Я сделаю это для тебя Салма Кальк
        Магический XVIII век #03
        Тайна старой крепости раскрыта, и тот, кто был в ней заключён, отправился своим путём. Но за зачистку территории нам с Анри предложили выполнить по одному любому желанию. Я назвала своё, он - пока нет.
        Я чувствую, что впереди нас ждёт нечто такое, для чего понадобятся все силы - и наши обычные, и волшебные.
        Мы из разных миров, но у нас отлично получается решать проблемы вместе. И сейчас нам снова придётся сделать это вместе - друг для друга.
        Я сделаю это для тебя
        Пролог
        Из дневника Асканио Астальдо Нери.
        Наконец-то весна.
        Во всех приличных землях уже давно лето, а здесь - несмелая весна. Май месяц завершается, а только лишь листики на деревьях появились, и самые первые цветы. Они очень странные - жёлтые или лиловые, мохнатые, растут кучками. Я никогда не встречал таких раньше.
        На огромном озере всё ещё держится лёд. Он уже трескается и у берегов, и дальше, а ветер то и дело гоняет большие ледовые поля в разные стороны. Местные говорят, что скоро поверхность очистится, и можно будет спускать корабли на воду.
        После нашего похода в старую крепость прошло три с лишним месяца. Об Анри и его маркизе нет никаких вестей. Это очень удручает, потому что как мы все в крепости привыкли жить под его рукой, так же деревенским отчётливо недостаёт маркизы. Оба они управляли незаметно, но очень хорошо, при них жизнь катилась, как хорошо смазанное колесо. Теперь же то и дело вылезают то ямы, то ухабы.
        Жак Трюшон хороший командир, но там, где Анри решал вопрос двумя словами, ему приходится торговаться и убеждать. Он справляется, но каждый день поминает Анри и недоумевает, куда тот пропал.
        Северин совсем переселился жить вниз, в дом маркизы. Он говорит - дом нужно защищать, мало ли что. А на некроманта не вдруг полезут, даже если не побоятся солдат. Это верно, он прав.
        Советник Астафьев не дожил до весны. Даже госпожа Евдокия не смогла спасти его, наверное, потому, что он отправился на битву с демонами раненый. Или потому, что натворил в жизни много лишнего - так сказал господин Лосев, тот здравствует и пишет мемуары.
        Камердинер советника, который сбежал накануне нашего похода, был найден местными, когда развеялся туман. Вероятно, кони испугались чего-то в тумане и понесли, влетели в гряду торосов, переломали ноги, перевернули сани. И камердинер, и проводник, и кони были мертвы, когда до них дошли деревенские рыбаки.
        А местные молодые люди, которые ушли рыбачить и потерялись, нашлись все, живые и здоровые.
        Здешний святой отец Вольдемар внимательно выслушал нас, когда мы вернулись из-за перевала. Он огорчился, что с нами нет Анри и маркизы, но был рад, что все остальные вернулись живыми. Почему-то обо всех деталях операции знала только здешняя нежить, прозываемая Алёнушкой, а она не расположена беседовать с мужчинами. Поэтому она рассказала госпоже Евдокии и госпоже Ульяне, а те уже повторили святому отцу и всем прочим.
        Шаман Каданай не так давно откочевал вместе со своими людьми обратно, туда, где обычно живёт. Но обещал вернуться следующей зимой.
        Все мы ждём Анри. И маркизу тоже. И очень надеемся, что они вскоре появятся.

* * *
        - Именем Франкийской республики! Гражданин Эжен дю Трамбле приговаривается к смертной казни, как пособник бывшего короля Рогана! Казнь свершится завтра на рассвете во дворе Бастиона!
        - Слышь, что говорят. Я думал, он откупится, был же один из первых богатеев.
        - А вот как вышло, ничего его не спасло, никакие деньги.
        - Куда там откупится, так всё заберут! Придут и заберут, и не спросят - его деньги, или нет.
        - Да ладно вам, он же после того, как его ведьму-матушку в ссылку отправили, жил будто у тестя из милости! Карета облезлая, кони тощие!
        - Да это она, маркиза дю Трамбле, забрала в ссылку все богатства покойного мужа! И ни монеточки ему не оставила!
        - Как бы она забрала, сам подумай, в ту ссылку знаешь, как уходят? С одной сменной рубахой! В эти их порталы и не протиснешься иначе!
        - А ты будто видел!
        - Видел один раз, я дрова возил в Академию! Там на дворе и видел - прямо из ничего человек выскочил! Туда никакие сундуки не затащить!
        - Лучше подумай о превратностях судьбы, как бы сказал наш покойный святой отец! Был чуть не первый богач королевства, а сейчас что? Отец помер ещё при короле. Мать отправили в ссылку, где она тоже померла уже, наверное, там, говорят, долго не живут. Деньги тю-тю. Жена в родах богу душу отдала. И теперь самого вот-вот казнят. И стоило пыжиться и жить?
        - Ну иди повесься тогда, раз такой умный! Священников нет, значит, это теперь не грех.
        - Дурак, грехи всегда есть, они сами по себе, а не от священников.
        - За языком своим смотри, а то и тебе наваляют за измену, и нам всем за компанию! Нашёлся умник - говорить про то, что грехи да что не грехи! Наше дело - работать и помалкивать, тогда, может, спасёмся.
        - А может и нет.
        - Типун тебе на язык! Всё, пошёл я.
        - На казнь-то посмотреть завтра пустят?
        - А тебе оно надо? Сильно свербит? Скольких уже пересмотрели, разве с того стало лучше жить? Нет? То-то. Ладно, бывайте.
        - И ты бывай.

* * *
        Алексей Кириллович Лосев за жизнь настолько привык к переменам, что уже нисколько не удивлялся, когда они приходили снова и снова. И нередко - к худшему, тех разов, когда перемены случались к лучшему, было на его памяти всего ничего. Только, значит, приспособишься к тому, что вокруг тебя, так сразу оно и пошатнётся. Если вовсе не обрушится.
        Так и теперь. Жили - не тужили, но понемногу всё посыпалось, как камешки из фундамента. Дом вроде ещё держится, но стоит его снаружи чутка подтолкнуть - и рассыплется, и поминай, как звали.
        Трясения земли в этих неблагополучных краях встречались. И как рушатся такие вот непрочные дома, Лосев видел своими глазами.
        Когда прошлым летом корабль привёз из губернского города Сибирска франкийских ссыльных, Лосев удивился. Обычно их доставляли напрямую в крепость, и в деревне они показывались лишь по большой нужде - то есть, когда испытывали недостаток в пропитании. Тут же оказалось, что прямо целый принц, дядя короля, прибыл в тихую Поворотницу, с ним его друзья-маги и не с ним, но тем же кораблём - маркиза дю Трамбле, ярчайшая звезда их прежнего царствования, фаворитка короля Луи на протяжении двадцати с лишним лет. Вот так не свезло - подумал тогда Лосев. А потом началось.
        Сначала - нежить в доме графа Ренара. Потом тёмная тварь, которая развела эту нежить. Потом попытки захватить франкийский дом - неумными людьми, умные бы нарываться не стали. Потом попытка нападения в самую длинную ночь. А потом - и вовсе туман из-за перевала.
        Даже приезд Ваньки Астафьева ловко вписался в эту историю - он, конечно, гнида пакостная, первостатейная, и тут тоже навредить успел, но после рассказали, что и польза от него тоже случилась. Всё не зря небо коптил, можно сказать - погиб героем, от ран, полученных в битве с прислужниками красноглазого демона - так выходило по рассказам Дунюшки, а та узнала от Алёнки, особы неживой, но от того не менее деятельной. Эту особу когда-то привезли в Поворотницу супротив воли, тут она и концы отдала, да как-то нехорошо, что стала ходить по деревне да уводить мужиков, что вежества не имели и дело с ней вели, как с другими деревенскими бабами привыкли. За что и поплатились, ибо просто так с той стороны не утекают, и мощь у той Алёнки в руках была весьма значительная. Теперь, правда, уже не по берегу с фонарём ходит, а по улицам, и смотрит - не творит ли кто какого непотрбества. Говорят, теперь мужики стали меньше жён да детей гонять, потому что на ту Алёнку и её гнев нарваться никому не хочется. Отче Вольдемар, конечно, каждое воскресенье говорит, как вести себя надобно, ну да тот только говорит, а эта и
увести может, да туда, откуда сам никак уже не вернёшься.
        И если бы не та Алёнка - в деревне было бы совсем худо. После того, как ушёл туман, народец как сбесился. Все решили почему-то, что за перевалом и непосредственно в старой крепости скрыто немалое сокровище, и повадились туда ходить. В крепость, правда, не попал ни один, никто не похвалился, что удалось найти и отпереть невидимые ворота - кроме тех, кто ходил на бой с демоном и его прихвостнями. А те помалкивали. И на прямые обвинения в том, что сокровище принесли, и не делятся, ничего не отвечали. А если верить рассказам, то и сокровища там никакого не было.
        А для того, чтобы утихомирить злые языки, отчётливо недоставало веского слова главных, как понимал Лосев, героев - генерала Монтадора, и маркизы дю Трамбле. Однако, те как сгинули, и уже который месяц не возвращались. Хоть Алёнка и сказала, что вернутся, и надо ждать, надежда на их возвращение таяла с каждым днём.
        Но Алексей Кириллович всё ещё надеялся на чудо.

* * *
        В Магической Академии Паризии, в кабинете ректора за круглым столом сидели люди. Их было пятеро - герцог Бенедикт де Вьевилль, седовласый маршал, переживший двух королей, недавно ставший герцогом Жан-Антуан де Саваж, недавно ставший маркизом Анатоль де Риньи, Максимилиан де Роган, кузен покойного короля Луи, и собственно ректор Лионель Дюваль. Этот последний и начал разговор.
        - Что будем делать, господа? - он обвёл тяжёлым взглядом сидевших. - Стражу в Бастионе сменили в очередной раз, теперь это верные новой власти люди. Все командиры отрядов лично присягали Национальному собранию, они неподкупны. И они отлично умеют пользоваться антимагическими артефактами. Прорваться и захватить крепость быстро и незаметно не выйдет. Есть ли у нас силы на штурм?
        - Если бы у нас была фигура, за которой безоговорочно пошла бы армия, - вздохнул Вьевилль.
        - А вы, герцог? - вскинул голову Максимилиан де Роган, самый молодой среди них.
        - А мне уже припомнили все мои попытки навести порядок, что я предпринимал в последние лет пять, - поморщился тот.
        - А мне теперь до смерти будут припоминать пушки и магический огонь, которыми я встретил толпу, пришедшую брать дом на улице Сент-Антуан, - невесело усмехнулся Саваж. - Но я, знаете ли, не умею иначе во время беспорядков.
        - Анатоль, нам остаётся только пустить вперёд вас. От вашей силы не спасёт обычная защита.
        - От меня спасёт заговорённая пуля, - пожал плечами некромант.
        - Но когда толпа пришла в Зелёный замок, вы как-то отправили их восвояси, - Максимилиан смотрел на некроманта с восхищением.
        - Я спросил, понимают ли они, с кем пришли воевать, - де Риньи смотрел на огонь свечи. - И что за доспех на них, который защитит не от пули и не от ножа, а от самой смерти, - грустно улыбнулся тот. - И то, знаете, не все услышали, пришлось избавить ту толпу от пары самых рьяных вожаков. Впрочем, вы тоже отстояли Лимей, - некромант поклонился молодому человеку.
        - А что, я должен был смотреть на них, по-вашему? - скривился тот. - Я уверен, в Лимей эту толпу привлекло не сколько желание мстить Роганам за все неудачи последнего царствования, сколько желание грабить. А я никак не могу потворствовать такого рода желаниям.
        - Абсурд - мы должны спасти юного принца Луи, раз не смогли спасти его отца, а мы сидим тут и рассуждаем, - лицо Саважа исказила гримаса. - Мы, которые клялись защищать, и быть опорой трона. Если верить доверенным слугам, принц тяжело болен, и времени у нас немного.
        - Куда запропастился ваш отец, Максимилиан? - спросил Вьевилль. - Он не отвечает на магические вызовы уже очень долго.
        - Там же аномалия, - вздохнул молодой человек.
        - Вот именно - там, - сказал Дюваль. - Это значит, что он не может связаться с нами, а мы с ним - иногда можем. Сейчас связь будто возможна, но он не отзывается.
        - Кто там с ним? Кого ещё можно позвать? - спросил Вьевилль.
        - Рогатьен? Кто хорошо знает его камердинера?
        - Фелисьен. Где Фелисьен, подскажите? - спросил де Риньи у Максимилиана.
        - Скорбит, - вздохнул тот. - Он никак не может простить себе, что не спас ни одного из двух сыновей своего короля. Молится на могиле, и не желает никого слушать. Из склепа выходит только немного поспать и чуть подкрепиться.
        - Кто-то из его соратников отправился с ним, - вздохнул Вьевилль. - Меня тогда не было в столице, я не знаю. А вы, Дюваль? Кто их отправлял?
        - Меня тоже не было, и сейчас я думаю, что это неспроста. Потому что сейчас мы имеем - что? Тяжело больного принца семи лет в Бастионе и брата его деда где-то на краю света, - вздохнул Дюваль. - И всё.
        - Хорошо, хоть принцессу отправили в Видонию загодя, - заметил Вьевилль.
        - Надо было отправить обоих детей.
        - Его величество не очень-то желал слушать.
        - И где теперь его величество? И мы все будем там же, да ещё - как не сдержавшие клятву.
        - Давайте попробуем позвать Монтадора все вместе. Вдруг у нас получится? Без настоящего приличного Рогана нам дальше будет очень сложно. Роганы - это символ.
        Пять голов склонились над лежащим на столе зеркалом…
        Часть пятая. Семь дней
        1. Один шаг до прихожей со шкафом
        Один шаг… и из подземелья где-то под горой мы оказались… где?
        В квартире. В обычной, нормальной человеческой квартире. Прихожая - с вешалкой для одежды и зеркалом. На полу линолеум. Выключатели. Светодиодная лампа включилась на потолке. Слева двери в гостиную, впереди ещё дверь, и коридор направо.
        Я первый раз в жизни вижу эту квартиру, но - это квартира моего мира и моего времени. Я стою на пороге, смотрю - и у меня текут слёзы.
        - Эжени, где мы? Почему ты плачешь? Что случилось? Что это за странное место? - конечно же, мой прекрасный принц не понимает, что со мной.
        Он стоял против полчищ врагов, и это не удивляло его нисколько. И подземелье с демоном не удивляло, и волшебный подснежник. А вот просто прихожая со шкафом, линолеумом на полу и диодной люстрой под потолком удивила.
        - Я не скажу тебе точно, где мы, нужно разбираться. Но… это мой мир и моё время. Просто… я сама не ожидала, что… - я снова всхлипнула. - Что скучала, в общем.
        Я повернулась к нему и обняла.
        - И… сколько мы тут будем? И как вернёмся?
        - Что там нам говорили, будто у тебя есть какой-то волшебный предмет, который поможет нам вернуться?
        - У меня есть кристалл портала, который не работал. Но меня заверили, что он будет работать.
        Анри достал из поясной сумки мешочек из мягкой кожи, а из него - овальный ограненный кристалл. Сжал его, тот засветился… и ничего не произошло. Анри нахмурился.
        - Дьявол его забери, - вздохнул и сунул обратно в мешочек.
        - Так, ладно, пойдём смотреть, что тут вообще, - я сняла унты, шубу и платок, повесила и поставила всё это, и пошла себе в квартиру.
        Ну что, трёшка, дом старый, годов шестидесятых постройки, а то и пораньше. Но квартира с хорошим ремонтом, в гостиной большой телевизор, здоровенный диван и две банкетки, и журнальный столик. За окном - зима.
        И я же знаю этот двор, я жила в студенчестве на соседней улице! Там была квартира моих родителей, и у меня были друзья из этого вот самого дома. Значит, всё же Иркутск. Ура.
        У столика поднимается крышка, она поднята, внутри что-то лежит. Сверху стоит ноутбук - неужели? А внутри… два телефона и две банковских карты, и ещё ключи от машины поверх каких-то бумаг. Я схватилась за тот телефон, что лежал ближе, разблокировала экран… и тут же услышала стук в дверь.
        Анри к тому моменту проделал те же манипуляции, что и я - оставил на вешалке плащ и шляпу, и тёплую куртку, и снимал сапоги. Я прошла мимо него и посмотрела в глазок. Неизвестный мужчина. И что это?
        Переглянулась с Анри, и решительно открыла дверь. Кто мне страшен после древнего демона?
        Мужчина выглядел… как нормальный мужчина, вот. Без шапки, в хорошем пуховике и отличных зимних ботинках.
        - Евгения Ивановна? - уточнил он.
        - Здравствуйте, да, а вы?
        - Позвольте войти?
        Я посторонилась и пропустила его в прихожую. Анри уже возвышался за моей спиной, я ощущала его большим тёплым пятном.
        - Евгения Ивановна, ваше высочество, - гость явно знал, что к чему. - Я готов ответить на ваши вопросы.
        О, вопросов у меня миллион.
        - Откуда вы взялись?
        - Меня нанял господин, который назвался не совсем обычными именем - Хэдегей. Он сказал, что вы оказали ему неоценимую услугу, и он желает оказать вам ответную.
        Мы с Анри переглянулись… в этих реалиях такие слова звучали дико, но в свете наших последних приключений - очень даже нормально.
        - Так, и? - я продолжала испытующе на него смотреть.
        - У вас неделя, Евгения Ивановна. Смотрите, - он показал на стену в гостиной.
        Там внезапно проступили из стены крупные цифры, как в часах: 07.00.00.00.
        - Поняла, - кивнула я, неделя - это очень много. - И?
        - Всё, что необходимо для пребывания здесь, есть в квартире. Если вам понадобится что-то купить - карты в столе, банковские приложения в телефонах, разберётесь. Документы на машину там же рядом. Но есть условие.
        - Какое?
        - Вы не должны пытаться связываться с вашими родными. Вас не существует здесь. Если вы попытаетесь, у вас просто ничего не выйдет.
        - А не с родными?
        - Вы окажетесь с весьма странной ситуации, не находите? - усмехнулся этот человек.
        - Кто вы? Откуда вы знаете?
        Тот улыбнулся.
        - Строго говоря, я не знаю ничего. Мне поручили подготовить квартиру и всё, что необходимо для вашего пребывания здесь, и объяснили, что нужно сказать. И добавили - ничему не удивляться. Тот господин, что пожелал вас отблагодарить, был здесь, и что-то сделал с этой квартирой. Мне заплатили достаточно, чтобы я не задавал лишних вопросов. Я их и не задавал. И вам не рекомендую. Просто… встретимся через неделю. И если у вас возникнут вопросы, то - мой номер есть в телефоне.
        Телефон я всё ещё держала в руках, снова разблокировала экран, зашла в список контактов. Список был пуст, кроме одного номера, он был подписан как Андрей.
        - Андрей - это вы? - уточнила я для порядка.
        - Всё верно.
        Лет ему было где-то около тридцати. Молодой, в общем. И что, красноглазый взялся лично организовать нам эту экскурсию? И вложился в неё? Ладно, будем возвращаться, спросим.
        - Спасибо, я поняла. Мы поняли. И если будут вопросы - я позвоню.
        - Значит, до свидания, Евгения Ивановна, - он кивнул и вышел.
        Я заперла дверь и кинулась к окну. Пронаблюдала выход из подъезда - второй этаж, всё видно. Он глянул на окна, помахал мне рукой, сел в машину и уехал. А рядом осталась машина… как моя тойота, короче. В точности такая же, только номер другой. Я посмотрела в бумаги, лежащие в столе - да, только номер другой, всё верно.
        - А теперь рассказывай, - сказал Анри. - Я ничего не понял из того, что нам сказали, а ты, судя по всему, поняла намного больше моего.
        - У нас тут семь дней, ой, уже меньше, - на стене значилось 06.23.51.37.
        - И что мы будем делать?
        - Мыться, есть и спать. А дальше посмотрим.
        В ванной в шкафчике был отличный набор мыла, шампуней и уходовых средств для волос и тела. В холодильнике - продукты. Банковское приложение показало, что денег… достаточно. В шкафу в спальне лежала и висела какая-то одежда.
        Разберёмся. Переведём дух - и разберёмся. А пока - выдыхаем.
        Могла ли я подумать, что мой родной город покажется отличным местом для отдыха? После тёплых морей, вестимо, не очень. А после берега Байкала зимой и подземелья с демонами - очень даже.
        Я показала Анри, как пользоваться благами цивилизации, он усмехнулся в усы.
        - А говорила - нет магии.
        - Это не магия, это другое.
        Он, однако, решил, что это именно магия, и с удовольствием пошёл греться под душ. Полотенца в ванной тоже были - большие и мягкие, просто отличные.
        А я тем временем запустила ноут и открыла социальную сеть. Кнопки «войти» у меня там не было, но просматривать я могла.
        Лёшка. Написано - был три часа назад. И судя по последним фото - он сейчас где-то у тёплых морей, вместе с девушкой. А судя по комментариям, вернётся через несколько дней… да, утром нашего седьмого дня. Ладно, разберёмся.
        Женя. Был позавчера. Фоток нет, записей нет уже года два, но это так и было, он пользовался всем этим только как мессенджером.
        Что ж, остальное - детали. Мыться, может быть - поесть, и спать. А дальше разберёмся.
        2. Местные новости
        Мы спали долго. Потому что я не скажу, сколько времени заняла наша экспедиция в крепость Хэдегея. Мы вышли из ворот крепости Анри где-то в обед, а дальше был туман такой туман, а потом поиск и взлом ворот, и поиски внутри, и битва. Сколько мы спали там - не знаю, но что-то мне подсказывает, что не очень долго. И вчера легли спать часов в семь вечера, а проснулась я ближе к полудню.
        Господи хорошо-то как - приличный ортопедический матрас, привычные одеяла и подушки, никакие перья не торчат. И… рядом никого. Куда делся?
        Анри нашёлся в кухне, он изучал содержимое шкафа и холодильника - в тапках и махровом халате, вчера мы нашли в шкафу парочку. Они удивительно подходили нам по размеру.
        - С тобой всё хорошо? - спросила я первым делом.
        Потому что это я почти дома, а он-то вовсе нет. А каково попаданцам, я знаю. И это ещё я рядом и готова ответить на все-все вопросы, а если бы нет?
        - Думаю, да. Юная дева, которая была мелким зверьком, исцелила мне раненую демонами руку. А в остальном я в порядке.
        - Чудесно. Сейчас я умоюсь, позавтракаем и что-нибудь сообразим.
        Для кофе тут стояла прямо машина, у меня своя была не такая навороченная. Я засыпала зёрна, залила молоко, найденное в холодильнике, и сделала нам две чашки кофе. Нарезала бутербродов, достала к кофе конфет и печенья.
        - Спрашивай обо всём, я расскажу.
        Анри с интересом пронаблюдал за процессом приготовления кофе, осмотрел печку - хорошую индукционную печку, заглянул в духовку.
        - Ты так жила всю свою жизнь? - спросил он потом.
        Я рассмеялась.
        - Нам устроили очень неплохой уровень жизни, понимаешь? Я, конечно, жила как-то так, но - в последние годы жизни. До того - намного проще. В маленькой скромной квартире, с минимумом бытового обустройства. Из техники у нас была плита, холодильник, - я кивнула на здешний, - и стиральная машина.
        Кстати, о стиральной машине. Я прямо сразу, пока помню, пошла, собрала наши нижние рубахи, чулки, мою нижнюю юбку, панталоны Анри, и затолкала в стиральную машину. Сушилку для белья я видела в третьей комнате, там тоже была кровать и шкаф. А остальное… кажется, нужно отдать в химчистку.
        Ладно, сначала доесть еду, и сделать ещё кофе. По ходу - рассказывать, что и как, и зачем. Анри слушал-слушал, а потом спросил:
        - Скажи, ты захотела сюда, потому что соскучилась? Или ты хочешь здесь остаться?
        Я невесело усмехнулась.
        - Анри, я не смогу здесь остаться. Я и то не очень уверена во всём, что делаю, потому что и банковские карты, и паспорт, и машина оформлены не на меня, а… на какое-то имя. У нас нельзя просто так жить и не быть нигде учтённым. Потому что почти все финансы и расчёты электронные, потому что связь тоже не просто так, а через общую систему, потому что в сомнительной ситуации просто могут остановить и проверить документы. А я - именно как я - здесь не существую. Сюда попала Женевьев, и её не спасли. Её похоронили под моим именем.
        - И… что ты хочешь тогда? - он не хмурился, как умеет, но - смотрел серьёзно.
        - Просто убедиться, что они тут без меня нормально живут дальше. И, конечно, весь этот комфорт - это больно. Потому что я привыкла как-то так, и в твоём мире магия решает не всё и не всегда. Хотя без магии было бы ещё суровее.
        - Но мои силы при мне, - спокойно сказал он. - Как это - у вас нет магии? Всё у вас есть.
        Он щёлкнул пальцами, и загорелся осветительный шарик - бледный в лучах февральского солнца. Вообще в феврале уже мог бы таять снег, между прочим. Но… это не точно, вот. На улице снежный покров мало отличался от январского, может быть, немного солнце подъело, да и всё.
        Я собралась с силами, сосредоточилась… и тоже зажгла маленький шарик. Надо же! Но я не представляла, у кого можно спросить о том, как здесь работает магия. Не у кого, вот.
        Вчерашний Андрей, конечно, сказал, что к нему можно обращаться… вот я сейчас и обращусь. Правда, спрошу совсем о другом.
        Я позвонила, он откликнулся сразу же. Был вежлив и любезен. Химчистка? Да, конечно, можно сходить и сдать, что нужно, и наверное, попросить, чтобы сделали побыстрее. Что-то заказать и потом взять с собой? Только то, что сможете унести. В сумке можно, да. В рюкзаке тоже.
        - Анри, ты можешь читать то, что написано на упаковках с продуктами? - интересно, а вдруг?
        Я же могла читать записки Женевьев без подготовки? Вдруг на него в нашу сторону это тоже распространяется?
        - Могу, - сказал он. - Не уверен, что всё понимаю. Но могу.
        - Отлично. Значит, если хочешь, могу окунуть тебя в наши новости. У тебя дома как новости распространяются?
        - Объявляют на площади. Потом те, кто услышал, пересказывают другим.
        - Сейчас я покажу тебе нашу площадь, где объявляют, - я открыла ноут и запустила браузер.
        Анри внимательно смотрел, как я запускаю пяток новостных сайтов. Ой, ещё же телевизор есть, но я сама давно его не смотрела и вообще забыла, что люди новости ещё и там добывают. Кстати, вариант. Телевизор послушно включился с пульта, показал довольно большое количество каналов. Я нашла местный канал.
        - Вот, смотри. Можно меня обо всём спрашивать.
        - Это… разновидность магической связи?
        - Это передача сигнала по проводам. И без проводов тоже. Это всё описывается формулами, я полагаю. Но я гуманитарий, я про технику знаю обычно только то, как ей пользоваться.
        Дальше он внимательно смотрел местные новости - мэр провёл встречу, губернатор организовал совещание и посетил деревню на севере области, в больницу закупили оборудование, на объездной в Ново-Ленино столкнулись три автомобиля, в музее открыли выставку. Прогноз погоды и реклама. Дальше был какой-то центральный выпуск новостей. И аналитическая передача.
        А я… отложила сайты с местными новостями и в отдельном окне запустила «домо-строй-ирк-ру». Поглядим, что там.
        Там в целом мало что изменилось. Я отмотала новости до лета. О, вот. Трагическая гибель супруги владельца, она же зам по общим вопросам. Прощание в ритуальном зале на Восьмой Советской, все дела. Статья - кто такая была Евгения Ивановна и чем она знаменита. Фотка - средней паршивости. Ну ладно, дело прошлое, отплакала уже, идём дальше.
        А дальше извольте, новый зам по общим вопросам - Белохвост Алексей Евгеньевич. Лёшка, ты сам согласился, или тебя отец виной додавил? И что, Котов не возразил?
        Котов - это тот самый Геннадий Альбертович, который оставался замом за меня и звонил мне в Хакусы. Мозги ворочались медленно-медленно, вспоминая все детали. Нужно вспомнить, нужно.
        Дальше я просто забила в поисковик название компании и принялась смотреть, что пишут. Писали разное, как и обычно - тут сдали дом, тут новый жилой комплекс, а это рекламный материал. Так, а тут у нас что?
        Пять статей в разных сетевых изданиях по-разному подавали материал, но суть оставалась одна - компания «Домострой» работает недобросовестно, экономит на материалах и технологиях, строит с нарушениями, их дома сейсмонеустойчивы и недостаточно тёплые. И в трёх из пяти в качестве эксперта привлекли того самого помянутого Котова Геннадия Альбертовича. Он говорил в целом как бы и за то, что всё хорошо, но акценты были расставлены так, что позволяли усомниться.
        И почему я не удивлена?
        3. Особенности жизни в настоящем времени
        - Что ты узнала? - спросил Анри, отвернувшись от телевизора.
        Наверное, услышал некоторые мои невнятные восклицания.
        - Что некий недобросовестный человек копает под мою собственность. То есть, под мою бывшую собственность, а теперь это наследство моего сына.
        - Что можно сделать, чтобы объяснить этому человеку его неправоту? Наследство сына - это важно, ты права.
        - Строго говоря, им досталось напополам с его отцом. Ну да Женя тоже не вечен, и я хочу, чтобы Алексею не было нужно доказывать, что компания - приличная. Я не для того в этой сфере столько лет работала, чтобы теперь читать, что мы недобросовестно строим! - я начала заводиться, это плохо.
        Решать проблемы нужно на холодную голову.
        - Как навредил этот человек? - продолжал расспрашивать Анри.
        - Портит репутацию компании. А у недобросовестного продавца никто не будет покупать, сам понимаешь.
        - Что ты продавала? - он смотрел с неким изумлением.
        - Мы строили дома и продавали квартиры в тех домах. Или офисы, если это был бизнес-центр. Начинали вообще с коттеджей - это такие домики на одного хозяина с участком земли.
        - Вот такие… квартиры? - он оглядел комнату.
        - Не вполне, этот дом достаточно старый, он был построен лет семьдесят назад. Тогда строили иначе. Я покажу тебе, что строили под моим контролем, и продавали тоже под моим контролем.
        - И кто живёт в таких квартирах? В Тихой Гавани у всякого приличного человека свой дом. В Паризии тоже, а в доходных домах живут те, кто не может позволить себе отдельный приличный дом.
        - Это не вполне доходный дом. У нас владеют не целым таким домом, а отдельными квартирами в нём. И можно купить такую квартиру и сдавать её, будет тебе доходный дом. Та, в которой мы сейчас находимся, тоже кому-то принадлежит. Наверное, её обычно сдают, и сейчас наш красноглазый друг как-то ухитрился её для нас оплатить на неделю. Такую квартиру можно арендовать с мебелью и техникой или без этого, если есть всё своё.
        - И кто арендует такую квартиру?
        - Например, семья, которой по каким-то причинам негде жить. Приехали из другого города, ещё не купили своё жильё. Или ждут, пока достроится. Или студенты снимают, пока учатся. Или кто-то на временную работу приехал. Маленькую квартиру, в которой одна комната и кухня, сдать или продать проще, чем большую, она в целом дешевле. Но квадратный метр в такой квартире - дороже. Мы с мужем снимали квартиру, когда только поженились, и у нас ещё не было своего жилья. А потом купили в ипотеку - в кредит, говоря другими словами. У вас же, наверное, можно взять деньги в кредит?
        - Ты имеешь в виду - в долг? Да, конечно. Тебе приходилось брать деньги в долг?
        Я рассмеялась.
        - Неоднократно. В юности у более удачливых друзей, которым больше платили за работу. Это называлось - стрельнуть до зарплаты. А потом, когда начался бизнес, то уже не у друзей, а у банков. У вас там есть банки?
        - Да, есть. И ещё ростовщики.
        - У нас есть ломбарды. Отдаёшь вещь на время, получаешь деньги. Если выкупаешь - то получаешь её обратно.
        - Да, я знаю о таком способе заработать на жизнь.
        Он смотрел на меня, как будто первый раз видел. И тут до меня дошло, что вот только сейчас он и начинает понимать, с кем связался.
        - Анри, я… Я не вполне то, к чему ты привык у себя дома. И даже не вполне то, что ты видел в Поворотнице. И ваша маркиза, я думаю, была совсем другой.
        Он улыбнулся. Просто улыбнулся, очень тепло.
        - Друг мой Эжени, мне сейчас кажется, что я читаю книгу о приключениях. Или же слушаю рассказ - вечером у костра.
        - У нас и вправду вышло отменное приключение, кто ещё может похвастаться, что освободил древнего демона и бился с его войском?
        - Про демона мне понятнее, - он усмехнулся в усы.
        - А в моей прежней жизни не было ни магов, ни демонов, - вздохнула я. - Об этом мы только читали в сказках. И смотрели в кино. Кино - это как новости, тоже движущаяся картинка. История, которую не читаешь, а смотришь. Я найду тебе какое-нибудь.
        Я вдруг поняла, что у меня есть невероятная возможность показать Анри всё то, что я люблю. Мой любимый город - из каких только мест я в него не возвращалась! Мои любимые фильмы и книги, и вдруг что-то из тех книг удастся взять с собой? Я очень жалела, что нельзя познакомить его с Лёшкой и друзьями, но… а вдруг я что-нибудь придумаю?
        Мысль оказалась такой невероятной, что… Мне, конечно, напрямую запретили. А что будет, если я нарушу запрет? Или если я найду дыру в правилах? Или лучше не искать?
        Ладно, пока исходим из того, что у нас семь дней… тьфу, уже почти шесть. Нужно торопиться.
        - Так, я поняла. Мне нужно получить кое-какую информацию, и подумать. До завтра я точно ещё могу это делать. А то и подольше. А пока я зову тебя гулять.
        - Гулять? - он изумился. - Судя по тому, что мы видим в окно, здесь не теплее, чем в Тихой Гавани.
        - Думаю, теплее. Тут южнее километров на… триста, что ли. И вообще, уже почти весна. Минус пятнадцать всего, если верить телевизору. Пошли посмотрим, вдруг шкаф выдаст нам подходящую одежду?
        Я даже подошла и со смехом попросила:
        - Шкаф-шкаф, дай нам одежды, чтобы на улице сегодня погулять! Там минус пятнадцать, и может быть ветер. Но мы на машине, так что нам ничего не страшно!
        И открыла дверцу. И что же? На плечиках аккуратно висели куртка для Анри, пуховик для меня, зимние ботинки для нас обоих, прямо как знали, что я предпочитаю ботинки сапогам! Шапки и шарфы, флиски, джинсы, термобельё. И просто нижнее бельё на полке тоже было.
        Я радостно сбросила халат и натянула на себя трусы с кружевом - господи, как удобно-то. И кружевной лифчик. Анри смотрел с изумлением, потом потрогал.
        - Это что за диво?
        - Это красиво и удобно. Для тебя тоже есть, - я продемонстрировала боксеры.
        Он осмотрел с недоверием, но решился попробовать.
        - Раз я здесь, то нужно делать всё, как у вас принято, да?
        - Да. Мы попробуем. Вдруг тебе понравится?
        - Мне уже нравится то, что в этом доме тепло, и нет нужды топить печь или питать магические каналы. Здесь нет никакой магии в устройстве дома.
        - Абсолютно никакой. Только свойства вещества и особенности строительства, плюс центральное отопление. Видишь штуки под окном? Это батареи. В них подаётся горячая вода. От них и тепло.
        Анри подошёл, осмотрел, покачал головой.
        - Здесь очень много дивного, друг мой Эжени.
        Обнял меня и поцеловал за ухом.
        - Мы куда-то собирались, да?
        - Да. Одеваемся и отправляемся.
        А ещё я нашла на кухне большой пакет и затолкала в него всю ту нашу одежду, которую не сложишь в стиральную машинку. Понадобился второй пакет, я его тоже нашла и наполнила. Одежду Анри я перед тем проверила на предмет съёмных украшений и сняла всё, что можно было снять.
        - Что ты собираешься делать с моей одеждой? - нахмурился он.
        - Отдать в местный аналог магической чистки, - пожала я плечами. - Думаю, успеют.
        - Приплатим, и пусть только попробуют не успеть.
        Мне был совершенно понятен этот подход, я расцеловала Анри, он вытащил пакеты на площадку - и можно было отправляться.
        4. Как я жила всю жизнь
        Ключи от квартиры нашлись там же, где и от машины. Я попробовала оба замка - хорошо смазаны, отлично закрываются. Дверь не разбухла. Заперла на глазах у Анри, и хотела было идти вниз, но он задержал.
        - А магические запоры?
        Тьфу ты. Дома у меня нет рефлексов на использование магии, я так ему и сказала. Но возражать не стала, добавила магический запор. Уж конечно, никаких магических каналов никто в доме не прокладывал, поэтому - просто запирающее заклинание.
        Мысль моя тут же заработала - как бы я построила дом современными мне способами, но с магическими коммуникациями. Просто зачесалось где-то там, внутри.
        Вдох, выдох. Женя, стоп, успокойся. Тебе дали возможность посмотреть одним глазом самой и немного показать своему мужчине. Всё. Отдыхай, ковыряй Котова - как-нибудь, а потом отправляйся обратно и жди весны. А придёт весна - будешь сидеть на бережку и смотреть на воду. Говорят, это можно делать бесконечно, вот и проверишь.
        А пока - на улицу, к машине.
        - Это… твой экипаж? - поинтересовался Анри.
        - Да, у меня был ровно такой же, - я сняла машину с сигнализации и открыла ему пассажирскую дверь.
        - Ты… управляешь им сама?
        - Да. И делаю это с большим удовольствием. Делала. У меня нет никакого опыта верховой езды, я никогда не сидела в седле. Но машину водила двадцать лет, - я открыла багажник и сложила туда пакеты с одеждой.
        Нужно ещё посмотреть, где ближайшая химчистка. Когда я жила в этом районе, химчистки если и существовали, то где-то в параллельной со мной реальности.
        Вообще в нашей семье водителем была как раз я. И машину купили в кредит, когда Лёшка пошёл в садик, и его нужно было возить - садик был совсем не рядом с домом. Я быстро выучилась водить, и мне было даже в кайф. Женя не любил этого всего - возиться, следить, заправлять, ремонтировать. А я как-то справлялась. Пока у него не было водителя - я его возила. А потом только себя.
        Анри не понял, зачем пристёгиваться. Эх, нужно съездить куда-нибудь за город, где нет ограничений скорости.
        - Правила такие, - вздохнула я, и пристегнулась сама.
        Это оказалось не хуже магии - снова сесть за руль и вести большую и тяжёлую машину. Дорога, как всегда зимой, блестела от реагента, а по обочинам лежали грязные снежные кучи. Что ж, зима в последние годы - не самое красивое время в нашем городе. Но - как есть.
        Ветер таки был, и ещё одного красивого момента - деревьев в инее - тоже не получилось показать. Интересно, как оно в Поворотнице, было ли там такое после тумана?
        Но мы всё же приехали сначала на одну набережную, а потом на другую, я показала то место, с которого начинался город, и где остались соборы, аналогичные тем, которые могли быть во времена Анри. Остались исключительно потому, что каменные, иначе бы сгорели. А вот здесь был острог, вот тут кафедральный собор, но его взорвали, да, был такой период в нашей истории, когда взрывали соборы и строили на их месте что-то противоположное по смыслу. А тут корпус университета, я в нём училась. И мы ходили по набережной домой, зимой и летом, потому что это было здорово. Да, река не замерзает. Потому что плотина, гидроэлектростанция. Для электрического освещения и работы всех тех приборов, которые выглядят как магия, но ею не являются. Поэтому у нас тут бывают зимой туманы, но в безветренную погоду. А потом очень красиво, да. Холодно, верно. Греться пойдём?
        Греться поехали в ресторан с типа монгольской кухней. Надо же показать, что у нас тут как. Так, ещё нужно запланировать позы, а роллы можно заказать домой. И ещё пару мест, где едят, я бы показала. А пока - ждём мясо и пельмени, едим малосольного омуля.
        Анри слушал внимательно, но был немногословен. Ладно, я потом его предметно расспрошу, что он думает.
        Концепция варёного мелко порубленного мяса в тесте его удивила - раньше он не сталкивался, но вроде понравилось. И вообще мясо понравилось. А рыбы поесть съездим в Листвянку, или рыба уже в Поворотнице надоела? Ладно, будет видно.
        А ведь ещё бывает театр, даже двух видов - драматический и музыкальный. Я спросила Анри, желает ли он познакомиться с нашим театром, он посмотрел на меня внимательно - и согласился. Вот отлично, придём домой, и я поищу какие-нибудь билеты. Должно же что-нибудь интересное быть! А кино какое-нибудь я тоже найду вечером, запустим на экране телевизора, он большой. Ещё б я и музыку в машине включила, но мы же разговариваем? Точнее, я, у меня-то рот не закрывается.
        В юности мне доводилось несколько раз водить коммерческие экскурсии по городу - знакомые, работавшие в этой сфере, подбрасывали подработку. Но там всё было чинно и по порядку, а тут… всё вперемешку. Сюжеты из истории, истории из моей жизни, памятные лично мне места и что-то ещё.
        Про химчистку я вспомнила уже когда начало темнеть. Сунулась в дубль-гис, нашла сетевую неподалёку от дома, на рынке, и мы поехали туда. Уж конечно, наша одежда выглядела странновато, и на громкое «ой» приёмщицы, увидевшей вышивку и пуговицы на камзоле Анри, я пожала плечами и сказала - это для реконструкторского мероприятия. Видите - сшито руками? И ткань дорогая и натуральная, стирать в машинке нельзя. Поэтому - приведите в порядок, пожалуйста. Шубу тоже, да. У костра в лесу стояли, ездили на выходные за город. Три дня? Нормально. Да, забирать буду я, всё верно.
        Возвращаемся домой, дома варим кофе и ищем билеты в театр, и ещё - посмотреть кино. А я ещё и заглядываю на страницу Лёшки - не появились ли новые фотки. Появились, но такие же пляжные, как и вчерашние. Эх, пляж. Ладно, пусть хоть у кого-то в жизни будет пляж. И купальники, и мороженое… Так, кстати, мороженое!
        В холодильнике мороженого не нашлось, поэтому я села в сеть и заказала доставку из супермаркета. Мороженого, минералки, ещё кое-чего по мелочи. Так, ещё ж нужно подумать, что можно унести с собой, так?
        Анри снова смотрел новости, он вполне освоил переключение каналов и сам что-то искал. И находил. А я упала в маркетплейсы и онлайн-витрины магазинов, потому что - бельё, чулки-колготки, косметика. Лекарства - обезболивающие и антибиотики. Целительство хорошо, конечно, но не всегда целитель под рукой и не всегда он в ресурсе, как я, например.
        Вообще я подумала, что из именно вещей мне не так и многого не хватает. Не хватает горячей воды в кране и удобного матраса. И сети. Но это с собой не возьмёшь, да и прожила же как-то полгода? Значит, и дальше проживу. А вот всякие приятные мелочи - нужны. Например, привезти своим подарков из неведомых земель.
        Билеты в театр нашлись вот прямо на завтра, а ещё на наш последний вечер. Отлично, идём. Театр, потом ужинать.
        Так-так-так, театр, говорите? Прилично одеться, да? Попробуем. И вообще привести себя в порядок, отчего ж я сразу-то не подумала! Эх, жаль, не позвонить в свой обычный салон, и не договориться о стрижке и покраске! Но ничего, я что-нибудь придумаю, непременно придумаю, он же не единственный? И платье придумаю, и костюм для Анри. А то в красивое по его меркам я одевалась, пусть теперь посмотрит, что я думала про красоту всю предыдущую жизнь. Вдруг не испугается и не убежит?
        5. Среди незнакомых артефактов
        Анри открыл глаза и уже почти даже не удивился непривычной обстановке.
        Всё то, что окружало его уже третий, получается, день, на первый взгляд казалось каким-то безликим. Потому что - никаких вам излишних украшательств, и никак не определишь, к какому сословию принадлежит владелец этого странного жилья.
        В доме совершенно не было оружия, книг, винного если не погреба, то хотя бы буфета, и предметов бесполезных, но приятных глазу и поднимающих дух. Никаких шкур ни на стенах, ни на полу. Никаких узорчатых ковров. Обои не тканые, а какие-то непонятные. Внутри подушки не пух и перо, а какое-то вещество, Эжени называла его, но Анри не запомнил. Внутри одеяла тоже. Но спалось отлично, вот он до сих пор и спит, а Эжени уже поднялась и что-то делает.
        В комнате, где готовили пищу и обедали, на столе лежала записка. Тонкий белый лист бумаги, тонкое перо, без помарок. Или не перо, а чем они тут пишут вместо перьев?
        «Анри, я убежала по делам, вернусь и расскажу». И никаких подробностей.
        Эжени показала накануне, как пользоваться артефактом, который она взяла из стола, и с которым не расставалась. В его странной поверхности всё отражалось, как в зеркале, а активировался он просто нажатием сбоку, без какой-либо магической силы. И при помощи того артефакта можно было вызвать кого-нибудь знакомого, как через зеркало. Но нужно было знать и занести внутрь какие-то сведения, последовательность цифр. Странный способ. Но Эжени показала, куда нажать. Анри некоторое время посомневался - стоит ли пробовать, зеркало-то надёжнее, но потом подумал - а вдруг более не выпадет случая познакомиться с этим странным предметом?
        Он взял артефакт и попробовал его активировать, вышло не сразу. Едва заметных рычажков там оказалось три, и конечно же, нужный оказался третьим. Далее следовало водить пальцем по поверхности, как и по зеркалу, но не вполне. Тоже вышло, но не сразу. А потом - ткнуть в зелёный элемент орнамента.
        Ему открылась надпись «Эжени». Далее нужно было ткнуть теперь уже в ту надпись и приложить артефакт к уху. Странные звуки, потом - надо же - её голос. Немного не такой, как обычно, но - несомненно её.
        - Привет! Здорово, что ты звонишь! Я тут, того, немного занята, поешь что-нибудь, пожалуйста, и я как раз появлюсь! Целую, пока!
        И всё, разговор прервался. Анри с недоумением взглянул на погасшее зеркало и отложил артефакт. Странный он, и Эжени тут тоже странная. Но отозвалась, значит - с ней всё хорошо.
        Эжени в своём мире странная, да. Но… а что он о ней знает-то? Сначала она очень походила на маркизу, держала себя ровно так же, как и великая любовь брата Луи. Потом оказалось, что она умеет и руками, и магией, а не только презрительным взглядом и метким словом. Потом неожиданно раскрылись и нежные руки, и ласковые губы и чарующий голос. И под этим всем - стальное нутро, бесстрашие и сила, но в этом они с маркизой как раз схожи.
        Здесь у неё остались муж, сын и дело всей её прошлой жизни. Теперь - наследство сына. Анри не мог сказать о себе, что был хорошим отцом детям, но - он старался дать им то, что мог. Сыновьям - обучение всему, что положено, помощь в продвижении по службе, и имущество, конечно же, имущество. Дочери Шарлотте - хорошего мужа и приличное приданое. Сейчас старший, Анри, в Другом Свете, он собирался обосноваться там. А Максимилиан был в армии, наверное, там и есть… А Шарлотта, скорее всего, в столице. Что случилось с оставшимся на родине имуществом, Анри и не предполагал. Даст господь вернуться - там и узнаем. А нет - так и нет.
        Но Эжени господь и красноглазый демон дали вернуться. И у неё здесь наследство сына, за которое почему-то не борется её муж.
        Значит, нужно подумать, как помочь Эжени.
        Процедура умывания здесь прямо доставляла удовольствие. И горячая вода - особенно. В Лимее устроена отличная магическая купальня, но - одна, и в подвале. Во дворце в Паризии купальни нет, там сколько Анри себя помнил, воду таскали слуги, кто не был магом, и грели слуги, кто магом был. Здесь же не были нужны никакие слуги, ни одарённые, ни простецы. Пожалуй, самое приятное здесь лично для Анри - вот эта горячая вода и возможность мыться с удобствами. Эжени рассказывала какие-то байки о том, что вода может не идти, как раз горячая, и тогда либо специальные магические штуки, чтобы греть, либо просто греть на печке, как и в Паризии. Эх, нужно подумать и в Тихой Гавани тоже сделать что-то такое. Рогатьен понимает в магическом обустройстве, его бы сюда! Он бы посмотрел, как устроено, и придумал, как сделать подачу воды из ручья, что питает крепость водой.
        Правда, пока Анри сообразил, как подчинить себе ту воду, что льётся из трубы с хитрым наконечником сверху, он пару раз залил весь пол - ещё вчера. Прибегала Эжени, смеялась. Говорила, что на пол лить нежелательно, потому что протечёт к соседям вниз. И им не понравится. Не понравится - значит, будем осторожны.
        А пока - надеть здешнюю странную одежду. Она некоторым образом удобна, но по ней тоже ничего не поймёшь о том человеке, который её надел.
        Эжени накануне вечером выслушала его соображения, потом улыбнулась.
        - Я думаю, можно. Просто нужно знать, на что обращать внимание. Скажем, тот же зимний пуховик - он от какого-нибудь приличного производителя, ну, мастера, или куплен в масс-маркете, или вовсе где-то на рынке. Было время, мы одевались только на рынке, потому что на другое не было денег, да и выбор был не очень. А теперь проще. То есть… было проще, - вздохнула она.
        В жизни Анри всю одежду, да и обувь тоже, шили мастера на заказ. Шили, украшали, подгоняли, если возникала необходимость. Брат тратил множество времени на примерки и подгонки с мастерами - но ему было положено. Здесь же, как понял Анри из объяснений Эжени, почти вся одежда покупалась в каких-то лавках уже готовая. И где-то продавали простую и дешёвую, а где-то - из дорогих материалов. Из дорогих - это здесь значит из каких-то особенных.
        Но нужно отдать должное здешним мастерам - зимняя одежда и обувь у них легкая и тёплая. Эжени смеялась, что красноглазый неплохо о них позаботился - распорядился достать и доставить самое лучшее. И правильно, Эжени его вызволила из заточения, он был ей должен, а теперь - рассчитался. И кажется, угадал. Она много думала о том, как тут всё без неё, а если какая-то мысль преследует неотступно, нужно уже узнать, что и как, и успокоиться. И идти дальше.
        Артефакт для приготовления арро был послушен, а в холодном шкафу нашлось мясо и сыр. Вчера Эжени как-то устроила, что некоторые припасы привезли из лавки. Она рассказала, что обычно все ходят в ту самую лавку и сами несут или везут оттуда всё, что нужно, и в одну такую они даже вчера зашли. Анри поначалу растерялся - шум, гвалт, множество полок с припасами - сам выбирай, сам тащи, а чтобы расплатиться - нужно приложить в подходящее для того место ещё один артефакт, тонкую пластинку. Никаких мешочков с деньгами. Наверное, удобно, но Анри смотрел на всё это с подозрением. Как-то слишком просто. А вдруг артефакт разрядится и перестанет производить деньги там, внутри себя? Или как они туда попадают? Эжени рассказывала, что это не про сами деньги, а про счёт в банке. Раз - зачислили, два - списали. Удобно. Может быть, может быть. Если привык к такому.
        Чашка арро и тарелочка со сладостями перекочевали вместе с Анри к большому артефакту, который рассказывал новости. Или не новости, но сказки. Анри не мог утверждать, что новости очень отличались от сказок, но на взгляд Эжени - отличались, и она даже как-то о них высказывалась. Обычно весьма ядовито высказывалась. Сейчас же Анри встретил именно сказку - там корабли странных конструкций не плыли по морю, но перемещались не пойми где от одной так называемой «планеты» до другой. В остальном же люди оставались людьми, хоть и одевались иначе и произносили много непонятных слов. Герою как раз осталось победить врагов в решающем сражении, когда зашуршала дверь и вошла Эжени.
        Сбросила свою куртку, и капюшон, и Анри забыл дышать. Потому что она что-то с собой сделала, её волосы не топорщились в разные стороны, и не были завязаны на затылке, а оказались одного тёмного цвета, и блестели, и переливались, и их хотелось пропустить меж пальцев, и коснуться щеки, и кожи за ухом, и поцеловать полуоткрытые губы…
        - Мне тоже нравится, - со смехом сказала она. - Хоть немного человеком похожу, да?
        На взгляд Анри, она всегда ходила человеком, но дамам виднее, наверное.
        И ещё он понял, что если ей нельзя здесь совершать какие-то действия, потому что тут тёмная история со смертью маркизы дю Трамбле, но ему-то можно!
        И это значит, что он возьмёт и сделает всё то, что нужно. Для неё.
        6. Собираемся в театр
        В театр мы собрались пойти пешком - потому что после я хотела поужинать неподалёку. И выпить, ясное дело. Анри не сразу сообразил, почему либо выпить, либо машина, ясное дело, у них там хоть в бочке коньяка утони, а потом верхом езжай, ничего не будет. Ну, может, разве только шею свернёшь. Но это не точно, чем все и пользуются, как я понимаю.
        Я, конечно, нет-нет да и спрашивала его - что он думает обо всём, что видит. Мне было очень интересно. Но он почти всегда отмалчивался. Хотя отлично освоился с телефоном и прочей домашней техникой. Я подозревала, что он просто не верил в то, что это не магия, а определял как особую разновидность. Вот совсем не могу предположить, что думает о технологии человек, который именно что привык к магии.
        В Поворотнице мы жили без технологии в моём понимании и с малой толикой магии в понимании Анри. Когда нужно было противостоять нежити или ещё каким демонам - тут технология не работала, зато спасала магия. Наверное, дорогое мироздание держит баланс - чтобы людям совсем уж худо не было. Или не держит? Жили же в нашем восемнадцатом веке без всякой магии, и не жужжали. Воду грели на печи, врагов убивали ножом или пистолетом, от нежити, если она была, защищались крестом, молитвой, святой водой и ещё чем-то таким же. А у этих вот, привыкших к вышитым шелкам и лепным потолкам, на всё ответ - а магия?
        Про вышитые шелка оказалось смешно. Анри несколько переживал, что подле него нет привычного с детства Рогатьена, который и бреет, и за причёской следит, и за одеждой тоже. Он осторожно поинтересовался - как люди решают эти вопросы у нас? Я ответила, что есть два варианта. Один - с детства выучиваются следить за собой самостоятельно. И второй - сначала мама, потом жена. Оба варианта встречаются достаточно часто. Для Анри концепция о маме, а потом жене оказалась новой, в его картине мира что мама, что жена - это нечто отдельное, бороды и исподнего не касающееся. То есть камердинер - да, нормально. А жена для другого.
        Мне стоило некоторых усилий не смеяться, выслушать серьёзно, и показать дорогу в некий барбершоп поблизости от нашего дома. Я честно предложила сходить туда с ним, но он сказал, что справится. И вообще - что хочет сам пройтись по улице и посмотреть, что тут и как. И чем наши улицы отличаются от тех, что привычны ему.
        Отличаются в первую очередь автомобильным транспортом и бешеными водителями, которые ездят не по правилам, а по дорогам. Концепцию светофоров и пешеходных переходов я объяснила накануне, когда мы и ходили пешком, и ездили на машине, серьёзно сказала, что исключений нет, и что целителей нет тоже. И если кого-то сбивает машина, то потом этого человека долго и мучительно собирают в кучку в больнице - если не насмерть. А могут и насмерть. И ни то, ни другое нам не вариант. Он внимательно меня выслушал и очень серьёзно обещал выполнять все правила - потому что они показались ему совершенно разумными. Также он обещал в любой непонятной ситуации связываться любым способом, хоть по телефону, хоть по зеркалу, и отбыл.
        Я немного волновалась, что уж. Но с другой стороны, он так-то разумный человек и крутой маг, уж наверное справится. И звать резервы на подмогу он умеет тоже, и вроде бы понимает, что я не балласт, а резерв. То есть, мне бы этого хотелось. Приятно, знаете ли.
        А пока он ходил, я села за ноутбук и открыла браузер. Нужно было крепко подумать.
        Каникулы каникулами, но - как встряхнуть дорогого Женю, чтобы разобрался с Котовым? Женя вообще-то умеет, но - его не так просто убедить, чтобы начал действовать.
        Котова когда-то именно он и привёл, года три тому. Было у них какое-то поверхностное знакомство, в общей компании, через кого-то из Жениных однокурсников. И этот самый Геннадий, оставшись без работы, то есть - без тёплого местечка на строительном факультете нашего политеха, к Жене и притёк. В политехе он что-то читал на кафедре экспертизы и управления недвижимостью, и к нам тоже явился - управлять.
        Он с ходу рассчитывал на хорошее место зама, но пришлось работать со мной. Дальше он рассчитывал, что довольно быстро подвинет меня, потому как - что я такое? Тётка, профильного образования не имеющая - ну да, я так-то исходно гуманитарий хренов, и потом уже добирала магистратуру и ещё кое-какие программы в том же политехе и ещё кое-где. Но почему-то люди предпочитали работать со мной, и при прочих равных обращались ко мне, а не к нему, его это задевало.
        Котов - крутой теоретик. Он всегда знает, как правильно, как лучше, как надо было делать, и всё это - задним числом. Когда надо добыть три машины кирпичей, десяток оконных блоков и бетон, и всё это к определённому времени в три разных места - такая задача была ему не по силам. Он всегда верещал, что плохо договорились, что нужно было всё разнести по времени, потому что он не может быть на трёх объектах разом, а если вдруг подумали и разнесли, но оно всё равно слиплось, как всегда бывает - то без вариантов «виновата Женя». Потому что должна была правильно всё организовать.
        Ему доставляло удовольствие подкусывать меня - на общих совещаниях, в разговорах с нами обоими - с Женей и со мной. Если мне случалось после выговаривать дорогому супругу, который совершенно не считал нужным всё это пресечь - тот только пожимал плечами и говорил что-то вроде «он же пошутил, ты что, не поняла, у него просто такое чувство юмора». Хреновастенькое, если честно.
        И вот сейчас с одной стороны, меня нет, с другой стороны - есть Лёшка, который натурально попал. Женя, видимо, решил, что если я научилась, то и он научится. Но я училась параллельно тому, как мы расширяли бизнес. Лёшка пришёл в приличное готовое предприятие. И был вынужден эти полгода вникать во всё, как я понимаю. И наверное был рад без памяти сбежать хотя бы на неделю в тепло, к морю, где нет снега, котлованов, свай, домов кирпичных и монолитных, и ещё что тут у него в жизни в эти последние полгода.
        Интересно, если я приду к Котову, что он подумает? Что я сбежала с мужиком, и всех подставила? Что я для чего-то разыграла смерть? Или что ещё? Есть ли хоть один шанс, что он напугается и перестанет гадить?
        Или шанса нет, с ним разговаривать не нужно, но нужно поискать список его косяков? У меня такой был. Зная, что человек он докапучий, и просто словами его не пронять, я фиксировала те косяки - на всякий случай, мало ли. Не только его, ещё кое-кого, но на уважаемого Геннадия Альбертовича набралась целая толстая папка.
        Но был один сложный момент. Эта папка существовала только в электронном виде. Записи, сканы документов, фрагменты переписки. И если в прошлом августе мой рабочий комп зачистили - то всё это там и кончилось.
        А вдруг нет? Вообще Женя знал мой пароль, как и я - его, на всякий случай. Другое дело, я не говорила, где именно всё это лежит.
        В общем, шанс есть, нужно использовать. Только понять, как именно. Написать Жене в почту - пойди туда, поищи папку такую? Да он может не догадаться. Ладно, покрутим ещё всю эту инфу в голове.
        Так, а времени-то сколько? И где там наш распрекрасный принц? Скоро уже в театр собираться, и наверное, нужно перекусить что-нибудь. На совсем вечер я забронировала столик в ресторане грузинской кухни неподалёку от театра, но это ж ещё сколько времени пройдёт!
        Звонок по телефону не дал ничего, тогда я взялась за зеркало. Ответ пришёл, но не сразу.
        - Эжени?
        - Всё ли в порядке?
        - В полном, - заверил меня принц. - Скоро буду.
        Это обнадёживало.
        Я пошла в спальню и заглянула в большой шкаф. В театр хотелось одеться если и не совсем торжественно, то красиво. В Музыкальном в этом плане довольно просто, туфли никогда никто не переобувает. Но, может быть, красивые сапоги? И красивое платье?
        А для Анри? Можно джинсы и элегантный джемпер. И рубашку с запонками. Запонок у него, конечно же, нет, но мы что-нибудь придумаем. Погладим шкаф по дверце, и ещё сбоку. И попросим собрать нас в театр.
        Дверь открылась без помощи ключа - в замок ничего вставлено не было, но замок провернулся. И мой прекрасный принц явился снаружи, даже не холодный - вот, смотри, друг дорогой, ты всё изумлялся, почему я раньше говорила, что ты плохо одет. Потому что было тебе холодно, а теперь не холодно. Да и на улице не тридцатник, а минус пятнадцать после тридцати - это уже тепло, если сами не сталкивались - то просто поверьте.
        - Скажи, Эжени, кто-нибудь следит за порядком в вашем городе? - поинтересовался он, сняв верхнюю одежду и ботинки.
        - А как же, - закивала я.
        Только что под этим понимать, да?
        Оказалось, что и ходят люди не по правилам, а как хотят, и ездят тоже, и ещё много чего не так делают.
        Ну а что ты хотел? Мы такие. Если нельзя, но очень хочется, то значит - можно.
        Но подстригли его очень хорошо, на вопрос о подробностях он только пожал плечами - бытовой же момент, какие тут подробности.
        Значит, собираемся в театр.
        7. Сказки о приключениях и любви
        Театр тоже пробудил у меня бездну воспоминаний. Как ходили в студенчестве, не пропуская ни одной премьеры, как потом пытались ходить с Женей, но Женя театр не любил, и часто не получалось. Да и работы обычно было столько, что нормальные выходные выпадали редко. Лёшку водила на детские спектакли - сюда, в тюз и в драму. Иногда слушала рассказы подружек о том, как ходили, с кем ходили и на какой спектакль.
        Сейчас я привела Анри на «Юнону и Авось». Это была такая любовь-любовь всей юности, и хоть сейчас мне уже не виделось в этой истории никакой романтики, но, но! Это в пятнадцать лет, при первом знакомстве, я охала и ахала - ах, как это прекрасно, ждать любимого всю жизнь. Сейчас я искренне считала, что ничего прекрасного, жить нужно свою настоящую жизнь, а не ждать чего-то, что и не успело толком случиться… но эта мудрость приходит с годами, с образованием, с переживаниями и с испытаниями.
        - Тебе рассказать сюжет? - спросила я Анри.
        - Пока не нужно, я попробую понять сам. Знаешь, - он слегка улыбнулся, - мне интересно. Первое - что я смогу понять. Второе - понравится ли мне. Потому что те сказки, что я смотрел через твой артефакт на стене, не похожи вообще ни на что, мне известное.
        Что он там смотрел-то? Вроде днём что-то да? Нужно поискать программу канала и уточнить? Ладно, это не сейчас.
        Места нам достались такие себе - не партер, а балкон, но не совсем задворки, а вот прямо первый ряд. Можно было рассмотреть зал, пожмуриться от воспоминаний - опять же, попробовать посчитать цветки в хрустальных люстрах - я всегда это делаю, как только это здание построили, и как только я в него впервые попала, а это ещё где-то в школе было, с бабушкой, летом, на каникулах. Как сейчас помню - «Чио-Чио-Сан». И снова история о возлюбленных из разных культур, у которых ничего не вышло.
        Но о чём я не предупредила - это о том, какая будет музыка. Впрочем, как бы я это сделала? Будет наш принц знакомиться с концепцией рок-оперы прямо на практике.
        А ему и так уже досталось - контакт с городом без контроля, а потом ещё сборы в театр. Шкаф выдал всё, что я запросила, включая запонки. Анри хмурился и спрашивал - что и для чего. Я объясняла. Он ещё раз хмурился, а потом одевался. Как я и предполагала, выглядел он в итоге очешуительно. Я расцеловала его и пошла одеваться сама.
        Волосы мне уложили в салоне. Подстригли и покрасили, и мне стоило некоторых трудов убедить мастера, что не нужно никаких художественных стрижек, потому что… потому что. Сочинила историю о работе вахтовым методом на севере, что уже проработала там полгода, и впереди ещё полгода, а там цивилизации нет, и править каждый месяц причёску не у кого. Поэтому - максимально просто в уходе. Но мастер оказалась действительно мастером и сделала то, что мне было нужно. Выровняла по-разному отросшие концы, придала форму, уложила - превратила меня в человека. Потом ещё и накрасили - господи, сколько ж времени-то я не красилась? И ногти в порядок привели. Просто сделали маникюр и отполировали, я опять очень просила - ничего более. Чтобы потом не возиться со спиливанием отросшего гель-лака. Или чтобы не ходить с облезшим обычным лаком.
        И когда я пришла домой и улыбнулась Анри, то поняла - оно. То самое, что было нужно, его взгляд сказал мне об этом без всяких слов, слова были не нужны. Теперь же я пошла в ванную и там надела платье из вишнёвого шёлкового бархата. Слава всем высшим силам, скудные ресурсы и много работы по дому совершенно не дали растолстеть за осень и зиму, и можно было надевать такие вот узкие, длинные, подчёркивающие фигуру платья. И к платью я надела подаренный им красный камень на цепочке - потому что он сюда подошёл необыкновенно. Ну и сапоги сразу же надела. Каблуки небольшие, но изящные. Дойду, не завалюсь.
        И когда я вышла к Анри во всём великолепии, он долго меня осматривал, а потом осторожно дотронулся до своего подарка.
        - Мне очень приятно, Эжени, что ты нашла место и для этой вещи.
        - Она идеально сюда подошла. Такой… синтез прошлого и настоящего.
        - Ваши мужчины не носят украшений, кроме этих странных застёжек? - показал он на запонки.
        - Почти нет, очень мало. Носят кольца, обручальные и иногда ещё какие-нибудь. Но не слишком много, - рассмеялась я, увидев, как он достал свой мешочек и высыпал оттуда всё, что обычно носил.
        Выбрал перстень с алым камнем, ещё один без камня, но с его символом, и третий - артефактный, что-то на него было навешано, какое-то заклинание. Три - не шесть и не восемь, нормально. Интересно, подумалось мне мимоходом, сколько колец носил маркиз дю Трамбле, муж Женевьев, едва ли не первый богач королевства?
        И ведь Женевьев где-то тут похоронена, вдруг подумалось мне. Да не где-то, а я знаю где, на Смоленском кладбище, рядом с моими родителями. Эх.
        И вот мы сидим на балконе, свет в зале гаснет, и раздаются первые гитарные аккорды. Я смотрю на Анри - его брови взлетают, и кажется, он так и хочет спросить - это, ты хотела сказать, театр? Но не спрашивает ничего, а потом, кажется, втягивается.
        Ко всеобщему большому сожалению, в нашем музыкальном театре не идеальная акустика. Но все привыкли. Я, наверное, тоже. Да и композиции все давно известны, и ты не просто слушаешь, а отчётливо понимаешь, что будет сейчас.
        - Постой, ты это пела, - говорит Анри, когда мы слушаем про белый шиповник.
        - Да, - шепчу я в ответ.
        И про шиповник, и «Ты меня на рассвете разбудишь». Хиты юности, куда без них. Зимними вечерами в Поворотнице имели успех.
        В финале я думаю о любви - что она есть для уже совсем было разочаровавшейся в жизни почти пятидесятилетней меня. И признаю, что если раньше что-то подобное двигало мной, когда я изучала неведомые мне области, работала совершенно не с тем, к чему изначально готовилась, но в итоге у нас с Женей получился приличный бизнес, то теперь что-то похожее движет мной, когда я учусь магии и сражаюсь с демонами. Любовь к мужчине толкает нас на то, чтобы становиться кем-то, кем ты раньше не была, так?
        Ладно, это уже какая-то гнилая философия, ну её. Мою нынешнюю жизнь вообще не следует анализировать, её нужно просто жить. И всё.
        Когда последние звуки стихают, мы поднимаемся и аплодируем - как и все вокруг нас. Потому что - хорошо. Музыка прекрасна, а на что тратить свою жизнь, на ожидание счастья или на борьбу с бытом, холодом, превратностями судьбы, нежитью и красноглазыми тварями - все решат сами.
        Мы уже спустились в гардероб и почти даже пристроились в хвост очереди, как бы та очередь не возмущала Анри, но - что поделать, тут так принято, и я тихонько говорила ему в ухо, что вот пойдём в субботу в драму, там у нас ложа, в ней и будем одеваться и раздеваться. А тут так. И для всех, для принцев тоже… и вдруг взгляд мой нашёл очень знакомый профиль.
        Настолько знакомый, что я возблагодарила толчею и шум-гам, и спряталась за Анри.
        - Ты можешь меня как-нибудь спрятать? - спросила из-за его спины.
        Он, не меняясь в лице, что-то набросил на меня кончиками пальцев.
        - Кто там?
        - Моя подруга.
        С Танькой мы знакомы с университета, и даже в последние годы встречались не часто, но регулярно. Она узнает меня в любом виде, наверное. Поэтому…
        И кстати, она вовсе не с мужем Витей, которого я тоже сто лет знаю, и он меня. И не с дочерью, и не с сыном и невесткой. А с каким-то неизвестным мне мужиком. Смотрят друг на друга и улыбаются так, что усомниться в значении этих улыбок невозможно.
        Мы отошли к стене, как будто - ждём, пока рассосётся очередь. К счастью, Танька и её мужчина в нашу сторону не смотрели, были увлечены друг другом. Эх, ещё один кусочек моей прошлой жизни, такой реальный, такой настоящий. Здесь тоже жизнь не стоит на месте, идёт дальше. Пойдём и мы.
        До ресторана, в котором я забронировала столик, было недалеко. Подобие отдельного кабинета, знакомое меню, в котором я тыкала пальцем в любимые позиции и говорила - пробовать это, это и это. Еда, максимально далёкая от нашей простой пищи в Поворотнице. И когда официант принял заказ и ушёл, я спросила:
        - Что скажешь? Похоже это на привычный тебе театр?
        - Нет, - усмехнулся он. - И да. Здесь тоже поют и тоже рассказывают историю. Но делают это совсем не так, как я видел всю жизнь. Это… интересный опыт.
        А мне оставалось только порадоваться, что опыт показался интересным. Ничего, в субботу пойдём на более традиционный спектакль.
        - А о самой истории что скажешь?
        - Людям свойственно стремление к непознанному, - усмехнулся он. - Где находится то место, куда стремился герой?
        - Это называется Америка, другой континент. Туда попадают на корабле через океан.
        - У нас есть Другой Свет, туда попадают на корабле через океан. Я был там, там оставался мой старший сын. Там много неизведанных и не открытых до конца земель, я думал, что смогу вернуться туда, если дела на родине пойдут совсем плохо. Но оказался совсем в другом месте.
        - Особенно сейчас, да, - усмехнулась я.
        - А с девицей… кто ж знает, как правильно-то? Я так полагаю, он и вправду мог вернуться. Через пару-тройку лет, у вас же нет портальной магии. Но сделал что-то не так, и не доехал никуда.
        - Почему не так? - не поняла я.
        - Потому что если бы так, то, очевидно, доехал бы, - пожал он плечами.
        И видимо, для него это и впрямь была аксиома.
        - Но эта история трогает людей, видишь, полный зал. А спектаклю уже почти тридцать лет, это достаточно много.
        - Так и у нас любят слушать сказки о любви. А на самом деле что мы знаем о той любви? Особенно в юности? Да почти ничего, - усмехнулся он. - И никогда не знаем, кто прав - тот, кто ждал и не дождался, или тот, кто не ждал, и просто жил.
        Вот-вот. В юности я была определённо из первых, а сейчас - определённо из вторых.
        Нам принесли графин лимонада и вино, салат и сырную тарелку. Анри внимательно оглядел всё это.
        - За нас? - подняла я бокал.
        - За нас, - улыбнулся он, а потом поставил бокал и продолжил: - Скажи, что ты узнала о том человеке, который портит репутацию твоему имени и имуществу?
        8. Я бы справилась
        Я вздохнула.
        - Да я просто знаю его. Котов хотел на моё место, а мой муж решил, что лучше поставить туда сына, чтобы сын приобщался к работе.
        - А что сын? Он хорошо разбирается в деле? Он умеет?
        Вот-вот, в том и вопрос.
        - Он почти совсем не разбирается. Потому что получил совсем другое образование, и занимался другим. Я думаю, он может сделать хороший проект дома, но он ничего не знает о том, как тот дом строить.
        - Я тоже не знаю, как строить дом, - усмехнулся Анри. - Но если мне будет нужно зачем-то, постараюсь найти тех людей, которые сделают это хорошо. Например, твой сосед в деревне, он, кажется, понимает. И ещё кое-кто.
        Ой, точно, Дарёна же! Нужно привезти подарок ей на свадьбу. И всем остальным тоже подарки, а их там половина деревни! Ткань, инструменты какие-нибудь, что там ещё? Ха, а не купить ли перегонный куб для Дормидонта? Мне попадалась реклама. Мысль заработала.
        - Алексей последние два года жил в другой стране, - я снова вздохнула. - Муж хотел, чтобы он работал в нашей компании, а он не хотел. И неплохо сам себя обеспечивал. И вернулся в прошлом августе, как я понимаю, - я помрачнела. - Не знаю, уговорил Женя его или заставил, но вышло - на свою голову. Потому что Лёшка косячит, я уверена, даже опытный бы косячил, пока не вошёл в курс дела и не узнал все особенности. А он - неопытный.
        - Я думаю, твой сын, даже неопытный, способен разобраться и войти в курс дела, - улыбнулся Анри. - Ты ведь разобралась в том, как живёт Тихая Гавань, хоть и не жила там никогда. Твоя жизнь здешняя жизнь отличалась очень сильно.
        - Верно, да. Но у меня в целом был некоторый опыт. В детстве и юности у нашей семьи была дача - как у всех тогда. Небольшой участок земли, на котором сажали и выращивали овощи для еды. И ягоды. Там не было отопления, но была печка. И водопровод был, но только с холодной водой. И холодильник появился не сразу, а до того портящиеся продукты или сразу готовили и съедали, или хранили в сыром тенистом месте, в специальной ямке. Была ещё газовая печь, для того, чтобы готовить еду, но бабушке было проще затопить кирпичную, чем включать газ. И домик был деревянный, веранда, комната и что-то вроде ещё одной комнаты на втором этаже. Но на втором этаже не было отопления, прямо как у меня в Поворотнице. Поэтому там ночевали только летом. А позже, лет пять назад, я начала задумываться о своём доме где-то за городом, но - не додумала, не успела. Конечно, дом на Байкале - это неплохо, но недёшево, и ещё нужно как-то добираться в город на работу. И вот кто-то, наверное - наш знакомый старичок-бурундучок, услышал мои невнятные желания и осчастливил меня большим домом на Байкале, из которого не нужно ездить на
работу, - рассмеялась я.
        - На Байкале? - не понял Анри.
        - У нас озеро называется Байкал. Я думаю, оно такое же. И место похожее на Поворотницу тоже есть, я была там прошлым летом незадолго до… незадолго, в общем. Можно съездить посмотреть, если успеем. На один день в Листвянку. Или в Слюдянку, но в Листвянку быстрее, она ближе. Правда, сейчас там точно такой же лёд, как мы видели каждый день. И простоит до мая.
        - Можно попробовать, - кивнул он. - А как именно съездить?
        - Да на машине же. Раньше я очень любила трассу Иркутск-Листвянка. Называется - Байкальский тракт. Съездить - не проблема. Завтра или в пятницу.
        - Завтра я собираюсь побеседовать либо с твоим супругом, либо с тем самым вашим недоброжелателем. А твой сын когда вернётся?
        - В воскресенье утром.
        - Может быть, тоже успеем. Рассказывай, где их всех искать.
        - Проще всего в офисе, если они там будут. Попробуем с утра позвонить и узнать. Ты правда хочешь это сделать?
        - Да, - улыбнулся он. - Ты ещё раз перескажешь ситуацию, и я подумаю, как можно убедить твоего супруга поступить правильно. Но почему он сам не видит, что его дела идут не так хорошо, как бы ему хотелось?
        - Потому что считает, что Геннадий Альбертович Котов - его друг, - пожала я плечами. - Он сам его привёл, и полагает, что тот ему за это дело благодарен. А Котов не тот человек, который умеет быть благодарным. Ну и если уж откровенно, то он всё же лучший специалист, чем Лёшка. Просто потому, что больше знает и больше делал. А Лёшка знает и делал мало что. И мне на месте Котова тоже, наверное, было бы обидно, что на ту должность, где я бы хорошо работала и зарабатывала, посадили хозяйского сына, который в деле ни в зуб ногой.
        Анри улыбнулся.
        - И ты… хорошо работала и зарабатывала?
        Я взглянула ему в глаза.
        - Да. Я начинала учителем в школе, семь первых лет. Если бы не ушла, то так и преподавала бы детям историю. Но в школе много требовали и мало платили, всё время нужно было искать какие-то подработки, чтобы пролезть в самые необходимые расходы. Мне до сих пор иногда звонят… звонили, если был нужен репетитор. И после какой-то очередной моей истерики о том, что я так больше не могу, Женя предложил помогать ему в бизнесе. Я посмеялась - где я, а где бизнес. Но научилась.
        Анри положил свою ладонь поверх моей.
        - Я даже не сомневаюсь, что ты научилась. То, что я видел в Тихой Гавани зимой, не оставляет места сомнениям. Иногда я думаю, выжила бы настоящая маркиза, или нет. Она, конечно, тоже была кремень и стойкий боец, но у неё не было твоих навыков. Она умела при дворе, среди врагов и сплетников. А ты умела строить дома, варить еду, добывать пропитание и воодушевлять других людей. Я бы тоже доверил тебе ключевой пост в армии, как и твой супруг. Если бы у меня ещё была армия, - он, по обыкновению, усмехнулся в усы. - Я думаю, ты справилась бы и со снабжением. И с провизией, и с формой, и с вооружением. И ещё с чем-нибудь, наверное. Никогда бы не подумал.
        - Твоя супруга не знала ничего о снабжении армии? - я тоже усмехнулась.
        - Нет, - он спокойно покачал головой. - У неё была своя жизнь, у меня своя. И мне не приходило в голову, что может быть иначе.
        А теперь, значит, пришло. И так пришло, что он готов решать проблемы моей семьи… при том, что семья-то уверена, что она уже вовсе не моя.
        - Хорошо. Значит, так. Завтра с утра мы позвоним в офис и узнаем, на месте ли наш Евгений Ильич. И тогда уже сообразим, что и как. Я отвезу тебя и подожду в машине на улице. И буду на связи.
        - Так и поступим, - кивнул он спокойно. - Но - завтра. А сейчас - ты, я и этот невероятный вечер в твоём городе.
        9. Именем Эжени
        Наутро я еле дождалась девяти и позвонила в приёмную. Валентина Васильевна, секретарь Жени, отозвалась мгновенно.
        Как мы договаривались, я передала телефон Анри - потому что Васильна, как мы все её звали, отлично знает мой голос, она с нами столько лет, сколько у Жени вообще есть секретарь. Почтенная дама, внуки уже в школу пошли, что Женя будет делать, когда она на пенсию пойдёт - никому не ведомо. Но пока - неизменная Васильна на страже.
        Так вот, я передала телефон, и дальше говорил Анри. Он поздоровался и спросил, в какое время сегодня можно увидеть Евгения Ильича. Видимо, добавил какой-то посыл, потому что Валентина Васильевна вздохнула, потом ещё раз вздохнула, и раскололась, что с десяти до половины одиннадцатого. Анри вежливо поблагодарил, и попросил передать, что Анри де Роган навестит его в десять.
        Я хрюкнула в кулак - вот так, не фунт изюму. Не знаю, что подумала наша Васильна, но - Анри вернул мне телефон и поинтересовался, как скоро нужно выехать из дома, чтобы быть на месте в назначенное время.
        - Минут через двадцать, как раз успеваем, - ответила я.
        Узкие улицы и пробки - бич иркутских автовладельцев. Но по новому мосту долетим. Это на правый берег все с утра ломятся, на левый - намного меньше. Ну и время уже не самое пиковое.
        И когда мы долетели до бизнес-центра, в котором Женя уже лет пять арендовал этаж под офис, как раз оставалось минут десять до назначенного времени. Я с трудом подавила в себе рефлекс поставить машину на привычное место на парковке. Посмотрела туда - пусто. А Женя здесь, всё в порядке.
        - Я жду, - улыбнулась ему, выдохнула.
        - Всё в порядке, Эжени.
        - Вот, если будет туго - отдай сразу, если не будет - просто отдай.
        Я сунула ему свёрнутый лист бумаги. Он вопросительно взглянул на меня.
        - Посмотри, - пожала я плечами.
        Анри развернул, посмотрел.
        «Женя, выслушай всё, что тебе скажет Анри, как если бы это сказала я». Под этим - путь. «На моём компьютере на диске Е папка 111, в ней папка „Детали“, в ней папка 002». И вместо подписи закорючка - буква Ж, похожая на шестиногого жука с головой. Был некий риск, но вдруг это не считается прямо полноценным контактом? И вообще, нашли ли мы дыру в правилах, или нет?
        - Хорошо, - он кивнул, свернул лист и спрятал его во внутренний карман.
        И отправился наружу.
        - Жду, - повторила я.

* * *
        Анри не видел ничего особенного в том, чтобы пойти и поговорить. Другое дело, что приди кто с таким делом к нему самому, что бы он сказал? Если бы принёс записку, гм, от покойной Терезы? Поверил бы он? А кто ж его знает-то. С таким пока не столкнёшься - не узнаешь.
        Внутри здания из прозрачнейшего стекла и ещё какого-то неизвестного ему материала сидели стражники, они носили тёмную форму. Правильно, пусть сидят. Они попытались спросить, что Анри тут нужно, но он отмахнулся и поинтересовался:
        - Кто из вас может проводить меня в компанию «Домострой»?
        И так посмотрел, чтоб не возникло желания спрашивать, кто он таков да что здесь позабыл.
        Один из парней подскочил и едва не вытянулся.
        - Пойдёмте, - и открыл ту странную штуку, которая перегораживала проход.
        Приложил к ней что-то, похожее на тот артефакт, которым расплачивались в здешних лавках, она и открылась. Анри вошёл внутрь и кивнул парню - веди, мол. Тот пошёл куда-то по коридору сине-серого цвета, ткнул пальцем в углубление на стене, и перед ними в разные стороны раскрылись двери в крохотную комнатку. Анри напрягся собрался, но - вошёл. Встал спиной к стене - мало ли.
        Двери закрылись, и комнатка двинулась. Вот прямо двинулась наверх. Эх.
        Вчера они с Эжени ужинали в таверне, в которую попадали по странным движущимся лестницам. Она находилась на верхнем этаже огромной лавки, точнее - это был здоровенный дом, в котором кто-то придумал разместить много лавок. В них торговали всем на свете - нередко Анри даже и не знал тех вещей, что предлагали, и для каких надобностей это нужно. Наверное, Эжени бы рассказала, но сколько ж можно спрашивать-то о каждой мелочи! Чаще всего предлагали готовую одежду, Анри не понимал - как это, всегда одеваться в сшитые не пойми для кого вещи, но Эжени посмеялась и сказала, что и шить на заказ тоже можно. Ещё она что-то говорила про размеры и другие детали, Анри непонятные, ну да раз они все здесь во что-то одеваются, то и ладно?
        Воспоминания помогли справиться с непрошеным страхом - куда везёт его эта комнатка? Но она остановилась, двери открылись, и парень-стражник вышел вместе с ним.
        - Вот, вам сюда, смотрите.
        На небольшой площадке и впрямь находилась дверь - с зелёной надписью «ДомоСтрой». Анри толкнул - но она оказалась закрыта. Приоткрыта была другая дверь рядом - с надписью «ДомоСтрой. Отдел продаж». И тут продают.
        - Сейчас позвоним, и нам кто-нибудь откроет, - парень снова ткнул пальцем в неприметный серый бугорок на стене, раздался звонок.
        Дверь не сразу, но отперли. Ещё один стражник? Парень оглядел их и нахмурился.
        - Вам назначено?
        - Я к Евгению Ильичу, - сказал Анри и глянул посуровее.
        Много болтает. Пусть провожает его да идёт на свой пост.
        Видимо, он сказал правильно, и посмотрел тоже, потому что парень подсобрался, кивнул его прежнему провожатому, раскрыл дверь, пропуская Анри, и пошёл вперёд по коридору. Дверь с лязгом захлопнулась за их спинами.
        Новая дверь, уже, кажется, деревянная, была распахнута, на ней золотилась табличка «Приёмная». За ней восседала за столом почтенная дама, чем-то напомнившая матушку святого отца из Тихой Гавани. Она нахмурилась, Анри взял дело в свои руки.
        - Приветствую вас. Будьте добры, доложите господину Белохвосту, что Анри де Роган желает с ним побеседовать. Он не знает меня и никогда не слышал моего имени, но это не должно оказаться препятствием.
        Дама подобралась, поднялась из-за стола и толкнулась в другую дверь, на которой как раз значилось: «Белохвост Е. И.»
        - Евгений Ильич, тут к вам пришёл человек, он звонил утром, тот самый, - и в голосе почтенной дамы отчётливо слышалось недовольство.
        Изнутри послышалось неразборчивое бурчание, дама отошла от двери и сказала:
        - Проходите. Раздеться можно здесь, - она показала на сооружение в углу, из которого торчали выступы странной формы, наверное, на них можно разместить то, что снимаешь.
        У них тут ни охранники, ни какие другие люди не были приучены принимать верхнюю одежду, пришлось самому. Куртка тёплая, конечно, но плащ удобнее, его легче надевать и снимать.
        - Благодарю вас, - кивнул Анри даме и шагнул в кабинет.
        Мужчина был одет, как многие тут одеваются - в однотонный камзол, из-под которого виднелась сорочка, и плоский тёмный галстук, только тот галстук не был украшен ничем. Как Анри или немного моложе, брюнет с сильной проседью. От него веяло усталостью.
        - Добрый день, что вы хотели? - поднялся из-за стола, смотрит недобро.
        - Мы не встречались ранее, меня зовут Анри де Роган. Где можно расположиться?
        - Присаживайтесь, - кивнул хозяин кабинета на кресло по другую сторону его стола, и сам вернулся в своё.
        - Вы не поверите, но я буду говорить от имени вашей супруги Евгении.
        - Что? - ещё сильнее нахмурился тот. - Какого…
        - Я объясню. Постараюсь, - Анри позволил себе усмешку. - Она просила навестить вас через полгода после известных вам событий. И посмотреть, что тут у вас и как. И оказалось - не слишком хорошо.
        Менталист в Анри видел, что собеседник сейчас или взбесится, и его придётся остановить, или уйдёт в глухую оборону. Тогда он достал записку от Эжени и положил перед её мужем на стол.
        Тот с опаской взял лист, развернул…
        - Вы кто? И откуда?
        - Издалека. Её просьба для меня значит очень много, я не мог её не исполнить. И если вы будете внимательнее следить за тем, что ваши люди говорят о вас в публичных выступлениях, и за этими самыми людьми, ваши дела пойдут существенно лучше. Ваша супруга беспокои…лась о том, какое наследство достанется вашему сыну. Ей хотелось, чтобы - безупречное.
        Далее следовало достать местный артефакт для связи и переслать при его помощи сведения обо всех тех неприятных высказываниях, которые позволил себе дурной человек, служащий мужу Эжени. Анри очень надеялся, что всё сделает правильно, вроде бы, задача была не из сложных, просто непривычной. Открыть, найти записанный Эжени вчера «контакт», и в нём нажать вот на эту закорючку, а теперь выбрать вот это. И нажать на стрелочку.
        - Посмотрите на досуге, а лучше так даже и пораньше, чем у вас тот досуг появится. Потому что иначе вашу репутацию не ждёт ничего хорошего.
        Супруг Эжени взялся точно за такой же артефакт, что-то там тыкал, смотрел…
        - Смотрите внимательно, не упускайте ничего важного, - Анри поднялся. - И благодарю вас за то, что выслушали.
        - Стойте… стойте, - хрипло произнёс супруг Эжени. - Кто… вы ей?
        - До августа прошлого года - никто. Мы даже и знакомы-то не были, как оказалось, - можно ещё раз усмехнуться. - Некоторым образом душеприказчик. Решите вопрос с господином Котовым - и она весьма порадуется. Там, где она сейчас есть, - добавил поспешно.
        Вышел к пожилой даме, кивнул ей, взял свою куртку. Неспешно надел. Дверь внутрь оставалась приоткрытой, оттуда доносились невнятные звуки. А потом вопль:
        - Васильна, пресс-службу ко мне немедленно! Нет, всех не надо, только эту, как её, Лильку!
        Анри усмехнулся, поклонился даме и отправился обратно. Как он и предполагал, изнутри дверь открывалась малой толикой магии. И даже закрывалась без хлопка. Рядом с волшебной комнаткой он увидел нормальную лестницу, ей и воспользовался. На выходе кивнул знакомому охраннику, тот подскочил и сам открыл ему проход. Дальше оставалось только толкнуть входную дверь и шагнуть в мороз. Хорошо, уже почти не мороз, Эжени права.
        Наверное, ей стоило немалых трудов не выскочить ему навстречу. Она открыла дверь экипажа и спросила только:
        - Ну что?
        - Кажется, нам удалось, - улыбнулся ей Анри, расположившись на сиденье.
        Она дотянулась и поцеловала его. Внимательно выслушала и порадовалась. И только потом повернула ключ и запустила то, что движет её экипажем.
        10. Разговор на ступеньках
        Я уже почти что повернула ключ и тронулась, когда увидела, что сзади мне перегородила выезд какая-то машина. Такси. Остановилась у входа, оттуда вышел… кто? Геннадий Альбертович собственной персоной. Без шапки - потому что на машине, дублёнка расстёгнута, шарф топорщится, лысина посверкивает на нежарком февральском солнце.
        Что, на ловца и зверь, да? Ну, держись, Котов. И чего это ты на работу не торопишься? Или с объекта уже? А не Женя ли тебя дёрнул после разговора? Да так сурово дёрнул, что ты всё бросил и на такси полетел?
        Женя нечасто проявлял начальственные навыки самодура, но иногда случалось. То самое - немедленно брось всё, что ты там делаешь, и встань передо мной, как лист перед травой. А если от того, что ты сейчас бросил, потом будут проблемы - ну, и за них тоже ответишь. Меня это в нём бесило, я не стеснялась приватно высказываться, но отчаянно радовалась, что такая беда случается хотя бы не каждый день.
        - Смотри, голубок наш прилетел, - кивнула я на Котова.
        Отчего-то он не торопился войти внутрь. Такси развернулось и уехало, а он стоял на ступенях и курил. Обычно курящих гоняли с парадного крыльца, потому что владельцу здания это не нравилось. Пару раз нашим, кто ленился идти до курилки, даже влепляли какие-то штрафы, то есть влепляли-то компании, но поскольку везде камеры, то не составляло труда установить - кто виноват. И на том виноватом Женя потом ездил по самое не балуйся, и даже я не говорила ему ни слова против.
        Видимо, Геннадий Альбертович совсем страх потерял. Или очень расстроился.
        - Это тот самый человек? - уточнил Анри. - Значит, я и с ним поговорю.
        Я злобно улыбнулась - так тебе, Котов, получи.
        Анри вышел из машины и подошёл к ступенькам. Принюхался, едва заметно сморщился. А я приоткрыла окно, чтоб слышать. Ничего, потом печку включу посильнее.
        Слышно было неважно, но я вспомнила об уроках господина Асканио и попробовала подстроить слух. Вообще дома мне и в голову не приходило вспоминать про магическую силу, потому что - страшная вещь привычка. Если привык, что всё решается безо всякой магии, так и будешь жить. А вот там, где минимум и ресурсов, и удобств, будешь обращаться и к высшим силам, и к магии.
        Так вот, я попробовала подстроить слух, и у меня, о чудо, получилось.
        - Господин Котов? - осведомился Анри.
        Тот аж дёрнулся.
        - Кто вы и что вам надо? - а смотрит злобно, он умеет.
        - Меня зовут Анри де Роган. Извольте выслушать меня.
        - Чего? - к злобе добавилось непонимание.
        - Если вы не перестанете неосмотрительно высказываться о компании, в которой служите, вас ожидают неприятности. А может быть, и уже ожидают, если господин Белохвост решит, что вы уже сказали достаточно.
        - Да иди ты на, - сплюнул Котов и бросил недокуренную сигарету на ступеньку, от неё продолжал подниматься вонючий дымок.
        - Сквернословить не нужно, словами горю не поможешь, так у вас говорят? - Анри прищурился весело и зло. - И грязь разводить тоже не следует. Ни словесную, ни какую другую.
        Дальше я наблюдала великолепное - Котов наклонился, поднял свой окурок и бросил его в стоящую поблизости урну. К счастью, попал, иначе, наверное, ему бы пришлось повторить.
        - Не твоё дело, ясно? - Котов становился невежливым только в большом стрессе.
        - Не поверите, моё, - Анри стоял невозмутимой скалой. - Госпожа Белохвост очень просила прибыть в её город и проверить, как идут дела. Дела идут плохо, и вы - одна из причин этого. Уймитесь, пока ещё можно.
        - Женька? Да она ж того, - Котов не понял.
        Ещё б ему понять.
        - Но есть, кому защитить её интересы. И интересы её семьи и имущества.
        - Ты что, её хахаль был, что ли? Потому что нахер бы она тогда тебе сдалась? Вот номер-то, безупречная Женька, которая никогда, никому и ни с кем! Вот оно как, оказывается!
        Кажется, Котов хотел сказать ещё что-то, но поперхнулся посреди слова и закашлялся.
        - Не смейте говорить гадости о Евгении, - покачал головой Анри. - И вообще вам бы поменьше болтать.
        Наверное, Котов бы попытался ещё что-то сказать или сделать, но двери открылись, и на порог вышел разъярённый Женя. Как был, в костюме, даже пальто не надел - завёл он прошлой зимой себе модное пальто на зиму и шляпу, чтоб не ходить, как все, в дублёнке или в пуховике.
        - Пришёл, да? И что скажешь? Мало тебе, суке, значит, работы и денег? Плохо, сука, значит, мы строим, да? Или ты не только на словах гадишь, а в работе тоже?
        Котов хрюкнул, кашлянул, и заговорил.
        - Охренел ты, Женя. Баба твоя ладно, она хотя бы иногда по делу была. А сын-то твой ни хрена! И учить того, кто выше меня сидит и больше меня получает, я ни в жизни не буду, а его учить ещё кучу лет, пока он сам соображать что-то начнёт, это вам не картинки в соцсетях продавать! И ты ведь сидел, дальше своего носа не видел, начальник хренов, пока хахаль твоей Женьки не пришёл и глаза тебе не открыл, да?
        - Не смей, гнида, - Женя никогда не решал вопросы рукоприкладством, не умел, но тут схватил Котова за края распахнутой дублёнки.
        Анри, с некоторым любопытством на лице выслушавший всё, что было сказано, осторожно взял обоих за воротники и с лёгкостью растащил.
        - Господа, вам не кажется, что продолжить разговор в тепле - более правильно?
        Тут уже и парни из охранного агентства, которые на входе сидят, выскочили на улицу, и замерли - потому что Анри растащил спорщиков качественно, они стояли и слегка пошевеливались, не более. Парни смотрели с уважением.
        - Э-э-э… всё в порядке? - спросил один из них.
        - В полном, - кивнул Анри и выпустил обоих.
        Те глядели друг на друга волками, а на Анри старались не смотреть вообще.
        Я же смотрела на Женю и понимала, что хочу его разве что пожалеть. О нет, я не сомневаюсь, он справится, теперь справится. И Котов, припёртый к стенке, права качать не будет. Как-то договорятся, и не в ущерб работе, потому что Женя эти вещи просекает чётко.
        Женя таким знакомым жестом стряхнул что-то с пиджака, что в глазах моих защипало. Они ещё о чём-то говорили, Анри и Женя, а я, как в тумане, открыла дверь, вышла, повернулась к ним, сделала шаг… и внезапно оказалась в темноте.
        Был вечер, моя машина по-прежнему стояла на парковке у бизнес-центра, Анри держал меня за обе руки.
        - Еле успел. Тебе не зря сказали, что нельзя, понимаешь?
        - Что… что случилось? - почему-то не держали ноги.
        - Ты шагнула к нам и начала исчезать. Я бросился к тебе и схватил. Успел. И мы оказались тут же, но в темноте.
        Я достала телефон и глянула - он показывал то же число, но - почти двенадцать часов ночи. А было - почти двенадцать дня. Мы провалились на половину суток вперёд?
        Ох. Ну, как есть.
        - Поехали, что ли, - вздохнула я и села в успевшую остыть машину.
        Парковка была перегорожена шлагбаумом, Анри мгновенно разобрался, где у него что магически взломать, и мы выехали наружу, а он опустился за машиной, как будто так и надо.
        Я машинально выруливала на мост, и ощущала себя полностью опустошённой. Теперь точно - новая жизнь.
        Прощай, Женя.
        11. Мало спалось, да много виделось
        Я поднималась в лифте на свой одиннадцатый этаж - в нашу с Женей квартиру в новостройке. У меня не было ключей, но я отперла замок магически. Наверное, дверь подъезда открыла таким же способом - подглядела у Анри.
        Свет горел в большой комнате - одна из маленьких ламп на стене, Женя включал её, когда что-то допоздна читал вечером. Я там его и нашла - увидел меня, поднялся из-за компьютера.
        - Женя? - схватился за стол, только б ещё ему плохо не стало, что ли.
        - Да. Не подходи, не надо.
        - Ты… Ты жива? Где ты была всё это время?
        - Нет. И да. Для тебя и для всех, кто здесь - не жива. Нет меня. Полгода как нет. Сам знаешь, наверное.
        - Теперь уже ничего не знаю. Не стой на пороге, нечего. Куда ты пропала? Почему сейчас вернулась?
        - Пропала туда, откуда просто так не вернёшься. А сейчас… вышло случайно. Я не смогу рассказать, и остаться тоже не смогу. Всё будет, как и было.
        Но, впрочем, я вошла в комнату и села в своё кресло - большое, удобное, с анатомической спинкой. Да и вообще сердце сжалось нешуточно - потому что квартира эта была мне родной до последнего клочка обоев и маленького гвоздика в большом коридорном шкафу.
        - Ты нашёл папку с моими заметками про Котова?
        - Нашёл, сразу же посмотрел. Ты молодец, как всегда. Ты как чуяла.
        - Ничего я не чуяла, просто он вёл себя, как победитель, относился ко мне, как к непонятному животному, и при том косячил. Был бы безупречен - тогда сегодня состоялся бы совсем другой разговор. Да и действовал бы он тогда тоньше, подставил бы где-нибудь Лёшку, а ты бы и поверил.
        Женя только вздохнул. За полгода он ощутимо сдал, интересно, похоже, секретарша Алина не добилась своего. Потому что иначе не сидел бы он дома в час ночи в одиночестве.
        - Да, я… я мог поверить, ты права.
        - Чем ты Лёшку прижал, что он согласился с тобой работать?
        - Да ничем не прижимал. Просто, ну, что это за работа - картинки рисовать? Мы поговорили, и он согласился.
        Наверное, не захотел спорить.
        - Он неплохо жил на те картинки. А сейчас что будешь делать? Ты вообще его хотя бы учил? Или решил, что он должен знать и уметь всё сразу?
        - Он же по специальности дизайнер интерьеров. Разбирается и в проектировке, и ещё в разном другом!
        - А мы не интерьеры проектируем, а дома строим, - пожала я плечами. - Немного другое. Тебя сейчас определи картинки рисовать, ты тоже взвоешь. И ничего с ходу не заработаешь, пока не сообразишь, что там и как.
        - Я всю жизнь думал о семье и о нашем благополучии. А он не желал, - надулся Женя.
        - Он вполне самостоятелен и умеет позаботиться о себе, и я думаю, что не только о себе. А ты бы подумал хорошенько, и поговорил с ним - что ему нужно на самом деле.
        - Да зря ты, он справляется! Начал справляться, во всяком случае. Последний месяц вообще нормально. Я даже разрешил ему в отпуск поехать в его любимый Таиланд.
        - Ещё бы, он всё-таки наш с тобой сын, - улыбаюсь я. - А нас обоих мозгами бог не обидел. И деловой хваткой, и чем-то там ещё, раз всё это сделали и вытянули, и даже без одного из нас всё, как оказалось, работает.
        - Алексей справляется, - повторил Женя с нажимом. - Я думаю, втянулся. Или втянется ещё.
        - А если всё же не втянется, посмотри на Димку Перфильева поближе. И на Лену Морозову. Любой из них будет лучше, чем Котов, понимаешь?
        - Котов уже пошёл лесом, - нахмурился Женя. - Колись давай, что за мужик от тебя приходил?
        - Мой хороший друг, - спокойно ответила я.
        - Это ты что сейчас сказала?
        - Только то, что сказала, не более того. Нет, Женя, я не изменяла тебе с помощниками, секретарями и лучшими друзьями. И как раз перед тем, как я ухнула в воду, Оля из отдела продаж прислала мне твои фотки с Алиной в каком-то ресторане, я даже не сообразила, где это было.
        - Нашла, что вспомнить, - сморщился Женя. - Ну, дурак был, с кем не бывает-то? Она как прилипла потом, только и удалось после похорон отлепить.
        Он глянул на меня виновато, а я вздохнула, потому что поняла, после чьих похорон. Моих, а по факту - Женевьевы.
        - Да ладно, теперь-то ты совершенно свободен, - улыбнулась я. - Только совсем уж безголовых свистушек домой не води, что ли, - смеюсь, просто смеюсь. - А вообще найти бы тебе кого приличного, конечно. То есть, я тебе этого очень желаю.
        - Да неужели? - усмехнулся он. - Выходит, там, где ты есть, у тебя всё хорошо, раз такая добрая? Была ведь - лучше не трогать, а то укусишь.
        - Что поделать, ресурсы не безграничны, хоть у кого, - пожала я плечами. - Когда ты так устал, как я тогда, то ничего не в радость. И если меня трогали, это не радовало нисколько.
        - И даже то, что на Байкал поехали, не радовало? - не понял он. - Круто же было, ну, пока ты в воду не упала.
        - А я предупреждала, между прочим, что могу упасть, но кто ж меня слушал? Слушал бы меня - сейчас мы бы вот так с тобой не разговаривали.
        - И Алексей не вернулся бы, и Котова я не выпер бы коленом под зад, - задумчиво произнёс Женя. - Хочешь сказать - мне это было дано для чего-то там, а я не понял?
        - Да что ж мы знаем-то о том, что и для чего нам дано, - рассмеялась я. - Но нужно жить дальше и работать дальше, и Лёшку не гноби, а то внуков не увидишь.
        - Как это не увижу?
        - Легко. Бросит всё тут, уедет обратно в свой Таиланд - и в лучшем случае будет звонить, или отвечать на твои звонки. А то и не будет, смотря по тому, насколько нехорошо вы расстанетесь.
        - Но пока же не так!
        - Не так. Вот и цени, ясно тебе? Ладно, обними его от меня.
        - Ты у нас теперь что - ангелом-хранителем заделалась? - он встал, подошёл близко и смотрел на меня.
        - Так вот не могу обещать, что ещё раз выйдет, - покачала я головой.
        - Понял. Спасибо, Женечка.
        - И тебе спасибо. За всё.
        Мы ещё даже за руки немного подержались, а потом я встала и ушла. Просто ушла, просто закрыла дверь.
        И проснулась.
        Темно, ночь. Телефон сказал, что третий час. Рядом спит Анри. Мне всё просто приснилось.
        Очень интересно, что снилось Жене? И если вдруг то же самое, то… пусть так и будет, в общем.
        Анри зашевелился и открыл глаза.
        - Что случилось, Эжени?
        - Ничего. Мне приснилось, что я была в своей старой квартире. Поговорила с Женей, мы даже без скандала обсудили всю эту ситуацию. И я ушла. И проснулась.
        - Я слышал, что так бывает, иные могущественные маги прошлого как-то ухитрялись пробраться в сны нужным людям, если у них не выходило что-то донести до них иначе.
        - Но я совсем не могущественный маг.
        - Ты прекрасная Эжени. Спи, друг мой нежный. Кажется, утром мы собирались куда-то поехать, и ты хотела нас везти. Отдыхай. Мне кажется, ты всё сделала правильно.
        Вот и хорошо. Значит, обнять Анри и спать.
        12. Туда и обратно
        Утром пятницы в моей голове ещё был какой-то туман, и сожаления, и как это говорится - провал морали. Я уже не была уверена ни в чём. Ночью мне не снилось больше ничего, но, но!
        Наверное, я что-то не отплакала, не пережила. А теперь оно лезет. А мне уже послезавтра возвращаться в мою нынешнюю жизнь. Нужно срочно собирать себя в кучу обратно. Потому что кто его знает, что нас ждёт в Поворотнице, и какие ещё сюрпризы преподнесёт эта бесконечная зима?
        Ладно, всё что было - было, всё что впереди - то нас не минует никак. Значит, нужно успевать делать, ездить, смотреть. Жить, в конце концов.
        Поднимались мы затемно, потому что собирались поехать в Аршан, это такой курортный посёлок в очень красивом месте в Саянах. Одним днём реально, но напряжно - не меньше трёх часов в каждую сторону, а то и поболее, и держать кулаки, чтобы не испортилась погода, и не повалил снег. Но на сегодня все источники прогнозов обещали солнце, если ветер - то слабый, температуру до минус пяти, что ли, в общем - весна весной. Поэтому отбросить сомнения и вперёд.
        Я сделала с собой кофе в термос и сложила в пару контейнеров бутерброды, и плитку шоколада. Из местных сладостей Анри понравился пломбир и молочный шоколад, пломбир купим где-нибудь по дороге, если не замёрзнем, хотя и не должны. А шоколад я запасла, заказала разного, и нам даже уже привезли. Возьмём с собой.
        Мы выехали в половине восьмого, и я отчаянно надеялась, что в это время народ едет в город, а не из города. Конечно, в паре узких мест пришлось постоять, но - в целом оказалось не страшно. Анри изумлялся, почему так много машин и такие узкие дороги, я только посмеивалась. Потому что исторически сложилось. И машин всё больше, а дороги не меняются.
        Но когда мы выбрались из города, а потом ещё проехали Смоленщину и Шелехов, то уже можно было и разогнаться. Вот, то самое, по чему я скучала - вести машину по тракту, где можно - лететь, где можно - обгонять огромные фуры. Солнце взошло над бесконечными ёлками и смотрело на нас сверху.
        - И… как скоро мы приедем? Здесь же какие-то совсем глухие места, я думал, у вас таких нет? - спрашивал Анри.
        - Да приедем, не задержимся, - смеялась я и вписывалась в очередной поворот. - У нас намного больше глухих и диких мест, чем городов. Но по тракту нет-нет, да и живут, и по Иркуту живут.
        Реку Иркут мы видели сверху, с трассы, но она сейчас полностью подо льдом. А перед нами - горки, более или менее высокие, подъемы и спуски, распадки, торчащие скальники. Так, в Шаманку не успеем, нечего. Посмотрим горы повыше и пространство побольше.
        А когда начался спуск к Култуку, я показала на байкальский лёд впереди:
        - Смотри. Мне кажется, похоже на нашу Поворотницу, хоть я в этом месте в твоём мире и не была.
        Анри же смотрел во все глаза. А потом, уже когда спустились по серпантину в посёлок, покачал головой и сказал:
        - Изумительно. Я думал, что всё знаю о быстрой езде и сложной дороге. А если снегопад?
        - Не каркай, - невежливо отозвалась я. - Будем держать кулаки, ну, или молиться, чтобы никакого сегодня снегопада.
        - Это такая деревня, да? - Анри рассматривал деревянные домики, заборы, а ближе к берегу Байкала - склады и железную дорогу.
        - Да, люди живут, рыбу ловят и работают.
        По рельсам вдоль берега полз тепловоз с парой вагонов, я рассказала про железную дорогу - как её строили, как частично затопили после строительства плотины ГЭС и построили нынешнюю. Эх, если бы лето, то мы бы непременно съездили на Кругобайкалку - старую ветку по берегу, сейчас тупиковую, где много красивых тоннелей и подпорных стенок, спасающих от осыпей. По этой дороге даже туры на паровозах бывают. А сейчас там делать совершенно нечего. И вообще мы собирались в другую сторону. Через железнодорожный переезд - пришлось постоять, пока проехал здоровенный товарняк, тоже восхитивший Анри, и ещё пара электровозов. Кажется, он прикидывал, сколько магической силы нужно, чтобы сделать что-то такое у него дома. Я полагала сие в данный момент невозможным, ну да вдруг я чего-то не знаю?
        На местном рынке я купила пару копчёных омулёвых хвостов, потому что как это - ехать через Култук и не купить рыбы? Мы съели их прямо на парковке возле рынка и магазинов, добавили хлеба с мясом и сыра, и заполировали шоколадом с кофе. И поехали в Тункинскую долину.
        По дороге я рассказывала о Великом чайном пути - это ж как раз во времена, похожие на те, которые у нас в Поворотнице. Как купцы возили чай по тракту, ведущему в Кяхту, и что остатки этого тракта тут неподалёку - Старокомаринская дорога. И что на ней ещё можно найти древние подпорные стенки. Там жили отставные солдаты, и им в обязанность вменялось приглядывать за этими стенками, и подправлять, если они осыпаются или разрушаются от снега и дождя. Дорога поднимается в высокие горы - вон в те, их видно слева, да, над Поворотницей какие-то такие. Здесь неподалёку господствующая вершина - чуть за два километра над уровнем моря. Километр? Ну, такая единица, её приняли как универсальную, и все пользуются. Почти все. Рядом - это значит примерно в дне пешего пути. Кто лось - то быстрее, конечно. Да, в юности ходили, там очень красиво, невероятные горы, невероятный простор. Два километра - это достаточно высоко. И дорога, да. В Кяхту, это граница с Китаем. Наша Меланья жила в каком-то очень похожем месте, рассказывала о торговле с южными соседями, и как раз оттуда везли чай - прямо как и у нас. А ещё
любезную сынкам Пелагеи и кое-кому из соседей рисовую водку.
        В тот ли момент я уверилась в том, что наши миры если не идентичны, то очень похожи? И не только географически, но и исторически тоже? И тогда… что там нас ждёт, когда мы вернёмся?
        В годы учёбы я читала всё больше про Европу - потому что легенды, сказки, красивые имена и захватывающие события. Почему-то всё это притягивало сильнее, чем местные события, они казались мельче. Все эти первопроходцы и купцы, и золотодобытчики, и чаеторговцы. И ссыльные, конечно же, ссыльные. То есть, я, конечно же, могла рассказать в чуть более, чем общих чертах, чем я тут и занимаюсь уже пятый день. Но я впервые подумала, что надо бы знать больше.
        В книжный завтра заехать, что ли? Посмотреть, что предлагают по местной истории? И ещё есть такое место, книжный приют, там предлагают ставшие людям ненужными книги за небольшие деньги. Так, нужно постараться, в общем.
        А пока - слева горы, справа горы, слева Хамар-Дабан, справа Саяны, дорога змеится по долине. Анри смотрит и восхищается. И говорит, что я права, сюда нужно было поехать - только чтобы увидеть всё это. Я слушаю и радуюсь.
        В Аршан - посёлок в предгорьях Саян - мы приехали в начале двенадцатого. Отлично, что. Сначала обедать, пойдём есть местные деликатесы - позы и чебуреки. А потом гулять-гулять! Конечно же, мы не полезли в гору, потому что нужно другое время, другое снаряжение и другая подготовка, но - полюбовались снизу. Дошли до водопада, но он сейчас замёрзший. Прошлись по посёлку, посмотрели на дацаны - новый и старый, обошли вокруг, покрутили барабаны. На рынке купили травок - которые растут только в Саянах, будем бросать в чай для вкуса и заваривать от больного горла - то и дело нужно. А ещё кашемировых перчаток и носков, лёгких и тёплых, пригодятся. И на подарки, и себе.
        В шестом часу уже ощутимо смеркалось. Мы ещё раз зашли в местную сетевую позную, съели по большому чебуреку, загрузились в машину и полетели обратно. Небо хмурело, радио в машине обещало на ночь снег, и я только вздыхала - нам бы до Култука, нам бы не застрять на перевале, нам бы до Шелехова, а там уже и недалеко.
        Пробки если и были, то к десяти вечера уже рассосались, и до нашего дома мы добрались без препятствий и происшествий. Снег пошёл-таки, но - уже когда я парковалась во дворе. А дома - горячий душ, и заказанные ещё днём роллы, их привезли точно по времени, как только мы поднялись в квартиру.
        Поездка отлично проветрила голову, и сейчас я не сомневалась - всё к лучшему, всё правильно. Ещё одно действие в воскресенье утром - и можно будет отправляться обратно со спокойным сердцем.
        13. Кто был охотник, кто добыча
        Мы снова собирались в театр, теперь, правда, в другой. Облаченный в серый классический костюм Анри смотрел на себя в зеркало с подозрением, правда, на меня - с восхищением. Я же ещё раз сходила в салон на укладку и макияж, и заказала в шкафу ещё одно платье, на этот раз чёрное, и с ним камень Анри тоже отлично сочетался. Сегодня я даже и туфли припасла, потому что в ложе будет возможность спокойно переобуться. И мы снова пошли в театр пешком, потому что после снова собирались поужинать в хорошем месте, до которого можно просто дойти после спектакля.
        Наш драматический театр - это не здание из стекла и бетона, как музыкальный. Его построили в конце девятнадцатого века и не так давно отреставрировали, он вот прямо театр-театр, со всеми бенуарами и бельэтажами и галёркой, и гостиными, в которых так здорово ходить, и фотографироваться, что уж, и фотографироваться. Мы и ходили - я рассказывала о том, как в первой версии театра было принято после спектаклей собираться актёрам и зрителям, есть, пить и танцевать. Однажды после такого мероприятия театр сгорел - очевидно, увлеклись. И после того лет тридцать жил в каких-то помещениях и как-то, пока местные уважаемые люди вроде знакомого нам купца Васильчикова не профинансировали постройку вот этого здания. Анри слушал, усмехался в усы, позволял мне фотографировать себя и делать селфи со своей персоной. Правда, я не слишком понимала, как я смогу унести эти селфи с собой в свою нынешнюю жизнь, но мне этого хотелось.
        Кстати, днём мы сгоняли в пару больших магазинов и книжный приют. И я там кое-что добыла - по истории Иркутской области и Сибири, и по истории вообще. Анри заинтересовался - впереди лето, конечно же, а это значит - можно путешествовать, но после-то снова зима, и эти книги очень даже пригодятся. Ну, я-то думала о том, что летом нужно обустроить второй этаж, чтобы не стоял почем зря, и чтобы в доме было больше полезного пространства, но думала про себя. Опять же, если выпадет шанс попутешествовать - то я ж его не упущу. Раз уж я даже прошлым летом не упустила, и… и вот. Теперь у меня прямо мегапутешествия, плюс зимовка на Байкале в условиях недостатка ресурсов, и что там ещё бывает, о чём потом пишут книги. Книги писать никогда не хотела, всегда была только читателем, но очень любила вот это всё - о путешествиях и приключениях.
        А потом прозвенел очередной звонок, и мы пошли в нашу ложу.
        Я наглым образом выкупила её всю - потому что не хотела делить этот вечер ни с кем. Мало ли что, и вообще. Город маленький. Одно дело - здоровенный зал музыкального, где вообще никто ни на кого не смотрит, а тут всё близко и камерно. Среди моих знакомцев и приятелей последних лет театралов было не так уж и много, но - что там говорят про теорию рукопожатий? Вот.
        А на сцене сегодня Островский, «Волки и овцы». Я когда-то была на премьере, посмотрела по программке - десять лет тому. Эх. Но - никакого пафоса, исключительно жизненные ситуации, у которых устарел только антураж, а сами они - нет, потому что люди не меняются. Анри и тот усмехался, а в какой-то момент спросил меня - это вот ваш господин Котов из таких, да? Из таких, да, всё верно. Правда, он добавил, что в его жизни личности такого рода тоже встречались в избытке. Причём как при дворе, так и в армии.
        В антракте мы снова ходили гулять, зашли в одну из гостиных, заслышав звонок, повернулись пойти обратно в ложу… и внезапно оказались лицом к лицу с другой парой. Мужчина был смутно знаком, а девицу при нём я отлично знала. Моя бывшая секретарша Алина, путешествовавшая с нами по Байкалу. Тьфу.
        Я прямо поняла, в какой момент она меня узнала. Вот не зря говорят - лицо вытянулось, глаза расширились, и что там ещё бывает. Ещё и рот приоткрылся.
        - Ев…ге…ни…я…И…ва…нов…на… - прошептала она полузадушенно.
        А спутник её, которого я тоже могла знать, наверное, по прошлой жизни, застыл, и с изумлением смотрел то на неё, то на меня.
        Это услышал Анри. Усмехнулся, шевельнул пальцами.
        - Вам показалось, господа. Случайное сходство. И вообще, вы никого не встретили и ничего не вспомните, ступайте, - кивнул им на выход из гостиной.
        И что вы думаете? Пошли, как миленькие. А я смогла выдохнуть, только заперев на задвижку изнутри дверь ложи.
        - И что? Не вспомнят? - прошептала еле слышно.
        - Не должны, - пожал плечами Анри. - Я не бог весь как силён в менталистике, до Асканио мне далеко, но тут много и не нужно было. Что это за люди?
        - Девица - моя бывшая секретарша. Она была со мной на Байкале, когда всё случилось. И… Женя изменял мне с ней.
        Анри снова усмехнулся в усы.
        - У нас изменяют с камеристками жены, а у вас секретаршами?
        - Да кого видят перед глазами, с теми и изменяют. Если вообще изменяют.
        Занавес поднялся, Анри смотрел на сцену, а я достала телефон, открыла приложение от соцсети и нашла там Алину. Ну да, она самая. Место работы - приёмная депутата такого-то, надо же. Тьфу, это ж реально депутат областного Законодательного собрания, тот мужик, что с ней был. Мы через него получали информацию и кое-какие заказы, он у нас редко, но бывал, с Женей приятельствовал, водочка-шашлыки, все дела. Вот к нему и мигрировала. Да как хорошо мигрировала - фото в обнимку, запись о том, что ей сделали предложение руки и сердца, и свадьба летом. Он, конечно, нас с Женей на десяток лет помладше, но тоже была какая-то семья, и дети были. Интересно, куда дел? Ну, совет да любовь, как говорится. Если, Алина, это то, что тебе нужно - то и в путь.
        В финале спектакля не было никакого вам «аллилуйя любви» и прочего духоочистительного, но - извечное «кто был охотник, кто добыча». Юную охотницу мы пронаблюдали в антракте воочию, да таких множество, что уж. Наверное, меня тоже кто-то назовёт охотницей, если вдруг узнает все мои обстоятельства, и маркизу Женевьев звали, да не раз. Так что… живём дальше.
        А дальше мы неспешно переобулись и оделись, и отправились вниз, к выходу. К счастью, никого из знакомых больше не встретили. И пошли себе ужинать, хоть уже было и поздновато. Но суббота, завтра воскресенье, так что - всё в порядке.
        Тепло, снег падает, а у меня - последний вечер в родном городе.
        14. Ужин со спецэффектами
        Ресторан, куда мы отправились, предлагал итальянскую кухню. Я это дело в целом люблю, даже сама умею кое-что приготовить, для чего у нас можно достать правильные продукты, конечно. Пиццу в исполнении ресторанов и доставок нашего города мы с Женей не очень уважали - после настоящей итальянской, а вот пасту любили. И сейчас я вела Анри в одно из таких насиженных мест за пастой.
        Анри не сталкивался с такого рода едой, я помню, что ему когда-то и моя домашняя лапша в курином бульоне показалась чем-то дивным. И сейчас он с любопытством смотрел в меню, на красивые фотографии еды, и сказал, что полностью полагается на меня в вопросе выбора блюд.
        В итоге нам принесли карбонару, и овощной салат, и кьянти. А я поняла, что у меня почему-то не выходит болтать. О нет, ещё оставалось множество всего такого, о чём можно было рассказывать, и просто мы на этой неделе то и дело встречались с чем-то таким, но… В общем, но.
        - Всё ли хорошо, Эжени? - спросил Анри в конце концов.
        - Всё хорошо, - подтвердила я. - Настолько, насколько вообще может быть хорошо. Если бы не наш старичок-бурундучок - я не оказалась бы в Поворотнице. И не пережила бы все удивительные приключения прошлой осени и нынешней зимы. И они бы здесь тоже справлялись, как могли, и это бы привело, к чему привело, да и всё. Говорят, нужно быть благодарным вселенной за то, что она нам посылает. Так вот, я благодарна. Было непросто, но - в другом варианте ничего этого не было бы.
        Вариант, что меня могли спасти тем летом в Хакусах, я просто не рассматривала. Наверное, если бы могли - спасли бы, и тоже ничего бы не было. Откачали, привезли домой, да и всё. И мы все бы как-то жили дальше. А живём в итоге так, как живём.
        - Это что же, и за несчастья быть благодарным?
        - А это уже как можешь. Моё личное несчастье привело меня к счастью. И к новым возможностям. Мы не знаем, что дальше, мы не видим всей картины. Поэтому - просто живём, и делаем, что можем, да и всё.
        - Да ты философ, Эжени.
        - Куда там философ, - усмехнулась я.
        Столы в зале стояли не слишком близко друг к другу, но всё равно было видно и слышно, кто, где и что делает. Мне помнилось, что в выходные днём, да и в будни после работы сюда приходили семьи с детьми, сейчас же время было позднее, и за столиками сидели сплошь взрослые. Через проход от нас две пары отмечали серебряную свадьбу одной из них - весело и шумно. Поздравляли, смеялись. Много пили. Оттуда и раздался недовольный мужской возглас:
        - А чё ты тут вообще?
        Та самая стадия, когда язык ещё не отказал, громкости голоса достаточно, а в мыслях уже черт знает, что. То есть, что обычно ни за что не скажут, а в пьяном виде всё равно что само просится на язык. И кстати, мужик был из той самой пары, у которой праздник. С виду - обычный мужик, одет прилично, не из тех, кто сам по себе привлекает внимание. И видимо, ощущает недостаток, и таким вот образом требует. Встал из-за стола, покачивается, но требует.
        - Сядь, Паша, - дёргала его за рукав джемпера жена.
        - Да заткнись ты, - сообщил ей муж. - Чего это мне мясо холодное принесли? Это ж горячее блюдо, го-ря-че-е, - произнёс он по слогам. - Я это есть не буду.
        Он показал на тарелку, в которой от поданного блюда оставался маленький кусочек мяса.
        - Да ты уже почти всё съел, - отмахнулась жена. - И всё тебе нормально было.
        - Где тут нормально, скажи? Ты тут где нормально увидела? - продолжал нагнетать обстановку мужик.
        Подбежал парень-официант, который обсуживал их стол. Попытался выяснить, что происходит. Мужик вещал на весь зал про холодное мясо, его жена говорила, что всё в порядке и они уже уходят, и их можно рассчитать.
        - Ты чего раскомандовалась? Куда рассчитать? Пусть заново подают, и чтоб как надо, - орал мужик. - Не твои деньги, ни копейки твоих денег тут нет, вот и заткнись! И глаза этому парню нечего строить, да? Или ты ему уже дала? Ах ты, сука, - он повернулся к жене и замахнулся на её.
        Анри вздохнул, и следующая нецензурщина замерла у мужика на губах. Он запнулся на середине слова и плюхнулся обратно на диван с удивлённым выражением лица.
        От входа уже быстро шёл охранник - парень лет восемнадцати.
        - Что происходит? Вы чего тут? - но по нему было видно, что он вовсе не чувствует себя безусловно уверенным в том, что говорит и делает.
        Отец Вольдемар уже бы в рожу дал, отметила я. И высказался о скудоумии, сквернословии и ещё о чём-нибудь подходящем.
        - А ты кто вообще? Ты тоже с ними тут, да? - скандалист повернулся к супруге и выдал: - Он тоже твой хахаль, да? Ты тут с ними всеми?
        Подошёл официант, принёс счёт.
        Жена скандалиста взялась было за кожаную папочку, но мужик выхватил её.
        - Не твои деньги, нечего тут! - открыл, посмотрел, прочитал раза три, наверное, и всё это стоя и пошатываясь, а потом выдал:
        - А за холодное мясо я платить не буду, убирайте его отсюда!
        И как возьмёт ту несчастную тарелку с последним кусочком, да как шваркнет её об пол! Во все стороны полетели куски фарфора и брызги соуса.
        - Паша, да успокойся ты уже, хватит, поехали домой, вызываем такси, - увещевали его друзья.
        Жена сидела с каменным лицом - видимо, понимала, что сейчас именно ей придётся всё это разруливать, и здесь, и потом ещё дома.
        - Да пора наряд вызывать, тут ехать недалеко, быстро прибудут, - слышалось из-за соседних столиков. - Разорался тут, пьянь!
        - Сам ты пьянь! - сообщил герой дня, и полез к пожилому мужчине, который пытался что-то там сказать.
        Анри поднялся, подошёл к пьяному и легко взял его за плечо.
        - А ты ещё кто тут? - возопил пьяный, обернувшись.
        - Вы сейчас закрываете рот, молча платите за еду и за всё, что вы тут натворили, и отправляетесь восвояси, - сказал Анри. - Ваша супруга вызывает экипаж, вы садитесь с него и уезжаете. И наутро не забываете принести извинения жене и друзьям.
        Тот порывался что-то сказать, разевал рот, но у него не выходило. А от входа к нам бодро шли двое в форме, один постарше, второй - молоденький совсем. По лицам было видно, что им вовсе не улыбается в субботний вечер приводить в чувство какого-то пьяницу. Пьяница, кстати, замолк, пронаблюдал, как его жена оплачивает счёт и всё то, что там вышло сверх счёта за разбитую посуду. И как приговаривает что-то вроде «раз в жизни выйдешь с ним в люди, и греха потом не оберёшься». Когда та оставила официанту в папочку крупную купюру, дёрнулся, но я её поняла - нужны были сто раз здешним сотрудникам их скандалы.
        Анри увидел подошедших, и передал им мужика.
        - Видимо, это вам, - сказал он с лёгким поклоном.
        - Чего нам-то? Вы тут вообще кто? - нахмурился старший.
        - Для вас - случайный свидетель, - покачал головой Анри.
        Тем временем я тоже успела подозвать девушку, которая нас обслуживала, и рассчитаться. Та только вздохнула - мол, нечасто, но случается. Жаль, что сегодня так вышло.
        А мне-то как жаль! Скотина пьяная, весь ужин испортил. Ладно бы только себе, а то вообще всем в зале.
        Анри что-то объяснял полицейскому, а я добыла из гардероба нашу одежду - чтобы можно было в любой момент пойти, потому что если сейчас начнут хотеть наши паспорта для протокола - то ну их вообще.
        - Этот господин помолчит и не будет вам мешать исполнять свои обязанности, - сказал Анри.
        - А вы чего про обязанности-то, - заикнулся было старший полицейский.
        - Ничего. Но вы же тут не просто так, верно? Вот и сделайте что-нибудь полезное, напугайте, скажем, чтоб и сейчас протрезвел от страха, и в другой раз неповадно было, - пожал плечами Анри. - На службе? На службе. Вот и вперёд.
        Я уже успела испугаться, что сейчас поволокут ещё и на нас, но полицейские послушно придержали пьяницу и принялись выспрашивать, что тут вообще было, им рассказывали - официанты, друзья несчастливой пары и люди из-за соседних столиков.
        - Пошли быстро, пока у нас не стали документы проверять для записи показаний, - я сунула куртку Анри в руки.
        Тот куртку взял, шевельнул пальцами, и все звуки словно отдалились немного. Ого, это что, нас не видят? Хорошо бы если так.
        Мы быстро вышли из зала, быстро оделись и двинули на улицу. А там, стоило зайти за угол, Анри достал из кармана мешочек, а из мешочка - кристалл. Такой доставал статский советник Афанасьев - всё равно что в прошлой жизни. И перед нами соткался овал - очень похожий на тот, что создала для нас хозяйка горы.
        Переглянуться, шагнуть вперёд - и выйти в нашей прихожей.
        - Ура, теперь нас точно не найдут, - выдохнула я.
        - Не должны. Думаю, у вас не умеют отслеживать такие вещи.
        - Ой, вряд ли, - отмахнулась я.
        - Очень надеюсь, что не сделал хуже той женщине.
        - Как бы оно плохо не было, она с ним почему-то живёт уже двадцать пять лет. Наверное, ей такое дело не в новинку, - вздохнула я.
        Так, вечер нужно спасать. Сейчас заварим чай, достанем шоколад и мороженое. И кино какое-то найти, что ли?
        И завтра очень уместно будет покинуть город, потому что… останься мы здесь, мы непременно ещё во что-нибудь вляпаемся.
        15. Тревожное воскресенье
        Мы стояли в зоне прилёта нашего международного аэропорта и ждали. О том, что самолёт совершил посадку, объявили некоторое время назад. Мы неспешно пошли к месту, куда привозят автобусом прилетевших, увидели там других встречающих, и я попросила Анри:
        - Ты можешь сделать так, чтобы нас не было видно?
        Потому что Женин затылок я впереди углядела. Молодец, приехал встретить, правильно.
        - Могу, - улыбнулся Анри.
        - И вообще держи меня.
        Он сделал, как накануне в ресторане, звуки как будто чуть отодвинулись. И обхватил меня за плечи.
        Сколько мы так простояли - не знаю, может быть, пять минут, может полчаса. Люди появились и пошли, я всё выглядывала где там Лёшка, потом углядела-таки тёмные вихры. Да, немного пришибленный после перелёта, но в целом - бодр и весел, несёт рюкзак, держит за руку девушку. Русоволосую девушку, волосы из-под шапки до плеч.
        Знать не знаю, что бы я думала о той девушке, если бы жила с ней в одной реальности. Мне, конечно, хочется считать себя адекватной матерью, которая не враг своим детям, но кто его знает-то, как бы оно вышло на самом деле? Сейчас же я видела, что девушка улыбается Лёшке и смотрит на него с вниманием и заботой. Вот и хорошо. Вот и пусть.
        Я стояла и хлюпала носом, и смотрела, как Женя обнимает их обоих, и как они идут получать багаж. Спины удалялись, их закрывали другие спины, я ревела.
        Но что тут ещё сделаешь? Да ничего не сделаешь.
        Анри обнял меня, гладил по голове, не говорил ничего. Ну да, у него тоже дети где-то там, и он о них не получает никаких известий. Пусть будут благополучны и счастливы, да?
        Мы дождались, пока все разойдутся, и пошли к машине. Точнее, я вдруг обнаружила, что иду к машине одна, а Анри куда-то делся. Найдётся, да?
        Нашёлся, я сидела, смотрела вперёд и тупила. И никак не могла понять, что я такое вообще и как. А он появился с двумя стаканчиками кофе и с пирожными, из приличной сетевой кофейни, возле которой мы стояли. Просто молча дал мне, и всё.
        Кофе со сладким помог, я выдохнула, можно было ехать.
        - Мы сейчас… поедем в одно место. Я не была уверена, но… думаю, надо, - сказала я.
        - Надо так надо, - не стал возражать Анри.
        И я рванула через плотину, через Синюшку и дальше. И у цветочного остановиться по дороге. Благо, воскресенье, зима, за город никто не тащится, пробок нет. На Смоленское кладбище, и там, на горке - на хорошо известное мне место.
        Когда я вышла из машины, Анри крепко взял меня за руку.
        - Знаешь, здесь не должно случиться ничего особенного, - вздохнула я. - Я просто посмотрю.
        Снег, всё укрыто толстым слоем снега. Папа, мама… и вот. Евгения Ивановна Белохвост, всё так. Пафосный чёрный мраморный памятник, который ещё непременно перекосит после того, как снег сойдёт. Портрет так себе, ну да это и не важно. Важно то, что там Женевьев.
        Я положила цветы родителям, и ей - последней. Вот ведь судьба, да? Мой сын будет заботиться об этом месте здесь, а что там твой сын? Ничего о нём не знаю, даже не знаю, как выглядит. И очень мало шансов, что я его когда-нибудь увижу.
        Я подержалась за все три памятника, вышла из оградки и закрыла дверку на цепочку. И просто встала. Повернуться и уйти?
        Анри, молчавший всё это время, сделал непонятный мне жест рукой… и поверх надписи появилась другая. Первая всё равно что впиталась в камень, а изнутри проступила новая, такая же золотая.
        «Женевьев-Маргарита-Анна де Рьен, маркиза дю Трамбле». На чистом нерусском языке.
        - И… кто это увидит? - спросила я.
        - Кто сможет, тот увидит, - пожал он плечами.
        Вот и ладно, подумалось мне. Даже если и есть кто-то, кто может такое видеть, совершенно не факт, что он пройдёт тут мимо и обратит внимание.
        И теперь можно ехать обратно в город.
        В городе нам следовало пообедать и собираться, до назначенного времени оставалось три часа. Успеем, наверное.
        Пока ехали, я всё время думала о тех, кто может увидеть. Сколько их, таких? Если во мне в другом измерении пробудились какие-то способности, то наверное же я не одна такая! Кстати, а что, например, с Лёшкой? Способности же наследуются? Вдруг он тоже может, и его нужно просто поместить в подходящую среду?
        Ох нет, не нужно о таком думать, вот совсем не нужно. Потому что… всё идёт, как идёт, всё идёт, как есть.
        Мы поехали пообедать ещё в одно памятное мне место, где предлагали китайскую кухню. Свинину в кисло-сладком соусе и всё такое. Предложу Анри попробовать, любопытно же, что скажет. А потом вернёмся, и что? Уже вечером будем есть родную уху?
        В одном месте пришлось объехать аварию по соседним улицам, и я притормозила, увидела краем глаза блеск… и внезапно табличку на здании. «Здесь училась Варвара Лискина, прозываемая Варей Феникс, непревзойдённая танцовщица». Буквы характерно искрили, и… что-то мне подсказало, что эту надпись тоже видят не все. И на каком языке это написано, я тоже с ходу не поняла. Но прочитать сумела. Я посмотрела на здание - училище культуры. Надо же.
        Ещё одну надпись я увидела на тихой улочке в самом центре - «Морской Сокол и К, доставка редкостей и ценных грузов». Рядом с обычной вывеской транспортной компании. А недалеко от ресторана - «Четыре стихии». Представительство в Иркутске'.
        Знакомый с детства город вдруг показал своё другое лицо. И что это значит?
        Да ничего не значит, наверное. Просто идём дальше. Обедать и собирать вещи.
        16. Чудо на пороге
        Я отчаянно гнала себя паковать рюкзаки, выходило с трудом. Так было всегда - мне почему-то непросто собраться хоть в отпуск, хоть в командировку, хоть просто в лес на выходные - когда мы ещё ездили в лес, конечно же. Я смотрела на вещи и искренне не понимала, что с ними делать, куда девать и что вообще может понадобиться. При том, что потом как-то включалось соображение, и я нормально всё отбирала, структурировала и паковала. Значит, и здесь нужно сделать именно так.
        За неделю мы накопили изрядное количество… всего. Я заказывала еду и косметику, и кое-какие запасы белья, чтоб можно было надеть под длинное платье, никто не увидит, а мне хорошо. И не рассказывайте мне, что попаданки должны резко подстроиться под местные представления о гигиене и комфорте. Нет, не должны. Особенно, если есть возможность не подстраиваться, и делать, как удобно.
        Зачем мне в Поворотнице косметика, я понятия не имела. Но тоже упаковала всё, что было заказано. А ещё шоколад, конфеты, кофейные зёрна, мельница небольшая у нас есть, а вот гейзерных кофеварок нет, а я их люблю. Теперь есть две - большая и маленькая.
        Эх, жаль, но весь мир с собой не унесёшь. Поэтому… всё, что можно, мы сделаем там сами, а что не можно… сейчас привезём, а потом как-нибудь. Если тут у нас, оказывается, золотыми искрящимися буквами пишут вывески непростых транспортных компаний, то, выходит, всё возможно? Я очень жалела о том, что воскресенье, а то добежала бы туда и спросила - что и куда они возят.
        Книги, подарки. Надеюсь, пригодятся и понравятся.
        Всю нашу здешнюю одежду мы тоже упаковали. Потому что… мало ли, да? Никогда не знаешь, что, как и куда вывернет, особенно в этом их магическом мире, где то духи, то демоны, то хозяйки гор, а то и ещё кто-нибудь, кого я в глаза не видела, но они, тем не менее, существуют. И я не удивлюсь, если дадут о себе знать.
        Два рюкзака тоже были припасены - хорошие походные рюкзаки. Спрячем в крепости у Анри, заколдуем как-нибудь, чтобы никто любопытный не нашёл.
        Анри усмехался в усы, глядя на мои метания, помогал складывать и уталкивать, гладил то по руке, то по голове, то ещё как. Ничего не говорил и ничего от меня не хотел, и это было прекрасно.
        Нашу тамошнюю одежду мы забрали из химчистки вчера, её вполне достойно привели в порядок, Анри даже сказал - не хуже, чем магическая чистка. Вот и славно.
        Да ладно, шуба-то у меня отличная, тёплая и красивая, и унты тоже. Дай бог здоровья Демьяну Васильичу. Можно и здесь носить, только уже нет на это времени. Просто переодеться в дорогу, и…
        Наверное, кто-то придёт? И откроет нам путь, как тогда? Или оно само и мы сами? Мы увидим вообще или нет?
        Анри оглядел два наших упакованных рюкзака - получилось так-то немало. Да унесём, куда денемся. Если это снова будет один шаг, то ничего страшного.
        В дверь постучали, я открыла. Это оказался тот самый Андрей, который приветствовал нас в начале.
        - Добрый день, вы готовы, так? Отлично, я сейчас сообщу.
        Сообщал он, что характерно, просто телефонным звонком - куда-то звонил, да и всё. И ему даже не ответили - просто несколько гудков, непринятый вызов.
        - Так, сейчас за вами подъедут, ну, или подойдут, не знаю. Было приятно познакомиться, приезжайте к нам ещё, - он вежливо кивнул, и… ушёл.
        И только дверь за ним закрылась, как на его месте из клубка тьмы проявился Хэдегей. Он внезапно выглядел не как демон, а как человек, причём одетый по-здешнему.
        - Ох ты ж, - не сдержалась я. - Рада видеть, уважаемый Хэдегей. Ты как-то устроился здесь у нас?
        - Хорошо устроился. С вами обоими всё благополучно? - спросил он.
        - Да, вполне. Как тебе удалось организовать наш визит сюда?
        - Найти было нелегко, но если дед Аюны смог дотянуться до тебя, то и я должен был! - сообщил он. - Я нашёл у тебя в мечтах этот город, мне сделалось любопытно - что тут есть, и что за люди, и как они живут. Завоёвывать их непросто, но у вас тут очень много интересного! И есть те, кто давно проторил дорожку меж мирами, и пользуется этим. Здесь не нужно воевать, но здесь можно запастись диковинками, которые в других местах будут ценны и полезны. Благодарю тебя, великая госпожа Женя, за науку, твой мир - это нечто невообразимое! Вы готовы отправиться обратно? Можно остаться и дольше, но не будет ли поздно?
        - Там снова какие-то проблемы? Холода, чиновники? - нахмурилась я.
        - Наверное, как всегда, - усмехнулся Анри, и глянул на часы.
        Без пяти пять. Что, вот сейчас, да?
        И снова мы услышали стук в дверь. Переглянулись все трое. Я открыла дверь… и увидела на пороге Лёшку.
        - Лёша?… - только и смогла сказать я.
        - Мама, - он был изумлён не меньше моего.
        Мы обнимались, я ревела, мужчины что-то друг другу говорили.
        - Эй, мы так не договаривались! - возник Хэдегей. - Что это такое? Я с трудом тут всё держу, чтоб не разорвало, а вы?
        - Дайте им немного времени, - сказал Анри. - Ей нужна уверенность, что с её сыном всё хорошо. Он… не сможет рассказать никому, я обеспечил это. Но сам будет знать.
        - Спасибо, спасибо, - говорила я. - Лёш, я же не смогу остаться.
        - Отец говорил, что видел тебя во сне.
        - Я его тоже видела, да. Мне нельзя было наяву. Это сейчас нам с тобой сотворили чудо, вот эти двое. Понимаешь, со мной всё в порядке. Просто я… не здесь. А здесь нам дали неделю каникул.
        - Главное, ты жива. Как это вышло?
        - Случайно. Но теперь уже так. Если я найду способ, то буду слать весточки.
        - А я спрошу вот его, да? Он знает? - Лёшка кивнул на Хэдегея.
        - Думаю, знает.
        - Поторопитесь, смертные! - рыкнул Хэдегей.
        Я выдохнула и отпустила Лёшку.
        - Люблю и думаю о тебе, - улыбнулась сквозь слёзы.
        - И я, - кивнул он.
        А красноглазый демон взмахнул с треском рукой, и посреди прихожей засветился овал.
        - Ступайте уже, - сказал он.
        Мы переглянулись, подхватили наши рюкзаки и шагнули вперёд. Я умудрилась ещё заворотить голову и помахать остающимся. Эх, это же был такой знак, что всё будет хорошо, да? Во всех мирах?
        Портал схлопнулся за нашими спинами.
        17. Они ждали и надеялись
        Мы вышли в каменное помещение, и я не сразу сообразила, что это вообще такое. А потом поняла - это же зал в первом этаже крепости Хэдегея, где мы сражались с пришедшими из подземелья красноглазыми тварями!
        Здесь было темно и как-то сыровато, и - не слишком холодно. Анри зажёг пару осветительных шариков и осмотрелся. Мы положили рюкзаки на каменный пол, и, не сговариваясь, пошли по залу - в разные стороны, но внимательно его оглядывая.
        Как таковых окон в зале было немного, и это были не окна, а бойницы, расположенные где-то высоко-высоко. В одну них вдруг проник задорный солнечный луч и немного подсветил наш осмотр. Какое вообще сейчас время дня? Да и день какой?
        Я попыталась вспомнить, где именно начиналась лестница вниз. Сейчас-то пол был ровный, никакой вам лестницы. Но и тогда сначала не было никакого хода в подземелья, а потом Каданай позвал так, как только он умеет звать, и ход открылся…
        Нет, я не нашла никаких следов открывающегося люка. Видимо, мой старичок-бурундучок был прав, туда попасть можно лишь если тебе очень этого надо. В самом деле надо, а не просто так. И нам всем оказалось именно что очень надо. Потому что определённо заклятья на крепость и всё вокруг ставили не дураки, и предусмотрели многое. Многое, да не всё. Например, настоящую любовь, и родственную заботу, и… что ещё? И так сложилось, что мелкая бурундучка Аюна - судьба этого странного красноглазого, а дед пошёл за ней, и когда не смог ничего сделать, то привёл меня. Любопытно, да - призвать меня у него сил хватило, а освободить свою Аюну - нет? Но уже как есть. И вот теперь Хэдегей там, Аюна, видимо, с ним, уважаемого Петра Иваныча я бы ещё повстречала и обсудила с ним кое-что, а мы - вот они.
        Но красноглазый показал себя с весьма неожиданной стороны - потому что не просто исполнил моё очень странное желание, но… ещё и немного нарушил какие-то правила в финале. Теперь воспоминания о том финале наполняли мою душу теплом, радостью, счастьем - с Лёшкой всё хорошо, он знает, что со мной тоже всё хорошо, и может быть, мы и вправду научимся передавать весточки. Хватка у Лёшки наша фамильная, он не слезет с Хэдегея, пока тот ему что-нибудь не скажет, я уверена. Значит… значит, всё хорошо. Всё замечательно. Всё прекрасно.
        - Анри, тебе не кажется, что мы сейчас тут ничего не найдём, потому что нам это не очень-то и надо? - спросила я.
        - Кажется, друг мой дорогой, - улыбнулся он.
        - Значит, нужно выбираться. Снаружи светло, вдруг мы до темна доберёмся до твоей крепости?
        - Мы так и сделаем, непременно. Но сначала попробуем более простой способ. Хозяйка этой крепости пообещала мне, что артефакт портала будет работать. Если причиной здешней аномалии были сторожевые запоры, державшие Хэдегея, то их больше нет.
        - Хорошо бы, конечно, - кивнула я. - Но скажи, как так вышло, что Лёшка пришёл? Как ты это сделал?
        Он рассмеялся и обнял меня.
        - Я ж видел, как ты смотрела в спину сыну. И подумал, что если он появится прямо перед наступлением нашего срока, то вдруг не случится ничего непоправимого? Я подошёл к нему, пока его отец и его дама что-то делали с дорожным сундуком, и сказал, что его ждёт важная встреча, если он рискнёт прийти точно по времени, ни ранее и не позднее. И назвал ему адрес. И предупредил, что это тайна, и что он не сможет поделиться ею ни с кем. А дальше… я понадеялся, что он окажется таким, каким я представил его с твоих слов. И надежда оправдалась. И теперь тебе будет легче здесь.
        - Да, тысячу раз да, - улыбнулась я. - Благодарю тебя.
        - И значит, вперёд.
        - Вперёд.
        Анри достал из прицепленного к ремню мешочка кристалл, сжал его в ладони и додал немного силы. И мы увидели молочно-белый овал с колеблющимися краями, он висел сантиметрах в пяти над полом, и он означал, что у нас получилось. Вышло, сделалось, и мы справились.
        И если я что-то понимаю, это открытие давало нам некие любопытные перспективы.
        А пока - он подхватил оба наших рюкзака, и я заметила, что как-то компенсировал вес магически. Полезное умение, нужно освоить. Взял меня за руку, и мы шагнули вперед. И вышли посреди двора его крепости.
        И вышли, не поверите, в лето. В теплейший летний вечер.
        Мощёный булыжниками двор внутри крепостных стен местами порос травкой - она бодро торчала меж камней. И кое-где даже с цветочками.
        - Смотрите! Господин генерал нашёлся! - раздалось со сторожевой площадки над воротами, распахнутыми, кстати.
        Звуки трубы, переполох - и нас окружают знакомые лица. Все они зимой по очереди дежурили в моём доме, все рады нас видеть, но чёрт же возьми, почему лето? Мне жарко в шубе, я расстёгиваю её, и смотрю во все глаза на приближающегося Рогатьена - у того едва ли не слёзы на глазах.
        - Сейчас будут господин полковник и господин маг, они оба здесь, - говорит интендант Дрю. - А я, как дежурный офицер, докладываю: в крепости порядок!
        - Где ж вы были-то так долго, господин Анри, - сокрушается Рогатьен, - и что это за дивные походные сумы? Где ж вы их добыли? Неужто артефактные?
        Он моргнул солдатам, и те подхватили наши рюкзаки и потащили внутрь.
        - Госпожа маркиза, с вами всё хорошо? - осведомился Рогатьен. - В вашем доме тоже порядок, Северин-то наш, почитай, переселился туда, командуют там вместе с госпожой Меланией.
        - Разрази меня гром, глазам своим не верю! Асканио, чёрт ты рыжий, ты знал да? Анри, куда вы провалились? Мы, конечно, верили, и Асканио вот говорил, что вы непременно вернётесь, но кто бы сказал, когда! - полковник Трюшон подскочил и обнял Анри, и поцеловал руку мне.
        Асканио тоже спешил от дверей, он почему-то прихрамывал на левую ногу, и левая рука была зафиксирована шиной. За ним наружу вышла Пелагея… почему Пелагея? Встала у стены, как она всегда делала, сложила руки на груди. Смотрела и будто не верила.
        - Анри, ты вернулся! Маркиза, рад видеть вас в добром здравии, - поклонился он. - Если честно, я уже отчаялся.
        - Как это - отчаялись, господин маг? - нахмурился капитан Плюи. - А нам-то говорили - чтоб мы даже не смели сомневаться!
        - Так то вам, - отрезал Асканио. - А что там я думал - никого не касалось. Анри, где вас носило? Ты понимаешь, сколько времени прошло?
        - Нет, Асканио, не понимаю. Вижу только, что ушли мы зимой, а вернулись… летом, да?
        - Не просто летом, Анри. Зима закончилась, лето пришло и ушло, и ещё одна зима. И теперь у нас новое лето. Полтора года, клянусь Великим Солнцем! Какая тьма вас поглотила и не отдавала так долго?
        Мы переглянулись, изумлённые.
        Какие такие полтора года?
        Что тут случилось, пока нас не было?
        - И… что тут было? - медленно спросил Анри.
        - Доложусь, - отмахнулся Жак, - но это всё мелочи.
        И так он это сказал, что…
        - Что же не мелочи? - тут же отреагировал Анри.
        - Дома у нас неладно, - сказал он со вздохом. - С родичами твоими… и вообще.
        И в этом «вообще» мне почудилось нечто зловещее. Но в тот момент я ещё не представляла себе, насколько оно зловещее, и просто порадовалась тому, что мы вернулись.
        Там прорвались? И тут прорвёмся.
        Часть шестая
        1. Сколько воды утекло
        Анри вложил мне в руку кристалл портала, показал, как держать и как влить в него немного силы.
        - Думай о своём доме. Найди внутри себя ощущение этого дома. Картинка может измениться, всё же время прошло. А ощущение останется, и приведёт тебя туда, куда нужно.
        Я внутри себя немного усомнилась, потому что очень уж непривычный подход. Но если уважаемые люди говорят, что всё в порядке, и этот способ работает - в конце концов, он ничуть не хуже, чем путешествие некромантскими путями, и даже безопаснее. Значит, должно получиться. Даже у такого неумелого мага, как я.
        Неумелый маг сжал кристалл в пальцах, выдавил капельку силы и подумал о своём доме. О кухне, почему-то о кухне. Как печка топится, каша варится, коты у ног шныряют и попрошайничают, Дарёна стучит ножом по доске, Настёна смеётся, Марьюшка ворчит, Меланья улыбается.
        И… у меня что-то получилось. Овал с колеблющимися краями появился.
        - Ну… я пошла, да? - и так неуверенно это прозвучало, что Анри усмехнулся в усы.
        - Провожу, - сказал он, и добавил для Жака и Асканио: - И вернусь. И всё выслушаю.
        Я тоже хотела слушать новости, но мы же потом ими обменяемся, да?
        Мы взялись за руки и шагнули в овал, и он схлопнулся за нашими спинами. И вышли на моей кухне, на самой настоящей моей кухне.
        Печка топится, каша варится - угадала что ли? Никого нет, но с грохотом ко мне под ноги откуда-то выкатывается Вася - с громким мявом, опрокидывая по пути табуретку. И бежит по коридору Муся, тоже с мявом, а за ней… что? Пятеро чёрных котят? Ой! У меня теперь целых семь кошек, да?
        А за котами - Меланья.
        - Госпожа Женевьева вернулась! - громко кричит она куда-то вглубь дома. - С господином генералом! Северин, беги сюда скорее! Поклонишься, да Марье Яковлевне дашь знать, вот она обрадуется-то! Она ж сколько печалилась-то, думала - уже вас и не увидит в этой жизни!
        Мелания поклонилась в пояс, уважительно, но я шагнула и обняла. Вот ещё, чиниться. Не здесь, не с этими людьми. Худенькая девочка-сиротка вытянулась, округлилась и превратилась в очень красивую девушку, просто загляденье.
        Снаружи уже кому-то кричали - барыня вернулась, скажи там, живая и здоровая. Северин вошёл лёгкой походкой - высок, ещё выше, чем был, строен, по-прежнему бледен и красив. Его я тоже обняла, хоть он и смутился, и поклонился Анри, и встал по струнке.
        - Господин генерал, дом госпожи маркизы в полном порядке!
        - Молодец, хвалю, - кивнул генерал. - Расскажешь позже.
        Он легко обнял меня, вновь открыл портал и исчез. Тоже пошёл принимать доклады.
        Я плюхнулась на лавку прямо в шубе, тут же на колени прыгнул Вася и принялся бодать своей башкой мой подбородок. Муся приземлилась на лавку и тоже жаждала внимания. Котята - уже подрощенные, большенькие - расселись возле печки. А Меланья говорила, как они ждали, надеялись, потом не надеялись уже, а потом снова ждали. Северин стоял у стены и улыбался.
        - Так, дорогие, - выдохнула я. - С вашего позволения я сниму шубу и прочие тёплые вещи и как-то переоденусь, мы с вами сядем, и вы мне всё-всё расскажете, так?
        - И баню затопим, и ужин варится, - смеялась Меланья. - Вы не думайте, у нас тут всё-всё хорошо, всё присмотрено, и я даже цветочки у крыльца нынче весной посадила, думала - вот Женевьева Ивановна вернётся и обрадуется!
        - Так, я же всем подарки привезла, только вещи-то наши наверху остались, - спохватилась я.
        - Ничего, принесём потом, пока идёмте, вам хоть раздеться нужно с дороги. Надо же, в шубе так и вернулись! Вы где ж так долго были-то?
        - Да по нашему с господином генералом счёту десять дней то ли прошло, то ли нет.
        Неделя в моём мире, и сколько времени мы провели в подземельях Хэдегея и Хозяйки Горы? Дня три было, наверное.
        Меланья слушала и крестилась, и приговаривала - чудны дела твои, господи.
        В моей комнате всё сохранилось, как и было. Тепло и сухо, и чистая постель, и моя одежда в сундуке - это Марьюшка, как сказала Мелания, убрала всё в сундук, когда мы с Анри не вернулись вместе со всеми.
        - Но господин Асканио велел вас ждать, и Алёнушка тоже сказала, что дела у вас, а после вы непременно будете, как все дела-то переделаете.
        - Так, а Марья-то наша где?
        Мелания улыбнулась.
        - Так к ней же Демьян Васильич посватался!
        Вот так номер!
        - И что, она пошла? - помнила я, как она задирала на всех местных нос.
        - Не сразу, конечно. Он три раза сватался, с дарами богатыми, а она всё говорила - вот вернётся госпожа Женевьева, позовёт с собой домой - и как я тогда? А вы всё не возвращались, и когда совсем по осени уже Демьян Васильич в третий раз к ней с поклоном и дарами пришёл - согласилась. Долго плакала, но потом сказала, что наверное, судьба у неё такая - здесь остаться, господь ей так сулил. А раз судьба - то не след противиться.
        Двери захлопали, и Марьюшка вихрем вбежала ко мне, заговорила по-франкийски, заплакала.
        - Госпожа Женевьев, куда же вы пропали? Я уже не знала, что и думать. Все твердили, что вы не вернётесь никогда, что вы сгинули в той проклятой горе, что вас вместе с господином генералом пожрало страшное чудовище! Только господин маг говорил, что вы вернётесь, да Алёнка неживая, всё повторяла, что видела вас в горе, но как ей поверить-то, неживой! И ещё зимой снова приезжал тот дикий человек в шкурах, который ходил с вами, и говорил - раз не вернулись, значит, дело у вас там важное, и вы вернётесь непременно.
        - Мари, как же я рада! - я обняла её, и мы вместе поплакали немного, и сели разом на лавку. - Говори, как ты. Со мной всё благополучно, просто там, в горе, время течёт иначе, не как здесь. У меня ж только десять дней прошло.
        - Да как же так, десять дней! Тут-то полтора года уже, и мы чего только не передумали!
        - Так вышло, Мари. Но скажи, тебя и впрямь поздравить? Ты счастлива, у тебя новая жизнь?
        Она вздохнула, опустила взгляд, улыбнулась, порозовела… и я поняла, что и вправду счастлива. Вот и славно, вот и хорошо.
        - Тоже ж так вышло. Я вас ждала-ждала, а вы всё не возвращались. И тогда я приняла предложение господина Васильчикова. Он… он достойный человек.
        - И я тоже так думаю, - кивнула я. - И поздравляю тебя, и желаю счастья. Подарок отдам чуть позже, как мы вещи сверху принесём.
        В четыре руки с Меланьей они меня переодели в пристойное домашнее, и принесли воды умыться, и рассказывали кому-то на кухне, кто заглядывал с чёрного хода, что всё верно, барыня вернулась, живая и здоровая, и господин генерал вместе с нею.
        С визгом влетела в комнату Настёна - ох, тоже подросла девица! Правда, увидела меня, остановилась, поклонилась вежливо, а потом уже бросилась обниматься.
        - А матушка с Егором Ильичом оженились, и у них младенчик, Тимошкой зовут, - сообщила Настёна.
        Вот и славно, везде, значит, прибыль. Настёна с горящими глазами взахлёб повествовала, что недавно приезжали с юга чужие купцы, что зимой приходили турэны с Каданаем и снова стояли лагерем на льду бухты, что помер на исходе зимы старый Афанасий из Елового распадка, что у отца Вольдемара с матушкой Ириной народился внук - у Софьи с Гаврилой, значит, и ещё у кого-то, и ещё, и ещё…
        Уже хлопали двери, звенели голоса, Меланья командовала - что куда нести и ставить. Кажется, у нас тут пир на весь мир. Нужно бы моего генерала тоже позвать, как без него-то? Вместе бы новости и послушали.
        Я связалась с Анри и передала приглашение. Он сухо и коротко ответил - да, непременно будет. Потому что тут тоже новости, которые нужно непременно обсудить.
        2. Без вас туго
        Анри подозревал, что принимать доклады придётся прямо с ходу, он только и в самом дурном бреду не мог предположить, как именно всё окажется. Что поход в недра горы займёт у них с Эжени не декаду, а год и еще половину. И что за это время дома случится что-то непоправимое.
        Он даже и не понял ещё, что именно - из мрачных невнятных слов Жака. Взял немного времени - чтобы проводить Эжени вниз и привести себя в порядок после дороги. Яркие дорожные сумы, которые привезли по заказу Эжени, оказались на диво лёгкими и вместительными, и очень удобными. Она рассказала, что с такими её сородичи отправляются в пешее путешествие, например - в горы, например - в те, куда они ездили на один день. А сейчас они, битком набитые всякой всячиной, лежали в углу спальни Анри в крепости.
        Вообще, следовало и разобрать эти сумы, то-то Рогатьен уже на них хищно поглядывает, и осмыслить - что такое он видел в том далёком краю, куда удалось заглянуть ненадолго. Главное из увиденного - что он, Анри, не единственный, кого туда занесло. Магических вывесок он углядел в городе добрый десяток, и на некоторых было написано такое, что привлекало внимание и заставляло задуматься. Например, что такое - «Четыре стихии. Иркутское представительство», а ниже очень мелкими буквами написано - «собственность семьи Роган»? Или вот ещё заинтересовала вывеска о Морском Соколе - такого человека, если верить легендам, близко знал предок Асканио. И всё это встретилось в одной точке. Или это просто они с Эжени побывали в одной точке, а на самом деле их больше?
        В общем, Анри бы с удовольствием обдумал это сам, и даже, был готов, взявши сначала клятву, обсудить некоторые подробности с Асканио. Всё же, рыжий из Фаро больше него понимает в магической теории. И в магических перемещениях. Что делал демон? Как и ему, и Хозяйке горы, удавалось открывать порталы туда и сюда? И почему время шло так странно?
        Но всё это было только для того, чтобы занять мысли, пока сменил одежду с походной на более подходящую. Рогатьен осмотрел всё снятое, потом ещё раз осмотрел и спросил:
        - Где это вы там, в вашем подземелье, магическую чистку нашли?
        - Спросишь потом у госпожи маркизы, она нашла.
        Как ни странно, это объяснение оказалось подходящим - мол, госпожа маркиза и не такое может.
        - И спрошу, непременно, - кивнул тот хмуро. - Потому что остальные-то все пришли, как из боя, а не как с прогулки. И без даров. И когда это было!
        - Им не так много досталось, и удачи такой тоже не выпало, - усмехнулся Анри. - Что тут творится? Откуда сведения о доме? Когда оттуда в последний раз вызывали?
        - Так вот в том и дело, что никого не вызывали. Давно уже не вызывали, как вы пропали, так и не вызывали, между прочим. Раньше хоть просто портал открывали в караулку раз в два месяца, а теперь - и того нет. Никаких новых людей, никаких припасов из дома, что сами добыли тут в лесу да у деревенских - тем и живы. Марсо вам ещё пожалуется, вот увидите. Но вы его сильно-то не слушайте, он жаловаться-то жалуется, но на самом деле никто не бедствует. Освоили рыболовный промысел, а прошлым летом ходили в поход с торговцами из деревни, мы им охрану, они нам долю в прибыли. Нынешним летом тоже успели сходить с господином Васильчиковым, который камеристку маркизы взял в жёны, так господин Асканио там где-то попался, ему госпожа целительница руку ещё так до конца и не срастила.
        - Госпожа Евдокия?
        - Она самая. Уж он за ней и ходил и уговаривал, чтоб, значит, в жёны её взять, но она только губы поджимает да отказывает. В деревне ещё один целитель завёлся, ей посвободнее стало, и госпожу Меланию она подучила тоже, та неплохо справляется. А как господин Жак женился, то и господину Асканио, глядишь, тоже захотелось.
        - Что? - у Анри, наверное, глаза на лоб полезли. - Жак Трюшон женился?
        Вот кто никогда не собирался, ни на словах, ни в мыслях. Не мог забыть какую-то великую любовь своей юности, хоть она и отказала ему тогда, и довольно быстро умерла потом. И никакие женщины его не трогали. Ухаживать - ухаживал, добиваться - добивался, сами в руки шли - не упускал, но всё это было на раз, или на несколько, но не навсегда. А тут какая муха его укусила? Или здешний злобный комар, или мошка?
        - Да он на госпожу глаз положил ещё когда, первой самой зимой, как они все пришли с госпожой маркизой комнаты вам утеплять да обживать. Только помалкивал, видел - она сама себе хозяйка, дом у неё, сыновья в деревне не последние, да ещё и святой отец вниманием не оставляет. А сыновья-то гниловастые, то напьются и буянят, то дружков таких же приведут домой, даром, что старший-то уже и сам женатый человек. Вот господин Жак и ввязался в одну такую свару, отделал молодцов по первое число, и предложил госпоже Пелагее перебираться в крепость, потому что тут её будут уважать и оберегать, а не то, что в этом доме. Никто не ожидал, что она согласится, а она взяла и согласилась. И теперь у неё в доме командует невестка, да привезли кого-то в прислуги, так и справляются. А госпожа вниз ходит изредка, в гости заглядывает - на внука посмотреть, да и всё. А господин Жак ей прямо при всех тут и сказал - берите, мол, госпожа, и меня, и всё, что имею. Она расплакалась и согласилась. Поначалу каждое воскресенье на службу вниз ходила, а там ей святой отец-то и взялся пенять - мол, во грехе живёт. Она плечом повела да
и говорит - а и обвенчай нас, за чем дело стало? Но тот упёрся - мол, иноверец, не можно так, и вообще зачем ей тот иноверец сдался. Тогда она пошла к отцу Реми и тот, не моргнув глазом, согласился. Так и сталось, но на службы вниз госпожа с тех пор не ходит.
        Рогатьен всегда любил рассказать, кто что делает да кто за чем замечен, и очень складно у него выходило. А тут - свежие уши, и полтора года событий, как же! Но Анри очень хотелось услышать о доме. О чём таком знает Жак, и о чём умолчал Рогатьен?
        Они встретились в комнате, где всегда совещались и обедали вчетвером - с Жаком, Асканио и отцом Реми. Арро, местная выпечка, вино, бокалы - всё это уже было на столе. И Анри спросил прямо:
        - Говорите, что случилось? О чём все молчат?
        - Дома бунт, - хмуро сказал Жак, - а деталей мы сами не знаем. Нас никто не вызывал уже чёртову прорву лет. Обрывки сведений привозят торговцы и прочие путешественники, но они редки.
        - А вы сами почему никого не вызывали? Особенно после того, как я не вернулся?
        - Ты неужто забыл, что отсюда не вызовешь никого? - хмыкнул Жак.
        - А ты пробовал? Портал-то работает, а раньше не работал. И это так стало с тех пор, как мы победили в подземелье, - вот дурни, и чего не пробовали? - Асканио, а ты? Не поверю, что не пробовал?
        - Пробовал, но не имею чести быть знакомым с твоими родичами, увы. А мои знакомцы живут не во Франкии, и говорили только, что сложно там, у вас, бунтуют все подряд, от приличных буржуа и торговцев до последних нищих, и истребляют дворян и магов чуть ли не поголовно. Но доподлинных свидетельств нет, и ничего определённого мне не сказали.
        Вот так. Ничего не сказали. У Жака не осталось родных, у Северина тоже. А Рогатьен… наверное, и не подумал вызвать брата, очень уж сложно они расстались.
        Анри вытащил зеркало, подышал на него - так, на всякий случай. И думал о племяннике Луи, исполняя чары вызова. Зеркало принимало чары, но - молчало.
        Следом был вызван маршал Вьевилль, потом - маршал Саваж. Тишина. Да что там такое-то?
        И только сын Максимилиан отозвался.
        - Отец? - неуверенно проговорил он, а затем голос зазвенел из дальнего далёка небывалой радостью. - Отец! Вы живы! Вы на связи! Мы никак не могли дозваться, отчего же вы не отзывались? Без вас здесь туго, очень туго!
        3. Радость встречи
        Я поняла, что у Анри что-то пошло не так, или идёт не так, или какие-то не самые хорошие новости настигли. Ничего, придёт и расскажет, как я понимаю. А пока - я воссела на своё место за столом в зале, вокруг меня носились с мисками, ложками и всем прочим Меланья, Марьюшка и дочки соседки Маруси, у меня на коленях и рядом громоздились коты. Я ещё подумала - они что, будут приходить ко мне спать всем своим котосемейством? Эх, я хотела, чтобы много котов, и вот мне судьба улыбнулась наконец-то.
        Прибежал мой арендатор Дормидонт, начал докладывать - всё, мол, путём, моя доля стоит отдельно, можно хоть сейчас пробовать, а можно когда я захочу. Это приятно, что уж. Правда, он тут же сделал умильное выражение лица и спросил - а не даст ли матушка-барыня чародейского котика? У неё их теперь вон сколько стало, а его, Дормидонта, стало быть, заели мыши. Я посмеялась - на ходу подметки рвёт, я ещё не успела толком домой вернуться, а ко мне уже с просьбами идут. Обещала подумать. Спрошу потом у Муси, что она скажет об этом деле.
        А я распорядилась - тащить на стол беленькую и прочую медовую. Потому что запасы вина вышли все, и новых поставок за это время не случилось, несмотря на победу над туманом. Что-то разладилось в их Франкии, раз даже на связь не выходили толком, как я поняла из путаных слов Северина.
        Значит - питаемся тем, что есть. А я глазом моргнуть не успела, как по здешнему обычаю начали приходить гости - с пирогами, и блинами, и сушёными грибами, как говорится.
        Пришла Дарёна, степенно поклонилась, хотела убежать на кухню, но я подозвала, усадила рядом и велела рассказывать - что и как. Но она особо ничего не рассказала - обвенчались, сынок вот народился, сейчас Настёна за ним приглядывает, Егорушка в отъезде, с братцем своим, а они с Настёной на хозяйстве. Справляются понемногу, слава господу.
        Софья Вольдемаровна, Пелагеина невестка, тоже пришла и начала суетиться, но я и ей велела садиться и рассказывать. И у них дела шли понемногу - сынок с нянькой, девчонкой Лукерьей из Косого распадка, хозяйство помалу, жизнь идёт. Гаврила Григорьич отбыл по торговым делам, и братец его Пахом тоже. А Пелагея, мол, Порфирьевна шибко всех удивила.
        - Чем же удивила? - не поняла я, потом вспомнила, что вроде она была наверху, и я ещё хотела протолкаться поздороваться, но не успела - Анри дал кристалл, и мы отправились вниз.
        - Так на гору жить ушла, - сказала невестка Пелагеи, и я не поняла, чего в тех словах было больше - сожаления или радости. - Господин полковник позвал, и она пошла.
        Ох ты ж. Ладно, с Пелагеей поговорим ещё обязательно. Но не прямо сегодня.
        Явился отец Вольдемар с матушкой Ириной и с Федорой Феоктистовной.
        - Гляди-ка, и вправду вернулась! И куда ж вы пропали с господином генералом разом? - спросил он.
        - Вот так вышло, - вздохнула я.
        Встала, поклонилась гостям, обнялась с Ириной и Федорой. Пригласила располагаться.
        - А что же, господин генерал окажет нам честь?
        - Непременно, - кивнула я. - Обещался быть. А пока будьте ласковы, расскажите - что тут без нас случилось.
        У отца Вольдемара старший сын, оказывается, отправился в большой мир - в губернский город Сибирск, в духовную семинарию. А следующий по счёту не захотел, сказал - тут будет, рыбу ловить да торговать, если кто возьмёт в подручные. Взял Демьян Васильич, подсуетился, а то желающих было много, как, смеясь, сказала Федора Феоктистовна. А младшие при родителях пока, при доме да при хозяйстве.
        Далее Северин привёл Алексея Кириллыча, и вот кто был рад меня видеть, даже прослезился.
        - И что же, господин генерал в порядке, будет? Вот и славно. Хорошо, что я дождался, верно, Венедикт?
        Венедикт ворчал - как и всегда, а из-за из спин улыбнулась мне Дуня. Я невежливо спихнула уже успевших забраться на колени котов и снова пошла обниматься.
        - А где у нас Ульяна? - спросила я, потому что она обычно прибегала в первых рядах.
        - Так уехали же они, - улыбнулась Дуня.
        - Они? С Платоном Александровичем, что ли? - вдруг сообразила я.
        - Точно, - кивнула Дуня. - Он бы и не двинулся отсюда никуда, здесь бы и жил, да вот не сложилось.
        Оказалось, что зловредный Астафьев вскоре после похода отдал концы, и его невозвращение не прошло незамеченным - всё же, было у него официальное поручение, и об исполнении никто не отчитался. И прошлым летом явился ещё один чиновник - уже никакой не маг, а просто повидавший жизнь и ничего не боявшийся человек. Тоже с небольшой охраной, на одном из кораблей, что заходили в Поворотницу отстояться во время бури. Он-то и привёз известие о том, что Платон Ильин прощён государыней, и она желает его возвращения на службу и ко двору. Платон Александрович пару дней ходил чернее тучи, потом ещё на пару дней ушёл в одиночку в лес, а потом вернулся - видимо, что-то для себя решил. И пошёл свататься к Ульяне, понимая прекрасно, что просто так её с ним Демьян Васильич не отпустит. А Ульяна возьми да откажи. Мол, не была в ваших столицах никогда, и делать мне там нечего. Сказала как отрезала, и по всему было видно, что ничто её согласиться не заставит. Платон Александрович повздыхал, да и поехал. А как лёд установился - так вернулся. Богато одетый, пистолеты с драгоценной инкрустацией, вышивка золотая. Пуговицы
серебряные. И к ней снова - всё, мол, моё ко мне вернулось, но без тебя жизнь не мила. Но она только плечиком дёрнула да пошла себе. И потом ещё так ходила. А уговорил он её тем, что пообещал учёбу в столичном университете на факультете магии. Мол, магический факультет единственный, куда принимают женщин, государыня особым указом самолично повелела так поступать. И когда он пообещал определить Ульяну в обучение, она и согласилась.
        - Она тогда сказала мне, что раз за завесой тумана её никто не ждёт, да и самой завесы нет более, то ей можно поехать. И замуж можно.
        И тогда отец Вольдемар их обвенчал, на свадьбе погуляли, как должно, а потом отправились они, да не куда-нибудь, а в столицу.
        - У Афанасьева был кристалл портала, кому он достался? - вспомнила вдруг я.
        - Так вот Платону Александровичу с Ульяной и отдали, как они уезжать собрались. На свадьбу подарили. Мол, там аномалии нет, вот и сработает.
        - Так и здесь же уже не было никакой аномалии? - не поняла я.
        - Мы слишком привыкли, что есть. Да и опыта не было ни у кого с такой вещью.
        - Как же, а господин Асканио? - этот бы непременно разобрался.
        - Кто б ему сказал, - фыркнула Дуня.
        Между прочим, прогресс. Раньше при упоминании Асканио Дуня не фыркала, а либо молчала и в лице даже не менялась, либо плечами пожимала. А тут - уже что-то.
        Кстати, вот ещё. Рассказали - крепость стоит, а войти могут только маги. Внутри пустая. И раз никто пока не придумал, как её использовать, то - решено не трогать от греха, пусть стоит. Хотя я подумала, что посмотрела бы дорогу до той крепости - летом и без тумана. Ну да посмотрю ещё, не убежит она от меня.
        А последним явился господин генерал - при параде, со свитой. Жак Трюшон с Пелагеей, Асканио, Рогатьен. С Пелагеей мы обнялись, она даже улыбнулась немного, чего раньше себе почти не позволяла. А генерал был мрачнее тучи - и мне предстояло понять, какое известие его догнало и так подкосило.
        Но это потом, а сначала - пир на весь мир.
        4. Дом не развалится
        Мы сидели за столом, ели всё, что стояло на том столе, а уважаемые люди рассказывали, как рады видеть нас вновь. И намекали, что не прочь послушать о наших приключениях - где это нас носило-то так долго, по каким таким чужедальним землям? Я же вдруг поняла, что мы с Анри совершенно не договорились, что будем рассказывать о тех самых приключениях здешним жителям. И мы ничего не знаем о том, что было с нашими спутниками, пока мы общались с демоном в горе, и как они возвращались домой. И кстати, сколько времени они потеряли в той горе.
        Значит, пока - киваем и расспрашиваем о здешних новостях. Пусть рассказывают - у кого кто родился, кто прибыл, кто уехал, кто умер. Что слышно из большого мира, и слышно ли.
        Из большого мира на самом деле было слышно не так и много. Но когда зимой тут был Платон Александрович, он рассказывал о новостях из Франкии, мол, там неладно, и бунтовщики едва ли не на самого короля решились руку поднять.
        Эти-то слова и подтолкнули моё соображение. Что там, король Луи, и такой бунт, что решились на такое, что раньше и в голову прийти не могло? Неужели вот прямо та самая революция? В магическом мире бывают революции?
        И не эти ли известия пригрузили моего замечательного принца, всё же - его отечество и его семья?
        - Расскажите по демона-то, - попросил вдруг Алексей Кириллыч.
        - Про какого такого демона? - живо сощурилась я. - И откуда дровишки, в смысле - кто сказал о демоне?
        - Был же там демон, так? - он не спускал с меня глаз.
        - Был, - кивнула я, это вроде не тайна. - И почтенный Каданай даже всем нам рассказывал, что за демон и как он туда попал.
        - Алёнка неживая о том демоне говорила. Будто вы с господином генералом одержали над тем демоном блестящую победу.
        Я глянула украдкой на Анри. Тот смотрел рассеянно, видимо, думал о тех самых проблемах и о том, как скоро ему нужно бежать их решать. Эх, если там вот прямо то, о чём я думаю, то не решит. Даже если пойдёт в одиночку, то не решит. Но если не в одиночку, то хотя бы будет шанс вернуться живым, и не угодить ни в какую темницу или, того хуже, на гильотину. Уж наверное, у них там есть гильотина, у революционеров?
        Я поняла, что помощи мне от него сейчас никакой, и что я скажу - то и будет.
        - Верно, Алексей Кириллыч, был там демон. И видели мы его - вот как я сейчас вас вижу. Был он высок, как полтора, а то и два человека ростом, могуч и красноглаз. И прикован к стене. А его злоба чёрная и мысли дурные могли проникать из него наружу - и имели вид тех самых тварей, с которыми все мы сражались в верхнем зале.
        Я рассказала о битве - уж наверное, ничего таинственного в ней нет. Да и те, кто вернулся раньше, тоже должны были рассказать, да не по разу. И о том, как приметила видимый только мне путь - по неизвестной, конечно же, причине. Увидела да увидела. И пошла, а Анри за мной, и от наших отсекли, и дальше мы сражались вдвоём. Победили тварей, дошли до демона, поговорили. Освободили, он побрыкался и попытался нас уничтожить, у него не вышло… и дальше почти без перехода о том, как пошли посмотреть, что там есть ещё, и пришли к Сердцу Горы.
        Я не знала, существует ли в каких-нибудь местных легендах Пётр Иваныч и его внучка. И умолчала о своём знакомстве с местными нетипичными бурундуками. Мол дедок-бурундучок и внучка его, которая сказок наслушалась да освободить великого героя захотела. И о том, как Сердце Горы, то есть - тамошняя хозяйка, отправила демона куда-то, куда ему было нужно, Аюна пошла с ним, а мы с Анри отправились в некое благословенное место, где провели в праздности и лени семь дней. И очень удивились, что здесь утекло незнамо куда полтора года. Привезли подарки, завтра отдадим. Больше пока туда не собираемся.
        Оглядела всех за столом внимательно, громко подумала - и это всё, не спрашивайте больше ни о чём, пожалуйста. Кажется, мысль вполне дошла, во всяком случае, дополнительных вопросов мне не задавали. Более того, потянулись постепенно по домам - мол, хозяйка в дом вернулась, вот и славно, живём дальше. А утром кому на рыбалку, кому в лес, кому в огород, всё же лето - не зима.
        А я поняла, что ужасно устала. Потому что ещё сегодня утром мы встречали Лёшку в иркутском аэропорту и потом стояли у могилы Женевьев. А потом собирали вещи, и я обнимала Лёшку на пороге квартиры… Да и переход из зимы в лето - тоже не так прост, как может показаться, или вы постепенно адаптируетесь, или же полгода зимы, а потом хрясь, и жара. Хрясь по голове, по всем сосудам, по костям, которые ломит, и ещё по каким-нибудь другим частям тела тоже. И не только у меня, отметила я, глядя на отчаянно прячущего зевок Анри.
        Поднялась и тем самым подала знак к окончанию посиделок.
        Впрочем, главные и ближние никуда идти не торопились. Кто-то что-то допивал за столом, кто-то помогал нам с Меланьей таскать на кухню тарелки. Марьюшка пользовалась тем, что её нынешний супруг в отъезде, сразу же сказала, что от своей службы не отказывается, и даже о таком непотребстве не думает. Я только вздохнула тихонечко. Но с ней мне здесь привычнее, это точно.
        Анри тихо беседовал о местных делах и о каких-то занятиях солдат из крепости с отцом Вольдемаром и Алексеем Кириллычем, на кухне мои помощницы мыли посуду - согретой водой и магической силой, коты заняли стратегические точки на полу, на лавках и на печи… а я выскользнула наружу, в тёплую летнюю ночь. Мне очень нужно было повидаться кое с кем.
        Луна висела далеко впереди, над водой, лёгкая рябь рисовала на воде дорожку, и я вспоминала, как в детстве хотела уйти по такой дорожке куда-то. Вот почти пришла. Только опять же куда?
        За неделю дома я почти отвыкла от ножа у пояса, а тут вернула сразу же. Вынула, проткнула палец и выдавила на землю несколько капель крови.
        - Алёна Дмитриевна, Пётр Иваныч, имею в вас нужду. Вернулась домой, была бы рада повидаться и парой слов перемолвиться.
        И что вы думаете? Откликнулись, как миленькие.
        Светящимся облачком плыла по верхней дороге Алёнушка, в траве зашуршал бурундук и оборотился человеком.
        - Здравствуй, Пётр Иваныч, - поклонилась я. - Как живёшь-можешь?
        - И ты здравствуй, Евгения Ивановна, - поклонился он в ответ. - Помаленьку. Скучаю вот, видишь, без внученьки-то.
        - Мы так поняли, что у неё там всё хорошо. Её демон был здоров и благополучен, когда несколько часов назад я с ним разговаривала.
        - Так и говорит, - закивал старичок-бурундучок. - Весточки присылает, говорит - всё хорошо. Эх, правнуков бы дождаться, что ли.
        - Дождёшься, непременно дождёшься, - усмехнулась я. - Доброй тебе ночи, Алёна Дмитриевна, - поклонилась подошедшей. - Как ты тут?
        - Сказала бы, что с божьей помощью, но кому-то может оказаться не по нраву, - усмехнулась та. - И тебе доброй ночи, Евгения Ивановна. С возвращением домой.
        - Да уж, домой. Только что ж никто не предупредил, на какой срок я тот дом покину? Тут уже скоро трава на крыше прорастёт!
        - А если б знала? Что, не пошла бы? - усмехнулся вредный дед.
        - Не на семь дней, а на минуточку.
        - Тут бы месяц прошёл.
        - А почему так?
        - Потому что вы заходили и выходили через крепость Хэдегея, а там после его заточения всё странно, - отмахнулся дед. - Силы магические пронизывают земную твердь, и воду, и воздух, и всё, что есть сущее. А в том месте течение сил нарушено.
        - Мы же убрали проблему. Аномалию.
        - Но сколько веков она там была? - пожал плечами дед.
        - И как теперь?
        - Или прорехи зарастут и всё восстановится, или нет.
        - Но опасность для живущих здесь есть?
        Дед переглянулся с Алёнушкой.
        - Опасности нет, - сказала она. - Если не будут совать нос в ту крепость.
        - А если будут и попытаются там что-то наладить?
        - Вот там и поглядим.
        - А пока выходит, что и связь волшебная работает, и порталы, и что там ещё бывает? - уточнила я на всякий случай.
        - Именно так, - важно кивнул дед.
        - О чём из здешнего мне ещё нужно знать вот прямо сейчас? - оглядела обоих.
        - Да всё тут путём, - отмахнулась Алёнушка. - Жизнь идёт. Привыкнешь снова.
        И хорошо, что жизнь идёт.
        - Да я и отвыкнуть не успела, у меня-то десять дней прошло, - усмехнулась я.
        Шаги за спиной и скрип двери обозначили явление Анри. Оглядел нашу троицу, поклонился изящно, как умеет только он.
        - Рад вас приветствовать, господин бурундук и госпожа Алёна, - сказал он. - Всё ли благополучно здесь и наверху?
        - Всё, всё, - ворчливо сказал дед. - Не развалилось без вас. И ещё не развалится, если что, так что не боись, иди, куда там нужно, - и подмигивает Анри, вот прямо подмигивает, холера такая полосатая.
        - Дом посторожим, за крепостью присмотрим, - сказала Алёнушка.
        Вот так. Прямым, можно сказать, текстом, ясно?
        - И спасибо вам за это, - вновь поклонилась я.
        - Значит, бывайте, - дед подмигнул нам обоим, оборотился в зверька и только мы его и видели.
        А Алёнушка просто молча поклонилась и исчезла.
        Я взяла Анри за руку.
        - Поговорим?
        5. Я выбираю тебя
        Я прислушалась. На кухне звенел голос Меланьи, кто-то смеялся - подружки-соседки, наверное, кто-то звал «кис-кис-кис», кто-то из кошачьей молодёжи отзывался. Тогда я пошла к другим дверям - не выпуская руки Анри. Но с той стороны тоже были открыты окна, и мы услышали, как Дуня выговаривает Асканио:
        - Вам ведь, господин маг, было ясно сказано - ногу не трудить чрезмерно. А вы что с ней делали? Прыгали? На дерево в лесу лазали? Белкой, что ли, себя возомнили? Великой волшебной белкой, - усмехнулась она.
        - Отчего же сразу белкой? - живо откликнулся Асканио. - Кем-то покрупнее, наверное.
        Мы с Анри переглянулись и синхронно усмехнулись - тихонечко. И я потянула его за руку вниз. Через калитку, через улицу, мимо забора Пелагеи, то есть уже Софьи, и ещё вниз… на берег. Отойти немного от жилья, вот, тут есть хороший камень. Помнится, поначалу я очень любила на нём посидеть. И посмотреть на воду. Когда ещё надеялась, что всё как-то вернётся назад. Но назад ничего не вернулось, ушло вперёд, да как - захочешь придумать такое, и не выйдет ведь. А вот вышло.
        И где-то тут, возле этого камня, мы с Анри и познакомились по-настоящему. По нашему личному счёту - полгода назад. А по-здешнему - уже два года минуло, вот так.
        - Ты же не собираешься завтра утром сбежать, не попрощавшись? - усмехнулась я, обхватив его обеими руками.
        Он тут же обнял меня, некоторое время молчал, а потом сказал:
        - Как раз думал, как лучше прощаться.
        - Никак не прощаться, - замотала головой я. - Ты меня одну не отпустил? Вот и я тебя не отпущу.
        - Невозможно сравнить твой хаотический, но благополучный мир, и взбунтовавшуюся Паризию.
        - Когда бунт продолжается несколько месяцев, это уже не бунт, а революция, - пожала я плечами.
        - Не вижу разницы, прости. Люди во множестве преступают закон. Так не должно быть.
        - Спорить не буду, но если спросишь - кое-что расскажу. Понимаешь, мне доводилось читать о таких событиях, довольно много. Давно, правда. Но какие-то глобальные моменты, я думаю, у нас окажутся сходными.
        - Ты о чём, Эжени?
        - О бунтах, которые на самом деле революции. Я не знаю подробностей именно о твоём случае, но если я их узнаю и увижу, то вдруг мы вместе что-то придумаем? Ты вот что собираешься делать?
        - Повесить бунтовщиков, - откликнулся он немедля.
        - А если их окажется слишком много?
        - Пушки в помощь, - пожал он плечами. - В королевстве должен быть порядок, не будет порядка - не будет возможности ни торговать, ни учить, ни лечить, ни производить.
        - А что делать, если прежние законы не работают и порядка уже не обеспечивают? - вздохнула я.
        - Как это не работают? - не понял он. - Столетиями работали, а теперь перестали? Это просто блажь, глупость и вредные мысли. Закон есть закон, его нужно соблюдать.
        - А все ли равны перед законом? - вкрадчиво спросила я. - У всех ли равные права? И равные обязанности?
        - Так не может быть, Эжени, - спокойно возразил он. - У магического дворянства несоизмеримо больше обязанностей и ответственности, их права не могут быть равными правам простецов, которые отвечают лишь за себя, и может быть - за свою семью.
        Теперь я тихонько вздохнула. Ну да, если у них там какая-нибудь магократия, то к классической картине добавляется ещё один параметр. Что-то мне подсказывало, что возглавили эту самую революцию как раз какие-нибудь озверевшие простецы.
        - Вот что я скажу тебе, Анри. Я совершенно не представляла, что ты освоишься в моём мире, да ещё не просто освоишься, а возьмёшься помогать мне, и сделаешь всё наилучшим образом. Но ты сделал именно так. Я считаю, теперь моя очередь помогать тебе. Даже если ты не представляешь пока, чем я могу быть полезна. Вообще у маркизы, именем которой я называюсь всё это время, там тоже оставалась и семья, и ещё имущество. У неё сын, у неё братья и их семьи.
        - Не могу сказать ничего особенно хорошего ни про покойного графа де Рьена, ни про его сыновей, - отрезал Анри.
        - Сдаётся мне, твои родичи - тоже не ангелы, - усмехнулась я. - Все они таковы, какие есть… или какими их создал господь, если такая трактовка тебе ближе. И ещё есть такая умная мысль, я её дома в книге вычитала давным-давно. Мы не выбираем времена, в которые живём мы можем только выбрать, как жить в те времена, которые выбрали нас.
        - Верно, - тут же откликнулся Анри. - Тот, кто это сказал, был мудрым человеком.
        - Вот. И знаешь, я привыкла выбирать за себя сама. И я выбираю - тебя и с тобой.
        - Это опасно, Эжени.
        - Для тебя тоже. Ты тоже человек, хоть и маг. У тебя тоже есть слабости и уязвимые места. Твои дети там, да?
        - Двое младших, Максимилиан и Шарлотта с семьёй.
        - Возможно, их придётся вывозить. Например, сюда. Здесь не найдут и не достанут. А революции не вечны, поверь. Здесь отличное тихое место, где можно пережить год, два или три. А потом вернуться… и сделать по-своему.
        Анри молчал. Прижал меня к себе ещё сильнее. Заговорил очень не сразу.
        - Я не скрою, мне очень приятно слышать, что ты готова пойти со мной в хаос и неизвестность. Но могу ли я согласиться на твоё щедрое предложение?
        - Можешь, - отмахнулась я. - Понимаешь, я сейчас не беспокоюсь ни о своих дома - мы сделали для них всё, что могли, ни о тех, что здесь - они тоже справляются. А сидеть тут, таращиться в окошко и беспокоиться за тебя - это не по мне. Лучше уж рядом с тобой. Мы справились с зимой, тёмными тварями, демонами и моими родными. Я думаю, справимся и с твоей бедой.
        - Но может быть просто случайная пуля, от неё не всякая магическая защита спасёт.
        - Случайность может поджидать нас где угодно. Даже в моём благополучном мире. Там тоже воюют, там тоже есть преступность, и случайных смертей тоже хватает, моя история тому отличный пример. Поэтому я не вижу разумных причин для меня оставаться здесь, если ты отправишься туда. Кстати, портал работает?
        - Да, - кивнул он. - Мы проверили. Человек от Максимилиана прошёл сюда и вернулся.
        - Вот и славно. Ты думал отправляться завтра с утра?
        - С утра я ещё посмотрю, чем я здесь располагаю.
        - Это правильно.
        - И… - он замолчал на мгновение, потом продолжил. - Если тебе отправляться туда, то… не в качестве маркизы дю Трамбле.
        - А как же?
        - Маркиза может оказаться слишком хорошей мишенью для ненависти - со всех сторон. Её и в прежние времена обвиняли в неурожаях и нехватке продовольствия. Теперь же всё стало ещё хуже.
        - И что ты предлагаешь? Евгению Белохвост там никто не знает, но у незнания тоже есть недостатки.
        - Именно. Поэтому если ты готова отправиться со мной - то только в качестве принцессы Роган.
        Что? Что это он мне сейчас предлагает?
        - Э… Я правильно тебя поняла? - я даже отстранилась немного и взглянула ему в лицо.
        Луна освещала его, и он улыбался.
        - Из меня плохой романтик, Эжени. Наверное, это должны были быть какие-то другие слова. Но я воспитан так, что брак - это союз, у него есть разумные причины, и эти причины достаточно веские для всех сторон. Хотя, конечно, мой дорогой брат на том свете придёт в бешенство, узнав о том, что я сделал то, чего он не смог, хоть и весьма желал, как я понимаю, - усмехнулся Анри. - Я не собирался связывать себя брачными обязательствами более ни с кем, но… я не подозревал, что меня ожидает встреча с тобой. Примешь ли ты моё предложение, Эжени?
        Я рассмеялась.
        - Приму. И даже не потому, что это не предложение, а условие, так? Я тоже не собиралась более выходить замуж. Но раз уж со мной случился ты, то…
        Он тоже усмехнулся - в усы, как обычно делает.
        - Значит, завтра мы переговорим с отцом Реми. Сделаем, что должно, и отправимся.
        - Да.
        Вот и славно. Как хорошо говорить с разумным человеком - не пришлось ничего доказывать и отстаивать. Значит, мы всё делаем правильно.
        6. Свадьба за сутки
        Спать было жарко. Как же, у меня ж в комнате окна законопачены, и рамы двойные, как с зимы было, так и осталось, никто ничего не менял, только пыль убирали, чтоб не зарастало. И поднялись мы рано - жарко, коты, да и дело намеченное снова давит, висит, холера, как меч на ниточке. Значит - нужно вставать и делать, только и всего.
        Отец Реми пришёл в ужас от того, что ему предстоит венчать принца из Роганов. Означенный принц из Роганов только плечами пожал и сказал, что у отца Реми нет выбора. Потому что обвенчать надо, и именно сейчас, до того, как мы отправимся в очередную неизвестность. Отец Реми хмуро поглядел на меня, спросил - не желает ли госпожа остаться здесь? Но госпожа, то есть я, совершенно точно этого не желала.
        Далее мы сошлись на том, что венчание состоится в часовне в крепости, которая сама по себе крохотная, и в неё много народу не уместить. Уместятся те, кто самый ближний, и кто, как оказалось, знает мою тайну. Значит, я выйду замуж за Анри под своим именем, а как герцогиня де Монтадор и принцесса Роган называлась ранее - не важно от слова «совсем». Нет, кому-то, конечно, важно, но - они обойдутся.
        Впрочем, я прямо спросила Анри:
        - Скажи, кто-нибудь сможет усомниться в том, что я - это маркиза?
        Он пожал плечами.
        - Ты очень похожа на неё. А какие-то различия всегда можно списать на лишения сибирской ссылки.
        - Но ведь там множество людей, кто знал маркизу давно и хорошо.
        - Да, верно. Но ты сможешь выбирать - с кем встречаться и беседовать, а с кем - нет.
        Вот и славно. Заведу секретаря, перспективного молодого человека. Или прелестную деву. И пусть фильтруют поток посетителей.
        И это я ехидничаю, не подумайте. Потому что чует моё сердце - Анри не вполне представляет, что ждёт его дома. И если я права, то там будет не до секретарей, титулов, званий и прочих реликтов прошлой эпохи. Быть бы живу, как говорится. Но я молчу, потому что предполагаю - Анри не поверит мне, пока сам не столкнётся.
        А дальше была следующая порция хаоса под названием «подготовим свадьбу за сутки». Подготовили, конечно. Новости разлетелись мигом, как-то легко решили, что само венчание случится в крепости, а потом мы порталом идём в деревню всем коллективом, и там у меня во дворе ставят столы и лавки, и происходит свадебный пир, как подобает.
        Марьюшка, услышав новости, прослезилась.
        - Эх, вот кто б знал, верно, госпожа Женевьев? Если бы господин граф, ваш отец, только мог подумать…
        - Если бы господин граф, мой отец, имел привычку думать, он бы распорядился моей рукой совсем иначе. Но - слишком много воды утекло, теперь уже - как есть.
        - Вы… вы возьмёте меня с собой? - спросила она нерешительно.
        - Я бы и взяла, а муж твой что на то скажет? Он, наверное, очень удивится, если вернётся домой, а тебя-то и нет.
        - Я… я ему письмо напишу.
        Записку оставлю, да. Поехала домой, скоро вернусь.
        - И думаешь, будет достаточно?
        - Там же неладно, как говорят. А как мои? Живы ли, здоровы ли?
        Да, у Марьюшки там дети и внуки. Эх. Всё непросто.
        Еще один непростой момент пришёл сам ближе к вечеру.
        - Женевьева Ивановна, а можно, я тоже с вами отправлюсь? - прошептала Меланья.
        Ну здравствуйте. Я в увеселительную прогулку собралась, не иначе. Мир посмотреть.
        - Зачем тебе? - спросила я.
        Потому что говорить, что нельзя и опасно - только ещё сильнее разжигать желание. Плавали, знаем.
        - Если я опять останусь тут одна, и он опять придёт, я его убью, - мрачно сказала она.
        - И кто такой «он»? - явно же не Северин.
        - Да Тимошка Зайцев, Тимофей свет Ильич, - сказала как плюнула.
        Ну да, братец Егора Ильича на нашу Меланью поглядывал пристально, особенно - как осознал, что она не приживалка, а вполне себе дева с приданым.
        - И что он хочет?
        - Чтобы я пошла за него. А я не пойду, он мне зачем? Он не маг… и вообще.
        Вот-вот, и вообще.
        - Ты ему об этом сказала?
        - Сказала, да он слушать не стал. Ни разу не стал. Уходили они с Егором Ильичом, так он обещался с дарами вернуться и снова свататься. И добавил, что если я не пойду добром, тогда украдёт, и куда я потом денусь? Только он не понимает, что я маг. Он, конечно, может меня скрутить и утащить, и сам, и с дружками, но не верит, что я в ответ могу остановить сердце, - и с таким отчаянием она это сказала, что я поняла - может.
        - И кто тебя научил? - я пристально оглядывала воспитанную и скромную деревенскую девицу, которая, внезапно, может остановить сердце.
        - Немного Евдокия Филипповна, а ещё немного - господин Северин.
        - Ты можешь так же, как господин Северин? - говорят, так не бывает.
        - Что-то могу, да. Быть в тенях, но только если меня туда кто-то привёл, сама не могу. И убить могу, - добавила она тихо-тихо, ни на кого не глядя. - Прошлой осенью приходили на трёх кораблях разбойники, мы отбились - кто мог отбиваться. А магов мало, таких же, кто убивать может - и того меньше. Господин полковник, господин Асканио, господин Северин, Евдокия Филипповна да я. Отец Вольдемар их проклинал громко, тоже помогало. И господин Рогатьен что-то приговаривал. И Ульяна Арсентьевна ещё здесь тогда была, она наслала ураган на тот их корабль, что снаружи стоял, не в бухте, и он потоп потом, когда обратно от нас убирались, кто выжил. А солдаты из крепости стреляли. Пришлецы не ожидали, что придут солдаты из крепости, они думали, что у нас тут все сами по себе. А оказалось, что все вместе, и мы отбились, не легко, но отбились.
        Вот тебе и новости. Пока ты по чужедалью гуляла, люди тут отбивались, оказывается.
        - Я поговорю с господином генералом, и как он скажет, понимаешь?
        - Он справедливый. И он не разбрасывается ценными магами, я слышала.
        Вот так, она слышала.
        - Ладно, не вешай нос, подумаем, что тут.
        Второе действие этой же пьесы разыгралось вечером. Анри пришёл, сел и внимательно посмотрел на меня.
        - Скажи, Эжени, что ты думаешь о некромантах?
        - В смысле - что думаю? - не поняла я. - Я знаю одного, и это Северин. И он очень хороший мальчик. Добрый и воспитанный.
        - Но в людях обычно сильно предубеждение против некромантов.
        - Я не обычные люди, - отмахнулась я. - Не вижу в нём ничего страшного. Очень полезный юноша.
        - В таком случае, ты не будешь возражать, если я усыновлю Северина?
        О как. Не буду, конечно. Особенно если это облегчит какие-то имущественные или ещё там какие-то моменты.
        - Я думаю, что ты прав. У сына принца Рогана больше мощи и силы, чем у соседа Тимошки.
        - Это ты о чём?
        - Это я о Меланье. К ней тут сватались вовсю, оказывается. А она едва успевала отказывать. Потому что Северин, как я понимаю. И ещё она просится с нами. Говорит - если останется здесь и её прижмут к стене, может и убить ненароком. А насколько хорошо она умеет убивать - проверь. Говорит, опыт есть, потому что сюда приезжали о прошлом годе какие-то неумные захватчики, да тут все и полегли, как я понимаю.
        - Историю о нападении слышал, о госпоже Мелании - пока нет. Но спрошу. Конечно, принцессе положены камеристки и прочие ближние. Но не бери слишком много, хорошо? - спросил мой замечательный мужчина. - Им будет сложно в незнакомой жизни.
        - Мари не будет сложно, она тоскует по детям, как все мы, у неё там и внуки есть. Она да Меланья, а больше я и не знаю.
        - Как же, а госпожа целительница? Она уже заявила, что Асканио без неё пропадёт.
        - И вправду пропадёт, - истово закивала я. - Она у нас и целительница, и ещё иногда зверь. Это тоже важно. Твои все пойдут?
        - Все, - кивнул Анри. - Жак сказал, что больше отсиживаться в крепости не намерен. А кому тут командовать - найдётся.
        Интересно, что сказала Пелагея. Но - ей не привыкать ждать мужей из походов. В отличие от меня.
        - Значит, завтра празднуем, а послезавтра - выдвигаемся?
        - Именно так.
        Поутру Марьюшка выдворила Анри наверх, и они с Меланьей принялись собирать меня - в обличье франкийской маркизы, конечно же. Что ж, терпи, Женя, сама согласилась. В финале сборов мне показали меня в маленькое зеркальце и сообщили, что я прекрасна. Поверим, да?
        Тем временем столы из моей залы уже таскали во двор, и лавки тоже, и какие-то скатерти, и что-то ещё. Когда придём с горы, то как раз всё будет готово.
        Нам открыли портал наверх - из него вышел Анри, одетый, как принц, он подал мне руку и пригласил следовать в колеблющееся марево, а мои девы шагнули следом. Мы вышли в зале первого этажа крепости, там уже собрались все обитатели, и ещё - Алексей Кириллыч с Венедиктом, Дуня, отец Вольдемар с семейством, и ещё кое-кто.
        Обряд в маленькой часовне оказался небольшим - я, Анри, беру тебя в жёны, и я, Евгения, беру тебя в мужья. И отец Реми объявил нас мужем и женой. В свидетелях оказались Жак Трюшон, Асканио и Рогатьен. И Северин, по поводу которого Анри уже успел с утра написать бумагу - что он теперь Северин де Роган, а не кто-то там. И правильно, если у него никого нет, то за него и встать некому, а теперь очень даже есть.
        Когда мы вышли в зал, нас поздравляли, швырялись монетками и крупой - вот ведь, ценный же ресурс! И желали долгой жизни и счастья.
        Анри открыл портал для всех-всех, мы вышли в мой двор - наш двор, да? - расселись за столы, и начался нормальный такой здешний пир. Вот ведь, кто бы мог подумать, называется. Ещё месяц назад мы стучали зубами и ждали весну, потом боролись с чиновниками, сражались с демонами, ставили на место Котова и что там ещё. А сейчас я вдруг снова вышла замуж. Очень странным образом.
        Вот и поглядим, куда всё это нас в итоге заведёт.
        7. Мы обязательно вернемся
        7. Мы обязательно вернёмся
        Мы сидели, обнявшись, на моей постели. Двойные рамы вытащили, окно можно было открыть полностью, а не только маленькую форточку. Гости разошлись, убирать столы решили с утра.
        Котам очень понравилось нововведение в виде открытого окна - они теперь ходили туда и сюда именно через него. Старшие ходили, где ночуют их дети - я понятия не имела. Впрочем, дети отлично знают, где их кормят, и стоит только кому-нибудь зайти на кухню - тут же собираются все и требуют положенное. Наверное, и впрямь нужно отселить часть детей, раз на них спрос.
        В общем, я поняла, что с удовольствием бы пожила вот тут, в деревне, летом, без зимы и холодов, прямо сейчас. Ходила бы на берег и в лес, и может быть на лодке куда-то, и ещё что-нибудь делала. Но меня опять куда-то тащит, в какую-то неизвестность, да ещё и в новом статусе, с которым придётся освоиться.
        Анри молчал, он сегодня ещё молчаливее, чем обычно. Но когда он смотрит на меня - взгляд его теплеет. И невозможно не улыбнуться в ответ.
        - Я думаю, мы справимся, - сказала я тихо-тихо.
        Осталось только понять, что именно сейчас и именно для нас означает это самое «справимся». Но свои соображения я держала при себе - потому что я же ничего ему сейчас не докажу, да и не знаю ничего точно. Доберёмся, осмотримся. Сообразим, что и как. И что там от нас зависит.
        Это я у себя дома была нелегальной незримой тенью. Анри же - целый настоящий принц. И кстати, он пока не сказал, что именно ему доложили из дома, что там с его родными и всякими прочими, кого я должна знать, но на самом деле не знаю.
        - Для начала нужно добраться… и понять, что мы можем, - сказал он.
        - Это непременно, да. Но лезть на рожон не будем, да?
        - Кем я буду, Эжени, если не вернусь, скажи? Теперь, когда я знаю о постигшей нас всех беде?
        - Что тебе рассказали? Что ты знаешь точно? Что там с твоими?
        - Мой племянник казнён. Его сын скончался в тюрьме от болезни. Супруга скончалась ещё раньше - что они там, всех целителей умертвили, что ли? Были же, и приличные. У Луи осталась дочь, она в Видонии, её отправляли туда погостить ещё до того, как всё началось, она чудом жива.
        Так, нужно посмотреть карту. Потому что я чую, ещё будет множество незнакомых географических называний, и если я за Женевьев, то должна ориентироваться. Но это потом, это сейчас не главное.
        Я взяла ладонь Анри в свои.
        - Мне очень жаль, что так вышло. Так не должно быть.
        - А говоришь - не бунт.
        - Революция по смыслу и по ущербу ничем не лучше. Бунт локален, его можно подавить, если изолировать подстрекателей. Остальные просто разойдутся. А если их слишком много, то может не получиться.
        - Монтадор разрушен, - я не сразу поняла, что речь о его владениях. - Максимилиану как-то удалось отстоять Лимей, ему помогли соседи. Вьевилля осадили в Амаране, он на связи, но ему туго. О Саваже Максимилиан ничего не знает уже неделю. И ещё о некоторых других - тоже.
        Имена упоминались в записках Женевьев, но их носителей я себе никак не представляла. А для Анри это были реальные люди, возможно - близкие.
        - Ты расскажешь мне о них? Не сейчас, наверное, но вообще? Я же должна их знать, так ведь?
        - Должна, - согласился он. - Это самые разумные люди двух прежних царствований, конечно же, их нужно знать. Мы что-нибудь придумаем, обязательно.
        Я видела, что мыслями он далеко, где-то там. И прямо сейчас не могла помочь ничем.
        - Как так вышло, что разумные люди допустили твою ссылку? - надо говорить о чём-то, чтобы не зацикливался.
        - Меня сослали совершенно правильно. Я поддержал попытку государственного переворота в пользу принца Франсуа против короля Луи. Выбрал младшего племянника, потому что старший действовал ровно как его отец.
        - И что же этот племянник? - я помнила, как поступила с тем племянником Женевьев.
        - Сдал нас королю, - усмехнулся Анри. - Всех горе-заговорщиков. Меня, ещё нескольких военных. Что ж, не вышло - так не вышло. Наверное, кто-нибудь другой на моём месте попытался бы поднять тот самый бунт, воспользовавшись поддержкой армии, но для меня это было неприемлемо. Сменить короля в пределах одной семьи - можно. Но выносить эти вопросы на решение толпе - немыслимо.
        - Ты сам мог бы стать королём.
        Вот я это и сказала.
        - Нет, Эжени, не мог бы. Есть порядок наследования, он должен соблюдаться. Да и король из меня бы вышел неважный. Я всё знаю об армии, то есть - знал в тот момент, когда меня отправили в ссылку. Что там сейчас - не возьмусь судить, пока не увижу своими глазами. Кого поддерживает та армия, за кого стоит, кто вообще там остался.
        - А твои сыновья?
        - Максимилиан считает, что бунтовщики недостойны короля. А Анри в Другом Свете, и не собирается возвращаться.
        - Значит, мы окажемся там и всё увидим сами.
        - Верно, нет никакого смысла в тех теориях, которые мы тут строим. Нужно спать - хоть немного, и в путь.
        Да. Спать, хоть немного - и в путь.
        Наутро настало время суматошных сборов. Взять с собой - что там вообще нужно-то? Сундуки маркизы? Рюкзаки из Иркутска? Кстати в рюкзаках хранились подарки - их нужно было срочно раздать, и тем, кто отправлялся с нами, и тем, кто оставался. Хранить дом были назначены отец Вольдемар и интендант Дрю, уж наверное, они не поссорятся. Желающие получить котят получили их, и первым Дормидонт. А интенданту было строго-настрого наказано каждый день посылать людей дежурить в доме и кормить старших котов. Холить и лелеять, и вообще. И рассказывать им, что мы вернёмся, скоро вернёмся.
        На связи со здешней стороны остался новый маг-целитель, с которым мы познакомились накануне. Звали его Никола Митрофанович, прибыл он из губернского города Сибирска зимой по льду, да так и остался. Сказал - чувствует своё призвание в том, чтобы спасать жизни, чему обучен недурно и готов применять свои знания на благо местных жителей. Вот и славно, вот и пусть.
        Перемещения порталом мгновенны, порталу всё равно, какое расстояние нужно преодолеть - если нужный человек или нужная точка на карте существует в том же месте и времени. Поэтому мы не должны пропасть надолго.
        Меланья трепетала - что там, в той незнакомой Франкии? Дуня была спокойна - она справится хоть где. Мари перетаптывалась с ноги на ногу в нетерпении - скорее узнать о дочерях и внуках.
        Я не обещала, что это будет «туда и обратно». Но - мы вернёмся, мы непременно вернёмся. И потому, что место хорошее и подходящее, и ещё потому, что нас здесь ждут. Верят, что нам всё по силам, что мы победим всех врагов и вернёмся.
        А если так ждут и надеются, то так ведь и будет, правда?
        Анри достал кристалл, сжал его в пальцах и добавил немного силы, создавая овал с неровными краями. Я подала ему руку, и мы первыми шагнули в неизвестность.
        8. Королевский замок
        Я ощутила шероховатый камень под ногами и открыла глаза. Анри говорил, что мы выйдем на улице, а не в помещении, и это будут родовые владения их семейства. Те, которые уцелели благодаря его сыну.
        И я увидела перед собой прекраснейший на свете замок. Необыкновенно изящные белые башни, устремлённые вверх, а одно крыло замка - прямо посреди немалого озера. По берегам озера что-то росло, наверное, там какой-то пафосный парк. Очертания что-то мне напомнили… точно, замки на Луаре. Когда пять лет назад мы с Женей ездили в отпуск во Францию, то заезжали в Шенонсо. Да, здешний архитектор явно вдохновлялся чем-то похожим. И что же, если это замок королевской семьи, то я должна знать, кто его строил и когда, и откуда тут всё взялось? Или у них дети не учат историю королевской семьи? И историю Франкии? Да нет, должны учить, особенно знатные дети, вроде вот моего принца и ему подобных.
        Я очень-очень захотела подбежать к берегу озера, осмотреться…
        Вообще я в тайне от Анри притащила сюда телефон. Техника иного мира отлично потребляла магическую энергию - при переходе он разрядился, но получив малую толику силы, отлично включался. И работал. Сети, ясное дело, не видел, но фотографировал исправно. И вот мне захотелось чуточку побыть туристкой - подбежать к берегу, пофотать всю эту красоту невероятную - но нас встречали.
        И это оказалось ничуть не менее интересно.
        Анри сначала проследил за тем, чтобы всё его немногочисленное воинство выбралось из портала и вытащило сундуки, закрыл его, и потом уже обернулся к темноволосому молодому человеку в серо-серебряной одежде. Правда, те волосы были - частично седыми? Или припудренными? В общем, не нормальными. И этот молодой человек почтительно поклонился Анри, а потом обнял его со смехом.
        - Отец, я уже не чаял. Но теперь мы что-нибудь придумаем, непременно придумаем! Взорвём это их Национальное собрание, и что ещё там есть, и расстреляем всех бунтовщиков!
        - Очень рад, что ты цел, - Анри обнял сына. - Максимилиан, я представляю тебе мою супругу, ранее она называлась девицей де Рьен и маркизой дю Трамбле. Эжени, это мой младший сын Максимилиан де Роган, я не припоминаю, чтобы вы встречались ранее. Он был полковником королевских войск, когда мы с ним расстались, а теперь я даже и не знаю, - глянул на сына с усмешкой.
        - Меня называют генералом магической армии, говорят - полковника не станут так хорошо слушать, - рассмеялся тот. - Но теперь я с радостью уступаю вам, отец, нагретое местечко. Вы справитесь лучше меня, я уверен! - а потом он взглянул на меня. - Рад приветствовать вас в Лимее, маркиза. Ваше высочество.
        При этом улыбка у него была… такая, весьма изумлённая. О да, от разумного Анри никто не ожидал, что он возьмёт в жёны маркизу дю Трамбле, которую, как известно, недолюбливал. Или даже не просто недолюбливал, а терпеть не мог.
        - Рада знакомству, - я вежливо кивнула, нужно узнать, какой у Максимилиана титул и как его правильно именовать.
        Кажется, мыслей у него было по моему поводу намного больше, чем получилось в итоге слов, но - воспитание есть воспитание, как я понимаю. А Анри дальше продолжал представлять свою нынешнюю свиту.
        - Полковник Жак Трюшон, господин Асканио Астальдо Нери из Фаро. И - мой приёмный сын Северин, наш с её высочеством приёмный сын. Госпожа Евдокия - опытнейший целитель и разносторонний маг. Дамы её высочества прибыли с ней.
        Вообще вокруг нас собралась толпа - подходили, почтительно кланялись, замирали, слушали. Анри кивал, кому-то скупо улыбался, но я видела - более всех прочих он рад видеть сына.
        - А что принцесса Шарлотта? - спросил он.
        - Она здесь, - с готовностью откликнулся сын. - И она, и дети.
        Дети, значит. А муж где, дочь Анри ведь замужем?
        - Я полагаю, нам нужно разместиться в замке и привести себя в подобающий после путешествия вид, - сказал Анри. - Если нас проводят в свободные покои, будет хорошо.
        - Восточная башня приготовлена для вас, отец, - поклонился Максимилиан. - Мы не поняли, сколько людей будет с вами, поэтому если нужны ещё покои - мы подготовим тут же. Я немедленно распоряжусь об обеде через час.
        - Через два, - покачал головой Анри. - До общего обеда я бы хотел послушать тебя.
        - Непременно, я доложу, - кивнул Максимилиан. - И я дам знать в Зелёный замок - де Риньи тоже в ожидании.
        - Он в порядке?
        - Старого маркиза нет, а его сын отлично отбивается. Поначалу его считали лёгкой добычей - наверное, никогда не воевали с некромантами, - усмехнулся молодой человек. - Потом те, кто остался в живых, почему-то передумали, и больше на замок не нападают.
        Рядом тихонько рассмеялся Северин. Ещё бы он не смеялся, наверное, воевать с некромантами надо уметь. Как и вообще с магами. Но если здешние революционеры недолюбливают в том числе и магов, то они, выходит, как-то научились говорить с ними на равных? Потому что сила мага несоизмерима с силой обычного человека, простеца - так говорят маги. Маг может защититься, маг может отреагировать быстрее, точнее и смертоноснее. Или они здесь просто все помешались на свободе, равенстве и братстве и готовы за это умирать? Или же нет, и мы просто ещё чего-то не знаем?
        Далее нас с помпой повели внутрь главного здания, и там из большого холла налево, и по винтовой лестнице. Меланья вцепилась в свою юбку, приподняв её на ступеньках, поглядывала по сторонам напряжённо. У Марьюшки же на лице было такое выражение, что сразу понятно - ждала и дождалась. Довольная улыбка, глаза полуприкрыты, шаги изящны и неторопливы. Дуня молча шла за нами с непроницаемым выражением лица.
        Мы вышли на третьем этаже, мне было предложено жить там вместе с моими дамами - четыре комнаты, значит. Так, а где будет жить Анри?
        Оказалось, ему предложили некие покои на втором этаже. Он усмехнулся и сказал, что никогда не мечтал занять покои своего отца, но уж как вышло. Улыбнулся мне и сказал, что пришлёт за мной. Значит, нужно идти и соответствовать.
        Я задрала нос повыше и шагнула за слугой в какую-то комнату. Что, как в музее. Обои шёлковые, кровать со столбиками, портьеры бархатные с кистями. На полу ковёр. Двери куда-то ведут, я посмотрела - гардеробная, умывальная, и ещё две спальни. Одну отдам Дуне, вторую пусть мои девы делят, как хотят.
        Я переглянулась с Марьюшкой.
        - Мари, как ты думаешь, моё придворное платье сгодится? - смеюсь, сбрасываю плащ.
        Это в Поворотнице моё красное платье было образцом красоты и стиля, а здесь, наверное, какая-нибудь военно-революционная мода?
        - Разберёмся, госпожа Женевьев! - воодушевилась Марьюшка. - Меланья, не стой столбом, снимай плащ, сейчас обустроимся.
        Дверь хлопнула, кто-то вбежал в комнату.
        - Госпожа Женевьев, это правда, да? Мари! О господи, Мари! Вы вернулись, счастье-то какое!
        Женщина моих лет была одета дорого и добротно, без роскоши. Очень хорошая ткань платья - тёмно-синяя, насыщенного цвета. Молочного оттенка кружево - у горла, на манжетах сорочки и на чепце. Волосы убраны, но видны корни - тёмные и немного седые.
        - Аннет, дорогая, ты здесь! Чудесно! - бросилась к ней обниматься Мари.
        Ох ты, это же вторая камеристка Женевьев.
        - Госпожа Женевьев, - Аннет с торжествующей улыбкой склонилась передо мной, но я подумала - и обняла её. И похоже, это было верно, потому что она расплакалась.
        - Говорили, вы там сгинули совсем. Сначала ещё были новости, что вроде вы добрались туда, и живы, а потом - нет, вовсе нет, - говорила она.
        - Знаешь, сначала было неплохо, но очень уж холодно, но мы привыкли. А потом они с его высочеством пропали в тамошней горе на год и ещё половину, а потом вернулись, три дня назад вернулись! И его высочество тут же связался с сыном, услышал, что у вас тут безобразие творится, и тут же велел - госпоже Женевьев идти за него замуж, и всем возвращаться, - выдала Мари краткую версию моей жизни в последние месяцы.
        Аннет улыбнулась торжествующе.
        - Вот! Слава тебе, господи, есть правда в мире! Вы добились, госпожа Женевьев! Вы самая лучшая, иначе и быть не может! Правильно, всё правильно! - и добавила с почтительным поклоном:
        - Ваше высочество, не угодно ли вам переоблачиться к обеду?
        - Да, Аннет, я буду рада, - кивнула я. - Госпоже Евдокии тоже нужно переодеться, она отменный целитель. И Меланью нам тоже нужно приодеть, она со мной, хорошая девочка-маг.
        - Так госпожа Женевьев теперь тоже маг! - сообщила Мари. - Умеет и свет, и воду, и целительство! Она ж чуть не отдала богу душу, как мы приехали-то в ссылку, и если бы не его высочество - то и отдала бы! А потом лежала в беспамятстве, и долго никого не узнавала. А потом оказалось, что она - маг!
        Аннет взглянула на меня как-то остро и пристально. Но ничего не сказала.
        - Аннет, а ты как? Ты здесь? - спросила я.
        - Я замужем за господином Фелисьеном, - сообщила она.
        О как. Ближние люди короля и Женевьев поженились.
        - А я - за местным большим человеком, - застенчиво улыбнулась Мари. - Видела бы ты, какие шубы нам с госпожой Женевьев он привёз!
        - Так, дамы, давайте одеваться, что ли? - сказала я. - Новостями обменяемся в процессе, хорошо?
        - Да, госпожа Женевьев! Я сейчас кликну, чтобы согрели воды. Купальня в подвале, туда далеко идти, и там вечно кто-то моется. Принцесса должна совершать омовение у себя!
        И дальше я успевала только головой вертеть.
        В соседней комнате стояла фарфоровая ванна, её вмиг наполнили, я очень быстро оказалась в ней, следом за мной - Дуня, Меланья, и Мари тоже, и потом они быстро одевались сами и одевали меня. Да, пока в то самое платье, а потом, сказали, добудем. Пока же добыли что-то для Дуни и Меланьи, и на том спасибо. Вообще в столице, конечно, революционеры и их женщины не носят никаких париков, и панталон до подколенок не носят тоже, только длинные штаны, это у них такой отличительный знак. Да-да, санкюлоты, понимаю. Но приличные люди одеваются, как привыкли. И поэтому моё платье с париком как раз в тему и к месту, оказывается.
        - И в вашем доме в столице тоже всё сохранилось, он стоит, мне рассказывали, - говорила Аннет. - Заклятье уж больно хорошее. Его не раз хотели разграбить и разрушить, но не смогли.
        - Дай бог здоровья господину Орейю, - сказала Мари.
        - Да нет его в живых, - отмахнулась Аннет. - И тем более хорошо заклял, что после его смерти всё сохранилось. - Тут сейчас, знаешь ли, магом быть очень опасно, и дворянином, и служить королевской семье и первым вельможам. Поймают - не пожалеют.
        - Вы поэтому тут? - спросила Мари.
        - И поэтому тоже, - кивнула Аннет.
        В дверь застучали.
        - Её высочество ожидают у его высочества!
        Вот и славно, меня как раз одели, и Меланью, и Мари переоделась. Я оглядела своё воинство и кивнула - пойдёмте, мол.
        И мы отправились на второй этаж.
        9. Будьте нашим королем
        9. Будьте нашим королём
        Мы вошли в небольшую комнату, и Анри поднялся навстречу нам из-за стола. Он снова был одет, как принц, и необыкновенно серьёзен, без каких-либо усмешек в усы.
        - Я считаю, вам необходимо послушать, что рассказывает мой сын, - сказал он. - Располагайтесь. Рогатьен, скажи там, чтобы подали вина, что ли.
        Меня приветствовали представители здешней стороны - Максимилиан и ещё один мужчина, лет сорока, бледный, очень светловолосый, чем-то напомнивший мне Северина. Этот последний, кстати, был тут же, его приодели - очевидно, сын принца должен выглядеть подобающим образом. Серый шёлк, кружева и ленты, изящная вышивка. И он с большим почтением смотрел на бледнолицего вельможу. Тот же на мгновение глянул на меня - глаза у него оказались синие, ледяные, и стало мне очень и очень не по себе.
        А наши подтянулись все - Жак Трюшон, Асканио, первым делом нашедший глазами Дуню, а Рогатьен стоял за креслом Анри. Все они приветствовали меня, Рогатьен отодвинул кресло, я воссела и взглядом проследила, чтобы усадили моих дам. Правда, Мари и Аннет отступили к стенке - видимо, так было правильно. И принялись перешёптываться. Уж наверное, им было, чем обменяться и о чём поговорить.
        - О чём же мне следует знать? - спросила я, глядя на Максимилиана. - Наверное, о том, что с маркизом дю Трамбле?
        - Максимилиан, повтори для Эжени, - вздохнул Анри.
        - Увы, ваше высочество, маркиза нет в живых. Гвардия принца Франсуа, к которой он принадлежал, пострадала в первую очередь, они защищали дворец от разъярённой толпы, - сказал тот и наклонил почтительно голову. - Маркиз был арестован и казнён.
        Я вздохнула и уставилась на свою юбку. Не успела. Что, если бы я не помогала своему сыну и вернулась из горы сразу же, сын Женевьев остался бы в живых?
        - Кажется, остался младенец, - Максимилиан смотрел так, будто я сейчас в обморок упаду.
        Но Женевьев в обмороки не падала. И я не собираюсь.
        - Кажется? - нахмурилась я.
        - Семья дю Трамбле не покидала столицы. Маркиз с супругой жили в доме графа Валиса, его тестя. Если ничего более не случилось, то сейчас там вдовая графиня. Наверное, она присматривает за младенцем.
        - А… моя невестка? - нахмурилась я.
        - Скончалась в родах.
        - Младенца необходимо вывезти в безопасное место, - отрезала я. - Анри, вы… сможете открыть портал в столицу?
        Я не поняла, почему нахмурились мужчины.
        - Столица в руках бунтовщиков, Эжени, - сказал Анри. - Там… небезопасно.
        - В подземелье тоже было небезопасно, - отмахнулась я.
        - У вас нет власти над этими людьми, - покачал Анри головой. - А у них есть важное преимущество.
        - Какое же? Заложники? - не поверила я.
        Слишком уж я привыкла, что маги могут многое, если не всё.
        - Увы, ваше высочество, не только, - сын Анри, кажется, никак не может понять, каким образом ему следует со мной держаться. - В их распоряжении оружие, которому не страшна магия.
        - Это как? - нет, я понимаю, что только против лома нет приёма, а на каждую хитрую жопу найдётся… найдётся, в общем.
        - Это изобретение простецов, маркиза… ваше высочество, - заговорил некромант с ледяными глазами. - Один изобретатель доизобретался, и выдумал такой сплав, пули из которого не сдержит никакое заклятье. И ножи из него тоже пробьют любой магический щит. Пока мы разобрались, что к чему, потеряли многих.
        - Простец выдумал, как убить мага? - не поверила я.
        - И выжить самому, - кивнул некромант. - Правда, для этого всё равно нужна смерть. При отливке необходима кровь простеца, добровольно принесшего себя в жертву.
        - Тьфу, мерзость, - не сдержалась я.
        - Совершенно верно, - согласился некромант. - Мерзость. Но увы, было сотворено уже достаточно мерзостей. И все - во имя свободы и равенства.
        - К сожалению, мерзости нередко творят во имя чего-то, изначально достойного, - пожала я плечами. - Но юного маркиза дю Трамбле всё равно необходимо спасти.
        - Мы подумаем, как это сделать, - Анри коснулся моего локтя. - А пока - Максимилиан, будь добр, расскажи с самого начала.
        Слуги принесли корзинку с бутылками вина и поднос с бокалами и принялись разливать. Все они носили ливрею - алую с золотом. Наверное, в такой ливрее нельзя показываться за пределами замка?
        Стук каблуков по паркету, и в комнату вбежала прекрасная девушка - да, она выглядела юной и прекрасной, и она была очень похожа на Анри - тот же породистый нос, те же серые глаза. Впрочем, когда она подошла ближе, то я разглядела и опущенные уголки губ, и тени под глазами, и даже богатое платье не скрывало чрезмерной худобы. Но те самые глаза сияли, и Анри резом с остальными поднялся ей навстречу.
        - Шарлотта, дорогая, - он радостно обнял дочь. - Я счастлив обнять тебя, и очень хочу увидеть своих внуков.
        - Я уложила их спать, - Шарлотта заплакала. - Анри уснул сразу, а Рауль долго капризничал. Но мне удалось укачать его, и сейчас за детьми смотрит няня. Отец, как хорошо, что вы вернулись! Если бы я знала, что Рауль не вернётся, я бы ни за что не отпустила его от себя, я бы что-нибудь придумала, обязательно придумала бы! Но он ушёл и попался бунтовщикам, и от вас не было вестей, и мы не знали, что и думать!
        - Если бы я только знал, дитя моё, - Анри гладил Шарлотту по голове. - Увы, старшего Рауля не вернуть. А как поживает младший? И мой тёзка?
        - Они в порядке… уже. Так говорит наш целитель Барруа, но он сам признался, что никогда не имел дела с младенцами, а только с ранеными на войне, - она совершенно не по-королевски хлюпнула носом, правда, почтительно ожидавшая за спиной камеристка тут же подала платок, промокнуть нос и глаза.
        - Постойте, - вмешалась я. - У нас есть целитель, у которого есть опыт и с младенцами, и с кем угодно!
        Я взглянула на Дуню, та молча поднялась.
        - Да, Шарлотта, всё верно, - улыбнулся Анри.
        - Кто… эта женщина? - принцесса глядела недоверчиво. - И… отец, это правда? Вы женились на…
        - Я женился на маркизе дю Трамбле, - сказал Анри так, что стало понятно - обсуждению этот факт не подлежит.
        Шарлотта ещё раз всхлипнула, глянула на меня недружелюбно и поклонилась. Я поклонилась в ответ. Подозреваю, мой реверанс выглядел неуклюже, но если Женевьев славилась отнюдь не грацией, то и мне простят, наверное.
        - Шарлотта, госпожа Евдокия - отличный целитель, я думаю, тебе следует показать ей детей. И рассказать всё, как есть. Я тоже очень хочу послушать тебя, мы непременно поговорим, сегодня же, немногим позже, после обеда. А пока присаживайся.
        - Но как же… - начала было принцесса, но Анри не стал её слушать.
        - Госпожа Евдокия, вы поможете? - спросил он с вежливым поклоном.
        Та молча поклонилась.
        - И я тоже могу взглянуть, - нахмурился Асканио.
        О да, там вызов чьему-то целительскому искусству.
        - Ступайте оба, и потом расскажете. Шарлотта, отправь камеристку показать путь.
        - Я сама схожу, - та поджала губы совершенно по-отцовски.
        - И правильно, ваше высочество, - кивнул Асканио. - Расскажете нам, что и как.
        Они ушли все - принцесса с камеристкой и наши целители. А Анри снова обратился к Максимилиану:
        - Будь добр, расскажи сначала.
        - Что тут рассказывать-то, - отмахнулся тот. - У нас нет больше короля, понимаете? Отец, вы должны стать нашим королём!
        10. Что случилось во Франкии
        - Такие вещи не решаются в спешке, не узнав предварительно всех деталей, - сурово молвил Анри.
        - Да просто… просто больше некому, вы понимаете? - горячо возразил молодой человек, он даже снова встал, чтобы придать веса своим словам. - А без короля туго, очень туго, что бы там ни твердили бунтовщики!
        - Для начала сядь и говори, - отрезал Анри. - Куда тебе король, если ты не готов подчиняться?
        - Готов, - ответил тот уже спокойнее. - Бунт начался прошлым летом, в июле. Стояла засуха, и ожидался неурожай - уже не впервые за последние годы. Старые запасы закончились, новых ещё не было, и столичные бедняки повадились ходить ко дворцу и просить хлеба. Его величество всегда распоряжался раздать сколько-то еды, но её всегда оказывалось недостаточно, потому что чернь всегда рвала эти куски друг у друга, и доставалось не всем. А когда солдаты начинали наводить порядок, то сразу же поднимался крик, что бедняков несправедливо притесняют. Во всех бедах народ винил в первую очередь кардинала Фету и министра финансов де Мара, и не только простой народ, но и депутаты парламента, и даже кое-кто из придворных. Нельзя сказать, чтобы оба они были очень уж плохи, нет, в тот момент и на этом месте вообще никто бы не справился, наверное. И казна всё время пустовала, налоги приходилось поднимать, и дважды провели единовременные сборы с богатых промышленников и банкиров. Получили деньги, закупили зерно, но его оказалось недостаточно, и король подписал новый указ о сборах с самых богатых представителей третьего
сословия. В ответ делегация промышленников Паризии отправилась во дворец и обратилась к королю с просьбой - включить в податные сословия дворянство и духовенство. Потому-де, что дворяне копят деньги поколениями, и всё равно толком не умеют их применять - проматывают на предметы роскоши, и монастыри владеют изрядными богатствами. Если всё это применить на пользу королевству - будет хорошо. И если министром финансов назначить не дворянина, который сам в жизни ни монетки не заработал, а крепкого промышленника, то тоже будет больше толку. Конечно же, король сказал, что не может быть и речи о столь вопиющем изменении вековых устоев. Дворяне воюют, духовенство молится. Все остальные должны по-своему заботиться о процветании королевства, кто как может.
        Был созван парламент, впервые за много лет. На первое заседание прибыли король с королевой и двором, и наблюдали, как третье сословие сначала отказалось присутствовать с непокрытыми головами, как велел обычай, а потом все, как один, выступили против традиционного порядка голосования. Всегда духовенство и дворянство имели больше голосов, нежели третье сословие. Теперь же они потребовали голосовать не по сословиям, а каждый за себя и за ту провинцию, которую они представляют. В итоге о процедуре голосования не договорились, первое заседание было распущено. Далее несколько дней прошло в пустопорожних прениях, король больше не появлялся в парламенте, а среди деятелей третьего сословия внезапно нашлись недурные ораторы, которые смогли заразить своими идеями остальных.
        - Королю следовало возглавить это безобразие, - сказала я, а потом уже подумала, что мне бы помолчать.
        Но у Женевьев не задалось с сыном её возлюбленного, так что она вполне могла его критиковать.
        - Вы изумитесь, маркиза, но многие советовали ему именно так и поступить, - невесело усмехнулся Максимилиан. - Однако он не пожелал. Более того, он подумывал просто распустить парламент и таким образом решить проблему.
        Да-да, если бы проблема решалась таким образом!
        - И распустили бы, а потом назначили бы новых, более сговорчивых, - пробормотал Анри.
        - Они не захотели распускаться, - покачал головой Максимилиан.
        И рассказал о том, как депутаты от третьего сословия провозгласили себя Национальным Собранием, заявили, что обладают верховной властью, и что стране необходима конституция. Король явился на заседание и произнёс речь о традициях, обычаях и вековых законах, но его речь встретили молчанием, и совершенно не поддержали. Тогда король отозвал в столицу некоторую часть армии, что возмутило горожан, они требовали дать им свободу, хлеба и пушек.
        Конечно же, по доброй воле никто никому ничего не дал. И король уже не пользовался таким авторитетом, который позволил бы ему личным участием решить все имеющиеся разногласия. И он по-прежнему не желал признавать Национальное собрание. На стороне короля был двор и армия, на стороне парламента - население столицы.
        Кажется, сигналом к началу беспорядков послужило ограбление продовольственных складов, откуда должны были совершить очередную раздачу хлеба. Горожане были готовы охранять их с оружием в руках, но оружия им никто не давал. Один из оружейных складов находился вблизи площади короля Карла Святого, и когда туда явились представители общин Паризии, желавших быть вооружённым, они принялись шуметь и греметь, и потревожили проживавшего там же рядом графа де Реньяна. Он, к тому времени почтенный старец, выбрался из дома и предложил бунтовщикам проваливать. Однако, его не послушали, обвинили в чернокнижии и дурном влиянии на короля - а его и вправду пару раз позвали ко двору, туда в те дни приглашали всех магов, кто чего-то стоил, а де Реньян стоил весьма прилично. И дальше толпе показалось, что именно де Реньян стоит между ними и вожделенным оружием, и по словам очевидцев, беднягу графа просто разорвали в клочья, и он не успел или не смог воспользоваться всей своей немалой силой. Стар стал, наверное. А потом ещё и дом его разнесли по камешку - думали найти там сокровище, или оружие, или хотя бы еду. Правда,
когда сломали дверь в лабораторию, дом взорвался - вместе со всеми, кто в тот момент был внутри или поблизости, говорят - остальные еле ноги унесли.
        А тем временем королевские войска попытались арестовать и заключить в Бастион адвоката Сьера, одного из лидеров Национального Собрания, недурного оратора. В итоге стали бить в набат, толпы горожан пошли в Бастион требовать выпустить Сьера и прочих, кто там содержался, им сначала посоветовали разойтись, а потом ответили магическим огнём.
        Наверное, это было ошибкой, лучше бы уж честными пушками. Потому что в итоге толпа вызверилась не только на дворян, но и на магов. В итоге магов задавили числом и пулями в спину, убили троих - коменданта Бастиона и двоих его подручных, освободили три десятка заключённых, в том числе Сьера, и пошли дальше по столичным улицам. Дворец не трогали, потому что там стояла мощная магическая зашита, и ещё - самые сильные маги королевства.
        Можно представить, какой хаос творился в столице - все против всех. Верные королю войска против горожан, и против тех, кто уже задумался - на чью сторону встать и кому быть верными. В итоге какое-то подобие порядка навели совместными усилиями - Саваж и Вьевилль от армии и короля, Сьер и Лаваль от Национального собрания. На следующий день Собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина, уничтожающую сословия и сословные привилегии.
        Королю советовали покинуть столицу, переждать, собрать войска и запереть бунтовщиков в столице. Он отказывался, тянул время и дотянул-таки - когда к бунту в Паризии стали присоединяться другие города, от промышленного Льена до южной Массилии. Там нашлось преизрядно сторонников Национального Собрания и отмены сословий, и в каждом городе теперь было своё такое Собрание, заседающее и что-то решающее, а главы провинций, назначенные королём, где-то оборонялись, а где-то преступали свою клятву и присоединялись к сторонникам новых порядков.
        Король заперся во дворце - вместе с королевой, наследником и каким-то количеством придворных и верных ему военных, в первую голову - магов. Народ требовал, чтобы король показывался и поддерживал перемены, и когда тот в очередной раз ответил отказом - дворец взяли штурмом. И никогда бы дворец не взять, если бы не тот антимагический сплав. Максимилиан перечислял имена погибших, Анри мрачнел с каждым новым именем, а я понимала, что мне бы больше о них знать, что ли, чтобы лучше понимать, кто есть кто.
        В итоге король с королевой и принцем оказались во дворце под стражей. Сначала во дворце, а потом и в темнице - потому что не задержался закон об отмене титулов и о конфискации владений у дворянства и духовенства. Вот тут-то и началась тотальная охота на дворян и магов - потому что пока те собрались и смогли дать отпор - прошло время. Слишком уж они привыкли к всемогуществу и к тому, что маг всегда сильнее простеца. А представители новой власти очень скоро почувствовали себя безнаказанными - просто потому, что могли. И если кто-то боролся за идею, кто-то просто сводил счёты - с соседями, с недругами, с удачливыми соперниками. Начался разброд и в армии - потому что солдаты ощутили свою классовую принадлежность и пошли против офицеров.
        О нет, они не сразу додумались до казни короля. Только после того, как королевскую семью попытались освободить и вывезти верные короне маги. И казнили только короля - и парочку ближайших сподвижников, вроде непревзойдённого целителя и друга детства короля графа де ла Мотта. Осталась королева с семилетним принцем, но ни один из них не пережил зимы - холод, простуда, затем, вероятно, пневмония, а целителей к королеве не допускали, никаких магов не допускали, опасались, что маги помогут им бежать. И теперь из всего королевского семейства осталась только девочка четырёх лет, которую отправили погостить к деду, императору Видонии, как раз накануне всех случившихся великих событий.
        А хаос охватил всю страну - теперь в каждом маленьком городке есть своё Собрание и свои депутаты. Сломали не только систему власти, прав и обязанностей, но и календарь - месяцы теперь называются иначе, а вместо недели - декада, как в Фаро. Покусились даже на святое - отделили церковь от государства, посчитали духовенство равными прочим гражданами и предоставили выбор - либо эшафот, либо сменить род деятельности и заняться чем-то, полезным новой власти. Но хлеба так и недостаёт, было бы странно, случись иное - потому что нужно не бунтовать, а работать, говорил Анри. Дворяне и маги частично эмигрировали - в Видонию, на Полуночные острова, в Арагонию. Никто из этих королевств не поддержал новоявленное правительство - потому что были связаны узами крови с казнённым королём, потому что не желали у себя ничего подобного. И теперь на границах армии, готовые вступить в войну с Франкийской республикой.
        Первые лица в той республике то и дело меняются - потому что у всякого мало-мальски громкого политика есть своя партия, и своя газета, и ещё бог весть что. А с недовольными справляются быстро - либо тихое убийство, либо смертный приговор по обвинению в измене родине и гильотина. Однако, серьёзная угроза может заставить их всех объединиться и дать отпор.
        Отпор может дать хорошо организованная армия магов, но таковой нет - магов всегда было мало, теперь стало ещё меньше. Многие погибли, многие защищают свои владения от хаоса и произвола.
        - Но отец, - проникновенно начал Максимилиан, - неужели вы оставите это так? Неужели не возглавите нас? Ваше высочество, мы так надеемся на вас!
        11. Я стараюсь понять
        Оказалось, Анри очень ловко умеет избегать прямых ответов на неприятные ему вопросы. Он просто глянул на сына сурово и сказал - потом, это сейчас не самое важное, поверь. А важное - точный перечень наших потерь, точный перечень верных нам территорий, верных командующих и верных войск.
        С командующими было просто - все выжившие высокопоставленные маги, ясное дело, были на стороне прежней власти. А все не-маги, их тут, не скрываясь, именовали простецами - подались к новой власти, потому что там им обещали горы золотые и весь мир в придачу, как я понимала. Или никто не обещал, но они сами себе обещали и решили, что так и будет.
        Среди наших союзников тоже многие решили, что раз Анри вернулся - то он по щелчку пальцев вернёт всё, как было. Мне-то было кристально ясно - как было уже не получится ни при каких обстоятельствах. А что о том думает Анри - наверное, я его ещё расспрошу.
        А пока совещание и обед, в который оно перетекло, слились в один большой всеобщий доклад - кто, где, что, какими силами. Маги располагали существенным подспорьем в виде мгновенной связи через зеркало или любую другую отражающую поверхность, а теперь ещё и порталом. И через тот портал к обеду привели нескольких гостей, которые как раз представляли разные разрозненные части союзной нам армии. У их противников же стопроцентно работало правило - гонцы и армии не летают. Но как я поняла, численный перевес был как раз не у магической партии - мне так было проще именовать её, нежели королевской. Мне кто-то уже говорил, что магов мало, меньше, чем обычных людей. Очень хотелось поговорить обо всём этом с кем-то, кто мог бы мне разъяснить расстановку сил, но… Все они были уверены, что маркиза дю Трамбле, теперь принцесса Роган, и сама отлично во всём ориентируется. А мне приходилось держать глаза широко раскрытыми и ушки на макушке. Не очень-то спасало, но вдруг?
        Один из пришедших порталом был высок, могуч и седовлас, кажется - постарше Анри. Его называли - герцог Вьевилль. Он с радостным рыком обнял Анри, а затем с немалым изумлением поклонился мне.
        - Ваше высочество, - и разве что потом усмехнулся в седые усы - мол, кто бы мог подумать.
        - Всякое в жизни случается, герцог, - вернула усмешку я. - А на краю света - особенно.
        - И что тоже, там и вправду вечная тьма и вечные холода? - явно не поверил он.
        - Тьма весьма умеренная, а холода главным образом зимой. Правда, та зима с октября по апрель, - пожала я плечами. - Но выжить можно и там. Если желаете - спросите его высочество, он поделится впечатлениями. Когда у него сыщется свободная минутка.
        Пока же казалось, что тех свободных минуток не сыщется больше никогда. Потому что у всех, решительно у всех были какие-то вопросы к Анри, от глобальных, вроде «что делать, спасите-помогите» до частных «где взять деньги на порох, пушки и артефакты». Обед плавно перетёк в следующее совещание, совещание - в ужин, а ужин завершился где-то около полуночи по местному времени. У меня уже слипались глаза, я ничего не соображала, но понимала - нужно собраться и дотерпеть до конца.
        Конец случился - Анри поднялся, поблагодарил всех и отпустил до завтра.
        - Благодарю, Эжени, что вытерпели всё это, - он подошёл близко и взял меня за руку. - Проводить вас в спальню?
        - В вашу, - отрезала я.
        Он усмехнулся, не сказал ничего, и мы просто отправились в соседние покои.
        Мари и Аннет быстро сориентировались и притащили мне туда какую-то сорочку, пока мы шествовали всем напоказ. И там завели меня в какую-то дополнительную гардеробную, в четыре руки расшнуровали все, что нужно, и отвязали, и распустили, и расчесали волосы. Я поблагодарила и отпустила обеих - как Анри перед тем, почти теми же словами - и пошла искать богоданного супруга.
        Тот нашёлся, ясное дело, за столом и с какой-то бумагой в руках.
        - Друг мой Эжени, если всё, что происходит, слишком утомительно для тебя - скажи. Мы вернём тебя в безопасное место тут же.
        Снова здорово.
        - Анри, я полагаю твои родовые владения безопасными и хорошо защищёнными. Так же я полагаю, что святая обязанность хорошей жены - разделить с мужем его дело, его бремя и его долг. И пытаюсь понять, что я могу для этого сделать. И ты удивишься, но у меня есть и свои интересы, точнее, защита интересов Женевьев. От неё остался дом, там могут быть деньги, Аннет сказала, что дом хорошо заклят и его не тронули. А деньги, как я полагаю, нужны всем. Кроме того, у Женевьев остался внук, его совершенно точно нужно вывезти в то самое безопасное место. Как и твоих внуков, вместе с их матерью. Кстати, подскажи пожалуйста, каковы официальные титулы Максимилиана и Шарлотты?
        - Максимилиан не успел получить от моего племянника какие-то владения и титул, он принц Роган, один из нескольких. Шарлотта - герцогиня Шартре, к сожалению, вдовая.
        - Благодарю. Сориентируюсь, - кивнула я.
        Так, вообще нужно было бы расспросить у Дуни, что там с детьми Шарлотты. Завтра, теперь уже завтра.
        - Эжени, мне кажется, ты отлично ориентируешься, - кивнул Анри несколько рассеянно.
        - В таком случае, я и сейчас тоже буду ориентироваться. А ты положишь эту бумагу, позовёшь Рогатьена, чтоб принёс воды, умоешься и отправишься спать. Как бы оно там дальше не повернулось - спать нужно.
        - И снова ты права, - но взгляд его был рассеянным.
        Я сама взяла у него из руки злосчастный лист - это было чьё-то прошение о чём-то там, вот ведь заразы, на ходу подмётки рвут, уже прошения пишут. И потащила своего принца в спальню с совершенно корыстными намерениями - уложить спать. Наш день начался ох как давно, и пора бы уже его завершать.
        Правда, Анри всё равно смотрел куда-то в потолок. Как ни взгляну - смотрит. Я терпела-терпела, потом спросила:
        - Анри, что тебя сейчас беспокоит больше всего?
        Он долго молчал, я думала уже - ничего не ответит. Но он ответил.
        - Я не понимаю, как вернуть всё назад.
        Что тут скажешь? Только вздохнёшь.
        - Поверь взгляду человека со стороны - никак. Никак не вернуть назад, можно только пытаться как-то вписаться в нынешние обстоятельства и не потерять то, что ещё осталось у нас.
        - Почему не подавили бунт в зародыше? - вздохнул он.
        - Потому что бунт - явление единичное. А у нас вышло так, что в государство накопилось очень много нерешённых проблем. Можно решать их постепенно, по мере возникновения, а можно - одним махом. Но второе - сложнее и болезненнее, что у нас тут сейчас и происходит. Меня учили, что человечество так или иначе развивается. Либо медленно и постепенно - и это эволюция, либо какие-то этапы проходят быстро и мучительно, и это революция. У нас с тобой второй вариант.
        И подумала про себя, что никогда бы не хотела оказаться в гуще революции на той стороне, которую уничтожают. Потому что тут нет нормального пути, либо затаиться и выжить, либо героически погибнуть. Первый вроде как некрасивый, а второй бессмысленный. Я человек той эпохи, когда в героической гибели не видится ничего особенно хорошего. Кого-то воодушевит, может быть, но больше никакого практического смысла в той гибели нет.
        - Эжени, ты не понимаешь.
        Уж конечно. То есть, наверное, понимаю, но не всё. Нет, я не выросла при монархии, и не прожила большую часть жизни при ней же.
        - Я очень стараюсь понять.
        - Я должен отомстить за убийство моих родных, - и такая безнадёга была во взгляде, что мне ничего не осталось - только обнять и молчать.
        Кажется, что я сейчас ни скажу - всё будет не то и не так.
        Впрочем, он уснул, я вскоре уснула тоже. А когда проснулась - Анри рядом уже не было. Так, мне же нужно как-то выбраться отсюда не перед всем местным населением и прилично одеться?
        Помог Рогатьен. Я без церемоний вызвала его зеркалом, он явился сам и привёл Мари. Оказалось, что в соседней комнате есть лестница на третий этаж, ею я и воспользовалась.
        Мари принесла воды и помогла одеться, во вчерашнее же. Теперь я подумала, что Женевьев не так уж и глупа, потому что без парадного платья никто бы мне вчера не поверил.
        А сейчас я вышла в парадную комнату глянуться в зеркало и обнаружила там Аннет и мужчину, который не мог быть никем иным, только братом Рогатьена. Они явно вели какой-то эмоциональный разговор, который я прервала. Оба уставились на меня.
        - Рада видеть вас, Фелисьен, - кивнула я.
        - Увы, не могу сказать того же, - покачал тот головой. - Кто вы, госпожа, и почему называетесь именем маркизы дю Трамбле?
        12. Вечный вопрос о том, кто я
        Ну вот, у нас снова пьеса на тему «Приплыли». Действие следующее.
        Я уселась в резное кресло с подлокотниками, спинкой и подушечками, установила ноги на резную скамеечку и поинтересовалась:
        - Фелисьен, вы и в самом деле желаете это знать?
        Смотрела на него и понимала - они с Рогатьеном одинакового роста, одного крепкого сложения, одинаково темноглазые и с одинаковыми лысинами. Но Рогатьен никогда не смотрел так сурово и безжалостно. Наверное, если всю жизнь с человеком, то невольно станешь похожим на него. А братья Роганы, как я понимала, были очень уж разными. И старший уродился и жил намного более упёртым, чем младший. Вот и камердинер его совершенно такой же.
        - Да, я желаю это знать. И ещё желаю знать - что обо всём этом известно его высочеству.
        Фелисьен стоял и смотрел, и всем своим видом выражал намерение докопаться до истины. А Аннет прислонилась к стене сбоку от него и поглядывала… характерно так поглядывала. Кто же из них догадался, и почему? Я где-то прокололась? Сделала или сказала что-то такое, чего никак не могла сделать или сказать Женевьев?
        - Его высочеству известно всё, - отрезала я. - Рогатьену тоже.
        При упоминании брата Фелисьен поджал губы - видимо, меж братьями не то, чтобы кошка пробежала, а кто-то покрупнее.
        - Не верю, что его высочество не разоблачил вас, если узнал.
        - Да он рад был без памяти, что я - не она, не верите? - позволяю себе усмешку. - Можете подумать на досуге, я слышала, у вас таковой случается, ещё и о том, что ни один нормальный человек по доброй воле не захотел бы ни в сибирскую ссылку, ни потом вот сюда, к вам, в разгар революции. Если бы мне дали выбор - я бы предпочла честную смерть дома. Но - только в момент той смерти. А после - извините, уже как есть. Что есть - то моё, никому не отдам. И готова заботиться о добром имени маркизы дю Трамбле, её наследниках и имуществе.
        И ещё руки на груди складываю и со значением поглядываю на обоих. Интересно, где моя Марьюшка задержалась? И почему она мне за всё это время ни единого вопроса не задала?
        - И всё же, госпожа, кто вы, и где настоящая маркиза дю Трамбле? - спросил Фелисьен, и я прямо ощутила давление.
        Ах ты ж, мы же опытные менталисты, точно. Как отец Вольдемар, или даже круче. Распрямляю плечи, сбрасываю давление - как-то я этому научилась.
        - Скажите, Фелисьен, почему вы спрашиваете? И что вы сделаете, если я не отвечу? - поднимаю бровь и слегка ухмыляюсь.
        Потому что вряд ли кто-то здесь и сейчас решится противопоставить себя Анри де Рогану.
        - Я извещу всех заинтересованных лиц, что вы не та, за кого себя выдаёте.
        - Сейчас я выдаю себя за супругу его высочества, - пожала я плечами. - И венчание совершилось в крепости, что над Поворотницей, а венчал нас тамошний отец Реми. При заслуживающих доверия свидетелях. Господин Асканио, скажем, тоже не самый доверчивый человек на земле и любит везде совать свой нос, однако же удовлетворился.
        Фелисьен переглянулся с Аннет, и - я снова ощутила давление. И не поверите - снова сбросила. Были тому причиной мои невеликие способности или красный камень, подарок Анри, который я ношу, не снимая - не знаю. Но эти двое снова переглянулись, и как будто уже без прежней уверенности.
        - Фелисьен, я вам не враг. И Аннет не враг. И новой власти не друг. Я прибыла оттуда, где ваши здешние вопросы о том, кто главнее, вообще не имеют никакого значения. Там слишком суровый климат, чтобы размениваться на что-то ещё, кроме выживания.
        - И вы… расскажете, кто вы? И где госпожа маркиза? - он смотрел недоверчиво.
        - Только если вы поклянётесь молчать обо всём, что услышите. Вы оба. Вы маги, так что не будете нарушать клятву ради неуёмного желания поболтать. И от случайных слов себя удержите.
        Фелисьен переглянулся с Аннет, потом посмотрел на меня. Видимо, не ожидал, что я окажусь ему не по зубам. Интересно, а на Женевьев он тоже пробовал свои немалые силы?
        - В общем, думайте, нужно ли это вам, - пожала я плечами. - Мне-то и так неплохо, и его высочеству - тоже.
        Фелисьен смотрел недоверчиво, а я изумлялась про себя - неужели не разузнал, что я ночевала в покоях Анри?
        - Его высочество всегда был чрезмерно добр, - сказал он.
        - Да как вам сказать, - усмехнулась я. - Там, где нужно, он отлично умеет быть не просто недобрым, но жёстким и неуступчивым. Полагаю, вы должны знать о том не понаслышке.
        Фелисьен посмурнел - очевидно, знал.
        - Как к вам обращаться-то? - недобро сощурилась Аннет.
        - А вы ещё пока не поклялись, - покачала я головой.
        И сидела дальше, показывая всем своим видом, что ни слова более не скажу.
        Третью попытку надавить я отбила, как и две предыдущие. Это отнимало силы, но не было чем-то чрезмерным и непреодолимым. Выдохнула.
        - Господин Фелисьен, госпожа Аннет. Я начинаю подозревать вас в том, что вы по каким-то причинам желаете нанести ущерб его высочеству, - и смотреть прямо в глаза, ещё сощуриться недобро. - И мне очень интересно знать - по какой причине. Вы являетесь сторонниками новой власти? Вы желаете поражения магической партии?
        Оба переглянулись, и истолковать этот взгляд я не смогла.
        - Что даёт вам право так говорить? - спросила Аннет. - Вы сами обманули всех, и мы ничего не знаем о вас! Вдруг враги Роганов подсунули вас его высочеству?
        - А до того враги Роганов подсунули Женевьев его величеству Луи, да, - вздохнула я. - Чтобы он открыто попрал брачные обеты и что он там ещё делал.
        Снова переглядываются, да как-то воровато, что ли. Эх, не умею я давить, только защищаться.
        - Вы не знаете, о чём говорите, - отрезал Фелисьен.
        - Отчего вы так решили? А вдруг знаю? Я знаю, что вы активно участвовали в процессе, так сказать, сближения Женевьев и его величества. А не приплатили ли вам за это?
        - Как только можно такое подумать, - угрюмо произнёс он.
        Так, кажется, у нас тут патовая ситуация, не выходит ни по-моему, ни наоборот. Господа договариваться не расположены. Что делать будем?
        Дверь скрипнула, и к нам сюда явилась… Дуня.
        - Женевьева, я… - начала она на том языке, что бытовал в Поворотнице.
        - Заходи, Дуня, - оборвала я её на том же языке. - И было бы неплохо найти господина Асканио. Тут нам вздумали угрожать, понимаешь ли. Этот господин - брат господина Рогатьена, камердинер покойного короля, брата его высочества. А дама - камеристка покойной Женевьевы. Мне будет неспокойно оставлять этих двоих за спиной в нынешней неспокойной обстановке, - я вдруг поняла, что ни разу не говорила с Дуней о том, кто я на самом деле есть. Но мне сейчас казалось, что для неё этот факт не имеет никакого значения. Я ощутила её огромную силу - мощную и хищную.
        Дуня оглядела обоих, слегка улыбнулась.
        - Я сейчас позову господина мага.
        - Кто она вообще? - нахмурилась Аннет. - Деревенщина какая-то!
        - А это вас совершенно не касается, - отрезала я.
        Тем временем Дуня подошла к зеркалу и принялась звать Асканио. Фелисьен попытался что-то наколдовать на неё, но та лишь плечами повела, и всё посланное досталось ему самому. Да так хорошо, что на ногах не устоял, зашатался, схватился за стену, выпрямился.
        - Госпожа Евдокия, готов служить вам, - произнёс появившийся в дверях Асканио.
        Он ещё хромал, но уже значительно меньше.
        - Проходите, господин Асканио, располагайтесь. Будем разговаривать. Нам бы ещё Рогатьена и Мари сюда, - сказала я.
        Фелисьен был совершенно не согласен со мной, но Дуня мигом просекла расклад и только зыркнула на него звериным взглядом - и он просто сел на лавку, и остался там сидеть. Аннет же я кивнула - чтобы села там же, рядом, для удобства.
        Рогатьен вошёл, как кот на мягких лапах, оглядел нашу компанию.
        - Попался-таки, да? - сказал он брату.
        А потом прибежала Мари с совершенно радостным лицом.
        - Что, госпожа Женевьев?
        - Дура, какая это тебе госпожа Женевьев? Это враг! А ты сама - презренная предательница, - сквозь зубы проговорила Аннет.
        13. У ее высочества хорошие друзья
        13. У её высочества хорошие друзья
        Я не поняла, с чего это моя Марьюшка стала презренной предательницей - потому что уж кто-кто, но никак не она. Да и сама она тоже не поняла. Наморщила лоб, глянула на Аннет… упёрла руки в бока и пошла на неё.
        - Молчи, ясно тебе? Ты отправилась с госпожой на край света? Ты помогала ей там? Ты берегла её? Ты видела, как оно там, за много месяцев пути отсюда?
        - Госпожа отпустила меня сама, - мрачно ответила Аннет, кажется, все эти обвинения пришлись ей не по душе.
        - И меня отпустила. Но у тебя никого, ни детей, ни внуков, а у меня дочери! Я бы тоже могла сказать, что хочу остаться в тепле и сытости, с ними, с любой из них и её семьёй! Но кто бы тогда помог госпоже? Кто бы сидел возле неё на корабле, когда у неё была бессонница? Кто бы слушал о её великих планах возвращения? И потом тоже! Очень легко сказать - я остаюсь. И ещё, наверное, потом каким-нибудь новым властителям жизни напела, что страдала и сидела в Бастионе ни за что, только за то, что служила маркизе дю Трамбле! Легко служить, пока твоя госпожа при дворе, в силе и славе. А потом, когда всё по кочкам покатилось?
        - Мари, - вмешался Фелисьен, и та мгновенно замолчала. - Это - не госпожа Женевьев, ты понимаешь? Это какая-то совсем другая особа, никому не известная!
        - Это тебе не известная, - пробурчала Мари. - Потому что ты тут где-то под боком у его высочества Максимилиана бока пролёживал, пока тот Лимей защищал!
        - Да как ты смеешь, - начала было Аннет, но Мари её перебила.
        - Смею, - сказала Мари. - После трупов в подвале дома, после нежити, после той ужасной зимы, после злодейского тумана, в котором ничего не было видно - смею. Да, вам тут тоже пришлось несладко, кажется, но у вас обоих нет никого, кроме вас самих, а вы в безопасности и целы!
        - Фелисьен потерял обоих сыновей своего короля! Один умер от непонятной хвори, а второго казнили!
        - Ну и шёл бы вместе с ним на гильотину, как граф де ла Мотт, - прошипела Мари, - сейчас был бы великим героем.
        Если бы она не была такой искренней, то выглядела бы в своём праведном гневе очень смешно. Но Аннет явно не до смеха, она, кажется, даже хотела вцепиться Мари в волосы, уже потянулась к чепцу… и была остановлена точным жестом Дуни. Снова оказалась сидящей на лавке и очень этому удивилась. Но не сдалась.
        - И что, тебе совсем нет дела, кому служить? - прошипела она. - Госпоже Женевьев, или какой-то неизвестной приблуде?
        - Госпожа Женевьев, старая госпожа Женевьев, - начала Мари, - была великой женщиной. Провести столько лет рядом с его величеством непросто, и выжить во дворце, не будучи королевой, тоже непросто. Ты знаешь, Аннет, я была с ней с самого детства, всю жизнь. Я видела, что ей пришлось пережить, и с каким достоинством она это делала. Я знала её лучше, чем кто-либо. Её не сломило предательство отца и пренебрежение мужа, её не сломили козни придворных и ненависть их высочеств. Но её бы сломала ссылка. Она умела командовать, но не умела мыть окна и стены. Она могла убедить его величество в чём угодно, но не умела сварить суп из рыбы. Она знала, как бороться с интригами, но ничего не знала про снег по колено и лютый холод. Она не выжила бы в ссылке. А новая госпожа Женевьев - выжила, и я вместе с ней. Она всегда знала, что делать, куда бежать, кого звать и о чём просить, а она поначалу вообще не понимала, кто она такая и как оказалась на месте нашей госпожи. Но она не сдалась и победила. И я слышала, что не только перед людьми и холодами не сдалась и победила, но и перед чёрными демонами в недрах горы -
тоже. И сейчас она пошла сюда не потому, что здесь богатства и власть, а потому, что его высочество пошёл, а она не готова его оставить. Потому и замуж за него пошла, что иначе он отказывался брать её с собой. Сам-то он давно её позвал, ещё когда у них только сладилось меж собой. И вы, оба - не смейте трогать госпожу Женевьев, ясно вам?
        Вот так, Женя, получи. У меня слёзы ручьём текли от этих слов, настолько они оказались неожиданными. У меня была верная сторонница, и она была верной мне, именно мне, а не тени давно умершей Женевьев, и делала это с совершенно открытыми глазами!
        Я встала, подошла к Мари и обняла её. Та тоже расплакалась, но тут же взяла себя в руки.
        - Сядьте, сядьте. Я обещала Демьяну Васильичу, что вернусь, а если вы тут сгинете - то и мне обратного пути не будет. Поэтому я за вас и с вами, вот.
        - Всё в порядке, Мари, - вздохнула я.
        Взяла её за руку и отвела на лавку. И взглянула на двух скандалистов.
        - И что вы хотите от меня, господин Фелисьен и госпожа Аннет? Говорите уже, и мы с Мари, с Рогатьеном, с господином Асканио и госпожой Евдокией подумаем, как с вами быть дальше. Договариваться вы не желаете, да я теперь и не рискну, после всего, что сейчас от вас услышала, от обоих. Боюсь, не сдержите обещаний, как бы не клялись.
        - Они маги, ваше высочество, - заметил Асканио.
        - Я думаю, господин Асканио, от пакостей этот факт их не удержит. Я не готова говорить им о себе ни слова, потому что не доверяю им совершенно. Аннет, я не нуждаюсь в ваших услугах, Мари справится без вашей помощи. Фелисьен, если вы хоть где-то скажете что-то недоброе обо мне или о его высочестве, вам не поздоровится.
        - И что вы сделаете? Ваши силы невелики, - усмехнулся он.
        - У её высочества есть хорошие друзья, - Асканио прихромал к моему креслу и встал рядом.
        А Дуня просто молча поднялась и внимательно посмотрела на обоих.
        - Мне кажется, нужно запретить им говорить, - сказала она по-франкийски. - Дурные языки могут причинить много зла.
        - И как вы это сделаете? - усмехнулся Фелисьен.
        - Легко, - Дуня повела плечами, и в красавице на миг показался лютый зверь.
        Кажется, Фелисьену хватило, и он всё понял правильно. Взгляда не отвёл, но съёжился.
        - Вы неплохой менталист, Фелисьен, но не всегда можете - или желаете - увидеть далеко идущий смысл ваших собственных слов и поступков, - заметил Асканио. - Зачем вы стали доискиваться правды? Что вы хотели от её высочества?
        - Наверное, денег, оставшихся от маркизы дю Трамбле? - живо вступил Рогатьен. - Вот я и увидел, как тебя посрамили, - усмехнулся он Фелисьену. - Благодарю вас, прекрасная госпожа, если бы не вы, я мог бы и не дожить до этого светлого момента, - поклонился он мне.
        - Говорите, - Дуня сурово глянула на обоих. - Зачем вам разоблачать маркизу? Его высочество вам не помощник, он знает о ней всё, и я думаю, даже поболее, чем все мы.
        Фелисьен сник - кажется, он впервые столкнулся с кем-то сильнее себя. Аннет злобно зыркнула на нас.
        - Денег хотели, маг прав, - сказала она. - Могла бы и поделиться, всё равно не её. А мы бы уехали, подальше отсюда, куда-нибудь, где безопасно.
        - Вот об этом можно было просто попросить, - сказала я. - У его высочества портал, он открыл бы его для вас даже без моей просьбы, просто в память о брате. И не обязательно туда, откуда мы прибыли, могло быть и просто в любое место по вашему выбору. Но я боюсь, это предложение уже не действительно, и пойдёте вы не в портал, а под стражу.
        - Согласен, - кивнул Рогатьен, - туда им обоим и дорога. Выдумали тоже - госпожу пугать, да за спиной господина Анри! Госпожа у нас пуганая, и не таких на завтрак ела, вы ей на один зуб, оба. Проваливайте, что ли?
        Фелисьен попытался возразить, он, наверное, не мог не попытаться. Я ощутила не просто давление, а прямо невозможность дышать, даже в глазах потемнело. И услышала грохот.
        Когда предметы в комнате вернули свои очертания, оказалось, что Фелисьен лежит на полу, Аннет пытается привести его в чувство, а Дуня и Асканио с усмешкой переглядываются.
        - Прикажете унести, госпожа? - спросил Рогатьен.
        - Он жив? - спросила я, отдышавшись.
        - Жив, - отмахнулся тот. - Что ему сделается-то! Но защита у вас хорошая, и госпожа Евдокия тоже не промах.
        Дальше я смотрела, как уносят Фелисьена, как уходит за ним, сгорбившись и злобно поглядывая на нас, Аннет. Мари же подошла и взяла меня за руку.
        - Даже и не сомневайтесь, госпожа Женевьев, мы за вас!
        - Спасибо, друзья, - я оглядела их всех. - Сама бы я не справилась. И что с ними будет теперь?
        - Ничего, посидят в комнате под магическим замком и подумают о жизни, - отмахнулся Рогатьен.
        - Вы не дружны с братом? - спросила я.
        - Он считал, что я был неправ, когда поддержал господина Анри. Господин Анри, конечно, тоже был неправ, я ему сразу говорил, что не следует надеяться на его высочество Франсуа, тот и сам ничего делать против брата не станет, и их не поддержит. Но господин Анри - это господин Анри, если уж он что-то взял в голову, то ничем эту мысль оттуда не выбить, Роган же. А Фелисьен считал, что это оскорбляет память покойного короля Луи. Ну да он может считать всё, что его душе угодно. Жив - и пусть этому радуется.
        И так вздохнул, что я поняла - о брате он больше говорить не хочет.
        - А про демонов в горе откуда узнали? - спросила я у Мари.
        - Так Алёнушка рассказала. От неё и узнали, кого вы там победили.
        Мне осталось только покачать головой - надо же, как бывает. С друзьями, с братьями и с прочими людьми.
        - Её высочество ожидают в большой обеденной зале через полчаса! - прокричали снаружи.
        Через полчаса - это хорошо. Как раз Мари успеет привести меня в порядок.
        14. Мостим мосты, завязываем связи
        Мари взяла меня за руку и потащила в гардеробную, там тихонько сидела на сундуке Меланья.
        - А ты почему здесь? - не поняла я.
        - А… где мне надо быть, Женевьева Ивановна? - пробормотала девочка. - Я пока не поняла…
        Ну ещё бы, она же вчера только впервые в глаза увидела этот самый Лимейский замок, ровно как и я.
        - Ходи со мной. Мари, мы можем найти для Меланьи платье, подходящее воспитаннице принцессы?
        Мари оглядела меня, Меланью, потом глаза её хищно вспыхнули.
        - Найдём. Я уже знаю, кого спросить. С платьями сейчас негусто, но одно-то найдём. И вам бы ещё два-три, чтобы одно не износить за неделю!
        - В столичном доме должны быть платья, так? - спросила я.
        - Должны, да только как туда попасть? - вздохнула Марьюшка.
        - Порталом, - пожала я плечами.
        Если можно открыть портал с берегов Байкала в Лимей, или вовсе ко мне домой - то в столицу вообще должно быть раз плюнуть.
        - Вы там не были ни разу, у вас не получится. Я не маг, не смогу. А мерзавку Аннет вы прогнали.
        - А нужен маг, который там был, так? Давайте кого-нибудь придумаем. Или расспросим господина Асканио, как всё это работает. Потому что в том доме и платья, и деньги, и драгоценности какие-то, и мы найдём применение всему. Деньги нужны господину генералу, драгоценности всегда можно так или иначе обратить в деньги, а деньги в пушки, порох, артефакты и что там ещё нам нужно. Я думаю, задача имеет решение, просто мы должны его поискать.
        Мари смотрела на меня, смотрела… потом решилась и тихо сказала:
        - Прежняя госпожа Женевьев тоже не сдавалась.
        Я глянула на неё, на Меланью, заперла магически две двери, ведущие в гардеробную с разных сторон, села сама и велела сесть им обеим. Кажется, настало время для важного разговора, раз уж у нас всё пошло вот так.
        - Мари, когда ты поняла, что у тебя совсем не та госпожа Женевьев? - я взяла её за руку.
        Мари молчала, долго молчала.
        - Когда вы с господином генералом ушли и пропали. Все вернулись, а вас не было, и очень долго не было. До того ж ни минуточки свободной подумать не выпадало, потому что то пожар, то снег, то враги какие, то господин генерал в прорубь ухнул, то праздники, то ещё какая напасть. А тогда - появилось. Вот я и… думала. А потом вы вернулись, я смотрю - и вправду, всё ж другое. И речь, и взгляды, и повадки. Но - вы очень похожи на неё, это правда. Не поймёт никто, если не знали ту госпожу Женевьев близко. А все, кто знал, вот они - мы с ними уже и побеседовали.
        - Так вышло, Мари, я этого не хотела. Наверное, мы должны были умереть обе - и я, и она. Но одному вредному старичку-бурундучку очень нужно было спасти свою внучку, а сделать это мог только человек из-за грани мира. Вот он и ухватился за первого попавшегося, то есть за меня. Я полетела в воду у себя, а Женевьев - на причале Поворотницы, меня никто не толкал, а её столкнул Дормидонт. И нас поменяли. Но меня вытащил господин генерал, а её - никто, то есть вытащили, но не откачали. И похоронили под моим именем.
        Мне было не слишком просто, но я взялась рассказывать - как мы с Анри отправились ко мне, как помогли Жене и Лёшке, и как съездили на могилу Женевьев. И что у нас это заняло семь дней, а здесь прошло полгода.
        Мари утирала глаза платочком, Меланья вздыхала.
        - Как вы решились-то на всё - и с демонами, и там у вас, и здесь, - Мари хлюпнула носом.
        - А у меня выбора не было, - пожала я плечами. - Сделала и сделала, теперь нужно идти дальше. И правда, девочки, с вами всё это намного проще, чем без вас, понимаете?
        Я поднялась с лавки и обняла обеих.
        - Меланья, а что Северин?
        - Господин Северин при его высочестве, - опустила глаза Меланья.
        - Это понятно, но что, к тебе и не заходит?
        - Кто б его пустил-то, - вздохнула наша девица.
        - Разберёмся, - кивнула я.
        Вообще, конечно, Северина уже вчера привели в порядок. Это я не подсуетилась. Но я тут ничего не знаю и куда стукнуться за помощью, не понимаю. И кому приказать, не понимаю тоже.
        - А где у нас Дуня? Давайте поищем? - спросила я.
        Дуня нашлась в соседней комнате, они там о чём-то спорили с Асканио.
        - Женевьева, тебя уже дважды спрашивали от господина генерала, - сказала она.
        - Сейчас пойдём. Но скачала скажи - что там с детьми её высочества Шарлотты?
        - Была лихорадка у обоих, но мы с господином магом приглядываем, - ответила Дуня. - Выздоровеют, господней милостью.
        - Как ты думаешь, если мы попросим о содействии её высочество - она нам с порога не откажет?
        - Мы можем попытаться и увидеть, что выйдет, - усмехнулась Дуня.
        - Тогда сейчас пойдём и спросим, - я уже была готова идти.
        - Нет, госпожа Женевьев, нужно узнать, у себя ли принцесса Шарлотта, - усомнилась в моём решении Мари.
        - Хорошо. Сейчас найдём, кого послать. А пока - господин Асканио, вас можно отправить к его высочеству в качестве гонца? Мы все тоже придём, но чуточку позже.
        - Я скажу, - усмехнулся тот. - О беседе с господином Фелисьеном ему тоже рассказать?
        - Сама потом расскажу, - отмахнулась я.
        Нашли в передней комнате моих покоев служанку, послали её к принцессе Шарлотте - можно ли её сейчас навестить. Спустя небольшое время та вернулась - можно, мол, навещайте. Мы и пошли - всем почтенным собранием.
        Идти было не слишком далеко - в соседнюю угловую башню. Покои принцессы состояли из нескольких комнат, в них кипела жизнь - служанки, няньки, камеристки. Сама принцесса восседала в кресле и поднялась нам навстречу. Я в упор не знала, кто кого приветствует первым в нашей ситуации, хотела заговорить, но хозяйка комнаты начала сама.
        - Добрый день, ваше высочество, - она поклонилась - спокойно, без особой радости или злости.
        - Добрый день, герцогиня, - поклонилась в ответ и я.
        - Располагайтесь, - показала она мне на кресло рядом со своим, и лавки для остальных моих дам.
        - Благодарю. Как ваши дети сегодня?
        - Благодарю вас, им лучше. Ваша целительница очень хорошо знает своё дело.
        - Госпожа Евдокия - очень талантливый маг. И у меня есть к вам просьба, как раз о ней и о моей юной воспитаннице. Не подскажете ли, где можно добыть для них подобающую одежду? Там, откуда мы прибыли, слыхом не слыхивали о придворных платьях.
        Шарлотта посмотрела с некоторым изумлением - кажется, она не ожидала такой просьбы. Маркиза решала все свои проблемы сама? Ну так у неё были на то ресурсы. Я тоже научусь сама - как только разберусь в здешней жизни.
        - Я… я понимаю, ваше высочество. Я пришлю свою камеристку Бертиль, можно будет обсудить с ней.
        Высокая худая женщина в годах, одетая как камеристка, вышла и поклонилась.
        - Замечательно. Мари, обсудите с госпожой Бертиль, хорошо?
        - Да, госпожа Женевьев, - просияла улыбкой Мари.
        - Вот и славно. Благодарю вас, госпожа герцогиня, - я поднялась.
        - Рада быть вам полезной, - Шарлотта поклонилась, и я не успела увидеть, что там, на её лице. - Ваше высочество… могли бы мы с вами побеседовать о тех местах, откуда вы прибыли? Как так вышло, что его высочество не отзывался никому так долго, а потом появился?
        - Непременно. Буду рада принять вас у себя немного позже, а сейчас меня ожидают у его высочества, - я просто улыбнулась Шарлотте, без поклона.
        Наверное, я придумаю, где мне принимать гостей, каким чаем и не только чаем их поить, и вообще?
        А пока - вперёд, на встречу с Анри.
        15. В целом приличный человек
        Анри, конечно же, не то, чтобы поджидал меня, но поднялся навстречу, почтительно приветствовал и ещё раз представил некоему количеству сидевших тут с ним людей, как мужчин, так и дам. Впрочем, дамы оживились, увидев меня, я же внутренне крякнула - я же их всех знаю, да? По именам и титулам? И ещё, наверное, какие у кого мужья, дети и внуки? Что делать, спасите-помогите!
        К счастью прямо сейчас свободного общения не предполагалось, и сначала мужчины снова что-то докладывали о перегруппировке войск, а потом происходил обед. После обеда почти все гости спешно отбыли - им открывали портал, и они отправлялись по домам.
        - Анри, есть ли у тебя минутка? - тихо спросила я.
        - Да, Эжени, конечно, - кивнул он и поднялся.
        Предложил мне руку, велел всем прочим оставаться на местах и дожидаться, и вывел меня в соседнюю комнату - в свой кабинет.
        - Всё в порядке? - спросила я. - То есть, не хуже, чем было?
        Он усмехнулся.
        - Не хуже, кажется. Донесения бывают противоречивы. Что у тебя случилось?
        - У меня случились Аннет и Фелисьен, - и я вкратце рассказала ему о нашем эмоциональном разговоре.
        Он выслушал и помрачнел.
        - Странно, что Фелисьен оказался замешан в таком грязном деле, на него не похоже. Но ты правильно сделала, что рассказала, это нельзя так оставлять.
        Анри позвал слуг - чуть повысив голос, велел позвать к нему управляющего и кого-то ещё. Названные пришли, он приказал взять под стражу обоих - и Фелисьена, и Аннет.
        - Но ваше высочество, что мог натворить Фелисьен? Он же мухи не обидит, только ходит молиться в усыпальницу его величества! - попробовал возразить управляющий.
        Впрочем, Анри возражений не принимал, и тот отправился исполнять приказанное. Но вернулся очень скоро - мы толком не успели даже обсудить детали разговора. И сообщил, что Фелисьен на месте, и никуда, по его словам, бежать не собирается, а камеристка госпожи маркизы, то есть её высочества, сбежала. Присоседилась к обозу, который отправился в Лим за припасами, и была такова. Фелисьен только пожимает плечами и говорит, что ему бояться и скрывать нечего, он служил Роганам всю жизнь, не отступится и впредь.
        В ответ на это Анри отдал приказ о розыске и задержании Аннет - правда, сам после пожал плечами и сказал, что ресурсов на тот розыск всего ничего. И сказал, чтобы Фелисьена привели к нему в кабинет.
        Его и привели. Сейчас я разглядела, что Фелисьену не просто немало лет, да всем нам немало, что уж, но или годы тебя давят, или ты с ними в дружбе. Я старалась, чтобы в дружбе, потому что это казалось мне лучшим вариантом, чем страдать об утраченной молодости, гибкости, дерзости и задору, но удавалось не всегда. Рогатьен всегда был бодр и весел, и полон оптимизма. Его брата же, кажется, придавило всё, что случилось с его королём и его королевством. А может, и ещё что-то, о чем мы сейчас не знаем.
        - Ваше высочество, - Фелисьен поклонился - вежливо и почтительно, без подобострастия.
        - Рад видеть тебя в добром здравии, Фелисьен, но не могу понять, чем тебе не угодила моя супруга, - начал Анри с места в карьер.
        Тот поднял взгляд, и было в том взгляде изрядно недоумения.
        - Ваше высочество, но она…
        - Давай так, - Анри парой жестов закрыл кабинет от прослушивания. - Ты сейчас чётко и ясно говоришь мне, что тебя насторожило. Один раз. В память о моём брате. И я тебя выслушиваю. Тоже один раз. Потому что мне сейчас не с руки иметь врагов за спиной.
        - Какие враги, господин Анри? - вскинулся тот, будто его обвинили в убийстве короля, никак не меньше.
        - Обыкновенные, - мрачно сказал Анри. - Что вы там устроили с камеристкой маркизы?
        - Мы хотели понять, откуда взялась эта женщина… её высочество.
        - Вот, ты правильно сказал - её высочество. Госпожа Эжени - моя супруга. И я знаю о ней всё. Кто она, откуда, как сталось, что она называется именем маркизы дю Трамбле. Полагаю, если бы могла не называться, всем было бы проще. Но уже поздно. И если у меня нет вопросов, то откуда они взялись у тебя? Решил стать лучшим роялистом, чем я сам? И что это за бредовые слова о деньгах, тебе нужны деньги? Для чего? Возможно, я смогу решить вопрос?
        Я смотрела и не верила своим глазам - заносчивый Фелисьен, который давил на меня без церемоний и сомнений, съёжился и признавал за Анри безоговорочное право говорить, что тот считает нужным, да и вообще решать свою судьбу. Что, нужно было сразу звать Анри и не барахтаться? Личная магия семьи Роган в отношении отдельно взятого человека?
        - Деньги, это… это не я, это Аннет. Мы с ней… у нас всё было хорошо. Когда она прослышала о возвращении маркизы, то воодушевилась - мол, госпожа вернулась, значит - заживём. Но госпожа показалась ей какой-то не такой, она не поняла, в чём дело, и позвала меня поглядеть. Мы и поглядели - вчера, пока обед был. Очень похожа, но не та. Говорит те слова, но иначе. Движется иначе. Может быть, те, кто не был близко знаком с маркизой, не усомнятся, с виду-то похожа. Но меня не провести. Да и Аннет тоже. Про деньги она заговорила - мол, не её деньги, вот и пусть делится. Я ей сразу сказал, что не поделится, деньги вам самим нужны. Воевать-то на что и людей кормить на что? Но Аннет меня не очень-то слушала, и сказала - нужно поговорить, пусть она сознается. А её высочество мало того, что не созналась, так ещё и нас обоих к ногтю прижала, вместе с друзьями. У маркизы-то не было таких друзей, ни одного, чтоб вот прямо за неё, а не за её положение при дворе. А… её высочество завела, и ещё Мари на свою сторону как-то перетянула.
        - Знаешь, те края, откуда мы вернулись, располагают к тому, чтобы дружить от сердца, а не по необходимости, - заметил Анри. - Сейчас ты немедленно принесёшь извинения моей супруге и отправишься к себе. Скажи, должен ли я запечатывать твои двери магически или ты пообещаешь не сбегать?
        - Мне некуда сбегать, - мрачно откликнулся Фелисьен. - За пределами Лимея меня не ждёт ничего хорошего.
        - Как и Аннет, но она сбежала.
        - Рискнула, она вообще рисковая. Как и маркиза… была. Что с ней? - и тут он, наконец-то, взглянул на меня.
        - Её столкнули в воду при высадке с корабля в Поворотнице. В Тихой Гавани, - сказала я. - А вытащил господин генерал уже меня.
        Пусть знает. И что хочет, то и думает.
        Но Фелисьен просто поджал губы, а потом поклонился.
        - Примите мои извинения, ваше высочество, - угрюмо сказал он.
        - Принимаю, Фелисьен, - кивнула я.
        - Ступай, - велел Анри.
        Тот поклонился и отправился восвояси.
        - Спасибо, Анри, - грустно улыбнулась я. - Он больше не станет нам вредить?
        - Нет, друг мой, думаю - не станет, - его ответная улыбка тоже вышла грустной. - Он… приличный человек, в целом, хоть и не простой. Впрочем, мой брат был ровно таким же.
        - Но мне нужен человек, который знает здешние особенности и не станет задавать лишних вопросов. Я не знаю ничего - что где находится, и к кому обращаться с простейшими бытовыми вещами. Мари тоже не знает - она же здесь не бывала? И маркиза не бывала?
        - Кажется, нет, не бывали. Пришлю Рогатьена, он поможет. А сейчас скажи, ты будешь слушать про передвижения войск, порох и пушки, или у тебя есть свои дела?
        - Я думаю, есть дела. Пока. Я их решу поскорее и приду слушать про пушки. А за Рогатьена спасибо, он сегодня уже один раз очень помог.
        - Вот и славно.
        Мы поцеловались и вышли снова рука об руку, а потом Анри передал меня Рогатьену, и мы отправились на мой этаж.
        16. Не до жиру
        Помощь Рогатьена оказалась неоценимой.
        Во-первых, он добыл где-то в хозяйских бумагах план замка. Поэтажный. И план всех прочих строений на охраняемой территории. Это было вот прямо то, что я умею и понимаю, и мы с командой зависли над тем планом на пару часов. Квадратная основная часть - четыре угловых башни и большие помещения в центре, между ними - и так три этажа, отлично. Крыло над озером - тоже три этажа. Первые этажи везде хозяйственные, второй и третий - жилые. Чёртова прорва отдельных помещений. Как упихали всех людей в эти помещения - загадка, я даже не уверена, что желаю знать ответ. И каким чудом мне высвободили комнаты - тоже не очень-то хочу знать. Я и так всё время среди людей, если их ещё добавят - очень скоро свихнусь, озверею и буду рычать на всех, кого вижу, а такого допустить никак нельзя.
        На берегу - привратная башня, оставшаяся от какой-то предыдущей версии замка, перестроенного лет двести пятьдесят назад кем-то из предков Анри. Там конюшни, пороховые и оружейные склады и что-то ещё. И парк вокруг озера.
        Про тот парк, как я понимаю, к Анри было немало вопросов - зачем, мол, защищать ещё и его, если этого не делать, высвободятся какие-то магические ресурсы. Какие, мол, розы и кусты, кому они сейчас нужны? Анри глянул на говорившего холодно и заметил, что Лимей - это символ. И если кому-то не повезло уступить бунтовщикам королевский дворец в столице, то он не намерен так же поступать с Лимеем. В конце концов, дворец - это дворец, он достался от прошлой династии, а Лимей - это гнездо Роганов, поэтому будет охраняться полным комплектом и как следует, точка.
        Мне была понятна эта позиция, но… но… Как разумный управляющий - ну, в прошлой жизни - я понимала, что люди правы и ресурсы наши не безграничны. Значит… как будет. А пока - осваиваем то, что есть.
        И я пошла осваивать.
        Мари с утра облачала меня в почти-парадное, то есть - с париком и фижмами, но можно в тонкое сукно, а не в шелка, и без бриллиантов. Жемчужная брошь на лифе, и достаточно. И серьги. И под всем внутри - алый камень моего принца. И мы с ней шли по этажам и вокруг замка.
        Кажется, здешние обитатели шептались - мол, маркиза дорвалась. Но мне было ровно пополам, что они там шепчут, потому что раз я теперь тут внезапно хозяйка, то должна знать, что у меня и как.
        У меня тут было весьма интересно.
        Во-первых, бытовая магия может творить недоступные моему пониманию вещи. Маги-бытовики поддерживали эту громадину в чистоте и порядке, совершенно при том не убиваясь. Они же ведали стиркой и чисткой одежды, мытьём посуды, ухаживали за конской упряжью, коврами, портьерами… Двадцать восемь опытных магов, вот. Неслабо.
        Далее - здесь издавна существовали разные магические удобства. Купальня с магическим подогревом воды, и можно мыться хоть каждый день. Вода из реки, которая берёт начало в озере, проточная и приличная, не как дома, но ничего себе. Так же есть магически очищающиеся туалеты - и за ними следят, потому что знают о существовании разных заболеваний, которые непременно возникнут в такой скученности, если не следить.
        А скученность тут преизрядная.
        Человек двести слуг да человек двести пятьдесят не слуг - не хотите ли? И это приблизительно, потому что многие не определились, кто они, просто раньше служили Роганам так или иначе, а теперь нужно где-то скрываться, пока новая власть по шапке не дала и не отхватила ту шапку вместе с головой. Кто-то из тех, кто скрывается, пристроился приносить пользу, а кто-то главным образом ест и спит.
        Подвоз продовольствия происходит из города Лима, что ниже по реке и тоже во владениях Роганов, и остался верным старой власти. Вроде, там попыталось возникнуть какое-то местное Национальное собрание, но его задавили числом, и в Лиме даже простецы за монархию, потому что при той монархии они тут очень неплохо жили, лучше, чем в среднем по стране, как я понимаю. Раньше, говорили, туда по реке привозили товары хоть откуда, раз в месяц случалась большая ярмарка. Теперь, конечно, с подвозом туго, с урожаем тоже как-то не очень, поэтому - и пиры уже не пиры, и вообще не до жиру, быть бы живу. Впрочем, на кухню я тоже засунула свой беспокойный нос, увидела хорошо отлаженное производство, не иначе, и командовал этим опытный главный повар - и я мигом поняла, что тут всё хорошо и без моего вмешательства.
        Я, конечно же, спросила у Анри разрешения на те самые вмешательства. Он глянул хмуро и сказал, что доверяет мне в этом вопросе безоговорочно, а потом позвал господина де Ливра, распорядителя, управляющего и кого-то там ещё, совместившего в себе несколько должностей, как я понимаю, и так же хмуро велел ему слушать меня, как любого из прочих Роганов. Тот молча поклонился.
        Прочих Роганов имелось трое - Анри и двое его детей. Но самому ему было вот совсем не до бытового обустройства, принцу Максимилиану ровно так же, ему бы врагов победить, а принцесса Шарлотта сосредоточилась на детях. Она выходила к трапезе, улыбалась отцу, приветствовала меня - и исчезала в своей башне.
        Когда я немного поняла, что и как тут работает, то попросила подать в мои покои кофе и позвала Шарлотту в гости. К тому моменту её камеристка Бертиль помогла моим девам с облачением, да и мне самой тоже - в замке, не поверите, имелся десяток портных, и они целыми днями шили всё подряд - военную форму, нательные рубахи, подштанники, облачения для господ и дамские платья иногда тоже.
        Задача «одеть её высочество и двух ближних дам» была поставлена и решена так хорошо, как только это было возможно. Дуня и Меланья получили комплекты из взаимозаменяемых частей - со съёмным декором, с более или менее открытыми лифами, и конечно же с фижмами и корсетами. Дуня посмеивалась, говорила - в юности доводилось такое носить, когда при деде с бабушкой жила. Меланья только изумлялась - как вообще в таком только ходят, неудобно же. Но сказала, что ради госпожи Женевьев и господина Северина готова потерпеть. И обе они выходили со мной ко всем трапезам, к каким положено - к обедам и к ужинам.
        Принцесса же Шарлотта пришла к нам на кофе, со вниманием выслушала наши рассказы о зимовке в Поворотнице, а потом и моё предложение, высказанное как бы между прочим - там, в той Поворотнице, тихо и абсолютно безопасно. Зимой холодно, да, но дом-то в порядке уже, так что - это то место, где можно отлично переждать все здешние потрясения. А потом вернуться - в блеске и славе, с подросшими уже детьми. Да, далеко, да, неприятный местами климат, но люди и там живут, и неплохо живут, смею заметить.
        - И что же… мой отец готов вернуться? - спросила Шарлотта.
        - Пока нет, - улыбнулась я. - Пока здесь слишком много безобразий, которые не могут оставить его равнодушным. Но вам-то не нужно сражаться со сторонниками нового режима, и убеждать ни в чем никого тоже не нужно. Вы можете просто переждать - ради детей. И это будет хорошо и правильно.
        Шарлотта вздохнула и обещала подумать.
        А я позвала её в парк - потому что бледная, а сидя взаперти другой не будешь. Нужно ходить, тем более, там всё для того предназначено - дорожки, беседки, розы, даже лодочки есть, чтобы кататься по озеру. По берегам в камышах и тростнике вечерами орали лягушки. Я сама один раз слышала - выбралась с Меланьей и Мари прогуляться. Мне понравилось.
        Парк я тоже обследовала весь - и розарий, и прочие части. А потом дошла и до ещё одного важного места, о котором, честно говоря, подзабыла, а ведь не следовало - до королевской усыпальницы.
        Вообще у меня было дело, которое нужно сделать там. Значит - придётся. И мы с Мари отправились туда белым днём после завтрака.
        Мраморный склеп, где под землёй покоились короли из династии Роганов, сиял белизной. Входить было жутковато… но ещё страшнее оказалось понять, что внутри кто-то есть. Впрочем, это оказался Фелисьен.
        - И что вам здесь понадобилось, позвольте спросить? - хмуро поинтересовался у нас он.
        17. Перевернуть страницу
        - Здравствуйте, Фелисьен, - кивнула я ему. - Мне нужно здесь сделать одну вещь, и хорошо, что мы вас встретили. Могу я просить вас о помощи?
        Он так взглянул на меня, что было ясно - никакой вам помощи, уважаемая, и вообще только вас тут и не хватало. Но произнёс совсем другое, сурово и хмуро:
        - Что вам угодно?
        - Мне угодно знать, где покоится его величество Луи.
        Я надеюсь, он поймёт, о каком именно Луи я спрашиваю. Кстати, а где находится тело его казнённого сына? И умершего от пневмонии или чего там ещё внука?
        - Для чего вам? Если вы хотели показать, что пришли сюда, так вы уже показали. Все, кому любопытно за вами следить, видели это.
        - Во-первых, а вдруг и здесь следят?
        - Не следят, - покачал он головой. - Это невозможно. Ни магически, ни без магии. Я… я позаботился.
        О да, сильный менталист, всё верно.
        - Хорошо. Но существует ещё и во-вторых. Есть одна вещь, которую нужно туда донести.
        Он так изумлённо на меня воззрился, что я подумала - сейчас или укусит, или ещё что такое же сделает.
        - Показывайте, - сказал он так же хмуро.
        Я достала из кармана в корзинке-фижме платок. Тот самый платок, который был затолкан Женевьевой под обложку королевского сокровища, так невероятно пригодившегося нам с Анри в подземельях Сердца Горы. На котором сохранялись несколько капель крови.
        - Вот.
        - Что это? - Фелисьен смотрел хмуро.
        - Это кровь Женевьев. Её монограмма, её платок. Так вышло, что я знаю, как и когда эта кровь появилась на платке. И раз она сама покоится очень далеко, то я бы положила на могилу его величества этот предмет.
        - И вы знаете, где она покоится? - он продолжал хмуриться.
        - Знаю, туда не дотянуться порталом и не дойти ногами. Я не представляю, как в том месте с подходящими небесами, и удалось ли им с его величеством там встретиться. Но мне кажется, это был тот самый союз, какие скрепляют на небесах.
        Он смотрел то на платок в моих руках, то на меня. И раз уж он матёрый менталист, то видит, насколько я сейчас правдива.
        - Вы… позволите? - спросил он, кивнув на платок.
        - Позволю, - если порвёт в клочья, так тому и быть.
        Женевьеве уже ничего не поможет, её королю тоже. А смысл моего сентиментального жеста… почему-то мне показалось, что нужно так поступить. Когда я стояла у могилы Женевьев, я могла только положить туда цветы. А Анри - сделать то, что должно. Теперь же я могу принести весточку от Женевьев сюда. Хоть она при жизни здесь ни разу и не побывала, но я же тревожу память о ней в этих стенах! Вот и делаю… разное, местами странное.
        - Почему? Что движет вами, почему вы делаете это? - он смотрел на меня очень, очень странно, совсем не так, как раньше.
        - Я делаю это потому, что могу. Потому, что мне кажется - я должна это сделать. Для них, для Луи и Женевьев. Потому что сложись всё иначе, они могли бы прожить долгую счастливую жизнь. Меня тронула их история, понимаете? Там, откуда я родом, давно нет королей. И нерасторжимых браков нет, и сословных предрассудков. И если разумные взрослые люди понимают, что их юношеский поспешный брак был ошибкой, то расстаются, не портят друг другу жизнь и продолжают совместно заботиться о детях. И живут дальше, каждый - свою жизнь. Не все, конечно, хватает и таких, кто будет портить жизнь партнёру до последнего, но мы не о них, мы о приличных людях.
        Фелисьен вздохнул.
        - Вы думаете, там всё было чисто и честно, как в песне древнего трубадура? - он снова взглянул на меня, и я не смогла прочитать, что там ещё было, в тех глазах.
        - По моим представлениям, история Женевьев весьма далека от понятий «чисто и честно», - покачала я головой. - Но что случилось, того уже не исправишь. Я так понимаю, что её супруг приложил немало усилий для того, чтобы она оказалась при дворе. Вот она и оказалась.
        - Не супруг, нет, - покачал он головой. - Её отец, граф де Рьен. Супруг её был богатым ничтожеством, им и остался, увы, хоть и вырос вместе с господином Луи.
        - Граф де Рьен? - не поняла я.
        - Именно он. Он понял, что госпожа Женевьев приглянулась господину Луи, когда они оба ещё были свободны. Но господин Луи заключил помолвку в очень юном возрасте, и никак не мог избежать этого брака. И никак не мог допустить к себе так близко сильного мага, ещё одного сильного мага.
        Что? Граф де Рьен сговорился с королём?
        - Так это… король пожелал, чтобы Женевьев искалечили? - вот правда, я не верила своим ушам.
        - Он решил, что так будет безопаснее для всех. А господин граф полагал, что дочь, оказавшись у вершины власти, поможет семье выбраться из всех свалившихся трудностей.
        А дочь не простила. Что ж, имела право, как мне кажется.
        - А каково во всей этой истории место господина маркиза дю Трамбле? Он вступал в брак с открытыми глазами?
        - О нет, - покачал головой старый царедворерц. - Маркиз не знал ничего. Он как раз был искренен во всей этой истории. И в любви, и в дружбе, и в ненависти.
        - Король умер, граф де Рьен умер, маркиз умер. Граф де Реньян умер так, что не пожелать никому. Женевьев умерла в Поворотнице и похоронена вообще за гранью мира, - меня как-то даже замутило от всего услышанного.
        - Верно, ваше высочество. Все они… пришли к тому, что было им суждено.
        - Но ведь они любили друг друга, Женевьев и Луи, - потрясённо произнесла я.
        - Совершенно верно, - печально кивнул мне Фелисьен. - Любили. Кто бы мог подумать, называется. Второй такой любви я и не встречал, пожалуй.
        - Значит, нам нужно положить этот платок, куда следует, и перевернуть страницу, - сказала я.
        - Извольте следовать за мной, - кивнул Фелисьен.
        Следовать пришлось, не поверите, в подземелье. Довольно глубоко. К счастью, он зажёг много магических огней, и было светло, и ничего страшного не было - никаких там черепов и костей. Просто белая мраморная винтовая лестница, и она привела нас в просторный подземный зал.
        Ближе всех к лестнице оказались самые древние могилы. Луи де Роган, принц Лимейский. Елизавета Арагонская. Снова Луи де Роган - этому было лет семнадцать, что ли. Анна Изабелла Лирсийская - вторая жена, судя по датам. Франциск де Роган, принц Лимейский. Агнесс де Мар, принцесса Лимейская. Дети, умершие во младенчестве. И вдруг - две беломраморные статуи, прекрасный собой мужчина и дама ему под стать, под руку. Подпись общая: «Анри де Роган, принц Лимейский, король Франкии». «Антуанетта де Безье, принцесса Лимейская, королева Франкии». О как. И даты - чуть меньше, чем двести лет назад.
        Дальше до наших времён ещё случилось несколько Луи, Анри и Франсуа, эти имена упоминались чаще прочих. Кажется, была одна Катрин и ещё одна Антуанетта - сёстры? Дочери?
        И вот мы дошли. Луи Франкийский. Мария-Кристина Франкийская. И следующее поколение - Франсуа де Роган, он умер от яда Женевьев. Луи де Роган - это юный принц, судя по датам. Анна-Луиза Франкийская - это супруга казнённого короля. Луи де Роган, король Франкии - это… они получили тело?
        - Вам удалось похоронить тело казнённого короля? - не удержалась я от вопроса.
        - Это как-то решили герцог Саваж и герцог Вьевилль. Им удалось выторговать у бунтовщиков и тело, и несколько после - голову, - вздохнул Фелисьен. - Но они не сказали, чего им это стоило.
        Мне подумалось, что стоило или немало, или это было что-то, очень неприятное.
        А потом мы прошли к нужному саркофагу, статуи на нём не было, наверное - не успели. И Фелисьен, не прикасаясь, приподнял тяжёлую мраморную крышку. Там, внутри, была какая-то чернота, я не разглядела, что там, но бросила платок туда. И крышка опустилась на место.
        Покойся с миром, король Луи. И пусть там, куда все мы попадём, ты встретишься с Женевьев. И поговоришь, и покаешься, и может быть, она простит тебя.
        - Идёмте, ваше высочество, - поклонился мне Фелисьен.
        18. Кто виноват? Они!
        Анри не ожидал, что всё окажется настолько плохо.
        Он не верил, что бунт может разрастись до подобных размеров и охватить всё королевство. Он не верил, что подданные так легко откажутся от управления Роганов. Он не верил, что всё было вовсе не таким незыблемым, как всегда казалось, что рассыпалось, как карточный домик под порывом ветра.
        Возможно, Эжени права, и это не бунт, а та самая революция. Такое слово звучало, и всем этим преступникам больше нравилось называть себя революционерами, нежели бунтовщиками. Конечно, весь вопрос в том, кто будет писать исторические хроники о нынешних временах, и напишут они так и теми словами, какие больше подойдут их собственным убеждениям. Что там говорит Эжени? Историю пишут победители? Здесь до победы далеко. Всем далеко.
        Столица в руках восставших, но если верить прессе, которую доставляют в Лимей - там нет единой власти, там разброд и шатание, и даже если сегодня ты любимец толпы, то завтра тебя могут отвести на гильотину на потеху той самой толпе. Должно быть идеально для штурма, но - все они мгновенно готовы примириться меж собой, как только на горизонте замаячит настоящий Роган. Потому что имя Роганов за эти полтора года сделалось синонимом всех неудач, случившихся за последние сто лет.
        Анри знал эту особенность толпы - если есть возможность, то на задевшую всех бурю спишут даже свои мелкие неудачи. Вот так происходило и сейчас - Роганы объявлялись виноватыми в неурожае, в плохом управлении, в том, что посылали на места дурных чиновников, даже в том, что плохо воевали. Уж это последнее Анри мог с лёгкостью оспорить, но - не имел на то никакого желания. Вообще не имел желания разговаривать с новой властью.
        Эжени спросила - может быть, попробовать договориться? Но он не понимал, о чём тут можно договариваться. После казни племянника? После того, как к его сыну даже не допустили целителя, и он умер от обычной болезни?
        Впрочем, император Видонии Йозеф-Максимилиан осознавал, что у него сейчас - Мари-Луиза, последняя внучатая племянница Анри. Девочке сравнялось четыре года, и пусть она живёт дальше у деда, чем в Лимее или… в Поворотнице.
        Эжени рассказала о том, что предложила Шарлотте уехать. Анри подумал и согласился - это облегчило бы лично его жизнь, ненамного, но облегчило. И сказал супруге - забирай Шарлотту, забирай своих дам и отправляйтесь. Но Эжени тоже та ещё упрямица - наотрез отказалась. Здесь безопасно, и я останусь с тобой. Шарлотта же не пожелала никуда отправляться одна. Анри успокаивал себя тем, что портал можно открыть в любое мгновение, и что в самом худшем случае они успеют.
        За тот портал он тоже себя казнил - потому что взял артефакт из сокровищницы брата в сумрачные дни после его смерти. Оказался ничуть не лучше маркизы. И в итоге племянник не смог спастись, когда у него была такая возможность, потому что другого портала не было. Анри уже тогда подумывал о смене старшего принца на младшего, и прихватил артефакт для того, чтобы иметь больше возможностей для заговора. И если утащенная маркизой дю Трамбле книга могла и не пригодиться, то портал бы пригодился точно. И племянник Луи с семейством мог остаться в живых.
        А сейчас - только мраморные плиты в склепе. Вьевилль рассказал, что после казни им с Саважем удалось похитить двоих депутатов Национального собрания, любимцев толпы. И пообещать им медленную мучительную смерть, если не отдадут останки короля. На удивление, сработало - обмен двух живых негодяев на одного казнённого короля. Фелисьен рассказал, что голову племянника три дня таскали по столице на пике и всем показывали. Варвары. Пришлось сначала отпустить одного пленника, а второго - только после выдачи королевской головы. Конечно, никаких особых неудобств пленникам в Пале-Вьевилль не чинили, но темница есть темница, и слухи о магах тоже не на пустом месте возникли. Поэтому - всё удалось. Удалось посрамить варваров хотя бы в такой малости.
        Анри и не подозревал, что столица населена варварами, что всё королевство населено варварами! Его собственный старший сын сказал, будучи спрошен по магической связи, что не желает иметь с теми варварами ничего общего. Что желает отцу и брату успехов, молится за них, но возвращаться не собирается. И примет у себя любое количество франкийских эмигрантов.
        Это предложение показалось Анри разумным, он озвучил его за следующим ужином. Климат в Новой Массилии не в пример лучше, чем в пресловутой Тихой Гавани, и там не гарнизон в шесть десятков ружей, а приличный экспедиционный корпус. Но - никто из здешних не пожелал, все уверовали в то, что Анри быстренько приведёт им тут всё в первозданный вид.
        А Анри так до сих пор и не понял, что он сможет сделать.
        Лимей был окружён невероятной сетью охранных заклятий, мышь не пробежит. На крови Роганов и каждого мужчины-мага, кто находился сейчас в замке. Предателей не опасались - магическая кровная клятва не даст свершиться предательству.
        Неподалёку находился город Лим - база и оплот. Там тоже квартировали войска, верные Роганам, все, до каких дотянулись, и подходили новые. Известие о том, что вернулся Анри, разлетелось быстрее ветра, не только по магической связи, но и просто из уст в уста. Даже газета в Паризии напечатала эту новость - мол, мало нам было извести проклятых Роганов, та с края света заявился ещё один. Плохо, мол, услали, что он смог выжить и вернуться. Анри не привык быть проклятым Роганом, он всегда считал себя частью весьма уважаемого семейства, причём уважаемого, как он полагал заслуженно.
        Но сейчас бесполезно говорить о каких-то былых победах, о разумных законах и о порядке в стране на протяжении десятилетий. То есть - это он, Анри де Роган, считал, что был порядок, и сам способствовал тому порядку по мере сил. Сейчас же порядка и в помине не было.
        Не было и достаточного количества союзников. Не отзывался Саваж, никакой, а у покойного герцога было пять сыновей и дочь. Не отзывались проживавшие поблизости от Лимея де Мары и де Рьены, родня покойной маркизы, гонцы и разведчики утверждали, что родовые владения покинуты. Из ближних соседей рядом был только Анатоль де Риньи, некромант из Зелёного замка, и трое его внебрачных сыновей-некромантов - женат он не был ни разу. Некроманты - это сила, один некромант может многое, а у них - пятеро, считая Северина. Северин поступил в обучение к маркизу Анатолю, ходит совершенно счастливый и только и ждёт, когда удастся проверить на бунтовщиках какие-то новообретённые умения.
        Анри понимал - сил брать столицу у него сейчас нет, нужно или копить ещё, или придумывать хитрость, или ждать подходящего повода. Но между Лимеем и столицей располагался департамент Руан со столицей Руанвиллем, так это сейчас называется. Эта местность первой поддержала столичные беспорядки, и сейчас часть города просто лежала в руинах - потому что там очень уж рьяно дрались сторонники новой и старой власти.
        И если постараться и тщательно всё спланировать, то можно присоединить Руан к Лиму и прочим подконтрольным Роганам территориям. Анри в целом даже представлял как это можно сделать, главное - не допустить подхода помощи из столицы и других неспокойных мест.
        Они сидели над картами неделю, прежде чем сложили вместе все сведения, все свежайшие донесения и давно известные факты. И можно было выступать, чтобы возвращаться с победой.
        Это очень нужно им всем - выступить и вернуться с победой.
        19. Ночь пройдет, наступит утро ясное
        19. Ночь пройдёт, наступит утро ясное
        Я отчётливо понимала, что до открытых военных действий против новой власти рано или поздно дойдёт. Но всё равно это случилось достаточно внезапно - суета, гонцы во все стороны, отбытие из Лимея части военных. Я спросила Анри - что, собственно происходит, он вздохнул и сказал - выступаем.
        Выступали они в соседний город Руанвилль, который, видите ли, есть шанс отбить у бунтовщиков. Что ж, раз есть шанс - нужно брать и делать, да?
        Я оказалась в странной ситуации, я не понимала, что надлежит делать. Посыпать голову пеплом, рвать на себе парик и вопить? Убедить, что это лишнее? Попросить не рисковать? Перекрестить и сказать - иди с богом, возвращайся с победой?
        Мне удалось изобразить что-то в духе последнего, всё же, я ещё неопытная жена военного. А потом он ушёл порталом, а мы остались ждать.
        Мы - это мои ближние дамы и принцесса Шарлотта.
        Я изрядно бесилась, потому что меня никак не оставляла мысль - а если я внезапненько окажусь вдовой, что я буду тут делать? Я понятия не имею, где артефакт портала, и скорее всего, по доброй воле мне тот портал не откроет никто. А Анри может просто не успеть. И мы останемся - я, мои девы и Шарлотта с детьми. И где-то тут, в смысле - в этой реальности, ещё внук Женевьев.
        Но пока ничего такого не случилось, и беситься нечего. Вдох, выдох, бодрость духа. Бросить дурные мысли самой и вытравить их у всех окружающих. Ничего плохого не случится, потому что не может. Точка.
        Шарлотта постучалась в мои двери тем же вечером, когда Анри отбыл. Не прислала никакую служанку узнать, принимаю ли я, а просто пришла сама, и на ней лица не было.
        - Скажите, ваше высочество, он произнёс хоть слово о том, куда они пошли? Когда вернутся?
        - Располагайтесь, принцесса. Мари, попроси принести нам кофе, вина и что-нибудь к нему. Дунюшка, Меланья - присоединяйтесь.
        На Меланье тоже лица не было - потому что Северин. Зашёл к нам в покои, вежливо раскланялся и столь же вежливо сообщил, что отбывает с маркизом де Риньи на несколько дней по важному вопросу, как сможет - свяжется. Меланья вежливо выслушала и столь же вежливо пожелала доброго пути - по-франкийски, тихо и несмело, язык она, в отличие от Дуни, начала учить только здесь. И добавила, что ждёт вестей. И теперь тоже ходила серьёзная и задумчивая.
        По лицу Дуни ничего прочитать было нельзя - что она вообще думает обо всём происходящем. Но я знаю, что Анри просил у неё дозволения обращаться, если вдруг понадобятся её целительские умения, и она сказала - конечно же, я помогу.
        Принцесса Шарлотта присела на краешек кресла, напряжённая и несчастная. Взялась за ручку чашечки, рука дрожала так, что она расплескала кофе на блюдце.
        - Ничего не могу с собой поделать, - выдохнула и поставила чашку обратно.
        - Увы, мы не можем запретить нашим мужчинам воевать, - начала я. - У нас есть возможность самим попасть в безопасное место, и доставить туда детей, но - тогда мы не сможем быть с ними рядом. Значит, ждать и молиться, чтобы у них всё сложилось хорошо, чтобы все их расчёты оправдались, чтобы планы оказались верными. Ваш отец не отступится, вы ведь понимаете.
        Ни в каком случае не отступится, я уже начала понимать, почему Роганов в целом считают упёртыми и местами твердолобыми. Я начала понимать, в какую, гм, задницу мы все встряпались, потому что реально не видела возможности спастись и как-то так разрулить всё, чтобы всем было по нраву. Анри не отдаст Лимей, а я представляю, как рвутся его разграбить. Не отдаст никого из своих сторонников, а многим из них Национальное собрание уже успело вынести смертный приговор, например - тому же маркизу де Риньи. Просто, гм, никто не решается тот приговор исполнить, говорят, если убить некроманта, то умрут все, кто был рядом. Так что - разумно опасаются, всё правильно.
        В общем, мне не хотелось смерти Анри и всех его соратников и союзников, и самой тоже не хотелось вот так тут умирать. Нужно что-то придумать.
        - Я понимаю, - всхлипнула Шарлотта. - Я не хочу остаться одна, снова. И кто позаботится о детях?
        Не просто «кто позаботится», а «кто убережёт». Дети наполовину Роганы, а для революционеров это как сигнал. Поэтому - сидеть и не дёргаться, а будет худо - спасаться.
        Но я не стала ей сейчас об этом говорить. Я спросила:
        - Скажите, Шарлотта, что вы любите делать?
        Она изумилась.
        - Делать? Наверное, я не вполне понимаю вас…
        - Да, делать. Может быть, вы вышиваете? Или владеете музыкальным инструментом? Или любите петь?
        Принцесса посмотрела на меня так, будто я сказала что-то несусветное.
        - Да, конечно, я вышиваю… вышивала. Я не умею играть, и пела всегда не слишком хорошо. Но как можно сейчас вышивать или петь? Когда они… там…
        - Они там, и это не изменить, правда же? Значит, наша с вами задача - дождаться их и встретить радостными и весёлыми, а не позеленевшими от тоски и беспокойства. Они не должны беспокоиться ещё и за нас, понимаете? Мы в безопасности, - насколько это здесь вообще возможно, да, - у нас всё в порядке. Поэтому - ждём и желаем им всяческой удачи.
        Это была какая-то новая для Шарлотты концепция.
        - Вы… вы думаете? - нерешительно переспросила она.
        - Я уверена, - кивнула я. - Чем вы сейчас можете себя занять?
        - Я… я могу вышивать сорочку для Рауля, - прошептала она.
        - Вот и отлично. Несите сюда, займёмся. И скажите, есть в доме гитара?
        Дуня улыбнулась - она поняла. Да, посиделки под музыку - дело хорошее.
        - Женевьева Ивановна, вы будете петь? - восхитилась Меланья. - Как здорово!
        В общем, гитара нашлась. Я пробежалась пальцами по струнам, подстроила - всё строит, отлично. Живём. Только вот что петь-то? Это вам не демократичная Поворотница!
        - Луч солнца золотого тьмы скрыла пелена, - начала я первое, что вспомнилось по теме.
        Опасалась - подойдёт ли. Но напрасно, потому что вполне подошло. «Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная» - это вполне по теме и к ситуации. Так что - продолжаем.
        - Вы так хорошо поёте, - сказала Шарлотта.
        Сказала искренне, насколько я могла понять.
        Ну да, ну да, маркиза-то у нас после травмы так петь никогда бы не смогла. Значит, будь, что будет, потому что сейчас задача - переключить и отвлечь. И будем её решать всеми доступными средствами.
        Заодно я вспомнила и рассказала, как однажды довелось ждать частично тех же мужчин в Поворотнице - когда ловили тёмную тварь. Шарлотта заинтересовалась - что за тёмная тварь и откуда, мы ей рассказали.
        - Всё же кончилось хорошо, да? - спросила она в конце.
        - Да, вполне, - кивнула я. - Дарья и Настёна теперь не сироты, у Дарьи любимый муж и ещё один ребёнок, всё хорошо.
        И у нас тоже будет хорошо, вот. Насколько это здесь вообще возможно.
        Ждали мы три дня. Все эти три дня Анри исправно связывался и сообщал - все живы, беспокоиться не о чем. Деталей не раскрывал, ну да это и понятно, я не военный, помочь ничем не смогу. Вижу его в зеркало, слышу голос - и нужно быть этим довольной.
        На четвёртый день утром на связь никто не вышел, я беспокоилась, но помалкивала. И Шарлотте строго сказала - всё в порядке, просто, ну, дела отвлекли. Свяжется.
        Связался уже в вечерних сумерках.
        - Мы победили, Эжени. Город наш, вернёмся завтра утром, сейчас уже нет сил никуда двигаться, да и порядок кое-какой навести нужно.
        Я заверила, что у нас здесь всё в порядке, и мы ждём - не дождёмся.
        Победа, говорите? Значит, нужен пир, победу необходимо отметить. Да как бы и не бал, и что тут ещё бывает.
        Вот этим сейчас и займём Шарлотту.
        20. Родственный сюрприз
        Я всё верно поняла про пир и праздник, Анри ещё и помыться с дороги не успел, а уже распоряжался - приглашать союзников и гостей, поднимать боевой дух победой. Я честно думала, что они все просто посидят за столом в обеденной зале, поедят и выпьют, но оказалось, что мой принц очень серьёзно отнёсся к своему нынешнему статусу. Так и сказал - мне, мол, нужно, чтобы всё, как подобает Роганам.
        - Эжени, могу я просить тебя принять гостей?
        Ну да, ну да, я ж его супруга и первая дама двора, и всё такое. Нет, мне, конечно, доводилось рулить организацией корпоративов и просто праздников, но масштабы же не те, и пафос не тот. Мне потребуются помощники.
        Первым делом я обратилась к Шарлотте. Та была невероятно счастлива, что отец вернулся в полной сохранности, и радостно согласилась. Но мне следовало понять, что именно я должна делать. Распоряжения повару? Приглашение гостей? Нужны какие-то музыканты, которые будут играть?
        Так, нужна консультация. Я обратилась к Рогатьену, тот подтвердил, что я в целом права. Список предполагаемых гостей мне дал Анри, и добавил, что управляющий господин Ливр поможет мне всеми силами.
        Интересно, кто распоряжался подобными празднествами в королевском дворце и жив ли он сейчас? Я подумала и попросила Мари найти мне Фелисьена.
        Она не справилась, тогда я обратилась к его брату. Рогатьен фыркнул, достал из кармана жилетки зеркало и мигом дозвался, и просто скомандовал - немедленно к госпоже Эжени.
        Фелисьен появился, поклонился и выжидающе на меня уставился.
        - Не могли бы вы помочь, господин Фелисьен? Мне ни разу не доводилось устраивать столь масштабные праздники для персоны королевской крови.
        Тот оценил и обращение к нему, и упоминание королевской крови, и наверное, что-то ещё. И сказал, что с удовольствием окажется полезен моему высочеству. Ну вот, уже хлеб.
        На совещании оргкомитета, состоящего из меня, принцессы Шарлотты, господина Ливра и обоих братьев, приговорили - празднество через три дня. В последний момент ещё явился принц Максимилиан с рукой в шине, он, правда, сразу же открестился, что ничего не понимает в устройстве праздников, но отец временно отстранил его от командования и боевых операций, и отправил приносить пользу туда, где он не сделает себе ещё хуже. На расспросы о том, что с рукой, он только отмахнулся и ответил, что ничего особенного, и раз теперь у его высочества Анри имеются прекрасные целители, то скоро он будет в полном порядке.
        Да, оба наших целителя, и хромающий господин Асканио, и молчаливая Дуня сразу после известия о победе наших отбыли порталом в тот самый Руанвилль и пока не вернулись, только давали о себе знать, что всё в порядке, просто много раненых. Я, конечно, немного представляла себе магическую боёвку, но тут ключевое слово - «немного». И далеко не все участники боевых действий - маги, наверное, и оружием тоже досталось. Максимилиан в ответ на прямой вопрос пожал плечами, смутился и ответил, что рукой просто не сдержал кое-что… пушку не сдержал, она валилась с городской стены прямо на его людей, не все успевали отбежать и спрятаться. А так и пушку отбили, и люди целы, а его рука - зарастёт, он полагает.
        Ладно, пока мне не предлагают никакую боёвку, и хорошо, я это не могу, не умею и не хочу. Толку от меня там не будет никакого. Поэтому - где можем, и что можем.
        Замок прихорашивался, в нём нашлись ещё какие-то свободные комнаты в каких-то закоулках - для тех гостей, которые нужны Анри и кому будет предложено остаться на несколько дней. Большинство, как я поняла, придёт и уйдёт при помощи портала, и ура. И так толчея будет невероятная.
        Но оказалось, что праздником в замке дело не ограничится. Потому что в тот же день с утра состоится торжественное шествие по улицам города Руанвилля, и Анри спросил, смогу ли я проехать по городу рядом с ним.
        - Нам нужно показать, что порядок возвращается. Если в шествии примут участие не только военные, но и дамы, это сочтут хорошим знаком. Конечно же, все будут в магической защите.
        - Да, я согласна, - ответила я сразу же.
        Ему это важно - значит, нужно сделать.
        - Благодарю тебя, друг мой Эжени, - просиял он улыбкой.
        - Шарлотту не зови, мало ли что, - я взглянула на него.
        - Не буду, - кивнул он. - Я, Максимилиан и ты. Достаточно.
        Это я потом уже подумала, что не имею никакого опыта верховой езды. И вообще, выглядело всё это страшновато - а вдруг шальная пуля, отлитая из этого их антимагического сплава? От неё защита не спасёт.
        Но я ведь уже согласилась? Значит, без лишних мыслей.
        Некоторые гости начали прибывать в Лимей накануне вечером, и не все порталом, кое-кто ногами да с вооружёнными отрядами. Ко мне постучались, когда я в очередной раз сверяла меню с главным поваром.
        - Ваше высочество, прибыл ваш брат, граф де Рьен.
        О как. Ещё одно испытание, да? Никогда не было, и вот опять?
        - Просите, - кивнула я. - Господин Лювьер, - глянула я на повара, - мы ведь с вами обсудили всё самое основное?
        - Да, ваше высочество, - он не сопротивлялся моему желанию сунуть свой нос везде и соглашался, что я говорю обычно по делу, мы с ним сработались.
        - Значит, ступайте, и если что - я на связи.
        Господин Лювьер поклонился и отбыл, а я воссела в кресло со спинкой и приготовилась ждать очередной сюрприз.
        Сюрприз был довольно высок, тощ и сед. Ну да, брат-то старший. Черт, как его зовут? А, вспомнила, Рене. Это, вроде бы, семейное имя. У Женевьев было два брата, и младшего из них уже не было в живых, как я слышала. А у старшего - дети и внуки.
        - Приветствую вас, Рене, - кивнула я.
        Если я что-то понимаю в жизни, людях и характере Женевьев, то брат и сестра не виделись прорву лет.
        - Я рад видеть вас, Женевьев. Вам всё же удалось стать первой дамой королевства.
        - Я всегда ею была, - повела я плечом.
        - Стать по-настоящему, - вкрадчиво произнёс брат Женевьев.
        - Можно сказать и так. Вы в порядке? Ваши дети и внуки? Как владения Рьенов пережили бунт?
        - Плохо пережили, - с готовностью откликнулся тот. - Замок не разрушен только потому, что был оставлен, его лишь разграбили, уничтожать там было нечего. Вынесли двери и выломали оконные переплёты!
        - Все ли живы? Имущество можно восстановить, а вот жизнь - увы.
        - Моя супруга не перенесла известий о разграблении Рьена и о кончине её отца и брата.
        - А дети? Все живы?
        - Слава господу, да, - кивнул граф.
        - Вот и отлично, пусть так и остаётся. Вы примете участие в праздновании по случаю взятия Руанвилля?
        - Конечно, - кивнул он.
        - Замечательно, значит, ещё увидимся. Вас разместили в замке?
        - Да, конечно, но не могли бы вы поговорить с его высочеством Анри о бедственном положении нашей семьи? - быстро добавил он.
        - И чего же вы желаете? - нехорошо усмехнулась я.
        Вот оно, начинается.
        - У нас совсем нет денег, - вздохнул он. - Нет возможности обновить гардероб. Моя невестка даже не согласилась прибыть сюда, потому что у неё нет ни одного нового платья!
        - Вы не поверите, но у меня тоже нет нового платья, я хожу в том, что смогла спасти в ссылке, - пожала я плечами. - Здорова ли ваша невестка, братец? Здоровы ли внуки?
        - Да, - кивнул он. - Но…
        - Вам удаётся поддерживать порядок в ваших владениях?
        - Да о чём вы, Женевьев! Какой там может быть порядок! Они все взбесились, да, в них именно что вселились бесы, в этих портных, и булочников, и зеленщиков и прочих, они не желают работать, а желают управлять! А как они будут управлять, если в их собственной лавке творится дьявол знает, что?
        - Если вашим внукам угрожает опасность, мы можем переправить их в спокойное место, вместе с их матерью, а то и обоими родителями. Далеко отсюда.
        - Как это - далеко отсюда? Куда? - не поверил он.
        - Поселение Тихая Гавань на берегу Священного моря. По суше - добираться два или три месяца. Порталом быстрее.
        - Вы с ума сошли, Женевьев? Какая Тихая Гавань? Как мы потом оттуда выберемся, если здесь через месяц-другой всё устаканится?
        - Через месяц-другой? Да вы фантазёр, братец, - покачала я головой. - Тут и десяти лет будет мало, я думаю.
        - Зачем тогда вы вернулись, если полагаете, что всё так плохо? - не поверил он.
        - Вместе с его высочеством, - пожала я плечами. - Быть рядом, поддерживать, стоять насмерть, если понадобится. Надеюсь, обойдёмся без последнего пункта.
        - Глупости какие! Вы никогда не упускали свою выгоду, отчего же вы сейчас не желаете поделиться этой выгодой с родными?
        Я вздохнула.
        - Сейчас выгода - остаться в живых, понимаете? Скольких уже казнили? Вы отсиделись где-то и хорошо, и в итоге живы, но тем, кто защищал короля и королевство, так не повезло. Вы появились - и отлично, пойдите к его высочеству и спросите, чем вы можете быть полезны. То есть вы бы так сделали, будь вы другим. Нет же, вы пошли ко мне и стали говорить, что у вас нет денег. У меня их тоже нет, представьте? Уже довольно давно. Мне пришлось научиться обходиться без них. Посмотрите вокруг, и посчитайте, сколько стоит прокормить всех тех, кто обитает сейчас в замке, а сегодня, выходит, и вас. И у его высочества нет в распоряжении королевской казны, как бывало в прежние времена. Мы собираем все силы и все ресурсы, понимаете? - я взглянула так сурово, как умела.
        - Вот и поделились бы ресурсами, - сварливо ответил граф.
        - Вы голодаете? У вас нет запасов на зиму? - нахмурилась я.
        - Нет, не голодаем, с чего вы взяли? - дернул он плечом. - Мы не настолько беззаботны и незапасливы, чтобы голодать!
        - Вам просто повезло, и я рада за вас и за ваших детей и внуков, - пожала я плечами. - Но денег нет. Думаю, его высочество скажет вам то же самое, если у вас язык повернётся о чём-то таком его просить. Если пойдёте к нему, мой вам совет - начните с предложения своих услуг. Подумайте, что вы можете сделать для наведения порядка у себя и в целом в королевстве.
        - Да что я могу? Ничего я не могу! Эти сапожники и угольщики не считают меня за власть!
        - Значит, вы должны объяснить им. Доходчиво, - пожала я плечами. - Это не сделает никто, кроме вас. И только потом можно приходить и говорить, что вам что-то нужно. Но не новые наряды, а деньги, чтобы купить порох и пушки, например. Или чтобы прокормить ваших людей, тех, кто остался вам верен.
        - Вы всегда были вздорной злючкой, Женевьев, - высказался он.
        - Тогда почему вы сейчас тут передо мной сидите? - усмехнулась я.
        - Я думал, родная кровь для вас - не пустой звук!
        - И где была та родная кровь, когда меня отправили в ссылку по надуманному обвинению? - поинтересовалась я. - Полагаю, вам стоит отправиться именно туда. Ну, или поговорите с его высочеством, если надумаете что-то предложить ему.
        Он смешно наморщил нос, поднялся, молча поклонился и вышел. Ну вот, начинается. Это же первая ласточка, я верно понимаю? Будут и другие?
        Ладно, встать и выбросить графа де Рьена из головы. Тут впереди шествие по завоёванному городу, это серьёзно. Потому, что могут убить.
        21. Роганы не отступятся
        Когда я пришла вечером в спальню Анри, тот снова что-то читал за столом. Мне вспомнились рассказы Женевьев про его брата, который ровно так же сидел с документами допоздна. Женя Белохвост бывало, говорила богоданному супругу, если он и вечером не мог расстаться с работой, что он неправ и плохо организовал свой день, раз тот день до ночи никак не может закончиться. А что скажет своему супругу Эжени де Роган?
        - Что там, Анри? - я подошла и заглянула через плечо.
        Какое-то донесение, судя по всему. Сколько чего - людей, ружей, пушек, пороха.
        - Из Массилии, - пояснил он.
        Я подвисла - что есть Массилия и где она. Потом бросила быстрый взгляд на карту, которая успела появиться на стене, на ней магическим способом рисовали разные обозначения. Массилия нашлась на самом юге - Марсель, дошло до меня. Точка опоры на берегу моря.
        - И как там?
        - Плохо, - честно ответил он. - Власть бунтовщиков сильна, потому что достаточно разумна.
        - И что, вот прямо порядок-порядок? - усомнилась я.
        - Нет, увы. Дворян, магов и сторонников монархии преследуют и казнят. И терпеть это невозможно, - вздох, и даже не вздох, а почти рычание послышалось мне в том звуке.
        Я вытащила из его пальцев лист и положила на стол.
        - Если ты сейчас откроешь туда портал и пойдешь, что изменится? Что ты лично сможешь сделать?
        Он вздохнул.
        - Один? Пожалуй, что и ничего.
        - Значит, всему своё время.
        - Оттуда просят о помощи.
        - Получат, я думаю, - улыбаюсь, беру его руки в свои. - Только не прямо сейчас. Я верно помню, завтра с утра какое-то там шествие, да? - усмехаюсь.
        - Верно, друг мой Эжени.
        - Так вот, чтоб не свалиться с коня, нужно спать, - говорю важно.
        - И снова ты права.
        - Вот и пошли.
        Несколько дней назад я обнаружила, что моё присутствие обладает для Анри успокаивающим эффектом. Он смотрел на меня, улыбался и засыпал. Вот и славно. Я сама, к счастью, тоже засыпала, и спала без сновидений. Никаких вам старичков-бурундучков с туманными предсказаниями. И ладно, будем сами прорываться.
        А с утра во время быстрого завтрака Анри сказал:
        - Нас будут прикрывать некроманты. Ты не испугаешься?
        - Постараюсь, - кивнула я и вспомнила, как единственный тогда некромант обеспечивал нам быструю транспортировку на гору и обратно. - Переживу. А что они будут делать?
        - Держать защиту, которую не вдруг учуешь. И приглядывать из теней. Охранять от враждебной магии и может быть, не только от магии.
        - И спасать, если вдруг что? - усмехнулась я.
        - Именно так. Маркиз де Риньи, его сыновья и Северин справятся, я думаю.
        Северину я доверяла безоговорочно, а маркиз де Риньи тоже ничего плохого пока не сделал, так что - вперёд.
        Меня одели самым наиторжественным образом. И так на весь день. Сначала на шествие, потом на праздник в Лимее. Конечно, ворчала Мари, по уму нужно два платья, и переодеться после выезда верхом, но второго такого платья просто нет. Точнее, есть, но - лежит где-то в столичном доме в сундуке. И в тот сундук бы заглянуть как-нибудь.
        Я тоже нередко подумывала, что в тот сундук бы заглянуть. Но пока не довелось.
        Пока меня сопроводили из замка на внешний двор, располагавшийся не на острове, а на твёрдой земле, и там подвели очень изящного белого коня.
        - Ваше высочество, Луна к вашим услугам.
        Не конь, кобыла. Я надеюсь, она не боится возможных террористов. Кобыла смотрела настороженно, мне сунули в руку кусочки яблока, я протянула их ей, отчаянно страшась. Но Луна мигом слизнула с моей ладони всё без остатка, и благодушно всхрапнула. Ладно, будем считать, контакт установлен.
        Меня подняли и погрузили в седло, иначе это было не назвать, а я просто не сопротивлялась и позволила людям делать свою работу. Сегодня моё платье не содержало в себе фижм, и Мари фыркала, что вот бы надеть другое, которое в пресловутом сундуке, потому что у него юбка длиннее и лучше подходит. А сесть мне пришлось, не поверите, в дамское седло. Две луки, закинуть ногу, и держаться, держаться. Господи, как это неудобно-то с непривычки! Но маркиза была известна некоторой неуклюжестью, на неё и спишем. Я судорожно вцепилась в выданный мне повод, попыталась воспринять правое бедро, как точку опоры, и сразу же подумала - как скоро заболит сустав. Ничего, справимся. Это же не на весь день, это же на полдня, не более.
        Появившийся чуть позже меня Максимилиан легко вскочил в седло, опираясь одной рукой, красавчик. А Анри вышел важно, кивал всем встреченным, в седло забрался тоже легко, но без удальства и спешки. Следом за нами строились ближние люди, и прямо совсем сзади - трое некромантов. Маркиз де Риньи и двое его сыновей. Где-то там ещё один сын и Северин.
        Впереди должны были ехать трубачи, барабанщики и знаменосцы - с алыми штандартами Роганов. Вроде бы, здешние революционеры тоже выдумали себе какой-то триколор в противовес, и расхаживали с ним, но я, понятное дело, ни одного пока ещё не видела. Может, и к лучшему, что не видела.
        Ещё впереди ехал распорядитель всего этого шествия, седой и здоровенный герцог Вьевилль. У него и конь был под стать - огромный и рыжий. Сказали - не боится ничего, ни выстрелов, ни магии, ни некромантии. Герцог тоже был при параде - в маршальском, как шепнул мне Максимилиан, мундире, белом с золотом, сиял на солнце, как сверхновая звезда, и что говорить, представлял собой отличную мишень. Но вдруг его тоже охраняет некромант? Хорошо бы.
        Когда все приготовились - десятка четыре военных и придворных, наверное - Анри подал знак выступать. Запели трубы, начал формироваться впереди портал - из кристалла в руке Анри. В этот портал и шагнули сначала трубачи и знаменосцы, а за ними и все прочие. И мы.
        Вышли тоже в яркий свет и на солнце, и я завертела головой - где мы вообще. Оказалось - на площади перед стеной и воротами.
        Город давно уже перерос старинные крепостные стены, и вокруг площади теснились дома - каменные, в два-три этажа. Правда, некоторые дома выглядели покинутыми - с пустыми окнами без рам, а кое-где даже и без ворот. Из целых окон глядели люди, кое-где прямо свешивались наружу.
        Отряд вышел весь и построился, трубы снова запели, застучали барабаны, а следом за нами всеми пристроились солдаты - видимо, они оставались здесь, не ходили в Лимей. И мы медленным шагом двинулись в распахнутые ворота.
        О да, это было красиво - идущие в ногу кони, трубы и барабаны, развевающиеся штандарты и блики солнца на драгоценностях и золотом шитье. Глашатаи возглашали, что положено - «его высочество Анри де Роган», «его высочество Максимилиан де Роган», «её высочество Женевьев де Роган». И повсюду стояли люди.
        Красиво и торжественно, но…
        Внутри стен разрушений было ещё больше, чем снаружи. Я так понимала, что ту улицу, по которой мы движемся, расчистили, но что там в боковых улицах - бог его знает. Дома зияли провалами вместо окон и ворот, некоторые ворота были разбиты. И я старалась не думать, что за каждым окном может прятаться противник с ружьём.
        Люди на улице вели себя по-разному - кто-то бурно приветствовал, кто-то молча смотрел. Я никак не могла ощутить общее настроение - чего было больше, искренней радости или настороженного молчания. Вообще-то явление Роганов предполагало войну, войну неизвестной длительности, несущую ещё большие разрушения и потери, потому что все знали - Роганы не отступятся.
        Правое бедро потихоньку нывшее, начинало уже просто болеть. Краски в глазах меркли, солнце палило слишком сильно. Я отчаянно надеялась, что улыбаюсь достаточно прилично - опыт разного рода торжественных мероприятий дома был. Улыбаемся и машем. Я опасалась махать, чтобы ненароком не нарушить равновесие тела, и просто улыбалась.
        Мы миновали круглую площадь, и дальше улица стала немного уже, если раньше по обе стороны от нас троих ехали ещё люди в форме, то теперь - уже нет. Мы трое, Анри в центре, Максимилиан справа, я слева. Топ-топ-топ, цок-цок-цок. Солнце светит, нога болит. Но я же теперь тоже из упёртых Роганов, значит - должна соответствовать.
        Сухой треск с противоположной от меня стороны разорвал торжественное пение труб как раз в тот момент, когда я предавалась жалости к себе и страдала, что не знаю, долго ли ещё. Мгновенно встряхнулась, ещё сильнее вцепилась в поводья… Хорошо, лошадь не испугалась. Ни одна лошадь не испугалась, что там. И никто не упал наземь. Стрелок промахнулся? Сработала защита? Кто-то из отряда метнулся вправо, откуда раздался выстрел, и что-то там происходило. Наверное, я потом спрошу, что.
        Пока же даже нога перестала болеть - опомнилась, родная. И нет, мы не ускорились ничуточки - так же торжественно и стройно, и непоколебимо. Вперёд.
        Всё кончается, и улица тоже закончилась. Стеной, воротами и площадью за ними. И порталом. И привратной башней Лимея. Слава тебе, дорогое мироздание, все целы.
        Я позволила снять себя и поставить на землю, но правая нога никак не хотела распрямляться и работать. Я чуть было не ухнула на землю, но Анри заметил, тут же открыл портал и кивнул. Меня подхватили - и внесли в мои покои.
        - Госпожа Женевьев, вы целы? - бросилась ко мне Марьюшка.
        - Да, вполне, только нога болит. Сейчас разомну её и буду в порядке. Сколько у нас времени?
        - До начала торжества? Около часа.
        Справимся. Непременно справимся.
        22. В кого стреляли
        Марьюшка позвала ко мне господина Асканио - потому что Дуня, сказала она, где-то занята, и появится позже. Асканио прихромал, осмотрел меня, велел лечь на спину ровно. С меня сняли платье и отдали почистить и поутюжить, а я легла и закрыла глаза. Кончики пальцев Асканио пробежались по обоим суставам через слои оставшейся одежды, от пальцев струилось тепло. Он живо определил, что не в порядке правый тазобедренный сустав, и принялся что-то с ним делать. Боль утихла, и я провалилась в сон.
        Проснулась от громкого звука, услышала, как Марьюшка шипит на кого-то, что нужно тише.
        - Мари, я не сплю, - подала голос, вышло как-то тихо.
        - Госпожа Женевьев, чудесно. Его высочество уже справлялся о вас.
        - Да, я понимаю. Одеваемся и идём, так? Я долго спала? Обед уже начался?
        - Нет, обед не начался, ждут, его высочество возвращался в Руанвилль, нужно было наказать ту подлую тварь, что стрелял в вас!
        В меня? Вот так новости.
        - Ты уверена, что в меня? Не в его высочество?
        - Да он признался, рассказали.
        - И… что с ним будет?
        - Повесили, - пожала плечами Марьюшка. - Смотреть на него, что ли? Или обратно отпускать, чтоб дальше гадости творил?
        - И чем же я его обидела? Или… это была Женевьев? - шёпотом уточнила я.
        - Он сказал, что всё из-за вас. Что вы затмили разум его величеству Луи, и из-за вас вся жизнь пошла прахом. Неурожаи, налоги, бунты. И что вас правильно сослали, но вы вернулись и теперь морочите голову его высочеству. И что он думал - это сплетни, не мог его высочество Анри взять вас в жёны, а он не просто взял, а ещё и перед всеми вас показывает. И что без вас было бы лучше. И что его высочество зря вас привёз, потому что с вами ему удачи не будет, - всё это она говорила быстро и очень тихо.
        Если честно, что-то такое я предполагала. Слишком уж должны были не любить фаворитку предыдущего короля. И явно обвинять во всём - и в том, что правда было, и в том, что близко не ходило и не лежало. Боялась за Анри, и не подозревала, что и за себя тоже нужно бояться.
        Так, и что теперь? Я встала на ноги, ноги ощущались совершенно ватными. Пошевелила пальцами, стряхнула каждую ногу по очереди. Если кто-то думал, что я испугалась, заплакала и убежала обратно на край света - он глубоко ошибся. Ничего подобного. Там, под солнцем, у меня слишком болела нога, чтобы думать о чём-то таком. А здесь, когда всё стало понятно - нужно идти вперёд и не оглядываться, раз уже встряпалась.
        - Мари, одевай меня, доставай самые бриллиантовые бриллианты, и рисуй мне на лице самую что ни на есть важную и властную принцессу. Пусть все видят. Я в порядке, и дальше планирую быть в порядке.
        Мари улыбнулась и кивнула, и позвала Меланью помогать. Меланья молчала и явно думала о чём-то своём, и я спросила:
        - Что случилось? Что-то с Северином?
        Она вздохнула и ответила:
        - Я просила господина Северина взять меня с собой. Он отказал, сказал, что я неумелая, и что мне там не место.
        Что?
        - Куда - с собой? - не поняла я.
        - Охранять вас. Я же могу послушать из теней, могу уловить враждебную магическую силу. И господин маркиз, его учитель, тоже согласился с этим. Но они не взяли меня, когда я попросилась.
        Ох ты ж.
        - Может быть, ещё поучат и возьмут? Я думаю, случай ещё представится. Не огорчайся, всё будет.
        Кажется, меня саму больше никуда не возьмут, после сегодняшнего-то, куда ж там Меланью! Но Меланья только вздохнула. Привыкла - не спорить, не возражать. Ладно, поглядим.
        А пока - они с Мари сопровождают меня в парадную столовую Лимейского замка. Там натёртый пол и зеркала, и сверкающая посуда, и множество осветительных шаров. И Анри - в серебряной парче, что-то слушает, ему говорят двое неизвестных мне мужчин - тоже одеты ничего себе так, но раньше у нас не появлялись.
        - Её высочество Женевьев де Роган! - говорит распорядитель, и все, вот прямо все поворачиваются ко мне.
        Много неизвестных мне лиц, предстоит узнать, кто все они. Как мужчины, так и женщины, появилось десятка полтора, не менее, незнакомых мне женщин. И все склонились почтительно - пока я с доброжелательной, надеюсь, улыбкой шла к Анри.
        - Я рад, что вы в порядке, - улыбнулся он.
        - Да, всё хорошо, - тихо сказала я. - Асканио помог.
        Дальше мы сели за огромный стол, и начался тот самый пир. То и дело говорили тосты - восхваляли Роганов, и лично Анри. Называли его непобедимым, великолепным, достойным наследником великих предков и всё такое. И Максимилиану перепадало - тоже как достойному наследнику тех самых предков. По лицу Анри нельзя было сказать, что он думает об этом нескончаемом хоре славословий, он вежливо кивал, но в ответ ничего никому не говорил.
        Мне же было интересно - а про новоявленную принцессу Роган, то есть про меня, скажут, или нет? Потому что то и дело ловила на себе разные взгляды - от заинтересованных до откровенно враждебных. Кстати, братец вполне так пришёл и за стол сел, нужно будет спросить Анри, приходил ли он поговорить и обещал ли ну хоть какую пользу. А то того и гляди, набегут всякие и разные, кто кормился возле Роганов раньше, и сейчас решили, что снова всё будет, как было до революции. А нам оно вообще надо?
        О, сказали, надо же. Совершенно неизвестный мне господин в салатовом, с кружавчиками и вышивкой, возгласил что-то в честь «её высочества, мудрой и прекрасной дамы». Нужно будет спросить, кто таков и что ему вообще нужно.
        А пока одно блюдо сменяет другое, обслуживание на высоте - здешние сотрудники знают своё дело, и справляются и руками, и магией. Любо-дорого посмотреть. Женя, смотри на всё это, как на уникальный опыт. Где бы ты ещё такое увидела? Ну а что стреляют… это тебе дома крупно повезло, что удалось избежать всех этих милых моментов, и что ваш с Женей бизнес не был никому особо нужен. А то могли бы и дома стрелять, но пронесло, и пусть проносит дальше.
        А в приметных и известных хоть где могут стрелять. Смирись и успокойся.
        Обед наконец-то завершился, и Анри поднялся, дав всем знак вставать из-за стола.
        - Эжени, - сказал он тихо, - очень тебя прошу, прими дам. Они жаждут быть тебе представленными, даже если давно знакомы с маркизой и раньше не питали к ней добрых чувств.
        Что ж, ожидаемо. У меня будет свой двор? Мне придётся занимать этих самых дам? Но если такая деятельность поможет Анри и привлечёт мужей означенных дам на нашу сторону - я буду это делать.
        - Как ты думаешь, где мне лучше это сделать?
        - Голубая гостиная в твоём распоряжении.
        - Хорошо, - улыбнулась я ему, только ему.
        И направила свои стопы в голубую гостиную - на том же этаже, рядом. Улыбалась всем по дороге, и шепнула распорядителю:
        - Господин де Жуи, я буду рада видеть всех прибывших дам и беседовать с ними.
        23. Отечество в опасности
        Видимо, этого самого господина де Жуи кто-то неплохо проинструктировал, или он сам был человеком неглупым. Во всяком случае, он дождался, пока я с моим неизменным сопровождением добреду до противоположной от входа стены, сяду в кресло, а Мари расправит все складки на моём платье, и только потом принялся пропускать тех самых дам. По одной. И не забывал называть - кто такова. Чудо, а не человек. Я, конечно же, всех с одного раза не запомню, если бы у меня хотя бы список был, а так - вряд ли. Но очень постараюсь.
        И ясное дело, все они если и не были знакомы с Женевьев, то наслышаны-то точно. Сплетни в любых количествах. И любого качества. Ничего, будем прорываться.
        Я улыбалась всем входящим и кивала на банкетки и кресла - пусть рассаживаются, в ногах правды нет. Скажем, мне нужно выступить перед… новыми сотрудниками? У нас в компании создали новый отдел, набрали туда людей, и мне нужно быстро и без сантиментов объяснить им задачу? Ну, попробуем.
        - Приветствую вас, дамы, рада видеть всех. И от имени его высочества выражаю вам благодарность за то, что прибыли сюда и тем самым показали, что несмотря ни на какие сложности, жизнь продолжается, и все мы тоже продолжаемся, - добавила в финале с усмешкой.
        Интересно, знает ли кто-нибудь из них, что в меня сегодня стреляли? И что думают? Туда и дорога? Или наоборот?
        - И я предлагаю всем нам сейчас подумать - что мы можем сделать для наших мужчин. Наше отечество в опасности, и нам нужно всё - все головы, чтобы думать, все руки, чтобы делать, все ноги, чтобы добираться, куда нужно, все силы и все средства. Мы с вами - невидимая сила, никто не примет нас всерьёз. Потому что куда годится благородная дама? Сарабанду танцевать? Вышивать? О нет, не только. Мы стоим за спинами наших мужчин последним рубежом обороны, и что мы можем им предложить? Я предлагаю подумать и сказать. Каждой - за себя.
        Два десятка дам и девиц ощутимо изумились и принялись переглядываться. Сдаётся мне, они ожидали от меня чего-то не того. Кто-то хмурился, всем видом показывая - кто там должен предложить? Я? Я никому ничего не должна! А у кого-то наоборот, появилась улыбка на губах. И вот как раз такая дама с улыбкой - седая и ощутимо старше меня, подмигнула мне.
        - Что ж, раз мужчины собирают силы и подсчитывают ресурсы, то почему бы нам не сделать то же самое? Её высочество права. И я, Анна де Вьевилль, готова начать.
        Так-так, кто эта дама герцогу? Супруга?
        - Герцогиня Вьевилль на вашей стороне, это замечательно! - едва слышно шепнула мне Марьюшка.
        Я улыбнулась герцогине, побуждая её продолжать, а Марьюшке скажу спасибо потом.
        - Я, знаете ли, маг, - веско произнесла герцогиня. - И в течение последнего года с лишним преимущественно занималась тем, что обороняла Старый Вьевилль от всяких и разных, пока мой супруг то пытался спасти короля, то вызволял у разбойников его тело и голову, то делал в столице ещё что-нибудь, столь же важное. Права и обязанности - это одно, а желание грабить и убивать, или же убить, чтобы потом сподручнее ограбить - это совсем другое. Четыре раза приходили к нам под стены, и четыре раза уходили ни с чем. И я полагаю, так и должно оставаться. Простецы набегаются с трехцветными кокардами, революционными лозунгами и ружьями, и всё равно склонят свои головы перед теми, кто сильнее. Поэтому я считаю, что наша задача - не растерять то, что у нас пока ещё есть.
        Заявление герцогини вызвало не меньшее оживление, чем моё перед тем.
        - Вам хорошо говорить, вы маг, госпожа герцогиня, - дама моих лет, сидящая неподалёку от госпожи Анны, всхлипнула и приложила к носу платочек с кружевом. - А если не маг, и мужа обезглавили бунтовщики, и все дети ещё малы - вот они? - она кивнула на сидевшую рядом на банкетке девицу, юную и прехорошенькую, так и стрелявшую по сторонам серыми глазами. Светлые волосы девицы высоко взбиты, платье скромное, но отлично сидит по фигуре. - Амандина старшая, а сыновья ещё малы!
        - Констанс, вам не раз предлагали помощь, - скривилась герцогиня Вьевилль.
        - Я и так не знаю уже, чем рассчитаться за ту помощь! - плаксиво сообщила Констанс.
        - Неужели кто-то предъявил счёт? - быстро спросила я.
        - Насколько я знаю - нет, - покачала головой Анна де Вьевилль. - Действительно, граф де Сен-Вер нашёл свой конец в руках у мятежников, но к сожалению, это случилось и с другими, не менее достойными людьми. Отчего-то графиня де ла Мотт не ходит и не смотрит, кому хорошо говорить, а кому - не очень? Могла бы, между прочим. Ваши дети с вами, они сыты и здоровы, так?
        - Так, - вздохнула Констанс.
        - Вот и будьте рады этому. Что умеет ваша дочь?
        - Да, представьте нам юную даму, - вклинилась я.
        - Амандина де Сен-Вер, - назвала её мать, а девица поднялась и присела в почтительный реверанс.
        - Сколько вам лет, госпожа де Сен-Вер? Владеете ли вы магией? Есть ли у вас жених? - продолжала интересоваться я.
        - Семнадцать, - произнесло юное создание. - Да, я маг… немного. У меня… нет жениха, - перед «нет жениха» я услышала ощутимую заминку.
        - Какие силы вам подвластны? Кто обучает вас магии?
        - Никто не обучает… сейчас, - потупилась Амандина. - Наш наставник… погиб.
        - Его убили мятежники, за то, что маг, - снова швыкрнула носом Констанс де Сен-Вер.
        - Моя воспитанница Мелания занимается с господином Нери, он - маг Ордена Сияния, что в Фаро. Я полагаю, вы можете присоединиться, - я смотрела на девицу, не сводя глаз. - Необученный маг - мёртвый маг. Нам нужны все маги, ещё оставшиеся у нас.
        Анна де Вьевилль одобрительно кивала, а Констанс де Сен-Вер снова морщила нос.
        - Какие ещё занятия? Зачем ей это? Ей нужно замуж и в безопасное место!
        - Одно другому не мешает, - покачала я головой. - Сколько у вас ещё детей? Какого они возраста?
        Оказалось - ещё четверо, мальчики. Магических способностей не обнаружено. Самому младшему семь лет. Поздний брак? Нужно узнать, кто она вообще.
        - Вы остановились в замке? Значит, завтра утром сообщим госпоже Амандине, куда и к которому часу явиться на занятие.
        Попутно выяснили, что в наличии ещё пятеро молодых людей, две девочки и три мальчика, в возрасте от двенадцати до шестнадцати, готовые приходить и обучаться магии. Всё польза.
        Увы, остальные дамы магами не были.
        - Я готова присматривать за ранеными, - сообщила Мари-Луиз де Тье. - Я умею.
        - Я умею шить, - пожала плечами Валентина де Тиссо. - Больше ничего полезного, увы. Но если это нужно - мои руки к вашим услугам.
        - Я люблю лошадей и они любят меня, - застенчиво улыбнулась довольно юная баронесса де Санлис. - Если это поможет - я готова.
        - Я умею стрелять, - мрачно произнесла Мадлен де Мар. - И обычно попадаю в цель.
        - Эх, нам бы найти Жанетту, - вздохнула Анна де Вьевилль. - Она бы с удовольствием присоединилась к затее вашего высочества.
        - Жанетту? - не поняла я.
        Кого ещё я не знаю? Много кого, конечно же, но…
        - Жанетту де Саваж, в замужестве дель Мориони. Но её супруг мертв, её отец мёртв, и об одном её брате известно точно, что не выжил, - сказала герцогиня де Вьевилль. - Об остальных братьях не известно ничего, а их там ещё четверо.
        - А что говорит маркиз де Риньи? Не нашёл? - вроде бы некроманты выхвалялись, что умеют найти хоть живого, хоть мёртвого.
        - Не имею представления, но готова спросить, - откликнулась герцогиня Вьевилль.
        А дальше я взялась прямо составить список - кто и что. Писать посадили девочку Амандину - раз засветилась, пусть приносит пользу.
        В финале я добавила:
        - Пишите, Амандина. Женевьев де Роган, снова маг, но слабый. Недурной организатор, сомнительный символ. За мою спину можно попробовать спрятаться, но на всех места не хватит.
        - Зачем же прятаться? - произнесла Мадлен де Мар всё так же мрачно. - Будет нужно - встанем рядом. Вы же не испугались, когда в вас стреляли.
        Надо же, знают.
        - Будем надеяться, не понадобится.
        - Надеемся на лучшее, готовимся к худшему, - завершила герцогиня Вьевилль.
        И это прозвучало прямо как предзнаменование.
        24. Семнадцать мне, а ей под пятьдесят
        Вот так у меня образовался свой, можно сказать, двор.
        Я понимала, что если бы снаружи не творились беззакония и безобразия, то такой двор мог быть больше раза в три, и церемониала всяческого тоже было бы намного больше. А сейчас кругом, как говорится, война, смерть, глупость, а мы тут… А мы тут.
        У самых приличных дам, вроде герцогини Вьевилль, довольно быстро образовались дела дома, и ей с её ближними открыли портал в тот самый дом. Она обещала сообщать, как у неё дела, и велела связываться с ней, не задумываясь, если будет необходимость. Я позже расспросила у Марьюшки и Фелисьена, насколько велик её дом, и получила ответ - изрядно велик. Вьевилли - почти принцы, они всегда были богаты и влиятельны, и они - сильные маги. У герцогов Вьевилль был один сын, он оказался среди тех, кто защищал королевский дворец, его смогли взять только заговорёнными пулями, несколькими, как и герцога Саважа. Но остались двое внуков, уже не маленькие, старшему восемнадцать. А в Старом Вьевилле тоже замечательный парк, его разбила двести лет назад Катрин де Роган, герцогиня Вьевилль. Да, Вьевилли роднились с Роганами, всё верно…
        В общем, при мне остались те, кому было или некуда возвращаться, или нежелательно - потому что не смогут оборонить. Их разместили в замке, без особого комфорта, потому что и так тесно, зато в безопасности. Всех детей приставили к делу - младенцев отдали под присмотр нянькам принцессы Шарлотты и ещё двоим, тех, кто по моим меркам относился к младшему школьному возрасту - отдали во власть пары учителей, а средних и старших - приобщали к социальной жизни, обучали магии и владению оружием. В Лимее сейчас можно было найти хоть чёрта лысого, а специалисты всех мастей находились легко и непринуждённо.
        Лимей виделся этаким островом спокойствия и безопасности в сердце хаоса. Но что-то мне подсказывало, что нет в мире ничего вечного, и это наше спокойствие и безопасность - оно тоже не навсегда.
        После взятия Руанвилля в столичных газетах напечатали - Анри де Роган приговорён к смертной казни, заочно. Любой, кто предъявит Национальному собранию его голову, получит награду.
        Я встревожилась, но Максимилиан успокоил меня - мол, все выдающиеся маги приговорены, и уже давно, просто его высочества не было здесь, вот о нём и позабыли. А так - он сам давно приговорён, герцог Вьевилль приговорён, маркиз де Риньи приговорён, и вообще все чего-то стоящие люди в этом списке. Просто этих выдающихся людей нужно ещё найти и победить, так? А это непросто.
        К слову, через два дня притащили новую газету, где извещалось, что я тоже в том списке. Бывшая маркиза дю Трамбле, ныне именующая себя гражданкой Роган. Я пофыркала - да-да, гражданка Роган. Слышали, знаем.
        Правда, я-то не некромант и не крутой боевой маг. И если встречусь лицом к лицу с представителями новой власти - не отобьюсь. Значит, что - сидеть и не высовываться, да? А как же внук Женевьев и её же деньги, которые добыть бы из столичного дома? Ладно, подумаем.
        Пока же мы главным образом поддерживали боевой дух в прочих обитателях Лимея, и делали вид, что не происходит никакого хаоса, всё, как всегда, и мы будем читать, вышивать, молиться и что там ещё можно делать.
        Исторические чтения я затеяла, чтобы убить двух зайцев - во-первых, напомнить всем, кто собирался к нам, о великом прошлом, а во-вторых, просветиться самой. Мне определённо нужно лучше разбираться во всём происходящем, а для того - знать, кто есть кто, и кто чем знаменит, и за кем сила. Была ранее, потому что сейчас несомненная сила - в столице, а с другой стороны к нам ежедневно притекают самые разные люди - как искренне готовые служить идее монархии и реставрации Роганов, так и просто пострадавшие от новой власти.
        В моём распоряжении оказалась приличнейшая библиотека - Анри, будучи спрошен, с гордостью сказал, что книги собирали много поколений его предков. Годные исторические сочинения порекомендовала нам герцогиня Вьевилль перед своим отбытием домой, и первым номером в списке шла «История воцарения Анри Четвёртого». Ну-ну, что там у нас за Анри Четвёртый, думала я, в моей реальности таковой тоже был. Правда, здесь всё оказалось наоборот, здешний Анри не был протестантом, а как раз - приверженцем господствующей религии, супругой его была не королева Марго, а некая графиня де Безье по имени Антуанетта, а протестантов он вполне бил. И Варфоломеевская ночь у них была не Варфоломеевская, а святого Бонифация, и вообще наоборот, протестанты попытались бить всех прочих, но не вышло. В хронике мелькали имена Саважей, Вьевиллей, де ла Моттов - то есть, примерно то же самое, что и сейчас.
        …Мы завершили очередной сеанс, я поблагодарила чтицу - ею оказалась Амандина де Сен-Вер. И пригласила всех присоединяться к нам завтра, в это же время. Тут же к моему креслу потянулся народ - раскланиваться, говорить комплименты, о боже, моей неземной красоте никогда в жизни не говорили столько комплиментов, даже когда было, за что. Некоторые ещё пытались решать какие-то свои вопросы - а нельзя ли ещё одну комнату, а не знаю ли я, почему никого не пускают за пределы замка на охоту, а будет ли бал и что-то ещё, столь же важное.
        Ну, отделять важное от не важного я умела всегда. И мне совершенно не стыдно отказывать. Нет, ещё одну комнату нельзя, Лимей переполнен. Нет, на охоту тоже нельзя, если вам не дозволил его высочество Максимилиан - он у нас за безопасность и выдаёт все разрешения, обратитесь к нему. Ах, он уже отказал? Сказал, нет возможности сопровождать? Значит, её и нет, и нужно подождать. Представления не имею, сколько подождать. Наверное, до того светлого момента, когда вся наша жизнь изменится к лучшему. Бала пока тоже не будет и ровно по той же причине. А когда наша жизнь получшеет, я, увы, не скажу. Это одному богу известно, наверное.
        Присловье про одному богу известно работало отлично. Новая власть отменила религию - то есть, сначала отделила церковь от государства, а после и вовсе за проведение и посещение служб приговаривали к казни. Надо ли говорить, что какое-то количество священнослужителей, более и менее высокопоставленных, тоже нашли приют в Лимее?
        Посетители разошлись, можно встать, осторожно размять затёкшие во время чтения ноги и пойти к себе, до обеда полчаса. Дверь из гостиной, в которой мы заседали, была приоткрыта, и я услышала весьма эмоциональные слова:
        - Почему она, всё она? Я моложе и красивее, почему все комплименты ей? Почему всё внимание ей? Всю жизнь - ей! Даже молодёжь и то - слушает её! У неё тоже одно платье, как у всех нас, но почему она всегда в центре внимания? Да кто она такая вообще? Она же… она старая, вот! Ей же под пятьдесят, я узнавала!
        Эти замечательные слова выговорила с изрядным пылом наша сегодняшняя чтица - Амандина. Я уже было хотела выйти и посмотреть юному созданию в глаза, и спросить, что ей не так, но услышала ответ.
        - Не смей так говорить о госпоже Женевьев, ясно тебе? Она столь добра, что заботится обо всех, и о нас, и о прочих, и она всегда была такой! Что же ты осталась тут и не вернулась домой, если тебе здесь так не нравится? - с ехидцей поинтересовалась Меланья, делавшая изрядные успехи в освоении местного языка.
        Я подозревала, что там дело в каких-то магических процессах, и запускает их наш господин Асканио. После каждого индивидуального занятия с ним Меланья говорила всё лучше и всё смелее, а словарный запас пополняла, завязывая знакомства в замке. Некоторый акцент, на мой взгляд, только добавлял девице общего очарования.
        - Да пусть себе будет доброй, но зачем ей мужское внимание? Она же отхватила себе его высочество!
        - Или его высочество решил, что так будет лучше, - произнесла я, выходя. - Амандина, ещё раз услышу сплетни - отправитесь домой. Мы здесь живём слишком тесно, чтобы ещё и сплетничать друг о друге.
        - Простите меня, ваше высочество, - прошептала она.
        Если я что-то понимала - девице было стыдно.
        А ещё я вспомнила чудесный стих из дома - в точности на этот сюжет. И сказала, проходя мимо, скуксившейся Амандине:
        - Мне светит будущего луч, я рассуждаю просто - скорей бы мне под пятьдесят, чтоб ей под девяносто, - и подмигнула ей.
        Потому что хорошо бы сплетни были самой серьёзной нашей бедой! К сожалению, это не так.
        25. Шаг вперед, два шага назад
        25. Шаг вперёд, два шага назад
        Анри давно уже не испытывал такого паршивого ощущения, когда не знаешь, что делать, и не представляешь, как правильно.
        С юности, наверное, с далёкой юности. Когда он был весьма мал и безбожно зелен, и задирал нос от того, что принц, и не понимал, что его задранный нос не подкреплён практически ничем - кроме имени Роганов.
        Теперь же он ощущал, что снова кроме того имени, у него ничего более и нет. Имя и призрак прошлого, колеблющийся за плечами - так он всё это ощущал.
        На него по-прежнему смотрели восторженно и считали, что он сейчас взмахнёт рукой и всё станет, как было, но - уже далеко не все. Взятие Руанвилля стоило недёшево, и его уже не раз спросили - оправданы ли потери. Правда, спрашивали всё больше те, кто сам в операции не участвовал. Но спрашивали же, собаки!
        И сразу же после взятия города начались диверсии, покушение на Эжени во время шествия оказалось только одной из них. Убивали верных Роганам солдат, мучили местных жителей, дававших приют и поставлявших продовольствие. Врагов находили и наказывали, но они всё равно не переводились. И взять ещё один город, ну хоть какой, пока не удавалось.
        Более того, разведка доносила, что войска мятежников встрепенулись и готовятся в поход на Лимей. Мол, стереть с лица земли гнездо проклятых Роганов, чтобы даже памяти о них не осталось. Анри никак не мог этого допустить.
        Конечно, один раз уже попытались, но - меньшим количеством. Максимилиан справился, по его словам - без особых затруднений, главным образом магией, без применения артиллерии и без рукопашной. Но, к сожалению, с тех пор на сторону новой власти подались некоторые вполне приличные военные - например, генерал Лазар. Не дворянин и не маг, но разумный и очень опытный командир, ныне - маршал мятежников. Анри бы даже взялся поговорить и спросить - какого дьявола, и чего Лазару не хватило, но пока не собрался. Нужно ли отправить к нему своего представителя, догоориться о встрече? Согласится ли? Вроде бы, раньше он понимал про закон и порядок, что изменилось?
        Наверное, найдутся и ещё какие-нибудь знакомцы, может быть, уже нужно искать с ними встреч и беседовать? Анри всегда был плохим политиком, он не представлял, как и о чём говорить с людьми, изменившими присяге. Максимилиан говорил - давайте попробуем убедить. Асканио говорил - убеждать нужно, это может оказаться даже более полезно, чем бить. Правда, с другой стороны стояли нерушимой стеной Бенедикт де Вьевилль и Жак Трюшон, и ещё некоторые, им подобные, они говорили - никакого убеждения, повесить мятежников, и дело с концом.
        И вот тут Анри уже не раз вспомнил слова Эжени - что мятежников может оказаться слишком много. Что должно было случиться, чтобы полстраны подались в мятежники? Он не верил её словам о естественном ходе истории и о том, что всему своё время, и что подобных периодов не избежать. Или очень сложно избежать.
        И ещё она сказала, что возврат к прошлому невозможен. Просто потому, что получившие права и возможности уже от них не откажутся. И кто бы не правил потом, когда завершится хаос, ему придётся это учитывать. И договариваться.
        Это Эжени большая мастерица договариваться. Она говорит - попробую, покажи только, с кем. Но кто же станет слушать бывшую маркизу дю Трамбле, даже если это вовсе и не она? Никто не станет.
        Она и так сняла с плеч Анри и Максимилиана все заботы о жизни Лимея и о тех, кто не воюет. После первой победы притекли те, кто раньше выжидал и прятался - вроде графа де Рьена и ещё некоторых таких же. Они не желали воевать, но желали находиться поближе к источнику милостей, правда, никаких особых милостей сейчас не раздавали, ни денег, ни доходных должностей, ничего. Скорее наоборот, нужен был порох, нужны были ружья, и пушки тоже были нужны. Можно было приобрести всё это за границей и даже доставить порталом, но - только за настоящие деньги, не за обещания. А деньги таяли.
        Сначала истаяли запасы Анри, затем тряхнули мошной и другие - ради общей победы, конечно же. Но всё равно на большую закупку не хватало. И это ещё хорошо, что хотя бы кормят по старой памяти. Те, кто живет в Лиме и по соседству, и они ведь тоже поддерживают Анри только потому, что ждут: он наведёт порядок, и всё станет по-прежнему.
        И поднимали головы ещё и те, кто говорил - давайте просто договоримся с мятежниками. По-нашему не выходит, но ведь так, как им нужно, не выходит тоже. Давайте делить территорию, или что там ещё можно сделать.
        Ничего нельзя. В оппозиции новой власти сейчас главным образом высокопоставленные маги, их немного. Их владения хорошо защищены, но - если вдуматься, то это капля в море. Островки. И если не держать ухо востро ежечасно, то бунтующее море с лёгкостью эти островки захлестнёт и поглотит.
        Их пробуют на прочность каждодневно - то и дело по магической связи прилетают просьбы о помощи. Экс. Окрестности Массилии и Льена. Антуансвилль на западном побережье. Где-то приходилось сталкиваться просто с отрядами мародёров и отребья, желающих поживиться, раз разрешили убивать магов, и научили, как это делать. Таких расстреливали и вешали без жалости. А где-то - с перешедшими на сторону бунтовщиков отрядами регулярной армии. С командирами тоже разговор был короткий, ибо нечего нарушать присягу. А с прочими офицерами и солдатами пытались разговаривать и убеждать. Им предлагали либо проследовать в Лимей, и служить дальше, как служили, либо сложить оружие и поклясться не выступать против сторонников Роганов. Иногда получалось - знакомая форма, знакомое обращение и командный голос делали своё дело. Таким путём немного пополнили свои ряды - за счёт раскаявшихся. Иногда не выходило, и в лицо летели бранные слова, и тогда тоже приходилось и отбирать оружие, и расстреливать, и вешать. Нет, это было нелегко, совсем нелегко.
        Анри возвращался в Лимей, сидел во главе стола за торжественными обедами, говорил с теми, кто не удовлетворялся ответами Эжени и непременно желал беседовать и с ним тоже. Но ловил себя на мысли, что у него остаётся всё меньше доводов.
        Раньше он был уверен, что за ним сила, подкреплённая правом. Теперь он уже и не знал - есть ли то право, или же уже нет.
        Эжени терпеливо слушала его, если он желал и мог говорить. Или молчала вместе с ним, если говорить не выходило. Рассказывала что-нибудь забавное из той мирной жизни, которую ей удалось вокруг себя наладить. Держала за руку, гладила ладонь. Улыбалась. Обнимала…
        Если бы не Эжени - всё было бы совсем плохо.
        …Переполох случился уже ближе к ночи. Трубы, крики, суета и суматоха, прямо во внутреннем дворе. Что, пробрался шпион, или ещё какой лазутчик?
        Анри виновато взглянул на Эжени и порадовался, что не успел снять жюстокор. Пойдёмте поглядим, что случилось. Эжени подхватилась и пошла следом.
        Встреченные по дороге люди говорили, что открылся портал и из него вышел… кто-то. Друг или враг?
        «Кто-то» был невысок и с ног до головы замотан в какое-то тряпьё, и поставил вокруг себя очень мощную магическую защиту. И не позволял приблизиться.
        - И кого же я вижу перед собой? - поинтересовался Анри.
        Защита мигом убралась, тряпьё слетело. Светлые стриженые волосы, серо-коричневая одежда, сидящая как-то странно, шляпа без кокард и перьев…
        - Дядя Анри, это и вправду вы!
        Из той самой кучи тряпья выступила потерянная всеми и не отзывавшаяся ни на какие вызовы Жанна де Саваж, Жанетта. И бросилась Анри на шею.
        26. О героях
        Мы снова сидели в кабинете Анри - с неизвестной мне пока пришелицей. С нами был Максимилиан, и герцог Вьевилль, и Жак Трюшон, и господин Асканио.
        Пришелица, сбросив маскировку, оказалась молодой - лет тридцати, никак не больше. Она не отказалась ни от горячего ужина, ни от арро, ни от вина, так и сказала - тащите всё. Сходила с Мари умыться, вернулась подтянутая и опрятная, осмотрела нас всех странными жёлто-зелёными кошачьими глазами.
        - Асканио, госпожа Жанна - дочь моего друга и сослуживца Саважа, старшая, у неё пять младших братьев.
        - Было пять, - вздохнула Жанна. - Осталось двое, самых младших. Филипп держит замок, пока меня нет, Дени сбежал воевать, но раз в несколько дней связывается и докладывает, что жив.
        И дальше все мы слушали о том, что бывает, когда стоят за данную клятву и свою прежнюю жизнь до конца - до самого настоящего конца.
        Герцог Саваж, отец Жанны, знакомец Женевьев, защищал королевский дворец, там и остался. Старший сын, Жан-Антуан, пытался освободить из Бастиона принца, его сына. Попытка не удалась, и Саваж дал уйти всем, кто с ним был, а сам уже не смог. Франсуа отвлёк отряд нападавших от ворот замка, заманил в ущелье, вызвал камнепад. Отряд остался там, но и он не выбрался, не успел. А об Оливье рассказали - что он сам отдался в руки мятежникам в обмен на нескольких мальчишек-магов.
        Герои, мать их. Семейка героев. И достойная представительница этой семейки рассказывала, что мужа её застрелили в столице, как человека Саважей и пособника старой власти, в самом начале беспорядков, а она с двумя дочерями добиралась до владений где-то в восточных горах - до того замка, который сейчас держит брат двадцати лет, а брат восемнадцати лет геройствует где-то в окрестностях Массилии, в отряде Люсьена де Февра.
        Про этот отряд я слышала - там подобралась компания молодых дворян-магов, занимавшихся магическими терактами. С взрослым сопротивлением они никак не контактировали, потому что опасались, что им надерут уши и заставят исполнять приказы, а признавать кого-то над собой они не желали, потому что молодые балбесы. Урон новой власти они нанесли уже весьма приметный, одно убийство мэра Массилии чего стоит, но и если попадутся - ничего хорошего их не ждёт.
        - Увы, я не могу уговорить Дени вернуться, ни домой, ни под чьё-либо начало, - пожала плечами Жанна. - Мне бы девиц моих от террора удержать, уже будет хорошо.
        Девиц имелось две, тринадцати лет и десяти. Они тоже хотели стать героями. Жанна очень надеялась, что ещё не стали - пока она тут проверяет слухи о том, что его высочество Анри вернулся, живой и здоровый, и возглавил оппозицию мятежникам.
        - Я не верила, я думала, это слухи, или ложь, которую кто-то распространяет специально, чтобы выманить из укрытий оставшихся представителей древних родов, - говорила она. - Потому что оттуда, где вы были, не возвращался ещё никто и никогда, и даже вообразить-то нельзя, что вы должны были сделать для того, чтобы преодолеть это.
        Мы с Анри переглянулись - это точно, такое не вообразить.
        - И что же говорят слухи? - усмехнулся Анри.
        - Разное, - отмахнулась Жанна. - Что вы вернулись во главе армии и уже побеждаете, что вы вернулись один с горсткой людей, и не способны более ни к чему, что вы не сохранили разум в ссылке, потому что привезли с собой маркизу дю Трамбле, и не просто привезли, а даже и женились на ней, - она глянула на меня и продолжила. - Но слухи распространялись очень настойчиво, и я вызвалась проверить. Мои люди и мои силы в вашем распоряжении, ваше высочество, - она встала и поклонилась. - Я, как старшая из Саважей, иду за вами и с вами, и веду следом всех, кто ещё у меня остался.
        - Благодарю вас, Жанна, - Анри тепло улыбнулся. - Мне сейчас нужно всё, и даже больше, поэтому не буду отказываться. Но хорошо ли укреплён ваш замок?
        - Прилично. И укреплён, и расположен так, что вдруг не взять. И если что, Филипп позовёт. Поэтому - я в вашем распоряжении.
        Дальше я подумала и велела отдать Жанне одну из остававшихся в моём распоряжении комнат - потому что других свободных уже не было. Надеюсь, Мари, Мелания и Дуня разместятся в оставшейся комнате не обидятся на меня за это. И кажется, это было правильно, Мари вернулась довольно быстро и сообщила, что госпожа Жанна пыталась уснуть уже в ванне, но была разбужена и переведена в постель, где сейчас и спит.
        - Это хорошо, что Жанетта нашлась, - сказал Анри, когда мы остались вдвоём. - И просто хорошо, что отозвалась, и ещё потому, что любой Саваж - это сила, - и пояснил в ответ на мой недоумённый взгляд: - Жанетта - боевой маг. У Саважей нередко и дочери рожаются с таким даром.
        Значит, будет лезть в сражения. А у неё дети. Не младенцы, но всё равно. Пороть эту Жанетту некому. Я так и сказала, и пусть обижается.
        - Ей только не говори, хорошо? В мирной жизни её таланты может быть и не понадобились бы, но сама видишь, какая у нас мирная жизнь.
        - Мирной жизни пока не предвидится, - согласилась я. - Весь вопрос в том, как долго ещё её не предвидится.
        - Мы не можем загадывать, друг мой Эжени. Не месяц и не два.
        Ты оптимист, великий оптимист, мой принц.
        - Ты помнишь, я как-то говорила тебе, что мой мир знал такие же потрясения?
        - Говорила, да, - кивнул он.
        - Так вот, если оно идёт похожим образом, то до порядка ещё лет десять, а до реставрации - лет двадцать пять, - сообщила я. - Как ты думаешь, у нас хватит ресурсов?
        - Почему десять лет? - не понял Анри.
        - Потому что в моём мире через десять лет пришёл Наполеон и построил тех, кто выжил в революционных бурях. Выжили уже далеко не самые рьяные, как можно догадаться. А через пятнадцать лет его разбили и вынудили отречься, и вернулись короли. Но тоже долго не продержались, ещё лет с полсотни.
        - А потом? - не понял Анри.
        - А потом республика, - пожала я плечами.
        - И… как такое возможно? Просто не выжили все те, кто отвечал за порядок и за людей?
        - Кто-то не выжил, кто-то переосмыслил и согласился с новыми условиями. Понимаешь, это всё необратимо. Сторонники Роганов не забудут всех тех, кто погиб за них и за короля. Сторонники новой власти не пойдут под Роганов снова… просто так.
        - А не просто пойдут? - усмехнулся Анри.
        - Если завоевать, ничего другого не останется. Но завоевать, сам видишь, как-то быстро не выходит. Скажи, а где союзники? В моём мире государство, охваченное революцией, окружили армии сторонников прежней власти. Все они были связаны со свергнутой династией обязательствами, союзными и династическими, и пошли бороться за эти союзы и за выгоду для себя, конечно же. Что там империя, где находится маленькая принцесса? Не желает выступить с тобой заодно?
        - Желает, но не мгновенно. Должны выступать, и перевалы в горах, где саважевский замок, им в помощь.
        - Тогда, наверное, Жанне нужно находиться там?
        - У неё портал, она справится.
        - Её личный?
        - Семьи Саваж. Она, как старшая, распоряжается им по праву.
        - В общем, пусть выступают поскорее. И что они захотят за помощь?
        - Династический брак, наверное? - пожал плечами Анри.
        Наверное, если маленькая принцесса вырастет где-то там, то потом без страданий пойдёт замуж за кого-нибудь оттуда?
        - И смена династии, так? Муж принцессы уже не будет Роганом.
        - До этого ещё так далеко, друг мой Эжени, - вздохнул Анри. - Сейчас главное - навести порядок. О династических браках подумаем позже.
        Главное, чтобы оно у нас было, это «позже». А подумать-то сможем, не вопрос.
        27. Деньги для боевых магов
        До знакомства с Жанной де Саваж я в глаза не видела ни одной женщины, которая была бы вот прямо боевым магом. Я так понимаю, что-то умеет Дуня. Чему-то научили Меланью. Что-то, наверное, может герцогиня Вьевилль, раз занимается защитой замка. И она как раз говорила, что эта самая Жанна с пониманием отнесётся к моим инициативам.
        Жанна с пониманием относилась к порядку в замке, так и говорила - Лимей как всегда, то есть на высоте. А наши занятия по поддержанию боевого духа и по приставлению к делу разного рода дам и девиц не интересовали её нисколько. Её интересовали тренировки боевых магов, она утром за завтраком поинтересовалась у Анри, можно ли ей пойти в подземный зал и не составит ли ей кто-нибудь компанию.
        Компанию составил Максимилиан и кто-то из молодёжи, а мы с Меланьей пошли посмотреть - интересно же. Но оказалось, что совсем не интересно, но очень страшно. Жанна не только сама швырялась в остальных молниями и чем-то ещё, столь же неотвратимым, но и командовала - получше того же Максимилиана. Кто, куда и с какой силой, и с какого бока зайти и что ещё сделать. А в финале добавила, что нужно тренироваться не только горсткой боевых магов, а ещё и отрабатывать с прочими - чтобы добиваться идеального взаимодействия между магами и не-магами. И что вообще её этому когда-то учили как раз отец и его высочество Анри, она не сама всё это придумала, и готова учить всех, кто здесь есть.
        - А мне можно? - спросила Меланья с придыханием. - Я кое-что умею, правда, немного.
        - Можно, - кивнула Жанна. - Покажите, барышня, что вы умеете.
        Меланья с готовностью запустила в стену несколько огненных плюх, а дальше Жанна что-то у неё поправляла, потом подключила парней, и тренировка продолжилась.
        - После обеда мы продолжаем, - сказала она Меланье в конце.
        - После обеда у меня занятия с госпожой Евдокией, - потупилась та.
        - Разносторонне одарённая дева? Прекрасно, - улыбнулась Жанна. - Тогда завтра в это же время.
        Таким образом, Жанна взяла в свои руки тренировки магов. Мне-то ничего, а прочие дамы пофыркивали - мол, вечно эти Саважи куда-то лезут, вот их почти и не осталось уже. Пришлось строго сказать, что госпожа Жанна приносит ощутимую пользу, причём именно для военных, и поэтому её следует оставить в покое. Помогло.
        Правда, в тот же день вечером оказалось, что стены замка не просто имеют уши, а всё, что сказано без защиты, мигом растащат по всем закоулочкам.
        - И что же, ваше высочество, вы одобряете мои занятия, в отличие от ваших дам? - усмехнулась Жанна, когда мы с ней и с Дуней вечером сидели в сохранившейся у меня гостиной и пили вино.
        - Я вижу пользу от них, - пожала я плечами. - И ещё вижу, что вы хороший преподаватель. Значит, вы на своём месте, да и только.
        - Кое-кто из моих предков говорил, что наше предназначение - резать и жечь. Врагов, конечно же, - добавила с усмешкой.
        - Наверное, так и есть. Только осторожнее, что ли? Вас уже осталось непростительно мало.
        Она только вздохнула, не возразив ни словом. А я смотрела на неё и думала - Жанна из тех, кто никогда не пойдёт договариваться с новой властью. Потому что слишком многих и многое потеряла. У меня сложилось ощущение, что каждый её тренировочный выпад всё равно что предназначался кому-то из тех, по чьей милости она осталась без отца, без мужа и без братьев. И она не из тех, кто сидит у окошка и плачет, она готова пойти и мстить. А выйдет ли мстить?
        - Все, кто остался, приложат все возможные силы к тому, чтобы победить, - сказала она, глядя в бокал. - Скажите, маркиза… простите, ваше высочество, вы ведь не ожидали увидеть здесь всё это, когда возвращались вместе с его высочеством Анри?
        - Почему не ожидала? Нам рассказали, что здесь и как.
        А ещё я в своё время много читала по теме и нашла тут множество знакомых слов и явлений. Но одно дело читать, а совсем другое - видеть своими глазами. Нет, не привыкну никогда. И героем становиться не хочу и не буду.
        - И почему же вы вернулись? Вы рассказываете, что там - безопасно.
        - Да, и я даже предлагала переправить туда всех, у кого маленькие дети, с детьми вместе.
        - А если снова сбой, и не выйдет вернуться?
        - Выйдет, просто не мгновенно, - это совсем не то, что может меня сейчас испугать.
        - Да, несколько месяцев. Но вы не ответили, что же заставило вас вернуться? - Жанна смотрела испытующе.
        - Чтобы быть рядом с Анри, - пожала я плечами. - И помогать ему с его ношей.
        - Если честно, я не верила, пока не увидела вас своими глазами. Я и не подумала, что вы захотите в войну и хаос.
        - От меня нет толку на войне, а хаос я стараюсь упорядочить по мере моих сил.
        - У вас хорошо выходит, ваше высочество, - поклонилась Жанна.
        - Называйте меня Женевьев, - поклонилась я в ответ.
        В итоге у нас сложилось что-то похожее если не на дружбу, то на приятельские отношения. Мы пили вечером вино и делились событиями дня, позже я ещё и обсуждала рассказанное мне с Анри. Ему нужно было знать о настроениях и о том, что вообще говорят.
        Говорили разное, конечно же. Но пока главным образом о том, что мы победим, и вариантов быть не может.
        До победы было ещё далеко. И если с боевым духом пока было всё хорошо, и несколько удачных вылазок его только поднимали, то со снабжением - не очень. Анри ходил мрачный, а когда мне всё же удалось вытянуть из него причину, оказалось, что всё просто - снова кончились деньги. Запас наличности таял, его время от времени пополнял кто-нибудь из примыкающих к нам союзников, но никто из нас не производил ничего и не продавал ничего, мы только потребляли. И потребляли прилично.
        Сейчас деньги были нужны для того, чтобы закупить где-то за границей и доставить порталом в Лимей партию оружия и пороха. Анри располагал половиной нужной суммы, и кажется, совершенно не знал, где взять остальное.
        - Так, а в кредит под твоё доброе имя тебе уже не дают? - спросила я.
        - Ты о чём, Эжени? - он смотрел хмуро и сумрачно.
        - Ну как, ты же Роган и маг. Если ты скажешь, что половина сейчас, а вторая - потом, тебе же должны поверить?
        - Я честный человек, Эжени, ты верно сказала - я Роган и маг, я не могу так поступить.
        - Как - так?
        - Обманывать людей. Мне больше никто никогда ничего не продаст.
        - Тебе никто и не предлагает обманывать. Мы добудем эти деньги… где-нибудь и позже.
        - Нет, я не представляю, что скажу кому-то такое!
        Я пожала плечами.
        - Я скажу. Покажи только, кому. Могу даже какой-нибудь план предоставить - по добыванию денег, только нужно сообразить.
        - Какой план? - он ничего не понимал.
        - Ну, отдачи долга.
        - Ты хочешь сказать, что собираешься говорить с поставщиком? - изумился он.
        - Именно, - закивала я. - Попробую. Мне в прежней жизни доводилось, если что.
        В общем, я его уломала. Меня сводили порталом в какую-то контору, где со мной говорил вежливый делец, знающий франкийский язык. Контора географически находилась в той самой империи, где воспитывалась маленькая принцесса Мария-Луиза, и в целом владелец был заинтересован в том, чтобы сделка произошла и отношения в целом продолжались. Я наговорила много разного о возможной рассрочке, заверила в том, что второй платёж тоже совершится, и в знак наших добрых намерений выдала ему кольцо с бриллиантом из своих запасов, и благословила про себя Женевьев за то, что она эти запасы сделала. За половину суммы и бриллиант продавец был готов ждать вплоть до трёх месяцев, и меня это устраивало полностью. Он был весь обвешан антимагическими артефактами - наверное, чтобы не обманули, но у меня же репутация не-мага, так что всё в плюс. А дома мне приходилось в подобных сомнительных ситуациях и вовсе обходиться без всякой магии, только болтовнёй и харизмой. Так что - дело выгорело.
        Анри был немало изумлён, а я тихонько спросила Максимилиана - какие ещё активы у нас есть, и есть ли, потому что надо бы обратить их в деньги. Он изумился, и ничего толком не ответил. Потому что этим всем прекрасным магам, и Роганам, и их ближним, не очень-то приходило в голову - где эти деньги взять. Раньше-то брали, но раньше в их распоряжении были налоги целого королевства, если я что-то понимаю. А сейчас - увы. Их кормили пока, но - что-то мне подсказывало, что и это не надолго.
        Вообще где-то в столице, кажется, находятся денежные запасы Женевьев. Но я совершенно не представляла, как это можно сделать.
        И самое главное, я вовсе не была уверена в том, что эти деньги следует ухнуть в прорву гражданской войны.
        28. Во дворце заговор
        Два вопроса терзали меня, когда заходила речь о столице - это внук Женевьев, который где-то там, и которого нужно вывезти в безопасное место, и дом Женевьев, и его содержимое, которое вызволить бы и применить в мирных целях. Именно в мирных целях, да, потому что мне удалось добыть для Анри и компании ещё пару займов улыбками, обещаниями и бриллиантами Женевьев, но все эти займы именно что уходили в песок. Пушки, порох. Ружья. Артефакты. Продовольствие. Лето заканчивалось, с урожаем было так себе, война продолжалась. Лим пока сидел тихо, а в занятом нашими силами Руанвилле то и дело случались стычки - мол, убирайтесь отсюда, прогнившие Роганы, и солдат ваших забирайте с собой. Анри мрачнел с каждым днём, но держался, пока держался. Улыбаться перестал, но держался вежливо и корректно даже с теми недальновидными людьми, которые в грубой форме и прилюдно указывали ему на то, что он неправ. Люди очень изумлялись, как так на виселицу, они ж ничего не сделали, ну подумаешь, убил троих, жизнь заставила, и вообще меня нельзя на виселицу, это ошибка, потому что ваш принц так вежливо со мной разговаривал!
        Я не говорила ему ничего о том, прав он или нет. Я иногда спрашивала - то ли это, что тебе нужно? Или даже уже и не спрашивала.
        Самые ближайшие сторонники и союзники, вроде Вьевилля или Жанны, смотрели сурово и говорили - стоим до конца. Не расшифровывали, правда, до чьего конца. Но в двух последних вылазках уже невозможно было игнорировать потери, как я понимаю - возвращались главным образом маги. Безбашенные боевики, которых пока ещё хранили какие-то здешние высшие силы, и некроманты, которые чуть что - и бежали в тени, и утаскивали туда же тех, кого могли утащить и спасти. Всех утащить не успевали. И я уже не раз слышала бухтение о том, что маги-то вывернутся, это простым людям умирать. И даже слова о том, что магов тоже полегло немало, не работали, потому что где те маги? А эти - вот они, а Ксавье не вернулся, и Жанно, и Кристиан, и кто-то ещё.
        Более того, на Лимей выдвинулись войска Национального Собрания. Нас окружали с трёх сторон, и окружали, как я понимала, качественно. Наши силы пытались ослаблять отдельными диверсиями отряды наступающих, и это работало, но - недостаточно. Кажется, их просто было больше.
        - Анри, давай отправим из Лимея тех, кто не воюет.
        Я сидела рядом с ним на постели, он лежал и смотрел в потолок. Кажется, выдохнул впервые за очень долгий день.
        - Они не хотят. Они верят, что бежать не придётся и шанс есть. А если мы отошлём их, то будет понятно - шанса нет. Так-то, друг мой Эжени.
        - Да что ты заладил - шанс, шанс. Шанс есть всегда. Для кого-то. Просто можно его в упор не видеть.
        - Конечно, есть. Мы не сдадим Лимей, Эжени, это невозможно.
        - А если задавят числом?
        - Не задавят, мы справимся. У нас маги.
        - А они умеют воевать с магами. Научились уже.
        - Нет, Эжени, невозможно. Но если ты уговоришь своих дам отправиться в безопасное место - я буду тебе весьма благодарен. Не обязательно в Тихую Гавань, можно в Другой Свет, к моему старшему сыну.
        - Я поговорю, да.
        Мне казалось, нужно не говорить, а командовать, и Анри это умеет. Но - не желает. Значит, будем потихоньку готовиться сами, а для того нужно навестить столицу.
        Конечно же, Анри не желал и слышать о том, чтобы отпустить меня в столицу и обратно, даже порталом. Особенно после того, как меня тоже включили в расстрельные списки, или как они тут у них называются. И с охраной отпустить - тоже не желал, никак. Говорил - что-нибудь придумаем, подожди немного, друг мой. Завоюем Руанвилль, поможем нашим в окрестностях Авиньона, отправим отряд в Льен, привезём пушки, купим ружья, и что там ещё бывает. А вдруг этого младенца уже и в живых нет? Не прощу себе, если так.
        Но теперь, кроме Анри, с порталом была ещё Жанетта. Оторва Жанетта, которую хлебом не корми - дай поприключаться. И попортить кровь кое-кому из Национального собрания.
        Я решилась поговорить с ней августовским вечером. Если по календарю за пределами Лимея - то вовсе даже не августовским, там это был какой-то день месяца фруктидора.
        - Скажите, Жанна, что вы думаете о возможности добыть денег на наши здешние развлечения? - спросила я прямо.
        - Много ли тех денег?
        - Достаточно, я думаю. Ещё подозреваю, там есть какие-то другие активы, нужно только добраться до места.
        - И где же находится это благословенное место? - усмехнулась она недоверчиво.
        - Это мой дом в столице. Он законсервирован магически, стоит под хорошим заклятьем, и мне говорили, что это заклятье не смогли преодолеть.
        - Да, такое возможно. Где находится дом? - тут же клюнула она.
        - Улица Сен-Мадлен.
        - Неподалёку от дворца, да… Во дворце сейчас заседают какие-то ошметья их бестолкового правительства, слишком близко. Но… много денег, да?
        - Да, - я в душе не ведала, сколько там чего, но нужно же стоять до конца?
        И ясен пень, я всё им не отдам. Потому что когда станет совсем плохо, я стукну ночью Анри по его упертой голове, открою портал и утащу его в Поворотницу. Не знаю, как я это сделаю, но как-то сделаю. Туда же Шарлотту с детьми, может, её бить по голове и не придётся. А Максимилиана - так вполне. И Жанетту эту - тоже, но сначала надо как-то добыть сюда её девчонок и её братьев. Ладно, добудем денег, начнём искать союзников. Это ж я, можно сказать, предательство задумала, самое настоящее. И когда оно случится, нам всем нужно будет на что-то жить. И поэтому я не отдам им деньги, не отдам. И бриллиантами разбрасываться пора прекращать.
        Но вслух я, конечно, не сказала ничего подобного.
        - Там могут быть и драгоценности. Бриллианты, так сказать, для диктатуры пролетариата. То есть, простите, для реставрации монархии.
        - Да, это полезно. Я уже продала все свои, фамильные мы решили не трогать, они под заклятьем в подвале Саважа.
        - И это правильно. Хаос не вечен, и вашим детям, и детям ваших братьев нужно будет на что-то жить.
        Она отмахнулась - ну да, ну да. Живём моментом.
        - Так, если дом, как вы говорите, под заклятьем, то как вы думаете попасть внутрь? Мы просто не увидим его, как сейчас его не видят простецы.
        - Мы спросим знающих магов.
        Жанетта согласилась, и я попросила Мари разыскать Дуню и Асканио. На них свалилось какое-то невероятное количество целительских процедур, при том, что Асканио сам ещё не до конца вылечил хромую левую ногу. Но они не роптали, и ещё привлекали к своим делам Меланью, и вроде бы кого-то ещё из молодёжи. Нет, у Анри имелась пара или даже тройка армейских целителей, но - их отчётливо недоставало.
        - Госпожа Жанна, вы так и не долечили ожог, - Асканио впился в неё глазами, как увидел.
        - Ай, глупости, - она снова отмахнулась, но была изловлена Асканио.
        Он бесцеремонно развязал завязки её манжеты и обнажил руку, и показал нам всем свежий ожог - хозный такой, диаметром сантиметра три.
        - Это откуда? - не поняла я.
        - Да вчера ходили в разведку, - пожала та плечами.
        - Пренебрежительное отношение к своему здоровью для мага может оказаться смертельным. Для боевого мага - особенно, - непререкаемо произнёс маг.
        - Кто бы говорил, господин Асканио, - хмыкнула Дуня, входя.
        Дальше Жанне лечили ожог, потом пили вино, а мы с ней рассказывали им о нашем плане, предварительно заставив пообещать, что о нём не расскажут более никому.
        - Я вижу единственный способ попасть в тот дом, чтобы снаружи было незаметно - порталом прямо внутрь. Но сдаётся мне, госпожа Женевьев не сможет это сделать, - он не сводил с меня взгляда.
        - Не смогу, - подтвердила я.
        - И госпожа Мари не сможет тоже.
        - Не сможет.
        - Есть ли у нас хоть один маг, который мог бывать внутри? - он внимательно оглядел нас.
        Призванная и спрошенная Мари задумалась, а потом выдала:
        - Так Фелисьен же!
        Значит, Фелисьен. Что же, нам следует вовлекать его в заговор, или бесполезно, и он сдаст нас Анри первым делом?
        Я решила быть прямой и действовать в лоб. Дождалась, пока придёт Фелисьен, и вышла ему навстречу в приёмную. Вообще мы с ним нередко обсуждали хозяйственные вопросы замка, так что ничего особенного в его визите нет.
        - Скажите, Фелисьен, могу ли я что-нибудь сделать для вас? - спросила я.
        Он внимательно уставился на меня - как же, менталист.
        - Что вы хотите получить взамен, ваше высочество?
        - Мне нужно ваше содействие в одном вопросе, о котором не должен знать никто.
        - И его высочество?
        - И его высочество. Я скажу ему, но позже, когда всё будет сделано.
        - Звучит подозрительно.
        - Таковым и является.
        - Хорошо, я выслушаю вас, извольте говорить.
        - Но если вы откажетесь помогать, вам придётся пообещать молчать.
        - Очень подозрительно.
        - Конечно. Но если всё получится, то это будет ему на пользу.
        - Все так говорят поначалу.
        - Конечно. Но если есть ресурс, который может помочь, глупо им не пользоваться, я считаю. Хотя бы не попытаться.
        - Кому же поможет ваш ресурс? - он все ещё смотрел скептически.
        - Деньги помогут всем, - пожала плечами я. - Хотите пенсию?
        - Порядка я хочу, - проворчал он.
        - Это все хотят. И делают всё, что могут. Я тоже. Так вы поможете?
        - Чему я помогу? Дальше воевать? Чтобы мы остались ещё и без господина Анри, и без господина Максимилиана? К этому же идёт!
        Ох ты ж мой золотой!
        - Не поверите, Фелисьен, я думаю ровно о том же. Вы готовы дать господину Анри по голове и утащить в безопасное место? Я одна не справлюсь, если что.
        Он посмотрел внимательно.
        - А вы уже готовы… давать по голове и тащить?
        - Готова. Но молчу об этом, вы ведь понимаете, да?
        - И что вы хотите сделать? - он снова взглянул сурово и испытующе.
        - Я хочу добыть денег, на которые потом жить. Они находятся в доме Женевьев в столице.
        - Разумно, - выдохнул он. - И что вы хотите от меня?
        - Пойдёмте, мы расскажем. Только молчите про давать по голове, потому что там Жанетта, ей бы самой кто по голове дал.
        Фелисьен выслушал объяснения Асканио про попасть внутрь, подумал - и согласился с ним.
        - Да, господин Нери, всё верно, это возможно. Я смогу открыть портал в это место.
        Уф, отлично. Значит, нужно продумать операцию - когда, как, кто с нами и как мы потом оттуда попадаем… кстати, куда?
        - Фелисьен, вы не слышали, вдовствующая графиня Валис никуда не выезжала из столицы?
        - Нет, не слышал о таком, - покачал он головой. - Вроде бы оставалась в столице.
        - Мне нужно навестить её.
        Они переглянулись, но ничего не сказали. Наверное, поняли.
        - Значит, навестим, - подвела итог Жанетта. - Когда выступаем?
        Мой ответ был «чем скорее, тем лучше», но дату подсказал нам Анри: через день, когда сам он планировал начать массированное наступление, чтобы отбросить врагов подальше от Лимея хотя бы на одном направлении.
        29. Бриллианты для реставрации монархии
        Мы дождались отбытия Анри и его ближних, и собрались отбыть сами. Я попросила Мари приготовить мне в тот день лиф и юбку из красной шерсти, в которых я стояла против всякого и разного живого и неживого дома. Тьфу ты, Женя, вот тебе Поворотница уже кажется домом, правда, что ли?
        Отсюда именно так и виделось. Сруб из лиственницы, если не навечно, то надолго, на каменном основании и с каменным подвалом. Печь, моя тёплая печь. Две - в кухне и в большой комнате. Мои мягкие перины. Мои прозрачные окна, их которых зимой видны звёзды, если ночью, и льды, если днём. А летом-то я там почти и не пожила.
        Ох, нет. Ещё поживу, ясно вам всем? Поживу и буду счастлива, и не только я, вот. Но сначала добудем те средства, на которые я дальше собираюсь жить.
        Мы собрались той командой, которой договаривались - Асканио, Дуня, Жанетта, Фелисьен и мы с Мари. Но неожиданно нас притормозили уже, можно сказать, на пороге.
        В мою комнату, откуда собрались открывать портал, пулей влетела Меланья.
        - Вот они, господин Рогатьен. Видите, да - что-то задумали.
        Рогатьен спешил следом, не задержался.
        - Меланья, ты чего? - не поняла я.
        - А почему мне никуда нельзя? Ни в бой с господином Северином, ни с вами, куда там вам надо! А я тоже могу быть полезной!
        - Дитя, спокойно, - влезла Жанетта, пока я соображала, что ответить на этот выпад. - И куда ты хочешь, ответь?
        - С Женевьевой Ивановной, - с готовностью сообщило дитя. - В Поворотнице мы все вместе стояли, и здесь тоже должны, - правда, конец фразы она договорила уже не так уверенно.
        - Меланья, здесь у нас не нежить, не холода и не местные пьяницы, - покачала я головой. - Здесь дурные революционеры. Будь моя воля, я бы предоставила их собственной участи, и пусть как знают, но есть люди, бросать которых никак нельзя. И сейчас мы идём делать то, что не сделает никто, кроме меня. С помощью друзей и союзников.
        - Госпожа Мелания, - вдруг подал голос Фелисьен, - это правда, что о вас говорят?
        - А что про меня говорят? - не поняла дева.
        - Что вы умеете слушать из теней.
        - Верно, - закивала она. - Умею. Пробовала, получалось.
        - Тогда, я думаю, мы можем взять вас с собой. Но нам нужен некромант для связи. Для дополнительной связи.
        - Северина сегодня не взяли в бой, - мстительно произнесла Меланья. - Он сидит у себя и злится.
        - Берём, - рассмеялась я.
        Пока дева вызывала Северина, я повернулась к Рогатьену.
        - Рогатьен, я делаю то, что должна. Вся ответственность на мне.
        - Как же, как же, - нахмурился тот. - А что я скажу потом господину Анри?
        - Сама всё скажу, - ответила я.
        - А ну как что случится?
        - Не каркайте, Рогатьен, - покачала я головой. - Лучше подумайте, как сделать, чтобы госпожа Шарлотта согласилась отправиться в безопасное место, когда я вернусь. И… может быть, не только она.
        Я совершенно не представляла, что скажет Рогатьен, если его впрямую звать в заговор. Но - я спрошу его непременно, просто позже. Уж наверное, он проникнется идеей о сохранении жизни бесценного господина Анри?
        - Рогатьен, госпожа маркиза кругом права, - влез Фелисьен. - Нужно сделать то, что она делает, а потом… и ещё кое-что. И ты дурак, если до сих пор этого не понял.
        - Эй, не заговаривайся, - вскинулся было Рогатьен, но появилась молодёжь.
        - Потом поговорите, - сказала им я. - Северин, нужна твоя помощь.
        - Да, госпожа Женевьев!
        Вот она, молодёжь. Даже и не задумался, что и как.
        - Будете нашей засадой, - сказала я. - Но сначала мы просто пойдём вперёд.
        - Когда вас ждать? - хмуро спросил Рогатьен.
        - До вечера должны обернуться, - сказала я.
        Правда, что там так долго делать-то? Разгуливать по столице я не собираюсь, хоть и хотелось посмотреть. Я видела Париж моего мира, хотела бы сравнить его со здешней Паризией. Но… Лучше быстрее вернуться сюда.
        - Знаете, что делать? - спросила Фелисьена Жанна.
        - Да, госпожа, - поклонился тот.
        Жанна достала откуда-то из-за пазухи кожаный мешочек и вручила его Фелисьену. Тот коротко поклонился и со знанием дела достал кристалл. Взял его в правую ладонь, сжал… несколько мгновений мы напряжённо ждали, а потом перед ним соткался-таки туманный овал с неровными краями.
        - Я первый, проверить! - Северин уже занёс было ногу.
        - Стоять! - хором рявкнули на него Фелисьен, Асканио и Жанна.
        - Есть шанс, что заклятье развеется от того, что в дом проникли люди, - сказал Асканио. - Поэтому у нас будет очень немного времени. Госпожа Женевьев, Мари - вам придётся ориентироваться очень быстро.
        - Я пойду, - и прыгаю в овал, Мари цепляется за мою руку и отстаёт от меня на полшага.
        Мы шагнули… в полумрак и прохладу. Пока мои глаза привыкали к освещению, Мари успела крикнуть нашим, что всё в порядке, и за нами переместились все остальные. А я стояла и смотрела, что называется, во все глаза. Потому что… Женевьев, как она есть, вот что было в этом доме.
        Мари смеялась и плакала, и бегала от стены к стене, и по комнатам. А я смотрела, смотрела…
        Два этажа, окна плотно укрыты портьерами в три слоя. Наборный паркет на полу, в каждой комнате - свой рисунок. Зеркала в тяжёлых рамах. Наверное, были картины, но они сняты, только гвозди торчат в стенах и верёвки по стенам спускаются. Камины холодны. Кровать в спальне - застелена, столбики резные, занавешены невесомой вуалью. Атлас и шёлк, шёлк и атлас. Цвета приглушённые - пудровый, пепельный, лиловый, персиковый. Фарфоровая ванна, кувшины для умывания с росписью и золотой отводкой. Мелочей нигде нет, наверное - всё убрано. Куда?
        Да, я бы жила в таком доме с радостью. Это не сруб из лиственницы, но… не хуже, вот.
        - Госпожа Женевьев, куда нам дальше? - спросил Фелисьен.
        Я глянула на Мари.
        - Пойдёмте, - она потянула меня в дальнюю комнату.
        Там стояли сундуки, девять штук. Под заклятием, между прочим. Я развеяла то заклятье, и подошла. Большие, тяжёлые.
        - Забираем всё, - скомандовала Фелисьену.
        Наверное, там то, что нам нужно. Но Мари тянула меня за руку обратно в спальню, и я пошла за ней, совершенно бездумно.
        - Где-то здесь был тайник, - прошептала она. - Его тоже скрыли.
        Я зажмурилась и сосредоточилась. Женевьев, помогай. Или кто тут ещё есть. А что есть у меня?
        Изнутри к лифу я приколола булавку - давно, ещё в Поворотнице. Сейчас же порадовалась, вытащила и проколола палец. И капнула кровью на паркет.
        - Если слышите, помогайте. Здесь, конечно, как бы цивилизация, но такая себе.
        - Что вы, госпожа Женевьев! Зачем на паркет! Ой, что это? - ахнула Марьюшка.
        Я посмотрела - у изголовья засветилось. Отдёрнула вуаль, забралась с ногами на кровать и отодвинула подушки.
        Тайник был сделан в стене, но - за кроватью. Аккуратное отверстие в деревянных панелях и в тканевых обивках. И - никакого ключа.
        Поскребла ногтем - не открывается. Выдавила ещё одну каплю крови, намазала на дверцу - помогло. С тихим щелчком она отошла.
        Внутри - две небольших шкатулки, мешочек и пачка бумаг. В одной шкатулке лежали камни - разные, бриллианты тоже были. В другой - украшения. В мешочке - золотые, очевидно, монеты. Бумаги потом посмотрю. Я выгребла всё это и сунула Марьюшке.
        - Держи крепко, неси домой и никому не показывай.
        - А вы?
        - Сейчас поглядим.
        Тем временем Фелисьен и Северин перетаскали в Лимей половину сундуков. Мари, послушная моему слову, ушла с содержимым тайника. Жанна рассматривала дом, Асканио и Дуня помогали магическим образом поднимать сундуки и направлять их в портал.
        Осталось два сундука, когда из теней проявилась Меланья.
        - Там люди с оружием, подходят к дверям! Много!
        И мгновением позже раздался громкий стук в те самые двери.
        - Открыть, именем республики!
        30. Отданные долги
        Кого ещё там принесло?
        Наверное, я сказала это вслух, потому что Жанна совершенно спокойно пожала плечами.
        - Национальная гвардия. Уж не знаю, сами они шли мимо и увидели, или им донесли, что дом, в который не могли попасть, взялся из ниоткуда.
        Зачем нам Национальная гвардия? Вот вообще низачем.
        - Я правильно понимаю, что разговаривать с ними бесполезно?
        - А зачем с ними разговаривать? - не поняла Жанна.
        Она как-то прикрылась и смотрела на улицу через зарешёченное окошко в двери.
        - Ну там чтобы убирались восвояси, - усмехнулась я.
        Пошла к дверям, прислушалась. Дверь, кстати, выглядела хорошо - могучая, деревянная, закрытая изнутри на весьма приличный засов.
        - Ваше высочество, идёмте уже, - за мной пришёл Фелисьен.
        - Давайте спросим, какого… дьявола, - шепнула я ему. - Всё унесли?
        - Последний ящик тащат, привлекли слуг из Лимея.
        - Вот и славно. У нас ещё дело, понимаете?
        - Потом сделаете, в другой раз.
        - Другого раза может не быть, - покачала я головой.
        За этот-то придётся с Анри объясняться, чуяло моё сердце.
        Прихромал Асканио, послушал, как пнули в дверь снаружи, а потом отошли и принялись переговариваться.
        - Да есть там кто-то, раз дом появился, значит, непременно есть! Заклятье-то нарушено, а то мы бы так и не видели ничего!
        - Маркиза-то неплохо жила, глянь - шторочки-оборочки.
        - Ну так ты был бы рогановской подстилкой, тоже неплохо жил бы! Там не только оборочки, а и деньги, наверное. Говорят - золотая ванна и зеркал из Фаро сто штук.
        - Там где вешать сто штук, это тебе не дворец Роганов, домик-то невелик!
        - Невелик, да хорош, сам бы пожил в таком!
        - О, гражданин маг пришёл! Смотрите, гражданин маг, дома ещё утром не было, а теперь - есть!
        Фелисьен нахмурился.
        - И какой подлый предатель стал на них работать, хотел бы я знать!
        - Нам нет разницы, - вздохнула я.
        Изнутри прибежала Меланья.
        - Пойдёмте, всё, нас ждут!
        Я взглянула на Жанну.
        - Далеко ли до дома графини Валис?
        Ответил Фелисьен.
        - Улица Верного Пса довольно далеко, в квартале Сен-Жером.
        - Давайте туда, - скомандовала я. - У кого портал? Кто сможет навестись?
        Жанна переглянулась с подошедшими Асканио и Северином. Что, никто? Нужно искать другой ближайший ориентир?
        - Значит, снова я, - сказал Фелисьен. - Но я ни разу не был в доме графини, только поблизости. Оттуда придётся дойти ногами.
        - Дойдём, - пожала я плечами и оглядела своё воинство. - Готовы? - возражений не было, и я скомандовала: - Действуйте, Фелисьен.
        Он взял кристалл, сжал… и ничего не произошло. А у дверей снаружи что-то делали, наверное - что-то недружественное нам и потенциально опасное.
        - Эй, вы, там! Считаем до десяти и взрываем дверь!
        Идиоты несчастные. Ну зачем сразу взрывать?
        Фелисьен что-то обсуждал с Асканио, тот хмурился.
        - То, что наворотили на двери снаружи, искажает нам эфир и не даёт навестись, - сказал маг. - Точно навестись не выйдет.
        - А не точно?
        - Я попробую, - кивнул Фелисьен.
        Он ещё раз сжал кристалл… и овал засветился. И мы все ломанулись, не зная, куда. Нет, не ломанулись, а выскочили организованно - я, потом Дуня и Меланья, за ними Асканио и Фелисьен, а Жанна и Северин - последними. Я ощутила булыжники мостовой под ногами, завертела головой… и в этот момент сзади раздался взрыв.
        Мы обернулись… и увидели, как разлетается к хренам до невозможности прекрасный маленький домик метрах в полусотне от нас. Во все стороны хлынули осколки, куски кирпича и ещё черт знает, чего, там же и зеркала, из Фаро, не сто штук, но были, и ванна фарфоровая, и что-то ещё, наверное…
        Не успевшие отскочить идиоты получили, что хотели - множество травм и порезов осколками. Так им всем и надо, нечего.
        И ещё раз прощай, Женевьев. Я надеюсь, мы забрали здесь всё, что важно. А теперь пойдём забирать то, что очень важно.
        - Фелисьен, а здесь можно навестись?
        Он сосредоточился.
        - Да, ваше высочество. Можно, - сказал едва слышно.
        - Отправляемся.
        Портал сотворился, как надо, и все мы быстро в него юркнули и схлопнули его за собой. Надеюсь, революционеры и служащие им маги не научились отслеживать такие штуки.
        Новая улица была поуже и погрязнее, но на ней наблюдалась жизнь - открытые окна, торговки зеленью, лошади цокают по камню и люди идут.
        - Невидимость на всех и за угол, - скомандовала Жанна.
        Асканио хмыкнул, но выполнил, Дуня подхватила, как я заметила. И мы пошли за тот угол, а я отчаянно надеялась, что нашу толпу не заметили.
        - Эй, Дино, видел, какая штука? Опять маги проклятые пакостят!
        - Какие маги, типун тебе на язык?
        - Настоящие! Выскочили как из ничего!
        - Да где?
        - Да вон там!
        - Да нет там никого!
        - Спрятались уже, пока ты затылок чесал!
        - Ну и шут с ними!
        Голоса удалялись, и ура.
        - Фелисьен, нам куда теперь?
        - Полквартала пешком, - кратко ответил он.
        - Вперёд.
        Толпой в невидимости - это непросто, скажу я вам. Семь человек - не иголка, особенно на узкой улице. Северин догадался, потянул Меланью в тени, нас осталось пятеро, тоже немало. Вытянулись в цепочку.
        На новой улице снова чем-то торговали, пришлось взяться за руки и осторожно пробираться через толпу. Зато на следующей - никого, тишина и пустота.
        - Вот этот дом, - прошептал Фелисьен, когда мы поравнялись с приличным трёхэтажным домиком, стоящим в ряд с такими же, в три окошка.
        - Я постучусь, - произнёс проявившийся Северин.
        - И что скажешь? - усмехнулась я.
        Асканио что-то подшаманил, и мы увидели друг друга все.
        - Нас не видят, если не маги. Маг ли графиня Валис?
        - Нет, - ответил Фелисьен после некоторой всеобщей заминки.
        - Ладно, Асканио, прикрывайте нас, а я сама подойду и постучусь.
        Мы подошли к дверям, и я взялась за железное кольцо.
        - Кто там? - спросили изнутри.
        - Дело к графине Валис.
        - Проваливайте к дьяволу.
        - Не провалим. Дело важное. Не хотите, чтобы сюда сбежался весь квартал - открывайте.
        За дверью тихо переговаривались, видимо - что-то обсуждали.
        - Сколько вас? - спросили оттуда.
        - Семеро.
        - Много.
        - Пятеро, - усмехнулась я. - Из них три женщины, один хромой и один мужчина почтенного возраста. Молодёжь останется, - и мигаю Северину, который с понимающей улыбкой исчезает в тенях.
        Дверь приоткрылась, Жанна тут же навалилась на створку и открыла её, и мы вошли. Крохотное пространство у лестницы наверх, и оно прямо ощетинилось оружием, всё. Десяток человек, и чего тут только нет - ружья, пистолет с инкрустацией, ножи и даже что-то, очень похожее на ржавую алебарду.
        Асканио запер дверь и набросил на нас всех что-то.
        - Чего вам нужно? Говорите, или никто отсюда не выйдет! - заявил мужчина в длинных штанах и жилетке, с изрядной лысиной и чёрными кудряшками вокруг неё.
        Я шагнула вперёд, отодвинула Жанну и Фелисьена.
        - Мне нужно поговорить с вашей хозяйкой.
        - А вы кто? А то мало ли, кто вообще может сюда прийти!
        - Стой, - ещё один, стоявший сзади, отодвинул говорившего. - Это же, ну… Только вы ж померли, так сказали!
        - Я так же жива, как и вы, - выдохнула я. - И мне нужно поговорить с графиней Валис.
        - С ума сошли, да? Нельзя говорить - графиня! Всех убьют! Надо говорить - гражданка!
        - Да хоть кто, в самом-то деле. Дома ли она? Всё ли с ней в порядке, насколько это вообще возможно?
        - Что там случилось, Алуард? - раздался сверху женский голос.
        Дама вышла на лестничную площадку и оглядела нас. Моих лет, вся седая, в скромном тёмно-вишнёвом платье.
        - Госпожа, тут вот, - повинился лысый Алуард. - Вломились, вас спрашивают.
        - Здравствуйте, - поклонилась я.
        И тут она разглядела меня. И схватилась за перила.
        - Господи, это правда, а я думала - слухи. Маркиза, откуда вы?
        - Оттуда, откуда обычно не возвращаются. Нет, я жива. И очень нуждаюсь в разговоре с вами.
        - Проходите, - сухо кивнула графиня.
        - Вы знакомы с Жанной де Саваж? - спросила я светским тоном. - И с господином Фелисьеном? Господин Асканио Нери и госпожа Евдокия Елизарьева в столице впервые.
        На Жанетту хозяйка посмотрела так, будто та сделала ей что-то нехорошее. На Фелисьена - испытующе. По остальным просто скользнула взглядом.
        Мы прошли в гостиную, где служанка спешно снимала чехлы с диванов и банкеток.
        - Я не принимаю гостей, - сказала хозяйка. - Это небезопасно. Поэтому… говорите, что хотели, и отправляйтесь восвояси.
        - Хорошо, - кивнула я. - Где мой внук, госпожа графиня?
        - Зачем он вам? - нахмурилась та.
        - Хочу забрать в безопасное место.
        - Нет сейчас во Франкии безопасных мест.
        - А я не сказала ни слова про Франкию, - покачала я головой.
        - И его наследства тоже нет. Анвиль разрушен и разграблен.
        - Богатство - дело наживное. Главное - выжить. А ему - спастись и вырасти. Дальше будет видно. Нам с вами, графиня, делить нечего. И раньше было нечего, если честно, а сейчас - так и вовсе. Желаете - отправляйтесь с нами, в Лимей и дальше, и присматривайте за ним сами. Но если вы отправитесь с нами, то можете не вернуться, потому что это далеко. Зато останетесь живы.
        Жанна вытаращилась на меня, осознав, что я говорю, но - промолчала. Правильно, молчи, потом поговорим.
        Графиня вздохнула… и поднялась.
        - Хорошо, идёмте.
        Я тоже поднялась, глянула на остальных - осторожно, мол, глядите в оба, и всем можно со мной не ходить. За мной пошёл Фелисьен.
        На третьем этаже, в небольшой комнатке я увидела девицу лет двадцати… и колыбель с двумя спящими младенцами.
        - Два младенца? - не поняла я. - У нас с вами двое внуков?
        - У вас - двое, да, - поджала губы графиня.
        А у вас - один? Так-так.
        - Второй младенец - тоже ребёнок моего сына? - решила я прояснить всё и сразу.
        - Бесстыдница Тереза родила его за три дня до родов моей дочери. И… возможно, не будь этого, моя Мари осталась бы жива! Её подкосило рождение бастарда у мужа. И ладно бы от кого другого, а то - у её собственной камеристки! Если бы Мари, умирая, не просила меня позаботиться об обоих детях, я бы никогда этого не сделала! И вот ещё, оба младенца - маги!
        - Ну ещё бы, они Рьены по прадедушке, - сообразила сказать ошарашенная я. - Как узнали, что маги? Они ж ещё малы?
        - Полгода им, - ответила графиня. - И они начинают светиться, если голодны, или… или если их нужно перепеленать. А я с магами не справлюсь.
        Два внука Женевьев, значит.
        - Тереза, собирайтесь, - кивнула я молчавшей девице, которая в ужасе смотрела на нас с графиней. - И детей собирайте. Пойдём в безопасное место. Графиня, вы с нами?
        - Нет, - покачала та головой. - Здесь родилась, этот дом принесла мужу в приданое, здесь прожила всю жизнь, здесь и умру. Тереза, ты оглохла? Слышала, что говорит маркиза? Слушалась её сына, слушайся теперь и её! А мой долг отдан.
        Оказалось, что Терезе собираться недолго. Она подхватила какой-то узел, сунула его в люльку, и была готова и люльку сама тащить, но Фелисьен открыл портал.
        - Сюда, - сказал он ей.
        Дальше позвали наших, Тереза взяла одного младенца, Дуня второго, обе шагнули в овал. Люльку утащили Фелисьен и вынырнувший из теней ему на помощь Северин, а я позвала Жанну и Асканио - эвакуируемся.
        - Всего вам доброго, графиня, - кивнула я хозяйке дома.
        - И вам, маркиза. Или нужно говорить - ваше высочество? - нехорошо усмехнулась она.
        Дёрнула за шнурок, где-то рядом прозвенел звонок. Двое появившихся из боковой двери мужчин были не из тех, кто встречал нас внизу.
        - Вот она, - кивнула она на меня.
        Один из них схватил меня за руку и дёрнул куда-то в темноту… и это приключение для меня закончилось.
        31. В подземелье
        Я пришла в себя от боли, и это была совершенно непривычная боль. Меня крутило и ломало, не как от высокой температуры, но - будто впрямь выкручивают, как бельё. Я даже не сразу сообразила, что лежу на чём-то ровном и жёстком, и на самом-то деле никто меня не трогает.
        Открытые глаза не помогли мне ничем - вокруг было темно. Шевелиться не вышло - сил нет и больно. Поэтому я снова закрыла глаза… и на очередном пике боли снова провалилась в беспамятство.
        Следующее пробуждение случилось от голосов где-то поблизости. Такой сильной боли, как в прошлый раз, уже не было, осталась фоновая.
        - Эта дрянь ещё и дерётся!
        - А ты думал, она спокойно с тобой пойдёт?
        - Я думал позабавиться с ней немного, маг же, вдруг она особенная, не как все?
        - Дурак ты, ну и что теперь, раз маг? Видишь - как у всех, две руки и две ноги, и голова.
        - А чего штаны надела?
        - Чтобы было удобнее тебя бить, - прозвучал женский низкий голос следом за ударом и воплем.
        - Не подходи к ней близко, видишь - пинается.
        - Мастер сказал, они будут как дохлые, а что вышло - пинаются, кусаются и что только не делали уже! Дохлая как раз та, кого надо обменять, а тут, я смотрю, и обменивать-то уже нечего! Она хоть дышит?
        - Сейчас гляну.
        И тут кто-то подошёл ко мне. Я услышала треск свечи и шаги, и увидела сквозь сомкнутые веки слабый свет, и ко мне наклонились - да уж, зубы кто-то не чистил или очень давно, или вовсе никогда.
        - Вроде дышит. Еле-еле.
        - Ну и ладно, пошли, потом ещё посмотрим.
        Шаги удаляются, свет тоже. Становится темно и тихо.
        - Женевьев, вы слышите меня?
        Этот голос определённо мне знаком, кто это? О, Жанна. Жанна де Саваж. Я силюсь ответить, на удивление, выходит.
        - Да… слышу.
        Еле слышно, но выходит.
        - Слава господу, живы. Мы думали, уже нет.
        - Что… с нами, где мы?
        - Где - одному господу известно, а что - антимагические кандалы, какой-то новый вид, наверное, с той дрянью, которую придумал господин Руссо, чтоб ему на том свете хорошо жарилось, да чтобы черти исправно масла на сковородку подливали! Ваш маг сказал, что нас стреножили каким-то артефактом, некромантским, где только выкопали такой. Ясное дело, мы с ним не смогли ничего против того артефакта, да ещё ему по больной ноге поддали, он вскоре впал в беспамятство и до сих пор не в себе, а мне - попали в незалеченный ожог. Не смертельно, но нападение сбили.
        - И… кто это?
        - Бунтовщики, - я прямо представила, как Жанна пожимает плечами.
        - Откуда… они там взялись…
        - Да судя по всему, у графини в доме на вас засада сидела. Кто-то точно знал, что вы там появитесь, вот и выжидал, и дождался. А графиня дождалась, пока унесли детей, и потом уже знак подала. Вам лучше знать, кто рассчитал всё так хорошо.
        Кто мог знать, что я пойду забирать внука Женевьев? С кем я об этом говорила? Да при всех в начале просила Анри открыть портал в столицу. Кто угодно мог услышать и воспользоваться.
        - Кто угодно, - прохрипела я.
        - Тогда зайдём с другой стороны - кто вас так не любит, - усмехнулась Жанна.
        - Таких тоже хватает, не поверите. Само… моё существование злило достаточно многих.
        - Но это было в прошлой эпохе, - усмехнулась Жанна. - Вряд ли кто-то таил злобу так долго, тут у всех давно уже других забот хватает. Может быть, вы успели наступить кому-то на хвост уже после возвращения из ссылки?
        - Они мне не представлялись, - выдохнула я.
        А потом вспомнила - неприятный разговор и злые слова. И… этот человек знает, что на самом деле я не та, за кого себя выдаю, кроме всякого прочего.
        - Может быть, моя бывшая камеристка Аннет? Она хотела от меня слишком многого, я прогнала её и она сбежала из Лимея.
        - Камеристки - опасные люди, они знают много разных тайн, - раздумчиво сказала Жанна. - Зря вы её прогнали, нужно было казнить.
        - Да вроде не за что казнить, - что значит - казнить?
        С порога всех казнить? И чем мы тогда лучше революционеров?
        - Вы пожалели её, а она, судя по всему, вас не пожалела. Вот вы и оказались в этом неблагословенном месте, и мы с господином магом с вами заодно. Но, может быть, ваша девочка, которая присматривала из теней, правильно догадалась и расскажет, кому нужно, о том, что случилось. И нас найдут и спасут. Или мы сами что-нибудь сделаем для своего спасения.
        - Что-то я не могу ничего. А где господин Асканио?
        - Тут лежит. Дышит - и хорошо. А дальше будет видно.
        Дальше я, кажется, спала, вроде бы снова вокруг ходили и что-то говорили. А потом меня разбудил яркий свет.
        - Смотрите, она? - спросил какой-то мужчина и поднёс горящий факел к самому моему лицу, я дёрнулась.
        - Она, кто ж ещё! Проклятая маркиза!
        - А теперь называется принцессой, слышали?
        - Да плевать, нет больше ни принцев, ни маркизов, просто баба, да и всё.
        - На эту бабу можно выменять главного Рогана. Только дать знать, что она в наших руках. То-то он запляшет! И сразу сказать - пусть сдаётся и приходит к нам безоружным, иначе мы её не отпустим.
        - А мы отпустим?
        - Нет, конечно. Мы не дураки. Чем больше старой знати казнить, тем меньше их останется, дармоедов! Но Рогану-то мы не скажем. Пусть отдаётся в наши руки, да и всё. А без него его сторонники сразу разбегутся!
        Так уж и разбегутся, конечно, думала я. Там ещё Максимилиан и герцог Вьевилль…
        - А если не согласится?
        - Ему его же люди и не простят, если не согласится, он же должен быть хорошим со всеми. А тут у нас ещё отродье Саважей, даром, что баба, а такая же бешеная, как все их мужики. Её тоже на гильотину.
        - А третий кто?
        - Мужик, маг. Отродясь его не видел, не знаю, кто таков. Маги - зло.
        - Зло, когда не на нашей стороне. Может, его переманить к нам?
        - Думаешь, получится? Все, кого можно было переманить, уже и так наши. А эти - идейные. Думаешь, они просто так с Роганом в одной упряжке?
        Переманить от Рогана мага, который с тем Роганом подался в ссылку на край света? Я бы поглядела, да.
        - Ладно, всё ясно, посылаем гонца к Рогану, а пока этих к остальным, проще караулить.
        Дальше меня не очень-то аккуратно подняли и потащили, за плечи и за ноги. И тащили куда-то по прямой, в смысле - лестниц там не было. Свет был, но - от факелов, наверное, какое-то подземелье. Притащили и сложили, как куль картошки. Судя по звукам, следом тащили остальных моих товарищей по несчастью, и видимо, с Жанной что-то сделали, потому что она не сопротивлялась и молчала.
        Вокруг слышалось шевеление и бурчание - люди? Много людей? Нас определили куда-то к другим пленникам?
        - Эй, Доримо! - резанул по ушам громкий женский вопль. - Ты обещал!
        - Молчи, дура, - огрызнулся мужчина из тех, кто вот только что решал мою судьбу.
        - Не буду молчать! Ты что обещал - что отпустишь меня отсюда, когда маркиза будет у тебя в руках! И вот она здесь, и ты теперь знаешь, что я говорю правду!
        Я узнала этот голос. Мы с Жанной правильно подумали, меня сдала Аннет.
        - Служила ей? Служила. Маг? Маг. Вот и сиди. Как пособница прежней власти и как не заслуживающая доверия у нынешней, все маги не заслуживают доверия.
        Получи, фашист, гранату, подумала я.
        А мужики ушли, просто ушли, и забрали факелы с собой. А мы остались в темноте.
        - Что, правда саму маркизу дю Трамбле поймали?
        - Говорят, она. А в лицо я её не знал, так что - не поручусь. Это госпожа из вон того угла утверждает, что была её камеристкой, она и в курсе, надо полагать.
        - Госпожа из угла предала маркизу, пусть в углу и остаётся. У меня нет желания с ней разговаривать. Госпожа маркиза, вы слышите нас?
        - Слышу, - проговорила я. - Доброго вам дня, не знаю, кто вы, но наверное, мы теперь коллеги.
        - По несчастью, - усмехнулась из темноты Жанна. - Жанна де Саваж дель Мориони, к вашим услугам.
        - Склоняюсь перед великим именем, - тут же откликнулся кто-то из мужчин. - Я всего лишь Морис Жубер, капитан доблестной франкийской армии. Довелось служить под началом вашего героического отца, госпожа.
        - А я…
        - А я…
        Перекличка показала, что нас тут два десятка - разного рода неудачники, попавшиеся Национальной гвардии, плюс предательница Аннет. Военные, служившие Роганам, слуги из бывших богатых домов, лавочники. На кого-то донесли, кто-то сам попался.
        Капитан Жубер прожил в этом подвале дольше нас всех - две недели. Он утверждал, что это подвал дома, в котором ныне расположено полицейское управление Паризии, а раньше тут тоже была какая-то служба охраны общественного порядка, только королевская. Он же сказал, что пленников как приводят, так и уводят, и те, кого увели, уже не возвращаются. Те, кто не маг, не были никак связаны и могли перемещаться по помещению, но когда открывали двери и приносили поесть, снаружи всегда находилось достаточное количество вооружённых людей, выбраться и завладеть хоть каким оружием пока никому не удалось. А все маги были с ограничителями способностей. Впрочем, оказалось, что магов-то тут, простите, четверо - мы трое да Аннет.
        - Господин капитан, вы можете снять с меня ошейник? - спросила Жанна де Саваж. - Я могу шевелиться, может быть, даже встану, но - и только. А если убрать эту штуку, я смогу вынести дверь.
        - Я попробую, прекрасная госпожа.
        Шаги, движение, какие-то шорохи… и яркая вспышка и вопль. Кажется, не удалось.
        Загрохотал замок в двери, мы увидели полоску света снаружи.
        - Что тут происходит?
        - Да пусть хоть сожрут друг друга, нам-то что?
        - И в самом деле, ничего, - дверь снова закрылась, замок повесили на место.
        - Ничего у вас не выйдет, - злобно сказала Аннет. - Только ключом, или другой маг, на ком нет ограничителей.
        - Нам осталось только найти того другого мага, который свободен, - усмехнулась я. - Аннет, и стоило оно того? Сейчас все были бы в Лимее, это намного приятнее.
        - Меня всё равно отпустят, а вас всё равно казнят, кто бы вы ни были, - злобно сообщила Аннет. - Мне обещали!
        - Аннет, нельзя быть такой глупой, - покачала я головой. - О тебе определённо высказались - ты маг и пособница Роганов, таковой для них и останешься.
        - Вы - шлюха и предательница! И вообще неизвестно кто, на самом-то деле! - сообщила Аннет.
        Шаги, писк, звук удара. Аннет замолкает.
        - Простите, Женевьев, я не могу больше это слушать, - Жанна сделала, что могла, и вернулась на прежнее место, тяжело плюхнувшись на пол. - Если уж оказаться в такой ситуации - то хотя бы в тишине, чтобы подумать напоследок о жизни, - усмехнулась она.
        Я не очень-то хотела думать о жизни, и сначала просто полежала и послушала боль, а потом мне удалось уснуть.
        32. На берегу реки Лягушки
        Анри слушал доклады о перемещениях его немногочисленных войск, и не мог понять, что за беспокойство его грызёт, откуда оно взялось. Как ни погляди - он всё делает верно. Противник заходит с юга, там нет приличных стен, и башен, и других укреплений, он сам бы сделал ровно так же, если б перед ним стояла задача - взять Лимей. Конечно, если бы не удалось взять его вообще без потерь и разрушений - то есть, изнутри.
        За всю историю Лимей не брали и не разрушали. Только перестраивали. И сейчас сдавать Лимей нельзя… нельзя.
        Поэтому он, Анри де Роган, всё делает правильно. А беспокойство… пустое это. Был бы рядом Асканио, можно было бы спросить, к чему это вообще. Но Асканио ещё не долечил свою ногу, и ему нечего делать в бою. Рядом Жак Трюшон, а он тоже не из тех, кто будет обращать внимание на пустое.
        По всему выходило - нужно принимать сражение тут, в Лягушачьей долине. Окопаться на холмах, выходящих к реке Лягушке - Высоком, Кривом и Маленьком, так их прозвали солдаты, и ему тут же донесли.
        Река Лягушка мелкая и не представляет серьёзной преграды для хорошо организованных войск, но берега её много где заболочены, нужно знать, где люди и пушки пройдут, а где - нет. С трёх занятых холмов оба берега отлично просматриваются и простреливаются, просто так не подойти. А река течёт в Лимейское озеро, как и ещё десяток мелких речушек здесь, в долине, и только Лим вытекает из него, и уже по Лиму можно попасть в Луар, а оттуда и в море.
        Не было такого, чтобы здесь воевали, не было. Даже когда предок Анри двести лет назад бил с друзьями еретиков - Лимею везло, его хранил господь. Значит, и сейчас должен сохранить. Наверное.
        Но как говорит его прекрасная Эжени, следует надеяться на господа, но и самому не плошать. Поэтому - объехать все три холма, осмотреть, как устанавливают пушки, как размещаются пехота и конница. Представить, как бы пошёл на эти холмы сам, где могут быть уязвимые места и куда, следовательно, нужно ставить магов. Конечно, портал - дело такое, мгновенное, но - иногда нужно решать быстро и очень быстро, и даже порталом можно не успеть.
        Противник подтягивался, говорили разведчики. С предсказуемой стороны, как положено. Войска мятежников, во главе которых - генерал Николя Лазар, его личный штандарт видели, и его самого тоже видели - с авангардом.
        В подготовке и разъездах день перевалил за середину, склонился к вечеру и укатился в сумерки и темноту. Ветер доносил звуки строительства лагеря мятежников - и они тоже строят укрепления и устанавливают пушки. И варят кашу. И когда уже окончательно стемнело, от того лагеря отъехал гонец - как положено, с их трёхцветным знаменем и такой же кокардой на шляпе.
        - Письмо генералу Монтадору! - крикнул он ввиду лагеря.
        Слышно было хорошо - потому что и ветер с той стороны, и… и вообще. Надо же, генералу Монтадору, а не Анри де Рогану. Только вот кто кого обманывает?
        Гонца встретили, письмо приняли, на слова о том, что ему велено привезти ответ - только кивнули. Анри ждал у подножия Высокого холма, где завтра будет его ставка во время сражения.
        - Что там, Валентин? - спросил он привезшего письмо адъютанта.
        Нужно послать в Лимей за Северином - де Риньи сказал, что тот сегодня и завтра ему не нужен, а вот здесь он как раз может быть нужен. Сейчас, узнаем, чего хотят мятежники, а там и свяжемся.
        - Извольте, ваше высочество, - поклонился тот.
        Письмо было - Анри почему-то не удивился - от Николя Лазара. С предложением встретиться и поговорить, через час, на отмели посреди реки, если генерала Монтадора устроит место и время.
        Анри знал руку Лазара, и слабый менталист в нём не усомнился, что писал именно он, и что он желает именно встречи с ним, Анри. Что ж Анри и сам думал о такой встрече, и значит - судьба и господь за то, чтобы она состоялась? Отлично, пусть будет так.
        Он попросил дать ему перо и бумагу, быстро черкнул две строчки - согласен, Анри де Роган. Всё. Как бы не было неприятно кому-то там видеть его родовое имя, оно таково, и ничего с этим не поделаешь. Все мы были сотворены в этом мире - и Роганы, и другие-прочие, и маги, и простецы.
        Отправив адъютанта с ответным письмом, он взялся за зеркало и позвал Северина. На удивление, тот не отзывался. Рогатьен отозвался сразу же и с неудовольствием доложил, что означенный Северин, госпожа Мелания, господин Асканио, госпожа Жанетта и его собственный брат Фелисьен отправились куда-то порталом с госпожой Эжени. Возвращались, потом ушли снова. Доставили в замок несколько сундуков и двоих младенцев с кормилицей, младенцы переданы на попечение госпоже Шарлотте. Ещё не вернулись, знать о себе не давали. Как вернутся - будут извещены о необходимости связаться и отчитаться.
        Что ж, значит - без Северина. Анри позвал с собой Максимилиана, герцога Вьевилля, Жака Трюшона и Анатоля де Риньи, и выдвинулся на отмель.
        Он знал, как пройти к той отмели без потерь, но и то в темноте разок ступил не туда, и конь Принц едва не рухнул в реку. Помог Жак, удержал магической силой, все остались на ногах. Значит, всё будет хорошо.
        Копыта Принца застучали по камням - вот она, отмель. Отряд противника приблизился со своей стороны - даже, если точно, с противоположного конца, потому что она вытянутая вдоль берегов, по течению.
        - Возьмите, ваше высочество, - де Риньи протянул артефакт.
        Чёрный кубик на шнурке, от которого за час пути разит некромантской силой. Принц фыркнул, но устоял, а что скажет конь Лазара?
        - Благодарю вас, Анатоль, но постараюсь обойтись старыми добрыми методами, - Анри покачал головой и окутал себя обыкновенной магической защитой.
        От пули с близкого расстояния не защитит, и от точно направленной руки с кинжалом, но затормозит и даст возможность уклониться и ответить. И подвесил над головой яркий осветительный шар.
        - Вы зря доверяете Лазару, Анри, - покачал тот головой.
        - Он долго служил под моим началом, и хорошо служил.
        - А теперь он наш противник, - заметил Анатоль.
        - Да, к сожалению, - кивнул Анри. - Смотрите в оба, и чтоб кто-нибудь всё время был на связи с лагерем - мало ли, что.
        Он двинул Принца вперёд, и Лазар тоже двинулся от своих навстречу к нему. Съехались, Лазар первым спешился - легко спрыгнул на мокрые камни. Анри сделал то же самое.
        - Мой генерал, - выдохнул Лазар и поклонился.
        - Здравствуйте, Лазар, - кивнул Анри. - Что это вы тут устроили? - и кивнул на их берег реки. - Я никогда не думал, что вернусь из ссылки и увижу пушки под стенами Лимея.
        - Увы, произошло много чего. Скажу откровенно - ваш племянник показал себя не лучшим образом. Может быть, можно было что-то предотвратить и не допустить, но - уже поздно об этом говорить.
        - Верно, уже поздно, и признаться, кровь моего племянника, каким бы он ни был королём и человеком, теперь навеки между нами.
        - Генерал, вы всегда отличались здравомыслием и от ваших других родственников, и от многих командующих, и вы всегда были справедливым и честным. Поэтому… я лично очень сожалею о том, что мы сейчас по разные стороны этой реки.
        - И что же мешает вам, Лазар, перейти реку и оказаться на правильной стороне? - поинтересовался Анри.
        - Так вот беда в том, что я уважаю вас, генерал, но не считаю вашу сторону правильной, - покачал тот головой. - Вы и сейчас бьётесь за старое - за старые правила и порядки. А я полагаю, что они изжили себя, и нужно жить иначе.
        - Иначе - это, Лазар, в хаосе и беззаконии? - спросил Анри, ему и вправду было интересно услышать ответ.
        - Хаос упорядочится, рано или поздно. Я полностью согласен с тем, что лучше быть гражданином, чем подданным.
        - И скольких вы готовы убить, прежде чем, как вы говорите, хаос упорядочится?
        - Я стараюсь уменьшить количество бессмысленных жертв. И предлагаю вам жизнь и свободу.
        - Это как? - вроде не глуп, был всегда, а это что?
        - Если вы сдадите Лимей. Обещаю, мы дадим вам уйти. Понимаете, нас больше, у нас нет магов, это так, но воюют и без магии. Мы просто задавим вас числом. Уходите, вы ведь можете уйти - к вашему сыну или ещё куда-нибудь. И уводите всех, кто захочет. Они останутся живы. Понимаете, возврата к прежнему уже не будет. У вас нет возможности уничтожить разом всех сторонников новой власти вместе с той властью, а постепенно - понимаете, это как волшебный змей, одну голову отрубить - пять новых вырастут.
        - Ещё бы, многим очень по нраву новые порядки, при которых можно безнаказанно убивать и грабить, прикрываясь политикой, - усмехнулся Анри. - Понимаете, Лазар, для меня именно так выглядит ваша новая власть. Беззаконие, грабежи и убийства. Я никак не могу это поддержать. И позволить этому расплодиться - тоже не могу. Как и сдать Лимей. Я понимаю, что многие спят и видят, как придут его грабить. Но допустить не могу.
        - Лимей - это символ Роганов.
        - Именно поэтому. Это ещё и моё родное место, моё личное, понимаете? Здесь я родился, здесь родились, жили и умирали мои великие, не побоюсь этого слова, предки. Я не позволю уничтожить Лимей. Поэтому я здесь. Скажите, Лазар, как вы отнесётесь к тому, что дом вашей семьи разрушат и разграбят? Осквернят кладбище, где покоятся ваши деды и прадеды? А мне стоит ждать именно этого. Ваши сторонники поступили именно так с усыпальницей в Сен-Дени, где нашли приют предшественники Роганов на троне, отчего мне ждать, что они проявят больше уважения к покойным Роганам?
        - Всё так, мой генерал, - не стал спорить Лазар. - Но они натерпелись, их можно понять. Они жили со скудными ресурсами, в холоде и голоде.
        - Солдаты в Тихой Гавани живут со скудными ресурсами, в холоде и голоде. В таком холоде, что вам и вашим друзьям и не снился, я полагаю. Но остаются при том людьми. Я понимаю, вас не поймут ваши сторонники, если вы вдруг уверуете и велите им расходиться, вы просто после такого долго не прокомандуете. Да и жизнь можете не сохранить. Поэтому вы, я полагаю, будете сопротивляться до последнего и делать, что можете. И я, не поверите, тоже. Буду сопротивляться до последнего и делать, что могу - против разбойников, заявившихся жечь и грабить мой дом. Боюсь, мы не договоримся.
        - Но нас больше, господин генерал, - вздохнул Лазар.
        - И что с того? - пожал плечами Анри. - Это делает вас более правыми? Нет, вестимо. Ступайте уже, Лазар, мне более нечего вам сказать. Увидимся на рассвете.
        Анри вскочил в седло, и не оглядываясь, направил Принца к своим. Наверное, Лазар сделал так же.
        Выстрел с той стороны разорвал и тишину и тихое журчание речки, и ночь всё равно что взорвалась - тут же туда полетели и пули, и магические заряды. Кажется, живыми ушли не все. Что ж, сами виноваты. А его тело всё сделало само - отклонилось, услышав характерный звук.
        Уже с берега Анри увидел, что Лазар жив и следует верхом к своим, а вот троих из его свиты везут и несут. Нечего было нападать, нечего.
        - Что хотела эта собака? - спросил Вьевилль.
        - Предлагал сдать Лимей, говорил - разрешим уйти.
        - И почему же ты не согласился? - расхохотался громадный маршал.
        - Сам изумляюсь, - грустно усмехнулся Анри.
        То самое неотвязное беспокойство, что донимало с утра, никуда не делось, несмотря на несостоявшееся покушение. Он ещё подумал связаться с Эжени, обсудить… но решил не будить, ночь же. Завтра если господь с ними, то они останутся в живых и отбросят врага. И Эжени выслушает его. Если же нет - то и нет.
        33. Сомненья нам враги
        Я проснулась от треска, ругани и яркого света. Такого яркого, какой не могут давать здешние факела. Это значит…
        Впрочем, мозги мои шевелились очень медленно и туго, и ещё раньше, чем я додумала мысль, я услышала вопль. Прекрасный вопль на совершенно не франкийском языке.
        - Чего стоишь, как верста придорожная? Смотри, сколько тут людей! И всех спасать надо! - очевидно, для усиления своей мысли Меланья что-то добавила руками.
        - Да, госпожа Мелания, не сердитесь, всё сделаем, - отвечал ей Северин на том же языке.
        - Вы бы лучше подумали, как обратно пойдём, - Дуня, в отличие от молодёжи, была спокойна.
        - Портал откроем, Евдокия Филипповна! - звонко откликнулась Меланья.
        - Так вот не откроется, - вздохнула она.
        Я бы слушала их вечность, но - наверное, время дорого? И в любой момент к нам могут прийти стражники? Открыла глаза - получилось, попыталась сесть. Слабость и головокружение.
        - Женевьева Ивановна! - Меланья кинулась ко мне, обняла.
        - Тут надо что-то снять, какую-то антимагию, - пробормотала я. - Сказали - только другой маг может это сделать, или кто-то с ключом.
        - Да, у вас цепочка какая-то на шее, ух, и мерзкий же от неё дух, фу! - тем не менее, Меланья взялась за эту цепочку.
        Я-то слышала только какое-то шевеление в районе моей шеи, поверх сбившейся косынки, которая ещё когда? Вчера? Сегодня утром? В общем, когда мы покидали Лимей, эта косынка аккуратно прикрывала моё декольте. Девочка шипела и бормотала сквозь зубы что-то, чего, видимо, не скажешь вслух, поминала кого-то, и наконец-то стащила с меня какую-то дрянь с громким ликующим воплем.
        - Получилось, у меня получилось!
        Я прислушалась к себе - фоновая боль уменьшилась, можно было глубоко дышать, а обращение к внутренним силам вполне удавалось - силы наличествовали, глубоко внутри. Можно открывать глаза.
        Точно, спасательный десант состоял из молодёжи и Дуни, Дуня уже освободила Асканио - тот слабо пошевеливался и ещё слабее что-то бормотал, а от Дуниных ладоней струился знакомый слепяще-белый свет. Под невысоким потолком переливался десяток осветительных шариков - золотистых и серебристых.
        - Ничего, встанете сейчас и пойдёте. Нам бы до Лимея, а там уже как-нибудь, с божьей помощью, - говорила Дуня.
        - Северин, чего стоишь? Пробуй открыть портал! - командовала Меланья.
        - А я разве смогу? - вытаращился парень.
        - Сможешь, куда денешься, - говорила освобождённая Меланьей Жанна. - Этому артефакту нет разницы, какая сила, лишь бы сила.
        - Представляете, Женевьева Ивановна, здесь такой барьер, что без господина Северина мы бы и не одолели! - трещала дальше Меланья.
        - Барьер? - изумилась Жанетта. - Вот прямо здесь?
        - Вокруг здания, да, - кивнул Северин. - Скажите, это всё - наши союзники, так? Мы забираем всех?
        - Кроме особы вон в том углу, - кивнула Жанетта туда, откуда ранее слышался голос камеристки Женевьев.
        - Тут оставить? - ахнула Меланья.
        - Мы ж по милости Аннет тут оказались, - я, кряхтя и повторяя по себя некие слова, которых франкийская маркиза, и тем более принцесса, полагаю, никогда бы не произносила, поднялась на ноги.
        Меня тут же повело, я пошатнулась, но попала в крепкие и надёжные Дунины руки.
        - Сейчас немного подлечу, остальное дома, - говорила она.
        - А меня глянете, прекрасная госпожа? - капитана Жубера я узнала по голосу, лица его я ночью не видела, оказалось - правая рука у него висит плетью.
        - Перелом, - сказала Дуня, едва глянув в ту сторону. - Полечим в безопасном месте.
        Тем временем Северин взял у Меланьи кристалл портала, попробовал активировать… и у него ничего не вышло.
        - Госпожа де Саваж, прошу вас, - протянул он кристалл ей. - Наверное, мне нужно сделать что-то особенное, чего я не умею.
        - Да всё ты умеешь, глупости это, - Жанетта взяла кристалл, сжала в пальцах… и ничего не произошло.
        Совсем ничего. Даже со второй попытки, и с третьей.
        - Антимагический барьер, - прохрипел Асканио с закрытыми глазами. - Можно уничтожить, но сложно.
        - Говорите, что делать, - Жанетта уже разминала пальцы.
        - Проще было бы снаружи, - Асканио собрался с силами и сел, и потом даже встал.
        Оперся спиной на стену, закрыл глаза, прислушался.
        - Что там, господин маг? - пискнула Меланья.
        - Кто-то хорошо постарался, вот что, - он говорил медленно. - Можно попробовать некромантскими ходами, вы ведь так сюда попали?
        - Да, господину Северину понадобилась кровь, и ещё Евдокия Филипповна помогла! - сообщила Меланья.
        - Северин, попробуй. Можешь?
        Тот зажмурился, начал исчезать… и тут же проявился обратно.
        - Не могу.
        - Значит, снаружи проще, чем изнутри, - сообщил Асканио. - Придётся сносить защитный барьер.
        Прочие обитатели нашего подвала почтительно молчали и только глаза таращили - надо же, пришли маги и что-то делают.
        - Господа маги, вы нас тут не бросите? - спросил парень, сидевший у стены возле моего места, его правый глаз был закрыт повязкой.
        - Не бросим, - сказала Жанетта. - Нам нужны все, кто может стоять на ногах и держать оружие.
        - Я не смогу… с оружием, - вздохнул ещё один мужичок. - И дома дети, трое.
        - Пойдёшь, значит, к детям, - пожала плечами Жанетта. - Но я бы сначала проверила, что там, с теми детьми.
        Дальше принялись выяснять, кто куда. Желающих отправиться домой и проверить, что там и как, нашлось ещё трое, остальные либо не имели дома в столице, либо считали себя свободными от любых обязательств, и были готовы отправиться с нами и воевать против новой власти.
        Молчала только Аннет, из её угла вообще не доносилось ни звука. Она лежала, укутанная в плащ с головой, и это было странно.
        - Северин, глянь вон в тот угол, - показала я туда.
        Парень пошёл, взялся за плащ, потянул…
        - Тут нет никого живого, - сообщил он.
        Аннет лежала с разбитой головой, прикрытая тем самым плащом.
        - Туда и дорога, - брезгливо сказала Жанна.
        И тут снаружи загрохотали засовы, и наша дверь отворилась.
        - И что это тут происходит? - спросили снаружи.
        Первой отреагировала как раз Жанна - и в лоб вопрошающему полетела огненная плюха. Было слышно, как он упал, снаружи заругались и помянули проклятущих магов.
        - Как они смогли, ты скажи, как? Господин маг их хорошо заклял, он сказал! Раньше всё работало, никакие маги не вырывались!
        Жанетта подошла ближе к двери, бросила на себя какую-то защиту и спустила с обеих ладоней направленный в коридор поток пламени. Послышались вопли, проклятия и топот - очевидно, убегали.
        - Так, кажется, нам нужно или сносить барьер к дьяволу, или прорываться наружу, - сказала Жанна. - Кто на ногах, покажись.
        Командовала она хорошо - чётко и по делу. Явно умела. Мужики поднимались на ноги - даже те, кто по виду отродясь никакого оружия в руках не держал.
        - Со смеху надорваться - кучка магов и кучка оборванцев решили взять штурмом полицейское управление Паризии, - расхохотался капитан Жубер.
        - Капитан, ты, никак, сомневаешься? - спросила Жанна. - Сомневаться нельзя, сомненья нам враги, как говорится. О нас потом ещё песни сложат, хочешь?
        Капитан, кажется, хотел, а вот я - не очень. Я совершенно не понимала, что делать, и как сделать так, чтобы не попали под огонь все те, кто не маг и себя защитить не сможет.
        Правда, все они вдруг оказались полны решимости вырваться наружу, и по пути навалять ненавистной новой власти. Что ж, тут всё понятно, или мы, или нас. Или мы сейчас вырываемся туда, где нет антимагических помех, и уходим, или нас всех ждёт гильотина.
        - Дорогие наши спасатели, не принесли ли вы каких-нибудь полезных артефактов, которые мы бы сейчас раздали простецам? - поинтересовалась Жанна.
        Меланья с Северином переглянулись и пожали плечами.
        - Мы не подумали, госпожа Жанетта, - вздохнула Меланья.
        - Да у нас и нет никаких артефактов, - вторил Северин.
        А Дуня тем временем лечила ещё кого-то, молча и сосредоточенно. Кажется, она осмотрела уже всех, этот - последний, и после спросила:
        - А госпожа Аннет останется здесь?
        Я посмотрела в угол. Фелисьен огорчится, наверное, ему же придётся сказать.
        - Не понесём же мы её наружу, эту предательницу, - фыркнул кто-то.
        - Кто её? - Жанна обвела взглядом нас всех.
        И все принялись переглядываться - мол, ничего не знаем. Я-то знала только про себя, что спала на грани беспамятства, а про других - нет.
        Северин подошёл и осмотрел тело.
        - Её задушили, рана на голове не прервала течение жизни в этом теле.
        Снова переглядки.
        - Я прямо жалею, что спала, - усмехнулась Жанна. - Ладно, было бы время - спросили бы её, мальчик, ты же умеешь?
        - Умею, - кивнул Северин.
        От него тут же попятились к стенам.
        - Глупцы, если бы не он, никто бы к нам сюда не проник, - заметила Жанна. - Ладно, разведка.
        - Позвольте мне, госпожа де Саваж, - поклонился Северин.
        Он спустил с ладони сгусток тьмы, похожий на паука, только лапки были не длинные и тонкие, а коротенькие и толстые. И этот сгусток бодро почесал в коридор и дальше. Северин закрыл глаза и прислушался.
        - Коридор пуст, из него двери ещё в три камеры, везде есть люди. Дальше дверь, она заперта. За дверью… за дверью лестница наверх, на ней и на первом этаже люди. Они боятся, очень боятся. Они говорят, что не понимают, как можно было нарушить заграждение, чтобы какой-то артефакт у них не услышал. Они не понимают, что мы не трогали то заграждение, а попали прямо внутрь.
        - Так, слушаем меня, - Жанна оглядела всех. - Все готовы идти наверх?
        - Готовы, - ответили все единым духом.
        - В соседние камеры тоже постучимся и спросим, пойдут ли они сегодня на улицу без конвоя.
        - А вдруг там уголовники?
        - Нет там уголовников, будто не знаешь!
        В общем, мы пошли - Жанна впереди, за ней наша молодёжь, потом наши товарищи по несчастью, и в арьергарде я, Асканио и Дуня. Асканио шел сам, но Дуня поглядывала на него так, что было понятно - крепости его ног она не доверяет ни на грош.
        Жанна и впрямь постучалась в соседние камеры и спросила - пойдут ли с нами воевать за свободу или оставить всех тут. Уж конечно, оставаться не захотел никто. Так наша армия составила человек так с полсотни, и нашлось ещё три мага. Военный - полковник Арвиль, конечно же, знавший отца Жанны, целитель, который не смог спасти какого-то деятеля от новой власти, за что сюда и попал, и цирюльник, бривший бороды и стригший волосы придворным под парики. Все они сказали, что за госпожой Жанеттой хоть куда, и пошли.
        Дверь в конце коридора вынесла эта самая Жанна с полковником и с помощью Северина. Дальше Асканио предложил невидимость - вдруг да сработает, и накрыл нас колпаком. Даже внешние звуки как будто отодвинулись, и мы двинули наверх.
        Увы, невидимость не работала. Видимо, их антимагическое заклятье было не только для зашиты, а ещё и от такого рода магии. Ладно, пойдём.
        В коридоре первого этажа нас ждали - десяток человек с ружьями. И тут я увидела, что могут сделать озверевшие люди - разоружили их мигом. Правда, мы при том потеряли троих, но получили десять ружей. Ружья раздали военным, невооружённых затолкали в середину. Особенно женщин - их нашлось ещё три. Камеристка из бывшего богатого дома и две уличных девицы, которые, по их словам, отказались принять здешних служащих, за что и получили.
        Дуня не пошла в середину, просто молча покачала головой. Я осталась при ней и Асканио.
        Жанна уже хотела вырываться на простор, но Асканио остановил её.
        - Госпожа Жанна, давайте попытаемся сломать здешнюю защиту. На улице нас, скорее всего, ждут, и ничего подобного не позволят.
        - Вы знаете, как?
        - Я попробую. Никогда в жизни не делал ничего подобного, но рискну, выхода-то больше нет. Я ломаю, и прошу всех магов помочь мне силой. Вы - мне, я - на здешний барьер.
        - Господин Асканио очень учёный маг, - сказал Северин. - Он знает, что делать.
        А дальше Асканио прислонился спиной к стене, вскинул руки и от них по стенам поползли лиловые сполохи. Очень красивые. Присоединилась Дуня - додала силы, я спохватилась и тоже отправила, и Меланья, и Жанетта, и Северин, и остальные. И тут с потолка с громкими щелчками начали отваливаться металлические полосы по одной - раз, два, три, пять, восемь… Я пригляделась - их там было тринадцать.
        Все ничего, но Асканио начал стремительно бледнеть. Я подскочила и подхватила.
        - Женевьев, оставьте. Нужно разрушить две последние, они нас держат, - говорил он.
        Да, их оставалось две, когда руки его упали, и сам он завалился бы, если бы не Дуня и не я.
        - Эх, что ж вы так, господин маг, - вздохнул кто-то из зрителей.
        - Давайте сами, что ли, - Северин изловчился и забросил под потолок… что-то, что заставило одну из двух полос потемнеть… и осыпаться прахом.
        Но последняя не поддавалась.
        Не поддавалась Меланье, не поддавалась Жанетте, не поддавалась Дуне. И даже я что-то туда швырнула, но - бесполезно. А Асканио висел на Дуне, пока его не подхватили капитан Жубер и ещё один военный.
        - Значит, идём наружу, и снаружи обрушим этот клятый потолок к дьяволу, - сказала Жанна. - Даже если там и есть эта бесовская сила, на воздухе она не так мощна, как в доме. Маги, защита на себя и на того, кто рядом. Простецы, в центр. Я выхожу.
        Дверь наружу она снесла просто потоком силы, я никогда ещё не видела работы столь мощного мага, даже в подземельях крепости Хэдегея. Там работали виртуозы, а здесь… здесь была какая-то невероятная, изумительная, прекрасная сила.
        Следом за снесённой дверью наружу полился поток пламени, ей помогла Меланья - встала за спину, и полковник Авриль, и Северин, который встряхнулся и встал в строй. С улицы понеслись вопли - очевидно, не ожидали. Что-то о том, что нужно спасаться, и гори оно всё огнём.
        Огнём и горело. Мы вышли за Жанной - постепенно - и оказались в пустом, не поверите, просторном дворе. Выход на улицу зиял прямо перед нами - тут имелись распахнутые ворота, возле них догорал экипаж, за воротами ржали кони. Люди разбежались.
        Жанна скомандовала, и все здоровые маги разом атаковали крышу. Над ней образовалось что-то вроде огненного цветка с красивыми прожилками.
        Плоское одноэтажное здание за нашими спинами красиво рухнуло.
        Глухой шум шёл с улицы, из-за ворот. Кажется, там толпа. Какое время-то? День? Какой это уже день?
        Толпа и впрямь показалась в воротах.
        - Маги проклятые!
        - Вам не уйти!
        - Сейчас покажем!
        - Проверить портал, - скомандовала Жанна.
        Северин тотчас достал, сунул Меланье, та вздохнула… и открыла.
        - Парами, простецы вперёд! Маги - защита!
        Мы встали стеной между воротами и порталом, толпа снаружи колыхнулась… и ломанулась в ворота. Из толпы начали стрелять, наши отвечали, но нестройно. И тут шевеление и рык сзади сначала напугали, потом я поняла, что это, и шевельнулась - пропустить Дуню. Медведя они тут не видали, надо полагать. Особенно - медведя в магической защите.
        Передние ряды отшатнулись, это дало ещё несколько минут тем, кто спасался. Вот осталось десятка два, затем полтора, утащили Асканио, ещё кого-то… На первые ряды нападающих напирали сзади, Дуня рычала. Жанна держала руки так, что было понятно - еще миг, и всё будет полыхать.
        Я не поняла, откуда прилетел тот кинжал. Но прилетел точно - Жанне в правый бок, она рухнула, как подкошенная. Правда, была тут же подхвачена двумя оставшимися парнями-военными и утащена в портал.
        Я оглянулась - остались только маги. Шагов десять до портала - добежим или нет? Или отвлечь?
        Оглядела стоящих, они смотрели на меня… будто ждали.
        - Дуня, оборачивайся. Сейчас нужен маг, не зверь.
        Она, правда, только рыкнула. А я сощурилась злобно и скомандовала то самое, что сказала бы настоящая Женевьев, доведись до неё такое.
        - Огонь!
        Сначала разрядили ружья, а потом те, кто умел, швырнули в толпу огонь, много огня. Под вопли и проклятия мы добежали до портала и прыгнули в него - по очереди. И уже с лимейской стороны Меланья схлопнула его перед самыми носами нападающих.
        34. На Высоком холме
        Трубы запели, приветствуя восход солнца, и на правом берегу реки Лягушки, где на трёх холмах расположились силы Анри, и на левом, где стоял изменник Лазар. Политика политикой и измена изменой, а есть вещи вечные и незыблемые, кому б ты не молился и во что не верил. Или вовсе не верил - бунтовщикам же верить не положено, они ж так справляются?
        Или не справляются. И сегодня нужно, чтобы не справились.
        Лагерь пробуждался. От походных костров тянуло кашей и ещё какой-то едой. Анри и ближним принесли арро, и сыра и хлеба с мясом, но это было как-то безвкусно и не важно. Важно - что дальше. Как станет наступать Лазар, и что они смогут противопоставить наступлению. А что будет наступать - так это непременно, ему ж свои не дадут засидеться, они ж считают, что Лимей уже, считай, взят, и его вот-вот можно будет безнаказанно грабить. Нет, господа, нельзя, никак нельзя.
        Да, судя по донесениям разведки, преимущество Лазара в живой силе - примерно вдвое. Но из них от трети до половины - необученные, а у Анри сплошь ветераны. И магов у Лазара нет, поэтому - не так всё и плохо!
        - Мы выступим, да? И размажем их по берегу? И утопим в болоте? - с надеждой спросил Максимилиан.
        - Выступим и подставимся? - усмехнулся Анри. - Нет уж, смотри - здесь у нас отличная позиция. Пусть они идут под наши пушки, им нужнее, чем нам.
        - А вдруг не пойдут, побоятся?
        - Куда там не пойдут, они уже спят и видят, как ищут в Лимее королевские сокровища, - усмехнулся подошедший Жак Трюшон. - А чего это мы не позвали нашего великого везде лезущего мага?
        - Он же хромой, - не понял Анри.
        - Это он ногами хромой, а руками и магической силой ещё поздоровее нас с тобой будет. И госпожа Жанетта обидится, что её не прихватили.
        - Нечего, - отмахнулся Анри. - Не последний бой, ещё пригодятся. Оба, скорее всего.
        И в этот момент завопили с верхушки Кривого холма, что Лазар двинулся.
        - Идут, как есть идут!
        - А где же пушки? Потеряли, что ли? - усмехнулся Максимилиан.
        - Погоди, всё будет, - Анри ещё не договорил, а с того берега грохнуло.
        Ядра не долетали до спокойно строившихся порядков Анри, но, как он понимал, прямо сейчас этого и не требовалось. Артподготовка, дать своим выдвинуться поближе, не дать нашим подойти к берегу реки.
        Долину начало заволакивать дымом.
        - Валентин, разгони. Наведёмся по пушкам, снесём те, что поближе.
        Адъютант капитан Валентин де Тренисс - воздушник. Неплохой. Раньше бы Анри сказал, что отличный, но после знакомства с Ульяной Васильчиковой он говорил - неплохой.
        Неплохой воздушник мигом развеял дым, за рекой блеснули медные бока.
        - Маги, атака. Наводимся через подзорные трубы, - труб было шесть, значит - три раза по шесть, потому что магов, способных к атаке, у него восемнадцать.
        Семнадцать - и он сам.
        - Приготовились!
        Максимилиан, Жак Трюшон, Бенедикт Вьевилль. Да, Жанна бы помогла, но пусть остаётся там, где есть.
        Первым же залпом снесли шесть ближайших пушек, вторым добавили, третьим ещё добавили. Обстрел прекратился. Конечно, пушек у Лазара больше восемнадцати, но - ненамного, и начало хорошее. Теперь пока разгребут да подтянут новые, есть время.
        Двинулась пехота, и Анри тоже двинул своих вперёд. Разномастные чёрные с трехцветными повязками против алых. Встретят на этом берегу - тех, кто доберётся. Магическую защиту на первые ряды - чтобы дружный залп противника пропал впустую, а также второй и третий тоже. Запасы пороха не безграничны, запасы магической силы тоже, но… маг может больше простеца, с него и спросится больше и сильнее.
        Когда линии противника отстрелялись, и бросились к реке - преодолеть, начали стрелять алые мундиры. Стреляли хорошо, но кто-то выбирался из-под защиты и тут же становился удобной мишенью, потому что Лазар не глуп, и тоже поддерживал своих на переправе огнём.
        Анри скомандовал отойти, усилить обстрел левого берега - пусть тоже отойдут, а те, кто уже в реке и бежит, насколько позволяет течение и дно, до берега, пусть бегут. Мы их тут сейчас и встретим. Он достал зеркало.
        - Де Мару приготовиться, - выход конницы.
        Дальше тоже всё пошло, как по нотам - пехота отступила, конница изготовилась и лавиной с двух сторон из-за Высокого холма вылетела на врага. Конец передового отряда был скор и неизбежен, так и случилось.
        Тем временем пушки ползли ближе к берегу, и снова маги уничтожили первую линию. Из восемнадцати магов на холме осталось десять - Бенедикт ушёл на Кривой холм и оттуда командовал перестроением пехоты, чтобы встретить следующие переправлявшиеся через речку линии. Точнее, линиями они были на противоположном берегу, в воде всё мешалось, а под пули и магические снаряды выходили уже совсем не линии, а просто толпа, которую, правда, тут же строили и воодушевляли офицеры.
        - Ваше высочество, - тьма сгустилась и выпустила Анатоля де Риньи. - Увы, к Лазару не подобраться, антимагическая защита.
        Этот гениальный решил, что если убить Лазара, то сражение и закончится. Анри попробовал переубедить, а потом махнул рукой. Допустил Лазар ночное покушение, хоть оно ничем и не закончилось? Вот, и он тоже не будет удерживать от проявления инициативы рьяных и талантливых.
        - Анатоль, не в Лазаре дело, - вздохнул Анри. - Мы для них - всё плохое, что было в их жизни. Все неудачи, от рождения не в той семье до отсутствия магических способностей и измены жены. Они думают, что наша жизнь - это постоянное блаженство. Они не подозревают, что магия - это, случается, больно и тяжело. Что магии нужно учиться - всю жизнь. И что с магов потом спросят строже, чем с любого их них. А чего не знаешь - о том и не сожалеешь. А нам остаётся только стоять насмерть.
        Завибрировало зеркало.
        - Попытка прорыва левого фланга! - завопило зеркало полковника капитана Жерома Тьерри.
        Анатоль мигом скользнул тенями - видимо, туда, на неудачливый левый, что за Маленьким холмом. Проспали, что ли? Отвлекли? Но пропускать противника нельзя, оттуда можно легко зайти в тыл, а это уже совсем никуда не годится.
        Анри перекинул на левый часть своего резерва, потом договорился с Бенедиктом, чтобы тот тоже перекинул на левый резерв из-под Кривого. Оглядел своих - разбежались с приказами все, кроме Валентина, отлично, молодцы.
        Человек вынырнул из некромантских теней - вот только что не было, а уже есть, и лицо показалось Анри знакомым. Тьфу ты, это же капитан Орей, некромант, под началом у Анатоля де Риньи.
        - Слушаю вас, капитан, - кивнул Анри. - Что там маркиз де Риньи?
        - Привет от генерала Лазара, ваше высочество, - сказал Орей и ударил кинжалом в бок.
        Анри успел достать пистолет и выстрелить - пуля возьмет любого, даже некроманта, потом зажал бок и поискал глазами ну хоть кого.
        - Мой генерал! - с воплем подбежал Валентин.
        - Вьевилля сюда немедленно, он продолжит, - сказал Анри, и почему-то оказался на земле.
        И уже не слышал, как Максимилиан командовал, чтобы открывали портал, а потом как хватали его и тащили в Лимей.
        35. Так отрадно, так светло
        Анри спал и видел сон, точнее - казалось ему, что он спит и видит сон. Будто он снова в Тихой Гавани, на улице лютая тамошняя зима, а в доме Эжени - тепло, свет, наряженная рождественская ёлка, накрытый стол и песни. И поёт Эжени, а смотрит при том - на него. Украдкой, из-под ресниц. На него - и на струны, и снова на него… «Не уходи, побудь со мною, здесь так отрадно, так светло…» И так хорошо это было, что подумалось ему - пусть миг этот длится и длится, и не кончается никогда. Горит огонь, потрескивают дрова в печи, пахнет хвоей от ёлки, пальцы Эжени перебирают струны.
        Но будто дунул ветер, и не было больше ничего - ни тёплого дома, ни музыки, ни самой Эжени. А в мутном мареве что-то крутилось-вертелось… а потом вдруг перестало. И предстал перед Анри некто чёрный, красноглазый и страхолюдный, высокий и мощный.
        - Смотрю я, досталось тебе, - заговорило чудище, и Анри узнал его - это был демон Хэдегей.
        - Если пришёл мой конец, я бы хотел встретить его вовсе не с тобой, - покачал головой Анри.
        - Кто ж тебя спрашивает-то! Я бы и не пытался к тебе сюда прорваться, да великая госпожа Женя будет плакать, если тебя не спасти. А ей плакать не след, у неё впереди дела, и внук родится скоро. Она радоваться должна, а не горевать.
        - Ты прав. Отнесёшь ей весточку?
        - Сам отнесёшь. А то разлёгся тут, понимаете ли!
        - Я побеждён, - вот он это и сказал.
        - Ты всего-навсего ранен. Тяжело ранен, это верно. Но умелые целители спасут, а у тебя таких целых двое, я слышал.
        - Я разбит. Моё королевство отвернулось от меня. Господь отвернулся от меня. Я где-то грешил, вероятно, а то и все мы грешили. Мой брат, мой отец, мой дед… Я не уберёг королевство от хаоса.
        - Ты говори, да не заговаривайся. Видел я твоё королевство - ну, беспорядки, война, но где без этого? Люди живут, даже пашут-сеют где-то, торговать пытаются, свадьбы играют, детей рожают. Это, скажу я тебе, вовсе даже и не хаос, это ты не видел настоящего хаоса! Ты не видел, как кипят океаны, как проваливается земля, как облака навек скрывают солнце, как гибнет всё живое. Это - хаос. А у тебя - так, досадная неприятность.
        - Это моя… досадная неприятность. Я повинен в том, что нет порядка в королевстве.
        - Неужели ты пребываешь там один-одинёшенек?
        - Моя семья в ответе за эту землю.
        - А земля о том знает? - усмехнулся древний демон. - Ты что, заключал с той землёй магический обряд?
        - Какой ещё обряд, - отмахнулся Анри.
        - Кстати, если бы попробовал - вот тут бы и земля тебе помогла, тогда бы и отвечал. Кто дал тебе власть?
        - Я последний из Роганов. Самый старший. После меня только мои сыновья и дочь моего племянника.
        - Тебя призвали на царство? Или ты завоевал его себе?
        - Нет, меня не призывали. Они сказали - им не нужно королевство, они устроили себе республику. А завоевать у меня не вышло, силы не те. И предатели не дремлют.
        - Так значит, это не твоё царство, только и всего. Хочешь совет?
        Анри взглянул - нет, не шутит. Смотрит.
        - Говори.
        - Уйди, спаси тех своих людей, кто пойдёт за тобой, и вернись позже. И твоё царство, измученное войной, само упадёт тебе в руки. Уговорись с соседями - пусть воюют с теми, кто забрал у тебя твоё. А сам пережди, схорони то, что тебе дорого, сбереги сыновей и внуков. Людской век недолог, будешь осторожен - переживёшь всех своих врагов. Но чтобы вернуться, нужно, чтобы было, куда. Я вот шёл до конца, растерял всё, и себя тоже, и если бы не великая госпожа Женя и не ты - не нашёл бы никогда. Но ты человек, ты краткоживущий, тебе не поможет никакая госпожа Женя из-за грани мира. Если ты не утратишь по глупости и её, и сыновей, и самых верных своих людей, и кто там у тебя ещё есть.
        Конечно, в словах демона было здравое зерно, но как можно отказаться от того, что не твоё даже, а - твоя ноша, твоя печаль, твоя правда и твоя клятва?
        Впрочем, Анри приносил присягу отцу, брату и племяннику. Ни одного из них уже не было в живых, значит - этими клятвами он не связан. Но вот ему клялись, и на службу к себе он брал. И дети у него, и внуки, демон верно говорит. И Эжени обещал - заботиться и любить, пока смерть не разлучит.
        Ну так уже разлучает? Или ещё нет?
        - Я не смогу защитить родовое гнездо, его уничтожат и разграбят. Наши силы тают, мы не сможем обороняться долго. И возвращаться станет некуда.
        - Так скрой. Спрячь от тех, кто не силён, от тех, кто не твоей крови. Твои маги должны знать, как это сделать. А не хватит сил - ну, помнится, ты не просил ничего у Сердца Горы, так попроси. Не для тебя, ты ж не попросишь для себя ничего. Но для того, чтобы твоим детям было, куда вернуться.
        Анри молчал, молчал и демон.
        Вздох послышался с другой стороны, и оказалось очень тяжело повернуться и посмотреть, что там. Кто там.
        Брат Луи увиделся именно таким, каким Анри запомнил его - наполовину седым, суровым, с поджатыми губами. Впрочем, губы разомкнулись, он заговорил.
        - Вероятно, я был неправ много в чём, и оставил вам всем весьма дурное наследство. Ты не виноват в том, что случилось с Франкией, не тебе это и исправлять. Но ты можешь спасти тех, кто после вернётся и начнёт с начала. Если они вернутся, если им будет, куда вернуться - значит, твоя битва была не зря.
        - Слышу тебя, - откликнулся Анри.
        - Вот и славно. Береги своих детей и мою внучку. И… ту, что заняла место Женевьев.
        - Ты… ты знаешь? - изумился Анри.
        - Знаю. Мне стоило немалых трудов найти Женевьев, и ещё бОльших - вымолить у неё прощение.
        За плечом Луи проступила тень - несомненно, это маркиза дю Трамбле. Настоящая маркиза.
        - Передайте ей, принц, мою благодарность за то, что спасла моих внуков, - прошелестела маркиза. - И примите мою благодарность сами… вы знаете, за что.
        Воспоминание пронеслось быстрее пули - зима, снег, кладбище, золотые буквы на чёрном мраморе. Значит, не зря? Ну и хорошо.
        - Прощай, Анри…
        - Прощайте, принц…
        В тишине снова заговорил демон:
        - Видишь, тебе даже твой брат сказал прямо: спаси то, что ещё осталось. Кто ещё должен тебе сказать, чтобы ты услышал? Твой господь бог, которого ты нет-нет, да и поминаешь? Тут уж извини, не достучусь, такой власти у меня нет. Но может быть, уже сказанного достаточно? Тебя никогда не звали Анри Твердолобым?
        Анри расхохотался… и его скрутила боль. Настоящая боль, которая ясно сказала: он ещё жив.
        И если жив, то следует сделать всё, чтобы было, куда вернуться.
        36. Я не буду думать, я буду делать
        Я кубарем вкатилась в портал - предпоследней, за мной оставалась только Дуня в медвежьей шкуре. Впрочем, в помещении она тут же встряхнулась вся, и поднялась на ноги человеком. Прислонилась к стене, прикрыла глаза. А я поднялась, держась за ту стену, и оставляя на её лиловой чистоте следы своих грязнющих пальцев. И осмотрелась.
        Какой, мать вашу, день, который час, что тут и как?
        - Го-о-оспожа Женевьев! - Марьюшка моя бросилась мне на шею едва не с рыданиями. - Ну хоть вы целы!
        - Я цела. Что с Жанной?
        - Госпожа Жанна плоха, ой, плоха! Там уже господину магу по щекам-то надавали, чтоб в себя пришёл и лечил, а он говорит - что-то там не так! А потом ещё и его высочество принесли, вы понимаете?
        - Что? - я разом перестала дышать.
        - Какой-то предатель нож ему в бок ткнул, как и у госпожи Жанны, та же беда!
        Я зажала себе рот, чтобы не заорать прямо тут.
        - Где они, Марьюшка? - Дуня пришла в себя, отодвинула меня и встала перед Марьей.
        - Пойдём, ой, пойдём, всё покажу, - Мари устремилась по коридору, мы с Дуней - следом.
        - Ваше высочество, ваше высочество! Хорошо, хоть вы целы! - кто-то схватил меня за локоть, я обернулась - господин Ливр, управляющий.
        - Здравствуйте, господин Ливр. Распорядитесь о горячей воде и еде. Остальное как-нибудь. И никого близко не подпускать к покоям его высочества, никаких подробностей не рассказывать! - если начнутся дикие слухи и паника, то я могу и не справиться. - Скажите, что ногу сломал, и всё.
        Что там на самом деле, я сейчас узнаю, сейчас узнаю…
        - Да, ваше высочество!
        - Ко мне Фелисьена и Рогатьена.
        - Рогатьен там, Фелисьена извещу, был тут где-то.
        Я влетела в спальню Анри уже явно не первой. Там что-то делал местный целитель господин Шу, суетились слуги - трое, их гонял Рогатьен, из ванной комнаты, что рядом, доносилось неразборчивое бурчание Асканио - верно, если он такой же грязный, как и я, его нельзя подпускать к раненому.
        Раненого взгромоздили на кровать, как был - в алом распоротом сбоку мундире. Рядом на столике на блюде лежал кинжал - какой-то весь чёрный. Раненый дышал, но очень тихо, я не сразу поняла, что дышит.
        Я. Не. Буду. Думать. О том, что будет, если. Не будет и не если. Точка.
        - Великая Тьма и все твари её, - Асканио, бледный, умытый, и даже переодетый - в чистой рубахе, чистых штанах и чистых чулках, с подвязанным рыжим хвостом, появился из ванной. - Снова этот дрянной антимагический сплав! Госпожа Евдокия, переоденьтесь, что ли. И извольте помыть руки. Потом приходите, я не справлюсь один. Где госпожа де Саваж?
        - Там… - кто-то из слуг показал куда-то.
        - Сюда её, немедленно и очень осторожно.
        - Но…куда её здесь, господин целитель?
        - Вам виднее, кушетку какую принесите, что ли, - ему тоже пришлось несладко, как и всем нам, он оперся о стену и прикрыл глаза.
        - Не смейте падать в обморок, не девица, - Дуня подняла руку и, не глядя, спустила с ладони в его сторону сияющий белый луч.
        Он поймал, отдышался.
        - Госпожа Евдокия, ступайте, вымойте руки и наденьте чистое, - повторил он. - И возвращайтесь, время дорого. И для Анри, и для госпожи Жанны, где там все они, почему она до сих пор не тут, улитки несчастные! Есть же её портал!
        Кажется, о портале вспомнили, потому что овал появился, в него занесли некую кушетку, а на кушетке уже лежала Жанна. И лежала она очень нехорошо - дыхание неровное, прерывистое, из бока торчит нож, а нос прямо заострился. Кушетку внесли слуги, за ними прошёл Фелисьен, и следом - Меланья с Северином. Меланья закрыла портал.
        - Северин, о тебе справлялся господин де Риньи - где, мол, тебя носит, - сказал Рогатьен. - Господин Анри тоже, но ему ты доложишься позже.
        - Понял, - Северин тут же провалился прямо на месте, как был - встрёпан и грязен, только его и видели.
        - Фелисьен, - я подозвала его, - с нами пришли люди. Займитесь ими, пожалуйста.
        - Да, ваше высочество, - поклонился тот и устремился к дверям.
        - Госпожа Меланья, немедленно умываться, одеваться в чистое и сюда, ваша помощь тоже будет нужна. Госпожа… Эжени, вас тоже это касается! Развели тут грязь!
        - Пойдёмте, пойдёмте, - Мари собралась уже вести нас наверх, в мои комнаты, но Меланья улыбнулась и снова открыла портал.
        - Так быстрее, - сказала она.
        И дальше там, наверху, мы гоняли местную прислугу, сами призывали и грели воду - потому что так быстрее, переодевались в чистое, Дуня успела первой и Меланья открыла ей портал.
        - Госпожа Женевьев, оденьтесь прилично, - бурчала Мари.
        - К дьяволу приличия, Мари, - покачала я головой. - Сейчас нужно быстро.
        Быстро - это я бы дома надела джинсы с футболкой и кроссовки, и халат сверху. Тут же на меня в несколько рук надели юбку с лифом, застегнули, поверх нашёлся чистый передник, подхватили растрёпанные волосы, подвязали косынкой, уф, всё. Меланья тоже была готова.
        - Пошли, - мы нырнули в портал втроём - Мари тоже пошла с нами.
        Этажом ниже командовал Асканио - громко и грозно. Господин Шу строился, слуги строились, Рогатьен глядел одобрительно.
        - Понимаете, этот дрянной антимагический сплав очень вреден для мага, - изволил пояснить он. - Просто рану мы бы срастили, и всё, а тут ещё нужно вывести яд. И у Анри, и у госпожи Жанны, госпоже Жанне ещё и сильнее досталось, и она после антимагических цепей. Госпожа Мелания, к госпоже Жанне. Помогайте госпожа Евдокии. Госпожа Эжени, сюда. Я помню, у вас были какие-то задатки целительства. Вспоминайте немедленно, как вы это делали, садитесь рядом с Анри и я сейчас покажу, что от вас требуется.
        Я вспомнила зиму в Поворотнице. Ночь, мы с Дуней - совершенно умаявшиеся, и Анри - с температурой, на моей постели. И свет из моих ладоней.
        Он дышал - тихо-тихо. И всё, слабое дыхание было в тот момент единственным, что говорило - он жив, он ещё жив. Я неуклюже растопырила пальцы - эх, куда мне до Жанны или Дуни, они умеют сделать красиво - но с растопыренных пальцев заструился тот самый белый свет, какой был нужен.
        - Вот, держите, сколько сможете. Сюда, - Асканио взял меня за запястья и перенаправил свечение на раненый бок Анри.
        Сам же он принялся делать что-то ещё, недоступное моему пониманию. У меня же через некоторое время свело пальцы, я терпела, а оно сводило, а потом свечение иссякло.
        - Эх, рано, - раздался голос Асканио. - Встряхните руки, встаньте, походите немного и возвращайтесь сюда, мы ещё не закончили.
        Он бесцеремонно поднял меня за плечи и отвёл в сторонку. Я проморгалась, глянула в распахнутое окно - закат догорал за озером, красота необыкновенная. Где-то там, снаружи, раздался грохот.
        - Что это? - не поняла я.
        - Так пушки же, там же бой, - пояснил господин Шу.
        Черт побери, ещё и бой. Так, мы же притащили с собой кучу людей. Я повертела головой, нашла Рогатьена.
        - Рогатьен, там, с нами, пришли люди, их бы…
        - Разместили, госпожа Эжени, - тихо сказал он. - Не беспокойтесь. Фелисьен распорядился. Накормили и отвели в купальню.
        - Благодарю, - кивнула я.
        У кого-то там дети в столице, но об этом уже чуть позже, вечером.
        Я стряхнула руки, пошевелила пальцами. Могу? Могу.
        - Я готова продолжать, господин Асканио.
        - Отлично, возвращайтесь на место, - кивнул он, не отрываясь от того, что делал сам.
        Я пригляделась - какие-то точечные воздействия, и не только белым цветом, но и разными другими. Села, собралась, позвала силу…
        Мне не было видно, что там с Жанной, но - я слышала голос Дуни, спокойный, она командовала Меланье, та иногда что-то отвечала. Наверное, процесс идёт.
        Сумерки сгустились совершенно, я подумала, что нужно какое-то освещение… когда наш пациент глубоко вздохнул, его тело скрутило словно судорогой, а потом он открыл глаза.
        - Друг мой Эжени, - прошептал еле слышно.
        Из раны в боку хлынула кровь.
        - Получилось, слава Солнцу, получилось, - возликовал Асканио.
        Он тут же зажал пальцами рану, что-то зашептал, очевидно, останавливая ту самую кровь. Я же сжала руку Анри, и его пальцы слабо пошевелились в ответ.
        Из портала прямо в комнату вывалился Максимилиан - без шляпы, встрёпанный и грязный, недолеченная рука подвязана. За его спиной грохнуло - наверное, это и есть пушка.
        - Маги на ногах остались? Кажется, нам нужны все.
        37. Непредвиденная помощь
        Асканио не подозревал, что после всего, что ему уже выпало в эти два дня благодаря неуёмной маркизе Евгении, он должен будет бросать не долеченного до конца Анри и снова бежать куда-то порталом. Да не просто куда-то, а в самое что ни на есть сражение, и почему, спрашивается? Потому что кто-то не справляется, потому что в этой забытой Великим Солнцем Франкии не осталось приличных магов. Хорошо, почти не осталось. А те, что остались, они… не все в строю. Так, как госпожа де Саваж, он не мог никогда.
        Но она не сумела справиться с антимагическим устройством, а он - смог.
        За последние недели этот темнейший из всех возможных сплавов попадался ему уже не раз и не два. И там, где обычная пуля сделала бы в теле мага обычную дырку, эта дрянь мало того, что пробивала любую магическую защиту, даже некромантскую, так потом ещё и залечивать повреждения от неё было сложно и затратно. Пример тому - рана Анри, и рана госпожи Жанны. Будь клинки обычными - почистили рану, обработали, может быть - зашили, перевязали, наблюдаем. А тут пока не выведешь из тела больного эту гадость несусветную - то и не понимаешь, вытянешь его вообще с того света или нет.
        Асканио мог собой гордиться - Анри он вытянул, с небольшой помощью маркизы. Всё же, любящее сердце рядом никогда не бывает лишним при такой процедуре, особенно если дама крепка духом и не падает в обморок от вида крови, а маркиза не такова. Госпожа Евдокия тем временем вытягивала достойную представительницу семейства Саваж при помощи ученицы - никаких любовных интересов у госпожи Жанны не наблюдалось, а жаль, помогло бы.
        Но посреди комнаты возвышался сын Анри, и ждал. Асканио поднялся.
        - Ваше высочество, извольте показать руку.
        - Ерунда, господин маг, потом посмотрите. Колдовать я могу, а наши солдаты поддерживают нас огнём, другое дело, что нас мало. В строю пятнадцать магов, этого недостаточно.
        - Что вы там делаете? Хотите разметать противника по полю голыми руками? Это вам к прекрасной госпоже, но она, увы, сейчас вам не ответит, она нагеройствовалась на сегодня. Могу предложить пару вояк-магов, пришедших с её высочеством из столицы, но где они - не имею представления, об этом нужно спрашивать у Рогатьена. Он тоже нужен?
        - Простите, ваше высочество, я нужен здесь, возле вашего отца, - непререкаемо сказал Рогатьен. - Также я полагаю, вы не станете забирать людей из кухни и их прочих людских покоев, потому что иначе потом некому будет нас всех тут кормить и обслуживать.
        Максимилиан шумно выдохнул - кажется, он собирался сделать именно это.
        - Госпожа Евдокия присоединится к нам, когда поймёт, что госпожу Жанну можно оставить без её присмотра. Полагаю, что госпожа Мелания тоже принесёт больше пользы здесь, а не на поле боя, - продолжил Асканио.
        - Рогатьен, скажите, он всегда такой? - поинтересовался Максимилиан.
        - Обычно ещё хуже, - вежливо поклонился Рогатьен.
        - Эй, куда вы намылились? - совершенно невежливо спросила маркиза, не выпускавшая, впрочем, руки Анри.
        Анри дышал, дышал спокойно, Асканио видел - спит. Что ж, теперь ему хорошенько спать и восстанавливаться.
        - Вероятно, в бой, его высочество известил нас всех, что они там не справляются.
        - Так, вы не вздумайте там тоже напороться на какой-нибудь антимагический нож, ясно вам? - сурово сказала она. - Потому что если вдруг - я вас не спасу.
        - Маркиза… - начал было Асканио, потом поправился: - Ваше высочество, знать о том угодно лишь судьбе и Великому Солнцу, и мы теряем время. Мне нужно одеться.
        Он вышел, кивнул Рогатьену - чтоб тот помог. Рубаху стирать, она вся в крови, хоть и дружеской, но всё равно. Да и вообще - он так и не вымылся хорошенько после того дрянного подземелья. Но теперь уже - ещё и после боя. Нужно поскорее заканчивать и мыться, вот.
        Из спальни Анри долетали какие-то обрывки разговора - кажется, маркиза взяла своего пасынка в оборот, трясёт с него подробности, и ещё с кем-то разговаривает. Тут хоть тряси, хоть нет - мятежников нужно отогнать, потому что нужно вылечить Анри. Будет Анри на ногах - будет и всё остальное. Да и после сегодняшнего сражения лазарет явно переполнится.
        Асканио поправил шейный платок и вышел к людям. Глянул на Анри - без изменений. Глянул на маркизу - глаза той сияли подозрительно ярко, в руках было зеркало. С кем это она говорила?
        - Максимилиан, я нашла вам помощь. Некоторую. Как там говорили - четыре стихии, жизнь, смерть и божественная правда? И что-то неучтённое? Некромантов у вас хватает, жизнь представит Дуня, мы её к вам отпустим, господин Асканио сгодится за божественную правду, стихийников найдёте, а кого не найдёте - сейчас подтянутся. Неучтённое подтянется тоже.
        - Кого вы позвали, госпожа маркиза? - не понял Асканио.
        А потом появился ещё один портал, и из него вывалился… господин Ильин, державший за руку госпожу Ульяну.
        - Ульяна Арсентьевна, миленькая! Платон Александрович! - девица Мелания подскочила и бросилась к ним обоим, обняла и вернулась на место, потупившись, но очень довольная.
        Подошли и Евдокия с маркизой, обняли обоих.
        - Поможете? - спросила маркиза. - Тут нас осадили, выживают из дома, едва не убили мне Анри, и вообще.
        - Поможем, - кивнул Ильин. - Сейчас посмотрим, что можно сделать, а после я переговорю с государыней и попрошу дозволения перебросить сюда свой корпус, в составе которого имею как магов, так и простых людей.
        - Вот и славно, - обрадовалась маркиза. - И сейчас ещё должен подойти кое-кто.
        Асканио не понял ничего, но вихрь посреди комнаты напугал - он не видел такого никогда. Потоки воздуха замедлились… и из них шагнул им навстречу некто такой, какого он бы и вообразить не смог, даже если бы для чего-то захотел. Потому что пришелец был всё равно что соткан из потоков силы, неодолимой силы, только красные глаза и сверкали.
        Впрочем, он встряхнулся и приобрёл вид высокого, выше любого человека мужчины, в чёрных кожаных штанах и лёгком доспехе сверху. Чёрные волосы вились вокруг, красные глаза сверкали. Он огляделся… и преклонил колени перед маркизой.
        - Великая госпожа Женя, я явился на твой зов, - и голос-то у него был нечеловеческий, у этого странного существа.
        - Здравствуй, здравствуй, - она улыбнулась, будто он её добрый знакомец. - Видишь, да? - кивнула на Анри. - Нас тут убивать пришли, помоги, будь ласков?
        - Вижу, - кратко кивнул он. - Я с ним уже побеседовал, он потом тебе расскажет. Где враги?
        - Сын Анри приведёт тебя к врагам. Тебя и всех наших.
        Существо огляделось и как бы не принюхалось.
        - А я ведь их знаю, они были в моей крепости. Хорошие маги, хорошие воины. Почту за честь биться рядом с ними.
        - Господа, я представляю вам Хэдегея, - сказала маркиза. - Мы познакомились в недрах горы, куда удалось пройти только нам с Анри. Он - великий герой, и любезно согласился сегодня помочь нам. В тот раз с нами были господин Асканио Нери, - Асканио ничего не осталось, только поклониться страхолюдине, - господин Платон Ильин, госпожа Евдокия Елизарьева и госпожа Ульяна Васильчикова, ныне Ильина. Его высочество Максимилиан - сын Анри.
        Все названные кланялись и не сводили с него глаз. Демон - о, настоящий же демон! - не поверите, поклонился в ответ, чётко и почти по-военному.
        - Я готов, - произнёс он.
        - Хэдегей, я не представляю, знаешь ли ты что-то о здешних войнах. Поэтому очень прошу тебя слушать тех, кто знает, старшие там - принц Максимилиан и маршал Вьевилль, его тебе представят.
        Демон засопел, но буркнул:
        - Согласен.
        - После не пропадай, Хэдегей, - сказала маркиза. - Обменяемся новостями.
        - Непременно, великая госпожа Женя, - демон вновь поклонился, теперь уже - ей.
        А потом Максимилиан открыл портал, и все они шагнули в него.
        38. Все силы и что-то неучтенное
        38. Все силы и что-то неучтённое
        Асканио бывал в бою, но давно, уже лет пять тому, когда только познакомился с Анри. Рядом с Анри не оставалось места страху и панике, слишком уж уверенно он вёл сражение. Он видел всех и всё, быстрее любого другого соображал, какой резерв куда послать и как это лучше сделать, и у него всегда весь корпус действовал, как единый организм - и конница, и пехота, и артиллерия, и маги.
        Каков в командовании маршал Вьевилль, Асканио не знал, но наверное, неплох? И совершенно непонятно, что он скажет о той невероятной компании, которая вот прямо сейчас валится на него из портала.
        Они вывалились в раздвинутую магическими шарами тьму - где-то на холме, как понял Асканио, складывая рассказы о сражении, отрывочно долетавшие до покоев Анри, и собственные наблюдения. И их там поджидали маршал Вьевилль, кое-кто из его офицеров и маркиз де Риньи. От близкой реки тянуло сыростью, оттуда же неслись звуки близкого боя.
        - Господи, Максимилиан, ты кого притащил? - уставился на них маршал. - Я тебе что сказал - звать магов, какие там ещё есть! Где Жанетта?
        - Э-э-э… подмогу, - сказал принц, но как-то неуверенно. - Госпожа Жанна при смерти, её спасают. Людей с кухни мне не дали.
        - Значит, ждать нечего, и просто стоим дальше. Стоим насмерть, - маршал отвернулся и пошёл было прочь.
        - Постойте, - к ним протолкался Трюшон. - Платон, вас ли я вижу? И прекрасную даму, госпожу Ульяну? И… дьявол меня побери, а это кто?
        Уж конечно, полковник Арвиль, которого они привели сегодня из столицы, просто потерялся на фоне офицера в чужом мундире, скромно одетой молодой женщины и демона, настоящего демона. Что делать с демоном и насколько он может быть полезен, Асканио не понимал, но - раз маркиза его откуда-то добыла и отправила, и он не возразил - наверное, там будет толк.
        Впрочем, демон не собирался стоять и ждать.
        - Ты командуешь? - спросил он у маршала.
        - Я, - несколько озадаченно произнёс тот и оглядел Хэдегея.
        - Потом рассмотришь, - сверкнул демон красными глазищами. - Где самый тяжёлый участок? Куда идти?
        - Так, господин маршал, я поясню, - влез Трюшон. - Асканио вы знаете, он мастер на все руки. Господин Ильин… поручик Ильин…
        - Полковник Ильин, - усмехнулся тот. - Опала завершилась.
        - В общем, он толковый боевой маг. Его супруга - отменный воздушник. Про этого господина я, признаться, не знаю ничего.
        - Кто вы и откуда? - строго спросил демона маршал.
        - Хэдегей, - сообщил тот, будто это что-то объясняло. - Меня попросила о помощи великая госпожа Женя.
        - Её высочество, - пояснил Асканио для всех слушающих. - А господин… Хэдегей пришёл на её зов и сказал, что готов помочь.
        - И чем же вы можете помочь? - кажется, маршалу трудно сохранять вежливость.
        - Новая атака, перешли реку! - наверное, это адъютант.
        - Они не кончаются, - простонал кто-то невидимый за пределами освещённого круга.
        - Показывай, где, - демон взял парня за плечо и повернул наружу, за пределы светового круга.
        Тот изумился, но показал - вон там, мол. Видимо, демону темнота не была помехой, он присмотрелся, потом повернул голову к маршалу.
        - Убери своих, полководец. Мешают.
        - Давайте попробуем поверить ему, - сказал Асканио, сам не зная, почему.
        Доверял маркизе?
        В общем, они решили рискнуть. Маршал скомандовал магической связью отойти, и все маги, обладающие ночным зрением, отлично увидели порядки врага, переправившиеся через речку и строящиеся на нашем берегу. Увидел их и демон.
        - Эти? - спросил он, получил кивок маршала и ответил: - Понял.
        Он красиво поднял руки в сложном жесте, замер на мгновение… и с тех рук заструилась тьма. Она принимала форму… красноглазых тварей, тех самых, которых они били тогда в крепости!
        - Смотрите, смотрите! Это что, выходит, они тогда были против нас, а теперь - за? - прошептал изумлённый Ильин.
        Твари бодро спустились с холма и врезались в неровный строй. И принялись месить изумленных солдат - впрочем, только руками и ногами.
        - Что тут у вас не так, почему я не могу ударить по ним магической силой? - демон возник в круге света и навис над маршалом. - Я перебью врагов и так, но магия справится быстрее и надёжнее!
        - Антимагическая защита, - пожал плечами маршал. - Мы весь день тут вот так.
        - Откуда она? - спросил Асканио. - Где источник? Как устроена?
        - Господин маг, - вздохнул Бенедикт де Вьевилль, - мне по какой-то неведомой причине никто не доложился, как устроена эта срань господня. Я просто вынужден весь день иметь это в виду… и драться, как последний простец. Мы даже их пушки снести не можем, ещё утром могли, но они защитили те последние, что ещё остались.
        - Кто-то видел их вблизи? Разведчики? - продолжал спрашивать Асканио.
        - Некроманты, - кивнул маршал.
        - Господин маркиз, извольте рассказать, - повернулся Асканио к де Риньи. - Что странного можно увидеть в лагере врага, или в ставке, или где там ещё? Это не купол, как у нормальной магической защиты, это непременно предмет, предмет из их дьявольского сплава. Чем большая доля сплава в нём есть, тем сильнее он создаёт помехи для работающего мага.
        - Я понял вас, - кивнул некромант, кликнул к себе кого-то.
        Асканио узнал - три сына маркиза и Северин. Последний увидел Асканио, поклонился. Дальше, видимо, все они получили задание и исчезли. И вернулся как раз Северин.
        - Мой маршал, на том берегу реки, неподалёку от ставки генерала, на лафете от пушки - круглая металлическая штука. От неё такое же ощущение, как от того, что мы уничтожили сегодня в столице под руководством господина Асканио!
        - Размер? - спросил Асканио.
        - Диаметр - две ладони, - парень показал эти две ладони.
        - Нужно узнать, как далеко. И понять, как нам навестись отсюда.
        - Если выстрел? Магически усиленный? - тут же подхватил маршал.
        - Усиленный не пройдёт, как бы вообще бесполезным не оказался.
        - Просто выстрел?
        - Если навестись по этой штуке. Как далеко она?
        Северин исчез на ровном месте, видимо - отправился уточнять. И через пару мгновений все они увидели… мертвенно-серебристый огонёк на том берегу. Притушили свет, стало лучше видно.
        - Дострелим, - уверенно сказал маршал.
        - Погодите, господин маршал. Мы сейчас попробуем справиться так. Быть бы уверенным, что это оно и есть…
        - А дозвольте мне, господа хорошие, - с улыбкой вмешалась госпожа Ульяна.
        Недоумённые взгляды были ей ответом.
        - Взгляну, а после дам вам знать, - она с улыбкой поклонилась Платону… и оборотилась птицей.
        Птица исчезла в темноте… а через несколько мгновений заговорил Платон.
        - Верно, штука именно такова, какую описал нам Северин. Её караулят трое, ни один из них не маг.
        - Уничтожить, и потом атаковать, - сказал маршал.
        - Уничтожить - да, а атаковать буду я, - сказал Асканио как мог непререкаемо. - А все, кто сможет - присоединится ко мне. Мне нужна будет сила, просто сила, а я уже сложу и направлю, куда следует. Если бы господин маркиз попробовал избавить нас от охраны этого предмета, я был бы ему весьма благодарен. А по окончанию сего действа я попрошу о помощи всех прочих магов.
        - Жак, это вообще что? - спросил маршал у Трюшона.
        - Это наш Асканио, - пожал тот плечами. - Зато второго такого мага не найти, уж потерпите немного, пользы от него обычно больше, чем сарказма и яда.
        - Хромает-то от того, что своим ядом отравился? - хмыкнул маршал.
        - Подстрелили его дикие племена на том берегу Священного моря, - пояснил Трюшон. - Он всё пытался выведать, чем они живут да как колдуют, вот и получил. Отравленную стрелу и сломанную ногу.
        Вообще-то Жак мог этого и не говорить!
        - Готово, господин маршал, утащили в тени, - доложил появившийся де Риньи. - Колдовать на них нельзя, а руками уволочь можно, - усмехнулся он.
        - Внимание, господин маршал, ваше высочество и все остальные, - сказал Асканио. - Я - вот он, перед вами. Силу - мне, а моя задача добросить заряд в нужную точку.
        - Помогу, - звонко рассмеялась Ульяна откуда-то сверху.
        И дальше оставалось только сосредоточиться… и прицелиться. Асканио ясно увидел ту точку, куда бить, она была инородным телом и оскорблением первозданного замысла, её следовало уничтожить во славу Великого Солнца. Он послал луч… туда. И понял - да, достал, дотянулся. С его силой сложился воздушный поток, который помог, и другой берег реки показался близким, рукой подать.
        - Да что ж вы, помогаем! - присоединился Жак Трюшон, и едва на мгновение от него отстал Платон.
        Максимилиан, адъютант Анри - Асканио не помнил, как его зовут, полковник Арвиль присоединялись и добавляли силы и мощи. Маршал Вьевилль крякнул и додал луч - мощный и прекрасный. И ещё, и ещё, и ещё… Асканио ощутил, как шар начал плавиться.
        - И мы! - присоединился выскочивший из теней Северин. - Я знаю, я делал так уже, - пояснил он для де Риньи, и тот кивнул и вступил тоже.
        Видимо, некромантская сила оказалась последней каплей, и Асканио ощутил, как вредоносная вещь потеряла форму, потекла, и уже было ушла в землю, но… удар от некромантов обратил её в прах.
        Асканио прямо ощутил, как эта штука перестала существовать - дышать легче стало, не иначе. Он сел прямо там, где стоял, и только тогда выдохнул.
        Взревели твари у берега реки и остатки переправившегося отряда всё равно что рассыпались под алыми сполохами. Беспорядочные крики и хаотические команды доносил с той стороны ветер - так им и надо, изменникам.
        - Пушки зарядить, удар - и до утра? - нахмурился кто-то свитский.
        Маршал заколебался - вот прямо было видно, что колеблется.
        - Надумали тоже - до утра, - усмехнулся возникший вновь в световом пятне демон. - Чтобы они разбежались, как муравьи, по щелям, чтобы отправили гонцов и те привели им новые свежие силы?
        Маршал осмотрел ближний берег. Врагов не было - ни одного, но на противоположном берегу готовился новый отряд.
        - Господин… Хэдегей, вы сможете зайти в тыл этим… недоумкам? - спросил маршал.
        - Смогу, - кивнул тот. - Найти бы только, где, как по мне тут со всех сторон одинаковая задница.
        - Алоизий, - кивнул маркиз де Риньи одному из вернувшихся сыновей. - Помоги.
        - А можно с этим нехристем-то? - нахмурился тот.
        - А тебе что за разница, кто он? Он на нашей стороне. А из этих вот господ, - кивнул он в сторону врага, - добрая половина и тебя нехристем назовёт.
        И дальше Алоизий о чём-то сговорился с демоном, и они исчезли оба. А маршал уже командовал - огонь! Обычный и магический. И дружно стреляли пушки, и били по переправлявшемуся отряду маги, и шла их встречать пехота.
        Суматоха на вражеском берегу обозначила момент нападения с тыла - видимо, набег красноглазых тварей имел успех. Асканио прикрыл глаза… ему померещилось на миг, что он видит это - как полчища демонов врываются в застоявшиеся с утра и ждущие своей очереди порядки изменников, и крушат их, а тем и противопоставить-то нечего, они ж не маги! Оружием эти твари не очень-то брались, а вот магической силой - очень даже. Но у мятежников нет магической силы, поэтому - получите! Так их, этих подлых мятежников!
        Птица спикировала сверху и обратилась в красавицу Ульяну.
        - А давайте, господин маршал, мы их дождичком помочим, что ли, да ветерком разметаем, - звонко спросила она, как пропела.
        - Дождичком? - не понял тот.
        - А как же, - просияла улыбкой она. - Дождиком польём, градом побьём, ветром потреплем, туманом запутаем!
        - Если вы может помочь, прекрасная госпожа… - он поклонился растерянно.
        - Конечно, могу, меня Женевьева Ивановна для того и позвала!
        Ульяна вышла на верхушку холма, в то самое место, где четверть часа назад стоял сам Асканио, вскинула руки и затянула песню. Петь она, сказать по-честному, и раньше умела хорошо, за душу брала. Вот она и сейчас взяла за душу… кого-то.
        Песня, низкая и мелодичная, вилась и вихрилась, и от реки поднимался туман. Поднимался и полз прицельно на левый берег, на правом не задержалось ни клочка. Полз и густел, а сверху сползались облака - на ясное и звездное вот только что небо.
        Звёзды скрылись, луна исчезла, облака превращались в тучи, тучи густели, и даже далёкий от всего этого Асканио ощущал - там, наверху, копится страшная сила, которая… вот-вот прорвётся в мир. Где-то впереди протрещал выстрел, далеко полыхнула зарница, потом вторая… Ульяна резко опустила воздетые руки, и на землю пала Великая Тьма - так ему показалось.
        Все магические огни разом погасли, костры в долине - тоже, на мгновение наступила невероятная тишина… а потом прогремел гром. Да какой, Асканио показалось, что само небо раскололось, и выпустило в мир кого-то, столь же яростного и опасного, как красноглазые твари Хэдегея. И дождь не пошёл, и даже не полил, а принялся вбивать в землю ошарашенные порядки врага. Темнота, невероятная темнота, грохот грома - как будто прямо над головой, и молнии, на миг сшивающие небо с землёй - никогда в жизни Асканио не видел такой грозы, он и не подозревал, что такое бывает. Ветер завывал и с силой швырял на землю, на речку, на болота и на вражеский лагерь новые и новые заряды дождя и града, и это было прекрасно, это было одно из тех зрелищ, какое бережно хранишь в памяти, и даже годы спустя берёшь от него силы жить и побеждать.
        На холм долетали только отдельные капли и отдельные градины, и разве что молнии освещали левый берег. Асканио видел в такие моменты то беспорядочно мечущихся людей, то пушки, перевёрнутые ураганным ветром и волочащиеся по грязи, то разорванный шатёр и остатки походной кухни.
        - Сильна, госпожа, - из тьмы вынырнул демон Хэдегей, весь мокрый, по коже и волосам стекали струйки воды. - Эй, поддержите её, упадёт ведь, не удержит!
        Он подскочил сам, и Асканио поднялся на ноги, и Платон подошёл. Да, тело Ульяны было натянуто, как струна, и мелко вибрировало в такт завываниям ветра и молниям, а песня стала едва слышной.
        - Не бросай, нужно разрядить до конца, - промолвил Хэдегей.
        Она только кивнула, подняла снова руки и пошевелила пальцами. И тучи, повинуясь этим пальцам, проливались и шли дальше, и перестал греметь гром, и утихал ветер. Последним порывом очистилось небо над холмом, и Асканио увидел знакомые с детства Венец, Праведника и Северный огонь.
        - Тыла врага не существует, - доложил с усмешкой Хэдегей. - Равно как и передовых отрядов, и лагеря. О людских потерях точно не скажу, ну да кто их считает?
        - Благодарю вас, - поклонился маршал. - Вас и прекрасную повелительницу ветров и гроз.
        - Госпожу Женю благодари, она нас позвала, - проворчал демон.
        - Господин Асканио, примите и вы мою благодарность, - теперь уже маршал поклонился ему, Асканио. - Анри не видел, вот мы ему расскажем-то! Расскажем же?
        - Расскажем, господин маршал. Когда я покинул Лимей, он спал.
        Асканио попытался подняться, но ноги почему-то не слушались, снова не слушались. Что, это сегодня он проснулся в каком-то вонючем подземелье, откуда потом вырывались с боем?
        - Где тот предатель, что покушался на его высочество? - спросил маршал громко и грозно. - Сюда его!
        Да, как так вышло-то? Кто осмелился?
        Оказалось, что осмелился один из некромантов, из тех, кто был под началом маркиза де Риньи. Его привели - связанного, в магических путах, и Асканио очень остро ощутил, что тот тяжело ранен и жизнь в нём еле теплится.
        - Казнить, но не расстрелять, - раздумчиво произнёс маршал. - Повесить?
        Пленник что-то забормотал про казнённого в Руанвилле кузена-простеца, который ничего особенного не сделал, все так делали, а он просто попался.
        - Да нет нам дела до его печалей, - отмахнулся маршал.
        - Отдайте его мне, господин маршал, выходит, я прикормил эту гадину, - поклонился де Риньи.
        - Отдайте его мне, - рассмеялся демон, и от того смеха у Асканио мурашки пошли по коже. - Тот, кто подло напал на Анри, не заслуживает лёгкой смерти. Я унесу его душу туда, где она будет вечно стенать и рваться на волю, и никогда той воли не получит.
        И пленник, не испугавшийся слов де Риньи, тут завыл. Завыл каким-то животным воем. А маршал кивнул - забирай, мол.
        Демон протянул руку к пленнику - медленно и неотвратимо, взял его за грудь… удлиннившиеся когти вошли в плоть.
        - Пойдём, всё только начинается.
        И исчез с воющим пленником на ровном месте. Впрочем, вернулся через пару мгновений.
        - Не сбежит. И не умрёт… ещё не скоро умрёт.
        Тем временем вернувшаяся луна освещала правый берег - там солдаты возвращались к походным кострам. Маршал распорядился - минимальные дозоры, из тех, кто на ногах. Раненых - в походный лагерь, тяжело раненых - в Лимей.
        - Благодарю вас, господа, мы победили, - сказал маршал.
        А Асканио тихо порадовался про себя, что день закончился, и можно будет, наконец, вернуться в Лимей и помыться.
        39. Безопасное место
        Ушли мужчины, ушла Ульянка, и демон Хэдегей ушёл, а я сидела, держала руку Анри и таращилась в стену. Господи, как я устала…
        Снова, да? - подумала лениво. Женя, ты это уже проходила. И… сегодня не вспоминай, хорошо? И вообще молчи. Здесь до твоей усталости никому дела нет, и никакой Петр Иванович твои стенания не услышит. А если вдруг услышит, то ещё неизвестно, что сделает, может, нынешняя жизнь раем покажется. Так что - выше нос.
        Мне казалось, что я придумала неплохо. Потому что Платон и Ульяна - отличные маги, оба. Мы вполне участвовали в приключениях в Поворотнице, а теперь некоторым отчаянным головам можно поприключаться и здесь.
        Платон легко отозвался на мой вызов через зеркало, я сама удивилась, как легко. И так же легко согласился. Сказал - он даже с государыней уже что-то подобное обсуждал, поэтому появится.
        А вот про демона я хоть и вспомнила, но позвать решилась очень не сразу. Но подумала, что терять нечего. И тоже потянулась к нему через зеркало. И дотянулась. С демоном ситуация выглядела как-то повеселее, чем без него, памятуя о тех красноглазых тварях, которым несть числа, и которые всего-навсего его злость и его сила. И он, на удивление, услышал меня и пришёл. И обещал помочь, ни словом не возразил. Вот удивятся-то граждане революционеры! Уж наверное, они не ожидали встретить красноглазых тварей вблизи благовоспитанного Лимея с розами, статуями и белыми стенами.
        Этих белых стен, и роз, и лягушек по берегам было чудовищно жаль. Если домик Женевьев был её рук делом, то тут - дело рук нескольких поколений. Анри говорил, что замок и городской дом перестроил его предок Франциск, отец того короля Анри, о котором мы читали, и это случилось более двухсот лет назад. Если в том домике, которого больше нет, я бы и сама жила, то тут всё было великолепно… и чуждо. По моим меркам, это не жилище, а музей. Но я посмотрела на их магические коммуникации и поняла, как нужно сделать в моём домике в Поворотнице, чтобы стало не хуже. И как оборудовать второй этаж. Потому что… нас вернётся много. Кого-то поселим в крепости, а кого-то - у меня.
        Я прямо представила и спальню на втором этаже, и детскую можно сделать там же… у меня ж теперь внуки, ох, нужно хотя бы дойти до покоев Шарлотты и посмотреть - всё ли с ними в порядке. И с их кормилицей, она же мать одного из мальчишек. Полугодовалые маги, извольте. И так тоже бывает.
        В дверь застучали, Рогатьен отпер. Он поздоровался с Платоном и Ульяной, с опаской посмотрел на демона - но ничего не сказал. Теперь же пропустил в комнату слугу в местной ливрее.
        - Нельзя ли попросить уважаемую госпожу целительницу заглянуть к тем людям, которых сегодня из столицы привели? Там тоже есть целитель, но он говорит - помощь нужна, не справляется.
        - Меланья, видишь, что делать? - строго спросила поднявшаяся Дуня.
        - Да, Евдокия Филипповна, - с готовностью ответила та.
        - Взгляну и вернусь, - сказала Дуня, и ушла со слугой.
        Почти сразу же глухой стон донёсся со стороны Жанны, и Меланья принялась ей что-то нашёптывать, успокаивая, и тихонько водить вдоль тела ладонью, с которой срывалось то самое свечение, которое у меня уже не выходило - наверное, я просто устала. Жанна затихла, задышала ровно. Эх, вот её бы прямо сразу в Поворотницу, да кто ж там будет за ней присматривать? Ладно, разберёмся.
        Снова стук в дверь, даже не стук, а так, поскреблись тихонько. Снова Рогатьен открыл, и почтительно поклонился вошедшей Шарлотте.
        - Как отец? - тихо спросила она у меня.
        - Лучше, чем мы могли надеяться, - улыбнулась я ей. - Асканио сотворил для нас чудо.
        - Где он? Я поблагодарю его.
        - Ушёл творить ещё одно, не иначе. Располагайтесь, Шарлотта. Я попрошу вина и перекусить, - и сама поняла, что чертовски голодна, потому что когда там мы ели в последний раз?
        Вообще в камере кормили, но - дурным хлебом и водой. А я бы уже съела что-нибудь поприличнее. Рогатьен понял, что-то кому-то скомандовал, нам принесли вино, и хлеба с сыром, и ещё тёплый открытый пирог. Шарлотта села… и было что-то у неё в лице, чего я с ходу не поняла.
        - Как дети, Шарлотта? Ваши и… мои?
        - В порядке. Вы будете заботиться об обоих мальчиках? - спросила она.
        - Конечно, а как же? Оба они - правнуки графа де Рьена, и маги.
        - У них ничего не осталось - владения дю Трамбле в руинах, так говорят.
        - Не до жиру, быть бы живу, - вздохнула я. - Справимся.
        Она довольно долго думала, потом решилась.
        - Мне страшно, маркиза. Ваше высочество. А вдруг они не сдержат нападение? А у меня тут дети.
        - Шарлотта, - тоже решилась я, - что вы скажете о путешествии порталом в безопасное место?
        - О чём вы? - не поверила она.
        - Это далеко отсюда, очень далеко. Но там нет революции. Правда, никакой светской жизни там тоже нет. Деревня на берегу озера, если называть вещи своими словами. Очень красиво и очень тихо. Иногда случаются казусы и катаклизмы, но - не слишком часто.
        Да-да, совершенно не обязательно, что снова случится нашествие чиновников, бунт местных пьяниц или пришествие тёмной твари. Злобного тумана-то точно не случится. И со связью сейчас проще, чем было.
        - Это… то место, где вы были в ссылке? - тихо спросила Шарлотта.
        - Оно самое. У меня там хороший дом, он сейчас совершенно пустой. И пока мы здесь - он в вашем распоряжении. Я найду, кого попросить помочь по хозяйству, там печь с дровами и воду нужно носить, если не магией.
        - Пелагея Порфирьевна поможет, - отозвалась Меланья, - и других позовёт. Господин полковник-то здесь застрянет, кто знает, на сколько, а она там справляется. И матушка Ирина с Феодорой Феоктистовной приглядят.
        Точно, Пелагея. Дамы из семьи отца Вольдемара. Егор Ильич с Дарёной в соседях, опять же, и Маруся с дочками. Не пропадут.
        - Решайтесь, Шарлотта, - сказала я. - Потому что - хоть сейчас.
        Она встала.
        - Я… согласна. Я верю вам. Вы… вы спасаете отца, и Рогатьен сказал, что там тоже спасли его. Если он справился, я тоже справлюсь. Какие… вещи брать?
        - Тёплая одежда есть? Вся, какая только существует, и то будет мало. Шубу справим к зиме, пока можно так. Деньги и драгоценности - все, какие есть, носить там некуда, но пусть лежат до лучших времён. Для детей - тоже бы тёплые вещи, какие есть, но уже на месте посмотрим.
        Вообще, думалось мне, пропасть детям не дадут. Да и ей тоже. Скажем, что дочка генерала, будут уважать.
        Мари побежала помочь, и ещё кого-то привлекли, и вот уже все они толпятся в приёмной Анри - Шарлотта, три её дамы, две няньки, кормилица Тереза и двое внуков Женевьев в люльке. Рогатьен и Фелисьен сказали - что помогут, и Мари тоже вызвалась помочь.
        - Меланья, смотри тут за нашими ранеными, я провожу.
        - Конечно, Женевьева Ивановна!
        Я взяла камень Жанны и сжала его, представив свой дом… и шагнула. Родной запах, господи! Ночь, тут ночь. Наверное, и рассвет скоро, это в Лимее ночь только началась. Засветила магических шаров, мигом обежала всё - на месте. Разбудила сторожевой пост в большой зале, очень удивила. Строго сказала - прибывает дочка господина генерала, готовимся, помогаем. Прониклись.
        - Идите сюда, можно!
        И пока они шли и таскали сундуки и детей, я отворила все двери, выскочила из кухни на улицу, глянула в звёздное небо… и проколола ножом палец.
        - Пётр Иванович, Алёнушка, имею до вас нужду великую.
        И что вы думаете? Явились, как миленькие. Алёнушка пришла по дороге, как обычно, а бурундучок прошуршал в траве и оборотился.
        Я поклонилась.
        - Здравы будьте, Пётр Иванович, Алёна Дмитриевна.
        - И тебе всех благ, Евгения Ивановна, - сказали почти хором.
        И мы рассмеялись, все трое. И поняла я, что тут всё будет хорошо.
        - Постояльцев я снова привела, жить останутся. Дочку Анри с детьми, и внуков погибшей Женевьевы, с ними мать одного из них. И это не конец, приведу ещё. Будьте добры, приглядите уж за ними, ладно?
        - Ладно-ладно, неугомонная ты наша, - усмехнулся бурундук. - Дети - это правильно, их нужно в спокойное место, чтобы выросли и окрепли.
        - Тебе сказать, кого я видела сегодня? Зятя твоего, - усмехнулась я.
        - Глаза бы мои на него не глядели, но что уж теперь, - вздохнул тот.
        - Ты не думай лишнего, за бабами да детьми приглядим, - сказала Алёнушка.
        - А мне обратно надо, у меня там Анри ранили тяжело.
        - Так тащи сюда выхаживать, - улыбнулась нежить. - Здесь-то проще да спокойнее.
        - Может быть, ещё и притащу. Сейчас уж по дворам не пойду, разве только Егору Ильичу стукну - дома ли он?
        - Дома, дома!
        - Так вот, предупрежу, что снова соседи у него.
        - Сделай, да возвращайся, там ты тоже нужна, - проворчал бурундучок. - Зятя, значит, видела. Ох.
        Мы раскланялись, и я тут же побежала до соседской калитки, вошла и стукнула тихонько в дверь. Егор Ильич не спал - кажется, услыхал, что мы тут зашевелились.
        - Егор Ильич, прости, что среди ночи, на минуточку я, - и быстро пересказала ему наши обстоятельства.
        - Приглядим, Женевьева Ивановна, как не приглядеть? Иди спокойно и делай, что там ещё нужно.
        Я приглядела за расстановкой сундуков, определила Шарлотту в одну комнату, её детей с няньками в другую, а Терезу с мальчишками Женевьев в третью, дамам и камеристкам велела распределиться самостоятельно, поцеловала падчерицу и отбыла обратно. Не пропадут же, правда?
        В спальне Анри было тихо и спокойно. Так, проветрить нужно, хоть немного. Дуня вернулась и сидела возле Жанны, Меланья дремала, а я просто села возле Анри и чуть коснулась его тёплой руки. Его пальцы зашевелились в ответ.
        - Эжени…
        - Спи, тебе нужно набираться сил, - улыбнулась ему я.
        И когда снова раскрылся портал и к нам ввалились доблестные вояки, мы так и сидели - тихо и мирно.
        - Победа, ваше высочество, - сообщил маршал Вьевилль.
        - И слава всем высшим силам, - заключила я.
        40. Новости и нужности
        Я снова сидела у постели Анри, Анри спал - он просыпался редко и ненадолго. Асканио сказал, что так и нужно, и пусть спит. Но он хотя бы пришёл в себя, просыпался совершенно в здравом уме и даже по чуть-чуть ел.
        А вот Жанна пока так в себя и не пришла. Дышала, хрипела, но - не просыпалась. Вторые сутки. Впрочем, Дуня ещё на что-то надеялась.
        Рассказы о битве свелись к тому, что всех победили красноглазые твари Хэдегея и небывалой силы гроза с градом, которую вызвала Ульяна. Правда, разведчики донесли, что корпус генерала Лазара понёс потери в живой силе главным образом от сил роялистов и ещё в какой-то мере от демона, причём от демона больше разбежались в страхе, побросав всё, что можно, а вовсе не стояли до конца и погибли. Гроза же в основном лишила их припасов, обоза, палаток, и - разметала людей по большой площади. Люди оклемались к утру и сейчас во главе с живым и здоровым Лазаром бодро чешут от Лимея прочь, в сторону Экса, а за Эксом у них большой лагерь. Рассказчики вещали с одинаковым придыханием - надо же, и не думали, что такое вообще возможно, а вот оно как вышло. Спасибо, говорили, господи, что дозволил увидеть. Эх, я бы тоже посмотрела. Из безопасного места.
        В безопасном месте обосновалась Шарлотта, и я первым делом рассказала об этом Анри - наравне с рассказом о победе в долине Лягушачьей речки, как-то так она называется. Анри вздохнул, и тихо сказал - да, ты права, друг мой, так лучше. Ребята присмотрят.
        Ребята-то присмотрят, и соседи. Но у нас же тут на руках ещё куча народу, и с ними тоже нужно что-то делать. Они все ходили по коридорам тише воды, ниже травы, а на все вопросы с важным видом отвечал Рогатьен, в основном, что всё в порядке, здоровье его высочества без изменений, и повода для беспокойства нет. Обо все о них тоже нужно подумать. И… нельзя, чтобы Лимей взорвали так же, как домик Женевьев.
        Подле Жанны дремала Дуня - если я спала тут же, на лавке, то она не знаю, спала ли, или так, вполглаза. Меланья была отпущена куда-то, наверное, чем-то занята. Мне тоже очень хотелось спать.
        Негромкий хлопок подбросил с лавок нас обеих - и меня, и Дуню. Что ж, господин демон явился, как я его и просила.
        - Приветствую тебя, великая госпожа Женя, - поклонился он мне.
        - И тебе привет, Хэдегей. Наслышаны уже о твоих подвигах, наслышаны.
        - Нетрудно напугать и разметать кучку людей. Ну хорошо, очень много людей, - согласился он, видя моё выражение лица.
        - Благодарю тебя, присядь и расскажи, что знаешь, где твоя супруга, и вообще какие в мире новости.
        - Супруга моя в порядке, - важно кивнул он, усаживаясь на соседнюю лавку. - А у тебя внук народится скоро.
        - Ещё один? - не поняла я, а потом до меня дошло. - У Лёшки, да? - я разом засмеялась и заплакала, хорошо-то как, господи!
        - Да, у твоего сына родится сын на исходе будущей зимы, - подтвердил демон.
        - Увидишь - передай ему, что я очень рада.
        - Да может ещё и сама передашь, сын твой - он вроде тебя, как прицепится - так и не отцепишь его, пока не получит всё, что ему надобно, - проворчал демон. - Если силовые потоки там, у вас, сделаете, как надо - сможешь с ним видеться.
        Так-так, что это? Хорошие новости?
        - У нас - это нынче где? Дома у меня? Или в Поворотнице?
        - В Поворотнице. Когда ставили ту крепость, где мы с тобой увиделись, всё попортили. Сейчас меня там нет, и запоров нет, а сила всё одно ходит, как хочет, а надо бы - как ей свыше положено.
        - И с какой стороны подступаться?
        - Это ты у своего мага спроси, как проспится, он придумает, - усмехнулся демон. - Если он ту штуку разбил, что не давала пользоваться силой, он и это придумает.
        Я уже мельком слышала про антимагический артефакт у мятежников, но думала, что вот сможет Анри принять нормальный доклад - там и послушаем.
        - Спрошу непременно, - кивнула я. - А ты супруге своей передай, что деда её я видела нынче в ночь, беспокоится он, скучает.
        - Скучает он, - фыркнул демон. - Ладно, навестим его как-нибудь с Аюной, невелико дело.
        - Невелико, а приятно, - сказала я.
        Шорох я скорее ощутила, чем услышала. А потом мою руку сжали.
        - Друг мой Эжени, ты здесь, как это хорошо. А тебя, демон, я вроде бы тоже уже видел. Снова ты, да? Везде?
        - Он сюда вчера заглядывал, - я улыбнулась Анри.
        - Нет, не здесь, совсем не здесь.
        Демон ухмыльнулся.
        - Всё помнишь, да?
        - Помню, - вздохнул Анри, и видно было по нему, что помнит он что-то такое, что лучше не помнить вовсе, наверное - что-то, очень неприятное.
        - Решайся. Я могу раскидывать твоих врагов ещё долго, но что скажут потом о тебе? Вчера-то уже сказали - и даже не враги, а союзники, врагов я не слушал.
        Что? Кто-то сказал что-то недоброе про Хэдегея? Дурак, что ли? Нужно разузнать.
        - Ты? Раскидывать врагов? - не понял Анри.
        - Анри, Хэдегей вчера помог нам. Маршалу Вьевиллю и компании. Без него и без Ульяны победы бы не случилось. Пришлось бы отступить, и…
        Анри тяжело взглянул на него.
        - Благодарю тебя, герой, - сказал он. - Если бы не помощь - сегодня бы дрались уже под стенами Лимея. Я помню, о чём говорил мне ты… и не только ты. И я уже почти готов это сделать. Только я не понимаю, как.
        - Спроси своих магов, они придумают. Тут я тебе не советчик, я умею разбить врагов, а все эти мудрёные штуки - не про меня.
        Анри замолчал, молчал долго, очевидно - решался на что-то. Или уже решился, но - никак не мог это произнести. Молчал, смотрел в стену, потом закрыл глаза.
        - Слабый он ещё у тебя, госпожа Женя. Корми его хорошо, что ли, да позови своего мага, пусть полечит.
        - Я и сама могу, - улыбаюсь, тихо глажу руку, веду над телом своим небольшим белым светом.
        - Ты можешь, но немногое, твоя сила в другом. Ты его послушай, как проснётся, и подскажи, как сделать. Он не понимает, а ты поймёшь.
        - Что это я пойму? Давай говори.
        - Сам скажет, это его дело и его ноша, - ворчливо проговорил демон. - Он хотел встать за всё и за всех, да вот эти все не очень-то желают, чтобы за них встали. Ну и пусть идут, куда сами хотят.
        - Он считает, что это его долг и его люди.
        - Ну вот пусть ещё подумает, про долг и прочее. Когда не можешь ходить, как раз можно думать. Ничего не мешает, - рассмеялся демон.
        - Ты это по своему опыту говоришь, да? - рассмеялась я.
        Мне и не вообразить, сколько времени он провёл в том подземелье.
        - Я не могу сказать, что всё время там думал, - ухмылка была прямо мальчишеская, озорная. - Но поверь, случалось.
        - Верю, - кивнула я. - Что предложить тебе? Поесть, выпить?
        - Ничего не нужно, ты уже всё сделала для меня на много жизней вперёд, - покачал он головой. - Поэтому если придёт ещё нужда - зови, я приду. А тут, я думаю, вы уже справитесь и без меня, - он снова поклонился и исчез в чёрном вихре.
        Наверное, справимся, думала я.
        А потом Анри пробудился, немного поел и велел собирать совет прямо здесь, потому что необходимо принять наиважнейшее решение, а когда он встанет на ноги - одному богу известно.
        41. Он будет первым
        Анри смог хоть что-то соображать далеко не сразу после того, как пришёл в себя. Никогда в жизни он не испытывал такой чудовищной слабости, никогда. Неужели правы те, кто твердит о вредном влиянии на мага дьявольского сплава господина Руссо?
        Он никогда не задумывался о том, откуда берутся обычные антимагические кандалы. Те были известны давно, и если очутился в них, то не можешь пользоваться силой, просто не можешь. Она есть, никуда не девается, просто никак не повинуется тебе. А тут не то, что не повинуется, а ты просто не чуешь себя, никак. А потом начинаешь чуять - чуть-чуть, медленно. И то ему больше повезло, чем Жанетте, та никак не очнётся. Но госпожа Евдокия и Асканио не теряют надежды.
        Слабость и боль - ерунда, это пройдёт. Важно - что делать дальше. Сейчас разговор с братом в бреду не забылся, как мог бы забыться сон, а наоборот, помнился до последнего слова. И демон ещё, который тут крутится, и как оказалось - помогает его людям бить мятежников!
        Впрочем, прихромал Максимилиан, который вдобавок к сломанной руке получил ещё и пулю в ногу, и принёс доставленные вот только что столичные газеты.
        - Смотрите, отец, какая прелесть! Тут дивное о бое в долине Лягушки! И ещё о госпоже Жанне и её высочестве!
        Анри сначала велел прочитать, что там пишут про Эжени. Он пока так и не понял, что произошло, за каким дьяволом их всех понесло в столицу в его отсутствие, и кто ранил Жанетту. Выслушал внимательно о том, как подлые мятежники, предводительствуемые бывшей маркизой дю Трамбле и Жанной де Саваж, разрушили здание полицейского управления Паризии, при том погибли доблестные защитники закона и порядка. Посмотрел внимательно на безмятежно щурившуюся на солнце Эжени. Ладно, он потом её спросит, что это такое, для чего им всё это понадобилось, и нельзя ли было избежать. Она, правда, взглянула на него, улыбнулась и пожала плечами - легонько так. Потом, всё потом.
        Сообщения о битве на подступах к Лимею были одно другого красочнее. О том, кому продался Анри де Роган, если ему служат демоны преисподней - надо же, и о существовании преисподней вспомнили, безбожники несчастные. И о том, что небывалой силы гроза с градом на ровном месте - тоже дело рук проклятых магов. И чем меньше этих проклятых магов останется на франкийской земле, тем лучше.
        - Можно подумать, они никогда не пользовались услугами проклятых магов, - горячился Максимилиан. - Было время, в очередь становились! И защитить их, и исцелить их, и одежду почистить, и парик уложить! И побриться! И дождь призвать, когда надо, и болото осушить, где лишнее! А теперь, значит, проклятые маги!
        - Возможно, нужно дать им возможность жить без проклятых магов, - пожал плечами Анри.
        - Вы о чём, отец? - тут же насторожился Максимилиан.
        - Сейчас соберутся остальные - расскажу.
        Сын и Эжени помогли ему сесть на постели - подложили со всех сторон подушки. Пришёл Асканио, выспавшийся и чистый, повёл с Анри процедуру, после чего ему стало проще дышать и сил как будто немного прибавилось. Прогнал Дуню спать - на кровати, как положено, и обещал, что присмотрит за Жанной.
        Подтянулись и остальные - герцог Вьевилль, маркиз де Риньи, Жак Трюшон, ещё пяток офицеров, Рогатьен и Фелисьен. Северин осторожно заглянул в дверь и был усажен на лавку - сиди, мол, не мельтеши.
        - Друзья мои и соратники, - начал Анри, когда все осмотрели его, убедились, что слаб, но деятелен, и на пару раз пересказали детали сражения с участием Асканио, Хэдегея и Ульяны. - Слушайте и не говорите сразу, что я неправ.
        - Вы не можете быть неправы, отец, - пробурчал Максимилиан.
        - Отчего же, могу, - усмехнулся Анри. - Но вы всё равно дослушайте. Мне кажется, мы сделали всё, что могли, и что в силах человеческих и магических. Мы били врагов, пока у нас хватало сил. И даже когда не хватало, тоже били. Но нас мало, нас слишком мало, и становится всё меньше. Кто-то погиб, кто-то перешёл на противную сторону. А у всех у нас дети, внуки, жёны, у кого-то родители и у многих - вассалы. И ради них, ради тех, кто ещё с нами и смотрит на нас, нужно уходить.
        Уж конечно, они заговорили все разом. О том, что уходить невозможно, о том, что нельзя оставлять на разграбление дома и замки и прочее, и вообще о том, что это неправильно.
        - Анри, как вы вообще додумались до такого? - гневно говорил Вьевилль. - Вы готовы отдать Лимей на разграбление? И всё было напрасно?
        - Нет, Бенедикт, - покачал головой Анри. - Не напрасно. Именно потому, что я не собираюсь отдавать на разграбление ничего. Мы скроем всё, что сможем, и только потом уйдём сами.
        - Что скроем? Как?
        Множество вопросов.
        - Скроем то, что сейчас обороняем, наши дома. Я сам пока не очень-то знаю, как это следует делать, но мы обратимся к тем, кто знает о магической силе больше моего. Мы маги, да, и должны воспользоваться нашим преимуществом. Мы умеем не только громить врагов грозой и полчищами демонов.
        - Анри, но ведь ручной демон госпожи маркизы весьма полезен? - продолжал расспросы Вьевилль.
        - Нас и так уже приравняли к обитателям преисподней. Хэдегей и его войска могут выкосить сколько-то отрядов простецов. Хорошо, довольно много простецов. Но что нам потом скажут те, кто останется? Думаете, они с радостью вернутся под нашу власть? Сомневаюсь. Особенно теперь, когда они додумались, что могут выбирать, кому служить и как называть то государство, где они живут. И, Бенедикт, это не демон её высочества, нет. Просто ей посчастливилось оказать ему большую услугу.
        О, как они все взглянули на Эжени, не ожидали.
        - Примите моё восхищение, Женевьев, - поклонился ей Вьевилль.
        Она рассмеялась и ответила поклоном.
        - Что ты предлагаешь, Анри? Мы сможем защитить… это всё? - спросил Трюшон.
        - Должны. Асканио, что ты знаешь о такого рода защите?
        Тот задумался.
        - Дом её высочества был заклят подобным образом, но у нас тут не дом, этот замок будет поболее.
        - Не только замок, вся территория, - произнёс Анри как можно более непререкаемо. - Парк и озеро тоже.
        - Где ж мы столько мощи найдём? - пробормотал кто-то тихонько.
        - Найдём, - ответил Анри.
        - Я подумаю, как можно это сделать и сколько сил может понадобиться… на весь Лимей, - сказал Асканио.
        - Не только Лимей, - произнёс Анри. - Саваж, Вьевилль, и всё, о чём нас попросят. Не только нам с вами должно быть, куда вернуться потом.
        Они переглянулись.
        - Увести из-под носа, да? - рассмеялся Бенедикт.
        - Да, - кивнул Анри. - Новая власть получила достаточно. Пусть попробуют теперь, как это - без магов, без их помощи и без их владений. Но прежде чем мы поймём и приступим, нужно отбросить оставшихся мятежников от Лимея как можно дальше. И вообще - нанести противнику максимально возможный урон. При том беречь себя и помнить, что мы должны вернуться. Чтобы было - куда, и было - кому.
        - Дьявол тебя побери, Анри. Дьявольский план, в самом деле. Это возможно? Скрыть… столько? - продолжал допрашивать Бенедикт.
        - Думаю, да, - Анри не то, чтобы сам хоть что-то во всём этом понимал, но - ему сказали, что это возможно.
        Наверное, для войн легендарной эпохи это не так уж удивительно? Откуда-то же взялись сказки о замке спящей красавицы, зачарованном на сто лет? Тут не будет никакой спящей принцессы, но - та принцесса, что сейчас в Видонии, сможет вернуться. Пусть не через сто лет, но - через десять. Нет, через двадцать - десяти мало.
        Дальше Анри молчал и слушал - как принялись обсуждать, что именно нужно сохранить. По всему выходило, что не обойтись без рейда в столицу - потому что там тоже какое-никакое имущество.
        - Там Академия, - сказал Асканио. - Мне доводилось в ней бывать, её нельзя отдавать.
        В Академии окопался Лионель Дюваль, там уже неплохая защита - не проберётся ни одна мышь и ни один мятежник, попасть внутрь можно только порталом. И да, Асканио прав, Академию тоже нужно защитить. Да и Лионель с теми, кто ещё там есть, поможет с теорией. Студенты, говорят, разбежались, или же были распущены, почти все. А новая власть обходит академический квартал десятой дорогой - чтоб не нарваться на сюрпризы. Нужно поговорить с Лионелем сегодня же. Он был против войны до конца, но говорил, что пересидит всех мятежников за каменными стенами. Вдруг передумает?
        Один Анатоль де Риньи молчал. Анри прямо спросил его:
        - Анатоль, что у вас на душе? Говорите, не молчите.
        - Скажу, - кивнул тот. - Вы правы, Анри, в том, что затеваете. Я помогу вам, чем смогу, и сыновей своих предоставлю в ваше распоряжение. Но сам никуда не двинусь, и скрывать Зелёный замок не буду.
        - Почему?
        - У меня остались кое-какие не отданные долги и незавершённые дела. Если мятежники так глупы, что придут ко мне снова - то снова и покатятся обратно, те, кто выживет. Разве что спрошу господина Нери, как лучше бороться с их антимагическими приблудами, это может быть полезным.
        Что ж, это понятно. Если есть незавершённые дела, их следует завершить. И потом уже двигаться дальше.
        Начали прямо тут же составлять список - что нужно защитить. Старый Вьевилль, Рьен, Саваж…
        - Как же, Саваж, - прохрипела из своего угла Жанетта. - Там дорога из империи, её тоже скрыть? То-то союзнички удивятся.
        - Жанетта, - к ней тут же бросилась Эжени, похромал Максимилиан, поднялся Бенедикт.
        - Как ты? - спросил Анри.
        - Отвратительно, - честно сказала она. - Но было ещё хуже. Я в долгу перед теми, кто вырвал меня с той стороны.
        - Ты должна выжить, понятно? Иначе все их усилия были зря, а мы никак не можем этого допустить, - строго сказал Анри.
        - Да, мой командир, - еле слышно рассмеялась Жанетта.
        И дальше уже говорили, как на любом совете - много и бестолково. Но нужно же выговориться и обсудить, что и как мы скажем всем прочим. И вообще, как мы это сделаем, потому что ничего подобного ещё не делал никто.
        Значит он, Анри де Роган, будет первым.
        42. Решение принято
        Я слушала и не верила своим ушам - Анри решился отказаться от противостояния? Он больше не будет стоять насмерть? Мне не нужно давать ему по голове и спасать? Он готов спасаться сам и спасать всех, кто рядом?
        Послушала, выдохнула. Нет, не примерещилось, так и есть. Изумительно.
        Среди вопросов лидировали два - куда идти и как долго продлится это добровольное изгнание. Анри с ходу предложил два варианта - крепость над Тихой Гаванью и Заокраинный Запад, тьфу, Другой Свет. Крепость велика и сейчас уже намного более пригодна для жизни, чем когда он там появился. И есть ещё одна крепость за перевалом, и внизу, на берегу, тоже можно жить, строить дома и жить.
        Или же отправляться в Новый Льен, где, по заверениям старшего сына Анри, герцога Деррийского, земли хватит всем. С ним связались прямо во время совещания, он шумно одобрил решение и просил сообщить - как велика группа переселенцев, чтобы он успел подготовиться.
        И конечно же, никто не запрещает старую добрую эмиграцию в соседние государства - что на Полуночные острова, что в Видонию, что в Арагонию, что в Германскую империю, что в Фаро и сопредельные страны. Часть видных магов уже так и сделали, и что говорить, такого рода специалисты нужны всем.
        А когда кто-то спросил, как долго придётся ждать возможного возвращения, все замолчали. Переглядывались.
        - Года два? - нахмурился Максимилиан.
        - Лет пять? - кажется, герцог Вьевилль сам себе не верит.
        А Анри посмотрел на меня - с усмешкой.
        - Лет двадцать, - сказала я.
        - Что? Ваше высочество, вы шутите? - не поверил Вьевилль.
        Я пожала плечами.
        - Из меня плохой предсказатель, но смотрите же. Для того, чтобы нынешний хаос сменился порядком, нужно… ну, проще говоря, чтобы перебесились все те, кто сейчас активно продвигает идею новой власти и не желает никаких компромиссов. Я так думаю, выживут не все. Ещё я думаю, что нынешняя власть тоже не самая прочная на свете, и не останется на годы и десятилетия. Дальше, я тут что-то слышала о возможной иностранной интервенции - так? Если мы уйдём, она усилится, Роганов нет - значит, никого нет, приходите, люди добрые, берите, что понравится. Наше не возьмут - ну, мы сделаем, чтоб никто не взял - а за всё прочее не отвечаем. Пусть обороняют, пусть не своих же граждан терроризируют и казнят, а границы защищают. Ну и пока всё это устаканится… в общем, поверьте, быстро не будет. Поэтому на новом месте хорошо бы сразу размещаться так, чтобы было понятно - нам тут жить некоторое длительное время. Растить детей и внуков. Кстати, её высочество Шарлотта уже в Поворотнице, то есть в Тихой Гавани, вместе с внуками его высочества Анри. И моими внуками, всё верно. Дети и внуки - наше будущее, его необходимо
сохранить, во что бы то ни стало - чтобы было, кому возвращаться. Даже через двадцать лет. И чтобы было, куда возвращаться, конечно же.
        Почтенное собрание, состоящее почти сплошь из боевых магов и некромантов, не очень-то понимало, как именно они будут что-то скрывать. Асканио заверил, что займётся изучением вопроса немедленно, и будет рад, если его представят тем, кто что-то понимает в вопросе и проживает где-то здесь.
        С ректором Академии, который держал оборону в её стенах и как-то оттуда взаимодействовал с новой властью, тоже связались мгновенно. Он весьма живо поддержал идею вселенского исхода, и выразил готовность прибыть на совещание по теоретическим и техническим вопросам на следующий же день.
        То есть - в целом, договориться удалось. Правда, я подозревала, что просто не будет, ну да что здесь вообще может быть просто?
        Во-первых, нужно было отбросить от Лимея остатки вражеских армий. Одну разметали Хэдегей с Ульяной, оставалось ещё две. К счастью, нормальной, в смысле - мгновенной связи между командующими не было, да ещё и наши постарались подпортить - чтобы не оказаться зажатыми с двух сторон. Войны на два фронта не хотелось совершенно, и ещё Асканио предупредил, что вопрос наложения чар на такое большое пространство - дело отнюдь не мгновенное. Вплоть до суток, от рассвета до рассвета - так он сказал. И в это время вокруг не должно быть никаких военных действий и никакой враждебной магической активности. Следовало подготовиться.
        Далее, нужно было собрать представителей всех сохранившихся магических семейств и предложить им поучаствовать во вселенском исходе магов из Франкии. Понятно, согласятся не все. Но всем, кто захочет, должна быть предоставлена возможность. И помощь в сокрытии их владений. Начать с тех, кто обитает в Лимее. Но это уже не прямо сейчас, потому что было видно - Анри почти без сил и на чём там держится - неясно. Асканио строго сказал, что его высочеству необходим покой и целительские процедуры, а продолжение совещаний - завтра.
        Быстро приговорили, кто кого наутро бьёт, решили пока демонов не звать и обойтись своими силами. И разошлись.
        Очнувшаяся в процессе разговора Жанна тут же и уснула - не дослушав до конца. Ничего, главное - пришла в себя, дальше лечить. Эх, её бы в Поворотницу, и Дуню туда же, и ещё кое-каких раненых. И кажется, можно будет поговорить с Анри об этом, и даже есть шанс, что он прислушается.
        После совещания были процедуры от Асканио, питательный бульон, принесённый с кухни Рогатьеном, и немного свежего хлеба с сыром. Потом он дремал почти до заката, а потом проснулся и обрадовался, что я рядом.
        - Эжени, а теперь я желаю послушать о тебе. Что за история с путешествием в столицу? Где и как получила свою тяжёлую рану Жанна?
        Что ж, и об этом тоже нужно рассказать. Я и рассказала. О доме, который как раз простоял заклятым, и отлично сохранился. О том, что у Женевьев - два внука, и они сейчас в Поворотнице, с Терезой, которая мать одному из них, и Шарлоттой. И о том, как по наводке камеристки Аннет и графини Валис меня поджидали, и схватили, как только графиня подала знак. Ну и о героическом побеге из-под стражи, с разбиванием антимагического артефакта и прорывом в портал.
        - Я столько раз просила отпустить меня, но ты не слушал. Поэтому я попросила Жанну.
        - И теперь Жанна еле жива.
        - Жива ведь, дядюшка Анри, - проговорила та самая Жанна тихо, но весьма уверенно. - Слаба, как котёнок, язык еле шевелится, но жива. Детей спасли, сундуки забрали, артефакт разрушили, настроение подлюкам испортили. Как по мне - вся эта вылазка стоила того.
        Очнувшуюся Жанну перевели из здешней реанимации в палату - то есть, в ее спальню, и Меланья там за ней присматривала и помогала. Анри попытался встать на ноги, у него в целом получилось, но - очень ненадолго. Дошёл, опираясь на Рогатьена, до стены, там побледнел и рухнул на лавку. Рогатьен, бурча под нос, что рано ещё, выждал некоторое время, а потом мы с ним вдвоём вернули Анри на кровать. Правда, он вскоре отдышался и до ночи ещё пару раз повторил упражнение, и в третий раз уже смог вернуться на кровать сам.
        И уже совсем ночью я рискнула спросить его:
        - Скажи, кто помог тебе придумать эту невероятную идею всеобщего спасения? - увидела его замешательство и продолжила: - Нет, я не сомневаюсь, что ты сам можешь придумать, что угодно и что нужно. Но ты был весьма жёстко настроен идти до конца - своего собственного и всех окружающих, я уже думала подловить тебя, дать по голове и тащить в Поворотницу. И очень рада, что не понадобилось.
        Он тихо рассмеялся.
        - Скажешь тоже - дать по голове. Знаешь, мне и дали по голове, просто не ты. Изменник-некромант, а потом - не поверишь, Хэдегей. И ещё кое-кто.
        И дальше я слушала рассказ об удивительном разговоре… где-то там. И о явлении ему Луи и Женевьев. Вздохнула, смахнула непрошенные слёзы.
        - Раз у тебя есть прямой приказ старшего брата - тебе и впрямь ничего больше не остаётся.
        Спасибо вам, Луи и Женевьев, подумала я.
        Перед теми, кто обитал в Лимее, Анри решил говорить на следующий после совещания день. Рогатьен облачил его, как подобало, а потом он порталом с Рогатьеновой и Севериновой помощью шагнул в зал, где уже собрались те самые представители. И перед тем, как начать речь, Анри просил всех присутствующих поклясться, что они не станут разглашать содержание беседы за пределами этого помещения, и обсуждать возьмутся только с теми, кто был там же с ними. Правда, когда мы с Анри говорили о том с утра за завтраком, я усомнилась - а как же члены семей? Им бы тоже знать? Но он был непреклонен - чем больше человек знает, тем меньше шанс, что удастся сохранить приготовления в тайне. Поэтому - молчать до последнего момента. Сколько получится.
        Известие о том, что победа откладывается, все встретили по-разному. Самые разумные просто согласились - хорошо, делаем. Самые упёртые вроде графа де Рьена принялись скандалить - как это, бросить всё и уходить, нужно воевать! Мне захотелось подойти и треснуть его по лбу, потому что он-то ни дня не воевал. Но Анри глянул пристально - и тот замолк. Хотя я и не исключала позже от него разного рода сложностей.
        Но в целом большинство не возражало - потому что устали. И жизнь где-то, но в безопасности представлялась им сейчас лучшей, чем здесь, друг у друга на голове и с неизвестностью впереди.
        Что ж, решение принято, осталось выполнить его.
        43. Третье соло Аннет
        В тот день мужчины, по обыкновению, отправились воевать, даже Анри отбыл, опираясь на плечо Рогатьена и обещав тут же вернуться, если вдруг что не так. Но вообще я не ждала их обратно раньше ночи. Ничего, вернутся. Я же сидела в комнате Жанны и пыталась её развлекать, потому что бравая воительница, как оказалось, совершенно не умела болеть. Она страдала, что у неё нет сил, что она не может толком даже встать и дойти до купальни, и даже еду-то ест по маленькой ложечке, а не как положено вечно голодному боевому магу. Также она жадно слушала о том, как красноглазые демоны разнесли армию мятежников, и как сверху добавили грозой - об этом рассказывал Асканио. Уже почти в сумерках рассказчика дёрнули куда-то в ставку, потому что он наловчился уничтожать вражеские антимагические штуки, и дальше уже рассказывала я - о тумане зимой над Поворотницей, и о том, как мы сражались в крепости вдевятером, и как потом вдвоём с Анри отправились в недра горы.
        Её очень заинтересовал рассказ о волшебной книге, и о том, как она нам помогла. Я, как вспомнила, описала огненные фигуры, словно сошедшие с тех страниц, она слушала жадно, прикрыв глаза, потом сказала:
        - Люблю предков. Кем надо было быть при жизни, чтобы даже сама память о тебе принимала такой вот вид и убивала врагов! Да, вы не ошибаетесь, там случились и мои предки - первый герцог Саваж и его Анжелика. А ещё предки его высочества и де ла Моттов, и знаменитый кардинал Вьевилль. Это была какая-то невероятная юношеская дружба, которую они сохранили до конца жизни. И даже после, судя по тому, о чём вы рассказываете.
        - Мы читали жизнеописание короля Анри, - кивнула я.
        - Нужно было читать мемуары герцогини Анжелики, - усмехнулась Жанна. - Это совершенно не занудно и не пафосно, хоть и о великих событиях, и очень весело.
        - Книги тоже нужно забирать. Или скрывать, - подумала я вслух.
        - Непременно, - согласилась Жанна.
        Пришедшая Дуня принялась осматривать её бок, из-за её плеча поглядывала Меланья, подавала склянки и тампоны. Жанна морщилась и шипела сквозь зубы, но и только.
        И вот когда на бок Жанне наложили свежую повязку и я подумывала - просить ужин сюда, проследить, чтобы больная поела, и идти себе восвояси - очередной слуга сообщил, постучавшись, что во двор замка очень просят её высочество.
        - Что там, Готье? - не поняла я.
        Я постаралась запомнить по именам как можно больше обитателей Лимея, это было правильно и полезно. Готье разулыбался и ответил:
        - Да там кто-то пришёл снаружи, я не понял, кто и как, и желает вас видеть.
        Пришёл снаружи - значит, вероятно, свой. Я поднялась, сказала своим, что разузнаю, что там, и вернусь, и пошла, со мной отправилась Марьюшка.
        Пришелец ожидал в наружном дворе - в том, что на твёрдой земле, не на острове. И когда я пришла туда, то неожиданно для себя увидела там паршивку Аннет, которую перед тем совершенно осознанно оставила в тюремной камере задушенной кем-то, мы так и не установили, кем именно.
        Так, стоп.
        - Мари, это точно она?
        - Но… госпожа Женевьев… вы же сказали, что…
        - Вот именно, Северин не ошибается, понимаешь? - эх, жаль, что он сейчас с Анри.
        Аннет же, пока мы шли к воротам, стояла возле тех ворот и запросто беседовала со стражниками. Ну как же, она же тут жила! Можно сказать, своя! А что была арестована и сбежала, ничего?
        Один из стражников поднял факел, и я увидела… в общем, самое то, что должна была. У Аннет не имелось тени. А ещё она, если приглядеться, не на земле стояла, а… как бы парила над землёй. Сантиметрах в пяти.
        Куда они смотрят, идиоты?
        - Прикройте меня на секунду, - я спряталась за Мари и Готье, и дёрнула из сумки зеркало. - Дуня, всех магов, какие есть, в наружный двор, тут нежить. Аннет нарисовалась.
        - Идём, - просто сказала Дуня.
        И я ни на миг не усомнилась, что сейчас придут.
        - Так, а теперь оба за спину, - я спешно вспоминала, как строят защиту, и колдовала её на себя. - А ещё лучше - пойдите встретьте Дуню, да расскажите, что у нас тут.
        - Но госпожа Женевьев… - попробовала пискнуть Мари.
        - Жить хочешь - иди немедленно! - рявкнула я. - Я, всё же, маг, и сейчас подойдёт подмога!
        Тем временем Аннет о чём-то смеялась со стражниками, говорила… до меня долетал только звук голоса, разом похожий и не похожий. И с изумлением я увидела, как болваны стражники отпирают ворота!
        - Что вы творите, идиоты, запереть немедленно! - завопила я.
        И тут она увидела меня. Мгновенно преодолела разделяющее нас расстояние, попыталась схватить… вляпалась с размаху в защиту, защита заискрила, да ещё и вспыхнула красным - точно, я подарок Анри не снимаю ни днём, ни ночью.
        - Ты, - прошипела она, тряся рукой. - Никакая защита тебя не спасёт! И никого здесь не спасёт! Они поверили, что я приведу их внутрь, и так вышло! Меня вспомнили и пустили! Я сказала, что привела подкрепление, и меня послушали! А кто не хотел пускать, тот уже не жив!
        Сейчас я отчётливо видела, что она - с той самой разбитой головой и следами пальцев на шее. Интересно, кто её тогда, ночью?
        - Спасёт, - улыбнулась я, хоть и жутко было на неё смотреть. - У меня есть опыт с нежитью и тёмными тварями. Кто тебя убил, раскрой тайну?
        Она зарычала, прямо вот зарычала.
        - Доримо меня убил, пришёл ночью и убил, побоялся, что я и его сдам, что обещал мне помощь, жизнь и свободу! Дождался, пока все уснут, и пришёл, скотина!
        Да просто получил всё, что хотел, и избавился от тебя, да и только.
        - А вот не надо было никого сдавать, понимаешь? - вздохнула я.
        Связала её взглядом - видела, так делали опытные маги, а тем временем призвала воды и нагрела, и швырнула ведро кипятка прямо в разбитую рожу. Она завыла тоненько, завертелась на месте, а потом как подпрыгнет, да как стряхнёт с себя всё!
        - Теперь я точно вижу, ты не она! Она никогда бы так не сделала! Она бы поделилась, она не бросала своих, для неё годы службы не были пустым звуком! А ты назвалась её именем, да и только, но имя - это ещё и обязательства!
        Тем временем у ворот разворачивалась какая-то очень нехорошая ерунда, потому что какого чёрта их вообще открыли! И ведь никого из главных дома нет, никогошеньки, кто б приказал-то командным голосом, чтоб послали далеко всех пришлых и заперли ворота снова.
        - Молчи, предательница, - отмахнулась я. - Таких, как ты, только в тёмные твари и берут! Немедленно вон отсюда, или ещё сейчас получишь!
        Невнятный возглас за спиной, и рядом со мной становится Меланья. Под защитой, умница. А за её спиной - божечки, Амандина! Она ж не умеет ничего!
        Или умеет? Берёт - и прицельно бьёт из-за спины Меланьи, попадает Аннет аккурат в лоб.
        Дуня становится с другой стороны, и тоже бьёт, но не по Аннет, а куда-то дальше, зашвыривает несколько огненных плюх к воротам, оттуда несутся вопли.
        Портал, я вижу, не схлопнулся, и оттуда, мать честная, выхрамывает, не подберу другого слова, Жанетта, холера такая, не лежится ей, видите ли! Её придерживает Фелисьен.
        - И мы дали знать герцогине Вьевилль, она просила позвать, если будет нужда, - сообщает он.
        Следом выскакивает десяток мальчишек - те самые, которые учились вместе с Меланьей и Амандиной у Жанны и других. Выходит с ружьём Мадлен де Мар - двое из тех мальчишек её сыновья, она на них покрикивает, чтоб не лезли без толку вперёд. А потом Фелисьен перезапускает портал, и во двор шагает герцогиня Вьевилль - в мужской одежде, в шляпе с перьями и с пистолетом за поясом, с ней пара десятков человек.
        - Что тут происходит? - интересуется она самым светским тоном.
        - Нападение, госпожа герцогиня, - Жанна салютует ей рукой.
        Люди очень кстати, потому что нашей стражи к тому моменту уже не существует, на нас прёт какая-то вполне так вооружённая толпа, а Аннет взвивается вверх и вопит:
        - Взять их! Взять их!
        Правда, её готовы слушать далеко не всё, в неё стреляют - и с той стороны тоже, но ей всё это без пользы дела абсолютно, она вертится там, наверху, и ещё пытается командовать. И поднимает тех, кто уже убит, и гонит их на нас.
        - Слушаем меня, - Жанна командует негромко, но слышат все. - Женевьев, держи защиту. Мелания, Амандина - то же самое. Евдокия - на тебе тварь, мы не справимся скорее всего. Парни, огонь по моей команде. Госпожа герцогиня, атакуйте из-под наших щитов. Внимание, начали!
        Она выпускает в небо сноп искр и командует - огонь!
        Нестерпимо белая стрела летит в болтающуюся сверху Аннет, и попадает, но, видимо, заряда недостаточно, потому что нежить воет и проклинает нас всех, однако продолжает болтаться между небом и землёй.
        По команде Жанны прорвавшийся отряд забрасывают огненными плюхами, кто-то падает, кто-то пытается повернуть обратно, но у них не выходит, а кто-то из задних рядов просто разворачивается и бежит прочь.
        Герцогиня Вьевилль командует стрелкам - вокруг нас грохочут дружные залпы, кажется, я сейчас оглохну. А мы втроём стоим и держим защитную стену, она работает, потому что пули попадают в неё и сыплются на землю. Амандина ещё и в атаку пытается успевать.
        Аннет с воем падает прямо нам на головы, но Дуня ещё раз подбивает её, она отлетает в сторону с тоненьким визгом. Мальчишки с восторженными воплями швыряют в противника полные пригоршни огня, не позволяя приблизиться к нам. Жанна с парой отборных проклятий спускает с ладоней красивый огненный полукруг, отгоняя ещё живых к воротам, отряд герцогини Вьевилль снова стреляет по команде, а потом ещё раз.
        - Евдокия, добейте её уже, вы можете, я знаю! - хрипло говорит Жанна.
        Она снова бледная и тяжело дышит.
        Дуня моргает, что-то шепчет под нос… и оборачивается. Слитный вздох за нашими спинами… а потом медведица поднимается на задние лапы, а передние тянет к небу. Белый луч цепляет Аннет и словно притягивает её в те лапы, и там уже её рвут громадные медвежьи когти и добивает слепящий свет.
        Я слышу громкое «ох» - и вижу осыпающийся из медвежьих лап пепел.
        - Вперёд! - командует герцогиня Вьевилль.
        Её отряд, и все прочие тоже - кроме, пожалуй, её самой, меня да Жанны летят вперёд, зачищают пространство между нами и воротами, и запирают ворота. А потом Фелисьен что-то навешивает на те ворота, какую-то силу.
        - До господина Анри и господина Максимилиана простоит, а они разберутся, - сообщает он.
        - Что это было? - интересуется герцогиня.
        - Эта особа, которая… вернулась нежитью, она здесь жила, в замке, пока не захотела слишком многого за свою службу. Её прогнали, она побывала в столице, совершила ещё пару неприглядных деяний и заодно нашла там свою смерть, да вот не до конца. А наши болваны-стражники не поняли, и пустили её внутрь, когда она явилась, прикрываясь моим именем, - пояснила я.
        Ноги мои слабеют, и я с размаху плюхаюсь задом на камни двора. И уже из этого положения наблюдаю, как оборачивается обратно Дуня, как она же руководит мальчишками, которые тащат в портал Жанну, как рядом со мной садится Амандина, которая тихонько говорит, что у неё болят руки и она ничего не видит, совсем ничего, а так и должно быть после боя?
        Видимо, нашим воякам тоже дали знать, потому что открывается портал, и оттуда появляются они все. Анри движется в мою сторону медленно, но неуклонно, герцог Вьевилль со смехом обнимает свою грозную супругу, Максимилиан хромает ко мне и спрашивает:
        - А что тут делает госпожа?
        - Госпожа Амандина приняла первый в жизни бой, ей нехорошо, - поясняю я.
        Далее он без разговоров подхватывает госпожу на руки и утаскивает в очередной открытый портал. А Анри, опираясь на Рогатьена, усаживается подле меня.
        - Мы победили сегодня, друг мой Эжени.
        - Представляешь, мы тоже, - со смехом отвечаю ему я.
        44. В силах человеческих и магических
        Попытка прорыва нашей обороны в неожиданном и вроде бы надёжном месте заставила пересмотреть и ужесточить меры безопасности. Сначала Анри сделал вежливое внушение страже о том, что если кому-то надоело жить, то погибнуть можно с большей пользой. Затем маршал Вьевилль и полковник Трюшон спустили со всех выживших оставшиеся три шкуры, а Анри с Максимилианом обновили магическую защиту.
        А Асканио и те немногие, кто что-то в том понимал, готовились к решительному бою со здешней реальностью.
        Ясное дело, оказалось - это в сказке создать замок спящей красавицы легко. Взмахнул руками, ну, или там волшебной палочкой, и готово. В реальности, пусть даже сто раз магической - ни разу не просто. Я ходила слушать совещания Асканио с господином Лионелем Дювалем, ректором Академии, тон задавали эти двое. Асканио предложил пригласить пару его знакомцев из Фаро, но Анри вздохнул и сказал - чем меньше посторонних знает, тем лучше. Если у вас совсем не выйдет - тогда да, зовите. Но вдруг вы и сами справитесь?
        Господин Дюваль оказался бодрым и седовласым, матёрым менталистом ничуть не хуже Фелисьена или Рогатьена, но кроме того, умел и в стихийную магию, и в боевую, и о целительстве что-то знал, и об артефактах. Его семье, как он рассказал, принадлежало совсем небольшое поместье недалеко от столицы, но оно пустовало с начала беспорядков - жена, сын с супругой и внуки пребывали на Полуночных островах. Сын, оказывается, был там на дипломатической службе ещё до всего вот этого, а потом просто забрал к себе мать и поддерживал связь с отцом. И господин Дюваль согласился предоставить то самое своё владение в качестве экспериментального полигона.
        Отличие от сказки было ещё в том, что в момент наложения заклятия внутри не должно было быть ни единой живой души. Невозможно сделать так, чтобы обитатели уснули на сто лет, ну или пока их не разбудят извне - как объяснил мне господин Дюваль. Потому что человек - не мебель и не картина, и не статуя. Он тоже погрузится в такое состояние, будто мебель, а как при том будет работать его тело - никому не ведомо. Поэтому - никаких экспериментов с людьми.
        Из этого постулата следовало, что если в предназначенных к заколдовыванию местах живут люди, то их нужно куда-то деть. Хорошо, что у господина Дюваля дом заколочен и пуст, а поскольку под магическими запорами, то даже никакие бездомные бродяги не позарились. А если там слуги, престарелые тётушки и прочие домочадцы, то как быть? Или вот Лимей - это ж он один как целый большой посёлок? В нем жителей - как во всех трёх распадках Поворотницы, наверное!
        Я спросила, что Анри думает по этому вопросу, он глянул на меня серьёзно.
        - Эжени, им тоже придётся сделать выбор. Либо уйти и с большой вероятностью выжить. Либо остаться, и выживать тут. Как-нибудь. Мы не сможем сделать этот выбор за всех.
        Это точно, взять хоть мою Марьюшку. У неё три дочери, и разыскали всех трёх, все оказались живы, и она со слезами на глазах всех обнимала. Старшая сказала, что они с мужем и детьми готовы отправиться в Другой Свет, потому что здесь ни земли, ни работы. Средняя же наоборот, наотрез отказалась покидать страну, сказала - у неё муж занимает какую-то должность в новой власти, у них всё будет хорошо. А муж младшей погиб, оставил её с двумя мелкими пацанами и девочкой, и она сказала - мама, я с вами хоть на край света, я тут одна никак не справлюсь. Звали её Колетт, и она с радостью осталась в Лимее вместе с детьми, и принялась помогать Марьюшке.
        Тем, кто желал отбыть в Другой Свет, предлагали не задерживаться. Собраться - и вперёд. Для этого использовали портал Жанны и портал господина Дюваля, и весьма многие согласились отправиться туда и там начинать всё сначала.
        Граф де Рьен не давал никакого ответа - желает он уйти или остаться. Мне надоело, я пошла и прямо спросила его:
        - Драгоценный братец, вы приняли решение? Вы вернётесь домой, или отправитесь в Другой Свет?
        - Почему я должен куда-то отправляться, сестрица? - поинтересовался он, вздёрнув нос.
        - Вы никому ничего не должны, - покачала я головой.
        - Тогда я выбираю - остаться здесь.
        - Так не выйдет. Лимей будет оставлен.
        - Не верю. Его высочество не отдаст Лимей мятежникам.
        - Не отдаст. Но и жить в нём будет невозможно, - да, Анри не распространялся о деталях.
        - А куда отправитесь вы, дражайшая сестрица? - спросил он, будто хотел поймать меня на слове.
        - В Поворотницу. То есть в Тихую Гавань. Дочь его высочества Шарлотта уже там, в моём доме, там же мои внуки.
        - Значит, я отправлюсь с вами, - сообщил граф.
        Не было печали.
        - Там холодно, - пожала я плечами.
        - Зачем тогда вы туда так рвётесь? - не поверил он. - Почему не остаётесь здесь?
        - Потому что не вижу смысла. Как и его высочество, разумнейший из людей, да продлит господь его дни. Будет здесь попроще - вернёмся. Но это случится ещё не в нынешнем столетии.
        - Вам-то откуда знать?
        - Ниоткуда. Просто предполагаю.
        - И что можно взять с собой?
        - Да что хотите. Уж явно не три сундука, а всё то, что вы сможете забрать. Но если вы собрались в Поворотницу - так там нет возможности строить большие дома, там нет столько земли. Береговая линия очень узкая, жить на крутом склоне горы тоже не очень удобно.
        - И вы готовы там жить? Всё равно, что в ссылке?
        - Готова, мне там понравилось, - и это была совершенная правда.
        Целых три, наверное, дня я опасалась, что граф де Рьен потащится за нами в Поворотницу и мне придётся решать вопросы размещения его и семьи. Но всё оказалось проще - его старший сын Рауль сообщил, что остаётся вместе с семьёй, а младший, Жан, ещё не женатый, пожелал отбыть в Другой Свет. Граф вздохнул и остался вместе со старшим и его домочадцами. И бухтел, что это его крест - терпеть лишения, когда кто-то другой благоденствует.
        Его выбор, его ответственность, думала я.
        А потом настал момент истины - наши маги должны были попробовать произвести эксперимент и скрыть ну хоть что-нибудь, например - дом Дювалей. Асканио настоял, чтоб ритуал проводили на рассвете, и что ему понадобится та самая заветная формула - все стихии, жизнь, смерть и божественная правда. И самого его не считать, потому что он будет проводить ритуал, равно как и господина Дюваля, потому что ритуал будет проведён на его крови, ему тоже будет не до отдачи сил.
        Что ж, мы переглянулись и нашли стихийников - просто стихийников, не так чтоб непревзойдённых. Это ж эксперимент, из которого будет ясно, чего и сколько понадобится дальше, при сокрытии более крупных объектов. И поэтому из наших друзей непосредственно в ритуале участвовали Северин как некромант, Жак Трюшон как огненный маг и Дуня как жизнь. Воду, воздух и землю нашли среди офицеров Анри. А менталистом в последний момент попросился Фелисьен.
        Мы с Анри тоже отправились - чтобы посмотреть, как это будет. Максимилиан изнывал от любопытства в лагере под Лимеем - приглядывал за противником, Жанна снова то и дело проваливалась в беспамятство, а Меланья осталась подле неё.
        Мы шагнули в портал - Анри придерживался за плечо Рогатьена. Утро выдалось туманное, за пять шагов уже не было ничего видно. Впрочем, воздушник, адъютант Анри, раздул тот туман, и мы увидели милый двухэтажный особняк, носивший на себе следы запустения. Заросшие дорожки, закрытые ставнями окна, облупившаяся краска - но зато цел. И мы сейчас увидим, что можно сделать для того, чтобы целым и остался.
        Асканио выбрал каменистую площадку и принялся готовиться - что-то рисовать и что-то расставлять. В центр рисунка уронили сколько-то капель крови господина Дюваля, и сам он остался стоять там. Остальных Асканио расставил по окружности, а сам встал сбоку. И принялся переформатировать потоки силы, которые ему начали выдавать по сигналу.
        Он собрал в руки нечто - серо-буро-малиновый неоднородный сгусток, что-то с ним сделал, чтобы он оказался более однородным, и медленно поднял в воздух. Вёл, медленно и осторожно, и - положил на крышу. И резко развёл руки в стороны.
        С крыши всё равно что потекло, и вот как оно текло, так и скрывались от нашего взгляда черепица, балки, окна, колонны у входа, крыльцо, ближние дорожки… Нет, и всё. Более того, мы увидели лес, которого ранее видеть не могли, потому что его загораживал дом.
        Анри шумно выдохнул. Да, это не сказки, так сделать можно.
        Тем временем Асканио подошёл прямо к границе невидимости, она дошла до носков его сапог… и он резко опустил руки. И сам опустился на траву.
        Все остальные шевелились, стряхивали руки, изумлялись содеянному. А я пошла прямо вперёд, потому что - ну вот она я, иду в лес напрямик, и что будет?
        А ничего не будет. Я сама не поняла, как оказалась на той стороне нашей экспериментальной площадки, ближе к лесу. Потом то же самое пытались проделать Рогатьен, Северин и Жак Трюшон - с тем же результатом.
        Значит, можно уверенно сказать, что у нас получилось.
        В течение недели мы успешно скрыли таким образом ещё пять домов, в которых обитали маги, а их владельцы отправились в Другой Свет к младшему принцу Анри. Все эти дома находились в разных местах - в долине реки, посреди небольшого города, в горах на юге, на берегу моря на западе. Метод оказался рабочим.
        Так же вели учёт разного рода ценностям, и что-то привозили в Лимей, а что-то, наоборот, развозили по другим местам - чтобы не класть в одну корзинку, это понятно. Так, я услышала о некоем волшебном доме в предгорьях где-то на востоке, в который и магу-то просто так не попасть, а простецу и вовсе, и поэтому там можно спрятать какую-то часть ценного имущества.
        Неподалёку от того дома в горах находился Саваж, родовое владение Жанны и её братьев. И вот там возникли сложности.
        45. Демон-хранитель
        Для того, чтобы работать с замком Саважей, нужно было изучить его расположение, размеры и что там ещё есть. Поэтому Асканио сначала завёл разговор с Жанной.
        - Госпожа Жанна, для успеха нашей миссии мне необходимо побывать в вашем замке, - сказал он непреклонно.
        Она была в сознании, но - очень слаба. И так еле-еле начала подниматься, и тут эта дура Аннет со своим художественным выступлением. Жанна выступила в ответ, и снова свалилась с открывшейся раной.
        Рана Анри была меньшего размера, и потихоньку затягивалась. Медленнее, чем если бы это был просто нож, не из антимагического сплава, но - затягивалась. Но Анри не лез в бой, а если и отправлялся куда-то - то там только присутствовал или говорил. А Жанна вышла и вполне так полезла. Не скажу ни слова, её помощь была неоценима… но Дуня всё чаще вздыхала, а Асканио поджимал губы. Они никак не комментировали её состояние, но я ощущала, что - им приходится трудно.
        Я сидела с ней, когда пришёл Асканио и заговорил о том, что готов работать с её родовым гнездом.
        - А я, господин Асканио, совершенно не уверена, что с ним нужно что-то делать. Там, понимаете, единственная более-менее приличная дорога через горы на восток, - Жанна говорила медленно и делала паузы между словами.
        - Вот я бы и посмотрел, как идёт дорога, и заклятье какой конфигурации нам там понадобится.
        - Не понадобится, - она взяла его за руку и даже слабо улыбнулась. - Не нужно, мы отстоим. Мои братья не собираются из Франкии никуда, и я, признаться, тоже. Мы ещё не всех врагов победили.
        - Вам сейчас не следует побеждать никаких врагов, - сообщил Асканио. - Вот встанете на ноги, там посмотрим!
        - Не важно, встану или нет, - покачала она головой.
        - Куда там не важно, - не выдержала я. - У тебя дети! Тебе нужно девчонок растить и замуж выдавать!
        - Ох, - она прикрыла глаза. - Они уже не маленькие. И… в любом случае останутся Филипп и Дени.
        - Сами мальчишки ещё, - продолжала ворчать я. - Жанна, бросай дурить уже, хватит. Я была готова дать по голове кое-кому посерьёзнее и утащить в безопасное место, и слава богу, что не понадобилось. Твоих братьев я в глаза не видела и не знаю, а тебя готова отправить в Поворотницу уже сейчас. И девчонок твоих тоже.
        - Не нужно меня в Поворотницу. Здесь родилась, здесь и умру.
        Ну в общем, вы поняли. Эту содержательную беседу прервало появление Анри, которого притащил Асканио.
        - Анри, вы должны приказать ей. Она говорит полный бред.
        Анри вздохнул и сел возле постели Жанны.
        - Жанетта, ты уверена в том, что говоришь? Быть может, в тебе говорит боль? Или жажда мести?
        Она вздохнула, приоткрыла глаза.
        - Да, дядюшка Анри. И боль, и жажда мести, и что ещё бывает. Я убила ещё не всех врагов.
        - Поэтому нужно восстановиться. И свалиться на головы врагам в тот момент, когда они будут меньше всего этого ожидать. У тебя портал, для тебя не существует огромных непреодолимых расстояний. Ты сможешь вернуться, когда захочешь.
        - Я не хочу уходить, - еле слышно выдохнула она.
        Анри помолчал.
        - Будь любезна, вызови мне Филиппа и Дени.
        - Они со мной-то не очень желают разговаривать.
        - Вызови сама, а говорить будет Анри, - влезла я.
        В общем, она согласилась. И я пронаблюдала, как Анри весьма суровым голосом велел явиться в Лимей сначала одному юному балбесу, потом второму. Потому что речь идёт ни много ни мало об оставшемся имуществе Саважей, и о дальнейшем существовании их фамилии.
        Явились оба, слать далеко человека сильно старше себя и имеющего право приказывать они ещё не научились. Я с любопытством оглядела сначала младшего, Дени, темноволосого красавчика, потом старшего, Филиппа, тоже темноволосого и тоже красавчика, и ещё он привёл с собой Жермену и Лилиану дель Мориони, девиц тринадцати и десяти лет. И сказал - пусть, мол, тут сидят, тут безопаснее. Девочки обрадовались матери, и ужаснулись её виду. Старшая сурово сжала губы, младшая широко-широко распахнула глаза, но слёзы всё равно покатились.
        - Побеседуйте пока, - сказал Анри, поднялся с помощью Рогатьена, направился к себе и велел обоим парням следовать за ним.
        Я тоже пошла - пусть Жанетта поговорит с детьми, сколько она их не видела? А если что, девочки позовут.
        В кабинете Анри велел обоим становиться и докладывать. Что, где, как, при каких обстоятельствах. Филипп бодро рассказал, сколько нападений на замок отбили только в течение последнего месяца, а Дени - сколько удачных терактов совершил отряд графа де Февра, в котором он имеет честь состоять. И оба в один голос заявили, что не покинут Франкию, потому что судьба их - здесь, и если то, что они делают, приблизит триумфальное возвращение Анри хоть немного - значит, они делают это не зря.
        Анри в целом не возражал, потому что считал, что каждый делает свой выбор сам. Но сказал, что государству, кто бы им не правил, будет весьма неудачно остаться без единого Саважа. И кто бы ни оказался у власти далее - Саважи будут ему нужны. И если это будет умный человек, он согласится сам, ему не придётся доказывать эту простую истину. А дуракам служить не следует, всё верно.
        - Но остаётся вопрос, что мы будем делать с вашим домом.
        - С домом в столице - что угодно. Заколдуйте его хорошенько, мы только спасибо скажем, и поможем, чем сможем. А вот с замком сложнее.
        Оказалось, это и база сопротивления, и склад оружия, и ещё черт-те знает, что. И прислуги-то там почти не осталось, только те, кто сам по уши во всём этом. Семьи вывезли, ничьих жён и детей там давно нет. Да вообще почти пустой стоит. И конечно, мятежники тоже знают, что Саваж - ключевой пункт, и уже не раз пытались его взять. Но взять его очень сложно.
        - Невозможно, - поправился Филипп. - Пока есть на свете хоть один Саваж - невозможно.
        - Давайте, мы поможем вам, что ли, - вступил пришедший следом за братьями Асканио. - Можно… немного изменить заклятье, я сейчас понимаю, как. Это сложнее, но ненамного. Те, в ком есть ваша кровь, смогут увидеть и войти. И выйти. И снять заклятье, если понадобится.
        - Идеальное укрытие, - произнёс с горящими глазами Дени. - Я готов, господин Нери, ваше высочество, - он вскочил и поклонился обоим.
        - Да, брат прав, - кивнул Филипп. - А Жанну забирайте в безопасное место, пока она снова куда-нибудь не ввязалась.
        Магический вызов услышали мы все - вибрацию зеркала где-то в недрах поясной сумки Филиппа.
        - Господин Филипп, тут снова поналезли! Давайте-ка возвращайтесь уже! И госпожа Жанна тоже не помешала бы, их там страсть, как много! - сообщило зеркало.
        - Я буду, Жанна ранена, она никуда не пойдёт, - сообщил Филипп.
        - Я с тобой, помогу, - вскинулся Дени. - И давай просить у Жанны портал, что ли. Потом вернём, как она выздоровеет.
        Они подскочили, оба, и побежали в покой, где лежала Жанна. Чтобы увидеть, как, опираясь на чьё-то плечо, она неуверенно шагает в тот самый портал. Девочки сидели на кровати, прижавшись друг к другу.
        - Мы сказали матушке, что вы справитесь без нее, - всхлипнула младшая.
        - Она не поверила, - вздохнула старшая.
        Оба брата мигом прыгнули в портал… и он схлопнулся.
        - Мне одной кажется, что им нужна подмога? - пробормотала я.
        Портал открыл Анри, а экспедиционный корпус составили Северин и два сына маркиза де Риньи, Жак Трюшон, Асканио и Дуня. В последний момент оказалось, что Дуня не взяла пару важных снадобий в сумку, я подхватила их и прыгнула следом - Анри не успел задержать меня. Хоть погляжу на этот Саваж, что ли, а потом попрошу, и меня заберут. Или Северин проводит.
        Что ж, первое, что я ощутила, выскочив из портала - холодный ветер. Это Лимей на равнине, а здесь горы. Узкие щели-бойницы, пустое каменное пространство. Но если все обитатели ушли - то, наверное, так и надо.
        Вояки утекли куда-то по лестнице вниз, а я подбежала к окну… господи, какая красота! Почти как у меня в Поворотнице. Тоже горы, подпирающие небо, прекрасная горная страна. Но снизу стреляли и вопили, и даже пушка грохнула - надо же. Я глянула вниз - о да, на крепостной стене стояли пушки, они стреляли по команде, и если бы не ветер - я б уже точно оглохла. Стреляли в толпу, которая, видимо, подошла снизу по дороге. И как-то их там было нездраво много, тех, кто подошёл. В них не только стреляли, но и швыряли огненные шары, а обрывки команд Жанны доносили порывы ветра.
        Возле меня снова открылся портал, оттуда вышел Максимилиан.
        - Ваше высочество, отец велел проводить вас к нему.
        - Да, Максимилиан, непременно, - кивнула я. - Только смотрите, что там, - и я показала ему на окно.
        Он выглянул, выругался сквозь зубы и шмякнул прямо через то окно нехилый заряд в наступающую толпу.
        - Откуда взялись только! Госпожа Эжени, не девайтесь никуда, хорошо, а то отец меня убьёт! Я мигом вернусь, и мы пойдём к нему!
        Короче, Максимилиана как ветром сдуло. А я задумалась. Наверное, уже можно просить помощи?
        Зеркало послушно дотянулось туда… куда-то, в общем. Там было знойно, пугающе и вообще не так, как здесь.
        - Зачем зовёшь, великая госпожа Женя?
        - Помощи прошу, - вздохнула я.
        Хэдегей появился из вихря, как всегда.
        - Глянь, пожалуйста, - кивнула я на окно. - Там сейчас эта буйная молодёжь поляжет, а жить кто потом будет?
        Он глянул - и согласился.
        - Сделаем, - кивнул. - Сейчас ударим с боков и с тыла.
        Я не видела сражения в Лягушачьей долине, но видела бой в крепости за перевалом. И я тут же узнала тех, против кого мы тогда стояли. Они возникли будто из ниоткуда по бокам дороги - и там, где возвышались скальные стены, и там, где они обрывались в пропасть. Вот изумились-то наши нападающие!
        Защитники тоже воспрянули духом - с воплями принялись ещё дружнее стрелять и жечь, а потом и вовсе открыли ворота и пошли в атаку.
        - Вперёд! Никого не жалеть! - донеслось до нас.
        - Кто это там? - изумился стоявший подле меня Хэдегей.
        - Жанетта, - вздохнула я. - Вот ведь неугомонная, в чём только душа держится, а туда же, - ругнулась я.
        - Пойдём, глянем, - он взял меня за руку, миг… и мы стоим посреди мощёного булыжником двора.
        Я оглянулась… нет, это вам не ренесансный Лимей. Серый замок вырастал из отрога горы и торчал в небо своей острой вершиной - словно ещё одна гора. Стены, как я видела сверху, местами обрывались в пропасти. И единственный нормальный подход - вот эта дорога. Можно долго обороняться, но если подтащат пушки… эх.
        А Хэдегей тем временем подскочил к полулежащей на камнях и опирающейся на колодец Жанне.
        - Тихо, раскомандовалась. Лежи, не трать себя, справятся. Теперь уже справятся.
        - Это ты - знакомый демон маркизы дю Трамбле? - усмехнулась она, в уголке рта показалась кровь.
        Черт побери, где Дуня? Где Асканио? Я полезла за зеркалом. А потом прислушалась.
        - Надо же, какой могучий дух в этой слабой плоти, - восхитился демон. - Молчи, не говори ничего, уже не нужно. Молчи. Она хозяйка этого дома? - спросил он у меня.
        Я кивнула.
        - У неё две дочери и два младших брата.
        - Мужчины есть, справятся, - он как-то очень ловко переложил её голову к себе на колени.
        Я же опомнилась, достала зеркало и принялась звать.
        - Где вы там есть, немедленно сюда!
        Они пришли, не мгновенно, но пришли, Дуня тут же оказалась на камнях возле Жанны и взялась за её руку, а Асканио - за вторую. За воротами шумели, кричали, что-то ещё делали… но все эти звуки доносились как будто издалека, а не из распахнутых ворот. Я поняла, что одна из всех стою, как столб, и тоже примостилась на булыжниках. И оказалась права - здесь почти не дуло.
        - Я… я не справляюсь, - Дуня подняла на Асканио огромные, изумлённые глаза.
        Пока я переваривала, что это означает в её устах, он тоже тянул откуда-то изнутри какие-то силы, и делился, и отдавал Жанне.
        - Не суетитесь, бесполезно, - проговорил демон. - Тело не спасти.
        И стало совсем тихо.
        - Он прав, - прошелестела Жанна. - Господин Асканио, вам была нужна кровь Саважей для обряда? Делайте. Берите мою. Всю, что есть.
        - Не торопись, - демон положил ладонь ей на лоб. - Что ты скажешь, если твой неуёмный дух получит иную оболочку? Тело твоё слабо, а дух - велик. И сила твоя велика, будто и не у человека, - усмехнулся он.
        - Какую это… другую?
        - Другую. Я ведь тоже был человеком… когда-то. С тех пор прошли эпохи, и нет уже ни той земли, ничего нет… а я есть. И ты будешь - если захочешь.
        - И… что со мной будет? Я смогу остаться?
        - Зачем тебе оставаться? Они справятся. У тебя будут иные пути… и иные свершения.
        - И… что для этого нужно? - она даже глаза широко распахнула.
        - Твоё согласие.
        - Я согласна.
        Сурово сжала губы Дуня, хотел было разразиться гневной речью Асканио… и не стал.
        - Зовите Филиппа и Дени, - сказала Жанна. - Женевьев, могу я просить вас позаботиться о моих детях?
        - Как о своих, - кивнула я.
        Реветь будем потом.
        И дальше я уже просто смотрела, как выдернули из сражения обоих Саважей, и Северина, и Максимилиана, и ещё кого-то из местных. Меня и то посчитали за воду, впервые я стояла в кругу среди тех, кто делится силой с этим старым замком, словно выросшим из горы. И под взглядом демона и под шум боя Асканио начал обряд. Он морщился - потому что бой отвлекал - но делал.
        Я не видела, что там сталось с тем замком, я стояла, не в силах пошевелиться - пока всё продолжалось, и смотрела только на Хэдегея и Жанну. Кровь сочилась из раны в её боку сквозь все повязки, капала на камни и словно впитывалась в них. А потом снаружи раздался вздох… и наш круг распался.
        Замка не было видно - только горы. Но Дени, младший из братьев, не поверил и бросился к нему… и исчез. И через пару мгновений выскочил обратно, и сообщил - есть, работает. Но снаружи его не видно!
        Получилось, и хорошо. Я снова повернулась к Жанне… она улыбнулась всем нам, а потом Хэдегей взял с пояса нож и вспорол себе ладонь. Я ещё в подземелье видела, что из его жил сочится не кровь, а что-то иное, и тут это иное брызнуло прямо на Жанну, и он коснулся её лба, щёк, шеи. И кажется, что-то приговаривал низким голосом на неизвестном мне языке.
        А потом она пошевелилась… и встала. Волосы развевались, глаза горели красным не хуже, чем у самого Хэдегея, штаны и колет стали такими же кожистыми, как у него самого.
        - Ну что, сестрёнка? - усмехнулся он, облизал ладонь - та тут же срослась, и взял её за руку. - Пойдём, порезвимся?
        Они выскочили за ворота, и Филипп едва успел отозвать оставшихся защитников, потому что этим двоим никакая подмога не была нужна. Противник обратился в постыдное бегство, те, кто ещё оставался на ногах, и их даже почти что и не преследовали. Правильно, зачем - там же караулят красноглазые.
        - Жанетта, мы ещё увидим тебя? - спрашивал Дени.
        - Жанетта, ты наш демон-хранитель! - говорил Филипп.
        А мы, остальные, смотрели и молчали. Потому что… потому что. Наверное, так лучше, чем если бы её просто не стало. Где-то есть ураган Катрина, а где-то будет огненный демон Жанетта.
        И мы скрыли Саваж.
        И сейчас пойдём докладывать Анри. То-то он удивится.
        46. Революционное предложение
        46. Революционное предложение
        Анри никак не мог смириться с тем, что на каждое приличное событие тут же случается какая-нибудь гадость. Каждый день кто-нибудь получал новые ранения, из столицы доносили о новых попытках реквизировать в пользу революции какое-нибудь имущество дворян или магов, не говоря уже о том, что просто могла случиться гроза с градом и побить урожай. Раньше он бы непременно озадачился вопросом урожая и нашёл бы кого-нибудь, кто понимал в этом и подсказал, как поправить дело, а теперь… какой уж теперь урожай!
        А теперь они ещё и Жанетту потеряли. Анри всё время думал - можно ли было избежать… такого радикального способа. Эжени смахивала слёзы, стоило заговорить о потере, и шла утешать осиротевших дочерей Жанетты. Было понятно, что девочки отправятся с ними. Наверное, сначала в Тихую Гавань, Эжени права. А дальше будет видно - кто, куда и как надолго.
        Он даже в мыслях избегал слова «навсегда». Нет, не навсегда. На время. И всем говорил именно так - на время. Нет, он не знает, на какое. Но - на ощутимое, наверное. Нет, остаться в Лимее не получится. Да, он может посодействовать в поиске новых мест для жизни и работы…
        Обитатели Лимея тоже понемногу отправлялись в разные места. В Видонию и на Полуночные острова, с рекомендациями. В Другой Свет к Анри. В Арагонию. В Петербург - оттуда должен был отправиться в эту сторону корпус Платона Ильина, тот так и сказал - вы все идите, а мы тут пошумим пока немного.
        Пошумим - это хорошо. Но ещё нужно было ему самому навестить императора в Видонии - договориться о союзе, проведать маленькую Мари-Луиз. Наверное, это правильно, что она там, с дедом и бабушкой. Там сейчас достаточно спокойно и безопасно.
        И Анри ни разу не ответил прямо на вопрос о том, что будет делать он сам, даже своему бывшему тестю. Он не скрывал, что помог покинуть Франкию многим своим сторонникам. Но сам только улыбался.
        И весьма удивился, когда в Лимей явился конный гонец и привёз письмо, обычное письмо.
        Ему предлагали встречу - там и тогда, когда он скажет, полностью на его условиях. Автор письма просил только, чтобы Анри дал слово, что не станет причинять ему вред. Автора звали Жозеф Фурнье, Анри и имени-то этого до возвращения из ссылки не слышал. А сейчас этот учитель и адвокат откуда-то из глубинки был ни много ни мало министром полиции нынешнего правительства. Что, неужели он хочет предъявить счёт за то, что Эжени с Жанеттой и компанией оставили его без здания и без заключённых?
        Анри, конечно, думал про себя, что Эжени напрасно отправилась в столицу без него, но у него и впрямь и часа свободного не находилось, а их команда, если подумать, выглядела совершенно не беззащитной. И на всякого мага, даже самого сильного и опытного, найдётся какой-нибудь ловкий приём. И то, что Жанетта получила свою серьёзную рану именно тогда, не означает ничего - она, с её невозможным характером, могла получить её где угодно. Только вот нашёлся бы на неё где угодно демон Хэдегей? Анри почему-то думал, что нет.
        В общем, он ответил на предложение согласием. И предложил господину Фурнье прибыть прямо в Лимей - чего мелочиться? Переговоры заняли несколько дней - потому что или мага под руками нет ни одного, или господин министр не доверяет магам - но все согласования шли через переписку и доставлялись гонцами. Он согласился и обещал прибыть через неделю. Анри подумал - и не стал предлагать открыть портал. Потому что привыкайте, любезные, жить без магических улучшений. Магам нет места в вашем государстве? Отлично. На вас теперь не распространяются разного рода магические мелочи, которыми вы привыкли улучшать свой быт. Или не привыкли… и вам уже не посчастливится.
        За то время, пока шли переговоры, скрыли ещё несколько мелких владений. Из крупных оставались Старый Вьевилль - тоже с парком, который устроила двести лет назад Катрин де Роган, герцогиня Вьевилль, тётка первого короля из Роганов. Там понадобится немало сил, потому что Вьевилли так же хотят сохранить всё то, что сделали предки, как и Роганы. Также оставались несколько особняков в столице - Роганов, Вьевиллей, Саважей, де ла Моттов, и ещё кое-кого, общим числом семь, плюс Академия. Столицу решили оставить напоследок - чтобы не привлекать внимания ко всей этой деятельности. Конечно, хорошо бы скрыть всё разом, но - не выйдет, увы. Нет столько силы. Дай-то бог, чтобы хватило на последовательное сокрытие всех восьми зданий.
        И Лимей, конечно же, Лимей. Он самый большой, потребует больше всего сил и участников. Господин Лионель Дюваль сказал - не менее трёх на каждую разновидность силы, а то и поболее. Где их взять-то? Ладно, подумаем.
        И любопытно, что такого скажет посланник мятежников. Вряд ли что-то приличное, конечно, но вдруг? Анри не думал, что таким образом его решили убить, это можно сделать проще - раз, и уже пытались - два. И они не станут разговаривать один на один, пусть его слушают и пусть за ним наблюдают.
        Посланец прибыл вовремя, его проводили в кабинет. Там ожидали Максимилиан, Бернар де Вьевилль, Анатоль де Риньи, Жак Трюшон, Асканио и Эжени. Анри и сам хотел попросить её присутствовать - мало ли, что она заметит своим нездешним взглядом - но она опередила с просьбой, и сейчас с любопытством разглядывала вошедшего.
        - Господин Жозеф Фурнье, - сообщил распорядитель де Жуи.
        - Доброго вам дня, ваши высочества, господа, - вошедший поклонился - совсем не как придворный, но как смог, наверное.
        Анри поймал себя на мысли, что впервые видит хоть одного высокопоставленного бунтовщика. Надо же, ничем от прочих людей не отличается. Две руки, две ноги, одна голова. Невысокий, плотный, с плешью на затылке, но держится, будто на нём золотая парча и модно завитый парик.
        - И вам доброго дня, - кивнул Анри. - Прошу садиться, и извольте рассказать, чего ради вы предприняли такое утомительное путешествие.
        - Что вы, меня весьма развлекла поездка, - улыбнулся гость. - Я давно уже не был в департаменте Лим, это случилось всего однажды, и то проездом, а в Лимее так и вовсе ни разу. Я покорён и восхищён. Я понимаю, почему вы приглашаете демонов преисподней защищать здешние стены, озеро и деревья в парке. Это намного красивее и величественнее, нежели дворец, который занимала ваша семья в столице.
        Дворец, если быть точным, достался от предыдущей династии, Роганы только лишь ремонтировали и улучшали его. Собственно особняк Роганов на улице Сен-Жан пока ещё стоит под некоторой магической защитой, в нём Анри как раз доводилось останавливаться, когда служебные дела приводили его в столицу. Так вышло, что он не горюет по утраченному дворцу, но столичный дом и Лимей останутся за Роганами, что бы кто ни говорил.
        - Благодарю за добрые слова о древних стенах, но всё же желаю послушать, что вы собирались мне сказать.
        - Непременно, - легко поклонился он, и взглянул прямо на Анри зеленовато-бурыми глазами. - Но я хотел бы знать, будут ли присутствовать при нашем разговоре эти достойные господа и прекрасная дама. Я раньше видел своими глазами только лишь маршала Вьевилля, моё ему почтение, и даму, которая тогда называлась маркизой дю Трамбле. С остальными, увы, не знаком.
        - Дама теперь принцесса Роган, - ответил Анри и назвал остальных. - Все они желают послушать вас.
        - А я желаю услышать, что после сказанного смогу беспрепятственно покинуть Лимей. Живым, - безмятежно улыбнулся Фурнье.
        - Сможете, - ответил Анри. - Даю слово.
        Сзади засопел Максимилиан - ничего, до такого, чтобы убивать посланников, мы ещё не дошли. Переживёт.
        - Благодарю вас, - поклонился Фурнье. - Теперь я спокоен за себя, но готов поделиться своим беспокойством о других. Понимаете, ваше высочество, мне сообщили, что некоторые владения ваших сторонников, как бы это правильно сформулировать… исчезли с лица земли, как бы невероятно это не звучало.
        - Даже если и так, чем вы обеспокоены? - усмехнулся Анри. - Уж наверное, все эти люди были проклятыми магами и преступными дворянами, следовательно, доставляли неудобство вашей власти одним своим существованием. Теперь их нет - значит, отсутствует и неудобство.
        - Но отсутствуют и эти люди, - возразил Фурнье. - Каждый из которых что-то знал об управлении близлежащими территориями, и предоставлял работу какому-то количеству окрестной бедноты. А некоторое имущество и вовсе подлежало конфискации в казну, согласно декретам правительства.
        Надо же, как интересно.
        - И что же вы желаете сказать по этому поводу?
        Фурнье усмехнулся.
        - Понимаете, исчезновение людей и их имущества кажется мне непорядком. Эти люди и это имущество могло бы пригодиться государству. Я знаю, что моя точка зрения непопулярна, и говорю о ней с осторожностью. Но - считаю, что Франкии нужны все её граждане. И маги, и нет. И спустя некоторое время готов предлагать своим коллегам в правительстве планы задействования магически одарённых граждан ко всеобщей пользе. Прямо сейчас, конечно, меня не послушают, но я терпелив и умею ждать. И я уверен, что ваше высочество имеет достаточно влияния на ваших сторонников, чтобы убедить их вскорости вернуться. И служить отечеству так же, как они делали это до революции.
        Анри рассмеялся.
        - Для того, чтобы убедить кого-то, я сам должен быть убеждён. А сейчас я не имею совершенно никакого желания общаться с нынешним правительством.
        - И… что бы убедило вас? Может быть, какой-то шаг с нашей стороны?
        Анри не ожидал столь прямого предложения. Впрочем, он понимал, что это, скорее всего, мнение одного взятого министра, которому агентура донесла о происшедших событиях, и он взял на себя труд подумать, что теряет Франкия. Анри тоже считал, что Франкия теряет, но не видел для себя никакой возможности договориться.
        Впрочем, у него был ответ на вопрос.
        - Да, пожалуй, - эти слова вызвали зубовный скрежет у некоторых из тех, кто сидел и стоял вокруг него, но ничего, пусть послушают. - Судебное преследование и наказание для всех простецов, нарушивших присягу и покусившихся на жизнь и свободу моего племянника и его семьи. Я готов требовать казни только для тех, кто непосредственно участвовал в казни короля… для остальных можно ограничиться высылкой из страны.
        - Ваше высочество имеет в виду тех, кто исполнил приговор? - осторожно спросил Фурнье.
        - Тех, кто исполнил приговор, безусловно казнить. А прочих… Тех, кто голосовал за приговор - у вас же решают голосованием, так? Тех, кто подготовил тот приговор. Тех, кто взял короля, его супругу и сына под стражу и оставил в таком состоянии. Тех, кто не оказал должной помощи королеве и наследнику престола… в общем, я согласен на суд и последующее пожизненное изгнание.
        Облегчённый вздох сзади.
        Фурнье тоже вздохнул. Кажется, этот вариант его не устраивает.
        - Ваше высочество просит о многом.
        - Вы тоже попросили меня о многом. Я с пониманием отношусь к тем, кто не желает подвергать опасности свои владения и свои семьи. И уговаривать их остаться в опасности я не готов.
        - Что ж, я понял вас. Боюсь, сейчас выполнить вашу просьбу не представляется возможным.
        - Вы понимаете, что и какой-либо ответный жест с моей стороны в таком случае тоже невозможен.
        - Увы, да. Но вы дозволите мне вернуться к вопросу… год или два спустя?
        - Я не знаю, что будет завтра, а вы говорите - два года спустя, - усмехнулся Анри.
        - Понимаю вас. И - вы упомянули только тех, кто не имеет магических способностей. А как же маги? Те их них, кто поддержал новую власть?
        - Маги-клятвопреступники получат своё возмездие помимо вас или меня, поверьте. Вы ведь даже рискнули прийти сюда, только лишь доверившись моему слову. Почему же, вы думаете, я отношусь к нему так трепетно?
        И на это Фурнье уже не возразил ничего. Он поднялся и попросил разрешения удалиться, и разрешение было ему дано.
        Когда двери за ним закрылись, первым высказался Макимилиан.
        - Отец… Ваше высочество… Вы так говорили с ним, а вдруг он разнесёт всё, что услышал, среди своих сторонников?
        - Не разнесёт, - вмешался Асканио. - Он не сможет ни с кем говорить о том, что обсуждалось здесь. Только сам с собой.
        - Господин Асканио, вы заколдовали его? Да?
        - Я не давал ему никаких слов, да и Анри обещал только лишь отпустить его целым и невредимым, - пожал плечами Асканио.
        А позже, уже ночью, Анри спросил у Эжени:
        - Как ты думаешь, друг мой, он и правда готов делать то, о чём говорил?
        - Он не глуп, и он понимает - стране действительно нужны и простецы, и маги. Но сейчас эта идея слишком… как бы это сказать-то… революционна для нынешней власти и её сторонников. Значит, она должна дозреть, и люди тоже должны.
        Что ж, значит - пусть зреет.
        47. Против грядущего хаоса
        Когда в Лимей явился представитель революционного правительства, нам осталось скрыть, если грубо, то три объекта, сокрытие одного из которых - а это восемь зданий в столице - должно было произойти если не разом, то очень близко по времени. Тем более, что раз наша деятельность уже не осталась незамеченной, и если господин министр полиции просто сделал какие-то выводы, то кто-нибудь другой решит, что его лишили законной прибыли. Не дали конфисковать имущество дворян, магов, потенциальных эмигрантов и кого там ещё.
        Я весьма радовалась порталам - потому что ногами по земле столько бы с собой не унесли. Некоторые семейства говорили, что не вернутся вовсе, и брали с собой в Другой Свет всё движимое имущество и всё движимое хозяйство - вплоть до коров и кур. Мы не препятствовали - пускай. И три наши портала работали без остановки - портал Анри, портал Саважей - Анри попросил его у Филиппа, и портал господина Дюваля. Ещё был портал у де ла Моттов, но вдовствующая графиня, потомок ещё одной ветви Роганов, целительница и преподаватель Академии, использовала его сама для того, чтобы перевезти целительские снадобья и компоненты для них из госпиталя, патроном которого была до революции, и из Академии. Переправляла в Новый Льен - основные запасы, и в Поворотницу - потому что небольшая часть изгнанников собиралась туда. При том сама она переезжать отказалась, а собиралась продолжать практиковать в госпитале и беречь единственного сына. Сказала - услуги целителя нужны всем. Зато её студенты были с добрыми напутствиями отправлены - большинство к его высочеству Анри-младшему, потому что он обещал всяческое содействие, и
четверо самых любопытных и стойких к невзгодам - в Поворотницу. Графиня согласилась на сокрытие своего дома, и собиралась дальше жить и работать под вымышленными именем - пусть думают, сказала она, что де ла Моттов не осталось.
        Впрочем, у её супруга был младший брат, и он-то с охотой отправился в Видонию. Говорят, там рассказывал об ужасах революции и тем снискал себе популярность в свете - что ж, сказал Анри, де ла Мотты, кроме другого-прочего, всегда слыли ещё и неисправимыми болтунами. И если этот де ла Мотт в первую голову унаследовал именно этот талант - что делать, судьба у него такая.
        Итак, нам остался замок Вьевиллей, владения в столице, комплекс зданий Академии там же, и Лимей. Легче всего решили с Академией - господин Дюваль привёл некоторое количество студентов, кто не разбежался по домам, они поделились силой. Студенческий квартал, посреди которого располагались нужные нам здания, и при королях пользовался не самой хорошей славой, теперь полиция тоже заходила туда с осторожностью. Поэтому наша экспедиция прибыла в ночи, Асканио лихо объяснил студентам задачу, сопроводив её теоретическими выкладками - мало ли, сказал, вдруг вам понадобится когда-то. Господин Дюваль с усмешкой добавил - считайте, что это у вас такой спецкурс у мастера. Студенты отнеслись с восторгом, сделали все серьёзно и старательно, и Академию мы увели из-под носа Национального собрания точно так же, как и многое другое.
        Студенты запросились помогать нам и дальше. Те, кто принадлежал к более-менее приметным семьям, уже либо применили свои таланты, либо покинули Франкию вместе с родными - если остались в живых, конечно же. А тем, кто был здесь с нами, оказалось некуда идти, поэтому они с радостью просились и в Другой Свет, и в наш восточный форпост цивилизации. Конечно же, и Анри, и его сын брали всех.
        Лимей постепенно пустел. Почти все обитатели, как местные, так и гости, отправились кто куда хотел и мог. Но некоторые упорно оставались, ожидая… чего? Чуда?
        Всем нам необходимо чудо.
        Анри позвал меня подойти в кабинет, когда я сидела у девочек Жанетты и рассказывала им о Поворотнице. Они в целом согласились отправиться туда, но - очень просились, чтобы с нами. Вообще при них имелись горничная и гувернантка, и две девочки того же возраста в качестве ближних дам, но всё это было как бы не в счёт. И я старалась больше говорить о том, что нас ждёт - о зиме, об озере подо льдом, о том, как сошьём им шубы и унты, и они будут кататься с горки недалеко от наших задних ворот, о ёлке на Рождество - непременно ж поставим, о моих котах - ждут же, я не сомневалась, что ждут. Рассказы как будто успокаивали их немного.
        И вот - позвал Анри.
        У него в кабинете я с удивлением увидела Северина, одетого, как принц, и Меланью в её лучшем платье, шёлковом, перешитом из наряда Женевьев. И проживавшего в Лимее священника, отца Поля. Лет ему было поболее, чем мне, он всю жизнь прожил и прослужил здесь, и говорил, что ему не след отправляться куда-то под старость, но Анри убеждал отбыть с нами - священникам тоже пришлось несладко.
        Вообще у нас тут обитали и более именитые прелаты, но они уже разъехались - в Видонию, в Арагонию и в Новый Льен. Отец Поль остался.
        И сейчас он с некоторой укоризной смотрел на нашу молодёжь. Интересно, что вытворили?
        - Что случилось? - я совершенно не поняла.
        Потому что молодёжь глядела исподлобья, при том они держались за руки, а Анри усмехался.
        - Понимаешь ли, Эжени, эти достойные молодые люди решили тайно обвенчаться. А отец Поль решил, что мне нужно знать, - улыбнулся Анри.
        - А чего тишком-то? - не поняла я. - Молодёжь, это что за новости?
        Нет, ну правда. Им что, запрещали? Строго говоря, они не спрашивали, но лично я бы ни словом не возразила. Ну да, в моей реальности жениться нужно попозже, но здесь-то сойдёт.
        - Мы подумали, что кто-то может быть против, - вскинул нос Северин.
        - И мало ли, что там дальше, - тихо, но твёрдо сказала Меланья.
        - Спросили бы, что ли, - я рассмеялась и села. - Анри, что мы об этом думаем?
        - Так вот пусть нас хотя бы спросят, что ли, - покачал головой Анри. - Я и не подозревал, что выгляжу столь страшно, раз мне боятся рассказать о том, что желают взять кого-то там в жёны. Да и не кого-то, а вполне всем нам известную воспитанницу госпожи Эжени. Талантливого мага и кладезь прочих неоспоримых достоинств.
        Северин покраснел. Вот прямо покраснел - душевно так, до кончиков ушей.
        - Ваше высочество, я желаю взять в жёны девицу Меланию, - сказал он.
        - А что она о том думает?
        - Я согласна, - быстро и тихо проговорила Меланья.
        - У меня ничего нет, но… я приложу все усилия к тому, чтоб было, - сказал Северин.
        - Молодой человек, я слышал, вы, кажется, некоторое время назад согласились присоединиться к моей семье, - сказал Анри.
        - Да, со всем почтением, - поклонился Северин.
        - И в таком случае что это за «у меня ничего нет»? Мы тут изо всех сил спасаем в том числе и ваше будущее, а вы?
        - Простите нас, - Меланья поклонилась, как было принято в Поворотнице - низко и от души. - Мы вас очень уважаем… и вас, и Женевьеву Ивановну. И любим. И хотим, чтобы всем хорошо.
        - А чтобы всем хорошо, нужно по-человечески, не так ли? - поинтересовался Анри. - Я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы вам обвенчаться, но не желаю, чтобы всё это происходило где-то тайно, будто я какое-то там мятежное правительство и угрожаю вашим жизням! Устроили тут глупости!
        Я только руками развела - сами, голубки, виноваты. Терпите теперь.
        Впрочем, дальше Анри договорился с отцом Полем о венчании на следующий день - торжественно, в здешней домовой церкви, как положено, пока ещё можно. И отправил жениха с невестой готовиться и осознавать.
        А вечером к нам заявился ещё один выдающийся представитель молодого поколения. Максимилиан прилежно посещал все предписанные целительские процедуры, и уже не хромал, но полностью пользоваться рукой пока ещё не мог. Однако же он тоже был прилично одет и очень серьёзен.
        - Отец, ваше высочество, - поклонился он нам обоим. - Могу я просить о важном разговоре?
        Ничего так начало, особенно в нынешние смутные времена.
        - Безусловно, Максимилиан, - кивнул Анри. - Что случилось?
        - О, ничего. Пока. Но… я желаю вступить в брак с одной достойной девицей.
        Мы весело переглянулись - однако, сезон.
        - И кто же она? - спросил Анри.
        - Это госпожа Амандина де Сен-Вер.
        Ух ты. Я что-то слышала о том, как после боя во дворе замка Максимилиан сидел подле этой девицы и поддерживал её силы, пока до неё дошли руки у целителей. А потом вроде бы и она ухаживала за ним, когда он получил очередную рану и несколько дней провёл в постели. Успели, значит, сговориться.
        Кстати, графиня Констанс с младшими детьми после долгих уговоров согласилась отбыть к своему кузену в Видонию - кажется, он предоставил в её распоряжение некий дом и вообще обещал помогать. Амандина же осталась при мне под предлогом обучения магии, чего в Видонии не предлагали. Я махнула рукой - девицей больше, девицей меньше. Но девица, судя по всему, вполне определилась, чего она желает в жизни.
        - Ты уверен? Девицу ждёт вовсе не беззаботная жизнь супруги принца, а полный хаос ближайших лет, - качал головой Анри.
        - Мы решили, что преодолеем грядущий хаос вместе, - просто сказал Максимилиан.
        Вообще мне понравилась такая постановка вопроса, но я кивнула отцу и сыну, и отправилась поговорить с предполагаемой невестой. Амандина нашлась в комнате возле моей, они там шептались с Меланьей и Жерменой дель Мориони, старшей дочкой Жанетты.
        - Так, девы, - я внимательно осмотрела всех трёх. - Что-то у нас быстро жизнь идёт, не находите? Амандина, извольте пройти со мной.
        Та побледнела, судорожно схватилась за свои юбки, поднялась и пошла.
        - Садись, - кивнула я ей на лавку, когда она закрыла дверь. - И расскажи, что там у вас с Максимилианом.
        - Мы… мы любим друг друга! - сообщила дева.
        - Его не ждёт в ближайшие годы ничего особенно спокойного и стабильного. Не с его характером, понимаешь? Тебе не придётся жить во дворце, носить красивые платья и повелевать придворными и прислугой. Если вы отправитесь в Арагонию - это не будет ваш дом. И если вы отправитесь в Видонию, к родным матери Максимилиана - это не будет ваш дом. А где будет ваш, и будет ли у вас там двор - отсюда не видно.
        - Ну и пусть, - она вздёрнула нос точь в точь, как Северин незадолго до того. - Вместе мы справимся со всем, что нам выпадет.
        Я смотрела на неё и видела - она искренне верит в то, что говорит. И… раз они оба так думают, то пускай себе женятся, да?
        Я взяла её за руку и повела вниз, в кабинет Анри. Как я и предполагала, мужчины ещё разговаривали.
        - Ну что, дорогие, вот вам госпожа Амандина, можете спросить у неё всё, что хотите.
        Конечно, Максимилиану достанется та ещё тёща и куча другой родни, но несколько братьев супруги - это же может быть и в плюс? Поддержат потом, когда нужно будет. Амандина же как увидела младшего принца, так глаза и засияли.
        - Госпожа де Сен-Вер, вы согласны выйти замуж за моего сына? - спросил Анри.
        - Согласна, - кивнула она, не задумавшись ни минуты.
        Значит, у нас будут две свадьбы. А потом уже - всё остальное, то, что ещё предстоит сделать.
        48. Чтобы вернуться
        Два дня передышки - на свадьбы, чтобы не портить молодёжи праздник - и нас ждала финальная часть великого плана.
        Двойная свадьба двух сыновей Анри - родного и приёмного - каким-то чудом вышла радостной и весёлой, самое то, чего нам так не хватало в последние дни. Жизнь продолжается, и пусть нам придётся уйти, но мы вернёмся, мы непременно вернёмся. Эти стены дождутся нас, и снова наполнятся голосами, смехом, жизнью. Непременно.
        Правда, Фелисьен бурчал, что в хорошие-то дни сначала нужно было месяц женить господина Максимилиана, а потом ещё месяц - господина Северина, и то ещё мало было бы, ну да кто его слушал? Впрочем, Анри улыбнулся и сказал - порадуемся, что дети дали нам эту передышку, посмотрим на их счастливые лица, и загадаем, чтобы у них всё было хорошо, несмотря ни на какой хаос. И тут уже никто не возразил.
        А наутро - снова вперёд.
        Как ни странно, самым лёгким оказалось - скрыть владения Вьевиллей. Мы с Анри прибыли туда накануне, потому что я очень захотела посмотреть на замок и парк. Герцогиня Анна сама провела нас и всё показала. И если замок был велик, мощен и стар, и вполовину не так прекрасен, как Лимей, то парк проник мне в самое сердце. Розарии Лимея, озеро Лимея - да, конечно, но все эти рукотворные гроты, скрытые лёгкой водяной завесой, два десятка разных фонтанов с магический подсветкой и музыкой, и звенящие на разные голоса ручейки оказались из того, что раз увидишь - и не забудешь никогда.
        - Её высочество Катрин была великим водным магом, - говорила госпожа Анна, - и устроила тут всё настолько хорошо, что оно работает при совсем малой толике магической силы. Двести лет прошло - а ничего не изменилось. Мне будет очень жаль расстаться с этим парком, и я не знаю, сможем ли мы запустить всё это снова.
        Вьевилли отправлялись на Юг - в Фаро. Их внукам предстояло завершить своё образование в тамошнем аналоге Академии, раз уж здешняя временно прекратила свою работу. Я слышала, что оба молодых человека рвались остаться хоть с маркизом де Риньи, хоть податься в отряд графа де Февра, подобно Дени де Саважу, но дед строго-настрого запретил. Сказал сурово - придёт и ваш час, а пока - учиться. И заставил пообещать, что не будут пытаться сбежать обратно.
        Но это всё потом, а пока - невероятный летний вечер среди ручьёв и фонтанов. Я ходила и примечала - здесь сделано вот так, а тут - вот так, и запоминала. О воде я кое-что понимала, и о благоустройстве территории тоже. Конечно, у меня будет той территории - бурундук за две минуты обежит, но всё же! И вдруг я возьмусь строить новый дом? С учётом ландшафта, может получиться весьма интересно. Нужно брать лучшее из того, что я видела здесь.
        А розы, вообще-то, можно выращивать в теплице с обогревом, вот. Но… я подумаю об этом позже.
        Это стало лейтмотивом всех моих дальнейших действий - я подумаю об этом позже. Сейчас не буду. Сейчас возьму Анри за руку, заведу за гряду кустов, и хоть поцелую, что ли. Обхвачу осторожно - рана ещё не срослась как следует - и здесь и сейчас останемся только мы вдвоём. Всем тяжело, потому что - а вдруг навсегда? Но ему в сто раз тяжелее, я знала, потому что он до сих пор думает - мог ли сделать что-то ещё, чтобы вышло иначе.
        Не мог. Ты сделал всё, что было нужно. И ещё сделаешь, непременно.
        Мы не видели, как госпожа Анна выключала фонтаны. Она говорила, что на самые холодные дни в году они так и делают, это не исключительная процедура. Но в самой водной взвеси присутствовало это - а вдруг навсегда - и от него было никуда не спрятаться.
        За полчаса до рассвета все мы собрались за пределами магического периметра Старого Вьевилля. Герцог Бенедикт снял периметр, и в полной тишине Асканио начал своё действо.
        По расчётам выходило, что потребуется от двух до трёх магов на каждую разновидность силы, потому что - большая площадь. Но с учётом студентов мы легко нашли нужное количество, и даже в помощь к Дуне придали двух целителей. А мы с Анри снова были за кругом, ему Асканио прямо запретил, напомнив, что на нём будет столичный особняк и Лимей, а мне просто сказали - госпожа Эжени, сегодня справимся без вас. Значит, сегодня так.
        Начало действа совпало с появлением первых лучей солнца - сегодня не было никакого тумана, который помешал бы нам что-то видеть, и мы смотрели, как исчезает Старый Вьевилль - начиная с верхушки самой высокой башни, и завершая серебристой от росы травой неподалёку от нас. Был - и нету.
        Нам хватило всего - силы, людей, времени. Всё получилось.
        Но дальше следовало поторапливаться, потому что Старый Вьевилль велик, и его исчезновение не пройдёт незамеченным разного рода соседями, в том числе и теми, кто ждал конфискации и никак не мог дождаться. То-то огорчатся, бедняги, и примутся творить глупости и гадости, так что - нужно спешить. И значит - в столицу мы отправимся следующей же ночью.
        Все подготовительные работы к тому моменту уже были завершены. Максимилиан командовал переноской важных и нужных вещей из столичного особняка, и в один из заходов я тоже сходила туда - нужно ж посмотреть, где я могла бы жить в этом городе. А что, хороший дом, большой, трёхэтажный, с внутренним двором, и отличной магической защитой. Сюда не попали никакие заговорщики, бунтовщики или революционеры. Здесь было… весьма комфортно по здешним меркам. Эх, я бы развернулась…
        Стоп, Женя. Не судьба. Большая такая и жирная не судьба, и не только тебе, а и ещё много кому. И тебе - по самому лайтовому варианту, между прочим. Так что - вперёд.
        Для того, чтобы успешно совершить всё, что мы собирались той ночью, созвали всех магов, кто был доступен. К нам присоединились оба брата Саважи - потому что речь шла и об их доме тоже. Прибыла графиня де ла Мотт - возраста Максимилиана, то есть - около двадцати пяти, но - с таким же стальным взглядом, как у Жанетты. Очень худая, с синяками под глазами, волосы острижены - но она хоть не боевой маг, она целительница, и не будет соваться в огонь. С ней был мальчик трёх лет - единственный оставшийся де ла Мотт, если не считать его дядю, уже сбежавшего в Видонию. Графиня рассказала, что все сокровища остаются в подвале дома, и только глава семьи де ла Мотт сможет взять их, так заклял это место первый граф де ла Мотт почти двести лет назад. А на шее у мальчика висел перстень с алым камнем - знак рода, он пока ещё был слишком велик, чтобы надеть его на палец и не потерять при том. Но в момент ритуала ему придётся надеть артефакт, сказала графиня, и она здесь для того, чтобы помочь.
        Самым большим оказался Пале-Вьевилль. Древние стены, а в большом холле у входа - парные портреты мощного рыжего мужчины в алом ренессансном одеянии и белокурой дамы в богатом синем платье той же эпохи. Мне показалось, что герцог Бенедикт просит прощения, что оставляет их, и клянётся вернуться.
        А потом - пересчитали всех магов, и Асканио вместе с господином Дювалем назначили каждому - где и когда они будут нужны. Все разошлись порталами, и ждали на местах, и только наши ведущие да мы с Анри должны были побывать во всех семи точках.
        Начали с Пале-Вьевилля, на него потребовалось немногим меньше силы, чем на Старый Вьевилль. Но - всё получилось, и когда мы потом ступили на площадь Святого Ремигия, куда выходил фасад огромного здания, то мне лично показалось, что соседние дома просто встали один подле другого, а никакого громадного дворца между ними и не было.
        Следующими были де ла Мотты. Графиня разбудила сына, надела ему на тоненький пальчик перстень… и тот внезапно оказался по размеру, и камень засветился. Мальчик так восхитился, что спокойно позволил добыть из своего пальца несколько капель крови - Асканио сказал, что количество не важно, важна принадлежность к роду владельцев. А потом - ещё в одном месте соседние дома встали ближе и скрыли то, что было между ними.
        Дом Саважей располагался на улице Сент-Антуан, и носил следы уличных боёв. Я слышала, что его приходили брать с пушками, но - брат Жанетты отстоял. Что ж, ремонт будут делать Филипп и Дени, когда-нибудь потом. А пока - они стоят лицом к лицу, кровь впитывается в булыжник улицы, а сила, которой делятся с этим местом, бьётся в руках Асканио. И пусть соседние дома тоже встанут плотнее.
        Следующий… следующий… следующий…
        Особняк Роганов оставался последним. Лицо Анри в тот момент было непроницаемо, наверное, я никогда не решусь спросить, что он тогда думал. Я стояла в круге за воду, Анри и Максимилиан - в центре друг напротив друга, руки Асканио ткали полотно заклятья… и тут мы услышали выстрелы из-за угла, где у нас был оставлен какой-никакой заслон.
        Что ж, делаем, что должны. Держим руки и делаем вид, что не слышим, что не думаем о тех, кто сейчас там, о том, держатся ли они, и сколько нападающих. Сколько магов могут остановить скольких простецов. Задачка по математике. А если у простецов пушка? А если у магов Жанетта? А Жанетта - ещё человек или уж нет? Неужели никто не взялся придумать такие вот занимательные задачи для магов? Или вполне придумал?
        В общем, я очень боялась, что из-за моих суетных мыслей у нас что-то пойдёт не так, но всё пошло так, спасибо всем высшим силам и тем людям, которые не позволили прервать нас. Братья Саважи как раз были в обороне, и они отлично оторвались - даже преследовали побежавшего противника, но были вынуждены остановиться и вернуться, когда их позвал Анри и скомандовал общее отступление в Лимей.
        После этой ночи всё наше магическое воинство просто попадало спать. Правда, перед этим Асканио и господин Дюваль велели помыться и поесть, хоть немного, и оставшиеся слуги быстро подавали еду и грели воду. Но я вот, например, совершенно не помню, что мы там ели. Переодеваться мне помогала Марьюшка, и последним осознанным движением я закатилась Анри под бок.
        Асканио говорил - спать, сколько получится. Это означало, что последнее действие этой пьесы состоится ещё не следующим утром, ибо нужна подготовка.
        Вообще, конечно, основную подготовку мы уже произвели и завершили. В крепости над Поворотницей прямо в главном зале были кучей сложены сундуки, мешки и корзины с продуктами, ящики с вином, и я уже не понимала, что там ещё вообще. Но повар Марсо, как увидел припасы, исполнил дикарский танец с радостными воплями, а интендант Дрю с уважением оглядел новое имущество. Солдаты смотрели и говорили, что теперь можно и многолетнюю осаду пережить.
        Сундуки из дома Женевьев громоздились в большой комнате моего дома. Туда же отправились и те вещи, которые брали с собой, возвращаясь из ссылки. Потом разберёмся, что, куда и кому.
        После некоторых уговоров в Поворотницу отправились и девочки дель Мориони, со всей своей свитой. Там я передала их на попечение Шарлотте, у Шарлотты и так глаза были большие-большие, тут стали ещё больше. И она очень обрадовалась известию о том, что пара дней - и мы тоже окажемся здесь.
        Дочку Марьюшки Колетт с детьми мы устроили в доме Демьяна Васильича. Вот обрадуется-то, усмехалась я про себя. И нужно было понять, где разместить ещё кое-кого, ну да мы можем об этом думать, уже когда вернёмся сюда.
        Эх. Это я вернусь домой, и Меланья, и Дуня.
        А все остальные… Да пусть они сами думают о своём статусе. Нечего тут. Всё хорошо, вот сделаем последнее, что должны, и станет совсем хорошо. Уж точно такого никто ни разу не делал, и потом Анри войдёт во все учебники истории, кто бы их ни писал. И в монографии о революции - тоже.
        Но это потом, а пока - мы защищаем Лимей.
        Сокрытие средних размеров замка занимало от получаса до часа. Дом в столице - так же, больше времени потребовал только Пале-Вьевилль. На Старый Вьевилль ушло порядка двух с половиной часов. Сколько займёт Лимей, не представлял никто.
        Мы понимали, что полные сутки, как говорил в начале Асканио, скорее всего не понадобятся, но настраивались на несколько часов. Более того, маги будут работать не в одной точке, а сразу в трёх. Асканио и господин Дюваль долго спорили, достаточно ли двух или нужна третья, и сошлись, что пусть будет три. И для того порталом прибыл младший принц Анри - потому что нам был нужен ещё один человек, а лучше - ещё один маг с кровью Роганов. Он был очень похож на Анри, наверное - Анри был таким лет в тридцать. Высок, черноволос, сероглаз. Обнял отца, обнял брата, поздравил его с женитьбой, предложил забрать супругу к себе сразу же, но Максимилиан серьёзно сказал, что сначала собирается посмотреть, как устроился отец на своём краю света. Тот согласился, и пошёл знакомиться с новой для себя частью семейства, то есть - со мной, Северином и Меланьей. Был вежлив, улыбался, звал в гости, и, я слышала, спросил Анри - какого дьявола он собирается не в приличное место, а в какие-то восточные дебри, но тот спокойно остановил сына.
        - Живут и в дебрях, - сказал он, - и неплохо живут. В дебрях я нашёл весьма полезных в нашем деле людей, и не только людей, ещё и других изумительных сущностей. Без них было бы невозможно всё то, что мы сделали здесь.
        Уж наверное, младшему принцу Анри рассказали о том, как победили в Лягушачьей долине, и как потом защищали Саваж. И в итоге он не слишком удивился, когда перед ритуалом Анри попросил меня позвать Хэдегея, а Дени - позвать Жанетту. Чтобы помогли нам защитой, потому что - мало ли, как оно получился. И оба они явились, и пообещали, что не позволят никому к нам приблизиться столько времени, сколько будет нужно.
        За полчаса до рассвета все мы уже стояли там, где назначил нам Асканио. Наготове - порталы и магическая связь, возле каждой группы - маг-связист с активированным зеркалом. И по сигналу Асканио мы начали делать то, что делали уже не раз и не два.
        Я просто провалилась куда-то внутрь себя - наверное, от напряжения, от осознания того, что нельзя ошибиться. Чем может повредить нам ошибка?
        Ответа про ошибку я не получила, но отчётливо услышала выстрелы где-то в стороне. У нас были люди в дозоре, но мало, ведь все самые сильные маги стояли понятно где, потому и позвали наших хаотических друзей. И значит, просто делаем, что должны, и всё, не важно, кто там пришёл и что хочет.
        Выстрелы то стихали, то начинались снова, кажется, кто-то окружил нас защитной стеной. Ещё бы невидимость сверху бросить, что ли. Или нельзя?
        А потом Асканио получил тот самый сгусток силы, и оказалось… что его хватило только на само здание на острове, и ещё на озеро. И всё.
        Что делать-то, господи? И следующие выстрелы прозвучали как-то особенно близко!
        Анри пошевелился, достал кинжал и полоснул по другой руке, не той, из которой уже добывал кровь для ритуала. И прошептал на том языке, на котором мы говорили в Поворотнице:
        - Обращаюсь к тебе, Сердце Горы. Я не просил ничего для себя, потому что мне дано всё, что могло быть нужно, и даже больше. Но сейчас я прошу для тех, кто придёт сюда двадцать лет спустя, и вновь откроет наш дом. Для того, чтобы им было, что открыть и куда войти. Чтобы их дождались и стены, которые построил мой предок Франциск, и парк, который разбила его супруга, и усыпальница, где все мы упокоимся когда-то. Чтобы сейчас мы смогли уйти, но потом нам было, куда вернуться, чтобы родные стены ждали нас, сколько бы времени ни прошло.
        Я на миг усомнилась, что его услышат - всё же расстояние велико. Но… сомненья нам враги, как говорила Жанетта! Я прямо услышала её голос - как тогда, в подземелье. И…
        Это был не подснежник, как мы их называем, но - тень подснежника. Она возникла в том месте, куда упали капли крови Анри, и увеличивалась в размерах. Росла, росла, выросла огромной… и золотистые, вспыхнувшие в лучах солнца брызги накрыли и замок, и озеро, и парк. Мне на мгновение показалось, будто я смотрю на Лимей сверху - и вижу, как он тает в этих золотистых искрах.
        - Идите вперёд и ничего не бойтесь, - прошептал нам слетевший с самой высокой башни ветерок.
        И тут же всё исчезло, как и полагалось.
        Асканио дрожащими руками завершил действо… и некрасиво плюхнулся на землю. А мы опустили руки, стояли и смотрели. Друг на друга, потому что мы сделали то, что собирались, и более тут смотреть было не на что.
        А дальше - дальше уже оставалось только прощание, потому что все, кто оставался до этого момента с нами, отправлялись кто куда. Маркиз де Риньи - в Зелёный замок, он тут неподалёку. Филипп - в Саваж, Дени - под Массилию, Вьевилли - в Фаро, Лионель Дюваль - на Полуночные острова, младший принц Анри - в неведомый мне пока Другой Свет.
        Подошли попрощаться Хэдегей и Жанетта.
        - Мы ещё увидимся, великая госпожа Женя и Анри, - поклонился один.
        - Дядюшка Анри, Женевьев, я тоже не прощаюсь! - полыхнула огненной улыбкой вторая. - Поцелуйте моих девочек!
        - Непременно, Жанетта, - улыбнулась я.
        Я обняла их обоих - вот, теперь я знаю, каково обнимать хаос. Не страшно, если что. И они тоже отправились - туда, откуда приходят к нам.
        А потом нам, оставшимся, тоже пришлось уже открыть портал. И пройти в него, не оглядываясь - потому что всё равно ничего не увидим.
        Увидят те, кто вернётся. А будем это мы, или кто-то другой - отсюда не видно.
        А пока я шагнула на шершавый пол крепости и едва не запнулась о какой-то мешок с припасами, отскочила со смехом. Мешки - это хорошо, мы их непременно разберём. Не сегодня.
        Сегодня мы дома, просто дома. Мы целы, наши люди в безопасности. И это самое главное.
        49. Дома
        В этом году осень в Поворотнице выдалась очень тёплой и солнечной. Федора Феоктистовна говорила, что вовсе такой не припомнит, а сколько уже она тут живёт! И вот на дворе октябрь, на небе солнце, и даже ещё не все берёзы и не все лиственницы до конца облетели.
        Прошло чуть больше месяца после того, как мы вернулись из Франкии. Наверное, можно было сомневаться, всё ли мы там сделали, что могли, но - на дурную рефлексию просто не было времени. Зато были порталы, точнее - у нас был целый один, и это делало наше изгнание уж вовсе и не изгнанием, а просто, ну, жизнью где-то за городом, что ли.
        Первую неделю мы размещали всех, кто пришёл с нами, а это было десятка четыре взрослых людей. Многие устроились в крепости, потому что крепость велика, но - женщины и дети остались у меня, и ещё Фелисьен попросился ко мне командовать хозяйством. Я представила его местным, сказала, что это брат уже известного им Рогатьена и маг, и соседи отнеслись с большим уважением. Мой дом ожидаемо оказался переполнен, поэтому я на второй же день оглядела всё это безобразие, и пошла к Егору Ильичу договариваться о плотницких работах. Потому что пока мне осталась разве что лавка на кухне, и на ту лавку ко мне мгновенно явились коты. Вася, Муся и их детёныш, который уже вырос и выглядел почти таким же большим, как взрослые.
        Все мои жительницы удивлялись - откуда коты, да ещё и столько! Из летней партии котят разобрали четверых, а пятый, рассказали, не пожелал жить ни у кого, всё время сбегал. А ко мне, значит, явился. Что ж, решила я, будешь Марсиком. И вообще, пока меня не было, они никому не показывались, а стоило мне вернуться - тут же и явились. И теперь поверх меня на лавке разместился ещё и чёрный трикотаж. Я подумала, оставила лавку котам, а сама пошла ночевать к Анри наверх.
        Алёнушка и Пётр Иваныч навестили меня вскоре по прибытию. Внимательно выслушали рассказ о наших приключениях в чужедалье, и велели поскорее да поудобнее всех размещать - потому что зима не за горами.
        Весь сентябрь у меня во дворе стучали топоры - я зазвала всех деревенских, кто мог помочь, и расплачивалась привезёнными из метрополии тканями, посудой, вином. Ещё следовало обратиться к местным хранителям, чтоб присмотрели за погодой - потому что если вдруг зима, то куда мы все?
        В итоге мне утеплили второй этаж, и я выкроила там нам с Анри спальню и себе кабинет, и ещё две небольших комнатки. В одну поселила Терезу с младенцами, во вторую - дочек Жанетты. Все прочие камеристки и гувернантки расселились внизу.
        О да, у меня, у нас с Анри внезапно оказалось множество внуков. Младенцы - Эжен и Антуан. Чуть старше - Шарлоттины Анри и Рауль, и подростки - Жермена с Лилианой. Впрочем, девочек взяли в компанию Настёна и дочки Маруси, а у мальчиков, как я понимала, всё ещё впереди. С Терезой задружилась Дарёна, их младенцы были сходного возраста, и они то и дело по очереди за ними присматривали. А Шарлотта сумела подружиться с Софьей, женой Пелагеиного Гаврилы, о чём-то там они вполне разговаривали.
        Северин и Меланья поселились в крепости. Меланья училась у Дуни, и чему-то у Рогатьена, и ещё решительно у всех, кто ей встречался. Анри спросил их, не желают ли они отправиться на годик-другой в Фаро, они задумались. В Фаро было относительно спокойно, никаких бунтов и войн, поэтому - почему нет? Они колебались и думали, а потом вернулся из очередного торгового предприятия Демьян Васильич, и привёз видного хорошо одетого мужчину, который - внимание - оказался пропавшим несколько лет назад отцом Меланьи.
        Наш купец, конечно, был ни сном, ни духом о свершившейся в Лимее свадьбе, и похоже, всю дорогу знай, рассказывал, какова нравом и наружностью Меланья Никитична, и выходило - что кругом превосходна. И сразу же по приезду, обняв Марьюшку, познакомившись с её дочерью и внуками и прослышав о нашем возвращении, явился ко мне, и гостя с собой привёл.
        - Здоровьица тебе, Женевьева Ивановна, - поклонился он, входя. - Ну и дым же коромыслом у тебя!
        - И ты будь здрав, Демьян Васильич. Видишь - прибавление у меня в семействе, дети и внуки.
        - Радость-то какая! А я тоже с радостным известием. Меланья-то наша где? Потому как тут у нас Никита Андреич Соболев, честный купец, отец её родной, - и показывает на гостя своего.
        А я смотрю и понимаю - в кого у Меланьи такие глаза.
        - И вам здоровья, Никита Андреич. Дочь ваша была при мне, съездила со мной во Франкию и нашла там супруга. Точнее, нашла-то здесь, так уж вышло, но обвенчалась там.
        - Как так? - почему-то эта новость вовсе не понравилась бравому купцу. - И кто это таков… что взял её в жёны?
        - Его высочество Северин де Роган, младший сын его высочества Анри де Рогана, - сообщила я со всей серьёзностью. - Принцесса франкийская теперь ваша Меланья.
        Демьян Васильич радостно хрюкнул и сел на лавку просмеяться, а высокий и бородатый гость стоял истуканом и смотрел изумлённо.
        Я же взялась за зеркало, вызвала Меланью и велела вместе с супругом явиться вниз, да поскорее, потому что тут их ожидают важные новости. Новости смотрели на всё это едва не с разинутым ртом и дивились, а когда Северин возник по обыкновению из теней - это, кажется, добило его совсем. Меланья появилась за руку с супругом.
        - Доброго вам дня, Женевьева Ивановна! Здравствуйте, Демьян Васильич, - вежливо поклонилась она, потом взглянула… - Ох! - молчала, смотрела, наверное, не верила себе.
        Сколько лет-то они с отцом не виделись? Несколько, да?
        - Батюшка? - нерешительно произнесла Меланья.
        - Доченька моя любимая, - Никита Андреич поднялся с лавки, шагнул навстречу и обнял её.
        Оба шмыгали носами, а Северин стоял столбом и совершенно не понимал, что ему делать.
        - А это, батюшка, Северин, мой супруг, он маг и опора его высочества Анри, - Меланья взяла парня за руку и подтащила поближе.
        Тот смотрел… и не мог ничего сказать. Ну да, ну да. Нашла дочка некроманта. Господин Соболев - очевидный маг, и не мог не понять.
        - Значит, так, - взяла я дело в свои руки. - Сейчас мы связываемся с моим супругом и идём все на гору знакомиться.
        Господин Соболев, очевидно, не понял, что тот самый принц Роган, который самый старший, будет предъявлен ему тут же, или же - он тому принцу, но уж как вышло. Впрочем, мужчины вполне так договорились. Сначала честный купец ещё пытался что-то предъявить - мол, где у сынка-то вашего дом, двор и что там ещё бывает, и капитала сколько, и вообще. Анри усмехнулся и поманил купца из кабинета наверху крепости, где мы беседовали, куда-то, и видимо, показал ему что-то. Вернулся почтенный Никита Андреич совершенно успокоенный, и ел-пил всё, что подал нам Марсо, и похваливал вино, и говорил, что, конечно, думал дочку забрать да в Кяхте ей жениха искать, но раз уж так сложилось, то, судя по всему, так рассудил господь.
        С последним утверждением согласились мы все. А Анри попросил новоявленного родича рассказать о том, где он пропадал всё это время, и дальше мы слушали рассказ о Китае и о том, что можно оттуда привезти, если немного напрячься. В процессе рассказа к нам присоединились Асканио и Максимилиан с Амандиной. Асканио хищно сверкал глазами и говорил, что нужно непременно совершить путешествие на юг, в тот самый Китай, и вскоре они с господином Соболевым оба крепко приняли на грудь и что-то друг другу доказывали и рассказывали. А я понимала, что, кажется, нам не миновать великого похода на юг. Может, хоть весны подождут? Скоро навигация закончится, вот им и весь поход.
        Впрочем, это я так думала, а дорогие мои исследователи подкатили к Анри с просьбой открыть им портал прямо сейчас, а они уже дальше справятся. Правда, Анри посмеялся и посоветовал сначала проспаться, а дальше видно будет. Но в целом некое понимание было достигнуто, и я видела - тема с Китаем Анри тоже заинтересовала. Потому что порядок здесь мы вскоре наведём, а дальше что? А вот. Один из вариантов.
        И потом, ночью, я спросила Анри - что такого он сказал господину Соболеву без свидетелей. Он усмехнулся и ответил - а, повел в кладовую, открыл один из сундуков и пояснил, что рано или поздно всё это достанется детям. Кажется, это был сундук с серебряной посудой и ещё чем-то таким же. Кажется, господина Соболева это устроило даже больше рассказов о том, что где-то далеко ждёт спящий Лимей. Потому что Лимей - он где-то там, а блюда с вилками - вот они.
        А наш Асканио прямо хотел куда-то сбежать, подальше от Поворотницы. Мы недоумевали, а потом однажды нечаянно подслушали разговор между ним и Дуней.
        - И охота ж вам, господин маг, ходить по пятам за деревенской бабой и уговаривать, - сказала Дуня со смешком, но мне в том смешке почудилось что-то нервное.
        - Госпожа Евдокия, не говорите ерунды уже, хорошо? Отчего вам так нравится напоминать мне о совершённых глупостях, неужели вы ни разу в жизни не совершили ничего такого, о чём потом пришлось пожалеть?
        - Вот потому и нечего, что совершила, - мрачно сказала она.
        Подвинула его и пошла себе. А он остался. Увидел нас.
        - Скажите, что я делаю не так? - пробормотал, глядя на нас.
        - Что, господин Асканио, вам, никак, нужна помощь со сватовством? - спросила я.
        Он только вздохнул. А я обещала попробовать, только попробовать.
        - Дуня, скажи честно - он тебе вообще как? По сердцу? Или совсем мимо? - я пришла к ней в домик, заперла дверь, завесила всем, чем можно, от подслушивания, и уселась напротив неё на лавку.
        Дуня вздохнула и уставилась на прикрытый половиком пол.
        - Просто если не он, то кто, скажи? Он не раз видел тебя не только в человечьем обличье, и не испугается. И он никогда, ни за что не причинит тебе никакого зла. А если кто-то захочет от тебя чего-то, то ему же придётся иметь дело с ним, и с нами всеми, понимаешь? А мы - сила. И если там есть что-то к тебе у властей, мы нашего Платона свет Александровича зашлём, он разузнает.
        - Ему только до моих дел, уж конечно, Платону-то, - вздохнула Дуня, по-прежнему не глядя на меня.
        Платон Александрович к моменту нашего разговора уже высадился где-то примерно в середине франкийской карты - с тем самым корпусом, в котором есть и простецы, и маги. Эскадра с Полуночных островов осадила Массилию и Тулон. Правительству пришлось перестать ругать злобных магов и оплакивать утекшее меж пальцев имущество, но - мобилизоваться на защиту страны. Теперь уже у них отечество оказалось в опасности. Ну, пусть.
        - Решайся, Дуня. Где ты ещё найдёшь такого рыжего, наглого и зазнавшегося? - рассмеялась я. - А он-то давно понял, что лучше тебя нет и быть не может. Я, между прочим, думала, что жизнь закончилась, и мне теперь только на печи лежать и осталось, а вон как оно вышло! На Марьюшку мою погляди, как они с Демьяном Васильичем друг с друга глаз не сводят, на Пелагею, как она лихо стоит рядом с полковником Трюшоном и крепостью командует. Тебе лет-то сколько?
        - Двадцать девять, - хлюпнула она носом.
        - Всё впереди, - резюмировала я. - Что ещё тебе сказать-то, чтоб согласилась попробовать? И опять, тебя ж никто с ходу за него замуж не тащит? Попробуй, каков он будет, если допустить его поближе. Не к душе окажется - так и полетит по дорожке кувырком, - пожала я плечами.
        А она вдруг расхохоталась.
        - Полетит, говоришь, кувырком? - наверное, представила. - Что ж, пусть приходит. Но я ж жалеть не буду, если что… и правда, полетит.
        Я взялась за зеркало и велела Асканио явиться ко мне немедленно. И он, не поверите, даже явился, ему помог Северин.
        - Итак, господин Асканио, извольте сказать, только честно: если бы у вас была одна-единственная возможность сказать обо всём, что у вас на душе, самой прекрасной женщине на свете, что бы вы сделали?
        - Так и сказал бы, - вздохнул он. - Что она - как тепло и свет Великого Солнца. Так же прекрасна, щедра и добра. Что я никогда не видел столь талантливого мага, а столь прекрасного зверя - так и вовсе. И если она взглянет на меня чуть благосклоннее - то счастье моё не будет знать границ. А если кто-то возьмётся угрожать ей, живой или мёртвый - так будет иметь дело со мной, а мне уже нет разницы, будет то простец, маг, обычная нежить или тёмная тварь. И даже с антимагическими штуками разберёмся, если вдруг выплывут. И братец её если найдётся вдруг и не проявит вежливости - то как придёт, так и обратно отправится.
        И так он это говорил, что даже я поверила, а мне-то с чего?
        - Дуня, а теперь ты скажи. Мне скажи, не ему. Что у тебя на душе?
        - А что тут говорить, он же и впрямь… не боится, - вздохнула она. - Ни меня, ни того, что может прийти за мной.
        - И где ж ты второго такого найдёшь, чтобы не боялся? - рассмеялась я. - Разве только Каданай-шаман, но этот-то получше будет, нет?
        - Да какой ещё шаман, - вскинулся Асканио.
        - Не нужно мне никакого шамана, не сватай, - подняла голову Дуня.
        А потом они взглянули друг на друга… и я поняла, что стала остро лишней. Я тихонько поднялась с лавки и вымелась наружу, закрыв за собой дверь.
        Мы увидели их через пару дней - выбрались из домика, держась за руки. И сказали, что дали друг другу обеты на рассвете, что в Фаро это признаётся законом, и они наведаются туда через некоторое время, а пока… побудут тут.
        Так же выяснилось, что в Фаро Асканио ждёт разве что преподавательская деятельность - принадлежавший их семье дом ушел к другим людям, потому что его отец издержался и проигрался, и продал его. Правда, Асканио сказал, что понемногу собирает деньги для того, чтобы выкупить имущество, а Анри просто открыл один из сундуков и велел брать, что нужно для выкупа. А потом ещё я подкинула - оказалось, у Женевьев в одном из банков Фаро лежала некая сумма. Чего бы не пустить её на благо добрым людям? А я не пропаду, и мои дети-внуки - тоже.
        А внуков-то всё больше, не поверите. Максимилиан с Амандиной прибыли сюда вместе с нами, отлёживались, осваивались, знакомились с окрестностями, а потом как-то очень быстро оказалось, что Амандина беременна, и к будущему лету у Анри народится следующий внук. Максимилиан сказал, что раз так, то пусть его дорогая супруга остаётся пока здесь, потому что здесь умелые целители, а дальше будет видно. И сам он тоже пока не будет никуда торопиться. Разве что - заняться разведкой здешних земель?
        Идея о разведке пришлась по душе и Анри, но он ещё и озадачился тем, чтобы представиться здешнему генерал-губернатору, раз уж теперь у нас не просто крепость, а ещё и половину деревни, считай, захватили. Это удалось сделать при посредничестве младшего сына Пелагеи, Павла. Мы с Анри навестили губернский город Сибирск, представились генералу Муромцеву, и Анри предложил помощь - человеческую и магическую - в деле освоения окрестных земель. Генерал согласился, что дело нужное, но - наверное, уже весной. А пока - что же вашему высочеству прозябать где-то там, на берегу, перебирайтесь в город, стройтесь, и что там ещё нужно.
        Мы поблагодарили и сказали, что непременно обдумаем это замечательное предложение. А пока - нас ждут дома.
        Дома и впрямь ждали. Дети, внуки, коты и прочие домочадцы. Вот ударит морозец, будем капусту солить. И ещё что-нибудь делать. А потом все домой подтянутся, зима начнётся, будем печи топить да сказки слушать. А там и до рождества недалеко.
        А дальше - будет видно. Живы будем - со всем справимся, так ведь? А пока можно выдохнуть и устроить пир на весь мир.
        И позвать всех - и из деревни, и с горы, и ещё откуда-нибудь порталом, пусть тоже приходят и смотрят, как мы тут живём. Хорошо живём, а если кому вдруг понравится - так пусть тоже приходят. Мы для всех место найдём.
        А я - что я? Мне здесь лучше всех. У меня здесь любимый мужчина, немалая семья и хозяйство. А если вдруг какой непорядок - так мы что-нибудь придумаем. И если захочется куда-нибудь далеко - так тоже невелика проблема.
        Это только кажется, что мы на окраине цивилизации. На самом же деле - весь мир у нас в кармане. И у наших детей. Потому что маги в этом мире могут столько, что всем прочим и не снилось. И это замечательно.
        Эпилог
        Десять лет спустя
        Снова осень, жёлто-синяя осень. Синее небо, синее озеро, жёлтые берега. А я смотрю на всё это, сидя на моём нагретом камне на бережку… и улыбаюсь. Недалеко бродят по берегу, держась за руки, демон Хэдегей и Аюна - они время от времени навещают Петра Иваныча, а ещё Аюне скоро рожать, а она предпочитает делать это среди людей под приглядом целителей.
        Вот кто бы знал, что я буду не просто жить на Байкале, а - вот таким странным образом? Рассказали бы - я б посмеялась. Но вышло неплохо, очень неплохо. Конечно, не без сложностей, но где ж оно так, чтобы без сложностей? Явно не там, где люди живут. Особенно, когда к давно живущим тесной общиной людям прибавляется четыре десятка пришельцев.
        Но мы жестко следили за порядком - отец Вольдемар, Анри и я. Нам помогала Алёнушка. А Пётр Иваныч приглядывал в целом - например, за погодой, следил, чтобы зима сильно уж не задерживалась, а весна приходила в срок. Когда имел на то время - потому что ему с завидной регулярностью привозят на воспитание правнуков-бурундуков, их там уже трое, и вот четвёртый на подходе.
        Наша разношерстная семья ещё увеличилась. Первым родился сын у Амандины, его хотели назвать просто Анри, согласно традиции, но мы все смеялись - как мы их будем различать, когда вырастут, и младенец был назван Жан-Анри. И через три года к нему присоединился ещё и Максимилиан-младший.
        Потом женился старший сын Анри, который тоже Анри - на девушке из франкийских переселенцев, мы воспользовались поводом и побывали в гостях в Новом Льене. Там сейчас сын и две дочери.
        Старший сын Шарлотты учится в магической школе в Фаро, младший отправится туда через год. А мои парни, то есть - внуки Женевьев - через два, пусть ещё побудут здесь, мы решили так.
        Старшая дочь Жанетты Жермена замужем за одним из офицеров Анри, и они вернулись в Паризию. Расскажу, как так вышло. Вторая дочь, Лилиана, завершает курс в Фаро, и я буду не я, если она там по дороге никого себе не приглядела.
        А вообще у нас в Поворотнице тоже сложилось неплохое магическое и общее образование - для всех детей, какие есть. Маги готовятся здесь к поступлению в учебное заведение посерьёзнее, а те, кто не маг, просто учатся. Привлекли всех, кто мог ну хоть что-то, и начали с отца Вольдемара, который и так занимался первичным образованием местных детей. Он по-прежнему преподавал закон божий, основы грамотности и счёта, а, например, Алексей Кириллыча мы уговорили заниматься с детьми историей, отечественной и мировой, и древними языками. Современные языки преподавали носители. Основы коммерции - Демьян Васильич, то есть это я так громко называла предмет, но в целом местная молодёжь получала от него весьма нужные знания об особенностях навигации, проживающих по берегам племенах и народностях и особенностям контактов с ними, а так же - азы финансовой грамотности.
        А уж магов всех мастей теперь тоже хватало - и боевых, и целителей, и стихийных, и даже некроманты появлялись, кроме Северина. Так что - и молодёжь при деле, и взрослым польза.
        А ещё мы той же первой осенью сходили в крепость Хэдегея, Асканио озадачился - он и впрямь углядел там какой-то ненормальный магический фон. Правда, поправить его удалось уже только следующей весной, и участвовали все чего-то стоящие маги, даже я немного руку приложила. И после того меня навестил Хэдегей, а потом мы с ним и с Асканио проковыряли дырку ко мне домой - в Иркутск двадцать первого века моего мира.
        Теперь уже не было этой ужасной потери времени, как в прошлый раз. И ко мне сюда пришёл Лёшка. В первый раз он очень торопился, потому что у него как раз родился сын, назвали Женей. Потом очень аккуратно туда сходила я - познакомилась с его Алёной и с юным Женечкой. Через три года родилась Машенька. И теперь они меня нет-нет да навещают, а Женечка с Машенькой и вовсе приезжают на каникулы. Здесь хватает детей их возраста, а чтобы не болтали дома лишнего, есть всякие ограничивающие заклятья.
        Про старшего Женю Лёшка тоже рассказывал - он женился на какой-то, по Лёшкиным словам, приличной женщине. Оставил Лёшке с семейством квартиру, построил дом за городом и живёт там.
        Пережившая нашествие эмигрантов и бэби-бум Поворотница принялась строиться уже следующим летом. И сейчас у нас есть четвёртый распадок - в нём селятся преимущественно франкийцы. Я же опробовала технологию строительства домов с магическим обогревом, и знаете, она стала очень популярна здесь и сейчас. Многие из прежних обитателей крепости теперь живут в том распадке, например, интендант Дрю женился на дочке Марьюшки, и к трём уже имевшимся у неё детям они родили ещё парочку.
        Крепостью командует полковник Трюшон, хозяйством занимается Пелагея. А Анри переселился в мой дом, и нам там неплохо - со всеми детьми, разными нашими домочадцами и котами.
        Мы с Егором Ильичом совместно выстроили гостиницу на месте бывшего домика Дарёны, и теперь у нас тут есть, где остановиться в любое время года. Это хорошо, потому что случаются и гости, и чиновники, и просто, как и раньше, заходят в нашу бухту отстояться во время шторма. Или зимой заезжают переночевать и отогреться по дороге на север - или на юг.
        Чиновник из столицы прибыл первой же зимой. Он тоже был знаком с Алексеем Кириллычем, и с Платоном Александровичем, и ему было весьма любопытно посмотреть на Поворотницу и её жителей. Он имел беседу с Анри на предмет того, в каком статусе он здесь находится. Тот ответил, что по-прежнему является подданным франкийской монархии, просто в данный момент не знает имени своего короля. Но поскольку такие же подданные тут с его лёгкой руки проживают в заметном количестве, то они готовы честно платить причитающиеся налоги в здешнюю казну. Чиновник удовлетворился такой постановкой вопроса, и больше нас на эту тему не беспокоили.
        Более того, нам очень скоро прилетело приглашение в Петербург - представиться государыне-матушке, раз уж так сталось, что мы проживаем и на её землях тоже. Мы немедленно подорвались и отправились при параде и со свитой, как то принцу с супругой и положено, хоть бы и принцу не царствующей в сей момент династии. В столице останавливались у Платона Александровича, он явился по такому случаю домой, и они с Ульяной были очень рады нас у себя принимать - сейчас и в будущие приезды тоже. У них два сына, оба маги.
        Государыня великая императрица тоже осталась довольна беседой с нами - мы ведь рассказали обо всём, и о борьбе с нежитью, и о выживании в холода, и о походе в крепость Хэдегея. И Анри просил дозволения для своих людей проживать не только во франкийской крепости и доме графа Ренара, а ещё и в прочих распадках Поворотницы тоже, и о налогах не забыл, и о разном другом, в чём от таких поселенцев польза, тоже. Понимания достигли легко, намного легче, чем три года спустя - с едва взошедшим на престол сыном государыни. Впрочем, ничего испортить он не успел, слишком мало процарствовал, а живём мы далеко. Внук, воцарившийся недавно, говорил с Анри намного более благосклонно. Господи, вот я и повидала своими глазами Екатерину Великую, Павла и Александра, хоть и в альтернативной реальности. В юности скажи мне кто о таком - визжала бы от восторга. Впрочем, сейчас тоже вышло неплохо.
        Кроме налогов, от пришлецов была немалая польза в изучении и картографировании здешних диких земель. Экспедиции под командованием Асканио, Северина и Максимилиана отправлялись весной, а возвращались к концу навигации, и зимой обрабатывали привезённые материалы. Дважды и Анри отправлялся с такой экспедицией, в этом случае артефакт портала оставался у меня, через меня держали связь, и через меня шла помощь, если она была нужна.
        В Китай они тоже съездили, и даже я побывала там как супруга принца Рогана. Но вообще это, конечно, тема для отдельной книги, которую я, может быть, когда-нибудь и напишу. Или надиктую.
        Если что, книги тут пишут все, решительно все. У Алексея Кириллыча пухлый том, у Асканио уже три или четыре. И даже Анри потихоньку, когда выпадает время, взялся писать какие-то мемуары. Ладно, потом подумаем, как и где издать.
        И тот же Асканио привёз книг лично мне - мемуары знакомой попаданки его предка, и мемуары первой герцогини Саваж, потому что по некоторым сведениям она тоже была из-за грани мира, а вовсе не местная. Я прочитала с огромным любопытством, и подумала ещё - не знаю, кому из нас повезло больше, этим дамам - или мне. Высшие силы шлют в этот мир попаданок в критические моменты?
        Асканио свозил Дуню в Фаро, и я так думаю, что когда не станет Алексея Кириллыча, они переселялся туда насовсем. А пока Дуня приглядывает за ним и за Венедиктом, и не хочет ничего слушать о том, чтобы уехать из Поворотницы. У них с Асканио двое детей - рыжий парень и девочка с золотыми косами и невероятно синими глазами. Оборачиваться умеют оба - едва ли не с рождения.
        У Меланьи с Северином трое детей - две дочери и сын, и все некроманты. Они последние пять лет живут в Сибирске, и Северин там важный человек на службе генерал-губернатора. Занимается расследованием разного рода странных смертей, а Меланья - опытная целительница.
        Мы побывали очень много где, мне в прошлой жизни такие путешествия и не снились. Но - Анри избегает посещать Франкию. Он говорит, что пока не готов возвращаться. Никому служить тоже не готов, кроме себя самого, своей семьи и общей справедливости. В отличие от некоторых его офицеров - они как раз вернулись, и вышло это так.
        Здесь тоже имеется свой Наполеон - гениальный военачальник и столь же гениальный управленец. Его восхождение началось в ту осень, когда мы обживались толпой в Поворотнице - он блестяще захватил Тулон, летом при помощи Анри и отряда графа де Февра занятый роялистами, а позже туда им в помощь подошла ещё и эскадра с Полуночных островов. Но удержать не удалось, и молодой талантливый простец захватил город при помощи грамотно нанесённых артиллерийских ударов, благодаря чему стал генералом, а не захотевших уходить роялистов схватили республиканские власти и казнили. Еще свежа была злость на то, что из-под носов увели людей и имущество, столичные газеты до сих пор исходили ядом. Кажется, такого варианта не ожидали, но - получили. И пришлось учиться жить без магов и их владений, и кажется, это оказалось не таким уж удобным, как виделось сначала.
        В числе казнённых оказался и граф де Февр, и отряд террористов возглавил - кто? Дени де Саваж. Год спустя погиб старший брат Дени, Филипп. Дени же продолжал свою партизанскую войну, и кто знает, до чего бы допродолжался, если бы ещё два года спустя не встретился с тем самым Наполеоном. И кажется, тот Наполеон был весьма заинтересован в том, чтобы в его войсках служили и маги тоже, в общем, я не знаю, как именно они договорились, но - договорились. Кажется, во имя общего порядка во Франкии.
        Корпус генерала Ильина попортил революционному правительству немало крови, дошло до того, что к императрице Екатерине полетели гонцы - с предложениями договориться, через некоторые третьи страны, и договор был подписан, но в обмен пришлось вернуть некоторым франкийским семействам конфискованное имущество и отменить смертные приговоры эмигрировавшим дворянам, военным и магам.
        Однако возвращаться начали только пару лет назад, после того, как Наполеон, ставший первым консулом Франкии, объявил о прекращении всех возможных репрессий против старой знати и о том, что он весьма желает видеть таковых на службе. Решились не все, далеко не все, но некоторые - вполне.
        Что ж, посмотрим, как оно пойдёт дальше. Если нас ждёт Империя, а потом отречение, Сто дней, Ватерлоо и изгнание - то и реставрация тоже не за горами.
        Сейчас же пока монархи Европы смотрят в сторону Франкии с опаской - не перекинется ли эта зараза и к ним. Кто-то спешно укрепляет границы, вроде родственного Анри императора Видонии, а кто-то, вроде германцев, спешно проводит реформы. Оба пути имеют право на жизнь, вот и посмотрим, кто окажется прав.
        И знаете, из Поворотницы оказалось очень неплохо смотреть. Задворки мира благодаря специфическим магическим умениям оказались не такими уж и задворками, а прекрасным тихим местом, где можно перевести дух, исцелиться, отлежаться, и с новыми силами выходить обратно в мир. К нам просились на время - именно перевести дух и подлечиться, и даже лютые холода зимой не оказывались преградой. Мне даже довелось ловить обрывки побасенок о невероятном месте, где правит изгнанный франкийский принц и его необыкновенная супруга, и где рады странникам, знакомым и не очень знакомым, и всегда найдут место у очага, накормят, подлечат и расскажут сказку. И о том, что это место не вполне в существующем мире, а где-то за его гранью, потому что туда не добираются беды и невзгоды.
        Конечно же, бедам и невзгодам доводилось добираться везде, и к нам тоже. Но если встречать их вместе, то и боль будто бы не так велика, и быстрее найдёшь силы для того, чтобы идти дальше.
        Как нам сказали? Идите вперёд и ничего не бойтесь? Вот, мы и идём. И если кто-то присоединяется к нам, то мы только рады.
        Хотите? Присоединяйтесь и вы.
        ИРКУТСК, 22.11.2022 - 23.10.2023

* * *
        ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ, СПАСИБО ВСЕМ, КТО БЫЛ С НАМИ - СО МНОЙ И С ГЕРОЯМИ - И ДОШЁЛ ДО КОНЦА. БЕЗ ВАС НИЧЕГО БЫ НЕ ВЫШЛО НИ У МЕНЯ, НИ У НИХ. СЕЙЧАС С НИМИ ВСЁ ХОРОШО, А ДАЛЬШЕ ПОЙДУТ ДРУГИЕ ГЕРОИ. ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА СТРАНИЦУ, ЕСЛИ ВЫ ЕЩЁ ЭТОГО НЕ СДЕЛАЛИ - ЧТОБЫ НЕ ПРОПУСТИТЬ НОВИНКИ. И ЕСЛИ ВАМ ПОНРАВИЛАСЬ ИСТОРИЯ ЖЕНИ И АНРИ - РАССКАЖИТЕ ОБ ЭТОМ)))
        ВСЕХ ЛЮБЛЮ, ВАША СК:)