Кровь ангелов Дмитрий Львович Казаков
        # Перемены в жизни шестнадцатилетнего Ларса Карвера начались с того, что на планету Аллювия, где он родился и вырос, прибыли посланцы Божественной Плоти - главы галактического Империума. Ларс оказался в числе избранных, которые должны отправиться на Монтис - столичную планету Империума - для служения владыке Мерцающего престола.
        Молодой фермер и представить себе не мог, в чем заключается это «служение» и какой неожиданный поворот примут дальнейшие события. Судьба сделала его орудием в руках тех, кто желает перемен, жизнь Ларса потекла, а точнее, помчалась совсем по иному руслу - и отступать некуда. А впереди - Мерцающий престол…
        Дмитрий Казаков
        Кровь ангелов
        Часть первая
        Дебют

1. d4 d5

2. Nf3 e6

3. c4 Nf6

4. Bg5 Nbd7
        Глава 1
        Основа разумной жизни - Кровь и Плоть.
        Крови слушайтесь, Плоти повинуйтесь.
        Кодекс Империума, I, 1
        Белый туман, клубящийся над поверхностью болота, поднимающиеся из жижи зеленые стволы деревьев, чьи кроны смыкаются вверху, заслоняя солнечный свет, кочки, что похожи на волосатые головы. Сырость и жара, приглушенные крики птиц и стрекот прыгающих по веткам обезьян, запахи травы и гнили, аромат дурмана, источаемый алыми цветами-ловушками…
        Крокодил выдал себя еле заметным движением в мутной воде цвета крепкого кофе. Ларс не показал, что увидел зверя, даже не повернул головы, только крепче сжал копье и сделал еще шаг.
        Топь, доходившая ему до колен, забурлила, плети водорослей обвились вокруг лодыжек…
        А в следующий момент крокодил атаковал.
        Закованное в зелено-бурую броню тело пробило пленку из цветов, стеблей и листьев. Распахнулась пасть, усаженная острыми зубами длиной в палец, ударил хвост, способный крушить стволы.
        Ларс ускользнул мягким, изящным движением, ощутил зловонное дыхание, челюсти клацнули рядом.
        В следующий момент он оказался сбоку от исполинской твари, что может проглотить человека целиком. Вскинул копье и ударил, целясь в единственное уязвимое место - в висок, позади и чуть выше глаза, туда, где мелкие чешуйки можно пробить не только лучевым оружием.
        Хрустнуло, острие вошло на ладонь, хлынула алая кровь.
        Ларс отскочил, чтобы бьющийся в агонии крокодил не пришиб его, укрылся за толстым стволом. Копье сломалось, но древко можно сделать новое, главное - вытащить наконечник, изготовленный из дорогущей вибростали, которую привозили на Аллювию с других планет…
        Тварь открыла пасть, но испустила лишь тонкое вибрирующее шипение. Громадная туша изогнулась, стали видны белесые присоски на светло-желтом пузе, те самые, за которые цепляются детеныши, ударили фонтаны грязной воды, полетели обрывки стеблей и листьев.
        Раздался плеск, словно в воду упало бревно… и наступила тишина.
        Этого крокодила он заметил вчера, причем в непосредственной близости от фермы - а это значит, что опасный зверь в любой момент может подобраться вплотную к дому и напасть на мать и сестер…
        Пришлось оторваться от дел и утро посвятить охоте.
        Ларс замер, сдернул с плеча игольчатое ружье - бесполезное против бронированной туши, однако пригодное для того, чтобы отогнать хищников поменьше. Прислушался, но не уловил ничего, огляделся, но не заметил признаков опасности, а значит, у него есть несколько минут.
        Нажал закрепленный на поясе вызов-контакт самоходки, а сам зашагал туда, где покачивался в воде дохлый крокодил.
        Сейчас в ход пойдет вибронож - снять шкуру и разделать тушу так, чтобы не пропало ничего: ни считающаяся деликатесом печень, ни зубы, что пойдут на украшения, ни даже глаза, ведь их тоже можно продать…
        В свои почти семнадцать Ларс убил двадцать крокодилов.
        Куда больше, чем любой взрослый мужчина на Аллювии, исключая профессиональных охотников.
        И не потому, что ему это нравилось, а лишь по той причине, что иначе один из громадных зверей сожрал бы его самого или кого-нибудь из близких родственников.
        Когда он закончил снимать шкуру, показалась неспешно лавирующая среди деревьев самоходка - транспортная платформа на воздушной подушке, достаточно большая, чтобы увезти добычу. Ларс извлек из черепа твари наконечник копья, обтер и убрал в особый кармашек на поясе, после чего принялся заворачивать куски мяса в термопленку.
        По воде плыли потеки крови, понемногу растворявшиеся в бурой жиже.
        Еще немного, и вкус ее учуют донные падальщики, запах разрезанной утробы крокодила уловят крылатые любители полакомиться мертвечиной, и на этом участке болота станет шумно и тесно.
        Поэтому нужно спешить и поглядывать по сторонам.
        Напоследок Ларс вырезал у трупа челюсти, и едва перекинул их через бортик самоходки, как услышал шорох над головой. Выстрелил навскидку, не попал, но черно-желтый клювосос, испуганно взвизгнув, ушел в сторону, уселся на ветку, а через мгновение на ней оказались уже две крылатые уродины.
        - А ну-ка, давай-ка, - сказал Ларс и еще раз шлепнул по сенсору, давая самоходке сигнал двигаться следом.
        Выбравшись на мелкий участок, он оглянулся.
        Жижа вокруг крокодильих ошметков кипела, из нее высовывались головы, клацали челюстями, с хрустом перемалывали ребра и позвонки. Клювососы парили над самой топью, метались из стороны в сторону, хоботками слизывая с листьев и травы даже капли крови.
        Между зеленых стволов плыли белые клубы тумана.
        Через пару минут крылатые твари ушли вверх и скрылись в кронах, донные исчезли из виду, и о том, что здесь что-то произошло, напоминала только прореха в плавающих растениях. Но пройдет несколько часов, она затянется, и этот участок болота станет неотличим от других.
        Ларс повел плечами и зашагал дальше.
        Пора домой.
        Столбики сторожевого периметра, отделяющего возделанную землю от трясины, вытянутые треугольники полей, засаженных модифицированным рисом, - нежно-зеленые стебли торчат из воды, белеют начавшие созревать зерна. Тропинки, сходящиеся к расположенному на искусственной насыпи дому, пристройки вокруг двора - склады, мастерская, гараж; дым из трубы в алой черепичной крыше.
        Ларс выбрался на сухое место, нагруженная самоходка за его спиной загудела, приноравливаясь к новой поверхности. Сейчас он разберется с добычей, спрячет все, что годится для продажи, в холодильную камеру, кое-что отдаст матери на кухню, и можно будет вымыться…
        Вступив во двор, Ларс понял, что планы придется изменить.
        Рядом с гаражом стоял окрашенный в фиолетовый цвет карпентум, похожий на огромный баклажан, и на его боку выделялся белый символ церкви Божественной Плоти - коронованный кулак. Двое ее служителей в черных сутанах располагались у трапа, еще один беседовал с вышедшей на крыльцо матерью, а сестры, недавно отметившие семилетие, испуганно жались к ней.
        Что надо здесь этим чужакам?
        - Вот он! - воскликнул один из жрецов у трапа, и тот, что говорил с матерью, повернулся.
        Бритая голова, худое, изможденное лицо, темные глаза, обычные, человеческие, и третий, подобный драгоценному камню, что вживлен немного выше переносицы - через него, как говорят, смотрит сама Божественная Плоть, владыка состоящего из тысяч планет Империума.
        Третий глаз - признак служителя высокого ранга.
        Неужели к ним в усадьбу прилетел сам примас Семирейской провинции?
        Но зачем?
        - Ларс Карвер Примус, свободный гражданин Империума, полный человек, я полагаю? - Голос у жреца оказался резкий, и еще он использовал полное имя, что делается крайне редко, в официальных и торжественных случаях.
        Но что за случай сегодня?
        - Да, - ответил Ларс, чувствуя, что напряжен так же, как перед самым нападением крокодила.
        Попавшая в их двор тварь не была чешуйчатой и зубастой, но он чувствовал в ней хищника, возможно, даже более опасного, чем кровожадный обитатель болот, хищника умного и беспощадного.
        Служители Божественной Плоти обладали властью, и немалой, они частенько делали то, что считали нужным, и порой шли против воли прокуратора Аллювии, так что тот вынужден был с этим мириться.
        Как возразить тем, кто молится самому владыке Империума?
        - Возрадуйся же, Ларс Карвер Примус, - сказал жрец с улыбкой, и третий глаз заискрился.
        Вопреки тону, лицо осталось жестким, а один из служителей у трапа потянулся к кобуре на поясе, в ней, судя по форме рукоятки, скрыт странгулор - оружие бескровное, неспособное убить…
        Да и у матери вид почему-то расстроенный, а девчонки испуганы.
        Что происходит?
        - Но почему я должен радоваться и кто объявляет мне это? - спросил Ларс, вспоминая, что он здесь, несмотря на шестнадцать лет, хозяин, что он мужчина и что нет спины, за которую он сможет прятаться, да и не привык он прятаться от опасности, даже от такой.
        - О, имя мне Гней Атрокс, и занимаю я скромную должность примаса сих земель… - сообщил жрец.
        Ларс не ошибся - перед ним стоял духовный владыка доброй трети Аллювии.
        Послушник, становясь жрецом, получает новые имя и фамилию, взятые из высокого наречия, что пришло из древних времен, когда еще не было никакого Империума…
        - А ты, свободный гражданин, - продолжил Атрокс, - посредством жребия, изречением Божественного Духа назначен для служения Божественной Плоти рядом с Мерцающим престолом…
        - Что? - Ларс отступил на шаг.
        Такого не могло быть!
        Жрецы Божественной Плоти ежегодно забирали свой налог - благословенную дюженицу, не брезговали и добровольными пожертвованиями, но и то и другое принималось в полновесных сестерциях. Однако раз в десять лет в храмах владыки Империума, что есть во всех крупных городах, проводился некий обряд, и после него Аллювия платила своеобразную «дань людьми».
        Избранные для служения улетали на далекий Монтис, где стоит Мерцающий престол…
        - Не можешь поверить своему счастью? - Атрокс улыбался все так же холодно. - Ты стал одним из дюжины уроженцев Аллювии, что отправятся к трону властелина нашей жизни и смерти, Превознесенного, Сокровенного, Тысячесильного и прочая и прочая, дабы помочь ему в борьбе с врагами рода человеческого. Помни, что бремя владыки Империума тяжко, враги рода человеческого не дремлют, что злобные урги не далее как пять лет назад едва не захватили нашу планету…
        Нет, Ларс ощущал вовсе не счастье, он был ошарашен.
        Нельзя сказать, что он не верил в Божественную Плоть - ее алтарь, что обязательно должен быть в любом доме, стоял на кухне, и жертвы на нем приносили в положенный срок, дюженицу платили без задержек.
        И урги вроде бы неподалеку, стычки опять начались на границе инсулы…
        Вот только Ларс не хотел быть избранным, не испытывал желания служить владыке Империума у Мерцающего престола, его не радовала перспектива улететь с Аллювии.
        Ведь из тех, кого забирали жрецы, мало кто возвращался.
        Последний раз такое случилось тридцать лет назад. Все, отправившиеся на Монтис позже, сгинули…
        Так что же делать?
        Безропотно подставить руки и пойти, как баран на бойню?
        Или сорвать с плеча ружье и рвануть прочь, в лес?
        Странгулор бьет недалеко, а Ларс бегает быстро, так что не успеют жрецы и глазом моргнуть, как он окажется на болотах, ну а там его не отыщет целый легион служителей Божественной Плоти.
        Но что дальше?
        - Он единственный мужчина у нас, могущественный отец… - подала голос мать. - Мой муж погиб, я…
        - Я знаю, дочь моя, - мягко остановил ее Атрокс. - Ты стала вдовой три года назад. Увы, но результаты жребия не в силах отменить даже я, перст Божественной Плоти указал, и мы должны повиноваться.
        Мать всхлипнула, близняшки прижались к ней теснее, та, что справа, Лана, принялась тереть глаза кулаком.

«Нет, - подумал Ларс. - Сбежать - поступок труса».
        Да, он может удрать и скрыться, но матери и сестрам деваться некуда, и жрецы после такого наверняка сделают их жизнь невыносимой. Объявят анафему усадьбе Карверов, и после такого остается либо умирать от голода - никто не станет иметь дел с отлученными от церкви людьми, либо убивать себя, либо бросать все и бежать подальше, туда, где тебя не знают.
        - Так ты говоришь, что я теперь избранный, отмеченный благодатью? - спросил Ларс, наклонив голову и глядя на примаса исподлобья.
        - Воистину так. - С губ Атрокса пропала улыбка, а его помощники дружно нахмурились.
        Все пошло не так, как они ждали.
        - Благодать наверняка распространяется на моих родичей?
        - Да, - уже не так уверенно ответил старший из служителей.
        - Давай-ка я отправлюсь с вами, - Ларс вскинул подбородок и расправил плечи, хотя сделать это оказалось неожиданно трудно, - но только в том случае, если они не станут платить дюженицу в следующие десять лет, а ваш храм все это время будет покупать наш урожай целиком и за сумму не меньшую, чем пятьсот сестерциев ежегодно.
        Этого вполне достаточно, чтобы троим прожить безбедно.
        - Нет, сынок! - воскликнула мать. - Помилуйте нас, господин… могущественный отец!
        Но мужчины не обратили на нее внимания.
        - Ты смеешь торговаться с Божественной Плотью? - удивленно поинтересовался Гней Атрокс.
        - Мне нужна уверенность, что с ними все будет в порядке. - Ларс кивнул на мать и сестер.
        Десять лет - большой срок, и либо он за это время вернется, либо…
        - А если я откажу в твоей просьбе, сын мой? - Жрец почесал висок, и на губах его вновь появилась улыбка, но на этот раз совсем другая.
        Ларс усмехнулся в ответ, так хищно и злобно, как это мог бы сделать крокодил. Повел плечом, на котором висело игольчатое ружье, и мотнул головой назад, туда, где за полями виднелся заболоченный лес.
        - Маленький наглец, - эти два слова Атрокс произнес почти ласково.
        Его помощник потащил из кобуры странгулор, мать на крыльце поднесла ладонь ко рту, ее глаза наполнились ужасом. Ларс пригнулся, готовясь в случае чего прыгнуть вбок, так, чтобы примас оказался между ним и вооруженным служителем.
        - Но воля Божественной Плоти превыше всего, - сказал старший жрец, поднимая руку, и все замерли. - Мы должны исполнить ее, невзирая на мелкие издержки, какие понесет храм… - Его ладонь легла на третий глаз, и тот загорелся, засиял так, что свет пробился сквозь плоть, та сделалась полупрозрачной, проявились темные линии сосудов и костей. - Так что я, Гней Атрокс, примас Семирейской провинции инсулы Аллювии пред ликом братства клянусь…
        Обещание, данное таким образом, не нарушит ни один священнослужитель.
        Его слова через кристалл во лбу станут известны во всех храмах планеты и даже на далеком Монтисе, и если они не будут исполнены, то осквернившего уста ложью покарают быстро и жестоко.
        Это сделают свои же, не дожидаясь прибытия экзорциста из столицы.
        Гней Атрокс замолчал, и в его темных глазах появилось нетерпение.
        - Я все слышал, - сказал Ларс и отправился к так же стоявшей на крыльце матери. - Давай-ка, мама, собери мне мешок в дорогу, я отбываю надолго, и не знаю, что ждет меня вдали от дома…
        Сердце сжималось от тоски и боли, но он не имел права показать это, ведь ей еще тяжелее, чем ему, он мужчина и должен оставаться спокойным, что бы ни происходило и что бы он ни чувствовал.
        Он простится с сестрами, соберется и спокойно, уверенно взойдет на борт фиолетового карпентума.
        А потом, пока неизвестно когда и как, он обязательно вернется.
        Высокие, теряющиеся в полумраке своды, свет, прорывающийся через узкие оконца, массивные колонны из белоснежного камня. Сладкий запах, непонятно откуда исходящий, отдаленный перезвон колокольчиков, и громадная статуя бородатого мужчины с короной во вскинутой руке - храм Божественной Плоти, главный на Аллювии.
        Ларс, вступивший в него, показался себе здесь очень маленьким.
        Таких больших помещений он до сего дня не видел… хотя что он вообще видел?
        - Иди, сын мой, не стой. - Гней Атрокс слегка подтолкнул Ларса в плечо, и тот послушно зашагал вперед.
        Мимо изваяния, что изображало владыку Империума и смотрело гневно и презрительно, за колонну, чтобы оказаться в небольшом помещении, где их ждали еще двое служителей Божественной Плоти, и оба - с третьим глазом.
        - Ага, вот и ты, Гней! Отлично, отлично! - Низенький седенький жрец радостно потер ручонки, пальцы которых были унизаны массивными кольцами из светлого металла.
        Ипсе-перстни - мобильные устройства для хранения и передачи информации.
        - Да, владыка. - Атрокс поклонился, и Ларс, немного отстав, сделал то же самое.
        Перед ним, судя по титулу, находился первосвященник всей Аллювии.
        - Веди его сюда, а ты, Марк, приступай, - распоряжался он, возбужденно моргая и размахивая руками.
        Ларса усадили на стул, поставленный перед выгруженным анасимом странного вида, и заставили сунуть правую руку в объемный сканер. В локоть кольнуло, неприятная щекотка побежала по предплечью, третий жрец, названный Марком, молодой и носатый, погрузил кисти в пульт управления.
        - Готово, могущественный отец, - сказал он через минуту, когда выгруженный анасим тонко пикнул.
        - И что, что? - возбужденно поинтересовался первосвященник.
        - Первая категория, - с благоговейным трепетом отозвался молодой жрец.
        - Невероятно, впервые за столько лет таковых пятеро… - проговорил Атрокс. - Последний раз подобное случилось полвека назад, если не ошибаюсь?
        - Ты не ошибаешься, почтенный Гней, - первосвященник кивнул с улыбкой. - Марк, забирай остальных и проведем службу…
        - А что значит первая категория? - хмуро спросил Ларс, вытаскивая руку.
        - То, что я не зря мотался за тобой в эти проклятые болота и не зря торговался, - со смешком ответил Гней Атрокс. - А теперь поспеши, сын мой, ибо не время для вопросов, пора обращаться к Божественной Плоти.
        Они вернулись в главное помещение храма, и там оказалось куда более людно, чем ранее, - служки в белых накидках расставляли огромные, в метр высотой свечи, горевшие бездымным желтым огнем, ходили жрецы в черных сутанах, отдельно стояла кучка испуганных молодых людей, и Ларса повели к ним.
        - Привет, - сказал он, когда Атрокс отошел.
        - Привет, - произнесла кудрявенькая рыжая девушка с браслетом транслятора на запястье и несмело улыбнулась, прочие ограничились кивками.
        Среди «избранных» было семеро парней и пять девушек, все, насколько он мог определить, не старше двадцати, все являлись свободными гражданами и полными людьми. Трое, судя по одежде, происходили из городских семей, четвертый, в черно-оранжевом комбинезоне, принадлежал к закрытой полярной общине, прочие, как и сам Ларс, родились среди фермеров.
        Аллювия - планета сельскохозяйственная, так что ничего удивительного.
        - Кто-нибудь знает, что такое - первая категория? - спросил Ларс, но ответа услышать не успел.
        - Вознесем же хвалу тому, кто удерживает Хаос от наступления, а мир - от падения, чье могущество способно останавливать черные дыры и гасить сверхновые! Великомудрому и Сокровенному! - возгласил объявившийся рядом со статуей Божественной Плоти первосвященник в парадном облачении цвета вечернего неба.
        Все, находившиеся в храме, миряне, служки и жрецы, опустились на колени.
        Ларс молился, выученные с детства слова сами приходили на язык, но мысли витали далеко: зачем они нужны владыке Империума, что ждет их на Монтисе, или там не хватает своих людей? Божественная Плоть всемогуща и всеведуща, чужда обычных желаний, и чем ее не устроят полулюди или гомункулы в качестве слуг?
        - Аве, Кесарь! - восклицал он вместе с остальными и краем глаза видел, что искренние слезы бегут по лицу тощего служки, замечал, как трясется в экстазе один из «избранных».
        Голос первосвященника то громыхал, то обращался в журчащий поток, третий глаз полыхал, статуя время от времени начинала светиться, потрескивали свечи, и щекотал ноздри запах курений.
        - Аве, Кесарь! Омен! - произнесли они в последний раз, и служба закончилась.
        Ларс поднялся на ноги.
        - Следуйте за мной, дети мои, - велел очутившийся рядом молодой жрец, носатый Марк, и повел «избранных» к боковой двери, а затем по лестнице - вниз, похоже, к той же ВПП, где Ларс вылез из карпентума полчаса назад.
        - Что там будут с нами делать, не знаешь? - спросила рыженькая девушка, взяв его за локоть, и стало понятно, что она испугана до дрожи, до холода в пальцах.
        - Не знаю, - ответил Ларс. - Откуда?
        - Мы отправляемся служить, исполнять свой священный долг! - отчеканил высокий горожанин, тот самый, что трясся во время службы.
        - Скорее мы отправляемся на погибель, - фыркнул полярник, сжимая кулаки. - Слышал о тех, кто вернулся с Монтиса?
        - Ты не… - надменно начал горожанин, но наткнулся на бешеный взгляд обладателя черно-оранжевого комбинезона и отвел глаза.
        - Все мы там сдохнем во славу Божественной Плоти, - безнадежно прошептал кто-то за спиной Ларса.
        - Хватит болтать, - сказал обернувшийся Марк. - Празднословие - грех из опасных.
        Разошлись створки, украшенные коронованным кулаком, и в лицо Ларсу ударил свежий ветер. Они вышли на взлетно-посадочную площадку, сбоку прилепившуюся к громадной пирамиде храмового комплекса, и открылась уходящая к горизонту панорама Аллюполиса, столицы Аллювии: серые столбы домов в тумане, пятна зелени и нависшее надо всем пронзительно-синее небо в белых облаках.
        Фиолетовый карпентум Атрокса остался в стороне, их повели к стоявшей у самой ограды большой транспортной машине с тем же коронованным кулаком на борту.
        - Поднимайтесь по одному и занимайте места, - приказал Марк, остановившись у трапа.
        Когда Ларс приблизился, молодой жрец наклонился и шепнул:
        - Первая категория означает, что ты годен для того, чтобы служить Божественной Плоти непосредственно в ее обиталище, во дворце, что построен тысячи лет назад для Мерцающего трона… Гордись!
        Ларс кивнул, хотя гордости не испытал.
        Поднявшись по трапу, он оглянулся, стараясь как можно лучше запомнить пейзаж Аллювии, вобрать в себя вкус ее воздуха, свет ласкового теплого солнца и упрямо прошептал:
        - Я вернусь.

* * *
        Боевая тревога застала Энхо на койке в кубрике для младших офицеров.
        Он как раз собрался вздремнуть, когда в уши вонзился прерывистый звон, способный разбудить и мертвого, а сигнальная лампочка у изголовья яростно замигала.
        - Вот хрень! - воскликнул хозяин соседней койки, долговязый и белобрысый навигатор Арвинд.
        - Не хрень, а урги решили пощипать нас за задницу, - сказал Энхо и вскочил с койки.
        Натянуть комбинезон, надеть на голову контактный шлем - дело секунд.
        Еще несколько мгновений Энхо потратил на то, чтобы пересечь кубрик и оказаться у стены, сплошь состоявшей из узких глухих дверок с тест-панелью на каждой. Приложил правую ладонь к дверке, на которой имелась надпись «декII. сисII. Энхолиант эру Венц», и та бесшумно распахнулась.
        Очутившись в крошечной кабинке, Энхо развернулся спиной, чтобы затылочная часть шлема вошла в углубление в стене. Щелчок возвестил, что контакт установлен, а хлюпанье и плеск дали понять, что карталлус начал заполняться атраментумом, черным, густым и вязким, как масло.
        Он «съест» ощущение тела, совершенно ненужного в бою, и заодно убережет его от перегрузок и повреждений.
        Атраментум достиг подбородка, Энхо глубоко вздохнул, давая жидкости проникнуть в рот и в легкие. Грудь сдавило, но неприятное ощущение через мгновение прошло, и он обнаружил себя висящим в сером тумане, среди вибрирующих серебристых струн, что тянулись во всех направлениях.
        Младший декурион боевой системы два, иначе говоря, артиллерист, прибыл к месту службы.

«Эру Венц, ты опоздал!» - раскатился внутри головы голос командира третьей башни главного калибра, центуриона Прото.

«Виноват!» - отозвался Энхо, знавший, что спорить бесполезно.

«Давай, за дело, во имя всех имен Старого Тела», - велел Прото, используя развязное прозвище, с давних времен закрепившееся в армии для обозначения хозяина Империума.
        Энхо, когда слышал его, внутренне напрягался - ему казалось неправильным, просто невозможным сочетать владыку тысячи планет, неисчислимых миллиардов человеческих тел и душ, Божественную Плоть с фамильярной кличкой, достойной разве что собаки.
        Но традиции есть традиции, и никто не будет их менять ради какого-то декуриона…

«Есть!» - отозвался Энхо.
        Усилием мысли он сдвинулся к ближайшему пересечению серебристых струн, обозначающих созданные инфоцентралью потоки данных. Когда оказался в их перекрестье, в голове возник монотонный гул, а перед глазами замелькали картинки - цифры, графики, куски огромных матриц…
        На то, чтобы разобраться во всем, у Энхо ушло несколько секунд.
        Данные, не относившиеся непосредственно к его работе, декурион отодвинул в сторону, все равно там не имелось и не могло иметься ничего нового - их турригер первого класса «Аспер», напоминавший небольшую гору из металла, вторую неделю барражировал на границах инсулы АХ-27, в тех местах, откуда местное светило выглядело звездой, чуть более яркой, чем остальные, а обитаемую планету, Аллювию, было вовсе не видно.
        Рядом, «рукой подать», если судить по меркам пространства, находились другие транснависы Пятого легиона, и при желании Энхо мог «поймать» их метки в координатной сети, узнать скорость и курс каждого.
        Сегодня, судя по боевой тревоге, случилось то, ради чего они сюда явились.
        Прилетели урги, корабли чужаков только что вышли из перлаборации.
        Пока обычные сканеры их не видят, чужаков «ведут» только из рубки дальнего обнаружения. От флагмана, турригера «Фидес», расположившегося на орбите местного газового гиганта, в стороны летят приказы, и Пятый легион, составленный из доброй сотни только боевых судов, начинает двигаться, менять конфигурацию, готовиться к бою…
        Дело самого Энхо - проверить главный калибр их башни, его энергоконтуры и систему подачи зарядов. Понятно, что основную часть работы проделают анасимы, но их нужно проконтролировать, прогнать по нескольку раз, самому на время стать частью анасим-оболочки корабля.
        Эру Венц ходил на «Аспере» год, с того момента, как вышел из стен Каструм Аетас свежеиспеченным армейским офицером, и он знал турригер отлично, от носового аплюстра до выброшенных далеко назад гравитационных капканов, предназначенных для стабилизации курса.
        Он разбирался в том, как действует кристаллическая вероятностная решетка двигателя-ремуса, сколько энергии требует инфоцентраль и какими ремонтными ресурсами брони обладает корабль.
        Энхо нравилось быть здесь, ощущать себя частью громадного, почти живого, пусть и неразумного существа, направляемого из неимоверной дали волей, намного превосходящей человеческую. Порой вроде бы в обычные, рутинные моменты его сердце пронзал благоговейный трепет, осознание того, что он, скромный декурион, исполняет приказы самой Божественной Плоти, является ее дланью!
        В такие моменты он забывал об оставшейся на Монтисе родне, о ждущей там же Летиции…

«Так, что там с подачей обратного сигнала?» - поинтересовался Прото, вторгаясь в мысли Энхо.

«Порядок, - отозвался тот. - Но сейчас гляну еще раз».
        Весь персонал, что обслуживает третью башню главного калибра, способную в минуту испепелить небольшой астероид, состоит из семи человек - четверо настройщиков из навтов, двое офицеров и командир.
        И всего на «Аспере» наберется едва ли полторы сотни экипажа, большую часть его объема занимают разнообразные устройства - чтобы скользить через обычный космос и при этом не теряться в безбрежном пространстве, чтобы находить даже замаскировавшегося врага и уничтожать его, чтобы самим не быть такой уж легкой целью.
        Энхо запустил анасим обратного сигнала, отправил полученные данные Прото…

…протестировал выводящую шахту, чистоту ее внутреннего покрытия…

…оценил готовность боезапаса, каждого заряда…
        Все это он делал одновременно, ощущая себя бестелесным пауком или скорее осьминогом с множеством щупалец, на кончике каждого из которых находится рука с дюжиной пальцев, и любым из них можно шевелить, сгибать и разгибать, тыкать, куда нужно…

«Вот они», - сказал Прото, и только тут Энхо заметил, что в координатной сетке появились метки врага.
        Урги как бы падали на инсулу АХ-27 сверху и намеревались, похоже, атаковать обитаемую планету: пять групп по три тяжелых декуррера, отнесенных пока к классу
«Торнадо», хотя это все условно, с чем они имеют дело, станет ясно только в момент столкновения.
        Надо еще учитывать пенетраторы, видимые, только когда они начинают лупить по тебе в упор.
        Пока у врага слишком мало сил, чтобы тревожиться.
        Но кто сказал, что это все?
        И почему это не может оказаться отвлекающим ударом, а основной нанесут с другой стороны?
        Энхо не мог проникнуть в мысли легата, находившегося на «Фидесе», но, судя по тому, куда и как двигался «Аспер» и вообще их когорта, именно им предстояло вступить в бой, причем довольно скоро - через час-полтора.
        Мимо турригера скользнул дальний разведчик типа «Акула», а через мгновение исчез, растворился без следа - пошел навстречу врагу, задействовав все генераторы виртуальности и ноль-машины. Позицию чуть в стороне, как положено по всем канонам, заняла либурна прикрытия «Харибда», на палубах которого ждут своего часа десятки истребителей типа «Молния-22».

«Не отвлекаться, во имя всех имен Старого Тела! - напомнил о себе Прото. - Доклад через десять минут!»
        Отчеты из башен уйдут к командиру боевой системы два, а тот доложит гортатору. Не пройдет и получаса, как огромный боевой механизм по имени «Аспер» окажется готов к бою.
        Десять минут Энхо работал в бешеном темпе, а затем ему выпала небольшая передышка. В ожидании приказов осталось следить за начальной фазой космического боя, что похожа на балет лунатиков - метки в координатной сетке смещаются, ползут с обманчивой неторопливостью, корабли меняют курс и скорость, выбирая позицию…
        Но зато когда сойдутся на расстояние удара, время будет измеряться пикосекундами.

«Что, поджилки трясутся?» - спросил Тильгер, второй офицер башни.
        Он выслужился из навтов, нижних чинов, в армии провел столько лет, что о родной планете, заштатном мирке по имени Сагиетас, даже не вспоминал и о возвращении на родину не помышлял.
        И в отличие от Энхо он побывал не в одном сражении.

«Немного, да сохранит нас Превознесенный», - признался эру Венц.
        Неделю назад они уже столкнулись с ургами, но там все ограничилось тем, что отогнали разведчиков и главный калибр в дело так и не пошел. Именно сегодня, если враг не отвернет, станет ясно, чего на самом деле стоит декурион-артиллерист, имеющий за плечами подготовку и модификацию в Каструм Аетас, но при этом совершенно «зеленый», ни разу не обстрелянный…
        Энхо слышал, что порой новички ломались.
        Но он знал, что такого с ним произойти не может - он не посрамит ни наставников, ни предков, среди которых военным был каждый второй, а деяния отдельных эру Венцев оказались вписаны в исторические книги.
        И все равно он волновался, думал, как покажет себя…

«Это ничего, - сказал Тильгер. - Если обосрешься, никто этого не заметит, завопишь от страха, никто не услышит, главное, делай, что должен, выполняй приказы четко, и все будет…»
        Он осекся, и через мгновение Энхо понял отчего.
        Меток вражеских кораблей стало больше, гораздо больше - еще десять предположительно тяжелых декурреров и два арбитрора «Цунами», которым турригер первого класса уступает в размере чуть ли не в три раза.
        Да, теперь урги точно не отступят.

«Болтаете? - вмешался в разговор Прото. - Доклад принят, так что трепитесь на здоровье…»
        Тильгер о чем-то спросил командира, тот ответил, но Энхо не слушал, он пытался понять, что сделает легат теперь, когда силы сравнялись - продолжит атаку или отведет корабли, займет выжидательную позицию?
        Но нет, флагман не изменил скорости, а резервные когорты пошли быстрее…
        Надо взять в клещи и уничтожить передовой отряд ургов, пока не подошли остальные.

«Боевая готовность - десять минут! - объявил Прото. - Накачка пошла!»
        Энхо ощутил укол в копчик, затем еще один, в предплечье - анасимы и механика готовы к схватке, и теперь аппаратура карталлуса сделает так, чтобы заключенный в плоть мозг стал максимально эффективным.
        В кровь впрыснут коктейль из стимуляторов и питательных веществ.
        Часть органов насильственно «отключат», чтобы они не помешали, не отвлекли офицера в критический момент.
        Организм полного человека не вынес бы такого насилия, он умер бы от отравления, но особые импланты и годы, проведенные в Каструм Аетас, подготовили Энхо к подобным нагрузкам.
        Сердце остановилось, но затем начало биться вновь…
        Печень болезненно запульсировала, судороги прошли по ногам…
        Желудок сократился, в кишках возникла резкая боль, атраментум на мгновение показался очень горячим, но тут же стал обычным…

«Готов, эру Венц?» - спросил Прото.

«Готов», - ответил Энхо: голова была холодной и ясной, информационное зрение обострилось, а эмоции слегка пригасли, не до конца, но в достаточной степени, чтобы на них не отвлекаться.

«Тогда начали, во имя всех имен Старого Тела! Вперед!»

«Помилуй нас, Божественный Дух!» - буркнул Тильгер.
        Первой в дело вступила ракетная башня, расположенная в носу турригера, и толчки, отдавшиеся по корпусу корабля, Энхо почувствовал, несмотря на атраментум. Заработали двигатели сложных и огромных, способных маскироваться и подкрадываться, преодолевать огромные расстояния «снарядов».
        Станет большой удачей, если хотя бы один достигнет цели.
        Такая ракета разорвет на части тяжелый декуррер и может вывести из боя даже арбитрор класса «Цунами».
        Их когорта оказалась на фланге атакующей чаши, и «Харибда» подошла ближе, готовая выпустить истребители, вплотную придвинулась либурна-постановщик помех
«Калиго-12», похожая на исполинское блюдце из металла.

«Залп! Координаты пошли!» - скомандовал Прото, и Энхо стало не до того, чтобы глазеть по сторонам.
        Он делал свое дело, потоки сведений текли через его голову, не смешиваясь и не пересекаясь. Одновременно декурион чувствовал, как оживает ствол главного калибра, предназначенный с чудовищной скоростью метать сгустки энергии, виртуальные до того момента, пока они не попадут в цель.
        Легкое гудение - заработал накопитель… поднялся распределитель.
        Вспышка раз, два, три - выстрел…
        Несколько секунд на перезарядку, и можно бросить взгляд на координатную сетку: урги рядом, в пределах астрономической единицы три «Торнадо», и нечто незнакомое, аналогичное по энерговооруженности… чужие снаряды мчатся навстречу, их атакуют истребители, короткие вспышки со всех сторон…
        Новый выстрел, инфоцентраль сбоит, координатная сетка плывет.
        Еще один, и еще.
        Удар, пришедший изнутри, мешанина цветных вспышек перед глазами - по ним попали, и анасимы корабля повреждены, но через мгновение все восстанавливается, зато метка одного из декурреров исчезла.
        И похоже, как раз того, по которому они стреляли!

«Не спать!» - рявкает Прото, и Энхо делает то, что должен, и ему почти не страшно.
        Хотя «Калиго-12» превратился в груду обломков и подбитые истребители кувыркаются вокруг, а к «Асперу» упорно стремятся чужие ракеты, пенетраторы рядом, и многослойная броня пробита в десятке мест…
        Новый выстрел!
        Еще один…
        А потом Энхо осознал, что жив, хотя и трясется от слабости, корабли ургов удаляются, а их турригер понемногу тормозит, и только скоростные целеры мчатся вслед за торопящимся уйти в перлаборацию врагом, что опасности больше нет, разве что сдохнуть от голода.
        За каких-то полчаса его организм сжег чудовищное количество калорий.

«Нормально, - сказал Прото. - Повреждения по кораблю в норме, погибших двое. Отбой боевого режима через пять минут».
        Их башня не пострадала, осколок пропахал боковину одного из стабилизаторов, но даже не дошел до внутреннего слоя брони.

«Эй, ты как?» - спросил Тильгер.

«Нормально», - отозвался эру Венц.
        Пять минут прошло, и заработали насосы, откачивая жидкость из карталлуса. Кашляя, Энхо толкнул дверь, на дрожащих ногах выбрался в кубрик и обнаружил перед собой улыбающегося Арвинда.
        Тот держал большую чашу из темного металла, а вокруг толпились младшие офицеры - в комбинезонах и шлемах, с потеками атраментума на лицах, изнуренные, но довольные.
        - Это что, во славу Превознесенного? - спросил Энхо.
        - У тебя сегодня состоялся первый бой, - сказал Арвинд, кровожадно ухмыляясь. - Кто его пережил, пощупал Галактику за вымя, глотает вакуум.
        - Что там? - Эру Венц осторожно принял чашу, ощутив, какие холодные у навигатора пальцы.
        Внутри обнаружилось нечто жидкое, темное и мутное.
        - Вакуум, - ухмылки на физиономиях сослуживцев были ехидные. - Пей.
        Энхо поколебался мгновение, затем отхлебнул, и ему показалось, что по затылку ударили молотком.

* * *
        Переход от света к тьме оказался настолько внезапным, что Вальгорн невольно остановился.
        Двери, через которые он только что прошел, бесшумно захлопнулись, и вокруг сгустился полный мрак. Возникло желание отключить зрение, отдать бразды правления другим органам чувств - он это умел, накатило бешенство, всегда возникавшее, когда он ощущал себя беспомощным, рука сама потянулась к висевшему на поясе виброклинку… выхватить, ударить на звук, на дуновение воздуха.
        Но нет, не за этим он сюда явился… и Вальгорн с трудом, но сдержался.
        Зажегся свет, такой тусклый, что глаза приспособились мгновенно, и он обнаружил себя в овальном помещении с высоким потолком.
        - Хм?.. - мурлыкнул Вальгорн.
        У завешенных гобеленами стен стояло четверо в ипсе-плащах, еще один расположился в центре, прямо напротив гостя - подобное одеяние не только скрывает внешность, оно еще искажает голос, поглощает запахи, скрадывает движения, убирая все признаки, по каким можно узнать человека.
        Вальгорн мог только догадываться, с кем будет разговаривать.
        Этого приглашения, встречи с людьми, у которых те же интересы, что и у него, он ждал пять лет, с того самого дня, как вступил на землю Монтиса и оказался под свирепым взглядом дядюшки, владыки Империума…
        Ведь не может быть так, чтобы всех устраивала нынешняя Божественная Плоть!
        Невероятно, чтобы никто не хотел появления в Некроурбисе новой гробницы!
        Он сам, отпрыск правящей фамилии, лишь чудом уцелел два десятилетия назад, когда только занявший Мерцающий престол Нервейг приказал убить всех своих родичей, а кое-кого прикончил и сам. Мать Вальгорна, который был тогда мальчишкой, оказалась на Волюнтасе, среди варваров, и предпочла лишиться всего - статуса, состояния, даже гражданства, лишь бы выжить самой и сохранить сына.
        Ей это удалось, и когда посланцы Божественной Плоти через пятнадцать лет нашли его двоюродного племянника, то гнев правителя Империума остыл, так что тот простил беглецов и позволил вернуться ко двору.
        Вальгорн, явившийся из небытия, угодил в гадючью яму интриг, что всегда плетутся вокруг престола. И он сумел выжить, не обзавестись слишком большим количеством врагов, а кое-кого из них устранил… и заинтересовал тех, кто не против сменить хозяина Мерцающего трона.

«Приглашение» он получил три дня назад, со всеми возможными предосторожностями, но так наглядно, что сомнений не осталось - его потенциальные союзники обладают достаточной силой…
        Вот только узнать бы, кто они!
        Вальгорн заподозрил бы ловушку дядюшки, если бы за эти пять лет не изучил хорошенько его натуру. Если бы владыка Империума решил, что племянник его предал, он бы просто приказал его отравить, послал к нему одного из своих гомункулов-ликторов или устроил бы показательную казнь.
        Хитрости и капканы - не в стиле Божественной Плоти, но зато в духе его фемины, так что лучше быть настороже.
        - Мир тебе, принцепс, - невнятным, вибрирующим голосом произнес человек, стоявший в центре комнаты - только и понятно, что он низкорослый, а так даже не разобрать, мужчина или женщина.
        И отчего-то возникает ощущение, что под плащом прячется хищная птица, сложившая крылья за спиной.
        Использовано старое приветствие, явившееся из тех времен, когда Империум только создавался и титул Вальгорна, формально высокий, какой-либо власти не давал.
        И то и другое - знак для того, кто может его уловить.
        - Мир и тебе, незнакомец, - ответил Вальгорн, опуская ладонь на рукоять виброклинка.
        Тоже знак.
        Они должны понимать, что он им не особенно доверяет, и обязаны знать, насколько он опасен - на Волюнтасе пришлось нелегко, и он не зря провел двенадцать лет в Скола Анимус.
        - Зачем прибыл ты к нам? - прошелестел человек в центре комнаты.
        - Хороший вопрос, - Вальгорн усмехнулся. - Моя воля требует достойного приложения.
        - Все чувствующее страдает во мне и находится в темнице: но моя воля всегда приходит ко мне, как освободительница и вестница радости, - сказал человек, цитируя одно из самых известных мест «Книги Заратустры», священного текста люциферитов. - Ты ищешь помощи?
        Вальгорн насторожился - это учение хоть и не находилось вне закона в Империуме, но считалось еретическим, и его последователи большей частью встречались на диких, окраинных мирах или вовсе за границей, на варварских планетах вроде Волюнтаса…
        Это тоже намек? Или?..
        - В той же степени, что и вы, - проговорил он. - Способны ли мы стать союзниками?
        - Сложный вопрос, и ответ на него ты сможешь отыскать в глубине собственной души.
        Вальгорн ощутил раздражение - он был готов к игре словами, но не собирался тратить на нее слишком много времени. Захотелось шагнуть вперед, сорвать ипсе-плащ, посмотреть в лицо тому, кто стоит напротив, и если это подсыл «любимой» тетушки, то вонзить ему в брюхо виброклинок.
        - Кто вы такие? - прорычал принцепс, чувствуя, как сужаются глаза и горячая волна проходит по лицу.
        Мастера Скола Анимус научили его доверять чувствам, следовать им, использовать их как перила на скользких мостках жизни, и это варварское, не признанное среди граждан Империума учение не раз помогло Вальгорну выжить там, где погиб бы обычный человек или даже напичканный имплантами полумужчина…
        Но сейчас - он ощущал это - полагаться на себя было слишком опасно.
        - О, это знание ослабит нас и ослабит тебя, - ответил человек в центре комнаты. - Удовольствуйся тем, что мы готовы выступить на твоей стороне и сделать так, что ты окажешься на Мерцающем троне, а твой дядя и вся его семья отправятся на Обратную Сторону.
        Это прозвучало даже слишком откровенно, на взгляд Вальгорна.
        - Хм… ну да… - пробормотал он, гадая, с кем свела его судьба - с еретиками среди служителей Божественной Плоти, фрондой из высших офицеров или недовольными патрициями из старых родов?
        Или с кем-то еще, ему неведомым?..
        Не зря же прозвучала цитата из «Книги Заратустры»…
        - Слова бессмысленны, в ход идут только дела, - сказал человек в центре комнаты. - Мы посмотрели на тебя, лишенного оболочки из статуса и обычной защиты, и остались довольны, но, чтобы окончательно убедиться в том, что ты тот, кто нам нужен, нам требуется твоя кровь и твое семя.
        - Что? - Вальгорн отступил на шаг, удивление заглушило в его душе гнев и недоверие.
        - Твое семя и твоя кровь, не простая, а кровь ангелов, что должна течь в жилах Божественной Плоти.
        Это выглядело странно, такого принцепс не ожидал, но колебался он всего мгновение.
        - Вот моя кровь. - Вальгорн вытащил из ножен виброклинок, бросивший на стены голубоватые отблески, и медленно провел лезвием по ладони так, что набухла темно-вишневая полоска.
        - Благодарим. - Человек в центре повел рукой, и двое из стоявших у стен сбросили ипсе-плащи.
        Красивые женские лица, затянутые в черное идеальные фигуры, матовая кожа, бледные губы, пустые глаза и белесые волосы - гомункулы, недочеловеки, как их только допустили сюда?!
        Вальгорн раздул ноздри и брезгливо вздрогнул, когда одна из девушек прикоснулась к его ладони. Крошечный приборчик-анализатор «слизал» кровь розовым «язычком» и через мгновение издал тонкий писк.
        - Все, как и должно, - проговорил стоявший в центре. - Теперь семя.
        - Что, прямо здесь? - спросил принцепс, глядя на второго гомункула, что опустился перед ним на колени.
        - Ничего, тот, кто стремится к власти, должен отбросить стеснение и забыть о брезгливости. Когда тебя подведут к Мерцающему трону и предложат сесть на него, ты же не спросишь: «Что, прямо здесь?»
        Вальгорн дернулся от гнева, но стерпел - ради того, чтобы стать Божественной Плотью, можно вынести и не такое, и кто сказал, что союзников после победы нужно оставить в живых?
        Он поднял голову, чтобы не видеть девушку-гомункула, и стиснул рукоять виброклинка.
        Пальцы у нее оказались холодными, а вот губы - теплыми и очень умелыми. Негромко щелкнула застежка на брюках, и принцепс задышал чаще - его плоть, плоть здорового и сильного мужчины отреагировала на прикосновения так, как и должна была.
        Он вздрогнул, а девушка поднялась с колен и невозмутимо сплюнула во второй анализатор. Лицо ее не изменилось, глаза остались пустыми и равнодушными, точно у огромной куклы.
        Хотя в чем-то она и была не более чем куклой…
        - Порядок, - сказал человек, стоявший в центре. - Ты есть тот, кто ты есть, - Вальгорн, отпрыск Менровии и Триллия, внук…
        - Я знаю собственную родословную до Антея Основателя, создавшего поселение на Монтисе, - перебил его застегнувший брюки принцепс и указал на гомункулов: - Они выполнили свою роль?
        - Да…
        Виброклинок полыхнул голубым огнем, метнулся подобно молнии, Вальгорн шагнул вперед и тут же вернулся на место. Убрал оружие в ножны, и мигом позже на пол мягко рухнули два тела - обе девушки умерли мгновенно, пробитые острейшим лезвием сердц? остановились.
        По серым плитам потекла кровь, алая, похожая на человеческую.
        Никто из людей в ипсе-плащах не шевельнулся, не издал ни звука.
        - Ничего себе… ты хотел показать свою силу? - невозмутимо спросил тот, кто находился в центре.
        - Хм, не только, - мурлыкнул Вальгорн, испытывая удовольствие хищника, вонзившего когти в жертву.
        Человекоподобные твари касались его плоти, его сокровенных жидкостей и должны были умереть… Кроме того, он ощущал гнев, отвращение и ярость, и эти чувства нужно выбросить из себя, чтобы они не отравили дух и не разрушили душу…
        Так будущего принцепса учили в Скола Анимус.
        - Что дальше? - спросил он.
        - Дальше мы запустим наш план в дело, он давно готов, - отозвался собеседник. - Ты жди сигнала и будь наготове.
        Вальгорн криво улыбнулся - понятное дело, отпрыск Менровии и Триллия, потомок Антея Основателя, выросший на варварской планете и поэтому тупой, нужен им как марионетка, чтобы в нужный момент усадить ее на Мерцающий трон.
        Ничего, пусть тешат себя иллюзиями, время разрушить их придет позже.
        А пока он понемногу начнет собственную игру.
        - Я буду, - сказал Вальгорн. - Но мне нужен залог, знак того, что пути назад нет.
        - И какой же?
        - Покажи мне лицо.
        Стоявший в центре помещения человек поколебался мгновение, а затем осторожно снял капюшон ипсе-плаща.
        Вальгорн моргнул, затем еще раз, пытаясь вместить в себя мысль, что его собеседник…
        Да, у их заговора есть шансы.
        - Иди с миром, принцепс, - капюшон вернулся на место. - Мы еще увидимся.
        В этом Вальгорн не сомневался.
        Глава 2
        Страсти правят миром, правят людьми. И тот, кто смог подчинить их себе, подчинит все. Возьмем хотя бы гнев и ярость, придающие силы, служащие топливом для человеческой души.
        Кто умеет вызывать эти чувства у себя и других по собственному желанию - подобен богу.
        Изречения Скола Анимус.
        Запись 3472/2
        Большой зал с огромными окнами, через которые видно темно-синее небо и изумрудные кроны деревьев, многочисленные двери, скользкий пол, где можно отыскать свое отражение и отражения находящихся рядом людей. Сладкая вонь дезинфекционного раствора, чужие, незнакомые звуки со всех сторон, неприятный на вкус, другой воздух, вызывающий першение в горле…
        Ларс вот уже около часа находился на Монтисе.
        Но все, что удалось увидеть - кусок эмпориума, и это помещение, куда их привели прямиком с транснависа. Сам перелет в памяти почти не отложился, зафиксировалось только ощущение мерзкой тошноты, скрутившее его дважды, во время взлета и посадки.
        А в остальном было скучно и тоскливо, хотелось вернуться домой…
        За «избранными» присматривали все время, и если не сам отец Марк, то один из его послушников. Они все как на подбор выглядели мрачными, огромными и суровыми, разговаривать отказывались, да еще и следили, чтобы подопечные не впадали в грех празднословия.
        Индри, высокий горожанин из патрицианской семьи, чем-то возмутился, после чего мигом схлопотал епитимью в виде тысячи молитв, и большую часть перелета простоял на коленях, бормоча воззвания к Божественной Плоти.
        Унцала, рыженькая девушка, продолжала поглядывать на Ларса, но он не обращал на нее внимания.
        Не то время и не то место, чтобы разводить шашни.
        Едва они вступили на Монтис, Унцалу вновь затрясло от страха, а полярника Рати скрутил приступ удушья. Отец Марк не обратил на это внимания и, оставив
«избранных» на послушников, исчез в неизвестном направлении.
        - Когда же все это закончится? - прошептала стоявшая рядом с Ларсом черненькая девица, чьего имени он так и не узнал.
        Она не назвалась, а никто не спросил.
        - Скоро, ох скоро, да помилует нас Божественная Плоть, - пробормотал Индри, с опаской покосившись на послушников.
        Одна из дверей открылась, и в зал величаво вплыл толстый жрец с третьим глазом посреди лба. За ним показались подобострастно семенивший отец Марк и несколько мужчин в бурых комбинезонах.
        Толстяк подошел ближе, и стало видно, что лицо у него все в складках и пятнах, губы брезгливо изогнуты, а на темно-синей сутане вышиты контуры ощетинившихся молниями золотых облаков.
        - Так, - сказал он, останавливаясь и упирая руки в бока. - Откуда на этой неделе?
        - С Аллювии, могущественный отец, - отозвался Марк.
        Унцала задрожала сильнее, Индри на всякий случай поклонился.

«На этой неделе? - подумал Ларс. - Дюжина избранных каждые семь дней, причем всегда с разных планет? Да, миров в Империуме не перечесть, но для чего его хозяину такая прорва народа?»
        - Вот как? - вяло удивился толстяк. - Давай отмечусь…
        Пухлая кисть, чьи пальцы украшало множество ипсе-перстней, соприкоснулась с рукой отца Марка, где блестело единственное кольцо из металла, и Ларс понял, что произошла передача сведений о том, что «избранные» с Аллювии прибыли по назначению.
        - Пятеро первой категории, - сказал жрец с облаками на сутане. - Очень хорошо. Следуйте за мной, дети мои.
        Унцала всхлипнула.
        - Да пребудет над вами благоволение повелителя нашего, - с улыбкой сказал Марк. - Завидую тем, кто увидит его во всей славе.
        - Благословите на прощание, могущественный отец… спасибо… до свидания, - понеслось с разных сторон.
        Ларс же рассматривал мужчин в бурых комбинезонах.
        Они выглядели до странности одинаковыми, какими-то неживыми, равнодушными ко всему, что происходит вокруг. Похоже, толстяка сопровождали вовсе не люди, а гомункулы, не рожденные, а клонированные, выращенные из клеток создания, лишь напоминающие человека.
        На Аллювии подобных существ было мало, и Ларс их никогда не видел.
        Изготавливали их на Фонсе - промышленной планете, где находилось множество биофабрик. Болтали разное - что у них нет души, что они не чувствуют, не умирают, а перестают функционировать, как машины.
        - Быстрее! - В голосе жреца в сутане с облаками прозвучало раздражение.
        Отец Марк поднял руку на прощание, и «избранные» заспешили к двери.
        Когда вышли из здания, вдали громыхнуло, и молния перечеркнула небосвод над горизонтом. Уроженцы Аллювии втянули головы в плечи - на их планете грозы случались редко, и были они слабыми, а здесь, похоже, собиралась настоящая буря; клубящиеся фиолетовые тучи плыли стремительно и низко, волочили за собой серебристый шлейф дождя.
        Толстяк повел их к стоявшему неподалеку колесному транспортеру, чей борт украшал герб церкви. В лишенном окон кузове обнаружились мягкие кресла, а едва за Ларсом, что шагал последним, захлопнулась дверца, как по крыше забарабанил ливень.
        Жрец с сопровождающими расположились в кабине.
        - Знать бы, куда нас везут, - сказал Индри, когда мягко заурчал двигатель и машина тронулась.
        - Ты думаешь, это знание тебе поможет? - Ларс пожал плечами.
        Гром прозвучал над самой головой с такой силой, что показалось - раскололся сам Монтис, развалился на куски и осколки планеты сейчас поплывут в разные стороны, растворятся в черноте космоса…
        Собиравшийся отвечать горожанин закрыл рот и отвернулся.
        Ехали недолго, не прошло и половины стандартного часа, как транспортер остановился и люк открылся.
        - На выход те, кто первой категории, - сказал заглянувший в кузов толстый жрец, недовольный и такой мокрый, словно купался в одежде. - Унцала Гардер Секунда, Ларс Карвер Примус, Индри эру Хандорг…
        Еще в их компании оказалась молчаливая брюнетка и полярник Рати.
        Ларс махнул остающимся, а выбравшись из кузова, мгновенно ослеп и оглох. Молния полыхнула рядом и словно выжгла глаза, гром набил уши колючей ватой, холодные струи потекли по лицу, хлестнули по макушке, по плечам и спине так, что он едва устоял на ногах.
        - …лись, быстро! - донесся чей-то голос, и его хлопнули по плечу.
        Ларс сделал несколько шагов вслепую, и только после этого зрение к нему вернулось.
        Они шли по исполинскому, вымощенному черными плитами двору, справа и слева поднимались зубчатые стены, за спиной оставались ворота, к которым выруливал транспортер. А впереди, на фоне грозового неба, поднималось самое большое здание, какое он когда-нибудь видел.
        Громоздились светящиеся башни, торчали шпили, блестела мокрая черепица, напоминавшая чешую исполинского крокодила, и пастью выглядело крыльцо с нависшим над ним козырьком. Многочисленные окна пылали недобрым светом, синим и алым, и бесчинствующая буря была не в силах повредить громадному монстру из камня и стали.
        - Ну и дождище, такого на Нашей Стороне сто лет не видали! - воскликнул толстяк, очутившись на крыльце.
        Двери распахнулись, за ними обнаружился просторный вестибюль.
        Свет ламп под потолком показался слишком ярким, так что Ларс невольно поднял руку, прикрывая глаза.
        Стена напротив дверей ушла вверх, и в вестибюль шагнул пожилой мужчина с седой бородкой. Колыхнулась его сутана, такая же, как у толстяка, но с алыми, а не желтыми облаками, блики побежали по высокому головному убору, похожему на яйцо болотного страуса, вспыхнул на миг третий глаз.
        Следом двигались несколько жрецов помоложе и двое преторианцев в знаменитой лорика сквамата, «чешуйчатой броне», цвета серебра и шлемах с гребнями, с надменными лицами, со странгулорами и виброклинками на поясах.
        - Я заждался тебя, Гай, - сказал пожилой голосом мощным и глубоким, и в углах вестибюля задрожало эхо.
        - Я мчался как мог, могущественный отец, - залопотал толстяк, раз за разом кланяясь. - Но их транснавис задержали на орбите, там случилась какая-то проволочка с таможней инсулы…
        Пожилой обладатель бородки и головного убора скользнул по «избранным» холодным взглядом, и Ларс поежился - для этого человека и он сам, и его товарищи были ничем, меньше чем гомункулами, пылью на обочине, каплей дождя, что разбилась о землю далеко в стороне.
        - Ладно, во имя небесной справедливости, до начала церемонии у нас есть полчаса, - сказал пожилой властно. - Ты должен переодеть, вымыть и приготовить их, Гай… а о твоем наказании я подумаю позже.
        И, развернувшись, он зашагал обратно.
        Свита поспешила следом.
        Грохот барабанов где-то рядом, но где - непонятно, то ли снизу, то ли сверху, а может быть, сбоку, и в ритме с ним пульсирует сердце, гонит по жилам страх, не согревающий тело, и по спине бегут мурашки. Под ногами - холодный песок, пахнет благовониями, потом и кровью, и прямо в глаза бьет свет, желтый, беспощадный. Рядом трясется Унцала, бормочет молитву Индри, тяжело, надсадно дышит Рати, грызет ногти не назвавшая себя брюнетка.
        В первый момент, когда их, вымытых, натертых ароматным маслом и облаченных в белые балахоны до пола, такие тонкие, что просвечивает кожа, втолкнули сюда, Ларс решил, что за кругом из песка ничего нет.
        Но затем глаза привыкли, и он увидел…
        В три стороны амфитеатром поднимаются скамьи, и на них сидят люди - темные безмолвные силуэты. С четвертой - упирающееся в стену возвышение, и на нем огромное кресло, сложенное из тысяч драгоценных камней, здесь алмазы, изумруды, топазы, рубины и прочие камни, каким он не знает названия, они мягко переливаются, по ним бегают волны света, скачут тысячи разноцветных искорок.
        - Мерцающий престол, - прошептала безымянная брюнетка. - Как красиво…
        На нем сидели двое, но лиц их разглядеть Ларс не смог, только очертания фигур - мужской и женской. Различил, что по периметру освещенного круга тоже стоят люди: очень высокая женщина с седыми волосами, облаченная в алое, огромный, за два метра мужчина в облачении преторианца, но не серебряном, а золотом, и с перьями на гребне шлема, еще один, изящный и невысокий, с бритой головой, с ухмылкой хищника и цепким взглядом, двое стариков, горбатый карлик…
        Барабаны ударили вновь, с такой силой, что пол вздрогнул и Мерцающий престол вспыхнул.
        - Аве! - воскликнул сидевший на нем мужчина, вставая, и голос его прозвучал как гром недавней грозы.
        - Аве, Кесарь! - отозвались все, кто был в зале, и Ларс упал на колени прежде, чем осознал, что делает: его тело сделало это само, помимо веления рассудка, а сердце затрепетало, как попавшая в ловушку рыба.
        Что-то случилось со зрением, оно помутилось, а проморгавшись, уроженец Аллювии обнаружил, что в песчаном круге появились еще люди: трое жрецов Божественной Плоти, двое молодых и один пожилой, тот, что с седой бородкой, а позади
«избранных» встали четыре преторианца.
        Но глядел Ларс только туда, где по ступеням Мерцающего трона спускался коренастый мужчина, облаченный так же, как статуи Божественной Плоти в храмах, - подпоясанная туника, открывающая ноги, короткие сапоги-калиги и переброшенный через плечо плащ-палудамент.
        - Я есть плоть и кровь своего народа! - объявил мужчина, и престол заполыхал вновь, а бивший сверху свет погас.
        - Ты есть! - эхом донеслось со всех сторон.
        Пожилой жрец, тот, что с бородкой, вытащил из ножен на поясе изогнутый нож, и на песок упали голубоватые отблески. Двое его помощников шагнули к «избранным», и схваченный за плечи Индри оказался стоящим.
        Треснул балахон, обрывки полетели в сторону.
        - Причастимся же! - объявил тот, кто спустился с Мерцающего трона.
        - Во славу Империума! - мощным голосом воскликнул жрец с бородкой, и вскинутый нож ярко вспыхнул.
        Помощники ловко опрокинули Индри на песок, и лезвие с хрустом вошло в его грудь.
        - Нет! - воскликнула Унцала и попыталась вскочить, но стоявший позади преторианец не дал ей этого сделать.
        Зрение у Ларса вновь помутилось, а когда вернулось, он увидел, как лежащее тело разделывают в три пары рук, и кровь хлещет на песок потоками. Один из младших жрецов извлек из-под сутаны чашу и деловито наполнил ее красной жидкостью, другой водрузил на блюдо еще трепещущее сердце.
        - Плоть и кровь! - воскликнул старший служитель, подавая посудину хозяину Мерцающего трона.
        Тот принял ее двумя руками и осушил в один глоток.
        - Аве! - проревел он, и вонзил крепкие зубы в сердце Индри, выдирая из него кровоточащие куски.
        Жрецы резали труп, ломти мяса летели в стороны, и сидящие на скамьях люди хватали их. Чавкали, давились, но жрали человечину так, словно она была самым редким кушаньем Империума.
        - Аве, Кесарь! - крики звучали нестройно, вразнобой, будто зрители внезапно опьянели.
        Ларс и сам чувствовал одурение, вяжущую слабость в мозгу, невозможность поверить, что все это происходит на самом деле - жрец Божественной Плоти, роющийся в животе Индри, забрызганная кровью борода, женщина на троне, с улыбкой откусывающая от печенки, зрители на скамьях, что обгладывают кости, и все это в неверном, мерцающем свете престола и виброклинков.
        Обезображенные останки утащили прочь, место высокого горожанина заняла безымянная брюнетка. Служитель с седой бородкой отрезал ее грудь и вручил хозяину Мерцающего трона, и только затем вонзил нож в горло непрерывно визжавшей девушки.
        Владыка Империума с наслаждением впился в женский сосок, разгрыз его, как орех.
        - Нет, нет… это бред… - прошептала Унцала.

«Теперь понятно, для чего ему столько «избранных» с разных планет, - подумал Ларс, вспоминая свои мысли в космопорту. - Такое жертвоприношение раз в неделю… Плоть и кровь народа… Надо бежать отсюда…»
        Но едва повернул голову, как увидел, что преторианец стоит рядом и следит во все глаза, чтобы будущий деликатес не взбрыкнул.
        Нет, с этим здоровяком ему не справиться, а значит… остается только умирать.
        Рати попытался вырваться из рук жрецов, но его оглушили, затем привели в себя и только после этого убили.
        - Сердце народа бьется в моем сердце! - прокричал хозяин Мерцающего трона, вскидывая обагренные руки.
        Толпа отозвалась даже не криком, а полувоем-полустоном экстаза, и Ларсу вновь стало дурно, перед глазами все поплыло, захотелось немедленно проснуться на Аллювии, у себя дома…
        Дома, который он больше не увидит, куда он не вернется.
        Не выполнит обещание.
        - Аве, Кесарь! - пронзительно завопили рядом, и Ларса схватили под руки, подняли на ноги.
        Он сжал зубы - только не закричать, не показать своего страха…
        Треск ткани, влажный воздух коснулся обнаженного тела, последовал толчок, и шершавый песок оказался под спиной. Взлетела худая, перевитая венами старческая рука с виброножом, и теперь нужно не закрыть глаза, смотреть до последнего, до момента встречи с Обратной Стороной…
        - Стойте! - Прозвучавший голос был женским, он перекрыл рев сотен глоток.
        Вскинутый клинок замер, Ларс поднял глаза.
        Очень высокая женщина с седыми волосами, облаченная в алое, вступила на песок и пошла к ним.
        - Как ты смеешь, ведьма! - взвизгнул пожилой жрец, и лицо его исказила ярость. - Здесь, в жертвенном круге, власть понтификов, моя власть, и ты не смеешь вмешиваться в ритуал!
        - Опасные слова, Луций, - сказала женщина. - В Империуме один источник власти.
        - Что там у вас? - недовольно поинтересовался владыка Мерцающего трона.
        Ларс замечал десятки обращенных на него взглядов, любопытных и равнодушных, полных алчной кровожадности и благоговения, но лица всех сидевших на скамьях сливались для него в одно.
        Тупое, самодовольное и злое.
        - Мой государь, я вынуждена была вмешаться, - произнесла женщина, склоняя голову. - Здесь чуть не пролили самое ценное, что только можно себе представить, - кровь ангелов.
        Луций вытаращил глаза, челюсть его отвисла, кто-то удивленно ахнул.
        - Точно? - спросил хозяин Империума. - Хотя да, в таких делах ты, Альенда, не ошибаешься… Отпустите его. Карелус, отведи парня куда-нибудь и позаботься о нем, позже разберемся…
        Хватка на руках и ногах Ларса исчезла, затем его подняли.
        Он увидел полные ярости и ненависти глаза изящного мужчины с бритой головой, бородкой и взглядом хищника. В следующий момент рядом оказался горбатый карлик, и стало не до того, чтобы глазеть по сторонам - его повели прочь, и пришлось уделить внимание ногам, они заплетались и подкашивались.
        Выйдя из жертвенного круга, Ларс оглянулся.
        Обнаженная Унцала лежала там, где он находился всего минуту назад, рыжие волосы ее казались сделанными из медной проволоки, а в обращенном ему в спину взгляде читалась обреченность…
        Боль пронзила сердце, подобно ножу для жертвоприношений.
        Запах пыли, обволакивающий, подобно надетому на голову мешку из плотной ткани, приглушенные шаги где-то вдалеке и тупое оцепенение, при котором нет сил даже поднять голову. Неудобный, колючий плащ, шнурком обхваченный вокруг горла, небольшая комната, тусклый светильник на стене, скамьи вдоль стен, широкие и очень жесткие.
        Ларс сидел на одной из них, тупо глядя перед собой.
        Он выжил, не стал жертвенным мясом во славу Божественной Плоти… но почему, что это за «кровь ангелов», позволившая ему остаться в живых, хотя там, в круге из песка, погибли и Рати, и Унцала?
        Они умерли, а он почему-то остался.
        Может быть, теперь он сможет вернуться на Аллювию, если, конечно, не выяснится, что все это хитрый трюк, утонченное издевательство, и его не поволокут обратно, лишь подразнив иллюзией спасения…
        Мысли ворочались с трудом.
        Шаги прозвучали ближе, и в комнату заглянул горбатый карлик, названный Карелусом: тонкие губы, острый нос, желтые, птичьи глаза разного разреза, один круглый, другой обычный, и в них светится острый ум.
        - Сидишь? - спросил он, пошевеливая пальцами в ипсе-перстнях и глядя на уроженца Аллювии со странным, почти враждебным интересом. - Но ничего, скоро уже.
        Горбун не ушел, так и остался стоять в дверном проеме, и вскоре Ларс уловил новые шаги - тяжелые, уверенные. Подняв голову, увидел, что Карелус согнулся в поклоне, а в комнату входит мужчина, не так давно сошедший с Мерцающего трона, чтобы пить кровь и есть сырое мясо.
        Одежда владыки Империума была забрызгана алым, рыжая борода от уха до уха местами слиплась, а маленькие темные глазки угрожающе смотрели из-под тяжелых надбровных дуг.
        Следом за ним шагали двое мужчин в облегающих комбинезонах из разноцветных клиньев, в белых улыбающихся масках, в шапках с раздвоенным верхом, напоминавшим два изогнутых толстых рога, и при взгляде на этих людей по спине Ларса побежал холодок, ему захотелось спрятаться.
        Поспешно вскочив, он согнулся в поклоне, только чтобы не видеть жутких улыбок.
        - Почтительность - это хорошо, - сказал рыжебородый, Нервейг Девятый, Божественная Плоть, хозяин Мерцающего трона, повелитель разбросанного по тысячам планет человечества.
        - Альенда, подойди, - велел он.
        Мягкое шуршание возвестило, что приблизилась седая женщина в багряном, как уже сообразил Ларс, сивилла, воспитанница таинственной Антрум Ноктурна с планеты Арканус. Рискнув приподнять голову, он обнаружил, что в комнату вошел жрец Луций с седой бородкой, запачканной в крови, огромный преторианец в золотом панцире и еще одна женщина, изящная и хрупкая, в белом одеянии.
        - Так ты утверждаешь, что в жилах этого жилистого говнюка течет кровь ангелов? - спросил владыка Империума.
        - Да, мой государь, - сказала Альенда.
        - Точно?
        - Вы же знаете, что мой дар не дает мне возможности ошибаться.
        Сивиллами могли быть только женщины, и что именно с ними делали, как готовили в Антрум Ноктурна, за его пределами не знал никто. Но прошедшие многолетнее и суровое обучение обретали необычные способности - они видели сокрытое, разбирались в тайнах, могли заглядывать в грядущее и изменять настоящее.
        Они никогда не стремились к власти и все же ею обладали.
        В столице Аллювии имелась миссия Антрум Ноктурна, и услуги тамошней сивиллы стоили непомерно дорого, хотя порой она отказывалась от громадных денег, а иногда помогала людям просто так. Среди болотных фермеров не зря ходила пословица
«темный, как замыслы сивиллы».
        - Но откуда, чтоб мне провалиться в задницу первопредка? - Нервейг хмыкнул и почесал в затылке.
        - Это невозможно, мой государь, - сварливым голосом произнес жрец. - Он с Аллювии…
        - Луций Каелум, - голос владыки Империума звучал спокойно, но в нем чувствовался гнев. - Если ты еще раз заговоришь без позволения, то распростишься с местом верховного понтифика, а возможно, и с жизнью.
        Служитель Божественной Плоти поклонился, лицо его стало белым, точно маска одного из телохранителей, а третий глаз поблек, слился с кожей.
        - С Аллювии? - Нервейг хмыкнул еще раз. - Не помню, чтобы там была родня… Надо разобраться. Овиго?
        - Мой государь, в инсуле АХ-27 сейчас беспокойно, корабль послать невозможно, - почтительно сказал огромный преторианец.
        - Ну ничего, мы подождем. Пусть парень живет во дворце. - Владыка Империума глянул на горбуна: - Карелус, устрой его, а ты, Альенда, выясни все, что получится, а когда появится возможность, немедленно требуй у доблестного префекта претория самый скоростной из целеров.
        - Да, мой государь, - это было сказано на три голоса: горбуна, сивиллы и огромного воина.
        Раздался шорох удаляющихся шагов, и Ларс с облегчением распрямился.
        Изящная женщина в белом на миг задержалась у двери, разглядывая его, ее узкое лицо озарила улыбка.
        - Пойдем, устроим тебя куда-нибудь, - сказал горбун, когда они остались вдвоем. - Как тебя звать?
        - Ларс. А кто это был?
        - О, ничего себе, а ты глазаст… - Карелус задумчиво почесал подбородок. - Фемина, супруга Божественной Плоти.
        - Нет, тот, который стоял рядом с вами во время жертвоприношения, бритый, с бородкой и косичками на затылке. - Перед внутренним взором Ларса встал невысокий мужчина с повадками хищника, что смотрел на него с такой ненавистью.
        - А это Вальгорн, принцепс крови, - сказал Карелус с некоторым удивлением. - Ничего, со временем ты всех узнаешь. Вот я, например, дворцовый управитель, и от меня зависит, где ты будешь жить, что есть, на чем спать… сам понимаешь, что это вещи важные.
        - Понимаю, - кивнул Ларс.
        - И называть ты меня должен, как положено, - это прозвучало уже раздраженно. - А именно - мой господин.
        На это уроженец Аллювии только засопел - раз уж он не погиб, надо приспосабливаться, как-то выживать дальше… чтобы в конечном итоге вернуться домой. Но даже для этого он не будет называть «господином» горбатого урода, по крайней мере пока.

* * *
        Корабельный храм на «Аспере» выглядел, честно говоря, уныло.
        Но Энхо здесь нравилось, особенно во время больших служб, когда отец Тит надевал парадную сутану, а из ниши выкатывали изваяние Божественной Плоти высотой под потолок.
        Хозяин Империума стоял, вскинув правую руку, точно благословляя своих воинов, и от его сурового, но в то же время ободряющего взгляда теплело на душе.
        Сегодня служба была обычной.
        - …истинная Плоть претворится в Кровь, текущую в наших телах, наполнит храбростью сердца верных, позволит отогнать замыслы темные и одолеть врага, - шептал Энхо знакомые с детства слова, и то же самое делали стоявшие рядом офицеры и столпившиеся у задней стены навты.
        Он знал, что многие ходят сюда по обязанности, но сам посещал храм с удовольствием - здесь он чувствовал свою причастность к огромной мощи, что объединяет все человечество и способна двигать звездами, ощущал, что живет не просто так.
        - Аве, Кесарь! - воскликнул, заканчивая службу, отец Тит, и его возглас повторили все.
        Энхо подошел за благословением, поклонился изваянию Превознесенного, чувствуя, что оно смотрит именно на него, и заспешил к выходу: до вахты два часа, надо хотя бы немного отдохнуть, а то накопившаяся за время боя усталость пока никуда не делась, да и тупая боль, поселившаяся в затылке после глотка «вакуума», еще не прошла.
        Узким тоннелем - к лифтовой площадке, и на два уровня вниз, к кубрику для младших офицеров.
        - А, вот и ты, - сказал Арвинд, стоявший около своей койки.
        Он сменился с вахты только что, выглядел заторможенным и вялым.
        - Могу сказать то же про тебя. - Энхо улыбнулся. - Как все прошло?
        Он присел на корточки и открыл дверцу тумбочки, на которой рядом стояли портрет улыбающейся Летиции и парадное изображение владыки Империума в броне штурмовика Второго легиона.
        Эру Венц держал его здесь, несмотря на шуточки других офицеров - он ощущал, что служит Божественной Плоти, что является исполнителем ее воли и готов отдать жизнь ради хозяина Мерцающего трона.
        - Нормально, хотя и тяжко, - ответил навигатор. - Новый курс с частотной перлаборацией рассчитывали.
        Под носом у него виднелись потеки запекшейся крови - признак того, что во время нахождения в карталлусе офицер пережил перегрузку и даже тренированный, усиленный имплантами организм с ней не справился.
        - Неужели уходим? - Энхо вытащил полотенце, надо для начала сполоснуться.
        - Всем легионом.
        - Так что, мы оставляем Аллювию без прикрытия? - Эру Венц глянул на друга удивленно.
        - Мне не доложили, - пожал плечами Арвинд, и видно было, что и он озадачен.
        - Кто-то должен явиться нам на смену, - сказал Энхо. - Обязательно, ведь урги рядом.
        Он собирался добавить, что враг хоть и потрепан, но не разбит и наверняка попробует захватить инсулу АХ-27 еще раз, но не успел - в ушах тонко запищало, а сигнальная лампочка у изголовья замигала зеленым.
        - Это что, тебя к гортатору? - недоуменно спросил Арвинд, он-то переданный через ушные импланты вызов слышать не мог.
        - Похоже на то, - пробормотал Энхо, швыряя полотенце на койку. - Я побежал.
        - Давай! И удачи! - бросил навигатор уже в спину поспешившему к выходу из кубрика другу.
        Тот лишь махнул в ответ.
        Вновь к лифтовой площадке, дальше на самый верх, туда, где находятся помещения для старших офицеров… отсюда коротким коридором, что разветвляется на два, и остановиться у обычной для турригера двери - низкой, с закругленными углами… наскоро пригладить волосы, проверить, все ли в порядке с обмундированием, и только после этого постучать.
        За неаккуратность можно и наряд схлопотать.
        - Заходите, эру Венц, - донеслось из-за двери, и она бесшумно отъехала в сторону.
        Энхо переступил порог.
        Гортатор, стройный, подтянутый, несмотря на почти шестьдесят, стоял у стола и разглядывал висевшую над ним карту, что изображала инсулу АХ-27 и ее ближайшие окрестности. Был он сед, невысок и мог «похвастаться» лицом, разделенным на две части, наполовину смуглым, наполовину серым - напоминание о давнем бое, когда молодой офицер получил ожог, а новая кожа отчего-то плохо прижилась.
        За глаза командира «Аспера» называли «Янусом» и болтали, что он видит и то, что творится у него за спиной.
        - Декурион эру Венц по вашему приказанию прибыл, - доложил Энхо, вытягиваясь по стойке «смирно».
        - Вольно, - сказал гортатор, поворачиваясь.
        Грубый шов, лежащий там, где матовая серая кожа, выглядевшая неживой, состыковывалась с обычной, появлялся из-под волос, проходил между бровями, по носу, упирался в верхнюю губу и продолжался от нижней. Создавалось впечатление, что перед тобой не одно, а два разных лица, неровно сшитых между собой, и поначалу смотреть на такое было неприятно.
        Но за год Энхо привык.
        - Поздравляю, вы достойно выдержали первый бой и безобразное испытание «вакуумом», - проговорил гортатор.
        - Служу Империуму, - по-уставному отозвался эру Венц, но по горячей волне, пробежавшей по лицу, понял, что краснеет.
        Хлебнув предложенного Арвиндом пойла, он отрубился на пару минут и пришел в себя на полу с жуткой головной болью и ощущением, что сожрал без хлеба бочку машинного масла.
        Если это назвать «достойно»…
        - Я не шучу. - Губы гортатора тронула слабая улыбка. - Известны иные случаи. Некоторые отказываются пить, другие, не привыкшие к столь крепкому и неочищенному алкоголю, скажем так, оскверняют кубрик рвотными массами или творят разные безобразные дела.
        Энхо стало чуток полегче - он хоть и спрашивал насчет испытания, никто толком так и не объяснил, что с ним и как, его хлопали по плечу и поздравляли, отвечали, что все в порядке, но и только.
        - Кроме того, за первый бой полагается нашивка, как вы знаете, - продолжил Янус. - Сегодня же в штаб армии уйдет представление, а когда мы прибудем в инсулу Монтиса…
        Эру Венц с трудом удержался от удивленного восклицания - как, их легион отводят не на базу-эмпориум, расположенную на одном из спутников Саксума, им предстоит прыжок к столице?
        Но зачем, во имя всех доблестей Превознесенного?
        Ведь охрана инсулы ПР-33 возложена на корабли преторианцев, и обычным армейским там делать нечего!
        - …не забыл, что вы родом со столичной планеты, - гортатор говорил так же ровно, - и постараюсь выхлопотать для вас увольнительную на несколько дней, хотя это будет зависеть от того, как долго мы там пробудем.
        - Служу Империуму! - воскликнул Энхо и уже тише добавил: - Разрешите вопрос, гортатор?
        - Не разрешаю, - гладкий лоб Януса пересекла единственная морщина, легла поперек шва. - Мне, как и вам, декурион, могут быть не очень понятны приказы командования, но это не значит, что их не нужно выполнять. Можете идти, эру Венц, и я надеюсь, что все детали этой беседы останутся между нами?
        - Так точно, - отозвался Энхо.
        Он вышел в коридор, а перед лифтом на мгновение остановился, чтобы привести в порядок мысли, - он увидит мать и отца, вернется в родной дом, встретится с Летицией, а ведь последний раз они гуляли вместе полгода назад, когда он был в отпуске… это же случилось так давно!
        А то, что они уходят из инсулы АХ-27 и, похоже, что оставляют ее ургам - командирам виднее.
        Энхо всего лишь простой декурион.
        Но мысль эта не принесла успокоения, и когда эру Венц вернулся в кубрик, на душе у него было гадко, он ощущал себя дезертиром, что опозорился, показав врагу спину.

* * *
        Пушистый паук-стрекотун двигался медленно, то и дело меняя цвета - оливковый, золотистый, молочно-белый, - время от времени он повизгивал, негромко, очень мелодично. В соседнем отсеке пульсировал огромный шар булавочника с планеты Арундо, и пахнущие медом золотистые «снежинки» летели от него вверх, кружились и падали обратно.
        - Чем недоволен мой государь? - произнес тихий голос за спиной у Нервейга, и острые зубки вонзились ему в плечо.
        Она, как всегда, подкралась неслышно, воспользовавшись тем, что он засмотрелся.
        - Откуда ты знаешь, что я недоволен? - спросил он, поворачиваясь.
        Эльтирия, облаченная в нечто розовато-просвечивающее, улыбнулась.
        - Когда все в порядке, ты не обращаешь внимания на моих животных, - проговорила она, фемина, половинка Божественной Плоти, обладательница собственных храмов на десятках планет. - Если же тебя что-то гнетет, то начинаешь ходить от отсека к отсеку, бормотать и таращиться то на одну тварь, то на другую.
        Громадный перистиль, где они разговаривали, больше напоминал зверинец - прямо из пола росли деревья, по стенам карабкались лианы, там и сям золотистое дрожание отмечало стенки силового поля. Разноцветные птицы порхали под высоким потолком, с разных сторон доносился писк, визг и чириканье.
        - Точно. С тобой не поспоришь, - пробурчал Нервейг.
        Эльтирия озорно сверкнула огромными голубыми глазами и хлопнула в ладоши.
        - Вина, - бросила она появившейся рядом служанке.
        Та бесшумно исчезла, словно растворилась в воздухе, но через мгновение появилась вновь. На низком столике, расположенном у отсека с прыгающими тварями, похожими на мохнатых жаб, будто сам собой возник кувшин с высоким горлышком, два серебряных бокала и блюдо.
        Нарезанный тонкими ломтями сыр, дольки фруктов, печенье из целлийской пшеницы.
        - Присаживайся, мой государь, - сказала фемина. - Поговорим.
        Нервейг опустился в скрипнувшее под его тяжестью кресло, небрежным жестом отослал служанку. Отхлебнул прямо из горлышка и, удовлетворенно причмокнув, разлил напиток по бокалам.
        Здесь, в личном перистиле фемины, у стола, поставленного под ветвями дрожащего дерева с Таэды, их не смогут подслушать, даже установив крошечные микрофоны в мебели или посуде. Помешает шелест серебристой с прозеленью листвы, резкие крики мохнатых жаб, стенки силовых полей, расположенные так, что создают глушащее само себя псевдоэхо.
        - Задница мира, я ощущаю противодействие, на самой грани… - сказал Нервейг, теребя браслет транслятора. - Едва могу почуять его, словно кто-то копошится во тьме за пределами зрения, пытаясь опутать меня паутиной… и сколько я ни силюсь, не вижу, кто это, и движение мое ограничено…
        Он был потомком Антея Основателя, почти два десятилетия сидел на Мерцающем троне и не зря именовался Божественной Плотью - чувствовал многое, недоступное простым смертным, и в первую очередь то, что творилось рядом и имело отношение к его собственной власти.
        - Вальгорн? - спросила Эльтирия. - Хотя не думаю, принцепс боец отличный, один на один справится с любым из твоих ликторов, но примитивен, как те варвары, среди которых он прожил так долго, и для интриг не годится.
        Нервейг изогнул бровь и хмыкнул.
        - Вряд ли справится, - проговорил он. - Ты ведь таскала его в постель?
        Фемина кивнула, голубые глаза ее остались ясными, губы изогнулись в улыбке.
        - Ну и как?
        - Великолепно, мой государь. - Эльтирия облизнулась, как львица после трапезы, и подмигнула супругу.
        Нервейг фыркнул.
        - Надо будет тоже поиметь его при случае, - сказал он.
        - Тебе не понравится. - Она взяла с блюда ломтик сыра и неторопливо откусила. - Ты любишь более крепких, мускулистых мальчуганов… Хотя давай вернемся к делу.
        - Точно. - Хозяин Империума отхлебнул еще вина. - Вальгорн думает, что он хитер и скрытен, но за ним следить просто. Он встречался с Овиго, но тот слишком мне предан и знает, что от меня ничего не скроешь, поэтому он отказался от предложений и доложил о той беседе.
        - А ты уверен, что он так же предан, как ранее, и сказал тебе все? - Эльтирия посмотрела прямо на супруга, и он ничего не смог прочитать в ее безмятежном взгляде: скрытная, хитрая и умная, опасная, как сотня воинов, настоящая фемина. - Поступки, совершенные давно, в счет не идут, а люди меняются…
        - Точно не могу сказать, и эти сомнения меня тревожат. - Нервейг сжал кулаки. - Хотя Вальгорн вообще не представляет проблемы, он более не нужен, и можно в любой момент его казнить.
        Два десятилетия назад, только взойдя на Мерцающий трон, он приказал лишить жизни всех своих родичей, включая мать, - шаг сколь жестокий и рискованный, столь и необходимый: правитель должен быть один, и никто не смеет даже притязать на то, чтобы встать с ним рядом.
        Убитые братья, тетки и племянники иногда снились ему - стояли и смотрели, одобрительно кивая, и у каждого было аккуратно перерезано горло так, что получался второй рот, и из него текла густая кровь…
        В тот день отличился Овиго, ставший потом префектом претория.
        Позже Нервейг обнаружил, что какие-то родичи все же нужны, чтобы продолжить династию, если сам он умрет бездетным, и поэтому найденного на Волюнтасе Вальгорна приказал оставить в живых и привезти ко двору. Но затем Эльтирия дважды разрешилась от бремени, у него есть кому передать власть, и принцепса можно убрать с доски.
        - Тогда кто? Сенат? - продолжала допытываться она. - Хотя нет - это сборище выживших из ума престарелых патрициев способно только болтать… Сивиллы?
        - Альенда на Монтисе одна. - Он махнул рукой, отгоняя назойливую крохотную птаху, похожую на свистящий изумруд, что пыталась усесться на плечо Божественной Плоти. - Я изгнал всех прочих, и, хотя у нее есть послушницы, в одиночку много не сделаешь. Да и чем я им мешаю?
        - Церковь во главе с нашим любимым Луцием? - это имя фемина прошипела. - Какая им разница, кто занимает Мерцающий престол, главное, чтобы народ верил и платил дюженицу.
        - Точно, факт, - кивнул Нервейг. - Но нынешний понтифик слишком труслив… задница у него взмокает при одном взгляде на меня.
        - Трусость порой толкает на опрометчивые поступки, - сказала Эльтирия. - Разреши мне позабавиться с ним, и он все расскажет, во всем признается!
        - В твоих руках и я признаюсь, что злоумышлял против себя, - ухмыльнулся хозяин Империума.
        Она обиженно надула губки, хотя знала, что Нервейг не обратит на это внимания.
        - Не все в церкви решает Каелум, есть и другие, обладающие властью… - сказал он. - Они заняты своими дрязгами, так что оставим их в покое.
        - Кто у нас есть еще? Легионы? - спросила фемина.
        - Они верны мне, и один я вызвал в столичную инсулу, - хозяин Империума потянулся к кувшину. - А именно Пятый, отведенный от АХ-27.
        - Но ведь там урги?
        - Ну и что? - Нервейг равнодушно пожал плечами. - Проконсулы и легаты мне все уши прожужжали, что Аллювию защищать невыгодно, что надо спрямить фронт, вот я их и послушался и заодно переместил легион туда, куда надо мне! - Он схватил так и не улетевшую птаху и сжал кулак; внутри хрустнуло. - Галвий эру Цейст предан, а девять десятков боевых кораблей - такая сила, с которой можно не бояться даже восстания преторианцев, хотя оно не более вероятно, чем возвращение Грихайн или восстановление Орлиного Гнезда.
        Хозяин Империума разжал ладонь, и на стол шлепнулся окровавленный комок зеленых перьев.
        Эльтирия поморщилась.
        - Аллювия, - сказала она. - Оттуда ведь тот мальчишка, помнишь?
        - Якобы оттуда, - уточнил Нервейг. - Хотя ни в одной из родословных книг не упоминается, что кто-то из предков побывал в пределах АХ-27. Откуда он взялся и зачем, мне непонятно, и это часть противодействия, которое я ощущаю, так что с ним тоже надо разобраться… Вроде бы ничтожный червь, вынутое из-под жертвенного ножа мясо, но он связан с другими вещами, странными, тревожащими…
        - Не тревожься, мой государь, мы обязательно справимся. - Фемина прикоснулась к его предплечью, ее пальчики нежно погладили кожу, пощекотали запястье. - Пусть они беспокоятся и трясутся от страха, пусть не спят ночами и знают, что рано или поздно они умрут, а мы останемся!
        - Вот это точно, - сказал Нервейг и сжал ее кисть в своей.
        Глава 3
        Незримый и неуловимый, вечный и непреходящий Божественный Дух, сумма человечества, оберегающая его цельность, пребывал сам в себе. Тварное жило безнадзорно, и идеальная часть Явленного, воплощенная в людях, грозила погибнуть, рассеяться, и было это в тяжкие тысячелетия Фуги. И тогда Божественный Дух обзавелся Плотью, воссияв на Нашей Стороне, одновременно став чернотой проявленной, пожирающей на Стороне Обратной.
        Плоть сия внешне неотличима от обычной, но внутренне совершенно иная, внутренне совершенная.
        Илгар Вайдонх Квинтус,
        «Трактат о Божественной Плоти,
        ее воплощении и чудесах»
        Мягкое одеяло, такое толстое, что под ним жарко, спертый воздух, где ощущаются незнакомые запахи, одновременно аппетитные и отвратительные, приглушенные восклицания, словно неподалеку играют дети. Завешенные ало-зелеными коврами стены без окон, необычайно широкая кровать, приоткрытая дверь, в которую проникает слабый свет, и еще одна, напротив, из матового стекла, эрус-контроллер в углу, совсем не такой, как дома.
        В первый момент Ларс не понял, где проснулся и как сюда попал.
        Но едва сев на постели, он вспомнил все: прилет на Монтис, жертвоприношение, то, как Карелус привел его сюда, как откуда-то взялась еда и как он боролся с сонливостью, пока та не победила.
        Что же, он выжил, он во дворце Божественной Плоти, и надо как-то здесь устраиваться.
        Едва Ларс встал с кровати, под потолком вспыхнул светильник, а дверь, ведущая наружу, колыхнулась.
        - Тилли-бом, пьяный дом, он проснулся, гром-гром-гром, - сказал заглянувший в комнату карлик с огромной головой, облаченный в красные с серебряной бахромой обтягивающие трусы.
        Тело его было стройным, безволосым и неестественно гладким, но не выглядело молодым, а глаза цвета расплавленного золота смотрели с иссеченного морщинами лица.
        - Привет, - проговорил Ларс.
        - И тебе привет, куривет-куривет, - ответил карлик, переступая порог. - Можно?
        - Ты уже зашел.
        - И то верно, - незваный гость захихикал, размахивая руками и раскачиваясь всем телом. - Меня зовут Декстер, а для комплекта-дуплекта за мной таскается Синистер, курлым-бурлым!
        В комнату заглянул еще один карлик в таких же трусах, в черной шапочке и с гитарой в руках.
        - О, счастье видеть вас! - пропел он, издавая нестройное бренчание. - Триумф! Овация! Ура-ура-ура!
        - Мы - братья, и из нас двоих - я умный, а он - талантливый, - сообщил Декстер, усевшись на пол.
        - Да ну? - удивился Ларс, после чего назвал свое имя.
        Синистер шлепнулся на ковер рядом с братом, и на морщинистых физиономиях расцвели одинаковые неприятные ухмылки. На миг показалось, что в гости к нему заглянули не люди, а два странных, уродливых и, несомненно, хищных существа, явившихся прямиком из детских страхов.
        - Заходи, Мельдия, он проснулся и рад нас видеть, тряк-тряк-тряк! - воскликнул Декстер неожиданно, непонятно к кому обращаясь, и только затем посмотрел в сторону двери.
        - Давай-ка, я бы так не сказал, - пробормотал Ларс, разглядывая вошедшую в комнату молодую женщину.
        Она была закутана в бордовый халат, странным образом бугрившийся там, где у человека ничего не должно выпирать. Волосы скрывал длинный колпак с кисточкой на конце, а под фиолетовыми глазами лежали тени.
        - Не пугайся, мальчик, - сказала женщина, - у нас тут на самом деле очень скучно. Поэтому мы рады любому развлечению, а новичок… сам понимаешь…
        - Где это «тут»? - спросил Ларс. - И кто вы такие?
        - Брым, он не понимает, летает-принимает! - завопил Декстер, а Синистер принялся колотить по струнам.
        Мельдия улыбнулась, обнажив безупречно белые и ровные, словно фарфоровые, зубы.
        - Мы - принадлежности для удовольствий Божественной Плоти, - сообщила она. - Или ты до сих пор не понял, куда попал, мальчик? Где тебя купили?
        - Купили? - Ларс отшатнулся. - Я свободный гражданин!
        - Кое-кто тут тоже называл себя свободным гражданином, кхе-кхе, - сказал вошедший в комнату мускулистый мужчина: этот оказался вовсе обнажен, кожа его сверкала, как лакированная, а невероятно длинный фаллос свисал почти до колен. - Я, например. Только что?
        - Письку притащил свою, - сказал Декстер Синистеру.
        - Точно длинную змею, - отозвался тот и замахнулся на мускулистого гитарой.
        - Тихо вы, - осадила их Мельдия. - Ты, мальчик, находишься в пределах того, что именуется внутренним двором при Мерцающем троне, и здесь можно забыть о том, кем ты был раньше… Как ты сюда попал?
        - Меня выбрали, - хмуро отозвался Ларс. - На Аллювии, жрецы… прилетели…
        Рассказывать, открываться перед этими людьми или не совсем людьми - он пока не понял - не хотелось, но с ними рядом ему жить какое-то время, а значит, понадобятся друзья и союзники.
        Он вспоминал о визите Гнея Атрокса, о полете, о прерванном жертвоприношении, а в комнату входили новые слушатели - красивые девушки в накидках и халатах, голые мужчины с гипертрофированными мускулами, уроды обоих полов, настолько мерзкие, что при одном взгляде на них хотелось блевать.
        Принадлежности для удовольствий Божественной Плоти…
        - Да, необычная история… Чтобы сивилла вмешалась в ритуал? - сказала Мельдия, когда Ларс замолчал. - Я не знаю, мальчик, чем она закончится, но может выйти так, что ты сумеешь выбраться отсюда.
        - Это так трудно?
        - Почти невозможно, - пропищал чудовищно жирный мужик в комбинезоне. - Игрушки либо ломают, либо выкидывают на помойку.
        Синистер тронул струны, и на этот раз они прозвучали мелодично и грустно.
        - Но вы же… как… - начал Ларс.
        - Мы - игрушки, живые инструменты для забав. - Мельдия улыбнулась вновь. - Лита родом из патрицианской семьи, - она указала на крошечную блондинку со шрамами на лице, - эти два, изображающие из себя дураков, полные люди и такими и умрут, а я, например, получеловек.
        Полы халата разошлись, и Ларс выпучил глаза.
        Ее тело от шеи и до паха покрывали торчащие женские груди разного размера и формы. Выглядело это обрывком бреда, куском ночного кошмара, неведомо как втиснутым в реальность.
        Нет, он знал, что с помощью направленной мутации или имплантов можно сотворить кого угодно, но…
        - А есть и не люди, брякс-квакс, - влез Декстер. - Вон Алитон писюндрой трясет! Алиска извивается, разве что не шипит!
        Девушка, на которую он указал, тощенькая и на вид совсем молоденькая, лет пятнадцати, высунула язык, длинный и узкий, покрытый чешуей, и подмигнула Ларсу.
        Гомункулы, искусственные создания… и они здесь?
        Хотя почему нет?
        - Игрушки… - сказал он, пробуя это слово на вкус. - Я тоже?
        - Это неясно, - Мельдия запахнула халат, и вновь стала выглядеть почти обычно. - Карелус поселил тебя здесь, поскольку тебя надо было куда-то пристроить, а у нас место всегда есть, да и тут ты будешь под присмотром, никуда не денешься.
        - О, что тут за сборище? - Голос, прозвучавший от двери, принадлежал дворцовому управителю.
        - Бежим, паника-шманика! Хрям-хрям! - завопил Декстер, пытаясь заползти под кровать.
        Мельдия нахмурилась.
        - А ну тихо! - рявкнул Карелус. - Все - вон!
        Полоса лилового пламени щелкнула по ковру на полу, не оставив подпалин, полетели синие искры. Синистер заскулил и скривил рожу, показывая, что ему больно, но под суровым взглядом управителя быстро замолк.
        Через минуту в комнате остались только Ларс и горбун.
        - Ничего, без них куда лучше, - сказал Карелус, отключая кнут и вешая его на пояс. - Прошу вас, госпожа.
        Сивилле пришлось нагнуться, чтобы не задеть головой о притолоку.
        Под взглядом необычных серебристых глаз Ларс почувствовал себя неуютно, возникло ощущение, что ему заглянули не только во внутренности, но и в душу и мгновенно оценили все, что там есть.
        - Оставьте нас, - сказала она. - А ты можешь сесть.
        Ларс сделал шаг и опустился на край кровати, а Карелус, поклонившись, исчез за дверью.
        - Откуда же ты такой взялся? - спросила сивилла, прохаживаясь туда-сюда.
        Красные одежды ее шелестели, словно колосья на ветру, и ему неожиданно вспомнился дом, посадки вокруг усадьбы, то, как в сезон дождей капли лупят по крыше с утра до ночи…
        Ларс на миг словно перенесся туда, услышал звуки болота, голос матери!
        Он ошеломленно заморгал и обнаружил, что Альенда сидит напротив, заняв единственный стул, и внимательно смотрит, причем взгляд ее неподвижен, как у ядовитой змеи.
        - Удивительно, но в тебе больше странного, чем даже я ожидала, - проговорила она. - На Аллювии все такие?
        - Не знаю, - Ларс пожал плечами. - А вы умеете видеть будущее?
        - Будущего нет, - сказала она. - Есть только настоящее, растянутое во времени. Скажи, у тебя имеются братья? Или дяди по отцу?
        - Нет, только сестры. А зачем вы…
        - Ну что же, это облегчает задачу.
        Он нахмурился, пытаясь понять, о чем речь, а сивилла все с тем же шелестом поднялась со стула.
        - Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом, львом верблюд и, наконец, ребенком становится лев, - произнесла Альенда со странной интонацией, одновременно настойчиво и словно извиняясь. - Оставайся пока здесь, я думаю, что мы еще увидимся.
        Движение - вспышка красного на фоне ковров, - и Ларс остался один.
        Но уже через мгновение дверь приоткрылась, и Декстер просунул большую голову в образовавшуюся щель.
        - Не проглотила тебя ведьма, злобная кокедьма? - поинтересовался он. - Брекс-ух! Вижу, что не проглотила… Пойдем, братец, я тебе все тут покажу, а еще сделаю так, чтобы ты смог набить брюхо…
        И в этот момент Ларс ощутил, что зверски, до спазмов в желудке, голоден.
        Лабиринт узких полутемных коридорчиков, комнат разного размера, где пахнет духами и благовониями, смазкой и горячей резиной, двориков-перистилей с фонтанами и деревьями, и залов, где ложем служит вся поверхность пола, а вместо стен огромные зеркала… Никаких окон, два выхода, охраняемых преторианцами, Карелус с силовым кнутом, что идет в дело очень редко и больше для вида, полные люди и гомункулы, неимоверно красивые и до тошноты уродливые - болтающие, скучающие и смеющиеся, но все одинаково мертвые внутри…
        Привыкшие к тому, что их используют.
        Игрушки, принадлежности для удовольствий Божественной Плоти.
        Время в пределах внутреннего двора при Мерцающем троне текло не так, как за его границами, и Ларс сбился на третий или четвертый день. Он привык к облику соседей, обитавших в таких же комнатушках, как и он сам, начал более-менее разбираться, как тут все устроено.
        Декстер и Синистер опекали новичка, хотя зачем, он мог только догадываться - может быть, просто так, от скуки, а может быть, братья-карлики с лицами стариков исполняли чей-то приказ или имели еще какой интерес.
        И еще иногда Ларс ловил взгляд Мельдии, необычайно острый и внимательный.
        Да, распоряжался внутренним двором Карелус, но и среди игрушек имелась негласная иерархия, и полуженщина с множеством грудей находилась на самом ее верху. Она была здесь некоронованной королевой, и ее слушались все, даже самые злобные и безумные.
        На шестой или седьмой день Мельдия явилась к Ларсу без приглашения.
        - Привет, мальчик, - сказала она, входя по здешнему обыкновению без стука.
        - Привет, - отозвался он, садясь на кровати.
        Делать было совершенно нечего, и Ларс дурел от скуки.
        - Скоро у тебя будет гостья. - Сегодня Мельдия облачилась в черную накидку до пола, скрывающую все, кроме головы и кистей, и это почему-то сделало ее похожей на Альенду.
        Вроде бы ничего общего - сивилла, загадочное, чудесное, неземное создание, и изувеченная полуженщина, предназначенная для того, чтобы исполнять прихоти Божественной Плоти…
        И все же они напоминали друг друга - то ли взглядом, то ли повадками, то ли еще чем-то неуловимым.
        - Откуда ты знаешь?
        - Я здесь уже два десятилетия, - сказала полуженщина с грустной улыбкой, и Ларс впервые задумался, сколько ей лет: выглядит на двадцать с небольшим, но, судя по ее словам, давно разменяла сорок.
        Хотя у многих здешних обитателей нелады с возрастом.
        - И… что? - спросил он.
        - От первого раза зависит очень многое, почти все, - загадочно отозвалась Мельдия. - Сумеешь остаться собой… или потеряешь себя… или изменишься так, как не ожидаешь. Это происходит всегда, когда пробуешь новое, и тебе еще предстоит этому научиться, мальчик.
        Ларсу захотелось возразить, сказать, что он во всех смыслах мужчина, но он прикусил язык.
        - Только не дай свету внутри себя погаснуть, как бы ни было больно, - прошептала она и резко встала.
        А затем сделала то, что Ларс никак не ожидал, - наклонилась и поцеловала его в лоб. Он остался сидеть с вытаращенными глазами, а Мельдия стремительно шагнула к двери и скрылась за ней.
        А через мгновение на пороге стояла другая женщина.
        Изящная и невысокая, с белым узким лицом и огромными голубыми глазами, с волосами, светлыми, как нити паутины, - фемина, супруга Божественной Плоти, хозяйка Империума.
        Ларс поспешно вскочил и поклонился.
        - Почтительность - это хорошо, - грудным голосом сказала Эльтирия, цитируя мужа, - но ее в данном случае будет недостаточно, от тебя потребуется кое-что еще… Раздевайся!
        Последнее слово щелкнуло, как силовой кнут.
        - Но я… зачем?.. Давай-ка, там же есть всякие…
        - О да, есть, любые. - Фемина шагнула в комнату, и дверь за ее спиной закрылась. - Огромные и сильные, изящные и утонченные, странные и уродливые… но иногда хочется попробовать чего-то естественного… Раздевайся, и это приказ, который нужно выполнить. Иначе будет очень больно.
        Ежась от неловкости, Ларс стащил рубаху и штаны, оставшись в одних трусах.
        - Совсем. - Голубые глаза стали алчными, острый язычок пробежал по губам.
        Он мгновение поколебался, но затем потянул за резинку вниз.
        Стало противно, словно изляпался в чем-то мерзком, захотелось отвернуться, не видеть этой женщины.
        - Снимай-снимай, так… - продолжала командовать Эльтирия. - Возьми его в руку, согрей, а то он слишком маленький, чтобы на что-то годиться… а теперь ложись на спину…
        Краем глаза Ларс заметил движение, повеяло сладким и будоражащим запахом женской кожи, и в следующий момент у него в паху обнаружилась чужая ладонь - маленькая, но горячая, словно из раскаленного металла, и очень настойчивая. Острые зубы прикусили ухо, показалось, что яд сейчас проникнет в кровь, короткое онемение сменится судорогой…
        Но ничего не произошло, а в следующий момент ему стало очень жарко.
        Ларс нащупал маленькую и плотную, совсем девичью грудь, и фемина захихикала - точно зазвенел колокольчик. Но из памяти без приглашения всплыло то, как Нервейг грызет женский сосок, а его супруга, сидящая на троне, отхлебывает из наполненной кровью чаши.
        Отвращение на миг оказалось сильнее возбуждения.
        - Ну, это никуда не годится, - проворковала Эльтирия. - Боишься меня?
        - Да… - сказал Ларс, и для этого ему не пришлось соврать.
        - Это правильно, бойся, но не сейчас… - И руки ее задвигались быстрее и яростнее.
        Волна жара прокатилась по его телу, но ступни остались холодным, даже ледяными.
        Судорога в паху заставила выгнуться дугой, и Ларс задергался, пытаясь с ней справиться. Почувствовал чужие губы там, где их вроде бы не должно было быть, а в следующий момент Эльтирия оказалась уже с другой стороны и прикусила его за бок, больно, до крови.
        - Давай, старайся, красавчик, и если я останусь довольна, то…
        Она прижалась к нему в десятке мест одновременно, словно на ложе была не одна женщина, а две, по коже побежали мурашки, а волосы встали дыбом даже там, где никогда этого не делали. В следующий момент Ларс обнаружил, что его разворачивают, направляют так, как наездник управляет лошадью.
        Он оказался стоящим на коленях, а Эльтирия перед ним.
        - Лижи! - это прозвучало как приказ.
        Ларс замешкался, и его ударили по ушам - не сильно, но очень больно.
        Он наклонился и заработал языком, ощущая ее соль, ее вкус и испытывая причудливо смешанное со страхом и отвращением наслаждение. Женщина застонала, потянула его голову выше, но нет, потащила его всего, одновременно ввинчиваясь под него.
        Ларса вновь тряхнуло так, что он на миг потерял себя, превратился в визжащее животное, только и способное, что монотонно двигаться и мять, мять податливую плоть фемины…
        Когда осознание вернулось, он обнаружил, что на пороге стоит хозяин Империума - темные глазки его поблескивали, в рыжей бороде виднелась плотоядная ухмылка, руки терзали край туники.
        Страх пронзил Ларса, подобно гвоздю в метр длиной, ему стало очень, очень холодно.
        - Что такое? - недовольно спросила Эльтирия, переставая стонать, и тут заметила супруга. - Мой государь? Присоединяйся, а то юнец не справляется, надо бы подбодрить его, ты ведь любишь подобные игры…
        - В другой раз, сейчас дела, - сказал Нервейг, махнув ручищей, и бросил себе за спину, в коридор: - Карелус, ты готов?
        - Да, мой государь, - отозвался невидимый управитель.
        - Тогда пошли. - И хозяин Империума вышел из комнаты.
        Фемина вцепилась в Ларса с новой силой, и он вернулся к ее телу, маленькому, но при этом округлому, к упругой груди, жадным губам и ненасытному лону, к терпкому запаху пота и впадинкам у ключиц…
        Когда она ушла, а случилось это не скоро, у него едва хватило сил на то, чтобы доползти до душа.
        Мягкие переливы, когда голос незаметно то понижается, то повышается, перебор, при котором ты слышишь и каждую струну, и тот звук, какой они создают вместе. Замершие слушатели, чьи сердца бьются в унисон, забывшие о своих горестях люди, полулюди и гомункулы, ловкие пальцы, ласкающие гитару, и лицо, в этот момент вовсе не страшное, а одухотворенное.
        Да, Синистер умел петь и делал это великолепно.
        Вот только тот из братьев-карликов, что считался «талантливым», редко использовал инструмент не для того, чтобы изображать из себя идиота и выставлять дураками окружающих. Обычно он хихикал, строил рожи, паясничал и вел себя как избалованный ребенок, а гитарой разве что гвозди не заколачивал.
        И лишь иногда, вечерами, когда обитатели внутреннего двора собирались в одном из перистилей, у фонтанов…
        Ларс слушал Синистера всего во второй раз.
        - Великолепно, супер, - бросил один из мускулистых здоровяков, то ли Алитон, то ли Сальвиг, мало отличавшихся друг от друга и всегда ходивших обнаженными.
        - Что бы ты понимал? - пробормотал Декстер, но без обычной язвительности.
        Сегодня все обитатели внутреннего двора вели себя тихо - Алису, стройную девушку-змею после визита к ней Божественной Плоти слуги вынесли из комнаты в черном мешке.
        По слухам, Нервейг едва не разрезал ее на куски.
        Крики Алисы Ларс слышал, и в этот момент ему было все равно, человек она или нет - хотелось выскочить в коридор и броситься туда, где развлекался владыка Мерцающего трона…
        - Понимание - редкая вещь, и обычно ей хвастаются невежи, - сказала Мельдия.
        - Такие, как я! - Декстер с готовностью выпятил грудь, а его брат отложил гитару и взялся за стоявший рядом стеклянный кубок, наполненный вином, темно-вишневым и густым, как кровь.
        - Помянем же ее, отправившуюся на Обратную Сторону! - воскликнул он.
        В выпивке и закуске обитателей внутреннего двора никто не ограничивал, но каждый знал, что если он потеряет привлекательность, то мигом покинет пределы дворца, и вряд ли живым.
        Но сегодня все запреты оказались сняты.
        Ларс сам выпил немного, но пьяных вокруг хватало - кто-то из девушек уже спал на диване, жирный Тич, тот, что с тонким голосом, пытался встать, хватаясь за ствол пальмы, но никак не мог, а один из мутантов-безголовиков храпел в углу, и рядом с ним воняла лужа блевотины.
        - Помянем, - кивнула Мельдия, и все, кто еще мог, взялись за бокалы.
        Ларс отхлебнул, в голове зашумело, захотелось лечь прямо здесь, никуда не уходить, и чтобы Синистер спел еще и грусть сгинула, тоска развеялась и боль ушла из сердца…
        Из сердца, где до сих пор живут воспоминания о доме.
        Он с ужасом ждал того дня, когда фемина придет к нему вновь, да еще и вместе с супругом…
        - Не пей, козленочком-позленочком станешь, бурялк-твяк-твяк, - сказал придвинувшийся ближе Декстер. - Скажи-ка, парень, а ты вот веришь в Божественную Плоть?
        Ларс насторожился, хотя внешне остался таким же расслабленным.
        Давно понял, что братья-карлики вовсе не страдают недостатком ума, хотя изо всех сил демонстрируют свою глупость, и заподозрил, что вокруг новичка они крутятся не просто так.
        - Верую, ибо она есть, - ответил он так, как надлежит любому гражданину Империума.
        Декстер скривился.
        - Ну, этакую брехню-рехню и я нести могу, - заявил он. - А вот честно скажи, а? Веришь?
        Да, Ларс всю жизнь молился, как положено, но при этом не ощущал ничего особенного - да, есть некий человек и больше чем человек, могущественный правитель Империума, защищающий человечество от глобальных напастей, но какое ему дело до фермы Карверов в аллювианской глуши? Он приносил жертвы и посещал храм, исполнял все, что требуется от хозяина усадьбы, но больше по обязанности, из нежелания выделяться меж соседей.
        А уж после того, что он увидел здесь, во дворце, рядом с Мерцающим троном…
        Но сказать об этом Декстеру, признаться, что Божественная Плоть для него - кровожадный ублюдок, дорвавшийся до власти и наслаждающийся ей, и что верить в такого невозможно?
        Нет, никогда.
        - Верую, ибо она есть, - повторил Ларс. - А ты что, сомневаешься?
        Карлик недовольно засопел и отвернулся, а брат его вновь потянулся к гитаре.
        И в этот момент погас свет - лампы под потолком, что пусть приглушенно, но горели всегда, создавая вечно царивший в пределах внутреннего двора полумрак. Кто-то из девушек взвизгнул, Тич, судя по тяжелому шлепку, упал на пол и принялся пискляво ругаться.
        - Вот те на ни хрена, в попе нет веретена! - воскликнул Декстер, а один из гомункулов-мужчин засветился.
        По гладкой, точно лакированной коже побежали волны алого огня.
        - Что это такое творится? - спросил кто-то из темного угла, Ларс не понял, кто именно.
        И словно в ответ, снаружи, за стенами дворца, прозвучал раскат грома, пока еще отдаленный, но достаточно мощный - на Монтисе грозы были обыкновением, порой достигали неимоверной силы и могли длиться часами.
        - Надо дойти до преторианского поста, узнать, что происходит, - сказала Мельдия. - Бояться нечего, неисправность скоро устранят, и лучше всем разойтись по комнатам…
        Мрак в одном из проходов зашевелился, из него бесшумно выдвинулась субтильная фигура в черной сутане без каких-либо символов, зато с надвинутым на лицо капюшоном.

«Экзорцист? - подумал Ларс. - Здесь? Но откуда?»
        А в следующий момент сообразил, что незваный гость плавно перемещается, словно плывет к нему.
        - Эй, ты кто такой? Чего тебе надо? - спросил Алитон и протянул к чужаку мускулистую руку.
        А в следующий момент отлетел в сторону и с грохотом снес один из диванов.
        Экзорцистов, немногочисленную категорию, служители церкви Божественной Плоти готовили для того, чтобы изгонять неспособное к раскаянию зло, заключенное в темницу тела.
        А проще говоря - убивать особенно «выдающихся» грешников.
        Но на территорию дворца им ходу до сих пор не было… да и что им делать рядом с Мерцающим троном?
        - Эй, что происходит?! - воскликнула Мельдия.
        Девушки завизжали вновь, Ларс вскочил - он чувствовал внимательный, но в то же время холодный и спокойный взгляд из-под капюшона и понимал, что экзорцист пришел за ним.
        Но почему? Чего он такого сделал?
        Громыхнуло вновь, на этот раз ближе, и по содроганию пола Ларс понял, что это вовсе не гром или не только гром - в пределах дворца что-то взорвалось, а значит, дело не просто в сбое оборудования, происходит нечто запланированное, нечто очень страшное…
        Он отступил, пригибаясь и раздумывая, не дать ли деру.
        В лабиринте внутреннего двора чужак быстро заблудится… хотя нет, экзорцисты славны как раз тем, что никогда не бросают преследования, что находят жертву где угодно, даже на варварских планетах.
        - Прими смерть в благоговении и спокойствии, - тихо произнес человек в черной сутане.
        Ларс швырнул ему в голову кубок с вином, но экзорцист легко увернулся.
        А через мгновение он оказался рядом, и в руках его блеснула серебром священная удавка, предназначенная для того, чтобы грешник умер без пролития крови. От удара Ларс уклонился, сам махнул кулаком, целясь врагу в голову, но не попал и получил под дых с такой силой, что ребра затрещали.
        Упал на колени, пытаясь вдохнуть затвердевший воздух, перед глазами все помутилось.
        - Карррамба! - завопил кто-то рядом. - Рамба-рамба!
        Удавка захватила горло Ларса, и он вцепился в нее правой рукой, пытаясь ослабить натяжение. Левой же неожиданно нащупал нечто твердое, вытянутое, и, скосив глаза, обнаружил, что Декстер сует ему в ладонь кинжал - недлинный, богато украшенный, из тех, какие порой использовал хозяин Империума в своих «играх», но достаточно острый, чтобы…
        Ларс схватил его и ударил назад.
        Давление на шею ослабло, он вывернулся и махнул кинжалом наотмашь. Экзорцист отшатнулся, капюшон слетел, обнажив мужское лицо, бледное и спокойное, с холодными голубыми глазами и третьим, куда более темным, во лбу.
        Жрец кривился и держался за левый бок, куда пришелся удар.
        Покачнулся и перевел взгляд вниз, где ему в ногу с рычанием, словно пес, вцепился Синистер. Вскинул руку, отбивая удар ринувшегося в бой гомункула-безголовика, и тут Ларс сделал выпад.
        Быстро и четко, как на охоте, когда у тебя есть мгновение, чтобы поразить крокодила.
        - Да примет душу… - сказал экзорцист все так же спокойно и упал.
        Кинжал остался торчать у него в груди.
        - Готов! Ура! - воскликнул Сальвиг.
        Гром загремел прямо над дворцом, затем громыхнуло вновь, и даже до самых тупых дошло, что это взрыв.
        - Хрень-брень-брень, - забормотал Декстер, деловито оглядываясь. - Кто пустил этого черного кренделя?
        - Давай к восточному выходу, узнай, что там, а ты, Синистер, к западному, - принялась командовать Мельдия.
        Ларс же отступил на шаг, уставился на собственные руки - его трясло, сердце колотилось как бешеное, все пытался как-то осознать то, что его хотели убить и что он сам лишил жизни человека!
        - Пойдем, мальчик, - сказала Мельдия, очутившаяся рядом, и взяла его за руку. - Мы все сегодня, скорее всего, умрем, но ты должен выжить…

* * *
        Когда Энхо явился в переходный шлюз, там собралась настоящая толпа.
        - Ага, вот и он! - воскликнул один из младших центурионов-двигателистов, низкорослый и чернявый. - Тебя-то мне и надо!
        - Вот как? - настороженно сказал эру Венц.
        Турригер первого класса «Аспер» вместе со всем Пятым легионом вторые сутки находился в пределах инсулы ПР-33, и сегодня десять офицеров корабля должны отправиться в увольнение.
        Гортатор слово сдержал - в их число попал и Энхо.
        - Давай отойдем, - сказал центурион, взяв эру Венца за рукав, и они отступили к стенке. - Я дал обет принести жертву в столичном храме Победоносного, - теперь он говорил намного тише, - а сам на Монтис вряд ли попаду, с ремусом проблемы, кристаллическая решетка разбалансирована, несколько дней придется ковыряться, а вот ты, я знаю, рядом окажешься… ведь так?
        Энхо кивнул - да, от этого святилища до его дома даже пешком не больше получаса.
        - Так что сделай все за меня, не забудь только в книгу жертвователей записаться - Проб Укравий Терциус. Сможешь, ведь так?
        - Конечно, - сказал эру Венц.
        Грех отказать соратнику в таком пустяке.
        - Ну и отлично. - Центурион просиял и вручил Энхо продолговатый сверток, перехваченный фиксатором.
        Внутри находится тупой ритуальный кинжал с нанесенными на лезвие именами Божественной Плоти, и его Энхо предстоит воткнуть в постамент установленной посреди храма Победоносного статуи.
        - Нет проблем, - улыбнулся эру Венц. - Где там этот альнус?
        Внутрисистемный корабль должен уже пристыковаться к «Асперу» и начать погрузку.
        - Должен быть на подхо… - Двигателист осекся.
        Прерывистый звон зазвучал в ушах Энхо, а лампы под потолком дружно замигали.
        - Чрево Хаоса! - воскликнул кто-то в толпе собравшихся в увольнение офицеров.
        Боевая тревога!
        Но что может произойти? Ведь они в инсуле Монтиса! Если только учебная?
        Выругавшись, эру Венц побежал к лифтовой площадке - не дело военного раздумывать, что да почему, он должен действовать так, как предписывает устав. Мгновением позже следом рванули остальные - даже если альнус и придет, то увольнение отменяется или хотя бы откладывается…
        Два уровня вверх, затем к правому борту, в кубрик для младших офицеров…
        Вещи на койку, натянуть комбинезон и шлем и броситься к двери с надписью «декII. сисII. Энхолиант эру Венц»…
        Хлюпанье атраментума, заполняющего карталлус, и он на месте…

«Где тебя носило, во имя всех имен Старого Тела? - рыкнул центурион Прото. - Давай…»
        Голос его утонул в помехах, поле зрения заполнили разноцветные вспышки, признак того, что не все в порядке с инфоцентралью, и тушу «Аспера» тряхнуло - о Превознесенный, да это в них попали, и выходит, что тревога не учебная?
        Заработали анасимы, потоки информации заструились через голову декуриона. Возникла координатная сетка, забитая метками, - две либурны рядом, еще один турригер первого класса, а именно «Эфферо», неподалеку, огромная туша планеты сравнительно близко, похоже, что это сам Монтис.
        И оттуда по ним ведут огонь - энергопараметры пространства зашкаливают!
        Но в той стороне находятся орбитальные крепости, защищающие столичную планету, и множество кораблей, турригеры, целеры, либурны и прочие, отмеченные как преторианские - Вторая «Львиная» когорта, Десятая «Стальная» когорта и Шестая
«Варварская»…
        На миг Энхо парализовало от удивления - с кем они сражаются, что происходит?

«Эру Венц, очнись!» - напомнил о себе Прото.

«Да, центурион», - отозвался он, занимаясь привычным делом, стараясь вытеснить из головы мысли о том, что творится, почему они вынуждены стрелять в своих, и свои палят по ним за милую душу, и что все это значит.
        Но разве от них просто так избавишься?

«Давай-давай, не спите, улитки сонные!» - поторапливал офицеров командир третьей башни, и те готовили главный калибр к действию, но сами нет-нет да и поглядывали, что творится вокруг.
        Вспыхнул, явившись из небытия, сгусток энергии диаметром в полсотни километров, и либурна прикрытия «Фавн» превратилась в облачко раскаленного газа. Прыснули в стороны успевшие стартовать с нее истребители, несколько рванули туда, где показала себя «подсвеченная» сканерами слежения ракета, принялись работать по ней батареи ближнего боя…
        Включились генераторы виртуальности, ставя помехи, сбивая врага с толку.
        Сам турригер стал набирать ход, ремус заработал, разгоняя огромный корабль.

«Эфферо» начал медленно поворачиваться аплюстром в сторону Монтиса, ожил весь легион, раскиданный на огромном пространстве, пополз, сжимаясь в кулак.
        Вот только успеет ли он сжаться?
        Пошла накачка, но на этот раз форсированная, и Энхо на несколько минут отрубился. Когда пришел в себя, перенастроил координатную сетку, оставил только самые важные метки, чтобы не потеряться в них.

«Всем слушать, гортатор на связи!» - объявил Прото, и эру Венц обратился в слух.
        Командир должен объяснить, что происходит!

«Воины «Аспера», слушайте меня, - зазвучал в ушах спокойный голос Януса. - Произошло страшное - мятежники посягнули на Божественную Плоть, и предатели нашлись среди вернейших из верных, меж преторианцев. И только мы стоим на пути у тех, кто осмелился поднять руку на хозяина Империума, только от нашей доблести и умения зависит, что будет с Мерцающим троном…»
        Еще одна ракета возникла в координатной сетке, на этот раз в опасной близости, но Энхо не испытал страха.
        Гнев заглушил остальные чувства.
        Как это возможно - чтобы офицеры, давшие присягу защищать Божественную Плоть, пошли против нее, чтобы подданные возмутились против властелина, простые люди ополчились на того, кто стоит неизмеримо выше них?
        Выродков, более убогих, чем гомункулы, надо уничтожить!

«…Не посрамите славного имени нашего турригера и не подведите меня», - закончил речь гортатор.

«Служу Империуму!» - воскликнул Энхо.

«Счастье, если это и правда так», - сказал Тильгер, когда полные воодушевления восклицания смолкли.

«Что ты имеешь в виду?» - спросил эру Венц.

«С определенной точки зрения мы сами можем оказаться мятежниками и предателями, - голос второго офицера башни звучал задумчиво и даже, пожалуй, уныло, в нем не было ни следа энтузиазма. - Все зависит от того, чем закончится эта катавасия в окрестностях Монтиса и на его поверхности».

«Отставить разговорчики! - вмешался Прото. - За дело, во имя всех имен Старого Тела!»
        Наверняка он отчитал Тильгера, но Энхо этого не услышал.
        А затем в координатной сетке высветилась звездочка, и у них появилась цель - такой же, как они, турригер первого класса, только преторианский, по имени «Виртус». Главный калибр заработал, и стало не до того, чтобы отвлекаться на пустые мысли и тем более разговоры…

* * *
        Ликтор явился из мрака бокового прохода, будто тень, атаковал со стремительностью болотной гадюки с Волюнтаса. Вальгорн сумел отбить удар - не основным клинком, а выхваченным из ножен кинжалом, подарком «любимого» дядюшки на тридцатилетие…
        Два лезвия из вибростали лязгнули.
        Принцепс отступил, выгадывая паузу, но ликтор не дал ему ни мгновения. Белая маска, скрывающая лицо, осталась неподвижной, комбинезон из разноцветных клиньев, похожий на змеиную чешую, словно потек, и враг оказался рядом, выбросил правую руку.
        Вальгорн пригнулся, и тонкий, почти невидимый клинок прошел над его головой. Контратаковал сам, и тут в дело вступила свита принцепса - трое экзорцистов в черных сутанах.
        Свистнула, разрезая воздух, серебристая удавка, чвакнул стреломет.
        Ликтор качнулся, нашел силы уклониться от удара Вальгорна, нацеленного в живот, но затем все же упал на колени. Лапнул шею, чтобы вытащить пробившую комбинезон крохотную стрелку, намазанную «голубиным» ядом, но сил не хватило, и он повалился маской вперед.
        Уродливая шапка с раздвоенным верхом свалилась, обнажив русый затылок, за окном полыхнула молния.
        Вальгорн перевел дух.
        - Хм, откуда только взялся этот урод? - сказал он, давя бушующую в душе ярость. - И сколько их еще будет?
        - По нашим данным, в живых осталось не более десяти телохранителей Нервейга, - тихим, каким-то бесцветным голосом произнес один из экзорцистов, и его слова странным образом не утонули в раскате грома.
        - Но каждый стоит дюжины, а то и двух ваших, - принцепс убрал кинжал в ножны. - Чего вы замерли?
        - Мы привыкли нападать, а не защищаться. - Другой экзорцист, повыше, вроде бы пожал плечами, хотя свободная черная одежда, скрадывавшая фигуру в затопившем дворец мраке, мешала видеть его четко.
        Вальгорн плохо различал помощников и не помнил их имен, но его это совершенно не волновало - главное, чтобы жрецы, пошедшие против своего божества, действовали решительно и эффективно, как в тот момент, когда они ворвались в кабинет Нервейга.
        При воспоминании о том, как сдох дядюшка, принцепс улыбнулся.
        О да, эту картину он сохранит в памяти как одну из наиболее драгоценных…
        Рыжебородый урод гневно заревел, полез рукой в ящик стола, но Вальгорн отрубил ему кисть. Хозяин Империума, уже бывший, кинулся на племянника безоружным, не желая признать поражения и достойно покинуть этот мир, но сердце его оказалось проткнутым, и на пол упал труп.
        На всякий случай племянник раскроил ему череп, изрубил мозг в кашу - чтобы никто не смог оживить старое чудовище!
        - Пошли, - скомандовал принцепс, с трудом возвращаясь к настоящему.
        До сих пор все с небольшими отклонениями, но шло по плану, расписанному буквально по минутам - фальшивая весть о возмущении и беспорядках в поселке слуг, небольшая перетасовка преторианских манипулов, после чего авария в энергоцентре лишает дворец света и связи, даже экстренной, и можно браться за дело, уничтожать тех, кто помешает захватить власть…
        Правителя Империума, фемину, их детей, верных людей.
        Те союзники, которыми Вальгорн обзавелся с месяц назад, показали себя с лучшей стороны. Именно они каким-то образом надавили на трусливого, вечно колеблющегося Луция Каелума и заставили того пустить в дело экзорцистов, у них оказались свои люди среди технического персонала дворца.
        Три недели назад принцепс получил детальный план переворота и добавил к нему кое-что свое.
        Он сумел договориться с Овиго так, чтобы тот остался в стороне. Префект отказался лично участвовать в перевороте и несколько дней назад «заболел», отбыл в собственное поместье в Рецийских горах, а вот среди преторианских центурионов нашлись люди, кому Нервейг встал поперек горла.
        Поэтому охрана частью не мешала заговорщикам, оставаясь в стороне, а кое-где и помогала.
        Саму Божественную Плоть охраняли ликторы, неподкупные рабы-гомункулы, чуть ли не лучшие воины Галактики, и вот с ними пришлось повозиться. Без экзорцистов Вальгорн бы не справился и сам, скорее всего, погиб бы, не добравшись до покоев дядюшки.
        Но они сделали почти все, и осталось совсем немного, несколько шагов.
        Нервейг до гибели успел как-то передать сигнал тревоги в пространство, туда, где болтался так некстати прибывший в столичную инсулу Пятый легион. Преторианские корабли, в свою очередь, получили приказ нейтрализовать армейских, приказ под кодом Овиго, и началась заварушка.
        Легат, эру Цейст, старый упрямый ублюдок, он не отступит, скорее свернет себе шею, но должны найтись разумные гортаторы, которые поймут, что нет смысла умирать ради трупа тирана и куда выгоднее присоединиться к победителям…
        Принцепс шагал по темному, испуганно замершему дворцу, за ним бесшумно двигались трое жрецов-убийц, и направлялись они в тронный зал, туда, где находится Мерцающий престол. Лучи фонариков скользили по стенам, вырывали из мрака беломраморные статуи, роскошные драпировки, вспыхивали, попадая на зеркала, «зажигали» золотые кисти на занавесях.
        За стенами громыхала гроза, гром лупил, точно батарея из тысячи древних пороховых орудий, вспышки молний проникали в окна и бросали на пол изломанные тени.

«Слишком много всякой ерунды, - раздраженно думал Вальгорн, - слишком много мест, где можно укрыться, где в состоянии спрятаться проклятый ликтор, опасный, как тарантул в постели».
        Конечно, можно включить силовое поле, генератор которого висит на поясе, но тогда достаточно одного выстрела из лучевого оружия, чтобы от гордого отпрыска Менровии и Триллия осталась горсть обугленных атомов.
        Но ничего, он наведет тут порядок.
        Принцепс давал волю чувствам, не сдерживал себя, все как учили в Скола Анимус, но это не приносило облегчения - он злился все больше и больше, дергался из-за каждого шороха, то и дело нервно оглядывался.
        Поворот - и они оказались у большой лестницы, которая вела вниз, к главным воротам.
        - Кто здесь? - донесся снизу окрик, и луч фонаря уперся Вальгорну в лицо.
        - Свои! - ответил он, вскидывая руку, и добавил пароль: - Пламя и меч!
        Древние слова, по ним узнавали друг друга бойцы Ретира Освободителя, рискнувшие пойти против тирана Драмиция, что создал жуткое Орлиное Гнездо и залил кровью не один десяток планет… Только мало кто помнит такие детали, в обычных книгах по истории их нет, но потомкам Антея Основателя положено знать все или почти все о предках.
        А Драмиций был велик, хотя его «птенцы» стали ужасом для всего Империума…
        Если все идет по плану, то здесь должны стоять воины из Десятой «Стальной» когорты, трибун которой на их стороне.
        - Меч и пламя, - ответили снизу, и луч фонаря ушел в сторону.
        Вальгорн зашагал вниз по ступеням и вскоре различил стоящих у главных ворот преторианцев - полный десяток во главе с декурионом, торчат гребни, ползают блики по лорика сквамата, руки на оружии, во взглядах настороженность, предплечье каждого перехвачено лоскутом белой ткани.
        Это чтобы узнавать своих в круговерти схватки.
        - Открывайте, - велел принцепс… да, пока еще только принцепс крови, но через несколько часов…
        Формально Божественная Плоть становится таковой, едва верховный понтифик заканчивает обряд Инкарнацио, но фактически новый хозяин Империума появляется тогда, когда тот, кто сел на Мерцающий престол, в состоянии удержаться на нем.
        А Вальгорн близок к этому как никогда.
        - Да, мой господин… государь, - поправился декурион, и его люди взялись за тяжелые створки.
        Они разошлись, глазам принцепса предстал жертвенный круг, амфитеатр из скамей для сенаторов и чиновников, оказавшихся во дворце в день ритуала или приема, и трон из тысяч драгоценных камней, поблескивающий во мраке, таинственный, неимоверно притягательный, древний, как само время…
        При взгляде на него у Вальгорна задрожали руки.
        - За мной, - приказал он.
        Под сапогами заскрипел песок, показалось, что меж скамей кто-то шевельнулся, но обращенный в ту сторону фонарь показал лишь пустоту. Принцепс поднялся на возвышение и замер, не в силах сделать последний шаг - вот она, цель, ради которой можно пойти на все…
        - Вы не боитесь, мой государь? - благоговейно спросил один из экзорцистов. - Мерцающий престол, как говорят, меняет того, кто на нем сидит…
        - Хм, в моих жилах течет кровь ангелов! - сказал Вальгорн. - Я здесь по праву!
        И в конце концов, в тронном зале, согласно плану, он должен находиться уже минут пять…
        Принцепс заставил себя двинуться вперед - на него смотрят те, кто будет служить ему, и нерешительность не к лицу хозяину Империума - ощутил слабое тепло, исходящее от громадного кресла, изготовленного в невероятной древности, вроде бы еще до Антея Основателя.
        И сел в него.
        - Аве, Кесарь! - воскликнул декурион, опустился на одно колено, и его примеру последовали остальные преторианцы.
        Экзорцисты одновременно поклонились.
        - Это потом! - Вальгорн нетерпеливо махнул рукой, смиряя бушующую внутри радость. - Сейчас мне нужна информация о том, что творится во дворце, как выполняются задачи…
        - Дети Нервейга убиты, - сказал тот из жрецов, что повыше. - Фемина… неизвестно где находится.
        Служители Божественной Плоти могут обмениваться сведениями через третий глаз, и в этом их преимущество перед теми, кто с помощью трансляторов или имплантов пользуется общими портами связи.
        Те отключены по всему дворцу вместе с освещением.
        - Проклятье! - Вальгорн сжал подлокотники, радость сменилась тревогой.
        Если эта змея сумела ускользнуть, то новому правителю не знать покоя до тех пор, пока он не плюнет на ее труп - Эльтирия никогда не простит племяннику смерть мужа и детей, она попробует отомстить.
        - Уничтожены еще пятеро… шестеро ликторов, - продолжал докладывать экзорцист. - Дворец, все входы и выходы из него под нашим контролем, сопротивление нейтрализовано… На самом Монтисе спокойно, но вот в пределах инсулы идут бои - верные Нервейгу войска продолжают сражаться с преторианцами, и пока непонятно, чем все закон…
        - А что с мальчишкой, которого я приказал убить? - перебил его Вальгорн.
        Непонятно откуда взялся тот щенок, спасенный сивиллой от жертвенного ножа, но лучше избавиться от него сразу, не давая ему возможность стать настоящей проблемой.
        - На его поиски отправился брат Авл… сейчас, - жрец потер спрятанные под капюшоном виски. - Он не выходит на связь, странно, во имя всех опасных грехов… он…
        - Найдите мальчишку и убейте! - сказал бывший принцепс и перевел взгляд на декуриона. - Сам обыщи внутренний двор или пошли кого-нибудь, мне все равно, главное, чтобы задача была выполнена.
        Вальгорн с раздражением подумал, что не может целиком положиться ни на кого - преторианцы, если что, исполнят приказ Овиго, а не его собственный, об экзорцистах нечего и говорить. Его тайные союзники, любители ипсе-плащей, сами не выходят на свет, предпочитают действовать чужими руками.
        Ему необходимы по-настоящему верные люди, кому можно доверить свою жизнь.
        И он знает, где таких взять - как только последние сторонники убитого правителя перестанут сопротивляться, нужно будет отправить корабль на Волюнтас, а еще лучше - не один…
        Глава 4
        Ненависти и боли моей достоин род человеческий, ибо принес я вам огонь с гор, но вы осквернили его, смрадным дыханием превратили его в теплое дуновение.
        Железным посохом нужно пасти вас, пастью Хаоса, терзать испытаниями и поражать бедствиями, пока не произойдет из вас тот, кто должен, пока не родится среди вас сверхчеловек.
        «Третья книга Заратустры»,
        Горная речь
        Темные коридоры, мечущийся по стенам и полу круг света от фонарика, приоткрытые двери и аромат благовоний, бьющий в нос с такой силой, что хочется понюхать дерьма. Удаляющиеся недоуменные возгласы за спиной, и Мельдия, с неожиданной скоростью шагающая впереди, так что Ларс, мужчина, и куда более молодой, с трудом за ней успевает…
        Хотя она провела во внутреннем дворе много лет и знает его как свои пять пальцев, а он тут - без недели месяц.
        - Давай сюда, - прошептала она, останавливаясь у неприметной двери.
        Белая изящная рука скользнула за отворот халата и вернулась с магнитным ключом. Петли бесшумно повернулись, и они очутились в коридоре, намного более узком, чем предыдущие, и настолько грязном, словно тут не убирались по меньшей мере лет сто.
        Из-под подошв взлетела серая пыль, и Ларс не выдержал, чихнул.
        - Тихо, мальчик! - Мельдия прижала указательный палец к губам.
        Проход разветвился, она открыла еще одну дверь, и потянулись лестницы, залы, коридоры - полы из темно-зеленого, фиолетового и янтарного камня, позолота на всем, на чем можно, статуи в нишах, изображающие могучих мужчин в той одежде, в какой Нервейг был на жертвоприношении.
        Плащ-палудамент и подпоясанная туника - наряд того, кто сидит на престоле.
        Предки и родичи нынешней Божественной Плоти, перебравшиеся в Некроурбис или умершие так, что не осталось ничего, и пришлось возводить там кенотаф - гробницу с пустой урной внутри…
        - Стой! - сказала Мельдия, и Ларс остановился, едва не налетев на нее.
        Перед ними была очередная комната с огромными психокартинами на стенах, еле заметно светившимися во мраке, от нее начиналось несколько проходов, и из одного вроде доносился какой-то шум.
        - Давай сюда, - велела она и за руку потащила его за собой.
        К окну, закрытому тяжелой бордовой портьерой, что достает до самого пола, - идеальное укрытие.
        Ткань колыхнулась, и за стеклом Ларс разглядел залитый дождем внутренний двор, темный, как могила. Ударила молния, и стало видно, что внизу, на шестиугольных плитах, лежат тела - раскинутые руки, выпавшее из них оружие, мокрые панцири, темные неровные лужи…
        Во дворце сражались, но вот только кто с кем? Ради чего?
        Мельдия стиснула его запястье, и Ларс сообразил, что слышит шаги и голоса и что звучат и те, и другие неподалеку. Нагнувшись, он на ощупь нашел крохотную дырочку в портьере и приставил к ней правый глаз.
        Луч света пронизал мрак, уперся в статую давно умершего хозяина Империума, и белый мрамор словно засветился.
        - Куда делся этот вонючий говнюк?! - произнес недовольный мужской голос, и в зал вступили несколько преторианцев.
        Лорика сквамата ни с чем не перепутаешь даже в почти полной темноте.
        - Найдется, - басом ответил один из них, широкоплечий, с клинком из вибростали в руке.
        Клинок светился, еле заметно, и видно было, что он запятнан кровью.
        Мельдия вздохнула, и шагавший первым воин, низкорослый, резкий в движениях, повернулся в их сторону.
        - Кто еще тут? - буркнул он, наводя фонарь на портьеру.
        Ларс закрыл глаза, но слишком поздно, и под опущенным веком закружились огненные колеса.
        - Никого, клянусь сиськами фемины, - сказал басистый. - Тебе приглючилось. Поторопимся, нас ждут.
        Свет ушел в сторону, затихли сначала шаги, а потом и голоса.
        - Нас никто не ждет, но медлить тоже не стоит, - проговорила Мельдия, и раскат грома сотряс дворец, а темное небо располосовало нечто, похожее даже не на молнию, а на огненную сеть.
        И вновь проходы, залы, новая лестница, и очередная дверь, на этот раз - открытая.
        - Куда мы идем? - спросил Ларс, когда они оказались в подземном переходе, сыром и холодном.
        - К эмпориуму, - ответила она. - Ты умеешь управлять карпентумом?
        - Ну, вроде да… - прозвучало это не очень уверенно: да, курсы он проходил, документы получал, но за пульт садился не так часто, да и водил тихоходный
«Скарабеус», отвозя урожай к покупателям, и вряд ли во дворце есть транспортные машины того же типа.
        - Это хорошо, - сказала Мельдия, все так же быстро шагая вперед. - Пригодится.
        Ларс догнал ее и открыл рот, собираясь спросить, почему она ему помогает, но женщина заметила это и торопливо прижала палец к губам.
        - Разговоры потом, - прошептала она. - Впереди дверь, я ее открою, но в эмпориуме должен быть часовой, и не очень хорошо получится, если он нас услышит…
        Ларс недовольно засопел.
        Чтобы добраться до двери, пришлось подняться по лестнице, и тут в ход снова пошел магнитный ключ. Еле слышно клацнул замок, и они оказались в огромном темном ангаре - поблескивали во мраке округлые корпуса карпентумов, где-то за ними и правее, очень далеко, угадывался освещенный пятачок.
        А за стенами эмпориума продолжала буйствовать гроза - шелестел дождь, грохотал гром.
        - Я займусь часовым, - тихо проговорила Мельдия. - Жди тут, мальчик…
        В руке ее вместо ключа был уже стреломет - крошечная машинка, стреляющая отравленными иглами.
        Ларс почувствовал, как краснеют его щеки - как же так, он, мужчина, станет отсиживаться в безопасном месте, а слабая женщина будет рисковать собой, сражаться ради него?
        - Умение принимать помощь - свойство благородной души, - сказала она, не успел он выразить возмущение. - А кроме того, ты не умеешь обращаться со стрелометом так, как я, или я ошибаюсь?
        На это ответить было нечего.
        Мельдия скользнула к ближайшему карпентуму и исчезла из виду, словно растворилась во мраке. Он остался стоять, нервно вслушиваясь во все, что происходит вокруг, - вдруг что-то пойдет не так или кто-то явится тем коридором, которым они сюда вошли?
        Уловил изумленный возглас, затем приглушенный звук падения, и вскоре Мельдия вернулась.
        - Пошли, - сказала она, убирая стреломет за отворот халата. - Надо проверить, какая машина заправлена и на ходу, и на это меня хватит, но дальше все зависит только от тебя…
        - Погоди! - Ларс схватил ее за руку. - Давай-ка скажи, почему ты мне помогаешь?
        - Ты избран, вовсе не мной, но знак был явным, и я должна сделать все, чтобы сохранить тебе жизнь, - голос Мельдии звучал серьезно, глаза напоминали дыры с мерцающей тьмой.
        - Но зачем? И какая опасность мне угрожает?
        - Тот экзорцист приходил во внутренний двор, чтобы убить тебя, - сказала она. - Завтра утром мы получим новую Божественную Плоть, и тот, кто собирается ей стать… или стал, не нуждается в соперниках. Но даже если бы он не питал к тебе ненависти, то участь всех игрушек свергнутого владыки Империума банальна - их убивают и заменяют новыми.
        - То есть вы… ты, Декстер… Тич? - Мыслей в голове у Ларса оказалось слишком много, и язык онемел.
        - Все умрут, одни раньше, другие позже.
        - Но, но… они же… это-это… - чтобы одолеть заикание, пришлось приложить усилие. - Все равно узнают, куда я делся, как сбежал, - тебя допросят, и угнанный карпентум найдут.
        - Свой рот я закрою, - Мельдия улыбнулась. - Вернусь в комнату и раздавлю ампулу с цианидом, что вставлена в один из моих зубов. Одним трупом больше, одним меньше, сегодня никто не будет разбираться, многие видели, что я увела тебя, но никто не знает, куда и зачем… Вылететь ты сможешь - охранные системы тебя выпустят, и в этом поможет моя волшебная штучка. - Она показала магнитный ключ, тот самый, что открывал двери. - На ней высший уровень придворного доступа, и не спрашивай, как мне удалось ее достать. Карпентум из эмпориума Божественной Плоти найдут, но не быстро, сейчас им не до тебя, а ты поведешь его туда, где летающих машин сотни - в Монтисполис, и там найдешь убежище у одного человека, я тебе скажу адрес. Но все, не время для разговоров, мальчик, надо действовать.
        Ларс заморгал - несмотря на обилие слов, не прозвучал ответ на главный вопрос: зачем, ради чего она это делает?
        - Я научилась ходить; с тех пор я позволяю себе бегать. Я научилась летать; с тех пор я не жду толчка, чтобы сдвинуться с места, - проговорила Мельдия, когда он озвучил свои мысли. - Удовольствуйся этим, и пошли, пошли!
        Она готова пожертвовать жизнью ради «мальчика», которого знает меньше месяца? Либо
«игрушка» Божественной Плоти, полуженщина из внутреннего двора сошла с ума, либо ей руководят очень необычные, совсем не рациональные мотивы, нечто несвойственное обычным людям.
        Но вот что, что?
        Мимо первого карпентума, темно-красного, крохотного, Мельдия прошла без остановки, остановилась у второго, немного побольше, но очень изящного, с черными крыльями и темно-синим корпусом.
        - «Фулмен-пять», давай попробуем его, - сказала она, прикладывая ключ к дверце. - Не самая дорогая машина, на ней мог удрать сам Карелус, если он пустился в бега или кто-то из придворных высокого ранга…
        Транспортный отсек здесь отсутствовал, кабина была рассчитана на пилота и трех пассажиров. Пульт управления, к облегчению Ларса, выглядел более-менее знакомым, разве что помимо основных элементов и рукояток имелось множество дополнительных, назначения которых он не знал.
        Включив питание, Мельдия глянула на тест-панель и удовлетворенно кивнула - карпентум заправлен и исправен.
        - Залезай, - велела она. - Как выберешься из дворцовой зоны, введи следующий курс…
        Ларс слушал инструкции и старался запомнить - он должен попасть в пределы главного мегаполиса планеты, желательно в его северную часть, там каким-то образом избавиться от машины, лучше всего ее разбить, а затем добраться до человека, обитающего по следующему адресу…
        - Все, вперед, - сказала Мельдия, оглядываясь, словно услышала какой-то звук. - Давай, ангар должен раскрыться, когда ты оторвешься от пола.
        - Спаси… - начал Ларс, но она уже захлопнула дверцу.
        - …бо, - закончил он.
        Темный силуэт отступил к стенке, а затем женщина двинулась к двери.
        Двигатель заработал с мягкой вибрацией, главный факел откликнулся на движение рукояти мощности, и карпентум пошел вверх. Блики побежали по полу, по бокам и
«спинам» других летающих машин, а потолок расколола длинная трещина, створки двинулись в стороны, открывая темное небо.
        В эмпориум ринулись капли дождя, и молния, разодравшая животы тучам, вырвала из черноты дворцовые башни.
        Постоянные вспышки, такие яркие, что от них болели глаза, порывы ветра, швырявшие
«Фулмен-5» из стороны в сторону так, словно он не весил вообще ничего, потоки воды, заливавшие стекла. Мягкое свечение пульта управления, взмокший от напряжения затылок, и рукояти под пальцами, отлично настроенные, откликающиеся на малейшее движение…
        Ларсу казалось, что он летит через грозу не один час, хотя прошло не так много времени.
        Система воздушного прикрытия дворца не обратила внимания на вылетевший из эмпориума карпентум. Мелькнули внизу внутренние дворики, «чешуйчатые» крыши, исполинские стены, и машина с беглецом внутри понеслась, словно транснавис, готовый скользнуть по грани реальности и вероятности.
        Навигатор работал нормально, машина держалась на заданном курсе.
        Вот только проклятый грозовой фронт не спешил заканчиваться, все выглядело так, словно он протянулся до самого Монтисполиса, причем в несколько «этажей» - поначалу Ларс попробовал уйти вверх, пробить облака, но за нижним их слоем обнаружился еще один, а ветер там оказался таков, что карпентум едва не перевернуло.
        Пришлось вернуться вниз.
        Он сделал все, что было в его силах, чтобы вырваться из проклятого дворца, где едва не погиб и ради его свободы пошла на смерть Мельдия. Осталось совсем
«немного» - укрыться от возможной погони, а затем возвратиться на родную Аллювию, где ждут мать и сестры.
        Как там, интересно, с урожаем, самая пора его собирать… не обманули ли жрецы?
        Город вынырнул из-за горизонта - колоссальный котел, заполненный миллионами раскаленных угольев, мерцающих и переливающихся, с поднимающимися там и сям пирамидами храмов, и вершина каждого окутана облаком дрожащего сияния, лазоревого, золотого, белого, тысячи мечущихся искр-карпентумов, и никаких признаков того, что тут знают о творящемся во дворце…
        Хотя с такого расстояния ничего толком не разглядишь.
        Ларс поспешно уменьшил скорость и пошел на снижение - скоро начнется зона интенсивного движения, и не хватало еще влететь в настоящую аварию. Сейчас нужно встроиться в общий поток, исчезнуть между сотен других машин и отыскать нужный дом.
        - Так, давай-ка… - протянул он, настраивая навигатор.
        Вон там, южнее, за излучиной Тибра и громадой храма Невинности, посвященного фемине, расположен древний Патрициум, район усадеб знатнейших семей Империума, что возник на месте первого поселения…
        Немного севернее - промышленная зона, несколько упрятанных под землю заводов, их лучше обогнуть…
        В следующий момент карпентумы оказались со всех сторон, и Ларс повел машину вручную. Стало ясно, что Мельдия сделала идеальный выбор - в Монтисполисе
«Фулмен-5» никому не бросался в глаза, машины такого класса здесь не были редкостью.
        Поворот налево, перестроиться на уровень вниз… еще один поворот, уменьшить скорость… пропустить грузовик и снизиться к поверхности - в жилых районах двигаться в летном режиме запрещено…
        Он скользил по шоссе между двумя рядами одинаковых трехэтажных домов.
        Каждый с оградой и небольшим садом, под округлой, утыканной наростами антенн и энергопоглотителей крышей - обиталища вовсе не бедняков, даже по местным меркам, а уж на Аллювии они и вовсе смотрелись бы роскошными дворцами.
        Ларс видел подобные в столице провинции.
        Он остановил карпентум примерно за километр до цели, на небольшом перекрестке, и пять минут потратил на то, чтобы запрограммировать автопилот. Выбрался из машины и невольно поежился - дождь хоть и ослабел, но не прекратился, и одежда мгновенно промокла, холодные капли побежали по лицу.

«Фулмен-5» с черными крыльями развернулся и помчался обратно.
        Добравшись до магистрали, он пойдет вверх, туда, где самый плотный поток, и вскоре свернет на встречную - столкновение, взрыв, и до земли долетят только обгорелые обломки, а следы, оставшиеся в салоне, будут уничтожены…
        Жаль невинного человека, который почти наверняка пострадает, но что делать.
        Ларс чихнул, подумал, что дожди на Аллювии куда теплее, и зашагал по пустынной улице - навигатора перед глазами теперь нет, и полагаться можно только на собственную память.
        В этом районе Монтисполиса было пустынно и тихо, шум и яркий свет остались позади. Капли шлепали по земле, покачивались на ветру деревья, издалека доносился приглушенный гул большого города, и впереди, далеко над горизонтом, виднелась пирамида одного из храмов.
        Ларс прошел насквозь небольшой парк, украшенный статуей одного из древних полководцев. Прежде чем выбраться на новую улицу, огляделся, затем перебежал через нее и оказался у ограды очередного трехэтажного особняка.
        Прижал ладонь к прямоугольнику вокалиса, и тот на миг загорелся белым, показывая, что вызов принят.
        - Кто еще там? - раздалось из вокалиса минут через пять после того, как в одном из окон второго этажа мелькнул свет.
        Голос был мужской, хриплый и предельно недовольный.
        - Я от Мельдии, - сказал Ларс. - Она велела передать, что я пресытился своей мудростью, как пчела, собравшая слишком много меду; мне нужны руки, простертые ко мне.
        - Вот как? - его собеседник кашлянул. - Ладно, заходи.
        Клацнуло, и участок ограды с вокалисом отошел в сторону.
        Ларс по дорожке добрался до крыльца, украшенного парочкой витых колонн, а когда вступил на первую ступеньку, то дверь распахнулась и на пороге объявился высокий мужчина.
        - Давай быстрее, - сказал он, отступая в сторону.
        Переступив порог, Ларс оказался в просторном вестибюле с зеркалом во всю стену. Увидел в нем себя - нос торчит, светлые волосы намокли, прилипли к голове, темные глаза полны смятения, и даже несколько недель отличной кормежки ничего не смогли сделать с обычной худобой.
        - Говоришь, от Мельдии? - спросил хозяин дома.
        Он мог похвастаться лысиной и черными усами, а на худом лице блестели пронзительные голубые глаза. Фигуру частично скрывал золотистый халат, но и он не мог спрятать широких плеч и гордой осанки.
        - Да, - ответил Ларс, хмурясь.
        Он ждал более дружелюбного приема… хотя кто сказал, что все будут относиться к нему так, как полуженщина из внутреннего двора?
        - Рассказывай, парень, что творится во дворце, - велел усач и неохотно добавил: - Называй меня Янитор.
        - Я понял, - проговорил Ларс и дальше поведал обо всем, чему сегодня стал свидетелем начиная с того момента, как погас свет.
        Хозяин дома слушал, и лоб его морщился, а тревога в глазах делалась все сильнее.
        - Ладно-ладно, что же делать? - Янитор дернул себя за один ус, потом за другой. - Хорошо, жди здесь.
        Он исчез за дверью, расположенной напротив входа, но вскоре вернулся, и уже одетым - в серо-зеленом комбинезоне, с тяжелой кобурой на поясе, непонятно для чего предназначенной, и с рюкзаком в руке, судя по оттопыренным бокам, плотно набитым.
        - Иди за мной, - велел хозяин дома. - Для начала нужно тебя спрятать.
        Они вышли на улицу и свернули за дом, где обнаружился ангар, а в нем - тяжелый транспортный карпентум, слегка похожий на «Скарабеус», какой Ларс водил дома, но куда новее.
        - Залезай на заднее сиденье, - сказал Янитор, - и заваливайся спать… Ты ведь хочешь?
        - Да, - отрицать очевидное было бы глупо. - А куда мы поедем?
        - Туда, где ты сможешь укрыться от тех, кто хочет твоей смерти, - ответ прозвучал несколько туманно, но Ларс и не ждал, что ему вот так за здорово живешь все выложат.
        Когда карпентум вылетел из ангара, дождь продолжался, и все еще сильный, но молнии полыхали только на горизонте, и гром уже не грохотал, а тихонько ворчал где-то вдали.
        Ларс лежал на заднем сиденье, достаточно длинном, чтобы убралось человек пять, и наблюдал, как Янитор колдует над пультом. За стеклами кабины проносились уличные огни, двигатель монотонно гудел, так что глаза закрывались сами… вот он дома, работает на поле, и слышен крик матери… вот он готов умереть, а Нервейг пожирает плоть Индри, летят брызги крови… вот он сражается с экзорцистом, только из рукавов у того торчат не руки, а механические конечности…
        Провал в темноту, и его трясут за плечо.
        - Вставай, приехали, - сказал над ухом хриплый голос, и Ларс открыл глаза, пытаясь сообразить, где он и что происходит.
        Тело затекло от долгого лежания в одной позе, щеку приятно гладили теплые лучи солнца. Карпентум стоял, дверца была поднята, и виднелись заросли на обочине, колючие кусты и торчащие из них серые стволы.
        - Где это мы? - спросил Ларс, садясь и потягиваясь.
        - Там, где тебя точно не будут искать, - ответил Янитор, вскинув рюкзак на плечи. - Пошли.
        Выбравшись из машины, Ларс обнаружил, что дорога упирается в огромную арку, прорезанную в заборе из черного камня, а над забором вздымаются причудливые, ни на что не похожие сооружения: окруженные колоннадами, с плоскими или треугольными крышами, пирамидальные, кубические или вовсе напоминавшие утыканное статуями нагромождение валунов.
        И еще здесь было очень тихо, лишь стрекотала в зарослях какая-то пичуга.
        Янитор уверенно зашагал по дороге, Ларс двинулся за ним. Пройдя под аркой, они очутились на некоем подобии лишенной тротуара улицы - справа пустой участок, за ним низкая пирамида из темно-зеленого полупрозрачного материала, и на ее срезанной верхушке две башни, слева - три похожих строения подряд, простые черные параллелепипеды, лишенные каких-либо украшений, разве что с надписями над дверью.
        - Триллий Кунктатор, - прочитал Ларс, разглядывая золоченые буквы в метр высотой. - Это же Божественная Плоть, что царствовал полтора века назад, сошел с ума и отрекся от власти… Это гробницы, а мы на кладбище?
        - В Некроурбисе, - поправил Янитор. - В усыпальнице владык Империума.
        Мыслей вновь оказалось слишком много, и ни одну Ларс, возникни такая потребность, не смог бы сформулировать толком - неужели где-то здесь покоятся тела Антея Основателя и Вальгорна Кровавого Коня, победителя варваров? Зачем они сюда явились, как и где здесь можно прятаться? И вообще, когда можно будет поесть, а то брюхо уже подводит?
        Пока соображал, они свернули с ведущей от ворот «улицы» и очутились на поперечной. Прошагали по проходу между двумя гробницами цилиндрической формы, чьи стены украшала резьба - сцены битв, пылающие корабли над какой-то планетой, бегущие легионеры…
        - Вот тут я тебя и спрячу, - сказал Янитор, оборачиваясь, и стало видно, что кобура его пуста, а в руке - лучевой пистолет.
        Тяжелый и черный, с хищно поблескивающим компенсатором на дуле.
        - Это что? - спросил Ларс, сглатывая.
        - Чтобы ты не взбрыкнул, - пояснил усач. - Медленно двигайся вон туда…
        Свободной рукой он указал на арку, что вела в похожую на храм усыпальницу.
        - Зачем? - Ларс напрягся, прикидывая, не броситься ли на этого типа.
        - Чтобы укрыть тебя от тех, кто желает твоей смерти, - Янитор холодно улыбнулся. - Фемина Ландия Ослепительная даст тебе убежище, парень, и не возьмет ни сестерция за постой.
        Смотрел он спокойно, рука с оружием не дрожала, и Ларс от своей мысли отказался - этот выстрелит, и не промахнется. Он зашагал под арку, а затем по темному, очень широкому проходу, в стенах которого имелось множество дверных проемов.
        - Ландия была женщиной любвеобильной и не желала оставаться в одиночестве даже на Обратной Стороне, - говорил шагавший позади Янитор, и голос его звучал насмешливо, - поэтому она прихватила с собой чуть ли не всю свиту - ликторов, служанок, музыкантов. Их всех убили и похоронили вместе с феминой, но кое-кто успел сбежать, и поэтому остались незанятые помещения… Вот здесь, стой!
        Ларс остановился у очередного проема.
        - Теперь заходи и прыгай вниз, - приказал усач. - Там невысоко, и я тебе подсвечу.
        - И что? - буркнул Ларс, с ненавистью глянув через плечо. - Я там сдохну или кормить будете?
        - Сухой паек с собой, - Янитор снял с плеча рюкзак. - А вода внизу есть. Прыгай!
        В словах его лязгнула сталь.
        Ларс пошел вперед, увидел, что пол обрывается в каком-то метре за входом, дальше лежит заполненная тьмой пустота, а снизу доносится негромкое журчание. А что, если усач обманул и, скакнув туда, он переломает себе ноги или, еще хуже, повредит спину или разобьет голову?
        Раздался щелчок, и окантованная ярким светом тень Ларса ушла вперед.
        Нет, Янитор не соврал, прямоугольная яма и вправду глубиной не больше трех метров, можно различить очертания пола и то, что когда-то здесь была лестница, ведущая к выходу, но потом ее разобрали.
        - Прыгай, парень, - сказали сзади, и Ларс прыгнул.
        Пол ударил в ноги, он ощутил запах холодного камня, и через мгновение рядом брякнулся рюкзак.
        - Ну, вот и все, - сказал Янитор вверху, после чего выключил фонарь. - Сиди тут. Еще встретимся.
        Послышались удаляющиеся шаги, а Ларс сжал кулаки, давя приступ ярости, - его провели как наивного дурака, заманили в ловушку, а он поверил, купился на красивые слова о «спасении»!
        Ну ничего, он выберется отсюда, отомстит, а потом вернется домой.

* * *
        Карталлус Энхо мотало, точно попавшее в бурю суденышко, и только атраментум спасал от ударов о стены.
        Главный калибр исчерпал боезапас час назад, и эру Венц мог только наблюдать за тем, что творится с «Аспером» и вокруг него, да и то не постоянно - инфоцентраль была повреждена, анасимы сбоили, координатная сетка то исчезала вовсе, то рассыпалась на отдельные куски, плохо связанные друг с другом обрывки.
        Командовал их башней Тильгер, Прото замолчал давно, после того как в турригер первый раз серьезно попали - центурион то ли погиб, то ли получил серьезную рану, то ли отказала связь.
        В последнее хотелось верить сильнее всего, хотя Энхо понимал, что такое маловероятно…
        За время боя, продолжавшегося более семи часов, декурион пережил три форсированные накачки и чувствовал себя ничуть не лучше, чем аналитические системы корабля - одолевали фантомные боли, судороги терзали ноги, сердце то и дело сбивалось с ритма, а мозг время от времени отключался, и эру Венц проваливался в короткие обмороки.

«Аспер» постепенно приближался к Монтису, по космическим меркам подошел почти вплотную, и не было признаков того, что они собираются тормозить - ремус наверняка поврежден, и нет возможности пустить его в ход, чтобы замедлить махину турригера первого класса.
        Корабли таких размеров не годятся для боев вблизи планет, их дело - наносить удары по врагу на дистанции в астрономические единицы, а маневры в атмосфере и посадка не входят в число штатных ситуаций.
        Но похоже, что «Асперу» предстояло совершить и то и другое.
        В перлаборацию на таком расстоянии от планеты не уйдешь, даже если ремус в порядке.
        Как развивается бой в целом, Энхо представлял плохо - поначалу было не до слежения за тем, что творится вдали от турригера, а затем, когда возможность появилась, подвели анасимы. Знал только, что «Эфферо» погиб, напоровшись на ракету, они сами уничтожили либурну противника, серьезно повредили целер «Унда», вынужденный удалиться с поля боя, и заставили умолкнуть орбитальную крепость.
        Пятый легион продолжал драться с преторианцами, несмотря на то что кто-то выкинул белый флаг - первая когорта целиком, несколько боевых единиц из третьей, флагман восьмой…

«Ну вот, наша песенка спета», - сказал Тильгер, когда эру Венц очнулся после очередного обморока.

«Почему?» - спросил он.

«Мы входим в атмосферу, и до поверхности долетят обугленные куски мяса», - голос второго офицера башни оставался спокойным, но чувствовалось, что он уже распростился с жизнью.

«Верная гибель, да? - Энхо попытался сосредоточиться, собраться с мыслями. - Много осталось в живых?»
        У Тильгера уровень доступа выше, он может знать, что творится у соседей-артиллеристов, да и в других боевых системах.

«Гортатор и штаб функционируют… - отозвался временный командир третьей башни. - Вторая и первая молчат, четвертая еще даже стреляет, батареи прикрытия целы, иначе бы нас давно размолотили в кашу, двигательный отсек мертв, скорее всего, насчет жизнеобеспечения и связи - не знаю, но если там кто и уцелел, то лишь отдельные люди».

«Может быть, Янус что-то придумает?» - спросил Энхо.

«Что тут придумаешь?» - Тильгер хмыкнул, и в этот момент турригер мотнуло, повело в сторону.
        Анасим связи подал сигнал тревоги и отключился.
        Эру Венц остался один в темноте карталлуса, беспомощный, не в состоянии что-либо предпринять - корабль падает на Монтис, и шансы выжить примерно такие же, как если без гравикомпенсаторов или парашюта прыгнуть с карпентума, летящего на высоте в полкилометра.
        Вся надежда на атраментум и на то, что «Аспер» окажется достаточно прочным.
        Да еще на искреннюю молитву Божественной Плоти, ведь она в силах защитить того, кто верует, кто честно сражался, защищая владыку Империума от козней изменников!
        Только бы все это оказалось не зря, только бы хозяин Мерцающего трона уцелел!

«Смилуйся над нами, протяни руку над нашей бренностью, чтобы уберечь от гнева Хаоса», - повторял Энхо раз за разом, в то время как громадный корабль трясло, словно в лихорадке, чувствовалось, как деформируется корпус, не приспособленный к передвижению в атмосфере.
        Зубы эру Венца лязгали, от бесконечных толчков его мутило, одолевало желание сорвать шлем и выскочить из карталлуса. Голова то и дело переставала «варить», и тогда казалось, что он слышит треск и отдаленные крики, но это были, скорее всего, галлюцинации.
        Сколько это продолжалось, он не мог сказать…
        А потом Энхо ударило снизу и сбоку.
        Его швырнуло к потолку, и, несмотря на сопротивление атраментума, младший декурион врезался коленями в стену. Уловил на этот раз настоящий, вовсе не иллюзорный скрежет, шлепнулся на пол и остался лежать, морщась от пронзившей руку резкой боли.
        В голове билась одна мысль:

«Неужели все? Неужели все?..»
        Но «Аспер» больше не двигался, и, похоже, останки турригера достигли поверхности Монтиса. Это значит, надо выбираться, пока не взорвался ремус или энергоцентраль одной из башен главного калибра не решила, что самое время выдать импульс.
        Тот перестанет быть виртуальным уже в искривившемся стволе, и тогда… пафф!
        - Я жив! Жив! - прошептал Энхо, понимая, что уровень атраментума понижается.
        Густая черная жидкость уходила в отверстия, появившиеся в одной из стен.
        Он попытался встать и зашипел от боли, едва пустив в ход правую руку - похоже, перелом. Кое-как сумел встать, утвердиться на дрожащих ногах и попытался открыть дверь карталлуса.
        Та приоткрылась едва-едва, и пришлось протискиваться в узкую щель.
        Эру Венц оказался в кубрике, где горела одна-единственная лампа, пол был наклонен, а стены - изогнуты и пробиты в десятке мест.
        - Эй, есть кто живой?! - крикнул он.
        Глухое эхо сразу погасло, и наступила тишина, от которой заболели уши.
        О Превознесенный, неужели и вправду все, кроме Энхо, погибли - его соратники и друзья, младшие и старшие декурионы, артиллеристы и двигателисты, броневики и связисты, смелые, сильные и веселые мужчины?..
        И нет анасима, чтобы проверить - вдруг кто-то без сознания…
        Тест-панели не горят ввиду отсутствия энергии.
        И нет времени, чтобы вскрыть все карталлусы… или есть?
        Что выбрать - либо попытаться спасти хоть кого-нибудь, рискуя тем, что руины
«Аспера» взорвутся и они все равно погибнут, но зато совесть Энхо останется чистой, либо поторопиться наружу, чтобы выбраться как можно быстрее и не думать о том, что ты совершаешь пусть маленькое, но предательство?
        Эру Венц заскрипел зубами и двинулся вдоль стены с рядом узких дверей, с силой ударяя кулаком в каждую - вскрыть карталлус без доступа старшего офицера невозможно, но если найдется кто живой, то он откликнется, даст о себе знать. Ведь не для того же Божественная Плоть сохранила его во время падения, чтобы он трусливо спасал свою шкуру?
        Пятая по счету дверь открылась, и он увидел изуродованный труп - шлем разбит, голова смята, как яйцо после удара молотком, руки раскинуты, вместо лица кровавое месиво.
        Лайгор эру Стольц, один из офицеров системы жизнеобеспечения.
        Энхо отвел взгляд, его замутило вновь, подступила слабость, предвестница накатывающего обморока. Но тут самая дальняя дверь, обозначенная надписью «декI. сисIII. Арвинд Глагон Терциус», с треском распахнулась, и из нее вывалился кашляющий навигатор.
        - Вымя Галактики, - прохрипел он. - Ты жив?
        - Да… только вот руку сломал…
        - Ничего, срастется, - Арвинд поднялся на ноги. - Что, остальные того?
        Энхо пожал плечами, опустил взгляд - если до сих пор никто не подал признаков жизни и не попытался выбраться, то значить это может только одно, и в этой части корабля они остались вдвоем…
        - Понятно, - сказал навигатор, но тут глаза его закатились, и он шлепнулся на пол.
        - Эй, Арвинд! - воскликнул эру Венц, бросаясь к другу.
        После пары ударов по щекам тот вроде бы пришел в себя, веки поднял, но забормотал нечто невнятное.
        - Арвинд! - повторил Энхо, но ответа вновь не дождался.
        Судьба, похоже, не оставила ему выбора - нужно спасаться самому и выносить друга, пока есть шансы, ну а остальные… со сломанной рукой двух раненых никак не потащишь.
        Действуя только левой, ухитрился взвалить навигатора на спину и зашагал к двери кубрика.
        Выйти наружу реально только через один из шлюзов, многослойную сверхпрочную броню турригера пробить изнутри невозможно, ее не возьмут никакие инструменты, и даже оружие не поможет. Но лучше заглянуть в висящий у двери ящик с аварийным набором и прихватить плазменный резак - на тот случай, если придется пробиваться через переборки.
        Сил у Энхо хватило до лифтовой площадки, там его настиг новый обморок.
        Встав после него, эру Венц подобрал резак, снова затащил Арвинда на плечо и пошагал дальше - до места, где потолок опустился, а пошедшие гармошкой стены сошлись подобно челюстям… прямо нельзя, надо прорезать стену и на карачках двигаться по узкому проходу, какими пользуются навты-настройщики… Еще раз шипит резак, и они вываливаются в шлюз, чьи створки распахнуты, а за ними - голубое небо…
        - Это мы где? - спросил зашевелившийся навигатор, и Энхо с облегчением сгрузил его на пол.
        Раз болтает здраво, значит, пришел в себя.
        Сам сел к стене, чтобы перевести дух - сердце колотилось точно бешеное, руки тряслись, пот капал с бровей.
        - У выхода, - ответил эру Венц, немного отдышавшись. - Сам идти сможешь?
        Через пять минут выяснилось, что да, сможет, и они добрались до распахнутых створок. Снаружи обнаружился лес - смятые заросли, поломанные стволы, а дальше сплошная стена зелени, и на горизонте горы.
        Ощутил теплое прикосновение солнечных лучей на щеке.
        Турригер лежал на боку, так что шлюз в его округлом борту находился у самой земли.
        - Ты ведь местный? - Арвинд усмехнулся и сплюнул кровью. - Что это за район?
        - Монтис велик, - отозвался Энхо. - Похоже на Рецию…
        - Она и есть, вы не ошиблись, эру Венц, - спокойно сказал выступивший из зарослей Янус.
        Комбинезон его был в подпалинах, седые волосы взлохмачены, под глазом красовался синяк, но командир «Аспера», несмотря на все это, ухитрялся выглядеть так, словно они на торжественном приеме во дворце Божественной Плоти и на плечах гортатора - парадный мундир.
        Молодые офицеры невольно встали по стойке «смирно».
        - Вольно. - Янус едва заметно усмехнулся. - Вы…
        Он осекся и повернулся на запад, в ту сторону, где синеву неба вспороли три белопенных полосы. Огромные карпентумы класса «Рубер» через мгновение оказались над упавшим турригером, распахнулись створки десантных люков, из них посыпались солдаты в тяжелой штурмовой броне.
        Замерцали полусферы гравикомпенсаторов.
        - Преторианцы? - спросил Энхо, разглядывая герб на борту ближайшего карпентума.
        Голова огромной гривастой кошки - Вторая «Львиная» когорта.
        - А ты кого ждал, спасателей? - Арвинд сердито оскалился.
        Эру Венц хотел ответить, но в голове зашумело, ноги ослабли, и через миг все поглотила тьма.

* * *
        Солнце Аркануса, голубоватое и маленькое, висит низко над горизонтом, и холмы, окружающие Антрум Ноктурна, отбрасывают длинные глубокие тени. Но в обычно пустующей комнате на самом верху главной башни тьме не место - лучи светила врываются через огромные окна, квадратами ложатся на стены.
        Каждое украшает еле заметный, вплавленный в стекло герб - свернувшаяся в кольцо змея, что кусает собственный хвост, символ колеса памяти, ее бесконечного, бурного потока.

«Весна в этом году задерживается», - думает сестра Валерия, глядя на занесенный снегом сад, на протоптанные тропинки, на то, как одна из послушниц семенит к трапезной.
        Валерия провела на Арканусе пятьдесят лет, и он стал ей второй родиной.
        Сегодня они собираются здесь, девять Старших Сестер, охраняющих память, сходятся вместе впервые за несколько месяцев, ибо вести, пришедшие из столицы Империума, слишком важны.
        Девять женщин, отказавшихся от женского в себе ради того, чтобы стать чем-то намного большим, чем просто человек.
        - Свершилось то, что свершилось, - говорит сестра Езинда, маленькая и сморщенная, вот уже десятилетие исполняющая обязанности Домина Темплум и управляющая Антрум Ноктурна воистину железной, почти мужской рукой. - Нервейг пал, и его место занял молодой Вальгорн.
        - И стоило ради этого отрывать нас от занятий? - бормочет круглолицая сестра Клейдор. - Сколько было правителей на нашей памяти, сколько их еще будет, и что нам за дело до того, чья задница полирует Мерцающий трон?

«Недовольна и даже не пытается этого скрыть, - отмечает про себя Валерия. - Понятно, пришлось в кои-то веки выйти из лабораторий, бросить любимые эксперименты. Ничего, сейчас тебе напомнят, кто ты есть…»
        - Не совсем так, добрая сестра, - голос Езинды звучит так же мягко, как и ранее, и только очень хорошо и долго знающий ее человек, да и то не всякий, а очень наблюдательный, может понять, что Домина Темплум разгневана. - Мы - часть человечества и не можем жить вне его, мы - часть Империума и должны учитывать его интересы. Да, императоры не раз и не два обращались к нам за помощью, но что бы стало с Антрум Ноктурна в годы вторжения Грихайн, не встань легионы железной стеной на пути врага?
        Валерия ежится, по спине ее бежит холодок - о да, они помнят, лучше всех помнят, как три столетия назад неведомо откуда явился враг, которого оказалось невозможно понять…
        Непостижимыми остались его цели, его язык и способ мышления.
        Ни одного пленного не удалось допросить, и это после войны длиной в четверть века! Грихайн уничтожили, вплоть до последней личинки, и в запале ликвидировали почти все, что они принесли с собой.
        Да, в запасниках Антрум Ноктурна имеется кое-что, но слишком мало.
        - Императоры, - ворчит сестра Лерд, старейшая из всех, более полутора сотен раз видевшая, как весна приходит на холмы Аркануса. - Сейчас их так не называют. Используют всякие хитрые титулы или вовсе именуют Божественной Плотью, ибо так почтительней, ишь ты…
        - Мы зря тратим время, это все пустая болтовня, - говорит Валерия очень тихо. - Мы должны принять решение.
        - Насчет чего? - Лерд, похожая на закутанную в алые ткани мумию, глядит на нее неодобрительно. - Нервейг мертв, его племянник ничуть не лучше того, кого он сверг, это все скоро поймут.
        - Но есть еще кое-что, - произносит Езинда.
        Да, Валерия не ошибается - главную новость Домина Темплум по обыкновению придерживает.
        - Что-то важное? - с издевкой спрашивает Клейдор.
        - Сама поймешь, - Езинда остается спокойной. - Эльтирия, фемина, смогла бежать. Более того, она попросила помощи у нас.
        - Через Альенду? - интересуется Лерд.
        - Нет, через одну из сестер суб фламмеум, - отвечает Домина Темплум.
        Понятно, отчего Эльтирия не пошла к Альенде - та или в миссии, или во дворце, на виду, на ней всегда десятки глаз, и скрытно помочь кому-то сивилла, обитающая в непосредственной близости от Мерцающего трона, просто не может.
        К тому же, после того как Нервейг два года назад изгнал из столицы прочих сестер, она осталась одна, в окружении лишь послушниц.
        - И как же она ее нашла? - интересуется Валерия, чувствуя, как беспокойство трогает сердце мохнатой лапкой.
        Любой крестьянин с полей Целлии или рабочий с шахт Фатума знает о сивиллах, выпускницах Антрум Ноктурна, что носят одежды красного цвета, а мудростью превосходят любого мужчину. Но мало кто ведает о том, что с Аркануса разъезжаются и эмиссары другого рода - обычные, ничем не примечательные на первый взгляд женщины.
        Они ведут простую жизнь, не дают мудрых советов, не предсказывают будущее…
        Но они существуют для той же цели, что и прочие сестры, охраняющие память, и всегда готовы выполнить приказ Старших Сестер.
        - Боюсь, что этого мы никогда не узнаем. - Езинда вздыхает. - Фемина просит. Молит нас, чтобы мы помогли ей избегнуть гнева племянника и отомстить за мужа и детей.
        - Месть? Что за гадкое слово, ишь ты, - ворчит Лерд.
        - О ней речи и не идет, - замечает Домина Темплум. - Но вот помощь… Наших сил хватит, чтобы Вальгорн не смог найти Эльтирию, но вот нужна ли она нам?
        - Проще выдать ее новому императору, чтобы заручиться его благодарностью, - быстро говорит Клейдор.
        - Ты слишком много времени проводишь за своими занятиями, добрая сестра, - Езинда более не скрывает раздражения. - Ты умудрилась забыть, что правители не бывают благодарными, особенно хозяева Мерцающего престола!
        Клейдор отшатывается, глаза ее загораются гневом, но только на миг, и она опускает голову.
        - Оказывая помощь фемине Нервейга, мы поставим себя в опасное положение, - подает голос сестра Жинора, Домина Поэналис, в чьем ведении послушницы, их набор и обучение.
        - Это верно, - говорит Валерия, - но зато у нас появится дополнительный козырь. Вдруг с Вальгорном что-то пойдет не так? Что мы вообще знаем о нем?
        Все взгляды обращаются на Лерд, Домина Круор, в круг обязанностей которой входит знать все обо всех сколь-нибудь значимых людях Империума, об их предках, талантах и привычках.
        - Взбалмошный юноша, испорченный варварским воспитанием, - говорит старуха задумчиво. - Дух Скола Анимус глубоко проник в его душу, и та отравлена бешеными страстями. Происходит из боковой ветви, единственный, кто уцелел в «дни гнева» двадцать лет назад.
        Валерия слушает и думает, что да, племянник убитого императора вряд ли станет хорошим правителем - алмаз души и ума властителя, чтобы он засверкал всеми гранями, надо готовить с детства, воспитывать жестко и умело, а если отдать его в грязные лапы взыскующих «свободы духа»…
        Получится не бриллиант, а инструмент для резки стекла.
        - Благодарим тебя, добрая сестра, - говорит Езинда, когда Лерд замолкает. - Сложная ситуация.
        - Может быть, нырнуть в нее? - нерешительно предлагает Жинора и смотрит на Валерию.
        - Можно попытаться, хотя, учитывая, что здесь замешана Божественная Плоть, результат не гарантирован, - говорит та. - Рискнем, с позволения Домина Темплум и вашей помощью, сестры…
        Будущего не существует, но умеющий видеть способен обращаться к таким глубинам человеческой памяти, где нет времени, и разглядывать эпизоды настоящего, недоступные обычному взору, - те, что уже сформировались, но еще не наступили, пока еще эфемерны, но представляют собой куда больше, чем вероятность.
        Езинда кивает:
        - Конечно. Жинора, Клейдор, помогите ей!
        Все они обучены искусству ирунаре, но лучше всех им обязана владеть та из сестер, к имени которой добавляют звание Домина Каос - Валерия получила его давно, в тот год, когда Нервейг стал императором.
        - Начинаем, - говорит она, когда названные Старшие Сестры придвигают свои кресла вплотную, так, чтобы получился треугольник и они могли взяться за руки.
        Правой ладонью ощутить ободряющее касание Жиноры, левой - жесткое пожатие Клейдор…
        Окунуться в тот мрак, что всегда живет внутри нас, но не поддаться ему…
        Раствориться и стать его частью, подвижной и осознающей себя, свободной…
        Валерия перестает слышать покашливание Лерд, чувствовать тепло солнечных лучей на щеке, тело ее словно исчезает, а рассудок всасывает клубящееся черное облако - та память, что лежит много глубже личных воспоминаний и простирается не только назад, но и вперед, - это выяснили много тысячелетий назад, когда люди и не помышляли о том, чтобы покинуть прародину.
        Домина Каос словно открывает Сокровищницу, исполинскую, размером с целую галактику, заполненную образами, совокупностью человеческих деяний, невообразимо сложной, составленной из миллионов поступков, тысяч событийных потоков, пересекающихся и завихряющихся, сливающихся и расходящихся, могущественных и слабых…
        Потерять себя и найти безумие здесь проще простого, но не зря она Старшая Сестра.
        Нужно отыскать беспрестанно бурлящий котел событий, что соответствует Монтису, опоре Мерцающего престола, и разобраться в том, что творится там, какие силы будут воплощены в ближайшее время и какова роль Эльтирии, фемины Божественной Плоти.
        С этим она справляется быстро, перед глазами Валерии мелькают картинки: огромный дворец, вспышки в черном небе, сражающиеся люди, кровь на клинках, раскрытые в крике рты… крутящиеся в пустоте серые птичьи перья, транснависы в космосе, взрывы ракет…
        События, события, события…
        Внезапно накатывает сильнейшая дрожь, и только сестры, державшие ее за руки, не позволяют Домина Каос потерять концентрацию.
        Картинка сменяется… она видит потоки звезд, низвергающихся в бездну…
        Черная воронка, засасывающая все… пелена, сквозь которую не прорваться… занавес из тысяч острых клинков… водовороты со всех сторон… пенящиеся волны, что ревут, подобно хищникам…
        Валерия обнаруживает, что сидит в своем кресле, лицо ее мокрое от пота, а по мышцам гуляют судороги. Несколько судорожных вздохов, и она берет верх над вздумавшим бунтовать телом, а успокоив тело, занимается душой - ведь на самом деле это одно и то же.
        Старшие Сестры спокойно ждут, и только когда Домина Каос выпускает руки помощниц, Езинда спрашивает:
        - Ну, что скажешь?
        - Ничего, - произнести это единственное слово сложнее, чем целую речь.
        - Совсем ничего? - Черные брови на круглом лице Клейдор поднимаются.
        - Там… - Валерия прикусывает губу: каждый умелец ирунаре описывает то, что видит, своими словами, приносит из глубин родовой, общечеловеческой памяти собственные образы, и порой бывает сложно, почти невозможно растолковать их другим, а тут еще и дополнительные сложности, связанные с объектом сегодняшнего «нырка». - Заслон, крышка…
        - Божественная Плоть? - Езинда задумчиво гладит себя по седым волосам. - Нервейг? Кто-то еще?
        - Одна из сестер? - начинает Жинора, но сама же машет рукой. - Нет, невероятно. Наверняка это император.
        Ирунаре не позволяет видеть события, в которых участвуют существа, больше не принадлежащие к человеческому роду: сами сивиллы, Божественная Плоть, адепты отдельных школ самоизменения, распространенных на варварских планетах, «птенцы» давно уничтоженного Орлиного Гнезда…
        Валерия откидывается на спинку стула и закрывает глаза - ее трясет, и дальнейший разговор не представляется интересным. Она чувствует себя странно, как никогда, и ей кажется, что там, в темной бездне, она столкнулась не с одним «непрозрачным» потоком событий, а с двумя.
        Вот только что это значит, что?
        Глава 5
        Время изготовления Мерцающего трона определить удалось лишь приблизительно - два тысячелетия назад, период Фуги.
        Предмет сей обладает выраженными психоактивными свойствами, те проявляют себя с переменной силой и по-разному действуют на разных людей. Только этим воздействием можно объяснить большую продолжительность жизни императоров и намного превышающее норму количество разнообразных отклонений в роду эру Монтис, от гениальности в отдельных сферах до безумия…
        Из отчета сестры Урнейл, Домина Когнитус,
        36-й год правления императора
        Цивилита Развеселого
        Сердце Вальгорна сладко подрагивало в предвкушении, а руки потели от волнения.
        В первый раз в жизни, но далеко не в последний, о нет, он нарядился в ту одежду, что пристала лишь Божественной Плоти, и вскоре войдет в тронный зал не принцепсом, гостем, пусть и могущественным, и родовитым, а полноправным хозяином, под взглядом которого все будут трепетать…
        Сапоги-калиги казались неудобными, голые ноги мерзли, путались в полах палудамента, но Вальгорн не обращал на это внимания - его возвышенный, совершенный дух парил на крыльях радости, и неприятные мелочи не имели значения.
        Барабаны ударили так, что пол под ногами вздрогнул, и из-за двери, у которой стоял бывший принцепс, донесся мощный голос начавшего декламацию верховного понтифика:
        - Сердца наши мертвы и пусты, миллиарды осиротели, ибо пусто место того, кто первый в Явленном…
        Ритуал Инкарнацио, с него начинается всякое новое правление.
        Дождавшись нужного момента, Вальгорн с бьющимся сердцем шагнул в дверь. Ударивший в лицо яркий свет ослепил его, но бывший принцепс замер, нащупав левой рукой твердый угловатый подлокотник.
        Подлокотник Мерцающего престола.
        Глаза привыкли, и Вальгорн увидел Каелума, со вскинутыми руками расположившегося в центре жертвенного круга: торчит белая шапка верховного понтифика, сверкает третий глаз во лбу, другие два горят торжеством, щетинятся молниями алые облака на сутане.
        - Утешь же нас! - воскликнул жрец, содрогаясь всем телом. - Утри наши слезы!
        Вальгорн ответил, что положено, и Каелум, поднявшись на ноги, зашагал по ступеням к трону. С боков к нему пристроились двое помощников, один с полотенцем, другой с кувшином из серебра, такого старого и темного, что оно выглядит почти черным.
        И тот и другой предмет из храма Согласия, построенного Антеем, и, согласно легенде, принадлежали Основателю.
        - Божественный Дух нисходит в плотское! Тварное пронизывается Высшим! - загудел верховный понтифик, оказавшись рядом с Вальгорном, и тот опустился на колени.
        Согнув голову, он почувствовал себя беззащитным, и страх поразил сердце, подобно холодному лезвию, - в пределах дворца нет никого, кому он мог бы доверять, на кого опереться, жрецы служат Каелуму, и экзорцисты слушаются его приказов, окружающие трон преторианцы смотрят в рот Овиго.
        Но ничего, уже помчались целеры к Волюнтасу…
        Вальгорн задышал чаще и пропустил страх сквозь себя, как его учили в Скола Анимус: всякое чувство делает тебя сильнее, и главное - отдаться ему целиком, позволить ему пройти до глубины души, до самых основ естества.
        Освященное масло потекло на макушку, неприятно защекотало кожу, и тело бывшего принцепса сотрясла благоговейная дрожь - именно в эти мгновения он из обычного человека, пусть и с кровью ангелов в жилах, превращается в Божественную Плоть…
        Странно, что пока не чувствуется никаких перемен.
        Верховный понтифик вытирал Вальгорну голову, а тот поглядывал по сторонам - скамьи амфитеатра заполнены, но там никто не сидит, все стоят на коленях, как и положено. И те, кто достоин того, в первом ряду, у самого края усыпанного песком жертвенного круга.
        Овиго, префект претория, громадный, как два человека разом…
        Сивилла Альенда - седая голова над коконом из алого шелка…
        Еще кое-кто, на кого лучше не глядеть, ибо сегодня он без ипсе-плаща…
        Срочно вызванные в столицу проконсулы и легаты - блестят золотые пуговицы на мундирах, торчат перья на парадных шлемах, руки в белых перчатках лежат на рукоятях церемониального оружия.
        Если кто из них и недоволен сменой Божественной Плоти, то скрывает это.
        Пятый легион, посмевший вступить в бой с преторианцами, раздавлен и будет сформирован заново. Гальвий эру Цейст погиб, не успевших вовремя сдаться офицеров ждет наказание, и вся армия Империума в один голос поет осанну новому хозяину Мерцающего трона!
        - Аве, Кесарь! - провозгласил верховный понтифик так мощно, что заглушил барабаны.
        - Аве, Кесарь! - отозвались зрители, и голоса военных смешались с голосами занявших верхние скамьи гражданских чиновников, консулов, преторов и прокураторов, всех, кто смог прибыть на торжество.
        А задержавшиеся или сказавшиеся больными вскоре об этом пожалеют.
        Вальгорн поднялся на ноги и вскинул руку, приветствуя толпу - именно толпу, неважно, из кого она состоит, ведь все, кто ниже единственного, вознесенного надо всеми, недостойны индивидуальности…
        Торжество переполняло его, рвалось наружу, тянуло за углы губ.
        И только крошечный червячок беспокойства мешал Вальгорну целиком отдаться ликованию - проклятая фемина исчезла без следа, точно растворилась в воздухе, и мальчишка с Аллювии, непонятно откуда взявшийся родственник, ухитрился сбежать из дворца. Экзорцисты и рекуператоры так его и не нашли, хотя пытали нескольких уродов из внутреннего двора.
        Но сейчас не время думать о досадных мелочах, ведь Вальгорн Третий стал Божественной Плотью!
        - Аве! - отозвался он, и верховный понтифик вместе с помощниками двинулся вниз по ступенькам.
        Наступает момент жертвоприношения, вот только оно пойдет не совсем так, как обычно, и это станет сюрпризом для Луция Каелума, и вряд ли единственным в ближайшее время.
        Мерцающий трон вспыхнул, мягкий свет окутал Вальгорна, и внутри у него что-то сдвинулось. Он не понял, что именно, вроде опять ничего не изменилось, но в то же время он стал другим.
        Да, жертвоприношение… и для начала в честь Божественной Плоти жизни лишится не безымянный юнец в белом балахоне, а некто более значимый, можно сказать, уникальный…
        Это будет настоящая, воистину благодарственная жертва!
        Верховный понтифик удивленно обернулся, когда Вальгорн зашагал следом за ним, на лице жреца отразилось замешательство - еще рано, обреченных на гибель людей еще даже не подвели к жертвенному кругу, и Божественной Плоти пока нужно сидеть на троне.
        - Аве! - воскликнул бывший принцепс, вступая на желтый песок.
        - Мой государь, вы… - прошептал Каелум, но Вальгорн не стал его слушать.
        - Только в руках моих право нести смерть и милость! - объявил он, вытаскивая из ножен клинок из вибростали, привезенный с Волюнтаса и ни разу не подводивший хозяина. - И сейчас я покажу это, и да будет первая кровь, пролитая в мою честь, угодна не только Плоти, но и Духу!
        Он взмахнул оружием и глянул на Альенду:
        - Иди сюда, сивилла.
        - Да, мой государь, - отозвалась она, и красный шелк зашелестел, отмечая ее шаги.
        Бледное лицо под копной седых волос не изменилось - неужели она не боится, ведь не может же проклятая ведьма не догадываться, что ее ждет, что живой ей отсюда не выйти?
        Не нужно было спасать того выскочку, неведомо откуда взявшегося родича.
        Сивилла оказалась рядом, спокойная, необычайно высокая, пахнущая имбирем.
        - Прощай, - сказал Вальгорн и ударил, снизу вверх, чтобы клинок распорол живот и вошел в сердце.
        Альенда пошатнулась, и губы ее раздвинулись в улыбке.
        - Как жаль, что не все доступно нашему взгляду… - прошептала она, так что эти слова, помимо Божественной Плоти, уловил разве что Луций Каелум, но вряд ли жрец понял их смысл.
        Да и сам Вальгорн, честно говоря, тоже.
        Сивилла упала, и песка коснулся уже труп.
        Вальгорн раздул ноздри, вдыхая запах свежей крови, его охватило радостное возбуждение - вот бы сейчас прямо здесь разорвать целку девчонке лет пятнадцати, чтобы она орала от боли и извивалась, и царапала его, а он мог кусать ее за шею, за уши, за грудь…
        Но ничего, время для утех придет позже.
        - А теперь жертва! Доставай свой нож, старик! - закричал он, повернувшись к верховному понтифику. - А вы все радуйтесь, что еще живы по моей милости, и не молчите, не молчите!
        - Аве, Кесарь! - пискнул первым догадливый служитель.
        - Аве, Кесарь! - поддержали его остальные.
        Да, время новой Божественной Плоти пришло…
        В перистиле было темно, золотое свечение силовых полей не могло разогнать мрак. Шуршали невидимые ветви, ночные твари агукали, повизгивали и урчали, булавочник возился в своем отсеке.
        Здесь, под сенью дерева-колонны с Аллювии, они находились вдвоем: Вальгорн и его собеседник. Несколько преторианцев стояли у двери, там, где было посветлее, блестели их лорика сквамата, но новый правитель Империума не особенно рассчитывал на гвардейцев - сегодня он справится сам.
        - Хм, что скажешь? - спросил он, решив, что выдержал достаточную паузу.
        В душе его собеседника должна появиться тревога, пустить корни, вырасти, превратиться в ужас.
        - А что угодно услышать моему государю? - В мягком голосе нет и намека на страх.
        Вальгорн нахмурился.
        - Как думаешь, что мне помешает взять тебя и отдать в руки рекуператоров? - спросил он. - Сам знаешь, говорят все, и ты расскажешь о том, кто ты такой на самом деле, кто твои сообщники… Или ты думаешь, что я вот так оставлю тебя рядом с собой?
        - О, мой государь волен поступать как ему угодно, - поклон, и не поймешь - искренний или издевательский. - Только попав в руки рекуператоров, я непременно умру, и для этого мне достаточно оказаться в сознании на несколько секунд - имплант-прерыватель в мозгу среагирует на кодовую фразу, и все тайны уйдут со мной на Обратную Сторону. Зато мои друзья будут точно знать, что тот, кого они считали союзником, на самом деле предал их и что он не стоит того, чтобы его поддерживать.
        Вальгорн поморщился, возникло желание вытащить меч и ударить, чтобы кровь брызнула потоком, как во время их встречи, когда он убил двух гомункулов… но нельзя, это будет глупо.
        - Ты мне угрожаешь? - прорычал он.
        - Как смею я, мой государь? - изумление на лице, и, похоже, искреннее.
        - Хм, союзники, - произнес Вальгорн, словно пробуя на вкус это слово. - Исключительно странный союз, ты не находишь? Вы знаете обо мне все, я о вас - ничего.
        - О, достаточно того, что мы всецело преданы вам, мой государь. - Крик какой-то твари заглушил слова, и непонятно, что прозвучало: «преданы вам» или «предали вас».
        Нет, нужно будет уничтожить этот перистиль, игрушку бежавшей фемины.
        - Лучше тайный друг, чем откровенный недоброжелатель, - продолжил собеседник. - Я хочу учить людей смыслу их бытия: этот смысл есть сверхчеловек, молния из темной тучи, называемой человеком.
        Опять фраза из «Книги Заратустры»!
        Зачем?
        Вальгорна пытаются убедить, что он имеет дело с люциферитами, или тот, кто стоит сейчас напротив, просто не в силах время от времени не цитировать древние, священные для себя трактаты?
        Возможно и то, и другое.
        Когда-нибудь он узнает правду, но не сейчас, позже, когда прочно усядется на Мерцающий престол.
        - Ну ладно, что же, - сказал Вальгорн. - Иди пока, иди.
        Он смотрел вслед собеседнику и думал, что лучше явный враг, чем союзник, о котором ты не знаешь ничего.
        Иплант-прерыватель в мозгу - это серьезно, отключить или извлечь подобное устройство невозможно, неизвестны способы обойти его действие, сделать так, чтобы хозяин не вспомнил кодовой фразы или не смог ее проартикулировать. Из того, кто таскает в себе подобную штуку, не получится даже изготовить капутор, если ты найдешь умельцев, готовых нарушить закон Тикурга.
        Значит, пока остается только следить, использовать камеры и микрофоны, собирать сведения обычными способами - иногда это помогает, хотя в этот раз, скорее всего, ничего не даст, слишком уж хитрая тварь помогла Вальгорну взобраться на трон и, что самое неприятное, даже не потребовала за это платы.
        Ничего, время радикальных средств придет, но немного позже.

* * *
        Двадцать шагов от одной стены до другой, и пятнадцать шагов, если идти поперек, гладкие стены, где с трудом нащупываются швы между каменными блоками, неровный пол и крохотный источник в одном из углов. Постоянная темнота, что становится лишь чуть менее густой на несколько часов в разгар дня, и делается непроницаемой в остальное время. Сырость и прохлада, и еще вонь, которую осознаешь не постоянно, лишь время от времени, но привыкнуть в ней все равно не можешь.
        Ларс думал, что с какого-то момента смрад мочи и кала перестанет бить в нос, но он ошибся.
        Вода в подземном отделении гробницы была, ее хватало, чтобы не умереть от жажды, а армейские сухие пайки в рюкзаке Янитора позволяли не испытывать голода. Но когда тебе шестнадцать лет и ты сутки за сутками сидишь в темном закрытом помещении, можно свихнуться от безделья.
        В первый же день Ларс ощупал каждый сантиметр стен и пола и понял, что отсюда не выбраться, что подняться по гладкой стене сумеет только паук, а продолбить ее нечем, разве что собственной головой.
        Он заставлял себя отжиматься и прыгать, даже бегал по периметру комнаты, но воздуха тут было маловато для упражнений, быстро приходила одышка, выступал холодный пот. Тогда он садился или ложился в углу, противоположном от того, где справлял нужду, и погружался в болезненное оцепенение.
        На второй или третий день - со счета Ларс сбился на удивление быстро - начались галлюцинации.
        Он видел родную усадьбу, слышал голоса друзей и родственников, в том числе и умершего отца, чувствовал ласковые прикосновения матери… но та превращалась в Мельдию, а вместе с ней являлся и Янитор, и при взгляде на него в душе закипал гнев, и он начинал мечтать, что сделает с лысым усачом… попадал вообще непонятно куда, в сумрачные джунгли, слегка похожие на аллювианские, сталкивался с Нервейгом и Эльтирией, с высокой сивиллой, что спасла его от смерти во время жертвоприношения…
        Вот только зачем, чтобы он сдох в подземелье?
        В минуты просветления Ларс понимал, что сходит с ума, что надо как-то с этим бороться, но сил не находилось…
        Пару раз, в минуты душевной слабости, он начинал кричать, звать на помощь - не может быть, чтобы Некроурбис не посещали совсем, кто-то должен ухаживать за гробницами мертвых правителей, следить за порядком!
        Орал до тех пор, пока в горле не начинало саднить, но никто не отзывался.
        Однажды ночью, уже окончательно сбившись со счета дней, Ларс проснулся оттого, что ощутил - рядом кто-то есть. Он резко сел, обострившимся слухом пытаясь определить, кто это и насколько опасен, но не уловил ни единого звука, кроме журчания воды.
        Затем пришло понимание - к нему заглянула хозяйка гробницы, где он заперт, фемина Ландия Ослепительная, то ли вернувшаяся с Обратной Стороны, то ли никогда туда целиком не уходившая.
        Эта мысль не вызвала ни страха, ни удивления, и Ларс вновь лег.
        Ведь так естественно для хозяйки проведать свою собственность, посмотреть, что за незваный гость тут объявился…
        Он то ли снова уснул, то ли провалился в очередное видение, но обнаружил, что вокруг него словно листья в вихре крутятся все, кто когда-либо занимал Мерцающий трон, начиная от Антея Основателя, что предстал в виде маленького лысого старичка с колючим взглядом.
        Никто не называл имен, Ларс просто знал, кто есть кто.
        Они походили на живых, но в то же время были плоскими, как психокартины, и рты, открываясь, не производили звуков, и в них не имелось ни зубов, ни языка, лишь нечто серое, клубящееся.
        Без удивления Ларс обнаружил среди прочих Нервейга, мрачного и насупленного, с кровью в рыжей бороде, и подумал, что тот тоже мертв и погребен неподалеку. Почему только он не услышал похоронной процессии?.. Хотя, учитывая размер Некроурбиса, звуки могли сюда не донестись, и никто из провожавших Божественную Плоть в последний путь не приблизился к той аллее, где стоит похожая на храм усыпальница из синего с белыми прожилками мрамора…
        Затем бывшие хозяева Империума сгинули, и Ларс провалился в обычный сон.
        Прошел то ли день, то ли два, и он понял, что перестал испытывать голод, а в теле появилось странное онемение. Упражнения он забросил, зато видения стали куда более яркими, чем темная, вонючая, заключенная в четырех стенах реальность.
        Когда послышались шаги и слабый свет проник в подземелье, Ларс решил, что это ему кажется.
        - Что-то тихо, - сказали наверху. - Не помер ли он?
        - Не должен, - второй голос, хриплый, принадлежал Янитору, и сердце забилось чаще, а кровь побежала по жилам - за ним пришли, собираются его вытащить, а значит, он не погибнет.
        Ларс смирил порыв вскочить на ноги и заорать, остался лежать как лежал.
        Нужно показать, что он беспомощен и слаб, и тогда у него будет шанс отомстить, застать их врасплох.
        - Ладно, спускайся, - велел усач, и вдоль стены с шорохом скользнула веревочная лестница.
        - Ну и воняет же там, - пожаловался человек, что заговорил первым, и послышалось тяжелое сопение.
        Свет был слишком ярким для привыкших к темноте глаз Ларса, и он лежал, опустив веки.
        Кто-то спрыгнул на пол, закряхтел, и сильная рука потрясла его за плечо.
        - Ты жив, парень? - спросил некто, пахнущий потом и чесноком, после чего с легкостью поднял Ларса. - Эй, Эний, давай скидывай веревки, сам он вряд ли поднимется, бедолага еле дышит.

«Ага, Янитор - не настоящее имя, хотя это сразу было понятно…»
        Ответный возглас, шорох, Ларса положили в нечто похожее на гамак и потащили вверх. Пару раз он задел локтем о стену, а когда оказался на твердом, рискнул приоткрыть глаза.
        Вот он, лысый ублюдок с холодными глазами, точно такой же, как и в тот день, когда они познакомились, даже в том же комбинезоне, и кобура с лучевым пистолетом на месте, разве что на пальцах теперь красуются ипсе-перстни.
        От ярости и гнева Ларс задрожал, резко выкинул руку, хватаясь за застежку кобуры, а второй вцепился склонившемуся над ним Янитору в горло. Тот удивленно захрипел, потерял равновесие, но не упал, смог упереться в стену, лицо его побагровело.
        Слабые неловкие пальцы шевелились с трудом, и сил не хватало, чтобы сжать их как следует.
        - Эний, что у тебя там? - донеслось со стороны гробницы.
        - Еле дышит? - просипел усач, оторвав руку Ларса от своей шеи. - Ха-ха!
        Ожидаемого удара не последовало, что-то зашипело, сладкий аромат пощекотал ноздри, и стало темно…
        Равномерное гудение, какое может издавать мощный двигатель, нечто мягкое под спиной и головой, кто-то пытается насвистывать песенку, но получается у него очень плохо. Слабость во всем теле, но не мерзкая, иссушающая, какой она была в гробнице, а другая, обычное состояние истощенного тела, колющая боль в затылке, и разноцветное мельтешение под опущенными веками.
        Последствия той химической гадости, с помощью которой его вырубили!
        Хотя руки и ноги свободны, на теле не чувствуется ремней, а это значит, что он вовсе не пленник… Но кто тогда?
        - Открывай глаза, - хрипло сказали рядом. - Я знаю, что ты очнулся.
        Ларс лежал на заднем сиденье карпентума, и похоже, того же самого, на котором его привезли в Некроурбис. Янитор располагался прямо за его головой, а за пультом сидел тот человек, что помогал ему в подземелье, - виднелся плотный бритый затылок, слышался немелодичный свист.
        - Я должен попросить у тебя прощения, Ларс Карвер Примус, - очень серьезно сказал усач. - Я, Эний эру Альдерн, эдил городской канцелярии Монтисполиса, прошу извинить меня за то, что я совершил с тобой. Я действовал в неведении, не имея полной информации, и причинил тебе физические и моральные страдания, о чем сейчас сожалею.
        Ларс так удивился, что несколько мгновений пролежал с открытым ртом, моргая и пытаясь собраться с мыслями - он ждал чего угодно, но никак не извинений, да еще и настолько высокопарных.
        Эдил, да из патрициев, ничего себе!
        Ларс по-прежнему злился, было обидно, что его вот так взяли и засунули в гробницу, посадили, словно животное, в клетку… хотя, может быть, тем самым его и вправду спасли?
        - Ну, это… хм… я не знаю… - выдавил он.
        - Я, Эний эру Альдерн, готов искупить свою вину, - сказал усач и протянул ладонь. - Так, как тебе, Ларс Карвер Примус, будет угодно.
        - Хорошо, прощаю, давай-ка, - пробормотал уроженец Аллювии, думая, что с этого типа он еще стрясет что-нибудь, и лучше всего помощь в возвращении на родную планету.
        И он пожал протянутую руку.
        - Благодарю, - Эний склонил лысую голову. - Чего-нибудь хочешь? Есть или пить? Мы ввели тебе стимуляторы, но мягкие, и часов за двенадцать организм полностью восстановится.
        - Нет, не хочу… - Ларс сел, что далось с некоторым трудом, закружилась голова, а на лбу выступила испарина, но он удержался, не лег обратно. - Скажите лучше, куда мы направляемся и что вообще происходит, почему вы со мной так носитесь?
        Сидевший за рулем человек повернул голову, стало видно круглое лицо с носом-картошкой и удивленные синие глаза.
        - Неужели ты не знаешь? - спросил он.
        - Он не знает, Келус, - сказал Эний. - А ты заткнись и веди машину.
        Он смотрел на Ларса испытующе, в холодном взгляде читался интерес, и разговаривал совсем не так, как раньше, исчезло пренебрежительное «парень», тон стал совсем другим.
        - Ты помнишь тот момент, когда верховный понтифик чуть не прирезал тебя? - спросил усач.
        - Да, - Ларс вздрогнул. - И что?
        Как такое забудешь - страх, дикий страх, даже не ума, а готового к смерти тела, и ты видишь нож, что оборвет твою жизнь, и знаешь, что твою кровь выпьют, а мясо сожрут те, кто смотрит на тебя?
        - Тебя спасло вмешательство Альенды, увидевшей в твоих жилах кровь ангелов. Ты знаешь, что это?
        - Нет.
        Ларс несколько раз спрашивал о «крови ангелов» обитателей внутреннего двора, но они то ли не хотели отвечать, то ли просто не знали, что это такое, и разговор всякий раз уходил в сторону.
        - Кровь ангелов передал потомкам Антей Основатель.
        - Что?
        В первый момент Ларс решил, что из-за слабости и действия стимуляторов неправильно понял фразу, но затем покрутил ее так и сяк и не нашел возможности для самообмана… Антей Основатель… у его потомков… у него тоже… и он что, выходит, тоже отпрыск первого владыки Империума?
        - Нет, это невозможно, - сказал он. - Откуда?
        - Это неизвестно. - Эний дернул себя за один ус, потом за другой. - Какая-нибудь Божественная Плоть побывала на Аллювии, заронила там семя в понравившуюся женщину - другого объяснения я не вижу, но правда это или нет, на самом деле не имеет значения. На данный момент - ты единственный обладатель такой крови, кроме Вальгорна, неделю назад официально ставшего хозяином Мерцающего трона и повелителем наших жизней, наших душ и тел. Это, конечно, если у тебя нет родных братьев или двоюродных братьев, рожденных от братьев твоего отца. Кровь ангелов передается только по мужской линии, поэтому женщины твоего рода в данной ситуации никого не интересуют.
        Рот Ларса вновь открылся, а в голове воцарился полный сумбур.
        Он - отпрыск Антея Основателя, обладатель крови ангелов, наследник престола Империума… Невозможно!.. Но возможно ли хоть что-то из того, что происходило с ним в последнее время, начиная от явления жрецов к ним в усадьбу и заканчивая заключением в гробнице Ландии Ослепительной?..
        - Это бред какой-то, - сказал он. - Хотя сивиллы не могут ошибаться… так?
        Прозвучало это жалко, даже жалобно.
        - Могут, но не в таких вещах и не в такой момент. - Эний вновь подергал себя за усы. - Мы, как ты понимаешь, не заинтересованы в том, чтобы Вальгорн правил, и хотим сделать так, чтобы власть над Империумом попала в твои руки.
        Ларс хмыкнул, и ему стало смешно.
        Это что, он, Карвер, сын фермера с Аллювии, привыкший работать с утра до ночи, будет сидеть на Мерцающем престоле, носить палудамент и жрать плоть людей, принесенных ему в жертву?
        Да никогда!
        - Это не шутка, - сказал Эний, когда Ларс перестал смеяться.
        - Я понял, - буркнул он. - Вы хотите… а кому-нибудь интересно, чего хочу я?
        - И чего же?
        - Вернуться домой!
        - Это невозможно ни при каких условиях. - Брови Эния сошлись, он помрачнел. - Аллювия захвачена ургами, и по той информации, что есть у нас, большая часть населения уничтожена.
        Ларса словно ударили коленом под дых, он застыл, пытаясь впихнуть ставший ледяным воздух в горло. В голове закрутилась мысль, что проклятый усач врет, что это обман, подобного не может быть, мама и сестры живы, а дома обязательно все в порядке.
        - Нет… - выдавил он после того, как справился с дыханием. - Ты лжешь!
        Эний развел руками.
        - Нет, - сказал Ларс, ощущая, что глаза начинает жечь. - Это неправда, нет.
        - Правда, дружище, увы, - в голосе сидевшего за пультом круглолицего прозвучало сочувствие. - Возможно, что твои родные уцелели, но узнать это трудно, если вообще…
        - Заткнись, Келус! - оборвал его Эний и добавил раздраженно: - Вот трепло!
        Ларс глубоко вздохнул, потом еще раз - нет, он не заплачет, не даст воли слезам, он мужчина, а не ребенок, да еще, если верить тому, что сказали недавно, и потомок Антея Основателя…
        Вот только зачем ему жить теперь, ради чего? К чему стремиться?
        Возможно, они уцелели, урги не могли за такой короткий срок истребить всех… нет, лучше не надеяться, даже не думать о таком варианте, не сушить душу глупым самообманом…
        Эний молчал и вовсе смотрел в сторону, делая вид, что ничего особенного не происходит - и это было правильно, вздумай усач проявлять сочувствие, Ларс бы не выдержал, сорвался. А так есть время, чтобы справиться с собой, чтобы привыкнуть к мысли, что их больше нет, что возвращаться некуда.
        Хотя как, во имя Божественного Духа, можно привыкнуть к такой мысли?
        - Вы мне не лжете… - сказал он после паузы, затянувшейся, может быть, на десять минут, а может быть, и на час. - По крайней мере, в этом… Значит, возвращаться мне некуда и незачем… Но я все равно не хочу сидеть на Мерцающем троне и быть таким, как Нервейг!
        Ларса затрясло от злости, он вспомнил рыжую бороду, темные злые глаза… Нет, никогда!
        - Каким тебе быть, решать только тебе, - пожал плечами Эний. - Никто не может тебя заставить. Но подумай сам, какие у тебя есть варианты - либо ты отказываешься от нашей помощи и остаешься один на Монтисе… Как думаешь, сколько времени пройдет до того, как тебя сцапают и доставят к Вальгорну? А уж он-то не оставит родственника и заодно конкурента в живых, тебя убьют, и не просто так, а помучают - бывший принцепс любит смотреть на чужие страдания.
        - Если все пойдет так, то и вам не поздоровится! - воскликнул Ларс, сжимая кулаки; ноздри его раздулись от гнева. - В руках Вальгорна я не стану молчать, расскажу обо всех, кто собирался меня использовать!
        - Ладно-ладно, это очевидно, - усач не обратил внимания на эмоции собеседника. - Но у нас все готово для бегства с планеты и вообще из инсулы, а найти меня на просторах Империума будет сложно даже для Божественной Плоти, да и кто я для него? . Так, свихнувшийся эдил, мелкая сошка, возомнившая себя непонятно кем. Меня даже не будут особо искать, ограничатся тем, что конфискуют имущество и заочно вынесут приговор.
        - Ну… да, наверное… - признал Ларс.
        - Второй вариант, - продолжал Эний все так же ровно, словно они обсуждали какую-то ерунду. - Ты принимаешь нашу помощь, мы вывозим тебя в безопасное место, готовим тебя и учим достойным Божественной Плоти образом, а затем делаем все, чтобы ты занял Мерцающий трон.
        - Но для чего вам это? Вы хотите денег, власти, покорной марионетки на престоле? И кто вы такие?
        Эдил поочередно дернул себя за усы, словно раздумывая, как вылезти из-под такой груды вопросов.
        - Насчет того, кто, я тебе не отвечу, еще рано для этого, - сказал он наконец. - Нуждайся мы в марионетке, тебя никто не стал бы уговаривать, несколько сеансов психомодерации, и все. Денег у нас достаточно, к власти рвутся только глупцы… Нет, все иначе. Человечество пока еще нуждается в жесткой руке, а линия Циррония Окаянного выродилась, Вальгорн - последний ее представитель, и очень типичный. Нормальный правитель, что сумеет сохранить и укрепить Империум, может получиться из тебя.
        - Далеко же вы смотрите. - Ларс ощутил, как опускаются веки, как зевота сводит челюсти - он устал от вышибающих опору из-под ног новостей, от долгого и сложного разговора, и так хорошо было бы провалиться в темноту сна, туда, где ты не помнишь о том, что у тебя больше нет матери и что тебе некуда возвращаться.
        - Воистину, человечество - это не цель, а всего лишь средство! - Глаза Эния вспыхнули, и он добавил, уже спокойнее: - Не всем же видеть лишь то, что под носом.
        - Да? - Ларс тряхнул головой, пытаясь отогнать накатывающее оцепенение, не только телесное, но и душевное - полный ступор, когда вроде бы видишь и слышишь, но не в силах думать или действовать.
        В этот момент ему на самом деле было все равно - спасется он или окажется перед сидящим на троне Вальгорном.
        - Ну, что ты скажешь?
        - Давай-ка… я, пожалуй, соглашусь, - Ларс улегся обратно на сиденье, лицом вниз. - Только скажи, куда мы направляемся?
        Сомневался, что сможет уснуть, но разговаривать не хотелось, не хотелось вообще ничего.
        - На небольшой космодром, где нас ждет транснавис с верным гортатором, - проговорил Эний.
        Все вроде бы правильно, но в ответе снова минимум информации и никакой конкретики - похоже, к такой манере собеседника отпрыску Антея Основателя, ставшему недавно сиротой, нужно привыкать.

* * *
        - Смирно! - Голос Януса прокатился по лишенному окон помещению, в углах задребезжало эхо.
        Энхо вскинул голову, выпрямился, ощущая, как кольнуло в спине - последствие того, что спать приходится на очень жесткой и неровной койке, и отогнал желание распрямить подвешенную на фиксаторе руку.
        Справа замер Арвинд, слева еще четверо - все офицеры, выжившие в последнем бою
«Аспера».
        - Вахтенный, доклад, - велел гортатор.
        - За время вахты происшествий не отмечено! - бодрым голосом сообщил младший декурион Симс, спец по системам жизнеобеспечения, чьи розовые обычно щеки за последние дни побледнели.
        Еще бы - эрус-контроллер на том «курорте», куда они угодили почти две недели назад, не чета тем, что ставят на боевых кораблях, в камере нет даже окна, а прогулка в течение половины стандартного часа дозволяется раз в день. Да и кормят хоть и обильно, но однообразно и настолько убого, что порой ешь через силу.
        Что это за тюрьма, где они находятся, выяснить так и не удалось.
        Преторианцы обыскали рухнувший «Аспер», собрали выживших, их оказалось двадцать человек, и запихнули в карпентум. Когда один из центурионов попытался спросить что-то, его вырубили безо всякого странгулора, ударом приклада в челюсть, и больше любопытных не нашлось.
        Несколько часов полета - и выгружали их уже в темноте, так что Энхо увидел только двор и высокие стены.
        Его в числе прочих раненых осмотрел врач, вколол эру Венцу костный стимулятор и нацепил фиксатор. А затем едва державшегося на ногах от усталости младшего декуриона боевой системы два отвели в рассчитанную на десятерых камеру, где уже находились шесть его товарищей.
        - Вольно! - сказал Янус. - Жалобы, пожелания, предложения?
        Он поддерживал такой порядок, словно они находились на турригере, а не сидели взаперти.
        - Разрешите обратиться? - спросил Арвинд.
        - Слушаю вас, декурион.
        - Может быть, все же поговорить насчет кормежки, а то сколько можно эту гниль жрать?
        - Боюсь, что наши голоса не будут услышаны. - Гортатор улыбнулся, и его разделенное на две части лицо жутко скривилось. - Нас не станут слушать, поскольку формально нас не существует… но я попробую, во время сегодняшней прогулки.
        На второй день, когда все они более-менее очухались, Янус собрал всех и сказал:
«Надеюсь, вы понимаете, что именно произошло и что шансов выйти отсюда в прежнем статусе у нас нет?»

«Но почему, ради всех доблестей Превознесенного?» - спросил Энхо.

«А потому, что нас объявили мятежниками, - гортатор произнес это спокойно, но эру Венца передернуло. - Мы должны служить Империуму, если ты вспомнишь присягу, но фактически мы служим тому или иному хозяину Мерцающего трона, Старому Телу, и когда они меняются не самым обычным, скажем так, образом, возможны… безобразные эксцессы вроде того, жертвами которого мы стали».

«Но мы всего лишь выполняли приказы!»

«Порой это и есть главная вина, - пробурчал Арвинд. - И что нас ждет?»

«Первый вариант - казнь без суда и следствия, - сказал Янус. - Но это маловероятно, расстрелять нас могли под горячую руку, сейчас же прошло достаточно времени. Поэтому нас, скорее всего, выведут отсюда в качестве ссыльных и отправят куда-нибудь на Алгор или Метус, туда, где нужна грубая физическая сила и откуда трудновато выбраться просто так».

«Это невозможно, - сказал эру Венц. - Это не по закону, не по справедливости… Божественная Плоть не может так поступить, даже если мы в какой-то момент стреляли в его сторонников!»
        Всем известно, что правитель Империума мудр и чтит правду… он не может быть иным!

«Идите и полежите, декурион, - это гортатор произнес тоном приказа, и глаза его сузились. - Вам во время падения здорово досталось, и боюсь, что вы еще не можете связно мыслить».
        Энхо ушел к себе на койку, кипя от гнева.
        Нет, их обязательно выпустят отсюда, как только разберутся во всем, а ему позволят связаться с родными… он сообщит отцу, где он и что с ним, и тот непременно поможет сыну, пустит в ход все связи!
        Но день шел за днем, а ничего не происходило, и надежды эру Венца таяли.
        Он крепился, старался не показывать виду и, единственный в камере, молился трижды в день, как положено, но помогало это мало. Замечал, что соратники о чем-то шепчутся, переговариваются так, чтобы он не слышал, а когда Энхо подходил, замолкают, и это заставляло чувствовать себя изгоем, белой вороной.
        Даже Арвинд стал другим, как будто чужим, они почти не общались.
        На пятый день эру Венц попробовал добиться разговора с управляющим тюрьмой рекуператором, но конвоиры даже не стали его слушать, а когда младший декурион попытался настаивать, попросту избили его.
        Ссадины не зажили до сих пор.
        - Еще что-нибудь? - спросил Янус. - Тогда разойтись… все свободны!
        Последняя фраза, хоть и уставная, прозвучала насмешкой - что такое свобода в камере, где у тебя нет ничего, кроме неудобной койки, одуряющей скуки и спертого воздуха?
        Энхо развернулся и побрел к своему месту.
        За спиной грохнул засов, со скрежетом открылась дверь, и грубый голос заявил:
        - Эй, эру Венц, на выход!
        Энхо развернулся так быстро, что едва не упал - неужели случилось что-то из того, на что он надеялся?
        - Иду, - сказал он.
        Божественная Плоть проявил милость, их решили выпустить, и начинают с него?.. Или рекуператор собирается побеседовать с узниками, как это положено, и объявить о начале процесса?..
        Нет, лучше не гадать.
        Дверь камеры захлопнулась за спиной, и его повели по коридору - один конвоир спереди, другой сзади, оба огромные, мощные, странгулоры наготове, как и резиновые флагрумы с металлическими вставками. Громыхнула запирающая лифт решетка, и они поехали вверх, но не на один уровень, а на два, туда, где Энхо ранее не бывал.
        Еще один коридор, но намного короче, и маленькая комната, с единственным стулом и матовым экраном на стене.
        - Не знаю уж, как это произошло, - сказал один из конвоиров, рыжий и лопоухий, - но тебе дозволили видеосвидание, так что садись, парень, и веди себя хорошо, будь паинькой.
        Видеосвидание? Но с кем?
        Энхо опустился на привинченный к полу стул, а после того как конвоиры вышли, экран осветился.
        Появившийся на нем отец вроде бы выглядел как обычно - густые волосы без следа седины, чопорное худощавое лицо с резкими морщинами, выдающийся нос, наглухо застегнутый френч. Но видно было, что Травиант эру Венц волнуется - взгляд его, обычно прямой, бегал, а руки вертели старинную черную ручку с золотым пером, дар дедушке от одного из давно почивших хозяев Мерцающего трона.
        - Папа, - сказал Энхо, - а я уже и не верил…
        - Свободный гражданин, - натужным, не своим голосом произнес отец, скривившись точно от боли, - вы не должны больше называть меня так, ибо мы не состоим ни в какой степени родства.
        - Что?..
        - Обряд выведения из фратрии состоялся вчера, - продолжал Травиант эру Венц, глядя куда-то в сторону, - в присутствии всех старших родичей, и мнение их было единодушным: мятежнику, обратившему оружие против Божественной Плоти, не место среди…
        Он осекся, перевел взгляд вниз, но затем нашел силы посмотреть на сына.
        - Вот как, папа? - сказал Энхо, ощущая, что в груди разрастается нечто холодное, похожее на ледяную глыбу с множеством острых углов.
        - Да, так! - Тон главы рода эру Венц стал вдруг живым, в нем обнаружилась боль. - Когда я узнал, что вы будете в инсуле, позвонил старый знакомый из штаба, я обрадовался, мать думала… а потом все это, я понимаю, что ты всего лишь декурион и не мог поступить иначе, но и я… - Он махнул рукой, сжал ручку так, что та сломалась, острие пера вонзилось в ладонь и потекла кровь.
        Ноздри отца раздулись, как всегда в моменты сильного гнева, и Энхо закрыл глаза.
        Нет, такое видеть он не в силах…
        Некоторое время слышалось лишь тяжелое дыхание, а потом Травиант эру Венц заговорил вновь, трудно, натужно, с усилием, выкатывая каждое слово из глотки, как тяжело нагруженную вагонетку:
        - Свободный гражданин, мы с вами более не состоим в родстве, но я счел необходимым сообщить вам о случившемся, я сумел отыскать вас и добиться видеосвидания. Вы имеете право знать…
        - А Летиция? - перебил его Энхо.
        - Она, она… - отец сглотнул. - Солидарна с нами и расторгла помолвку.
        Тяжесть в груди стала еще больше, онемение поползло вверх и вниз, так что язык ворочался еле-еле, словно омертвел:
        - Но почему? Неужели она… и вы поверили, что я - мятежник?
        - Мы преданы Божественной Плоти! - воскликнул Травиант эру Венц, а затем сгорбился и махнул рукой. - Хотя что тут объяснять, ты сам все понимаешь… понимаете, свободный гражданин. Прости.
        Экран погас, Энхо остался сидеть ошеломленный, оглушенный, не до конца живой.
        Может быть, это все хитроумный трюк, чтобы смутить его, вывести из равновесия? Хотя нет, не той величины шишка младший декурион эру Венц, чтобы затевать нечто подобное…
        Не шишка вовсе… и не эру Венц со вчерашнего дня.
        Они преданы Божественной Плоти?
        Но ведь и он был предан, и да… именно предан.
        Энхо исполнял приказы, как надлежит гражданину Империума и военному, но оказался мятежником, и новый хозяин Мерцающего трона вовсе не спешит восстановить справедливость, устроить честный суд и оправдать тех, кто в общем-то ни в чем не виноват…
        Янус прав, их сошлют или казнят.
        Вошедшие в комнату конвоиры окриком подняли Энхо со стула, заставили куда-то идти - он шагал как в тумане, внутри было так же холодно, а под ледяной коркой чувствовалась пустота, и пустота эта росла. В один миг он потерял все, что у него имелось, честь, невесту, родственников и даже имя… так стоит ли после этого хранить то, что осталось?
        Достойна ли его преданности Божественная Плоть?
        Глаза защекотало, и он понял, что плачет - последний раз Энхо позволял себе слезы еще до того, как попал в Каструм Аетас, лет в двенадцать, и всегда считал себя стойким мужчиной…
        Пришел стыд, а следом за ним - гнев.
        На того, из-за кого все это произошло, из-за того, кто сломал ему жизнь тем, что решил стать хозяином Империума.
        - Я доберусь до тебя, подонок, - прошептал Энхо, когда его втолкнули в камеру.
        - Что там было? - спросил шагнувший навстречу Арвинд. - Что с тобой? Ты словно вымя Галактики увидел…
        На лице долговязого навигатора появилось удивление, прочие офицеры повернулись к ним.
        - Я видел… отца, - сказал Энхо, сглатывая - нет смысла скрывать то, что произошло, да и не сможет он скрыть. - Они отреклись от меня, потому что я мятежник… я больше не эру Венц, ну, формально…
        - Вот это патриции, мать их за ногу! - воскликнул кто-то, вроде бы Симс.
        - Ну что же, скажем так, - проговорил севший на койке Янус ровным голосом. - Добро пожаловать в реальный мир, младший декурион боевой системы два. Надеюсь, теперь вы избавитесь от иллюзий, в которых блуждали ранее, и у нас станет одним соратником больше.
        - Наверное, да, - буркнул Энхо, и только после этого до него дошел смысл услышанного. - Но в каком смысле соратником, гортатор… ведь мы уже не экипаж?
        - А это вы, декурион, узнаете в свой черед, - загадочно ответил бывший командир турригера «Аспер», а ныне, судя по всему, предводитель небольшой банды обреченных мятежников.

* * *
        Проконсул Антавиан эру Линхольд, начальник генерального штаба Империума улыбался, скрывая за улыбкой истинные чувства, в данном случае неприязнь и изумление, благо за годы службы он прекрасно выучился прятаться за маской холодного, уверенного в себе профессионала.
        С покойным Нервейгом, да примут его не особо жестоко на Обратной Стороне, было непросто…
        С этим Старым Телом, похоже, будет еще сложнее.
        Они находились в совещательной комнате, сам эру Линхольд, трое его заместителей и новая Божественная Плоть, прошедшая через Инкарнацио совсем недавно. Над громадным столом мерцала карта, разобраться в которой непосвященному человеку почти невозможно - тысячи огоньков, разноцветные линии, радиусы и рубежи.
        - …завершены в ближайшее время, а операции начаты до начала месяца, - закончил не очень длинную, но крайне эмоциональную речь Вальгорн, облаченный в розово-оранжевый мундир с золотыми погонами, аксельбантами чуть ли не до пупа и огромными пуговицами из кости арундианского кита, еле заметно светившимися в полутьме. - Хм, надеюсь, вы меня поняли?
        - Да, мой государь, - почтительно отозвался эру Линхольд, думая, что этот парень и раньше любил яркие пышные шмотки, а став хозяином Мерцающего престола, вовсе потерял вкус и меру. - Но осмелюсь возразить…
        - Никаких возражений! - Божественная Плоть хлопнул замшевыми перчатками по столу-проектору, отчего карта, изображавшая пограничные сектора, озадаченно мигнула. - Либо вы исполняете, что я приказываю, либо…
        Ноздри его раздулись, лицо, в общем-то, симпатичное, на миг перекосило так, что оно стало напоминать звериную морду.
        Начальник генерального штаба, заставший еще отца Нервейга, не зря прозванного Зубом, знал, что в такой ситуации любое слово будет воспринято как противоречие, и поэтому просто поклонился.
        Ничего, спина не отвалится, зато голова… точно не отвалится.
        Дальний предок эру Линхольда, под старость ударившийся в философию и попавший в историю как один из мудрецов школы Божественного времени, оставил изречение
«каждое мгновение - это целая жизнь».
        Когда имеешь дело с правителями, истинность этих слов легко почувствовать на собственной шкуре: одно неудачное мгновение, и все, жизнь твоя заканчивается, причем очень невеселым образом.
        - Вот так-то лучше, - сказал Вальгорн. - Жду от вас подробный план, проконсул.
        - Да, мой государь. - Эру Линхольд поклонился еще раз, и хозяин Империума, повелитель тысяч планет, живое воплощение Божественного начала на Нашей Стороне, неспешно зашагал к двери.
        Вот только когда он вышел, в совещательной комнате стало легче дышать.
        - Ну вот это же надо же, а? - сказал Рудис эру Сильвард, сколь косноязычный, столь и толковый легат-квартирмейстер. - Пятый заново, ну… и еще два, хотя давно не было… зачем только, ведь это морока, и долгая?
        - И не говори, Руди, - эру Линхольд фыркнул: остались только свои, подслушать их здесь нельзя, так что можно на время снять маску. - Ну, восстановить… э-э… пострадавший легион - это дело понятное, хоть и не быстрое, но сформировать еще два, Сорок Шестой и Сорок Седьмой, и при этом пустить в дело «оранжевую» мобилизацию… и все одновременно?
        - Но куда деваться? - второй заместитель начальника штаба глянул на карту. - Неясно только, чем ему урги помешали, ну да, цапаемся мы с ними, вон Аллювию решили отдать, но к большой войне ведь не готовы.
        - Это как раз понятно, - проворчал эру Линхольд. - Ему нужно отвлечь армию. Слишком многие запомнили, как именно новая Божественная Плоть взял трон, кто ему помогал и кто в результате оказался мятежником… - он сжал кулаки.
        Гальвий эру Цейст и начальник генерального штаба когда-то начинали вместе, зелеными декурионами в гарнизоне на Фатуме, и проконсул тех славных времен не забыл…
        Преторианцев среди штабных «моментов» не любили почти так же, как и межкорабельных
«нырков» или штурмовых «пешеходов», все сходились в том, что те гнусные высокомерные ублюдки, мало на что годные, если дойдет до дела.
        Хотя вон с Пятым легионом они как-то справились.
        - Навтов и офицеров нужно держать занятыми, чтобы не думали лишнего, - продолжил эру Линхольд. - Лучшее же средство для занятости - война, а уж если удастся одержать хотя бы небольшую победу, то новая Божественная Плоть и вовсе станет героем.
        - А разве удастся? - второй заместитель скептически усмехнулся.
        - А это еще и от нас зависит, - проконсул нахмурился, давая понять, что эпизод пустой болтовни прошел, настало время для обычной штабной работы: один момент-жизнь сменился другим. - Поэтому, господа, беремся за дело, от тебя, Руди, мне нужен мобилизационный план по «оранжевой» схеме и что-то по новым легионам, ты, Шаливан, займешься развертыванием…
        Можно как угодно относиться к новому хозяину Мерцающего трона, но они военные, и обязаны исполнять свой долг.
        А это значит, что в ближайшие дни закрутится боевая махина Империума, что давно не пускалась в ход хотя бы на пятьдесят процентов, задвигаются люди и механизмы на сотнях планет, турригеры и целеры поплывут через пространство, и каждый день в штаб начнут приходить сводки о потерях…
        Озадачив подчиненных, эру Линхольд подошел к карте, отыскал среди прочих огоньков тот, что обозначал инсулу Монтиса. А что, если развернуть пару легионов сюда, ударить по дворцу, где засел Вальгорн, так, чтобы осталась лишь дымящаяся яма… найдутся легаты, что с удовольствием выполнят такой приказ.
        Хотя нет, нельзя, Божественная Плоть есть олицетворение всего человечества, и обратиться против нее… предательство есть предательство, кто бы ни сидел на престоле и как бы он себя ни вел.
        А дело начальника генерального штаба - исполнять приказы.
        Глава 6
        Так пришли из небесных глубин они,
        истребляющих тварей настали дни.
        Полетел по Вселенной жестокий стон,
        новой ярости гибельный дан закон.
        На людей походили, но чужда им честь,
        из всех чувств они знали лишь только месть.
        В один год покорились им сто планет,
        под Пурпуровым Сердцем узнали гнет.
        «Сказание о Войне Сердец»,
        Песня шестая, «Супремус»
        Стволы деревьев, такие толстые, что каждый не обхватить и дюжине людей, изумрудно-зеленые и шершавые, усыпанная листьями с тарелку земля, заснеженные вершины на горизонте и зеленоватое солнце в зените. Вьющаяся между исполинов грунтовая дорога и неспешно двигающийся по ней экипаж, старинный, с огромными ребристыми колесами и крохотной кабиной.
        Управлял им немногословный седой гомункул с серьгой в ухе, а Эний и Ларс располагались в кузове.
        Мотор шумел еле слышно, экипаж с мягким кряхтением перебирался через выпирающие корни, преодолевал канавы и ямы, и ехать было довольно удобно, особенно если забыть о том, что везут их неизвестно куда…
        На вопросы о цели путешествия усатый эдил отвечал: «надежное убежище».
        С таким же успехом он мог вовсе ничего не говорить.
        Эмпориум, где опустился их транснавис, выглядел заброшенным - разрушенная навигационная башня, руины чего-то, похожего на зенитные лучевые установки, заросшая травой ВПП. Едва двое пассажиров отошли на ее край, корабль стартовал, и через мгновение исчез в небе.
        Появления экипажа с молчаливым гомункулом им пришлось ждать сутки.
        И когда местное светило зашло, Ларс с внезапной дрожью понял, насколько далеко от дома он забрался - наверху висело черное, совершенно незнакомое небо, моргали чужие, неведомые на Аллювии звезды. Это открытие заставило его на миг замереть и вспомнить, что на Монтисе он ночного неба не видел ни разу, поскольку во внутреннем дворе не было окон.
        И он стоял, глядя вверх, на черный купол, усыпанный лимонными, багряными и сапфировыми огоньками, похожими на осколки Мерцающего трона, и чувствовал, что падает в заполненную мраком бездну, тонет в ней…
        Еще несколько месяцев назад он, Ларс Карвер Примус, думал только об урожае, об усадьбе, да еще, может быть, о ежемесячной танцевальной вечеринке в ближайшем поселке. А теперь он кто, преследуемый, гонимый отпрыск Антея Основателя, чуть ли не личный враг Божественной Плоти?
        Возможно, сирота, бесцветный осколок, лишившаяся сияния звездочка.
        Мать и сестер он старался не вспоминать, вообще не думать о них - незачем бередить душу, и бесполезно, мыслями не вернешь тех, кто ушел на Обратную Сторону или попал в лапы ургов.
        - Скоро приедем, - сказал Эний, отвлекая Ларса от размышлений, и тот поднял голову.
        Их экипаж форсировал речушку или даже, скорее, ручей, а на другом берегу был уже не лес. Стеной стояли заросли кукурузы, и качались на ветру большие, но пока еще зеленые початки.
        - Скоро - это к вечеру? - спросил Ларс, но в ответ Эний только хмыкнул и принялся дергать себя за усы.
        Прямой участок между двумя шелестящими стенами, поворот, и они увидели окруженный деревьями дом, даже не просто дом, а нечто вроде маленького замка, словно выросшего из земли, с серыми стенами и красной крышей из незнакомого материала, треугольными окнами и округлыми стенами без углов.
        - Умбра Ангустус, - сказал, повернув голову, гомункул, открывший рот чуть ли не впервые.
        Заросли кукурузы закончились, дорога потянулась через аккуратно подстриженную лужайку. Затем они въехали в ворота в невысоком, скорее декоративном, заборчике и остановились.
        - Вылезаем, - сказал Эний и, прихватив рюкзак, перепрыгнул ограждение кузова.
        Ларс последовал за ним, но не успел оглядеться, как двустворчатые высокие двери распахнулись, и из них выступили двое могучих мужчин в набедренных повязках. Колыхнулись одинаковые серьги, вставленные в левое ухо, гостям досталось два настороженных взгляда, и в их сторону обратились наконечники коротких копий, украшенных синими лентами.
        Эний хмыкнул и покачал головой.
        Вслед за здоровяками из дома явилась женщина в темно-лиловом комбинезоне. Ларсу при первом взгляде показалось, что с ней что-то не так, какой-то непорядок, но какой именно, он не понял…
        Не высокая, но и не маленькая, с правильным, не особенно красивым лицом и русыми волосами. Лет около сорока, вроде бы самая обыкновенная, но в то же время совершенно… неправильная.
        - Ага, явились, - сказала женщина резким голосом и уперла руки в бока. - Посмотрим. Это и есть тот юнец с кровью ангелов в жилах? На вид обычный балбес из гомункулов.
        - Я - полный человек! - заявил Ларс, нахмурившись.
        - Да? Никогда бы не догадалась. - Женщина проказливо улыбнулась, и он понял, что это все шутка.
        - Ладно-ладно, не можешь ты без своих хохмочек, - вступил Эний.
        - Надо же как-то развлекаться, а это в мои годы не так-то легко. - Женщина очень легко, словно вообще ничего не весила, сбежала с крыльца и повернулась к Ларсу. - Ты можешь звать меня Ультима, и я уверена, что ты не раз проклянешь и меня, и это как бы имя… ученик.
        - Ученик? - Ларс хмыкнул. - Давай-ка разберемся… чему вы меня хотите учить?
        - Ты думаешь, что готов к тому, чтобы вступить в борьбу с Вальгорном и занять его место? - спросил Эний.
        - Стой, разбежался! - Женщина в лиловом комбинезоне показала эдилу кулак. - Наступило мое время. Смотри, - она поглядела на Ларса, и тот понял, что не в состоянии определить, какого цвета у нее глаза - то ли фиолетовые, то ли темно-голубые, то ли вообще красные. - Ты должен стать символом, знаменем, за которым пойдут люди… - слово это она произнесла со странной интонацией, почти презрительно. - И я сделаю все, чтобы это знамя было прочным, величественным и во всем соответствовало своему предназначению.
        - И что? - буркнул Ларс. - Звучит красиво, но непонятно, ясно лишь то, что вы собираетесь сделать из меня орудие для исполнения ваших желаний, и никому не интересно, чего хочу я сам.
        Ультима посмотрела на него по-новому.
        - Умный юноша, - сказала она. - Желания - крайне опасная штука, иногда они делают нас сильнее, порой ослабляют… но я тебя научу пользоваться ими так же, как руками и ногами.
        - И помни, что в нынешнем состоянии ты не соперник Вальгорну - по всем статьям, - влез Эний, за что получил уничижающий взгляд и второй показанный кулак.
        - Ну, если так… - протянул Ларс, задумчиво почесывая макушку.
        Учиться чему-то не совсем понятному, но зато ради того, чтобы победить собирающегося тебя убить человека, не человека даже, а повелителя Империума - что может быть достойнее?
        Ну а заняв Мерцающий трон, он сможет отвоевать Аллювию и, может быть, спасти…
        Хотя нет, об этом нельзя думать!
        - …тогда я согласен, - закончил Ларс и протянул Ультиме руку.
        Высокий потолок, стены отделаны деревянными панелями, вдоль одной из них - стеллажи с книгами, с древними, пластиковыми, и современными, в виде психосвитков. Стол, такой большой, что тут можно лечь поспать, на нем серебристый кубик выгруженного анасима, кресло, достаточно жесткое и неудобное, чтобы никогда не тянуло подремать, закрытые жалюзи, от которых струится приглушенный свет.
        В этом таблинии Ларс провел многие часы и наверняка проведет еще больше.
        Сейчас он корпел над законами Пятнадцати, принятыми в правление Божественной Плоти Нервейга Второго, и не просто читал нудные, написанные высокопарным и непонятным языком параграфы, а пытался уложить все в единую картину - зачем, в чьих интересах, с какой целью…
        Месяц в Умбра Ангустус пролетел как один день, здесь Ларсу исполнилось семнадцать стандартных лет, но он этого почти не заметил - был в тот день слишком занят. За это время он познакомился с усадьбой, расположенной среди рощ и полей, узнал ее обитателей.
        Тут было множество гомункулов с серьгой в ухе, зато полные люди являлись настоящей редкостью - он сам, Эний эру Альдерн, время от времени уезжавший куда-то, и Ультима, хотя с ней до сих пор не все выглядело понятным.
        Выяснил, что находятся они на планете Сильвания, на самой окраине Империума, что население здесь невелико, имеется всего лишь один большой город и что огромные просторы не заселены.
        Ларса учили с утра до ночи, причем таким образом, какого он ранее и представить не мог.

«Ага, разбежался! - осадила его наставница, едва он в один из первых дней попытался тупо пересказать все, что прочитал вчера. - Суть, суть узнанного мне изложи! Или ты забыл - я учу тебя пользоваться тем, что у тебя есть, и развивать новое, а не забиваю твою голову всякой требухой!»
        До попадания в Умбра Ангустус учеба для Ларса заключалась в пяти классах поселковой школы, и он всегда думал, что главное - выучить все, что тебе задали, и затем повторить с минимальным количеством ошибок.
        Но все оказалось совсем иначе.
        Да, его заставляли читать множество всякого: исторические хроники чуть ли не со времен Фуги, сборники законов, в разные годы принятых на Монтисе, элементарные учебники по планетарной экономике и какую-то философскую муть вроде «Трактатов Гая Фортиса», «Книг Заратустры» или сочинений мудрецов школы Божественного времени, посвященных Катаегис Демуто, но при этом наставница всегда хотела чего-то странного…
        Приходилось думать, насиловать мозги до того, что они начинали болеть, как мускулы после хорошей нагрузки. Искать связи, делать выводы, соединять разрозненные факты в цельную картину и, наоборот, выискивать крупицы ценных сведений в грудах пустословия.
        Иногда это было интересно, но порой хотелось выть.
        - …лишается гражданства Империума и изгоняется из его пределов. - Ларс вслух прочитал последнюю фразу из очередного закона и откинулся в кресле, разминая пальцами затылок.
        Эх, насколько легче жилось ему раньше…
        Дверь таблиния открылась, и вошел Эний, на Сильвании переставший брить голову, но зато избавившийся от усов.
        - Привет, - сказал он. - Как работается?
        - Неплохо, - ответил Ларс. - Ты как съездил?
        - Тоже ничего, - отозвался бывший эдил, усаживаясь на расположенный напротив стола диван. - В Сильваполис прибыли двое экзорцистов, хотя вроде бы никто из местных служителей Божественной Плоти не провинился.
        - И что, думаешь, по мою душу?
        - Наверняка. - Эний потянулся, чтобы привычным жестом дернуть себя за усы, но скривился и опустил руку. - Вальгорн до сих пор хочет получить твой труп, и жрецы, ставшие его союзниками в борьбе за трон, помогают хозяину Божественной Плоти, ну а действуют они куда тоньше, чем прокураторы или консулы.
        - У экзорцистов есть шансы меня найти? - Ларс вспомнил тот вечер во дворце и человека в черной сутане, двигавшегося целеустремленно и бесшумно, и невольно содрогнулся.
        Эний улыбнулся:
        - Во владениях Ультимы? Вряд ли!
        - Интересно, все же кто она такая… - пробормотал Ларс. - До сих пор не могу понять.
        - Может быть, и никогда не поймешь.
        - А ты мне не скажешь? - На этот прямой вопрос бывший эдил лишь пожал плечами, и Ларс понял, что ответа он и в этот раз не дождется - какой бы он ни был отпрыск Антея Основателя и претендент на Мерцающий трон, к нему относились без особого пиетета, скорее как к обычному и довольно невежественному юнцу.
        - Она не может быть гомункулом, - продолжил он, внимательно наблюдая за Энием - за этот месяц понял, что порой, лишь следя за собеседником, отмечая его реакцию, можно узнать массу всего. - Их видно сразу… теперь, думаю, я отличу каждого из них в любой момент…
        Да, у всех носителей серьги было нечто общее, то же самое, что имелось и в гомункулах внутреннего двора - какая-то внутренняя слабость, неспособность действовать самостоятельно, по собственной инициативе, быть в полном смысле этого слова человеческим существом.
        Эний продолжал улыбаться.
        - Полуженщина? - сам себя спросил Ларс. - Не очень похоже, никаких следов имплантов, хотя физические возможности у нее намного выше обычных, как и умственные…
        Ультима в любом своем действии была невероятно эффективна, почти совершенна - брала ли она в руки клинок из вибростали, чтобы показать, как им пользоваться, растолковывала ли тактику построения легиона при обороне инсулы или объясняла, как в разные эпохи формировался сенат.
        И знала она столько, сколько невозможно вместить в обычную голову.
        При внешней хрупкости и легкости наставница превосходила силой Ларса, а он всегда считал себя нехилым парнем, что же касалось ловкости и скорости движений, тут он безнадежно проигрывал. При всей любви к глупым шуткам и нелепым инсценировкам - вроде «стражи» из гомункулов с копьями или ночных плясок вокруг костра в лесу - Ультима оставалась беспощадно логичной и последовательной.
        И он все время ощущал в ней некую чуждость, странную неестественность, пытался справиться с этим чувством, но не мог.
        В последние несколько дней Ларс узнал многое об Орлином Гнезде и о его «птенцах», даже одолел жуткий «Трактат о Совершенстве» одного из них, Велия Недоноска. Тогда возникла мысль, не из подопечных ли императора Драмиция его наставница - странная, куда более могущественная, чем обыкновенный человек, немыслимо опасная…
        Но по здравом размышлении он эту мысль отверг - всех «птенцов» уничтожили, да и пять веков прошло.
        - Значит, не совсем обычная полуженщина, - говорил Ларс. - И тогда кто? Давай-ка предположим, что она из офицеров, прошедших Каструм Аетас или другое подобное училище, где ставят такие импланты, что их не заметишь, диффузные, например, или она модифицирована с помощью запрещенной технологии вроде той, что позволила создать супремусов…
        Эний перестал улыбаться.
        - Из особого выпуска, экспериментального, может быть, а кроме того, я выяснил, что ее прозвище на высоком наречии означает «Последняя», и я думаю, что она не просто так его выбрала.
        - Ты приблизился к истине настолько, насколько это вообще возможно, - проговорил бывший эдил. - Но я бы на твоем месте не тратил время и силы на эту загадку. Не очень важно - кто она, главное то, чему и как тебя здесь учат… Ведь это тебе нравится?
        - Да, - ответил Ларс после паузы. - Я узнал очень много такого, о чем раньше и не подозревал, я научился использовать себя куда лучше… Сколько еще это будет продолжаться?
        - Пока Вальгорн активно ищет тебя, высовываться нет смысла, - сказал Эний. - Едва рвение его ищеек ослабнет, а это произойдет через несколько месяцев, мы приступим к активным действиям.
        - Несколько месяцев? Так долго?
        - Уверяю тебя, ты и не заметишь, как они пролетят. - Эний потер руки. - Так, а теперь мы с тобой побеседуем о кодексе Пятнадцати, не зря же ты корпел над ним последние дни?
        Ларс вздохнул и попытался сосредоточиться.
        В том, что касалось изучения законов, истории и экономики, бывший эдил помогал Ультиме, и наставником был пусть и не столь блестящим, но зато до крайности дотошным.
        Так что придется отвечать, и отвечать с подробностями…

* * *
        Энхо вздрогнул, услышав возглас «Приступаем!», сердце заколотилось, и во рту пересохло.
        - Эй, открывайте вы, там! - заорал Арвинд, заколотив кулаком в дверь кубрика, предназначенного для навтов.
        Никаких входов в карталлусы, теснота, вонь от сломанного фильтра в латрине.
        Офицеры с «Аспера» попали сюда около шести часов назад, когда их выгрузили из транспортного карпентума и под дулами лучевых ружей погнали по ВПП небольшого эмпориума, судя по всем признакам - военного. Энхо разглядел очертания сторожевых вышек, навигационную башню и силуэт легкого целера.
        Через какое-то время скомандовали взлет, а теперь настало время для разработанного Янусом плана.

«Да это же безумие!» - воскликнул эру Венц, только узнав, в чем тот состоит.

«Конечно, куда разумнее, трахни меня по башке вымя Галактики, остаток жизни мерзнуть во льдах Алгора или глотать пыль с песком на Аенеусе», - сказал тогда Арвинд.
        Энхо открыл рот, собираясь сказать, что после такого они станут настоящими мятежниками, но смолчал… Похоже, для Божественной Плоти нет разницы, истинные они бунтари или поддельные, так почему, во имя Превознесенного, они должны соблюдать ему верность?
        Он более не патриций, и его поступок никак не отразится на фамилии эру Венц.
        И он согласился.
        - Что там у вас такое? - проворчал из коридора стоявший на страже конвоир.
        - Человеку плохо, гортатору нашему! - с тревогой в голосе воскликнул Арвинд.
        Янус лежал на койке, и его серая роба, в какие их всех нарядили за несколько дней до отлета, была расстегнута на груди. Остальные толпились вокруг, изображая тревогу и растерянность, хотя местонахождение каждого рассчитано до сантиметра.
        - Да пусть он хоть сдохнет! - засмеялся конвоир. - Ладно, сейчас позову врача!
        Гонор есть гонор, но если кто из заключенных во время полета отдаст концы, то не поздоровится командиру целера.
        Прошло минут десять, дверь открылась, и Арвинд поспешно отступил в сторону.
        - Быстрее! Быстрее сюда! - Симс бросился навстречу вошедшему в кубрик врачу, невысокому и смуглому, с чемоданчиком тест-набора в руке. - Похоже, у него что-то с головными имплантами - судороги начались и руки с ногами отнимаются.
        Следом за доктором в кубрик шагнули двое конвоиров и декурион наряда - все как положено в нештатной ситуации, один остается у двери, двое присматривают за заключенными.
        Теперь все зависит от того, насколько быстро и слаженно будут действовать офицеры
«Аспера».
        - Сейчас разберемся, - сказал врач.
        Когда он оказался рядом с койкой Януса, тот приподнял голову и взял доктора за запястье.
        Энхо глубоко вздохнул, напряг и расслабил все мышцы, а затем прыгнул в сторону, прямо на декуриона. Увидел выпученные от удивления глаза, открытый рот и въехал прямо по этому рту кулаком - никто ни в коем случае не должен закричать, иначе все сорвется.
        Костяшки пальцев пронзила боль, под одной из них что-то хрустнуло.
        Декурион повалился, выронив странгулор, и эру Венц упал на него, прижимая к полу и хватая за горло. Услышал сдавленный хрип от двери - Арвинд вступил в дело, Симс должен ему помочь, точно так же, как и младший центурион Якив самому Энхо.
        Ага, вот и он, шлепнулся рядом, схватил декуриона с целера за запястья.
        - Тащите их сюда! - это Янус, а значит, он справился с доктором и настало время вязать пленников.
        Постельное белье заменит веревки, а делать из него кляпы проще простого.
        - Вырубился? - спросил Якив. - Ну ты молодец, хороший удар получился. Потащили его.
        Они подняли не подававшего признаков жизни декуриона и поволокли к одной из свободных коек. Через пару минут командир наряда оказался примотанным к ней так, что не шевельнуть и пальцем, а рот его был надежно заткнут.
        По соседству растерянно моргал врач, с другой стороны Симс и Арвинд вязали одного из конвойных.
        Со вторым офицеры с «Аспера» слегка перестарались, связист по прозвищу Глыба не рассчитал сил и свернул тому шею. В результате вместо одного из пленников получился свежий труп, и это оказалось совсем не по плану.
        - В штурмовые части вам надо было идти, а не к нам, - сказал Янус, не пытавшийся скрыть досады. - Безобразное дело, но что же… Ладно, уберите его пока в латрину, немного позже разберемся.
        Энхо поднял выпавший из рук декуриона странгулор - новенький, модель «Игла-5», поступил на вооружение всего три года назад, и не только к рекуператорам, но и в войска.
        Вот теперь они и в самом деле стали мятежниками, обратили оружие против верных слуг Божественной Плоти, и если раньше он мог как-то прятаться за тем, что исполнял приказы, то теперь пелена из оправданий ушла в сторону, обнажив истину во всей неприглядной наготе…
        - Так, эру Венц, Симс - перекрываете подходы, а мы приступаем к работе, - распорядился гортатор.
        Настало время для второй части плана, куда более хитрой, чем первая, и зависящей уже не от силы, ловкости и слаженности, а от особых умений, какими обладают только офицеры армии Империума.
        Немногие задумываются, что контактный шлем, надеваемый перед тем, как забраться в карталлус, - на самом деле усилитель, и общаться с анасим-оболочкой корабля можно и без него, лишь с помощью тех имплантов, что есть в голове у каждого выпускника военного училища.
        В теле любого из офицеров достаточно всяких устройств, чтобы потерять статус полного человека, но военные находятся на особом счету и к ним не применяют законы, по которым живут остальные.
        Понятно, что без шлема много не сделаешь, но сейчас особенно много и не надо - отключить систему внутреннего видео, вызвать сбой в навигационной системе, неполадки в двигателе или системе жизнеобеспечения. Все это можно устроить и при минимальной степени допуска, что присваивается по умолчанию, и устроить так, что хозяева целера ничего не заметят - конечно, в том случае, если знать, как именно действовать.
        Из кубрика для навтов сотворить подобный трюк невозможно, там нет инфоцентралей, и поэтому для начала заключенные выбрались из него в коридор.
        Энхо выглянул из двери, рядом оказался Симс, тоже вооруженный странгулором.
        Справа был тупик с дверью, ведущей, если верить маркировке, на продуктовый склад, и они зашагали налево, чтобы вскоре оказаться на лифтовой площадке, маленькой, с характерными лестницами.
        - Целер типа «Суркулус» класса «Венетус», - сказал Энхо, оглядевшись.
        В пределах Империума все умеющие перемещаться в пространстве машины, от карпентумов до транснависов, помимо различия по типам и сериям, делятся на семь классов, обозначенных цветами радуги на высоком наречии.
        От огромных «Красных» до крошечных «Фиолетовых».
        - Мелкота рядом с нашим «Аспером», - вздохнул Симс.
        Да, турригер, где они еще недавно служили, намного больше, носит более мощное оружие… На мгновение Энхо захотелось вернуться в те времена, где он был простым честным офицером, мог с чистым сердцем молиться Божественной Плоти, мечтать о том, как приедет на побывку к родителям и невесте.
        К мысли о том, что он всего этого лишился, эру Венц пока не привык.
        Временами казалось, что происходящее с ним - страшный сон, что все вот-вот закончится и он проснется на койке в кубрике, порой он злился на отца, вот так бросившего сына, отрекшегося от него… но в другие моменты понимал, что тот просто не мог поступить иначе.
        Быть патрицием - это не только носить фамилию с приставкой «эру» и владеть старинной усадьбой.
        - Начали, - скомандовал Янус, и Энхо на мгновение оглянулся.
        Бывшие офицеры «Аспера» во главе с гортатором замерли, неуклюже раскорячившись, упершись руками в стенки - сесть или лечь нельзя, так проходящая сверху инфорцентраль окажется дальше, но сохранить равновесие и не упасть, пока ты общаешься с анасимами, тоже важно, иначе нарушится концентрация и ничего не выйдет.
        Лифтовая колонна загудела, распахнулись ее двери, и на площадку вышел высокий офицер в комбинезоне. Он успел сделать единственный шаг, после чего Энхо и Симс одновременно нажали спуск, и один из хозяев целера, ставший незваным гостем, рухнул на пол.
        - Тащи его к остальным, - велел эру Венц, чувствуя, как мерзко засосало под ложечкой.
        Да, ему не раз приходилось стрелять, но вовсе не из такой вот пукалки, что сейчас в руке, а из главного калибра турригера, и в последнем бою их башня вела огонь на поражение не по ургам, а по людям… Но там все выглядело иначе, попадание отмечалось лишь исчезновением или изменением одной из меток координатной сетки, это тебя радовало, и ты не задумывался, сколько человек лишил жизни.
        Здесь ты смотришь в лицо тому, в кого стреляешь, и пусть даже он один…
        Ладно, пока в руках странгулор, а что, если когда-то придется взяться за лучевое ружье?
        Так недолго стать жуткой тварью вроде супремуса.
        - Ого… есть! - произнес кто-то сзади, целер вздрогнул, точно налетел на космический ухаб.
        - Ну а теперь вверх и вперед, и очень быстро, - сказал Янус, морщась и потирая лоб, чтобы отойти от информационного транса. - Настало время захватить это корыто в наши руки и отправить его туда, куда нужно нам, а не засевшему на Мерцающем троне ублюдку.
        Энхо от таких слов передернуло, но он сдержался, хотя раньше бы не промолчал, услышав такое оскорбление Божественной Плоти.

«Глупо защищать того, кто засадил тебя в тюрьму как преступника», - подумал он, вслед за соратниками взбегая по лестнице, закрученной вокруг лифтовой колонны.
        Сейчас команда целера судорожно пытается понять, что с ним, отчего сбоит ремус, какого Хаоса система жизнеобеспечения докладывает о многочисленных неполадках и что происходит с навигационными приборами.
        Надо брать их тепленькими.
        Дальше все понеслось с такой скоростью, что Энхо успевал осознавать лишь отдельные картинки - они столкнулись с еще одним офицером, тот получил от Глыбы в челюсть и упал… вскрыли с помощью плазменного резака карталлус гортатора, и на пол хлынул атраментум… повалили извивавшегося, пытавшегося вырваться командира целера… Янус недрогнувшей рукой вскрыл ему череп, чтобы достать УПЦ, управляющий имплант…
        Только заполучив его, можно добыть высший уровень доступа к анасимам корабля.
        Кровь брызнула на пол, на стены, местный гортатор перестал дергаться, а Янус прижал пульсирующий бесцветный мешочек к затылку - ему необходимо информационно
«срастить» этот УПЦ со своим, сделать их единым целым на время, нужное для того, чтобы захватить корабль.

«Вот и второй труп за сегодня», - подумал Энхо, и его замутило при взгляде на развороченную голову, на тело офицера, виноватого лишь в том, что он выполнял приказ…
        Хотя они сами оказались виноватыми в том же самом.
        Затем надо бежать еще куда-то, открывать дверь оружейного склада… выводить из офицерского кубрика связистов, двигателистов, артиллеристов и вести их туда, где недавно сидели они сами…
        Время будто сжалось в один крошечный момент, за пределами которого не существовало ничего, и Энхо делал, что от него требовалось, не вспоминая того, что было минутой ранее, не думая о будущем. Мысли и чувства исчезли, словно ему сделали чрезвычайно сильную накачку на грани того, что может вынести организм.
        Потом он оказался в главной рубке, под полукуполом, куда проецировалось изображение передней полусферы, и растерянно заморгал, разглядывая звезды - собранные в мерцающие кучки, разбросанные по отдельности, разделенные темными языками туманностей…
        - Поздравляю всех, - сказал Янус, и эру Венц понял, что остальные тоже здесь - измученные, еле стоящие на ногах, с оружием в руках. - Целер «Вентус» в наших руках, мы находимся на самой границе инсулы Монтиса, в пределах зоны перлаборации, и, скажем так, свободны…
        - Ура! - закричал Симс, подпрыгивая и размахивая руками.
        - Ура, - сказал Энхо.
        Странно, все у них получилось, но ликовать, радоваться он не мог, ощущал лишь глухую тоску. Но ничего, надо отдохнуть, осознать, что произошло… забыть о том, что пути назад теперь нет, что Энхолиант эру Венц никогда не вернется в родной дом, не пройдет по его атриуму, не увидит мать, и тогда будет легче.
        Да, обязательно будет.

* * *
        Путь по тоннелям и переходам, по лестницам и роскошным залам кажется бесконечным.
        Сестра Валерия быстро догадывается, что гостей водят по кругу, но не показывает ни удивления, ни раздражения. Императора можно понять - он хочет, чтобы сивилла явилась к нему утомленной от ходьбы и впечатлений, чтобы ум ее утерял обычную остроту, а немолодая плоть запросила об отдыхе.
        Не стоит разочаровывать ни его самого, ни его слуг.
        Но шагает она нарочито медленно, так что сопровождающий их низкорослый горбун несколько раз удивленно оглядывается. Позади шуршат скромными белыми платьями четверо послушниц - две прилетели вместе с ней с Аркануса, другие две из тех, кого наставляла Альенда.
        Да вольется ее память в общий резервуар…
        - Нельзя ли чуть побыстрее? - спрашивает горбун наконец.
        - Зачем? - Валерия улыбается. - Какой в этом смысл?
        - Ну, э… хм… - Глаза провожатого бегают, но вякнуть что-то вроде «Божественная Плоть ждет» он не решается.
        Понимает, с кем имеет дело и что врать бессмысленно.
        Нечто с этим горбатым уродцем не так, но что именно, понять она не может - вроде бы обычный человек, один из тех паразитов, которые всегда присасываются к власти, убогий умом и телом.
        Но что-то в нем смущает Домина Каос.
        Поднявшись по очередной лестнице, где Валерия изображает одышку, они минуют галерею, чьи стены увешаны старинными, времен до нашествия Грихайн, психокартинами. Открываются створки из темного металла, и сивилла вступает в круглый зал с куполообразным потолком.
        Узкие и высокие окна закрыты тяжелыми портьерами, а вверху, в полумраке, мерцают очертания созвездий, выложенных из драгоценных камней. Плитки темно-синего и фиолетового мрамора из шахт Фатума образуют сложный узор, а в центре его стоит небольшой трон.
        И на нем сидит Вальгорн, принцепс крови, ставший императором.
        - Мой государь, - говорит Валерия, склоняясь в поклоне, а послушницы за ее спиной падают на колени.
        Сивилла долго не распрямляется, давая Божественной Плоти себя рассмотреть.
        Она знает, что он видит - маленькую женщину без примет возраста на гладком лице, с блестящими черными волосами и темными глазами, закутанную в традиционные алые одежды. Понимает, что выглядит безобидной почти для всех, но не для хозяина Мерцающего престола - он-то обязан знать, с насколько опасным существом имеет дело.
        - Подойди, - велит Вальгорн, и Валерия поднимает взгляд.
        Неподалеку от престола стоит верховный понтифик, Луций Каелум, и вид у него мрачный, с другой стороны высится человек-гора в золотистом лорика сквамата, сам Овиго, и этот не веселее жреца. Две силы, на которые оперся новый император для того, чтобы сковырнуть предшественника и занять его место, две силы, обычно враждующие, но в этот раз почему-то объединившиеся.
        Сам же трон охраняют не преторианцы, а рослые плечистые мужики в безрукавках из звериных шкур.
        Пышные волосы падают на плечи, гордые и острые взгляды, в которых чувствуется готовность убивать, ожерелья из клыков и когтей, голые руки, клинки на поясах, и запах хищного зверя - варвары с одной из окраинных планет… Да, это оказалось правдой, Вальгорн нашел себе телохранителей там, где прошла его юность.
        А это значит, что он не доверяет никому на Монтисе.
        За несколько шагов, какие требовалось пройти, сивилла окидывает императора взглядом, не концентрируясь на деталях, но позволяя им застрять в сети своего сознания, чтобы создать целостную картинку - камзол старинного покроя, ярко-зеленый с серебряным шитьем, рука лежит на рукояти виброклинка, уголки рта подрагивают, темные глаза прищурены.
        Подавленный гнев… раздражение… неуверенность в собственном положении.
        И здорово похож на Нервейга, тот же цвет кожи, структура костей черепа, строение лица, цвет волос, хотя о них можно судить лишь по бровям и бородке… но кровь ангелов вне всяких сомнений.
        Хотя ее видно и так - с первого взгляда.
        - Мой государь, - повторяет Валерия, оказавшись рядом с троном, и кланяется еще раз.
        - Хм, ты не похожа на ту, что была ранее, - говорит он.
        - Мы все разные, но все одинаково готовы служить вам… - отвечает сивилла, а мысли ее переносятся в тот день, когда Домина Темплум отыскала ее в одном из садов Антрум Ноктурна.
        Солнце садится, меж стволов царят полумрак и сладкий аромат цветов.

«Тебе предстоит отправиться на Монтис», - говорит Езинда.

«С какой целью?» - спрашивает Валерия, не скрывая удивления.

«Император хочет иметь одну из нас возле себя, и ты, добрая сестра, вполне годишься для того, чтобы исполнить эту миссию, - голос Домина Темплум звучит мягко, но не оставляет сомнений, что это приказ. - Он убил Альенду, но желает, похоже, убедить нас, что это был гнев на отдельного человека, а не на всех нас и что Антрум Ноктурна не угодил в опалу, а кроме того, ему сейчас нужна любая опора, какую он сможет найти, в том числе и мы».

«Если это чисто политический шаг, то какой смысл отправлять меня?» - интересуется Валерия.
        Рисковать Домина Каос, чтобы потешить владыку Империума?
        Но Езинда, по обыкновению, не говорит все сразу, а наиболее интересное придерживает.

«Ты же знаешь, что вчера к нам доставили гроб с телом Альенды. - Она протягивает руку и срывает с ветки черной яблони цветок, бело-розовый и необычайно хрупкий. - Закрытый гроб. А когда мы его открыли, то выяснилось, что тело лишено головы».
        Валерия давно отучилась пугаться, но тут у нее шевелятся волосы на затылке.

«Что это может значить? Надругательство над телом? - спрашивает она. - Император?»

«Не прячься за простыми объяснениями, добрая сестра, - говорит Езинда. - Произошло то, что произошло, и это значит, что кто-то, скорее всего, нарушил законы Тикурга».

«Не сотворишь ты плоти, подобной человеческой, и не сотворишь ты души, подобной человеческой», - цитирует Валерия закон, полтора века назад названный по имени принявшего его владыки Мерцающего престола и с тех пор неукоснительно соблюдавшийся.
        По крайней мере, в пределах Империума.
        Принят он был после того, как закончилась кровавая и безумная Война Сердец, многолетняя распря между претендентами на Мерцающий престол, принят после того, как человечество оказалось до смерти напугано тем, что позволил себе один из принцепсов, выступавший под гербом Пурпурового Сердца.

«Но кто?» - спрашивает Валерия, глядя, как бело-розовый цветок рассыпается на лепестки, такой же хрупкий и тленный, как и человеческое бытие, кажущееся простым людям незыблемым и прочным.

«А вот это тебе и предстоит выяснить, - говорит Домина Темплум. - Так что собирайся».
        И сейчас Валерия в ранге посланницы Антрум Ноктурна стоит перед новой Божественной Плотью, обменивается с ним вежливыми, ничего не значащими репликами и пытается понять, способен ли Вальгорн отдать приказ надругаться над трупом сивиллы, чем-то вызвавшей его гнев.
        Характеристика, данная бывшему принцепсу сестрой Лерд, подтверждается: да, он несдержан и использует несдержанность как оружие, чувствуется выучка Скола Анимус… жесток, упивается властью, наслаждается ею, выглядит способным на бессмысленный поступок… но чувствуется, что отрезанная голова трупа волнует и его, в том смысле, что нечто произошло не по его приказу, некто неизвестный осмелился поступить по собственной воле…
        И тут они, как ни странно, могут оказаться союзниками.
        - Окажу всю возможную помощь в розыске злодеев, учинивших надругательство над вашей сестрой, - говорит Вальгорн, хмурясь и стискивая подлокотники, и звучит это искренне. - Рекуператоры уже работают, и ты в любой момент можешь ознакомиться с результатами их труда.
        - Благодарю, мой государь, - Валерия кланяется. - Моя помощь и совет всегда с вами.
        Да, теперь и на какое-то время она - придворная сивилла, ей жить на одной планете с Божественной Плотью, выполнять его приказы и при этом - прятать за спиной нечто, способное уничтожить не только стабильность и спокойствие при дворе Вальгорна, но и его самого.
        Перед самым отлетом на Монтис у них с Езиндой состоялся еще один разговор.

«Возьми с собой Эльтирию», - сказала тогда Домина Темплум.

«Это опасно, ее могут узнать… или она сама себя выдаст, насколько я помню, фемина всегда отличалась несдержанным нравом», - возражает Валерия, чувствуя, что эта миссия все меньше и меньше ей нравится: куда привычнее и приятнее остаться в Антрум Ноктурна, изучать настоящее, погружая разум в ирунаре, чем угодить в паутину интриг, что всегда плетутся вокруг Мерцающего трона.

«Мы поработали над ней, - тонкие губы Езинды трогает неприятная улыбка. - Изменили внешность так, что даже Нервейг, вернись он с Обратной Стороны, не узнает супругу, а еще провели психомодерацию, превратили ее в женщину по имени Фандира. Себя она вспомнит только после того, как услышит кодовую фразу».

«Хватит ли этого?»

«Должно хватить, - Домина Темплум мрачнеет. - Я могу приказать, ты знаешь, но хотела бы, чтобы ты поехала по собственной воле, и для этого должна признаться - мной владеет страх, и страх не личный, а пришедший из бездн прошлого, от одного из больших, древних ужасов. Некая тень падает на то, что творится на Монтисе, и нужно понять, что ее отбрасывает. А для того, чтобы уцелеть, ты должна иметь козырь в рукаве, спрятанное оружие, и Эльтирия может стать таким оружием».
        Валерия колеблется - они, сестры-сивиллы, хранительницы памяти, лучше всех знают, что за кошмары таятся в минувших веках и какие из них столь сильно влияют на человечество, что до сих пор дают о себе знать.
        Фуга века бешеного расселения, освоения Галактики… полтора тысячелетия, завершилась.
        Орлиное Гнездо, величайшая мерзость, которую только можно вообразить… уничтожено пять веков тому назад.
        Вторжение Грихайн… триста лет назад, отбито.
        Война Сердец и ее порождения… истреблены, закончилась.
        Но что из этого дает о себе знать на этот раз?
        Что пугает не склонную к истерикам Езинду?

«Ну хорошо», - соглашается она, чувствуя, что сует голову прямо в пасть хищнику.
        И меж служанок-гомункулов, прилетевших вместе с ней с Аркануса, есть невысокая полненькая женщина, смешливая и непоседливая, но со страшным шрамом от ожога вполлица. А еще иногда она ни с того ни с сего замирает и начинает мучительно морщить лоб, точно пытается что-то вспомнить.
        - Вне всякого сомнения, я при необходимости воспользуюсь твоими способностями. - Вальгорн кивает вроде бы благосклонно, но Валерия настораживается - судя по его тону, выражению глаз и микрожестам, сейчас последует нечто важное. - Хм, и вот еще что…
        Неужели он знает?
        Сюда, во дворец Божественной Плоти, Домина Каос явилась, обремененная неприятной тайной.
        Вселившись в миссию в Монтисполисе, она первым делом обыскивает ее и находит тайник, устроенный по всем правилам Антрум Ноктурна. И обнаруживает в нем то, что меньше всего ожидала, - напечатанные на древней бумаге «Книги Заратустры», священные тексты люциферитов и еще кое-что, говорящее, что Альенда стала последовательницей этой ереси!
        Немногочисленная секта, пусть официально и не запрещенная в Империуме, но и не одобряемая, к тому же разбитая на несколько враждующих между собой групп, - как сестра вообще может связаться с подобным? Не обычная послушница, а полноправная сивилла, прошедшая полный курс подготовки на Арканусе, одна из лучших учениц своего курса, обретшая знание и идеологический иммунитет!
        Бредовая идеология, основанная на том, что человечество - лишь исходный материал, переходная ступень для появления нового биологического вида, куда более совершенного.
        Как может поверить в подобное та, что имеет возможность видеть настоящее во всей его полноте?
        Вполне вероятно, что бывший принцепс узнал, что Альенда связалась с люциферитами… Но убивать за подобное глупо, куда умнее использовать эту информацию, хотя ее можно использовать и против Антрум Ноктурна в целом и для начала дать понять, что у него есть оружие против них…
        - Настало время наказать мерзостных ургов, - говорит Вальгорн напыщенно. - Мне хотелось бы, чтобы ты заглянула в будущее и попыталась увидеть те опасности, которые готовит нам война.
        Сивилла улыбается, пряча облегчение.
        - Вне всякого сомнения, я могу совершить подобное, - говорит она, отвешивая поклон. - Но мой государь должен знать, что ирунаре бесполезно там, где речь идет о существах, не принадлежащих к человеческому роду.
        - Да? Но ты все же попробуй! - Божественная Плоть нетерпеливо машет рукой. - Заодно посмотри, какие опасности от тех, кто рядом, могут угрожать моей власти. Поистине слишком хорошо понимаю я знамение снов и предостережение их: мое учение в опасности, сорная трава хочет называться пшеницей.
        Темные глаза владыки Мерцающего трона впиваются в ее, но Валерия с легкостью выдерживает этот взгляд - что-то он точно знает, и не зря процитировал «Книгу Заратустры», но почему-то не хочет демонстрировать свою осведомленность… или не может?
        - Я сделаю все, что в моих силах, - обещает сивилла.
        - Ты говоришь искренне. - Вальгорн откидывается на спинку, руки на подлокотниках разжимаются. - Значит, хм… Ничего, мы с тобой еще обсудим это, а сейчас можешь считать, что ты представилась мне и получила одобрение. Отправляйся в вашу миссию.
        - Да, мой государь. - Валерия кланяется, думая, что, как только вернется в резиденцию в Монтисполисе, пошлет запрос на Арканус и попытается узнать о люциферитах все, что только можно.
        Похоже, они вляпались в неприятности, и, что самое поганое, пока не видно в какие именно.
        Часть вторая
        Миттельшпиль

33. Ne4 Qd8

34. h4 Rc7

35. Qb3 Rg7

36. g3 Ra7
        Глава 7
        Капутор - псевдоживое ипсе-устройство первого типа (см.). Для его изготовления используется голова недавно умершего человека и источник энергии типа «Люмен» (см. .
        В течение полугода к к. возвращается самосознание, возможности речи и мышления, а также воспоминания, накопленные донором. Изготовлялись вплоть до времен Войны Сердец (см.). Позже в числе прочего запрещены по закону Тикурга (см.).
        Энциклопедия Империума,
        Том 154, раздел 2
        Выпад наставницы, острая сталь разрезает воздух рядом с тобой, напряжение в изогнувшемся теле, резкий запах собственного пота, и скользкая рукоять меча в ладони. Песок под босыми ногами, прикосновение воздуха к обнаженному, если не считать набедренной повязки, телу, гортанный вскрик наставницы, и понимание, что ты ошибся… надо было двигаться иначе.
        Ультима замерла, и Ларс обнаружил, что острие ее меча касается его горла.
        - Ага, ты убит, - сказала наставница. - Давай еще разок.
        - Может, хватит? - буркнул он, тяжело дыша и вытирая мокрое лицо. - Зачем вообще мне фехтование - неужели мне придется сойтись с Вальгорном лицом к лицу?
        - Не думала, что услышу от тебя такой вопрос после трех месяцев занятий. - Ультима отступила на шаг и с преувеличенной серьезностью оглядела Ларса с головы до ног. - Ты с чего вдруг отупел?
        Она тоже щеголяла в одной набедренной повязке, но ее тело, вроде бы ладное и правильное, без лишнего жира, с упругой грудью, не вызывало у него желания дотронуться, погладить. Словно он смотрел не на привлекательную женщину, годную для любовных утех, а на механизм, безупречно имитирующий человека.
        И ведь девушки у него не было давно, с самого Монтиса… с того визита фемины, вспоминая который, он содрогался.
        - Ну, хм… - сказал Ларс.
        Он привык к подобным выпадам наставницы, к тому, что тема урока может неожиданно смениться. «Жизнь не позволит тебе сосредоточиться на чем-то одном, ты должен уметь перестраиваться мгновенно», - пояснила она как-то, когда разговор об устройстве турригеров был прерван без предупреждения и пришлось отвечать на вопросы о войнах одного из первых правителей объединенного человечества.
        - Посмотрим, шевели мозгами, - велела она. - Чем я с тобой тут занимаюсь?
        Тренировались они в небольшом зале, что был пристроен сзади к главному зданию усадьбы. Тут имелось все, что могло понадобиться для того, чтобы сделать человеческую плоть более совершенной - от учебных клинков и простых гантелей до сложных ипсе-комплексов, предназначенных для работы со связками и нервами.
        - Разным, - ответил Ларс мрачно. - Виброклинки, метательные и обычные… Сосредоточение и расслабление, равновесие и чувствительность… и еще кое-что, чего я не до конца понимаю.
        - Ты перечислил отдельные грани, - сказала Ультима, - но не назвал явления. Данное тебе от рождения тело - инструмент, и я должна сделать его максимально чутким, умелым и послушным, а под телом я понимаю, как ты знаешь, не только мышцы и кости, а еще и дух, то, что заложено в тебе и проявляется через эмоции, интеллект и желания… Это все единое целое, и нельзя развивать отдельные части, не заботясь об остальных. Чем лучше он станет, тем больше у тебя шансов добиться цели, победить и взять то, что твое по праву.
        - Ты о Мерцающем троне? - Ларс скривился. - Не так уж он мне и нужен.
        Если бы у него был выбор - власть над Империумом или мать с сестрами, живые и в безопасности, - он бы не колеблясь указал на второе, вот только судьба, похоже, не оставляла ему выбора…
        - Так это прекрасно, - улыбнулась Ультима. - Желание это тебя ослабило бы. Посмотрим, усвоил ли ты урок прошлой стычки… Давай, берись за меч!
        Он поднял виброклинок и в следующий момент ушел в сторону, избегая ее атаки. Развернулся, присел, отпрыгнул с кувырком и снизу сделал выпад туда, где должна была находиться наставница.
        Но меч пронзил лишь пустоту, она оказалась немного в стороне.
        Ларс сумел удержать равновесие, даже отбил ее удар, направленный в шею, но вот со вторым справиться не успел. Сделал финт, но запястье дернула боль, и его оружие улетело в сторону и воткнулось в песок.
        - Убит, - сказала Ультима. - Ага, все ясно, ты просто устал, перенапрягся, но с этим справиться легко…
        - Интересно, смогу я когда-нибудь стать похожим на тебя? - спросил Ларс, вытаскивая меч из песка.
        Краем глаза заметил, как она напряглась, как сошлись к переносице русые брови.
        - Слава Явленному и Хаосу, никогда не сможешь, - сказала Ультима. - Никогда. Радуйся этому.
        И прозвучало это очень серьезно, без обычной ее насмешки.
        - Да, я понял? - Ларс поднял руку с виброклинком. - Ну что, еще одна сшибка?
        - Нет, иди, мойся. - Планы наставница, как обычно, меняла неожиданно и непредсказуемо. - На сегодня хватит.
        Выбравшись из душа, он не обнаружил Ультимы в зале и, подождав несколько минут, отправился к выходу - то, что не получил никакого задания, означает, что на некоторое время он свободен…
        Выпадала подобная удача нечасто.
        Прошел по крытой галерее и мимо входа в атриум, где отчего-то не было шкафов с масками предков хозяйки, протопал к лестнице.
        На этой детали странности усадьбы не заканчивались - начать хотя бы с того, что в ее пределах не имелось алтаря в честь Божественной Плоти, без которого на Аллювии не обходился ни один дом. Хозяйство в Умбра Ангустус вели чудно, совершенно беспорядочно на первый взгляд, магнитные ключи кочевали из рук в руки, гомункулов вроде бы не пороли и вообще не наказывали, но все делалось как надо и в срок.
        А еще тут совсем не было детей, несмотря на то, что обычно размножаться гомункулам хозяева не запрещали, ведь появляющиеся на свет младенцы считались такой же живой собственностью, как и их родители.
        Хочешь - продавай, хочешь - используй сам.
        По лестнице Ларс поднялся на третий этаж и, пройдя вход в пустующие ныне комнаты, где жил Эний, зашагал к своей.
        С удивлением обнаружил, что дверь открыта, а шагнув в комнату, увидел, что его ждут - девушка-гомункул по имени Тина, одна из служанок в доме, стояла возле кровати.
        - Я пришла к вам, господин, - сказала она, кланяясь.
        - Зачем? - спросил Ларс.
        - Ну, как же… - Она потупилась и быстро облизала губы розовым язычком. - Хозяйка велела…
        Сердце забилось чаще, и он оглядел девушку получше - невысокая и полненькая, волосы темные и блестящие, под туникой прячется крупная грудь, а округлый зад так и хочется обхватить ладонями.
        Почему бы и нет, даже если это очередной урок и позже по нему придется держать ответ?
        - Давай-ка посмотрим, на что ты годишься, - сказал Ларс. - Раздевайся.
        В конце концов, она гомункул, и нет смысла с ней церемониться, как с полным человеком.
        - Да, господин. - Тина кивнула и принялась снимать тунику.
        Судя по виду девушки, это задание госпожи вовсе не казалось ей неприятным.
        Грудь у нее и вправду оказалась крупной, с очень бледными сосками, под его языком налившимися кровью и затвердевшими. Тина задышала чаще, задвигалась под ним и на нем, и вокруг, и вскоре Ларс перестал понимать, где верх и где низ и каким образом они очутились на полу…
        Затем Тина взвизгнула и впилась ему в спину неожиданно острыми ногтями.
        Ушла служанка, лишь когда за окнами начало темнеть, а он остался лежать в полном изнеможении, чувствуя, как саднят царапины и следы укусов и как ноет в паху.
        Да, наставница не ошиблась - именно это и нужно было ему больше всего.
        Немного отдохнуть, забыть об учебе, о цели хотя бы на несколько часов… и завтра с утра вернуться к ним с новой силой.
        Распростертое над столом темное, но в то же время прозрачное облако и рассыпанные в нем тысячи искр, темно-красные отметки векторов и синие завесы границ. Более яркие точки там, где расположены наиболее важные стратегические пункты, белые линии основных трасс коммерческой перлаборации и мерцающие золотистые метки, поставленные с помощью световой указки.
        Указку держал стоявший рядом со столом Ларс.
        В кресле сегодня располагалась Ультима, а на диване сидели Эний и еще один мужчина, низкорослый и коренастый, прибывший в Умбра Ангустус только сегодня, и они в три пары ушей слушали.
        - …может означать только одно - Империум готовится к войне с ургами, - говорил Ларс, подводя итоги десятиминутной речи, - причем к войне полномасштабной, направленной на вытеснение нелюдей из ряда спорных секторов, начиная от Фатума до…
        Если раньше его не баловали новостями о том, что происходит за пределами Сильвании, то несколько дней назад просто завалили фактами, велев самостоятельно разобраться в том, что творится. Ларс получил новенький карт-проектор для выгруженного анасима и время на то, чтобы справиться с поставленной задачей.
        Он просидел над ней три дня, а час назад его позвали в таблиний.
        - Очень неплохо, все подробно рассказал, - сказал коренастый, теребя мочку уха. - Можешь ли ты поведать нам, как такая война отразится на внутренних делах Империума? Не спеши, отвечай обстоятельно.
        Ларс почесал макушку и заговорил вновь:
        - Искажение транспортных потоков, ослабление безопасности в пограничных секторах, падение экономических показателей по основным циклам, возможна активизация…
        Зверски трудно было оставаться спокойным, говорить так, словно все это не имело к нему отношения - но ведь имело, если затеянная Вальгорном война закончится успехом, то Аллювия вернется под власть Империума, и тогда, возможно, если мама и сестры еще живы…
        Но он отгонял эти мысли, запирал где-то глубоко внутри.
        Сейчас не время отвлекаться.
        - Достаточно, - остановил коренастый Ларса, едва тот начал перечислять инсулы, что пострадают сильнее других. - Во славу грядущего сверхчеловека, меня впечатляет твое умение делать выводы… Может быть, ты скажешь, каким образом нужно действовать, дабы использовать сложившуюся ситуацию для возвращения тебе престола предков, на кого для этого можно опереться?
        Пришлось вспоминать устройство Империума, то, какие силы действуют внутри этого колоссального образования, сложного и неоднородного, хотя по внешней видимости очень просто устроенного.
        - Если поступать в рамках «Статута о престолонаследии», - заговорил Ларс, - необходимо инициировать дело через сенат, ну а тот рассмотрит его и вынесет решение… Но, учитывая, что документов, подтверждающих мое происхождение, нет, делать это бесполезно, да и сенат сейчас является лишь законодательным и бюрократическим придатком к Божественной Плоти… Единственный вариант - переворот.
        Решившись на вооруженное выступление против хозяина Мерцающего трона, ты сталкиваешься с проблемой поиска союзников - урги на эту роль не годятся, они не станут даже вести переговоры с людьми, преторианцы и церковь преданы Вальгорну, признаков того, что можно взбунтовать легионы, пока нет, да и война помешает их использовать.
        Что остается? Только одно…
        - Варварские миры и племена окраинных секторов, - сказал Ларс в завершение. - Но полной информации об их военном потенциале у меня нет…
        - И вряд ли она у кого есть, - влез Эний, - там инсул гораздо больше, чем принято считать… Граждане Империума полагают, что варваров горстка, а на самом деле их великое множество, самых разных.
        - Ага, разбежался, сейчас, - Ультима посмотрела на бывшего эдила скептически. - Шансов на победу в войне с Мерцающим троном у племен нет, даже если они объединятся. Не хватит ресурсов, дисциплины, технологий, воинского умения, да еще много чего не хватит.
        - И что? - пожал плечами Ларс. - Зачем война и победа? Достаточно успешного набега на Монтис, даже не на саму планету, а на дворец Божественной Плоти, чтобы захватить его и лишить хозяина жизни.
        Коренастый, чье имя так и не прозвучало, поднял руку, и в таблинии наступила тишина.
        - Твои выводы, молодой человек, совпадают с нашими, - сказал он серьезно. - Значит, настало время поднять знамя, а тебе, будущий хозяин Империума, покинуть Сильванию.
        Прямо сейчас, на ночь глядя, безо всякого предупреждения?
        Ларс нахмурился и произнес резко:
        - Куда мы отправимся? Раз уж вы титулуете меня таким образом, то и относи?тесь как положено!
        - Осади… - начала Ультима, но он прервал ее:
        - Нет, нужно решить этот вопрос раз и навсегда! Или я марионетка на ниточках? - Прозвучало это как надо, твердо и решительно, и Ларс гордо вскинул голову, готовясь выслушать любой ответ.
        Если его попытаются поставить на место, ну что же, они больше не на Монтисе, да и он уже другой. И в одиночку не пропадет, пусть даже потеряет шансы одолеть Вальгорна, но не угодит в лапы его ищеек.
        - Ладно-ладно… - примиряюще забормотал Эний.
        - Львенок неожиданно вырос во льва и оскалил клыки, - с улыбкой произнесла Ультима.
        - Легко догадаться, куда лежит твой путь, - коренастый смотрел испытующе. - Галликум, крупнейший из варварских миров, где можно купить что угодно, информацию, людей и нелюдей, корабли и оружие, все, что нужно для того, дабы вернуть власть.
        - Собирайся, ученик, - наставница поднялась одним стремительным движением. - Я отправляюсь с тобой.
        - Но зачем?
        - Ты думаешь, что усвоил все, что можно и нужно? - она фыркнула. - Вот уж нет. Ну а кроме того, кто-то должен тебя охранять.
        И Ларс понял, что победил, что кое-что изменилось - с этого момента, когда он впервые сумел настоять на своем, и Ультима, и Эний будут вести себя с ним по-другому, относиться не как к неразумному мальчишке, а как к претенденту на Мерцающий трон, к партнеру в опасном и сложном замысле.
        Вот только каков их интерес, к чему стремится эта странная компания - полуженщина из внутреннего двора, обитающий в глуши отставной офицер из штурмовых частей, эдил из Монтисполиса?
        Ведь не бескорыстно же они ему помогают?
        Надо будет подумать об этом в свободную минуту.
        Ларс ждал, что он покинет Умбра Ангустус тем же образом, каким и попал сюда, на древнем колесном экипаже, но на поле, с которого недавно сняли урожай кукурузы, их ждал черный изящный карпентум. Забравшись в машину, он обнаружил на месте пилота Эния, а через мгновение захлопнулась дверца, и на соседнее сиденье опустилась Ультима.
        В тунике, высоких сапогах и косынке она выглядела непривычно, совсем молодой, почти ровесницей Ларса.
        - А где тот… третий? - спросил он, когда машина поднялась в воздух. - И кто это был?
        - Тот, кто постиг сущность явления сверхчеловека, - отозвался Эний из-за пульта, а наставница, вопреки обыкновению, промолчала. - Тот, кому открыты пути нашего биологического вида, предназначенного лишь для того, чтобы стать основой для другого вида, намного более совершенного, достойного этой прекрасной и удивительной Вселенной.
        Голос бывшего эдила прозвучал серьезно и даже благоговейно.
        Нечто подобное Ларс читал в «Книгах Заратустры», древних и мутных сочинениях, явившихся чуть ли не из времен Фуги, но до сих пор не понял, какое это имеет отношение к тому, чем они занимаются.
        Ведь не из него же лепят этого самого сверхчеловека?
        Поэтому он задал вопрос, волновавший его все эти месяцы, с того дня, когда уроженец Аллювии попал на Монтис:
        - Но что все же такое «кровь ангелов»? В чем проявляются ее свойства?
        После того что случилось сегодня в таблинии, от него не рискнут отделаться простой отговоркой.
        - Ты наверняка читал о ней, - осторожно сказала Ультима.
        - Пытался, - он не стал скрывать досады. - Но о ней всегда упоминается вскользь. Либо в твоей библиотеке нет достойных источников на эту тему, либо…
        - Вот именно, что второе «либо», - наставница задумчиво почесала висок. - Изучать вопрос о крови ангелов, сам понимаешь, небезопасно, легко обидеть кого-то из ее обладателей… Но считается, что только потомки Антея Основателя могут без вреда для себя сидеть на Мерцающем троне, ну а чужак, рискнувший занять его, вскоре сойдет с ума и погибнет жуткой смертью. Скорее всего, это миф, во времена Войны Сердец узурпатор Пятрак, вообще гомункул, шесть стандартных месяцев владел инсулой Монтиса и елозил по престолу жирной задницей.
        - Но потом умер, - добавил Эний.
        Ультима рассмеялась:
        - Его распяли на кресте воины Флавия Трижды-Беспечного, Белоснежного Сердца! Или Мерцающий трон в этом виноват? И с ума Пятрак вроде не сошел, хотя там сходить было особенно не с чего.
        - Но миф или не миф, а сивиллы видят отличие носителей крови ангелов от обычных людей, - сказал бывший эдил. - Насколько я помню, случилось несколько прецедентов, когда законность ребенка из рода Антея проверяли с помощью Антрум Ноктурна… и это еще не вспоминая тебя самого.
        Да, его от неизбежной смерти под жертвенным ножом спасла именно сивилла.
        Альенда ее звали, кажется.
        Пока они разговаривали, окончательно стемнело, и карпентум мчался через ночь, внизу тянулись бескрайние леса, и висела над горизонтом багровая, точно окровавленная луна Сильвании.
        И на мгновение Ларсу показалось, что она потеряла цвет, стала серой.

* * *
        Каждые несколько минут Энхо ловил себя на том, что замирает, открыв рот.
        Это было недостойно уроженца центральной инсулы Империума, выходца из древнего и знаменитого патрицианского рода, боевого офицера, но он ничего не мог с собой поделать.
        Слишком странным и непривычным выглядело все вокруг.
        Галлиполис, огромный город на планете, расположенной за границами Империума, вовсе не напоминал ее столицу. В его пределах не пользовались карпентумами, только колесными экипажами и ходили пешком, кривые улицы заполняла пестрая и разноязыкая толпа, а здания встречались такие, о назначении которых эру Венц не мог даже догадываться.
        Вот, например, две близко стоящие пирамиды, или нечто с пятью золотыми куполами наверху, и на каждом - крест.
        - Эй, ты чего? - недовольно буркнул Арвинд, наткнувшись на остановившегося в очередной раз приятеля.
        - Да вот… чего это такое? - и Энхо ткнул в сторону здания с куполами.
        - Храм Хреста, бога, принесшего себя в жертву, - блеснул познаниями навигатор.
        На Галликуме они приземлились несколько часов назад, Янус остался в эмпориуме, договариваться насчет «Вентуса» и находившейся на нем команды, а остальные двинулись в город.
        - В жертву? Кому? - удивился эру Венц.
        - А я откуда знаю? - пожал плечами Арвинд. - Людям, наверное… или себе.
        Что касается людей, то они на Галликуме выглядели не менее странно, чем здания. Попадались одетые в комбинезоны или туники по моде Империума, но таких было меньшинство, остальные носили что угодно, начиная от шкур или сетки на голое тело и заканчивая чем-то пузырчатым и блестящим, чему Энхо не знал названия.
        Многие ходили с оружием, с клинками, странгулорами и даже лучевыми пистолетами.
        Среди хомо сапиенсов попадались нелюди, и, в первый раз увидев, как навстречу по тротуару прет нечто мохнатое, с множеством ног, эру Венц невольно потянулся к кобуре. Через мгновение устыдился и убрал руку, и чужак протопал мимо, распространяя легкий аромат уксуса.
        Видел еще разных - чешуйчатых и похожих на пауков, вовсе ни на что не похожих, и даже красивых, но при этом невероятно странных, и никак не мог поверить, что эти существа живут меж людей.
        Еще в Каструм Аетас ему в голову вбили - чужак это враг.
        - Как тот бар-то назывался, о котором командир говорил? - спросил вертевший головой Глыба.
        - «Красный карлик», - отозвался Арвинд, в отсутствие Януса ставший лидером.
        Симс с Энхо были младше его чином, остальные трое в незнакомой обстановке тушевались.
        Они шагали по узкой, поднимавшейся в гору улочке, и в стороны отходили переулки, больше похожие на норы. Тесно натыканные здания едва не смыкались вверху, оставляя от неба узенькую полоску, мигали, сверкали и трещали баннеры: «Питейный дом
«Венера», «Человеческий ресторан», «Хрудлынг-Шлонг» - о Превознесенный, и что это значит? - и рядом надпись вовсе не шрифтом Империума, а какими-то иероглифами.
        По проезжей части двигались разнообразные экипажи, беспрерывно сигналили, водители высовывались из окон, кричали друг на друга и махали руками, да и не только руками, а еще и жвалами, и щупальцами.
        Тротуары были забиты потными, оживленными, спешащими людьми.
        Энхо за время службы, честно говоря, успел отвыкнуть от больших городов, и в этом мельтешении чувствовал себя неуютно. Хотелось оказаться где-нибудь, где потише, где тебя не толкают, не наступают на ноги… и не лезут гибкой лапкой в задний карман!
        - Ой, простите, - с улыбкой сказал юный воришка, поняв, что его засекли. - Улетучиваюсь!
        Он ловко ввинтился в толпу и исчез.
        - А вот и «Красный карлик», - Арвинд ткнул пальцем туда, где в очередном переулке над дверным проемом парил огромный алый шар, а вокруг него вспыхивали буквы.
        - Тогда туда, а то в горле пересохло, - бодро заявил Симс, и они двинулись к бару.
        Рядом с входом обнаружился валяющийся на мостовой варвар - в распахнутой безрукавке из звериной шкуры, с длинными рыжими волосами, он лежал на спине, раскинув мускулистые руки, и звучно храпел, распространяя жуткий аромат перегара.
        - Погулял пацан, - сказал Глыба и уважительно шмыгнул носом.
        Чтобы войти, Энхо пришлось пригнуться, а затем он заморгал, привыкая к тусклому освещению.
        Прямо напротив входа тянулась длинная стойка из темного дерева, слева виднелся зал, похожий на пещеру, и там столики, в центре каждого плясали язычки огня, справа вверх уходила винтовая лестница на второй этаж.
        - Э, заходите, заходите, - улыбнулся из-за стойки некто лысый и узкоглазый. - Дорогие гости, э?
        - Неужели командир бывал в этом баре? - пробормотал Энхо, шагая вслед за Арвиндом.
        Перед стойкой в рядок стояли высокие табуреты с круглыми мягкими сиденьями, над ней в специальных кронштейнах висели бокалы различных форм и размеров - круглые, вытянутые, даже кубические. Пахло тут кислым, то ли блевотиной, то ли брагой, а из зала-«пещеры» доносился хохот и женский визг.
        - Чего пить будем, э? - спросил бармен, хитро моргая.
        Ему могло быть и тридцать, и под шестьдесят, определить не удавалось, голос вроде бы звучал молодо, но лицо покрывали морщины, а лысину украшали цветастые татуировки.
        - А ничего не будут! - громко заявил некто, явившийся к стойке из «пещеры».
        Этот тип напоминал варвара с улицы, только был еще больше.
        - Убирайтесь, уроды! - прорычал он, вытаскивая из ножен на кожаном поясе короткий меч. - Проваливайте прямиком в Орлиное Гнездо, откуда вы все и выползли!
        Лезвие неярко сверкнуло голубым, показывая, что оно не просто стальное.
        - Вот прямо сейчас и уберемся, вымя Галактики. - Успевший сесть на табурет Арвинд встал и шагнул навстречу варвару.
        Тот радостно взревел и сделал выпад, а в следующий момент с воплем улетел в сторону. Грохнулся всей тушей на столик и остался лежать, а навигатор повертел клинок и оценивающе прищурился.
        - Удар хороший, а вот ножик дрянной, э, - бармен захихикал. - Не переживайте, сейчас уберут.
        Он щелкнул пальцами, и из тьмы появились двое гомункулов с одинаковыми тупыми лицами. Варвара аккуратно вынесли наружу и положили «отдыхать» рядом с уже валявшимся у входа пропойцей, а меч Арвинд небрежно бросил на стойку, так что тот возмущенно звякнул.
        К этому времени перед каждым из них стояла стопка, наполненная темно-вишневой жидкостью.
        - Что это? - подозрительно спросил Глыба.
        - За счет заведения, э, - отозвался бармен. - Настойка их-керимберов, настоящая!
        Энхо, никогда не слышавший о такой настойке, отхлебнул осторожно, почувствовал легкую сладость, слегка обожгло глотку, услышал кашель выпившего залпом Симса.
        - Хо-хо-хороша, - прохрипел Арвинд, побагровевший так, что это было заметно даже в сумраке «Красного карлика».
        - Еще по одной? - поинтересовался бармен, забыв добавить любимое «э».
        Навигатор осмотрел соратников, хмыкнул и махнул рукой:
        - Да что там, давай! И закусить что-нибудь…
        - А что это за Орлиное Гнездо? - спросил Симс, прочистивший наконец глотку. - Слышал когда-то, но не помню, в чем там дело, вроде бы такого в нашем курсе истории не было.
        - Да, не было, - сказал Энхо. - Это не самый славный эпизод из прошлого Империума, и поэтому в Каструм Аетас его не вспоминают, я знаю о нем только от дедушки, тот всегда древностями интересовался…
        И он рассказал о том, как Драмиций, Божественная Плоть, пришедший к власти пять веков назад, создал тайный орден, все члены которого пошли на симбиоз с эргами, таинственными обитателями планеты Ехидна, тогда еще обладавшей развитой биосферой.
        Подвергнувшись чудовищной трансформации, они обрели необычайные способности, стали чуть ли не полубогами - были в состоянии читать мысли, жить под водой, внушать свою волю обычным людям.
        Отважившийся на изменение самого себя владыка Империума сошел с ума, и «птенцы» Орлиного Гнезда под его началом учинили кровавый террор, лишив жизни миллионы людей.
        Ретир Освободитель, троюродный брат Драмиция, решил выступить против него и преуспел. Заговор удался, Орлиное Гнездо было уничтожено, а саму Божественную Плоть, ставшую обиталищем для жуткого симбионта, казнили, сожгли живьем прямо перед Мерцающим троном.
        - А, легенда, - сказал Симс. - Древняя и жуткая, как положено… Ну что, еще?
        Они успели выпить по третьей и четвертой, и Энхо слегка осоловел, когда в двери бара вошел Янус.
        - О, командир, - сказал Якив, увидев его.
        - Напиваетесь! И правильно делаете. - Бывший гортатор «Аспера» кивнул бармену: - Кэлси, мне пива, я думаю, ты помнишь, какое я люблю.
        - Э, конечно! - обиженно воскликнул узкоглазый и принялся наполнять кружку.
        - Неужели вы бывали здесь? - тихо спросил Энхо, когда Янус занял табурет рядом с ним.
        Разрезанное шрамом на две части лицо расколола усмешка.
        - Мало кто знает, но я родом с Комосуса и не всегда звался Варего Тенд Примус, - сказал бывший гортатор. - Гражданином Империума я стал лишь благодаря усыновлению, а уж каким безобразным образом попал в Каструм Аетас, лучше и не спрашивай… В «Красном карлике» я появлялся, когда им заправлял еще отец Кэлси, а этот шалопай ему помогал, и уже тогда физиономия у меня была вот такой… Спасибо.
        На стойку перед ним опустилась кружка, наполненная темным, почти черным пивом с белоснежной пеной.
        - Не за что, э, на память не жалуюсь, - гордо сказал бармен.
        - А что там с «Вентусом»? - спросил Симс, после трех стопок настойки их-керимберов обзаведшийся легким косоглазием.
        - Продал, - Янус отхлебнул из кружки. - Команду тоже пристроил.
        - Вот так легко нашелся покупатель на целер Империума? - недоверчиво спросил Энхо. - Здесь же бывают наши… ну, хм, да, наши транснависы, его непременно опознают и захотят вернуть.
        Бывший гортатор улыбнулся:
        - Его перепродадут дальше сегодня же, а через стандартный месяц «Вентус» окажется там, куда Старое Тело ургов не гонял. Часть полученных денег пришлось отдать, чтобы команду подержали тут с полгода, а затем отпустили. Парни ни в чем не виноваты, незачем создавать им дополнительные проблемы, а так доберутся до посла Империума в Галлиполисе и вернутся домой…
        У Энхо отлегло от сердца - они и так убили двоих во время захвата целера, не хватало дополнительно отягощать совесть.
        Эру Венц не знал, как собирается поступить с командой «Вентуса» Янус, а спрашивать опасался.
        - А что мы, что будет с нами через эти полгода? - поинтересовался Арвинд, требовательно глядя на командира.
        - Скажем так, мы должны пристроиться, - ответил тот, задумчиво смакуя пиво. - Офицеры из Империума на варварских планетах всегда в цене, особенно строевые, так что не пропадем.
        - Пойдем в наемники? - спросил Симс, не румяный уже, как обычно, а неестественно розовый. - Будем сражаться не за родину и Божественную Плоть, а за деньги и все такое, а?
        Янус, оставивший на Саксуме жену и двоих детей - Энхо знал об этом точно, - мгновение помедлил, и жуткое лицо его исказила мучительная судорога, но когда голос зазвучал вновь, то был таким же спокойным:
        - Не стоит забивать этим голову сейчас. Нужно отдохнуть, почувствовать, что мы живы… Эй, Кэлси, что у вас с девочками, все так же хорошо, как и раньше, и остановиться можно?
        - Э, конечно, - радостно закивал бармен. - Комнаты заказывать?
        Они выпили еще, на этот раз прозрачного напитка, называвшегося так, что Энхо не мог выговорить. Все вокруг расплылось, в сердце растворилась боль, появившаяся там после разговора с отцом.
        Побитый Арвиндом варвар вернулся, забрал меч и заказал выпивку на всех. Появились еще какие-то люди, странно одетые и на удивление грязные, но дружелюбные и пьяные в дым.
        Затем случился провал, и эру Венц обнаружил себя в небольшой комнате.
        Шторы были задернуты, и в ней царил полумрак, на широченном ложе валялись подушки и косматые шкуры, стены закрывали ковры с пестрым рисунком - причудливые животные, сцепившиеся друг с другом. Неярко мерцала тест-панель эрус-контроллера в углу, а возле двери стояла девушка, изящная, в свободном черном халате, без волос на голове, с узкими желтыми глазами.

«Ласки хельдии нельзя сравнить ни с чем, - всплыл в голове Энхо голос Януса. - Стоит это дорого, но стоит того, и тебе, эру Венц, это просто необходимо, поверь своему командиру…»
        - Готов ли ты? - спросила девушка, протяжно выпевая, а не выговаривая слова.
        - Да, - ответил Энхо, с трудом сохраняя равновесие.
        Она подошла ближе, он уловил сильный, будоражащий запах - пряности, горячий песок, кофе. Разглядел, что лицо ее покрыто крохотными чешуйками, а зрачки вертикальные, как у кошки.
        Халат упал на пол, и обнажилось стройное тело, темно-синее, все в чешуе.
        - Тогда начнем, - выдохнула она.
        Узкий раздвоенный язык метнулся Энхо в лицо, облизал веки, вынуждая закрыть глаза. Возбуждение накатило с такой силой, что он застонал и попытался схватить ее, но цапнул лишь воздух.
        Хельдия ускользнула с неимоверной грацией.
        Через мгновение он оказался лишенным одежды и повалил ее на кровать, ощупывая нечеловеческое, но такое возбуждающее тело - чешуйки щекотали его плоть, их так приятно было лизать, ее вкус и запах кружили голову, перед глазами мелькали расплывчатые, но яркие картинки.
        Энхо неожиданно сообразил, что трезв, но с трудом осознает происходящее.
        Он словно был кустом, прорастающим через плотную почву, бьющимся в плотину бурным потоком, астероидом, что борется с гравитационными потоками, рыбой, идущей против течения.
        Хельдия обвивалась вокруг него, шептала что-то на ухо…
        Эру Венц, не в силах больше сдерживаться, заорал, выгнулся дугой, и она успела вывернуться, принять его в себя, а в следующий момент опять дразнила и возбуждала. Тело откликалось на ее прикосновения странно - кровь приливала туда, куда она просто не могла прилить, дрожь пробегала по внутренностям и вроде бы даже по костям!
        Словно организм Энхо и сам решил стать нечеловеческим.
        А в следующий момент он потерял остатки разума, утонул в запахах кофе и горячего песка…

* * *
        Лежавший внизу амфитеатр напоминал гигантский, обкусанный с одной стороны овал.
        С транспортной платформы, на которой находился Вальгорн, он мог различить, что отдельные сектора разрушены - трещины протянулись через ряды сидений, колонны для навеса обрушились, и их обломки валялись там и сям. Но это было неважно, ведь он сам отдал приказ не ремонтировать постройку, возведенную задолго до вторжения Грихайн, в годы расцвета Империума.
        Новый расцвет впереди, в этом хозяин Мерцающего трона, занимавший его несколько стандартных месяцев, не сомневался.
        - Пора начинать, мой государь, - напомнил стоявший рядом с креслом Вальгорна Карелус.
        Горбун оказался чуть ли не единственным слугой Нервейга, пережившим смену Божественной Плоти. Сегодня он назначен распорядителем Игр и вроде бы должен нервничать, бояться, что все пойдет не так, заискивать перед новым повелителем, но нет, урод совершенно спокоен.
        Хотя лучше о нем не думать.
        Скамьи амфитеатра забиты народом - сюда явились все патриции Монтиса и вообще все свободные граждане и полные люди, хоть что-то собой представляющие. Неимоверное количество зрителей с множества планет получили возможность наблюдать за происходящим через камеры, разбросанные тут и там, на арене, на трибунах и в воздухе.
        Как же - первые Игры за последние сто лет!
        Избранным достались места получше - рядом с платформой Вальгорна парили еще несколько, поменьше и не так богато украшенных. Повернув голову в одну сторону, он смог бы разглядеть физиономии виднейших сенаторов и меж них сивиллу Валерию, а повернув в другую, увидеть лица жрецов и недовольного, надувшегося, как сыч после обеда, верховного понтифика.
        Ох, как возражал против Игр Луций Каелум, даже осмелился перечить владыке Империума!

«Древний ненужный обряд… пустая трата времени… развращение нравов… - гудел он, согнувшись в поклоне, но даже спина его выражала недовольство. - Не зря ваши предки, мой государь, отказались от их проведения, способствуя улучшению нравственности меж подданных».

«Иди, - сказал тогда Вальгорн, не вдаваясь в объяснения. - Все будет как я хочу».
        Что толку растолковывать верховному жрецу Божественной Плоти, что толпа кровожадна и глупа, что внутри у нее таятся жестокие, безумные чувства, и их лучше выпустить на волю, дать им проявиться, когда это нужно, чем позволить выплеснуться самостоятельно? Что лучше Игры, залитый кровью песок арены, чем недовольство и бунт, и легионы, чье оружие направлено против сограждан.
        А кроме того, никто не отменял придуманный еще до Фуги принцип управления государством - «хлеба и зрелищ!».
        - Хм, начнем и в самом деле, - сказал Вальгорн, поднимая руку.
        Расположившийся по другую сторону от кресла Овиго вложил в ладонь Божественной Плоти шар из мутного стекла. Хозяин Империума помедлил мгновение и бросил его вниз, через несколько секунд раздался мягкий звон, а в центре арены встало облако сине-красного дыма.
        Заревели трубы, ударили барабаны, завопили зрители.
        Решетки с разных концов арены поднялись, и на песок вступили два отряда бойцов из разных эпох: с одной стороны супремусы, жуткие нелюди в характерных шлемах с наносниками, с другой - бойцы отрядов Черного легиона, сказания о которых сохранились со времен Антея Основателя.
        И те и другие - гомункулы, выученные сражаться и убивать.
        Никаких силовых полей, только клинки, не очень-то острые, если честно, и доспехи, не самые хорошие, откровенно говоря - в амфитеатре должно состояться Зрелище, и не простое, а яркое и живое, какое запомнят на годы, и для него необходима обильная смазка!
        Красная и соленая, та самая, что течет в телах живых.
        За первой сшибкой Вальгорн не следил, для нее отобраны воины не из лучших, результат предрешен. Он наблюдал за зрителями, используя ипсе-усилитель, крохотный, похожий на старинный лорнет, реагирующий на движения глазного яблока и сокращения зрачка.
        Искаженные рты, капающая слюна, побагровевшие физиономии… и это только начало!
        Через несколько часов они дойдут до экстаза, до изнеможения и убредут отсюда, еле переставляя ноги.
        Служители арены утащили трупы, насыпали свежего песка, и началась вторая сшибка, где людям противостоит отряд негуманоидов, купленных на варварских планетах - это поинтереснее, можно посмотреть, как бойцы рубят друг друга, рвут зубами и когтями…
        Третья сшибка, и кое-кто из зрителей уже охрип, сорвал голос.
        Запах пота, крови, взрезанных кишок, страха и боли поднимался над ареной, и Вальгорн вдыхал его с наслаждением - этот аромат, достойный Божественной Плоти, истинное жертвоприношение, а не то скучное убийство, что устраивают во дворце раз в неделю.
        Пятая сшибка, бьются специально отобранные великаны с дубинами - разбитые головы, сломанные кости, расплесканный мозг, люди, превратившиеся в зверей.
        Так, седьмая сшибка, травля хищников…
        Сейчас время для главного аттракциона всех Игр, для того, что почти для всех станет сюрпризом и для кое-кого - не просто неприятным, а еще и последним в жизни.
        - Какая красавица, - мурлыкнул Вальгорн, когда на песок вступила сильванская пантера.
        Изящное тело цвета серебра, шесть лап, безглазая голова с огромной пастью.
        Хозяин Империума повел рукой, транс-платформа пошла вниз, и зрители на трибунах замолкли. Еще один жест, и четверо варваров-охранников сорвались с места, оказались возле Овиго.
        - Эй, вы!.. - воскликнул префект претория, но неожиданность и умение нападавших сделали свое дело.
        Сопротивляться он не смог и вылетел за ограду платформы.
        - Удачи, - сказал Вальгорн, а платформа пошла вверх.
        Командир преторианцев поднялся, отряхивая песок с золотистой лорика сквамата. Обращенный на Божественную Плоть взгляд его полыхнул злобой, но на губах появилась улыбка.
        В огромной руке возник меч из вибростали, загоревшийся голубым огнем.
        Пантера, учуявшая человека, повернулась в его сторону и заскользила вперед, медленно и изящно.
        - Аве, Кесарь! - прокричал Овиго. - Моритури те салютант, император!
        Он использовал древний титул, давно не употреблявшийся, да еще и высокое наречие, совершенно не дозволенное в подобной ситуации, и Вальгорн ощутил дрожь гнева во внутренностях - каков наглец, даже в такой момент нашел возможность его оскорбить!
        Сверкнуло вскинутое лезвие, и префект двинулся навстречу зверю.
        Зрители завопили.
        Пантера заскользила быстрее, скакнула, и по песку покатился клубок из серебра и золота. Прозвучал взвизг, вой, рычание, скрежет, отлетела в сторону чешуйка, и Овиго поднялся на ноги, окровавленный, но живой.
        - Аве, Кесарь, - повторил он, глядя вверх. - Что еще сделать для твоей славы?
        Пантера осталась лежать, подергивая лапами, из ее распоротого брюха вывалились сизые внутренности.
        Вальгорн махнул рукой, и поднялась решетка с другой стороны, из-за нее бочком выбрался арахнид - огромное многоногое порождение ночного кошмара, вооруженное природой на уровне бойца штурмовых отрядов.
        Овиго сплюнул красным, и зрители неожиданно замолчали.
        - Ну что же, не самая худшая смерть, - сказал префект претория. Бывший префект претория, это поняли даже самые тупые - и слова его услышали, наверное, все, даже те, кто сидел в верхних рядах.
        Он совершил невозможное - убил арахнида, хоть тот и оторвал ему руку. Только выпущенный на арену псевдозавр сумел одолеть Овиго, но когда повалил того на песок и начал терзать, скрежеща зубами по костям, Вальгорн неожиданно почувствовал себя проигравшим.
        Да, он добился своего, после сегодняшней смены трибунов преторианские когорты будут повиноваться только Божественной Плоти, а много возомнившему о себе префекту
«наследует» более удобный человек… и все же он не победил.
        И даже казни он сотню сенаторов или найдись Эльтирия вместе с выскочкой с Аллювии, это ничего не изменит.
        Глава 8
        Всякий человек есть продукт некоего обучения. Неважно, сознательного или нет, одобряемого самим его объектом или безусловно им отвергаемого.
        Базовые принципы, заложенные в глубины сознания, способы обработки жизненного материала, системы координат типа «интересно - неинтересно» или «нужно - не нужно» формируются как раз обучением и в дальнейшем куда сильнее влияют на поведение, чем думает сам их обладатель, представляющий собой не более чем род мыслящего автомата.
        Условно мыслящего, обязательно нужно добавить.
        «Апокрифы Божественного времени»,
        Стихия Обучающая, Непостижимая, Воздушная
        Сиреневое небо такой глубины, что хочется прыгнуть в него и поплавать, свежий ветер в лицо, теплые солнечные лучи. Протянувшаяся во все стороны, сколько хватает взгляда, ВПП в серых плитах, и стоящие там и сям транснависы, самые разные, с гладкой и бугристой обшивкой, похожие на блюдца и наконечники стрел, словно припавшие к земле и устремившиеся аплюстром в небеса.
        Хозяин этого «барахла», в шортах и сетчатой рубахе, не скрывавшей необъятного волосатого брюха, возил потенциальных покупателей на небольшом колесном экипаже.
        Следом катил еще один, с несколькими клерками и охранниками.
        - Вот, посмотрите, можно завернуть сюда, - рокотал хозяин, откликавшийся на имя Пардий, тыкая в сторону очередного корабля. - Отдам дешево, клянусь всеми богами Галактики, а ведь это оздрагский целер, отличная штука, мощная и быстрая, как либурна…
        - И очень старая, - отвечал без улыбки Ларс, одетый нынче, как щеголь с Монтиса. - Их не выпускают более двадцати лет.
        Здесь и сейчас, под небом Галликума, он за главного, Эний и Ультима тут, рядом, на заднем сиденье, но они не более чем свита и играют ту же роль, что и дорогой камзол с золоченым поясом, обтягивающие штаны и короткий, декоративный меч на поясе.
        Они создают впечатление.
        Интересно, что сказала бы мама, увидев его в таком облачении… нет, нельзя об этом вспоминать!
        - Ну да, верно, - Пардий засопел. - Тогда отправимся вон туда…
        Сегодня Ларсу пригодились все знания о транснависах, полученные на Сильвании - о типах ремусов, способах компоновки, методах маскировки и об оружии, какое может быть установлено на борту. А о том, на что именно нужно потратить пару-тройку миллионов сестерциев, они договорились вчера, еще в дороге.

«Зачем нам еще один корабль? - спросил он тогда. - Ведь у нас есть «Куспис».
        Тот самый транснавис, на котором его вывезли с Монтиса и на котором несколько недель назад они прибыли сюда. По размерам, скорости и параметрам перлаборации - почти что целер, разве что вооружен куда слабее, чем военные суда такого класса, но зато намного комфортнее внутри.

«Одного мало, - отозвалась Ультима. - Посмотри…»
        И она растолковала Ларсу, зачем им второй транснавис, и именно боевой, пусть и небольшой.

«Главное - быстрота, маневренность и маскировка, - сказала наставница в завершение. - Прямой и открытый бой - это не для нас, силой мы ничего не добьемся и поэтому будем действовать хитростью».
        О деньгах он не спросил, и так все ясно - придется вернуть с лихвой.
        Потом, когда он окажется на Мерцающем троне.
        - Вот, как вам это? - спросил Пардий, указывая на покрытую зеркальной броней антурию, словно вчера сошедшую с верфи на Саксуме. - Всего пять миллионов, и это от сердца отрываю… откуда взял - не спрашивайте, но все чисто, можно хоть на сам Монтис лететь.
        И он хихикнул, довольный собственный шуткой.
        Ларс покачал головой:
        - Хорошая вещь, но дорогая, и не совсем то, что нам нужно.
        Он замечал, что торговец смотрит с любопытством, и понимал, что тот, скорее всего, гадает, с кем имеет дело - парень вроде бы из Империума, но совсем молодой, выглядит солидным и властным, но неизбалованным… отпрыск какого-нибудь консула или прокуратора?
        Но зачем ему приобретать транснавис здесь, на Галликуме?
        - Тогда вон туда попробуем, - и транспортер Пардия покатил дальше, лавируя между тушами звездных кораблей.
        Миновали нечто странное, искореженное, созданное явно не людьми, и остановились у крайне простого на вид транснависа, похожего на перевернутую лодку с башенками. Если увеличить в несколько сотен раз, то получится турригер Империума первого класса из новой серии.
        Надпись на борту гласила: «Фалько мальтус».
        - Вот, - сказал торговец. - Уникальная штуковина, хотя тоже не совсем новая…
        Ларс не мог вспомнить, чтобы встречал упоминание о корабле такого типа, и поэтому слушал очень внимательно - экипаж пятнадцать человек… запас хода… вооружение, энерго- и инфоцентрали… маскировка по высшему разряду… параметры перлаборации…
        - Давай-ка узнаем цену, - небрежно проговорил он, когда Пардий замолк.
        Нельзя показать, что ты заинтересовался, ни жестом, ни взглядом, ни интонацией, иначе с тебя сдерут вдвое.
        - Три с половиной, - заявил торговец. - От сердца отрываю.
        Много, но не пять, как за антурию.
        Ультима испустила еле слышный вздох - условный сигнал, что надо торговаться. Эний поддержал ее случайным вроде бы жестом - потеребил мочку правого уха, именно правого, а не левого, как всю дорогу.
        - За один я бы, может, взял, - сказал Ларс.
        - Ну, нет, это невозможно, это же себе в убыток! - заволновался Пардий, и брюхо под сетчатой рубахой зашевелилось, словно зажило собственной жизнью.
        - И что? - Ларс улыбнулся, глядя прямо в светлые глаза торговца, различая живущую там алчность и хитрость. - Не сомневаюсь, что вы, почтенный, заработаете, даже уступив его мне и за миллион… кстати, что означает это название?
        - Не знаю, - Пардий не дал сбить себя с толку. - Три, и ни сестерцием меньше!
        - Надо заглянуть внутрь, проверить, в каком он состоянии, - сказал Ларс.
        - В идеальном! - Торговец изобразил возмущение, но, похоже, не совсем искреннее. - Ремус на максималке, системы проверяли несколько месяцев назад, расходники меняли тогда же…
        - Несколько - это сколько? - спросил Ларс. - И каких месяцев?
        Галликум вращается вокруг светила так, что в здешний месяц уберется два стандартных.
        - Два или три… э-э… наших, - заюлил Пардий. - Два с половиной!
        - Мой господин, я позволю вмешаться, но мы зря тратим время, - подыграл Эний. - Нас через час ждет сам Жлонис, а у него и выбор больше, и цены, как я слышал, ниже.
        - Он мошенник! - горячо воскликнул торговец. - Он вас обманет!
        - Давай-ка полтора, и дело с концом, - сказал Ларс.
        Пардий побагровел, выпучил глазки и махнул рукой:
        - Два! От сердца отрываю!
        - Мой господин, мы… - Тут Эний сделал паузу, давая понять, что это кодовая фраза и дело сделано, дальше цену можно не снижать.
        Ларс улыбнулся:
        - Идет.
        - Ну и отлично, - Пардий облегченно заухмылялся в ответ. - Два так два. Тогда возвращаемся. Вот только мне нужно знать, на кого оформлять сделку… я бы никогда, но таковы правила.
        - Конечно, - этот момент они обговорили заранее, и уроженец Аллювии знал, как следует назваться: настало время показать себя, «вскинуть знамя повыше», чтобы его увидели. - Мое имя - Ларс эру Монтис Примус, свободный гражданин Империума, полный человек.
        Глаза торговца забегали, и в голове наверняка зашевелились извилины - имя вроде патрицианское, но числительные, обозначающие старшинство, в древних родах не употребляют, как такое может быть, и Монтис, название не поместья, а планеты, и такое разрешено использовать только в одной фамилии…
        Ларс не смотрел на Пардия, но знал, что тот сейчас думает.
        Они завершат сделку, получат транснавис и вскоре уберутся с Галликума, а по планете, да и по соседним инсулам начнут расползаться слухи, что где-то в варварских мирах болтается человек с кровью ангелов в жилах, потомок Антея Основателя… да, тот самый, что появился еще при Нервейге и был им признан… как самозванец? Нет! Не может быть, он настоящий, своими глазами видел… денег полно, корабли скупает, войско набирает, никак на Мерцающий престол замахнулся!
        А слухи - тоже оружие, и не менее могучее, чем легионы.
        Огромный зал освещается только пламенем - костры горят вдоль стен, вот только питаются они не дровами, а, судя по запаху, нефтью, которой на этой планете больше, чем воды. Посредине - трон, а скорее просто большое кресло, изготовленное из костей громадного зверя, светло-желтых, почти золотистых, вокруг него обнаженные по пояс воины с топорами, на плечи падают светлые гривы, иссеченные шрамами лица украшают свирепые ухмылки.
        Сидящий на престоле мужчина отличался от охранников лишь тем, что в шевелюре у него блестела седина. Марибод, вождь их-керимберов, или, титулуя официально, Острие Копья Судьбы, славился тем, что в свои сорок ломал хребет медведю, а в его гареме каждый год рождалось по пятеро детей.
        Смотрел он на Ларса недобро, сощурив голубые глаза, и пламя костров отражалось в них.
        - Что же я вижу? - слова вождь их-керимберов, хозяин планеты Керимба, цедил сквозь зубы. - Судьба привела к нам мальчишку, который говорит как мужчина, и говорит странное, эгей…
        - Убить его надо, - бросил один из охранников, а точнее - воинов хирда, дружины Копья Судьбы. - Разрубить на куски, их скормить священным птицам, а корабль себе забрать, хе-хе.
        Каждый из стоящих у престола имеет право говорить, не спрашивая разрешения.
        Прочие дружинники одобрительно зашумели, на что Ларс не обратил внимания, продолжив смотреть прямо на Марибода - сколько бы и чего именно остальные ни болтали, только он может решить, что делать с гостями.
        - Тебе, Армин, сила досталась от меня, а ум - от матери, - с неудовольствием сказал вождь.
        Выходит, не дружинник, а один из сыновей.
        Хотя у Острия Копья Судьбы их столько, что можно набрать команду для антурии, а то и либурны.
        - Простые и очевидные решения чаще всего оказываются неудачными, - Марибод почесал подбородок, чудовищные мышцы на его груди и плече надулись, по коже побежали блики. - Если наш гость говорит правду, то мы сможем получить очень много… Настолько много, что ты и не представляешь.
        Армин нахмурился и стиснул рукоять топора, лицо его отразило детскую обиду.
        - Так испытай меня, - предложил Ларс.
        Страха он не ощущал, только приятное возбуждение, какое бывает в тот момент, когда рискуешь - да, его могут здесь убить; сила на стороне хозяев; как бы он сам и Ультима ни умели сражаться, из Двора Судьбы против воли Марибода им не выбраться; но тем интереснее.
        С помощью ума, знаний и умений заставить их-керимберов плясать под свою дудку!
        - Предки слышат нас, - сказал вождь. - Они определяют Судьбу, Судьба правит… - Он сплюнул на пол, и то же самое сделали воины, стоявшие вокруг трона, и все, кто оставался сзади, у входа в зал.
        Отдавая слюну, ты показываешь, что помнишь о тех, кто покинул мир ранее, что готов делиться с ними силой жизни, а они за это присмотрят за тобой, даруют благополучие и удачу.
        Ларс знал, во что верят на Керимбе, и помнил, что можно делать, а что нельзя. Чужака, нарушившего одно из многочисленных табу, пусть даже по неведению, мгновенно перестанут считать гостем, а в худшем случае попросту убьют, скормят тем самым священным птицам, которых упоминал Армин.
        Поэтому визитеров здесь никогда не бывает много.
        - Вицис модерор! - воскликнул Марибод, и возглас этот эхом прокатился по залу. - Вицис модерор, эгей!
        Костры одновременно погасли, мрак затопил помещение.
        Ларс уловил учащенное дыхание стоявшего позади Эния, понял, что, как обычно, не слышит Ультимы, не ощущает ее присутствия. Подумал, что если сейчас все пойдет в соответствии с ритуалом, а у их-керимберов все всегда соответствует ритуалу, то его заставят…
        Костры вспыхнули вновь, и рядом с троном обнаружилась неведомо откуда взявшаяся старуха, облаченная в рваную накидку до пят, в закрученном тюрбане со свисающими из-под него седыми патлами.
        - Вицис модерор, - пробормотала она дребезжащим голосом.
        Да, этого Ларс ждал, пусть не сразу, немного позже - некий местный аналог сивиллы из Антрум Ноктурна должен проверить, правду ли он говорит о своем происхождении.
        - Почтенная мать, - сказал Марибод, - я дрожу в руке Судьбы и обязан понять, куда мне разить, и разить ли, и ты, во имя всех предков, должна помочь мне определить, кто стоит передо мной, лжец и самозванец или истинный родич тех, кто считает себя правителями людей…
        К Божественной Плоти здесь относились хоть и без враждебности, но и без почтения, уважали как силу, но не спешили ставить алтари и возводить храмы в честь хозяина Мерцающего трона.
        - Вицис модерор, - повторила старуха и посмотрела на Ларса.
        Он бестрепетно выдержал ее взгляд - бояться нечего, его происхождение определила настоящая сивилла, и ее способности несравнимы с тем, что может дряхлая «мать» их-керимберов.
        Хотя в этом может крыться и опасность.
        Старуха подошла ближе, Ларс ощутил запах пыли, будто старую женщину хранили где-то в шкафу и вынули только при надобности, как игрушку. Костлявая лапка вцепилась в его ладонь, больно сжала, острый ноготь вонзился в мякоть рядом с большим пальцем.
        Все нормально, на твою кровь должны посмотреть… еще один местный обычай.
        - Течет, течет, течет, - забормотала старуха, - струится, кипит, обжигает… Судьба! Отзовись!
        Она отвернулась так резко, что седые патлы хлестнули Ларса по лицу, и воскликнула:
        - То, что есть, то есть! И я не в силах… не в силах, удаляюсь…
        И бормоча, старуха двинулась за трон, туда, где в сумраке пряталась задняя стена зала.
        - Предки слышат нас, - Марибод откинулся на спинку. - Твоя кровь показала себя, а теперь покажи себя ты сам, продемонстрируй, на что ты способен не только в речах, но и в делах…
        Нет, сегодня во Дворе Судьбы все идет не совсем так, как обычно, не в соответствии с освященным веками ритуалом, хотя, наверное, впервые перед вождем их-керимберов предстал ищущий помощи отпрыск Антея Основателя.
        - Я готов, - сказал Ларс.
        - Очистим же место для поединка! - взревел Марибод и добавил тише: - Приведите пленника.
        - Разбежались, - проговорила Ультима, наблюдая за начавшейся вокруг суетой. - Ага, тебе придется сражаться, но вот с кем?
        Ответ на этот вопрос они получили, когда через пять минут в зал ввели… преторианца! Тускло сверкнули чешуйки лорика сквамата, наряженный в нее высокий белокурый воин бросил полный ненависти взгляд на вождя.
        У Ларса мелькнула мысль, что это обман, что их-керимберы выставили кого-то из своих, но, присмотревшись, он ее отбросил - нет, так двигаться может лишь один из тех, кто прошел подготовку в гвардейских лагерях, привык сражаться любым оружием и стоять на страже у Мерцающего трона.
        Но как он угодил на Керимбу?
        - Тровер Максим, - сказал вождь, глядя на преторианца. - Вот твоя свобода.
        И он указал на Ларса.
        - Я должен убить его? - спросил блондин. - И тогда вы меня отпустите?
        Руки у него были в ипсе-оковах, рядом стояли двое охранников, и один, помимо топора, держал спрятанный в ножны меч.
        - Да, повергнешь его, получишь свободу, и мы доставим тебя на Галликум или Волюнтас, - Марибод заулыбался, глаза его сощурились. - Но только знай, что он в родстве с вашими правителями и может претендовать на трон в Монтисе.
        Преторианец впервые посмотрел на Ларса, в глазах его мелькнуло удивление.
        - Ну что же… - сказал он. - Империум не останется без Божественной Плоти, а я… Так и быть, возьму грех на душу. Я согласен.
        - Опасный противник, - прошептала наставница. - Посмотрим, насколько хорошо я тебя выучила.
        Ипсе-оковы свалились с рук преторианца, он вытащил из ножен меч, по лезвию потекли багрово-синие блики.
        Ларс отступил на несколько шагов, освобождая место для противника, извлек свой клинок, немного более короткий. Ультима и Эний отошли к ближайшей стене, охранники сгрудились вокруг кресла Марибода, прикрывая вождя могучими телами - кто знает, что придет в головы вооруженным чужакам?
        - Приступайте! - велел Острие Копья Судьбы и звучно сплюнул на пол.
        Ларс поднял оружие.
        Сделал шаг в сторону, затем обратно, короткий выпад - чтобы посмотреть, насколько быстро и легко двигается преторианец, на что он годен… Отразил его атаку, сильную, но не очень четкую - кормили пленника, похоже, неплохо, да вот только с оружием он давно не упражнялся…
        Удар, лязг, искры летят во все стороны.
        Тычок, потеря равновесия, мягкий перекат…
        Треск рвущейся ткани, что-то холодное наискосок коснулось ребер, и по ним побежала горячая жидкость.
        - Похоже, парень, ты останешься здесь, - сказал преторианец, улыбаясь надменно и презрительно.
        Ларс не стал отвечать.
        Новый выпад, на этот раз в полную силу, пока сила есть, не вытекла с кровью!
        Финт, нырок под чужим лезвием так, что оно едва не срезает волосы с макушки… Восхищенный рев зрителей…
        Подножка, удар рукоятью под дых, и добить противника, взрезать ему горло.
        Преторианец в последний момент выставил локоть, заблокировал руку прижавшего его к полу Ларса. Но для этого он был вынужден отпустить меч и ничего по большому счету не добился - из этого положения не вывернуться, не перейти в контратаку.
        Лицо Тровера Максима побагровело, глаза выпучились.
        - Делай свое дело… - выдавил он и перестал сопротивляться.
        Ларс ударил, острейшая вибросталь с легкостью вспорола плоть, не защищенную лорика сквамата. В глубокой ране вскипела кровь, из распоротого горла вырвался громкий хрип, и преторианец забился в корчах.
        - Достаточно ли этого? - спросил Ларс, поднявшись.
        - О да. - На физиономии Марибода было написано удовольствие, причем заглавными буквами. - Будь моим гостем, эру Монтис, и пользуйся всеми благами моих владений, всеми радостями моей души.
        На такое предложение, если ты не хочешь оскорбить хозяина, можно ответить единственным образом.
        - С благодарностью принимаю, - сказал Ларс и плюнул себе под ноги, едва не попав на труп.
        Сейчас это можно сделать, и даже нужно.
        - И еще, - продолжил он. - Судьба открыла мне, что вам угрожает опасность… Керимба под угрозой.
        Здесь верят, что сражающийся воин, стоящий на грани смерти, как бы выпадает из общего потока времени, может заглянуть в будущее, увидеть то, что еще не наступило.
        - Вот как? - Марибод приподнял кустистые брови. - С этим разберемся.
        Двое охранников подхватили тело преторианца, третий забрал его меч - павшего в честном бою похоронят среди своих, не как пленника, а как свободного, с оружием в гробу.
        - Ты отлично сражался, - проговорил очутившийся рядом Эний, а Ультима одобрительно хмыкнула.
        Рана на боку Ларса продолжала кровоточить и саднить, но там, судя по всему, всего лишь порез, и обратить на него внимание сейчас означает потерять с таким трудом добытое уважение.
        Мужчина не боится ран и боли и терпит, когда ему плохо.
        - Иди за мной, гость, - сказал, подойдя к ним, один из охранников.
        Провожатым оказался тот самый Армин, что так неудачно поучаствовал в беседе в самом начале.
        - К священным птицам? - спросил Ларс.
        Их-керимбер, почти такой же могучий, как и его папаша, нахмурился, а через мгновение захохотал, сотрясаясь всем телом и едва не роняя церемониальный топор, тяжелый, как бревно.
        - Нет, не к ним! - проревел Армин, вытирая потекшие из глаз слезы. - Хотя если ты сам хочешь… Но нет, нет, для призванных гостей у нас особые комнаты, и там птиц нет, есть другое, хе-хе.
        И он подмигнул Ларсу.
        Обычный гость - тот, кому позволили приземлиться на Керимбе и с кем стали разговаривать…
        Призванный - тот, кого пригласили пожить среди их-керимберов…
        Гость-соратник - чужак, ставший для племени своим, за кого местные вступятся как за сородича…
        Ларсу еще предстояло добиться этого статуса.
        - Ну другое так другое, - сказал он. - Посмотрим, что именно.
        В ответ получил хлопок по плечу, такой мощный, что захрустела ключица, и Армин повел их прочь от трона отца, к выходу из зала, и дальше по полутемным запутанным коридорам.
        Двор Судьбы был велик, немногим менее обиталища Божественной Плоти на Монтисе, но напоминал не резиденцию могущественного правителя, а втиснутый под крышу поселок - кое-где роскошный и величественный, местами заброшенный и почти везде грязный.
        Кривые лестницы, паутина в углах, статуи из золота, натыканные в самых неожиданных местах, островки мраморного пола среди обыкновенных досок, шныряющие по углам чешуйчатые крысы, слоняющиеся без дела служанки, охранники и непонятно чьи дети, чумазые и довольные…
        Запах дыма, горячего хлеба и вездесущей нефти.
        - Вот, хе-хе, - сказал Армин, пинком распахивая очередную дверь, стену рядом с которой украшал древний вокалис.
        За ней обнаружился круглый вестибюль - гобелены на стенах, старые, выцветшие, несколько диванов разного размера, вспыхнувшая при появлении людей лампа на потолке, забранные занавесями окна.
        - Вон там - латрина, там - спальни, числом пять, - рассказывал отпрыск вождя, указывая куда нужно топором. - Грязновато, но сейчас должны явиться девки, убраться, жратвы принести и все такое… Обживайтесь, а если что надо, то любого слугу или дружинника ловите и ко мне отправляйте, хе-хе.
        И, подмигнув Ларсу, он вышел.
        - Ладно-ладно, веселые тут порядки, - подал голос Эний. - Ты…
        Договорить он не успел, дверь распахнулась, и через порог рванула толпа разнообразно оснащенных девиц. Те, что с тряпками, ведрами и швабрами, разбежались по комнатам и принялись воевать с пылью и пауками, еще несколько сгрузили на пол большие корзины со снедью.
        А четверо, одетых более чем скупо, выстроились в ряд и дружно заулыбались.
        - И что? - спросил Ларс, разглядывая скорее подчеркнутые, чем спрятанные груди и ягодицы, умело подведенные глаза и сочные губы, белые зубы, изящные ноги и тонкие талии.
        - Ага, это тебе наложниц прислали, чтобы не скучно было, - объяснила Ультима. - Так, бабы, сейчас пока не до вас, нужно рану осмотреть, если неглубокая, то и я с ней справлюсь…
        Врач есть на «Кусписе», но тот стоит в местном эмпориуме, что в часе лета от Двора Судьбы, местному же лекарю доверять опасно: хоть он в резаных ранах и разбирается, но руки вряд ли моет.
        Улыбки на девичьих физиономиях поблекли, одна из наложниц, светлокожая брюнетка, сердито фыркнула.
        - Посмотрим, снимай комбинезон… повернись! - принялась командовать Ультима. - А ты доставай аптечку!
        Последняя фраза относилась уже к Энию.
        Ларс послушно развернулся, бросил косой взгляд себе на бок - кожа взрезана, мясо вспорото, но неглубоко. Уловил недоуменное восклицание бывшего эдила, стремительное движение у себя за спиной.
        Отпрыгнул прежде, чем сообразил, что происходит.
        Развернулся и выставил перед собой выдернутый из ножен меч.
        В изящной ладони наложницы-брюнетки дрожал длинный тонкий кинжал с черным лезвием - «ядовитый шип», одного прикосновения которого достаточно, чтобы отправить человека на Обратную Сторону. Сама девушка трепыхалась, насаженная на клинок Ультимы, но все еще пыталась сдвинуться с места, дотянуться до Ларса, и глаза ее горели ненавистью.
        Затем она обмякла, упала на пол, и три других одновременно завизжали.
        - Тихо, бабы! - рявкнула Ультима, выдергивая меч. - Заткнулись!
        Девушки, к облегчению Ларса, замолчали.
        - Что это было? - спросил он.
        - Может быть, проверка Марибода - чего мы стоим, - сказал Эний, присаживаясь на корточки рядом с телом. - Может быть, привет от кого-то, кто хочет ему навредить, отголосок местных интриг… Или же нечто, связанное непосредственно с тобой, послание от неведомого пока «друга». Привыкай, юноша с кровью ангелов в жилах, для тех, кто обладает властью или стремится к ней, это дело обычное.
        Убитая девушка лежала на спине, раскинув руки, и глаза у нее были синие-синие, как небо Галликума.

* * *
        Карталлус тут выглядел куда более просторным, чем на турригере первого класса.
        Зато контактный шлем пришлось подгонять, прежде чем он налез на голову Энхо.
        - Нормально? - после второй примерки спросил Меровей, навт-механик, лохматый уроженец Волюнтаса.
        - Вроде как да, - ответил эру Венц.
        - А то, я же делал, - Меровей с готовностью заухмылялся.
        Был он молод, но пространство бороздил чуть ли не с детства и даже родился, если верить рассказам самого механика, на пиратском транснависе. Во всяких устройствах, которых на любом корабле многие сотни, он разбирался отлично, мог настроить вероятностную решетку ремуса или «пробить» инфоцентраль.
        С ним, как и с прочими навтами, бывшие офицеры «Аспера» познакомились около стандартных суток назад.
        До этого они проторчали в Галлиполисе почти месяц, изучили город, обзавелись знакомыми среди варваров и стали завсегдатаями «Красного карлика», но так и не отыскали, куда пристроиться.
        Нет, предложения были, но такие, от которых отказывался сам Янус…

«Грязное корыто, попадешь туда, потом вовек не отмоешься, никто приличный с тобой дела иметь не будет», - говорил он, возвращаясь с очередной встречи с гортатором или владельцем транснависа.

«Эта сволочь предложила такие деньги, за какие он помощника кока не наймет, не то что боевого офицера», - звучало в другой раз.
        Арвинд и Симс пили, Глыба таскался по притонам, Якив затевал какие-то сомнительные дела, Энхо же мучила тоска, справляться с которой помогали только ласки хельдии. Он тратил на нее деньги из своей доли бездумно и легко, хотя понимал, что поступает неразумно, но зато, оказываясь в кровати с нелюдью, он мог забыть обо всем, что происходило в последнее время.
        Вчера вечером Янус отправился на переговоры и вернулся очень довольный. Покрасневшего от фунгуса Глыбу сдернули с какой-то шлюхи, остальных вытащили из
«Красного карлика», и они помчались в эмпориум, где их ждал похожий на маленький турригер корабль по имени «Фалько мальтус».

«Вымя Галактики! - воскликнул тогда Арвинд. - Всемером не управимся».

«Навтов наберем сами, - сказал Янус. - Дело - боевое, транснавис чистый».

«Кто наниматель?» - спросил Энхо, но бывший командир «Аспера» лишь пожал плечами.
        Согласились все, не раздумывая, получили задаток, полтора суток провели на ногах, готовя корабль к взлету, а едва солнце показалось над горизонтом, стартовали. К настоящему моменту «Фалько мальтус» вышел в зону перлаборации и готовился
«скользнуть» через пространство.
        - Ну, я побежал, надо еще Симсу помочь, - сказал Меровей. - Бывай, командир.

«Командиром» он называл всех, начиная от Януса и заканчивая младшим из офицеров.
        - Иди, - Энхо вздохнул, думая, что к этому экипажу еще придется привыкать.
        Варвары, смутно представляющие, что такое дисциплина, не прошедшие школу армии Империума, - на что они сгодятся в условиях реального боя, когда рядом окажется настоящий враг?
        Это будет ясно очень скоро.

«Боевой режим сразу после перлаборации, - объяснил Янус, через полчаса после взлета собрав офицеров в кубрике. - Быстрая атака, максимум зрелищности при неважно каком эффекте, ввязываемся в схватку и уходим».

«Разрешите вопрос… так это что, демонстрация?» - влез Якив.

«Именно так, младший центурион, - сказал бывший командир «Аспера», используя бессмысленное по большому счету обращение - они не в Империуме, и звания потеряли значение. - Мы должны нашуметь и оставить следы - таково задание нанимателя - и при этом обязательно скрыться, не попасться на горячем. Задача ясна?»

«Так точно», - ответили офицеры турригера, погибшего в бою на орбите вокруг Монтиса.
        Как будут обеспечивать «следы», Энхо не знал и не особенно интересовался, не его это дело. Но слышал краем уха, что надпись на борту за время полета внутри инсулы заменили и поработали с системой маскировки так, чтобы «профиль» и энерговооруженность корабля чужие сканеры определяли неправильно.
        Никто не должен понять, что именно «Фалько мальтус» прилетал к ним в гости.
        Меровей ушел, а уже через пять минут в ушных имплантах зазвучал прерывистый вибрирующий сигнал.
        Энхо закрыл и загертметизировал карталлус - здесь эти операции проводились вручную. Щелкнул затылочный контакт, и хлынул атраментум, густой и черный, с хлюпаньем потек в горло.
        Мгновение удушья, и эру Венц повис в сером тумане, прошитом струйками света.
        Усилием воли направился к ближайшему их пересечению, в голове будто вспыхнула сверхновая, и через мозг потекли данные - курс транснависа, координаты ближайших небесных тел, состояние вооружения и вспомогательных систем, количество боеприпасов на борту.
        Все протестировано, все анасимы проверены.
        Очутившись на «Фалько мальтусе», Энхо неожиданно для себя стал вторым артиллерийским офицером, пост первого занял Якив, старший по званию и более опытный. Хозяйство у них оказалось не очень большое, но разнообразное - главный калибр, несравнимый с тем, что был на «Аспере», ракетные установки числом пять, все класса «С», и орудия прикрытия, сведенные в три батареи.

«На месте», - доложил эру Венц, зная, что услышит его не только командир, но и гортатор.
        Анасим-оболочка - курам на смех, три дюжины портов, две централи.

«Принято», - отозвался Якив.

«Минута до перлаборации», - объявил Янус, и Энхо расслабился, думая, что о накачке теперь придется только мечтать - оборудование на борту есть, вот только заправлять его нечем и без квалифицированного мил-доктора опасно.
        Вколешь себе что-нибудь не то - и сдохнешь от сбоя в управляющем импланте.
        Тело словно исчезло, перед глазами все расплылось, закружились разноцветные
«снежинки».
        Эру Венц смутно помнил, чему учили их в Каструм Аетас на курсе «Общая навигация», вспоминались сложные формулы, расчет скоростей, с какой ремус меняет вероятности, подбирая нужную, и выбор параметров для прыжка. Куда лучше он представлял, как выглядит перлаборация для внешнего наблюдателя - транснавис окутывается серебристой дымкой, его очертания расплываются, а в следующий миг он исчезает.
        И появляется где-то за сотни световых лет, причем с точностью до километра.
        Тошнота, ощущение падения… и координатная сетка резко меняется, в ней возникает множество меток.

«Боевой режим!» - командует гортатор.

«Есть!» - откликается Энхо вслед за Якивом - на нем главный калибр, и цели придется выбирать самому, здесь не турригер, и нет никакой рубки дальнего обнаружения с ее мощными сканерами.
        Рядом - большая планета, пространство вокруг нее забито всяким хламом, как это обычно бывает…
        О Превознесенный, куда их занесло?
        Хлама куда меньше, чем рядом с тем же Монтисом, а значит, инсула не особенно населенная… орбитальных крепостей нет, хотя спутников навалом… ага, а вон и что-то, похожее на легкий целер типа «Суркулус», того же, что и «Вентус»…
        Главный калибр ожил с легкой дрожью, отдавшейся по всему корпусу.
        Энергоцентраль у них короткая, но на дистанции до астрономической единицы ее достаточно.
        Заработали ракетные башни, а в следующий момент Энхо дал выстрел - виртуальный сгусток помчался к закрывшейся полем, начавшей тормозить и выпускать ловушки цели…
        Вспышка, и от целера не осталось ничего.
        Эру Венц поморщился, ему подумалось, что люди, бывшие на том корабле, погибли лишь потому, что кто-то заплатил Янусу и его офицерам, стали жертвами непонятно кому нужной «демонстрации»…
        Но дело солдата и наемника в том числе - исполнять приказы, даже такие, которые ему не нравятся, и он зарабатывает деньги так, как умеет, так, как может, тем, для чего его создали.

«Отлично!» - воскликнул Янус.

«Служу…» - Энхо осекся.
        Сказать «Империуму» глупо, и он ведь даже не знает, для кого сегодня убивает.
        Сброс скорости, маневр, и из брюха транснависа вывалилось несколько орбитальных бомб - вряд ли хоть одна из них достигнет поверхности, а если и достигнет, то наведется, скорее всего, на ближайший по курсу город, и будет сбита установками системы ПКО.
        Но задача «Фалько мальтуса» сегодня - не нанести урон, а нашуметь.
        Метки в координатной сетке движутся, шевелятся, как попавшие в невод рыбы… хозяева инсулы понимают, что в гости к ним явился некто недружелюбный, и готовят встречу…
        Им же нужно гасить скорость и разворачиваться, чтобы уйти обратно.
        А это трата времени и топлива, рискованный маневр, минуты относительной неподвижности, когда по транснавису попасть не сложнее, чем палкой по подброшенному арбузу.
        Вот сейчас и станет ясно, чего стоит Меровей как техник.
        Если ремус подведет…
        Второй выстрел, но на этот раз неудачный… третий сжирает несколько отправленных в их сторону ракет… начинает сбоить анасим, управляющий подачей обратного сигнала… Энхо, ругаясь, тратит драгоценные минуты на то, чтобы настроить его…

«Фалько мальтус» уже не мчится, а почти парит, готовится к развороту. Выстреливает ложные цели, во всех диапазонах излучающие как настоящий транснавис, на полную мощность работают генераторы виртуальности и ноль-машины.
        Два целера ползут им навстречу, но пока они далеко и есть хорошие шансы успеть… оп-па, а вот и третий корабль, куда больше других, напоминает тяжелый декуррер ургов…

«Огонь по главной цели!» - командует Янус.

«Есть!» - отзывается Энхо.
        Им осталось только смыться - шум получился изрядным, бомбы сбросили, боевой транснавис сбили, уничтожили с дюжину спутников и наверняка вызвали своим появлением легкую панику.
        Разворот, на нулевой скорости, самый опасный момент…
        Полная тяга, и теперь он может расслабиться - от артиллеристов больше ничего не зависит, особенно от него, орудия прикрытия еще могут пригодиться, если чужая ракета подберется вплотную.
        Уйти в перлаборацию можно уже здесь, но рискованно, планета слишком близко.
        Есть вероятность того, что гравитационными силами их разорвет даже не на атомы, а на кварки.
        Хотя то же случится, попади в них кто-то из своего главного калибра…
        По внутренним часам прошло не меньше суток до момента, как перед глазами вновь закружились разноцветные «снежинки», хотя на самом деле таймер не отсчитал и двух часов.
        Вспышка, потеря ориентации, тошнота - и они очутились в новой инсуле.
        Три планеты без спутников, одна из них газовый гигант, никаких транснависов, несколько разбросанных там и сям навигационных буев - Сагирт, необитаемая система, идеальное место для того, чтобы сменить курс и замести следы…

* * *
        Курильница в виде горного журавля дымится на столике, и сладкий запах раздражает обоняние. Стены голые, без занавесей или украшений, а два кресла по сторонам от столика смотрятся подчеркнуто аскетичными - никакой мягкости, исключительно функциональность.
        Хозяин выглядит в этой обстановке чуждо, словно неведомо как попавшая на заснеженный пик рыба.
        - Прошу, проходите, прошу, во имя небесной справедливости, - рокочет он, делая какие-то нелепые жесты, и сутана верховного понтифика, расшитая красными молниями, вздрагивает на его плечах.
        Сестра Валерия опускается в кресло, на самый его краешек.
        - Могу предложить вина или редкой настойки, привезенной с варварских планет, - говорит Луций Каелум, дернув себя за бородку. - Успокаивает дух, укрепляет рассудок.
        - Не стоит скрывать за любезностью нашу враждебность, - произносит сивилла и замолкает, чтобы понаблюдать за реакцией собеседника.
        Верховный понтифик багровеет, глаза его становятся как у рака, но через миг он берет себя в руки.
        - Какая враждебность, помилуй нас Божественная Плоть? Мы все служим единой силе и посему не можем, не имеем права думать о личном, когда Мерцающий трон и Империум нуждаются в нас, - говорит он.

«Неужели тут стоит подслушка непосредственно от Вальгорна и жрец об этом знает? - думает Валерия. - Хотя нет, маловероятно, скорее всего, он просто успокаивает себя, с помощью таких вот фраз борется с собственным страхом».
        Они находятся на одном из верхних этажей громадной пирамиды, расположенной в пределах Монтисполиса и именующейся храмом Согласия - здесь Каелум полноправный владыка, и хоть приказы он отдает именем Божественной Плоти, это ничего не меняет.
        Внутри этого святилища власть императора значит очень мало.
        - Само собой, могущественный отец, о том же и мои мысли, - кивает она. - Существуют опасности, грозящие единой цели нашего бытия, ради устранения которых мы должны забыть о том, что было ранее.
        Фраза достаточно обтекаемая, ни к чему не придерешься, но в то же время она наводит на мысли о том, что произошло с Овиго, одним из тех, кто привел Вальгорна к власти.
        Второй - ее сегодняшний хозяин.
        - Конечно, дочь моя, - Каелум небрежно напоминает, что его гостья формально ничем не отличается от обычной прихожанки, что церковь Божественной Плоти не признает особого статуса Антрум Ноктурна.
        Но это еще ничего, случались времена, когда сивилл именовали отродьями Хаоса и жгли на кострах.
        - Если ты решила исповедоваться, открыть душу, то я с радостью тебя выслушаю, - продолжает верховный понтифик.
        По всем признакам он боится, трясется от страха за свою жизнь, ждет момента, когда император решит явить «благодарность», и прекрасно знает, что тут не помогут ни экзорцисты, ни богатства и влияние церкви, раскинувшей щупальца на тысячи обитаемых планет.
        Трудно противоречить, если твоей смерти хочет твой собственный бог.

«Что же, если ты хочешь исповеди, ты ее получишь, могущественный отец, - иронично думает Валерия. - Фехтовать словами мы можем до бесконечности, но толку от этого будет не очень много».
        - Ты сам прекрасно понимаешь, что находишься недалеко от врат Обратной Стороны, - говорит она. - Тот, кто избавился от Овиго, вряд ли захочет сохранить жизнь верховному понтифику, и только я могу удержать карающую руку Божественной Плоти.
        Каелум открывает и закрывает рот, в глазах его мелькает недоверие.
        - Ты сошла с ума? - спрашивает он. - Не боишься, что разговор будет записан и отдан… куда надо?
        - Не боюсь. - Валерия улыбается именно так, как нужно в такой момент - уверенно и спокойно, но не слишком жестко, еще не хватало, чтобы верховный понтифик окончательно струсил. - Ты же знаешь, что смерть для таких, как я, несущественный фактор настоящего, неизбежный и поэтому не внушающий страха и что мое место займет другая сестра, и Антрум Ноктурна продолжит жить, как и сохраненная нами память, а это главное.
        - Но… но… как? И зачем?
        - Владыка Империума оказывает мне честь, ежедневно советуясь со мной, - продолжает сивилла, понимая, что собеседника надо «брать» сейчас, пока он растерян. - Не составит труда подкинуть ему определенные мысли, навести его на некоторые мнения…
        - Во имя небесной справедливости, ты предлагаешь мне помощь? - Морщинистое лицо Каелума вытягивается.
        - Даже больше, - Валерия наклоняется, глядя прямо в глаза верховному понтифику. - Союз.
        - Но в обмен на что? - Все, он начинает торговаться, не послал ее подальше сразу, а это значит, что крючок проглочен, что Каелум не попытается предать ее, отправить запись Вальгорну.
        По крайней мере, поначалу.
        - Мне нужна помощь, вся, какую ты сможешь оказать, ты и твои люди, - в этот момент она полностью откровенна. - Помнишь ли ты о тех, кто сказал: «Воздух разреженный и чистый, опасность близкая и дух, полный радостной злобы, - все это хорошо идет одно к другому»?
        - «Первая книга Заратустры»? - спросил верховный понтифик. - Люцифериты?
        - Именно, - только в этот момент Валерия позволяет себе откинуться на спинку кресла.
        Теперь нужно взять паузу, дать ему время подумать.
        В ответ на ее запрос с Аркануса прислали кучу информации о люциферитах, вот только относилась она к давним временам. Сеанс ирунаре ничего не дал, сама Домина Каос не смогла выудить из бурлящего океана событий ничего определенного насчет этой древней секты.
        Вероятнее всего, после гибели Альенды люцифериты прячутся так, что даже сивилле не под силу приподнять завесу тайны, и вполне возможно, укрылись в «тени» Мерцающего трона. Его хозяин - один из тех, в чьи поступки не заглянет воспитанница Антрум Ноктурна, как, кстати, и в деяния собственной сестры.
        Любой, кто перестал быть в полном смысле слова человеком, неподвластен ирунаре.
        Валерии не хотелось верить, что еще одна из сивилл увлеклась древним учением.
        Но не так давно она бы отвергла и причастность Альенды к люциферитам…
        Тот сеанс на Арканусе не принес информации, скорее всего, из-за того, что события направляла именно она. Но вот зачем, в каких целях действовала сестра, что происходило на Монтисе - это они до сих пор не могут выяснить.
        - Но о них давно ничего не слышно, и вы же можете непосредственно… - и Каелум неопределенно водит руками.
        - Можем, - кивает Валерия. - Но одно лучше дополнить другим, а ирунаре не заменит миллионы священнослужителей, сотни экзорцистов, всю ту силу, что есть в ваших руках…
        Пусть почувствует свою значимость.
        - Мы даже не знаем, куда нужно заглянуть, где «нырнуть», - продолжает она. - Единственное, чем мы располагаем, - это подозрениями, что люцифериты действуют и ведут интригу возле Мерцающего трона.
        Верховный понтифик должен ухватиться за этот шанс обеими руками - как же, такая возможность сделать ведьм из Антрум Ноктурна своими должницами, а заодно, если получится, раскрыть какой-нибудь заговор и заслужить благодарность Божественной Плоти…
        Наживку сивилла приготовила жирную.
        - Что вы хотите знать? - спрашивает Каелум, пощипывая бородку.
        - Все, что вам удастся найти - кто, где, когда, как и с кем, - перечисляет Валерия. - Насчет того, чтобы прихватить кого-нибудь… Ради мелкой сошки не стоит стараться, а вот крупную рыбу надо брать.
        Конечно, она осознает риск - священнослужители Божественной Плоти, начав копать в нужном направлении, могут узнать, что Альенда каким-то образом была связана с люциферитами. И тогда у верховного понтифика появится большой козырь против Антрум Ноктурна.
        Но лучше это, чем полная безвестность, отсутствие информации.
        Состояние для сивиллы необычное и поэтому особенно неприятное.
        Глава 9
        Главный признак разума - цель.
        Обычная жизнь бесцельна, и лишь при появлении цели можно говорить о рациональном в полном смысле.
        Любой замысел начинается с цели. Определив ее неправильно, ты резко уменьшаешь свои шансы на успех.
        «Наставления Антрум Ноктурна»,
        IX-2
        Огненно-красные закаты и восходы, всепроникающий запах сырой нефти, обильные пиршества, где хорошим тоном считается упиться и свалиться под стол. Улыбки наложниц, в которых смешаны угодливость и страх, кривые темные коридоры Двора Судьбы, мускулистые мужчины с топорами, воняющие перегаром и потом, и постоянное ожидание удара в спину.
        Хоть Марибод и клялся найти тех, кто подослал девушку с «ядовитым шипом», успеха в этом он не достиг, да, как подозревал Ларс, и не особенно пытался. Приходилось изображать безмятежность, но помнить о том, что здесь можно найти у себя в постели каменного скорпиона или нарваться на отравленное блюдо.
        Ультима, похоже, вообще не спала, а Эний не расставался с ипсе-игнисом, небольшой штуковиной, позволяющей определять наличие опасных для жизни веществ в пище и питье.
        Ларс не думал, что прибор поможет, ведь ипсе-игнис программировали в Империуме, настраивали на тамошние яды.
        - Посмотрим, еще день, и все получится, - говорила наставница каждое утро, до того как они выгоняли служанок и наложниц из гостевых покоев и начинали тренировку.
        Но ничего не происходило - то ли наемники оплошали, то ли план сорвался по иной причине.
        - Надо улетать, - сказал Эний на седьмой день. - Чего зря тут торчать?
        - Разбежался! Рано, - не согласилась с ним Ультима. - Наши союзники помимо нелюбви к горячим блюдам известны тем, что долго запрягают и даже рыгают не сразу… Ага, бери, клинок, пора показать тебе кое-что.
        Последняя фраза относилась уже к Ларсу - наставница гоняла его нещадно, до дрожи в руках и ногах, до потемнения в глазах, и с каждым днем он управлялся с виброклинком все лучше и лучше.
        Но помимо фехтования находилось время и для других занятий.
        В частности, для того чтобы пораскинуть мозгами как следует - и уроженец Аллювии сложил наконец два и два, нашел время подумать, кто такие его союзники. Они сами еще на Сильвании поместили ему в голову нужную информацию, да и не особенно старались маскироваться.
        Не зря цитировали «Книги Заратустры» и давали ему их читать…
        Люцифериты, древняя и очень закрытая секта с мутной идеологией и бредовыми целями. Человечество как субстрат, среда для зарождения нового биологического вида, призванная дать начало более совершенному, идеальному существу, а затем уйти в прошлое.
        Что может быть глупее?
        Но Ларса это не смущало, как и то, что люцифериты наверняка планировали использовать будущего правителя Империума в своих целях. Главное, что они поддерживали его, давали возможность уничтожить Вальгорна и занять его место, а о том, что делать с ними дальше, он подумает потом, уже сидя на Мерцающем троне.
        Тогда может неожиданно оказаться, что это уроженец Аллювии использовал люциферитов, а не наоборот.
        - Давай-ка, - сказал Ларс. - Но неужели я видел еще не все?
        Ультима рассмеялась, но смех ее резко оборвался, а через мгновение она повернулась к двери.
        Вокалис донес топот и громыхание, замок хрустнул и приказал долго жить, и в гостевые комнаты ворвался сам вождь их-керимберов, Острие Копья Судьбы, всклокоченный, с горящими глазами.
        - Ты! - взревел он, указывая на Ларса. - Ты ведь знал, да?
        За спиной Марибода толпились сыновья и дружинники, все суровые и мрачные.
        - О чем? - спросил Ларс.
        Краем глаза увидел, что Ультима подала кистью сигнал «мир», и значит, надо всеми силами избегать столкновения, хотя это и так понятно - их трое, если считать бывшего эдила, а только способных носить оружие сыновей у вождя едва ли не в десять раз больше.
        - Они напали! Предки слышат нас! Гнусные их-тариверы, да сгниют их мошонки!
        - Откуда я мог знать? - пожал плечами Ларс.
        Выходит, Марибод не очень поверил, что его юного гостя посетил воинский транс, позволяющий заглядывать в будущее, заподозрил интригу - да, он хоть и могучий варвар, но не дурак. Сейчас все зависит от того, как удастся сыграть полную неосведомленность, насколько достоверно показать, что они не имеют отношения к нападению.
        - Вот и мне непонятно - откуда? - вождь нахмурился.
        - Если есть подозрения насчет того, что я в сговоре с врагами Керимбы, я готов доказать свою честность и повести свой корабль в бой вместе с вашими! - Эту фразу Ларс произнес нараспев, с четко выдержанной интонацией, не отпуская глазами взгляд вождя.
        Нельзя смотреть в сторону, нужно генерировать определенные эмоции…
        - А если ты ударишь нам в спину? - спросил Марибод.
        - Отец, у них всего один транснавис, - вмешался Армин, за эти дни ставший почти приятелем Ларса. - Даже если они предадут, то все станет ясно, и мы сможем легко уничтожить подлецов, хе-хе.
        - На диво разумно, - согласился Острие Копья Судьбы. - Ну что же, предки слышат нас. Собирайся, призванный гость эру Монтис, и твой целер должен через два стандартных часа быть готовым к старту.
        Ларс кивнул.
        Вождь развернулся, с топотом исчез в коридоре, за ним ушагала свита, причем Армин подмигнул на прощание.
        - Ладно-ладно, надо спешить, - сказал Эний. - Все по плану?
        Еще в первые дни они обыскали помещение как следует, микрофонов и камер не нашли, но это не значит, что их нет, и лучше не говорить обо всем прямо - вдруг гостеприимные хозяева все же слушают, о чем болтают в гостевых покоях.
        - Примерно, - отозвалась Ультима, хотя глаза у нее были довольными.
        Все идет так, как они спланировали, - провокационная атака на Тарив, произведенная так, что не останется сомнений в причастности к ней их-керимберов, и уже настоящее нападение их-тариверов на давних врагов, мир с которыми в последний раз заключили всего пять лет назад…
        Сейчас их ждет полет в эмпориум, где стоит «Куспис», лихорадочная подготовка к старту, а затем бой, скорее всего, беспорядочный и бестолковый, «стенка на стенку», как положено у варваров.
        Но тот, кто замахнулся на Мерцающий трон, должен не бояться и таких схваток.
        Груда закопченного металла: обломок аплюстра, два гравитационных капкана, осколки
«зеркальной» брони, что в Империуме считается давно и безнадежно устаревшей, какая-то витая хреновина, похожая на энергоцентраль главного калибра, только очень маленькая, всего метров пять в длину, спасательная капсула, раскуроченная так, словно она попала в метеорный поток.
        Груда трофеев, сваленных перед троном Марибода.
        Во владениях Божественной Плоти никому бы не пришло в голову собирать по пространству эту дрянь, их-керимберы же, изгнав врага, потратили чуть ли не сутки, чтобы прочесать инсулу кораблями-ловушками.
        - Истребилиша огнем жгучим полчища несметные! Поразилиша мощью дланной сонмища пакостные! - надрывался седобородый и лысый бард, терзая струны похожего на арфу инструмента.
        Бой в описании служителя муз превратился в чудовищную тягомотину, украшенную лишь героическими поступками вождя, чуть ли не в одиночку разогнавшего врагов с помощью топора.
        Марибод сидел на троне и внимал с каменным лицом.
        Ларс стоял в толпе у стены тронного зала и слушал вместе с остальными. Бард вопил и тренькал уже битый час, и, похоже, его упражнения с «арфой» подходили к концу. Рядом с уроженцем Аллювии недовольно сопел Эний, и в облаке безмолвия пряталась Ультима.
        - Благодарю тебя, почтенный Саракс, - проговорил вождь, когда «Песня об изгнании их-тариверов» закончилась и в голосе правителя прозвучали отголоски облегчения. - За труды твои прими ты это запястье, с ним часть моей удачи, - Марибод снял с руки массивный золотой браслет, - и пару наложниц на выбор из новой партии…
        Гомункулов на Керимбу привозили из Империума, чуть ли не прямиком с Фонса.
        - Теперь ты, Ларс эру Монтис. - Острие Копья Судьбы взглядом отыскал в толпе призванного гостя.
        Бард, кланяясь и бормоча, уковылял в сторону, а Ларс встал прямо перед троном.
        - В бою ты проявил себя хорошо, - задумчиво продолжил вождь, почесывая подбородок. - А те подозрения, которыми я оскорбил тебя, оказались беспочвенными. Предки слышат нас.
        - Предки слышат нас… - шепотком разнеслось по залу, и священные костры заполыхали ярче.
        Ларс подумал, что проявила себя команда «Кусписа» и непосредственно транснавис, а сам он в основном наблюдал за тем, как их-тариверы бестолково атаковали, а их-керимберы отбивались. Им самим удалось сбить парочку истребителей, завалить ракету, угрожавшую флагману Марибода, турригеру «Львиная пасть», и хорошенько врезать одному из больших кораблей противника.
        - И посему ты достоин быть не просто гостем, а гостем-соратником, эгей! - продолжал громыхать вождь, поигрывая мышцами.
        Что будет дальше, Ларс знал - ритуал, длинный и нудный, словно песня барда, с кормлением священных птиц, броском не менее священного копья, чтобы оно воткнулось в опять же священный щит и закрепило договор, с погружением руки в неизбежно священный огонь.
        Но отказаться нельзя, если ты не хочешь оскорбить хозяев, ведь тебе предлагают наивысшую честь.
        - Я готов, - сказал Ларс.
        Сейчас его разденут по пояс, проведут лезвием по левой лопатке и срежут прядь волос, как у новорожденного… Затем Марибод примет его в число их-керимберов, а в завершение состоится пир, и уж в этот раз ему придется пить наравне с остальными, а не мочить губы…
        При мысли об этом Ларс почувствовал отвращение.
        - Начинайте же! - приказал вождь, и двое его старших сыновей, таких же могучих, двинулись к гостю.
        Дальше Ларс воспринимал все как ряд не связанных между собой сцен.
        Острый нож взрезал его кожу почти ласково…

«Вицис модерор!» - воскликнул Марибод, нарекший «младенца» его собственным именем…
        Умерли под ножом двое пареньков из гомункулов, принесенных в жертву…
        Священные птицы, огромные и голошеие, с куцыми крыльями, алчно кинулись на сырое мясо…
        Копье с хрустом вонзилось в центр щита, по нему прошла вертикальная трещина, и дружинники воскликнули: «Добрый знак!», а вождь одобрительно заулыбался…
        Затем Ларс обнаружил себя в пиршественном зале - с одной стороны Армин, с другой Марибод, из кубков выплескивается пиво, а слуги тащат подносы с тарелками. Выпил до дна, когда провозгласили тост за него и с трудом удержался от брезгливой гримасы.
        Мало того, что на вкус мерзко, так еще и мозги отшибает.
        - Пей, ешь, веселись, - прорычал вождь, нагнувшись к Ларсу, и тяжелая, словно каменная рука легла тому на плечо. - Ты достоин славы своих великих предков, достоин править, и мы сделаем все, чтобы ты сел на Мерцающий трон, а ублюдок Вальгорн отправился к праотцам.
        - Я сам его убью! - хвастливо заявил побагровевший от выпитого Армин.
        Марибод хмыкнул.
        - Благодарю тебя, вождь… - начал Ларс, но его не стали слушать.
        - А если захочешь, я выдам за тебя замуж дочь, - сказал Острие Копья Судьбы. - Выбирай любую, их у меня много, но я бы посоветовал Миллену, она мало того, что красива, так еще и умна, и дети от нее будут здоровыми, такими же, как я или вон этот придурок…
        Армин, на которого указал отец, захихикал.
        - Благодарю тебя, вождь, - повторил Ларс уже с нажимом. - Но сейчас не время для женитьбы, я должен покинуть вашу гостеприимную планету, чтобы собирать войска и готовиться к войне с узурпатором…

«И слетать кое-куда по личным делам», - добавил он мысленно.
        - Но ты позови, и мы придем, хе-хе! - воскликнул Армин, потрясая кулаком. - Могущество наше велико!

«Хватит одного легиона, чтобы размолотить всю вашу армию в пыль».
        - Храбрость - неизмерима!

«Вот это верно».
        - Обязательно позову, - сказал Ларс твердо. - Но сейчас я должен вернуться на Галликум…
        Вспомнился спор, возникший на борту «Кусписа» сразу после окончания боя. Ультима и Эний выступили против того, что он предложил, заявив, что нужно развивать успех, действовать дальше, но Ларс настоял на своем, во всяком случае, на том, чтобы убраться с Керимбы.
        Он не кукла и будет делать то, что надо ему, а не безымянным «кукловодам», по крайней мере иногда.
        - Гость-соратник всегда будет с нами, в наших сердцах! - воскликнул Марибод. - Эй, где еще пиво, эгей?! Давай выпьем, а Миллену ты потом все же возьмешь замуж, поверь, лучшей фемины не сыскать, предки слышат нас…
        Ларс кивал и мечтал лишь об одном - чтобы все поскорее закончилось.
        Но увы, такой знатный пир наверняка выплеснется за пределы зала и затянется до утра.
        Просторный атриум с квадратным бассейном посередине, выложенные мраморными плитками стены, расписанный купол потолка - сцены битв людей с супремусами, легендарные сражения времен Фуги. Огромные застекленные шкафы, где хранятся гипсовые маски отличившихся предков, какие положено иметь всякому уважающему себя патрицию, алтарь для жертвоприношений Божественной Плоти, двери, ведущие в таблиний и перистисль.
        Хозяина всего этого великолепия звали Унаго эру Кацст.
        Изгнанный за какую-то провинность из Империума в начале правления Нервейга, он даже на Галликуме сохранил уклад, обычный для богатых и древних семей Монтиса. Купил участок земли, выстроил громадный дом и занялся торговлей, обращаться к которой во владениях Мерцающего трона не имел права как патриций.
        О том, как он связался с людьми, подобными Ультиме и Энию, Ларс мог лишь гадать.
        - И тогда он и произнес ту знаменитую речь, какую можно охарактеризовать так: лжет не только тот, кто говорит вопреки своему знанию, но еще больше тот, кто говорит вопреки своему незнанию, - рассказывал эру Кацст, разместившийся в глубоком кресле, обтянутом желто-черной шкурой. - На сем воины восхитились, и пришлось им следовать за предводителем, еще час назад обреченным на заклание.
        Хозяин дома любил байки о древних временах, а точнее - о собственных предках. Поскольку он давал приют Ларсу и его «свите», то избежать их, не проявляя невежливости, было невозможно.
        У каждого из гостей имелось кресло попроще, но тоже очень удобное.
        - Вот тем Авий и прославился, - эру Кацст заулыбался, показывая, что «хроники о прошлых временах» подошли к концу. - Но я могу, если хотите, вспомнить о том, как он погиб, это весьма поучительная история.
        - Пожалуй, не надо, - сказала Ультима, последние полчаса сидевшая, неподвижно уставившись в стену.
        Ларс подозревал, что она благополучно дремлет.
        - Ну, если не хотите… - хозяин, маленький, седенький, облаченный в старомодную тогу, с кряхтением поднялся. - Пойду, отдам распоряжения гомункулам, большое хозяйство, сами понимаете… эх, дела наши тяжкие.
        Хлопнула дверь перистиля, они остались втроем.
        - Ты не передумал? - спросила Ультима, с которой мгновенно слетела вся сонливость.
        - С чего бы? - вопросом ответил Ларс. - Я должен попасть на родину.
        - Но ты нужен здесь, - вмешался Эний. - Путешествие на Аллювию вместе с подготовкой займет не меньше стандартной недели, а твое отсутствие скажется на наших планах, ведь пока все идет отлично.
        - И что? Планы можно скорректировать.
        - Слушай, Ларс, - Ультима заговорила совсем по-иному, сердито и даже немного презрительно. - Мне кажется, ты немного забылся, разогнался и потерял почву под ногами. Вспомни, кто ты без нас? Обреченный на быструю гибель одиночка, без денег, без связей, без возможности укрыться от Вальгорна.
        - А кто вы без меня? - Он не собирался сдаваться. - Эфемерное нечто, дрожащие от страха заговорщики, которым нечего предложить, не за что зацепиться, неоткуда взять шансы на власть. Давай-ка прикинем, когда еще у вас возникнет такой случай оказаться рядом с Мерцающим троном, как я?
        Ультима побагровела, глаза ее, в этот момент светлые, почти белые, сузились.
        - Да ты… - начала она.
        - Ладно-ладно, не стоит кипятиться, - примирительно сказал Эний. - Остыли, оба. Вырастили на свою голову добра молодца.
        Не желая смотреть на дрожащую от злости наставницу, Ларс встал и подошел к ближайшему шкафу. Открыл створки и вытащил белую маску, изображавшую курносого человека с квадратным подбородком.
        - Похоже, это тот самый Авий, которым сегодня нам все уши прожужжали, - сказал он, думая, что маска выглядит живой, словно в ней сохранилась частичка давно ушедшего на Обратную Сторону человека. - Но ведь поймите же, там, на Аллювии, у меня остались мать и сестры, я не могу их просто так бросить! Есть шанс, что они живы, и надо попытаться их вытащить, если я не попробую, то никогда себя не прощу!
        Эний вздыхал, чесал голову, давно не голую, покрытую не пушком, а настоящими волосами. Ультима смотрела все так же свирепо, пальцы ее сжимали подлокотники кресла, и выглядела она похожей на готовую броситься в полет хищную птицу.
        - Человек тем и отличается от животных, что у него есть родственные чувства, - продолжил Ларс. - Ведь у тебя когда-то была мать, и наверняка были дети или могли быть… ты должна понимать!
        Того, что произошло дальше, он никак не ожидал.
        Ультима побледнела так, что стала напоминать маску из шкафа, тело ее скрутило судорогой, один из подлокотников захрустел под сжавшимися со страшной силой пальцами.
        - Ты… что… - прохрипела она, глядя на Ларса с ненавистью. - Что бы ты… Сопляк!
        - Тихо! - рявкнул Эний командным голосом, такого у него не было очень давно, с того момента, как они прибыли на Сильванию. - Он не знал, он не мог знать! Понимаешь?!
        Ларс, не отводя глаз от наставницы, осторожно убрал маску обратно.
        Если она на него бросится, то лучше, чтобы руки оставались свободными, да и нехорошо, если пострадает изображение предка, гостеприимный эру Кацст расстроится…
        Сам он не испытывал ни гнева, ни раздражения, только спокойную, ледяную уверенность в том, что добьется своего. И удивление - что он такого сказал, почему она отреагировала подобным образом, впала в бешенство?
        Здесь какая-то тайна, наверняка связанная с детьми - не зря их вообще не было в Умбра Ангустус.
        - Я… - Губы Ультимы тряслись так, что она едва могла говорить. - Не могу… Пришибу его…
        Ларс нахмурился:
        - Извини, если я сказал что-то не то, но я не хотел тебя обидеть.
        Да, говорить он может что угодно, но в определенной степени, и в очень большой, он зависит от этих людей, и если они без него обойдутся - разве что лишатся шансов посадить на Мерцающий трон своего, - то ему без них придется несладко, хотя это
«несладко» вряд ли затянется.
        Вальгорн наверняка уже знает, что его родич жив, и знает, где тот находится.
        - Да, ладно, ладно… - Она закрыла глаза и принялась шумно, равномерно дышать, руки на подлокотниках разжались.
        Через пять минут Ультима выглядела почти так же, как обычно, только под глазами ее залегли тени, а взгляд остался мрачным.
        - Хорошо, пусть мы согласимся на твой план. - Эний возобновил разговор, как будто ничего и не было. - Но «Куспис» мы тебе отдать не можем, сам понимаешь, что без него мы как без рук, а сидеть на Галликуме бессмысленно, нужно действовать, и как можно быстрее.
        - Я возьму «Фалько мальтус», - сказал Ларс. - Его ресурсов хватит, чтобы добраться до Аллювии, замаскироваться так, чтобы урги нас не обнаружили, и отбиться в случае чего. О том, что я в отъезде, необязательно кричать на каждом углу, пусть все будут уверены, что я с вами, как обычно.
        - Ага, неплохой вариант, - проговорила Ультима. - Кое-что мы сделаем и сами… Лети, так и быть, выручай своих родственников, - последнее слово она произнесла с трудом, точно вытолкнула из себя. - Только о том, как их разместить и спрятать от Вальгорна, будешь думать сам. Понятно?

* * *
        В «Красном карлике», несмотря на вечернее время, было пустынно и тихо.
        Узкоглазый Кэлси возился в холодильнике, бренчал бутылками и напевал себе под нос, в «пещере» без особенного энтузиазма выпивала компания из полудюжины навтов с торгового корабля. Энхо и Арвинд сидели возле стойки, понемногу тянули имбирное пиво и ждали Симса.
        Вдвоем переходить на крепкие напитки не хотелось.
        - Ничего так смотались, мне даже понравилось, - сказал навигатор, когда они взяли по третьей кружке. - И корабль неплохой оказался, уютный и шустрый, оборудование нормальное, анасимы современные.
        Ларс промолчал - он до сих пор скучал по «Асперу», по тому ощущению причастности к громадной мощи, какое возникало только на борту турригера первого класса.
        - Только все это ведь напрасно, - продолжил Арвинд. - Для чего оно?
        - В смысле? - Энхо глянул на приятеля удивленно - раньше тот не имел склонности к отвлеченным размышлениям.
        - Что бы мы ни делали, сколько бы денег ни заработали, мы никогда не вернемся домой, в Империум, - сказано это было необычным для Арвинда тоскливым голосом. - Можно накопить денег, обзавестись жильем здесь, но оно никогда не будет домом, ведь дом - не только место, где ты живешь, а еще и люди, родственники, друзья…
        Бывший навигатор «Аспера» был давно разведен, о жене говорил крайне редко, но на Монтисе у него оставались родители, двое старших братьев и наверняка еще кто-то, о ком Энхо не знал.
        Сам он с удивлением отметил, что в последнее время почти не вспоминал отца с матерью, да и невесту тоже…
        Во время службы скучал о них, мечтал о том дне, когда отправится в увольнительную, ему снился родной дом, улицы Монтисполиса. После побега, даже раньше, с того дня, как на видеосвидании эру Венц узнал, что он больше не эру Венц, он вообще не видел снов.
        Словно обряд выведения из фратрии, старинный, редко практикуемый, почти забытый, перерубил некую незримую пуповину. Мать, Летиция, столичная планета Империума - все это стало не более чем грезой, что пришла не по адресу, явилась наемнику-артиллеристу.
        - Но жить-то надо, - сказал Энхо. - Разрази нас Превознесенный, не опускать же руки?
        - Надо, - кивнул Арвинд. - Ну что за жизнь?
        Они чокнулись пивными бокалами, темно-вишневая жидкость с белоснежной пеной заколыхалась.
        Брякнул колокольчик, извещающий, что распахнулась входная дверь, Кэлси глянул туда, и глаза его расширились. А через мгновение прозвучал мужской голос, сильный и вроде бы даже красивый, но отчего-то неприятный, как скрежет сгибающегося металла:
        - Мир дому сему.
        - Э, и тебе мир, дорогой гость, - сказал бармен. - Заходи, выпей, поешь…
        Энхо глянул через плечо - на пороге стоял очень высокий мужчина в черно-зеленом подпоясанном халате, на плече его висела дорожная сумка, на указательном пальце левой руки сверкал единственный, но очень большой ипсе-перстень, голову закрывала чалма, а лицо выглядело правильным и мертвым, словно маска.
        На нем жили только глаза, черные, глубоко посаженные, яростные.
        - Это в такой-то дыре? - отозвался высокий. - Нет уж, я пришел сюда по делу и хочу…
        - Ты назвал это место дырой, вымя Галактики? - с расстановкой проговорил Арвинд. - А значит, ты оскорбил тех, кто здесь находится, в том числе и меня. Понимаешь?
        - Ну оскорбил, и что? - Высокий глянул на навигатора с презрением. - Мне…
        - Вот как? - Арвинд встал с табуретки, и лицо его украсила совсем не дружелюбная улыбка.
        Удар был хорош, но обладатель чалмы и халата легко увернулся.
        - Ах ты вот как? Тогда получи, дылда! - проревел навигатор и бросился в атаку.
        - Нет! Стой! - воскликнул Кэлси, но его никто слушать не стал.
        Арвинд смог махнуть кулаками еще два раза, но затем потерял равновесие и улетел к стене. Высокий, вроде бы не сделавший ни одного резкого движения, усмехнулся и картинно отряхнул кисти.
        - Все? - спросил он.
        - Вот уж нет! - сказал Энхо. - Сейчас ты у меня получишь!
        Обладатель чалмы глянул на него и встал в стойку - выставил перед собой руки так, чтобы прикрыть нижнюю челюсть и солнечное сплетение. Эру Венц сделал ложный выпад, затем еще один, и только после этого врезал от души, и даже вроде бы попал, зацепил то ли ухо, то ли нос противника…
        Но затем пол вывернулся из-под ног, мелькнул перед глазами потолок, и тяжелый удар по спине выбил из груди весь воздух.
        - Э, хватит! - воскликнул Кэлси, и голос его прозвучал словно издалека.
        - И в самом деле хватит, - проговорил высокий. - Не затем я сюда явился.
        - А зачем? - спросил Энхо и сел на полу.
        Голова слегка гудела, спину ломило, но в целом чувствовал себя нормально. Арвинд поднимался, держась за стену, и разбитые губы его кровоточили, на подбородке темнели капли.
        - Ты хочешь услышать ответ? - спросил обладатель чалмы. - Уверен ты, что сумеешь обуздать порожденные им страсти, а не превратишься в их жалкого, беспомощного раба? Лучше я промолчу, и мы разойдемся так, словно ничего не было… Ведь ничего не было?
        Энхо покосился на приятеля, и тот неуверенно кивнул.
        Понятно, что этот парень отделает их, даже если они нападут вдвоем, и при этом даже не вспотеет.
        - Вот и прекрасно, - высокий улыбнулся, его лицо-маска впервые отразило какие-то чувства.
        Перегнувшись через стойку, он о чем-то спросил Кэлси, а выслушав его ответ, развернулся и ушел. Еще раз брякнул колокольчик, и только после этого Энхо, ощущавший себя побитым мальчишкой, поднялся на ноги.
        - Кто это такой? - спросил Арвинд, усевшийся на свой табурет.
        - Э, мастер Скола Анимус, - с нескрываемым облегчением ответил узкоглазый бармен. - Счастье, что он тут все не разгромил… А то впал бы в ярость, пришлось бы стражу звать, да и та не помогла бы… Он денег дал и приказал налить вам по стакану крепкого пойла. Будете?
        Энхо пощупал спину, где наверняка остался синяк, и сказал:
        - Будем, а как же?
        Стоявший на ВПП «Фалько мальтус» напоминал огромную, вскрытую в десятке мест раковину.
        Все подвижные пластины брони сняты, люки распахнуты и во чрево не такого уж и большого транснависа непрерывным потоком загружаются ящики, коробки, трубчатые блоки и даже бутыли. Причем не сами, а с помощью членов экипажа, обратившихся по такому случаю в грузчиков.
        Солнце жарило, поэтому все разделись до пояса, и только Янус остался в комбинезоне.
        - Это у нас безобразная заправка для кухонного блока, тащи на камбуз, - распоряжался он. - Это… ага, ячейки инфоцентрали, взамен перегоревших и резервные… Пока в кубрик, там разберемся.
        А навты и офицеры раз за разом совершали путь от транснависа до замершего неподалеку карпентума, сопели и потели, ругались, когда груз норовил свалиться с плеча или выскользнуть из рук.
        Приказ готовиться к отлету получили сегодня утром.

«Вылазка дальняя, судя по тому, сколько всего нам нужно взять, - сказал Янус, собрав экипаж. - Куда, зачем и на какой срок, мне пока не сказали, сообщили только, что у нас будет пассажир».

«Пассажир?» - удивился Глыба.

«Именно так, - разделенное на две половинки лицо гортатора стало очень серьезным. - И это, скажем так, один из людей, что дает нам работу, так что языки за зубы и держать себя паиньками».
        Пока инструкция не пригодилась, неведомый «пассажир» у транснависа не появился.
        - Да, ну и работенка, - сказал Арвинд, когда они с Энхо остановились в тенечке передохнуть. - Стоило в Каструм Аетас десять лет мучиться, чтобы грузы таскать, словно гомункул какой.
        Эру Венц улыбнулся:
        - Ты их таскаешь правильно на зависть всем гомункулам.
        - Так, чего застыли, как на морозе? - напустился на офицеров выглянувший из люка Янус, но тут же выражение лица его изменилось, место напускной строгости заняла настороженность. - Так, похоже, это к нам… Неужели прибыл тот самый пассажир?
        Энхо повернулся в ту сторону, откуда донесся свистящий вой двигателей.
        Изящный карпентум типа «Фулмен-5» вылетел из-за горизонта, повис над ВПП недалеко от транснависа и медленно пошел вниз. Коснулся плоским брюхом серых квадратных плит, и вверх со щелчком ушла похожая на изогнутое золотистое крыло дверца.
        - Вымя Галактики… - изумленно пробормотал Арвинд.
        Из карпентума выбрался невысокий тощий парень лет семнадцати.
        Одет просто и удобно, в комбинезон, в руках - обычный рюкзак, на поясе, правда, меч в ножнах… неужели этот юнец и есть «пассажир», ради которого «Фалько мальтус» полетит неведомо куда?
        Парень что-то сказал, захлопнул дверцу «Фулмена-5» и зашагал к транснавису. Машина за его спиной поднялась, крутанулась на месте и помчалась туда, где за горизонтом прятался Галлиполис.
        - Привет, - сказал «пассажир», остановившись в нескольких шагах от офицеров. - Меня зовут Ларс.
        Был он смугл, светлые, коротко стриженные волосы непокорно топорщились. Походивший на ястребиный клюв нос нависал над тонкими губами, темные глаза смотрели очень по-взрослому.
        Пряталась в них уверенность, необычная для такого возраста, и еще нечто неясное… тоска, разочарование, боль, нетерпение или нечто, не имеющее названия?
        - Добрый день, - произнес Янус. - Варего Тенд Примус, гортатор этого корабля. Это вас мы должны, как я понимаю, доставить… куда?
        - На Аллювию, - сказал Ларс. - Есть там у меня одно дельце.
        Даже разговаривал он не так расхлябанно и коряво, как положено молодому парню, а словно с необычайной скоростью взвешивал каждое слово, и находил единственно возможное место для него… и двигался - это Энхо понял не сразу, - как опытный фехтовальщик, мягко и очень грациозно.
        На миг эру Венцу даже показалось, что перед ним не человек, а нечто иное.
        Гомункул, обученный для боя, как те же ликторы?.. Не похоже.
        Полумужчина?.. Слишком юн.
        Еще один воспитанник Скола Анимус, пусть даже не мастер, а ученик? Непонятно откуда взявшийся супремус? Те, если верить легендам, были великолепными бойцами.
        - На Аллювию? - Янус ничем не показал, что удивлен. - Через час стартуем.
        - Очень хорошо, - кивнул Ларс. - Давай-ка покажите мне мою каюту, а затем я хотел бы пообщаться с командой, со всеми одновременно.
        - Прошу, - гортатор повел рукой и отступил в сторону.
        - Чудной тип, - проговорил Арвинд, когда Янус увел «пассажира» внутрь корабля. - Неприятный какой-то.
        - А мне он скорее понравился, - признался Энхо. - Чувствуется в нем сила.
        - Уму могила, - буркнул навигатор. - Пошли, ящики ждать не станут.
        С погрузкой закончили минут в пятнадцать, и грузовой карпентум отправился в ту сторону, куда немного раньше улетел «Фулмен-5». Теперь задраить люки, часа полтора на тестирование всех систем, механизмов и анасимов, переговоры с таможней, и можно будет оставить Галликум.
        Но для начала Янус созвал всех в кубрик.
        Когда Энхо с Арвиндом вошли, у правой стенки толпились навты во главе с лохматым Меровеем, в углу насупленно молчал Глыба, скрестивший руки на груди.
        - Все, больше некого ждать, - сказал гортатор.
        - Хорошо, тогда я буду говорить. - Ларс стоял у стола, так, чтобы его было хорошо видно, и даже сейчас, находясь в центре внимания, не особенно доброжелательного, выглядел уверенным.
        Энхо вспомнил, каков был сам в таком возрасте, и подумал, что «пассажира» есть за что уважать.
        - Я хочу, чтобы вы с самого начала понимали, куда и зачем мы летим, чтобы действовали осознанно, - слова Ларс произносил негромко и при этом переводил взгляд с одного члена экипажа на другого.
        Симс опустил глаза, Меровей перестал улыбаться, Глыба мрачно засопел.
        Услышав, что на Аллювии, попавшей в руки ургов, остались мать и сестры
«пассажира», Энхо помрачнел - судя по тому, что им рассказывали в Каструм Аетас, на захваченных планетах нелюди устраивали форменный геноцид, и шансов найти родичей живыми у Ларса немного.
        Зато опасность велика, в недавно захваченной инсуле должно быть много войск.
        Рисковать всем, не только немалыми деньгами, но и собственной жизнью, ради такого - по меньшей мере благородно и смело, трус или подлец на это не пошел бы, остался бы на Галликуме.
        Но кто же такой этот Ларс?
        - …надеюсь, вы сделаете все, что возможно, и мы добьемся успеха, - закончил
«пассажир» короткую речь.
        - Ну а теперь за дело, - сказал Янус. - Сорок пять минут до старта, время пошло.
        Ларс кивнул всем одновременно и вышел, гортатор поспешил за ним, команда начала расходиться.
        - А я знаю, кто это, командир, - с таинственной улыбкой прошептал Меровей, остановившись рядом с Энхо.
        - И кто же? - спросил тот.
        - А то, слушайте! - Навт-механик сделал большие глаза. - Это родич Нервейга, он уцелел, когда Вальгорн захватил Мерцающий трон, сбежал за пределы Империума и теперь собирается взять власть! Говорят, он собрал армию из тысяч кораблей, вождь их-керимберов принес ему вассальную клятву, а еще…
        Арвинд поморщился:
        - Осади, и так от твоей брехни уши до плеч отвисли. Какой родич Нервейга?
        - Если у него мать с сестрами на Аллювии, - добавил Энхо. - Не может быть такого, да и не слышал я, чтобы отпрыски Антея Основателя жили в этой заштатной инсуле.
        Но сам подумал, что Ларс похож на наследника Божественной Плоти, на того, кто достоин занять Мерцающий трон, даже не внешне, а внутренне, поведением, умением говорить и держаться…
        Жаль, что Империумом правит негодяй Вальгорн.
        - Э, я же не придумываю! - оскорбился Меровей. - Ладно, пойду ремус латать. Бывайте, командиры.
        - Еще полгода назад от таких речей меня удар хватил бы, - сказал Энхо, глядя ему вслед. - Старое Тело по имени, безо всякого почтения, а теперь… то, во что верил раньше, я потерял, а новое…
        - Ничего, найдешь еще, - Арвинд похлопал приятеля по плечу. - Какие наши годы?

* * *
        Маски на стенах таблиния, где обычно работал правитель Империума, висели со времен незапамятных: бронзовые и золотые, пластиковые и деревянные, свезенные из разных инсул, изящные и грубые, надменные, гордые и жалкие, изображающие людей и не пойми кого…
        Но сейчас, как казалось Вальгорну, все они злорадно улыбались.
        - Хм, так… давай-ка ты повторишь все еще раз, - сказал он, пытаясь разобраться в чувствах, хлынувших с силой прорвавшей плотину воды. - Медленно и в подробностях.
        - Так точно! - отчеканил Ретир, префект претория, назначенный на это место после
«отставки» Овиго.
        Помимо него, перед столом Вальгорна стояли верховный понтифик и проконсул Антавиан эру Линхольд, начальник генерального штаба, а в углу таблиния, неслышный и неизбежный, как тень, маячил Карелус.
        Никогда не знаешь, когда дворцовый управитель может понадобиться, но лучше держать его поблизости.
        Ретир, начавший повторять рассказ, был полной противоположностью Овиго. Новый префект претория не мог похвастаться ни статью, ни умом, ни смелостью, отличался он только громким голосом и преданностью.
        - Хм, значит, выходит, что мой фальшивый родственник, непонятно откуда объявившийся на Монтисе перед самым падением Нервейга, сейчас находится в одной из варварских инсул, где вербует сторонников? - спросил Вальгорн, хотя давно все понял.
        Приятно было тешить себя мыслью, что юного ублюдка каким-то образом пришибли в общей суматохе или он сгинул потом или от страху спрятался так, чтобы никогда больше головы не поднять.
        Но нет, выскочка с Аллювии решил стать занозой в заднице.
        - Так точно! - рявкнул Ретир так, что маски на стенах закачались.
        И это стало последней каплей - гнев заполнил Вальгорна, как расплавленный металл предназначенную для него форму. Перед глазами не потемнело даже, а покраснело, он услышал рычание и понял, что рычит сам - чувства оказались слишком сильными, и им нужно дать схлынуть, не бороться с этим половодьем, не удушать собственное естество.
        Багровая пелена рассеялась, и он увидел искаженное от страха лицо Каелума, надменную физиономию начальника генерального штаба, похожего на старого брылястого пса.
        - Проблему надо решить, - сказал Вальгорн. - Я полагаю, что надо взять один из легионов и отправить на Керимбу… Вселенная как-нибудь обойдется без их-керимберов и их настойки, а заодно и без моего поддельного родича… как его там зовут, Парс?
        - Ларс, мой государь, - подсказал Карелус из угла.
        - Боюсь, что это в данный момент невозможно, - проговорил эру Линхольд. - Операции против ургов развиваются тяжело, и все силы…
        - Да я знаю, знаю! - перебил начальника генштаба хозяин Мерцающего трона, и голос его прозвучал как шипение. - На что только годитесь вы все, облеченные званиями, нацепившие на плечи красивые погоны, а?
        - Если мой государь желает, то я могу их снять…
        - Снимешь! - рявкнул Вальгорн. - Но не их!
        Чувства переполняли его, требовали выхода, и не в обычных словах или движениях… Гнев, ярость, страх, чувство опасности, ненависть, подозрения насчет того, что его предали…
        Если не избавиться от этого, то отравишь душу.
        Движения владыки Империума были столь быстры, что уследить за ними смог разве что Ретир. Глаза префекта расширились при виде обнаженного виброклинка, тот сверкнул, раздался тупой хряск, и башка Антавиана эру Линхольда, брызжа кровью, шлепнулась на пол.
        Из обрубка шеи ударил багровый фонтан, и тело рухнуло, качнув стол.
        - Хм… - сказал Вальгорн, думая, что мастера Скола Анимус гордились бы таким учеником. - Карелус, распорядись насчет его преемника, ты знаешь, кого я хочу видеть на этом месте, и пусть вылетает во дворец немедленно - обсудим положение на ТВД и предстоящие операции.
        - Да, мой государь, - дворцовый управитель поклонился и вышел.
        - А нам нужно решить, что делать с этим Ларсом, - хозяин Мерцающего трона положил окровавленный меч перед собой, прямо на стол, на какие-то важные бумаги, но не обратил внимания на то, что запачкал их.
        Вот он, главный аргумент во всех разговорах - сила.
        - Тот, кто осмелится изменить мне, снимет собственную голову, - продолжил он. - Ну, чего молчите?
        Префект претория и верховный понтифик переглянулись.
        - Мой государь, - зарокотал жрец, голосина у него был еще мощнее, чем у Ретира. - Вы же хотели отправить легион, и новый начальник штаба не станет возражать против этой идеи.
        - Я передумал, войска и вправду лучше не трогать, - сказал Вальгорн.

«И лучше армии вообще не знать, что появился еще один претендент на место Божественной Плоти», - добавил он про себя и оглянулся, поскольку показалось, что в углу таблиния что-то шевельнулось.
        Но нет, никого и ничего, только маски на стенах… надо их снять, да, сегодня же.
        - Тогда… ну, я готов отправить к варварам лучших экзорцистов! - воскликнул верховный жрец. - Отмеченные благодатью и осененные вашим благословением святые бойцы с радостью выполнят эту задачу во славу небесной справедливости, выполют сорняк, объявивший себя плодовым деревом!
        - Хм, отправь, и немедленно, - произнеся это, Вальгорн поморщился.
        Жаль, жаль, что у него нет никого, на кого можно положиться в таком деле, кого-то вроде ликторов Нервейга… Варвары, охраняющие дворец, преданные и великолепные бойцы, и среди преторианцев немало тех, кто ничуть не хуже, но ни те, ни другие не годятся для того, чтобы ликвидировать соперника.
        Тут нужен ловкий убийца, а не могучий воин.
        А что, если восстановить Орлиное Гнездо, придумку Драмиция, одного из предков? Его
«птенцы», если верить хроникам, были преданы хозяину и непобедимы, умелы в интригах и охране. Может быть, они сумеют избавить Вальгорна от того страха, что поселился в его душе с того дня, как он сел на Мерцающий трон?
        Владыка Империума стал чувствовать странное, слышать несуществующее, видеть жуткие сны…
        Но нет, не время вспоминать об этом!
        - Да, мой государь, - Каелум поклонился и вышел.
        - Теперь ты, - Вальгорн посмотрел на Ретира, и тот вытянулся, изображая рвение.
        Нет смысла класть все яйца в одну корзину, как говорят на Волюнтасе, экзорцисты, конечно, парни шустрые, но к подобной опасности Ларс наверняка готов, и надо приготовить ему сюрприз.
        - Все понял? - спросил владыка Империума, закончив инструктировать префекта.
        - Так точно!
        - Это первое. А второе - нам нужно узнать, кто оказывал и оказывает ему помощь, ведь не сам же он сбежал из дворца, откуда-то нашел деньги, транснавис и прочее… Понимаешь?
        - Так точно! А если наш замысел удастся, тогда это не нужно делать?
        Вальгорн вздохнул - преданность хорошая штука, но отчего она так плохо сочетается с умом?
        - Нужно, - сказал он. - Эта информация в любом случае пригодится. Действуй.
        Ретир отдал честь и вышел.
        Владыка Империума, хозяин Мерцающего трона остался один в своем таблинии, хотя нет, не один, в компании мыслей, замыслов и страхов - порой, в минуты тяжких раздумий, ему казалось, что все эти вещи более материальны, чем окружающие его люди…

* * *
        Внутренний двор за время правления новой Божественной Плоти мало изменился - те же полутемные коридоры, по-разному убранные помещения для утех, комнаты для
«игрушек», крохотные перистили с фонтанами. Сменились только его обитатели - тех, кто услаждал Нервейга и его фемину, перебили преторианцы под присмотром Карелуса, а взамен набрали новых.
        Гомункулы, полулюди, несколько полных женщин и мужчин - все, что душа пожелает.
        Но тот, кто шел сейчас по проходам внутреннего двора, знал его очень хорошо и ориентировался свободно. Над громадным дворцом плыла зимняя ночь, «игрушки» большей частью спали, и в заполнившей здание тишине любой звук казался необычайно громким - шорох шагов и время от времени покашливание.
        Он пересек перистиль, в центре которого росло гром-дерево с Таэды, а на стенах висели деревянные маски демонов Хаоса, и свернул в залитый тьмой дверной проем. Переступив порог, постоял мгновение, но не для того, чтобы привыкнуть к мраку - его глаза адаптировались мгновенно, - а давая тем, кто ждал в комнате, себя рассмотреть.
        Хотя его уже наверняка узнали - по запаху.
        - Явился не запылился, - сказали из угла, где шевельнулась уродливая тень.
        - Как всегда вовремя, - проговорил тот, кто переступил порог. - Вы в порядке?
        - Еще в каком, - отозвались с пола, где, разбросав конечности, лежал на животе некто. - Пищи хватает, развлечений столько, что можно только ими и заниматься… жаль, что нам это недоступно.
        Голоса существ, что ждали в темной, много лет пустовавшей комнате, были почти одинаковыми.
        - Что, Друг толкает? - спросил тот, кто переступил порог.
        - Еще как. Он у меня молодой, не то что у тебя, и хочет многого, - ответили с пола. - Ты сам что скажешь?
        - О, процесс идет как надо, развивается, как я и предполагал. - Пришедший уселся, скрестив ноги. - Он слаб, хоть и считает себя сильным, и мое воздействие, помноженное на влияние Мерцающего трона, сводит его с ума, и скоро он задумается о том, о чем когда-то задумался один из его далеких предков.
        - Но Вальгорн же учился в Скола Анимус? - поинтересовались из угла.
        - Ничего себе, ну и что? - Сидевший, скрестив ноги, пожал плечами, и движение это вышло у него каким-то странным. - Их учение не годится для таких случаев, оно варварское и подходит лишь обитателям планет, не входящих в Империум, а здесь, в его средоточии, оно даже опасно для своего носителя.
        - Яростные страсти скорее уничтожат, разорвут на части того, кто им следует, - задумчиво произнес тот, что лежал, - чем очистят его и позволят стать сильнее… Великолепно. Значит, скоро мы сможем пустить в ход еще несколько яиц, и у нас будет много новых Друзей.
        - Не спеши, не греши, не кипеши, - пробормотали в углу. - Когда лезешь на свет, тебя могут заметить, а мы выбрались на самое освещенное место, к Мерцающему трону. Куда проще было прятаться на отдаленных планетах… Никто не подозревает тебя?
        - Кто? - Сидевший вновь пожал плечами. - Префект претория слишком глуп, понтифик боится до мокрых штанов, а сивилла ограничена представлениями своей Антрум Ноктурна, не в силах вырваться из тех предрассудков, что веками живут в людской памяти.
        - Ну да, вроде больше некому, - пробурчали из угла. - Но все равно кажется мне, что не все так просто, что есть опасность, о которой мы пока не знаем… Шевеление какое-то чудное. Друг беспокоится, а его беспокойство передается и мне.
        - Ничего себе, опасность, - сидевший почесал голову. - Ладно, с ней разберемся. Настало время для Единения…
        Он встал.
        - Настало, - согласился располагавшийся в углу, а лежавший поднялся одним гибким движением.
        Они сошлись втроем, тесно прижались друг к другу.
        Некоторое время не происходило ничего, но затем в темной, давно пустующей комнате в самом сердце внутреннего двора, всего лишь в пятистах метрах по прямой от Мерцающего трона, вспыхнул холодный зеленый свет, неприятный для глаз, раздражающий зрение.
        А потом раздались негромкие звуки, так же мало похожие на человеческую речь, как и хохот гиены.
        Глава 10
        Власть эфемерна и загадочна, никто не знает, что это такое, но почти каждый желает ее.
        Попавшие под обаяние ее блестящего облика теряют разум, вкусившие ее сладкого аромата - совесть и достоинство, лишаются свободы и жизни.
        Власть - призрак, что стоит над человечеством вот уже тысячи лет, со времен до Фуги, и потрясает короной, зубцы которой испачканы кровью.
        Триллий Кунктатор,
        «Размышления небожественной плоти»
        Блестящий шар размером с человеческую голову и полдюжины других, поменьше, что раскиданы вокруг первого, сотни искорок, движущихся в разных направлениях и с неодинаковой скоростью, рядом с каждой несколько групп постоянно меняющихся цифр. Извилистые линии, непонятно что соединяющие, все это лишенное цвета, какое-то зеленовато-серое, но в то же время живое.
        Теперь Ларс знал, что так выглядит пространство для тех, кто управляет транснависом.
        Он, в отличие от офицеров, не мог залезть в один из карталлусов «Фалько мальтуса» и подключиться к инфоцентрали, мешало отсутствие необходимых имплантов. Но на этот случай на борту имелся ипсе-прибор, похожий на старинный шлем с множеством причудливо закрученных рогов.
        Ларс надел его на голову перед самой перлаборацией и теперь мог наслаждаться видом родной инсулы, не таким, какой предстает человеческому глазу, а виртуальным, оцифрованным.
        У него не хватало знаний, чтобы разобраться в деталях, но он понимал, где Аллювия. Выглядела она отсюда не очень презентабельно, крохотный шарик, точно катышек из пыли, но при взгляде на нее сердце замирало.

«Ноль-машины работают нормально», - возник в голове мощный голос.
        Это офицер, прозванный меж своих «Глыбой», он отвечает за связь и маскировку.

«Отлично», - отозвался Варего Тенд, немолодой гортатор, обладатель страшного лица и клички «Янус».
        Раньше он командовал одним из турригеров армии Империума, и командовал хорошо, а затем оказался виноватым в том, что выполнил приказ свергнутого хозяина Мерцающего трона. Как гортатор с остатками команды сумел оказаться на варварских планетах, не смогла выяснить даже Ультима, добывшая остальные сведения.
        Похоже, что они ухитрились сбежать, захватив транснавис.

«Необходимо знать, какой район планеты выбрать для приземления», - сказал Варего, и Ларс не сразу сообразил, что обращаются к нему.
        - Да, конечно, - проговорил он достаточно громко, чтобы ипсе-прибор уловил его слова, и назвал координаты.

«Понял, определяем курс», - заявил гортатор.
        Это работа для него и навигатора, высокого и белобрысого типа по имени Арвинд - проложить дорогу так, чтобы добраться до Аллювии, и при этом не «попасться на глаза» ургам. Маскировка, конечно, дело хорошее, но на малой дистанции и при определенных маневрах она перестанет работать, и чужие сканеры непременно обнаружат «Фалько мальтус».
        Раньше Ларс не думал о таких вещах, не подозревал, как все это функционирует, но затем он попал в Умбра Ангустус. Здесь, на транснависе, он не лез без нужды не в свое дело, но не упускал случая узнать что-нибудь новое - как действует главный калибр, из чего изготовлен атраментум, сколько циклов выдержит система жизнеобеспечения.
        Офицеры и навты отвечали, сначала без особой охоты, а потом иногда и с удовольствием.
        Ларс понимал, что он для них «пассажир», планетоходный сапиенс, нечто совершенно необязательное, и то, что в какой-то степени из-за него они получили работу, ничего не меняло.

«Курс готов, - вновь подключился гортатор. - Можно двигаться».
        Ларс сосредоточился, выуживая из анасим-оболочки интересующие его параметры - так, время прибытия в районе пяти часов, критические точки в количестве трех, в них вероятность обнаружения максимальная.

«Вы можете отдыхать, скажем так, все равно ничего интересного в ближайшее время не будет», - произнес Варего.

«Нет, я побуду тут, с вами», - не согласился Ларс.
        Перемещение чужих кораблей, огромных и мощных, таящих угрозу, но выглядящих безобидными искорками, их собственное движение, отображавшееся в том, что вся инсула слегка проворачивалась, поля вероятности, что пересчитываются каждые несколько минут - все это завораживало, казалось, что можно вот так сидеть и наблюдать сутками.
        И плевать на то, что от тяжести затекла шея, а животе сосет от голода.

«Как угодно, - не стал спорить гортатор. - Если что-то из творящегося вокруг безобразия вас заинтересует, то не смущайтесь, спрашивайте, я с удовольствием объясню».

«Спасибо, но вряд ли», - улыбнулся Ларс.
        Отвлекать гортатора во время маневрирования в захваченной врагом инсуле будет только дурак.

«Фалько мальтус» мчался над плоскостью эклиптики, постепенно приближаясь к ней, настигая Аллювию по широкой дуге. Дальние сканеры ургов периодически как бы
«дотрагивались» до него незримыми щупальцами, но находили пока только пустоту - ноль-машины работали на полную мощность.
        Глыба, настраивавший их, время от времени начинал ругаться.

«Внизу» перемещались декурреры типа «Торнадо», на орбите вокруг одной из внешних планет болтался арбитрор со свитой из более мелких кораблей, взлетали и садились альнусы - нелюди не знали, что к ним нагрянули гости, и вели себя так, словно ничего не происходит.
        Неплохо будет, если все останется так же.
        Тряска такой силы, что компенсаторное кресло швыряет и подбрасывает, а под полом начинает скрипеть. Дрожь, сотрясающая корпус, скрежет переборок и помутнение перед глазами, когда искажения достигают защищенной вроде бы от всяких воздействий решетки ремуса, тошнота и мерзкое ощущение, что все твои кости решили пуститься в пляс.

«Фалько мальтус» садился на Аллювию, причем не так, как положено, по мягкой траектории, а «продирался» сквозь атмосферу. Его гортатор рисковал и собой, и кораблем, и командой для того, чтобы не быть замеченным.
        Посадка - самый опасный момент, когда обнаружить их проще всего.
        Ну и еще взлет, конечно, но до него надо дожить.
        Транснавис мотнуло так, что Ларсу показалось - все, они сейчас разобьются, но в следующий момент тряска прекратилась совсем. Навалилась тяжесть, придавила его к компенсаторному креслу, а затем исчезла - искусственная сила тяжести на борту сменилась естественной.
        А это значит, что они сели.
        Дверь открылась, и в каюту заглянул Варего, спокойный и уверенный в себе, как обычно.
        - Мы прибыли, - доложил он. - Посадка в трех километрах от цели.
        - Очень хорошо, благодарю. - Ларс начал неуклюже выбираться из компенсаторного кресла.
        С полсотни шагов по «Фалько мальтусу», и он очутился у распахнутого люка и за ним увидел знакомый до ужаса пейзаж: белый туман, стволы, что растут прямо из мутной воды, отдаленные визгливые крики, аромат болотных растений, сладковатый и тошнотворный.
        Транснавис стоял на посадочных опорах, погрузившись почти по брюхо.
        - Пешком будет не очень удобно, - сказал Ларс. - Давай-ка подумаем насчет этого…
        На борту обнаружилась транспортная платформа, достаточно большая, чтобы на ней убралось десять человек. Ее вытащили из корабля, и проверявший двигатель офицер вскоре показал большой палец - полный порядок, можно ехать.
        - В одиночку отправляться, скажем так, небезопасно, - проговорил Варего. - Покинуть борт я не считаю возможным, но двух человек с вами отряжу.
        Ларс нахмурился, но спорить не стал - и в самом деле, кто знает, что их ждет?
        На платформу следом за ним спустился розовощекий Симс и высокий мускулистый парень по имени Энхо, один из артиллеристов - оба с лучевыми ружьями и в легкой броне, что защитит разве что от стреломета или игольника.
        - Если что, мы на связи, - сказал гортатор.
        Ларс кивнул, запустил двигатель платформы, и та с легким шелестом пошла вперед.
        Они обогнули толстенное, как бочка, дерево, с кочки взлетел испуганный клювосос, заплескал крыльями. Крокодил, возлежавший на поверхности топи подобно исполинскому бревну, шевельнулся и ушел на глубину, словно утонул, остались только настороженные глаза.
        Офицеры изумленно озирались, Ларс же с наслаждением вдыхал сырой воздух.
        Здесь все было ему знакомо, он знал, для чего может пригодиться вон та трава с голубыми цветочками, где отыскать гнезда обезьян и как приготовить их яйца, чтобы те перестали быть ядовитыми. Кажется, он даже определил, где находится, вспоминал родные места, где не раз охотился, подстерегая добычу с копьем или ружьем.
        - И чего мы так далеко сели? - недовольно осведомился Симс, когда платформа забуксовала над кочковатым участком.
        - А потому, что в лесу транснавис спрятать легче, чем в поле, - отозвался Энхо. - Ты видел, как Янус посадил его? Ни единого дерева не повредил, опустил в дырку и под кроны спрятал, так что даже если кто мимо полетит, ничего не заподозрит. Ну и еще - неизвестно, что творится там, куда нам надо, если в усадьбе хоть один ург, то корабль он не прозевает.
        - А нескольких человек, что пришли с болота, заметить не так легко, - закончил Ларс, думая, что офицер-артиллерист умен, вовсе не похож на тупого служаку или кровожадного ублюдка.
        - Так точно, - почтительно подтвердил Энхо.
        Обогнуть широкую промоину, дальше должна быть роща стрельников… ага, вот она… Теперь немного свернуть к северу и снизить скорость… мотор работает негромко, но лучше перестраховаться… Вот сюда, к густым кустам, и остановиться, раздвинуть усеянные клейкими листочками ветви…
        Сердце Ларса дернулось и забилось вдвое быстрее.
        Столбики сторожевого периметра вроде на месте, хотя нет, один повален, а остальные не светятся. Поля выглядят заброшенными - торчат плети синявки и прочих сорняков, свежих посадок не видно, зияют норы, оставленные водяными крысами, и нет признаков того, что дыры пытались заделать.
        Так что, тут никого нет?
        Дом и пристройки выглядели целыми, хотя отсюда не разглядишь, надо подобраться ближе.
        - Оставайтесь тут, я пойду вперед, - сказал Ларс, соскальзывая в кофейного цвета жижу, которая здесь была всего по щиколотку.
        Офицер-артиллерист покачал головой:
        - Это неразумно, кто-то должен вас подстраховать.
        Ларс поглядел в его серые, со стальным отливом глаза и неожиданно для себя кивнул:
        - Хорошо, давай-ка ты будешь меня прикрывать. Только старайся не шуметь.
        Несколько шагов - и приглушенный шелест ветвей остался позади, Ларс очутился на поле, в пределах родной усадьбы. Миновал один из столбиков, убедился, что тот и вправду мертв - а это означает, скорее всего, что генератор накрылся, - и по дорожке зашагал вперед.
        Энхо топал позади, без особого успеха стараясь двигаться как можно тише.
        Ларс вглядывался в приближавшийся дом, нервно тискал рукоять меча, и мысли метались у него в голове, словно клювососы над сдохшей болотной коровой - неужели он найдет там трупы матери и сестер?.. нет, не может быть, для чего ургам убивать мирных людей!.. но почему тогда так тихо, следы запустения?.. их увезли, но опять же - зачем?.. Проклятие, Хаос побери этих ургов!..
        И заодно того, по чьей вине Аллювия оказалась в лапах нелюдей.
        Когда он займет Мерцающий трон, то обязательно отыщет виноватых и казнит их с максимальной жестокостью!
        - Что это? - прошептал артиллерист, когда справа, из-за сарая, где обычно хранился урожай, донесся влажный всхлип.
        - Плакучая соня, - ответил Ларс.
        Если эта пугливая тварь появилась рядом с усадьбой, значит, людей тут не было давно, да и ургов тоже.
        Всхлип прозвучал снова, и с крыши сарая сорвалось черное мохнатое существо размером с зайца, суматошно заколотило крыльями. Ушло к самой земле, затем поднялось повыше и зигзагами помчалось к стене деревьев, оглашая окрестности похожими на детский плач воплями.
        Они прошли между домом и мастерской и выбрались во двор.
        - О Превознесенный! - воскликнул Энхо.
        У крыльца валялся труп, но не кого-то из обитателей усадьбы - черная сутана говорила о том, что перед ними служитель Божественной Плоти, и выглядел он куда крупнее, чем даже мама Ларса.
        - Прикрывай! - напомнил Ларс и медленно двинулся к телу.
        Запаха разложения, как ни странно, не было, признаков того, что здесь побывали падальщики, тоже, и мертвый Гней Атрокс выглядел так же, как при жизни: бритая голова, худое, почти изможденное лицо, темные глаза, обычные, человеческие, и третий, подобный драгоценному камню, что вживлен в плоть немного выше переносицы.
        - Странно, повреждений не видно, - пробормотал Ларс, опускаясь на корточки. - Откуда он тут взялся?
        - Это «заморозка», ургское ручное оружие, - подсказал артиллерист. - Мгновенно прекращает все процессы в организме, так что плоть словно каменеет и труп разлагается очень медленно.
        Ларс кивнул - да, он читал о таком, будучи в Умбра Ангустус.
        Выходит, примаса убили урги, но почему это произошло здесь, а не где-нибудь в окрестностях Аллюполиса?
        - Мама! - позвал он. - Эти! Лана!
        Никто не ответил, лишь в лесу завопила плакучая соня.
        - Оставайся тут, я обыщу дом, - сказал Ларс и поднялся.
        Непонятно отчего, но ему не хотелось, чтобы чужак, пусть даже соратник, входил туда, где он сам прожил всю жизнь, чтобы кто-то топтался по лестницам, заглядывал в комнаты, наполненные воспоминаниями, отголосками смеха тех, кого он любил… Неважно, что там могли побывать и осквернить помещения урги, их не пустить он не имел возможности.
        Артиллерист кивнул, повернулся так, чтобы видеть весь двор.
        Поднявшись на крыльцо, Ларс заглянул в открытую дверь - вестибюль выглядит как обычно, разве что на полу пыль, чего мама никогда бы не допустила, и пахнет не горячим супом или теплым хлебом, а запустением, сыростью и плесенью.
        Ну что же, надо зайти… пусть даже он рискует обнаружить там еще три трупа.
        Изуродованные «заморозкой» тела родных… их можно будет хотя бы похоронить.
        Из дома Ларс вышел минут через десять - внутри он не нашел никого и ничего, не увидел следов того, что жилище покидали в спешке или что здесь происходила борьба.
        Ощущение такое, что хозяева просто вышли… и не вернулись.
        В атриуме - большой плюшевый медведь, без которого Лана, младшая из близняшек, не ложилась спать, на кухне плита заставлена кастрюлями, словно мама собиралась готовить, эрус-контроллер выключен, мертв из-за того, что источник энергии выработал свой ресурс.
        - Ну что? - спросил Энхо.
        - Никого и ничего, - отозвался Ларс, пытаясь сообразить, что же такое он испытывает - облегчение, безразличие, страх?
        Он двигался и разговаривал абсолютно спокойно, словно ничего не произошло, сердце будто накрыл стальной колпак, а под ним осталось пылающее, тревожащее, раздражающее чувство без имени.
        - Мы должны отправиться в Аллюполис, они наверняка там.
        - Нет, это невозможно, - нахмурился артиллерист. - Там точно урги, противокосмическая и противовоздушная такая, что даже мелкая летучая тварь не проскочит, не то что наш транснавис.
        - И что? Я должен попытаться их найти, - Ларс сам понимал, что несет ерунду, что не представляет, где искать маму и сестер, и что даже если они и вправду в Аллюполисе, это мало что меняет.
        Город большой, и за час-другой его не обыщешь.
        Но он был не в силах признать, что они мертвы или почти что мертвы, сгинули навсегда… еще некоторое время назад он смирился с этой мыслью, принял для себя, что все, у него нет родичей, но здесь, на Аллювии, в доме, где он родился и вырос, его смирение разлетелось вдребезги.
        Ларс вновь хотел надеяться, желал действовать… только бы они уцелели!
        - Мы погибнем зря, - сказал Энхо. - Урги используют женщин и детей как
«биологический материал», нам в Каструм Аетас фильм специальный на эту тему показывали…
        - Заткнись! - прошипел Ларс, разворачиваясь к артиллеристу и хватая его за комбинезон на груди.
        Плевать, что Энхо выше на полголовы и наверняка сильнее, плевать на все!
        Но это движение и возглас неожиданно истощили силы, накатила апатия - в конце концов он и так сделал все, что мог, прилетел на Аллювию из-за пределов Империума. Надо признать, что все, он один, и единственный оставшийся родственник - это Вальгорн, сидящий на Мерцающем троне, гнусный узурпатор, достойный не просто смерти, а мучительной казни.
        - Пошли, - сказал Ларс, отпуская Энхо. - Давай-ка назад. Извини, если что…
        - Ничего, я понимаю.
        Розовая физиономия ожидавшего в кустах Симса едва не светилась от нетерпения, но у него хватило ума и такта ничего не спрашивать, а может быть, артиллерист тайком подал товарищу сигнал, что лезть не стоит. Ларс забрался на платформу, развернул ее и повел обратно, туда, где прятался «Фалько мальтус».
        Теперь ему некуда возвращаться, некуда и незачем, никто его не ждет.
        Да, он носитель крови ангелов, претендент на самую громадную власть, какая только может достаться человеку, на статус Божественной Плоти, который есть больше чем человек…
        Но он бы предпочел остаться тем Ларсом Карвером, что никогда не покидал дом.
        Но теперь это неважно.
        И когда решил это для себя, показалось, что в сердце что-то хрустнуло и тревожащее, елозящее ощущение там исчезло, остался лишь стальной холодный колпак безразличия.

* * *

«Пять минут до старта, - произнес Янус. - Доложить о готовности».

«Готов», - сказал Энхо, после чего ему осталось только наблюдать, ждать и надеяться, что для них, артиллеристов, работы не найдется, как и во время посадки.
        Пусть трудятся двигателисты, навигаторы, сам гортатор…
        Вспомнилось заросшее деревьями болото, по которому они сегодня путешествовали, заброшенная усадьба и юноша по имени Ларс. Тогда в какой-то момент эру Венцу показалось, что их наниматель сошел с ума - вроде бы внешне остался спокойным, но в глазах загорелось что-то очень нехорошее, и начал нести ерунду, но затем парень вроде бы пришел в себя.
        Когда добрались до транснависа, он больше не заговаривал об Аллюполисе и велел взлетать.

«Фалько мальтус» дрогнул и начал медленно подниматься, задевая боками ветки. На мгновение замер, и потом словно вынырнул, оставив внизу зеленую, волнующуюся поверхность «воды», а на самом деле - раскачивающиеся на ветру кроны исполинских деревьев сырого жаркого леса.
        В координатной сети появились метки - несколько в стороне и одна совсем рядом!

«Вот безобразие, - сказал Янус, и голос его прозвучал напряженно. - Заметили».
        Анасимы выдали информацию о том, что транснавис попал в зону действия сканеров и ближайшая метка, опознанная как патрульный вихрелет, атмосферный корабль ургов, повернула в их сторону. Теперь враг слишком близко, чтобы спрятаться от него, и нужно оторваться, уйти хотя бы на несколько сотен километров.
        Но другие метки, находящиеся на стабильных орбитах вокруг Аллювии и даже выше, тоже зашевелились. Нелюди сообразили, что кто-то пытается удрать с планеты, не поставив в известность ее нынешних хозяев.
        Вихрелет выпустил ракеты, и «Фалько мальтус» рванул вверх.

«Арвинд, курс!» - рявкнул гортатор.

«Вывернемся, вымя Галактики», - не по-уставному отозвался навигатор и добавил нечто очень эмоциональное и неприличное, относящееся к обыкновениям половой жизни ургов.
        Ракеты взорвались, израсходовав ресурс двигателей, а транснавис мчался дальше, туда, куда вихрелет не мог попасть при всем желании. Но там, за пределами атмосферы, ждали его более крупные собратья, по мощи и вооружению неровня небольшому «Фалько мальтусу».
        Его надежда на скорость и маневренность.
        Отстрелились ложные цели, пошли в разные стороны, дезориентируя сканеры противника. Заработали генераторы виртуальности, ноль-машины и прочая хитрая техника, о которой Энхо имел лишь поверхностное представление.
        Но всех со следа не собьешь, каждого не обманешь, слишком много ургов, и слишком они близко.

«Началось, - пробормотал Якив, когда ближайшая метка, легкий декуррер типа
«Шторм», на миг засверкала, словно декуррер превратился в огромный драгоценный камень. - Приготовились!»
        Урги подали энергию на внешний контур, и это значит, что сейчас будут бить. Аналог главного калибра у нелюдей словно размазан по оболочке корабля, а не закатан в трубу энергоцентрали и не спрятан внутри, но для того, по кому стреляют, это ничего не меняет.

«Фалько мальтус» заложил такой маневр, что у Энхо, несмотря на атраментум и подготовку, потемнело в глазах. Муть рассеялась, и пришлось действовать не то что быстро, а очень быстро - первый декуррер выпускает истребители, и те мчатся к людям, другой запускает ракеты, и оба ставят помехи так, что анасим то и дело сбоит, координатная сетка дергается.
        Но ничего, на то он и эру Венц, чтобы справляться с такими ситуациями.
        Заработал накопитель… раз, два… выстрел.
        Пара секунд, и еще один.
        Несколько ургских истребителей, похожих на морские звезды, мгновенно исчезли - виртуальный взрыв уничтожил их без следа, но заряд главного калибра, считай, пропал зря, ведь намечена была иная цель.
        На такой дистанции стыдно промахиваться.
        Энхо заскрипел зубами, отметил, что начали работать батареи прикрытия - пора, а то чужие ракеты рядом, огромные и быстрые, и минимального контакта с поражающими элементами хватит, чтобы уничтожить «Фалько мальтус» - все-таки это не турригер.
        Еще один вираж, второй, треск переборок, чавканье атраментума, глухие удары… Янус вел транснавис так, как это делать запрещено.
        Но иного выхода у него не было, не подставляться же под выстрелы ургов?
        Очередная ракета, огромная, класса «Град», разваливается на части совсем неподалеку от транснависа, и обломки, почти такие же опасные, продолжают по инерции лететь дальше. Пушки батарей прикрытия захлебываются, дергаются туда-сюда, слишком много сейчас вокруг целей, и даже для анасима сложно выбрать главную.
        Энхо проще, главный калибр не используют по мелочи.
        Два декуррера рядом, прочие большие корабли можно в расчет не принимать, они пока далеко, а перлаборация в окрестностях планеты - штука рискованная, почти смертельная. Один как бы «сверху», второй заходит строго сзади, и он выглядит менее опасным, первый лишает «Фалько мальтус» свободы маневра.
        Скромный, незаметный распределитель главного калибра на выход… в очередной раз.
        Может быть, Превознесенный на этот раз поможет бывшему декуриону?
        Рывок в сторону, полосы помех перед глазами, координатная сетка съеживается и уползает в сторону… ну ничего, если надо, эру Венц пробьет в борту дыру и будет целиться с помощью древнейших оптических приборов, известных человечеству, - собственных глаз!
        Мгновение неподвижности, когда два корабля не двигаются относительно друг друга. Распределитель прячется обратно под броню, а через миг на месте декуррера вспыхивает звездочка.

«Есть! Влепил ему! Молодчина! - завопил Якив. - Давай по второму!»
        Достанется и второму, только надо, чтобы ничего не сломалось, ведь система главного калибра - штука хрупкая, трясти ее, словно погремушку, не рекомендуется, и поэтому обычно ее на малых кораблях не ставят.
        Один из истребителей прорывается вплотную, молотит из пушек, «Фалько мальтус» разворачивается к нему боком… Корпус пробит, но не критично, сигналы тревоги быстро стихают, что-то докладывает гортатору Меровей… Отмечены пуски ракет с тяжелого декуррера, что висит едва ли не над полюсом Аллювии…
        Нет времени для триумфа, возможно, оно будет потом.
        Если они выживут.
        Дверца открылась, и Энхо с трудом вышел из карталлуса.
        Все, отстрелялись… две перлаборации подряд, и сейчас они в одной из инсул, что отмечены в лоциях только астрономическим номером. Можно перевести дух, залатать корабль, а потом спокойно, без суеты и нервотрепки отправиться к Галликуму или куда-нибудь еще.
        - Жи-вы, жи-вы, - по слогам проговорил выбравшийся из соседнего карталлуса Якив.
        - Не верил, что спасемся? - спросил Энхо, медленно шагая в угол кубрика, где из стены торчал краник питьевой воды.
        Ноги дрожали, а в глотке было сухо, точно не пил неделю.
        - Пару раз - да, - признался бывший младший центурион. - Когда сначала зажали… И потом.

«Потом» означало перед самой перлаборацией в инсуле Аллювии, когда они попали в силки наведения сразу двух ракет. Батареи прикрытия к этому времени отказали, перегрелись блоки наведения, главный калибр исчерпал заряды, и осталось только наблюдать, как приближается неумолимая смерть.
        Время шло на секунды.
        - Ничего, где наша не пропадала. - Энхо нагнулся к кранику, но тут же резко вскинул голову.
        Дверь кубрика, ведущая к ходовой рубке, открылась, через порог шагнул Янус, изнуренный, с мешками под глазами, но с довольным взглядом и ухмылкой на состоящей из резко отличающихся одна от другой половинок физиономии. За ним показался Ларс, выглядевший куда лучше, но при этом мрачный, как жрец на погребальном обряде.
        - Кого я должен благодарить? - спросил он, выйдя вперед гортатора.
        - За что? - спросили одновременно эру Венц и Якив.
        - За меткий выстрел, - пояснил Ларс. - Не убери вы тот декуррер, говорить оказалось бы не о чем.
        - Э, хм… - Энхо почувствовал себя неловко. - Главным калибром управлял я, но…
        Он хотел сказать, что один удачный выстрел ничего не стоил бы без мастерства гортатора и навигатора, без правильно настроенного ремуса и механиков-навтов, справившихся с повреждениями в рекордный срок.
        Но ничего этого сделать не успел, поскольку Ларс шагнул вперед и протянул руку:
        - Благодарю, офицер эру Венц.
        - Служу Империуму! - ответил Энхо, пожимая широкую и жесткую, совсем не юношескую ладонь, и только потом сообразил, что от усталости брякнул не совсем то. - Это, ну…
        - А ведь действительно служишь, - сказал Ларс. - Даже если сам так не думаешь.
        - А ты… вы… - эру Венц не знал, как правильно называть того, кто стоит перед ним. - Правду говорят, что вы собираетесь, ну… бросить вызов Вальгорну и что вы…
        Фразу до конца не довел, но его поняли.
        Ларс стал задумчивым, глаза его сузились:
        - В моих жилах течет кровь ангелов, и я думаю, вы знаете, к чему она обязывает. Нынешняя Божественная Плоть начал свое правление с бунта, и он недостоин Мерцающего трона. Это очевидно, но сейчас не место и не время говорить об этом, вы все устали и должны отдохнуть.
        Якив тоже удостоился рукопожатия, после чего гортатор повел «пассажира» в двигательный отсек.
        - Есть о чем подумать, так скажем? - спросил он вполголоса, обернувшись на пороге.
        - Еще как. - Якив хмыкнул и принялся чесать в затылке. - Кровь ангелов, ишь ты!
        - Этот парень сегодня с определенностью узнал, что все его родные погибли, - сказал Энхо, глядя на дверь, за которой скрылся Ларс. - Вальгорн не в счет, он враг, а не член семьи. После такого замкнешься в себе и не сможешь думать больше ни о чем, кроме собственного горя, он же нашел силы поблагодарить, и не думаю, что только нас с тобой.
        За таким лидером можно пойти, захотеть, чтобы он стал Божественной Плотью… Может быть, при нем в Империум вернется справедливость и бывшие офицеры «Аспера» тоже смогут вернуться?
        - Если он сковырнет Вальгорна, то нам выйдет шанс попасть домой, - Якив думал о том же самом. - Только как это сделать, если у нас один маленький кораблик, а там - сорок с лишним легионов?
        - Так ли они верны нынешнему владыке Мерцающего трона? - пробормотал Энхо.
        Но ладно, об этом можно будет подумать потом, сейчас надо попить и найти чего-нибудь поесть.

* * *
        Сестра Валерия ощущает исходившее от пола ровное тепло, и все же ей холодно.
        Зима, властвующая в северном полушарии Монтиса, заваливает мир снегом, терзает его холодами, и в серых, постоянно затянутых тучами небесах продолжают грохотать грозы. Здесь же, в недрах храма Согласия, царит тишина, но она не успокаивает, а, наоборот, щекочет нервы.
        Из мебели имеются два кресла и столик между ними.
        В одном сидит она сама, в другом располагается Луций Каелум, за последние месяцы похудевший, словно высохший. А к стене напротив за запястья и лодыжки прикован человек - голый мужчина лет сорока, хорошо сложенный, с очень светлыми волосами и шрамом на груди.
        - Децим Обстинатус, - говорит верховный понтифик. - Помощник одного из примасов с Фатума.
        В голове Валерии вертится фраза насчет того, что «в вашем стаде завелась паршивая овца, могущественный отец?», но сивилла молчит, ведь такая же «овца» была и у них, и наверняка куда более «паршивая», чем этот несчастный священник.
        Кто знает, как бы пошли события, если бы не вмешательство Альенды?
        - Да, быстро вы сработали, - признает она.
        Луций самодовольно усмехается, искрится его третий глаз, похожий на большой драгоценный камень, лежащий в углублении морщинистой кожи. Человек у стены лишен этого «украшения» вместе с саном служителя Божественной Плоти, и над переносицей у него кровоточащий провал.
        - Не буду рассказывать, как нам это удалось, но мои люди поработали хорошо. - Верховный понтифик ерзает в кресле. - Мы захватили целое гнездо этих аспидов, но остальные успели покончить с собой, этот же попал в руки экзорцистов.
        - Но это вам ничем не поможет, - подает голос мужчина у стены.
        Он находится под воздействием одного из «эликсиров правды» - Валерия отмечает все признаки этого, - но все же ухитряется произносить слова по собственной воле, не дожидаясь вопросов.
        - Посмотрим, - говорит она, думая, что заурядный человек не соблазнился бы учением люциферитов: чересчур сложно и возвышенно для простого ума, излишне непрактично для того, кто ищет выгоды. - Скажи, веруешь ли ты, Децим Обстинатус, в скорое явление сверхчеловека?
        Мужчина у стены вздрагивает всем телом, видно, что он борется, пытается промолчать.
        - Верую, ибо что такое обезьяна по отношению к человеку? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором, - произносит он искаженным голосом.
        - Фанатик, как есть фанатик, но мы его допросили уже, во имя небесной справедливости, - влезает Каелум. - Он рассказал все, что знал, про кружок на Фатуме, про то, как к ним прилетал старший отсюда, с Монтиса, лысый и усатый, и они звали его Янитор…
        Валерия недовольно морщится - чтобы выяснить все, нужно знать, как спросить и о чем спросить, а не размахивать вопросами, словно дикий варвар дубинкой. Верховный понтифик сопит, дергает себя за бородку, но молчит - всем известно, что ведьмам из Антрум Ноктурна нет равных в том, что касается извлечения сокровенного, хоть из прошлого, хоть из будущего, хоть из чужих мозгов.
        - Знаешь ли ты, что Люцифером в древности, еще до Фуги, именовали злого бога, олицетворение Хаоса? - напевно спрашивает она, пытаясь попасть в тот ритм, что звучит сейчас в голове у бывшего жреца.
        Такой ритм есть у каждого, и если его нащупать, то человеком можно управлять незаметно для него самого, и гораздо успешнее, чем с помощью того же «эликсира правды», грубого и несовершенного инструмента.
        - Люцифер же есть светоносный, - отвечает Децим, на этот раз без сопротивления. - Только невежественный не понимает этого! Он приносит пламя, что осветит всю мерзость и гниль человеческую, даст нам увидеть собственную порочность и ничтожность, а затем сожжет все это. Естественно, что тому, кто цепляется за обыденное, любит дышать собственным смрадом, это покажется злом.
        - Гнилью ты считаешь и Божественную Плоть?! - не сдерживается Каелум.
        - Конечно, - бывший жрец смотрит на него с презрением. - Все - тленно. Империум - лишь инструмент, должный сохранить человеческий род на опасных поворотах пути эволюции, что вот-вот сменится биологической революцией, и новый вид придет на смену старому, как некогда хомо сапиенс заменил мохнатых обезьянолюдей…
        Валерия удовлетворенно кивает - нужный ритм нащупан, теперь этот тип будет говорить, и только бы верховный понтифик своим грубым вмешательством ничего не испортил!
        - Дальше я сама, могущественный отец, - говорит она, предостерегающе поднимая руку. - Насколько я поняла, Империум - это инструмент, а Божественная Плоть - нечто вроде ручки к нему, и вы решили взяться за нее?
        Нужно спешить, ведь «эликсир правды» разрушает мозг стоящего у стены человека и делает это быстро.
        Сивилла слушает, задает наводящие вопросы, и, хотя внешне остается бесстрастной, внутри у нее ревут ветры тревоги - как, как могли они, почитающие себя могущественными и вечными, способными заглянуть в любой отнорок настоящего, упустить такую опасность?
        Сестры всегда знали, что люцифериты существуют, но никогда не считали их опасными. Те же, в свою очередь, не колыхали поверхность моря настоящего яркими поступками, не привлекали внимания Антрум Ноктурна.
        А когда начали действовать, сумели завербовать одну из них и стали невидимыми для ирунаре.
        Децим Обстинатус стоит не особенно высоко в иерархии люциферитов и знает не так много, но из разрозненных обрывков, содержащихся в его речи, из ошметков информации Валерия постепенно складывает картину того, что происходит, и картина эта ей очень не нравится.
        Глубоко законспирированные ячейки, круговая порука и тотальная тайна.
        Влиятельные люди на многих планетах, сеть чуть ли не во весь Империум.
        Старший, какой-то эдил с Монтиса по имени Янитор, и старейший, безымянный, виденный бывшим жрецом один раз, невысокий и плотный, узревший сущность сверхчеловека и умеющий объяснить ее другим. И скорое явление «своего» правителя, что займет Мерцающий трон и погонит человечество по пути эволюции.
        - Откуда же они возьмут такого? Ведь остался один Вальгорн… - бормочет Валерия.
        - Есть еще тот парень, что объявился прямо накануне падения Нервейга, - верховный понтифик кривится. - Его выдернули у меня прямо из-под жертвенного ножа… Ваша сестра, - эти два слова он произнес с неприязнью, - заявила, что у него в жилах течет кровь ангелов. Звать его Ларс, родом он с Аллювии, а сейчас где-то у варваров и вроде бы готовится к войне.
        Ларс? С Аллювии?
        Откуда он вообще взялся, ведь у Домина Круор нет сведений ни о каких боковых ветвях императорского рода, что дали побеги в инсуле АХ-27, а прозевать такое Антрум Ноктурна не может.
        - Что же, понятно, - говорит Валерия, кутаясь в накидку.
        Она по-прежнему мерзнет, хотя в лишенной окон, спрятанной в недрах святилища комнате тепло.
        - Скажи-ка, Децим Обстинатус, - продолжает она, - есть ли ваши люди около нынешней Божественной Плоти, не собираетесь ли вы ликвидировать его в нужный момент?
        Война войной, но силой владыку Империума не одолеть, а значит, люцифериты должны иметь в запасе какую-нибудь хитрость, обманный удар, что позволит отдать Мерцающий трон их ставленнику.
        Но слышит Валерия совсем не то, что ожидает.
        Некие люди, действующие на Монтисе, выдающие себя за тех, кто постиг тайны сверхчеловека, но при этом вовсе не относящиеся к числу посвященных, достаточно скрытные, чтобы почти ничем не проявить себя…
        - Но кто они? Кто, во имя небесной справедливости? - восклицает верховный понтифик.
        - Не знаю, - хрипит Децим, тяжело дыша. - Мы не выяснили, хотя пытались…
        По всем признакам, в здравом уме ему остается находиться недолго.
        - Мы разгадали кое-какие загадки, но наткнулись на новые, еще более сложные, - говорит сивилла, думая, что интриги поддельных люциферитов могли стать причиной гибели Альенды. - Теперь мы должны решить, что делать с этими сведениями, оставить их при себе или… доложить Божественной Плоти, как и положено верным подданным.
        - Нет сомнений в том, как мы поступим! - Все три глаза Луция Каелума фанатично сверкают.
        - А у меня сомнения есть… - говорит Валерия очень тихо.
        Надо заставить его прислушаться, сделать так, чтобы у верховного понтифика заработала часть мозга, не отравленная глупыми догмами, те извилины, что отвечают за самосохранение.
        - Э, хм, ну, как же так? - бормочет он, дергая себя за бородку.
        Человек у стены смеется резким каркающим смехом, а затем глаза его закрываются и голова падает на грудь. «Эликсир правды» больше не действует, он превратил бывшего жреца и люциферита в тупое животное, неспособное на связную речь и разумные действия.
        - Я знаю, что наши разговоры записываются и ты всегда сможешь использовать их против меня, - Валерия смотрит прямо в глазки верховному понтифику, маленькие, бегающие, полные страха. - Вот только поможет ли тебе это? И поможет ли, если мы доложим Божественной Плоти о наших находках? Вспомни о судьбе Овиго, Каелум.
        Он горько усмехается:
        - Но поможет ли мне, если мы все утаим? Необоримый, Сокровенный, Блистательный и прочая, прочая и прочая может захотеть избавиться от меня в любой момент…
        - Главное, чтобы не мгновенно, чтобы у тебя нашлось время крикнуть о том, что ты хочешь сообщить нечто исключительно важное, - Валерия улыбается в свою очередь, но одобряюще. - Понимаешь? Ты используешь знание о заговоре люциферитов как спасательную капсулу.
        Луций Каелум хмурится, морщины на его лбу становятся глубже.
        Да, она подсовывает ему очевидную мотивацию, чтобы держать все в тайне, себе же оставляет другую. Сивилла не хочет, чтобы деятельность тайного общества расследовалась очень уж тщательно - а Вальгорн отдаст такой приказ, без сомнения, и его ищейки перероют все - чтобы не всплыло участие Альенды, причастность Антрум Ноктурна.
        - Хорошо, - изрекает наконец верховный понтифик. - Мы пока промолчим… Посмотрим, что будет.
        - Это очень разумное решение, - а вот в данный момент союзника надо поддержать, для него очень непросто пойти против собственной верности, вступить в бой с древними, укоренившимися привычками.
        Но ничего, Луций Каелум хочет жить, и это ему поможет.
        Глава 11
        Существа сии весьма немногочисленны, обликом до крайности жутки и невелики размерами, но наличие у них разума не подлежит сомнению.
        Кое-где на планете сей имеются следы высокоразвитой цивилизации, павшей много веков назад, еще до Фуги, и нынешние эрги живут в дикости.
        К нам они проявили интерес необычайный и позволили очень многое, хотя благодаря нашей превосходящей мощи мы могли бы опереться на силу.
        Но разум и согласие торжествуют там, где все лежит на пути к благу…
        Энхолиант эру Нарог,
        «Воспоминания гортатора об экспедиции на планету Ехидна в год семнадцатый правления Божественной Плоти Антея Пятого».
        Вода в бассейне подрагивает, словно ее морщит легкий ветерок, крошечные волны разбиваются о мраморные бортики, вспухают и опадают извилистые полоски пены. Глубина всего метр, а кажется, что там, под сверкающей поверхностью, движутся темные тени, идет какая-то жизнь, и ты силишься разглядеть ее, но не можешь, глаза подводят тебя, слипаются…
        - Эй, ученик, ты заснул?
        Этот возглас заставил Ларса вздрогнуть и моргнуть - обычный бассейн, никаких теней и волн, а вокруг знакомая до последней маски в шкафах обстановка атриума эру Кацста.
        Просто он устал, не успел еще отойти от этого безумного полета.
        - Задремал, и что? - сказал Ларс, переводя взгляд на Ультиму.
        Она выглядела недовольной, и скорее всего тем, что по местному времени сейчас глубокая ночь, до рассвета два стандартных часа, а он не просто заявился, да еще и велел слугам ее разбудить.
        - Разбежался! - она фыркнула. - Посмотрим, на что ты стал похож.
        - Каким был, таким и остался, - огрызнулся Ларс, хотя понимал, что лучше промолчать.
        Дверь открылась, и в атриум вступил зевающий Эний в том же самом золотистом халате, в каком он щеголял в ту ночь в Монтисполисе. Бывший эдил, даже оказавшись за пределами Империума, кое в чем своим привычкам не изменил.
        - Явился, не запылился, и в какой спешке, - пробормотал он, не пытаясь скрыть раздражения. - Ладно-ладно, но, ради всех имен Божественной Плоти, зачем только ты велел нас поднять, что такое стряслось?
        И этот кажется недружелюбным, что, в общем, неудивительно.
        - Выспаться можно и на борту «Кусписа» на пути к Керимбе, - сказал Ларс. - Бессмысленно терять время, нам необходимо действовать, и я хорошо помню, что мы собирались делать дальше.
        Ультима покачала головой и уперла руки в бока, а Эний сделал попытку потянуть за несуществующий ус.
        - Ты ведешь себя так, как будто уже занял Мерцающий трон, - произнес он. - Словно ты все здесь решаешь в одиночку и имеешь право вот так раздавать приказы. План слегка изменился, спешить пока некуда, и то, что ты накомандовал в эмпориуме, выглядит глупо. Почему ты велел экипажу остаться на «Фалько мальтусе»? Сам понимаешь, что за нахождение на борту мы платим им, и платим немало.
        - Это мои офицеры, - сказал Ларс. - Они сражались за меня и подчиняются мне. Деньги здесь - не главное.
        - Еще бы, ведь это не твои деньги. - Ультима наконец опустилась в кресло, продолжая буравить ученика внимательным и холодным взглядом.
        Эний сел в соседнее, потер щеки так, что те покраснели, и встряхнулся всем телом.
        Нет, похоже, дело не только в том, что им обоим пришлось встать посреди ночи. Что-то произошло с этими двумя за время, что было потрачено на полет к Аллювии и обратно. Почему-то испарилось уважение, которое союзники-люцифериты выказывали к претенденту на Мерцающий трон, словно он вновь стал тем же сопливым мальчишкой, едва ступившим на землю Сильвании.
        Они оспаривают право Ларса отдавать приказы и даже смотрят иначе.
        Интересно, и что стало тому причиной?
        - Не мои, - сказал он. - Но это выгодное вложение, иначе бы вы не стали его делать… Или не так?
        - Конечно, так, - отозвалась наставница.
        Она хотела добавить что-то еще, но Ларс ее опередил:
        - А в чем причина изменения плана? Что случилось?
        Он отсутствовал почти семь стандартных суток, и за это время могло произойти очень многое.
        - Для начала то, что из Империума прибыла депутация сенаторов, и все по твою душу, - сообщила Ультима. - Мы не знаем, смеяться по этому поводу или тревожиться.
        - Сенаторы? Это как?
        Ларс недоверчиво поднял брови - чтобы знатнейшие патриции Империума явились сюда, на Галликум? Скорее уж легаты и проконсулы армии пришлют тайного гонца с известием, что они готовят мятеж.
        - По той информации, что нам скормили, они прилетели тайком от Вальгорна, - вступил Эний. - Что он кровавый тиран и все такое, и они готовы отдать Мерцающий трон тебе, помочь всем, чем могут, но для этого должны с тобой встретиться и убедиться, что ты настоящий, что кровь ангелов струится в твоих жилах.
        И бывший эдил скептически хмыкнул.
        - Верится с трудом, - проговорил Ларс.
        Он ждал расспросов о том, как прошел полет на Аллювию, но на самом деле был рад, что его ни о чем не спрашивают, не хотелось вспоминать пустой дом, «замороженный» труп примаса во дворе, жалобный крик улетающей сони и заросшие сорняками поля.
        Ведь все и так ясно: раз вернулся один, то никого из родственников не нашел.
        - И нам, ага, - сказала Ультима. - Но упускать такую возможность не стоит, вдруг там и вправду что-то серьезное? Надо встретиться с этими сенаторами, все равно нам нужно подождать, пока кое-кто прилетит на Галликум из пределов Империума.
        - Кто именно? - требовательно спросил Ларс. - Что вообще происходит, отчего задержка? Нужно действовать, пока Вальгорн занят войной с ургами и пока в ней не одержано особых побед.
        Либо они ответят прямо, и тогда он окажется в курсе дела, либо вынуждены будут уступить, и тогда он тоже в выигрыше.
        Ультима и Эний переглянулись.
        - Ладно-ладно, но нам необходимо переговорить с одним человеком… решить кое-что, - протянул бывший эдил, и вышло это у него не слишком уверенно.
        - И что? Этот «один человек» может прибыть и на Керимбу, - отчеканил Ларс.
        Там, во владениях Марибода, он значит куда больше, чем его спутники,
«телохранительница» и «советник», и вряд ли кто-то сможет явиться на Двор Судьбы тайком от хозяев.
        А руку на информационном пульсе нужно держать постоянно, если не хочешь находиться в положении марионетки.
        - Разбежался, посмотрим, - сказала Ультима. - Завтра утром решим…
        Раскидистые псевдопальмы в кадках, некоторые цветут, и от темно-синих лепестков распространяется кислый запах. Квадратные участки газона, подстриженной травы, чередующиеся с плитками мрамора так, что получается нечто вроде зелено-серой мозаики, журчание воды в крошечном фонтанчике, а наверху - ярко-синий квадрат, пронзительное небо Галликума.
        Перистиль в доме эру Кацста был настолько велик, что тут бы поместился транспортный карпентум.
        Ларс сидел в кресле с высокой спинкой, стоявшем у задней стены, напротив входа. По сторонам от него располагались Эний и Ультима, мрачные и недовольные - утром они выдержали второй раунд спора, начавшегося еще ночью, и потерпели поражение.
        Отлет на Керимбу назначен на вечер, а отсюда они уедут сразу после встречи с сенаторами.
        По какой причине возникла задержка и кого они ждут, Ларс выяснить так и не смог, несмотря на расспросы. Ничего, эта загадка разрешится, пусть не сегодня, но в ближайшие дни, он спокойно подождет.
        Кто не умеет терпеть и держать паузу, вряд ли достоин Мерцающего трона.
        - Ну что, пожалуй, все приготовлено для приема гостей, - сказал эру Кацст, еще раз оглядев перистиль.
        Сегодня хозяин дома одет в белоснежную тогу с алой полосой, символ потерянного статуса и память о тех временах, когда он обитал на Монтисе и раз в месяц, а то и чаще отправлялся на заседания сената.
        - Пускайте их, - велел Ларс.
        - Да, мой господин, - эру Кацст поклонился и хлопнул в ладоши.
        Двое слуг-гомункулов потянули за золоченые ручки, и двери бесшумно разошлись.
        Первым порог переступил высокий мужчина с седой гривой, за ним двигались двое стариков, похожих как братья, семенил узколобый крепыш с мрачными глазами, важно вышагивал некто тощий…
        Всего девять человек, патриции, сенаторы, родовитые и богатые главы фратрий.
        Ларс смотрел на них внимательно и спокойно, пытаясь определить, с кем он имеет дело - с подосланными Вальгорном или с людьми, действующими по собственной воле, с переговорщиками или убийцами?
        Странно, но первый взгляд не позволил ответить на этот вопрос.
        Слишком все разные и держатся так, что двух одинаковых нет… один боится, другой спокоен и даже надменен, третий выглядит заторможенным, словно он под действием фунгуса или иного наркотика.
        Ларс лишь ощутил, как напряглась Ультима, а это значит, что опасность есть.
        Гости могли пронести с собой лишь маломерное холодное оружие или простейшее метательное - сканеры на входе засекли бы что-нибудь хитрое, а мечи из вибростали были бы вежливо взяты на хранение, но сенаторы обычно не носят мечей, даже парадных, их сила не в острых клинках.
        - Приветствую вас, - сказал Ларс, когда гости остановились, не дойдя до него дюжины шагов. - Рад видеть, что полет прошел благополучно и никакая тревога не встала на вашем пути.
        Фраза двусмысленная - умный поймет, а дураку все равно, что ни говори.
        - Благодарю за заботу, мой господин, - отозвался обладатель седой гривы. - Вынужден попросить прощения, что не могу сказать «мой государь», но подобное дозволено лишь для того, кто формально обладает Мерцающим троном, а ситуация с ним в данный момент…
        Велинимир эру Стольц, один из лучших ораторов сената, брат - легат, двое племянников тоже несут военную службу, сын исполняет обязанности консула сектора Арундо. Влиятельный патриций, представитель могущественного рода, может стать серьезным союзником.
        Поэтому придется терпеть его долгие речи.
        - Ничего, с этим мы разберемся позже, с вашей помощью, отцы-сенаторы, - проговорил Ларс, когда эру Стольц замолк. - Если у вас есть какие-то просьбы, пожелания, то я готов выслушать вас и сделать все, что в моих силах, для столь уважаемых граждан Империума…
        Мало что значащие, вежливые фразы, что не мешают следить за всей девяткой. Узколобый переступил на полшага вправо, вроде бы случайно, но между ним и Ларсом не осталось никого, тощий опустил голову так, что стала видна плешь на макушке, и завозился под тогой.
        Ультима сжала левый кулак, передавая ученику сигнал «тревога!».
        - Мы… - начал эру Стольц.
        Узколобый выбросил руки вперед, двойное чваканье огласило перистиль.
        Ларс кувырнулся в сторону вместе с креслом, куда более легким, чем оно выглядело. Услышал, как стрелка из стреломета вонзилась в стену, затем кто-то сдавленно всхлипнул.
        Уроженец Аллювии вскочил на ноги, в руке у него оказался меч.
        Эний оседает на пол, держась за плечо, но сейчас не до него… Эру Стольц замер с выпученными глазами, еще кто-то из сенаторов лежит на полу… Ультима рваными прыжками, меняя направление и темп, мчится к узколобому, тот пытается разорвать дистанцию…
        Наставница так взвинтила скорость, что даже Ларс едва мог уследить за ее движениями. Для остальных невысокая русоволосая женщина и вовсе исчезла из виду, превратилась в размытое облачко.
        Но ему было не до того, чтобы глядеть по сторонам.
        Тощий сенатор, непонятно как избавившийся от тоги - если ее снимать, на это уйдут минуты! - бежал к Ларсу. В руках у него были черные, гибкие на вид кинжалы, растущие на глазах, с неярким свечением на кончиках.
        Выпад, и надо уклоняться, не дать этой дряни зацепить себя…
        Ответный тычок, и вибросталь сталкивается с черным материалом… глухой звон.
        Тощий рычит, глаза его вытаращены, по телу, затянутому в бликующий комбинезон, текут углы мышц, каких не бывает, каких не может быть у нормального человека!
        Полумужчина с боевыми имплантами… но почему их не заметили сканеры?
        Еще один гость, плотный и низенький, вылетел из-за спины тощего, размахивая боевым кнутом. Щелкнул, и Ларс еле успел отдернуться, боль обожгла щеку, по лицу потекло горячее.
        Пируэт, отбив, собственная атака… меч вспарывает плоть как туман.
        Рычание переходит в вой, и надо добить тощего… напичканного имплантами получеловека так просто не свалить! Тычок прямо в сердце, если оно одно у этой твари, переместиться так, чтобы падающий враг прикрыл тебя от того, что вооружен
«всего лишь» кнутом.
        Но рядом с тем Ультима, и удар ее похож на молнию.
        Высверк, и на шее появляется красная щель, из нее брызжет кровь, капли летят во все стороны.
        - Все, - сказала она, и тут для остановившегося Ларса словно включили звуки.
        Он услышал слабые стоны, шумное дыхание, клокочущее бульканье еще пытавшегося дышать и жить «сенатора» с кнутом, журчание фонтанчика и громкую, судорожную икоту.
        Икал замерший у стены эру Кацст.
        Не участвовавшие в нападении патриции сбились в кучу - рты открыты, в круглых глазах удивление, руки трясутся; тот, что был со стрелометами, лежит навзничь, раскидав конечности, тощий не шевелится, и только низенький подает признаки жизни, хотя и слабые; Эний сидит, прислонившись к упавшему креслу, и именно он так шумно дышит.
        А лицо у бывшего эдила белое и становится все белее, и еще его трясет.
        - Что с тобой? - спросил Ларс.
        - Стрелка… в плечо, - прохрипел Эний. - «Голубиный» яд… все, прощайте…
        - Ага, похоже. Сейчас посмотрим… - Ультима подошла, заглянула бывшему эдилу в глаза. - Да, зрачки игольчатые, тебе осталось несколько минут, и поздно искать противоядие.
        Она даже не запыхалась, хотя только что двигалась с неимоверной скоростью, сражалась с напичканными имплантами полулюдьми, созданными и выученными для убийства!
        Сам Ларс тяжело дышал, сердце его колотилось, точно бешеное, руки подрагивали, по лицу тек пот.
        Но это невозможно… кто она такая?
        Импланты могут дать скорость и силу, но потом за них приходится платить. Невозможно безнаказанно насиловать человеческий организм, перерасход ресурсов и эксплуатация тела в запредельном режиме непременно откликнутся судорогами, микронадрывами мышц, растяжениями, дисфункцией внутренних органов, не говоря уже об изнурении.
        В Умбра Ангустус Ларс узнал достаточно, чтобы понимать это.
        Но Ультима вела себя так, как будто последний час пролежала на диване.
        - Противоядие? Ты смеешься?.. - Голос Эния прервался, он закрыл глаза, но тут же открыл их и отыскал взглядом Ларса. - Ты, парень, давай, действуй, сделай так, чтобы это поганое человечество двинулось куда надо, пусть даже ты не…
        Взгляд бывшего эдила остекленел, дыхание прервалось, и он упал на бок.

«Голубиный» яд, прозванный так за цвет экстракта, что напоминает окраску птичьих перьев, действует быстро, и если он попал в организм, то справиться с ним невозможно.
        Эний и так продержался очень долго… и что он хотел сказать?

«Пусть даже ты не…»
        НЕ - что?
        - Эти трое готовы. - Ультима повернулась к выжившим сенаторам, и те сжались под ее взглядами. - Посмотрим, мне хотелось бы знать, остальным было известно, кто путешествует вместе с ними…
        - Э, моя госпожа, - голос эру Стольца подрагивал, но звучало в нем возмущение, а никак не страх, - ни в коей мере мы не причастны к этому преступному нападению, к тому, что совершили наши… э-э… те, кто называл себя нашими товарищами.
        - Откуда же они взялись? - спросил Ларс. - Вы не знали, что на скамьях сената сидят полулюди?
        - Невозможно! - воскликнул один из двух похожих стариков.
        - Невероятно! - поддержал его второй, сидевший на полу и до сего момента жалобно стонавший, но сейчас от негодования забывший о боли. - Исключительно патриции и полные люди!
        - Похоже, они не врут. - Ларс повернулся к наставнице: - Но как такое возможно?
        - Гомункулы-безликие, умеющие трансформировать внешность, - ответила Ультима. - Изготовление их обходится страшно дорого. Раскрываются быстро, поскольку разум и память не подделаешь, но для таких дел годятся. Модифицированные, напичканные диффузными имплантами, что проявляют себя лишь в момент активности. Требуют времени для приведения в действие, но зато невидимы для обычных сканеров.
        - Так вы хотите сказать, что это… а где же наши товарищи? Эру Карддивор и… - эру Стольц замолчал, и глаза его загорелись гневом.
        Этот патриций, похоже, соображал быстрее других.
        - Уважаемый эру Кацст, - позвал Ларс владельца дома, все еще пребывающего в легком ступоре.
        - Да, да, - отозвался тот, тиская в пальцах магнитный ключ. - Что?.. Что это было?
        - Позовите слуг, пусть уберут. - Надо показать, что он здесь хозяин, что он отдает приказы, в противном случае у отцов-сенаторов может возникнуть подозрение, что будущей Божественной Плотью можно управлять. - Почтенному Энию нужно приготовить погребение, а этих, - Ларс повел рукой, - необходимо обыскать с особой осторожностью, так что пока лучше поместить их на холод и не трогать.
        - Да, конечно, всенепременно, - забормотал эру Кацст, сейчас распоряжусь.
        Забегали гомункулы, кресло поставили, и Ларс сел в него как ни в чем не бывало. Придется задержаться, чтобы похоронить бывшего эдила, ну а этот разговор нужно довести до конца.
        Нельзя демонстрировать страх или неуверенность.
        - Продолжайте, я вас слушаю, - сказал Ларс, краем глаза наблюдая, как уносят Эния.
        Вспомнился момент, когда они только познакомились - грозовая ночь на Монтисе, золотистый халат… Вылезло из памяти заключение в гробнице - темнота и безмолвие, вонь и собственные мысли…
        Нет, Ларс не ощущал печали - каждому свой срок, и если для Янитора настало время отправиться на Обратную Сторону, с этим ничего не поделаешь. Не испытывал он ничего и по поводу того, что совсем недавно убил человека - лишил жизни угрожавшую его жизни тварь, вот и все.
        У него нет времени переживать, зато есть цель, и она требует внимания.
        - Мы выражаем свое искреннее возмущение покушением, свидетелями которого мы стали, - загрохотал Велинимир эру Стольц, с каждым словом обретая уверенность. - И должны со всей ответственностью заявить, что ни в коей степени…
        Все так, как он и ждал - для начала сенаторы открестятся от того, что произошло, а затем изложат цель визита, совершаемого, как они наивно полагают, втайне от нынешней Божественной Плоти.
        Кто еще может науськать на Ларса троих безликих?
        Что же, послушаем, что они скажут…

* * *
        Карпентум не приземлился даже, а брякнулся с высоты в несколько метров.
        - Кто управляет этой колымагой? - пробормотал Энхо, чувствуя, как от удара заныло в копчике.
        Машина была старой, видавшей виды, темно-синяя краска на ее боках давно облезла и сохранилась лишь местами. Кто сидел в кабине, офицеры «Фалько мальтуса» не видели, но наверняка какой-нибудь местный варвар, лохматый, мускулистый и глупый.
        Сами они оказались в пассажирском отсеке карпентума лишь потому, что на этом настоял Ларс. «Мне неприлично перемещаться со столь малой свитой, и как минимум троих я должен взять с собой», - заявил он Янусу, и гортатор, хоть и остался недоволен, возражать не стал.
        Выбор пал на Энхо, Арвинда и мрачного двигателиста Порго.
        Эру Венц, честно говоря, обрадовался, что не останется на корабле - один эмпориум похож на другой, развлечений никаких, разве что торчать в «Фалько мальтусе» или сидеть в крохотном вонючем баре, где из напитков только жуткая местная настойка да похожее на мочу кабана пиво…
        А так появляется шанс посмотреть Керимбу, настоящий варварский мир, дикий, почти не затронутый влиянием Империума.
        Но пока они видели только внутренности карпентума.
        - Боюсь, что тебе этого не скажут, - отозвался Арвинд, сидевший ближе всех к дверце, и распахнул ее.
        Просторный двор, небрежно вымощенный, из щелей между черными плитами торчит ярко-зеленая трава. Неподалеку виден другой карпентум, намного изящнее, на нем привезли самого Ларса, дальше поднимается стена из больших камней с похожими на бойницы окнами.
        - Все готовы? - спросил навигатор, бывший в их троице за старшего, и, получив в ответ два кивка, выбрался из карпентума.
        Перед тем как покинуть «Фалько мальтус», их заставили переодеться, нацепить лучшее, что было на борту. Парадная форма сгинула в том же прошлом, где остался турригер «Аспер», молитвы Божественной Плоти и вера в то, что впереди ждет только хорошее.
        Пришлось ограничиться комбинезонами, ну и прихватить мечи.

«Мужчину без оружия здесь и за мужчину не посчитают, - объяснил Янус. - Деваться некуда, брать придется, но обнажать не вздумайте… только если на вас или на Ларса нападут».
        Так что пояс Энхо оттягивал клинок из вибростали и коробка генератора поля.
        Снаружи было жарко, солнце ударило в глаза, вынуждая зажмуриться, в носу защекотало от запаха сырой нефти.
        - Ага, парни, идите сюда… - это Ультима, телохранительница Ларса, совершенно безумная женщина.
        За время полета от Галликума Энхо успел в этом убедиться.
        А еще увериться в том, что с этой неприметной и не очень молодой особой он не хотел бы встретиться в бою ни за какие коврижки - что-то с ней было не так, хотя Ультима вовсе не походила на напичканных боевыми имплантами офицеров из штурмовых частей.
        - Да, госпожа, - отозвался Арвинд, не скрывая недовольства.
        Еще бы, ему, боевому центуриону, получать приказы от женщины!
        - Топайте следом и не отставайте, - велела она.
        Но войти в здание, напоминавшее пирамиду, грубо сложенную из камней разного размера, они не успели. Распахнулась дверь, на черные плиты шагнул фантастически мускулистый краснорожий дядька, тряхнул светлой шевелюрой и радостно взревел:
        - Ларс, ты прилетел! Предки слышат нас! А у нас для тебя подарок!
        Это, похоже, Марибод, вождь их-керимберов, а явившиеся вместе с ним вооруженные парни один другого здоровее - его хирд, преторианцы, дружинники, личная гвардия, называй как хочешь…
        Среди них Энхо, вовсе не обделенный ростом и статью, выглядел замухрышкой.
        - Подарок? - спросил Ларс. - Несколько турригеров первого класса?
        Марибод громогласно расхохотался, голубые глаза его вспыхнули весельем:
        - Нет, лучше! Пойдем на задний двор, ты все увидишь сам.
        Офицерам с «Фалько мальтуса» досталось несколько удивленных взглядов, но по большому счету никто не обратил на них внимания - притащил гость-соратник с собой вооруженную свиту, так это его дело, пусть только не забывает за ней присматривать, а то мало ли что.
        Карпентумы один за другим поднялись в небо, а процессия во главе с Марибодом двинулась в обход пирамиды, оказавшейся лишь пристройкой к огромному комплексу - вождь улыбался, перебрасывался фразами с дружинниками, видно было, что он доволен и что подарок и в самом деле приготовил знатный.
        Интересно, не ловушку ли для них?
        Хотя нет, их-керимберы честны, как любые варвары, от них не стоит ждать подлости.
        - Ну и орава, вымя Галактики, - пробормотал Арвинд, покачивая головой. - Отожрались… на чем, интересно?
        - А ты спроси, - посоветовал Порго. - Вдруг и тебя накормят?
        - Тебе хорошо, ты мелкий и привык быть мелким. - Навигатор смерил соратника взглядом. - А я-то всегда считался мужчиной крупным, и в этой компании мне как-то не по себе.
        Обогнули пристройку, утыканную антеннами, похожими на огромные зеленые грибы, и открылся огороженный невысокой стеной задний двор, выстроившиеся в ряд деревянные кресты, врытые в землю.
        И на каждом - Энхо зажмурился, не веря себе, - висел человек.
        - Вот он, подарок! - объявил Марибод, указывая толстой, как бревно, ручищей.
        Каждый из находившихся на кресте был раздет, и не просто привязан, а приколочен к дереву - когда подошли ближе, стали видны шляпки толстенных гвоздей, вбитых в лодыжки и запястья.
        Подхваченные веревками тела обвисали, вокруг роились мухи.
        - Помилуй нас, помилуй нас, во имя милосердия, - пробормотал Порго. - Что это?
        Энхо на миг замутило - да, он видел всякое, и чистоплюй не сможет выжить в Каструм Аетас, стать боевым офицером, но подобная казнь, чудовищно мучительная и неэффективная…
        - Служители Божественной Плоти? И что? - спросил Ларс ровным голосом.
        На его лице не дрогнул ни единый мускул, хотя даже невозмутимая Ультима поморщилась.
        - Не обычные служители, - Марибод почесал подбородок. - Это… как их?.. Изгоняющие тьму!
        Только теперь Энхо разглядел, что у каждого из распятых есть третий глаз, а это значит, что перед ними жрецы, и не из обычных… но почему «изгоняющие тьму», отчего вождь их-керимберов назвал их именно так?
        - Экзорцисты? - сказал Ларс за мгновение до того, как эру Венц догадался сам.
        - Они самые, - кивнул Марибод. - Предки слышат нас, эти типы посчитали нас совсем идиотами, прилетели и заявили, что собираются проповедовать истинную веру… Ха, видали мы таких проповедников, раскусили их в первый же день, как они начали по Двору Судьбы шнырять! Повязали мигом, потеряли при этом четверых, и еще пятеро ранеными остались, но всех взяли…
        На столбах - шесть экзорцистов, взять их и потерять лишь четверых?
        О Превознесенный, да их-керимберы неплохо дерутся, по крайней мере на земле.
        - А это… зачем? - Ларс ткнул в ближайший крест.
        - Решили порадовать других жрецов, обычных, безобидных, - сообщил Марибод. - Тех, которые в распятого бога верят. Они парни неплохие, всяким увечным помогают. Потешили их покровителя, как его, Хрест, что ли? А то ему скучно, наверное, одному на кресте висеть. Ну и сами повеселились, эгей.
        Энхо поежился - понять этих варваров сложно, если вообще возможно… вот так взять и распять служителей одной веры, чтобы угодить служителям другой веры, да еще и не своей…
        - Кто-то, похоже, решил извести меня всерьез, - проговорил Ларс, хищно ухмыляясь. - Но ему это не удастся… Давай-ка я погляжу на них поближе, ведь ничто не пахнет так сладко, как труп врага.
        Энхо поежился еще раз.
        Моча и свернувшаяся кровь, загноившиеся раны и воспаленные мозги - только кровожадный безумец способен получать удовольствие, обоняя этот ароматический
«коктейль».
        Неужели Ларс пойдет на такое? Не хочется в это верить…
        Но худощавый юноша со смуглым лицом и ястребиным носом зашагал вперед, туда, где торчали выстроившиеся в ряд столбы. За ним двинулась лишь Ультима, их-керимберы остались рядом с вождем, не шевельнулся никто из офицеров «Фалько мальтуса» - нет, за это им точно не платят…
        Лицо Порго исказила гримаса отвращения.
        Один из экзорцистов, очень худой, с выступающими ребрами и глубокой раной на груди, поднял голову. Открылись глаза, неожиданно чистые и спокойные, без боли, злости или ненависти, а третий на миг вспыхнул точно крохотная звездочка.
        - А, вот и ты, - сказал служитель Божественной Плоти так, словно именно такая встреча и была запланирована.
        - Да, это я, - отозвался Ларс как ни в чем не бывало.
        Ультима насторожилась, подобралась, сделала шаг вперед, чтобы видеть всех развешенных на крестах.
        - Я вижу тебя хорошо, - экзорцист нахмурился. - Да, даже очень хорошо… Вынужден признать, что ты куда больше достоин храмов и молитв, чем тот, кто ныне властвует в Монтисе, и поэтому я не буду пускать в ход то, что сокрыто ныне в моем чреве. Аве, Кесарь…
        Энхо едва сдержал ругательство - телесная бомба, спрятанная внутри одного из
«проповедников» или даже в каждом, чтобы не рисковать, и возможность для любого подорвать себя или собрата, используя третий глаз. А их-керимберы оказались слишком наивными или слабо оснащенными, чтобы заподозрить или увидеть эту опасность!
        А ведь заряда перикулума в пятьсот граммов хватит, чтобы залить огнем весь задний двор!
        - Ты первый, кто меня так назвал, - сказал Ларс, по-прежнему не показывая испуга. - Прощай, служитель Божественной Плоти.
        - Прощай… - прохрипел экзорцист, и голова его вновь упала на грудь.
        Ларс повернулся спиной к столбам, и обнаружилось, что его глаза сужены, а взгляд - мрачен.
        - Снять и похоронить их с честью, - велел он. - Но сначала… разминировать.
        Дверь хлопнула, и прикорнувшему на диванчике Энхо этот звук болезненно ударил по ушам. Он резко сел, потянулся к лежавшему на полу виброклинку, но понял, что это всего лишь вышедший в вестибюль Ларс, облегченно вздохнул и отдернул руку.
        На Керимбе они провели больше стандартной недели, и за это время эру Венц если что и увидел, так это дворец вождя Марибода, пышно именуемый среди местных Двором Судьбы. Кормежка оказалась неплохой, если забыть о том, что повара слово «гигиена» не смогли бы даже прочитать, и главной неприятностью стала скука, от которой он мечтал избавиться, покидая «Фалько мальтус».
        Арвинда отозвали почти сразу, случилось что-то с системой навигации, ему на смену прислали Якива, и три офицера по очереди дежурили, будучи чем-то вроде контуберналов при Ларсе, сопровождали его в поездках и стояли рядом на церемониях.
        - Лежи, не вставай, - сказал Ларс, и голос его прозвучал не так выразительно, как обычно.
        Время подходило к полуночи, но Энхо пока никто не отпускал.
        Сегодня во Двор Судьбы прибыл коренастый мужчина, не их-керимбер, с большим зеленым чемоданом, старомодным и, похоже, бронированным. Держа его в руке, мужчина прошагал в комнаты Ларса, где уже находилась Ультима, там они заперлись втроем и, судя по голосам, принялись ожесточенно спорить.
        И все это затянулось до глубокой ночи.
        - Да я ничего, так, задремал… - пробормотал Энхо, тщетно пытаясь взбодриться.
        - Они решают, - произнес Ларс, и эру Венц понял, что его собеседник на самом деле в ярости, а его спокойствие напускное. - Они решают так, как будто меня нет… И что? Но почему, что изменилось, отчего все это началось, не полет же на Аллювию тому виной?
        - Не могу знать! - уставной ответ подошел как нельзя лучше: и звучит в тему, и ни к чему не обязывает.
        Но Ларс его, похоже, и не услышал.
        - И эта здоровенная хреновина, зачем он ее приволок с собой? А? Что в ней? Проклятье! - Он сжал кулаки.
        Энхо смотрел на рассерженного юношу, худощавого, невысокого, на его светлые волосы, и пытался понять, с кем он имеет дело - с обычным человеком или с личинкой, зародышем Божественной Плоти, необычайным существом, предназначенным для того, чтобы править другими.
        В чем проявляется таинственная кровь ангелов, оставленная потомкам Антеем Основателем и передающаяся только по мужской линии? Или она не значит ничего, если ее обладатель ничего собой не представляет и может похвастаться только происхождением?
        Ларс мог похвастаться многим, и особенно необычно это выглядело, учитывая его возраст… Выдержка, искусство обращаться с людьми так, чтобы они охотно шли за тобой, слушали тебя, ум и отвага, умение владеть оружием, естественное внутреннее достоинство…
        Но при этом он любовался трупами экзорцистов.
        - Ну что же, пусть они решают, ну а я потом решу сам, - Ларс шумно выдохнул и посмотрел на Энхо так, как будто только что его заметил. - Давай-ка мы с тобой выпьем… Есть у тебя что-нибудь?
        - Э, найдем… - эру Венц на миг растерялся.
        Во Дворе Судьбы выпивка встречалась в таком же изобилии, как грязь, мускулистые амбалы или хихикающие девицы, но был это мутный самогон, от которого двоилось в глазах, а в ушах звенело. «Настойку их-керимберов» с Галликума она напоминала так же мало, как местные чешуйчатые твари, живущие рядом с людьми, настоящих крыс.
        Поить таким Ларса?
        Но ведь это приказ, а его надо выполнять.
        - Но ваша телохранительница… ведь без нее? - спросил Энхо в последней отчаянной попытке исправить положение.
        Ситуация выглядела не просто нештатной, а опасно нештатной.
        - Я не убогий мальчик, чтобы за мной всюду и всегда приглядывать, - сказал Ларс. - Пошли.
        И, схватив эру Венца за руку, он потащил его за собой - прочь из вестибюля, в полутемный коридор, затем вниз по лестнице, в еще один проход, через большой зал, где под ногами клацает выложенный мрамором пол и блестят в полумраке лезвия развешенных по стене топоров.
        Двор Судьбы Ларс знал отлично.
        - Заглянуть бы к Армину, да тот уже спит, - бормотал он на ходу, - или не спит, но тогда пьян в дым и ничего не соображает, он и трезвый-то не особо большой мыслитель. Ага, вот здесь… Так!
        Они остановились на пересечении двух проходов, где на постаменте стояли древние полимерные доспехи, напоминавшие панцирь чудовищного прямоходящего краба. Ларс огляделся, ловко расстегнул нагрудные пластины и, пошарив внутри, вытащил бутылку емкостью не меньше литра.
        - Всегда надо иметь запасной вариант, - объяснил он ошарашенному Энхо.
        Они двинулись прочь и через пять минут очутились в комнате, заставленной огромными шкафами.
        - Что тут такое? - спросил эру Венц, переступив порог.
        - Кладовая, - ответил Ларс. - Наверное, о ней не помнит никто, даже кастелян. Давай-ка выпьем по глотку и посидим, а то я должен успокоиться… достало это бешеное мельтешение.
        Они разместились на широком длинном подоконнике, откуда через пыльное стекло можно было рассмотреть темный задний двор, тот самый, где еще недавно торчали кресты с распятыми экзорцистами.
        Энхо получил бутылку и для начала осторожно понюхал - что-то сладковатое.
        - Пей, не бойся, - сказал заметивший его колебания Ларс. - Медовый ликер. Позаимствовал его на кухне, повар, я думаю, не заметил, у него там целая бочка этой штуковины.
        Эру Венц осторожно отхлебнул - рот наполнился сладостью, ее сменило приятное жжение, и от ухнувшего в желудок напитка поползло расслабляющее тепло. Замер, смакуя ощущения, а бутылку забрали у него из руки, и послышалось смачное бульканье - «глоток» в исполнении Ларса вышел большим.
        - И когда только все успели? - спросил Энхо. - Вы ведь почти все время у себя… или с вождем, или в поездках…
        Трижды за эту неделю они покидали Двор Судьбы - дважды мотались в большой военный эмпориум, а еще один раз посетили тот, где располагался «Фалько мальтус». Вот только времени заглянуть на свой корабль у бывшего младшего декуриона не нашлось - они пробыли там всего час, на другом конце ВПП, где стоял черно-багровый альнус незнакомой модели.
        - Время всегда найдется, если есть интерес, - изрек Ларс. - И тайный выход. Этот замок изъеден ходами, точно гнилой пень - дырами, и кое-какие Армин мне показал. Выскальзывать из-под надзора Ультимы я научился и использовал это для того, чтобы
«осмотреться», а то мало ли что.
        - Из-под надзора? - Энхо вновь получил бутылку и на этот раз выпил побольше: цветочный привкус, мягкая, тягучая жидкость, что скользит по языку, ласкает небо и десны. - Разве она вам не подчиняется?
        - Подчиняется… но в определенной степени. - Ларс почесал макушку. - В какой, я сам не знаю до конца и проверять не хочу… Так, пожалуй, мне хватит, а то я и в самом деле напьюсь, а зачем это нужно?
        Эру Венц не удержался, глотнул еще и только потом отставил бутылку.
        О чем говорить дальше, он не знал - юноша, что сидел напротив, на другом конце подоконника, не был простым человеком, пусть даже он щурился сейчас на звезды, а до этого пил медовый ликер.
        За время, прошедшее со дня боя на орбите, вера Энхо в божественность Божественной Плоти ослабла, но не исчезла совсем, а кроме того, он прекрасно понимал, что эта беседа опасна для него. Решит Ларс, что сказал лишнего, или кто-то из его союзников подумает, что офицер эру Венц услышал то, что ему слышать не следовало, и все…
        Либо его самого оставят здесь, на Керимбе, или заменят всю команду, если Янус заартачится.
        - Где-то там, далеко, Аллювия, - проговорил Ларс, указывая на темное небо. - Догадываюсь, что ее отсюда не видно, но знаю, что она есть… А когда-то, не так давно, у меня не было ничего, кроме нее - родной дом, мать, сестры, друзья, танцы раз в месяц… Понимаешь?
        - Да, - сказал Энхо, но его, похоже, вновь не слушали.
        - А теперь у меня всего этого нет, - продолжал Ларс, обращаясь в пространство, и взгляд у него был отсутствующий. - Я лишился друзей и родичей, всего, что было мне дорого, а взамен получил эфемерную цель, Мерцающий трон, и врага в лице Божественной Плоти. Как ты думаешь, это достойный обмен?
        Эру Венц промолчал, но его собеседник и на это не обратил внимания.
        - Те, кто меня поддерживает, всего лишь союзники, и у них свои цели, им нужен даже не я, а та кровь ангелов, что течет во мне… О, с какой радостью я выпустил бы ее из себя и заменил на обычную!
        Энхо слушал и ощущал неловкость - будто статуя Божественной Плоти, установленная в столичном храме Победоносного, заговорила, но изрекла не пророчество или повеление, а пожаловалась на то, что ей надоели мыши, гадящие на постамент, и что пора реставрировать левую ногу…
        Нет, Ларс не жаловался, он словно рассуждал сам с собой.
        Однако это выглядело слишком живо, чересчур по-человечески для того, кто человеком не являлся.
        - Но это невозможно, - сказал Ларс, и взгляд его стал обычным. - Вот такие дела… И что, не вмазать ли нам еще? Хотя нет, лучше вернуться - нам пора на сцену, играть написанные для нас роли. Мне изображать претендента на власть в Империуме, тебе - его преданного офицера, верного сторонника, рыцаря без страха и упрека.
        - Но я ничего не изображаю! - возразил Энхо.
        - Конечно, - Ларс одним пружинистым движением соскочил с подоконника. - Лучше всего играет тот, кто делает это искренне, от всего сердца.

* * *
        Вальгорн двигался ритмично и мощно, и дыхание его с шумом вырывалось сквозь сжатые зубы. Женщина под ним постанывала, и не только от страсти - на грудях ее, предплечьях и боках виднелись синяки, возникшие, когда он только «разогревался»…
        Окровавленный кнут, оставивший следы на ее белоснежной коже, лежал на полу.
        - Радуйся, сука! Радуйся! - прохрипел он и ударил ее по лицу. - Переворачивайся!
        - Да, мой государь, - ответила она знакомым до дрожи голосом.
        Сладостным в том случае, если в нем звучат страх и раболепие, как сейчас.
        И очень неприятным, как раньше, когда Вальгорн трясся от страха, слыша его.
        Он приподнялся, и она торопливо сменила позу, оказалась на локтях и коленях. Взгляду хозяина Империума предстала спина, покрытая багровыми вздувшимися рубцами.
        Зрелище было возбуждающим, и Вальгорн вонзился в нее так, что она вскрикнула. Вновь монотонно заскрипело ложе, специально изготовленное таким, чтобы он слышал, как все происходит, распалялся сильнее и сильнее и вправду чувствовал себя Божественной Плотью.
        Нащупать ее грудь, сжать посильнее, вцепиться в светлые растрепанные волосы…
        Пусть эта сучка почувствует боль!
        А теперь отпустить, и двумя руками обхватить ее шею, такую тонкую и изящную. Сдавить, ловя пальцами биение жизни, услышать ее хрип, ощутить слабые попытки вырваться.
        Нет, сейчас она от него не уйдет!
        Еще сильнее, еще, чтобы хрустнули позвонки, смялась гортань, а теперь быстро перевернуть ее и выпустить семя - прямо в приоткрытый рот, между розовых искусанных губ… Сейчас можно вскрикнуть, освобождая запертый внутри экстаз, разрывающий тебя на части, туманящий рассудок.
        Придя в себя, Вальгорн понял, что перестарался, - женщина, находившаяся на одном ложе с ним, не дышала.
        - Хм, неудача, - сказал он, хмурясь.
        Она лежала, глядя куда-то мимо него, маленькая и белокожая, с огромными голубыми глазами и вздернутым носиком, неотличимая от Эльтирии, фемины предыдущей Божественной Плоти.
        Гомункул-безликий, заказанная на Фонсе безумно дорогая игрушка, на изготовление которой тамошние искусники потратили более полугода. А он ее сломал, едва она прибыла во внутренний двор, не удержался, не рассчитал сил… но зато получил неимоверное удовольствие.
        Ничего, у него будет еще одна Эльтирия, даже две… и настоящая тоже.
        А еще он закажет точную копию выскочки с Аллювии и будет насиловать его каждый день - и в естественные отверстия, и в те, какие можно сделать самому, не лишив гомункула жизни.
        Когда-то давно, еще до того, как стать Божественной Плотью, Вальгорн относился к недочеловекам с отвращением, таким сильным, что даже прикосновение их было неприятно. Но затем случилась та встреча с закутанными в плащи союзниками, и принцепс понял, что гомункул может быть источником удовольствия, какого не получишь ни от полуженщины, ни от полной.
        Густого, яркого, сладостного, но в то же время смрадного - будто ты затеял соитие с животным.
        Он завел сначала одну наложницу, потом двух, а чуть позже начал создавать свой внутренний двор, уже не ограничивая себя привезенными с Волюнтаса предрассудками, а руководствуясь лишь собственными фантазиями и желаниями.
        Вальгорн слез с ложа и принялся одеваться, насвистывая себе под нос - рубаха и камзол, сегодня зелено-синий с серебряными вставками, обтягивающие штаны и низкие сапоги с разрезами, любимый меч на пояс.
        Вот и все, можно выходить в коридор.
        - Мой государь, - согнулся в поклоне ожидавший там Карелус.
        - Хм, труп уберите, - сказал Вальгорн. - Получилось довольно неплохо.
        - Я рад, - на лице горбуна появилась улыбка. - Осмелюсь напомнить, что Ретир ожидает вас.
        - В Радужном перистиле?
        - Да, мой государь.
        - Очень хорошо. - И Вальгорн зашагал по коридору, сопровождаемый четырьмя охранниками.
        Могучие и уверенные в себе, ловкие в обращении со всяким оружием, преданные и неподкупные - просто оттого, что здесь у них нет ни друзей, ни родичей, а тех, кто не совершил паломничества к Белому Храму, обязательного для всех жителей Волюнтаса, они не считают за людей.
        Два поворота, короткая лестница, и вот он, перистиль: вместо пола зеленый газон, играет струями радужный водопадик, и рядом с ним стоит префект претория, такой прямой, словно проглотил копье.
        - Мой господин! - гаркнул Ретир, выпучив глаза.
        - Ты с докладом? - спросил Вальгорн.
        - Так точно!
        - Погоди, я слегка проголодался… - Он поднял руку, и тут же рядом объявился гомункул с подносом.
        Тарелка с нарезанными на ломтики яблоками, очищенные орехи хела - то, что надо, чтобы восстановить силы. И глоток красного целлийского вина урожая пятилетней давности, ароматного, впитавшего всю сладость тамошнего воздуха и тепло мягкого солнца.
        - Говори, - приказал Вальгорн, с кубком и тарелкой усаживаясь в кресло.
        - Проведена беседа с сенаторами, совершившими поднадзорный вояж за пределы Империума, степень воздействия минимальная, физическое насилие не применялось, - доложил Ретир.
        Ага, точно, дураки-патриции, якобы по собственной воле отправившиеся к тому парню с Аллювии… И среди них - три гомункула-безликих из той же партии, что и погибшая сегодня «Эльтирия», но модифицированных и натасканных совершенно на иное.
        Все три не вернулись, а это значит, что парнишка оказался не промах.
        - И что, старикашки раскололись? - спросил Вальгорн.

«Беседа» означает, что тебя под охраной привезли во дворец, засунули в темный подвал, окружили мрачными и злобными рекуператорами, что выглядят как законченные садисты, показали весь инструментарий для допросов, а затем начали потихоньку расспрашивать.
        Порой страх действует не хуже боли.
        - Четверо из шести, и рассказывают одно и то же, - сообщил префект претория. - Разрешите доложить?
        - Конечно, - Вальгорн вздохнул.
        Все-таки Ретир слишком глуп, надо бы поставить на его место кого-нибудь другого, и лучше не из патрициев, а вытащить из грязи, чтобы был по гроб жизни благодарен Божественной Плоти.
        Вальгорн прихлебывал вино, жевал орехи и слушал рассказ.
        Мальчишка на пару с телохранительницей разделал троих безликих-убийц - почти невероятно, он сам должен быть отличным бойцом, а уж баба эта не уступать ликторам Нервейга.
        Те были из особо удачной партии, созданной восемь лет назад.
        Так кто же она такая?
        Но ничего, пацан выжил, а затем выслушал речи наших «благородных» сенаторов, предложивших уроженцу Аллювии Мерцающий трон. Обещал, что станет хорошим правителем, велел гостям возвращаться и ждать его скорого появления на Монтисе, собирать силы и готовиться к встрече.
        - Хм… ты говоришь - через стандартный месяц? - протянул Вальгорн, отставляя руку с кубком.
        Подскочил гомункул и наполнил посудину.
        - Так точно! - подтвердил Ретир.
        Что-то тут не складывалось, не мог мальчишка не понимать, что патриции, едва вернувшись, попадут в руки Вальгорна… А значит - это дезинформация, призванная смутить его, сбить с толку, и все остальное, что могут рассказать старикашки, тоже не более чем ложь…
        - Налет на Монтис силами их-керимберов? Попытка захватить планету! Бред! - заявил хозяин Империума, сделав еще глоток. - Подобное невозможно, и эру Сильварда не надо звать, чтобы разобраться в ситуации, но вот пригласить его для того, чтобы укрепить оборону инсулы…
        - Мой государь! - В голосе Ретира прозвучала обида.
        - Да, знаю, - махнул рукой Вальгорн. - Твои преторианцы хороши, это факт. Только вот легион, размещенный в окрестностях столицы, не будет лишним. Начальник генерального штаба должен провести передислокацию в течение стандартной недели, ведь тот засранец с Аллювии наверняка явится раньше срока, который назначил.
        - Засранец с Галликума, мой государь, - подсказал префект.
        Вальгорн вздохнул еще раз - да, у каждого глупца есть предел полезности, и именно этого надо менять.
        - Неважно, - сказал он, вставая. - Старикашек - на Блаженные Острова, пусть пока посидят.
        Казнить сенаторов нет смысла, в конце концов, он сам спровоцировал их на измену, но и оставлять на свободе нельзя, обязательно кто-нибудь начнет молоть языком. Поэтому лучший выход - дать каждому в бессрочное пользование по камере в самой секретной тюрьме Империума.
        А там видно будет.
        Глава 12
        Самый лучший способ понять человека - узнать его врагов. Кто они, чем являются, чем были в прошлом и о чем мечтают.
        Но человек без врагов представляет собой загадочное нечто. Столкнувшись с таким, необходимо быть вдвойне осторожным.
        «Катехизис экзорциста», глава 3 «О постижении»
        Просторная комната, или, скорее, даже зал, стены украшены занавесями-тенерум, еле слышно шелестящими и плавно меняющими цвет - от пастельно-розового до темно-красного. Большой стол, над ним мерцает карта инсулы Монтиса, и световые указки оставили на ней не одну метку, пахнет потом, благовониями, перегаром и раскалившимися мозгами.
        Эрус-контроллеры во Дворе Судьбы не используют, и воздух не очищается.
        Сейчас говорил Варего, нынешний гортатор «Фалько мальтуса», а в прошлом - офицер армии Империума. Остальные слушали - Марибод, два его полководца-десятитысячника, коренастый Фенератор, для всех играющий роль советника Ларса, сам Ларс и изображающая телохранителя Ультима.
        - …по следующим направлениям, причем размещенные за облаком Оорта силы Девятого легиона смогут подойти к планете только через пять-шесть стандартных часов. - Губы на раздвоенном лице шевелились, Варего неспешно водил указкой туда-сюда. - Если базовые задачи за это время будут решены, то мы преуспеем, если же нет, то нам останется только погибнуть.
        - Или уйти в перлаборацию прямо из окрестностей планеты! - рыкнул Марибод.
        - Это, скажем так, то же самое, - пожал плечами гортатор «Фалько мальтуса». - Готов ответить на вопросы.
        С того дня, как делегация сенаторов улетела с Галликума, миновало три недели. Обман, вложенный в патрицианские головы, дошел по назначению и произвел именно тот эффект, на который они рассчитывали.
        Вальгорн взял посланцев в оборот и выбил из них все, что они знали.
        Естественно, он не поверил, что Ларс с их-керимберами явится к Монтису ровно в назначенный срок, и решил, что нападение последует раньше. По последним данным, в столичной инсуле появился снятый с фронта Девятый легион, чей командир безоговорочно предан Божественной Плоти.
        И он, и преторианцы вот уже две недели находятся в состоянии боевой готовности.
        Но при этом, что важно, легион не пустили внутрь планетной системы, с давних времен являвшейся вотчиной гвардии, а разместили на ее окраине.
        - Можно, я? - мягко попросил Фенератор. - Меня интересуют аспекты подавления и преодоления системы ПКО в третьей, решающей фазе операции, когда начнется штурм столицы…
        То, что они затеяли, выглядит откровенным безумием - атака на великолепно защищенную планету, прорыв в зону низких орбит и захват наземного объекта с собственным гарнизоном, особой системой защиты! Чтобы сделать это впрямую, понадобится такая мощь, какой не обладают вооруженные силы всех варварских планет, так что вся надежда на хитрость и быстроту.
        Кроме того, они вовсе не собираются завоевывать планету целиком, как полагает Вальгорн.
        Еще неделя, пройдет назначенный Ларсом срок, и правитель Империума будет вынужден снять боевую готовность - невозможно держать ее так долго, зря изматывая людей и рискуя тем, что размещенные в инсуле войска потеряют боеспособность. Любой, сколь угодно мощный корабль представляет собой огромную железяку, напичканную дорогущим оборудованием и энергией и без экипажа годную лишь для того, чтобы пугать врага издалека.
        - Да, это безобразно опасный момент, - Варего начал объяснять, а Ларс принялся рассматривать человека, для всех вокруг, кроме Ультимы, бывшего всего лишь заменой погибшему Энию.
        Фенератор - это наверняка прозвище, имени коренастый так и не назвал.

«Тот, кто постиг сущность явления сверхчеловека» - так когда-то охарактеризовал его бывший эдил.
        Сам Фенератор ничем особенным не выделялся и не производил вообще никакого впечатления. Лицо его забывалось мгновенно, стоило только отвернуться, и выглядел он скорее тенью, чем человеком.
        Говорил мало, частенько цитировал «Книги Заратустры» и еще какие-то тексты, которых Ларс не знал. Никогда не повышал голос, даже во время спора, и порой казалось, что коренастый просто не способен испытывать сильные эмоции, что он вообще ничего не чувствует.
        Только думает и действует.
        Он был главой люциферитов или одним из высших лиц этого тайного ордена - Ларс до сих пор не знал, как тот устроен, хотя, честно говоря, не интересовался этим вопросом.
        Его волновало и тревожило другое.
        Например, он так и не смог понять, кто такая Ультима.
        Оставалась версия, что наставница - беглый офицер из штурмовых войск Империума, но она не казалась особенно правдоподобной. Хрупкая на вид женщина, лишенная заметных имплантов, могла такое, что было не под силу прошедшим тотальную модификацию бойцам, и знала столько, сколько в принципе не может уместиться в голове простого военного, пусть даже ранга трибуна.
        План нападения на Монтис разработала она на пару с Варего.
        Даже два плана, и настоящий, и тот, что сейчас вбивают в головы их-керимберам.
        Кроме того, необъяснимым выглядело охлаждение союзников к нему, наступившее после вояжа на родную планету, - оно слегка ослабло после прибытия на Керимбу Фенератора, но не исчезло совсем, колесики плана, нацеленного на захват Мерцающего трона, завращались вновь, но все же что-то оставалось не так.
        И еще непонятно почему беспокоил Ларса зеленый бронированный чемодан.
        Он ни разу не увидел его открытым и не узнал, что находится в нем, хотя особенно и не пытался.
        - Благодарю, мне все понятно, - сказал Фенератор, когда Варего замолчал.
        - А мне уже давно! - влез Марибод, потирая огромные ладони. - Сколько можно? Обсуждаем одно и то же, болтаем о пустом вместо того, чтобы спокойно пировать. Необъяснимая Судьба решит, достойны мы успеха или нет, и на ее решение ничем не повлиять.
        - Да, наверное, можно закончить, - тут Ларс позволил себе улыбку.
        На самом деле все это совещание имеет еще одну, дополнительную цель, о которой вождь их-керимберов не знает и знать не должен - это масштабная и продуманная, спланированная люциферитами и их ставленником дезинформация, «кормление» союзников ложью.
        Звучит неприятно, но без такого шага до вожделенной цели, скорее всего, не доберешься.
        - Ну и отлично! - возликовал Марибод. - Пора промочить горло! Ты с нами?
        - Нет, пока нет, может быть, зайду позже, - сказал Ларс.
        - Как знаешь. - Вождь усмехнулся покровительственно: пусть гость - соратник, но все равно слабак и пить наравне с их-керимберами не в состоянии. - Эгей, увидимся!
        Последнее восклицание для всех, и, значит, можно расходиться.
        Ларс, не оглядываясь, двинулся к выходу следом за Марибодом - Ультима и остальные пойдут за ним, и Варего окажется в их компании, ведь им, в отличие от хозяина Керимбы, есть что обсудить.
        Грязь, жирные, почти осязаемые запахи, полутемные искривленные коридоры, лестницы с неровными ступенями - но Двор Судьбы, несмотря на это, в последние несколько месяцев был для Ларса чем-то вроде дома. Считать таковым заброшенную усадьбу на Аллювии не хотелось, а здесь он чувствовал себя хотя бы не чужим, как на том же Галликуме, в доме эру Кацста, или на борту «Кусписа».
        Попавшаяся навстречу служанка улыбнулась и с поклоном отступила к стене, двое дружинников, охранявших вход в сокровищницу, одновременно махнули - тут его знали и держали за своего.
        Когда вступили в большой зал, навстречу с визгом выскочили несколько мальчишек. Один не удержался и врезался в Ларса, другой промчался мимо, едва не зацепив боком стену.
        - Ой! - воскликнул первый пацан, моргая с фальшиво-виноватым видом. - Простите, случайно вышло.
        Ларс усмехнулся:
        - Еще бы специально.
        Услышав позади сдавленный хрип, он удивленно обернулся.
        Ультима, белая как мел, держала за руку того мальчишку, что вроде бы проскочил мимо. Лицо ее было искажено то ли от страдания, то ли от гнева, а глаза сузились так, что превратились в щелки.
        - Эй, тетя, отпусти! - воскликнул пацан, светловолосый и крупный и в свои десять похожий на Марибода настолько, насколько это вообще возможно. - Больно же, эгей!
        - Ультима… - начал Ларс, но она разжала руку сама.
        Отпрыск вождя отступил в сторону, потирая предплечье и глядя на «тетю» исподлобья. Затем многообещающе хмыкнул и рванул дальше, и остальные мальчишки помчались за ним.
        - Что с тобой? - спросил он. - Ты ему кости могла сломать.
        Ларс знал, какой силой обладает наставница, и уже не раз замечал, что в присутствии детей она ведет себя не совсем адекватно, хотя изо всех сил это скрывает. Имелась какая-то причина, что даже следа «человеческих детенышей» не было в Умбра Ангустус.
        Но какая и в чем тут дело?
        - Разбежался, - пробормотала она, но без обычного напора. - Я…
        - Не стоит придавать эпизоду значения, - мягко сказал Фенератор. - Идемте.
        Больше по пути до отведенных для гостей покоев им не встретился никто, стоявший на страже офицер с «Фалько мальтуса» лихо отдал честь, и дверь закрылась за спиной шагавшего последним Варего.
        - Ну что? - спросил Ларс, оборачиваясь.
        - Он проглотил наживку, - ответил гортатор. - И кто бы ее не проглотил?
        И губы его, такие же раздвоенные, как и все лицо, исказились в странной усмешке, то ли гордой, то ли презрительной.
        - Главное, чтобы на практике все прошло как надо, - сказал Фенератор, опускаясь на диван.
        - Совершенно верно, - кивнул Варего. - Но ничего, мы справимся.
        У них имелся второй план, скрытый от Марибода.
        Тот, во-первых, не знает истинной численности войск в столичной инсуле, а во-вторых, уверен, что они станут штурмовать Монтис, рваться к его столице, чтобы захватить город и расположенные в нем храмы - для их-керимберов само собой разумеется, что тот, кто владеет столицей и главными священными зданиями, тот и хозяин в государстве.
        В Империуме на самом деле все не так, и захват Монтисполиса мало что даст.
        Помимо целеров с Керимбы в бой пойдет «Фалько мальтус» и еще с пару десятков боевых кораблей разного класса, частью купленных на Галликуме, частью нанятых вместе с экипажами. Второй отряд, якобы ведомый Ларсом и Армином, атакует столичную инсулу отдельно от вождя варваров, и не совсем так, как он это представляет.
        Их-керимберы станут штурмовать Монтис, отвлекать врага и жертвовать собой.
        Реальный же удар будет нанесен по дворцу, где укрывается Вальгорн - вот если захватить его, то все и в самом деле будет решено, ни преторианцы, ни легионы не пойдут против отпрыска Антея Основателя, что объявил себя новой Божественной Плотью, перед этим устранив предшественника.
        И этот удар тоже не будет прямым, включает обманный маневр.
        Да, подобное поведение с точки зрения Марибода может выглядеть предательством, а их-керимберы и вовсе становятся пушечным мясом, но такова жизнь - если ты хочешь добиться такой цели, то должен кем-то и чем-то жертвовать, и кто-то должен пролить кровь и умереть, чтобы Ларс занял Мерцающий трон.
        - Что же, благодарю, гортатор, - сказал Фенератор. - Думаю, вас можно отпустить. На корабле у вас наверняка много дел.
        - До встречи, - Ларс с улыбкой кивнул командиру «Фалько мальтуса», от которого в бою будет зависеть очень многое.
        А он сам вновь станет «пассажиром», свидетелем событий, а не их участником…
        Тьма, что властвует в громадном зале, кажется почти живой, она струится, скользит за кругом света от единственного костра и похожа на сжимающую кольца исполинскую змею. По костяному трону Марибода ползают искорки, пламя ревет, силясь подняться как можно выше, и от него идет сухой, неприятный жар, вызывающий желание заслониться.
        Сам вождь, обнаженный, если не считать коротких шорт, стоит возле огня, и можно видеть шрамы, украшающие его мускулистое тело - десятки маленьких, очень большой поперек живота, несколько параллельных на правом бедре, змеящийся на могучей груди.
        Ларс раздет тоже, и босые ноги мерзнут, в то время как голове невыносимо жарко.
        - Вицис модерор! - воскликнул Марибод. - Предки слышат нас!
        - Слышат нас! Слышат! - эхом откликнулась тьма, где стоят дружинники и полководцы и где между их-керимберов прячутся Ультима и Фенератор, свидетели творимого ритуала.
        Оборванная старуха, как и в прошлый раз, появилась словно из-под земли. Качнулись седые волосы, заплетенные в косы, зазвенели укрепленные на них колокольчики.
        - Вицис модерор! - проскрипела она.
        - Почтенная мать, - сказал вождь. - Судьба направляет нас туда, куда необходимо. Острие видит цель, но цель эта будет поражена не одним оружием, и нам нужно связать воедино два пути, два дыхания, две силы.
        Очередной обряд, далеко не первый для Ларса, но наиболее сложный.
        Со вчерашнего вечера пришлось отказаться от еды, так что в животе сейчас пусто, точно в казне безумного правителя. Ночь они провели тут, Острие Копья Судьбы и претендент на Мерцающий трон, в безмолвии сидя по разные стороны от пылающего костра и глядя в пламя.
        Разговаривать было нельзя, спать - тем более.
        И все ради того, чтобы заключить дружбу, союз между двумя равными - правителем их-керимберов и тем, кто в ближайшем будущем может стать Божественной Плотью Империума.
        Марибод, понятное дело, рисковал - стоит задуманному провалиться, как он станет врагом Вальгорна, и вскоре после того, как война с ургами так или иначе завершится, легионы появятся в инсуле Керимбы. Но в случае успеха он получал многое - становился союзником наиболее могучей силы Галактики и с ее помощью мог претендовать на то, чтобы создать собственное королевство.
        Для начала разгромить их-тариверов и захватить их планету.
        Затем подмять под себя инсулу Ардана, богатого мира на пути к Галликуму…
        Ларс не то чтобы одобрял эти замыслы, но вполне понимал их, даже не собирался препятствовать, если все пройдет хорошо и через какое-то время он займет трон предков. Тревожило его другое - необъяснимая пассивность люциферитов, ничего не делавших для того, чтобы закрепить обязательства собственного ставленника.
        Они помогали ему, тратили силы, время и огромные деньги, использовали агентов во множестве миров и не требовали в ответ ничего - ни обещаний, ни подписей под какими-либо документами, хотя подтвержденную отпечатком пальца подпись не очень легко аннулировать даже Божественной Плоти.
        Неужели они надеются, что он будет исполнять их желания просто так, из благодарности?
        Но нет, ни Ультима, ни Фенератор, ни покойный Эний не выглядели дураками. Означает это лишь одно - у них есть некий план, способ контролировать Ларса, о котором он не знает.
        И должен узнать как можно раньше, если хочет стать настоящим хозяином Империума, а не марионеткой, сидящей на Мерцающем троне и исполняющей приказы незримых кукловодов. Первый шаг в этом направлении будет сделан сегодня, очень скоро, сразу по завершении ритуала.
        - Вицис модерор! - завопила тем временем «почтенная мать», обитавшая во дворце вождя и совмещавшая обязанности верховной жрицы, главной колдуньи и безумной прорицательницы.
        Вера их-керимберов в непостижимую и всемогущую Судьбу не требовала священнослужителей, большинство обрядов исполнял сам вождь или заменявшие его наместники. И только в самых торжественных случаях звали одну из таких вот старух,
«отмеченных перстом Судьбы», что имелись в каждом городе, а в больших - и по нескольку штук.
        В костер полетели листья и пучки сушеной травы, повалил густой, сладко пахнущий дым. Ларс глотнул его и закашлялся, перед глазами все закружилось, а руки и ноги быстро онемели.
        Обнаружил, что ему в руку сунули короткий нож из вибростали, а зазвучавший в ушах дребезжащий голос сообщил, что он должен разрезать собственную ладонь. Сомнений в этом приказе не возникло, как и боли, хотя кровь хлынула обильно, заструилась по пальцам.
        - Вицис модерор! - изрекла старуха. - Объедините же ваши руки, смешайте кровь! Ничего нет более священного, ведь кровью написаны письмена Судьбы на свитке из человеческих родов!
        Ларс протянул ладонь, и Марибод опустил сверху свою, огромную, как лопата.
        На мгновение стало очень жарко, а затем дурман начал уходить из головы - уроженец Аллювии снова ощутил прохладу, поморщился от дернувшей руку боли, переступил с ноги на ногу.
        Костер пылал все так же, но тьма вокруг него не казалась уже столь непроницаемой. Он смог разглядеть силуэты зрителей - могучие дружинники, Ультима, что кажется крохотной среди них, Фенератор рядом с ней, вроде бы даже улыбающийся.
        - Разнимите руки! - воскликнула старуха, и Ларс обнаружил, что кровь невероятно быстро застыла, а ладони склеились.
        Пришлось напрячь мышцы, чтобы развести их в стороны.
        Рана закрылась и выглядела так, словно с момента ее появления миновало несколько часов.
        - Предки слышат нас! Все прошло благополучно! Союз освящен Судьбой! - объявила старуха, и дружинники радостно зашумели, принялись хлопать друг друга по плечам.
        На этом ритуал должен быть закончен.
        Но Ларс имел разговор с Марибодом, тот пошел навстречу гостю-соратнику и будущему союзнику и согласился внести небольшое дополнение. Седоволосая жрица получила тройную мзду и возражать не стала, хотя долго ворчала насчет «непотребства».
        - Вицис модерор! - воскликнула старуха. - Переплетение судеб да будет закреплено победой над тем, кто враг общий, враг неназываемый! Предки слышат нас!
        Голос ее звучал не так уверенно, как ранее, но это вряд ли кто заметил.
        - Слышат, эгей! - проговорил Острие Копья Судьбы. - Действуйте, верные!
        Краткий шелест во тьме за кругом света, вспыхнули мощные фонари, и глазам предстала странная картина - замершие Ультима и Фенератор, вокруг них пустое пространство и кольцо из дружинников, вооруженных не обычными топорами, а странгулорами, и странгулоры эти нацелены на люциферитов.
        - Ага, что это значит? - спросила наставница.
        - Ты не догадалась? - Ларс и не пытался скрыть торжество. - Все изменилось. Теперь я сам себе хозяин!
        Ультима напряглась, будто собралась броситься в неравный и бессмысленный бой - да, завалить троих или четверых дружинников ей по силам, но затем странгулоры сделают свое дело и все будет закончено.
        - Не стоит, - сказал ей Фенератор. - Как я понимаю, для нас приготовили и другие
«сюрпризы»?
        - Несомненно, - подтвердил Ларс. - Вяжите их!
        Хорошо знакомый вестибюль покоев, отведенных для гостя-соратника, гобелены и диваны, шелест дождя за окном. Стоящий у стены Фенератор, чьи руки в ипсе-оковах, а лицо столь бесстрастно, словно все идет по его плану, замершая рядом Ультима, заключенная в настоящую конструкцию, что не позволяет ей свободно двигаться - когда имеешь дело с бойцом такого уровня, лучше перестраховаться.
        Офицеров с «Фалько мальтуса» Ларс отослал еще вчера, отправил на транснавис, и там не узнают, каким образом он решил «принять отставку» советника и телохранительницы.
        За спиной сопит Армин, рядом переминается с ноги на ногу Марибод, а еще в комнате полно вооруженных их-керимберов - сейчас уроженец Аллювии может рассчитывать только на них, они единственная сила, что в какой-то степени подчиняется непосредственно ему.
        - Мы сделали все, что ты хотел. Предки слышат нас, - сказал вождь. - Что дальше?
        - А дальше мы будем говорить, - улыбнулся Ларс. - Поиграем в вопросы и ответы.
        - А, скукота, я думал, ты сразу их пытать начнешь, - махнул рукой Марибод. - Тогда я пойду, дела ждать не будут.
        Так даже лучше - вождь их-керимберов слишком умен, а тут может прозвучать что-то, чего ему не нужно слышать.
        - Ну что, побеседуем? - сказал Ларс, дождавшись, пока Марибод выйдет.
        - Разбежался. - Ультима потрясла головой, отчего ипсе-оковы на ее руках и ногах негромко звякнули.
        - Так давай я палачей позову или в подвал их оттащим, хе-хе? - предложил Армин.
        - Не стоит, к такому они наверняка готовы. - Ларс посмотрел на Фенератора. - Мозговой прерыватель превратит содержимое черепа в бесполезную слизь… нет, мы будем действовать иначе. Давай-ка тщательно-тщательно обыщите их комнаты и все интересное принесите мне.

«Интересного» оказалось не так много - настоящий арсенал, найденный у Ультимы, и зеленый чемодан.
        - Тяжелый, - сказал волочивший его дружинник и швырнул на диван.
        - Осторожнее! - Вот тут коренастый предводитель люциферитов изменился в лице, в глазах его мелькнула тревога.
        - Там нечто ценное, и значит, нам нужно открыть эту штуку, - Ларс махнул рукой. - Тащите его сюда!
        Замок не магнитный, а контактно-капиллярный, и понадобится ладонь хозяина чемодана. Можно ее попросту отрезать, но пока в этом нет необходимости.
        Ультима зарычала, когда двое их-керимберов подхватили Фенератора под мышки. Глаза ее метнулись туда-сюда, руки поднялись настолько, насколько позволяли ипсе-оковы.
        - Не глупи, - сказал Ларс. - Шансов нет.
        Наставница, похоже, собралась плюнуть в ученика, но в последний момент передумала.
        Фенератор не стал сопротивляться, ладонь его легла на прямоугольник замка. Крышка поднялась мягко и беззвучно, под ней обнаружилось заполненное вязкой прозрачной жидкостью углубление, в котором покоилась лежащая на затылке женская голова - серебристые волосы, лицо неопределенного возраста, маленький подбородок, все хорошо знакомое Ларсу.
        - Альенда? - прошептал он, не веря собственным глазам.
        Сивиллу, в свое время спасшую мальчишку с Аллювии от смерти под жертвенным ножом, убили по приказу Вальгорна - это он узнал в числе прочего еще на Сильвании, в Умбра Ангустус.
        Веки Альенды дрогнули и поднялись, открыв глаза того же цвета, что и волосы.
        - К функционированию готова, - проговорила сивилла монотонным, не своим голосом.
        - Она жива? - Ларс глянул на Фенератора. - Что это вообще такое?
        - Ищи ответы сам, ведь теперь ты сам себе хозяин, - с издевкой ответил тот.
        Ну что же, хорошо, надо подумать, вспомнить, ведь он столько всего узнал благодаря люциферитам, в том числе и об ипсе-устройствах, даже таких, где используют человеческие органы.
        - Капутор, псевдоживой ипсе-советник, изготовленный из головы трупа, - сказал Ларс. - Когда-то такие умели делать в Империуме, потом запретили вроде бы… да, верно, закон Тикурга, принятый сто пятьдесят лет назад.
        Он помнил, что требуется не меньше шести стандартных месяцев для того, чтобы капутор начал эффективно работать и можно было получить доступ к знаниям и воспоминаниям «донора».
        - К функционированию готова, - повторила Альенда.
        Она глядела прямо перед собой и не моргала.
        - Ты помнишь меня? - поинтересовался Ларс, раздумывая, зачем подобная штуковина люциферитам и как они сумели добыть голову убитой сивиллы - вряд ли сестры отдали ее добровольно.
        Возможности Фенератора велики, а щупальца неимоверной длины…
        - Да, - сказала Альенда. - Ларс Карвер Примус, полный человек, гражданин с Аллювии.
        - И потомок Антея Основателя, - добавил Ларс.
        - Информация не подтверждается, - сказала голова сивиллы.
        - Что ты хочешь сказать? - Ларс похолодел, возникла мысль, что он ослышался. - Во мне ведь течет кровь ангелов?
        - Информация не подтверждается, - повторила Альенда.
        - Так. - Он оглянулся: не хватало еще, чтобы Армин понял, о чем идет речь и на что намекает капутор; но нет, сын вождя стоит, глазами хлопает, чуть ли не в носу ковыряет. - Слушай, дружище, не мог бы ты узнать насчет палачей? Может быть, и в самом деле придется их пытать?
        Да, есть шанс, что в покоях для гостей все же стоят микрофоны, но он очень мал, а вот уши у Армина точно имеются, и даже если он сам не догадается, о чем речь, то может пересказать услышанное тут кому-то более умному, хотя бы отцу.
        - Легко, хе-хе! - отозвался сын вождя. - Я мигом!
        Через мгновение в комнате из их-керимберов остались только дружинники, равнодушные и не особенно умные.
        - Объясни, что значат твои последние слова, - потребовал Ларс, глядя в мертвенно-бледное лицо.
        Альенда говорила, а он слушал, пытаясь как-то вместить в себя, переварить ее ответ - то, что после бегства с Монтиса он считал истиной, оказалось ложью, и мир вновь перевернулся с ног на голову.
        Никакой крови ангелов в жилах Ларса Карвера Примуса, никаких предков-владык…
        - Понятно теперь почему, - пробормотал он, вспоминая, как вернулся из полета к Аллювии и встретил совсем другое к себе отношение: капутор, изготовленный из головы Альенды, начал полноценно функционировать, к ней вернулась память, и люцифериты узнали, кто он на самом деле.
        Обычный человек, а не отпрыск владык Мерцающего трона, способный стать Божественной Плотью.
        - Но почему тогда во время жертвоприношения ты сказала понтифику, что во мне есть кровь ангелов? Для чего ты спасла меня и пошла на ложь, зачем я тебе понадобился? - спросил Ларс.
        Лицо сивиллы осталось таким же безмятежным, как и ранее.
        - Я чувствовала, что рядом с императорским троном появилась новая сила, некто, претендующий на власть, - сказала она, используя старый титул, давно нигде не употребляющийся и забытый всеми, кроме сестер с Аркануса. - Некто очень скрытный и неимоверно опасный, недоступный для ирунаре либо из-за близости к Божественной Плоти, либо по иной причине…
        И Альенда решила спровоцировать врага, заставить его действовать и тем самым показать себя. Для этого пришлось изменить ситуацию, ввести в нее новый, принципиально не прогнозируемый фактор - явившегося из безвестности отпрыска Антея Основателя.
        Но сивилла просчиталась - противник оказался куда сильнее и быстрее, чем она думала.
        Ларс ощущал себя так, словно пол под его ногами разверзся и открылась пропасть, ведущая до самого планетного ядра - сначала его заставили поверить, что он избранный, один из тех, кто призван править человечеством, а теперь оказывается, что все это неправда, что он случайно оказался фишкой в исключительно сложной и многослойной интриге.
        Альенда «увидела» в нем кровь ангелов, но о том, что это ложь, не сообщила никому, даже собратьям по вере, - заподозрила, что среди них есть агенты врага, и решила, что действовать в одиночку будет надежнее. Мельдия, также принадлежавшая к люциферитам, спасла его, а сивилла погибла, унеся тайну на Обратную Сторону.
        И вот та всплыла снова… но почему Фенератор и его соратники не отказались от своих планов?
        Или им все равно, кто правит Империумом, отпрыск Антея Основателя или безродный мальчишка с пограничной планеты? Хотя, скорее всего, действительно все равно, только бы он делал то, что нужно люциферитам… ну а то, что лишь обладатель крови ангелов может сидеть на Мерцающем троне и не сойти с ума - обычная легенда.
        Ларсу вспомнились слова наставницы: «Во времена Войны Сердец узурпатор Пятрак, вообще гомункул, шесть стандартных месяцев владел инсулой Монтиса и елозил по престолу жирной задницей».
        Но он-то сам не гомункул, а полный человек и гражданин!
        - Теперь я куда лучше знаю, о чем вас спрашивать, чем в начале беседы, и…
        Ларс не договорил, поскольку из чемодана донесся хлюпающий звук. Прозрачная жидкость в углублении начала стремительно мутнеть, черты Альенды исказились, словно она испытывала боль.
        - Что это с ней? - Ларс требовательно глянул на Фенератора и увидел, что тот улыбается.
        - Если в начале работы не произнести кодовую фразу, то у капутора включается режим самоликвидации, - сообщил предводитель люциферитов, и в голосе его прозвучало нескрываемое злорадство.
        - Останови его!
        - Невозможно, - пожал плечами Фенератор.
        В углублении плескалось нечто мутное, похожее на жидкое тесто, всплывали и лопались пузыри, и лицо сивиллы медленно расплывалось, голова превращалась в разлохмаченный «кочан».
        - Проклятье! - Ларс сжал кулаки, пытаясь справиться с приступом гнева.
        Казнить их обоих, распять, как тех экзорцистов… хотя нет, так поступит лишь глупец.
        - Ты так же уверен, что сам себе хозяин, как тогда, в тронном зале? - спросил Фенератор.
        - Я могу сделать так, что вы умрете.
        - Посмотрим, кто от этого выиграет, - проговорила Ультима. - Точно не ты. Воинство Марибода пойдет за тобой, но разве его достаточно, чтобы одолеть Вальгорна?
        Все верно, недостаточно - их план предусматривает такие действия, на которые Ларс сам по себе не способен, ему нужны люцифериты с их деньгами, с их агентами во множестве миров.
        - Ты отличный ученик, признаю, - сказал Фенератор. - Подобного трюка от тебя я не ждал, но давай сделаем вид, что все это, - он поднял руки и тряхнул ипсе-оковами, - учебная ситуация, и ты прошел ее на «отлично», и можно двигаться дальше - в прежнем направлении.
        Ларс нахмурился:
        - Вы готовы простить мне подобное?
        - Почему бы и нет? - Предводитель люциферитов, похоже, говорил искренне, а как бы ни сверкала глазами Ультима, она подчинится его приказу. - Эмоции значения не имеют, имеет значение великая цель, а она говорит, что мы нужны тебе, а ты нужен нам. Поистине была цель у Заратустры, он бросил свой мяч; теперь будьте вы, друзья, наследниками моей цели…
        - Но зачем?
        Ведущая в коридор дверь открылась, в комнату шагнул ухмыляющийся Армин.
        - Палачи готовы, хе-хе, - сообщил он.
        - И что? Пытка отменяется, - сказал Ларс. - Они будут говорить добровольно. Давай-ка, кстати, уведи стражу, только ключи мне оставьте.
        Ультима в ипсе-оковах, и это значит, что у него есть шансы с ней справиться, если что.
        Сын вождя недовольно засопел, скривил физиономию, но спорить не стал. Взмахнул мускулистой ручищей, и их-керимберы затопали к выходу, а в протянутую ладонь Ларса легли две магнитные пластины.
        - Зачем? - повторил он, когда дверь за Армином закрылась. - Вы возитесь со мной давно. Время, силы, деньги, действия ваших агентов - все это затраты, и затраты немалые. Почему тогда вы не берете с меня никаких обещаний?
        - А для чего? - улыбнулся Фенератор.
        - Смотри, все получилось, я занял Мерцающий трон, стал Божественной Плотью… и что, вы думаете, я так просто буду выполнять ваши требования, делать то, что вам нужно?
        Предводитель люциферитов заулыбался еще шире:
        - Ты должен радоваться, что мы не налагаем на тебя никаких обязательств.
        - Да ну? Я не верю в то, что вы глупцы, - обязательства есть, только, может быть, я их не вижу? Психомодерацию сделать незаметно не получится, я узнавал, но есть же и другие методы… Чему вы учили меня тогда, на Сильвании? - Он смотрел прямо на люциферитов, как на врагов, давая понять, что им не отвертеться, не спрятаться за пустыми фразами. - Если я и в самом деле вам нужен, то где же ваша откровенность?
        - Ты стал подозрителен, - Фенератор потеребил мочку уха. - Это очень хорошо. Повышаются шансы на то, что с Мерцающего трона тебя быстро не спихнут. Ладно, я скажу - важно было не то, чему тебя учили, а как учили, каким образом строился процесс подготовки. Всем известно, что мы - узколобые фанатики, чьи головы забиты древними и глупыми идеями, но это не совсем так… Тебя не удивляло, что мы не пытались обратить тебя в нашу веру? Нет? И зря, ведь все имело значение - селекция доступного тебе материала, темп и способ его подачи, последовательность возбуждения центров мозга, работа с телом. Мы выучили тебя, и выучили настолько хорошо, что ты, став Божественной Плотью, будешь действовать так, как нужно нам.
        - Даже если прикажу вас всех найти и уничтожить?
        Фенератор кивнул:
        - Да, даже в этом случае. Мы не имеем значения, как и все человечество. Понимаешь, твое обучение было нацелено на то, чтобы в дальнейшем ты как правитель смог действовать строго определенным образом, вести наш биологический вид в нужном направлении. Ты стал устройством, которое обладает громадными возможностями, но нацеленными в одном направлении, ты можешь получить громадную власть, но никогда не постигнешь свободы и никогда не осознаешь тех уз, что наложены на тебя.
        - Нет, это невозможно, - проговорил Ларс. - Ведь я могу придумать что угодно… Любой каприз хозяина Мерцающего престола будет воплощен!
        - Вот только уверен ли ты, что это окажется именно твой каприз? - Предводитель люциферитов склонил голову к плечу. - Что он будет лежать вне сферы решений, предусмотренных нами, вложенных нами в тебя за те дни, когда ты был не более чем заготовкой?
        - И отсутствие во мне крови ангелов ничего не меняет?
        - Абсолютно, - подтвердил Фенератор.
        - Хотя с ней было бы лучше, - добавила Ультима.
        - Ты - продукт нашей подготовки, такой, какой ты есть, и такой, какой нужно. Никакая психомодерация не сделает того, что сделали с тобой мы - ведь человек, даже правитель Империума, не в силах выйти за пределы собственных представлений, вырваться за границы себя. Ты можешь проклясть нас за это, казнить, но это ничего не изменит… мы сделаем все, чтобы ты воцарился на Монтисе, и поможем тебе всем, что в наших силах, во славу грядущего сверхчеловека. Достаточно ли тебе моей откровенности?
        - Да, - Ларс облизал пересохшие губы, возникло желание высунуться в окно, охладить разгоряченный лоб под дождем.
        Слишком большая доза истины обрушилась на него всего за один лишь день, и истины не самой приятной - на самом деле он никакой не потомок Антея Основателя, а просто фишка на игровой доске, что залита кровью, марионетка, повешенная на очень тонких, почти незаметных нитях.
        Ничего, когда-нибудь потом он попробует разобраться в себе, понять, что такого в него вложили в Умбра Ангустус, что это за «узы», и тогда он сбросит их с себя, станет свободным!
        Но это в будущем, сейчас есть более важные дела.
        - Но я добавлю кое-что еще, - сказал Фенератор. - Есть еще одна причина, почему мы не отказались от тебя, несмотря на то что в тебе нет ни капли крови ангелов. Некоторая сила, не совсем понятная нам, появилась на Монтисе, рядом с Вальгорном, сила, стремящаяся к власти и, что самое неприятное, прикрывающаяся нашим именем.
        - Кто-то называет себя люциферитами и ведет свою игру рядом с Мерцающим троном? - спросил Ларс. - Но ведь известно, что вы делитесь на множество групп, течений, и они враждуют между собой.
        - Ага, разбежались, это легенда для профанов, - Ультима презрительно усмехнулась.
        Вне всякого сомнения, придуманная люциферитами, и придуманная ловко - очень выгодно, когда тебя не принимают всерьез, а множество рассеянных по разным планетам групп не рассматривают как единую силу.
        - Мы хотим уничтожить тех, кто пользуется нашим именем, - сказал Фенератор. - И для этого нам нужен ты, Божественная Плоть по имени Ларс.
        - Решение за тобой, ученик, - бывшая наставница нарочно назвала его так, напомнила о тех днях, когда он и вправду был лишь «заготовкой», и подняла руки в ипсе-оковах.
        Велико искушение все же казнить обоих, а потом захватить Мерцающий трон самому… Но он не справится, это Ларс четко понял в тот момент, когда на его глазах самоликвидировался капутор - наверняка в их плане спрятано еще множество
«предохранительных клапанов» на тот случай, если уроженец Аллювии вздумает взбрыкнуть.
        - Хорошо, - сказал он, размыкая ее оковы. - Но откровенность теперь всегда. Понятно?
        - Конечно, мой государь. - И Фенератор склонил круглую голову.

* * *
        Бар выглядел маленьким и грязным, точно нора неряшливой крысы, а названия вовсе не имел. Владел им однорукий их-керимбер, огромный и седоволосый, любивший хвастать собственными подвигами, совершенными тридцать или сорок лет назад, когда он был молод и силен.
        Трезвым этого типа Энхо не видел ни разу.
        Вот и сегодня хозяин бара, откликавшийся на имя Кинобеллин, ходил по заведению, слегка пошатываясь.
        - Вот вам, пацаны! Угощайтесь, пока Судьба позволяет! - гаркнул он, ставя на стол очередной кувшин пива, черного, словно кофе, после чего громогласно икнул и зашагал обратно к стойке.
        Энхо и Арвинд сидели за столиком у окна, им хорошо были видны ВПП и пылающий над ней закат - залитый багровым небосклон, и облака, в центре сиреневые, а по краям словно охваченные оранжевым пламенем.
        - Красиво, видит Превознесенный, - сказал эру Венц, наливая пива себе в кружку.
        - Ты о чем? - непонимающе спросил Арвинд.
        Энхо не стал отвечать, просто указал рукой.
        - Ну, корабли, наш, еще целер вроде бы с Комосуса, дальше что-то большое и черное торчит, только сегодня приземлилось, еще не знаем, что такое, плиты серые, заросли по краям, - перечислил навигатор.
        - Каждый видит то, что хочет, - сказал Энхо с улыбкой, и они выпили.
        Пиво было так себе, но помимо него Кинобеллин наливал только настойку их-керимберов и гнал ее сам, так что получалось нечто вонючее и крепкое, сбивающее с ног после третьей стопки.
        - Это да, - согласился Арвинд, опустошив свою кружку. - Вымя Галактики, когда мы уже уберемся с этой планеты? Понятно, что нам платят, но лучше уж торчать в пространстве, чем здесь… - И он, скривившись, обвел бар взглядом.
        Однорукий хозяин за стойкой, трое парней в черных комбинезонах заняли столик в углу, на стене сидит ящерица, серая, с красными полосками на спине, незаметная, если не приглядываться.
        - Думаю, что скоро, - ответил Энхо с пьяной убежденностью.
        Он прибыл на эмпориум вчера к вечеру, хотя по какой причине их отправили обратно, Ларс офицерам не объяснил.
        - Союз они заключили, корабли прибывать перестали, и вокруг планеты затишье, - развил мысль Энхо.
        С земли не очень удобно использовать бортовые сканеры пространства, но на «Фалько мальтусе» их иногда включали, чтобы протестировать, и поэтому они знали, что творится рядом с Керимбой.
        - Может быть, пауза? - Арвинд потянулся к кувшину.
        - Нет, не думаю.
        Кинобеллин прокашлялся и запел, а точнее, завыл песню, одну из тех, какую он исполнял каждый день - посвященную неведомой «Великой Битве», несусветно унылую и длинную.
        - Я смотрел им в глаза, - Энхо поднял вновь наполненную кружку. - Они готовы!
        - Тогда за готовность, - кивнул Арвинд, и они выпили снова. - Эх, отрава… Интересно, тот пацан и вправду надеется захватить Мерцающий трон?
        - Надеется.
        - Но там же преторианцы и легионы, пусть даже всего один легион, - навигатор откинулся на спинку стула и принялся загибать пальцы. - Это как минимум полторы сотни боевых кораблей, из них штук тридцать тяжелых плюс орбитальные крепости и наземные системы… А у нас что? Армия варваров и разношерстный сброд из наемников?
        - Все так, - согласился Энхо. - Но не думаю, что нас посвятили во все детали. Чтобы победить, у него должен быть какой-то трюк в рукаве, да и не один, понимаешь?
        - Понимаю, - Арвинд кивнул и неожиданно помрачнел. - Эх, кто бы мог подумать? Были офицерами Божественной Плоти, а теперь будем сражаться против него! Бред!
        - Мы уже сражались против Вальгорна, когда он считался мятежником, - сказал эру Венц. - И для меня он мятежником и остался, а на Мерцающем троне пусть лучше сидит Ларс.
        - Этот мальчишка?
        - «Этот мальчишка» куда достойнее многих взрослых мужчин! - заявил Энхо. - Будешь возражать?
        - Когда ты только успел понять, с кем имеешь дело? - пробурчал Арвинд. - Вспоминаю я одного парня, что со мной служил, еще на целере «Дилукулум», старший декурион, все такое, душа компании… А как вышел в центурионы и получил в подчинение третью боевую систему, так все, таким говнюком стал, что смотреть противно было… Власть, она портит, зараза.
        - Этого не испортит, - сказал Энхо, вспоминая, каким он видел Ларса.
        Напряженным, мрачным и бледным - на Аллювии, когда они ходили по брошенной усадьбе…
        Разозленным, разочарованным и уязвимым - в ту ночь, когда они пили медовый ликер…
        Сосредоточенным и властным - когда ему приходилось командовать…
        Жестоким и пугающим - рядом с крестами, на которых висели распятые экзорцисты…
        Спокойным и непроницаемым - в остальное время.
        И никогда - жалким, слабым или растерянным.
        - Он достоин того, чтобы стать Божественной Плотью, - Энхо кивнул собственным мыслям.
        - Достоин или нет - это пока неясно, но вот то, что он наш единственный шанс вернуться домой - это точно, - Арвинд вздохнул. - Если мальчишка не преуспеет, то будем всю жизнь болтаться по варварским планетам, пока не сдохнем или не станем такими, как этот дядя. - И он мотнул головой в сторону Кинобеллина, продолжавшего выть свою песню.
        - Ну, тогда за успех, - сказал эру Венц, протягивая кружку.
        И они выпили еще.

* * *
        Посланец Божественной Плоти, один из его охранников-варваров, - огромный, рыжий и громогласный, как песчаная буря на планете Аенеус, и почти такой же опасный.
        - Слушаю тебя, - говорит сестра Валерия, когда посланца вводят в таблиний.
        Она специально принимает варвара здесь, в небольшой комнате без окон, спрятанной в недрах здания миссии Антрум Ноктурна так, что не сразу найдешь - пусть ощутит себя еще больше, чем он есть на самом деле, и одновременно напряжется, угодив в незнакомую обстановку.
        По дворцовым меркам тут пустынно и аскетично: стол с выгруженным анасимом, кресло и единственный крохотный шкафчик, голые стены и беленый потолок, блестящий скользкий пол.
        - Божественная Плоть приглашает тебя, сивилла! - рявкает варвар, неприязненно таращась на Валерию глазами цвета малахита.
        - И стоило ради этого посылать кого-то? - удивляется она.
        - Я должен буду сопровождать тебя и помогать, если помощь окажется нужной. - Посланец пыхтит, становится вроде бы еще больше, а на физиономии его, широкой и красной, отражается недовольство.
        - Помощь? - Сивилла чуть приподнимает брови.
        Откровенно говоря, она не понимает, что происходит - император может вызвать ее в любой момент дня и ночи, но, как правило, он использует обычную связь, а до дворца она добирается на собственном карпентуме.
        - Ну да, вещи там взять… и все такое, это что-то типа переезда, - объясняет варвар.
        Переезд? Но с какой стати ей переселяться?
        От Монтисполиса, где они находятся, до резиденции императора всего пара часов лета!
        - В инсуле становится опасно, возможно нападение ургов, - добавляет посланец.
        - Не могу поверить, что все так плохо, что доблестные легионы пропустят врага к столице, - говорит Валерия, раздумывая, какие могут быть истинные причины того, что ее «приглашают» переехать во дворец.
        Если Вальгорн собирается лишить ее жизни, то к чему такие сложности?
        Но что тогда?
        Ясно, что урги ни при чем, а вот тот парень с Аллювии… как его?.. Ларс… Неужели опасность в нем?
        Или проявили себя те лжелюцифериты, о которых говорил священник Децим? Люди, погубившие одну из «ведьм» Антрум Ноктурна, решили избавиться и от второй, узнавшей об их существовании?
        Неужели Луций Каелум - один из них?
        Хотя нет, невероятно, скорее кто-то из его помощников служит двум господам.
        - Легионы, как же! - варвар фыркает, показывая, что он думает о войсках Империума и их доблести. - Мне велено доставить тебя, сивилла, до заката солнца, так что не тяни дракона за хвост.
        - Хорошо, мой друг. - Валерия использует мягкий тембр, правильно расставленные придыхания, чтобы умиротворить это животное в облике человека. - Понимаешь ли ты, что я женщина и мне нужно время, чтобы собраться?
        - Э… да, - говорит посланец уже не так громко.
        - Не бойся, приказ Божественной Плоти будет выполнен, но пока ты подождешь в перистиле.
        Ей нужно быстро оценить ситуацию, а единственный способ проделать это - ирунаре. Но погрузиться в него одной, без поддержки, да еще на глазах у постороннего - сложно даже для Домина Каос.
        - Да… - Посланец растерянно моргает и хмурится, так что Валерия слышит, как в его голове скрипят извилины.
        Она хлопает в ладоши, и в комнату входит послушница.
        - Нашего гостя проводи в перистиль и устрой все так, чтобы он не скучал, - приказывает сивилла. - Сама немедленно возвращайся сюда и прихвати Данжелу, вы обе мне понадобитесь.
        - Конечно, моя госпожа, - послушница делает реверанс. - Прошу за мной, мой господин.
        Варвар уходит, и Валерия остается наедине с не самыми веселыми мыслями.
        Ирунаре по отношению к тем ситуациям, где замешан император, скорее всего, окажется бесплодным. Ставший Божественной Плотью человек благодаря воздействию Мерцающего трона чаще всего перестает быть человеком в ограниченном смысле этого слова, и заглянуть в его поступки становится невозможно.
        Но Вальгорн занял престол недавно, еще года не прошло, так что шанс есть.
        - Мы пришли, моя госпожа, - это вернувшаяся Гизли и с ней Данжела, высокая и белокурая.
        - Садитесь, - Валерия хлопает по столу, и из пола вырастают две табуретки. - Поможете мне.
        Обе послушницы выучены на славу, скоро надо отправлять их на Арканус для финального испытания, и должны выдержать ирунаре, хотя, конечно, куда лучше иметь рядом двух настоящих сестер.
        - Начинаем, - говорит она, взяв девушек за руки.
        Гизли дышит чаще, пульс Данжелы ускоряется.

«Ничего, мы справимся», - думает Валерия и проваливается внутрь себя.
        В этот раз настоящее встречает ее не тьмой, как обычно, а пламенем - ревущим и бешеным, похожим на стаю набросившихся со всех сторон багровых чудовищ, липких, горячих и кусачих. Ничего, такое бывает, когда ты не успокоишь разум, войдешь в ирунаре не совсем подготовленным.
        Надо идти дальше, нырнуть в черную прохладную воду воспоминаний…
        Остаться личностью там, где может существовать лишь безличное, сохранить себя…
        Вот они, несущиеся потоки событий, увлекающие обычных людей от того, что все привыкли именовать прошлым, к тому, что называется будущим, и в них можно отыскать любой момент, каждое промежуточное состояние почти всякого объекта, находящегося на линии координат «эмбрион - труп».
        Валерия двигается, как обычно, на ощупь, держа в сознании цель.
        Сегодня ей является Вальгорн, правитель Империума.
        Вот и он, сидит на Мерцающем троне, и она сама кланяется ему - вроде бы это было или еще будет… Он же, но куда моложе, обнажен до пояса, стоит посреди усыпанного песком двора, и в каждой руке у него по мечу, длинному, из простой серой стали…
        Нет, она ушла слишком далеко.
        Вперед, вперед, вместе с неощутимым ветром, чудовищным ураганом, что катит все сущее, с тем Катаегис Демуто, о котором говорили мудрецы из школы Божественного времени, и даже обгоняя его…
        Вот, снова дворец, и на этот раз такой, каким она его еще не видела!
        В стене пролом, пристройка-эмпориум разрушена, над крышей в одном месте поднимается пламя, тянутся к небу столбы дыма… Люди, бегущие и стреляющие, размахивающие клинками, кровь, настоящие потоки, фонтаны, что бьют во всех направлениях, обжигают ее тело…
        Лица, перекрестья огненных лучей, удары, взрывы… Крики!
        Безумная мешанина событий, пирог из поступков, начиненный смертью.
        И она должна вобрать все в себя, раздуть сознание до невообразимых пределов и при этом не дать ему лопнуть, иначе в таблинии вместе с двумя послушницами окажется хихикающая идиотка. А теперь нужно вернуться, как-то нащупать чужие руки, потянуть за них и только после этого ощутить свои, а затем и тело.
        Валерия глубоко вздыхает, понимает, что глаза ее открыты и текут слезы.
        - Все в порядке, моя госпожа? - это Данжела, она посмелее и посильнее.
        - Да… да, - Валерия вытирает лицо, прикусывает губу.
        Она увидела многое и кое-что поняла, хотя большая часть осталась цветным фейерверком из не связанных между собой эпизодов. Отказаться от «приглашения» Вальгорна не выйдет, если сивилла попробует это сделать, то ее отвезут во дворец силой.
        Да, и еще какая-то сила, спрятавшаяся от ее внутреннего зрения, невидимая для ирунаре, ждет ее впереди, похоже, та самая, что связана со лжелюциферитами и как-то влияет на события вокруг Мерцающего трона. Сила вроде бы не враждебная, но опасная, даже более опасная, чем те воплощенные в людях монстры, что обычно находятся рядом со средоточием власти.
        Но ничего, она будет настороже и найдет чем ответить.
        Нужно обязательно взять с собой Фандиру, служанку-гомункула.
        Невысокую и суетливую, не особенно сообразительную, со следами ожога на лице. Измененную оболочку, внутри которой прячется разум Эльтирии, фемины предыдущей Божественной Плоти.
        Зачем, пока до конца непонятно, но Валерия разберется с этим на месте.
        - Собираемся, - говорит она, поднимаясь. - Мы переезжаем во дворец, и вы обе будете меня сопровождать…
        Часть третья
        Эндшпиль

45. Bd3+ Kh6

46. Rc7 Ra1+

47. Kg2 Qd6

48. Qf8+ 1-0
        Глава 13
        Мир един, и единство его не обманчиво, а реально.
        Трудно поверить, что противоположности лежат рядом, составляют единое, нерасторжимое целое. Но тот, кто хочет приблизиться к победе, не остаться игрушкой в лапах событий и других разумных, должен принять эту истину, принять то, что он и не-он - одно.
        Мы, «птенцы», постигаем это единство в высшей степени, мы преодолеваем ограничения, свойственные человеку, принимая в себя то, что чуждо людской природе. И результатом становится невыносимое совершенство.
        Велий Недоносок, «птенец» Орлиного Гнезда, «Трактат о Совершенстве»
        Угольно-черное небо, усеянное тысячами ярких звезд, повисший меж ними громадный шар с пересекающим его диском и светило этой системы, отсюда, с небесного тела Ихтанс-7/12 наблюдаемое как крошечный сгусток света. Каменистая, усеянная кратерами равнина, что простирается во все стороны, и близкий горизонт, где с одной стороны торчат острые зубья гор.
        С другой можно видеть «Фалько мальтус», похожий на прилепившегося к булыжнику моллюска.
        Ларс, облаченный в ремонтный скафандр, отошел от транснависа всего на полсотни метров, если преодолеть еще столько же и не оторваться от поверхности, где гравитации, считай, и нет, как корабль пропадет из виду.
        Двенадцатый спутник седьмой планеты инсулы Ихтанса очень мал и даже на звание планетоида тянет с трудом.

«Как слышно меня?» - прошелестел в ушах голос гортатора Варего.

«Хорошо слышно, - ответил Ларс. - Что случилось?»

«Ничего, но пора возвращаться, «Синий кит» вышел из перлаборации», - сказал командир «Фалько мальтуса».

«Иду».
        Прогулка оказалась более короткой, чем Ларс надеялся, но хорошо, что нашлось время и на такую - операция рассчитана по часам, и только то, что они прибыли на Ихтанс-7/12 сильно загодя, позволило ему хотя бы на тридцать минут покинуть
«скорлупу» транснависа.
        Инсула эта выбрана не зря - она настолько пустынна, насколько это вообще возможно, тут нет даже навигационных буев, не говоря уже об искусственных спутниках, транснависах или поселениях. Планет много, но ни одна не представляет интереса, а все вместе лежит в стороне от торговых путей и обитаемых миров.
        От Империума далеко, а у варваров нет ни желания, ни ресурсов осваивать Ихтанс.
        Ларс потратил десять минут, чтобы добраться до «Фалько мальтуса», внутри его встретила Ультима. После «бунта» на Керимбе отношения между наставницей и учеником изменились, так что иногда он жалел о том, что осталось в прошлом и никогда не вернется.
        Нет, она все так же находилась рядом, и в случае опасности - в этом Ларс не сомневался - прикроет его собой. Но разговаривали они теперь только по делу, и речи не шло о том, чтобы просто поболтать - союзники, необходимые друг другу партнеры, и не более.
        - Все по плану? - спросил уроженец Аллювии, избавившись от скафандра.
        - Пока да, - отозвалась Ультима.

«Синий кит», громадный транспортный корабль типа «Абдомен», появился в инсуле Ихтанса для того, чтобы сменить хозяев. Как Фенератор уговорил нынешних владельцев продать транснавис, способный перевезти в трюме небоскреб и сколько на это ушло сил и денег, Ларс не знал, да это его не особенно и занимало.
        Главное, что удачно завершенная сделка легла под ноги еще одной ступенькой к Мерцающему трону.
        Они прошли в ходовую рубку, где толпились не занятые в карталлусах офицеры, а на полукупол проецировалось изображение с камер и сканеров «Фалько мальтуса» - почти та же усеянная звездами полусфера, что видна снаружи, разве что некоторые огоньки дополнены группами цифр и векторами.
        Скорость, расстояние, направление в эклиптикальной системе координат инсулы.
        - Это он, «Синий кит»? - спросил Ларс, указывая на самый большой огонек.
        - Да, он и есть, большой сухогруз класса «Рубер», - отозвался гортатор. - Безобразно здоровенная штука, даже больше турригера.
        Сажать такую громадину на Ихтанс-7/12 никто не будет, это даже опасно - прежние хозяева подведут его на оговоренное расстояние, после чего покинут корабль, а затем и инсулу. Точнее, они думают, что покинут, но на самом деле события пойдут несколько по иному пути.
        - Так, мне пора в карталлус, - сказал Варего.
        Ларса ждал ипсе-«шлем» со множеством рогов - он позволит наблюдать за событиями, находясь в анасим-оболочке «Фалько мальтуса» наравне с офицерами.
        - Стоит ли туда лезть? - спросила Ультима, когда он надел прибор на голову. - Какой в этом смысл?
        - Смысл есть, - ответил он. - Я обязан присутствовать, и мои люди должны знать, что я с ними.
        В космосе, или «пространстве», как говорили на борту, бывшая наставница лишалась большей части обычной самоуверенности - это Ларс заметил давно. Она выглядела пришибленной, недовольной всем, что происходит вокруг, и скорее всего потому, что не имела возможности как-то непосредственно повлиять на ситуацию.
        На борту «Фалько мальтуса» или «Кусписа» Ультима целиком зависела от гортатора и его офицеров, и эта зависимость тяготила ее так же, как затянутый на шее поводок - хищного зверя.
        Мгновение дезориентации, и Ларс оказался в компании навигатора, связиста и гортатора - остальным сейчас в карталлусах делать нечего, их транснавис должен выглядеть неготовым к тому, чтобы покинуть Ихтанс-7/12 или пустить в ход бортовое оружие.

«…в пределах двадцати минут», - это огрызок фразы Варего, беседующего о чем-то с командиром «Синего кита».
        Ультима немного задержала Ларса, и он не успел к началу «спектакля», но ничего - все интересное впереди.

«Да, понял вас», - отозвался гортатор огромного транспортника.
        Здесь, в искусственном, созданном анасимами мире, можно было разглядеть его во всей красе - огромный кубический корпус, сверху пришлепнута рубка, похожая на перекошенный улей, где-то сбоку ремус, никакой красоты, свойственной военным кораблям или тому же «Фалько мальтусу», но сухогрузу не входить в атмосферу и не устрашать врага грозно-изящным видом.
        На боку герб Комосуса, где «Синий кит» приписан, - белая, лихо закрученная раковина с шипами.
        Пятнадцать минут, и величественно плывущий через пространство корабль словно повис на месте, хотя на самом деле просто выровнял скорость и направление движения относительно Ихтанса-7/12. Состоялся краткий разговор двух гортаторов, и от бока сухогруза отлепился транснавис куда меньшего размера.
        Бывшие хозяева собираются отбыть, оставив транспортник хозяевам новым.

«А если они уйдут в перлаборацию прямо отсюда?» - спросил Ларс, глядя, как расходятся две точки.

«Не рискнут, планета слишком близко, - сказал Варего. - Им надо минимум полчаса, чтобы покинуть опасную зону, вот только этого времени им никто не даст, скорости, чтобы уйти, у этой «Веспы» не хватит, да и вооружен он слабенько, не чета целеру их-керимберов».
        Кто был их контрагентом в этой сделке, Ларс не знал, но догадывался, что бывшие владельцы «Синего кита» не особенно в ладах с законом - иначе бы они ни за что не согласились на передачу корабля в пустынной инсуле, настояли бы на том, чтобы все проходило как положено, на орбите вокруг какой-нибудь густонаселенной планеты вроде Галликума.
        Понятно, что они явились сюда готовыми ко всяким каверзам.
        Но того, что произойдет сейчас, они ждать не могли…
        Легкий целер, прятавшийся на обратной стороне Ихтанса-7/12, в одном из больших кратеров, стремительно вылетел из-за планетоида. Подработал ремусом, поворачиваясь, ожил главный калибр, так что по «нижней» плоскости транснависа, похожего на исполинский наконечник стрелы, побежали струи голубого пламени.

«Что за хрень творится?» - гаркнул на весь эфир гортатор чужого корабля.
        Их-керимберы дали три выстрела подряд, и одна из отметок в координатной сетке пропала, словно ее и не было никогда. Бывшие хозяева «Синего кита» успели выпустить единственную ракету, но та, лишенная целеуказания, помчалась в сторону местного светила.

«Готово», - сказал Ларс, чувствуя лишь облегчение.
        Пройден важный и рискованный момент, один из ключевых во всем их замысле… Да, все кто находился на том транснависе, погибли, но значит, такова их судьба… Необъяснимая Судьба, как говорят подданные Марибода.

«Здорово мы им врезали, хе-хе? - голос Армина звучал радостно. - Как надо?»

«Как надо», - подтвердил Ларс.
        Теперь тот факт, что «Синий кит» сменил хозяев, некоторое время будет почти никому не известен.

«Дальше действуем по плану, - вклинился Варего. - Все по местам, старт…»
        Да, по плану, по настоящему, а не по той пустышке, что обсуждалась на совете с участием вождя их-керимберов. Они отличаются, на первый взгляд, лишь в деталях, но фальшивый на самом деле базируется на ложной информации о том, сколько войск находится в инсуле Монтиса.
        Знай Острие Копья Судьбы, куда он сует голову, имей он представление о реальной мощи преторианских когорт и отведенного для защиты столицы Девятого легиона, он бы не рискнул покинуть родную планету.
        Но он не знает и поэтому сыграет ту роль, какую для него написали.
        Марибод уверен, что им предстоит банальная атака с двух направлений - он начнет, отвлечет на себя силы Империума, а чуть позже атакует Ларс, возглавляющий сводный отряд из целеров Армина и дюжины разномастных кораблей, приобретенных в варварских мирах.
        На самом деле этот маневр не имеет шансов на успех.
        Сын вождя узнал о том, что все не совсем так, как он думал, только в окрестностях Ихтанса-7/12.

«Что за хрень, хе-хе? - спросил он, недоуменно моргая. - Зачем нам сухогруз?»
        И вот тогда Ларс сказал ему большую часть правды - непосредственная передача информации отсюда невозможна, тут нет «мерцающих» спутников связи с фиксированными параметрами ремуса, что каждые несколько секунд перлаборируют из инсулы в инсулу.
        Понятно, что Армин вполне может рвануть обратно на Керимбу, но Ларс надеялся на свое умение убеждать, и оно его не подвело, хотя такого простака, как сын вождя, уговорил бы любой.

«Обманный маневр? Это я понимаю, - с облегчением сказал он. - Годится, хе-хе».
        И сейчас его флагманский целер мчится к «Синему киту», а остальные поднимаются с самой отдаленной планеты системы, находящейся в данный момент с другой стороны от светила.
        Им нужно собраться вместе и в точно назначенный момент уйти в перлаборацию…
        Успех зависит от того, насколько согласованно они будут действовать - Марибод, отряд Армина, «Синий кит» и Фенератор, оставшийся на Керимбе, чтобы все контролировать.

«Ремус готов», - доложил офицер-двигателист, и «Фалько мальтус» оторвался от поверхности Ихтанса-7/12. На мгновение возникла перегрузка, но тут же исчезла,
«съеденная» компенсаторной системой транснависа, и координатная сетка задвигалась вокруг Ларса.

* * *
        Трюм был настолько велик, что не такой уж и маленький «Фалько мальтус» терялся в нем.
        - Во имя Превознесенного… - пробормотал Энхо, выбравшись из люка. - Обалдеть.
        Да, любой из турригеров первого класса может сравниться с сухогрузом, но на боевых кораблях нет свободного объема и в десять раз меньше, там используется каждый кубический метр.
        Здесь же…
        Стен не видно, они прячутся во тьме, блестящий металлический пол уходит во все стороны. Цепочка синих огней отмечает путь к ближайшему выходу из трюма, в другой стороне должны находиться створки шлюза, но и те скрываются во мраке, и на невероятной высоте горят алые габаритные фонари.
        - Даже не верится, что мы внутри транснависа, - пробормотал Якив, шагавший позади.
        Они покидали «Фалько мальтус» последними, на нем останется только Симс, присматривать за «хозяйством» и готовить систему жизнеобеспечения к тому, что скоро ей придется работать в нештатном режиме.
        - Лучше поверь, - Энхо усмехнулся и зашагал туда, куда вели синие «указатели».
        Гортатор и прочие офицеры сейчас в рубке «Синего кита», разбираются с системой управления - им нужно заставить исполинский сухогруз перлаборировать в инсулу Монтиса, и если это получится, то бывший младший декурион эру Венц окажется недалеко от дома.
        Хотя дома у него все равно нет, ведь он изгнан из фратрии…
        Нет матери и отца, и Летиция, даже если и вспоминает бывшего жениха, то тайком и никому в этом не признается.
        - Нет, все же тут мне не нравится, - сказал Якив, пристроившийся рядом. - Чувствуешь себя незащищенным, открытым со всех сторон, не то что у нас…

«У нас» означало, похоже, на «Фалько мальтусе».
        Центурион сумел привыкнуть к тому, что он больше не часть армии Империума, а офицер-наемник, смог забыть прошлое или хотя бы отодвинуть мысли о нем подальше. Энхо справился с этой задачей несколько хуже, хотя старался - видит Превознесенный - изо всех сил.
        - Это верно, - сказал он, вспоминая то, как целер их-керимберов уничтожил «Веспу» бывших хозяев «Синего кита».
        Да, наверное, иначе нельзя, но все же это выглядело подлостью - напасть на тех, кто доверился тебе, атаковать из засады и уничтожить всех, чтобы никто не открыл рта; как если бы ты дружелюбно поговорил с человеком, пожал ему руку, а когда тот отвернулся, ты взял и вонзил ему в спину клинок из вибростали, а потом еще и спрятал труп в мусорный бак.
        Неужели у Ларса не оставалось другого выхода?
        Можно было приобрести сухогруз через посредников или еще как-то…
        Но будущая Божественная Плоть предпочел пролить кровь… может быть, подлость и жестокость заложены в самой природе того, кто занимает Мерцающий трон или стремится им овладеть?
        Но нет, как такое может быть, это же святотатство…
        Энхо ощутил легкое смущение, вспомнил те чувства, что ранее питал к Божественной Плоти, когда ходил на службы, молился и держал у себя на тумбочке портрет Нервейга Девятого.
        Но не святотатство ли то, что сотворили с ними, с офицерами Пятого легиона?
        - Пришли, - в голосе Якива прозвучало облегчение, и эру Венц вынырнул из собственных мыслей.
        Из тьмы впереди явилась стена с дверью, что казалась крошечной, а за ней обнаружилась лифтовая шахта под охраной двух их-керимберов. Варвары сменили традиционные топоры на лучевые ружья и нацепили полимерные доспехи с маскирующим эффектом.
        - Куда идете? - спросил тот из них, что постарше, с сединой в светлых волосах.
        - Тебе не докладывали, - безмятежно отозвался Якив.
        - Да ты… ты! - Их-керимбер побагровел, сжал кулачищи и даже сделал шаг вперед, но затем, похоже, вспомнил приказ Армина не затевать конфликтов, и засопел от досады. - Ничего, потом поговорим.
        - Вне всякого сомнения, - центурион кивнул и прошагал в лифт.
        С двух целеров на «Синий кит» перешло около сотни воинов с Керимбы, а вскоре, через несколько стандартных часов, им предстоит перебраться в «Фалько мальтус», и после этого маленький транснавис станет походить на забитую икрой рыбину. И вот тогда команде придется куда как непросто, и не только потому, что нарушится баланс массы, имеющий значение при полете в атмосфере.
        Двери лифта закрылись, и тот с ускорением помчался через внутренности огромного корабля. Резкое торможение, короткий коридор, еще двое варваров, на этот раз молчаливых, и Энхо оказался в ходовой рубке.

«Синий кит» был гражданским транснависом, и тут не имелось карталлусов, на круглом возвышении рядком стояли обычные пульт-кресла. В одном сидел Янус, почти невидимый внутри силового поля, в другом располагался Арвинд, и руки его танцевали в облаке из голубого огня, третье занимал Глыба, казавшийся слишком большим и массивным для столь хрупкой конструкции.
        На полусферу потолка проецировалось изображение передней полусферы, на самом краю виднелся неровный кругляш Ихтанса-7/12, а быстро двигающийся огонек отмечал целер Армина.
        Ларс тоже находился здесь, смотрел вверх, задумчиво потирая подбородок, а его телохранительница стояла рядом.
        - Думаете, без вас не справимся? - с улыбкой спросил Янус, взмахом убирая верхнюю половину силового поля.
        - Конечно, - сказал Энхо. - Вдруг местные анасимы заартачатся и придется им силу показать? А сила у нас кто? Мы, артиллеристы, - он толкнул локтем Якива, и тот с важным видом кивнул.
        - Скажем так, приказа оставаться на борту не было, - гортатор смотрел задумчиво. - Хорошо, будьте тут.
        Силовое поле вновь закрылось, а Энхо подумал, что подобные вольности на борту
«Аспера» было невозможно представить - все же они все изменились за эти месяцы, даже железный Янус… неужели он тоже хочет вернуться в Империум, к жене и детям?
        Если их не казнили по приказу Божественной Плоти.
        От этой мысли эру Венцу стало очень неуютно… а вдруг его отец, отрекаясь от сына, выбирал на самом деле между изгнанием «мятежника» из фратрии и ее полным уничтожением?
        И Летиция…
        От подобных размышлений стало совсем погано, и он тряхнул головой.
        Лучше вообще ни о чем не думать, просто следить за тем, что происходит.
        Прошло минут пятнадцать, и ожил ремус «Синего кита» - Порго и дюжина навтов-механиков во главе с Меровеем запустили кристаллическую вероятностную решетку, и сухогруз начал набирать ход. Ихтанс-7/12 поплыл в сторону и исчез из виду, звезды стали понемногу смещаться, сверкающие точки - превращаться в линии.
        Янус замер в своем кресле, Арвинд, наоборот, зашевелил руками еще яростнее, кокон силового поля заполнили языки голубого пламени - признак того, что навигационные анасимы работают на максимуме, что еще немного, и случится «перегрев» инфоцентрали.
        - Вот зараза, что такое? - негромко пробормотал Якив.
        - Трудности никак, - шепотом отозвался Энхо. - Направь-ка такую махину…
        Заработали импланты, вживленные ему в голову еще в Каструм Аетас - анасим-оболочка
«Синего кита» была распределенной, с нелокализованными портами, и передавала данные как бы «по площадям», всем, кто оказывался в состоянии их уловить.
        Курс, скорость, ускорение… ага, сорок минут до перлаборации.
        Это время пролетело как одна секунда, и тело Энхо пронзила неприятная дрожь, а перед глазами замелькали огненные колеса. Через мгновение неприятные ощущения исчезли, а на потолке обнаружилась проекция совсем другой инсулы, не той, что была там еще секунду назад.
        Восемь планет, светило класса G.
        Столица Империума.
        Энхо поймал себя на том, что сжал кулаки, задержал дыхание и уставился на маленький бело-фиолетовый шарик, отмечающий Монтис, - не реальное изображение, пока слишком далеко, всего лишь реконструкция, но как часто бьется сердце и хочется оказаться там, пройтись по улицам Монтисполиса, услышать ворчание грома за горизонтом, вдохнуть запах родного дома.
        Нет, это потом… сначала надо выжить и победить!
        Теперь уже Арвинд сидел неподвижно, а Янус и Глыба активно махали руками - настало их время, сейчас им предстоит убедить таможенное управление, что «Синий кит» не более чем торговый корабль, обычный сухогруз из варварских миров, прибывший в инсулу по торговой надобности.
        Все необходимые инфодокументы и вызов с Монтиса люцифериты вроде бы подделали с помощью своих людей в Империуме, и обман должен сработать, хотя бы на первые часы.
        Спрятать «Фалько мальтус» и вооруженных их-керимберов от таможенного наряда, что прибудет на борт минут через девяносто, невозможно. Но это и не понадобится - через час в инсуле материализуются целеры Марибода, еще через час появятся транснависы под командой Армина, и всем станет не до «Синего кита».
        А тот примерно через пять стандартных часов окажется в зоне низких орбит Монтиса.
        - Есть, наш безобразный замысел сработал, - устало сказал Янус, убирая верхнюю половину силового поля.
        - Точно? - спросил Ларс, и на гладком лбу его появилась единственная морщина.
        - Если это не ловушка, - пожал плечами гортатор. - Мы получили код движения, включены в систему сопровождения, и нам открыт зеленый коридор до зоны загрузки… таможенники прибудут в расчетный срок, но их визит не должен нас беспокоить.
        Энхо вздохнул с облегчением, разжал кулаки - еще один шаг сделан.
        - Все в норме, так что я позволю себе прогуляться в латрину, - продолжил Янус. - Не наделайте без меня глупостей.
        Он убрал силовое поле целиком и принялся выбираться из пульт-кресла.

* * *
        Повисшее над столом Вальгорна изображение Рудиса эру Сильварда, начальника генерального штаба Империума, подергивалось и дрожало, и счастье еще, что звук передавался нормально.
        Эру Сильварда и обычно было сложно понять, а уж если начинала сбоить связь…
        Но владыка Империума хоть и слышал все четко, но поначалу решил, что ему померещилось.
        - Что? Повтори! - потребовал он. - Они все же напали?
        - Ну, как бы да, э… я это и говорю. Отмечена частотная перлаборация… кораблей много, но анализ массы показывает, что легкие, - проговорил начальник штаба. - Направление почти отвесное, ну атакуют они, это понятно, «три клина» сделали вроде бы.
        Значит, проклятый выскочка с Аллювии все же решился затеять гражданскую войну, рискнул атаковать Монтис силами пошедших за ним варваров… настоящий безумец!
        Что стоит воинство их-керимберов против Девятого легиона и преторианцев?
        Ничего.
        Вальгорн понимал, что должен радоваться, торжествовать - как же, враг сам лезет в ловушку, подставляет шею под карающий меч. Но он испытывал только страх, казалось, что в углах таблиния, чьи стены увешаны масками, возникли хихикающие, злорадствующие тени.
        Нет, он сильнее, он победит!
        - Прогноз… твой прогноз на столкновение, - сказал Вальгорн, сжимая кулаки.
        - Продолжительность - восемь-десять часов, успех на девяносто пять процентов, потери - ну как бы это, примерно одна седьмая списочного состава частей в инсуле которые, - доложил эру Сильвард. - Мой государь, только для успеха… как бы надо, чтобы преторианцы с нами… иначе никак.
        Ясно, чего хочет начальник штаба - объединить все силы под одним командованием.
        - Хм… ты получишь нужный приоритет, - пообещал Вальгорн.
        - Благодарю, мой государь. Служу Империуму! - ответил эру Сильвард и, дождавшись разрешения, отключился.
        А владыка человечества, хозяин Мерцающего трона потер лоб, пытаясь понять, чего он так боится - силы варваров невелики, их поражение и гибель выскочки с Аллювии - дело времени.
        Рассудок приводит все новые доводы, но страх не слабеет.
        И выучка Скола Анимус не помогает… он должен пропустить это чувство через себя, чтобы избавиться от него!
        - Мой государь! - гаркнул переступивший порог Ретир.
        - Хм, ты явился? - Вальгорн осознал, что не помнит, как вызывал префекта претория.
        - Так точно!
        - В течение пятнадцати минут, - повелитель Империума встал из-за стола, надеясь, что если он пройдется, немного разомнет кости, то непонятный страх отступит, - преторианские уровни доступа должны быть переданы эру Сильварду, все силы в инсуле поступают под его командование.
        - Но мой государь! Как такое…
        Ретир не договорил, и Вальгорн сообразил, что меч дрожит в его руке, а острие пронзает горло префекта претория, и по вибростали текут ручьи холодного голубого пламени, льются навстречу струйкам крови.
        - Никто… никто не смеет мне противоречить! - прохрипел он, потянув оружие на себя.
        - Служу… Имп… будь ты проклят… - выдавил Ретир и упал на пол.

«Ковер кровью забрызгал», - отстраненно подумал Вальгорн.
        - Карелус! - крикнул он, зная, что дворцовый управитель рядом, как почти всегда, ждет за дверями таблиния.
        - Да, мой государь? - Горбун переступил порог, и ни один мускул не дрогнул на его лице при виде тела.
        - Авлина эру Кайтора сюда, - приказал Вальгорн: доступ к командным анасимам все равно надо передавать, а после гибели префекта претория их распорядителем остался трибун Первой «Божественной» когорты. - Тевта тоже позови, и распорядись, чтобы тело убрали и все следы тоже… немедленно! И пригласи ко мне ведьму из Антрум Ноктурна, пусть явится через полчаса, не раньше… пусть явится.
        Может быть, сивилла поможет ему справиться со страхом?
        Горбун поклонился и исчез, а Божественная Плоть наконец убрал меч в ножны.
        Правильно, что он убил этого тупого ублюдка - как тот посмел проклясть его перед смертью? Тевт, командир телохранителей с Волюнтаса, отлично справится с обязанностями префекта претория, а если кто окажется этим недоволен, то вслед за Ретиром отправится на Обратную Сторону…
        Явились слуги-гомункулы, и труп исчез, забрызганный кровью ковер заменили.
        Тевт и эру Кайтор возникли в таблинии одновременно и обменялись совсем не дружелюбными взглядами.
        - Мой государь, - сказал трибун, высокий и стройный, облаченный в лорика сквамата.
        - Слушаю вождя, - рыкнул варвар, тиская рукоять меча на поясе.
        Услышав, что ему предстоит стать префектом претория, Тевт недоуменно заморгал, а во взгляде эру Кайтора возникло удивление, смешанное с чем-то похожим на обиду.
        - Но… - начал он так же, как Ретир.
        - Не надо мне возражать! - крикнул Вальгорн, боясь, что рука сама, как в тот раз, вытащит меч из ножен и нанесет удар: да, он Божественная Плоть и волен в своих поступках как никто другой, но лишить жизни двух высших офицеров гвардии в один день будет слишком.
        - Не смею возражать, мой государь, но традиции… - Трибун гордо вскинул голову.
        - Я - единственный источник традиции в этом мире! - заявил Вальгорн, изо всех сил пытаясь взять себя в руки, успокоиться. - А еще, эру Кайтор, в инсуле появился враг, о чем ты уже знаешь, я думаю, и поэтому необходимо…
        Он смог победить терзавшую тело холодную дрожь и закончить почти спокойно. Командир Первой когорты вряд ли остался доволен тем, что ему приказали, но отрапортовал «Служу Империуму!» и вышел - отправился выполнять приказания, связываться с эру Сильвардом.
        - И зачем мне это? - спросил мрачный Тевт, когда они остались вдвоем. - Преторианцы? Разряженные глупые слабаки, недостойные называться мужчинами… Терпеть меня они не захотят, да и я не знаю, как с ними сладить. Может, не надо?
        Уроженец Волюнтаса, возглавлявший телохранителей Божественной Плоти, был далеко не глуп.
        - Надо, - сказал Вальгорн, ощущая слабые отголоски давешнего гнева. - Понимаешь, мне больше не на кого положиться, кругом измена и обман! Не подведи!
        - Да, вождь, - отозвался Тевт.
        Правитель Империума взмахом отпустил его, подошел к окну таблиния, отдернул занавеску, украшенную золотыми кистями.
        Небо закрывали серо-белые облака, вдали погромыхивало - натягивало очередную грозу. Зима уступала место весне, и катился к завершению первый год его правления, год по времени Монтиса, в меньшую сторону отличавшийся от стандартного, пришедшего из глубокой древности, примерно на одну десятую.
        Ничего, он справится, он победит… он сохранит Мерцающий трон за собой!
        Услышав за спиной шорох, Вальгорн резко обернулся, ладонь метнулась к эфесу. Но это оказался всего лишь Карелус, как всегда, облаченный в темный балахон, с усмешкой на узком лице.
        - Что тебе? - спросил правитель Империума, сердясь на себя за свой испуг.
        - Мой государь, - горбун поклонился. - Я вижу, что вас терзает страх, враги явные и тайные подступают со всех сторон… Не согласитесь ли вы в этот момент принять от нас искреннюю помощь, такую, что поможет сразу изменить ситуацию в вашу пользу?
        - От нас - это от кого? От люциферитов?
        Вальгорн вспомнил тот день, когда беседовал с человеком в ипсе-плаще и как тот поднял капюшон, открыв это самое лицо, примелькавшееся во дворце и поэтому совсем незаметное: острый нос, желтые птичьи глаза.
        - Нет, - Карелус растянул губы в улыбке, показав мелкие белые зубы. - Все иначе. От тех, кто некогда преданно служил вашему великому предку, незаслуженно оболганному и почти вычеркнутому из истории, от тех, кто сумел объединить в себе
«я» и «не-я»…
        Вычеркнутый из истории предок? Кто же это?.. Неужели Драмиций?
        Но тогда крохотный человек, что стоит перед ним… вовсе не человек, а нечто иное, чуждое и опасное. Хотя почему опасное, ведь он имел не одну возможность убить Вальгорна, но не сделал этого, а теперь предлагает помощь… но в чем она будет заключаться?
        Неужели?
        - Ты… ты… - начал он, боясь произнести это слово, вроде бы безобидное, но оставившее по себе кровавую память.
        - Именно так, мой государь, - Карелус поклонился. - Хотите ли вы одолеть страх?
        - Да! - воскликнул Вальгорн и уже тише добавил: - А это возможно?
        - Для таких, как я… как мы, - поправился горбун, - нет ничего невозможного.
        Его руки, до сего момента спрятанные под балахоном, вынырнули из-под него, и в них оказался похожий на вытянутое яйцо предмет - белый, блестящий и скользкий на вид и вроде бы слегка пульсирующий, с красными точками на боках.
        Вальгорну стало противно, но в следующий момент отвращение сменилось интересом.

* * *
        Дверь императорского таблиния охраняют двое варваров с Волюнтаса, но они смотрят на Валерию почтительно и отступают в сторону, давая дорогу - во всех варварских мирах знают, кто такие сивиллы, а во владениях Белого Храма и вовсе есть постоянная миссия.
        - Мой государь, - говорит она, переступив порог, и тут же ощущает неприятный кислый запах.
        Муравьиная кислота? Что-то иное?
        Вальгорн тут, сидит за столом, но лицо его напоминает одну из тех масок, что висят на стенах, - белое, застывшее, с остановившимся взглядом и отвисшей челюстью. Рядом топчется дворцовый управитель, горбатый карлик, и в глазах его пылает откровенная ненависть.
        Уж этому она чем не угодила?
        - Ты? - спрашивает император, медленно шевеля губами. - Хм… зачем явилась?
        - Вы сами пригласили меня, мой государь, - говорит Валерия, тщательно скрывая тревогу и удивление.
        Что здесь происходит?
        Вальгорну вкололи фунгус или ввели какую-нибудь подавляющую волю отраву?
        Нет, не похоже, там другая клиническая картина.
        Здесь же бледность, заторможенность, какой-то непорядок с глазами, они словно под катарактой… и еще эта кислая вонь, она напоминает о чем-то… она ведь читала, очень давно, еще во время обучения.
        - Вы здоровы, мой государь? - под видом заботы о собеседнике Валерия делает шаг вперед.
        Так, пульс замедленный, видно, как бьется вена на запястье лежащей на столешнице руки… дыхание неритмичное, и глаза, да, на них настоящая пленка, очень тонкая, еле заметная и вроде бы такая же на коже лица… налет?
        Да, точно, она читала… отчеты Домина Когнитус пятивековой давности.
        Но это невозможно! Невозможно!
        - Я? Ах, да… - Вальгорн пытается вспомнить, действительно ли он приглашал сивиллу, и его усилия увенчиваются успехом - бледные губы трогает слабая улыбка. - Конечно, да… Мне нужна твоя помощь, ведь враг вторгся в нашу инсулу, тот самозванец с Аллювии, привел с собой варваров.
        Валерия слушает вполуха, а сама все силы тратит на то, чтобы спрятать замешательство и страх - не от Божественной Плоти, тот в данный момент не особенно хорошо соображает, а от стоящего рядом с ним существа, лишь внешне похожего на человека.
        Кто бы мог подумать, что хоть один из них выжил!
        И не просто выжил, а сохранил материал для размножения…
        Насколько она помнит, после победы Ретир Освободитель приказал уничтожить всех, кто находился на подозрении. Сотни людей погибли, тысячи прошли тщательную проверку, а Ехидна была «стерилизована», ее бомбардировали с орбиты до тех пор, пока биосфера не оказалась уничтоженной.
        Чтобы не выжил ни один эрг…
        Но все же «птенцы» проклятого Орлиного Гнезда уцелели.
        И один из них стоит сейчас в нескольких шагах и сверлит Валерию подозрительным и недружелюбным взглядом - стоит ему заподозрить, что она поняла, догадалась, и ей не выжить, несмотря на всю подготовку, умения и знания Антрум Ноктурна. Нет, вряд ли он убьет ее сам, скорее всего это сделают воины ставшего одним из «птенцов» императора.
        Пленка на лице, заторможенность, кислый запах - все признаки того, что хозяин таблиния, Мерцающего трона и всего Империума вступил в контакт с тем, что обычно именуется «яйцом».
        Несколько часов, эти признаки исчезнут, и начнется необратимая симбиотическая трансформация…
        - Конечно, мой государь, - вступает сивилла, как только Вальгорн замолкает. - Готова сделать все, что в моих силах, но для этого мне понадобится помощь сестер и уединение…
        Она должна вырваться отсюда, для начала - из таблиния, затем - из дворца. Обязана передать информацию на Арканус, чтобы Старшие Сестры смогли приготовиться к тому, что их ждет.
        Эпоха правления Драмиция как раз была отмечена «кострами ведьм».
        Интересно, с какого рода «птенцом» она имеет дело, насколько давно он находится в симбиозе с эргом? Маленький рост, уродство… других признаков она не помнит, слишком давно читала материалы по Орлиному Гнезду, да и не особенно внимательно, никогда не думала, что они пригодятся… и горб, да, горб!
        Выходит, что перед ней «оперившийся», достигший зрелости враг.
        Очень опасный враг, невидимый для ирунаре, поскольку более не принадлежит к человеческому роду, куда более сильный и быстрый, чем любой из воинов-полулюдей или убийц-гомункулов, способный наводить на тех, кто находится рядом, определенные эмоции…
        И это только то, что она о нем помнит.
        - Хм, хорошо, иди к себе, - говорит Вальгорн. - Через час придешь и доложишь… Понятно?
        Валерия кланяется, думая о том, чтобы только сердце билось ровно, что дышать надо как обычно, и вовсе не глядеть на дворцового управителя, ведь не к лицу сивилле обращать на него внимание.
        Малейшее подозрение со стороны «птенца», и она умрет.
        - Да, мой государь… - теперь развернуться и шагать к двери, медленно, очень медленно, с достоинством.
        Пройти между стражами-варварами и не ускорить шаг даже в коридоре.
        Проклятие на всю человеческую память, но как эта тварь сумела пробраться во дворец? Есть ли у них в Антрум Ноктурна хоть какие-то сведения о человеке по имени Карелус, ставшем дворцовым управителем… Когда?.. Кажется, вскоре после того, как Нервейг занял Мерцающий трон.
        Ладно, об этом потом, сейчас нужно понять, как вырваться отсюда.
        Просто так ее не выпустят - это понятно, еще три недели назад, когда сивиллу только перевезли во дворец, Валерия поняла, что это нечто вроде заключения, только очень комфортного.
        Никакой связи с внешним миром, никакой возможности выбраться.
        Обратиться к находящемуся здесь же, во дворце, Луцию, чтобы тот через третий глаз связался с другими жрецами, а те - передали сведения о том, что произошло, на Арканус?
        Нет, не годится, верховный понтифик слишком труслив и не поверит ей, решит, что сивилла попросту рехнулась - какое Орлиное Гнездо, какие «птенцы»? Кроме того, попытка обратиться к Каелуму наверняка будет замечена… и пресечена дворцовым управителем.
        Фактически он хозяин огромного здания.
        А значит - придется обойтись собственными ресурсами.
        Валерия спокойно, не торопясь, добирается до отведенных ей покоев, охраняемых парочкой преторианцев из Первой «Божественной» когорты. И только оказавшись за створками, сделанными из белого «костяного» дерева с Таэды и украшенными богатой резьбой, она вздыхает с облегчением.
        Все следящие устройства они обнаружили еще в первые дни, и заглушить их - дело минут.
        - Данжела! - зовет сивилла. - Нас ждет ответственная работа!
        - Да, моя госпожа, - вышедшая навстречу послушница склоняет белокурую голову.
        Пять минут, потраченных на возню с небольшими и легкими в управлении приборами, и микрофоны с камерами благополучно слепнут и глохнут как минимум на час. А это значит, что Валерия может отдать вроде бы безобидный приказ, который тем не менее никому из чужих слышать нельзя.
        - Позови Фандиру, - велит она Гизли, второй послушнице.
        Вскоре перед Валерией стоит невысокая полноватая женщина со следами ожога на круглом лице, бесцветными волосами и затаенной опаской в ярко-ярко-синих глазах - во всем, кроме них, типичный гомункул, изготовленный на одной из биофабрик Фонса.
        - Ну что же, - говорит сивилла. - Освободим своего демона, чтобы сразиться с чужими… Двенадцать огненных колесниц торили свой путь среди мглистой ледяной бесконечности.
        Фандира вздрагивает, по телу ее проходит судорога.
        Она прижимает руки ко рту, а глаза ее вспыхивают голубым огнем, настоящим, ярким, живым. Взгляд изменяется, плывут очертания фигуры под одеждой, начинает трансформироваться лицо.
        Служанку сгибает пополам, она падает на колени, опускает голову, а когда поднимает ее, то перед Валерией оказывается золотокудрая и изящная женщина, фемина императора Нервейга.
        - Проклятие на весь этот мир… - шепчет она кривящимися искусанными губами. - Интересно, и как долго я отсутствовала?
        Глава 14
        Что есть человек? Пылинка, несомая неистовым ураганом времени? Или источник, порождающий беспощадное дуновение? Биологическое или социальное, высшее или низшее? Сложный вопрос, терзавший умы в те века, что были до Фуги, и продолжает терзать до сих пор.
        Являются ли людьми существа, лишь похожие на нас внешне, но внутренне нам совершенно чуждые?
        «Вихри Катаегис Демуто»
        Содрогания, такие тяжкие, что кажется - громадный корпус вот-вот развалится. Протяжный скрежет, наводящий на мысли о расходящихся силовых балках и прорехах в обшивке, густой воздух, заполненный запахами пота, теснота и жара, ощущаемые даже в это время, когда Ларс частично обретается в общей анасим-оболочке «Фалько мальтуса» и «Синего кита».
        Физически он находился в ходовой рубке, а если верить органам чувств, мчался через пространство вместе с сухогрузом, а впереди рос Монтис, уже не точка, а диск в ореоле из тысяч искорок.
        Альнусы, транснависы, спутники, орбитальные крепости…
        С момента, как они появились в столичной инсуле, прошло четыре с небольшим часа, и за это время случилось очень многое. Точно в срок появился Марибод, в координатной сетке возникли сотни его кораблей, двинулись в атаку, образуя боевой строй, и тут же лихорадочно задвигались, засуетились преторианские когорты и спрятанные за облаком Оорта силы Девятого легиона.
        Позже объявился второй отряд во главе с Армином, и Ларс невольно усмехнулся, представив гнев и удивление вождя, обнаружившего, что с его сыном нет «Фалько мальтуса».
        Закипел бой, пространство заполнилось ракетами, турригерами, истребителями и либурнами, и о «Синем ките» на какое-то время забыли. Офицеры гортатора Варего тем временем срастили анасим-оболочки двух кораблей, чтобы можно было управлять большим из них из меньшего, а еще заложили в одном из отдаленных трюмов «сюрприз» из пяти килограммов перикулума.
        И когда таможня все-таки напомнила о себе, на сухогрузе типа «Абдомен» раздался взрыв, а в эфир полетели испуганные вопли: «Мы подбиты! Теряем управление! Системы жизнеобеспечения отказывают!»
        Сражение бушевало рядом, и в самом деле имелась вероятность того, что ракета, выпущенная одним из боевых транснависов, собьется с курса и поразит столь большую цель, как «Синий кит». Ну а тому хватит одного попадания, чтобы почувствовать себя крайне некомфортно и потерять управление.
        Поэтому они нагло вылезли из транспортного коридора и помчались к Монтису по кратчайшей траектории. Все направленные на сухогруз запросы таможни и службы пространственного контроля остались без ответа, тот притворился несущимся к планете рукотворным метеороидом.
        Затем их снова на какое-то время выпустили из внимания - Марибод давал преторианцам жару.
        С полчаса назад все, включая находившихся на борту их-керимберов, перебрались на
«Фалько мальтус». На не таком уж и большом транснависе стало очень некомфортно, системы жизнеобеспечения, не рассчитанные на такую прорву народа, заработали с перегрузкой.
        Ничего, на несколько часов их хватит, а потом будет все равно.

«По нам выпустили ракету, время подлета - пятнадцать минут, - раздался в анасим-оболочке голос Варего. - Время до расстыковки - тринадцать минут сорок пять секунд, отсчет пошел, всем приготовиться».
        Понятное дело, что никому на Монтисе не улыбается, чтобы на них рухнула такая дура, как «Синий кит», - ее подобьют, уничтожат даже с теми членами экипажа, кто, возможно, еще жив, но спасут при этом множество людей на планете. Вот только
«Фалько мальтус» к этому времени покинет сухогруз и отправится в самостоятельный полет.
        Ларс заметил «их» ракету - крошечную точку, ползущую с обманчивой медлительностью.
        Монтис висел на расстоянии вытянутой руки, по низким орбитам вокруг него двигались тысячи объектов. Совсем недалеко видимая в деталях плыла орбитальная крепость, похожая на меленькую луну - торчат компенсаторы лучевых пушек, темнеют «кратеры» пусковых шахт, блестят крохотные зеркала там, где на поверхность выходят распределители главного калибра.

«Пять минут, - напомнил гортатор. - Симс, отключайся, энергию на шлюз…»
        Сейчас пойдут в стороны исполинские створки, остатки воздуха улетучатся и «Фалько мальтус» очутится в привычном для себя вакууме. А через триста секунд заработает его двигатель - один краткий импульс, чтобы оказаться снаружи, включить ноль-машины и генераторы виртуальности.
        Понятно, что их все равно обнаружат, но чем позже это случится, тем лучше.

«Поехали!» - скомандовал Варего, и транснавис двинулся с места.
        Рывок, и Ларс увидел «Синий кит» со стороны - искореженный, беспорядочно кувыркающийся. На миг перед глазами потемнело - анасим-оболочки расстыковывались, а когда зрение прояснилось, ракета нашла цель.

«В зоне действия пассивных сканеров», - доложил офицер-связист.

«Пошла потеха», - сказал гортатор.

«Фалько мальтус» рванул, словно поехал с горки, у подножия которой находился Монтис. Орбитальная крепость осталась позади, как бы вверху, а это значит, что они прошли первый пояс обороны планеты.
        Да, сейчас их засекут, попытаются идентифицировать, но потратят на это время…
        Ларс невольно сжал кулаки.
        Все боевые корабли поднялись с планеты несколько часов назад, на поверхности мог остаться только резерв, а это значит, что сразу встретить их будет, скорее всего, некому. Остались наземные батареи ПКО, ракетные и лучевые, плюс эскадрильи атмосферных перехватчиков, но пока на Монтисе сообразят, что именно происходит, пока объявят тревогу…

«Резкий маневр», - предупредил Варего, и транснавис закрутился, как лист на ветру.
        Желудок подскочил к горлу, потянуло вбок, затем вверх, ипсе-шлем садануло о стену так, что в голове у Ларса загудело. Услышал раздраженные восклицания, донесшиеся не из анасим-оболочки, а из обычного мира, и поспешно снял громоздкий прибор с головы.
        Несколько раз моргнул, привыкая к обычному освещению.
        Рубка, рассчитанная на троих офицеров, забита людьми - на полу сидят их-керимберы в полимерной броне, вооруженные лучевыми ружьями, воняет мужским потом и забившимся фильтром латрины.
        - Ну как там? - спросила Ультима.
        Она, как и положено телохранителю, рядом - спокойная и собранная.
        - Да вроде пока все как надо. - Ларс поморщился и потер виски: с непривычки от долгого пребывания в анасим-оболочке у него ныла голова. - Скоро в атмосферу войдем.
        - Войти - это всегда неплохо, - сказал сидевший неподалеку огромный воин, буйно-черноволосый и бородатый. - Главное, чтобы потом можно было выйти, ведь так?
        - Агы… Точняк… Правда, - понеслось со всех сторон.
        Бородач носил чин сотника, и все находившиеся на «Фалько мальтусе» их-керимберы подчинялись ему.
        Транснавис вновь закрутило так, что пол и потолок на мгновение поменялись местами. Один из варваров шмякнулся облаченной в шлем башкой о стенку, другие загоготали, и сотник заржал громче всех.
        - Ага, разбежались, по нам стреляют, - сказала Ультима. - Это мы в атмосфере, похоже…
        Тоже опасный момент - в пределах воздушной оболочки планеты транснавис куда менее функционален, чем любой перехватчик, и есть шанс, что их сумеют зацепить.
        - Послушай. - Ларс посмотрел бывшей наставнице прямо в глаза, что в последнее время делал нечасто. - Давай-ка начистоту… сегодня мы оба можем погибнуть, и нет смысла что-то скрывать… кто ты такая?
        Этот вопрос он хотел задать давно, но сначала не решался, потом было не до него.
        - Ты мог догадаться, - Ультима улыбнулась, но не залихватски, как обычно, а как-то криво. - Ладно, так и быть, что прятаться… не так давно мне исполнилось сто восемьдесят лет.
        - Что? - в первый момент Ларс решил, что над ним издеваются. - И что…
        Он осекся, мысли закрутились в голове с почти различимым шорохом.
        Люди столько не живут, даже известные долголетием сивиллы, вышедшие за пределы обычного, человеческого. Но что происходило сто восемьдесят лет назад, когда Ультима, если верить ее словам, появилась на свет? Тогда бушевала Война Сердец, едва не уничтожившая Империум схватка между претендентами на Мерцающий трон…
        И один из них, Гердион Гордый, выступавший под гербом Пурпурового Сердца…
        - Не может быть, - сказал Ларс. - Ты - супремус?
        Эта догадка хоть и лежала за гранью вероятного, но объясняла все странности его бывшей наставницы - ее необычайную силу, знания и ум, воинские умения и даже ее отношение к детям.
        Искусственные воины Гердиона не могли производить потомство.
        Гомункулы, рожденные без отца и матери, биологически являются клонами, теми же людьми, обычными хомо сапиенсами. Супремусы же представляют собой вариант усовершенствованного, как бы заново спроектированного человека, при создании которого учли все ошибки эволюции, убрали все лишнее и добавили кое-что недостающее.
        Как сумели проделать такое, Ларс не мог даже вообразить, но ведь проделали.
        И при этом в чем-то ошиблись, и супремусы, изготовленные в количестве нескольких десятков тысяч, оказались бесплодны - все до единого.
        - Да, - улыбка Ультимы стала грустной. - Последняя из своего народа, единственная, кто выжил в те страшные годы, когда за нами охотились по всему Империуму… Прообраз грядущего сверхчеловека, - тут голос ее сделался презрительным, - если верить тем, кто дал мне убежище, спрятал от ищеек.
        - С ума сойти, - пробормотал Ларс.
        - Лучше не надо, - сказала она. - Если ты свихнешься, все окажется зря. Ты…
        Она не договорила - могучий удар потряс «Фалько мальтус», и пронзительный визг огласил рубку. Транснавис крутнуло, и сквозь испуганные вопли их-керимберов прорезалось неприятное шипение, говорившее, что обшивка пробита и в дело вступили герметизационные системы.
        Весь вопрос в том, насколько серьезны повреждения и сколько им осталось до цели.

* * *
        Метка перехватчика класса «Лутум», находившегося на дистанции примерно пятьсот километров, исчезла из координатной сетки, и Энхо облегченно вздохнул. Карталлус не позволял вытереть пот со лба, но, имейся такая возможность, он бы сделал и это.
        Главный калибр не предназначен для стрельбы на столь малой дистанции, да еще и в атмосфере.

«Отличный выстрел, эру Венц», - одобрительно сказал Янус.

«Захват сканерами наведения!» - воскликнул Глыба, и «Фалько мальтус» содрогнулся, потерял балансировку и закрутился, а анасим-систему заполнили данные о повреждениях.
        Пробита обшивка… потери воздуха… все ерунда… не отвечает карталлус навигатора.

«Арвинд!» - позвал Энхо, холодея.
        Нет ответа, слышны лишь ругательства Симса, боровшегося с потерей живучести.

«Арвинд!» - повторил эру Венц.

«Отставить, второй артиллерийский офицер, - вступил гортатор, и голос его прозвучал натужно - еще бы, именно он должен выровнять корабль, не дать ему войти в штопор. - Возможно, он только ранен… вернитесь к исполнению своих обязанностей».
        Да, конечно, ранен, а Энхо нужно стрелять… вон новое звено перехватчиков появилось в координатной сетке, идут навстречу, от укрытой пока за горизонтом цели полета.
        Легкие толчки, это заработали пушки Якива… позади три зенитные ракеты.
        Выстрел, еще один, и два «Лутума» исчезают, другие три спешно уходят в стороны… Внизу мелькает излучина реки, леса, они уже на небольшой высоте, каких-то десять километров…
        Вот и цель, огромный дворец, нацеливший в небо острия башен.
        Логово Божественной Плоти.
        Прикрывающие его батареи садят со всех стволов, и «Фалько мальтус» крутится, вертится, ныряет и подскакивает. Ноль-машины и генераторы виртуальности трудятся изо всех сил, и преторианцы-зенитчики никак не могут прицелиться, да и не готовы они к борьбе с целью, умеющей ставить помехи и обманывать системы наведения.
        Любой вражеский транснавис должен быть уничтожен еще в космосе, на подлете к Монтису!
        А на атмосферную боевую машину не поставишь столь громоздкое оборудование!
        Еще один перехватчик рассыпался в пыль, другой промчался рядом, пошел на разворот.
«Фалько мальтус» нырнул вниз, туда, где из громады дворца торчит «ложноножка» - эмпориум.
        Одна из орудийных башен работает по нему - никто не должен уйти.
        Взрыв, другой, к небу поднялись фонтаны пламени, повалил черный дым, а они сбросили скорость и довольно жестко шмякнулись на присыпанную снегом лужайку рядом с эмпориумом.
        Ну все, теперь нацелить пушки и начать заранее заготовленную трансляцию:

«Дворец Мерцающего престола находится под прицелом корабельных орудий, и любая попытка атаковать наш корабль приведет к тому, что мы начнем стрелять. Приказываем немедленно удалить все перехватчики из воздушного пространства, подать сигнал самоликвидации на запущенные в нашу сторону ракеты…»
        Шантаж, инструмент очень древний, но такой же действенный, как и тысячи лет назад.
        На всех частотах, как можно громче, чтобы прониклись и испугались, - огневой мощи
«Фалько мальтуса» и в самом деле хватит, чтобы превратить дворец в груду закопченных развалин, вот только главный калибр с поверхности планеты не задействуешь, а это значит, что Энхо свободен.
        Можно выпустить атраментум, открыть дверь карталлуса… надо проверить, что с Арвиндом.
        - Помилуй нас, Превознесенный, - пробормотал эру Венц, выбравшись в кубрик.
        Ноги дрожат, голова кружится - да, этот спуск дался нелегко.
        С трудом сделал несколько шагов и оказался у карталлуса навигатора - тест-панель горит красным, а это значит, что все, внутри больше нет Арвинда Глагона Терциуса, живого по крайней мере. Луч зенитного орудия, поразивший «Фалько мальтус», не повредил ремус, оставил в покое оружейные системы, зато убил одного человека.
        Энхо захотелось сесть прямо на пол и заплакать, горько, искренне, как в детстве.
        Почему так?.. Отчего оно так произошло?
        Головокружение навалилось вновь, да с такой силой, что желудок подскочил к горлу. Эру Венц оперся о стенку, и тут открылась дверь, ведущая в ходовую рубку, из-за нее показался Ларс.
        Глаза его были чуть прищурены, челюсти - крепко сжаты, а рука лежала на эфесе виброклинка.
        - А, Энхо, - сказал претендент на Мерцающий трон. - Ты с нами или останешься?
        - С вами? - Эру Венц не сразу вспомнил, о чем речь - да, запланирован десант, атака на дворец Вальгорна, и ему на борту делать особенно нечего, главный калибр отработал свое. - Конечно, с вами, только оружие захвачу… А мы вправду откроем огонь по зданию, если они попытаются атаковать «Фалько мальтус»?
        - Само собой, - небрежно бросил Ларс. - Догоняй.
        И двинулся дальше, за ним скользнула Ультима, затопали варвары, находившиеся в ходовой рубке. Те, что заполняли кубрик, после посадки выбрались наружу и взяли транснавис под охрану.

«И это Божественная Плоть, тот, кто будет править нами?» - подумал Энхо.
        Человек смелый, решительный и умный, но при этом способный любоваться трупами врагов, вдыхать смрад разлагающихся тел, способный уничтожить обиталище собственных предков ради того, чтобы захватить власть… и он займет Мерцающий престол, его статуи появятся в храмах на тысячах планет, и простые люди будут молиться ему.
        Но так ли он плох, хуже ли он тех, кто был раньше?
        Хуже ли подлеца Вальгорна, хуже ли Нервейга, в которого так верил сам Энхо?
        - Помилуй нас, Превознесенный, - пробормотал он, стаскивая с головы контактный шлем.
        Эру Венц и сам не знал, кого имеет в виду - нынешнюю Божественную Плоть, обладателя дюжины священных имен-эпитетов, или того, кто, возможно, станет ей в будущем.
        Если это и вправду случится, бывший младший декурион с «Аспера» сможет вернуться домой, будет принят обратно во фратрию, вновь станет официально именоваться эру Венцем и даже получит награду - чин центуриона, а может быть, гортатора… но нужно ли ему это все?
        Арвинда не возвратишь и предательство родных не забудешь.
        Энхо приложил руку к дверке оружейного шкафа, и тот открылся, обнажив стеллаж с рядом лучевых ружей. Блики поползли по отполированным прикладам цвета каштана, из тьмы выплыли дырчатые компенсаторы на стволах - «Шило», оружие штурмовых частей, а никак не корабельных офицеров.
        Но ничего, сегодня придется взять его в руки.
        На тест-панели в ответ на нажатие вспыхнул зеленый огонек, показывая, что все в порядке, и Энхо взял легкое, почти невесомое ружье в руки. Вклинился в колонну варваров и вскоре выбрался из люка, спрыгнул в неглубокий, сантиметров пять, ноздреватый снег.
        Воздух, необычайно свежий и чистый после смрада, царившего внутри «Фалько мальтуса», опьянил не хуже настойки их-керимберов, и на мгновение показалось, что представшая глазам картина нереальна: темно-сизые облака, разрывающая их молния и отдаленный раскат грома, запах сырой, недавно оттаявшей земли и готовых распуститься почек.
        Аромат весны.
        Но моргнешь, и это все исчезнет, пропадет, как видение.
        - О, и ты здесь? - это Симс, не такой розовощекий, как раньше, с суровой складкой на лбу и лучевым ружьем в руках.
        Ему тоже нет смысла оставаться на корабле.
        Тут же Порго, тоже вооруженный… двигатель «Фалько мальтуса» не запустится больше, по крайней мере до того момента, пока они не одержат окончательной победы.
        - Эй, парни, идите сюда! - Энхо оглянулся на голос и понял, что это Ларс их зовет. - Пойдете рядом, будете для меня кем-то вроде преторианцев.
        - Какая честь, - пробормотал Симс, но так, что его услышали только соратники.
        Телохранительница, вооруженная двумя виброклинками и стрелометом, вскинула голову, точно охотничья собака, уловившая запах хищного зверя, а неопределенного цвета глаза ее расширились.
        - Ага, там идет бой, - сказала она, указывая на дворец. - Интересно, кто с кем сражается?
        - Это не так важно, - Ларс оглядел свое воинство, задержал взгляд на огромном черноволосом их-керимбере. - Твои люди готовы, сотник?.. Отлично, тогда вперед, жребий брошен, настало время отвоевать то, что мое по праву!

* * *
        Их встретили в большом зале, что с давних времен по непонятной причине носил имя Рыцарского.
        Едва первый из преторианцев сунулся в его пределы, как раздался характерный треск лучевых ружей. Темно-синие сверкающие «спицы» пронзили полумрак, и тело шагавшего в авангарде воина упало на пол.
        - Моя госпожа, вам лучше держаться позади! - сказал центурион Сарвент, и лицо его под шлемом стало мрачным.
        - Вот уж нет, - заявила Эльтирия. - Не для того я вернулась, чтобы прятаться! Возможно, те люди, что находятся там, просто не знают, в кого они стреляют! Стоять!
        И готовые уже двинуться вперед преторианцы из Первой «Божественной» когорты замерли, хотя приказ отдал вовсе не их командир.
        От прежней жизни у бывшей фемины осталось немногое, в том числе голос.
        В себя она пришла с час назад и обнаружила себя там, откуда в свое время сбежала в страхе - во дворце. Увидела перед собой сидящую в кресле старуху в алых одеждах сивиллы и в первый момент решила, что ее предали, что Антрум Ноктурна решил купить расположение новой Божественной Плоти, выдав ему супругу прежней.
        Эльтирию тогда тошнило так, что желудок стоял у самого горла, болело все тело.
        Ей дали выпить какой-то гнусной дряни, сунули под душ и переодели, и после этого бывшая фемина достаточно пришла в себя, чтобы слушать, понимать и думать. Крошечная черноволосая старуха, назвавшаяся сестрой Валерией, рассказала такое, отчего у Эльтирии зашевелились волосы на затылке.
        Что она почти десять месяцев провела в чужом теле и разуме… ладно.
        Но «птенцы» Орлиного Гнезда у Мерцающего трона и Вальгорн, ставший одним из них?
        Все это напоминало бред, но супруга Нервейга Девятого поверила, а поверив, начала действовать. Увидевшие ее преторианцы, что охраняли покои сивиллы, выпучили глаза, а дальше все оказалось до ужаса просто, не зря она когда-то давно перетаскала в кровать всех трибунов всех гвардейских когорт.
        Доказать, что она - это она, а не гомункул.
        Убедить офицеров, что нынешний правитель сошел с ума и пора его «сместить»…
        В сопровождении вооруженной свиты двинуться к покоям Божественной Плоти.
        Чтобы убить того, кто ныне занимает Мерцающий трон, а заодно и Карелуса.
        Мелкий засранец, дворцовый управитель, уродливый и безликий, незаметный «винтик», немногим более важный, чем любая из игрушек внутреннего двора, оказался опаснее сильванской пантеры!
        - Эй, вы, там! - крикнула Эльтирия, подойдя ближе к входу в Рыцарский зал.
        И неожиданный ответ, точно многократно усиленное эхо, пришел со стороны эмпориума - там громыхнуло так, что весь дворец подпрыгнул, пол под ногами качнулся.
        - Узнаете мой голос?! - продолжила бывшая фемина и уже вполголоса добавила: - Что за ерунда там происходит?
        Еще и проклятая сивилла, вернувшая Эльтирию в сознание, что вроде бы поначалу отправилась с ними, в какой-то момент незаметно исчезла, и это в то время, когда в ней есть необходимость!
        - Нет, и не собираемся узнавать! - донесся из Рыцарского зала глумливый голос. - Войди к нам одна, женщина, без твоих чешуйчатых друзей, и мы покажем тебе, что такое настоящие мужчины!
        - Это варвары, телохранители Боже… узурпатора, - сказал центурион. - Эмпориум… Там взрыв, похоже, атака с воздуха, рядом с дворцом приземлился транснавис, но чей и зачем, данных нет.
        - Стоило только исчезнуть на годик, как тут воцарился полный бардак, - Эльтирия сжала кулаки. - Резиденция Божественной Плоти набита грязными варварами, неведомо кто прилетает к ее стенам, как к себе домой… Уничтожьте этих наглецов немедленно!
        Сарвент махнул рукой, рявкнул что-то сурово-командное.
        Через пятнадцать минут в Рыцарском зале стало тихо, и бывшая фемина смогла переступить его порог. Улыбнулась, обнаружив лежащие на темном паркете трупы могучих лохматых мужчин, поморщилась, заметив, что висящая на стене бесценная психокартина работы Терлиго повреждена лучевым выстрелом, да так, что даже рамка расплавилась.
        Но ничего, это мелочи, главное, что они победили и можно идти дальше.
        Коротким коридором, что выводит на широкую, идущую вверх, в данный момент темную лестницу.
        - Там кто-то есть, - сказал центурион, останавливаясь у нижней ступеньки. - Двое.
        Окружавшие Эльтирию преторианцы закрывали ее так, что попасть не смог бы и лучший снайпер, и бывшая фемина не испытывала страха, только злость и жажду мести.
        - Двое? Так чего же мы ждем? - удивилась она. - Вперед!
        - Сканеры показывают нечто странное, возможно, дело в том, что они барахлят, - принялся оправдываться Сарвент, и Эльтирия с изумлением обнаружила в его голосе дрожь неуверенности.
        Что случилось?
        - Это мы, курлым-бым-бым! Напилися прямо в дым! - донеслось с лестницы, и там вспыхнул старинный масляный фонарь с красными стеклами, и стало видно, что его держит некто невысокий, с непропорционально огромной головой.
        Стволы лучевых ружей в руках преторианцев сдвинулись, но без приказа никто не стал стрелять.
        - Это ты? - спросила Эльтирия, пытаясь вспомнить, как зовут этого карлика, одну из игрушек внутреннего двора, слегка безумного уродливого шута. - Что ты здесь делаешь?
        Декстер, точно, Декстер, пошел вниз, нелепо кривляясь и подпрыгивая на каждой ступеньке.
        - Там, где я, я не один, дыдын-дыдын! Тут со мной братишка рядом, музыкальным вертит задом! - завопил он, и из полумрака выступил еще один карлик, с гитарой в руках и в черной обтягивающей шапочке.

«Синистер», - вспомнила Эльтирия.
        - Это еще что за балаган? - пробормотал центурион растерянно.
        Обе игрушки по обыкновению внутреннего двора были почти обнажены, их единственной одеждой являлись трусы. Белые стройные тела неестественно блестели в свете фонаря, и казалось, что они изготовлены из пластика, глаза на морщинистых лицах мерцали золотом, словно у кошек.
        - Это не балаган, барабан-буридан! - наставительно сказал Декстер, а Синистер ударил по струнам. - Это кровавый, легавый, гугнявый тилли-бом бой насмерть, ясно?
        - Стреляйте в них, стреляйте, - сказала Эльтирия, чувствуя наваливающуюся дурноту, вялое безразличие.
        - Нет, моя госпожа, так не пойдет! - закричал Декстер, и лицо его исказила хищная усмешка. - Были времена, когда вы трахали нас, а теперь наступила наша очередь! Понятно?!
        - Огонь, огонь… - просипел Сарвент так слабо, точно боролся с приступом удушья.
        Затрещали лучевые ружья, но карликов не оказалось там, где они только что стояли.
        Декстер швырнул фонарь в ближайшего преторианца, раздался звон, и горящее масло потекло по лорика сквамата. Сам же в невероятном прыжке отскочил в сторону, а непонятно как оказавшийся рядом с Эльтирией Синистер обрушил гитару на голову центуриона.
        Через мгновение вокруг забушевал кровавый ураган.

* * *
        - Не могу я вас пропустить, моя госпожа, - твердит декурион, огромный и могучий, словно медведь, растерянно моргая голубыми глазами, а за спиной его топчутся двое простых воинов.
        Шестая, «Варварская» когорта, одна из лучших среди гвардейских.
        - Но ведь нет запрета, чтобы мне попасть в эмпориум? - спрашивает Валерия.
        - Есть приказ никого не пускать, - понуро отвечает декурион.
        Всякий в Империуме знает пословицу «встал на пути у сивиллы, иди копай себе могилу», но солдат на то и солдат, чтобы исполнять то, что ему прикажут, несмотря на всякие эти… обстоятельства.
        И декурион готов умереть, но не отступить, не пропустить никого дальше той развилки, которую он охраняет.
        - Хорошо, - говорит Валерия. - Мы…
        Сейчас она произнесет кодовую фразу, и две послушницы, что, потупив глазки, стоят за ее спиной, пустят в дело стрелометы. Третий применит она сама, и эти парни, так некстати загородившие дорогу, на пару часов погрузятся в крепкий, полезный в любом возрасте сон.
        Но сивилла не успевает даже произнести первое слово.
        Громыхает, стены прыгают в стороны, по полу бегут трещины, и что-то тяжелое бьет в грудь. Валерия осознает, что летит, успевает сгруппироваться и перекатиться и падает мягко, без неприятных ощущений.
        Боль и пульсация в барабанных перепонках, негромкий стон рядом.
        - Ох ты, ешкин прыщ, - говорит кто-то, а затем ругается так, что сивилла понимает едва ли треть слов.
        Понятно, один из преторианцев жив.
        Но что происходит? Взрыв? Но кто и зачем, ради всех миров, его устроил?
        Валерия осторожно приседает на корточки, а удостоверившись, что конечности в порядке, поднимается на ноги. Забрызганная кровью стена, Данжела, что уже никогда не полетит на Арканус для финального испытания… шевелящаяся Гизли, чье лицо залито красным, пытающийся встать декурион.
        Уводящий влево проход цел, а тот, что тянется вправо, превратился в ограниченный завалом тупик: фрагменты облицовки, каменные блоки от пола до потолка, и все это присыпано серой пылью. Прямой путь в дворцовый эмпориум перекрыт, а это значит, что нужно искать обходной.
        - Гизли, ты как? - сначала надо помочь выжившей послушнице, и сивилла вновь опускается на колени.
        Ссадина на лбу, еще одна, кровь течет обильно, но обе вроде бы не очень опасные. Куда хуже то, что одна нога девушки неестественно вывернута, и это означает перелом колена.
        - Вы живы? - это декурион, он рядом и вроде бы не пострадал. - Что произошло?
        - Я тоже хотела бы это знать, - бормочет Валерия. - Запроси своих командиров, у вас же должна быть собственная связь, вдруг центурион или трибун что-нибудь знают!
        Она почти кричит, впервые за много лет Домина Каос на грани того, чтобы потерять самообладание.
        Даже для нее все, что происходит здесь и сейчас, слишком.
        - И давай аптечку, у вас она должна быть, - продолжает сивилла уже тише. - Девушке еще можно помочь.
        - Да, конечно, - пока декурион возится, можно глянуть, как там дела у Эльтирии.
        В платье, приготовленное Валерией для бывшей фемины, вшиты несколько камер, и они передают изображение на ипсе-транслятор, напоминающий древний монокль. Нужно только извлечь его из кармана, убедиться, что прибор не пострадал, и вставить в глаз.
        Сивилла приглядывается, и в мгновение забывает о раненой послушнице, о том, что происходит вокруг.
        Эльтирия недвижно стоит у подножия широкой лестницы, а вокруг нее бушует схватка. Два полуобнаженных карлика голыми руками рвут на куски облаченных в лорика сквамата преторианцев, опытных и умелых, отлично вооруженных и обученных воинов, и те выглядят беспомощными, как новорожденные.
        На пол шмякается вырванная с корнем рука, катится голова с выдавленными глазами, один из большеголовых недомерков разражается жутким лающим смехом, блестят его желтые глаза.
        Валерию тошнит, желудок подскакивает к горлу.
        Во время сеансов ирунаре она видела всякое, наблюдала громадные сражения, но такого не встречала никогда, и встречать не могла - впервые на ее глазах людей убивали не другие люди, пусть даже необычные, выращенные или трансформированные для войны, а «птенцы» Орлиного Гнезда.

«Сколько же их?» - эта мысль отдает паникой, и сивилла злится на себя.
        Ничего, один раз люди сумели одолеть подобную напасть, смогут и во второй.
        - Госпожа, что делать-то, а? - напоминает о себе декурион.
        - Сейчас, погоди… - отмахивается Валерия: она должна досмотреть, увидеть, чем все закончится.
        Один из карликов попадает под выстрел из лучевого ружья, но только морщится, когда синее пламя вспарывает его плоть. Не обращая внимания на рану в боку, он прыгает вперед и одним движением ломает шею последнему остававшемуся в живых преторианцу.

«Вот и все, фемина, дурина-калдулина, - говорит другой «птенец». - Умри!»
        Валерия не слышит звуков, но может прочитать по губам.
        Последнее, что она видит в ипсе-трансляторе, - искаженные лица двух карликов. Затем изображение мутнеет, распадается на несколько частей, и сивилла поспешно вынимает «монокль» из глаза.
        Эльтирия, супруга Божественной Плоти Нервейга Девятого, умерла.
        Но она выполнила свою задачу, отвлекла внимание Вальгорна и его жутких союзников и дала Валерии ту паузу, которой та просто обязана воспользоваться, иначе все окажется зря!
        - Ты займись ей, - приказывает сивилла. - А я попробую…
        Она хочет сказать, что постарается найти в эмпориуме какой-нибудь уцелевший карпентум, чтобы убраться отсюда побыстрее, долететь до миссии в Монтисполисе, но вновь не доводит фразы до конца.
        В левом, уцелевшем коридоре грохочет, правда, куда слабее, чем в первый раз, и в повалившем дыму двигаются человеческие фигуры. Декурион разворачивается в ту сторону, вскидывая лучевое ружье, но нажать спуск не успевает, Валерия быстрым коротким ударом в висок лишает его сознания.
        Кто бы ни врывается сейчас во дворец, они, скорее всего, не друзья Вальгорну, а значит, ее потенциальные союзники, и начать общение с ними с выстрела было бы большой глупостью.
        - Мир вам! - восклицает сивилла, раскидывая руки.
        Они должны услышать ее голос, увидеть алые одежды, понять, с кем имеют дело.
        - Да ладно, какой тут мир! - рявкает шагавший первым могучий мужик в черном полимерном доспехе.
        Варвар, но на телохранителей Божественной Плоти не похож… откуда? Неужели?..
        Дальше топают такие же, как и первый, мелькают серые комбинезоны корабельных офицеров, и среди них затесался невысокий смуглый юноша со светлыми волосами и ястребиным носом. Рядом держится неприметная женщина, при виде которой Валерия испытывает настоящий ужас, сродни тому, что она испытала сегодня в таблинии Вальгорна.
        Сначала восстают из небытия «птенцы» Орлиного Гнезда!
        А теперь еще и супремус!
        Интересно, эти люди знают, что за тварь находится среди них?
        - Отставить, Фракий, - командует смуглый юноша, и Валерия понимает, что ее догадка верна.
        Перед ней тот, чьего явления на Монтисе ждут уже больше месяца, «самозванец» с Аллювии по имени Ларс. Вот только странно, если он отпрыск Антея Основателя, то почему в нем не видно и следа крови ангелов?
        От взгляда сивиллы такое не спрячешь, ее наличие не подделаешь - она словно огонь, прячущийся под кожей, быстрый и жидкий, оранжево-багровый и непереносимо горячий.
        Он есть в Вальгорне, но его нет в этом парне.
        Как могла Альенда так ошибиться?..
        Или она не ошиблась, пошла на ложь осознанно?
        - Мир вам, мой государь, - говорит Валерия, кланяясь: кем бы ни был Ларс, сейчас этот мальчишка, похоже, единственная сила, что может встать между ней и окружившими Мерцающий трон «птенцами».
        И не такой уж мальчишка, если учесть, что он сумел прорваться во дворец, несмотря на преторианские когорты в пространстве, Девятый легион в инсуле и все линии обороны Монтиса.
        - Ты знаешь, кто я? - На лице юноши поднимаются светлые брови. - Хотя да, сивилла. Что у вас происходит?
        - Мой государь, творится страшное, - начинает она. - В это трудно поверить…
        Услышав о «птенцах», Ларс удивленно хмыкает, но не переспрашивает - похоже, знает, кто это такие и насколько опасны. Лицо стоявшей рядом женщины не изменяется, только глаза ее становятся светлыми, почти белыми, а когда Валерия замолкает, супремус задумчиво произносит:
        - Похоже, она не придумывает.
        - И что? - Ларс поворачивает голову к ней. - Враг более опасен, чем мы думали?
        - Намного, - говорит супремус, - но это и в самом деле мало что меняет.
        - Мой государь, позвольте мне пройти в эмпориум, - вмешивается Валерия. - Необходимо как можно быстрее доставить информацию о том, что творится, на Арканус!

«И о том, что ты и вправду самозванец - тоже», - добавляет она про себя.
        Интересно, этот парень и в самом деле считает себя настоящим отпрыском Антея Основателя?
        Или он знает правду и все равно идет напролом?
        Или он сам ничего не значит, а его ведут кукловоды-люцифериты, из числа которых была и Альенда? Хотя нет, непохоже - приказы здесь отдает он, это видно и по глазам, и по голосу, и по манере держаться.
        - Никто не покинет дворец в ближайшее время, - качает головой Ларс, и Валерия понимает: не уговорить, не переубедить. - До момента, пока не решится судьба Империума. Предлагаю вам пойти с нами, подозреваю, что рядом со мной для тебя сейчас наиболее безопасно.
        Сивилла колеблется несколько мгновений - на самом деле выбора нет, она в той же ситуации, в какой попавший на стремнину гребец, ей надо держаться событий и не дать себе уйти под воду…
        - Хорошо, - говорит она. - Но сначала мне нужен врач… моя послушница истекает кровью.
        Глава 15
        Смерть завершает все.
        Выносит окончательный приговор.
        Уничтожает любые обязательства.
        Истребляет Кровь и Плоть.
        Но она же и начинает.
        Кодекс Империума, XII, 12
        Лежавшее на полу таблиния женское тело выглядело так, словно его жевали огромными тупыми зубами - одежда подрана в клочья, на торсе и бедрах вмятины, куски мяса вырваны так, что остались кровоточащие ямки.
        Уцелело только лицо, чистое и красивое, и копна золотых волос.
        - Хм, очень похожа, - сказал Вальгорн, борясь с желанием плюнуть на труп. - Точно это она, а не гомункул?
        Ему ли не знать, на что способны искусники Фонса?
        - Она, мой государь, ухарь-бунтарь-пекарь, - ответил один из полуголых карликов. - Мы узнали ее запах, ошибки быть не может!
        Двоих большеголовых уродов Вальгорн впервые увидел пять минут назад, когда они приволокли тело. Вспомнил, что подобных тварей вроде бы держали во внутреннем дворе при Нервейге, но тут же забыл об этой мысли, поскольку сообразил, что они тоже из «своих», из причастных к великой тайне, как и Карелус.
        А значит - они ни за что не будут его обманывать.
        Хозяин Империума отчего-то плохо запомнил то, что произошло после того, как дворцовый управитель вытащил из-под туники пульсирующее «яйцо». Вальгорну вроде бы стало интересно, он протянул руки и взял эту штуковину, оказавшуюся успокаивающе теплой.
        Ощутил к ней нечто вроде родственного чувства… словно держал своего ребенка.
        Затем сознание на какое-то время отключилось, а когда он очнулся, то страх исчез, чувства и желания, обычно бушевавшие в душе словно лесной пожар, пригасли, а мысли стали вялыми, будто снулые рыбы. Лицо онемело, стало чужим, а окружающий мир помутнел, будто Вальгорн смотрел на него сквозь грязное стекло.

«Это скоро пройдет, - сказал тогда Карелус. - Верьте мне, мой государь».
        И владыка Империума поверил, всем существом почуял, что дворцовый управитель не сможет ему солгать.
        Страха, терзавшего сердце последнее время, больше не было, его сменила уверенность - все идет как надо, и нужно лишь совершить некоторое количество простых шагов, чтобы устранить все, что угрожает власти Божественной Плоти.
        - Да, Эльтирия… - протянул Вальгорн, поднимаясь с кресла. - Лишь теперь все.
        Она должна была сдохнуть год назад, в те дни, когда он только захватывал Мерцающий трон, но выжила и, как оказалось, только для того, чтобы сегодня погибнуть от рук собственных игрушек.
        Но откуда она взялась в покоях сивиллы?
        С этим еще предстоит разобраться…
        Лучше бы, конечно, карлики притащили ее сюда живой, можно было бы позабавиться, но тот из двоих, что говорил, вроде бы повыше и без шапочки, заявил, что бывшую фемину прикончили в горячке боя, когда уничтожали взбунтовавшихся преторианцев.
        Значит, так оно и есть.
        Дверь распахнулась, в таблиний шагнул Тевт, удивленно нахмурился при виде трупа и полуголых уродов. В душе Вальгорна шевельнулся неожиданно яростный, живой гнев, почти такой же, какой он чувствовал ранее - как смеет этот нахал врываться вот так?
        Но владыка Империума смирил себя - сейчас не время для ярости.
        - Что такое? - спросил он.
        - Во дворец проникли чужаки, - ответил новый префект претория. - Предположительно, это десант с того транснависа, что уничтожил эмпориум и приземлился.

«Божественная» когорта, попав под влияние Эльтирии, отказалась признать Тевта командиром, и подчинялись ему только воины «Варварской», да еще телохранители Вальгорна, уроженцы Волюнтаса.
        - Хм, ну так и что? - спросил хозяин Империума, чувствуя, как гнев вновь поднимает голову. - Уничтожь их, ведь у тебя достаточно сил, только предводителя притащи ко мне живым!
        Он знал, о да, он не сомневался, кто именно явился сегодня «в гости».
        Проклятый выскочка с Аллювии с горсткой сторонников!
        Они смогли прорваться ко дворцу - непонятно как, но наверняка не обошлось без предательства - и осмелились шантажировать войска на Монтисе уничтожением дворца и Мерцающего трона!
        - Позвольте, мой государь, этим займемся мы, - вступил в разговор карлик без шапочки.
        Тевт воззрился на него с неприкрытым изумлением - коротышка, обрубок человека, недостойный зваться мужчиной, ко всему прочему наряжен как извращенец, а лезет, да еще и как назойливо!
        - Слушаю вождя, но… - начал он.
        - Ларс знает нас, должен помнить и не считает нас врагами, - перебил префекта уродец.
        - Да, конечно, займитесь им, - сказал Вальгорн и посмотрел на Тевта: - Ты же уничтожь прочих бунтовщиков и тех, кто прилетел, и преторианцев, и найди беглую сивиллу.
        - Да, вождь, - неохотно кивнул префект.
        Он вышел из таблиния, следом утопали карлики, а хозяин Империума проковылял обратно к креслу.
        Какое непривычно тяжелое, непослушное тело, никогда он не чувствовал себя так, разве что в Скола Анимус, после целого дня напряженных тренировок… нужно отдохнуть, немного поспать, но нельзя закрыть глаза даже на полчаса, слишком много всего происходит.
        - Карелус, - прохрипел Вальгорн. - Вызови-ка доктора, мне нужен стимулятор…
        - Конечно, мой государь. - Горбун, неуловимо похожий на полуголых карликов, поклонился, и хозяин Мерцающего трона неожиданно обнаружил, что остался в таблинии один.
        Только маски на стенах, золотые, гипсовые и костяные лица…
        Ничего, они больше не внушают страха.

* * *
        Целер тряхнуло так, что Марибод с трудом удержался на ногах.
        - Что там, Индуциомар? - рявкнул он, обращаясь к капитану «Львиной пасти».
        - Попадание, но незначительное, без опасных последствий, - ответил тот. - Двигатель в норме, обшивка держит…
        Значит, все не так плохо, и предки все еще слышат нас.
        Марибод, как и положено вождю, находился в рубке, стоял на возвышении мостика, и полусфера над ним отображала координатную сетку в той степени, в какой ее можно показать с помощью двух измерений. Капитан, подобно прочим офицерам, находился в карталлусе, и они беседовали с помощью транслятора, ведь недостойно предводителю их-керимберов осквернять тело имплантами.
        Битва в инсуле Монтиса продолжалась не первый час и шла не совсем так, как планировалась.
        Нет, поначалу все было просто отлично - слаженная перлаборация, все признаки того, что их появление стало неожиданностью для вояк Империума, первые стычки, первые уничтоженные корабли. Разве что сил у врага оказалось намного больше, чем ожидал вождь, но это ничего, всех все равно не перебьешь.
        Транснависы гвардии, втянувшиеся в бой, двинувшийся Девятый легион.
        И атака второй группы точно в тот момент, когда и планировалось…
        Вот только «Фалько мальтуса» с Ларсом в ней не оказалось, а из лепета Армина - вот наградила же Судьба сыном-придурком! - Марибод, откровенно говоря, мало что понял.
        Отправились к Монтису заранее, в трюме сухогруза типа «Абдомен»?
        Зачем?! И почему об этом не сообщили ему, вождю их-керимберов, Острию Копья Судьбы?!
        Тогда Марибод был как никогда близок к ярости, едва удержался от того, чтобы не обвинить сына в предательстве и не повернуть назад, пока не поздно… Отрезвила мысль, что на самом деле уже поздно, даже если он сейчас отступит, а затем принесет Божественной Плоти искренние извинения, никто в них не поверит, и турригеры с гербом Империума на борту появятся в инсуле Керимбы.
        Оставалось только делать то, что вождь и его воины умели хорошо - сражаться.
        Передовые заслоны преторианцев, состоявшие из легких кораблей, они смяли, но затем в дело вступили орбитальные крепости и ракетные платформы, на поле боя возникли тяжелые транснависы…
        - Добавь скорости! Быстрее! - рявкнул Марибод, думая, что Ларс, юный подлец, обманом добившийся доверия на Керимбе, должен быть уже на Монтисе и биться за свое наследство.
        Если, конечно, не погиб…
        В любом случае, до подхода сил Девятого легиона остался стандартный час, и если за этот час победа не будет достигнута, то их-керимберам во главе с вождем предстоит отступать.
        Или умирать.
        Две метки погасли разом в первой атакующей группе - проклятые ракеты, быстрые и мощные, от них почти невозможно увернуться… Четвертая атакующая группа наткнулась на огромное поле-ловушку, потерь нет, но снизила скорость и вынуждена поменять вектор движения…
        А это значит - открытый, уязвимый фланг всего построения.
        - Дай-ка мне связь с Хлодием, - велел Марибод, собираясь вызвать командира второй группы.
        Надо бы слегка перестроиться с учетом возможного контрудара.
        - Да, сейчас, - отозвался Индуциомар. - Проклятье!

«Львиная пасть» рванула в сторону с таким ускорением, что только страховочные ремни удержали вождя на ногах. Он едва не прикусил себе язык, а выругаться не смог лишь потому, что из груди словно выдрало весь воздух.
        Неожиданно Марибод вспомнил себя ребенком, горластым пацаном, что вместе с другими бегал по коридорам Двора Судьбы, казавшимся тогда огромным, как целый мир. Однажды он залез на дерево, ветка подломилась, и будущий вождь шлепнулся с высоты метров пять.
        Ничего себе не сломал, но испытал тогда нечто схожее - болезненная ломота во всем теле, смешанная с невозможностью произнести хотя бы слово, и ошеломительная пустота в голове.
        Марибод успел бросить взгляд вверх, на координатную сетку…
        Проклятье, две ракеты на минимальной дистанции, в мгновениях полета!
        А через секунду раздался грохот, и все исчезло в ослепительном белоснежном пламени.

* * *
        Надменный вроде бы взгляд, чуть прищуренные светлые глаза, в которых плавает недоумение. Лорика сквамата, похожая на чешую исполинской рыбы, на поясе меч в ножнах и генератор защитного поля… щегольские калиги и шлем с разноцветными перьями на гребне, а налобник украшает символ когорты - треугольник из крохотных корон.
        Авлин эру Кайтор, командир «Божественных» преторианцев, откровенно не знал, как себя вести.
        - Э… ну… прошу простить, но все это выглядит очень странно, - пробормотал он. - Мой государь…
        Последние два слова трибун добавил после паузы, явно на всякий случай.
        - Я понимаю, - сказал Ларс. - Но давай-ка забудем об эмоциях и поговорим о деле. Готов ли ты выступить на стороне законного претендента на Мерцающий трон, пойти против узурпатора?
        Сейчас от слов зависит не меньше, чем от лучевых ружей и ракетных башен.
        - Я уже выступил против него, когда не приказал арестовать фемину, а затем и поддержал ее… - Эру Кайтор пожал плечами. - Прошу простить меня, мой государь… но вы и вправду тот, за кого себя выдаете? Из истории известны самозванцы, объявлявшие себя потомками Антея Основателя… в ваших жилах течет кровь ангелов?
        - Это определила одна сивилла, и готова подтвердить другая. - Ларс мотнул головой туда, где стояла крохотная старуха в алых одеждах, назвавшаяся сестрой Валерией.
        Да, по большому счету можно обойтись и силами их-керимберов, но зачем пренебрегать таким союзником? А что, если трибун Первой «Божественной» когорты передумает, решит, что еще не поздно искупить вину перед Вальгорном и вернуться на его сторону?
        Все же тот пока остается Божественной Плотью.
        Эру Кайтор побагровел, вопросительно глянул на сивиллу.
        - Сестра Альенда увидела в нем то, что должно отмечать истинного хозяина Империума, - сказала та с улыбкой, но Ларс поймал ее косой взгляд и с холодком в сердце понял: она видит, что он как раз и есть самозванец! Она знает!
        И если сейчас отделалась обтекаемой фразой, способной обмануть лишь прямодушного вояку, то в дальнейшем не умолчит, передаст в Антрум Ноктурна весть о том, кто он такой на самом деле!
        А этого допустить нельзя… по крайней мере до того момента, пока Ларс прочно не сядет на Мерцающий трон.
        - Конечно, да, - сказал эру Кайтор. - Прошу простить мои сомнения, я…
        - Забудь, - перебил его Ларс. - Сколько у тебя воинов и какие позиции занимает противник?
        Помимо Первой, во дворце находятся гвардейцы из Шестой «Варварской» когорты, и вот они остались на стороне Вальгорна, подчинились новому, назначенному из варваров префекту претория…
        Плюс телохранители Божественной Плоти, наемники с Волюнтаса.
        Ларс слушал трибуна и раздумывал - вся западная часть огромного комплекса в их руках, перекрыты пути для бегства, а эмпориум вообще разрушен, так что врагу остается только обороняться и ждать подкреплений.
        По всем расчетам, у нападающих есть примерно час, чтобы довести дело до конца.
        - Отлично, - сказал он, когда эру Кайтор закончил докладывать. - Сотник, ты где?
        - Здесь, - отозвался могучий их-керимбер.
        - Поступаешь под командование вот этого достойного воина, - приказал Ларс. - Авлина эру Кайтора. Понятно?
        - Да, - хмуро бросил сотник.
        - Тогда вперед, двинулись! Надо окружить покои узурпатора и взять его там!
        Ларс, честно говоря, не особенно поверил в рассказы сивиллы о «птенцах» Орлиного Гнезда - откуда они взялись через полтысячелетия после свержения Драмиция? Но вот Ультима отнеслась к словам Валерии очень серьезно, ну и на всякий случай необходимо учесть вероятность того, что у врага есть кое-что «в рукаве».
        Если верить хроникам и воспоминаниям, то «птенцы» были чудовищами, и чудовищами могущественными, и убить любого из них не проще, чем арахнида с Арундо.
        - Как думаешь, он не предаст? - спросил Ларс, когда эру Кайтор повел авангард вверх по широкой лестнице, а их-керимберы разделились на два отряда, и оба свернули в боковые проходы.
        - Не должен, - отозвалась его бывшая наставница. - Куда ему теперь деваться? Вальгорн не простит.
        Донесся треск лучевых ружей - авангард вступил в бой.
        Ларс поднес ко рту запястье с браслетом транслятора и спросил:
        - Гортатор, все в порядке?
        - Так точно, - отозвался находившийся на «Фалько мальтусе» Варего Тенд Примус. - Передачу вести продолжаем, небо чистое, возможности для слежения за наземными целями у нас минимальные, скажем так, но и тут, похоже, тихо.
        - Что в пространстве?
        - Сейчас, минуточку… Могу лишь сказать, что сражение продолжается, их-керимберы не отошли.
        Пока все шло по плану - Марибод и Армин отвлекли силы защитников инсулы, «Синий кит» приблизился вплотную к Монтису, а «Фалько мальтус» прорвался непосредственно к дворцу и взял тот на прицел.
        Тут, правда, начались всяческие сюрпризы, как приятные, так и нет…
        С одной стороны, Ларс не ожидал, что часть преторианцев перейдут на его сторону, а с другой, никто во всем Империуме не мог предположить, что меж союзников Вальгорна окажутся «птенцы» Орлиного Гнезда, вроде бы полностью уничтоженного пять веков назад!
        - Можно идти, впереди чисто! - крикнул с верхней площадки лестницы один из центурионов эру Кайтора.
        - Пойдем, - сказал Ларс, но успел сделать лишь несколько шагов.
        Некто белокожий, голый, похожий на огромного ребенка, выступил из сумрака у правой стены. Тут же рядом с ним появилось второе такое же существо, и прозвучал знакомый голос:
        - Тилли-бом, пьяный дом, он проснулся, гром-гром-гром!
        - Декстер? - спросил Ларс, не веря собственным глазам. - Синистер?
        Как братья-карлики сумели выжить, да еще и остаться во дворце, ведь новый хозяин Мерцающего трона должен был уничтожить их вместе с прочими обитателями внутреннего двора?
        - Это они! «Птенцы»! - крикнула сестра Валерия, и в голосе ее прозвенел гнев.

* * *

«Это безумие, - подумал Энхо. - Варвары сражаются с варварами в самом сердце Империума…»
        Их-керимберы и наемники с Волюнтаса.
        И на той и на другой стороне - преторианцы, братья по оружию, призванные служить лишь Божественной Плоти.
        - Пойдем, - скомандовал Ларс, и они двинулись вверх по широкой лестнице из серого мрамора.
        Соображал Энхо не очень хорошо, голова все еще кружилась, и поэтому он проморгал, как и откуда появились два маленьких уродца в красных трусах с серебряной бахромой.
        - Это они! «Птенцы»! - воскликнула шагавшая рядом с эру Венцем сивилла и начала пятиться.
        - Что? - спросил Ларс. - Вы?
        - Нет, это ложь, крожь-божь-нетрожь! - искаженным, фальшивым голосом завопил один из уродцев.
        Второй прыгнул вперед, протягивая руки, но на его пути оказалась Ультима.
        Голубой взблеск вибростали… визг, хруст… две тени сходятся вместе, отступают. Напавший на женщину коротышка отпрыгивает, шипя сквозь сжатые губы, а на груди его пламенеют два неглубоких пореза, по гладкой и белой, точно мраморной коже стекает алая кровь.
        Золотые глаза пылают злобой.
        - Кто ты такая? Скажи! - осведомился первый уродец, голова которого была не покрыта.
        Второй щеголял в черной шапочке.
        - Ага, разбежался. Узнаешь на Обратной Стороне, - ответила Ультима, и только в этот момент Энхо выпал из ступора, сообразил, что у него в руках лучевое ружье и что глупо вот так стоять.
        На этот раз коротышки атаковали вдвоем.
        Эру Венц нажал спуск, луч поразил только воздух и вонзился в стену. Развернулся, пытаясь поймать в прицел невообразимо подвижную цель, и обнаружил, что уродец в черной шапочке стоит рядом и вроде бы даже улыбается.
        Эти двое, несмотря на нескладное сложение, двигались с неимоверным проворством.
        Энхо замахнулся, чтобы ткнуть прикладом, но получил такой удар в грудь, что затрещали ребра. Отлетел назад, шарахнулся спиной об пол, от боли брызнули слезы, и на мгновение вокруг потемнело.
        Сумел перекатиться на бок, кое-как встать на колени - перед глазами все плыло, в багровом тумане мелькали силуэты, слишком быстрые, чтобы их можно было разглядеть. Кто-то заорал, но вопль оборвался, сменившись судорожным всхлипом, раздался мягкий плеск, словно ведро простокваши вылили на пол.
        - О Превознесенный… - Эру Венц оперся на лучевое ружье, чтоб встать, и у него получилось, правда, ствол погнулся.
        Рядом валялся безголовый труп Порго, серый комбинезон покрывали ошметки красной и бурой слизи. Чуть дальше лицом вниз лежал Симс, и его затылок был смят в кровавую кашу, из нее торчали осколки кости. На нижних ступеньках виднелись трупы четырех их-керимберов, приставленных к Ларсу сотником в качестве персональных телохранителей - изуродованные, смятые, жуткие.
        - О Превознесенный… - повторил Энхо.
        Схватка на лестнице шла к завершению - один из уродцев лежал, практически разрубленный на части, конечности его подергивались, словно лапы умирающего паука, другого Ларс и Ультима теснили вверх, виброклинки так и мелькали, но тот, безоружный, ухитрялся отступать и даже парировать удары, а порой и контратаковал сам.
        Эру Венц перешагнул через Порго и зашагал вверх - он может стрелять, он должен помочь…
        - Зачем, Декстер, зачем вам Вальгорн? - спросил Ларс, и Энхо сообразил, что все закончилось.
        Два меча вонзились туда, где у людей находится сердце, но коротышка все еще жил, хотя и опустился на колени - бока его вздымались, лицо кривилось от боли, кулаки сжимались и разжимались.
        - Ты не поймешь… - ответил он. - Никто не поймет… тот, кто не постиг единства…
        Ультима ударила широко, с оттяжкой, брызнула густая, как сок вишни, кровь.
        Урод, бывший, если верить сестре из Антрум Ноктурна, самым настоящим «птенцом», умер.
        - Мерзость, мерзость, мерзость… - прошептала Ультима, содрогаясь всем телом. - Невероятно… сивилла ничего не придумала… откуда они только вылезли, ведь даже в годы Войны Сердец о них не было слышно!
        - Сивилла? - Ларс сплюнул, и упавшая на ступеньку слюна оказалась красной. - Кстати, придется ее убить. Давай-ка…
        Энхо решил, что ослышался.
        Невозможно, не мог такое сказать тот, кто собирается управлять Империумом, сидеть на Мерцающем троне, именоваться Божественной Плотью, принимать поклонение миллиардов!
        Но Ларс это сказал.
        - Нет! - Энхо показалось, что он кричит, но на самом деле он еле шевелил губами. - Вы не можете… это подло… вы же сказали, что ей рядом с вами будет безопаснее всего… Так нельзя!
        Ультима обернулась - черные как смоль глаза на осунувшемся лице.
        - Честный юноша, - произнесла она.
        Ларс хмыкнул, поднятый виброклинок в его руке блеснул, точно вырезанный из бирюзы. Напомнила о себе боль, Энхо шатнуло, а когда он восстановил равновесие, то уроженец Аллювии был уже рядом.
        К старой боли прибавилась новая, в животе, и поползла вверх, раздирая плоть.
        Эру Венц опустил глаза и увидел, что вибросталь режет его тело, по серо-голубому клинку текут алые струйки.
        - Зачем? - спросила Ультима, и голос ее донесся словно издалека.
        - Так надежнее, - ответил Ларс. - Никто не увидит, никто не узнает.
        Ноги Энхо подогнулись, и он упал, ощутил холод мраморных ступеней, что-то мокрое под рукой. Свернулся в клубок, словно ребенок в утробе матери, не ощущая ни злости на того, кто его убил, ни страха, только облегчение, что все наконец закончится… не худшим образом.
        А потом стало темно.

* * *
        Видя лицом к лицу тех «птенцов», что убили Эльтирию, сестра Валерия испытывает постыдный для сивиллы страх - животный, ослепляющий, заставляющий корчиться ужас. Она отступает за спины мужчин, а затем и вовсе выскальзывает в одну из боковых дверей, покинув лестничную площадку.
        Там и прислоняется к стене, мелко дрожа и вслушиваясь в звуки схватки.

«Мы никогда не готовились встретиться с подобной опасностью, - думает она. - Никто не мог помыслить, что Орлиное Гнездо вернется… а ведь против него бессильны самые надежные наши инструменты - ирунаре, а также накопленные человечеством знания».
        Что они против того, кто человеком быть перестал даже биологически?
        А тот, кто называет себя Карелусом, рассчитал все очень верно - рядом с Божественной Плотью безопаснее всего, ведь он сам тоже не подвластен ирунаре, а значит, никто из Антрум Ноктурна ничего не заподозрит, а рано или поздно появится шанс повлиять на очередного хозяина Мерцающего трона, соблазнить его симбиозом с эргом.
        Вскрики, топот и лязг затихают, доносятся голоса - Ларс, женщина-супремус и еще кто-то.
        Неужели бой закончен и «птенцов» убили?
        У Валерии мелькает мысль не возвращаться на лестницу, поспешить по коридорам к эмпориуму - плевать, что юный претендент в императоры запретил ей полеты, сивилла отвечает только перед сестрами с Аркануса и должна передать туда информацию…
        Но потом она ее отвергает.
        Нет, это могут воспринять как предательство, и ни к чему портить отношения с новым хозяином Империума, да еще и единственной силой, что в состоянии остановить
«птенцов»…
        Кто знает, сколько их всего?
        Валерия выбирается на лестничную площадку одновременно с отрядом варваров, находившихся в арьергарде и не успевших принять участие в скоротечной и беспощадной схватке.
        Ларс стоит на ступеньке, те, что ниже, залиты кровью и завалены трупами: двое
«птенцов», преторианцы и их-керимберы, флотские офицеры в серых комбинезонах. Рядом с самозванцем топчется женщина-супремус, и, судя по не совсем уверенным движениям, она ранена.
        - Вперед, время ждать не будет, - говорит Ларс, нетерпеливо взмахивая рукой.
        - Но как же наши соратники? - спрашивает командир варваров, невысокий, но очень широкоплечий.
        - Их мы похороним потом, как положено, - голос юноши звучит уверенно и жестко. - Но сначала - победа!
        Этот парень хоть и не обладает кровью ангелов, командовать умеет.
        И они шагают вверх по лестнице, туда, где, судя по треску, шипению и вскрикам, авангард вновь вступил в бой. Сестра Валерия не лезет вперед, остается в самом конце колонны - рисковать ей смысла нет, а если сивилла понадобится, то ее найдут и позовут.
        Поэтому она ничуть не удивляется, обнаружив женщину-супремуса рядом.
        - Что-то не так? - спрашивает Домина Каос, внутренне подбираясь.
        По соседству находится существо, не менее опасное, чем любой из «птенцов», но вроде бы принадлежащее к человеческому роду.
        - Могла бы и догадаться, сивилла, - отзывается женщина-супремус. - Все просто.
        Догадка бьет Валерию, подобно вонзившейся в макушку молнии, и она вздрагивает - Ларс знает, что он не потомок Антея Основателя и ему не нужно, чтобы еще кто-нибудь знал это, особенно сейчас, пока он еще не император, а всего лишь претендент на Мерцающий трон.
        Бежать? Не выйдет.
        Сражаться? Бессмысленно.
        - Вы передадите всю информацию об этих «птенцах» на Арканус? - спрашивает она шепотом.
        - Да, - отвечает женщина-супремус. - До встречи на Обратной Стороне.
        Один из шагавших впереди их-керимберов оборачивается, бросает на них удивленный взгляд.
        Валерия зажмуривается, и в тот момент, когда виброклинок входит в ее плоть, видит младшего брата - не солидным седым мужчиной, каким он был пять лет назад, во время ее визита на родную планету, в Таэдаполис, а ребенком, насупленным мальчуганом с встрепанными черными волосами.
        Холод и тьма поглощают ее, нечто похожее на ирунаре.
        Вот только нет рук сестер, чтобы вынырнуть обратно к жизни…

* * *
        - Мой государь! Мой государь! - назойливый голос ввинтился в уши, причиняя боль, и Вальгорн неожиданно обнаружил, что задремал прямо в таблинии, за рабочим столом.
        - Что?.. - спросил он, поднимая тяжелую, как с похмелья, голову.
        Перед глазами все плыло и двоилось, так что он с трудом опознал замершего на пороге Карелуса.
        - Надо уходить, мой государь, мятежники скоро захватят эти помещения, - сказал горбун, нервно оглядываясь.
        - А мы что… как же так? - пробормотал Вальгорн, с трудом ворочая тяжелым языком.
        - О, воины доблестного Тевта сражаются, но они пока не в силах остановить врага, - доложил Карелус. - Ничего, верные Божественной Плоти части должны прибыть в течение часа, и тогда ситуация изменится. Но сейчас, мой государь, нам нужно уходить, отступать куда-нибудь за тронный зал, в восточное крыло.
        Через приоткрытую дверь доносился характерный треск лучевых ружей, тянуло горелым.
        - Да, конечно, - Вальгорн поднялся и осознал, что тело слушается отлично, так же как раньше.
        Заторможенность, тяжесть в мышцах и онемение - все исчезло.
        Короткий сон освежил его.
        - Идем, - сказал он.
        В вестибюле перед таблинием обнаружились шестеро телохранителей с Волюнтаса. Старший рыкнул что-то, не дожидаясь приказа, и они кольцом выстроились вокруг Вальгорна, зашагали вместе с ним.
        Вниз по лестнице, затем через Большую Анфиладу, в обход тронного зала…
        Когда добрались до нижних ступеней, позади громыхнуло так, что качнулись стены.
        - Хм, что это еще? - пробормотал Вальгорн, оглядываясь.
        Накатила злость - он в своем дворце, на своей планете, в своем Империуме, но вынужден отступать и прятаться, а хозяйничают здесь наглые чужаки во главе с аллювианским выскочкой!
        - Плазменные гранаты, - отозвался старший телохранитель. - У нас есть на крайний случай.
        Похоже, крайний случай действительно наступил.
        Целиком и полностью Вальгорн осознал это, когда они вступили в Большую Анфиладу. Шагавший впереди варвар неожиданно остановился, так что хозяин Империума налетел на него.
        Не успел выругаться, как его схватили и швырнули на пол.
        Сверху зашелестело, синий луч вонзился в стену прямо над Вальгорном.
        - Огонь! - рявкнул старший телохранитель.
        Вальгорн перекатился в сторону, оказавшись рядом с Карелусом, и поднял голову.
        По ним стреляли спереди, а это значит, что дорога через Большую Анфиладу перекрыта, и нужно либо прорываться, но сделать это будет очень трудно, либо отходить…
        - Мой государь, что вы прикажете? - спросил горбун.
        - Назад! - гаркнул Вальгорн. - Отступаем!
        Не время поддаваться гневу и очертя голову лезть под залпы лучевых ружей… Нужно оторваться от врага, дождаться подмоги, и затем уже показать, кто здесь хозяин.
        - Назад! - повторил он, но варвары-телохранители словно не услышали.
        Сам отполз еще на несколько метров и только после этого встал - прикрыт выступом стены, здесь в него не попадут. Вытащил меч из ножен, и голубое сияние лезвия из вибростали наполнило душу уверенностью - он не погиб двадцать один год назад, когда Нервейг уничтожил всех родичей, и не умрет сейчас, ведь теперь он сам стал Божественной Плотью и способен защитить себя.
        - Отходим! - скомандовал старший из телохранителей, но послушались его только двое.
        Остальные были мертвы или ранены настолько тяжело, что не могли двигаться.
        Еще один воин с Волюнтаса, тот, что пошел вперед, погиб через несколько мгновений. Вступил на лестничную площадку, а в следующий миг отлетел в сторону, и там, где он стоял, появилась невысокая женщина с двумя виброклинками в руках и в заляпанной кровью одежде.
        - Ты еще кто? - воскликнул Карелус, загораживая Вальгорна собой.
        - Такой же реликт, как и ты, тварь, - сказала женщина, - или, если хочешь, я та, кто убьет тебя, точно так же, как убила твоих братьев…
        - Тыы? - прошипел дворцовый управитель искаженным от ярости голосом.
        Он нагнулся, и горб на его спине будто лопнул, балахон затрещал, показалось нечто похожее на сизые перепончатые крылья. Карелус прыгнул вперед, женщина ударила перед собой крест-накрест и отскочила в сторону, не давая удлинившимся рукам вцепиться ей в шею.
        Увернулась от новой атаки, но на горле у нее остались три кровоточащие царапины - след от когтей.
        - Держите тыл! - приказал Вальгорн, собираясь броситься на помощь.
        Он знал, чувствовал, что не может бросить Карелуса, должен защищать его, как своего ребенка.
        Женщина и дворцовый управитель двигались так быстро, что только выучка Скола Анимус помогала Божественной Плоти следить за ними - выпад, удар кулаком, меч вспарывает одежду на боку горбуна, хлещет кровь, брызги летят в стороны, клацанье зубов, впившихся женщине в плечо, и пылающий виброклинок со звяканьем падает на пол…
        Самое время вмешаться.
        Вальгорн сделал все, как учили, и не посрамил наставников.
        Его лезвие вонзилось женщине в сердце, но та почему-то не умерла сразу.
        - Ага, разбежался, - прохрипела она, плюясь красным, после чего воткнула оставшийся у нее меч Карелусу под подбородок так, что лезвие прошло через мозг и вылезло из макушки.
        Дворцовый управитель завизжал, рванул в сторону, тяжело ударился о стену.
        - Не худший вариант… - выдавила женщина, сделала шаг к отступившему Вальгорну, и только затем упала.
        Горбун, оставшийся без горба, но теперь мало похожий на человека, рухнул рядом с ней, забился в судороге.
        - Готов, - сказал старший из телохранителей, когда корчи стихли.
        Глядел варвар на дворцового управителя без страха, только с удивлением.
        - Хм, похоже, - проговорил Вальгорн, испытывая непривычные для себя чувства - печаль и горечь потери. - А значит - нам нет смысла задерживаться, пошли дальше… вперед, в тронный зал.

* * *
        Спокойное, умиротворенное лицо, и забрызганные кровью губы, аккуратная рана в груди, и еще несколько, оставленных не мечом, а зубами, когтями и пальцами, что обрели прочность стали. И рядом - жуткая перекошенная физиономия, сквозь прорехи в одежде видна сизая кожа в редких чешуйках, разбросаны крылья вроде тех, что бывают у летучих мышей, слишком маленькие, чтобы летать с их помощью, из головы торчит виброклинок.
        Ларс стоял над трупом Ультимы и испытывал нечто вроде облегчения.
        Бывшая наставница погибла сама, а это значит, что ему не придется убивать ее, как того же Энхо.
        - Прием! - пискнул транслятор на запястье голосом Варего.
        - Да? - Ларс поднес руку к губам. - Что там?
        - Замечены многочисленные воздушные цели, карпентумы класса «Рубер» и «Аенеус», в зону поражения не входят, приземляются на ее границе, - доложил гортатор «Фалько мальтуса». - По всей видимости, это преторианский десант, время подхода к дворцу - примерно сорок минут.
        - Ничего, мы успеем, - сказал Ларс.
        Да, остались в пределах громадного здания очаги сопротивления, но их-керимберы и воины эру Кайтора должны их подавить, а узурпатор - теперь иначе называть его просто нельзя - направился в сторону тронного зала, откуда он никуда не денется.
        Но кто бы мог подумать, что так все обернется?
        Декстер и Синистер, братья-карлики из внутреннего двора - «птенцы» Орлиного Гнезда! Ведь он жил рядом с ними почти месяц, но ни разу не заподозрил, что имеет дело не с людьми!
        А еще и Карелус, горбатый управитель… и в самом деле, гнездо.
        - Пошли, - приказал Ларс, и они зашагали «по следам» Вальгорна, по тому коридору, что ведет в тронный зал.
        Когда открылось исполинское, погруженное в сумрак помещение, ряды сидений в амфитеатре и Мерцающий престол, уроженец Аллювии вспомнил тот момент, когда впервые попал сюда - грохочут барабаны, верховный понтифик машет ножом, и Божественная Плоть жует плоть обычную, человеческую…
        С того дня не прошло и года, а кажется, что целая жизнь.
        Ларс изменился, из юнца, почти ребенка, стал мужчиной… претендентом на власть над Империумом.
        - Стоять! - велел он, вскидывая руку.
        Вальгорн был здесь - в центре жертвенного круга, тут же лежали трупы двух телохранителей, а со всех сторон наступали преторианцы из «Божественной» когорты.
        - Мой государь! - воскликнул Авлин эру Кайтор. - Мы готовы лишить узурпатора жизни!
        - Ублюдок! Так ли ты говорил раньше?! - выплюнул Вальгорн.
        Он за прошедшее время не изменился, та же бритая наголо голова, темные беспокойные глаза, рыжая бородка, того же цвета две косички на затылке, и клинок не дрожит во вскинутой руке.
        - Мой государь… - начал трибун.
        - Эй, ты, безродная тварь! - рявкнул Вальгорн, глядя на Ларса. - Рискнешь выйти против меня или дашь этим подлым гнидам, предавшим своего повелителя, пристрелить меня?
        Он обучался в Скола Анимус, не слабак и не трус и, если верить Валерии, еще и
«птенец», так что разумнее отдать приказ, и десятки лучевых ружей оставят на песке дымящийся труп…
        Но тогда сам Ларс и все, кто находился тут, запомнят, что он испугался.
        - Я иду, - сказал он, поднимая меч. - Освободить дорогу!
        Вальгорн оскалился и бросился в атаку, едва уроженец Аллювии вступил на желтый песок. Столкнувшиеся мечи высекли сноп искр, запястье Ларса обожгла боль, он едва не потерял равновесие.
        Да, это не учебный поединок, хотя и противник не столь быстр, как Ультима…
        Но сумел же он ее убить!
        Сшибка, затем они расходятся, виброклинки так и мелькают, а время словно замедлилось, в каждую обычную секунду втиснули по дюжине дополнительных - руки и ноги работают самостоятельно, вне всякого контроля сознания, и комбинация выстраивается сама: да, на это враг обязательно купится, такого ему не могли показать…
        Удар, удар, удар…
        Ларс парировал еще один выпад, на этот раз очень спокойно, продуманно, атаковал сам, ударил параллельно земле. Вальгорн перескочил через лезвие, глаза его полыхнули торжеством - как же, враг сглупил, открылся…
        Бывший хозяин Империума не мог знать, что это обманный трюк.
        Вибросталь разрезала Божественную Плоть с той же легкостью, как и обычную. Замахнувшийся Вальгорн удивленно глянул вниз, дернулся в сторону, хотя было уже поздно.
        - Нет… но как? - спросил он, пятясь.
        - А вот так, - ответил Ларс, наступая.
        Вальгорн развернулся и, прихрамывая, ринулся бежать - к краю жертвенного круга, затем на возвышение и к Мерцающему престолу, что приглушенно светился в сумраке.
        Ларс догнал его и ударил, целясь острием в затылок.
        Вальгорн извернулся, и виброклинок вошел в висок, легко пробил кости черепа. Бывший правитель Империума упал вперед, прямо на трон, раскинув руки, точно пытался схватить его и унести с собой на Обратную Сторону. Багровая жидкость из его ран потекла по сотням драгоценных камней, кровь ангелов омыла Мерцающий престол, заструилась по его бокам.
        - Все, - сказал Ларс, опуская меч.
        - Аве, Кесарь! - воскликнул Авлин эру Кайтор и преклонил колено.
        Мгновением позже то же сделали остальные преторианцы.
        В тексте использованы:

«Так говорил Заратустра» Фридриха Ницше (перевод Ю. М. Антоновского).
        Шахматная партия, сыгранная Эмануэлем Ласкером и Хосе-Раулем Капабланкой 18 апреля
1922 года.