Волк в собачьей стае - 2 Вадим Леднев
        Волк в собачьей стае #02 Продолжение романа Вадима Леднева «Волк в собачьей стае». Книга находится в процессе написания.
        Содержание
        Леднев Вадим
        Волк в собачьей стае - 2
        Первая глава
        - Северный флот, - военком, лениво перелистывал личное дело. - Шестьдесят первая отдельная гвардейская Киркенесская бригада морской пехоты… старший матрос…
        - Разведчик, - сказал Иван.
        - Вижу… слушай, - оживился подполковник, - ты же с парашютом прыгал. Может в десантуру, а? В Ульяновскую тридцать первую бригаду пойдешь? Вот у меня разнарядка лежит… На кой черт тебе этот Спутник?
        Иван пожал плечами, что вкупе с выражением лица означало несогласие.
        - Не пойму, чем тебе Ульяновск не нравится? В общем, других вакансий по твоей специальности у нас сейчас нет. Ладно, - он задумался на несколько секунд, - пошлю запрос в твой Спутник, - подполковник закрыл личное дело и отодвинул в сторону, что означало конец разговора. Иван встал. Военком поднял на него прозрачные глаза и посмотрел как-то странно.
        - Сирота, говоришь? Что с родителями-то случилось?
        - Умерли, - буркнул Иван. Тема была ему явно неприятна.
        - Ну, не хочешь говорить, не надо, - не стал настаивать военком, - Сколько тебе, двадцать два? А чего сразу-то после срочной на контракт не остался?
        - Попробовать хотел… на гражданке…
        - Попробовал? Работаешь?
        - Уволился… неделю назад.
        - Не сложилась, значит, гражданская жизнь? - военком усмехнулся. - Ладно, возьми вон анкету, перечень документов… Собирай все и приходи на следующей неделе. Будем тебя оформлять.
        Когда дверь за парнем закрылась, подполковник снял телефонную трубку…

* * *
        Уже на подходе к дому, Ивану прицепился нищий. Увязался за ним, как только он выскочил из автобуса. Отвратительный такой бомжара, плелся за Иваном, что-то невнятно мыча, только что за одежду не хватал. Оборванный и грязный, как положено, нищий был явно не из местных. Местные, несмотря на свои синие рожи вели себя прилично - ни к кому не приставали, ничего не просили, копошились себе тихонько возле мусорных баков, добывая нелегкий кусок. Иван, никогда нищим не подавал, не считал нужным. Руки ноги есть - иди работай. Тем более таким настырным, которые заглядывают в глаза, клянчат или того хуже - начинают преследовать. Такого хотелось удавить, надев предварительно резиновые перчатки, чтоб не испачкаться. Ну ладно, не удавить, просто взять за шкирку, развернуть и наладить сурового пенделя, чтобы усрался и не приставал более к добрым людям.
        До дома оставалось всего ничего, а нищий и не думал отвязываться. В любую минуту мог встретиться кто-нибудь из соседей, что они подумают о таком спутнике, еще решат, что Иван его знает. Пора было что-то предпринимать. Иван развернулся, намереваясь, как следует послать приставалу-бомжа, и оторопел - на него смотрели совершенно безумные глаза. Стало не по себе - от обладателя такого взгляда можно ожидать чего угодно. Лучше, пожалуй, дать ему мелочи, ну не бить же его, в самом деле, к такому и прикасаться-то западло. Иван сунул руку в карман плаща, нагреб там сколько было медяков и высыпал звенящую пригоршню в подставленные лодочкой ладони старика. Тот ощерился, что видимо должно было означать благодарную улыбку, но больше напоминало волчий оскал. Иван поразился во второй раз - зубы у бомжа были белые и ровные, каковые бомжу иметь вовсе не полагалось.
        - Все иди, иди! - сказал Иван и даже помахал рукой, словно указывая направление. Тот снова осклабился и стал отступать, не отводя от Ивана своих безумных птичьих глаз. Отойдя метров на пять, он вдруг скрипуче рассмеялся и швырнул деньги вверх. Несколько секунд спустя, они со звоном рассыпались по асфальту, а Иван, чувствуя себя полным идиотом, торопливо пошел прочь.
        Настроение было испорчено.
        На улице совсем уже стемнело, когда он набрал код и, открыв железную дверь, наконец, вошел в темный, пахнущий кошками подъезд.

* * *
        Первым Ивана встретил кот Жирик. Едва открылась входная дверь, как он возник откуда-то из темноты коридора, мурлыча, потерся о ногу и проследовал дальше в подъезд - с целью полизать цементный пол. Иван поймал его поперек живота, затянул в коридор и захлопнул дверь. На кухне играла музыка, лилась вода из крана, одновременно что-то бурчал телевизор в зале. Иван включил свет и неуклюже заворочался в узком коридорчике «хрущовки» пытаясь пристроить свою куртку - все крючки на вешалке, конечно же, оказались заняты.
        Иван заглянул на кухню. Баба Вера стояла у плиты и переворачивала пирожки на шкворчащей сковородке. По обоим краям стола расселись соседки - старые перечницы. Все посмотрели на него.
        - Привет, бабуль! - сказал Иван. - Здрасти Марья Семеновна, здрасти Маргарита Пална.
        - Ой, Ванюшка пришел! - обрадовалась баба Вера. - Раздевайся, сейчас кушать будем. Я тут пирожков настряпала…

* * *
        После ужина Ивану стало маятно. Некоторое время он валялся на диване в своей комнате. Читать было нечего, телик смотреть не хотелось, а спать вроде еще рано.
        Баба Вера несколько раз под надуманными предлогами заглядывала в его комнату, смотрела с тревогой, спрашивала: не заболел ли внучек? Он вяло отвечал, мол, не заболел, просто устал.
        - Чего устал-то? - удивлялась бабка, - неделю ведь уже не работаешь. И чего бросил? Такая хорошая работа была!.. Ищешь хоть?
        Наконец, Ивану надоело выслушивать ее бесконечное трынденье и он решил прогуляться.
        - До спортзала, - буркнул он в ответ, на бабкин вопрос. - Так сказать, отметить ударной тренировкой грядущие изменения в жизни.
        Какие изменения имел в виду внук, для бабы Веры так и осталось загадкой.
        На самом деле ни в какой спортзал он не собирался. А собирался просто посидеть на лавочке во дворе Таниного дома и посмотреть на ее окна. А что еще оставалось делать? - телефон она не брала и никаким другим образом общаться не желала.
        Троллейбуса ждать Иван не стал, решив, что пешком, пожалуй, будет скорее.
        Он быстро шел по улице, пряча лицо от хлопьев мокрого снега, когда его окликнули. Сперва подумал, что показалось, и даже не замедлил шаг, но нет…
        - Ванька! Да стой ты, черт! Куда разогнался-то?
        Иван удивленно обернулся и попятился. На него набегала громоздкая фигура.
        Верзила остановился перед ним, радостно пялясь.
        Господи! - узнал, наконец, Иван - да это же Пашка Колмогоров - школьный приятель. До седьмого класса, они были не разлей вода. А потом его семья переехала в другой город, сейчас Иван уже и не помнил в какой. То ли Казань, то ли, наоборот, Рязань. В общем, разошлись пути дорожки, как это часто бывает с детской дружбой.
        - Пашка, ты что ли?
        - Я! Кто ж еще-то?
        - Откуда ты тут взялся?
        - Откуда… в командировку приехал. Вторую неделю тут.
        - А как ты меня нашел? - озадачился Иван.
        - Да, никак я тебя не искал! Иду просто, глядь ты навстречу чешешь… я еще думаю, ты или не ты
        - Вот уж меньше всего ожидал тебя здесь встретить… а тебе есть, где остановиться? А то может у меня?
        - Хватился, - хохотнул Пашка, - я завтра уезжаю. Слушай, может, зайдем куда-нибудь, накатим по поводу нашей случайной встречи? Посидим, вспомним детство золотое!
        Иван замялся. Как-то странно щемило сердце и в кабак, надо сказать, совершенно не хотелось.
        - Что, жена заругает? - усмехнулся Павел.
        - Да нет никакой жены… - смутился Иван, - просто тут одно дельце было… но ничего, подождет. Пойдем, - деньги у него с расчета еще оставались.
        - Вот и лады! - словно бы обрадовался Пашка, - Я тут приглядел одну славную забегаловку.

* * *
        Проснулся он внезапно, словно вынырнул из черной пустоты. Некоторое время лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к ощущениям. Ощущения были, прямо скажем, так себе. Во рту сухой мерзостный вкус, нос заложен, где-то на уровне желудка жжет словно огнем. «Как я до дому-то добрался?» - спросил сам себя Иван и открыл глаза.
        Это был не дом.
        Он обнаружил себя лежащим в позе эмбриона на какой-то жесткой поверхности. Где он? В глазах все плыло, взгляд не желал фокусироваться. Впереди маячило какое-то светлое пятно. Энергично моргнув несколько раз, Иван добился, что зрение стало четче, и светлый овал обрел форму, превратившись в широкий дверной проем, забранный решеткой. Правда, движение век вызвало в голове такой взрыв боли, что Иван против воли дернулся и сразу же обнаружил, что руки у него за спиной и что-то их там удерживает. Что за притча? - подумал Иван, и попробовал пошевелиться еще раз. С тем же успехом. За спиной что-то металлически брякнуло. Наручники что ли? Вот те раз!
        - Эй, начальник! - раздался откуда-то с боку визгливый женский голос, - парнишка, кажись, очухался. Ты просил сказать…
        Иван скосил глаза и различил в паре метров от себя фигуру. Кажется женскую, в светлом, то ли пальто, то ли плаще.
        - Проснулся родной? - участливо спросила «кажется женщина» и крикнула в сторону решетки. - Наручники с него снимите ироды, без рук ведь парень останется!
        Иван неуклюже заворочался и сел на лавке. Рук пониже локтей, он и впрямь не чувствовал.
        - Ты говорят, буянил очень, - обратилась к нему добрая женская особь, - Я аж испугалась, когда тебя в камеру бросили… совсем невменяемый, думаю: загрызет еще… а ты уснул тут же…
        Ее рассказ прервали шаркающие шаги, и по ту сторону решетки появился человек. В камере стало темнее. Человек был, что называется, поперек себя шире.
        Иван напряг глаза, морщась от головной боли. Человек был в милицейской форме. Круглая голова с седоватым ежиком волос. Плечи, наверное, метровой ширины. На них погоны, кажется, старшины. Загремели ключи, и решетчатая дверь отворилась с неприятным скрежетом. Старшина некоторое время громоздился над Иваном этаким
«Каменным гостем», разглядывая его словно некую диковинную зверушку, затем скомандовал:
        - Подъем!
        Иван с трудом выполнил команду. На теле, кажется, живого места не было - болело каждой своей клеточкой.
        - Сними с него браслеты, дуболом! - пискнула из своего угла женщина.
        - Заткнись, шалава! - не оборачиваясь, буркнул милиционер. Несмотря на нарочито грубый тон, голос у него был не злой. - Ну-ка, поворотись-ка сынку.
        Щелкнуло, и Иван почувствовал, что руки свободны. С трудом вытащил их из-за спины и принялся растирать онемевшие запястья и кисти.
        - Видать шибко на тебя ребята злые были, - тон у «человека-горы» был примирительный, - крепко ты их приложил… Ваську Калягина в больницу пришлось отправлять… Оправиться не желаешь?
        Иван молча кивнул, чувствуя, что если откроет рот хотя бы для единого слова, его тут же вырвет прямо на доброго старшину.
        - Дверь в сортир направо, - напутствовал его милиционер, - и смотри, не выкинь чего! Со мной не забалуешь, не посмотрю, что ты морпех… а к сроку твоему добавка выйдет.

«К какому еще сроку?» - хотел спросить Иван, но не спросил - приступ тошноты скрутил особо свирепо, заставив поспешать к унитазу.
        Его чуть не вывернуло наизнанку, а легче не становилось. Попил холодной воды из-под крана, набирая ее в ладони. Поплескал на лицо и, наконец, посмотрел в маленькое треснутое зеркало над умывальником. Лучше бы он в него не смотрел. В существе, глядящем на него из зеркала, прежний Иван, довольно таки симпатичный парень, узнавался с большим трудом. Опухшее потерявшее форму лицо; фингалы под обоими глазами, засохшая кровь под носом; вместо губ оладьи. Зубы? Кажется, все целы, что удивительно. Интересное ощущение - словно выпил не воды, а водки. Как говорится, заколбасило по старым дрожжам. В голове, и без того неясной, все поплыло. Захотелось упасть обратно на лавку и отключиться. Но вопрос, который он так и не задал старшине, свербел в мозгу раскаленным гвоздем.
        - К какому сроку? - спросил он, едва извлекшись из туалета.
        - Что? - удивился, было, милиционер, - а-а… ты не помнишь, что ли ничего? Да начудил ты парень изрядно. Я тут почитал твой протокол… лет на пять, минимум… тут тебе и злостное хулиганство, и нанесение тяжких телесных… и оказание сопротивления сотрудникам органов правопорядка, с избиением оных. Не говоря уже про материальный ущерб ночному клубу «Стоп-сигнал».
        Что, блин, за «Стоп-сигнал»?
        - Правду говорят, - продолжал старшина, - пьяная матросня хуже динамита!
        - Откуда вы знаете? - понуро спросил Иван.
        - Про матросню? Так билет же военный при тебе нашли.

«Верно, - подумал Иван, - военник забыл вытащить из куртки.
        Старшина запер за ним дверь камеры, но уходить не спешил. Все стоял, загораживая свет могучей спиной.
        - У меня сын такой, как ты, - пояснил он, наконец, причину своего сочувствия. - Э-эх… сломал ты себе жизнь парень… зачем было так нажираться?
        - Да, я вообще не пью, - хмуро буркнул Иван, - пиво только иногда…
        - Не пьет он… - удивился милиционер, - да от тебя до сих пор разит, хоть закусывай. Я понимаю - все бухают, - продолжил он свою мысль, - но не все же после этого людей убивают. Моли бога, чтобы тот охранник, которому ты чердак проломил, живым остался, - еще раз вздохнув, он удалился на свой пост.
        Улегшись на лавку лицом к стене и положив голову на сгиб локтя, Иван стал мучительно вспоминать вчерашний вечер. Именно мучительно - другого слова и не подобрать. Мысли вращались тяжело, словно каменные жернова. Снова пришел старшина и, отперев дверь, забрал Иванову сокамерницу. По их вялому диалогу, парень понял, что за нее кто-то заплатил (какой-то Кот или кот) и теперь она может валить на все четыре стороны. Проститутка, наверное, - подумал Иван, и тут же забыл про нее.
        А где же Пашка? - вдруг полыхнуло в голове, - они ведь все время были вместе. Куда он делся-то? Судя по разглагольствованиям старшины - протокол был составлен на одного Ивана. Никого другого он не упоминал. Так… как же было-то? Сначала они пили пиво в пивбаре „Харакири“. И потом уже поперлись в этот „Стоп-сигнал“. Во, блин, названия - одно другого хлеще. Кто такие только придумывает?
        Что же там было?
        Сперва все было чинно-благородно - это Иван помнил хорошо - они сидели с Пашкой пили пиво, вспоминали школьные годы золотые. Потом появились две девицы… и как-то все пошло вразнос. Откуда они взялись? Этого Иван, сколько не вспоминал, вспомнить не мог. Просто Пашка пошел за добавкой пива и вернулся уже с ними. Симпотные такие, фигуристые. Пиво как-то сразу полилось рекой. К нему добавились какие-то коктейли. Девки оказались весьма компанейские, и полчаса не прошло, как одна из них, кажется, ее звали Марина, уже сидела у Ивана на коленях. Он хорошо помнил ее тонкие пальчики с длинными блестящими ногтями и зажатой между ними сигаретой, постоянно мелькавшие перед его носом - Марина курила одну за одной. Потом они целовались, а Пашка со второй девицей обнимались со своего краю стола. То ли он ее щекотал, то ли просто дура набитая, но она беспрерывно хихикала. Затем возникла идея идти в этот „Стоп-сигнал“. Кто предложил, Иван не мог вспомнить, хоть убей. Не он точно - он про такой клуб даже не слыхал. Кажется, кто-то из девчонок. Или Пашка? С другой стороны, откуда Пашка мог прознать про всякие ночные
клубы в чужом городе. Странная у него какая-то командировка.
        Со „Стоп-сигнала“ все и началось.
        К тому времени Иван был уже крепко пьян. При этом опьянение его было каким-то странным - голова уже ничего не соображала, а координация движений, как показали дальнейшие события, почему-то не утратилась.
        Итак: фейс-контроль они прошли, но радость оказалась недолгой. Хватило на пару коктейлей. Потом пошли танцевать. Как началась заварушка, Иван не помнил. Кто-то кого-то толкнул, начались разговоры на повышенных тонах, хватание за лацканы и высокий секьюрити в черном костюме при галстуке, вежливо попросил прогуляться. Девки принялись громко возмущаться, а Пашка их поддержал. С этого момента, пробелы в памяти Ивана стали длиннее собственно воспоминаний. Он помнил, как охранник, взявши визжащих девиц под белы рученьки, тащил их по направлению к выходу, а еще двое влекли туда же Пашку, который громко блажил и вырывался. Ивана это очень удивило и обеспокоило, и, хотя до этого он вел себя вполне мирно, никого не пихал и не хватал за одежды, тут уж не выдержал и вступился за прекрасный пол, а заодно и за школьного друга. Сперва на словах. Впрочем, разгоряченные охранники не стали разбираться и быстро взяли его в оборот. Тут уже он рассвирепел не на шутку - его боевого разведчика и участника, прессуют какие-то жлобы и штафирки сухопутные. Не ожидавшие такой прыти охранники разлетелись как кегли. Их место
тут же заняли другие и понеслось. Разгневанный бывший морпех, в бою с превосходящими силами противника, не растерявшись, как и положено разведчику, применил подручные средства, такие как стулья, посуду на столах и сами столы. Подоспевших ментов он молотил уже стойкой от микрофона.
        В конце концов, его свалили и долго, методично буцали ногами и дубасили резиновыми палками, словно пыль выбивали. Потом сковали наручниками и бросили в ледяное нутро милицейской буханки.
        Когда вся эта картина, пусть и с многочисленными лакунами, развернулась перед мысленным взором, Иван еле удержался, чтоб не взвыть от отчаянья и горя. Как там в песне Высоцкого: если правда оно, ну хотя бы на треть - остается одно, только лечь помереть…
        Ему был так плохо морально и физически, а душа наполнилась таким отвращением к себе, что мозг милостиво отключился, позволив Ивану провалиться в спасительный омут тяжкого похмельного сна.

* * *
        Ощущение было, словно чья-то ласковая рука проникла под свод черепа и гладила поверхность мозга, забирая боль, страдание и раздражение. Еще! Еще! Как хорошо. Хотелось бесконечно испытывать эти ощущения. Непонятно откуда родилась уверенность, что все вчерашние события - просто сон, ночной кошмар. Стоит лишь открыть глаза и сразу станет понятно, что все приключившиеся с тобой неприятности просто приснились и забудутся через пять минут после пробуждения.
        - Ванья! Просньись, Ванья!
        Иван открыл глаза и почувствовал себя жестоко обманутым. Ничего, оказывается, не приснилось - все те же серые стены вокруг и твердая поверхность лавки под избитым телом. А значит, и все остальное произошедшее с ним вчера - тоже явь.
        Нет, что-то все же изменилось. Иван некоторое время прислушивался к себе и, наконец, понял: перестала болеть голова, а мысли четкие и текут плавно, словно его неделю не били по морде и не было похмелья. Должно быть, призрачная рука все же покопалась в мозгах.
        - Ванья, вставай, надо идти!
        Иван вздрогнул и рывком сел. Онемевшее избитое тело отозвалось такой болью, что он не смог сдержать стон. На все тело доброй руки явно не хватило.
        - Ванья…
        Да кто же это? Кругом гробовая тишина, а призрачный голос нудит где-то под сводом черепа.
        - Вставай, Ванья, иди!
        Подчиняясь настойчивому голосу, Иван встал и шагнул к решетчатой двери. Постоял несколько секунд, глядя на обшарпанную стену напротив, потом, следуя неведомому наитию, взялся за прутья решетки и толкнул дверь от себя.
        Металлический скрежет, оглушительный в мертвой тишине коридора, заставил Ивана присесть от страха - сейчас набежит охрана и ввалит ему люлей, раз в прошлый раз мало было. А дверь продолжала открываться и ничего не происходило. Никто не пришел и не спросил: что это он тут делает?
        - Иди, Ванья! - продолжал командовать призрачный голос.
        Собравшись с духом, Иван вышел из камеры и осмотрелся. Шагах в десяти по коридору пост дежурного по ИВС. Сам старшина сидел возле стола, уронив локти и голову прямо на газету, которую должно быть читал перед тем как его сморил неудержимый сон.
        Прихрамывая на обе ноги, Иван прошел мимо ряда камер, в которых мирно спали арестанты.
        Вот и вторая дверь, очевидно, наружу. Ее он толкнул гораздо более уверенно, чем прежде и она тоже поддалась, открывая путь к свободе.
        Миновав два лестничных пролета, он оказался в коридоре дежурной части.
        Никого.
        Подошел к прозрачной перегородке, на которой красовалась надпись: „дежурный РОВД“. Вот и сам дежурный. На своем месте - дрыхнет, откинувшись на стуле, как еще не свалился? Слюна течет из уголка рта.
        - Ванья, - снова напомнил о себе голос, - иди!
        - Куда идти-то? - спросил Иван непонятно кого. - Ведь у ментов все мои документы - найдут.
        - Иди! - сказал голос, и у Ивана не хватило силы с ним спорить. Он пошел, словно лишенная воли и эмоций сомнамбула. Состояние было странное и даже страшное - но страх какой-то ненастоящий, будто все происходит не на яву.
        - Сюда, Ванья! - за стеклянными дверьми тамбура, кто-то пошевелился, и Иван сразу узнал стоящего. Елки-метелки - это был давешний бомж. Все такой же грязный и оборванный он смотрел на Ивана своими безумными глазами и радостно щерился. Помахал рукой, приглашая за собой, и пошел прочь, постоянно оглядываясь, словно проверяя, идет ли следом Иван.
        Иван шел. Улица встретила его метелью и холодом. По пустому, освещенному желтым светом фонарей двору перед зданием милиции, ветер гонял снежные вихри. Иван поежился, куртка осталась где-то в недрах подвала. Куда теперь?
        Одинокая светлая „газель“ притулилась возле въезда на территорию РОВД. Бомж уверенно шагал прямо к ней. Фырчал мотор, ветерок донес до Ивана запах выхлопа. Машине явно не терпелось уехать. „Бомж“ приглашающе похлопал по противоположному от водителя стеклу, а сам без лишних слов юркнул в приоткрытую дверь салона. Обходя кабину, Иван вглядывался в лобовое стекло, пытаясь разобрать, кто там внутри. Тщетно. Мешала тонировка.
        Щелкнул замок, из открытой дверки, дохнуло теплом и запахом нагретой пластмассы.
        - Чего мнешься? - пробасил водитель. - Садись быстрей, пока менты не прочухались!

* * *
        Газель плыла по улицам ночного города, то и дело сворачивая на перекрестках, словно путая следы. Именно плыла. Мягкая подвеска, тихо мурлыкающий двигатель, качественная облицовка кабины, отсутствие привычного скрипа и дребезжания, недвусмысленно намекали, что данный автомобиль, кроме внешней безликости, мало чего имеет общего с привычными изделиями отечественного автопрома тысячами шныряющих по городу в образе маршруток и малотоннажных грузовичков.
        Водитель в очередной раз повернул к Ивану гладко выбритую физиономию и усмехнулся.
        - Не ссы парень, прорвемся. Добудем мы тебе бабу с тремя сиськами.
        Это заявление не требовало ответа, и Иван не отвечал, угрюмо пялясь на заснеженный ночной пейзаж. Он пребывал в полной прострации - куда он едет, зачем? Что теперь с ним будет? Водитель чудной какой-то… дались ему эти сиськи. А самое странное - шофер был в форме. Не в ментовской, конечно, в армейской, с погонами прапорщика. В эмблемах сухопутных родов войск Иван разбирался плохо, поэтому не мог с ходу определить, что означает подзорная труба со стрелкой компаса и к чьей епархии относится загадочная „газель“. Но сам факт, что в его побеге (а как еще это можно назвать?) принимает участия некая армейская структура, причем особо даже не шифруясь, навевал знаете ли… В общем, неясно, что он навевал. Вообще ничего было неясно.
        Пока Иван терзался сомнениями, улицы вокруг закончились. Все более редкие дома по обеим сторонам дороги некоторое время еще мелькали, но затем исчезли и они.
„Газель“ теперь мчалась в чистом поле, по прямому как стрела шоссе. Такая дорога в городе была только одна - в аэропорт. Неужели же лететь придется? - подумал Иван, но „газель“ внезапно сбросила скорость и свернула на неприметный боковой съезд. Спустя несколько минут они уже ехали по лесу. Пара поворотов и дорога неожиданно закончилась перед большими зелеными воротами. Затормозив, водитель нетерпеливо посигналил, и створка ворот поползла в сторону.

* * *
        - Ну, здравствуйте, Иван Николаевич! - майор был само радушие. - Как ваше самочувствие? Понимаю, понимаю, отмутузили вас от души. Но ничего, доктор сказал, что переломов и серьезных повреждений у вас нет, а синяки и шишки, они до свадьбы заживут. Дело-то молодое, верно, Иван Николаевич?
        Это „Иван Николаевич“, Ивану решительно не нравилось. Если вышестоящий чин так к тебе обращается - непременно жди каких-нибудь гадостей…
        По прибытию на базу (так Иван окрестил для себя расположившийся посреди леса комплекс зданий) его немедленно отправили в душ, после которого он попал на осмотр к врачу. Сухая и деловитая капитан медслужбы велела снять выданный после душа халат, под которым к величайшему смущению Ивана, ничего не было. Затем тщательно осмотрела сконфуженного юношу, заглянув буквально везде. Долго цокала языком и качала головой, разглядывая синюшные ушибы и багровые кровоподтеки. Затем выдала какую-то остро пахнущую мазь и приказала намазаться с ног до головы. Пока Иван выполнял приказание, капитан, усевшись за стол, записывала что-то в толстой тетради, точь-в-точь, как участковый терапевт на приеме в поликлинике. Мельком глянув через стол, Иван увидел там свою фамилию. Ишь ты, уже и историю болезни завели.
        От странной мази кожа приобрела какое-то мерцающее сияние, к чему уставший удивляться Иван отнесся довольно равнодушно. Закончив писать, докторша разрешила ему одеться. Покопавшись в холодильнике со стеклянной дверкой, выдала горсть разноцветных таблеток, заставив их тут же съесть, чуть ли в рот при этом не заглядывая. Далее последовал черед какой-то темной маслянистой жидкости, оказавшейся удивительно горькой на вкус, коей Ивану пришлось употребить целую мензурку. Причем запить горечь докторша не дала, сказав, что придется потерпеть.
        Ивану терпеть было не привыкать и через двадцать минут, он, уже переодетый в новую полевую форму без знаков различия, предстал перед майором, или кто он на самом деле. Табличка на двери кабинета гласила, что майор В. П. Сидорчук является зам. нач. снаб… чего-то там. Прекрасная блондинка секретарша ослепительно улыбнулась Ивану.
        - Валентин Петрович ждет вас.
        Иван с трудом отвел от нее взгляд. Майорам такие секретарши явно не по чину.
        - У меня Иван Николаевич для вас две новости, обе хорошие, - майор выдержал паузу, словно ожидая реакции на свои слова. Реакции не последовало, и он продолжил. - Так вот, собственно, новости. Первая: охранник клуба, которому вы давеча пробили череп, выжил. Есть шансы, что обойдется без последствий.
        Иван при этих словах поморщился, словно его заставили выпить еще одну мензурку маслянистой жидкости. „Бедолага охранник, - подумал он, искренне сожалея о содеянном, - ну, был немножко грубоват - пьяные и обдолбанные посетители кого угодно достанут, но это еще не повод проламывать ему башку. Что на меня нашло?“
        - Вижу, вы полны раскаянья? - констатировал майор все это время наблюдавший за мимикой Ивана, - это подтверждает наши выводы о том, что вы порядочный человек и ответственный гражданин. Оступились, с кем не бывает. Поступок ваш достоин сожаления, но и только. Поэтому, вот вам вторая новость: я уполномочен сделать вам предложение… Вы ведь Иван Николаевич, кажется, хотели вернуться на военную службу? Зачем вам этот контракт с армией? К чему вам отдаленный гарнизон в тундре, нищенская зарплата в пятнадцать тысяч рублей? Вы ведь свой долг Родине уже отдали, а у нас есть для вас интересная работа.
        - А вы что, не армия? - хмуро поинтересовался Иван. Интересная работа, хм… не объяснять же этому Сидорчуку, что два года службы Иван не в тундре просидел, а почти что весь шарик обошел. А возле восточного берега Африки и вовсе задержаться пришлось. Да он и сам, наверное, знает.
        - Мы по сути, что-то вроде иностранного легиона, - серьезно ответил майор, - Военная служба за пределами Российской Федерации. Оплата будет более чем достойной
        - для начала, могу предложить десять тысяч долларов в месяц.
        Иван почувствовал, что брови у него неудержимо стремятся вверх, глаза лезут из орбит, а лицо, из-за прилившей к нему крови, пылает, словно его макнули в таз с кипятком. Десять тысяч долларов… сколько это будет в рублях? Триста тысяч… бля-я…
        - В месяц?
        - Вы не ослышались - усмехнулся майор. - Разумеется, в месяц. Не скрою, служба будет трудная и опасная. Существует реальный риск лишиться здоровья или даже жизни. Но вы ведь человек военный, участник боевых действий, так что к опасности привычны. Так?
        - Ну, допустим. Вопрос можно?
        - Валяйте, - милостиво кивнул Сидорчук.
        - Если я соглашаюсь, что будет с моим э-э…
        - Уголовным делом? Оно будет закрыто. Не сразу, конечно… вы ведь у нас в побеге числитесь, - майор усмехнулся, как показалось Ивану, довольно глумливо, - но ко времени окончания вашего контракта, все спустится на тормозах, это я вам могу гарантировать. Кроме того, отслужив первый срок, вы, по вашему желанию, можете получить новые документы и начать жизнь, так сказать, с чистого листа.
        - А если, значит, откажусь?..
        Майор развел руками.
        - В этом случае, вероятней всего, делу будет дан ход. Но помилуйте, Иван Николаевич, какой смысл вам отказываться?
        Иван кивнул головой. При таком раскладе отказываться действительно не имело смысла. Отказ, кроме всего прочего, означал верный срок - реальных лет пять топтать зону. А если как следует раскрутить, то и поболее выйдет. Неужели все, что произошло с ним прошлым вечером: ночной клуб, девки, школьный друг Пашка, драка наконец, все это спланированная подстава имеющая целью склонить его к работе на некую таинственную организацию? Но зачем? За те деньги, что предлагает этот липовый майор, любой побежит в указанном им направлении, радостно при этом похрюкивая. И он, Иван Николаевич Прохоров, не исключение. Хотя если предложат, скажем, пить кровь христианских младенцев…
        Сидорчук словно уловил ход его мыслей.
        - Не беспокойтесь Иван Николаевич, ничего такого, о чем вы сейчас подумали, делать вас не заставят. В случае согласия вас ждет служба солдата-наемника, то чего вы собственно и хотели. Правда, в несколько необычном антураже.
        Не найдя, что возразить, Иван сказал единственное, что пришло на ум:
        - А можно еще вопрос? Где придется работать? В Чечне, Афганистане, Сомали? Где платят такие деньги простым парням вроде меня?
        - Дальше! - сказал майор. - И одновременно ближе… как бы вам это объяснить… То, что вы сейчас перечислили - это, скажем так, банально. У нас совершенно другой размах. Это вам не вшивый французский иностранный легион с их замшелой колониальностью. От нашей деятельности, не побоюсь этого слова, будут зависеть судьбы мира! А насчет подробностей… - майор внезапно сменил тон и его голос из восторженного, стал сухим и уставным, - подробности будут после того, как подпишем контракт. Итак: вы согласны?
        Иван чувствуя, что вляпывается во что-то невообразимое и совершает нечто непоправимое, тем не менее, ответил без раздумий:
        - Согласен! Последний вопрос… почему я?
        Майор пожал плечами.
        - Вашу кандидатуру из предложенного списка отобрал один наш общий знакомый, а его мнению мы склонны доверять, - он пробежался пальцами по клавиатуре и повернул монитор, так что стало видно Ивану. С экрана смотрел… Ну, конечно, „бомж“, кто же еще. Вот только выглядел он теперь этаким вельможей и одет был в нечто невообразимо парадное… мундир не мундир… доспехи не доспехи. Весь раззолоченный, в шлеме с огромным пером. И при мече.
        Глава вторая
        - Зовите меня Штекн, - маленький человек в черном, заложив руки за спину, прошелся туда-сюда по комнате, рядами одинаковых столов и доской на стене, напоминавшей школьный класс. Перед ним сидели трое.
        Слева Иван. Он среди всех оказался самым белым и пушистым - путь его в Легион был проще и куда быстрее, чем у остальных двух.
        В центре долговязый громила. Выражение лица и бритая голова делали его похожим на бандита, какими их изображали в фильмах про братков. Для полной аутентичности не хватало только спортивного костюма Адидас. Впрочем, бандитом он и был. Но, не долго. А до того успел послужить в Софринской особой бригаде внутренних войск. Вэвэшник Гера (уменьшительно от Геракла), героически отслужив срочную, устроился в ОМОН, но вскоре с треском оттуда вылетел, поругавшись с кем-то из начальства. После этого жизнь Геры потекла совсем в другом направлении. Пьянки, гулянки, сомнительные друзья, наркота, участие в чужих разборках, следствие, суд и зона для бывших сотрудников. Оттуда он и был извлечен людьми майора Сидорчука.
        Парень, сидевший справа, наоборот, имел лицо интеллектуала. Сними с него военные шмотки, одень в костюм тройку и хоть сейчас посылай на какую-нибудь научную конференцию посвященную проблемам глобального потепления или другой тому подобной хрени. Даже погоняло у него было соответствующим - Аспирант (или Ас, если короче). Но Иван уже знал, что никакой он не аспирант, а вовсе даже сержант, ныне расформированной, шестьдесят седьмой бригады специального назначения. В отличие от Геры, под уголовный замес сержант угодил еще во время службы, завалив по беспределу (по версии прокурора и прогрессивной чеченской общественности) четырех "мирных" горцев. Дело разматывалось долгих три года, и по всему выходило, что быть Асу козлом отпущения и мотать долгий, а то и пожизненный срок… не заинтересуйся им Структура.
        Такие вот ученички собрались в "классе".
        - Я буду вашим, так сказать, преподавателем, - напомнил о себе Штекн. - Кое-что вы уже умеете. Но многому вам предстоит научиться. Времени у нас мало, поэтому начнем прямо сейчас.
        Для начала немного общей информации. Мир, где вы сейчас находитесь, и где вам предстоит работать, называется Эрэйна. Это самоназвание. Официально, начальство велит именовать его Земля-2, - Штекн сделал паузу, обводя слушателей внимательным взглядом. - Но, начальство осталось по ту сторону Хрустального коридора… поэтому мы вслед за аборигенами будем называть его Эрэйна. Так красивей, правда?
        "Хрустальный коридор…" - подумал Иван. Вот, значит, как называется та хрень, в которой он побывал несколько часов назад. И впрямь похоже на коридор из стекла или, если угодно, из хрусталя. После долгого блуждания по коридорам базы, Ивана завели в какой-то полутемный туннель и перед тем как захлопнуть за ним дверь, велели шагать вперед, не останавливаясь и ничему не удивляясь. Он и пошел, от нечего делать, прислушиваясь к собственным шагам, когда пол вдруг выскользнул из-под ног. Тут уж стало не до удивления - стремительное скольжение совсем скоро превратилось в головокружительное падение…

* * *
        - Меня, а значит и вас, - продолжал меж тем Штекн, - ничуть не волнует место расположения этого мира. Параллельный он, перпендикулярный, находится ли в другой вселенной или в паре метров от Земли… Что же нас интересует? - спросите вы. Сейчас расскажу. Сперва, как ни прискорбно, немного физики и химии. Буду говорить коротко. Позже, в процессе обучения каждый пункт разберем подробней. Итак: основное отличие Эрэйны от Земли - присутствие такого фактора, как м-радиация.

* * *
        В себя Иван пришел на узкой площадке среди торчавших кверху обломков скал. Судя по всему, материализовался он тут прямо из воздуха в полуметре над землей. Как ни странно, несмотря на полный сумбур в ощущениях, он сумел скоординироваться и удержался на ногах. Следуя полученной инструкции: не суетиться и ожидать, парень покрутился на площадке, озираясь по сторонам. Под подошвами ботинок хрустели камешки и галька. Вечерело, темные, изуродованные выветриванием скалы вокруг, выглядели зловеще, но Иван поймал себя на том, что не ощущает ни паники, ни даже легкого страха или растерянности. Очевидно, сказалось действие инъекции препарата шестьсот одиннадцать, которую ему вкололи в плечо, перед тем как отправить в неведомый путь. В одной из скал ветер с песком проделали удивительно аккуратную арку, круглую вверху и с плоским выступом внизу. Усевшись на этот нерукотворный порог, Иван стал терпеливо ждать, когда за ним придут. В однотонном белесом небе над головой не было видно ни солнца, ни луны, ни звезд, ни даже облаков, что усиливало ощущение нереальности происходящего. Примерно в километре-полутора от
места выброса, чернели развалины какого-то огромного сооружения. То ли замка, то ли храма…

* * *
        М-радиация - излучение неясной природы, позволяющее структурировать реальность произвольным образом, а не так, как это следует из теории вероятности.
        Что это значит? Попросту говоря - это значит, что на Эрэйне, существует магия. Да! Не морщите лбы, вы не ослышались. Магия, колдовство, волшебство, ворожба. Объясняю на примере. Демон Максвелла отделяет "горячие" молекулы воды от "холодных" собирая их в определенных местах. Если делать это достаточно быстро, то на дне стакана может образоваться лед, в то время как верхний слой разогреется до температуры кипения. И никакие законы природы при этом не нарушатся. Вся штука в том, что на Земле это невозможно, а на Эрэйне - возможно. Маг выступает в роли демона Максвелла. Оперируя матрицей м-радиации, он разделяет вещества и фазы, отделяет тепло от холода, вакуум от материи, северный магнитный полюс от южного, гравитацию от массы и так далее. Разумеется, он не бегает с сачком за каждой молекулой и за каждым квантом. В роли компьютера выполняющего мириады операций в секунду выступает эта самая матрица м-радиации. Надо лишь задать ей программу и любое хоть сколько-нибудь вероятное событие произойдет тогда и там, где это будет нужно оператору. Надо ли объяснять, какие возможности открываются перед
человеком владеющим искусством программирования реальности? А перед человечеством в целом? Думаю не надо - сами допрете. Если добавить к сказанному, что м-радиация не оказывает ионизирующего воздействия на живую ткань, а, следовательно, безвредна для человека и животных, то потенциал ее использования воистину безграничен.
        Но причем здесь мы? - спросите вы, - Штекн обвел хитрым взглядом обалдевших от услышанного курсантов, - где Эрэйна, а где Земля. Ведь на Земле-то никакой м-радиации нет. Правильно - нет. Но ее сюда можно доставить. Как? Идем дальше.

* * *
        Ждать пришлось с час или дольше - часов с собой Ивану почему-то не дали. За это время совсем стемнело и парню стало неуютно и даже как-то страшновато, а может, просто закончилось действие препарата, которым его накачали перед отправкой. Ветер по-разбойничьи свистел в обломках скал, небо стало непроницаемо темным, словно окно в бездну. Иван успел порядочно замерзнуть и проголодаться, когда, наконец, услышал хруст гальки. Мелькнул свет фонаря, и из-за скалы появилась высокая фигура, закутанная в длинный плащ.
        - Извини, что заставил ждать, - сказал незнакомец, без всякого, впрочем, сожаления в голосе. - Я Синерг, идем со мной…

* * *
        Взаимодействие м-радиации с химическими элементами приводит к образованию, так называемых м-изотопов, ядра которых кроме протонов и нейтронов содержат некую субстанцию. Природа данной субстанции пока что не выяснена, зато выяснено, что она обладает массой. Масс-спектрографическими методами установлено, что ядра заряженных элементов тяжелее не подвергавшихся облучению аналогов… - тут лектор прервался и окинул взглядом своих слушателей. - М-да… Судя по вашим тупым физиономиям, нить моих рассуждений уже давно утеряна, поэтому перейду к сути. Короче, любой химический элемент при облучении м-радиацией, способен аккумулировать часть ее энергии. Способность к накоплению у всех элементов разная, но в основном незначительная - сотые и десятые доли процента. Исключение составляют лишь несколько редких и рассеянных элементов способных накапливать до нескольких процентов от первоначальной массы. Но самое интересное не это. Будучи помещенными в среду, в которой м-радиация отсутствует, заряженные элементы сами становятся источником ее излучения. К сожалению, в силу ряда причин, практическое значение из них
имеет лишь индий. При не самой большой емкости - три и шесть десятых процента по массе, против пяти и восьми, например, у лантана, он обладает одним исключительно ценным свойством, а именно способностью к спилловер-эффекту. То есть, будучи нанесенным на слабовосприимчивый к м-радиации металл, например, железо он повышает эту самую восприимчивость в разы или даже в десятки раз, в зависимости от способа нанесения, толщины слоя и его графического кодирования. Особым образом перфорированный слой гораздо эффективней сплошного. Таким образом, можно тотально управлять свойствами материалов, например, без всякой иной обработки повышать в десятки раз твердость стали и одновременно прочность ее на разрыв, что недостижимо никакими другими методами.

* * *
        Они петляли между скалами уже минут пятнадцать. Впереди Синерг, в пяти шагах за ним Иван.
        - Где я? - наконец, не выдержав молчания, поинтересовался морпех.
        - В Караганде, - не оборачиваясь, сообщил человек со странным именем. - Знаешь, как переводится Караганда?
        - Как? - глупо спросил Иван.
        - Черная ганда, - сказал Синерг и довольно заухал, что очевидно у него означало смех.
        "Шутник, блин! - недовольно подумал Иван, сверля взглядом его широкую спину. - Дать бы тебе по бычьему загривку!"
        Словно почувствовав его мысли, Синерг обернулся и осклабился:
        - Скоро все узнаешь, - несмотря на добродушный тон, звучало это как-то угрожающе.
        - Попал ты парень… - Синерг сделал длинную паузу, - всерьез и надолго. Ну, вот мы и пришли…

* * *
        На Эрэйне в отличие от Земли, индий не является рассеянным элементом и довольно часто встречается в самородном состоянии. Аборигены зовут его тиллит, что означает: рожденный Тиллосом.
        Тиллос - естественный спутник Эрэйны. Аборигены уверены, что именно он является источником м-радиации. Может это и не так, но м-радиация и в самом деле является направленным излучением
        Таким образом, заряженный индий - вместе с аборигенами будем называть его тиллитом
        - из-за своей способности кардинально улучшать свойства материалов, а так же в качестве мощного источника м-радиации, является стратегическим металлом, имеющим огромное народно-хозяйственное значение. Перед человечеством… ну, или какой-то его частью, открываются невиданные перспективы развития. Разумеется, для этого его сперва надо доставить на Землю.
        Доставка его на Землю - первейшая наша задача!

* * *
        Следом за Синергом, Иван протиснулся в узкую щель между двумя каменными глыбами, и оказался… в тупике. "Что за прикол?" - с тревогой подумал парень, озираясь по сторонам. Кругом, кроме той стороны, откуда они пришли, только шершавая поверхность камня. Ни хода, ни щелки!
        - Айн момент, - невозмутимо сказал Синерг. Присев на корточки, он посветил куда-то фонариком, сделал рукой неуловимое движение и там, где только что была глухая стена, появился проход. Иван только глазами захлопал от изумления. Он готов был поклясться, что Синерг не открывал невидимую дверь и не сдергивал маскировочную сеть, и даже не говорил: сезам откройся… а вот поди ж ты - открылся.
        - Что встал? - Синерг взял парня за плечо и слегка подтолкнул. - Заходи сынок, не стесняйся, будь как дома.
        Иван убрал плечо из-под его руки - тоже мне папаша нашелся - и шагнул в неизвестность. Синерг, громко сопя, вошел следом. Повозился и проход исчез, как и не бывало, вместе с ним пропали и остатки света извне. Теперь темноту разгонял только узкий луч фонарика. Синерг протиснулся мимо Ивана, вмяв его могучей грудью в стену и не приглашая за собой, пошел вперед. Парню ничего не оставалось, как следовать за ним.
        Судя по всему, они находились в узкой длинной полости естественного происхождения, проще говоря, пещере. На естественное происхождение указывали корявые стены, смыкающиеся над головой низким изломанным потолком. Шаги гулко раздавались в стоялом воздухе, и это был единственный звук на много метров вокруг. Ход полого уходил в толщу камня. Стены разбегались под светом фонарика и смыкались за спиной у путников, тут же истаивая во тьме. Иван мимоходом провел рукой по стене и тут же брезгливо вытер ладонь об штанину - влажный, бурый глинистый налет вызывал неприятные ассоциации. Раньше Ивану в пещерах бывать не приходилось. В его представлении (основанном на картинках из книжек) они являли собой нечто романтичное, сталактито - сталагмитовое… в общем красивое. В реальной же пещере оказалось сыро и грязно, как в канализационном коллекторе, только что дерьмом не воняло.
        Путешествие закончилось так же внезапно, как и началось. Только на этот раз дорогу путникам перегородил не загадочный тупик, а обычная круглая заслонка, металлическая с виду. Ну, как обычная - ни ручек, ни надписей, ни замочных скважин на ней не имелось. Ровная поверхность двери была выкрашена обычной серой краской - на флоте такую называют шаровой. Синерг остановился перед ней, но делать ничего не стал, просто стоял и ждал. Ждать пришлось недолго - взвыли какие-то механизмы, и дверь медленно поползла в сторону. Стало понятно - весит она не одну тонну. В быстро расширяющуюся щель ударил яркий свет. Синерг хмыкнул и выключил фонарик.
        - Резервный выход, - сообщил он Ивану. - Специально для дорогого гостя открыл.
        За дверью пещера превратилась во вполне себе обычный, хоть и мрачноватый коридор со стенами из грубо отесанного камня. Как и прежде, путь все время шел под уклон. Кое-где встречалось что-то вроде электрических щитов, того же шарового цвета что и дверь, под потолком шли кабель-трассы, едва заметно подмаргивали непонятной природы огоньки на стенах, шумела вентиляция, регулярно попадались надписи на неизвестном языке, какие-то непонятные значки, указывающие куда-то стрелки. Иван шел за Синергом, озираясь по сторонам и стараясь не наступать на выступающие из-под пола полоски рельсов.
        Их путь закончился перед клетью большого, очевидно грузового лифта. Перед тем как зайти туда, Синерг подозвал Ивана к какой-то забранной решеткой нише, из которой бил луч яркого, как показалось парню, солнечного света. "Неужели окно наружу? - подумал Иван. - Но откуда, ведь мы все время только спускались? Да и ночь там уже". Он заглянул в нишу, и увиденное показалось ему сном.
        Это действительно было окно.
        Вот только оно было не наружу, а внутрь.
        Под ними простиралось огромное полое пространство в виде полусферы, освещенное висящим неизвестно на чем, сияющим белым шаром. Далеко внизу, на глубине не менее трехсот метров, раскинулся… город.
        Город, конечно, громко сказано, скорее это был маленький городок, но выглядел он сказочно. На многих гектарах подземного пространства расположились десятки аккуратных маленьких домиков утопающих в пышной зелени садов. Их круглые разноцветные крыши напоминали шляпки грибов. Городок пересекали радиальные линии улиц, сходящиеся посредине, где располагалась, не то площадь, не то стадион.
        - Добро пожаловать в Хром-Минес сынок! - пробасил за спиной Ивана, Синерг.

* * *
        - Кто-нибудь что-нибудь понял, что этот еврей нам лепил? - громко поинтересовался Гера, когда они покинули аудиторию и направились в столовую, которая была через улицу в одноэтажном домике из красного кирпича.
        - А почему ты решил, что он еврей? - ответил вопросом на вопрос Ас.
        - Ну, Штерн потому что - еврейская же фамилия.
        - Во-первых, Штекн, - Ас понизил и без того тихий, шуршащий голос, - а во-вторых… по-моему, он вообще не человек!
        - А кто? - хохотнул Гера, - Гамадрил? Не человек, ха! Скажешь тоже! Какая-такая магия-шмагия, эрэйна-херейна? - продолжил он возмущаться. - Я думал, все по-взрослому будет, повелся на их развод… а они нас как лохов в говнопровод этот хрустальный сунули… Чую, пацаны, опыты на нас ставить собрались! Только хер им - я в морские свинки не нанимался!
        - Ты ори громче, - неприязненно прошуршал Ас оглядываясь по сторонам. - Если тебе здесь не нравится, просто пойди и скажи начальству, хочу, мол, в обратку на зону, а нам с морпехом мозги не засирай.
        - Ага, вернут они… - бывший вэвэшник нахмурился, но замолчал.
        В столовой было пусто. Симпатичная молоденькая повариха скучала на раздаче. Увидев курсантов, ласково заулыбалась. Гера немедленно расцвел в ответ своей щербатой улыбкой. Ас скептически скривился. Он провел в подземном городе уже две недели (больше всех) и знал, что Галина (так звали повариху) улыбается всем, но это ровным счетом ничего не значит. Все новички, как правило, измученные долгим воздержанием, пытались поначалу подбить к ней клинья, но получали твердый отказ. Все это, он до невозможности глумливым тоном не преминул сообщить Гере. Тот, кажется, не поверил, но спорить не стал.
        Меню здесь не было. Не ресторан - ешь что дают. Кормили, впрочем, сносно. Все также дежурно улыбаясь, Галина выдала каждому по подносу с одинаковым набором блюд. На первое жирный борщ, на второе чахохбили с фасолью, еще стакан сметаны, три кусочка хлеба, булочка и компот. Получив свое, троица проследовала к одному из пустующих столиков. Молча расселись и также молча принялись вкушать.
        Хлебая вкусный наваристый борщ, Иван думал, что впервые за долгое время он не чувствует усталости. И то сказать, все два месяца с момента подписания контракта, инструктора, матерые мужики с угрюмыми физиономиями на которых явственно читалось: армейский спецназ, гоняли Ивана и еще пару десятков таких же, завербованных, словно маленькое стадо сидоровых коз. Это называлось: "освежить навыки". Многокилометровые кроссы, перемежающиеся пальбой из всего что стреляет, рукопашка, силовые упражнения, а в перерывах между этим, психологические тесты - все это изрядно утомляло. И притом ни единого намека на то, что им предстоит. Создавалось впечатление, что инструктора сами не в курсе дальнейшей судьбы своих подопечных и просто-напросто готовят их на все случаи жизни. Атмосфера тотальной секретности изрядно нервировала Ивана и внушала сомнения в правильности сделанного выбора. Никаких мобильных телефонов и интернета. Никаких контактов с внешним миром. Даже бабушке разрешили позвонить всего два раза, запретив говорить, что либо кроме дежурных фраз о том, что у него все хорошо. Оба раза разговор прослушивали,
даже не скрываясь. На это накладывалась искусственно созданная разобщенность рекрутов - все жили в отдельных комнатах и любые контакты друг с другом, кроме чисто служебных, мягко говоря, не поощрялись. Запрещалось также называть свои имена и звания, только присвоенные по прибытию в часть номера. Иван подозревал, что не все бойцы в итоге дойдут до финала, оттого и сближаться на этом этапе им не полагалось. Время от времени кто-то из отряда исчезал, и было непонятно, то ли его подготовка закончилась успешно, то ли наоборот, отчислен за неуспеваемость. Взамен исчезнувших появлялись новые и принимались бегать, прыгать и стрелять наравне со всеми.
        Одно радовало, зарплату начислять стали сразу после подписания контракта, хоть и не в том размере, про который упоминал майор Сидорчук. Правда, и о таких деньгах на гражданке Иван мог только мечтать - на момент убытия с базы, на его счету имелось сто сорок тысяч рублей. Испытательный срок два месяца - пояснили в финансовой части - с началом основной службы выплаты достигнут обещанных майором сумм.
        Ну, а теперь, похоже, основная служба началась.
        Первичным формированием здесь считалась группа из трех человек. Такие группы могли действовать, как самостоятельно, так и в составе взвода, командовал которым не кто иной, как Синерг.
        Пока они перемещались из резервной шахты к городу (что заняло не менее получаса), новый командир в общих чертах поведал Ивану о будущем житье-бытье, не вдаваясь, впрочем, в детали - всему свое время.
        В городе, Синерг сдал Ивана с рук на руки коменданту, который оказался… очаровательной брюнеткой. Полувоенная форма без знаков различия сидела на девушке так уместно и ладно, словно она в ней родилась и выросла
        - Виктория, - сказала она, протягивая узкую твердую ладонь, и усмехнулась Иванову смущению. - У нас тут не чинятся.
        Иван немедленно воспрял духом и уже хотел сделать красавице комплимент, но она, уловив его порыв, тут же отрезала:
        - Панибратство тоже не поощряется, боец!
        Виктория проводила новобранца к одному из домиков в южном секторе городка, в котором ему предстояло поселиться. Там уже обитали Гера и Аспирант прибывшие ранее. Представив им новенького, девушка-комендант удалилась, велев не опаздывать на занятия, расписание коих лежало на столе в каждой комнате.
        - Третьим будешь, - хищно осклабился Аспирант, протягивая для пожатия широкую лапу, - заждались тебя уже. Я Серега… а этот - Геракл.
        Пообщавшись немного с новыми товарищами и осмотревшись, Иван нашел, что условия их проживания вполне сносны. Каждому бойцу непонятного фронта полагалась небольшая, но отдельная комната с широким окном, в которой имелись кровать, письменный стол, пара табуреток и тумбочка для личных вещей. Удобства, правда, общие, но все трое были привычны к куда более спартанской обстановке. А тут тепло светло и мухи не кусают. Живи и радуйся, тем более что зарплату платят. Только вот, слишком необычно все было вокруг. Подземный город, освещаемый рукотворным солнцем, изнутри смотрелся совсем не таким лубочно-сказочным, каким показался Ивану с высоты птичьего полета. Начать с того, что из четырех секторов города отделенных друг от друга широкими прямыми улицами, обитаемым оказался лишь один - тот самый южный в котором квартировались бойцы взвода, да немногочисленный обслуживающий персонал. Он был более-менее ухожен и обустроен. Остальные сектора производили впечатление разной степени заброшенности. Когда Иван вместе с Синергом шел через город, он видел что садовые деревья возле домов и кусты в полисадниках давно и
неконтролируемо разрослись, заборы покосились, краска местами отстала от стен и свисала кружевами, окна кое-где были закрыты ставнями, а где-то и вовсе щерились разбитыми стеклами. Через распахнутые двери было видно, что комнаты завалены хламом и сломанной мебелью.
        Серега-Аспирант томившийся тут уже две недели рассказал, что и в других местах бардак не лучше.
        Бойцы в Хром-Минес прибывали постепенно. По этой причине, занятия, так сказать, по специальности начались лишь с сегодняшнего дня. До этого все ограничивалось физподготовкой, длящейся с перерывами с девяти утра до двух по полудню. Всю вторую половину дня бойцы были предоставлены самим себе. Кто дрых, кто играл в карты или более интеллектуальные игры. Аспирант же мучимый любопытством и не склонный к бездарному прожиганию времени, облазил все окрестности, благо ему в этом никто не препятствовал. В самом городе не было ничего интересного, зато за его пределами…
        Каменные стены, образующие купол над городом были сплошь изрыты ходами и галереями, напоминая даже не сыр, а какую-то губку, словно над ней не один десяток лет трудился миллион кротов. Иные галереи были необитаемы, зато другие представляли собой целые плантации непонятной культуры - нечто вроде клубков сплетенных из светящихся белых нитей. Там Ас встретил странных людей. А может, то были не люди. Во всяком случае, ни один не доставал Асу даже до плеча, а бывший спецназовец был вполне себе среднего роста. Впрочем, каждый из них, шириной плеч превосходил Аса раза в полтора - этакие шагающие комоды. Многие были усаты и бородаты и все без исключения одеты в черную либо коричневую кожу, украшенную множеством блестящих заклепок с кожаными же банданами на головах. Асу показалось, что он попал на слет байкеров, почему-то бросивших свои мотоциклы и увлекшихся земляными работами. Никто не стоял на месте, все суетились и производили какие-то действия. Одни собирали белые клубни и складывали их в поминутно выскакивающие вагонетки, другие рылись в земле, кто-то долбил киркой камень, так что искры летели. В
глубине шахт тоже происходила какая-то работа, что-то гудело и скрежетало, словно работали какие-то механизмы. Когда Ас попытался туда пройти, ему загородили дорогу и не пустили. На попытки объясниться, подземные байкеры только трясли своими бородами, лопотали что-то непонятное и показывали скрещенные пальцы. Ас принял это за оскорбительный жест, обматерил их по-русски и, показав в средний палец, ушел ни с чем.
        На его вопросы, Синерг только рукой махнул.
        - Это Кити… выращивают тут свои грибы. Не обращай внимания.