Сохранить .
Разведчик. Чужая земля Юрий Григорьевич Корчевский
        Героическая фантастикаРазведчик #3
        Он родился в год Московской олимпиады, но расписался штыком на стене Рейхстага в мае победного 45-го. Он действовал в глубоком немецком тылу - атаковал аэродромы в Польше, устраивал диверсии на военных заводах в Чехии, проникал в подземные секретные хранилища в Германии. Потому что наш современник Игорь Чернов стал войсковым разведчиком на фронтах Великой Отечественной…
        Глава 1
        Заграница
        К середине сорок четвертого года наши войска, почти непрерывно наступавшие, выдохлись. А еще требовалось пополнение личным составом, техникой, боеприпасами, горючим, провизией. К тому же погода вносила свои коррективы. Мало того, что в Белоруссии много рек, ручьев, озер, болот, так еще с неба сыпал дождь, вода везде - внизу, сверху. Наступательный порыв иссяк. В ротах третья часть, а то и половина состава выбыли по смерти или ранению. Часть дивизий армии вывели на переформирование в ближайший тыл. Железнодорожники спешно восстанавливали мосты, перешивали колею, где остались рельсы, с узкой европейской на нашу, широкую. А пока подвоз солдат и грузов лег на автотранспорт.
        Солдаты, выведенные с передовой, отсыпались, регулярно ели, мылись в бане. В наступлении неделями не было возможности не то что помыться, высушить портянки и обмундирование. Ели всухомятку, нерегулярно, потому что кухни не поспевали, а в хаосе наступления иной раз свои батальоны найти не могли. А еще выматывала усталость, особенно пехотинцев. С боями продвигались на 15 -20 -25 километров в сутки. Солдаты на марше засыпали. Бредет с закрытыми глазами и держится за идущего впереди. Для новобранцев странно. Полагали увидеть бравых вояк, тем более сводки Информбюро бравурные были. Новичков еще обучать надо. Прошли курс молодого бойца. Научились портянки наматывать, оружие чистить-разбирать-заряжать да по несколько выстрелов сделали. Только для того, чтобы выжить на войне, этого мало.
        Половину роты армейской разведки тоже на отдых вывели, в их число Игорь попал. Всю роту выводить нельзя. Командованию свежие сведения о противнике нужны, тем более в перспективе ближайшей намечается новое наступление. Полковые, дивизионные разведчики почти еженощно рейды в тылы врага делали. И армейской разведке отдыхать не давали. Что ни задание, то в глубину обороны, одно другого сложнее. В полной мере другие виды разведки задействованы - агентурная, авиационная, радиотехническая. Вот только помощи от партизан нет, поскольку армии наши вышли на прежние, довоенные границы. Впереди перед Первым Белорусским фронтом чужая земля лежит, а конкретно - Польша. И наших партизан там не было, а лишь отряды Армии Людовой или Крайовой. Да и то немногочисленные, поскольку немцы действовали сурово, а среди местного населения патриотов не так много оказалось. Как думалось Игорю, поляки заняли выжидательную позицию. Пусть немцы с русскими дерутся, а там видно будет, кто одолеет.
        Для разведчиков три армейские палатки развернули. Муштровать их не заставляли, на стрельбище не водили. Ученого учить - только портить. А вот политработники посещали часто. Как же - подальше от передовой. Единственно полезное, что Игорь видел, - читали сводки Совинформбюро, раздавали свежие газеты, от армейской многотиражки до «Правды». А в остальном - сплошная трескотня про руководящую роль партии. Игорь считал - промывка мозгов. Кто патриот своей Родины, сам в атаку из окопа первым поднимется, за спины товарищей прятаться не будет. А труса беседы храбрее не сделают. Для командира зачастую личный пример - самая действенная мера, а политработники на передовой - редкие гости, да и то в затишье. И так считал не он один, но мнение старались держать при себе, стукачи водились.
        Три недели отдыха - просто счастье по фронтовым меркам. Но все хорошее быстро кончается. Оба взвода к передовой отправили, другую половину роты на отдых. После спокойного сна и горячего питания по распорядку расслабились многие. Игорь в их числе оказался, потому как ранили его на второй день. Днем отправился на передовую. Все же старшина, командир отделения. Надо самому немецкие позиции осматривать. Где пулеметные гнезда, где место для возможного перехода передовой удобное. Видимо, неосторожно себя вел, как позднее понял. От линз бинокля солнечный лучик отразился. Для снайпера подсказка.
        Если бинокль - либо командир, либо наблюдатель, а то и корректировщик огня. Одним словом - лакомая цель. Но повезло. Рука у снайпера дрогнула, или пулю боковым ветром слегка отклонило, но не в голову пуля попала, а в плечо. Сначала сильный удар почувствовал, как будто палкой ударили, потом звук выстрела донесся. Издалека фриц стрелял. Игорь в траншею сразу спрятался. По новой почти гимнастерке кровь течет. Солдатик по соседству закричал:
        - Санитара!
        Перебинтовали прямо по гимнастерке и по ходам сообщения в медсанбат. Полкружки спирта дали выпить, входное и выходное отверстия заштопали. Навылет пуля прошла и кости не задела. Хирург обнадежил:
        - Десять дней у нас отлежишься и в строй.
        Уже хорошо, в свою роту после медсанбата вернется. А если в тыл, в госпиталь, то оттуда в запасной полк и потом неизвестно куда. В медсанбате легкораненые и контуженные. «Тяжелых» после оказания помощи сразу в госпитали отправляли. Игорь все дни только ел и спал. Еще бы - жесткий топчан, зато постельное белье чистое и белое. По фронтовым меркам - роскошь. В палатках госпитальных тепло, только сентябрь начался.
        Те, кто уже несколько дней в госпитале, к вновь поступившим подходили поговорить. Вдруг знакомый из своей роты или батальона. А еще узнать, где бои идут. В сводках не всегда сообщалось, да иной раз с запозданием. В первую очередь о крупных наступательных операциях сообщалось, а на их участке бои местного значения.
        На пятые или шестые сутки пребывания в медсанбате ночью Игорь по нужде поднялся. Палатки на большой поляне стояли, лес вокруг, рядом хутор, где штаб и сотрудники медсанбата. Тихо, небо звездное, воздух чистый, как будто войны нет. Ни звука моторов, ни громыхания пушек, ни взрывов.
        Нужду справил под кустом, задержался. Благодать вокруг. Тень невдалеке мелькнула. Сразу насторожился. Наш, из легкораненых, в самоволку подался или враг? По нашим тылам кто только не шастал. И немцы из разбитых частей, не успевшие уйти со своими. Одиночки были и целые подразделения, до роты численностью, причем с вооружением. Националисты всех мастей от белорусов до украинских бандеровцев и поляков. Кроме Армии Людовой, действовавшей против немцев и бывшей союзницей Красной Армии, была еще Армия Крайова, или аковцы, действовавшие по указке правительства Польши в изгнании, осевшего в Лондоне. Эти самые настоящие враги, не лучше ОУН - УПА. Уже после войны, когда была объявлена амнистия сложившим оружие, из лесов вышло более шестидесяти тысяч аковцев, вывезено несколько батарей полевых орудий, более сотни минометов и боеприпасов. Зачастую днем члены Армии Крайовой отдыхали на хуторах и в селах под видом мирных жителей, а ночью расстреливали наших военнослужащих, устраивали диверсии. Положение осложнялось тем, что Польша - довольно религиозная страна, и ксендзы, священники католические, имели вес. На
словах они в политику не вмешивались, на самом деле всячески боролись с сатанинской властью, поскольку в СССР церковь была отлучена от государства, проповедовался атеизм.
        Игорь быстро в палатку вернулся, растолкал лежащего с краю бойца.
        - Тс! По-тихому раненых буди. Всем из палатки и рассредоточиться. У кого оружие есть, пусть прихватит.
        - Понял.
        С оружием в медсанбате были проблемы. Как в каждой воинской части, личный состав штатное оружие имел. Но не будет же хирург или перевязочная медсестра в операционную с кобурой ходить, нелепо. Оружие в оружейке хранилось. Выставлялись часовые из переменного состава, из самих легкораненых, из команды выздоравливающих. Несколько бойцов с винтовками. Считалось, что в своем тылу этого достаточно. Конечно, Игорь рисковал прослыть паникером или трусом, если тревога окажется ложной. Но, как опытный разведчик, он считал, что лучше перестраховаться. Двое-трое противников с ножами могли вырезать за ночь и персонал и раненых. Тем более у раненых оружия не было. Жесткая директива еще в начале войны была. Раненого с поля боя выносить только с оружием, поскольку его не хватало. Вот и надрывался санитар. Мало того, что раненый иной раз тяжелее санитара, так еще его винтовку тянуть надо. В траншее оружие сдавалось. А кто из раненых сам мог добрести до медсанбата, оружие у них изымалось. Конечно, винтовки и автоматы раненым ни к чему. Только пехотинцы в атаку ходили с сидорами, все пожитки с собой. А среди трофеев
в вещмешке не только губная гармошка или наручные часы, но и пистолеты встречались. На такое оружие Игорь рассчитывал.
        Забежал во вторую палатку, тоже бойца поднял, ситуацию объяснил. А потом осторожно к хутору. В открытую бежать нельзя, если за медсанбатом наблюдают, подстрелят первым. У первой же избы часовой. Сидит на крыльце, спиной к стене прислонился, карабин поперек коленей лежит. Дремлет или спит. Что с него взять, если войну в тылу провел? Игорь толкнул его в плечо. Часовой вскинулся.
        - А?
        - Не спи. Чужие в лесу. Одного точно видел.
        Часовой поднялся.
        - И что? Может, местный?
        - Ага, ночью в лесу валежник собирает. Мозги включи! Буди сотрудников, пусть наготове будут.
        - Ты кто такой, чтобы командовать?
        - Дурак ты!
        Из избы вышел сотрудник в одном исподнем.
        - Что за шум?
        - Рядом с медсанбатом в лесу постороннего видел.
        - Понял.
        И часовому приказал:
        - Буди всех, только тихо. Пусть оружие приготовят.
        - Так точно, товарищ капитан.
        - А ты, боец, к палаткам иди, ранбольных буди.
        - Уже.
        Договорить не успели. Раздался взрыв гранаты, потом автоматные очереди. Звук выстрелов незнакомый. Наш «папаша» частит, как швейная машина, у немецкого МР-38/40 темп пореже. Любой фронтовик на слух разницу понимает.
        Капитан сразу закричал:
        - Тревога! В ружье!
        И в избу метнулся - одеться, оружие взять. Босым и в белье какой боец? Секунду помедлив, за ним вбежал Игорь. Сам в исподнем, в темноте белье белым выделяется, в отличие от капитана в сапогах, но без портянок, по нужде выходил из палатки, не на марш.
        - Товарищ капитан, оружие бы мне.
        - Оружейка в другой избе.
        Капитан суетился, не мог ногой попасть в брючину. Рядом в панике метались двое молодых фельдшеров. Игорь понял - надо действовать самому. Развернулся к выходу, незаметно прихватил ремень с кобурой, висевший на спинке стула. В сенях кобуру расстегнул, вытащил револьвер. Заряжен ли? В темноте не определишь. Пригнулся, за деревья перебежал. Кто на медсанбат напал? На немцев не похоже. А впрочем, какая разница? За деревьями укрываясь, перебегать начал к месту стрельбы, обходя сзади. Совсем рядом очередь послышалась, потом разговор. И не на немецком, а на смеси украинского и польского. Игорь на землю упал, пополз. Рубаха исподняя сразу испачкалась, мокрой от травы сделалась, к телу неприятно липнет. Две тени видны, за деревьями стоят. Один магазин к автомату присоединяет, второй изредка постреливает. Игорь в первого выстрелил, затем дважды во второго.
        К упавшим кинулся. Сейчас бы ножом добить, а нет его, в разведвзводе остался в сидоре. Прислушался - не спешит ли кто на помощь? Подобрал валявшийся на земле автомат. Не видел прежде такого. Приклад рамочный, магазин слева горизонтально расположен. Не знал тогда, что это английский «СТЭН». Ремень оружия на плечо определил. Магазин полон, к бою готов. Рядом со вторым старый знакомец МР-38/40, машинка известная до мелочей. И его забрал.
        Пошел на звуки автоматной стрельбы. Со стороны палаток медсанбата крики, редкие пистолетные выстрелы. Метров через пятнадцать-двадцать разговор:
        - Мыкола иде?
        Ага, бандеровцы. На звук голоса автомат вскинул, дал длинную очередь веером. Звук падения тела, крик раненого. Игорь выждал немного, перебежками, прячась за деревья, к целям, по которым огонь вел. Один наповал, другой стонет. Игорь ему шею свернул. Левее еще два автомата поочередно огонь ведут. Сколько же нападавших? Хорошо бы языка взять. И снова перебежками между деревьями. В стороне палаток взрыв гранаты. Вот же ублюдки, на раненых напали! Да еще ночью, на спящих, ничего святого.
        Одного боевика Игорь по вспышкам выстрелов засек. Поднял автомат, дождался, пока бандеровец стрелять начнет, сам дал очередь. Стрельба прекратилась. Игорь ужом пополз. Еще один бандеровец убит. За поясом немецкая граната ручкой заткнута. Гранату вытащил. Слабая и запал долго горит, но других нет. Снова автоматная стрельба, метрах в десяти-пятнадцати боевик. Игорь к дереву перебежал, открутил колпачок, дернул за шнур запала.
        - Пятьсот один, пятьсот два… - начал считать секунды.
        Потом гранату между деревьями бросил. Едва успел голову за дерево спрятать, как взрыв. Даже если противник не убит, а оглушен, контужен, ранен, надо не дать ему опомниться. Игорь кинулся вперед, сам короткие очереди давал. Затвор автомата клацнул вхолостую, кончились патроны. Игорь отбросил его, взялся за другой. Вот и раненый бандит. В сознании, валяется на спине, руку к автомату тянет. Игорь с двух метров очередь ему в грудь всадил. Наступила тишина. Он встал за дерево. На голос могут стрелять. Крикнул:
        - Парни, не стреляйте, это Катков, старшина. Подойдите кто-нибудь с фонарем.
        - Ага, а ты пальнешь!
        - Я из второй палатки, соседом Фомин Виктор.
        Игорь опасался, что если выйдет сам, в него кто-нибудь выстрелит. У раненых из оружия могут быть пистолеты, темно. Сомнительно, что попадут, но рисковать не хотелось. Тихий разговор слышен, совещаются бойцы.
        - Выходи сам с поднятыми руками, поглядим, какой ты Катков!
        Игорь автомат положил на землю, вышел из-за деревьев. Бойцы сразу узрели белую исподнюю рубаху.
        - Свой, можешь руки опустить. Ты как в лесу оказался?
        - А кто, по-вашему, бой с бандеровцами вел?
        Прибежал врач.
        - Раненые в перестрелке, убитые есть?
        Прошли по палаткам. Трое убитых и четверо раненых. Их санитары сразу в операционную понесли. Доктор успокаивал:
        - В «СМЕРШЕ» уже знают, сейчас помощь подъедет, телефонировали.
        Только через полчаса подъехали два «Студебеккера», из них высыпал взвод автоматчиков. А еще прибыли два офицера. Начали допрашивать. Почти сразу вышли на Игоря, он тревогу поднял - раненых в палатах разбудил, персонал на хуторе.
        Игорь доложил подробно, с деталями.
        - Ты откуда такой шустрый?
        - Разведрота штаба армии.
        - Тогда понятно. Идем в лес, покажешь.
        Рассвело уже. Игорь повел контрразведчиков от избы, где капитана-врача разбудил. Револьвер обнаружил, поднял, который у военфельдшера стащил. Потом одного за одним показал пять трупов.
        - По-украински говорили?
        - Смесь украинского и польского, по-моему. Я всего пару раз слышал, да и то далеко стоял.
        Когда закончили осмотр и подобрали оружие, контрразведчик подвел итог:
        - Повезло тебе, старшина.
        - Живой остался, конечно, повезло.
        - А в целом молодец, правильно действовал.
        Трупы и оружие бандитов увезли. А вот рану на плече Игорь потревожил, снова открылась, кровить начала. Пришлось в медсанбате еще на десять дней задержаться.
        Добирался на попутных, а где и пешком. Пока он был в госпитале, армия каждый день почти уходила все дальше на запад. Добрался до своей роты, а во взводе третья часть - новые лица. Командир роты справку о ранении прочитал.
        - Катков, за пределы расположения части выходить только по разрешению, не меньше трех человек и с оружием. Почти каждый день нападения на красноармейцев. У местных съедобного ничего не покупать, особенно бимбер.
        - Это что такое?
        - Самогон ихний. В одной из наших дивизий купили солдаты на базаре и отравились.
        - Понял.
        - С глазу на глаз скажу - среди поляков отношение к Красной Армии разное. Кто постарше, те еще панов помнят и отношение к нам доброе. Кто помоложе - волками смотрят. Так что спиной не поворачивайся. И вообще обстановка сложная. Кто мирный, кто из Армии Крайовой или Людовой, не разберешься сразу.
        Для Игоря понятно, что помощи от местных при рейдах в немецкий тыл не жди. Пока из медсанбата в разведотдел армии добирался, видел - позажиточнее поляки живут. Дома под черепицей, сады ухоженные, дороги мощеные, грунтовых мало. То ли немцы поляков заставили делать, то ли поляки сами до войны замостили. Только дороги узкие, двум повозкам не разъехаться.
        Саватеев Игоря с картой ознакомил. Наши части на ней не обозначены. Красным карандашом передовая частым пунктиром идет. А синим выделены немецкие подразделения. Игорь так в карту глазами и впился.
        - А что это за полоса?
        - Чехословакия. Частично наша армия полосой фронта ее цепляет. Но ты, Катков, не обольщайся, там немцев полно. Я не вермахт имею в виду, мирных жителей.
        Для Игоря это новость. До сих пор считал, что немцы в Германии проживают, еще небольшая численность в Швейцарии, в Австрии. А немцы в Чехии жили, причем давно. Уже после войны Сталин эти земли Польше отдал, как и часть немецких исконно. Польша на треть своей территории приросла. Поляки обращались с немцами жестко. Дали им несколько часов на сборы, построили в колонны и вывели в Германию. Полякам достались неповрежденные дома, с обстановкой, с вещами. Курляндию с портом Пиллау Сталин присоединил к СССР. Пруссия, как раньше называлась эта область, всегда была воинственной, соседи страдали от ее походов. Игорь, как наш современник, учился в школе уже по новым картам и о такой особенности не знал.
        Командир как будто прочитал его мысли.
        - Знающих украинский язык в роте хватает, некоторые по-польски разумеют. Так что ты, со знанием немецкого, в Чехию ходить в рейды будешь. Сначала бы раздобыть образцы пропусков, что немцы полякам и немцам выдавали. Есть у нас контакты с руководством Армии Людовой, обещали помочь.
        Пропуска выдавались мирным жителям, а не военнослужащим. Игорь понял, что рейды будут не только в советской форме или немецкой, но и в одежде гражданской.
        Тем не менее в первый рейд за границей своей страны он отправился в немецкой форме, на пару с разведчиком, немецкий понимающим, но говорившим скверно. Спецотдел документами снабдил, причем настоящими, от недавно плененных, только фото переклеили. Между нашими и немецкими позициями в этом месте лес. С одной стороны наши, с другой немцы. Главная опасность - мины, лес был ими просто нашпигован. С трудностями, медленно, но перешли. Углубились в немецкий тыл. Деревни есть, целехонькие, но жителей ни одного. При приближении Красной Армии все ушли. Боялись, поскольку пропаганда геббельсовская в головы жителям вбила, что красноармейцы расстреливают всех без разбора.
        Вышли к перекрестку дорог, на каждой регулировщик стоял. С жезлом, с повязкой на рукаве. К третьей пуговице мундира фонарик на кожаном ремне пристегнут, со светофильтрами.
        - Возьмем языком? - спросил Виктор.
        - А что он знает? Лучше убить, я сам на его место встану. Можно машины останавливать, документы проверять, узнаем, какие полки или дивизии куда направляются.
        - На тебе форма фельдфебеля. Если ты регулировщик, твое дело движение поправлять, а не проверять документы. Засыпемся сразу.
        - Верно.
        - Тогда ты регулировщиком будешь, а я проверять, вроде пост здесь.
        - Попробовать можно.
        Разведчики выждали момент, когда на всех трех дорогах машин не было, Виктор перевел автомат на одиночную стрельбу, прицелился, выстрелил. Регулировщик упал. Разведчики к нему кинулись, затащили в лес. Виктор сразу повязку на рукав надел, сняв с немца, потом фонарь. Жезл регулировщика так и лежал на дороге.
        - Бегом, пока нет никого, - скомандовал Игорь.
        В паре он был старший. Выскочили на перекресток, Виктор жезл подобрал.
        - Катков, машины будут, куда направлять?
        - В любую сторону. Сначала останавливай. Я подходить буду, проверять документы. Если воинская колонна будет, не останавливай.
        - Понял.
        Показалась легковушка. Игорь сначала решил - едет начальство. А все из-за незнания местных условий. К легковушке сзади газогенератор пристроен, топился дровами, выделял древесный газ. На нем и работал мотор. Немцы бензин использовали только для армейских нужд или государственных задач. И ехал на легковушке местный врач. Вскинутому жезлу регулировщика подчинился, остановился. Без просьб протянул в приоткрытое окно документы. С пропуском для местных жителей Игорь сталкивался впервые, изучил его внимательно. Пропуск действовал на всей территории воеводства. Поляк забеспокоился.
        - Пан офицер! Какие-то вопросы?
        - Найн, можно ехать.
        Польский доктор явно видел, что на Игоре погоны фельдфебеля, а не офицера. Льстил, чтобы не придрались. Машина уехала. А слева приближалась колонна из трех военных грузовиков.
        - Катков, останавливать?
        - Пусть катятся к черту! Поверни их в сторону передовой.
        Виктор так и сделал. Колонна, поднимая пыль, свернула. А следующий одиночный грузовик. Игорь распорядился остановить. В кабине один водитель. Игорь потребовал документы. Солдат удивился.
        - Я каждый день здесь езжу, раньше не проверяли.
        - Камрад, раньше русские Иваны были далеко. Что везешь?
        - Цемент, господин фельдфебель.
        - На строительство укреплений на передовой?
        - Никак нет. Секретный объект.
        - Езжай.
        Игорь запомнил обозначение на кузове. Грузовик не принадлежал к немецкой военно-строительной организации ТОДТа. Тогда что здесь строят немцы?
        - Виктор, значок на переднем бампере и заднем борту видел?
        - Птичка какая-то.
        - Грифон. Как увидишь, тормози. Возят строительные материалы. Вопрос - для чего и куда?
        - Спросил бы у шофера.
        - Спрашивал, говорит - секретный объект.
        - Интересно.
        Далее проехал грузовик с солдатами, следом батарея легких пушек на прицепах за грузовиками. Игорь и Виктор запоминали обозначения, не останавливали. А потом показался грузовик с грифоном в кружке. Виктор без приказа Игоря жезл поднял.
        - Документы! Что везем? Цемент?
        - Железную арматуру.
        - Секретный объект?
        - Штольня, будь она неладна. Зачем, если русские близко?
        - Наше дело, солдат, исполнять приказы. Езжай.
        Если везут цемент, арматуру, сооружение должно быть серьезным. Водитель упомянул штольню. Строили бы немцы укрепление - доты, артиллерийские канониры, он бы не удивился. А штольня? Насколько он понимал в горном деле, это подземный ход в горе. Надо взять на заметку и доложить командованию. К перекрестку медленно подъехала бричка. На передке селянин, в бричке мешки.
        - Стой! Документы! Что везешь?
        - Картошку.
        - Бимбер делать?
        - Пан офицер знает, что такое бимбер? - удивился селянин.
        - Дерьмовый самогон! Я изымаю пропуск, он просрочен.
        - Как же мне без него, пан офицер?
        - Получишь его в сельской управе. После дежурства я сдам его в полицию.
        Селянин, горестно качая головой, уехал.
        - Виктор, образец пропуска, причем свежий, месяц назад выдан, у нас есть.
        - Мне кажется, пора возвращаться, мы уже два часа здесь маячим.
        - Есть делать ноги!
        Сошли с дороги, углубились в лес. Вернулись к своим прежним путем. Игорь сразу к командиру роты. Пропуск отдал, затем сказал о штольне.
        - Да? Давай посмотрим карту. Где здесь горы?
        Горы на самом деле были, но далеко, за Пшемыслем, отроги Карпатских гор.
        - Не, немцы так далеко стройматериалы возить не будут, - твердо сказал Саватеев. - Проще и дешевле железная дорога. Тем более железнодорожная ветка южнее проходит. Но факт интересный, доложу майору Гукову. Можете отдыхать.
        На следующий день Игоря вызвали к командиру роты. В комнате, правее Саватеева, был майор.
        - Здравия желаю! - поприветствовал офицеров Игорь.
        - Садись, старшина. Покажи на карте, где перекресток, на котором стояли и по какой дороге машины ехали.
        - Следовали отсюда, а направлялись к Томашуву.
        - Значит, везли цемент и железную арматуру?
        - Так точно. Один водитель обмолвился - штольню делают.
        - Свободен, Катков.
        Видимо, сведения Игоря командование заинтересовали.
        Гитлеровцы, подвергаясь массированным бомбардировкам английской и американской дальней авиации, переносили свои военные заводы в подземные укрытия, делали их в горах. Такой завод ни одна, даже самая мощная бомба не разрушит. Многие обычные производства уже лежали в руинах. Но ракеты ФАУ-2 производились в горных выработках, также делали реактивные истребители МЕ-262, другие виды вооружения. Потому наша разведка активно интересовалась строительством подземных бункеров. Наши тогда не предполагали, что немцы будут прятать в таких укрытиях произведения искусства, награбленные в других странах золото и ценности.
        Карпаты, естественным образом разграничивавшие страны, такие, как Польша и Словакия, стали линией раздела между фронтами. К северу от Карпат, на польской земле, вели активные боевые действия 1, 2, 3 Белорусские фронты, к югу от Карпат - все Украинские.
        Разведке приходилось действовать осторожно. Поддержки местного населения не было, мало того, поляки доносили в немецкие комендатуры о появлении бойцов Красной Армии. В полной мере пришлось задействовать полковые и диверсионную разведки Первой польской армии, входившей в состав Первого Белорусского фронта.
        Войска фронта 22 июля заняли Хелм, 23 июля освободили Люблин. В семидесяти километрах западнее лежал Радом, крупный промышленный центр, где до войны выпускали вооружение для польской армии. С оккупацией Польши немцы наладили там производство вооружения для своей армии. Поскольку взвод, где служил Игорь, был разведывательно-диверсионным, было решено совершить диверсию. Любой диверсии предшествует разведка, это непреложный постулат. Для секретности разведгруппы в польский тыл была задействована 105-я эскадрилья особого назначения. Небольшая по размерам - всего два транспортных «Дугласа» и один «ПО-2». Вначале она базировалась под Кобрином, потом перебралась в Брест. По мере продвижения наших войск перебазировалась ближе к штабу армии.
        И лететь в разведку приказали Каткову. Он побаивался выброски на парашюте. С самолетами у него вообще отношения не складывались. Один раз едва не погиб, когда их «ЛИ-2» обстреляли зенитки и самолет взорвался в воздухе. Другой раз одновременно выбросили две группы, одна из которых погибла. А крайний случай, когда летел на «ПО-2» с летчицей, кончился тем, что самолет сбили, летчица смогла ночью каким-то чудом посадить его на нейтральной полосе. Выжили тогда оба непонятно как, и Игорь предпочел бы эти семь десятков километров пешком по немецким тылам пройти. Но в армии приказы не обсуждают. Для заброски выделили «ПО-2», но не парашютная выброска, опасная ночью травмами или гибелью, а посадочным способом. Форма у Игоря была, хранилась на складе, а документы спецотдел быстро сфабриковал.
        - Город осмотри, где и какие укрепления. И обязательно завод. Подходы, уязвимые места. Парализовать работу надо, но так, чтобы быстро восстановить можно было. Не знаю планов командования или фронта, но полагаю, вскорости наступление будет. Месяц-два, только с силами соберемся. Вот столько и завод в Радоме стоять должен. Там боеприпасы выпускают, заводской ремонт вооружения вермахта.
        Задача сложная, инженерного образования у Игоря нет. Как определить уязвимое место, он знает. А вдруг повреждения будут значительные? На территории Союза он с такими проблемами не сталкивался. Многие предприятия СССР, бывшие под оккупацией, разрушены. Либо наши при отступлении взорвали, либо немцы, чтобы Советам ничего не досталось. И поднимать такие заводы надо было с нуля.
        Еще засветло вечером на поле недалеко от штаба приземлился «ПО-2». Пилот выбрался из кабины. У самолетика сразу выставили часового. Пилот пожал руку Игорю, представился.
        - Дмитрий.
        - Катков.
        Дмитрий сразу полетную карту развернул.
        - Могу сесть западнее или восточнее Радома, там поля.
        - Надеюсь, не заминированные?
        - Опробовано!
        Ага, стало быть, не первый раз уже забрасывал лейтенант разведчиков.
        - Как стемнеет, вылетаем. Полчаса лета всего. Когда забирать?
        - Через трое суток, на том же месте.
        - Заметано.
        Игорь уже был в форме фельдфебеля. В самый раз - не офицер, но уже не солдат. Вместо автомата пистолет в кобуре. Не воевать в одиночку он собирался, автомат ни к чему, лишняя тяжесть. Стрельба в немецком тылу - это почти всегда провал. Лейтенант спросил:
        - Подхарчиться не найдется?
        Игорь повел его на кухню. Для разведчиков всегда оставляли ужин. Поели вместе, лейтенант оказался парнем веселым, пару свежих анекдотов рассказал. А как стемнело, поднялся из-за стола.
        - Пора. Сам понимаешь, не на оборудованный аэродром садиться придется. А метеорологи прогноз дают плохой - к полуночи боковой ветер усилится, низкая облачность, вероятность дождя.
        Катков вздохнул. И пилоту сложно машину посадить, а ему, Каткову, мокнуть придется, да по грязи топать. И обсушиться негде. Но майор снабдил деньгами, и была надежда устроиться в гостиницу. Подойдя к самолетику, летчик удивил. Поцеловал ручку высоты.
        - Примета у меня такая. Как не приложусь, либо обстреляют, либо подломаюсь при посадке.
        У всех пилотов свои причуды. Не говорят «последний», а только «крайний», не бреются перед полетом, не фотографируются. Это все, но у каждого еще свои приметы. Да пусть хоть Богу молятся, лишь бы помогло. Солдат, проинструктированный пилотом, крутнул винт и отскочил. Игорь забрался во вторую кабину, пристегнулся, кепи под ремень сунул. Пилот полуоборот сделал, крикнул:
        - Готов?
        Игорь кивнул, за ревом мотора слов почти не слышно. Самолетик короткий разбег сделал. Трясло сильно, потом тряска прекратилась, и земля стремительно отдаляться стала. Как передовую перелетели, Игорь не понял. Скоро летчик вираж закончил, убрал обороты мотора, снизился. Чувствительный удар шасси о землю, и самолет уже бежит по полю. Игорь еще на пробеге привязные ремни отстегнул. Каждая минута пребывания самолета на чужой земле чревата последствиями. Едва самолет остановился, он выбрался на крыло, спрыгнул на землю, отбежал. Летчик дал газ и взмыл в небо. Через пару минут и стрекота двигателя не слышно стало. Игорь сориентировался по звездам, пошел в сторону города. Есть ли на входе КПП? Вопрос существенный. Могут спросить пропуск или еще какой-нибудь документ, которого нет. Через полчаса поднялся ветер, с запада потянулись тучи. Воздух влажный сделался, предвещая скорый дождь. Укрытие надо искать. Неожиданно он вышел на мощеную дорогу. По его прикидкам она должна быть дальше. Небольшая промашка летчика, или он ошибся? Совсем близко деревня. К крайнему дому успел подойти, как упали первые крупные
капли дождя, предвещая ливень. Игорь ногой в сапоге ударил трижды в калитку. Дверь дома распахнулась, хозяин спросил что-то по-польски.
        - Открывай немедленно немецкому солдату! - приказал Игорь.
        Хозяин понял, а может, сообразил - впустить требуют. Опрометью кинулся к забору, калитку открыл.
        - Прошу, пан!
        - Данке.
        Игорь прошел в дом, за ним семенил хозяин. За столом в большой комнате сидело все семейство. Жена, трое девочек, от десяти до пятнадцати лет. Хозяин шикнул на них, и девчонки убежали в другую комнату, не доев ужин.
        На улице хлынул дождь, капли шумно били по крыше, текли по стеклам.
        - Ночевать! - приказал Игорь.
        Хозяин понял, сделал приглашающий жест, сам пошел в комнату. Небольшая комната, хозяйская спальня, широкая кровать. Игорь кивнул:
        - Гут. Век!
        Хозяин исчез за дверью. Игорь разделся, пистолет под подушку сунул. Подумав немного, подставил к двери вплотную стул. Если хозяин ночью решит войти, стул упадет, загромыхает. Предосторожность не лишняя. Спал вполуха, вполглаза. Но ночь прошла спокойно. Хозяин не хотел неприятностей семье. Утром за дверью осторожные шаги, тихие голоса. Игорь поднялся, оделся, пистолет в кобуру вернул, вышел. На столе чайник паром исходит, бутерброды на тарелке лежат, стоит бутылка бимбера. Хозяин с поклоном к столу приглашает. Игорь хмыкнул. По сравнению с русскими и белорусскими селами, освобожденными после оккупации, разница разительная. Сел за стол, позавтракал, но самогон пить не стал, вдруг хозяин какую-нибудь отраву подсыпал? Уходя, небрежно бросил на стол пару дойчмарок. Вроде за постой и завтрак. Хозяин до калитки проводил.
        - Радом? - спросил Игорь.
        Хозяин показал рукой направление. До города оказалось рукой подать. Игорь, подходя, присматривался - не видно ли заставы. К его удивлению, контрольно-пропускного пункта не оказалось. А ведь Радом - уже ближняя фронтовая зона. Но в городе ходили военные патрули, документы проверяли в основном у гражданских лиц. Игорь, хоть и карту буквально наизусть выучил, сперва по городу прошелся. Где батареи зенитные стоят, где комендатура? Все пригодиться может. На восточной окраине серьезная линия обороны - железнодорожные ДОТЫ и капониры для артиллерийских орудий. Приближаться не стал, иначе заподозрить могут. Все укрепления отлично видны с воздуха, а наши уже довольно активно перед каждым наступлением воздушную разведку проводили с фотографированием. Выйдя к заводу, обошел по периметру. Забор каменный, высокий, только крыши цехов видны с улицы. Слышно, как внутри ухают молоты, гудят станки. Ну и как определить уязвимое место? Для начала бы внутрь проникнуть. Но предприятие оборонное, любой желающий не пройдет.
        У сотрудников пропуска. Игорь в ближайшую пивную направился. Не пиво пить, а разговоры посетителей послушать. Иной раз в пивных, парикмахерских ценные сведения услышать можно. В таких местах, как правило, подавляющая часть посетителей - работающие на близлежащем заводе. Кружку пива или сливовицы, бимбера пропустить после смены, пообщаться. На Игоря покосились, в немецкой форме он был один. Солдаты вермахта посещали солдатские кафе или пивные. Игорь пива взял, за столик уселся. Утихшие было с его приходом разговоры возобновились. Плохо, что он не владел польским. Но поляки полагали, что за столиком немец, их языка не понимает, не стеснялись. О чем только не говорили! За столиком справа о том, что Красная Армия близко и надо собирать вещи и пробираться к родственникам в Ольштын или Вроцлав. При этих словах Игорь усмехнулся. Неужели поляки всерьез полагают, что немцы смогут остановить нашу армию на дальних подступах к Германии? За столиком слева рассуждали, что делать после прихода большевиков, наверняка военный завод закроют, как тогда зарабатывать деньги и кормить семью. Конечно, Игорь понимал не
все слова, но общее представление складывалось. При немцах большая часть жителей приспособилась к условиям жизни в оккупации. Теперь в ближайшем будущем грозили новые перемены.
        Игорь потягивал пиво, иной раз ловил на себе неприязненные взгляды слегка подвыпивших мужчин. Впрочем, глаза они сразу отводили. Если немец воспримет взгляд как угрозу, запросто может доставить в гестапо или комендатуру. А были случаи - выводили и стреляли. Чего церемониться со славянами? Неполноценная раса!
        Игорю после кружки пива захотелось в туалет. Зашел в кабину, услышал, как в туалет зашли еще двое, судя по шагам. Сразу насторожился, потому что свободные кабинки были, а вошедшие в них не заходили. Облегчившись, вытащил из кобуры пистолет, снял с предохранителя, пинком распахнул дверь. Она ударила одного поляка, довольно сильно по лицу. Второй стоял с ножом в руке, явно ожидая Игоря. А наткнулся на пистолетный ствол.
        - Хенде хох!
        Поляк выпустил нож, который звякнул о пол. Поляк поднял руки. Думать о нападении в такой ситуации - чистой воды самоубийство.
        - На колени спиной ко мне!
        Поляк выполнил приказ, хотя Игорь приказал по-немецки. Игорь нож на полу пинком в угол отправил. Наставил пистолет на второго. Дверцей ему разбило нос, рукой он сейчас лицо прикрывал, обильно кровь стекала на одежду.
        - Ты тоже на пол, польская свинья!
        Именно так действовал бы солдат вермахта, а может, и жестче, застрелил бы того, кто с ножом. Немцы не терпели ни малейших попыток напасть. За одного убитого солдата расстреливали десятки заложников. Сейчас же и повод искать, чтобы придраться, не надо. Игорь замешкался. Застрелить? Побить? Или отпустить? Если отпустит, не поймут. В туалет открылась дверь, на пороге возник поляк. Увидел двоих, стоящих на коленях, у одного кровь ручьем из носа, в руке немца пистолет. И почти сразу шум в пивной, возгласы, стук стульев, шаги. Поляки уходили из пивной, опасаясь за свою жизнь и здоровье.
        - Ты кто? - спросил Игорь того, что с ножом был.
        Поляк молчал. Игорь пнул его сапогом в спину, но не носком сапога, так ребра сломать можно, а припечатал всей подошвой. Удар чувствительный, но травмами не грозит, синяк будет.
        - Кшиштоф Войцеховский. Пропуск во внутреннем кармане.
        - Предъяви! Только медленно, иначе башку прострелю.
        Поляк достал бумагу. Игорь быстро пробежал глазами. Пропуск на завод, который его интересует.
        - Кем работаешь?
        - Электриком.
        Второй поляк с разбитым носом смотрел на Игоря с ужасом, его трясти начало, осознал, что влип в серьезную историю. За нападение могут отправить в концлагерь. Тем более в Польше их полно. Да не одного, с семьей, для острастки и науки остальным.
        - Достань платок и вытри сопли.
        Поляк достал платок, сделав это медленно. Он опасался, что быстрое движение спровоцирует Игоря на выстрел. Вытер лицо, руку, приложил платок к носу.
        - Теперь встал и пшел отсюда!
        Поляк поднялся, прижимаясь к стенке, вышел, не веря в свою счастливую звезду.
        В глазах Кшиштофа мелькнул страх. Он решил, что немец застрелит его без свидетеля. Нож в углу, на нем отпечатки его пальцев. Впрочем, никто и расследовать убийство не будет. Поверят немцу, а не ему.
        - Сколько входов на завод?
        - Что? - переспросил поляк.
        Игорь пнул его еще раз. В этот момент приоткрылась дверь, заглянул в щель официант, тут же закрыл.
        - Ты не понял вопроса?
        - Я не так хорошо знаю немецкий язык, господин солдат.
        - Я жду.
        - Проходная, еще двое ворот. Через один заезжают грузовики, другие железнодорожные.
        Поляк вопросом явно удивлен был. Зачем это немцу?
        - Где трансформаторная подстанция? Ты, как электрик, должен это знать.
        - Недалеко от железнодорожных ворот, слева, одноэтажное здание.
        - Резервное питание есть?
        - Был дизель-генератор, сейчас неисправен.
        Видимо, вопросы, нехарактерные для немца, заставили мозги поляка заработать.
        - Господин солдат, осмелюсь спросить, зачем это вам?
        - Спросить можешь, ответа не получишь. Немцы завод минировали?
        - Нет. Во всяком случае, я не видел. Вы русский разведчик?
        - Разве я похож на русского? Я австриец, в вермахт мобилизован. Потому я тебя не убил. А теперь вставай, иди прочь и держи язык на замке.
        - Мне бы мой пропуск. Без него не пустят на завод, а мне утром на работу.
        Игорь про австрийца наврал, но не говорить же правду? Он бросил пропуск на пол, открыл дверь, вышел. За барной стойкой бармен и официант, оба бледный вид имеют. И больше в пивной ни одного человека. Увидев Игоря, который до сих пор не удосужился убрать пистолет в кобуру, оба струхнули. Игорь убрал оружие. К чему пугать официантов? Они лишь служащие и ничего плохого ему не сделали.
        - Господин солдат желает выпить? - предложил один.
        - Скорее закусить. Паршивая польская свинья в сортире изволила нелестно отозваться о Великой Германии и получила урок.
        - Айн момент!
        Один официант подбежал к столику, где Игорь раньше в одиночестве сидел, убрал пустую кружку, полотенцем стол вытер, подвинул стул. Бармен тут же принес на подносе бутерброды с колбасой и сыром, порезанную ветчину.
        - Отлично! - одобрил Игорь.
        - Только для солдат Германии! - подобострастно согнулся бармен.
        Игорь не спеша умял ветчину, бутерброды. Полез в карман, за деньгами. Официант подумал - за сигаретами, зажег зажигалку. Игорь достал несколько марок, надо рассчитаться. Бармен, как старший по должности, замахал руками.
        - Не надо денег, это угощение бесплатное. Всегда рады вас видеть, господин солдат.
        - Врешь, собака! Но ветчина вкусная.
        Повернулся и, не торопясь, вышел. Увидел через окно, как бармен и официант метнулись к туалету. Что они ожидали там увидеть? Труп?
        Игорь прошелся вдоль забора завода. Железнодорожные пути подходили к предприятию с другой стороны. Он обогнул завод. Что-то вертелось в голове, связанное со словом «Радом». О! Вспомнил! В музее Советской Армии видел пистолет «Vis-Radom», как две капли воды похожий на американский Colt M1911. Но вроде он был послевоенного выпуска. Жаль, что не присмотрелся.
        Игорь встал немного поодаль и сбоку от заводских ворот. Через полчаса створки распахнулись, небольшой маневровый паровоз толкал перед собой несколько грузовых вагонов на железнодорожную станцию. Оружие или патроны? Впрочем, какая разница, все сделанное на заводе будет убивать или калечить солдат Красной Армии. Почему его наши не разбомбили или американцы? Впрочем, с американцами догадки есть. Англичане и американцы недавно открыли второй фронт. Он был остро необходим в сорок первом и сорок втором, когда Германия была сильна и СССР переживал тяжелые времена. Красная Армия пятилась, ценой миллионов жизней сдерживая натиск сильного врага. Америка и Англия тогда выжидали, откупаясь тушенкой и военной техникой, причем не самой современной. Истребители и танки получше пошли в сорок третьем, когда наши заводы уже работали в полную силу.
        Но в сорок четвертом, когда Красная Армия к середине года уже вышвырнула немцев с нашей территории, зашла в сопредельные страны, заокеанские «друзья» спохватились. Промедли немного, и армия СССР сама добьет Германию. И тогда коммунистический режим установится во всей Европе, от Ла-Манша до Владивостока. Такое Черчиллю и Рузвельту могло присниться только в страшном сне.
        Засуетились, быстро план разработали. Причем с червоточинкой. Немцев пленных сгоняли в лагеря для военнопленных, а захваченное оружие держали на складах недалеко. Если бы Красная Армия перешла в начале сорок пятого Одер и двинулась дальше, американцы двинули бы против Советов военнопленных немцев, вернув им оружие. И немцы бы согласились. В оккупированной Европе они не творили таких зверств, как на землях СССР, и сейчас реально боялись, что русские, войдя в Германию, будут отвечать тем же.
        Еще во время войны, когда Германия столкнулась с ожесточенным сопротивлением Красной Армии, действиями партизанских отрядов, верхушке рейха стало ясно, что молниеносной и победоносной войны не будет. Война пошла на истощение людских, материальных и финансовых ресурсов. Боссы рейха понимали, что конец войны будет не в их пользу, поражение через год-два-пять - неминуемо. Разведслужбы Германии стали наводить через нейтральную территорию контакты с ведомством Аллена Даллеса, предтечей ЦРУ. Задачей главарей рейха было заключение сепаратного мира Германии с Англией и США, Сталин о таких переговорах был информирован нашей разведкой, предприняли меры, сорвав переговоры.
        Игорь все исторические сведения знал, поэтому не удивлялся, что американцы активно бомбят жилые районы, А Дрезден почти весь будет стерт с лица земли. Заводы зачастую оставались целыми, поскольку еще с довоенных времен акционерами, причем крупными, были американские корпорации. И развернувшаяся война принесла им деньги. История не знает сослагательного наклонения, но если бы японцы не напали на Перл-Харбор, еще неизвестно, вступили бы американцы в войну или нет. Фактически победил Германию Советский Союз, обе страны лежали в разрухе, и лишь одни США вышли из войны окрепшими, усилившими промышленность и разбогатевшими. Мало того, золото и ценности многих стран мира оказались у них. США пообещали сохранить золото, чтобы оно не попало в руки нацистов, но золото потом не вернули. Кто сильно настаивал на возврате, как президент Франции Де Голль, тем прислали пароходы, полные бумажных денег-долларов, пустив печатные станки на полные обороты.
        Гарри Трумэн, бывший в 1941 году вице-президентом США, еще 24 июня 1941 года, на третий день войны Германии и СССР, сказал:
        «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если будет выигрывать Россия, то нам следует помогать Германии. И таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя мне не хочется ни при каких обстоятельствах видеть Гитлера в победителях».
        Именно Трумэн, пришедший к власти после смерти Рузвельта, в августе 1945 года стал инициатором атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. И именно он 4 апреля 1949 года образовал блок НАТО для противостояния с СССР.
        Когда паровоз с вагонами вышел с территории завода, ворота несколько минут оставались открытыми. Игорь быстрым шагом прошел мимо, скосив глаза. Так, поляк-электрик не соврал, трансформаторная будка была. Одноэтажное здание без окон, к нему подходят толстые провода на изоляторах. Конечно, можно подорвать несколько опор электропитания, но восстановить их можно быстро. С трансформаторной подстанцией, взорви ее, так быстро не получится. Новый трансформатор в условиях войны доставить со складов надо, установить, подключить. Это при условии, что трансформатор требуемой мощности есть на складах.
        Фактически он задание выполнил, уязвимое место обнаружил. Завод можно остановить, не разрушая. Но до посадки самолета еще сутки с небольшим. В городе полно немецких войск, бессмысленно шататься опасно, можно нарваться на патруль. Документы его выглядят надежно, но случайности возможны. В ГФП служаки опытные, поднаторевшие в проверках.
        Он счел за благо убраться из города посветлу. Ночью проверки усиливаются. На ночевку устроится где-нибудь, деньги есть. Выбрался на опушку, остановил попутную машину. Отъехав на пару километров до ближайшей деревни, сошел. Еще километр пешком ему пройти и вправо свернуть. Переждать можно в небольшом лесу.
        Метров через триста увидел на обочине легковую машину, капот поднят. Видимо, сломалась. Под капотом солдат возится. Игорь намеревался пройти мимо, но открылась дверца, выбрался майор.
        - Фельдфебель, ко мне!
        Игорь подбежал, козырнул.
        - Фельдфебель Кранце!
        - Вы что-нибудь понимаете в машинах?
        - Совсем немного, господин майор.
        - Помогите моему водителю исправить мотор.
        Игорь, пока стоял рядом с автомобилем, увидел на заднем сиденье коричневый кожаный портфель. Немецкие офицеры в таких транспортировали документы. Видел он уже такие, их выдавали штабным офицерам. Шальная мысль мелькнула - завладеть. Ни офицер, ни водитель в нем врага не видят, от деревни далеко, выстрелы как легкие хлопки донесутся. А машину можно в лес загнать.
        Даже более сумасшедший план родился. Немца в плен взять. Только как вывезти? На самолетике два места - пилота и одно во второй кабине. Возможностей самолета Игорь не знал. Если он уместится с офицером во второй кабине, сможет ли самолет подняться?
        - Так точно, помочь!
        Игорь склонился над мотором с другой стороны. Еще раз удивился, как выглядит мотор. Всё же немцы содержат технику в идеальном порядке. Мотор чистый, все детали блестят. Видел он наши двигатели на грузовиках. В потеках масла, в пыли.
        - Камрад, объясни, что случилось?
        - Мотор работал хорошо, а потом как обрезало. Заглох на ходу.
        Игорь, хоть и не был автомехаником, понял - зажигание неисправно. Если барахлит подача бензина - бензонасос или карбюратор, мотор плохо тянет, чихает, но не глохнет внезапно. У немцев четкое разделение труда. Машину ремонтирует механик, водит шофер. И когда случается внезапная поломка в пути, не все водители могут с ней справиться. Игорь проверил трамблер.
        - Медленно проверни коленвал заводной ручкой.
        Точно, зазора между контактами нет. Неисправность пустяковая, в Союзе любой водитель обнаружил бы такую и устранил на раз. Подрегулировал, приказал:
        - Заводи, солдат!
        Водитель уселся за руль. Майор ходил в сторонке, нервно курил. Мотор взревел, потом заработал ровно. Скрытый от водителя и офицера капотом, Игорь выхватил пистолет из кобуры, снял с предохранителя. Шофер выскочил из машины закрыть капот. Майор тоже подошел - поблагодарить фельдфебеля. Шофер закрыл капот, и Игорь выстрелил ему в грудь. Майор застыл в шоке. Игорь наставил на него пистолет.
        - Сдайте оружие!
        Майор трясущейся рукой вытащил из кобуры «Вальтер», протянул Игорю.
        - Труп на заднее сиденье, быстро!
        - Вы не убьете меня? - жалобно спросил майор.
        Куда девался лоск и властный голос.
        - Будете вести себя спокойно - останетесь в живых, обещаю.
        Майор с трудом уложил убитого солдата на заднее сиденье. Игорь снял с майора брючный ремень, связал им руки офицеру сзади.
        - Садитесь, господин майор!
        И распахнул переднюю пассажирскую дверцу. Майор неловко плюхнулся. Игорь за руль уселся, тронул машину, посмотрел в зеркало заднего вида. Дорога пустынна. Свернул в сторону леса на узкую грунтовку, отогнал подальше, загнал легковушку в лес. Выбрался с водительского места, вытянул портфель. Интересно посмотреть, что там за бумаги, из-за чего он рисковал своей шкурой и убил солдата.
        Открыл папку. Оперативная карта, нанесено расположение немецких и наших частей. Причем наших довольно точно. Неплохо немецкая разведка работает! А дальше листки с приказами. Вчитался - во всех идет речь о снабжении войск.
        - Майор, вы снабженец?
        - Яволь, отдельная рота тылового обеспечения.
        - Спокойное место.
        - Увы, в прошлом. Вы немец?
        Интересно, почему пленные не первый раз задают ему этот вопрос? Из-за хорошего произношения?
        - Русский, если вас это так тревожит.
        Майор вздохнул и замолчал.
        Глава 2
        Секретная штольня
        Спали в машине, конечно, Игорь вытащил из нее труп солдата. Утром есть хотелось. Майор сказал:
        - В багажнике машины есть продукты, выпивка.
        Игорь достал консервы, копченую колбасу, галеты, бутылку коньяку. Консервы отложил на обед или ужин. Колбасу порезал ножом. Пришлось развязывать пленному руки, не кормить же его с рук. Сытный завтрак запили коньяком. Игорь в стаканчик плеснул, а майор присосался к бутылке. Разведчик вырвал ее из рук немца. Наверное, решил напиться всерьез, как майор думал - в последний раз. Но половину бутылки опростал, потом уснул. А проснувшись ближе к вечеру, поинтересовался:
        - Почему мы здесь?
        В самом деле, сложно объяснить штабному офицеру, почему его не торопятся перебрасывать к русским. Игорь поглядывал по сторонам, несколько раз выходил из машины. Наверняка немцев уже хватились в их подразделении, организовали поиски. Постепенно стемнело. Игорь стал поглядывать на часы. Минут за двадцать до предполагаемой посадки вытащил майора из машины.
        - Нам придется немного размять ноги.
        - С удовольствием, спина, ноги и зад затекли.
        Вышли на середину поля. Еще неизвестно, в каком месте остановится «ПО-2». Долго стоять на поле для самолета опасно, на звук двигателя обратят внимание. Поэтому к севшему самолету бежать надо быстро. Игорь развязал руки пленному.
        - Сейчас сядет самолет, придется бежать к нему. Предупреждаю - никаких попыток бегства, застрелю сразу.
        - Мне дорога моя жизнь, и я хочу увидеть свою семью.
        Самолет возник внезапно. Легкие хлопки работающего на холостых оборотах двигателя, шуршание травы. Игорю с майором пришлось отбежать в сторону, потом мчаться за самолетом. Как только он развернулся и встал, Игорь подбежал к кабине пилота.
        - Дмитрий, это я, Катков. Со мной пленный. Сможешь забрать обоих?
        - Быстро в кабину!
        Игорь забросил портфель, потом подсадил майора, влез сам, усевшись у него на коленях. Других вариантов просто не было, кабина очень тесная. Самолет пошел на взлет. Игорь не пристегнут, впрочем - как и майор. Но Игорю хуже, он почти по пояс высовывается из кабины, встречный ветер бьет в лицо. Он вцепился в борта, опасаясь вывалиться из кабины на вираже. Наконец самолет стал снижаться, впереди на земле вспыхнул прожектор, осветив посадочную полосу. Но как только самолет коснулся колесами земли, прожектор погас. Самолет пробежал немного, свернул к стоянке. Летчик заглушил мотор. Пилот выбрался из кабины первым. Игорь же едва расцепил пальцы рук, настолько сильно он держался за борта. Выбрался на крыло без посторонней помощи, помог майору, затем вытащил портфель. Пленный удивлялся:
        - Как это дряхлое сооружение летает?
        Из темноты показался майор Гуков.
        - С прибытием тебя, Катков! А кто это с тобой?
        - Пленный майор. А это портфель с документами.
        - Не ожидали. Выходит, с прибытком вернулся?
        - Так точно.
        - В штабе заждались, едем.
        В разведотделе при штабе армии сначала допросили майора, просмотрели документы. Когда допрос закончили и пленного увели, стали расспрашивать Игоря. Доложил он кратко и четко, нарисовал схему завода, трансформаторную будку.
        - Иди, Катков, отдыхай.
        Игорь спать завалился, сняв только сапоги. Устал, последние две ночи практически не спал, опасался, что майор сбежит. Разбудил его командир взвода.
        - Здоров же ты, старшина, дрыхнуть! Сутки спишь!
        Игорь поднялся, потер глаза. На снарядном ящике рядом с топчаном стоял котелок с дымящейся кашей, рядом хлеб.
        - Перекуси, потом ко мне зайдешь, кое-что обмозговать надо.
        Игорь первым делом в туалет, потом умылся, а уж потом за еду принялся. Переоделся в свою форму, чего солдат пугать. Командир взвода за разложенной картой сидел.
        - Ты на заводе был, тебе карты в руки. На завтра намечен переход линии фронта диверсионной группой, ты старший. Кого возьмешь и как действовать будешь?
        - Мне бы сначала с сапером поговорить. Не знаю, сколько взрывчатки надо.
        - Будет тебе сапер.
        Лейтенант вышел, вернулся с командиром взвода саперов, лейтенантом Ярыгиным, тот сразу к делу приступил.
        - Опиши здание.
        - Одноэтажное, приблизительно пятнадцать на десять, кирпичное, без окон, две большие двери, как ворота.
        - Минимум килограммов двадцать взрывчатки надо, пару взрывателей, провода, подрывную машину. Итого тридцать кило. Один в вещмешке унести может, но лучше вдвоем, взрыватели отдельно от тротила.
        - А еще провизия, гранаты, патроны. Выходит - три, а лучше четыре человека. - Кого из саперов в группу дашь?
        - У меня от взвода отделение осталось, где саперов набраться? - вздохнул лейтенант. - Когда выход?
        - Завтра вечером.
        - Тогда до завтра. Сапера необходимым снабжу.
        Лейтенант-сапер ушел.
        - Как действовать будешь, Катков?
        - По обстоятельствам, сложно там.
        - Людей подбери в группу, назови фамилии.
        - Хоть сейчас.
        Игорь людей в своем отделении знал, назвал сразу - Шамаев, Егоров, Сабельник.
        - Хорошо, иди готовь группу.
        А что ее готовить, когда каждый разведчик к рейду готов всегда. Понятно, харчей взяли на несколько дней.
        - Старшина, в чьей форме идем?
        Языком свободно владел он один, и форма, если патруль остановит, не поможет. Но к заводу по городу идти надо, но не в советской же форме? Еще сапера переодеть надо и взрывчатку распределить по ранцам, не носят немцы вещмешки. На этот выход документы для группы не готовили, смысла не было.
        Ближе к вечеру следующего дня командир взвода привел сапера - совсем молодого парнишку. Под тяжестью взрывчатки в сидоре он сгибался. Разведчики переглянулись. Опытен ли сапер? Если он не сможет грамотно заложить взрывчатку и произвести подрыв, весь рейд пойдет насмарку и его придется повторять. Но тогда и немцы будут настороже, поняв, что русские испытывают интерес к заводу. Но выбирать не приходилось. Игорь спросил:
        - Давно в действующей армии?
        - Давно, - кивнул сапер. - Целых три месяца, после учебки.
        Игорь едва не застонал. Пошли в каптерку к ротному старшине. Немецкие мундиры не подошли, болтались на парне, как на вешалке. Впору оказался лишь мундир РОА, власовской армии. Сапер заартачился.
        - Не надену форму предателей Родины!
        - Будешь выкобениваться - отправлю под трибунал за невыполнение приказа, - жестко сказал Игорь.
        - Он такой, он может, - подлил масла в огонь старшина роты.
        Пока Игорь ходил с сапером, который представился как Иван Федоров, его разведчики распределили взрывчатку по ранцам, исходя из принципа - не класть все яйца в одну корзину. Так же и с взрывателями поступили, а провода и подрывную машину оставили для сапера.
        Игорь опасался в душе, что сапер доставит им кучу хлопот. Молод, ершист, фронтового опыта кот наплакал, а самомнение большое. Похоже, лейтенант-сапер отдал им, кого не жалко. И не придерешься, формально он прав. Просили сапера - получите.
        Ночью перешли линию фронта, до утра прошли километров двадцать пять, на день залегли в лесу. Да и лес - одно название, деревья как по линейке, весь просматривается, и чистота, как в городском парке. Но передневали, выспались по очереди, поели и снова в путь. К утру у города оказались. Игорь решил сначала понаблюдать - не изменились ли порядки? В бинокль было видно, как на входе проверяют документы, но у гражданских. Им в город сейчас идти несподручно, что группе делать в городе? В пивной сидеть? Так денег нет, и никто, кроме Игоря, немецкого не знает, даже польского. Ходить по городу бесцельно, значит привлечь внимание патрулей.
        - Все, отдыхаем. Егоров - часовым, через четыре часа поднимешь Шамаева, он тебя сменит.
        Для разведчиков такой режим привычный. Есть возможность отдохнуть - спи! А сапер вертелся, уснуть не мог. Егоров кулак ему показал:
        - Угомонись! Не в казарме.
        Еще засветло поднялись. Игорь вывел всех на дорогу.
        - Стройся в одну шеренгу! Ставлю задачу. Идем строем, всем молчать. Если остановят, говорить буду я. Подходим к заводу. Есть там местечко у стены удобное. Перебираемся, а дальше по обстановке. Теперь в колонну по два - становись! Федоров - замыкающим! Шагом - марш!
        Так и пошли, не скрываясь. Патруль на въезде на них внимания не обратил. Игорь, как и положено командиру подразделения, сбоку идет. Плохо, что у его солдат лица напряженные. Когда отошли, Игорь прошипел зло:
        - Что у вас морды деревянные? Прошли уже. Поспокойнее надо.
        Пошла заводская стена, высокая и глухая. Разведчики поглядывали. Интерес у них свой - не идет ли наверху забора колючая проволока или битое стекло? Без подготовки тоже сюрпризы не преодолеешь, не порезавшись. Как только миновали сначала автомобильные, а затем железнодорожные ворота, свернули за угол. Здесь вроде небольшого пустыря, за ним складские здания.
        - Сабельник, Шамаев, поднимите меня!
        Тактика отработанная. Разведчики руки крест-накрест, слегка присели. Игорь ногой оперся, разведчики вверх его подняли. Игорь за верх забора взялся, провел рукой. Стекла битого, вцементированного нет, как и колючей проволоки. Подтянулся, влез на забор, улегся на него грудью. Для начала осмотрелся. Стемнело уже, на заводской территории движения не видно. Руку вниз опустил. Сабельник и Шамаев подсадили Егорова, за ним сапера. Потом за руки втянули их. Игорь уже спрыгнул вниз. Черт! Высоко! Если удастся подстанцию взорвать, надо подготовить путь отступления. Времени на гимнастические экзерсисы уже не будет.
        - Федоров, на месте. Остальным искать ящики, лестницу, еще что-нибудь подручное, чтобы назад выбираться.
        Разведчикам объяснять не надо, разошлись. Вскоре принесли разнокалиберные ящики, соорудили из них пирамиду. Худо-бедно, взобраться можно, особенно в условиях цейтнота или преследования. Что оно может быть после взрыва, Игорь не сомневался.
        - Так, парни, теперь к подстанции и ползком.
        Игорь первым пополз, за ним, по следу остальные.
        Вот и здание. И вот здесь первый прокол. Двери железные, на внутреннем замке. Взрывчатку надо заложить у трансформатора. А как внутрь проникнуть? Если взрывчатку у стены заложить, она обрушится, а трансформатор, разные пускатели-рубильники-переключатели и вовсе могут не пострадать. Ведь видел же он эти двери, а не предусмотрел! А теперь близок локоть, а не укусишь. Выручил Шамаев.
        - Старшина, позволь поковыряться.
        Возился долго, открыть не получилось.
        - Катков, я другую дверь осмотрю.
        Другая была не дверь, а целые ворота железные. Через них, видимо, внутрь подстанции сам трансформатор завозили, весил он не одну тонну. Шамаев вернулся быстро.
        - Ловкость рук и никакого мошенничества. Старшина, с тебя по возвращении пол-литра.
        - Будет. Егоров, Федоров - внутрь. Шамаев - к другому углу подстанции. Смотреть в оба.
        Сам Игорь встал недалеко от ворот. Если кто-то из служащих к подстанции подойдет, он отвлечет. А на крайний случай финка есть. Ее в чехле он нес в ранце. Финку из чехла вытащил, в рукав мундира определил, рукоятью вниз. Стоит тряхнуть, финка обратным хватом в ладонь ляжет. Собственно, в рейд все разведчики ножи взяли, даже сапер. Но ему нож для других целей нужен - концы проводов зачищать или сами провода резать. Через несколько минут шорох сзади. Игорь резко обернулся.
        - Старшина, свои! Трансформаторов два. Иван говорит, взрывчатки хватит, время нужно.
        - Ну, так не теряй, если можешь - помоги.
        - Есть.
        Егоров беззвучно исчез. Минута тянулась за минутой. Что они там так долго? Игорь заметил темную фигуру, потом зажегся фонарь. Человек явно направлялся к подстанции. Дежурный электрик? Да какая разница? Игорь направился навстречу. Не доходя нескольких шагов, луч фонаря упал на Игоря. Он прикрыл ладонью глаза, выругался.
        - Шайзе!
        - Простите, господин фельдфебель, не ожидал вас здесь встретить в такое время.
        - Ты кто такой?
        - Дежурный. Мне надо показания приборов записать в журнал.
        У Игоря мысли бешено в голове крутятся. Убить? Или назад отправить? Так ведь скажет начальству, что его немец не пустил, могут прислать немца из охраны. Дежурный помялся.
        - Я могу идти?
        Ответить Игорь не успел. За спиной жарко ахнуло, его и дежурного сбило взрывной волной, заволокло пылью. По спине били куски падающих кирпичей. Какого черта? Кто давал команду на подрыв? Или у сапера что-то пошло не так? Сапер и Егоров, если были внутри, погибли. Уцелел ли Шамаев?
        На заводе погас свет в цехах, остановились станки. Наступила тишина, и вдруг завыла сирена. На заводе объявили тревогу. Сейчас к взрыву подбежит охрана. Надо срочно делать ноги. Игорь вскочил, кинулся к подстанции. Ничего не видно, пыль, куски кирпича. От подстанции ничего не осталось. Игорь пробежался, вглядываясь. Если Шамаева не разорвало на куски, то завалило стеной. От разведгруппы остался он один. Со стороны завода виден свет фонарей, слышны свистки. Он побежал в сторону железнодорожных ворот, перескочил пути. Игорь часто действовал от противного. Где противник его не ждет, там и надо быть. Ящики у забора обнаружат сразу, пустят собаку. А Игорь хотел пробежать или пройти к противоположной стороне завода. Там тоже из цехов начали выходить рабочие. Он видел их смутные тени, слышал голоса, кое-где мелькали фонари.
        Из глубины территории завода к воротам с притушенными по военному времени фарами подъехали три крытых грузовика. Игорь понял - это его шанс.
        Подбежал к борту последнего, подпрыгнул, вцепился в борт, подтянулся. В кузове темно, у самого борта какие-то ящики. Но солдат нет. Удача! Он залез в кузов, протиснулся вперед, к кабине, улегся за ящиком. Если на проходной на въезде посветят в кузов фонарем, его видно не будет. Но при тщательном досмотре груза, случись такой, придется принимать бой, скорее всего - последний в жизни. В пистолете восемь патронов и в запасной обойме столько же. И жизнь он свою продаст дорого. Но колонна выехала без досмотра и быстро. Теперь оставалось миновать заставу на выезде из города и можно выпрыгивать из грузовика. Короткая остановка, приглушенная речь, потом брезент сзади слегка откинули, ударил луч фонаря. Игорь даже дышать через раз стал. Но фонарь погас, и через несколько минут грузовик тронулся. Далее колонна шла без остановок. Игорь достал из кармана зажигалку, чиркнул. Что немцы везут? Оказалось - в каждом ящике взрывчатка в брусках. Задумался. Для чего немцам бруски тола? Ну, мины, снаряды - это понятно. А тол брусками применяли для подрыва сооружений - мостов, зданий. Ведь его погибшая разведгруппа
тротил несла в таком виде. А еще тротил в таком виде применяется для земляных работ большого объема - котлован быстро сделать, камни разнести в клочья. Интересно стало Игорю. Что немцы сооружают? Ему бы прыгнуть с грузовика, тем более скорость невелика, километров сорок. Игорь подобрался к заднему борту, выглянул. Небо звездное, присмотрелся, сориентировался. Машины на восток шли, в сторону передовой. Пока ему по пути. Но уже вскоре машины свернули на юг, на рокаду.
        Игорь сидел у заднего борта, готовый в любое мгновение выпрыгнуть. По-здравому размышляя, надо покидать грузовик сейчас, потому как он отдаляется от места перехода через передовую. Но интерес разведчика не последнее дело. Через час грузовики остановились. Впереди, от головы колонны, доносятся обрывки фраз. Игорь осторожно, чтобы не издать стука, спустился на землю и сразу в сторону, в кусты. Впереди КПП, мелькают фонарики, проверяют документы. Похоже, грузовики прибыли к месту назначения. Игорь посмотрел на часы. Получалось - ехали час сорок. Где он, понять сложно, ни одного указателя по пути не видел. По-любому от КПП надо убираться, когда рассветет, его могут обнаружить. Отошел метров на двести в сторону, свернул влево. Земля под ногами пошла вверх, подъем. Сначала пологий, потом покруче. Неожиданно на колючую проволоку наткнулся. Пот пробил. Если есть колючка, должны быть мины, немцы всегда так делают, а он шагал смело. Видно - везло ему сегодня. С разведчиками при взрыве на заводе не погиб, выбрался из города удачно, минные заграждения преодолел. Сломал ветки у кустарника, одной рогулькой
поднял нижний ряд проволоки максимально высоко, но осторожно. Вдруг дальше к проволоке консервные пустые банки подвешены, как сигнализатор. Подползать стал, где колючки за обмундирование цеплять стали, второй веткой отводил. Лишь бы не спирали Бруно, их таким способом не преодолеть. Ветки убрал за собой. Если днем патрули колючку обходят, ничто не должно указывать, что был посторонний. А дальше уже ползком.
        Сначала земля шла, кусты росли, низкорослые деревья. А потом камни пошли. Тут уж Игорь встал. Для установки мины камень долбить надо, сизифов труд, потому что мин много надо и на каменистой поверхности их не замаскируешь. Он пытался вспомнить, где есть на карте такая возвышенность, то ли холм высокий, то ли гора. Неужели северные предгорья Карпат? Почему-то еще со школы он считал, что Карпаты - это Молдавия, так она настолько южнее? Знать бы, что географические знания пригодятся, наизусть зубрил бы.
        Впереди и выше послышались шаги. Камень звук хорошо проводит. Потом разговор на немецком. Двое, патруль.
        - Вилли, долго мы еще здесь будем?
        - Разве я генерал, Густав?
        - Если русские начнут наступление, в чем я не сомневаюсь, мы окажемся в западне. С севера русские, с юга горы. Нас перебьют.
        - Через два дня нас сменят эсэсманы, нас отведут.
        - Да ты спятил, Вилли? Кинут на передовую, в мясорубку.
        - Мы и так здесь четыре месяца как на отдыхе. Чего эту штольню охранять, если она пустая. Ладно бы, золотая руда, тогда понятно.
        - Наше дело солдатское.
        Патруль отошел, о чем говорили, Игорь уже не слышал, а красться следом поостерегся. Опять разговор про штольню. Со слов солдат - пустая. Тогда зачем грузовики взрывчатку привезли? Взорвать? Нелогично. Продолбили в каменистом грунте штольню, чтобы сразу взорвать? Немцы дурной работой не занимались никогда. И почему солдат вермахта должны сменить эсэсманы? Хотят спрятать в штольне ценные документы и вход взорвать? Вероятно, но сомнительно. Уже дураку понятно, что эта местность вскоре будет занята Красной Армией. Проще документы вывезти грузовиками или по железной дороге на территорию Германии. Хотя не факт, что через несколько месяцев наши туда не доберутся. Кто хочет что-то объемное здесь спрятать, стало быть, надеется вернуться. И схоронить надежно могут все, что угодно.
        Партийные бонзы немецкие - это фанатики, в поражение не верят. А вот люди прагматичные, с холодным умом, понимают - поражение третьего рейха еще не гибель страны. Восстановится Германия, и ей всегда будут нужны армия, разведка. Из истории Игорь знал, что после войны немецкую разведку возглавит генерал Гелен. И лучше всего предложить свои услуги правительству, имея в рукаве сильный козырь. Самые ценные кадры в разведке те, что остались на территории победителя, - агенты, диверсанты. Сейчас многие из них, чувствуя гибель рейха, затаились, легли на дно. Но придут другие времена, другие руководители, и в нужное время - вот она, готовая сеть в стане врага. Такой козырь в виде натурализовавшихся агентов - весомый аргумент и для американской разведки. После войны западные страны восстанавливались по плану Маршалла, принятому в 1947 году. Строились заводы, создавались полиция, армия, но все под приглядом американцев, устроивших военные базы. Без согласия американцев в Германии не назначался ни один человек на руководящие должности, будь она гражданской или военной.
        Игорь ошибался, но узнал позже. Кое-какие документы немцы действительно спрятали в подземных хранилищах, например - в Сулевейке, где была крупная разведшкола, заминировав ходы. Но документы были копированы на фотопленку. Объем хранения меньше, спрятать проще, а в случае опасности просто засветить. Он был разведчиком, и для него главная добыча - документы и карты штабные.
        Он решил проследить за солдатами. Каким путем они ходят на гору, минуя минные поля, где караулка? Если солдат сменят эсэсманы, будут трудности, поскольку в эсэсовских охранных батальонах широко применялись собаки. И сейчас Игорь был бы уже обнаружен псом. Попробовал ползти за солдатами, а их не видно. Под гору успели спуститься?
        Начало светать. Сначала небо посерело, потом из-за горизонта поднялось солнце. И первые его лучи осветили вершину, хотя земля внизу была еще в сумраке. Суетиться на вершине опасно, любое движение могут засечь наблюдатели. Он выбрал место поукромнее, где вершина переходит в склон. Залег между камнями, со стороны вершины его корявое деревце прикрывает. Без еды и воды до вечера просидеть можно, не впервой. Терпение, зачастую в самых неподходящих для разведчика условиях - вынужденная необходимость.
        Камни, остывшие за ночь, неприятно холодили тело. Немецкий мундир тонкий, тепло плохо держит. Зато, когда солнце поднялось, обзор великолепный - на север и северо-запад. Движение по дорогам в сторону горы прекратилось. Но появился непонятный шум. Игорь головой покрутил, глядя в небо. Самолетов нет, взгляд вниз - дороги пустынны. Приложил ухо к камню. Звук стал значительно отчетливей. Похоже - отбойные молотки или перфоратор работают, и не на поверхности, а в глубине горы. Хотя горой возвышенность назвать трудно, метров семьсот, а то и поменьше. Альпинистского опыта не было, он мог ошибаться.
        В неподвижности находиться трудно. Игорь решил на несколько минут хотя бы присесть. Но делать это надо медленно, потому что глаза устроены так, что в первую очередь замечают движущиеся существа - животных, людей.
        Присел и замер. Только что вершина была пуста, и вдруг, как из-под земли, появились два солдата. Как они подобрались так неслышно? Были бы егеря - понятно. Эта парочка возникла внезапно, но при ходьбе цокали по камням подковками сапог. Неужели разведчик слух потерял и зрение подвело? При взрыве трансформаторной будки такое могло случиться. Но при контузии голова болит, кружится, кровь из ушей течет, если ударной волной барабанные перепонки повреждены. У Игоря ничего этого не наблюдалось. Да и цокот подковок, как и разговор солдат, он слышал отчетливо, даже голоса узнал, они проходили здесь ночью.
        - Напьемся вечером вдрызг!
        - Да, все равно на передовую.
        - Не думал я под конец войны попасть в расстрельную команду.
        - Если бы были пленные русские или вольнонаемные поляки, не задумался бы…
        Немцы удалились. Хм, кого это они собираются расстреливать? Скорее всего - строителей штольни. Немцы всегда старались избавиться от свидетелей. Строителей расстрелять, охрану отправить на передовую, в мясорубку. План поистине дьявольский. Строители погибнут от руки немцев, а немецкие солдаты - от огня русских. А те, кто разработал этот план, останутся чистыми.
        Прошел час, второй. Немцы не вернулись, видимо, опустились к подножию. Игорь отважился покинуть укрытие, осмотреть вершину. От подножия ее не видно, на небольшом пятачке она плоская, издали просматривается, но для этого оптика нужна - бинокль или стереотруба.
        Игорь пополз - для разведчика привычный способ передвижения. Добрался до места, где проходили патрульные. Видимо, штольня в скале строилась не один месяц, потому что патрульные ходили одним маршрутом и набили тропинку. Вроде почва каменистая, а по ходу движения трава вытоптана, на камнях царапины от подковок. Игорь параллельно тропинке пополз. На каком-то участке тропинка пропала. Он решил, что тропинка в сторону свернула, описав круг. А нет следов. Ну, не на парашюте же они опустились? Решил сузить круг. В одном месте из-под земли легкий шум. Отполз на пару метров, шум пропал. Откуда шум, уже понятно, идет работа на подземных, вернее - горных выработках. Пополз назад, шум послышался снова. Сначала понять не мог, потом озарило.
        Близко к поверхности подходит ход-камера, штрек, или как это у горняков называется? Ухо приложил к камням, звук отчетливее стал. По сантиметру поверхность исследовать начал. Была бы вентиляционная шахта, было бы отверстие, вентиляторы нагнетали бы воздух. Все же обнаружил то, что старательно искал. Есть тонкая, замаскированная щель, причем идет неровно. Тот, кто делал, соображал. Ведь в природе нет прямых линий. Сделано толково, он практически лежал на большом люке и с трудом его нашел. И не в последнюю очередь благодаря слуху. Иди он в полный рост, запросто мог не заметить. Надо взять на заметку и впредь к замаскированному люку спиной не поворачиваться, чтобы вовремя заметить патрульных. Вернулся ползком на свою лежку. Инженер, а потом и строители постарались, грамотно сделали. Наверняка работали руководители, да и проект делали в ТОДТе - военной строительной организации. И оборонительные сооружения на передовой, и цитадели, и секретные бункеры - все сооружали сотрудники этой организации.
        Появление Игоря на горе со штольней было незапланированным, однако не бесполезным. Кое-что узнал. Надо бы к своим возвращаться, в разведотдел армии. Доложить о выполнении задания, гибели парней. В душе Игорь полагал, что виновником был молодой сапер. Но доказать уже ничего невозможно, да и что это изменит?
        Хотелось пить и есть, но больше спать. Впереди опять бессонная ночь, но спать нельзя. Подумалось - в разведотделе их уже погибшими считают, все сроки возвращения прошли. Все же дождался темноты, медленно спускаться со склона стал. Сначала на ногах, потом лег, поверхность перед собой ощупывать начал. Обидно и нелепо будет подорваться на мине, возвращаясь. Трижды мины противопехотные обнаруживал, стороной проползал. Удивился, что, на гору взбираясь, ни на одну не наступил. Кое-как колючее заграждение миновал. А дальше на своих двоих. На одном из перекрестков обнаружил указатель, чему обрадовался. Карта в ранце осталась, а он у заводской стены оставлен. Направо Тарнобжег, налево - Кельце. Указатель на немецком, пока прочтешь польское название - язык сломаешь. Хоть и славяне, а обилие шипящих и сочетание согласных букв труднопроизносимо.
        Карту топографическую он визуально помнил, сразу сориентировался. По звездам определил направление и, пройдя несколько километров по дороге, получил еще одно подтверждение правильного пути - мост через Вислу. Правда, это были верховья реки. У Варшавы она будет значительно полноводнее. Прошел по мосту, удивившись, что отсутствует охрана. До передовой километров тридцать всего. Ночью немцы передвигались только колоннами, в сопровождении бронетехники. Поэтому Игорь смело шел по дороге, а заслышав шум мотора, прятался в лесу или, если деревьев не было, отходил в сторону и ложился. Свет фар до него не доставал. За ночь добрался до второй линии траншей. Но начало светать, и переходить фронт было нельзя, это просто самоубийство. Нашел себе укромное место, залег. В желудке сильно сосало. Жажду он утолил, наткнувшись ночью на ручей, но не ел почти трое суток. С лежки получился хороший наблюдательный пункт, плохо только - не было бинокля. Но высмотрел пулеметные гнезда, расположение минометной батареи. Мысленно привязал их к характерным ориентирам, для того, чтобы наши артиллеристы накрыли их потом огнем.
        Время до темноты тянулось медленно, но дождался. Прошел через вторую линию, не скрываясь. Риск был. И в первой и во второй линиях располагались солдаты одного батальона, знающие друг друга в лицо. Останови его офицер, у Игоря даже документов нет. То ли голод притупил чувство опасности, то ли повезло, но риск оказался оправданным. Залег сразу у траншеи, в десяти метрах, высмотрел, где располагается дежурный пулеметчик и ракетчик. Как только ракета на парашютике погасла, перемахнул траншею, за бруствером лег, пополз. Колючей проволоки на этом участке не было, но мин полно. Много времени ушло на преодоление минного поля, хотя заминированная полоса всего метров сто пятьдесят. Но поторопишься - подорвешься. А еще при каждой ракете приходилось замирать неподвижно. Да еще был бы на нем маскировочный костюм, а не темная немецкая форма. Судьба милостива оказалась, добрался до передового охранения. Сначала потянуло запахом махорки. Игорь тихо запел «Катюшу», чтобы себя обозначить. До немецких траншей полкилометра, не услышат. От окопчика с часовым сразу окликнули.
        - Кто там?
        - Разведка, не стреляйте!
        - Ползи на меня.
        Когда Игорь подполз, пожилой боец приказал:
        - Оружие отдай!
        Игорь пистолет из кобуры достал, протянул.
        - Теперь поднимайся, иди к траншее.
        Боец следом шел, держа на изготовку автомат. А дальше давно известное - командир роты, штаб полка, звонки в разведотдел армии, машина.
        Лейтенант, что за ним приехал, по прибытии в разведотдел хотел к начальству провести. Игорь уперся.
        - Больше трех суток крошки во рту не было. Сначала на кухню, сил нет.
        - Экие мы нежные!
        Игорь резко повернулся к офицеру.
        - Лейтенант, ты давно сам в рейд ходил? Или только на задание посылаешь?
        - Боец, что вы себе позволяете? Как разговариваете с командиром?
        Игорь видел его второй раз, вроде как командир второго взвода. Взводу этому на командиров не везло, то из рейда не вернется, то в нашем тылу осколком шального снаряда ранит.
        Игорь прошел в свою землянку, переоделся в советскую форму, вскрыл потом банку тушенки, которая как НЗ в сидоре хранилась, так ножом орудовал вместо ложки и съел. Теперь и в разведотдел можно. А лейтенант уже майору Гукову докладывает, что боец дерзил, не подчинялся приказу.
        - Катков? Один вышел?
        - Погибла группа, товарищ майор. Заложили заряды в трансформаторной будке, я снаружи охранение нес, и вдруг взрыв. Выйти никто не успел. Сапер с нами совсем молодой шел, не хочу грех на душу брать, но что-то он сделал не так. После взрыва завод обесточился, из цехов рабочие вышли. К месту взрыва немцы кинулись. Я успел мельком по развалинам пробежать. Искать тела бесполезно, там даже металл прогнулся, исковеркало. Выбрался из города на грузовике. Сначала они в сторону передовой ехали, потом направо повернули, по рокаде. И прибыли к сопке или горе. Для горы низкая, на глаз метров семьсот. В один из прошлых рейдов я уже упоминал о некоей штольне. Так вот, штольня эта в горе, грузовики в количестве трех туда взрывчатку доставили.
        - По месту определился? Покажи на карте.
        Игорь сначала перекресток дорог нашел, где указатель был, повел взгляд южнее. Обнаружил, ткнул пальцем.
        - Вокруг горы минные поля, колючка. Охрану вермахт несет, но из разговора патруля я узнал, что их не сегодня завтра эсэсманы меняют.
        - Ну, хорошо. Взрывчатка нужна для горных работ. Зачем СС?
        - Не могу знать. Я на гору влез в темноте, оказался как в западне. Отсиживаться пришлось. Интересная деталь - патрули из-под земли появляются, шахта наверх выходит.
        - Для вентиляции?
        - Нет решеток, вентилятор не дует. И главное - выход замаскирован. Я прямо на люке лежал и не понял. Звук подсказал, перфораторы слышны.
        - Хм, занятно. Железная дорога не подходит?
        - С запада, севера и востока точно нет, только грунтовка. С юга осмотреть не удалось.
        - За выполненное задание спасибо, как и за сведения о горе со штольней. В этом районе у нас есть группа из Армии Людовой. Но они не сообщали ничего. Ты первый и единственный пока, кто сказал.
        - Своими глазами видел, не от агента сведения получил.
        - Не обижайся, старшина. Сам знаешь, в нашем деле все перепроверить нужно. Можешь отдыхать.
        - Есть!
        В первую очередь спать. Голова не соображает ничего, спал урывками, еда подождет. Игоря растолкал сосед по нарам.
        - Товарищ старшина!
        Игорь поднял голову.
        - Чего тебе?
        - Да я узнать - живой ли? Вторые сутки пошли, как не встаете.
        - Да ну?
        Игорь поднялся, сходил умылся и в столовую. Только обед раздавать начали.
        Он подошел с котелком, получил щи и макароны по-флотски. Съел, показалось мало, подошел еще раз.
        У землянок роты его встретили бойцы взвода.
        - Старшина, с возвращением! Поделись, как рейд прошел. А главное интересно, почему и как получилось, что один вернулся?
        Для разведчиков вопрос существенный. Если Игорь парней в трудной ситуации бросил или на нейтралке группа подверглась обстрелу и он один выбрался, верить ему не будут. Игорь коротко рассказал, что с ними в рейд пошел молодой сапер. Разведчики внутрь трансформаторной подстанции вошли минировать, Игорь в охранении стоял. Почти сразу взрыв, погибли все. После рассказа короткая пауза, разведчики обдумывали услышанное.
        - Ладно, Катков, претензий нет.
        Все равно парни при возможности постараются проверить его слова. Обычно группа погибала вся или теряла одного-двух человек, чаще при переходе линии фронта. А Катков вышел один, а группа полегла. Сослуживцы обоснованно заподозрили его в трусости. Война катилась к победному финалу, и каждый хотел выжить.
        Через несколько дней Игоря к себе вызвал майор Гуков.
        - Смотри!
        И бросил на стол несколько фотоснимков. Игорь снимки взял, вгляделся. Узнал гору, на которой был несколько дней назад.
        - Нет на горе и вокруг нее никакой активности! - раздраженно сказал майор.
        - Я сказал только то, что видел, товарищ майор! Немцы подвозили взрывчатку на грузовиках ночью. А снимки сделаны днем. Стало быть - остерегаются.
        - А почему поляки из Армии Людовой ничего не обнаружили?
        - Пусть к колючке подойдут, там минное поле. Небось в бинокль наблюдали и днем?
        - Ладно, проехали. О горе забудь.
        Игорь вышел. Получается - не верят ему.
        Месяц прошел в вылазках в неглубокий тыл врага. Командование требовало языка, да не рядового солдата. По всему чувствовалось - готовится наступление. В наши тылы завозили боеприпасы, подтягивали свежие стрелковые дивизии, артиллерийские батареи. Причем переброску в иные дни производили даже днем. Прошли те времена, когда в воздухе господствовала немецкая авиация. Сейчас наши истребители не давали шанса вернуться немецкому авиаразведчику, хотя он всегда летал с сильным прикрытием. Но у наших эскадрилий появились новые модификации самолетов, выросло их количество, у пилотов возрос боевой опыт.
        Первый Белорусский фронт перешел в наступление 12 января 1945 года. Началась Висло-Одерская операция. 13 января началась Восточно-Прусская наступательная операция 2-го и 3-го Белорусских фронтов.
        Против Первого Белорусского фронта, в армии которого служил Катков, действовала девятая немецкая армия, главной броневой силой которой был 40-й танковый корпус. Несмотря на сильное сопротивление, 47-я армия форсировала Вислу и подошла с северо-запада к Варшаве, 61-я армия вышла к столице Польши с юго-запада. Немцы в городе оказались под угрозой окружения. Первая гвардейская танковая армия 16 января заняла Нове-Място, 69-я армия захватила Радом, а 33-я армия вышла к Шидловцу.
        Гитлер отдал приказ оборонять Варшаву, но 17 января немцы стали покидать столицу. А дальше почти каждый день немцы стали оставлять города. В сводках звучали - Радом, Томашув, Лодзь, Познань, Мезеритц. Фронт вышел к Калишу. Резервов у немцев, чтобы остановить русские дивизии, не было. Командование вермахта снимало с западного фронта наиболее боеспособные части и перебрасывало их на Восточный фронт. Да и как не пугаться, если от Познани до Берлина всего двести километров?
        Пока вперед продвигались ударно-штурмовые группы, пленных было полно. Немцы сдавались подразделениями, наши переводчики не знали отдыха. В один из дней, когда разведка бездействовала, Игоря вызвали в разведотдел. Игорь полагал - задание дадут. Майор Гуков сказал:
        - Наши почти всю Польшу заняли. Давай-ка съездим к твоей горе, проверим.
        Был бы приказ. Выехали на «Додже». В кабине с водителем Гуков, в небольшом кузове Игорь и двое автоматчиков. На дорогах пошаливали недобитые немцы, пытающиеся поодиночке и группами выйти к своим, аковцы, да и просто бандиты, дезертиры. Игорь обстановку знал, даже подумал - маловато людей. До горы добрались без происшествий. Никто не обстрелял, не подорвались на мине. Подъехали по грунтовке. А никакой штольни нет. Осыпавшаяся порода, камни. Хотя вокруг горы, немного выше подножия идет колючая проволока.
        Майор в сопровождении Игоря к породе подошел. На пыльной после взрыва дороге никаких следов нет.
        - Говоришь, шахта наверх выходила? Пойдем, проверим.
        Поднимались осторожно, впереди Игорь. Небольшой бугорок земли, где могла быть мина, обходил стороной. Гуков шел за ним след в след. Когда камни пошли, полегче стало, под камень-валун мину не спрячешь. Добрались до вершины.
        - Показывай.
        Игорь не сразу, но обнаружил замаскированный вход.
        - Тут! - и толкнул сапогом.
        Майор тщательно осматривать стал, обнаружил края. С виду - каменистая почва, кое-где трава растет.
        - Без специалистов и инструмента не вскроем, - сделал вывод Гуков. - Документы прятали?
        Игорь плечами пожал. Откуда ему знать?
        - Завтра дам саперов и машину. Пусть ломами долбят или взорвут, а посмотреть надо, - сделал вывод майор.
        - Фонари еще нужны, мощные, как у железнодорожников.
        - Будут фонари, - буркнул Гуков.
        На следующий день отрядили троих саперов, с кирками и ломами, ящиком взрывчатки. Кроме саперов еще лейтенант Синюгин из разведотдела. А еще трое автоматчиков. Когда все поместились в крытом «Студебеккере», Игорь поинтересовался у саперов:
        - Миноискатель взяли? Там надо еще проход в минном поле сделать.
        Оказалось - майор не сказал. Сбегали за миноискателем и флажками. Мину лучше обозначить или подорвать на месте, немцы противопехотные мины на неизвлекаемость ставили.
        Наконец поехали. Игорь с Синюгиным в кабине, она у «студера» трехместная. По прибытии на место саперы проход в минном поле проделали. Найдя мину, устанавливали рядом токовую шашку и подрывали. Проход обозначили флажками. Вверх пошли сапер с инструментом и взрывчаткой и лейтенант с Игорем. Автоматчики остались у грузовика.
        Вход инструменту не поддавался. Кирка и лом от камней отскакивали.
        - Рвите! - приказал лейтенант.
        Саперы обложили по периметру крышку шахты, подожгли бикфордов шнур, укрылись в расселине. Бабахнуло здорово, каменная крошка не хуже осколков снаряда разлетелась. Выждали, когда рассеется пыль и дым, подошли, присвистнули от удивления. Вниз вела шахта метра три диаметром. И железная лестница, видна верхняя и следующая площадка, все остальное ниже в темноте. Лейтенант выбрал одного из саперов.
        - Бери фонарь, спускайся. Задача - обнаружить мины, если таковые имеются.
        Немцы мастаки минировать склады и прочие схроны. Когда сапер добрался до первой железной площадки, лейтенант взял фонарь, полез за сапером. Хотя он не приказывал, Игорь стал спускаться за ним. Воздух в шахте спертый, пахнет сгоревшим толом. Чем ниже, тем темнее. Шахта шла ниже и ниже. Игорь чертыхался про себя. Он-то зачем полез? Вниз спускаться еще ладно, а наверх? Потянуло трупным запахом, показался боковой штрек.
        Лейтенант с лестницы в штрек посветил фонарем и отшатнулся. Выбравшись, сказал:
        - Куча трупов.
        - Военнопленные?
        - Не, поляки или немцы, в цивильном и не худые.
        - Строителей постреляли, концы в воду прятали.
        - Спускаемся.
        Спустились на пролет ниже, снизу голос сапера:
        - Погодите, тут растяжка, обезврежу, сигнал дам.
        Синюгин с Игорем из шахты в боковой тупичок зашли. Если сапер ошибется, на лестнице от ударной волны и осколков не скроешься. Сапер возился долго, не менее получаса. Лейтенант его не торопил, саперу под руку указания давать - может плохо кончиться. Мины требуют обращения бережного, неспешного. Сапер не молод, лет сорока пяти дядька, сам соображает.
        Почему-то считается, что в Красной Армии служили молодые, между тем средний возраст военнослужащих был тридцать девять лет. Войну выиграли не молодость, а зрелые мужики.
        Наконец сапер крикнул:
        - Можете спускаться.
        Когда Синюгин и Игорь спустились, сапер показал две мины.
        - Одна на растяжке была, вторая у двери.
        - Открывай дверь, - приказал лейтенант.
        Сапер встал за каменную притолоку, потянул дверь, приоткрыв на пару сантиметров. Фонарем в проем посветил - не тянется ли проволока, а на другом конце ее «сюрприз» для непрошеных гостей.
        - Чисто, можно.
        Сапер распахнул железную дверь, посветил лучом вдоль штольни. Штабелями ящики стояли в несколько рядов. Синюгин подошел к ящику, взялся за крышку, собираясь открыть.
        - Товарищ лейтенант, лучше этого не делать. Выберите ящик в средине ряда. И сначала я взгляну.
        Лейтенант руку убрал. Прошли вдоль ряда, Синюгин пальцем ткнул.
        - Вот этот.
        Сапер фонарем со всех сторон посветил, пальцами проверил, потом ножом крышку приподнял.
        - Чисто.
        И отошел в сторону. Синюгин крышку поднял, посветил фонарем. Минуту стоял в ступоре от увиденного, потом его стошнило. Лейтенант отшатнулся от ящика, вытер рот рукавом.
        - Неужели во всех ящиках такое?
        Игорю интересно стало. В разведке брезгливые или особо чувствительные не служили. Чего такого увидел там лейтенант? Сам посмотрел. А ящик полон золотыми коронками, мостами. Причем бывшими в употреблении, на многих следы от пассатижей, царапины. А несколько коронок и мостов целиком с зубами. Вырывали у мертвых, а то и живых. Если во всех ящиках аналогичный груз, то сколько же тысяч или десятков тысяч людей было убито? Впрочем, большинство лагерей смерти находились как раз в Польше. Игорь витиевато выматерился, показал саперу на ящик в другом штабеле:
        - Этот проверь.
        Сапер ящик осмотрел, кивнул. Игорь заглянул. В этом ящике золотые кольца и перстни. К ручке ящика бирка прикреплена - номер, вес груза - 44 килограмма 370 граммов.
        Выходит - ошибся он, предполагая, что немцы в штольню секретные документы привезут. Золото в штольне, много, переплавить в слитки не успели. В таком виде, как оно сейчас лежит, ни один банк не примет, даже немецкий, не говоря об иностранных. Для переплавки печи нужны, тигли, формы, специалисты. Собрали, спрятали до лучших времен. Не зря один из немецких бонз сказал, уже перед падением Берлина:
        - «Сейчас нацизм никому не нужен, даже пятилетним детям, они будут помнить ужасы войны. Но пройдет пятьдесят, сто лет, и нацизм возродится. И нация должна быть готова».
        И нацистская партия стала действовать на будущее. Через Испанию и другие страны переправлялись в Аргентину и на другие континенты подводными лодками офицеры СС. Их снабжали документами, валютой. Одновременно создавались тайные хранилища, туда свозили золото, произведения искусства. Деньги - всего лишь бумага, а золото имеет цену во все времена. Чтобы нацизм возродился, нужны люди и деньги. В конце войны мало кто верил, что нацизм как идеология, как движение способен возродиться. Но Игорь уже знал по Украине, другим странам, что это вполне реальная угроза.
        Синюгин об этом знать не мог, он человек своего времени.
        - Все, идем наверх. Пусть командование думает, что с этим грузом делать.
        С передыхами поднялись по лестнице. Уже когда выбрались, группой двинулись по склону, Игорь придержал Синюгина.
        - Товарищ лейтенант, нехорошо.
        - Что такое?
        - Внизу золота десятки, а то и сотни тонн и никакой охраны. Местные прознают, разворуют.
        - Верно.
        И саперам крикнул:
        - Стой! Двое ко мне! Возвращайтесь ко входу, будете охранять. Я доложу командованию, вас сменят. А третий сапер с нами поедет, сообщит вашему командиру.
        От этого приказа саперы не в восторге были. На верхушке горы ветер, случись дождь - укрыться негде. И харчей с собой не брали.
        Добрались до разведотдела армии быстро. Синюгин с Игорем сразу к начальнику разведки. Синюгин, как старший, доложил.
        - Что, золото во всех ящиках?
        - Мы только два осмотрели, там не один штабель, все осмотреть невозможно.
        Начальник на Игоря посмотрел.
        - По-моему, возню на горе и штольню ты обнаружил?
        - Так точно!
        - Да, Гуков мне говорил, там еще аэрофотосъемка была. И никто не поверил. Молодец, Катков! Будем охрану высылать, и следом взвод саперов, технику, обнаруженный вход расчищать. Не для побрякушек золото нужно, для расплаты с союзниками за поставленную технику. Благодарю за службу!
        - Служим трудовому народу!
        - Можете отдыхать.
        Оба направились в столовую, не обедали, есть хотелось. А потом Игорь спать завалился. Как говорится - солдат спит, а служба идет. А еще на душе было спокойно, не зря он про штольню майору говорил. С содержимым промахнулся, так ведь золото не хуже документов.
        Дня через три вечером в столовой Игорь встретил Синюгина.
        - Ну, Игорь, разворошил ты улей!
        - А что такое?
        - Саперы вход открыли, штольня длинная и вся ящиками с золотом полна. Специальная комиссия создана, завтра считать начнут.
        - Чего там считать, на каждом ящике бирка, где вес указан.
        - Наверное, порядок такой. Двое в комиссии от нашей армии будут, а один аж из самой Москвы прилетит. Так что о тебе сам Жуков знает, а то и Сталин.
        Георгий Константинович Жуков на этот период был командующим Первым Белорусским фронтом. Вторым Белорусским командовал К.К. Рокоссовский, а Третьим И.Д. Черняховский. Все три фронта действовали на территории Польши, перед всеми, как цель, маячил Берлин.
        И у солдат и у командующих чувство соперничества появилось - первыми взять немецкую столицу. На худой конец первыми ворваться в город. Почему-то считалось, что с падением Берлина война закончится. Но даже после официальной победы воевали еще в Чехословакии, некоторых других местах.
        Наша разведка уже до Катовице доходила. Каждый день к немецкой столице летали самолеты-разведчики. Немцы обустраивали свои позиции серьезно - бетонные надолбы, противотанковые рвы, доты бетонные и стальные. С подбитых танков снимали башни с вооружением, устанавливали в бетонные «стаканы». Немцы готовились к ожесточенной обороне, в фольксштурм, в помощь армии, призывались подростки и старики, все, кто мог держать в руках оружие. Два-три дня на обучение, и фаустник готов. Оружие примитивное, одноразовое, но потери танков от их огня были большие. Наиболее укрепленными были Зееловские высоты. Но до них еще добраться надо. Одер в тех местах широк, форсировать затруднительно. Немцы, потеряв превосходство в авиации, стянули на Восточный фронт почти всю имевшуюся артиллерию и минометы. Снарядов и мин не жалели, обстреливали на каждый звук, каждое движение. Тем не менее, командование давило на разведотдел.
        - Дайте языка, обязательно офицера.
        Командование право, что знает солдат? Только ротного, батальонного и полкового командира да позиции своей роты. Толку с такого языка немного. Тем более, немцы собирали на передовую солдат и офицеров из отступавших частей, которые не знали друг друга.
        Глава 3
        На немецкой земле
        Группа разведчиков получила приказ - взять языка, не с передовой, а из тылов, обязательно офицера. Группа маленькая, три человека, старшим - Катков. Тылы у немцев, особенно ближние, насыщены воинскими частями, и большой группе будет сложно просочиться через чужие позиции. Самое сложное было - пересечь Пилицу. Набрали хвороста, перевязали, сделав вязанки, обернули плащ-накидками. Такое самодельное средство хорошо держало на плаву и не затратно по времени и материалам.
        В полночь переправились. Погода благоприятствовала - низкие тучи закрыли луну. Но вода была очень холодной. Разведчики разделись догола, обмундирование и сапоги уложили на вязанки хвороста, сверху оружие. Пилица в этом месте неширокая, течение сильное, сносит в сторону. Выбрались на берег, вязанки в воду столкнули. Оставь их здесь, немцы сразу поймут - русская разведгруппа в их тыл пошла.
        Оделись-обулись, а дальше ползком. Первым - Игорь. Руками перед собой землю ощупывал. Мины оползали стороной. Немцы на берегу в окопах держали пулеметные расчеты и ракетчиков, основные позиции немного дальше были. Игорь расположение траншей в памяти отметил. Случись наступление, наши в первую очередь откроют артиллерийский огонь по берегу, чтобы облегчить высадку десанту.
        А на берегу редкие пулеметные гнезда, немцы больших потерь не понесут. Высадившись, десант попадет на мины, а затем немцы контратакуют, сбросят десант в воду. Просочились поодиночке через первую, затем вторую линии траншей. Здесь немцы ракет не пускали. И вообще Игорь отметил, что с каждым годом боеспособность частей вермахта падает. Отлично подготовленных, здоровых, опытных солдат выбило, пополнение поступало уже не таким, боевого опыта не было. Зато наши бойцы и командиры воевать научились, переняв у немцев некоторые тактические приемы - танковые клинья, охваты, окружения. И вооружения в РККА значительно прибавилось, качество повысилось. Если в начале войны автоматы были не у каждого командира взвода, то в сорок пятом почти у всех пехотинцев.
        Поскольку приказано было взять языка в тылах, двинулись подальше от передовой. По темному времени суток до рассвета надо пройти километров тридцать, да еще успеть спрятаться. Шли быстро, благо - по военному времени жители в дома забились, а многие при приближении фронта уехали к родне - на запад, а кому повезло - на юг, к границе со Швейцарией.
        Группа обошла Бытом, уже перед рассветом остановилась в фольварке, вроде хутора. Разведчики вышли на него случайно. Игорь сначала сам пошел посмотреть - что за дом под черепицей и кто там обитает? Дом оказался пуст, двери на замке. Зато сзади дверь на веранду хлипкая. Игорь локтем стекло выбил, задвижку открыл, вошел. Сначала по-немецки крикнул:
        - Кто-нибудь в доме есть?
        Тишина. Игорь по дому прошелся. Огромный, комнат семь, обстановка на месте, как будто хозяева недавно дом покинули. Из окна знак парням сделал, они в бинокль наблюдали. Когда группа собралась, Игорь приказал разведчикам:
        - Обоим осмотреть хозяйские пристройки. Потом Лисе на чердак, а Бармалею в подвал. Чтобы сюрпризов не было.
        В разведке часто пользовались не фамилиями, а прозвищами, так короче. Бармалей - от фамилии Бармалеев, а Лиса, потому что Лисица. Парни вышли во двор. Игорь бинокль взял. Уже не ночь, но еще не день, далеко не видно. Он опасался, что неподалеку могут быть размещены воинские части, тогда фольварк для разведчиков станет ловушкой.
        Вскоре вернулись разведчики. У Бармалея в сидоре подозрительно позвякивало.
        - Людей не обнаружили, зато вот что в подвале надыбал.
        Разведчик достал из сидора две стеклянные банки, в которых были фрукты.
        - Компоты! Давно не ел, еще с начала войны.
        Лисица высказал опасение.
        - А вдруг отравлены?
        - А ты не ешь, я сам слопаю.
        Бармалей открыл крышку, понюхал.
        - О! Запах сногсшибательный!
        И отхлебнул из банки.
        - Вкуснятина!
        Из сладкого на фронте был только кусковой сахар, да и то не часто. Иногда некурящие обменивали пайковую махорку на сахар. Считалось - улучшает зрение.
        Банку пустили по кругу, компот выпили, принялись за фрукты. Накалывали их финками, отправляли в рот.
        - В подвале еще есть, целый стеллаж.
        - Ну да, груз крупный и тяжелый, кто его в эвакуацию возьмет?
        Подкрепившись, спать улеглись на хозяйских кроватях. Двое отдыхали после бессонной ночи, один на посту. Игорь после полудня проснулся, сменил Лисицу. Из всех окон в бинокль осмотрелся. Вдали, на склоне небольшого холма, еще один хутор виднеется. Ни воинских частей, ни оживленного движения нет, что радует.
        Фольварк, где прятались разведчики, отстоял от дороги метров на сто. Дорога, мощенная камнем, съезд к дому тоже вымощен. В любую слякоть и пройдешь и проедешь. Сравнение было не в пользу российских дорог. Игорю даже обидно стало. Выходит, у немцев до войны дороги были лучше, чем у него в стране сейчас. Не к каждому городу или селу после ливней проехать можно.
        Прошелся по дому. Обстановка добротная, чисто. Понятно, что самые дорогие вещи немцы с собой забрали. Но на себе много не унесешь или на тележке не увезешь. Открыл шкаф, там женские вещи, шляпки. В другой комнате в таком же шкафу мужская одежда. Игорь на глаз прикинул - одежонка-то его размера. Мысль мелькнула. Разбудил разведчиков.
        - Парни, мысль есть. Хозяйская одежда в шкафу висит. Хочу переодеться в цивильное, окрестности проверить.
        - А ксива немецкая есть? Попадешься на глаза патрулю или полиции, интересно им станет. Молодой, здоровый парень, а не в армии. Как так? Стариков призывают, а мордоворот в тылу отсиживается? Ксива должна быть, причем обязательно белый билет, - разразился длинной тирадой Лисица.
        - Ага, старшина. Какая-нибудь эпилепсия или отсутствие указательного пальца на правой руке, - поддакнул Бармалей.
        - Время сэкономим. Днем определиться можно - где штаб или какая-нибудь часть.
        - Рискуешь, старшина.
        Но Игорю мысль уже запала. Ночью много ли разглядишь?
        - Знаешь что? Давай мы палочку выстругаем? Вроде после ранения человек, со стороны заметно, - предложил Лисица.
        - Это мысль! - поддержал Бармалей.
        - Тогда за дело, я переодеваться пойду.
        Бармалей вышел через веранду, метнулся в хозяйственные постройки. Игорь - к шкафу. Свое обмундирование снял, уложил на диван. Надел рубашку, брюки, пиджак, к зеркалу подошел и себя с трудом узнал. Гражданский молодой человек, вид приличный. Еще бы побриться, щетина двухдневная. Но это можно, надо только мыло хозяйское найти. Бритвы нет, а финка на что? Не хуже бритвы наточена, волос режет. Вдвоем с Лисицей обшарили все тумбочки, нашли мыло, в кружке водой пену навели. Игорь побрился перед зеркалом. Кожу маленько саднило. Плеснул на ладонь водки из фляжки, лицо протер. Лисица спрашивает:
        - Ты что, босиком пойдешь? Или в кирзачах?
        Игорь чертыхнулся. И в самом деле - нелепо бы он выглядел. Нашли хозяйскую обувь, да не одну пару, вот только беда, маловаты все. Игорь с трудом натянул самые старые, растоптанные, прошелся. При ходьбе приходилось поджимать большие пальцы на ногах. Лисица засмеялся.
        - Старшина, тебе без палочки идти можно, натурально хромаешь.
        Бармалей палочку принес, но свежевыструганная, она в глаза бросалась.
        - Бармалей, ты мог бы ее пылью присыпать, втереть? Чтобы выглядела, как старая! - накинулся на него Лисица.
        - Айн момент!
        Бармалей вышел во двор, набрал земли в ладонь, втер в древесину. Вот теперь в самый раз. Игорь с палочкой прошелся. Неудобно, и хромота сразу на обе ноги. Придется помучиться, но совершать марш-бросок он не собирался. В карман брюк сунул пистолет - трофейный «Вальтер-РРК», во внутренний карман пиджака опустил финку в чехле. Не мог он безоружным выйти, это как голым на улицу.
        - Парни, одному обязательно наблюдать. Я пошел.
        - Ни пуха, старшина!
        - К черту!
        Пока никого на дороге не видно. Игорь шел, не опираясь на палочку. Налево или направо? Направо, судя по карте, что в сидоре осталась, есть какой-то городишко. Хотя есть нюанс, с которым Игорь столкнулся в Польше, то же в Германии. На карте - обозначение города, а в реальности - тысяча-две жителей. У нас такой населенный пункт селом называется. Только что выглядит такой городишко цивильно - дома в два-три этажа, улицы камнем мощены или асфальт и все удобства - канализация, вода централизованы. И дома выглядят как картинка. Кирпичные, крыши черепичные, перед домом палисадник с цветами, трава на газонах подстрижена.
        Для советского человека удивительно.
        Направо он и свернул. Через полкилометра воинская часть. При ней штаб, судя по грузовику-кунгу с антеннами на крыше. Шел, тяжело опираясь на палку. И уже не столько для маскировки. В тесных туфлях мозоли уже на пятках набил. По сторонам глазами зыркал - подходы, часовые, техника. Сзади легковая машина догнала, за рулем солдат. Остановилась почти напротив. Солдат дверь распахнул.
        - Садись, камрад. Если в Гливице, то по пути.
        Игорь сел, поблагодарил.
        - Что хромаешь?
        - Ранение осколочное в обе ноги на Восточном фронте, - убедительно соврал Игорь.
        - А! - уважительно посмотрел на попутчика солдат.
        Игорь по сторонам поглядывал.
        - Плохо воевал? - вдруг спросил водитель.
        - Почему?
        - Наград не вижу.
        - Мои соседи уже уехали на запад, поближе к швейцарской границе, родня у них там. А мне бежать некуда. Если с железным крестом ходить буду и со знаками «За штыковую атаку», меня русские сразу расстреляют.
        Солдат сигарету закурил, приоткрыл окно, дым пустил.
        - Угостить сигаретой?
        - Не курю, здоровье не позволяет.
        Въехали в город. Игорь попросил:
        - Останови здесь, мне в аптеку надо. Спасибо, что помог.
        Игорь за ручку дверцы взялся, солдат спросил:
        - Как думаешь, фронт не удержим?
        - Русские нынче сильны, а где у Германии резервы? Ты их видишь? Думаю, через месяц-два русские возьмут Берлин, поражение неминуемо. Тогда начнется хаос.
        Солдат-водитель притормозил. Игорь выбрался, водитель бросил вдогонку:
        - Я через час обратно поеду, хочешь - подожди, подвезу.
        - Буду очень благодарен.
        А какая аптека, если у него в кармане даже пфеннига нет, не то что бумажных денег. Но по городку прошелся. Чувствовалось приближение фронта. Окна заложены мешками с песком, в подвальных оконцах пулеметные амбразуры оборудованы. На стенах домов надписи белой краской «Капитуляция? Никогда!», «Смерть или Сибирь!». И жители выглядят унылыми, печальными. Игорь в душе порадовался. Докатилась война до нацистского гнезда, хлебните тех лишений, что другим странам уготовили.
        Конечно, старики и дети не виноваты, но на стадионах и площадях те же немцы - мужчины и женщины, радостно приветствовали речи фюрера. Только обещания политиков всегда расходятся с реальностью. На окраинах городка бетонные укрепления, несколько танков в капонирах стоят, как бронированные огневые точки. Игорь круг сделал, у аптеки на лавочку присел. Знакомая машина показалась. Игорь встал, вышел на дорогу. Солдат притормозил.
        - Садись, камрад! Лекарства купил?
        - Нет, в аптеке всякая чепуха осталась - аспирин, йод, бинты.
        - Да, тяжело сейчас людям. И в армии с кормежкой хуже. Вместо масла маргарин дают. И сигареты дрянь, представляешь?
        Ну да, тяжело! Знал бы, что наши люди в прифронтовой зоне или в оккупации ели, небось, заткнулся бы. В десять минут доехали до фольварка. Игорь еще подумал, не убить ли солдата? Можно получить документы, узнать, из какого подразделения. Обернулся назад, а на дороге грузовик медленно катит.
        С документами срывается, ладно - пусть живет. Убей он сейчас врага, надо еще машину куда-то прятать. Игорь улыбнулся на прощание, поблагодарил, тяжело выбрался из машины, опираясь на палку. Солдат сочувственно смотрел вслед. Разведчик подождал, пока уедет легковушка, следом грузовик. Поковылял к дому. Разведчики уже ждут, лица довольные.
        - С чего такие физиономии?
        - Компота попили. А знаешь, что еще нашли? Пошли, угостим.
        На кухонном столе колбаса, крупными кусками нарезана.
        - Откуда?
        - В подвальчике закуток был, на веревке какие-то штуки висят, серебряной фольгой обернуты, как конфеты. Я развернул одну. Вроде колбаса, разрезал, попробовал - копченая колбаса. Ешь, мы уже по целой штуке съели.
        Игорь кусок в рот отправил. Действительно, копченая колбаса, мясо жесткое, но вкусное. Не спеша половину умял. Без хлеба, сытость не та.
        - Старшина, не томи.
        - А что сказать, в полукилометре часть какая-то стоит, есть штаб, радиостанция. Вечером, как стемнеет, идем туда, наблюдаем. Если удача будет на нашей стороне, берем языка. Сами понимаете - стрелять нельзя, придется работать ножами. Один выстрел, и нас в решето превратят. А пока отдыхать.
        После еды, да вздремнуть, не служба, а мед. Если не знать, что ночью рискованная акция. Как только стемнело, все трое выдвинулись к лагерю немцев. Шли по лесу, напоминающему парк. Деревья по линейке посажены, мусора нет, просеки обозначены столбами и табличками. В таком лесу не заблудишься и не спрячешься, насквозь проглядывается.
        Лагерь показался неожиданно. Большие армейские палатки, десяток крытых машин, замаскированных большой сетью. Один кунг - радиостанция. Немного в стороне, ближе к дороге. Его и видел Игорь, проходя мимо. В лагере темно, освещения нет, но жизнь кипит. Строем и поодиночке проходят солдаты, слышен шум работы бензогенераторов. Наблюдать за лагерем в темноте практически невозможно, видимости нет.
        - Что делать будем? - спросил Бармалей.
        - Форма немецкая нужна позарез, да где ее взять?
        - Маскировочный костюм устроит?
        - Ты про немецкий говоришь?
        - А то чей же? Я по-быстрому обернусь.
        И покрой, и расцветка, рисунок на отечественных и немецких маскхалатах и костюмах были разные.
        Бармалей уполз в сторону. Ни одна ветка не хрустнула, как растворился, появившись через полчаса.
        - Держи, старшой!
        Игорь взялся за костюм, а он еще влажноватый.
        - Где взял?
        - Немец сушиться повесил, я стырил.
        Понятно стало, почему костюм волглый. Но выбирать не приходилось. Игорь его на свою форму надел. Неприятно тело холодит. Автомат пришлось разведчикам оставить, пистолет в карман опустил.
        - Отсюда - ни шагу. Если стрельба начнется, уходите к своим.
        - Не, командир. Если палить начнут, мы тебя не бросим.
        И не переубедишь их. В разведке своих бросать не принято, но если уж вляпался, то лучше одному погибать, чем группу подставить.
        Игорь пошел не прячась. Риск был, если часть старая, военнослужащие в лицо друг друга знают. Но сейчас в войска пополнение часто поступает, убытия по смерти и ранению возросли, была надежда, что пронесет. Его больше радиостанция интересовала. Где штаб, там она. Возле одной из палаток, немного в отдалении, часовой стоит. Игорь сначала решил, что там штаб. Но в палатку никто не заходил, туда не тянулись провода телефонной связи. Понял - ошибался. Обратил внимание, что лейтенант с портфелем направился из лагеря. Интересно стало - куда? Злачных заведений поблизости не наблюдается. Шел за ним в отдалении. Сложновато, далеко отпустишь, так в темноте скроется из вида, а приблизишься - засечет. Через триста метров, за рощей, опять фольварк открылся, почти копия того, где разведчики отдыхали. Лейтенант в окно постучал.
        - Господин Аксельрод! Господин полковник! Вам шифрограмма!
        Через минуту распахнулась дверь, вышел офицер. В галифе сапогах и нижней шелковой сорочке. Из дома доносится звук патефона, классическая музыка.
        - Заходите, лейтенант.
        Оба зашли в дом, лейтенант через минуту вышел и, насвистывая нечто бравурное, направился в лагерь. Случай удобный, командир части в отдалении от своего подразделения живет, и охраны не видно. Сибарит, в палатке жить не нравится, когда рядом фольварк пустой. Еще и музыку слушает, сволочь. Почему-то именно патефон Игоря задел. Подкрался к дому, обошел тихо. Часового не обнаружил. Полковник надеется, что до русских еще далеко и свое подразделение рядом. Ох, зря он так беспечен!
        Игорь осторожно, одним глазком, в окно заглянул. Через щель в шторах видно, как офицер за столом сидит, читает бумаги. Тут же, на столе, патефон и бутылка коньяка и малюсенькая рюмка. Прямо идиллия, не фронтовая обстановка.
        Игорь тихонько слез. Есть ли в доме другие, он не знал. Скорее всего - полковник один, иначе младший по званию вышел бы к дежурному офицеру. Но это лишь предположение. Игорь быстрым шагом направился к месту, где оставил разведчиков, обрисовал ситуацию.
        - Да это же везуха! Брать надо! - безапелляционно заявил Бармалей.
        - На месте решим, как действовать, - согласился Игорь. - Но никакой стрельбы. Полковника возьмем живым. А если в доме другие есть, работаем ножами.
        - Поняли, командир.
        Быстро добрались до фольварка. Похоже - строились они по одному плану. Это немного облегчало задачу. По приказу Игоря разведчики обошли вокруг дома, охрану не обнаружили.
        - Как внутрь войдем? - прошептал Лисица.
        - Волшебное слово знаю. Сим-сим, откройся, - ответил Игорь. - Значит, так, стучу в окно, вы сбоку от двери стоите. Как офицер выйдет, вяжите.
        Разведчики заняли позицию сбоку от дверей, Игорь в окно постучал.
        - Герр полковник! Срочный пакет!
        Игорь был в немецком масккостюме, и офицер, вздумай посмотреть в окно, увидел бы своего. Видимо, ночные депеши с посыльными были явлением регулярным. Офицер открыл дверь и шагнул на крыльцо.
        Сзади на него набросились разведчики. Бармалей кулаком в голову ударил - оглушить, Лиса ударил ногой под колени с задачей свалить. Однако офицер крепкий оказался, жилистый. На ногах устоял, с крыльца через ступеньки сиганул, столкнувшись с Игорем. Оба на ногах не устояли, упали, немец сверху оказался. Офицер ударил его кулаком в лицо. А уже наши разведчики навалились, каждый руку полковника схватил, назад выкрутил. Офицер орать начал, надеясь, что его услышат. Игорь заранее приготовленный кляп в рот затолкал. Пока разведчики немца держали, Игорь брючный ремень на немце расстегнул, связал сзади руки.
        - В дом его, посмотрим документы.
        На стуле, рядом со столом, стоял портфель. На самом столе лежала стопка документов. Под столом горел аккумуляторный фонарь. Игорь начал просматривать бумаги. Секретные приказы, шифрованные радиограммы. Изучать их некогда.
        - Парни, обыскать дом. Искать карты, документы.
        А сам принялся за портфель. Бумаг немного, но все представляют интерес. Похоже - язык ценный попался. Лиса принес китель с витыми серебряными погонами. Игорь карманы осмотрел, обнаружил удостоверение личности, открыл. На фото - лицо языка. Перелистнул страницу. Ого, последняя должность языка - командир батальона панцергренадеров сорокового танкового корпуса. Обычно комбатами бывают майоры, а тут полковник. Свободной должности не нашлось? Или у батальона особое задание и полномочия? Разбираться некогда, это дело командования.
        - Парни, языка одеть надо.
        Развязали руки, приказали пленному надеть мундир. Во-первых, февраль в Германии все же зима, хотя не холодно, как в России. Снега нет, и температура, по ощущениям, градусов десять-двенадцать тепла. Пленного надо привести здоровым. Если в одной шелковой рубашке будет, простудится, кашлять начнет. При переходе линии фронта обнаружит себя и группу, как итог - обстрел. Так что Игорь не столько о пленном заботился, сколько о группе.
        Пленному руки снова связали, но уже спереди, так идти сподручнее, быстрее. Больше ничего из документов в доме не обнаружили. Бармалей срезал ножом бельевую веревку, в портфель уложили все обнаруженные в доме документы, веревку привязали к ручке портфеля, повесили на плечо немцу. Пусть несет сам. У разведчиков и так груза хватает, да и руки свободные быть должны, случись боестолкновение.
        Разведчики подхватили полковника под локти, повели к выходу. Он забрыкался, замычал, стал упираться.
        - Вытащите кляп.
        И к полковнику:
        - Будешь кричать, сделаю больно. Понял?
        Полковник кивнул, кляп вытащили.
        - Я болен, мне прописали таблетки. Заберите, мне без них никак нельзя.
        - Это можно, где они?
        - В несессере под подушкой.
        Игорь вернулся в комнату, достал несессер, открыл молнию. Да, несколько упаковок лекарств, не врет офицер. Игорь сунул несессер в портфель.
        - Кляп в рот, выводите. И так много времени потеряли.
        Уже на выходе Игорь снял с вешалки кепи, водрузил на голову офицеру. Пусть по форме одет будет. Единственное, чего не хватало, так это кобуры с пистолетом на поясе, но для пленного это излишняя деталь.
        Игорь вел группу по компасу и карте, сам шел первым. В случае опасности замирал, делал знак разведчикам. К своим за ночь уже не выйти, на востоке начало сереть небо, предвещая рассвет. Пока не поздно, надо присматривать укромное место на день. Плохо, что не попадались ручьи. Полковника утром хватятся. В доме беспорядка не было, Игорь сам за этим проследил, чтобы немцы не поняли, что их полковника захватили. Но все же опасался, что могут пустить собаку по следу.
        Ручей нашелся, мелкий, извилистый, однако с тонким дном, сапоги вязли. Прошли по нему с километр. Место, где на берег вышли, Лиса щедро посыпал смесью махорки с перцем.
        Обнаружили заброшенный летний дом, скорее - времянка для пасечника или фермера. Стены из досок, тонкие, но от постороннего взгляда укрывают. Игорь Лисицу на охрану поставил. Все уселись на топчан. Офицер замычал, замотал головой. Игорь вытащил кляп.
        - Мне бы таблетку принять и воды запить.
        Игорь сам таблетку в рот пленного положил, Бармалей дал воды из своей фляжки. Игорь бы и свою дал, но у него там водка. Рану обработать, случись ранение, по паре глотков сделать, силы поддержать, когда их нет, а идти надо. Своего рода допинг на короткое время. У немцев для этого специальные таблетки есть, Игорь как-то раз пробовал. Но после прилива сил через час их резкое падение, поэтому выбросил.
        Офицер неожиданно заговорил:
        - Вы из Первого Белорусского фронта?
        - Тебе-то зачем знать? Ну, предположим.
        - Все же командующим Жуков, очень талантливый полководец, не стыдно к такому в плен попасть.
        - Спал бы лучше, чем говорить. Ночью идти придется много.
        - Немецкого офицера маршем не испугать.
        Офицер еще хорохорился, хоть и понимал - в плену. Война для него почти закончилась. Вот попадет к утру, если все хорошо пойдет, на другую сторону, и все, останется жив. Видимо, офицера это волновало.
        - Скажите, что со мной будет?
        - Допросят, поместят в лагерь для военнопленных. Будете себя разумно вести - после победы на родину вернетесь.
        - Я слышал, всех расстреливают.
        - Неправда. Гестаповцев, эсэсманов - да. Еще власовцев.
        - Предатели, на чьей бы они стороне ни воевали, лучшей доли не заслуживают, - кивнул офицер.
        - Спите.
        Игорь сам закрыл глаза, придремал. Саднили мозоли, набитые в тесных башмаках, похоже - на правой ноге уже лопнули пузыри. И впереди еще бросок на пятнадцать-двадцать километров, да не по дороге, а скрытно, по самым неудобьям. Бармалей сменил Лисицу, все шло своим чередом. Потом настала очередь Игоря. То, что он старший, привилегий не давало, все должны отдохнуть, иначе ночью на ходу дремать будут. Пока светло и было время, Игорь изучал документы из портфеля полковника. Особенно его карта заинтересовала, где обозначены все немецкие подразделения. Такой значок он впервые видел. Когда его снова сменил Лисица, Игорь спросил у полковника:
        - Что это за знак?
        - Штрафники, их на самые опасные направления ставят. Уголовники, сброд, дисциплина низкая.
        Это уже интересно. Если отклониться немного севернее, как раз можно пройти через их позиции. Южнее штрафников стоял полк ваффен-СС. Эти упертые фанатики, службу ревностно несут.
        Как стемнело, направились к передовой. Уже выстрелы пушек слышны, а через час ходьбы и пулеметные очереди. Немецкая карта помогла, вышли на штрафников. В отличие от наших, с которых вина снималась при ранении, немцы служили весь срок, отмеренный трибуналом. Гитлер создал штрафные батальоны и даже дивизии значительно раньше Сталина, еще до войны.
        Часовые в траншеях были, как и положено. Но к службе относились с небрежением, курили, играли на губной гармошке. А как их накажешь, если они уже на передовой, в самом пекле, дальше сослать некуда. Осторожно перебрались на нейтралку, ползком. Первым Игорь, за ним полковник, замыкали разведчики.
        Хорошо хоть, в расположение своего фронта вышли, правда - другой армии. Ради ценного языка после звонка Игоря в разведотдел машину выслали немедленно.
        Полковника сразу на допрос, свободных переводчиков усадили за перевод документов. А разведгруппа спать отправилась. Да недолго удалось. Утром Игоря посыльный разбудил.
        - В штаб вызывают.
        Игорь подумал - по языку вопросы есть. Но Гуков, оглядев Игоря, сморщился.
        - Срочно приведи себя в порядок. Поторопись, сапоги почистить, свежий подворотничок.
        - Разрешите вопрос? По какому поводу?
        - Группа награжденных в штаб армии направляется. Ты в их числе. Времени у тебя двадцать минут. Исполнять!
        Игорь за это время успел себя в порядок привести и домчаться до столовой проглотить кусок хлеба с чаем. А у штаба уже грузовик крытый, поскольку награжденных человек двадцать набралось. Ехать далеко не пришлось, однако и за короткую поездку все изрядно пропылились. По прибытии на место почистились. У штаба армии и другие приглашенные толкались. На крыльцо вышел майор.
        - Кто на награждение, прошу!
        Игорь ожидал, что увидит Г.К. Жукова, но его не было. Очень жаль, хотелось получить награду из рук прославленного командарма. Награды вручал начальник политуправления.
        Один из помощников коротко зачитывал представление на награду, потом вручали орден. Медали вручались на уровне командира дивизии, ордена - в зависимости от статуса ордена. Если Ленина - то в Москве, сам М.И. Калинин, всесоюзный староста.
        Представления почти все как под копирку. Проявил мужество, уничтожил столько-то гитлеровцев или подбил два танка. И на Игоря зачитали, абсолютно безликое, непонятно за что. Однако при вручении «Красной Звезды» начальник негромко сказал, чтобы не услышали другие:
        - За штольню.
        Игорь отчеканил, как все:
        - Служу трудовому народу!
        А после - торжественный обед в честь награжденных. Борщ, картофельное пюре с котлетой, компот с булочкой. Конечно, фронтовые сто грамм. Те, кто посообразительнее, водку прихватили с собой. Наливали и тем, кто не подсуетился вовремя, как Игорь. А у него просто времени не было, цейтнот жесткий.
        В роте о награде уже знали, орден обмыли, как положено. А утром вызов в штаб, да не одного Игоря, десяток опытных разведчиков вызвали.
        - Товарищи разведчики! Точно дату и место наступления назвать не могу, но для вас, отобранных на задание, коротко скажу - на днях. Ваша задача - захватить мост через реку и удержать до подхода передовых частей. Если немцы взорвут, придется реку форсировать, а это задержка наступления, поскольку средств для переправы нет.
        В армию поступали амфибии американские, но в очень малых количествах, к тому же перевозить они могли только солдат, но не технику. А без поддержки танков или артиллерии любое наступление быстро захлебывается в крови.
        - Получите боеприпасы, конкретно место и время операции сообщат командиру группы. Старшина Катков - остаться, все свободны.
        Игорь понял - задача трудная, мало кто из разведчиков доживет до подхода наших сил. Стратегическое значение моста они тоже понимали. Мало того, на мосту охрана. Ее сначала уничтожить надо, а потом мост удерживать, если будет кому.
        Майор склонился над картой.
        - Смотри сюда. Удар в сторону моста будет, но он отвлекающий. Ваша задача - держаться изо всех сил. Немцы попытаются его разрушить, а танки наши пойдут тут.
        Майор ткнул карандашом.
        - Удержите - молодцы. Через него также подразделения пойдут, мост пригодится. Но бойцам своим не говори. Если узнают, что обманка, намертво стоять не будут.
        - Понял.
        - Место перехода выбери сам.
        Игорь ушел от майора в тяжких раздумьях. Группу в десять человек перевести через линию фронта непросто, обычно разведчики втроем-вчетвером шли. А сейчас у каждого еще сидор. Тяжелый будет - боеприпасы, продукты.
        Сложное задание. У его бойцов только автоматы, и немцы будут мост отбивать всеми имеющимися возможностями - пехотой при поддержке пулеметов и минометов, танками или бронетранспортерами. До тех пор пока немцы будут думать, что мост отобьют, артиллерию и авиацию применять не будут, чтобы сооружение не повредить. А как поймут, что русские подразделения к мосту прорываются, попробуют его уничтожить, чтобы не дать переправиться.
        Бойцы уже боеприпасы получили, провизию.
        - Гранаты взяли?
        - Если бой вести, как без «карманной артиллерии»?
        Карманной артиллерией на фронте бойцы называли гранаты. Бойцы и противотанковые гранаты прихватили. Однако дальность броска тяжелой гранаты невелика, едва тридцать метров. На открытой местности танк к себе так близко не подпустит. Игорь посожалел, что в Красной Армии нет оружия вроде фаустпатрона. В уличных боях или как в их ситуации подобное оружие - легкое и мощное, очень бы пригодилось. И противотанковое ружье с собой не понесешь, вес пудовый и длина два метра. Как его через линию фронта перетащить?
        Игорь собрал всю группу в землянке.
        - Где и как переходить будем?
        Несколько минут тишины. Разведчики раздумывали. Потом стали предлагать варианты. Сообща пришли к решению. Ударить минометами или артиллерией по переднему краю, огонь перенести затем на вторую линию. Преодолеть траншеи вражеские, пока немцы в укрытиях прятаться будут. Но придется рисковать, чтобы следом за разрывами идти. Кроме того, стоит минометчикам ошибиться, ударят по своим. Игорь направился к Гукову, предложил вариант.
        - Годится, пойду договариваться с начальником артиллерии. На какое время начало операции?
        - Полночь.
        - Жди.
        Гукова не было долго, но вернулся довольным.
        - В ноль часов минометы и артиллерия начнут обрабатывать передний край. Через десять минут перенос огня. Еще десять минут - по второй линии. Все, чем начарт помочь может. Дальше все от вас зависит.
        Эти слова Игорь разведчикам пересказал.
        - Выходим от наших позиций в двадцать два часа. Кстати, сверим часы. Сейчас шестнадцать четырнадцать. Раньше положенного времени не подниматься, осколками посечет. Но потом не медлить.
        Немцы применяли похожий метод, назывался у наших солдат - на хапок. Обстреливали первую траншею из орудий, наши прятались от огня. Обстрел внезапно прекращали, немецкая разведгруппа врывалась на наши позиции, хватала пехотинцев и наутек. Отход прикрывался повторным артналетом. У них получалось удачно.
        Как стемнело, выбрались в наши траншеи. В десять вечера выбрались на нейтралку. Наши саперы мин не ставили, а немцы, по своему обыкновению, минами землю перед своими позициями густо нашпиговали.
        Обнаруженные мины оползали стороной, двигаясь цепочкой. Все разведчики с опытом, никого поправлять или подсказывать не надо было. Грохот с нашей стороны раздался неожиданно. Вначале над головами с характерным шелестом пролетели артиллерийские снаряды. На позициях немцев разрывы, огонь. Била явно не одна батарея и бегло, снарядов не жалели. Со стороны смотреть, да вблизи - страшно. Игорь представил, что сейчас испытывают немцы. К артналету подключились минометчики. Звук падающих мин очень характерный. Разрывы, огонь, ветром дым и запах сгоревшего тротила на разведчиков сносило. Сейчас каждый разведчик думал об одном - как бы недолета не было.
        Игорь на часы поглядывал. Трофейные, с фосфоресцирующими стрелками, с убитого немецкого офицера снял. Все, десять минут истекли. Он пополз вперед, за ним группа. Стрельба из пушек и минометов на нашей стороне продолжалась, но разрывы уже ложились дальше, метров за триста.
        На передовой воронки, бревна от развороченных блиндажей, огневых точек, много трупов. Миновали первую траншею легко, снова ползком ко вторым траншеям. А там бушует море огня. Только подобрались, огонь прекратился.
        - Броском - вперед!
        Поднялись и молча вперед, пока немцы не очухались. А дальше проще. Игорь карту заранее, днем еще изучил. Увел группу левее, там лощина шла. Сначала бегом мчались, через километр на шаг перешли. Самое трудное и опасное для разведчика - перейти линию фронта, что к немцам, что к нашим.
        Сейчас получилось относительно легко, потерь не понесли. Цель их - мост через Одру у города Фрауштадт. Название реки схоже с Одером, но Одра только приток. С бега переходами на шаг, потом снова бежали. К Одре вышли, но где мост - выше по течению или ниже? Двух разведчиков послал вниз по течению, двух - вверх.
        - Двигаетесь полчаса, засекайте по часам. Если не обнаружите, назад. Обнаружите - дальше не идти. Один наблюдает за охраной, второй возвращается. Исполнять.
        Оставшиеся разведчики расположились на берегу, отдыхали. Все же километров пятнадцать-восемнадцать за неполную ночь преодолели. Первый разведчик прибежал через четверть часа.
        - Товарищ старшина! Мост и город рядом совсем, за изгибом реки. Сахно остался наблюдать, я, как и приказывали, - сюда.
        - Отлично! Пока отдыхай.
        Игорь был доволен, что вывел группу почти точно к цели. Теперь надо дождаться пару разведчиков, что ушли в противоположную сторону от моста. Как только вернулись, Игорь поднял группу.
        - За мной.
        Мост был недалеко, с километр. На другом берегу темнел город. Судя по тому, что смутно видно, - небольшой, на карте обозначен совсем маленьким кружком, население - до десяти тысяч. Из темноты поднялся навстречу группе Сахно.
        - Товарищ старшина, докладываю. На въезде и выезде с моста охрана, с обеих сторон пулеметные гнезда. Всего охраны шесть солдат, смена караула приходит из города.
        - Молодец.
        Теперь, когда имеются кое-какие сведения об охране, надо думать, как взять мост с наименьшими потерями. Через час рассвет, упустит группа этот час - придется ждать до темноты. Днем по дороге, как и мосту, наверняка оживленное движение. Решение пришло сразу.
        - Группа, за мной!
        Игорь отвел группу от моста на полкилометра вдоль дороги.
        - Парни, план такой. Строимся в колонну по два на дороге, идем открыто к мосту. Как только поравняемся с первым караулом, первая четверка атакует пост охраны. Действовать только ножами. Главная цель - пулеметчик. А дальше действуем по обстоятельствам.
        План рискованный, да когда в разведке риска не было? Но шанс есть. Все разведчики в камуфляже, в темноте немцы сразу не поймут, что не свои идут, а когда разглядят - поздно будет. Когда построились, Игорь предупредил, чтобы не разговаривали, не курили, автоматы перебросили за спину.
        - Я иду первым, попробую заговорить с охраной, отвлечь внимание. Первая четверка, проверьте ножи, чтобы под рукой были. Если удастся снять охрану тихо, остаетесь на месте. С пулеметом обращаться умеете?
        - Обижаешь, старшина.
        С легким стрелковым оружием врага - пистолетом, винтовкой, автоматом - разведчикам обращаться привычно. Но в рейды с пулеметом крайне редко ходят. Служба разведчика нешумная, пулемет ни к чему.
        - Шагом марш!
        Отделение тронулось. Мост все ближе. Немцы заслышали стук сапог, но не очень встревожились, думали - свое подразделение в город идет. В конце войны с бензином у немцев плохо стало. Заправляли румынским настоящим бензином самолеты, синтетического не хватало для танков и тягачей, поэтому пеший строй уже был привычен. На средину дороги вышел часовой. Под луной каска отблескивает и штык на винтовке за спиной. Похоже - этого придется снимать самому Игорю. Первая четверка должна уничтожить пулеметный расчет. Игорь финку вытащил, взял обратным хватом, чтобы клинок не блестел.
        Пятьдесят метров, двадцать, десять. Часовой разглядел солдат, лениво приказал:
        - Стой, кто такие?
        Разведчики продолжали идти. Игорь начал говорить.
        - Панцергренадеры сорокового танкового корпуса, направляемся в Фрауштадт.
        - Тогда считайте - пришли. Старшему - предъявить документы и можете следовать.
        Игорь сделал три шага к часовому, сделал движение рукой, вроде документы из-за отворота мундира доставал. Часовой протянул руку, а Игорь внезапно для немца ударил его ножом. А сзади небольшой шум - стук подошв, возня. Игорь нож из тела немца вытащил, успел схватить его за шинель, чтобы не упал на асфальт, не громыхнул винтовкой или стальным шлемом. Такие металлические звуки далеко разносятся. К нему подбежал кто-то из разведчиков, помог поддержать тело, опустил на землю. С часового сняли ремень с подсумками, стянули винтовку с плеча. При обороне пригодятся, если разбрасываться трофеями, своих патронов надолго не хватит. Игорь повернулся вправо, где перед въездом на мост была выкопана пулеметная точка.
        - Порядок, старшой! Трое в минус.
        - И у меня один. Остаетесь здесь, оружие собрать, трупы сбросить с насыпи. Остальные - за мной.
        Игорь впереди, за ним уже шестеро бойцов. Шли не в ногу. Во всех армиях мира устав запрещал пересекать мост, идя строевым шагом. Когда множество сильных мужчин отбивали шаг, мосты входили в резонанс и разрушались, примеры тому были.
        Часовой на другой стороне моста даже не вышел на средину, стоял, опираясь спиной на перила. Раз на входе на мост часовой не подал сигнал тревоги, пропустил, стало быть, свои и документы в порядке. Игорь поравнялся с солдатом. Надо отвлечь, пока разведчики успеют пройти четыре-пять метров до пулеметчиков. Он прикрикнул:
        - Так держать! - конечно, по-немецки.
        Сам шагнул в сторону, к часовому.
        - Камрад, огонька не найдется? Бензин в зажигалке кончился.
        - Сейчас.
        Солдат полез в карман за зажигалкой. В это время разведчики поравнялись с пулеметчиками, сидевшими в окопе, бросились на них. Часовой повернулся на шум, и Игорь ударил его ножом. Даже придерживать не стал. Когда часовой рухнул, шлем слетел с головы, покатился. Игорь снял винтовку, ремень расстегнул, вместе с подсумками швырнул в пулеметную ячейку. Сам поднапрягся, перевалил труп за парапет, сбросил в воду. Все, мост взяли, причем тихо, без потерь с нашей стороны. Видимо - удача была сегодня на их стороне.
        Игорь решил, что немцы будут пытаться атаковать в первую очередь со стороны города. Время менять караул уже через час. Придет смена, без стрельбы уже не обойдется. Хоть маленький гарнизон в городе есть. На стрельбу бросятся разбираться. Когда поймут, что мост в руках русских, будут названивать по штабам. Для немцев захват моста - известие тревожное и опасное, постараются отбить, пошлют пехоту на бронетранспортерах. Жалко, что нет радиостанции. Сейчас послали бы радиограмму - мост в наших руках, пришлите помощь!
        Игорь сам в пулеметную ячейку спустился, тесно, рассчитано на троих, а сейчас он там седьмой.
        - Трубицын, Мягков, с лопатами на другую сторону дороги. Рыть окоп, лучше полного профиля.
        Солдаты сняли саперные лопатки с немцев, столкнули трупы с насыпи. Времени до смены караула мало, поэтому разведчики не медлили. Мягков и Трубицын по другую сторону дороги принялись рыть землю. Оставшиеся в пулеметном гнезде расширяли лопатками окоп. Игорь перешел через мост. Тут бойцов четверо, тесновато, но терпимо. В нише разглядел коробки с пулеметными лентами, а за ними… он залез рукой. Поистине подарок - «панцерфауст».
        Он сразу ремень на плечо забросил. Если не торопиться, подпустить бронетехнику поближе, один танк или бронетранспортер поразить можно. Небо на востоке начало сереть. Игорь посмотрел на часы. Немцы педанты, все делают по часам. Скоро смена караула. Перебежал на другую сторону моста. Через четверть часа со стороны ближайшего переулка показалась смена караула - шесть солдат и разводящий.
        - Парни, приготовились. Подпускаем поближе и бьем из автоматов, по команде.
        Немцы приближались, не подозревая, что мост уже в чужих руках. За полсотни метров разводящий явно что-то заподозрил, потому что не увидел часовых на самом мосту. Игорь понял - пора!
        - Огонь!
        Сразу ударили четыре автомата. На такой короткой дистанции все пули нашли цель. Две секунды, и немцы валяются на асфальте. В тишине стрельба далеко слышна, в караулке ее тоже слышали.
        - Муравьев, за мной!
        Подбежали к убитым, забрали винтовки, патроны, принесли в окоп. Сейчас немцы зашевелятся. По целям дальним лучше стрелять из винтовки, пулемета, по ближним - из автомата. Только спрыгнули в окоп, из переулка выбежали немцы, отдыхающая смена из караулки. Впереди офицер, пистолетом в руке размахивает. Сразу своих убитых увидели. В этот момент Игорь скомандовал:
        - Пулеметчик - огонь!
        За пулеметом стоял Баклюков, отреагировал мгновенно. Очередь, вторая!
        Большая часть солдат упала, раненые стали кричать. Офицер побежал назад, несколько уцелевших солдат за ним. Баклюков дал длинную очередь, положив всех. Зазвенели разбитые стекла в домах. Шальные пули долетели до домов.
        - Беритесь за винтовки, добить всех, кто шевелится!
        Патроны к пулемету надо беречь. Игорь и сам взялся за винтовку. Один солдат, волоча за собой ногу, полз к домам. Игорь выцелил его. Выстрелил в грудь, солдат затих. Наступила тишина. Испуганные стрельбой жители стали осторожно выглядывать из окон, из-за углов. Их понять можно - не русские ли на мосту?
        Со стороны востока на дороге показался грузовик. Игорь крикнул, сложив ладони рупором:
        - Стреляйте из винтовок!
        На другом конце моста услышали. Грузовик приблизился, по нему сразу из двух трофейных винтовок огонь открыли. Водитель сразу убит был, пассажир резвый оказался, выскочил из кабины на ходу, залег. Неуправляемый грузовик проехал немного по инерции, его повело вправо, и он завалился в кювет. Было бы лучше, если бы он остался на дороге, перегородив ее. Игорь отвернулся, почти сразу сзади хлопок. Обернулся - грузовик объяло пламенем, стал подниматься дым. Плохо, из-за безветренной погоды дым столбом будет стоять, виден издалека. Хотя дым уже не повредит. Если караул перебит, не исключено, что жители уже успели позвонить в комиссариат и сейчас наверняка из ближайшей воинской части отряжают взвод, а то и побольше, проверить - кто на мосту учинил стрельбу. Немцы отреагировали быстро. Уже через полчаса из переулка показалось тупое рыло бронетранспортера. О, разворошили разведчики муравейник!
        - Всем укрыться! - крикнул Игорь.
        Сам присел в окопе, наблюдая за броневиком. Над лобовой броней за пулеметом солдат виден, не весь - голова. И он явно высматривает цель. Из фаустпатрона стрелять - далеко, надо подпустить ближе. Бронетранспортер, лязгая гусеницами, выбрался из переулка, покатил к мосту. За кузовом, укрываясь от возможных выстрелов, бегут солдаты.
        Игорь выглянет на секунду, оценит дистанцию, присядет. Фаустпатрон один, и промахнуться нельзя. Если он высунется из окопа и будет долго целиться, пулеметчик его срежет. На прицеливание секунды две-три от силы. Судя по звукам мотора, гусениц, уже пора. Игорь вынырнул из окопа, прицел на фаустпатроне уже откинут, труба под мышкой. Поймал в прорезь лобовую броню, увидел, как пулеметчик навел на него ствол. Решали доли секунды - кто раньше? Игорь нажал на штампованный рычаг. Хлопок выстрела, он успел нырнуть в окоп. И сразу взрыв. Игорь приподнял голову над бруствером. Бронетранспортер развернуло поперек дороги, валит черный дым, потом показалось пламя. Через несколько секунд в чреве броневика начали рваться патроны. Из бронетранспортера никто не выскочил. А солдаты, что следом бежали, бросились наутек. Прикрытия броневого нет, и переть на пулемет у разведчиков дураков не нашлось. Да и вообще, судя по поведению солдат, явно не фронтовики. Те бы рассыпались, а не бежали толпой, залегли на обочинах, перебегали по очереди. Пока один бежит вперед, другой прикрывает огнем. Наверное - перебросили
по-быстрому тех, кто оказался недалеко от города, тыловиков.
        За стрельбой уже полдень настал. Солнце сверху светит. Февраль, а пригревает. Разведчики воды попили из фляжек. Игорь понимал - командир немецкий раздумывает - что предпринять? Приказ командования выполнить надо и доложить.
        Баклюков спросил у Игоря:
        - Полдень уже. Где наши? Если бы прорывались, пушки слышно было бы.
        Пушки громыхали, но далеко, на передовой.
        - Наши другой вариант изыскивают.
        Сам-то Игорь знал, что мост - отвлекающий маневр. Но и в его направлении прорыв должен быть, иначе немцы не поверят.
        Из переулка разом высыпали солдаты и фольксштурм. Ополченцы в возрасте, в очках, у всех винтовки. Для моральной поддержки нестройно палят в сторону моста, но не прицельно.
        - Парни, огонь! Со всех стволов!
        И сам из автомата стал стрелять. Чем «папаша» хорош, так дальностью стрельбы. Из немецкого МР 38/40 дальше ста метров в ростовую мишень попасть уже затруднительно. А из «ППШ» на двести метров вполне реально, если короткими, по два-три патрона, очередями огонь вести. Три автомата и пулемет - сила серьезная. Такой плотности огня немцы не ожидали, понесли большие потери. А еще моральное воздействие - бронетранспортер догорает, трупов полно. Для неподготовленных вояк, вроде тыловиков или фольксштурма, зрелище сильное, веру в победу расшатывает.
        Игорь, как и разведчики, полагал - сейчас долго не сунутся. Но с тыла, по дороге в город, показалась легковушка, а за ней грузовик. Не знали, что мост в чужих руках? Средство общения во второй группе разведчиков только голосом. Игорь повернулся в тыл, ладони рупором ко рту приложил:
        - Подпустите ближе и расстреляйте.
        - Поняли, - прокричали в ответ.
        Опасность для машин оценили в городе. С чердака ближайшей трехэтажки вверх взлетели две красные ракеты, как предупреждение - русские! То ли в машинах не поняли, но продолжали движение. Когда до машин оставалась сотня метров, из окопа разведчиков перед мостом ударил пулемет. Видно было, как трассеры били по легковушке. Потом огонь перенесли на грузовик. Легковушка проехала немного и встала, грузовик ударил ей в торец, развернул. Из машин никто не выбрался. Но дорога теперь закупорена была, машине не проехать. Другое дело гусеничная техника - тягач или танк. Сбросят препятствие с дороги и дальше пойдут.
        Немцы в городе зашевелились. Видимо, расстрел машин на дороге их обозлил. Ринулись толпой и наткнулись на наш огонь. Отхлынули, неся потери. Баклюков, вытерев пот со лба рукавом, улыбнулся.
        - Эдак мы всех мужиков в городе переведем.
        - А кто их звал? Я имею в виду СССР. Сидели бы в своей Европе, коньяк пили, ветчину жрали, - откликнулся Кашеваров. - Расшевелили медведя в берлоге, теперь им тикать надо, а они пыжатся.
        - Немцам хана! Ты посмотри, кого против нас выгнали? Фольксштурм! Старики и негодные к строевой!
        Подал голос Игорь:
        - Парни, не обольщайтесь! Сейчас немцы созвонятся или свяжутся со штабом, сообщат о потерях. На нас бросят маршевую часть, и нам придется туго, как тараканам от дуста.
        - Откуда им взять маршевую часть?
        - На политзанятиях дремлешь? С Западного фронта на Восточный перебрасывают. Русских задержать, чтобы американцам сдаться.
        - А вот хрен им! Берлин мы возьмем!
        Игорь как в воду глядел. Против группы разведчиков бросили роту обстрелянных пехотинцев, перебрасываемых с Западного фронта. Перевозили грузовиками, ибо Германия не велика, а железные дороги днем активно бомбили. В какой-то мере повезло, не было бронетехники.
        Пехотинцы взялись за дело рьяно. Сначала установили ротные 50-мм минометы. Вот чего у немцев не отнять, так это оснащения. В каждой пехотной роте по штату четыре миномета. Калибр маленький, но для близких целей вполне хватает. Для больших дальностей и серьезных задач есть полковые минометы калибром побольше и пушки. Мощность 50-мм мины невелика, но компенсируется частотой огня. У позиций разведчиков сначала одна мина упала, затем другая, уже ближе. Ага, пристрелку ведут, и где-то явно сидит корректировщик. И лучшего места, чем верхние этажи зданий или чердачное окно, не найти. Игорь взялся за бинокль. Если найти корректировщика да убить, батарея не сможет вести точный огонь. В двух домах чердачные окна открыты, в одном что-то блеснуло. Или бинокль, или стереотруба, не иначе. Игорь Баклюкову дом рукой показал.
        - Чердачное окно видишь? Дай очередь по окну и немного ниже. Корректировщик там.
        - От сука!
        Разведчик дал очередь по чердаку, с крыши посыпалась битая черепица. Зато мины падать прекратили. Игорь не тешил себя надеждой. Убитого корректировщика заменит другой, подберет наблюдательный пункт в другом доме, и обстрел повторится. Так и вышло. Через полчаса недалеко от окопа снова взорвалась мина. Уже ближе, чем первые. А потом сразу залпом четыре. Окопчик заволокло пылью, дымом. В узкий окоп попасть трудно. Мины, которые рядом взорвутся, вреда не причинят, осколки поверх окопа пролетят. От пыли першило в носу, в горле, разведчики кашляли. Когда пыль после взрывов садилась, кто-то обязательно выглядывал. Под прикрытием минометного огня пехота могла подобраться поближе и забросать окоп гранатами. Но пока немцы не рисковали, полагали - уничтожат малочисленную группу минами. Выпустив полсотни мин, немцы повторили атаку. Сразу из нескольких мест поднялись солдаты в мышиной форме.
        - Немцы, огонь! - скомандовал Игорь.
        Стреляли сразу из автоматов и пулемета. До наступающих сотня метров, и они на открытом пространстве. Как укроешься или закопаешься в асфальт или булыжную мостовую? Потеряв десяток убитыми, немцы залегли, потом поползли назад. Стрельба стихла. Игорь посмотрел на часы.
        - У немцев сейчас обед будет, пора и нам подхарчиться.
        Немцы педанты, расписание выполняли точно. В восемь утра завтрак, в это время их артиллеристы огонь не вели, то же и с пехотой. Сейчас время обеда, солдаты к полевой кухне потянутся. Иначе еда остынет, а это для желудка плохо. Здоровье немцы берегли.
        Разведчики сухим пайком подкрепились. Сытому воевать веселее. Плохо, что вода во фляжках кончилась. Река под мостом, рядом, пяток метров. А из окопа не вылезешь, если только ночью сползать и набрать. Кашеваров поднял палец.
        - Слышите?
        С востока доносились выстрелы пушек, пулеметная стрельба. И не далеко, едва слышимая, как утром, а значительно ближе. Неужели наши пробиваются? Игорь на помощь не надеялся, зная, что их рейд, захват моста, лишь обманный маневр. Но надежда умирает последней. Подхода наших войск разведчики ждали, можно сказать - считали часы. Вести открытый бой для разведчика дело хоть и привычное, но нежелательное. Все понимали, почему направили их, а не пехоту. Пехотинцы без навыков, мост атаковали бы, понесли потери и еще неизвестно - взяли бы?
        Немцы отобедали, снова стали стрелять из минометов. Но не батареей, а одним минометом. Вели беспокоящий огонь. Потом разрывы прекратились. И почти сразу от домов голос из динамика, на плохом русском, с сильным акцентом:
        - Воины Красной Армии, сдавайтесь! Вы окружены. В плену вас ждет хорошая еда и медицинская помощь!
        Баклюков высунулся из окопа по пояс, согнул руку в локте, показал неприличный жест.
        - А это видел?
        Муравьев схватил его за пояс, дернул вниз. Одновременно с немецкой стороны хлопнул выстрел, пуля ударила в бруствер.
        - Баклюков, ты что, сдурел? - накинулся на него Игорь.
        - А чего он басни рассказывает?
        - Время тянет, отвлекает. Немцы напасть готовятся.
        В небе раздался шум моторов, показались два штурмовых «ИЛ-2». Значительно выше их прикрывала пара «ЛА-5». «ИЛы» заложили круг. Скорость у них невелика, явно разглядывают, где, кто и что. Муравьев забеспокоился.
        - Как бы по нам не вдарили!
        Немцы называли наши штурмовики «цементными самолетами». Уже после войны досужие журналисты придумали разные названия, вроде «летающий танк», «черная смерть». Из показаний пленных немцев Игорь твердо знал, что больше всего немцы не любили «ПЕ-2», те бомбили с пикирования, очень точно, а попасть в него трудно, при пикировании в прицеле лишь мишень, маленькая точка.
        Штурмовики исчезли за домами, неожиданно зашли со стороны реки и дали залпы реактивными снарядами. У домов вспухли разрывы. С ревом пронеслись низко над мостом, развернулись, и пошла веселуха. Сбрасывали бомбы, стреляли из пушек, делая заход за заходом. Из-за домов стали подниматься дымы, причем черные. Так бывает, когда горит техника. Со стороны немцев ударила трассерами зенитка, ее сразу подавили реактивными снарядами. Израсходовав боезапас, ведущий покачал крыльями над мостом, и штурмовики скрылись из вида.
        Разведчики приободрились. Раз прислали самолеты, огнем поддерживают, значит, помнят, не бросили немцам на погибель. А моральный настрой - великое дело в сражении. Бойцы еще долго прислушивались - не слышен ли рев танковых моторов? Не идут ли наши?
        Немцы до вечера попыток атаковать не делали, видимо, от штурмовиков досталось сильно. Когда стемнело, поужинали. Муравьев собрал у бойцов фляжки в сидор, спустился к реке, воды набрал, сам напился. Игорь сходил к парням на той стороне моста.
        - Как у вас?
        - Нормально, все целы. А у вас? Видели, как по вашему окопу немцы из минометов стреляли.
        - Тоже все целы. Вы на ночь кого-то часовым поставьте, иначе вырежут спящих.
        - Обязательно, старшина, службу знаем.
        Игорь решил в разведку к домам сходить. Надо узнать, что немцы предпринимают. По обочине прополз, потом встал, подобрался к ближнему дому. Жителей нет, в доме пусто, многие стекла выбиты. Обошел дом по палисаднику. Дальше частный сектор, дома одноэтажные. Трупы солдат, разбитые минометы. Удачно наши штурмовики ракетой угодили. Двинулся вперед, прижимаясь к домам. Гарью потянуло, еще чем-то противным. В переулке колесный бронетранспортер стоит, обгоревший, дымом еще курится. И везде убитые. Если удастся из передряги живым выбраться, обязательно доложит командованию о хорошей боевой работе штурмовиков.
        Он еще не знал, что нашим наступающим частям немцы оказали сильное сопротивление. А группа танков с десантом, действуя как удар второстепенный, отвлекающий, смогла пройти на стыке дивизий, двигалась к захваченному разведчиками мосту. Из отвлекающего удара он становился основным. В прорыв уже подтягивали наши танки и пехоту. И штурмовики посылали не столько поддержать разведгруппу, сколько узнать - цел ли мост, держатся ли еще наши бойцы? Все складывалось наилучшим образом.
        Глава 4
        Проклятый мост
        Возвращался к мосту другим путем, услышал разговор. Подкрался тихонько. Два немца устраивали пулеметное гнездо из мешков с землей. Рядом пулемет и коробки с лентами. Очень велик был соблазн дать очередь и забрать трофей. Сдержался, прислушался. Немцы работой заняты, на окружающее внимания не обращают, полагают - русские у моста. Немцы говорили о том, что на подходе батальон карателей из прибалтов. Дальше пошел разговор о том, сколько же русских обороняют мост. Цифры назывались самые фантастические. Игорь осмотрелся. Поблизости солдат не видно. Вытащил нож, подкрался сзади, потом прыжок. Одному клинок в спину вонзил, он захрипел. Второй обернулся. Видимо, командир расчета, поскольку на поясе кобура с пистолетом. Немец по-любому не успевал достать оружие, но слепо шарил по поясу в поисках личного оружия. Игорь бросился к нему, ударил ножом раз, другой. Солдат упал. Не мешкая, разведчик вернул финку в ножны, схватил одной рукой пулемет, другой коробку с лентой. Еще одна коробка осталась на земле, жаль - третьей руки нет. А одной сразу две за ручку не ухватить. Обошел дом, потом бросился бежать.
Буквально упал в окоп.
        - Старшой, ты чего?
        - Пулемет с коробкой притащил.
        - Стырил, что ли?
        - Хозяева отдавать не хотели, пришлось ножом поработать.
        - Есть будешь?
        - Врачи говорят - ночью есть вредно, потолстеешь.
        - Ха! Придумают тоже! Я в рейдах почти всегда ночью ем и хоть бы килограмм прибавил.
        Видимо, немцы обнаружили своих убитых, громкий разговор, крики. Потом кто-то из автомата дал очередь в сторону моста. Пули попадали в перила, булыжную мостовую, с противным визгом рикошетили.
        - Разозлил ты их, старшина!
        - Времени было мало, надо бы растяжку установить. Убитые немцы говорили, что на подходе батальон карателей.
        - От пехоты отбились и этих навсегда успокоим. СС?
        - Не знаю, говорили - прибалты.
        - А, предатели! Этим сдаваться нельзя, расстреляют.
        В окопе, кроме Игоря, бодрствовал Муравьев, остальные спали. И разговоры по соседству их не беспокоили. Игорь тоже вздремнул, глаза от усталости закрывались.
        Проснулся от близкого взрыва. Открыл глаза - светло уже. На часах семь утра. Осторожно выглянул. Приглушенный хлопок, завыла мина на взлете. Игорь успел по кольцу дыма приметить, откуда велся огонь - со стороны частных одноэтажных домов. Вот где вчера надо было пройтись. Если до ночи доживут, надо будет парой разведчиков наведаться.
        И на востоке стрельба слышна, уже не очень далеко, километров десять. Фронт продвинулся - или бои ведет отвлекающая группа?
        - Хоть бы наши быстрее подошли, - сказал кто-то из разведчиков. - Патронов осталось на полчаса хорошего боя.
        Всем хорош «ППШ», но патроны жрал, как паровоз дрова. Пара минут боя, и диск пустой, а это семьдесят патронов. К автомату всего два диска придается. Расходуются быстро, а зарядить за пять минут не получится.
        За первым разрывом последовали другие. Бойцы не поднимали головы. Сразу после серии взрывов Игорь поднимал голову над бруствером. Для того, чтобы зарядить миномет, требовалось несколько секунд, и последний ли это залп - неизвестно. Как бы пехоту не пропустить. Последовало еще две серии по четыре взрыва, потом из переулков высыпала пехота. Много, очень много.
        - К оружию! - скомандовал Игорь.
        Успеют они расстрелять бегущих на них солдат - хорошо. Не успеют - закидают окоп гранатами. Баклюков взялся за пулемет, другие бойцы за автоматы. Игорь раздвинул сошки у МГ-42, заправил ленту. Дал длинную очередь в ненавистные фигуры, с удовлетворением увидел, как повалились солдаты. Выбирал, где солдат побольше, и стрелял, стрелял, пока не кончились патроны. Тогда схватился за автомат. Немцы потери несут огромные, подступы к мосту трупами усеяны, а все прут. Диск закончился, времени сменить не было. Игорь сорвал с пояса лимонку, выдернул чеку, швырнул в наступающих. Его примеру последовали еще двое разведчиков. Ситуация критическая. Здорово выручили наши бойцы с другой стороны моста, открыв огонь из пулемета, дав секундную передышку. Игорь диск в автомате сменил, снова огонь открыл. До солдат меньше полусотни метров, четко видны лица, свастика на мундирах. Солдаты тоже стреляли, Игорь видел вспышки на концах стволов, но страха не испытывал. Страшна не смерть, она мгновенна, а само ожидание смерти.
        Последний из атакующих солдат упал на дистанции броска гранаты, метрах в тридцати. Наступила тишина, только слышались стоны раненых. Игорь повернул голову к бойцам. Атака была мощная, и группа понесла потери. Двое его бойцов бездыханные лежат на дне окопа. Нагнулся посмотреть, не ранены ли. Наповал, пулевые ранения в голову. Убитых снесли к боковой стене, чтобы в горячке боя не топтаться по их телам. Не мешкая, уселись набивать магазины патронами. Игорь, заложив оба диска, достал из сидора две последние гранаты, прицепил на пояс. Заправил в пулемет ленту из коробки.
        В углу окопа стояли трофейные винтовки. Это как НЗ, подсумки к ним уже пустые, но магазины полные, по пять патронов.
        Немцы, получив серьезный отпор, попыток атаковать не делали. Раны зализывали. До убитых недалеко, а сползать за их оружием нельзя. Из домов, особенно с верхних этажей, мост проглядывается отлично и простреливается тоже. Если доживут до вечера, обязательно сделают вылазку.
        Через полчаса снова заработали минометы. Показалось - разрывы длились целую вечность. И снова немцы ринулись в атаку. Стреляли разведчики из пулеметов, а закончились ленты, взялись за автоматы. В эту атаку немцев было значительно меньше и бежали уже не так нахраписто, нагло. Вид убитых и раненых товарищей перед мостом уверенности не вселял.
        Пока были патроны к автоматам, вели огонь, потом взялись за винтовки. Опять выручили разведчики с другой стороны. Пулеметным огнем смели наступающих. Второй раз они вступали в действие в последнюю, решающую минуту. Просто выбора не было. Пока наступающие далеко, из их окопа стрелять нельзя, чугунная ограда моста не дает. А на близкой дистанции наступающие видны.
        Атака снова захлебнулась. С нашей стороны еще один убитый. Пересчитали патроны. Пятнадцать винтовочных и три гранаты на всех. Хорошую атаку уже не отбить.
        У немцев перерыв получился длинным - часа два. Разведчики успели подхарчиться. Баклюков сказал:
        - Если убьют, хоть сдохну сытым.
        Третья атака была жиденькой, немногим меньше семи десятков. Разведчики подпустили ближе, били из винтовок, тщательно выцеливая. Один выстрел - один убитый. Патроны быстро кончились.
        - Парни, подпускаем и бросаем гранаты. После взрыва беремся за ножи.
        Подпустили немцев, бросили гранаты. Не успел дым развеяться, сзади в окоп ввалился с коробкой патронов к пулемету Сахно.
        - Заряжайте.
        Успели пулемет зарядить и по набегающим солдатам, до которых уже метров тридцать. Положили всех. Затвор пулемета клацнул вхолостую. Все, патронов нет. Но и атакующих нет, одни трупы.
        - Отходить в наш окоп надо, - посоветовал Сахно. - У нас еще патроны к автоматам есть и гранаты. Какое-то время продержимся.
        Броском, по одному, перебежали в окоп за мостом. Тесно здесь стало. Мягков оглядел бойцов.
        - Все?
        Игорь кивнул. Из двух групп набралась половина. Послышался рев танкового мотора, довольно быстро приближающийся. Выглянули за бруствер все. Если танк немецкий, у разведчиков шансов нет. Гранатой, даже Ф-1, его не подорвешь. Подползет, крутанется пару раз на окопе, обрушит стены, похоронит в земле живьем. И вдруг Сахно заорал:
        - Наши! Наблюдаю «тридцатьчетверку»!
        Уже все ее увидели. Мчится по шоссе, траки на солнце поблескивают, повизгивают, мотор ревет, сзади сизый солярочный дым стелется. На секунду остановился, выстрелил из пушки и снова вперед. Столкнул с шоссе грузовик. Остановился на въезде на мост, откинулся люк на башне. Прикрываясь им, выглянул командир. Лицо черное от копоти, только зубы и глаза белеют.
        - Живы, хлопцы?
        - Живы!
        - Сейчас наши подойдут, молодцы, что мост удержали.
        И улыбка во все лицо. В армии грязнее танкистов никого нет. Даже шутка была. Боец может быть грязный, очень грязный и танкист. В масле, в пороховой копоти, в солярочном угаре, сразу и не отмоешь. А у разведчиков напряжение отпустило. Полагали - впереди последний бой, а сейчас наш танк рядом.
        Люк захлопнулся, танк двинулся вперед, остановился на другом берегу. Из танка выстрелили из пушки, снаряд взорвался в доме напротив моста. Что там углядели танкисты - непонятно. Наблюдателя или фаустника?
        Игорь покрутил головой. А где же другие танки, пехота? Один в поле не воин. Без пехоты в городе танк сожгут сразу. Бабахнет фаустник из окна второго-третьего этажа, и вместо грозной боевой единицы будет груда бесполезного железа. Но нет, танк был не один. На шоссе лязг гусениц, рев моторов. Показались самоходки «СУ-85» и тоже без десанта. А уже за ними снова «тридцатьчетверки» и уже с десантом на броне.
        Разведчики стояли на обочине дороги, перед мостом. Первый «Т-34», за ним остальные боевые машины двинулись вперед, давя трупы, иначе не проехать было, густо лежали.
        Пехотинцы соскочили с танков, бросились к домам. Их дело - выкурить из домов фаустников, а танки будут идти следом, подавляя пушечным огнем пулеметные гнезда, орудийные позиции, минометные батареи, если таковые попадутся.
        Послышалась ожесточенная стрельба из автоматов, боевая техника вошла в город, пару раз выстрелила танковая пушка. Ее выстрелы отличимы по звуку - хлесткие. И пространство у моста опустело, только разведчики стояли. Игорь был в некоторой растерянности. После выполнения задания полагалось вернуться в свое подразделение. Но если началось наступление, где его искать? Не лучше ли подождать? Следом за наступающими частями передвигаются штабы, тылы. Он чувствовал - разведчики ждут его приказа.
        - Вот что, парни. Думаю, разведотдел армии сам перебазируется. Подождем здесь. Тем временем своих убитых похороним.
        В наступлении, когда хоронить некогда было, поисками и захоронением убитых занимались похоронные команды из нестроевиков - солдат после ранений, имевших болезни. Но когда еще похоронная команда к городу подойдет.
        - Прямо здесь? - удивился Сахно.
        - Лес же рядом, не на мосту, конечно.
        - Нет, я имею в виду на немецкой земле.
        - А другую где-нибудь видишь? Пока до Берлина дойдем, знаешь, сколько тысяч наших бойцов в сыру землю ляжет?
        Саперные лопатки нашлись у убитых немцев. На опушке леса по очереди могилу вырыли братскую. Игорь на карте отметку сделал, где бойцы упокоились. Потом надо будет начальнику разведки на карте показать, рапорт написать. Тогда внесут в список потерь и родным отошлют извещения. Документов у разведчиков не было, в рейды по тылам противника брать не полагалось. Один из разведчиков сбегал к домам, принес кусок доски, его поставили в изголовье, карандашом написали фамилии бойцов, даты гибели.
        - Сахно, возьми еще бойца, пройдись по домам. Отыщи что-нибудь пожевать. С населением в конфликты не вступать, ничего не изымать. Смотреть только в брошенных или разрушенных.
        - Есть.
        Сахно на пару с Маляровым направились по мосту. Перейдя, подобрали у убитых немцев автоматы, подсумки с магазинами. Патронов к своему оружию не было, а входить в только что занятый город без патронов опасно. Вернулись через час. В сидорах у обоих тяжелое что-то. Начали доставать из вещмешков добычу - хлеб, полукопченую колбасу, консервы.
        - Где взяли? - посерьезнел Игорь.
        - Танки наши грузовик армейский переехали, немецкий. Видимо, харчи вез. Чего добру пропадать?
        - Другое дело.
        Перед тем, как наши войска вошли в чужие страны, политруки зачитывали приказ - за мародерство, грабежи, воровство и прочие поступки, порочащие честь советского воина, - трибунал. А тут два разведчика еды принесли на целое отделение, спрос-то с Игоря будет, он старший в группе.
        Наелись от пуза, сразу в сон потянуло. Так ведь толком и не спали которую уже ночь. Игорь послал разведчика присмотреть пустующую квартиру. Выспаться под крышей, лицо и руки умыть. Грязные все. Мины рядом рвались, пыль и сгоревший тротил на лицо, на руки, на оборудование легли.
        Разведчик вернулся с известием, что не только квартира, весь трехэтажный дом пустой.
        - Всем забрать вещи. А после моста у убитых немцев оружие.
        Каждый подобрал по автомату. В большинстве своем у убитых карабины были. Автоматы еще поискать пришлось. В городских боях, когда дистанция мала и тесно, автомат на голову лучше винтовки. Вывернул из-за угла, а на тебя немцы. С винтовкой пропадешь не за понюшку табаку. А из автомата дал очередь и снова за угол прячешься.
        Спали до вечера, а разбудил их шум техники, проходящей мимо окон. Грузовики, тягачи с пушками, самоходки. Игорь послал разведчика.
        - Встань и смотри. Увидишь кого-нибудь из разведотдела, останавливай.
        Разведчик только вышел и обратно бежит.
        - Наши, разведотдел почти в полном составе.
        - Где?
        - У могилы стоят.
        - Группа, бегом за мной!
        Задержись немного - уедут, ищи их. С трудом перешли мост. Машины шли в два ряда, а мост узкий. У братской могилы два «Виллиса» и «Додж». Офицеры у могилы стоят, один в блокнот записывает фамилии. Игорь вытянулся по стойке смирно.
        - Товарищ майор! Группа задание выполнила, мост захватила и удержала до подхода наших сил. Погибли четверо, могила перед вами.
        Майор вперед шагнул, обнял Игоря.
        - Молодцы! Вы даже не представляете, что сделали! Наши войска уже в десяти километрах от города, радировали - напоролись на сильную оборону. Но вы свое дело сделали. За нами грузовики идут с бойцами и имуществом разведотдела. Где-то через полчаса подъедут к мосту. Ждите, подберут.
        - Так точно!
        Катков сам встал у моста, как бы грузовики не пропустить. Остальные разведчики рядом топтались и разглядели машины первые.
        Забрались во второй грузовик, в первом места не оказалось. В кузове свои парни, встретили радостно, хлопали по плечам, по рукам пустили фляжку с водкой. В рейд не идти, выпить можно. А через полчаса неспешной езды грузовики свернули с шоссе, остановились в какой-то деревне. Оказалось - город. По советским меркам совсем крохотный, одна улица, два переулка. Разведотдел армии расквартировался на время здесь. Все понимали - не надолго. Двинутся войска, ломая оборону, вперед, и отдел за ними.
        Двое суток Катков и бойцы его группы отдыхали, отъедались. Все же плохо без горячей пищи, даже чая. А на третий день Игоря вызвали к начальству.
        - Как себя чувствуешь? - спросил майор.
        - К службе готов, - вытянулся Игорь.
        - Вот и отлично. Есть неуточненные данные, что на участок фронта перед нашей армией переброшена танковая дивизия СС. Твоя задача обследовать вот этот район.
        Майор карандашом обвел на карте круг. В войска СС поставляли лучшую технику и вооружение. Когда «Тигры» появились - в СС, автоматы - «Штурмгевер» - в СС. И по численности в батальонах, полках и дивизиях войска СС превосходили обычные пехотные. Если учесть, что в СС служили только члены нацистской партии, вступившие добровольно, то такая дивизия представляла собой грозную силу. Уже понятно было - война идет к победному финалу, но каждый ее день - это лишние жертвы с обеих сторон. И не только военнослужащих, но и мирного населения. Многие жители ушли в другие районы страны, подальше от фронта, но далеко не все.
        - Сколько человек в группу возьмешь? - спросил майор.
        - Разрешите одному?
        - Справишься?
        - Постараюсь, под личиной немца пойду, причем гражданского.
        - Риск!
        - А когда разведчики не рисковали? Мне только одежонка цивильная нужна.
        - Разрешаю в брошенных домах поискать.
        - Есть.
        Была у Игоря такая задумка, с тех пор, как с фольварка в гражданской одежде и тесных туфлях ходил. Но сейчас такую ошибку не допустит. В любом переходе обувь по размеру очень важна. С мозолями человек не ходок.
        Прошелся по брошенным домам. Молодой человек его возраста без явных признаков увечий вызовет подозрения у немцев. Почему не в армии или фольксштурме? Потому решил косить под умалишенного. Майку нашел синюю, брюки на два размера больше, вместо ремня, чтобы не спадали штаны, - веревка бельевая. Штиблеты старые, разношенные нашел в сарае. Похоже - в них хозяин в саду возился. Лицо и руки слегка пылью вымазал, потом в зеркало посмотрелся. Вылитый бомж. Вот только бриться не стоит. Когда в роту вернулся, первый же встреченный им разведчик его не узнал.
        - Эй, немчура! Нельзя сюда. Домой иди! Век! Дранг нах хаузе, шнель!
        - Русише зольдат, - протянул руку Игорь. - Брот!
        Хлеба попросил, как настоящий голодный. И сработало.
        - Да где же я тебе хлеба возьму? - смягчился разведчик. - Время не обеденное.
        Игорь засмеялся.
        - Федорчук, не узнал. Это же я, старшина Катков.
        - Тьфу ты, на немца похож, на цивильного. И это… на придурковатого.
        Это хорошо. Но удастся ли немцев обмануть? Документов у него при себе никаких, и оружие брать нельзя, могут обыскать, и тогда никакой маскарад не поможет. Перед выходом специально не ел. Щетина на лице двухдневная под пальцами трещит. Видок еще тот. Командир взвода к передовым позициям повел. Передовой, какой она всегда была - линии траншей, колючая проволока, минные поля, - не было. Темпы нашего наступления высоки, и немцы не успевали оборудовать позиции. И наши и немцы рыли капониры для пушек, пехотинцы окопы, да и то не полного профиля.
        Когда командир пехотной роты увидел Игоря, спросил командира разведвзвода:
        - Это что у вас, нормальных разведчиков нет?
        Игорь, нещадно фальшивя, запел «Лили Марлен», притопывая ногой. Командир роты в сторону отскочил.
        - Фу, черт! Испугал. Иди прямо. С нашей стороны мин нет, а что с немецкой - не знаю. И это, часы сними. Выглядишь дурачком, они часы не носят. Зачем придуркам часы?
        И верно, прокол. Игорь часы снял, отдал лейтенанту.
        - Ни пуха ни пера!
        - К черту. Часы потом не забудь вернуть.
        И Игорь зашагал на запад. Пройдя пару сотен метров, лег, пополз, щупая перед собой землю. Обстановка менялась быстро, немцы не всегда успевали поставить мины. Да и запасы их истощались. Германия каждый день теряла города, а с ними и производство. Даже оружие в последний год упрощали, выпуская эрзац-образцы. В общем - не было мин. Ужом прополз мимо окопов. На позициях, оборудованных, устоявшихся, немцы всю ночь пускали осветительные ракеты, дежурный пулеметчик вел беспокоящий огонь. Сегодня ничего такого не было. Скорее всего, немцы опасались, что осветительными ракетами обозначат свой передний край. А с рассветом наша артиллерия позиции накроет. Ныне у Красной Армии снарядов хватает, не экономили, как в приснопамятном сорок первом.
        Если обнаружили цель, накрывают и ствольной и реактивной артиллерией.
        Выбрался на дорогу, побрел. К утру вышел в означенный район. Приплясывая и кривляясь, подошел к домам поселка. Небольшой костел или кирха. В Германии параллельно существовали две ветви христианства - католицизм и протестантство. Для Игоря разницы нет. Постучался в двери, закатил глаза. Для него первая проверка. Выдержит - можно идти дальше. На стук вышла женщина. Игорь скорчил жалостливую физиономию, попросил хлеба.
        - О, Святая Дева Мария! Нам тяжело, а тебя Господь разума лишил. Сейчас найду что-нибудь, подожди.
        У женщины в вырезе платья крестик виден, верующая. Господь велел помогать страждущим. Через несколько минут добрая самаритянка вынесла малюсенький кусочек хлеба, намазанный маргарином.
        - Ешь бутерброд.
        - Данке.
        Игорь затолкал бутерброд в рот пальцами обеих рук, стал жевать, специально чавкая и мыча от удовольствия. В глазах женщины жалость.
        - Ты откуда? Раньше я тебя не видела.
        Игорь бутерброд прожевал, пустил слюну, руки его подергиваться стали, якобы непроизвольно. На вопросы он не ответил, побрел вдоль улицы. Видел он, да не один раз, таких дурачков. И не в своем времени, а на освобожденных территориях. Одни свихнулись от бомбежек, другие при потере семьи. Не у каждого психика способна переварить трагические события, если они касаются семьи или тебя лично. Так что чудил, имея перед собой наглядный пример.
        А за поселком или городком военная часть. Палатки под маскировочными сетками, техника стоит. Игорь прямиком к лагерю. Часовой его окликнул, как положено.
        - Стой!
        А Игорь бредет, не реагируя, кривляется, приплясывает, чтобы видно было - не все в порядке с головой. По уставу часовой при приближении постороннего, стрелять должен, сперва в воздух, потом на поражение. Часовой сразу понял - ненормальный перед ним. Дунул в свисток, из ближней палатки вышел старший караула, быстрым шагом подошел. А Игорь бредет в их сторону, как будто ничего не происходит. А сам примечает - форма на военнослужащих цвета фельдграу, как у вермахта, проще говоря - серая, мышиная. Но петлицы войск СС. Левая петлица с рунами, на правой - знаки отличия. Конкретно у старшего - в черной петлице два квадратика, на черном погоне на правом плече один ромб, наши разведчики называли его «шишечкой». Если перевести на армейские звания, фельдфебель, по табели СС - обершарфюрер.
        - Ты кто такой? - обратился к Игорю эсэсман.
        - Братик твой!
        Игорь приплясывать стал.
        - Сыграй мне на губной гармошке мою любимую «Лили Марлен».
        - Тьфу ты! - повернулся к часовому обершарфюрер. - Видишь, что дурак, зачем меня беспокоишь? Гони его! Хотя нет. Отведи на кухню, пусть дадут чего-нибудь поесть, а потом гони.
        - А как же пост?
        - Я постою, только быстро.
        Игорь, пока его вел солдат, вертелся по сторонам, прикладывал ладонь ко лбу, смотрел в небо.
        - Железные птицы, страшно!
        - Так ты после бомбежки свихнулся? - догадался солдат.
        Завтрак уже прошел, на кухне наскребли из котла в миску каши, дали кусок хлеба. А про ложку забыли. Игорь уселся на земле, кусочком хлеба кашу из миски цеплял, отправлял в рот. Ел жадно, неряшливо. Повар прикрикнул:
        - Иди в сторону, глядеть на тебя тошно.
        Игорь и побрел. Рукой размахивал с куском хлеба в ней, напевал непонятный мотив. Эсэсманы посмеивались, кто-то пожалел, дал конфету. А Игорь старался прикинуть количество солдат, техники. А еще - обозначения на ней. Каждая дивизия имела значки. У каких-то частей трубящий слон с поднятым хоботом, у других - бегущий леопард или морда носорога. Как назло, техника боевая далеко, не разглядишь, зато у военнослужащих нашивка на левом рукаве френча - «Валлония». Такую носили в 28-й панцергренадерской дивизии СС, сформированной из бельгийцев и французов. Все дивизии СС комплектовались из добровольцев, желающих воевать с большевиками, яро ненавидящих коммунизм. Остальные дивизии ваффен-СС составляли немецкие, такие, как «Дас-Райх», «Мертвая голова», «Лейбштандарт Адольф Гитлер», но и националистические были. «Нордлагер» или «Викинг» - из датчан, норвежцев, венгерские, украинские, русские. Не была исключением французская «Шарлемань». У РККА был авиаполк «Нормадия-Неман», у немцев «Шарлемань».
        Получалось - майор сведения имел не точные. Танковая или панцергренадерская дивизия - разница большая, по численности танков, личного состава. Танковая - мощнее, в ее составе танки, причем большинство средних - T-IV и T-V «Пантера». Тяжелые - T-VI «Тигр» состояли на вооружении отдельных танковых батальонов. У панцергренадерских дивизий преобладают средние T-III и самоходки. У немцев самоходные подразделения числились за танковыми частями, у русских за артиллерией, потому назывались не ротой, по-танковому, а батареей. Впрочем, иная самоходка, такая, как «Элефант», танка по мощи стоит.
        Собственно, задание можно считать выполненным. В немецких тылах не танковая дивизия СС, а панцергренадерская двадцать восьмая. У нашей разведки на каждую дивизию информация собрана - численность, вооружение, командиры дивизии, полков, батальонов. Но Игорю хотелось еще конкретики. Какая задача поставлена, время, цель. А это в виде дурачка не выполнишь. Нужен пленный. А как его самому, без оружия, взять, да еще через линию фронта провести? Был один вариант, сложный, но исполнимый. Здесь, в чужом тылу, захватить, допросить в укромном месте, потом прикончить. Все равно эсэсманов наши не жалуют, как и власовцев, сразу расстреливают. Игорь для такого решения созрел быстро. Но рядового брать - только рисковать зря.
        Вышел к перекрестку дорог, уселся прямо на брусчатку, нашел камешки, стал играть. Время уже обеденное. Показалась машина. Подъехала ближе. Дорога узкая, два грузовика с трудом разминутся, поскольку строилась дорога давно, на интенсивное движение не рассчитана. Водителю бы объехать Игоря по обочине, но остановился, крикнул в открытое окно:
        - Освободи дорогу! Под колеса попадешь.
        А Игорь как будто не слышит, камешками играет, смеется счастливо. Водитель понял - придурковатый сидит. Вышел из легковушки, к Игорю подошел. Игорь видел, что водитель в машине один был.
        - Эй, парень! Здесь опасно, давай помогу.
        Водитель в штатском, костюм хороший, твидовый, при галстуке. На лацкане значок члена нацистской партии. Когда немец наклонился и ухватил Игоря за локоть, его обдало запахом хорошего одеколона. Продолжать дальше дурака валять или скрутить? Мужчина Игоря приподнял, решив на обочину отвести. На какое-то мгновение Игорь прислонился, почувствовал под пиджаком пистолетную кобуру. Никакой он не гражданский, либо из администрации, либо гестаповец, они форму не всегда носили. Игорь не сопротивлялся, но ноги его заплетались. Мужчина вынужден был его приподнять.
        - Фу, пахнет от тебя, как от…
        Игорь договорить не дал. Резким ударом под дых заставил мужчину согнуться, потом руками, сцепленными в замок, ударил сзади по шее. Немец сознание потерял. Игорь упасть ему не дал, руку его за свою шею забросил, к машине подтащил. Открыв дверцу с пассажирской стороны, на сиденье усадил, потом забросил ноги немца. Моментом обыскал, пистолет из кобуры немца в свой карман переложил, от греха подальше. Вдруг очухается и стрелять вздумает. Из внутреннего кармана пиджака документы достал в солидном кожаном портмоне. Что за фриц?
        О, немец еще тот фрукт! Начальник крипо города Оппенхайма. Крипо - это криминальная полиция. Для Игоря - бесполезный человек, что может знать полицейский? Никаких военных секретов, стало быть, ошибся Игорь в выборе цели. Только себя обозначил.
        Двигатель машины работал, долго стоять нельзя. Если поедет кто-нибудь, будет подозрительно. Игорь уселся за руль, тронул «Опель». Ехал медленно, поглядывая по сторонам. Вот съезд удобный, к какому-то фольварку ведет. Игорь свернул, проехал немного, загнал машину в кусты. Развязал узел на галстуке, связал им руки немцу. А тот все в отключке, хотя Игорь бил расчетливо. Разведчик похлопал немца по щекам. Начальник крипо открыл глаза, с недоумением уставился на Игоря.
        - Ты кто?
        - Дед в пальто.
        - А, дурачок.
        Немец дернул рукой, осознал, что руки связаны.
        - Отпусти немедленно! Ты знаешь, кто я такой?
        - Начальник крипо, а мне плевать. Считай - ты уже покойник.
        Немец напряг мышцы рук, пытаясь ослабить или разорвать узел, но шелковый галстук не поддавался, да и затянул его Игорь хитрым узлом - чем сильнее дергаешь, тем сильнее затягивается. Такому узлу научился еще в морской пехоте.
        Игорь досадовал на себя - купился на нацистский значок и кобуру. Остается немца только убить. Отпускать нельзя, он сразу полицейских с облавой приведет. А вот использовать машину немца, да пожалуй, одежду - можно. Немец немного покрупнее Игоря, ну так не на званый ужин разведчику идти. Он достал из кармана пистолет полицейского.
        - Подожди, ты что хочешь делать? - в глазах немца страх.
        Игорь рукоятью пистолета ударил его в висок. Игорь руки немца освободил, вытащил его из машины, пульс пощупал на сонной артерии. Готов! Стянул с полицейского пиджак, рубашку, брюки, оставив немца в белье. Сам разделся, тряпье в кусты забросил. Чужие вещи натянул, получилось - на размер больше. А туфли кожаные в самый раз, даже немного великоваты. Труп в кусты затащил. Его найдут, но на это время нужно.
        Завел машину, выехал на перекресток. Мотор заглушил, капот поднял, имитируя поломку. Час-два у него в запасе есть, надо использовать. Мимо проехал грузовик. Машина стала притормаживать, но Игорь махнул - проезжай, сам справлюсь. Зачем ему еще один гражданский? Стоять долго нельзя, местные жители могут узнать автомобиль шефа крипо. Максимум - час. Когда время уже было на исходе, показался мотоцикл с коляской. За рулем солдат, в коляске, прикрытый пологом от ветра до подбородка, еще один. Надо попытаться. Игорь поднял руку, мотоцикл сбавил ход, остановился. Игорь улыбнулся во все тридцать два зуба.
        - Камрад, помоги! Мотор заглох и не заводится.
        Конечно, рожа у Игоря небритая, но костюм дорогой, машина. Солдат мотор заглушил, стянул краги, мотоочки на каску поднял. Неспешной походкой направился к машине, заглянул под капот. Игорь встал сзади и сбоку, между мотоциклом и машиной, вытащил пистолет, приставил ствол вплотную к спине немца, выстрелил. Выстрел глухо прозвучал. Игорь, пока второй солдат не осознал случившегося, к мотоциклу кинулся, всего несколько шагов. Пистолет к лицу солдата поднес.
        - Тихо! Руки покажи, чтобы я их видел, и понемногу, без резких движений из коляски вылазь.
        Немец был ошарашен, он не сразу осознал опасность.
        - Я немецкий военнослужащий! - начал он.
        Игорь пистолетом в лицо ударил. Времени на разговоры не было. Убитый мотоциклист у машины лежит, появись на дороге еще кто-то, будет катастрофа - стрельба, трупы. Услышат, оцепят район, тогда не уйти. Когда надо, немцы умеют работать быстро.
        Солдат начал вылезать из коляски. Одной рукой за разбитые губы держался. Только и не солдат он, а армейский обер-ефрейтор, на плече сумка, какие бывают у посыльных. Игорь выстрелил ему в голову. Сумку с убитого сорвал, забросил в машину. Один труп в придорожную канаву сбросил, следом второй отправил. Поднатужился, мотоцикл на примыкающую узкую дорогу закатил. Захлопнул капот, уселся за руль, машину развернул, поехал. Когда километров десять позади осталось, остановился на обочине. Что в сумке? От нетерпения едва замок не вырвал, поскольку не поддавался он. Но сумку открыл, в ней засургученный бумажный пакет, надпись «Строго секретно. Вскрыть командиру 416-го полка лично».
        Игоря чужие сургучные печати никогда не останавливали. За концы веревочек дернул, печать сломал, веревочки из пакета вырвал. Все по правилам упаковано. Пакет заклеен, веревочками и пакет и бумаги внутри прошиты, сургучная печать с оттиском. Достал лист бумаги с машинописным текстом.
        «Секретно. Командиру 416-го мотопехотного полка майору Венцелю. Вам надлежит по получении приказа выдвинуться к населенному пункту Витгензее и занять оборону на восточной окраине. Об исполнении доложить начальнику штаба дивизии».
        Приказ интересный, но не столь важный. То, что немцы будут кидать на Восточный фронт все новые подразделения, не новость. Пропажу посыльного обнаружат быстро, свяжутся с полком по рации да вышлют повторный приказ с более сильной охраной. Но маневрировать с войсками, что-то изменить немцы уже не в силах. Игорь приказ сложил вчетверо, сунул в карман. Теперь можно к своим. Дурачком уже не прикинешься, одежда не та, поэтому пистолет выбрасывать не стал. Проверил магазин - три патрона, плюс один в стволе. Пистолет полицейский, но на ближней дистанции вполне сойдет.
        Игорь уселся за руль, поехал, пока получалось ехать параллельно линии фронта. Впереди город показался. Туда уже нельзя, на въезде заставы, ближняя прифронтовая зона, а документов у него нет. Свернул влево, к фронту, проехав пару километров, загнал машину в чахлую рощу, просматриваемую насквозь. В России воевать сподручнее, там леса непролазные, дивизию спрятать можно. В Германии не так, в небольших лесах каждое дерево пронумеровано, а больших он еще не видел. И пешком направился к линии фронта. Уже ошибиться нельзя, канонада доносится. До передовой километров десять-двенадцать. Без войны пару часов хода, а сейчас и сутки могут уйти. Шел осторожно. Осмотрится, продвинется на триста-четыреста метров и снова остановится. Как темнеть начало, вовсе залег. Как в самой Германии - неизвестно, но в прифронтовой зоне у немцев действовал комендантский час. Передвигаться могли военнослужащие, а гражданские - только по пропускам. А у него не только пропуска, даже паспорта нет, либо другого документа. Для таких расстрел на месте по законам военного времени.
        Как совсем стемнело, пошел к фронту. Уже не только отдельные пушечные выстрелы слышны, но пулеметные очереди. То ли сам так приблизился, то ли фронт придвинулся. Встречные села в полной темноте. Дома покинуты, а где и остались немногочисленные жители, соблюдают светомаскировку. В одном месте едва не влип в неприятность. В темноте большую роль слух играет, чем зрение. Прислушался - тишина, с десяток метров прошел, а впереди фонарик вспыхнул на короткое время, сразу разговор:
        - Готлиб, сколько времени?
        - Полночь.
        Чуть сам на патруль или заставу не наткнулся. И обратно, едва дыша. Злополучное место обошел, а уж дальше ползком. Похоже - передовая рядом. К полевому складу выбрался - ящики под маскировочной сетью. Снова кругаля дал. С тылу подобрался к самой передовой, здесь надолго замер. Осмотреться надо - где часовые, пулеметные гнезда? А еще беспокоило - есть ли за траншеями колючее заграждение и мины. Выбрал спокойный участок, где часовые реже расхаживали, через траншею перемахнул, за бруствером залег. И вперед на пузе. Повезло - ни спирали Бруно, ни колючей проволоки, ни мин. А все равно до средины нейтралки полз. Да и как в темноте эту средину определить? Посчитал, что метров двести нейтралки позади, встал. С немецких позиций его не разглядеть. И сразу окрик на русском:
        - Стой, кто идет?
        - Свои, разведка.
        Не ожидал, что вся нейтралка уже позади и встал он буквально перед окопом часового. Хорошо - не пальнул он с испуга. Штатский костюм вызвал сомнения, большей частью разведчики в нашей форме были. Но звонок в штаб армии все поставил на свои места. За Игорем быстро приехали. Под конец войны армия автотранспортом насытилась, не в последнюю очередь лендлизовским.
        В разведотделе армии о выполнении приказа доложил, чему Гуков обрадовался. А потом и приказ прочитал, который мотоциклисты везли. К карте подошел, на которой расположение немецких частей обозначено.
        - Так, интересненько. Раз приказ есть, так и полк быть должен. А у меня не обозначено. Перебросить успели? Как считаешь?
        А Игорь на табуретке сидел, носом клевал. Не спал уже двое с лишним суток, глаза слипались. Майор обратил внимание на костюм Игоря.
        - Ты же придурком шел, в обносках?
        - Позаимствовал у начальника крипо.
        - Отдал?
        - Ага, богу душу.
        - Ладно, иди отдыхай, заслужил. А я разведчиков напрягу, откуда 416-й полк в полосе нашего наступления взялся?
        Разведрота в нескольких домах расположилась. Все лучше, чем в землянке, не так сыро. Почти сутки проспал, поел горяченького. Оценить сон и полноценную еду может тот, кто лишен был маленьких радостей жизни. Еще бы помыться, как полагается - горячей водой, с мылом и мочалкой. Обычно недалеко от штабов располагался банно-прачечный отряд. Ставились палатки, на специальных машинах стояли водогрейные котлы. Солдаты из разных частей мылись поротно, по графику. Обмундирование прожаривалось для защиты от вшей, а белье выдавалось постиранное. У разведчиков выяснил, где такой отряд стоит, туда направился. Поскольку обмыться решил вне графика, прихватил с собой трофейную шоколадку. При наступлении разведчики наткнулись на разбитый грузовик, полный шоколада. На фронте сладкое - дефицит. Расхватали по сидорам. Девушке как подарок - в самый раз. А женщин на фронте хватало. Зенитчицы, шифровальщицы, санитарки, прачки, снайперы, радистки, даже одного минера встречал.
        Шоколадку начальнице отдал, получил малюсенький кусочек мыла хозяйственного и мочалку. В предбаннике форму снял, которую сразу унесли на прожарку, белье. Предупредил:
        - Бельишко простирните, свое заберу.
        Пехотинцы и прочие военнослужащие носили штатное белье - рубахи и кальсоны бязевые. А разведчики - трофейное белье, со складов. Трусы и майки. Удобнее, а кто в немецкой форме в рейд ходит, так обязательное условие. С наслаждением в мыльном отделении вымылся, как хотел - с мылом и мочалкой, из жестяной шайки облился, вода с тела серая стекала. Присел на лавку дух перевести и снова повторить. И в тишине услышал знакомый нарастающий вой. Обстрел из крупнокалиберной артиллерии! На дощатый пол упал. Снаряд с перелетом взорвался, но взрывной волной палатку завалило. Стал к выходу пробираться. Вокруг женские крики, визг. Под брезентом не так просто к выходу проползти, да еще по нему пробежал кто-то, взвизгнул. Выбрался на белый свет, а вокруг женщины носятся. А он в чем мать родила. Брезент приподнял, схватил жестяную шайку, ею причинное место прикрыл. И снова вой снаряда. Игорь упал сразу. Лучше быть грязным, чем убитым. Закричал:
        - Ложись!
        Когда снаряд слышишь, он уже над тобой пролетел. Свист пули об этом же говорит, пуля мимо пролетела. А минометную мину на подлете слышно. Завыла, у тебя две-три секунды, чтобы в укрытие забиться. Мина, в отличие от снаряда, рвется, едва коснувшись земли, осколки над поверхностью летят. Лучшее укрытие в щели или окопе.
        Когда снаряд взорвался, уже ближе, Игорь осмотрелся, увидел щель. Оборудована как положено, стенки горбылем обшиты. Так и рванул туда. А в щели уже женщины набились. Так и упал сверху голяком. Ни одна не возмутилась неприглядным видом.
        - Бабоньки, посторонитесь, задница наружу высовывается.
        Потеснились, примостился в уголке. Похоже - у немцев корректировщик есть. Потому что первый снаряд с большим перелетом лег, второй ближе. Одна пушка пристрелку ведет, как цель накроет, всей батареей залп сделают. И точно. Третий снаряд по палатке ударил, где мылся только что. Видимо, корректировщик палатки банно-прачечного отряда за полевой лагерь принял. Тем более от водогрейных машин дым из труб. Поди разбери в оптику, что они дымят, а не полевые кухни.
        - Сейчас нас накроют всей батареей! - закричал Игорь. - За мной!
        Как черт из преисподней выскочил, сверкая пятой точкой, в сторону рванул. За ним женщины. Мужчины на войне быстрее соображают. Игорь бежал и прикидывал - сколько времени осталось. Выходило - секунд десять еще. Считать начал - пятьсот один, пятьсот два. На десятой секунде в ложбинку упал.
        - Ложись!
        Женщины успели добежать, рядом упасть. И тут банно-прачечный отряд накрыло. Сразу четыре разрыва. Дым, пыль! И пошло. Четыре разрыва, десять секунд пауза перезарядить пушку и снова разрывы. Когда налет закончился, Игорь встал, сплюнул. Когда в отряд мыться шел, чище был. А сейчас весь в грязи, а женщины в пыли. От палаток, как и машин, ничего не осталось. И смех и грех! Как в роту голяком идти? Подошли туда, где щель была, а вместо нее воронка. Сидели бы там, уже на небесах с апостолом Петром беседовали.
        - Дамочки, найдите что-нибудь срам прикрыть.
        Подсуетились женщины, откуда-то принесли новые кальсоны и обмундирование. А вот сапог не нашли, пришлось в роту босиком идти. Получилось по поговорке. Пошел за шерстью, сам стриженым вернулся.
        У старшего роты сапоги выпросил.
        - Дай хоть немецкие.
        - Свои куда дел?
        - Артиллерийский налет слышал? Я под него в бане попал. И где сапоги - немцев спроси.
        - Вот так вы все, а спрос с меня. Сапоги положено два года носить.
        Но выдал, причем хромовые, офицерские.
        - С меня коньяк или шнапс.
        Старшина сплюнул.
        - Сам дерьмо пей. Мне бы дедовой самогоночки!
        - Это уже после Победы.
        - Скорей бы уже.
        Как наши войска вошли на немецкие и прочие земли, военнослужащие стали заговаривать о близкой победе. О ней мечтали в холодном и разрушенном Сталинграде, в голодном и окруженном Ленинграде, в сырых окопах под Псковом. Но это были мечты, казавшиеся несбыточными. И те, кто мечтал, до Германии не дожил, слишком долго шли - годы. А сейчас - вот они, города и фольварки немецкие и немцы уже не те. Сопротивляются отчаянно, но это отчаяние обреченных. Если эсэсманы дерутся с решимостью фанатиков, то вермахт сильно потерял в опыте, сноровке. Нет уже тех, сытых, наглых, самодовольных, прошедших и легко взявших Европу. Служили те, кто раньше имел отсрочку, юноши безусые, пожилые. Подготовка значительно хуже, опыта нет. Но пока Германия находила в себе силы сопротивляться. На Восточный фронт перебрасывались подразделения с фронта Западного, из других стран, где они располагались еще с 1939 -1940 годов. Нацистская верхушка бросала в топку войны простых людей, оттягивая крах. А сами лихорадочно вывозили из страны золото и другие ценности, обустраивали места, где можно укрыться после войны - Парагвай, Аргентина,
Бразилия. Полагали, что оттуда нацизм снова поднимет голову, восстанет из руин. Небольшая часть верхушки пыталась через дипломатические каналы или разведку наладить связь с американцами или англичанами, надеясь в последний момент переметнуться на сторону победителей. Сдаться Красной Армии не помышляли. Знали, что за совершенные в СССР преступления придется отвечать и пеньковая веревка будет заслуженной карой. Изменилось и поведение наших солдат. Даже отчаянные храбрецы стали избегать опасных вылазок. Игорь по роте видел. Разведчики, ходившие не раз в рейды, имевшие на счету не одного языка и полную грудь наград, осторожничали. Осознавали, что до конца войны считаные месяцы остались. Прошедшие не одну тысячу километров трудных фронтовых дорог жаждали войти и увидеть поверженный Берлин, а потом вернуться домой. Игорю в каком-то плане легче было, он точно знал развитие событий, дату окончания войны. Вот только про себя не знал - что делать будет, останется ли жив?
        Количество пленных увеличивалось. Если еще год назад это были взятые языки, то сейчас наша армия брала пленных целыми подразделениями - взводом, ротой, батальоном. И уже не удивительно было. Плохо, что не хватало переводчиков. Сначала всех допрашивали, особое внимание уделяя офицерам. Они могли знать расположение других частей или секреты, коих у рейха хватало. Несколько дней Игорь помогал переводчикам разведотдела в допросах. Один из унтер-офицеров показал, что участвовал в снабжении горючим аэродрома. Немец показал на карте его расположение. Старший лейтенант из разведроты, покуривавший папиросу, поинтересовался:
        - Что за аэродром?
        Ответ заставил его вскочить.
        - Новейшие истребители «МЕ 262».
        Это были серийные фронтовые истребители, доставлявшие нашей авиации много хлопот. Высокая скорость позволяла им атаковать и успеть благополучно скрыться. Пленного сразу увели к майору, будут потрошить по полной.
        Давшие показания пленные, не представлявшие интереса, отправлялись поездами в СССР, в лагеря, на восстановление разрушенных предприятий. К слову, последний немецкий военнопленный покинул СССР и вернулся в Германию уже в 1954 году.
        Игорь еще переводил два дня, а потом его вызвали к Гукову.
        - Об аэродромах с реактивными истребителями ты уже знаешь?
        - Я же переводил унтер-офицера.
        - Или соврал, или их перебросить успели. Наши самолеты-разведчики на указанном аэродроме самолетов не обнаружили.
        У Игоря в предчувствии задания заныло под ложечкой. Аэродром в семидесяти километрах от линии фронта. Только до него три дня пехом, назад столько же. Да еще разузнать на месте надо, куда самолеты делись, да и были ли они.
        - Надо готовить группу из двух-трех человек. Задача - истребители обнаружить. С вами еще радист пойдет. Пару ракетниц взять надо и запас ракет. При обнаружении - радируйте в отдел, сразу будут посланы штурмовики или бомбардировщики. Обеспечите целеуказание - одна красная, следом одна зеленая ракета. Вопросы?
        Все понятно было.
        - Есть готовить группу!
        Глава 5
        Аэродром
        Отобрал двух парней, вместе с самим уже трое, да еще радист будет. Вчетвером передвигаться по густонаселенной немецкой земле сложно. Любой немец из гражданских, если их увидит, позвонит в полицию или гестапо, сядут на хвост с собаками, и задание сорвется. Игорь, как и разведчики, прекрасно это понимал. На советской территории, когда она оккупирована была, наши люди, из местных, помогали. А в Германии что гражданские, что воины - враги. В разведке правило было. Если находишься в чужом тылу и тебя случайно увидели, убей. Старик, женщина, ребенок - не играет роли. Жестко, даже жестоко, но разведка - не дом милосердия, только так можно выполнить задание и тем самым спасти положение, а то и тысячи солдатских жизней.
        К вечеру группа готова была, получили продукты, ракетницы с патронами. Игорь гранат Ф-1 взял с десяток. Тяжел сидор получился, но если заброска парашютным способом, это экономит время и силы. Старлей из отдела привел радиста - молодого парня. Игорю возраст его не понравился, был уже прецедент в недавнем прошлом, но выбирать не приходилось. Разведчики в маскировочных костюмах, такой же подобрали радисту.
        - Как звать-то?
        - Мама Васей назвала.
        - Рацию проверял? За линией фронта ремонтной базы нет.
        - Работает.
        - С парашютом десантировался?
        - Было один раз.
        Уже хорошо, какой-то опыт. Но мандраж у всех был. Только одни умело его скрывают. Сам по себе прыжок с парашютом мог принести кучу неприятностей, приземлись в темноте на дерево или угоди в реку, озеро. Да и немецкий тыл не санаторий с диетической едой и ласковыми нянечками.
        Как темнеть начало, пришел майор.
        - Готовы? Тогда на выход.
        Ехать к аэродрому пришлось в наш тыл. Погрузились на заслуженного трудягу «ЛИ-2». Самолет почти сразу взлетел. Экипаж в кабине сидел, моторы прогреты. Десять минут лету, и линию фронта пересекли. Еще через двадцать минут заморгала лампочка на переборке кабины.
        - Встали, карабины на тросе застегнули, - приказал бортмеханик. Поплотнее надо, тогда близко друг от друга приземлитесь.
        Три раза крякнул ревун. Бортмеханик открыл дверь. Сразу ветер ворвался, рев моторов. За бортом темень, пустота.
        - Пошел!
        Игорь прыгнул первым. Почти сразу легкий хлопок вытяжного парашютика, затем сильный рывок раскрывшегося основного парашюта. Этого момента Игорь ждал и боялся. Не дай бог, если бы парашют не раскрылся, десантировали без запасного. Впереди, на груди, сидор висит и автомат, отечественный «ППС», для разведчиков или танкистов, самое то, размер небольшой. Пока вертел головой, высматривая парней, земля надвинулась стремительно. В последний момент ноги в коленях согнул - и удар. Повалился боком, потянул стропы, гася купол. Потом скомкал его, расстегнул ремни подвесной системы. Первое, что надо сделать - собрать всю группу, потом спрятать парашюты и уходить от места выброски как можно скорее. Кто-то из жителей мог слышать звук авиамоторов, видеть белые купола в небе. Двое разведчиков отыскались быстро, сами на него вышли. А радиста не было. Оставив сидоры и парашюты, искали радиста битый час. Как сквозь землю провалился? Отсутствие рации ставило группу в тяжелое положение. Ну, обнаружат они аэродром, а дальше? Как связаться с нашими?
        Не знал Игорь, что задание их было невыполнимо уже в момент покидания самолета. Радист, прыгавший последним, сделал это неудачно. Крутнуло его потоком воздуха, головой ударился о рули высоты. Купол парашюта открылся, но на землю опустилось уже мертвое тело, причем отнесло его далеко от приземления всей группы. Надо было принимать решение, группа не может долго находиться на месте высадки. Игорь старший, вся ответственность на нем. Вариантов два - продолжать выполнение задания с неясным финалом и второй - возвращаться к своим. Без радиста в данном случае как без рук.
        Игорь отдал приказ:
        - Уходим в предполагаемый район.
        Район был определен вокруг города Хойерсверда. От места выброски на север десяток километров. Ближе выбросить разведчиков было нельзя, там пролегало шоссе. Около полукилометра несли парашюты, пока удалось спрятать их в воронку, потом разрыхлить землю и забросать их. Для верности еще утоптали ногами. За пару часов удалось подойти к городу. Залегли в пределах видимости городских окраин. Игорь решил не торопиться. Аэродром должен быть поблизости. Если самолеты взлетают или садятся, их будет видно и слышно. Гул реактивных турбин не спутаешь с другим звуком, уж он-то знал.
        Подхарчились, поспали по очереди. Обычно самолеты вылетают на задание утром, когда отличная видимость. А не было самолетов, хотя один разведчик всегда оставался наблюдать. Соврал немец? Когда стемнело, решился обойти город. Сделали кольцо и ничего не обнаружили. Аэродром, пусть даже полевой, не коробок спичек. Взлетно-посадочная полоса, топливохранилище, стоянки самолетов, склад боеприпасов, командно-диспетчерский пункт, пусть и импровизированный. Где полоса? Нет ее. Видел Игорь немецкие полевые аэродромы. Взлетная полоса, для того чтобы можно было пользоваться ею в ненастную погоду, имела покрытие из перфорированных железных листов, сцепленных между собой. Даже в ливень на такую можно садиться самолету. У наших такого не было. Как непогода, самолеты вязли в грязи, полеты прекращались.
        Игорь не отчаивался. Его группе задали район, надо искать. Поэтому самолет-разведчик не смог обнаружить аэродром, его не было. Прошли на север от Хойерсверды, на день залегли. Наблюдение не дало ничего. Самолеты пролетали, но высоко и были поршневыми. Игорь ночью увел группу на запад, ближе к железной дороге, что вела от Дрездена к Берлину. Остаток ночи решили спать. Уже утром были разбужены. На небольшой высоте - метров пятьсот, прошли два истребителя, именно реактивных «МЕ-262», набрали резко высоту.
        - Вот они! - ткнул пальцем в самолеты Епифанцев.
        - Значит, аэродром там! - показал рукой Крылов, второй разведчик.
        Захотели было поспать, да не уснули. С малым промежутком над их головами взлетели попарно два десятка истребителей. Реву много, только глухой не услышит.
        - Ночью идем к аэродрому, - сказал Игорь. - А теперь можете отдыхать.
        Было чувство удовлетворения, от того, что аэродром рядом. И горечь. Видит око, да зуб неймет. Как нашим сообщить? Даже если захватят бронетранспортер, машину или другую технику с рацией, с нашими связаться нельзя. Немцы используют длинноволновые радиостанции, а наши коротковолновые. И кроме того, неизвестны частоты, позывные, пароль. Все это пропало вместе с радистом. Игорь пока сам не знал, зачем им приближаться к аэродрому. Самолеты посчитать? Определить, где стоят зенитные батареи? Но он был упрям в достижении цели. Глядишь, что-нибудь придет на ум.
        Уже в темноте добрались до аэродрома. Полетов не было, но жизнь на аэродроме не затихала. Оружейники пополняли боекомплект, топливозаправщики подвозили керосин, тянуло характерным запахом. Механики ковырялись в двигателях, опробовали. Над аэродромом периодически разносился вой двигателей.
        - Они что, всю ночь у самолетов шастать будут? - поинтересовался Крылов.
        - Черт его знает. Спать-то они должны.
        Только далеко за полночь аэродромный люд угомонился. Вдоль стоянок стал прохаживаться часовой. Самолеты далеко друг от друга, в полусотне метров, укрыты маскировочными сетями. Сверху, с самолета-разведчика, не больно-то и разглядишь.
        - Чего делать будем? - задал Игорь сакраментальный вопрос.
        - Взорвать бы все, - вскинулся Епифанцев.
        - Как? Предложи.
        - Думать надо.
        - Часового можно снять, беру на себя.
        Повисла тишина. Взрывчатки не было, рации тоже, стало быть, наша авиация не поможет. Выход один - самим.
        - У меня есть десяток лимонок, - как бы между прочим сказал Игорь.
        - И у меня две, - поддержал Крылов.
        - И у меня пара.
        Четырнадцать гранат, уже неплохо.
        - Значит, так. Завтра весь день наблюдаем за аэродромом. Меня интересует - где отдыхают летчики и механики и где караулка. А сейчас отдыхать.
        Спали двое, один на часах стоял. Правила выживания в чужом тылу никто не отменял. Как только рано утром, еще в предрассветных сумерках, на аэродроме стали прогревать моторы, все проснулись. Все равно от шума не уснуть. Игорь к биноклю приник. Небольшой, цейсовский, восьмикратный, полевой, снятый с убитого Игорем офицера, здорово выручал. Он старался определить, где отдыхают летчики. Пилоты - самый дорогой и затратный род военнослужащих. Пилота быстро не подготовить и много сил и материальных средств надо потратить на подготовку. Он верно рассудил - убей пилота, и самолет не взлетит. А подготовить нового у Германии уже нет времени. Летчик - элита вооруженных сил, хоть в люфтваффе, хоть в морском флоте, куда относились гидросамолеты.
        Все же засек. На краю аэродрома старое кирпичное одноэтажное здание. Оттуда вышла группа военных, проследовала в столовую. Определить ее можно по дымам из труб. После военные разошлись по стоянкам. А потом пошли полеты. Самолеты взлетали парами. Четверть часа, и аэродром опустел. Теперь в столовую направились механики.
        У Игоря начал складываться план. Одному разведчику надо снять часового, кидать под самолеты гранаты, все на бегу, чтобы не зацепили свои осколки. Еще одному расстрелять летчиков. Понятно, они при пистолетах и могут дать отпор. Пару гранат придется потратить, чтобы подавить сопротивление. А третьему разведчику придется заняться караульной командой. Ему тоже пару гранат необходимо. Караул - из солдат батальона охраны, у них и автоматы и пулеметы на вышке. Механики, техники и прочий технический персонал не так страшны, вооружены пистолетами и воевать в пехотном бою не обучены. Вполне по силам уничтожить десяток самолетов и летчиков. Для истребительного полка урон очень весомый. Хотя полк у немцев или другое подразделение, он этого не знал, не приходилось сталкиваться. Еще высмотрел две зенитные батареи. Одна малокалиберная, счетверенные «Эрликоны», у другой пушки серьезные, 88-мм. Такие же на «Тиграх» стоят, только в танковом варианте.
        Прикинул. Если действовать быстро и время подобрать, скажем, два часа ночи, когда пилоты спят и на аэродроме только часовые, вполне может получиться. А потом под шумок свалить. Хотя в душе в отходе сомневался. Разведчиков трое, а немцев, если считать пилотов, техперсонал, караул и зенитчиков, - сотни три. Расклад плохой, даже очень. Но глаза боятся, руки делают. Понятно, с началом боя немцы подмогу вызовут, но прибудет она, даже если какая-то пехотная часть недалеко, через полчаса. Солдат по тревоге поднять надо, подвезти на грузовиках, офицеру разобраться в ситуации и поставить задачу. В общем - шанс есть, небольшой, риска много и силы неравны. Но они воины и пришли на чужую землю разгромить врага, покарать, а не отсиживаться. И каждый из трех хоть на секунду, на минуту приблизит победу.
        Ближе к вечеру посвятил разведчиков в план. Те подумали, кивнули.
        - Годится. Кого куда определишь?
        - Крылов, тебе к караулке. Пару гранат в окна и стреляй всех, кто шевелится. Епифанцев, ты часового снять хотел? Охота пуще неволи. Забираешь мои восемь гранат и свои две. Снял часового, бежишь вдоль стоянки и под каждый истребитель по гранате. Можешь в кабину забросить, они у всех самолетов открыты, а можешь в двигатель засунуть. Самолеты ночью уже заправленные стоят, думаю - полыхнут.
        - А ты, старшина?
        - Пилотами займусь. Без летчика самолет - дорогая недвижимость.
        - По какому сигналу начинаем?
        - Ориентируемся на два часа ночи. Как только Епифанцев первую гранату взорвет, остальные начинают.
        - Где встречаемся после?
        Раз спросили, значит, верят в то, что вернутся. Хороший вопрос.
        - Здесь же. Как каждый выполнит задачу или без боеприпасов останется, сюда. Как соберемся, сразу уходим. Вопросы?
        - Вроде нет.
        Планы составлять все мастера. Как говорится - гладко было на бумаге, да забыли про овраги. И в план Игоря вмешалась случайность. Около одиннадцати поужинали, все в сидорах меньше груза тащить. При ранении в живот это плохо. Но вытащить раненого из глубокого тыла к своим нереально. При таком ранении лучше застрелиться, чтобы не мучиться. При ранении в живот перевязка не поможет, только операция.
        Связи между разведчиками при выполнении акции не будет никакой - ни видимой, жестами, ни голосом.
        - Приступаем, - посмотрев на часы, сказал Игорь.
        Поползли к колючке, окружающей аэродром. Сразу за ней пути их разошлись. Игорю вправо, Епифанцеву прямо, к стоянкам самолетов, Крылову влево, к караулке. За него Игорь опасался больше всего. В караулке солдаты, рядом зенитная батарея, оттуда караульным помощь прийти может.
        Но теперь каждый разведчик сам за себя. Сам себе воинский начальник и подчиненный. Игорь добрался до казармы летчиков, залег недалеко. Как только раздастся первый взрыв гранаты, он метнет лимонку в окно. Для тяжелой гранаты стекло не препятствие. А после взрыва он должен ворваться внутрь и косить из автомата все, что шевелится. Он поглядывал на часы. По всему - Епифанцев в эти минуты должен снять или уже успел убить часового. До слуха донесся легкий рокот мотора сверху. Самолет? Ночью? Так с аэродрома часов шесть никто не вылетал. Да и звук как у швейной машинки или газонокосилки, не реактивного самолета. Тем не менее летательный аппарат сделал круг над аэродромом, невидимый в темноте. Потом послышался свист бомбы и жахнуло. Сразу рядом с зенитной батареей вспыхнул прожектор. Луч его потянулся вверх. И только сейчас Игорь сообразил - над немецким аэродромом кружил наш «У-2», легкий ночной бомбардировщик. Вот теперь время действовать. После первого взрыва немцы покинут казармы, бросятся в укрытия. Епифанцев как будто услышал Игоря. Хлопнула граната, и сразу всплеск огня.
        Игорь сорвал чеку, метнул гранату в окно, прижался к стене. Ахнуло сильно. Из оконного проема полетело стекло, выбило раму. Из казармы раздались крики - боли, тревоги. Игорь сорвал с плеча автомат, взвел затвор, подскочил ко входу. Обернулся к аэродрому. Там с равным промежутком, секунд в десять-пятнадцать, рвались гранаты. Времени как раз Епифанцеву перебежать от одной стоянки к другой. Зенитчики решили, что это с «рус-фанер» сбросили бомбы малого калибра. Включился еще один прожектор. Зенитчики пока огонь не вели, не поймав цель в луч прожектора. Вспыхнула автоматная стрельба у казармы караула, бухнули несколько винтовочных выстрелов, потом взрыв. Крылов воюет, пока все идет по плану.
        Игорь распахнул дверь в казарму летчиков, дал очередь веером. В казарме темно, но в кого-то попал, слышно было, как немцы упали на деревянный пол. Игорь сорвал чеку со второй, последней гранаты, кинул подальше в глубь коридора, заскочил за стенку снаружи. Взрыв, из казармы повалил дым, взрывной волной выбило двери. Снаружи шум, Игорь подбежал к углу. Уцелевшие летчики выпрыгивали из окон в одном белье. Игорь стал стрелять. Одна очередь, вторая, третья. Белье пилотов - белое, шелковое, хорошо было видно, дистанция невелика. Уложил всех. Кинулся к другой стороне дома, а она глухая. Надо в казарму, добить всех. И не потому, что он такой кровожадный. Каждый пилот - это вышколенный профессионал, это угроза нашим войскам с неба, против самолета беззащитен и пехотинец и танк.
        Ворвался в казарму, остановился, прислушался. Из угла стоны. Игорь дал туда, на звуки, очередь. Стоны стихли. Зажечь бы свет в казарме, да невозможно. Если найдет выключатель, лампочки все побиты осколками или взрывной волной.
        Похоже, свое дело он сделал. Выбрался наружу. На стоянке взрывы гранат не слышны, зато аэродром освещен пламенем горящих самолетов. Сверху стрекот самолета. Пилоту нашего «У-2» теперь отлично видна стоянка. Самолетик развернулся, сбросил на уцелевшие истребители две бомбы, заложил вираж. Наверное уходить решил, израсходовав боезапас. На мгновение попал в луч прожектора. Тут же к самолету метнулся луч второго прожектора, самолет попал в перекрестье. С зенитной батареи раздались выстрелы «Эрликонов». Били сразу из нескольких малокалиберных автоматов. Высота и скорость самолета невелики, видно было, как трассирующие очереди ударили по фюзеляжу. Самолет резко пошел вниз. Не падал, а снижался. Летчик пытался снижением сбить пламя и одновременно уйти с линии огня. На малой высоте угловая скорость велика, и расчеты зениток упустили цель. Самолетик пропал из виду. Игорь резонно полагал, что «У-2» до линии фронта не дотянет, но летчики могут покинуть горящий самолет на парашютах. Стрельба стихла. Целы его парни или погибли? В последнее верить не хотелось. Игорь сменил магазин на полный, стал пробираться к
месту сбора. Как только стрельба и взрывы прекратились, из всех укрытий вылез аэродромный люд. К горящим самолетам с воем сирены помчалась пожарная машина, к стоянкам бежал техперсонал. В это время начали взрываться от высокой температуры боеприпасы в самолетах. Сильные хлопки, разлетающиеся куски обшивки самолетов. Крики персонала, команды отойти подальше. Одним словом - хаос. Наверняка немцы думали, что операция по уничтожению аэродрома хорошо спланирована, поскольку появление нашего легкого ночного бомбардировщика и автоматная стрельба в разных точках аэродрома совпали. В хаосе удалось выбраться с аэродрома, пролезть под колючей проволокой.
        - Старшина, ты? - окликнули его.
        - А кого ты еще ждешь?
        Игорь узнал по голосу Епифанцева.
        - Крылова нет.
        - Подождем немного, хотя бы десять минут.
        Крылов должен был задержать караульную команду, задача непростая, учитывая значительное превосходство противника в живой силе.
        - А здорово мы им врезали! Не меньше половины самолетов уничтожили. Сейчас бы наши штурмовики сюда, хоть парочку.
        - Размечтался!
        С «У-2» связаться со штурмовиками или штабом не могли, не было на легком самолетике рации, так что помощи ждать не приходилось.
        Вместо десяти минут ждали Крылова пятнадцать. Надеялись - выберется. Но и ждать опасно. Немцы налет на аэродром не простят. Они четко слышали автоматную стрельбу, обнаружат своих убитых. И не от осколков бомб, тогда объяснимо, а с пулевыми отметинами. По множеству гильз сразу поймут, что диверсанты советские были, гильзы на немецкие никак не похожи.
        - Уходим! - приказал Игорь.
        Сидоры заметно полегчали. Гранат нет, большая часть патронов израсходована. Шагать легче. С шага переходили на бег, когда воздуха не хватало, и пот заливал глаза, снова на шаг. Очень кстати попался широкий ручей. Метров триста шли по нему, опасаясь, что немцы пустят по следу собак. По воде, по вязкому дну бежать тяжело, выдохлись, выбрались на берег, упали. Надо перевести дух. С обмундирования вода течет, как будто бы с головой купались. Десять минут передохнули, вылили воду из сапог и снова бегом. На бегу согреться можно, на себе форму просушить.
        - Все, старшина, не могу больше, - прохрипел Епифанцев.
        - Привал.
        Полежали, отдышались. Люди опытные, в сидорах запасные портянки. Мокрые заменили. Ненамного, но лучше стало. Портянки сухие, а мигом волглые стали от сапог.
        - Коля, поднимайся, до рассвета хоть немного пройдем.
        Пройти удалось немного, роща чахлая, укрытие неважное, но для продвижения в самый раз. И вдруг щелчок взводимого курка, отчетливо слышимый в тишине, и женский голос.
        - Стоять! Руки вверх!
        А вот черта лысого! Оба разведчика, не поворачиваясь, упали, откатились в разные стороны.
        - Эй! - негромко крикнул Игорь. - Ты кто?
        Приказывали им по-русски, да негромко, не кричали. Стало быть - не немцы. И человек этот женщина, причем одна.
        - А вы кто?
        - Разведка армейская, - отозвался Игорь.
        - Пусть кто-нибудь один подойдет, только без оружия и руки кверху, чтобы я видела.
        - Больше ничего не хочешь? Чтобы я оружие в чужом тылу бросил? Да пошла бы ты подальше! - не выдержал Николай.
        Минутная заминка.
        - Не могу я идти, с ногой что-то.
        - А сюда как попала?
        - На парашюте.
        - Ладно, я поднимусь, не стреляй.
        Минутная заминка.
        Игорь встал. Пустая болтовня - пустая трата времени, которого нет. Оружие не бросил, но руки поднял, медленно вперед пошел. На земле смятый купол парашюта, рядом женщина. По молодому голосу - девушка даже. Лежит на земле, в руке пистолет, в Игоря целится.
        - Опусти пистолет, выстрелишь с испугу. Ты не с «У-2»?
        - Откуда знаешь?
        - Мы на аэродроме диверсию готовили, в это время «У-2» появился, бомбу сбросил. Ну и мы начали. Стоянку самолетов гранатами закидали, из автоматов пилотов постреляли, караульную команду.
        - Так это вы были? То-то непонятно было! Сбросили одну бомбу в начале, а взрывы и пламя в другом месте.
        - Опусти пистолет!
        Во время разговора девушка так и держала перед собой «ТТ». Послушалась, убрала в кобуру.
        - А самолет где? Еще одна летчица?
        - Я штурман-бомбардир. Самолет дальше протянул, упал и загорелся.
        - А летчица выпрыгнула?
        - Не видела.
        - С ногой что?
        - В темноте ногой на сук напоролась. Опереться на ногу не могу, не то что идти.
        - Епифанцев - ко мне! - приказал Игорь.
        Сам с девушки сапог стянул, начал ощупывать. Подошел Николай.
        - Вот так всегда. Стоит старшине одному, без пригляда оказаться, как женщину находит, да еще раздевает!
        - Завидуешь? - понял шутку Игорь. - За сообразительность нести ее будешь.
        - Старшина, у меня же сидор!
        Игорь ногу ощупал. Вроде кости целы, лодыжка опухла. Похоже - вывих. Была - не была. Дернул за стопу, девушка вскрикнула.
        - Тихо! Ты что же орешь?
        - Больно!
        - Терпи!
        Игорь портянку на голеностоп туго намотал, сапог натянул. С места падения уходить надо. До рассвета полчаса, с пострадавшей быстро уже не пойдешь. И бросать нельзя - своя, тем более штурман. Да будь она из пехоты, какая разница? Какой он мужик, разведчик, если бойца бросит?
        - Епифанцев, давай сюда сидор, бери девушку. По очереди нести будем. Тебя как звать-то?
        - Лена.
        - Ну вот, покатаешься, как в сказке. Битый небитого везет.
        Епифанцев хохотнул.
        - Небитый сбитого везет, так вернее.
        Игорь впереди пошел, как дозорный. Если встретятся немцы, он Николая предупредить успеет. А случись перестрелка, немцев в сторону уведет. Девушка сейчас - тяжелая ноша, сковавшая передвижение.
        Через полчаса на востоке сереть начало. Надо искать укрытие на день, чтобы рассвет не застал в чистом поле. Очень вовремя небольшой по глубине, но длинный овраг попался. Через него мост переброшен. Отличное укрытие. Сползли по пологому склону, устроились под мостом. Главное теперь - тишину соблюдать.
        - Ты как? - спросил девушку Игорь.
        - Вроде полегче стало.
        - Вечером двинемся. А сейчас веди себя тихо, над нами по мосту немцы могут ездить и ходить. Ни звука. Если что надо - шепотом или жестами. А сейчас спи, я на часах.
        - Отдыхайте оба. Я все равно не усну. Ногу дергает.
        - Лады.
        Разведчики отрубились быстро. Сказывалась усталость, вторая бессонная ночь. Но уже по привычке Игорь спал вполуха, вполглаза.
        Проснулся часа через три от прикосновения, уже светло. Девушка сигнал подавала. Сразу Николая толкнул. Сверху, с моста, разговор по-немецки. Игорь подполз к началу моста, где пролет к земле подходил. Немцы остановились там, и разговор отчетливо слышен.
        - В сгоревшем самолете одно тело обнаружили. Надо искать второго.
        Игорь едва не застонал от досады на себя. Парашют девушки они не закопали, так он и остался на месте приземления. А еще себя мнил разведчиком опытным! Промашку допустил, как новичок. От места приземления успели отойти километра на три. Если немцы парашют обнаружат, пустят собак. Аж холодный пот пробил. Но смысла корить себя не было, сделанную ошибку не исправишь.
        - Ульрих, говорят, на аэродром нападение было. И не только с воздуха. Целая рота русских диверсантов была. Наших постреляли около полусотни.
        - А может, не будем рощу осматривать?
        - Начальник полиции спросит.
        - А тебе в голову не приходило, что в роще или других укромных местах эти русские диверсанты прятаться могут? Нас застрелят.
        - Верно. Войне скоро конец, а мне жить хочется.
        - Уезжать надо, подальше от войны.
        - Куда? С запада американцы и англичане, с востока русские.
        - Куда угодно, лишь бы к русским в плен не попасть. От них пощады не жди. У меня, когда сын по ранению с Восточного фронта приходил на побывку, иллюзий не осталось. Рассказывал он, что карательные отряды и СС на русских землях творили. Русские мстить будут.
        Видимо, немцы отошли в сторону, голоса постепенно стихли. Так, выходит - немцы ищут второго члена экипажа, а также группу диверсантов. Плохо. Усилят посты на дорогах, предупредят жителей. Пытаться задержать они не будут, а вот оповестят полицию наверняка. Немцы народ исполнительный. Вдвоем выскользнуть шансов больше, чем с нетранспортабельной летчицей. Игорь подполз к Николаю и девушке.
        - О чем болтали? - шепотом спросил Николай.
        Он-то в курсе был, что Игорь свободно владеет немецким.
        - Ее ищут. А самолет нашли, в нем тело пилота.
        Лена слышала эти слова, ладошкой рот прикрыла, на глазах слезы. Николай тоже осознал ошибку с парашютом.
        - Твою мать, парашют бросили!
        По мосту периодически проезжали машины, проходили люди. Игорь достал карту. Где они хоть находятся? Нашел восточнее тридцать от Гросенхайна похожее место - овраг, мост. До нашей передовой еще верных тридцать пять - сорок километров, да по немецкой земле. Если идти по ночам, да с Леной на горбу, не меньше двух ночей. Сложно, но перейти передовую будет еще сложнее. Но вариантов нет. Сидели под мостом до темноты, уже в сумерках поели из оставшихся припасов. Пока видно было, Игорь стянул с девушки сапог. Голеностопный сустав распух, посинел. Игорь опасался перелома, тогда надо обездвижить кости, в идеале гипсом, на худой конец подручными средствами - примотать две палки к ноге. Прощупал кости - целые. Снова портянку туго замотал, сапог с трудом натянул.
        - Попробуй встать на обе ноги.
        Конечно, штурману лучше покой дать, чтобы зажило все. Но это уже возможно будет после перехода к своим. Могло быть и хуже.
        - Выдвигаемся.
        Шли прежним порядком. Только теперь дозорным Епифанцев, а сзади Игорь с девушкой. Она его руками за шею обняла, он ее за ноги поддерживал. Неудобно нести и тяжело. С виду невелика и сложение не богатырское, но за пятьдесят пять кило будет. А еще автомат, нож и пистолет. Сидор Игоря Николай нес. Через час сменились, через четыре часа привал. Выдохлись все. Игорь понял, что его расчеты были слишком оптимистичные. Двадцать километров за ночь не пройти. Только тронулись, километр прошли, как Николай остановился, но знак опасности не подает, к себе подозвал. Игорь подошел. Пред ними грунтовая дорога, столб со щитом и надпись.
        - Прочти, чего тут намалевано. А то вдруг минное поле?
        Игорь лицом в надпись уткнулся. Фонаря нет, ночь хоть и лунная, но для чтения света не хватает. Кое-как разобрал.
        - Охотничье хозяйство, нахождение посторонних на территории запрещено.
        - Ну, это для фрицев, нам можно, - заявил Николай.
        Табличка старая, добротная, довоенная. Да и кому в голову взбредет охотиться в военное время? Пошли по дороге, так легче. Хоть и грунтовая, но укатанная. И что радовало - по пыльной поверхности не видно следов протекторов, покрышек или обуви. Через час хода добрались до охотничьего домика, так гласила надпись у входа. А по меркам разведчиков - здоровенный немецкий дом, в два этажа. Лену под деревом усадили, вдвоем дом обошли. С тыльной стороны терраса, дверь тонкая, хлипкая. Высадили ее сапогами. Дело уже к утру шло, через час рассветет, все равно укрытие искать надо. А домик подходит, стоит в лесу, на склоне холма. Зашли в дом. Темно, на мебель натыкались.
        - Старшина, нет же никого. Обстановку днем разглядим. Давай располагаться.
        Вдвоем девушку занесли, уложили на пол в углу, сами недалеко улеглись.
        - Николай, ты на часах. Потом я сменю.
        В боевой обстановке дежурили по два-три часа, потом сменялись, если группа в три-четыре человека, чтобы все успели отдохнуть. Игорь вырубился сразу. Проснулся от возгласа, сразу за оружие схватился. А Лена в выбитый дверной проем показывает. Игорь автомат вскинул, а там кабанья морда. От движения резкого кабан хрюкнул и исчез.
        - Видимо, охотники прикармливали кабанов, чтобы охота добычливой вышла, - пояснил Игорь. - А где Николай?
        - На второй этаж пошел.
        Уже светло, около десяти часов. Игорь осмотрел зал. Убранство типично немецкое, с охотничьим уклоном. На стене оленьи рога, морда кабана, табличка с фамилиями. Несколько кресел вокруг деревянного стола, длинный диван с кожаной обивкой. А они на полу спали. Сверху по лестнице спустился Николай.
        - Да там жить можно! Четыре небольшие спальни. А внизу, кроме зала, кухня есть.
        - А вода там есть?
        Хотелось пить, да и лицо вымыть, руки. Игорь прошел на кухню. Большая печь, рядом вязанка дров. На полках медные котлы, такие же блюда, явно под дичь. Ощущение, что владельцы только вчера ушли и вот-вот вернутся, если бы не слой пыли. Похоже, в домике не были давно, не менее полугода. Игорь подошел к крану, повернул бронзовую ручку. К его удивлению, пошла вода. Сначала застоявшаяся, с запахом, потом чистая. Он вымыл лицо и руки с мылом, напился вволю. Потом вышел на террасу. Дом стоит на подножии холма, с террасы видно дорогу, по которой они шли и километров на восемь-десять окрестности на восток и юг. Шикарное место для охоты и охотников, в Союзе он такого не видел.
        Пора бы и поесть. Игорь на кухню прошел, начал лазать по ящикам. Обнаружил макароны, рис, приправы. Если макароны сварить, да туда тушенки, которая в сидоре была, получится совсем неплохой обед, да горячий. Всухомятку есть надоело.
        Разжег печь, тяга хорошая. На плиту два котелка поставил с водой. Из домика вышел, на трубу посмотрел - не дымит ли? Дым сразу выдаст - кто-то в доме есть. А привлекать внимание никак нельзя. Обошлось, дрова сухие, горели жарко, без дыма.
        Сварил макарон, слил воду. Масла бы, да нет. Вскрыл банку тушенки, перемешал. А когда второй котелок закипел, бросил щедрую пригоршню чая. Тоже не свой, обнаружил. Вот сахара не нашел. Обед, по фронтовым временам, знатный получился. Втроем за стол уселись, поели не спеша. Насладились чаем, настоящий, вкус терпкий, запах подзабытый. На фронте повар заваривал грузинский, да скупо. Не спеша, под разговор, котелок чая опростали.
        - Хорошо немчура живет! - вздохнул Николай.
        - Всю Европу ограбили, чего не богатеть, - заметила девушка.
        - После войны и мы заживем, не завидуйте. По немецкой земле война пройдет, разрушений много будет. На правах победителей трофеи вывезем, - веско сказал Игорь.
        Ему поверили, убедительно говорил. К тому же старшина, к начальству ближе, новости в числе первых узнает. Вздремнули по очереди, ночь впереди бессонная, надо набраться сил.
        Как стемнело, вышли из домика. Сначала Лена сама шла. Прихрамывала, но шагала. Неудобно ей обузой себя чувствовать. Но через несколько километров стала замедлять ход.
        - Николай, берешь ее на руки. Иначе мы никуда не дойдем.
        Игорь двигался в дозоре. Деревни, фольварки обходили стороной. Многие из них уже опустели, жители покинули. Но немецкое командование стягивало силы, пехота на марше, останавливаясь на отдых, занимала пустующие дома. Поэтому приближаться к домам опасались. Но два раза едва не нарвались. За полночь Игорь почти уткнулся в армейскую палатку. Увидел в нескольких метрах перед собой темную громадину, сигнал об остановке подал. Сам обходить стал. А за этой палаткой вторая, третья. На боковинах палатки красные кресты в белом круге. Полевой госпиталь или медсанбат. Вернулись назад, обошли стороной. Пронесло, потому как часового не было или ходил с другой стороны. На своей земле немцы чувствовали себя относительно беззаботно, тем более подразделение не строевое.
        Второй раз ближе к утру. Игорь уже укрытие на день стал присматривать, роща, по которой шли, уж больно чахлая, впереди, через небольшое поле, лес виден. На опушке залег, решил осмотреться. Справа послышался звук двигателей. Проехали несколько грузовиков, следом прогромыхали бронетранспортеры и в лес, где и остановились. Так и влипнуть можно. Немцы укрывались от нашей авиации под деревьями.
        Переждали в роще день и снова в путь. Уже пушечная стрельба слышна. Лена спросила:
        - Гром?
        - Пушки. До передовой десяток километров.
        Если бы девушки с ними не было, вдвоем успели бы до передовой дойти и перебраться. А сейчас Игорь раздумывал. Подойти вплотную к передовой и застрять на день - очень большой риск. В ближних тылах полно подразделений тылового обеспечения, от штаба полка и дивизии, до артиллерийских батарей и складов. Все укрытия, вроде лесов и оврагов, заняты. Поэтому, преодолев пять километров, решили устроить дневку. Причем почти в чистом поле, в воронке от авиабомбы. Свободно разместились, видимо, бомба крупного калибра была. Со стороны их не видно, если только случайно наткнутся.
        Время до темноты тянулось медленно. То и дело над головами пролетали снаряды крупнокалиберной артиллерии, это немцы вели огонь в сторону русских позиций.
        Предстоящая ночь была решающей. Надо добраться до передовой и перебраться. Где пулеметные гнезда, каков рельеф, стоят ли минные поля, неизвестно. Игорь карту изучил в подробностях. Небольшая лощина есть, идет с востока на запад, через немецкую и нашу передовую. На первый взгляд место для перехода удобное, но идти там нельзя.
        И немцы и наши лощину могут использовать для перехода разведгрупп, для подтягивания к чужой передовой штурмовых групп и поэтому лощину наверняка нашпигуют минами. Переходить надо там, где не ждут, действовать от противного.
        Как наступила темнота, пошли. Игорь полагал - половину дистанции идти, потом ползком, судя по ситуации. Неожиданно подошли к траншее. Игорь, шедший в дозоре, разговор услышал, сделал знак. Сам лег, пополз. Надо разведать, как проскочить вторую линию обороны. Там обычно ведут себя более беспечно. Замер буквально в двух шагах от траншеи. Табачным дымком тянет, неспешный разговор.
        - Думаешь, штрафники долго продержатся?
        - «Дирлевангер» в трусости не замечена. А если много русских танков в атаку пойдет, ни одна дивизия позиции не удержит, даже эсэсманы.
        - Да, танков у русских много.
        - Отто, давай о чем-нибудь другом. Что из дома пишут?
        Дальше пошел разговор для Игоря не интересный. Он отполз назад. Николай прошептал:
        - Ну что?
        - Сейчас докурят и разойдутся, будем перебираться. В передовой траншее «Дирлевангер».
        - Понял.
        Немцы стали формировать штрафные подразделения еще до войны. Комплектовались они из уголовников, из солдат, совершивших преступления уже на службе. Трибуналы давали срок, и штрафник служил от звонка до звонка. Ранение срок пребывания в штрафниках не снижало, в отличие от сталинских штрафников. Не Сталин или НКВД изобрели штрафбаты, они переняли чужой опыт.
        Для разведчиков в данной ситуации немецкие штрафники - это хорошо. Завзятых уголовников не исправишь, выпивают, службу несут небрежно. Хотя командиры у штрафников из обычных. За неповиновение могут расстреливать на месте. Подползли к траншее, Игорь в нее спустился, поддержал девушку, чтобы перебраться смогла. Николай перепрыгнул, руку Игорю подал, чтобы выбрался. Дальше ползком, Игорь впереди. Показалось, что ползли очень долго. Игорь беспокоиться стал - не отклонились ли от курса? Вдруг траншея изгиб делала, и они сейчас ползут параллельно обеим траншеям? Но стали попадаться пустые консервные банки, бутылки, он успокоился. Из траншеи разговор, пьяный смех, звуки губной гармошки. Чего фрицам не спится, что празднуют? Пришлось немного в сторону переползти. А там в траншеях пусто, даже часовых не видно. Прежним способом перебрались. Когда Елене помогал, ладонями почувствовал, как девушку бьет крупная дрожь. Уже через бруствер перебрались, под колючку пролезли, Игорь спросил:
        - Ты что трясешься, как осиновый лист?
        - Страшно. Немцы совсем рядом.
        Первым снова Игорь полз, руками землю перед собой щупал. Мины были, густо, противопехотные, их оползали стороной. Потом пошла земля, изрытая воронками от мин и снарядов, вокруг осколки с острыми краями.
        - Все, поднимаемся, от немцев порядочно отошли.
        Оба разведчика поддерживали девушку под руки, она скакала на одной ноге, обняв их за шеи. И вдруг голос сбоку:
        - Это что за гидра трехголовая? Руки подняли все!
        - Свои, разведка.
        - Разберемся, топайте вперед.
        - Если с поднятыми руками, летчица не может, в ногу ранена.
        Игорь приврал по ранению, но подействовало. До наших траншей уже немного. Сначала разведчики спрыгнули, приняли девушку. Тут же бойцы подошли, автоматы забрали. Эх, пехота! Пистолеты-то остались! А дальше уже знакомый вариант - в блиндаж командира роты, звонок в дивизию.
        - Ждите!
        Все трое на топчан уселись и задремали. Не слышали, как входили-выходили бойцы, разбудил их зычный голос:
        - Подъем! Машина за вами пришла, проводят, вон сержант Ковригин.
        Разведчикам оружие вернули, довели до штаба полка. Встречал старлей Пахомов.
        - Сказали - разведчиков трое, в роте у нас женщин нет.
        - Крылов погиб при выполнении задания. А штурман с нашего сбитого самолета. При приземлении с парашютом ногу подвернула.
        - В госпиталь забросим, по пути.
        Лену высадили у госпиталя, на руках занесли в приемное отделение. На прощание она обняла обоих, всплакнула.
        - Даже не знаю, мальчики, как бы я без вашей помощи выбралась! Страшно в разведке служить!
        - Думаю, в авиации не лучше, видели мы, как по вашему самолету зенитки лупили. И в окоп не спрячешься, землица не укроет.
        - Я к вам в роту обязательно заеду после выздоровления.
        - Ага, ждем.
        Уже в кузове «Доджа» Николай сказал:
        - Не приедет.
        - Почему так решил?
        - Мы и сами не знаем, где через неделю будем. Рота передислоцироваться может, как и весь фронт. В своем тылу будем или в чужом. А может, как Крылов. Даже могилы нет.
        О погибшем Крылове каждый помнил, но пока выбирались из немецкого тыла, не говорили при девушке. И она потеряла боевую подругу, и они товарища.
        В роте их встретили как героев. Утром авиаразведка по следам дымов и пожара фото сделала. Поняли, чьих рук дело. Игорь подробный рапорт написал, о том, что радиста не нашли после выброски, а поиском обнаружили аэродром, о гибели нашего ночного бомбардировщика, о бое.
        - Молодцы, отдыхайте. Я начальнику разведки доложу, думаю - к наградам представят.
        - Крылова посмертно тоже. И про летчиков не забудьте.
        - У них свое командование есть, мы не имеем права.
        Пару дней отдыха, а потом дивизии фронта в наступление пошли. Взвод разведчиков, с которым Игорь был, посадили на танки. Задачей было - ворваться в город, пройти насквозь, не ввязываясь в бои, и остановиться на противоположной окраине. Из города шоссе выходит, за ними мост. Таким образом, немецкие части в ловушке, в кольце окажутся. Если пехота на подручных средствах через реку переправиться может, то танки, машины, пушки придется бросить. Городишко мал, довоенная численность тридцать тысяч, но войск в нем много, в основном тыловые подразделения. Сначала была массивная артподготовка. Снаряды, мины, реактивные снаряды «Катюш» перепахивали передовую не меньше часа. Потом в атаку танки пошли при поддержке самоходок. Немецкие траншеи с ходу прошли. Видел Игорь - сопротивляться там некому было. Разрушенные блиндажи и доты, и трупы, трупы. Танки наши сразу разделились. Одна часть вправо ушла, другая влево, явно желая взять город в кольцо. И только шесть танков с десантом прямо на город двинулись. Сопротивление немцев в виде противотанковой батареи подавили быстро. И вперед! На улицах плотно грузовики
стоят, тягачи. Танки гусеницами крушили все. Десант с брони спрыгнул. Невозможно усидеть, удержаться на танке, когда он под себя пушку подмял, а потом всей тяжестью грузовик смял. Разведчики бежали за танками, глотая пыль и солярочный выхлоп. В городе паника, организованного сопротивления нет. В одном из переулков дивизион самоходок немецких. И все к танкам кормой повернуты. Развернуться невозможно, переулок узкий. Один из наших «Т-34» почти весь боезапас расстрелял. Как можно упустить такую возможность. Снаряд за снарядом в тонкую кормовую броню рубок вгонял, пока почти все не занялись черным дымом. Экипажи в панике, как крысы с тонущего корабля, побежали. Вот тут разведчики не сплоховали. Огонь из всех стволов открыли. У немецких экипажей только личное оружие - пистолеты. Получилось избиение младенцев. Самоходка опасна, когда в ней экипаж. А порознь и боевая машина и самоходчики уязвимы. В плен никого не брали, хотя некоторые, видя бесполезность обороны, подняли руки. Для пленных конвой нужен, а разведчиков всего взвод, людей не хватает. И как их в наш тыл вести, когда через город не пройдешь,
немцев полно?
        Танки выбрались на окраину города. Два стволами вперед, три развернулись в сторону города. Прорываться немцы попытаются отсюда.
        Десантники выбрали удобные места - в придорожной канаве, в воронках, за деревьями, лишь бы укрытие было, приготовились держать оборону. Танки по соседству внушали уверенность. Плохо, что на открытом месте стоят, как мишени на полигоне.
        Немцы пришли в себя не скоро, только через час при поддержке пехоты попытались выкатить на прямую наводку противотанковую пушку. Видимо - от безысходности. Потому что не успели артиллеристы станины развести, как первым же выстрелом из танка пушка была уничтожена вместе с расчетом. Но пехота рискнула. Весь их порыв был тут же остановлен огнем танковых пулеметов и автоматами десанта. Потери немцы понесли большие. А уже слышны выстрелы пушек слева и справа от города. То наши танковые клинья пошли в обход. Немцы попытались отбить атаку. Но самоходки, вполне серьезные «Артштурм» и «Хетцер» были в массе своей сожжены нашими «тридцатьчетверками».
        Командир гарнизона на своей шкуре почувствовал, как стягивается смертельная удавка на шее. Окружения немцы боялись, как наши в сорок первом, панически. Окружение - это бесславный плен, холодная Сибирь.
        Игорь заметил, как к танкам по развалинам подбираются фаустники. То и дело показывалась труба одноразового гранатомета с толстым набалдашником гранаты. Это были «панцерфаусты». Дальность полета гранаты невелика - 50 -60 метров, поэтому солдату надо подобраться к «Т-34» как можно ближе. У немцев был еще «панцершрек», изделие многоразовое, со щитом стальным для укрытия стрелка. У него дальность полета гранаты больше, но он тяжелее и применялся в основном со стационарных позиций - из окопов, дотов.
        - Парни, за кирпичами двое фаустников. Задача - уничтожить, как минимум - не давать поднять голову.
        А сам пополз в обход. Сначала по канаве, потом укрываясь за завалившимся кирпичным забором. Как только немцы пытались переползти, десантники накрывали их плотным автоматным огнем. Среди немцев героев мало, сильны, когда в массе. Фаустники поняли, что их засекли, замерли. А Игорь сбоку зашел, когда оба стали видны. Снял с пояса лимонку, чеку выдернул, приподнявшись, кинул. За заборчик упал, какая-никакая, а защита от осколков. Хлопок гранаты, черный дым. Едва он рассеялся, Игорь по телам пехотинцев очередь дал. Не любил он, когда недобитый враг за спиной оставался, все делал наверняка. Сам на секунду приподнялся, показывая себя своим бойцам, чтобы не подстрелили случайно. К убитым немцам пополз. Фаустпатроны его интересовали. Удобное и мощное оружие, вполне может пригодиться. Оба гранатомета уже были готовы к стрельбе, рычаги взведены, подняты прицелы. Со стороны посмотришь - штамповка, оружие простое, если не примитивное. Но при попадании в танк выводит боевую машину из строя, а экипаж, как правило, гибнет. В лучшем случае получает тяжелые ранения или ожоги, кому повезет. В сторону города
повернулся. Получилось - как в дозоре, впереди своего взвода. Но место удобное, остатки какого-то здания, похоже, бомба угодила, причем давно, уже трава высохшая внутри. Не иначе - англичане или американцы бомбили, В прошлом году наши самолеты так далеко на территорию Германии не залетали.
        Послышался рев мотора. Из переулка выползла самоходка, сделала в сторону наших танков выстрел и тут же задний ход, скрылась за зданием. Игорь обернулся посмотреть, все ли танки целы. Все произошло быстро, наводчик самоходки не имел времени прицелиться точно. Танк не подбил, но гусеницу повредил. Теперь «Т-34» лишился хода, не мог менять позицию.
        Игорь выматерился. Если немец предпримет такую тактику, ему может повезти. Пополз вперед, практически повторяя маршрут фаустников. До угла, из-за которого StuG 40 выползал, метров сто оставалось, но самых опасных, простреливаемых с верхних этажей зданий. Игорь к окнам присмотрелся. В одном показался солдат, блеснула оптика. Игорь в окно очередь всадил. Из другого дома забил пулемет.
        Игорь за кирпичи спрятался, а пулеметчик не унимается. Пули по кирпичам бьют, осыпая кирпичной крошкой, рикошетя, пролетая над головой. Позицию пулеметчика с нашего танка засекли, влепили в окно осколочно-фугасный снаряд. Немец из окна так и вылетел вместе с пулеметом. Из переулка снова рев мотора, показался ствол пушки, затем и весь «Артштурм». Выстрел! Самоходка назад попятилась, но наши танкисты наготове были. Сзади, со стороны танков, два выстрела, почти слившихся в один. У самоходки ведущий каток разбило, размотало гусеницу. Она успела скрыть за углом корпус, оставшись вне зоны поражения, только дульный тормоз торчал.
        Во время перестрелки бронированных монстров Игорь вскочил, перебежал правее, укрылся за бетонным колпаком. Немцы бронеколпаки делали для дотов, устанавливали пулеметы. Сейчас дот пуст, но внутрь забираться смысла нет, амбразура повернута не в ту сторону. А дот - не танковая башня, не повернешь. Но как укрытие от пуль со стороны противника вполне сгодится. От новой позиции часть переулка видна. Игорь увидел, как к обездвиженной самоходке подходит еще одна. Самоходчики начали приспосабливать к буксировочным крюкам трос. Только сделать это непросто. Танковый трос металлический, в руку толщиной, гнется плохо и тяжелый. Немцы хотели утащить с удобной позиции подбитую машину, Игорь улучил момент, метнулся вперед, залег за раздавленным грузовиком. Защита слабая. Но лучше, чем на открытом месте. До самоходки, что пришла на помощь, дистанция для фаустпатрона максимальная. И надо поторапливаться, экипажи скрылись в боевых машинах. Еще минута-другая, и они поедут, дистанция станет запредельной. Игорь встал, укрытый капотом грузовика. Трубу гранатомета под мышку, сам прицел навел, нажал спуск. Выстрел! Игорь
сразу упал, чтобы не быть пораженным огнем пехоты. Хлопок выстрела слышали, до немцев рукой подать. Со зла могут расстрелять из пулемета. Бронебойные пули грузовик насквозь пройдут.
        Граната панцерфауста угодила в лобовую броню самоходки-тягача. Взрыв, люки распахнуло взрывной волной, оттуда рванулось и тут же погасло пламя. Самоходка замерла. Но никто не смог выбраться из нее.
        - Ага, получили! - позлорадствовал Игорь.
        Все, панцерфаустов нет, надо выбираться назад. От раздавленного грузовика пополз к доту. С верхних этажей его засекли немцы. Винтовочный выстрел, второй. Пули били рядом. Игорь вскочил, помчался прыжками, зигзагами. Так попасть в него труднее, если только из пулемета очередью. Успел за дот рухнуть, и сразу по бетону ударили пули. Очередь длинная. Пулеметчик цели уже не видит, лупит со зла.
        И вновь на прорыв ринулась немецкая пехота. Танки открыли огонь из пушек осколочными снарядами, из курсовых пулеметов. Десант тоже огрызался огнем. Стрельба с обеих сторон оглушительная. Немцы гибли, но ползли вперед. Задача понятная, добраться до танков, закидать гранатами. Не получилось. Все пространство от домов и почти до танков было усеяно трупами. Здесь стрельба стихла, а на окраинах с юга и севера слышна ожесточенная перестрелка - пушечная, пулеметная.
        Потеряв массу солдат и техники, немецкое командование поняло бесплодность попыток прорыва. Из-за угла дома, где чадили подбитые самоходки, вышел офицер. Одет как на парад. Сапоги надраены, на груди награды, через плечо под погоном аксельбанты. А в руке белый флаг. Пользуясь моментом, Игорь бросился бежать к своим. Упал рядом со своими бойцами. Офицер флагом размахивает, кричит:
        - Парламентер! Переговоры! Не стреляйт!
        - О сдаче говорить будет, - высказал предположение сержант Синицын.
        - Не наше дело, есть командир танковой группы, ему решать.
        От танкистов к разведчикам подошел командир. В замасленном комбинезоне, лицо грязное от пороховой копоти.
        - Разведка, кто-нибудь понимает по-немецки?
        - Я, старшина Катков.
        - За мной!
        Танкист сильно проигрывает немцу. Тот в чистом обмундировании, а наш как сельский тракторист. Но танкиста это не смущало, он чувствовал себя победителем. Сблизились. Офицер козырнул по-армейски, понимал, что нацистское приветствие явно не понравится русским.
        - Майор Шнитске! С кем имею честь?
        Игорь перевел.
        - Скажи ему, я старший лейтенант Сарычев, командир танковой роты.
        Игорь перевел, немец кивнул.
        - Я уполномочен комендантом города оберстом Шварцем вести переговоры.
        - Переговоры будут только о сдаче в плен! - заявил Сарычев. - О полной и безоговорочной! В противном случае все военнослужащие будут уничтожены. Город в окружении, попытки вырваться приведут к новым жертвам.
        Лицо офицера оставалось невозмутимым, чувствовалась военная выучка.
        - Я передам господину коменданту ваши слова, господин обер-лейтенант.
        - Мое командование дало час на раздумье, потом начнется штурм. Можете объявить жителям - пусть выходят, их не тронут.
        - Обязательно передам господину коменданту.
        Офицер снова козырнул и ушел. Твердым, почти парадным шагом. А ведь наверняка хотелось побежать.
        - Разведка, ты где так лихо научился шпрехать по-ихнему? - спросил старлей.
        - Учителя были хорошие.
        Старлей стянул с головы танковый шлем, потер ладонью мокрую от пота голову.
        - Пойду своему начальству докладывать. Рация плохо работает, помех полно.
        Разведчики встретили Игоря вопросами.
        - О чем говорили?
        - О сдаче через час.
        Видимо, старлею удалось связаться по рации с командованием. От танков прибежал молоденький танкист.
        - Велено передать, чтобы мирным жителям преград не чинить, выпускать.
        - Поняли, исполним.
        К исходу часа из города потянулись жители. Сначала старик со старухой, толкавшие перед собой коляску с нехитрыми пожитками. Следом женщина с младенцем на руках. Из переулка выглядывали другие. Опасались русских, смотрели, как пройдут первые. А кто будет стрелять по старикам и женщине с ребенком? Так и прошли, оглядываясь, - не выстрелят ли в спину? За ними потянулись другие, уже посмелее.
        - Так, парни. Становимся по обе стороны дороги. Стариков, женщин, детей - пропускать. А мужчин задерживать, будем досматривать.
        - Можно вопрос? Зачем?
        - Могут выходить переодетые солдаты, особенно СС. Они-то знают наше к ним отношение.
        Сначала из города тоненький людской ручеек тянулся, потом он увеличился. Игорь сам на обочине дороги стоял, в проходящих жителей вглядывался. Увидел молодого, лет тридцати, немца с ребенком на руках.
        - Ты! - ткнул пальцем. - Стоять! Твой ребенок?
        Мужчина остановился, рядом с ним женщина застыла.
        - Это мой ребенок, господин офицер. Он сам попросился помочь!
        Игорь не офицер, перевести на немецкие чины, так фельдфебель.
        - Заберите ребенка и следуйте дальше. А ты выйди.
        У немца глаза не столько испуганные, сколько злые.
        - Пиджак сними, подними рубашку.
        Разведчики поближе к Игорю подошли. Немец нехотя пиджак стянул. Проходящие жители смотрели с испугом. Немец за пуговицы рубашки взялся, начал расстегивать. Потом руку в брючный карман резко опустил. Стоявший рядом ефрейтор Харитонов вскинул «ППШ».
        - Только дернись, сука немецкая! - выругался он.
        Угроза и без перевода понятна. Немец руки поднял. Игорь обыскал, из брючного кармана «вальтер» достал. У рядовых солдат таких пистолетов не было. Те, кому пистолеты из рядового состава положены - артиллерийская прислуга, водители, связисты, имели «парабеллумы». Игорь рубашку на немце рванул. Так вот оно что! Под левой подмышкой татуировка - группа крови и резус. Такие наколки делали у всех эсэсовцев, чтобы при ранении не тратить время на определение.
        - Иди впереди. Харитонов, конвоируй.
        Пленного отвели к командиру танковой группы.
        - Товарищ старший лейтенант! - доложил Игорь. - Эсэсмана в толпе беженцев выявили.
        - Он тебе что, документы показывал? - удивился танкист.
        - Документов при нем никаких нет.
        - Тогда объяснись.
        - Так татуировка у него под левой подмышкой.
        Для убедительности Игорь немцу приказал:
        - Хенде хох!
        Немец руки поднял, старлей сам убедился.
        - Ну и что? У меня тоже наколка есть на груди, глупость подростковая.
        Игорь понял, что танкист не в курсе.
        - Такие наколки только в СС делают.
        - Ах, ты…
        Танкист выругался матом, выхватил «ТТ» из кобуры и выстрелил эсэсману в голову.
        Все происходило на глазах у проходящих немцев, буквально в полусотне метров. Истерично закричали женщины, заплакали дети.
        - Поди их успокой. А впредь ко мне не води. Коли попадаться будут, собери под охраной да куда-нибудь в овраг или вон под мост и всех в расход. И власовцев тоже!
        Игорь с Харитоновым к дороге подошел, поднял руку.
        - Ахтунг! Вам не следует бояться. Мы расстреляли эсэсмана. Так будет с каждым из них. Если выявим простого солдата, он пойдет в лагерь для военнопленных. А с мирными жителями Красная Армия не воюет.
        Женщины успокоились, стали шикать на детей. Один мальчуган лет семи никак не мог успокоиться. Русские танки рядом, на его глазах молодого мужчину расстреляли. Зрелище не для детских глаз. Игорь пошарил в кармане, вытащил кусок пиленого сахара, протянул мальчугану.
        - Битте!
        Мальчишка спрятался за мать.
        - Возьмите, отдайте ему.
        - Данке.
        Женщина нерешительно взяла сахар, пошла дальше. Харитонов, на глазах которого все происходило, бросил:
        - Они наших детей в избах сжигали, вешали. А ты ему сахар! Лучше бы мне отдал.
        - С детьми воевать хочешь? Так догони, выстрели, он же немец!
        - Да я так! - смутился ефрейтор.
        - Разве ребенок в чем-то виноват? Может, его отец с нами воюет, не исключено. А вот пройдет много лет, и он этот кусок сахара от страшного русского вспоминать будет.
        - Ты как замполит, старшина.
        - Мы на чужой земле все теперь замполиты.
        Видимо, из домов за прохождением беженцев наблюдали. Эсэсман был первой, пробной птичкой. Потому как больше ни эсэсовцы, ни солдаты не наблюдались.
        Время ультиматума уже истекло. Ровно через час снова показался офицер с белым флагом. На встречу с ним - танкист. Игорь рядом пристроился. Остановились в трех метрах друг от друга, козырнули.
        - Комендант города согласен на почетную сдачу, - объявил офицер.
        - Что значит почетную?
        - Офицерам должны оставить личное оружие и награды.
        - Награды пусть оставляют, как и погоны. Офицеры в лагерях для военнопленных содержатся отдельно от рядовых. А оружие придется сдать.
        - У меня последний вопрос. Мы видели, как вы убили беженца.
        - Он не беженец, переодетый эсэсман. Обычных военнослужащих никто не тронет. Всем гарантируем жизнь, раненым окажут медицинскую помощь.
        - Комендант просил передать - через час все подразделения выйдут под белым флагом.
        - Выходят с личным оружием, у крайнего дома сдают.
        - Яволь!
        Офицер пошел к домам. Танкист повернулся к Игорю.
        - Катков, организуй со своими людьми пункт приема оружия. Все лучше, чем воевать.
        - Так точно!
        Глава 6
        Впереди Берлин
        Старший лейтенант ушел доложить командованию по рации, что немцы согласились сдаться, штурма не будет. Штурм - это всегда потери, причем для атакующих большие, чем для обороняющихся. Те в домах, траншеях сидят.
        Поток беженцев иссяк. Кто хотел, покинул город. И появились из переулка сдающиеся военнослужащие. Выйдя из переулка, остановились. Впереди офицер, в руках белый флаг. Катков с разведчиками направились к ним. Непривычно и страшно. Разведчиков неполный взвод, автоматы на плече. А солдат много, сотни, а то и тысячи, видна только малая часть. У кого из немцев винтовки, те на ремнях через плечо, а автоматы поперек живота висят. А ну стрелять начнут? Вроде не самоубийцы, но фанатиков упертых хватало. Не зря говорят - глаза боятся, руки делают.
        Игорь разведчиков расставил. Часть слева, часть справа. Сам с ефрейтором Харитоновым посредине, у офицеров пистолеты принимать. Немцы педанты, кроме того, офицеры в Германии - особая каста. Требовали к себе особого отношения, пусть и внешнего.
        Игорь руку поднял, требуя внимания.
        - Начинайте выдвигаться. У кого карабины - бросать на левую сторону, подсумки снимать. Автоматическое оружие - направо. Потом вперед двести метров и стоять. Господам офицерам личное оружие сдать мне и ефрейтору. Вопросы? Начинаем! Марш!
        Немцы любят команды, проще исполнять. Первым подошел офицер. Швырнул древко с белым флагом в сторону, из кобуры вытащил «Вальтер», вручил Игорю. Козырнул и пошел по дороге. За ним потянулись солдаты. Небритые, подворотнички несвежие, лица грязные. А в глазах пустота и обреченность. Бросали карабины, автоматы, даже ручные пулеметы. Некоторые имели гранаты. Их, по приказу Каткова, - в отдельную кучу. Все же взрывоопасные предметы, требуют бережной транспортировки.
        Игорь думал, что немцев в городе наберется немного - батальон, ну два. А вышло больше полка, причем сборного, из разных родов войск - пехота, зенитчики, танкисты. В числе последних выходили раненые, кто мог идти сам. Потом понесли носилочных. Игорь приказал раненых разместить отдельно. За ними должен прибыть транспорт. И грузовики не заставили себя ждать. Прибыли несколько «Студебеккеров» и пара санитаров. Кого смогли - перевязали. Раненых погрузили на машины и увезли.
        Разведчики охраняли собранное оружие, приглядывали, чтобы немцы не разбрелись. Но все же они не конвойные войска, не СМЕРШ. Игорь к танкам подошел, к старшему лейтенанту.
        - Оружие сдано. Надо бы вывезти до ночи. И к пленным охрану.
        - Я командованию сообщил, старшина. Большего сделать не в силах. Хочешь - оружие танком раздавлю?
        - Не стоит.
        Игорь знал, что когда немцы будут сдаваться, да уже сдаются на Западном фронте, те оружие складировали, не уничтожали. Обсуждался даже вопрос о формировании немецких дивизий, их вооружении и отправке на Восточный фронт, для сдерживания большевизма. Оружие - это материализованные в металл деньги, и значительно позже окончания Второй мировой немецкое трофейное оружие всплывало в Африке, на Ближнем Востоке. Да и во вьетнамской, корейской войнах мелькали на экранах хроники с нашими «ППШ» и «ППС» в руках узкоглазых бойцов.
        К Игорю пленный подошел.
        - Вассер.
        Ну да, народу много, пить хотят.
        - Иди в город, найди ведро, а лучше два и принеси. Можешь товарища взять.
        Немец махнул рукой, к нему еще солдат подошел, пошли в город. Харитонов спросил:
        - Катков, они же без конвоя.
        - А куда они из окруженного города денутся, сам подумай.
        Солдаты в самом деле вернулись, каждый по два ведра нес. К ним сразу очередь выстроилась. Ведра быстро опустели, знакомый уже солдат подошел снова.
        - Воды на всех не хватило.
        - Тогда тебя и твоего товарища я назначаю ответственными за воду. Носите, пока все жажду не утолят.
        Солдат приободрился. Русские не такие жестокие и кровожадные, как расписывал Геббельс.
        - Они наши враги, а ты им воду, - заметил кто-то из разведчиков.
        - Когда оружие в руках держали, были врагами. А как сдались - военнопленные.
        - Милосердие проявляешь? Поповское понятие!
        - Дурная голова! О гуманизме слышал? Товарищ Сталин что сказал? Если враг не сдается, его уничтожают. А про пленных он что-нибудь сказал?
        Ближе к вечеру прибыла колонна грузовиков, а с ней капитан НКВД. В первую очередь на два грузовика оружие погрузили. А как дошла очередь до пленных, капитан потребовал список. Катков привел его к старлею-танкисту. Тот, как о списках услышал, взбеленился.
        - Капитан, я этих немцев с боем взял, принудил сдаться! Ты в город сунься, сгоревшие самоходки посчитай. Ты где в это время был? В тылу отсиживался? Пленных считать и составлять списки в мои обязанности не входит!
        Капитан за кобуру схватился.
        - Старший лейтенант, вы как со старшим по званию разговариваете?
        Но танкисты своего командира в обиду не дали. Медленно повернулась башня, ствол пушки прямо на капитана уставился. А вокруг капитана танкисты. Капитан назад обернулся, видимо, своих бойцов позвать. Да случайность вышла, почти с каждым конвойщиком рядом по разведчику. Понял капитан - угрозами и силой не сделать ничего.
        - Я командованию доложу о вашем поведении, - пригрозил он.
        - Ты бы лучше на передовую шел, немцев попугал. Глядишь, и получится, сдадутся, как эти.
        Под дружный смех танкистов капитан к грузовикам вернулся. Конвойные в каждом грузовике по двадцать пять пленных отсчитывали. У заднего борта каждой машины по двое конвойных. Колонна развернулась и уехала. С Каткова как груз свалился. Трофейного оружия, как и пленных, нет. Опасался он, что получится как в Пруссии, когда он колонну пленных вел. Не понравилось, повторять не хотелось.
        Танкистам команда поступила. Залезли в танки, дизели завели. Катков к первому танку кинулся.
        - Товарищ старший лейтенант, а нам куда?
        - Не было приказа брать. Ночуй в домах, вон их сколько пустует. А утром до разведотдела доберешься.
        Катков предпочел бы на броне уехать. Где утром разведотдел искать? На ночь расположились в квартире многоэтажного дома. Дом жильцами покинут, занимай хоть весь этаж, а то и весь дом. Но тогда сколько часовых выставлять надо? Квартиру трехкомнатную выбрали, тесновато, но места улечься и поспать хватило. Одно плохо - весь день без еды, одно утешение - вода в кране есть, напиться можно.
        Утром себя в порядок привели, вышли к шоссе, на котором вчера оборону держали. А по нему уже машины катят, тягачи с пушками.
        - Ждать своих будем или в тыл пойдем? - спросил разведчиков Игорь.
        Ноги бить никто не хотел, но разведотдел можно ждать долго, штаб армии мог двинуться другим путем. Была бы рация, насколько проще было бы связаться со своими, получить указания. Рядовой Хаустов шаг вперед сделал.
        - Поодаль во дворе мотоцикл с коляской стоит. Разрешите мне на нем разведотдел поискать?
        Разведчики одобрили, Игорь рукой махнул:
        - Валяй, если заведешь.
        При капитуляции немцы всю технику в городе бросили. Хаустов ушел, вскоре послышался треск мотоциклетного мотора, показался разведчик.
        - Погоди, возьми еще кого-нибудь. Если немцев встретите, отбиться проще.
        Разведчики - народ лихой, порой бесшабашный. Желающий сразу нашелся, прыгнул в коляску, за пулемет взялся. Обдав выхлопом синтетического бензина, мотоцикл умчался.
        А вернулся уже впереди грузовика, который за разведчиками послали. Повеселели парни, все не пешком идти. Полчаса езды на разбитой военной техникой дороге, и прибыли в расположение разведроты. Где гусеничная техника прошла, хваленому качеству немецких дорог капец пришел. Доложили начальству. Но командиры в курсе были, танкист-старлей успел сообщить.
        - Отдых до вечера. Поесть, форму в порядок привести, а то как оборванцы. Что немцы о нас подумают?
        А как еще форма после танкового десанта да боев выглядеть должна? Не на плацу строевой подготовкой занимались, на пузе ползали. Остаток дня форму чистили, стирали, подшивали свежие подворотнички. Кто-то из разведчиков в брошенном доме простынь нашел, ее распустили на полоски, получились подворотнички. А иголки с нитками - черной и белой у каждого солдата за отворотом пилотки.
        И следующий день до вечера отдыхали, хотя наступление шло. Мимо них боевая техника проходила, низко пролетали наши штурмовики.
        А вечером Игоря вызвали в штаб:
        - Комплектуй группу по своему усмотрению. В поиск пойдешь. Причем язык, обязательно офицер. Выход по готовности.
        Игорь долго не раздумывал. Для такого поиска большая группа не нужна, с ней просочиться по немецким тылам сложнее. Сейчас не столько немцы - военнослужащие страшны, сколько население. Заметят - сообщат в полицию или гестапо. Поэтому для скрытного передвижения группа маленькой быть должна. Для захвата языка троих хватит, а бой устраивать Игорь не собирался, это самоубийство.
        Выбрал ефрейтора Харитонова и сержанта Затолокина. Оба разведчика опытные, в сложной ситуации не растеряются. В разведотделе хотел получить обстановку - где передовая проходит, какие немецкие части стоят. Оказалось - сплошной передовой, какая она была при боевых действиях в Союзе, нет. Немцы засели в городах и крупных селах. Сил на сплошную передовую уже нет. Ситуация, зеркальная той, что была в сорок первом году, когда немцы наступали. Танковые клинья вспарывали нашу жиденькую оборону, рвались вперед. Чересполосица полная. Слева немцы, правее наши. Немцы впереди и сзади, но окружения нет. Сейчас так же. Ситуация усугублялась для наших войск наличием большого количества полноводных рек. Такие не форсируешь с хода. Танки и тяжелая техника держались поближе к шоссе, к мостам. И немцы сосредотачивали свои силы для обороны тоже в этих местах. Для разведчиков с обеих сторон условия благоприятные, только о поисках немецкой разведки давно ничего не слышно. Даже если и возьмут они пленного, показания получат, сделать ничего не могут, нет возможностей для усиления. Выдохлась Германия, ни солдат, ни бензина
не хватало. Румынские нефтепромыслы уже отрезаны и подвергаются усиленным бомбардировкам американцами и нашими. А бензин - это движущая сила любой техники, имеющей моторы. Доходило до того, что немцы, не имея топлива, вкапывали танки и самоходки в землю, превращая в бронированные огневые точки. И наши и немцы осознавали - крах немецкой военной машины близок.
        Вечером вышли в поиск. Когда миновали расположение наших частей, даже не поняли. А только наткнулись на немецкие самоходки на краю деревни. Посчитали, на карте отметили. Теперь «Хетцеры» не будут сюрпризом, уже завтра их накроют огнем «Катюш» или ПТАБами, со штурмовиков. Для наступающих танков самоходки в укрытиях очень серьезный противник. Обладая меньшей массой и более тонкой броней, чем танк, на шасси которого создана самоходка, она имеет большую огневую мощь за счет пушки крупного калибра, которую можно поместить в неподвижной боевой рубке.
        Разведчик должен не только свое задание выполнить, но и примечать все, что видел и слышал, наносить на карту точные позиции.
        Пленного взяли неожиданно быстро и легко. На другом конце деревни, где стояли самоходки, устроили засаду у туалета. Место посещаемое и часового нет, чай не склады. Появился офицер, в кителе и галифе, без фуражки. Дали оправиться, чтобы при захвате не обделался, а на выходе взяли. Затолокин кулаком ударил в висок, аккуратно, расчетливо, опыт большой был, чтобы не убить, а лишить сознания при способности ориентироваться и сопротивляться, тут же подхватили под руки, поволокли в лесок. Игорь замыкающим, отход прикрывает. Уже в лесу Игорь документы из нагрудного кителя пленного вытащил. Фридрих Гонтмюллер, командир роты мотопехотного полка. Дальше удостоверение перелистнул, выпали две фотографии. На одной сам офицер в парадной форме, рядом жена с маленьким ребенком на руках, все улыбаются. А на второй офицер уже в полевой форме с погонами лейтенанта. Вверху надпись чернилами. Минск, июль 1942 года, самое начало войны. На фото офицер затягивает петлю виселицы на шее у подростка, на груди которого табличка висит с надписью «Партизан». Вскипело в груди у Игоря. Детей вешать - это офицерская доблесть?
Молча вытащил финку, ударил офицера в сердце, подождал, пока дергаться перестанет, нож вытащил, о немецкий китель вытер. Оба разведчика подскочили.
        - Старшой, ты что, белены объелся? Это же гауптман!
        Игорь молча фото протянул. Разведчики рассмотрели при свете фонаря, на землю швырнули.
        - Ладно, проехали. Мало, что ли, офицеров у немцев? Другого возьмем.
        Игорю и неудобно перед парнями и совладать с собой не смог. Сколько он уже языков вязал, у каждого руки в крови. Кто-то танкист, другие пехотинцы. В наших солдат стреляли, на то война. Но с таким фото в личных документах Игорь столкнулся впервые.
        Разведчики ножами дерн подрезали, землю взрыхлили, руками выгребли, в ямку труп перекатили, сверху дерном прикрыли. Если и кинутся искать офицера, первое, на что подумают - дезертировал, на Запад пошел, американцам сдаваться.
        Идти снова в эту же деревню опасно, офицера хватиться могут, тревогу поднять. Местность густонаселенная, села, деревни, городки каждые пять километров. Придется поискать удачу в другом месте. Жаль только потерянного времени, ночь-то не резиновая. Пришлось поторапливаться. Село в трех километрах оказалось, с кирхой в центре. Еще раз повторить фокус с сортиром не получится. В большинстве своем люди посещают туалет вечером и утром, а сейчас глухая ночь, три часа.
        Но есть другие возможности. В селе воинское подразделение стоит, судя по грузовикам и мотоциклам у домов. Только как без пыли и шума офицера заполучить? Пока лежали и наблюдали, из одного дома караул вышел - трое часовых и офицер. Через десять минут смена часовых назад вернулась, солдаты в один дом, офицер в другой. Вот он, случай. Придумать надо, как выманить. Время шло, через полтора часа рассвет. Игорь предложил:
        - Я в окно постучу, вызову, а вы по обеим сторонам двери стойте. Главное - не дать крикнуть или выстрелить.
        - Не впервой.
        Разведчики встали у двери, Игорь в окно постучал.
        - Герр офицер, вас вызывают. Часовой с поста пропал.
        В окне показалось лицо. Офицер раздеться успел, в белой шелковой майке.
        - Айн момент.
        Офицер надел форму, вышел. В темноте поди разбери, какая форма на солдате. Затолокин врезал с размаху. Харитонов тело успел подхватить, чтобы шума не было. Ушли через задний двор, причем на этот раз Игорь впереди, чтобы не напороться на часовых. Добрались до леска, Харитонов попросил:
        - Старшой, ты только за нож не хватайся. Третьего до утра точно взять не успеем.
        Затолокин приструнил товарища:
        - Ты язык попридержи. Видел и забудь. А брякнешь в разведотделе, я тебе сам язык отрежу.
        Пленным оказался старший лейтенант из охранного батальона. Такие подразделения охраняют тыл своих войск, в СССР аналоги тоже есть - войска по охране тыла, из пограничников. Пока офицер без чувств был, несли его по очереди. А очухался - пошел сам, придерживали с обеих сторон, поскольку до конца после удара не отошел. И вдруг окрик по-русски.
        - Стоять! Пароль?
        - Свои, разведка.
        - Всем на землю, а то стрельну!
        Голос молодой, видно - новобранец. Такой от испуга в самом деле автоматом воспользуется. Легли. Игорь крепко выматерился. Обычно это помогало в идентификации свой-чужой. А часовой обиделся.
        - Будешь маму мою поминать, стрельну.
        - Ты лучше разводящего или начальника караула позови.
        В общем, передовую незаметно снова перешли. Офицер на допросе сведения важные дал, знал, где какие подразделения в ближнем тылу расположены. Игорь на карте показал, где самоходки стоят. В общем - поиск удачный вышел. Игорь даже припомнить не мог, когда так быстро и беспроблемно проходило.
        Днем разведчики отоспались, а вечером Игоря вызвали в штаб. Кроме майора, в кабинете находился незнакомый офицер в звании подполковника.
        - Старшина, покажите на карте, как вы переходили линию фронта.
        - Да собственно, линии сплошной нет. Как раньше было - траншеи, минное поле, колючка.
        Показал на карте маршрут туда и обратно. Офицеры переглянулись. Вдруг незнакомый офицер заговорил на немецком.
        - Вы умеете управлять мотоциклом или автомобилем?
        - Так точно, имею опыт.
        Игорь специально отвечал не кратко. Раз офицер перешел на немецкий специально, чтобы услышать произношение и степень владения языком, надо дать ему возможность оценить.
        - Вы имеете опыт работы в тылу в немецкой форме?
        - Приходилось. Наверное, товарищ майор уже вам доложил.
        - Ишь ты, какой догадливый! Можете быть свободны!
        Игорь на полевую кухню отправился, поел не спеша. В армии это одно из немногих удовольствий. В дом возвращался, где расположился разведвзвод, по дороге его посыльный перехватил.
        - Катков, тебя в штаб вызывают.
        Да что же это такое? Но в армии приказы не обсуждают. Снова в кабинет к Гукову вошел, доложился.
        - Подберите форму унтер-офицера пехоты и в спецотдел фотографироваться.
        - Есть!
        - До утра можете отдыхать.
        - Есть!
        Игорь прошел в фотолабораторию, фотограф без лишних слов сделал фото. Вернулся в дом, завалился на диван, хороший, кожаный. Наверное, раньше на нем любил отдыхать хозяин дома, какой-нибудь бюргер.
        Размышлять стал. Зашевелилась разведка. Так бывает, когда готовится наступление. Что оно будет, знали все, войска уже на немецкой земле и не уйдут, пока не скрутят голову фашистской гадине. Но когда оно будет и силами каких фронтов, знали только на самом верху - Сталин, начальник Генштаба, командующие фронтами.
        Игорь в предположениях ошибся, думал - в очередной поиск отправится, но оказалось иное. Утром, после завтрака, к Гукову явился. В кабинете, кроме майора, вчерашний подполковник и незнакомец в армейской солдатской форме.
        Майор раскрыл лежащий на столе «золдатенбух».
        - Похож! Фото удачно состарили. Катков, я выйду, ты побеседуй с товарищами.
        Как только за Гуковым закрылась дверь, подполковник сказал:
        - Вам доверяется секретное задание. Надо перебросить в немецкий тыл вот этого товарища. Документы, оружие и форма немецкие будут. Крайне необходимо на транспорте. Мотоцикл с коляской проскочит тем маршрутом, по которому вы с группой в поиск вчера ходили?
        Игорь припоминал. Рек, оврагов не было, а лесочек редкий, и все деревья рядами стоят, мотоцикл вполне пройдет.
        - Так точно.
        - Это хорошо, что вы не торопились с ответом, путь припомнили. Как полагаете, в какое время суток лучше начинать?
        - В сумерки.
        Подполковник кивнул. Игорь сразу добавил:
        - Только нашу пехоту предупредить надо. Увидят двух немцев на мотоцикле, расстреляют.
        - Об этом мы позаботимся, как и о мотоцикле. Его проверили, полный бак бензина залили.
        Про место назначения и задание подполковник не говорил. Так бывает всегда. Про задание точно знает незнакомец в солдатской форме, который ни слова не проронил.
        - Во сколько здесь сумерничает? - спросил подполковник.
        Наверняка сам знал, проверить хотел.
        - В девятнадцать сорок сегодня.
        Офицер кивнул.
        - Тогда в девятнадцать быть здесь. Форма и оружие немецкие. Свой «золдатенбух» получите перед выходом.
        - Так точно.
        Форма еще со вчерашнего дня готова, сапоги начищены. Патруль, если встретится, может придраться к внешнему виду, а обращать на себя внимание Игорь не хотел.
        В обед отсутствием аппетита не страдал, поел плотно. Еще неизвестно, когда придется есть в следующий раз. У старшины роты сухой паек получил, предупредив - дай только немецкого производства. Продукты в ранец уложил. Если поедут на мотоцикле, ранец в коляску уложит, не обременит. А на обратном пути ранец бросить можно. Хотелось гранат взять, но немецкие слабые, а наши Ф-1, которые выручали не раз, брать нельзя.
        Вздремнул, к штабу точно в срок прибыл. О! Незнакомец, что в солдатской форме был, теперь в мундире майора пехотного. На груди награды блестели, под мышкой кожаный портфель, какие у штабных офицеров бывают. Но вместо фуражки - кепи, как у фронтовиков.
        Гуков предусмотрительно на обоих накинул солдатские плащ-накидки. Игорю вручили солдатскую книжку.
        - Ознакомься и запомни.
        Игорь прочитал.
        - «Фридрих Вибе, унтер-офицер саперного взвода второго мотопехотного батальона 433 полка».
        Глаза закрыл, мысленно повторил данные.
        - Кстати, товарищ майор. Где мой полк находится?
        Игорь спрашивал про немецкий полк.
        - Под Франкфуртом-на-Майне. Три дня назад переброшен из-под Торгау.
        Игорь кивнул. Момент важный, по крайней мере, для патруля. Имеют привычку задавать такие вопросы, особенно ГФП.
        - Пора, время! - напомнил подполковник.
        Вышли во двор. Игорю дали ключи от мотоцикла. Ранец он уложил в багажник коляски. В саму коляску офицер сел.
        - Держись за «Виллисом» майора, - только и сказал.
        Это были первые слова, которые Игорь услышал от «лжемайора». Подполковник и Гуков в «Виллис» уселись, он медленно покатил по дороге. За вездеходом пристроился Игорь. Мотоцикл знаком, ездил уже на таком, самый распространенный в вермахте BMW R-75, «Сахара». Игорю он нравился, тяговый мотор, надежный. А еще на коляске пулемет. Как-то надежнее с ним, ведь на поясных ремнях у обоих пистолеты. С таким оружием не повоюешь.
        Ехали за «Виллисом» километров семь, потом вездеход остановился. Гуков и подполковник вылезли.
        - Впереди наших войск нет. Удачи!
        - К черту, - хором ответили разведчики.
        Игорь ехал на малом ходу, так выхлоп тихий, не привлечет внимания. Пока можно было ехать, не включая фару. Но через четверть часа едва не наткнулся на большой камень, успел руль вывернуть. Майор скомандовал:
        - Стой!
        Игорь остановил мотоцикл.
        - На всякий случай. Я майор этого же полка, замначальника штаба. И твой унтер и мой майор у нас, документы настоящие. По документам я Фогель Ульрих. И еще. В руках у меня портфель. В случае моего ранения или гибели, угрозы захвата в плен он ни в коем случае не должен попасть в руки врага. Вот здесь, сбоку, проволочное кольцо. В случае опасности дерни его и швыряй от себя подальше.
        - Взрывчатка?
        - Термитная мина. Осколков не будет, все, что в портфеле, сгорит. Близко не стой, получишь ожог.
        - Понял.
        Конечно, Игорю, как и любому человеку, интересно было - что там внутри за бумаги, если их надо уничтожить, даже ценой собственной жизни. Но в разведке любопытные долго не служат, их отчисляют на передовую.
        Проскочили мимо нескольких солдат на обочине, в немецкой форме. Стало быть - уже в немецком тылу. Километров через десять по булыжному шоссе выехали к перекрестку. На указателе надпись - налево на Дрезден, направо - Потсдам.
        - Нам направо! - крикнул майор.
        Направо, так направо. Игорь с собой карту не брал, унтер-офицеру иметь не положено. Да и заранее просмотреть невозможно было, Игорь не знал оконечной точки маршрута. Сейчас ее знал только майор и тот, кто его отправил на задание. У Игоря дело простое, если так можно сказать, находясь в чужом тылу. Доставить офицера в требуемую точку, если случится непредвиденная стычка, огневой контакт, принять удар на себя, отвлечь, дать возможность офицеру уйти. А вот майору он не завидовал. Какое-то время разведчику придется работать у немцев, подвергаясь риску бомбардировок со стороны союзников и наших. А еще ГФП и гестапо не дремало. Герой тихой войны, о котором долго не будут писать в газетах или снимать фильмы. Но для победы они сделали не меньше, чем иные дивизии.
        Дальше шоссе пошло асфальтированным, но узким. Игорь начал разгоняться, а майор предостерег:
        - Не гони, воронки от бомб на шоссе будут.
        На единственной фаре чехол из брезента с узкой прорезью, свет скверный. Игорь сбросил газ и вовремя. Прямо по средине шоссе объемная воронка от крупнокалиберной бомбы, пришлось объезжать ее по обочине. Значит, не просто так говорил майор, проезжал уже здесь.
        На въезде в маленький городок застава. Шлагбаум опущен, посреди дороги солдат с автоматом, на правой обочине будка. Солдат руку поднял:
        - Хальт! Аусвайс, битте.
        И вразвалочку подошел к мотоциклу. Майор документы достал, как и Игорь. Из будки вышел фельдфебель, проверил документы, вернул, сделал знак. Солдат поднял шлагбаум.
        - Проезжайте, только осторожнее. На дороге воронки. Дорожные службы не успевают ремонтировать.
        И снова под колеса стелется асфальт. Проверки были у каждого городка. Игорь поглядывал на километраж. Пройдено уже немало. Хватит ли бензина на обратный путь или придется бросать мотоцикл и топать на своих двоих? Редкие заправки на пути закрыты, да и денег у него нет, не предусмотрели. Кроме того, армейская техника заправлялась с бензовозов по специальным топливным листам. Ехали молча, на мотоцикле из-за рева мотора, шума ветра не поговоришь.
        К утру, когда забрезжил рассвет, послышался странный звук. Игорь завертел головой, пытаясь понять источник. Майор пальцем вверх ткнул. Игорь поднял голову, очень высоко виднелись самолеты, в виде маленьких крестиков. Самолетов много, не меньше полусотни. Рядом, как мошкара, вьются истребители.
        - Американцы, сейчас бомбить будут. Тормози!
        Игорь думал, майор издали поглядеть хочет. И поэтому ему интересно, как массированная бомбежка со стороны выглядит. Американцы бомбы сбросили. Видно их пока не было, но самолеты стали разворачиваться на обратный курс. Вспухли разрывы зенитных снарядов. Так высоко могла стрелять только крупнокалиберная зенитная артиллерия. Бомбы долетели до земли, спереди донесся тяжкий грохот, поднялись дым и пыль. Видимо, один из самолетов немного промахнулся при сбросе бомб, и они легли в километре от остановившегося мотоцикла, пройдя полосой поперек шоссе и в чистом поле. Если бы Игорь продолжал ехать, как раз попали бы под раздачу.
        - Чего они бомбят?
        - Укрепрайон, Потсдам. До города уже недалеко, полчаса езды.
        Самолеты скрылись на западе. Игорь завел мотоцикл, тронулись. Миновали место, где упали бомбы. Воронки еще курились дымком, везде комья земли.
        Досталось и городку, в который въехали. Несколько бомб упали на окраине, разрушив дома. С воем сирены к развалинам подъехала пожарная машина, за ней «медицинская помощь».
        Игоря обуревали смешанные чувства. С одной стороны, жалко жителей. Дети, женщины, старики не должны страдать. С другой стороны, чувство злорадства, мести. На землях Германии зародилось зло, поползло по миру, сея смерть и хаос. Не зря поговорка есть - что посеешь, то и пожнешь. Еще большее зло вернулось бумерангом в логово нацизма. Американцы и англичане, в отличие от русских, бомбили не столько позиции военных, а били по городам. Дрезден, старинный город, был почти стерт с лица земли. За одну ночь погибли десятки тысяч мирных жителей. Наши летчики старались вывести из строя вражеских военнослужащих и боевую технику, а союзники - оставить выжженную пустыню на месте городов.
        С трудом пробрались по улице, по битому кирпичу, благо - мотоцикл не машина, верткий и небольшой. Кое-где пришлось ехать по тротуару. Вырвались на шоссе, Игорь прибавил газу. Здесь дорога уже бетонная, широкая, две полосы в одну сторону. Мотоцикл летел стрелой. Впереди развязка и указатели. Поворот налево - Потсдам, а прямо - Берлин. Игорь остановил мотоцикл. До столицы третьего рейха десяток километров. Долгих четыре года, тяжелейших испытаний потребовалось Красной Армии, чтобы дойти. Так еще не дошли, только он добрался и майор. Буря в душе бушевала, в десятке километров Берлин, а в нем вся нацистская верхушка - Гитлер, Геринг, Борман, Геббельс, да всех не перечесть. Ворваться бы туда, да из пулемета, до последнего патрона. Майор из ступора вывел.
        - Знаю, о чем думаешь. Выкинь из головы. Город и так возьмем. А все бонзы в бункерах сидят. Охрана Гитлера после покушения на вождя нации близко никого не подпустит. Собаки, эсэсманы охраны хуже собак. Едем!
        Игорь тронул мотоцикл. Берлин впереди, а он в сторону отворачивает. Майор крикнул:
        - В Берлин по особым пропускам впускают, не сунься на обратном пути, не советую.
        Как будто телепат, Вольф Мессинг, мысли Игоря прочитал. А как бы здорово было проехать по городу, высмотреть укрепления, огневые точки, начальству доложить. Наверняка удивились бы. На въезде в Потсдам очередная проверка. Обер-лейтенант стал буквально допрашивать майора. Откуда и зачем следует, кто командир полка. Майор отвечал четко, с некоторой небрежностью в голосе.
        - Что везете?
        Взгляд обер-лейтенанта уперся в портфель.
        - Секретные документы.
        Обер-лейтенанту и хотелось бы заглянуть в портфель, а не положено. Майор имеет полное право защищать документы силой оружия. Офицер документы вернул, махнул рукой солдату, чтобы поднял шлагбаум. Отъехали, майор сказал:
        - ГФП. Обычно они в ближнем тылу своих войск.
        - У немцев везде сейчас ближний тыл. С запада, с востока. Затянется скоро узелок.
        - Не так скоро, как ты думаешь. Еще сколько убитых и раненых будет. У немцев сильная группировка еще в Чехии.
        Не знал тогда Игорь, что придется еще в Чехии повоевать. Слова майора оказались пророческими. А сейчас довез майора почти до центра города.
        - Останови, я прибыл.
        Майор ловко выбрался из коляски. Даже попрощаться по-людски нельзя - обняться, руку пожать. Офицеры в Германии - особая каста. И руку солдату или унтер-офицеру не подают. Подмигнул майор.
        - Желаю удачно добраться.
        Игорь козырнул, чтобы со стороны все естественно выглядело. Отдал офицер приказ, унтер отдал честь. Развернул мотоцикл, поехал назад. По крайней мере, первая, основная и главная часть задания выполнена. Наш человек доставлен на точку. Теперь бы еще в свое подразделение добраться.
        Большая часть проверок транспорта была на дороге в тыл, а Игорь ехал к фронту, его не останавливали. В тыл могут ехать дезертиры, русские разведчики, гражданские лица от войны бежать. А к фронту только вояки. Но, видимо, рано успокоился. Сначала съехал с шоссе, решил перекусить. Из ранца сухой паек достал, поел. Все же сутки во рту ни крошки не было, после вчерашнего обеда. После еды в бензобак заглянул. Бензин плескался на донышке. Хватит еще на полсотни километров, и мотоцикл придется бросать, а жаль. Он здорово выручил, и если пробираться пешком, слишком далеко и долго. Кроме того, у патрулей возникнут вопросы. Что делает на дороге одинокий унтер-офицер? На мотоцикле понятно - исполняет поручение. Двинулся дальше, через десяток километров на обочине стоит автоколонна, заправляется из бензовоза. Игорь в конец очереди встал, чем черт не шутит, вдруг удастся немного бензином разжиться? Очередь двигалась быстро, заправляли сразу по две машины. Как только последний грузовик заправился, автоколонна тронулась. Заправщик стал сматывать шланги.
        - Эй, солдат, не торопись! - крикнул Игорь. - Мне бы хоть десяток литров, до своей части добраться.
        Заправщик посмотрел на номер мотоцикла, который был установлен на переднем крыле.
        - Извините, унтер-офицер, вы не из нашей дивизии.
        Игорь вспомнил о фляжке со спиртом, небольшой, которую имел в брючном кармане. Достал, повертел.
        - Меняю на горючее!
        Заправщик махнул рукой.
        - Подгоняй, только быстро.
        Заправочный пистолет уже в баке, Игорь фляжку отдал. Заправщик колпачок отвинтил, понюхал, глотнул.
        - О!
        Дыхание у него перехватило, думал - шнапс. Отдышался, буркнул:
        - Если вместе с фляжкой отдаешь, налью полный бак.
        - Спасибо, камрад, выручил.
        Игорь повеселел. Теперь топлива хватит до своих добраться. Только отъехал сотню метров, как послышался рев моторов, резко нарастающий. Обернулся, а на бензовоз штурмовик пикирует, второй повыше кружит. Пушечная очередь, точное попадание по бензовозу. Он вспыхнул, из пролитой цистерны хлынул горящий бензин, и бензовоз сразу взорвался. А штурмовик из пике вышел, заложил вираж и давай из пулемета по мотоциклу стрелять.
        - Ты что же делаешь, летун?! - заорал Игорь.
        Да разве летчику слышно. Игорь резко свернул в сторону, затормозил, бросился под дерево. Оба штурмовика пронеслись дальше, настигая уходящую автоколонну. Послышались пулеметные и пушечные очереди. Штурмовики развернулись, сделали еще заход, сбросили бомбы. Самой автоколонны за деревьями уже не видно, но в той стороне поднимался черный дым. Черный, когда горит техника - краска, резина. Серый дым - когда горит дом, трава, копна сена. Игорь, как и многие фронтовики, по цвету дыма различал, что горит. Так же, как по разрыву определяли - мина или снаряд, какого калибра. Чтобы выжить - жизненно важно.
        Игорь мотоцикл осмотрел. В коляске две пулевые пробоины. Но колеса целые, мотор в порядке, можно ехать. Задержись он еще минуту у бензовоза, и полный капец! И что обидно - получить пулю от своих. Далеко уехать не пришлось, добрался до разгромленной колонны. Какие-то машины горят, другие целые остались, а некоторые прямым попаданием бомб разнесло на куски. Суетятся солдаты, оказывая помощь раненым, складывают убитых в уцелевший «Опель-Блитц». Хорошо поработали наши «Илы»! По обочине встречной полосы пробрался кое-как, у головной машины был остановлен офицером.
        - Унтер-офицер! Приказываю доставить в госпиталь ближайшей части раненого полковника!
        - Яволь!
        В коляску трое солдат бережно опустили оберста. На забинтованной голове и руке проступили пятна свежей крови.
        - Езжай осторожно!
        Игорь тронул мотоцикл, поглядывая на полковника. Добить и выбросить или довезти? После ранений оберст уже не вояка, если выживет, комиссуют. Зарезать или застрелить раненого не поднялась рука. Так и домчался до ближайшего городка. На въезде застава, но караульный только увидел раненого, шлагбаум поднял.
        - Что случилось?
        - Автоколонну русские самолеты разбомбили. Убитых и раненых много. Где госпиталь или больница?
        - Второй перекресток и налево. Там указатель стоит.
        Игорь мысленно чертыхнулся. Быть санитарным транспортом он не подряжался. На пустынной улице оберста по-быстрому обыскал. Документы просмотрел, вернул на место. Чужое удостоверение брать с собой нельзя, можно засыпаться. А вот часы с запястья офицера снял, поменял на свои. У оберста часы классные, работы довоенной, с секундной стрелкой, не военная штамповка. И по службе нужны, разведчик без часов как без рук.
        Подвез ко входу в приемный покой, сам забежал.
        - Санитаров! Быстро! У меня раненый полковник. И готовьтесь, на дороге рядом с городом автоколонну разбомбили, много раненых.
        Врачи и медсестры забегали сразу. Двое санитаров вытащили из коляски оберста, уложили на каталку, увезли. Игорю на территории больницы делать нечего, развернулся, выехал на улицу, вырвался на шоссе. Остро не хватало карты. Название городка он прочитал при въезде. Но где этот город? Как бы не проскочить поворот на дорогу, крытую камнем, с какой выехали. Сюда-то по темноте ехали, местность выглядела по-другому. Выручала зрительная память, а еще километраж на спидометре. Судя по пройденному пути, поворот должен быть рядом. И точно. Еще десяток километров и перекресток, влево булыжная мостовая и указатель, который он видел. Свернул с шоссе, сразу трясти начало. Сбросил ход. Остановиться и ждать темноты или бросить мотоцикл и осторожно продвигаться? За сутки почти, что он здесь проезжал, обстановка могла измениться. Сейчас для него одинаково опасны и немцы, и свои. Немцы - потому что враги, по документам полк Игоря севернее. А наши, потому что примут его за немца. Заплутал фриц! Из пулемета его! И срежут не за понюшку табаку. Поразмыслив, решил ждать до вечера. Загнал мотоцикл в кусты, залег рядом.
Прислушивался, где стрельба идет. Выходило - впереди, километрах в двух-трех. Перекусил остатками провизии из ранца. Эх, мотоцикл жалко, понравился, в разведвзвод такой бы, а придется бросить. И немцы и наши на звук мотора могут стрелять, и погибнуть из-за железа трофейного обидно. Как сумерки настали, двинулся к передовой. Осмотрится и бросок вперед. Остановился за деревом, слева шорох. Обернулся, схватился за кобуру. А из окопа ему немецкий пехотинец.
        - Не ходи дальше, впереди уже русские.
        - Спасибо. А ты что же, один?
        - Передовой пост. Слева еще пулеметчик.
        - Закурить не найдется?
        Игорь к окопу шагнул. Окопчик мелкий, не полного профиля, видно - на скорую руку отрыли, с расчетом - ненадолго. Обычно немцы к фортификационным работам относились серьезно. Траншеи и окопы полного профиля, не пригибаясь можно стоять или ходить, стенки досками обшиты или плетеными ивовыми прутьями, чтобы земля не осыпалась.
        Игорь не курил, но ему надо было приблизиться к солдату, не вызывая подозрений. Пехотинец из окопа выбрался, вытянул из кармана пачку сигарет. И тут Игорь ударил кулаком в переносицу. Солдат застыл в шоке, покачнулся. Игорь ногой пнул его под колени, пехотинец рухнул. Игорь выхватил пистолет, дважды рукояткой ударил в висок. Часовой замер. А Игорь вперед пошел, в руке пистолет на случай внезапной встречи с врагом. Вроде он здесь на мотоцикле с майором проезжал? Или местность похожа? В темноте все кошки серы. Тихий разговор впереди, по-русски. Игорь сказал в голос:
        - Эй! Я из разведки, не стреляйте.
        - Иди на нас.
        Из темноты показались двое, от них разило спиртным. Разглядели Игоря.
        - О! Фриц заблудился! Ты, немчура, пистолет брось и лапки вверх!
        Спорить с боевым охранением не стоит. Игорь пистолет бросил. К нему подошел боец и с размаху дал в ухо. Вот это он зря! Игорь подсечку сделал, свалил бойца, заломил руку. Тот взвыл от боли.
        - Ах, ты, сволочь немецкая! Да я тебя! Леха, ты что стоишь? Стреляй гада!
        А ведь пальнет сдуру. Кто же их на пост пьяненькими выпустил? Или уже здесь успели выпить. Размышлять было некогда. Игорь из положения лежа ударил ногой второго под колено. Тот не удержался, упал, дернул за спусковой крючок. Автоматная очередь вверх пошла. Игорь на бойца кинулся, автомат из рук вырвал, а уже первый поворачивается на бок, автомат из-под себя тянет. Игорь отобранный автомат приставил ко лбу.
        - Шевельнись только, дурные мозги вышибу! Ты что же, скотина пьяная, делаешь? Я предупредил, что из разведки. Из чужого тыла выхожу, а ты, тварь, водку жрешь на посту?
        И врезал прикладом по загривку. Не сильно, только для острастки. Автомат у лежащего забрал, поднял с земли пистолет. А на выстрелы уже взводный бежит, за ним два бойца.
        - Кто стрелял?
        - Я, старшина Катков, армейская разведка.
        - А почему бойцы без оружия?
        - Отобрал, пьяные. Их под трибунал надо, едва не застрелили.
        - И правильно бы сделали. Ты в немецкой форме.
        - Я предупредил, что из разведки. А этот драться стал.
        Игорь показал пальцем. Пьяный в боевом охранении, это ЧП. За такое под трибунал и срок или штрафная рота. Причем по полной достанется взводному - отсутствие дисциплины в подразделении, моральное разложение. Взводный сразу сообразил, чем пахнет.
        - Ты и ты - на пост, - ткнул пальцем в бойцов, что прибежали с ним. - А вы оба ко мне в землянку.
        Отвел Игоря в сторону.
        - Старшина, давай замнем. Ты возвращаешь оружие и забудешь досадное недоразумение.
        - Забыть могу, если не повторится больше. Представь, я из-под Берлина иду. И не гулять ходил. А твои пьяницы по дури застрелить могли. Тогда им расстрел, а тебе, взводный, штрафбат.
        - Все, все. Не уследил. Стырили где-то трофейную выпивку. Ты прости, старшина. Войди в положение. Взрослые мужчины, как накажешь, если они на передовой, шкурами рискуют ежедневно. В мирной жизни дал бы наряды вне очереди, сортиры чистить. А здесь?
        - Своди на экскурсию в штрафбат, в тылах армии стоит. Пусть поговорят со штрафниками, глядишь - пить бросят.
        - Да что я им? Пионервожатый?
        - А теперь представь, вместо меня немецкая разведка шла. Их бы прирезали, тебя языком взяли?
        Лейтенант вытер рукавом пот со лба.
        Игорь посчитал свою миссию по воспитанию законченной, вернул автоматы лейтенанту.
        - Свяжись со штабом полка или дивизии, мне в разведотдел армии надо.
        - Сей момент, в лучшем виде. Идем.
        А дальше по накатанной. Землянка, звонок, машина. Вышел Игорь не там, где думал. Отклонился на пяток километров южнее. Вот что значит без карты и компаса идти.
        Майор Гуков был в кабинете, несмотря на ночное время. Игорь и раньше поражался - когда майор спит? И днем и ночью на служебном посту. Игорь доложил о выполнении задания.
        - Поподробнее.
        Игорь рассказал о маршруте, показал на карте, об увиденных воинских частях немцев, о штурмовке наших «Илов». В конце добавил, что мотоцикл пришлось бросить.
        - Не жалей! Скоро вся Германия будет нашей, а ты о мотоцикле. Хотя нет, западную часть придется под американцами и англичанами оставить.
        - Обманут союзники, не верю я им.
        То, что обманут, Игорь знал точно. Майор не согласился.
        - Как империалисты могут обмануть товарища Сталина? Чушь! Ладно, задание выполнил, можешь отдыхать.
        Не успел майор договорить, рядом с домом разведотдела послышалась частая беспорядочная стрельба. Причем били и немецкие автоматы и наши «ППШ». Игорь, а вслед за ним майор бросились к выходу. У порога убитый часовой, по двери бьют пули, щепки летят. Игоря и майора спас поворот коридора, за стеной укрылись. Игорь к окну бросился, створки распахнул, выпрыгнул. Находиться в коридоре опасно. Если нападающие забросят гранату, обоих посечет осколками.
        Происходило что-то непонятное, стрельба со всех сторон. Со стороны дома, где располагался разведвзвод, ожесточенная стрельба из «ППШ» в десяток стволов. Из окна, вслед за Игорем, выбрался Гуков. Оба пистолеты достали. Гуков сказал:
        - Или недобитые немцы из нашего тыла к своим пробиваются, или вервольф.
        Вервольф - специально оставленные в нашем тылу местные жители, зачастую подростки, оборотни. Их снабжали оружием, во главе - опытный инструктор, зачастую из СС или разведки, для диверсионных действий. Днем живут как все, не вызывая подозрений, а по ночам режут телефонные линии, взрывают мосты, минируют дороги, расстреливают одиночные автомашины. Немцы явно брали пример с советских партизан.
        Из-за угла дома выбежал немец, причем в форме. Оба разведчика выстрелили из пистолетов. Немец рухнул. Стало быть - не вервольф. Те в гражданской одежде.
        Игорь сразу к убитому пополз, оружие забрать. Пистолет хорош только для ближнего боя, на дистанции пять-семь метров, а лучше почти в упор, скажем, в траншее вражеской или при штурме боя. Подполз. Опа! Не МР-38/40 у немца, а «Штурмгевер-43», новейшая штурмовая винтовка, как ее назвали немцы. Очень похожа на автомат Калашникова, который появился в наших войсках позже, но конструкции абсолютно разные. Игорь с убитого ремень снял, на себя надел, а еще подсумок с магазинами, почувствовал себя увереннее. Сзади шорох, это Гуков подобрался.
        - Не верфольф, стало быть, прорываться будут.
        Вервольфовцы в затяжные бои не ввязывались. Выучки нет, да и группы малочисленны. А этих, что на прорыв идут, много, не меньше роты. Справа две гранаты хлопнули, по звуку - немецкие «колотушки», затем стрельба очередями. Ночь, темно, видимость - на несколько шагов. Гуков распорядился:
        - Будь здесь, я на другой угол. Стреляй по вспышкам и звуку!
        - Есть!
        У немецких автоматов звук другой, «Папаша» частит, темп высокий, а кроме того, стоит компенсатор, вспышка выстрела характерная - вверх и в обе стороны. А с винтовочными выстрелами особенностей нет, не различить. Игорь знал, что у разведвзвода винтовок нет. Поэтому, как громыхнул выстрел винтовки, стрелка засек, сразу дал очередь. Несколько секунд тишины, потом из темноты возникли две тени. Игорь очередь дал, почти в упор. Люди упали. Сзади шорох, Игорь подумал - Гуков. Обернулся - а в трех шагах немец. На Игоре немецкая форма, снять еще не успел, в руках «Штурмгевер», оружие редкое даже для немцев, в первую очередь поступало в войска ваффен-СС. Немец принял его за своего, иначе лежать бы Игорю в чужой земле. И подобрался незаметно, видимо, звуки выстрелов заглушили шаги.
        - Камрад, ты из группы Шоймана? - спросил немец.
        - Нет, из моей части нет никого.
        - А где гауптман?
        - Не видел.
        - Я перебегу, ты прикрой, - попросил немец.
        У немца в руке автомат, готовый к стрельбе, а Игорю, чтобы немца застрелить, еще развернуться надо. Игорь кивнул.
        - Не стреляют, беги!
        Немец побежал, а Игорь очередь в спину ему всадил. Вот повезло! От другого угла, где майор был, два выстрела, потом крик. Игорь туда побежал. Рядом с майором убитый немец, а другой сидит на лежащем Гукове и кулаками разведчика молотит. Немец здоровенный, телом крупный. Игорь очередь в немца дал, тот на майора рухнул. Гуков хрипит:
        - Сбрось его!
        Игорь немца за руку схватил, стащил с майора. Тяжеленный фриц, за сто килограмм точно. Гуков поднялся, отдышался, по лицу рукой провел, ладонь липкая от крови стала.
        - Не пойму, моя кровь или немца?
        Игорь магазин на винтовке поменял. Слева вспыхнула ожесточенная стрельба, мелькали тени. Игорь майору приказал:
        - Ложись!
        Сам упал и по вспышкам, по теням стрелять начал. И почти сразу тишина. Со стороны дома разведчиков крик:
        - Эй, наши есть кто в живых?
        Игорь отозвался.
        Оба разведчика перебежали к дому. Выглядел он уже не так, как вечером. Стекла выбиты, штукатурка исклевана пулями и осколками, рядом с крыльцом мелкая воронка от гранаты. И трупы, много, в немецкой форме. Игорь оборону у окна занял.
        - У нас потери есть? - спросил он.
        - Двое, в углу лежат.
        Сидели в напряжении, в ожидании нападения до рассвета. Когда темень рассеиваться стала, вышли. Гуков сразу в разведотдел, проверить карты, документы. Но немцы в здание не входили, всё оказалось нетронутым. Были погибшие среди разведчиков, других служб. Но немецких трупов насчитали более полусотни, причем из разных родов войск. Были в танковой черной униформе, в пехотной, несколько эсэсманов. Видимо, сбились в группу, пытались прорваться. Не исключено, что кому-то удалось, но группа нашла свой конец здесь.
        Солдаты хозвзвода для наших бойцов могилу вырыли. А разведчики собрали у убитых немцев документы, оружие. Все может в дальнейшем пригодиться. А трупы забросили в кузов грузовика и свалили в ближайшем овраге. Похоронами немцев не утруждались. Отдохнуть толком ни ночью, ни днем Игорю не удалось.
        После всей суеты пообедал, вечером спать завалился, а под утро проснулся от грохота пушек, завывания реактивных снарядов. Началась артиллерийская подготовка перед нашим наступлением. Оно давно ожидалось, солдаты и офицеры мечтали о Победе, о возвращении домой. Многие были женаты, имели детей, которых не видели по нескольку лет. А некоторые вообще их не видели, потому что те родились уже после призыва в армию.
        Только стихла артподготовка, в атаку пошли танки, да много. За средними «Т-34» ползли «КВ» и «ИСы», следом самоходки. Сила огромная, немцам не удержаться. Игоря при виде бронированной лавины гордость за страну обуяла. Близок конец немецкой военщины!
        Глава 7
        Штурмовая группа
        Наступление развивалось, войска рвались вперед. Разведотдел следовал за ними во втором эшелоне. Отцы-командиры опыта набрались, солдат беречь стали, не так, как в сорок первом - сорок втором годах, кавалерию или пехоту бросали на немецкие танки, без поддержки артиллерии и без противотанковых гранат, фактически - на бессмысленную смерть. Сначала, по данным всех видов разведки, следовала мощная артподготовка, затем бомбардировка с воздуха, а потом в действие вступали танки. Бронированным кулаком проламывались остатки обороны и вперед, развивая успех. Пленных брали сотнями, целыми подразделениями. Отчаянно дрались только эсэсовцы, потому что знали - в плен их не брали, расстреливали. Да и служили в ваффен-СС нацистские фанатики, за которыми не одно военное преступление, руки по локоть в крови. Все концлагеря Германии числились и охранялись войсками СС. В тылу они носили черную форму, впрочем, как и СД, гестапо, а на фронте серую, полевую, только погоны и петлицы выдавали, да татуировка под левой подмышкой.
        Стремительное передвижение наших войск создавало специфические проблемы. Речь даже не о затрудненном подвозе топлива, еды и боеприпасов. В наших тылах оставались группы и одиночные военнослужащие разбитых воинских частей. По ночам пытались выбраться к своим, нападали на местных жителей, забирали еду, гражданскую одежду, чтобы сойти за беженцев. «Смерш», НКВД, войска по охране тыла работали с полным напряжением.
        Для уничтожения крупных группировок привлекались войска действующей армии. На одну такую операцию попал Игорь вместе со своим взводом. По нашим тылам выходила группа, предположительной численностью около трехсот военнослужащих. Ядро составляли эсэсовцы, к ним примкнули мелкие группы, одиночки. Пробивались нагло, сбивали малочисленные заслоны, шли днем, полагаясь на силу оружия и внезапность. А в нашем тылу только ремонтные базы, полевые склады, госпитали и банно-прачечные отряды. Командование быстро собрало всех - разведчиков, связистов, шоферов, даже спешили экипаж бронепоезда. Сводный отряд под командованием капитана Шаламова совершил марш-бросок по пересеченной местности километров на пять. Сплошные неудобья - овраги, лощины, лес.
        Танкам не развернуться, да все они на передовой. Разведчики из взвода перехватили два трофейных пулемета, у всех автоматы, в отличие от связистов, шоферов, экипажа бронепоезда. У тех карабины, гранат вовсе нет. Шаламов пехотинец, сразу уяснил, что взвод разведки - самая боеспособная часть его разношерстной команды, поставил их на наиболее вероятное место прорыва.
        Разведчики выбрали укрытия - в ложбинках, за деревьями. Хорошо бы окопчики вырыть, но саперных лопаток не было. Может быть, по штату положено, но пылятся на складах. Кто в разведку в чужой тыл с саперной лопаткой идет? Лишняя тяжесть. Не было их и у шоферов, связистов, экипажа бронепоезда. Неожиданным был прорыв немцев, подготовиться толком не успели.
        Игорь за толстой сосной залег, все же укрытие надежное, но только от стрелкового огня, спереди. Окоп дает укрытие со всех сторон, главное - от осколков гранат. Но Игорь надеялся, что на дистанцию броска гранаты немцев не подпустят. Он, как и разведчики из взвода, наблюдал за местностью. Вот шевельнулась листва на кустах, а ветра нет. И сосед, ефрейтор Башкатов, тоже пальцем туда же показал. Игорь кивнул, вижу, мол.
        Потом из-за куста двое немцев перебежали за деревья. Разведка, все же белым днем идут, опасаются. И не подозревают, что русские о передвижении уже знают, заслон впереди. Разведчики прошли вперед, один из них обернулся, махнул рукой. Среди деревьев замелькали ненавистные серые мундиры. Надо подпустить поближе, но кто-то из сборной команды не выдержал. Надо было выждать и открыть огонь в упор. А сейчас ничего не оставалось, как стрелять самому. Дал прицельную очередь, рядом затрещали автоматы других разведчиков. Видел, как упали несколько немцев, другие боя не приняли, сразу скрылись в лесу. Скорее всего, будут обходить. Основная группа обойдет, а разведка будет прощупывать разные направления.
        Капитан Шаламов короткими перебежками добрался до бойцов экипажа бронепоезда.
        - Кто стрелял первым? Разве я давал команду? Немцы попытаются обойти.
        И трехэтажным матом. А сделанного уже не вернешь. Прошло около получаса. Немцев видно не было, и многие подумали - ушли. То ли разведка немцев углядела, что линия заслона жиденькая, то ли довлело отчаяние, но командир немецкой группы решил идти на прорыв. Среди деревьев замелькали фигуры в серых мундирах. Грамотно передвигались, это Игорь сразу оценил. Бросок от дерева к дереву. На открытых участках ползком. Видно - с боевым опытом, фронтовики. По всему фронту шли, насколько мог видеть Игорь - метров семьдесят-сто. И много их, не меньше сотни. Немцы не стреляли, экономили боеприпасы. Пополнять-то неоткуда.
        Он выцелил одного унтера, судя по кепи и галуну на рукаве. Дал короткую, в три патрона, очередь. С удовлетворением увидел, как упал фриц. Убит! За время войны Игорь, как и многие фронтовики, по тому, как упал человек, мог судить - ранен или убит. В первую очередь необходимо выбивать офицеров и унтеров. Немцы - нация законопослушная. Приказ офицера будут выполнять. А лишившись командира, растеряются, как правило, будут назад отползать. В Красной Армии бойцы инициативу на себя брали. Убили взводного, командование на себя старшина или сержант принимает. Его убило, другой боец, даже рядовой, из тех, кто решителен и смел и понимает задачу. Но Игорь ошибся. Немцы понимали, что второго шанса не будет. Наши подтянут подразделения, окружат и уничтожат, даже не рискуя солдатами, закидают минами из минометов. Кинулись вперед. Только у части немцев автоматы, у большинства карабины. Но у одного пулемет ручной. Залег, приготовился поддержать огнем своих. Один из наших бойцов сделал выстрел, и немец замер, не успев сделать ни одного выстрела.
        А немцы уже бегут. Разведчики открыли шквальный огонь. Главное - не подпустить близко. Не рукопашной боялись, гранат. В рукопашной немцы уступали. Наши бойцы дрались всем - штыком, прикладом, саперной лопаткой, ножом. Немцы считали - варварство. За атаку и рукопашный бой у немцев специальные знаки были, пользовались почетом. Разведвзвод побежавших немцев выкосил. Все же в ближнем бою автомат ценнее винтовки, плотность огня неизмеримо выше. Один из разведчиков, что имел ручной трофейный МГ-34, открыл огонь. Для немцев это была полная неожиданность, до этого стреляли автоматчики. Пулеметный огонь с полусотни метров - страшное дело.
        Солдаты вермахта падали один за другим. Остальные разведчики тоже не дремали, точным огнем поражали все, что двигалось и шевелилось. Три-пять минут, и атака захлебнулась. Поле боя трупами усеяно. Наступила тишина, лишь потрескивали, остывая, стволы оружия.
        Капитан короткими перебежками добрался к позициям разведчиков, подполз к Игорю. Среди разведчиков он единственный старший по званию.
        - Слышь, старшина, разнюхать надо, что немцы предпринимают. Если в обход пошли, преследовать надо. В двух километрах полевой госпиталь. Если они на медперсонал выйдут - беда.
        Игорь и сам это понимал.
        - Спицын, за старшего. Харитонов - за мной.
        Перебегая от дерева к дереву, миновали поле боя. Игорь заметил, как немец, которого он посчитал убитым, потянулся к автомату. Игорь очередь в спину ему дал, помятуя принцип - не оставляй живого врага за спиной. Столько хороших парней так погибло.
        Уже сто метров прошли, двести. Видны следы пребывания немцев - пустые сигаретные пачки, обрывки упаковок бинтов, обертки от продуктов из сухих пайков. А самих немцев не видно и не слышно. Ушли, вопрос только - куда?
        - Харитонов, беги к нашим, весь взвод сюда. Я попробую по следу найти, буду зарубки на деревьях делать.
        - Есть!
        Харитонов убежал. Игорь стал осматривать землю. Разведчики, те в чужом тылу идут след в след, и невозможно определить, сколько человек прошло - один или десять. Но немцы, хоть и в нашем тылу, принципов этих не соблюдали. Игорь быстро определился с направлением, пошел по следу. По ходу движения ножом на уровне глаз на деревьях зарубки делал, чтобы парни время не тратили. Немцы и так фору имели в четверть часа. Под ноги смотрел внимательно. Немцы могли противопехотную мину поставить или растяжку. Но не было. А немцев он догнал. Сначала часового увидел, тот из-за дерева высунулся неосторожно. Игорь немца стороной обошел, а в полусотне метров - немцы, числом около тридцати. После боестолкновения многие ранены. Посчитали, что оторвались от русских, сейчас перевязывали камрадов, ели, пили воду из фляжек. Небритые, вид утомленный, видимо, не первые сутки пытались выйти. И сейчас привал кратковременный. Пять-десять минут на перевязку, и уйдут. Один из немцев с тяжелым ранением, потому что два солдата штыками от винтовок срезали две жерди, пытались привязать к ним плащ-накидку, сделать импровизированные
носилки.
        Игорь ползком назад, подобрался поближе к часовому. Снять его надо, причем стрелять нельзя, другие прибегут на помощь. Оценил свои возможности. Прямо скажем - шансы невелики. До часового метров десять, если Игорь кинется, немец успеет обернуться и выстрелить. Нож кидать - далековато, но другой возможности нет. Игорь взял финку в ладонь обратным хватом, размахнулся, с силой метнул нож и сам кинулся к часовому. Если он не убит, а ранен будет, надо добить. Нож ударил немца в спину, часовой испустил стон, осел. А Игорь уже рядом, с разбегу ударил в прыжке обеими ногами. Часовой упал ничком, Игорь нож выхватил из чужого тела и еще дважды ударил. А из-за деревьев наши разведчики. Часового тоже вовремя заметили, как и Игоря, ждали - чем закончится. Собрались у Игоря.
        - Немцев около тридцати, половина ранены, полагаю - вскоре уйдут. Подбираемся ближе, рассыпаемся цепью. Как только голос кукушкой подам - огонь. Убейте их всех!
        Разведчики разошлись и почти сразу пропали из вида. Игорь сам в сторону немцев двинулся. Сначала на ногах, потом пополз. Устроился за деревом. Немцы на небольшой поляне как на ладони. Готовятся к выходу, четверо носилки подняли, строятся в подобие колонны по трое. Момент удобный. Игорь кукушкой знак подал. И сразу треск автоматов. Игорь и сам стрелять стал. Через минуты одни неподвижные тела, пороховой дым. Стрельба стихла.
        - Первое отделение - проверить, есть ли живые!
        В первом отделении всего пять человек, отделение неполного состава, потери были, а пополнение не поступало. Разведчики, держа оружие наготове, прошли по поляне. Остальные их страховали. Живых не было, разведчики вскинули руки, показав большой палец.
        - Ко мне, уходим!
        У разведчиков привычно забирать у убитых документы. Но интереса к выходящим из окружения не было, они из разных подразделений, неизвестно, когда отбились от своих. Скорее всего, их уже записали в дезертиры или убитые. А сбором оружия пусть занимаются те, кому положено - войска по охране тыла.
        Разведчики с чувством выполненного долга отправились к месту, где произошел первый бой. Надо доложить капитану Шаламову, что остатки группы уничтожены.
        Капитан встретил разведчиков плохо. Раздражен, сразу кричать стал:
        - Почему покинули позиции без приказа? Я командованию доложу!
        - Товарищ капитан, - подчеркнуто спокойно приложил руку к пилотке в приветствии Игорь. - Группа немцев уничтожена в лесном массиве. Можете проверить и убедиться. Более тридцати человек.
        Кто-то из разведчиков позади Игоря добавил:
        - Пока все здесь прохлаждались.
        Лицо у капитана побагровело от возмущения.
        - Я отдавал приказ провести разведку! Самовольничаете?
        - Разрешите объяснить?
        И Игорь доложил, как они двое вышли на разведку, немцев не обнаружили, но следы были, множество. Чтобы не терять время, он отправил разведгруппу за помощью, сам стал преследовать. Обнаружили группу, перестреляли.
        - Что - всех?
        - До единого, никто не ушел. Так и доложите командованию.
        - Что мне докладывать, я сам решу. Все свободны, можете возвращаться по месту дислокации.
        Вроде капитан нормальный был, что ему в голову взбрело ругаться? Тем более разведчики выполнили то, что полагалось всему сборному отряду. Или на исходе войны решил медаль или орден заработать?
        Разведчики вернулись на место расположения. Катков доложил майору о боестолкновении, исходе.
        - Правильно поступил, старшина. Собирайтесь, грузовики уже ждут, переезжаем.
        В наступлении всегда так. Не успеешь к месту привыкнуть, а уже переезжать. Хотя какие у солдата на войне вещи? Тощий сидор с запасными портянками и бритвой да пачка патронов, трофейный пистолет. Правда, некоторые снимали с убитых часы. Уже по трое-четверо в узелок завернуты, для родни. В то время не каждый взрослый имел, редкость, потому как дорого. Игорь не одобрял, но и не ругал. Их дело. Разведчики не возьмут, снимет похоронная команда.
        Около получаса тряслись в грузовиках, прибыли в расположение разведроты, которая перебазировалась еще вчера. Место уютное, прямо курорт. Местность холмистая, поросшая соснами, озеро. Разведчики воду попробовали на ощупь - холодная, не для купания. Да и то - начало апреля, хотя теплее в Германии, чем в России, многие солдаты уже телогрейки скинули, только ночью надевали, если на пост шли. По ночам с озера сыростью тянуло, прохладно.
        Почти каждый день в сводках Совинформбюро мелькали названия новых городов, занятых Красной Армией. Солдаты на карте отмечали взятые населенные пункты. А еще Левитан зачитывал количество взятых пленных, трофейной техники. Взятые в плен исчислялись десятками тысяч, танки и самоходки десятками, орудия и минометы - сотнями.
        Разведчики получили новые топографические карты. И что удивило - на верхнем обрезе уже пригороды Берлина. Первый Белорусский фронт, где служил Игорь, подходил к столице Германии с юго-востока. На подступах к городу, на Зееловских высотах, немцы создали мощные укрепления. Делали заранее, предвидя нежелательное для них развитие событий. Уж анализировать обстановку немецкий генералитет умел. Железобетонные доты, врытые в землю танки и самоходки, бетонированные капониры для противотанковых пушек. А перед позициями минные поля и колючая проволока в несколько рядов. Укрепления выглядели неприступными, а глубина обороны в несколько десятков километров.
        Сам Берлин был разделен на несколько секторов обороны. Немцы превращали город в неприступную крепость. Закладывались мешками с землей или кирпичом окна, оставлялись лишь узкие амбразуры для стрельбы. На улицах возводились баррикады высотой до четырех-шести метров и такой же толщины - из бетонных блоков, металлолома, битых кирпичей. Многие дома имели ходы сообщений между подвалами, а где их не было, пробивались новые для скрытного передвижения. На перекрестках вкапывались в землю доты. На бетонную коробку устанавливали снятые с танков орудийные башни. А то и просто тягачами притаскивали поврежденные танки. Передвигаться они не могли, но стрелять - вполне. Шел набор в фольксштурм. Брали всех, кто мог держать в руках оружие. Обучали стрельбе из новых видов оружия, особое внимание уделяя борьбе с танками. В городских боях, в стесненных условиях отлично показал себя фаустпатрон. Для танка маневр нужен, простор. Обзор из танка плохой, фаустника увидеть невозможно. Да и долго ли пропустить танк, высунуться со второго этажа и сделать выстрел. При попадании в моторный отсек танк выходил из строя, но экипаж
оставался цел, говорили - повезло, в рубашке родились. А если фаустпатрон попадал в башню или боевое отделение, погибали все.
        На всех возвышенностях немцы установили зенитные орудия, от малокалиберных «Эрликонов» для борьбы с низколетящими целями, до крупнокалиберных. Такие зенитки могли эффективно бороться как с самолетами, так и с танками. Еще немцы для скрытой переброски войск в городе использовали метро.
        Со стороны РККА командовали фронтами Г.К. Жуков и И.С. Конев. Наши части имели 484 тысячи личного состава, полторы тысячи танков и самоходок и 12,7 тысячи орудий. С немецкой стороны командующий Г. Вейдлинг имел 120 тысяч военнослужащих при трех тысячах пушек и 60 танков. Протяженность фронта вокруг столицы Германии составляла немногим более ста километров при 9 секторах обороны, 400 дотах.
        Немцы не ожидали, что русские применят хитрость. Наступление обычно начиналось в светлое время суток, в первую очередь из-за того, что не было ночных прицелов. В темноте куда попадешь? А наши заранее подвезли к передовой зенитные прожектора, дающие мощнейший луч яркого света, достающий в высоту до 7 -9 километров. На танках и самоходках поставили сирены.
        И ночью, после мощной артподготовки, началась атака. Позиции немецкие в дыму, в пыли. Кто из немцев уцелел, кинулись к пулеметам, прицелам пушек. Вспыхнули прожектора, свет слепил глаза наводчикам. Прицельно стрелять невозможно. Зато нашим танкистам цели в ночи подсвечены. А потом танкисты включили сирены, такие, как оповещают об авианалетах. Рев танковых двигателей и раздирающий душу вой сирен. Не все немцы выдержали, воздействие на психику сильное, побежали. Не все, конечно. Известно, пьяному море по колено. И эти изображали героев, пока на позиции не добрались танки. Стали крутиться на траншеях, блиндажах, пулеметных точках, вминая в землю железо и людей. Танки рвутся вперед, и начинается, стальной лавине нет конца. Огневые точки подавили, к утру показались окраины города.
        Наступление началось 26 апреля, уже 28 апреля в руках немцев остался центр города, район Тиргартен.
        При захвате города решили использовать хорошо зарекомендовавшие себя в городских боях Сталинграда штурмовые группы. В их состав входили 2 -3 танка, стрелковый взвод, несколько саперов, связисты, 1 -2 пушки.
        В такую группу попал разведвзвод, где служил Игорь. В составе танкового десанта ворвались на улицы. Потом танки остановились, опасаясь фаустников. Вперед пошли стрелки, прочесывая дома. Местные жители свое жилье покинули. Разведчики досмотрят дом, дадут сигнал, танк вперед ползет. При обнаружении замаскированной пушки или пулемета танкистам дается ориентир, и они подавляют огнем пушки.
        В полный рост выявились недостатки танков. В первую очередь танки предназначены для прорыва обороны врага и уничтожения его танков. В городских боях немцы располагали пулеметные гнезда, а то и противотанковые пушки на вторых этажах зданий. Поднять пушку на такой угол возвышения танкисты не могли.
        Игорь со своим отделением только что обследовали покинутый трехэтажный дом, через связиста сообщили - чисто, можно продвинуться. Танк проехал вперед, и вдруг из осмотренного дома выстрел. Фаустпатрон угодил в ленивец - передний каток, разворотил его, лишив танк подвижности. Но экипаж остался цел, танк подлежал ремонту. Но командир танка, младший лейтенант, примчался к разведчикам, размахивая пистолетом.
        - Это вы так осматривали дом?
        Игорю самому непонятно, как так получилось. Немец с чердака спустился? В горячке боя чердак не осматривали, только квартиры и подвал. За своих ребят он ручаться мог, но факт повреждения имел место. Стало быть - недосмотрели. Сам на чердак взобрался. Обзор из слуховых окон отличный. Но стрелять оттуда невозможно, сама улица не видна, мертвая зона. Кроме того, на слое пыли следов свежих не видно, паутина свисает. Чердак отпал. Игорь в подвал полез, взяв двух парней. Вот откуда досмотр начинать было надо. На полу бетонном следы подошв армейских ботинок. У подвальных узких окон стреляные гильзы и пустая труба фаустпатрона. Изделие одноразовое. Выстрелил, пусковое устройство бросил. Удобно. После осмотра подвала нашли ходы, через которые можно пройти в другие дома. Игорь сразу отделение разделил. Меньшую часть - четверых - на осмотр следующего дома, большую в подвал. Сам там же остался. По ходу, стараясь не шуметь, прошли в подвал соседнего дома. Услышали разговор. В подвале темно, ориентироваться плохо. Фонарь зажечь можно, но сразу себя демаскируют. Вышли по закоулкам на голоса. Двое
фольксштурмовцев, в гражданской форме, но в армейских ботинках, с повязкой на рукаве и армейских кепи у окна застыли. У одного в руках фаустпатрон, у другого карабин. Цель в окно высматривают. Игорь и второй разведчик одновременно открыли огонь из автоматов. Когда немцы упали, подошли. Вот же балбесы, юноши лет по шестнадцать-семнадцать. Пересидели бы штурм города с родителями, остались живы. Игорь фаустпатрон подобрал, ремень на плечо повесил. Оружие хорошее, мощное. Что стену пробить, что бронетехнику уничтожить. Как обращаться, знал, опыт был.
        Из подвала дома другой переход, к другому подвалу. Игорь прикинул: чтобы все подвалы осмотреть да немцев выкурить, и роты не хватит. По ходам не только в соседний дом попасть можно, но и в подвалы домов на другой стороне улицы. А хуже всего - очистишь подвал, а по ходам немцы снова зайти могут. Надо ходы минировать, а лучше подрывать, обрушивать, лишая немцев возможности передвигаться, только так можно зачистить город. О своих наблюдениях и способах борьбы по рации начальству доложил.
        - Ты продолжай, - приказал Гуков. - А людей в помощь я тебе найду.
        Игорь сразу к приданным саперам:
        - Бойцы, работенка есть. Надо ходы между подвалами взорвать, чтобы ни один гад пролезть не мог.
        Под охраной разведчиков саперы полезли в подвал, заминировали входы, подрывную машинку вытащили наружу, покрутили ручку. В подвале глухо ухнули взрывы, из подвальной двери столбом повалила пыль. Теперь есть уверенность, что в подвале не появится «нежданчик».
        Перешли ко второму дому, начали с досмотра подвала. И здесь есть следы пребывания врага, причем свежие. Окурок сигареты не обветрился еще под окном. Совсем недавно, не более часа, здесь были немцы. Видимо, возня, а потом взрыв в соседнем подвале их спугнули. Саперы сразу взорвали ходы. Затем разведчики прочесали все квартиры и чердак. Получалось медленно, но надежно. Подбитый танк отбуксировали в тыл, он перекрывал улицу для прохода других «Т-34».
        После приобретенного опыта по зачистке домов дело пошло быстрее. А потом снова заминка. Поперек улицы баррикада. Серьезная, из бетонных блоков, сгоревших автомашин, старых железных кроватей. По центру амбразура, за ней пушка противотанковая стоит. Немцы даже успели по танку несколько раз выстрелить. Но пушка была устаревшей, «РАК-37», броню лобовую «Т-34» не пробивала. Танкисты сделали несколько выстрелов, разворотив амбразуру. Орудие повредили или расчет погиб, но пушка больше не стреляла. Танкисты попытались бронированной машиной пробить баррикаду. Ударили с разгона корпусом, но ничего не добились, только двигатель заглох. Позвали на помощь саперов. Те заложили взрывчатку в баррикаду, произвели подрыв. Огонь, грохот, пыль. От баррикады во все стороны куски железного хлама полетели, а бетонные блоки на месте остались. Саперы руками развели. Чтобы баррикаду развалить, серьезный заряд нужен, килограммов на сто-сто пятьдесят. А столько взрывчатки не было. Да еще и соседние дома от ударной волны обрушатся и завалят кирпичом и плитами перекрытия улицу. Когда танкисты услышали вердикт саперов,
приуныли. Потом старлей, командир танкового взвода, по лбу себе хлопнул.
        - Есть выход! Отойдите подальше.
        Сам за рычаги танка уселся, завел. Экипаж в сторонке стоял. Старлей танк на стену дома направил, в оконный проем. Стены выдавил, развернулся в квартире. Был слышен треск и грохот. Наружная стена устояла, рушились внутренние перегородки. Ну как слон в посудной лавке. Танк миновал баррикаду, проломил еще раз стену дома, уже за баррикадой, выбрался на улицу. И танкисты и разведчики закричали «ура!». По проделанному проходу пробежали за преграду. Найден способ обходить баррикады. Старлей о новшестве по рации другим экипажам танков доложил. Жаль только, в условиях плотной городской застройки рация далеко не брала, но экипажи близко расположенных танков сообщение приняли. Городской бой, он свои особенности имеет. Драгоценный опыт приходилось приобретать на ходу, по мере продвижения. Разведчики зачистили еще пару домов. Впереди перекресток. А оттуда выстрел пушечный. Наш танк на месте застыл, экипаж машину покинул. Оказалось - дот. В землю бетонное кольцо зарыли, сверху танковую башню установили, от «Пантеры». Башня над тротуаром не сильно возвышается, не кидается в глаза. Танкисты матерились, вовремя
дот не заметили. А как его сейчас уничтожить? Через пролом в стене дома еще один танк подогнать можно, но его та же участь постигнет. Танку еще развернуться надо, дот в прицел поймать. Все это времени требует, а немец к стрельбе готов.
        В башне «Пантеры» мощная 75-мм пушка, при попадании с близкой дистанции у «Т-34» шансов нет.
        Игорь решил дот уничтожить. За домами к перекрестку побежал, взяв двух разведчиков для прикрытия. Забрались в квартиру углового дома, на третий этаж. Из дота если заметят, сделать ничего не смогут. Ни пушка, ни спаренный с ней пулемет не поднимутся на такой угол. Игорь окно открыл. Башня «Пантеры» внизу как на ладони. И до нее метров пятнадцать. Стрелять не очень удобно, поскольку фаустпатрон под мышкой держать надо. Сделано специально, для удобства стрельбы по танку из окопа или траншеи, когда цель выше стрелка. Тем не менее изловчился, выстрелил. Башню облаком огня закрыло. Разведчики, что Игоря прикрывали, кашляют, глаза руками трут, ругаются. Струя газов за Игорем ударила, пыль и мусор подняла. Игорь разведчиков предупредить забыл, что при выстреле из гранатомета сзади стоять нельзя. Граната летит вперед, в цель, а из трубы пусковой назад бьет реактивная струя пороховых газов.
        Игорь пустую трубу под ноги швырнул. С башней «Пантеры» внешне ничего не произошло. Не загорелась и не разрушилась. Но попадание было, он сам видел. Выждали немного, спустились на улицу.
        - Парни, прикройте, я к доту.
        Подполз Игорь. От башни горелым пахнет. В броне маленькая дырочка, как будто гвоздем проковыряли. Прикладом автомата по трубе постучал. Тишина. Расчету дота гибель. Игорь к разведчикам вернулся.
        - Надо к танкистам идти, путь свободен.
        Время за боями пролетело быстро. В сумерках стрельба в городе стихла. Разведчики расположились в брошенной жителями квартире на третьем этаже. Здесь безопаснее, но часового поставили, как всегда. В полночь на пост заступил Игорь.
        Через полчаса послышался стук сапог по мостовой, тихие разговоры. Выглянул Игорь из окна вниз. Мать моя! Немцы, много, при оружии. Идут со стороны зачищенных кварталов. Как они туда попали и куда идут? Впрочем, это второстепенное. Игорь подскочил к спящим разведчикам, растолкал одного, другого.
        - Будите всех, только тихо. И готовьтесь к бою.
        Делать все быстро и бесшумно разведчикам не привыкать. Заняли позиции у окон.
        - Огонь! - скомандовал Игорь.
        По немцам ударили со всех стволов. Для врага очень неожиданно. Пошли потери, немцы кинулись врассыпную - в подъезды домов, в проходы, в переулок. Но стрельба Игоря возымела воздействие. Те из солдат, что спали в других домах, проснулись, взялись за оружие. И вот уже стрельба идет во всем квартале, стихла не скоро. Снова улеглись. Утром два десятка трупов насчитали, а еще кровавые следы в дома вели, в переулок.
        Игорь по рации с Гуковым связался, доложил.
        - Откуда они взялись? Через нас в город никто не входил.
        - Не могу знать. Наверное, отсиживались где-то.
        - Бери двух человек, обследуй, чтобы впредь неожиданностей не было.
        - Так точно!
        - За себя сержанта Хижняка оставь.
        - Есть!
        А где искать немцев? Хоть бы одного пленного взять и допросить. Так многих огнем положили, другие уйти успели.
        Пошли выполнять приказ. Игорь видел, откуда направлялась колонна, пошли в противоположную сторону. Такого количества людей в заброшенных домах не спрятать, тем более дома подвергались зачистке. Он раздумывал, где они могли прятаться? Суть не в том, чтобы место обнаружить. Раз прошла одна группа, за ней могут последовать другие. Немцы до войны и во время ее построили множество бункеров, довольно вместительных. Страна серьезно готовилась к войне, не удивительно. Обследовали квартал, другой. Вдруг ефрейтор Сухобродов Игоря толкнул.
        - Это что за надпись у входа?
        Игорь прочитал и выругался. Как же он не подумал? Вход в метро! А подземка соединяет все районы города, и все ветки через центр проходят, где сейчас оплот сопротивления. Игорь приказал Сухобродову:
        - Возвращайся к нашим, пусть Хижняк с Гуковым по рации свяжется. Немцы по туннелям метро прошли. Необходимо срочно выходы блокировать. Не знаю - пулеметы поставить или танки. Не дать возможность войти или выйти.
        - Так точно.
        Сухобродов убежал. Игорь смотрел вслед, пока разведчик не скрылся за баррикадой.
        - Ну, что, Филиппов, пойдем, глянем?
        Вход на станцию был простенький, не то что в Москве. Там каждая станция отделана мрамором, гранитом. Вниз вели ступени, дальше темень и непонятный шум. Игорь фонарь включил и едва не вскрикнул от испуга. На платформе тысячи людей, в основном гражданских - дети, старики, женщины. Из военнослужащих - раненые, с повязками. Вот где жители прятались, не все ушли. От бомбежек, от обстрелов, от страшных русских.
        Игорь на пару шагов отступил по ступеням, чтобы повыше быть. Откашлялся, обратился на немецком:
        - Я русский солдат! В городе части Красной Армии. Немецкое военное командование контролирует только район Тиргартен. Через считаные дни войне конец. Выходите все, гражданские - идти к окраине. Для вас развернуты полевые кухни. Всем гарантируем жизнь. После Победы вернетесь в свои квартиры и дома. Военнослужащим выходить в последнюю очередь, с оружием. Оружие складывать слева от входа. Там же садимся на мостовую. За вами подойдет конвой. Раненым окажут медицинскую помощь. Как только станция очистится, вниз пойдут наши солдаты. Всем ясно? Начинаем!
        Немцы нация законопослушная, исполнительная, приказу подчинились. Люди выходили на улицу, жмурились от солнца, которого не видели несколько дней. Собирались группами, не решаясь идти.
        - Ком! Ком! - Игорь показал направление.
        И люди пошли. Гитлер обманул. Русские уже в их столице. И Геббельс обманул. Говорил - придут страшные русские, всех будут убивать. Игорь сказал Филиппову:
        - Беги к нашим, пусть радируют в отдел. Идут гражданские, пусть не стреляют. И вышлют конвой и машину для оружия. Тут раненых солдат полно, пусть медика пришлют.
        - Старшина, а как же ты? Их же внизу сотни.
        - Захотелось бы стрелять, начали бы внизу. На станции. Жить всем охота. Обратно подмогу приведешь, бойца три-четыре.
        Гражданские закончились, из метро стали выходить военные. Впереди несколько офицеров. Ранены, но держатся гордо. Ремни с кобурами швыряли на мостовую. За ними, по рангу, унтер-офицеры, ефрейторы, солдаты. Швыряли автоматы, карабины, патронные сумки.
        Груда оружия росла, как и количество вышедших военных. Игорь прикинул - уже сотни две, а все продолжают выходить. Да если бы бросились бежать, он один бы не остановил. А поняли, Германия войну проиграла, не спрячешься нигде. Падение Берлина и капитуляция - вопрос дней. Сначала на Игоря с испугом смотрели. Не обманет ли, не выстрелит? Потом садились, на лице спокойствие проступало. Войне конец, а он жив, повезло.
        И в это время фашисты взорвали туннель метро, проходящий под Ландверканалом, чтобы препятствовать скрытному проникновению советских бойцов в разные районы города, в первую очередь к имперской канцелярии. Вода хлынула в туннели метро, где укрывались жители и раненые. Поезда не ходили, электричество было отключено, и носилки с ранеными устанавливали прямо поперек рельсов. За считаные минуты пятнадцать километров туннелей были затоплены. Немцы не пощадили даже своих. В давке, в панике были задавлены многие, а тысячи захлебнулись. Всего погибло более пятнадцати тысяч.
        Игорь по истории знал о взрыве, но не предполагал, что сам столкнется. Сначала он услышал глухой звук, из входа метро рванулся поток воздуха. Игорь спустился на несколько ступеней, отчетливо услышал звук воды, крики. Из туннелей на опустевшую платформу бежали люди. Игорь побежал вверх, нашел группу офицеров. Старший по званию гауптман.
        - Господин гауптман. Эсэсовцы взорвали Ландверканал, вода поступает в туннели метро.
        Игорь специально упомянул эсэсманов. В вермахте их недолюбливали. Игорь продолжил:
        - Отберите двадцать-тридцать крепких солдат, спуститесь на платформу. Помогите жителям спастись. Вы поможете Германии в ее тяжелый час.
        Офицер сразу поднял унтер-офицеров, отобрал три десятка солдат, из тех, что не имели ранений и выглядели физически крепкими. Сам возглавил группу, повел на станцию метро.
        Вскоре оттуда стали выходить люди. Сначала гражданские - мокрые, испуганные. На руках плачущие маленькие дети, других - постарше, за руки ведут. И без вещей, которые в панике бросили. Потом стали и солдаты выходить. Этих унтеры выводили, показывали, куда сложить оружие, куда сесть. Игорю и смешно и страшно. Он один, что его автомат против сотен солдат. Да и оружие у них рядом, в куче. Беспокоиться стал. Вдали звук множества моторов. К метро подкатил джип, из которого выскочил Гуков. За джипом пять «студеров». Из одного пехотинцы выбрались. Гуков увиденному удивился.
        - А где твои разведчики?
        - Приказ исполняют, зачистку кварталов ведут, товарищ майор.
        - И это все ты один?
        - Так точно.
        - Их тут уже сотни две, а то и больше. И никто убежать не пытался?
        - Никак нет.
        - Сломались фрицы.
        Из метро в это время унтер-офицер солдат вывел, команду отдал. Солдаты оружие сложили, послушно уселись. У майора шок. Фуражку на затылок сдвинул.
        - Катков, это ты их организовал?
        - Так точно. Гражданские уже вышли, сейчас военнослужащих выводим. Для солдата, хоть пусть он и вражеский, в воде захлебнуться - смерть позорная.
        - Философ! И сколько у тебя таких помощников внизу, на станции?
        - Гауптман и три десятка солдат.
        - Ладно, часть пленных увезем, остальных последующими рейсами. Пехоту тебе оставляю, для охраны и конвоя.
        - Воды бы, покормить их чем-то и санитара, либо врача с бинтами. Раненых много.
        - Твою мать! Своих кормить и перевязывать не успеваем, а ты о немцах.
        - Я гарантировал жизнь и медицинскую помощь. Они сдались. Я хоть и старшина, от лица всей Красной Армии говорил.
        - Лучше бы ты немецкого не знал. Ладно, будет тебе еда и санитары. За старшего остаешься.
        Игорь стал отбирать солдат для посадки в грузовики. В первую очередь раненых. Помогать ему взялся немецкий солдат в очках.
        - Я санитаром в госпитале служил.
        Здоровые пленные помогали подняться в кузова грузовиков раненым. Когда кузова заполнились, в каждую машину по пехотинцу сели. Колонна уехала. Игорь вздохнул свободно. На площадке перед входом в метро значительно свободнее стало, уже сотня точно убыла. Постепенно поток выходящих из метро иссяк. Наверх поднялась и команда солдат с гауптманом.
        - Все, господин унтер-офицер! - доложил гауптман.
        - Мое звание старшина. Благодарю за помощь.
        - Туннели затоплены. На платформе воды по грудь, а на рельсах выше головы. Больше никто не выйдет.
        - Отдыхайте.
        Через час вернулись грузовики. У одного на прицепе полевая кухня. Повар к Игорю подошел.
        - Кормить немчуру?
        - Для того и приехал, начинай.
        Игорь команду отдал. К кухне потянулись пленные. Игорь высмотрел гауптмана.
        - Господин гауптман! В первую очередь пойдете вы и те, кто с вами в группе был.
        У кого из пленных котелки были, оказались в выигрышном положении. У повара при кухне всего десяток мисок да полсотни ложек. Кормили рисовой кашей с тушенкой, давали по куску хлеба и жидкий чай без сахара. Немцы ели жадно. Видимо, в метро с питанием было плохо. Откуда-то немецкий мальчик появился. Подошел крадучись, на советских бойцов косился. Игорь пальцем поманил.
        - Ком! Есть хочешь?
        Мальчишка кивнул. Игорь повару сказал:
        - Дай ему полную миску и хлеба.
        Мальчишка, как получил, не удержался, откусил кусок хлеба, жадно съел две ложки каши, к домам пошел.
        - Стой! - крикнул Игорь. - Ты куда?
        - У меня мать там и две сестренки.
        - Веди их сюда.
        Поевших солдат усадили в грузовики. У многих выражение лица изменилось. Думали - расстреляют. А их накормили. Грузовики уехали. К кухне потянулись, пока робко, местные. Вроде прочесали все, где же они прятались? Повар каши и хлеба не жалел. Но вот черпак по дну котла заскреб.
        - Все! Аллес!
        Повар руками развел. Игорь спросил:
        - Хлеб остался? Все отдай, по куску. Вишь, оголодали.
        - Старшина, больно ты жалостливый к фрицам! А они наших кормили?
        - Так они фашисты. Таким же быть хочешь? Возьми автомат, стреляй!
        Повар попятился.
        - Ты что, старшина? Как же я - в детей.
        - А они виноваты, что Гитлер войну развязал? Что она им принесла? Голод, бомбежки, смерть близких. Сегодня они дети, а завтра народ. И о нас добрым словом вспоминать должны.
        - Правильные речи, старшина!
        Игорь не заметил, как подкатил «ГАЗ-67». Из него вышли лейтенант и сержант. У обоих на петлицах медицинские эмблемы, на боку - санитарные сумки. Начали раненым помощь оказывать. Некоторым записки в карман совали - этих на операционный стол. Только осмотр, фактически первичную сортировку раненых закончили, прикатили грузовики. Погрузили всех пленных, прицепили кухню. Развернулись, пыхнули бензиновым дымком и уехали. Игорь остался на площади перед входом в метро один. Со стороны центра города стрельба ожесточенная слышна, бухают артиллерийские и танковые пушки. Низко пронеслась эскадрилья штурмовиков. Надо возвращаться к своим, продолжать зачистку зданий, продвигаться вперед. А положа руку на сердце, не хотелось. Устал он воевать. Каждый день раненые, убитые, кровь, пыль и дым. Отдыха хотелось, тишины, отоспаться всласть. Для счастья человеку не много надо.
        Но бдительности и осторожности не терял, пробирался через здания и завалы осторожно. Вот и дом, из которого к метро отправился. Пуст он, как и следующий. Пока он немцами занимался, взвод целый квартал очистил, вперед продвинулся. Попал в самый напряженный момент, когда бойцы «выкуривали» из дома засевшего на втором этаже пулеметчика. Танка не было, а пушкари орудие подкатить близко к дому не могли, пулеметчик не давал. У дивизионки ЗИС-3 щит маленький, расчет укрыть от пуль не мог. Игорь взял с собой Филиппова и Ашихмина, оставшимся приказал вести огонь по амбразуре, отвлекать. Сам дом по тылам обошел. А здесь в подъезде автоматчик устроился, за мешками с землей. Подходы к дому прикрывает. Попробовали сунуться и сразу назад. И гранату в окно не забросишь, далеко.
        - Парни, стреляйте, не давайте высунуться. Я сбоку зайду.
        Если автоматчику высовываться не дадут, Игорь в мертвую, непросматриваемую зону попадает. Вдоль дома, под балконами, перебежками, к двери подъезда подобрался, встал под козырек. Немец сверху строчит, горячие гильзы вниз сыпятся. Игорь гранату с пояса снял, мощную Ф-1, выдернул чеку, отпустил рычаг. Щелчок раздался, появился легкий дымок. Это горел запал. Игорь сразу считать стал. Пятьсот один, пятьсот два, потом гранату вверх подбросил, сам назад шаг сделал, под козырек. Над головой рвануло, пылью затянуло, осколки в асфальт ударили, по козырьку. Игорь дверь в подъезд распахнул, по лестнице вверх помчался. Впереди последний лестничный марш. Тишина, только звуки странные, как будто вода капает. Присмотрелся, а со ступенек верхней площадки кровь. Кап-кап. Готов автоматчик! Держа наготове автомат, поднялся. Вместо лица у немца кровавая каша.
        Из приоткрытой двери в квартиру пулеметные очереди. Игорь к двери, немного пошире распахнул стволом «папаши». Маленький коридор, за ним дверь в комнату. Сколько пулеметчиков - один, два? Игорь рисковать не стал, дал длинную очередь веером через дверь. Пулеметная стрельба стихла. Игорь три шага вперед, встал за притолоку, дверь распахнул, отшатнулся, опасаясь выстрела. Осторожно заглянул. Пулеметчиков двое. За станком наводчик - ефрейтор, рядом молодой парнишка в форме фольксштурма. Оба наповал. Игорь над кирпичной кладкой руку с «ППШ» поднял, чтобы увидели наши, не стреляли. Потом крикнул:
        - Готово, минус три.
        Три, если с автоматчиком считать. Спустился вниз, вместе с бойцами к следующему дому. Обычно для обороны занимают угловые дома, из них обзор хороший, и вести огонь на три стороны можно. А этот дом в средине квартала. Из окон палки торчат с белыми тряпками. Капитулируют. По квартирам пробежались, по подвалу. Никого, ни солдат, ни гражданских.
        Вообще городской бой - самый сложный вид боя. Преимущество наступающих в танках, авиации и артиллерии ничего не дает. Командованию трудно руководить ситуацией, бой рассыпается на мелкие, локальные боестолкновения, на уровне отделения или взвода, максимум роты. И от опыта и находчивости командира взвода или роты зависит многое. Обороняющиеся, хорошо зная особенности города, пользуясь подземными коммуникациями, могут выходить в тыл наступающим. Кроме того, у обороняющихся есть заранее подготовленные позиции, доты. Поэтому в городских боях можно увязнуть надолго, понести тяжелые потери. Бои в Сталинграде убедительно это показали. Гитлер от аналитиков это знал, рассчитывал, что сражение будет идти долго и подоспеют группировки Венка с запада и несколько дивизий из Чехии. Не учел опыта городских боев наших войск. Кроме Сталинграда наши брали Варшаву, Познань, Кенигсберг.
        К взводу Игоря прибыло подкрепление, чему разведчики были рады. Трое огнеметчиков с ранцевыми огнеметами, саперы с полными сидорами взрывчатки и один химик. Когда он доложился, Игорь подумал - ослышался. В начале войны все опасались, что немцы применят химическое оружие. До войны велась пропаганда защиты от химоружия. Бойцы носили противогазы в сумках, сильно мешающие. Постепенно угрозы забылись. И наши и немецкие солдаты противогазы уже не носили.
        И тут вдруг химик.
        - Повтори!
        - Сержант Фуфаев, химик.
        - Отделению и взводу какой прок от тебя?
        Игорь не представлял, чем может помочь химик. Разведчики обступили, слушали внимательно.
        - Немцев из домов выкуривать.
        Сержант достал из сидора увесистую цилиндрическую шашку.
        - Поджечь запал и бросить в дом. Через десять-пятнадцать минут убегут все, даже тараканы. Проверено!
        - Ну, раз так…
        Огнеметчики пригодились в этот же день. В угловом здании залегли немцы, не меньше взвода. Атаковать в лоб значит весь разведвзвод положить на улице. Почти во всех окопах мешки с песком, часть окон, особенно на первом и втором этажах, заложены наглухо кирпичом. Разведчики с боем выбили из другого здания, напротив углового, немецких пехотинцев. Игорь огнеметчиков к окну подвел.
        - Сможете по окнам огонь пустить?
        Огнеметчики по очереди осторожно выглянули.
        - Старшой, на пределе.
        Ранцевый огнемет имел максимальную дальность выброса струи огненной жидкости 35 метров.
        - Кто-нибудь один попробуйте.
        - Тогда я.
        Вперед выступил сержант. В короткий стволик вложил холостой патрон «ТТ». От него загорался огневой состав. Подполз под подоконник, привстал на одно колено. Хлопок холостого выстрела, из трубы огнемета полетела струя горящей жидкости и прямиком в окно противоположного дома, в амбразуру пулеметчика. Наш огнеметчик сразу на пол упал. Из других окон углового здания по нему стрелять начали. А в угловом доме истошные крики, горящие немцы мечутся. В первой половине войны немцы широко использовали огнеметы. Карательные части ими дома жгли, а пехота выжигала наших бойцов из дотов, из Аджимушкайских каменоломен, из Брестской крепости. Наши части массово стали их использовать в городских боях, уже на чужой земле. Но Игорь, как и его разведчики, видели огнемет в действии в первый раз. Эффект произвело сильный.
        - Если струя достанет до соседнего здания, ищите позиции получше и действуйте, - приказал Игорь.
        - Нам бы с верхнего этажа. А вам огнем автоматов поддержать.
        - Сделаем! - заверил Игорь. - Как только первый из вас начнет, за нами дело не станет.
        А огонь в доме напротив не погас, начался пожар. Стрельба из дома стихла. Немцы, убоявшись сгореть, начали покидать дом. Игорь приказал бойцам зайти с тыла, не дать фашистам выйти и занять позиции в другом доме. А для того, чтобы не воспользовались подземными ходами, саперам обрушить ходы.
        - Так, товарищ старшина, ходы сподручнее обрушивать изнутри.
        - А сумеешь в подвал пробраться? То-то и оно. Ходы с боковой стороны здания, по центру. Заложите прямо на поверхности тротил и взорвите.
        Саперы ушли. Через некоторое время с тыловой части здания, невидимой Игорю, вспыхнула стрельба, а затем ахнул взрыв. Это сработали саперы. Игорь сам перебежками перебежал во двор углового здания. Немцам деваться некуда. Из подъездов их не выпускают разведчики, на каждое шевеление открывают огонь из автоматов и пулеметов. Из окон нижних этажей не выпрыгнуть, заложены кирпичом. Подземный ход обрушен. Игорь, когда перебегал, видел воронку и остатки кирпичной стены хода. А на верхних этажах пожар, здание дымом начало заволакивать. Из здания уже кашель обороняющихся слышен. Потом из одного подъезда показалась палка с белым флагом. Игорь крикнул:
        - Выходите по одному, с поднятыми руками. Оружие на землю бросать. Стрелять не будем!
        Нерешительно вышел первый, бросил автомат. За ним потянулись другие. Всего вышло два десятка солдат. Пока обыскивали, отведя в сторону, в доме обрушились перекрытия верхних этажей. Во все стороны искры полетели, горящие головешки. Двоих разведчиков отправил конвоировать пленных. А сам с бойцами к следующему дому.
        Глава 8
        Победа
        Дом небольшой, трехэтажный. И превращен в дот. Игорь сразу к огнеметчикам.
        - Парни, можете по окнам с двух сторон здания?
        - Если ваши бойцы прикроют.
        Игорю помощь огнеметчиков понравилась. Но во время стрельбы из своей «шайтан-трубы» огнеметчик беззащитен. Из личного оружия пистолет. А стоит вражеской пуле в емкость с горючей жидкостью за спиной попасть, как сам огнеметчик вспыхнет. Жидкость - подобие напалма, на основе бензина, с загустителем. Такую водой не потушить, не сбить пламя ватником или куском брезента.
        Игорь приказал бойцам прикрыть. По амбразурам открыли шквальный огонь, не давая немцам высунуться. И в это время огнеметчики дали залп. Немцев проняло, видели, как полыхнуло соседнее здание.
        А у Игоря уже небольшой опыт.
        - Саперы, рвите подземный ход справа!
        Слева ход уже обрушен. У немцев только один путь отхода. У торца здания взрыв. Стрельбу из здания прекратили. Игорь выждал немного, чтобы обороняющиеся осознали - других вариантов спастись, кроме как сдаться, у них нет.
        Время шло, немцы сдаваться не собирались. Несколько разведчиков в подъезд ворвались, а немцев нет. Сунулись в подвал - массивная дверь заперта. Видимо, в подвале укрылись.
        Игорь приказал к ручке двери гранату привязать и взорвать. Жахнул взрыв. Обычно двери срывало с петель или разносило в щепы. А эта в мелких пробоинах, но стоит. И у саперов взрывчатки уже нет. Взгляд его на пожарный гидрант упал в подъезде.
        - Воронцов, открой кран!
        Солдат кран открыл, зажурчала вода.
        - Полностью открой!
        Из трубы хлынула вода, потекла по ступеням вниз. Бойцы постояли, посмотрели. Вода текла мощной струей, но внизу не скапливалась, через щель под дверью, через пробоины от осколков просачивалась в подвал. Через четверть часа уже уровень по голень был. И вода продолжала течь. В подвале поняли - утонут, других выходов нет. За дверью загремело, видимо, чем-то подперта была. Потом ее немного приоткрыли, в щель крикнули:
        - Сдаемся! Не стреляйте!
        - Выходите без оружия с поднятыми руками!
        Вышли двенадцать человек. Игорь послал конвоировать ефрейтора Харитонова. Одного человека мало, но если двух, так от неполного взвода скоро ничего не останется, а приказа о штурме никто не отменял. И третий дом взяли, химики помогли. Подобравшись, зашвырнули в окна и амбразуры дымовые шашки. Без противогазов в таком доме не усидишь и нескольких минут. Кто из немцев попробовал с оружием вылезать, тех сразу застрелили. Другие поняли, кричали:
        - Гитлер капут! Капитулирен!
        И без оружия дом покидали. Конвоировать их Игорь отправил саперов. Все равно взрывчатки нет. Двойная польза - отконвоируют пленных и вернутся с тротилом.
        Издалека рев мотора, на улице показалась «тридцатьчетверка». Остановилась у дома, откинулся люк, выглянул чумазый танкист.
        - Эй, славяне! Помощь нужна?
        Игорь подбежал.
        - В угловом доме с левой стороны пулеметные гнезда. Хорошо бы их снарядами накрыть.
        - Сделаем!
        Люк захлопнулся. Игорь только отбежал, как грохнуло орудие. Раз, другой, третий. Танкистам хорошо, они в танке и в танкошлемах. А Игорю по ушам ударило так, что зазвенело и на несколько минут слух пропал. Дом, по которому танк стрелял, заволокло дымом, кирпичной крошкой. Момент для атаки удобный, обороняющиеся не видят ничего.
        - Вперед! - крикнул Игорь.
        И первым побежал, слыша за собой стук сапог бегущих разведчиков. А танк еще раз выстрелил. Снаряд прямо в окно попал. Пламя блеснуло, дым рванул черный столбом.
        Здание уже рядом. Из подвального окна винтовочный выстрел, второй. Рядом с Игорем упал кто-то. Игорь до стены успел добежать, вдоль нее к окну двинулся. Кольцо гранаты рванул и швырнул лимонку в небольшую амбразуру. После взрыва ствол автомата внутрь амбразуры сунул, очередь дал веером.
        Подъезд, дверь закрыта, плечом толкнул - не поддается. Отскочил, влепил очередь. Щепки полетели, одна из пуль в железную ручку ударила, с визгом срикошетила. Еще толчок плечом, дверь распахнулась, Игорь в подъезд влетел, сразу очередь дал. А за ним уже разведчики. Дом коридорного типа. Вдоль здания длинный коридор, из него двери по обе стороны, как в гостиницах или офисах. Выглянул осторожно, по коридору немцы бегут. Дал очередь и спрятался за угол. Подбежавший разведчик гранату в коридор швырнул. Взрыв, дым, крики раненых. Игорь снова выглянул, дал длинную очередь. Автомат смолк, кончились патроны. Игорь магазин сменил. Сверху по лестнице звук непонятный, голову поднял, по ступенькам граната катится. Вдвоем с разведчиком за угол, а следом взрыв. Осколки их не задели, но стену, где только что стояли, - изрешетило. Кинулись по коридору. Игорь приказал:
        - Ты ногой в дверь бей, а я гранату брошу.
        Разведчик ударил, дверь хлипкая, распахнулась. Игорь гранату швырнул и за притолоку. Как взрыв ударил, внутрь комнаты заскочил. А стрелять не в кого. Один немец у окна лежит весь в луже крови. И следующую дверь так же открыли, гранату бросили. В замкнутом помещении от осколков не спрячешься. Метод действенный, но где гранат набраться? У Игоря было две, у второго разведчика три. Когда гранаты закончились, Игорь стал через дверь стрелять. Дверь фанерная, пули пробивают легко. Встанет напротив двери, очередь веером и сразу в сторону, чтобы ответный выстрел не получить. Или дверь пинком ноги открывают, стреляют сразу вдвоем, в разные углы комнаты. Тоже неплохо получалось, но расход патронов большой. В здании выстрелы со всех этажей слышны, крики, мат. Это разведчики зачищают. В общем - взяли здание. Проверили чердак и подвал. За боями время пролетело, темнеть начало. Какая война в темноте, в городе? Своих постреляешь. Игорь у обоих входов часовых поставил, начальству по рации доложил, что в доме на Герингштрассе устроились, необходимы патроны и гранаты. Разведчики устали, спать улеглись, даже сухой
паек, что в сидорах, есть не стали. А под утро часовой Игоря разбудил:
        - Товарищ старшина! По улице группа в несколько человек.
        - Наши?
        - А черт его знает!
        Игорь поднялся, к двери подошел. На улице в самом деле тихий разговор, а слов не разобрать. Потом фонарик зажегся, на табличку посветили лучом, затем матерок.
        - Эй, славяне! - окликнул Игорь.
        - Фу, наши. Написано не по-русски, не поймем. Ты Катков?
        - Я. Группа со мной.
        - Едва нашли. Принесли патроны, гранаты и бачок с супом.
        Разведчики проснулись, первым делом патроны разобрали, гранаты. Боец, что с полевой кухни был, открыл бачок, а в нем одна гуща. Фонарь зажгли, бачок осмотрели, а в нем пулевая пробоина. Кто-то выстрелил издалека, пуля одну стенку пробила. Суп вылился. А могло хуже быть - убило, да пуля на излете силу потеряла. Гущу ложками из бачка вычерпали, хлебом заели. Не сказать, чтобы наелись, но червячка заморили.
        Низко, совсем над крышами протарахтел «У-2». Часовой закричал:
        - С него что-то бросают!
        Несколько разведчиков выбежали, подобрали листки, оказавшимися листовками на немецком. Игорь перевел текст вслух.
        «Немецкие военнослужащие! Командование вермахтом перешло к генералу Кребсу. Он ведет переговоры с командованием Красной Армии. Фюрер нации Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством, как и его ближайшее окружение. Город окружен, сопротивление бессмысленно! Складывайте оружие и сдавайтесь!»
        Среди разведчиков сразу радостные возгласы:
        - Гитлер мертв! Эту суку повесить прилюдно надо было!
        Все радовались. Гитлер для немцев как символ. А для наших - желанная цель.
        Прочитали немцы листовки, поверили им - вопрос. А только утром из соседнего здания, которое штурмовать хотели, раздался выстрел, а потом стали выходить солдаты с поднятыми руками. У первого в руке вместо флага белая наволочка. Вышло восемнадцать человек - фольксштурм, пехотинцы. Игорь спросил, кто и зачем стрелял.
        - Эсэсман командовал, сдаваться запретил. Мы его застрелили.
        Всем бы так! Глядишь - война быстрее закончилась бы, хоть на день. Победу, окончания войны ждали, как не ждет колодец в пустыне страдающий от жажды путник. Уже близка она, а сколько людей погибнет с обеих сторон? Немцев отконвоировали в тыл. Разведчики обыскали здание. Оружие брошенное в негодность привели. А вот трем обнаруженным фаустпатронам обрадовались. Похожего оружия в Красной Армии не было, а в эффективности его уже убедились.
        И трофеи пригодились почти сразу. Следующее здание оказалось брошенным. Ни солдат, ни мирных жителей. А угловое за ним яростно огрызалось огнем из-за заложенных кирпичом окон. Игорь, а с ним еще двое разведчиков с фаустпатронами забрались в брошенный дом, на третий этаж. Каждый подобрал себе цель - окно с амбразурой, и, улучив удобный момент, выстрелили. Дырку в преграде фаустпатрон пробивает маленькую, а запреградное действие снаряда, будь это броня или кирпичная стена, большое. Резкое повышение давления, пламя. Шансов уцелеть нет. Едва прогремели взрывы, разведчики из взвода Игоря рванулись вперед, на штурм. Ворвались в дом, и пошла пальба. Дрались за каждую комнату. Если была возможность и гранаты, сначала кидали «ручную артиллерию», после взрыва врывались и автоматным огнем добивали уцелевших. Немцы сопротивлялись отчаянно, взвод понес тяжелые потери, троих убитыми и четверых ранеными. Каткову пришлось радировать майору, просить транспорт для эвакуации раненых и помощь личным составом. Из взвода меньше отделения осталось, это уже для городского боя малобоеспособная единица.
        На перекрестке из четырех домов нашими занят один дом. И дистанция между ними невелика. Игорь стал перекрикиваться с немцами.
        - Сдавайтесь, иначе все погибнете! Подумайте - до капитуляции Германии считаные часы. Ваши родители, ваши семьи хотят увидеть вас живыми.
        Игорь специально напирал на семейные узы. Немцы сентиментальны, для них семья - святое. Пока он говорил, стрельба прекратились. Немцы слушали, а Игорь нагнетал обстановку.
        - Сейчас на помощь нам подойдут танки и пехота. Дома расстреляют из пушек, вы погибнете под завалами.
        Игорь надеялся, что кроме пехоты подбросят бронетехнику. Рев мотора в самом деле вскоре раздался. Дворами пробился к дому американский, лэнд-лизовский, бронетранспортер с крупнокалиберным пулеметом «Браунинг» наверху. Он привез отделение пехоты и должен был вывезти раненых. На обычном грузовике это опасно.
        Игорь уговорил командира бронетранспортера выехать из-за угла, обстрелять соседние здания. Крупнокалиберные пули легко крушили заложенные кирпичом окна. Отстреляв ленту, бронетранспортер отполз назад, под прикрытие дома, забрал раненых в бронированный кузов и уехал. А немцы рев его мотора приняли за подход бронетехники. Сразу из двух домов вывесили белые флаги, потом стали выходить, сдаваться. И этих отправляли в тыл. А за возней из пустого дома немцы сбежали подземными ходами. Разведчики ворвались, а дом пуст, хотя недавно из него вели огонь.
        Гуков слово сдержал. Через полчаса прибыли два танка - «Т-34» и легкий «Т-70». А на броне их еще отделение пехоты. Привезли с собой сухой паек и боеприпасы. Главное - гранаты. Так и двинулись - прижимаясь к стенкам домов с обеих сторон улицы разведчики и пехота, следом, в полусотне метров, танки. Разведчики вели по окнам домов на другой стороне улицы огонь. Как только появлялся пулеметчик, его поражали выстрелами из пушек танки. Дело побыстрее пошло, навык появился. А выстрелы со всех улиц доносятся, со всех кварталов. Красная Армия медленно, но верно немцев теснила. Фашисты в окружении оказались, петля окружения стягивалась. Немцы лишились подвоза боеприпасов, медикаментов, продуктов, а главное - пополнения. Их ряды таяли, психологически - фактор немаловажный.
        В 6 часов утра 2 мая генерал Вейдлинг с тремя генералами сдался, поняв бессмысленность сопротивления. Немцы из столичного гарнизона, не желавшие сдаваться, просочились по тоннелям метро к Шпандау, их возглавил командир первой зенитной дивизии генерал-майор Отто Зюдов.
        Немцы стали прорываться из города на запад в сторону Эльбы.
        Вообще штурм Берлина мог происходить со стороны запада, войсками союзников, и с востока, Красной Армией. Но руководством СССР, США и Англии Германия уже была поделена на зоны оккупации, и Берлин попал в советскую, поэтому вся тяжесть штурма выпала нам. Гитлер еще в апреле мог перебросить с Западного фронта на помощь столице 12-ю армию Венка, а направил в Венгрию, на второстепенный участок. Нацистские бонзы, не имея военного образования, постоянно вмешивались в управление войсками. На заключительном этапе, когда встал вопрос об обороне столицы, комендантом обороны Берлина был назначен генерал Хельмут Рейман. А министр пропаганды Йозеф Геббельс получил должность Имперского комиссара обороны города. Стал вмешиваться в строительство укреплений, расположение складов. В итоге три крупнейших склада боеприпасов оказались на окраинах и были быстро захвачены наступающими частями РККА. Такая же история произошла с продовольственными складами. Часть их была разбомблена, другая - захвачена, а еще часть подожжена охраной при приближении боев. Укрепления сделаны были на восточной стороне города, стоило их обойти
с флангов, как они оказались бесполезны. Такова цена вмешательства не профессионалов, а политиков.
        В городе в апреле 1945 года, до начала штурма, находилось около трех миллионов гражданских лиц. Часть местных, другие - беженцы из разных районов страны. А по сути, оборона в городе держалась на остатках 56-го танкового корпуса, который отошел с Зееловских высот, имея в конце апреля всего около 14 тысяч человек. Еще 60 тысяч - отряды фольксштурма, плохо обученные юнцы и старики, вооруженные по большей части трофейным оружием - русским, греческим, французским. Остальное - полиция, пожарные, тыловые службы.
        К вечеру к остаткам взвода Каткова и двум отделениям пехоты прибыло солидное подкрепление - рота пехоты, саперы, огнеметчики и два танка. На ночлег расположились в пустых зданиях, освобожденных от немцев. А ночью взрыв, стрельба. Поднялись по тревоге. Во дворе дома горел наш танк. В темноте подобрался фаустник в гражданской одежде, выстрелил по танку. Экипаж остался цел, потому что ночевал в доме. Часовой вспышку выстрела гранатомета засек, дал очередь. Когда разведчики прибежали к месту стрельбы, увидели подростка лет пятнадцати.
        - Ты зачем в него стрелял? - поинтересовался танкист.
        - Так он из «фауста» выстрелил. Разве в темноте разберешь - взрослый он или подросток?
        Город уже бился в агонии, а немцы придумывали новые способы, чтобы остановить русских. Стали по ночам, через подземные ходы, линии метро, через развалины, засылать к нам в тыл мелкие группы - два-три человека. Снайпер, автоматчик для его прикрытия и фаустник. Пакостили сильно. Ночью выбирали здание, откуда был хороший сектор обстрела, занимали огневые позиции на чердаке или верхних этажах. Когда наши бойцы начинали наступать, снайпер выцеливал офицеров, пулеметчиков, стрелял им в спины. За грохотом пушек, интенсивной стрельбой, одиночные выстрелы из тыла были не слышны. Однако ротный Вяземский был офицером тертым. Когда убили взводного, сразу понял - стреляли из тыла. Вызвал Игоря.
        - Вот что, старшина. В нашем тылу, думаю, в тех двух зданиях, фрицы засели. Бери своих парней, зачисти дома. Иначе я всех офицеров потеряю.
        - Так точно.
        Игорь взял оставшихся семерых, подобрался к зданиям. Обшарили первый дом, не исключая подвал и чердак, но никого не обнаружили. Перебрались во второе здание, и вдруг сверху выстрел. Ступая осторожно, поднялись по лестнице. Беззвучно шагать сложно, лестницы бетонные, а на подошвах сапог железные подковки, звук еще тот, цокают, как кони подковами по мостовой. Поэтому шли на носочках. Автоматчик у чердачного лаза их прошляпил. Увидели друг друга они одновременно, но Игорь быстрее был, опытнее, на мгновение немца опередил. Убитый из люка на площадку этажа вывалился. Форма на нем странная, которую разведчики не видели никогда. Позже разобрались - пожарный городской команды. Чтобы не рисковать попусту, через люк на чердак забросили несколько гранат. Потом сами взобрались. У слухового окна снайпер убитый, рядом его оружие с оптикой. У другого окна фаустник. Ранен осколками тяжело. Один из разведчиков очередь ему в грудь всадил, а фаустпатрон за ремень на плечо повесил. Трофей знатный, за таким охотились. В обращении прост и легок, а силы большой.
        По прибытии на позиции Игорь о выполнении доложил.
        - Трое, говоришь? Так немцы следующей ночью других заслать могут.
        - Вполне. Кто им мешает? У меня предложение, товарищ старший лейтенант. Разрешите мне и еще двоим в немецкий тыл отправиться. Как днем стрельба начнется, самим пошустрить, панику поднять.
        - Хм, годится. А остальные твои люди пусть у домов подежурят. Как появится кто - стрелять без предупреждения.
        - Так точно!
        Игорь отобрал себе в группу двоих. С остальными четырьмя к домам сходил, выбрал удачные места для ночного дежурства. Не поленился, поднялся на чердак, забрал карабин и снял подсумки с патронами с убитого. В немецком тылу пригодится. Еще днем Игорь приметил удобный путь перехода и даже здание в тылу. Откуда ему было знать, что там располагается штаб полицейских, участвующих в обороне этого участка фронта?
        Как стемнело, ротный сам провел его через цепочку своих бойцов.
        - Катков! Ты понимаешь, как рискуешь?
        - Убить везде могут. Как заваруху начнем, ты, ротный, поддержи. Не то и мы сгинем, и ты своих бойцов попусту положишь.
        - Не учи ученого, не первый день замужем, - засмеялся старлей.
        Разведчикам перебираться через линию фронта не впервой. Только линии, как раньше - с окопами и траншеями, минными полями, не было. Проползли по битому кирпичу, ссаднив кисти рук, потом по асфальту ползком. В темноте местность по-другому выглядела, но с домом не промахнулся. Подобрались ко входу, а там движение оживленное. Люди в форме и гражданской одежде туда-сюда шастают, слышен звук работающей рации - писк, морзянка.
        Разведчики оторопели. Их трое, а в штабе наверняка не один десяток. Найти другое здание? Но штаб - это голова, руководство. Когда еще представится такой случай? После раздумий Игорь прошептал:
        - Подождем часа два, угомонятся немного, тогда внутрь ворвемся. Сначала гранаты, потом из автоматов. Вы оба материтесь по-русски, погромче. А я по-немецки кричать буду, что окружены, русских видимо-невидимо. Панику создать надо.
        - Поняли.
        Периодически внутри мелькал свет фонарей. Около двух часов ночи беготня стала заметно тише. Спать всем хотелось. Игорь приказал:
        - За мной.
        У входа часовой маячил. Но навыков армейской службы у него не было. То зевнул, то о стену оперся, а потом и вовсе уселся на лавку. Наверное, до войны здесь старые фрау сидели. Один из разведчиков вперед пополз, улучил момент, когда часовой носом стал клевать, да и снял его втихую, ножом. Игорь и второй разведчик - Баклюков - ко входу подбежали. Игорь первым вышел. Командиру пример показать надо, что не трусит, не прикрывается спинами своих товарищей. Здание гостиничного типа, а может - административное. Длинный коридор, по сторонам комнаты, двери нараспашку. Игорь сорвал чеку с гранаты, метнул в одну сторону. Вторую катнул по полу в другую. Сами за стену встали. Громыхнули два взрыва, один за другим. Оба разведчика в разные стороны коридора побежали, стреляя из автоматов. А уж кричали! Звука очередей не слышно. Игорь голову поднял, к лестничной площадке второго этажа, где уже беготня слышна, тревожные крики.
        - Ахтунг! Русские прорвались! Мы окружены! Спасайтесь! - закричал он.
        И был услышан. Поднялась паника. По лестнице вниз бросились бежать несколько человек. Раз кричали по-немецки, значит, свой внизу. Попались на обманку. Игорь всех одной длинной очередью сразил. Мешал снайперский карабин, Игорь его в угол поставил. И снова кричать:
        - Русские уже в здании! Прыгайте из окон!
        А этажи высокие. Из окон второго этажа до земли метров семь-восемь и не чистого асфальта, а воронки, обломки кирпича, бетона. Парни его разошлись. Гранаты в комнаты кидают, стреляют почти непрерывно. Судя по звукам выстрелов - живы пока оба.
        Судя по тяжелым шлепкам на улице, кто-то послушался Игоря, прыгнул. Он выскочил во двор. Двое корчились, держась за ноги, еще один, прыжок которого был благополучным, пытался им помочь. Игорь расстрелял всех, исходя из принципа «Труп врага хорошо пахнет». И снова нырнул в подъезд. Сверху по лестнице сбегали двое в полицейской форме. Игорь поднял автомат, палец на спусковом крючке. Немцы сразу подняли руки, залопотали:
        - Гитлер капут!
        - Оружие на пол, быстро!
        Немцы вытащили из кобуры пистолеты, бросили. Сопротивляться под дулом автомата бессмысленно, как подписать себе смертный приговор.
        - Выходите, руки поднимите.
        Один из полицейских огляделся, опасаясь, что Игорь выстрелит в спину. Когда они вышли из здания, Игорь приказал:
        - Сесть на землю, руки за голову!
        Полицейские исполнили.
        - Сколько в здании военнослужащих?
        - Ни одного, - ответил полицейский.
        - Как ни одного? А кто же отстреливается?
        - Служащие полиции, пожарные, фольксштурм. Вы же про военнослужащих спросили.
        Немец понял вопрос буквально, имея в виду солдат и офицеров вермахта.
        - Тех, кто держит оружие в руках, - поправился Игорь.
        - Точного числа не знаю, человек пятьдесят было до нападения русских.
        И осекся в испуге. Игорь тоже из Красной Армии. Со стороны наших войск послышалась стрельба, потом крики «ура!». Задержались наши с атакой. Да оно и понятно. Командир роты рассчитывал на день, солдаты уже отдыхали. Пока всех поднимешь среди развалин, организуешь, времени потеряно много. Но прорвались наши, стрельба все ближе. Показался первый боец с трофейным ручным пулеметом в руках. Подбежал, тяжело дыша.
        - А, разведка! Чем подмогнуть?
        - Дом зачистить надо, там только двое моих бойцов.
        - Сделаем.
        Пулеметчик вбежал в подъезд, затопал сапогами по лестнице на второй этаж. И тут же одна очередь, вторая. Потом крики. Пулеметчик высунулся из окна.
        - Старшина, сдаются, оружие побросали. Что делать?
        - Выводи.
        Уж как объяснялся с немцами боец, неясно. Только через пару минут стали пленные выходить. Вид испуганный, руки вверх подняли. Замыкал шествие пулеметчик. Он шел и пинал ногой толстого полицейского.
        - Иди, жирная морда!
        - Ты за что его пинаешь? - поинтересовался Игорь.
        - Под письменный стол забился, чтобы я его не увидел. А с перепугу икать стал.
        - Оставь его.
        Рота Вяземского прорвалась почти в полном составе. Старший лейтенант радовался:
        - Надо же, продвинулись вперед, а у меня только двое раненых. Старшина, пока темно, повторим трюк?
        - А куда двигаться? Темно, не видно ни черта.
        - Хорошо. Отдыхаем, днем осмотримся. Мне по рации обещали две самоходки прислать - «СУ-152».
        - Ого!
        - Любые здания или доты разрушит.
        Игорь забрал снайперский карабин, пристроился с разведчиками в комнате вздремнуть. Непростой день выдался, да и половина ночи. Поутру самоходки прибыли. На броне боеприпасы подвезли, а еще прибыли два бойца с полевой кухни. В термосах еду привезли. К ним сразу очередь бойцов выстроилась. Солдаты поели, повеселели. В боях питание не всегда вовремя доставляли. Да где бойцов искать, чтобы накормить? Потому солдатам есть хотелось все дни штурма.
        Вяземский нашел Каткова, карту развернул. Отдельно выделены были рейхсканцелярия, рейхстаг.
        - Гляди, мы вот здесь. Впереди два дома и канал. Сбросить бы туда немцев. Как думаешь, если самоходки обстреляют, а потом в атаку?
        - Вы командир, вам решать.
        - Да я посоветоваться. Обошел бы ты со своими бойцами здание. А как самоходки стрелять закончат, мы поднимемся, а ты с тыла ударишь.
        На том порешили. Игорь бойцов собрал, цепочкой просочились через развалины, Игорь через оптику карабина здания осмотрел. Оба укреплены серьезно, амбразуры для пулеметов, перед первым домом противотанковая пушка вкопана. Как только обе самоходки на центр улицы выползли, у пушки артиллеристы засуетились. Игорь затвор карабина передернул, командира расчета в прицел поймал. Как только самоходка выстрелила, он тоже на спуск нажал, сразу перезарядил. Вторая самоходка выстрелила, почти сразу. Игорь наводчика пушки застрелил. До пушки сто метров, и без оптики не промахнешься. Потеряв двоих из расчета орудия, немцы разбежались. А самоходчики по зданию долбят. Во все стороны кирпич летит, пылью затянуло. У самоходки снаряды - как чемоданы, толстенные стены крушат. Немцы не выдержали, стали покидать здание. Игорь скомандовал:
        - Огонь!
        И сам за автомат взялся. Немцы думали, что прикрыты от огня самоходок зданием, сразу десяток солдат потеряли, запаниковали. Русские на фланге! Самоходки стрелять перестали, поднялись пехотинцы. По ним лишь редкие выстрелы уцелевших. Пехота в здание ворвалась через дыры в стенах, стала добивать оставшихся. А Игорь с разведчиками к другому зданию, себя не обнаруживая. За многоэтажкой уже чугунные решетки ограждения, канал. Открыли огонь по окопам, амбразурам. Потом один из разведчиков к дому подобрался, забросил внутрь гранату. К нему еще двое наших подбежали, он по их спинам вскарабкался в окно, сразу «ППШ» заработал. Игорь скомандовал:
        - Вперед!
        И сам побежал. Хоть и немного разведчиков, а для немцев неожиданно появились. На левом фланге русские, впереди дом заняли. Из некоторых окон стреляли, из других вывешивали белые флаги. Неразбериха, паника. А что взять с необученных и необстрелянных? Уже когда все разведчики в дом ворвались, увидел Игорь - противостоит им фольксштурм. Сопротивлялись только юнцы, пожилые сразу сдались. Сказывалась пропаганда Геббельса, юнцы еще верили, что удастся город отстоять. Кто руки поднял и оружие бросил, тех не трогали, а кто сопротивлялся - уничтожали. Если немец с оружием в руках, значит, он враг. А врага необходимо уничтожить. Вот и забрасывали комнаты гранатами, затем врывались, стреляли одновременно из двух-трех стволов. Вот где проявилась скорострельность «папаши». Как железной метлой проходили. А у фольксштурма винтовки, редко у кого автоматы. В городском бою автомат сподручнее, высокую плотность огня дает и габариты меньше. С винтовкой непросто развернуться в тесноте квартир.
        И это здание освободили. Из окон канал виден, за ним кирха, превращенная немцами в узел обороны. Двери и окна первого этажа мешками с землей заложены, перед кирхой видны несколько бетонных колпаков дотов. А главная трудность - как канал преодолеть? Неширок, метров двадцать - двадцать пять, но берега камнем выложены, отвесные, с воды, даже будь на лодке, не доберешься. А единственный в пределах видимости мост разрушен. Мало того, один из дотов в полусотне метров от канала, сектор обстрела широкий и как раз к каналу повернут. Ситуация серьезная. Пока его разведчики за кирхой и окрестностями наблюдали, Игорь сходил к самоходчикам, объяснил ситуацию. Командир самоходов сам решил доты осмотреть. Вместе с Игорем взобрался на четвертый этаж дома, осмотрел цели.
        - Развалим! - уверенно сказал он. - Артиллерии не наблюдаю, фаустпатрон с того берега не достанет. Выкачу свои самоходки на прямую наводку, сделаю по два-три выстрела - и путь свободен.
        Ревя моторами, пуская клубы сизого дыма, обе самоходки выехали на набережную. Немцы угрозу сразу оценили, осознали. Из ближнего к набережной дома расчет пулеметный из двух человек выскочил, но до кирхи не добежали, разведчики из автоматов расстреляли. А потом громыхнула пушка самоходки. Вот это мощь! Расстояние до цели невелико, взрывная волна до дома долетела. А когда рассеялась пыль, на месте дота зияла глубокая воронка. Был расстрелян пушечным огнем второй и третий доты. А еще самоходчики влепили один снаряд в баррикаду мешков у дверей в кирху, а второй - по верху здания. В таких возвышенных местах всегда или наблюдатель-корректировщик находился или снайпер. Немцы поняли - сейчас кирху развалят, а под своими сводами она погребет защитников. Бросились бежать с заднего входа, заметили их, когда отдалились, стрелять было уже далеко. Занять бы кирху, а как добраться? Лодки нет, плота, да и были бы, парапет на уровне трех метров над водой, не подпрыгнешь с воды, не подтянешься на руках. Но зря, что ли, Игорь служил в морской пехоте, где наловчился и морские узлы вязать, и концы бросать ловко на
кнехты?
        Спросил у самоходчиков, нет ли у них веревки.
        - Веревки? - переспросил командир. - А трос не устроит?
        Вокруг моторного отделения закреплен буксирный трос толщиной в руку, железный. Такой одному поднять тяжело, не то что бросить.
        - Смеешься? Нам бы на ту сторону канала перебраться.
        - А что мешает?
        - Как из воды выбраться? Стена каменная, высокая.
        - Тоже мне проблема! Спрячься за самоход.
        Самоходчики опустили ствол пушки, выстрелили прямо, целясь чуть выше уровня воды. По броне застучали осколки, куски камней. Зато вместо стены появилась воронка. Доплыл, спокойно по земле взобрался. Никаких веревок, эквилибристика. Просто, а главное - быстро.
        - Ну, спасибо, лейтенант!
        Игорь в самом деле не мог представить, что вопрос решится так быстро.
        - Лейтенант, ты погоди, мои парни на другой берег переберутся, вдруг огнем поддержать надо будет.
        - Без проблем!
        Игорь разведчикам ситуацию разъяснил. Парни сняли двери с квартир. Вес человека с оружием такой плот не выдержит, но можно плыть, придерживаясь. Все же глубина больше двух метров, вполне хватит утонуть. Игорь пример показал, первым двери в воду сбросил, сам спрыгнул. За дверь ухватился, ногами стал работать. Неудобно, ноги в сапогах, воды набрали, вниз тянут. Но добрался быстро. Течение слабое, едва-едва заметное, почти не сносило. Выбрался спокойно, воду из сапог вылил, как в разведке привык, не снимая. Лег на спину, ноги поднял, вода вытекла. Конечно, портянки мокрые. Если после переправы марш бежать, ноги в кровь разотрешь. Но марша не предполагалось, только перебежки.
        Немцы кирху покинули. Игорь с бойцами обследовал ее. Трупы были, в дотах и самой кирхе. А еще дверь в подвал шла. Вниз не пошли. За разведчиками таким же образом саперы переправились, за ними пехота. Игорь приказал саперам в подвал лезть, в случае обнаружения подземного хода - взорвать.
        Сам полез наверх. Кирха высокая, с нее отличный обзор. В стороны от кирхи на сотню метров строений нет. Слева и справа газоны, небольшие деревья, а впереди - кладбище, плиты могильные, дорожки из битого красного кирпича. Похоже - кладбище лютеранское, старинное, без крестов. Для Игоря существенно лишь одно - при перебежках прятаться почти невозможно. Кладбище просматривается и простреливается со всех сторон. Высмотрел дом впереди, где немцы засели, определил по карте координаты, спустился вниз. По рации передал данные майору Гукову.
        - Сейчас помогу. Ты только бойцов не выдвигай.
        - Так точно.
        Через несколько минут послышался вой реактивных снарядов, по дому ударили «Катюши». Разрывы сплошные, здание дымом заволокло, пылью. Как только огневой налет закончился, старлей Вяземский поднял свою роту в атаку. Со стороны дома прозвучал одинокий выстрел. И все! Дом взяли без единой потери, хотя от дома остались развалины. Пятого и четвертого этажей фактически не было. Третий битым кирпичом и кусками бетона завален. Первый и второй этажи устояли, но частично выгорели. Трупов немецких полно. А все же вперед продвинулись, хоть на шаг, а к Победе ближе. Есть захотелось. Игорь на часы посмотрел. Ого! Уже пять часов, а казалось - только утро было. Скоро темнеть начнет.
        Второго мая у немцев оставался только правительственный квартал. Первого мая был взят рейхстаг, о чем радист при штурмовой группе сразу сообщил и разведчикам и пехотинцам.
        Игорь полагал, сопротивление стихнет. Немцы начнут капитулировать, выбрасывать белые флаги и складывать оружие. Но самые упертые под командованием генерала Отто фон Зюдова стали прорываться из города. Игорь с разведчиками и ротой пехоты попал под удар желающих вырваться из окружения.
        Только спать улеглись, выставив часовых, как вспыхнула стрельба. Без приказа все поднялись, заняли оборону. По улице, едва освещенной редкими пожарами и луной, двигался танк, за ним передвигалась вражеская пехота. Следом двигался бронетранспортер, судя по двум антеннам - кольцевой и штыревой, явно командирский.
        К Игорю подполз радист.
        - «Второй» на связи.
        - «Второй», «седьмой» слушает.
        Игорь приложил наушник к уху, ко второму приник радист.
        - «Седьмой», в вашу сторону пробивается группировка.
        - Наблюдаю танк, бронетранспортер и пехоту.
        - Попытайтесь задержать. К вам на помощь идет танковый батальон с десантом. Конец связи.
        - «Второй», понял!
        Гуков говорил открытым текстом, только Каткова по званию и фамилии не называл. Игорь подполз к Вяземскому.
        - Товарищ старший лейтенант…
        - Знаю, только что по рации указания получил. Надо продержаться. Ты на быстрый подход наших танкистов не рассчитывай, мосты разрушены. Им в обход придется идти.
        Игорь вспомнил, что остался один фаустпатрон. Главное - поджечь танк, он сейчас главная угроза. Вернулся к своим.
        - Баклюков, Харитонов - за мной. Где фаустпатрон?
        - В кирхе ихней. Что с собой таскать такую «дуру»?
        - Возьми.
        Танка уже видно не было, мелькнул в переулке и скрылся, влево пополз. По пехоте немецкой наши бойцы открыли огонь, но вяло. Темно, видно плохо, зачем патроны зря жечь? Игорю вспомнилась одна из любимых песен группы «Любэ»:
        «А на войне, как на войне,
        Патроны, водка, махорка в цене…»
        На самом деле так. Баклюков вернулся с фаустпатроном.
        - За мной!
        Игорь повел маленькую группу влево, параллельно движению танка. Потом свернули в переулок и бегом. Один бежит, двое прикрывают. Хотя попасть ночью в бегущего сложно. А впереди стрельба вспыхнула и непонятно - кто? По развалинам подобрались к перекрестку. Огонь из винтовок и наших «ППШ».
        - Эй, славяне, не стреляйте, свои!
        Разведчики вышли в тыл нашим пехотинцам. А танк надвигается темной тушей.
        - Баклюков, попадешь?
        - Черт его знает, темно, прицела не видно.
        Из танка курсовой пулемет бьет. Наши бойцы за кирпичи отползать стали. За ними разведчики. Глупо по-дурному погибать. Танк уже близко. Игорь фаустпатрон у Баклюкова забрал.
        - Отойдите, не располагайтесь сзади. При выстреле из фаустпатрона назад бьет реактивная струя, может причинить ожоги.
        Танк уже напротив, бортом к Игорю, за ним солдаты бегут, прикрываясь бронированным корпусом. Игорь вскочил, навел фаустпатрон, не через прицел, примерно в средину корпуса, нажал спусковой рычаг и сразу упал. Выстрелом он себя демаскировал. Жахнуло здорово, полыхнуло пламя, танк замер. Игорь с разведчиками в сторону пополз. По тому месту, где они только что были, ударили пули.
        По немцам, лишенным прикрытия, стали стрелять со всех сторон. Игорь не подозревал, что их так много. Лишившись поддержки броневой и неся потери, немцы залегли, потом стали отползать. Город они знали, решили - не получилось здесь, обойдем, нащупав слабое место в позициях русских.
        Разведчики свое дело сделали, единственный танк, эта грозная сила, уничтожен, немцы отошли, можно возвращаться. Игорь заблуждался, танк был не единственным, немцы пытались прорываться по нескольким направлениям. И если бы где-то получилось, перебросили бы туда все силы. Только солдат и техники было мало, а наши войска быстро подтягивали резервы, все туже стягивая кольцо окружения. К концу войны и командиры Красной Армии научились воевать, и солдаты. Командиры не ждали приказов сверху, действовали по обстановке, проявляли активность. Солдаты уже не боялись так бронетехники, как в первые месяцы войны. Да и в армии улучшилось снабжение - противотанковыми гранатами, средствами связи. О руководстве боем на поле боя с помощью флажков уже забыли, все танки и самолеты выпускались с рациями. В пехоте рации появились на уровне роты. А в бою бесперебойная связь - наиважнейшее дело. Вот и сейчас, когда Игорь вернулся на позиции к кирхе, радист доложил:
        - В эфире черт-те что творится. Немцы пытаются вырваться, на всех волнах доклады.
        Слышалась отдаленная ожесточенная стрельба не далее, как в километре. Потом протарахтели два «У-2», сбросили осветительные авиабомбы. Опускались они медленно, на парашютиках, заливая местность ярким, мертвенным светом. А через минуту по скоплению немцев нанесли удар «Катюши». Ракеты пролетали прямо над кирхой, сначала испугав бойцов своим воем. В месте падения огненное зарево, грохот. Стрельба сразу стихла, немцам стало не до атак.
        А через несколько минут рев моторов, лязг гусениц. По улице перед кирхой к месту боя промчался батальон «тридцатьчетверок». И вскоре пушечные выстрелы, автоматная стрельба. А потом тишина. Не приспособлен танк для ночного боя, особенно в стесненных городских условиях. Из танка и днем обзорность невеликая, через оптику, смотровые щели. А ночью, зажги единственную подслеповатую фару, сам себя демаскируешь, становишься мишенью.
        Выставив часовых, улеглись спать. Все же три часа ночи, днем потребуется полное напряжение сил. Игорь уснул крепко. Утром растолкал его радист.
        - Наши передают - рейхстаг взяли, флаг водрузили.
        Немцы, изменив направление удара, снова возобновили атаки, пытаясь вырваться из города. Но их силы таяли. Убитые, раненые, дезертировавшие, попавшие в плен. Упорствовали, но пробиться не удалось, хотя бои затянулись до середины мая, когда генерал Йодль подписал акт о капитуляции Германии в Реймсе. Сталин приказал подписать акт о капитуляции именно в Берлине, поверженной столице фашизма. На следующий день, 8 мая, акт был подписан в Карлсхорсте, пригороде Берлина.
        На улице показалась крытая полуторка с двумя огромными рупорами на крыше. Она останавливалась на каждом перекрестке и громко вещала на двух языках - русском и немецком, причем Игорь уяснил - тексты читают разные.
        «Прекратить огонь! Военное командование Германии подписало акт о безоговорочной капитуляции Германии! Война закончена! Солдаты и офицеры всех родов войск, немедленно сложите оружие и сдавайтесь. Всем гарантируем жизнь и оказание медицинской помощи. Мирные жители, просим временно не покидать своих убежищ!»
        Машина проехала дальше, и снова остановка и прежний текст. А из развалин и домов никто пока не выходит - боятся.
        Радист к Игорю подошел.
        - Гуков на связи.
        Игорь ответил:
        - «Второй», слушаю. «Седьмой» на связи.
        - Прибыть с разведчиками на Александерплац немедленно!
        - Есть!
        А разведчиков всего четверо осталось, Игорь пятый. Игорь по карте сориентировался - где эта площадь? Оказалось - через три квартала.
        - Разведка, сбор!
        С ними приданный радист отправился. Когда добрались до места назначения, майор разведчиков осмотрел.
        - Это все?
        - Так точно, кто в живых остался.
        - Не густо. Задание тебе, Катков. Посмотреть надо, что на запад от Берлина. Даю грузовик, со своими парнями доберешься до Магдебурга, что на Эльбе. За реку не переходить, это американская зона. Затем проедешь до Дессау, это южнее, и назад. Есть сведения, что там остатки немецких частей, одним словом - недобитки. Хотят сдаться союзникам. Радиста с собой берешь, в случае обнаружения давай координаты, вышлем авиацию.
        - Нам бы только боеприпасы взять и поесть.
        - Даю полчаса.
        - Есть.
        Ехали на открытой полуторке. Машина небольшая, среди развалин проберется, юркая. И то, что открытая - хорошо. Угрозу заметить вовремя можно и кузов покинуть. Из Берлина выбирались долго. Где разрушенные дома улицу полностью перекрывали, а где мосты взорваны, а на карте отметок нет, карта еще довоенного Берлина. Кое-где встречали мирных жителей с узлами на плечах, в колясках вещи и дети. При виде советской машины сходили аккуратно в сторону, жались к домам. Но их никто не трогал. Все же вырвались на шоссе. Вот чего в Германии не отнять, так это отличные дороги. Гладкие, асфальт или бетон. Кое-где повреждения есть, в основном от бомбежек, да и то гравием засыпаны. До самой капитуляции дорожные службы работали исправно.
        Полуторка была старой, вся в заплатках, стекол в дверях не было. Игорь автомат в оконный проем уложил. Ехали по шоссе быстро, водитель радовался:
        - Сколько живу, такую гладкую дорогу в первый раз вижу.
        Вот и Бранденбург. Небольшой немецкий городишко, почти не тронутый войной. По крайней мере, на центральной улице, по которой они медленно проезжали, разрушений не было. Жители смотрели на грузовик с солдатами удивленно, с тревогой. По всей видимости, это были первые советские солдаты, которых они видели. Остановились на площадке, у ратуши. Игорь взял с собой одного разведчика, вошли в здание. Тишина, никого. Все же крикнул:
        - Есть кто-нибудь?
        Из одной двери вышел пожилой господин в костюме. Увидел Игоря с автоматчиком, замер на месте. О капитуляции наверняка знал из сообщений по радио, но не ожидал увидеть в ратуше так быстро советских солдат. Боялся, конечно. Геббельс стращал народ, пока был жив, зверствами красноармейцев на занятых немецких землях.
        - Гутен таг, гер… - начал Игорь.
        - Бургомистр. Я бургомистр города.
        - Очень хорошо. Не надо бояться, мы не сделаем ничего плохого. В городе есть немецкие солдаты?
        - Нет. Только фольксштурм. Но после сообщения о капитуляции они сложили оружие на склад и разошлись по домам.
        - А полиция, пожарные?
        - Разбежались.
        - Пожарные, больницы пусть работают. Впрочем - полиция тоже. Вы же бургомистр, распорядитесь. Случаи грабежей, мародерства пресекать. На днях в город прибудут оккупационные советские власти, потрудитесь не допустить беспорядков. И еще - пусть полиция не пускает в город военнослужащих вермахта, иначе город подвергнется штурму и бомбежке. Вы же любите свой город?
        - Да, да, я распоряжусь, я сделаю все, что в моих силах. Но сами видите - ратуша пуста, все сотрудники разбежались.
        - Но телефон работает? Соберите.
        Довольный собой, Игорь с разведчиком уселся в грузовик. Бургомистр провожал их на крыльце. И снова под колеса стелется шоссе, прямое, как стрела. Сверху по крыше кабины застучали кулаками разведчики.
        - Старшой, справа триста в роще группа солдат!
        Водитель без приказа резко остановил машину. Игорь из кабины выбрался, с подножки забрался в кузов, встал во весь рост. С этой высоты видно - то ли роща, то ли парк. У немцев особенно понять сложно. В лесу деревья по линейке, никаких сломанных веток или поваленных деревьев, все убрано.
        - Где? - спросил Игорь.
        - Там! Сам видел человек десять, немцы и с оружием!
        Игорь нагнулся к кабине.
        - Двигай вперед потихоньку и ищи съезд.
        Вдоль дороги откос, внизу бетонированный желоб для водостока. Где захочешь - не свернешь в поле. Метров через двести съезд обнаружился. Свернули и к роще. А оттуда выстрелы винтовочные захлопали. Если десяток фрицев, разведчики справятся. Но может, это боевое охранение? Тогда радировать надо. И укрытия поблизости никакого.
        - Короткими перебежками вперед. Радисту остаться при машине, - приказал Игорь.
        Перебегали по очереди. Двое-трое бегут, другие огонь ведут. Немцы боя не приняли, после нескольких выстрелов отступать стали. Думали - русские преследовать не станут. Не на тех нарвались. Разведгруппа уже «на хвост» села.
        - В плен хоть одного взять надо, допросить, - приказал Игорь.
        Сам на землю упал, положил автомат поудобнее, прицелился убегавшему в ноги, дал короткую очередь. Немец упал, зато другие ходу поддали. По ним разведчики стреляли. Игорь подбежал к раненому, ударом ноги карабин отшвырнул, автомат на немца наставил.
        - Кто такой?
        - Эрвин Швабе, сорок вторая дивизия.
        Немец молодой, лет двадцати. От страха и от боли в простреленной ноге трясется. Игорь попытался вспомнить, где такая дивизия дислоцировалась. Вроде на память не жаловался, не подводила раньше, а вспомнить не мог.
        - Где дивизия стоит?
        - В Курляндии.
        Игорь подумал, что ослышался. Курляндия - далеко, почти Пруссия.
        - Повтори!
        - В Курляндии, под Любавой, - уточнил немец.
        Это далеко. Курляндия - западная часть Латвии, на границе с Польшей. Оттуда идти и идти, если только часть пути немцы не ехали на автомашине.
        - Сколько вас было?
        - Начинали поход около полусотни, а остался десяток. Не убивайте меня, я пробирался к семье.
        - Как в нас стрелять, так можно, несмотря на капитуляцию, а в тебя нельзя?
        - Какую капитуляцию?
        - Германия вчера официально подписала акт о капитуляции. Сдалась на милость победителей, одним словом. Немцам надлежит сдаваться в плен, а вы стреляете.
        - Я не знал, честно - не знал.
        Возиться сейчас с чужим раненым - попусту тратить время. Игорь подобрал его винтовку. Раненый подумал - ему конец. А Игорь вытащил затвор из «Маузера», закинул подальше. Потом вытащил из кармана индивидуальный перевязочный пакет, бросил немцу.
        - Перевяжи рану. Доберешься до своих - твое счастье. А брать грех на душу после победы я не буду.
        А в лесу автоматный треск стих. Игорь вперед прошел, насчитал четыре трупа. По счастью - немецкие. Еще четверых взяли в плен.
        - Товарищ старшина, что с пленными делать?
        Пленные помешают выполнению задания, их надо доставить на пункт сбора, то есть возвращаться назад.
        - Отберите оружие, ведите за мной.
        Вернулись к раненому.
        - Берите своего товарища и идите в ближайший город, в больницу или госпиталь. Война закончена, Германия подписала акт о капитуляции. Но если вздумаете раздобыть оружие и стрелять, станете преступниками, вас обязательно расстреляют.
        Немцы удивленно пересматривались. Шастая по лесам, они не предполагали, что война закончена, для них - поражением.
        Когда возвращались к полуторке, один из разведчиков сказал:
        - Шлепнуть их всех надо было, а ты отпустил.
        - Кончилась война, хватит убивать. Конец кровопролитию, Вася! Мирной жизни учиться надо.
        - Ага, надо. А кто по нам стрелял только что? Товарищ Сталин сказал - если враг не сдается, его уничтожают.
        - Тогда вернись и добей!
        - Не, что я - палач?
        Поехали дальше. Разведчики по привычке на небо поглядывали - не видно ли самолетов. По сторонам - нет ли вражеских частей. Странно было - ни артиллерии не слышно, ни пулеметной стрельбы.
        Официально война завершилась 8 мая по европейскому времени и 9 мая по московскому. Но еще больше двух недель по всей Европе шли бои. Уже после капитуляции Германии на датском острове Борнхольм высадился советский десант. Комендант Рольф Вутман сдаваться отказался, заявив:
        «Большевикам следует уйти, если они хотят остаться в живых. Сложим оружие лишь перед британцами».
        Такую наглость наши командиры не стерпели. Позиции немцев подвергли массированной бомбардировке и артобстрелу. Восемьсот военнослужащих вермахта были пленены на двух баржах в порту, а еще 11138 человек сдались в плен.
        У чешской деревни Сливница наши войска блокировали прорывающиеся на запад батальоны СС. Около семи тысяч попали в плен и более тысячи эсэсманов погибли в боях 12 мая. 14 -15 мая в Словакии состоялась Полянская битва, когда 30 тысяч эсэсманов и усташей пытались прорваться в Италию и были уничтожены.
        После высадки 11 мая англичан на остров Крит они стали воевать с партизанами, своими силами справиться не могли и призвали на помощь 28-ю пехотную бригаду вермахта. Личный автомобиль английского генерала Престона охраняли два немецких «Тигра». До 26 июня британцы и немцы воевали с партизанами, и только когда оттеснили их в горы Соуда, немцы были разоружены и отправлены в лагеря.
        Еще за месяц до окончания войны в Британии разработали план по переброске двенадцати дивизий, сформированных из немецких военнопленных. Вооружение и тяжелая техника для них хранились на складах.
        До 20 мая шли бои на острове Тексел (Нидерланды) между советскими военнопленными и отрядом вермахта. Пленные, в основном грузины, подняли восстание еще 5 апреля, поскольку британцы через свою агентуру пообещали поддержку. И благополучно про пленных забыли.
        Глава 9
        Бой после победы
        Ближе к Магдебургу встретились артиллеристы. Их колонна - машины с пушками на прицепе - стояла на обочине. Пушкари набирали воду в фляжки из ручья, кто-то умывался.
        - Притормози.
        Игорь выбрался из кабины, разведчики выпрыгнули из кузова.
        - Привет, славяне! - поприветствовал артиллеристов Игорь.
        Он подошел к комбату, тот сидел на подножке кабины, держал карту в руках.
        - Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! Армейская разведка, старшина Катков.
        - Разведка? Чего теперь разведывать? Все, кончилась война!
        - Приказ командования, не мне обсуждать.
        - Это верно. В Магдебурге, на западном берегу, союзники, мать их!
        Магдебург был столицей Саксонии. С 22 августа 1940 года подвергался бомбардировкам английской авиации из-за находившихся в городе заводов Круппа, выпускавших военную технику, и завода «Брабаг», занимавшегося добычей бензина из бурого угля. Сильный налет авиации Британии состоялся 16 января 1945 г., когда погибло несколько тысяч мирных жителей. По разрушениям Магдебург немногим уступал Дрездену.
        Американские войска подошли к городу 11 апреля и после боев уже 19 апреля заняли его западную часть. А восточную часть Красная Армия заняла 5 мая. По линии раздела протекала Эльба. Первого июня американцев сменили англичане, а с первого июля Магдебург был передан властям Красной Армии.
        Разведчики не успели добраться до города, хотя рядом был, дома на окраине видно, как радист из кузова сигнал к остановке дал.
        - Товарищ старшина, вас вызывают.
        Игорь на связь вышел.
        - «Второй», «седьмой» слушает.
        - Срочно возвращайтесь.
        - Есть.
        По рации, открытым текстом, приказы не разъясняют - почему, зачем. Да впрочем, в масштабах армии, даже корпуса, их разведгруппа маленькая песчинка.
        - Разворачивайся, - приказал Игорь. - Едем обратно в Берлин.
        Снова езда. Уже подъезжая к городу, услышали ожесточенную пальбу. В воздух взлетали трассирующие очереди стрелкового оружия.
        Разведчики всполошились. Неужели опять группировка вырывается? Тогда почему трассеры в небо летят?
        На первом же перекрестке поддатый регулировщик стоит. Игорь приказал остановить машину.
        - Слышь, браток, по какому поводу стрельба?
        - Так победа, приказ товарища Сталина объявили.
        Ответ слышали все разведчики. Автоматы вскинули, сами палить начали. Только трассирующих пуль не было, такие разведчиков демаскируют. Игорь, грешным делом, подумал - кончилась война, а с нею и боевые задания. Ошибался. Только майору доложил, что частично уничтожили группу немцев, выходящих из окружения из далекой Курляндии, как Гуков доклад прервал:
        - Получите боеприпасы и сухой паек. Через час выезд.
        Хотелось спросить - куда, но в армии командирам вопросы не задают. Разведотдел выехал небольшой колонной по дороге на юг, в пути догнали танковую колонну. Оказалось - танки второй гвардейской танковой армии. Обогнав разведчиков, вперед проскочил «Виллис» начальника разведки армии Трусова.
        Вечером, на привале, Гуков объяснил младшим командирам обстановку. Из Чехии, Моравии, на запад вырывались подразделения СС и власовцы. И тех и других наши в плен не брали, те дрались остервенело.
        Еще пятого мая третья армия США входит на чешские земли, в этот же день начинается восстание чехов в Праге, плохо подготовленное и организованное. На помощь чехам приходит первая пехотная дивизия власовцев под командованием генерал-майора Сергея Буняченко. Бои продолжались до вечера 8 мая. Третий пехотный полк подполковника Георгия Рябцева блокировал аэродром в Рузине, где базировались истребители. Первый пехотный полк подполковника Архипова захватил и удерживал мосты через Влтаву, двигался к центру Праги. Второй пехотный полк подполковника Артемьева преградил подход войск СС к Праге с юга. Большая часть города была очищена от немцев. Но чешское политическое руководство опасалось дискредитировать себя связями с власовцами перед СССР. Власовская дивизия стала покидать город, двигаясь на запад. И быть бы огромным потерям среди пражан, если бы 9 мая в город не ворвались танки генерал-майора РККА Ивана Зиберова Первого Украинского фронта.
        6 мая 97-я пехотная дивизия США освободила г. Пльзень, на западе Чехии. 7 мая взвод 803-го батальона США попал в засаду и понес серьезные потери. В Австрии и Чехии советская авиация бомбит колонны отступающих на запад немецких войск.
        Колонна после заправки и ночного отдыха двинулась дальше. Дороги уже не равнинные, по живописным холмам пролегают. И пока никаких немцев не видно. Ехали до вечера, сколько километров преодолели - неизвестно. А только все солдаты в грузовиках толстым слоем пыли покрылись. Еще бы, впереди колонна танков. Никогда раньше за все время боев Игорю и разведчикам не довелось совершать таких длительных маршей, довольно утомительно.
        А утром Гуков поставил разведчикам задачу - обследовать местность сразу тремя группами. Дело привычное, сидор за плечи, автомат на грудь и вперед. Маршруты разведгруппы разные, от места остановки колонны расходятся лучами в стороны. На холмах густые леса, дороги в низинах вьются. Высоко в небе пролетел самолет, с земли принадлежность не разглядеть.
        Американцы вперед продвигаться не стали, как же, потери могут быть. Предоставили право добивать немцев и власовцев русским, потери нести.
        Группа Игоря из семи человек, все с опытом, да еще радист. Игорь в последних рейдах полезность радиостанции оценил. Даже удивительно было, как раньше без них обходились?
        Вышли к какому-то хутору. Карты Каткову дали, как и другим командирам групп, да только немецкие. На русском языке отпечатать не успели, а немецкие захватили на складах. Хорошо, Игорь немецким владел, трудностей чтения карты не знал.
        На хуторе старик со старухой, чехи. Ни по-русски, ни по-немецки не понимают. Как ни расспрашивал их Игорь, а понять не смог. А может - специально вид делали, что не понимают. Поляки, чехи - мирное население, Красную Армию приняли настороженно, а некоторая часть и враждебно. То ли пропаганда сказывалась, то ли другие причины.
        Игорь приказал хутор осмотреть. Как оказалось - не зря. На сеновале над амбаром обнаружили двоих. Сначала думали - немцы, судя по форме, оказалось - чехи. По-немецки говорят скверно, с акцентом. Игорь документы их пролистал, действительно - имена и фамилии чешские. Немцы чехов, особенно из Судетской области, призывали в вермахт и люфтваффе. И чешская промышленность, не уступающая качеством немецкой, выпускала боевую технику для Германии. Фактически союзник нацистов, пособник.
        У чехов оружия при себе не оказалось, хотя разведчики хутор перерыли в поисках потайных мест. И вот что с ними делать? Расстрелять - рука не поднимется, война закончилась, и чехи безоружные были. Вести в плен - разведгруппа лишится боевой единицы. По-немецки Игорь объяснил, чтобы находились на хуторе, решив забрать их на обратном пути. Сбегут - их проблемы. Потому как наши солдаты на немцев злые, могут шлепнуть, не разобравшись, что чехи.
        Двинулись дальше боевым порядком. Впереди дозорный, в отдалении цепочкой остальные. От хутора километра на два отошли, как дозорный руку поднял и прокуковал дважды. Игорь знак сделал - всем лежать. Сам осторожно, перебежками, к дозорному подобрался.
        - Старшой, на той стороне холма немцы.
        Разведгруппа двигалась у подножия небольшого холма, поросшего лесом. Ниже - небольшая речушка, за ней другой холм. Игорь бинокль поднял. Точно, между деревьями серые фигуры мелькают, с оружием. Пытаются скрытно идти, хотя вдоль реки грунтовая дорога идет. Хм, как же их дозорный без бинокля увидел? Глазастый!
        - Молодец, Гаврилов! Без оптики врага увидел.
        На разведчиках маскировочные халаты, их с десяти метров не разглядишь, а на немцах мундиры серые, на фоне леса видны. Игорь считать стал, дошел до двух сотен, глаза устали, «замылились», бинокль Гаврилову передал.
        - Считай.
        А сам к радисту. Немцев не две сотни, значительно больше. Разведчикам в бой с ними вступать не с руки. Семеро против двух рот - самоубийство, окружат и перестреляют. Но рация в группе есть! Связался с Гуковым, обстановку доложил.
        - Сам видел?
        - Две сотни насчитал, но их больше.
        - Район дай, попробуем из БМ-13 накрыть.
        БМ-13 - это «Катюша», система залпового огня. Игорь по карте сверился, координаты дал.
        - Сейчас накроем, пусть группа в укрытии будет.
        Игорь это и сам знал. Ракетные снаряды при стрельбе на большие дальности имеют большой разброс, могут и по разведчикам угодить.
        - Парни, по укрытиям!
        Одни в промоину на склоне холма спрятались, двое в яму из-под корней упавшего дерева. Игорь к Гаврилову ползком вернулся.
        - Ну, сколько насчитал?
        - Еще сотню. Три пулеметных расчета.
        - Молодец!
        Игорь бинокль забрал.
        - Теперь прячься, наши снарядами накроют.
        А уже поздно укрытия искать. Сверху нарастающий вой, потом грохот. На противоположном холме вспухли взрывы сплошной полосой. Черный дым, огонь, пыль, за ними не видно ничего. Несколько осколков ударили в ствол дерева, за которым Игорь прятался. Налет продолжался недолго, от силы минуту, но работали две, а то и три «Катюши», и снарядов было выпущено около полусотни. Когда взрывы стихли, стали видны поваленные деревья, кое-где трупы. Может, потери велики, да за кронами елей и сосен не видно. Но крики и стоны слышны были. Поближе бы подобраться, посмотреть - кто? Эсэсманы, обычная пехота вермахта или власовцы? Если мало осталось врагов - добить, а много - скорректировать цель для артиллеристов и вызвать огонь снова.
        - Харитонов, потихоньку на тот холм, скрытно - очень прошу. Разведай - кто? А главное - сколько осталось. Мы здесь подождем.
        Харитонов ящерицей между деревьями пополз. И не напрямик, в сторону. Если кто из немцев остался, сразу поняли - корректировщик огня есть, снаряды сами по себе не упадут. А раз так, самое место ему на противоположном холме. Немцы попались опытные и злые, захотели поквитаться. Уже через несколько минут они появились из леса. Отделение, не больше, все с автоматами, перешли реку вброд. Вода едва до колен доходила. В лес на этой стороне холма их допускать не стоит, пока они на открытой местности.
        - За мной! - скомандовал Игорь.
        Перебежками к подножию холма, успели залечь под прикрытием деревьев. А немцы близко уже - метров восемьдесят-сто.
        - Огонь! - приказал Игорь.
        Ударили сразу из шести стволов. Из десятка фашистов трое в живых осталось, они назад кинулись, в реку, под прикрытие высокого, в полметра, берега. Игорь ухмыльнулся. По весне, да в горной речке вода ледяная, долго не улежат. Не зря говорят - хорошо смеется тот, кто смеется последним. Переиграл на данном этапе Игоря немецкий командир. Пожертвовал отделением, чтобы выявить позиции русских и численность. Игорь на приманку попался, себя обнаружил. Сразу же из леса на противоположном холме открыли огонь три пулемета. Патронов не жалели. Пули били по стволам деревьев, сбивали ветки. Буквально ливень пуль, головы не поднять. И радиста Игорь на месте оставил, побоялся им рисковать.
        - Самойлов, останешься дозорным, остальным к лежке отходить.
        Перебегали, переползали, но к лежке вернулись целыми, даже ранен никто не был.
        Игорь сразу Гукову доложил о боестолкновении.
        - Зря себя обнаружил, - посетовал Гуков.
        - Мы тихо сидели, немцы не дураки, резонно предположили - корректировщик здесь.
        - Чем помочь?
        - Еще один удар, только правее двести.
        - Будет. Конец связи.
        Пока Гуков распоряжения давал, Игорь приказал укрыться. Плохо, что Харитонов недалеко от немцев, как бы его не накрыло. Послышался вой снарядов, на холме напротив полыхнуло. На этот раз снарядов выпустили меньше и упали они правее, как Игорь скорректировал. Со стороны немцев никакой стрельбы, в себя приходят. Поняли - корректировщик жив. В такой ситуации надо срочно покидать место удара либо искать и уничтожить корректировщика. А для этого время нужно и две роты, как минимум - лес прочесать. Немецкий командир решил уводить свое подразделение. Игорь увидел в бинокль, как среди деревьев замелькали фигуры в серых мундирах. Потом взрыв гранаты, еще один и автоматная стрельба. Судя по выстрелам - наш «ППШ» и немецкие МР-38/40. Неужели Харитонова обнаружили? Не должно быть, боец опытный, в разведке почти два года, в рейды ходил. Но на фронте всякое бывает, случайности место есть. Поддержать бы парня огнем, да что толку из автоматов по лесу стрелять? Далеко, немцев толком не видно, только патроны зря жечь.
        - Дутко, дай связь! - приказал радисту Игорь.
        Снова сеанс связи с Гуковым.
        - Спасибо за огневую поддержку, товарищ второй. Будем преследовать отходящую группу, по возможности дадим координаты.
        - Согласен, выполняй.
        Разведгруппа, как собаки на охоте - взяли след. Теперь не отцепятся, пока по их наводке немцев не прибьют, или они не сдадутся. Что сдаваться будут - не похоже, после первого удара реактивными снарядами разбежались бы, руки подняли. А эти отстреливаться начали, значит - группа боеспособная, боевой дух не утратила, и командир их настроен решительно.
        Выждали немного, подкрепились сухим пайком. Пусть немцы вперед уйдут. Их много, след за собой оставят такой, что не следопыт увидит. Кроме того, немецкий командир арьергард позади пустит и, если гранатами богат, обязательно ловушки устроит. Неожиданно на краю маленькой поляны, где лежка была, появился Харитонов. Маскхалат изодран, клочьями висит. Но сам цел, рот до ушей.
        - Разрешите доложить?
        - Валяй.
        - Так что сброд у немцев. Эсэсовцы есть, но немного, человек десять. Остальные - из разных частей, в основном пехота, но и голубые петлицы видел.
        - Это ты там бой устроил?
        - При отходе на замыкающую группу наткнулся. Нос к носу столкнулись. Пришлось карманную артиллерию применить и пострелять немного. Четырех уложил!
        - Проверялся? Хвоста за собой не привел?
        - Обижаешь, старшой!
        После отдыха и перекуса перешли на другую сторону гряды. Риск был, немцы могли оставить засаду или заслон. Они бы непременно так сделали, но были в жесточайшем цейтноте. Стоит на эти земли войти нашим частям, и немцы будут отрезаны от американцев, потому рвались вперед. Сразу вышли на след. Среди немцев разведчиков или егерей точно нет, иначе бы шли скрытно, след в след, не бросая по маршруту следования мусор - окурки, сигаретные пачки, старые бинты, обертки из-под галет или шоколада. А сейчас ощущение - как будто специально след оставляли. Дозорным был Самойлов. Его задача - вовремя увидеть врага, а главное - не пропустить растяжку или мину. То ли слишком торопились немцы, то ли мин и гранат не было, но «сюрпризов» не попадалось.
        Довольно быстро вышли к месту, где немцы попали под первый удар «Катюш».
        - Рассыпаемся цепью, считаем трупы, - приказал Игорь.
        Подсчет немецких потерь нужен для доклада командованию. Пять минут, и разведчики вернулись к Игорю. Он подвел итог. Сорок два убитых. Причем тяжелораненых - у кого руки-ноги оторвало или осколки попали в грудь или живот, добивали ножами. Нести носилки значит замедлить темп. Жестоко по отношению к своим, средневековое варварство.
        Еще двести метров вперед продвинулись, куда второй удар реактивными снарядами пришелся. Здесь убитых меньше оказалось - три десятка. Причем и в первом случае, и во втором не забрали оружие, боеприпасы, что немцы делали всегда, чтобы не досталось противнику. Игорь на карте отметку сделал, после боев комендант района обяжет местных жителей сделать захоронения. И снова вперед. Немцы двигались медленнее, им приходилось отыскивать дорогу среди зарослей, а разведчики уже шли проторенным путем. Через полчаса дозорный поднял руку. Разведгруппа остановилась, к Самойлову перебежками, от дерева к дереву, подобрался Игорь.
        - Что?
        - Раненые у немцев, сзади держатся, отстают потихоньку.
        Тех, кто идти мог, немцы поставили назад, чтобы темп не сбивать. Но кровопотеря и слабость делали свое дело, раненые отставать стали от основной группы. Перед Игорем трудная задача. Серьезного сопротивления они не окажут. Пострелять? Или вырезать ножами втихую? Или разоружить и приказать спуститься в лощину к реке, чтобы потом сдаться в плен? Решил остановиться на последнем варианте. Обошли немцев с трех сторон. У кого рука перебинтована, у кого голова. Один в ногу ранен, опирается на винтовку, как на костыль. И вид вовсе не бравый. Обросшие, мундиры грязные, рваные. По команде Игоря разведчики из леса вышли. Он заранее своих предупредил:
        «Будут сопротивляться, стреляйте всех. Сдадутся - отобрать оружие. А дальше я говорить буду».
        Стрельба - не самый хороший вариант, основная группа немцев сразу поймет, что на хвосте у них красноармейцы. Тогда заслон поставят. Лучше пожертвовать десятком солдат, чем всей группой. Толковый командир так бы и сделал. Недооценивать противника нельзя, кончается плохо.
        Разведчики вышли из леса тихо, как тени. Как будто материализовались из ничего. Раненые попыток сопротивляться не делали - слабы, да и растерялись. До своих уже добрая сотня метров, если придут на помощь, уже поздно будет. У кого оружие было, побросали. Игорь вперед выступил, обратился на немецком:
        - Германия капитулировала, войне конец. Всем, кто пытается выйти к американцам, сделать этого не дадут. Красная Армия поднимет самолеты, разбомбит. Или как вас - накроет реактивными снарядами. Кто прекратит сопротивление, гарантирую жизнь, медицинскую помощь. Спускайтесь к реке, ждите в лощине подхода наших войск. Кто старший по званию?
        Вперед вышел лейтенант с забинтованной рукой.
        - Лейтенант Вильгельм Шенбауер.
        - Какова общая численность группы и кто ее возглавляет?
        - Группа сборная, из разных частей. Общая численность до обстрела из «Катюш» триста двадцать военнослужащих. Командир - штандартенфюрер СС Вилли Кранц. Насколько я знаю, воевал в дивизии «Дас Рейх».
        Военнослужащие вермахта эсэсманов недолюбливали. Им новейшее вооружение, улучшенное питание, ведут себя высокомерно. Как же, сливки нации, настоящие арийцы.
        - Все, ваша война закончена, идите к реке. Советую сделать белый флаг. Сломайте ветку, привяжите кусок белой ткани, хоть нательную рубаху.
        - Спасибо, господин фельдфебель, - отдал честь здоровой правой рукой офицер.
        Ага, раз разбирается в званиях, стало быть - в окопах вшей кормил, фронтовик. Уже бывший. Игорь прикинул. Было триста двадцать, минус семьдесят при обстреле «Катюшами», да в перестрелке десяток потеряли, а еще вот эта группа раненых в три десятка. Итого немцев две сотни с небольшим. Самим разведчикам не справиться. Когда раненые стали спускаться в лощину, Игорь связался по рации с Гуковым, доложил ситуацию.
        - Квадрат какой?
        Игорь дал координаты. Гуков минутку молчал, в наушниках лишь потрескивание.
        - «Седьмой», слушаешь?
        - Так точно.
        - «Катюшами» не достанем, далеко. Свяжись завтра, в шесть часов, уточни координаты, вышлем «горбатых».
        Теперь надо следовать за немцами, не упустить, чтобы утром точные координаты майору дать.
        - Подъем, вперед!
        Шли тем же порядком. Местность гористая. Не Кавказ, конечно. Но за холмами невысокие горы видны, потому стемнело неожиданно быстро. Немцы рисковать не стали, остановились на ночевку. Да и устали, переход долгим был, да по лесу, не по гладкой дороге. Часовых выставили, о чем дозорный Игорю доложил. Игорь сразу решил - надо не дать немцам отдыхать, держать их в напряжении, выматывать. Спросил у разведчиков - у кого сколько гранат осталось? Оказалось - по две-три штуки у каждого, ведь не применяли в боестолкновениях.
        - Отлично! Фролов и Харитонов - снять ножом часовых. Как исполните - сигнал дадите - кукушкой. Вы двое, - ткнул пальцем в разведчиков Игорь, - заходите слева, а вы справа.
        Он указал еще на двоих.
        - После сигнала подбираетесь к лагерю и забрасываете гранатами, потом отход, в перестрелку не ввязываться. Сбор здесь. Кстати, Дутко, сидишь тут. Рацией рисковать не имею права. Разошлись!
        Игорь, после того как разведчики бесшумно исчезли в ночи, сам выдвинулся к немецкому лагерю. Помочь на случай неожиданности. У каждого плана, даже тщательно продуманного, случаются осечки. Занял позицию, приготовил автомат. Тянулись томительно минуты. Вот раздался звук кукушки. Стало быть, одного часового сняли. И только минут через десять, когда он волноваться стал, еще раз прокуковала кукушка. Немцев это не насторожило. Почти сразу последовали взрывы гранат - один, другой, третий… шесть. В лагере немцев паника, крики. Нападающих не видно, куда стрелять, где цели? Несколько человек из лагеря побежали в сторону Игоря. Он подпустил их поближе, когда четко фигуры стали различимы, выпустил длинную очередь. Не дожидаясь ответного огня, кинулся в сторону. Бежать к радисту нельзя. Через сотню метров залег. В лагере немцев беготня, крики. Потом постепенно все затихло. Игорь выждал с полчаса, подполз к лагерю. Немцы явно учли печальный опыт с часовыми, выставили парных дозорных. Таких тихо не снять, зато из автомата очень просто, одной очередью, что он и сделал. Притихший было лагерь всполошился. Игорь
выждал пару минут, когда к месту стрельбы соберутся немцы, метнул туда лимонку, а после взрыва сразу ходу. Уходил вверх, в сторону вершины холма, потом в сторону отвернул, затем еще вниз. Разведгруппа в сборе была, его дожидалась.
        - Ну, наконец-то, старшой! - общий вздох облегчения. - Все вернулись, а тебя нет. Думали на поиски идти, а потом выстрелы, взрыв. Поняли - ты воевать вздумал. Хоть бы предупредил.
        - Виноват, исправлюсь. Я вот что подумал - не надо давать немцам спать, держать в напряжении. Тем более при каждом нашем нападении они не только убитыми потери несут, но и ранеными. Психологическое воздействие.
        - Тогда кто следующий пойдет? - спросил Шароварин.
        - Вот ты и пойдешь, через час. Успокоятся они, уснут, а ты им весь отдых испортишь. Только обратно к нашей лежке не напрямик.
        - Обижаешь, старшой.
        - Кинешь гранату, постреляешь немного и назад, в перестрелку не ввязывайся. Позицию по выстрелам засекут и обойдут.
        - Да знаю я!
        - Лишний раз напоминаю.
        Шароварин готовиться стал, дозарядил магазины, в сидоре нашел гранату, прицепил на пояс. Через час поднялся и исчез в ночном лесу.
        - Фролов, пойди подстрахуй, где-нибудь посредине между нами и немцами.
        - Есть.
        А вскоре отдаленный взрыв, стрельба, крики. Игорь приказывал пострелять немного, а стрельба уже не на шутку, звуки перестрелки влево сдвинулись. Ну, это понятно, после нападения Шароварин к лежке напрямую не пойдет. Видимо, засекли парня, пытаются преследовать. А потом еще один очаг перестрелки, уже Фролов. По звукам - «ППШ» частит, понятно, где и кто стреляет, а по азимуту - куда бой смещается. Потом перестрелка стихла. Через четверть часа из леса к лежке вышел Фролов, поддерживающий раненого Шароварина. Его сразу окружили разведчики.
        - Куда тебя?
        - В ногу.
        Раненого уложили на землю, стянули маскхалат и штаны, перебинтовали. Ранение сквозное, но крови мало потерял.
        - Так, уходим. Поднимаемся к вершине.
        Еще в бинокль Игорь видел с другого холма на этом какой-то уступ. В холмистой или гористой местности преимущество в бою имеет тот, кто выше, - удобнее стрелять, лучше обзор. Бой Игорь начинать не хотел, но кто его знает, как поведут себя немцы утром.
        Группа снялась быстро, Игорь вел разведчиков по компасу и вывел к уступу точно. Место отличное для обороны. Уступы метров десяти высотой, верхушка лысая. Расположились, Игорь часового выставил. Успели вздремнуть пару часов, когда на востоке небо сереть начало. Игорь радиста растолкал.
        - Дутко, связь с отделом давай.
        Игорь передал координаты немецкой группы Гукову.
        - Принял. Ты своих разведчиков дальше отведи, - посоветовал майор.
        - Сделал уже.
        - Тогда жди. О результатах доложишь.
        - Есть!
        Быстро рассвело. Игорь беспокоиться стал, как бы немцы не ушли с места ночевки. Зря волновался. Через сорок минут неожиданный рев моторов. Из-за холмов вынырнули две пары штурмовиков «Ил-2» и с ходу сбросили бомбы, затем разворот с набором высоты, пикирование, обстрел квадрата из пушек и пулеметов. Снова набор высоты, еще один заход с бомбометанием, еще одна атака с пулеметно-пушечным обстрелом. Штурмовики скрылись за холмами так же внезапно, как и появились. Со стороны немцев, подвергшихся атаке штурмовиков, - дым, пыль. Было бы разведчиков побольше, можно было подобраться, пострелять, пока немцы в себя не пришли. Сейчас раненым помощь оказывают, если разбежаться не успели. А сил для атаки нет, всего шесть активных штыков, раненый Шароварин и радист Дутко не в счет.
        Через полчаса Игорь, взяв с собой Гаврилова, отправился в сторону лагеря немцев. Когда стали попадаться небольшие воронки от снарядов авиационных пушек, залегли, дальше ползком. Попался первый убитый, затем еще и еще. Непонятно было - от авианалета или от ночных вылазок разведчиков. Немцы лагерь оставили, бросив трупы, несколько ящиков с боеприпасами, не собрали оружие убитых. Ага, некому уже нести, стараются вырваться в зону действия американцев, до которой уже меньше полусотни километров. Для отдохнувшего пехотинца, да по дороге - день марша. Учитывая холмистую местность, беспокойную ночь, усталость, накопившуюся за предыдущие дни, - управятся за двое суток. Только кто им даст такую возможность?
        - Гаврилов, считаем убитых. Ты справа от этой сосны, я слева.
        В итоге, когда сложили подсчеты обоих, получилось солидно - сто семь трупов. Выходит - осталось приблизительно столько же. Уже не три сотни, а рота, причем боеспособны не все, наверняка есть легкораненые, способные идти. Но сковывать группу, сбивать темп они будут обязательно.
        - Гаврилов, иди за группой, я здесь подожду.
        Когда разведчик ушел, Игорь присел на поваленное дерево. Что делать дальше? В группе раненый, ему настоящая медицинская помощь нужна - обработка раны, а не примитивная перевязка, к тому же лекарств никаких нет, даже простого стрептоцида рану присыпать, обеззаразить. А вдруг гангрена у парня начнется, ногу ампутируют. И это уже когда война кончилась? Надо связываться с разведотделом, докладывать ситуацию, тем более Гуков приказал сообщить о потерях немцев после удара штурмовиков.
        Когда разведгруппа подошла, Игорь поинтересовался у Шароварина:
        - Саша, как дела?
        - Рану дергает, но ковылять могу.
        Нет, раненый группу сковывать будет. Игорь приказал Дутко:
        - Связь с отделом дай.
        Игорь доложил майору об эффективности штурмовки, о ранении бойца.
        - Понял. Преследование немцев прекращай, спускайся в лощину. Туда через час выйдут наши. Раненого с машиной в медсанбат отправишь.
        - А разведгруппа?
        - Как состояние?
        - Боевое.
        - Тогда пришлю бойцов на усиление. На машинах, насколько местность позволит, двигайтесь за немцами. Как обнаружите - радируйте. Вышлем самолеты. Надо не дать им к американцам уйти.
        - Так точно, понял. И еще бы с транспортом сухпаек прислать или термосы, есть уже нечего. Гранат ящика два.
        - Все будет. Жди. Конец связи.
        Три грузовика прибыли через час. Из кузовов стали выпрыгивать пехотинцы, целый взвод под командованием лейтенанта. Бойцы обстрелянные, ни одного новобранца. У многих на гимнастерках нашивки за ранения, медали. Все автоматами вооружены, прошло время, когда автомат редкостью в войсках был, имелся лишь у командиров и политрука. За одним из грузовиков прицеплена полевая кухня. Пока разведчики принимали пищу, а в армии нет слова «кушать» или «есть», пехотинцы выгрузили ящики с гранатами, патронами, сухими пайками. Лейтенант к Игорю подошел. Игорь честь отдал, доложил об обстановке.
        - Сотня еще, говоришь? Ты, старшина, только моих бойцов на них выведи. Покрошат всех.
        Ну-ну, обещала теляти волка съесть. Но лейтенант по званию и должности выше. В грузовик, что с полевой кухней был, погрузили раненого Шароварина. Тот и рад и огорчен. Рад, что в госпиталь попадет, квалифицированную помощь окажут. А огорчен тем, что назад, к своим, может не вернуться. Кто рядового бойца спрашивать будет, где ему служить? Разведчики тепло попрощались с раненым, грузовик уехал.
        Лейтенант карту развернул.
        - Старшина, покажи, где штурмовики удар нанесли? И куда немцы двинулись?
        Игорь и на карте указал, и в лес на холме рукой показал. Лейтенант сразу команду отдал:
        - Взвод! Стройся в колонну по три, шагом марш!
        Разведчики сзади к пехотинцам пристроились. Добрались до места атаки штурмовиков. Лейтенант прошелся, осмотрел результаты штурмовки.
        - Ну что, разведка, веди по следам.
        Игорь напомнил о приказе майора двигаться на машинах, пока местность позволяет. Времени после штурмовки прошло много, и немцы оторвались, далеко ушли, придется догонять. Но лейтенант сам принял решение.
        - Старшина, ты с разведчиками впереди, с тобой отделение пехоты. По рации со мной связь поддерживаешь. А я с двумя отделениями на машинах вперед, на перехват. Как думаешь, как далеко фрицы ушли?
        - Полагаю, километров на десять. Все же местность холмистая, леса, не разгонишься.
        - Тогда догоним. Селиверстов, со своим отделением останешься с разведчиками.
        - Есть!
        Селиверстов, сержант лет тридцати, козырнул, на Игоря уставился, ожидая приказа.
        Что Игоря порадовало, в отделении ручной пулемет есть, все же огневая поддержка в случае необходимости.
        - Значит, так, Селиверстов. Разведчики впереди, ты со своим отделением на полсотни метров сзади. Двигаемся быстро, у немцев три часа форы и километров десять выигрыша. Постарайся не отставать. В случае боестолкновения подтягиваешься, рассыпаешься в цепь.
        - Так точно, товарищ старшина.
        - Катков моя фамилия.
        Впереди отделения разведчиков дозорным шел Самойлов, парень глазастый и опытный. Хотя какое отделение - половина. Зато радист приданный есть. Шли быстрым шагом, периодически переходя на бег. Игорь слышал позади тяжелый топот пехотинцев. Им труднее, навыка нет. Пешком на марше пехота привыкла передвигаться, но не бегом и без привалов. Через три часа Игорь привал объявил на пятнадцать минут - оправиться, дыхание восстановить. К нему сержант подошел.
        - Ну, разведка! Загнали моих.
        - Курить меньше надо и тренироваться, - заметил Игорь. - А как мы с полной выкладкой, да во вражеском тылу за ночь по тридцать-сорок километров проходим? Посоветуй своим - воду не пить, если только пару глотков, и ноги вверх задрать.
        - Обязательно скажу.
        Игорь немного вниз по холму спустился, прислушался. Что-то двигателей грузовиков не слышно. Опередили, разведчиков уже дожидаются или отстали безбожно?
        После привала шли шагом, тяжело было начинать движение, если уже десяток километров позади, да с грузом. У каждого разведчика, впрочем, как и у пехотинца, за плечами сидор - гранаты, патроны, сухой паек, фляжка с водой. На марше каждый килограмм - как три. Как втянулись, Игорь команду подал:
        - Бегом!
        Когда пот пробил и дыхание сбиваться стало, снова на шаг перешли. Мучения не пропали даром. Дозорный впереди руку поднял. Игорь сигнал продублировал рукой. Разведчики залегли, а Игорь к дозорному перебежками, пригибаясь. Рядом упал.
        - Что за тревога?
        - Немцев догнали. Двоих видел в арьергарде. Вымотались, даже не оборачиваются.
        - Понял. Наблюдай.
        А сам назад, к разведчикам. А к ним уже пехота прибежала. Лежат бойцы, шумно дыхание переводят. К Игорю сержант подполз.
        - Какие приказания будут?
        - Пока думаю. Немцев догнали. Без лейтенанта с его бойцами бой начинать или выждать?
        Немцы тоже не железные, отдых нужен. Но их подстегивает преследование наших бойцов, а еще ощущение - последнее усилие, и вот они, американцы. К стенке не поставят, все же цивилизованные люди, а не русские варвары. Все же решил связаться по рации с лейтенантом.
        - Дутко, связь с лейтенантом дай.
        Радист возился долго, в горах связь неустойчивая, но получилось. Наушники Игорю протянул.
        - Катков, - открытым текстом заявил офицер, - ты куда пропал?
        - Немецкую группу догнали. Квадрат 10 -80.
        - Сейчас сориентируюсь, погоди, не отключайся.
        В наушниках треск эфира, периодически прорываются чужие голоса, морзянка. Видимо, лейтенант по карте смотрел, где квадрат с немцами и где он сам с пехотинцами. Потом щелчок в наушниках.
        - Катков, ты как в этот квадрат раньше нас успел? Машины мы оставили, вперед на них не пробиться. Идем километрах в семи сзади вас и километр правее.
        Черт! Пока лейтенант с бойцами подойдет, немцы снова оторвутся. Зря все вместе не пошли. Лейтенант молчал, прикидывая, что делать. Приказ надо исполнять. Игорь предложил:
        - Мы бой завяжем, чтобы связать, не дать оторваться. Только и вы не медлите.
        - Договорились. Конец связи.
        Игорь с сержантом в сторонке уединился.
        - Бой с немцами завязывать надо, а там твой лейтенант подоспеет. Пехом топают, позади нас семь километров.
        - Далеко, час с гаком помощи ждать. Нас за это время перебьют, - вздохнул сержант.
        Игорь его понимал. Война закончена, кому охота погибать?
        - Рано бойцов хоронишь и себя. Давай думать, что делать будем, чтобы немцев боем связать и бойцов сохранить.
        - Окружить их, так сил не хватит.
        - Тогда с двух сторон. Немцы не двужильные, остановятся на привал, на передых. Мои разведчики их слева обойдут, с фланга, а твои пехотинцы сзади. Вы открываете огонь первыми. Главное - заставить их залечь. А там и взводный с бойцами подоспеют.
        - С ходу, да после семи километров в бой?
        - Можешь предложить что-нибудь получше? Если до ночи дотянем, по темноте уйдут.
        Сержант посмотрел на часы.
        - Во сколько здесь темнеет?
        - Около двадцати.
        - Значит - три часа у нас есть.
        - Если лейтенанта с бойцами ждать, немцы снова оторвутся, - понял хитрость сержанта Игорь.
        Пока шли переговоры по рации да обсуждение планов с сержантом, немцы снялись с привала. Плохо, еще часа два-три могут вполне двигаться, до темноты, когда устроятся на ночлег. А ночной бой в лесу, в незнакомой местности, это всегда чревато потерями. Игорь досадовал - упустили время. Снова двинулись за немцами. Уже на ходу Игорь опросил разведчиков:
        - Осилим бросок вперед? Километра на два?
        - Сдюжим.
        Игорь к сержанту.
        - Я с разведчиками немцев стороной обойду, завяжу бой. А ты с тыла их ударишь.
        - Так точно.
        - Не подведи, лейтенант с бойцами еще далеко и догонит ли нас до темноты - еще вопрос.
        Игорь со своими разведчиками поднялся по склону, потом побежали параллельно движению немецкой группы. Грамотно бежали, не производя шума, цепочкой, как призраки. Через полчаса Игорь стал вправо отклоняться, потом упал за поваленным деревом.
        - Занимайте позиции. Огонь по моему сигналу.
        Пять минут прошло, десять, а немцев не видно. Игоря пот прошиб. Неужели немцы отклонились от маршрута, и он, битый жизнью разведчик, вытащил пустышку? Но нет, из-за деревьев показались двое солдат вермахта. Осмотрелись, один повернулся назад, призывно махнул рукой. Дозор, а за ними из леса показалась жиденькая колонна. Уже лица разглядеть можно. За дозорными несколько солдат, потом группа человек пять офицеров, судя по кепи. На солдатах стальные шлемы или пилотки. Снайпера бы сейчас, живо все командование выбить можно. Игорь палец на спусковой крючок положил, прицелился именно по офицерам. Как позже оказалось, почти все разведчики поступили так же. Известное всем фронтовикам правило - в первую очередь уничтожать офицеров и пулеметные расчеты. До немцев уже метров семьдесят, пора! Игорь очередь дал. Со всех сторон разведчики его поддержали. Немцы, зная о русских у них на хвосте, засады спереди не ожидали. Группа офицеров почти мгновенно выбита оказалась. Солдаты немецкие залегли. Немцы, они привыкли воевать подавляющим большинством, при поддержке танков, артиллерии, минометов, авиации. А сейчас
тяжелого вооружения нет, как и соседей справа и слева, крепкого тыла. Тут еще в тылу стрельба послышалась. Это Селиверстов с бойцами в бой вступил. И пальба сильная, как будто и не отделение на подмогу пришло, а взвод. Потом грохнули несколько гранат. Немцы сейчас в тревоге. Сколько русских? Полностью окружили или по флангам выйти можно? Или кинуться в атаку, сбить немногочисленный заслон и уходить кратчайшим путем?
        Лишившись командиров, немцы растерялись. Конечно, остались младшие - фельдфебели, ефрейторы. Но у них выучка не та. Но все же подняли в лобовую атаку около взвода. Дурь полная - на автоматы. Солдаты даже добежать до разведчиков не смогли, всех выкосили. Немцы, все, что остались, стали разбегаться в стороны, с флангов огня не было. Отделение Селиверстова быстро приближалось, судя по звукам боя. Грамотно действовали бойцы, гранат не жалели, прокладывая себе дорогу. И пальба сплошная. Пули уже до разведчиков долетали, щелкали по стволам деревьев. Игорь ладони ко рту приложил.
        - Селиверстов, вправо забирай! - крикнул он.
        Странно, но сержант его в шуме боя услышал. Звуки выстрелов вправо сместились. Плохо, что не удосужились о сигналах договориться, а ведь могли потери понести от своих.
        Игорь скомандовал:
        - Вперед! Левое плечо вперед!
        Ядра немецкой группы не осталось. Те из солдат, кто уцелел, маленькими группами разбежались. Теперь вылавливать или уничтожать поодиночке надо, времени больше уйдет.
        Гаврилов Игорю показал рукой вперед.
        - Там четверо!
        - Догоняем!
        Легко сказать, ведь на подъем бежать надо, а сил после марша и так уже нет. Игорь прицелился по мелькающим фигурам, очередь дал, еще одну. Один немец упал, другие задерживаться не стали, чтобы помочь товарищу, только хода поддали. Игорь сплюнул. Где же взаимовыручка? Если своего раненого бросают?
        Прижался к сосне, так устойчивее и стрельба точнее. Как только показалась спина немца, короткая очередь. Готов! Бросок вперед, встречный выстрел из карабина навстречу. Немец улегся за деревом. Ранен и решил отстреливаться или бегать надоело? Игорь обернулся - где парни его? Рядом никого нет. Вырвал чеку гранаты, швырнул сильно. Как только взрыв прогремел, кинулся вперед, готовый каждое мгновение огонь открыть. А немец убитый лежит, не шевелится. Игорь ногой его карабин подальше отбросил. Между соснами еще один мелькает, да уже далеко ушел, пожалуй, и не попасть, деревья мешают, поскольку немец лавирует грамотно. Игорь за ним кинулся. Слева и справа выстрелы, и непонятно - наши или немцы?
        - Хальт! - закричал он.
        Немец обернулся, выстрелил дважды из карабина, потом бросил оружие и побежал. Игорь за ним припустил. Когда дистанция сократилась вдвое, очередь дал, прямо от живота. Пули мимо прошли, только немца подстегнули. Игорь выматерился сквозь зубы. Немец как кабан прет, откуда только силы берутся? Но и злость уже пришла. Не уйдет фашист! Гранату бросать бесполезно, да и кидать между деревьями глупо. Заденет за крону или ствол, назад отлететь может, своими осколками заденет или оглушит. Прижался к дереву, дыхание перевел, выжидал удобный момент. Все равно, хоть на секунду, но немец приоткроется из-за сосен. Так и вышло. Немец побежал, открылось плечо, и Игорь не упустил момент, дал короткую очередь. Попал, потому что враг упал, но быстро поднялся. Уже неверными шагами, покачиваясь, как пьяный, стал уходить. Игорь побежал за ним.
        - Стой! Хальт!
        Немец обернулся, достал из кобуры на поясе пистолет, выстрелил дважды. Вот же гад, не сдается! Игорь дал длинную очередь, немец упал. Разведчик подошел ближе. Мертв, несколько пуль в грудь угодили. А на петлицах черных две молнии и три кубика по диагонали. Гауптштурмфюрер СС, по-армейски - капитан. Вот почему сдаваться не хотел, фанатик, член нацистской партии.
        Игорь назад побрел. Стрельба почти стихла, лишь одиночные выстрелы в лесу. Наши бойцы добивали сопротивляющихся. А в центре, на поляне, уже с десяток пленных. Жмутся друг к другу, глаза злые. И расправы боятся и ненавидят бойцов Красной Армии. Вынуждены были сдаться, когда смерть в лицо посмотрела.
        Выполнено задание, можно возвращаться. Не успел Игорь распоряжения отдать, среди деревьев замелькали бойцы, впереди лейтенант.
        - Сами управились? - осведомился он.
        - Как видишь, лейтенант. Вам только пленных осталось отконвоировать.
        Зыркнул на Игоря лейтенант, а сказать в оправдание нечего. Игорь радисту сказал:
        - Связь с разведотделом давай!
        Доложил он майору о ликвидации группы. Может, и смог кто-то вырваться, да единицы. А майор ему:
        - Пленных допроси, убитых осмотри. Есть сведения, что с документами военными уходили, чтобы благосклонность союзников купить. После доложишь.
        - Есть.
        Игорь пленных стал допрашивать. Оказалось, двое эсэсманов действительно какой-то ящик несли, но что в нем, не знали.
        - Где ящик?
        Перед боем его видели, а куда делся, не видели. Неужели ушли с документами? Игорь к лейтенанту.
        - Товарищ лейтенант! При немецкой группе ящик с документами был. Приказ Гукова - найти и доставить.
        - И где его искать?
        - Надо цепью бойцов построить. Со слов пленных, ящик на гранатный похож, деревянный.
        Фомичев сразу команду подал:
        - Стройся цепью, искать гранатный ящик!
        Один из пехотинцев при пленных остался, чтобы не разбежались. А Игорь снова допрашивать тех пленных стал, которые ящик видели.
        - Как эсэсманы выглядели?
        - Один рядовой, второй шарфюрер.
        Шарфюрер - это унтер-фельдфебель.
        - Опознать в лицо сможешь? Идем со мной.
        Игорь прихватил пленного, стал вместе с ним осматривать трупы. Кто лицом вниз лежал - переворачивал. Особое внимание эсэсманам. Все поле боя обошли и вокруг него. А нет убитого шарфюрера, как и ящика. И пехотинцы Фомичева ящик не нашли, хотя дважды местность прочесали. Игорь к лейтенанту подошел.
        - Ушли двое с документами, искать надо.
        - Тебе с разведчиками след искать привычнее. А за тобой отделение Селиверстова пойдет для поддержки.
        Да, пожалуй - это единственный выход. Раз Гуков о документах сказал, стало быть, в ящике нечто важное. Игорь разведчиков собрал.
        - Парни, след надо искать. Два человека с грузом, ящик.
        Упоминание о грузе немаловажное, след от сапог глубже. Плохо, что стемнеет скоро, а фонарик только у Игоря, да и то батарейки дохлые. Потому поторопиться надо.
        - Рассыпаемся цепью и вниз.
        Вверх по склону немцы не пошли, иначе Игорь бы их заметил в перестрелке с эсэсовским гауптштурмфюрером. Обнаружили след одиночки, а потом и парный. След по склону вниз вел, а метров через сто пятьдесят влево поворачивал, на запад. Упорные, даже во время боя груз не бросили, что еще больше укрепило Игоря в ценности документов. Теперь бы не упустить. Пока следы на почве видны были, бежали бегом. И так эсэсовцы имеют фору минут сорок. За это время пару километров вполне пройти могут. Но все равно где-то на привал залягут. Бумаги - груз тяжелый, да еще ящик, который нести неудобно. Игорь сам бежал впереди, останавливаясь, когда след терялся. Но разведчики делали круг, обнаруживали его и снова на бег переходили.
        Глава 10
        Последнее задание
        Но все же настал момент, когда стемнело. Конечно, ели и сосны различить можно, но следы на земле терялись в темноте. Пренебрегая возможностью получить пулю, Игорь фонарь зажег, двигался при его свете, разведчики за ним цепочкой шли. Но и батарейка быстро села. Игорь чертыхнулся. Сейчас бы сюда собаку, да где ее взять? Разведчики на него смотрят.
        - Встали в цепь на дистанции десять-пятнадцать метров и вперед, - приказал Игорь.
        Толком ничего не видно, но разведчики идут в правильном направлении. Рано или поздно немцы остановятся на отдых. На это и был расчет. С полкилометра отшагали, если не больше. Причем тихо шли, Игорь даже не слышал шагов ближайших к нему бойцов. И вдруг отдаленные голоса донеслись. Игорь замер, пытаясь определить направление и язык, на котором говорят. Остановились все разведчики, да не по сигналу. В темноте сигнал рукой не подашь, а голосом или свистом нельзя.
        Без приказа разведчики около Игоря собрались.
        - Находитесь здесь, я пойду вперед, послушаю. Если стрельба случится, окружаете место боестолкновения, - прошептал Игорь.
        А сам вперед. Голоса отчетливее, два мужских. Чего добропорядочным жителям ночью в лесу делать? Уже подозрительно. Игорь подобрался близко. В темноте едва различить два смутных силуэта. Разговор по-немецки.
        - Гюнтер, как считаешь, оторвались?
        - Вилли, у русских собак-ищеек нет. Разве ты слышал лай? А в темноте нас не найдут. Утром, как только светать начнет, тронемся в путь. Судя по карте, до американцев километров десять.
        - Не забывай про реку, а с нами ящик. Бросить бы его!
        - Ни в коем случае. Гауптшарфюрер говорил, что бумаги ценные. За них американцы нас в плен не возьмут.
        - Думаешь, дадут денег и гражданскую одежду?
        - Ну, допросят, задержат, не без этого. Бумаги проверят. Откуда документы, вдруг русские подбросили для дезинформации? Отпустят, мы же не из карательной команды.
        - Жрать охота, сил нет. Хоть бы галет пожевать.
        Голоса затихли, похоже, немцев сморил сон. Игорь подполз. Немцы рядом - рукой дотянуться можно. Убить ножом? А к чему предосторожность? Да и зачем убивать, если можно допросить? В нем не пехотинец жил, а разведчик. Получить ценные сведения, вот что первостепенно. Прикладом автомата врезал одному по голове, потому что в пилотке был. А второй - в стальном шлеме. Ему к груди автомат приставил, разбудил жестко.
        - Гутен морген!
        Немец было вскинулся, а смерть вот она, поник.
        - Оружие сдай, только медленно, если жить хочешь.
        Немец кобуру расстегнул, пальцами пистолет достал - «Парабеллум». Такие у младшего комсостава остались, у офицеров - «Вальтеры». Игорь оружие принял, в карман брючный сунул, повернулся в сторону своих бойцов.
        - Все сюда, можно!
        Сам тем временем у второго с плеча автомат снял. Вдруг очухается, геройство проявить захочет? Разведчики собрались.
        - Старшой, нюх у тебя, как у собаки! Что с ними делать будем?
        - Для начала связать. Фролов часовым назначаю. А сейчас всем спать.
        И сам первым развалился на земле, веки сомкнул. За прошедшие двое суток устал сильно. С первыми лучами солнца разведчики проснулись.
        - Идем к пехоте, - распорядился Игорь. - Там наш радист, надо с Гуковым связаться.
        Кто-то из разведчиков спросил:
        - А где отделение Селиверстова? Они вроде за нами идти должны были.
        - Заплутали. Это тебе не по траншее шастать.
        Бойцы засмеялись. Это хорошо, раз смеются, значит, еще силы есть и настрой боевой.
        - Принять пищу, - приказал Игорь. - Пленных развязать, из сухпая что-нибудь дать. Сами потом свой ящик понесут.
        Пока бойцы и пленные ели, Игорь ящик приподнял. Ого! Тяжелый! Килограммов на двадцать с хвостиком потянет, а главное - нести неудобно.
        Тронулись в обратный путь. Впереди дозорный, за ним Игорь, сзади немцы с ящиком плетутся. При свете дня видны петлицы стали - войска СС, разведчики на них косятся зло, но приказа расстрелять не было.
        По своим следам вышли ко взводу пехоты. Лейтенант удивился:
        - Взяли? А Селиверстов с бойцами где же?
        - Отстал и заблудился, - пошутил Харитонов.
        Лейтенант из пистолета дважды в воздух выстрелил.
        - Селиверстов! - крикнул он. - Ко мне!
        Ну да, теперь команды подавать можно.
        - Это что за ящик? - поинтересовался Фомичев.
        - Документы. Приказано в разведотдел армии доставить.
        - Вечно у разведки секреты, как будто не одно дело делаем, - проворчал лейтенант.
        Игорю и самому посмотреть охота, что же за документы в ящике? Но вдруг фотопленки, засветятся? Тогда все старания псу под хвост.
        - Дутко, связь с майором давай.
        Через пару минут Игорь уже докладывал, что ящик с документами и пара немцев, которые ящик несли, взяты.
        - Молодцы! Высылаю за вами «Додж», спускайтесь в лощину.
        - Есть!
        Едва Дутко рацию выключил, Игорь команду отдал:
        - Разведчики, за мной! Дутко, к тебе команда тоже относится, немцев и ящик с собой берем.
        Вниз, под уклон, куда приятнее шагать, только ноги успевай переставлять. Спустились в лощину, прошли километра четыре на восток, а там и машина подъехала - «Додж». Кузов брезентом крыт, вездеход. Кузов небольшой, но уместились все. Мотор завывал, но машина упорно карабкалась то вверх, то петляла по грунтовке. Местные жители по таким дорогам на лошадях с подводами валежник собирали.
        Через час почти добрались до майора Гукова. Весь разведотдел не перебазировался, только несколько человек. Игорь доложил об обстоятельствах пленения.
        - Ящик вскрывали?
        - Никак нет.
        - Правильно.
        Ящик унесли в фотолабораторию, приспособленную темную комнату. Пока там с предосторожностями крышку открывали, майор пленных допрашивал. Насчет предосторожности не перестраховывались. Зачастую ящики с документами минировались от несанкционированного вскрытия, а иногда документы были не в бумажном виде, а непроявленной фотопленкой. Открой крышку - и все пленки засветятся, только выкинуть и останется.
        Игорь с разведчиками сначала на кухню, потом себя в порядок приводить - умыться, побриться, боеприпасы пополнить.
        Старшина на складе боепитания посмеялся:
        - Катков, война кончилась, зачем тебе патроны?
        Игорь, неожиданно для себя, озлился.
        - Для кого-то война кончилась, ты вот на складе морду отъел, а мы только что из рейда. Эсэсманов взяли с документами.
        Старшина стушевался. И правда, из группы Каткова один ранен был, разведчики устали, а он с шуточками. Разведчики спать завалились в пустом сарае. Странно было - не летают самолеты, не громыхают пушки, не слышна стрельба. Нет всех тех звуков, которые сопровождали бойцов несколько лет, к которым привыкли, и это чувство тишины было дискомфортным.
        Вечером Игоря вызвали к майору. Игорь полагал, по захваченным документам разговор будет, и ошибся. Гуков потер ладонями лицо.
        - Ты по-американски понимаешь? - спросил он.
        - Так американцы на английском говорят, - оторопел от такого вопроса Игорь. - Только акцент другой.
        - Да?
        - Несколько слов знаю, но говорить не получится.
        - Жалко.
        Майор задумался, потом спросил:
        - Ты как сам? А группа?
        - Если отоспаться часиков двенадцать да горяченького поесть, так вполне.
        - Нет у нас, Катков, двенадцати часов, а задание есть. Мы ближе всего к союзникам. Скажу прямо - надо вытащить из американского сектора нашего человека, а с ним документы.
        - Документов много? Я имею в виду - ящик, пакет?
        - Не знаю.
        Для Игоря слова майора «не знаю» были удивительными. Сколько он под началом Гукова служил, таких слов не слышал.
        - Задание оттуда, - майор пальцем вверх ткнул.
        То ли от армейского командования, то ли выше - фронтового.
        - Шифрограмма пришла, а затем посыльный пакет привез. Голову ломаю, как выполнить. А из боеспособных только твое отделение под рукой. Большая часть там, под Берлином, осталась.
        Обычно майор четко ставил цель, задачи, а иногда способы и пути исполнения. А сейчас чувствовалось - сам в растерянности. Английским бойцы не владеют, в советской форме в чужую зону оккупации не пошлешь, оружие применять нельзя, международный скандал приключится, а спросят с него, с Гукова. И главное - ни он, ни Катков, ни кто-либо другой не знает сложившихся условий. Это все равно, как если разведчиков в неведомое посылать. Дать советские документы нельзя, с немецкими, если патруль остановит, могут в лагерь определить. А вовсе без документов, так и расстрелять на месте могут. По неполным и непроверенным данным Гукова, американцы на оккупированной территории не церемонились.
        - Наш человек один? - спросил Игорь.
        - Один, фамилия его Шварцлозе, держит пивную лавку в Кемнице. Пароль для опознания - можно кружку баварского темного? Отзыв - давно не получали. И обязательно расплатиться вот этой денежкой, на ней условный знак есть.
        Майор положил перед Игорем на стол десять марок. Игорь купюру повертел в руках, но особого знака не увидел, это хорошо.
        - Как выводить его?
        - На месте решишь, я даже не знаю, сколько документов. Думаю - очень ценные, иначе тобой и этим пивным коммерсантом не рисковали.
        - Он русский?
        - Да, еще до войны заброшен. Вот его фото, правда, десятилетней давности.
        Фотография была маленькой, три на четыре, явно для какого-то документа, уже пожелтевшая от времени. На фото - бюргер европейской внешности. Тонкие усики, пробор прямой на голове, серый пиджак и галстук. На лацкане пиджака значок со свастикой. Такие носили члены НСДАП, нацистской партии. Похоже, у наших что-то не срослось, раз экстренно вытаскивают, да и операция толком не подготовлена, видимо - не было времени.
        - Связь по рации с этим фигурантом есть?
        - Раньше только открытками была, на берлинский адрес, у нелегалов так часто бывает.
        Для Игоря важным было - какие документы будут и под чьей личиной он пойдет? Для себя сразу решил - один. Двое молодых парней или трое вызовут у американцев обоснованные подозрения. Начали с майором обсуждать - с какими документами идти и под каким прикрытием. Гражданское лицо или военнослужащий вермахта, скажем - из тыловых частей, чтобы не попасть под расследование на предмет военных преступлений. Ни майор, ни разведка армии или фронта не знали о ситуации в американском секторе оккупации. Сошлись, что Игорь будет цивильным, освобожденным по болезни от армии, убежавшим от наступающих частей Красной Армии, фактически беженцем из Штеттина.
        - Почему Штеттин? - спросил Игорь.
        - У нас паспорта настоящие немецкие из этого города есть. С печатями, всеми знаками. Только фото вклеить, так это дело двух часов.
        - Тогда одежда гражданская нужна и только немецкого производства.
        - Не проблема. К линии соприкосновения я тебя сам подвезу, иначе тебя наши особисты сцапают и в кутузку определят.
        Игорь сфотографировался. Пока проявляли пленку, печатали и сушили фото, обговорил с майором детали. Штеттин - удобный вариант, американцы, даже если очень захотят, не смогут проверить - жил ли такой фигурант, где и кем работал. Город-то в советской зоне. В конце майор пригласил врача из медсанбата, подобрали болезнь, из-за которой Игоря в вермахт не призвали. Остановились на язве желудка. Старший лейтенант медицинской службы основные симптомы болезни рассказал, попросил повторить. В общем, за неполные сутки подготовили Игоря, как могли. В зеркало на себя посмотрел и не узнал. В последний момент про оружие спросил.
        - Не бери. С автоматом не пойдешь, а от пистолета толку мало будет, только засыплешься.
        Игорь согласился, но трудно было пересилить себя. Идет на боевое задание безоружным, за все годы войны такое впервые, непривычно.
        Утром выехали на «Виллисе» майора. Май, тепло уже, не Россия, но водитель, по указанию Гукова, поднял брезентовый тент. Все для скрытности, чтобы на Игоря в цивильной одежде внимания не обратили. Ехать пришлось около часа, потом остановились на пустынной дороге. Рядом - разделительная линия, в двух километрах уже американские войска. Военные друг к другу не ездят, у гражданских бензина нет, впрочем, как и пропусков. Майор карту развернул, перепроверился.
        - Дальше не могу. За поворотом мост будет, там американский пост. Нельзя, чтобы тебя со мной видели. Ну, Катков, ни пуха ни пера.
        - К черту!
        Игорь выбрался из машины. «Виллис» тут же развернулся и умчался, оставив после себя в воздухе запах сгоревшего бензина. Игорь по карманам себя похлопал. Во внутреннем кармане пиджака потрепанный паспорт, в наружном - пачка сигарет и зажигалка. Сам он не курил, но сигаретка, поданная вовремя, часто располагает к себе. В правом брючном кармане деньги - около двухсот марок, а в левом - одиночная купюра в десять марок, как знак. Ее нельзя спутать с другими по ошибке. Пошел бодрой, деловой походкой. На лице суточная щетина, не брился специально, он же беженец.
        За поворотом вдалеке мост через небольшую реку. На другом берегу виден «Виллис» и несколько фигур в песочного цвета мундирах. Игорь еще удивился. Такого цвета форму носят в жарких краях - в Африке, как корпус Роммеля, или английский экспедиционный корпус на Крите. Вскоре он к мосту подошел. На другой стороне солдат, да еще какой! Негр! Жвачку лениво жует, в руках карабин и взгляд на окружающее презрительно-безразличный. Как же - победитель! Его бы под Москву зимой сорок первого или в Сталинград сорок второго, живо бы спесь сошла.
        Игорь на мост ступил. Волновался, конечно. Языка английского, в разговорном объеме, не знает. Как пишут в анкетах - перевожу со словарем. И порядков, обычаев не знает. А хуже всего - союзники. Убить нельзя, преступление. Но сам американец выстрелить в тебя может запросто. Откуда ему знать, что ты русский?
        Когда Игорь подошел, солдат поднял руку.
        - Стоп!
        Ну, это и без перевода понятно. Игорь остановился, на всякий случай поднял руки. Он сейчас немец, беженец, а не русский разведчик. Негр подошел, лениво обыскал, махнул рукой. Дескать - проходи! Даже не взглянул на документы. У «Виллиса» два американских офицера прохлаждались. В прямом смысле слова - пили бутылочное немецкое пиво. На Игоря глянули мельком, не заинтересовал он их. Он дошел через час до перекрестка, где немецкие указатели висели. Направо - Дрезден, прямо - Кемниц, налево - Цвиккау. Насколько он помнил карту, которую тщательно изучал, до цели еще километров двадцать. И никаких попутных машин, транспорта нет совсем. Но в разведке он и большие расстояния проходил. Через час бодрого хода на обочине «Виллис» показался. Возле него две фигуры. Водитель с колесом возится, офицер покуривает сигарету. Водитель, как увидел Игоря, махнул рукой, подзывая. Игорь сразу обстановку оценил, на всякий случай, по привычке. Американцев двое, на водителе оружия не видно, офицер при пистолете в кобуре. Если пойдет не так, Игорь справится. Водитель на колесо показал и стоящий рядом насос. Игорь указание
понял, принялся колесо накачивать. Американец рядом стоял, периодически пиная покрышку: накачалась ли?
        Пришлось работать быстро, даже вспотел. Колесо накачалось, американец доволен остался, вытащил из кармана пачку жевательной резинки, сунул Игорю в руку.
        - Гуд!
        Американец приладил насос к борту машины, рядом с канистрой и лопатой. Оба союзника уселись в джип и укатили. Игорь же чувствовал себя униженным. Видимо, немцам придется привыкать к бесцеремонности янки. Хоть бы подвезли, все равно ехали в сторону Кемница. Игорь сплюнул, зашагал. Лишь к вечеру показались первые городские дома. Ему остановиться негде, поэтому стал расспрашивать прохожих, где пивная «Толстяк». Именно так сказал майор. Один лысый дядька ему указал рукой.
        - Зря идешь! - сказал он.
        - Почему?
        - Откуда сейчас пиво? Подвезти не на чем.
        Но Игорь пошел. Не за пивом же он явился в город? Дом из красного кирпича под черепицей, каких в городе большинство, только вывеска готическими буквами извещала о пивной. Небольшой зал, в котором ни одной живой души. Когда дверь открыл, звякнул колокольчик. В дверь за барной стойкой мужчина вышел.
        - Простите, герр. Пива нет и в ближайшие недели не будет.
        Игорь по фото сразу узнал Шварцлозе. Но это фамилия не настоящая, по фальшивым документам.
        - Все же я хотел бы выпить кружку баварского темного, - сказал Игорь пароль.
        Лицо хозяина пивной не изменилось, не дрогнул ни один мускул.
        - Извините, герр. Давно не получали. Да и есть ли у вас деньги?
        Вопрос не праздный. Предприятия уже не работали, денег у населения не было, да и что на них купишь, если магазины пустые? Игорь достал из левого брючного кармана купюру в десять марок, протянул хозяину.
        - Айн момент!
        Шварцлозе денежку взял, скрылся в подсобке. Игорь уселся за столик на стул. Ноги устали, и сам был как выжатый лимон. Все же было внутреннее напряжение - американская зона, сплошные непонятки, да еще со Шварцлозе. Вдруг подстава? Хотя, с другой стороны, немецкие разведслужбы официально уже отсутствуют, а у американцев других проблем полно - вывезти в США секретную документацию, в первую очередь по передовым разработкам промышленности и оборонки, да еще ученых и конструкторов отыскать, склонить, принудить к сотрудничеству. Таким образом в Америку был вывезен Вернер фон Браун, конструктор ракет V-1 и V-2. Шантажировать его было легко, все-таки член СС, объявленной всеми союзниками преступной организации.
        Но все равно Игорь настороже был, привычка уже, от которой долго не избавишься. Минут через пять из подсобки вышел хозяин, на лице улыбка.
        - Наконец-то, заждался я вас, - на чистом русском сказал он.
        - Я задание получил только сутки назад, - попытался оправдаться Игорь. - Сами понимаете, американская зона оккупации. Какие порядки, документы?
        - Да это я так, к слову. У вас есть где переночевать?
        - Нет, я полчаса, как в город вошел.
        - Переночуете у меня, места много. Сейчас пивную запру, каждый день специально открывал для визитера.
        Шварцлозе закрыл дверь, повесил табличку «закрыто».
        - Как мне вас называть?
        - Игорь.
        - Василий, - представился Щварцлозе.
        Жилые помещения располагались над пивной, три комнаты, кухня, санузел.
        - Есть хотите? - спросил хозяин пивной. - Правда, деликатесов не обещаю, трудно сейчас с продуктами.
        - Хочу, - не стал отказываться Игорь.
        Утром он позавтракал, но после этого не ел и отшагал километров двадцать пять, если не больше. Такая «прогулка» сильно способствует появлению аппетита. Василий подогрел чайник на электроплитке.
        - Скоро свет отключат, это вы вовремя подоспели. А ночью город патрулируется американцами, комендантский час.
        Пока грелся чайник, Василий достал и порезал хлеб, как уже привык в Германии - тонюсенькими кусочками, намазал его тонким слоем маргарина.
        - Прости, больше нет ничего. Многие немцы хлеба не видели неделю, а то и больше. Брюкву едят, заготовки прошлогодние.
        Да, немцы запасливый народ. Игорь сам видел в подвалах и ветчину, и разные компоты-соления в банках. С началом войны немцы экономные стали, консервы оставляли для тяжелых времен. И они наступили. Вдвоем попили чаю. За скромным ужином Василий спросил:
        - Как там, у нас?
        - Берлин взяли, Гитлера разбили. А в стране тяжело, разруха.
        - В Германии не лучше. Пару недель назад в Дрезден ездил. От города одни развалины, много жителей погибло.
        - Не мы начали, зло вернулось. Не зря же поговорка есть - «посей ветер, пожнешь бурю».
        - Это верно. Давай выпьем, у меня ради такого случая бутылка шнапса заначена.
        - А водки нет?
        - Забыл? Я же немец по легенде, какая водка? Напиток русских. В моем доме ни одной вещи из СССР нет, сам понимаешь - чревато. У немцев, знаешь, как стучат друг на друга, сосед на соседа? У! В полицию, гестапо, причем добровольно и без вознаграждения. Для немцев это - гражданский долг.
        - Нет уже полиции, гестапо.
        - Американцы полицию воссоздают, а людей наполовину старых набрали. По мне, так смена вывески.
        Все же Василий достал из шкафчика бутылку шнапса. Игорь его, как трофей на фронте, не любил. Наша водка крепче, забористей и вкус лучше. Шнапс сивухой отдает, и из чего сделан - непонятно. У немцев и бензин синтетический и маргарин, вполне может - и шнапс. Василий, уже по привычке, в рюмки плеснул на донышко, как привык за годы жизни на чужой земле. Потом, спохватившись, долил до краев.
        - За нашу победу, солдат!
        - Будем!
        Чокнулись, выпили, занюхали кусочком хлеба. Хотя бы огурчик соленый на закуску.
        - О! Это по-нашему, - крякнул Василий. - Давно так ни с кем не сидел и на родном языке не говорил.
        - Со мной возвращаться будешь? - спросил Игорь.
        Незаметно разговор перетек на деловую часть.
        - Нет. Из последнего сообщения, что я получил, приказали остаться. Связной, то есть ты, за документами придет, а мне сидеть, понемногу агентуру вербовать. Ты знаешь, до войны, не хвастаясь, у меня завербованные во многих городах Германии были. Некоторые - очень ценные. Кого на фронт отправили, особенно с конца сорок четвертого, когда со многих бронь сняли. Другие под бомбежками погибли, а кто и в другие страны удрал - Швецию, Швейцарию. Сети почти не осталось, заново создавать надо. Только не пойму - зачем? Война кончилась, полагаю - нацизму конец. Против кого сеть?
        Разведчик-нелегал всерьез полагал, что война закончена и союзники Советского Союза - США и Британия будут и в дальнейшем жить с СССР в мире. Он ошибался, у политиков были другие, коварные планы. Черчилль всерьез рассматривал СССР как главную угрозу мироустройству, ведь Союз принесет в Европу, по крайней мере, в те страны, которые подпадали в его зону влияния, коммунизм. Его речь в Фултоне повернула мир к холодной войне. Однако, Василий - важное, но низовое звено в разведке. В ГРУ и Внешней разведке НКВД на происходящие события смотрели по-иному. Для государства нет друзей или союзников, а есть интересы. Как говаривал император Александр, у России два союзника - армия и флот. Зная из разных и многочисленных источников о планах США и Британии, руководство разведотделов спецслужб смотрело далеко вперед, на перспективу, поэтому разведывательную сеть после войны не сворачивало. Игорь же знал ход истории на последующие после окончания войны десятилетия, иллюзий в отношении союзников не строил, трезво, без эйфории послепобедной.
        Поэтому ответил Василию, правда, осторожно:
        - Война закончена, Германия повержена, это правда. Но разве Германия перестала существовать? При помощи союзников она быстро восстановится. Союзникам важно иметь в Европе сильную Германию, как противовес СССР. Поэтому разведывательная сеть нужна. Разведка ни с кем не воюет, она поставляет важную информацию.
        - Я, как получил указания, о чем-то подобном подумал. Оказалось - не я один. Ты и правда из армейской разведки?
        - Старшина, командир отделения.
        - Надо же, а мыслишь и выводы делаешь, как аналитик из ГРУ.
        Не мог же Игорь открыться перед Василием. Он испытывал огромное уважение к нелегалу. Очень непросто внедриться, жить под чужой личиной в другой стране многие годы, без семьи, личной жизни, в постоянном напряжении, опасности быть преданным и арестованным. Но и правду рассказать нельзя. Василий неосторожно мог что-то сообщить центру, и тогда у Игоря будут большие неприятности.
        Посидели еще немного, выпили. Игорь задал беспокоящий его вопрос:
        - Обратно я к своим один вернусь. Много ли документов?
        - Если ты имеешь в виду объем и вес, то в рюкзаке поместятся. Только бумаги, фотопленок нет. Секретные разработки реактивных моторов фирмы «ЮМО». Для авиации это очень важно.
        - Какие-нибудь мысли по переходу есть?
        Игорь надеялся, что Василий планировал переход к нашим, имел какие-то планы. Василий вздохнул.
        - Не готовил. Я надеялся, что Красная Армия до Кемница дойдет, а когда увидел - американцы город заняли, связался по почте. Еще удивлен был, что послание дошло. Хаос, многие службы не работают.
        - Бумаги упакованы?
        - В прорезиненную ткань. Брызг, скажем, от дождя, не боятся, но опускать в воду целиком не рекомендую.
        Плохо, переплыть реку с таким грузом чревато потерей информации. Можно найти и надуть камеру от автомобиля или соорудить маленький плот и рюкзак с бумагами уложить на него, но риск велик. Случись волна, и документы будут безвозвратно утеряны. А это военно-промышленные секреты, технологии. Для того, чтобы нашим конструкторам самим выйти на этот уровень, возможно, потребуются многочисленные исследования, годы работы. Игорь, как и Василий, осознавал всю важность добытой информации. Но как выбраться к своим? Беженцев много, все с сумками, баулами, рюкзаками. Поэтому его поклажа любопытства вызвать не должна, но есть некий момент. Беженцы шли с восточной стороны немецких земель в западные. Во-первых, от страшных русских, которые должны, по мнению немцев, теперь мстить и насаждать свою идеологию. А во-вторых, на восточных землях немцы сопротивлялись особенно упорно, бои шли жестокие и разрушения были огромные. Людям негде было жить, предприятия разрушены, а стало быть, негде работать и получать зарплату. В итоге смешалось все - идеология, экономика, бытовые и жилищные проблемы, потери на фронте и под
бомбежками родственников и друзей. На восток, к русским, шли единицы, и такие беженцы вызывали повышенный интерес со стороны союзников.
        Американцы старались не выпустить со своего сектора людей - носителей промышленных, военных, финансовых секретов.
        - Если мне сейчас, ночью, пойти? - спросил Игорь.
        - Дело твое, но не советую. Действует комендантский час, американцы стреляют без предупреждения. Лучше отсидеться у меня до утра. Давай спать ложиться.
        Василий постелил Игорю на диване. На улице громыхнуло два выстрела. Василий досадливо поморщился.
        - Если убили или задержали кого-то, могут устроить облаву. На всякий случай покажи свои документы.
        Игорь паспорт дал. Василий открыл его буквально на секунду, вернул.
        - Значит, родственник из Штеттина, Эрих, инвалид.
        - Яволь!
        - У тебя хороший немецкий, как у берлинца. У американцев в подразделениях переводчики есть, имей в виду, постарайся без акцента говорить, если из Штеттина.
        - Учту.
        Легли спать. Утром поднялись одновременно. Снова попили чаю с хлебом. И чай жидкий и хлеб тонюсенькими кусками, только чтобы желудок не сосало, а сытости никакой. После скудного завтрака Василий рюкзак потрепанный вынес, горловину развязал.
        - Я сверху старую мужскую одежду положил, вдруг досматривать будут. Но если прикажут вытряхнуть все, ты засыпался. Оружия, как я понимаю - нет?
        - Командование приказало не брать и союзников не трогать во избежание международного скандала.
        - Оно понятно. Когда выходишь?
        - Прямо сейчас.
        - Тогда ни пуха ни пера.
        - К черту.
        Василий вывел Игоря через черный ход. На улицах народу мало, люди стараются без нужды американцам на глаза не попадаться. Периодически проносились джипы с «джи-ай», как назывались пехотинцы США. Никем не остановленный, Игорь выбрался из города, сразу за ним перекресток с указателями. К Дрездену дорога прямо ведет. По обочине редкой цепью беженцы бредут с многочисленной поклажей - чемоданы, рюкзаки, сумки, некоторые коляски детские катят, но вместо детей - имущество. С ревом по шоссе проезжали грузовики, проносились джипы. Солдаты на беженцев не обращали внимания, как будто немцев не было. Игорь мысленно Василия поблагодарил. Он на обочине не один, внимание не привлекает. А когда к Кемнице от советского сектора шел, был в одиночестве. И никто не досматривал, не обыскивал. А сейчас при нем важные документы. Почти на каждом перекрестке к беженцам присоединялись новые скитальцы. Игорь ни разу не видел автобуса или гражданского грузовика с людьми. Даже когда пересекали железную дорогу, не проходили по ней поезда и паровозных дымов не видно, хотя они заметны за много километров. Похоже, транспортное
сообщение оккупационные власти не наладили, а союзники здесь не первую неделю. Перед разрушенным городом, где только окраины уцелели, контрольно-пропускной пункт.
        Несколько солдат стоят редкой цепью поперек шоссе, лениво поглядывают на беженцев, жуют жвачку. За спинами висят карабины Гаранда. Сбоку, на обочине, на раскладном стульчике сидит офицер, стеком играет. Упущение у Игоря было, не знал он званий американских. Мимо солдат прошел, не поднимая головы, смотрел в землю, плечи безвольно опустил, дабы показать, насколько опечален он и морально раздавлен ситуацией. Повезло, не остановили, хотя многих мужчин останавливали. Женщины и дети проходили свободно. Половина пути пройдена. Есть хотелось. На ужин два кусочка хлеба, на завтрак кусок, а Игорь привык утром есть плотно. Неизвестно, как день сложится. На ближайшем перекрестке направо повернул, шоссе почти такое же, а людей намного меньше и все бредут к Дрездену, один Игорь от города. Любому разведчику известно, что скрыться легче в толпе. Или вещь прятать среди подобных, даже на виду, тогда в глаза не бросается. И как накаркал. До своих десяток километров остался, когда на перекрестке КПП. Палатка армейская, на дороге три солдата и джип. Игорь обратил внимание, что американские подразделения насыщены
автотранспортом. Причем, в отличие от советских или немецких военнослужащих, ездят в джипах только по двое. Влево поворот и дорога вела к городскому аэропорту, а прямо - к деревне и далее к реке, за которой уже советский сектор. Между деревней и рекой лес рукотворный, где все деревья по линеечке, рядами, с просеками. Игорю одного взгляда хватило, чтобы мгновенно все ухватить. Для разведчика жизненно важно определиться. Конечно же, на Игоря, идущего против движения, обратили внимание. Солдат остановил его, бросил по-немецки:
        - Аусвайс.
        Игорь паспорт из кармана пиджака достал, предъявил. Солдат осмотрел бегло, взял Игоря за локоть, повел к палатке. Внутри стол, пара раскладных стульев. На одном офицер сидит, курит сигару. Солдат положил на стол паспорт Игоря, доложил по-английски. Офицер солдата отправил, стеком паспорт к себе придвинул, просмотрел.
        - Куда направляешься? - на чистом немецком спросил.
        - В Чехию, в Моравии у меня родственники.
        - Почему таким путем? Из Штеттина в Чехию короче маршрут.
        - В Дрезден заходил, господин офицер. Тетка там жила. А город разрушен, не нашел я ее, даже не знаю, жива или нет.
        - Хм, сам из Штеттина, акцент берлинский.
        - Жил там, учился, перед войной вместе с родителями в Штеттин перебрался.
        Американец не так прост, диалекты немецкого языка знает, языком владеет, как родным. Явно из контрразведки.
        - Почему не служил?
        В паспорте была отметка, что не военнообязанный.
        - Язва желудка у меня, обострения частые.
        - Хм, даже в фольксштурм не призывали?
        - Не успели.
        - Что в рюкзаке? Сними и покажи.
        Игорь рюкзак сбросил, стал горловину развязывать. Офицер вдруг спросил:
        - Что в карманах?
        - Ничего.
        - Руки вверх подними.
        Игорь выполнил приказание. Офицер обыскал карманы, ощупал. Видимо, надеялся найти оружие, а может, ценности. Мародеров хватало.
        - Покажи рюкзак. Если ничего запрещенного нет, можешь продолжить путь.
        А у Игоря в голове мысль - что делать? Свернуть шею? Разборки и скандал. Но это если его поймают. Ударить и убежать? Не серьезно, за ним солдаты кинутся, застрелят. И нельзя, чтобы ценные документы в руки союзников попали. Игорь горловину, затянутую шнуром, развязал. Сверху ношеная одежда. Офицер брезгливо стеком стал одежду ворошить. Что-то ему не понравилось, наклонился. Второго такого удобного момента не будет. Игорь согнутой в локте рукой ухватил офицера за шею, сжал удушающим приемом. Офицер засипел, а сил крикнуть, позвать на помощь солдат нет. Ртом воздух пытается хватать, лицо побагровело, а Игорь захват сильнее сжимает. Офицер задергался, потерял сознание. Игорь вытащил у него из кобуры «Кольт М1911». Все, игры кончились. Если за ним будет погоня, оружие пригодится. Пистолет большой, в карман не влез, сунул его за брючный ремень. Схватил паспорт, в карман пиджака отправил. В принципе, на документ плевать, фальшивка, но там фото, а это след, улика. Затянул горловину рюкзака, лямки на плечи накинул. Наклонился к офицеру, пульс на сонной артерии прощупал. Жив! Заднюю стенку палатки
приподнял, осмотрелся - никого, подполз под брезентом и в сторону. Некоторое время он палаткой от американских солдат прикрыт будет. Дойдя до ближайшего дерева, кинулся бежать. Сейчас главное - уйти подальше. С минуты на минуту офицер придет в себя, поднимет тревогу или его обнаружат солдаты. Кинутся искать. Хорошо, собак у союзников Игорь не видел, тогда труба, догонят. Игорь успел пробежать метров двести, когда сзади грохнул выстрел. Ага, объявили тревогу, На столе у офицера полевой телефон стоял, сейчас начнет трезвонить в штаб о нападении. Игорь добавил хода, хотя понимал, чем быстрее бежит, тем раньше выдохнется. Но раньше, в рейдах, успешно преодолевали по десять-пятнадцать километров, причем с полной выкладкой. С полкилометра промчался, когда услышал сзади нарастающий звук моторов.
        То, что американцы по шоссе рванут к советскому сектору, это понятно. Но два джипа неслись по просеке. Лес ухоженный, чистый, спрятаться негде. Игорь к ели, густой и высокой, подбежал, подпрыгнул, за ствол уцепился, вверх взбираться стал, словно обезьяна. Через несколько минут внизу промчался джип, остановился в сотне метров на перекрестке просек. Игорь видел, как солдаты, не выходя из машины, встали, осмотрелись. Чем в немецких лесах для преследователей хорошо, видимость отличная. Иди или медленно езжай по просеке, каждое междурядье осматривай. Солдаты так и сделали. Один плюхнулся на водительское сиденье, медленно поехал, второй стоял, держась за рамку ветрового стекла, головой по сторонам вертел. Оба джипа скрылись. У Игоря кисти рук исцарапаны, сидит неудобно, но спускаться не спешил. Мимо проехал еще один джип. Пахло бензином, донеслись несколько слов, и все стихло. Поведение немцев Игорь знал, а как будут действовать американцы? Прочешут лес на машинах и успокоятся? Или вокруг леса поставят патрули? Теоретически могли поставить противопехотные мины, но немцы их ставили, когда в лесу было
много людей, скажем - партизанский отряд или воинская часть, прорывавшаяся из окружения. Вряд ли ради него одного будут ставить мины. Время обеденное, до вечера далеко. Игорь рисковать не стал. Осторожно изменил положение тела, уселся поудобнее. Но у елей, даже больших, ветви гибкие, сидеть неудобно. Тем не менее терпел до темноты, ночью, в лесу, человека отыскать нереально, как иголку в стоге сена. Игорь спустился с дерева, сделал упражнения, разминая затекшие руки-ноги. Перекусить бы, заодно воды попить. По звездам определился с направлением, ему на юго-восток. В лесу ели и сосны, воздух хороший, дышится легко. А еще по упавшей хвое шагается неслышно, как по резине. На опушку вышел неожиданно. Четверть часа стоял неподвижно. Но ни звука, ни движения. Глаза наши так устроены, что в первую очередь видят движущиеся предметы. За четверть часа, что он стоял, часовой или патрульный, если он есть, пошевелился бы, несколько шагов сделал, шумно вздохнул, кашлянул, закурил. Одним словом - выдал себя. Но Игорь ничего подозрительного не услышал и не увидел. Взял в руки пистолет, пошел вперед, как в рейдах
ходил, чтобы ни одна веточка не хрустнула. Впереди луг или поле, открытое пространство, поросшее травой. С шага на бег трусцой перешел, потому что на открытом пространстве чувствовал себя неуютно. Втянувшись, побежал. Через час, когда дышать натужно стал, перешел на шаг, восстанавливая дыхание. Таким образом, передохнув четверть часа, снова побежал. И снова через час на шаг перешел, посмотрел на часы. Судя по времени, километров около пятнадцати преодолел.
        Потянуло свежестью, сыростью, и Игорь вышел к реке. Ширина приличная, течение влево, по проплывающему мусору определил. Что делать? Сам бы переплыл, течение спокойное, не то что на горных реках, где вода ледяная, а течение такое, что с ног сбивает. За груз, за документы боязно. Вдруг замочит, все труды тех разведчиков, что собирали их, прахом пойдут. Деревьев рядом не видно, берег голый. Да и были бы, чем срезать ветки? Ни топора, ни ножа с собой. Было бы славно пару толстых веток срезать, соединить брючным ремнем, на мини-плот рюкзак уложить. Походил по берегу в надежде наткнуться на ящик из боеприпасов, дверь, корягу, да мало ли деревянного мусора. К разочарованию своему, ничего подходящего не нашел. И деревни или фольварка поблизости нет. Можно было бы там дверь с сарая или дома снять, даже под угрозой оружия. Другой берег, где наши, близко, а как перебраться? Недалеко должен быть мост. От шоссе он влево побежал, трассу не пересекал, стало быть - дорога справа должна быть. Туда и повернул. Не ошибся, все же служба в разведке научила ориентироваться в пространстве. Мост был, а около него, перед
въездом, заслон. Армейская палатка, рядом джип, а на мосту часовой маячит. Игорь улегся, наблюдать стал. За час не прошел ни один человек, не проехала ни одна машина. Ночью это понятно, комендантский час. Гражданским ходить и ездить запрещено, а для военных река как граница, разделяющая секторы оккупации. Игорь отошел подальше от моста, но в пределах видимости. Отыскал ямку, подгреб разный мусор. Сам улегся, мусор - траву, листья, ветки, на себя набросал, замаскировался. Придется лежать, чтобы посмотреть днем, как будут пропускать пешеходов, если они, конечно, будут. Время тянулось медленно. Но вот посветлело на востоке. Игорю любопытно было - утром привезут другую смену караула или останутся прежние? Плохо, что не ожидается потока беженцев, легче проскочить.
        Рассвело, по шоссе к мосту «Додж» проехал. Странно было на машине, которая поступала по ленд-лизу и примелькалась в Красной Армии, видеть белые звезды. «Додж» остановился у палатки, сразу высыпали солдаты и неспешно вышел офицер. Из «Доджа» выгрузили термосы с едой. Солдаты уселись кушать. Кто на землю, кто на подножку грузовичка. Офицеру завтрак занесли в палатку. Но вновь прибывших солдат не было, караул остался прежний. В «Додж» погрузили опустевшие термосы, и он укатил. С советской стороны на мост въехала двуколка, которую остановил часовой. После проверки документов часовой повозку пропустил. Потом показались несколько беженцев с американской стороны. Часовой заставил показать, что находится в сумках и чемоданах. Тьфу, дотошный попался. Солдат действовал по приказу либо от скуки, все развлечение. Вообще-то, насколько заметил Игорь, американцы несли службу более небрежно, чем немцы или русские. Многое зависело от командиров. На мосту часовой сменился в двенадцать. Скоро - через час или два - снова привезут обед в термосах. И Игорь решился на авантюру. Пройти мост без досмотра не получится,
значит - его надо проехать. Выбрался из укрытия, пошел от моста в сторону Дрездена. Через пару километров, когда мост уже не виден был, уселся на обочине, стал ждать знакомый «Додж». И он не заставил себя ждать, показался из-за поворота. Игорь улегся поперек дороги, лицом вниз. Риск был, водитель «Доджа» мог объехать его по обочине и умчаться, а то и вовсе переехать. Вдруг водила пьяный или безбашенный? Звук мотора все ближе, Игорь в напряжении. Все же заскрипели тормоза, хлопнула дверца. Рядом с Игорем остановился человек. Игорь вскочил резко, водитель в испуге отшатнулся, а разведчик ему пистолет в живот упер. При водителе оружия нет, карабин или автомат в кабине. Игорь стволом на кабину показал - сядь на свое место. Сам рядом сел, на пассажирское. Как объяснить, что ему через мост надо? И водителя убивать он не намерен. Сначала медленно по-немецки сказал, но тот не понял. Игорь выматерился, а водитель и спроси:
        - Ты русский?
        - Словак, - соврал Игорь. - Мне на ту сторону надо. Перевези и вернись назад, я тебе не сделаю ничего плохого.
        Водитель понял не все, пришлось повторить медленно.
        - Ты откуда язык знаешь? - спросил Игорь.
        Все же необычно, что американец, пусть и плохо, но понимает язык, говорит.
        - Мой дедушка еще до большевистской революции в Одессе жил, потом эмиграция.
        - Ты подъезжаешь к мосту, как обычно. Но не останавливаешься у палатки, а едешь через мост, потом по дороге, высаживаешь меня и возвращаешься.
        - Почему ты не хочешь пройти через мост сам?
        - У меня нет документов, могут задержать.
        - Ты не из СС? Не военный преступник?
        - Я даже в армии не служил. Хватит разговоров, езжай.
        Водитель тронул машину, искоса поглядывал на Игоря, на пистолет в его руке. Опасался выстрела или раздумывал - что предпринять? Вполне мог изобразить из себя героя, при приближении к заставе наброситься на Игоря, попытаться обезоружить. Только водитель не знает, что Игорь из разведки и нападение на него не удастся. Понятно, солдаты с поста начнут стрелять, а у Игоря в «Кольте» всего шесть патронов. До палатки с солдатами двести метров, сто. Игорь прижался к задней стенке кабины, в угол. Так он менее заметен. «Додж» - легкий грузовик, вездеход, все колеса ведущие, наши солдаты его любили за неприхотливость, проходимость и надежность. В Красной Армии «Доджи» использовали как тягачи для легких пушек, той же «сорокапятки».
        Завидев знакомую машину с термосами, солдаты высыпали из палатки. Грузовичок подъехал, но не развернулся, а ринулся на мост. Часовой успел отскочить в сторону. Все оторопели от удивления. Водитель пьян?
        Никто стрелять не думал. Сразу за мостом Игорь показал рукой влево.
        - Сворачивай!
        «Додж» повернул, понесся по дороге. Пришедшие в себя солдаты стали свистеть. Как же, их обед уезжает в советский сектор! Метров через триста Игорь приказал остановиться. Сразу за мостом останавливаться было нельзя. Вдруг сдуру пальнет кто-то? А на триста метров, да без оптики, не каждый солдат попадет. «Додж» затормозил. Игорь выбрался из кабины.
        - Ты извини, парень. У меня выбора не было. Не держи обиды. Будь здоров. Спасибо тебе.
        Водитель развернулся на пустынном шоссе. Похоже, он и сам не верил, что так легко обошлось. Газанул и поехал к мосту. Игорь некоторое время смотрел ему вслед, потом пошел по асфальту. Можно не прятаться, не скрываться. Метров через сто из-за кустов окрик:
        - Стой! Подними руки и подойди.
        Около деревьев, за кустами, наш заслон из нескольких солдат с пулеметом, во главе с младшим лейтенантом. Игорь подошел спокойно.
        - Я из армейской разведки, старшина Катков. Свяжитесь с майором Гуковым из разведотдела.
        - Сними рюкзак, предъяви для досмотра.
        Игорь команду выполнил. Начальник заставы сам подошел, взялся за горловину. Игорь спокойно, не повышая голоса, сказал:
        - В рюкзаке секретные документы из американской зоны. Залезешь в рюкзак, звездочки с погон слетят. Тебе оно надо?
        Младший лейтенант руку от рюкзака отдернул, как будто змею увидел. Ну их, разведчиков, пусть начальство разбирается.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к