Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Конторович Александр : " Дорога В Один Конец " - читать онлайн

Сохранить .
Дорога в один конец Александр Сергеевич Конторович
        Дорога в один конец
        Конторович Александр Сергеевич
        - Разрешите?
        Заместитель начальника штаба двести восемьдесят шестой стрелковой дивизии, майор Горчаков оторвал голову от бумаг и посмотрел на дверь. Там нарисовался какой-то незнакомый капитан.
        - Заходите... - буркнул майор. - Что у вас?
        - Капитан Лигонин, разведотдел штаба фронта! - протянул свои документы вошедший.
        Час от часу не легче! И что на этот раз будут требовать? Только подобных визитёров и не хватало...
        Но, вслух, он этого, разумеется, не сказал. Вернул документы владельцу и демонстративно покосился на часы - мол, и без тебя, гость дорогой, забот по уши...
        Словно не замечая этого, капитан спокойно уселся на стул и открыл полевую сумку.
        - Дело в том, товарищ майор, что у командования возникли некоторые вопросы, которые, я надеюсь, мы с вами сможем успешно разрешить...
        "Вот так обрадовал! Вопросы возникли у них, а решать их должен, отчего-то, я? Будто у нас и своих дел нет?"
        - Слушаю вас, - кивнул Горчаков.
        - Да, собственно говоря, товарищ майор... - положил на стол перед хозяином кабинета карту гость, - наши вопросы связаны вот с этим объектом...
        - Так это же у немцев в тылу? Я-то вам чем могу помочь?
        - Но на участке вашей дивизии?
        - Мы заняли эти позиции, сменив предшественников - нас перебросили сюда с другого участка. Так что через это место мы не проходили и сведений о нём не имеем.
        - А ваши предшественники? - нахмурился капитан.
        - Отведены в тыл на переформирование, стоявший здесь ранее полк понёс тяжелейшие потери, там осталось всего пятнадцать процентов от штатной численности... Думаю, их надо искать где-то в Ленинграде... или ещё дальше.
        Слова замначштаба весьма озадачили гостя. На какое-то время он даже замолчал, что-то прикидывая.
        - Но... ведь ваши разведчики ходят же немцам в тыл? Это ведь не так далеко?
        - Ходят. Но, как вы понимаете, об этом вам лучше их самих расспросить. Конкретного задания по разработке именно этого объекта я им не давал. Нам он не так уж и интересен...
        - А зря... - покачал головою капитан. - Он, собственно говоря, не только вам интересен может быть... это, знаете ли...
        - Товарищ капитан! - в голосе замначштаба прорезался металл. - У меня и своих проблем - хоть половником черпай! Немцы давят, а у меня каждый боец на счету! Снарядов мало, орудий - так и вовсе! На всю дивизию - шесть танков! А вы мне предлагаете за линией фронта чего-то там разведывать? Да нам важнее знать, где сейчас у фашистов пушки стоят, что завтра по нам стрелять станут! Откуда они атаку готовят, куда пулемёты перебросить...
        Горчаков только рукой махнул и отвернулся к окну. Тоже, вишь, умники нашлись...
        Наступило неловкое молчание. Прервал его Лигонин.
        - Я, товарищ майор, разумеется, вас понимаю. Есть у нас некоторая недоработка, нам бы сразу ваших предшественников разыскать, да... Но, может быть, ваши разведчики что-нибудь смогут нам пояснить? Возможно, кто-нибудь что-то слышал или видел краем глаза?
        - Попробуйте, - отходя от своей вспышки, кивнул майор. - Я распоряжусь, вам выделят провожатого и проводят в расположение разведроты. Старший лейтенант Горячев ответит на ваши вопросы. У вас всё?
        - Всё, товарищ майор, - приподнялся со стула визитёр. - Разрешите быть свободным?
        - Да, пожалуйста. До свидания, товарищ капитан.
        Посыльный отыскал Лигонина уже через десять минут, тот только и успел, что папиросу выкурить. Немолодой уже боец неуклюже козырнул и сообщил, что назначен проводить товарища командира в расположение разведроты. Даже транспорт отыскался - если этим громким словом можно назвать понурую лошадёнку, запряжённую в видавшую виды телегу. Правда, как часто и бывает, внешность оказалась весьма обманчивой, и невзрачная коняга потянула свою ношу очень даже резво. Пусть и дорога оказалась не самой проезжей, это, однако, не сильно отразилось на скорости перемещения. Так что уже через час с небольшим возница-провожатый ткнул кнутом в направлении парочки деревенских изб, притулившихся на краю деревни.
        - Вон он-та, товарищ командир, и ухорезы энти! Тамотка они и квартируют!
        - А отчего ж вы их так? И слово-то какое нашли! - поинтересовался несколько озадаченный Лигонин.
        - Дак ить! Тама их каких только нет! Отчаюги, да... у черта с огня горшок каши утащат! Неделю назад даже кухню фрицевскую как-то уволокли - да вместе с поваром! Правда, суп у германцев какой-то жиденький оказался... а так, ничего! Таперича кухня ента у нас обретается, но уже готовят у неё, как и полагается! Истинно, говорю, товарищ командир, ухорезы!
        Покачав головою, капитан улыбнулся. Отчаюги? Ну, что ж...
        Подойдя к указанным возницей домам, Лигонин, услышав разговор, чуть принял вправо. Около изгороди, облокотившись на неё левым боком, стоял спиною к нему какой-то солдат в плащ-палатке, небрежно наброшенной на плечи. И не просто стоял, а загораживал дорогу весьма миловидной медсестре, которая по этой тропочке хотела пройти. Правда, судя по её словам, она не сильно расстроилась этому препятствию.
        - Ой, вы и скажете... - кокетливо наклонила девушка голову. - Вот послушать вас всех, так прямо в округе и людей-то уже никаких вовсе не осталось! И глянуть-то не на кого...
        - По-разному же глядеть можно! - возразил ей собеседник. - На кого-то - именно, что и глядеть, вот, как на вас, Ниночка. А на кого-то - так и поглядывать...
        - Ох уж вы с вашими погляделками! - покачала головою медсестра. - Представляю себе! Уж вы и глянете!
        - Так что ж такого-то в моих взглядах? - искренне изумился собеседник. - Вам ли обижаться?
        - Товарищ боец! - прервал взаимную пикировку Лигонин.
        Тот резко развернулся, отбрасывая в сторону полы плащ-палатки. И его правая рука инстинктивно дёрнулась влево - там, на ремне виднелась черная кобура. Судя по размерам, в ней явно было что-то длинноствольное. Но уже на полпути, видимо заметив погоны окликнувшего, боец вывернул руку и поднёс её к пилотке.
        - Слушаю вас, товарищ капитан!
        "Пистолет явно трофейный, у нас такого оружия не припоминаю. Стало быть - из разведчиков будет, у них такие вещи встречаются. Вот и хорошо..."
        - Вы из хозяйства Горячева?
        - Так точно, товарищ капитан.
        - Вот и прекрасно. Не задерживайте медсестру, а лучше проводите меня к вашему командиру.
        Судя по выражению лица задерживаемой, она-то как раз ничего против и не имела. Но возражать капитану не стала, только молча козырнула и, подхватив с земли корзину с мокрым бельём, заспешила куда-то по тропинке.
        Проводив её взглядом, боец повернулся к Лигонину.
        - Разрешите, товарищ капитан, на документы ваши посмотреть?
        Фыркнув, представитель штаба расстегнул карман и раскрыл перед лицом чрезмерно бдительного бойца свое удостоверение личности. Странное дело, но капитану показалось, что по тексту тот скользнул взглядом как-то мельком, а вот какая-то другая деталь документа привлекла его внимание гораздо больше.
        - Извините, товарищ капитан, время-то у нас военное...
        - Прочли? Других вопросов нет?
        - Никак нет!
        - Вот и проводите меня к командиру!
        - Прошу! - боец отступил в сторону, вытягивая руку в сторону домов. - Вон тот домик наш, я вас провожу.
        А взгляд Лигонина скользнул чуть ниже. Черная кобура на ремне у бойца... и отстёгнутая крышка. И когда он всё это успел?
        Командир разведроты оказался на месте, видимо, из штаба дивизии его уже успели предупредить о приезде представителя штаба фронта. Внимательно прочитав документы гостя, он бросил вопросительный взгляд на сопровождавшего капитана бойца. Тот молча кивнул, и старший лейтенант сделал приглашающий жест.
        - Присаживайтесь, товарищ капитан! Чаю с дороги?
        - Не откажусь.
        - Максим! Организуй...
        Откровенно говоря, мне этот капитан с самого начала не понравился. Не то, чтобы он был какой-то из себя неправильный или неприятный. И даже то, что он нашему с Ниной разговору помешал, меня не очень-то и огорчило. Один фиг, её тут долго не задержать было - всё-таки на службе человек. А главврач в медсанбате - баба строгая и спуску никому не даёт. Так что и я сам не стал бы Ниночку подставлять. Минут пять ещё поговорили бы - и хорош!
        Но, вот то, как этот гостенька на нас наехал... Нет, понятное дело, он тоже не просто так заявился, надо думать, дела какие-то у него тут есть, но говорить можно было бы и не таким тоном, всё-таки... Да, документы у него в порядке, даже и скрепочки в удостоверении личности, как и положено, потемневшие и окислившиеся. Не нержавейка, факт! На таком ляпе я уже одного субчика тут слепил. Он, типа, корреспондент военный был. Ну да, я тоже на папу римского похож... когда сплю, во сне, то есть. А скрепки в его корреспондентском удостоверении - блестючие такие! Хотя и выдано оно уже год назад.
        Кстати, когда я про этот факт помянул в рапорте, оказалось, что данный прокол немцев тут уже известен. И немало фрицев на этом попалилось. Так что тут мне пришлось изъезживаться, объясняя, откуда это вдруг стал известен мне такой немаловажный факт. Вывернулся, сославшись на особистов, которые проводили мою проверку. Мол, вот они-то и разглядывали мои документы со всей тщательностью, кто-то тогда и обмолвился. Прокатило... А я ещё раз зарёкся лезть со своими инициативами. Думать надо раньше! Что, кому, а главное - когда, говорить! Не вовремя чего-нибудь бухнешь - здравствуй Особый отдел! Народ же там нынче нервный, да подозрительный. А я и так - персона та ещё... Да, проверку прошёл. И даже медалью наградили - по итогам всех моих похождений. За тот памятный бой, окромя наградного "парабеллума", дали старшину и поставили на взвод. Благо что комвзвода под артобстрел угодил ещё раньше, и место это оставалось вакантным - так никого и не прислали пока. Но... и не таких персон винтили по малейшему подозрению. Не то у меня положение, чтобы неразумную инициативу проявлять. Да и то сказать, с памятью до сих
пор хреновато, ничего, особо ценного и полезного, она мне пока поведать не может. Так что и козырей нет никаких, чтобы отбиться в случае подобного наезда.
        Значит, что?
        Значит, сиди, старшина Красовский, на своём месте. Воюй, как тебе и положено, в меру своих старшинских разумений. Вот в этих пределах - хоть на голове стой! А дальше - не суйся!
        Я и не суюсь.
        Вот ребят своих - как старых, так и новоприбывших, гоняю нещадно - только зубы клацают. За что уже и заслужил репутацию малость охреневшего. Мол, сдвинулся мужик на войне, совсем озверел... берега не видит. Не могу сказать, что мне от этого сильно поплохело, даже наоборот - зауважали некоторые. Да и репутация эта, она тоже положительные стороны имеет. Во всяком разе, одного такого ухажера от Ниночки - как ветром снесло, стоило ему узнать кому он тут дорожку перебежать пробует. Телефонист против разведчика не канает.
        А вот ротный - правильный мужик, мои способности оценил. То, как я на людей поглядываю, как с бойцами работаю, да и вообще... После же случая с мнимым корреспондентом (вот не повезло ему прямо на мой взвод сдуру вылезти - да ещё и во время занятий) так и вовсе - зауважал. Решил, что у меня глаз намётан на всяких там шпионов. Опять же, успешно пройденная проверка в особом отделе - это тут нынче вроде пресловутого "знака качества". Мол, проверенный кадр - двоих стоит. Разубеждать я его, естественно, не пытаюсь (то, что вы ещё не сидите - это не ваша заслуга, а наш непростительный ляп) и, при случае, стараюсь всячески этот самый "знак качества" подтвердить. После зимы, когда нам нехило так врезали по мордасам, в дивизии начались всяческие перетряски, и ротного перевели на другое место службы, вроде бы, с повышением. Он при этом как-то ухитрился выцарапать с собою и нас, тех, кто ещё уцелел в боях. Один фиг, разведроту надо было формировать заново. Вот так я и попал в двести восемьдесят шестую дивизию. На мой взгляд - так почти однохренственно. Если не учитывать того, что прежняя моя часть сейчас
воюет на Ораниенбаумском пятачке...
        К нам даже от соседей народ пару раз заезжал - обмен опытом, так сказать. Правда, в основном это свелось к тому, что народ смотрел на наши (точнее, мои) дрыгоножества и рукомашества. Здесь так пока не умеют, вернее, умеют немногие. Оттого и ценят подобные художества. Вот и к нам во взвод прислали троих ребят, чтобы они наскоро кое-чему обучились бы. Ну, учитывая и два десятка моих гавриков, ещё три человека большой обузой не стали. Да и парни, надо сказать, тоже не зелень лопоухая - народ опытный и повоевавший уже. С такими и работать приятно.
        Уже под самую завязку случился у меня, так сказать, спарринг. Среди прибывших ребят оказался замкомвзвода разведки из соседней дивизии, чернявый жилистый кавказец Руслан Гарипов. Он с самого начала поглядывал на меня несколько скептически. Хотя, надо отдать ему должное, со своими замечаниями не лез. Во всяком случае, прилюдно. А вот наедине с ним у нас споры были очень даже жаркие. И уже под самый конец наших совместных побегушек подловил меня Руслан, что называется, "на слабо". А именно предложил вместе с ним ножами помахаться. Надо думать, заметил, что я предпочитаю подобный вид рукопашной схватки, вот и решил, что отказаться от такого поединка я попросту не смогу. Да к тому же, как на грех, прикатил сюда и его командир. Мрачный такой капитан с внимательным взглядом. Так что ударить в грязь лицом перед начальством замкомвзводу было тоже совсем некстати. Ну, и я отказаться не мог: уже перед своим командиром неудобно было бы.
        На ножах так на ножах. К этому времени мы уже достаточно давно пользовали моё изобретение. Состояло оно из деревянной основы, на которую, по моей просьбе, наши шофера насадили кусок литой резины. Нанести серьезные повреждения такой штуковиной было весьма нелегко. А вот ткнуть оппонента, имитируя серьезный удар - очень даже запросто. Тем паче, что эта самая резина, раздобытая где-то нашими водилами, оказалась весьма маркой и тренировочные "ножи" оставляли на форме и руках хорошо видимые черные полосы. Что уж это была за резина такая - бог весть, но пачкалась она... Ясен пень, что в долгу я не остался и кое-какие трофейные мелочи ребятам перепали.
        Вот такими "ножами" и вооружились мы с Русланом. Отступив от нас шагов на десять, вокруг столпились любопытные. Уж и не знаю, каким макаром разнеслась эта новость, но даже из медсанбата прибежали любопытные медички. Добавочный стимул показать себя с лучшей стороны.
        Перехватив поудобнее свое оружие, Гарипов мелким шагом начал описывать полудугу, заставляя меня развернуться к нему лицом. А заодно и подставить лицо яркому солнышку.
        "А не лопух ты, дядя! Грамотно используешь сложившуюся обстановку. Сейчас солнце меня ослепит, и ты атакуешь".
        Похоже, что он действительно собрался поступить именно таким образом. Уж и не знаю, считал ли он меня за совершенного лоха, но на такие детские хитрульки подловить было нереально совершенно.
        Делаю шаг назад, имитируя растерянность. Типа оступился. И левой рукой прикрываю глаза. Солнце в них действительно уже светит, но пока что слегка сбоку, и видеть это мне никак не мешает. Расчет на то, что, увидев столь явственные признаки моего замешательства, оппонент не станет дожидаться более подходящего момента и атакует прямо сейчас.
        Так оно и оказалось. Гарипов прыгает, покрыв одним махом более половины расстояния, которое нас разделяет.
        За моей спиной ахает Антонюк. И впрямь атака выглядит весьма впечатляюще.
        Выпад!
        Отклоняю назад голову. И черная резина почти со свистом проносится мимо моего лица.
        Не ожидал?
        Похоже...
        Удар цели не достиг, а Руслан повернулся ко мне боком. Позиция не очень удобная, чтобы ткнуть его "ножом", но хлопнуть по плечу я успеваю.
        Ух, напрасно я это сделал!
        Кавказец словно взорвался. Видать, подобный хлопок был воспринят им как что-то обидное. "Нож" так и заплясал вокруг него, перепрыгивая из одной руки в другую. И мне сразу стало кисло. Парень атаковал всерьёз, и я пока не мог найти никакого изъяна в его обороне. Мои удары цели просто не достигали. Каждый раз оказывалось, что именно в этом самом месте его уже нет. Вёрткий мне попался противник, нечего сказать. И быстрый.
        Уже пару раз удары Гарипова проносились в опасной близости около моих боков. Ещё чуть-чуть, и он меня достанет-таки. Что же делать?
        Память услужливо развернула передо мной очередное воспоминание...
        - Не мешай ему в атаке. Захочет он тебя достать - флаг ему в руки. Вплотную подходить не будет, а вот руки вытянет. Тут ему по внутренней поверхности лапок загребущих и работай. Посмотришь, как быстро у такого гаврика спесь пропадёт, - Сергеич крутит в руке резиновый нож. И это оружие, казалось бы, прилипшее к его ладони, описывает в воздухе замысловатые фигуры.
        Раз!
        И по моему запястью проезжается жёсткая резина. Не успеваю отдёрнуть руку, как второй удар достаёт меня уже в предплечье. И тоже с внутренней стороны.
        - Вот видишь: рана вроде бы и небольшая, а кровянку в реальности ты ему бы ещё как пустил. Тут же вены проходят совсем близко к коже. С такой кровопотерей более пары минут никакой бугай не продержится. А человек нормальной комплекции копыта отбросит ещё раньше. Можно, конечно, и в бедренную артерию нацелиться, там итог совсем плачевный. Но туда ещё попасть как-то надо. Некоторую часть тела любой мужик бережёт как зеницу ока. Ибо кажется ему, что ткнуть ты его хочешь в самый для него важный орган. Нет, я не спорю, туда тоже, конечно, пырнуть можно. Но в бедро, поверь мне, намного надёжнее.
        Мой учитель резко присаживается на корточки, и его рука, внезапно удлинившаяся почти на полметра, черной молнией устремляется мне в район паха.
        Я даже повернуться не успеваю. Где-то в глубине души понимаю, как ему это удалось. Он просто провернулся в полуприседе, резко качнувшись на широко расставленных ногах в мою сторону. Вот и сократил расстояние...
        Ну, что ж, попробуем сейчас применить на практике давно вбитые в башку истины. Резко приседаю и наклоняюсь в сторону от своего противника.
        Руслан на секунду даже притормозил. Движение оказалось для него совершенно непонятным. Прямой угрозы для него оно не таило, и именно поэтому мой оппонент выглядел столь озадаченным. Дураком он меня уже не считал, и сейчас пытался лихорадочно просчитать моё дальнейшее поведение. Пользуясь этим, я слегка отступаю вбок-вправо, увеличивая расстояние между нами. И поэтому следующий выпад Гарипова проваливается в пустоту.
        За спиной разочарованно загудели зрители. Столь зрелищная схватка поехала по какому-то совершенно непонятному сценарию.
        Снова выпад и очередной прыжок моего противника. Дрогнула земля, его сапог только чуть-чуть не задел мой.
        Уклоняюсь в сторону и плавным движением убираю свою ногу назад.
        Со стороны это смотрится явным отступлением. И мой противник на это купился. Да и непривычна ему моя поза, не воспринимает он её всерьёз.
        Рывок! Моя левая, безоружная рука, устремляется чуть ниже пояса Руслана. Он мгновенно на это реагирует, и его "нож" угрожающе проносится совсем рядом с моей кистью. Всё правильно, не хочет мужик ещё один удар пропустить, да тем более в столь болезненное место, помнит, как я его по плечу хлопнул. А ведь хлопни я его в пах...
        Но отбив моё нападение, Гарипов совершенно ничего не успевает сделать с другой рукой.
        - Эк!
        Отпрыгнув назад, он оглядывает себя. Вроде бы всё в порядке.
        - Стоп! - поднимает руку его командир. - Не двигаемся никто.
        Он выходит на середину круга.
        - А поворотись-ка, сынку!
        Руслан поворачивается к капитану.
        - Руку покажи!
        Гарипов показывает руки командиру. На левом запястье у него черный след от резины. Ещё один на правой руке, но уже ближе к кисти. Капитан хмыкает.
        - А ногу?
        Такая же черная полоса обнаруживается у моего оппонента чуть выше колена.
        - Вадим Петрович, - спрашивает мой ротный у подошедшего военврача, - сколь серьезными могут быть такие ранения?
        Военврач поправляет очки.
        - Ну... Если только одну руку иметь в виду, то боец более двух минут на ногах не устоит, ослабеет от потери крови. А уж этой рукой во всех ситуациях махать не сможет. Ну, а две руки - будет очень фигово. Ежели мы ещё и на ногу глянем, то и совсем грустно будет. Стоять на ней в данном случае невозможно в принципе, а учитывая то, что там ещё и бедренная артерия наверняка повреждена, то даже срочная операция может уже и не помочь.
        - Почему? - вспыльчиво спрашивает Руслан. - Он же совсем немного меня задел!
        - А потому, молодой человек, - назидательно говорит военврач, - что вы попросту истечёте кровью. Настолько быстро, что дай бог вас и до медсанбата-то живым донести. Вы уж поверьте мне, я таких ран нагляделся.
        Собственно поединок на этом и закончился. А спустя пару часов Гарипов постучался к нам в дверь. Мы как раз собирались ужинать, вот я и пригласил его к столу. Отказываться замкомвзвода не стал, уселся вместе с нами, а вот после ужина попросил меня на пару слов.
        - Извиниться хочу.
        - Да ладно тебе.
        - Нет, - качает головой кавказец. - Это я неправ был, прости. Не глянулся ты мне, честно говорю. Ничего не хочу сказать за то, как ты ребят наших учил, здесь правильно всё было. А вот на тебя когда посмотрел, колючий человек ты получаешься. Ежистый какой-то. Недобрым показался мне.
        Только плечами осталось мне пожать. И что я мог ответить? Знаю, что характер далеко не сахарный, за спиной, говорят, каким только головорезом меня не кличут. И есть у людей для этого все основания. Как в бой иной раз ввязываюсь - как говорится, планка падает. Реально иногда не помню ничего. Потом уже ребята говорят... И порою такое!
        - Ну... - развожу я руками, - ты может и не совсем неправ. Я действительно тот ещё перец. В бою берега не вижу.
        - Так то с немцами, - неожиданно спокойно говорит Руслан. - С ними и я далеко не воспитатель детского сада. А у тебя иногда такое и к своим проявляется. Это мне и не глянулось. Оттого и на бой тебя вызвал. Я ж с кинжалом с детства, тут мне равных нет! Во всяком случае, раньше не было. Вот и решил тебя немножко на место поставить. Не обижайся.
        - Да я и не обижаюсь.
        - Нет, - не соглашается со мною собеседник. - Ты не понимаешь! Вот сошлись мы с тобой, ведь свои же все, да? А ты со мною, словно с фашистом себя ведёшь, вообще без... ну, как шофера говорят, без этих... без тормозов, во!
        - Ну... - ещё не понимая, куда он клонит, соглашаюсь я.
        - Вот! Так и надо, ведь в бою так же будет! Не станет немец никого жалеть!
        Не могу с ним не согласиться, о чём и сообщаю. Руслан расплывается в улыбке, мол, он оказался-таки прав!
        - Нельзя бойцам спуску давать! Даже на учениях - в бою-то ещё хуже будет! А я вот не понял тебя сразу... разозлился. Победить хотел!
        - Почти смог. Без вывертов, серьезно, уж поверь! Ты тоже - тот ещё мастер, это сразу понятно.
        - Э! - машет рукою темпераментный замкомвзвода. - Мастер буду, когда тебя поборю! Тогда - да!
        Он уже совсем успокоился, его более ничего не гнетёт. Скинув с плеча вещмешок, распускает горловину и протягивает мне извлечённый оттуда сверток.
        - Держи! Подарок это!
        В развёрнутой тряпке обнаруживается кинжал. Характерный такой, типично кавказский, только не очень длинный, обычно они больше бывают.
        - Деда это, - уже ниже тоном сообщает мне Гарипов. - В Дикой дивизии он воевал, при царе ещё! И до этого тоже... На фронт когда я уходил, отец дал. Как ты работаешь - не обычный нож иметь надо, не то! Такой вот кинжал - в самый раз! Пусть он тебе поможет, как и деду моему помог в своё время.
        Фигасе мужик даёт! Для него такую штуку подарить... это тоже, знаете ли, жест! И что ответить? Не взять, когда он от всего сердца дарит - обида смертная!
        - Обожди! - хлопаю его по плечу. - Минутку всего, лады?
        Ну, положим, в минуту я не уложился.
        - Вот! - протягиваю сверток Руслану. - Это от меня! Подарок! Негоже хорошего человека с пустыми руками провожать, а?
        Там офицерский "Вальтер ППК" и две запасные обоймы. Неплохая машинка, откровенно говоря, для себя берег.
        - Не смотри, что небольшой, бой у него - что надо! И негромкий...шапкой накроешь, совсем тихо будет. Опять же - веса почти не имеет, да и спрятать его легко.
        Словом, расстались мы с ним очень даже на дружеской ноте.
        А подарок оказался знатным! Острый и почти точняк в мою руку лёг. Представляю себе, что там гариповский дед им натворить успел. На рукоятке имелось одиннадцать точек - и если это то, что я думаю... дедок тоже, видать, тот ещё был головорез...
        Организовав, как и просил ротный, чаю, я вышел из комнаты и присел на крыльце. Чем бы ни закончился разговор с этим приезжим штабным, а Горячев неминуемо дёрнет меня для постановки задачи. Так что уходить куда-нибудь не имело никакого смысла. Впрочем, командир окликнул меня гораздо раньше, чем я думал.
        - Присаживайся, Максим, - кивнул он мне на табурет напротив себя. - Здесь у товарища капитана имеется ряд вопросов. И думаю я, что ты сможешь ему кое-что по этому поводу поведать.
        Опустившись на табуретку, вопросительно гляжу на штабного.
        - Вот в чём дело, товарищ старшина, - разворачивает он ко мне лежащую на столе карту, - вам вот в этом квадрате бывать приходилось когда-нибудь?
        Смотрю на карту в то место, куда уткнулся капитанский карандаш. Не могу сказать, что местность эта мне хорошо знакома, но, надеюсь, некоторые нюансы я им прояснить смогу.
        - Знакома, товарищ капитан. Не так чтобы очень, но как слепой кутёнок тыкаться там не буду.
        - Что находится конкретно вот в этом квадрате?
        - Постройки какие-то. Забор, вышки сторожевые я видел.
        - Железная дорога там есть?
        - Ветка подходит. И не узкоколейка, а вполне себе нормальная колея.
        - Охрана?
        - А бес его знает, товарищ капитан. Издали только пулемётчиков на вышках видно. А что там внутри творится - так про то никому не известно. Задания на разработку этого объекта у нас не было, вот мы и не лезли туда. Просто так вышло, что когда мы от фрицев отрывались, мы неподалёку от этих сараев как раз днёвку сделали. Аккурат под их пулемётами. Преследователи из леса выглянули, забор и вышки эти увидели, да и назад повернули. Решили, видать, что нет среди русских настолько сумасшедших, чтобы на охраняемый объект внаглую топать.
        - То есть вы хотите сказать, - аж привстал со своего места штабной, - что целый день провели прямо у забора?
        - Ну, не целый день, конечно. И не прямо у забора. Мы от опушки леса всего метров на пятьдесят отошли. Да и залегли там в траве. Ну, может, не пятьдесят, может, побольше чуток. Но до забора нам ещё метров двести как минимум оставалось.
        - И что вы можете сказать про этот объект?
        - Охрана там меняется раз в два часа. Во всяком случае, пулемётчики с вышек спускаются именно с таким интервалом. Патруль ходит вдоль забора по тропочке. Примерно один раз в час. Так особо больше ничего не могу рассказать. Что у них там за забором творится, с нашего места видно не было. Что-то там лязгает, гудит...
        - А поезд на объект приходит?
        - При нас два раза был паровоз, притаскивал несколько вагонов. И назад чего-то отвозил. Оживлённым я бы такое движение не назвал.
        - В какое время он приходил?
        - Утром около восьми и ближе к вечеру, часов в девять.
        - Зенитная артиллерия на объекте есть?
        - Я не видел, товарищ капитан. Огня эти пушки при нас не вели.
        - А ещё что-нибудь?
        - Да не было больше ничего, товарищ капитан. Из-за забора немцы не лезли, и со стороны леса к ним никто не появлялся.
        - А есть откуда появиться?
        - Так там дорога подходит. И неплохо наезженная, кстати.
        - То есть, проникнуть на объект вы сможете?
        - Вот уж чего бы я не загадывал, товарищ капитан, так это подобных вещей. Мы почти у леса лежали и близко к забору не совались. Прожекторы у пулемётчиков имеются. Да и забор, откровенно говоря, на совесть поставлен. Поверху колючка идёт. А что там за забором - так это вообще никому не известно.
        - Иными словами, проникновение на объект невозможно? - вопросительно смотрит на меня наш гость.
        - Я так не говорил, товарищ капитан. Просто из тех сведений, которые мне известны, совершенно невозможно сделать конкретный вывод. Пробовать надо.
        Капитан барабанит карандашом по столу и, поджав губы, смотрит на ротного. Тот только руками разводит.
        - Если старшина Красовский говорит так, то значит, основания у него для этого имеются. Во всяком случае, товарищ капитан, никого более компетентного в этом вопросе лично я вам отыскать не смогу.
        "Что это за сараи такие, что по их душу прикатил этот деятель? В них что - золотой запас Рейха хранится? Да не похоже, для таких вещей обычно поближе к столице места выбирают".
        Впрочем, долго гадать не пришлось: штабной развеял наши сомнения.
        - По нашим сведениям где-то в том районе расположен фронтовой артиллерийский склад.
        "Здрасьте, я ваша тетя! Фронтовой склад, отправляющий ежедневно два-три вагона боеприпасов? Это на какой-такой войне наблюдается подобный расход снарядов? У них что, по одному орудию на километр фронта стоит? Не похоже вроде на немцев".
        По-видимому, скепсис на моем лице нарисовался столь явственно, что капитан поспешил ответить на невысказанный вопрос.
        - Это снаряды для дальнобойной артиллерии. Такие орудия стреляют не очень часто, зато снаряды у них занимают гораздо больше места, чем обычные. Ну, и, помимо снарядов, там хранят всякие запасные части для ремонта этих пушек. Хочу вам сказать, товарищи, что эти обстрелы наносят нам очень большой вред. Настолько большой, что командование поставило задачу любой ценой их прекратить. Беда в том, что мы до конца не уверены в их расположении. Позиции дальнобойной артиллерии периодически меняются, и все наши попытки отследить эти пушки до начала стрельбы пока не увенчались успехом. А после налёта их быстро перемещают в другое место. Единственным возможным вариантом пока является уничтожение склада боеприпасов. Но и здесь не всё просто: мы не можем достоверно указать его место расположения. Знаем, что где-то в этом районе, но где именно?
        "Ну, здесь, друг мой ситный, я тебе тоже ничем не помогу. Немцы мне пока ежедневного отчёта о своих действиях не присылают. Вполне может быть, что за забором действительно искомый артиллерийский склад. А очень может статься, что и какое-то иное тыловое заведение. Мало ли что можно возить на поезде и хранить в сараях!"
        Высказываю свои сомнения вслух. Оба моих собеседника согласно кивают. Набираюсь смелости и высказываю предположение о том, что гораздо проще было бы расхреначить все эти сарайчики авиацией. Пара-тройка бомб крупного калибра существенно облегчит работу немецким ревизорам, буде таковые когда-нибудь заглянут в это место. Но на моё предложение штабной скептически поджимает губы.
        - Если бы всё было так просто, старшина! У нас нет такого количества авиации, чтобы разбомбить любой подозрительный сарай, пусть даже и кучу сараев. К сожалению, нам пока так и не удалось точно установить место нахождения складов. В том числе и с помощью разведки.
        'Если я не ошибаюсь, то этот кирпич в наш огород. Мол, такие вы ребята хваткие, а тут лопухнулись. Вон, даже ротный нахмурился, просёк, видать..."
        Но вслух Горячев ничего не говорит, только внимательно рассматривает карту. Ну и правильно, чего с этим штабным задираться? Он приехал и уедет, а нам тут своими делами заниматься нужно. Мало ли какие идеи возникают в головах у высокого начальства, что ж теперь, по каждому кивку туда-сюда бегать? На всякий чих не наздравствуешься!
        - Ну... - говорит Горячев, - немного я видел артскладов, чтобы не были они укреплены по всем правилам. Обваловки нет, зенитного прикрытия... Совершенно не обязательно, чтобы эти самые сарайчики были именно теми складами, которые вам нужны.
        И в словах командира есть немалый резон. Немцы - мужики педантичные и аккуратные, явных ляпов не допускают. Раз положено всё это соорудить - оно будет. И если этого нет - нет там и артсклада.
        - Хорошо... - медленно говорит капитан, складывая карту. - Хоть что-то! Впрочем, как я полагаю, у вас вскорости будут причины для того, чтобы потщательнее пошарить в этих краях.
        - Будут - пошарим, - соглашается с ним Горячев. - А пока такого приказа нет, мы своим непосредственным делом займёмся.
        Ага, ротный тоже чует какую-то каверзу. Он вояка грамотный и запах палёного ощущает задолго до разжигания огня.
        - Будет и приказ, - встаёт наш гость со своего места. - Распорядитесь, чтобы меня отвезли в штадив.
        Провожая взглядом удалявшуюся повозку, старший лейтенант, не поворачивая головы, спрашивает у меня: "Ну, а ты что по этому поводу думаешь?"
        - Чует моё сердце, что попрут нас эти сараи раскапывать.
        - Могут... Ты, вот что, посмотри, что нам из снаряжения не хватает, авось, под такое дело и выбьем что-нибудь.
        Чего у нас не хватает?
        Да, мать его за ногу - всего! Если я тот список сейчас составлять стану... до утра, пожалуй, что и не усну.
        Но долго рассиживаться не вышло, да и писанина в этот раз как-то отошла на второй план.
        Бухнула о стену распахнутая дверь.
        - В ружьё!
        И понеслось!
        Немцы, ударив на стыке полков, пробили брешь в нашей обороне и их танки, при поддержке пехоты, устремились к нам в тыл. В таком разе дёргают всё, что только под руку подвернётся. Подвернулись мы...
        - Старшина! Твои позиции здесь! - махнул рукой Горячев, указывая на невысокий пригорочек. - Задача - окопаться и держать оборону. Основная цель - пехота, надо отсечь её от танков!
        Мог бы и не повторять, такие вещи у всех прочно в голову вбиты. Но, я командира понимаю. Если уж и нас в цепь положили - совсем, стало быть, ситуация хреновая. А справа уже машут лопатами, зарываясь в землю, штабные деятели - телефонисты и писари. Выходит это у них не очень, должных навыков нет.
        - Пал Николаич, - поворачиваюсь я к Никонову. - А не подпихнёшь ты это воинство в нужном направлении? Пусть вон там позицию оборудуют. Заодно и нам фланг прикроют.
        Ефрейтор степенно разглаживает усы.
        - И то дело, - важно кивает он. - В самый раз они там будут. Организуем!
        Всё, теперь я за это спокоен. Раз Николаич за дело взялся - они у него там окоп для стрельбы с коня стоя отроют мигом!
        - Рогов!
        - Я, командир!
        - Пулемёт в зубы - и к тому холмику! Чтоб две позиции там были в кратчайший срок!
        - Сделаем! - и пяток бойцов понеслись в нужном направлении.
        Распределив остальных, берусь за лопату и сам. Мне персональный окоп по должности не полагается. Нет, если я его сам выкопаю... тогда, пожалуй, что и будет.
        Прошёл час.
        Наши позиции понемногу приходили в какое-то осмысленное состояние. Во всяком случае, на хаотическую мешанину ямок они уже походили не так сильно. Наметились линии траншей, появились уже и пулемётные гнёзда. Откуда-то сзади вывернулась упряжка с сорокапяткой - совсем хорошо! Мрачные артиллеристы, скинув гимнастёрки, усердно заработали лопатами, оборудуя огневую. Оторвавшись от копания, посылаю им в помощь троих своих бойцов - пушка нам необходима, как воздух! Иных противотанковых средств у нас нет. Так что беречь сорокапятку нужно всеми силами.
        В окоп спрыгивает ротный.
        - Ну, как?
        - Работаем... я штабных чуток подпихнул в нужную сторону.
        - Видел! Правильно сделал! Так-то к ним только сейчас командира прислали - связист! Из него вояка - как с меня портной! Он тяжелее телефонной трубки ничего, отродясь, в руках не держал!
        Не любит наш ротный командира связистов, тот пресекает его общение со своими подчинёнными. Жёстко и без сантиментов - блюдёт порядок в своем... х-м-м... курятнике. У него ведь там целое отделение симпатичных девчушек... Впрочем, моё предпочтение отдано медикам.
        Спрыгиваю в окоп и примеряюсь. Вроде бы, норма... От холодной земли идёт пар, и я поспешно выбираюсь назад. Пробежавшись вдоль своих бойцов, озадачиваю двоих-троих соответствующими указаниями. А то, расслабились чрезвычайно! Себе всё сделали, а соседу помочь?
        Время, время!
        Оно так и утекает сквозь пальцы! Не хватает его, ох, как не хватает!
        Вообще, если вдумчиво посмотреть, непонятки получаются.
        Мы, вроде бы, как в наступление собираемся. Немцы, по некоторым прикидкам - тоже. Во всяком разе не сидят на попе ровно, а постоянно нас дёргают. Некоторым образом я даже понимаю того штабного капитана - дальнобойная артиллерия фрицев может нам создать неслабый такой геморрой. У нас тут не шибко глубокие построения, да и резервов тоже не так, чтобы очень до фига. Захреначат вот так с десяток снарядов по району сосредоточения - и хорош! Что может сотворить сорокакилограммовая чушка, свалившаяся сверху, я себе представлял очень даже хорошо...
        Самое время сейчас работать разведке. Что у нас, что у немцев. Но вот так - проламывать линию фронта танками? Как я понял, даже и без основательной (какая-то всё же была) артподготовки? Да, даже и теми же самыми дальнобойками? Не похоже это на фрицев, совсем не похоже. Да и ладно бы, если наподдали целой дивизией, это хоть на что-то да походило. А здесь... Ни захватить что-нибудь, ни, тем более, удержать - сил явно для этого недостаточно. Просто рейд? Но, как ехидно мне подсказывает память (точнее - её остатки) здесь так вроде не воевали... это не степи какие-то там, и не пустыни.
        Не понимаю я чего-то.
        - Старшина! - бежит вдоль окопа посыльный. - Командир приказал - к бою!
        Вот так...
        Замаскировать окопы мы уже не успеваем, они так и выделяются свеженасыпанными брустверами. Мишень...
        - Слушай мою команду! - Выскакиваю наверх. - Оружие к бою! Занять позиции! Всем сесть на дно окопов! Наблюдение ведут по два человека из отделения, они же и стреляют по моему приказу. Всем прочим - сидеть тихо! Ждать моей
        команды!
        Забегали... защёлкали затворы, и по позициям пронёсся неясный шум. Затихло, только наблюдатели повысовывали головы над окопами.
        Ждём...
        Но, как оказалось, не слишком долго.
        Вдали послышался какой-то лязг... что-то зарычало...
        Вот и гости.
        Угловатые коробки танков появились как-то сразу, я даже не понял, как это у них получилось.
        Один, два, три... семь штук.
        Для неполной роты - так и совсем за глаза. А ведь ещё и пехота там есть, просто не может её не быть.
        За нашей спиною, через километр всего, раскинулась деревня. Там медики стоят, ещё какие-то части тыловые. И мост. Не Бог весть что, через небольшую речку. Но - мост. Учитывая топкие берега, это весьма важный объект. Рванут его или захватят... не, не удержат. Значит - рванут. И будем таскать грузы обходом, а это лишние два десятка вёрст. Ну, может, и меньше, но всё равно - неприятно. Да и медикам прилетит нехило.
        Танки чуть сбавили скорость - заметили окопы? Скорее всего...
        А вот и пехота ихняя - почти поравнявшись с железными коробками, притормозили угловатые "Ганомаги". Через борта посыпались фигурки солдат.
        Гах!
        Однако...
        Наши пушкари оказались на высоте - и даже более!
        Проломив тонкий борт, рванул внутри железной коробки фугасный снаряд. Бронетранспортёр окутался дымом и вспыхнул. Представляю, что там сейчас внутри творится... с десяток фрицев точняк парни уконтрапупили.
        С почином вас, мужики!
        Гах!
        Вразнобой ударили орудия танков. Били они, как этого и следовало ожидать, по нашей пушке. Но первый залп лёг врассыпную, даже рядом ни один снаряд не рванул.
        Гах!
        Щелкает по башне трассер бронебойного снаряда - и свечкой отлетает в небеса. Не пробил... но легче с того танку не стало, вон, на месте завертелся. Чего это он?
        Башню заклинило, теперь он пушку так наводит. Ну... тоже, в общем, хорошо.
        Выбросив из выхлопных труб клубы дыма, рванули, загибая влево, три танка. Ага, это они наших артиллеристов обходят.
        Молчат окопы, нет с нашей стороны суматошной пальбы. Вот и не видят немцы для себя никакой опасности. Мало ли... могло ведь пехотное прикрытие и запоздать...
        Кр-р-р...
        Горохом рассыпались выстрелы со стороны связистов - не выдержал их командир. Особого эффекта достичь не удалось, но, немцы хотя бы чуток сбавили свой темп, пригнулись...
        И почти тотчас же на позициях телефонистов разорвались снаряды танковых пушек - немецкая броня поддержала огнём свою пехоту.
        Однако и нам нехорошо сейчас отсиживаться.
        - Наблюдатели! Огонь по пехоте! Прочим - сидеть тихо!
        Вскидываю свою СВТ и приникаю глазом к оптике. Я, конечно, тот ещё снайпер... но, всё же, получше некоторых...м-м-м... стрелков. В перекрестье прицела попал худощавый немец с карабином. Не то... мне ноне другие надобны... ага! Приклад толкает меня в плечо, а коренастый фриц роняет свой пулемёт. Есть почин!
        Так, теперь другого ищем.
        Офицер!
        Вот ты где, голубчик!
        Но немец попался дюже хитрый, перемещался он как-то рывками, скрываясь, то за складками местности, то за фигурами своих солдат. Или это я от чрезмерной подозрительности так думаю? Двоим фрицам, в результате моей охоты за вертлявым типом, фатально не повезло. А вот офицера я так и не достал, обидно!
        Сменив магазин, оглядываю поле.
        Артиллеристы наши лупят прямо-таки с пулемётной скоростью, но вот результатов что-то маловато. Сбили гусянку ещё одному танку, он теперь стоит и стреляет с места. А около него копошатся две темные фигурки. Гусеницу натягивают? Это под огнём-то противника? Геройские парни... были. Уцелевший немец падает на брюхо и ужом ввинчивается под танк. Ну, даже и один подстреленный мною танкист - это тоже кое-что! В любом случае, танк станет реже стрелять, он ведь и неподвижный - всё равно опасен. Пушку-то и пулемёты с него никто не снимал!
        А связистам достаётся! Мама родная, как их там ещё просто землёй не засыпало!
        Но эффект от моих выдумок всё же есть - противник сосредоточил все свои усилия именно на позициях, откуда по ним ведут самый интенсивный огонь. В том, разумеется, смысле, что именно туда лупят сейчас все фашистские танки. С нашей стороны стрельба не столь частая, и именно сюда активно топает пехота. Да и танки, тоже ползут к нам. Ползут-то на наши окопы, а башни развёрнуты в сторону связистов и по направлению к пушке - как к наиболее важным целям.
        - Федорчук! Твой выход!
        Из окопа тотчас же показывается длинный ствол ПТР. Самая для него сейчас дистанция, это ж, всё-таки не пушка... Уж как только я мысленно ни благодарил ротного за такой вот подарок - расчет ПТР! Сумел же он их где-то нарыть! Не зажал для себя, нам прислал!
        А танковые башни повёрнуты к нам боком...
        Бах!
        Бах!
        Есть!
        Уж и не знаю, куда там влепили бронебойщики, но танк полыхнул - да так красиво! Башню не сорвало, но вспышка вышла оч-ч-чень даже знатная!
        Ещё выстрел - и рассыпалась, мелькнув звеньями в воздухе, гусеница соседней машины.
        - Федорчук! Позицию меняй!
        Вовремя - сразу пяток снарядов взвихрили землю около окопа.
        Гах!
        Запнулся и задымил ещё один железный ящик, из числа тех, что пёрли на артиллеристов. Достали они его, наконец.
        А их пехота всё ближе, вон, даже оружие в их руках можно хорошо разглядеть. Пора?
        Похоже...
        - Общая команда - встать! Огонь по готовности!
        А у нас тут два пулемёта, между прочим... и около десятка только автоматчиков.
        Залп вышел не такой уж и слаженный, но на эффективности огня это отразилось незначительно. Попав под пулемётный огонь с короткой дистанции, немецкая пехота моментом залегла.
        Да, можно подавить пулемёт - пусть даже и на самой выгодной позиции. Прижать сосредоточенным огнём, сбить прицел, подползти и забросать гранатами.
        Можно.
        Когда он один.
        А тут их два - разнесены по флангам, огонь идёт косоприцельный, с взаимным перекрытием секторов стрельбы - это тот ещё подарочек. И три десятка стволов, поддерживающих этих самых пулемётчиков. Хочешь - не хочешь, а и туда смотреть тоже нужно. Невнимательность в таком деле приводит к очень грустным последствиям.
        Потеряв (только по самым предварительным прикидкам) около двух десятков человек, фашисты более не пёрли на рожон.
        Заставить их окапываться, мы, разумеется, пока не смогли, но атаку всё же сбили, теперь они так резво уже не попрут.
        Как удачно вышло и то, что один танк, из тех, что шли прямо на наши окопы, уже горит, а второй неподвижен! Нет у немцев тут брони, не за кем теперь прятаться!
        Хрясь!
        Копец артиллеристам...
        Облако дыма и пыли встало прямо на их позициях. Попали-таки фрицевские танкисты там куда-то...
        Хреново.
        Жаль ребят, но они своё дело сделали честно. Помогли нам, чем смогли.
        Задним умом понимаю, что смени они позицию после первых же выстрелов, может, и прожили бы дольше. А может быть - и не прожили. Дистанция тут не ахти какая, могли парни попросту не успеть орудие своё развернуть - поспели бы немцы раньше. Так-то их хотя бы артогонь сдерживал, маневрировать приходилось, да прятаться. А не будь его? Уж куда как резвее бы попёрли!
        Два танка горят, два обездвижены, но ещё три - они вполне себе целы и могут натворить таких делов...
        Прибавив газу, оба немца, из тех, что шли на наших пушкарей, скрываются за холмом. Следом рванулся и бронетранспортёр с пехотой. С тыла зайдут?
        Это они могут. И станет нам тут всем кисло.
        Вскидываю винтовку - раз!
        Допрыгался!
        Это тот самый танкист, что под танк залез, достал-таки я его! А что ж ты думал, милок, в твою сторону никто уже более и не смотрит? Напрасно... я мужик злой и на память не жалуюсь.
        А вот на наши окопы пополз последний танк, и был это противник весьма опасный. На рожон не пер, двигался осторожно, и огонь, собака такая, вёл с коротких остановок. И оттого - достаточно эффективный.
        "Т-3" - тот ещё агрегат, неприятный...
        Да и экипаж, судя по всему, там грамотный сидит.
        Прикрываясь броней, за танком перебегали пехотинцы. Не могу сказать, что это у них получалось хорошо - троих я всё же завалил. Да и из окопов меня поддержали, так что солдаты вынужденно попадали на землю и огрызнулись огнём с места.
        Неэффективно, железная коробка была намного опаснее.
        После очередного снаряда поперхнулся и смолк один из пулемётов. Хотелось бы верить, что ребята попросту меняют позицию. Правда, на продвижении немцев вперёд это сказалось мало, всё же стрельба из окопов не утихала и без того.
        А вот к позициям связистов фрицы подобрались достаточно близко, не ровен час...
        - Агапов! - не оборачиваясь, кричу я в окоп.
        - Тут я, товарищ старшина!
        - Бери пятерых из первого отделения - и дуйте на помощь к телефонистам! Их там сейчас с фланга наморщить попробуют!
        Блин, а где же те два танка, что к нам в тыл прорвались? Там ведь и пехота с ними имелась... совсем штуки невесёлые получаются. Эдак, они и к нам в спину выйдут!
        Быстрый взгляд на поле боя - фигово...
        Танк уже подошёл совсем близко, но для броска гранаты всё ещё был пока недоступен. Нет, если вылезти из окопа... да на ноги встать... только ведь, не дадут!
        Перезаряжаю винтовку.
        Наши окопы вытянулись вдоль холма ломаной линией. Связисты находились на правом фланге - и туда сейчас был направлен основной удар атакующих фрицев. Танкисты удачно заставили замолчать пулемёт у подножья холма, а второй и сам стрелять отчего-то перестал. Так что почти ничего (кроме частой стрельбы моего взвода) не мешало немцам двинуть прямо на позиции телефонистов, двигаясь вдоль линии окопов и сбивая по пути нашу оборону.
        Но где же пулемёты?!
        Бегом несусь по окопу, не обращая внимания на посвистывающие
        в воздухе пули. Поворот, ещё один...
        На земле, снятый с бруствера, стоит "максим", около которого сейчас копошатся два пулемётчика. Третий стоит, прижавшись к стене окопа, и смотрит в поле, изредка постреливая в сторону немцев.
        - Чё, за дела, славяне?!
        - Кожух пробило, и вода вытекла вся, - отвечает второй номер, грузный и немногословный рядовой Истомин. - Вот пулемёт и заело...
        - Оф-ф-фигеть! Надолго эта катавасия?
        - Пара минут, старшина! - уверяет меня первый номер. Ефрейтор Левада с этим агрегатом знаком досконально. И раз говорит - две минуты, то раньше этого срока его лучше не трогать.
        Ешь меня нечистый, но ведь у станкача 17 разных задержек при стрельбе!
        Меня тоже начинает колотить мандраж.
        - Леселидзе!
        - Тут я, товарищ старшина! - выскакивает сзади мой последний связной.
        - Гранаты прихвати и дуй вон туда! - указываю ему рукой. - За тылом присмотри, мало ли... Эти гаврики, что мимо нас прорвались, могут ведь и по затылку насовать!
        - Есть! - и грузина как ветром сдуло.
        А немецкая пехота, огрызаясь огнём по нашим позициям, уже разворачивается для завершающего удара по связистам. Сейчас они сомнут их - и обойдут нас уже и с той стороны. Клещи...
        Сую в рот свисток, и над полем боя проносится резкий звук.
        По этой команде весь огонь сосредотачивается на передовых фрицах - и тем сразу поплохело очень ощутимо.
        Солдаты в мундирах мышиного цвета залегают.
        Снова свисток - огнём накрывают и тех, кто теперь лупит в нашу сторону. Тут уже не так эффективно получается но, всё же...
        - Готово! - выволакивают на позицию пулемёт. - Старшина! Воды!
        Отдаю им свою флягу и несусь по окопу. Где-то здесь я видел... ага! Зелёный термос стоял на том же самом месте, куда его и поставили в начале боя. Хватаю неудобную железяку и в темпе поспешаю к пулемётчикам. А там уже ударили первые очереди.
        Вот и окопчик, сваливаюсь вниз и осматриваюсь.
        У пулемёта открыта горловина и из неё уже валит пар - мало воды. Поднимаю с земли свою пустую флягу, распахиваю крышку термоса и сую флягу туда. Блин, как же медленно вода наливается!
        Есть первая!
        Подскакиваю к пулемёту и, высунув руку за щит, стараюсь не пролить ни капли мимо. Выходит не очень, но всё-таки восемьсот грамм воды уже булькает в кожухе.
        - Мало!
        А то я не в курсе...
        Вторая фляга... третья...
        Топот ног - в окоп вскакивает кто-то из бойцов. Сую ему флягу в руку.
        - Шуруй!
        А сам бросаюсь к брустверу - и чуть в сторону от пулемёта.
        В прицеле появляется тот самый, хитро выделанный, офицер. С этой позиции огня никто не ведёт, вот он не особо и шифруется.
        Ну да, не вели отсюда огня, так уж вышло... некому просто.
        Р-раз!
        У немца подламываются ноги, и он кулём оседает на землю! Достал я его-таки...
        Хрясь!
        Вот же глазастые у фрицев артиллеристы! Хорошо, что хоть калибр не очень большой, было бы у немца миллиметров восемьдесят, я бы уже совсем другие песни пел. Надо позицию менять - и поскорее! Это тот самый неподвижный танк, точнее, какой-то один из них. Стоит, падла, на месте и долбит по нашим окопам.
        С нового места беглым огнём обстреливаю солдат, бегущих рядом с танком - они ему дорогу расчищают. И удачно, надо отметить, двое бойцов с гранатами до него так и не добрались. А после моего "горячего привета" немцы разом поубавили прыти и попятились. Кого-то я там даже зацепил.
        Откуда-то из-под земли вылетает бутылка и разбивается рядом с гусеницей танка - немец резко доворачивает в сторону.
        Бах!
        Высверк на броне - ПТР не пробил.
        Бах!
        И снова - те же пляски.
        Не могут наши бронебойщики его пока подбить.
        Но эффект есть и от этого, танкисты не хотят подставлять борта под пули, и железная коробка разворачивается к противнику лбом.
        И ломает общее направление атаки, теперь острие удара нацелено уже не на связистов.
        Так, бой уже переходит в свалку, нормально управлять не могу. Свистка не услышат, а связные мои все в разгоне.
        Что-то надо срочно устроить немцу неприятное... что?
        И бойцов свободных никого рядом нет, все делом заняты. Некого мне сейчас озадачить. Ну что ж... будем работать соло, как это у циркачей говорят.
        Бегом по окопам, сваливаюсь к пулемётчикам. Боец, что наливал воду, куда-то уже исчез.
        - Левада!
        - Здесь я... - не отрываясь от пулемёта, отвечает ефрейтор.
        - Я на фланг! Попробую что-то с этой коробкой сделать, пока он нам тут всё не попередавил!
        Не отвечая, пулемётчик даёт короткую очередь - в поле тотчас же залегает очередная группа солдат. Не по нраву пришлось? То-то же...
        - Будь спок, старшина! Продержимся! Истомин - валим на запасную!
        Да, у ребят и без меня головной боли хватает. Из ниши прихватываю парочку ручных гранат.
        Бегом!
        Резко ухожу вбок - туда, где пересекают траву следы от прорвавшихся танков. Только парочка запоздавших пуль печально пропела где-то в стороне, не до убегающего бойца сейчас фрицам - поважнее цели имеются.
        Бу-бух!
        Рванули воздух гранатные разрывы. Совсем, стало быть, близко немец подошёл, раз гранаты в ход пошли.
        Вот и колея, которую оставили танковые гусеницы. Сворачиваю направо и бегу вдоль неё.
        Бой грохочет где-то сбоку. Звонко бьют танковые пушки, рассыпается в воздухе ружейно-пулемётная трескотня. Но здесь - здесь пока тихо, нет никого. Весь бой, собственно говоря, идёт на относительно небольшом участке местности. Но - мы сидим на господствующей высотке, и оставлять нас в тылу - глупость несусветная. Стрелять-то можно и с большой дистанции...
        Огибаю холмик - здрасьте!
        На траве лежит одинокий немец, а около него примостился ещё один. Сумка с красным крестом - санитар. Но - тоже с оружием, винтовка лежит рядом. Услышав звук моих шагов, он поднимает голову, и рука его тотчас же скользит к оружию. То есть - теперь ты уже солдат? И хочешь меня убить? Ну, извини, мужик...
        Не сбавляя хода, выбрасываю вперёд руки - и окованный приклад СВТ врезается фрицу в грудь!
        Держи!
        Четыре кило веса, да помноженные на силу удара и скорость моего бега...
        С хрипом он хватается руками за горло. С бодуна-то, я ж туда не бил? Но, добавляю ему ещё и по плечу, со сломанной рукой он не шибко тут навоюет...
        Фиг с ним, забыли уже. Других нет? Тот, что на траве валяется, немец же его перевязывал. Живой? Надо думать, что да. Его тоже звездануть прикладом?
        По уму - так надо бы. Но - он и так неподвижен и никак не реагирует на происходящее.
        Черт с ним - пусть живёт! А вот винтовки обоих фрицев я зашвыриваю подальше в траву, авось, парни, не до поисков вам будет. Если вообще они хоть как-то смогут передвигаться.
        Ходу!
        И снова под сапогами шуршит трава, чуть скрывая звук моих шагов.
        Горелым потянуло... откуда это?
        Бронетранспортёр.
        Рассобаченная взрывом, угловатая машина чуть накренилась набок. А рядом, в самых разнообразных позах валяются несколько тел. На одном, кстати, белеет свежая повязка - давешний фриц расстарался?
        Немного задержавшись, опустошаю гранатную сумку у одного из убитых. Тебе не нужно более, а вот мне - так в самый раз будет.
        Блямс!
        Аж со звоном каким-то.
        Танковая пушка бьёт.
        Резко сбавляю темп своего передвижения, прижимаюсь к земле и, осторожненько так, продвигаюсь вперёд.
        Опа!
        Вот он, танк.
        Стоит, чуть накреняясь на бок. Боковой лючок в башне распахнут и, как раз сейчас, из него вылетает стреляная гильза от снаряда. Дзынь! Не одна она уже на земле лежит...
        Приподнимаюсь и оглядываюсь по сторонам.
        Немец в черном комбинезоне скорчился около гусеницы - тот самый настырный ремонтник?
        Похоже.
        Рядом с танком больше никого нет. А зачем, собственно? Тут, по их понятиям, тыл - все боевые действия впереди происходят.
        Ну, да, в обычной-то обстановке хрен бы он здесь один стоял. Обязательно кто-нибудь рядом да крутился, типа, охрана. А здесь - прорыв, четко обозначенной линии боевого соприкосновения нет в принципе.
        Блямс!
        Так, побоку все рассуждения - действовать нужно! Этот гад по нашей обороне долбит!
        Немецкая "толкушка" прыгнула в руку словно сама собой. Отвернуть колпачок, рывок, пару секунд выждать... пошла!
        Граната влетает в открытый лючок на башне.
        Кувырок назад, тут сейчас т а к жахнет!
        Бух!
        Взрыв ударил гулко, как из-под земли.
        И всё... боезапас не сдетонировал.
        Надо же... а я уж губы-то раскатал... Впрочем, хрен бы с ним - главное, что танк стрелять перестал!
        И он перестал. Эффект от этого дал себя знать очень даже быстро - оба наших пулемёта ударили со всей возможной остервенелостью. Заметили, что артогонь по их позициям уже не ведут. Правда, оставался ещё один танк, самый опасный и неприятный, но он, чисто физически, не мог воевать со всеми сразу. Прижатая пулемётами к земле, пехота была ему слабой поддержкой, и опасность словить под гусеницу гранату или получить бутылкой с КС по моторному отсеку - стала очень даже зримой и ощутимой.
        Попятился немец, немного всего, отодвигаясь от окопов, но уже и это одно тотчас же было замечено нашими бойцами - стрельба усилилась.
        Бамс!
        Бамс!
        Это ещё что такое?
        Кто-то, изо всех сил лупит чем-то тяжелым (кувалда?) по железу.
        По железу... да по броне он лупит! И рядом совсем!
        Мать моя, да тут же ещё один танк где-то есть, рядом совсем! У него башню заклинило, а потом он и вовсе встал. Наши ли погибшие артиллеристы были тому причиной, или у него ещё что-то там сломалось, но, встала железная коробка. А башню ему ещё раньше снарядом испортило, вот он и не стреляет - нет возможности орудие навести.
        Точнее - не стрелял, ибо немцы не просто так ему этот "клин" вышибают.
        Стало быть, надо и этому фрицу визит вежливости нанести. Нам отремонтированный танк с озлобленным экипажем на позициях совсем без нужды. Впрочем, танк-то, может, и не помешал бы... только вот, без немцев, пожалуйста. Мы уж как-нибудь, отыщем, кому там сидеть...
        Продвигаюсь вперёд, ориентируясь на удары по металлу. Интересно, они взрыв слышали? Скорее всего... и что из того?
        Устроят прочёсывание?
        Щас... устроил тут один такой... где народ-то найдут? Там экипажа всего три-четыре человека, да и не заточены они под пехотный бой, всё больше под броней сидят...
        Однако же, из этого совсем не следует, что надо переть на звук, очертя голову. Чего-чего, а причесать из пулемёта подозрительные кустики - ума большого не требуется. Особенно, если этот самый пулемёт под рукой.
        А на танке их аж, две штуки есть!
        Поэтому, снова забираю в сторону, напрямки не бегу. Да и вообще не бегу, в таких делах лучше поосторожничать лишний раз.
        Вот и башня покосившаяся из-за кустов выглянула. Отчего покосившаяся? Так танк боком на холмик въехал, пушка вообще куда-то в землю уставилась. Отлично, стало быть, спаренный пулемёт не опасен, да и курсовой тоже - тот вообще в другую сторону смотрит. Ну, во всяком случае, должен.
        Не вижу немцев, но по звукам судя, да и вообще по логике вещей, они где-то около танка копошатся. Есть там охранение или нет, проверять мне совсем неохота. Нервные тут все, стрелять будут на каждый шорох.
        Но некоторые преимущества у меня есть - я немцев слышу, а они меня нет.
        Вот и отправляется первая моя граната точнехонько на звук ударов. Вторую, уже немецкую, кидаю, с расчетом того, что упадет она по другую сторону танка, авось, и там кого-нибудь прихлопнет. Надо отметить, что на этой, и оставшейся у меня немецких "толкушках" были пришпандорены осколочные рубашки от наших гранат. Так что разлёт осколков там должен быть... весьма удовлетворительный.
        Кстати, когда я в первый раз такой вот выверт у немцев увидел, то изрядно их смекалке подивился. У них-то гранаты больше фугасного действия (я "толкушки" М24 имею в виду), и вот как они из этого положения вышли! Мастера, нечего сказать!
        Вот теперь ихние придумки против них самих и оборотились...
        Глухо бумкают разрывы, с визгом пролетают над головою осколки, и следом за этим на пригорочек вскакиваю и я. Винтовка наизготовку, могу стрелять!
        Только вот - не в кого.
        Привалившись боком к борту танка, сидит на земле немец-танкист. Комбез у него весь изодран - осколки постарались? Второй уткнулся лицом в землю - и из-под головы у него растекается по истоптанной земле темно-багровая лужица.
        Все, что ли?
        Хренак!
        И вылетает из моих рук верная "светка", бухается прикладом о землю. Не прицелом, хоть - уже хорошо!
        Впрочем, мне тотчас же стало не до винтовки - затыльник приклада немецкого карабина просвистел в паре сантиметров мимо моего носа. И, если бы, не быстрая реакция вашего покорного слуги - фриц свою задачу мог считать исполненной. Но - не сложилось, цель оказалась проворной и из-под удара ушла.
        Отпрыгиваю ещё на шаг.
        Немец стоит напротив, чуть пригнулся, руки сжимают карабин.
        Отчего же он не стреляет, скажите на милость.
        На карабине оптический прицел - снайпер? Что, паря, весь боезапас расстрелял? А снайперский вариант "Кар-98" заряжается патронами по одному, обойма сверху не встаёт...
        То-то он меня прикладом и звезданул...
        Неудачно, хоть и обезоружил, однако ж, не до конца!
        Видимо, узрев у меня на поясе пистолетную кобуру, противник быстро сложил два и два и просёк, что чрезмерное затягивание ситуации ему ничего хорошего не принесёт. И оттого атаковал меня сразу же, не давая возможности достать оружие.
        Щас, родной, только тебя тут и ждали...
        Повернувшись на каблуках, отпрыгиваю в сторону, и очередной выпад фрица, проваливается в пустоту. А парабеллум уже у меня в руках... лязгнули коленчатые рычаги затвора...
        Та-тах!
        Со стороны танка бьёт автомат. Весьма удачно, надо сказать. Ещё бы чуток - и располовинил меня этот стрелок, аккурат, по самую пятую точку. Спасло то, что в этот самый момент, я снова отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от атаки остервеневшего снайпера. Она оказалась снова безрезультатной (сколько ж можно на удачу полагаться? Голову тоже надо иногда включать!) - и последней. Сухо кашлянул мой пистолет, и немец споткнулся, роняя своё оружие.
        Кувырок!
        Замах - и "эфка" улетает в сторону второго стрелка.
        Хрясь!
        Ещё звучит в ушах грохот разрыва, а ноги уже несут меня в сторону танка - где-то там, судя по звуку, и залёг этот деятель.
        Не залёг.
        Засел.
        На моих глазах из башенного люка высовывается сначала автоматный ствол, а уж потом - и руки его обладателя. Вот он куда, стало быть, нырнул! Впрочем, вполне возможно, что там изначально и сидел. Танкист, наверное.
        Пуля высекает искру из башни - и клиент рыбкой проваливается вниз. Заскрежетали шестеренки приводного механизма, башня стала поворачиваться в мою сторону.
        Ну, дядя, это уже вообще... ты меня, что, совсем за идиота принимаешь? Прям, вот так я и раскорячусь на месте, выстрела ожидаючи...
        Под сапогами прогудела броня, засунув пистолет за пояс, одним махом оказываюсь около открытого люка. А гранаты у меня ещё остались... вот и не буду жадничать!
        Прыжок!
        А ну, как сейчас сдетонирует?
        Бумс!
        И в этот раз - мимо кассы.
        Впрочем, мне это даже к лучшему, отбежать достаточно далеко я так и не успел. Вот был бы номер, если бы меня этим самым взрывом бы и шандарахнуло!
        Снова запрыгиваю на броню и, держа пистолет наготове, заглядываю в люк.
        М-м-да... стрелять тут уже не в кого. Не повезло немцу.
        Протискиваюсь внутрь и спихиваю изодранное осколками тело вниз, на пол боевого отделения.
        Быстро оглядываюсь, вроде бы взрыв ничего капитально не перекорёжил. Понятное дело, что рация и подобные прибамбасы вышли из строя однозначно, но, надеюсь, пулемёт и пушка ещё в рабочем состоянии?
        Провернув башню, приникаю к прицелу.
        Люк, к слову, задраил, не хочу повторения чужими руками собственных выходок. Мало ли какой недобитый немец из кустов выползет? Да, хоть, тот же санитар... зря я его не добил, откровенно говоря. Это он когда с бинтом в руках - санитар, а с винтовкой или гранатой? Вполне себе обычный солдат.
        Танк стоит косо, и в прицел я вижу только левый фланг наступающей немецкой цепи. Дальше пушка задирается в небо, и стрелять из неё бессмысленно. Центр и правый фланг для меня недосягаемы.
        Ладно, хоть какие-то плюсы есть.
        А пушка тут малокалиберная, автоматическая, я (ещё у немцев будучи) такую видел. Не стрелял, но запомнил, как они там с ней управляются - наука нехитрая. Надеюсь, что зарядить смогу.
        Чуть довернуть маховик... Блин, не этот!
        Вот, теперь гораздо лучше.
        Жаль, что мне не досталось гаубицы, это из неё одним снарядом можно роту положить. Говорят, были такие случаи.
        А здесь - 20-мм. И все пироги. Одно радует - стреляет она часто и снарядов тут - не как в гаубице, не один.
        Очередь!
        Ударило по ушам, и в башне завоняло порохом.
        Мимо...
        Поправочка.
        Ещё раз!
        Опять туда же... у них, что прицел сбит?
        "А кто в башню гранату подкинул?" - ехидно вопрошает внутренний голос.
        Перезарядка.
        Снова поправка.
        Ду-дух!
        Уже интереснее, чуть довернём...
        Ду-ду-дух!
        Совсем другие пляски, всегда бы так!
        Высаживаю в цепь остатки снарядов.
        Перезарядка...
        - Выпьешь, Максим? - опускается рядом ротный.
        Молча киваю. Он сует мне полупустую флягу.
        - Не увлекайся слишком, ещё кто-то из начальства приехать может.
        Делаю глоток и возвращаю старшему лейтенанту фляжку. Да он, похоже, и сам к ней уже приложился...
        Рота ударила немцам во фланг, и уцелевшие фрицы оттянулись куда-то в сторону. Укатил и "Т-3", его подбить так и не удалось. Заговорённый он, что ли?
        Впрочем, нам теперь было не до него.
        Во взводе, только убитыми, я потерял шесть человек. Да пятерых ранило. И с кем теперь прикажете воевать?
        Да, погибли трое пулемётчиков - из приданных сил. Накрыло снарядом бронебойщиков, их обоих, раненых и контуженных, спешно утащили куда-то в тыл. Про артиллеристов - вообще молчу, там не сразу даже и разобрались, кого и как хоронить.
        А уж, что говорить про взвод связи... лучше помолчать. То-то на ротном прямо-таки лица нет. Я уж и не говорю о том, что и у него тоже какие-то потери есть.
        Более того, прорвавшиеся немцы взорвали-таки мост! Надо полагать, он и являлся для них основной целью. Так что, наш локальный успех (успех ли?) на этом фоне выглядел бледно.
        Немецкие коробки ещё и по селу вкатили пару десятков снарядов. Не Бог весть, что, но там теперь тоже такое творится... Там же медсанбат!
        Ну, да, стоят перед нами четыре танка. Два, кстати, относительно целые, им только ходовую починить. Ну и внутри кое-чего подремонтировать.
        На поле, перед нашими окопами, подобрали около пятидесяти человек убитых фрицев, ещё несколько человек раненых отволокли куда-то в тыл. Ещё больше немцев смогло уйти. Наверняка, там тоже хватало тех, кого попятнали наши пули. Но как их теперь сосчитать? Да и толку с этих подсчётов?
        - Товарищ старший лейтенант! - подскакивает сбоку невысокий боец. - Всадники скачут!
        Раз всадники - это начштаба. Старый кавалерист, он предпочитает этот способ передвижения любому другому.
        Ротный, скрипнув зубами, встаёт и поправляет гимнастёрку. Следом за ним привожу себя в порядок и я. Начальство... лучше выглядеть, как положено.
        - Товарищ подполковник... - вскидывает ладонь к виску капитан, но тот только рукой машет.
        - Потери?
        - Убитых, считая усиление, четырнадцать человек. Девять человек ранено. Это - в моей роте. Одно орудие разбито, и один станковый пулемёт уничтожен. Потери связистов подсчитывают, там вообще плохо. Их взводный убит...
        - Так... - морщится подполковник. - Фигово! Противник?
        - Свыше пятидесяти человек убитых, шестеро раненых взяты в плен и отправлены в тыл. Уничтожено два танка - один средний и один лёгкий. Два лёгких танка в повреждённом состоянии нами захвачены, один из них используется в обороне.
        - Как?
        - В смысле? - чуть теряется мой командир.
        - Как используется?
        - Старшина из его пушки стрелял по врагу.
        - Попал? - поворачивается ко мне подполковник.
        - Человек пять положил!
        - А что мало так?
        - Танк косо стоит, обстреливать я мог только небольшой участок, товарищ подполковник. Те, кто там оказался - там и остались... других не видел просто. А сдвинуть его никак - там гусеница сорвана.
        - Понятно, - теряет интерес начштаба. - А что же вы мост защитить не смогли, товарищ старший лейтенант?
        Горячев мрачнеет лицом.
        - Мы на пригорке оборону держали, товарищ подполковник. За мостом, нас на эту позицию командир батальона определил, он тут всем командовал. Как раз, на тот случай, если бы танки прорвались через мост в деревню. Комбат сказал - пока твои там оборону держат, мы и пушками разживёмся! А никакого другого противотанкового вооружения у нас не имелось... мы ж разведка, а не обычная пехотная рота, не положено нам. Танки подошли к берегу, открыли огонь по нашим позициям и прикрыли броней своих саперов. Кто ж знал, что они через мост идти не собирались? На дальней дистанции же, товарищ подполковник, мы им ничего сделать не могли...
        - Пробовали, хоть?
        - Удалось пару человек из винтовок подранить, но немцы их с собой, наверное, увезли... На месте боя никого не оставили. Потом уже, как они от моста отошли, мы переправились - и сюда!
        - А здесь кто хозяйничал?
        - Вот, - кивает в мою сторону ротный. - Комвзвода Красовский!
        - Старшина?
        - В роте некомплект комсостава. А товарищ Красовский на фронте не первый день.
        Начштаба окидывает меня внимательным взглядом, чуть задерживает его на кобуре.
        - Комвзвода, говорите? Ну, что ж... хоть он со своей задачей справился, товарищ старший лейтенант!
        Зря он так!
        Ротный аж покачнулся, сжал губы.
        - Жду ваш рапорт через два часа! - сказал, как отрезал, подполковник.
        Выдержка из рапорта
        ...Таким образом, задача, поставленная перед кампфгруппой, была выполнена. Мост подорван. При этом один из устоев моста повреждён в значительной степени. На его восстановление противник вынужден будет затратить большое количество времени и ресурсов. Русские потеряли возможность оперативно снабжать свои части на данном участке фронта и осуществлять манёвр резервами.
        Помимо этого в процессе выполнения поставленной задачи нами был захвачен в плен офицер разведотдела штаба фронта капитан Лигонин, направлявшийся от линии фронта в штаб двести шестьдесят восьмой стрелковой дивизии. При захвате офицер оказал яростное сопротивление и попытался уничтожить находившиеся при нём бумаги. Благодаря умелым действиям фельдфебеля Хайнца эти попытки были пресечены. К сожалению, капитан был ранен и, будучи доставленным в наш госпиталь, скончался на операционном столе. Тем не менее, захваченные у него документы, а также карта с условными пометками представляют несомненный оперативный интерес...
        - Входите! - оторвав взгляд от лежащих на столе документов, произнёс полковник Ляшке.
        Стукнула входная дверь, и на пороге появился подтянутый офицер в звании майора.
        - Разрешите, герр оберст?
        - Присаживайтесь, майор, я давно вас уже жду.
        - Тысяча извинений, герр оберст, но то, что по недоразумению именуется здесь дорогой, в нималой степени не способствует быстрому передвижению. Я выехал немедленно, как только получил ваши указания.
        - Ладно, Хайнеманн, об этом после. Смотрите, какие интересные сведения притащили нам наши бравые танкисты, - протянул ему полковник карту и блокнот. - Вы достаточно хорошо знаете русский язык, чтобы понять то, что здесь написано.
        Майор принял из рук полковника бумаги и углубился в их просмотр. Спустя несколько минут он оторвался от блокнота и поднял вопросительный взгляд на сидевшего напротив хозяина кабинета.
        - Позвольте полюбопытствовать, герр оберст, где же владелец всего этого?
        - Увы, мой дорогой друг, наши танкисты как всегда перестарались. Как вы думаете, долго ли проживёт человек, если по его ногам проедутся танком?
        - Сомневаюсь, что он вообще проживёт хоть сколько-нибудь долго, чтобы иметь возможность ответить на какие-либо вопросы.
        - Тем не менее, этот капитан ухитрился как-то дотянуть до нашего госпиталя, где благополучно и отдал Богу душу. Этот русский оказался очень живучим. Правда, допросить его так и не смогли. Никто из солдат, взявших русского в плен, не знал их языка в достаточной для этого мере. А кричать "руки вверх" неподвижному пленнику, согласитесь, как-то не очень эффективно в данной ситуации.
        - Очень жаль, герр оберст, - поджал губы майор, - очень жаль... Я бы не отказался побеседовать с ним в более подходящей для этого обстановке.
        - Что, в данных документах действительно есть что-то интересное?
        - И даже более того, герр оберст! По-видимому, этот офицер абсолютно исключал для себя какую-либо возможность пленения, иначе бы он не был столь откровенен в своих записях. У нас появилась неплохая возможность подложить изрядную свинью противнику. Из карты и записей можно определить приоритетные для них направления действий. Правда, для того чтобы успокоить их излишнюю подозрительность, нашим парням придётся изрядно попотеть. Но игра стоит свеч.
        Передовые позиции немецких войск. Четыре часа спустя.
        - Итак, обер-лейтенант, вы хорошо уяснили поставленную задачу? - Хайнеманн вопросительно посмотрел на командира разведгруппы.
        - Так точно, герр майор! Доставить тело русского офицера вместе с его документами в указанную точку. При этом соблюдать максимальную скрытность и осторожность. Не вступать в боестолкновения и любой ценой избежать обнаружения группы русскими.
        - Всё так, обер-лейтенант, - кивнул майор, присаживаясь около носилок, на которых лежало тело русского капитана.
        Он приподнял плащ-палатку и осмотрел тело. Нахмурившись, движением руки подозвал к себе стоявшего рядом солдата с повязкой санитара.
        - Снимите бинт и наложите повязку ещё раз - наспех, неаккуратно, прямо поверх одежды. Так, как накладывал бы её человек, тяжело раненный.
        - Яволь, герр майор! - вытянулся солдат.
        - Не забудьте позаботиться о том, чтобы повязка была пропитана кровью.
        - Яволь!
        Выпрямившись, Хайнеманн достал из кармана носовой платок, вытер им руки и брезгливо отбросил в сторону.
        - Вот так, мой милый Генрих! Вот так и проваливаются тщательно разработанные операции! Мы хотим убедить русских в том, что их капитан скончался от множественной кровопотери, как говорят в этом случае медики. Попросту - истёк кровью от ран. И только потому не успел уничтожить находившиеся при нём документы. А повязка наложена по всем правилам - так, как это делают санитары у нас в госпиталях. Хвала Всевышнему, что наши хирурги не успели приступить к операции - мне пришлось бы изрядно поломать голову над тем, как объяснить русской контрразведке наличие операционных швов на теле покойного. Что с его оружием?
        - Пистолет вычищен, боезапас пополнен.
        - Ну, слава Богу, и на этом. Отсутствуй у капитана хоть один патрон - русские неминуемо задались бы вопросом: в кого он стрелял? И почему, раз противник находился в зоне поражения из пистолета, тело капитана при этом осталось не осмотренным?
        Обер-лейтенант уважительно кивнул.
        - Разумеется, герр майор, я исполнил все ваши указания с максимально возможной точностью. Опросив солдат, которые захватили капитана в плен, мы постарались восстановить содержимое карманов погибшего. Для этого пришлось конфисковать у них часы, которые они сняли с его тела, и бритвенные принадлежности.
        - Вот-вот, мой друг, вы правильно меня поняли.
        Майор, пождав губу, критически осмотрел готовых к выходу солдат. Успокоено кивнул.
        - Генрих, вы же знаете, я никогда не ставлю лёгких задач, так?
        - Совершенно верно, герр майор!
        - Как правило, я не ограничиваю вашу самостоятельность при их выполнении. Но в данном конкретном случае, настоятельно вас прошу удержать своих солдат от каких-либо импровизаций. Знаю, что тем самым сковываю вам руки, это так! Но! Мне очень нужно, чтобы все мои указания были бы исполнены в буквальном смысле! Без каких-либо отступлений и исключений. Даже если вам навстречу выйдет командир дивизии русских - и его вы тоже не заметите. Понятно?
        - Яволь, герр майор!
        - Не тянитесь так, мы сейчас просто разговариваем. Настоятельно вас прошу - не приказываю, заметьте, чтобы вы должным образом проинструктировали всех своих солдат. Всех, Генрих!
        - Будет исполнено, герр майор!
        - Надеюсь на вас.
        Выдержка из рапорта
        ...Предпринятыми повторными поисками, с привлечением сил комендантской роты и бойцов близко расположенных частей, тело капитана Лигонина было обнаружено только на следующий день. Причина смерти, по предварительным данным, наступила от потери крови, в результате переезда ног капитана немецким танком. Обе ноги раздроблены. По-видимому, сразу после ранения, Лигонин потерял сознание и был принят противником за убитого. Очнувшись, он наскоро перебинтовал раны и, по-видимому, предпринял попытку скрыться в кустах - обнаружен след, оставленный им при переползании с места ранения. Капитан смог переместиться на значительное (около ста метров) расстояние, и ввиду этого не был обнаружен при проведении первоначальных поисковых мероприятий. При осмотре личного оружия, следов его применения не имеется, боезапас не израсходован.
        ... Имевшиеся при Лигонине оперативные документы и личные записи в сохранности. Нижний правый угол карты обуглен, по-видимому, капитан пытался уничтожить документы. Но ввиду потери сознания, довести своё намерение до конца не успел...
        Против ожидания, никакого существенного втыка от руководства не последовало, подполковник ограничился словесным втыком на месте боя. Оно и к лучшему, на ротного и так смотреть было тяжко. Связистам досталось - мама, не горюй! Там выбило больше половины личного состава. В том числе и хохотунью Иришку, к которой Горячев испытывал сильную привязанность. Представляю себе его состояние сейчас... не хотел бы я оказаться на его месте!
        Когда, по возвращении в расположение части, я успел урвать чуток времени, чтобы пересечься с Ниночкой, даже она посочувствовала его горю. Как, однако, быстро разносятся слухи!
        - Ты береги его... - осторожно трогает она меня рукой. - Он хороший, наши девчонки сейчас все ему сочувствуют. Ему, наверное, сейчас трудно очень.
        От её волос исходит какой-то пряный запах, и это меня отвлекает. Не сразу даже врубаюсь в смысл сказанных слов.
        - Да... Мы стараемся. А тут ещё и начштаба дивизии на него наехал...
        - Что сделал? - удивляется девушка.
        - Накричал. Разнос устроил, будто Горячев виноват в том, что немцы мост подорвали! Кто ж знал, что это их цель, думали, они в деревню попрут, её готовились защищать. Там, если хочешь знать, ребята вообще на верную смерть шли - ничего у них против танков не было, одни ручные гранаты. Это у нас пушка, да ПТР - а у них что?
        - Так он бы подполковнику и объяснил!
        - Объяснишь такому... станет он тебя слушать, как же! С горы - оно всё виднее! Начальство!
        А руки мои никак успокоиться не хотят, поглаживают осторожно девичье плечо. Она чуть отстраняется.
        - Странный ты... Со стороны посмотреть - так сущий головорез! Недаром, тебя народ сторониться. Говорят, что ты временами вообще голову теряешь, такой жестокий да резкий. Даже своего можешь так стукнуть!
        - Бывает... - нехотя соглашаюсь с ней. - Иной раз и сам берегов не вижу, прямо-таки накатывает что-то непонятное... Но, я же не всегда такой! И не со всеми!
        Нина гладит меня по щеке.
        - Я вижу... Сейчас-то ты совсем другой. Но ведь никто, кроме меня, этого не знает. И это плохо. Все думают - ты жестокий и черствый.
        - Война... - не нахожу никакого иного объяснения.
        - И здесь люди разными быть могут! - не соглашается она. - Не все же зачерствели!
        - Не все. Но я в тылу немецком был. И видел там... словом, не могу я их теперь воспринимать, как людей.
        - Всё равно! - упрямо качает головой девушка. - Нельзя же так! Война - она пройдёт. И как ты будешь на других людей смотреть - снова врагов искать примешься?
        - Там же не будет немцев!
        - И ты станешь другим?
        А вот и не знаю... Стану ли? И вообще - не смотрю я настолько далеко. Конец войны... до него ещё дожить как-то нужно, а вот выйдет ли? Бои, насколько я ещё чего-то пытаюсь вспомнить, тут будут жестокие и кровавые. По сопатке нам навешают ещё очень и очень основательно. И шанс дожить до победы, откровенно говоря, у меня не слишком-то и велик. Да, знаю чуть-чуть побольше, кое-что могу... но против пули или снаряда это защита слабая. Вот против того, кто эту пулю наводит - это уже чуток иная песня будет.
        Но сейчас я об этом думать не хочу - мне хорошо. Так бы рядом с Ниночкой и сидел. От неё каким-то душевным теплом веет, и мне на сердце легче становится.
        Увы...
        Долго быть со мною она тоже не может, распорядки у них строгие, особо не забалуешь.
        На прощание она приподнимается на носках сапог и неумело чмокает меня в щеку.
        - Всё! Мне уже бежать пора!
        Топот ног - и медсестра скрывается за поворотом. А я направляюсь к себе.
        Тихо у нас стало, взводу прилетело весьма чувствительно. Ротный распорядился усилить нас, переведя из первого взвода пулемётный расчет.
        Ребята эти оказались опытными, да и знакомы мы уже не первый день - одна рота всё-таки...
        Игорь Безруков, первый номер - худощавый парень с мечтательным выражением лица и порывистыми движениями. Глядя на него, с трудом верилось в то, что в бою он совершенно преображается. Становится жёстким и неторопливым, тщательно выцеливающим противника стрелком.
        Второй номер - Марат Казин, был откуда-то из Башкирии. Невысокий, вёрткий, но, очень силен физически. Говорят, даже подковы ухитрялся разгибать! Правда, сам я этого ещё ни разу не видал.
        Считая их, в моём взводе был теперь двадцать один человек. Вместе со мной. Неслабо нам прилетело в последнем бою.
        Вроде бы обещано нам пополнение... да когда ещё оно будет!
        Ожидаемый кирпич сверху, однако же, пока запаздывал. Начальство, надо полагать, было занято какими-то важными делами. А, может быть, причина была в том, что уничтожением моста, как выяснилось, немцы не ограничились. В тот самый момент, когда нас прижимали к земле своим огнём танки, противник, оказывается, ударил и в противоположную сторону, пытаясь свернуть нашу оборону. И навалял нам там куда как серьёзнее, нежели прилетело разведроте. Так что, подорванный фрицами мост - это была элементарная предосторожность. Немцы хотели обезопасить себя от удара во фланг - чего успешно и достигли. На фоне тех дров, что наломали фрицы у соседей, наш бой выглядел и вовсе несерьёзно. А если ещё учесть и парочку захваченных танков - так и вовсе, чуть ли не достижением с нашей стороны. По уму, за такие вот трофеи, в иное время и медаль могла последовать... а то и ещё что-нибудь...
        Не в этот раз, надо полагать.
        Точку во всём поставил начштаба дивизии.
        Как пояснил нам старший лейтенант, командование благоразумно решило его никак не наказывать (на фоне того, что творилось у соседей, мы выглядели не так уж и бледно), ограничившись устным внушением. Да и, к слову сказать, разведка - это вовсе не обычная пехота, нам воевать с танками непривычно. А тут - несколько штук подбито, а два - так и вовсе, захвачены! А один, вообще практически целый! Уже к вечеру своим ходом пошёл. Успех! (Если бы не взорванный мост - так и вообще...)
        Это и пояснил подполковник нашему ротному, вызвав его в штадив.
        И добавил.
        - По уму, так тебя бы, старший лейтенант, изрядно пропесочить надо было бы! Но - счастлив твой Бог, зачем-то вы все штабу фронта нужны. Зачем - про то не ведаю. Так что менять ротного в подобной ситуации - признано нецелесообразным. Радуйся! И старшине своему передай - в иное время его деяния были бы отмечены. Если б не этот чертов мост... Но - я запомню!
        И то хлеб... хоть не взгрели.
        А ротному трудно...
        Сидит вечерами один-одинешинек в своей избушке. Только комвзвода-один, лейтенант Печельский, к нему иногда заходит, поддерживает, так сказать. И я бы заглянул... но он, всё-таки, офицер... неудобно. И так уже я ему свое сочувствие и соболезнования высказал ещё тогда - у моста, на что он только благодарно кивнул. Тяжко мужику...
        А не дай Бог, вот так вот Нинке прилетело бы? Как бы я себя тогда вёл?
        Нет уж... на фиг такие думки!
        Времени на слаживание личного состава нам никто, однако, предоставлять не собирался.
        День-два - и на пороге нарисовался новый гость.
        Всё оттуда же - из разведотдела штаба фронта.
        На этот раз визитёр носил майорские погоны и был грузным, немолодым уже, мужиком. С прядью седых волос на правом виске - хлебанул дядя в своё время!
        Сначала он засел со старшим лейтенантом аж на полдня. Потом, уже после обеда, ротный вызвал к себе всех взводных - в том числе, и меня.
        Едва переступив порог командирской избы, я сразу понял - началось...
        В воздухе прямо-таки повисло напряжение. Казалось, вся атмосфера помещения пропитана чем-то взрывоопасным. Вот только спичкой чиркни - и бабахнет!
        - Присаживайтесь, товарищи! - кивнул приезжий майор на стулья около стола. - Все тут?
        - Да, - кивнул Горячев. - Все командиры взводов, как вы и приказывали.
        Взгляд майора останавливается на комвзвода-один. Тот поднимается.
        - Командир первого взвода - лейтенант Малашенко!
        Под прицелом голубых глаз оказывается его сосед.
        - Командир второго взвода - лейтенант Печельский!
        Моя очередь.
        - Командир третьего взвода - старшина Красовский!
        Майор вопросительно оглядывается на моего командира.
        - Старшина опытный боец, имеет опыт длительного пребывания в немецком тылу. Умелый командир, - поясняет ротный.
        - Понятно. Можете садиться. Кто из них был у нашего объекта?
        - Я, товарищ майор, - снова приподнимаюсь со своего места.
        - Угу... - оглядывает меня визитёр своими льдисто-холодными глазами. - Значит, это были вы...
        Взмахом руки он приказывает нам пододвинуться ближе к разложенной на столе карте. При беглом на неё взгляде, узнаю знакомые места - давешний капитан как раз этими самыми сараями и интересовался. Стало быть, предварительную разведку обстановки он сделал, и теперь прибывший майор будет ставить нам задачу уже более конкретно. Понятное дело...
        Пока тот объясняет взводным поставленную задачу, вглядываюсь в карту. Кое-какие любопытные пометочки там уже появились, не зря, значит, там наверху ребята свой хлеб едят, выяснили кое-что. Вот и зенитки - их на данном объекте изрядно понапихано. Откуда у штабных эти данные, хотелось бы знать?
        - Авиаразведкой установлено, - словно отвечая на мой невысказанный вопрос, произносит штабной, - что охрана объекта состоит из...
        И так вижу - пулемёты на вышках (ну, это, положим, я и без него знал...), окопы, протянувшиеся вдоль линии забора внутри, метки пулемётных гнёзд.
        Отчего же - внутри?
        А не один там забор.
        Отступя от внешнего метров на сто, имеется и второй - из колючей проволоки. И вот перед ним и тянутся изломанные линии окопов. Не сплошных, только на важных точках, но и это - далеко, не сахар. Если же учесть, что и за колючкой виднеются отметки пулемётных гнёзд...
        А вообще - объект не такой уж и маленький! Это нам, сидящим за забором, он таким казался. В действительности же пресловутые сараи разбросаны двумя относительно компактными группами на приличном расстоянии. На карте указана обваловка вокруг отдельных строений. Точно - артсклады! Только там такие меры предосторожности принимают. Во избежание, так сказать, неприятностей... А мы, как я понимаю, эти самые неприятности и должны там организовать.
        - Командование поставило задачу организовать диверсию на этом объекте, - палец гостя скользит по карте. - Приоритетными целями будут...
        Да, понятно, что нас не чаи гонять туда посылают. А склады и сами по себе ещё имеют ограждения из той же самой колючки, судя по обозначениям на карте. Тут взводом делать нечего вообще. Ладно, это мы маленькой группой могли подползти тихо и под внешним забором залечь, а вот как таким макаром роту протащить? Сомнительно это.
        - Для отвлечения внимания охраны, - продолжает майор, - в согласованное время будет нанесён авиаудар по территории объекта.
        А что бы вам это авиацией не накрыть? Уж, наверное, одна-две сотки, положенные в сарай, поднимут его на воздух с куда как большей гарантией, нежели мы своими зарядами.
        - Удар будет отвлекающим - зенитное прикрытие складов организовано очень тщательно. В воздухе, практически постоянно, дежурят немецкие истребители. Только при попытке авиаразведки, мы потеряли два самолета-разведчика.
        Да... послушать гостя, так эти сарайчики стали прямо-таки бельмом на глазу для командования. Два самолета! Не хухры-мухры... Среди бомберов потери будут больше. Те и летят медленнее, да и с боевого курса не свернуть - там их и подловят. А учитывая разницу в стоимости и значимости одного самолета - и пусть даже и целой разведроты... Ход мыслей командования вполне объясним.
        И не только мне - вон, Печельский тоже нахмурился. Понимает мужик, что нас не к теще на блины отправляют.
        - Ударные группы будут сформированы в следующем составе...
        Так, ещё и саперов нам придают? Уже лучше, чтобы гарантированно напакостить в таком месте, надобно иметь профессионалов-взрывников. Так что, саперы - очень даже гут! Хоть я и не слишком сильно люблю приданных, но, в данном случае - обеими руками за!
        - Миномётный взвод прикроет ваши группы...
        Ого, ещё и миномётчики?! Супер! Всегда бы так жил!
        Однако же, что-то слишком много плюшек... а ведь по жизни так не бывает! Вот не верю я в то, что у командования вдруг проявился такой необычный приступ щедрости. Есть здесь какая-то зарытая собака, только где?
        А если пораскинуть головами, так и вовсе непонятно, каким-таким образом мы всё это хозяйство должны доставить в немецкий тыл? Для начала - так хотя бы через линию фронта перетащить, да, к тому же - ещё и скрытно! Это каким, позвольте поинтересоваться, образом? Ладно, мы - разведчики, так, между прочим, не маленькой группой топаем, а как бы и не целой ротой. Тоже, знаете ли, не самая приятная прогулка получается...
        Ну, положим, саперы проползут на брюхе - им не привыкать. А вот как тащить скрытно миномёты? Да и запас мин? А потом всё это хозяйство назад выволакивать?
        Осматриваю своих сослуживцев - народ озадаченно разглядывает карту. Что, ни у кого никаких вопросов нет? Вот уж не верю-то...
        Вероятнее всего, никто не хочет начинать первым, ещё сочтут, чего доброго, паникёром... Ну, мне, в данной ситуации терять меньше всех, так что - рискнем!
        - Товарищ майор! Разрешите вопрос?
        - Слушаю вас, старшина, - прервал свои пояснения штабной.
        - А вот...
        К чести гостя, он слушал меня весьма внимательно, не перебивал и каверзных подколок не делал. Что, по правде сказать, несколько меня обнадёжило - не совсем это кабинетный деятель, судя по тому, как он умеет слушать собеседника.
        - У вас всё?
        - Да, товарищ майор, всё.
        - Все с этим согласны? Или есть ещё какие-то сомнения? - обводит внимательным взглядом собравшихся офицеров штабной.
        Сомнения были. И взводные тоже их высказали. В целом, поддержав мою точку зрения. Ну, нет у нас пока опыта проведения столь масштабных операций, нет! Откель ему взяться-то? Более, чем взводом (да и то пару раз) во вражеском тылу не работали - просто не ставилось нам никогда таких задач.
        Майор задумчиво постучал по столу карандашом. Вопросительно глянул на ротного.
        - Ну, что ж, товарищ старший лейтенант.... Ваши подчинённые умеют анализировать обстановку - это похвально! Командование не ошиблось, выбрав именно вашу роту.
        Так... вот это мне совсем уже не нравится.
        - По пунктам! - загибает палец штабной. - Миномётчики будут ждать вас на месте - их забросят самостоятельно, переправлять их через линию фронта во вражеский тыл не потребуется. Равно как и возвращать назад. Люди и снаряжение останутся в немецком тылу и далее. У них будет самостоятельная задача...
        Забросят?
        Десант, что ли?
        А он вообще у нас тут есть? Нет, что-то такое я про них слышал, было... Но конкретного - ничего не знаю. Да и не только я, вон и наши взводные переглядываются. Ну, ладно, одной головной болью меньше.
        - Саперы - они пойдут вместе с вами. Линию фронта предполагается переходить малыми группами и в разных местах. Так что опасения по поводу скрытности перехода - тоже считаю пока преждевременными.
        Ну, да... это ж не тебе на брюхе ползать...
        ВЫДЕРЖКА ИЗ РАПОРТА
        ...Следует отметить возросшую активность разведки противника в указанном квадрате. Исходя из требований директивы ?... предприняты дополнительные меры по сокрытию позиции сил прикрытия объекта, при этом не дав противнику повода для подозрений.
        С указанной целью, предприняты следующие меры маскировки.

1) Оборудованы ложные позиции зенитной артиллерии. На данных позициях временно размещены отдельные орудия ПВО, ведущие огонь по русским самолетам-разведчикам. Расчетам даны указания о поддержании максимально высокого темпа стрельбы, пусть даже и в ущерб точности. Противник должен быть уверен в том, что по нему ведут огонь несколько орудий.

2) Оборудованы преднамеренно демаскированные ложные огневые точки прикрытия объекта. В указанных местах поддерживается видимость активности.

3) В расположение 42 ремонтно-восстановительного батальона, под видом неисправных, доставлено 4 средних и 4 лёгких танка из состава отдельного охранного батальона. Экипажи танков размещены в казарме солдат ремонтно-восстановительного батальона и переодеты в общевойсковую форму. В случае необходимости, танки смогут достичь района предполагаемого боестолкновения в течении 15 минут.

4) На узловой станции, при попытке получения сведений об объекте, обнаружен агент разведки противника. Агент (женщина) взят под наблюдение. Предприняты меры по дезинформации агента.

5) В прилегающих к объекту лесных массивах организована сеть скрытых постов. Задача постов - своевременное информирование о любом передвижении в указанном районе. Посты частично (по условиям местности) телефонизированы. Также предусмотрена возможность быстрой передачи ими информации с помощью условных сигналов, согласно разработанной таблице.
        Заместитель командира 22 охранного батальона
        Гауптман Карл Нимейер.
        - Итак, майор, что вы можете мне рассказать хорошего? - Ляшке был сегодня в неплохом настроении, что выразилось в предложении гостю чашки хорошего кофе.
        - Немало, герр оберст! Все меры маскировки, предпринятые нами, в соответствии с вашими указаниями, возымели свой эффект. Противник ничего не подозревает о том, что его интерес к складам нами замечен. Русские самолеты-разведчики несколько раз уже пробовали прощупать нашу оборону. Но были отогнаны зенитным огнём и подоспевшими истребителями. Один самолет противника сбит.
        - Это хорошо! - удовлетворённо кивнул хозяин кабинета. - Всё?
        - Нет, герр оберст, - покачал головою Хайнеманн. - Активизировалась и их агентурная разведка в нашем тылу. Надо отдать должное, русские своевременно об этом позаботились. Нами уже выявлено три их агента и один человек находится под подозрением. Разумеется, мы предприняли все меры для того, чтобы получаемая ими информация соответствовала бы нашим целям.
        - Неплохой подарок кое для кого! - поджал губы полковник. - Очень даже своевременно, хочу вам сказать! Мы можем утереть нос некоторым выскочкам и зазнайкам. Полагаю, мой друг, все прочие мероприятия также идут по плану?
        - Совершенно верно, герр оберст! Есть, разумеется, некоторые сложности и шероховатости - но, в целом все предусмотренные меры выполнены успешно.
        - А именно? - приподнял бровь Ляшке.
        - Ну, в частности, нам пришлось организовать выгрузку и транспортировку танков непосредственно вблизи объекта. В других местах, нежели на станции, это сделать технически невозможно - там высокие насыпи.
        - А как же тогда в ремонтно-восстановительный батальон доставляют прочую технику?
        - Грузовики и бронетранспортёры, герр оберст. Их просто буксируют своим ходом, при помощи тягачей. Танки же... требуют немного другого подхода. Всё же это более массивная техника. По завершении операции они будут вывезены аналогичным образом.
        - Ну что же, - благосклонно кивнул полковник. - Полагаю, вы вполне заслуживаете ещё и рюмочки хорошего коньяка!
        Как-то я вот напророчествовал... себе на пятую точку. Когда предполагал, что скоро будем ползать на брюхе. Именно, что ползём. И именно - на брюхе. Да ещё и по уши в болотной грязи. Ибо дежурные пулемётчики на этом участке немецких позиций ворон не считают, что уже не раз и доказывали. Тем, кто по простоте душевной в этом сомневался. Ну и что, что болото? Ползать можно и по нему, сам не единожды убеждался. Да и фрицам надо отдать должное, они тоже далеко не лыком шиты, научились уже многому. В том числе - и у нас. Тому, что для русского солдата абсолютно непроходимых местностей нет. Хоть на брюхе проползёт, хоть на одной ножке проскачет - а, один хрен, пролезет туда, куда ему надобно. И если раньше немцы ещё могли позволять себе какие-то вольности и отступления от уставных требований, то теперь они от такого поведения отказались. Жить им, видите ли, охота... Можно подумать, что кому-то из нас это надоело!
        Только вот, вся беда в том, что жить в таком поединке выпадает кому-то одному. Либо сонному пулемётчику не повезёт, либо нерасторопному разведчику. Только так - и никак иначе.
        И потому - ползём.
        В час по чайной ложке, осторожно передвигая руки и ноги. А тут ещё и сидор тяжелый на плечи давит. Впрочем, не всем. По моей инициативе, скроили нам тыловики прочные брезентовые мешки. Не шибко здоровенные - но, прочные и приспособленные для того, чтобы тащить их по земле волоком. За собою следом, чтобы сидор за плечами, ползущего бойца не демаскировал. Лишний горб в десяток сантиметров толщиной - он незаметности передвижения не шибко способствует. Под это дело ухитрились пустить брезентовый полог с захваченной у немцев машины, вовремя зажилив его от трофейщиков. Мол, мало ли что там, у немцев кому положено... а вот не было его тут - и всё! Может быть немецкий водила, гибель свою неминучую предчувствуя, сам его на шнапс и сменял! И нажрался с тоски... Могло ведь такое быть? Да, запросто! Так что, не парьте нам мозги, уважаемые товарищи, забирайте свой (теперь, уже свой) тарантас - и проваливайте восвояси!
        Правда, бегать с таким мешком неудобно - да, ещё как!
        А вот ползти - существенно спокойнее, хотя, тоже не слишком комфортно. Скорее даже - непривычно. Привязывают эту фиговину обычно к ноге, некоторые за пояс цепляют. Специально для этого соорудили небольшой железный крючок, чтобы, значит, за ремень его крепить. А к ноге - обвязывают вокруг неё верёвку.
        Таким, знаете ли, колечком небольшим, чтобы ниже колена не сползала. И вот уже за неё, родимую, и цепляем. В случае чего, крючок сбросил - и свободен. Сидор, он потруднее сбрасывается...
        Да и влезает в этот мешочек малость поболее, чем в заплечник.
        Потом, разумеется, этот груз своё привычное место займёт - в сидоре. Но, это будет уже потом, когда нам ползти не надо будет. То есть - в немецком тылу, где мы уже ножками потопаем.
        Ротный, когда эту мою придумку разглядел, только хмыкнул. Потом, посмотрев, как мы эти брезентухи по земле ползком таскаем, призадумался. Один мешок отобрал и отправил его в штаб, снабдив пояснительной запиской.
        Но, увы, что уж там решили наши мудрые стратеги, узнать мы не успели - прикатил этот самый майор...
        Впрочем, хрен с ним, с майором. Тут поважнее дела имеются.
        Болото здесь не шибко и здоровенное, но и не слишком маленькое. А переползти его желательно побыстрее, дабы не застало нас на нём утреннее солнышко. Вот уж чего совершенно неохота! Оттого и спешим.
        Но спешка, она, как правило, до добра не доводит.
        Не стало исключением это и в данном случае.
        Мы-то люди привычные, да и кое-чем (мешками теми же самыми) снабжённые, вот и ползём чуток полегче. А саперы, хоть и не самые последние ползуны, двигаются существенно медленнее. Да и груз у них... тоже не слишком способствует скорости движения.
        Вот кто-то и лоханулся...
        Хлопнула ракетница и в воздухе повисла "люстра". Мертвенно-белый дрожащий свет выхватил из темноты изрядный кусок болота.
        Тишина...
        Замерли все, никто даже дыхнуть не пробует.
        Но не устроило что-то ракетчика, опять над полем разгорается очередное химическое светило. Когда же ты, милок, наконец, успокоишься?
        Не успокаивается - вон, уже третья ракета пошла. Что-то он там видит...
        Там, не здесь. В самом хвосте, где лежат сейчас саперы. Нас, надо полагать, пока не засекли, что и радует.
        А значит, можем мы ползти. Медленно, осторожно - но, можем.
        А над болотом снова зависают ракеты - похоже, саперов отрезали...
        И что теперь делать?
        Мы прошли. Можем работать, нас теперь в лесу отыскать не шибко-то и легко. Оторвёмся, места более-менее знакомые.
        Но как быть с основным заданием?
        Саперов не пропустят, это уже понятно. Не стреляют пока немцы, не совсем, видать уверены в том, что видели кого-то. Лежат саперы, головы в траву запрятав, не двигаются. Вот и немцы чего-то ждут, огня не открывая. Но долго это не будет длиться. Рано или поздно - но, ударят пулемёты. Или миномётчики подбросят туда свои "гостинцы", у них это место пристреляно. А может - и то и другое разом. Очень даже запросто, фрицы в таких ситуациях не мелочатся, лупят из всего, что есть.
        Взойдёт солнце, немцы осмотрят болото. Найдут саперов, осмотрят их груз - взрывчатка! Много. Готовые заряды (сам видел, как их ребята вязали), детонирующий шнур, подрывные машинки - всё есть! Вывод?
        Простой, как грабли - русские шли на крупную диверсию.
        Не одни шли, кто-то их сопровождал. В том, что и наши следы найдут, я и не сомневаюсь - отыщут. И двинут уже и по ним тоже. Разумеется, мы можем в сторону свернуть, это запросто. Уведем погоню куда-нибудь в чащобу.
        Итог?
        Сорвём ли мы выполнение задания или нет - Бог весть... Но поднагадим ребятам качественно! Минус взвод, да минус саперы - не хило так выходит.
        Да и дураков среди немцев немного, прикинут они, где такую диверсию надобно провести, чтобы туда ещё и саперов тащить. Не так уж и до фига здесь таких объектов. Прямо на склад они, может, и не подумают - но, охрану усилят и там. На всякий, так сказать, случай.
        И будут правы!
        И что теперь делать?
        Думай, старшина, времени в обрез!
        - Харченко, Самойлов - со мной! Никонов - за старшего! Не вернусь - задание знаешь! Полтора часа ждёшь, если нас нет, уводи взвод!
        - Понял, старшой!
        Ну вот, теперь и посмотрим - кто у нас тут самый хитрый?
        Под ногами чуть слышно хрустнули ветки, и я резко сбавил темп, осторожнее нужно быть. Здесь, всё же немецкий тыл...
        Забирая чуть вбок, я ориентировался на мертвящий отблеск осветительных ракет, которые регулярно продолжал подвешивать над болотом немец (у него там что, целый грузовик запасён?). Пулемёты пока молчат, стало быть, фрицы ещё не усмотрели для себя чего-то опасного. И это неплохо. Ибо, начнись стрельба, вытащить из-под огня саперов будет крайне затруднительно. А пока... пока оставался шанс. Не слишком большой, но выбирать мне не приходилось.
        Тропка!
        То, что и искал...
        Обернувшись назад, делаю знак своим сопровождающим. С этого места - максимальная осторожность.
        - Идти тихо! И позади меня метров на десять!
        Тропка - это хорошо. По ней часто топают ноги, обутые в немецкие сапоги - этим путём пробираются на позиции пулемётчики. Сплошной линии обороны здесь нет, только отдельные опорные пункты, имеющие между собой огневую и визуальную связь. Оттого и ползаем именно в этих местах, есть шанс пройти незамеченными. Увы - не в данном случае.
        Поворот... ещё один.
        Чу!
        Кто-то спешит навстречу, торопится.
        А кто тут может спешить?
        Немец, кто ж ещё...
        Вот он совсем близко...
        - Parole?
        Вполне реальный вопрос. Солдат бежит в тыл, и тут его окликают. А кто может здесь такие вопросы задавать? Да свой же камрад, больше некому. Русский диверсант нападёт молча, стараясь сохранить элемент внезапности до последнего.
        Вот и не удивился фриц, понятно ему всё.
        - Hamburg!
        Теперь - отзыв.
        А вот тут, друг ты мой ситный, ожидает тебя обидный облом! Ибо, чего-чего, а отзыва я не знаю. И вопрос тебе задавал исключительно для того, чтобы выяснить хотя бы первую часть пароля.
        Спасибо тебе, неведомый камрад, с этой задачей ты вполне справился. И более мне не нужен. В смысле - совсем.
        Шаг вперёд - и вылетает снизу окованный приклад "СВТ".
        Хрясь!
        Такой штуковиной совершенно не обязательно именно по голове стучать. В грудь - оно тоже вполне ничего выходит. Во всяком случае, дыхалку перебивает начисто, не то, что крикнуть - просипеть и то, не всегда получается. Так что не позовёт фриц на помощь, попросту не сможет. Ну и я, разумеется, тоже тут рассусоливать не собираюсь... давая немцу шанс прийти в себя.
        И дальше по тропочке топаем, отправив тело незадачливого солдата подальше в кустики. Утром найдут... может быть.
        Хлоп!
        А вот и ракетчик, рядышком совсем.
        Шагов двадцать или около того.
        Так, винтовку в сторону, стрелять мне категорически нельзя. Всех сразу на ноги подниму.
        А вот подаренный кинжал - он очень даже к месту будет. Обоюдоострый, можно им во все стороны работать, руку не слишком выворачивая.
        Шаг... второй...
        - Parole!
        Не спит второй немец, бдит. Соблюдает, собака, уставную дисциплину.
        - Hamburg!
        Получи, родной.
        - Magdeburg!
        Вот, значит, как... был я в том Магдебурге. Ничего себе городишко, впечатляющий. Можно было бы устроить вечер воспоминаний.
        Можно, но, не сейчас.
        У нас тут нонеча другой вечер намечается. Не песни и пляски, а, скорее, акробатики...
        - Ха!
        И вылетает у меня из-за плеча тяжелый сидор. Надо же так случиться, что попадает он при этом аккурат в любопытную морду вопрошавшего фрица.
        Добрых восемь кило - не комар чихнул!
        Вот и немец тоже, не чихнул. Скорее поперхнулся вопросом, который хотел мне задать. Ничего, дорогой, помолчи. Молчание - оно золото, как умные люди говорят.
        Прыжок!
        Аж мускулы на ногах хрустнули!
        А хорош кинжал! Вошёл в спину ракетчику - как по маслу. Немец только сдавленно хрюкнул и обмяк.
        Разворот!
        А вот за винтовку хвататься - команды не было!
        Взмах - и хлынула кровь на приклад. А вы что думали? Разом несколько пальцев срубить - кровянки будет ого-го!
        Раскрыл фриц рот, но вот крикнуть не успел - влетел ему туда, кроша зубы и обдирая кожу на суставах, мой кулак. Я ведь и левой рукой приголубить могу... не хуже многих!
        Клинок кинжала уже не блестел, весь кровью вражеской покрытый. И оттого не усек фриц, как кинжал оказался в опасной близости от его горла. А может, и усек... только легче ему с того не стало.
        А где третий?
        Тот, кому мой сидор в рыло прилетел?
        Хрен его, фрица этого, знает... сбежит ещё с моим добром, с него, пожалуй, что и станется.
        Нет, не сбежал! Вот он, голуба, на земле ворочается, всё же не пуховой подушкой-то его приложили.
        Вот и славно, тебя мы резать не будем, и живой вполне пригодишься. Вздёргиваю немца на ноги и разок добавляю по многострадальной морде. Обмяк, болезный, к транспортировке готов.
        Условный свист - и в окоп вваливаются мои сопровождающие.
        - В темпе! Этого гаврика спеленать - и к нашим! Пусть думают, что мы за языком приходили. Саперов по дороге подгоните, хватит им там спать! А я тут пока за фейерверк поработаю, ракет немец оставил ещё много. Пусть не переживают - в другую сторону шарашить стану. Каждые тридцать секунд по ракете буду давать, считайте, чтобы вас не подсветить! С десяток брошу - и хорош! Никонову пусть скажут - догоню, пущай саперов подхватит и топает быстрее.
        Вот так!
        Ребята особо не рассусоливали, спеленали немца (унтер оказался, точно прокатит идея с языком), да, прямо через бруствер его и перевалили. И правильно, второй пулемёт у фрицев левее стоит, метров сто отсюда, не засекут парней.
        Первую ракету я запустил в сторону от места предполагаемого залегания саперов, не дураки ведь там подобрались, должны сообразить, что уже уползать оттуда можно, успокоился пулемётчик.
        Вторая пошла... третья... тихо. Нет выстрелов, ничего не заподозрили немцы.
        Ф-ф-ф-у-у-у... аж, вспотел.
        Сейчас бы водки глотнуть. Не любитель я этого дела но, в такой обстановке даже трезвенники завзятые - и те выпьют.
        - Итак, товарищ старший лейтенант, что у вас такого срочно произошло? - майор Федоткин ополоснул лицо водой, прогоняя сон.
        - На наши позиции вышли два бойца из взвода старшины Красовского.
        - Так... - майор присел на табуретку и застегнул воротник гимнастёрки. - Вышли. Двое бойцов. Понятно. И что же эти бойцы?
        - При пересечении нейтральной полосы, приданные разведроте саперы, были обнаружены противником. Подсвечены ракетами и залегли. Дальнейшее их продвижение было невозможным, там всё простреливается насквозь из пулемётов.
        - Умеете вы обрадовать... - покачал головою штабной гость. - Но, я так понимаю, что это ещё не все новости?
        - Вы правы, товарищ майор, не все. Старшина Красовский принял решение отвлечь немцев и, совместно с этими бойцами организовал нападение на пулемётный расчет противника. Собственноручно уничтожил троих немецких солдат, а унтер-офицера взял живым. Перешедшие линию фронта бойцы привели его с собой. Только он квёлый какой-то, видать, сильно досталось при задержании.
        - Совсем весело... Да фрицы же сейчас только, что на уши не встанут!
        - Старшина, таким образом, смог предотвратить обстрел залёгших саперов! Ведь именно эти самые немцы и пускали ракеты. А так, со слов Красовского, у немцев будет понятное объяснение - пулемётчики что-то заметили на нейтралке. И это была та самая группа разведчиков, которая их потом и атаковала. Вполне ведь разведчики могли имитировать какую-то активность для отвлечения внимания, ведь так?
        - Ну... - поджал губы майор. - Может быть, может быть...
        - Зато, товарищ майор, - торопливо продолжил ротный, - саперы прошли беспрепятственно! А у немцев теперь есть логическое объяснение всему произошедшему!
        - Хрен его знает, что теперь там, у немцев, есть... - пробурчал Федоткин. - Стрельбы там не было?
        - Пока тихо.
        - Хм! Пока... Ладно, старший лейтенант, садись, покумекаем. Распорядись, пусть нам чаю организуют, сон, как я понимаю, коту под хвост пошёл.
        Когда ротный вернулся в избу, штабной уже сидел у стола, просматривая какие-то бумаги. Не прерывая своего занятия, он только головою повёл, указывая гостю на табурет.
        - Вот, что, старшой... Я тут, на досуге, полистал личное дело твоего старшины. Ты-то сам, как его оцениваешь?
        - Хороший боец, злой. Умелый командир. Своему месту вполне соответствует.
        - Ну, ещё бы он не соответствовал! Старшина этот, как я погляжу, и в тылу немецком наколобродил - будь здоров! Да и последний ваш бой... По совокупности - уже и младшего лейтенанта давать можно, должность соответствует. Да и не только...
        - Но, ведь мост-то сожгли...
        - Так и не Красовский же его оборонял! На своём месте он всё правильно организовать сумел. Вот, только, как я посмотрю, у него привычка всё самому делать, в одиночку. Как-то это странно выглядит, не находишь?
        - Старшина просто очень быстрый, не каждый боец за ним поспевает.
        - Так надо ему таких же быстрых найти.
        - Где, товарищ майор? У меня таких больше нет, Красовский один только и есть.
        - Да? Ладно, этим я сам займусь... Разумеется, когда они все назад притопают. Тогда можно будет и насчёт очередного звания подумать, если всё, как надо, ребята твои там сотворят.
        Стукнула дверь, и на пороге появился боец-посыльный.
        - Разрешите войти?
        - Что у вас? - повернулся к вошедшему майор.
        - Товарищ майор, разрешите обратиться к товарищу старшему лейтенанту?
        - Обращайтесь.
        - Что случилось, Городня? - спросил посыльного Горячев.
        - Унтер немецкий оклемался, его сейчас Пинчук допрашивает.
        - Ну-ну! И что хорошего рассказал тот унтер?
        - Немцы ожидали прорыва разведгруппы. Им было приказано не открывать огня, чтобы русские не возвратились. Немедленно сообщить о появлении противника и дать точные коор... - запнулся посыльный, - кордонаты места прорыва.
        - Координаты, - машинально поправил его ротный. - Это всё? Немец не сказал, успели ли они сообщить об этом?
        - Сказал, что направил связного в тыл. Непосредственно перед тем, как на них напали. Телефонной связи у них не было.
        - Ну, если верить бойцам, что унтера привели, то связного Красовский пристукнул по дороге.... - пробормотал Горячев. - Всё, Городня?
        - Пока всё, товарищ старший лейтенант. Как что-то новое будет, Пинчук тотчас же доложит.
        - Свободны! - махнул рукою майор.
        Когда за посыльным закрылась дверь, оба офицера уставились друг на друга. В избе воцарилось молчание...
        Всё-таки зелёная жаба - воистину страшный зверь!
        Вот кто бы мне пояснил, за каким-таким хреном надо было мне ещё и пулемёт с собою волочь? Нет, понятное дело, что из окопа его утащить было необходимо - это сильно работало на версию о зловредных русских разведчиках. Мол, не только унтера сволокли, но ещё и пулемёт заодно прихватили. Понятно и объяснимо. Ну так и надо было бы его где-нибудь в лесу выкинуть. Потом, отойдя километров на парочку.
        Так, нет же!
        Как деревенский куркуль, тащу его на горбу - жалко! (за него деньги плачены...) Ага, и ещё три ленты, совсем сдурел...
        Может, и впрямь его куда-нибудь тут присунуть? Ведь не догоню же своих!
        Нет, решено, оставляем эту железяку.
        Вот, кстати, место приметное (зачем?!), чтобы его заныкать... (назад тащить собрался?).
        Тут когда-то шли бои.
        Кто и кому здесь тогда навтыкал, сказать сложно. Но, исходя из того, что данное местечко находится ныне в немецком тылу, можно предположить, что в итоге нагрели-таки нас. Полузасыпанные взрывами окопы, перепаханные снарядами огневые ПТО - резались тут свирепо. На траве то и дело натыкаюсь на пожелтевшие остатки бинтов, россыпи гильз - обычные следы жаркого боя. А вот и пулемётное гнездо. Оно прямо-таки засыпано гильзами, видать "максим" оторвался на всю катушку. Аж по щиколотку - ей-бо, не вру! Самого пулемёта, разумеется, нет - унесли. А вот одна из коробок - осталась, та, что с банкой воды (ныне пустой) и маслом. Оно, кстати, в наличии, не забрали. Подобрав в окопе плащ-палатку, кладу на неё трофей, вытаскиваю из сидора ленты и заворачиваю всё это в брезент. Поливаю сверху маслом из максимовского ЗИПа. И, уложив добро на дно окопа, попросту засыпаю это всё гильзами - их тут для этого вполне достаточно.
        Вот и славно. Место приметное - назад топать будем, заберём.
        Почти пятнадцать кило долой - эх, я и припущу!
        Ну, не бегом, разумеется, здесь всё же не стадион, но скорости поприбавлю ощутимо.
        Так оно и оказалось, до места предполагаемой днёвки я дотопал достаточно быстро. Только вот никого там не нашёл...
        В принципе, не так уж и страшно, то, что комвзвода-один уведёт отсюда народ, было вполне предсказуемо. Он мужик грамотный и предположить то, что я могу и не дойти благополучно, просто-таки был обязан. На мой взвод, надо полагать, Никонова поставили. А что? Он боец опытный, замкомвзвода. Потянет...
        Присядем и пораскинем головой.
        Что дальше делать?
        Месторасположение объекта я знаю, прикинуть, кто и откуда ударит, тоже могу. Как-никак, сам этот план и помогал разрабатывать. Время атаки, в принципе, менять не станут. Быстрее просто не получится, а откладывать небезопасно. Почти сотня вооружённых бойцов незаметно в лесу долго не просидит, тем паче, под боком у этих "сарайчиков". Там, небось, патрули исправно по лесу чешут.
        Не будет Малашенко рисковать, меня поджидаючи. И правильно, между нами говоря, сделает. Семеро одного не ждут.
        Чай не маршал пропал - комвзвода, этого и заменить можно.
        И как всё это отразится на мне? Да, никак. Куда шёл, туда и дальше пойду, чай, не в первый раз-то... Оружие есть, харч и боеприпасы имеются, жив-здоров. Чего ещё надо-то? Иди и не хнычь!
        - Надо отменять операцию!
        - Сдурел, старлей? - Федоткин повертел пальцем у виска. - Кто тебе такое позволит?!
        - Ну... вы же можете доложить...
        - Что?! Что я должен доложить туда ? - ткнул пальцем вверх майор. - Мол, долбанутый по башке унтер рассказал нам... Тебя по башке стукнуть - так, поди, и запоёшь!
        - Но, они же ждали наших разведчиков... - слабо возразил ротный.
        - Которые должны пройти по их тылам полсотни вёрст и там чего-то рвануть... Так унтер сказал?
        - Нет...
        - С чего же такая паника, товарищ Горячев? Не уверены в своих бойцах?
        - Уверен. Но...
        - Все "но" - надо было озвучивать до получения приказа. Тогда это имело смысл, не спорю. А сейчас? - недобро прищурился штабной.
        Ротный промолчал. Да, разумеется, у него были возражения - много! Но озвучивать их т е п е р ь?
        Поздно...
        Майор вытащил из вещмешка флягу, поднёс к уху и взболтнул. Кивнул и, пододвинув стаканы, налил грамм по сто.
        - Пей! Это приказ!
        Водка провалилась в желудок совершенно незаметно. Но на душе малость полегчало.
        - Вот что я тебе скажу, старлей! Может быть - ты прав. А может - я прав. Сейчас ни то, ни другое проверить невозможно. Вполне вероятно, что немцев просто достали рейды твоих ребят, и они решили с вами жёстко разобраться. Может такое быть?
        - Да.
        - Вот! Но - вполне вероятен и твой вариант. И как теперь быть? Как думаешь, авиаразведку и бомбовый удар по складам легко организовать? В смысле - мне организовать? Мало ли, может у меня личный авиаполк где-то завалялся...
        - Нет. Думаю, что и комдив наш сразу бы не смог.
        - Без всяких "бы"! Не смог бы, это уж ты мне поверь. Понимаешь теперь, к о м у я докладывать должен? И что докладывать? Россказни стукнутого фрица?
        - Не знаю...
        - А я что - о семи головах? Всё про всех знать и ведать должен? Вот! - на стол лёг лист бумаги. - Пиши!
        - Что писать и на чье имя адресовать рапорт?
        - Комфронта пиши, чего уж тут миндальничать? Карандаш тебе дать?
        - У меня есть... - расстегнул планшет ротный.
        Минут через пять он протянул штабному исписанный лист бумаги. Тот внимательно прочёл рапорт, хмыкнул и покачал головой.
        - Смелый ты! Уважаю! Ничего не побоялся. И как думаешь, каков будет результат?
        - Операцию отменят...
        - Отменят вылет бомбардировщиков - в лучшем случае. А бойцам своим ты как об этом передавать собрался?
        - Но они же должны дать условный сигнал о прибытии! Сделать из полотнищ на земле условный знак - тогда и ударят самолеты, - с надеждой в голосе произнёс Горячев.
        - Угу... про вариант атаки без поддержки с воздуха позабыл уже? А ведь мы все этот случай разбирали! Мало ли... нелётная погода, немцы в воздухе... было ведь?
        - Было... - под ротным словно пол качнулся.
        - Ну да! Так что атака произойдёт в любом случае, старлей! Уж тут ты мне поверь, хорошо? Увидят самолеты сигнал или нет - ничего сообщить твоим ребятам мы попросту не сможем.
        - А миномётчики? У них же связь есть?
        - Откуда, родной? Им и своё-то добро, дай Бог сил дотащить... - майор только рукой махнул. - Да и не нужна она им т а м ...
        - И что тогда мне делать?
        - Сейчас - спать! Ты мне с трезвой головой нужен будешь!
        - А... рапорт?
        Штабной аккуратно сложил лист бумаги и убрал его в полевую сумку.
        - У меня пока полежит...
        На ночлег я забрался в самую чащобину. С таким расчетом, чтобы любой полоумный, который захочет меня здесь отыскать, неминуемо прошёлся бы ногами по трескучим веточкам. Пусть он там потопает, заодно широко оповещая всю округу о своём приближении.
        Устроившись поудобнее, вскрыл банку тушенки и прикончил парочку сухарей - в брюхе довольно заурчало. Вот теперь можно и на боковую! Опустошив добрую треть фляги, укладываюсь спать
        По всем расчетам наши должны достигнуть рубежа развёртывания только завтра к вечеру. Пока там миномётчиков найдут, да позиции разведают - ещё день долой. Опосля всего этого надобно подать сигнал самолетам, разложив в определённых местах куски белой материи. И только после того, как самолет сделает круг, подтвердив тем самым, что сигнал им понят, ожидать на следующий день авианалета. За это время ребята должны скрытно подойти к объекту, занять позиции и, одновременно с налётом авиации, выдвинуться максимально близко к пресловутым "сарайчикам". А дальше - по обстановке. Решит Малашенко, что целесообразнее атаковать во время бомбёжки - пойдём. Хотя, откровенно говоря, я на бомбёжку рассчитывал больше, нежели на нашу атаку. Не слишком сильный я спец в авиации, однако, полагаю, что десятком бомб по пятьдесят килограмм можно сделать больше, чем десятком двухсотграммовых тротиловых шашек. Даже если в цель попадёт одна бомба из десяти, так, один хрен - эффект будет более ощутимый (даже и на расстоянии). Там, на складах этих, поди, не десяток снарядов лежит? У немцев, насколько мне помнится,
стапятидесятимиллиметровый снаряд весит около сорока килограммов. И взрывчатки в нём - чуть менее половины общего веса. Так что жахнет весьма ощутимо... ноги бы вовремя унести.
        С этими мыслями я и задрых.
        Ночь прошла относительно спокойно, просыпался всего пару раз.
        Поутру - новый перекус (заодно и носимый вес меньше станет) и снова вперёд!
        Идти, правда, приходилось уже осторожнее. В здешних местах кое-какие дороги и относительно развитая населёнка имелись. Так что и немцы здесь передвигались куда активнее, нежели вчера. Поэтому, подойдя к дороге, приходилось залегать, внимательно осматривать округу, прислушиваться и только потом... иногда уползать назад. Ничего с собой поделать не могу, я совил стреляный, подозрительный и недоверчивый. И если уж в башку что-то западёт - ни в жисть не пойду этим маршрутом.
        Не хочу сказать, что все эти подозрения не имели под собой никаких оснований. В одном месте, аккурат там, куда уводили следы от прошедших недавно разведчиков (я ж не совсем лопух, нашёл...) обустроились немцы. В приличном, надо сказать количестве - человек двадцать.
        За каким хреном им потребовалось вить себе гнездо именно здесь - непонятно. Но обустроились они капитально, даже и ячейки стрелковые отрыли. Вот только свеженасыпанные брустверы не замаскировали полностью - по ним-то я их и засёк. Не успели их дёрном да ветками прикрыть, виднелся свежий песочек-то...
        И вот тут меня накрыло основательными подозрениями, даже идти перестал, присел подумать.
        Дано - два отделения немецких солдат в своём тылу. Отчего-то в лесу, точнее - на его опушке. Может такое быть?
        Да, запросто - поднял их командир на внеплановые учения, заставил окопы отрыть, как положено.
        Ага, и оставил их тут ночевать... Это без согласования с вышестоящим командиром-то? У немцев? Ну-ну... сказки у нас в другом месте рассказывают.
        Ладно, будем считать, что таковое согласование имело место быть. Тогда это уже не полевой тренировочный выход, вернее, не совсем тренировочный, какая-то задача им поставлена. И они добросовестно её исполняют.
        Почему здесь? Почему именно здесь? Чем это место им так приглянулось? А ведь нам тут назад идти... И обходить - ох, как неудобно будет, река и болото резко сужают возможности для маневрирования. И здесь сидят эти фрицы, контролируя самый удобный проход. Да и не только его.
        Далее. Только вчера тут протопали ножками почти полсотни человек (часть роты другим маршрутом идёт). Хотите сказать, что никаких следов не осталось вовсе? Щас... Если наши ребята приучены ходить осторожно, то вот за саперов я этого сказать не могу. Натопчут (тем паче - под грузом) они очень даже неслабо.
        И сидящие прямо на этом следе немцы ничего не заметили? Они что - все внезапно окривели и охренели? Тогда это не воинская часть, а подразделение выздоравливающих после контузии. Которым в лесу делать совершенно нечего вообще-то.
        Фрицы просто о б я з а н ы эти следы проверить! Уж, тем более что перепутать следы от наших сапог с немецкими - это совсем ослепнуть надобно. А это значит, что в обе стороны должны были быть высланы патрули. Навстречу мне таковой не попался. Ладно, допустим, что фашисты смогли определить направление движения группы - и послали патруль в ту сторону. А сами заняли оборону здесь, дабы не допустить прорыва группы назад по своим следам.
        Вот это - уже больше на правду похоже. В такой расклад я поверить ещё могу. И это не радует совершенно!
        До складов отсюда - вёрст пятнадцать. В то, что немецкий командир не послал наверх донесения - не верю в принципе!
        А значит, нас там уже ждут... Ну, пусть и не конкретно там (всё же и другие объекты рядом есть, мы и туда в своё время похаживали), но по всей округе вести уже разнеслись. Ждите в гости русских!
        Учитывая же то, что мы гости крайне неприятные, ждут нас там явно не с пирогами.
        Так ведь ещё и назад топать!
        А один из путей отхода (кстати, именно тот, который я лучше знаю) - именно здесь и пролегает. Так что, как сказал классик, мы пойдём иным путём...
        Телефонный разговор
        - Герр оберст?
        - Да, майор, слушаю вас. Какие новости?
        - Русские полезли в ловушку, герр оберст!
        - С хороших новостей день начинается! Сколько же их?
        - Пока посты засекли около пятидесяти человек. Но, как я полагаю, это ещё не всё.
        - Отлично! Люфтваффе предупредили?
        - Да, я своевременно проинформировал их представителя. На близлежащих аэродромах подготовлены дежурные пары истребителей. Экипажи сидят прямо в кабинах. Русская авиация найдёт здесь свою могилу.
        - Великолепно, Хайнеманн! Ваша работа будет оценена должным образом, не сомневайтесь. Когда, по-вашему, начнётся балет?
        - Я предполагаю, что завтра, герр оберст. Вероятнее всего, ближе к вечеру, диверсанты ведь постараются уйти с места боя.
        - Ну что ж, обеспечьте им соответствующие условия.
        - Будет исполнено, герр оберст!
        Положив трубку, Ляшке некоторое время раздумывал. Потом снова поднял её.
        - Дежурный? Соедините меня с начальником штаба армии...
        Забор вокруг складов выглядел совершенно буднично. Ровно такой же был бы и вокруг какой-нибудь МТС. Впечатление портили лишь часовые, время от времени прохаживавшиеся по тропинке вдоль внешнего края забора. На МТСовских механиков или механизаторов они походили весьма отдалённо.
        Сразу же за тропинкой начинался луг, покрытый густой травой. И именно это обстоятельство совершенно не нравилось комвзвода-один. Малашенко опустил бинокль и повернулся к командиру саперов - неразговорчивому лейтенанту Анисимову. Тот, в свою очередь, разглядывая забор, хмурился и делал какие-то пометки в блокноте.
        - Слышь, инженер, не нравится мне что-то этот луг...
        - Отчего же? - не отрываясь от бинокля, поинтересовался сапер.
        - Смотри сам! Объект серьёзный, так?
        - Ну...
        - А трава не лугу не кошена! Обзор затруднён. С вышек - ещё так-сяк, а вот часовые, что по тропке ходят, далее полусотни метров ничего и не разглядят!
        - И всё?
        - Тебе мало?
        - Так мины там стоят, оттого и не косят...
        - С чего ты взял?
        - Немцы... они же, черти, аккуратные. Когда поле ставили, границу колышками обозначили, да и таблички соответствующие поставили. Чтобы ненароком, никто из своих не влетел. Дорогу видишь? - рука Анисимова ткнула в сторону просёлочной дороги, наискось пересекавшей поле и подходившей к углу забора. За углом она терялась и совершенно не просматривалась.
        - Ну, вижу.
        - Вдоль обочины таблички и стояли, даже сейчас лунки от колышков видны. Потом уже, когда попривыкли все, немцы таблички эти поснимали. Но не просто выбросили, а аккуратно заскладировали в ямке на опушке. Мало ли...может ещё что-то ставить предстоит, зачем два раза одну и ту же работу делать? Ребята мои к дороге ползали и лунки эти видели своими глазами. И ямку с табличками опосля отыскали, одну мне принесли, посмотреть.
        - Так отчего же минёры ихние таблички на склады не отнесли?
        - Подчинённость у них разная. Склады - артиллерия. А саперы по другому ведомству проходят и начальство у них своё. Чтобы чего-нибудь на склад занести или вынести - надобно, чтобы начальство ихнее допрежь всё согласовало. Оно им надо, лишний раз командование тревожить? Ямку вырыть проще...
        - Обрадовал ты меня... Что ж раньше-то молчал? Я уж начал было план штурма разрабатывать...
        - Проходы мы сделаем, не переживай. Мины там - обычные нажимные, работа не шибко трудная. Больших фугасов или прыгающие ставить не будут, всё же склад артиллерийский рядом. Залетит туда чего ненароком - задницу саперам начистят просто до восхитительного блеска! Так что ограничатся менее мощным чем-нибудь.
        - Уверен? - покосился на спокойного собеседника комвзвода-один.
        Тот хмыкнул и, покопавшись в вещмешке, протянул собеседнику мину.
        - Ночью сняли... обычная противопехотка, нажимная, никаких особенных хитростей.
        - Ну, тогда успокоил ты меня.
        - Старшина твой где? Тот, что сюда ползал уже.
        - Отстал Максим... как полез он этих фрицевских ракетчиков прижимать, больше и не слышали о нём ничего. От тебя же, кстати, и узнал.
        - Жаль будет, если пропадёт парень, мы все ему по гроб жизни обязаны.
        - И не говори... Ну, да он черт ловкий, в тылу немецком не в первый раз, авось, вывернется и сейчас.
        Однако, вопрос...
        Как теперь быть с этими самыми фрицами? Нет, в том, что я их тихонечко обойду, вопросов не возникало. Но ведь они, падлы, опытные, и патруль по следам наших бойцов уже однозначно потопал. Допустим, что этих фрицев я обошёл и по следам своих ребят двинулся. Где и в каком месте я натолкнусь на патрульных? И что прикажете с ними делать? Стрелять?
        Щас... только этого и не хватает для однозначного подтверждения наличия русских диверсантов в немецком тылу. Тогда по следу уж точно не трое-четверо патрульных пойдут.
        И хана всей операции.
        Единственный возможный вариант - показать себя и отвлечь внимание фрицев на собственную персону. Мол синица в руках, всегда предпочтительнее журавля на соседской крыше.
        Хорошо. Предположим, патруль я догоню и даже им покажусь. Клюнут?
        Фига с два!
        Вот, если о н и меня догонят... тут уже совсем иные пляски пойдут... поверят немцы в собственные таланты и ни на секунду не усомнятся в том, что гоняют по лесу одного из тех разведчиков, по чьим следам сейчас топают.
        То есть - надо себя подставить под возможный (и очень даже возможный!) выстрел и вероятный захват в плен? Как-то это... А что, иной вариант имеется?
        Нет. Никакого другого варианта не усматриваю. Хочешь или нет - а головою в петлю лезть придётся... со слабой надеждой оттуда вылезти. Так ведь могу и не успеть. Да и те же самые фрицы в патруле - поди, не самые хилые подобрались. Элементарно меня смогут спеленать быстро и качественно - так, что и не мяукну даже. Есть там подобные спецы.
        Ах, как оно всё хреново получается!
        Могу патруль завалить, но, однако же, должен им, собакам, подпевать! Оптимально для дела, если я к ним живым попадусь и всё, якобы со страха, и выложу. Тут уже веры полученной информации существенно больше будет - как же, сами ведь выследили и поймали!
        И что же я им сказать должен?
        Про разведку, ясен пень, говорить нельзя.
        Окруженцы?
        Тогда, отчего не в сторону фронта идут?
        Не поверят...
        Пополнение в партизанский отряд?
        Тоже версия так себе... может и не прокатить. Впрочем, фиг с ней, с версией, мне и нужно-то всего один день выиграть. Уж за это-то время ребята там таких дров наломают - упаси Боже!
        Блин, как неохота-то! Не хочу в плен, хорошо себе последствия этого представляю. Даже слишком хорошо.
        А вариантов нет. Никак иначе я фрицев с толка не собью. Не должны они опасаться того, что к ним в тыл прорвалась команда русских диверсантов, не нужно им давать повода для усиления охраны. Только тем сведениям поверят немцы, которые прохрипит им полуживой русский солдат, взятый после ожесточённого сопротивления.
        Вывод?
        Не могу я ни одного немца убить - озвереют его товарищи и попросту меня пулями нашпигуют. И просто так руки поднять не смогу - не поверят они в то, что человек, отобранный для заброски во вражеский тыл, вдруг со страху сам руки поднял, не сорок первый ныне год на дворе.
        Вот подранить кого-нибудь несильно - это можно.
        Значит, что?
        Не должна винтовка более одного раза выстрелить. Это проблема, в принципе, решаемая, надо всего лишь один патрон испортить - типа, заело оружие у незадачливого русского стрелка.
        Парабеллум...
        Выбросить?
        Зеленое земноводное недовольно заворочалось и что-то пробурчало. Нельзя, на пистолете наградная табличка имеется, фрицы такому заслуженному злодею верить больше будут. Какие тогда будут предложения?
        В сидор его, прямо в кобуре.
        Мол, наградили обалдуя, а он и стрелять-то толком из пистолета не умеет. Но, жадный - и оттого таскает награду с собой. Жаль, медалей нет, сдал перед выходом. А так - и вовсе красиво бы получилось.
        Ну, что, Максим, отбегался? До конца войны, при таком раскладе, видимо дожить мне не светит... Надеюсь, хоть не за просто так загнусь - рванут парни эти чертовы сарайчики!
        Патруль я отыскал через час.
        Несколько немецких солдат засели в густом кустарнике, контролируя поляну, через которую когда-то прошли наши ребята. И замаскировались они там тщательно и аккуратно, ничем и никак не выдавая своего присутствия. Одно это, само по себе, подчёркивало то, что бойцы это опытные, отнюдь не вчерашние новобранцы. Подвёл их, как ни странно, пресловутый немецкий педантизм.
        Враг - там, куда смотрят их глаза. От него и надо затаиться со всей возможной аккуратностью.
        А за спиной - свои. Поддержат, в случае чего, на помощь придут. Поэтому с той стороны опасности быть не может - иначе, командир бы прямо на это указал. И заняли бы солдаты круговую оборону, отовсюду прикрывшись и тщательно со всех же сторон и замаскировавшись.
        Но - не указал.
        Значит, в порядке всё, можно на эту тему не комплексовать.
        Вот и промелькнула каска среди кустиков. А рядышком чьё-то плечико нарисовалось. Да не просто так плечо - а в форменном обмундировании.
        Далее - всё просто. Залёг я на пригорочке и в оптику кустики прошерстил.
        Троих солдат заметил, но, не факт, что их там именно столько и сидит. Прочие просто более осторожными могли оказаться, и на глаза мне не попались.
        Так...
        Что-то я в этой жизни не просёк...
        Патруль - он на месте сидеть не должен. Он ходит.
        Туда-сюда, короче, территорию он осматривает. На предмет выявления на ней всякой нехорошей активности.
        А когда патруль на месте сидит, это уже совсем иначе называется.
        Боевое охранение, дозор - что хотите.
        И функции имеет несколько отличные от патруля, хотя и близкие по смыслу. Но одно - и существенное, различие присутствует.
        Нет нужды боевому охранению никуда ходить - определён ему сектор наблюдения. Известно (или предполагается, что известно) командиру направление вероятного продвижения противника - его и контролируют солдаты.
        И картинка, уже сложившаяся в моей голове стала понемногу изменяться.
        Основная масса фрицев тихо сидит на своём месте. А вот этих (только ли этих?) солдат выслали в дозор, дабы вовремя заметить возвращение тех самых русских, что недавно прошли здесь. Заметить - и предупредить остальных.
        Вывод?
        Не просто так сидят на попе ровно эти немцы. И совсем не случайно они вышли в лес именно здесь. Они конкретно искали следы наших ребят - и уверены были, что найдут. Нашли. После чего тихонечко уселись в лесу, ожидая их возвращения, стало быть, знают, что таковое последует.
        Это называется - засада.
        Это называется - немцы знают про операцию. Не совсем, может быть, точно и не в деталях - но, в целом, осведомлены неплохо.
        И вот это меня не радует абсолютно никак. Потому, что в этом случае у ребят шансов нет - на складе их тоже ждут. Ждут и появления наших бомбардировщиков (во всяком случае, могут это предположить). Наверняка, и на втором пути отхода тоже такие же "случайные" (и весьма опытные) солдаты окопались.
        Капкан...
        Есть, правда, и одна положительная деталь - лично для меня.
        В плен попадать мне теперь без надобности, толку-то с этого? Не прокатит никакая легенда о пополнении для партизан. Только по морде лишний раз насуют с досады.
        Так ли?
        Не слишком ли я тут аналитикой увлекся?
        А это легко проверить.
        Ежели фрицы в кустах попросту сачкуют, вместо того, чтобы добросовестно патрулём ходить, то рано или поздно они назад потопают, в расположение. И тогда оттуда выйдет новый патруль.
        А ежели, немцы тут и вправду в боевом охранении сидят, то сменят их вскорости. На этом самом месте, что фрицевский командир определил. И никуда отсюда не пойдут - здесь их позиция.
        Вот и посмотрим.
        И по результатам наблюдений сделаем окончательный вывод.
        Смена пришла через полтора часа.
        - Товарищ лейтенант! - тронул за плечо задремавшего комвзвода-один вынырнувший из кустов боец. - Самолёт!
        Малашенко тряхнул головой, прогоняя подкравшийся сон.
        - А?
        - Наш самолет! Разведчик!
        Ну, положим, на такой высоте было достаточно трудно определить, чем именно самолет сейчас неспешно проплывает в облаках. Снизу попросту невозможно было рассмотреть - какие эмблемы нарисованы у него на крыльях. Во всяком случае, разведчики этого разглядеть не смогли, но резонно предположили, что, если по самолету ведут огонь зенитчики, прикрывающие объект, то быть немецким он попросту уже не может. Правда, нельзя сказать, что оная стрельба как-то повлияла на самолет - всё же он шел достаточно высоко и немцы мазали.
        - Антонюк! - окликнул бойца лейтенант. - Сигнальные полотнища разложили?
        - Затемно ещё, товарищ лейтенант!
        Так, отлично, теперь ждём подтверждения...
        Радиопереговоры
        - "Дрозд" ответь "сто сорок второму"! Как слышите? Приём.
        - На связи "Дрозд". Слышу вас хорошо. Приём.
        - Вышел в заданный квадрат. Приём
        - Принято "сто сорок второй". Понял вас хорошо. Продолжайте выполнение задания. Приём.
        - Противник ведёт огонь, отмечены близкие разрывы. Приём.
        - Принято. Приём.
        Минуту спустя.
        - "Дрозд" - "сто сорок второму"!
        - В канале "Дрозд". Слушаю вас. Приём.
        - Вариант "раз"! Как поняли? Вариант "раз"! Приём.
        - "Сто сорок второй" понял вас - вариант "раз". Продолжайте полет по курсу. Произвести фотосъемку. Приём.
        - "Дрозд" прошу разрешения осуществить предписанный манёвр! Приём.
        - "Сто сорок второй" выполнение манёвра запрещаю! Как поняли? Повторите! Приём.
        - "Дрозд", "сто сорок второй" понял, отставить манёвр. Продолжаю полет по заданному курсу...
        Не сделал самолет круг...
        Не разглядел сигналов?
        Как же так?!
        Лейтенант прикусил губу и оглянулся на своих офицеров. Сапер меланхолично жевал травинку, а коренастый командир миномётчиков что-то писал в блокноте.
        - Такие дела, славяне... Не увидели лётчики наш сигнал.
        - Бывает... - пожал плечами миномётчик. Здоровенный и неразговорчивый лейтенант Григорьев эмоций почти никаких не высказывал.
        - Как я понимаю, командир, - подал голос сапер, - авиация нас не поддержит?
        - Похоже, да...
        - Ну, нам и так и эдак на брюхе ползать... так что не сильно ты меня и расстроил.
        - Как сказать... летуны могли фрицам основательно навешать!
        - Что ж, тогда, они раньше этого не сделали? - снова пожал плечами миномётчик. - Не надо было бы и нам сюда прыгать...
        Десантники...
        Малашенко про себя тихонько их уважал. Парни появились совершенно незаметно, просочившись сквозь порядки немецких войск. Шли они и вовсе со стороны глубокого тыла. Да не просто шли - ещё и три миномёта притащили на горбу! И всё, к ним положенное. Как пояснил Григорьев, на этом их похождения не заканчивались, десант ждало ещё какое-то своё задание. Настолько важное, что после боя им предписано было оставить миномёты и налегке, форсированным маршем, уходить куда-то в немецкий тыл. Миномёты предполагалось выносить саперам, а в случае невозможности это сделать, разрешалось их подорвать на месте.
        Только сейчас лейтенант понял, насколько же сложной и многоступенчатой была вся операция. Увязать в один кулак саперов, разведчиков и десантников, да ещё и скоординировать эти действия с атакой авиации... Задача, что ни говори, сложная. Немудрёно, что где-то может и сбойнуть.
        Ну, вот не рассмотрели лётчики сигналов, и что теперь?
        Для этого есть запасной вариант!
        Как в воду глядел майор Федоткин, всё предусмотрел!
        Что ж, раз такое дело - будем атаковать своими силами.
        - Значит, так, товарищи вы мои дорогие! Поступаем следующим образом...
        Как будут действовать ребята на месте?
        План, в принципе, я знаю и предположить это, с достаточной долей вероятности, смогу.
        Вариантов два: с поддержкой авиации - и без неё. Исходя из того, что немцы уже наготове, можно сделать вывод о том, что у авиации, когда наши стальные соколы выйдут на штурмовку, будут и иные, нашими планами не предусмотренные, задачи. И дай Бог, чтобы они оказались для них, хотя бы теоретически, решаемыми!
        Во всяком разе, на ощутимую поддержку с воздуха я не забивался бы.
        Миномёты - это, пожалуй, та тема, куда мне лезть совершенно ни к чему, и поумнее меня там люди есть.
        А к саперам я и сам, ни за какие коврижки, не полезу. Работа у них нервная, опасная и незнающему человеку в их кухню лучше даже и не заглядывать. И пусть я не совсем берёзовый лох в подрывных делах, но устраивать с ними соревнования по уровню профессионализма воздержусь. Дольше проживу.
        Мой взвод уже своего командира получил, и менять его в бою или непосредственно перед началом такового - вещь не самая разумная.
        Допустим (ну, пусть и на секундочку), что я благополучно добрался бы до своих, предстал пред ясны очи комвзвода-один и...
        И что?
        Получил бы назад свой взвод?
        Щас...
        См. выше - фигу, а не взвод!
        В наилучшем случае меня пошлют куда-нибудь в дозор или в помощь кому-нибудь из взводных.
        Что я и сейчас прекрасно могу исполнить, даже и без "ОВЦУ" (особо важных ценных указаний") со стороны Малашенко. Не подумайте плохо, я его вполне себе уважаю. Только... нет в нём какой-то искорки и доли здорового авантюризма. Он мужик правильный и грамотный, но... Словом, я и без его указаний проживу. Есть, правда, существенная заноза в моих построениях - как предупредить наших, что немцы нас уже ждут?
        И опять же - ждут ли нас именно там?
        Здесь-то ясно, ждут. Аж копытами топочут от нетерпения.
        Ещё, кстати, момент.
        Полевой кухни у фрицев-засадников нет. И костра они не жгут - дым выдаст их расположение.
        Какой из всего этого будет вывод?
        Сухпай.
        А, зная порядки, что царят в немецкой армии на этот счёт, можно твердо быть уверенным в том, что долее трех дней эта засада торчать здесь не собирается.
        В противном случае, какой-то вариант приготовления горячей пищи (либо её доставки) дотошные фрицы уже организовали бы.
        Сильно сомневаюсь и в том, что наше командование стало бы планировать проведение в это самое время ещё какой-нибудь операции в здешних краях.
        Вывод?
        Немцы ждут именно нашу группу. И долго рассиживаться здесь не собираются, уверены они в том, что русские пойдут именно здесь - и скоро. Аккурат в соответствии с ранее разработанным планом. Каковой (и в этом я теперь ничуть не сомневаюсь) какая-то скотина им и слила...
        Ладно, патруль (боевое охранение) я обошёл. И по логике вещей, между мной и ребятами теперь никого быть не должно.
        Но - это по моей логике. У немцев она может быть совсем иной.
        В любом случае идти надо тихо и осторожно.
        И гарантированно опоздать к началу операции - ибо самолет-разведчик прилетит уже сегодня. А значит - увидит сигнальные полотнища. Сделает круг, подтверждая получение информации - и завтра поутру наши поднимутся на штурм.
        А если не прилетит? Мало ли там чего у них, соколов наших сталинских, приключиться может? Или полотнища не разглядит?
        Тогда штурм будет без авиации.
        И сразу же - отход.
        Под пулемёты засадного взвода.
        А сзади ударит охрана "сарайчиков". И хорошо, если они одни!
        Ладно, рвану я сейчас бегом - как лось во время гона. Как-то (не знаю, как но, допустим) проскочу мимо немецких постов. Добегу до комвзвода-один, вывалю ему всё, что увидел... и что?
        Он отменит атаку?
        Ну, да... ищите дураков в зеркале... Не отменит, и будет, в принципе, прав. Мало у меня убедительных данных!
        Ну, сидят в лесу немцы, дозоры в разные стороны выдвинули. И что? Это, если кто позабыл - и х тыл. Где хотят - там и сидят, хоть в болото по уши влезут.
        Нас они пасут!
        Сами сказали?
        Нет...
        "Паникёр ты, Красовский!" - покачает головою Малашенко.
        Нечем крыть...
        И языка не добыть - не успею уже, слишком много времени я около этих немцев потерял.
        Что же делать?
        Вспоминаю карту, ту, что штабной майор показывал. Есть ли хоть какой-нибудь выход?
        Есть такой!
        " - Вот это, - карандаш майора поставил на карте точку, - позиции зенитной артиллерии. Видите, весь объект вытянут вдоль железнодорожного полотна и частично прикрыт высокой насыпью с нашей стороны. Пушки расставлены так, что образуют своеобразный четырехугольник. Эти батареи - обычные зенитки. Они расположены на пути вероятного следования наших бомбардировщиков, чем, разумеется, и пользуются. Вот это - позиции скорострельной мелкокалиберной артиллерии. Они стоят уже ближе к складам и имеют задачу ещё и наземного прикрытия объекта. От атак пехоты, например... С обеих сторон насыпи имеются обширные открытые пространства - и только со стороны противника лес подходит к забору складов относительно близко.
        - То есть, - ротный наклоняется к карте, - атака возможна только с этой стороны?
        - Да. Вашим бойцам предстоит сделать изрядный крюк, обходя открытое место".
        А если не делать этот крюк?
        Прилично времени смогу выиграть!
        В том, разумеется плане, что подойду к складам вместе со всеми ребятами.
        К складам - не к ребятам подойду. И предупредить не успею всё равно.
        И что сможет сделать один человек?
        Один и с винтовкой - не так уж и до фига. Хотя и совсем списывать меня со счетов я никому бы не советовал, слишком уж это опрометчивое решение. Я знаете ли, весьма зубастый и неприятный персонаж...
        Наступившее утро не принесло с собою ожидавшегося тепла, солнце так и не проглянуло сквозь нависшие облака. Даже порывистый ветер, несмотря на все свои усилия, не смог расчистить хотя бы небольшое окошко.
        - Да уж, - сплюнул Малашенко, провожая взглядом летевшие по ветру рваные клочья облаков, - какие тут самолеты...
        Пять минут назад, извозюканный в грязи боец саперного взвода доставил сообщение от своего командира - проходы готовы. Немного, всего два. Но и это было уже кое-что!
        Отправив посыльного к миномётчикам, комвзвода-один ещё раз проинструктировал своих командиров, проверив знание ими поставленной задачи. И всё равно - что-то его тревожило... Опытный офицер, он ещё и ещё раз перебирал в памяти все обстоятельства этого выхода, вроде бы всё было в норме. Но что-то же его напрягло? Что именно? Чего не заметили его глаза и не услышали уши?
        Не так...
        Что именно он увидел или услышал - но, не уделил должного внимания?
        Вот так, пожалуй, было бы точнее...
        Разве что немцы... как засели за своими заборами - так и носа не кажут. Не приходят на склад вагоны - а ведь, должны! Тут не архив какой-нибудь заштатный - артсклад! Не видно и патрулей, окромя тех, что вдоль забора шастают. Неправильно что-то тут происходило, не так...
        Но, отменить сейчас уже ничего нельзя, приказ недвусмысленно предписывал ему атаковать склады - даже и без поддержки авиации.
        Взгляд на часы - до начала атаки ещё сорок минут, время пока есть...
        Телефонный разговор
        - У аппарата ефрейтор Краузе! - поднял трубку помощник дежурного по ремонтно-восстановительному батальону.
        - Здесь лейтенант Оффенбах, объект "114".
        - Слушаю вас, герр лейтенант!
        - Сигнал "Заря", ефрейтор. Как поняли?
        - Яволь, герр лейтенант - "Заря"!
        - Исполняйте!
        И взревели моторы танков...
        Стоявший на вышке часовой, ещё раз обвёл взглядом опушку леса и приподнял трубку полевого телефона.
        - Второй пост слушает!
        - Хашке, здесь лейтенант Зоммер.
        - Слушаю вас, герр лейтенант!
        - Там, напротив вас, сейчас наблюдается кое-какая активность иванов...
        - Осмелюсь доложить, герр лейтенант, но, я не вижу никакой активности!
        - Они там, Хашке, их видят наши патрули. Просто это далеко не вчерашние школьники, вы их, скорее всего, даже не заметите. Но, пусть это вас не пугает. Ваше дело - продолжать нести службу, как ни в чём ни бывало. Не мешайте им выйти на поле, вы меня поняли? Не стреляйте по ним, пока не откроют огонь зенитки!
        - Яволь, герр лейтенант!
        - Впрочем, если вы что-то сможете рассмотреть - доложите мне об этом.
        - Яволь!
        "Вот так всегда... придёт в голову командованию какая-то мысль - всё, топором её оттуда не вышибить! - думал часовой, переступая ногами по скрипучему полу сторожевой вышки. - А тут - стой, изображай из себя чучело... Очень ведь может быть, что эти русские, раз уж они такие из себя опытные, как говорил лейтенант, могут в первую голову убрать часовых с вышек. Ведь отсюда хороший обзор, что ни говори! И стрельнут ведь! Что тогда? Тонкие доски бортика - сомнительная защита от винтовочной пули!"
        - Товарищ лейтенант! - снайпер чуть повернул голову, не отрывая, впрочем, взгляда от прицела.
        - Что такое, Макаров? - в свою очередь, повернулся к нему комвзвода-один.
        - Часовой на вышке... той, что справа стоит.
        - В чём дело?
        - Что-то он... занервничал вроде. За пулемёт схватился, потом отставил это дело. Топчется вон, за столбик спрятаться пробует... словно испугался чего.
        - И чего же это он там испугался?
        - Да, хрен его там знает... по телефону только что говорил, видать, напели ему в уши какие-то страсти-мордасти.
        - Ну... вполне мог и начкар ему дрозда отвесить за какие-то грехи. А немец - натура впечатлительная, хорошо себе представляет, как ему будут трендюлей после смены выписывать. Вот и изображает активность на посту, чтобы не так сильно его потом песочили.
        - Может быть, товарищ лейтенант...
        А может - и не быть. И не просто так этот фриц там выплясывает вокруг тонкого столбика. Лейтенант в бинокль и сам это уже видел хорошо. Если же учесть, что на поле, перед этим самым нервным немцем, сейчас работают саперы, прокладывая проход... точнее - уже не работают, проложили они его, сейчас аккуратно туда бойцы выдвигаются.
        А ведь мог часовой их заметить, мог!
        Но - не выстрелил, хотя и за пулемёт схватился.
        Почему?!
        По какой причине не выстрелил часовой?
        Сейчас Малашенко уже не сомневался в том, что что-то пошло совсем не так. Самолеты не прилетят... отчего?
        Нелётная погода?
        И не в такую, бывало, облачность на штурмовку авиация заходила.
        Самолет-разведчик не заметил сигнальных полотнищ? Ну, да... не в первый раз раскладываем, их и с большей высоты разглядеть можно было. Должен был он их рассмотреть! Должен!
        Но - сигнала не дал...
        - Макаров!
        - Я, товарищ лейтенант!
        - Гаси этого нервического немца! И соседей его - тоже!
        - Ясно!
        Всё - не успел...
        Заворочались фрицы на артпозициях, дрогнула и чуток наклонила стволы автоматическая зенитка. Страшная штука "Эрликон". Видел я в своё время, как эта молотилка перепахивает землю - жуть с ружьём!
        Начали немцы стволы опускать - не по воздуху работать собрались!
        Если эта хреновина сейчас вдарит по опушке леса... там и хоронить-то, опосля этого, некого будет. Разве что - по кусочкам.
        А она вдарит! Не просто так вертится рядом с орудием молоденький офицерик - готов командовать расстрелом. Вон, даже бинокль к глазам поднёс - цель будущую выглядывает.
        Не успеть мне...
        Хотя...
        Не смотрят сейчас немцы по сторонам, есть у них конкретная задача, туда всё внимание устремлено. Теоретически, должен быть где-то рядом часовой. Должен.
        Но, совершенно не факт, что он здесь присутствует. По логике вещей (как учили меня в свое время сами немцы), охрану зенитной артиллерии в подобной ситуации несёт соответствующее подразделение из числа складской обслуги.
        Но!
        "Эрликон" стоит не на территории склада, топать сюда ножками - путь не самый близкий, почти с километр. Стало быть, времени на хождение туда-сюда уйдёт прилично. А раз так, будут караулить свою пушку сами зенитчики. Но здесь, ребятки, что-то одно вырисовывается. Либо ты зенитчик - либо караульный. И то и другое одинаково хорошо делать затруднительно.
        Да и то сказать - основная опасность зенитчикам проистекает сверху. От неё и защищаются в первую голову. Есть у меня такое предположение, что и караульного в таком разе припашут для исполнения своих прямых обязанностей. Подносчика снарядов, например... Не поставят же в караул наводчика?
        И что это мне даёт?
        Так нет для зенитчиков разницы - куда стрелять. И в том и в другом случае. Одинаково всё для них - огонь по удалённой цели. А летит ли она в воздухе или ползёт по кустам в километре от тебя - по фигу. Далеко...
        И не станут немцы от принятой практики отступать - припашут караульного во всех случаях.
        Нарушение устава?
        Оно самое.
        Но - привычное, ибо всегда так поступают при стрельбах. Привычное это дело, оттого и вроде бы уже и не совсем нарушение...
        Резюме - нет сейчас у артиллеристов специальной охраны, все они своим прямым делом заняты - стрелять собрались.
        И оттого потопал я напрямки, особо не скрываясь.
        Нет, разумеется, совсем внагляк не попёр, зенитка ведь и в мою сторону свободно шарахнуть может. Кустиками идём, благо их тут предостаточно. Надо же ведь и позицию как-то замаскировать? Саму зенитку на холмик затащили, хороший оттуда обзор, ничего не мешает. Но, невысокий холмик, всего-то пару метров. Однако ж, это уже даёт немцам неплохие преимущества. Кусты всё же частично прикрывают орудие, сразу и не разглядеть. Знал я, что там они стоят, потому и целенаправленно сюда топал.
        И дотопал.
        Слышны мне команды, что офицер отдаёт. Железки какие-то лязгают...
        Ну, слава Богу, до цели я добрался...
        А что же там такое лязгает?
        Впереди виднеются мешки с землёй, выложенные стеночкой, и вот оттуда-то и слышен этот самый лязг.
        Пригнувшись, подбираюсь поближе и осторожно заглядываю внутрь.
        Боком ко мне сидит на ящике солдат и снаряжает кассеты снарядами - они-то и издают эти звуки. Слева от него лежит целая стопка готовых к употреблению кассет, а справа ящик, откуда он снаряды достаёт.
        Ага, так это у них пункт боепитания - вон и ступеньки куда-то вниз ведут. Надо полагать, там остальные ящики со снарядами заныканы.
        Кроме этого фрица более никого тут нет, один он сидит.
        Один?
        Что же, он сначала кассеты снарядами снаряжает, а опосля их к пушке сам и таскает, что ли? При её-то нехилой прожорливости? Сомнительно... Скорее всего, есть тут и второй немец, который как раз наверх только что и отправился. Вот это - уже больше на правду похоже.
        Толчок, прыжок - поехали под моими руками мешки (плохо их зенитчики закрепили - незачет!), но, подошвы сапог уже коснулись земли внутри ограждённого пространства, а винтовочный приклад со свистом разрезал воздух.
        Не успел фриц среагировать!
        Минус раз...
        Подтаскиваю тяжелое тело к ступенькам и пихаю его вниз.
        Винтовку к стене - кинжал в руку!
        Ибо затопали по утоптанной земле сапоги, оповещая о приближении их владельца. Это здорово, что фрицы тут уже неслабую тропку натоптать успели - хорошо на твердой земле шаги слышны.
        Спустился сверху солдат, напарника своего окликнув. Но - не ответил тот, вот и шагнул пришедший к ступеням, что вниз ведут. Не иначе, решил, что товарищ его за каким-то рожном в артпогребок полез.
        Вот и он тоже... следом за первым закувыркался - подаренный кинжал лишний раз подтвердил своё целевое предназначение. Это хлеб им резать несподручно, всё прочее - так за милую душу! И форма его очень такому делу способствует...
        Двоих немцев не стало.
        А наверху ещё сидят.
        Стрелять?
        Громко СВТ бьёт, услышат выстрелы на постах.
        Да и парабеллум здесь, как бы и не совсем кстати. Тоже бахает - будь здоров!
        Сбрасываю пилотку и запихиваю её сзади за пояс. Немец внизу без головного убора сидел, тот, что спустился - пилотку тоже, как и я, за ремень запихал. Только не сзади, как я, а сбоку. Жарко им, видишь ли, боезапас таскать...
        А на руки наваливаю целую стопку кассет, так, чтобы только ноги и виднелись. Сначала-то наверху только часть головы высунется, да часть тела - по пояс. Не разглядят, надеюсь, фрицы русскую форму. Во всяком случае - сразу не разглядят, потом-то им уже не до того станет...
        Кассеты, кстати, частично пустые прихватил, я тут Геракла изображать не нанимался. Мне-то главное, чтобы морду сразу не разглядели, да ноги в русских сапогах.
        Где у немцев винтовки?
        Обычно, во время стрельб, они их не носят. Составляют в козлы где-нибудь рядышком. На позициях больших орудий - так и вовсе на огневой оружия не бывает. Тут пушка не столь здоровенная, но, полагаю, что и здесь всё аналогичным образом обстоит.
        Ладно, рассусоливать некогда - пошли!
        - Первый готов!
        - Второй готов!
        - Третий готов!
        - Огонь!
        Скользнули в стволы мины, и восьмидесятидвухмиллиметровые миномёты выплюнули в зенит свою смертоносную начинку.
        - Левее два! - свесился с сосны корректировщик. - И один дальше!
        Для первого залпа это было очень даже удачное попадание. Пусть и не в цель, но достаточно близко. И то сказать, среди десантников находились очень даже неплохие стрелки. Свое дело они знали хорошо, так что ничего удивительного в этом не было.
        Наводчики быстро внесли требуемые поправки.
        - Огонь!
        - Ещё один левее!
        - Огонь!
        - Есть накрытие!
        Подсвеченное красным облако разрыва встало над пулемётным гнездом около ворот. Полетели в сторону отброшенные яростью тротила мешки с песком.
        - Цель номер два! - опустил бинокль командир миномётчиков.
        - Есть!
        Протрещали маховички наводки, и следующие разрывы заплясали уже вокруг одной из пулемётных вышек. Ну и что с того, что дежурный пулемётчик к тому времени уже сполз на пол с пробитой грудью? Его место вполне мог занять кто-то из товарищей. А вот с поваленной вышки пострелять уже не выйдет.
        Ободрённые поддержкой, бойцы разведроты приподнялись из густой травы и рванулись вперёд к забору. Молчали пулемёты на вышках, не заняли ещё своих позиций бойцы охранной роты. Надо было пользоваться этим моментом.
        Телефонный звонок.
        - Герр майор!
        - Слушаю вас, - Хайнеманн давно уже находился около телефона, ожидая сообщений о ходе операции.
        - Русские начали атаку! Им удалось заставить замолчать пулемёты на вышках, а миномётным огнём уничтожена огневая точка около входных ворот.
        - Так у них есть ещё и миномёты? Надо же... Мы ожидали только пехотной атаки. Впрочем, это им мало поможет. Действуйте по плану, лейтенант. Обо всех изменениях обстановки сообщайте мне по радио, я выезжаю к вам.
        - Яволь, герр майор!
        Когда за забором склада встали дымные столбы разрывов, немцы наверху засуетились. Что-то прокричал офицер, забегали солдаты, успеваю заметить, как, не опускаясь вниз, провернулись на месте тонкие стволы зенитного автомата. Всё правильно: то, что зенитка опускает ствол вниз, заметно будет издалека. А вот то, что поднятые вверх стволы повернутся на месте, можно углядеть только в бинокль, да и то не сразу. И только в том конкретном случае, когда наблюдатель смотрит, не отрываясь, именно на эту пушку.
        Значит, наши начали атаку. С одной стороны, это, конечно же, минус мне: не успел вовремя. А с другой стороны, руки у меня теперь развязаны - могу стрелять. За разрывами мин расслышать негромкие хлопки пистолетных выстрелов - это ж какие уши надо иметь!
        В три прыжка взлетаю наверх. Вокруг пушки уже идёт рабочая суета, весь расчет на своих местах, и топот ног подбегающего подносчика снарядов воспринимается всеми как должное. Делаю ещё несколько шагов, поворачиваю налево, огибая бруствер из мешков с песком - и вот я около орудия. Тут все заняты делом, на меня никто особенно внимания не обращает. Сваливаю на землю свою ношу и выдёргиваю из сдвинутой за спину кобуры длинноствольный "Парабеллум". Эта модель отчего-то называется артиллерийской, хотя я помню, что ими вооружали ещё и флотских офицеров. Да и черт с ними, сейчас это неважно. А важно то, что длинный ствол разгоняет пулю очень даже основательно. Можно стрелять на существенно большую дистанцию, чем из обычного пистолета. Дистанция мне сейчас не важна, а вот то, что долбит пуля из этого ствола малость посильнее обычной - очень даже кстати. Я тут разок из него по свиной туше пальнул. Результат приятно удивил всех окружающих. Выходная дырка получилась чуть ли не с кулак. Не в последнюю очередь это произошло потому, что я кустарным образом (при помощи небольшого сверла) аккуратно высверлил
головки пуль, создав, таким образом, примитивную экспансивную пулю. Было у меня опасение, что мои наколеночные эксперименты приведут к тому, что точность попадания таких пуль будет хуже, нежели у обычных. Так это или нет, я, откровенно говоря, не просек. Во всяком случае, экспериментальные стрельбы этого не подтвердили. Может, пуля и попадала на пару сантиметров выше или ниже, для дела это особенного значения не имело. А вот то, что устоять на ногах опосля такого "подарка" не смог бы даже самый здоровенный бугай, обнадёживало очень даже неплохо. На практике, по правде говоря, я этого проверить пока не мог: как-то вот не приходилось мне пользоваться пистолетом в наших вылазках, старались больше без стрельбы работать. Если уж и отстреливались когда-нибудь от особенно надоедливых фрицев, так работали с более серьезного оружия и на большую дистанцию.
        Бах!
        И тычется носом в какие-то ящики немец со снятым кителем. Предусмотрительный, чертяка, оказался! Предвидел, что работа жаркая пойдёт - вот и сбросил верхнюю одёжку, чтобы не потеть. И то сказать, дядя он был весьма плотной комплекции, аппетитом, надо думать, обладал отменным, потому и вес имел весьма основательный.
        Имел...
        Теперь это будет волновать разве что похоронную команду. Придётся делать ему гроб по индивидуальному заказу. В стандартный он попросту не влезет.
        А эксперименты мои оказались весьма удачными. Подбитый зенитчик тянул на добрую сотню килограммов. И чухнулся носом вперёд с одного выстрела. Опыты можно признать успешными.
        Вторым брякнулся оземь ещё один фриц. И тоже в майке. Теперь уже не вспотеет...
        Третья пуля досталась наводчику. Тот так и вмазался мордой в прицел.
        Четвертая, пятая - и повис на бруствере ещё один прыткий артиллерист, ранее всех остальных врубившийся в происходящее. И потому кинувшийся опрометью к составленным в козлы винтовкам. Нет, друг милый, тут тоже не фраера собрались. Обойдёмся мы без лишней стрельбы. Тем паче что "Кар-98" бабахает очень даже основательно, куда там "Парабеллуму".
        Шесть, семь, восемь - и сую за пояс пустой пистолет. Перезаряжаться времени просто нет. Ещё два немца скорчились на земле, и у меня осталось только два противника. Щуплый худощавый фриц, на этот раз одетый вполне по уставу, и офицер, который только что обернулся назад, так и не выпустив из рук бинокля.
        Из них самым опасным противником являлся именно офицер, потому что, в отличие от худощавого, который никакого оружия при себе не имел, у офицера на поясе имелась пистолетная кобура. И в то, что он воспользуется пистолетом, верилось как-то очень даже сразу, поскольку именно туда немец правую руку и потянул. А висит кобура у него - как по уставу и полагается - с левой стороны. Вот и потянулась рука справа налево. Если бы он, как это наши офицеры делают, пистолет справа сзади таскал, так я той руки и не видел бы. До того самого момента, пока не вынырнула бы она из-за спины уже вооружённой.
        Спрашивается, какое на фиг дело, где у кого пистолет висит? Есть, знаете ли, разница. И порой она очень даже дорогого стоит. Во всяком случае, когда я резко рукой наискось взмахнул, лезвие кинжала аккурат по локтю офицерскому и проехалось. Да так хорошо, что повисла рука плетью, а немец только рот разинул в беззвучном крике - так ему сильно по нервам болью стегануло. Не боец он теперь. По крайней мере, в ближайшее время опасности не представляет.
        Мысленно поставив на нём вопросительный знак - когда он ещё в себя придёт? - поворачиваюсь к последнему из оставшихся противников.
        А тот уже прикинул хрен к носу и успел добыть откуда-то обыкновенную лопату. Не бог весть что, скажут некоторые, и попадут пальцем в небо. Ибо, что такое лопата в руках опытного человека, я нагляделся ещё у Сергеича, который ровно такой же лопатой только что не расписывался. Во всяком случае, когда он однажды в лагере прихватил вполне антуражную вермахтовскую лопату, так мы все только рот разинули. Уж какие он ею только чудеса не вытворял! По крайней мере, двоих наших ребят, которые были вооружены карабинами со штыками, обезоружить он смог менее чем за десять секунд. После чего сбил с одного из них пилотку, а второго подсёк под колено. Слава Богу, не железякой, а рукояткой. А то остался бы парень без ноги.
        Поэтому к оппоненту я отношусь со всей серьезностью, и никаких вольностей в его адрес себе не позволяю.
        И, между прочим, правильно делаю. Ибо выпад фрица, нацеленный на то, чтобы срубить мне на хрен голову, только чудом проходит мимо цели. Чудо, впрочем, вполне объяснимое и рукотворное - я просто назад отпрыгнул вовремя. Немца это, однако, несколько озадачило, и он на какую-то секунду замешкался, прикидывая, что именно будет делать в следующий момент. А вот времени на размышления я ему уже не дал. Изо всех наподдав ногой, заставляю фрица сделать несколько шагов, дабы не навернуться спиной о станину зенитного автомата. Лопату он при этом потерял, - а нечего было руками размахивать! - но воинственного духа не утратил. И попёр на меня уже с голыми руками. Понять немца вполне можно: убежать даже самым быстрым скоком от пистолетной пули - задача невыполнимая в принципе. Рассчитывать же на то, что у меня нет больше патронов, на его месте не стал бы и самый наивный лопух. В пяти метрах от меня стоят в козлах несколько карабинов. Какая, собственно, разница, из чего стрелять?
        Немец выставил вперёд руки и встал в боевую стойку. Он что, бокса в свое время пересмотрел? Вынужден его сильно огорчить: боксёрские правила здесь абсолютно не применимы. Ибо ножом работают несколько иначе, нежели боксёрскими перчатками.
        Выпад!
        По-простому бью, сверху вниз. Пусть фриц считает меня совершеннейшим лопухом и далее.
        Есть в вермахте приказ, запрещающий рукопашные схватки. Во избежание, так сказать, излишних потерь. Рекомендуется во всех случаях действовать дистанционно, применяя штатное и приданое вооружение. Тем не менее, ошибочно полагать, что рукопашному бою солдат не учат - это не так. Необходимый минимум преподают всем. И, несмотря на все требования, среди фрицев попадаются очень даже нехилые рукопашники. Я бы сказал - очень даже нехилые! Те же эсэсовцы в данном аспекте - те ещё любители руками-ногами помахать. И всяким сопутствующим железом. А уж венгры... нафиг-нафиг! С ними я разок встречался - впечатление неприятное оставили. Говорят, они в этом плане мало чем нам уступают, а иногда - так и превосходят.
        Верю. Сразу и без подтверждений. Ибо одного раза вполне для этого хватило.
        Но - здесь передо мною не эсэсовец и не венгерский гонвед, обычный артиллерист. Вероятно - бывший боксёр или внимательный зритель данного вида спорта.
        И оттого, поступает оный немец вполне предсказуемо - вскидывает левую руку вверх, дабы перехватить падающий сверху клинок. Неприятный на вид и окровавленный, кстати говоря...
        - Смотри! - говорит мне Сергеич. - Это называется "курума кайеши" - "сверкающий водопад", ежели, я чего по старости лет не перепутал.
        И опускающийся сверху мой клинок, точнее - рука, его держащая, резким движением закручиваются по кругу. Резко - и быстро. Вылетевший из руки нож, серебристой рыбкой отлетает куда-то в кусты.
        -Ну, - удовлетворённо крякает мой учитель, - где-то так...
        А мне теперь по кустам ползать и нож потерянный искать.
        Но, мой нынешний противник никакими такими хитростями сейчас не озабочен. Всё по-простому - он видит летящий сверху нож и подставляет руку.
        Как учили. Меня, между прочим, учили ровно так же. Вполне вероятно, что и те же самые учителя...
        Ожидаемо моё запястье натыкается на подставленную артиллеристом руку. Ничего невероятного - так и должно было быть.
        А вот после этого...
        Немец, видя свой успех, пробует пойти дальше и пытается перехватить мою руку у запястья. Тоже, надо сказать, вполне ожидаемо.
        Но, вот тут ждёт его обидный и болезненный облом!
        Нож - он не только колющее оружие. А тем более - кавказский кинжал. Он ещё и режет - в чём только что успел убедиться командир зенитчиков. Он - поверил.
        А худощавый ещё не врубился.
        Впрочем, когда клинок играючи разрезает рукав мундира с внутренней стороны руки, доходит и до него. Ибо вместе с рукавом прорезается и то, на что данный рукав надет.
        И - разжимается рука.
        Вспороты жилы и вены, течет по рукаву яркая кровь.
        А что ж ты ждал, родной? Что будет всё так, как на учёбе показывали?
        Вынужден тебя разочаровать - так не будет. Потому, что учили меня не только ваши учителя. И учили вдумчиво.
        Отпрыгивает назад немец, пытается закрыться от неминучего удара уже правой рукой. Это уже бокс - оттуда ноги растут.
        Но, кинжалом можно не только колоть и резать - для рубки он очень даже нехило приспособлен.
        И капает кровь уже с правой руки, мне не до сантиментов - удар рассёк её почти до кости.
        Всё - открыт немец для удара, нечем более ему защищаться. Чем я и пользуюсь...
        А где офицер?
        Вдруг он, собака страшная, двусмысленный, как я где-то слышал, и стреляет левой?
        Поворот, приседание, уход в сторону...
        Нет фрица.
        Вот это здрасьте... куда он делся-то?
        Шорох слева!
        Ага!
        Он за пушку резко смотался, то-то я его и не наблюдаю.
        Кувырок вперёд...
        Немец, действительно, оказался не совсем лопухом и пистолет из кобуры всё-таки достал. Левой рукой, что и ожидалось.
        Но передёрнуть затвор у него не очень-то получается. Одной рукой у "парабеллума" это сделать затруднительно. Об одежду тоже как-то не слишком получается.
        Был бы у него "вальтер"...
        Но, не повезло офицеру.
        Лязгает о землю выбитый пистолет, а окровавленный клинок уже пляшет у командира зенитчиков перед глазами.
        - Habt ihr einen Angriff erwartet?
        - Ja!
        - Vom Himmel?
        - Nein, von russischen Diversanten... wir wurden gewarnt...
        - Eure Aufgabe?
        - Die Infanterie zum Boden zu drucken. Die Panzer werden den Rest machen...#
        Вот такие у нас пироги...
        Нападения немцы ждали, и зенитки должны прижать нас к земле до того момента, как подошедшие откуда-то танки намотают наши кишки на гусеницы.
        Не воздушную атаку собирались отражать зенитчики, ждали подхода диверсантов.
        Продали нас...
        Взмах клинка - не до тебя мне ныне, голуба... На том свете угольками сочтемся.
        А вот запасные магазины я у него позаимствовал, надо же мне пистолет перезарядить?
        На поле же, тем временем, заруба пошла основательная. Вовсю шарашили миномёты - и результат их работы был вполне очевиден. Одна из вышек как-то скособочилась, а пулемётное гнездо у входа не подавало никаких признаков жизни.
        Не остались в долгу и немцы - по опушке леса уже плясали кусты разрывов, и стегали по кустам трассы скорострельных зениток. Хрен с вами, дорогие товарищи, можете туда долбить хоть до посинения души, не думаю я, что наши сейчас там залегли. По плану они должны быть уже где-то около забора. Если, разумеется, саперы смогли сделать проходы в минных полях. Их наличие мы предполагали, для того и пополз с нами целый саперный взвод. Не знаю я, какова их квалификация, но уж совсем лохов во вражеский тыл, да на такую операцию - точно не направят. Стало быть, принимаем за основу, что проходы уже есть, и ребята сейчас скапливаются для атаки.
        Зуммер телефона!
        Мать-мать-мать...
        Хватаю трубку.
        - Moser am Apparat!
        - Hier Lieutenant Sommer! Warum ihre Kanone schweigt noch?
        - Magazin verkantet. Wir brauchen nur eine Minute Herr Leutnant!
        - Und keine Sekunde mehr!?
        Вот так, немец всего минуту дал, чтобы пушка стрелять начала. Поверил, лопух, что у нас кассету при подаче заклинило. И в горячке не врубился он, кем это я ему там назвался. А может быть, и угадать удалось, не знает же немецкий лейтенант по фамилиям всех артиллеристов? Минута, говоришь? Ничего, это даже слишком много...
        Быстро перезаряжаюсь, подтаскиваю поближе к пушке снаряженные кассеты, благо что немцы их сюда натаскали достаточно много. Заряжающего у меня нет, но как-нибудь справлюсь...
        Да-дах!
        Ого, как жахнуло!
        Это миномётчики перенесли огонь уже на склады.
        Откровенно говоря, при такой-то выучке наводчиков эти сарайчики можно было просто минами расхреначить в мелкие дребезги. И без атаки обошлось бы вполне.
        А немцам это сильно не понравилось!
        Зенитки словно взбесились, в лесу прорубало уже целые просеки.
        Но - поднялись из травы темные фигурки разведчиков. Совсем немного осталось им до забора, а там... подорвать его, и вперёд - к сарайчикам!
        Сразу в двух местах рухнули вдруг подпиленные секции - ударили оттуда загодя пристрелянные пулемёты.
        Не вышло броска.
        Однако ж, просто так ребята не сдались - рванули около пулемётных гнёзд ручные гранаты. Удачно - один "стрекотун" поперхнулся.
        Опускаю стволы и разворачиваю орудие в сторону забора. Кое-как примастыриваюсь в непривычном кресле наводчика. Снаряды уже досланы, и в перекрестье коллиматора медленно вползает темно-зелёный забор. Позиция у меня не слишком удобная, практически вдоль забора стрелять стану. Пушку-то когда размещали, небось, про это и не подумали - иные тогда у артиллеристов предпочтения имелись.
        Ну... где-то так.
        Пом-пом-пом!
        Взлетели в воздух обломки досок и какие-то тряпки - снаряды прошили забор и рванули где-то там... внутри уже.
        Пом-пом-пом!
        Вся кассета, надо менять!
        Спрыгиваю на землю и подскакиваю к снарядоприемнику. Очередная перезарядка...
        Пом-пом-пом!
        Заткнулся и этот пулемёт, но существенно легче от этого не стало. За обвалившимся на приличном протяжении забором явились моему взгляду земляные валы. Эк, у них тут всё грамотно устроено! Фига с два тут чего миномётом нашуруешь! Даже и какой-то случайный выстрел, при самом фантастическом везении наводчиков, навряд ли сможет завести хранящиеся здесь боеприпасы. Грамотно здесь всё сделано, нечего сказать.
        На валах, затянутых сверху масксетями, вспыхивают дымки выстрелов - охрана ведёт огонь. Вот оно, значит, как... Ребят попросту удерживают в поле, не давая им войти на территорию складов. Тогда, как и проговорился офицер, следует ожидать появления танков.
        Всё это я додумываю на бегу, мечась между приёмником для снарядов и неудобным креслом наводчика.
        Кассету подобрать, в приёмник воткнуть, перезарядить. Выпалить очередную порцию снарядов, снова бегом к приёмнику...
        На моих глазах очередная мина попадает прямо в сарай. Вверх взлетают щепки, доски, облако пыли... и ничего более не происходит. Обманка это, нет в сараях ничего взрывоопасного. Всё, что может жахнуть, упрятано за земляными валами. А те затянуты сверху маскировочной сетью. Понятно, почему авиация толком ничего конкретного разглядеть не смогла - это только с земли видно. И то, только тогда, когда войдёшь за забор. Или, как в моем случае - спилишь его очередью из скорострелки. Кстати, никакого эффекта от стрельбы по валам из пушки не наблюдается. Нет, кого-то из немцев я, возможно, там и "приласкал"... но до главного не добрался. Не может "Эрликон" пробить земляной вал многометровой толщины. Да и более солидное орудие тоже не враз с ним сможет справиться.
        Над огневой взлетает пыль, и мимо меня что-то противно визжит - опомнившиеся немцы вдарили по взбесившейся зенитке. Ну, здесь вам, ребятки, не тут! Ответная очередь смешивает с землёй расхрабрившихся стрелков. Карабин или пулемёт в противостоянии со скорострельным зенитным автоматом не пляшут. Калибр, знаете ли, у нас слишком уж несоответствующий для такого противоборства...
        Увлекшись перестрелкой, я прозевал появление на поле боя танков. И опомнился только тогда, когда громыхнул разрыв снаряда, упавшего в опасной близости около меня.
        Взгляд в сторону - здрасьте...
        Вот они и танки - восемь штук.
        Тут, даже в теории, нам ловить неча. Миномётами по танкам лупить - затея глупая и несерьёзная. Даже, если эти танки на месте стоять будут. А никакого специального противотанкового оружия у нас с собою не имелось вовсе. Разве, что связки гранат успеют скрутить... да и то...
        Уходить надо парням! Всё, бой пошёл по немецкому сценарию. А если они ещё и пехотой с боков и сзади прижмут...
        И прижмут - не просто же так сидят в лесу те самые, замеченные мною, фрицы. Уверен, что кроме этих, есть ещё и другие, про которых нам ничего не известно.
        Но в данном случае, господа фашисты, в вашем плане есть один маленький изъян...
        Скорострельная зенитка на огневой позиции.
        И работающая во фланг атакующим танкам.
        Маленький камешек, в масштабах боя, может, и не очень значимый.
        Но - быстро уже не побегать, с камешком-то в сапоге...
        От ответной очереди запнулся один из танков, потерявший гусеницу. И пусть я не очень хороший стрелок из пушки, но с такой дистанции промазать затруднительно.
        Новая кассета...
        Пом-пом-пом!
        Ахает рядом разрыв - пристрелялись танкисты. Это ещё хорошо, что зенитчикам моя позиция недоступна - те и вовсе уже с землёй перемешали бы, калибр там существенно серьезнее. Те же "ахт-ахт" дадут разок - уноси готовенького!
        Снаряд высекает искры из башни танка, не пробил! Мать-мать-мать... такими темпами меня тут вскорости и закопают!
        Новая кассета.
        Есть!
        Словил-таки плюху в бок!
        Над танком поднимается дымный хвост.
        Снова противно взвизгивает рядом, откуда-то сбоку по зенитке ведут огонь.
        Пехота?
        От забора спешным аллюром несутся разозлённые фрицы, от них-то и прилетают мне свинцовые подарки.
        Где штурвал горизонтальной наводки? Ну же!
        Пом-пом-пом!
        А вот и не нужно всех дураками считать! Пусть и не всей серией, но парочкой снарядов я этих торопыг таки накрыл. Залегли и более уже не спешат.
        Закусив губу, Малашенко вскинул вверх ракетницу.
        Пах!
        И над полем косо прочертила дугу жёлтая ракета - сигнал отхода.
        Не взять сейчас складов - с танками воевать нечем. Если бы не внезапно рехнувшиеся зенитчики, открывшие огонь по своим, то немногочисленных разведчиков уже раскатали бы по полю гусеницами.
        Вторая ракета - на этот раз зелёная.
        Сигнал миномётчикам - открыть огонь по складу. Надежда, что и говорить, слабая, но, может быть, хоть так получится? Есть же вероятность того, что хоть одна мина - да звезданёт прямо в крышу артпогреба?
        Десантники команду поняли - рванули где-то за заборами мины. Хорошо, что часть забора снесена взбесившейся зениткой, можно стрелять и не совсем уже вслепую. Наблюдатель у миномётчиков есть, лейтенант сам видел, как он на сосну залезал. Так что сверху, глядишь, чего и высмотрит.
        Теперь - всё, команда на отход дана, миномёты перенацелены, можно эту позицию и оставить. Тем паче, что уже жахнул рядом снаряд, немцы заметили место, откуда были выпущены ракеты. Дураков, надо думать, там не шибко до фига, сообразили фашисты, что там, где ракеты - там и командование нападавших запряталось. Так что, надо и отсюда ноги уносить - да побыстрее!
        Ракеты пошли!
        Слава те... врубился Малашенко, что тут ловить неча!
        Пом-пом...
        Клин, мать его! Накаркал, блин, не надо было немцу об этом говорить, мог ведь и другое что-нибудь придумать! Теперь-то поздно уже что-то изобретать...
        Пинаю с досады станину пушки. Но, делать нечего, пора уже и самому о себе подумать. Воевать с танками более нечем, осталось только СВТ подобрать, да сматываться отсель. Рвануть бы эту хреновину... да только чем? Взрывчатки нет, засунуть гранату в ствол - не тот калибр, не влезет она. Разве что, в снарядоприемник запихать? Так и туда - тоже не просовывается. В смысле, что глубоко не влезает, так-то я её примастырю рядышком...
        Уже сбегая вниз, слышу за спиной взрыв. Не шибко сильный, снаряды я подорвать не смог. Ладно, хоть пушку малость покорёжило, тоже, между прочим, не сахар.
        Вот и склад, валяется около порога мёртвый фриц.
        На бегу подхватываю винтовку и, не задерживаясь более, сигаю в кусты. Место сбора я знаю, авось да смогу туда пробраться незамеченным.
        Имелся, разумеется, соблазн заземлить парочку особо рьяных фрицев. Но, тут уже надо головою думать! Особо капитального урона немцам я не нанесу, а вот на хвост мне они сядут основательно. Нет уж, к лешему такие придумки. Это у нас в штабах умные головы сидят, вот пусть они там и мозгуют всякие невероятные способы массового уничтожения живой силы противника. А здесь, на земле, люди ножками ходят, своими собственными, между прочим. И за каждый вот такой необдуманный порыв - платят. Порою - и собственной неумной головой.
        - Товарищ лейтенант! - свесился со своего места наблюдатель. - Отходит разведка, танками их давят!
        - Обломали нам всю музыку, сталбыть? - поинтересовался командир миномётчиков. - Чуяло моё сердце...
        - Нам сигнал - открыть огонь по складам!
        - Угу! - кивнул Григорьев, - Чего-то подобного я и ожидал... Карапетьянц!
        - Я, товарищ лейтенант!
        - С боезапасом у нас что?
        - По десятку выстрелов на ствол имеем.
        - Слушай мою команду! - повысил голос лейтенант. - По складам - девять мин - беглый! После каждого второго выстрела смещать прицел по дальности на одно деление и влево - тоже на одно! Огонь!
        Вразнобой захлопали миномёты. Подозвав к себе сержанта, командир отдал ему вполголоса приказание и ещё раз осмотрел и проверил своё снаряжение.
        Последний раз хлопнул выстрел и расчеты, подхватывая с земли свои вещмешки, бросились в сторону от огневых. А на их место подбежали двое десантников, не принимавших ранее участия в ведении огня. В руках первого виднелись наскоро обструганные деревяшки.
        Забросив такую деревяшку в ствол, он заготовленной заранее веткой, пропихнул её поглубже. После чего перебегал к следующему миномёту.
        Второй же, вытащив из ящика оставшуюся неиспользованной мину, осторожно опускал её в ствол. После этого, вытащив из своего вещмешка тротиловую шашку со вставленным заранее взрывателем, плоскогубцами сдавливал верхнюю часть металлической трубки. Тротиловая шашка отправлялась вслед за миной - и аналогичная операция повторялась у следующего миномёта.
        - Готово, товарищ лейтенант!
        - Уходим!
        Но брызнула земля, полетели щепки от стволов деревьев - из лесу открыли огонь подошедшие егеря. Не получилось незаметного отхода...
        Прижавшись к земле, десантники огрызнулись огнём - выстрелы со стороны противника сразу же поредели.
        - Семенчук!
        - Я!
        - Бери двоих человек и задержи фрицев!
        - Есть!
        Оставив заслон, десантники, маскируясь за складками местности, оттягивались в сторону. Туда, откуда не прилетали ещё пули.
        Увы... выстрелы затрещали уже и оттуда - лес был обложен по всем правилам.
        - Везде фрицы, товарищ лейтенант! - чернявый старшина, прилёгший за бугорком, торопливо забивал диск автомата. - Сзади тоже стреляют!
        - Да, Вазген... - Григорьев внимательно оглядывался по сторонам, выцеливая противника. - Сдаётся мне, что с отходом у нас может и не прокатить... Но нас просто так не сожрешь!
        Треснула короткая очередь - и рухнул на траву солдат, опрометчиво решивший перебежать к более привлекательному укрытию. Ещё раз кашлянул автомат лейтенанта - и очередной немец уткнулся лицом в землю.
        Сбоку поддержали огнём, немцы, оставив ещё троих убитых, оттянулись поглубже в лес.
        - Ссут, падлы! - прокомментировал их отход старшина, не прерывая, однако, своего занятия.
        - Жить хотят, Вазген.
        - Иди ты!
        - Вот и я удивляюсь...
        Гулко ударил из глубины леса "МГ" - пронеслись над землёй светлячки трассирующих пуль.
        - Это егеря, старшина. Черти дотошные и упрямые. Не ожидал я их здесь встретить... - покачал головою командир миномётчиков.
        - Это так плохо?
        - Да уж... хуже придумать трудно. Цепкие они и вояки умелые... Лес тут, несподручно им, а то и миномёты бы в ход давно пустили, любят они это дело. Пятидесятимиллиметровки у них, а в лесу с таким не шибко развернёшься. Да и земля тут... болото бывшее. Мягкая она, мина вглубь уйдет, эффект уже не тот будет.
        Старшина закончил набивать диск, воткнул его в приёмник автомата и приготовился к открытию огня.
        - Ты посмотри тут, я на фланг сползаю, гляну - как там и чего...
        С этими словами лейтенант быстро перекатился вбок и скрылся в кустах. Его исчезновение осталось незамеченным немцами. С их стороны продолжали звучать выстрелы - окружающие прощупывали позиции десантников. Передовая группа егерей быстро проскочила открытый участок местности и оказалась около оставленных миномётов. Те сиротливо поднимали к небу закопчённые трубы.
        Взмах руки - трое немцев подползли поближе к оставленному вооружению, чтобы осмотреть трофеи. На огневых было пусто, валялись ящики из-под мин, какие-то ремни и верёвки... На первый взгляд оружие находилось в исправности, и командовавший передовой группой унтер-офицер уже мысленно поздравил себя с внеочередным поощрением от руководства. Взятие в бою тяжелого вооружения противника - если и не Железный Крест, то медаль уж точно обеспечена.
        Он не знал, что внимательные глаза командира десантников наблюдают за каждым перемещением егерей. И только прямой запрет на открытие огня сдерживал миномётчиков от того, чтобы хорошенько прочесать свинцом свои бывшие позиции.
        Унтер сунул в рот свисток - по его сигналу из леса выдвинулась новая группа. Следовало воспользоваться ситуацией и молчанием противника на этом участке, такую возможность зайти русским в тыл - нельзя было упускать!
        Ещё несколько солдат, пригибаясь к земле, быстрым шагом пересекли огневые.
        Бух!
        И на месте одного из миномётов встал столб пыли и дыма. Провизжавшие осколки нашли свои жертвы среди бегущих мимо егерей.
        Лежавший в кустах Григорьев только удовлетворённо кивнул - сработал первый из зарядов.
        Чуть погодя в ещё нерассеявшемся дыму ахнул и второй разрыв - немцы шарахнулись в стороны.
        - Пошли!
        И свинцовые плети стеганули из кустов по разбегавшимся егерям. Не прекращая огня, десантники рванулись на прорыв.
        Но и окружавшие их немцы тоже в долгу не остались. Злобно рыкнул пулемёт, и упал, скошенный пулями чернявый старшина. Запнулся и выронил своё оружие ещё один из миномётчиков. Схватился за простреленную ногу и осел на землю наблюдатель.
        Десант нёс потери, но не останавливался - надо было выйти из сжимающегося кольца! Увы, это удалось сделать совсем немногим...
        А капитально фрицы тут всё обложили!
        Со всех сторон раздавалась стрельба. Где-то в лесу длинными очередями лупили пулемёты. Я только подивился энтузиазму пулемётчиков. Это точно не наши, стрелки разом высаживают чуть не по полсотни и более пуль зараз. Ребята несли с собою ДП - а у того диск всего на сорок семь выстрелов - потом менять надобно, перерыв в стрельбе. А здесь лупят почти безостановочно, стало быть, пулемёты имеют ленточное питание. Да и, кроме того, по звуку и темпу стрельбы немецкое оружие отличается от нашего, так что сомнений никаких - фрицы обложили лес и сейчас пытаются захлопнуть крышку котла. Чтобы без помех переварить всех, кто в него попал.
        И что я могу в этой ситуации сделать?
        На выстрелы бежать?
        Куда именно - они тут повсюду!
        Соблазнительно, конечно, вылезти немцам в тыл и лихо расстрелять десяток-другой... в сказках это ещё и не так бывает. А на практике, после того, как я завалю двоих-троих, оставшиеся фрицы быстро врубятся в ситуацию - и плохо станет уже мне.
        С другой стороны - я своё дело уже сделал. Не дал танкам размазать ребят по земле, отвлёк внимание на себя. Один подбил и ещё один зажёг - лепота! Хорошо ещё, что позиции зениток расположены так, что друг друга им обстреливать невозможно, вот и получился у меня небольшой резерв по времени, отпущенному на хулиганство с зениткой. Дважды так в жизни не везёт - надо благоразумно уносить ноги!
        Всё так, но я упрямо сворачиваю в сторону выстрелов.
        Холодная голова в бою - это, конечно, здорово... но, генералом мне не быть - не могу спокойно уходить по известному маршруту, в то время, как где-то в лесу прессуют моих товарищей. Это у высшего руководства вполне себе в ходу понятие о "допустимых потерях", а я такими категориями мыслить не умею. Особенно, когда в число этих "допустимых потерь" входят мои друзья и товарищи.
        Те, с кем вместе спал и делил хлеб.
        Те, с кем рядом воевал.
        Те, кто прикрывал мне спину.
        А я что же, должен сейчас спокойно скрыться в лесу?
        Не могу... и никогда не смогу.
        Черт знает, куда торопились эти немцы. Коробки с пулемётными лентами в руках тащили, ящики какие-то. Наверное, к пулемётам ленты волокли, у них там, судя по звуку, тот ещё расход боеприпасов наблюдается. Но друг на друга мы натолкнулись абсолютно неожиданно. Для всех, в том числе и для меня. Нет, я в принципе, конечно, к чему-то такому был готов, но, для фрицев моё появление оказалось совершенным сюрпризом.
        Одно - и достаточно существенное, отличие, правда, между нами имелось.
        Они тащили в руках коробки с пулемётными лентами и ящики с патронами, а я - винтовку.
        Не бог весть, какое отличие - но, двоих подстреленных оно им стоило тотчас же. Прочие же, побросав нафиг свою ношу, попрыгали в разные стороны, на ходу сдергивая с плеч карабины. При этом один из прыгунов неудачно подвернул ногу и тотчас же словил пулю в бедро. С воплем он покатился по земле, а я добавил ему ещё одну - чтобы ещё громче орал.
        А дальше уже мне пришлось сигать в кусты, чтобы опомнившиеся от неожиданности фрицы не изрешетили меня своими пулями. Если кто думает, что мне надо было бы здесь и залечь, дабы перестрелять этих носильщиков - то, может сам, при случае, это и попробовать. Немцев, как ни крути, всё-таки, почти с десяток, а я тут один. Да, троих из них успешно удалось заземлить, но, ведь их остальные товарищи живы и здоровы. И горят желанием поквитаться с нахальным русским солдатом.
        На здоровье... могут и дальше гореть.
        Если, конечно, найдут меня в этом лесу...
        Ибо высиживать в кустах, ожидая броска гранаты, я не собирался. И к моменту, когда сорганизовавшиеся, наконец, фрицы начали палить по кустам чуть ли не залпами, уже вовсю нёсся по лесу дальше.
        А вы посидите там, ребятки... постреляйте. И неминуемо опоздайте туда, где вас, мерзюков, кто-то с нетерпением ожидает. Вам, между прочим, ещё и своего раненого назад тащить. Ежели, он к тому времени, как вы пожгете почти весь носимый боезапас, будет ещё жив.
        Стрельба вдали пошла какая-то вялая (патронов не хватает?), рассыпалась отдельными очагами и стала совсем беспорядочной.
        Что, наши ребята оторвались-таки от преследователей? Очень хотелось бы в это верить!
        На секунду притормаживаю и дозаряжаю винтовку - больше чем половину магазина я уже расстрелял. Проверяю пистолет, досылаю патрон в ствол. Не любит этого парабеллум, может у него пружина ослабнуть - и даст оружие осечку. Поэтому, в обычной обстановке я так не поступаю. А вот сейчас... сейчас, судя по моей внезапной стычке с подносчиками патронов, вероятность неожиданного пересечения с противником нос к носу - более чем реальна. Подстрахуемся.
        Но больше я никого не встретил.
        Скажете - повезло?
        Или иначе - переиграл фрицев?
        Мастерство, мол, не пропьёшь?
        Ну... я не был бы столь самонадеянным. Могло и иначе выйти - очень даже запросто. Кто-то из тех же патронотаскателей, запросто ведь мог ухитриться и первым пальнуть. И всё - уноси готовенького.
        Но, вот что радовало - так это то, что бой начал затихать. Успели-таки парни! Минуты, может быть, не хватило немецким танкистам, чтобы отрезать разведчиков от леса! Всего минуты - а каков результат! Ушли парни, прямо из-под носа ушли! Конечно не все... Но, так зато, на этом проклятом поле все не остались - и это хорошо!
        Из подъехавшего бронетранспортёра неторопливо выбрался на улицу Хайнеманн. Отряхнул форму и огляделся, выискивая глазами командира охраны складов. Того долго дожидаться не пришлось, оповещённый часовыми у входных ворот, гауптман Вачовски уже спешил встретить высокопоставленного визитёра.
        - Что скажете хорошего, гауптман?
        - Нападение отбито, герр майор. Только на поле перед складами мы уже обнаружили более двадцати убитых диверсантов. Есть потери среди нападавших и в лесу, там ещё продолжается бой между их остатками и нашими солдатами. Нами разгромлена и уничтожена их миномётная батарея. Имеются и пленные - м о и солдаты взяли троих русских. Раненых, но, тем не менее, оказавших отчаянное сопротивление при захвате.
        "Ничего страшного в том, что двое из них были взяты в плен в бессознательном состоянии, нет. Высокому гостю этого знать вовсе не обязательно. Главное - они пленены о х р а н о й склада, а не всеми прочими..." - промелькнула в голове начальника охраны самодовольная мысль.
        - Неплохо! Но, герр гауптман, по пути сюда я видел на поле два подбитых танка - как такое могло произойти? - вопросительно наклонил голову визитёр.
        - К сожалению, герр майор, нападавшие ухитрились незаметно уничтожить расчет зенитного автомата - он-то и послужил причиной того, что два танка получили некоторые повреждения...
        - Некоторые? Один из них, как я успел разглядеть, вообще сгорел!
        Гауптман развёл руками.
        - Превратности войны, герр майор... Мы тоже не всемогущи, увы...
        Он не особо сильно переживал по этому поводу. Рапорт о том, что проводимые контрразведкой мероприятия по устройству ловушки для русских диверсантов, проводятся с явными нарушениями режима охраны объекта особой важности, был им направлен руководству загодя. Это, некоторым образом, снимало с начальника охраны часть вины - противодействовать контрразведчикам тот не мог. Но - мог своевременно проинформировать своё руководство о происходящем. Что и не преминул сделать.
        Выйдет всё так, как планировали контрразведчики - он проявил здравое и обоснованное беспокойство о вверенном ему объекте. Это похвально.
        Не выйдет - гауптман заранее об этом предупреждал, но, его доводы не были приняты к сведению. Или приняты - но, выводы оказались неполными и недостаточными, должных мер предпринято не было.
        Бой в лесу вели приданные охране подразделения егерей - их потери мало беспокоили начальника охраны. Это - не его солдаты.
        А вот потери среди охраны оказались весьма чувствительны - и вот э т о требовало самого пристального внимания.
        - Так-так... - сжал губы гость. - А у вас, герр гауптман, потери имеются?
        "Вот же черти его забери! Бьёт в больное место!"
        - Да, герр майор. У меня убито семь человек. Один офицер и девять солдат получили ранения различной степени тяжести. Повреждены некоторые хозяйственные постройки, и часть забора разрушена огнём зенитного автомата.
        - Постойте-постойте, герр гауптман, но ведь расчет зенитного орудия имеет большую численность? Восемь человек, по-моему, так? А вы говорите - только убито семь человек, и сколько-то ещё ранено? Как это так у вас получается?
        - Батареи ПВО не входят в состав охраны склада и мне не подчинены. Их командир не докладывал о своих потерях и я, соответственно, ничего не могу вам доложить по данному поводу.
        "И ведь ничего ему не скажешь! - мысленно восхитился изворотливостью начальника охраны Хайнеманн. - Не буду удивлен, если он уже успел подать рапорт руководству, обвиняя нас в самоуправстве и некомпетентности".
        "А у тебя на морде всё написано, - промелькнула мысль в голове у Вачовски. - Неохота ведь признавать то, что не сумели организовать должным образом засаду, даже зная о планировавшемся нападении? Кто мешал вам их просто в лесу перехватить? Зачем было тащить к складу миномётную батарею? А нечего всё одеяло только на себя тянуть! Делиться надо! И не только трудами - но и почестями! Не удивлюсь, если у него в кармане уже лежит рапорт руководству, где все заслуги принадлежат только контрразведке, а все огрехи списаны на некомпетентное руководство охраны складов. Но вот-то тут-то вы и ошибаетесь! Предусмотрительность - вещь важная и забывать про неё не следует!"
        "Нечего делать, - продолжал раздумывать майор, - придётся как-то отметить участие и этого солдафона. Помощи от него теперь ждать не приходится, судя по тону разговора, а вот напакостить этот болван может".
        Разумеется, никто из собеседников ничего вслух не высказывал, внешне их беседа протекала во вполне нормальном ключе. Один поинтересовался событиями - второй доложил. Всё, как положено, ничего необычного.
        Ну, вот, вроде бы оторвался от всевозможных назойливых преследователей! Да и выстрелы в лесу, и без того не шибко уж частые, почти прекратились. И как прикажете это понимать? Тут только два вывода может быть. Либо наши тоже смогли сбросить с хвоста фрицев (что предпочтительнее), либо фрицы как-то ухитрились помножить всех на ноль. Честно говоря, в последнее верить не хотелось вовсе.
        Но, здраво оценивая масштабность устроенной ловушки, приходилось признаться себе в том, что и такой вариант развития событий вполне имел право на существование. Уж кем-кем, а полными лопухами считать немцев непростительно. Там тоже, знаете ли, весьма неглупые дядьки собрались. И, раз уж у них заранее имелись сведения о нашем возможном сюрпризе, то подготовить соответствующий приём они вполне могли на должном уровне. Очень даже могу допустить, что, не желая боя в опасной близости от склада с боеприпасами для немаленьких пушек, они, совершенно сознательно, попросту оттеснили нападавших в лес, где за их уничтожение должны приняться совсем другие подразделения. Вот в это - верилось почти сразу. И не последнюю очередь в данной уверенности сыграли те самые, сидящие на пути нашего отхода, солдаты. И в самом деле - куда рванут отбитые от склада охраной, диверсанты?
        Домой, куда ж ещё?
        Шансов выполнить задание у них больше нет, ловить им во вражеском тылу более нечего, да и руководству доложить надобно.
        Будут ли у диверсантов основания подозревать ловушку?
        С какого бы это бодуна, позвольте вас спросить?
        Засада?
        А на каких-таких выводах сделаны подобные измышления? Данный вопрос непременно будет задан командиру диверсантов. И не исключено, что свои же офицеры и зададут. Ещё до выхода в расположение наших войск.
        Зенитки открыли огонь по нападавшим?
        Простите, а они, что, должны были пребывать в праздности, что ли? С какого бы это рожна?
        В заборе были подготовлены скрытые огневые точки.
        И что?
        Это - прямая обязанность начальника охраны - готовить свой объект к отражению нападения на него. А уж, каким способом... один Бог про то ведает. Захотел главный на объекте фриц секцию забора подпилить - и никто ему не указ. Может и две подпилить. И даже три...
        Кстати, а ведь мин перед забором не оказалось!
        Или это саперы хорошо поработали?
        Нет...
        Перед глазами встал огненно-дымный высверк из-под гусеницы танка. Я по нему в тот момент не стрелял. На гранату - не похоже, уж тем более - на связку гранат. Там всю гусянку снесло бы нафиг! И что же там такое могло жахнуть?
        Противопехотка - танк по немятой траве шел, расстояние сокращал. Вот и пер напрямки, вполне может быть, что по минному полю и шел. А что ему противопехотки? Комариный укус для среднего танка, не более.
        Стало быть, мины имелись. И саперы успели сделать проходы в минном поле.
        Угу, выходит, что только по этим проходам и могли отступать нападавшие. И это существенно облегчало ведение по ним огня... в сторону-то не шагнешь!
        Танки...
        Вот этот вопрос своего объяснения требовал!
        То, что склад охраняют и они - я сразу же отмёл. Не так их у немцев много, чтобы ещё и на охрану складов ставить.
        Эти железки откуда-то пришли!
        Откуда?
        Ведь, насколько я помнил те фотоснимки, что нам штабной майор показывал, нет поблизости никаких танковых частей. Железнодорожная платформа для погрузки-разгрузки - имеется.
        Могли там эти танки разгружать?
        Могли.
        Но платформа и погрузочная площадка из лесу просматриваются, и посчитать Малашенко дурнем, способным отдать приказ на штурм в момент нахождения на платформе (или около неё) почти десятка танков... Нет - это уже совсем перебор!
        Не было танков на платформе!
        Да и вышли они...
        А откуда они вышли?
        Вспоминаю направление движения танков - они отсекали атакующих от склада, не от леса, что было бы логичнее. Зажать нападающих в поле и перестрелять - нормальное же решение!
        Вполне.
        Но - немцы этого не сделали. Почему? Ведь уговорились же, что там нет круглых дураков?
        Квадратных, надо думать, тоже не имеется.
        Загнанная в угол крыса атакует и собаку. Что сделали бы наши, зажми их немцы на поле? Могли бы пойти на прорыв к складам?
        Могли и пошли бы. И черт его знает, как повернулся бы тогда бой. Очень уж не в кассу получилась моя пушка. Изрядный кусок забора удалось снести, да и пулемётов у охраны уже не оставалось. А бить по территории склада из зениток, чтобы задержать атакующих (ага из "ахт-ахт"!)... проще уж сразу его самим и подорвать.
        Нет, не лопух там фрицами рулил, не лопух! Быстро сориентировался в изменившейся обстановке, и соответствующим образом перенаправил танки. Учел, злодей, и такой неприятный фактор, как миномётная батарея.
        Где страшен миномёт?
        На открытой местности - там осколки косят всё подряд.
        Вот и не осталось на поле немецкой пехоты - не по кому миномётам стрелять. А танкам миномёт не страшен. На территории же складов все сидели в укрытиях, поди, ещё достань их там! До зениток же миномёты не доставали, там и вовсе нечего беспокоиться.
        Разом немецкий командир возможные потери минимизировал, уважаю!
        Ну, а раз он такой весь из себя умный, то и дальнейшие действия просчитал. Пошла уже, наверняка, команда соответствующая и на засадные группы, приведены они в максимальную боеготовность. И - ждут нас...
        Так, минуточку, что-то я отвлёкся!
        Откуда вышли танки?!
        Зенитка моя стояла слева от складов, если из лесу смотреть. За спиною - железная дорога. А танки шли...
        Справа они шли, под углом к складам.
        То есть - из лесу они вышли, не со стороны погрузочно-разгрузочной платформы.
        А что у нас там, в лесу?
        Вспоминаю фотоснимки. А нет там ничего. Дорога есть, это так. И куда же она ведёт? Да, фиг её знает, на снимках этого не видать.
        Деревенька там есть, это я помню. Ещё постройки какие-то присутствуют... И всё. Нет
        там больше ничего интересного.
        Это что же выходит, танки просто так в лесу стояли, атаки ожидаючи? Что-то я с трудом в это верю, не складывается картина никак. Немец, что всё это спланировал, всё, собака, предусмотрел - а танки просто так в лес загнал?
        Нет.
        Не мог так поступить умный фриц.
        Чего-то мы ещё не знаем или не понимаем...
        Присев на пенёк, Малашенко обвёл взглядом окружавших его бойцов.
        - Все подошли?
        - Нет, товарищ лейтенант.
        - Командиры взводов где?
        - Комвзвода-два, лейтенант Печельский, убит, на поле остался. Комвзвода-три, ефрейтор Никонов, пропал где-то. Бойцы подошли, а его самого нет, - ответил кто-то из разведчиков.
        - Ларичев? - нашёл взглядом старшего сержанта Малашенко. - Принимаете второй взвод. Олиференко - третий. Провести перекличку, проверить оружие и снаряжение.
        - Есть товарищ лейтенант!
        - Через десять минут доложите!
        - Есть!
        Десантников лейтенант не ждал - у них свой маршрут отхода. По первым прикидкам, уцелело менее половины личного состава - потери страшные! Да, немцев удалось сбросить с хвоста, но он совершенно этим не обольщался. Сейчас там перегруппируются, прикинут хрен к носу - и организуют погоню по всем правилам. Плавали - знаем! Как воевать в своем тылу с разведчиками противника - немцев учить не надо, те ещё мастера...
        Перекличка утешения не принесла, скорее даже наоборот.
        В строю осталось двадцать семь человек, при двух ручных пулемётах. А утром на позиции выдвинулись семьдесят восемь...
        Да, вполне возможно, что кто-то ещё пробирается к месту встречи, кто-то вероятно, ранен и не может быстро передвигаться. Очень даже возможно - но здесь и сейчас их нет.
        Рота разгромлена, чего уж тут ваньку валять... Задание не выполнено, потери... ладно, об этом после.
        Из подъехавшего "кюбельвагена" выбрался худощавый обер-лейтенант. Нашёл глазами Хайнеманна, поправил китель и подошёл к командиру. Поднёс руку к козырьку фуражки.
        - Герр майор!
        - Как дела, Аксель?
        - Всё идёт по плану, герр майор.
        Хайнеманн прихватил офицера за локоть и отошёл чуть в сторону от внимательного начальника складов - тот уже навострил было уши, вслушиваясь в чужую беседу.
        - Не при всех, Аксель...
        Обер-лейтенант понимающе кивнул, ему не нужно было ничего объяснять.
        - Итак?
        - В нападении на склады, герр майор, принимали участие разные подразделения.
        - Так!
        - Помимо диверсантов...
        - Кто они, удалось установить?
        - Удалось. Разведывательная рота двести восемьдесят шестой стрелковой дивизии. Командир - старший лейтенант Горячев, но, он сейчас здесь не присутствует. Командование осуществляет лейтенант Малашенко.
        - Хорошо! А прочие нападающие - кто это?
        - Миномётный взвод. Это русские парашютисты. Командир - лейтенант Григорьев. Саперный взвод - командир лейтенант Анисимов.
        - Даже парашютисты? Однако! Какова общая численность нападавших?
        - Около ста пятидесяти человек. Плюс-минус десять-пятнадцать солдат.
        - Пусть будет плюс... Потери?
        - Наши?
        - Об этом потом! Противника!
        - Не менее пятидесяти процентов от общей численности. И это только те, кого мы уже успели найти! Саперы погибли практически все. Парашютисты... мы их обложили в лесу, шли на звуки выстрелов из миномётов. Сначала всё пошло более-менее нормально, их отбросили от огневых и даже окружили. Потом они как-то ухитрились подорвать свои миномёты, при этом мы потеряли чуть менее десяти человек. Кольцо оказалось разорвано, парашютисты этим воспользовались - и вырвались. Правда, двенадцать человек русских так там и полегли. Среди прорвавшихся большое количество раненых, далеко они не уйдут, догоним.
        - Так! А разведрота?
        - Практически разгромлена. В лесу до сих пор подбирают тела погибших. По моим прикидкам, удалось уйти далеко не всем. Мы предположительно можем прикинуть их путь отхода, там уже всё приведено в боеготовность, ждём.
        - Ну, что ж, Аксель! Свой Железный крест вы заработали честно! Кстати, кто перенаправил удар танков? Их командир сам сообразил?
        - Никак нет, герр майор, это был мой приказ. Рисковать прорывом русских на территорию складов... это уж слишком!
        - И правильно! Я отмечу это в рапорте!
        Майор удовлетворённо потёр руки. Пока всё, абсолютно всё, складывалось именно так, как он и планировал. Эффективно устроенная засада - это, разумеется, одно... Но, нет большой чести и заслуг в том, что ты подловил на приманку глупого медведя. А вот загнать убегающего по лесу зверя, запереть его пулемётами на открытом месте, и красиво пленить остатки убегающих диверсантов - это уже совсем другие дела!
        Да и кроме того... есть и иные соображения, о которых пока рано распространяться. Но - они имеют место быть и стоят, как бы и не поболее всех прочих!
        Да, обер-лейтенант Генце свой Железный крест заслужил! Но, кто сказал, что это будет единственная награда за столь блестяще спланированную и проведённую операцию? Да, все, кого Хайнеманн привлёк к делу (даже и этот спесивый гауптман со складов), свою задачу выполнили. Кто лучше, а кто хуже - разговор ныне не об этом. Истинные масштабы произошедшего может представить только автор замысла! Ну, а вышестоящее руководство, в свою очередь, оценит уже в е с ь замысел! И это - далеко не один Железный крест! И - не только Железный крест...
        А вот тут где-то и должно быть место сбора...
        Пригнувшись к земле, забираюсь на пригорок и осматриваюсь. И где здесь у нас часовой? Должен же быть!
        Есть такой - из-за пня выглядывает кончик винтовочного ствола.
        Общий пароль (благодаря настойчивому напоминанию, таковой у нас теперь всегда присутствует), как раз для таких ситуаций и придуман. Ну, вот вернулся боец после некоторого отсутствия, текущего пароля не знает, да и не может, ввиду неосведомлённости. Это в своем тылу можно заранее часовому показаться, дабы никаких резких действий он не предпринял с перепугу. Встать спокойно (под прицелом, ага...) и разводящего подождать.
        Так то - в тылу, если кто ещё не просёк.
        В своём.
        А во вражеском как быть?
        Пошумишь тут в кустах - и схлопочешь пулю... Нет, не хочу.
        Патроном постукиваю по стволу винтовки. Раз-два, раз-два, раз-два-три-четыре.
        О!
        Дёрнулся постовой, зашевелился ствол.
        Раз-два-три.
        Раз.
        Раз-два.
        Ответ правильный, теперь можно и башку высунуть, по крайней мере, стрелять сразу не станут.
        - Товарищ старшина?!
        - Я, Горбатов. Где все?
        - По ложбинке пройдите, потом налево...
        Когда из кустов появился старшина Красовский, Малашенко этому ничуть не удивился. Максим вообще обладал редкой способностью выходить сухим из воды и выбираться живым из всяких неприятных ситуаций.
        Вот, значит, почему немецкая пушка стреляла по своим...
        - Садись, старшина!
        Присаживаюсь рядом с лейтенантом.
        Да... прилетело нам основательно. Если это все, кто уцелел... то у меня просто слов никаких нет.
        - "Флак-фирлинг" - твоя работа? - спрашивает лейтенант.
        - Моя. К вам подойти я попросту не успевал уже.
        - Отчего же так? Мы почти двое суток здесь сидели, ты же место сбора знал?
        Вздохнув, подробно поясняю ему причины своей задержки. Не забываю и упомянуть о тех выводах, которые уже пришли ко мне в голову.
        Сказать, что я лейтенанта огорчил - это ничего не сказать. Происшедшее с ним совсем другими словами надо описывать. Но, я не мастер художественных изысков. С Малашенко сейчас вообще можно писать картину - "Олицетворение вселенской скорби и горести". Во всяком случае, центральным персонажем в ней он точно выступать может.
        - Ты уверен? - спрашивает меня комвзвода-один.
        - Есть другие объяснения происходящих событий?
        Нет у лейтенанта объяснений, да я и сам это понимаю неплохо. Ситуация фиговая, долго здесь мы не просидим, и Малашенко это тоже соображает ничуть не хуже меня. Есть, конечно, вариант сныкаться прямо здесь, никуда особенно не отходя.
        Но, пустят немцы служебных собак, те встанут на наш след...
        - У тебя какие-нибудь соображения на этот счёт есть?
        Нет у меня ничего, и этими "радостными" известиями я тоже не очень-то спешу делиться с командиром. Впрочем, он тоже далеко не лопух и всё прекрасно понимает без слов.
        Впрочем, Малашенко недолго предавался раздумьям. Голова у него имелась, обстановку в целом, он представлял, так что и рассусоливать попусту не собирался. Когда по его приказу отыскали сержанта Ларичева, который теперь принял взвод, заместив погибшего командира, лейтенант уже прикидывал на карте маршрут. Надо сказать, что задачка оказалась ещё та... на всех, удобных для отхода путях, как мы оба успели уже предположить, наверняка уже ожидали нас всевозможные сюрпризы и сюрпризики. Посвящённый в курс дела сержант только головою покачал, выразив тем самым своё отношение к происходящему. Мужик он вообще был не слишком разговорчивый, больше молчал. Тем не менее, бойцы его уважали - и было, за что! Так что, Малашенко сделал правильный выбор, назначив именно его командовать взводом. Ну, а мой взвод, без всякой говорильни, получил своего командира назад.
        И так и сяк вертели мы карту - решение не вытанцовывалось ни в какую! Да не так уж и много есть отсюда путей отхода, откровенно говоря.
        Наиболее рискованный вариант - прорыв с боем, нами даже и не обсуждался, по умолчанию все согласились с тем, что данная попытка будет первой - и она же станет последней для большинства участников сего мероприятия.
        Но, вот как пройти тихо?
        - Кстати, товарищ лейтенант, - интересуюсь я у командира. - А десантники как уходить собирались? У них какой-то свой маршрут имелся?
        - А они не к фронту идут, старшина. У них ещё какие-то дела в немецком тылу. Фиг их знает, что там за дела такие, нам не сообщали.
        Так... уже интереснее.
        Пустят ли немцы по нашим следам собак?
        Могут... и даже наверняка это сделают.
        Хотя, тут можно и прикинуть - кого они станут выпасать первого? Наш маршрут отхода, они, в принципе, знают или могут достаточно точно предположить. А вот десант... куда уходит он?
        И как только немцы поймут, что какая-то из групп нападавших уходит в глубокий тыл противника - то, тотчас же сядут им на хвост со всем прилежанием. Уж чего-чего, а какой-то диверсии в тыловых порядках фрицам точно не надобно. А уходит ведь не группа окруженцев - профессиональные диверсанты! Эти дров наломать могут...
        Чего ещё могут сильно не хотеть наши преследователи?
        Пули они точно не хотят.
        И всё?
        Нет... есть кое-что, чего они точно видеть не хотят. Значит - увидят.
        А поскольку никак не возможно быть одинаково сильным и суперкрутым повсюду - нереально даже в принципе, то какие-то участки фрицы вынуждено оголят. Просто не смогут не оголить! В конце-то концов, у них тут не вся Резервная армия под рукой...
        - Товарищ лейтенант! Есть одна задумка...
        - Казин!
        Марат оборачивается на оклик.
        - К тому бугорку! Осмотрись там...
        Он кивает и осторожно перемещается по кустам. Тихо идёт, ни одна ветка не дрожит и не хрустит. Молодец парень, не ошибся я в нём...
        От взвода уцелело девять человек - слезки... Не Бог весть, какие силы, но и такими можно устроить противнику массу неприятностей.
        Пока мы прикидывали с командиром варианты действий, из лесу выбралось ещё человек шесть - из моего взвода никого не оказалось. Не всех, стало быть, положили! И это обнадёживало. Авось, и ещё кто-нибудь уцелел.
        Впрочем, это теперь уже не моя проблема, пусть Малашенко этими вопросами занимается. У нас есть своя задача...
        Оп!
        Казин приподнимает руку!
        По этому сигналу мы все рассредоточиваемся и прижимаемся к земле - что-то там Марат засёк...
        Осторожно пробираюсь к нему поближе. Лес тут густой, видимости почти никакой нет. Дистанция возможной стрельбы не превышает нескольких метров, поэтому винтовка у меня за спиной, а вот пистолет - тот наготове.
        Услышав моё приближение, боец кивает головой, указывая направление.
        Что там?
        Сапог.
        Торчащий откуда-то из-под лопухов.
        Наш сапог, советский. Надетый, разумеется, на ногу, её тоже можно разглядеть.
        Нога вывернута под неестественным углом, долго так лежать - замаешься!
        Значит, там лежит кто-то из наших.
        Делаю Марату знак быть наготове, а сам осторожно пробираюсь к лежащему.
        М-м-да... тут наша помощь, надо полагать, уже не требуется, у бойца пропитана кровью (уже подсохшей) вся гимнастёрка. Под телом тоже видная лужица бурого цвета. С такой кровопотерей долго не протянуть.
        Трогаю его за руку - холодная уже. Мёртв...
        Переворачиваю тело - боец из взвода Малашенко, фамилии не помню. Но ребята его знать должны, он с кем-то из моих бойцов корешился. Надо будет сказать, чтобы опознали его. Не без вести пропал - в бою погиб. Ему-то, может быть, уже и всё равно, а вот его родным - разница весьма ощутимая.
        Похоронить бы парня, если по-хорошему. Но - фиг у нас это выйдет, времени в обрез. Я просто физически чувствую, как смыкаются за нашими спинами клешни окружающих нас немецких подразделений. Не успеем - так и всех нас хоронить будет уже некому.
        И снова мелькают навстречу кусты и густая трава.
        Спешим...
        Не так, чтобы уж совсем безоглядно, всё же по сторонам посматриваем. Но и особо нигде надолго не задерживаемся.
        Тут логика очень простая.
        Предположим, на ваш объект навалились откуда-то из чащобы неведомые злодеи. Постреляли, повзрывали и вообще - всячески напакостили. Вы (благо, что готовились к такому визиту) благополучно отразили нападение, прогнали неприятных визитёров и чем теперь занимаетесь?
        Правильно - чиним поломанное.
        Зенитку, например, повреждённую с позиции утаскиваем. Забор разрушенный восстанавливаем. Убитых и раненых подбираем. И своих и чужих - это тоже обязательно. Оружие, кстати говоря, тоже...
        А какими, позвольте вас спросить, силами?
        Да, своими, какими ж ещё-то? Кто-то разве обещал рембат подогнать на помощь? Ага, сразу после боя... ну-ну...
        Нет, ребятки - сами, всё сами, своими ручками. И посты - про них никто ничего не говорил, да и не скажет. Обязательно на постах люди стоять будут, без этого никак не возможно. Орднунг! А оставшиеся - будут пахать. За себя и за того парня. В поте лица.
        Так что - не будет у немцев никаких дополнительных секретов где-то в лесу.
        Они свое дело сделали - можно снять.
        Догонять диверсантов уже народ рванулся, и около складов никаких посторонних войск не будет - незачем. Всё (как думают немцы) по плану ныне идёт. Русские убегают (как и было запланировано), а мы их догоняем и вот-вот уже совсем прихлопнем.
        На здоровье - можете и дальше так мечтать...
        Как принято считать, снаряд в одну воронку дважды не попадает. Во всяком случае, именно так большинство народу откровенно и полагает. И на одни и те же грабли никто дважды не наступает. (Хотя, память мне совсем иное подсказывает...)
        Но, у немцев сейчас нет никаких оснований мыслить как-то иначе. Никаких особенных отклонений (эпизод с зениткой слишком незначителен, чтобы существенно скорректировать планы высокопоставленных господ офицеров) от разработанных планов поимки русских диверсантов нет.
        А это значит - что к складам мы сейчас можем подойти относительно близко. Понятное дело, что проникнуть на их территорию мы не сможем - не до такой же степени все там обалдели? Но вот близко подойти - очень даже запросто!
        И что это нам даёт?
        Ну... это уж, смотря с какой стороны поглядеть!
        Нельзя сказать, что немецкие артиллеристы не сделали надлежащих выводов из произошедшего - они люди весьма неглупые. Сделали - и вот сейчас перед позицией очередной пушки расхаживает очкастый фриц с карабином.
        То есть, не хотят зенитчики ещё одного нападения на расчет очередного орудия.
        Ну, где-то я их даже и понимаю... сам бы на их месте так поступил.
        Другое дело, что против моих ребят этот часовой шансов не имеет почти никаких. Нет, пара дюжин кроликов, наверное, и удава запинать может... только нет тут пары дюжин очкастых фрицев.
        Есть - один и его судьба печальна...
        Осторожно распределяемся вокруг огневой. Немцы там есть, слышно, как они о чём-то там переговариваются.
        А вот все ли они там?
        Отряжаю парочку бойцов тихонечко проверить окрестности, мало ли...
        И кто будет теперь называть меня параноиком?
        Был фриц!
        Правда - без ствола, он, видите ли, в сортир намылился! А тот - малость поодаль от огневой располагается. Чтобы, значит, всякими неприятными миазмами не оскорблять чуткий нюх истинных арийцев. Он, надо полагать, у них сильно в этом плане особенный...
        Там этот немец и остался...
        Рассыпавшись по кустам, окружаем пушку. Сигнал к нападению - два удара камня о камень.
        Не хочу свистеть, говорят, свист в неурочное время непогоду вызывает. Дождь, например... или ветер - это, ежели, на море. А я непогоды не люблю, как-то вот уж так получается.
        Раз-два, пошли!
        Махом перескакиваю через мешки с песком - все огневые здесь похожим образом оборудованы. Спиною ко мне сидит на корточках артиллерист. Что-то он там на ящике разложил... теперь уже и не соберет!
        Первый... хотя, если часового и сортирного фрица присовокупить - уже третий будет.
        Сбоку хрип, на ноже у Огородникова скорчился унтер - не повезло ему. А бить надо сильнее! Сколько ни говори, один хрен - всё по-своему делают! Ну, сейчас-то ты чего ждёшь?!
        Ага, дошло... второй удар оказался более точным и сильным.
        Расчет "ахт-ахт" составляет одиннадцать человек. Почти половина из них заняты тасканием боезапаса - и уже в силу этого, мужики крепкие и здоровенные. На нашу долю выпало девять - и лёгкой добычей они не стали. Даже, несмотря на то, что атаковали мы артиллеристов внезапно и с холодным оружием, заземлить их всех сразу не удалось. Бой вышел жестоким и кровавым - одного из наших тотчас же основательно стукнули какой-то увесистой железякой, он тотчас же носом в землю и зарылся. Хорошо, что хоть без стрельбы обошлось - не пустили немцев к их оружию!
        Сколько длилась схватка?
        Да, фиг его знает... время как-то всё размазалось...
        Помню, что коренастый немец отмахивался от Казина карабином. И всё время норовил его перезарядить. Только руку к затвору потянет - Марат его ногой! Отпрыгивал артиллерист назад - а на землю падал очередной патрон... Финал этим поскакушкам поставил Машкин, долбанув немца чем-то тяжелым между лопаток. А Казин добавил... уже штыком.
        А вот с каким-то плотноватым хмырем я махался и вовсе не пойми сколько времени. Заработав от кого-то из ребят удар по шее, фриц только сдавлено хрипел, даже и не пробуя возмущённо возопить. Трудно это - когда тебе чуть не по гортани прикладом дали... не шибко здесь поорёшь... Это, кстати, существенно мне помогло, координацию движений мой противник в некоторой части утратил и здоровенным железным штырём (вот уж не предполагал, что такие штуки входят в снаряжение артиллеристов!) махал уже не так эффективно. Хотя, надо отдать ему должное, на дистанции он меня держал и порезать себя кинжалом не давал.
        Закончилось наше бодание тем, что кто-то из ребят, вывалившись сбоку, огрел немца прикладом по башке. Тут уж и я не сплоховал и добавил ещё и от себя!
        - Осмотреться всем! Проверить оружие! Огородников - на пост! И в оба смотреть, нам тут визитёров не надобно!
        - Есть, старшина! Сделаем!
        Ты, глядь - повеселел!
        А Салафутдинова убили... жаль его, крепкий парень был, а вот, поди ж ты...
        Да и вообще, нам этот бой лёгким не показался, всем на орехи прилетело. По уму - так просто пострелять бы этих артиллеристов - но, фиг! Не отошли ещё фрицы от горячки боя, подорвутся враз, выстрелы услышав! И будет нам тут... Словом, стрелять нельзя.
        Снимаю со станины орудия бинокль, он там на каком-то крючке мирно висел. Хороший, кстати, надо бы не забыть его потом затрофеить.
        И что у нас вокруг интересного происходит?
        На поле, вокруг подбитой техники видна какая-то возня - чинят, надо думать. Ладно, это нам уже не так страшно, тем паче, что оставшиеся танки уже пылят себе по дороге, уходя куда-то в лес. И фиг с ними, не станем задерживать. Кстати, мои догадки оказались верными - танки стояли где-то в сторонке и к полю боя прибыли загодя. Точняк нас тут ждали! И к бабке не ходи!
        Эх, ефрейтор невовремя погиб! Умный мужик был, он бы мне здорово пособил! Ладно, что есть, то есть...
        - Безруков! Топай сюда!
        К пушке, считая со мной, нас пришло девять человек. Осталось в живых восемь. Один на посту, без охраны никак нельзя. Нас ведь тоже можно перещёлкать, как куропаток, незаметно подойдя по лесу.
        Делаю перестановку, отправляю пулемётчика на пост - его ДП очень даже веский аргумент против неожиданных гостей.
        Итого - семь человек. Отправляю шестерых за снарядами - их надо сюда натаскать как можно больше.
        А вот как наводить этот агрегат... Это не скорострелка - там-то всё более-менее просто. Сел в кресло - вот он, прицел, прямо перед мордой, не ошибёшься.
        Здесь прицел тоже есть, но вот как раз в нём я не шибко-то и разбираюсь. Нет, перекрестье-то я на цель наведу... только ведь тут и ещё какие-то маховички и прочие премудрости есть. Что-нибудь не в ту сторону повернёшь - и полетит снаряд вовсе неведомо куда.
        Впрочем, задумка всё-таки есть - русские мы, али кто? Из какой только переделки природная смекалка не выводила!
        Опускаю ствол и разгоняю его по горизонту. Погрузочная площадка отсюда совсем близко и на путях стоят несколько вагонов. Открыв затвор, смотрю через ствол.
        Так, чуток левее надобно... теперь выше - хорош!
        Пушка смотрит прямо на вагон. Тот, что посерёдке располагается, всего их три.
        А прицел куда глядит?
        Вот он уставился куда-то... словом, не совсем туда. Это отчего же так выходит? Чему верить больше, своим глазам или прибору? Нет, куда-то в район вагона он смотрит, это факт. Вроде бы чуток повыше он глядит...
        У артиллеристов есть какие-то там поправки и прочая фигня, обычному солдату не всегда понятная. Можно даже по какому-то ориентиру наводить, а снаряд полетит куда-то ещё.
        Но, надо полагать, это всё же не к зенитчикам относится, те ведь по видимой цели стреляют? Да, но и здесь есть какие-то поправки на скорость цели и дальность - их тоже как-то вводят ведь? Может быть, именно поэтому перекрестье прицела смотрит не совсем на вагон?
        Наверное...
        Сделаем тогда поправку, там есть шкала, по ней и прикинем...
        Ну... где-то так...
        Оборачиваюсь.
        Ребята уже натаскали к пушке десятка три снарядов, думаю, что этого вполне достаточно. Взорвать, пусть даже и таким снарядом, артсклад... оно и неплохо бы, но, боюсь, что не выйдет. Я только верхушки крыш отсюда вижу, не факт, что немцы хранят тяжелые снаряды на чердаках. А больше мы никуда не попадём, валы мешают. Да и не факт, что, даже выпустив по цели все тридцать снарядов, мы хоть одним в крышу попадём - из нас ещё те артиллеристы, откровенно-то говоря...
        Ладно, не взорвём, так хоть до усеру напугаем - это-то уж точно получится! Насколько я помню, снаряд изначально установлен на удар, это уж потом с ним там что-то такое делают, что он взрывается, пролетев какое-то расстояние. Но, данную операцию надо производить вручную, чего никто из нас делать не собирается. Да и не умеет, откровенно-то говоря. Так что рванут снаряды там, куда попадут.
        Быстро поясняю ребятам, кто и что делает. Приходилось мне видеть, как работают зенитчики. Не немецкие, правда, да все они на один лад...
        - Казин! Снаряд!
        Ну, вот и понеслось...
        Первый снаряд мимо вагона так и просвистел. И бесполезно рванул где-то в кустах. А вот не надо мудрствовать лишний раз! Ведь был же настроен прицел по-нормальному. По нему и надо было наводить. А не считать себя умнее всех тех, кто эту пушку холил и лелеял. Уж, наверное, предыдущие её владельцы были ничуть не глупее меня в этом плане. И прицельные приспособления у своего орудия выверяли со всей тщательностью. А тут нате вам - пришёл умник, по стволу наводить стал.
        И самым закономерным образом промазал.
        Поэтому следующий снаряд, который был нацелен уже, как и положено, попал-таки в вожделенный вагон. Даже если бы я в этот момент смотрел куда-то в сторону, то попадание точно бы не зевнул.
        Потому как вагон рванул со всем прилежанием. Чего уж туда немцы напихали - трудно сказать. Но взорвалось оно очень даже основательно. Взрывная волна, сшибая по пути верхушки деревьев, срывая с веток грачиные гнёзда и выдёргивая из земли отдельно стоящие кустики, дошла даже и до нас. Надо ли говорить о том, что и оба рядом стоящих вагона практически тотчас же прекратили свое существование. Один из них попросту разметало на мелкие щепочки, а второй рванул едва ли не сильнее первого.
        Я слегка оглох на левое ухо: это с той стороны как раз и жахнуло. Но, слава Богу, этим наши потери на настоящий момент и ограничились.
        Вы когда-нибудь палку в муравейник совали? Если да, то хотя бы приблизительно сможете представить себе ту суматоху, которая тотчас же возникла на складе.
        Немцы повыскакивали как будто из-под земли! И беготня на складе немедленно началась такая, что за моей спиной удивленно присвистнули. И то сказать, даже с нашей позиции это было видно очень хорошо.
        Вполне понимаю фрицев. Одно дело, когда из лесу, периодически постреливая из винтовок и автоматов, ломится толпа каких-то там русских. Пока они ещё до склада добегут, преодолеют минное поле и линию постов... Пока с танками что-то сделать смогут... Пять раз позавтракать можно. Ружейно-пулемётный огонь для капитальных строений артсклада опасности почти никакой не представляет.
        И совсем другое дело, когда в непосредственной близости от земляных валов, окружавших артпогреба, что-то с недетской силой наподдало. Да хорошо так наподдало: аж три вагона в пыль! Есть с чего забегать. Тут не то что побежишь - запрыгаешь!
        И немаленькая часть ошалелых фрицев во весь дух бросилась как можно дальше от валов, окружавших склады. К их чести надо сказать, что так поступили не все. Практически тотчас же со стороны забора и ещё откуда-то из кустов по нам жахнули ответные выстрелы. Над головой что-то противно провизжало - первый залп наших оппонентов прошёл мимо цели.
        Следующие наши снаряды легли где-то за забором. Я никуда особенно не целился, прекрасно осознавая свои способности как наводчика. Да и помимо этого понимал, что шансов на ещё одно такое удачное попадание у нас нет. Даже если восьмидесятивосьмимиллиметровый снаряд просто рванет где-нибудь на открытой площадке, всегда есть вероятность того, что осколком прихлопнет какого-нибудь зазевавшегося немца. Да и потом противник должен четко понимать, что основная наша цель - взорвать эти самые сарайчики к такой-то бабушке. Именно для этого атаковали склады поутру диверсанты. И именно эта задача сейчас выполняется ещё одной группой этих обалдевших русских.
        Склад - вот главная цель! Именно этой цели и посвящены все наши действия за сегодняшний день.
        - Снаряд!
        Лязгает затвор. Бьёт по ушам гулкий выхлоп выстрела, и тяжелое тело пушки откатывается назад.
        - Снаряд!
        Косо встают перед бруствером дымные фонтаны: по нам пристрелялся кто-то из коллег-зенитчиков. Плевать! Нам не до того, чтобы вести с ними дуэль.
        - Охримчук! Бери свое отделение и уходи! Прикроешь нас!
        - Есть, товарищ старшина!
        На огневую успели затащить около трех десятков снарядов. Нам столько и не выпустить. А раз так, нет необходимости держать здесь столько людей, только увеличиваем вероятность поражения. Для того чтобы поднять тяжелую чушку снаряда и дослать её в пушку, вполне достаточно двух-трех человек. Снизу ничего уже таскать не надобно, дай бог нам и этот-то боезапас отстрелять.
        - Снаряд!
        Уже ничего не видно вокруг. Со стороны забора в воздух рвутся плотные клубы белого дыма: у немцев хватило соображалки задымить всю территорию, чтобы мы попросту ничего не могли на ней разглядеть. И это хорошо: значит, немцы поверили в серьезность наших намерений.
        Очередной наш снаряд улетает куда-то в дымную пелену.
        Внезапно оживает пулемёт охранения. Длинной, почти в полдиска, очередью он долбит где-то совсем рядом. В ответ ему грохочут выстрелы.
        - Снаряд!
        И пушка разворачивает свой ствол в сторону перестрелки. Стремное это дело - находиться около орудия. Флак-37 имеет высокую станину и совершенно не предназначен для того, чтобы отбивать пехотную атаку. Спрятаться тут особо негде, так что любая случайная очередь может подмести огневую не хуже опытного дворника. Тем не менее, я не бросаю пока пушку. Жахает выстрел, и почти тотчас же в кустах поднимается столб разрыва. Неприятная это вещь - снаряд такого калибра да в упор по атакующей пехоте. Картечь, надо думать, была бы лучше, но зенитные орудия таким боеприпасом не комплектуются.
        - Командир! Три снаряда осталось!
        Значит, мы стреляем почти три минуты. Даже чуть дольше продержались, чем я рассчитывал. Быстро окидываю взглядом окружающую местность.
        Немцев много... Их просто до фига! Они лезут буквально из каждой щели. Их очень даже можно понять. Ведь если взорвётся склад, то в радиусе полукилометра от него гарантированно не останется ничего живого и целого. Это уж, как минимум... Так ли уж велика разница, прилетит ли в тебя пуля озверевшего русского диверсанта или твою требуху живописно раскидает по прилегающей местности в результате сверхмощного взрыва. В этом случае пуля даже предпочтительнее. Она может и не попасть вовсе, пролететь мимо или легко пронзить мягкие ткани и усвистать куда-то вбок. В варианте же подрыва складов со снарядами шансов нет вообще никаких. И ни у кого.
        Страх подгоняет атакующих.
        Телефонный звонок.
        - Герр оберст-лейтенант! Это гауптман Вачовски!
        - Слушаю вас, гауптман.
        - На склад совершено нападение!
        - Гауптман... Я уже прочёл ваш рапорт.
        - Никак нет, герр оберст-лейтенант, я имею в виду совсем не это! Не то нападение, которое было утром.
        - Не понял... Русские что, вернулись?!
        - Имею основания полагать, что они никуда и не уходили. Всё происходившее утром было не более чем маскировкой. Это ложное нападение имело одну-единственную цель - выманить в лес как можно большее количество солдат охраны и приданных сил. А вот сейчас, в настоящий момент, герр оберст-лейтенант, русские диверсанты ведут ураганный огонь по складу из захваченных ими зенитных орудий. Уже было несколько взрывов, - на самом деле взрывов было всего два, но гауптман предпочёл в данный момент это не конкретизировать, - и существует вероятность прямого попадания по складам с боезапасом. Не мне вам объяснять, герр оберст-лейтенант, что в этом случае последует.
        Вачовски несколько покривил душой. На самом деле он вполне отчётливо понимал, что никакого прямого попадания по складам быть не может в принципе. Да, артиллерийский огонь причинил неожиданный, и оттого вдвойне неприятный, ущерб. На разгрузочной площадке сейчас догорали жалкие обломки вагонов с пороховыми зарядами. Неприятно, что и говорить, но непосредственной опасности для основного массива боеприпасов никакой не было. Но вот предположить, что именно сделают эти очумевшие русские в следующий момент, гауптман не мог. Совершенно не исключалось и повторение утренней атаки. В то, что егеря зачистили весь лес и там сейчас не осталось никого живого, Вачовски уже вполне обоснованно не верил. Кто-то же сейчас стреляет из захваченной зенитки? Где гарантия, что это все уцелевшие? Отвечать единолично за всё, что может произойти в результате вероятной второй атаки, гауптман не собирался. В конце концов, защита столь важного объекта - есть задание наиважнейшее. Гораздо более приоритетное, чем поиски где-то в лесах разбежавшихся диверсантов. Да и потом... За успешную защиту вверенного ему объекта благодарность
последует именно ему - Вачовски. А за уничтожение беглых диверсантов не менее заслужено наградят кого-то другого.
        Вполне вероятно, что этот офицер свою награду в итоге и получит. Но пусть об этом болит голова у его непосредственного начальства. А у гауптмана есть своя задача, которая не имеет ничего общего с беганьем по лесу.
        По вышеуказанным причинам, начальник склада предпочёл чуть-чуть сгустить краски. Некоторые неточности в докладе всегда можно объяснить вполне естественной неразберихой, возникшей в результате нападения диверсантов. В конечном итоге, судить-то ведь будут по тому, уцелел объект или нет. За это гауптман был спокоен. Ещё три-четыре минуты - и взбесившуюся зенитку подавят. А вот посылать своих солдат в лес для поиска русских, которые наверняка там прячутся, - извините, господа, для этого есть другие части.
        - Понятно, гауптман... Я немедленно свяжусь с вышестоящим руководством! Подкрепление у вас будет, обещаю! А пока - держитесь!
        - Яволь, герр оберст-лейтенант! Будет исполнено!
        Телефонный звонок.
        - Хайнеманн? Майор! Я не слышу вас!
        - Извините, герр генерал, здесь не очень хорошая связь!
        - Ну, вот, наконец-то! Хоть что-то можно понять! Немедленно пошлите войска на помощь гауптману Вачовски!
        - Герр генерал! Но ему вполне достаточно тех сил, которыми он располагает! Мы уже практически завершили окружение отходящих диверсантов...
        - Они никуда не ушли, Хайнеманн! В настоящий момент их группы атакуют склад! Там уже было несколько взрывов.
        - Но это невозможно, герр генерал! Русские потеряли только убитыми более половины личного состава! Атаковать в таких условиях - это безумие!
        - Ну, значит, мы имеем дело с сумасшедшими. Выполняйте приказ! - и генерал положил трубку.
        Майор потерянно опустил трубку на рычаг. Как же так? Ведь всё было спланировано и учтено до мелочей! Пара часов - и жалкие остатки диверсионных групп расплющат между наковальней засадных подразделений и молотом преследующих егерей. И в этот момент прекратить преследование?! Что такого должно было произойти у этого болвана Вачовски, раз генерал отдал столь недвусмысленное приказание? Вожделенный Железный крест, печально звякнув на прощанье, исчез где-то вдали. Да Бог бы с ним, с Железным крестом! Что не было учтено, и какой фактор прошёл мимо внимания майора?
        Ни на один из этих вопросов ответа не находилось.
        Хайнеманн повернулся к лейтенанту, который терпеливо ожидал его около входа в блиндаж.
        - Гюнтер... Передайте приказание егерям... И вообще всем, кто сейчас преследует русских. Преследование прекратить, форсированным маршем выдвигаться к месту утреннего боя. Диверсанты снова атакуют склад.
        Как гудит колокол в голове...
        Открываю глаза и вижу, как мимо проплывают верхушки деревьев. Что за хрень такая? Меня реально покачивает. Ничего не понимаю...
        - Осторожнее там! Кочки!
        Блин, так меня на руках тащат!
        - Э, хорош, мужики, я и сам идти могу...
        М-м-да! Вот не надо спешить делать опрометчивые заявления - меня так в сторону и потащило, еле-еле в сосну не впечатался мордой. Но, слава Богу, удержался и не уронил свой авторитет ниже плинтуса.
        Оглядываюсь.
        Раз, два, три... Пятеро нас, считая и меня тоже. Охримчук, с остатками отделения, Казин... всё.
        - Остальные где?
        - Там все остались, товарищ старшина. Безрукова гранатой достали, остальных снарядами побило.
        - Снарядами?
        - Так накрыли немцы-то пушку артогнём. Там всё так перепахало... Вас взрывом тоже приложило, мы на руках вытащили.
        - Так... Далеко отошли?
        - Версты три.
        - Немцы на хвосте есть?
        - Да, кто ж их знает-то? Так-то, вроде и не слыхать пока. Собаки не лают, да и выстрелов нет.
        Охримчук мужик обстоятельный. Немолодой уже и по-крестьянски рассудительный. Вот и сейчас докладывает неторопливо, тщательно подбирая слова.
        - Что склад?
        - Стоит, чертяка, чтоб ему... Дым оттуда валил густой, а что там горело... Взаправду мы его подпалили, или это фрицы дымшашки жгли - кто ж отсюда разберёт?
        Да, скорее всего, именно дымовухи там и работали - уж больно быстро дым поднялся, при обычном пожаре так не бывает. Не лопух там рулил, не лопух...
        - Немцев мы там сколько положили, считал кто?
        Никто, как выяснилось, не считал - как-то вот времени на это не оказалось. Что, в принципе, и не удивительно совсем. Ну, да это не страшно, прикинем так.
        Одиннадцать артиллеристов - это, раз!
        У вагонов прихлопнуло хоть кого-нибудь? Да, фиг его знает... я, вообще-то, там людей никаких не видел рядом. Но жахнуло-то как! Быть не может, чтобы хоть кто-то да под такую раздачу не попал. Ладно, приплюсуем ещё десяток, для полноты картины, так сказать. И это будет - два!
        Далее.
        Пулемёт наш, он тоже, я полагаю, не в воздух стрелял? Да и снаряд мы куда-то там вломили, тоже, надо думать, не совсем впустую... Так что, десятка три фрицев мы в общей сложности, как я думаю, уконтрапупили.
        Но, главное всё же не в этом!
        После такой явной демонстрации серьезности своих намерений не будут немцы своими солдатами разбрасываться - стянут их сюда! Здесь у русских главная цель, и именно по этой причине надо всё вверх дном перевернуть - а диверсантов найти!
        А раз так - не будут у наших на хвосте преследователи висеть. Может, кто и останется... только уж не в прежнем количестве, зуб даю!
        И с этой стороны мы можем считать свою задачу выполненной. Надо, однако ж, мужикам всё растолковать, вон, как они на меня все уставились.
        Удалено по требованию издательства
        "Драли бы черти этих русских! Это только в их азиатских мозгах могут рождаться подобные изуверские замыслы! - думал обер-ефрейтор Хандельблат, перешагивая через рытвину. - Надо же, вылезти из кустов и зверски изрезать ножами несчастных зенитчиков! Да как изрезать! Такое впечатление, что озверевшие русские просто пытались искромсать их на куски!"
        Он ещё раз вспомнил жуткую картину, которая предстала перед его глазами на позициях погибших зенитчиков. У одного из солдат рука была почти перерублена пополам. У кого-то отрублено два пальца. Больше всех досталось офицеру. Судя по ранениям, его резали ножами сразу несколько человек. И это было совершенно непонятная жестокость со стороны русских. Ладно, остальных артиллеристов застрелили. Так кто мешал подобным образом расправиться и с этими? Но нет же, зарезали, да ещё таким жестоким образом. Обер-ефрейтора аж передёрнуло. Нет, правильно говорил лейтенант: с этими варварами нельзя воевать общепринятыми методами. Это не цивилизованные французы или англичане. Те, правильно оценивая ситуацию, давно бы уже приняли решение прекратить бессмысленное сопротивление. А чтобы вот так, исподтишка нападать на солдат из лесу - это могут делать только дикари.
        Он ещё раз огляделся по сторонам. Где-то здесь уже должен стоять на посту Иогансон. Пора бы ему уже и окликнуть разводящего. Хандельблат сделал ещё несколько шагов вперёд и нахмурился: этот болван что - уснул на посту? Ну, в таком случае он скоро возблагодарит Всевышнего, если отделается всего лишь десятком нарядов. А если это дойдёт до командира роты... Тут обер-ефрейтор только головой покачал. Что в данном случае придумает господин гауптман, он даже и предположить не мог.
        Но растяпа Иогансон до сих пор не подавал никаких признаков жизни. Ну, точно: уснул!
        - Крафт, Нойман - влево и вправо от тропы. Идёте следом за мной, не шумим. Похоже, этот растяпа заснул. С него станется спросонья пальнуть куда-нибудь в нашу сторону. Поэтому ведём себя осторожно и постараемся его не напугать. Бог его знает, где он там залёг. Андерс! Ты идёшь сзади нас, прикрываешь тыл. Мало ли что... Всем приготовиться к стрельбе.
        Осмотрев своих солдат и увидев, что они беспрекословно выполнили все его указания, обер-ефрейтор перехватил поудобнее автомат и решительно шагнул вперёд.
        Иогансон действительно спал. Правда, в данном случае он уже мог не опасаться гнева разводящего, да и сам командир роты уже не властен был наказать его каким угодно образом. Ибо сон этот был вечным. Вся грудь часового была залита кровью из распоротого горла.
        По спине Хандельблата пробежал ледяной ручеек. Слишком уж свежи были воспоминания о погибших зенитчиках. Часового убили почти точно так же, и не исключено, что это сделали те же самые люди. Взмахом руки разводящий показал своим солдатам направление движения. И только после того, как они оба дали ему понять, что поблизости никого постороннего нет, он сам выдвинулся на поляну. Присев на корточки около убитого часового, он внимательно осмотрелся по сторонам.
        Вряд ли русские пришли на это место только затем, чтобы зарезать очередного немца. У них была какая-то цель, а часовой им чем-то помешал. Чем же именно? Выстрелить Иогансон не успел, даже оружия с плеча не снял. Его убили тихо, незаметно зайдя сзади. Что мог видеть часовой? Осмотревшись по сторонам, разводящий сделал несколько шагов в сторону.
        Вот оно в чём дело!
        Небольшой ручеек пересекал полянку наискось. Берега его были относительно круты и неудобны для того, чтобы с размаху перепрыгнуть через русло ручья. Зато в одном месте он расширялся, словно приглашая перейти вброд. И именно там, на песке обер-ефрейтор увидел следы сапог. Русских сапог.
        У Хандельблата под каской зашевелились волосы. Следов было слишком много! Они шли один поверх другого. Видно было, что кто-то просто перешагивал через ручеек, а кто-то перепрыгивал его с разбегу. Даже по самым скромным прикидкам, здесь прошло не менее полутора десятков человек. И судя по тому, что некоторые из следов ещё только заполнялись водой...
        Надо немедленно возвратиться назад и предупредить командование! Четыре человека против пятнадцати, а может быть, и большего количества, русских диверсантов, мало что смогут сделать. Конечно, погибнуть за фюрера и Германию почётно. Но смерть не должна быть напрасной. Да и погибать как-то совсем не хотелось...
        Взмахом руки обер-ефрейтор подозвал к себе солдат и кивком головы указал им направление движения. Теперь главное не поднимать шума. Тихо пришли и тихо ушли. Хорошо, что у него хватило ума не окликнуть часового. Будем надеяться, что русские уже достаточно далеко отошли от этого места и попросту не слышали шагов подошедшей смены.
        Однако пройдя по своим следам назад всего десять метров, разводящий резко остановился.
        Андерс...
        Солдат лежал ничком, уткнувшись лицом в траву, а из его спины, прорвав сукно мундира, торчало блестящее остриё винтовочного штыка - словно неведомый русский диверсант нанёс штыковой удар прямо из-под земли...
        - Вперёд! - махнул рукой Хандельблат.
        Теперь прятаться уже не от кого. Унести бы ноги! Но, увы, сегодня судьба была неблагосклонна к солдатам роты охраны. Слева послышался хрип, и, обернувшись на бегу, обер-ефрейтор увидел, как оседает на тропинку Крафт. Что с ним произошло, и каким образом русские добрались до бедняги, разводящий предпочёл не выяснять. Перекинув назад автомат, он дал несколько очередей по кустам и густой траве, надеясь хотя бы этим если и не остановить совсем, то напугать русских диверсантов.
        Теперь вся надежда была только на быстрые ноги да милость Всевышнего. Вряд ли здесь и сейчас им смог бы помочь кто-то другой. И что толку с того, что всего в километре от этого места находятся несколько сотен немецких солдат? С таким же успехом они могли находиться где-нибудь в Африке. Да черт бы с ними, с этими пушками! Пусть бы их охраняли сами зенитчики! В конце концов, это их орудия и их головная боль! У нас и свой объект есть.
        Когда где-то в лесу протрещали торопливые автоматные очереди, часовые на всех постах насторожились. Те же, кто стрельбы не слышал, вскоре получили соответствующие указания. Так что когда в распахнувшейся двери караульного помещения появился бледный как смерть обер-ефрейтор, гауптман Штайн уже был готов к получению неприятных новостей.
        - Что случилось, Хандельблат?! У вас такой вид, будто сам сатана ухватил вас за ляжку!
        - Весьма близко к этому, герр гауптман. Если это и был не сам враг рода человеческого, то наверняка кто-то из его подручных.
        Командир роты охраны нахмурился.
        - А конкретнее, обер-ефрейтор?
        - Извините, герр гауптман! - взял себя в руки разводящий. - Я с солдатами выдвинулся для смены часового на дополнительном посту номер восемь. Мы должны были сменить там рядового Иогансона.
        - Так. Это понятно. Вы прибыли на пост, и что?
        - Иогансон был убит. Зарезан, как овца на бойне, герр гауптман. Ему перехватили горло почти до позвоночника. Оставив рядового Андерса прикрывать нам спины, я совместно с двумя другими солдатами осмотрел пост. Там есть ручей, герр гауптман. Так вот, в единственном месте, где можно было переправиться через этот ручей, я обнаружил следы сапог. Русских сапог.
        - Как много?
        Обер-ефрейтор на секунду задумался.
        - Чуть менее двух десятков человек. Следов было очень много, и некоторые из них прямо на моих глазах ещё заполнялись водой. То есть русские прошли там совсем недавно перед нашим прибытием. По-видимому, их передовые группы обнаружили часового и убрали его, чтобы он не выстрелил в самый неподходящий момент.
        - Так! - Штайн сделал пометку в блокноте. - Дальше!
        - Я принял решение вернуться в расположение и доложить о происшедшем. Столь малыми силами преследовать превосходящего противника было бы неразумно.
        - Правильное решение, Хандельблат.
        - Отдав команду на отход, я обнаружил, что наше тыловое охранение - Андерс - было уже атаковано противником. Его убрали точно так же, как и Иогансона, без единого выстрела и очень тихо. Практически тотчас же противник напал и на нас. Был убит Крафт, мы не смогли вынести его тело. Я открыл огонь и заставил противника отступить.
        - Они стреляли по вам в ответ?
        - Мне показалось, что я слышал несколько выстрелов. Нас попытались преследовать, но ввиду того что я периодически открывал огонь, русские отказались от этой мысли.
        - Не поэтому, обер-ефрейтор. Вовсе даже не поэтому. Вы не дали им возможность бесшумно пройти через линию постов и тем самым резко сократили тот запас времени, который у них имелся бы, если б они прошли через часовых бесшумно. Судя по количеству следов, они выслали очередную группу для проведения диверсии. Рассчитывая на то, что мы не будем ожидать повторной атаки, после того, как отбили уже два нападения. Но - они ошиблись! И ваши действия, Хандельблат, я считаю правильными и абсолютно оправданными. Вы сорвали планы противника. Не сомневайтесь, это будет отмечено в моем докладе руководству. Приведите себя в порядок, и через двадцать минут ваш рапорт должен лежать у меня на столе. Вам всё ясно?
        - Яволь, герр гауптман! - вытянулся разводящий.
        "Надо же... Ведь бывает такое везение: уйти живым из схватки с русскими диверсантами, да ещё получить за это благодарность командира роты!"
        Теперь обер-ефрейтор уже и сам верил в то, что противник стрелял ему вслед. Вроде бы даже и пуля просвистела совсем рядом. Надо будет отыскать Неймана и разъяснить ему, что именно он должен сказать гауптману, если тот захочет его расспросить.
        Телефонный звонок Штайна начальнику складов имел далеко идущие последствия. В очередной раз подняли в ружье всех солдат, которые находились на складах. Ругаясь сквозь зубы, выжимали газ водители грузовиков, везущих подкрепление на объект. Даже ушедшие было танки - и те развернули назад. Следует ли упоминать о том, что очередной телефонный звонок вышестоящему командованию имел ещё большие последствия. Впервые столкнувшись с таким фанатическим упрямством русских диверсантов, командование всерьёз задумалось. Не может же быть, чтобы русские не понимали того, что на складе их неминуемо будут ожидать. Дважды отбитое нападение - и они атакуют третий раз?! Здесь явно было что-то нечисто. Вывести из строя артсклад - конечно, чрезвычайно важная задача. Но судя по тому упорству, которое проявляют русские в этом вопросе, им необходимо подорвать его именно сейчас. А это тоже не может быть просто так. Подобные действия не предпринимаются просто из фанатизма. Есть какая-то другая цель. А что может являться такой целью на фронте? Не готовит ли противник контрудар в каком-то месте? Очень может быть. Но что же это
за место? Все обстоятельства произошедшего указывали на то, что данный участок фронта находится где-то неподалёку от расположения дивизиона крупнокалиберной артиллерии. И в предстоящем наступлении русских эти самые пушки могут сорвать все планы наступающих, нанеся непоправимый ущерб тылам атакующего противника. И где у нас такое место?
        И зашелестели раскладываемые на столах карты. Задребезжали телефоны, и понеслись связные мотоциклисты. В спешном порядке формировался ударный кулак, предназначенный для отражения возможного нападения противника.
        В сложившейся ситуации был ценен каждый солдат. И поэтому майор Хайнеманн получил указание немедленно направить в распоряжение командования все, ещё оставшиеся у него силы.
        Преследовать уходящих русских теперь было некому.
        Часового мы нашли достаточно быстро. Он, собственно говоря, не очень-то и прятался. Сначала мы наткнулись на следы прошедших по кустам людей, и уже эта тропочка вывела нас к посту. Стоявший на часах немец никакой особенной маскировкой не заморачивался. Попросту уселся под деревом и пялился на лес. Когда Казин зашуршал кустами, этот лодырь даже не встал, только заинтересованно повернул голову на звук. Пришлось мне прыгать из кустов, словно леопарду, и сшибать немца на землю. Вот что б ему было встать и поближе подойти? Не пришлось бы сигать со всех сил, рискуя порвать себе связки.
        Добив немца, мы принялись бегать через ручей. Перебегали на другой берег, разувались, отбегали несколько метров вверх по течению и с размаху перепрыгивали на противоположный берег. Там снова обувались - и опять бегом через брод. После пятой такой пробежки Охримчук, сидевший в кустах и прикрывавший наши фокусы, дал сигнал о том, что к посту приближаются немцы. Судя по всему, это шел разводящий со сменой. Не желая особо себя утруждать прокладыванием новых путей, фрицы топали по той самой тропке, которая и вывела нас к часовому.
        Рассредоточиваемся и пропускаем немцев мимо себя. Надо отдать должное разводящему, он оказался мужиком неглупым, и, не услышав окрика часового, прежде чем полезть на полянку, оставил одного из своих солдат в боевом охранении. И уже только после этого немцы, растянувшись редкой цепью, двинулись в направлении поста. Топайте, мужики. Представляю себе, какие у вас будут морды, когда вы отыщете своего товарища. Дождавшись, пока серо-зеленые мундиры исчезли в кустах, занимаюсь часовым.
        Для этой цели вытаскиваю из-за сапога пилёный штык от трехлинейки. В свое время дабы не получить нагоняй за порчу оружия, я его совершенно официальным образом получил от старшины роты именно для изготовления метательного ножа. Ножом это назвать было трудно: резать штык ничего не мог. Тем паче, что когда я отпилил от него трубку Вобана, он тотчас же утратил и возможность быть надетым на винтовку, но это меня мало беспокоило. По-первости я обматывал импровизированную рукоятку обыкновенным бинтом. Но стабилизировался штык во время броска неважно. И только после того, как я разжился куском стропы с трофейного парашюта, дело пошло немного лучше. Распустить стропу на нитки - дело нехитрое. Обмотав тупой конец штыка получившимися нитями, удалось добиться того, что брошенный метров с десяти-пятнадцати штык уверенно попадал в консервную банку. При этом он зачастую пробивал её почти навылет, даже полную.
        Вот этим агрегатом я и "угостил" оставленного в карауле немца. Фриц моментально скопытился и зарылся мордой в траву. При этом он ухитрился рухнуть аккурат на торчащую из груди рукоятку штыка, так что добивать его уже не пришлось. Сам, так сказать, постарался.
        Ещё одного солдата уложил Казин, засветив ему в лоб неслабым булыжником. Как выяснилось, Марат достаточно ловко бросал такие каменюки. Вот так и расцветают самые неожиданные таланты!
        Охренев от подобных сюрпризов, разводящий высадил по кустам чуть не весь магазин автомата. И вместе с оставшимся фрицем ломанулся во весь дух - только пятки сверкали. Убегая, они ещё несколько раз неведомо куда выстрелили. В принципе, не составляло большого труда "заземлить" их обоих. Но мне было позарез необходимо, чтобы разводящий добежал до своего начальства именно сейчас. Через час-полтора уже начнёт темнеть, и немцы, даже пылая самым справедливым негодованием по отношению к надоевшим русским диверсантам, могут попросту не успеть сдернуть назад те части, которые сейчас сидят на хвосте у наших. Опоздают с приказом или ещё что-то - и те двинутся в путь только утром. А за ночь много чего может произойти, в том числе и весьма неприятного.
        И ещё одно соображение у меня имелось: сбежавшие немцы минут через десять-пятнадцать добегут до своего командования, ещё минут десять уйдет на разбор полётов, так что на место боестолкновения дежурная группа прибудет ещё не ранее чем через полчаса. Почему через полчаса? Так ведь разводящий рассмотрел на берегу следы почти двух десятков прошедших людей. Значит, пришлют сюда группу уж никак не менее взвода. А этот взвод ещё где-то найти надо. Не считая немцев дураками, я ни секунды не сомневался в том, что они, прежде чем высылать группу сюда, выставят ещё и заслоны в местах вероятного направления движения противника. А это тоже люди и время, которое потребуется фрицам на организацию данного процесса. Так что бессонная ночь складской охране и всем, кто там пребывает, обеспечена со стопроцентной гарантией. Да и помимо этого, прибыв на место стычки с диверсантами, максимум, что успеют немцы, так это подтвердить факт прорыва линии постов приличной группой противника. А дальше - ёк, темно! В темноте никакого нормального преследования не организовать. Стало быть, будут немцы всю ночь пялить глаза в
темноту, ежесекундно ожидая нападения со всех сторон сразу. И какие из них будут наутро преследователи? Так что шанс оторваться у нас имелся.
        Несколько обнадёживало ещё и то обстоятельство, что служебно-розыскных собак на объекте в настоящий момент не имелось, иначе бы они уже давно гавкали за нашими спинами. Вполне возможно, что они здесь были раньше, и даже наверняка были. Но бросившись в погоню за отступившими русскими, немцы вполне могли забрать их с собой. И вероятность того, что они их притащат назад, всё-таки присутствовала. Поэтому мы потратили ещё несколько минут на то, чтобы тщательно обшарить погибших фрицев. Помимо девяти гранат, мы разжились также ещё и сигаретами. Их оказалось аж две пачки. Причём не какой-нибудь там себе эрзац-левак, а вполне себе приличные - "Юно". Невзирая на тяжкие вздохи Охримчука, я тотчас же размял в руках одну из них и щедро посыпал табаком дорожку отхода. Будет теперь собачкам сюрприз. А их хозяевам - лишняя головная боль.
        Вот теперь можно уже и брать ноги в руки. Максимум того, что мы могли сделать - уже сделано. И даже если мы добросовестно дождёмся здесь появления фрицев и сможем при этом ухандокать ещё нескольких, большего эффекта, чем достигли, уже обеспечить не получится. Наоборот, у умного немца моментально возникнет вопрос: а за каким хреном именно в этом месте сидит ещё одна группа диверсантов? Они что, дружно умом двинулись? По логике вещей, русские должны уносить ноги с места стычки максимально возможным темпом. А тут вдруг нате - остались. Зачем?
        Не надо подкидывать умному немцу лишний материал для размышлений. И так уже вполне достаточно нашумели. Чем черт не шутит, может, и удастся нам оторваться от назойливых преследователей. А в том, что таковые появятся, причём весьма скоро, никто из нас не сомневался ни единой секунды.
        Утро встретило нас запыхавшимися от длительной ходьбы. Ходьбы, потому что бежать сил уже никаких не оставалось. Мы выложились почти полностью, пробегая те участки пути, где это было возможно.
        Оглядев свою команду, даю приказ: привал.
        - Всем спать по часу. Марат - на пост. Через полчаса меня разбудишь, сменю.
        Дважды приказывать не приходится: ребята падают прямо там, где стояли. Да я и сам не сильно от них сейчас отличаюсь.
        Казалось бы, только-только глаза закрыл, а уже тормошат. Неужели полчаса прошло? Кое-как продрав сонные глаза, киваю часовому на свое место: мол, ложись. По-моему, он уснул раньше, чем лёг. Одеваю на руку часы, которые перед этим отдавал Марату, и засекаю время.
        Полчаса. Такое впечатление, что я вообще не спал ни одной секунды. В голове что-то шумит, мысли с трудом ворочаются под черепной коробкой. Присесть бы сейчас. Но нельзя: моментально усну. Поэтому, подтянув ремень, начинаю мерить шагами опушку небольшой рощицы, в которой мы устроились на отдых. Лес тут редкий, с часто встречающимися прогалинами. Особого укрытия рощица, конечно же, не даёт, но, по крайней мере, нас не будет видно издали.
        Как там наши, удалось ли им оторваться? Мы, с моей точки зрения, сделали для этого всё возможное и даже сверх того. Остановившись у берёзки, приваливаюсь к ней плечом и вытаскиваю из планшета карту. Интересно было бы знать, где мы сейчас находимся. Ясень пень, что ломясь ночью по лесу, направление можно выдержать только весьма приблизительно. И поэтому палец мой, поблуждав по карте, так ни в какую конкретную точку и не втыкается. Хрен его знает, я даже не могу определить, как много мы прошли. Взгляд на часы - без десяти семь. Надо думать, немцы уже встали на наш след и прут за нами с упорством асфальтового катка. Им проще: они идут по нашему следу. Есть слабая надежда на то, что примятая нами трава поутру поднимется, сделав преследователей не настолько уверенными в правильности выбранного маршрута. Но это не факт, они могут догнать нас раньше, чем распрямится трава. А если так, то уже через пару часов у нас в ушах злобно засвищут свинцовые "подарочки" от разозлённых фрицев. Но это будет не сейчас. Два часа. Может быть, три. Мы сумеем пройти ещё сколько-то. И чем позднее они поймут, что идут по
следам всего лишь пяти человек, тем больше шансов на то, что они будут продолжать погоню до последнего. Именно поэтому, кстати говоря, мы не идём в затылок друг другу. Везде, где только возможно, стараемся оставить видимость прохода большого количества людей. Да, так сложнее и труднее идти. Но след остаётся не один. Надо очень сильно вывернуться, чтобы ночью при свете карманного фонаря понять, сколько именно человек сейчас идёт перед тобой.
        Семь часов. Пора вставать.
        Расталкиваю ребят.
        - Десять минут на перекус. Горячего нет, запьём просто водой.
        Ещё раз приглядевшись к ребятам, добавляю:
        - По пятьдесят грамм каждому. Охримчук, распорядись, - и с этими словами протягиваю ему флягу с водкой. Думаю, что подобная встряска сейчас будет лишней никому.
        Десять минут пролетели, как единый миг. Две пустые консервные банки исчезли под корнями ближайшего дерева. Под одну из них я запихиваю расчекованную лимонку. Фиг его знает, есть у немцев собаки или нет. Вот эта самая лимонка и послужит нам лучшим индикатором. Человек банку, вероятнее всего, не найдёт, а собака - та обязательно раскопает. Завершив перекус и проверив снаряжение, мы дружно топаем дальше. Хоть и не очень продолжительный, сон всё же благотворным образом сказался на нашем самочувствии. Откровенно говоря, я бы ещё часок подрых. Но, боюсь, что в этом случае, первое, что мы увидели бы при пробуждении, были бы хмурые морды немецких солдат. Нет уж, не надобно нам такого счастья.
        Взрыв за нашей спиной прозвучал где-то через час. Стало быть, собаки у немцев есть. По крайней мере, одна-то уж точно была.
        Неожиданный удар танков в спину обороняющимся привёл к страшному результату - почти половина артиллерии была выбита в первую же минуту, так и не успев толком ничего сделать. А если учесть, что там и без того имелись серьезные потери, то боеспособность зенитчиков стала пугающе малой.
        Однако они дорого продавали свою жизнь - один из стальных монстров уже замер закопчённой грудой металла. Никто из экипажа не спасся.
        Практически не осталось и пулемётных гнёзд. Большая часть выбита миномётами и снайперами противника, оставшиеся были раздавлены танками. Немцам приходилось воевать на два фронта: с одной стороны по ним вели огонь из леса - с другой рычали моторами танки, внезапно ставшие вражескими.
        В довершении ко всему, пропала связь - коммутатор в штабе не отвечал на вызовы. Да, теоретически, должны были подойти ещё силы. Совсем недалеко от складов были расквартированы две роты пехоты со средствами усиления. Имелись и другие части, но они уже могли и не успеть - слишком далеко!
        Тем не менее, отступать никто не собирался. Вражеская пехота из леса пока не появилась, огонь вели только пулемёты и снайперы. А здесь, около окопов, охране противостояли только танки.
        В ближнем бою танк слеп - можно попробовать его подорвать или поджечь. Жечь было нечем, ибо любое наличие в таком месте чего угодно зажигательного строжайше запрещено. Не лучше обстояли дела и со взрывчаткой, кроме ручных гранат ничего не имелось. Правда, танки не лезли в ближний бой, благоразумно заняв ключевые точки, они вели огонь по всему, что попадало в их поле зрения. Особенно зорко стерегли позиции зенитной артиллерии, периодически выпуская по ним снаряд-другой при малейшем движении на огневых.
        Понятно, чего ждут русские - на складах уже наверняка работают их саперы. Заложат взрывчатку, танки отойдут и...
        Дальше никто додумывать не хотел.
        Поэтому, собрав наскоро штурмовую группу, лейтенант Крамер послал солдат в обход - прямо через валы. Русских не может быть слишком много, сколько их там поместилось в танках? Про бронетранспортёр лейтенант даже и не подумал...
        Ударившие в упор пулемёты танков и бронетранспортёра, смахнули большую часть штурмующих с вала, стоило им только приподняться на его верхушку - русские предусмотрели и такой вариант.
        А спустя несколько мгновений около залёгших солдат заплясали разрывы миномётных мин - в лесу тоже оказались глазастые наблюдатели.
        Железная дорога показалась из-за поворота как-то неожиданно. Колонна, так и не сбавив скорости, перла на всех парах, спеша успеть вовремя.
        Похоже, что не опоздали - на насыпи виднелись угловатые коробки "Т-3", танки несли охрану с этой стороны. Значит, на территорию объекта русские не прорвались и это обнадёживало. Сейчас машины, под прикрытием насыпи разгрузятся, и вот тогда...
        Что будет после, обер-лейтенант Дроссельмайер додумать не успел - фугасный снаряд проломил броню его бронетранспортёра.
        Оба танка открыли ураганный огонь по подошедшей автоколонне. Два грузовика вспыхнули практически одновременно. Перевернулось орудие, которое везли за разбитым грузовиком. Полетели щепки и от других машин: в лесу окопались вражеские стрелки.
        Но две пушки не самого большого калибра и пара пулемётов не способны нанести совсем уж невосполнимый ущерб. Часть солдат оттянулась под прикрытие складок местности, утащив с собой и одно из уцелевших орудий.
        Что ж, будем воевать так.
        Командование принял лейтенант Зоммер.
        Осмотрев в бинокль подступы к насыпи, он только головою покачал. Позиция была крайне неудобной для наступления - и весьма выгодной для обороняющихся. Почти двести метров открытого пространства... одним рывком не преодолеть. Быстрый взгляд, брошенный на зенитки, подтвердил - их использовать не удастся. Русские диверсанты постарались и тут. Нет, конечно, если поднять на плечи тяжелый ствол, да навести... возможно, что какого-то эффекта удастся достичь. Но, за такими номерами - в цирк!
        Препятствий было несколько.
        Первыми по значимости являлись танки.
        Но когда один из танков получил в башню снаряд, хоть и не нанёсший видимых повреждений, оба стальных чудовища благоразумно отползли назад, за насыпь.
        И только иногда высовывались над ней, стараясь успеть сделать один-два выстрела, прежде, чем пристреляются артиллеристы лейтенанта.
        Избавившись от этого препятствия, можно было обратить внимание и на пулемётчиков противника, что и было сделано тотчас же.
        Один пулемёт засыпали минами - он замолчал.
        Второй, оттянувшись куда-то под насыпь, продолжал иногда постреливать. Не очень эффективно, но, всё же...
        Ползком двинулись к насыпи группы солдат, направленных уничтожить танки противника. И шанс на это был, обзор противника теперь существенно ухудшился, и это давало шансы подойти близко. А уж там-то!
        - Старшина! Закончили всё, одно хранилище только осталось!
        - Так, какого ж вы?! Шуруйте!
        А грохочет вокруг преизрядно! И со стороны железки вдруг начали стрелять часто-часто, там-то с кем рубимся? Выбили же всех? Или не всех?
        Судя по интенсивности огня... ого, даже миномёты заработали! Не наши, мину 82-мм трудно перепутать с немецким пятидесятимиллиметровым "подарком". С той стороны никак не меньше роты подошло, уж больно огонь силен! И что самое неприятное - с пушкой! В башню одной из "трешек" уже попали. Озадачиваю связиста - пусть наши миномётчики дадут тем, кто сидит за насыпью, хорошего леща!
        Ободрённые подходом подкрепления, оживились и местные, так сказать, обитатели. Снова начали пробираться к хранилищам.
        Хватаю первых попавшихся бойцов (трое всего, саперы) и пулей мчимся к левофланговой насыпи.
        А так и дыхалку сорвать можно!
        Вот он - гребень вала!
        Падаем ничком и выставив вперёд оружие, пробираемся вперёд.
        Терпение всегда вознаграждается! Правда, иногда и после смерти излишне терпеливого...
        Именно поэтому мы не спешим, так дольше проживёшь.
        Слышно, как хрустят под ногами подбегающих немцев камешки, хриплые команды. А они совсем рядом!
        - Гранаты!
        И улетают за гребень темно-зеленые кругляши лимонок. Самое то оружие в настоящий момент.
        Бух-бух-бух!
        Там заорало сразу несколько голосов - осколки нашли свои цели.
        - Ещё раз!
        И снова грохочут разрывы, разбрасывая вокруг рваные куски чугуна.
        - Вперёд!
        Проскакиваем оставшееся до края расстояние.
        М-м-да...
        Не повезло немцам, одна из гранат угодила прямо в кучу! Что там сейчас творится... даже и описать не могу. Но - могу помочь!
        И длинная пулемётная очередь дважды перечёркивает копошащихся на земле фрицев. Тоже помощь... хоть мучиться не станут. Они и в таком состоянии опасны, с той стороны выстрелы были. Некогда мне сейчас выяснять - кто именно стрелял, а кто по земле, зажав руками живот, катался. Раз уж вы за своими ранеными прячетесь, так все претензии они могут к вам и адресовать. Потом, в лучшем из миров.
        Хренак!
        Нет больше у нас ещё одного танка.
        Кто и как его рассобачил? Да, фиг его знает... в такой суматохе всё, что угодно произойти может.
        - Старшина! Закончили всё! Шнуры запалили, надо уходить!
        Так, времени на то, чтобы сделать ноги у нас не так уж и много...
        В зенит улетают две зеленые ракеты - сигнал отхода.
        А вот теперь - ноги! Пора уже и мне отсель уматывать!
        На бегу подхватываю с земли ещё одну коробку с пулемётной лентой. Зачем? Хм... ну, надо думать из врождённой жадности, чего добру пропадать?
        Вспрыгиваю на танк и стучу прикладом по башне.
        - Гони! Я за тылом гляну, ещё выскочит какой-нибудь недобиток!
        Пристраиваюсь за башней и прилаживаю пулемёт. Машина рванула с места, словно её кто пришпорил, я чуть не брякнулся назад на дорогу. Но удержался, в голос выматерив мехвода.
        Заворачиваем за угол, и тотчас же грохает пушка. Надо думать, на дорогу уже кто-то вылез. Ну, полагаю, что уже и обратно залез... или затащили.
        За нами, чуть подотстав, катит второй стальной разбойник, поводя из стороны в сторону орудийным стволом. Около насыпи дымит ещё один... Четвертого не вижу, надо полагать, куда-то в сторону отполз.
        Жёлтая ракета, ещё одна - отходят миномётчики. Всё, кончился у них боезапас. Пересечём поле - танки встанут на опушке, прикрывая отступление пехоты.
        - Товарищ капитан! Ракеты пошли! Зеленые и жёлтые! - запыхавшийся связной еле переводил дух.
        Горшенин поднёс к глазам бинокль.
        "Так... минирование хранилищ закончено. Миномётчики тоже заминировали свои позиции и отходят. Ну что ж, надо давать команду на общее отступление, скоро тут будет очень фигово..."
        - Ефрейтор! Сигнал три!
        Серия ракет - красные, белые и снова красные.
        Всякий, кто увидит этот сигнал, должен пулей бросать всё к чертовой матери - и отступать поглубже в лес. А тот, кто зевнёт... имеет все шансы тут навсегда и остаться.
        Как трясет на броне! Блин, лучше бы я внутрь залез!
        Из ворот выруливает бронетранспортёр - и тотчас же поддаёт газу. Он, собака, легче и может нас обогнать. Аж завидно!
        И обгоняет - поверх бортов скалят зубы наши минёры. Имеют право! Свою работу они сделали быстро и, надеюсь, аккуратно.
        Бух-бух-бух-бух!
        "Эрликон"!
        Столбы разрывов встают прямо на дороге - танк резко заносит в сторону. Мехвод отчаянно пытается уйти от обстрела.
        Бамс!
        Не ушел...
        Лёжа на земле, протираю глаза.
        Танк стоит совсем рядом. Из распахнутого люка в башне свисает тело танкиста. Лёгкий дымок поднимается вверх.
        А ведь этот умник - за пушкой, сейчас врежет ещё раз! И те танки, что идут за нами следом, тоже попадут под фланговый удар. Судя по направлению трасс, немцы, мать их за ногу, затащили зенитку на бугор, и оттуда она может накрывать своим огнём дорогу к лесу. Никто не уйдёт. А по дороге пылит бронетранспортёр, не подозревающий об опасности.
        У меня аж мускулы заныли - с такой силой оттолкнулся от земли!
        Несколькими прыжками взлетаю на вал - вот они!
        В паре сотен метров от меня разворачивают пушку уцелевшие артиллеристы.
        На землю!
        Хорошо, что пулемёт не потерялся...
        Первая же очередь скосила подносчика снарядов. Он рухнул на землю, выронив кассеты. Затем пришла очередь наводчика - тот так и повис в кресле. Ненадолго пережили их и остальные члены расчета.
        Но в ту же секунду пули взвихрили пыль уже и передо мной - у артиллеристов оказалась охрана. Да, она зевнула появление вражеского пулемётчика, но теперь попыталась разом со мной расквитаться за всё.
        И ведь почти смогли, совсем на чуток промазали-то!
        Не скатись я под прикрытие вала...
        Отползаю в сторону и приподнимаю осторожно голову.
        Бронетранспортёр уже исчезает в лесу - успели! А вот танки...
        Быстрый взгляд в сторону пушки - туда уже спешит очередной расчет. Опаньки, да где ж немцы их взяли? А впрочем... не все пушки попадали под наш огонь. Те, кто никак и никому не мешал, так и остались вне нашего внимания. Да и при налёте авиации тоже ведь погибли не все. Вот и образовался у фрицев некоторый запасец...
        Который я сейчас и уполовиню!
        Пережидаю за укрытием очередной приступ ярости фашистов, и заодно перезаряжаю оружие. Двоих-троих артиллеристов я свалил, прочие попрятались. Ни о какой прицельной стрельбе, да и вообще о ведении огня по уходящим танкам, можно более не мечтать - опоздали. Ноги уже надо уносить, лопухи!
        Кстати, это и меня касается.
        Бежать надо - а, куда?
        Пешком до леса? Фигушки, не успею. Да и не добегу - фрицы пристрелят. А если рвануть в сторону? Не к лесу, а вдоль насыпи?
        Ну... попробовать, в принципе, можно...
        Отбежав от валов метров сто, перевожу дух.
        Нет, такими темпами мне никуда не успеть! Скоро уже жахнет!
        Осматриваюсь по сторонам - и вижу приоткрытую дверцу в каком-то бугре.
        Погреб?
        Да, ну... откуда он тут?
        А что же?
        Не один ли хрен?
        Ступеньки трещат под моими сапогами, заворачиваю за угол...
        Бам!..
        Качусь по ступенькам вниз, в голове вспыхивают искры...
        Когда над лесом вымахнул вверх столб грандиозного взрыва, Горшенин остановился и посмотрел назад. Налетевший порыв ветра снес с его головы пилотку, но капитан даже не поморщился.
        - Всё, товарищ капитан?
        Ответом вопрошавшему стал ещё один взрыв, немного послабее предыдущего. Потом ещё... и ещё...
        - Радио в штаб, - не поворачиваясь, сказал Горшенин. - Задание выполнено.
        ВЫПИСКА ИЗ РАПОРТА КАПИТАНА ГОРШЕНИНА.
        "...умело используя трофейную технику и вооружение, бойцам отряда удалось проникнуть на территорию объекта. В результате совместного удара трофейных танков изнутри и оставшейся части отряда со стороны леса и железнодорожной насыпи, оборона противника была дезорганизована. Значительная часть зенитной артиллерии была выведена из строя, а большая часть личного состава охраны выбита с занимаемых позиций и частично уничтожена. Подошедшее подкрепление было задержано на ближних подступах к складу и, понеся потери в живой силе и технике, перешло к обороне. Воспользовавшись этим, саперное подразделение произвело минирование хранилищ. После чего, в организованном порядке, отряд оставил территорию складов и отошёл на исходные позиции. В расчетное время заряды взорвались, и вызвали детонацию боезапаса в хранилищах.
        Склады уничтожены полностью, все находившиеся в это время там немцы убиты, орудия зенитной артиллерии также уничтожены. Потери среди подошедших частей противника могут быть определены только приблизительно, но, по предварительным расчетам составляют не менее 100-150 человек ранеными и убитыми.
        Трофейная бронетехника, после выполнения задания, была заминирована и подорвана. Находившиеся в расположении ремонтной базы бойцы, в свою очередь подорвали имевшуюся там технику и подожгли строения.
        Таким образом, учитывая потери противника в расположении разгромленного ремонтно-восстановительного батальона, немецко-фашистские захватчики потеряли:

1. Одиннадцать средних и четыре лёгких танка - уничтожены подрывами и поджогом.

2. Значительные запасы ремонтно-восстановительных материалов - уничтожены путём подрыва.

3. Строения ремонтно-восстановительного батальона и складов арттехвооружения - уничтожены подрывами и поджогом.

4. Уничтожено восемь зенитных орудий калибра 88-мм и 4 установки малокалиберной зенитной артиллерии.

5. Общие потери противника в живой силе составляют не менее 250 человек убитыми и около 300 человек ранеными.
        Наши потери составили:

1. 6 миномётов калибра 82-мм - подорваны при отходе, согласно указанию командования.

2. Два офицера и тридцать шесть бойцов - убиты.

3. Восемнадцать раненых вынесено в расположение наших войск.

4. Пропало без вести - четыре человека.
        ВЫПИСКА ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ
        За выполнения задания командования и проявленное при этом мужество и героизм, наградить орденами и медалями следующих бойцов и командиров РККА
        ... командира взвода отдельной разведроты двести восемьдесят шестой стрелковой дивизии - старшину Красовского Максима Андреевича - орденом Красной Звезды (посмертно)...
        Подполковник Дронов поднялся на крыльцо и стукнул костяшками пальцев в закрытую дверь.
        - Кто там?
        - Свои - подполковник Дронов.
        - Ой! - за дверью затопали ноги, что-то стукнуло.
        Спустя минуту лязгнул крючок, и дверь приотворилась.
        - Заходите, товарищ командир... - отступила в сторону чернявая девушка в военной форме.
        - Да, я, собственно, ненадолго... Мне бы Нину повидать?
        - Маркову? Это можно, я сейчас! - и девушка исчезла внутри.
        Гость повернулся и, отойдя в сторону, присел на лавочку. Достал портсигар, вытащил оттуда папиросу и постучал по крышке. Подумал и осторожно убрал её назад.
        - Товарищ подполковник?
        - Здравствуйте, Ниночка, - приподнялся офицер.
        - Здравия желаю... а... что случилось?
        - Да вы присядьте, - указал он рукою на место рядом с собой.
        Девушка опустилась, но смотрела на гостя с выражением какой-то тревоги в глазах.
        - Максим?
        - Да, Нина. Он не вернулся.
        - Но... Он ведь и раньше...
        - Там был такой взрыв... За километр с людей пилотки посносило.
        Нина стиснула кулачки и прижала к груди руки.
        - И что же теперь?
        Дронов облизал пересохшие внезапно губы. Не первый день на войне, столько уже всякого повидал, но в такие вот моменты он как-то терялся.
        - Формально - он пропал без вести. Но все понимают, что выжить при таком взрыве невозможно. Он признан погибшим. И награждён орденом, посмертно.
        Девушка молчала.
        - Я знаю, что он всегда вас выделял среди прочих. Максим был скрытным человеком, но мне кажется, что он вас любил. Ведь это так?
        - Да... Я тоже...
        - Знаю. Не удивляйтесь, мне по должности положено многое знать. И ещё... вас ведь скоро должны комиссовать?
        - А вы откуда?! - вспыхнула Нина. - Ну, да...
        - Возьмите, - подполковник протянул ей красную коробочку. - Это его орден. Ну, тот, которым его наградили. И две медали - разведчики сдают их перед выходом, такие правила. Формально вы ведь не женаты, но начальник штаба армии приказал сделать исключение. Пусть ваш ребенок сможет увидеть подтверждение того, что его отец был не совсем обычным человеком...
        "А я вот, щас какому-нибудь дяде... Вот, просто, ни за что - сугреву ради!"
        Это Дольский?
        Ну, да... вроде бы он.
        Ох, я этому дяде и врежу! Чтобы не бросал, куда ни попадя, всякое железо! Как ещё ребра все не поломал?
        Ворча под нос, пытаюсь выбраться из кучи каких-то железяк. Зрение понемногу фокусируется, и я вижу свет! Опа, так это, что ж такое получается - взрывом весь погреб раскурочило? Ну и ну - неслабо же приложило!
        Стоп.
        Не слабо?
        Это взрывом-то нескольких снарядохранилищ? Да тут не то, что погреб - холм приличных размеров срыло бы до основания!
        Сажусь на деревянный пол и осматриваюсь.
        Нет, взрыв был и здесь - одну стену развалило до половины, а воздухе ещё ощущается кислый запах взрывчатки. Однако на взрыв артсклада это походит весьма слабо - не те последствия.
        Да и не погреб тут - обычный дом. Я бы даже сказал - более, чем обычный - он современный! Ибо ничем иным объяснить наличие разбитого телевизора я просто не могу.
        Кстати говоря, мне знакомо это понятие - телевизор. И вот та хреновина на полу - разбитая микроволновая печь.
        Интересно... а ведь раньше (когда?) я этого не знал!
        Гул в ушах тоже понемногу стихает. Опираюсь руками об пол и приподнимаюсь. Ноги слушаются плохо, меня "штормит" и качает.
        Пулемёт...
        Вот он, на полу лежит. И лента вставлена в приёмник.
        Ощупываю себя - пистолет тоже на месте.
        Нехилый, между нами говоря, геморрой может выйти! Судя по обстановке, здесь вполне себе современность. И тут, здрасьте - мужик с пулемётом в разрушенном взрывом доме. Как прикажете сей факт объяснять?
        Стоп-стоп-стоп!
        Кому, во-первых объяснять? Где я вообще нахожусь?
        Поднимаю с полу обрывок газеты.
        Буквы всё знакомые, а слова... не совсем. Так это украинский! Вот незадача-то! И как я теперь буду объясняться с их милицией? Ладно бы свои, а тут и вовсе - другая страна. И дом, кстати говоря, вполне себе на украинскую хату смахивает. Вон и рушники цветастые в углу валяются - взрывом их туда отбросило.
        Увидев на полу осколок зеркала, приподнимаю его и пытаюсь себя рассмотреть.
        Ну, относительно небрит - по нынешним (каким, кстати?) временам - не криминал. Так полстраны ходит. А кое-где - так и всё взрослое население мужского пола.
        Немецкий танковый комбез - реконструктор я или кто?
        Русская форма под ним - то же объяснение. Ну вот такой я весь двуличный и двусмысленный - таскаю сразу две формы. Жаба душит - бросить не могу!
        Пистолет... Хм! Может стать проблемой! Но жалко ведь! Сунуть куда-нибудь, а после забрать? Вполне...
        Пулемёт.
        А это вообще не мой, мало ли что у запасливого хохла в доме лежать может?
        Кинжал.
        У нас статьи за холодняк больше нет. У нас. А на Украине? Тоже, вроде бы, отменена...
        Опа!
        Голоса!
        Ну всё, милиция приехала...
        Сдергиваю с пояса кобуру с пистолетом (внутри страшно заворочалось зеленое земноводное), сую её под шкаф. Задвигаю под разломанную кровать пулемёт.
        Что будем им говорить?
        Но не спешат входить в комнату милиционеры, видать, взрыва опасаются. Ладно, не станем их томить неизвестностью - выйдем сами.
        Но сделав несколько шагов, останавливаюсь. Что меня тормознуло? Да... фиг его разберёт, но как-то вот не тянет меня сразу на свет божий вылезать. Прислушаюсь я, тем паче, что и разговоры тут какие-то странные. И пригляжусь.
        Прижавшись к стене, осторожно выглядываю во двор.
        В первые мгновения мне кажется, что я снова вернулся на войну. Не пойму только - на какую? Точно не Чечня и не Дагестан - там найти газету на украинском языке, да ещё в типично украинской хате - дело немыслимое!
        Но всё недвусмысленно указывает именно на это.
        Несколько человек в разномастном камуфляже окружают троих безоружных парней. Они тоже в форме, но в отличие от остальных - в одинаковой. Один, светловолосый, полусидит, отвалившись спиной на стену сарая, двое стоят. Судя по наличию повязки на ноге светловолосого, он ранен.
        А чем, кстати, эти люди вооружены?
        Так... автомат Калашникова, калибр 7,62-мм - теперь я это оружие вспомнил. Равно, как и всё с ним связанное.
        - И що ж мы тут, люди добрые, бачимо?
        Ещё один персонаж. Наголо бритый и длинноусый - прямо-таки опереточный запорожец! Этот сидит на обыкновенной табуретке и вертит в руках какие-то документы.
        Вот он раскрывает один из них - знакомого вида красную книжицу.
        - Филенко Александр Николаевич. Год рождения - 1992, Москва. Прописан там же, Открытое шоссе, дом... был прописан!
        И он бросает паспорт себе под ноги.
        - Гарипов Руслан Магомедович. Год рождения - 1981, село Шатой... Прописан там же, ну, это и без паспорта понять можно.
        И эта книжица летит на землю.
        А в руках уже паспорт несколько иного обличья.
        - Охримчук Мыкола Станиславович. Год рождения - 1984, Луганск. Прописан... угу, понятно.
        Этот паспорт он на землю не бросает и продолжает вертеть в руках.
        - Ишь ты - Мыкола! Шо ж ты, украинец, вместе с москалём и чеченом вместе делаешь? Га? Куды ж вы москаля того тащили?
        - Ранен он, - негромко отвечает стоящий слева парень. Ничего, типично украинского (как это принято изображать в книгах и в кино) в нём нет.
        - Так и що? Ранен - подохнет, туда и дорога ему. Ты-то что с ними в одной компании потерял?
        - К врачу его нужно...
        - Будет ему врач!
        Стоящие полукругом вооружённые парни ржут.
        - О себе подумай! Пока есть, чем думать!
        - И что я должен думать?
        Усатый усмехается. Ему явно весело, он прямо-таки упивается своей властью.
        - Глупый, да? У тебя, хлопче, есть один выход. Подсказать?
        Охримчук молчит.
        - Так вот! Хочешь жить - докажи, что ты истинный патриот!
        - Как доказать?
        - Мы тоби верёвку дадим. Ну, и поможем, само собой. Подвесишь на воротах этих двоих - оставим жизнь. И к себе возьмём. Не сразу, понятно, да и оружия пока не дадим. Но жить будешь. Ну?!
        Парень мотает головой.
        - Ни! Не можно это - то мои браты!
        - Москаль да чечен - давно тоби братьями стали? Они браты - а мы тогда хто?
        - Фашисты вы... - глухо отвечает Охримчук.
        И только сейчас я замечаю на рукавах всех вооружённых повязки со странным изображением. На черно-красном фоне стилизованная свастика. Ну, не совсем свастика, но очень уж похоже... Такие татуировки были на воевавших в Чечне наёмниках. Против нас воевавших, само собой разумеется. Только накалывали их на коже и красно-черного фона там не имелось.
        - От так? - неожиданно спокойно произносит главарь. - Добре... Гнат!
        - Тут я, пан сотник!
        Сотник? Где это в армии такие звания есть? Или тут тоже - сплошь реконструкторы подобрались? Ну, тогда они изображают что-то совсем непотребное...
        - Пошукай в дому, - кивает в мою сторону бритоголовый. - Там я малость гвоздей бачив, сотку. Вот сюда их и тащи. Да молоток не забудь! Мы сейчас тут барельеф делать станем - аккурат на том заборчике! Развесим цих гавриков так, чтобы они друг другу в гляделки пялились - нехай так-то и висят, пока не сдохнут! Олекса!
        - Тут я, пан сотник!
        - Дуй к Семену! У него камера хорошая есть, я вчерась бачив. Нехай он сюда её тащит - снимем ролик!
        Со щелчком встаёт на место последний пазл. Свастики, распятие, слова Охримчука - это нацисты!
        Да, я понимаю всё, что они говорят. И? Немцев я тоже понимал, очень, кстати, неплохо. Даже разговаривал. А теперь, стало быть, фашисты говорят по-украински? Ну и что с того? Они стали белыми и пушистыми?
        Не заметно.
        Распять раненого?
        Перед глазами встают распятый на кресте солдат в Чечне, распятый пленный на кресте на Волховском фронте. В одном месте это сделали боевики, в другом - немцы. И что - между этими случаями есть какая-то разница?
        Нет.
        И те фашисты - и другие.
        И эти.
        Всё. Вопросов больше нет.
        Отступаю в сторону, прячась в стенной нише, за печью. Если Гнат пойдёт прямо, он будет ко мне левым боком. Свернёт - спиной.
        Кинжал сам собой прыгает в руку.
        Топот ног, злодей направо свернул. Отчего злодей? А кем его ещё называть прикажете? Помогаешь негодяю творить зло - сам такой.
        Пара шагов и моя рука ложится на рот Гната, лишая того возможности заорать. А кинжал мягко входит ему в печень - этот удар у меня хорошо поставлен.
        Дрыгнулся мужик, изогнулся... но, поздно...
        Один готов.
        Делаю несколько шагов в комнату с оружием. Минутка-другая у меня ещё есть.
        Пистолет - на место, патрон дослать, кобуру расстегнуть.
        Проверяю пулемёт - вроде бы всё в порядке. Не самый, конечно, айс, стрелять из него сейчас, мало ли сколько народу вокруг шастает? И что это за народ... тоже неизвестно.
        Снова к выходу - опять осторожно выглядываем во двор. А там уже кипит "работа". К рукам двоих ребят - Охримчука и Филенко уже привязали длинные доски - это, чтобы они руки в стороны расставленными держали и не особо мешались при распятии. Сейчас большая часть гопы навалилась на чечена, оказавшегося неслабым таким бойцом - отмахивался он отчаянно и парочке человек подвесить успел основательно.
        Сотник развалился на табуретке и, опершись спиной на стену, ухмыляясь наблюдал разворачивающееся перед ним зрелище, отпуская ехидные комментарии.
        С тебя и начнём...
        Прыжок, взмах приклада - получи!
        Съехал бедолага на землю, даже и не пукнул лишний раз.
        - Смирно!
        И ухожу прыжком налево.
        Старшинский рык - это, знаете ли...
        Инстинктивно в струнку вытягиваешься, по себе помню.
        Обалдевшие мерзюки отпускают Гарипова - тот мешком падает на землю.
        И оборачиваются на окрик.
        А там - никого нет. Только кулём валяется у стены "пан сотник".
        Все пленные у вас, ребятки, за спиною, то есть, по отношению ко мне слева и под выстрелы не попадают. Чечен - так и вовсе на земле лежит.
        Ду-ду-ду-ду-дах!
        Ещё гуляет по двору эхо от выстрелов, а мордовороты уже оседают на землю. Почти на одной линии стояли, пули навылет шли, оттого и стрелял я немного.
        "МГ-34" машина жуткая и сама по себе, а уж в подобном случае...
        Пленники удивленно лупают глазами, пытаясь вникнуть в суть происходящего. Потом - всё потом!
        Кидаю чечену кинжал.
        - Давай, в темпе, верёвки режь! Вооружайтесь, мать вашу!
        - Ты кто? - удивленно спрашивает он. А кинжал ещё в воздухе поймал. И сразу за рукоятку - молоток!
        - Старшина Красовский! Ещё глупые вопросы есть? Нет? Выполнять!!!
        А сам присаживаюсь на корточки у сотника. Пистолетным стволом разжимаю ему зубы. Немилосердно бью его по щекам - очнись!
        - Га?
        А ещё разок?
        - Эй! - не очень-то у него это получатся - с пистолетным-то стволом во рту...
        И ещё раз...
        - Ты кто?
        - Старшина Красовский, двести восемьдесят шестая стрелковая дивизия, отдельная разведрота.
        - Э-э-э... не знаю такой.
        - Ну и что? А ты что за фрукт?
        - Не знаешь? - в его глазах явственно видно удивление.
        Бац!
        - Ой! Гнатюк я! Сотник Гнатюк!
        - Та ещё собака, - опираясь на палку, подходит сзади Филенко. - Людей живьём сжигал... личность известная. Тут вся его сотня, вчера только появились.
        - Сколько их?
        - Человек шестьдесят... Впрочем, - он смотрит на лежащих во дворе головорезов, - уже меньше.
        - Добавить что-нибудь хочешь? - обращаюсь я к бритоголовому.
        - А... а что? Вин сказал всё...
        - То есть, как язык, ты интереса не представляешь...
        Кровью из разнесённого затылка забрызгало изрядный кусок стены - парабеллум не подвёл.
        Встаю, и обтерев ствол, убираю пистолет в кобуру.
        - Вооружились?
        - Так точно! - в один голос отвечают парни.
        - Вопросы есть?
        - Старшина... - это Руслан.
        - ??! - на моём лице написано удивление.
        - Товарищ старшина!
        - Другое дело! Что за вопрос?
        - Вот... - он протягивает мне кинжал. Как и положено - рукояткой ко мне. - Откуда он у вас?!
        - Товарищ подарил. Между прочим - тоже Гарипов! И тоже - Руслан!
        - А-а-а... как давно?
        - Да... - чешу я в затылке. - Не так, чтобы и очень... хотя, это как посмотреть...
        Ну, да. Парни все восьмидесятых годов рождения, на вид им лет под тридцать - это ж какой нынче год будет? А по сравнению с сорок третьим... изрядный срок получается.
        - Это прапрадеда Махмуда кинжал, там наш родовой знак есть!
        - Ну и хорошо! Тот Руслан, между прочим, знатный боец был!
        - Так он и сейчас ещё крепок.
        Оф-ф-фигеть - не встать! Так это внук Гарипова? То-то я и смотрю - похож! Однако...
        - Охримчук! У тебя дед воевал?
        - Под Питером, до сорок четвертого. Потом комиссовали его по ранению. Семь лет, как помер уже.
        Так.
        Что спрашивать у Филенко - не знаю. Да и опасаюсь, откровенно говоря. И так уже какая-то мистика происходит.
        - Слушай мою команду!
        Ребята подтягиваются.
        - Охримчук - на тебе раненый! Тащишь, пока можешь, потом сменим. Гарипов - на тебе тыл...
        - С тобой пойду, командир!
        А ведь и пойдёт. По всему видать, толк из парня будет.
        - Ладно, берёшь левый фланг. Дорогу знаешь?
        - Знаю!
        - Уходите... - подаёт голос Филенко. - Я иду медленно, обузой стану для всех. Автомат есть, гранат наберу... Задержу их тут всех.
        Вот же ж мать твою! Сызнова история повторяется? Тот Филенко остался, уж и не знаю кто он этому - родня или однофамилец, теперь и этот туда же? И опять оглядываться назад, считая выстрелы? Авотфиг! С нами пойдёт - и баста!
        Топот ног, хриплые выкрики - на выстрелы бегут сослуживцы (подельники?) "сотника". Камеру, поди, несут? Сейчас мы вам тут устроим съемки!
        - Отставить! Занимаем оборону! Гарипов - левый фланг!
        - Есть командир!
        - Филенко - тыл!
        - Есть!
        - Охримчук - правый!
        - Есть!
        - Мой центр! Без команды не стрелять! Подпускаем ближе - и работаем гранатами. Потом - огонь на добивание. Чтобы никто не ушел!
        - Не уйдут, - недобро усмехается Охримчук, вытаскивая из разгрузки гранаты. - Все тут лягут...
        Отчего-то и я в этом не сомневаюсь.
        Поудобнее устраиваюсь в проломе стены - отсюда хорошо видна большая часть улицы и бегущие по ней головорезы. Разномастно одетые, но неплохо вооружённые. А этот вид построения я знаю! Страйкболисты называют его - "боевое пятно". Столпившись посередине улицы, толпа ощетинилась стволами во все стороны, даже и вверх кто-то глядит - ПВО? Супер... и как вы собираетесь из глубины строя стрелять? Внешне страшно, но и только. А "МГ" всё это построение фиолетово - он троих солдат навылет прошивает.
        Так вот, значит, какие они - сегодняшние нацисты!
        В тот раз они выглядели по-другому и говорили на чужом языке. И они вторглись из другой страны.
        Эти - выросли здесь, среди нас.
        Сейчас мы и они хорошо друг друга понимаем. В смысле - язык понимаем, их-то идеология нам чужда, как и идеология их учителей. Ничего... у меня под рукой хороший инструмент убеждения и перевоспитания.
        Для ваших предшественников его хватало - хватит и вам.
        А мои фланги и тыл защищают сейчас внуки тех, кто воевал рядом в сорок третьем. Они - со мною, а не среди вас. Значит - наше дело правое.
        Ту войну мы выиграли.
        Выиграем и эту!
        - Приготовились! Огонь!
        К О Н Е Ц

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к