Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Конторович Александр / Десант Попаданцев : " №02 Плацдарм Попаданцев Десантники Времени " - читать онлайн

Сохранить .
Плацдарм «попаданцев». Десантники времени Александр Сергеевич Конторович
        Десант «попаданцев» #2 Новый роман ведущего писателя-фантаста! Продолжение бестселлера «Десант
„попаданцев“». Отряд наших современников отправляется в Америку XVIII века, чтобы переписать историю, изменить прошлое и предотвратить ядерный апокалипсис, угрожающий человечеству в будущем.
        Но у истории - сильный иммунитет, а Плацдарм «Попаданцев» - как заноза во времени, которое отторгает пришельцев из XXI столетия, словно чужеродную ткань. И вот уже испанцы пытаются навязать себя в качестве «крыши», а разгромленные в открытом бою англичане натравливают на поселок «попаданцев» пиратов Карибского моря и подсылают наемных убийц с заданием любой ценой ликвидировать руководство колонии. Однако и наши «десантники времени» получают подкрепления из будущего - на помощь им спешит
«попаданец», завладевший телом Наполеона Бонапарта…
        Александр Конторович
        ПЛАЦДАРМ «ПОПАДАНЦЕВ»
        Десантники времени
        Предисловие
        Уважаемые читатели!
        Если вы уже прочитали нашу первую книгу «Десант попаданцев: Второй шанс для человечества», то новая в особых представлениях не должна нуждаться. Герои продолжают обживать новое для них время в прошлом, отвоевывая свое место под солнцем. Сюжет пополнился новыми героями, а наш коллектив - новыми авторами и участниками. Надеемся, что они будут вам не менее интересны, чем нам.
        С уважением, авторский коллектив проекта «1790: Десант попаданцев»:
        Александр Конторович aka Дядя Саша
        Владимир Коваленко aka ВЭК
        Александр Романов aka П. Макаров
        Александр aka Зануда
        Евгений aka Dingo
        Константин Валерьевич Мысловский aka Котозавр
        Александр Кулькин aka Старый Империалист
        Серебренников Евгений Михайлович aka Всеслав
        Елена Спесивцева aka Елена Горелик
        Николай Валерьевич Тоскин aka NikTo
        Наталья Николаевна Мысловская aka Улыбка Енота
        Ирина aka Cherdak13
        Сергей aka Дог
        Александр Ершов aka Zybrilka
        Сергей aka Змей
        Елена Валерьевна Яворская aka Цинни
        Сергей aka Клим
        Вадим Артурович Мельников aka Spassk
        Губанов Кямиль Валихад ог. aka Shono
        Сергей aka Лорд д'Арт
        Сергей aka Set Sever
        Константин aka Рысенок
        Сергей Акимов aka Cobra
        Артем Рыбаков aka Artof
        Анатолий Спесивцев
        Андрей Сердаров aka Курбаши
        Марина aka Котенок
        Анатолий Логинов
        Екатерина Чердаклиева aka Катя
        Также благодарим всех участников форума «В вихре времен»: u/, оказавших нам помощь в работе над книгой.
        ПРОЛОГ
        Я знаю, как лечить головную боль, но это сильно отражается на печени.
        Англия. Февраль 1791 года
        Сидевший у камина седовласый джентльмен поднял голову на звук шагов.
        - Сэр Генри! Рад видеть вас в добром здравии! А я тут задремал в тепле…
        - Ну что вы, милорд! Это я должен просить у вас извинения, увы, но проклятая погода задержала меня в пути. Гриффин, примите плащ и подайте нам грогу, - повернулся он к лакею. - Вы не возражаете, милорд?
        - Пожалуй, это действительно то, что нам обоим нужно.
        Вошедший хозяин кабинета и всего поместья подошел к камину, протянул руки к огню.
        - Холодно… Как только мне доложили о вашем визите, я немедленно поспешил сюда, оставив все прочие дела.
        - Полноте, мой друг, не стоило так уж спешить. Старики, вроде меня, нечасто выезжают из своего дома. Но это еще не повод бросать дела государственной важности…
        Оба джентльмена обменялись понимающими улыбками.

«Старая ты лиса! - подумал Генри Марлоу. - Высунул хитрый нос из своего затворничества. Зачем? Давно уже лорд Оливер Роул отошел от дел. Но, только на первый взгляд… Что-то случилось? Но что? И почему я ничего об этом не знаю?»
        Но вслух он, естественно, ничего подобного не сказал, устраиваясь в кресле напротив своего гостя.
        Подошедший дворецкий поставил на столик у камина бокалы с согревающим напитком и заботливо укутал ноги хозяина пледом.
        Лорд Роул отпив глоток, поставил бокал на место.
        - Хорошо…
        - Что привело вас сюда, милорд? Вам стоило лишь написать мне, и я тотчас навестил бы вас…
        - Какие могут быть дела у старика? Так… слухи… сплетни… ничего серьезного.
        - Ну и слава всевышнему! Знали бы вы, как надоедает подчас эта скучная рутина…
        - Знаю, друг мой, знаю… Я и не стал бы беспокоить вас по столь ничтожным пустякам, как какие-то сплетни отошедших от дел стариков…

«И держащих при этом в своих руках немалую часть денег всей Компании! Вот оно что! Они почувствовали угрозу! Но где?»
        Роул снова отпил из бокала.
        - Скажите, мой друг, а что сейчас происходит в Калифорнии?
        - А что там может происходить? Все по плану…
        - Чьему?
        - Не понял вас, милорд?
        - По чьему плану сейчас развиваются события в Калифорнии?
        - Э-ээ… ну есть же планы относительно развития этих мест…
        - Да? Не знал… И у кого же они есть?
        - Ну… у руководства Компании, естественно.
        - У них есть что-то, о чем я не осведомлен?

«О как! Старикашки обиделись? Да нет… тут что-то другое…»
        - Насколько я осведомлен, никаких изменений в наших планах не имеется. Все, что было утверждено раньше, выполняется. Есть, конечно, отдельные накладки, но это и понятно…
        - Хорошо… я буду более конкретным. Что произошло в бухте Хорсшу?
        - Этим делом занимался сэр Джефферсон, вы должны его помнить.
        - Разумеется, я его помню. И многого вам удалось достичь?
        - Там были какие-то затруднения, связанные с русскими поселенцами на этих землях… У них был союз с местными племенами, да и испанцы оказывали им тайную помощь.
        - И что? Чего вам удалось достичь?
        - Ну… толком мы сейчас ничего не знаем. Месяц назад на одну из факторий вышел солдат из отряда коммодора Бигелоу.
        - Кто это такой?
        - Он командовал группой кораблей, направленной на усмирение этих… русских.
        - Группой?
        - Четыре корабля и около пятисот человек солдат и матросов.
        - Ничего себе! Такими силами можно завоевать княжество! И каковы их успехи?
        - Здесь еще нет ясности, милорд… Необходимо еще навести справки и…
        - Сэр Генри! Я давал вам основания для того, чтобы заподозрить меня в слабоумии?
        - Что вы, милорд! Я не осмелился бы даже…
        - Так чего вы мне тут голову морочите? Что рассказал солдат?
        - Все корабли были потоплены, а отряд уничтожен. Уцелевшие солдаты и матросы были взяты в плен.
        - Кем?
        - Там… там было много всякого сброда, милорд. Русские, индейцы, даже несколько англичан! Со слов солдата, Бигелоу даже кого-то узнал. А некоторые солдаты нашли там своих близких.
        - И куда же делись все пленные?
        - Часть из них осталась там же, в Хорсшу. Некоторых отпустили, дав с собою несколько ружей и немного продовольствия. До нас добрался только один человек.
        - Сколько народу погибло?
        - Около трехсот человек, милорд.
        - Неслыханно! - Лорд Роул поднялся с кресла и зашагал по комнате. - Такого урона нам не наносили уже давно! Его величество… впрочем, ладно… Что вы собираетесь предпринять?
        - Наши возможности в тех краях сильно ограничены. Имевшийся неподалеку от тех мест форт опустел.
        - Почему?
        - Джефферсон взял оттуда почти весь гарнизон. Воспользовавшись этим, на форт напали индейцы и…
        - Понятно…
        - Уцелевшие обитатели поселка отступили и с первым же кораблем Компании покинули эти места. У нас больше нет там опорных пунктов.
        - Да-а… сэр Генри, вы не обрадовали старика…
        - Увы, милорд, но такова суровая реальность…
        Роул грузно сел в кресло и допил свой грог.
        - Ну, в таком случае, и я вас не обрадую. Несколько дней назад я встречался с доном Игнасио Лопецем. Вы должны его знать.
        - Разумеется! Он один из советников посла Испании. Человек весьма неглупый и… непростой.
        - Еще бы, при его-то должности! Он… впрочем, неважно. Гораздо интереснее то, что он мне сообщил.
        - И что же, милорд?
        - Этот проныра выразил мне свои соболезнования!
        - По поводу?
        - Того, что вы мне сейчас рассказали.
        - То есть, милорд, испанцы знают об этом?
        - И не только об этом! Он также выразил свое удивление тем, что офицеры короля позволяют себе подбивать дикарей к нападению на испанские поселения!
        - Это полная чушь, милорд!
        - Да? - лорд остановился и вытащил откуда-то конверт. - Полюбуйтесь!
        - Что это?
        - Показания лейтенанта Райли, взятого в плен, как раз при исполнении подобного приказа! Что вы на это скажете?
        - Это мистификация! Бумаги подделаны!
        Роул покивал.
        - Именно так я ему и сказал. В ответ этот жирный боров только улыбнулся! Он сказал, что ему тоже нет нужды выяснять правдивость подобных утверждений, ибо Господь Бог покарал всех, кто был к этому причастен. Причем некоторые уже предстали перед его судом!
        - Вот даже как…
        - Да! И более того! Он смиренно заметил мне, что как добрый католик не считает возможным возлагать на господа столь несвойственные ему обязанности - следить за порядком в диких землях. А вот несколько сотен солдат, по мнению дона Игнасио, справятся с этой задачей намного лучше…
        Некоторое время в кабинете стояла тишина, нарушаемая только потрескиванием угольков в камине, да заунывным шумом февральского сырого ветра за окнами. Первым нарушил молчание гость.
        - Сэр Генри. В свое время мне отрекомендовали вас как человека, умеющего сопоставлять разрозненные факты, выстраивать цельную картинку из мозаики, где не хватает многих элементов. Правление Компании, если вы в курсе, в настоящее время прорабатывает планы распространения своего влияния не только на Новый Свет.
        - Да, конечно, милорд. Мне уже поставлена задача рассмотреть аспекты, самые разные, при столкновении наших интересов с таковыми у Британской Ост-Индской Компании. Торговля шерстью прибыльна, но не является единственным экономически значимым фактором для наших учредителей. К сожалению, в настоящее время такой многообещающий сектор внешней и внутренней торговли, как добыча и сбыт меха, оказался полем для столкновения между Компанией и этими выскочками из Северо-Западной Компании.
        - Вот как? - Лорд Роул с новым интересом взглянул на собеседника. - Тогда почему Правление не известило меня, что вы назначены куратором нового направления?

«Да потому, старая перечница, что в Правлении многие хотели бы избавиться от тебя! И только твое влияние в кабинете премьера останавливает самых нетерпеливых, давно поглядывающих на те ручейки звонкой монеты, которые утекают мимо их карманов в твои руки». Как обычно, вслух он сказал совершенно другие слова:
        - Милорд, я всего лишь один из слуг народа, представляющих его интересы в парламенте. Мое участие в деятельности Компании не афишируется, да и сводится оно к некоторым услугам консультативного характера, что же касается тех слухов, которые распространяют завистники и падкие на непроверенные слухи газетеры…
        - Да-да! Я отлично понимаю вас, все эти досужие сплетни не стоят и выеденного яйца, но отнимают время на их пресечение. - Теперь настала очередь сэра Оливера скрывать свои мысли за вежливыми, ничего не значащими словами.

«Что же, примерно такого ответа я и ожидал. Китайский проект решили развивать без меня. Кто-то надеется на хорошие доходы от торговли с желтокожими в обход установившихся контактов между Поднебесной и Ост-Индской Компанией. Сухопутный выход на побережье Тихого океана, создание там опорных пунктов - моя идея долго не находила поддержки в Правлении. В чем-то их можно понять - лишние расходы, постоянная нехватка людей, а последнее время обострившаяся конкуренция с СЗК - не лучшие условия для развития нового затратного начинания. Но неужели Компания настолько оскудела проницательными людьми, что там не в состоянии уловить те знаки перемен, что так и витают в воздухе? У правительства не хватило решимости и солдат, чтобы в зародыше придавить это новоявленное образование - вольные американские штаты. Слишком опасный прецедент, а ему не придали должного внимания. Испания погрязла во внутренних проблемах, она уже не может с прежней суровостью и эффективностью управлять своими американскими колониями. Франция на пороге нешуточных перемен, но и это почему-то мало кто замечает. Одна надежда, что Питт-младший, с
моей и Божьей помощью, все-таки сможет навести порядок не только на Острове, но и на окраинах Империи. Теперь необходимо слегка отвлечь внимание Генри и его кукловодов от моих интересов на Западном побережье».
        - Поэтому не будем отвлекаться на обсуждения пустячных уколов от писак и обывателей, - лорд Роул отпил уже остывший грог из бокала и поставил его на столик. - Могу только посоветовать вам обратить самое пристальное внимание на персоналии в руководстве Северо-Западной Компании. После смерти старшего Фробишера четыре года назад там нашелся умный и дальновидный человек, пригласивший на службу Александра Макензи. Мне уже приходилось слышать о нем ранее, и его деятельность заслуживает того, чтобы обратить на него самое пристальное внимание. Не удивлюсь, что он приложил руку и к тем событиям, что послужили поводом для моего визита к вам.
        Роул поставил на стол опустевший бокал.
        - А теперь, с вашего позволения, я хотел бы отдохнуть, так как мне завтра необходимо рано вернуться к себе, а в мои годы даже такое путешествие уже требует напряжения всех моих малых сил.
        - Конечно, о чем может быть речь! - С этими словами сэр Генри поднялся и снял с каминной полки серебряный колокольчик. - Сейчас Гриффин проводит вас в спальню, которая так нравится вам…
        Завтрак утром следующего дня был подан до неприличия рано. Хотя тому была весьма уважительная причина - хозяин и гость весьма спешили по неотложным делам, которые были запланированы на сегодня - прислуга даже позволила себе кидать на лорда неодобрительные взгляды, считая его виновником таких нарушений всех и всяческих традиций. Дождавшись, когда подадут кофе и последний слуга удалится из гостиной, сэр Оливер вернулся к вечернему разговору.
        - Позволю напомнить вам, сэр Генри, что в дальнейшем будет необходимо избегать таких убытков, как те, что Компания понесла в результате прошлогодней скоропалительной экспедиции. Любая операция должна приносить прибыль - это азы, с которыми знакомят каждого нового сотрудника, а вы уже далеко не стажер.

«Лишний раз напомнить, что при всех его регалиях и положении в парламенте, для Компании он всего лишь наемный работник, отнюдь не помешает. Да и ответ на полувнятные шевеления в Правлении получится достойный, всего лишь останется приглядеть, куда наш друг направит свои стопы сразу после расставания. Тогда картина с моими личными недоброжелателями станет ясной, как весеннее утро. А если добавить что-то вроде личного поручения и выяснить, что для Марлоу будет первоочередным, то это будет лишним штрихом, дополняющим расклад сил на тех планах, которые я вырисовывал в своей голове долгими вечерами у камина».
        - Так что настаиваю на как можно более серьезном отношении к моему предложению внимательно присмотреться к нынешнему руководству СЗК. На мой взгляд, здесь возможны любые, даже самые экстраординарные методы…
        - Не могли бы вы точнее сформулировать ваши рекомендации в этом вопросе, сэр?
        - Разве необходимо вас даже в такой мелочи инструктировать? Все действия, которые невозможно будет прямо связать с руководством нашей организации, но приносящие ей пользу, а конкурентам, соответственно, убытки - с моей стороны получат только одобрение и самую горячую поддержку. Сами понимаете, что выражена она будет впечатляющей суммой для организатора акций. Так что, если я через некоторое время прочитаю в газетах о каких-либо происшествиях на таком малоосвоенном континенте, как Америка, с кем-то из наших конкурентов, то чековая книжка у меня всегда с собой. Единственное уточнение - доказательства рукотворности, так сказать, прискорбных событий, будут все же необходимы. Я человек широких взглядов, но никогда не замечал в себе желания выкидывать деньги на ветер, оплачивая неоказанные услуги.

«Посмотрим, что в нашем хозяине преобладает, жажда наживы или осторожность? И найдутся ли у него толковые советники, понимающие, в какую зависимость от меня организатор подобных мероприятий попадает. Если не подскажут - значит, в Правлении дела обстоят гораздо хуже, чем я подозревал. И следует крепко задуматься о возможности перевода моих основных капиталов в другое предприятие».
        Каждый из собеседников, усаживаясь в кареты, думал о своем. Не скоро кто-то узнает, о чем именно…
        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
        ГЛАВА 1
        Ноябрь 1790 года. Форт ВВВ. Из дневника Сергея Акимова
        Ежедневная работа с пленными наглами добавила мне новой головной боли к ежедневным обязанностям. Чего только стоило найти надежные изолированные помещения для содержания офицеров и мистера Джефферсона, который требовал к себе больше внимания, чем все остальные. Не в том плане, что ему требовался особый уход и комфорт, но слишком интересный клиент попался. Но тут уж ничего не поделаешь - специфика, чтоб ее… Одно дело - блиц-потрошение противника во время рейда или чего-то подобного, и совсем другое - определить самых упертых, придумать, как изолировать их от перспективных кандидатов на переубеждение или вербовку, да много чего еще, вам совсем не обязательно знать такие подробности. Крепче спать будете.
        Забот хватало всем. Как и до разгрома карателей. Ведь было совсем не так, как зрители привыкли видеть подобные сцены в кино. Там герои стремительно движутся к финальной схватке, по дороге совершая глупости наряду с феерическими подвигами, зарабатывают себе бонусы, теряя второстепенных персонажей, наживая врагов (на удивление глупых), находя друзей (еще более удивительно беспомощных и бесполезных). Потом главная сцена минут на пятнадцать - двадцать и закономерный энд, как правило - хэппи. Совсем короткие эпизоды, когда ГГ утомительно тренируется, готовит снаряжение, постепенно исчезают из современных (это я загнул, конечно, они ведь еще даже никем не придуманы!) фильмов. Зрителю нужен экшн! Поэтому даже обычный поход в супермаркет или в бар тогда, в бесконечно далеком теперь двадцать первом веке, сценаристы превращали в очередную потасовку, с разным количеством трупов. Но это я отвлекся. А на самом деле бывает примерно так. Дни и недели утомительно скрытного передвижения к точке, где нужно выполнить задание. Потом несколько минут бесшумных и невидимых посторонним действий и, если делом заняты
профи, такое же незаметное и долгое возвращение. Частенько противник узнает о том, что у него на объекте что-то произошло, почти в то же время, когда старший группы уже докладывает о выполнении задания своему командованию. Или вот как в нашем случае. Месяцы подготовки, таскание кубометров бревен и земли, маскировка, создание ложных позиций, схронов и укрытий. Потом несколько часов стрельбы, в основном со стороны противника, который только зря переводит боеприпасы (нас в такие моменты просто душило это зеленое земноводное, ведь фактически наш порох переводят, бестолочи!) и закономерный финал - остатки ничего не понявшего толком противника сдаются. Или не сдаются, а умирают, так как не смогли уловить момент, когда для них уже все кончено. Пусть для наших современников, отравленных идеями либерстов и толерантов, звучит кощунственно, но нам второй вариант - «и потом они умерли в один день» - подошел бы даже больше.
        Думать о кормежке, охране толпы пленных, озлобленных наглов… Я бы с удовольствием оставил эти заботы кому-то другому. Так ведь даже на испанцев, которые в данном случае вроде наши союзники и должники, не скинешь эту мороку. Места, где содержать пленных, у них нет, миссии для таких целей совершенно не приспособлены, не говоря уже о нужном количестве и качестве охраны.
        Положим, у нас тоже с такими нюансами имеются некоторые траблы, но фантазия на эти темы менее скована реалиями времени. Прямо вот на поле боя, или сразу после него, в стиле рыцарских романов, никто врагов, особенно офицеров, отпускать под честное слово, оставляя оружие и средства передвижения, не собирается. Поработают на стройках социализма, тьфу, будущей Директории, покажут себя со всех сторон, тогда и будем выбирать - кого, куда и в каком виде отпускать. Свобода - это понятие растяжимое и многогранное… В качестве охраны вполне подойдут стажеры из молодых индейцев. Для англичан они уже успели стать пугалом, без всяких наших усилий. Сами умудрились настроить аборигенов против себя, не считая их за людей, обманывая направо и налево, давая обещания, которые заведомо не собирались выполнять. Так что господам просвещенным мореплавателям предстоит масса однообразной работы, сбалансированное питание, чем мы сможем с ними поделиться, и очень, очень много времени на размышления.
        Не забываем, что добрая половина сидельцев в большей степени «лежальцы», с ранениями разной степени сложности и перспективами на выживание. Шоно ночей не спит, помогая фельдшерам и санитарам из подотчетного контингента выхаживать самых трудных. Как ни напрягает нас необходимость тратить невосполнимые запасы лекарств из XXI века, но нельзя забывать идеологическую часть проблемы. Простые солдаты - чем они виноваты, получая приказы от таких деятелей, как представитель КГЗ мистер Джефферсон? Не хочу представлять их заблудшими ангелами, обычно в колониальные войска этого времени собирали не лучшие образцы человечества, но кто-то из них ведь способен будет оценить заботу о собственном здоровье, проявленную вчерашним противником? Тем более что в конце месяца мы получили совершенно неожиданную помощь, в лице еще одной «попаданки», появившейся в нашем расположении после одной из патрульных экспедиций группы под командованием Котозавра.
        Кроме обычной рутины по закреплению нашего положения в этих местах, закладывания основ будущей промышленности и самой возможности выживания, приходилось срочно организовывать патрулирование. Гарантировать, что все высадившиеся англичане попали под раздачу, не мог никто. Вполне могли остаться какие-то незамеченные нами мелкие подразделения. Даже десяток солдат, во главе с более-менее толковым сержантом, мог доставить нам кучу неприятностей. Именно своей непредсказуемостью. Так что каждое утро тройка попаданцев, дополнительно к дозорам из подопечных Всеславу индейских казачат (или как же их правильно назвать-то?), выходили в рейды, осматривая возможные места заныкивания недобитков. Такие походы занимали у них пару-тройку суток. Возвращались они обычно уже в темноте, регулярно сообщая, что признаков противника не обнаружено. Поэтому, когда прибежал посыльный индюшонок, прогуливавший уроки и крутившийся возле дозорной вышки, у меня екнуло сердце. Любые новости сейчас оказывались, как правило, не очень приятными.
        - Камрад Снейк! - «Уши тебе оборвать, а заодно тому, кто научил». - Там Змей с Великой Собакой ведут чужих индейцев! - «Ну вот почему Змея они научились по-русски называть, а меня, с чьей-то подачи, на аглицкий манер переиначили!»
        - Молодец, хвалю за службу.
        Пацан просиял, вытянулся по стойке «смирно» и тут же ринулся из дома, уже не услышав брошенное вслед:
        - А вот за прогул в школе ты еще свое получишь.
        Выхожу вслед за ним на крыльцо, с которого как раз хорошо видно подъезжающего к распахнутым воротам Змея, за которым следует небольшой караван из нагруженных домашним скарбом индейцев, нервно оглядывающихся на гордо вышагивающего алабая. Отсюда подробностей мне пока не видно, но узоры на их одежде явно отличаются от уже привычных, принятых у местных.

* * *
        Пара цитат из моих разговоров с прибывшими поисковиками и новыми жителями форта.
        Улыбка Енота
        - Приехали прогрессоры, давай агитировать за советскую власть, как я его не прибила, гаденыша, не знаю. Очень уж хотелось. Индейский компонент личности, видать, сработал.
        Котозавр
        - Опять пошло очернение моего светлого образа. Мама и раньше не отличалась кротким нравом и изысканными манерами, теперь же яд с клыков так и капает. А ведь не так все было!
        Ниже лучше пересказать историю встречи словами командира поискового звена.
        Котозавр
        Брифинг перед миссией не предвещал неожиданностей: Рысенку его индейские знакомые рассказали про небольшой род, откочевавший в конце весны из окрестностей форта на восход. Нетипичное время, но причин тому могло быть множество: от военной угрозы до чесания левой пятки шамана. В этих малозаселенных местах каждый человек на счету, поэтому решили беглецов найти и поиметь с них пользу. С точки зрения прогрессорства малые племена удобнее: Большой Медведь, вождь мощного племени паютов, на переговорах качал права, и убеждать его пришлось целым спектаклем с горой подарков. Малые роды, наоборот, немного растопырив пальцы на тему самостийности и незалэжности, соглашались на условия союза довольно быстро:
«кушать хочется» - надежный аргумент. Охотники дружественных племен дали нам довольно точный район поисков, поэтому рыскать «по долинам и по взгорьям» не пришлось. Стойбище было в неплохом месте, недалеко от реки, полтора десятка типи - бедненько, но чистенько. Встречать гостей вышли пяток воинов, и вождь - нестарый мужик со шрамом поперек физиономии. После положенных по традиции церемоний представления нас пригласили в лагерь, и неторопливые - когда Аллах создавал время, он создал его достаточно - переговоры начались. И начались наперекосяк. Скептицизм противной стороны зашкаливал. В каждом нашем предложении искали подвох, в каждом слове сомневались, а заодно подозревали в гнусных намерениях. Да еще прибежала девка с ручным енотом, уселась на коврик рядом с вождем, и смотрит на меня так, будто хочет просверлить дырку.
        - Вы будете продавать нам огненную воду?
        О, блин! Нет, конечно.
        - Нет, мы меняем шкурки зверей на ножи, котелки, ткань и иголки. Только полезные и нужные вам вещи.
        - Твой язык лжет. Все розовые люди торгуют огненной водой, чтоб лишить настоящих людей души и мужской силы.
        Твою мать! Неужели их так англичане напугать успели?
        - У нас, розовых, тоже есть разные племена. Духи нашего племени запрещают торговать огненной водой. Иначе нас покинет удача, и (подавись ты, старый хрыч) мужская сила. Одну луну назад была большая битва: тех, кто торговал, мы убили или прогнали с этих земель. Много рук вражеских воинов убили, посчитали много славных ку, взяли много скальпов и еще больше трофеев. (Блин, сам себя не похвалишь - уважать не будут.) - Но мы хотим жить в мире и воюем только с теми, кто нарушает закон или нападет первый.
        Вождь покосился на девку, и та, продолжая пялиться на меня, подтвердила нашу честность - это чо, полиграф такой?! Дальше - еще чудесатее: она увела меня от честной компании к реке и, отойдя за деревья, вцепилась когтями в мое ухо, рыча на чистом русском:
        - А ну колись, сын греха и порока, это твоих рук дело?!
        Я не бухнулся в обморок, чем горжусь.
        Как выяснилось в дальнейшем, моя мама «провалилась» вместе со всеми нами, пятнадцатого мая, и даже не очень далеко от основной группы, но определившись во времени с погрешностью в сотню лет, начала выживать в меру своего понимания. Понимание это базировалось на классиках марксизма-ленинизма, Фениморе Купере, и кинофильмах с Гойко Митичем. Все, что она смогла вспомнить, говорило: подальше от белых людей! Белый в Америке - это войны, болезни, алкоголизм и геноцид.
        Подтверждением этому стала стычка с патрулем англичан, который искал следы наглых грабителей, обнесших форт. Потеряли пятерых воинов, рванувших на штыки, убили парочку солдат и одного взяли живьем. Чего стоило молодой шаманке отмазать пленного от смерти у столба пыток - знает только она. Вы уже подумали о романтической истории в стиле Покахонтас? Джонн Уиллис действительно нужен был для использования по прямому назначению - как мужчина. А именно: копать, носить воду, таскать тяжести, месить глину, заготавливать дрова, в промежутках обучая хозяйку английскому языку. Рабовладельческий строй, согласно классикам, прогрессивнее родоплеменного, и обеспечивает больший прибавочный продукт. Только Джонни от этого легче не было.
        - Сэр! Сэр! Заберите меня отсюда, добрый господин! Мне нечем заплатить, но клянусь всеми святыми, я отработаю все сполна! Если вы христианин, спасите меня от нее…
        Загорелый дочерна и одетый в лохмотья, которые некогда были мундиром, обросший клочковатой бороденкой, которую явно ровнял ножом, солдатик чуть не плакал.
        - Джонни, чем тебе не нравится общество этой темнокожей мисс? Тебя кормят, у тебя есть крыша над головой, и ни одного сержанта на сотни миль вокруг. Работаешь ты меньше, ешь и спишь больше, чем в армии.
        - Я боюсь за свою душу! Миссис Смайли - ведьма! Она варит дьявольские зелья, травит ими лягушек, а потом заставляет пить меня. В первый раз я мучился животом несколько дней, и из меня лезли черви, от других зелий еще хуже: или лежу, не могу пошевелить ни единым членом, или душу вышибает из тела, и вокруг демоны танцуют.

* * *
        Вот так в штабных документах появилась новая запись:

29. Мысловская Наталья Николаевна, характер скверный, по ее же словам. Курит.
        Образование: провизор, капитан МС запаса. Специализация - медобеспечение морских десантных операций. Закончила Хабаровский мед. Любимые темы - токсикология и судмед с уклоном в нее же. Поездив с мужем по гарнизонам, нахваталась всяческой практики: вырезание подручными инструментами чирьев и флегмон, гнойных абсцессов, ампутация пальцев, богатая практика в приемном отделении - это вообще паноптикум от шизы до гинекологии, ну и травмы широчайшей этиологии. Операционная сестра с приличными скиллами, анестезия в теории, но твердо. Собственно фармацевтика крепкой советской школы - когда аптеки очень до фига делали сами: порошки, пилюли, настои-отвары-вытяжки, стерильные, инфузионные эт цетера…
        По ходу жизни - диагностика очень многого руками-глазами-по опросу.
        Донор - безымянная индейка, ученица шамана. С духами говорить не научили, но травы знала. Молодая вдова, предыдущие годы роду конкретно не везло. После рассказанной детям сказки, стала Улыбкой Енота.
        ГЛАВА 2
        Декабрь 1790 года. Из дневника Сергея Акимова
        Вряд ли кто-то поверит, что такое вообще возможно, но даже в день сражения с английскими карателями занятия в нашей школе не прерывались. Другое дело, что преподавателей там было всего трое - Цинни, Лорд и один из индейцев, который вел урок родного языка для нуму и попаданцев. Правда, в этот раз вечерних занятий, на которых и собиралась взрослая часть населения форта, не было, пришлось устроить вынужденный перерыв. Но уже на следующий день все вернулось на круги своя.
        Хотя бы два вечера в неделю, но каждый из нас занимал места за столами в самом укрепленном (если не считать медчасти и склада артефактов из нашего времени) здании поселения. Учили языки, обменивались знаниями об особенностях в политическом, экономическом и социальном устройстве тех государств, с которыми предполагался плотный контакт. Все отлично понимали, что наивно рассчитывать на новые «подарки из будущего», в виде провалившихся с кем-то еще ништяков и других
«вкусностей». Полностью исключить такой возможности было нельзя. Хотя некоторые особенности самого факта провала наводили на мысль, что с удалением от общей точки сбора на берегу у столика Ирины, увеличивалась вероятность попадания сознания
«реципиента» в тело местного «донора», без каких-либо вещественных «довесков». Пусть это была голая теория, даже, скорее, догадка, но никаких особых доказательств ни «за», ни «против» у нас не было. Поэтому учились без всяких поблажек к себе, всему и у всех. Ресурс ноутов не вечен, да и без подключения к инету они уже не были такими бездонными источниками всевозможной информации, как в
21 веке.
        Кроме взаимообучения, приказом по гарнизону каждый из пришельцев был обязан взять себе минимум одного ученика из местных детей. С целью обучить его всем тонкостям той специальности, которой попаданец владел лучше всего, и к которой у ребенка проявлялись способности. Что не отменяло шефства и над взрослыми аборигенами. Разницы в национальностях мы тут не делали совершенно, поэтому соглядатаи дона Хосе немало дивились, видя сидящего на крылечке Рысенка, ведущего беседу с маленьким нуму и средних лет мексиканцем. Если же им удавалось послушать разговор, ведущийся на смеси нуму, испанского, английского и русского, то тема наверняка приводила их еще в большее недоумение. Римское право, трудовой кодекс, о котором в те времена даже не подозревали. А если любопытный, особенно этим качеством отличался Рамон, сопровождавший Цинни метис из окружения падре, попадал в кузницу или мастерскую, то там уж точно можно было наблюдать почти вавилонское смешение рас и народов.
        На крыльце послышались шаги, и в комнату, предварительно отстучав условный сигнал, что идет один, вошел Зубрилка. Поприветствовал на ходу взмахом руки и сразу прошел к боковому окну. Понаблюдав за той картинкой, что ему там открывалась, он присел к столу и выложил свой талмуд, в котором делал записи о сделках, намечающихся контактах с потенциальными продавцами и покупателями. Для постороннего вполне привычная картина - завхоз, как даже испанцы и англичане привыкли меня называть (уж не знаю, что они там себе придумали в качестве объяснения такой должности), обсуждает торговые дела со своим помощником.
        - Донья Химена спалилась по полной.
        - Как и ожидалось, на связи?
        - Естественно, самый опасный момент в работе агента. - Мой «двойник», изображавший для всего остального мира торговца, имеющего вторую профессию шпиона, поудобнее устроился в кресле, волевым решением конфискованным мною из автобуса, и бывшим «в девичестве» обычным сиденьем для пассажиров. Себе я, не тратя внимания на возражения, «прихватизировал» водительское кресло из «Аутлендера». Не могу без содрогания вспомнить казенную мебель в тех учреждениях, в которых пришлось работать в органах там, в будущем. - Она взяла на себя заботу о поддержании связи племянницы и дяди с помощью голубиной почты. Якобы Диего, штатный телохранитель Лолы, не умеет правильно обращаться с птицами. Можешь себе представить почтенную испанку, из приличной семьи, возящуюся с этими разрушителями памятников?
        Мы посмеялись, но особых поводов для веселья не было. Работая на кухне, что она там важного может узнать? Не распускать язык в присутствии посторонних наши уже давно приучились. Никаких девайсов, отличных от принятых в восемнадцатом веке, в поварском инвентаре не имелось. Особенности столовых приборов, некоторым количеством мы разжились в багаже автобуса, всегда можно было списать на привезенные нами диковинки из глухих мест Южной Америки.
        - Так что, если на дона не подрабатывают Диего и Рамон, что уж слишком на поверхности лежит, значит, кто-то из присланных работников себя ведет настолько незаметно, что мы пока его не раскусили. Или не нарыл чего-то важного, на его взгляд. Будем устраивать показуху или фиг с ним, засланцем из Ордена?
        Мы уже совещались по поводу дона Хосе и его причастности к Ордену иезуитов с командиром, Рысенком и Артемом. Когда все вместе, когда в более узком кругу. Сейчас эта контора особого веса не имела, наоборот, пребывала в гонениях и упадке. Если верить официальной истории. Но ведь создавали его люди, ставящие перед собой запредельные по тем временам задачи. И они смогли предусмотреть многие опасности, исходящие как от светских властей, так и от конкурирующих, так сказать, конфессий. Многое мешало мне согласиться с представленными в популярных брошюрках и на сайтах Всемирной паутины, как с окончательными и достоверными сведениями. Пусть даже не во всех странах власть предержащие исполнили указ Папы, больше сорока лет общество Иисуса существовало без единого руководящего центра. Так не бывает! Иначе Орден не возродился бы так быстро, после разрешения возобновления его деятельности.
        Лишних проблем падре нам не доставлял, хотя и сам он, и его люди слишком любили почесать языком как с попаданцами, так и с остальным персоналом форта, которых становилось все больше и больше, чем основателей форпоста будущего в Испанской Калифорнии. Известная опасность всегда лучше, чем не выявленная. Мы считали, что до поры до времени дон Хосе не будет ставить в известность гражданскую администрацию Испании в Новом Свете о замеченных непонятках в форте. Свое прямое начальство, из Ордена, которого просто не могло не быть, пусть даже на подпольном положении, - безусловно. Ибо это его прямая обязанность. Иметь какие-то дела с таким пугалом, каким Орден представлялся нашим современникам по не самым умным книгам и фильмам, не казалось привлекательной идеей. Но пускать дело на самотек тоже было недопустимо. Старая идея - если не можешь повлиять на течение, надо его возглавить, пусть даже рулить придется чужими руками, не теряет своей актуальности многие сотни лет. Так что не будем откладывать в долгий ящик проблему, в надежде, что она сама собой рассосется.
        - Ты сам насколько хорошо контактируешь с доном?
        Зубрилка не стал долго размышлять.
        - Нормально общаемся, но только потому, что я сразу ограничил круг тем, начисто исключив любые разговоры о любой религии. Мол, я и на родине был белой вороной в этих вопросах, агностик и почти атеист, так что, во избежание ненужных конфликтов, давайте обсуждать виды на урожай или конъюнктуру рынка хлопка. Так что будет лучше, если беседу проведешь ты. А еще лучше - если на пару с командиром.
        - Есть мысли по намекам, которые мы должны ему сделать?
        - Так он же сам их нам подсказал, разрешив Цинни жить у нас. Ведь не маленький, должен был учитывать гарантированные расспросы об их прошлом. Так что для затравки начни с просьбы рассказать подробнее о жизни в Риме, когда его отец служил начальником стражи в замке Святого Ангела над Тибром. Напомни о подкупе двух советников Папы Климента XIII, благодаря давлению со стороны которых был подписан указ Dominus ac Redemptor. Не забудь и второй - Gravissimis ex causis - по нему работала комиссия кардиналов, решавшая судьбу иезуитов. Пусть расскажет, если в курсе, какие пункты обвинения были доказаны, насколько эти доказательства были вескими для непредвзятого суда. Спроси, что он думает о самом факте роспуска Ордена без вынесения обвинительного приговора? Для меня, например, такой подход выглядит несколько странно. На десерт расскажи о непотребствах, которые творили тюремные чиновники, урезая Генералу пищевое довольствие вдвое, отказывая ему в прогулках и дровах зимой для обогрева. Раз его отец служил там, то наверняка был свидетелем этого произвола. И не просто так ведь он погиб странной смертью всего
через год после кончины Риччи, а сын был вынужден скрываться в Пруссии почти десять лет, да еще с малолетней племянницей на руках.
        Так что завязка будет весьма неплохая для любой интриги. Человек без амбиций в Орден не вступил бы, тем более в трудные для организации времена. Надо только направить эти устремления в нужное нам русло, глядишь - мы сможем возродить Орден, только «с человеческим лицом». А уж если получится падре пропихнуть на самый верх, или хотя бы куда-то рядышком… Только от нашей сообразительности будет зависеть, чтобы его чувство благодарности за содействие в карьере не превратилось в желание избавиться от таких свидетелей.
        Как ни странно, но специально готовить эту встречу не пришлось. Помог совершенно бытовой случай - но тут придется сделать небольшое отступление от темы. Как вы думаете, если вам вот так же не повезет, провалиться на двести двадцать лет в прошлое, с душевным здоровьем у вас все будет в порядке? Обратной дороги не ожидается, кругом - не самая приветливая природа, а местные жители, особенно поначалу, особым дружелюбием не страдают. Да еще груз потери всех родных и близких давит так, что по ночам, в одиночестве, хочется в буквальном смысле «убиться об стену»… Проблемы обустройства и выживания в первое время помогали отгонять мрачные воспоминания, но какая-то разрядка каждому была просто необходима!
        Поэтому руководству поселения, и вашему покорному слуге, следовало быстро найти способ дать выход тому напряжению и тоске, которые откладывались в душах наших коллег и подчиненных. Мы не стали изобретать велосипед, а просто завели порядок отмечать (без ненужного разгула и размаха) дни рождения всех попаданцев. Утром, на разводе, командир поздравлял новорожденных перед строем, с вручением немудрящих подарков. Тут снова необходимо оговориться, что в качестве таковых категорически запрещалось дарить что-либо из нашего будущего, дабы не добавлять ностальгии. Поэтому в ходу были различные самоделки из местных материалов, для девушек, естественно, добавляли букеты, среди местной флоры попадались весьма экзотичные и красивые экземпляры. А вечером организовывали посиделки у костра, как в один из первых вечеров, с парой-тройкой тостов, угощением из опять же местных деликатесов. Иногда просили Лорда поиграть что-нибудь на синтезаторе, благо водяное колесо крутило генератор от его же раздраконенного «Аутлендера», и с питанием агрегата особых заморочек не было. Но после одной из его не самых продуманных
инициатив, выразившейся в попытке исполнить «Прощание славянки» и сразу за этим «Полонез Огиньского» - такие концерты прекратились. А сам «великий шаман» неделю ходил с внушительным бланшем, которым его наградил кто-то, оставшийся незамеченным в целой толпе желающих научить горе-музыканта сначала думать, а потом делать.
        Так вот, возвращаясь к дням рождения и намеченной беседе с иезуитом. Со всеми
«вихровцами» никаких проблем не было, даже с Годдардами-Спесивцевыми и остальными
«везунчиками», сменившими тела на местные. Англия далеко, даже если есть записи в церковных книгах о реальных датах рождения «местных тел», то нас это не волновало ни в малейшей степени. Курбаши сказал, что такого обычая, как отмечать конкретный день появления на свет, среди индейцев пока не наблюдалось. Поэтому мы отмечали праздники по тем датам, которые были нам привычны из прошлой жизни. Единственная накладка, которую мы пока не предвидели, ожидала нас в декабре, с Лолой-Цинни. Ее день рождения из двадцать первого века мы уже отмечали, как и положено, 31 июля. Но ведь у нее был и «местный ДР», который прекрасно помнил дядя, не оставлявший племянницу своим вниманием. Приближалось двадцать второе декабря, как раз в этот день и родилась местная Лола, поделившаяся весной этого года своим телом с язвительной и прагматичной учительницей из будущего. Нам пришлось готовиться к незапланированному празднику, решив заодно совместить приятное с полезным.
        Озабоченный падре, в свою очередь, заранее испросил аудиенции у начальника гарнизона. Официально - для согласования различных мелочей, ибо повод присутствовал. А неофициально - Дядя Саша аккуратно его динамил на протяжении последнего полугода, буквально с первого визита дона Хосе в наш форт. Нет, внешне все выглядело вполне прилично и пристойно, никто не вставлял падре палки в колеса, его агентура совала всюду свой нос. Вот только майор частенько бывал занят неотложными делами или попросту отсутствовал в форте. Еще одной причиной было слабое знание нами испанского, из-за чего все предыдущие встречи проходили в присутствии переводчика, что не способствовало приватности. Благодаря занятиям в нашей «вечерней школе» данный вопрос мы благополучно решили, хотя и не блистали изысками кастильского или иного диалекта увядающей империи. Раньше дону Хосе никак не удавалось поговорить с ним наедине. А потребность в этом, судя по всему, у него имелась. И немаленькая, насколько мы могли оценить.
        Так что, уже на следующий день наша теплая компания принимала визитера.
        Падре, надо отдать ему должное, ничуть не смутился, увидев на этой встрече еще и меня. Ох, знает кошка, чье мясо съела!
        Бытовые вопросы мы утрясли достаточно быстро, к вящему удовольствию собеседника. Представляя общее направление его интересов, командир перешел к деловой части беседы и сразу предложил дону прозондировать почву в окружении вице-короля на предмет подготовки воинских частей нового типа.
        Если он сможет правильно подать идею, мы немало поспособствуем повышению его авторитета перед непосредственным руководством. Да и увеличение, в перспективе, количества прихожан, должно было греть ему душу. Так что уж с этой-то стороны он нам должен будет проставиться, и основательно!
        Однако же имело место быть и еще одно руководство нашего дона Хосе, и вот тут его успехи были уже не столь очевидны. Именно эта причина и сподвигла падре на такой отчаянный шаг, как прямая беседа с майором. На языке разведки это было недвусмысленное «приглашение к танцу». Тянуть с этим более не следовало…
        Закончив официальную часть разговора, командир предложил нам всем слегка расслабиться. С этой целью был организован кофе, совместно с различными настойками, вкусовые качества которых наш гость весьма и весьма оценил во время прежних визитов, правда, не в такой представительной компании.
        - Как руководство оценивает ваши успехи за последнее время, дон Хосе? - поднося к губам чашку, осведомился командир. - Не получится ли так, что, принимая их во внимание, вам предложат более высокий пост, нежели существующий?
        - Все в руках Господа… - разводит руками иезуит. - Такой поворот событий вполне возможен.
        - Жаль! - искренне сетует Дядя Саша, разглядывая закат. - С вами-то мы вполне сработались, еще с первых дней. А вот кто приедет вам на замену…
        - Ну, вам-то, сеньор майор, о чем сожалеть? Уж если вы вице-короля сумели заинтересовать так, что он готов прислать сюда весной своего весьма приближенного чиновника… то со скромным служителем церкви… да и нужно ли это вам теперь?
        - А вы обидчивы, дон Хосе!
        - Увы, сеньор Алехандро, сие вольнодумство мне недоступно… служитель церкви должен быть выше мирских помыслов.
        Сергеич поставил чашку на стол и повернулся к собеседнику всем телом.
        - А вот тут, падре, я вынужден с вами не согласиться! Тем более что иные на первый взгляд также несвойственные скромному священнослужителю помыслы у вас присутствуют полной мерой!
        Дон Хосе также ставит чашку на стол.
        - Я… не понимаю вас, сеньор майор. Что вы хотите этим сказать?
        - Видите ли, падре, - беру слово уже я. - Нам с самого начала показались странными некоторые… э-ээ… не до конца известные прочей публике фрагменты вашей биографии.
        - О чем это вы?
        - Ведь ваш отец служил начальником стражи в замке Святого Ангела? Ведь так? Согласитесь, что это неплохое место, чтобы обеспечить своему сыну должное положение в обществе, не так ли?
        - Возможно…
        - Однако этого не произошло… и даже более того, я склонен полагать, что именно занимаемая им должность и послужила причиной его столь странной и несвоевременной смерти. А также явилась основанием для того, чтобы его сын оказался именно здесь, достаточно далеко от серьезных событий. И без возможности принять в них участие.
        - А откуда, позвольте вас спросить, вообще взялись основания для таких, я бы сказал, весьма сомнительных выводов? - переходит в контрнаступление падре.
        - Брэк! - поднимает обе руки майор. - Позвольте вам напомнить, сеньоры, что здесь все-таки собрались добрые друзья, а не противники! Основной задачей которых является тяжкий труд, во имя вящей славы Господа нашего. Я прав?
        Удивительно, но смысл команды «брэк» мы с доном Хосе понимаем совершенно одинаково, хотя для него сейчас это слово означает род экипажа. Синхронно киваем.
        - Отлично! Теперь позвольте мне на правах хозяина дома внести некоторую ясность. Вы не возражаете?
        Снова последовали согласные кивки.
        - Прекрасно! Так вот, дон Хосе, я не требую от вас признавать вслух правоту некоторых утверждений сеньора Серджио. Равно и вы, как я надеюсь, не станете требовать от него публичного подтверждения некоторых фактов… Такое положение устраивает всех?
        Мы опять выражаем свое согласие.
        - Так вот, дон Хосе. Отрицать или признавать вашу принадлежность к известному ордену, я полагаю, нет необходимости?
        - Нет, сеньор Алехандро.
        - Примем за аксиому то, что мы, с сеньором Серджио, в этом уверены. Так вот, хочу вам заявить, что мы все не разделяем официальную позицию папского престола относительно его указа Gravissimis ex causis.
        Опа!
        А иезуит-то дрогнул! Руки его сжались на подлокотниках кресла.
        - Более того! - продолжил Дядя Саша, от взгляда которого также не укрылась последняя деталь. - Мы не согласны и с иными, столь же важными указами, определившими дальнейшую судьбу многих членов ордена, да и в конечном итоге - его собственную. Я также склонен полагать, что деятельность этой организации продолжается и поныне.
        Взгляд падре стал ледяным.
        - В том числе - и в этих местах… да и во многих других, в том числе и в тех, откуда мы прибыли…
        Ну, если хитрый дядя и эту наживку не заглотит…
        - Это только ваши догадки - или… - голос падре внезапно охрип.
        - Не догадки. И не обязательно наши. Иными словами, - командир вдруг стал серьезным, насколько это только было возможно, - мы предлагаем вам союз!
        - Мне?!
        - Пока лично вам, дон Хосе! Насколько я осведомлен, решения за Орден вы принимать не уполномочены, если только не являетесь Генералом! - Нашему визави, несмотря на всю его выучку, заметно поплохело. Для любого постороннего в эти времена внутриорденская иерархия и порядок принятия решений были тайной за семью печатями. Если мы так свободно говорим на такие темы - то кого же на самом деле представляем, и какое отношение имеем к полулегальным сейчас остаткам Ордена? Вот же задачка ему на ближайшее время… Да и как воспринимать присутствие здесь столь осведомленных людей? Кто их сюда прислал и зачем? Сами по себе такие гости не приходят. - Вы согласны довести наше предложение выше по инстанциям?
        Дальнейшая беседа касалась таких моментов, что никакой бумаге их содержание доверить было нельзя, поэтому будущим читателям этого дневника придется смирить свое любопытство. Могу только упомянуть еще один эпизод из последовавшего разговора:
        - Падре, не сочтите за… - так и хотелось сказать «наезд», но пришлось выбирать более подходящее эпохе выражение, - нескромность, но начало нашей беседы как-то не вяжется с вашим летним решением разрешить племяннице переселиться на нашу территорию. Вы же не могли не предположить, что мы проявим законный интерес к прошлому людей, с которыми контактируем. Особа она, хоть и не легкомысленная, жизнь вдали от Родины многому ее научила, но правильно заданные вопросы не всегда даже требуют прямого ответа. Уж в искусстве ведения таких разговоров ваша организация приобрела колоссальный опыт и вам не надо объяснять подобные тонкости. Признайтесь, дон Хосе, таким образом вы пытались проверить, насколько мы укладываемся в привычные рамки искателей приключений или, наоборот, выбиваемся из них?
        - Вынужден с вами полностью согласиться, сеньор Серджио. - Теперь, когда почти все точки над i были расставлены, дон Хосе, что называется, слегка отпустил вожжи. - С первой же нашей встречи я отметил у вас, и остальных обитателей форта, весьма любопытные особенности. При всех различиях, которые присутствуют между вашими людьми, кроме поразительной внешней молодости, так не сочетающейся с парадоксальными, но оказывающимися верными решениями и поступками, у вас слишком много общих качеств. Объяснить наличие и происхождение которых я пока не в силах, настолько они отличаются от всего виденного мной в жизни, которая не баловала меня однообразием впечатлений.

«Интересно он заговорил, совершенно не похоже на обычную его манеру. Неужели до такой степени успел проникнуться духом грядущего, который, как его ни прячь, нет-нет да и прорывается у каждого из нас?»
        - Раз уж я ответил, как умел, на ваш вопрос, то, может быть, и вы снизойдете к вполне понятному любопытству с моей стороны?
        Мне ничего не оставалось делать, как согласиться:
        - Спрашивайте, падре.
        - Почему название форта выбрано именно такое - «В вихре времен»? И что именно символизирует ваш герб? Согласитесь, очень непривычно выглядит сочетание инструмента мыслителя, поэта или писателя - гусиного пера и, простите, грубого мужицкого топора. Я уже не говорю про сочетание цветов, которые мне не приходилось встречать ни в одном геральдическом справочнике.
        Хорошо, что к этому моменту мы уже изрядно приняли «на грудь» фирменной настойки Всеслава. Поэтому наша совместная, созданная буквально «в одно касание» с Сергеичем, версия происхождения названия и герба прокатила. Вот теперь не забыть бы, что мы тогда напридумывали, и строго-настрого внушить ее остальным для внешнего, так сказать, употребления.
        Остается только сказать, что празднование дня рождения Лолы назавтра прошло без каких-либо накладок. Некоторое удивление дона Хосе вызвал только набор цветных карандашей в серебряном корпусе с хитрыми наполнителями, которые подготовили наши химики. По словам падре, ничего подобного ему ранее не приходилось видеть даже у коронованных особ, при посещении двора вице-короля. Но особо докапываться он не стал, так как время не располагало к затяжным расспросам, на носу было католическое Рождество, которое он по должности обязан был встречать в миссии, до которой надо было еще успеть доехать.
        Расстались мы довольные друг другом. Иезуит отбыл, увозя в своей голове идеологическую мину замедленного действия, которую мы совместными усилиями туда заложили. Надеюсь, что результаты ее срабатывания мы успеем ощутить еще при нашей жизни…
        ГЛАВА 3
        Ирина
        В стеклодувной мастерской, вечером. За окнами красиво догорал закат, быстро смеркалось, а я печально сидела рядом со своим рабочим местом на табуреточке и разглядывала некондиционный продукт нынешнего рабочего денечка в корзине для мусора - больше тридцати штук (!) стеклянных шаров малого размера, странно изогнутых загогулин-спиралек и кучка стеклобоя. Изначально же планировалось совсем другое - пробирки, колбы лабораторные, лабораторные палочки и пипетки. Вообще-то весь заказ от химиков уже сделан - нормально отожжен, проверен на предмет дефектов, аккуратно промыт, высушен, сложен в коробки с ячейками из картона и ждет в кладовке на стеллажах, когда за ним придут.
        Но вот что делать с этим всем, не представляю! Конечно, можно, как обычно, переплавить в печи, получив обычную стеклянную массу - со стеклобоем, самыми кривобокими шарами и спиральками так и будет. Но вот почти идеальные по форме шары бить совсем не хочется. Ведь так аккуратно выдувала через специальную трубку, тщательно стараясь не дать перекос - когда вращается трубка для выдувания, есть опасность, что стенки изделия могут изогнуться и даже слипнуться. Тогда изделие идет в брак. Я все-таки не профессиональный мастер-стеклодув, а простой любитель. Многих приемов и хитростей просто не знаю. Да и практики не хватает - всего-то несколько месяцев, как выдуваем стекло для нужд наших химиков. А тут еще ведь и Новый год на носу. Нет, однозначно - стеклянные фиговинки пойдут на украшения!
        В тамбуре послышалось шарканье подошв о самодельный коврик.
        - Кто там?!
        - Я!
        - Я - это кто?
        - Это Катя к вам пришла, в дом снежинок принесла! - В помещение ввалилась раскрасневшаяся со свежего воздуха Катруся. - Что сидишь скучая, кра-асная-а девица, голово-ой качаешь над своей рабо-отой!
        Я аж потрясла пальцем в ухе, настолько мощно спела последний куплетик сестра.
        - Кать, ну ты даешь! Не слишком ли громко?!
        - Да ну, подумаешь. Так что ты тут сидишь? Темнеет же, да и ужинать скоро.
        - Да вот, размышляю - как исхитриться переделать стеклянный брак в новогодние игрушки…
        - Ну-ка, покажи… Ого, сколько тут.
        - Стеклобой и некрасивости я в мусорке оставлю.
        - А эти кругленькие? С отверстием сверху? И спиральки?
        - Попрошу в лаборатории покрасить их напылением - сперва изнутри, чтобы получилась непрозрачная поверхность. По-моему, там нужен какой-то из оксидов серебра. Потом надо будет шары украсить разноцветными рисунками и покрыть лаком… Если, конечно, я ничего не напутала. Про игрушки эти, ну, как их делают - я слишком уж давно читала.
        - А потом что? Как их на елку вешать будем?
        - А потом запаяем-заплавим отверстие и сверху приплавим ушко - за него и будем вешать.
        - Неплохо. Давай тогда сейчас быстро все выберем, сложим вон в тот квадратный короб и отнесем нашим химикам. На все про все четверти часа нам вполне хватит.
        Где-то столько мы и провозились. Катя, наконец, осторожно взяла короб в руки и ушла во двор. Мне же осталось проверить, затушены ли печки, да закрыть за собой дверь…

31 декабря 1790 года. Всеслав
        Когда зимний вечер
        Уснет тихим сном,
        Сосульками ветер
        Звенит за окном,
        Луна потихоньку
        Из моря встает
        И желтым цыпленком
        По небу плывет.
        Над фортом струится
        Дымок над трубой
        На берег ложится
        Холодный прибой,
        Среди чапараля,
        Под зимним дождем
        Мы лосевку квасим
        И дедушку ждем.
        Ах, где же ты наш,
        Дорогой Дед Мороз?
        Что ты нам сегодня
        В подарок принес?
        Оттуда, где сказка,
        Где - сказка сама -
        Красавица русская
        Бродит зима!
        У нас в Калифорнии
        Елочек нет,
        Есть синих небес,
        Ослепительный свет -
        Есть много индейцев
        И диких зверей…
        …Давай, Дед Мороз,
        Приходи к нам скорей!
        Из дневника Сергея Акимова
        Сестры очень вовремя придумали использовать отходы стеклодувной мастерской для изготовления новогодних украшений. Для поисков привычной елочки, которой здесь редко бывало «холодно зимой», пришлось снаряжать небольшую поисковую партию, которая за пять дней обернулась до ближайших гор и обратно. Что поделать - на побережье преобладали лиственные породы и это недоразумение под названием чапараль.
        Больше полугода мы живем в этом времени, дата вроде совершенно не круглая, но праздник есть праздник, так что отмечать его мы собирались от всей души. Без того разгула, как было принято среди гламурной тусовки в нашем родном две тыщи десятом, а вполне достойно, по-семейному. Ведь, кроме уже приличного количества нашедших себе здесь вторую половину - а что вы хотите, вернуть снова двадцать, тут уж гормоны о себе напомнят, - мы постепенно стали ощущать себя одной большой семьей. И наплевать, что кто-то оказался в теле испанки или англичанки, не говоря уже про индейцев! Душа-то ведь у каждого осталась русская. Именно русская, пусть и жили многие из нас после Беловежского предательства в самостоятельных государствах.
        Что рассказывать - хорошо посидели. Всего хватило. И тостов, и песен с танцами, благо погода пошла нам навстречу и позволила устроить гулянье под открытым небом, не заставляя тесниться в малопригодной для этого действа штабной избе.
        Приказом по части два дня были объявлены выходными. Кроме этого, чуть с запозданием, но был узаконен обязательный выходной после шести рабочих дней. А то народ так втянулся в экстремальное выживание, что даже ранние, по нашим меркам, сумерки не всегда загоняли некоторых трудоголиков в постели.
        Два праздничных дня пролетели незаметно, и мы снова вернулись к уже привычным занятиям. Планов было необъятное количество, осталось только выполнить их. Впереди целая жизнь…
        ГЛАВА 4
        Январь 1791 года. Котозавр
        - Я боюсь за свою душу! Миссис Смайли - ведьма! Она варит дьявольские зелья, травит ими лягушек, а потом заставляет пить меня. В первый раз я мучился животом несколько дней, и из меня лезли черви, от других зелий еще хуже: или лежу, не могу пошевелить ни единым членом, или душу вышибает из тела, и вокруг демоны танцуют.
        Узнаваемый стиль. Потом, гораздо позже, в разговоре с командиром, Улыбка Енота - ну очень трудно мне называть молоденькую индианку мамой! - сформулировала свою жизненную позицию:
        - Мой гуманизм имеет крайне малый радиус действия и высокую избирательность. Клятву Гиппократа я не нарушала: вреда не нанесла. Конец цитаты.
        Впрочем, до разговоров было далеко: переселить маму к нам оказалось нелегко. Во первых, на ней висела ответственность - и мне пришлось вдоволь помотаться по округе, ища племени хорошее, незанятое место. Потом договориться с остальными союзниками, о принятии и ненападении. Потом уговорить новообретенную родню - а им и там было неплохо, на фига куда-то ходить. На сладкое - уговорить индейцев, чтоб отпустили Улыбку жить у нас. Последний пункт был насквозь коммерческим - за очень нужную ученицу шамана, которая полезна, но своими странными идеями всех заколебала, вождь торговался увлеченно. Причем если за девку сторговались относительно быстро, то выкуп за Джонни оказался предметом очередного спора. Вождь не хуже современных мне генералов просек выгодность «универсального солдата у дачи» - под чутким руководством хозяйки тот и гончаром работал, и печником, и дрова обеспечивал, и огород мотыжил. С огородом - отдельная хохма. Собственно концепцию земледелия индейцы сочли блажью, и мама чуть не огребла, когда закупилась в миссии бобами и зерном, вместо ткани, железяк и бус. Спасли ее лекарские навыки:
незадолго до шопинга Улыбка Енота сумела диагностировать и снять у вождя дружественного паютского племени - того самого племени, чей шаман так неудачно послушал Баха - сердечный отек. Дядька совсем уже собирался в Страну Вечной Охоты, но мимопроходящая шаманка остановилась на пару дней и, наделав экстракта наперстянки, проблему решила. Заодно наслушалась рассказов про то, как наш священник безнаказанно убил участника переговоров - а как еще понять рассказ про «шамана розовых людей»? Гонорар от вождя и неожиданные познания дали чуть авторитета - хватило как раз, чтоб продавить помилование пленного и переселение подальше от агрессивных пришельцев. Повторюсь, огород был сочтен блажью, но не опасной - пусть развлекается, с ней, по общему мнению, кажись, духи говорить начали. Но тут, как говорится, «масть поперла»: повадились ходить на грядки кабаны и примкнувшие к ним индейки, в рассуждении чего сожрать. Ради горсти зернышек эти божьи твари могут перекопать все, что попадется. Потеряв треть посевов за два дня, Улыбка организовала круглосуточное дежурство охотников - для побитого жизнью племени это
оказалось очень удобно. Зверь приходит сам, посуду делает специально обученный трофей, бабы, заинструктированные шаманкой до полусмерти, начали соблюдать асептику, принимая роды (самой акушерствовать нельзя: роженица и ребенок беззащитны перед духами), и выживаемость младенцев в сезон стала заметно выше. А женщины вообще выжили все, что необычно. Вот таких ценных кадров и пришлось выменивать.
        Через две недели после нашей встречи и произошло общее знакомство, буднично: утром у КПП появилась процессия - мама, енот, солдат, двое братьев (мои дядюшки получается?) с пожитками в плетеных коробах. Первым делом представилась Дяде Саше
        - все чин чином:
        - Капитан медицинской службы Мысловская Наталья Николаевна. Прибыла.
        Командир уважительно пожал руку и громко произнес в пространство, в расчете на многочисленных зрителей:
        - Учитесь, р-р-разгильдяи! - и уже маме: - Добро пожаловать.
        Мышь - так мама звала англичанина, явно намекая на его лабораторную судьбу, был преисполнен стокгольмского синдрома: от перевода на лесоповал или еще куда отказался наотрез, приказов ждал с нетерпением, работал ударно. Пока камрад Снейк, гы-гы, делал вид, что дружески беседует, проводя первичный опрос, и выдавал детские джинсы с футболкой - а какие еще на женщину ростом сто пятьдесят один сантиметр? - в медицинском секторе уже расположилось типи, барахло разложено, а Мышь стоял, предано поедая глазами начальство. Был отправлен в распоряжение Елены
        - для окончательного разрыва шаблона: белая женщина, но тоже в штанах, и тоже командует! Это он еще Марину не видел… А Улыбка Енота - предложившая называть себя Яга - просто Яга, без «Бабы», моментально познакомилась с Шоно, с Еленой, и поделила свое время между медициной и химией.
        На первичной аттестации у начмеда мама выбрала себе фронт работ, согласно умениям и предпочтениям. В целом одобрив санитарно-гигиеническое состояние форта, она занялась глистными инвазиями у пленных: «не фиг добро на говно переводить». Те думали, что хуже первичной санобработки - с бритьем всего тела, уже и быть не может. Наивные. Мышь был удовлетворен чуть менее чем полностью: не просто так страдал, а для людей.
        Заодно Яга наладила производство душистого мыла. «Ассирийское»: жировые остатки плюс зола, прокипятить, отфильтровать - пленные делали себе сами, благо затраты почти никакие. Хозяйственное тоже варили успешно. Теперь же в техпроцесс твердого мыла добавились травяные отвары и малость пляски с бубном - не так все просто и, наконец, наши цивилизованные привереды вздохнули с облегчением: запасы иновременного мыла уже закончились, а привычки - нет. Удалось сделать неплохой зубной порошок, а с помощью Зануды - приличные зубные щетки из вываренной свиной щетины. Потом - на стыке медицины и химии занялась экспериментами с кишками молодых оленей, пытаясь получить шовный материал, и с конским волосом - в тех же целях. Еще одна голова и пара рук пришлись очень кстати в обеих темах: институтские знания и навыки, полученные на лабах по органической химии, были крайне востребованы. Все-таки крепкая советская школа, когда учили делать самостоятельно почти все - аналитику, органику, синтез, фармтехнологию, не зная страшных слов «прекурсоры» и «как бы чего не вышло». Причем эти знания отличнейше легли на знания
полученного тела: индианка превосходно знала все местные дикоросы, а Яга - как извлечь из них максимум. Шаманке было доступно, и то условно, только изготовление настоев, отваров и сушка, а что еще сделать, не имея даже котелка, а только промазанную корзинку, в которую надо кидать накаленные камни? А ведь активные компоненты бывают еще спирто-жиро-кислоторастворимые и при обычном кипячении не экстрагируются, или разрушаются. С той же наперстянкой для вождя получилось удачно - не имея возможности правильно очистить, Яга выдала ему лекарство, посчитанное в Лягушачих Единицах. Не фиг ржать - совершенно официальная фармацевтическая единица измерения. И считать надо было точно, небольшая передозировка сердечного гликозида убивает пациента с гарантией.
        Всеслав
        М-да, вот уж не думал, что на второй молодости лет стану… Нормально так - 148 зэков, тридцать моих индейцев в охранниках, шесть индианок в поварах, Курбаши на связи и я, любимый, - кумом. Для полного счастья не хватает телогреек с номерами, вышек и колючки… ну да, воздвигли мы ударным трудом английских пленных два барака-полуземлянки, столовую они же оборудовали, больничку, построили их в две шеренги и Дядя Саша произнес речь на момент того, что за грехи надо бы отработать, план - закон, выполнение - долг, перевыполнение - честь, кто работает хорошо, тому усиленная пайка - и вот вам начальник. И меня вытолкнул. Блин, я ж по-английски только «фак» знаю! Ну, прочитаю-то что угодно, а вот от произношения ихнего - натурально плющит.
        Это так командир мне за доброту мою отплатил, и за предновогоднюю планерку. Факт, я там оттянулся, камрад Зануда даже тихо аплодировал. Ну какое, на фиг, золото по зиме? Народ не из Сибири, явно не мерз ни разу. Каменный уголь, по карте километрах в тридцати можно открытым способом разрабатывать! Не замерзнем зимой - летом хоть что делать будем. Хотим - золото добывать, хотим - железо… железо нужнее, золото для нас сейчас вредно. Нас с индейцами вместе - всего 448 по данным переписи, включая женщин, детей, стариков и песика Гарма, спалимся на хорошем месторождении и нас стопчут чисто массой!
        Зэки мои - моряки. Солдатиков, которые живые остались, мы от греха подальше отвели в холмы, почти на границу пустыни, сунули уцелевшему офицеру компас со словами, мол, вон там на три лаптя левее Солнца - Нью-Амстердам, выдали по ружью и пять зарядов на пятерых, и отпустили. Сомневаюсь, что дойдут. Но совесть чиста, у меня так устраивать массовое убоище рука не поднялась бы… Большой Медведь, правда, был в недоумении сначала, но после моих объяснений проникся к нам еще большим уважением - это ж надо, такую жестокую месть придумать, отправить голыми и босыми через земли равнинных племен, каждый пятый скальп - призовой… в общем, морячки попали. Копают от рассвета до заката, с перерывом на обед и общие с охраной занятия. Русскому языку учу и тех, и других. Русский матерный в довольно широких пределах они уже освоили… ну и с индейцами отдельные занятия вечером, кто от караула свободен - фехтование, тот же язык, стрельба, тактика, взаимный мордобой. По весне обещают лошадей, будем верховую езду осваивать. Раз в 10 дней - выходной. Вчера был. Стирались, мылись и т. д. Я в стойбище съездил, потом в баню в
лагере сходил. Поймал там Клима, который с англичанским наречием дружит, попросил прочитать с файла, выучил, вроде стало получаться… Сейчас проверим. 07.00, подъем, однако. Глухо гудит деревянное било, индейцы у бараков орут: «На расс, фодэ, уркка! Таа послетнекоо, bliad!», англичане строятся побригадно - все как положено, орднунг, однако. Сажусь на коня, выезжаю перед строем:
        - Великий вождь Хитрый Лось, пленные для работ построены! - докладывает на нуму дежурный по лагерю. Ничего, к весне начнут говорить нормально.
        - Первая, вторая, третья бригада - направо, копать дорогу! Четвертая бригада - заготовка камня! Пятая бригада - заготовка кустарника! Вперед! - руками показываю, кто куда… нуму разбирают подопечных, я еду с теми, кто дорогу строит сегодня. И вот, время прикола, время мечты, которая сбылась! Начинаю:
        - Специально для вас, граждане заключенные:
        Take up the White Man's burden -
        Send forth the best ye breed -
        Go, bind your sons to exile
        To serve your captives'need;
        To wait, in heavy harness,
        On fluttered folk and wild -
        Your new-caught sullen peoples,
        Half devil and half child.
        Елена - Сара-Энн Годдард
        Все. В конвои больше не хожу. Приятно, конечно, размять ноги вне форта, но конвоировать пленных… Не мое это дело. Времени прошло совсем немного, но пообноситься англичане все-таки успели основательно. С чего это так расхвалено было в 18 веке английское сукно? Мой комбез защитно-пятнистой окраски пережил и химические экзерсисы, и опыты с порохом, и бой с англичанами, переживет и многое другое. По крайней мере, в кучу драного тряпья превратится еще не скоро. А эти выглядят так, будто наша Шпанка по ночам без устали точит о красные камзолы свои внушительные коготки. А потом Гарм довершает дело своими жуткими зубами.
        Что-то пушистое теранулось о мои ноги.
        - Шпана, а ну брысь домой!
        Вредная любительница жевания проводков от ноутбука команду проигнорировала. Мявкнула тихонечко и, гордо задрав до одурения пушистый хвост, распустившийся на ветру как флаг, зашагала параллельным курсом.
        Ну, и что ты будешь с ней делать?
        - Салли?
        Я далеко не сразу сообразила, что обращаются ко мне. Точнее, к Саре-Энн. Индеец-конвоир замахнулся на кого-то палкой, но я остановила.
        - Кто меня звал? Пусть выйдет сюда.
        Ага. Худощавый субалтерн лет примерно двадцати, и такой же блеклый… как и его старшая сестрица Сарочка.
        - Здравствуй, Джимми, - ровным голосом сказала я.
        - Не ожидал тебя здесь увидеть.
        - Как и я тебя.
        - Эй, - послышался недовольный голос Хитрого Лося - Большого Друга Индейцев, - это кто там колонну задерживает?
        - Я. Слушай, мне тут с этим типом парой слов перекинуться бы - все-таки брат.
        - Надеешься вербануть? Ну-ну, Бог в помощь…
        На всякий случай он оставил со мной одного индейца - мало ли что. А я отвела
«брата» к бревнышку, удачно лежащему на солнышке, мы присели… и долгих пять минут просто молчали. Я, честно говоря, не знала, что сказать. Жизнь Сары-Энн до моего в нее, гм, попадания вспоминалась с каждым днем все реже и хуже. Я и Джима Дэвиса-то признала только потому, что брат и сестра были очень дружны. А он… Он просто не узнавал Сару-Энн. Естественно: перед ним была только ее физическая оболочка, притом очень сильно отличавшаяся от того, что он помнил. А вы говорите - материя первична…
        - Ты изменилась, сестренка, - негромко сказал он, рисуя прутиком на земле какие-то закорючки.
        - А ты остался таким, каким и был, - я подвела итог сравнения памяти Сары-Энн с увиденным зрелищем. - Все тот же солдат империи.
        - Что тебя связывает с этими русскими? Ты же англичанка, муж твой англичанин.
        - Верно, Джим. У меня еще брат англичанин, папа и мама англичане, бабушки с дедушками как будто не французы, и так далее. Что с того? Я должна тебя отпустить?
        - Не кипятись. Почему ты, вооруженная, конвоируешь своего безоружного брата пилить деревья? Почему русские верят тебе?
        - Мы с Джонасом пришли к ним с миром. Ты пришел с войной. Вот тебе и разница, братик.
        - И… никаких ущемлений?
        - Джим, - серьезно произнесла я, не спуская палец с курка - тоже, мало ли что. - Всех, кто приходит к русским с миром и признает их общественные законы, они считают СВОИМИ. Здесь полно индейцев. Может, кто-то из пленных тоже захочет стать одним из нас. При условии беспрекословного соблюдения местных законов и верности окружающим людям, стать своим - не проблема. А вы… Тебе рассказать, что за могилка там на холме, или сам догадаешься?
        Джим молча кивнул. Он знал, кто и почему там лежит. Даже знал содержимое эпитафии на дощечке.
        - Вот именно, - продолжала я. - Когда вы приходите, кругом начинается ад. Любой, кто не белокож, не голубоглаз, не протестант и не говорит по-английски для вас - не человек. Его можно безнаказанно ограбить, убить, его жену и дочерей пустить по кругу - так это у вас на флоте называется, да? Зато когда «недочеловеки» задевают интересы Англии, вонь стоит по всему миру. Если Англия не может своими силами стать владычицей морей, эти силы надобно выкачать из других. Дешево и сердито. Только уверяю тебя, братик, умные люди даже в самой Англии видят в этой политике ее гибель.
        - Уж не ты ли это? - грустно усмехнулся Джим. - Помнится, матушка называла тебя
«моя глупышка».
        - Тебя она называла «маленьким рыцарем», и была права. Ты таким и остался - идеалистом, витающим в облаках. Спустись на землю, а?
        - Я… не узнаю тебя, сестра. Что с тобой произошло?
        - Начиталась умных книжек и поговорила с умными людьми.
        - Папенька всегда говорил тебе, что читать вредно.
        - Папенька еще и курил, как вулкан Везувий - это ли пример для подражания подросшей дочери?
        - Ты, оказывается, всю жизнь хитрила.
        - Знаешь, какой надо быть умной, чтобы притворяться дурой? Ага, оно самое… - второе предложение я добавила по-русски.
        Еще минут на пять повисла неловкая тишина. Потом Джим медленно, словно нехотя, встал с бревна. Бросил прутик.
        - Веди меня в колонну. Надеюсь, мы их нагоним.
        - Ты подумал бы над моими словами, - я тоже поднялась - и за моей спиной тенью вырос индеец. - Толковые люди нужны везде и всегда, а благодарность Англии, если оглянуться в глубь истории, всегда была похожа либо на подаяние, либо на оскорбление.
        - Лавры Уолтера Рэйли мне не светят, - иронично ответил «братик».
        - Зато есть огромный шанс сгинуть без следа - если не в этих степях, то в тюрьме. А что? Ваше поражение очень легко перепишут в дезертирство, и прощай пенсия.
        Пагубная практика таких вот «изысков» Джиму, конечно же, была известна. Но дух
«рыцаря» все еще цеплялся за розовые очки.
        - Мы, англичане, привыкли уповать на родину, - проговорил он. А я, кстати, уловила в его голосе тоненькую, дрожащую струнку сомнения.
        - Как и родина на нас. Только, поуповав, добычу она делит как-то очень избирательно. Не так ли?.. Ладно, идем, а то этих бегунов хрен догонишь…
        Всеслав
        Сегодня довели мы дорогу (ну, как дорога? более или менее внятная колея с отсыпкой, где надо, мостами через речки (хорошо хоть крупных не попалось), тремя временными стоянками, где лошадок сменных держать будем) до угольного разреза, которого, кстати, еще нет, построили опять же бараки-полуземлянки, помещение для охраны, кухню, баню, отхожие места… дикие люди, они, оказывается, у себя там, в Протопиндостане, гадили где попало, долго удивлялись, зачем отдельную будку строить для такого дела…
        Потерь - 8 человек зэка и один нуму. Трое померли от воспаления легких, вовремя мной не замеченного. П-р-р-идурки. Каждому выдано было по шкуре и предложено утепляться. Не смогли. Одного лесиной придавило, двух пришлось показательно повесить, ибо не фиг на поварих набрасываться с хамскими целями, один застрелен при попытке к бегству, один отравился какой-то местной травкой в процессе добирания рациона. Индеец как дурак погиб - полез с пальмой на местного медведика без необходимого уровня подготовки, спасать было нечего, зато имелось зверское желание написать «Идиот» на сиротливой могилке.
        М-да, проблема. Маркшейдер еще не приехал. Я уголь-то вижу, но надо ж правильно разметку участка сделать, работы организовать и все такое. Придется объявлять выходной.
        - Граждане бандиты! Выходить по одному, лопаты на снег, руки за спину! - нет, это из другой оперы. Хорошо хоть не сказал. Лучше уж нормально, не вспоминая безвременно к нам не пришедших. - Заключенные! Сегодня объявляю выходной! Четные бригады - заготовка дров, нечетные - воды, в полдень - баня, потом можете спать! Охрана! Проследить за выполнением.
        Расходятся. За два месяца элементарный русский выучить можно, при желании и правильной мотивации, конечно. Ну, им не стихи писать, в конце-то концов… хотя прикольно может получиться, гы-ы…
        Вертухаи нас гнали
        Средь ветвей чапараля,
        И устало дрожали
        И нога, и рука,
        И крутыми холмами
        Уходил от погони
        Морячок с Бирмингема,
        Или просто - зэка.
        Но этого я не допущу. Шансон будем душить в зародыше, хватит им и строевых песен, с которыми они на работу ходят.
        Брат Изгнавшего Медведя, сегодняшний старший по караулу, подводит ко мне англичанина.
        - Хитрый Лось, этот розовый хочет что-то тебе сказать. - Для пущей жути я со своими на нуму общаюсь.
        - Пусть говорит.
        - Говв-ари, мор-да!
        - Джон Блэк, дуа бригада. Граждаанайн нашалник, есть квесчен, вапроус, расрешитэ?
        - Разрешаю.
        - Ми есть не знат коуда можно кушат мясо, коуда ноу, нет.
        - Пост, что ли? Так вы ж его вроде не соблюдаете? Свобода попугаям, можете мясо не жрать, кушайте рыбу, когда будет.
        - Ми есть хотеть молить Год вместе. Но ми не знайт, какоу ден.
        - А что, к Богу надо обращаться строго по графику, Джон? Молитесь когда хотите. Но только после работы…
        - Есче вапроус. Какой вера вы?
        Показательно крещусь - троеперстием, справа налево.
        - Православный. Ортодокс.
        - Оу, у вас сильный вера!
        - Ничего, приедет наш священник, пастор наш - можешь креститься. Хоть на человека будешь похож. Свободен!
        Что-то не лежит душа моя к вертухайству и кумовству. Нет, понятно, что мне легче с нуму договориться, я от них недалеко ушел в своем развитии… но сейчас буду дощечку строгать и заяву писать на момент освобождения меня и молодых индейцев от этой службы. Мне их нормально учить надо, и надо, чтобы зараза вседозволенности их миновала. Да и в школе поселковой преподавание биологии явно не на уровне. А еще хочу вымыться нормально, чая не из брусники и девок теплых. Лучше бы, конечно, невысоких голубоглазых блондинок. Впрочем, невысокие кареглазые брюнетки тоже сойдут.
        Опа, со всеми этими делами я до кучи забыл, что через пару дней красный день календаря…
        ГЛАВА 5
23 февраля 1791 года. Котозавр
        - Все расселись, всем видно-слышно? - Кобра стукнул по столешнице затейливо украшенной киянкой-банхаммером, и рыкнул: - Хватит болтать, время идет!
        Народ, умявшись и потолкавшись, кое-как расселся в штабной избе. Вот и вылез очередной косяк при строительстве форта: привыкли все решать на ходу, все немногие сборища - под открытым небом, а когда стало холодно и мерзко - собрать всех попаданцев в одном месте и негде. Лавки, сундук, чурбаки, заняли все доступное место, девушек рассадили частью на колени, частью на печку, я, согласно нику, устроился на шкафу, в обнимку с ноутбуком.
        Дядя Саша попытался встать, но будучи придвинут столом к бревенчатой стенке, махнул рукой, и начал так:
        - Тотальный сбор объявлен по нескольким причинам, кроме даты, которая так удачно совпадает с днем рождения Кости. - Командир посмотрел в сторону Рысенка.
        - Далее - нужно определить стратегию дальнейших действий и довести ее до всех, - он выделил последнее слово. - Заодно друг на дружку посмотрите, а то некоторые товарищи… скоро совсем одичают, по лесам и горам бегая. Для начала, Кот, доведи обстакановку на текущий момент и ближайшее будущее, в мировом масштабе, так сказать.
        Уткнулся в записи и, приняв, насколько это возможно, сидя под потолком, позу докладчика, начинаю:
        - В рамках выданного мне кровавой гебней моторесурса ноутов, я полазил по учебникам и поспрашивал, кто из нас чего помнит про данное время. По умолчанию считая, что никаких глобальных изменений произойти не успело, начну с Америки: континентальная армия после войны за независимость распущена, ибо никому неохота в ней служить. В этом году создан Легион Соединенных Штатов, четыре с половиной тысячи контрабасов-добровольцев, служат по три года, штатно четыре полка под командованием генерала, все это - для войн с индейцами. Во второй войне за независимость, на которую США сами нарвались от немереного желания расшириться в Канаду, это двенадцатый-пятнадцатый год, сухопутная американская армия бодро отгребала поначалу, «раки» даже Капитолий сожгли, только флот довольно прилично бодался с британцами, пару сражений выиграл. В конце четырнадцатого подписан мирный договор, в котором стороны разошлись на прежние позиции.
        Европа: во Франции брожения, король Луи с супругой делают все от них зависящее, чтобы с престола попасть на плаху. Где-то через полгода у них это получится. Наполеон пока амбициозный артиллерист, пару лет назад нанимался на русскую службу, но не взяли. Жаль. Блеснет в Тулоне, в девяносто третьем. В девяносто шестом получает пост командующего Итальянской армией, как свадебный подарок от Барраса - в комплект к Жозефине.
        Россия воюет с турками и шведами. Туркам Ушаков и Суворов уверенно раздают пилюлей при острове Тендра и Измаиле соответственно. А вот шведы после неудачного для России морского сражения при Роченсальме заключают ничью, хотя в ходе БэДэ им уже совсем плохо было. Матушка Екатерина, номер два, царствует, не очень здорова, но Аляску, вопреки расхожему мнению, продавать не собирается, за неимением объекта продажи в собственности. Об этом позже.
        Дальше - Азия: англо-мансурские войны, акт третий - войска Ост-Индийской Компании со скрипом и стонами превозмогают Мансурское княжество, в девяносто втором таки победят, хапнув огромную контрибуцию. Но потом будет еще четвертая война.
        Это дела нынешние и ближайшие, а далее может произойти следующее: Российско-американская кампания будет организована Шелиховым и Резановым - тем самым, из «Юноны и Авось», в девяносто девятом, но итоги деятельности грустные: слегка освоили Аляску, основали Форт-Росс, чуть севернее нас, и не сумели обеспечить самих себя, нескольких тысяч человек, продовольствием на землях, которые в последней трети века будут давать треть сельхозпроизводства всех США. Финал все знают? Правильно, Русскую Америку продали занедорого, чтоб не потерять бесплатно.
        В восемьсот третьем Наполеон продает Штатам Французскую Луизиану, огромные территории между Мексиканским и Гудзоновым заливом. Что интересно, амеры были готовы заплатить десять миллионов за необходимый и важный для них Новый Орлеан с окрестностями, но им предложили четверть территории нынешних?.. будущих США - за пятнадцать. В результате покупка оплачена штатовскими облигациями, те перепроданы через банк «Братья Бэрингс», чистый доход Франции - восемь с половиной миллионов долларов. Неплохая усушка-утруска? Большие деньги, если забыть о сорока миллионах фунтов, что хапнул Ротшильд на биржевой панике имени себя и Ватерлоо. Потрачено на войны с очередной антифранцузской коалицией. Есть мнение, что продавать надо только Новый Орлеан, и за пятнадцать, все равно деньги пойдут против Британии, и вообще, Бонапарта стоит курировать и помогать - лучше него англичан напугал только Алоизыч.
        - Чтобы он пораньше Москву сжег? - Возмущенно крикнула Катя с печки.
        - На этот случай метод Ли Харви Освальда, или Кадырова-старшего, рулит. Индивидуальный террор - наше все. Но! Плавно переходим к российским делам. Под конец царствования Павел I всерьез задружился с Бонапартом, в письмах рекомендовал корсиканскому худородному дворянчику принять корону. Отправил казаков в рейд на Индию, начал давить торговлю с Англией. И сразу помер, от апоплексического удара табакеркой. Его сынок Александр, заявил, что: «… при мне все будет как при бабушке…», но при этом отменил только антианглийские и самые одиозные из павловских законов. А остальные оставил в неприкосновенности, то есть не считал батю полным идиотом, в отличие от пейсателей, и обиженных Павлом екатерининских вельмож. Есть мнение, что Павел, в начале царствования получивший плюхи от союзников - Австрии и Англии, которые четко и однозначно использовали русские войска в своих интересах, становится очень интересным для нас объектом влияния. Идеал - жесткая Франко-британская война, с оккупацией Острова и переделом колоний, а Россия в это время обделывает свои делишки.
        - А Франция не станет слишком крутой в результате? - это уже Змей.
        Пока я собрался с мыслью, Рысенок опередил:
        - Вряд ли. Наполеон не терпел рядом с собой потенциальных конкурентов, и гнобил их, не жалея сил. Генерал Моро тому примером. Кончится Наполеон - кончится Империя, сразу растащат. И мы поможем.
        - Правильно, а всеевропейский бардак - в наших интересах. Отдельной статьей - Новая Испания, на чьей территории мы формально находимся. Колониальная политика Мадрида была похожа на всех остальных, основная цель - выкачать из колоний побольше ресурсов, драгметаллов в первую очередь. Колониям запрещалось торговать с иными государствами напрямую, производить виноград, оливки, коноплю и лен - чтоб не конкурировать с метрополией. Позже, когда амеры стали платить за скальпы, сообразительные индейцы Великих Равнин наезжали в Мексику, чтобы ободрать и ограбить безоружных местных. Мексиканские власти запрещали владение оружием, из опасения бунтов. Так что бедняки на крышах домов складывали кучи камней, для самообороны. Мексиканец с парой револьверов или винтовкой - это гораздо более поздний образ, времен Техасской войны и Панчо Вильи. Вернусь к нынешним временам: Вице-король Хуан Висенте де Гуэмес Пачеко-и-Падилья! Во блин, выговорил… Падре его хвалит, начальство все-таки, но вот примечательно, когда в Мехико нашли ацтекский статуй какого-то бога, приказал отвезти его в университет и исследовать, хотя
обычной практикой было объявить богомерзким идолом и выкинуть. Есть шанс, что гражданин мыслит прогрессивнее других. И вообще, относительно скоро, в десятых годах, начинаются мятежи новоиспанцев, под руководством сельских священников, кстати, а в двадцать первом происходит Мексиканская революция - под предводительством бывшего карателя, тех, первых повстанцев бившего, и отделение от Испании. Резюмируя: мутной воды хватает по всему миру, половить там рыбку, и мутить воду еще сильнее мы сможем, не тормозя развитие здесь. Предлагаю: всем выйти, покурить, хлебнуть чаю, оправиться, потом Зубр доложит наши коммерческие успехи, а Хитрый Лось - про индейское казачество. Затем начинаем выдвигать безумные глобальные идеи. Командир?
        - Полчаса на все, Арт, Змей - проверьте посты.
        Через полчаса. Зубрилка
        - Пока у нас нет достаточного количества золота, или товаров, простите за тавтологию, в товарных количествах, особой коммерции не наблюдается. Те сделки, что уже проведены, больше напоминают тусовку на какой-то барахолке, где шило меняют на мыло. Так, устраиваю бартер для поддержки имиджа и штанов. Нужна серьезная экспедиция на будущие прииски, не менее важна операция прикрытия. Для ее обеспечения уже проведены переговоры с доном Хосе, обещал поговорить с моряками, плавающими в Перу. Зафрахтуем с пяток корабликов, будут возить к нам поближе отходы тамошних серебряных рудников. Фиг с ним, что той платины там мелкие проценты, нам важно на первое время головы слишком любопытным задурить. Одна из шхун, или что там будет плавать, комплектуется надежным экипажем, возит нечто, доставляемое в порт как бы нашими подельниками из глубины сибир… э-э-э, перуанских руд. Под усиленной охраной и в другую точку на берегу. Оттуда груз доставляем в особо охраняемое место, где якобы добываем из привезенной руды желтый металл. Таким образом задуриваем вероятным любителям чужого добра головы, заодно легализуем будущее
калифорнийское золото.
        Основные торговые проекты будут реализованы только после выхода наших производственных мощностей на что-то подобное мелкосерийному производству. Есть хорошие перспективы для продажи бытовой мелочи, которые тут просто неизвестны или делаются штучно, по цене «Ламборджини». Оружие - отдельная статья, тут надо крепко думать, что делаем только для себя, а что пускаем в широкую продажу. Особо баловать предков хай-теком считаю излишним, если они не в доску наши.
        Конкретные цифры командир и зампотылу уже знают, остальным это будет просто скучно…
        - Кому как, - не утерпел Котозавр, - а мне вот интересно, что у тебя за циферки постоянно в бюджет попадают - пятнадцать миллионов, десять… Аляску собираешься выкупать?
        - Заодно Луизиану, ты же сам только что об этом упоминал. Только не все сразу, и не только за эти территории. О деталях те, кому нужно, в курсе. У меня на сегодня все.
        Всеслав
        - Кхм-кхм. Сейчас вспомню дедушку Леонида Ильича, мало никому не покажется… Как сказал мой звероящерный коллега - о делах наших грешных в области индейского казачества. Пока сделано мало - зима, товарищи, зима. Но сделано. Расписаны структура заставы, Устав казачьего войска в работе, активно изучаются обычаи наших друзей с точки зрения приспособить под суровые реалии казачьего быта. Организацию будущего войска планируется осуществлять поэтапно, сообразуясь с возможностями и обстоятельствами.
        Этап первый. На основе воинов Длинного Дома, это холостые-неженатые сразу после посвящения, организуется отдельная рота пограничной службы. Численность - семьдесят человек. Она станет ядром будущего войска. Вооружение - трофейные карамультуки, луки, пальмы. Уже сделано, сейчас мы с ними протопиндосов сторожим. Учат русский, отрабатывают навыки конвоирования и постовой службы.
        Этап второй. Строительство заставы силами роты, посадка у огородов на момент приучения к земле и частичного обеспечения продовольствием. Патрулирование местности мобильными группами в 5-7 человек с целью обнаружения и при необходимости - пресечения вторжения сторонних лиц, если сторонних лиц мало.
        Этап третий. Разворачивание роты в батальон и далее. Но это - в будущем. Более подробно все изложено в письменном виде, дощечки 2-45 у камрада Кобры, ознакомиться может любой, имеющий допуск по форме номер ноль.
        Фу, сто лет не говорил официозом… в общем, если мы все сделаем правильно - лет через пять-шесть в гробу мы видали испанцев, команчей всяких, и янки с их Легионом. Пришли, налетели, наваляли, ушли. Против унитарного патрона и современной тактики они не пляшут.
        Больной вопрос - правильное воспитание индейцев. В казачество пойдут, да уже пошли, наиболее отмороженные из них. Пока приучишь к дисциплине - семь потов сойдет. Но оно того стоит.
        Хао, я сказал.
        Змей, не вставая, ибо стряхивать морду Гарма с плеча не хотелось, высказался:
        - Экспедиция нам нужна. В Иран. За собаками. А то в Штатах норма - на двести овец или сотню коров десяток ковбоев. Конных. А в Средней Азии на то же количество скота - два-три пастуха и дюжина собак. Экономия, однако. Да и Гарму повеселее будет. Местные деффки для него мелковаты.
        Сидя на лично притараненной из дому табуреточке, Ира слушала выступления докладчиков… Когда за своего любимого Гарма высказался Змей, она, поразмыслив, добавила:
        - Если вы соберетесь в экспедицию, то я, пожалуй, поеду тоже - надо бы в Сибири растения набрать для высадки… Лимонник там, аралию, и неплохо бы японским мандаринчиком разжиться или, на худой конец, простыми лимонами-апельсинами. Нашим морским волкам в будущих походах от цинги спасаться - наряду с луком репчатым… Да мало ли каких еще растений полезных набрать можно будет, наверное. Что на это наш казак сибирский скажет? - И весело глянула на Всеслава.
        Зануда вскочил и взволнованно перебил:
        - Коллеги, завозить надо очень осторожно. Потому что можно, во-первых, завезти какую-нибудь болезнь, во-вторых, завезенное может размножиться. И наши потомки будут ругать нас, как австралийцы ругают своих предков за кроликов и опунцию, а европейцы - за колорадского жука.
        Динго
        - А теперь послушаем… - Дядя Саша слегка поперхнулся, закашлялся, сказывались последствия недавней простуды.
        - Начальника транспортного цеха! - воспользовавшись паузой, вставил бессмертную фразу Котозавр, за что под общий смех получил дружеский подзатыльник от привставшего Котенка.
        - Посмеялись и будет! - стукнул по столу киянкой с выжженной надписью «BanHummer» Кобра. - Время идет, давайте соблюдать порядок. Особенно это относится к некоторым представителям семейства кошачьих! А на очереди у нас?.. - он посмотрел на прокашлявшегося Дядю Сашу.
        - Наш начальник науки и министр тяжелой промышленности, - продолжил тот. - Динго, тебе слово.
        Привстал, вытащил из-под себя пачку неровных листов невзрачной серо-желтой бумаги и снова уселся поудобнее.
        - Так начну с того, что уже сделано, что на подходе, а закончу перспективными проектами. Как вы уже, наверное, обратили внимание, у нас появилась бумага. С грехом пополам, но выпуск более-менее наладили. В минусе то, что для письма пригодно не более тридцати процентов продукции. У нас не получается обеспечить стабильную толщину листа. В результате еще треть пригодна только на пипифакс, надеюсь, присутствующие успели оценить появление такого ништяка. Оставшаяся часть, а это наиболее грубые и толстые листы, пока складируется, имея в перспективе производство патронов.
        Кстати, по патронам. Спасибо индейцам Всеслава, медную руду они нам нашли. Первые плавки прошли более-менее успешно. Латунь тоже получили. Сейчас пробуем катать лист, вроде получается, темпы производства оставляют желать лучшего, мощности привода на серьезную раскатку не хватает. В общем, вот конечный результат наших усилий. - Извлекаю из кармана новенькую папковую гильзу. - Было сделано по два десятка таких гильз в четырех вариантах. Отрабатывали конструкцию. Вот это - наиболее удачный вариант. Из оставшихся трех два имеют тенденцию выстреливать картонную часть гильзы вместе со снарядом, а последний нормально работает только в переломке, «Итака» их жует при подаче. В общем, ближайшие планы - изготовить порядка сотни экземпляров для углубленных испытаний. К сожалению, запас бездымного пороха у нас невелик, поэтому нормальная проверка на «Сайгах» под вопросом, который к химикам. Что у нас с пироксилином? И капсюльным составом? Колпачки для капсюлей типа «Центробой» мы готовы штамповать хоть сейчас, оснастка сделана в трех экземплярах и испытана. На индейцах. В смысле посадили Кэй и еще двоих
индианок, показали куда совать лист и как давить на рычаг. Они быстренько больше тысячи наклепали. На этом пока остановились. Ждем начинку. В перспективе сможем сделать и составную металлическую гильзу, медную, поскольку латуни мало, поэтому тоже откладываем на будущее. А до цельнотянутой пока далеко. Не осилим.
        Второе, даже, скорее, первое изделие, которое мы поставили на поток, это карандаши. Угольные, получение графита пока для нас не под силу. Однако все ими уже пользовались и, вроде, не жалуются. Получить угольный стержень тоньше пяти миллиметров не удалось, так что карандаш несколько дубоват. Зато сделали несколько цанговых устройств - по рукам пошли несколько штук, - имеющихся материалов хватит примерно на полсотни, дальше будем думать. Основная проблема - тонкая пружинная проволока. Впрочем, и толстая тоже. Собственно, бумага и карандаши у нас были в приоритете, после жилья и кормежки. Ресурс ноутбуков и наладонников не вечен, надо по максимуму переписать научные, технические и справочные материалы. Пару справочников уже перенесли на бумагу. Работа огромная и нудная, но НАДО. Потеря любых знаний выйдет боком. У нас два ноута и КПК с коммуникатором, так что работать могут четверо. Электричество, ради такого дела, найдем. Мы подключили Занудин генератор к колесу, бензин теперь не тратится, да и не осталось его практически.
        Это все по мелким изделиям. Тяжпром, - ищу глазами кувшин, - Антилопа, солнышко, налей компоту, а то в горле пересохло… Спасибо, родная. Итак, до сего момента основным источником материалов для станков служил автобус. В общем, его практически больше нет. Зато есть два больших токарных станка, на которые пошли две из четырех полуосей и, частично, рама. Оставшиеся лежат как запчасти. Фрезерный тоже сделали, из ступицы переднего колеса, правда, особо на нем не поработаешь - нормальных фрез не больше десятка, над ними трясемся. Попробовали сделать фрезу сами, но сталь так себе. Скорость резания крайне низкая и «садится» быстро. В общем, на безрыбье и жопа - соловей, латунь и медь можем обрабатывать. Но дальнейшие эксперименты с инструментальными сталями продолжим, хотя быстрорез, понятно, не сделаем - вольфрам нужен. Основная проблема всей нашей промышленности
        - малая мощность привода. Как следствие, все оборудование тихоходное, пришлось очень сильно понизить передачу. Иначе не тянет колесо на ручье. Мы, конечно, капитально выложились, строя запруду и водяную мельницу, но сам ручеек слишком хилый. Отсюда вывод: или перемещать мастерские на более мощную реку, скажем, ту же Лососевую, или строить паровую машину. Второе перспективнее. Благо, литье чугуна в песок освоили. На данный момент пара поршень-цилиндр сделана и подогнана. Коленвал и шатун в стадии изготовления, думаю, к концу месяца доделаем. Проблема с котлом. Имеющиеся у нас материалы не позволят ему выдержать более-менее серьезное давление. Пара-тройка атмосфер максимум. Пять меня уже напрягает. На таком давлении получим сил шестьдесят-семьдесят при сотне оборотов в минуту, исходя из диаметра цилиндра в восемьдесят сантиметров и хода сто двадцать. Это максимум, что мы можем сейчас изготовить. Думаю, что машина будет готова где-то через месяц. Заложен еще один экземпляр, поменьше, с цилиндром в шестьдесят сэмэ. Пока отлиты поршень и цилиндр, доделка приостановлена. Как только запустим большую
машину, займемся маленькой, котел для нас сейчас важнее. Мы думали установить «малышку» на шхуну. Я даже прикинул, как просверлить ахтерштевень и установить дейдвудную трубу без нарушения прочности судна. Но Клим эту идею прибил в зародыше - переделки сравнимы со строительством нового судна. Так как строить корпус с нуля пока нет возможности, будем делать из нее привод компрессора. А от колеса дать полное давление не удается, привод не тянет.
        Теперь по подшипникам. Понятно, что шариковые, как и роликовые мы сделать сможем очень не скоро. Остаются подшипники скольжения на основе баббита. Простейший вариант последнего - девяносто процентов олова и десять меди. Вопрос: где взять олово. Я имею в виду в промышленных масштабах. Несколько кило мы наскребли, экспроприировав оловянную посуду с камбузов обоих кораблей, спасибо Зануде, подсказал, что оловянная посуда в эти времена вещь распространенная. Этого хватило на подшипники для колеса, приводов и паровых машин. Вообще-то месторождения касситерита, а так называется оловянная руда, в Калифорнии есть, но вот как он выглядит и где его искать, пока не очень ясно. Свинцовый баббит содержит пятнадцать процентов сурьмы и пять олова, остальное собственно свинец. Олово экономится кардинально, но где взять сурьму, не представляю совершенно. Так что ищем касситерит и думаем, как получить из него чистое олово. А на первое время надо решить вопрос с закупками последнего у испанцев или иными, как говорил незабвенный Ося Бендер, сравнительно честными способами его приобретения. Будет олово - будет баббит
- будут и подшипники.
        Вопрос к нашим руководителям, так сказать, на заметку. Конечно, с испанцами мы решили дружить и это хорошо, но пронырливая мордочка нашего дорогого падре меня конкретно задолбала. Почему-то он, как появляется, так и норовит сунуть нос в мастерскую. Последний раз он меня едва не застукал за переделкой котозавровского ИЖ-18 в помповик. К счастью, ружье было разобрано, и он не понял, что это не совсем обычный для этих времен агрегат. Так что прошу, в качестве превентивной меры, ставить нас в известность, когда этот любопытствующий иезуит шляется по форту. Правда, это полумера. По-хорошему, надо бы перенести наш научно-технический центр подальше от любопытных глаз. Тем более что местечко мы еще до визита наглов присмотрели. Недалеко от моста через Лососевую, который мы летом соорудили для автобуса - кстати, мостик так и стоит - ниже по течению есть интересный обрывчик с водопадом. А параллельно берегу в сотне метров идет скальная гряда, образуя удобную, даже не знаю как назвать, долинку или каньончик. В общем, с одной стороны скалы, с другой река, и довольно узкий проход в несколько метров шириной.
Такое вот естественное укрепление образуется. С другой стороны берег обрывистый и высокий, с реки не влезешь. Надо только внимательно эту гряду облазить на предмет возможных путей забраться туда и порушить их, сколько возможно. Тогда блокгауз в проходе поставить и хрен кто пройдет, пока у защитников патроны не кончатся. Из минусов - возможность обстрела с противоположного берега, но там больше трехсот метров получается. А штуцеры в этих краях не очень распространены. Впрочем, забор вдоль берега лишним не будет. Обзор стрелкам и наблюдателям перекроет и от пуль защитит. Так что предлагаю эту идею обдумать. Кстати, в этой гряде пара пещерок есть неплохих, можно будет и машины из подземных капониров туда перегнать. Стояние во влажных землянках им явно на пользу не идет, особенно, когда осенью подтапливать начало. Хорошо еще, мы гаражи замаскировали под пороховой склад, туда падре не суется. Да и вход под надзором все время.
        Ну и еще немного вкусного. Котяра, будь добр, пошарь в углу за шкафом, там ружбайка стоит. - Принимаю протянутый «ствол». - Спасибо. Итак, коллеги, перед вами бывшее английское армейское ружье «Браун Бесс». Бывшее в обоих смыслах. Мы обратили внимание, что калибр ствола у англичан практически соответствует нашему двенадцатому. Разница чуть больше полмиллиметра. При использовании обтюрирующего пыжа, или пули с мягкой юбкой, будет стрелять нормально боеприпасами для двенадцатого калибра. Вариации на тему «диаболо» оказались вполне осуществимыми. В качестве модели пули взяли увеличенную пропорционально пневматическую «Кросман Премьер», у меня их полбанки завалялось. Немного поиграли с формой, траекторию держит. Пулелейку под нее сделали. Пока одну, но ничто не мешает повторить. Ну и самое приятное: нам удалось сделать затворную группу в стиле «Спрингфилда», Альбини-Баранова и «Берданки» номер раз. Прикидывали варианты с откидным затвором вбок и вперед-вверх. Последний несколько сложнее в реализации и требует больше металла, но удобней и скорострельней. Думали также над вариантом с продольно
скользящим затвором, но это еще более металлоемко, к тому же требуется масса токарных работ, изготовления труб и не позволяет использовать штатный курковый механизм. Там как бы и изготовление новой ложи вылезает. В общем, несмотря на кажущуюся простоту, получается слишком сложно. В итоге получился слегка доработанный «Спрингфилд». - Откинул затвор, вложил пустую гильзу, продемонстрировал работу механизма. - От английской «Бесс» используется ствол и УСМ, меняется только курок. Казенник обрезаем, слегка разворачиваем патронник под нашу гильзу. Пробный отстрел вот этого экземпляра показал, что до ста метров кучность приемлемая, грудная мишень поражается надежно. До ста пятидесяти можно уверенно стрелять по ростовой. Дальше наша пуля начинает кувыркаться. Круглой пулей результат ничем не отличается от обычного ружья - восемьдесят-сто метров по ростовой мишени, кучность чуть выше за счет более стабильного заряда. Два десятка патронов лежат в мастерской, не потащил сюда специально, иначе все дружно рванем пострелять. Готовых ружей на данный момент два, третье на подходе. К концу недели доделаем и его.
Рабочих рук не хватает катастрофически, иначе бы процесс поставили на поток. У нас больше трех сотен трофейных ружей на складе лежит, не считая тех, что индейцам раздали. Кстати, есть предложение, армейские «стволы» попридержать, а на подарки или торговлю использовать в первую очередь нестандарт. А то я нашел на складе четыре ружбайки, у которых калибр совсем не такой. Напомню, что у наглов два основных калибра: «мушкетный», примерно девятнадцать и три десятых миллиметра, что очень близко к двенадцатому и «штуцерный», шестнадцать и восемь, который четко соответствует шестнадцатому. Штуцеров мы взяли немного, меньше полусотни, их пока не переделываем. Как только отладим технологию гильз под двенадцатый калибр, легко поставим на поток и шестнадцатый. Тогда очередь и до штуцеров дойдет. Получим четыре десятка с хвостиком вполне приличных винтовок.
        Зануда
        Когда в одном из докладов проскочило слово - «пироксилин» - над собравшимися поднялась лимонно-желтая ладонь. Потом начала дергаться. Потом появилась пегая рожа, в которой наблюдатель, мысленно пририсовавший усы и брови, опознал бы меня. Появилась и исчезла, утянутая вниз соседями. Дядя Саша, заметив волнение, попросил
«уважаемых химиков» немного потерпеть и клятвенно пообещал дать слово сразу же после уважаемого Динго.
        Когда очередь дошла до успехов химических наук, я вылетел в центр комнаты как пробка из бутылки с теплым шампанским. И возопил:
        - Коллеги! Прошу при мне слова «пироксилин» не употреблять! - и потом, уже более спокойно:
        - Мы многое сделали. Научились делать кислотоупорную посуду, получаем хлеб промышленности - серную кислоту, наладили лесохимическое производство и, благодаря уважаемому Всеславу, коксохимическое. Но, - тут мой голос опять возвысился, - до пироксилина нам как до Китая раком!
        Объяснюсь. Пироксилин, с точки зрения химика - кошмар, горючий и взрывчатый кошмар. Исходное сырье - полимер нестандартизированного состава. Свойства получаемого вещества плавно меняются в зависимости от количества нитрогрупп. Продукт требует промывки и органических растворителей для формования. Далее, чистый пироксилин нестабилен, склонен к окислению с разогреванием и может самовоспламениться. А чем его стабилизировать - мы знаем очень приблизительно. Делаем ставку на другой вариант. Так называемый зеленый порох. В химическом отношении он представляет собой смесь калийной селитры и пикриновой кислоты. Тоже не подарок, но, по крайней мере, фенол у нас есть. Впрочем, из-за пироксилина я забежал вперед. Пройдусь по порядку.
        Основная химия. Налажено производство поваренной соли, поташа, соды, едкого натра, серной кислоты. Масштабы - единицы килограммов в месяц. Узкое место - сырье, в сернокислотном производстве и на солеварнях - топливо. Подготовлено производство бертолетовой соли, хлорной извести, фосфора. Узкие места - электроэнергия, рабочие руки. На станки и электролизер одновременно электричества не хватает, и оставить его на ночь так просто нельзя, надо следить. Спички мы уже сделали.
        По лесохимии - построена печь для сухой перегонки с шестью ретортами периодического действия. Сейчас процесс оптимизирован под получение фенолов. Можем получать их в сумме до пятидесяти килограмм в месяц. Крезозота - в шесть раз больше. Фенолы, напомню, это не только карболка, но и красители, - при этих словах показываю собравшимся ярко-желтые руки, - и взрывчатые вещества, как основные, так и инициирующие.
        По коксохимии. Слава Богу, - эти слова произношу торжественно и с чувством, - уголь оказался коксующимся. Строим первую, опытную или, лучше сказать, лабораторную коксовую батарею. Будет как настоящая - с горячим дутьем и регенераторами. Предусмотрен сбор всего-всего-всего, и аммиачной воды и коксового газа.
        Фармахимия. Заявки на йод, карболовую кислоту, креозот удовлетворяются полностью и стабильно. Про хлорную известь я уже говорил - нужен квалифицированный помощник для ночных дежурств. Спирта для медицины тоже хватает. Другое дело - стабильной работы ректификационной колонны мы пока не добились, полученный продукт можно пить, можно на руки лить, но до химически чистого ректификата нам еще далеко.
        По порохам и взрывчатым веществам. Научились делать гремучую ртуть и стифнат свинца, в ближайших планах - снаряжение и испытание капсюлей. Также мы наработали около восьмисот граммов пикриновой и стифниновой кислот и отрабатываем рецептуру и технологию зеленого пороха. Узкое место - нитраты. Селитренницам еще много месяцев зреть, гуано в обозримой окрестности не наблюдается, пока для экспериментов расходуем порох. Коллеги, с азотом у нас проблемы!
        - Таким образом, штамповку капсюлей возобновляем? - встрял с вопросом Динго, заставив меня страдальчески скривиться:
        - Умоляю, не торопите. Мы только начали эксперименты. Пока даже статистики по осечкам нет. А еще надо будет проверить стабильность при хранении. Капсюль - это же самая сложная часть патрона! И самая важная. Нам ведь не нужны осечки при стрельбе и взрывы при хранении?! - выслушав одобрительный гул, я продолжил:
        - Это о свершениях. Теперь о проблемах. Самая важная из них - острейший дефицит азотсодержащего сырья. Атмосферный азот улавливать мы пока не можем. Пробуем цианамидный метод, другие - не выходит. По крайней мере, в заметных масштабах. Поэтому прошу подумать над поисками в обозримых окрестностях гуано. До Чили и чилийской селитры нам, конечно, далеко, но ведь и в здешнем климате птичий помет может накапливаться и высыхать.
        ГЛАВА 6
        Форт «Ломоносов», февраль-апрель 1791 года. Динго
        Никогда не считал себя знатоком и ценителем русских пословиц и поговорок. Но тут как-то очень к месту вспоминается - «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Это к тому, что никогда раньше мне не приходилось даже слышать о том, что момент озвучивания проблемы до начала работ по ее решению могут разделять не дни, а буквально часы. Только вчера вечером зашел разговор о строительстве отдельной базы, где будет сосредоточена наша промышленность - и вот результат буквально на лице. Моем. Если вы думаете, что я перепутал склонения или другие там падежи, то ничего подобного. Грязь из-под копыт бегущей впереди лошади в очередной раз закончила полет именно на моей физиономии.
        Утро совершенно не предвещало ничего подобного «водно-грязевым процедурам». Но уже во время завтрака командир предложил остаться в столовой мне, Зануде, Догу и Артему. Без всяких предисловий он приказал снарядить поисковую группу для подробного обследования места предполагаемого строительства. Наши тоскливые взгляды на запятнанное мелким дождиком окно он не проигнорировал, но вывод сделал несколько неожиданный, усилив охрану. Мол, видимость плохая, лучше побольше народу в дозоры отрядить.
        Но результат стоил всех дорожных неудобств. Место оказалось весьма перспективным с любой точки зрения. Достаточно места для серьезного производства, буквально в двух шагах полноводная река, удобные оборонительные позиции, подъездные пути хорошо просматриваются и контролируются.
        Строительство научно-технического центра решено было начать не откладывая, пока не пришло время полевых работ, однако погода внесла коррективы в наши планы. Резкий холодный ветер, мерзкий дождь пополам со снегом, и температура, гуляющая возле нуля, затянули доставку материалов и снаряжения почти на неделю. Окончательно определились с личным составом, отправляющимся на новостройку. Зануда и я в качестве инженеров, Антилопа с пятью помощницами в роли хозвзвода, десяток нуму-караульных и сорок английских пленников из числа наиболее лояльных. Судя по задумчивому челу командира, обходившего территорию будущего гиганта индустрии, он явно прикидывал возможность перебазировать сюда и некоторые другие «отрасли» нашего хозяйства.
        Под временное жилье оккупировали пещеры, завесив их входы шкурами, все не так холодно. В большей обитали англичане, в меньшей - мы с индейцами. Впрочем, нуму по большей части либо охраняли пленников, либо стерегли проход. Река Лососевая промыла себе новое русло, сдвинулась на восемьдесят-сто метров правее и образовала такое удобное для обороны местечко. Деревья валили выше по течению и спускали до водопада, натянув через реку перед ним пару крепких канатов. А дальше бревна приходилось тянуть лошадьми, но под горку коняшки с этим справлялись без особого труда. Когда набралось достаточно материала, в первую очередь возвели сруб сторожевой башенки, а следом поставили частокол и ворота, окончательно перекрыв вход. В конечном итоге, укрепление должно было замкнуться над воротами в виде буквы «П», обеспечив полный контроль над проходом и местностью перед ним.
        Второй сторожевой пост возвели на самой скальной гряде, обеспечив себе круговой обзор. После этого нас посетила делегация в лице Дяди Саши, Котозавра и Котенка на предмет обследования этой самой гряды. Они высматривали места, по которым противник мог бы незаметно подняться наверх и нанести нам удар в спину. Таких мест нашлось всего три. Одно из них привели в негодность, взорвав несколько небольших пороховых фугасов. На остальных обрушили скалы, пробив шурфы и забив в них деревянные клинья, которые потом щедро полили водой. Разбухшее дерево прекрасно рвало камень, гряда состояла из сравнительно мягкого известняка, а не гранита с базальтом.
        Финальным аккордом стал монтаж водяной мельницы рядом с водопадом. На камень, торчащий из воды метрах в пяти от берега, перебросили мостки и установили чугунную опору с баббитовым подшипником солидных размеров. Вода отводилась по деревянному желобу на восьмиметровое колесо, обеспечив нам приличный запас мощности и крутящего момента. Регулируя поток воды через него, можно было управлять скоростью вращения и тягой привода. Одновременно с мельницей возводили частокол, прикрывавший нас от обзора с противоположного берега. Ширина реки не позволяла вести обстрел из луков или ружей, но вот стрелок со штуцером мог доставить немало неприятностей.
        Когда в двадцатых числах апреля привод был готов, настала очередь мастерских. Привезли большие станки, сверлильный и фрезерный, установили на фундамент, после чего возвели вокруг них стены. Пятого мая я в первый раз включил привод станков. После небольшой наладки механизмы заработали как часы. Теперь можно было думать об увеличении объемов производства.
        Самый длинный приводной вал тянулся из корпуса мастерских в небольшое здание слева от них. Там разместили кузницу с механическим молотом. Правда, сам молот был еще не готов, но Логинов, покинувший стройку на три недели из-за участия в экспедиции, клятвенно обещал доделать и привезти его к концу мая.
        Количество работников из пленных англичан постоянно менялось: то достигало шестидесяти человек, то, к концу строительства, сократилось до двух десятков. В их число попали в основном те, кто не испытывал горячей привязанности к Британии и готов остаться с нами, при этом не особо желая снова браться за оружие.
        Нуму в подразделении охраны менялись каждые десять дней. Всеслав отправлял сюда своих казаков в виде поощрения, на отдых. Гоняя нещадно в остальное время.
        Наконец стройка, в общих чертах была завершена. Обитатели «Базы-2», как не мудрствуя лукаво я обозвал нашу стройку, уже переселились в нормальные деревянные дома, а пещеры украсились полноценными воротами. Финалом операции стала переброска в пещеры автомобилей. Чтобы не привлекать особого внимания, в них впрягали четверку лошадей и по темноте вывозили из Форта. Впрочем, если оба «Уазика» еще могли двигаться самостоятельно, то остатки «Аутлендера» и автобуса прибыли в виде обычного груза на телегах.
        Когда появился обоз, доставивший из Форта недостающие части механического молота, его сопровождали в виде охраны не только индейцы, но и Котозавр на пару с Салли.
        - Ого, сколько вы тут наворотили! - удивился он, когда мы поздоровались. - Мы тебе пяток пушек привезли для укреплений, как заказывал, и заряды к ним. Куда ставить будешь?
        - Две в левую часть башни, одну в правую.
        - А остальную пару?
        - Затащим наверх, в сторожевую башенку. Оттуда отличный сектор обстрела получается.
        С установкой орудий провозились до вечера. Особенно много хлопот доставило затаскивание пушек наверх. Хоть я и просил подобрать стволы полегче, но наше руководство решило не ограничиваться малокалиберными пукалками, а выделило нам полноценные шестифунтовки на корабельных лафетах. В итоге, хотя обоз после разгрузки сразу отправился обратно, Кот и Салли остались у нас ночевать. Отпускать их по темноте, на ночь глядя, я не стал. Так что устроили небольшие дружеские посиделки в узком кругу. Когда прощались утром у ворот базы, Котяра, оглядев с высоты седла укрепления и постройки, прокомментировал:
        - Теперь у тебя тут целый форт. Форт «Ломоносов».
        Как-то так это название и укрепилось за «Базой-2».
        ГЛАВА 7
7 марта 1791 года. Ирина
        С самого утра на месте не сиделось. Встала засветло, умылась у рукомойника из тазика, куда налила вскипяченной воды из чайника и причесалась, заплетя толстенькие косы. Никогда раньше таких хороших и, главное, длинных, волос не имела! Дома они плохо росли - а тут! Полгода, может, чуть больше прошло - а уже ниже лопаток и косы толщиной в два с половиной сантиметра заплетаются. Экология, наверное - точнее, отсутствие выбросов с разнообразных химических предприятий. Свежий воздух и вода - для здоровья вещь очень полезная, да.
        Пока умывалась и приводила себя в порядок - чайник заново вскипел, а там и яйца от пестрой курицы-несушки Февронтии сварились. Хлеб с маслом, яйцо с солью да заварка бруснично-черничного сбора вместо чая - и весь завтрак! А надо столько дел переделать!
        Чугунок с мясом отправился в печь - кто-то из индейцев принес подбитую птицу и нам с Катрусей досталась тушка. Затем туда отправились свекла, картошка и другие овощи, а под конец и морковно-луковая зажарка. Это, конечно, не настоящий борщ, а так, свекольник - но все равно, запах по домику разлился изумительный. А ведь одновременно с супом, в печке томилось мясо - вырезка купленной по случаю у испанцев свиньи, забить которую просили мужчин, у женщин на нее как-то рука не поднималась. Отбитые кусочки разлеглись на противне, прикрытые шубкой из поджаренных грибов, колечек лука и соуса (на сливках, яйце, горчице, меде и самой капельки уксуса). Пока праздничный обед-ужин готовились в печи - сестричка взялась помогать с десертом.
        - Ир, а что мы будем делать на десерт?
        - Пирог, конечно! Печка давно прогрета…
        - Так там же суп и мясо на горячее!
        - А мы их в сторонку, ближе к устью отодвинем и накроем - чугунок уже с крышкой, а противень вторым, с бортиками повыше! Оно и не остынет, но и не перегреется - так бабушка Сима делала. Помнишь, в доме у тетки Зои?
        - Не, не помню, я тогда мелкая слишком была.
        - А, да, точно, тебе почти четыре года было! Где ж тут вспомнить! А я вот даже запечье, в совсем другой комнате, за стеной, помню. На нем лежал матрас с простынями, стеганым одеялом и подушки с кружевными наволочками… целая стопка на одеяле высилась!
        - Точно! А на самой макушке - ма-аленькая совсем подушечка!
        - А с нее вниз по всем подушкам - большое кружевное покрывало - шаль!
        За разговорами мы успели замесить тесто для пирога на меду с пряностями (самой настоящей ванилью и корицей) вылить его в форму, разровнять и поставить в печь. После чего нами была приготовлена начинка - варенье малиновое и варенье черничное, потому как планировалось пирог разрезать на два коржа и промазать вареньем, ну и морсу сделали три кувшина. А то что же гости пить будут?
        Когда все уже было готово и в домике чисто и прибрано - начали приходить гости…
        Всеслав
        Как это, не помню из какого фильма… в общем, золото манит нас, о-оо, золото конкретно манит нас. После того как, по моему настоянию, разобрались с топливом, отправили нас любимых, то есть меня, Курбаши, он же Белый Бык, и Котозавра искать презренный металл. Отмечать, понимаешь, свой дерзостный путь иглой по изорванной карте. С нами пошли десяток моих нуму, из наиболее подготовленных, остальных по приказу начальства отправили к друзьям-соседям-союзникам рассказывать о том, какие мы хорошие. Типа каникулы у них. Ничего, вернусь - мало им не покажется.
        До угольного разреза доехали быстро, заночевали там. Нормально… все вроде фунциклирует, англичане шуршат, индейцы бдят, порядок присутствует. Все же правильно мы на совете решили насчет передачи охраны старшим нуму. Они ведь на лицо ужасные, добрые внутри и дисциплину неплохо понимают. А язык межнационального общения чем-то напоминает русский с диким нуму-английским акцентом. Раз в три дня приезжает из форта нашего учитель, раз в неделю - врач… курорт у них, англичан. Если не считать нормы выработки центнер в день на рыло. Ну, попарились в бане, отдохнули перед дальней дорожкой - и ломанулись в тайгу.
        Почему - в тайгу? Да потому что принципиального отличия от нашей сибирской нет. Те же хвойные, то же зверье. Правда, вместо стланика чапараль, а вместо кедрача - секвойи, но я уж как-нибудь переживу.
        Шли нагло, с песнями. Выучил своих «Бодайбинке». Незабываемое зрелище - сидят нуму, кто не в охранении и не на охоте, у костра, воют на луну:
        - А наутро быстрые олени,
        - Унесли тебя, подруга, вдаль.
        - Уходила ты тогда по Ле-ене.
        - Уносила радость и печаль!
        Благо русский уже неплохо знают и понимают. Кстати, песня на благодатную почву упала - хотели оленей одомашнить. Отсоветовал. Ездил я на этом недоразумении, ну его на фиг. Лошадь лучше. Олень вкуснее.
        С индейцами местными проблем особых не было - наша слава разнеслась достаточно далеко. Да и коллектив подобрался - те еще морды. Хорошо, что зеркал в наличии нет… на себя в лужу как-то утром глянул - и страшно стало от напрочь отмороженной бородатой хари. Остальные не лучше, разве что нуму без бород. Зато с прическами.
        Были и трудности, факт. Особенно с шурфами. Индейца заставить работать - сложно. Ну не понимает он, зачем рыть яму в земле, если это не ловушка и не землянка! Но ничего, обосновал тем, что настоящий казак должен пять раз в году вырыть яму метр на полтора на два, спуститься в нее и обратиться к духам земли с просьбой о покровительстве. Причем помощь ближнего только приветствуется… начал первым, ох, как я люблю земляные работы, потом из ямы про «Славное море, священный Байкал» поорал. Сработало. Курбаши с Котом тоже попали под раздачу, рыли, смеясь сквозь слезы, молитвы их были исполнены экспрессии и оптимизма: когда из ямы донеслось
«Идет бычок качается, вздыхает на ходу», чудом не свалился с лошади.
        Дошли до Американ-ривер. Душевная речушка, рыбы в ней много, лес хороший. Поднялись к месту, которое коллеги крестиком обозначили (ага, на три лаптя правее солнышка. Карту-то вручную рисовали, масштаб точно соблюсти сложно) и на второй день нашли, что заказывали. Явно не пирит, кислота не берет.
        Намыли немного - и нарисовались оппоненты, человек тридцать, все из себя в боевом, начали колотить корявые понты, дескать, это наша корова и мы ее доим, уходите отсюда, пра-ативные. И ружбайками кремневыми, числом аж пять, нам в морды тычут. На нуму вождь их, Брачующийся Бык Оленя его имя перевел приблизительно как Туча-на-Горе, не говорил, пришлось общаться через переводчика, примерно так:
        - Хитрый Лось, он говорит, что мы находимся на земле его племени и требует уйти.
        - А ху-ху не хо-хо? Нет, этого переводить не надо. Скажи, что мы - могучи и непобедимы, если он хочет битвы - он ее получит. Но мы пришли не для того, чтобы воевать с храбрыми воинами, а для того, чтобы предупредить их об опасности с восхода… Бычара, дальше по своему вкусу давай, выдай им про англичан и про нас.
        - Туча-на-Горе говорит, что его ружья своими выстрелами разметают толпы врагов!
        - Бычара, спроси - а что он будет делать, когда у него заряды кончатся?
        В общем, договорились. Тем более что на заднем плане Трава-на-Пути и Как-Небо на пальмах разминались, так, для поднятия тонуса, а остальные - нуму и Курбаши с Котозавром, сурово смотрели на мир с правильной стороны дула, благо ружье было у каждого. Туча-на-Горе проникся… подписались мы - поставки пороха и свинца на пули, а также обучение трех человек у нас в форте, они - на охрану местности, кормежку наших за отдельную плату и отлов не наших, мы ему еще одно ружье подарили, он нам шкур хороших - чисто из уважухи. Вполне выгодно получилось, вполне.
        За первые три дня намыли с три четверти пуда песком и самородками. Котозавр по приколу отлил себе из золота пятиконечную звезду, на грудь повесил. Уважаю. Настоящий прапорщик… и весь мед, который нам местные приперли, съел. Мне не жалко, я сладкое не очень - но факт остается фактом.
        Зануда
        Раньше я думал, что глина есть везде. Где бы я ни копал грядки, в Московской ли области, в Тверской, Костромской - везде на лопату липла серо-рыжая гадость. Но судьба-злодейка забросила меня в места, где глины нет. Почва есть, под ней и в ней камни самых разных размеров, песка - хоть попой ешь. А глины нет. Индейцы, которые знают каждую горку и каждую норку, помочь не могут - они искусные корзинщики, но ни разу не гончары. Соседи из миссии св. Клары (и в первую очередь падре Хосе) и рады бы помочь, но их глина далеко. Да и пойдет ли на посуду то, что хорошо для самана? И вот бродят по зеленым холмам угрюмые личности, копают ямы, высекая искры лопатами и распугивая птиц матюгами…
        После нескольких дней поисков гончарная мастерская оказалась окружена кучами весьма неаппетитного вида. Змей подвел теоретическую базу под то, что местные глины по цвету обычно походят на, скажем так, то, что тоже на «г». И он же нашел нечто серое, надеюсь, каолин.
        С утра я нервничаю - сегодня испытываем глиномялку. Устройство ее в общих чертах представляли минимум дюжина попаданцев, Артем смог показать руками примерные размеры, а вот объясняться с Еленой пришлось мне одному. В общем, получилась высокая, в человеческий рост, кадушка (да, я перестраховщик), узкая - в один обхват, с торчащими внутрь штырями длиной и толщиной с железнодорожный костыль. В ней вращается железный штырь, к которому приварены широкие и толстые лопасти. Мы с Еленой три дня ковали, я себе мозоли натер веревкой от мехов. Внизу - сопло для выхода глиняной массы. Вверху - плод моего конструкторского гения - деревянная решетка с полочкой, чтобы внутрь не попадали руки, палки и камни.
        Двигатель - одна лошадиная сила, конкретно Звездка. Трансмиссия - вал и шкивы деревянные, ремни из бизоньей кожи, натяжной ролик в девичестве крутился в Лордовом джипе. Вхолостую я вчера прокручивал, работало и не скрипело, но все равно как-то стремно.
        И вот все готово. Ну, Звездочка, давай помалу. Бык Оленя по наклонному помосту закатывает первую тачку глины и девушки в две лопаты начинают кидать ее в мялку. Я кричу им, чтобы не спешили.
        Так, девушки отдают обе лопаты Быку и бегут вниз. Видимо, из сопла полезло глиняное тесто. Не слышу криков восторга. Конечно, первые порции не могли хорошо промешаться - я предупреждал, что их, скорее всего, придется снова отправить в мялку. Но все равно любопытно.
        Мы со Звездкой косим глазами. Вот наполнились первые носилки, девушки убирают их и подставляют пустые. Вот Быку подняли вторую тачку. Вот Ира бросается к ларю с просеянным песком, набирает его ведром и сыпет в корыто с глиной, подбегают подружки и в три лопаты размешивают….
        Короче говоря, мялка работает. До обеденного перерыва мы успели три раза пропустить через нее первую партию глины, добавлением песка и воды доведя ее до полностью однородного состояния и удовлетворяющей наших гончаров пластичности. Я настоял, чтобы в ларь с вымешанной глиной воткнули табличку - должны же мы помнить, сколько туда песка насыпали. После обеда попробуем вторую кучу - что тут за каолин-шмаолин?
        Котозавр
        Воеводе Лександру батьковичу свет Конторовичу, Вихревого острога и окрестных земель начальнику, от воинских людишек Лося, Быка да Кота донесение.
        По твоему слову пошли мы трое да туземных казачат десяток лутших на восход, чертеж той земли делать, да всякую пользу в тех землях искать. Взяли ружей своих артефактных три, да обменного фонду аглицких пять, лошадей трех под седло да по одной вьючной, муки, соли да пороху со свинцом, согласно норм довольствия, и прочаго, что в квесте потребно, токмо каптерщик-каналья, нам табаку и огненной воды не дал почти, хоть геологии и туризма без воды оной представить невмочно. Пошли мы бодро и весело, чертеж делали, шурфы в приметных местах били, да на ручьях шлихов намыли изрядно. С туземными людишками не задирались, расходились миром, бо уважают нас сильно, и аглицкий лут межплеменным обменом и до тех мест дошел. На лесопилку Саттера вышли подымаясь по ручью, что в Американ-ривер впадает, крест на карте зело велик был. На том месте намыли золотого песку в первый день котелок почти целый, и сильно довольны были. Но поутру принесла нелегкая князца туземнаго, именем Туча на Холме, с воинами лучными и ружьями тремя. Князец тот ругался сильно, смертью стращал, да откупных за мученый ручей много требовал. Белый
Бык ужо собирался весь их отряд на поединок вызывать, и порешить на фиг, но Лось спросил Тучу, умеет ли тот порох и свинец так же, как и стрелы, из всякой фигни делать. Вождь своими новыми ружьями сильно гордился, а вот огневой припас покупать числом поболе сразу не стал, а по испанским ценам его жаба душила. Мы ему и сказали, мол, будешь задираться - от дохлого койота уши тебе, а не порох. Князец борзоту свою прикрутил, и даже малость отдарился за наезд медом и шкурами. Уговорились, что мыть песок можем невозбранно, а от него людей бою на пальмах научим, коли в острог пришлет, и пришлых белых, без нашей пайцзы, племя будет имать, да к нам вести живыми, за каковых мы им подарки богатые обещали. За последних три дни намыли мы золотого песку еще с полпуда и мелких самородков изрядно, застудили себе задние ноги в ручье, а Котька-рейнджер кашеваром будя, себе в глине из золота шерифску бляху отлил, да на пузо повесил, дабы дурь его всякому видна была.
        Писано в банной избе Вихревого острогу в виде пьяном вельми. Белый Бык по твоему, воевода, слову и своей индейской сущности, «лосевки» не пил, но за компанию сочинял, будто пивши.
        ГЛАВА 8
        Мама Яга - Улыбка Енота
        - Итак, коллеги, мы имеем перед собою труп мужчины, индейца в самом расцвете лет. Здоровый, без неактуального для нас скальпа, умер от картечи в грудь, все остальное в нем - натыкано и прострелено в рамках подготовки учебного пособия.
        Труп на столе действительно представлял собой коллекцию боевых повреждений: пулевое в бедре, стрела под ключицей, другая в боку, резаные раны предплечий, колотая в живот. Маленькая индианка в длинном кожаном фартуке и ланцетом в руке посмотрела на Катю и озабоченно спросила:
        - Все нормально, в обморок не собираешься?
        - Наталья Николаевна, я там уже была, сейчас - в порядке, после войны с англичанами насмотрелась и нащупалась всякого.
        - По имени! Я, конечно, бабушка, но лишние напоминания об этом не нужны. Шоно, может, тогда пропустим конечности, раз все присутствующие знают азы, и перейдем к стрелам?
        Для стрел, по рисункам из старой книги были изготовлены парочка щипцов-извлекателей, и расширители раневого канала. Медиков, получивших образование в СССР, такому не учили, пришлось раскапывать наставление времен туркестанского похода, тогда русская армия последний раз встретилась со стрелами на поле боя. Для начала опробовали индейский способ: завести по древку две гладкие веточки, заодно бужируя канал, закрыть ими края наконечника, чтоб не цеплялись при обратном ходе, привязать их к древку, полученная конструкция вынимается из раны. Для мягких тканей пойдет, но если наконечник уткнулся в кость - крепление к древку может не выдержать. Со второй стрелой так и вышло. Щипцы, творение наших кузнецов-оружейников, оказались вполне пригодны, с мерзким чавканьем вытащив железное острие, на четверть вошедшее в ребро.
        - Катенька, теперь твоя задача, не прекращая подавать доктору инструмент, промыть извлеченный предмет, и осмотреть его на предмет целостности: выкрошенные кусочки надо доставать все, иначе будут мешать заживлению.
        Пока Шоно, поругиваясь, перетягивал сосудик в глубине раны, девушки отмыли стрелу, и привлекли меня как эксперта: стрела оказалась комплектной, без недостач. Можно зашивать. С пулей в бедре расправились по известной схеме: доктор отработанным на англичанах движением сует пулевые щипцы вглубь, и с хеканьем - тяжело идет, зар-раза, выдирает слегка деформированную «Полеву». Дальше - хуже. Наши остроносые пули шьют, как правило, тело навылет, ломая близлежащие кости, разрывая сосуды и внутренние органы. Круглые английские - практически двенадцатого калибра, дают сильное размозжение тканей на пару дюймов вокруг раны и заносят в нее кучу грязи, забивая клок одежды перед собой в глубину. Кровеносные сосуды, даже не поврежденные собственно пулей, выходят из строя в радиусе даже большем, поэтому пулевые ранения конечностей в эти времена заканчиваются обычно ампутацией: врачи уже знают, что, казалось бы, целая рука или нога начинает отмирать, и тогда резать придется больше. Представление о большом и малом кругах кровообращения почти отсутствует, сосудистая хирургия: пересадка вен пациента взятых со здоровой
конечности будет изобретена гораздо позже, а то, что мы про нее знаем, еще не дает необходимого инструментария, а главное - навыков. Зубной врач, фармацевт в теле индианки и девушка с крепкими нервами, вот им придется делать революцию в медицине. А кому легко?
        Распотрошив «учебное пособие» целиком и полностью - в целях воспитания вскрывать его доверили Кате, троица естествоиспытателей погрузилась в изучение внутреннего мира покойного тонкава.
        - Вход и выход желудка, двенадцатиперстной кишки, и кишечник вот в этих местах… да, и еще здесь перевязываются, потом, при лабораторном исследовании, можно с приличной точностью установить время смерти, относительно последнего приема пищи. Судя по наполнению желудка, пожрать перед смертью пациент не успел. А печенка-то паршивая… где же он так ее угробить успел, молодой ведь еще?
        - Тухлятины какой сожрал? - предположил Кямиль.
        Улыбка Енота почесала кончик носа ручкой ланцета.
        - За один-два раза такого не заработаешь… есть у меня мысль, посмотрим, насколько она умная. Сейчас будет дюже вонюче: давайте вскроем тонкий кишечник, посмотрим, что там есть интересного.
        - Ага! Вот он, голубчик! - вопль раздался на третьем метре вскрытия. Ухватившись корнцангом за головку, Наталья вытащила цепня, длиннющего плоского червяка, чей хвост оборвался в глубинах неразрезанной кишки, но даже изъятая часть была длинной в пару метров. - Вот за это я люблю патанатомию: всегда можно поставить точный диагноз.
        Она кинула добычу в ямку для утилизации отходов, и полоская инструмент в кувшинчике, пояснила:
        - Старый знакомый. В начале девяностых поступила к нам в госпиталь баба, молодая довольно, с непонятными симптомами: тошнота, рвота, понос, гемоглобин ниже плинтуса, в крови полно продуктов распада, тощая, желтеет, отекает, и ничего не понятно. Онкологии не нашли, лечили симптоматически, пока случайно в кале не увидели кусочек вот этой дряни. Судно выносит санитарка, врачам-чистоплюям заглядывать было лень. А у меня в аптеке последние пятнадцать капсул «Филиксана», экстракта корня мужского папоротника, больше его не было, систему заготовки сырья похерили вместе с Союзом. Тело цепня похоже на узенькую ленточку, вроде портновского метра, так вот, тем, что из нее вышло, наполнили полулитровую банку доверху. Не все между прочим, головки не было. Представляете, какая была интоксикация? Вот поэтому я, когда немного очухалась здесь, и надыбала котелок, первым делом проглистогонила всю новоиспеченную родню, цепней не нашла, но воо-от такие аскариды - скромным рыбацким жестом «подлещик сантиметров на семьдесят» Наталья обозначила размер паразита - выпадали.
        Катю передернуло, видать, богатая фантазия, представила такую тварь внутри себя.
        - Костя рассказывал, что ему показалось у вас подозрительным: племя маленькое, бедное, а физиономии сытые.
        - Скотозавру? Подозрительным? Ага! Это он сейчас такой умный, а так: «Штирлиц шел по городу, и ему на голову упал кирпич. Штирлиц насторожился». Приехали прогрессоры, давай агитировать за советскую власть, как я его не прибила, гаденыша, не знаю. Очень уж хотелось. Индейский компонент личности сработал.
        Дано перваго апреля 1791 года от P. X.
        В Вихревом Остроге воеводой Конторовичем
        ПРИКАЗ
        Ведомо стало мне, что морской министр, да медикусы, да кавалеристы учинили давеча совместное пьянство, и там с залитых глаз желали странного.
        Приказываю:

1. Выведение свистящего рака оным лицам категорически запретить, понеже нарушение закона причинности может привести к разрушению пространственно-временного континиума в нашей ветви Древа Миров.

2. Кровавой Гебне проконтролировать шаманов, дабы не начали выводить сами.

3. Рейнджерам включить в маршрут патрулей вершины окрестных гор - не прогоните рака, так хоть дурь вымерзнет.

4. Динго - изготовить кружку Эсмарха емкостью в галлон с четвертью для комплектации полевого набора скоростного вразумления попаданцев.

5. Заму по МТО выделить в тех же целях скипидара живичного два ведра.

6. Приказ довести до исполнителей в части их касающейся.

01.04.1791
        Печать, подпись
        ГЛАВА 9
        Апрель-май 1791 года. Из дневника Сергея Акимова
        Совещание 23 февраля имело немаловажное продолжение. В самом его конце, дождавшись, когда народ почти разошелся, Динго тормознул майора, Кобру и Курбаши.
        - Коллеги, тут такое дело. Помните индейца, которого подобрал в полусотне километров от Форта на Лососевой речке наш патруль? Парню сильно досталось, его здорово поломало, качественно протащив по порогам. Так вот, недавно мы с Антилопой смогли его разговорить. Напомню, особенно для тех, кто последнее время был за пределами Форта, я сам встал с постели только неделю назад - очень «удачно» навернулся с мокрого крыльца. Шоно заподозрил трещину на ноге и уложил меня в лазарет. Там и пообщались с индейцем, как раз он в себя пришел. Парень из племени Шайенов. Зовут его, если мы правильно поняли, что-то вроде Одинокая-Скала-На-Реке. В общем, для краткости, Утес.
        История для тех краев обычная. Трое молодых парней отправились за подвигами, за воинским именем. Компашка подобралась из тех, у кого шило в известном месте, вот и подались посмотреть дальние края. Три мушкетера, ага. С прошлой весны гуляли, прослышали от кого-то про «большую воду» и решили дойти. Неслабо так прошлись ребята, если учесть, что шли они с территории будущей Монтаны. Занесло их аж до верховьев Лососевой. Там умыкнули лодку у местных и решили сплавиться вниз. Если б еще этой посудиной управлять умели. Пороги-то на реке встречаются, в наше время рафтеры ее любили, вот и кувырнулись где-то. Одного вынесло на берег к нашим, где остальные двое - фиг знает. Может, утонули, может, где-то по берегам Лососевой шляются. Но важно не это. Парнишка оказался неплохим художником. Когда с карандашом освоился, начал выдавать вполне приличные рисунки.
        И он пустил по рукам один из листов.
        - Так это же Конди! - воскликнул я.
        - Вполне приличный портрет, - добавил командир.
        - Вот именно, - продолжил Динго, - талант у парня. Он, когда оклемался, стал проявлять знаки внимания к нашей Конди. И та, впервые после известной истории, начала улыбаться. Вроде оттаивать начала девчонка. Подозреваю, что недалеко до предложения руки и сердца, как говорится. Так что надо быть готовыми мягко разрулить возможную ситуацию. Конди отпускать в индейское племя нельзя по двум очевидным причинам: секретность, да и не выживет она там. Так что, Сергеич, это твоя головная боль, как вождя племени. Утес к тебе пойдет, к гадалке не ходи, ну да ладно, речь не об этом. Мы попросили его нарисовать наиболее приметные места, по которым они шли. Получилось несколько пейзажей. Вот, смотрите, - он передал нам следующий листок, - места опознать можно, он все лучше и лучше рисует. И, наконец, последняя картинка. Это нас крепко приложило. - Наш инженер выложил последний лист.
        - Это же самолет! Где он мог его видеть?!
        - Он назвал это место: то ли долина Грома, то ли плато Грома. По моим подсчетам, получается, что находится оно в районе двух-трех сотен кэмэ отсюда. Так что я настаиваю на экспедиции. Не сейчас, конечно, а вот ближе к лету, стоит пошарить, что с этого ероплана можно взять. Тем более что, судя по рисунку, самолет грузовой, похож на военный. Есть смысл.
        Решили пока особо не афишировать новость, но экспедицию готовить. Рисунки показали Логинову, надеясь точнее определить тип аппарата. Анатолий похмыкал, сказал, что никогда раньше антиквариатом не интересовался, но слишком уж характерные очертания на картинке. Заключение его было однозначным - ДС-3, или одна из его модификаций. Поэтому о военном назначении можно не вспоминать. В самих Штатах такие самолеты сохранились только у любителей авиастарины. Если в момент БП на борту находились как раз такие фанаты, то вполне объясним сам факт попадалова, все эти ценители ретро плотно общались между собой в инете. А для переноса вполне хватило бы наличие в экипаже трех-четырех человек, самолет имел максимальный взлетный вес меньше пятнадцати тонн. Если припомнить историю с автобусом и нашими автомобилями, то теория о способности попаданца прихватить с собой несколько лишних тонн груза нашла еще одно подтверждение. Саму идею похода он горячо одобрил, мотивируя даже не возможностью получить в наше распоряжение супервундервафлю, сколько возможным наличием на борту приличной радиостанции, гораздо мощнее наших,
с ограниченной дальностью связи. Естественно, сам Анатолий оказался первым кандидатом в штат экспедиции, как единственный, кто мог оценить возможность использования такого артефакта. На самый пессимистичный случай - грамотно руководить разборкой.
        Если верить деталям, которые смог передать рисовальщик, самолет приземлился на
«брюхо». Так что рассчитывать на его способность взлететь не приходилось, даже если повреждения при посадке были небольшими. По словам нашего авиаспеца -
«Дакота» была чрезвычайно «летучим» аппаратом, главное - не мешать, и она была способна улететь без вмешательства пилота хоть на полную дальность. Так что, скорее всего, баки окажутся пустыми. Вопрос с экипажем, если он уцелел, решили оставить на момент обнаружения такового. По словам индейца, никого вокруг он тогда не заметил, так что сейчас строить какие-либо предположения было преждевременно.
        Инициатора идеи, к его глубокому огорчению, решили не пускать, у него и так хватало забот в новом форте. Налаживание производства новейшей, по местному времени, техники, сочли более важным делом, чем обследование очередного артефакта. На мой взгляд, так оно и правильно решили, пусть даже ценой обиды со стороны Динго. Ничего, подуется некоторое время, зато потом от души наиграется с новой забавой, если мы сможем притащить самолет в форт.
        При планировании операции столкнулись с одной из постоянных проблем этого времени. Дороги, если и существовали, вели совершенно не туда, куда нам было нужно, качество имевшихся можно было характеризовать только с помощью великого и могучего. О каком-либо вездеходном транспорте оставалось только мечтать. Провели самую строгую ревизию в конюшне, преодолели героическое сопротивление Дога, выпросили у падре авансом всех свободных лошадей. В результате смогли укомплектовать всех уезжавших ездовыми, заводными и целой дюжиной вьючных животных. От идеи отправить с ребятами телеги сразу отказались. В таком случае скорость передвижения отряда падала непредсказуемым образом. Если обычным караваном экспедиция могла, очень прикидочно, одолевать 30-40 километров за сутки, то с любым громоздким транспортом в упряжке каждый ручей или овраг становился сложным препятствием. Увеличивать сроки - добавлять запасы питания, любая поломка
        - новая задержка в пути. Поэтому решили, что «лучшее - враг хорошего», при обнаружении ценных, но сложных в транспортировке ништяков, проще оставить пост у находки и вернуться за подмогой.
        Риск был сочтен вполне приемлемым, с учетом того, что тонкавов мы основательно обнулили, заработав тем самым у окрестных индейцев репутацию серьезных бойцов, с которыми лучше дружить или как минимум не стоит ссориться. Дипломатические усилия нашего руководства позволяли надеяться на как минимум нейтральное, а скорее дружественное отношение со стороны ваппо и пайютов. По крайней мере тех, кто проживал в радиусе двухсот - двухсот пятидесяти километров от нас. Единственным стремным пунктом была деревня в верховьях Лососевой, в которой Утес «сотоварищи» увели лодку. Там у них была небольшая стычка, правда, вроде, без трупов, но чем черт не шутит. Было решено проложить маршрут так, чтобы обойти это поселение стороной. Кстати, когда мы внимательно изучали карты возможного маршрута, Салли припомнила, что где-то чуть дальше в тех краях в наше время была расположена база Бриджпорт КМП США - морпеховский горный учебный центр.
        Состав определили к началу апреля, когда погода уже вполне установилась. Курбаши и Котенок - силовая поддержка, Логинов, Спасск - техническая часть, Утес как проводник, шестеро наиболее надежных из «оказаченных» Всеславом нуму в качестве охраны и помощников. В последний момент напросилась Антилопа, мотивируя желание знанием местности и почти половины маршрута. Наши индейцы были вооружены ружьями ДБ, как окрестил переделанные английские военные ружья Котозавр, от «Динго-Бесс». Дальнейшее повествование лучше будет вести по отчету технического руководителя экспедиции, которым назначили Логинова.
        Логинов
        Рысью, галопом, шагом… Рысью, галопом, шагом… Знакомо? Вот и мне тоже, читал где-то. Только не уточнил автор, по каким-таким прериям его герои скакали, да и про степень кавалерийской подготовки не очень распространялся. У меня, например, с ней не очень, о чем весьма ощутимо напоминает выпуклая часть спины. Даже при медленной езде шагом по едва заметной звериной тропке в лесу. Не приходилось как-то в прежней жизни близко сталкиваться с лошадьми, все больше как-то с авиатехникой, а после выхода в запас - офисное кресло гораздо удобнее любого седла. Вот так и едем уже второй день. Мне даже самому удивительно, как смогли отмахать аж четыре дневных индейских перехода за это время. Пусть эти дети природы ходят пешком, в отличие от нашей экспедиции…
        Кстати, Утес оказался неплохим наездником. Поскольку мы едем рядом, когда тропа позволяет, то он практикуется в русском, рассказывая свою эпопею. «Великое путешествие» троих молодых индейцев было не просто походом за славой. История попахивала шекспировскими страстями с Ромео-Джульеттами и прочими Отеллами. В качестве Отелло выступал ни много ни мало Черный Медведь, военный вождь племени. Ну а роль Ромео отводилась одному из приятелей Утеса, который задумал умыкнуть девушку, предназначенную в жены вождю. Не совсем вписывается в традиции и уклад индейцев, но в каждой семье бывают любители приключений на свое седалище. Предприятие не выгорело. Отец невесты застукал похитителей на месте преступления. В общем, парням был поставлен ультиматум: не то, чтобы изгнание из племени, но чтоб их пару лет не видели. Вот ребятам и пришлось отправиться в путешествие. Лошадей им не дали. Сказали, не фиг имущество племени разбазаривать.
        ГЛАВА 10
        Первые дни мы шли без особых приключений и задержек. Все-таки это была территория дружественных племен, и можно было двигаться компактной группой, не останавливаясь у каждого холма, чтобы осмотреться и выбрать безопасный маршрут. На пятый день порядок движения изменился. Обязательный головной дозор, из одного нуму и Курбаши или Котенка. Другая парочка наших индейцев ехали в арьергарде, отставая иногда на полкилометра.
        Благодаря этому караван несколько раз избегал встреч с охотничьими (а может, и военными) отрядами местных жителей. Мы не стали искушать судьбу, знакомясь с ними поближе, предпочитая отворачивать в сторону, избегая столкновений. Однако совсем избежать стычек не удалось. К вечеру четвертого дня, когда до места назначения оставалось совсем немного, нуму, скакавшие в арьергарде, заметили, что по нашим следам едет небольшая - четыре-пять человек - группа индейцев, стараясь не попадаться на глаза. Вообще-то в этих местах лошади еще не получили большого распространения и конные воины встречались достаточно редко. Так что к этим преследователям стоило отнестись со всем вниманием. После краткого, на ходу, совещания, было решено не отрываться от них, а устроить засаду в удобном месте.
        Долго искать его не пришлось. Неширокий, не более полусотни метров, проход между двух рощ, густо заросших чапаралем, тянулся больше чем на километр, примерно посередине резко загибаясь влево. Проехав за поворот пару сотен метров, разделились. Антилопа и Утес повели лошадей почти к самому выходу из прохода, а остальные, спешившись, стали пробираться назад сквозь кустарник. Нуму под предводительством Курбаши заняли позицию по правой стороне, Котенок слева, мы вместе с Вадимом схоронились за большим выворотнем прямо у тропы. При наличии автоматического оружия о судьбе преследователей можно было бы не беспокоиться, но как-то не хотелось устраивать бойню. Лучшим вариантом сочли разоружить преследователей без крови и стрельбы. Возможность вообще разойтись миром рассматривалась как значительно менее вероятная.
        Операция прошла чисто, хотя без стрельбы не обошлось. Когда пятеро индейцев проехали мимо нас, из чапараля шагнул Курбаши и взял на прицел предводителя. Он остановился, являя всему миру должную степень удивления, что не вязалась для меня с книжно-киношным образом невозмутимого воина прерий. Однако, попав в ловушку, наши оппоненты решились на силовое решение конфликта, посчитав, что шансы есть - их пятеро против одного, стоявшего на виду, Белого Быка. Короткая очередь под ноги коню предводителя и пара выстрелов из «Сайги» поверх голов заставили наших противников резко пожалеть о своей поспешности. Курбаши знаками приказал индейцам спешиться, после чего вышедшие из кустов нуму разоружили нахалов. Трофеи оказались так себе - четыре лука, несколько копий и дротиков, английская сабля в самодельных кожаных ножнах, ножи и изрядно заржавленный кремневый пистолет с пороховницей и шестью пулями. Седьмая была в стволе. Впрочем, когда я захотел разрядить его выстрелом в воздух, пистолет сработал только с третьей или четвертой попытки. Механизм явно ни разу не смазывали, а пружины, что у курка, что у крышки
пороховой полки сильно ослабли. Предводитель, а это был его пистолет, был не слишком удивлен ненадежностью своего оружия. Похоже, он таскал «ствол» не столько для стрельбы, сколько для солидности.
        Беглый допрос на языке знаков дал нам следующее: эти молодые воины принадлежали к племени чемеуэви и собирались украсть у нас лошадей. Как сказал Курбаши:
«Очередной отряд любителей подвигов». Что с ними делать, решили сразу. Резать не стали, конечно, но, по меткому выражению Спасска, парни пошли по шерсть, а вернулись стрижеными. Неудачливые грабители остались сидеть под кустиком, пока мы уводили их лошадей, навьюченных оружием и другими трофеями. Впрочем, уже выезжая из прохода, Курбаши воткнул в землю нож и дротик из трофейных - пусть парни имеют шансы вернуться из своего неудачного похода. А у нас образовался весьма зачетный, по индейским меркам, подвиг - захват оружия врага и его лошадей. Нуму были довольны.
        Дальнейшее путешествие обошлось без приключений. На следующее утро открылся вход в ущелье, прямо в нем мы увидели тотемный столб, который, по уверению нашего проводника, означал табу на посещение данного места для живущих поблизости индейцев. Поскольку мы не здешние, да еще и половина из нас белые, на наш отряд это не распространяется. Из ущелья, ближе к левой стороне, вытекала неширокая речка. Длинный и узкий, как кишка, каньон, метров пятьдесят-семьдесят шириной и протяженностью километров в пять, вывел нас в окруженную скалами долину. Как ни странно, но посередине ее ничего не росло. Не силен в геологии, но похоже на работу древнего ледника, образовавшего относительно ровную площадку несколько километров в длину и ширину. Вообще, размеры долины впечатляли. Насколько было видно, по ее краям тянулся вполне приличный смешанный лес, плавно переходящий в кустарник с внутренней стороны. Впрочем, нас интересовал не он.
        Самолет увидели почти сразу. В паре километров от входа в долину лежал вполне узнаваемый по силуэту ДиСи-Третий. Не буду утверждать, что могу отличить его от других модификаций знаменитой «Дакоты», вроде С-47, нашего Ли-2 или японского L2D, но внешне они все похожи, а остальное было важно только фанатам авиационной истории и моделистам, оставшимся в том несчастливом для остальных землян две тысячи десятом.
        По словам Утеса, он в прошлое свое посещение от этого места далеко не ходил. Тотемный столб и так напрягал его бесхитростную душу, а зрелище очень чужеродного предмета заставило быстренько ретироваться из «проклятой долины». Но, судя по отсутствию видимых следов человека, особых опасностей не предвиделось. Мы оставил два парных поста - на входе и выходе из ущелья, а сами поспешили к цели нашего путешествия.
        Не скажу, что вид лежащего в чистом поле самолета был для всех привычен, даже для людей из нашего времени. Мне-то за время службы пришлось насмотреться на летательные аппараты в разных ситуациях, для остальных именно в таком виде приходилось их созерцать разве только на экране телевизора, в новостях о разных катастрофах. Для сопровождавших нас индейцев картина была бы совершенно сюрреалистичная, знай они, что эта крылатая штука еще и летать умела! Но пока вроде особо не мандражат, по сторонам исправно поглядывают, все-таки их Всеслав успел натаскать как следует. А так - ведь видели они, хотя бы издалека, корабли белых людей, большая лодка, только и всего. Тут же лежит на земле круглая бело-синяя труба с отростками по бокам. Командиры беспокойства не проявляют, Белый Бык - тот вообще, спешившись, уже качает плоскость руля высоты на стабилизаторе.
        - Анатольич, следов вокруг не видно, непонятки пока с экипажем, пошли глянем, как оно с другой стороны выглядит.
        Угу, есть такое дело. Самолет выглядит на удивление целым, только нижние лопасти винтов погнуты, хвостовая стойка шасси свернута напрочь. У данной модели основные стойки полуубирающиеся в отсеки мотогондол, колеса наполовину торчат из створок, при посадке на «брюхо», вот как сейчас, очень даже способствует сохранности фюзеляжа. Обходим возвышающийся над нами киль и видим распахнутую дверь грузовой кабины, или пассажирской, кто его знает, что это на самом деле за модификация. Из дверного проема свисают несколько веревок смутно знакомого вида. Так, что это у нас такое?
        - Ребята, а ведь это вытяжные фалы от парашютов. Сильно подозреваю, что нет никого на борту…
        - Сейчас проверю, - Котенок отстраняет сунувшегося было к люку Спасска и кидает Курбаши на ходу: - Ты тут организуй пока круговую оборону, а я гляну, кто там в теремочке живет…
        С этими словами она мягким движением закидывает себя в дверь, исчезает в полумраке салона. Несколько минут ничего не происходит, кроме некоторой суеты вокруг самолета, которая заканчивается развертыванием нуму в подобие оцепления, ощетинившегося стволами наружу периметра. Тишина. Потом сдвигается форточка на остеклении кабины пилотов, и голос Марины зовет нас:
        - Толя, Вадим, поднимайтесь ко мне, чисто.
        Забираемся внутрь-отсек все-таки грузовой, пассажирских сидений нет, вдоль бортов
        - поднятые сейчас лавки. Вдоль всего фюзеляжа протянут трос, на котором болтаются, свисая в проем, действительно вытяжные фалы. Считаю. Один, два… всего пять. Нормально выходит, пока сходится, с таким грузом пять человек вполне могли провалиться в прошлое, если судить по нашим прикидкам. Обстановка удивительно спартанская, ничего лишнего и полезного, если не считать самой «Дакоты», на глаза не попадается. Спасск решил подробнее осмотреть хвостовую часть, а я пошел в кабину пилотов, к Марине.
        Интересное кино… Вот же придурки оказались в экипаже! Теперь даже не знаю, в какую сторону гадать, из кого они подобрались. Если внешне самолет, так сказать, аутентичен оригиналу, что говорило в пользу любителей ретроавиации, то начинка пилотской кабины такую версию начисто отметала. Все, что я знал о фанатах ретро, говорило об их болезненной страсти сохранять хотя бы внешнее подобие предметов своих обожаний образцам прошлой технической смекалки предков. Если понятнее, то вот не получается найти «родной» там движок или карбюратор 1935 года выпуска, поэтому делается его копия, пусть с заменой некоторых материалов, но внешне не отличимая от оригинала. Здесь же начинка кабины была как будто слизана с супер-пупер боевика о продвинутой цивилизации. Ага, называется «стеклянная кабина». Ни одного циферблата, созвучного эпохе рождения ветерана. Сплошные экраны, цветные дисплеи, даже лобовые стекла явно не обычные, и даже не с ИЛСами. Потому что сквозь них ничего не видно, только боковые сдвижные секции остались привычными. Кресла больше похожи на картинки из крутых фантастических боевиков, а не обычные
пилотские. Органы управления всему остальному не уступают. Клавиши, сенсоры, вместо полуштурвалов совершенная порнография разноцветная. Меня аж передернуло. Это же надо такое сотворить с заслуженной машиной. И совершенно непонятно, зачем. Здесь же надо чувствовать телом реакцию самолета… Никакие загрузочные пружины не передадут адекватно на такой, с позволения сказать, штурвал, ответ на твое движение. Впрочем, что я знаю о поколении «Пепси», дети мои как-то безболезненно этот рубеж перешагнули, не очень увлекаясь симуляторами вроде Ил-2 или Су-27. Хотя все, что слышал от пилотов о подобных игрушках, бумага вряд ли выдержит… Сейчас это к делу отношения совершенно не имеет. Печально другое - если тут и средства связи под стать оборудованию пилотирования и навигации, то разобраться в нем будет совсем непросто. Даже найти эти самые средства. Как говорит коллега Всеслав, хреново, однако… Ладно, будем посмотреть, что с этого кролика, кроме меха и мяса, нам обломится. О судьбе экипажа на досуге подумаем, но поиск в долине провести надо обязательно.
        Все то время, что я осматривался и размышлял, Котенок стояла молча, не прикасаясь ни к чему, поглядывая наружу сквозь сдвинутую часть переплета. Кобура с пистолетом расстегнута, и она в любой момент готова прикрыть мою спину от возможных неприятностей. Очень правильно ее кто-то раньше учил там, где она готовилась. Ни на грамм не похоже ее поведение на те жалкие потуги изобразить крутых спецназовцев, которые мне доводилось видеть в отечественных попытках закосить под голливудские блокбастеры. Особенно с этим лысым, как его, вечно у меня с фамилиями актеров напряги. Да не в нем суть, особенно запомнилась фраза Сергеича во время планирования боя с наглами. Когда основная диспозиция была определена, и оставалось только дать команду на занятие мест по боевому расписанию, командир как-то виновато глянул на Марину и сказал: «Ты уж извини, что тебе придется микроскопом гвозди забивать, но сейчас мне просто некого на твое место назначить». Уже потом, на «разборе полетов», когда выяснилось, как она работала при захвате конвоя, а потом выбивала офицеров и артиллерийские расчеты, мне подумалось: «А какие ее
занятия он тогда считает основными, если то, что она там натворила, считается работой грубой и не свойственной этой внешне хрупкой девушке?» Оставим лирику, сейчас есть более важные занятия.
        - Как считаешь, что дальше делать?
        Она ответила моментально, как будто предвидела мой вопрос:
        - Провести поиск в долине, уделяя побольше внимания лесистым склонам, на предмет обнаружения застрявших в кронах парашютов. Как они могут выглядеть, я постараюсь нуму объяснить. Если это обычные спортивные, не камуфляжные, то они их засекут обязательно. Но что-то мне подсказывает, что никого мы рядом не найдем. Ничего не говорит о том, что эта машина сил специальных операций. На парашютистов-экстремалов тоже не похоже. У них обычно в кабинах много разных приспособ и других фенечек, которые с собой в прыжок не берут. А тут пустой салон, только кабина навороченная по самое не могу. Она одна стоит как десяток таких самолетов. Так что внятную картину по экипажу пока составить не могу, но одно ясно
        - они сдвинуты на электронике, имели приличные свободные деньги на все это продвинутое барахло. Вот только обычно именно такие теряются, когда не виртуальная, а реальная действительность, хватает их, как сами амеры любили говорить, за задницу. Когда перестали работать разные навигаторы и остальные прибамбасы, они, скорее всего, растерялись, «потеряли место», по-людски ориентироваться просто не умели, решили прыгать. Ты сам говорил, что ДС-3 способен лететь даже без автопилота, так что место прыжка вполне может быть за пару тысяч километров отсюда. Проверишь баки, и тогда будет больше фактов в пользу моего предположения.
        - Логично. Тогда так и сделаем. Оставь тут одного или двух нуму, Вадим тоже посторожит, ему пока работы нет, а я покопаюсь, может, найду еще что интересное.
        На том и порешили. Вышли. Марина с Андреем, посовещавшись, определили перспективные направления поиска, помогли Спасску залезть на фюзеляж, для увеличения обзора, связали поводья лишних лошадей и отправились. Внешний пост у входа решено было оставить, а внутренний переместили к самолету, наказав бдить и не допущать. А я вернулся в «Дакоту», решив разжиться инструментом и заодно еще раз поискать рацию.
        ГЛАВА 11
        Вечером у костра подвели итоги дня. Долина оказалась на удивление безлюдна. Видимо, тотем, охраняющий ее, имел немалую силу для краснокожих. Местная живность пользовалась этим и слегка наглела. Даже какие-то мелкие зверушки вроде бурундуков или похожих на них грызунов бегали вокруг по своим делам, не обращая на нас внимания. Индейцы обиделись и вернулись после осмотра местности с пятком зайцев, добытых, как оказалось, даже не луками, а обычными копьями, прямо с седла. Жаркое получилось вкусное, особенно с теми травками, что присмотрела по дороге Марина. Получив от Курбаши кружку с чаем, я решил огласить результаты осмотра самолета.
        - Первое - баки действительно пусты, хотя и были они сильно увеличены, по сравнению со штатными. Точно определить, откуда прилетел аппарат, невозможно. Если выработка горючего шла неравномерно, то какое-то время полет мог продолжаться на одном движке. С неизбежным отклонением от первоначального курса. Повреждения фюзеляжа минимальные. При наличии топлива и позывов изображать из себя Чкалова и разных Бэтменов даже мы смогли бы поднять такую машину в воздух. С посадкой сложнее, конечно, но тоже решаемо. Вундервафля нам досталась исключительная. Но все портит один момент, не подумайте, что отсутствие в ближней перспективе нужного бензина. Приборное оборудование кабины. Я, например, даже не берусь себе представить, как управлять таким, пардон, управлением. Что ставит под большое сомнение возможность когда-либо полетать на этом гибриде. Запитать системы, пусть и с некоторым геморроем, возможно. Изучить, понять логику программы, это вопрос только времени. Но любой сбой в работе любого чипа угробит систему, а запчастей я не обнаружил. Сделать привычные мне приборы и органы управления - почти то же самое,
как построить самолет с нуля. Разве чуть проще, но ненамного. - Я пошевелил дрова в костре. Искры весело взвились в темное небо. - Так что решать нужно всего один вопрос. Оставляем тут пост, возвращаемся в форт, и там ломаем голову, как незаметно переправить находку поближе. Или придется перебираться уже нам сюда, что не есть хорошо, по многим причинам. Твердых гарантий, что тотем на входе послужит защитой от ненужных посетителей, сами понимаете, нет. Разбирать самолет, закапывать его - та еще работа, нас слишком мало, чтобы справиться в подходящие сроки.
        Вадим еще днем что-то вычерчивал в своей тетради и теперь, повернувшись к свету костра удобнее, продолжал рассматривать что-то на ее страницах. Потом он поднял руку, привлекая к себе внимание.
        - По дороге сюда я делал кроки. Сложных мест на дороге всего три. Две переправы и выход скальных пород, но там можно обойти, не такой уж большой крюк нужен. С реками сложнее, но тоже решаемо. Правда, в одном случае. Если меня память не подводит, консоли крыла можно отстыковать. Останется поднять фюзеляж рычагами, выпустить шасси и катить его потом лошадьми. Долго, муторно, но реально. Так что предлагаю тут не задерживаться. Только кому-то из нас обязательно необходимо остаться с нуму, охранять. Огневая поддержка не помешает.
        - Есть другие предложения?
        - У меня, - все повернулись на голос Марины. - Не надо тащить самолет к Форту, по крайней мере, делать это будем не в ближайшее время. Что в нем особо ценного именно сейчас? Рации нашлись?
        Подтверждаю:
        - Да, две встроены в единую систему управления, насколько я разобрался, еще одна вполне обычная, хотя и гораздо круче положенной по штату. Радиокомпаса нет, все завязано на Джи-Пи-Эс. Но он нам не очень и нужен теперь. Вполне хватит того, что имеем. Дальнюю связь, пусть и одностороннюю, сможем обеспечить, когда покопаемся в настройках. Примерно к осени, там для меня слишком много нового.
        - Тогда не будем пороть горячку, да и разделять отряд мне совсем не хочется. Вы постоянно забываете, что тут нет никакой воздушной, а тем более космической разведки. Белые сюда долго не забредут, местных индейцев остановит табу в виде тотемного столба, пришлые тоже не частые гости в этих краях. - Котенок умеет выделять главное, что и демонстрирует нам сейчас. - Утром снимаем всю электронику, вполне уместим на вьючных лошадках. Климат тут достаточно сухой, не тропики, самое важное - законсервируем, масло наверняка найдем для этого, дверь закроем. Вряд ли что-то погрызут зверушки, думаю, не такие они глупые, жевать металл и пластик. Съедобного я ничего не заметила, обивки кожаной нет. Так что день на демонтаж кабины и радиоотсека, а послезавтра выступаем. Сюрпризы на случай визита слишком любопытных мы с Андреем все-таки оставим, но это уже из чистой перестраховки. Согласны?
        На том и порешили.
        С восходом солнца принялись за работу, которая облегчалась модульной конструкцией оборудования кабины пилотов. Отдельные блоки получались вполне компактными, без проблем умещались в нехитрую тару, которая у нас имелась. Отклонения от плана начались неожиданно, как оно всегда и бывает. После полудня прискакал один из нуму, стороживших вход в долину.
        - Два телега… Бык… Два мужчина, два женщина, - отрапортовал он Курбаши.
        - Тревога! - объявил тот.
        Мы похватали оружие и разбежались по заранее присмотренным позициям.
        - Не стрелять без команды! - приказал Андрей. - Ждем.
        Ждать пришлось недолго. Вот в проходе показалась первая упряжка. Четыре усталых быка из последних сил тащат немаленький и, даже на вид, тяжелый фургон. Правит мужчина лет сорока. Я в оптику разглядел огненно-рыжую шевелюру, такой же масти бороду и ружье на коленях. Рядом парнишка лет четырнадцати, столь же рыжий. Сын, к гадалке не ходи. Тоже с ружьем, приклад между коленей, в ствол вцепился побелевшими пальцами. Во второй повозке женщина и девочка на пару лет младше пацана. Тоже вооружены. К обеим повозкам сзади привязано по лошадке.
        Курбаши незаметно переместился ко мне.
        - По-моему это переселенцы, семья. Как думаешь?
        - Аналогично, - согласился я, - заворачивать поздно. Наших лошадей и самолет они уже видят.
        - Тормознем, только аккуратно, чтоб до стрельбы дело не дошло. Посмотри, они все на нервах, вон парнишка ружье как держит. Что-то у них не так. Мы пойдем вдвоем, ты прикрываешь. Если ситуация пойдет вразнос, постарайся не бить наповал, сможешь?
        - Постараюсь. Вы там осторожнее!
        До передней упряжки оставалось метров пятьдесят, когда на флангах нашей позиции поднялись Белый Бык и Котенок. Оружие в руках, но стволы смотрят в сторону и вниз, на гостей не направлены. Мужчина остановил быков и спрыгнул, держа ружье на сгибе руки. Мальчишка побледнел, дернулся было, но, повинуясь жесту отца, остался на месте.
        - Кто вы и что здесь ищете? - громко спрашиваю по-английски, не высовываясь из укрытия.
        - Я Ронан О'Доннел, кузнец, со мной жена и дети. Мы ищем убежища.
        - Вас кто-то преследует?
        - Бандиты. Мы опережаем их на час, может быть, на два.
        Черт, ситуация меняется. Курбаши дает знак - отбой. И зовет меня. Мы с Антилопой подходим к ним.
        - Что будем делать?
        - А что придумаешь, не гнать же ирландцев в лапы бандюгам? Вариантов нет, гасим банду, а им предлагаем присоединиться к нам. Кузнец по-любому лишним не будет.
        - Согласен.
        Марина, слушавшая молча, вступает в разговор:
        - Только не надо устраивать баталии в стиле «Атака фургонов хороших поселенцев плохими бандитами». Загоняйте повозки за самолет, сами устраивайте на виду каменные брустверы, чтобы плохиши вот примерно там себе позиции выбрали. - Она показала рукой на небольшой овражек метрах в двухстах слева от нас. - Как приблизятся, пульните в них из пары мушкетов, чтобы залегли. Дальше просто внимательно следите и не давайте приближаться. Остальное - моя забота.
        С этими словами она побежала к своим лошадям. Достала из баула на заводной чехол с ВСС, сверток камуфляжного балахона, который пошила в первые же дни нашего попадалова. Вскочила на коня и поскакала в сторону прохода.
        - Нормально придумала, с тыла она их покрошит, не успеют «мяу» сказать. - Это уже Курбаши. - Не спим, готовимся!
        Повинуясь моим командам - тут мы решили не напрягать гостей, это для нас Белый Бык такой же коллега, а для белых переселенцев подчиняться краснокожему как-то не с руки - семейство уводит упряжки за самолет. Ирландцы крутят головами, но проявлять любопытство некогда. Быстренько знакомимся. Младшего О'Доннела зовут, что характерно, Патрик, женщину Морна, дочку - Эйрин.
        На позициях за камнями устраиваемся минут через сорок. Из вновь прибывших с нами только старший О'Доннел. Мальчишку озадачили охраной семейного имущества и женщин, чтобы не напортачил чего в порыве юношеского задора. Нам герои ни к чему, нужна чистая победа. Даже пленные, по большому счету, лишняя обуза.
        Еще минут через пятнадцать прискакал последний наблюдатель из ущелья, пока там пост не нужен, и так диспозиция уже определилась. Нуму занимает место в наших рядах, сообщив, что чужие идут рысью, отстали от его километра на три. Ждем.
        Ага, вот они. Поднимаю к глазам бинокль.
        Раз, два… шесть человек. Вооружены. По ружью и минимум по одному пистолету у всех, у предводителя точно два. Каждый ведет за собой еще одну лошадь, заводную либо вьючную, не понять. А за двумя замыкающими аж по три лошадки - это О'Доннелы постарались, устроили засаду, свалили двоих, за счет чего и смогли ненадолго оторваться. А шайка серьезная, крепкая, больше даже не на банду смахивает, а на отряд наемников. Толкаю локтем Ронана.
        - Они? - шепчу.
        - Они, - также шепотом отвечает ирландец, - Том Крэбб, и его люди.
        Четыреста метров, триста…
        - Сын Медведя, Быстрый Олень - огонь!
        Нуму с видимым удовольствием выполняют команду, хотя дистанция для прицельной стрельбы - запредельная.
        Бах… Ба-бах… Второй стрелок слегка переборщил с зарядом, зато фонтанчик пыли взвился прямо под ногами лошади скакавшего впереди бандита.
        Волки стреляные, без паники и ненужной пальбы, «плохие» дружно рванули вперед, к уже замеченному ими овражку. Очень быстро скрываются в нем, укладывая и лошадей, скрывая их от нашего возможного огня.
        Вот кто-то из них высунулся. Моя пуля ударяет по камню рядом с его шляпой, но он успевает выстрелить в ответ. Да не один раз. Блин, как он перезаряжаться успевает? Штуцер же заряжать медленнее, чем ружье, особенно лежа.
        - «Фергюсон», - подсказывает Ронан.
        Оба-на, какую редкость бандит раздобыл.
        Напоминаю всем:
        - Без моей команды не стрелять!
        Дальнейшее совсем не напоминало сцену из вестерна. Минут через десять за спинами противника на совершенно пустом, казалось бы, месте поднялась знакомая фигурка в бесформенном камке. Приблизилась, замерла на краю промоины, разрешающе махнула нам. Теперь уже Курбаши командует:
        - Антилопа, за мной, остальные держат позицию.
        Удерживаю дернувшегося было ирландца.
        - Не суетись, нечего там смотреть. Все плохие умерли, а если кто и жив пока, то не надо ему завидовать.
        Сбор трофеев не занял много времени, все равно отъезд мы планировали на завтра. Кроме оружия, нехитрого личного имущества и денег, аж две сотни золотых у предводителя и до десятка у остальных, мы стали обладателями целых шестнадцати неплохих лошадей. Горсточку золота сразу реквизировала Марина, сказав, что придумала ему применение, запрет долину не хуже тотема. Ладно, она уже не раз доказала, что знает, о чем говорит.
        Меня заинтересовал фергюсоновский карабин. Увы, он был поврежден - пуля из снайперки вскользь попала в приклад, расщепив его и вырвав кусок древесины. Впрочем, ничего не поправимого, просто надо делать новую ложу. Ствол, затвор и УСМ целы. Любопытный трофей.
        На предложение Ронана похоронить банду ответила Котенок:
        - У тебя даже для тех, кто хотел убить семью и завладеть твоим имуществом, найдется пара слов над могилкой?
        - Не забывайся, женщина! Тут только мужчины имеют право иметь свое мнение.
        Это зря… Киндер, кирхен, кюхен… Проходили, и в гораздо худшем варианте, чем ты привык. А получать в лоб от девчонки, чуть не вдвое ниже тебя ростом, и потом смотреть снизу вверх в дула четырех мушкетов, направленных прямо в глаза - нравится?
        - Ты вот что, горячий ирландский парень, - говорю примирительно, - слегка остынь, и заучи одну хорошую поговорку: «В чужой монастырь со своим уставом не суйся»! Мы тебя сюда не звали, и твои разборки нас не касались, так ведь?
        Рыжий угрюмо молчит, сверкая на окружающих злыми глазами.
        - Помогли тебе, выручили в трудный момент, слова плохого не сказали, а от тебя даже «спасибо» пока не услышали. Вместо этого какие-то дешевые наезды на одного из нас. Заруби себе на носу, если хочешь и дальше жить среди людей, а не скрываться всю оставшуюся жизнь по медвежьим углам. У нас свои порядки, мы их никому не навязываем, но и плясать под чужую дудку не собираемся. Так уж получилось, что сейчас выбора у тебя нет. Оставить вас здесь мы не можем, это не обсуждается. Отпустить на все четыре стороны - тоже, и дело даже не в том, что индейцы только обрадуются такому бесхозному подарку, но и по другим причинам. Которые пока тебе неинтересны, но они есть. Поедете с нами, защиту, работу, жилье и питание - обеспечим, а через год, не раньше, уже сможешь выбирать. Останешься у нас, или будешь искать другое теплое место, дело твое. Только одно могу обещать, так интересно, как с нами, нигде не будет.
        Встает, смотрит по сторонам, хорошо, что эту сцену не видели его жена и дети, так что большого урона для самолюбия нет. Но все равно, кипит так, что почти явственно вижу пар над его шевелюрой.
        Не будем создавать лишних трудностей, но расставить все точки над нужными буквами необходимо.
        - Оружие не тереби, ты все-таки кузнец, как сам сказал, не ганфайтер и не ковбой. Отбирать не будем, но лучше глупостей не замышляй! Учись сначала головой думать, а потом за ствол хвататься. Уяснил?
        Кивает, хотя и через силу. Ну что поделать, сам пришел, тебя сюда никто пряником не манил. Но оставлять рядом с самолетом постороннего - дурных нэма, и отпускать свидетеля, пока мы не перетащим артефакт в надежное место, совершенно ни к чему. На какое-то время воцаряется статус-кво. Семья ирландцев занимается своими делами, готовятся к завтрашнему выходу в сторонке от нас, но под присмотром парочки нуму. Близко к «Дакоте» мы беженцев не подпускаем, «нельзя» - и весь разговор.
        К вечеру распределили груз по вьюкам, Марина заготовила волокуши, проинструктировала Антилопу и одного из «наших» индейцев. На мой вопрос «Что задумала?» коротко ответила:
        - Страшилку для любопытных. Чуть отстану утром от вас, рядом с тотемным столбом устрою «натюрморт» из мертвецов. По золотой монете в зубы, пяток в центре кружка, которым их расположу. За месяц их местная живность до костей сожрет, останутся скелеты, совсем как у писателей ужастиков. У любого охоту идти в долину отобьет, тут народ пока не избалован такими сюжетами. Впечатлительные и суеверные…
        Что сказать? Скорее всего, прокатит. Устроили же мы «Поляну мертвецов» на месте расстрела того отделения, которое решило позабавиться с американками. Очень хорошо действует на местный контингент. «По делам твоим и воздастся тебе…» Не знаток канонических текстов, но здесь, на мой взгляд, в самую точку.
        За ужином подробно расспросили О'Доннелов, каким ветром их занесло в эти края.
        Оказывается, они вынуждены были спешно покидать свой дом уже не в первый раз. Двенадцать лет назад Ронан отметился в какой-то заварушке с участием ирландских патриотов и британских солдат еще в Старом Свете. В результате ему грозило близкое знакомство с английским правосудием и «конопляной тетушкой». Пришлось семье О'Доннелов делать ноги. Хорошо, что старый приятель согласился вывезти их во Францию. Оттуда Ронан, Морна и двухлетний Патрик, израсходовав почти все свои деньги, прибыли в Бостон. Остатки сбережений ушли на дорогу в будущий штат Кентукки и покупку домика в небольшом поселке к западу от Луисвилля. Эйрин родилась уже там.
        Отец семейства построил за домом кузницу, соорудил горн. Кое-что из инструмента смог привезти с собой из-за океана. В общем, потихоньку жизнь стала налаживаться, кузнец всегда заработает на кусок хлеба. Все было нормально, пока год назад у их кузницы не остановился поправить каретное колесо Чарльз Кларк, один из самых состоятельных жителей Луисвилля. Правда, по слухам, богатство он сколотил далеко не праведными трудами. И положил этот деятель глаз на Эйрин. Хотя в тот день он ничего не сказал, но где-то через полгода кузнеца навестили люди Кларка с предложением выдать за него дочку. В первый раз тот просто отказал, в следующий - спустил сватов с крыльца. Потом Эйрин пытались похитить, а в самого Ронана стреляли. Поскольку О'Доннел сказал, что последний человек, которого он хотел бы видеть своим зятем - это Кларк, стало ясно, что дальше так жить не получится, надо опять сниматься с места. Обменяв дом и кузницу на пару бычьих упряжек, О'Доннелы пустились в путь. Им удалось запутать следы, проделав путь в две тысячи миль. К счастью, большую часть пути они проделали вместе с караваном торговцев,
менявших бусы, зеркала, ножи и подобную мелочовку на шкуры и меха. Так что серьезных стычек с индейцами удалось избежать. Ронан иногда даже разворачивал переносной горн и что-то там ковал как для индейцев, так и для караванщиков. Одно из оседлых племен предлагало О'Доннелам остаться, но у них была цель - оставить между собой и Кларком как можно большее расстояние. Однако несколько дней и пару сотен миль назад, пути О'Доннелов с караваном разошлись. Фургоны торговцев заполнились товаром, и они повернули обратно. А на следующий день ирландец обнаружил, что за ними следят. Им повезло, на пути встретилась речка с обрывистыми берегами и примитивным мостиком в виде нескольких бревен, перекинутых через нее. С огромным трудом и риском они переправили фургоны на ту сторону. Затем обрушили переправу и устроили засаду. Ронану с Патриком удалось подстрелить двоих бандитов, при этом старший опознал в предводителе Тома Крэбба, по слухам, работавшего на Кларка. Благодаря засаде удалось на некоторое время оторваться от преследователей. А сегодня с утра они снова обнаружили банду у себя на хвосте и свернули в ущелье,
надеясь найти удобное место для обороны.
        Обратная дорога была скучна и однообразна. Да еще фургоны беглецов сильно тормозили экспедицию. Приходилось выбирать дорогу для тяжелых повозок, строить временные мосты там, где раньше мы переправлялись вброд. Так что в пути уже неделю, а до форта еще почти сто километров.
        На восьмой день нас поджидала очередная встреча. Не засада, но поначалу напряжение оказалось нешуточным. Как раз пересекали большую поляну между двумя рощицами. Головной дозор уже обнаружил впереди скопление индейцев, но искать обходную дорогу смысла не было. Семейство О'Доннела здорово сковывало нам маневр.
        Навстречу выехало с пару десятков конных краснокожих, на опушке виднелась цепочка пеших. Не кричат, оружием не машут, пока ведут себя культурно, совсем не похоже на агрессию. Ну и мы не будем нарываться. Подъехав поближе к всадникам, останавливаемся, Белый Бык и Антилопа спешиваются. Выходят на несколько шагов вперед. Ждем, только непонятно чего.
        Ага, вот, кажется, и главные действующие лица.
        Появляются еще пятеро конных, движутся к нам.
        - Это чемеуэви, - подсказывает Сын Медведя.
        Точно. Даже физиономия есть знакомая среди новых действующих лиц, шрамик запоминающийся и татуировка характерная. Предводитель несостоявшихся конокрадов, которых мы оставили отдыхать под кустиками. Теперь вот явно в рядовых воинах ходит, то есть ездит. Понизили, значит. А возглавляет процессию явно вождь племени.
        Судя по всему, урок прошлой встречи пошел индейцам на пользу. Даже переводчика отыскали. Вот с его помощью и начинаем переговоры.
        Что значит - репутация! Раньше они только слышали о нас, вот недавно сын, как оказалось, вождя, поимел возможность лично с нами повстречаться. Повели мы себя, по местным понятиям, совершенно неправильно. Традиционных «ку» не зарабатывали, на поединок никого не вызывали, даже оружие кое-какое вернули. Непонятки…
        Любопытство может сгубить не только кошку. Вождь попадает в случайно поставленную ловушку всеми лапами. Теперь надо подкинуть ему наживку повкуснее, чтобы уже наверняка получить нового союзника, а не потенциального врага. Устраивать состязания, на которые так горазд Дядя Саша, нам сейчас вроде и не с руки, время поджимает, но получится ли отвертеться от такого сомнительного удовольствия?
        Курбаши решает зайти с козырей. После недолгой речи, которую мне даже не успевают перевести, он ставит переводчик автомата на «одиночный» и пятью выстрелами подряд сносит наконечники у пяти ближайших воинов.
        А затем что-то командует одному из нуму, который сразу скачет к замыкающему наш караван фургону. Там мы сложили трофеи, собранные с бандитов. Возвращается Хитрый Барсук с тремя ружьями, которые Андрей вручает слегка обалдевшему вождю. Затем он поворачивается ко мне и говорит:
        - Толя, верни мальчонке пистоль, ты же его привел в порядок, я видел. Тебе он сто раз не упал, а тут жест доброй воли, и все пироги. Удивим по полной программе, на долгие разговоры сейчас времени нет, а вот в гости пригласим, пообещаем еще ништяков от щедрот насыпать. Но в ответ на дружбу-жвачку…
        - Без вопросов. Только что за цирк со стрельбой ты устроил?
        - Никакого цирка. Доходчиво и совершенно честно сказал, что в запасе у меня еще двадцать пять выстрелов, которые я успею сделать раньше, чем они хоть что-то квакнут. Глупые в вождях не задерживаются, проникся идеей. Сейчас вот попробую его развести на помощников, мост строить, нам еще одну речку форсировать осталось.
        Расстались довольные друг другом, с обещанием скорой встречи, уже на нашей территории. Курбаши на самом деле выторговал десяток воинов, которых обещал вооружить по прибытии на место мушкетами вместо луков. От таких подарков никто не отказывается. Вождь исключением не оказался.
        Остаток пути обошелся без приключений. Наконец, когда до побережья осталось меньше дня пути, и мы уже могли работать на «прием» своими «короткими» рациями, поступила команда: «В Вихри не идти, сворачивать в форт Ломоносов». Так с чьей-то легкой руки был назван наш строящийся секретный научно-технический центр на берегах Лососевой. Как ни хотелось нам похвастаться добычей, но на базе сейчас было не протолкнуться от испанских солдат, вкупе с представителями колониальной администрации. Когда за нами закрылись ворота нового форта, оставалось вздохнуть с облегчением, оглядываясь на проделанный путь и сказать:
        - Дома!
        ГЛАВА 12
        Май 1791 года. Котозавр
        Эх, были же времена… Звонок, поднимаю трубку, звонит Катя, сестра моей бывшей, и воркующим голосом интересуется:
        - Я тебя ни от кого не отвлекла? Слушай, Костя, у меня муж в командировке, а я прям вся изнемогаю. Срочно нужен мужчина!
        Как вы думаете, к чему бы это? Правильно, надо передвинуть шкаф! Ну или компу мозги вправить. Не будет же это делать пятидесятикилограммовая блондинка?
        К чему я это?.. Ах да, понятие «быть мужчиной» сильно различается у разных людей и народов. Кому-то достаточно иметь йух, другому - деньги в количестве, советскому парню надо было отслужить и жениться, а индейскому - надо пройти посвящение и соблюдать кучу правил. Не все так просто! Наше бледнолицее племя вынесло на фиг толпу врагов, среднепотолочно - где-то на полторы тысячи рыл. Даже четыреста с лишним убитых на суше - это больше чем все, с бабами и детьми, наши союзники: родня Курбаши, Зануды, Лорда, и Бабай-Дарги, вместе взятые. Но даже это не повод считать совсем равными. Отпетые головорезы, не состоящие ни в одном воинском обществе, ритуал не прошедшие, и идеи у нас странные. Обратная сторона прогрессорства - наша, да чего там, моя, попытка предотвратить потери индейцев в столкновениях с белыми, привела к негаданному наезду на всех местных комбатантов. Началось все с безобидной фразы, мол, у нас, русских, тоже считаются «ку», только по другим, более жестким правилам. «Русский ку» - это действие, после которого враг не может продолжать борьбу - надо убить, оглушить, захватить в плен; либо
отнятие у врага средств ведения войны: оружие, доспехи, кони и так далее. Слушатели, имевшие на своем счету множество подвигов, в том числе такие славные, как то: первым ударить врага в бою (не убить, ударить специальной палкой для ку), первому рукой коснуться вражеского типи, вторым коснуться убитого врага (в зачет идет!), расценили сказанное как неуважение своих заслуг и храбрости. Но так как вопрос серьезен и не требует поспешности, «Воины Звезд» - межплеменное воинское общество вождей и ветеранов, обкашляло проблему на своих собраниях, посовещалось с
«Быстрыми Копьями», это общество молодых воинов, и впечатляющим составом, элита окрестных племен, блин, прибыли на толковище в острог. Наездов мы не опасались, обострять ситуацию индейцы не полезут, не дураки, чай, но при неудачном раскладе можно сильно потерять в доверии. К переговорам на высшем уровне все готово, расклады обговорены не раз, Андрей и Рысенок, как знатоки обычаев, из штабной избы не вылезали сутки. Все, идут! Делаю рожу кирпичом, дабы соответствовать моменту. Кр-р-расавцы! Парадно-праздничная форма одежды предполагает напяливание всех знаков отличия, всех амулетов, кроме сугубо боевых, и таскание самого лучшего оружия. Мы смотримся бледновато, только Дядя Саша в кителе с аксельбантом, ну чисто дембель, да Хитрый Лось обындеился настолько, что стоит в перьях и с рисунком на хитрой физиономии. Рисунок воинов ваппо, вот значит, от кого его теперешняя наложница. Делегация представительно, со значением встала, начались приветственные речи. Белый Бык, стоящий за плечом командира на случай проблем с переводом, вдруг глянул на меня, и засемафорил пальцами за спиной:
«Тебе-трындец-командир-послать-кухня-секс-насмерть»… Что случилось? Так, а у некоторых вижу снарягу собственнолапного изготовления. Наручи с кармашками под метательные ножи, да и собственно концепцию ножа, как одноразового оружия, оценили только опытные (читай - взрослые и небедные воины). Епон…ский городовой!!! Вот кому ушел подарочный комплект!
        Черт побери, надо будет свалить в пампасы, на охоту, пока они тут разговоры разговаривают, а там, глядишь, командир и остынет малость.
        Сутки спустя.
        Ага, как же… Дядя Саша не только все помнит, но и ничего не забывает! Клистир был поставлен качественный, ведро скипидара с патефонными иголками. И как обычно, ни за что. Почти. Ну не знал я, к кому попадет моя креативенная продукция. А командир у нас крут: беседовать с предводителем воинского общества, суровым камрадом, военным вождем племенного союза паютов, автором немалого личного кладбища, когда тот увешан: наручи «AC/DC» - «Ария», хайратник «Металлика», ксивник «Хелло Китти», и не заржать в голос! Я бы не смог.
        Ирина
        - Ах, картошка-тошка-тошка, пионеров идеа-а-ал! - распевали мы, браво выбивая пыль и песочек из мешков из-под картофеля неподалеку от домика, в котором проживали женщины. - Тот не знает наслажденья, кто карто-ошки не еда-а-ал!
        Картошку вот только что высадили в рядки на грядках заботливо перекопанного опытного огорода.
        Работа была не особенно трудной, хотя и долгой - выкопать ямку, подсыпать туда удобрений, высадить картофелину или «глазок», аккуратненько прикопать землей посадку и так далее, пока вся картошка не выйдет… А ее оказалось несколько
«вариантов» сразу - больше всего, конечно, обычной белой, но была и розовая крупная, и огроменная «негритоска» с почти черной кожурой… Их и сажали-то раздельно, дабы не слишком сильно переопылялась потом насекомыми.
        Старались высадить поскорее, поскольку к вечеру ожидался дождик, да и кушать уже очень хотелось, а со стороны столовой доносился вкусный запах ухи… Допев последние строки песенки, мы сложили мешки и унесли их в прихожую домика, после чего побежали на веранду, умываться водой из деревянного тазика, стоящего на табурете в уголке рядом со входом.
        Умытые и причесанные, расселись на завалинке у столовой, в ожидании ужина.
        ЧАСТЬ ВТОРАЯ
        ГЛАВА 13
        Весна 1790 года. Дядя Саша
        - Сергеич! - Кобра вломился с улицы, отряхивая с ботфорт песок.
        - Ну?
        - Гостей встречай!
        - Это кого ж еще к нам черти принесли? - невежливо буркнул я, отрываясь от карты.
        - Этого, пожалуй что, и не дотащат… Падре пожаловал.
        - Ну, из него гость… и так чуть не каждую неделю заезжает. Скоро уж и персональную избу ему ставить надо будет.
        - А с ним еще какой-то хмырь приперся. Расфуфыренный весь из себя.
        - Кто таков?
        - Черт его знает… Падре не говорит ничего, но с ним уважительно себя ведет.
        - Уж не от вице-короля ли кто пожаловал? Надо встретить…
        В отличие от предыдущих посещений, падре уже не стремился к уединению. Не смущаясь, захаживал к нам в дома, частенько посиживая у меня. Дополнительным стимулом к его визитам являлось и то обстоятельство, что парочка наших американок оказались католичками. Не шибко, правда, набожными, но все же… Кобра чуть не вскипятил себе мозг, убеждая их попридержать язык в процессе общения с падре. Тот с ходу потребовал от них исповедоваться. И это могло принести нам нешуточные проблему в будущем. Как уж они там сумели прийти к компромиссу - бог весть, но, похоже, что долгожданная исповедь не принесла хитрому попу ожидаемых дивидендов. Тем не менее поводов для визита к нам у него прибавилось. В принципе он был неплохим дядькой. Некоторые щекотливые темы мы успели обговорить ранее, теперь, по умолчанию, их особо не касались, так что взаимопонимание было почти полным.
        Накинув надоевший камзол, я встретил обоих гостей в дверях. Благодаря продолжавшимся занятиям по вечерам с Цинни и вследствие частых визитов иезуита, я уже вполне мог изъясняться по-испански. Иногда, правда, приходилось переходить на английский, его он тоже прекрасно понимал. Так что переводчик теперь вовсе не требовался.
        - Добрый день, падре! Рад вас видеть! Не представите мне своего спутника?
        - Дон Франсиско-Мария-Карлос-Гонзальво-Долорес-Родригес, капитан армии его христианнейшего величества!
        Вот тебе и здрасьте… армия пожаловала. В то, что капитан явно не в одиночку отправился в столь дальний путь, сомнений не вызывало. Вопрос заключался даже не в том, сколько солдат он с собой притащил, а в цели его появления здесь. Однако же надо что-то отвечать… В разговорах с падре мы как-то обходили вопрос моего титулования, но с этим типом такое не прокатит. Интересно, а как будет звучать мое имя и звание на испанский манер? Черт, и посоветоваться-то не с кем! Кобра замер в углу, для него эта новость тоже была явно неожиданной. А молодцы испанцы! Скрытно и без особого шума провести сюда приличную кучу солдат с амуницией, да так, чтобы даже индейцы не просекли… уметь надо. Судя по всему, этот капитан не паркет ногами оттаптывал, дядя опытный.
        - Дон Алехандро-Сергей-Конторович, майор войск специального назначения государства Российского!
        Впечатлило?
        Капитан заинтересованно приподнял бровь.
        - А что такое войска специального назначения, сеньор майор?
        - Это особым образом отобранные и обученные солдаты, основной задачей которых является причинение максимально возможного вреда противнику.
        - Но, разве таковая задача не стоит перед всеми солдатами?
        - Стоит, сеньор капитан. Но наша задача заключается еще и в том, чтобы не просто разбить противостоящие нам части, но также и уничтожить их полностью.
        - В смысле?
        - До последнего человека.
        Капитан вежливо улыбнулся.
        - С вашего позволения, падре, я похищу у вас дона Алехандро? Уверен, что у нас найдутся вопросы, обсуждение которых навряд ли будет интересным для духовного лица…
        Судя по лицу падре, обсуждение именно этих вопросов, как раз и представляло для него живейший интерес. Но капитан, надо полагать, являлся для него персоной неподконтрольной, и свои полномочия он делить ни с кем не собирался. Поэтому дон Хосе только развел руками и объявил, что ему необходимо навестить своих подопечных. И они вместе с Коброй направились в сторону жилых домиков. Я бы, конечно, предпочел, чтобы зам остался и присутствовал при нашем разговоре с капитаном. Но… посмотрев на Родригеса, отказался от этой, несомненно, правильной идеи.
        - Может быть, прогуляемся, сеньор капитан? - делаю ему приглашающий жест. - Возможно, что некоторые, наверняка присутствующие у вас вопросы, после осмотра форта, отпадут сами по себе?
        Тот кивает головой, и мы отправляемся на прогулку.
        Родригес оказался весьма неглупым и наблюдательным человеком. Первое, что он срисовал сразу, была система нашей обороны.
        - Сеньор Алехандро, я впервые вижу столь странное устройство оборонительных укреплений! Оно не лишено некоторого изящества, но многое кажется мне тут странным. Вы совсем не принимаете мер защиты против вражеской артиллерии, почему? Ведь ваши блокгаузы можно разбить пушками с дальней дистанции! Это неразумно…
        Хмыкаю и, повернув за угол, показываю ему на десяток стоящих во дворе пушек.
        - Вот эти уже рискнули, - бью носком ботфорта по лафету. - Вы видите их тут всех.
        Минуту-другую капитан рассматривает трофейные орудия.
        - Вы не стали ставить их на стены? Отчего?
        - Да нам их и так девать уже некуда! Вон, на берегу еще штук тридцать лежат, так это мы еще не все подняли…
        - Мне говорили о том, что у вас был бой с англичанами… - он явно удивлен и не скрывает этого. - Но то, что он был настолько… серьезным…
        Провожаю капитана до кладбища и даю ему возможность полюбоваться на длинную шеренгу крестов.
        - Вот, полюбуйтесь… это те самые англичане.
        - Сколько же их тут?
        - Двести двадцать шесть могил. К сожалению, мы не смогли по-христиански похоронить всех моряков - не все тела удалось найти. Падре отслужил по ним заупокойную… сразу по всем.
        - А каковы ваши потери?
        - Один человек погиб и несколько было ранено.
        - Что?!!
        Родригес удивленно смотрит на меня… на кресты…
        - М-мм… мне говорил падре… но он не военный человек… я полагал его слова некоторым преувеличением…
        - Не думаю, что он слишком уж преувеличил. Он достаточно наблюдателен и… ну, вы меня понимаете?
        Капитан понимает. Согласно кивает и задает следующий вопрос.
        Минут десять мы крутимся вокруг боя. Его больше всего потрясло уничтожение кораблей англичан. На этом фоне и все прочее слегка отошло на второй план. Ничего, поломает на досуге голову - умнее будет.
        Наконец, он умолкает и, сняв свою шикарную шляпу, вытирает платком вспотевший лоб.
        - Да-аа… дон Алехандро, должен сказать, что вы меня немало озадачили… Про такую войну мне еще слышать не приходилось…
        - Не только вам. Для англичан сюрприз оказался куда более значительным.
        - Вот, кстати, про англичан! Ведь у вас есть пленные?
        - Есть.
        - И… что вы собираетесь с ними делать?
        - Они работают. Обеспечены жильем и продовольствием. Были желающие уйти, таковым мы не препятствовали.
        - Ну, судя по тому, что никто про них ничего более не слыхивал…
        - Это их выбор.
        - А на каком основании вы их взяли в плен, дон Алехандро?
        - Войны нам никто официально не объявлял. Так что считать их военнопленными у нас нет никаких оснований. С моей точки зрения, они мало чем отличаются от обычных разбойников или пиратов. А насколько я сведущ в юриспруденции, наказание для разбойников вполне может быть определено старшим начальником того поселения, на которое они напали.
        - Но есть же суд!
        - И где он тут располагается?
        - А возможный гнев короля Англии вас не страшит?
        - Где король и где мы? Да и потом… мы из дикой страны, капитан. У нас там и королям, случалось, очень не везло… когда они слишком уж забывались…
        Родригес передергивает плечами. Да, зря я, наверное, с козыря зашел…
        - Вы говорите, никто не объявлял войны?
        - Так.
        - Но ведь объявить войну… можно лишь официальному лицу… кто здесь таковым является?
        Вот он, основной вопрос. Молодец капитан, терпеливый и сообразительный. Тоже с козырей сразу заходить не стал.
        - Как я понимаю, дон Франсиско, вас интересует, не представляю ли я особу своего монарха в этих местах?
        - Да.
        - Нет, дон Франсиско, не представляю. Я и мы все - абсолютно частные лица.
        Капитан приободряется. Явно, этот вопрос был для него самым основным.
        - Тогда… простите, дон Алехандро, но в каком качестве вы присутствуете на землях испанской короны?
        - Я полагаю, дон Франсиско, что на этот вопрос вам лучше ответит наш юрист…
        Он не успевает удивиться, как появившийся Константин берет быка за рога…
        - А скажите мне, сеньор капитан, эдикт о заселении пустующих земель уже отменен? Когда это? Эдикт о привлечении дворянства к освоению заморских территорий ныне благополучно действует? Почему только испанского? Разве там есть такие оговорки? Там сказано - добрых христиан! Всех, кроме англичан и французов! Где вы их тут нашли? Обязанность защищать, с оружием в руках собственность, его христианнейшего величества не упразднена еще? Нет? А право на содержание артиллерии для защиты поселений? Тоже еще действует? Великолепно…
        На Родригеса было жалко смотреть. Многоопытный Рысенок разделал его под орех за двадцать минут. Названия эдиктов и указов он шпарил без запинки, переводчик наш еле успевал за ним следом. Некоторую передышку капитану давала лишь необходимость дословного перевода.
        А Константин продолжал разливаться соловьем. Воистину, это был его звездный час! Из толстой папки, которую он с собою приволок, доставались на свет божий какие-то многочисленные бумаги. Господи, да где он все это взял?!
        - Минуту, дон Алехандро! - наконец сдался капитан. - Я не силен в… в таких вопросах, поэтому давайте лучше предоставим это дело нашим юристам.
        - Согласен с вами, дон Франсиско. Это действительно не наше дело. Мы солдаты… у нас свои обязанности.
        - Вот об этом я и хотел бы поговорить…
        Разговор был недолгим и сводился к нескольким основным пунктам.
        Соглашаемся ли мы признать верховенство Испании в данной местности?
        Каким образом мы собираемся платить налоги? Из каких средств?
        Готовы ли мы разместить в форте испанский гарнизон?
        Про себя я отдал должное капитану. Сам ли он был таким сообразительным или у него были неплохие советники, но подготовился Родригес к беседе очень даже неплохо.
        Один только вопрос по налогам позволял, в случае его успешного разрешения, выяснить о нас очень многое.
        Во-первых, все налоги платить надлежало звонкой монетой. И таким образом наше благосостояние и источники финансирования выяснялись очень быстро.
        Во-вторых, испанский гарнизон в нашем форте быстро выяснял все наши сильные и слабые места. Да и иметь полсотни стволов за спиной - эта перспектива радужной не казалась никому.
        Ладно, эта драка легкой не будет.
        - Вот что, дон Франсиско, как вы полагаете, стоит ли груз золота на борту «Аточи» тех денег, что теоретически могут быть получены его величеством в виде налогов с нашего поселения?
        - Но, дон Алехандро… это золото еще нужно поднять…
        - Вы видели пушки на берегу? Как вы думаете, их легко было достать с морского дна?
        - Ну… я не специалист, но, наверное, это потребовало некоторых усилий…
        - А есть среди ваших людей таковой специалист?
        - Пожалуй… да, лейтенант Мелиано - он морской офицер и должен разбираться в таких вещах.
        - Так, может быть, мы его и пригласим?
        - Да, это возможно, но зачем?
        Беру капитана за локоток и отвожу в сторону.
        - Видите ли, дон Франсиско, я готов побиться об заклад, что без нашей помощи вы будете еще очень долго поднимать груз с этого корабля. Если вообще сможете выполнить такую работу. И я не буду удивлен, если золота там будет существенно меньше… или вообще не окажется…
        - Продолжайте, дон Алехандро…
        - Вы, сеньор капитан, несомненно, умный и опытный человек. Другого не послали бы с такой миссией. Я прав?
        - Возможно. И что с того?
        - Имеете ли вы полномочия обсуждать все вопросы, связанные с нашим нахождением здесь?
        - Я племянник вице-короля, сеньор!
        А здорово испанцев припекло, раз они такую, по местным меркам, суперкрутую фигуру сюда прислали! То-то наш падре перед ним так прогибается… Это еще не ферзь, но и не пешка! Скорее - ладья, по шахматной-то классификации. А может, и поболее…
        - Очень хорошо, сеньор капитан. Давайте говорить открыто.
        - Не возражаю.
        - Зачем вам здесь гарнизон? Чтобы защищать нас? Или для того, чтобы на ваших солдат никто не нападал?
        - Сеньор! - вспыхивает капитан.
        - Не горячитесь, дон Франсиско, вам это не к лицу. Вы, несомненно, опытный солдат и вполне способны понять то, что на месте англичан вполне могли бы быть, чьи угодно солдаты… Нам, сеньор капитан, все равно… так воевать, как это умеем мы, ни здесь, ни в метрополии никто не может. Надеюсь, по этому поводу вы спорить не станете?
        - Нет. Не стану.
        - Теперь посмотрим на это с другой стороны. С точки зрения государственного деятеля, которым вы, несомненно, являетесь. Что выгоднее вице-королю и лично вам? Иметь таких союзников или таких противников? Заметьте, мы ни в коей мере не настроены на конфронтацию и хотели бы дружеских взаимоотношений.
        - Но… англичане не простят вам своих солдат… и кораблей.
        - Если в качестве аргумента им будет преподнесен груз с «Аточи»… или с любого другого подобного корабля? Да они позволят мне помочиться на Вестминстерское аббатство в присутствии короля!
        - А что, дон Алехандро… есть и другие корабли?
        - И не только корабли.
        Капитан задумчиво вышагивает по песку. Что-то чертит на нем концом трости. Поднимает голову.
        - Это… это очень серьезное предложение, сеньор майор. Я должен буду посоветоваться с…
        - Я понимаю.
        - Со своей стороны, я готов подтвердить ваш статус в качестве… а в каком бы качестве вы этого сами хотели?
        - Да хоть в качестве наемников. Вице-король дозволяет нам здесь жить, а мы обязуемся защищать здесь интересы короны. Ведь когда на материке вы нанимаете швейцарцев или немцев, вас не останавливает то, что они исповедуют несколько иную веру? Да и у нас католики есть…
        - Хм! Пожалуй… Наемники… В этом что-то есть… А что касается гарнизона?
        - Вон там, - машу я рукой, - английский форт. Бывший английский. Сейчас он пуст. Ваши солдаты могли бы его занять. Мы даже готовы преподнести вам в дар десяток пушек. Больше орудий в тот форт просто не установить.
        - Он цел?
        - Требует небольшого ремонта. Рядом есть поселок, он тоже брошен. Все англичане покинули его вместе с солдатами из форта.
        - Хорошо! Будем считать, что эти вопросы мы решили! Но я должен назначить в вашем поселке алькальда и судью!
        - Ваше право, сеньор капитан.
        - Ну, с алькальдом, я полагаю, вопрос ясен?
        - Не возражаю.
        - А вот судья…
        - Наш юрист для этого подойдет?
        - Не спорю. Наверное, это самое разумное предложение. Ведь ваши люди с трудом восприняли бы здесь постороннего человека?
        - Сейчас? Да. А в будущем… все может быть.
        Мы оба возвращаемся в дом. Там уже вовсю идет перепалка Клима и какого-то офицера из свиты капитана. Наши переводчики еле успевают переводить весь этот шум и гам.
        - О чем шумим, бояре?
        - Да вот, - поворачивается ко мне Клим, - щеголь этот сомневается в наших возможностях!
        - Так это он еще и не обо всем слышал… и вовсе бы потух…
        Капитан интересуется содержанием спора. Клим обстоятельно поясняет нам свою точку зрения. Офицер из капитанской свиты, оказавшийся лейтенантом Мелиано, влезает со своими комментариями. Родригес морщится и посылает обоих спорщиков… в общем, далеко посылает…
        - Лейтенант! Ваша обязанность - договориться о взаимодействии с… - он поворачивается ко мне.
        - Капитаном Климом.
        - С сеньором капитаном! И не надо забивать мою голову своими суждениями! Это - ваша работа, вот и выполняйте ее сами!
        Через пару часов наше совещание наконец заканчивается. По причине вымотанности договаривающихся сторон. Теперь понимаю, отчего так у нас носились в свое время с дипломатами. Проще уж батальоном в бою командовать…
        Нам накрывают стол, и я от всей души потчую капитана и его свиту нашими домашними настойками. Хитрый дон Хосе, благоразумно от этого уклоняется - успел уже в свое время попробовать…
        Семидесятиградусная ягодная настойка производит ошеломляющий эффект! Уже через час Клим и Мелиано оживленно что-то обсуждают. Причем языковый барьер им в этом совершенно не мешает. А капитана развезло весьма качественно. Да и сам я… тоже слегка поплыл.
        Мы еще долго сидим с ним у меня в комнате. Парень он весьма неглупый и беседовать с ним интересно. Если бы не мой корявый испанский!
        Расстались мы только наутро, после того как Родригес выдал нам официальные, по всем правилам оформленные документы. Ими подтверждались назначения меня алькальдом, а Рысенка - судьей вновь образованного поселения дружественных испанской короне наемников. В испанской транскрипции название нашего поселка выглядело как-то необычно и непривычно.
        ГЛАВА 14
        Навалившиеся с новой силой дела, закружили меня в своем водовороте и отодвинули на задний план воспоминания о визите племянника вице-короля. Правда, Кобра, скептически хмыкнув, предложил побиться об заклад, что этим интерес испанцев к нам не ограничится. Я не стал спорить, ибо и сам понимал - такие необычные люди, как мы, недолго будут предоставлены сами себе.
        Однако же события и вовсе полетели взмыленной лошадью.
        Почти два месяца мы вкалывали как негры на плантациях, только изредка позволяя себе отдохнуть. Ох, с каким бы удовольствием я потыкал бы носом в грязь авторов некоторых романов о Средневековье! С их точки зрения, жизнь в то время была размеренной и неторопливой. Ага, щас! Посмотрел бы я на этих писак тут…
        Так что когда на пороге штабной избы появился «племяш» (так Кобра окрестил Родригеса), я даже не удивился, а только обрадовался поводу хоть как-то отвлечься от повседневной пахоты.
        - Добрый день, сеньор капитан! Рад вас видеть! Присаживайтесь, будьте так любезны!
        Открываю шкаф и выставляю на стол дежурную бутылку домашней настойки. Надо сказать, что по совету хитрого зампотыла, мы дали Родригесу в дорогу целый бочонок этого напитка.

«Племяш» не ломается, а лихо опрокидывает со мною первую стопку. Но от второй отказывается и сразу берет быка за рога.
        - Дон Алехандро! Я доложил дяде результаты своего визита к вам.
        - И что же? У вас возникли еще какие-то вопросы?
        - Не у меня.
        - Слушаю вас.
        Он встает и, подойдя к двери, выглядывает на улицу. Удовлетворенно кивает головой и, плотно закрыв дверь, возвращается на место.
        - У меня… у нас! Есть к вам конкретное предложение!
        - Я весь внимание, сеньор капитан!
        - Видите ли… дон Алехандро… я навел справки… и хотя у меня было не так много времени, удалось все же кое-что выяснить…
        Родригес мнется.
        - Я слушаю вас, дон Франсиско!
        - Вот что, дон Алехандро… вы ведь профессиональный солдат?
        - Ну… скажем так - что-то близкое к этому.
        - Я с трудом могу представить себе вас и ваших… э-ээ… окружающих, в роли мирных землепашцев. Вы уж извините меня, но с таким же успехом можно рыхлить грядки порохом!
        - Вы будете удивлены, дон Франсиско, но это тоже вполне возможно.
        - Не удивлюсь и этому! Так вот, сеньор майор, у моего дяди есть к вам конкретное предложение.
        - Слушаю.
        - У вас есть какие-то свои, нам неизвестные, интересы в данной местности, ведь так?
        - Так.
        - Я не затрагиваю этого сейчас. Понятно, что истинной цели вы нам не раскроете. Пусть так! Мы согласны! Но, дон Алехандро, у моего дяди есть одно условие!
        Бабла потребует? Интересно знать - сколько?
        - И каково это условие?
        - Ваши воинские приемы не известны никому из наших военных. Более того - они вообще никому не известны! А эти ваши фортификационные новшества… - капитан качает головой, - просто загнали в тупик наших инженеров. Все так просто! Но отчего же тогда никто не додумался до этого раньше?
        - Ну… - развожу я руками, - пути Господни неисповедимы…
        - А-аа! Бросьте, дон Алехандро! Кстати, о путях Господних. Вы в курсе, что наш почтенный падре, э-ээ… не всю жизнь был сельским священником?
        - Да. Он иезуит, причем немалого ранга.
        - Вы даже и это знаете? Однако… не ожидал… Так вот, его донесения о вас…
        - Обо мне?
        - Обо всех вас! Он считает, что мы имеем дело с очень серьезным явлением, масштабы которого еще не изучены по-настоящему!
        - Донесения эти направлены вам?
        - Нет. Но мы… знаем их содержание.
        - Так. Интересно.
        - Я продолжу. Отбрасывая в сторону всякие дипломатические экивоки, будем говорить прямо.
        - Не возражаю.
        - Мы предлагаем вам чин полковника армии его величества!
        - За что? Такие звания не присваиваются просто так!
        - Все верно. Мы готовы предоставить вам это звание в том случае, если бы беретесь обучить… и оснастить полк солдат. Научить их воевать так, как это умеете вы.
        Ничего себе предложение! Да мы опухнем тут всей толпою на этом поприще!
        - Однако…
        - Это еще не все, дон Алехандро. Мы понимаем, что поставленная задача будет для вас непосильной. Невозможно готовить солдат, которых еще надо чем-то кормить. Поэтому мы готовы перебросить сюда морем не менее пятисот человек рабочих, которых вы можете использовать по своему усмотрению. И столько времени, сколько это будет вам необходимо. Корона берет на себя их питание и проживание. Мы также готовы рассмотреть вопрос о присылке сюда мастеров и потребного вам оборудования.
        Вот это - здрасьте! А вице-король-то далеко не лопух!
        - И кто будет за все это платить, дон Франсиско?
        - На первых порах - вице-король. Мы сумеем провести эти расходы так, что это не вызовет никаких ненужных вопросов.
        - Зачем вам это нужно, сеньор капитан? Вы собираетесь воевать? С кем, если не секрет?
        - В наше время, дон Алехандро, уважают только сильного…
        В наше тоже… как мало изменений произошло за двести лет…
        Встаю с места и наливаю Родригесу еще одну дозу. Плескаю и себе.
        - У меня есть встречное предложение, сеньор капитан.
        - И каково же оно?
        - Умножаем все на два.
        - То есть?
        - Два полка солдат и тысяча человек рабочих. Один полк получаете вы, а второй остается здесь. Какой же я полковник, если у меня нет своего полка?
        ГЛАВА 15
        Динго
        Когда станки в новом форте заработали, я получил от начальства целую кучу вводных. В итоге обсуждения этих ЦУ вырвал буквально зубами из старой мастерской двух помощников - испанского кузнеца Мануэля Санчеса и его коллегу Тима Мерфи. Они оба с самого начала принимали участие в переделке ружей на новый затвор, занимаясь этим и без моего участия. Правда, последний ходил в статусе подмастерья, коим и был до того, как угодил на флот. Обычное для тех времен дело - парня подпоили, заставили подписать контракт. Очнулся он уже на корабле, том самом бриге, на котором мы с Салли в октябре крепко сократили экипаж. Вояка из него был никакой, а кузнец, точнее слесарь, получился отличный. Мануэль же проявил себя не только мастером-кузнецом, но и неплохим организатором работ. По крайней мере, бригада из двенадцати человек под его руководством выпускала больше десятка переделанных ружей в неделю. Правда это были не те «Спрингфилд» - образные конструкции, которыми я хвастался на совещании. Для вооружения испанских полков, которые предстояло переобучить Дяде Саше, мы просто не могли обеспечить необходимое
количество боеприпасов. Если с капсюлями все обстояло более-менее нормально, особенно когда некоторые детали дозатора-автомата сделали из бронзы вместо стали и увеличили влажность прессуемого состава, то гильзовое производство шло туго. По непонятным нам причинам, одна партия выходила великолепной, а следующая за ней могла целиком уйти в брак. Зануда бился над технологией уже второй месяц, но больше сотни нормальных гильз в день у нас пока не получалось. Вдобавок калибр испанских ружей не совпадал с английским, так что городить огород еще с одним типом унитарного патрона мы не стали. Для полков «нового строя» было решено в массовую серию пустить затворно-капсюльное ружье по образцу системы Тьери-Нормана, как достаточно простое в изготовлении и легко стыкующееся с имеющимися стволами и ударными механизмами. Первые несколько пробных экземпляров показали себя очень хорошо, так что эта система была поставлена на поток. А уж производство неунитарных патронов из бумажных трубок выглядело простым делом. Всеслав умудрился привлечь к этому индейских стариков и старух, уже не могущих нормально охотиться и
работать, судьба которых в племени выглядела незавидной. К концу зимы большинство таких пожилых индейцев переселялось в Страну Вечной Охоты, не выдержав холодов и полуголодного существования. А тут они получали теплый угол, нормальное питание и уважительное отношение с нашей стороны. Опыт показал, что после недели обучения каждый мог выделывать до сотни патронов в день, а то и больше, особенно после того, как мы механизировали некоторые операции.
        Так что в новых мастерских Мануэль сумел организовать производство затворно-капсюльных ружей примерно за две недели. Отобрав из числа пленников несколько человек, он принялся за их обучение. Поскольку мощность привода позволяла сократить число операций, теперь оно лимитировалось не усилием, развиваемым колесом, а способностью резцов и фрез выдержать заданный режим, то скорость обработки возросла в разы. К концу второй недели мы отстреливали первые полсотни ружей, после третьей еще семьдесят, а потом недельная выделка перевалила за сотню.
        Параллельно с этим наладили и переделку английских ружей по уже отработанной системе Спрингфилда-Альбини-Баранова. Удалось повысить кучность стрельбы и дальность прицельного выстрела по ростовой фигуре почти до двухсот метров за счет оригинального способа снаряжения патронов. Боеприпас для такого ружья отличался от обычного двенадцатого калибра тем, что его пуля высовывалась из гильзы до переднего ведущего пояска. Пакет пыжей, конечно, приходилось делать очень толстым. Зато у пули получались две ведущие поверхности, что положительно сказывалось на кучности боя.
        Наконец Зануда, похоже, сумел нащупать оптимальную технологию изготовления гильз и начал делать не только двенадцатый, но и шестнадцатый калибр. Можно было подумать и о переделке штуцеров в нормальные винтовки. Однако сначала поступила целая куча вводных. Сначала заявилась Котенок с хеклеровским USC, заявив, что ее для этой штуки жизненно необходим глушитель. Что, собственно говоря, было логично. «Сорок пятый» глушить милое дело, патрончик-то дозвуковой. За пару дней справились. Потом еще раза три переделали, добиваясь все более тихого звука. В итоге звук перезарядки стал слышен громче, чем сам выстрел. Этим Марина удовлетворилась.
        Следующий заказ получил от своей жены. На очередной тренировке, неудачно вскинув к плечу обрез, она заработала такой синяк, что заявившись прямо в мастерскую, потребовала «сделать что-то с этим ублюдочным агрегатом». Пришлось мне потратить пару дней на изготовление полноценного, уже не складного приклада. Так сказать, выполнить обратную операцию к той, что была когда-то проделана с этим ружьем. Получилась вполне приличная короткоствольная двустволка, весьма маневренная в стесненных пространствах.
        А вот очередная задача доставила мне немало проблем. Котозавр уже давно приволок мне свою одностволку с предложением переделать ее в «помповик». Сначала он рисовал какие-то схемы, весьма далекие даже от конструкторских эскизов. В конечном итоге согласился на повторение «Итаки». Но тут я попал. Притащенная Котярой запчасть от автобуса, призванная, по его мнению, стать ствольной коробкой будущего ружья, на эту роль категорически не годилась, в отличие от куска поручня, из которого мог выйти подствольный магазин. В итоге коробку было решено отлить из бронзы. Однако до пуска новой мастерской переделка была отложена. Пока суд да дело, Салли нарисовала мне схему «Марлина» со скобой рычагом, у нее такой был в свое время, и устройство которого она отлично представляла. Котозавр взвыл, заявив что «этим левером он нам обоим по башке настучит». Пришлось прикидывать, как объединить обе системы. Воспроизвести «Итаку» в чистом виде не получалось технологически. В итоге получилось ружье с помповой перезарядкой, запиранием перекосом затвора вниз и семизарядным магазином (восьмой в стволе). Как ни странно, после
небольшой отладки эта конструкция заработала как часы с любыми гильзами как образца XXI века, так и нашего изготовления. Котозавр остался доволен.
        Наконец я смог заняться штуцерами. Перерыв залежи всякого софта на своем ноутбуке, я обнаружил некую программку из разряда тех, что скачиваются на всякий случай и потом долго лежат на «винте» мертвым грузом. Эта прога позволяла рассчитывать оптимальную скорость пули исходя из ее массы, калибра и шага нарезов ствола. Пришлось сооружать баллистический маятник. Измерения скорости штатной пули с аналогичным зарядом дали четкий вывод - существующий боеприпас неоптимален для такого ствола. В общем, посчитать пришлось. В итоге выяснилось, что, чтобы выжать из штуцера максимум, надо увеличить заряд пороха почти вдвое, а массу пули раза в полтора. Однако ствол такого издевательства точно не выдержал бы. Пришлось подумать над изготовлением дополнительной скрепляющей трубки, чтобы насадить ее нагретую на казенную часть ствола. В артиллерии этот метод впервые опробовал Гадолин еще в царской России. Укрепленный таким способом образец был подвергнут серьезным испытаниям - больше сотни выстрелов с тройным зарядом пороха и очень тяжелой пулей. Ружье все тесты прошло успешно, без разрывов и раздутий ствола. Нарезы
не стерлись, скрепляющая трубка сидела крепко. Увы, выжать из данной системы скорость выше пятисот метров в секунду не представлялось возможным - облегченную пулю из мягкого свинца усиленным зарядом срывало с нарезов. Так что для увеличения дальности стрельбы пришлось ее утяжелять.
        Сразу же после испытаний и изготовления первых пяти винтовок с откидными затворами, Дядя Саша, опробовав новое оружие, заявил:
        - А не хочешь попробовать сделать ее магазинной? Не все, хотя бы несколько штук для начала.
        Это был вызов. На новых станках сделать продольно-скользящий затвор не составляло большого труда. Сложности начались с подачей патронов. Для того чтобы повторить конструкцию мосинского магазина, требовалась сущая малость - качественная пружинная сталь. Увы, все, что у нас имелось не позволяло сделать надежно работающую конструкцию. Пришлось вспомнить о барабанной системе, разработанной в конце XIX века для одной из французских, если мне не изменяет память, винтовок. Такой магазин очень надежен, но весьма металлоемок и тяжел по сравнению с любым коробчатым. В результате ствольная коробка проектируемой винтовки значительно
«потолстела». С ее изготовлением пришлось повозиться. Когда же я собрал винтовку, то осознал, что у меня получился монстр. Против штуцера, новое оружие потяжелело килограмма на полтора, что, однако, нельзя было назвать недостатком - ружье, выкидывающее почти 70-граммовую пулю со скоростью под пятьсот метров в секунду, имело и соответствующую отдачу. Так что стрелять из этого «слонобоя» было несколько комфортнее, чем из однозарядной винтовки.
        Естественно, для переделки в «магазинки», отбирались лучшие стволы, после отстрела их на кучность. Поэтому, когда Салли на спор положила все пять пуль в
30-сантиметровый круг на дистанции пятьсот метров, я нисколько не удивился. И, что характерно, спорила она не с кем-нибудь, а с Котом.
        О том, что являлось предметом спора, мы узнали на следующий день, когда нас срочно вызвали в «Вихревой» форт на внеочередное общее собрание. Когда все собрались, Дядя Саша официально объявил Кота и Салли Боунс мужем и женой и вручил им красиво оформленное свидетельство о браке. Как потом нам рассказала Сара, дело к свадьбе у них уже шло давно, но Котяра, в силу своей кошачье-кобелячьей натуры, все тянул с оформлением отношений. Вот Салли его и простимулировала.
        Котозавр
        Когда я подкатил к Динго с требованием бесшумного револьвера, он сначала ржал, а потом долго ругался, сообщая что «индпошив в другом ателье», и вообще он весь в производственных заботах, ходют тут всякие, а ему потом пятилетку в четыре года никак не выполнить. Пришлось комплексно давить - и на слабо, и на то, как мне тоскливо будет на Диком Востоке без «глухой» пушки. Короче, уговорил. Время шло, результата не было, на мои подколки Динго отвечал неоднозначно, по-чапаевски:
        - А не пойти ли тебе на фиг, Петька?
        Но одним погожим апрельским деньком, малолетний курьер притащил мне дощечку следующего содержания: «Приезжай для получения вундервафли. Меняю на мед один к трем по весу».
        Поехал.
        - Волобуев, вот ваш меч!
        Именно так представил Динго свое творение. Афтигеть! Вроде он русский, но некая сумрачность оружейного гения видна была сразу. Пропорционально увеличенный наган, в нашем, сантиметровом калибре. Рамка замкнутая. Накат барабана на казенный срез ствола и утопленные в медную гильзу пули давали отличную обтюрацию.
        Здоровенный латунный (а как же) глушак, начищенный, как парадный сервиз королевы. Пулелейка, мерка под порох, тридцать гильз. Вес, габарит - Да-а… Двуручный магнум-пистолет-для-убивания-лошадей, как он есть.
        - И не морщи нос, Котяра, я этот аппарат как НИОКР протащил. Стрельбой черным порохом не увлекайся, ибо глушак разбирать и чистить - это отдельное сексуальное удовольствие. Зеленый - без проблем. А теперь давай магарыч - и вали на стрельбище.
        ГЛАВА 16
        Кобра
        Скрипнула входная дверь, и дежурный индейский воин пропустил в комнату пятерых пленных. Скрестил руки на груди и остался стоять справа от входа, напоминая статую Командора.
        - Присаживайтесь, джентльмены! - Кобра приглашающе взмахнул рукой. - На улице сыро и прохладно, так что можете плеснуть себе чуток согревающего…
        Среди вошедших наметилось некоторое оживление. Что такое «спотыкач» узнать успели уже все. Настойка этого жуткого зелья на хвое регулярно выдавалась всем в качестве противоцинготной и для поправки здоровья. Хотя и в небольших дозах.
        - Увы, джентльмены, более мне вас порадовать нечем. Я пригласил вас, чтобы сообщить некоторые новости и уже на этой почве подумать.
        - Над чем, мистер Снэйк? (таким прозвищем пленные англичане окрестили Кобру. Он вначале хмурился, но потом привык, и уже не обижался) - приподнялся с места боцман Лори.
        - За последнее время там, - махнул рукою в пространство Кобра, - произошли некоторые изменения. Мы заключили союз с испанцами.
        Пленные переглянулись. Известие это никого не обрадовало.
        - Сюда приходят их воинские части, - продолжил свою речь зампотылу. - Их войска займут ваш бывший форт, он брошен и стоит пустым. Британские части покинули этот регион, и поселенцы ушли вслед за ними.
        - Как много будет здесь испанских солдат? - подал голос лейтенант Мору.
        - Два полка.
        В комнате повисло тягостное молчание.
        - И… и что же будет с нами, сэр? - нарушил тишину лейтенант.
        - Испанцы не хотели бы, чтобы на данной территории находились английские солдаты. Пусть и бывшие. Мы можем отпустить вас всех…
        - То есть мы можем уйти домой? Так, сэр? - вскочил со своего места боцман.
        - Уйти, да, можете. Но вот, дойдете ли вы до дому… этого я вам обещать не могу. Из тех, кто выбрал себе такой путь год назад, дошел только один человек. Раненый и голодный, он умер в лазарете через несколько дней после этого.
        - Но наше правительство… оно не бросит нас в беде! - Мору вскочил со своего места.
        Шевельнулся часовой около двери. В его руке появился топорик. По знаку Кобры он убрал назад свое оружие и снова замер недвижимой статуей.
        - Оно уже это сделало. Миссия Бигелоу признана провальной авантюрой, и он сам был бы отдан под суд… если бы добрался до Англии, разумеется…
        - Но…
        - Это политика, лейтенант, - развел руками Кобра, - тут нет места жалости и состраданию. Увы, это придумал не я… Британии не нужна война с Испанией за неведомый клочок земли за морем. Насколько мне известно, этот инцидент предан забвению. Во всяком случае - сейчас.
        - А вы сами, сэр? В каком качестве остаетесь вы?
        - Наш командир получил полковничий патент и назначен командиром одного из полков. Он имеет право на формирование своих частей. Управление этим районом также доверено ему.
        - И что же будет с нами?
        - В качестве военнопленных вы тут оставаться не можете - войны не было. Пойманных пиратов по испанским законам ждет виселица. Сомневаюсь, что кто-либо из вас рискнет доверить свою судьбу их правосудию. Здесь могут быть либо наши поселенцы, либо наши солдаты. Более - никто.
        Старый Империалист
        Командиру форта ВВВ
        Дяде Саше
        от начальника конно-транспортной службы
        Сергея aka Дог
        СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА
        Довожу до вашего сведения, что мы не располагаем лошадьми тяжеловозных пород. Более того, мы и о нормальных тяжелоупряжных можем только мечтать. Те мустанги, что есть, содержатся почти на полностью травяном рационе. Потому в телегу грузоподъемностью 3-5 тонн надо будет запрягать по 8 лошадей разом. Что реально, но требует соответствующее количество сбруи. Да и управляемость такого экипажа будет невелика. Посему прошу рассмотреть вариант собрать паровик, поставить на колеса и пусть едет сам. Да и телег штук несколько тянет.
        Считаю возможным транспортировать войска, а именно пехоту и артиллерию, со скоростью 100 км/сутки, а с использованием заводных лошадей в большом количестве до 150-200 км в сутки. Нами разработаны соответствующие экипажи, «линейка» на 20 человек с вооружением, грузовая телега на 2 тонны груза, артиллерийский ход на орудие весом до 1,5 тонны, передвижная полевая кухня, позволяющая готовить на ходу. Так как имеющийся конский состав слабосилен и находится на почти полностью травяном рационе, упряжки нужны по 4-8 лошадей. Прошу выделить пехоту в количестве
40 человек, 2 орудия с прислугой, для проведения натурных испытаний. В случае положительного оных окончания, нам потребуется примерно три месяца на изготовление потребного количества экипажей, подготовку кучеров и форейторов, ибо моих людей на полк явно не хватит.
        Кроме того.
        В свете стремительно надвигающегося лета прошу обдумать и принять стратегическое решение. Хотим ли мы захватить мировой рынок торговли зерна. Да, именно мировой. Ибо имеющиеся технологии обработки почвы и зерна при помощи машин, позволяют снизить себестоимость этого самого зерна примерно на порядок ниже, чем при ручном возделывании почвы. Неприятность в том, что устройство машин в принципе не сложное, и если мы дадим возможность спиратить у нас ноу-хау, то потеряем это преимущество. Считаю, что сие не рационально. Потому прошу принять решение, и начать подготовительные мероприятия. А именно:
        Выявить среди наших, а также среди аборигенного населения, знающих агрономию и растениеводство.
        Отобрать желающих из числа лояльных местных на роль сельскохозяйственных рабочих.
        Наладить сотрудничество с миссией, в целях подробного изучения, как обстоит дело с производством и торговлей зерновыми, интересует также в подробностях местная технология полеводства.
        Определить, какие площади, мы можем, а главное, хотим засеять.
        Химикам совместно с ботаниками решать, стоит ли применять какие-либо удобрения.
        Выделить потребные ресурсы, для НИОКР по постройке требуемого комплекса машин. На ножи потребуется дорогая хорошая сталь, здесь нельзя экономить.
        Требуется разработать и построить полный комплекс полевых машин, плуги тут в принципе уже есть, правда, очень плохие, а вот сеялок, а главное, жаток-сноповязалок нет, и лет 200 не предвидится. Именно механизация уборки позволит нам обработать площади, не отвлекая огромное количество народа и не выгоняя всех с серпами-косами на уборку.
        Второй очередью необходимо разработать и построить комплекс машин для тока. То есть молотилку, соломотряс, грохот и веялку. А также различные транспортеры. Ориентируемся на конный привод, впоследствии без проблем заменяемый паровым. Локомобиль - хорошо, но пока подождет, военное применение важнее, тем более недостатка в лошадях нет, также и для сменной работы.
        И, наконец, потребуются сооружения для хранения, в идеале элеватор, но можно и амбары.
        Для справки - при 10-часовой работе плуг вспашет 0,9 га, жатка уберет 2 га. При условии наличия подменных лошадей, а их у нас много.
        Формой организации производства считаю именно крупное хозяйство, никаких наделов.
        Дата, подпись.
        Одному мне тут не решить, поэтому через пару часов в моем кабинете собираются все заинтересованные лица. Полковник, Артем, Котозавр с Курбаши и Хитрый Лось. Зануда сейчас надолго засел в «Базе-2», поэтому начинает Котозавр.
        - Серега, еще раз напоминаю, что твои слушатели измучены нарзаном… в смысле воспитаны на всеобщей механизации войск. Я вот кавалерийски обучен в объеме: спереди кормить, сверху сидеть, сзади не подкрадываться.
        Дог задумчиво дернул себя за косу, предмет легкой зависти наших женщин, и вопросительно посмотрел на аудиторию.
        - Именно, озвучивай свои планы с пояснениями для пешеходов: что и как нам надо делать, чтоб затмить Чингиза, пройдясь до Атлантики огнем и мечом. Сможем натренировать лошадей до стрельбы с седла, управления наклоном корпуса, сторожевой службе? - добавил Дядя Саша.
        Ответом командиру был горестный вздох.
        - Это все более поздние штучки Великих Равнин. Труда много. То, что есть сейчас у нас по конной подготовке, похоже на «Школу выходного дня» для праздных богатых Буратин. Польза есть, иначе ведь тут останется только пешком немалые концы отмахивать, но вот что-то более серьезное… С другой стороны, каждый из попаданцев и так занят делами выше головы, делать из них кавалеристов - не рационально, для этого лучше использовать местный контингент.
        Проблема в том, что надо учить несколько лошадей, потом на них учить людей. Которые будут обучать лошадей. Структура получается примерно такая: первые пойманные лошади, обучение - примерно три месяца, получаем лошадок, годящихся под седло, правда, без высшей школы. Потом сажаем на них людей, желающих в будущем работать с лошадьми - берейторами. Пока что идет просто ликвидация безграмотности, чтоб сидели сверху, не падая. Группа семь-десять человек максимум - за большим количеством один тренер качественно не уследит. Так же в заездке на одного человека будет не более десятка лошадей, это получается с каждой по часу в день. Соответственно через три-четыре месяца имеем около десяти всадников, способных уверенно ездить на уровне унтера или младшего офицерского состава. Далее каждый из них берет себе по пять учеников и по пять лошадей в работу, продолжая самосовершенствоваться, до уровня езды на голой лошади, вольтижировка, выездка… Примерно через год, после начала всего, имеем десять всадников высокого уровня подготовки, способных просто поймать в прерии лошадь и ехать на ней. На своих основных
лошадях, способных ездить без всего, основные могут ложиться по команде, приходить на зов… И имеем полсотни всадников средней подготовки, способных ездить на обученных и полуобученных лошадях.
        - Мои казачата такими и будут, - встрял Хитрый Лось, - они просекли пользу, занимаются старательно.
        - Старательных придержи, выдели мне пяток фанатов.
        - Сделаем.
        - То есть основной состав может держать строй, освоит начала выездки, прыжки и прочие премудрости регулярной кавалерии. Далее уже по потребности, можно разворачиваться, переводя нужное количество всадников второй волны в преподаватели. Я говорю, год, потому что некоторое время придется потратить на пошив или закупку седел, причем шорник-то может быть и в миссии, а сами седла придется делать на заказ, испанские модели совсем не годятся. По упряжкам: кучер готовится в том же порядке, с лошадьми повозится немного дольше, форейтор - всадник. Наличие людей, знакомых с конным делом, сократит сроки подготовки. Итого через полгода с начала имеем около десятка дозорных и гонцов, которые могут и сами лечь, и положить лошадь, а потом вскочить и поскакать, причем их скорость выше скорости аналогичной лошади под англичанином или испанцем на десять-пятнадцать процентов, чисто за счет посадки. Эксклюзив - умение лошади высоко и далеко прыгать. Дело в том, что современный способ прыжков ввел в начале XX века итальянец Федерико Каприлли, что увеличило возможности лошади в прыжках в полтора-два раза. По прошествии
года имеем около пятидесяти всадников хорошей регулярной кавалерии, ну и через полтора можно собирать полки и эскадроны. По конному составу. Лошади там и здесь имеются в свободном виде - мустанги. Лошадки не шибко крупные, больше выносливые, чем сильные. Тем более на траве. Зато их много. Потому лошади делятся на основных - это самые хорошо обученные лошади, которые постоянно работают с всадником. Именно они и ложатся по команде, и подходят… Пара человек-лошадь может разбиваться в исключительном случае. И заводные. Заводные прошли первоначальное обучение, то есть от человека не шарахаются. Применяются при необходимости подмены и отдыха основных. В бой - в крайнем случае. Резерв - табун, который недалеко. Поймать и поседлать можно. Езда табуном и в направлении. При необходимости вступления в бой - лучше спешиться. Зато можно гнать табуном, если устала - просто бросить, не пропадет, отгуляется. Надо будет - потом соберем. Немного особняком стоят упряжные. Хотя по подготовке также три сорта. Раз лошадки слабосильные - придется применять многоконные упряжки. Вплоть до восьми-десяти голов. При этом экипаж
может быть довольно грузоподъемным, тонны на три примерно. И на те же упряжки можно посадить пехоту. Экипаж - линейка, на двадцать человек с амуницией и припасом. Полевая кухня и артиллерия имеют подобные шасси и способны не отставать. Упряжка на четыре-шесть лошадей легким орудиям, по восемь - если большое. Имея сменных лошадей, можно повторять подвиги Гудериана, скорость марша будет больше сотни кэмэ в сутки, так здесь никто не ходит. Табун подменных можно выслать вперед заранее, кто обратит внимание на табун диких лошадей? Что они не совсем дикие, на них не написано. Телеги придется снабдить всем набором безопасности, иначе не очень съезженная упряжка и растащить может, потому на экипаже есть тормоза на задние колеса, и приспособление отцепа упряжки, что позволяет не только не уехать сильно не туда, если понесли, но и очень быстро менять запряжку. Практически в минуту, если есть два комплекта сбруи и подмену собирать заранее. Массово делать конепехоту получится года через полтора от начала.
        - Линейка - это подрессоренная повозка? А мы рессоры сделать в количестве можем?
        - Постараемся, будем делать максимально унифицированное шасси. И заодно над артиллерийскими лафетами со всех сторон помозгуем. Взять пушчонку из тех, что вытащили, там есть мелкие, и водружать на все, что наваяем. Экспериментальный пробег покажет, что мы фактически можем.
        - Андрей, Кот, раз вы пограничники, то когда будет ясно, на какие параметры транспорта выйдем - прикиньте штат конно-механизированной… тьфу, маневренной группы, стрелки плюс кавалерия, плюс групповое оружие.
        Дядя Саша перевернул листок.
        - По второму вопросу решаем так Сергей остается с начштаба, вызывают к себе Сет Севера, Ирину. Прикидывают, что можно начать реализовывать по данному вопросу уже сейчас, хотя такую докладную лучше было бы еще зимой мне предоставить. А так получается, что толком за дело возьмемся уже только со следующей посевной. Максимум через пару дней жду от вас подробный план работ, особенно в части возможностей нашего производства обеспечить нужную технику. Приступайте!
        ГЛАВА 17
15 мая 1791 года. Всеслав
        Спасибо доброму дяденьке Курбаши, он же Белый Бык, он же реальный военный, не
«пиджак» необученный, как я. В первые же пять дней, как удалились в туман заставу строить, натурально взвыл - ну не хватало командного опыта, категорически не хватало! Ничего, как-то с его помощью справляюсь пока - молодые нуму, любезно предоставленные нам вождями (не, я хренею с их вождевской наивности - они себе в племена бойцов хотят! Да, получат, факт. Только это будут уже не их бойцы. Вернее, не только их. КМБ в лучших традициях еще не наступившей Советской армии с некоторыми поправками из этнографии и психологии мозги промывает качественно) ходят колонной по три, работают и в строю, и индивидуально, наряды тянут, землю роют и все такое. Сейчас вот согласно указанию начальства на парад нас дернули. Типа колотить корявые понты.
        Ну, одеваюсь под индейца… хотя, мать его, под кого я еще могу одеться? Джинсам уж давно хана, куртку берегу, робу свою, в которой сюда угодил - тоже. Так что - ноговицы, набедренная повязка, английская трофейная рубаха, жилетка, кожаный обруч на голову, чтобы волосы в глаза не лезли. По приколу - боевая раскраска там, где нет усов и бороды.
        Высвистываю своих гавриков, они, красавцы, вчера по родне ходили в увольнение. Вот, кстати, что у них хорошо, нуму - не пьют. И до достижения зрелого возраста не курят - обычаи запрещают. А по бабам бегать - не сезон, так что вернулись все, тоже прихорошившись. Гадом буду, мы выглядим страшно. Не знаю, как насчет высоких гостей, это их проблемы, но сам бояться начинаю, как гляну. Эти тонкавские скальпы по ноговицам, морды разукрашенные, ружья, знамя - желто-бело-черный треугольный флажок с перекрещенными белыми саблями на черном… приятно посмотреть. Ладно, сигнал вижу:
        - Застава! В колонну по три тройками становись! Шагом… марш! - идем. Вспоминается, как ни странно, из Городницкого:
        Ну-ка, барин, глянь-ка, разевая рот,
        Как холоп твой Ванька по морю плывет!
        Лица что у вождей, что у испанцев, откровенно удивленные, да и наши тоже немного озадачены. Они ж всю заставу разом никогда не видали, однако.
        - К торжественному маршу! Песню… запевай! - и начинаю. Мы под это, правда, бегаем, но и для шага сойдет: Пограничники сильны!
        - Пагарниушники селены! - подхватывают нуму, все тридцать рыл. Дядя Саша и Ко хотели всю полсотню вывести, но я это дело задробил на корню - надо, чтобы участие в параде было поощрением, а залетчиков хватает, да и наряды никто не отменял, гы.
        - Как индийские слоны!
        - Куак индискее сланы!
        - Обгоняем лошадей! - рукоятью ножа по прикладу - нна!
        - И ломаем медведей!
        Проходя мимо Дяди Саши и какого-то испанца:
        - Равнение напра-во! - накрываю голову левой рукой, подношу к виску правую. Нуму повторяют.
        А что, все правильно, к пустой голове руку не подносят…

15 мая 1791 года. Котозавр
        Вечер 15 мая 1791 года был наполнен весельем и удивлением. Официальная часть для индейцев: с приёмом гостей с близи и далека, с посадкой рощицы пиний и сосен, пением гимна «Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету…», прохождением увешанных оружием до бровей и раскрашенных от носа до пяток казачат перед рассевшимися на склоне гостями под речевку…
        - Пограничники сильны! - горланит запевала Хитрый Лось.
        - Пагарнитшники селены! - подхватывают полсотни глоток.
        - Как индийские слоны!
        - Куак индискее сланы! - пришлось долго объяснять, что за зверь слон, но как понравилось парням сравнение!
        - Обгоняем лошадей! - в мокасинах не топнешь, но рукоятью ножа по прикладу получается неплохая имитация.
        - И ломаем медведей! - Командир переводит слова испанцам, Андрей - вождям, в чьем обществе он состоит по праву очень заслуженного воина: и во вражеский лагерь за оружием лазил, и много почетных «ку» заработал, и отряд водил, вернувшись с победой, трофеями, а главное - без потерь. В индейской системе ценностей - сплошные заслуги и ни одного косяка. Тем более что принцип разделения властей действует: племенной вождь не обязательно водит отряды на тропу войны, военный - может и не быть руководителем в мирное время, а шаман вполне может быть и тем, и другим, и самостоятельной фигурой. Совмещение должностей не правило, но и не редкость. Ну а вожди - тоже немного шаманы: у хорошего руководителя подразумевается наличие сильных духов-покровителей. Так что Белый Бык - равный среди равных, военный вождь, хоть и молод по нашим меркам.
        Вождям нравится - песня-заклинание, дающая силу воинам, непривычна, но у русских хорошие покровители в Верхнем Мире, значит, песня будет работать. Посланник вице-короля держит морду кирпичом, но марширующие и однообразно вооруженные ружьями (!) индейцы пробрали и его. Наверняка начнет выпытывать про языческие ритуалы и опасность бунта дикарей. Обломитесь сеньор, это на вас работают из-под палки, а на нас - за идею. Мексиканские пеоны должны отбиваться от грабителей камнями, потому что власти запрещают иметь оружие. У русских - рабов нет. Поэтому все поголовно - вооружены. Даже у сеньориты Долорес на праздничном платье вышитая перевязь с кортиком. И дерринджер за подвязкой.
        Откуда я это знаю? - а вот знаю!
        Зануда
        Готова первая предсерийная телега будущей массовой постройки. Упасть и не встать, как будто машину «Формулы-1» сделали, столько восторгов.
        А поскольку колеса мы изготовили по последнему слову техники XIX века и производство организовали с использованием достижений века XX (кто сказал об артефактах? Конвейерная система Форда, канбан и бригадный подряд), товар у нас получился конкурентоспособный по критериям цена/качество, молчу про надежность и ремонтопригодность. Дядя Саша, узнав о том, что мы можем предложить аборигенам что-то кроме услуг по охране, чуть не прослезился и пообещал нам в награду все, что мы захотим (в пределах разумного). Я, не задумываясь, потребовал кофе со сливками и сахаром.
        Похоже, о кофе мечтали многие, поэтому закупили его на первые же полученные за колеса деньги. А сепаратор пришлось строить опять-таки мне и Догу. В свободное время, блин. Причем за неимением пищевой нержавейки (выпотрошить термос нам не разрешили), пришлось все лудить. Потом мы его тоже загнали падре Хосе - в миссии было молочное стадо в несколько десятков голов, и переработка молока очень интересовала святого отца и как хозяйственника, и как гурмана. За это наша коммуна получила двух дойных коров (торговались люто, пришлось к собственно железке присовокупить техническую поддержку и гарантию) и заказ на маслобойку. Угадайте, кто ее делал…
        Обеденный перерыв долгий. Спорили об этом много и горячо, и «производственники» все-таки продавили свою идею. Доводов было много, и гигиенических, и внутриполитических. Для меня обед и послеобеденный отдых - личное время, которое можно посвятить воспоминаниям и размышлениям. Как-то так устроена голова, что самые полезные мысли о работе, и что сделать, и как приходят, когда лежишь пузом кверху, дав отдых спине и ногам.
        Подумать о работе не удается. Хитрая Змея рассказывает поселковые новости и сплетни. Я слушаю, хотя и краем уха. Моника, похоже, окончательно принята в индейское бабство, потому что в «войне за стиральные мостки» выступила единым фронтом с Быстроногой Антилопой. Однако американское бабство, несмотря на потери, стойко держится на глубоко эшелонированных гражданских позициях. Канделлу не смутишь и не перекричишь, а Аманда мудра, аки змей, и на любой довод находит десять контрдоводов.
        Русское же бабство выше этой свары и в прямом, и в переносном смысле - миссис Годдард организовала кипячение белья и вообще стирку при кухне, но ни индианки, ни американки не спешат к ней присоединиться и стирают на ручье, где мы еще в первые дни сделали полоскательную запруду. Американки надеются продавить свое предложение об организации коммерческой прачечной, против чего уже наше, мужское, политическое руководство, а вот почему Моника ходит на ручей с корзиной - для меня загадка.
        Для женщин, однако, это находится в очевидной связи с тем, что они уже женили (в мечтах, разумеется) на ней Всеслава, а на Аманде - Дога. Понять не могу, но запомнить надо. А то ляпну что-то не то, и мне опять будут компостировать мозги в четыре руки (или, точнее, в четыре губы). Вести с полей, огородов и курятника, за который отвечают Ира и Катя, я пропускаю мимо ушей, потому что голова уже гудит. А мне еще конспекты читать и выписки, которые сделал прошлой ночью, когда меня наконец-то допустили до ноутбука с энциклопедией.
        ГЛАВА 18
        Котозавр
        Следующее утро на отдельно взятом кусочке Новой Испании, бухте Хорсшу, выдалось… разнообразным. Некоторые граждане, с чрезмерной радостью встретившие годовщину попаданчества, еще не представляли, насколько они попали. Хмурый и не выспавшийся командир, полночи на троих с Коброй и Рысенком упаивавший испанцев, благодаря молодой здоровой печени, и, что более важно, многолетнему опыту, отделался небольшой головной болью, но, оглядев окрестности, начал зверствовать. Первым делом - учебная тревога. Когда все собрались - коллективное макание в бухту, пробежка вдоль периметра в легком темпе и опять макание. Говорят, что сеньор Родригес-де-Кто-то-ибн-Чей-то сравнивал нашу бравую команду с римскими легионерами
        - полюбуйтесь своими глазами, союзники. До децимации дело не дошло, но после обеда посыльный индюшонок из Занудиной родни передал мне вызов в штаб, прибыть со всеми наметками и планами. Начало совещания было деловым, но вот милая улыбка присутствовавшей Цинни колола нечистую совесть. Поежившись, докладываю.
        - Планы не выдерживают соприкосновения с реальностью - поэтому выработана такая схема: опорной базой ЭПРОН выбрана Гавана, где есть верфи, и вообще перекресток Атлантики. Там остаются Клим, Логинов, Мелиано-наследник и начинают одновременно строить прототип клипера, водолазное судно, химическую лабораторию, ваять подводное снаряжение, подбирать и готовить персонал для всего этого безобразия. Наших должно быть минимум двое, на тот самый «всякий случай», да и не справится Клим в одно лицо. Лаборатория нужна для резины, взрывчатки, смазочных масел, кокаинума. До фига другого тоже, но это - основное.
        Кобра нехорошо прищурился, при слове «кокаин», но встревать с вопросом не стал.
        - Далее, я, Салли, возможно - Улыбка Енота, плывем в Наглию, закупать тяжелую технику. Паровые машины, трубы, прокат… да и просто осмотреться, резидентура там будет нужна по-любому. Маму я туда тащить не хочу, но есть мнение - что хрен отговорю. Ей токсикологическое образование спать не дает, так применить охота. Для начала - кокс измученной половыми излишествами знати, и сальварсан для нее же, от последствий излишеств. То и другое - очень-очень задорого, ибо имеем монополию. Наше золото залегендируем, и подотчетное испанское лучше в Испании потратим. Не люблю я чужие деньги в своем кармане. Кокаинового листа можно закупить тонны, испанцы его везде выращивают для работяг. Под это дело и хочу оставить маму на Кубе. Покупки быстрыми не будут, вряд ли у них готовыми паровиками склады забиты. Плюс к тому - машины говеные, только-только от вакуумных перешли на пар низкого давления, поэтому будем работать по принципу капитана Немо: в разных местах заказываем детали по нашему чертежу, сборка и отладка - на месте. Предлагаю также Анатолия Годдарда отправить в США, пусть там мосты наводит, мы же почти ни
хрена не знаем текущую обстановку свыше нескольких книг по истории и рассказов испанцев!
        М-дя, допланировался… Драть меня начали с плана поездки в Англию, потом прошлись по оставленному в одиночестве Толику, ну и самый грандиозный фитиль прилетел за планы наркоторговли. И если командир указывал на отсутствие сети сбыта, и спроса на нераскрученный товар, то Зубр ругался с морально-этической стороны: это англичане вели опиумные войны и занимались всякой аморальщиной, чем мы будем от них отличаться, если сами начнем барыжить кокаином? Моралист хренов. Придумал ведь: «Мы и так собираемся по самое некуда влезать в политику, одно это значит, что у нас руки будут по колено в крови, а ты такую хрень предлагаешь!» Довел свои ракеты до приемлемой дальности-точности, теперь химичит на них зажигательные боеголовки, для большего воспитательного эффекта. Убивать людей, которые лично ему не сделали ничего плохого, напалмом - это нормально. А подсадить на наш товар сотню тех, от кого зависит принятие решений, аристократов, для которых все, кто не они - не люди, понимаешь ли, нельзя. Ничего, в пылу обсуждения командир не дал однозначного запрета на подобную деятельность, то есть запретил - но с дырами
в формулировке приказа.
        Потом немного перетрясли штат «искпедиции», устаканили штатное оружие - тут споров оказалось как бы не больше. С одной стороны, отправлять в автономку с одними трофеями - опасно. С другой - светить артефактные стволы, которые можно утратить от «неизбежных в море случайностей», например, снять с остывающей попаданческой тушки, тоже не хотелось. Решили брать то, что при утрате не даст никакой пользы захватившему, и к чему можно переснаряжать патроны. Получилось негусто, но логично: АК-74, СКС, снайперский ФАЛ - для дальней дистанции боя, и конструкция совершенно непонятная местным юзерам. Оторвать у Динго от сердца «Итаку» не получилось, дали полунарезную «Сайгу» и триумф нашей инженерной мысли: совершенно стимпанкового вида помповик, в девичестве бывший моим MP-18, простейшей одноствольной переломкой. Все-таки доставшийся нам «Грейхаунд» оказался кладезем нужнейших ресурсов: подствольный магазин из трубы поручня, ствольная коробка - кусок лонжерона, пружины - как бы не из сидений салона, алюминий и пластик из обшивки. На выходе имеем 5+1 зарядный дробовичок, с механикой «Итаки». Стрелять можно и
пулей, вместо отпиленного чока наши гансмиты приделали 15-сантиметровый
«парадокс». Вся эта красота покрыта изрядным количеством латуни, и вид имеет феерический. И еще отъемный ножевой штык! Стимпанк, как он есть.
        Хотя за штык - отдельное спасибо. Нехороший момент, когда, имея при высадке автомат, я дрался с индейцем врукопашную, оказался только первым в серии. На войну с тонкавами мне выдали «Хеклера», хорошую немецкую машинку. Которая поперхнулась, отстреляв дюжину патронов! Естественно - в разгар схватки, ведь с автоматом можно лезть напролом. Идиот. Чудом не получил лишних дырок в организме, разгрузочник принял на себя удар копьем, а МП-пятый, перехваченный за ремень, сработал хорошим кистенем - слишком хорошим, мозги оппонента из всех щелей вычищать пришлось. И заодно понять, что я идиот дважды: матчасть изучил, разбирал-собирал, а вот разряжать магазины не удосужился. Индианки по форме одежды номер два: бусы и набедренная повязка, отвлекали постоянно. Просела пружина магазина, верхние патроны подавались нормально, усилия хватало, а потом опаньки - перекос. Какой из этого вывод? Женщины - зло. С ним надо бороться, неустанно и разнообразно. Лишь бы здоровья хватало.
        Капсюльных револьверов, как оружие автономного плавания, выделили каждому по две штуки. И несколько десятков в запас. В идеале они плюс передельные английские ружья перекрывали все наши самооборонные ситуации, не засвечивая слишком странное оружие. Даже револьвер и казнозарядка по этим временам очень необычны. Но их хотя бы не надо прятать от испанцев, на эту парочку будем перевооружать колониальные полки «нового строя». Тем, кто остается, будет сложнее, чем нам: помимо всего дрессировать, вооружить, и главное - воспитать несколько тысяч взрослых мужиков с устоявшимися взглядами на жизнь. Это не индейцы, которых мы мягко прогрессируем, тут будет ломка об колено.
        Денежное обеспечение выдали «китайским золотом». Китайцы и не знают, что тыщу лет назад отливали такие монеты. А мы их типа из кургана выкопали. Вполне достойные получились денежки: с квадратной дырочкой, с иероглифами - девизом древнего императора, высокой пробой - на вес хорошо пойдут. Связь - почти никакая. Почта в одну сторону идет в лучшем, идеальном случае, месяц. И так будет еще долго, пока не дорастем до радиоламп.
        Отправляемся вместе с кораблем, который привезет первую партию солдат. Дата прибытия сугубо ориентировочно известна, поэтому подготовка должна быть завершена на прошлой неделе, в крайнем случае - вчера. На этой бравурной ноте совещание закончили, все стали расходиться, а меня Кобра задержал, процитировав папашу Мюллера, мол «вас я попрошу остаться». На чем же я прокололся?
        - А глазки-то забегали, - констатировала Цинни. - Костя, ты не подскажешь мне, откуда в моей запертой на ключ комнате появились трескучие, как черт знает кто, сверчки?
        - Какие ваши доказательства?
        - Если в девичьей светелке вдруг запахло мужиком - я предполагаю, что мужик там был. Когда всю ночь скребут и поют неизвестно кто - убеждаюсь в правильности догадок. Приклеить смолой коробочки с жуками снизу под кровать мог тот, кто вчера почти не пил, не курил табак, но от кого воняет индейскими травками, - она подцепила коготком клапан моей жилетки, - и жирной пропиткой обуви, - ткнула пальцем в мои мокасины. - До темноты с праздника никто не уходил, а светодиодный фонарик, необходимый для потайной деятельности, брал со склада кто? А главное - у кого на лбу было написано: «Я тут подхохмил над училкой и до крайности собой доволен?» Салли была на празднике, никуда не отлучалась, на свидание с ней можешь не ссылаться.
        Влип. Надо же, так подставился посиделками с вождями: сам уже запаха не чую, а трубкой мира - между прочим, ни разу не табаком набитой! - от меня несет ощутимо. Мокасины, которые заменили мои распавшиеся на «плесень и липовый мед»… нет, просто на плесень, берцы, пропитаны гремучей смесью жира, сажи, воска, ароматны еще не как ношеная портянка: комары на лету пока не дохнут, поэтому и про такой фактор демаскировки я забыл.
        Поднимаю руки, и вслух признаюсь в авторстве. Сеньорита Долорес, смеясь, упорхнула, «оставляю тебя на съедение», а Кобра со вздохом «детский сад, штаны на лямках…» приказал сдать фонарик в спецхран, а вопросы контрибуций и репараций решать с Цинни самостоятельно.
        - И вообще, какого хрена ты к ней полез? Гормон играет, рыжей и индианок уже недостаточно?
        - Спортивный интерес. Единственное помещение в форте, куда нет доступа - комната сеньориты. Сделал слепок ее ключей, она их на поясе носит, согнул подходящие отмычки, выбрал момент, залез. Просто так лезть неинтересно, оставил сюрприз. Над домохозяйками уже прикалывался, над индейскими вождями тоже, пора на наших переходить, а то у всех на челе непреклонность и высокие помыслы о судьбах мира.
        Кобра хохотнул, видимо вспоминая коллективный розыгрыш американок, забрал у меня фонарик и отправил восвояси, обозвав напоследок Петросяном. Зря это, Петросяна я припомню…
        НикТо
        Вот и снова попал под мобилизацию. Хотя это состояние у нас и постоянное, за исключением бурного празднования Нового года и нескольких дней рождений. Но тут - командировка! И не к соседям - индейцам для передачи опыта или там, чего уж греха таить - пообщаться с особо симпатичными индианочками. А к испанцам, в Гавану! То ли промышленным шпионажем заниматься, то ли научно-техническую революцию в отдельно взятых колониях устраивать.
        Все начиналось для меня с довольно обычного вызова к начальству вскоре после прибытия испанской делегации. Думал, что будут дрючить «за производство» всякого химического сырья по которому я был ответственен в связи с опытом прошлой жизни (все ж таки десять лет предыдущей жизни проходил на химпредприятии долгий путь от студента-практиканта и простого рабочего до заместителя начальника цеха), а тут…
        - Сколько тебе понадобится времени на сборы?
        Дядя Саша, как всегда, был по-военному краток.
        Я взглянул на загадочно ухмыляющегося Клима и осторожно выдал:
        - Ну-у… Сейчас ребятам скажу, что да как на сегодня добить надо и буду готов. К себе еще бы только заскочить, оружие прихватить, да перекус приготовить. Так что через час буду готов к труду и походу. А куда идем-то, кстати?
        - К испанцам, Николай, к испанцам. Себя покажете, на мир посмотрите…
        Он говорил что-то еще, но в данный момент все мое мыслительное пространство всецело оккупировало одно из любимых высказываний нашего шефа:

«Охреносоветь!»
        Понадобилось относительно много времени, чтобы подобрать челюсть и понять, а в чем, собственно, дело? Оказывается, наш главный военно-морской специалист Клим отправляется вместе с испанцами в Гавану, для того чтобы… Тут дядя Саша испытующе посмотрел на меня, отчего непроизвольно вспомнились наши ежедневные воинские упражнения, и я застыл по стойке «Смирно», имея вид доблестный и, признаемся, все еще ошарашенный.
        - Кстати, предположения есть, зачем оно это надо, а?
        - Есть, но я всем скажу, что - свататься.
        Клим аж поперхнулся, а несколько наших «старейшин», присутствовавших при разговоре, засмеялись.
        Пока длилось это незапланированное веселье, я лихорадочно собирал мысли в кучу. Ну что Клим наш крупнейший военно-морской спец, я уже упоминал, то, как они вчера с расфуфыренным испанцем у моря и наших водоплавающих средств, а также трофеев крутились, мне уже довелось понаблюдать, акваланг его я тоже видел, а кроме этого, я, как, и все мы, неоднократно участвовал в «общефорумных мозговых штурмах» по животрепещущему вопросу: «Откуда взять деньги?». А уж с учетом того, что на днях пришлось переписывать немаленькую статью о затонувших с ценными грузами кораблях и перерисовывать соответствующие карты…
        - Будем подымать клады со дна морского?
        Дядя Саша одобрительно улыбнулся. Но меня не оставляла мысль, что это еще не все.
        Да, я под руководством Клима осваивал морское дело, будучи «приписан» к нашему кораблю. Что-то вроде как начал соображать в военных делах и навыках, усиленно впихиваемой в нас ветеранами будущих войн. Да немного научился понимать и разговаривать по-английски, припахивая пленных англичан на своем производстве, и еще чуть-чуть - по-испански, отвечая на вопросы вежливого, но очень любопытного падре, интересующегося буквально всем на свете… Но этого явно было недостаточно, чтобы попасть в число практически первой зарубежной делегации. Но высказать свои сомнения я не успел.
        - От тебя будет нужен список того, что может понадобиться для организации, так сказать, «на месте», производственной базы этого мероприятия. Ну и всего, что Клим скажет.
        Я задумчиво посмотрел на сразу посмурневшего и подобравшегося завсклада, в глазах которого явственно читалось: «А пулемета я вам не дам»…
        ГЛАВА 19
        Дядя Саша
        - Становись!
        Моя команда была продублирована нашими переводчиками и теми из испанцев, которые уже более-менее понимали по-русски.
        Шеренги солдат дрогнули и замерли.
        - Вольно!
        Выхожу на центр квадрата, образованного солдатами обоих полков. Две с лишним тысячи человек молча и с настороженным вниманием смотрят в мою сторону.
        - Здорово, покойники!
        По рядам солдат прокатывается ропот.
        - Я не ошибся! Вы все, стоящие здесь, - уже мертвы! Мертвы с того момента, когда взяли деньги у вербовщика. Мертвы, с момента отхода вашего корабля из Испании. Вы умерли уже тогда, когда решились стать солдатами! Что толкнуло вас на этот шаг? Наверняка у каждого из вас была на это причина. Но мне сейчас и здесь нет до этого никакого дела! Вы не смогли выжить там, дома, не смогли прокормить себя и своих близких - и вот вы тут. Кого поманили легкие деньги, кто спрятался тут от альгвазилов, а может быть, кто-то надеялся изменить свою жизнь к лучшему? Ну и как
        - удалось?
        Солдаты молчат. Их офицеры, те, что согласились остаться после моей с ними беседы, стоят отдельной группой чуть в стороне.
        - Молчите? Да, вас никто не обманул, и вы получили свои деньги. Король не обманывает своих солдат. Но, только вот шансов дожить до окончания десятилетнего срока службы у вас немного. И что вас ждет после? Кто из вас вернется домой целый и с деньгами?
        Прохаживаюсь перед строем, оглядывая солдат. Их лица мрачны.
        - Я не ангел и не сбрендивший от жары гранд. Никто из нас не знает такого слова, как сострадание. И то, что вас привезли сюда, не значит, что нам больше нечего делать, кроме как помогать неудачникам. Да! Именно неудачникам, ибо те, кому повезло, не служат в колониальных войсках!
        Снимаю шляпу и вытираю вспотевший лоб. Так и голос сорвать недолго, надо чуть потише орать, да и переводчикам надо успевать переводить мои слова.
        - Но у вас все же есть шанс! Мне! Я говорю - мне, а не королю! Так вот - мне нужны солдаты! Не такие, которыми вас почему-то называют. А - настоящие! И вы можете ими стать…
        Ага, оживление пошло! Ща, я вам добавлю…
        - А можете - и не стать… В любом случае - вас слишком много для этого. Мне столько не нужно.
        На лицах офицеров проступает удивление.
        - Наши солдаты способны в гораздо меньшем количестве устроить бойню намного более сильному и опытному противнику, чем вы. И любому другому тоже. Вы все видели кладбище у рощи. Так вот - это сделали всего тридцать человек, включая женщин. И еще двести человек взяли в плен. Так зачем мне слишком много лишних людей, когда с пятью сотнями таких солдат я пройду сквозь любую армию, как раскаленная пика через кусок масла?
        Так, а они уже начали оглядываться по сторонам. Будущих конкурентов выискиваете?
        - Поэтому у вас есть два пути. Первый - вы остаетесь здесь и поступаете под командование моих офицеров. Трудно не будет. Будет адски трудно! Так что вы все еще не раз проклянете тот день и час, когда согласились остаться тут. Но зато потом… Мальчишки побегут за вами по пятам, когда вы вернетесь домой! Не нищим и израненным солдатом - а гордым доном с высоко поднятой головой! Ибо такой солдат стоит дорого! И платить ему буду я сам!
        Так… оживился народ…
        - Есть и второй путь. Тот, кто хочет и дальше тянуть лямку, кто боится поставить на карту свою, уже проданную королю жизнь, может уйти. Сейчас. Последний корабль еще не отплыл и ждет вас. Второго шанса не будет, ибо уйти отсюда пешком - невозможно. Но когда вы, с индейской стрелой в брюхе, будете подыхать под палящим солнцем - вспомните! Вспомните, что у вас был шанс! От которого, вы, по трусости своей, отказались…
        Оглядываю солдат.
        - У вас есть время подумать. Пока я дойду до берега и назад, вы еще можете решить свою судьбу сами. После того как я вернусь… у вас такой возможности уже не будет…
        Прохожу сквозь расступившиеся шеренги и спускаюсь вниз к морю.
        - Да… - качает головой Старый Империалист. - Вломил ты им…
        Он идет рядом и время от времени оглядывается назад.
        - Не сбегут?
        - Корабль столько не возьмет. А следующий - через месяц. Отправим их в бывший английский форт, там гарнизон усиливать тоже нужно.
        - Может быть, не стоило их так уж сразу… через колено-то?
        - Потом бы все равно пришлось. Сам видел, из офицеров больше половины отказались. А они и поумнее будут.
        - И познатнее.
        - Грандов тут все равно нет, а эти все - так… Только и гонору, что дворянами именуются. А за душой так же пусто, как и у солдат. Ну, может, чуть побольше есть, так и то - не слишком.
        Оглядываюсь назад. К кораблю уже потянулись первые «отказники». Сколько их? Отсюда не видать, но пара сотен, пожалуй, что и будет.
        - Ну что, назад? Там уже, похоже, что определились.
        Снова осматриваю лица солдат. Нахмурились, на мордах мрачная решимость.
        - Вы все подумали?
        Тишина. Только ветер посвистывает.
        - Хорошо…
        Снимаю шляпу, опять пот прошиб.
        - Мне все равно кем вы были раньше! Мне все равно - кто вы сейчас! Но мне не все равно, кем вы станете! Ибо в бою вы прикрываете мою спину, а я - вашу! И я должен буду вам верить!
        Набираю воздуха в грудь.
        - Испанцы вы или немцы - мне все равно! Вы мои солдаты! Если доживете до этого момента, когда получите право так себя называть! И еще… Рядом с вами будут ваши вчерашние враги - англичане.
        Ряды солдат дрогнули.
        - Они и мои враги в прошлом. Это с ними мы воевали совсем недавно. И оставили в живых тех, кто этого заслужил. Не всех…
        Обвожу шеренги взглядом.
        - Не всех мы можем взять к себе и дать в руки оружие. Им пришлось делом доказать нам свою искренность. И это тоже стоило им недешево - могил на кладбище стало больше… Так вот! Вы все - англичане и испанцы, немцы и португальцы - все! Вы можете стать моими солдатами и гордо заявлять об этом в будущем. Ибо вторых таких
        - нет! И не будет еще очень долго…
        Солдаты молчат. Кажется мне - пролети сейчас муха, ее будет слышно всем.
        - Становись!
        Строй дрогнул.
        - Равняйсь!
        Шеренги подтянулись.
        - Смирно!
        Поворачиваюсь к Империалисту.
        - Давай, командуй нашим - пусть ведут их в лагерь. Будем начинать работу…
        ГЛАВА 20
        Старый Империалист
        Жизнь, оказывается, состоит не только из работы и бесконечного латания «тришкиного кафтана». Бывают, конечно, редкие «радости», вроде визита англичан, но в общем-то жизнь, что в двадцать первом, что в восемнадцатом веках - рутина. Одно могу сказать в безусловную защиту этой жизни - наши жены! Подруги, которые добровольно взяли на себя обязанность скрашивать наши будни, и своими капризами держать мужчин в состоянии боеготовности. Вот так и моя прекрасная, явно прельщенная примером Котенка и американками, захотела стать ученым.
        Все-таки одну беду из будущего мы уже занесли в это невинное прошлое. Эмансипация называется. То-то вождь искоса смотрит. Ну хорошо, с этим разбираться будем потом, а пока дела есть более срочные. Организовать саперную роту, из двадцати испанцев, списанных Котенком и Дядей Сашей. А в роте должно быть минимум сотня. Если бы мне дали двадцать гидр, толку было бы намного больше. Так-с, будем внимательно читать списки личного состава, попутно объясняя своей звездочке, что такое
«противотанковый еж». Хотел бы я сам знать, как это будет звучать на языке нуму. Надо будет у нашего атамана спросить. Вот ведь гений! Моментально научил свое казачество русскому языку с индейским произношением. В результате их перестали понимать и русские, и индейцы. А не попахивает ли это сепаратизмом? Надо будет озадачить старшего майора (звание ему я сам присвоил, с разрешения Дяди Саши, конечно) Кобру. Пусть беспокоится, а то прикинулся кладовщиком и вообще не отсвечивает.
        Что ты говоришь, любимая? Пойдем спать? И незачем так краснеть, конечно, мы идем спать. Сейчас, только задую свечу…
        Котенок
        - Стой! - лейтенант Гарсия повелительно взмахнул рукой. - Капрал, командуйте привал!
        - Слушаюсь, сеньор тененте! - чернявый капрал обернулся к колонне. - Стой! Привал!
        Гарсия, сбивая тростью верхушки цветов, подошел к упавшему дереву. Смахнул с него мусор и присел.
        - Ну и где этот лейтенант? - спросил он у подошедшего капрала. - Это ведь то самое место?
        - Да, сеньор тененте! Полковник указал именно сюда!
        - Хм… странно, обычно его офицеры всегда точны и не опаздывают…
        - И в этот раз тоже, сеньор лейтенант…
        Оба испанца подскочили со своих мест.
        Почти сливаясь с кустами, напротив них стоял человек невысокого роста в какой-то странной пятнистой одежде. На его лицо падала тень от полей шляпы, так что оно почти скрывалось в тени. Мешковато висящая одежда резко контрастировала с пышными мундирами обоих испанцев. Кроме двух пистолетов на поясе у незнакомца было еще какое-то оружие, которое он носил в деревянной кобуре, висевшей на длинном ремешке наискось через плечо.
        - Я не очень хорошо говорю по-испански? Прошу меня извинить, у меня было не так уж много практики…
        Странный у него голос. Высокий и необычно мелодичный, прямо как у…
        - Святая дева Гваделупская! Сеньор тененте, да ведь это…
        - Лейтенант Борисова. К вашим услугам, сеньоры…
        Лейтенант согнулся в изящном поклоне. Он слышал уже про эту… женщину? Офицера? Про кавалерственных дам ему уже приходилось слышать, даже и встречаться как-то довелось, но вот про армейского офицера-женщину? Не только не видел, но даже и не слышал никогда!
        - Не соблаговолите ли, присесть э-ээ… сеньорита…
        - Мария, сеньор лейтенант.
        - Какое прекрасное имя, сеньорита! Вы подошли так тихо, что я… мы даже и не слышали ваших шагов!
        - Я не подходила. Это единственное дерево, на котором можно тут присесть, вот я и ждала вас около него.
        - То есть мы вас просто не заметили? Где были мои глаза?!
        - Полагаю, что там же, где и всегда, сеньор лейтенант. Ну, раз уж вы здесь, то, может быть, приступим?
        Смущенный лейтенант гаркнул команду. Не менее его смущенный капрал продублировал, и вот уже пятьдесят человек выстроились полукругом вокруг офицеров. Для занятий на этот раз отобрали сержантов и капралов из обоих полков. Были тут и бывшие английские солдаты, их обучение шло одновременно с испанцами. Ротой англичан командовал лейтенант Мору. Он и выделил наиболее сообразительных солдат для обучения.
        - Итак, сеньоры, - негромко произнесла женщина-лейтенант, сняв шляпу, - у нас с вами сегодня первое занятие. Темой его будет рассыпной бой. Командование специально распорядилось отобрать только капралов и сержантов, чтобы потом уже вы сами передали полученные вами знания своим солдатам.
        - Лопни мои глаза! - пробормотал капрал Гонсалес. - Это девчонка! И прехорошенькая! Зачем только волосы так коротко стрижет?
        - Это дьявол в юбке, - глухо произнес сержант Мак-Грегор. - Не уверен, правда, что она ее носит. Но если внимательно посмотреть под штанами, не удивлюсь, если там окажется хвост!
        - И, должно быть, прехорошенький хвостик! - не унимался Гонсалес. - Жаль, что под ее мундиром не видно всего остального!
        - Ты совсем ослеп? - покосился на него Мак-Грегор. - Говорю тебе - это дьявол!
        - С чего ты это взял, старина? Сеньорита - и прехорошенькая!
        - Да? Ты видел ее в бою?
        - Ее? Ты шутишь, старина!
        - Хотел бы я пошутить… Эта… она остановила весь наш батальон!
        - Это, каким образом? Юбку приподняла?
        - Быстрее, чем ты выпиваешь свою вечернюю порцию, она успела застрелить не менее пяти человек! Мы далеко не новички, но батальон встал. Каждый, кто поднимал голову, получал от нее пулю в лоб! По ней стреляли целым батальоном, я сам делал это несколько раз! Даже пушки подкатили! И все без толку, ее почти и не видели, а она лежала у нас под носом и расстреливала наших канониров! Так и ушла… Никто даже и не задел ее ни разу…
        - У вас есть что-то интересное по теме занятий? - резко обернулась к ним женщина-офицер. - Так выходите вперед, поделитесь с нами своими соображениями!
        Смутившийся Гонсалес попятился назад. Рассвирепевший Гарсия показал ему свой кулак, отчего говорливому капралу ощутимо поплохело.
        Солдаты быстро выстроились в каре.
        - Так вот, сеньоры, - прошлась перед ними преподавательница. - Кто из вас хочет жить? В смысле - здоровым и счастливым?
        Солдаты молчали, сбитые с толку таким вопросом.
        - Я неясно выражаюсь? Хорошо. Скажу по-другому. Как много из вас уцелеет в бою, если это будет обычный бой с такими же солдатами, как и вы? В таком же количестве и на этом самом месте?
        - Ну… - пожал плечами смуглолицый капрал, - это уж как повезет… Как стрелять будут, да как драться… половина уцелеет, а то и больше.
        - Не многовато?
        - Сеньорита лейтенант, - вступил в разговор Гарсия, - это война. А на войне могут и убить… Солдат должен быть к этому всегда готов.
        - Не спорю. Должен. Но этого недостаточно. Он должен не просто уцелеть, но и нанести урон противнику. Иначе - зачем его учить?
        - Ну… всех учат одинаково.
        - Не всех, сеньор тененте. Вас учат по-другому. Хорошо! - кивнула она головой. - Выстраивайте солдат! Направление атаки - на тот лес.
        А дальше… дальше началось то, о чем Гонсалес вечером высказался кратко - каторга.
        Невысокая сеньорита, казалось, постоянно была рядом с каждым солдатом. Кого-то она безжалостно сталкивала в сторону, показывая, куда и как он должен отойти от возможного выстрела. Куда при этом он падал, ее мало беспокоило.
        - Вы должны видеть все! Своего товарища, любое возможное укрытие от выстрела спереди и любого с боков. Не бойтесь порвать свой мундир, или вы хотите красиво выглядеть на похоронах? Вы должны видеть врага и понимать, куда и в кого он будет стрелять. И если у него на мушке будет ваш сосед, вы должны успеть оттолкнуть его в сторону. Чтобы в следующий раз он сделал то же самое и для вас. Запомните все! Ваша жизнь зависит от жизни ваших товарищей! Пока живы они - будете жить и вы тоже.
        - Но так и шею можно свернуть… - осмелел Гонсалес.
        - Можно. Если на ней глупая голова. Смотрите…
        И она на бегу резко нырнула в сторону, прямо в густые заросли кустов. Затрещали ломающиеся ветки… и все стихло.
        Озадаченный капрал, выждав несколько секунд, подошел ближе.
        - Сеньорита лейтенант?
        В кустах никого не было. Виднелась только примятая трава. И все…
        Солдаты завертели головами, пытаясь обнаружить исчезнувшего инструктора.
        - Чего глядим?
        Она стояла уже позади строя.
        Но как?
        - Все просто, капрал. Вы, падая на землю, остаетесь на месте, оттого и предугадать место, где вас нужно искать - нетрудно. Это понятно, ибо большинство солдат сделает то же самое. А я, в отличие от вас, не жду, а сразу ухожу дальше. Только уже не так шумно. И пока вы ищете меня на прежнем месте…
        - Но… как вы видите, куда нужно прыгнуть? И не свернуть при этом шею?
        - Вы тоже это увидите… не сразу, но и вы будете это делать не хуже меня.
        Час беготни и прыжков. Перекаты и падения, повороты на месте…
        Гудящие от усталости ноги… перерыв… снова прыжки и перекаты. Резко потяжелели ружья в руках, намокли от пота мундиры. Заскрипел на зубах песок…
        - Оп!
        Не рассчитавший своих сил Мак-Грегор, поскользнулся в прыжке на камень. Выпустил ружье из рук и замахал ими в тщетной попытке удержать равновесие…
        Бум!
        Упав с камня, он ударился боком об пень.
        - Годдэм!
        Солдаты окружили своего товарища.
        - Что с тобой, сержант? - присел рядом капрал Леннокс.
        - Рука… все плечо и спина… не чувствую ничего… пошевелить не могу, только боль…
        - На-ка… - отодвинув неожиданно сильными руками в стороны солдат, присела рядом с ним инструкторша. - Что там у тебя?
        Ее тонкие пальцы пробежались по плечу, по руке… Забрались за спину и прошлись вдоль позвоночника.
        - Хм… могло и хуже быть… Слава богу, что хоть не сломал ничего. Хотя позвонок не на месте, да и ключицу ты выбил.
        - Да куда уж, хуже-то? - скрипнул зубами сержант.
        - Тащить его в Форт? - Леннокс повернулся к лейтенанту. - Мы можем вырезать несколько деревьев… сделаем носилки…
        - Нет нужды, - не отрываясь от осмотра, возразила ему инструкторша. - Что там, что здесь - одно и то же делать придется. Сам дойдет, только ружье его возьмите.
        - Да я и шевельнуться-то не могу! - сержант чуть не взвыл от боли.
        Вместо ответа она встала и вытащила откуда-то из-за спины сверток материи. Развернула. В ее руках оказался пятнистый плащ длиной почти во весь рост сержанта.
        - Вон там место приготовьте. Сучки, камешки - все долой!
        Менее чем за минуту солдаты очистили клочок земли и растянули на нем плащ.
        - Так. Осторожно его берем… не за руки! Поддерживаем их, чтоб не болтались, руками за ноги, за бедра беритесь. Под спину ему ружья подсуньте… так… понесли… кладем его.
        Сержант растянулся на плаще.
        - Мундир долой! Рубашку тоже…
        Она осмотрела стоящих рядом солдат.
        - Ты и ты - на ноги. Держать, чтоб не брыкался. Ты, - палец уткнулся в Леннокса, - вот эту руку держишь. А вон ту руку будет держать самый болтливый! И не сейчас, а когда он ей двигать сможет!
        Гонсалес смущенно затоптался на месте.
        - Все готовы?
        Солдаты присели на землю.
        Лейтенант скинула свою странную куртку и осталась в пятнистой рубашке с коротким рукавом. Солдаты потупились - рубашка слишком плотно обтягивала ее тело…
        - Крест дайте.
        В ее руку кто-то сунул крест.
        - Целуй крест! Так… Теперь молитву читай. Так, чтобы все слышали!
        Тонкие пальцы скользнули по плечу…
        - А-аа!
        - Молитву!
        - Больно же!
        - Ты нежная девка?! Читай!
        Солдаты навалились на руки и на ноги товарища.
        - А-аа!
        - Все… отпустите его… - девушка вытерла руками пот со лба и села на землю.
        Стоявшие вокруг солдаты молчали.
        - Что смотрите? Все уже… - она повернулась к сержанту. - Вставай, уже можно. Только рукой этой не махай особо с недельку.
        Мак-Грегору помогли встать. Он неверяще пошевелил пальцами руки, прислушиваясь к своим ощущениям.
        - Ну как? - Гонсалес тронул его за руку.
        - Болит еще, но… уже не так. Шевелить рукой могу, вон, видишь - пальцы шевелятся, а раньше и не чувствовал их совсем.
        - Ничего себе… да это прямо-таки…
        - Колдовство? - усмехнулась инструкторша. - Это с молитвою-то? Нет, парни, просто нас учили… как надо. И этому тоже…
        ГЛАВА 21
        Старый Империалист
        Сапоги ужасно жали. Этот факт, изрядно портил утро, которое по теории должно красить все нежным цветом. Я прохаживался перед строем «бравых» военных, и пытался отвлечься от мыслей об идеальном сапожнике, никогда не существовавшем в природе. Впрочем, сейчас мне надо было взбодрить те два десятка человек, которые мне достались. Общение с Котенком всегда удручающе действует на мужчин, одетых в военную форму. И на меня тоже. Такая хрупкая, изящная, и… М-да-аа… Надо что-то сказать. А, ладно:
        - Господа! Я, капитан Алехандро Кулкин, поздравляю вас со вступлением в новые войска! Мы первые! И не только потому, что мы - это костяк будущей роты, но мы первые всегда! Мы первые приходим на поле боя, и последние уходим с него. Мы всегда идем впереди! Нам дозволено носить высокое звание инженеров, потому что для нас не существует слова «невозможно»!
        О, немного оживились. Так, теперь немножечко дегтя:
        - Наша служба будет тяжела. Тяжела чисто физически. Мы сами будем копать и таскать бревна. Мы будем строить мосты даже под обстрелом. Но мы это сделаем, потому что за нами пойдут наши товарищи, и они победят! И мы облегчим им путь, для того чтобы победить самого страшного врага, который есть у человека…
        Я замолчал, и повернулся к строю.
        - Дьявола? - кто-то из второго ряда несмело подал голос. Впрочем, по неистребимому акценту кокни, ясно было, что это бывший каторжник.
        - Оставим эту победу падре, - улыбнулся я. - Наша цель более приземленная, мы должны победить войну. И мы это сделаем, пусть и перекопаем для этого всю земную твердь. Но это потом. А сейчас мы будем учиться.
        Отбросив в сторону прутик, который использовал вместо стека, я щедро предложил разбирать шанцевый инструмент. Как и следовало ожидать, первыми потянулись к нему англичане. Испанцы стали переглядываться, пока один из них, молодой парень, не возмутился:
        - Я дворянин, мои предки были гранды, и я не буду копать землю, как какой-то раб.
        Ожидаемое всегда сбывается, поэтому я остался спокоен:
        - Позвольте узнать имя благородного идальго?
        - Дон Мануэль Эмс и де Санта Пауло, - заносчиво вскинул подбородок юнец, и уже потише добавил: - Эскудеро…
        - Очень хорошо. Имя мое вы слышали, ну а титул мой - князь. Так что, благородный дон, будем работать в паре. Рекомендую взять лопату и присмотреться к работе киркой.
        - Но… - растерялся юноша.
        - Никаких «но», берите лопату и следуйте за мной! Это приказ!
        Вооруженный киркой я подошел к ровному участку, заранее посыпанному песком, и подозвал всех:
        - Господа, прошу ознакомиться с чертежом. Все размеры пока указаны в английских футах, но прошу учесть, что в следующий раз мы будем работать по метрической системе. Фут везде разный, а в нашем деле нужна точность. Итак, приступаем…
        По нормам Советской армии окоп в одиночку делается за два часа, но мы работали вдвоем. Дон Мануэль с большим интересом наблюдал за моими стараниями, и когда я передал ему кирку, взялся за нее как за меч. Впрочем от вопроса о моем княжестве он не удержался. Я пожал плечами, выбил трубку, и погромче, чтобы все слышали, ответил:
        - У нас в Литовии князей много, земли вот только маловато. Болота, леса, да завистливые соседи.
        Похоже, это объяснение его устроило, дело-то, как скажет Карлсон, житейское. А я, взяв лопату, стал выравнивать бруствер, попутно размышляя о рабочей форме. Пожалуй, лучше формы ВСО ничего и не придумаешь. Эх, найти бы еще в ноутах как кирзу делали, кожаные сапоги жалко. Хотя… картон, пропитка, обойдется намного дороже, чем кожа. Так. Мысли отставить, взять шаблонную рейку и отправиться на проверку. Солнышко уже высоко, а к товарищу Мануэлю надо будет присмотреться повнимательней, командиры взводов мне потребуются.
        Жизнь не стоит на месте, конечно, это банальность, но так оно и есть. Честное слово, я проклял все, пока последний мой солдатик не выполнил норму по земляным работам. Другие развлекались, гоняли вновь обуревших наглов, приводили индейцев в нужное для нас состояние, даже поехали в Гавану. А я, вконец отупевший от земли, которая сыпалась изо всех карманов, все так же отрабатывал норматив по принципу
«Бери больше, кидай дальше. Пока летит, отдыхай». Но все-таки что-то от серого вещества в голове еще осталось. И когда уже сержант Мануэль задумчиво стал интересоваться моим мнением по поводу мыслей французских революционеров, от разговора я не отказался:
        - Наше сегодняшнее жизнеустройство нормально для этого времени. Оно представляет собой пирамиду, где в основании крестьянство, а на самой вершине - король. То есть чем шире основание, тем устойчивей пирамида. В идеале эта конструкция вечна.
        - Но, господин капитан! - подал голос кто-то из испанцев. - Французы ведь свергли своего короля, и даже говорят, отрубили ему голову…
        Стояло полное безветрие, дым от трубки упорно лез в глаза, и рассмотреть сомневающегося не удалось. Впрочем, неважно. Ответ был готов уже давно.
        - Во французском королевстве случилось самое страшное, что может произойти. Нет, это не казнь Людовика, как это ни кощунственно звучит. На плахе короли становятся людьми, можете поинтересоваться у своих коллег из Англии. Самое страшное, это когда дворянство забывает о своем долге. Кому много дано, с того много и спрашивается. А под флагом с тремя лилиями слишком много офицеров-дворян забыли о своем долге. Они решили, что могут прожигать жизнь в бесконечных удовольствиях, и стали слишком много требовать со своих крестьян. Нельзя выжимать человека насухо и отказывать ему в праве быть человеком.
        - Можно подумать, у вас в Литве жизнь лучше, ваше сиятельство… - пробурчал Браун, крепко сбитый англ, обычно неразговорчивый, работающий за себя и за того парня. Тот парень, верткий, как угорь, итальянец Джованни, явно выбравший в Неаполе между армией и веревкой, на этот раз промолчал.
        - Лучше, хуже… - пожал плечами я. - У нас просто по-другому. Царь, король, они все далеко, а соседний пан - рядом. И в бой мне приходилось идти со своими холопами. Так что лучше я поем с оловянного блюда, и потом буду уверен в своих людях, чем…
        Я махнул рукой, показывая, что воспоминания о потерянном княжестве мне неприятны, выбил трубку и рывком поднялся.
        - Сержанты, стройте людей! Переходим к водным процедурам. Будем возводить переправы.
        Смерть большая модница и кокетка. Каждому она является в разном виде. Некоторые видят ее несколько раз, точь-в-точь как мышки в когтях у кошки. В самый последний момент она их отпускает, побегай, мол, я еще не наигралась. Вот и меня старая знакомая, обворожительная до потери дыхания, русалка отпустила в четвертый раз.

«Водными процедурами» мы успешно занимались несколько недель. Деревья рубить умели все, кто не умел - научился. Правила безопасности освоили тоже быстро, десятиметровая сосна, с грохотом падающая туда, где ты мог бы стоять, если бы не сержантский рык, это очень наглядная агитация. Да и понимание, что чем лучше обрубишь сучья, тем легче будет во время строительства переправы, тоже стимулирует трудоспособность. В принципе данный этап подходил к завершению, когда я решил, что оконечный свой мост, лучше построить в условиях, максимально приближенных к боевым. Господин полковник хмыкнул, но согласился выделить несколько лучших стрелков. Первый залп из кустов на противоположном берегу, нанес серьезный ущерб материальному оснащению роты. То есть штук пять топоров бесследно канули в воду. Вслед за ними нырнули и мои доблестные «инженеры». Сомневаюсь, что они прыгнули за топорами. Но сержанты не растерялись, и это было замечательно. Очередные
«бревноносцы», свалив бревно с плеч, залегли за ним и увлеченно открыли огонь из револьверов. Три человека, сначала ползком, потом поднявшись, побежали за винтовками. Я лежа разрядил барабан револьвера в сторону реки и поставил боевую задачу:
        - Сержант Эмс! - Секунду подумал и добавил для внушительности: - Де Санта Пауло. Обеспечьте заградительный огонь. Не давайте мерзавцам на том берегу поднять головы. Капрал Браун!
        - Йес, сэр!
        - Берете пять человек, и за мной. Инструмент обязателен. Мануэль!
        - Здесь, дон капитан!
        - Этих водоплавающих, когда вынырнут, на заготовку бревен. Пускай обсыхают.
        Откуда же я знал, что Котенок решила показать мастер-класс своим лучшим стрелкам. В общем, когда с моей головы улетела панама, сбитая пулей, топор я не бросил! Вместо топора в реку рухнул князь Великой Литвы Кулкин. Если учесть, что в полете еще приложился башкой о бревно, то разница между мной и топором была только в количестве брызг. Течение было сильное, так что меня крепко приложило о деревянную клетку и милосердно выбило последнее сознание. Очухался я уже на берегу. Возле меня стояли все «диверсанты» и подчиненные. Госпожа лейтенант деликатно объясняла сержантам, что при строительстве переправы все нужно привязывать. Особенно командиров, и обязательно в тылу. Открыв один глаз, я выплюнул остатки воды и строжайшим шепотом спросил:
        - Переправа?
        - Через пять минут закончим! - так же почему-то шепотом, но испуганным, доложил сержант Эмс де Санта Пауло.
        - Стоимость утерянного снаряжения высчитать из жалованья. Подчиняться госпоже лейтенанту! - скомандовал я и вновь потерял сознание. Уплывая в туманную даль я все-таки пообещал ехидно журчащей речке, что обязательно пожалуюсь жене. Она-то найдет управу на всяких-разных русалок. Взяли, понимаешь, моду по князьям стрелять… И специально не попадать…
        Болезнь штука неприятная. Особенно сотрясение головного мозга, вернее, цитируя наших эскулапов: «Того недоразумения, что находится у пациента в голове». Оглядываясь по сторонам и понижая голос, все-таки расскажу ужасную правду. С прибытием товарища капитана медицинской службы единственным доступным видом терапии стала шоковая. Даже наш деликатный доктор, который всегда извинялся, перед употреблением «рашэн наркоза», стал профессионально циничен. Во время консилиума, который проходил в моем домике, я очнулся только из-за страха. Нет, что вы! Литовские князья за себя не боятся!! Ну какая разница, чем мне ампутируют больной орган, то есть голову. Колуном или, по штату, острым мечом. Которого все равно нет. Вот за медиков мне стало страшно. Моя Звездочка уже стала подозрительно поглядывать на торчащий из кобуры револьвер. По всей видимости, военно-медицинский юмор двадцать первого века ей не понравился. Удивившись, что больной очухался сам, и недовольно спрятав какой-то пузырек, явно замену нашатырному спирту, медики прописали полный покой и удалились. После получаса горьких слез, упреков и полного
прощения Звездочка ускользнула от моих поползновений и открыла дверь для Дяди Саши. Сославшись на неотложную работу, жена покинула домик, ибо господина полковника она искренне уважала и немного побаивалась. Получив причитающееся, я скромно сказал, что больше погибать не буду. После чего получил целую кипу бумаги, категорическое запрещение переутомляться и напутствие быстрее привести документацию в порядок. Ожидалось прибытие третьего, а также четвертого полка
«нового строя», и дел у нашего командира было выше наблюдательной вышки. Потянулись мучительные дни болезни. Особенно мучительные они были потому, что медики злорадно запретили мне курить, а великий атаман войска Калифорнийского, собрав свою банду, то есть красных казаков, отбыл в глубокий рейд, с целью определиться, куда же американцы успели добраться. До свидания, верный друг. Только он один меня мог понять, остальные… У-у-у!! Одну трубку утром, одну в обед и одну перед сном. Женщины-ы-ы, как они мечтают о комнатном муже… И как они же ждут немыслимых подвигов от своих мужчин, мамонтов на обед, саблезубых тигров на тапочки. Не понимаю… но все равно люблю. Наш главный купец тоже откочевал с казаками. Похоже, что фронтир ждет всеобщее рыдание и скрежет зубовный. Торговать Зубрилка любит, и большое количество пейсов будет вырвано в американских городах, ибо сыны Израиливы получат немало уроков, а вот прибыли намного меньше. Итак, полный список вновь прибывших, и раза в три пообъемнее, список того, что им надо. Две резолюции, Дяди Саши, и господина Снэйка. Первая: «Обеспечить», вторая:
«Ничего нет». А виноват кто будет? Правильно, господин капитан, князь литовский, его сиятельство господин Кулькин. О-оо, бедная моя голова! Думай, головушка, думай. Я тут табачка припрятал, как раз на трубочку хватит. Вот встану, по стеночке, аккуратненько, на крылечко. Сядем, закурим, и будем думать, кого раздеть, чтобы быстренько одеть. Но уже других. Дисциплина начинается с формы.
        ГЛАВА 22
        Зануда. Люди, мечтайте осторожнее. Ваши мечты иногда сбываются!
        Снег! Снежная равнина до горизонта! Я иду, проваливаясь по щиколотку, по пушистому свежевыпавшему снегу. Господи, сколько же я его не видел! С лета две тысячи десятого… Какого две тысячи десятого? Сейчас две тысячи одиннадцатый. В смысле - тысяча семьсот девяносто первый. С неба сыплется белая крупа. Она сухая и теплая - опилки? Подняв глаза, я вижу архангела в белых одеяниях с красным поясом и лицом падре Хосе. Он кружит над равниной, неподвижно расправив крылья, потом подносит к губам трубу (Гавриил?) и играет «подъем».
        Вскакиваю, путаясь в одеяле, натягиваю штаны, рубаху и, застегивая пояс с пистолетами и тесаком, просыпаюсь. Перо Индейки выглядывает с женской половины в небрежно запахнутом халатике (поначалу она обходилась без него, но знает, чертовка, что мне нравится, и старается соответствовать). Тихо, одними губами шепчу: «Все в порядке, можешь спать дальше», и выхожу на веранду.
        На улице росно и прохладно, но солнце уже поднялось. Примета времени - зимой вставали затемно. Порядки Дядя Саша установил армейские. Не спорю, так надо - времена и места дикие, зазеваешься - схарчат. Но как же я материл и его, и все наше начальство, когда три ночи подряд были тревоги. Первая - учебная, а потом две боевые. Каким-то мореплавателям (хорошие люди по морю ходят, а эти именно плавали) приспичило пройти мимо нашего Форта довольно близко к берегу. В первую ночь шхуна вроде нашей «Ласточки», а второй раз - целый фрегат. Кто, зачем - непонятно, но мы оба раза занимали оборону в береговых укреплениях, а конные разъезды прочесывали берег на день пути в обе стороны. Граница на замке, йод ее медь!
        Оправившись и умывшись, возвращаюсь в дом. Хитрая Змея отсыпается - она ночью к младенчику вставала, а Перо Индейки уже готовит завтрак. Кухонные обычаи розоволицых ей нравятся, особенно - что и мясо, и яйца, и овощи с крупами приносит муж. Не надо самой бегать и искать съедобные корешки и птичьи гнезда. И систему пайков она поняла и приняла очень быстро, тем более что у нас не фиксированные нормы выдачи, а доли. Мне - рабочая с надбавками как солдату и матросу (пусть из третьего сменного экипажа, который Клим учит пока только на берегу), Хитрой Змее иждивенческая с надбавкой как кормящей матери, Перу Индейки - иждивенческая с надбавкой, потому что она ходит на общую кухню, помогает поварам и учится.
        Еще одна примета времени - в печке на таганке рядом с огнем шипит закипающий кофейник, а жена сосредоточенно крутит кофемолку. Это, кстати, моя и Дога заслуга
        - он, я и Яго, по прозвищу Каравай, наладили производство тележных колес и сбыт их соседям. В первую очередь - в ближайшие миссии. Они ведь - не только церковь и священник, но и достаточно серьезное хозяйство вроде совхоза. Пардон, помещичьей усадьбы. Естественно, телег там много, они все время ездят и иногда ломаются. Проблема в том, что ближайший токарный станок по дереву (кроме как у нас) - в миссии св. Карлоса,[Mission San Carlos Borromeo de Carmelo.] которая вроде как столица Калифорнии. По крайней мере, начальник падре Хосе, падре Фермино, там и сидит.
        Впрочем, это их проблемы - кто у кого где сидит. Я в темпе рубаю кашу с мясом, хвалю жену и бегу на конюшню. Потому что хотя фактически там все делают Яго (другой, но тоже крещеный индеец) и три брата-апостола, Педро, Андреас и Хуан, но обязанностей начкона с меня никто не снимал и потому надо несколько раз в день забегать, проверять и по результатам хвалить или ругать.
        На конюшне все в порядке. Больных нет, в разъездах четыре упряжные лошади и шесть верховых. Все сходится - две пароконных повозки, что вернутся сегодня с угольного разреза, и два патруля по три человека. Выпускаем коней на водопой, потом я бегу на планерку.
        Опаздываю - склянки бьют, когда я еще только подбегаю к штабу. Впрочем, Клима я обогнал. Начштаба демонстративно смотрит на часы, но ничего не говорит. Перекличка, отчет о событиях за ночь (слава Богу, ничего особенного не случилось), планы на сегодня. У меня до обеда - химлаборатория, после обеда до ужина - конное дело, после ужина - лекция на тему «Время и календарь».
        Последнее, кстати, идея сеньориты Долорес. Не эта конкретная лекция, а вообще - употреблять по полтора часа в день на взаимное обучение. Дескать, «обучая, мы учимся сами», и еще много веских причин. Только спать на лекциях не дают.
        Ну вот, цели определены, задачи поставлены, за работу, товарищи! Поспешаю за миссис Годдард. Она за время нашего здесь пребывания похудела, раздалась в плечах и установила в химической лаборатории свою единоличную диктатуру. И требует странного. Например, записывать весь процесс очистки растворителей в лабораторный журнал. Зачем? Мы же уже это столько раз делали. И вообще обидно - как анализ, так ей. А как перегонку или ректификацию проводить - обязательно надо меня приковать к аппарату. Ничего, я на конной подготовке ее на Долли посажу - посмотрим, кто кого переупрямит.
        Яго (третий, тоже крещеный индеец из миссии, но этот совсем молодой и смышленый) уже растопил очаг под дистиллятором и парогенератором. Я собираю приборы для перегонки. До боросиликатного стекла нам еще далеко - и боратов нет, и нужной температуры при варке удержать не можем, но бутылочное стекло получается неплохо. По крайней мере, удалось и колбы сделать, и холодильники. Вот резины остро не хватает. Оно, конечно, конические шлифы и разные муфты и переходы частично заменяют резиновые трубки, но вот без гибкой трубки в лаборатории - вилы. Хорошо еще, что паровое отопление наладили - иначе с тем же ацетоном мы работать просто не смогли бы. Горюч, зараза, и летуч.
        Впрочем, установленный у нас порядок имеет и положительную сторону - всегда ясно, какой реактив где искать и в какой бутылке что налито. Даже если это что-то поставлено отстаиваться неделю назад. Так, вроде все готово. Кричу Егорке, Испанское имя «Яго» соответствует русскому «Георгий» или «Егор».] чтобы подбросил дров и потихоньку пускаю пар в водяные бани.
        Минут через полчаса, когда «головы»[Легкокипящие примеси, которые перегоняются первыми.] отрезаны и во всех трех аппаратах термоскопы (для термометров у нас руки еще кривоваты, но «показометры» с единственным делением - температурой кипения того или иного вещества - мы понаделали во множестве) показывают, что идет чистый продукт, я делаю пометки в журнале и хочу позвать Егорку. Поздно - его уже зацапала миссис Годдард. Вручила ступку с какой-то бурой гадостью, и теперь индеец сосредоточенно растирает ее в пыль и слушает лекцию по химии. Обучение без отрыва от производства. Предлагаю свои услуги. Ступка и, главное, образец, который надо измельчить, для меня находятся. Всеслав сумел объяснить индейцам наш интерес к камням, и теперь у нас один шкаф забит мешочками с ярлыками, на которых характерным почерком написано что-то вроде «Камень с полуденного склона холма, на котором Быстроногий Олень в год долгой зимы добыл лося».
        Самые необычные камни мы уже изучили - киноварь, самородная медь с большой примесью серебра, пирит, разноцветные кремни, и теперь мучаем те, что похожи на железную руду. Какой в этом смысл - не понимаю. Я бы начал с тех образцов, что дали качественную реакцию на хром и марганец, ведь нам нужны легированные стали. А зачем нам количественный анализ железной руды? Так, у аппарата с бензолом пополз вверх столбик в термоскопе. Пошли «хвосты»,[Высококипящие примеси, которые перегоняются после основной фракции.] надо бы вмешаться…
        Вот за что я люблю простую перегонку, так это за быстроту. Не прошло и четырех часов, а уже все готово. Это вам не ректификация, когда надо сутками дежурить у установки. До обеда меньше получаса, Егор, уже не занятый у топки, помогает мисс Годдард (эх, умеет же она себя так поставить, что даже мне, в принципе, равному по положению, хочется вытянуться по стойке «смирно»), так что я, получив разрешение, бегу домой - поесть, приласкать жену и, главное, подготовиться к вечерней лекции.
        Мы меняем мировую историю. Нашими стараниями средневековые китайцы посещали берега Калифорнии и оставили там клады. А Ломоносов изобрел холодильник Либиха, колбы Эрленмейера и Вюрца, открыл принцип Ле Шателье, законы Ома и Авогадро и правило Буравчика. Про Буравчика - шутка. Остальное, увы, серьезно. Надо же как-то объяснить хроноаборигенам источники наших доходов и знаний. Особенно падре Хосе.
        Святой отец наблюдателен, пронырлив и дотошен. Навещая свою племянницу (железный повод, даже командир не запрещает), обязательно сцепляется с кем-нибудь языком. Меня, грешного, спросил, как меня ранили в бою с Sucio Ingles de cerdo.[Грязные английские свиньи (исп., google).] Ну «ранило» - громко сказано. Просто когда я, ошалев от дыма и грохота, бросился банить заряженную пушку, Анатолий вразумил меня пальником по башке. А он, зараза, тяжелый и с угловатой железкой - держателем фитиля - на конце. Иезуиту я, разумеется, военной тайны не выдал, сказал про шальную пулю и как-то незаметно для себя показал ему воздушный компрессор, который мы испытывали на ресурс. Падре осмотрел его с интересом, расспросил, зачем нужны ребра охлаждения на цилиндре, змеевик и ресивер. То, что воздух при сжатии нагревается, его, похоже, удивило.
        Не успел дон Хосе со своими, то ли телохранителями, то ли оруженосцами скрыться за холмами, как меня взяли в оборот наши особисты. В общем, лучше бы я при встрече с падре онемел, окаменел и одурел до полного идиотизма. Потому что даже черт не разберет - что из наших знаний в данных условиях анахронизм. Проклятый 1791-й! Не то что «лампочка Ильича» - лампочка Дэви пока не изобретена. И Вольта не додумался еще до своего столба. А падре уже видел у нас электрогенераторы. Причем автомобильные - в алюминиевом корпусе и с выпрямительными диодами. Тут мы все дружно выругались. А выругавшись, задумались - что же нам говорить любознательным и дотошным собеседникам.
        И скажу вам без ложной скромности - это я предложил валить все на Михайло Васильевича Ломоносова. Он, во-первых, действительно был очень умный и разносторонний человек, во-вторых, в Европе практически неизвестен. Будут докапываться - скажем, что-де многие свои открытия и наблюдения он не обнародовал, так как предвидел их военное применение. А откуда мы это знаем - так ведь мы же русские. Тайное знание получено нами от предков, общавшихся с прославленным ученым
        - печку топивших или там мусор в лаборатории подметавших…
        Если бы слово могло ранить физически, я бы сейчас был похож на ананас. Потому что меня сегодня вызывали на ковер, снимали стружку и вообще обижали. И за что? Я же действовал из благороднейших побуждений…
        Впрочем, по порядку. Наши соседи и союзники, желудевые индейцы, называются так потому, что питаются желудями. Пища не очень здоровая - содержит много дубильных веществ, от которых они частично избавляются вымачиванием. Но все равно непривычному человеку на индейской диете быстро вспоминается китайская казнь запором. Я это испытал на собственной шкуре, когда налаживал контакты с новоприобретенными родственниками. И решил им помочь - разработать более эффективный метод удаления танинов. Тем более что нам как раз удалось после всего лишь полутысячи опытов получить вполне приличную керамическую посуду и стройные ряды банок и баночек, стаканчиков и стаканов прямо-таки умоляли что-нибудь в них налить.
        Причем работал я в свое личное время (все равно дома было не уснуть - младенец будил раз, наверное, двадцать за ночь) и растворители использовал собственноручно полученные. И вместо благодарности - виноватят меня по многим пунктам. И работал я один, что запрещено инструкцией (какой? да кто их читает?!), и аппаратуру, дескать, портил (пригорело, было дело, да так, что не отскоблить, но не разбилось же), и топливо переводил, и ценные реактивы (это они, небось, про этиловый спирт, а кто ректификационную колонну строил и дежурил около нее сутками без перерыва?). Кажется, последний пункт вызвал наибольшее возмущение. Ну что за люди? Сами же объявили сухой закон. Небось подпольное пьянство скорее простили бы, чем использование спирта по его прямому научному назначению.
        Я защищался как лев, но это только их разозлило. Припомнили и кучу навоза около конюшни, и претензии по столярке и многое другое, что я даже и забывать начал. Ну разве можно быть такими злопамятными?
        ГЛАВА 23
        Старый Империалист
        Утро было жарковатым. Солнце еще не добралось до зенита, а господа офицеры уже допивали лимонад, заботливо выставленный на столы под навесом. Особенно расфрантились наши морячки. Отсутствие Клима тормозило изучение «продвинутых методов войны на море», но не могло повлиять на извечную тягу мореманов блеснуть перед сухопутными коллегами. Черные кителя, белоснежные рубашки, золото эполет, стекающее по рукавам в широкие шевроны. Темно-зеленые сюртуки Первого полка совсем терялись на фоне этого великолепия, только перья на плюмажах выгодно отличали нашу ударную силу. Немного в сторонке степенно беседовали разведчики-диверсанты, в своем вызывающе леопардовом камуфляже. Причем Котенок нежилась на солнце, оправдывая свое прозвище, а Спящая Змея по привычке стоял в тени. И совсем невзрачно выглядели военные инженеры. То есть я и оба моих свежеиспеченных лейтенанта прибыли в своих зеленовато-желтых куртках и рабочих штанах. Что и сверкало у нас, так это начищенные полусапожки и звездочки на погонах.
        Трость эбенового дерева поднялась и нацелилась мне между глаз. Я приказал Мануэлю и Брауну стоять, ждать, и никого не слушать. После чего, демонстративно опираясь на свою трость, подошел к господину полковнику. Козырнув, доложил о своем явлении, получил стандартную поговорку о том, кто является, и вежливый вопрос:
        - Господин капитан, ваше сиятельство, чем вызвано столь демонстративное появление, без парадной формы?
        - Ну, во-первых, мне нужно показать солдатам, что их ждет. А во-вторых… - Я оглянулся на своих лейтенантов и понизил голос. - Мои лейтенанты просто не успели пошить форму. Времени не хватило.
        - Хм… - Пока Дядя Саша задумчиво вспоминал, что еще я успел нарушить, тут неожиданно вмешался наш Главный Пограничник:
        - Кстати, капитан. А у тебя самого хоть парадка есть?
        Я замолчал и стал лихорадочно вспоминать.
        - Так я и знал, - удовлетворенно кивнул Артем и вновь повернулся к нашему полковнику: - Полный бардак на суше! Значит, сотня мне, в погранстражу, и заместителю Клима в морскую пехоту гарантирована?!
        От такой неописуемой жадности онемели все, первым опомнилась Котенок. Как пантера, по своей прихоти надевшая шкуру леопарда, она скользнула к Рыбакову и мурлыкающим голосом произнесла:
        - Моряки всегда были джентльменами, особенно когда они далеко, поэтому сначала выберу я.
        Я скромно отошел под навес и налил в стакан холодного сока. Рядом появился Спящая Змея, лицо индейца напоминало гранитный утес, но в глазах плясали смешинки:
        - Кажется, большие белые вожди начинают споры?
        Его русский был идеален, и я вновь позавидовал абсолютно непостижимому для меня умению впитывать чужие языки. По-испански я твердо знал только «но пассаран» и еще несколько выражений, из остальных языков только общеупотребительные идиомы. Хорошо, что больше таких тупых не было, и мои солдаты уже достаточно усвоили русский, чтобы понять своего капитана.
        - Большие белые вожди немного пошумят, и сделают так, как скажет господин полковник. Спящая Змея, я прошу тебя позвать моих лейтенантов. Прости, но после моего купания я не могу много ходить.
        Индеец исчез из-под навеса, слегка пожав мне плечо, в знак того, что он понимает и принимает мои извинения. Лейтенанты были смущены, но от лимонада не отказались. Как и от благословенной тени.
        - Кто нам достанется, господин капитан? - поинтересовался Браун.
        - Кто останется, - мрачновато ответил я, потирая затылок. - Конечно, нам нужны умные, крепкие, здоровые…
        - Они всем нужны, - скучным голосом протянул Эмс де Санта Пауло и разочарованно вздохнул. - А служить приходится с теми, кто есть.
        - Не будем сетовать на судьбу, господа офицеры, - тяжело вздохнул я. - У нас будут солдаты, а инженеров из них сделаем мы.
        Вечер своей мягкой магией успокоил взбудораженный лагерь. Мирно горели костры, легкий ветерок с моря остужал разгоряченные головы и вносил свой вклад в мир и благолепие. Ко мне, курящему на скамеечке у дома, вышла жена, и нерешительно остановилась рядом.
        - Что случилось, милая?
        - Муж мой…
        Я тревожно вскинулся, у нас были свои имена, только для двоих. И такое официальное обращение, наедине…
        - Муж мой. Я ношу ребенка.
        Трубка выпала из моих, враз ослабших пальцев, и уголек покатился по траве. Не глядя, я придавил его, и подошел к своей ненаглядной. Бережно, но крепко обнял ее хрупкие плечи и нежно поцеловал глаза, в которых отражались звезды. Где-то на их дне таился вопрос, и, опустившись на колени, я прижался к ее пока незаметному животику.
        - Благодарю тебя, жена моя. Теперь мне есть ради чего жить и бороться! Теперь это мое личное дело!
        С неведомой мне силой я поднял девичье тело над своей головой и, не стесняясь, в полный голос закричал:
        - Небо, дающее нам животворящий дождь! Солнце, дарующее свет! Земля, опора и кормилица наша! Перед вами и людьми я клянусь, что наш ребенок будет жить в лучшем мире! Звезды, ждите нас. Мы придем!!
        Дядя Саша
        - Господа офицеры! - зычный бас капитана Маноло перекрыл гудение голосов.
        Загрохотали отодвигаемые стулья, и все разговоры моментально затихли.
        А ничего, быстро испанцы научились элементарному порядку! Как вспомню, что тут поначалу было… жуть с ружьем! Нет, чинопочитание у них только что до абсурда не довели. Прежде чем сообщить что-то, командиру приходилось офицеру чуть не целый ритуал соблюдать. Понятное дело, что в бою все это летело на фиг, но и в мирное (когда это оно им тут стало?) время есть же какие-то разумные пределы всем этим притоптываниям и раскланиваниям? Пришлось прочитать сеньорам офицерам (тем, что остались) подробную лекцию и на эту тему тоже.
        - Сеньор полковник! По вашему приказанию, офицерский состав собран! Доложил капитан Маноло!
        - Господа офицеры! Вольно! Прошу садиться.
        Оглядываю собравшихся.
        Негусто их тут…
        Прибывшие полки изначально насчитывали около сотни офицеров. Сразу же отсеялось около тридцати. Потом, под различными предлогами, смоталось еще человек двадцать. Оставшиеся были в основном из обедневших дворян. Произошедшие события они расценили как свой последний шанс ухватить удачу за хвост. О своем решении каждый из них успел уже не единожды пожалеть. Были и резкие всплески агрессивности. Даже на дуэль меня тут вызвал один ретивый лейтенант. Посчитал, что некоторые приемы обучения задевают его фамильную гордость. Хотя, что там было той гордости?
        Но дуэль - вопрос серьезный. Просто так спустить на тормозах я этого не мог. Хотя, в принципе, мог его и послать. Как мне впоследствии пояснили, чисто формально я мог ему отказать - слишком велика была разница между полковником и лейтенантом. Правда, в этом случае он тоже что-то еще мог предпринять, но тут уж я выяснять ничего не стал. Все равно какой-то урок офицерам преподать стоило, так отчего бы и не сейчас? Пользуясь своим правом выбора оружия, я предложил ему финские ножи. Махать шпагой я так и не выучился толком, так что тут у него были все шансы.
        Оказалось, правда, что и ножиком сей товарищ работать умел неплохо. Хотя до школы Степаныча было ему… как до Пекина ползком. Так что, повертевшись на потеху публике минут пять-десять, я попробовал его слегка достать. Фигушки! Лейтенант оказался вертким и от выпада увернулся. После чего всерьез вознамерился меня серьезно поцарапать. Во всяком случае, рукав он мне располосовал мигом - все только ахнули. Как только до руки не достал, стервец! Рассвирепев уже всерьез, я свернул драчуна прямо-таки в бараний рог, уже нимало не заботясь о целости его конечностей и о том, как все это будет выглядеть со стороны.
        Как выяснилось, выглядело это все весьма впечатляюще. Во всяком случае, когда помятый и слегка порезанный лейтенант поднялся с земли, тишина стояла прямо-таки гробовая. Оглядев его и не обнаружив особо серьезных повреждений, я протянул ему его же нож.
        - Держите свое оружие, лейтенант. Еще вопросы есть?
        - Нет, сеньор полковник.
        - Вы удовлетворены?
        - Совершенным образом, сеньор полковник.
        - В таком случае… - протягиваю ему руку, - инцидент исчерпан?
        Лейтенант пытается ее пожать и морщится от боли в плече. Но держится - молодец, толк из него будет!
        Вот и сейчас, сидит, стервец, в первых рядах и лыбится. Ну, честно сказать, повод у него для этого есть. Его солдаты показывают неплохие результаты в учебе, есть чем гордиться командиру.
        - Итак, господа офицеры (понемногу это обращение стало укореняться в наших полках), у меня есть для вас несколько новостей. В том числе - и приятных.
        В рядах офицеров некоторое оживление.
        - Во-первых, вице-король своим указом подтвердил мои назначения. Капитан Маноло - с сего дня вы являетесь командиром полка. Поздравляю вас!
        Оживление стало более явственным.
        - Утверждены в должности и прочие офицеры. Соответствующие указы будут вам предоставлены после совещания.
        Поворачиваюсь к сидящим чуть поодаль бывшим сержантам и капралам. Их я уже своей властью расставил на вакантные посты, которых было предостаточно.
        - Вице-король не забыл и про вас. Ваши назначения утверждены, и мы все можем поздравить новых офицеров!
        Вообще говоря, этот свой шаг я предпринимал с некоторым опасением. Да, колониальные войска, да глухая провинция - все так. Но шанс настроить против себя немногочисленное офицерство был. И это было серьезной угрозой - только открытого неповиновения мне и не хватало. Но - обошлось. У вчерашних капралов хватило такта и ума не задирать нос и не дразнить своих новых коллег. А те отнеслись к этому… скажем так, без особого ворчания. Совместная учеба позволяла сглаживать острые углы в общении, так что со временем можно было рассчитывать и на более тесные взаимоотношения.
        Выждав пару минут, пока разговоры стихли, беру быка за рога.
        - С завтрашнего дня мы начинаем переход полков на новую форму одежды. Старые ваши мундиры, вне строя, можете носить кому и как угодно. Мы получили с последним кораблем достаточное количество ткани, чтобы переодеть всех наших солдат. И офицеров! С кораблем также прибыло два десятка мастеров, которые займутся изготовлением новой формы.
        Снова оживление.
        Нашу форму они все видели и впечатление от этого было… весьма основательным.
        - Вводятся и соответствующие знаки различия для офицеров и сержантов. Образцы вы все сможете увидеть после совещания. А теперь, господа офицеры, я готов ответить на все ваши вопросы…
        - Становись! Равняйсь! Смирно!
        Темно-зеленые шеренги солдат дрогнули и замерли.
        - Равнение на середину!
        Слитно повернулись головы.
        - Господин полковник! По вашему приказанию полки построены! Докладывает подполковник Маноло!
        - Вольно!
        Обвожу взглядом солдат. Это уже не те прибывшие сюда год назад колониальные пехотинцы. На мой взгляд, так они даже и в росте прибавили. Глаза уже не настороженные, а скорее дружески-любопытные - что еще скажет интересного сеньор полковник? То, что от меня, как впрочем, и от любого из нас, можно ожидать чего-то нового и неожиданного, все уже хорошо поняли. И больше не опасаются этих новшеств. Как они ворчали, когда роту за ротой стали переодевать в непривычную зеленую форму! Правда, когда солдаты уяснили, что прежние цветастые одежды никто не упраздняет, оставляя их в качестве парадно-выходных, ворчание поутихло. Все же есть в каждом мужике что-то от петуха! Приятно ведь поразить взор окружающих барышень красивым мундиром и щегольской шляпой! Тут наша форма, безусловно, проигрывает, признаю. Но вот ползать в ней по земле и продираться сквозь кусты не в пример удобнее. И это признали уже сами солдаты. Оттого и ворчали скорее по привычке и не слишком долго. Тут еще и Кобра, хитрый тип, заявил им, что переодевать будут в первую очередь именно тех, кто проявил наилучшие показатели в учебе… Что тут
началось… Даже и я сам впервые попенял на усталость и хронический недосып. Артем - так и вовсе осунулся и похудел. Да и всем прочим тоже… нехило досталось…
        Не все, конечно, успели сделать как изначально задумывалось, увы… Не сумели полностью перевооружить солдат новыми ружьями, просто не хватило сил. Так что, пока их в каждом взводе всего по нескольку штук - у лучших стрелков. И это тоже повод для взаимного соперничества. Присланных испанцами мастеров еле хватило, чтобы хотя бы вовремя переодеть полки. И то, все запасы готовой формы сейчас уплывают вместе с отбывающим полком. Остающихся солдат кое-как оденем, время есть. А вот уплывшим - им-то, где форму брать? Ибо от пожелания испанцев шить таковую где-то еще заместитель по МТО только что на уши не встал! В категорической форме заявил, что требуется постоянный и неусыпный контроль специалистов за технологическим процессом, иначе, мол… За кадром остался вопрос об отсутствии таковых среди нас в принципе.
        Пришлось срочно назначить хоть кого-то, кто бы, пусть даже и в общей форме, имел представление о кройке и шитье. Так и нашим дамам, что называется, привалило… После долгих обсуждений решили шить стандартную форму четырех типоразмеров, предложив солдатам уже самостоятельно подгонять ее лично под себя.
        Зато теперь… Теперь тут находится единственная в Новом Свете производственная база по пошиву новой формы. По изготовлению нового и по переделке старого оружия. И попутно еще и центр переподготовки войск по новой программе. Да и, честно сказать, не только в Новом Свете… Такого пока что нет ни у кого. И нигде. Вице-король и его
«племяш» оказались людьми круто неглупыми и достаточно быстро сообразили, какие козыри появились в их персональной колоде! Так что ждем в самом ближайшем будущем новых мастеров и новое оборудование. Индейцы падре скоро уже заделаются профессиональными строителями - столько самых разнообразных построек они уже успели тут возвести.
        На все это ушло достаточно много времени. В год мы не уложились, пришлось прихватить еще парочку месяцев.
        И вот передо мною стоят два полка. Полк Маноло, уплывающий к вице-королю. И мой, теперь уже мой (!) полк, остающийся здесь. Это ядро будущих инструкторов, так сказать, - наша кузница кадров.
        - Солдаты!
        Делаю шаг вперед.
        - Я обращаюсь сейчас к вам всем! К вашим командирам и офицерам! К сержантам и солдатам! Ибо все вы - солдаты! Независимо от званий и личных заслуг.
        Напряглись, слушают внимательно.
        - Вы все помните сейчас тот день, когда вы впервые сюда прибыли. Помните и себя - какими вы были в тот день. Положа руку на сердце, много ли бы вы поставили сейчас на то, что даже трое таких, какими вы были тогда, сумеют выстоять против любого из вас - но сегодняшнего?
        По рядам прокатывается смешок, многие не прячут улыбку.
        - Думаю, что таких глупцов нашлось бы немного… А тем, кто этого еще не знает там…
        - тычу рукой в сторону горизонта, - еще предстоит это почувствовать. На своей шее… или на других частях тела.
        Улыбки становятся шире.
        - Сегодня мы расстаемся. Часть наших товарищей, во имя своего долга перед королем, покидает эти места. Но не покидает наших сердец и нашей памяти. У меня есть для вас одна неплохая новость…
        Солдаты замолкают и прислушиваются.
        - Все мы - солдаты и служим до тех пор, пока способны стоять на ногах. Но для полков нового строя король вводит и новые правила…
        Тишина стала прямо-таки звенящей.
        - Ваша служба ограничивается десятью годами. По истечении этого срока, а он начался для вас год назад, вы все, если не изъявите иного желания, можете с почетом выходить в отставку. Это правило применимо только к солдатам, но не распространяется на офицеров. Правда, их денежное содержание тоже увеличивается против офицеров иных полков.
        Ох, сколько времени пришлось мне потратить, пробивая эти нововведения! А уж сколько денег… про то только Кобра знает - он их и передавал. Тихо-тихо нарытое нами золото, прямо-таки мешками, если верить его словам, уплывало в чьи-то загребущие руки. Несмотря на свое к нам благорасположение вице-король от своей доли тоже не отказался. Ну, ничего… отольются тебе наши слезки…
        - Я, конечно, не король… всего-навсего полковник, да еще и в богом забытой дыре…
        Похоже, что с этим утверждением согласны не все…
        - Но и мне… вернее всем нам, тоже хотелось бы оставить добрую память о нас в ваших сердцах. Поэтому - слушайте все!
        Оглядываю ряды солдат. Ни движения, ни звука.
        - Каждый солдат полка нового строя, - делаю драматическую паузу, - уволенный со службы по выслуге лет или по ранению, может вернуться сюда. Проезд будет нами оплачен. Здесь для каждого ветерана будет выделен участок земли, а для офицера - еще и построен дом. Каждый прибывший в этом случае получит те деньги, которые он получил бы за год службы в полку. Это все - скромный подарок нашего поселения… Здесь найдется дело для каждого!
        А еще мы получим немалое количество солдат-ветеранов, которые уж свой-то дом будут защищать со всем рвением…
        Оглядываю солдат еще раз.
        Тихо, все ждут моих слов.
        Снимаю шляпу - мне тут подогнали полный комплект парадной формы, полагающийся по должности и званию.
        - Я не прощаюсь с вами! Я говорю вам всем - до свидания!
        Наклоняю голову.
        Вот и еще одну страницу мы перевернули…
        Этот мир уже точно не станет таким, каким мы его помним.
        ГЛАВА 24
        - Присаживайтесь, лейтенант, - делаю приглашающий жест в сторону стула.
        Мору пододвигает его и садится напротив меня.
        - Вы попросили о личной встрече, лейтенант. Так что слушаю вас внимательно.
        - Видите ли, господин полковник…
        - Сэр. Можно без чинов.
        - Слушаюсь, сэр! Так вот, у меня… у всех нас есть к вам несколько вопросов.
        - Ко мне лично или ко мне как к полковнику испанской службы?
        - Лично к вам.
        - Слушаю вас, лейтенант. Выпить хотите? А то на дворе нынче ветрено, а я с утра слегка озяб. Но пить в одиночку… как-то не комильфо…
        - Не откажусь, сэр. К этому вашему… «звериному бою» привыкли уже все.
        - К «зверобою», Мору, - наливаю нам обоим по полсотни граммов.
        - Извините, сэр, но некоторые слова я еще не очень хорошо запоминаю.
        - Ничего страшного, лейтенант. Время у вас есть - научитесь еще.
        - Вот в этом-то и вопрос, сэр! В каком качестве у нас всех есть это время?
        - Вот что, Мору. Когда только обсуждался вопрос о получении вашими солдатами оружия, я обещал вам, что вы не будете воевать вместе с испанцами. Ни против своей страны, ни против ее союзников. У вас есть основания подозревать меня в нарушении слова?
        - Нет, сэр! - Он смущен и мнет в руках свою шляпу. - Но ведь солдат учится воевать… нас учили… не сажать же нам цветы? С кем вы собираетесь воевать нашими руками?
        - Ага! Вот что вас волнует… У меня, да и у всех нас, нет причин для войны с вашей страной. Как не было их и раньше. Вы все формально входите в мой испанский полк, как отдельный стрелковый батальон, это так. Но в списках полка вас нет!
        Лейтенант удивленно поднимает на меня взгляд.
        - Но…
        - Ваше жалованье выплачиваю вам лично я! Из своих средств. Испанский вице-король не имеет к этому никакого отношения. Так что ваша совесть чиста - вы не берете денег у врага своей страны.
        - Понятно…
        - Далее. Мы все находимся здесь на краю цивилизации. Вокруг хватает дикарей, да и авантюристов разного рода, которые были бы совсем не против, чтобы потрясти нас со всей возможной силой. С ними вы воевать тоже отказываетесь?
        - Нет, сэр! Но, это же совсем другое дело!
        - Когда в ваш дом - а это теперь и ваш дом тоже, не так ли, лейтенант? Так вот, когда в ваш дом лезет до зубов вооруженный грабитель, будет ли вас интересовать его национальность?
        - Нет, сэр.
        - А если этих грабителей будет много? Они будут организованны, и у них будет свой командир?
        - Какая разница, сэр? Разбойник - он разбойник и есть!
        - Даже одетый в военную форму? Французскую, испанскую или даже английскую? Мы не трогаем никого и не нападаем первыми. И вправе защищать себя от всех, кто на нас нападет.
        Мору молчит.
        - И не забывайте, лейтенант, над вами всеми висит приговор.
        - Испанский?
        - Нет, Мору! Английский!
        - То есть? - он озадачен и не скрывает этого.
        - Еще двадцать лет назад суд Лондона вынес приговор нескольким солдатам войск короля. Потерпев крушение, они попали в руки дикарей. От изгнания, как чужаков и как следствие - от голодной смерти их спасло то, что они согласились взять в руки оружие и отразить набег соседнего племени. После этого они прожили там еще несколько лет, периодически оказывая такую помощь этому племени. Некоторые даже взяли себе жен и завели там семьи. Наконец им посчастливилось вернуться в Англию, где они тут же и попали под суд. Им вменили нарушение присяги и измену. Голову не отрубили и не повесили, но по десять лет тюрьмы им отвалили щедрой рукою. У вас есть основания полагать, что к вам отношение будет иным?
        - Я… никто из нас этого не знал…
        - Половина ваших солдат, Мору, ирландцы и шотландцы. У них есть основания горячо любить короля? Который, давайте говорить откровенно, попросту бросил вас всех тут подыхать? За год ни один англичанин даже не поинтересовался - выжил ли кто-нибудь после боя? Вы и после этого сохраняете ему верность?
        - Но… вопрос ведь так не стоит, сэр?
        - Стоит, лейтенант. Или вы с нами - тогда король отдыхает, или с королем.
        - А что тогда?
        - Тогда вы уходите из поселка. Для вас будет построен форт на границе наших земель. Будете сдерживать индейцев - против этого у вас, надеюсь, нет возражений? Подумайте, я вас не тороплю. И все ли солдаты уйдут вместе с вами в форт? Вы в этом уверены?
        Плескаю еще по полстакана настойки и отхожу к печке - надо подкинуть дровишек. Похоже, что меня действительно продуло, не скопытиться бы еще…
        - Сэр…
        - Да? - поворачиваюсь к лейтенанту.
        - Но как тогда быть с присягой? Мы все присягали королю…
        - Который, бросив вас на произвол судьбы, сам ее и нарушил. Ведь факт присяги имеет и оборотную сторону, не так ли? Сюзерен тоже обязуется защищать своих подданных, ведь так?
        - И теперь мы должны будем присягнуть испанскому королю?! Так, что ли, сэр?!
        - Ну, я же не похож на сумасшедшего, лейтенант?
        - Нет, сэр.
        - Вы все являетесь моей личной ротой. Вице-король для вас - не командир. И никакой другой испанец тоже не имеет над вами власти. Такое положение дел вас устраивает?
        - Что-то вроде преторианской гвардии, сэр?
        Начитан, однако, лейтенант!
        - Да, некоторым образом. Можно сказать и так.
        - И мы должны будем присягать… кому, сэр?
        Хороший вопрос! Знать бы на него ответ…
        - А вы все к этому готовы?
        - Нет, сэр. Пока… еще нет.
        - Так и не буду вас торопить. Это все?
        - Да, сэр!
        - Я полностью ответил на ваш вопрос?
        - Полностью, сэр!
        - Все ясно?
        - Ясно, сэр! Разрешите идти?
        - Минутку, лейтенант, - встаю и, подойдя к столу, достаю из сундука пистолет. - Ваш?
        - Мой… да, это мой пистолет, сэр!
        - Забирайте его. Надеюсь, лейтенант, для него впредь найдутся другие цели?
        Он вздрагивает.
        - Так вы… знали?
        - Все это время, Мору. Я много повидал убитых и могу отличить выстрел в упор от пули, прилетевшей издалека. Да и в дом ко мне вы пришли без него, ведь так?
        - Да, сэр.
        - А все прочие офицеры свои пистолеты отдали. Уже позже.
        Мору молчит.
        - Вы спасали жизни своих солдат, лейтенант. От бессмысленной гибели во имя неправедных целей. И делали это так, как могли.
        - Вы понимаете меня, сэр? И не осуждаете?
        - Нет, Мору. Вы - единственный офицер, который не оставил своих солдат и в плену. Все прочие - ушли, и пусть Господь Бог теперь будет им судьей!
        - Я… спасибо, сэр…
        ГЛАВА 25
        Котенок
        - Сержант! - Лейтенант Мору снял кепи и вытер платком вспотевший лоб. - Командуйте привал. Выставите охранение.
        Солдаты с облегчением растянулись на земле. Двадцатикилометровый переход, да еще и в форсированном темпе, бодрости не прибавил никому. Хотя… если вспомнить то, какими стали бы они еще года полтора назад… разница была видна невооруженным глазом.
        Взвод подняли по тревоге индейцы-разведчики. Неподалеку от лесоразработок были замечены неизвестные люди. Явно европейцы. Вооруженные, что впрочем, было совсем неудивительно, ибо дураков ходить здесь безоружными было катастрофически мало, они, тем не менее, совсем не стремились к жилью. Наоборот, увидев следы деятельности человека, неизвестные в быстром темпе ушли в лес. А вот это уже было странно! Поэтому, недолго думая, командование и распорядилось направить на проверку этих сведений дежурный взвод. Им как раз и оказался взвод английской роты. Желая проверить в деле солдат, командир роты отправился вместе с ними. И вот уже вторые сутки продолжается эта гонка. Надо полагать, неизвестные ничуть не стремились к встрече, отчего и стремились, как можно быстрее, увеличить разрыв со своими преследователями.
        - Решили передохнуть, лейтенант?
        Мору вздрогнул.
        К привычке мисс Марии подходить к собеседникам тихо привыкнуть было нелегко.
        - Присаживайтесь, мисс… - лейтенант привстал, освобождая место на поваленном дереве. - Мы идем в таком темпе уже три часа, солдаты уже несколько подустали…
        - Не буду с вами спорить, сэр, - кивнула собеседница. - Вы командир - вам и решать.
        Мору покосился в ее сторону. На этот раз она была одета так же, как и любой из его солдат. Свою пятнистую одежду инструктор сменила на обычную для всех форму. Разве что чуть более тщательно пошитую. А вот вместо привычных сапожек обулась в тяжелые ботинки непривычного вида. Над правым плечом у нее виднелась рукоятка меча. Видел лейтенант, как лихо крутила она эту штуку на тренировках - впечатлило… Помимо традиционного пистолета в деревянной (!) кобуре у нее было еще и странного вида ружье с необычайно толстым стволом и трубкой прицела наверху. Раньше она никогда его с собою не брала, ограничиваясь пистолетом или двумя револьверами. Их как раз недавно начали выдавать офицерам. Как опытный военный, Мору сразу же оценил те преимущества, которые давало это оружие своему владельцу. Скорострельное и многозарядное - целых шесть выстрелов! Незаменимая вещь в рукопашной! И хотя его перезарядка тоже требовала времени, по сравнению с традиционными пистолетами, револьверы выигрывали во всех отношениях. А когда полковник и «мисс невидимка» (как окрестили Марину солдаты его роты) показали, как можно стрелять из
этого оружия одновременно с двух рук… свободного времени у офицеров почти и не осталось. Этому искусству учили пока только их, на всех остальных револьверов еще не хватало. Полковник же обмолвился о том, что в перспективе ими вооружат не только сержантов (что было, в общем, понятно), но даже и солдат! Хотя лейтенант понимал, насколько вырастет огневая мощь подразделения, однако привыкать к неожиданным идеям командира было не так уж и легко… да и непривычно, откровенно говоря. А пока… два револьвера увесисто оттягивали пояс Мору, успокоительно похлопывая по бокам на ходу. Носить их так, как это делали испанцы, - на бедрах, было непривычно. Да и хотелось пусть даже такой, на первый взгляд незначительной, деталью, подчеркнуть свою индивидуальность. Тем более что полковник в этом вопросе никаких ограничений не ставил.
        - Как вы полагаете, мисс, далеко ли от нас сейчас эти беглецы?
        - Отчего вы называете их беглецами, сэр?
        - Оттого, мисс, что они именно убегают от нас. Если им нечего скрывать, могли бы и подождать. Мы же не стремимся обязательно нападать на них?
        - Ну, у них может быть и свое мнение на этот счет… Да и кроме того, лейтенант, солдат в такой форме они уж точно не видели. Так что могут посчитать вас кем угодно.
        - Вы думаете? Ну… вполне возможно…
        - А на вопрос, как далеко они от нас… надо полагать, ответят разведчики.
        - Так они ушли еще пару часов назад! И до сих пор не вернулись!
        - Вас что-то беспокоит?
        - Ну… не то, чтобы я всерьез опасался за их жизнь… все же командир разведчиков учит своих солдат достаточно хорошо, но… их нет. И я просто обязан предположить все, что угодно.
        - Резонно. Пить хотите? - и она протянула лейтенанту обтянутую сукном флягу.
        - Не откажусь, - Мору с благодарностью взял ее и сделал несколько глотков. - Что кладут в этот напиток наши лекари? Бодрит и утоляет жажду лучше, чем простая вода!
        - Ну, они на такие штуки мастера! Дай им волю…
        - Сэр! - подбежал к беседующим сержант Мак-Грегор. - Разведка пришла!
        Через минуту перед офицерами сидел на корточках индеец из разведотряда.
        - Вот тут… - прутик в его руках быстро чертил по земле. - Здесь узкий овраг, склоны его сильно поросли лесом. Они вошли сюда и больше не выходили.
        Изъяснялся индеец на невообразимой смеси русского, испанского и английского языков. Периодически он вставлял сюда и слова на своем языке. Для человека со стороны эта речь была бы просто чудовищным нагромождением звуков. Но приблизительно так общалось между собой и громадное большинство обитателей форта. И ничего - все понимали друг друга.
        - Хм… - вгляделся в рисунок Мору. - Они что же - лагерем встали?
        - Огня нет. Дыма не видно. Не слышно, чтобы они ставили лагерь или рубили сучья для костра.
        - Они прячутся от нас?
        Индеец пожал плечами.
        - Оставляя столько следов на земле? Ломая ветки у кустов? Проще уж спрятать лошадь за молодым деревцем!
        - Сколько их? - поинтересовалась «мисс невидимка».
        Вместо ответа тот трижды раскрыл перед лицом ладонь.
        - Пятнадцать человек?
        - Столько я видел сам, - разведчик на несколько мгновений задумался. - Но, если смотреть на землю… следов больше. Или они ходили туда-сюда? Но отчего спиною вперед?
        - То есть? - удивленно вскинул брови лейтенант. - Ты хочешь сказать, что их больше?
        - На земле больше следов, чем тех, кто вошел в овраг. Но входящих мы видели сами. И их было именно столько, сколько я показал.
        - Насколько больше? - подняла вопросительно бровь Марина.
        - Я не мог рассмотреть всех следов… - пожал плечами индеец, - меня бы заметили.
        - У них есть часовые?
        - Есть. Мы видели двоих. Они сидят по обе стороны оврага так, чтобы видеть друг друга. И я не заметил, как они забирались наверх. А там крутой склон - быстро не залезть.
        - Ты думаешь, что они сидят там давно?
        - Листья на ветках, которыми они себя накрыли, уже успели пожухнуть. Их сорвали уже давно. Поэтому мы и заметили их так быстро. Эти люди умеют воевать, но плохо ходят по лесу и не умеют прятаться. Они еще смогли бы скрыться от вас, но от взгляда индейца? Для этого надо вырасти в этом лесу…
        Оба офицера переглянулись. Марина встала и сняла свой меч. Положила вещмешок. Достала из него и надела на плечи странного вида мохнатый и пятнистый плащ. На куске пятнистой ткани были пришиты разноцветные лохмушки, отчего лежащий на земле человек в таком плаще напоминал кучку какого-то мусора.
        - Как тебя зовут? - посмотрела она на разведчика.
        - Летящий Лист.
        - Ты проведешь меня к их постам?
        - А ты сможешь идти так же тихо, как и мы?
        - Постараюсь.
        - Смотри… ты сама выбираешь свою судьбу…
        Не говоря больше ни слова, индеец повернулся и, не глядя ни на кого, шагнул в кусты. Мгновение - и «мисс невидимка» исчезла следом за ним. Не шелохнулись и не зашумели ветки.
        Мору обернулся к сержанту.
        - Удвойте посты. Быть готовыми к открытию огня! И постарайтесь не подстрелить наших разведчиков, когда они пойдут назад…
        Подняв с земли оставленную Мариной флягу, лейтенант машинально сделал глоток. Закрыл ее пробкой и положил рядом с вещмешком. Посидев несколько минут, вытащил из кобур револьверы, проверил их и убрал назад.
        Сколько еще времени будут ходить разведчики?
        Прошло уже почти полчаса, как долго будут они подходить к этим самым постам? И что это за странные беглецы? Они что, всерьез собрались тут дать бой? Тридцать обученных солдат порвут их на мелкие кусочки!
        Обойдя посты, Мору вернулся назад и присел на свое место. Разведчиков все еще нет… А если они и вовсе не придут? Выслушивать справедливые упреки полковника? Нет уж! Лучше в бой! Тут хоть ясно кому дать в морду, и на ком выместить накопившуюся злость. Лейтенант уже совершенно явственно хотел увидеть перед собою хоть кого-нибудь из этих неизвестных. Уж он бы с него спросил…
        - Там еще осталось что-нибудь во фляге?
        Вильям аж подпрыгнул. Совсем рядом с ним сидел… сидело… сидела «мисс Невидимка». Под накинутым на лицо капюшоном плаща видны были смеющиеся глаза.
        - Мисс! Так и заикой сделать недолго!
        - Привыкайте, лейтенант. Нам еще работать и работать вместе, - совершенно серьезно сказала она.
        Сбоку обозначилось движение и, скосив туда глаза, Мору увидел индейца. Тот невозмутимо сидел на корточках совсем рядом - только руку протяни. Однако! Ничего себе у них выучка!
        - Да, мисс, - сказал лейтенант, протягивая ей флягу. - Тут еще больше половины…
        Она приложилась к горлышку.
        - Да тут едва ли треть!
        - Разве? - смутился он. - Неужто, это я столько выхлебать успел?
        - Бывает.
        - Рассказывайте, мисс! Я вас очень внимательно слушаю!
        - Это засада, лейтенант.
        - На кого?!
        - На вас.
        Брови Мору взлетели вверх.
        - На меня?!
        - Ну… не лично на вас. На офицера, который поведет солдат. Там, в глубине оврага, устроена баррикада из сучьев и поваленных деревьев. За нею сидят около десятка стрелков.
        - Всего-то?
        - Ага. И около двух десятков сидят в тылу наступающих - на склонах оврага. Как только вы ввяжетесь в перестрелку с баррикадниками, по вам ударят сверху и сзади.
        - Это бесчестно! - возмутился лейтенант.
        - Военная хитрость… - развела руками его собеседница. - На учениях вы это тоже отрабатывали. Знаете, как поступить в этом случае?
        - Атаковать засаду? Вверх по склону? Сколько их всего?
        - Их не меньше, чем нас, - спокойно произнес индеец. - Возможно, что и больше.
        - Нет, атаковать их в лоб, в этом случае, было бы безумием. Только солдат погублю напрасно, - отрицательно покачал головою Мору. - А основную задачу решить не смогу. Здесь что-то другое требуется…
        - И что вы собираетесь делать? - присев на бревно, Марина вычищала камешек, застрявший в подошве ее ботинка.
        - А что бы сделали вы?
        - Здесь командуете вы, лейтенант. Хотя… - отбросив в сторону щепку, она поднялась с места и увлекла лейтенанта за собой. - Вы, лично вы, Мору, готовы рискнуть своей головой?
        - Не очень вас понял, мисс Марина.
        - Поясню. Сбить часть стрелков огнем издали мы можем - ваши солдаты стреляют лучше и их подготовка превосходит таковую у противника. Но, в этом случае их командование даст сигнал к отступлению. Скорее всего, они уйдут. Да, потери их будут велики, но мы так и не узнаем главного - кто и зачем устроил всю эту операцию? Так или иначе, но они придут снова и на этот раз придумают что-то новое, к чему мы не будем готовы.
        - Согласен. Но при чем тут я?
        - Им нужен не просто пленный - требуется захватить офицера. Тот, по умолчанию, знает больше и может многое рассказать.
        - Если захочет.
        - Это уж как спрашивать…
        - Хорошо. Допустим, что вы правы. И что дальше?
        - У самого входа в овраг сидят в засаде человек десять. Они хорошо спрятались. Во всяком случае, это они так думают. Стрелять с их позиции нельзя, по крайней мере, в вашу сторону - мешает холм. Так что, с моей точки зрения - это группа захвата, среди которой и должен находиться их командир.
        - Отчего бы тогда просто не напасть сразу на эту группу?
        - Подставив фланг стрелкам сверху?
        - Ну, я этой позиции не видел, так что верю вам на слово. Что вы предлагаете?
        - Вы в театре были когда-нибудь?
        - Приходилось. Но какое отношение это имеет к войне?
        - Самое прямое лейтенант, самое прямое…
        ГЛАВА 26
        Пожухлая листва над укрытием чуть шевельнулась - сидевший в яме человек приподнял голову.
        - Виллем! Хватит спать, старый дьявол!
        - Чего ты разорался? - спустя мгновение прозвучал недовольный шепот его соседа.
        - Я и не спал вовсе. Так… чуток задремал на солнышке…
        - Смотри! Солдаты влезли-таки в ловушку!
        Виллем посмотрел вниз.
        Осторожно ощупывая глазами заросшие склоны оврага, по его дну двигались две цепочки солдат. При этом шедшие справа смотрели на противоположную от себя сторону, то есть - налево. Двигавшиеся же напротив них товарищи осматривали правый склон.
        - Как-то странно они идут. Да и на солдат они не похожи, скорее уж на ребят из
«берегового братства». Где их мундиры и шляпы? Одеты не пойми во что!
        - Зато их плохо видно на фоне кустов, - возразил собеседник. - Да и какая нам разница, кто эти будущие покойники? Деньги за них уплачены, так что они уже слишком засиделись на этом свете! Ты не видишь их офицера?
        - Вон он, идет позади всех, как ему и положено.
        - С чего ты взял, что это офицер? Он одет так же, как и прочие!
        - Дурак! Он без ружья! Только пистолеты и шпага!
        - Хм… да, ты прав… Ладно, пора давать сигнал капитану…
        С этими словами он потянул за веревку. Дрогнула и наклонилась к земле ветка стоящего поодаль дерева. Еще раз, еще…
        - Да хватит уже! Вон уже машет ветками дерево около их берлоги! - Биллем толкнул соседа локтем. - Бери ружье, сейчас пойдет потеха…
        Вместо ответа сосед неожиданно навалился на него боком.
        - Эй! Поосторожнее там!
        Сосед не отвечал.
        Обернувшись к нему, пират с удивлением увидел торчащую из горла товарища короткую толстую стрелу. Подняв глаза вверх, он увидел над самым краем ямы чьи-то недобрые черные глаза и блестящие черные же волосы.

«Индейцы! Но как…»
        Что-то с силой ударило его в грудь, так, что даже ружье выскользнуло из моментально ослабевших рук. Потухающим взглядом он еще успел увидеть торчащий из груди черенок стрелы…
        Перепрыгнув через ветки, индеец-разведчик осторожно подхватил ружье с уже взведенным курком…
        Легкое движение обозначилось чуть справа, бугорок, напоминавший кучку опавшей листвы, сдвинулся и из-под него показался винтовочный ствол.
        - Полосатая Кошка? - не поворачивая головы, прошептал индеец.
        - Да, это я. Других стрелков ты видишь?
        - На той стороне есть еще двое. И здесь я видел еще одного.
        - Где один, там и второй. Стрелять быстро они не могут, значит, посадят побольше стрелков.
        - Хорошо, мы посмотрим.
        - Где сидят стрелки на той стороне?
        - Видишь кучку веток?
        - Тех, что пожелтели?
        - Они там.
        - Хорошо, этими я займусь сама. А вы двигайтесь дальше, там еще есть стрелки.
        Положив ружье на край ямы, индеец скользнул дальше. Чуть слышный шорох в кустах подтвердил, что он это сделал не в одиночку.
        Котенок сползла на дно ямы и выставила наружу ствол винтовки.
        Так… вот она, кучка веток. Стало быть, стрелки должны быть там. Точно! Вон, виднеется ружейный ствол, еще один… и еще… Трое? Индейцы видели двоих. Ладно, возьмем это на заметку. Оптика повернулась в сторону, просматривая противоположный склон.
        - Сэр! Дозор готов к выдвижению!
        - Начинайте, сержант. Помните, первый же выстрел - и вы ложитесь. Главное, чтобы вас не смогли поразить спереди. Можете кричать что угодно, хоть песни петь. Стреляют только два человека, прочим - ждать!
        - Есть, сэр!
        Десяток солдат построились в колонну по одному и направились в глубь оврага. Мору осмотрел оставшихся. Три человека. Больше нельзя, в этом случае противник может сначала открыть огонь, а уж потом пойдет в атаку. А подставлять людей под пули не хотелось.
        - Вот что, Мак-Грегор… а составьте-ка вы ружья в козлы… Пусть те, кто за нами сейчас смотрит, посчитают своих противников за круглых идиотов. По крайней мере, они не начнут стрелять сразу, а это уже дает нам шанс! Держите, - и лейтенант протянул сержанту один из своих револьверов. - Не забыли еще, как из него стрелять?
        - Помню, сэр!
        Колонна солдат медленно шла по оврагу. Благо что придумывать для этого предлог было ни к чему - его дно было завалено стволами упавших со склона деревьев.
        Вот и завал впереди. Где же засада?
        Сержант Дженкинс осмотрелся по сторонам. Как сказала им «мисс Невидимка»?
«Смотрите вперед, о тех, кто сидит наверху, мы позаботимся». Хорошо ей там, в лесу, попробуй разгляди в этом странном наряде. В паре ярдов пройдешь и не заметишь.
        Щелчок!
        Взводимые курки!
        - Хо!
        И практически одновременно с ружейным залпом, солдаты попадали на землю.
        Шевельнулся ружейный ствол вверху, медленно описал полудугу, выцеливая лежащих внизу солдат.
        Чух!
        Отброшенный пулей, сполз на дно ямы его хозяин.
        Чух!
        Ударило прикладом об это же дно второе ружье. А незадачливый стрелок, зажимая растопыренными пальцами простреленную ключицу, рухнул рядом. С его губ срывались проклятия.
        - Робертс, чертов сын, чего ты там засел?! Помоги мне! Видишь, я истекаю кровью!
        Вместо ответа его товарищ вскинул свое оружие и, наугад пальнув в сторону противоположного склона, выскочил из ямы. Бросив разряженное ружье, он бегом припустил в сторону ближайших кустов. Добежать до них он не успел всего пару метров…
        - Сэр! - со склона свесилась взлохмаченная голова. - Наши парни сцепились с солдатами! Пальба там идет… солдаты отвечают вяло.
        Сидевший на пеньке грузный человек в расшитом серебром камзоле приподнял голову. Окружавшие его люди повскакивали на ноги.
        - Ты точно это рассмотрел, Ларри?
        - Видит бог, сэр!
        - А их офицер?
        - Сидит на том же месте. Совсем лопух - велел солдатам составить ружья в козлы!
        - Не лопух. Просто он уверен в своих людях. А про нас ничего не знает. Вот если стрельба стихнет, а к нему никто не придет… Но, он этого уж точно заметить не успеет. Пошли!
        Шорох в кустах Мору услышал почти сразу. Первым же побуждением было пальнуть туда из револьвера. Только большим усилием воли он неторопливо продолжил наливать себе в стакан напиток из фляжки. Поймав взгляд сержанта, он чуть заметно кивнул ему в сторону звука. Мак-Грегор понимающе прикрыл глаза.
        - Всем стоять!
        Звук осыпающихся камней, треск сучьев и веток - и кольцо стволов окружило лейтенанта и его солдат.
        - Кто шевельнется - живет свой последний час! - грузный мужчина в расшитом камзоле повел стволом пистолета. Надо полагать, он был главарем нападавших - все прочие слушались его малейшего жеста.
        - Что вы себе позволяете! - вскочил на ноги Мору. - Да кто вы вообще такой?!
        - Капитан Армандо, - усмехнулся главарь. - Слышали обо мне?
        - А должен был?
        - Если умный - должен. Да ты и сам-то кто таков? Откуда ты упал на наши головы?
        - Мои солдаты охраняют поселок! И я…
        - Охраняли. Выстрелы уже стихли, так что твоих солдат уже потрошат мои парни. А с тобой мы еще поговорим… Очень многих людей интересуют твои работодатели.
        - Каких еще людей?
        - Я полагаю, что вскоре вы увидитесь. Во всяком случае, я бы на твоем месте уже готовился к встрече с соотечественниками. Не думаю, правда, что она будет для тебя желанной…
        Спутники капитана подобрали ружья солдат и отступили назад.
        - Что с ними делать, сэр?
        - Кончайте их. Нам заказывали только офицера…
        Не дожидаясь окончания слов капитана, Мору топнул ногой. Ожидавшие этого сигнала солдаты, рухнули на землю, а лейтенант, выхватывая револьвер, кувырком ушел вбок.
        Запоздало грохнули ружья нападающих, и один из солдат схватился за руку. Словно падающие на пол яблоки, застучали револьверные выстрелы.
        Двое из нападавших умерли сразу. Одному пуля попала прямо в лоб, и он опрокинулся на спину. Второму две пули пробили горло, и, обливаясь кровью, пират упал к ногам капитана. Выронив пистолет, тот схватился за простреленное плечо.
        Шестой выстрел - все! Отбросив револьвер, лейтенант выхватил шпагу. Нападающих еще много, но и он сам тоже не вчерашний школьник! Шаг вперед…
        - Сэр! Пригнитесь!
        Мак-Грегор абсолютно невозмутимо поднял руку.
        Бах!
        Рухнул на землю пират с большой залысиной на голове.
        Бах!
        Пошатнулся и осел здоровенный рыжеволосый парень с абордажной саблей в руках.
        Бах! Бах!
        Ткнулся лицом в откос холма начавший перезаряжать ружье пират.
        Бах!
        С проклятием выронил кортик еще один нападавший.
        К-р-р-р!
        Выстрелы из пистолета «мисс Невидимки» звучали как-то иначе, не так громко и внушительно, как револьверные или ружейные. Но левый фланг нападавших пиратов скосило как косой. Три человека упали на землю, обливаясь кровью.
        С проклятиями выхватил саблю капитан.
        Дзынь!
        И выбитая ловким ударом лейтенанта, она косо воткнулась в песок.
        - У меня еще оставался один выстрел, мисс! - невозмутимый Мак-Грегор качнул стволом револьвера.
        - Семь, сержант!
        Он удивленно поднял бровь.
        - Вы хороший стрелок, Мак-Грегор! Держите!
        Брошенный Мариной револьвер описал в воздухе полудугу и остановился, перехваченный в полете недрогнувшей рукой шотландца.
        - Теперь - это ваш! Вы не возражаете, лейтенант?
        - Ничуть, мисс. Сержант действительно хорошо стреляет. Можете оставить себе и мой револьвер, Мак-Грегор - он попал в хорошие руки. Как там, в овраге? - повернулся лейтенант к «мисс Невидимке».
        - Со склонов сняли семь стрелков. Теперь ваши солдаты, те, что шли поверху, добивают сидящих за завалом пиратов. Сверху их неплохо видно…
        Армандо только скрипнул зубами.
        - А ты думал, что тут самый умный? - Мору поднял с земли разряженный револьвер. - Гордыня - смертный грех, капитан!
        ГЛАВА 27
        - Садитесь, капитан, - Кобра показал Армандо на табуретку.
        Поддерживая раненую руку, тот сел и демонстративно уставился в окно.
        Сопровождавший его индеец безмолвной тенью замер у порога.
        - Итак, капитан, я вас слушаю…
        - Интересно, что же вы такого хотите от меня услышать? - Армандо оторвал свой взгляд от заоконного пейзажа и посмотрел на собеседника. - Ваши солдаты безо всяких причин напали на нас. Перебили большую часть моих матросов, а остальных…
        - Сказки можете поберечь для своих детей! Если, конечно, они у вас будут, в чем, лично я сильно сомневаюсь… - Голос Кобры внезапно изменил тональность и заставил капитана вздрогнуть. - Если вы еще не поняли, поясняю…
        Кобра встал и прошелся по комнате.
        - Вы, капитан, пытались заманить в засаду воинское подразделение - взвод первого полевого полка вице-короля Испании. Напали на них, первыми открыли огонь и пытались взять в плен командира роты. По всем законам за такое деяние полагается виселица. Ибо ни к какой армии, ни вы, ни ваши люди не принадлежат, а, стало быть, мы имеем все основания считать вас пиратами. А с пиратами у всех разговор короткий. Ваши уцелевшие люди уже предстали перед нашим судьей и огребли свою законную каторгу. Очередь за вами. И от того, какое впечатление сложится у меня после этой беседы, зависит скорость вашего попадания к нему. Я ясно излагаю?
        - Г-хм-м… Вполне…
        - Будете и дальше дурака валять? Алькальд еще не ушел домой, ходу до него полчаса. У вас есть десять минут на то, чтобы убедить меня в своей ценности. Время пошло, капитан!
        Пират, набычившись, посмотрел на собеседника, перевел взгляд на невозмутимого конвоира, на окно…
        - Что я выиграю от того, если буду с вами откровенен?
        - Это уже деловой разговор, капитан! Ну, во-первых, вы не попадете к судье. Стоит ли мне пояснять вам, что ожидает там предводителя пиратов?
        - Не стоит.
        - Во-вторых. Вы не только останетесь живы, но и возможно… я подчеркиваю это - возможно! - Кобра приподнял палец, - получите свободу. Разумеется, вместе с некими дополнительными обязательствами. С вашей стороны. Со своей стороны, хочу вас уверить, что мы никогда не забываем своих врагов. Друзей или причисленных к таковым - тоже. Пока вы имеете сомнительную честь состоять в первой категории. Но… все может поменяться…
        - Свободу? Одному, без людей и без денег? Да любой сопливый щенок сможет легко задавить раненого ветерана в темном углу!
        - Ну да, ну да… А ваш корабль? Он что - без экипажа стоит на стоянке? А?
        - Вы и это знаете?
        - Капитан! Не следует испытывать мое терпение! Вы не один попали к нам в плен, но только вы имеете шанс из него выйти. Уж поверьте - мы знаем многое! А то, что не всегда используем эти знания сразу же… не из чрезмерного человеколюбия, смею вас уверить! Что же касается денег… то этот вопрос мы можем решить…
        - Хорошо! Черт с вами! Сегодня удача на вашей стороне - спрашивайте!
        - Она удивительно часто бывает на нашей стороне, капитан. Как сказал один умный военачальник французского короля - «Бог на стороне больших батальонов!». Да и помимо этого факта, есть еще множество других… Кто вас нанял? - резко и безо всякого перехода спросил начальник контрразведки.
        - Сэр Генри Марлоу. Во всяком случае, он представился именно так.
        - Задание?
        - «Там, - сказал он, - в форте, есть англичане. Думаю, что среди них есть и офицеры. Мне нужен такой офицер. Живой, не обязательно невредимый. Лишь бы пленный мог говорить».
        - Откуда он это знает?
        - Сэр Генри не сказал. Но знает он многое.
        - Вы уверены?
        - Да. Как выманить солдат из форта, подсказал именно этот человек.
        - У сэра Генри есть здесь свои люди?
        - Не знаю. Но сведения он получает нерегулярно.
        - То есть?
        - Приблизительно - раз в две недели. Оттого и наш выход задержался так долго - сэр Генри ждал подтверждения от своего человека.
        - Подтверждения чего?
        - Марлоу не говорил мне.
        - Вы сказали, что должны были доставить пленного к нему. Куда именно?
        - Его шхуна стоит недалеко от моего корабля. Там есть островок, вот около него он и бросил якорь…
        - Что вы можете еще рассказать о своем нанимателе? Люди, занимающиеся промыслом вроде вашего, должны уметь наводить справки о клиентах, так что не надо придумывать, будто вы не задавали о нем вопросы по своим каналам.
        - Вы как будто и раньше имели дела с джентльменами моей профессии…
        - Зарубите себе на носу, если хотите дожить до какого-то подобия старости. Вопросы здесь задаю я! И рассуждать на отвлеченные темы вы сможете только по моему приказу. Не стройте иллюзий. Вас уже можно считать выбывшим из списка живых. И только от правильного поведения зависит, чтобы эта страшная сказка не стала явью. Так что не размазывайте кашу по чистому столу, выкладывайте, что успели накопать про Генри Марлоу, секретаря парламентской комиссии, рассматривающей, кроме других вопросов, перспективы освоения Нового Света. И не забывающего делиться всеми новостями с правлением Компании Гудзонова залива… Я жду!
        Генри Марлоу отложил в сторону перо и потер уставшую руку. Проклятая писанина!
        Но… без этого не прожить. Во всяком случае - пока. Мало ли как будут извращены сведения при передаче? Тем более если приложить к этому некоторые усилия… А в то, что такие усилия последуют - сомнений не было никаких. Сейчас, анализируя события последних лет, Марлоу все больше убеждался - нет и не было никаких случайностей! Все казавшиеся необъяснимыми ранее события - были частью некого, пока еще не вполне понятного плана! Уж слишком явственно просматривалась на заднем плане чья-то мрачная фигура. Первоначальную версию о хитрой игре испанцев сэр Генри отбросил сразу же. Там просто не было настолько значимых и, главное - умных противников. Версия об иезуитах тоже отпала, хотя на первый взгляд казалась весьма многообещающей. И сулила множество интересных вариантов… Но нет, последователям Игнатия Лойолы сейчас было не до хитрых комбинаций…
        Перо Марлоу коснулось листа бумаги.
        Что имеется на сегодняшний день?
        Вице-король? Сильная фигура, но, его играют втемную. Отпадает…
        Генерал Рохас? Да, его авторитет сильно увеличился за последние два года… но и это не тот человек. Он военный - и не более того.
        Штаты? Там просто нет людей, способных на столь изящные комбинации. Разве что… нет, и это тоже не то.
        СЗК? Макензи? Вот это было бы изящным построением… если позабыть о гибели экспедиции Бигелоу. Не то… чтобы означенного джентльмена смутила бы подобная мелочь… но вот результаты! Такое развитие событий не нужно было никому! Получить вместо горстки авантюристов полноценный полк испанской армии? Да еще и не один? Нет уж, такого развития событий не мог бы допустить даже и он! Ну, даже если это и так… то с него теперь, разве что на страшном суде спросить можно. Да… не повезло бедняге. Все, казалось бы, имел - деньги, власть, даже и любовь была. Чего еще-то нужно? Жил бы себе и не печалился. Но нет, понесло его в политику. А это блюдо острое, аккуратно есть надо. Вот и откусил кусочек не по себе… Случайности, они, знаете ли, даже и с монархами происходят… все мы смертны. Вот и он в этом убедился. Не вовремя? Так это, смотря под каким углом, взглянуть…
        Полк…
        Хм…
        Ну, с Маноло все ясно. Талантливый молодой офицер, наверняка имеет поддержку наверху, вот и срывает приз за призом… пока не свернет себе голову. А судя по его, почти безрассудным, выходкам на поле боя, ждать этого осталось уже не так долго.
        Командир первого полка?
        Вот это фигура совсем темная. Относительно молод (ну, это еще как сказать), практически не известен никому. Не только в колониях, но и в том числе в метрополии. Первоначально был всего лишь майором. Но где и под чьим началом он воевал? Полковника получил быстро, небеден, во всяком случае, взятки дает солидные. Где, кстати говоря, деньги на это берет? Интересно было бы проследить… Прозвище - «Ночной гость» - откуда? За что он его получил? Визит к Роджерсу? Не факт…
        А его окружение? Тут вообще все неясно. Непонятные люди, странные имена, еще более странные привычки. Кто они такие? Их алькальд - Константин. Грек? Откуда он здесь?
        А непонятная и зловещая фигура - мистер Снэйк? Он же, Серджио - итальянец, что ли? Торговля и промышленность, говорите? Это в Калифорнии-то? Какая там промышленность может быть?! Хотел бы я на его сделки посмотреть!
        Дженкинс был в России, он говорил, что они знают русский язык! И что? Рука русских? Вот уж бред… Кстати говоря, а ведь русские там есть! В донесениях указывалось на то, что там было несколько человек, говорящих на этом языке. И что? Как тогда объяснить наличие всех остальных? Ну, греки… ладно, может быть. Но вот итальянец-то туда как затесался? Авантюрист? Еще один? Не многовато ли? Надо, кстати, написать Ленноксу, он много знает об этих дикарях. Чем черт не шутит?
        А насчет англичан - вот это будет сюрприз! Когда кого-нибудь из них доставят сюда, думаю, что некоторые вещи разъяснятся почти моментально. Родственников встретили? А как эти самые родственники туда вообще попали? Ох, чую я, что это все не просто так… тут и значительно выше ниточка тянуться может…
        Эх, Джефферсона нет! И ведь так ничего и не удалось выяснить о его судьбе! Вот кто многое пояснить мог. У него ведь свои люди были! И не только там, кстати говоря. Даже и в Лондоне… вот уж с кем я побеседовал бы!
        Марлоу с досадой отбросил перо. Столько потрачено времени и сил, а уж сколько денег пришлось заплатить! Общение со всевозможными мерзавцами, коих и на порог-то пустить неприлично… Для дела, все для него… Кто сможет по достоинству оценить эту адову работу?
        Однако что-то свечи стали мигать…
        - Дженкинс!
        Звук шагов в коридоре - слуга жил в соседней каюте, отделенный только тонкой дощатой перегородкой. Скрип двери.
        - Смените свечи!
        - Слушаюсь, сэр!
        Ну вот, стало значительно светлее, хотя желание работать совсем пропало. Глотнуть вина и спать? Все равно придется ждать этого прощелыгу Армандо. Времени еще вполне достаточно, можно еще несколько раз переписать доклад набело. Все равно туда нужно будет добавить сведения, которые станут известны от этих предателей. Снова скрипнула дверь.
        Дженкинс?
        Чего он тут забыл?
        Сэр Генри повернулся к двери и… недовольный возглас застыл у него на губах… По обе стороны двери стояли… сразу даже трудно было определить кто это. Безмолвные черные фигуры, лица закрыты масками или чем-то наподобие. В руках… странного вида пистолеты.
        - Э-ээ… кто вы такие? Что вам тут нужно?
        На этот раз дверь отворилась тихо, и в проеме показался еще один персонаж. Тоже в черном, но лицо открыто. Оружия на виду не держит, но наверняка оно где-то имеется. Подойдя к столу, незнакомец пододвинул к себе кресло и сел.
        - Сэр Генри Марлоу?
        - Да, это я! А кто вы такой?! Кто дал вам право врываться с оружием на частное английское судно?! Да что вы себе вообще позволяете?!
        - Как много вопросов… - покачал головой визитер. - Отвечаю. Кто я такой? Полковник его королевского величества короля Испании Александр…
        - «Ночной гость»?!
        - Ну вот, видите, мы с вами заочно уже знакомы. Кто дал мне право входить туда, куда мне заблагорассудится? Никто не давал. Я сам его и взял. А с оружием или без… какая разница, сэр Генри? Что я себе позволяю? Все, что захочу. Английское судно? Частное? Да хоть королевский дворец! У меня есть свой король и на другого мне и моим людям совершенно начхать. Как и на любого его подданного. Такой ответ вас устраивает?
        Марлоу ошарашенно молчал. Роджерс… он примерно так все и описывал. А ему так и не поверили до конца.
        Однако ж, надо что-то делать! Это убийцы! Жестокие и безжалостные - теперь это совершенно очевидно!
        - Э-ээ… но что я сделал… мы не враждуем с вами и…
        - Ну Бигелоу хоть оказался честнее… прямо в лицо не врал!
        - Что вы себе позволяете, полковник?! Я джентльмен и…
        - Продолжайте… - голос «ночного гостя» вдруг стал вкрадчивым. - Небось и на дуэль меня вызвать захотите? Что вы предпочитаете? Какое оружие вам больше по душе?

«Дуэль? С этим головорезом?»
        - Я на службе короля! И не имею право на личные… э-ээ… дела.
        - Так это король объявил нам войну? Следует ли понимать это так, что Испания нынче находится в состоянии войны с Англией?
        От такой интерпретации своих слов Марлоу просто онемел.
        Тем временем визитер бесцеремонно сгреб со стола черновики доклада.
        - Что тут у нас? Хм! Вот уж не думал, не гадал…
        Топот ног в коридоре!
        Дверь с треском распахнулась, и на пороге возник Дженкинс! В каждой руке по пистолету. За поясом - еще два. Ни секунды не раздумывая, старый слуга вскинул руки и выпалил из обоих пистолетов зараз!
        Но черные фигуры неуловимым движением перетекли в стороны, и пули бесполезно ударили в борт. Нимало этим не смутившись, Дженкинс бросил разряженные пистолеты на пол и в его руках, как по волшебству, появились еще два ствола.
        Чпок!
        Не поворачивая головы «ночной гость» выбросил в сторону двери правую руку. Из нее глянуло необычайно толстое пистолетное дуло.
        Отброшенный пулей, слуга качнулся в сторону. Он выронил пистолеты и схватился руками за горло. Секунда… другая… и сквозь его пальцы хлынула кровь. Стоявший рядом человек в черном молча обтер о его камзол узкий, матово блестящий клинок, и убрал его куда-то в складки своей одежды. Колени Дженкинса подломились, и он рухнул на пол.
        Все это заняло не более нескольких мгновений и, против ожидания, не повлекло за собой никакой реакции команды. Корабль словно вымер.
        - Так на чем мы остановились, сэр? - полковник уже убрал свое оружие и снова рассматривал бумаги. - У нас война или как?
        Он и глазом не моргнул!
        - Нет… сэр! Никакой войны нет!
        - Ага! Это меняет дело! Так как вы тогда объясните мне тот факт, что подосланные вами головорезы, отважились напасть на солдат моего полка? Это чья инициатива?
        - Э-ээ…
        - Капитану Армандо посчастливилось ускользнуть, но вот его люди… они рассказали нам много интересного… в том числе и о заказчиках сего мероприятия.
        - Это ложь! Они просто не могли этого знать!
        - А что ж вы тогда так вскипятились-то? Могли, сэр Генри, да еще как могли! И у стен есть уши! Да ведь в бумагах ваших - все так прямо и сказано. Или это тоже не ваш почерк? Проведем эксперимент?
        - Не надо…
        - Когда же вы, наконец, поумнеете? Поймете, что никто не обязан выполнять ваши прихоти? Учтите, сэр Генри, с каждым разом последствия будут для вас все более тяжкими! Дорога через море лежит в два конца! Мы ведь можем нанести и ответный визит! И тогда не поздоровится очень и очень многим…
        Незваный гость потянул клапан незаметного кармана на своем странном костюме. Тот с непривычным звуком откинулся, позволив пришельцу вытащить на свет бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшимися страницей из газеты и обычным листком, заполненным хорошо знакомым сэром Генри почерком.
        - Чтобы у вас не оставалось сомнений, почитайте вот эту заметку - я специально обвел ее - и обязательство наверняка известного вам капитана Роджерса.
        Некролог из лондонской газеты о гибели Александра Макензи не стал новостью, но наводил на самые мрачные размышления. Если визитеры связывают драку с поножовщиной в салуне и его, Генри Марлоу, то все ранние оценки их возможностей можно смело пускать на растопку камина…
        Второй документ заставил парламентского секретаря напрячь все силы, чтобы не отягощать душу самыми грязными ругательствами, которые сами просились на язык. Вот оно как вышло! Донесение о нападении на форт Компании ведь датировано тем же самым числом - 19 мая 1790 года. А это значит… Очень плохо! Ведь кто-то из офицеров, получивших распоряжение от Джефферсона, да сам представитель КГЗ попал в руки этим людям… лучше бы им погибнуть в том бою. Ни один агент, прямо или косвенно работающий на англичан, так и не смог выяснить их судьбу. Испанцам никакого дела не было до подсчета точного количества погибших или плененных потенциальных врагов, а обитатели форта - разговорить их можно было только при общении совершенно в другой обстановке. Но никак не на их территории.
        Он вернул бумаги «Ночному гостю», хотя подумал, горько усмехнувшись, опять же про себя, кто тут хозяин, а кто гость - большой вопрос.
        - Мне надо объяснять, что вам придется дать мне такую же расписку о сотрудничестве? Или предпочитаете сделать это после более убедительных доводов?
        - Не надо меня убеждать… Но, сэр, вы должны…
        - Вам я ничего не должен! - Глаза полковника сверкнули.
        - Извините, я совершенно выбит из колеи и поэтому допускаю бестактности. Попробую сформулировать просьбу несколько иначе. Ведь капитан Роджерс не просто так работал на вас?
        - Если разговор об оплате ваших услуг, то здесь мы легко достигнем соглашения. Вместе с обязательством сразу пишите и расписку о получении первой суммы. Но, чтобы ее заработать, необходимо проявить немного усидчивости и с пользой потратить время до рассвета. Пока, я подчеркиваю, что именно пока, мне хватит ваших воспоминаний о совершении убийства конкурента, так неудачно зашедшего в салун, который он не посещал никогда до того самого прискорбного случая. Другие варианты можете не рассматривать, если хотите вернуться в Англию.
        Стоя на берегу, в окружении растерянных матросов, Марлоу с отчаянием смотрел вслед парусам уходящего судна. До ближайшего населенного пункта два месяца ходу. Пешком. По диким местам. К испанцам попадать нельзя и это делает путь вдвойне неприятным. Что делать?
        - Сэр… - робко кашлянув, сбоку нарисовался боцман.
        - Что?!
        - Там, - указал он в сторону, - стоит корабль этих… ну, кого вы нанимали…
        - И что?
        - Может быть… они смогут нас отвезти?
        А это мысль! Хотя… джентльмен на пиратском судне? А что делать?
        ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
        ГЛАВА 28
        Котозавр
        Май 1791 года. Время - день. Место - Тихий океан. Корабль - «Нуэстра Сеньора дела Кроче»
        Название длиннее корабля. Впрочем, нам - сухопутным, на это плевать. По уверениям капитана, подтвержденным Климом, посудина крепкая - кадисской постройки. Кадис - это в Испании, как раз при прошлом короле там было некоторое возрождение и прогрессивные реформы, что положительно сказалось и на судостроении. Тоже плевать. Не утонем - и ладно. После многодневного аврала сопровождавшего подготовку и отправку экспедиции желание осталось только одно: выспаться. Пассажирских кают нет, капитан уплотнил своих офицеров, и наши дамы имеют свою каморку рядом с его каютой. Благородные доны - то есть мы, разлеглись в парусиновой выгородке на орудийной палубе, и спим. Армейские навыки - бесценны. Топот экипажа на палубе, храп соседа, пропитавшие все вокруг ароматы нескольких сотен испанских солдат, что ехали на обучение в форт, все нипочем. Мама лечит салажонка, прищемленного ящиком при погрузке. Так обматерила по-русски корабельного лепилу,[Лепилу - врача.] который начал калить железяку для прижигания мерзкой рваной раны, что тот схватился за крест, и попросил меня перевести. Бедняга: мало ему баб на корабле, да
еще и наглые какие бабы.
        Восемь узлов парадного хода. Ветер почти удачный, да и течение помогает. Етишкина жизнь, пешком не обгоню, но верхами - точно! Могу представить, какой ход считается паршивым. Через Атлантику ходят по три месяца в одну сторону, если повезет, и по черт знает по сколько, если нет. Нам, к счастью, гораздо ближе в Акапулько. Именно там начинается вполне приличный шлях на другую сторону континента. Вариант прохода через Магелланов пролив сочли слишком затратным по времени, а через Панаму не пошли по политическим причинам. Вице-король хочет поглядеть и пообщаться со своей надеждой на блестящее будущее. Дон Адольфо Мелиано вместе с племяшом вице-короля, доном Родриго де Фуэнтес Пачеко-и-Падилья роют копытом землю: скорее-скорее. Над одним висит задетая фамильная честь: не уберегли «Аточу», и груз поднять не сумели. У племянника - фамильные интересы: метрополии нужно золото, потому что Годой обходится Испании очень дорого. Еще не первый министр, но уже любовник королевы и друг короля, присматривается - или еще только будет? к португальской короне, в рассуждении напялить ее на свою голову. Это дорогостоящие
привычки, которые распространились и на всю верхушку. Влияния в Мадриде без денег не бывает, будь хоть ты трижды аристократ. Поэтому любой колониальный правитель доит колонию не только в казну, но и в свой карман.
        Июнь 1791 года. Акапулько
        Ай-яй-яй! Как все запущено… Термин «маньяна» - завтра, прошит у туземцев в биосе. Независимо от цвета кожи, вероисповедания и происхождения. Торопиться не умеют совсем! Метод кнута и пряника, точнее - дворянского ора на портовый персонал, плюс грозная бумага из Мехико в рыло портовому чиновнику, и толика денег тем и другим - действует, но до темноты еле уложились. И это только выгрузить с корабля наши нумерованные укладки и затащить их в охраняемый склад! Завтра формируем колонну и выходим. Хотя в это слабо верится. Выпить за День Пограничника удалось только ночером.[Это когда формально - вечер, но темнотища, глаз коли.]
        Июнь 1791 года
        Горжусь собой. Дал взятку местному губернатору казенными деньгами. Его деньгами. В свете новых веяний из Мехико, высокие договаривающиеся стороны накорябали задним числом бумажку о найме кондотты майора Конторовича для защиты провинции сроком на шесть месяцев прошлого года. Копия допросного листа лейтенанта Роджерса прилагается. Сумма невеликая, но четверть от нее губер «откатил» мне. Можно было срубить и больше, но некогда. Салли вызвала фурор: женщина в мужском седле! Пришлось резко спешиваться. По фигу людям, что она в приличествующих двух юбках, размером и ценой с парашют. Дворянка ездит в карете, простолюдинка - в телеге или пешкодралом, женское седло - максимум допустимого неприличия. Супругу публика признала отчаянной модницей: ее утилитарно-милитаристский стиль с элементами испанского декора - яркий пояс и соломенный стетсон, отлично ложатся в остромодный, но слегка неприличный стиль «мачисмо» или как-то так. А уж разгрузка
        - шедевр технологий двойного назначения: сверху декольте, с боков - шнуровка, со всех сторон - вышивка. Богатый корсаж да и только. Но при этом кармашки и застежки позволяют распихать в них уйму полезного. Высокомерное поведение, деньги, костюм - теперь жители Акапулько уверены, что она дворянка, причем националистических взглядов. «Маха-стиль», это противоположность «офрансиадо» - офранцуженным, которые держат мазу почти сотню лет, с воцарения Бурбонов. Губернатор хоть и одет по французской моде, взгляды имеет скорее центристские, галломанство в колониях выцветает за несколько лет. Конечно, такие деньги проходят мимо его кармана алчному Годою! Расстались довольные друг другом, сеньор хефе морально готов, что к нам и от нас пойдет товар, на который стоит смотреть сквозь пальцы. Сделано, как БАБ[БАБ - Борис Абрамович Березовский.] научил: «Зачем покупать завод, если можно купить директора». Пусть теперь он строит на подоконниках портовых чиновников. Между прочим, с недавних пор его должность - интендант. А заведует он соответственно - западной интендансией Новой Испании. Романов П. А. был трижды
прав: вешать сих деятелей надо, через несколько лет исполнения должности. Любовь к казенным суммам интернациональна: стоило мне заикнуться о выгодном дельце, как парочка жучил - хефе и дон Родриго, слаженно поддержали и развили мысль. У них даже черновичок был готов! Сумма украдена и поделена давно, теперь ее только списывают.
        Июнь 1791 года
        Завтра выдвигаемся? Ага… Оптимист. Наняли кучу телег с погонщиками, загрузили туда все, поминая незлым тихим словом технический прогресс: основные части маленькой паровой машины тянули суммарно тонны на три. И без нее никак пока не продемонстрируем водолазные работы - мы прожектеры, а покажем - крутые спецы, заслуживающие доверия. Кроме грузовых повозок мы купили лошадей под седло, мулов в упряжку, носильщики, погонщики, обслуга… Махнув рукой, не в пустыню идем, поехали кое-как сформированным караваном. Через ДП-300[ДП-300 - выезд из Ханкалы. Обитель нужных и полезных ребят, но с синдромом вахтера в стадии обострения 24/7/365.] нас бы точно не выпустили, с такой организацией. Если бы не Толик и не испанцы - хрен бы управились и за неделю. Впереди почти тысяча километров неплохих для этого времени дорог, похожих на чеченские горные грунтовки.
        Какое-то июля
        Трах-тибидох-тух! На эти долбаные дороги, долбаные телеги, мулов, солнце, жару, пыль и клопов! Одной ночевки в деревне с четырехэтажным названием хватило, чтоб извести треть запасов отравы, вычищая кровососов. Дружно решили «на хрен» и ночуем в повозках, благо погоды позволяют. Заодно переходы делаем по возможности, не привязываясь к постоялым дворам. Подъем в три часа, завтрак, движение до одиннадцати, потом сиеста до трех, движение до темноты. Через населенные пункты проскакиваем насквозь, оставляя пару человек верхами, купить продовольствие, фуражное зерно, и догонять. Общий темп неплохой, даже делаем остановки у речек, на тему помыться. Пейзаж вокруг конкретно чеченский: сопочки, зеленые горушки, дорога вьется как пьяная змея, воздух свеж, цены на еду мизерные, а на промтовары - заоблачные. Зверь в округе наглый: отъехав сотню метров от каравана, можно настрелять кроликов, не слезая с лошади. Смирная мелкая лошадка, может, и не приличествует дворянину, зато к выстрелам привыкла быстро. Не нужен мне породистый скакун. Одной норовистой кобылки - Рыжей Салли, достаточно для остроты ощущений.
Интересно, рыжие волосы и стервозность, это сцепленные генетикой признаки?
        Еще какое-то июля
        Идем медленно - но для испанцев и эта длина суточного перехода внове. Про Суворова они не слышали. Полевая мини-кухня экономит нам пару часов каждый день. Затраты на разворачивание-снятие лагеря минимальны. Во флягах у всех - кипяченая вода с вином, поэтому дрищей нет. Свежее мясо и горячая пища позволяют держать высокую скорость марша много суток подряд.
        Позавчера пропал один из погонщиков. Вечером был - утром нету. Прочесали окрестности, без толку. Вчера выставили секрет чуть в стороне, вдобавок к часовому-костровому. Ночь прошла спокойно.
        Место для этой стоянки я выбирал с особым тщанием. Дон Адольфо подсказал что где, он тут охотился на пути в Форт. Пока все вроде бы были заняты обустройством, я взял Салли под ручку, и мы незаметно так свалили из лагеря - через холмик, на второй склон, с такой уютной полянкой, в окружении густых кустов. Птичка поет, ручеек журчит, любимая женщина рядом - чего зря время терять? Целоваться мы начали сразу, как только скрылись за деревьями, а вот теперь можно и за тесемочки потягать, пытаясь извлечь жену из этих модных, но слишком уж устойчивых к сексуальным домогательствам одежек. Ее шаловливые пальчики успевают и куртку мне расстегнуть, и под ремнем пощекотать, и лапу, с чрезмерным энтузиазмом лезущую в декольте, переместить на более подходящее место: под юбку. В ней проделаны замечательные разрезы, с широким запахом - и прилично, и не жарко, и доступ удобен.
        - О, я-я! Дас ист фантастиш! - Зардевшаяся еще сильнее Салли прошипела на ухо нечто про «ugly tomcat!»,[«Ugly tomcat!» - плохой/нехороший/гнусный котяра. А могла и пристрелить, за шуточку.] и ущипнула за… что под рукой было - то и ущипнула. Больно! На этой романтичной ноте нас прервали. Сволочи!
        - Эй, гачупин![Гачупин! - от gachupin - «люди со шпорами» понаехавшие в колонии испанцы из метрополии. Нелюбимы коренными жителями всех происхождений, т. к. занимали почти все административные, военные, духовные посты. Тут - пренебрежительное «дворянчик».] - Группа явных правонарушителей (Ламброзо был прав!) с глумливыми рожами вышла из кустов, а их предводитель уже вертел в руках мою шпагу. - Хватит лапать чикиту,[Чикита - цыпочка.] сотрешь ее напрочь, а нам нравятся фигуристые дамочки.
        Упс… Многовато их. И подошли довольно близко, правда, с удачной стороны. Не для них удачной.
        - Кто вы такие?! - мой голос немного срывается, «давая петуха» на радость злодеям. Амбал в изъеденной ржавчиной кирасе и морионе с пером! Хренов реконструктор, промахнувшийся минимум на сотню лет - а как бы не на две, заржал и демонстративно почесал промежность.
        - Не ори, дурак, если хочешь жить. Сейчас ты проведешь нас к своим, вы отдадите нам и китайское золото, и алхимическое серебро… - ух ты! Ни фига себе фантазия у человека! - а если будете сопротивляться - вырежем всех, только сначала и сеньориту и тебя огуляем всем отрядом. У меня три человека на каждого вашего!
        Заповеди Темного Властелина дядька явно не читал. За несколько секунд его зажигательной речи Салли занялась отсебятиной: выйдя на полшага впереди меня, она щелкнула замком на поясе и выступила из упавших юбок. Эффект был сногсшибательным: декольте до «чуть выше пупка» не редкость и не новость. Шортики на женщине - футурошок! Глаза зрителей округлились еще сильнее, когда рыжая чика произнесла хлесткую фразу, которую я не понял, и вбила две пули в охальника. Тот завалился на спину, зажимая руками живот. Именно рукояти револьверов я лапал, запустив руки жене под пышную юбку. Во время экспериментов мы крепили под этой пятиместной палаткой даже стимпанк-ИЖа со снятым прикладом и МП-5 одновременно. Со стороны получилось абсолютно незаметно, правда тяжеловато, не побегаешь. Но четыре (!) револьвера, кукри и пара гранат разместились там с удобствами. Есть плюсы и у такой моды. Кстати, о гранатах - парочку я уже выдернул из карманов - веревочки терочных запалов пристегнуты к ремню заранее - и отправляю в кусты, за спины грабителей. Слишком близко те стоят. Салли дисциплинированно падает на одеяло - мы
знали, где надо стелить соломку, пропускаем осколки над собой - в кустах кто-то воет - бандит в кирасе с ревом несется на нас, размахнувшись таким же антикварным палашом - и тут же падает, пересеченный короткой строчкой автоматных пуль. Засадный полк Клим с Патриком, засевшие на гребне соседней сопки, вступили в дело. Сто пятьдесят-двести метров для «калаша» со слабенькой оптикой - прекрасное расстояние. Можно отстреливать кого и как угодно. Матерясь, вскакиваю со впившейся в жо… ну допустим, в спину колючки, мне одеяла не досталось, и стреляю в двух тормозов, что поближе, они только начали хвататься за головы, в рассуждении «куды бечь», но методика стрельбы от Дяди Саши не предусматривает на дистанции в десять метров такой глупости как «целиться», но - попадать. Мы все-таки «попаданцы», а не погулять вышли. Слева от меня Салли уже расстреляла весь свой фланг, явно претендуя на лавры Джерри Микулека,[Джерри Микулек - аццкий револьверщик: 8 прицельных выстрелов из 8-зарядного револьвера в четыре мишени за 1,06 с, неплохо?
        и выхватила третий револьвер из набедренной кобуры. А стрелять-то уже и не в кого. Тупоголовые пули сантиметрового калибра действуют надежно. Стоящих врагов нет, единственный мушкетер в этой компании не успел даже взвести курок, как получил свое, и уже откричался: тихонько скуля, он скребет целой рукой по земле. Вся спина и бок у него посечены осколками. Вот для таких дел и пойдет шпага - можно добить издалека, на большее в моих руках она не годится. Разве что кроликов жарить, заместо шампура. Салли потерла ушибленную коленку свободной рукой, не опуская револьвера, и тоже заматерилась в голос, мешая английские, русские и испанские словечки.
        - … провалилась (пип!) на триста лет в прошлое, вышла замуж за (пип-пип!) и клоуна, надела эту (пи-и-ип!!) юбку, ради чего?! Чтобы снова стрелять по мексам? - Она всхлипнула и уткнулась конопатым носиком в мою пропыленную жилетку. В той жизни как раз курьер-мексиканец вышиб ее с любимой полицейской службы, тяжело ранив в случайной перестрелке на границе округа. Очень уж гражданин хотел сохранить и товар, и свободу. Не получилось. Шериф сильно обиделся за своего помощника, и пять кило кокаина были переданы в DEA[DEA - агентство по борьбе с наркотиками.] с тушки совсем мертвого злодея.
        Стоп-стоп! Не увлекаться, люди же смотрят. Чуть отвлекся, и руки начали работать автономно, успокаивая супругу привычными методами. Хорошо быть молодым, но до чего же, блин, гормоны на мозг давят!
        Трель свистка отвлекла и от этих благочестивых мыслей. Свистел Клим, причем сигналом тревоги! Мы переглянулись и рванули наверх.
        Вопли и конский топот, доносящиеся с той стороны, подстегивали не хуже шила в задницу. Ненавижу короткие дистанции, да еще вверх по крутому склону. Не успев пробежать и половины, мы услышали частую стрельбу из-за холма: лагерь вступил в бой, с вершины захлопал штуцер О'Хары, аккомпанируя «двоечкам» климовского калаша. Они расселись «по-бедуински»[По-бедуински - малоизвестная, но удобная изготовка для стрельбы сидя.] на траве, и лупят вниз, а внизу - классический «зерг раш». Зерг раш - массовая атака слабыми юнитами.] Банда пытается ворваться внутрь вагенбурга. Точнее - пыталась. Дорога, по которой атаковали конные, окрестные кусты - все покрыто телами убитых людей и лошадей. Наступательный порыв иссяк, когда обороняющиеся выкосили беглым огнем добрую половину вооруженных холодняком агрессоров, даже не подпустив их на удар. Приказ об отступлении дать некому - но злодеи и сами врубились, что ловить тут нечего и храбро бросились наутек.
        - Куда, бля!!! - Благородные доны: Адольфо и Родриго, со своими слугами уже в седлах и, выскочив через просвет в повозках понеслись по дороге, мастерски рубя беглецов. Хватаю у жены заряженный револьвер вместо своего, чтоб она следом не увязалась, - Патрик, за мной! - И бегу вниз: какая-то группа организованно нырнула в кусты, могут подловить испанцев, да и вообще - к самым хитрым - больше всего вопросов. Бежать под горку как бы не труднее, чем в нее: есть шанс набрать скорость, которая гасится или всей тушкой в колючки, или рожей в щебенку. С местными герильеро мы сошлись на пересекающихся курсах, причем из-за топота и треска заметили друг друга только совсем вблизи: восемь голодранцев с мачете, один раненый - без ничего, во главе хромал благородный хрен со шпагой и шпорами, но без коня, баюкая окровавленную руку. Хитрый план отстрела беглецов и взятия языка превратился в безобразную свалку, единственное обдуманное действие носило необдуманный характер: я со всей дури врубился в предводителя, громко аргументируя это тем, что имел половую связь с его мамой. Гражданин проникся и отлетел головой в
дерево, любезно оставив мне свою шпагу. Хорошо быть акселератом: шесть футов и один дюйм роста, подкрепленные массой в сто восемьдесят пять фунтов, умноженные на скорость бегущего под гору человека, - дают отличный импульс. Не зря все кавалерийские уставы требуют атаки сверху вниз, но ни в коем случае не наоборот. Удачно прошло: не будь он ранен - мог и шпагой пырнуть. Бронькой я не повсеместно покрыт, к сожалению. Стрельба на бегу до и после столкновения была неудачной, на весь барабан - всего два попадания. Вот снова - моя традиционная в этом мире рукопашная. Ешкин кот! Это что, карма?! Только один раз обошелся без драки, когда десант гвоздили. Но там все ж командиры были толковые, а я вечно импровизирую.
        Стрелять мы с Патриком начали одновременно, разрядив револьверы в бандитов, те с воплями порскнули по кустам, явно не желая лезть на рожон. Кажется, такое превосходство в огне, показанное второй раз за какие-то минуты, лишило их остатка храбрости. Отставшего мексиканца наш «дикий гусь» мастерским движением насадил на штык, в лучших традициях этого века. И когда только примкнуть успел? Крутанувшись вокруг на предмет храбрецов, я таковых не обнаружил и за шиворот усадил пленного, прислонив его к дереву. Тот пытался изобразить спящую красавицу, но легкий пинок в раненую руку добавил бодрости. Пусть посидит, обдумает свое поведение. А я пока скальпы сниму, лишними не будут, да и зритель поймет, в чьи лапки попал. Когда я вернулся, потряхивая трофеями, - клиент созрел. Не потребовалось даже облизывать окровавленный нож (одну сторону незаметно вытерев об одежду) хватило антуража и выражения лица, преисполненного любовью к ближнему. Запел юноша, как весенний соловей. И себя назвал, и подельников, и где живут, чем дышат, и в особенности - как он дошел до жизни такой. Что знают двое - знает и свинья.
Китайские монеты, алюминиевый жетон, засвеченные в Акапулько, произвели настолько неизгладимое впечатление на публику, что кое в ком проснулась алчность. А если вспомнить про номерные ящики с оборудованием и артефактами, которые мы контролировали денно и нощно, не полагаясь ни на кого - заинтересованные лица убедились, что добычи много, и она компактная. К середине исповеди, вокруг собралась все наши, с грустью слушая, как не доводят до добра неправильные меры безопасности. Дон Альфонсо уже давно прослушал лекцию об «алхимическом серебре», в смысле - об алюминии и стоимости его получения и теперь громко пообещал по прибытии в Мехико выделить еще отряд охранников из дядюшкиного резерва.
        В общем, отделались мы легко: расстреляли несколько сот патронов, кинули пять гранат - Дед Никто тоже кидался в лагере, ездовой Хесус подпалил себе рожу, насыпав слишком много пороха на полку мушкета. Ну и полные штаны адреналина. В плюсе: испанцы поймали пятнадцать лошадей и собрали кучу оружия с трупов. Раненых было мало: мягкие пули на высокой скорости рвут тело качественно. Тяжелых пришлось добить, несколько легких маменька заштопала и загрузила в повозку - у них появился шанс дожить до суда. И до виселицы.
        Несколькими часами ранее
        Натруженная седлом задница который день чует неприятности. Места все ж дикие, так и вижу, как нам выбивают головного и хвостового мула, а потом расстреливают со склона. Какие-то всадники несколько раз маячили позади, слишком явно делая вид, что они тут ни при чем. Ехать в предбоевом порядке утомительно и медленно, поэтому на хурале я выдвинул вариант «Омега». Парни назвали меня идиотом - но потом согласились. «Не сработает - так хоть удовольствие получите». Остряки-завистники, блин!
        ГЛАВА 29
        Старый Империалист
        Утро «Судного дня» началось с планерки. Озадачив всех, я попытался смыться, но был пригвожден на месте грозным приказом командира:
        - А вас, Штирлиц, попрошу остаться.
        Остался, хоть и поморщился. Знаю, все знаю.
        Впрочем, товарищ майор, он же господин полковник, с экзекуцией не спешил. Скинув свой камзол, богато расшитый золотом, он подошел к окну и широко распахнул створки.
        - Хорошо-то как… - мечтательно протянул он, вдыхая напоенный ароматами степи воздух, и, не оборачиваясь, продолжил без всякого перехода:
        - Одно плохо. Есть у нас господа-товарищи, которые еще не поняли, где оказались. В обозримом будущем мотоциклы, автомобили и даже велосипеды у нас не появятся. Так что в минимальный срок товарищ старшой лэтенант должен освоить лошадь, хотя бы на уровне пользователя. Это приказ!
        - Слушаюсь, господин полковник! - только и осталось ответить.
        Потом я удалился, размышляя на тему, где взять руководство по эксплуатации. Прибыв в гараж, или как это у них называется? Кораль? Нет, вроде не то. Впрочем, разница небольшая, так как, обратив внимание на оскал зверюги, я сразу понял, что это псарня. Попытка увильнуть, растрогав Зануду рассказом о душевной травме, полученной при чтении древнегреческих мифов о конях-людоедах, успехом не увенчалась. Строго по инструкции, подойдя сбоку, я опять искренне удивился отсутствием лесенки или хотя бы подножки. Мать Природа создавая эту конструкцию, абсолютно не рассчитывала на таких, как я. А потом, все завертел… и я оказался сидящим на земле. Руководствуясь древним принципом о бросании в воду, наш тренер посоветовал начать все сначала. Да еще и стал успокаивать, говоря что-то о спокойной лошади. Клевета!!! Эта самка собаки просто терпеливо дожидалась продолжения цирка, в ее глазе, косившем на меня, это читалось как в открытой книге! В общем, к окончанию тренировки я был весь покрыт «пылью дальних странствий» и твердо убежден, что пора создавать механическое производство. Для начала велосипедов-тандемов для
казачьих индейцев! Индейцы, атакующие на велосипедах, это будет похлеще, чем матросы на зебрах. Явившись в свой рай, который был в персональном домике, я объявил жене о большом, но платоническом чувстве, и весь вечер объяснял ей, кто такой Платон, а также все из истории греческой философии. Ох, надо следить за языком, да и не только мне. Фразу о спирте я запомнил, кое-кто еще придет с заявкой.
        Зануда
        На конюшне сегодня - день начинающих и отстающих. Учебных лошадей, на которых можно без опаски посадить новичка, у нас мало, так что занимаемся группами по четыре человека в несколько смен. Первая получилась чисто женская - Ира, Катя, миссис Годдард и Перо Индейки. Девушкам интересно, грозному завлабу - скучно, но надо, а вот индианка ужасно горда тем, что овладевает умением, неизвестным (пока еще) соплеменникам. Распределяю лошадей, выводим их, привязываем к столбам и чистим.
        От Долли доносится тигриное рычание. Хитрая кобыла решила сыграть любимую шутку - наступить новичку на носок сапога и посмотреть, как он будет выкручиваться в прямом и переносном смыслах. В простое перетягивание с лошадью играть бесполезно - мышц у нее вдесятеро больше. Миссис Годдард это понимает, поэтому строит страшную рожу и натуральным образом рычит что-то вроде «порву дрянь как грелку». Кобыла испуганно отступает, и на площадке восстанавливается тишина и благолепие.
        Так, почистились, теперь седлаемся (причем мне еще всех проверять - не дай бог, сотрет кто лошади спину нерасправленным потничком), и на плац. Подтянуть подпруги, подогнать стремена… Индианка уже освоилась в седле, делает все быстро и правильно (впрочем, у нее фора - теорию я ей объяснял и показывал дома, и неоднократно), а вот девушкам нужна помощь… Все готовы? В смену становись! Направо по стенке шагом…
        Дальше - рутина, тысячекратно повторявшаяся в бесчисленных манежах и на плацах. Перемены направления, рысь, шаг, рысь, галоп….
        Опа. Звездка, зараза, взыграла. Ира потеряла стремя, сползает налево, хватается за гриву, тут лошадь опять козлит, и девушка падает, не выпуская повод. С криком
«Тортик!» бросаюсь наперерез. Звездочка, умничка, сама останавливается, Ира перекатывается на живот, встает, сначала на четвереньки, затем по-настоящему, и смотрит на меня круглыми и большими, как пятаки, глазами.
        Вокруг - неблаголепие. Миссис Годдард скачет, как ни в чем не бывало, а Катя остановила лошадь, и Перо Индейки уткнулась ей в хвост. Не сама, разумеется, мордой своей лошади, но все равно радости мало. Ору тонким от волнения голосом:
        - Чего встали! Смена, головной - Катя, рысью марш! Дистанция!
        Переключаюсь на Иру. Тормошу, расспрашиваю, отряхиваю песок с волос, спины и, пардон, попки. Девушка цела, так что я закидываю ее в седло и посылаю догонять остальных. Порядок восстановлен, и я возвращаюсь в центр плаца. Брр. Так и инфаркт можно схватить.
        По команде смена переходит на шаг, и я начинаю объяснять:
        - Милые дамы! Всадник потому так называется, что он в седле сидит. Вот почему ты, Ира, упала? Лошадь взыграла? Ответ неверный. Когда лошадь взыграла, ты стремя потеряла. А раз ты на него опиралась, вот и сползла набок. Ничего, сейчас будем учиться держать равновесие. Повод на переднюю луку! Стремена бросить! Руки в стороны! Вверх! Вперед! Вверх!
        Милые дамы делают упражнения на равновесие, старательно тянутся и наклоняются, иногда начинают сползать и, ойкая, хватаются за седло. Ничего, вы у меня скоро вертушку крутить будете. Кобылы, умницы, идут ровно и спокойно, даже когда всадницы задевают их ногами по крупу или по шее. Вот что бич животворящий делает!
        Эх, парней учить все же легче было. Не екало сердце, когда кто-нибудь падал. Хотя Котенок по этой классификации попадает в парни. Ну да она и не падала почти…
        До конца занятий происшествий нет. Женщины и лошади кружат по плацу, стараются или не очень, потеют и сохнут.
        Потом они уходят, шагая медленно и враскорячку, а я смотрю вслед, и на душе что-то неспокойно. Хотя почему «что-то»? Сегодня мы (Сергей-Дог, Курбаши и ваш покорный слуга) планировали проехать кросс. Потихоньку, осторожно, просто верховая прогулка по пересеченной местности. Но в голове упрямо вертится «Navigare necesse est, vivere non est necesse».[«Плыть необходимо. Жить не необходимо». Согласно Плутарху, так сказал Помпей, когда военная обстановка потребовала от него (и его кораблей) выйти в море в шторм.]
        Так у меня было, когда мы варили стрептоцид. Синтез многостадийный, и полупродукты там такие, что от одного названия случается отек легких и жировое перерождение печени. Нитробензол, фосген, хлорсульфоновая кислота… А у нас - импровизированные ОЗК и противогазы из кожи. Бог миловал - обошлось без аварий, но в тот день, когда мы расфасовали готовый продукт, я поймал падре Хосе и заказал ему благодарственный молебен, как при возвращении корабля из опасного похода. За что получил втык от Кобры - во-первых, за утечку валюты, во-вторых, за разглашение военной тайны. Обидно. Хотя и объяснимо - как мы рисковали, знаем только мы сами, а то, что мы сделали, может оценить только Шоно.
        А пока у конюшни собирается новая группа. На этот раз - начальство. Несчастные люди - положение обязывает, а дела и заботы не позволяют «государственным мужам» заниматься чаще двух раз в неделю. Но и в эти два раза они как-то не напрягаются…
        - Александр Батькович! Умоляю, держите руки правильно! Я вам на следующее занятие два стакана спирта принесу. И в руки дам. Потому что как сейчас вы их повернули - весь спирт будет на земле…
        Подействовало.
        Лето 1791 года
        Все-таки мир жесток и несправедлив. Производство душистых веществ оказалось не только самым вонючим из всего, что мы делали, но еще и опасным. Блин, когда возился со взрывчатыми веществами, ничего серьезнее выбросов нитрующей смеси не случалось. А тут - пальцы, слава богу, все на месте, но болят так, что хочется лезть на стену. Теперь я понимаю, почему во всех сериях «Мумии» эти самые мумии были такими злыми. Потому что сам сейчас злая мумия. Черт бы побрал весь класс сложных эфиров!
        Идея, конечно, интересная - обратиться к плантатору, специализирующемуся на пряностях, продемонстрировать ему успехи нашей химической лаборатории и договориться о плате за то, что мы не будем составлять ему конкуренцию. Ради этого наша теплая компания с Леной, пардон, миссис Годдард во главе, припахав Цинни в качестве птицы-секретаря, три дня вспоминала все, что кто-то где-то когда-то читал о синтезе душистых веществ. А потом две недели занимались любовью с веществами, из которых уксусная эссенция была чуть ли не самым благоуханным. Сложные эфиры, блин. Чтоб их черти на том свете на растопку использовали! Или вместо слабительного.
        И лишь после того, как одна из фляжек, кажется с метилацетатом, рванула у меня в руках, мы вспомнили, что эфиры способны, взаимодействуя с кислородом воздуха, образовывать взрывоопасные перекиси. Хорошо еще, что фартук из толстой кожи защитил живот и другие важные части тела от осколков. Но, блин, рожа в бинтах, руки в бинтах, все это болит, как в огне горит. Поесть - и то проблема, а уж обратная операция…
        Нет, по большому счету грех жаловаться. Глаза и пальцы целы, и шрамов на лице, Шоно клянется, не останется. Хитрая Змея варит суп-пюре и подает с соломинкой. За что я ее всякий раз горячо благодарю и сбегаю подальше - скрежетать зубами и материться от боли и бессилия. Так, госпожа Годдард идет от лаборатории к жилому блокгаузу. Меняю курс так, чтобы не пересечься - на стрептоцид, блин, нашла время, силы и сырье, а на новокаин - нет. Шоно предлагал рауш-наркоз, но я отказался - опыт в обращении с киянкой у него небольшой, может и переборщить. А в наших условиях хорошая память - высшая ценность и голову надо беречь…
        Мысли перескакивают на последние законодательные инициативы наших отцов-командиров, и я тихо матерюсь под нос. В общем, все правильно - и высказать мнение надо было, и записать так, чтобы не то что дети - правнуки наши не тащили в рот всякую каку. Но почему меня поняли с точностью до наоборот? Я сравнивал табак и коноплю в том смысле, что я против курения. А меня записали в сторонники
«легалайза». Тьфу! Ой, зря это я - полузажившая губа от движения опять треснула. Матерюсь, не открывая рта, и продолжаю мерить шагами оборонительный периметр…
        Старый Империалист
        Сижу разбираю бумаги, которые накапливаются у меня на столе, пока я провожу время, натаскивая саперов. Некоторые почти не требуют моего внимания, достаточно наложить резолюцию с указанием исполнителя, вот как с этой, например:
        Коменданту форта Виенто дель Темпо
        полковнику испанской службы Дяде Саше
        от помощника заведующей столовой Ирины aka Cherdak13
        ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
        Для повышения качества питания гарнизона форта, предупреждения желудочно-кишечных заболеваний, авитаминозов и конфликтов с поварами, прошу закупить для нужд столовой:
        - Лимоны зеленые и жутко кислые - одну бочку.
        - Перец красный стручковый «чили» - связку метра на полтора.
        - Гвоздика натуральная - пару горстей.
        - Корица натуральная - хоть горсточку выбить с этих жлобов.
        - Перец душистый - не дадут двести грамм, в следующий раз положу в пирог «чили».
        - Ваниль натуральная - пять стручков.
        Дата, подпись.
        С легкой душой пишу поперек листка:
«Помощнику зама по МТО, Зубрилке.
        К исполнению. Результат доложить в установленный приказом № 06/02/1791 срок».
        И расписываюсь.
        ГЛАВА 30
        ВЭК. Гавана, середина дня. Верфь
        Чем заняты гаванские верфи? Да все тем же! Рядом со стапелем натянут параллельно земле парус, под ним расселись работники - на стульях, разумеется. Уважающему себя испанцу требуется персональный стул, скамьи и лавки… немного женское. Пусть девочки собираются стайками, кабальеро - всегда индивидуальность, даже если не уродился ни титулованным кабальеро, ни идальго, ни попросту - на полуострове. На постройке «Сан Кристобаля» все ребята хорошие, добрая кровь, золотые мозги. Да, ни от воды, ни от вина не ржавеют, а вот на солнышке могут поплавиться. Климат, сеньоры, климат! Иной гачупин - то есть уроженец полуострова - приезжает сюда губернатором или кем-то вроде, пытается отменить сиесту. Много орет: мол, королю нужны корабли, много и прямо сейчас. А толку? Тут главное - не поддаваться. А вот через полгодика… Что-то из двух. Или мы стоим грустные на кладбище и льем слезу по безвременно усопшему, или сиеста возвращается, а гачупин становится нашим. Ну, почти… Главное для них - либо карман, либо слава. Нынешнему - слава… вот и хорошо. С такими сеньорами хефе, если не умирают от нашей жары, можно очень
неплохо сговориться…
        Мысли сеньора Фернандо Ортега-и-Аларкон текут вяло, поднимаясь к небесам аккуратными колечками, словно дым его сигары… и ничего их мулатки на бедрах не скручивают, но удовольствие самое то… Какова тема разговора во время сиесты? Женщины. Других тем нет, даже если под носом недостроенный фрегат с новейшими продольными креплениями, за которые нынешний хефе уже получил звание рыцаря славного ордена Алькантар. Все верно, ведь именно от него зависело - строить корабль по старинке или рискнуть и поверить странным идеям сеньора Фернандо. Графу, владеющему доброй третью Страны басков, ни к чему была взятка… а дону Фернандо, он сам это признает, попала под хвост вожжа.
        На него последний год находит, это знает всякий. Вся Гавана знает - иногда сеньор корабельный мастер - а это, между прочим, равно ни много ни мало полковнику колониального ополчения! - произносит загадочную фразу:
        - Que hace que el gloton?
        После этого начинаются чудеса чудесатые. То в аудиенсию ворвется со шпагой наголо и заявит… что он там наговорил, никто не знает, но жалованье на верфях выплатили. И не только работавшим над его фрегатом. То вот с хефе договорился. Чем поманил, поди угадай! Но кораблик на стапеле растет непривычный, больно худой в ширину, зато длинный непомерно. Если не хрупнет на волне пополам, быть ему лучшим ходоком флота. Расчеты? Сеньор Фернандо сделал, отправили в Мадрид, там, что интересно, утвердили - и отозвались орденом! Теперь хефе - герой, и всякому скажет, что цифирью играть может всякий, а вот принять на себя риск во имя отечества - тут нужны поколения благородных предков. Если корабль не поплывет, хефе стыдно будет, да и на нынешнем посту ему придется позадержаться на год-другой. Ортегу-и-Аларкона, конечно, уволят с волчьим билетом - так, что разве на чужбине место и найдешь, да с позором, но хефе это уже ничем не поможет. Лишние годы колониальной скуки, когда желается столичной жизни - казнь адова!
        Сеньор Фернандо улыбается.
        Хефе все-таки тщеславен. Иначе тратил бы доход от поместий не то что в Мадриде - в Париже. А раз так, вернуться он желает на хороший пост. Если фрегат пойдет в серию, да если лягушатники или лимонники не успеют украсть секрет до войны, для аккуратных трюмов особо ходких кораблей найдется правильный груз: серебро Индий. Все, что способно их догнать, они утопят с полузалпа, все, что способно их повредить, увидит лишь паруса на горизонте. И если хефе успеет занять теперь, до неизбежной войны с Францией пост начальника каррера де Индиас - казенных трансокеанских перевозок, то после войны… Морской министр! Не меньше!
        А к следующей войне…
        Сеньор Фернандо улыбается сквозь дымок.
        В конце концов, хефе потребуются свои люди и хорошие корабли. Просто потому, что без своих людей и с дрянными корытами он скоро превратится в министра бывшего…
        Вот чего обсуждать во время сиесты нельзя - так это политику, даже местную. Разумеется, если бы все сводилось к важному покачиванию головами да рассуждению в стиле пикейных жилетов города Черноморска:
        - Да, Альберони был голова… А вот Годой совсем не голова…
        Увы, такое не по испанскому характеру. Закипят страсти и, пожалуйста - то ли тепловой удар, то ли заговор… неизвестно, что хуже.
        Откуда дон Фернандо знает о «пикейных жилетах», если их и в Одессе-то пока не завелось? Да там и дюк еще не прижился! Оттуда же, разумеется, откуда и про стрингеры: у него в голове сидит человек иной эпохи. Местами человек, а местами… Так уж получилось.
        Он не был биологом. Просто доброволец, решивший истратить отпуск на благое дело: ставить метки на сибирских росомах, чтобы изучить пути их дальних походов. Кризис, мобилизация - все прошло мимо, не задев и краем, про дальний кордон попросту забыли. Радио было… а вот эвакуации не было, и оставалось делать дело - в надежде, что кому-нибудь понадобится результат.
        Два часа бега на лыжах, громкое: «Уррр!» из ловушки. Наполовину разобранной… Росомахи, они такие. Пятнадцатисантиметровое бревно прогрызают за ночь. Будто не хищники, а бобры… Могут чуть замедлить работу, когда человек рядом. Могут ответить, если приподнять крышку и заговорить.
        - Кто там у нас внутри?
        - Уррр!
        Самец. Крупный. Главное - знакомый, у него маячок уже есть. Можно бы просто выпустить, но в последние дни слишком много помех, и данные с чипа надо бы скачать напрямую.
        - И что, нам новую ловушку строить? Эту ты почти разнес.
        - Урр.
        Росомах поменял позу. Вот и хорошо. Выпад стека, на конце которого шприц со снотворным. Ожидание. Ровно дышащее тело. И - перенос! Паника - от чужой памяти, второго родного языка - а сеньор Фернандо и французский знает не только на эпиграфы… и третьего, состоящего из небольшого набора криков и урчаний. Знание парусных кораблей, верфей - и тайги. Умение построить корабль - и отбить у волчьей стаи лосиную тушу.
        И если от дона Фернандо осталась только память - то зверь временами ворочается в голове. Чтобы его разбудить, достаточно спросить себя:
        - Que hace que el gloton?

«Что сделает росомах?»
        Тогда условности, даже те, что вбиты эволюцией человека, осыпаются с разума шелухой. Куда-то девается страх… Остаются холодный расчет, безграничная наглость - и озорная радость. Быть росомахой. Трудно, но весело!
        Солнышко припекает - не затылки, парусину.
        Один из сеньоров королевских инженеров разворачивает газету… не страдалицу, пересекшую океан и доносящую трехмесячной давности европейские новости - нет, новенькую, пахнущую типографской краской!
        Очередная затея генерал-капитана. Не скажешь, что плохая, нет. Наоборот! Дон Луис прекрасно понимает, как должно выглядеть подобное издание, даром оттрубил начальником гарнизона сперва по всем москитным местечкам Америк, потом по всем горным дырам Пиренеев… И на-ка - получил ключевой пост. Самый важный в нынешних испанских владениях после вице-королей Перу и Новой Мексики. Так что листок здорово напоминает полковую газету. Местные новости, прославление отличившихся… причем заметки о достойных людях подписаны самим доном Луисом! Намек, да, и прежирный. Между прочим - новенькое. Формируется отряд брандеров для защиты порта. Требуются офицеры недворянского происхождения. Чин лейтенанта, титулование -
«сеньор капитан брандера». В случае успешной атаки - дворянство. Правда, это если французы полезут, а они полезут вряд ли. Так что - служба без перспективы. Пролистываем!
        Вообще, наследственное дворянство нужно. Удобно жить в колониях, можно и без. Торговать - тоже. Зато правильно жениться… Что поделать - у генерал-капитанов, старых холостяков, случаются в гостях племянницы. Бал у генерал-капитана, и - что устроит росомах? - полковник-кораблестроитель крутит третий танец подряд с доньей Росой Оррейль-и-де-лас Касас.

«Я старый солдат и не знаю слов любви…» Вспомнили? Зря. Полковник более изящно упитан и на полголовы ниже, она… Она рыжая прелесть! Не лицом, нет. Только после первых ее слов нахальный зверь готов был урчать и подставлять шею, а вместо этого болтал всякий вздор и выделывал такие па, какие Фернандо-человек не сумел бы точно. Что она - графиня и дочь целого адмирала, когтистому разбойнику было плевать. Он увидел ту, ради которой встал бы и перед медведем гризли. Просто потому, что этой, и своим детям от этой - ты несешь кусок мяса. Или умираешь.
        Выяснилось - случаются звери и пострашней гризли. Например - адмирал граф Александр О'Рейли - ему испанские писцы фамилию не посмели переиначить, даже когда ирландец выслужил графский титул. В огне и пушечном дыму. Вот он ухватил росомаха и волочит в сторонку, за колонну ракушечную, но крашенную под мрамор. Прямо спрашивает: чего хочется наглецу? Перевод во флот, линкор под команду или жену? Честно отвечать. Не то - будет хуже!
        Не будь Фернандо тогда росомахой…
        - Жену, - сказал, - а кораблем командовать я не умею…
        - Хочешь жену - будешь, и хорошо… Куда денешься?
        Очная ставка - глаза в глаза. Но испанский восемнадцатый век, и если девица танцует с молодым человеком три танца подряд - она знает, чего хочет.
        Мужа.
        - Три года, - говорит адмирал, - вам, сеньорита - остыть. Вам, сеньор, заработать титул. А пока - танцуйте…
        И была музыка. И были полонезы до утра, а там, пока свежо - на службу, слышать знакомый лесной запах сосновой смолы. А потом - простой расчет - за сколько лет, откладывая из жалованья, личный дворянин сможет купить себе титул дона. Самый маленький! Нетрудно догадаться, отчего скоро - что бы сделал росомах? - на гаванских верфях оказался заложен фрегат нового типа.
        Солнце ушло из зенита, сбавило ярость. Скоро конец сиесты. Можно попросить газету у коллеги. Что у нас самым крупным шрифтом? «Визит его высокопревосходительства вице-короля Новой Испании!» Завтра он посетит верфи… Хефе, сын собачий! Не предупредил. Интрига? Ладно… В любом случае - конец нормальной работе! Время подметать верфь, убирать щепки, шкурить заусеницы. Вдруг да зацепят кружевной манжет высокого гостя. Такой визит может закончиться ничем. А может - тем, что полковника Ортегу запомнят.
        Фернандо молчит до удара колокола, возвещающего окончание сиесты. Зато потом его уверенный баритон разносится по всей верфи.
        - Сеньоры, сколько у нас осталось зеленой краски?
        - Зачем?
        - Как зачем? А что, траву мы тоже будем красить, как борта, в черно-белую полоску?
        Вот и явилось начальство мудрое… Хефе в мундире, совершенно не различимом под золотым шитьем, и несколько господ попроще: например, вице-король Новой Испании и наш генерал-капитан. Хефе заливается соловьем, начальники его, что не характерно, слушают, и превнимательно!
        - …если в Гаване вообще есть человек, умеющий и любящий строить корабли не по старине, а по науке - вот он, перед вами. Поверите ли - буквально вчера представил мне доклад об устроении опытового бассейна для испытания моделей судов… второй есть только в Англии!
        - Но вы, конечно, не утвердили?
        - Напротив, ваше превосходительство! Все подписал, и оказалось - вовремя! Месяц-другой, и мы сможем проверить - как вы их назвали? - «клиперы» очень дешево. Я-то сразу понял, что если совместить новые обводы с новой длиной…
        Понял он. Месяц держал бумаги на столе, не решался закорючку свою поставить. Зайдешь - один ответ.
        - Думаю, полковник. Это вопрос казенных средств… Если ваш длинный корабль удалось пристроить как заказ береговой охраны - знаете, там всегда найдется сорвиголова - то бассейн несомненное имущество верфей. Потому торопиться будем медленно. И ведь дождался своего! Бассейн действительно нужен. Без него сравнить два типа обводов можно лишь выстроив два корабля в полный размер, да устроив гонку. С равными по мастерству командами и в равном грузу. Дорого. Бассейн дешевле.
        Впрочем, само слово «клипер» говорит достаточно. Самая ходкая конструкция парусника, уступившая место только пароходам, да и то не сразу. Почему-то всегда казалось, что американцы начали их строить несколько позже… Неужели какой-то ранний образец? Надо брать, пока предлагают. Вице-король уточняет у начальника верфей:
        - То есть, вы полагаете, что до завершения бассейна и проведения испытаний покупать секрет новых кораблей не следует?
        - Безусловно, - хефе согласно сверкает галунами, - именно таково мое мнение. Тем более, располагая опытовым бассейном, мы и сами со временем сумеем подобрать идеальную форму корпуса. Ну что хорошего может выйти из дикой страны? Тем более вы говорили, там и чертежи выполнены не вполне правильно?
        За год-другой. А французские корсары могут появиться в этих водах уже скоро. Война с Францией наверняка уже идет, просто новости не дошли до основания динозавровьего хвоста. Да, Гавана - это и есть тот самый мозг в копчике. А как иначе, если через океан из Европы плыть два месяца, а обратно - три?
        Итак, объявляются французы… Память подсказывает: Сюркуф! Да, в честь бравого приватира в двадцатом веке назвали странноватую подводную лодку с пушками как у крейсера, которая…
        Неважно.
        Важно: против этого героя окажется потенциальный тесть - на старых кораблях, недостаточно ходких, чтобы поймать переделанный из работорговца приватир. Зато в Гаване будет бассейн!
        Что бы сделал росомах?
        А схватил бы хорошую вещь и не отдал. Значит…
        - Ваше высокопревосходительство! Разрешите…
        Вице-король переводит взгляд на фигуру, доселе обязанную лишь головойкиванием и предоставлением объяснений, да и то - если прикажут. Полудержавная бровь взлетает до середины лба:
        - Полковник, вы против опытового бассейна? Насколько я понял, именно вы составили проект… Или вы не Ортега-и-Аларкон?
        - Он это я. Я, ваше высокопревосходительство, считаю, что из стран, ныне полагающихся окраиной цивилизованного мира, вышло немало практичных изобретений. В минувшую войну за независимость североамериканские колонии создали крайне удачный вариант военной шхуны, ныне состоящий на вооружении всех серьезных флотов, не исключая и британского. Возможно, в Америке не хватает толковых чертежников, но практической сметки - предостаточно. Если им отказать, эти корабли могут получить французы. Или англичане…
        Которые остаются постоянным противником Испании в нескольких войнах подряд. Грабят корабли, зацапали Гибралтар и Менорку… Последнюю удалось отобрать в прошлую войну, но это весьма скромный реванш за былые обиды, не так ли?
        Бровь опускается.
        - Я поразмыслю над вашими словами, полковник. И - вы ведь любите работать с новыми конструкциями? Тогда, пожалуй, я перешлю вам один набор чертежей, его выполнили те же люди, которые предлагают клипер. Ознакомьтесь и доложите свое мнение. Скажем… нет, завтра не успеете, да и «завтра» у нас означает «никогда»… В среду.
        То есть дает два дня.
        Только - все равно не терпится посмотреть! Только добраться домой, скинуть башмаки, ставшие слишком тесными для раздувшихся от усталости ног, велеть слуге заварить кофе, и корицы в него не жалеть…
        А вот после этого - к столу для чертежей и карт. Развернуть, прижать уголки грузиками. И - глазам своим не поверить.
        Несмотря на все потуги сделать работу понятной, чертеж действительно выглядит странно - по меркам восемнадцатого века. Потому что выполнен по меркам двадцатого! Да и то, что изображено четкими черными линиями китайской - спасибо Манильскому галиону! - туши…
        Двойной корпус - катамаран под общей палубой. Непривычное парусному флоту обилие механики. И - характерно укрепленный трюм.
        Именно такой, какой сам дон Фернандо устроил бы под паровую машину…

«Непрофессиональный» чертеж. Клипер. Паровая машина - пока не для хода, всего лишь для судоподъема… Несложно сложить два и два.
        Ты в этом времени не один. И те, кто оказался в этом времени кроме тебя, по крайней мере, не враги.
        Что бы сделал росомах?
        Пошел бы знакомиться - кого это из соплеменников на его территорию занесло. Если свои, родные - хорошо, радость будет и совместная охота. Если малознакомый мохнатый идет по делам - пожелаем счастливого пути и доброй охоты в других местах, можно даже третьесортную нычку сдать, чтобы поел - и скорей проваливал. А если враг… Придется выяснять - чьи когти острей, лапы ловче, зубы крепче.
        Куда бы ни повернулось, следует доложить вице-королю, что чертежи ясны настолько, что их манеру можно рекомендовать в качестве образцовой. Что корабль, на них изображенный, построить можно, но вопросы и неясности - есть. А потому для пользы дела следует полковнику Фернандо Ортега-и-Аларкону повидаться с теми, кто эти чертежи изготовил, и перекинуться парой слов…
        ГЛАВА 31
        Место встречи задает и уровень. Дворец генерал-капитана - значит, парадный мундир. Цеплять шпагу - вот уж от чего на верфи быстро отвыкаешь, так это таскать на поясе ковырялку. Дворянин должен быть всегда готов защитить свою честь и честь свой дамы? Что ж, для этого есть пистолеты. И теперь «дон глотон» не будет таскать цепляющуюся за все что ни попадя перевязь. У сюртука есть карманы… в них отлично входит пара «пушечных» пистолетов. Хорошие штуковины, хотя и не без недостатков. Почему «пушечные»? А у них стволы бронзовые, толстостенные. Точь-в-точь маленькие пушки! Хорошее, надежное оружие, только увесистое и заряжать муторно. Типичный пережиток былой имперской славы, который Фернандо не променяет на вдвое большее количество кремневых хлопушек.
        Вот ими он и занимается: налегает на ключ, увесистый ствол тяжело поворачивается. Еще оборот, еще один… Ствол отдельно, остальной пистолет отдельно - обрубок с открытой каморой. Туда и засыпаем из пороховницы… отлично. Теперь берем в руки ствол - в нем иная камора, чуть толще, чем сам ствол. Туда - пулю. Свинец штука мягкая, при выстреле в ствол пролезет, не разорвав. Зато - прилегание к стенкам идеальное, значит, и мощность выстрела хорошая. Еще один плюс - пуля не выкатится! А то недавно морской пехоте мушкетоны привезли… Интендантство решило сэкономить: стволы не оснащены шомполами, зато в патронах не пули, а пулечки - махонькие, чтобы в ствол сами проваливались. Еще хвалили: мол, не надо ничего в дуло толкать
        - стукнул прикладом оземь, пуля вниз и провалилась! Быстро! То есть - даже не запыжевать. Шомпол же теперь положен один на взвод.
        Вот такая экономия: меткость в ноль, дальность тоже почти в ноль.
        Ну, что бы сделал росомах?
        А снарядил бы пистолеты, да пошел объявлять, что попытка всучить вместо оружия детскую игрушку солдатам его католического величества короля Карла Четвертого есть оскорбление! Потому - стреляться через платок! Или…
        Вот тут нужно оставить выход. Убегающему горному козлу проще вспрыгнуть на загривок, чем подставившему украшенный рогами лоб. Ну, этот-то не горный. Просто козел. Ничего, и такого съедим!
        На деле короткоствольный мушкетон для корабля - самое оно. Только пусть поставит шомпола - хоть и за свой счет! Тогда нужно озаботиться картечными патронами и пыжами - перед абордажной схваткой выйдет самое то.
        Ну вот, стволы ввинчены на место, колесцовый замок взведен вторым ключом. Дорог, зато не отсыревает и осечек не дает. Посмотрим, готов ли интендант-гачупин помирать за барыши. На лестнице - белизна колонн, вытертые ступени с утра подновлены мелом - прошлое. Мелькает мысль: «Снова попал?» Черные мешковатые штаны, сапоги, черные же куртки под белыми хлопчатыми накидками… Это же в семнадцатом веке надлежащим цветом одежды благородного дона был черный! Не то, чтобы попасть в эпоху величия было плохо… но там нет Роситы. К счастью, короткого взгляда на часовых - мундир фрачного покроя, на голове шляпа, отличающаяся от гражданского цилиндра только огромным пупугайским пером, приляпанным к тулье здоровенной латунной бляхой, - хватает, чтобы понять - на дворе по-прежнему век
«просвещения». На деле упадка, но что поделать, если и росомах, и человек уже прикипели к этому времени и этой земле - потому, что женщина - тоже земля.
        Так что… Все хорошо. Сменится ли упадок процветанием, зависит от ума и храбрости мужчин! Вот еще и поэтому вор должен заплатить… или получить пулю. А что сеньоры вспоминают славное минувшее - это неплохо. Пожалуй, это напоминает добрую вихрянскую ностальгию по временам иной великой державы. Правда, мы ее застали - а эти не помнят времен старой славы. Зато еще надеются. Если когда-нибудь испанцы перестанут делиться на креолов и гачупинов - кто победит страну, раскинувшуюся на пяти континентах?
        Может, именно из-за «реконструкторских» нарядов ожидающие приема у генерал-капитана дворяне кажутся знакомыми. Ветерок - ради него они и стоят под портиком, не заходят внутрь-отбрасывает противосолнечную накидку с плеча одного из сеньоров. И вор-интендант отходит на второй план.
        Нашивка!
        Здесь тоже украшают рукава мундиров, но кто изобразит на них стремительный черно-белый силуэт? Для европейцев восемнадцатого века кит-убийца - всего лишь бесполезная рыба, которую не может догнать ни один китобой. Тем более над косаткой расправляет крылья не совсем альбатрос, а под - плывет не совсем кашалот. Один чуточку смахивает на самолет, другой - на подводную лодку. Сверху - девиз «Deber, honor, valor». То, под чем подпишется любой идальго: «Долг, честь, отвага». Вместе…
        Шеврон боевых пловцов!
        Советских.
        Косатки-то питаются не только рыбой. Ластоногих тоже жрут - а это как раз всякие натовские «котики». Наши поставили себя повыше в пищевой цепочке.
        И вот теперь один зубастый «джентльмен в черно-белом» стоит на ступенях резиденции генерал-капитана… Первый порыв - подскочить, бухнуть что-нибудь по-русски, причем словами, которые в этом времени не поймут. Современники же! Да еще - свои!
        Но… на свете бывает всякое. Росомах внутри предупреждает - кто лезет вперед, не понюхав воздух, попадает в капкан и заканчивает свои дни унтами, шубой или воротником. Потому - отвожу от современников слишком пристальный взгляд и топаю вперед. Мне назначено!
        Заодно посмотрим, как господа из завтра отреагируют на подпрыгивающую на фундаменте резиденцию, звон, выстрелы и вылетающих из окон воров. Хотел по-хорошему, хотел - но теперь придется спустить росомаха не в осторожном, а в наглом состоянии. Ничего личного. Просто полковнику Ортега-и-Аларкону нужно показать себя - точно так, как написано на только что виденном шевроне:
«Долг. Честь. Отвага».
        Признаваться - рано.
        Показать, что мы одной крови - пора.
        Котозавр
        Солнце… Жара… Етитская сила, только десятый час, но гаванская погода убивает напрочь. Среднегодовая температура 25-28 градусов сейчас больше похожа на тридцать с чем-то, при почти стопроцентной влажности. А мы, вместо походных костюмов, напялили парадные шмотки, ибо визит насквозь официальный, иначе никак. Не поймут. В лучших традициях колониального, да в общем-то любого начальства, его превосходительство генерал-капитан изволят задерживаться. Наверняка похмел лечит, после торжественного приема в честь вице-короля. Ладно, ждем-с… В здании еще хуже
        - та же парилка, но без морского ветра. Тем более что первый этаж свежепостроенного дворца Генерал-Капитанов сдан в аренду торговцам-креолам, денег для расплаты с долгами в казне нет. А торгуют здесь не цветами - если от лавки тканей или скобяного товара ничем особым не несет, а из кофейно-табачной даже и приятно попахивает - то кожевенная и мясная отрываются по полной, за всех соседей. Мы пристроились ждать в самом продуваемом месте, выгнав оттуда одноногого нищего - хмыря в широких штанах почти скрывавших подвязанную к заднице голень. Сзади все равно видно. Часовым на входе веселее - замотаны широченными ремнями поверх мундиров, и белых противосолнечных накидок им не положено. Народу на Пласа-ди-Армас пока хватает, все спешат провернуть дела до сиесты. Попадаются очень даже интересные синьориты… Вах, красавыца, это ты так девичью скромность изображаешь? Толкаю Сергея в бок:
        - Улыбнись и попроси телефончик. Видишь, как она в тебя глазками стреляет, поверх веера?
        - На фиг, потом или дуэль со всеми родственниками по очереди, или свадьба. Не знаю, что хуже.
        Коренастый кабальеро, бодро взбегавший по ступенькам аудиенсии, нас тоже внимательно осмотрел: ну да, белые вороны, черного цвета. Эх, какие были глаза у портного в Мехико, когда господа с такими деньгами заказали парадные костюмы времен прошлой династии. Причем не маскарадные - а самые что ни есть практичные. Мастер вертелся как уж на сковородке и старательно подсовывал свежайшие - прошлого года, модные картинки из Европы. Педерастические панталончики, чулочки с подвязочками, камзольчики с рюшечками и оборочками, бю-э-э-э…
        Пришлось рявкнуть, что у нас, в Челябинске, все так ходят, ну и рассказать про суровых челябинских сеньорит, которые носят корсеты, шляпки и веера из оружейной стали. Кажется, он поверил.
        Блин, еще полчаса, и надо сваливать отсюда, во избежание теплового удара. Говорят, акклиматизация помогает, но мы-то на Кубе всего…
        - Бах! - раздался выстрел в здании. - Бдзынь!!! - в окошко второго этажа вылетел человек, удачно хряпнувшийся в тележку с фруктами, которую вез босой негритенок, вскочил на ноги, и, что-то истошно завывая, убежал за угол, с ходу перемахнув груду каких то мешков. Надо же, с таким пузом - такие достижения в беге с препятствиями. Утро перестает быть томным. Мы переглянулись и дружно ломанули внутрь, мимо сонно моргающих часовых - вот мастера своего дела, на посту спят стоя, невзирая на погоду. Вверх - налево тюрьма, направо?.. Искомая дверь была видна издалека: возле нее толпились канцелярские работнички, не рискуя сунуться внутрь-там стреляют, и не уходя - интересно же. Дворян пропустили без вопросов - шоу продолжается. В приемной морского интенданта - нам про него, урода, уже рассказывали добрые люди, было распахнуто окно, пара стекол разбиты - спортсмен стартовал отсюда, а что же его подвигло на достижения?
        В дальней комнате было почти тихо, кто-то спокойным голосом выговаривал: «… не уйду отсюда, пока не добьюсь результата. Оба предложенные мной варианта меня устраивают, теперь вы…» Аккуратно заглядываем. Идиллия: давешний крепыш держит на мушке толстомордого гачупина, тот обливается потом, и не знает куда деть руки, благоразумно держа их подальше от эфеса своей шпаги. Хотя эта шпага - уже не оружие, а просто легонький тоненький шампур, с красивой ручкой, символ принадлежности к сословию.
        - Господа, не будет ли невежливо с нашей стороны, попросить вас, сообщить причину ваших разногласий?
        Чиновник только испуганно всхлипнул, пытаясь выдавить слово, а его визави, пристально на нас глядя, приподнял шляпу и представился:
        - Полковник Фернандо Ортега-и-Аларкон, я убеждаю господина интенданта в том, что на каждый мушкетон морской пехоты Его Величества короля Карла Четвертого нужен шомпол и калиберные пули. А господин интендант - что достаточно одного шомпола на взвод и пуль, что закатываются сами.
        Какой эффективный менеджер… Тут все ясно, Клим разворачивается, и выпирает из приемной любопытных, захлопывая дверь у них перед носом. Я подпираю ее стулом, ибо хрен знает, где ключ. Мы имеем административный ресурс - целого вице-короля, и пока этим можно пользоваться.
        - Господин полковник, я по молодости лет еще ни разу не швырял канцелярских крыс в окна. Покажите, пожалуйста, еще пару раз, а мы вам будем его возвращать тем же способом. Такому надо учиться у мастера, секретарь вылетел очень красиво. А взамен я могу показать, как снимают скальп одним движением.
        В кабинете нехорошо запахло…
        Несколько часов спустя
        Афигеть!!! Полковник жжет напалмом. Блин, если б было на чем - попросил бы автограф. Честно. Дядька крут. Как оказалось, он тут уже потихоньку профессорствовал, и наш приезд был напрямую связан с его планами: корабль с новой конструкцией корпуса, большего удлинения, уже заложен на Гаванской верфи, сэкономив нам не меньше полугода времени - и десятка миль нервов, которые могли вымотать замечательные испанские чиновники. Причем заложен - но внести изменения в форштевень и обводы еще можно. С таким гандикапом наши планы сразу обрели реальные черты.
        Гавана - красивый город. Тесноват, правда. Какой-то древний король приказал улицы в жарких странах делать узкими, для защиты от солнца. Эффект не очень заметен, но все равно красиво. Впрочем, как и любому средневековому городу, Гаване мешает строиться стена. Точнее - Стена. Враги вконец запугали Испанию, раз она вложилась в такую фортификацию - метров десять толщиной, высотой как бы и не больше. Дон Фернандо смеется:
        - Это еще не дорого. Когда тридцать лет назад англичане захватили город - правда, быстро вернули, король приказал построить еще одну крепость, для усиления защиты входа в бухту. Форталеса-де-Сан-Карлос-де-ла-Кабанья строили одиннадцать лет, и потратили на это четырнадцать МИЛЛИАРДОВ песо.[Песо - примерно доллар США. Годовой бюджет тогдашних США - около десяти миллионов долларов. Считаем, не удивляемся. Вы что думали - БАБ и компания первые изобрели освоение бюджета?]
        - Рассказывают, что Карл III, находясь в Мадриде, попросил подзорную трубу, чтобы рассмотреть цитадель. «Крепость, на строительство которой было затрачено так много денег, должна быть видна из Мадрида!»
        Красотами города мы любуемся, гуляя вдоль по Прадо - бульвару, тянущемуся вдоль городской стены. Полковник Аларкон показывает друзьям достопримечательности. Заодно думаем, где и как располагаться. За стену нельзя - запрещено не то, что строиться, а даже выходить, там бегают пираты, контрабандисты и прочий маргинальный элемент, контакты с которыми нежелательны. Впрочем, почти каждый невзрачный двухэтажный домик скрывает за собой приличных размеров патио, внутренние галереи, что защищают окна от безжалостного тропического солнца, и много кованых решеток - везде. Восстания рабов не только постепенно заменяли деревянное зодчество каменным, но и приучили жителей к пассивным мерам безопасности. А королевский указ только закрепил существующее положение вещей: Гавана стала первым полностью каменным городом Нового Света.
        Бульвар Прадо вечером - оживленное место: на него смотрят из глубины галерей окна кучи модных лавок, под сенью древ прогуливаются семейные пары, кабальеро элегантно волочатся за сеньоритами - а как еще, если за каждой приличной девушкой закреплена персональная мымра с повадками Цербера? По правде, конечно - дуэнья. Но по жизни - мымра!
        - А это, господа, - дон Фернандо хлопает по холке каменного льва, одного из двух, что разлеглись в конце бульвара - местные бабники. Как гласит легенда, два отважных кабальеро наткнулись вечером на прелестную сеньориту, под тяжелой мантильей, что совершала прогулку в одиночестве, и слишком настойчиво просили ее открыть личико - злая колдунья, а это была самая натуральная колдунья, превратила их в двух львов и обрекла стоять каменными изваяниями до тех пор, пока на них не обратит внимание девушка - жительница Гаваны шестнадцати лет, непременно девственница. Так и стоят до сих пор львы…
        ГЛАВА 32
        Сентябрь 1791 года. Резиденция ЭПРОН
        На войне, как известно, убивают. Хорошая выучка, и оружие, разведка и тактика, могут повысить твои шансы. Но даже крутейшего профессионала можно затоптать кучей ополченцев, «Битва золотых шпор»[1302 г. фламандцы вышли победителями и собрали с трупов рыцарей 700 пар золотых шпор. Впервые в средние века пехота разгромила рыцарскую конницу, и это сражение положило начало возрождению роли пехоты.] и
«Падение Черного Ястреба» тому подтверждение. Простое невезение тоже никто не отменял.
        Существуют две крылатые фразы: «Бог на стороне больших батальонов» и «… на стороне тех, кто лучше стреляет». Как и все красивые формулировки, эти - верны, но не всегда. В мире вообще и на островах Карибского моря назревают очередные войны: революционная Франция дала очередной толчок грызне всех со всеми. А мы, попаданцы, ни фига не большой батальон. И даже хорошо стрелять особо некому. Мало нас. Шестеро охотников за сокровищами, причем безусловных комбатантов двое: я с женой, а пускать в драку остальных - сродни забиванию гвоздей микроскопом. Клим, вообще-то Сергей, но ввиду наличия шести тезок - Клим, единственный водолаз-кораблестроитель. Мама Яга - медик. Вадим - железнодорожник, единственный из нас, кто знает специфику дела не по книжке «Как закалялась сталь», а руками строивший и головой руководивший. Николай ака Дед Никто, или просто Дед, - моряк и водолаз, подготовленный уже здесь, и единственный, кто может достаточно квалифицированно подменить Клима.
        Ноябрь 1791 года. Резиденция ЭПРОН

«Грозную инфантерию испанского короля» нам под команду никто не даст, рылом не вышли. Генерал-капитан Кубы сам себе начальник, и с вице-королем они коллеги, с прямым подчинением Мадриду. Но сеньор Луис де лас Касас-и-Аррагорри неплохой политик, а потому осторожно-одобрительно отнесся к идее набрать, за наши деньги конечно, небольшой отрядик, который мы будем готовить по своей методике. Гарнизон
        - не трогать, денег - не просить, применение - оговаривать отдельно, кабы чего не вышло. Концепция независимых сил для делишек, которые не должны делать регулярные войска здесь, ни разу не новость: найм пиратов ранее, выдача каперских патентов ныне, разного рода интриганство, которым заведует чиновник из свиты сеньора Луиса. То есть официально заведует он каким-то письмоводительством, но при этом крайне осведомлен о делах всех карибских колоний других держав. Молчаливая договоренность
        - мы не задаем неприличных вопросов, не получаем уклончивых ответов, а вот поделиться мыслями в приватной обстановке можно. Сеньор Эухенио Косарес несколько удивлен и обрадован, что есть дворяне, разделяющие его взгляды на столь неблагородное ремесло, как шпионство. Толика доверия зародилась с мелочи: я слил информацию из будущего, о последних событиях в Европе, как будто полученную от… ну какая разница откуда, Дон Косарес? Купец, пришедший через неделю из Европы, кое-какие новости подтвердил. Пока что можно баловаться инсайдерством, мы не натворили еще дел, достаточных для заметного изменения реальности. Но много ли в учебниках истории написано про Карибское море времен Революционных войн? Почти ничего, упоминается восстание Туссен Левертюра, и все. Кстати, оказалось очень актуально - Гаити, это западная часть Эспаньолы, восточная принадлежит Испании, и негры, бунтующие под боком, вызывают опаску. Но и грех не использовать такой шанс подгадить Франции. Тем более что на деле бунтуют разбогатевшие мулаты за свои гражданские права. Поэтому в Санто-Доминго идет оружие - что поплоше, деньги - нужным
людям, и на некоторые корабли Береговой Охране приказано закрывать глаза - если те идут куда надо. А в разговоре с сеньором Эухенио, промелькнуло другое название - Мартиника! Жемчужина Наветренных островов, французское владение, объект постоянных притязаний великих держав. Испания формально таковой является - но по факту все гораздо хуже. Давненько не было приобретений и побед, которыми можно гордиться. Да, были удачные, даже славные битвы, но вот с кардинальными, меняющими расклад сил результатами - увы… А тут пошли слухи, про конфликты во всех французских колониях. Как известно, Революция провозгласила всеобщее равенство, что не понравилось основным силам в колониях - богатым плантаторам. Даже покушение на власть короля не такой грех, как покушение на их деньги. Если рабы перестанут быть рабами, им придется платить! Поэтому решения Конвента в колониях встречаются в штыки - не всеми, там хватает и республиканцев. Пока противостоящие силы развлекаются мелкой резней друг друга, но традиция предусматривает приглашение варягов - так всегда происходит. Конвент прислал некоего де Бехаге, с новыми указами,
на должность губернатора. Все противники новой власти считают себя роялистами и щупают соседние монархии на предмет - кому выгоднее себя предложить. Кусок вкусный - но войны пока нет, какое огорчение. И если Британия может себе позволить просто прийти и влезть военной силой, то Испании такое не по зубам. Тайные переговоры идут долго - письмо с надежным человеком должно приплыть из Форт-Рояль в Гавану. Здесь его должны прочитать, с посланцем поговорить и, хорошенько подумав, дать дипломатично-обнадеживающий ответ. Посланец отправляется восвояси со встречным предложением, а человечек из канцелярии генерал-капитана отправляется на Мартинику по торговым делам. Почта ходит кругами - прямого и регулярного сообщения нет. Новости доходят с опозданием, но обнадеживающие. Да-да, у меня прямо как у взрослых, появляются свои источники. Не агенты, нет, но люди, которые в доброй беседе расскажут о том, куда ходили, чего видели. Если учесть, что противные партии на Мартинике обсуждают свои планы предельно узким составом - пару сотен рыл минимум, и у каждого есть семья-друзья-собутыльники, то принесенные
контрабандистами новости ничуть не менее точны, чем совершенно секретные послания сепаратистов испанским властям. И не только испанским. До Ямайки ближе, и туда предложения тоже пошли. К счастью, сил у Британии на Карибах мало: два линкора и десяток колониальных фрегатов. Войск тоже чуть, для вмешательства им надо тащить все с Острова. А революционный губернатор просит войска у Конвента, чтоб привести колонию к повиновению. Именно этот четырехсторонний расклад позволил нам переформировать небольшой охранный отряд - позволительный и даже необходимый благородным людям, во взвод Бойцовых Котов - и даже получить некоторое снабжение, из тех самых негласных сумм, выделенных на подковерную борьбу. Вмешиваться лично генерал-капитан не хочет, а вот помочь людям, уже перебегавшим дорогу Британии - можно. Если получится - то все сделано под его чутким руководством, в недрах его системы, не получится - он понятия не имел об этой авантюре. Не сильно охота влезать в такие дела - но надо зарабатывать авторитет. Себе, команде попаданцев, сеньору Фернандо Аларкону… В Гаване сложилась негласная коалиция - общего
разговора не было, максимум - двухсторонние решения, но все вышеперечисленные работают на общий успех: если заработает новое судостроение, судоподъем и будут успехи в ближайшей войне - а она будет, тут и без предзнания все понимают, то сеньор хефе пойдет наверх и потащит своих. Вот и становимся своими. Клим шерстит бухту Гавана и окрестности, одновременно отбирая своих будущих водолазов - за двести с лишним лет там утонуло множество кораблей, одних пушек и якорей поднято десятки, а это уже заметные деньги. Технари собрали на верфи паровик, пока не готов катамаран - от него приводятся токарные станки и пилорама. Раньше все вращалось лошадьми, но сила одной лошади - ни разу не лошадиная сила,[Так загонять реальную лошадь, чтобы она дала одну л/с - это надо уметь.] особенно при долгой работе. Да и лошадиная сила - семьсот с чем-то ватт, мощность недорогого перфоратора, меньше китайского скутера-пятидесятки. Корабелы в шоке, колониальное начальство в мучительных размышлениях. Эффект заценили - но до чего же дорого стоит такой аппарат, тем более что их делают только в Англии, штучно.
        Одним из самых прибыльных наших занятий оказалась фармацевтика. Слабительное - популярнейший товар, любят здесь зажиточные господа всякую дрянь жрать, а потом мучаются. Зеленка и йод - в тропическом климате, где гноится любая царапина, незаменимая вещь. После небольшой рекламы идут серебром по весу! Химлаборатория работает на полную мощность, мне пришлось скупить всю серную кислоту в Гаване, вытрясти душу из стеклодува, который, кроме бутылок и флакончиков, почти ничего не делал, и озадачить контрабандистов сырым каучуком. Каучук проще взять у португальцев в Бразилии, туда честные купцы не ходят: запрещено колониям торговать между собой. Хотя если кто-то думает, что груз пришлось темной-темной ночью на лодках переправлять на тайный склад - разочаруйтесь. В порту висит прейскурант: сумма сборов с контрабанды. Все честно - доля короля, доля порта, доля чиновников. Мадрид присылает грозные указы о недопустимости, пресечении, страшных карах - власти отписываются о беспрекословном выполнении, и все довольны, гармония соблюдена.
        ГЛАВА 33
        ВЭК
        Генерал-капитан - не человек, а золото. Одно хорошо - остался жив, не умер от смеха, читая прихваченные в столе сеньора интенданта документы. Не поверите, оказывается, в Гаване ночами холодно, и требуются дрова… семь месяцев в году. И дрова довольно дороги!
        В Мадриде докладам верили. Испания - страна не северная, а холодно бывает. Король Филипп Третий, царствие ему небесное, изволил угореть от зачадившей жаровни - придворный чин, имевший право отапливать комнату короля, приболел, прочие не решались взять на себя ответственность. Опоздаешь - припишут цареубийство! Успеешь
        - накажут за превышение полномочий. Потому и верят… и еще потому, что на карте остров Кубу украшают горы… а в Пиренеях наметает снега метра на три.
        Да, занесенные снегом по зубцы серых стен города, трескучий мороз, неизменно губящий оливы и лозу - это тоже Испания. Там знают, что такое холод. А потому, если чиновники сговорились и уверяют, что по ночам в Гаване нужно топить…
        - …то поверят скорее им, чем нам. Ведь наверняка делятся!
        Дон Луис задумчиво захлопывает папку.
        - По правде говоря, принеси вы мне эти бумаги вчера, я предпочел бы о них забыть… на время. Право, Фернандо, вы последнее время слишком прямолинейны. Чем плох вор, о котором ты знаешь, что он вор, и готов это доказать? Он будет брать в меру… и не будет мешать тому, кто может доставить ему большие неприятности. Однако история с мушкетными пулями…
        - Очень интересна!
        Хефе сегодня не только сверкает шитьем, он словно светится изнутри. Он полон идей, которые так и брызжут - вместе со слюной изо рта. Хорошо еще, развитое чувство титулованной спеси не позволяет ему слишком приближаться к собеседнику…
        - Кому интересен вор, Луис? Но на носу война, и в попытке разоружить морскую пехоту лично я вижу французские деньги… вложенные в ожидании гораздо больших денег! Их приватиры получат изрядное преимущество при абордаже, поток средств в метрополию сократится… Вы улавливаете мысль?
        Генерал-капитан медленно кивает.
        Разоружи интендант любую часть, кроме гаванского гарнизона и морской пехоты, - было бы дело по-нынешнему на Золото Короля? Благословенному металлу, вливающему толику жизни в нищающий полуостров? Скоро человек, который хотел всего лишь денег
        - самую чуточку больше, чем следовало, - будет поспешно перечислять имена в морском министерстве, надеясь, что ему поверят и не потащат к страшным приспособлениям, на фоне которых меркнут пресловутые инструменты инквизиции.
        Список выйдет длинным… и, безусловно, почти целиком ложным. Никто не будет хватать порядочных людей - но будет установлена слежка, тайные службы короля устроят несколько испытаний, которые покажут не обязательно виновных, но, безусловно - недостойных.
        Главное - если начнется следствие, персоны, на которых покажет вор, временно лишатся шанса на повышение. О, безусловно, ненадолго! Но хефе уверен - ему времени хватит. Подпрыгнуть на ступеньку - точно, перескочить через две - быть может, если повезет. И если окажется достаточно расторопен.
        - Я не могу оставить пост, вверенный мне Его Католическим Величеством, - говорит он, - но полагаю необходимым известить Мадрид о заговоре как можно скорее. Полковник вы успеете передать ваш новоизобретенный фрегат береговой охране до наступления сезона, благоприятствующего путешествию на полуостров? Если вам удастся опередить слухи…
        То, возможно, проверка выявит не жадного и невнимательного, а - истинного виновника, не исключено - французского агента. Лишний шанс, как говорится, подлететь. На ту самую ступеньку, которую человеку, не уродившемуся дворянином, преодолеть трудней всего - к званию бригадного генерала или ордену, дающему право именовать себя habito - рыцарем!
        - Успею.
        Кровь из носу. Впрочем, ребята знают - если я полезу наверх, я постараюсь потащить за собой и тех, кто мне помог. Потому - из кожи вывернутся, ночами работать будут. Только в сиесту - шабаш. Жить-то хотят.
        - Остальные ваши объекты передадите другим мастерам. Мне нужен… Да, проглот. Если надо, вы положите мой отчет к ногам короля… Нет, лучше к ногам Годоя! Пусть знает, кто хотел его оставить без гроша!
        - И если сам великий человек вполне достоин того, чтобы к прочим своим мундирам прибавить и одеяние морского министра, - заметил дон Луис, - то ему несомненно понадобятся помощники, которые будут тащить грубую черновую работу. И, разумеется, исправно доставлять серебро Америк.
        Он помолчал. Достал табакерку, втянул табачную пыль… вот этой забавы человеку века двадцать первого не понять! Что за радость в чихании? Генерал-капитан поймал недоуменный взгляд.
        - Когда-то я курил трубку, - сказал, - простую солдатскую трубочку… Вот это было удовольствие! Увы, врачи уверяют, что мне следует отказаться от табака - или выйдет грех самоубийства. Так-то… возможный родственник!
        Снова пауза.
        - Тебе нужно попасть именно к Годою, - сказал он. - Фаворит их величеств человек тщеславный и златолюбивый, но по сути своей неплохой… Мне приходилось убедиться - он умеет быть верным и сам ценит в людях такое свойство. А потому нам следует поставить на него.
        - Потому, - продолжил хефе, - что мундиры он себе пошьет сам… А золото ему доставим мы. На быстрых кораблях с русскими обводами и вашим типом набора.
        Он улыбался в предвкушении славы, точно жених на свадьбе. Хефе - жених, Мануэль Годой - невеста, а сеньор Ортега-и-Аларкон - лошадь в тройке. Пока пристяжная… Пока!
        Декабрь 1792 года. Гавана. Кабак-бордель «Загляни, моряк». Котозавр
        - Эй, марьяча! Сыграй нам что-нибудь задорное!
        Народ гуляет. В кабаке, естественно. А что поделать - наемник существо простое, консерватории посещать не привыкшее. Да и туговато на Кубе с индустрией развлечений: музеев с филармониями нет, зато есть дешевый местный ром, дорогое не местное вино, девицы всех цветов и нетяжелого поведения. Что характерно - парням хватает.
        Несколько дней спустя.
        Патрик О'Хара оказался превосходным вербовщиком. Ирландцы есть везде - даже здесь, потому что на родине жрать нечего, английские власти не устают гнобить Пэдди-католиков,[Смысловой синоним нашего Равшана или Джамшута: тупые чурки-иноверцы.] а нужда в солдатах есть везде. Дикие Гуси отметились везде: в Южной Америке, в Войне за Независимость, во всех европейских заварушках, их нанимало Великое Княжество Литовское, и московский царь, что вообще удивительно, учитывая горячие чувства тогдашней РПЦ к католикам.
        Было бы странно, если бы эти ребята не оказались и на Кубе. Первый же поход по кабакам закончился полезными знакомствами - Патрик нашел пару соотечественников подходящего типа: морячки со слегка законопослушного купца,[К тому времени появилось разделение - вояки защищают, купцы торгуют. За счет уменьшения боевой мощи увеличили возимый груз. Выгода перекрывала затраты на конвой. А орудийные порты рисовали краской на борту, на всякий случай.] ага, знаю я этого «купца», ящик флагов у боцмана, пять судовых журналов у капитана и абордажников втрое от обычного.
        Сами они менять работу не захотели, но к кому и как обратиться-таки подсказали. В таких делах хорошая рекомендация значит больше чем золото. Социальная сеть, знаете ли. Гавана - большой портовый город, но если присмотреться, то все всех знают, или как минимум имеют общих знакомых. Имея правильных друзей можно рассчитывать на совершенно другое отношение. Например, кабатчик уже не просто наливает, а может поговорить, подсказать, завсегдатаи не зыркают, ограничиваясь разговорами о погоде, а прислушиваются к предложениям.
        - …Торусу не давай денег в долг. Рубака знатный, музыкант хороший, но взаймы не давай…
        - Что забывает отдать?
        - Нет, не забывает, просто не отдает. - Мой собеседник, ничуть не смущаясь присутствием за столом упомянутого лица, отхлебнул из кружки и продолжил:
        - Одиннадцать лет назад этот побрекито пожил в Тринадцати колониях, и решил сваливать, там совсем нечего было делать, а на прощание пропился, как последний индеец, не то что на корабль не сядешь, жрать нечего было. Вот он и занял триста песо у жида Розенблюма, который там с товаром приключился, мол, в Гаване отдам. Вот до сих пор отдает.
        Хорхе почесал седую бороденку, точнее сильную небритость, и, глядя честными глазами, сказал:
        - Отдам я ему. Чуть попозже, у меня сейчас нет, но как только - так сразу…
        Вот с таким контингентом и приходится работать. Но ребята подобрались бравые, и главное - не очень зашоренные. Конечно, расцвет пиратства позади, но двести лет кровавого беспредела воспитали целую культуру некультурного, пиратского вооруженного конфликта, которая никуда не делась после начала всяческих запретов. Вот ни одного желающего ходить в рост под пулями не нашлось, а рассказ о ползании по грязи и отстреле врагов, прячась в кустах, был только одобрен. Первый состав - десять человек, разных рас, наций и возрастов, знают, с какой стороны надо за саблю держаться, имеют неплохой личный арсенал - за исключением парочки гуляк, проигравшихся до исподнего. Первыми задачами новоизбранных, стала охрана нашей резиденции, заодно они проходили первую проверку на вшивость. Как буквально - Мама Яга свои манеры не улучшила, так и образно-небольшие такие тесты на лояльность. Замена одежды на нечто вроде кубинской формы двадцатого века - команданте Фидель наверно хорошо знал, что лучше для войны в таком климате? Вооружение: передельные[Дешевейший вариант модернизации. Кремневый ударный замок меняется почти
бесплатно на капсюльный, что дает большую надежность: порох на полке не отсыревает. Эстеты могут ввести самовзвод. Сталь боевых пружин слишком похожа на железо, и они проседают моментально. Самовзвод дает шанс при осечке из-за слабого удара.] капсюльные ружья и двуствольные пистолеты. Особо продвинутых стрелков вооружаем револьверами из собственных запасов.
        Когда сеньор Эухенио мне дал понять, что дальнейшее расширение не только не вызовет вопросов, но и будет поддержано, утроение численности не вызвало никаких проблем: первый состав просто оповестил своих друзей. Набралась немалая толпа, хоть я и опасался, что наши методики боевой подготовки отпугнут народ, не склонный к излишней дисциплине. Патрик, болтливый ирлашка! Как единственный участник двух боев, причем за и против нынешних нанимателей, он заливался соловьем, каждый вечер зарабатывая себе выпивку. Рассказ про разгром десанта слушатели по обычаю делили на четыре - но все равно впечатляло. Про убой мексиканских бандитов рассказывали и другие свидетели - сухой счет потерь и количество трофеев понравились еще больше. Так что выбор был. Явные доходяги - на фиг. Дурные - туда же. Остальные - на пляж, бегать, купаться, стрелять, снова бегать, снова плавать и заниматься взаимным мордобоем. Старички лыбятся, «мы уже это проходили» - в строй бегом марш, пример показывать! Отсеянные на втором этапе получили по паре монет на добрую память и дружно ушли пить за здоровье оставшихся - совершенно
справедливо, им оно понадобилось.
        ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

«ТОТ САМЫЙ НАПОЛЕОН»

«Ужаса, Летящего На Крыльях Ночи, из меня не вышло.
        Придется переквалифицироваться…».
        Синий Птиц
        ГЛАВА 34
        Стоял апрель, а может, март… (с)
        Претендент на престол. Узник замка Каре
        - А-аа!!
        Тресь! Бреньц!! Искры из глаз!
        Фра дьяболо!..
        О-е!..
        Слезы в два ручья. Ничего себе приложился… Голова-то хоть цела? Цела вроде… Блин! Почему я ничего не вижу?
        Свеча погасла. Дрянь тут свечи…
        Какая свеча?
        Обыкновенная. Которая на столе горела. На такой вот случай…
        На какой на такой?… Ой, башка-то как болит… Обо что это я треснулся-то?
        Обо стол. И надо скорей свет зажечь. Иначе нехорошо выйдет…
        Чего нехорошо? А, елки-палки - понял! Где тут свет включается? А то ведь до унитаза не добегу - опять во что-нибудь лбом въеду!..
        Какой еще унитаз? Где кремень и огниво? Где подсвечник?
        Чего?? Какой кремень, какое огниво? Что у меня с головой - кругом все идет… Неужто сотрясение заработал? И что это за голос у меня в башке с какими-то странными свечами («Господа гусары - молчать!!»)? Блин - отлить надо срочно!!
        Да, нужду надо справить как можно быстрей! Огниво ищи! А то ведь ночную вазу не увидишь!
        Да ищу уже… Где выключатель?… Раскомандовался! Кто ты вообще такой?!
        Кто? А ты на чьем лбу шишку трогаешь?
        На своем - на чьем же еще?
        Ну вот это я и есть.
        Шишка, что ли? Еще того интересней… А звать-то тебя как?
        Да не меня - а тебя! Неужели удар был так силен?
        Да, не слабо шандархнулся. Раз внутренний голос проклюнулся…
        Никакой я не голос. А всего лишь твоя собственная память. А зовут тебя, если уж ты забыл - Наполеоне Буонапарте…
        Чего?!
        Ну-ка, еще раз: КТО Я? НА-ПО-ЛЕ-ОН?!
        Ну да. По-французски - Наполеон Бонапарт. Бригадный генерал. Начальник артиллерии в Итальянской армии генерала Дюгомье…
        КТО-О-О-О-О-О????….
        Е-е-е-е-е-е-е!.. Бу-га-га!!
        Ой, блин - как голова болит…
        Но все равно - не могу: держите меня сто семьдесят пять человек! Не то уржусь!
        И что здесь смешного?…
        Да, я - Наполеон!!!! Ы-ы-ы!.. К психиатру - адназначна! Уж по-всякому мог бы тронуться, но чтоб ТАК?!
        Да? И кто же тогда ты такой?
        Кто я такой?! Ну, знаешь!..
        Упс…
        Черт…
        Что за фигня?
        Совершенно не помню - кто я.
        Ну - абсолютно.
        То есть - не то, чтобы совсем не помню… Какие-то обрывки в голове есть. Помню, что я из двадцать первого века. Но вот имени своего вспомнить не могу. Помню, что язык на котором разговариваю - русский. Помню улицы города, где жил. Но название его тоже не помню. Помню другие города, где бывал: Находка, Иркутск, Симферополь, Москва… Помню людей, с которыми был знаком. Имен - не помню. В общем - совсем как в «Джентльменах удачи»: тут помню, а тут - не помню…
        А вот Наполеон - помнит…
        Это что же получается? Это не он - мой глюк, а я - его?
        Глюк? Композитор? А он тут при чем?
        Какой композитор?! А да… «Историки до сих пор спорят - существовал ли на самом деле композитор Глюк - или он только померещился своим современникам!..» А он что
        - уже был?
        Был. Умер. Несколько лет назад.
        А Моцарт?
        Тоже умер. Совсем недавно.
        Черт, что у вас творится?! Кого ни возьми - тот уже и умер!
        Не знаю, отчего тебя так интересуют композиторы. Но если ты сейчас не зажжешь свет и не найдешь горшок - то точно обмочишься!
        Епрст! Совсем забыл! Блин! Где эта долбаная свеча?!
        А, вот она… Огниво… Кресало… Быстрей, блин! Черт - по пальцам попал! Так, затлело! Раздуваем… Поджигаем фитиль…
        Елки-палки - где я?!
        Найдя горшок и справив нужду - едва разобрался со штанами, черт бы их побрал! - засунул «ночную вазу» (ага…) под кровать. Взялся за гудящую голову и еще раз огляделся. Уже более тщательно.
        Замок Иф, блин…
        Каменный каземат с махоньким зарешеченным окошком под потолком. Сейчас темным - ночь. Кондовая деревянная кровать из толстенных плах - или топчан? Еще имеется такой же кондовый стол со стоящей на нем потухшей свечой в подстаканнике… в смысле в подсвечнике. И кувшином с водой. И не менее кондовый стул. На кровати лежит шинель - я ее вместо одеяла использовал. На стене - на гвозде - висит треуголка. Все. Ну, еще горшок под кроватью, ага…
        ГДЕ Я?!
        В тюремной камере форта Каре.
        ЧЕГО-О?! Что я здесь делаю?!
        Посажен за связь с Огюстеном Робеспьером…
        Э?… Он же Максимилиан. Я точно помню!
        Младший Робеспьер - брат Неподкупного! Оба гильотированы десятого термидора… А меня арестовали как подозрительного декаду спустя - двадцатого термидора Второго года Республики… И вот уже полторы декады идет следствие, а я жду его результатов…
        А?…
        Ну, десятого августа тысяча семьсот девяносто четвертого… Сейчас двадцать четвертое по старому календарю. Или шестое фрюктидора по новому…
        Мать моя женщина… Ничего не понимаю. Лег спать. Никого не трогал… Где хоть этот форт Каре находится?
        В Антибе…
        ГДЕ ЭТО?
        В Южной Франции… Недалеко от Ниццы…
        Здравствуй, белочка моя… Какая Франция? Какой тысяча девятьсот… тьфу! СЕМЬСОТ девяносто четвертый год?! Какой, на фиг, фруктодор?! И ведь не пил же ничего! И не фкуривал!! С чего вдруг?!?!
        Не фрУктОдор. А фрЮктИдор. Месяц урожая. Фрукты когда собирают… Новый республиканский календарь, введен в действие декретом Национального Собрания.
        Не, ну я понимаю - фруктовый сезон, да… «Золотая осень». Время урожая… «А-а за ни-и-им - и сва-а-адьбы!.. Ы. Ы-ы-ы…» «Придем к изобилию» - последний официальный портрет товарища Сталина…
        Блин, голова буквально раскалывается…
        Точно, белочка… Или шизофрения? Белочке просто взяться неоткуда… Я ж ничего про все эти Национальные собрания, фруктодоры, а уж тем более про форт Каре - ни сном ни духом! Отрывки только из того, что в школе учили, да в тырнете прочитал… А вот подсознание - оно может…
        О-е… В психушке я - точно… Больше негде. В палате номер шесть.
        Да, похоже на то: никогда ничего подобного от себя не слышал! Даже когда меня комиссары арестовывали…
        Какие комиссары?!
        Да комиссары Национального Конвента, тупые трусливые сволочи…
        Почему тупые и трусливые сволочи??
        А по чьей милости я здесь сижу?! Ни за что! Вместо того чтобы быть с армией в Пьемонте! (Пьемонт - это Северная Италия - если ты забыл!) И действовать по мной же самим разработанному плану!! Но нет - им не хочется воевать, дуракам!.. Страшно вылезти за пределы любимой Белль Франс!.. А понять того, что только наступлением мы можем надежно обороняться - у них не хватает мозгов!
        У-у!.. Плохо-то как… Но я-то помню, что никаких планов вторжения в Пьемонт не разрабатывал… Потому что не мог разрабатывать никак. Аминь. Так что точно - шизофрения… Печально, господа, но приходится признать сей факт… В чем и надо будет честно сознаться доктору завтра поутру на обходе. А то не миновать мне, чую, галоперидола… Или чем там нынче скорбных головой пользуют…
        Что за странная идея, черт побери? Или это действительно тюремное заключение так влияет на рассудок? Всего за четырнадцать дней! А ведь сколько мне здесь сидеть - совершенно неведомо! Во что я превращусь, когда за мной придут, чтобы отвести на гильотину?
        На гильотину? Вот и хорошо! Пусть скорей приходят… Нет надежнее средства от головной боли!.. Лечь, пожалуй, надо. И - я же тут кувшин видел? - компресс на голову сделать… А то я так до гильотины вообще не доживу! Есть тут какая-нибудь тряпка?!
        Носовой платок.
        Благодарю Вас, Ваше Императорское Величество! Так… Платок намочить. На лоб и - лечь… Уф-ф… Полегчало хоть немного. Сейчас бы поспать еще - тогда, глядишь, поутру мозги осядут после взбалтывания. И весь этот бред забудется как дурацкий сон… Тоже, блин, придумают - на гильотину… Наполеона! За связь с Робеспьером! Блин - сейчас опять засмеюсь… Гы…
        Что тут смешного? После того как жирондисты гильотинировали его, его брата и всех главных монтаньяров связь даже с младшим братом Максимилиана - это верная смерть! А я еще и обязан ему всем!
        Кому?
        Огюстену Робеспьеру разумеется, черт побери! Ты что - действительно все забыл?! Это он настоял на присвоении мне звания после взятия Тулона! Без него никто бы и не почесался… И именно он привлек меня для организации итальянского похода!
        Засыпаю, извини… И соображаю уже плохо. Однако - приходит в голову первая самостоятельная мысль: что-то тут не так…
        Шаг, еще один, еще один, поворот… Шаг, еще, еще, еще, еще - поворот! Пам-парам - парам-парам-пам… Пам-парам - парам-парам-пам…
        - Пам-парам!..
        - Хорошо живет на свете Бо-на-парт!
        - В голове его опилки - он нач-арт!
        - И не важно, чем он занят…
        - Если он худеть не станет!
        А он худеть не станет, если, конечно, не похудеет внезапно на длину головы… Черт все побери!
        Императором он станет - как пить дать!!
        Черт! Что лезет в голову?! И в самом деле - опилки какие-то…
        Чем я занимаюсь? Бегаю по камере.
        Голова у меня прошла. А заодно наступило утро. И мой разум вступил в свои права и начал осознанно мыслить.
        И обнаружил, что я - по-прежнему Наполеон!
        Три тысячи чертей! Уж лучше бы я оказался поручиком Ржевским!
        А еще лучше - графом Монте-Кристо! Тогда бы из ближайшей стены сейчас выкопался бы аббат Фариа и предложил бы поменяться с ним местами в похоронном мешке. А еще бы и сокровища кардинала Спада в придачу!..
        Мне ни черта не приснилось! Бонапарту и в самом деле светит гильотина! И именно за связь с Робеспьером! А я напрочь не помню ничего такого в его биографии! И еще - он почему-то не командующий Итальянской армией. А только начальник артиллерии! А командует вообще какой-то, этот, как его?… Дюгомье! Кто это вообще такой?! И армия эта уже успела вторгнуться в Италию!! Еще весной! Уж не знаю, глюк это у меня (или у Бонапарта) или нет - но мне этот расклад не нравится!
        И еще странность: генеральское звание - прямо из капитанов! - мне - ну, Наполеону, так я теперь он и получаюсь! - присвоили в начале года за взятие Тулона. Тут все вроде нормально - я помню, что именно там он и отличился первый раз. Но! Я помню весь ход компании - наполеоновская-то память в отличие от моей не пострадала! - помню отчаянную атаку на Малый Гибралтар - ключевой пункт Тулонской обороны - помню, как шел во главе штурмовой колонны, навстречу изрыгающим смерть вражеским позициям и как потом мои ребята громили артиллерийским огнем английские суда в гавани… Помню.
        Но я абсолютно не помню НИКАКОГО Аркольского моста! Ну, все же классику проходили:
«А все Аркольский мост и вечные французы!» Да и Андрей Болконский в свое время своими рассуждениями про этот Аркольский мост поддостал изрядно… Так вот - я сильно подозреваю, что никакого такого моста в Тулоне вообще нет!
        В ЭТОМ Тулоне. И вообще в ЭТОМ мире.
        Вот именно. Очень похоже на то, что я угодил НЕ В НАШУ историю. Что, кстати, и должно было быть - ибо в прошлое вернуться невозможно. В принципе. Все равно, что укусить себя за затылок - уже сама попытка может привести к печальному результату. А раз так - то и Бонапарт мой может оказаться СОВСЕМ ДАЖЕ НЕ ТЕМ Наполеоном. А, может, и никем не оказаться… Отчекрыжат ему голову - и привет. То есть - МНЕ отчекрыжат, черт побери! И в достаточно близкое время! Поэтому сидеть тут и дожидаться - я не желаю. Так что я решил бежать.
        Правда, боюсь, от моих решений мало что зависит. Ибо Наполеон номер один - слава Богу хоть он перестал меня донимать, уконтрапупившись до состояния всего лишь памяти (ну - иногда еще внутреннего голоса, но это терпимо…) - еще в самом начале изложил мне, почему отсюда сбежать невозможно. И сейчас только хмыкает на очередную мою завиральную идею. Вроде гениальной придумки придушить тюремщика, что носит мне еду, переодеться в его одежду и так выбраться наружу…
        Впрочем, я этого тюремщика уже видел - приходил он. С утра. Принес завтрак. Завтрак, как ни странно - ничего. Хотя и не из ресторана. Но и мне и Наполеону приходилось питаться и похуже. Так что сожрали все принесенное. Сожрал я. А не мы, черт побери! Если уж я и рехнулся - то давайте это будет сумасшествие без раздвоения личности!.. Короче - завтрак оказался нормальный. А вот тюремщик - не очень. Ибо был старше Наполеона чуть не втрое, телосложением напоминал согнутую вешалку и двигался, припадая на одну ногу. Ветеран крепостного дела, блин… Поседевший в здешних казематах. Придушить-то мне его, может, и удастся. И даже переодеться. Но вот дальше… До первого поста.
        А может, подкупить тюремщика частью сокровищ кардинала Спада? Да, это был бы крутой ход. Но, боюсь, результат выйдет такой же как и в оригинале… То есть - нулевой. Да еще с зачислением меня в сумасшедшие… Ага… Только от гильотины оно меня вряд ли спасет. Не те времена…
        Слушай, а если не выбираться из замка… то есть из форта?
        То есть?
        Да сбежать из камеры - и спрятаться здесь внутри. Я же помню - твоей памятью - как меня вели сюда после ареста. Тут такие закоулки - неделю скрываться можно гарантировано при малочисленности гарнизона. Я не шучу! Мы в похожих катакомбах в прятки играли - в шаге человек проходит и тебя не замечает! И никто, кстати, не станет искать сбежавшего арестанта в самой тюрьме! Зачем ему в ней оставаться, если сбежал? Дождемся вечера, обед и ужин сэкономим и - вперед! Заныкаемся. А потом, как шухер уляжется - что-нибудь придумаем насчет выбраться наружу.
        Гм… В этом что-то есть… Только продумать надо тщательнее. И подготовиться получше…
        ГЛАВА 35

«На свободу - с чистой совестью!»
        Однако этому поистине наполеоновскому плану не суждено было претвориться в жизнь.
        В коридоре загремели шаги, и я сразу понял - уж не знаю, каким чутьем, а может, просто опытом Наполеона - что это идут ЗА МНОЙ. Ну вот и закончилось перемещение во времени… Или - глюк несостоявшегося императора. Сейчас все и выяснится, окончательно и бесповоротно - кто кого, так сказать, распнет…
        Скрежетнул замок. Лязгнул засов. В распахнувшуюся дверь в сопровождении давешнего тюремщика вошли трое. Донельзя официального вида. По какому во все времена можно безошибочно опознать чиновников. Память услужливо подсказала фамилии: Альбит, де Лапорт, Саличетти. Троица, и упекшая меня сюда. Причем скотина Саличетти был моим земляком и именно благодаря ему я и смог в свое время попасть на должность замначарта в Тулонскую армию после бегства с Корсики…
        - Наполеон Бонапарт! - провозгласил Альбит.
        - Да… хр-гхм… Это я!
        - Следствие по вашему делу решено прекратить. Ничего уличающего вас в принадлежности к подозрительным элементам, могущим нанести вред Французской Республике, не обнаружено. В то же время ваши военные дарования и знание театра, на котором проходит военная кампания, могут быть полезны делу народа. Поэтому - вот приказ о вашем освобождении, гражданин! А вот ваша сабля. Вам надлежит вернуться к исполнению своих обязанностей, генерал!
        Е-кэ-лэ-мэ-нэ!..
        Да, теперь я понимаю тот анекдот про мазохиста: зато когда промахиваешься - вот это ка-айф!
        Облегчение ударило такое, что я чуть не взлетел. Все-таки Наполеон - еще сущий мальчишка! Что и неудивительно, если подумать - двадцать пять лет всего от роду! (И что, пожалуй, самое смешное - только что, буквально, исполнилось: пятнадцатого августа! Вот прямо в этом каземате и встретил, блин!.. Романтика… Но я, однако, судя по своим воспоминаниям, постарше буду - и намного. И чего меня именно в пацана закинуло?) Руки сами буквально выхватили протянутую саблю и перевязь. От улыбки - пусть и скупой - в каземате явственно посветлело. Или это глаза сверкнули? Еще поживем, черт побери!
        - Лед тронулся, господа присяжные заседатели! - Фраза сама сорвалась с языка. - Лед тронулся! Я прямо сейчас могу выйти отсюда?
        - Разумеется, - сухо подтвердил Альбит, явно не понявший про заседателей.
        - Тогда не смею более обременять вас своим присутствием, граждане! - я подхватил с кровати шинель и треуголку с гвоздя («На нем треугольная шляпа - и серый походный пиджак!» Ага). - Революционное Отечество в опасности! Мы не можем терять ни минуты!
        Подойдя к двери из камеры, я остановился напротив тюремщика и возложил ему на плечо руку.
        - Благодарю за службу, боец!
        Боец надзирательного дела чуть не упал. Но моя могучая длань удержала его в вертикальном положении.
        - Служи дальше, храбрый старик! - продолжал я, чувствуя, что меня несет, но не в силах был остановиться. - И запомни, что я тебе сейчас скажу! - Я приблизил свое лицо к его лицу и произнес голосом оракула, доверяющего слушателю самое сокровенное:
        - Бог - ВСЕГДА на стороне больших батальонов!
        После чего отпустил совершенно уничтоженного великой истиной бедолагу и вышел в коридор, привычно придерживая рукой саблю. Теперь осталось только получить назначение в командармы - и дело в шляпе!
        Рано я обрадовался… И к тому же я все-таки явно угодил не в нашу историю. А в альтернативную. Ну - судите сами…
        В Ницце, в штабе Дюгомье - так, блин, и не вспомнил, кто это такой! В смысле я не вспомнил - не Наполеон… - мне искренне обрадовался только один человек. Мой адъютант лейтенант Жюно.
        Между прочим - неплохой парень, судя по всему. Во всяком случае, так считает Наполеон. А я, помня его памятью обстоятельства знакомства, склонен согласиться. Во всяком случае, не всякий способен шутить, когда его засыпает землей упавшее рядом ядро. И не всякого солдаты выбирают своим сержантом. (Оказывается во Французской революционной армии командиров солдатЕГи вполне себе выбирали. По крайней мере младших… Н-да, ничто не ново под луной…) И - грамотный к тому же.
        Остальные штабные… Меня встретили примерно как воскресшего покойника. Только не как благословенного Лазаря (Ну, который «Лазарь - встань!»), а приблизительно как восставшего зомби из голливудского фильма. И даже сам Дюгомье, который вообще-то к Наполеону вроде как благоволил, выглядел скорей растерянным, чем обрадованным.
        Впрочем, причина такого его поведения выяснилась достаточно быстро. Едва успев бегло поздравить вашего покорного слугу - Наполеона то есть - с избавлением от гибельных подозрений, генерал огорошил меня известием о том, что меня вызывают в Париж для вступления в командование свежесформированной бригадой. У него, надо полагать - впрочем, я-Наполеон знал это точно, поскольку участвовал в разработке планов, - у Дюгомье были на меня кое-какие виды в предстоящих боевых действиях. И виды немалые. Поскольку сам он особыми военными талантами не отличался. Но… В армии приказы не обсуждаются.
        Таким образом я, не успев, что называется, даже лыжи снять, вынужден был срочно прыгать в сопровождении верного Жюно в ближайший дилижанс и двигаться в сторону
«городу Парижу». В этой, блин, спешке я даже помыться не смог. А уж то, что ехать пришлось в том же задрипанном мундире… Как выяснилось, в генеральском гардеробе не было предусмотрено запасного комплекта формы. Но что меня еще больше озадачило - такое положение дел для всех здесь выглядело, как бы не в порядке вещей. Во всяком случае - судя по реакции Жюно. Когда я сказал ему об этом. Он так простодушно удивился, как будто я… Даже не знаю… Предложил бы совершить нам с ним намаз, что ли? По-моему Жан - это его так зовут: Жан Жюно, не знаю как кто, а я сразу запутался и какое-то время не мог запомнить - решил, что я просто шучу. Ну и бог с ним - повезло, будем считать…
        Меня только хватило - хотя скорей не меня, а Наполеона - на то, чтобы черкнуть несколько строк матушке в Тулон и братьям по их месту службы. А также выбить из штабного каптенармуса (или интенданта?) недополученные за время отсидки деньги - и приложить их к письму домой.
        Не то чтоб у меня самого сильно много имелось в тот момент в кармане, но значение семьи для Наполеона оказалось для меня натуральным откровением. Как-то не ожидал я подобного от «чудовища Буонапарте». А вот поди ж ты!.. Впрочем, память - наполеоновская, опять же, с которой я потихоньку начал разбираться - подсказывала, что так обстояло всегда. И семья их вообще отличалась исключительно дружной атмосферой и взаимопомощью. А значит, не таким уж самовлюбленным эгоистом был будущий потрясатель Европы, каким его изобразил Лев Толстой. Да и не только он один… По крайней мере - в молодости.
        Кроме того, ничуть не меньше отношения к семье меня ошарашил тот факт, что этот, блин, кандидат в монархи, будущий узурпатор и душитель революции оказался, при всем при том, отъявленным якобинцем и сторонником республики! (Чему, как выяснилось, нисколько не противоречило штудирование им записок Цезаря, числимого Наполеоном как раз в величайших революционерах. На основе деяний, ага… Такая вот диалектика. А помимо этого - он еще и Руссо шибко уважал. С небезызвестным высказыванием: «Ничто на земле не стоит цены крови человеческой!»).
        И это при всем при том, что якобинцев на данный момент уже в основной массе поотправляли на гильотину! Правда, крайним монтаньяром он все же не был. И многие действия робеспьеровского Конвента считал неверными. А то и дурацкими. В частности массовый террор. Но - как ни странно - сторонником решительных мер являлся однозначно. Впрочем, сторонниками решительных мер в текущий момент были решительно все - от крестьян и простых горожан, страдающих от произвола революционных властей и шаек дезертиров, рыскающих по стране, до так называемых «не присягнувших» священников, с оружием в руках боровшихся против воцарившегося безбожного государства… Революция, так ее и разэдак…
        Хотя применительно к Наполеону причина была достаточно проста. Будучи по происхождению дворянином, но не аристократом, он своими глазами видел, к чему привела страну монархия. И совсем не хотел возвращения прежних порядков. Бурбоны - вернись они на трон - в полном соответствии с формулировкой «ничего не забыли и ничему не научились» первым делом восстановили бы привычный им старый добрый феодализм. А этого бывший офицер заштатного гарнизона совершенно не хотел. Как не хотело реставрации подавляющее большинство населения Франции. И против чего упорно сражалось. Робеспьер же и монтаньяры просто максимально последовательно и радикально выступали именно против такого поворота дел. Ну и Наполеон за компанию, ага… Черт знает что!..
        В добавление ко всему наши с Наполеоном личности оказались едва ли не полными противоположностями.
        До такой степени, что я даже представить был не в состоянии, как их можно совместить. Уж кто и зачем такое устроил - бог весть. Но я бы этому умельцу с большим удовольствием высказал бы отношение к таким экспериментам. Да… Если бы добрался…
        У Бонапарта оказался ярко выраженный левополушарный тип мышления. Абстрактно-логический. Чем и объяснялись его математические способности. А я - голимый гуманитарий, из всей математики твердо помнящий только таблицу умножения. То есть как раз - вправо перекошенный. (В смысле полушарий.) Думается, именно этому обстоятельству я и был обязан наличием «внутреннего голоса» - так сказать
«Наполеона внутри себя». Потому как полного замещения личности при моем возникновении явно не произошло. А вместо этого мы, похоже, получили каждый по полушарию Бонапартового мозга. Он - свое левое. А я, соответственно - правое. Хорошо еще, что командовать парадом досталось мне, а не ему… Хотя и от получившейся конструкции спятить можно было - как два пальца… Сами понимаете, что сделать.
        Как с той же математикой. Я уже сказал, что кроме таблицы умножения, ничего твердо не помню. Хотя и проходил, конечно, и бином Ньютона и интегральное исчисление - как все, ага… Ну, знаю еще некоторые прикладные формулы… Однако уже на квадратных уравнениях начинаю путаться. Наполеон же играючи разгибал интегралы - причем в уме! А я от этого действия мог понять только результат. Сам в процессе вычисления не участвуя. И от этого впадая в весьма странное состояние… Нечто навроде транса. Или нирваны… Так что я теперь вполне могу на эстраде выступать - как человек-счетчик. Будет хоть какой-то заработок. Если в императоры не возьмут… Пару раз я даже Жюно напугал. Пришлось объяснять, что глубоко задумался…
        Кроме того - возраст и темперамент.
        Хотя бы уже то, что я «сова» а он «жаворонок», несколько напрягало… Хотя это и мелочь, в общем. Но вот возраст - уже серьезнее. Я - по моим внутренним ощущениям, был постарше. Причем - сильно.
        Как бы не вдвое… А Наполеон в свои двадцать пять выглядел едва не на восемнадцать
        - маленький, худенький, с черными длинными немытыми патлами, заплетенными на конце в небрежный хвост (да еще с голубыми глазами!) - я просто обалдел, когда мне удалось разглядеть себя в зеркало: бомж натуральный! Или хиппи… Только без хайратника. Или вообще беспризорник в обносках. Шаромыжник. (Ага: «Шер ами!») Хоть сейчас можно писать с персонажа картину «Конец Хитрова рынка»… Так при всем при этом он еще и по натуре был ярко выраженным гиперактивным типом. Электровеником буквально. В отличие от меня, лентяя…
        По-моему, он даже думал раза в два, если не в три, быстрей моего. Что имело, конечно, свои преимущества - поскольку плоды раздумий пожинал я - но зато зачастую я и действия совершал, не успев понять, что делаю. Как, например, приключилось в тот раз, когда какие-то революционные гвардейцы на полпути к Парижу хотели реквизировать лошадей нашего дилижанса. Я еще только тупо соображал, кто такие эти выглядящие чистыми разбойниками с большой дороги оборванцы, а наполеоновская часть сознания уже выпрыгнула на дорогу и голосом, подобным звону ружейной стали грянула, что я - генерал Бонапарт и следую в Париж по делу, не требующему отлагательств… Я думал, что тут нам и конец. Однако опыт кадрового офицера сработал правильно, как оказалось. Солдаты смутились в первый момент. А второго - чтобы опомнились - Наполеон им не дал. Тут же потребовал командира, вступил с ним в разбирательства… И в результате через полчаса мы продолжали ехать дальше, принимая изъявления благодарности от успевших изрядно перетрухнуть попутчиков: времена были самые что ни на есть решительные, как я уже отмечал, и подобная встреча
могла закончиться расстрелом на месте без суда и следствия - как гидры мировой контрреволюции…
        Знаете, что после этого сделал сей «человек из стали и грома»? Всю оставшуюся до вечера часть пути он самозабвенно проиграл с детьми ехавших в дилижансе пассажиров. Чтобы развеять их испуг и развеселить… Я, в общем, и сам не чужд… Однако применительно к Наполеону?! Да еще учитывая тот успех, которого он добился,
        - под вечер дети его уже обожали… Мне практически не потребовалось вмешиваться - он сам прекрасно справился. Офигеть…
        Но полностью убедило меня в альтернативности окружающего мира - и едва не добило, если честно признаться - то, что этот гений артиллерии, блин… и без дураков знаток математики, на фиг… оказался натуральным Маниловым! Совершенно беспочвенным мечтателем, склонным витать в облаках и строить грандиозные «наполеоновские планы», не считаясь с реальностью ни на копейку!
        Всю дорогу до Парижа, невзирая ни на жутко некомфортный дилижанс (с неизвестно из чего сделанными рессорами и готовым рассыпаться от старости кузовом), ни на полчища блох, клопов и тараканов, атакующих нас на каждой ночевке в придорожных гостиницах, несмотря на шайки дезертиров, рыскающих по округе и вынуждающих пассажиров ехать с оружием наготове - всю дорогу этот утопист пробавлялся тем, что выпытывал у меня подробности о техническом прогрессе за истекшие двести лет. И воображал, как будет внедрять услышанное в жизнь.
        Смешно - но мы с Наполеоном чуть не разругались. Внутри себя, ага… Уж очень его впечатлило, что я по профессии авиатехник и, стало быть, мы мигом запустим в небо Франции эскадры воздушных кораблей… И всем покажем кузькину мать, да… Впрочем, надо отдать должное - гражданские воздушные перевозки интересовали его ничуть не меньше. Воздушный путь в Индию, например… Для перевозки всякого нужного крестьянину товара, ага… Еле я от него отбился. Причем по ходу перепалки выяснилось, что Наполеон всегда жутко интересовался всем связанным с воздухоплаванием (ну, еще бы - по тем временам это было явление, сопоставимое с выходом в космос!) И даже как-то, будучи еще кадетом военной школы в Париже, предпринял попытку тайком прокрасться в корзину аэростата Бланшара на Марсовом поле - но был пойман… Видимо, он стал таким образом первым воздушным зайцем в истории, пускай и неудавшимся…
        То есть мне-то сперва казалось, что это я сам вспоминаю… Пока я не сообразил, что получаются-то у меня классические «воздушные замки». Ведь ни технологии производства нитропорохов, ни гремучей ртути - я в деталях не знаю. А двигателя внутреннего сгорания, потребного для танков и авиации тут в принципе не может быть, потому что генерал Карно, вместо того чтобы изобретать цикл своего имени, занимается игрой в солдатики. То же касается и электричества… Хотя лейденские банки уже существуют, но до уравнений Максвелла - как до Луны пешком! Да и сам Максвелл еще не родился… Да что теория! Нет промышленной базы! Металлургическая промышленность не в состоянии лить сталь нужного качества. Потому что нет химии как науки - при отсутствии таблицы Менделеева. А металлообработка, по сути, вообще невозможна, ибо то, что тут есть из станочного парка - за таковой считаться не может ни при каких условиях.
        Что уж говорить про банальную инерцию мышления… Первая в мире самодвижущаяся паровая повозка - телега Кюньо - была создана именно во Франции аж двадцать пять лет назад от текущего момента! И что? А ничего!.. Зачем, спрашивается, когда лошади есть? Родиной железных дорог в результате стала Англия. Просто потому, что там промышленность более развита. Да и то до того времени осталось еще ждать столько же - те же четверть века.
        Да. Здесь вам не Рио-де-Жанейро…
        ГЛАВА 36

«Если бы кто захотел кратко и одним словом охарактеризовать происходящее…»
        - Брига-ада!.. Равняйсь! Смир-рна!.. Равнение на…
        - Вольно!..
        Я щелкнул крышкой часов и убрал брегет в часовой кармашек. Хороший хронометр. Немалых денег стоит. Но не в деньгах для офицера ценность такого механизма. Тем более для генерала.
        - Сорок пять минут на построение на территории собственного лагеря, - сказал я подполковнику Флеро, командиру второго полка. Единственному старшему офицеру, оказавшемуся в расположении части. - Конгениальный результат… Толпа беременных тараканов двигается слаженней и быстрей. Где начальник штаба и зам по тылу? Вы послали за ними полчаса назад! Сколько я буду их ждать?!
        - Не могу знать… - с лица подполковника можно было писать портрет принца Лимона пера Джанни Родари. Он совершенно очевидно не хотел быть крайним в сложившейся ситуации. Но… он именно им и был.
        - А кто может? Пушкин?
        - Гражданин генерал! Гражданин генерал!
        - Ну чего еще?
        К нам от линии построения бежал второй из наличествующих высокопоставленных лиц бригады. Комиссар Конвента Франсуа Леон. Юноша двадцати лет со взором горящим и с явным стремлением походить на не так давно гильотинированного Сен-Жюста. Правда, к счастью для него самого - сходство выходило скорей комическим. Не то не миновать бы ему участи объекта подражания. Судя по замашкам, Леон служил ранее где-то то ли секретарем, то ли распорядителем. И как попал на нынешнюю должность - было совершенно непонятно. Но на основании столь высокого назначения он, видимо, ощутил в себе недюжинный полководческий дар. Ибо до сего момента - даже несмотря на мое прибытие - именно он осуществлял общее командование. Нисколько не заботясь, похоже, наличием штатных офицеров…
        - Что у вас, гражданин?
        - Нужно произнести речь, гражданин генерал! По поводу вашего назначения командующим бригадой! Я уже заготовил тезисы, сейчас я вам их изложу…
        - А может, вам еще и ключи от квартиры, где деньги лежат, отдать?
        - Что… Простите, гражданин?..
        - У меня приказ, - отчеканил Бонапарт. Все это время сидевший внутри меня тише мыши (и у него к этому имелись некоторые основания. Он сначала вообще хотел психануть и хлопнуть дверью, когда узнал, что его назначают командиром ПЕХОТНОЙ бригады. Да я его уломал: все ж таки опыт командования пехотной частью будущему императору никак не мог повредить - потому нечего становиться в третью позицию. Вот он и дулся на меня за то…), но сейчас не выдержавший, - НЕМЕДЛЕННО выступить с бригадой в Вандею. Но я даже отдаленно не мог себе представить, какой бардак я здесь обнаружу! Поэтому, - добавил я уже от себя, - засуньте ваши тезисы туда… откуда вы их высунули, встаньте вот здесь и впредь слушайте то, что я вам говорю, а не что вы мне говорите!
        - Но позвольте!..
        - Молчать, я вас спрашиваю! Половины личного состава нет на месте. Командиров - вообще только один! И я имею в виду не вас, Леон! Солдаты обмундированы черт-те во что! Огнестрельного оружия - едва у трети человек! Пушек - нет!! Маркитанток в лагере - чуть не больше, чем солдат!! И при всем при том - бригада не умеет даже строиться!! Вы с этим сбродом собрались идти подавлять мятежников?!
        - Мы готовы умереть за дело Революции!
        - Тогда не отнимайте у Революции времени и средств на ваше содержание - идите и застрелитесь! Но чтоб впредь я от вас не слышал никаких руководящих указаний! Иначе я сам вас пристрелю! Вам ясно?!
        Наполеон, когда захочет - может быть страшен. Это я и раньше знал. Теперь же убедился на практике. Бедняга Леон заткнулся, побледнел и вытянулся по стойке
«смирно». Точнее - в том, что он таковой считал. Но в данный момент это было уже не существенно.
        - Значит, так, господа присяжные и заседатели… Распустите строй. А через полчаса… Нет - через пятнадцать минут! Приказываю всем имеющимся офицерам от роты и выше собраться на совещание. Лейтенант Жюно - обеспечьте помещение, бумагу, карты и свечи! И кофе! Будем составлять план по выходу из имеющейся задницы… Да. И вот еще что! Черт с ним, с начальником штаба - придет или не придет, это уже его проблемы! . Но зама по тылу - достаньте мне хоть из-под земли! Это уже ко всем вам троим относится! Выполняйте, бан-дер-р-логи!
        - Прошу прощения, гражданин генерал… - подполковник Флеро был на вид так мужчина лет тридцати. И по своему опыту посчитал нужным подсказать сопливому мальчишке в драном мундире. - Сейчас уже дело к вечеру… Не проще ли завтра, когда соберутся все полным составом выработать план похода?
        - Полковник… - япона мама, в каком шкафу они тут все лежали? - Ни о каком походе не может быть и речи. Мы будем составлять план учебных мероприятий!
        - Но… как же можно нарушить приказ о выступлении в Вандею?
        - Очень просто! В силу полной неготовности бригады к боевым действиям! И пока этой готовности не будет - я никуда вас не поведу! Вандее придется подождать!
        Совещание. Не первое. А очередное… Или все же то самое, только с перерывами затянувшееся на две недели?
        Я, конечно, знал, что Наполеон спал по четыре часа в сутки. Но как-то ни в форте Каро, ни по пути в Париж этого за собой не замечал. А вот сейчас… Какое там -
«четыре часа»! Как получится! Когда и вообще ни одного! Этот трудоголик не иначе задался целью всех загонять насмерть, не отправляясь ни в какую Вандею. Работа со штабом. Обучение офицеров тактике противопартизанских действий (я ее не очень знаю, а то, что знает Наполеон, скорей относится к корсиканской межклановой герилье - но эти парижские добровольцы не знают ничего вообще!), обучение сержантов тому же, проверка изученного на практике - устраиванием маневров… Расчет потребного времени и снабжения для марша в эту самую Вандею (не близкий свет!). Доукомплектование бригады до полного состава. (Четверть солдат так и не обнаружилась, а штаб пришлось практически создавать заново - за счет полковых и батальонных офицеров. Командир первого полка полковник Бриан вообще не явился. Сказался больным. Тоже пришлось заменить. А кем?! Да одним из его комбатов, елки зеленые…) Выбивание недостающей амуниции - ибо хотя и есть в бригаде интендант, но он такой же увалень, как и остальные: пока не пнешь, не почешется… А еще и самому приходится во всем этом разбираться! Потому как я служил в технических войсках, а
Наполеон хотя и командовал на Корсике полком местной милиции - и даже высаживался с десантом на Сардинию! - все же реально с пехотой дела не имел, тем более в таком количестве…
        Голова пухнет! А самое главное, эти, блин, волонтеры Революции - они ж ничего не хотят понимать! Какой идиот придумал хохму про стадо баранов под управлением льва?
        Его бы сейчас на мое место! Посмотрел бы в эти вытаращенные глаза… Ведь даже офицеры откровенно недоумевают от устроенной мной учебы!.. Только прямым тыканьем носом в их вопиющую некомпетентность мне удается удерживать их в подчинении. А ведь, казалось бы, простой факт, что смертность «парижских добровольцев» в Вандее превышает девяносто процентов - должен же был наводить их на какие-то мысли? Но нет! «Мы все как один - умрем в борьбе за ЭТО!» Цитата. Долбодятлы, блин!..
        Хотя я все же не прав: сдвиги кое-какие есть…
        Мне потребовалось два часа, чтобы объяснить Леону в чем заключаются его комиссарские обязанности - он с одного раза не понял! Зато сейчас вроде не в свое дело не лезет. А занят тем, чем и должен - идеологической накачкой и культурно-политическим просвещением личного состава… Кстати - Наполеон очень даже в этом помог: он когда-то, еще до Революции, в своем полку унтер-офицерам регулярные политинформации устраивал - газеты читал, объяснял текущую ситуацию… Причем отнюдь не за короля агитировал! Такая вот подробность из жизни великого человека…
        Слушаю привычные уже доклады. Пожалуй, ротных и батальонных командиров в дальнейшем на совещания можно не приглашать. Форма рапорта всеми боль-мень усвоена. И смысл вечернего «подбивания бабок» и планирования исходя из результата
        - тоже. Пусть теперь первичный разбор у себя делают и предоставляют рапорт полковникам, а уж те потом - мне… Опять же - экономия времени… Кроме того - имеется еще приятная новость: солдаты наконец-то научились держать строй! Не фонтан, конечно, но коробка на ходу больше не расползается…
        - Молодцы! Чудо-богатыри! Еще, пожалуй, пару недель - и курс молодого бойца можно будет считать законченным! Поздравляю вас, господа - лед тронулся! Что еще? Как дела с гранатометчиками?
        - Тренируются, гражданин генерал! С пращами не у всех получается, но это дело поправимое. Вручную стабильно мечут на дистанцию в пятьдесят футов… Виноват - двадцать метров!.. Изготовление гранат в соответствии с планом…
        - Хорошо! - это я сам придумал. От безделья рукоделье… Называется: «Пушек нет - возьмите бубен!» По два гранатометчика на каждое отделение. Вместо пулемета. Не ахти что - но в тех местах может оказаться для противника весьма неприятной неожиданностью. Да и все равно ничего больше своими силами соорудить не успеваем.
        - Что по второму варианту?
        - Первый образец послезавтра должны собрать. Остальные - по результатам испытаний…
        Хоть бы получилось! Вот это тогда была бы вундервафля! Легкая катапульта. Швыряющая фунт пороху с картечью на полтораста метров. И переносимая по полю боя тем же отделением из десяти человек (боезапас тоже тащить надо). Десять штук будет, если опытный образец сработает правильно… Вместо минометов. А вы что думали? Что я просто так погулять вышел? Нет уж - что по силам - то мы спрогрессируем обязательно… Ибо совместный труд для моей пользы - он облагораживает! Цитата!
        Так, кто у нас следующий? А, интендант! На сладкое…
        Этого надо послушать внимательней. Этого я озадачил безжалостней всех - фактически поставив пред ним задачу выкроить семь шапок из одной шкуры, причем шапок полноразмерных, без дураков. Но вроде мужик крутится. И даже результаты кое-какие обещают быть… Упс!.. Что?
        - Что значит: «С обувью проблемы, возможно, удастся?..» Конкретней, пожалуйста! Сколько раз уже просил формулировать доклады однозначно!
        Мнется. Чего он там нахимичил? Хотя я сам же ему прямым текстом разрешил любые аферы - лишь бы со снабжением был порядок. Но тут он что-то явно сугубо хитрое замыслил, раз сообщать не торопится…
        - Мне удалось договориться с секцией нашего предместья, - наконец выдает интендант формулировку. - Если мы им предоставим на неделю тысячу человек, то они пожертвуют нам необходимое количество обуви и запас кожи для ремонта - как патриотическое деяние…
        Патриотизм, блин… По бартеру! Какой дурак сказал, что революции делаются на энтузиазме? Нет, куда ближе к истине был другой классик - сидящий, кстати, здесь:
«Для войны требуются только три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги!» Но на неделю?.. Придется опять перекраивать все планы, черт побери!.. Зато - вопрос закроется кардинально… А, ладно - не в первый раз!..
        - Хорошо. Организуйте. Надеюсь, солдаты им нужны не для захвата власти?
        - О, что вы! Нет! - заверяет интендант, обрадованный моим решением.
        - Что с полевыми кухнями? - не даю я ему возможности расслабиться.
        С этим вопросом - вообще анекдот. На грани клиники. НИКТО не хочет заниматься. Про военный Комитет вообще молчу. Командующий там бывший артиллерийский капитан Обри - такой дуб, что к нему надо сразу подходить с ящиком динамита. Иначе не прошибешь. Но и для остальных эта идея оказалась как для барана новые ворота… Специально потратили целое совещание, на бумаге считали времязатраты, очевидную выгоду - все согласны… Но - «не первостепенной важности!» Блин! Родил даже новую максиму:
«Желудок - такое же оружие солдата, как и его ружье!» - но толку никакого… «Ну зачем нам эти излишества?»! Повбывав бы!
        - В первом полку нашлись люди - из рабочих - говорят, что могут сделать одну сами, если им позволят договориться в их квартале… Но для этого их придется отпустить тоже на неделю.
        Оба-на…
        Это что - лед действительно тронулся?! Хоть что-то начало работать? В данном случае - призывной контингент. То есть - добровольческий. Солдаты-то - да и офицеры в основном тоже - все из рабочих предместий. Подавшиеся в армию от полной безнадежности и желающие действительно защитить республику от роялистов и спекулянтов, лишающих народ хлеба. Но по этой же причине все они - бывшие сторонники Шометта и Эбера. Санкюлоты, блин… А по нынешним временам - и Робеспьера, как проводника террора. У меня вообще складывается мнение, что посылку добровольцев в Вандею термидорианский Конвент предпринял в немалой степени с целью избавиться от лишних смутьянов. И это же, кстати, хорошо объясняет и назначение сюда Наполеона - как вполне подозрительного. В Вандее если не всех, то большинство поубивают озверевшие от революции крестьяне и таким образом в Париже станет меньше причин для головной боли. Оттого и со снаряжением такой бардак - на смертников еще и деньги тратить? На энтузиазме повоюют… Я, кстати, и Леона в этом же направлении ориентировал… Не в смысле смертников. А в смысле энтузиазма. Так что мы теперь
даже и название имеем соответствующее: бригада имени Парижской коммуны. Ага:
«Смер-ртельный Летучий Отр-ряд Пролетарского Гнева»! И во главе - лично Наполеон Бонапарт!.. Кстати - название я предложил. Уржаться можно. Но - работает: народу нравится. А сейчас вот, похоже, и до коммунистического энтузиазма дошло… Но, как говорится, чем бы народ ни тешился - лишь бы на пользу дела!
        - Хорошо! Пусть займутся! Но не одну, а - две! За исполнением проследит командир полка! Тяжкий вздох одного из присутствующих мы проигнорируем: «А кому сейчас легко?» - шутка вызывает ухмылки. Удивительно: неужто и в самом деле народ начал меня поддерживать? Ну… Может быть, таки удастся получить в итоге хоть какую-то воинскую часть, а не цыганский табор… - Что у вас еще? Все? Тогда… - вытаскиваю часы, смотрю, отщелкнув крышку (будто и так не знаю, что сейчас ночь). - Три часа… Совещание на сегодня окончено! Прошу всех заняться своими делами. Но напоминаю: через полчаса у нас плановая учебная тревога! Так что спать никому ложиться не советую! Все! Расходимся!
        - Ваше превосходительство… - это Флеро. - Ну надо ли так изнурять людей? Ведь мы не в боевых условиях…
        Вот тип. Исполняет все, что приказываю. Но при этом - все время зудит на предмет
«Зачем это надо?» А поскольку он один из старших по возрасту командиров - к его мнению необходимо прислушиваются остальные. Выгнал бы… Да придраться не к чему - командует вполне исправно. Однако всему лишнему - на его взгляд! - сопротивляется как ишак изучению грамоты…
        - Чего вы добиваетесь? - продолжает между тем этот отважный зануда. - Чтобы к моменту выступления солдаты попадали с ног от усталости?
        - Фельдмаршал Флеро! - я тоже не упускаю случая слегка его подколоть. Такая вот уже своеобразная традиция: один все время ноет, другой - дразнится… - Я добиваюсь того, чтобы выступление в поход солдаты восприняли как отдых! В полном соответствии с правилом графа Суворова-Рымникского: «Тяжело в ученье - легко в гробу!» А это, между прочим, на данный момент лучший полководец мира! Стыдно не знать! Да и насчет того, что мы сейчас не в боевых условиях - вы тоже не правы. Ибо когда дойдет до дела, враги не станут спрашивать, в каких условиях мы находимся - а просто начнут без лишних слов нас всех закапывать вместе с бригадой… Единственный способ избежать такого печального конца - это учиться, учиться и учиться военному делу настоящим образом! Потому чем больше мы сейчас усвоим - тем меньше мы потом потеряем!
        Господа… то есть граждане офицеры уходят. Завороженные силой моего умищща. Похоже, мне удалось их впечатлить за эти дни… А как утверждал все тот же Александр Васильевич: удивить - значит победить! А если и не он это придумал - все равно правильно! Я вас научу родину любить, навуходоносоры африканские! Это вы просто с русским сержантом до сих пор не сталкивались…
        Слушай, прерывает мои рассуждения внутренний голос, а что - в ваше время действительно считают, что Суворов лучший полководец мира?
        Вот же ж твою ивановскую… И этот туда же! Как будто не слышал никогда такую фамилию! Поэтому я ограничиваюсь коротким:
        - До твоего появления - да!
        От скромности еще пока никто не умер…
        Ну вот и месяц пролетел… И вот - результат.
        Как говорится - все, что нажито непосильным трудом…
        - Генерал Бонапарт! Вы отстранены от командования бригадой!
        - На каком основании, господин Обри?
        - На основании вопиющего неподчинения приказам!
        Об морду президента военного Комитета можно поросят забивать. Настолько она монументальна. Чувствуется старый служака. Завоевавший свое звание беспорочной службой. А меня-то есть Наполеона, но я уже как-то мало это различаю последнее время: тело-то одно! - не миновали ни пули, ни осколки, ни штыки (могу штаны снять и показать шрам, заработанный в рукопашной под Тулоном). Так что еще вопрос, кто кому должен подчиняться!.. Этот момент уже возникал - еще при получении назначения. Но тогда я Бонапарта удержал. Сейчас он пока сам сдерживается…
        - Мои рапорты о состоянии бригады все имеются у вас! Из них легко видеть, что месяц - минимальная задержка для подготовки к походу в таких условиях!
        - Ваши вздорные доклады о небоеспособности бригады вряд ли послужат оправданием вашего неповиновения! Комитету лучше знать - когда бригаде выступать, а когда нет. В результате вы сорвали все планы действий наших войск против роялистов. Что вылилось в неоправданно высокие потери вышедших в назначенный срок других частей! Именно во избежание дальнейшего ухудшения ситуации я и отстраняю вас от командования…
        Ах ты, старый пень… Вздорные?! Сорвал планы? Галочку тебе надо было поставить в отчете, да?!
        - Я не могу запретить вам, ГРАЖДАНИН Обри, отдавать приказы, какие вы считаете нужными… Весь состав моей бригады может подтвердить, в каком состоянии она была и в каком находится теперь. Я обращусь в Комитет Общественной Безопасности - лично к Баррасу. Мы знакомы с ним по Тулону, и я не думаю, что он забыл мои заслуги перед Республикой!
        - Не спешите, ГОСПОДИН Бонапарт! Все не так просто!.. Кроме факта прямого неповиновения есть еще кое-что… И, думаю, оно очень не понравится ГРАЖДАНИНУ Баррасу, когда он с ним ознакомится…
        - Что именно?
        - Растрата казенных средств. Финансовые махинации с имуществом вверенной вам бригады в особо крупных размерах… Использование солдат для работ, не имеющих к делам бригады никакого отношения…
        - Вы не хуже меня знаете, для чего это делалось! Как знает такие вещи и Баррас. Я буду настаивать на разбирательстве дела в Комитете Общественного Спасения!
        Что, съел? Попробуй-ка переварить такую пилюлю. Даже и в наши-то времена не всякому подобное удавалось. А уж сейчас-то…
        - Господин Бонапарт. Вы вынуждаете меня… - теперь личина Обри выражает скорбь. Ну, примерно как могла бы скорчить подобную гримасу бронзовая статуя Командора. - Только из-за вашей молодости я собирался применить к вам столь мягкие меры! Понимая, что вы не располагаете достаточным жизненным опытом и судите об окружающем с точки зрения пылкой юности! Только поэтому - повторю! - я и ограничился отрешением вас от должности. Но если вы упорствуете… Я не думаю, что гражданин Баррас вообще захочет иметь дело с человеком, арестованным за антиправительственную деятельность!..
        - Это в чем это такая деятельность выражовывалась?
        - Извольте. Распространение среди офицеров бригады пораженческих настроений… Фактическое отстранение вами от исполнения его обязанностей комиссара Конвента гражданина Франсуа Леона. Ведение антиправительственной пропаганды. И, наконец - подготовка мятежа по свержению власти Конвента в пользу Парижской коммуны! Я могу арестовать вас прямо сейчас. Если вы по-прежнему отказываетесь выполнять мои распоряжения! А позже будут арестованы и офицеры вашей бригады, несомненно, состоящие в заговоре!
        Видимо, Обри подал какой-то незаметный сигнал, потому что как раз в это время двери кабинета распахнулись, и из коридора вступил наряд караула с ружьями под командованием лейтенанта…
        Вот такого поворота я как-то не ожидал. Он что - рехнулся? Или он всерьез рассчитывает раскрыть роялистский заговор в бригаде, сформированной из парижских рабочих?.. Блин! Идиот - это я! Вот как раз рабочие-то и были основной массой всех роялистских выступлений после термидорианского переворота! Я ж об этом читал! Так что не такая уж и дурацкая мысль пришла в голову этому дубу…
        Только… Только что он тогда со мной разговоры разговаривает? Арестовал бы сразу - да и дело с концом!.. А так… Стоп. Что он сказал: «Я могу арестовать вас прямо сейчас. Если вы по-прежнему отказываетесь выполнять мои распоряжения!» Если я по-прежнему отказываюсь… Так это он ВСЕГО ЛИШЬ так меня с бригады снимает?! Во исполнение своего же приказа?.. Аффигеть… Я хренею, дорогая редакция!.. Революционная законность рулит! Послать его, что ли, за такой непарламентский ход? Так ведь арестует… А за мной и остальных потянет - наверняка. Чтоб самому отмазаться. И будет как минимум разбирательство… Которое закончится неизвестно чем и неизвестно когда… И хрен бы с ним - не в первый раз! Но что станется с матерью и сестрами? От братьев толку - никакого: хорошо еще, что сами прокормиться могут… А семья живет на мои деньги! Но и бригадой мне уже не командовать - это очевидно!.. Да провались ты в тартарары!..
        - Я думаю, - в глазах Обри мелькнула насмешка над наглым юнцом. Сообразившим, в какую ловушку он угодил. - Самым приемлемым вариантом для вас сейчас, чтобы сохранить честное имя - было бы вообще выйти в отставку. По состоянию здоровья. Вы ОЧЕНЬ плохо выглядите, господин Бонапарт…
        Ах ты, сволочь… Но обложил ведь со всех сторон! Наверняка знает мои семейные обстоятельства. Оттого и поставил в такое положение, что даже в морду ему не плюнешь… Остается только самому утереться. Да поблагодарить за науку…
        - Хорошо. Я подаю в отставку. По болезни. Но позвольте тогда порекомендовать вам назначить командиром бригады вместо меня…
        - В вашем совете, генерал, нет необходимости. Новый командующий бригадой уже назначен. И я даже думаю, что он вполне справится с принятием дел без вашего участия - вы очень нуждаетесь в лечении и отдыхе. Ведь последний месяц вы работали по двадцать часов в сутки!..

…!
        - И кого же вы назначили?
        - Я не обязан перед вами отчитываться! Но поскольку это все равно станет известно уже в ближайшие часы… Новым командиром бригады «Парижская коммуна» военный Комитет утвердил полковника Жерома Бриана. Человека достаточно опытного и взрослого для такого ответственного дела. Вы можете не беспокоиться по сему поводу. Жду от вас рапорт об отставке.
        Это ж тот самый командир первого полка, который ни разу даже не появился в расположении - я проверял… Блин, какой же я дурак!..
        - Засунь этот рапорт к себе в задницу! Это я подожду, когда ты сам ко мне приползешь! - дурацкие детские слова. Продиктованные прорвавшейся обидой. Но сил сдерживать Наполеона у меня больше не осталось.
        С грохотом хлопает дверь. Бывший генерал Бонапарт идет по коридору. Как Штирлиц. Только - в обратную сторону. С рапортом, без рапорта - один черт, при Обри я здесь уже не появлюсь. А этот дуб врос тут корнями весьма крепко…
        ГЛАВА 37

«Ох, где был я вчера!..»
        Знаете ли вы, что такое зима в Париже?
        Нет - вы не знаете парижскую зиму!..
        Сопли и слякоть - вот что это такое. Сверху падает какая-то мокрая дрянь, снизу хлюпает мокрая грязь… А посередине хлюпают сопли в носу… А иногда все это еще и замерзает ледяной коркой.
        И еще ветер… В кривых парижских закоулках он дует, кажется, даже когда стоит штиль. Причем со всех сторон сразу. Неожиданно набрасывается из-за углов, обрушивается с крыш, в относительно прямых переулках завывает как в аэродинамической трубе…
        Вечером и ночью город вообще превращается в какой-то лабиринт… Бесформенное нагромождение каменных плит, углов, нависающих верхних этажей с черными провалами окон, едва освещенными огнями свечей (да и то далеко не везде). В темноте вдоль стен крадутся невнятные тени - то ли собаки, то ли бандиты, то ли вовсе невесть кто, а может, и вполне добропорядочные обыватели, всего лишь вынужденные поздно возвращаться домой. Поди разбери…
        На площадях и пустырях горят костры. Чтобы дать возможность согреться бездомным. Очень странно - в разномастные обноски - одетые люди жмутся к огню: мужчины, женщины, дети… С не менее странно одинаковыми лицами - угрюмыми, обезображенными нуждой… Откуда они, кто они? Не спрашивай, если не хочешь услышать в ответ то, что тебе не понравится. Или вовсе ничего не успеть услышать, кроме звука ножа, входящего в твою плоть… Опасно ходить по Парижу ночью в год от рождения Христова одна тысяча семьсот девяносто четвертый. От начала же Великой Революции - третий…
        И тут же рядом, в богатых кварталах - но словно в каком-то параллельном мире, в альтернативной истории, - веселый смех. Свет в ресторанах, музыка, рукоплескания в театрах, балы до утра с шампанским и оркестрами в роскошных особняках. Очаровательные женщины, по недавно вошедшей в употребление античной моде одетые в туники из прозрачного муслина, разъезжающие в богато убранных каретах и фиакрах… Утонченные разговоры в светских салонах… Райская жизнь! Откуда это все? А оттуда же - от Революции. Это победивший народ потребляет завоеванные блага через своих представителей. Кому, как известно - война, а кому - мать родна… Из получивших право бесконтрольно распоряжаться огромными государственными деньгами - редкий человек не удержится, чтобы не откусить кусочек… Много ведь - не убудет! Если был ты до того всего лишь каким-нибудь адвокатом или простым капитаном в отставке - какой аппетит ты нагулял за предыдущую небогатую жизнь!.. А во время еды аппетит, известное дело, имеет тенденцию к увеличению… Вот и сносит крышу у дорвавшихся до БОЛЬШИХ попилов и откатов: а ну, еще давай! А куда бешеные деньги
тратить? Тоже ясно - на то, чего раньше не хватало: на пропой да на баб…
        Так всегда было - во всех странах и во все времена. И при Робеспьере - при страшном Терроре - тоже было. Только не столь откровенно. Не любил этого Робеспьер. Потому и не высовывались. А сейчас - радость: Кровавое Чудовище прикончили! И не давит больше никому в Конвенте и Комитетах душу круглосуточный страх: на кого сегодня обрушится с обвинением Неподкупный? Несмертельно стало быть депутатом или членом правительства. Вот и гуляет народ - живы, слава тебе, отмененный господи!..
        А еще мода распространилась среди богатой молодежи… Одеваться в вычурные одежды цветов королевского дома, носить несуразные прически «жертва» и «висельник» - как убирали волосы у приговоренных к казни: затылок выбрит, а по бокам космы - и душиться мускусом, как это было популярно при последнем короле. От этого и название - «мускадены». Их не так уж и много - не более нескольких тысяч. Но им не надо корячиться за корку хлеба. У них вдоволь еды, вина и одежды. И свободного времени. Поэтому они могут позволить себе сидеть в кофейнях у Пале-Рояль. И рассуждать о необходимости возвращения нормальной власти.
        А еще они могут - драться с санкюлотами. Вид этих щеголей нелеп до смешного, но сами они отнюдь далеко не смешны. Особенно их залитые свинцом суковатые палки. Используемые в качестве решающего аргумента в политических спорах. За прошедшее с девятого термидора время они немало успели. Например, вытеснить санкюлотов с улиц в их предместья. Дабы видом своим глаз приличной публики не оскверняли. Разогнать Якобинский клуб.
        Сейчас подбираются к тому, чтобы выкинуть из Пантеона тело «друга народа» Марата. Не дай бог прохожему появиться перед ними во фригийском колпаке. Или показаться в их глазах якобинцем - как их теперь называют «террористом» - вполне могут и забить насмерть. И даже картавят все как один по простой причине - ненавидят букву «эр», потому что с нее начинается слово «революция». И воротнички у них черные - потому что траур по убиенному Людовику XVI.
        Как сказали бы в другой стране и в другом от нынешнего времени - тенденция, однако…
        Мимо всего этого паноптикума, по осклизлым булыжникам мостовых тащится худой коротышка с запавшими щеками, в драной шинели и заношенной треуголке… Смешно: так и не собрался завести себе новый мундир… И все остальное. Да и когда было? Зато теперь хорошо: ничем не отличается от толпы прочих бомжей на улицах столицы революционной Франции - не стыдно выйти из дома…
        По крайней мере, не ограбят.
        Хотя посмотрел бы я на того, кто на подобное отважится. Даже мускадены не пристают. Ибо взгляд у заморыша такой, что редкие встречные шарахаются, принимая его, видимо, за ненормального. И неудивительно: ему самому страшно бывает глядеть в зеркало - таким жутким огнем горят его глаза!
        А в чем дело-то? Да вот в том, что: «Никак не ожидал он такого вот конца! Что вот придет лягушка - и съест вот кузнеца!..»
        Н-да… И с тех пор в хуторке уж никто не живет… Лишь молодая вдова - зво-онко песни поет!..
        Шизофрения у нас с Наполеоном натуральная. Оттого, что ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ и оттого, что НА САМОМ ДЕЛЕ вышло… Причем он меня едва ли не за трепача считает. Во всяком случае, снова всерьез задумался - не глюк ли я. Того и гляди, бунтовать начнет. А бодаться с собственным подсознанием, это доложу я вам… Ну, кто смотрел «Игры разума», тот может представить себе весьма мягкий вариант… А у меня и без того от всего происходящего шарики за ролики заходят. Потому как почти дословно по стишку Вадима Шефнера получилось: «Торопились в санаторий - а попали в крематорий!..» Ибо я совершенно точно - ТАКОЙ задницы в жизни Наполеона не помню. Не читал, не видел в фильмах и никогда даже не слышал. По моим прикидкам я сейчас - в смысле Наполеон в нашей истории! - должен Италию завоевывать. А вместо этого?! Инженер Зворыкин торгует на «сухаревке» спичками!.. Куда уж дальше… Даже назначение в Вандею еще как-то укладывалось в рамки возможного, но после всего, что вышло…
        Нет - я совершенно очевидно, не в нашей истории. И даже представить не могу, почему. В смысле - где расхождение. То ли здесь Робеспьера раньше времени скинули
        - хотя и у нас я помню как раз «термидор» - то ли у нас Наполеон с ним знаком не был… Может, у нашего Робеспьера вовсе не было никакого брата? Или тут сам Наполеон другой? Черт его знает. Легче легкого от такого когнитивного диссонанса тронуться умом даже более нормальному человеку, чем любой из нас. Заключенных в одной черепной коробке… Вот мы потихоньку и трогаемся. Каждый в свою сторону. И остановимся или нет - неизвестно…
        Но что хуже всего - оба мы с Наполеоном словно в глухую стену мордой уперлись…
        Ибо никому на фиг не нужен маленький корсиканец.
        И ладно бы - никому не был бы нужен несостоявшийся кандидат в императоры. Мне он и самому, если честно, не особо требуется… Но генералы-то на улице не валяются?! По крайней мере, толковые! Тем более - когда война идет! А я - ну пусть Бонапарт! - толковый! Наполеон ведь не только Тулон взял. Но, будучи командующим артиллерией Итальянской армии, участвовал в штурме еще нескольких крепостей в Лигурии. И, по крайней мере, успешное взятие Онельи - его рук - точнее мозгов - дело.
        И что? Да совершенное ничего! Как в танке… Так что чем дальше, тем больше у нас обоих с Бонапартом укрепляется впечатление, что то назначение в Вандею было и в самом деле штрафным. С билетом в один конец. Как для недобитого якобинца - в компании с другими такими же. Ибо настолько глухо… ВО ВСЕХ ИНСТАНЦИЯХ. Комбригов - не требуется ни в одну из действующих армий. (Ага, прям счаз - чего тогда полковников назначают?) Дивизию мне никто не даст - комдивов и без меня хватает - это я и сам понимаю. Полк… Чтоб генерал полком командовал?! Ну, ясное дело… Даже и к дивизиону артиллерийскому никто не подпустит. В штаб к кому-нибудь? Так там все свои да наши… Дюгомье меня бы взял к себе обратно, может быть… Да вот беда - в ноябре еще, пока я, озверев, бегал по инстанциям, старик погиб под Сан-Себастьяном. А новому командующему до меня, как до одного места - кто еще такой?! К кому только я - ну Наполеон, но какая, к черту, разница?! - не обращался… Даже у Барраса был несколько раз. «Зайдите на днях - я попробую что-нибудь для вас придумать, гражданин Бонапарт!..» До сих пор придумывает. Похоже, он просто
забывает о моей персоне тут же после моего ухода… Так что теперь я к нему уже не хожу - надоело.
        Друзья и знакомые - а их у Наполеона в Париже не так уж и мало! - тоже ничем не в силах поспособствовать. Те, кто связаны с военным ведомством - только руками разводят. Лишний раз убеждая меня в моих подозрениях. А те, которые гражданские… Вот Франсуа Тальма - глава Театра Революции, ни много ни мало! - предлагает поступить в труппу… Говорит - есть актерские данные. Ага… Ясен пень, есть - попробуй-ка покомандовать толпой в несколько тыщ рыл так, чтоб тебя слушали!.. Только на кой черт мне это нужно? В театр на спектакли я и так свободно проходить могу - как друг директора… А статистом каждый вечер в массовке… За что, спрашивается, царский трон расшатывали? И какие там деньги у начинающего актера?
        А шамать-то, между прочим, каждый день хочется… Я и так уже перешел на десятиразовое питание. В смысле - десять раз в декаду. Потому как по революционному календарю вместо семидневной недели ввели десятидневку. Этой самой декадой называемую… А скоро, чувствую, и на трехразовое перейду: денег-то нет… А еще ведь надо и за дрова платить - холода потому что, будь они неладны! И мундир новый где-то брать необходимо. Ибо этот того и гляди развалится - я уже латать замаялся.
        Вот такая вот она, наша парижская зима. Романтическая.
        В общем - кусать осень хосетса.
        Только вот той картошки, которую можно было бы сегодня выкопать, я вчера не посадил.
        Смешно. Но вакуум в желудке ощущается буквально физически - как сосущая пустота. Черная дыра, блин. Неприятное состояние. Я даже курить от этого начал… Наполеон-то некурящий был до сих пор. Ну и я вроде поддерживал его в том. Даже когда с бригадой напрягались, не нарушал здоровый образ жизни. А сейчас вот задымил. Просто по прежнему опыту знаю - помогает. Покуришь - оно и есть как-то меньше хочется. Да и занятие с трубкой дополнительное: чубук прочистить, пепел из чашки вытряхнуть. Набить, примять табак не спеша… Кресалом об огниво постучать. Отвлекает. Да и, опять же - всегда мечтал курить трубку. Да никак не получалось. Вот теперь сбылась мечта идиота…
        Думать, опять же, помогает тоже. Настраивает на этакую созерцательность. И Наполеона, как пассивного курильщика, малость дезавуирует… А то он такого громадья планы генерирует!.. Буквально наполеоновские. Я ведь поминал уже, что прожектер он жуткий? Причем совершенно оторванный от жизни во всех областях, кроме военной. Хотя и там, похоже, обстоит точно так же. Только в военном деле его абстракции в строку идут. В отличие от реального быта… Вот представляете, ЧТО он посчитал наиболее доходным бизнесом в наших условиях? Книготорговлю! У меня слов нет… Я сам человек книжный - как и Наполеон, кстати - и люблю книгу, источник знаний, да… Но зарабатывать на книготорговле в революционном Париже в одна тысяча семьсот девяносто четвертом году?! Не имея ни копейки стартового капитала… Это надо быть очень сильно не от мира сего…
        Кстати сказать, один раз подобный по мощи план обогащения Бонапарт уже разрабатывал. Причем практически в точности в такой же ситуации… В девяносто втором… Когда так же сидел в Париже без копейки денег и дожидался нового назначения. Они с его однокашником и приятелем Бурьеном придумали - и даже начали осуществлять! - грандиозную аферу… Они решили заделаться жилищными арендаторами: снять несколько домов и сдавать квартиры внаем… Опять же - не имея никаких средств! Дети малые… Сейчас история буквально повторяется. Только вместо Бурьена в качестве такого же бестолкового компаньона выступает Жюно. Альютант мой ненаглядный… Специально в Париже остался! Сам. Слинял, блин, из бригады под предлогом болезни и сейчас болтается так же, как и я… как то самое, в проруби… Дурашка. Но - вот такие вот времена и такие вот «О, нравы!» Приходится считаться.
        Толку от него… Впрочем, это я нехорошо про парня. Когда у него есть деньги - а у него отец достаточно богатый лесоторговец - он меня кормит. А когда нет - папаша-то у него хоть и богатый, но сыну много не дает, только-только на содержание - мы дружно кладем зубы на полку… Ну, иногда начинаем ходить по моим - ну, Наполеона! - парижским знакомым в гости: обедать… А на днях я убедился, что и этот верный паладин - точно такой же манилов, как и его сюзерен… Жюно ни много ни мало - и ничуть не смущаясь нашим положением - попросил у меня руки Полины, средней из сестер Бонапарта! Я обалдел просто… Девке - четырнадцать лет! Какой, к черту, замуж?! Ну ладно - как я говорил уже - времена тут такие… Черт с ними! Но за кого?! Нет - против Жюно ни лично я, ни лично Наполеон ничего не имеем… Скорее даже имеем за… Но… У меня для Полины приданого - вошь в кармане, да блоха на аркане. Папаша Жюно - тоже шиш чего даст молодым - я его уже достаточно знаю. И на что они жить будут? Пришлось вылить на голову этого Ромео ведро холодной воды. Фигурально. Изложить ситуацию трезвыми формулировками, заставить подумать.
Предложить подождать более благоприятных времен. Про то, что думает по этому поводу сам предмет страсти, я уж спрашивать не стал: что бы она ни думала - какой с девчонки в ее возрасте спрос?
        В общем - вот так и живем… Мы с приятелем вдвоем…
        А того хуже - я ничего не могу семье посылать. Ну совсем. Ибо нету.
        Вот и приходится посылать только письма. Бодрые. Что вот-вот получу должность, и все наладится. Что есть вероятность участвовать в некоем финансовом мероприятии… Что, наконец, у меня просто все хорошо. Беспокоиться обо мне не надо. Вчера я обедал у госпожи N. (Действительно там был, только не обедал, а пытался провентилировать возможности получить место в Восточной армии через ее мужа - хрен там…). Сегодня был в театре, смотрел игру великого Тальма. А завтра у меня запланирована лекция по астрономии в Обсерватории у самого господина Лаланда. (Ну вот причуда такая у Наполеона, да и у меня тоже! - любовь к астрономии!) И между прочим, Лаланд - действительно тот самый Лаланд… С ума сойти! Отличный старикан - ему за шестьдесят уже - но голова варит превосходно: боюсь, что некоторые мои вопросы и продемонстрированные с помощью знаний Бонапарта математические расчеты ему показались странными, да… В частности с Ураном я лопухнулся… Он же открыт уже! Гершелем. Ну я и брякнул… А оказывается, НИКАКОГО УРАНА НЕТУ!!!! Есть Звезда Георга - так Гершель назвал планету в честь своего аглицкого короля. Есть и
другие варианты названия… Устоявшегося пока не придумали. Сам Лаланд предлагает называть новое тело Солнечной Системы «Гершелем». А тут какой-то корсиканец… Я с перепугу едва язык себе не откусил. Хорошо старый астроном списал все на мою необразованность. Так что я теперь по большей части помалкиваю… Я пару раз даже на ночь там оставался, когда погода была ясная: в телескоп посмотреть… Ну и помочь чем могу. Вот только смеяться не надо: Наполеон вполне себе приличный математик, не в пример мне!.. И между прочим, там меня подкармливают - в отличие от всех этих госпожей N). В общем - все зашибись. Жизнь бьет ключом. И все по темечку, по темечку…
        Но делать и в самом деле что-то надо. А то ведь так и загнуться недолго…
        Что вот только?
        И не в том беда, что у меня предложить нечего… Я достаточно вспомнил, чего сейчас нет. И не о паровых двигателях и не о нитропорохе речь… Тут простых бытовых вещей столько можно в дело кинуть - только держись. Консервы, например. Нет их здесь! Вообще. Как факта. Или, например, сгущенное или сухое молоко… А еще консервы можно делать с подогревом - там абсолютно ничего сложного нет. Можно было бы пустить в дело такую штуку, как женский лифчик - тоже здесь отсутствует напрочь! Заодно с поясом для чулок… (не фиг смеяться: весьма нужная вещь!) Или самовар изобрести - здесь их тоже еще нет. Или - чипсы на рынок выбросить… Была мысль - осчастливить человечество керосиновой лампой… Ну, хотя бы масляной - по такой же конструкции. Но оказалось, что эту штуку уже изобрели… Швейцарец Франсуа Арганд. Практически в готовом уже виде. И так и называется - аргандова лампа. Пользуется немалой популярностью. Ну, ясное дело - у тех кто побогаче!.. Я даже из чего гремучую ртуть делают - вспомнил. И как простейшую электрическую батарею собрать… И как генератор сделать… Из чего автоматически следуют телеграф (оптический
здесь уже есть), телефон, электродуговое освещение… И даже радио. Уж схему-то передатчика/приемника Попова слепить можно хоть на коленке… Хотя это уже следующий уровень. Но в любом случае - много чего можно тут внедрить в жизнь. Проблема не в этом.
        И даже не в том, что у меня стартового капитала нет - что-то можно было бы и придумать.
        Главная засада в том, что во Франции сейчас нет экономики. Тоже - как факта.
        То есть она есть… Но это такая экономика…
        Позапрошлой осенью - в сентябре девяносто третьего - якобинский Конвент заморозил цены на хлеб. И еще на кое-какие продукты первой необходимости… Исключительно из благих намерений! Но что значит в КРЕСТЬЯНСКОЙ стране установить низкие цены на хлеб? А это значит, что производители перестанут его продавать. А в крестьянской стране хлеб - это основа всего хозяйства. Падает хлебный рынок - падает и вся экономика. Меня в свое время весьма поразила история про то, как Мизес - известный австрийский экономист - году где-то в двадцатом предотвратил в Австрии гражданскую войну. Он на пальцах буквально сумел объяснить какому-то министру социалистического правительства (а в Австрии тогда социал-демократы к власти попали - после распада двуединой монархии Габсбургов), сидючи у того дома на кухне
        - ага… - что хлебную монополию вводить нельзя. Именно по той самой причине, что такая мера убьет весь хозяйственный механизм государства и тогда за хлебом придется посылать вооруженные отряды… Вот это самое во Франции и приключилось. Большевики в данном вопросе были отнюдь не первые. И даже не вторые… На эти грабли кто только не наступал на протяжении писаной истории…
        В этой ситуации как-то существовать могли только крупные субъекты. В данном случае
        - само государство и землевладельцы-латифундисты. Оптовые производители. Их масштабы сделок спасали. А всем остальным - как бы не девяноста процентам населения - пришлось лапу сосать. Или заниматься спекуляцией… Спекулянтов же известно куда решено было определять: на гильотину - чтоб не наживались. А спекулянтом в этом случае оказывается любой, кто в обход соседей исхитрится как-то ДОСТАТЬ своей семье хлеба, чтоб хватило досыта. Совершенно официально, ничуть не подкопаешься - сделать такое можно только какой-то махинацией. Вот и пожалте за это бриться… А уж если ты, скажем, булочник… Булочнику обязательно какой-то резерв нужен. Не все ведь в печь отправлять… И, опять же, свой интерес - не задарма же работать? Надо ведь не один только хлеб выпускать - но и знаменитую французскую булку… А у кондитеров и вовсе завал - и торты, и пирожные, и прочих тридцать три удовольствия… (С этим - вообще анекдот… Цены-то заморозили - но всякую роскошь выпускать никто не запретил. Потому ситуация получилась такая же, как и накануне революции… Как тогда изумительно высказалась, кажется, Мария-Антуанетта… «У них нет
хлеба? Так пусть едят пирожные!» Ага…) А где ингредиенты для всего этого доставать? И в результате - несмотря на усердно работающую гильотину и всеобщую нехватку ПРОСТОГО хлеба - вовсю расцвел черный рынок и бартер (который натуральный обмен, если кто не помнит…).
        Все это, в общем, азы… Я не экономист.
        Но и того, что я знал, было достаточно, чтобы понять: ЗАРАБАТЫВАТЬ тут нельзя. Тем более - пытаться зарабатывать производством чего бы то ни было. Кроме военной продукции, конечно… Но кто меня пустит эту продукцию производить?! То есть - можно, например, пулю Минье изобрести… Но что я с того буду иметь? Спасибо, может быть, и скажут. Но если я эту пулю принесу в военный Комитет или даже пусть тому же Баррасу - что из этого получится? Обри меня просто выгонит. А Баррас, скорей всего, отправит на экспертизу… К кому-нибудь… И в любом случае мне придется доказывать, что я не верблюд - в смысле доказывать необходимость этого нововведения… А идея настолько проста, что украсть ее - не фиг делать. И украдут обязательно. И останусь я, как это хорошо сформулировал Незнайка у Носова - «С топором вместо штанов!»
        То есть: нормально работать здесь нельзя.
        Можно только спекулировать.
        А вот тут уже начинаются трудности…
        ГЛАВА 38
        Кони привередливые
        - Замок всеми забыт… и навеки укрыт…
        Нет. Не то что-то…
        - Замок мохом покрыт? Ага: есть на Волге утес - диким мохом порос, блин!..
        - Замок спит, позабыт… И надежно укрыт… Под плащом из зеленых побегов?
        Ну… Нет - опять не то чего-то!..
        - Замок… бу-бу, бу-бу, бу-бу-бу, бу-бу-бу!..
        Чего я делаю? Плагиатом занимаюсь. Перевожу Высоцкого на французский. Пятый день уже сижу - мучаюсь… Потому что есть нечего. А тут такая шабашка подвернулась… В общем, довольно случайно получилось. Попал я на посиделки у Тальма в театре… Ну, собрались они там после спектакля. А меня Тальма подвезти пообещал - уж, видимо, сильно я бледно выглядел - ну и затащил подождать немного. А тут - междусобойчик. Ну и пригласили дистрофика подкормиться - актеры народ не жадный. Да, в общем, и не бедный… Ну, ясен пень - к толпе статистов это не относится, но к ведущим - в полной мере. У каждого свой дом, слуги, карета - знаменитые ж люди! У Тальма - особняк шикарный на улице Шантерен с садом, кучей лакеев и приличным «гаражом», в смысле конюшней. Там его жена политический салон держит - ясен перец не в конюшне, а в особняке - для весьма высоких персон… Что, впрочем, не мешает господам актерам
        - и актрисам - иногда вот так после работы посидеть в чисто своем кругу. Попросту, без чинов, так сказать… Покалякать за жизнь. А покалякать им, в общем, было о чем.
        Ибо для театра Тальма настали трудные времена…
        Причем это еще мягко сказано. Театр-то был якобинский. Отколовшийся в начале революции от старого Королевского театра, не желавшего играть для третьего сословия. А Тальма решительно начал ставить пьесы нового репертуара и тем снискал бешеную популярность. Господи боже - чего они там только не играли! Один «Страшный суд над королями» чего стоит! Я ее не видел - ну, Наполеон, конечно - поскольку в то время геройствовал на юге - но текст читал… Чистая фантастика. Там разыгрывалась ситуация из недалекого победного будущего, когда санкюлоты восторжествовали во всей Европе… Ага… И свезли на некий необитаемый остров - в ссылку - всех своих королей. Включая Екатерину II и Папу Римского. Ну и эта ссыльная братия там на острове вела себя очень не по-королевски: дрались, скандалили, воровали друг у друга… В конце концов в финале все погибли в извержении проснувшегося вулкана… Я когда про эту пьесу узнал - из памяти Наполеона, естественно - испытал очень сильное ощущение дежавю - как бы на двести лет обратно к себе вперед перенесся: сколько было таких пьес, книг, фильмов… А началось, оказывается, еще вон
когда!.. Впрочем, у театра и название было соответствующее: Театр Революции! Публике страшно нравилось… И Конвенту якобинскому тоже. Хотя под конец уже только сверхпопулярность Тальма у народа спасла его от ареста за якобы участие в заговоре против этого самого народа… Оксюморон, блин… А тут и термидор подоспел.
        Ну и - пошел откат. В театре сменилась публика… Вместо революционных санкюлотов зрительные залы теперь заполняли те самые мускадены: ну, которые даже картавили специально-только бы букву «эр» не выговаривать… И ходили они в Театр Революции исключительно чтобы освистывать этих бывших революционеров. И требовать от них играть пьесы про благородных дворян, королей и священников, а также обязательно про отвратительных и мерзких кровавых террористов - каковым словом, напомню, тогда называли именно якобинцев - получающих в финале по заслугам. Ну а для пущей демонстрации того, кто теперь в доме хозяин, новообразовавшаяся «золотая молодежь» заставляла актеров персонально проявлять патриотизм к новой эпохе. Например, во время спектакля от кого-нибудь требовали исполнить не так давно появившуюся
«антимарсельезу» - песню «Пробуждение народа». Даже Тальма этого не избежал. Но ему еще повезло: он просто прочел ее как стихи, стоя у рампы. Да еще сумел сымпровизировать краткую речь, совершенно успокоившую разошедшихся патриотов. После чего продолжил представление. Не такому известному и не столь талантливому актеру Фузилю пришлось петь ее, стоя на коленях… По причине того, что в якобинские времена Фузиль был не просто артистом - но и деятельным функционером якобинского Конвента. И отличился в подавлении Лионского восстания - так что, пожалуй, он тоже еще легко отделался: лишь выкриками из зала: «Долой убийцу! К черту палача!». А вот вторую по величине после Тальма звезду театра - Дюгазона - едва не закололи прямо на сцене, когда он отказался петь «Пробуждение…» Бывший одно время адъютантом Сантерра - командующего парижской Национальной Гвардией (ничего так, да? Вообще парижские актеры очень даже проявили себя во время революции. Не только в Париже лицедействовали - они и на фронт с выступлениями ездили и добровольцами на войну уходили. И политиками были известными - ну вот Колло д'Эрбуа, например,
усмиритель Лиона. Так что палец им в рот лучше было не класть… Тот же Тальма, имея жуткую близорукость, еще в самом начале революции стрелялся на дуэли со своим политическим противником…) - и отнюдь не робкого десятка, Дюгазон швырнул в зал парик на крики зрителей. После чего несколько из них с обнаженными шпагами кинулись на сцену, и только вмешательство других актеров предотвратило кровопролитие…
        И так практически на всех представлениях - и чем дальше, тем хуже.
        Правда, объективности ради стоит отметить, что мускадены были не шибко оригинальны… Ибо точно тем же самым на протяжении нескольких лет перед ними в парижских театрах занимались санкюлоты. Когда требовали играть революционные пьесы. Ну, вот так вот… История, как известно, довольно часто ходит кругами. Набредая на свои же собственные следы…
        Короче - у актеров Театра Революции возникла немалая проблема…
        Им надо было как-то оправдаться перед новой публикой - чтобы банально не прогореть. Да и с властью подружиться тоже. Чтобы иметь крышу от наездов новых патриотов. Прогнуться, в общем…
        Вот они и искали способы. Для чего, собственно, тоже и собрались в этот раз… И не Наполеону было их за это осуждать. Ибо сам он после термидора весьма решительно заклеймил Робеспьера в официальном письме - именно с целью отмежеваться. Не помогло вот только. Все равно посадили… Знакомое дело, да…
        Причем направлений было два. Во-первых - сменить репертуар на более подходящий. С чем, как ни странно, получились нехилые трудности. Поскольку играть то, отчего они ушли из Королевского театра - им было профессионально невмоготу. А чего-то, что подходило бы к их стилю игры - никто из авторов новой, термидорианской, волны предложить не мог, потому что не умел. Поэтому то, что они сейчас ставили - по местным меркам не такие уж и плохие вещи, - выходило у них ни то ни се и хороших сборов не давало… Во-вторых же… Во-вторых - можно было прогибаться перед новыми хозяевами жизни персонально. И как раз по такому поводу они в этот раз и собрались. Аж сам господин Тальен устраивал костюмированный бал с элементами театральной постановки для развлечения гостей. Вот туда немалая часть труппы и намылилась. Какие-то сцены из рыцарских времен - Тристан, Изольда, Роланд и тому подобное… Декорации. Костюмы. Роли… И как так получилось - ну это я уже потом сообразил, что с голодухи не рассчитал, сколько я выпить могу - сам не пойму, но встрял я в это обсуждение… Тальма, собака, втравил!.. Я помню - хоть был и пьяный!
В общем, как известно: слово за слово, чем-то там по столу… Я и опомниться не успел, как оказалось, что я им обещаю к этим сценкам написать балладу! Из рыцарских времен!! Правда - за приличные деньги, к чести господ актеров сказать… Мне бы отказаться! Но пьяному - море по колено! Да еще артистки тут же визжат, умоляют… (Уж не знаю, чего им так разохотилось - но насели они все на меня крепко. Даже прима… Все-таки, думаю, здесь без Тальма не обошлось. Гада такого!.. Он ведь знал, что Наполеон пописывает…) Согласился, дурак! Вот, теперь корячусь…
        Но едва лишь прислушаться - камень звучит… Не, не подходит… Но лишь только замри - камень заговорит?… Ну, тут есть что-то… бу-бу-бу… бу-бу-бу…
        Заодно мелодию подбираю. Я, правда, только незабвенных три блатных аккорда знаю - но хоть общее представление задать… Добрые артисты мне даже и гитару дали. Шестиструнку испанскую… Вот. Сижу. Бренчу… Жюно коситься уже стал на такое странное поведение который день. Пришлось соврать, что слово дал в горячности… Хотя, в общем, чистая правда - пообещал же! Уж лучше бы я им пообещал колесо от троллейбуса… Блин… Ну и - гонорар, чего уж там…
        А если просто: но прислушайся - камень заговорит! Бу-бу-бу - бу-бу - бу-бу - бу-бу-бу!.. Гм…
        Только время зря трачу, черт…
        А что делать? Я же установил уже, что заработать тут не удастся. А это хоть шерсти клок… Денег-то опять нет. И даже за сие творение еще не скоро будут - если будут вообще… Придется, видимо, пистолеты продать. А то ко всему в придачу - холодрыга! Никак не способствует творческому процессу… Или лучше продать часы? Они дороже будут… Хотя нет - жалко! Да и на что мне пистолеты? От грабителей защищаться? Так кому на фиг нужен нищий оборванец… А часы все же имидж позволяют создать. Типа человек приличный… Ага… Совсем, бляха-муха, издержался, император недоделанный…
        Ну в самом деле - чем мне заняться-то можно? Спекуляцией?
        Ну, биржа - или то, что ее заменяет, в Пале-Рояль - смешно, кстати: в точности в том же здании, где и Театр Революции - работает вовсю. Только шум стоит. Покупают и продают. Следят за курсом валют и котировками. Ворочают гигантскими по нынешним меркам капиталами… Только кто меня туда пустит? Да я и сам туда не полезу - не финансист я… Можно, конечно, и тут чего-нибудь придумать. В духе Остапа Бендера. Насчет трехсот с чем-то сравнительно честных способов отнятия у населения денежных знаков… Хотя бы объявить себя гроссмейстером и учинить сеанс одновременной игры в городки… Или материализации духов и раздачи слонов - как доктор Месмер… Да, точно: спиритизмом можно заниматься - дух Наполеона вызывать из бездны!.. Бу-га-га! Вот будет прикол, если явится!.. Уржаться можно…
        Вот только закавыка в том, что все эти способы - типа «Срубил - и беги!» А оно мне надо?
        Нет, знаю я и посерьезней кое-что… Та же финансовая пирамида. Или мультилевел… Самые простые формы, конечно - но здесь и это пойдет… И очень даже неплохо может выйти… Если в полицию не попаду. И - опять же - для этого надо хоть какой-то стартовый капитал. Или - с год бегать как наскипидаренному, раскручивать проект. Чтоб работал по-настоящему… А у меня есть этот год? То-то…
        И что тогда остается-то?
        Разве что заняться банальным разбоем.
        Ага, дикий корсиканец на французских дорогах! Ринальдо Ринальдини. Благородный разбойник Владимир Дубровский: из лесу выходит старик, а глядь - он совсем не старик!.. Только меня все французские разбойники и ждут не дождутся…
        А может, эмигрировать? Уехать в Америку, завести там индюшачью ферму. Зажить абсолютно частным лицом… Траппером, ага… Золотишко поискать… Черт! А я ведь помню: Сакраменто! Река в Калифорнии! И вполне доступна технически! С годик там покопаться - и я богатый человек! Причем - очень богатый!.. Гм. Ничего так себе план возник.
        Самое смешное - ничего принципиально невыполнимого в этом плане нет. Уехать в Америку. Добраться до Калифорнии. Намыть золота (там оно сейчас должно чуть не как грязь валяться…) Сам же Наполеон, вроде как говорил, что предприятие может считаться хорошо подготовленным, если оно спланировано на тридцать процентов. А здесь как бы не на две трети… Да. Интересно… Осталась самая малость: сесть на пароход и доплыть… Тьфу ты - пароходов-то еще нет! Значит, просто на корабль.
        Одна беда - для этого тоже нужны деньги. Которых у меня нет и неизвестно - будут ли…
        Что еще? В наемники податься? Скажем, в Италию… Это - ближе Америки. В любом итальянском королевстве армия есть. Вот будет ли представлять для них интерес генерал? Своих девать некуда… Эх, какая жалость, что с Россией сейчас разорваны все отношения! Вот уж куда генерала с опытом современной войны взяли бы на ура!.. Это когда-то Заборовский мог послать никому не ведомого лейтенантишку Буонапарте. А сейчас с генералом Бонапартом он разговаривал бы совсем по-другому… Бригаду бы мне дали точно. И возможностей сделать карьеру более чем хватает - война же с Турцией… С Суворовым познакомлюсь. В ученики к нему запишусь… Глядишь - к восемьсот двенадцатому году буду в немалых чинах… Так и представляю, как на Бородинском поле, классически поставив ногу в сапоге на барабан и заложив руку за борт сюртука, я грозно вглядываюсь в густые надвигающиеся шеренги наполеоновских войск и говорю Кутузову… Тьфу, блин! Я ж и есть Наполеон! С кем тогда воевать-то придется? С императором Моро? В смысле с генералом Моро. Вроде слышал я что-то в таком духе… Или с базилевсом Александром Дюма? Гы…
        Опять же - можно будет русским национальным поэтом заделаться. Ни Пушкин, ни Денис Давыдов, по-моему, вообще еще не родились. А все, что сейчас есть… А кто вообще сейчас есть? Ломоносов - умер. Тредиаковский умер. Жуковский, разве что? Или и он еще пацан сопливый? Ну тогда только Державин. Он мне точно не конкурент: в разных плоскостях работать будем. Еще, того глядишь, как было сказано: заметит и в гроб сходя, благословит. Во всяком случае, думаю, на него должно будет определенное впечатление произвести, например:
        Пожары над страной
        Все выше, жарче, веселей.
        Их отблески плясали в два притопа, три прихлопа,
        Но вот судьба и время
        Пересели на коней,
        А там в галоп, под пули в лоб -
        И мир ударило в озноб
        От этого галопа.
        Ибо он сам в пугачевской заварушке поучаствовал. Не понаслышке знаком. А уж что я с декабристами сотворю… Будут знать, канальи, как будить Герцена! Я им устрою детский крик на Сенатской!.. Бу-га-га!..
        Увы - Россия для меня сейчас еще менее доступна, чем Америка. С Америкой-то хоть регулярное сообщение есть. А тут как добираться? Через вражеские территории пешком? Или через Турцию, переодевшись мусульманином? Р-романтика, черт побери!..
        Ну вот что еще делать? Разве что отрастить чарли-чаплинские усики, подстричь соответствующе челку, да начать малевать акварели… Которые будут расходиться нарасхват из-за их футуристического содержания… Ну да, от одних только танков, самолетов, поездов и пароходов с дирижаблями у местного народа должно будет крышу сорвать… И, между прочим - не такая уж плохая идея, черт побери! Как раз акварели на технические темы у меня всегда хорошо получались… А чего? Известный художник-футурист Наполеон Бонапарт!.. Звучит? Ага… Только даже и акварельных красок у меня нет - так что и этот план тоже по боку…
        Есть, правда, еще один вариант… И для него-то практически ничего не надо. Кроме бумаги… И чернил. Это вот то самое, что я сейчас кропаю… Только не стихи - во Франции мне уж точно национальным поэтом не стать. А вот прозу… Точнее - пьесу. Для театра Тальма. Я сильно подозреваю, что у меня может получиться как раз то, что им надо.
        Вот, например… Дочь деревенского старосты из Домреми узнает от ангела, что она на самом деле не его дочь… (Ага: «В час моей смерти открою тебе страшную тайну, дочь моя: ты не дочь моя, сын мой!..») А дочь предыдущего короля. То есть - сестра дофина… И призвана спасти Францию. Ведомая ангелом, новоявленная принцесса отправляется ко двору герцога Лотарингского. А у герцога Лотарингского - бардак… Солдаты не хотят воевать, хотят пьянствовать и женщин. Соответственно встречают и избранницу божию: «Во-баба!» Гром и молния - посягатель убит ангелом на месте.
«Кто еще желает попробовать тела Франции?» - интересуется патриотка. «Фсе ф шоке». Героиня толкает пламенную речь и наставленные на истинный путь, разгильдяи и тунеядцы формируют ударный полк во главе с ней и двигаются на Орлеан… Ну - далее все по оригиналу… Молодой дворянин. Желающий отдать жизнь за короля, но до сих пор не знавший, как это сделать… ЛюбоФФ и трагедия… Ангел, бдительно охраняющий девственность героини во имя спасения страны… Сплочение народа. Проклятые безбожные интервенты. Разгром полка. Казнь Девы. В финале - победа… Писать все обычным разговорным языком - совершенно в пику нынешним авторам, зацикленным на стихоплетстве. Абсолютно отличная от всего получится штука… Гимном полка назначить это самое «Пробуждение народа». Пусть подавятся. И название - «Оптимистическая трагедия»! На современных неискушенных зрителей даже в моем переложении подействует со страшной силой… Можно и другие сюжеты использовать… Как говорится: вам хочется песен - их есть у меня!.. Ага…
        Ну и почему ты не хочешь этого делать?
        А почему ты не хотел командовать бригадой?
        Потому что я артиллерист! И по специальности от меня было бы несравнимо больше пользы на любом настоящем фронте… А кроме того… Воевать с крестьянами - немного чести для солдата…
        Ну, насчет чести… Кто должен был давить Вандею? Пушкин? А в остальном… Помочь Тальма я бы еще мог. Но вот для ЭТИХ писать… Лучше уж я буду воровать, как выразился один персонаж…
        Так, ладно, хватит…
        Кажется, я свое стихоплетство закончил.
        Не фонтан, конечно, но для самодельного утренника сойдет, пожалуй… А для местного бомонда на один раз - тем более! Но ох и трудная же это работа - переводить с нижегородского на французский!
        Замок брошен, забыт и как будто бы спит
        Беспробудно текущие годы,
        Но прислушайся - камень заговорит
        Про победы, бои и походы.
        Эти подвиги время не стерло,
        Лишь смахните с него верхний слой,
        И торжественно мощно и гордо
        Чувства вечные хлынут рекой.
        Упадут все замки и оковы падут
        И стихи, что забыли - с травой прорастут,
        И опять протрубят в наступивших веках
        Об осадах, о замках, о вольных стрелках.
        Простите меня, Владимир Семенович - но жрать очень хочется…
        ГЛАВА 39
        Плагиата сладкие плоды
        И все-таки некоторые результаты мое плагиатское стихотворчество принесло…
        Правда, величайшим поэтом всех времен и народов меня не объявили… И даже за эти две баллады Тальма заплатил мне, очень сильно подозреваю, из своего собственного кармана. Ну да ладно, я и не рассчитывал… Ибо всяческих писунов здесь - и прозаиков и поэтов - едва ли не больше чем в наше время. И все горят желанием всучить куда-нибудь свои творения… А что вы хотите - век же Просвещения на дворе! Грамотные все стали просто до безобразия… На этом фоне мои дилетантские переводы не смотрятся совершенно - так, упражнения любителя… Да еще выполненные с нарушением всех нынешних канонов стихосложения. В салонах на них спроса точно не будет - слишком вульгарно… Ага: «Для кого поет Бонапарт?» Бу-га-га…
        Но некоторую известность, причем в неожиданных кругах, я приобрел.
        Ибо зайдя недавно в театр к Тальма, был внезапно в коридоре отловлен неким биржевым деятелем. Представившимся как «господин Дюран». Что делал биржевик в театре? А там анекдот такой, что и Театр Революции, и парижская биржа находятся практически в одном месте - в дворцовом комплексе Пале-Рояль, в самом мускаденском районе. Такой вот оксюморон. И театральные коридоры вообще кишмя кишат всякой мелкой биржевой шушерой - они там прямо в антрактах сделки продолжают заключать. А то и во время действия, не прерываясь. Специфика вот такая…
        Одним словом, отловил меня этот Дюран и попросил ни много ни мало, как проконсультировать его по военной части. За соответствующую оплату! А поскольку мне, почти как Маяковскому «и рубля не накопили строчки», предложение меня заинтересовало. Правда, на уточняющий вопрос о том, кто именно указал ему на меня как на эксперта, Дюран ответил, что это был господин Гурго… Дюгазон, то есть - ну, которого едва не прирезали на почве патриотизма: Гурго это его настоящая фамилия, а Дюгазон псевдоним. Не ахти какой авторитет в военном деле, честно признаться… Но
        - по крайней мере, не дурак. Но рассказал он про меня такое, что будь оно на самом деле - меня б давно уже высекли бы на площади. Или отлили бы… В бронзе… Ага. Но разубеждать господина Дюрана я не стал - зачем разочаровывать клиента? - и с важным видом попросил перейти к делу.
        - Собственно-вот… - сказал он. И протянул мне несколько сложенных вдвое исписанных листов бумаги. - Это письмо от, гм… одного моего знакомого с Мартиники. Там некоторое время назад произошло сражение между британскими экспедиционными войсками и колониальными войсками Новой Испании. А у меня на этом острове есть определенные интересы… Финансовые, как можно догадаться. И от того, на чью сторону качнулась удача, зависит, буду ли я в прибыли или же в убытке… Понимаете?
        - Но разве в письме не указано, чем закончилось сражение?
        - В том-то и дело! - всплеснул руками господин Дюран. - Указано! Но описание настолько невероятно, что я не знаю, что и думать по его поводу! У меня нет основания сомневаться в честности моего корреспондента. Но я показывал письмо некоторым знакомым военным - они все считают подобное невозможным! Поэтому я в очень большом затруднении…
        - Да что там такое могло произойти?
        - Прочтите - и вы все узнаете. А если вкратце… Два английских полка метрополии были разбиты одним полком испанских колониальных войск и уничтожены практически полностью! Вы можете себе такое представить?
        - Ну, представить-то можно… А вот реально… При таком раскладе либо у англичан было максимум пара батальонов, либо испанцы умудрились подвезти на остров дивизию, а не полк. Хотя… Впрочем - давайте я сперва действительно прочитаю, что пишет ваш корреспондент…
        Ну… Приятель - или компаньон? - господина Дюрана не был профессиональным военным. Но зато постарался информировать напарника максимально обстоятельно. Потому читать мне пришлось долго. Разбираясь в пространных и местами почти косноязычных описаниях и отделяя то, что неизвестный мне очевидец действительно видел сам, а чему он был, так сказать, только ушеслышцем. Получилось примерно следующее…
        У англичан было не просто два полка. А со всей штатной артиллерией. Плюс эскадрон драгун. По сути - бригада. Поскольку во главе десанта стоял бригадный генерал. Им понадобилась куча судов, чтобы перевезти все это на остров… А со стороны испанцев действовали два батальона какого-то второго полевого пехотного полка под командой подполковника Маноло с одной батареей полевых пушек, поддержанные парой полков местной милиции. Ну, островная милиция известно что такое - сам подобным полком командовал… У них там, вполне возможно, ни единого ружья на полк нет… И что сделал Маноло? Дал полевое сражение! И в этом сражении перебил половину англичан, а вторую рассеял и добил в преследовании! Ничего так себе… Как он этого добился? Если верить письму - поставил милиционную конницу на флангах, чем затруднил англичанам маневрирование, а сам серией очень четко выполненных отступлений создал у английского командующего впечатление бегства своего центра. Заманил таким образом весь первый эшелон англичан на заранее подготовленную позицию, где устроил им огневой мешок. Половина его стрелков сидела там в засаде, а
местность была заминирована камнеметными фугасами… После чего, не теряя времени, он оставил милицию добивать уцелевших, а сам с освободившимися батальонами обрушился на не ожидавший такой наглости английский резерв. Что-то быстро… Или у него третий батальон был специально для этого? Впрочем, не важно… Обращает на себя внимание высокая скорострельность испанских ружей, а также то, что испанцы действовали рассыпным строем и использовали для укрытия от огня складки местности. И вели стрельбу из положения лежа. Плюс одеты были в форму цвета… ля-ля-тополя… проще говоря - защитного цвета… То есть - по всем признакам великолепно подготовленные егеря. Корабли в гавани потоплены минами… После чего уцелевшие англичане, бросив артиллерию, погрузились на уцелевшие же корабли и в спешном порядке покинули остров…
        Однако… Этот Маноло не иначе как восходящий военный талант! Правда, из нашей истории я про него ничего не знаю… Но мало ли про кого я не знаю еще? И опять же - мир-то здесь другой!.. А кроме того - я уже слышал нечто очень похожее. И именно про Мартинику!..
        Еще весной Дюгомье в штабе рассказывал… Что они в девяносто первом отбились от англичан только с помощью испанцев. Причем практически с теми же подробностями. И чертовская эффективность стрельбы (Дюгомье, кстати, объяснял, чем она вызвана: испанцы применили казнозарядные штуцеры и унитарный бумажный патрон - я не помню точно, когда такое появилось, но помню что попытки были еще до изобретения капсюля, даже многозарядки делали с подствольными магазинами! - так что никакой мистики тут нет, судя по всему это одна из таких первых попыток. Кончившихся, как известно из истории - ничем… Но при внезапном применении очень даже должно впечатлять…), и маскировочная одежда, и партизанская тактика по примеру индейцев - совершенно «неблагородные» способы, хотя действенные… И так же потопили часть английских кораблей! Причем Дюгомье сказал что-то вроде: «Если бы пороха было достаточно - потопили бы все!» Здесь что - тоже пороха не хватило? Или просто англичан на этот раз больше приплыло… Дюгомье даже называл конкретное место, откуда в Новой Испании явились те помощники… Где-то в Калифорнии… Залив какой-то со
смешным названием… Бодяга? Бродяга? Нет - Бодега! Впрочем - тоже не суть… Суть в том, что тогда - в девяносто первом - это была небольшая группа частных лиц. С манерами пиратов. А сейчас - регулярный пехотный полк! Что из этого следует? Ага…
        - Очень интересно, - честно сказал я Дюрану, закончив чтение. - Испанцы одержали прекрасную победу!
        - Но не слишком ли описанное невероятно? - воскликнул господин Дюран, все это время смирно простоявший возле меня. Видимо, ему действительно сильно требовалось знать… - Ведь в письме указаны невозможные вещи!
        - Ничего невозможного там не указано… Просто ваш корреспондент плохо разбирается в военном деле. Как и те «военные», к которым вы обращались… Ибо стыдно не быть в курсе достаточно известных, в общем, вещей… Вас всех смущают, как я понял, вот эти обстоятельства… Ну, вот, например: «Практически все передвижения испанских войск заканчивались тем, что солдаты залегали и вели беглый огонь из этого положения, оставаясь при этом укрытыми от ответного огня британских войск…», «…скорость стрельбы испанских солдат является просто нереальной»… Или: «…Атаковавшая же испанскую пехоту кавалерия была практически полностью уничтожена ружейно-пистолетным огнем менее чем за несколько минут…» Но и ваш корреспондент, и ваши «консультанты» упустили из виду современные казнозарядные штуцеры - в данном случае, скорее всего, конструкции Фергюссона, неплохо показавшие себя во время американской войны за независимость, вполне приспособленные для заряжания в лежачем положении - позволяющие умелым стрелкам легко держать темп восемь выстрелов в минуту. При такой плотности огня описанный результат вполне закономерен… Что еще?
Тактические приемы, используемые ими? «…Наступление в рассыпном строю не приводило, однако, к потере управления отдельными подразделениями… Цвет формы испанских солдат затруднял их визуальное обнаружение, благодаря чему они появлялись в самых неожиданных местах…», или вот еще любопытный кусочек: «…Европейский офицер никогда не прикажет солдату лечь, потому что это лишает боевого духа. Здесь же можно было то и дело наблюдать, как отдельные группы и даже целые отряды падали на землю, спасаясь от огня неприятеля…» Это совершенно верно для Европы… Но не столь верно для Колоний! Там во многих случаях воюют иначе. Ибо враги колонистов - индейцы - являются мастерами маскировки и действий из засад, а также внезапных набегов на поселения белых людей. И колонисты давно научились всем этим приемам… И вот мы имеем в этом письме изложение действий егерского полка колониальной выучки - применившего наконец эти знания на практике! Только и всего…
        - То есть вы утверждаете, что все описанное - чистая правда?! И ручаетесь в том?!
        - Да, именно так! Я вам даже больше скажу, господин Дюран… Вы обратили внимание на то, что полк сеньора Маноло называется «вторым»?
        - Да. Этого трудно было не заметить! Это может означать, что есть еще как минимум один…
        - А как максимум - неизвестно сколько!.. Хотя вряд ли их пока слишком много - на подготовку таких соединений требуется определенное время и средства… Но судя по тому, как решительно этот полк был введен в действие - такие полки есть!
        - И?..
        - Испания собирается воевать с Англией за наши колонии. И подготовилась к этому весьма серьезно! Да, собственно-судя по этому письму - война «de facto» началась… Вам, как финансисту, необходимо объяснять, что означает подобное развитие ситуации?
        - Нет, благодарю вас!.. Вы мне весьма посодействовали, господин Бонапарт!
        На чем, собственно, наш разговор и закончился. Господин Дюран удалился в сильной задумчивости, а я остался пересчитывать полученный гонорар и раздумывать, не заделаться ли по такому случаю постоянным консультантом при бирже? Сумма, заплаченная мне Дюраном, была не шибко велика, конечно, но, учитывая, что я заработал ее менее чем за час… Курочка по зернышку клюет. А - сыта!.. Чего бы мне и не комментировать ход военных действий с точки зрения финансовой конъюнктуры? Бонапарт - биржевой аналитик, а?
        Черт побери! Что деется в родимой «белль Франс»?! К каким багамским едреням мы все катимся?! Я хренею, господа присяжные заседатели!..
        ГЛАВА 40

«Если на клетке пишут, то слишком мелким шрифтом».
        Народная мудрость
        Поскольку поэта из меня не получилось, а спрос на биржевые консультации невелик (вообще-то его совсем нет) - то я своих хождений по инстанциям не прекращаю: генералом все-таки лучше быть, чем непонятно кем… В конце концов я-то ТОЧНО знаю, что Наполеон - военный гений! Талант в землю зарывать?! Поэтому посещения военного Комитета я совершаю едва ли не каждодневно. В верхние кабинеты не хожу - чего мне у того же Обри делать? Но по этажам шляюсь. Случай, как известно, бывает ненадежен, зато щедр… И к начальнику управления кадрами Летурнеру высиживаю очередь регулярно. Хотя он меня откровенно не жалует - за молодость. Но, опять же
        - чем черт не шутит? - вдруг откроется горящая вакансия?
        Кроме того - такие визиты здорово помогают быть в курсе военных новостей. Потому что чиновники в ведомстве Обри до того распустились под его чутким руководством, что обмениваются самыми секретными сведениями прямо в коридорах. Вслух. Лопухи - полные! Черт-те откуда только не вылезшие. Чьи-то родственники, свойственники, приятели… Любовники жен и мужья любовниц… А то и просто собутыльники. Пристроенные на теплое место. Один придурок в сейфе держит свою зарплату и всякие прочие мелкие вещи. А секретные документы - в столе… Потому как в сейфе - надежнее!.. Дебилы… Бардак в последней стадии!.. Но что делать? ДругоВА вАЭнАго мЫнЫстЭрства у мЭнА длА вас нЭт! Ага… Приходится ходить. Усы, что ли, отрастить? Для солидности? Только вряд ли поможет, скорей, наоборот… Наполеон с усами - это было бы нечто…
        Вообще я тут уже в некотором роде - достопримечательность. Что-то вроде домашнего привидения… Столько времени околачиваюсь, пугаю народ своим жалким обличьем. Как некое назидание: «Вот злонравия достойные плоды!» Мелкие чиновники меня давно в лицо знают. И иногда даже до беседы снисходят: «Как ваши дела, гражданин Бонапарт?
        - «Са ва мои дела», - отвечаю я им. И интересуюсь насчет вакансий. Но вакансий каждый раз нет. Сегодня, впрочем, цель моего визита была достаточно скромна. Мне всего лишь требовалось попасть на прием к интенданту и испросить у него средств на новый мундир. В принципе - мне вроде как положено. Я хоть в отставке - но все же генерал! Сколько можно ходить в рванине?! Вот и сижу в приемной. Жду, когда ответственное лицо соизволит меня принять. Заодно краем уха слушаю болтовню адъютанта с другим таким же бездельником, притащившимся почесать язык.
        - Ты не представляешь, какая ерунда…
        - …да у нас тоже! Такие сказочники попадаются!
        - Именно что сказочники!.. От одного вот буквально сегодня пришло письмо…
        - И что там?
        - Ты не поверишь! Испанцы надрали хвост английскому экспедиционному корпусу! Разнесли его в пух и прах! Одним полком колониальной пехоты!
        - Да не может быть! И кто командовал этим полком? Сид Компеадор? Или Дон Кихот Ламанческий?
        - Какой-то подполковник… Англы еле успели погрузить остатки на корабли. Но и это еще не все!
        - Как? Что же еще совершил сей доблестный идальго?
        - Он умудрился потопить чуть не половину английской эскадры!
        - Да это просто чудеса!
        - Но и это не все!!
        - Да ну тебя к черту! Что он - Геракл?
        - Судя по всему - он гораздо хуже!.. Как бы не наместник самого врага рода человеческого!
        - Испанец?! Ну это было бы уж слишком… А с чего ты это взял?
        - Да эта его пехота, по словам корреспондента, якобы стреляла чуть не втрое быстрей человеческих возможностей - никак не меньше десяти выстрелов в минуту!
        - Это какой же у них был расход пороха?! Да - это точно не от Всевышнего такие способности! Ты еще не докладывал своему? Пусть повеселится…
        - Докладывать? Это?! - гость поднял руку с зажатыми в ней листами бумаги. - Да он меня взашей выгонит за такие сказки!
        - Ну-ка - позвольте взглянуть…
        Собеседник секретаря уставился на меня бессмысленными глазами.
        - Письмо - позвольте взглянуть!
        - Вот… - он протянул зажатый в руке лист. Ну ешкин кот! Ну ерш же твою меть! Таскать так секретную корреспонденцию! И спокойно выдавать посмотреть любому! Поубивал бы недоносков! Ладно, черт с ним!.. Что там пишет этот, как он его назвал, сказочник…
        Так… Ага… Угу. Письмо, конечно, другое. Сразу видно - писал грамотный в военном деле человек. Подпись - полковник Тальявини… Слышал что-то - фамилия не частая. Вроде толковый офицер… Но содержание - о том же. Мартиника, подполковник Маноло, второй полевой полк… У англичан, естественно, никакого корпуса, а все тот же десант, равный бригаде - это у рассказчика от радости в зобу дыханье сперло. Вот и понесло его на поэтические преувеличения… А так - подробности все те же. Плюс еще много дополнительных деталей, несущественных для гражданского человека. Да, судя по всему - испанцы ОЧЕНЬ хорошо подготовились. Из письма Дюрана этого не просматривалось - а вот здесь видно. Из существующих частей разве что у Суворова слаженность действий на таком же уровне - но тут-то не Суворов! А кто? Архиважный вопрос, това'гищи - вот что я вам скажу! Вряд ли этим гением является командир ВТОРОГО полка… Да и первого, в общем, тоже… Хотя информации все же недостаточно для полного вывода… Слишком все неясно… Но стоп: это что? У Дюрана этого не было - ну так его информатор не так близко вращался… А вот здесь есть! Черт
возьми! Ведь это же самое имя называл и Дюгомье: и среди первых «испанских добровольцев» и среди офицеров Маноло - человек с одной и той же фамилией!.. Хотя «Эль Гато» - скорее кличка… Нет уж, братцы: если совпадений столько-это уже не совпадения… Как говорится - Ганс вышел утром из дома и встретил по дороге семнадцать трубочистов подряд!.. Нет - это «ж-ж» совсем неспроста…
        - Когда вы его получили?
        Оболтус заморгал.
        - Не могу сказать… Я только сегодня дошел до него, разбирая почту… Декаду назад, наверное… Но какое это имеет значение…
        Мама мия! Коза дичи… Что за долбодятлы! Какой-то биржевой спекулянт Дюран - озабочен происходящим на Мартинике! Бегает, наводит справки, старается разобраться… А эти… баобабы, блин! - даже уразуметь не в состоянии, что им простым и внятным языком написал их же собственный военный агент!! Весело им, елки-палки!
        - Немедленно сообщите об этом письме своему руководству! - Я вернул листы остолопу, слегка отошедшему и начавшему уже проявлять признаки некоторого возмущения посторонним вмешательством. - И доложите, что испанцы начинают с Англией войну за наши карибские колонии!
        - Что…
        - Не перебивайте! Я еще не закончил! Для этой войны ими подготовлены войска совершенно нового типа. Вооруженные новейшим, очень эффективным оружием! Способные полком разгромить бригаду в полевом сражении! База для этой подготовки - ориентировочно находится в Калифорнии - где-то в районе бухты Бодега. Подробности содержатся в отчетах генерала Дюгомье о действиях на Мартинике в девяносто первом
        - девяносто втором годах - поднимите архивные материалы…
        - Но…
        - Эту базу нужно обязательно найти и выяснить о ней все подробности!
        - Зачем? Это же ерунда какая-то!..
        - Это НЕ ерунда! То что здесь написано - подтверждается сообщениями Дюгомье двухлетней давности! И эта информация имеет стратегическое значение! Потому что сами собой такие воинские соединения не возникают - а значит, у испанцев проводится военная реформа, которую мы проморгали! И у этой реформы должен быть тот, кто ее претворил в жизнь - а нам он тоже неизвестен!
        - Но это же где-то в колониях… - попытался возразить носитель письма. - И вы сами говорите, что война будет между Испанией и Англией…
        Е-мое! Воистину: кто имеет медный лоб, тот получит медный щит! У него под черепной коробкой явно нету никакого серого вещества - чистейшая кость!
        - Если у испанцев такие полки появятся в метрополии - а что им помешает обучить их и тут? - нам придется очень несладко! Вам понятно?!
        - Так точно… Теперь да… Вы говорите - в сообщениях Дюмурье?
        У-уу!..
        - Уши мыть надо! Не предателя Дюмурье, давно сбежавшего к англичанам, а дивизионного генерала Дюгомье, командовавшего Итальянской армией! И убитого двадцать восьмого брюмера под Сан-Себастьяном! Выполняйте немедленно, вашу мамашу!
        Крысы зажравшиеся! Он с такой скоростью удалился - не спеша! - что хотелось подскочить и пнуть под зад, чтобы придать ускорения… Чертов Обри! Эти же недоумки два и два сложить не в состоянии! Где он их набрал в таком количестве? И куда Конвент смотрит? Во главе с разлюбезным Баррасом! К нам того и гляди через границу танки попрут и начнут нас с землей смешивать - а им все сказочки… Не понимаю, как наши армии вообще еще могут воевать при таком развале в военном ведомстве! Нет - я точно таки в совершенно не нашей истории!..
        ГЛАВА 41
        Дым отечества
        И опять я мотаюсь по Парижу…
        Чего мотаюсь? Да прогнило в датском королевстве… Что-то. Весьма сильно прогнило…
        Интендант мне в выдаче сукна отказал. Мол - лимиты исчерпаны. Но отказал не совсем… Уж не знаю, что ему в голову ударило - или уж и у него положение было совсем никакое - но предложил он мне помочь ему добыть кое-что, к сукну не относящееся. Но к снабжению армии - вполне. Типа - гвозди, там, подпруги… Или хороший черный гуталин… В смысле деготь. Если найду чего - тогда, мол, он может пойти мне навстречу… Ну, я и взялся. Не иначе как сдуру. А с другой стороны - все одно делать нечего… Или это заканчивающаяся зима на меня так подействовала? Она в Париже короткая - в январе уже в воздухе весной веет. Гормоны взыграли… Тем более что опыт армейского снабжения у Наполеона имелся, и вполне успешный. Как у заместителя, а потом как у начарта Южной армии. Попробуйте-ка снабжать этакое хозяйство всем необходимым в условиях революционной войны… Немало пришлось поездить по Провансу, тряся провинциальные городишки. Ничего - справился.
        Вот только не учел, что тогда у меня на руках была официальная бумага плюс сопровождающая воинская команда, а на этот раз я действую как лицо насквозь частное. И если раньше, как представитель «непобедимой и легендарной» Армии Республики я мог и к стенке поставить в случае чего, то сейчас могу только договариваться. Ну и влип… Такое ощущение, что в Париже у всех поголовно пропал интерес к коммерции. Это в смысле у знакомых Наполеона. Нет - люди-то они хорошие: если там взаймы дать или обедом накормить - это по-прежнему без проблем! А вот как только о гешефте каком служебном речь… Буквально никому ничего не надо. У всех все есть. Ага… Анекдот. Впрочем, окончательно никто не отказывал. Даже варианты предлагали… Но тоже - такого же венчурного бартера.
        В результате пришлось устраивать жуткую многоходовую комбинацию полностью в духе существующей национальной экономики: сложный поэтапный обмен чего-то ненужного одним на что-то еще более ненужное другим. В полном соответствии с принципом кота Матроскина: чтобы это что-то ненужное продать, надо его сперва где-то взять…
        Вот я и бегаю по всему Парижу, как савраска, высунув язык. А Париж - город не маленький. Километров с десяток в поперечнике. Притом что попасть с одного берега на другой можно только через центр - остров Сите. Мимо того самого собора Парижской Богоматери, ага… Как Жюно удивился, когда я ему мимоходом сообщил, что на самом деле собор - БЕЛОГО цвета! А то, что выглядит черным - так это осевшая за века копоть. Смешно: уже и сами парижане не помнят, из какого материала возводил это сооружение Людовик VII. Мне с трудом удалось отбрехаться тем, что я много читаю - оттого и знаю такие вот мелочи. Опять, в общем, прокололся… А через реку - по знаменитым парижским же мостам… Хорошо еще, что застройку на них снесли. По крайней мере, пройти теперь можно свободно, а не толкаясь через толпу народа, вроде клиентов на Мосту Менял. А я еще застал те времена, когда дома тут стояли - и какие дома: в пять этажей! - когда учился в парижской кадетской школе… Ну то есть не я, а Наполеон… Да какая разница!.. Сейчас же мосты расчистили для прохода и проезда, а менялы сидят просто на улицах - так сказать, ближе к народу.
Тоже, кстати, анекдот: в городе половине жителей жрать нечего, а тут прямо на тротуарах
        - лотки с открыто лежащим золотом и серебром… Знакомая в чем-то картина, да…
        Впрочем, я отвлекаюсь.
        Одним словом - концы мне приходилось наматывать изрядные. А ноги-то у меня чьи? Не казенные! Иногда и передохнуть требуется. Вот и зашел я в какой-то ресторан неподалеку от того самого Нотр-Дам-де-Пари. Благо остатки поэтического «гонорара» это пока позволяли. Собственно, я еще и поэтому в сию авантюру ввязался, что деньги на пару чашек кофе в кармане бренчали - не то бы совсем швах…
        Ресторан, ага… Звучит! Зеркала, высокие потолки, лепнина с позолотой. Хрустальные люстры. Официанты в белых смокингах. Оркестр… А на деле… Нет, есть, конечно и тут приличные заведения. Тот же «Прокоп» или «la R gence». (В этот шахматный центр я достаточно часто захаживаю - Наполеон в отличие от меня в шахматы весьма прилично играет). Но в основном парижский ресторан - это банальная кафешка-забегаловка в довольно случайном и скромном помещении с низким потолком и плохим освещением. И, как правило, не отапливаемое. А чего рассиживаться? Сделал свое дело - и уходи!
        Ага… Бистро, в общем. Хотя названия такого еще нет. Ибо до взятия русскими Парижа практически два десятка лет ждать надо. Да и будет ли оно здесь? Я-то уж точно Москву брать не собираюсь… Впрочем, мне до той Москвы… Точно так же, как до императорской короны. Но история-то - штука упрямая. И если не я, так какой-нибудь другой «наполеон» наверняка попрет «нах остен» - расклад такой политический получается. Разве что Англию выбить из игры - главного создателя антифранцузских коалиций… Вот только как? На море англичане несопоставимо сильнее - они живут морской торговлей. А мы - только балуемся. И в результате Британия Францию так или иначе уделает - не мытьем так катаньем. В смысле - если не в прямом сражении, так блокадой… На флот, что ли, пойти служить? В Бриенне, помнится, так и аттестовали:
«Будет хорошим моряком». И что вышло? Вот и вся французская морская мощь!.. Наполеон Бонапарт, сухопутный флотоводец… Впрочем, о чем это я все? Как хорошо было сказано в «Евангелии от Митьков»: «Где я - и где та гора!» Мне б для начала на мундир заработать!
        Вот, в общем, такое самое «бистро», пока что еще без своего расхожего названия, мне и подвернулось на этот раз. Небольшой зальчик с десятком крохотных деревянных столиков без всяких скатертей. Правда, ножки у столиков были резные - ну, такая вот примета времени: считается что это красиво… И стулья тоже отличались таким же резным орнаментом. Совершенно другой стиль. У нас бы его назвали, наверное,
«деревенским». Ничем не напоминает современные пластиковые штамповки. Все дерево давно потемнело от старости и отполировано бесчисленным количеством касавшихся его рук… На каждом столике имелась свеча - для клиента ее зажигали. А чего вы, опять же, хотите - не двадцать первый век, чем богаты, тем и рады…
        Уселся в углу, кликнул гарсона, заказал кофе. Потом, подумав - да черт с ними, с лишними расходами, жрать-то хочется! - тарелку супа. Употребил все это. Заказал еще кофе. Раскурил трубку от свечи - удовольствие на сытый желудок, да… Откинулся на резную спинку стула, вытянув натруженные ноги. Жалко, что здесь не салун на Диком Западе - я бы их вообще на стол взгромоздил… Но каждому овощу свое время. Здесь такого жеста точно не поймут. Дикарье-с…
        Ну, так что у нас там с Англией? Может, мне и в самом деле в моряки податься? Составить Нельсону конкуренцию? Потому как на море для победы над Британией эту фигуру никак не обойти. Беда вот только, что ни Бонапарт, ни я в морском деле ни уха ни рыла… Полные игнорамусы. Бушприт от руля не отличим. Уж во всяком случае бимс от штага - точно ни за какие коврижки. И на фиг на флоте такой специалист нужен? Даже и простым матросом… Разве что в морскую пехоту?
        Однако гениальному плану сокрушения Англии на этот раз не суждено было появиться на свет.
        Распахнулась дверь и в полупустой зал вошли с улицы четверо… Ага, мушкетеров - Атос, Портос и Арамис… Гы… На самом деле - вполне обычного облика молодых людей в возрасте от двадцати примерно до тридцати лет, весь вид и манеры которых указывали на принадлежность к обитателям Латинского квартала. Студентов то есть. А чего? Квартал этот тут рядом - только реку перейти. И хотя Сорбонну закрыли, но Французский коллеж - где и происходило как раз основное нерелигиозное обучение народа со всей Европы - как функционировал, так и функционирует - никто его не трогал. Соответственно и студентов ничуть не убавилось. Хотя, может, и поменьше стало… Но если и стало - то ненамного. Да и какой смысл был уезжать, если уж приехали в Париж за образованием? Не близкий свет куда-нибудь в Венгрию мотаться, или Швецию - когда война идет. Проще уж тут пересидеть. Вот и эти были явно из таких. Но совсем не их сословная принадлежность заставила всю Англию моментально вылететь у меня из головы.
        - Нет, Петруха, совершеннейше прав Легрэ: мало веселости принесла отмена
«максимума» добрым гражданам! Токмо торгаши свой прибыток увеличили! Куда девалося изобилие, коим всех прельщали? - продолжая начатый еще на улице разговор, заявил один. - Цены высятся ровно тесто на дрожжах и ныне уже поднялись впятеро против бывших по осени! А что весной сдеется?
        - Но учитель говорит, что хлеба в городских закромах в достатке имеется…
        - Да что видеть может он, сидючи у себя в Конвенте беспрестанно сутки напролет? Небось, кабы постоял в очереди в булошную - так разом бы в том усомнился!..
        - Что за обвычку ты взял, Данила - все время дурно об учителе отзываться!
        - Я, Петряй, такую обвычку давно имею - не об учителе твоем, а вообще! Коли что приличаю своими глазами перед собой - про то и говорю! Ну откуда знать ему, как простой человек жизнь свою влачит? Небось в такой вот кабак он и не войдет даже!
        - Не имеет учитель времени досужего по ресторанам шляться! - возразил Петряй. - Он и в дому-то у себя ест не каждый раз нормально! И о счастии народа думает не менее, чем разлюбезный твой Бабеф!..
        - Хватит собачиться, братья! - вступил в разговор еще один, явно сильно постарше двух первых. - Пускай цены к нам нынче и неблагосклонны, но у меня сегодня день удачен был! Потому давайте-ка я попотчую вас как тому следует между добрых товарищей… Эй, хозяин - обед на четверых вон на тот столик у окна! И бутылочку вина для начала!
        Ну, «максимум» действительно отменили в конце декабря. Потому как военным путем от крестьян чем дальше, тем меньше можно было добиться. Однако совершенно закономерно в такой ситуации вместо хлебного изобилия началась инфляция. Это всех волновало на текущий момент. Но дело было в другом. А именно, что весь разговор, кроме последних слов, обращенных к хозяину - происходил по-русски!
        Чуть со стула не сверзился. Оказывается, за проведенные «в шкуре генерала Бонапарта» месяцы я настолько уже освоился с французским языком вокруг себя, что воспринимал его как свой. И тут вдруг совершенно чужой говор - который я полностью понимаю, и оказывается, что это и есть моя родная речь… Очень своеобразное ощущение, доложу я вам… Хотя наполовину оно и исходило от Наполеона. Но и у меня в голове приключился нешуточный когнитивный диссонанс.
        А попросту сказать - настоящий шок.
        ГЛАВА 42

«Только русские не вынимают ложечку из чашки с кофе!»
        Из памятки официанта
        Пришедшие сдвинули два столика. Увеличив таким путем их полезную площадь. Расселись вокруг, привычно нацепив снятые шляпы на спинки стульев, принялись раскуривать трубки. По всему чувствовалось, что они здесь не первый раз.
        Никто не обращал на них никакого внимания. Да и чего, собственно, обращать? Подумаешь - иностранцы!.. Один я сидел, точно громом пришибленный, совсем как Штирлиц на свидании с женой в дурацкой сцене известного фильма. На мое счастье отсутствие электрического освещения не позволяло как следует рассмотреть, после дневного света на улице, чего делается в углу, и столбняк мой остался незамеченным. Благодаря этому я без всяких усилий со своей стороны получил массу информации про внезапно объявившихся соотечественников. Ввиду того, что, не опасаясь быть понятыми, они разговаривали совершенно свободно. Например, я узнал, что из двух спорщиков - Данилы и Петра - Данила архитектор. А Петр изучает математику. Что старшего - который проставлялся обедом - звать Евгений, а фамилия у него Иванов. И что он живет в Париже уже лет десять и на французский манер именуется Эжен Жано. Что он врач, имеет кое-какую практику - чем и объяснялось наличие у него денег. И намерен жениться на какой-то вдовушке и осесть здесь насовсем. Я даже адрес его домашний узнал. Хотя, если подумать, мне он был совершенно ни к чему. А
самый молчаливый из всех - четвертый, по имени Алексей, и он же самый младший - оказался художником. Вот такая вот компания.
        Не знаю, зачем все это слушал. Правильней было бы, наверное, встать и уйти - кто мне они и кто я им? Но меня словно к месту пригвоздило. Мне все время казалось до сих пор, что все происходящее - какая-то компьютерная игра. На манер модного ныне попаданса: ты в экзотической стране, в экзотическую эпоху. Да еще в теле не менее экзотического исторического персонажа… Все абсолютно не такое. И вдруг - русская речь. И, оказывается, здесь тоже есть Россия. И там живут русские. И разговаривают все поголовно на русском же языке, пускай и заметно архаичном. И вот это-то - язык двухсотлетней давности - и оказалось самым сильным потрясением. Потому что ясно стало: моего мира - здесь НЕТ! А есть та самая параллельная реальность. Которая ТОЛЬКО ЛИШЬ похожа. И что тут будет с Наполеоном и с Историей - бог весть. И никакие это не игрушки. Хоть застрелись.
        Ох, как меня заколбасило! Куда там тому Штирлицу… Он-то хоть знал, что всегда может вернуться. Пусть даже и под расстрел. А мне-то - куда возвращаться?! На Корсику?! Кстати, там я как раз под расстрел и попаду: попытку присоединить остров к Франции мне вряд ли кто простит из нынешнего руководства - прошлый-то раз еле ноги унес… А здесь - такие вилы, что самому Наполеону не снились! Пусть и не баловала его жизнь и раньше - интересно, хоть один из сидящих в дурке «наполеонов» представляет хотя бы частично, чему завидует? - но теперь совсем звездец полный… Неужели это из-за того, что я в него вселился? Так я, вроде, и сделать-то ничего не успел… Или это все-таки неправильный какой-то Наполеон? Поди - пойми… И вот, значит, теперь оказывается, что в этой-то заднице мне и предстоит жить! Ага:
«Привыкай, сынок: это твоя родина!» Яп-понская икебана…
        Я жестом подозвал гарсона и, с трудом преодолевая навалившийся депресняк, попросил водки. Шнапса, граппы, кальвадоса, коньяку или хоть рому - да чего есть, только покрепче. Бутылку. Набулькал полстакана - коньяк таки нашелся, мы ж все-таки во Франции, хотя в бюджете у меня и образовалась немаленькая дыра - заглотил одним махом. Ну да: «А так как вы - залпом! - коньяк пьют только русские!» Подумав - хватил еще столько же - потому что одной порции явно оказалось мало.
        Только после этого меня слегка отпустило.
        Прокуренный зал парижской забегаловки снова стал реальностью.
        Даже как бы еще более отчетливой. Обшарпанная обстановка, грязный пол, запахи застарелого табачного дыма и винного перегара, смешанные с ароматами второсортной кухни, разговор за сдвинутыми столами у окна…
        - Правительственная монополия на торговлю с заграницами отменена? Отменена вскорости ж после Девятого Термидора! И что воспоследовало за сим? Все купцы разом хлеб свой потащили иностранцам! А военные заводы где государственные? Тако же отменили! И у солдат теперь не то что хлеба - ружей не хватает! Что сие как не измена делу Отечества? Сами всё немцам с англичанами отдадут, дабы защищаться впредь было нечем - а им за то великое деяние новый король ихнюю мошну наворованную оставит!
        - Ну о чем говоришь ты, Данила, ведаешь ли об том? Кабы свободную торговлю не позволили - сейчас бы все крестьяне уже по всей стране за оружие принялись бы! Ведь и без того уже в половине департаментов бунты злые противу правительства не стихали! И дело к большему стремилось… Отменой сей монополии торговой Конвент единомоментно гражданскую войну в пределах Франции отменил!
        - Ну да! И ныне богатеи деревенские на радостях цены на хлеб ломят до размеров несусветных! Да зерно за море сплавляют!
        - Так за морем за то зерно денег больше дают! Ты сам на их месте не искал бы разве в том выгоды?
        - А совесть есть ли у них?! В Париже шесть сот тысяч душ народу впроголодь живет - а им от того прибыль?! Скоро и вовсе кровь людскую пить начнут, аки вурдалаки! А Конвент где пребывает в эту часа минуту?! Последних честных в рядах своих вон гонит и как зверей диких беспощадно травит: Барер, Бийо-Варенн, Колло д'Эрбуа - твердейшие же были! Всегда за народ!
        - Не всегда, Данила… Мне учитель кое-что показывал из бумаг Конвента да Комитета времен тех… Они с народом такое творили, что не всякий дворянин себе подобное измыслить способен был! При Робеспьере гильотинировали бы сих трибунов народных в единый момент времени… А сейчас их за кровь народную пролитую всего только из правительства изгоняют… Даже и под арест не берут!.. Да и сам ведь видишь, наверное, брат - казни-то каждодневные прекратились! Не рубят больше головы без разбора и вины! А к лету и Конституцию долгожданную в действие ввести обещают - чего якобинцы так сделать и не смогли, сколь ни тщились!
        - Головы не рубят? Эка радость! Зато голодом морят! А сами жрут в три горла! А если кто голос возвысит - того тут же в тюрьму немедля! За это, что ли, революцию делали, народ сувереном провозгласили? А паки, выходит - обратно в то же самое ярмо? Только погонщики новые будут! Конституция, говоришь? Что-то сомневаюсь я, что эти ее введут - на что она им? Им же без нее лучше! Они ж даже секции Парижские отменили - орудие изъявления воли народной! Упразднили все сорок восемь! А заместо того округа придумали - всего двенадцать штук. Да запретили им заседания их проводить больше одного раза в декаду! Электоральный клуб - последнее прибежище, что еще у истинных французов оставалось - закрыли - комедия! - на ремонт, когда никакого ремонта никто не требовал! Двести человек «рабочих» во главе с «архитектором»! Произвол это полный, Петруха! И учитель твой в сем произволе участвует - что ты про него ни говори! И попомни: добром эта их политика не выйдет им! Бабеф правильно вельми пишет, что у народа осталось только одно средство - восстание! Как в восемьдесят девятом - поход на Версаль! Или в девяносто втором
- на Тюильри! Вооруженной рукой обуздать деспотизм Конвента, заставить обратить внимание на волю избирателей! Короля скинули - и этих скинут, если что! Уж думаю, никак не крепче они прежней власти окажутся…
        Совершенно обычный, в общем, для того времени разговор… Как смутно помню из школьной истории и из читанного после: «термидорианская реакция». Когда прибравшие к рукам власть революционные олигархи принялись упрочать свое положение хозяев жизни, а шибко распоясавшийся народ загонять туда, где, по их мнению, ему и место. А народу это не очень нравилось…
        Данила с Петром тут были неоригинальны. Собственно, они высказывали две основные на тот момент, диаметрально противоположные точки зрения. Петр стоял, похоже, практически на официальной позиции Конвента, выражая мнение «умеренных» депутатов, считавших ситуацию в целом вполне приемлемой. И всячески борющихся с опасностью возобновления «террора» - как тогда называли период правления якобинцев. Данила же, судя по тому, что почти дословно цитировал статьи из бабефовского «Трибуна народа» - а вы чего думали, газетки-то мы почитываем! - исповедовал взгляды крайней оппозиции. Выступавшей против «культа личности» Робеспьера, но считавшей при том, что при якобинцах порядок-то был… Ага… И при этом оба лагеря истово уповали на введение в действие конституции. Как на манну небесную. Способную разом устранить все существующие проблемы. Дети малые…
        Забавным, пожалуй, тут являлось еще то, что в эти времена - когда никаких теорий революционных еще не было разработано, ни терминология толком не устаканилась - все разговоры на улицах, все печатные полемики и все дебаты в Конвенте происходили на одном и том же несусветном суржике, доставшемся от предыдущей эпохи энциклопедистов. И представлявшем из себя дикую смесь светского салонного диалога с самой примитивной бульварной патетикой. Где всяк толковал произносимое на свой лад. Вследствие чего возникало полное непонимание между собеседниками при абсолютном согласии их же на словах между собой. Регулярно выливаясь в постоянные конфликты и дрязги: «Мы ж договорились!! Вы чего?! - Мы договорились?! Да мы вовсе не это имели в виду!!» Ну… Банальная «кухонная политология», так хорошо известная в наше время… Впрочем, ничего удивительного: откуда взяться профессиональным политикам, если сама политическая деятельность в стране началась буквально семь лет назад? С нуля. Вот и получилось, в общем, что та самая «кухарка» и управляла теперь государством… Как умела.
        Несколько неожиданно, пожалуй, было слышать все это в исполнении оказавшихся в Париже русских… Ну что им эта французская революция? С другой стороны, они тут живут уже не первый год. Наблюдают данное историческое событие практически с самого начала и - ясен пень! - не могут не иметь своих пристрастий и антистрастий в этом спектакле. Да и, помнится, нынешняя российская действительность тоже способствует появлению революционных настроений. Радищев свое «Путешествие…» уже написал. А кое-кто из весьма немаленьких людей в штурме Бастилии даже участвовал и в Якобинском клубе состоял… Тот же граф Павел Строганов. Он же гражданин Поль Очер. Что уж говорить о более нижних слоях общества, к которым явно принадлежала эта компания… Кто они вообще могли быть? Беглые, скрывающиеся от закона? Любознательные, избравшие путь Ломоносова? Просто авантюристы? Черт его знает - не подойдешь же и не спросишь!..
        Тут опять мои размышления оказались прерваны самым неожиданным образом. Наиболее молчаливый из всей четверки, Алексей, на которого я почти не обращал внимания - а зря, у художника глаз острый - что-то очень негромко сказал, наклонившись над столом, и спорщики немедленно смолкли. После чего вся компания разом повернулась ко мне и уставилась на меня в восемь глаз. Не то, чтобы угрожающих или любопытных. Скорее внимательных.
        - Кто вы такой, месье, и почему нас подслушиваете? - спросил старший, Евгений.
        - Я не подслушиваю. Просто слушаю… - ответил я. - Не затыкать же мне уши?
        И только после реакции собеседников сообразил, что Евгений обратился ко мне по-французски. А я ему в ответ сказал - по-русски! Штирлиц, нля…
        - Вы русский?
        Ага, счаз-з!.. «Братаны! Да я в натуре свой! Вчера лишь из Москвы прилетел!» Не забыть бы только, что сейчас столица - Питер! А то брякну опять чего…
        - Нет. Француз. Просто русский язык знаю… немного.
        - Гм… - заключил Евгений задумчиво. - Для француза вы его знаете весьма даже изрядно…
        Ну, что верно, то верно… Надо что-то отвечать! Что вот только?
        - У меня был хороший учитель.
        - Кто же, коли не тайна? - подал голос Петр. Это я, видимо, его «учителем» спровоцировал. Блин. Но кто мог меня учить?! Уж русских-то на Корсике точно Наполеону не попадалось. Впрочем, также, как и в Бриенне… И как потом мне с этим выдуманным учителем дальше отбрехиваться?!
        - Граф Калиостро! - идея пришла как взрыв. И показалась наилучшей из возможных. Я справки наводил: он сейчас сидит в венецианской тюрьме и когда выйдет - и выйдет ли вообще - неизвестно.
        А в России он уже побывать успел. Да даже узнай он, что я на него ссылаюсь - будет ли один ловкач опровергать другого? «Узнаю брата Колю!» - вариант когда еще предложенный Остапом. - Слышали?
        - Гм… - снова скептически отреагировал доктор Иванов. - Известное имя, как не слышать…
        - Токмо сдается мне, что ты врешь! - вмешался радикально настроенный Данила. - С чего бы это какому-то графу учить тебя русской речи? Да и слышал я, что граф тот сам мошенник был преизрядный - может, и ты таков? По кабакам вон подслушиваешь! А может, ты, часом, филер полицейский, а? Нам тут сказки рассказываешь!
        - Я генерал Наполеон Бонапарт! - отчеканил Наполеон. Перехватив у меня инициативу, пока я раздумывал, в чем же опять прокололся. - Бывший командующий артиллерией Южной армии в отставке! Можете спросить обо мне в военном Комитете! А ваши подозрения оставьте при себе! Нужны вы мне на хрен - за вами шпионить! - добавил я уже от себя.
        - Генера-ал? - только и смог протянуть в изумлении Данила. Окидывая меня взглядом с ног до головы. - Иш ты! Да какой ты, к черту, генерал - мелочь коротконогая? Хлопцы - да фискал это, точно! Я ихнюю породу знаю - завсегда по кабакам пасутся, честных людей губят! - Он начал уже приподыматься из-за стола - заставив меня подумать, что я очень удачно не продал пистолеты и исправность их проверяю ежедневно - но тут более миролюбивый «умеренный» Петр положил ему на плечо ладонь.
        - Остынь, Данилка. Не поспешай!.. Что-то слыхал я этакое про Бонапарта… Это не вы, часом, известны стали по взятию Тулона?
        - Я самый, - буркнул я, ослабив пальцы на пистолетной рукоятке. - И по кабакам за неблагонадежными не шпионю… Хотите - верьте, хотите - нет. Ваше дело! - и, видя, что до конца я их не успокоил, закончил: - Я вообще уже собирался отсюда уходить, когда вы появились. Мне просто стало интересно послушать русскую речь. Откуда мне было знать, что вы не боитесь откровенничать между собой при французах - ведь всегда может найтись кто-то, кто понимает ваш язык? А чтобы не смущать вас далее, судари, я сейчас уйду, куда и шел по своим делам. Позвольте откланяться!
        Ничего себе встреча с земляками получилась!..
        А мундир я себе так и не скомбинировал…
        Вот такие мы с Бонапартом оказались предприниматели! Нету у нас, видно, коммерческой жилки. Что, по крайней мере, применительно к Наполеону, как-то странно. Просто нестяжатель какой-то, да и только! Пошла прахом вся наша крупномасштабная спекуляция и нам пришлось пойти вслед за ней… Хотя до последнего момента казалось, что все о'кей…
        Последним этим моментом была госпожа Тереза Тальен. Ну да, супруга того самого Тальена, сокрушителя Кроффафого Чудовища - как мне объяснили, если она замолвит свое словечко, то дело непременно будет в шляпе. Надо было только произвести на нее хорошее впечатление. Ну, я и пошел… Почистил свой дотлевающий мундир, побрился-умылся-причесался и отправился в ее салон на вечерние посиделки. Можете оценить простоту революционных нравов: какой-то бомж с улицы - в светский салон одного из первых лиц в государстве… Ну, не совсем, конечно, первый попавший - все же о визите следовало договориться и иметь рекомендации. Как бы: «Это наш человек, ему нужно помочь…» А чего? Новая нарождающаяся элита победившего класса складывалась. А складывалась - из чего ни попадя…
        В общем - чистый анекдот… Или, скорее - детский сад… Или вообще цирк с конями, учитывая, чем мне там пришлось заниматься. Анекдоты рассказывать. Весь вечер на эстраде… Наполеон ведь получил очень даже приличное светское образование. Как бы не Пажеский корпус закончил, если на более близкие для нас ассоциации переводить. Как вести себя обаятельно в обществе - он прекрасно знал. И весь прием мы с ним развлекали хозяйку веселыми историями, шутками и остроумными комментариями к свежим политическим новостям. Я, опять же, к репертуару Бонапарта добавил несколько свежайших анекдотов из будущего - ничего, «на ура» пошли! Все, в общем, были в диком восторге… Вечером я ушел, абсолютно уверенный в успехе. А на следующий день узнал, что госпожа Тальен, благосклонно прозванная почитателями Notre-Dame de Thermidor, соизволила выразиться в том духе, что этот облезлый коротышка лучше бы зарабатывал на жизнь шутовством… На чем моя интендантская деятельность и закончилась. Причем смех в том, что вышло все один в один как с основателями фирмы «Тойота» в свое время… Те тоже, где-то сразу после войны, искали кредит на
разворачивание своего бизнеса. И с целью произвести благоприятное впечатление на банк устроили на последние деньги прием. С обильным угощением, музыкой, танцами живота и прочими удовольствиями… А сами весь вечер с эстрады рассказывали анекдоты. Демонстрируя тем самым свое глубокое уважение. Ну гости были очень довольны!.. А наутро учредители «Тойоты» кинулись в банк, уверенные, что сейчас им все дадут - и на своем бизнес-плане увидели резолюцию: «Правление не может доверять двум клоунам». Так что ничего нового в истории, судя по всему, нет. Да, похоже, и не было никогда… Но зато там я видел - кого б вы думали? Жозефину. Ага… Богарне. Свежеиспеченную вдову. И содержанку аж самого Барраса… Мне ее издали показали: вон, типа, смотри - какая женщина! Вах! Ну, посмотрел. Наполеон - заинтересовался. А моя реакция была: «Мама - я столько не выпью!» Чего в ней все находят? По нашим меркам - хорошо еще, не совсем уродина. Опять же пластика, анатомия сейчас - абсолютно другие. Несуразные совершенно. Нелепая тетка, закутанная в полупрозрачный муслин (на голое тело, ага) принимает ненатуральные позы… Ей-богу -
Дезире Клари нравилась мне куда как больше: нормальная девушка с неиспорченными манерами. Вокруг которой не надо выписывать кренделя с дурацким видом.
        В общем - если резюмировать мое впечатление - то, как сказал некто подзабытый нынче Сусик-Богдан, прибыв с того света на этот: «На что мне с моими миллионами эта залежалая тыква Парася Никаноровна нужна?»
        Не - на Жозефине я точно не женюсь!
        ЧАСТЬ ПЯТАЯ
        ГЛАВА 43
28 февраля 1792 года. Мартиника. ВЭК
        Хороший строитель не боится собственного детища. Если это мост, должен встать под мост, когда пойдет первый эшелон. Если это подвешенная на хомутах турбина от так и не построенной атомной подводной лодки, которой суждено обеспечивать энергией город, - то под турбиной. Сразу, как только передаст управление штатной команде ТЭЦ. Росомах внутри тоже считает, что так и надо. Хефе и дон Луис сочли бы за блажь… если бы им не был нужен верный гонец на полуостров. Полковник Ортега-и-Аларкон почти член семьи генерал капитана, и останется таковым, пока не натворит глупостей. Прикрыть фиговым листком чести инженерного корпуса политическую интригу, с их точки зрения, глупостью не является.
        Потому сеньор Фернандо находится на борту вновь спущенного фрегата «Сан-Исабель». Поскольку над кораблем вьется флаг береговой охраны, а не королевского флота - гадать, что за Изабеллу имели в виду, не приходится. Разумеется, ту самую. Дочь великого Филиппа, сестру и тетку двух менее великих… Ту, что уверенно правила Испанскими Нидерландами - и при которой словосочетания «дюнкерский корсар» и
«фландрская армада» наводили ужас на врагов Испании. Ту, которая сквиталась за несчастливую армаду, разделав разом Англию и Голландию под орех в стратегической операции, охватившей половину европейского континента.
        Сама Изабелла-Клара-Евгения флоты в бой не вела, у нее были на то адмиралы. Таких нашла, что Дрейки и Рейли им в подметки не годились! Разумеется, Коломб и Мэхен упомянули лишь испанские поражения, а про свои забыли - в том числе про великий погром 1625 года, если и сходный с поражением той Армады, что пишут с большой буквы, так это тем, что, в отличие от флота Медины-Сидонии, остатки англо-голландского флота, обращенного в бегство, потерявшего управление, растрепанного бурями Бискайского залива - встретила та самая фландрская армада. Их было вчетверо меньше… свежих, бодрых, с лучшими обводами и лучшей морской пехотой на борту.
        Англичане так и не выучили урок той кампании. Ни пятьдесят лет спустя, ни полтораста. Все вокруг могут это лишь предполагать, а я знаю. И потому знаю, что лучшим дополнением к быстроходным фрегатам будут не столько линкоры - у Испании просто денег не хватит построить флот хотя бы вполовину британского - сколько
«полевые полки». Любое государство, вынужденное содержать флот и армию разом, должно уметь и использовать их разом, согласованно - что против чужого флота, что против чужой армии. Иначе - поражение.
        Собственно, именно этим мы сейчас и занимаемся.
        На двух палубах «Сан-Исабель» плотно, как в забитой электричке, устроился первый батальон второго полевого полка Его Католического Величества. Да, есть удобные войсковые транспорты - но у длинного фрегата скорость выше почти на четверть. Максимальная. Насколько мы лучше идем при умеренных ветрах - это сеньор Фернандо только теперь начинает понимать, с восторженных слов капитана. Там, где фрегат старого типа давал бы два узла, мы делаем четыре, там, где четыре - мы делаем семь. Так что настоящие сроки путешествия сократились неимоверно: на дальних переходах меньше будет заходов для ремонта и кренгования, забора пресной воды и свежей пищи. Сроки путешествия через Атлантику упадут, пока - только для нас! - вдвое. Кругосветки - впятеро.
        Это называлось малой транспортной революцией. Парусники с продольными железными креплениями изменили эпоху. До них - были Беринг и Кук, после будут - Крузенштерн и «Бигль».
        И все-таки парусник остается парусником. Иными словами, без правильного ветра, не слишком сильного, не слишком слабого, не вовсе противного, который моряки временами обзывают «вмордувиндом» - никуда. А потому время путешествия на полуостров пока не наступило. У нас и здесь, в Карибском море, дело нашлось.
        Что ветры дуют по расписанию, пусть и неточному, современникам пришлось объяснять, причем удивительно долго. Вот она, вера в технику. Ветра мы ждать не хотим! Вот подождать готовности «нормального парусника» - пожалуйста. «Исабель» на фоне иных кораблей эпохи смотрится удивительно современно. Никаких высоких надстроек, ровная палуба от носа до кормы. Никаких завитушек и украшений. Мягкая обтекаемая форма. Роскошь? Она в полированном красном дереве фальшбортов, в прогулочном балконе на корме, чуть нависающем над водой. Без балкона никуда - в настиле над водой есть надлежащим образом огороженные отверстия, над которыми всякий желающий может на время уединиться. Три входа - слева нижним чинам, справа - офицерам и благородным пассажирам, центральный - персональный для капитана. Обычно нижних чинов гонят на нос… но как-то нехорошо устраивать отхожее место прямо за спиной у прекрасной дамы.
        Резчик по дереву - художник от Бога. Впрочем, куда ему было деваться, если в мастерскую заявился не полковник Ортега-и-Аларкон, а «Эль Глотон»? Росомах позаимствовал во дворце генерал-капитана копию портрета инфанты Изабеллы, и потребовал - чтобы один в один или лучше. Конечно, во время великих побед ей исполнилось шестьдесят, а на полотне - шестнадцать, но, если она и приглядывает сверху за творящимся на земле безобразием, вряд ли обидится за такую неточность. Для тех, кого она привела к победам, она останется молодой и прекрасной. Да будет так, и черт с ней, с исторической точностью.
        Вот и вышла - словно на портрете. На каштановых волосах - маленький ток, «чтобы в Мадриде не сплетничали». Инфанта, как все Габсбурги, считает себя северянкой. Хитрый прищур - то ли каверзу задумала, то ли готовится вскинуть к плечу оружие и пригвоздить врага тяжелым болтом. Из украшений - тонкая золотая цепочка. На ней - не ладанка с иконой или мощами, не медальон с портретом или локоном любимого - золотая медаль города Антверпена за лучшую арбалетную стрельбу. Само оружие - здесь же, чуть перекашивает конусообразный кринолин.
        На этот раз инфанта не посылает - сама ведет своих корсаров в бой. И кто заробеет
        - пусть вспомнит прищур стоящей на носу героини и дерется без страха и без пощады!
        Ветер наполняет паруса, колышет белые накидки пассажиров из будущего. Им бы за закладкой своего катамарана присмотреть… увы, увы. А ведь посудину будет строить местный инженер, как и первый клипер.
        Да, клипера тоже будут заложены - пока как авизо и прочая недорогая мелочь. Сразу с продольными креплениями! Значит, скоро моряк, отвечающий на вопрос: «Сколько дает эта посудина в полный фордевинд?» - «Восемнадцать узлов!», не будет более шутить! Интересно, как скоро это дойдет до факелоносцев свободы и просвещенных мореплавателей?
        Кстати, о французах. С острова Мартиника, знаменитого плантациями тростника, сахаром-кассонадом и сахарной же водкой, поступил намек от местных роялистов. Мол, надоело нам чихать в мешок при гильотине. Да и освобождение рабов совершенно подрывает экономику плантаций… В общем, если армия испанских Бурбонов поддержит мятеж, то налог отправится в руки родичей законного короля Франции, а не якобинцев. Налог с Мартиники… Остров невелик, но денег вокруг него крутится немало, порядка одного процента французской экономики. Лакомый кусок. Поделить - хватит всем. Тем более по палубам зачитывают приказ. Отныне приватиры католического короля действуют по старинному дюнкеркскому праву. Значит, в казну пойдет не привычное по колониальным водам «квинто», пятая часть, а всего-навсего десятина. Остальное будет поделено между всеми участниками экспедиции в зависимости от чина и должности. Так что на палубах, несмотря на тесноту, настроение приподнятое. Зажигательная речь хефе о старинной славе и долге перед короной - хорошо, ежедневные службы, в которых падре приравнивает экспедицию против якобинских безбожников к
крестовому походу - еще лучше. Всякому приятно попасть в рай! И все же куда приятней думать о луидорах и франках, которые ждут в богатом колониальном городе. Союзников грабить нельзя, но ведь есть и государственная собственность, и враги короля. Сойдет все - и склады с сахаром, и корабли в порту. Все это можно продать.
        Окрик впередсмотрящего. Капитан поднимает подзорную трубу, у пассажиров-попаданцев находится оптика получше. По крайней мере, Котозавр рассматривает флаг над чужим кораблем первым. Англичане! В его устах это звучит как «враг на пороге»!
        - Тут вам не Калифорния, - говорит ему капитан, - тут места цивилизованные. Мы в мире с Великобританией, и дело идет к союзу… Кстати, вот и еще вымпел… И еще… Три фрегата, два войсковых транспорта. Сдается мне, что роялисты попросили о помощи не только нас. Одно слово - лягушатники!
        Слух разносится по палубам, несет растерянность и уныние. Лица у людей - словно с разбегу о стену приложились. Вот-вот, шли себе по лазоревым тропическим волнам, а перед носом вдруг барьер в три кирпича толщиной вырос.
        Сейчас мы догоним просвещенных мореплавателей, отсалютуем флагами. Потом - по накатанной: совместной экспедицией командует англичанин, три четверти добычи - им, даже если у них полтора инвалида на палубах. А у нас… не полевые полки, которые готовят попаданцы, но тоже весьма и весьма неплохие солдаты. Гавана - город важный, и кубинские части учат не только пассивной обороне, при которой ни одна крепость долго не выстоит. Что до головорезов из береговой охраны, с ними проблемы будут потом, после занятия города. В бою у них дисциплина отменная, на борту - сносная, а вот в городе, да еще в чужом…
        Англичане - еще хуже, но любые художества «союзники» спишут на нас. Догадайтесь, кому поверят в Европе? Тем более в случае объединения экспедиций командовать парадом будет вовсе не испанец.
        Капитан «Сан-Исабель» смотрит виновато и беспомощно. Он всего лишь офицер береговой охраны, а английский капитан корабля пятого ранга поставит себя выше командира испанского линкора. Да что там, в прошлую войну те же французы сажали испанских адмиралов ниже своих командиров фрегатов. И все же… будь на борту адмирал, можно было бы позаедаться. А так…
        Право, ни сеньор Фернандо до того, как его голова отошла в иное распоряжение, ни ваш покорный слуга, инженер из будущего, на последовавшее неспособны. А потому полковник Ортега-и-Аларкон бормочет под нос:
        - Что бы сделал росомах?
        С этими словами уходят субординация, страх перед ответственностью тормоз общественного положения. Остается уверенная наглость самца росомахи, дерущегося за еду, за подругу, за территорию. Кажется, он искренне считает, что Карибское море - его вотчина! Линкор еще заслуживал бы уважения, линкор это вроде медведя. Но тут-то фрегат! Считай, чужак-росомах… Решит охотиться на чужой территории - получит трепку!
        А потому простые варианты, например, отсалютовать флагом и уйти, как от стоячих, он даже не рассматривает. «Сан-Исабель» дает на шесть узлов больше? Значит, салютовать первым англичанам!
        - Но это же оскорбление! - недоумевает капитан.
        Эль Глотон пожимает плечами.
        - Но я не могу…
        Память человека. Наглость… да, еще человеческая. Граф Орлов поступил так же.
        - Поднимите-ка штандарт генерал-капитана Кубы… В конце концов, я его зять!
        - Уже? - капитан поднимает бровь…
        Один взгляд в глаза готового к драке росомаха. Кивок. Командование соединением из одного корабля в когтистых лапах.
        - Идем мимо, не салютуя, не отвечая на сигналы… Что до Мартиники - кто первый встал, того и сапоги. Извольте обойти… - не противника - соперника так, чтобы их ядра до нас не долетали. И еще - когда будем проходить англичан, откройте орудийные порты. Пусть полюбуются на жерла. Пусть понервничают - у нас все пушки обычные, а у них наверняка поверху стоят карронады, из которых только на пистолетный выстрел и бить. Думаете, Нельсон просто так лез при Трафальгаре в самый ближний бой? Попил бюджета не только в Испании и в России случается.
        По палубам летит добрая весть. Сапоги как намек тоже поняты. Обязательный номер исполнен - Высоцкого попаданцы десанту спели…
        «Сегодня - каждый третий без сапог,
        Но после битвы - заживут, как Крезы.
        Отборный полк, надежный, верный полк.
        Отборные в полку головорезы!»
        Для испанской армии - самая что ни на есть реальность. Пусть гарнизон Гаваны - отборный, и у этих на ногах всего лишь башмаки с чулками. А многие рубаки-добровольцы и вовсе босы.
        Мартиника - остров большой. Это плохо: если сторонники короля нас толком не поддержат, увязнем… а позади еще и англичане. Это хорошо - везде форты не поставишь. Лучшая гавань закрыта намертво - Фор-Рояль, Фор-Сан-Дизье, Фор-Сен-Луи… Срезанные вершины холмов, береговые кручи, выстроенные по линейке презирающего природу архитектора звезды бастионных фронтов. Это все северней. Мы вламываемся в невеликий порт Сен-Пьер, вся защита которого - три почти не прикрытые батареи. На корабле поет горн, непривычно морскому уху бьет пехотный барабан. Колониальный полк - все-таки глупо выглядит цилиндр на рядовом солдате, сколько его ни украшай индюшачьими перьями - выстроен. У добровольцев иная забота - они садятся в шлюпки. Скрипят тали, и скорлупки, одна за другой, опускаются на ласковую воду. Котозавр прыгает в последнюю, машет шляпой. «Эль Гато» пошел!
        Теперь шлюпки соединяют с фрегатом лишь пуповины буксирных тросов. Им там бояться пока нечего - их защищает все длинное тело фрегата. Мы лезем на батарею носом… Пушки молчат. Французы наверняка в замешательстве - корабли не умеют брать форты на абордаж, а более невыгодное положение для бомбардировки придумать затруднительно. По борту у нас почти двадцать орудий, по носу - только два. И все же - огонь все еще не открыт. Кажется, роялисты не обманули!
        Мы поворачиваем - легкий крен, буксирные концы сброшены. На батарее наконец просыпаются: сквозь подзорную трубу видны суетящиеся фигурки, приготовившиеся ворочать пушки, размахивающие руками. Спорят. То ли по кому стрелять - по фрегату или по шлюпкам, то ли - за короля они али за республику… Кончено. Наши на берегу!
        ГЛАВА 44
        Котозавр
        - Сарынь на кичку! - это не я ору, честное слово. Богдан Убыйволк, козак, пугачевец, беглый от «беззаконной жинки Катерины»,[Екатерина II, с точки зрения мятежников.] молдавский контрабандист, турецкий галерник перепроданный в Магриб, испанский трофей удачной стычки с пиратами, палубный матрос на французской лоханке, солдат Континентальной армии - точнее полурегулярного отряда подчинявшегося сепаратистам - и наконец, просто вольный стрелок, давно плюнувший на возвращение, или шанс «бросить якорь», более другого ценящий свободу, вострую саблю, да «Кентукки»,[Хороший дульнозарядный штуцер американского производства.
«Длинное Ружье», с которым ходил Натаниэль Бампо.] купленную у вдовы своего товарища по отряду. Вот про кого надо приключенческие книжки писать.
        - Гу-га! Гу-га! Гу-га! Быстрее, еще быстрее! - Длина бежит? Получите. Все нормальные люди высаживают десант на шлюпках или даже баркасах, куда можно запихать по несколько десятков человек. А мы - на БДК! Быстроходное Десантное Каноэ, удлинение корпуса - пятнадцать к одному, экипаж - пятнадцать человек, скорость - поцелуйте нас в корму!
        - Торус, флаг! - в каждой нормальной команде борцов со Злом должен быть Бард. Вот и этот прижился, тем более что с ружьем обращается не хуже, чем с гитарой, - а с гитарой он мастер. Хилер осталась на «Сан-Исабель», которая полным ходом несется к причалам, отцепив нас в трех кабельтовых от батареи «Сен-Луи» - центрального укрепления города Сен-Пьер. «Редутная» на левом фланге далеко, «Святого Марка», правофланговая, неудачно расположила артиллерию, и стрелять по десанту ей почти нечем.
        Темп-темп! Гребем парни, если неохота ловить картечь волосатыми грудями! Млять, если по нам хоть раз пальнут с батареи, «кровавого орла» обещальщикам сделаю лично! Всем, благо установочные данные в чОрном блокнотике у сердца. Какой-то расфуфыренный хрен вскочил на бруствер и тычет шпажкой в нашу сторону. Сто метров! Богдан, бросив вымпел в лодку, хватает с плеча винтовку, но лихой вояка уже летит под обрыв, на батарее срывают республиканский флаг!
        - Гу-га! Гу-га! Гу-га! Пролетев прибой и треща набором корпуса, каноэ выскакивают на пляж. Громоздкие бойцы, спасжилет, сволочь, объемный, скидывать некогда, прыгают за борт, и с ревом взбегают наверх.
        - За короля! Всем стоять, бросай оружие!!! Работают Боевые Коты!!!
        Руки в гору подняли все: и республиканцы, и роялисты.
        - Кто здесь главный?
        Главным оказался креол в мундире сержанта артиллерии. На поясе разряженный пистолет, за плечом - знаменосец с наскоро сооруженным белым флагом.
        - Сержант королевской артиллерии Грегуар Паскаль Пикар. С кем имею честь?..
        - Команданте Эль Гато. Что на «Святом Марке»? Ваши там есть?
        - Да, месье. Они тоже сменят флаг по получении сигнала, как договорено, а не можете ли вы сказать, какой род войск вы представляете, я не знаю такой…
        - Морская пехота!
        Пушкаря малость дергает: если бы не единая форма и знаки различия, мы на регулярные войска не тянули бы вообще. С такими-то харями, и особенно - головными уборами. Береты сынов Эйре с четырехлистным клевером, треуголки, шляпы, банданы, и я, красивый, в стетсоне.
        - Но, месье Гато, морская пехота короля Испании…
        - Король Испании сугубо извиняется, что забыл доложить вам, сержант, о реформе. Сделайте ему замечание при случае. Скоро здесь будут англичане, надо привести батареи к единому командованию. Поставьте охрану у наших лодок и предупредите своих солдат: пропадет хотя бы щепка - вот он - киваю в сторону Богдана - вынет недостающее из кишок часового. Сержант Пикар! Сейчас идем на вторую батарею, пока не увижу своими глазами их флаг - они считаются врагами. Потом проводите меня к вашим руководителям, а по дороге рассказывайте новости.
        - Коты! Готовность к выдвижению? - бойцы дружно рявкнули нечто бодрое.
        - Попрыгали! Бегом! Пикар, не отставайте!
        ГЛАВА 45
        ВЭК
        Многоголосый рев нисколько не напоминает хрестоматийно-рыцарское «Сант-Яго!». Кот и команда вперед не рвутся, прикрывают атаку - это здесь и сейчас умеет, пожалуй, Суворов, да еще скоро Наполеон появится. Стрелки рассыпались по флангам от атакующей ротной колонны, на бруствере батареи падает фигурка с алыми эполетами, вторая… Стой, да офицеру, как бы и не в спину выстрелили! Вот кто-то машет белой тряпицей - здесь и сейчас это не знак капитуляции, мы ввязались в чужую гражданскую войну, и с пленом выйдут проблемы.
        Белый цвет - цвет короля.
        - Vive le roi! Vive l'Espagne!
        Здесь потерь не будет. А фрегат уже подходит к пирсу, и в город, безо всякого боя, маршевой колонной, входят солдаты в цилиндрах. Здесь и сейчас - победа. Что будет дальше?
        На острове - как обещали. Кота, испанской пехоты - и, к счастью, нерегулярных - почти не видно. Заняты. Большинство - маршируют. Вперед, вперед, вперед - пока
«синепузые» не сообразили, как нас мало. Что хорошо, так то, что сотни две плантаторских сынков присоединились к нам, так что десант обзавелся кавалерией. У них и знамя нашлось - одна из девиц тайком вышила золотые лилии на нижней юбке. Теперь сия пикантная делать туалета приколочена к древку и символизирует, что на острове мы - не оккупанты. Мы помогаем законному правителю, королю Людовику! Всё во французском стиле, особенно флаг из женского белья…
        По острову растекается не столько бой, сколько переворот в латиноамериканском стиле. Возбужденная толпа, спешно меняющая кокарды солдатня, настороженные взгляды из-за прикрытых ставен - и сухой треск залпов сразу за городом. Гильотину господа роялисты не любят, вешать - долго… Значит - расстрелы. Спасут ли они ихнее отечество?
        Здесь, в порту - испанская власть, подкрепленная штыками морской пехоты. Жаль, этих молодцов всего тридцать человек. И, конечно, французы! Те самые, мимо которых мы прошли, будто их не было. Капитан «Исабель» недоверчиво разглядывает возню на батареях: у этих новым знаменем, кажется, послужит скатерть.
        - Они предали собственное правительство… Я бы им не доверял.
        - Верно. Ваши предложения, сеньор?
        Говорит. Гений! Впрочем, это старая испанская шутка - купить у англичан-работорговцев негров, объяснить им, что их не столько купили, сколько выкупили, объяснить, с какой стороны совать в мушкет заряд да пулю. И поставить против английских же пиратов! То, что предлагает капитан, проще и дешевле.
        Попросту - набрать полк-другой из невольников с плантаций. Не желаешь быть рабом? Пожалуйста! Вступай в новые полки! Французские знамена, испанские офицеры, черные солдаты, прекрасно помнящие обращение со стороны своих хозяев. Что до самих плантаторов, бряцающих оружием… Скоро им рутинная служба наскучит, да и сахар надо растить, так что ополчение понемногу разойдется. Впрочем, это дело будущего. Сегодня - на рейде профили британских кораблей. Один фрегат, транспорты. Все, кого мы обогнали по дороге.
        Первое требование - отсалютовать их флагу первыми. Второе - пустить в гавань. Третье - поднять их флаг рядом с белым знаменем роялистов и ало-золотым испанским. Четвертое будет позже: спустить свой и выметаться.
        Котозавр выражает общее мнение:
        - Может, еще и сапоги снять?
        То, что произошло позже, назовут «недоразумением на Мартинике». Англичанин сообщил, что у него приказ - занять остров для своего короля, и он намерен его выполнять вне зависимости от прочих обстоятельств… Что ж, этим он окончательно перетащил ополчение острова на нашу сторону. Даже генерал Дюгомье, что все еще постреливал с укреплений Фор-Рояля - и, по правде говоря, имел все шансы подавить нашу импровизацию - согласился на что-то вроде гражданского перемирия. Впрочем, ему ничего делать не пришлось. Британцы, как до этого и мы сами, сочли Сен-Пьер более легкой целью.
        Что ж, высадиться им удалось - в стороне от батарей, под канонаду. Потом - тяжелые шаги вперед под метким огнем пришельцев из будущего, прикрытых от пуль - дистанцией, а от штыков - мужеством испанских рот. Остатки десанта скучились на берегу под прикрытием морских орудий - один фрегат прикрывал десант, два - сторожили на рейде Сен-Пьера «Сан-Исабель».
        На третий день взаимной осады явился Котозавр, намекнул, что на следующую ночь с одним из патрульных кораблей может случиться нехорошее, скажем, внутренний взрыв. Рояль не понадобился! К вечеру небо почернело, ветер стал пронизывающим и резким.
«Исабель» пережила шторм в гавани. Англичанам, до последнего сторожившим наш фрегат и не успевшим отойти далеко в открытое море, пришлось хуже. С утра один их фрегат сидел на плоской отмели - им еще повезло, что под днище не попалась вулканическая скала. Другой, щеголяя временной мачтой, пытался стащить товарища. Вот тогда мы и вышли…
        Именно по-росомашьи - бить подранков. Количество пушек не столь важно, если вы можете выбирать позицию и дистанцию. Мы и выбрали - прошли мимо, поскольку на сигнал «Нужна ли вам помощь?» британцы не отреагировали. Как раз к месту высадки. Скучно, негероично - зато правильно. Шанс подраться у пляжей - был, там должен был дежурить третий фрегат - его не было. Транспорты с повреждениями в рангоуте - были. Морское сражение свелось к одному пушечному выстрелу, сухопутное - к нескольким залпам. Истрепанный меткой стрельбой попаданцев, напуганный блеском испанских штыков, прижатый к берегу десант увидел, как спускает флаги надежда на эвакуацию, вкусил ядер в спину… Один раз англичане уже оказывались в подобном положении - при Йорктауне. Здесь, как и тогда, другого решения у них не оставалось
        - пришлось капитулировать.
        Разумеется, в отчете британскому адмиралтейству во всем были виноваты армия и погода… Чего нам и надо. Если бы мы потопили британский фрегат, слова выживших о том, что «Сан-Исабель» необыкновенно быстра и маневренна, упали бы на благодатную почву. Не верить же, что испанцы лучшие моряки? А так - все в порядке. Трусливые идальго даже с подранком сражаться побоялись, только на транспорты и напали. Это похоже на каперскую войну, которую любят французы, и которая способна нанести потери, но не сломить мощь владычицы морей. Англичане никак не могли поверить, что противник вдруг начал исповедовать их собственный принцип: пока на воде держится хоть один вражеский транспорт, первоочередная цель - именно он, а не боевые корабли противника. То, что отлично действовало при обороне Британских островов от вторжений, сработало и на Мартинике.

2 марта 1792 года. Сен-Пьер. Очень длинный день. Котозавр
        Пат? Нетушки, это шаткое равновесие. Англичане высадились там же, где и мы, довольно легко захватив французские батареи, потому что пороха на тех было совсем немного. Когда мы примчались на конфискованных каретах из Фор-Рояль, где пришлось устроить маленький государственный переворот, британцы вытеснили из Сен-Пьера испанскую роту, но лезть на рожон не торопились. Они выгружались в порту, где мы их заперли, перебив патрули в городе, и не могут оттуда выйти. Первая атака закончилась подрывом пятнадцати «поленьев» - самодельных МОНок[Мина осколочная направленного действия.] из обрезка бревна. Потратив полчаса на перегруппировку,
«раки» ломанули снова, и это было уже опаснее. Они не шли стройными рядами, а бежали, укрываясь за зданиями и заборами, очень странно для войск метрополии, но может, нам попался в противники ветеран колониальных войн? Салли успела отстрелить только нескольких офицеров, как в ставню рядом с ней ударила пуля английского штуцера, и пришлось резко менять позицию. Коты расселись тройками на позициях, и лупили во все, что шевелится - но не успевали. Я уже теребил завязочки на чехле с
«калашом» - как не хотелось его доставать, но, кажется, надо, и тут сказали свое веское слово испанские морпехи. Хороший солдат будет таковым, даже если выглядит чучелом. Человеку нашего времени трудно воспринимать толпу во фраках и цилиндрах - армией. А зря.
        - Огонь!
        Пули вышибают первые ряды.
        - Заряжай картечь!
        - Огонь! - с двадцати шагов картечь работает даже лучше, англичане замедляют бег, только что густая толпа стала гораздо реже.
        - Сант-Яго!!! - на бегу разрядив пистолеты почти в упор, испанцы врубаются в дрогнувшие - да, уже дрогнувшие ряды давних врагов. На небольшой площади перед ратушей воцарился кровавый хаос - но в нашу пользу. В короткой схватке перекололи штыками половину атакующих, остальные сбежали. Стоило это на удивление небольших потерь, пистолетный залп здорово помог. А огонь револьверов в упор просто пробивал бреши в наступающих шеренгах. Не зря в нарушение правил опустошили Арсенал!
        А вот сбросить десант с пирса не удалось. Фрегат Его Величества «Лебедь» встал недалеко от берега, и пушечным залпом немного проредил, но больше распугал милиционеров, поскакавших рубить бегущую пехоту. Вот и получается: они не могут уйти или получить подкрепления - шлюпки расстреливает Салли. Вышибить десант мы сможем, но ходить под ядрами, а потом по новой рубиться врукопашную неохота никак. Отогнать фрегат артиллерией нельзя - пушки заклепаны, на этот раз по-взрослому - сталью, а даже и если - пороха ёк.
        Посланец Дюгомье - гонористый летеха, посланный с ротой для демонстрации флага Республики, был пафосен донельзя. Генерал понял, что два фрегата не будут бомбардировать два форта Вобановской системы, защищающие столицу острова, это было бы даже не смешно, и прислал помощь. Теперь можно, великое водяное перемирие - точнее, на время отражения агрессии, заключено. Вчера мы развешивали на солнце сторонников «английской партии» вместе с прочими несогласными. Эх! И почему это было не тридцать первое число? Комиссар пытался сагитировать на последний и решительный бой, но был послан нами словесно, а своими солдатами - с помощью невербальных сигналов.
        До чего противно - ради наших корыстных интересов, мы помогаем рабовладельцам против формально прогрессивных сил. Не только помогаем, сам уже… За мной по пятам бегает шустрый негритенок, из конфиската, собирает гильзы, носит рюкзак. А в гаванской резиденции молодые мулатки работают в лаборатории. Мужики, когда я представил наше новое имущество, ржали, и обращались «сеньор Леонсио». А кого брать? У свободных - проблемы с длинным языком. Негры из Африки даже между собой не говорят, и хотят домой, на пальму. Ладно, хватит о грустном.

«Нас утро встречает прохладой!» Именно - ночной недошторм оставил кучу дров, прибитую к берегу, никаких следов «Лебедя» и два потрепанных транспорта, недоуменно торчащих посреди бухты.
        - Английские солдаты! Вы окружены! Шансов нет! Дальнейшие ваши действия - бесполезная трата времени и сил. Предлагаем старшему группы и остальным солдатам сухую одежду, горячий чай и наше радушие!
        Плагиачу по-черному, но уличить в этом некому, так что сойдет…
        А где английский фрегат? Он утонул. Немного ранее.
        Не от шторма, хотя тот и помог. Берем бочонок, килограммов на двадцать. Специально обученный негр в бронзовой ступке перетирает зерна в пыль. Полученный продукт трамбуем в водонепроницаемую тару, вместе со штыревым взрывателем, сочиненным в приступе саперного творчества «из спичек и желудей». Устройство привязывается к паре досок, для достижения плавучести и нужного угла атаки. Дальше почти элементарно: выйти на каноэ в предштормовой залив, подняться выше по ветру, мину за борт, шнурком выдернуть предохранительную чеку, и понеслась. То же самое, что и в первый день, только надо проскочить в полусотне метров от фрегата, который старательно выруливает подальше от берега. Пушки в такую погоду не стреляют. Такой самоделкой корабль утопить сложно, первоначально я хотел сплавать ночью с подарком под киль, как положено по уставу, но погода спутала планы. Кому бы в морду дать за отсутствие взрывчатки в запасах экспедиции? Знаю, этот хмырь вчера в зеркале мелькал. Забыл погрузить! Вот и гребу, надеясь на удачный подрыв, на второй заход у нас сил не хватит.
        Бабах! Сработало, боритесь за живучесть, просвещенные мореплаватели. А нам еще до берега надо добираться, волны все выше, ветер все сильнее.
        Снова утро.
        Именно так, в стиле ВВП, я ответил неугомонному комиссару. И никаких на фиг штурмов! Кого мы будем продавать плантаторам, если перебьем весь десант? Может, вас? Да, я негодяй и мракобес. Но людей в ближний бой не пущу.
        Ждем-с. Бубнит агитатор, булькает кофе в котелке, идиллия. А в башке свербит непонятка. Морпехами командует неглупый дон Себастиан-дальше-сами-запоминайте, к нему стоит обратиться за консультацией.
        - Сеньор лейтенант, скажите, что это за фраза «что бы сделал обжора, или, может, жадина».[Исп. Que hace que el gloton - слово gloton имеет несколько значений, и имя зверя - не самое очевидное.]
        - А где вы ее слышали, команданте?
        - Помните, мы встретили в море наших оппонентов? - Полковник Аларкон пробурчал ее под нос, и приказал вывесить флаг генерал-капитана.
        - А, понятно! Дон Фернандо иногда такое говорит, это проглот… ну такой… маленький медведь. Вы понимаете? Маленький хитрый, злой…
        - Понятно, спасибо…
        Маленький злой медведь?.. Укуренная панда? Или коала с несварением желудка? Трындец объяснение. Хотя весело получилось: в переводе с морского на человеческий
        - полковник послал англичан, очень вежливо и цензурно, хоть в присутствии невинных дев повторяй, но послал! Формально - не придерешься, но обидно-то как. А еще, какой то анонимус, помахал им с кормы концом. Гусары, молчать! Буксирным концом.
        - Командир, парус на горизонте! Это «Сан-Исабель»!!!
        notes
        Примечания

1
        Mission San Carlos Borromeo de Carmelo.

2
        Испанское имя «Яго» соответствует русскому «Георгий» или «Егор».

3
        Легкокипящие примеси, которые перегоняются первыми.

4
        Высококипящие примеси, которые перегоняются после основной фракции.

5
        Грязные английские свиньи (исп., google).

6
        Лепилу - врача.

7
        Это когда формально - вечер, но темнотища, глаз коли.

8
        БАБ - Борис Абрамович Березовский.

9
        ДП-300 - выезд из Ханкалы. Обитель нужных и полезных ребят, но с синдромом вахтера в стадии обострения 24/7/365.

10

«Ugly tomcat!» - плохой/нехороший/гнусный котяра. А могла и пристрелить, за шуточку.

11
        Гачупин! - от gachupin - «люди со шпорами» понаехавшие в колонии испанцы из метрополии. Нелюбимы коренными жителями всех происхождений, т. к. занимали почти все административные, военные, духовные посты. Тут - пренебрежительное
«дворянчик».

12
        Чикита - цыпочка.

13
        Джерри Микулек - аццкий револьверщик: 8 прицельных выстрелов из 8-зарядного револьвера в четыре мишени за 1,06 с, неплохо?

14
        DEA - агентство по борьбе с наркотиками.

15
        По-бедуински - малоизвестная, но удобная изготовка для стрельбы сидя.

16
        Зерг раш - массовая атака слабыми юнитами.

17

«Плыть необходимо. Жить не необходимо». Согласно Плутарху, так сказал Помпей, когда военная обстановка потребовала от него (и его кораблей) выйти в море в шторм.

18
        Песо - примерно доллар США. Годовой бюджет тогдашних США - около десяти миллионов долларов. Считаем, не удивляемся. Вы что думали - БАБ и компания первые изобрели освоение бюджета?

19

1302 г. фламандцы вышли победителями и собрали с трупов рыцарей 700 пар золотых шпор. Впервые в средние века пехота разгромила рыцарскую конницу, и это сражение положило начало возрождению роли пехоты.

20
        Так загонять реальную лошадь, чтобы она дала одну л/с - это надо уметь.

21
        Смысловой синоним нашего Равшана или Джамшута: тупые чурки-иноверцы.

22
        К тому времени появилось разделение - вояки защищают, купцы торгуют. За счет уменьшения боевой мощи увеличили возимый груз. Выгода перекрывала затраты на конвой. А орудийные порты рисовали краской на борту, на всякий случай.

23
        Дешевейший вариант модернизации. Кремневый ударный замок меняется почти бесплатно на капсюльный, что дает большую надежность: порох на полке не отсыревает. Эстеты могут ввести самовзвод. Сталь боевых пружин слишком похожа на железо, и они проседают моментально. Самовзвод дает шанс при осечке из-за слабого удара.

24
        Екатерина II, с точки зрения мятежников.

25
        Хороший дульнозарядный штуцер американского производства. «Длинное Ружье», с которым ходил Натаниэль Бампо.

26
        Мина осколочная направленного действия.

27
        Исп. Que hace que el gloton - слово gloton имеет несколько значений, и имя зверя - не самое очевидное.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к