Избранница колдуа Алеся Лис
        Катя всегда мечтала о здоровом теле. Но даже и представить не могла, что ее желание сбудется. Правда, в другом мире и другом теле.
        Теперь она Кассия, и ей всего восемнадцать. Только жизнь средневековой аристократки не так сладка, как казалось. Особенно, когда ты осталась единственным представителем древнего магического рода, а вокруг одни враги и предатели, которые убеждают выйти замуж и передать власть мужчине.
        Но Катерина больше не позволит, чтоб ее жизнью управляли. Тем более что будущий супруг вполне может оказаться повинным в смерти ее родных. Так говорит холодный рассудок, а вот глупое сердце думает совсем иначе…
        ХЭ
        Алеся Лис
        Избранница колдуна
        Глава 1
        Снег все падает и падает… Не останавливается ни на минуту. И под ложечкой начинает посасывать в предчувствии чего-то неотвратимого. Чего-то страшного, неумолимого, надвигающегося на нас, как горная лавина. К моему правому боку прижимается двенадцатилетний Жора. Двухлетний Владик, склонив светловолосую головку, дремлет в автокресле.
        За окном мелькают сосны. Они кажутся одетыми в белые подвенечные платья. Печальные невесты, опустившие к земле руки-ветви. И я такая же… Вечная невеста… Которую кинул у алтаря любимый мужчина. Привычная тоска уже не так остра, как двадцать лет назад, но все еще иногда эхом отдается в сердце.
        - Как ты? Не устала? - оборачивается ко мне сестра-близняшка, сидящая на переднем сидении.
        Ее муж Виталик напряженно держит руль. Дорога отвратительная. Мокрая жижа к вечеру превратилась в лед. А у него на «борту» двое детей, жена и ее никчемная сестра-инвалид.
        - Нет, все хорошо, - качаю головой.
        Жорик, услышав мой голос, беспокойно хмурится во сне и громко вздыхает.
        - Катя, не ври мне! - гневно шепчет Вика. - Ты не голодная? Голова не кружится? Мы не скоро доберемся домой, скорость всего пятьдесят…
        - Вика! Я в порядке, - также гневно огрызаюсь.
        А ведь знаю, что не права. Знаю, что сестра переживает. Сахарный диабет это не шутки. В любой момент может упасть уровень глюкозы и привести к серьезным последствиям.
        Вика обиженно поджимает губы.
        - Прости, - раскаянно шепчу.
        Она ведь хочет как лучше и желает мне только добра. Только вот к сорока годам я тоже успела обзавестись собственными мозгами. Но Виктория, как старшая и здоровая сестра, не перестает меня опекать.
        А все началось с, казалось бы, потрясающей новости. У молодой четы Олененко обнаружили многоплодную беременность. Супруги обрадовались. Немного испугались, но совершенно точно обрадовались. Врачи в женской консультации, правда, не спешили с такими выводами. И, недовольно взирая на огромный живот Людмилы Олененко, советовали ей поменьше есть, дабы не раскармливать плод. Но бабка Мария уверенно заявила - двое! Девки! И Мила ей верила…
        Кто ж знал, что только одна из них, первая, Виктория, родится полноценной. Вторая Катерина была меньше, легче и с усохшей правой рукой. А в три года у нее еще и диабет обнаружили.
        Вика, глупышка, услышала где-то, что так бывает. Иногда плод, который сильнее, во время внутриутробного развития забирает у слабого ресурсы, кислород, пищу. И тогда второй ребенок развивается хуже и рождается с пороками. С тех пор она и решила опекать всеми силами младшую, ощущая необъяснимое чувство вины. Ведь если б не она, Вика, сестренка была бы здорова.
        Убедить ее пыталась и я, и мама, и папа… А все без толку. Лишь баба Мария улыбалась, бормоча: «Так надо… так надо…».
        Вика даже замуж выходить отказывалась. И все из-за того, что меня перед алтарем кинул Денис. Целых пять лет мучила Виталика, раз за разом отказывая. Пока я сама не вмешалась и не пригласила к нам домой отчаявшегося парня. А потом заперла их в квартире на день и ушла к бабе Марии. Они сердились. Звонили. Но спустя сутки, когда я вернулась, встречать меня вышла в коридор взъерошенная Вика. На пальце у нее сверкало обручальное колечко. А в ванной шумела вода, намекая, что парочка ночью явно не спала.
        Родителей не стало в тот же год, в который родился Жорик. Несмотря на мое сопротивление, сестра забрала меня к себе, выделив в огромной четырехкомнатной квартире Виталика маленькую комнатку.
        Квартиру, доставшуюся от родителей, решили сдавать. Лишняя копейка не помешает. Вика шутила, что это моя зарплата. Но я не могла тратить эти деньги на себя, стеснялась и под регулярные упреки супругов все же вносила все до копейки в общую казну.
        На что мне тратить-то? Старая дева… калека…
        Всю себя посвятила семье Вики, души не чаяла в ее малышах, и они отвечали мне взаимностью. Меня можно было бы назвать счастливой - любящие родные, детишки, дом, хобби… Но иногда в душе раскрывалась черная воронка, которая словно сжигала изнутри, кровоточила, ныла, навевала ощущение, что я не на своем месте, это не моя жизнь, это не мое тело. А потом тоска проходила, из-за туч выглядывало солнце, и я вновь радостно и открыто улыбалась, гася внутри непонятные и уже полузабытые ощущения…
        На миг щека дергается от резкого спазма. Ногу снова простреливает ноющая боль. Она распространяется от большого пальца и, словно отвратительная каракатица, медленно перебирается к основанию стопы, обхватывает свод, щиколотку… Операция не за горами, теперь у меня еще части ноги не будет. Гангрена… Сахарный диабет безвозвратно вгрызся своими острыми клыками в меня. Начали отмирать ткани.
        Порой ловлю себя на мысли, что благодарна судьбе за то, что страдает нога. Руки мне нужны… Иначе я умру… Умру без того, что дает мне свободу, отдушину в этом мире, то чему я посвятила себя помимо семьи и то, что позволяет мне чувствовать себя нужной и полезной, а не нахлебницей в доме Виталика. Хотя тот ни разу не упрекнул меня ни словом, ни делом, ни взглядом. Наоборот всячески подчеркивает, что без меня им было бы не справиться с двумя малышами.
        А пальцы на руке уже шевелятся в нетерпении, мечтая взяться за новый моток пряжи, купленный только сегодня, и гладкий, отполированный тысячами прикосновений, деревянный крючок. В голове так и пляшут новые узоры, которые должны получиться из сплетения воздушных меланжевых ниток. Это будет шаль, да-да, именно шаль. Большая, чтоб полностью завернуться и устроится в кресле-качалке на балконе с кружкой горячего чая с лимоном и медом и новой книгой. Шаль не на продажу, а в подарок. Вике. А еще картина, вышита бисером. Бурное море, вспенившиеся волны и снежно-белая чайка над ними на фоне закатного неба.
        Я завидую этой чайке, завидую ее свободе, полету, гармонии. Эта чайка, словно моя душа, только вольная, неудержимая, стремящаяся в небо, к свободе…
        Тормоза взвизгивают внезапно, словно острым лезвием разрезая умиротворенную сонную атмосферу машины. Виталик выкручивает руль, сжав зубы, стремясь удержать вращающуюся машину. Я вижу в зеркале его побелевшее лицо, испуганно расширившиеся глаза Виктории. Тельце Владика мотает как куклу, ремни врезаются в грудную клетку, но, благо, надежно удерживают на месте. Жорик тоже крепко пристегнут, но с ним ситуация опаснее. Взрослые ремни еще немного не по размеру тощему подростку, а детское сидение уже слишком мало. Я закрываю племянника собственным телом, до упора натягивая собственную перевязь, удерживаю соскальзывающее тело мальчика на месте.
        И откуда появился тот «Шумахер»? Дорога же была пустынной. Виталик вел внимательно и не спеша, пока на черной «Хонде» его не обогнал этот дуралей. И ведь видел специальную наклейку на стекле, что в машине дети, а все равно подрезал. Сам не справился с управлением и нашу старенькую девятку толкнул. Был бы сухой асфальт - отделались бы легким испугом. А так, несмотря на визг тормозов, машина продолжает вертеться и ударяется правым бортом об ствол дерева. Я дергаюсь от удара, продолжая прижимать Жорика к спинке сидения, с левой стороны слышится плач Владика. Кажется, обошлось. Только… только треск…. пугающий… громкий…
        Интуиция продолжает завывать сиреной. Дергаю левой рукой пряжку ремня, сковавшего Жорика. Из-за спешки пальцы раз за разом соскальзывают с гладкой кнопки. Моих усилий явно недостаточно, чтобы отщелкнулся карабин. Всхлипываю от отчаяния, ломаю ногти и снова ударяю по рычагу. Ремень с тихим шорохом сматывается. Толкаю племянника на пол, в последний момент отстегиваюсь сама и успеваю навалиться сверху. Между лопаток адским огнем взрывается боль, ветка дерева, пробив стекло, беспрепятственно входит в щедро подставленную спину. Слышится жуткий скрежет, хруст позвонков и яркая вспышка заливает светом мое сознание. Плач Владика отдаляется, я, словно проваливаюсь в глубокий колодец.
        - Катя-а-а!!!

* * *
        Сознание возвращается медленно, словно пробирается сквозь густой, вязкий туман. Дурнота накатывает волнами, будто меня не один час уже рвало в уборной. Уверена, мне переломило позвоночник. Ведь слышала этот жуткий хруст, чувствовала боль. Теперь я еще и, похоже, парализована. Может, все-таки подвижность рук сохранилась? Иначе просто не знаю, как жить… Одно радует. Кроме меня, кажется, никто не пострадал.
        Владик плакал. Сильно. Громко. Но ветка его не зацепила, это точно. Жорик подо мной тоже живо трепыхался, значит, его прикрыть удалось. Вика и Виталик на передних сидениях получили легкие ушибы. Зять, по-моему, даже руль не выпустил из рук, у сестры наливалась кровью ссадина на лбу… Возможно, сотрясение мозга… Но жива… Ее крик был весьма показательным…
        А я… Что я… Жизнь никчемная, но хоть ребенка спасла… Только хлопот теперь у семьи прибавится…
        Медленно открываю тяжелые веки. Взгляд скользит по сероватому беленому потолку, скрытым сумраком углам… Где я?
        Осторожно поворачиваю голову и утыкаюсь взглядом в искусно вышитый гобелен на стене, свечу на тумбе, таз с водой и плавающую в нем тряпку.
        При виде воды горло сжимается в спазме. Облизываю пересохшие потрескавшиеся губы… Как же хочется пить… Но рядом нет никого, кто бы мог мне подать хоть стакан воды. А ведь от вида вокруг во рту пересыхает еще больше. И если я раньше полагала, что нахожусь в больнице, то теперь понимаю - это помещение совсем не напоминает палату. Скорее старый деревенский дом… или сарай… но уж никак не лечебное заведение или современную квартиру.
        Осторожно пытаюсь подняться на локтях, чтобы осмотреться более тщательно, но слабость накатывает снова. Тело покрывается липким потом. К горлу подкатывает тошнота. Дрожащие локти разъезжаются, и я падаю обратно на колючую подушку. Интересно чем она набита. Перьями? Соломой? Очень уж красноречиво впиваются в шею и затылок острые кончики внутреннего наполнения. Одеяло, укрывающее меня, тоже непривычно колючее. Шерстяное и тонкое. По телу пробегает озноб. Температура или в комнате холодно? Зато теперь хоть понятно, что двигаться я все же могу.
        Вожусь под одеялом, стараясь поплотнее укрыться, и понимаю, что что-то не то… Совсем те то… Руки схватившие краешек шерстяного куска материи, несмотря на слабость, крепко держат его. Обе. Обе руки держат одеяло! Две совершенно одинаковые руки с одинаковыми ровненькими пальцами, нежной упругой кожей, которую видно даже в сумерках, с короткими, но ухоженными ногтями и длинными тонкими пальцами, на которых нет ни одного мозоля. Даже от вязального крючка.
        Не верю глазам. Просто не верю. Не могу.
        Левая рука тут же тянется ощупать правую. Подушечки пальцев скользят по гладкой ровной коже. Такой тонкой, нежной и… без сомнения молодой. Судорожно сбрасываю покрывало, не обращая внимания на холод, и всматриваюсь в худенькие стройные, даже тощие, ножки, торчащие из-под подола сероватой сорочки. Ножки, покрытые тонким подростковым пушком. Ножки, которые точно не могут принадлежать сорокалетней женщине. Ножки с узкими ступнями, беленькими пальчиками и без следов гангрены.
        В ушах начинает звенеть. Голова становится тяжелой и неподъемной, а затем взрывается болью. Сознание ныряет в благословенную спокойную, как ночное море, темноту.
        - Кася, Касенька, - звучит родной голос. Он разрывает мягкий кокон фланелевой черноты, заставляет пробудиться от ласкового уютного беспамятства.
        - Ба-а-а? - удивленно тяну. Только она меня называла Касей. Но бабушки Марийки уже давно нет в живых.
        Удивленно распахиваю веки. Передо мной по-прежнему все та же темнота. И лишь образ дорогого человека ярким светлым пятном выделяется на фоне беспросветного мрака.
        - Да, это я, моя дорогая, - шепчет бабушка, подходя ближе. Ее старческие шершавые пальцы пробегают по моим волосам.
        - Я умерла? - с губ срывается логичный вопрос.
        - И да… и нет… - мягко улыбается старушка. - Твой путь на Земле закончен. Но начат новый, в новом мире. Живи! Цени каждое мгновенье. Не бойся двигаться вперед… Ты умная и целеустремленная девочка, и все у тебя получится.
        - Ба… Что случилось? Почему я… там? - смотрю широко открытыми глазами в родное лицо, покрытое морщинами времени. У каждой этой морщинки свои история, свое бремя, свое горе. Жизнь бабушки Марийки не была простой и легкой.
        - Разве это важно «почему»? - сверкает она глазами, в которых светится вселенская мудрость. - Главное другое!
        - Что? - настойчиво допытываюсь. Из груди вырывается нервное, рваное дыхание.
        - А вот это ты должна понять сама… - загадочно отвечает бабуля. - А теперь спи, Касенька. Набирайся сил. Они тебе понадобятся.
        Мои веки будто наливаются свинцом, тяжелеют, и устало прикрываются. Ласковая невесомая темнота подхватывает тело, баюкая как младенца. Но прежде, чем полностью уплыть в небытие, слышу последние слова бабушки Марийки, которые явно не мне предназначены.
        - Я сделала все. Теперь, Касенька, ты здорова. А мне пора на покой… Долг жизни уплачен…
        Глава 2
        Второй раз открываю глаза и уже пристальнее осматриваю свое новое пристанище. Значит там, на Земле, я все же умерла. На мгновение осознание того, что я больше не увижу свою семью, сжимает сердце невыносимой тоской. Как же там Вика, моя сестренка, которая привыкла меня опекать, моя половинка. Мы с ней никогда не разлучались, всегда чувствовали друг друга даже на расстоянии, и в отличие от других близнецов, по характеру были очень схожи. Одинаковые вкусы в одежде, музыке, увлечениях. Только она здоровая, а я нет… Даже себе не представляю, что сейчас чувствует моя Вика. Наверное, вспоминает наш последний разговор. Немного жесткий, раздраженный. Я была не в духе, она устала… Наверно, корит себя… Как и я… Нужно было сказать, что я ее люблю, поблагодарить за заботу. А я вспылила…
        А мальчишки? Как они? Сердце разрывается на кусочки. Маленький Владик… Жора…
        Тихонько всхлипываю, стараясь сдержать горькие слезы. Переворачиваюсь на бок и утыкаюсь лицом в пахнущую сухой травой подушку, чтобы заглушить рыдания. Ко мне пока никто не заходил, но вдруг, услышав явный шум, ворвется. А я не готова сейчас к посетителям. Совсем не готова.
        Плачу горько, надрывно, понимая, что это в последний раз. Вот выплачусь, вылью горе, и шагну дальше. А пока мне просто это нужно. Нужно вот так, с надрывом, содрогаясь от тихих давящих всхлипов перевернуть страницу под названием «Жизнь Кати» и начать другую.
        В том, что слова бабушки Марийки правдивы, сомневаться не приходится. Я ведь собственными глазами видела свое тело. Такое привидеться просто не может.
        Заканчиваю рыдать, когда в голове становится пусто, словно в жестяной кастрюле. Осторожно поднимаю голову, и громко шмыгаю носом. Приходится вытирать мокрые щеки рукавом грубой полотняной сорочки. На душе становится чуть легче. Меня не стало на Земле, но я жива. Жива моя семья. Не это ли есть благо. К тому же у меня теперь здоровое тело. Относительно здоровое. Почему девочка, то бишь я, лежу в постели пока не известно. Но руки и ноги у меня рабочие.
        Еще раз шмыгаю носом и аккуратно сажусь, опираясь спиной о подушку. Тело кажется еще слишком слабым, чтобы держать равновесие. И принимаюсь вновь разглядывать здоровые руки. По очереди сжимаю и разжимаю кулаки, сгибаю каждый пальчик, чувствуя, как пульсирует кровь в тонких сосудах под бледной, почти прозрачной кожей, как легко и плавно сокращаются мышцы, приводя в движение изящные косточки фаланг. Это невероятно. Просто невероятно понимать, что у тебя вместо привычной одной руки целых две. И ты ими можешь делать, что пожелаешь, что тебе захочется, и не просить помощи… ничьей. Правда, идеально-гладкую кожу обеих запястий прочерчивают глубокие, как свежие, так и уже почти зажившие, порезы. Но ведь они зарастут, останутся разве что маленькие, почти незаметные шрамики. По сравнению с тем, как выглядела моя конечность на Земле, это сущий пустяк.
        Оголяю ноги и теперь осматриваю второе сокровище, которое мне досталось. Стройные голени, тонкие лодыжки. И нет никаких болей. Осторожно шевелю ступнями, сгибаю похолодевшие пальцы, верчу то одной, то второй ногой, разгоняя кровь.
        А если попробовать встать, у меня получится?
        На лбу выступает испарина только оттого, что я сажусь прямо и опускаю ноги на холодный каменный пол. Руки начинают дрожать от усилий. Поддерживать тело в вертикальном положении становится трудно. Я понимаю, что даже если мне и удастся подняться, то я и шагу ступить не смогу. И будет еще хуже, если я, не удержавшись на ногах, свалюсь на пол.
        Осторожно поднимаю ноги обратно и укрываю их одеялом, причем совершенно вовремя. Ибо за стеной слышаться осторожные шаги и тихий, кокетливый смех. Быстро укладываюсь обратно на подушку и прикрываю глаза. В сумраке комнаты можно и через полуопущенные веки подсмотреть. Вряд ли кто-то заметит.
        Дверь тихо отворяется и в спальню заглядывает румяная круглолицая девчушка с канделябром в руке. За ее спиной торчит высокий тощий юноша.
        - Я же говорил, она спит, - тихо шепчет он, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
        - А если она уже того… Совсем… - пищит испуганно девушка. - Раньше вон хоть ворочалась, стонала, бредила. А теперь лежит тихо, как мертвец.
        Последние слова кидают в ужас, первым порывом сразу же возникает желание повернуться, но это будет слишком подозрительно. И я силой воли заставляю себя лежать, как и лежала.
        С одной стороны ничего же мне не будет, если я дам знать, что бодрствую. Но возможно из разговоров этих слуг я узнаю что-то важное, например, что случилось с хозяйкой тела.
        - Так иди, проверь - советует парень.
        Видно, что ему уже порядком надоела нерешительность подруги
        - Я боюсь, - всхлипывает она. - Может ты?
        - Бэли! - рычит парень, впервые называя девушку по имени.
        Та всхлипывает еще раз. Уже гораздо жалобнее.
        Любовь все-таки подвигает юношу на героизм, и он переступает порог комнаты. Тихие шаги звучат осторожно и размеренно. Мой посетитель двигается, словно по минному полю. Я стараюсь дышать тихо и равномерно, как и полагается спящему человеку, но видимо слишком усердствую, и парень застывает надо мной. Я ощущаю его взгляд, пробегающий по моему лицу, и стараюсь не подглядывать, расслабить веки, чтобы не дрогнула ни одна ресничка. Интересно, что же видит мой посетитель, какое у меня теперь лицо? А вдруг оно уродливое, покрыто оспинами или язвами… Подобные мысли отчего-то вызывают приступ панического страха, глубоко под одеялом ладонь сминает простынь в кулак. Но к счастью юноша насмотревшись, поворачивается, и я слышу удаляющиеся шаги.
        - Ну что? - у порога встречает его вопросом Бэли.
        - Пока жива, - слышится ответ парня, а затем звонкий звук поцелуя и следующий за ним пощечины.
        - Ты чего, - хрипит ухажер. - Разве я не заслужил награду?
        Бэли тихо фыркает.
        - К слову, если хочешь знать. Она не протянет до утра, ручаюсь. Дыхание слишком слабое. По-моему я даже слышал хрип, - голос парня вновь становится вкрадчивым и соблазнительным.
        Видимо настырный юноша не теряет надежды добиться еще одного поцелуя.
        - Лорд Торнед тоже хрипел перед смертью. Страшно… - пищит Бэли. - Будто его душило что…
        Их голоса удаляются. А я понимаю, что мое решение притворится спящей, принесло какие-никакие плоды. Интересно, от чего же умер этот Торнед, и должна была умереть я? Вернее умерла, раз я заняла тело бывшей хозяйки.
        Жажда возвращается снова, но приходится терпеть. Хорошо, что организм не напоминает о других потребностях. Видимо за болеющей девушкой не то что, не ухаживали, молча, ожидая ее смерти, а еще и не поддерживали жизнь питательными веществами, стараясь ускорить процесс.
        Мне кажется, я все-таки на некоторое время задремала, ведь когда открываю глаза в очередной раз, комнату заливает серый утренний свет. А спустя минуту дверь отворяется и в комнату широким шагом заходит высокая крепкая женщина. Ее ярко-рыжие волосы горят словно факел, а оранжевые веснушки покрывают все лицо, не оставляя даже сантиметра чистой кожи.
        Я дергаюсь от неожиданности, и огромные светло-карие глаза тут же останавливаются на мне.
        - Леди Кассия, вы живы! - восклицает зашедшая, так и замирая посреди комнаты с занесенной для шага ногой, словно истукан.
        Глава 3
        Я мрачно смотрю на застывшую женщину, не зная, что сказать в ответ.
        Да, жива, как видите?
        Нет, мертва, в теле вашей Кассии совершенно другой человек?
        Оба варианта потрясающие!
        А вдруг меня тут на костер за такое подселение поволокут. Хотя, судя по тому, как за бедной Кассией ухаживали, всем давно наплевать на несчастную девочку.
        - Пока… наверно… - неуверенно отвечаю и смотрю исподлобья на реакцию Рыжухи.
        В этот момент видимо до женщины доходит, что это не привидение с ней общается, не дух, и ей это вовсе не мерещится. Она возбужденно подскакивает на месте и пулей вылетает из комнаты. Я вновь остаюсь в гордом одиночестве. Но ненадолго.
        Спустя каких-нибудь десять минут в комнату вваливается уже знакомая женщина, старенький, дышащий на ладан, мужчинка и давешняя Бэли,
        - Она… она… жива! - обвиняюще тычет в меня пальцем Рыжуха. - Бэли!
        Несчастная девушка бледнеет, потом краснеет, потом и вовсе заливается слезами. Я нервно сглатываю и испуганно отодвигаюсь от старичка, который уже мостится на краешке моей кровати. Если моя жизнь вызывает у всех такие горестные эмоции, то боюсь, меня попытаются убедить всех порадовать обратным.
        - Леди Кассия, успокойтесь! - резко прикрикивает он. - Вы уже давно не в том возрасте, чтоб лекарей бояться!
        А потом достает из сумки нож. Грязный, ржавый, покрытый подозрительными пятнами. И я отодвигаюсь еще дальше. Особенно, когда за этим приспособлением из саквояжа появляется жгут и грязная мисочка.
        - Держите ее! - сквозь зубы цедит врач, и ко мне с обеих сторон подлетают Бэли и Рыжая. Они хватают меня за запястья и, несмотря на мое отчаянное сопротивление, укладывают на кровать.
        - Леди Кассия, это всего лишь кровопускание! - раздраженно уведомляет меня старик, накладывая на левую руку жгут. Эластичная лента плотно стягивает предплечье. На глазах выступают слезы. Я начинаю отбиваться еще яростнее, подключаю ноги, которые женщины не додумываются зафиксировать. Почему мне в голову не приходит заговорить? Почему я молчу, почему не кричу, не зову на помощь? Я не знаю…
        С губ срывается лишь тихое, злое мычание. Пяткой удается выбить злополучную мисочку у доктора из рук. Глиняная посудина падает на землю и разбивается на несколько черепков.
        - Ах, ты ж маленькая дрянь! - восклицает Рыжая, больно щипая меня за голень.
        Я чудом вырываюсь из захвата Бэли, которая, впрочем, уже не так и крепко держит, видимо испугавшись моего бешеного сопротивления, и звонко ударяю Рыжую по щеке.
        - В нее вселился сам Брунир! - пищит Бэли, отскакивая от меня, как черт от ладана. - Я позову его светлость! - кидается она к двери и, как ошпаренная кошка, вылетает из комнаты.
        Лекарь тоже поспешно отодвигается, уволакивая за собой свой гадкий чемоданчик. Нож он, однако, продолжает сжимать в кулаке, и я бдительно слежу за движениями больного на всю голову эскулапа. Рыжая держится за покрасневшую щеку и испуганно хлопает глазами. Кассия, наверно, такой отпор раньше не давала. А ведь, судя по порезам на руке, на которые я еще с самого начала обратила внимание, эту процедуру с ней делали регулярно и, похоже, весьма успешно, раз девушка настолько слаба. Изверги!
        - Не… подходи…те… ко мне! - медленно и хрипло рычу, с трудом выталкивая слова, так, словно очень долгое время молчала. - Убирайтесь!
        Теперь я понимаю, что все вокруг, и я в том числе, разговаривают на каком-то чужом, неизвестном мне языке. Но, тем не менее, я его хорошо понимаю. А вот самой говорить на нем пока трудно. Приходится напрягаться, чтоб перевести слова с родного. Ощущения такие, будто я долгое время жила в чужой стране, а теперь вот вернулась и потихоньку вспоминаю местный говор.
        - Точно Брунир, - теперь уже и Рыжая упоминает загадочного Брунира и осеняет себя странным знамением, судя по всему охранным.
        - Не пори чушь, Фрира, - фыркает доктор. - Нет никакого Брунира. Это горячка отравляет ее кровь, и уже до мозга добралась. Нужно срочно сделать кровопускание, пока этот процесс обратим.
        С этими словами эскулап делает шаг ко мне, а следом за ним, приободренная спокойным тоном лекаря, рыжая Фрира. И я понимаю, что в этот раз мне не вырваться.
        Адреналин, который придал мне сил, уже не действует, и слабость охватывает тело все больше и больше. Голова начинает кружиться. На лбу и висках выступает испарина. Руки подрагивают, ноги совершенно не слушаются, а пятка, которой я выбила миску, и вовсе начинает ныть.
        - Леди Кассия, успокойтесь. Это для вашего же блага, - вкрадчиво начинает лекарь. - Нужно выпустить яд из крови, чтобы он не отравлял ваш организм. И вы поправитесь скоро.
        - Вы… Вы… этим меня убьете! - отчаянно восклицаю.
        Голос срывается на хриплый сип.
        - Убивает не кровопускание! Убивают яды в крови! - нравоучительно вещает доктор, все ближе и ближе подходя ко мне.
        Я пытаюсь встать с кровати, убежать, или отползти, хоть и понимаю, как тщетны мои потуги, но запутываюсь в покрывале, а в следующую секунду на меня наваливается всем своим дородным телом рыжая Фрира.
        - Нет! - с горла вырывается сиплый свист. - Отпусти! Фрира! Отпусти, - бьюсь под ней, словно пойманная в сети рыба.
        А доктор, не теряя времени, уже хватает мою руку и затягивает ослабевший во время борьбы жгут. К запястью прикасается устрашающий холод острого лезвия. Тело вздрагивает от ужаса.
        - Нет! Отпустите! Умоляю, - продолжаю отчаянно сопротивляться, но чувствую, что силы на исходе. Еще чуть-чуть, и я просто не смогу даже пальцем пошевелить.
        - Отпусти ее, Ориес! - внезапно слышится резкий окрик.
        Глава 4
        Мои мучители замирают, и я осторожно выглядываю из-за плеча Фриры. На пороге стоит высокий, я бы даже сказала огромный мужчина. Он недовольно хмурится, взирая на врача, который уже открывает рот, явно собираясь возразить.
        - Ориес! - предупреждающе рычит новый посетитель, переступая порог.
        Я нервно сглатываю. Дыхание спирает в горле. По коже табуном бегут мурашки, величиной с гиппопотамов.
        - Лорд Каор, но лихорадка! Нужно срочно сделать кровопускание, иначе высокая температура и яды убьют леди Кассию, - нижняя губа доктора по-старчески дрожит в едва сдерживаемой обиде.
        Я же при виде защитника немного приободряюсь, хотя и продолжаю быть настороже.
        - Вы меня убьете… таким… образом! - скидываю со своего плеча, ослабевшую от страха перед пришедшим, руку Фриры.
        Слова подбираются с трудом. Я долго думаю, перед тем, как высказать свою мысль, сделав ее наиболее понятной для присутствующих.
        - Нож грязный! Вы только… усугубляете мое состояние!
        Кто его знает. Может, у Кассии была обычная простуда, или грипп. Но таки лечением не удивительно, что ее загнали в могилу. Может, причиной всему сепсис, спровоцированный действиями врача.
        От подобных мыслей дыхание уже не замирает в груди, а наоборот учащается. Второй раз умирать, еще и в муках, я не желаю. Руки начинаю дрожать от волнения, пальцы вцепляются в покрывало.
        Мужчина в один шаг преодолевает разделяющее нас расстояние и, оттеснив доктора, прижимает меня к своей груди.
        - Все-все, малыш, - поглаживает он мою напряженную спину. - Никто тебя не тронет. Я здесь, рядом. И больше не позволю тебя обидеть.
        Отчего-то на глазах выступают слезы. Я смаргиваю их, не желая раскисать перед всеми этими чудовищами. Не хочу показаться слабой и беззащитной. В конце концов, хоть реакции тела у меня подростка, но сама я все же взрослая женщина, умеющая держать эмоции под контролем. Да и расплываться лужицей от каждого доброго слова тоже явно не стоит. Если этот потрясающе красивый мужчина настолько беспокоился обо мне, то где был раньше? Почему позволил этим коновалам убить Кассию?
        - Пошли все прочь, - приказывает мой утешитель, не позволяя мне даже отстраниться.
        А мне, между прочим, уже и воздуха не хватает, и тело так, невзначай, напомнило о своих потребностях.
        - Мне… Пускай Бэли остается, - выдавливаю из себя. - Мне… нужна ее… помощь.
        Делая вывод из окружающей меня обстановки, предполагаю, что занесло меня во времена позднего средневековья. И, насколько мне известно, туалеты тогда были представлены обыкновенными горшками. Только сесть я на это приспособление без сторонней помощи вряд ли смогу. А уж подняться и подавно.
        - Я сам тебе помогу, - гладит меня по волосам этот, как его доктор назвал, лорд Каор, прижимая все теснее.
        - Мне больно, - сдавленно хриплю.
        Лишь тогда меня выпускают из удушающих объятий.
        - Извини милая, - сверкает улыбкой мужчина. Он словно невзначай проводит ладонями по моим плечам, на долю секунды задерживает мои руки в своих, рассматривает многочисленные порезы.
        - Мне… нужна Бэли. Вы не поможете, - нахожу в себе силы настоять на своем, несмотря на странные ощущения, которые распространяются от его пальцев по моей коже.
        Хмурясь, он осторожно поглаживает каждый шрамик на предплечье.
        - Зачем тебе Бэли? - хрипло спрашивает он.
        - Мне нужно в туалет, - покраснев, выпаливаю правду.
        Миндальничать некогда. Да и я не в том возрасте, в котором стесняются естественных потребностей.
        Мужчина едва заметно кивает и кидает взгляд в сторону нерешительно замерших доктора и служанок. Лекарь и Фрира, поняв все, мгновенно исчезают за дверью. В спальне остается одна лишь Бэли. Девушка трясется как осиновый лист, будто ее запихнули в клетку с диким тигром.
        - Приводи себя в порядок, Касси, - обращается ко мне мужчина, поднимаясь с кровати. - Я зайду позже. И отведу тебя в твои новые покои. Эти никуда не годятся!
        Я осторожно сажусь на кровати. Голова мгновенно начинает кружиться. Слишком много сил ушло на сопротивление. Ко мне тут же подлетает Бэли, вспомнив, наконец, о своих обязанностях, и помогает подняться. Я повисаю на девушке почти всем своим весом. Хорошо, что служанка весьма крепкая, а Кассия - нужно привыкать уже это тело называть своим - тщедушная и хрупкая.
        - А? - с губ срывается возглас.
        - Ты что-то хотела, Касси? - тут же останавливается мужчина. Он уже открыл дверь, чтобы выйти наружу, но, услышав меня, останавливается и снова плотно прикрывает деревянную створку.
        - А кто вы такой? - осторожно спрашиваю, напряженно морща лоб. В голове мелькает смутный образ. Я его уже видела. Это точно. Может, не я, а Кассия? Но ее память пока не способна больше ничего не подсказывать, и я остаюсь в неведении.
        - О! - замирает мужчина. - Бедная моя девочка. Это, видимо, последствия болезни, - в его глазах мелькает искреннее сочувствие. А в моем мозгу - идея, которая поможет объяснить мое странное и непривычное для Кассии поведение, - Я твой опекун, Кассия. Эзерт Каор. Твои родители завещали мне, позаботится о тебе, пока ты не достигнешь двадцати одного года и не научишься управлять своими силами, сверкает он глазами. Почему-то от этого взгляда мгновенно кидает в жар.
        Глава 5
        Как только за мужчиной закрывается дверь, прошу Бэли принести еще свежей воды и мыло, чтобы обмыться. Кожа кажется липкой и неприятной. За моим телом явно никто не ухаживал.
        - Но леди Кассия, - хлопает глазами моя служанка. - Как же… Вы же больны! Купанье только сделает хуже!
        Я внутренне скриплю зубами. Куда уж хуже. Видимо, известный слоган «Чистота - залог здоровья!», тут не ведом никому.
        - Я… хочу быть чистой! - с нажимом произношу. - Еще хочу пить! Сильно!
        Из-за произошедших событий жажда еще больше одолевает меня. Стресс и адреналин в крови мигом запускают естественные физиологические реакции.
        Служанка осуждающе сопит, но помогает мне справиться с ночной вазой, а потом, без лишних слов идет выполнять поручение.
        Воду, мясной бульон и несколько подсушенных кусочков хлеба мне приносят сразу же. И я, наконец, могу утолить жажду, а потом и голод, с интересом наблюдая, как двое крепких слуг сначала вносят огромную деревянную бадью, а потом принимаются наполнять ее горячей водой, доставляя оную в больших ведрах. Бэли без лишних просьб растапливает погаснувший камин. Любопытно, что дно и бортики ванны служанка застилает огромной простыней, и только потом помогает мне залезть в воду. Меня моментально окутывает приятно пахнущий пар. Еще раньше я заметила, как Бэлли, достав из кармана юбки красивый стеклянный флакон, капнула что-то в воду. Честно, я думала, что мне принесут таз с водой, тряпочку и брусок жесткого мыла, но это явно превосходит все мои ожидания.
        Расслабленно откидываюсь на бортик корыта и прикрываю глаза, удобно умостив голову на подложенном полотенце. Меня давно никто не купал. С малых лет я научилась сама себя обслуживать, несмотря на увечье. Мама, конечно же, пыталась во всем мне помочь, но ей запрещала бабуля.
        - Милка, ты кого хочешь из нее сделать? - прикрикивала она на маму. - Беспомощное ничтожество? Кто ей будет помогать, когда тебя не станет?
        Мама краснела и слушалась свекровь. А я жутко обижалась. Была маленькая и глупенькая. Мне казалось, что бабушка меня не любит. Теперь же я понимаю, что как раз таки наоборот. Бабуля любила меня очень сильно. Даже, больше чем Вику. И сделала все, чтоб я выросла самодостаточной личностью.
        Воспоминания о прошлом как-то медленно и ненавязчиво перетекают в мысли и странные фантазии. Я вижу мрачную часовню. Поминальную службу. Знаю - мы только что похоронили отца и мать, брата и двоих сестер. Мне страшно. Горько и больно. Я прижимаюсь к груди старой женщины и плачу навзрыд, невзирая на проповедь священника. Но мне никто не делает замечания. В один момент жуткая болезнь забрала жизни всех, кого я любила, кто был мне дорог. Осталась только я и старая няня. Мне страшно. Страшно и одиноко. Ведь сила, которая испокон веков передавалась из поколения в поколение, слишком большая, чтоб с ней справиться. Мне всего восемнадцать, и я тоже обречена. Если меня не убьет болезнь, то это сделает кровь рода Одгриф. Только… Только, пожалуй, мне уже все равно…
        Широко распахиваю глаза и рывком поднимаюсь в сидячее положение. Что это было? Сон? Воспоминание?
        - Леди? Что случилось? - обеспокоено смотрит на меня служанка. - Вам плохо?
        Молча качаю головой и ложусь обратно. На самом деле я чувствую себя гораздо лучше. Еда и горячая ванна придают сил. И хоть самой пищи я съела мало, помня о том, что долгое время голодала, но чувствую себя отменно. Холод, доселе сковывающий все внутри льдом, отступает. И по венам будто струится горячая лава, принося с собой ощущение неги и блаженства.
        Значит, я все-таки что-то помню из прошлой жизни. И есть вероятность, что этих воспоминаний со временем станет больше. Сейчас мне доступны лишь крохи, но и они немаловажны. Например, теперь мне известно, что я сирота. Вся семья умерла от неизвестной болезни, пока не могу вспомнить от какой. Старая няня, к которой я прижималась в часовне, тоже не пережила эпидемию.
        - Бэли, - немного подумав, решаю порасспрашивать служанку. - Что со мной произошло? Я ничего не помню после похорон, - решаю немного схитрить. Все же лазейку оставленную мне опекуном можно время от времени использовать. И если не злоупотреблять ею, то думаю, все будет хорошо.
        - Ох, леди Кассия, - принимается намыливать мои волосы служанка. - Вы в тот же вечер слегли с инфлюэнцей, и Трита… Но она даже ночь не пережила. Доктор сказал, из-за возраста. Как-никак сотню разменяла. Еще мать вашу нянчила… Вы держались. Но в бреду. Ни разу в себя не пришли. Закройте глаза! - на голову мне льется чистая теплая вода, смывающая пену. Я послушно прикрываю веки, наслаждаясь ощущением чистоты.
        - Продолжай! - приказываю, тихо вздыхая.
        - Ну, доктор сказал… - кувшин тихо звякает.
        Бэли опускает его на пол, и принимается просушивать волосы полотенцем. Затем скручивает их в загогулину и закрепляет концы ткани за край на затылке.
        - Доктор сказал, что это все магия. Если б наследие досталось не вам, вы бы легко одолели хворь. А так ваше тело терзала болезнь, а душу сила. Вот…
        - А почему никто из магов не помог, - задаю очевидный вопрос.
        Во всем том фэнтези, которое я прочитала, в мирах, где была магия, явно не пользовались столь варварскими методами для лечения.
        Бэли замирает с мочалкой в руке. Она в этот момент как раз намыливала мои плечи. Лицо служанки вытягивается от удивления. И я понимаю, что попала впросак.
        - Но леди Кассия… Ведь всем известно, что магов нельзя лечить магией, - округляет она глаза.
        Испуганно смотрю на нее, не зная, что ответить. Снова сослаться, что забыла из-за горячки о такой мелочи? Поверит ли?
        Но ответить я так и не успеваю. Уверенный стук в дверь прерывает опасный момент, а в комнату заходит мой опекун. Он замирает на пороге, таращась на мои обнаженные плечи, выступающие из-за бортиков бадьи. Взгляд мужчины зажигается опасным огнем. И я сглатываю сухим горлом, прекрасно понимая его природу. Невинная восемнадцатилетняя Кассия вряд ли бы догадалась, но сорокалетняя Катя уже не единожды видела подобное. Хотя, это впервые, когда подобный взор предназначается ей.
        Глава 6
        - Извини, Касси, - хрипло говорит он, наконец, придя в себя и отведя взор к окну. - Я не знал, что ты решила принять ванну.
        Я немного краснею, но мысленно пожимаю плечами. Пышная пена хорошо скрывает самые интимные места, и все, что мужчине удалось увидеть - лишь часть обнаженного плеча. Тем более что Бэли, впервые проявив чудеса расторопности, постаралась меня как можно лучше прикрыть своим телом.
        - Все в порядке, - тихо отвечаю, стараясь не смотреть на опекуна. Что-то странное, неправильное, красной тревожной нитью пронзает всю эту ситуацию.
        - Я подожду за дверью, - бросает мужчина и медленно направляется к двери, все же напоследок скользнув по мне взглядом.
        А скользнув ли? Мне кажется, на долю секунды его взор таки задерживается на кромке воды, которая надежно скрывает все, что под ней.
        - Бэли, позовешь меня! - приказывает он служанке и, наконец, исчезает за деревянной створкой.
        - Ох, леди Кассия! - шумно выдыхает девушка, но опасается закончить мысль и торопливо переводит разговор на другую тему. - Мне кажется, или вода действительно остыла. Нужно поскорее выбираться, - напряженным голосом заявляет она, кидая украдкой взгляд на прикрытую дверь. - Не дай бог, инфлюэнца снова вернется.
        Молча соглашаюсь и позволяю себя быстренько обмыть, окатив теплой чистой водой напоследок, и завернуть с головы до пят в мягкую чистую ткань.
        С помощью служанки перебираюсь поближе к огню, где уже поставили специально для меня небольшое кресло. И пока Бэли сушит и расчесывает мои волосы, мне успевают откуда-то принести чистую сорочку, теплое шерстяное платье, чулки, войлочные сапожки и подбитый мехом плащ.
        - А он зачем? - непонимающе смотрю на ярко-зеленую ткань, переливающуюся в свете огня бархатными бликами.
        - В коридоре холодно, - пожимает плечами служанка. - Лорд Каор считает, что вам после болезни плащ не помешает.
        Как только Бэли полностью облачает меня в принесенный наряд, который почему-то оказывается немного велик на меня, она идет звать лорда. Тот мгновенно появляется в каморке, словно только и ждал сигнала, подслушивая под дверями.
        - Пора тебе показать твою новую комнату Кассия, - говорит он. И я даже охнуть не успеваю, как оказываюсь у мужчины на руках. Он, несмотря на теплый плащ, еще и укутывает меня в тонкое шерстяное одеяло, которым я укрывалась, лежа в кровати.
        Это странные ощущения, когда тебя берут на руки и куда-то несут. Тело охватывает одновременно и ужас, что уронят, и неловкость из-за настолько тесной близости к красивому мужчине, и, чего уж тут скрывать, какой-то древний, извечный всем женщинам огонек удовлетворения. Меня только совсем малышкой так носили. Даже бывший жених считал подобные манипуляции глупой женской блажью. А тут, вот так запросто, без усилий и стенаний.
        - Расслабься, Касси, - где-то возле макушки слышится чуть хрипловатый бархатистый голос, от которого по телу пробегает сладкая дрожь. - Я не упущу тебя. С таким сокровищем нужно быть очень осторожным и аккуратным.
        Изумленно вскидываю взгляд и попадаю в плен его черных очей. Дыхание жарким комком замирает где-то в горле. Мне кажется, что я даже через ткань чувствую насколько горячие у него ладони. Одна обжигает кожу где-то под грудью, а вторая под коленками. И ребра сдавливает от сдерживаемого дыхания.
        Облизываю вмиг пересохшие губы, и взгляд опекуна смещается на мой рот.
        - А помнишь, ты еще малышкой заявила, что выйдешь только за меня замуж, - внезапно выдает он.
        Растерянно качаю головой. Откуда мне… Такие воспоминания ко мне не приходили. Лишь только похорон.
        - Это была всего лишь детская фантазия, - осторожно говорю.
        Что-то мне начинает не нравиться, куда двигаются наши отношения. Может, для Кассии лорд Каор действительно был эталоном мужчины, мечтой и единственной любовью, но уж точно не для меня. Нет, физически этот мужчина просто потрясающий. Но ведь этого мало, очень-очень мало.
        Отчего-то в голове всплывает ассоциация с теленком, которого хворостиной гонят по дороге. Вот и меня подталкивают в нужном направлении. Только для кого нужном? Для меня? Не уверена ни капли. Потому как смерть Кассии из-за халатного отношения продолжает быть первоочередным моментом, на котором мне действительно стоит акцентироваться. В «добрых волшебников в голубом вертолете», которые просто так одаряют своей милостью, я с детства не верю. И раз убить меня не удалось, то злоумышленники вполне могут поменять план и зайти с другой стороны.
        - Да, ты права, милая. Детские фантазии, - немного мрачнеет мужчина.
        И больше до самой комнаты мы не разговариваем.
        Новое жилье мне нравится гораздо больше. Не скажу, что оно прям кардинально отличается от прошлой каморки, но все же выглядит уютнее и богаче.
        Кровать широкая, под бархатным балдахином, огромный камин, шкура на полу, сундуки и лавки у стен… Эти покои мне кажутся смутно знакомыми и какими-то родными. На глазах внезапно выступают слезы.
        - Думаю, леди Летрис была бы довольна, если б ты их заняла, - говорит лорд Каор, укладывая меня на кровать.
        И только тогда я понимаю, что тут раньше жила мама Кассии.
        Сглатываю комок в горле и едва заметно киваю.
        - А лорд Торнет был бы не против, если б я занял его комнаты, - внезапно ошарашивает меня заявлением опекун. - Отдыхай, Касси, - он легонько целует меня в лоб и уходит.
        Ошарашено распахиваю глаза. Моя усталость, словно по волшебству, бесследно исчезает.
        Он занял папины покои. Папины! Те, которые смежные с моими!
        Глава 7
        Сердце взволновано подпрыгивает куда-то к горлу, и стучит, как сумасшедшее в яремной ямке.
        Меня откровенно пугает этот мужчина. Я не понимаю его мотивов, зато очень хорошо вижу мужское желание. Только… Только он мне в отцы годится…
        Для Кати, бесспорно, его возраст вполне приемлем, но Кассии, насколько я поняла, всего восемнадцать. Совсем еще ребенок. Подросток. Лет на шесть старше Жорика… Зачем она понадобилась этому лорду? Неземная любовь? Ох, увольте. Была б такая любовь, позволил бы ей он умереть? Нет… Уверена, собака тут порылась в совершенно другом месте…
        За своими суетливыми мыслями и не замечаю, как постепенно ныряю в сон. И уже сквозь дрему слышу, как в комнате хлопочет Бэли, раскладывая какие-то вещи по сундукам.
        Затем служанка подходит ко мне, аккуратно снимает плащ, обувь и расшнуровывает завязки, ослабляя корсаж, затем укрывает теплым одеялом. И я уже окончательно погружаюсь в мир грез.
        Что это не простой сон, понимаю сразу. Сознание Кассии стремится поделиться со мной всевозможными воспоминаниями. И я буквально через силу заставляю себя расслабиться и отпустить на волю мысли.
        Постепенно помещение предо мной приобретает форму. Я уже могу различить темный секретер, массивный стол с множеством ящиков, мужчину сидящего за ним, и расположившегося напротив лорда Каора. Этот мужчина мой отец. Еще здоров и полон сил. В его густой черной бороде нет ни одного седого волоска, а широкие плечи держатся прямо и уверенно.
        - Хорошие у тебя девочки, Торнед, - расслабленно откидывается на спинку кресла мой опекун и с наслаждением прихлебывает что-то из невысокого граненого стакана, на треть наполненного странным золотистым напитком.
        - Хорошие, - поддакивает ему отец, вертя в руках точно такой же стакан. Блики солнечного света играют в глубине янтарной жидкости, заставляют ее переливаться всеми оттенками желтого. - Все в Летрис пошли. Красавицы.
        Лорд Каор зло поджимает губы, уткнувшись взглядом в свой напиток, но отец этого не замечает. Он встает из-за стола, подходит к окну и там замирает, даже забыв про свой стакан. Опекуну ничего не остается, как последовать за ним.
        Я знаю, что они видят.
        Сегодня мама решила устроить нам всем пикник и попросила слуг собрать корзину и пледы и вынести во двор. После затяжной непогоды впервые день настолько по-летнему жаркий и сухой. Как не насладится подобной погодой?
        Одна я закапризничала и отказалась идти веселиться без папы. Уговоры не помогли. Я сбежала и спряталась у отца в кабинете, в надежде, что упрошу его пойти с нами, как только он появится здесь. А перед этим пошутить, внезапно выскочив из недр старой тумбы, которая стоит пустующей в углу. Наконец мама уговорила отца заменить это, как она выразилась, «убожество» на более практичный и новый вариант, еще и с магической защитой. Все внутреннее наполнения шкафчика уже переложили в новый, а этот пока не вынесли, лишь отодвинули вглубь кабинета, чтоб не мешал.
        К моему глубокому удивлению, папа в кабинет пришел с гостем. И теперь вот мне приходится сидеть тихо, как мышка, и наблюдать за мужчинами, подглядывая в узкую щелку слегка приоткрытой дверцы.
        - Поразительное сходство, - бормочет лорд Каор, не отрывая взгляд от окна.
        Из сада в широко распахнутые створки четко слышится, как младшая сестра Оэни, повторяет за мамой слова, разучивая милую песенку о бедной пастушке, которая растеряла всех своих овечек. Я тоже знаю эту песенку. Она моя любимая…
        - Да, Оэни вылитая Летрис. Но если б ты увидел Кассию! - усмехается папа. - Вот уж кто, как две капли воды…
        В комнате повисает тишина. Какая-то странная, напряженная, густая, как туман.
        - Торнед, - помолчав, начинает Каор. - У меня тут идея возникла. Выдай за меня свою старшую. Кассию. Ты же знаешь, я богат. Магический потенциал у меня вполне хорош, а значит, инициация пройдет безболезненно и легко. Твои внуки не будут знать нужды и родятся одаренными.
        - Подожди Эзерт, - качает папа головой. - Мы только заключили сделку об опекунстве. Пока хватит и ее. Не торопи меня, - отвечает отец. Он колеблется, я чувствую. Что-то мешает папе ответить согласием. - Я помню, что ты был влюблен в Лети… - осторожно продолжает он, словно опасается затрагивать подобную тему. - Не повлияет ли это на твои чувства к моей девочке?
        - Лети в прошлом, друг, - мягко улыбается Каор, кладя ладонь ему на плечо. Но я вижу, как его правая, держащая стакан, рука напряженно сжимается вокруг прозрачных стенок посудины до побелевших костяшек пальцев. - Она твоя жена и табу для меня. Ты же знаешь, - с нажимом произносит Каор, заглядывая папе в глаза. - А с Кассии я буду пылинки сдувать. Она ни в чем не будет нуждаться.
        В горле мгновенно пересыхает. Я хоть и мала, но что такое замуж понимаю. Понимаю, что этот дядя упрашивает отца отдать меня ему. И боюсь, что папа согласится. А дядя взрослый, наверно такой, как мой папа, хоть и красивый. Только пугает меня сильно.
        - Я подумаю Эз, - чеканит отец. - Касси всего пять лет. Время терпит…
        Я едва не выдаю себя облегченным вздохом и молча закусываю рукав платья, чтобы больше такого соблазна не возникало.
        - Подумай Тор. И увидишь, лучшей партии для дочери ты не найдешь… - не сдается гость.
        Мужчины замолкают, задумавшись о своем.
        Глава 8
        Воспоминание медленно перетекает уже в настоящий глубокий сон. Просыпаюсь я через несколько часов, чтобы пообедать. Мне опять дают бульон и подсушенный хлеб. А потом снова засыпаю - все же купание и транспортировка в другое помещение отняли слишком много сил у организма. Или это душевные волнения так влияют?
        А к вечеру снова поднимается температура. Невысокая, чувствую не больше тридцати восьми, но все же неприятная.
        Бэли рвется позвать доктора. Я грозно шикаю на нее и приказываю принести чайник с кипяченой водой и любой травяной сбор, лучше из веточек и листьев ежевики и малины.
        Служанка тут же бросается выполнять мое поручение, а я, обессилев, откидываюсь на подушку. Понятно, что инфлюэнца не отступила, хотя пик миновал. Будем надеяться, что организм Кассии, то бишь мой, в силу молодости справился с вирусом и заработал иммунитет. Сейчас главное помочь ему.
        Кассия умерла, но, судя по всему, не от болезни. Хотя ее окружение старалось добиться именно такого результата. Возможно, дело было как раз таки в наследственной магии. Магии, которая должна теперь перейти ко мне. А перейдет ли? Ведь душа-то у меня совершенно другая. Или способности зависят только от физиологических показателей тела?
        Устало прикрываю глаза, чувствуя, как от напряжения в висках начинает пульсировать боль. Ладно…. С этим разберусь попозже… На здоровую голову. Теперь же у меня такое ощущение, что она раскалывается на мелкие кусочки, тело все ломит, выкручивает, и ноют суставы. В общем, обычные симптомы гриппа. Нужно просто перетерпеть. Хотя, я бы, не колеблясь, сейчас полжизни отдала за таблетку обезболивающего и нормальное жаропонижающее.
        Дверь, скрипнув, пропускает внутрь Бэли. Она тащит большой блестящий начищенный чайник, благоразумно обмотав ручку какой-то тряпкой, дабы не обжечься.
        - Леди Кассия! Леди! - едва слышно шепчет она.
        Медленно приподнимаю голову, стараясь не делать резких движений.
        - Тебя кто-то видел? - мрачно спрашиваю.
        Совсем не хотелось бы, чтоб сейчас в комнату ввалились доброжелатели в лице кровожадного доктора, и, тем более, лорда Каора.
        - Нет, никто, - успокаивает Бэлли, ставя чайник на небольшую подставку возле камина.
        - Вот и отлично, - тихо ворчу и осторожно приподнимаюсь на постели. - Травы принесла?
        - Да, вот они, - послушно вытягивает из-за пазухи полотняный мешочек исполнительная служанка.
        Пожалуй, мне нравится такое рвение. Но… Отчего эта милая служаночка не спешила помогать мне раньше? Чувствую - нужно держать ухо востро. Расслабляться пока рано. Нет у меня тут ни друзей, ни сочувствующих, ни близких. Нужно рассчитывать только на себя.
        - Залей их кипятком. И побольше, - так же отрывисто приказываю.
        Указания выходят резкими и какими-то будто рубленными. Но совсем не оттого, что я такая бука. Язык вспоминается тяжело. И никак не получается смягчать тон и делать предложения более легкими и деликатными, похожими на те, которыми общалась Кассия. Хотя, стоит заметить, что прогресс в речи есть и немалый.
        - И Бэли. Молчи, о том, что со мной, - грозно добавляю. - Слышала? Никому ни слова.
        Девушка часто-часто кивает. Ее выбившиеся из прически локоны подпрыгивают вокруг лица как пружинки.
        - И лекарю не говори! И лорду Каору! - с нажимом добавляю.
        Кивки повторяются по новому кругу. И Бэли принимается заливать кипятком высыпанные в кувшин травы.
        На самом деле, неплохо бы было эти травы настоять на водяной бане, но и так сойдет. Главное выпить горячего. Малина имеет просто изумительный потогонный эффект. Температура должна спасть моментально.
        Спустя минут пятнадцать в руки мне, наконец, попадает вожделенный чай. Я осторожно прихлебываю обжигающе горячий напиток, стараясь не смотреть на служанку. И так видно, что ее пугает новая Кассия. Но зато хоть вопросы не задает. А так все списать можно на болезнь и пробуждающуюся магию.
        Впрочем, насколько я поняла из воспоминаний, Кассия была молоденькой и наивной, но отнюдь не глупой особой. И понять, что ее небрежным отношением пытались убить, она могла. Отсюда и злость на окружающих, и резкий тон, и холодность. Представляю, каково было бы ей действительно очнуться и узнать, что все, кто ее окружал, предали.
        Это я еще отстраненно отношусь, все же эти люди мне не знакомы и совершенно безразличны. А Кассия-то сызмальства с ними жила. Бедный ребенок. Еще и сластолюбец этот старый подкатывает.
        Теперь припоминаю, что лорд Каор действительно одно время очень часто у нас бывал, задаривал меня, Кассию, подарками, игрушками и сладостями. И я, правда, забыла о подслушанном разговоре, и по-детски полюбила этого красивого и сильного мужчину. Даже в пылу этой самой любви во всеуслышание заявила, что он мой жених. Но в какой-то момент и подарки, и визиты прекратились. Лорда Каора последний раз я видела, когда мне исполнилось семь лет, на своих именинах. А теперь вот снова объявился несостоявшийся жених. Неужели отец и, правда, меня ему отдал?
        Вот не верится и все тут. Никак не верится.
        Раздумывая над этим, не сразу замечаю, что становится жарко. Полотняная сорочка неприятно липнет к спине.
        - Бэли! - окликаю дремлющую у камина служанку.
        Девушка, всхрапнув, резко дергается и выпрямляется на стуле.
        - Жар спал. Помоги переодеться, - уже почти клюя носом, приказываю я. Не хватало еще замерзнуть из-за влажной одежды и вновь слечь с этой заразой.
        Служанка, порывшись в сундуках, быстро находит чистую одежду и сноровисто переодевает меня. Комната прогрелась окончательно, и мне вполне хватает одной сорочки, правда из теплой мягкой байковой ткани.
        - Я вам тут еще кирпич нагрела, - тихо шепчет служанка. И, обернув оный тканью, ловко подкладывает мне в ноги.
        - Спасибо, - сонно шепчу, с наслаждением чувствуя, как приятное тепло охватывает ступни.
        Глаза сами собой закрываются, и я снова уплываю в сон.
        Глава 9
        На этот раз меня не беспокоят ни сновидения, ни воспоминания. Истощенный жаром организм с легкостью отключается. Посреди ночи еще раз приходится пить чай и переодеваться. Бэли, как не удивительно, исправно дежурит. Во всяком случае, когда открываю глаза, она тут же рядом дремлет в кресле возле камина. Небольшая корзина с дровами уже опустела на половину, а это значит, что служанка исправно подкидывает поленья в камин, не экономя топливо.
        А стоит мне только пошевелиться на постели, как девушкаа тут же вскакивает и кидается ко мне.
        - Леди Кассия, что случилось? - взволновано шепчет она. - Пить? Есть? По нужде?
        Ее предупредительность слегка шокирует. Кажется, за ночь она стала еще более внимательной и исполнительной. Что же произошло? Почему так резко изменилось отношение? Неужто мой опекун сделал этим нерадивым слугам хорошенький втык.
        Но ведь я их леди, хозяйка и госпожа. Почему же тогда меня пытались убить всеми возможными способами, и не боялись гнева Эзерта Каора? Или не знали, что я под его покровительством?
        Внимательно прислушиваюсь к сигналам организма.
        - Сначала по нужде, - помедлив, отвечаю. - А потом завтрак. Только не бульон, Бэли. Меня от него уже тошнит, - капризно морщу нос.
        В первый раз я совершенно не обратила внимания на то, чем меня кормили, и только во второй заметила на поверхности супа отвратительную пленку жира. К тому же, пока он ко мне попадал на стол, успевал остыть, и желтая каемка сала отвратительной бахромой обрамляла края миски. Не очень-то полезная пища для ослабленного болезнью организма.
        - Я спрошу у лорда Каора, - служанка помогает мне подняться и сделать свои дела. А затем снова укладывает в постель.
        - Не нужно никого спрашивать, - недовольно хмурюсь.
        Вот что-что, а свой рацион я и сама прекрасно могу скорректировать.
        - Но как же? - округляет глаза Бэли…
        Изумление девушки настолько глубокое, что это уже порядком начинает раздражать.
        - Так… - скриплю зубами.
        Находиться в роли бесправного глупого ребенка уже порядком надоело. Тем более, когда понимаю, что сама являюсь в душе чуть ли не ровесницей своего опекуна.
        - Сколько мне лет, Бэли?
        - Восемнадцать леди? - четко и слегка удивленно отвечает служанка.
        Руки девушки нервно теребят поясок платья, скручивая его концы в какие-то странные изогнутые жгуты.
        - А разве в восемнадцать я не совершеннолетняя? - с нажимом произношу, отчего служанка начинает нервничать еще больше.
        - Совершеннолетняя, м-м-м-миледи, - начинает заикаться она.
        - Вот и разобрались, - обессилено откидываюсь на подушки. - Значит никакого бульона. Можно кашу со сливочным маслом, - начинаю выковыривать из памяти, какие блюда тут более всего распространены и какие любила Кассия. - Творог с ягодами. Есть какие-нибудь? - поспешно уточняю. Я ведь даже не знаю, какое сейчас время года.
        А, увидев утвердительный кивок Бэли, продолжаю:
        - Или манный пудинг, например. Хлеб свежий с маслом и медом…
        - Как скажете, леди, - бормочет служанка. Но в ее взгляде сквозит молчаливое неодобрение.
        Вначале мне даже кажется, что попросту блюда, которые я назвала, слишком дороги, как никак целая семья умерла. Кто занимался хозяйством? Но отчего-то знаю, что управляющий тут верой и правдой служил отцу, был честен, сметлив и весьма удачлив. Голодная смерть в нищете точно ни мне, ни обитателям замка не грозит.
        Когда служанка удаляется, я, честно говоря, еще некоторое время смотрю настороженно на дверь, ожидая увидеть разъяренного опекуна. Не верится, что мужчине не донесли о моем самоуправстве. Но деревянная створка остается закрытой и отворяется лишь тогда, когда в покои проскальзывает все еще недовольная Бэли с подносом, на котором дымится тарелка овсянки, кружка какого-то отвара, приятно пахнущего мятой, мелиссой и липой, ломоть белого хлеба с маслом и плошка с желтым прозрачным медом.
        Тут же приступаю к еде, а затем прошу мне помочь ополоснуться над тазом. Пропотевшее за ночь тело жаждет чистоты и свежей одежды.
        Бэли снова ворчит, но больше не перечит. А как только я вновь оказываюсь в постели, через смежную дверь, не утруждая себя стуком, заходит опекун.
        - Лорд Эзерт, - Бэли, испуганно пискнув, тут же приседает в книксене.
        Небрежным жестом мужчина отсылает ее прочь, и девушка, облегченно вздохнув, хватает поднос с полупустыми мисками и исчезает за дверью.
        - Как ты себя чувствуешь, Касси, - приседает он на край постели и кладет руку мне на лоб.
        С трудом себя сдерживаю, чтобы не передернуться от неприятных ощущений.
        - Хорошо, лорд Каор, - тихо отвечаю, настороженно наблюдая за выражением глаз неожиданного посетителя.
        То, что он вламывается в мои покои, как к себе домой, мне откровенно не нравиться.
        - Ох, Касси, - мужчина улыбается одним лишь уголком рта. - Какой же я лорд Каор. Для тебя я просто Эзерт, можно Эз.
        В его голосе проскальзывает соблазнительная хрипотца, но я теперь прекрасно знаю, отчего он так внимателен ко мне. По крайней мере, частично знаю. И уж точно не дам себя одурачить этому странному мужчине. Главное узнать, согласился ли отец на нашу помолвку, и насколько власть опекуна надо мной абсолютна и безгранична. Ибо пора уже брать свою жизнь в свои же руки.
        Глава 10
        - Разве это уместно? - поднимаю брови. - Вы друг моего отца, и намного старше…
        Мысль не заканчиваю, намек и так предельно прозрачен. Но, несмотря на мелькнувшую во взоре Эзерта ярость, ни капли не жалею о нем. Все же стоит сразу подчеркнуть, каково мое отношение к мужчине. Может, столь откровенная демонстрация сможет остудить неестественное влечение ко мне.
        - Отчего же, дорогая? - быстро берет себя в руки опекун. Его ладонь с моего лба соскальзывает на щеку, лаская, проходится по ней костяшками пальцев. - Мы же теперь одна… семья…
        Сглатываю ком в горле и выдавливаю улыбку. Слова о семьи звучат настолько двусмысленно, что это откровенно пугает.
        - Как скаже…те, Эзерт… - немного запинаюсь. Очень уж непривычно звучит из моих уст его имя. Непривычно и неправильно…
        - Вот и чудесно! - сияет улыбкой мужчина и, запечатлев на моем лбу поцелуй, поднимается с кровати.
        Моя запинка, судя по всему, его ни капельки не смущает.
        - Я зайду вечером, - обещает он. - Поправляйся, милая.
        - Спасибо, - ровно произношу.
        Мышцы, кажется, уже одеревенели от напряжения.
        Как только за опекуном закрывается дверь, облегченно вздыхаю и падаю на подушку. Сидеть и держать спину прямо столь длительное время мне до сих пор трудно. Но позволить себе облокотится о подушку, и принять более вольготную позу во время разговора, я не смела.
        Именно с этого дня у лорда Каора возникает привычка заходить ежедневно, утром и вечером, приносить сладости, как маленькой, расспрашивать о моем самочувствии. Время от времени мужчина в своих рассказах вспоминает мое детство и забавные шалости, которые я творила. Я лишь вежливо улыбаюсь, стараясь казаться достаточно приветливой, но ни больше.
        Выздоровление идет полным ходом. Температура поднимается только по вечерам, но мы успешно устраняем ее травяными напитками.
        Лекарь Ориес несколько раз пытается ко мне прорваться со своими варварскими методами лечения. Но я, пылая от стыда, закатываю показательную истерику, и доктора мигом выпроваживают. Пожалуй, это единственный раз, когда я по-настоящему радуюсь приходу опекуна. Завидев меня в таком состоянии, он больше не слушает высокомерного лекаря, и запрещает ему приближаться ко мне. А потом утешает, прижимая к своей груди и поглаживая по спине. Что заставляет очень сильно задуматься - а не спланирована ли была сия акция, дабы предстать передо мной таким вот своеобразным героем.
        Видимо опекун не оставляет идею завоевать мое расположение, и это наводит на мысль, что нужно начинать действовать. А для этого окончательно поправится.
        Память возвращается отрывками. Иногда я вижу прошлое во сне. Иногда красочные картинки просто возникают перед моим взором, будучи спровоцированными какими-то триггерами. А иногда просто что-то знаю, как, например, тот же язык.
        Я усиленно стараюсь практиковаться в разговорах, теперь моя речь уже значительно плавней и богаче, хотя, порой, приходится все же зависнуть, вспоминая перевод какого-то слова. В моих занятиях очень помогает Бэли. Я до сих пор еще не сообразила, как к ней относится. Девушка иногда бывает весьма приветлива и доброжелательна, а иногда, наоборот, замыкается и что-то тихонько ворчит себе под нос, занимаясь обычными хлопотами.
        Бывает, ее сменяет Фрира. Эти дни я особенно не люблю. Рыжая служанка мнит себя гораздо выше по статусу, чем Бэли, и более взрослой, опытной и умной, нежели я. В открытую задевать она меня естественно не смеет, но порой так смотрит, что откровенно начинаю беспокоиться - а не крысиный ли яд в моем утреннем чае… Впрочем, с обязанностями она справляется хорошо, и причин для ее замены не вижу. Может, остальные еще хуже…
        К концу недели я уже чувствую себя достаточно неплохо, свободно передвигаюсь по комнате и, наконец, могу выглянуть в окно.
        Ранняя весна несмело шагает по земле, купаясь в блеклых солнечных лучах. Серый сад, раскинувшийся прямо под стенами замка, наполняет воздух запахами влажной коры, пробивающихся на ветвях первых почек, талого снега. Черная земля кое-где покрыта сероватым снегом, но большая его часть уже давным-давно превратилась в живительную влагу и напоила глубокие корни растений.
        Я подставляю лицо солнцу и вдыхаю всей грудью этот насыщенный ароматами воздух. В душе просыпается мучительное желание выйти из этого склепа наружу. Все же прогулки полезны, особенно после столь длительной болезни.
        - Леди Кассия, что вы творите? - слышу резкий окрик за спиной.
        Фрира… Кто же еще… Только у нее голос настолько резкий, что, кажется, скребет по мозгам, как ногтем по стеклу.
        - Я хочу туда! - твердо произношу, поворачиваясь к служанке.
        Девушка задыхается от возмущения и с громким лязгом ставит на пол ведро с водой.
        - Не думаю, что это хорошая идея… - медленно произносит она.
        Внезапно ее тон с резкого становится вкрадчивым и спокойным… Так увещевают дитя неразумное, когда оно себе втемяшило в голову очередную странную и глупую идею.
        - Хочу на улицу. Уверена, свежий воздух мне поможет, - остаюсь непоколебимой. - Подготовь одежду.
        Фрира скрипит зубами, но открывает сундук и принимается раскладывать на постели теплые вещи. И через несколько минут на мне уже теплая сорочка, шерстяное платье, чулки, теплые ботиночки на меху и плащ с капюшоном.
        Осторожно провожу рукой по мягкой ткани подола, разглаживая складки. Я еще не видела своего отражения, и мне страшно поднять глаза и посмотреть в большое зеркало у стены. Оно прикрыто куском полотна из-за траура. И хоть время чтить традицию уже прошло, но я приказала Бэли оставить все как есть. Мне страшно увидеть там не себя. Словно тот образ, который храню в памяти, образ Кати - то, что делает меня собой. Но больше оттягивать некуда. Пора переступить и этот, последний рубеж. Кати больше нет, меня прежней нет, и жизни моей тоже нет…
        Одним резким движением сдергиваю простынь. Она белой волной опадает на пол, сворачиваясь у моих ног, словно морская пена.
        Поднимаю голову и вглядываюсь в девушку напротив. Невысокая. Тоненькая, как тростинка. Даже в теплом платье и широком плаще невесомая. Зеленые глаза, словно два бездонных озера. Огромные. Блестящие. Невероятные в своей глубине. И волосы, словно лен. Белые, спадающие волнами до талии.
        Не удивительно, что лорд Каор потерял голову. Кассия невероятно красива. Даже сейчас, после болезни. С бледной кожей и темными кругами под глазами, истощенная, худая, как спичка, но красивая…
        Провожу кончиками пальцев по щеке, и удивляюсь, неужели я на самом деле я. Отражение полностью копирует мое движение. Впервые улыбаюсь. Открыто и искренне. Я красивая. Не только здоровая, не искалеченная, а и красивая. Может, это не последнее в чем мне повезло в этом мире…
        - Касси, - голос опекуна застает врасплох. - Я вижу тебе уже лучше.
        Резко разворачиваюсь к двери, и вижу лорда Каора. За его спиной маячит Фрира, ехидно улыбаясь. Донесла на меня, гадина. И даже не скрывает.
        - Да, лучше, - киваю, не видя смысла отпираться. - И я хочу выйти во двор. Мне нужен свежий воздух.
        Эзерт неожиданно довольно улыбается и, сделав шаг ко мне, подхватывает на руки.
        - Что ж, может это и к лучшему. Раз ты окрепла, то пришла пора серьезно поговорить, - выносит он меня из комнаты. - Тянуть дальше не имеет смысла.
        Глава 11
        Пожалуй, если б я шла своими ногами, то на каждом шагу колени подкашивались и дрожали. А так лишь холодная змея по имени Страх расправляет свои кольца, и вытягивается во весь свой немаленький размер, заставляя замирать сердце в тревожном предчувствии.
        Мне не нужно быть гадалкой, чтобы понять, о чем сейчас собирается говорить со мной опекун. Хотя признаю честно, надежда в сердце все же теплится. Вдруг совсем другой важный разговор терзает его помыслы.
        Но, как только мы спускаемся на первый этаж, минуем огромный зал и выходим на крыльцо, мои надежды гаснут.
        Лорд Эзерт, спустившись со ступеней крыльца, уверенно несет меня к скамейке под огромным кустом то ли чайной розы, то ли шиповника. И как только не устал…
        Хотя Кассия даже в теплой тяжелой одежде, судя по всему, весит не больше сорока пяти килограмм. А опекун, несмотря на возраст, создает впечатление достаточно сильного и мощного мужчины. Полагаю, ему слегка за сорок, не больше. То бишь, самый расцвет благородной мужской красоты.
        На несколько минут он ставит меня на землю, осушает сидение деревянной лавочки и, предложив мне присесть на оную, задумчиво складывает руки за спиной.
        Всю дорогу мужчина молчал. Молчит и теперь. Я терпеливо жду, собираясь с силами и прокручивая в голове ответ на пока еще не озвученное предложение.
        - Касси, милая, - наконец, решается на разговор Эзерт. - Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь.
        Он присаживается возле меня и берет в свои руки мою похолодевшую от волнения ладонь.
        - Как внимательный опекун и друг моего отца, - спокойно произношу, делая вид, что иначе внимание Каора не воспринимаю.
        - Да и это, - чуть скрипнув зубами, произносит он. - Но твой отец и я. Мы были друзьями. Самыми лучшими. Тор знал, что только я смогу позаботится о тебе, защитить и стать надежной опорой.
        - Вы и стали, - слегка улыбаюсь, невинно хлопаю ресницами.
        - Но я не все могу сделать, будучи опекуном, - многозначительно парирует он, обжигая меня взглядом своих очей. - Не от всего защитить.
        Что-то темное, противоестественное таится глубине его взора, что на миг заставляет меня испуганно распахнуть глаза.
        - Не понимаю, о чем вы… - сдавленно шепчу, подспудно догадываясь, что дело не только в губительной страсти, которую испытывает этот человек к моей покойной матери.
        - Твоя инициация, Касси, - веско произносит. - Тебе уже восемнадцать. Тор был бы рад, чтобы я стал твоим мужем, - подносит он мою ладонь к своим губам. - Выходи за меня замуж, Кассия Отгриф!
        Я хоть и ожидала, в конце концов, услышать эти слова, а все равно замираю, как загнанная в угол мышь. Нервно сглатываю, чувствуя, как слюна колючим комком прокатывается по горлу.
        - Я… мне… мне нужно подумать… - выдавливаю, с опаской смотря на опекуна.
        Он раздраженно поджимает губы и резко поднимается.
        - Кассия, у тебя нет выбора. Инициация должна произойти, - хищно раздувает побелевшие от гнева ноздри. - Твое тело подорвала болезнь, и приход силы кончится плачевно…
        Я смотрю, как он нервно расхаживает по садовой дорожке, и ничего не могу сказать в ответ. Может и эта инициация действительно страшна. Но… но вдруг Каор так меня запугивает. Ведь я ничего не помню и не знаю. Известно ли было Кассии о таком нюансе? Что являет собой эта пугающая инициация? Можно ли спросить об этом не вызывая подозрений?
        В замешательстве отвожу взгляд. Если и спрашивать, то точно не у Каора. Он вполне способен исказить информацию в угоду себе. А мне нужны знания четкие, беспристрастные, незамутненные ничьим отношением. И кто, позвольте спросить, мне способен их дать?
        Сосредоточенно морщу лоб. Да, пожалуй, никто.
        Я ни в ком не уверена. Не знаю, чего ждать и на чьей стороне мои слуги. Вернее, как раз таки и знаю - не на моей.
        - Ну, чего ты боишься, милая, - внезапно останавливается мужчина и присаживается напротив меня на корточки. Его руки вновь хватают мои ладони. - Я люблю тебя, Кассия. Буду заботиться о тебе, и оберегать, как самое большое сокровище. Или тебя пугает супружеский долг?
        Щеки заливает румянец. Тело реагирует, как и положено обычному восемнадцатилетнему существу. Но взрослая Катя внутри только скептически хмыкает. Вот что-что, а супружеский долг мне не пугает. Вернее, не пугал до сих пор. Ибо фанатичный блеск в глазах мужчины порождает кучу сомнений в моей голове.
        - Да, пугает, - испуганно выдавливаю, искренне надеясь, что это позволит выторговать мне отсрочку в вопросе.
        Вдруг, уважив чувства подопечной, Каор согласится не напирать пока с ответом. Я, конечно, немного переигрываю, демонстрируя дрожь в голосе. Но мужчина этого не замечает. Он, воспользовавшись моментом, тут же стискивает мне в объятьях.
        - Ну-ну, милая. Не стоит бояться, - ласково шепчет он, поглаживая меня по спине. - Я буду нежен… Через это все проходят, нужно просто потерпеть.
        Утешения у Каора получаются так себе. Не хочу я терпеть. Но и отказа, понимаю, он не потерпит. Можно, конечно попробовать, но, уверена, это безнадежно…
        - Даю тебе время подумать до завтрашнего утра, Кассия. И надеюсь на твое согласие. Ты умная девочка, и примешь правильное решение, - уверенно шепчет он.
        Согласно киваю, стараясь отстранится. Каор выпускает меня из объятий.
        - Я еще немного посижу тут, - говорю, прозрачно намекая, что хотела бы побыть наедине.
        Опекун все правильно понимает.
        - Я приду за тобой через двадцать минут. Или пришлю кого-то, - обещает и, по-отечески поцеловав меня в лоб, удаляется.
        Как только его фигура скрывается из вида, принимаюсь тереть след от поцелуя. Вот же лицемерный гад.
        Глава 12
        Весь день проходит в раздумьях. Я напряженно прикидываю варианты, которые бы подошли для отказа. Замуж в свои восемнадцать не хочется, а тем более за Каора. Плохо, что я совершенно не знаю о положении женщины в этом мире. К примеру, я наследница этого имения, но могу ли им управлять? Если могу, то со скольких лет? Браки разрешены с восемнадцати, это знаю точно. А вот для самостоятельной деятельности, какой возраст подходит?
        Где-то на задворках памяти скребется мысль, что окончательно взрослой я считаюсь в двадцать один год. А до этого возраста решения принимает официальный опекун. Но насколько это правда?
        Положение усугубляется еще и общей напряженной атмосферой. Я буквально кожей чувствую недовольные взгляды, которые на меня бросают служанки. И если Бэли в силу своей беспечной натуры еще как-то сдерживается, то Фрира буквально готова меня растерзать.
        Это, между прочим, еще одна странная деталь, которая не дает мне покоя. Отчего все так хотят меня выдать замуж? Неужели домочадцам настолько наплевать на чувства Кассии, что они готовы отдать ее малознакомому мужчине, годящемуся ей в отцы. Можно было бы допустить, что это так окружающие желают мне добра. Как ни крути, а лорд Эзерт Каор и правда считается хорошей партией для молодых девиц на выданье.
        Но негатив, которым меня награждают раз за разом верные слуги, заставляет усомниться, что вся эта кутерьма во благо.
        Я искренне надеюсь, что ночью во сне мне придет какая-то подсказка из памяти Кассии. Да, к моему глубокому сожалению, прометавшись на постели почти до самого рассвета, я хоть и ныряю в беспокойный прерывистый сон, но совершенно ничего не помню, когда просыпаюсь.
        За ночь слуги добрее не стали. Бэли кидает взгляды полные надежды, выбирая из сундука одежду на утро, Фрира, принеся завтрак, привычно скрежещет зубами.
        - Бэли, что это? - недоуменно смотрю на платье, которое аккуратно расправляет служанка.
        Наряд, безусловно, прекрасен, но… как бы сказать, взрослый… Мне восемнадцать и насколько помню, этикет незамужним девушкам такого возраста велит носить менее яркие и более закрытые вещи. Это же платье впечатляет взор насыщенным сапфировым цветом. По вороту, манжетам и подолу струится золотая вышивка. Глубокий вырез обрамляет кружево нижней сорочки. Неужели Кассия так одевалась? В прошлый раз моя одежда была поскромнее…
        - Ваше вчерашнее платье испачкалось, - краснеет служанка. - Я его в прачечную отдала.
        Ладно… окидываю взглядом наряд. Пускай будет это. Просто зудит у меня на подсознании от плохого предчувствия, и все тут.
        Пока Бэли помогает мне с одеждой - все это изобилие крючочков, шнуровок и застежек не предполагает самостоятельного одевания - Фрира накрывает на стол. На двоих.
        Завтракать, как я понимаю, мы с опекуном будем вдвоем.
        Час разговора все ближе и ближе, а я так и не знаю, как отказать настырному кандидату в мужья.
        Напряженно слежу за стрелкой на часах и мну в кулаках бархатный подол платья.
        Оттянуть бы этот миг, но опекун как всегда, пунктуален. Как только Бэли заканчивает расчесывать мои волосы, в смежную дверь слышится уверенный стук.
        - Доброе утро, Касси, - переступает порог лорд Каор, да так и замирает.
        Его глаза буквально впиваются в меня, и смотрят так жадно и алчно, что мне становится неловко.
        В сознании буквально взрывается фейерверком неожиданное воспоминание - это мамино платье… любимое… которое она носила чаще других.
        Кидаю растерянный взгляд на Бели, и вижу на ее лице неприкрытое торжество. Вот негодяйка.
        Отмирает опекун спустя несколько секунд, но продолжает кидать на меня пылающие страстные взгляды. Знала бы, никогда бы не надела этот наряд. Гадкая Бэли. А теперь уже поздно.
        Мужчина отодвигает для меня стул, помогая сесть, устраивается сам. И между нами повисает молчание. Кусок не лезет в горло ни мне, ни ему.
        Напряжение буквально искрит в воздухе. Ежусь под буравящим взглядом и пытаюсь запихнуть в себя хоть крошку. Но спустя несколько минут, поняв насколько безуспешны мои старания, терпение лопает. Больше не вынесу ни секунды.
        - Лорд Каор… Эзерт… Вы… Я очень польщена вашим предложением, - слегка запинаюсь. - Но у меня… Я только недавно избежала смерти. Недавно похоронила свою семью. И до сих пор оплакиваю их. А так же, считаю, что не время сейчас для свадьбы.
        Голос в волнении немного дрожит. К тому же это самая длинная моя речь с тех пор, как я очнулась в чужом теле.
        - К тому же, - набираю для смелости воздух в легкие. - Уверена, вы прекрасный человек, завидный мужчина, и любая бы с радостью вышла за вас. Но вы так же друг моего отца… и это немного… неправильно, что вы будете моим мужем. Я так не могу. Это кажется противоестественным…
        Взгляд мужчины мрачнеет. Вокруг будто разливается пробирающий до костей холод.
        - Кассия, ты видно не поняла, - вкрадчиво начинает он. - Мы не знаем, когда проснется твоя сила, и как на нее отзовется источник. Ты не сможешь его усмирить, если всплеск будет слишком мощным. Неинициированная и не достигшая двадцати одного ты, как ребенок. Тебе нужна моя помощь. Но помочь я могу, только будучи связанным брачными узами.
        Слова шокируют. Из легких будто выбивают весь дух. Что это за инициация такая страшная… И сила…
        - А как отзывается источник? - хрипло спрашиваю, уже чувствуя, как страх пустил свои крепкие ростки в моем сердце.
        - По-разному… - отводит взгляд Каор. - Все зависит от уровня магического потенциала. Ты акцептор. Источник донор. В какой-то момент твоя сила пробудится и призовет его. Иногда это происходит незаметно - легкая дрожь земли, гроза, ливень, сильный ветер… Но бывает иначе… Смерчи, ураганы, землетрясения… Мы живем возле моря, Касси, - смотрит на меня исподлобья. - Как ты думаешь, что будет, если побережье накроет волной?
        Глава 13
        Перспективы пугают. Да настолько, что я готова, вот прям сейчас согласиться на свадьбу. Но … где гарантия, что лорд Каор не соврал? Сейчас, как никогда, жалко, что нельзя по своему усмотрению заказать нужное воспоминание. Чувствую себя растерянной и беспомощной.
        Взгляд невольно перемещается на замерших у стены служанок. Глаза Бэли ничего не выражают, в них сквозит пустота и безмятежность. А вот Фрира… Фрира бледнеет до синевы. И нервно комкает передник. Яркие губы девушки напряженно сжаты.
        Но я все равно не могу выдавить из себя заветное «да». Просто не могу. И лорд Каор это понимает… Так же, как и служанки…
        - Эзерт… - не выдержав, начинаю.
        Мужчина приглушает клокочущую во взгляде ярость. Он старается, очень старается вновь обрести равновесие и быть терпеливым. Но его гнев я чувствую на подсознании.
        - Дайте мне время… Это серьезный шаг, я не могу так быстро ответить. Мне нужно свыкнуться с этой мыслью…
        Решаю усмирить зверя тихим, спокойным тоном. Мне важно потянуть время, уверена - выход найдется. Если я сейчас начну в открытую сопротивляться, он вполне способен закрыть меня в какой-то каморке и держать там на хлебе и воде до самого бракосочетания. А мне нужна свобода. В том числе и свобода передвижения, для того чтобы, как минимум, проверить, не врет ли опекун, а как максимум, когда запахнет жареным, сбежать.
        Плечи мужчины расслабляются. Он откидывается на спинку кресла и берет в руку чашку с чаем.
        - Хорошо, Касси. Я дам тебе время… - отпивает глоток. - В качестве… свадебного подарка.
        Похоже, мужчина уверен, что убедил меня. Что ж, пускай… мне это только на руку.
        Откуда-то сбоку слышится тихий облегченный вздох. Держу пари, это Фрира… А я ведь чуть было не забыла о своих служанках.
        Скромно опускаю взгляд и с показной невинностью хлопаю ресницами. Благо, у меня есть чем хлопать. Матушка-природа не поскупилась.
        - А можно еще одну просьбу, Эзерт, - включаю обаяние на полную и осторожно смотрю на опекуна из-под ресниц.
        Мужчина, как и предполагалось, расплывается в улыбке. Ему явно нравится чувствовать себя победителем, а мой покорный вид тешит его самолюбие - почему бы и не побыть щедрым для своей жертвы.
        - Проси все, что пожелаешь, Касси, - с заметной хрипотцой произносит он и накрывает мою руку своей горячей ладонью.
        Едва сдерживаюсь, чтобы не дернуться в желании оказаться как можно дальше от лорда Каора.
        - Позовите, пожалуйста, всех горничных, которые способны мне служить, - спокойно прошу. - Я желаю заменить тех, которые у меня сейчас.
        - Они тебя чем-то обидели? Плохо выполняют свою работу? - удивляется опекун.
        Ему явно не по душе моя просьба, и я еще раз убеждаюсь, что действую правильно.
        Склоняю голову набок, задумываясь над ответом. Девушки меня вывели, это точно. Но не могу же я сказать Каору, что меня не устраивает их наглое сводничество и пособничество его же желаниям и целям. А врать, что они не справляются с обязанностями, не хочу.
        - Нет, не в этом дело… - медленно произношу, стараясь получше подобрать слова. - Но могут же быть у девушки свои… эм… милые капризы.
        Служанки у стены, кажется, даже не дышат, настолько тихо в спальне.
        - Что ж, Касси… Раз я пообещал… - хмурится Каор.
        Через полчаса у меня в комнате выстраивается около десятка девушек. Бэли и Фрира удалились еще раньше. Первая едва не рыдала, вторая хранила ледяное молчание. Похоже, понижение ее почти не задело, больше эмоций вызвало мое будущее замужество. Видимо, не только опекун уверился в своей победе.
        Смотрю на шеренгу разномастных прелестниц, и не узнаю никого. Чертова память опять прячется в закрома сознания. А я так рассчитывала, что эта мерзавка хоть как-то подскажет мне, кого выбрать. Придется положиться на интуицию и аналитические способности.
        Внимательно осматриваю девушек. Все как на подбор - одинаковые коричневые платья, белые фартуки, чепцы, скрывающие волосы. Одна особенно мила - почти моего возраста, комплекции, а бледная кожа явно указывает на светлые волосы. Пожалуй, нас можно было бы принять за сестер.
        Заметив мой взгляд, служанка стесняется и опускает ресницы. Она мне нравится. Эта явно не будет поучать, как Фрира и зажиматься со стражниками, как Бэли…
        Я уже делаю шаг в направлении девушки, но в последний миг останавливаюсь. Слишком просто, слишком нарочито. Меня явно толкали именно на этот выбор.
        Естественно, я не столь наивна, чтобы надеяться на честность Каора. Полагаю, все эти дамы проинструктированы лично им. Но… вдруг, есть кто-то, кого я могу на свою сторону перетянуть. Попробовать стоит…
        Еще раз пробегаю взглядом по шеренге. И замечаю почти в самом конце неприметную, невзрачную девчушку. На вид она чуть старше меня, возможно на год или два, из-под чепца выбиваются русые пряди, на правой щеке пятно от чего-то темного, возможно сажи… Серая мышка, совершенно никакая, еще и старается в тени держаться. В первый раз я ее даже не увидела, настолько попытались скрыть девушку от моих глаз. Чем-то она не нравится Эзерту Каору. И поэтому уже нравится мне. Выбор очевиден.
        Служанок нужно две. Пускай будет блондинка. Так я успокою опекуна. Он останется доволен моим выбором, и не обратит внимания на вторую. А этого я и добиваюсь…
        - Эта, - указываю на свою копию и краем глаза замечаю, как едва заметно улыбается Каор.
        Что ж, пускай радуется. Я уж найду способ, как загонять это белобрысое существо, чтоб ей стало не до шпионажа, а так же скормить ей то, что полагается знать опекуну, утаив важные сведения.
        - И пускай будет… вон та, - нарочито небрежно машу в сторону «мышки».
        Как и предполагалось, на вторую жених даже не обращает внимание.
        Обзаведение союзником вычеркиваем. Следующим в списке идет приобретение знаний.
        Вот и посмотрим, как я умею играть на чужом поле, уважаемый лорд Каор.
        Глава 14
        Спустя пятнадцать минут в комнате кроме меня и двух служанок никого не остается. Даже Эзерт удаляется, напоследок кинув странный взор на блондинку. Та уже привычно покраснев, опускает глаза, а я еще раз убеждаюсь в их связи. Ну, погоди у меня, шпионка!
        - Как вас зовут? - меряю взглядом стоящих напротив плечом к плечу девушек.
        - Готиени, - пищит блондинка.
        - Тента, - отвечает русоволосая.
        Отпиваю остывший чай.
        - Чудесно. Готиени, убери со стола. Думаю, завтрак уже окончен. А ты, Тента, подбери мне другое платье. Это мне не нравится, - прошу своих новых служанок.
        Интересно посмотреть, как они будут выполнять распоряжения и насколько будут меня слушаться.
        - Как скажете, леди Кассия, - хором отвечают они и принимаются за задания.
        За день новенькие меня не разочаровывают, их работой я остаюсь вполне довольна, как и отношением ко мне. То ли девушки действительно неплохие сами по себе, то ли опасаются потерять хлебное место, наученные горьким опытом предшественниц.
        На ночь решаю оставить Тенту - у меня весьма серьезные планы на нее. А Готиени отправляю отдыхать. Пускай дежурят по очереди.
        И как только замок погружается в тишину, а сон беспрепятственно проникает в каждый его уголочек, заставляя всех жителей погрузиться в сладкие грезы, решительно откидываю одеяло и встаю с постели.
        Тента преспокойно спит на лежанке у стены, даже не шевелится во сне. Стою еще несколько минут, напряженно наблюдая за девушкой. Точно спит.
        Осторожно беру ее платье, чепец и натягиваю на себя. В темноте вполне сойду за горничную, которая возвращается со свидания - не одна ведь Бэли грешит подобным. А вот Кассия в ночнушке, снующая по пустынным коридорам, как неуспокоенное привидение, явно вызовет вопросы и подозрения.
        Дверь почти не скрипит. Но я все равно испуганно оглядываюсь на Тенту. Девушка переворачивается на другой бок и тихонько вздыхает. Кажется, пронесло.
        Торопливо откручиваю один из шариков магического светильника - видела, так не раз делали, чтобы светить себе в темноте - и прячу сияющий кругляш в карман. Коридор хорошо освещен, а вот в кабинете отца, куда я как раз направляюсь, свет зажигать опасно.
        Каждый шаг дается с неимоверным трудом. И дело не в моей физической форме - она уже почти полностью восстановилась после болезни - дело в том, что я отчаянно боюсь. Боюсь до дрожи в коленях, до ужаса. На каждый шорох сердце замирает в груди и ухает в пятки. Кажется, что меня вот-вот заметит кто-то из стражи или даже сам опекун.
        Благо, до нужной комнаты идти совсем не много, и уже спустя пять минут стою перед дверью. Но не спешу открывать. Из-за внезапной догадки меня буквально окатывает холодной водой. А вдруг Эзерт, который чувствует себя здесь полноправным хозяином, запирает кабинет на замок. Лорд Торнед никогда не закрывал, в семье Кассии царило доверие, вот я по привычке и решила, что у меня все получится.
        От напряжения закусываю губу. Мне страшно дотронуться до металлического рычага, страшно потерпеть неудачу… Ведь я тогда просто-напросто не знаю, что делать дальше…
        Но жажда бороться пересиливает страх. Рука сама тянется к ручке, и дверь, к моему глубокому счастью, бесшумно открывается. Проскальзываю в образовавшуюся щель и плотно прикрываю за собой деревянную створку. А уже там облегченно прижимаюсь к ней спиной. Видно Каору тоже не приходит в голову скрытничать.
        Темнота окружает, словно безмятежные воды океана. Аккуратно вытаскиваю магический шар, и прикрываю его снятым с головы чепцом, чтоб еще больше приглушить и так неяркий свет.
        В кабинете все в точности, как в воспоминаниях. Не изменилось ни на йоту. Даже старая тумба, в которой маленькая Касси любила прятаться, стоит в углу.
        Мысленно подгоняю себя, откидывая ностальгию. У меня не так много времени. Тента в любой момент может проснуться, да и в кабинет кто-нибудь войти, даже тот самый Эзерт. Я должна действовать быстро и по плану.
        Сперва принимаюсь обыскивать ящики стола - вдруг там что-то будет полезное. Мне не помешало бы прочесть договор, который много лет назад заключили Торнед и Каор. Полномочия опекуна должны в нем быть четко прописаны.
        А вот к сейфу даже не потыкаюсь. Там стоит такая сигнализация, что в секунду сюда сбегутся все стражники и сам опекун. Приходится надеяться на удачу.
        К сожалению, капризная дама по имени Фортуна, меня подводит. В столе нет ничего полезного. Ящики полупустые и, судя по всему, кем-то давно осмотренные.
        От разочарования печет где-то за грудиной. Я искренне надеялась хоть что-нибудь узнать.
        Только я не из тех, кто сразу же сдается. Есть еще библиотека, личные покои отца… Аккуратно возвращаю все на место. И кидаю взгляд на часы. На вылазку я себе выделила полчаса, и время уже подходит к концу.
        Поднимаюсь с колен и, прихватив светильник, собираюсь уходить, но неожиданно возле самой двери замираю. Не знаю, что меня толкает в сторону старой тумбы - интуиция или отчаянная надежда - но решаю осмотреть еще и ее.
        Рассохшаяся дверца чуть поскрипывает. Аккуратно подцепляю ее пальцем - ручка уже давным-давно отвалилась - и тяну на себя. Шкафчик совершенно пуст… Пыль покрывает не только его поверхность, но и полку внутри. В этот раз разочарование уже не такое глубокое. Скорее ожидаемое. Для успокоения совести еще раз пристально осматриваю внутренности тумбы и собираюсь закрывать ее - все-таки время не терпит. Но кое-что меня останавливает. В отличие от всей тумбы, на задней стенке пыли гораздо меньше, словно кто-то не так давно ее трогал. Только зачем?
        Осторожно протягиваю ладонь и нажимаю на доску. Что-то тихо щелкает, переборка чуть подается назад, открывая узкую щель. И там явно что-то есть. Подцепляю белеющий лист бумаги и извлекаю из схрона. В моих руках оказывается прямоугольный конверт, на котором четким каллиграфическим почерком папы выведено всего одно слово: «Кассия».
        Глава 15
        Сердце на миг пропускает удар, и жесткий спазм сдавливает гортань. Я знаю, что это не мой отец, не мой настоящий папа, но слезы все равно удушающим комком подкатываю к горлу, а руки подрагивают от еле сдерживаемых эмоций.
        Переворачиваю послание и с обратной стороны отковыриваю ногтем восковую печать с фамильным гербом. На секунду задумываюсь, а где сейчас перстень с печаткой. После смерти родителей Кассия была в таком горе, что не замечала ничего вокруг, потом заболела няня, и она вместе с ней… У Каора кольца я не видела… Может, он просто где-то спрятал его?
        Впрочем, сейчас это совершенно не важно. Подумаю об этом позже. В данный момент главное прочитать письмо от отца Касси. Что же такого важного он хотел сказать дочери? Зачем спрятал ото всех в том месте, которое, был уверен, она рано или поздно найдет?
        Сглатываю подступившие слезы и разворачиваю письмо. Но там оказывается совсем не то, что ожидала увидеть.
        «Напиши Сиварду Киндлоу. Он знает, что делать!» - гласит сухое безэмоциональное послание.
        Даже не верится, что лорд Отгриф мог такое оставить дочери. Он был всегда любящим и ласковым. А тут два кратких предложения. Но почерк точно его, хотя буквы прыгают, словно написанные в спешке. Может так и есть?
        Кто такой этот Сивард? В голове крутится воспоминание, которое я, как не стараюсь, не могу ухватить. Сосредоточиться не получается. Сердце в груди бухает, как барабан.
        Делаю несколько глубоких успокаивающих вдохов. От того, что я сейчас нервничаю, ничего не изменится. Нужно успокоиться и еще раз попытаться вспомнить.
        Прижимаю затылок к стене и запрокидываю голову, прикрывая глаза. Стараюсь расслабить тело, отпустить на волю мысли… Выходит с трудом. Но кое-что все-таки вспоминаю. По-моему, я что-то о нем читала в книге. Давно, еще до эпидемии…
        Сивард Киндлоу колдун с северных земель. Могущественный и сильный. Даже наш король Олеальд уважает его и не раз прибегал к помощи.
        Резко распахиваю веки. Это выход. Возможно, отец что-то подозревал, насчет планов Каора на Кассию и решил обезопасить свое дитя.
        Кидаюсь к письменному столу. Где-то я видела чистые листы и ручки.
        Суетливо обшариваю ящики в поисках писчих принадлежностей, а, найдя, тут же принимаюсь строчить. Времени совсем мало осталось. Чувствую, нужно торопиться.
        Задумываться над посланием некогда. Тревога тонкой струной звенит внутри. Главное успеть. Ведь, если меня поймают, второго шанса не будет.
        «Нужна ваша помощь! У меня осталось совсем мало времени!» - торопливо вывожу на бумаге. - «Кассия», - и словно по какому-то наитию добавляю, - (пока еще) Отгриф, дочь Торнеда Отгрифа.
        Запечатываю конверт. Пишу сверху только наше фамильное имя, чтоб в случае даже косого взгляда не кидалось в глаза от кого послание. Мало ли с кем Отгрыфы переписывались. Старший брат и отец были весьма коммуникабельны…
        Теперь еще осталось отправить.
        Закусываю губу и окидываю взглядом комнату. Точно помню - урна для деловой переписки стояла раньше в углу. К счастью ее никто не трогал, она там же, где и при жизни отца. Иначе у меня бы ничего не получилось. На отправку магической почты очень сильно влияет местоположение… Но, видно, Каору пока было недосуг что-то переставлять, да и собственно, зачем менять уже настроенную схему.
        Подхожу к ящику и кидаю в узкую прорезь конверт.
        - Сивард Киндлоу! - четко произношу, прижимая ладонь к квадратному, плоскому камню на крышке, и ощущаю, как он отзывается легкой вибрацией.
        Дело сделано.
        Странно, что я ни секунды не задумывалась, над своими действиями, не колебалась в правильности решения, начиная от следования указаниям и заканчивая отправкой. Память тела и интуиция сыграли свою роль.
        Только теперь вот дрожат и подкашиваются ноги. Из меня будто высосали всю энергию, все силы. Но чувство, что я сделала все правильно, не покидает. Колдун поможет, знаю.
        В голове возникает образ почтенного старца, чем-то похожего на Дамблдора или Гендальфа. Раз он настолько силен и непобедим, то должно быть ему немало лет…
        В коридоре что-то стукает. От страха подпрыгиваю на месте. Ну, я и дуреха! Стою, мечтаю… А мне бежать нужно.
        Громыхая сапогами, мимо кабинета проходит стражник. Жду еще несколько минут и сама выскальзываю за дверь, не забыв спрятать светильник и натянуть чепец. Потом по стеночке, по стеночке и к своим покоям.
        Не иначе как, боги этого мира благоволят мне. На пути никто не встретился, а Тента по-прежнему сладко сопит. Только кроме этих звуков я слышу еще одни. Совершенно другие, но, тем не менее, знакомые. И доносятся они прямо из покоев Каора.
        Стараюсь не обращать внимания на страстные стоны, торопливо снимаю одежду служанки, едва не забываю в кармане шар светильника, спохватившись, извлекаю его и вкручиваю на место, затем снова аккуратно складываю платье и кладу на стул.
        А потом любопытство пересиливает. Жениху, видимо, не знакомо чувство верности. Интересно, кто же скрашивает его ночи, пока упрямится строптивая невеста.
        Тихонько подхожу к смежной двери и аккуратно приоткрываю. Кровать лорда видна, словно на ладони, как, впрочем, и тела двух любовников. Столбом застываю от открывшейся картины. В приглушенном свете ночников, кажется, что это я так страстно извиваюсь в объятиях мужчины. Но потом девушка чуть поворачивает голову, и я узнаю Готиени.
        Боже мой, он точно болен!
        В желудке холодной змеей ворочается тошнота. Не знаю, как мне удается тихо прикрыть дверь и не выдать себя. Руки дрожат, а по коже ледяной волной пробегает озноб.
        Быстро ныряю под одеяло и накрываю голову подушкой. Это страшно, противно, ужасно. Как хорошо, что спасение не за горами…
        Глава 16
        Несмотря на сцену, свидетелем которой я стала, и волнение, предшествующее ей, засыпаю как младенец. Внутреннее ощущение скорой развязки дарит неимоверное облегчение. С души, словно, падает тяжелое бремя. И утром мне ничего не стоит изобразить наивное простодушие и сделать вид, что ничего не знаю о грешках жениха и доверенной служанки.
        Готиени, как обычно, скромна и тиха. Скептически взираю не это невинное создание. Даже не верится в то, чем она занималась ночью, и к тому же, получала искреннее наслаждение. То бишь, лорд Каор ее явно ни к чему не принуждал. Иначе я б придумала, как оградить девушку от посягательств опекуна.
        Тента привычно оживленная, расторопная и невозмутимая. Знает ли она о похождениях товарки? А, может, сменяет ее на посту?
        Теперь, повнимательнее слежу за своими горничными, и вскоре замечаю, что они не очень-то и ладят. При мне, естественно, не скандалят, но порой кидают друг на дружку не совсем дружелюбные взгляды.
        Отпускаю Тенту перекусить. Готиени, принеся мой завтрак, остается в комнате. Она-то уже успела поесть, в отличие от коллеги.
        Она же и собирает меня на прогулку, подбирая одежду и обувь. Учтя ошибки предшественницы, блондинка отдает предпочтение скромному наряду, явно из моих личных, а не материных, запасов, и интересуется моим мнением буквально по каждой детали. Это неимоверно раздражает и отвлекает. Но лучше так, чем наоборот.
        Пожалуй, несмотря на ее отношения с Каором, меня девушка устраивает. Она из кожи вон лезет, чтобы мне угодить и понравится. А после откровенного пренебрежения Фриры и Бэли это то, что нужно.
        Как только в комнату заходит Тента, я изъявляю желание пойти прогуляться. Служанки семенят за мной, надев одинаковые темно-коричневые плащи из теплой шерсти, подбитые странным, незнакомым мне мехом. Интересно, какое животное дает подобную шубку…
        В мехах я не особо сильна, шубы у меня отродясь не было. И у Вики тоже. Гораздо практичнее пуховик. В наших широтах в последние годы снег бывает всего дважды за зиму, и то мокрый, а температура не опускается ниже пяти градусов мороза. Смысла надевать дорогой мех, который под мокрым снегом или дождем сразу же превратится в унылые сосульки, нет. Да и доходов таких у нас не водилось, хотя и не бедствовали.
        Весна уже полностью согнала серый снег, бесстыдно открыв взору черную, влажную землю. Даже тот, которой изредка падал ночью, до утра не сохранился. Птицы, чувствуя приближения тепла, во всю чирикают и радуются пока еще холодному и бледному солнцу.
        Но не созерцание природы выгоняет меня из покоев в промозглое весеннее утро. Несмотря на надежду на помощь, я ищу дополнительные возможности. Этот колдун может и не получить мое письмо, или отмахнуться, не приняв во внимание вопль о помощи малолетней дочери друга, или просто не обратить внимание на одно из писем в его почтовом ящике. Да даже элементарная ошибка в отправке, сделанная мной, может помешать доставке послания адресату. К тому же, я ведь совсем не знаю этого человека. Значит, нужно надеяться в первую очередь на себя. Если Каор будет настаивать - придется бежать. А для этого надо осмотреть и сад, и двор, проверить, насколько за мной следят, и как далеко распространяется моя свобода.
        Намеренно выбираю отдаленные уголки сада. Служанки беспрекословно тащатся следом и лишь изредка тихо, но эмоционально перешептываются. Как жаль, что капюшон, накинутый на голову, мешает хоть что-то уловить из их разговора.
        Сад упирается в высокий каменный забор, за которым время от времени слышатся звуки проезжающих мимо повозок и ржание лошадей. Приходится повернуть обратно, дабы не вызывать подозрения. Спустя каких-нибудь полчаса, понимаю, что сад везде окружен такой же стеной. Через нее перебраться будет сложно, тем более в теплой одежде - длинном тяжелом плаще и не менее длинном платье. Но возможно. Рыхлый, шершавый камень покрыт удобными вмятинами и выпуклостями, за которые можно удобно уцепиться. Единственное, что меня волнует - хватит ли у этого тела сил, чтобы подтянуться на руках. Я не тешу себя мыслью, что буду, как человек-паук карабкаться по стенам. Для этого нужна элементарная физическая подготовка.
        Мысленно отмечаю этот вариант, как возможный, но, в крайнем случае, и продолжаю исследовать территорию.
        Мое упорство приносит свои плоды. Небольшая калитка почти в самом углу ограды настолько хорошо замаскирована, что не сразу ее замечаю. Видимо, вход предназначен для слуг и рабочих. Сейчас дверца прикрыта, но не заперта, хотя большой замок, висящий на дужке засова, свидетельствует о том, что на ночь ее все-таки закрывают на ключ.
        Я не особо пристально рассматриваю выход, дабы не возбудить подозрения. Но мысли в голове крутятся, как шестеренки в часовом механизме. Интересно, у кого есть ключи от нее. У экономки, наверное… Смогу ли я их стащить, если понадобится?
        Ладно, об этом можно и позже подумать. Поворачиваю к входу в дом, и присаживаюсь на лавочку. Первая длительная прогулка дает небольшую одышку. А ведь казалось, организм полон сил и энергии.
        Прикрываю веки, подставляя лицо солнцу, впитывая кожей скупые лучи, наслаждаюсь несмелым, робким теплом, которое они дарят. И сама не замечаю, как меня все больше и больше охватывают странные чувства. Будто по венам разливается жидкий огонь, будто я и сама начинаю пылать, как небесное светило. И что-то клокочет, бурлит внутри, набираясь энергией, силой, разрастаясь, словно снежный ком, пущенный с горы. Дрожь охватывает тело. Впиваюсь руками в лавку, чувствуя, как земля под ногами начинает подрагивать, идти волнами. В воздух вздымаются опавшие с деревьев, неубранные с осени листья, мелкие веточки и соринки.
        - Леди Кассия, - словно издалека слышен встревоженный крик Тенты.
        - Началось? - испуганно шепчет Готиени.
        Сильный толчок из-под земли встряхивает лавку. Не удержавшись, падаю на бок и скатываюсь на землю.
        Глава 17
        Сознание возвращается медленно, нехотя, покидать уютную темноту желания не возникает. И тяжелые веки, едва приподнявшись, тут же опускаются. Глаза режет красноватый свет от зажженного камина и дым, стоящий коромыслом в моих покоях. Грудь разрывает от давящего кашля.
        Вдыхаю едкий запах трав и снова пытаюсь открыть глаза. Второй раз получается более удачно.
        - Касси, - возле моей постели сидит Каор. Он держит в своих лапищах мою безвольную руку. - Слава богам, ты пришла в себя…
        Выдергиваю свою конечность из его ладоней и приподнимаюсь на локтях, пытаясь сесть.
        - Что произошло? - нахмурившись, спрашиваю. Силы возвращаются постепенно, но вполне ощутимо. - Почему в комнате дым? - опять закашливаюсь.
        - Это специальный травы, - отвечает опекун. - Они должны немного приглушить твои силы и оттянуть второй призыв. Ненадолго конечно, но уж лучше так.
        Сосредоточенно морщу лоб, пытаясь вспомнить предшествующие события. Прогулка, осмотр местности и землетрясение.
        «Началось!» - сказала Гортиени. Это значит - моя сила проснулась? Но почему? Я ничего совершенно не ощущала, вот ни капли. Насколько помнит сознание Кассии, все должно происходить постепенно. От малых сигналов и ответов, до более ощутимых. А тут, словно взрыв вулкана.
        - Моя сила… - медленно начинаю
        - Да, она проснулась и воззвала к источнику. А он откликнулся, - мрачно подтверждает Каор. - Мы не ожидали, что первый всплеск будет настолько сильным.
        Что-то в его голосе заставляет меня с тревогой вглядеться в лицо собеседника. Плохое предчувствие поселяется в груди.
        Осматриваю комнату и вижу в углу притаившихся служанок. Они прячут глаза, стараясь на меня не смотреть. Тента выглядит заплаканной.
        - Что случилось? - снова спрашиваю.
        Траурная обстановка заставляет еще больше забеспокоится.
        - Касси, не волнуйся. Тебе нельзя, - участливо говорит Каор.
        - От этих ваших слов я не перестану тревожиться. Это не выключатель, - заявляю, еще больше начиная переживать. - Скорее наоборот. Я имею право знать!
        Мужчина мрачнеет еще больше. Словно борется с собой, не желая рассказывать. Но все же нехотя выполняет мое требование.
        - Мне не хочется это говорить, - начинает он. - Но если ты настаиваешь.
        Коротко киваю в ответ.
        - Побережье накрыло волной. Есть жертвы.
        На этих словах Тента едва слышно всхлипывает.
        - Какие жертвы? - помертвевшим голосом спрашиваю.
        Внутри будто что-то ухает в гулкую, пугающую пустоту. Я хочу и не хочу знать ответ.
        - Первую линию домов от моря затопило полностью… - механическим голосом начинает рассказывать Каор. - Половину складов с товарами нашей… твоей кампании тоже. Несколько человек пропали без вести… их ищут… но предполагается, что их утащило в море.
        - Это все я? - с ужасом спрашиваю.
        В груди, словно рана раскрывается. Прижимаю похолодевшую от ужаса ладонь к губам, стараясь сдержать стон. Неужели я такое чудовище? Это страшно. Это невыносимо.
        - Нужно спешить Касси. Выхода нет, - снова хватает мою руку Каор. - Теперь речь идет уже не только о твоем «хочу-не хочу». Ты ответственна за жизни людей. Если не провести инициацию, следующий призыв может натворить еще больше беды. Ты же не хочешь этого?
        Отчаянно мотаю головой.
        - Вот и молодчина, - треплет меня за щеку опекун. - Я уже распорядился насчет церемонии. Послезавтра мы сочетаемся браком в местной часовне.
        Новообретенный жених спешит выйти после этих слов, а я рассеянно обвожу взглядом комнату.
        - Это правда? - сдавленно шепчу.
        В душе еще теплится надежда, что мужчина соврал. Но Тента и Готитени подтверждающе кивают, развеивая те жалкие крохи сомнения, которые оставались в душе.
        - Оставьте меня одну! - тихо приказываю.
        Сейчас не хочу никого видеть. И слышать тоже не хочу.
        Служанки послушно убираются восвояси, а я вскакиваю со своей кровати и принимаюсь возбужденно вышагивать по комнате. За окном уже глубокая ночь. Это сколько ж я провалялась без сознания?
        Эмоции во мне так и бурлят. А еще чувство вины и отчаяния. Выйти замуж за опекуна, к которому испытываю откровенную антипатию и взамен спасти жизни людей… Думаю, ответ очевиден.
        Только отчего же что-то царапает внутри, противится такому решению.
        Лорд Каор… С виду добрый, опекающий, даже, будто бы влюбленный. Но… он позволил Кассии медленно умирать в темной каморке, под руками живодера доктора. Где он был раньше? Где была раньше его любовь и опека? Кассия ведь болела неделю… целую неделю. Медленно сгорала в лихорадке.
        А потом стала вдруг любимой, нужной и важной. Что изменилось?
        Его отчаянное желание взять меня замуж откровенно пугает. Дело ведь не только в губительной страсти к моей маме. Каор не глуп, далеко не глуп. У него, уверена, есть еще какой-то интерес. Но вот какой. И как долго я проживу после этой свадьбы. Не зря же отец Касии отчего-то оставил ей секретное послание.
        Есть правда одна неувязочка - почему меня не заставляют силой? Вынудить дать согласие перед алтарем проще простого, но опекун упорно ждал моего «да».
        Останавливаюсь перед окном и смотрю в глухую ночь.
        Думай, Катя, думай! - мысленно подстегиваю себя, пытаясь выудить из памяти Кассии хоть какие-то подсказки.
        Всплеск силы был большим и внезапным. Это совершенно неестественно. Мог ли он быть чем-то спровоцированным? Уж слишком выгодно все сложилось для Каора…
        Снова начинаю расхаживать по спальне, как призрак.
        Неужели нет выхода? Не верю. Должен быть. Точно должен!
        Прижимаю прохладные пальцы к вискам и зажмуриваюсь. Я обязана что-нибудь придумать.
        Моя магия просыпается… взывает к источнику, чтобы произошла инициация… Правильно? Правильно. Мне всего восемнадцать, я еще не доросла до этой самой инициации и не смогу, как акцептор принять силу. Вот брат мог… Он и должен был… Источник реагирует на меня… Только на меня, как на единственно из рода Отгриф. Но, что если б меня не стало? Вот умерла бы я от инфлюэнци. Что бы случилось? Да ничего… Он бы уснул. И пробудить его бы мог кто-то сильный. Маг… Колдун… Ведьма…
        А что если уехать, сбежать. Далеко, как и планировала.
        Колдун не успеет до послезавтра. Это точно. А послезавтра я уже стану женой Каора. Потом, возможно, меня уберут благополучненько, подстроят несчастный случай… А опекун останется полноправным хозяином силы.
        Но если я сбегу, отправлюсь куда-то далеко-далеко, никто не сможет переключить на себя источник. Никто не сможет взять его силу. А когда мне стукнет двадцать один - вернусь и пройду инициацию. И стану полноправной хозяйкой. Никто не сможет оспорить мои права, никто не сможет опровергнуть признание источника, и никто не будет мне указывать.
        Решено! Осталось только спланировать побег.
        Глава 18
        Теперь понимаю, как же я удачно в порыве эмоций выгнала служанок. Можно без помех осмотреть комнату, внешнюю стену, просчитать возможности и проверить, насколько меня стерегут.
        Первым делом выглядываю за дверь. Нужно испробовать наиболее простой вариант побега. Зачем усложнять и без того сложное дело?
        Одинокий стражник, слоняющийся вдоль стены, сразу же улавливает скрип двери и вскидывает наклоненную голову. Дремал, поди, на посту.
        Видно, как меня стережет… Скорее находится тут для проформы.
        Из того, что удалось понять - Кассию считают милым наивным ребенком, совершенно не способным на рисковые и сумасбродные вещи. И, между прочим, отнюдь не безосновательно.
        Касси любимая дочь, балованная, лелеемая, оберегаемая. Откуда ей знать хоть что-то о жизни за пределами стен городской усадьбы? Сельские ярмарки не в счет.
        В провинции семейство Отгриф бывало лишь в теплое время года, когда на побережье знойный приморский климат окутывал город влажной удушающей пеленой жары. Тогда-то родители и предпочитали вывозить детей хотя бы на месяц загородный коттедж. Тоже на берегу Ренийского моря, но в месте, совершенно отдаленном от суетливой городской жизни.
        Там можно было беспрепятственно купаться в море, собирать ракушки, забавляться с местными ребятами, ловить рыбу и гулять до вечера. Чопорное аристократическое семейство на несколько недель превращалось в стайку маленьких дикарят.
        Эти воспоминания бесспорно интересны и забавны, но совершенно не помогут выжить самостоятельно среди людей. Навыков отвечать за себя такие вылазки в деревенскую местность никому из отпрысков Отгриф не привили.
        А Кассия хоть и наивна, но не глупа, и безусловно должна понимать, что без защиты мужчины, без средств существования ей не выжить. Обеспечивать себя девушка не умеет, ведь зарабатывать любимого ребенка никто не учил. А зачем? Будущее каждого отпрыска Отгриф было предопределено еще до рождения.
        Так думал Каор, так думали все остальные.
        Но я-то была вполне себе взрослой, опытной и самодостаточной личностью. И уж точно мне по плечу найти уютное местечко в этом мире и затаится до поры до времени. Все ж не глухое средневековье. Работа для умелых рук всегда найдется.
        Я уже не раз замечала, что одежда женщин украшена кружевом ручной работы, вышивкой нитями и бисером. Я умею ничуть не хуже. И могу предложить свои услуги какой-то швейной мастерской. Впрочем, об этом подумаю потом… Сейчас не время…
        - Вы что-то хотели, леди Кассия? - направляется ко мне стражник, отрывая меня от размышлений. - Позвать кого-то на помощь?
        Мило улыбаюсь мужчине. Он мне совершенно не знаком. И хоть я мало кого помню из жителей поместья, но тут совершенно уверена - этот человек прибыл с Каором, как и многие другие…
        - Да, пожалуйста. - медленно произношу, на ходу решая, что ответить. Если не придумаю задание, это покажется подозрительным. - Я проголодалась после… после… приступа, - чуть запинаясь, осторожно объясняю.
        Неизвестно, как он отреагирует на упоминание о пробуждении силы. Вдруг у стражника кто-то тоже пострадал там, на побережье. Но мужчина остается невозмутим.
        Он коротко кивает, и просит меня лишь вернуться в спальню, потому как в коридоре холодно, и я снова могу заболеть
        Быстро благодарю мужчину, снова улыбаюсь и скрываюсь внутри.
        Через полчаса приходить Готиени с поздним ужином. Сегодня ее очередь ночевать со мной. Просить, оставить меня в одиночестве, не рискую. Тем более, что Каор вряд ли позволит. Может и сам припрется - вдруг у меня снова будет приступ.
        За то время, пока ждала служанку, я уже успела осмотреть стену под окном и понять, что спуститься таким образом не получится. Разве что отрастить присоски на ладонях и ступнях. Гладкий каменный бок поместья совершенно не дает никакой надежды. А я не скалолаз ни капли. К тому же окно находится на высоте около семи метров. Убьюсь, как пить дать.
        - Готиени, сегодня твоя очередь дежурить, - уведомляю покорно застывшую у стены служанку. - А пока приготовь мне ванну. Хочу искупаться.
        Намерено выдворяю девушку из комнаты, а сама поспешно заматываю хлеб и сыр в чистую тряпицу. Мне удается даже подыскать более-менее подходящую одежду и обувь, пока служанка мотается по моим распоряжениям.
        Приходится быть, конечно, осторожной и аккуратной. Но в те короткие периоды, когда остаюсь одна в комнате, успеваю отыскать в сундуках матери старое платье, в котором она, помню, любила возиться в саду, ухаживая за своими дорогими цветами, поношенные башмаки, и даже котомку.
        Серая полотняная сумка служила леди Летрис для хранений мелкого садового инвентаря, грубых рабочих перчаток из жесткого полотна, пропитанного чем-то, чтоб не пропускать грязь и влагу, и других нужных мелочей.
        Вывернув содержимое мешка в сундук и прикрыв вещами, складываю внутрь хлеб и сыр, пару теплых чулок, белье и вязаную, пушистую шаль. Мало ли в какую передрягу придется угодить, пока ищу работу и жилье.
        Пора позаботиться о деньгах.
        Сделать это даже проще, чем найти одежду. Улучив момент, когда ванну наполнили, отсылаю Готиени за новым мылом, капризно заявив, что запах роз мне надоел, и я желаю лаванду. Единственный оставшийся брусочек хранится в кладовке на первом этаже, и блондинка, тихо вздохнув, направляется туда. А у меня появляется минут десять-пятнадцать времени.
        Проскальзываю через смежную дверь в покои Каора. Знаю, опекун сейчас в общем зале празднует помолвку, и еще скоро не появится. Об этом слышала, болтали слуги, сетуя, что после такой попойки придется долго убираться.
        К уважаемому лорду присоединились его ближайшие соседи. И все с ног сбились, удовлетворяя желания прибывших.
        Но мне эта суматоха только на руку. Полный дом чужих, незнакомых людей вполне может поспособствовать побегу.
        Тихонько, не зажигая светильников, ступаю в знакомую комнату. Из окна света вполне достаточно. Покои отца Кассия помнит хорошо.
        Мне прекрасно известно, где у лорда Торнеда лежат деньги и дорогие украшения, принадлежавшие леди Летрис. Да вот брать золотые монеты и драгоценности не рискну. Во-первых, шкатулка запирается на магический замок, с которым я не справлюсь. Во-вторых, ими нигде не смогу расплатиться. Нужно искать более мелкие монеты.
        Положившись на удачу, которая иногда все же содействует моим начинаниям, ныряю в гардеробную Каора и принимаюсь обшаривать карманы его сюртука. Такие обеспеченные господа, как правило, не обращают внимания на завалившуюся мелочь.
        Мне и правда удается найти несколько десятков медяков, пару серебрушек и даже золотой. Без зазрения совести выгребаю все. Если опекун и обнаружит пропажу, то уже будет все равно.
        Возвращаюсь с удачного промысла в приподнятом настроении. Но как только переступаю порог своей спальни, испуганно замираю. Распахнув огромные шоколадно-карие глаза, на меня удивленно смотрит застывшая посреди комнаты Тента. В руках девушка сжимает лавандовое мыло, за которым я послала Готиени.
        Глава 19
        - А где Готиени? - подозрительно прищуриваюсь, помня, что лучшая защита - нападение.
        На мгновение меня будто обдает ледяной водой - блондинка как-то прознала о моих планах и побежала докладывать опекуну. Но, вглядываясь в лицо Тенты, замечаю лишь смущение. Девушка, стесняясь, отводит глаза, ее щеки начинают, буквально, пылать от стыда.
        - Тента? - выразительно поднимаю брови.
        - Она… она… - тихо, как мышь, пищит служанка, не решаясь ответить. - Она… ее… задержали… задержал… - заикаясь, бормочет она, тиская злосчастный брусочек мыла.
        - Тента! - не вытерпев, скриплю зубами. Догадка осеняет, словно молнией. Становится сразу понятным и смущение девушки, и неловкие запинки. - Ее лорд Каор задержал? - зачем-то уточняю, хоть и уверена в утвердительном ответе.
        А, дождавшись кивка служанки, тихо ругаюсь сквозь зубы.
        Это плохо, очень плохо. Если я сбегу во время дежурства Тенты, ее могут наказать - мол, не доглядела. А я не хочу, чтоб девушка пострадала из-за меня.
        Готиени не так жалко, во-первых. А во-вторых - у нее особый статус. Сомневаюсь, что Каор любимую игрушку повредит. Еще одну мою копию, или скорее копию леди Летрис, вряд ли удастся найти. Блондинки на юге редкость.
        Глаза Тенты наполняются сочувствием. Она кидает украдкой взгляд на дверь, из которой я только что появилась. А я, внезапно, понимаю, как удачно все сложилось. Девушка, видимо, подумала, что я искала жениха в его покоях. А он, гад, в это время забавляется с другой.
        Старательно делаю огорченный вид, даже слезу выдавливаю. Нужно представить все действительно именно в таком свете. Ибо если на лице преданной невесты проступит облегчение, будет весьма удивительно и странно.
        - Помоги мне помыться, - хмуро приказываю. - Но ночью пускай со мной будет Готиени! - мстительно добавляю.
        Понятливая Тента снова кивает. Ну что еще могла приказать обиженная невеста? Только постараться развести любовников по разные баррикады, чтоб они еще и ночью, почти на кануне свадьбы, не принялись за свои шалости.
        Готиени является уже, когда лежу в постели, чистая и благоухающая лавандой. Невинная овечка прячет взор, кусает распухшие губы, суетится, но я ясно вижу на шее у девушки следы от жестких поцелуев.
        Поворачиваюсь спиной и накрываюсь с головой, надеясь, что утомленная любовными утехами блондинка быстро и крепко уснет.
        Служанки шепотом перекидываются парочкой слов, а затем дверь, тихо скрипнув, выпускает Тенту. Шуршат колесики лежанки, которую Готиени вытаскивает из-под кровати, слышится шорох расстилаемого матраса и белья, шелестит снимаемая одежда, и блондинка, наконец, ложится в постель.
        А через некоторое время да моего слуха доносится ее утомленное сопение. Жду еще несколько минут. Но когда уже собираюсь тихонько подняться, дверь, соединяющая мои покои и спальню Каора, неожиданно отворяется. Негромкие шаги стучат набатом в ночной тишине. Что опекуну понадобилось в моей комнате?
        Сердце ухает куда-то в пятки, кожа покрывается мурашками ужаса. Меня словно окунают в чан с кипятком. Едва сдерживаюсь, чтобы не задрожать от страха. Неужели ему стало известно о моих планах?
        - Только не это! Пожалуйста, только не это! - отчаянно молюсь про себя.
        А мужчина все ближе и ближе. Он склоняется надо мной, обдавая запахом вина и пряного, жареного на вертеле мяса. К горлу подкатывает горькая тошнота.
        - Моя девочка, - хрипло шепчет Эзерт и дотрагивается шершавыми костяшками пальцев до щеки. - Моя маленькая сладкая девочка. Еще чуть-чуть, и ты будешь полностью в моей власти. Послушной. Покорной. Нежной. Такой, какой Летрис не была никогда. Я воспитаю из тебя идеальную жену.
        С трудом заставляю себя дышать глубоко и равномерно, хотя внутри все переворачивается от отвращения и паники.
        Но опекун, к счастью, не долго мучит меня. Вскоре он распрямляется и, пьяно пошатываясь, идет в сторону лежанки Готиени.
        - Вставай! - резко шепчет он.
        Я наблюдаю сквозь полуопущенные веки, как испуганно дергается спросонья блондинка. Каор не особо церемонясь, хватает ее за плечо и вздергивает на ноги.
        - Пошевеливайся! Ты мне нужна, - отрывисто шепчет он, и, не позволяя девушке прийти в себя, грубо толкает в сторону смежной двери.
        Вот гад! При мне, пускай даже спящей, тащить в койку приближенную служанку! Совсем из ума выжил!
        Тошнота и отвращение только усиливаются. Готиени становится жалко, хоть я и не вижу, чтоб девушка сильно возражала. Смотрит влюблено, и глазами хлопает. Глупышка.
        Спустя несколько минут остаюсь в комнате одна и жду, пока через стену не начинают доноситься характерные поскрипывания и стоны.
        Только тогда откидываю одеяло и срываюсь на ноги. Стараюсь делать все быстро и бесшумно.
        Извлекаю из-под сундука сверток с одеждой и котомку, поспешно натягиваю на себя платье, перекидываю лямку мешка через плечо, накидываю плащ и крадучись подхожу к входной двери. Легонько приоткрываю деревянную створку и выглядываю наружу.
        Давешний стражник, прислонившись спиной к стерне, дремлет, опустив голову. Похоже пьян не только Каор. В воздухе витают запахи прокисшего дешевого вина и чеснока.
        Да мне просто несказанно везет! Сластолюбивый бессовестный опекун сам посодействовал моему побегу, как и его нерадивые стражники, выпившие за здоровье господина. А вот не нужно праздновать наперед.
        Глава 20
        Бесшумно прикрываю за собой дверь спальни и крадусь на цыпочках по коридору.
        Как жаль, что связку ключей у экономки стащить не получится. Спонтанный побег, к сожалению, не дает возможности подготовиться тщательнее. Но есть у меня надежда, что спасительная калитка открыта. Персонал в последнее время изрядно распустился, и не удивлюсь, если кто-то тайком бегает через нее на свидания.
        Тихие шаги тонут в едва слышном шуме, который доносится из общего зала. Видимо веселье продолжается и без виновника торжества.
        Пару раз приходится нырнуть в затененные ниши, пропуская увлеченные друг другом парочки, которые ищут укромные местечки для любовных утех. В такие моменты сердце замирает где-то под ребрами, застывая болезненным ноющим комком.
        До кухни добираюсь, кажется, целую вечность. Потом, тихо свернув к черному входу, стрелой несусь по узкому темному коридору и, спустя несколько минут, оказываюсь во дворе.
        Утоптанная тропинка ведет мимо каких-то служебных строений прямо в сад. А там уже, петляя между деревьев и кустов, выводит к заветной калитке.
        Главный фасад дома выходит на оживленную улицу города, с правой и левой сторон упирается в дома соседей, а вот сзади, сразу же за оградой сада, поля и пастбища, хозяйственные постройки, конюшни и деревня.
        Мелкий гравий, которым посыпана дорожка, едва слышно шуршит под ногами. Даже не замечаю, как ускоряюсь с каждым шагом. Тело, словно чувствуя свободу, несется вперед. Ему не мешает ни тяжелая сумка, ни длинное платье, ни теплый плащ. Да даже жесткие неудобные ботинки не мешают.
        Считанные метры остаются до свободы, и я уже тяну руку, чтоб схватится за ручку калитки, как та сама резко отворяется, едва не наградив меня шишкой на лбу.
        Отступаю на несколько шагов. Испуганный взгляд прикипает к изящной женской фигуре. Эти пышные кудрявые волосы я даже в темноте узнаю.
        - Фрира, - выдыхаю еле слышно.
        - Леди, - глаза служанки распахиваются в не меньшем испуге.
        Но девушка, в отличие от меня, быстрее приходит в себя и хватает за запястье.
        - Куда это вы собрались, леди Кассия, - подозрительно цедит она.
        Крепкие пальцы стальным обручем сжимают руку.
        - Фрира, отпусти! - выкручиваю из захвата свою конечность. - Ты не понимаешь! Мне нужно поскорее отсюда убраться!
        Девушка неожиданно дергает меня за руку. Мы оказываемся лицом к лицу.
        - Вам нужно! - змеей шипит она. - А вашим людям? Как думаете, что им нужно?
        Я хлопаю глазами, пока не в силах сообразить к чему этот вопрос. И отчаянно соображаю, как бы изловчиться и пнуть служанку по коленке, дабы вырваться из плена.
        - Молчите? - цедит она. - А я не могу молчать! Вы маленькая капризная девчонка, которая из-за какой-то ерунды крутит носом и не выходит замуж. Хотя знает, к чему приведет ее упрямство. Вам, леди, - последнее слово Фрира выделяет особенно едко. - Видимо, совершенно наплевать на чужие жизни.
        - Нет, Фрира. Ты ошибаешься, - мотаю головой в надежде вразумить девушку. - Я наоборот убежать хочу, чтоб беда не повторилась.
        - Хотите сказать, что это поможет? - недоверчиво кривится служанка.
        - Поможет, Фрира. Я знаю, - уверенно заявляю.
        На миг в глазах девушки мелькает сомнение. Но затем она встряхивает головой и вновь становится непоколебимой.
        - Я не могу так рисковать, - тихо говорит она. Даже скорее не мне, а себе.
        - Он меня убьет Фрира, - предпринимаю отчаянную попытку.
        Мое тело еще не полностью восстановилось, физически противостоять высокой крепкой служанке я не могу. И, как оказалось, доводы рассудка на нее тоже не действуют. Фрира с упорством горного барана волочит меня в сторону замка.
        - Не выдумываете глупостей, - резко одергивает меня. - Никто вас не собирается убивать…
        Но, несмотря на эти слова, она ощутимо начинает замедляться.
        - А даже если и так, - тихо продолжает. - Мой сын… Мой мальчик гораздо важнее.
        Затем резко останавливается и смотрит мне в глаза.
        - Вы его чуть не убили! Этим всплеском. Он живет на побережье вместе с моей матерью. Я должна их спасти и не могу позволить, чтоб ваши капризы погубили моего ребенка. Они все, что есть у меня.
        Опускаю голову. Что тут сказать. Любовь матери безгранична. Я бы тоже, думаю, смогла убить ради Жорика и Влада, хотя они не мои дети.
        - Я уйду, Фрира… Далеко… - делаю последнюю попытку. - Дождусь двадцати одного года и только тогда вернусь. Я не хочу никому зла. Но и жить хочу!
        Не знаю. Может девушка видит искренность в моих глазах, может мои отчаянные объяснения ее убеждают, или совесть не позволяет обрекать другое существо на погибель, но хватка на запястье слабеет.
        Облегченно перевожу дух и легко выворачиваю руку из ее сомкнутых пальцев.
        - Спасибо Фрира, - тихо шепчу и разворачиваюсь спиной.
        Калитка близко. Мы не успели и нескольких метров пройти. Еще минута, и я буду на свободе.
        Где только силы берутся бежать. Ноги так и мелькают… Похрустывает гравий. Только… Только резкий толчок между лопаток заставляет споткнуться и замедлить шаг.
        В спину будто плеснули кипятком, острое жжение разливается пульсирующими потоками. И земля становится близко-близко. В щеку впиваются острые камешки тропинки. А затем наступает темнота.
        Глава 21
        Я то прихожу в себя, то вновь проваливаюсь в забытье. Путешествую между реальностью и бредовыми видениями, словно неупокоенных дух. Иногда ощущаю, как в горло льется бульон или молоко, чувствую, что меня переворачивают, обмывают, делают что-то с моим безвольным телом, словно я большая кукла в руках великана.
        Желание проснуться невыносимо жжет внутри, да только лихорадочные видения слишком плотно окутывают мое сознание. Прорваться через их заслон мне не хватает сил. После каждой такой попытки, я вновь проваливаюсь в густую, как кисель темноту.
        - Леди Кассия, просыпайтесь! - ледяная ладошка прижимается к щеке.
        Неосознанно льну к отрезвляющей прохладе и медленно, с трудом распахиваю веки.
        Вокруг витают размытые пятна, неясные образы, расплывчатые видения.
        - Кто здесь? - напряженно вглядываюсь в очертания фигуры, склонившейся ко мне.
        - Это я, Тента, - тихо отвечают.
        К губам прижимается кружка с водой. Освежающая жидкость тонкой струйкой льется в горло.
        - Спасибо, - хриплю осипшим голосом.
        - Вам нужно подняться, - служанка ставит чашку на тумбочку и просовывает руку под мою спину.
        - Почему? - непонимающе хмурюсь, но покорно сажусь.
        Взгляд пробегает по знакомой обстановке моей спальни.
        Не может быть, чтоб побег мне только приснился? Ужас охватывает от макушки и до кончиков пальцев - я упустила время, проспала и потеряла шанс на спасение…
        Осторожно спускаю ноги на пол. Непрогретые доски щиплют холодом босые ступни. От неприятных ощущений зябко передергиваю плечами. Но они же и развеивает туман в голове. Медленно встаю на ноги, опираясь одной рукой на плечо служанки, а второй - на прикроватную тумбу.
        - Через четверть часа ваше свадьба! - огорошивает заявлением Тента.
        Опускаю вниз глаза и замечаю на себе снежно-белое, изящное, кружевное платье. Полупрозрачная верхняя юбка струится по шелковой нижней. Перевожу взгляд на руки. Предплечья обхватывают такие же кружевные рукава. Свадьба? На мне подвенечный наряд! Как?
        Едва не оседаю на пол. Колени в мгновение подкашивается и я, словно мешок с мукой, тяжело наваливаюсь на девушку.
        - Как свадьба? Почему так быстро?
        - Леди, вы… - Тента мнется, не знает, как ответить.
        А у меня возникают смутные подозрения. И между лопаток начинает снова жечь.
        - Что со мной сделали? Кто? Фрира?
        - Нет, леди. Лорд Каор… - виновато отводит глаза. - Он заметил… Заметил, что вы… э-э-э… ушли. Догнал у самой калитки. И…
        - Ударил… - подсказываю я.
        Память возвращается. Жжение становится острее, напоминая о произошедшем.
        Тента кивает.
        - Сколько я провела в беспамятстве? Удар был настолько сильным? - нахожу в себе силы выпрямиться.
        - Нет… не совсем. Вам настойку давали… из ягод оницы…
        - Чтоб я не бузила? - проницательно уточняю.
        Служанка не отвечает, лишь нервно мнет подол платья.
        В этот момент в комнату влетает Фрира.
        - Ну, что готово? - смотрит на нас всполошенная рыжуха.
        Окидываю ее злобным взглядом. К моему глубокому удивления девушка виновато краснеет и плотно прикрывает дверь за собой.
        - Леди Кассия, - кусает губы Фрира. - Я не хотела. Простите. Вы же видели… Я отпустила вас, - моляще смотрит на меня.
        Молчу. Лишь брови иронично вздергиваю.
        - Мне жаль, - только и добавляет она.
        Девушки помогают мне умыться, заплетают красиво косы и прикалывают на макушку фату, которой закрывают мое лицо.
        Становится все равно. Шанс, что колдун явится и спасет в последний момент, ничтожно мал. Эмоции покрываются пеленой безразличия. Я словно и чувствую их, и понимаю, что происходит. Но все настолько кажется отдаленным, неважным, будто за толстым бронированным стеклом.
        Мои реакции слишком заторможены, слишком отрешенны, чтобы быть естественными. Видимо, эта оница имеет не только снотворный, но и успокаивающий эффект. Но и этот факт не вызывает особо острых чувств. Оцепенение охватывает сознание, позволяет покорно идти за служанками и даже не пытаться вырваться.
        Маленькая часовенка примыкает стеной к поместью. Нам даже не нужно проходить двор. Мы попадаем в нее через боковой вход, скрывающийся в одном из ответвлений коридора на нижнем этаже.
        Каор уже там. Его хищный взгляд проходится по моей фигуре. Глаза вспыхивают злым блеском, а по лицу расплывается настоящее торжество.
        Обреченно окидываю взглядом зал, ровные ряды скамеек, ярко красную дорожку, ведущую к главному входу, статуи богов, алтарь и незнакомого мне жреца. Наш, который годами служил на благо паствы поместья Отгриф, тоже скончался. Только и успел, что отпеть родителей и брата с сестрой. Мэтр Гвеневит был стар. Не удивительно, что он и отмучился так быстро. Даже няня его пережила. На несколько часов, правда.
        Меня подводят к жениху и оставляют. Гостей, я так поняла, на этом празднике жизни не предусмотрено.
        Пытаюсь осторожно пошевелить пальцами. А что если схватить огромный ритуальный кубок и ударить Каора. От напряжения закусываю губу - хорошо, что фата закрывает мое лицо - но рука тяжелая, словно камень. Я и пошевелить ею не могу. Как же тогда удается стоять. Чем меня опоили? Видимо, не только оницей… А может еще и магию какую-то применили…
        Жрец что-то монотонно бубнит, Каор повторяет клятвы… Я стараюсь согнуть хотя бы один палец. Не могу я сдаться просто так. Не могу и все. Даже, несмотря на апатию и безразличие, что-то живое, отчаянное, свободолюбивое бьется на задворках сознания.
        От меня не требуют ни ответов, ни клятв. Мужчины все решают между собой. Вспоминают обо мне, когда звучит страшный призыв.
        - А теперь, дабы навеки скрепить ваш союз, поцелуйте невесту! - Торжественно возвещает жрец.
        Дурнота накатывает волной. Меня берут за плечи, мягко, но настойчиво поворачивают к себе. Длинные унизанные кольцами и перстнями пальцы тянутся к кромке вуали. А я даже не могу отклониться, дать отпор, защитить себя.
        Неужели все вот так закончится. В душе поселяется понимание, что жить мне осталось недолго. Опекун наиграется и бросит желанную добычу на произвол судьбы. Получит что хотел - эротическую фантазию в постель, контроль над источником, богатые земли, транспортную компанию… И все…
        Кайма вуали все выше и выше, ткань уже открывает мои искусанные в отчаяние губы. Горячее дыхание опекуна отдает вином и чем-то тошнотворно-сладким.
        Дверь часовни с жутким скрипом распахивается. Отвратительный скребущий звук ножом проходит по и так напряженным нервам.
        В белом, залитом ярким дневным светом, проеме темнеет огромная мужская фигура. Слепящий свет мешает разглядеть вошедшего. Но от незнакомца веет такой мощью и силой, что слышно и за версту.
        - Остановите обряд! Немедленно! - разносится по святой обители.
        Голос пришедшего подобен грому. Уверена, именно таким голосом должен говорить Тор, бог грозы.
        Моя вуаль вновь падает вниз, скрывая лицо. Каор резко разворачивается к незваному гостью.
        - Позвольте поинтересоваться, по какой же причине? - раздраженно произносит жених, издевательски выгнув бровь.
        Его рука ложится мне на талию, притягивая к мужскому телу, впечатывая в него.
        Вспыхнувшая было, надежда гаснет, словно лучи закатного солнца. Мое волнение выдают лишь пальцы, сжавшие подол ненавистного мне подвенечного платья.
        - Леди Кассия обручена. И никак не может выйти замуж за вас, - копирует издевательский тон жениха пришедший. Он шагает вглубь храма, и мое сердце от страха камнем ухает вниз. - Леди Кассия моя невеста! - уверенно заявляет незнакомец.
        Глава 22
        В ушах начинает шуметь. Словно морской прибой накатывается на песчаный берег.
        Рука на талии сжимается сильнее. Где-то под ребрами ноет и пульсирует боль.
        Незнакомец делает шаг вперед. И мне невольно хочется отступить. Но стальная хватка Каора и оница полностью контролируют тело.
        Следом за мужчиной в храм вваливается несколько стражников в легких кожаных доспехах и плащах, явно не цветов южных земель. Среди них я вижу парочку наших, но тех, кого помню еще со стражи отца Кассии, а не новых, привезенных опекуном.
        - Проводите лорда Каора! - Приказывает новый «жених».
        Каор еще пытается что-то доказать, гневно вопит, размахивает руками, наконец, отпустив меня на свободу, тычет под нос вошедшему договор об опекунстве, который дрожащей рукой протянул ему жрец. Но незнакомец в ответ демонстрирует тоже какой-то документ.
        Каор в бессильной злобе скрипит зубами. Жрец пристально изучает новый свиток.
        Шум в голове становится громче. Сила, которая меня удерживает на ногах, понемногу рассеивается. Колени начинают дрожать и подкашиваться, а сознание заволакивает густым туманом.
        - Приступайте к обряду, - резко говорит незнакомец, занимая место Каора.
        Самого же опекуна мягко, но настойчиво уводит стража. Он кидает злобный взгляд на нашу пару и возмущенно выдергивает свою руку из захвата одного из стражников. А я лишь хлопаю глазами.
        - Назовите ваше имя вслух перед ликами наших богов, уважаемый сэр, - недовольно скрежещет жрец, опять открывая огромный талмуд, в котором написаны брачные клятвы.
        - Сивард Раора Киндлоу, - бросает мужчина.
        Внутри что-то обрывается. Осторожно смотрю на нового жениха и нервно сглатываю. Вовсе он не старец. Ни капли. Чуть младше самого Каора. Огромный. Мрачный. Светлые волосы выбриты на висках, а на затылке собраны в хвост. Тело покрыто странными татуировками, которые напоминают скандинавские руны и какие-то обереги. В серых глазах застыл ледяной холод.
        Этот холод, словно скользкая каракатица, охватывает своими щупальцами мое сердце. Я хочу воспротивиться, сказать «нет» очередному жениху. Но могу лишь безучастно смотреть на разворачивающуюся вокруг меня сюрреалистичную картину и отчаянно надеяться, что лорд Торнед знал, кому отдает в жены свою любимую дочь.
        Жрец снова озвучивает брачные клятвы, колдун уверенно повторяет за ним. Пока нам не предлагают скрепить брак поцелуем.
        Сивард поворачивается ко мне, а я стою. Стою и не могу пошевелиться. Сказать ничего не могу. Из последних сил держусь, чтобы не упасть.
        - Леди Кассия, - тихо говорит мой почти муж. - Касси!
        Я только прерывисто дышу.
        - Что вы с ней сделали? - рычит Сивард, гневно зыркая на жреца. - Будьте уверены, король обязательно об этом узнает. Такие вещи преследуются законом!
        - Я-я-я-я… Я не знаю, - дрожит жрец. - Мне об этом ничего не известно.
        Жених мягко поворачивает мое безвольное тело. Откидывает вуаль, как до этого делал Каор, и, обхватив пальцами подбородок, заставляет посмотреть в глаза.
        - Не бойся, - тихо говорит, хмуро рассматривая мои искусанные губы. - Скоро все закончится.
        И целует. Твердые жесткие губы встречаются с моими. Мелкие ранки немного саднят и покалывают. Но вместе с тем внутри просыпается странное чувство. Я определенно уже его ощущала. Когда-то давно. С бывшим женихом. Но не с незнакомцем же!
        Тело восемнадцатилетней Кассии реагирует, как и подобает переполненному гормонами подростку. В этот момент сознание, ослабленное действием оницы и магией Каора, полностью покидает меня, не справившись с подобным всплеском. Знакомую, уютную темноту беспамятства приветствую, как родную.
        Но, к своему глубокому удивлению, на этот раз прихожу в себя довольно-таки быстро. Буквально сразу.
        Знакомый потолок, обстановка и притаившаяся у постели Тента подсказывают, что я снова в своей комнате.
        - Принеси воды, - приказывает смутно знакомый голос.
        Осторожно поворачиваю голову и вижу колдуна, перебирающего какие-то пузырьки на столе у окна.
        Дверь, тихо скрипнув, выпускает Тенту, а мужчина подходит ко мне. Он протягивает руки, сосредоточенно водит надо мной ладонями. Мне даже кажется, что я вижу неясное свечение, окружающее их. В душе поселяется легкое беспокойство, хоть чувствовать я себя начинаю значительно лучше.
        - Что вы делаете? - испуганно хриплю, сперва даже не осознав, что тело вновь мне подчиняется.
        - Устраняю остатки магического воздействия, - отвечает мужчина, даже не удосужившись взглянуть на меня.
        Возвращается служанка с кувшином свежей воды, поспешно наливает прозрачную жидкость в стакан и протягивает Сиварду.
        Колдун, взяв его, направляется к столу, что-то туда наливает из стеклянной бутылочки темно-синего цвета, и возвращается ко мне.
        - Выпей! - приказывает.
        - Что это? - хмурюсь, приподнимаясь на локтях.
        Довольно с меня неизвестных зелий и лекарств. Откуда мне знать, что задумал мой… мой… мой муж!
        Глаза широко распахиваются. Теперь я жена этого мрачного неизвестного типа! А вдруг он ничем не лучше Каора. Лорд Торнед уже однажды ошибся, сделав опекуном не того человека. Как могу быть уверенной, что и тут отец не подвел?
        - Пей! Зелье нейтрализует оницу! - отрывисто бросает мужчина. - Этой ночью нам придется завершить обряд. Твоя кровь должна быть чистой.
        - Завершить? - повторяю, словно попугай. Но стакан беру и отпиваю лекарство. Горький напиток заставляет поморщиться.
        - Да, - Сивард забирает у меня пустую посудину и ставит на тумбу. - С инициацией тянуть не стоит. Обещаю быть деликатным.
        Глава 23
        Он сказал «деликатным»? Серьезно?
        Прищурившись, смотрю в холодные светлые глаза. Звучит, будто эта самая инициация - досадная помеха в жизни прославленного колдуна. А я - мелкое недоразумение, с которым нужно как можно скорее разобраться.
        - Боль будет всего лишь миг, - видя мой скептический взгляд, продолжает «успокаивать» мужчина. - Постараюсь быстро с этим покончить.
        Невольно с губ срывается истерический смешок. Он точно имеет в виду занятия любовью? Может, колдун описывает хирургическое вмешательство, операцию? Больше похоже как раз таки на эту процедуру, а не на то, чем занимаются мужчина и женщина в спальне.
        Мой нервный смех немного обижает мужа. Он недовольно поджимает губы. Глаза превращаются в ледышки.
        - Извините, - давлюсь очередным смешком. - Я не боюсь боли. Меня пугает, что будет после?
        - После? - присаживается на краешек кровати Сивард. - После, ты примешь силу и пробудишь источник…
        - Это я знаю, - подтягиваю колени к подбородку и обнимаю их руками. - Меня другое интересует… - на секунду заминаюсь, подбирая слова. - Мы теперь муж и жена. Супруги. Правильно? - сглатываю ставшую вязкой слюну. - Как нам жить дальше?
        Взгляд Сиварда на мгновение вспыхивает ледяными искрами.
        - Так и будем жить, - отрывисто говорит он. Его лицо, словно каменная маска, ни единого проблеска эмоций. Лишь по глазам можно прочесть, что он чувствует на самом деле. - Кассия, ты почти ребенок. Я женился лишь для того, чтобы отдать давнему знакомому долг жизни. Торнед Отгриф когда-то оказал весьма важную услугу и взамен потребовал брачный контракт. Но жена мне не нужна. Тем более такая. Уж извини, но я не хочу, чтоб в твоей милой девичьей головке появились романтические бредни.
        Закусываю губу, сдерживая гнев. Но эту гримасу колдун воспринимает совершенно по-другому.
        - Кассия, пойми, лучше я сейчас скажу всю правду, чем ты себе нафантазируешь невесть что, а потом разочаруешься. Утешать маленьких девочек и успокаивать их истерики я не намерен.
        Не знаю, как ему, а мне довольно-таки отчетливо слышно гневный скрип моих зубов. Кажется, эмаль раскрошится в порошок, так сильно я их сжимаю в неподдельной ярости.
        Индюк напыщенный! С чего он решил, что я собираюсь в него влюбляться?
        - Поместье Отгриф мое! - хмуро заявляю, смотря ему прямо в глаза.
        Вот за что я готова бороться до конца. Это теперь мой дом по праву, и я не намерена отдавать его даже мужу.
        - Но я назначу управляющего, - парирует он. - Подрастешь, научишься, и управляй сама, сколько влезет. Мне моих владений достаточно.
        - Допустим… - задумчиво изрекаю. С управляющим я уж как-нибудь управлюсь. Главное стать по их меркам взрослой женщиной. А для этого нужно провести ночь в компании мужчины, то есть мужа. - А что потом? Мы разведемся?
        Это был бы наилучший вариант. Этого индюка я уж точно не желаю видеть своей второй половинкой.
        - Вряд ли… - криво улыбается. - Меня все устраивает. А что будет потом, решим, когда станешь взрослой. Наследники, конечно, нужны. Но пока ты слишком юна для такого и магически нестабильна.
        - Вы уже все решили и просчитали? - едко замечаю.
        - У меня было предостаточно времени в дороге, - хмыкает в ответ.
        Наши взгляды скрещиваются, словно стальные клинки.
        Я конечно просила о помощи, но уж точно не жениться на мне. Да еще и презентовать данное действие, как высшее благо. Мог бы просто остановить обряд. Зачем было продолжать, заменив Каора.
        - Какую выгоду получили вы от этого брака? - подозрительно прищуриваюсь.
        - Какую? - вскидывает брови, удивившись моей догадливости. То-то же… Пускай по годам я и мала, но ум-то остался прежнем. Нечего мне тут на уши лапшу вешать. - С чего ты взяла, что у меня есть выгода? - продолжает отпираться муж.
        - Не верю, что вы только из-за долга решили взять и жениться на незнакомой девушке, - уверенно заявляю.
        - А если я такой вот благородный, - ехидничает Сивадрд.
        Молча буравлю его взглядом.
        - Так почему?
        - Все равно нужно на ком-то, - пожимает плечами, вновь становясь безразличным. - Твой род силен магически, сама ты вполне симпатичная. Почти ребенок, правда.
        Снова скриплю зубами. Сколько можно напоминать о моем возрасте.
        - Но это поправимо, - обнадеживает колдун.
        - Почему женились так сразу? - не отступаю от намерений допросить индюка.
        - А чего тянуть? - снова пожимает плечами.
        - То есть от брака я бы не смогла отказаться, - уточняю.
        Интересно, а если б другого полюбила и вышла замуж. Ведь я ни сном, ни духом о контракте.
        - Если бы полюбила кого-то и добровольно вышла замуж, то контракт был бы аннулирован сам по себе, - будто читая мои мысли, отвечает колдун.
        Догадка выстреливает, словно пуля из пистолета - вот почему Каор так настаивал на моем согласии, а не силой меня тянул.
        - У тебя есть полчаса, чтобы подготовиться, - муж, видимо устав от разговора с, как он выразился, «ребенком», резко прерывает мои раздумья и поднимается с постели. - Не задерживайся. Не люблю, когда опаздывают, - уведомляет напоследок и выходит за дверь.
        Я нервно сглатываю. Потерять девственность, конечно, не страшно. Пусть не в этом теле, но опыт у меня все же есть. Но… но как раз таки из-за опыта я и боюсь. Нежным и ласковым любовником колдун совсем не показался.
        Глава 24
        Свадебное платье кажется удавкой, которая изо всех сил сжимает грудь, мешает сделать вдох, сдавливает стальными тисками ребра.
        В комнате я одна… Когда Тента успела выскользнуть из спальни, увлеченная разговором с… мужем, совершенно не заметила.
        Чуть скривившись, заворачиваю руку за спину и подцепляю шнуровку - хоть на чуть-чуть ослабить бы корсаж. А лучше и вовсе скинуть этот «погребальный саван».
        Дышать становится легче, и в голове немного проясняется. Теперь можно и разложить все по полочкам.
        Будь я уверена, что приступ каким-то образом спровоцировал Каор, в намерении приблизить инициацию и напугать меня, то нашла бы способ избежать и супружеской ночи, и самого брака. Всегда можно обратиться к королю с просьбой об аннулировании этого самого брака.
        Но в том-то и проблема - я не уверена. И времени, чтоб подготовится к очередному всплеску силы, у меня нет. Да и рисковать жизнями людей не хочу… не смогу…
        Впрочем, мне грех жаловаться. Свои приятные бонусы ситуация таки принесла. Во-первых, удалось избавиться от ненавистного опекуна, вот уж с кем в постель я бы не согласилась лечь ни за какие коврижки. Во-вторых, теперь, будучи замужней, я получила права на поместье, и юридически считаюсь взрослой особой. А в-третьих, у меня будет семья. Настоящая. Пусть не такая, о которой принято мечтать. Но ведь раньше не было шанса даже на такой вот «суррогат». И самое главное - у меня появится ребенок.
        Да, не сейчас, Сивард без сомнения прав. Моя магия слишком нестабильна, и может повлиять на протекание беременности. К тому же, прежде чем приводить в этот мир новую жизнь, я должна убедиться, что поместье Отгриф очищено от шпионов, весь персонал контролируется исключительно мной, а средств достаточно для содержания такого огромного дома и его жителей.
        А муж… муж мне, тем более такой, и даром не нужен. Пускай сидит на своем Севере.
        Раздумья прерывают слуги. Двое незнакомых мужчин несут бадью, еще двое ведра с водой, а за ними семенит Тента. Служанка властно и уверенно управляет людьми, готовя для меня купель. Она явно стала посмелее в компании людей колдуна.
        Пока ванну наполняют водой, Тента установив небольшую ширму, помогает мне раздеться и заворачивает в большую простынь. А когда решает, что все готово, выдворяет лишний персонал за двери и, убрав заслон, подводит меня к наполненной водой посудине.
        Пышная белая пена источает неведомый аромат. Осторожно опускаюсь в воду и откидываю голову на бортик.
        - Чем это так пахнет? - не удержавшись, вдыхаю приятный запах.
        - Цветы риида, - озадаченно хмурится служанка. - Как и принято… - осторожно добавляет.
        Недоуменно морщу лоб, пытаясь припомнить что это за риид такой. Но, к сожалению, в голову ничего не приходит. Главное, что я не чувствую опасность, скорее наоборот, отчего-то уверена служанка не врет.
        - Принято, так принято, - пожимаю плечами, и на мгновение с головой погружаюсь в воду, словно желаю с ее помощью очиститься от остатков магии Каора, смыть ее с себя…
        Тента издает испуганный писк, и я тут же выныриваю.
        - Леди! Зачем так пугать? - озадаченно покачивает головой.
        - Я не хотела, - искренне каюсь. - Просто не сдержалась.
        Пена лезет в рот, нос и глаза. Но совершенно не щиплет. Отфыркиваюсь, очищаю от нее лицо и глубоко вздыхаю.
        Вот вроде бы и успокоила себя, и понимаю, что эта ночь неизбежна, да и знаю - боятся нечего, не в первый раз ведь. Но тень беспокойства все равно будоражит мысли.
        Тента сноровисто намыливает кусочек ткани и принимается обмывать мои плечи. Особо скрести меня незачем. Перед свадьбой я уже мылась, то бишь меня мыли…
        Волосы лишь слегка ополаскивает и тут же обматывает чистой тканью.
        А когда уже, полив из кувшина чистой водой, служанка заворачивает меня в простынь и помогает выбраться из бадьи, двери отворяются.
        В дверном проеме маячит фигура моего мужа.
        В горле вмиг пересыхает. Смотрю в его ледяные глаза, и словно в глубокую бездну заглядываю, холодную, сумрачную… и оголодавшую.
        Тело покрывается чувственными мурашками. Ему по вкусу такой взгляд. Внутренности сжимаются в тугой узел.
        Не выдержав, опускаю ресницы, как будто могу за ними скрыть нескромные мысли, которые мечутся, словно беспокойные чайки.
        Колдун, блеснув глазами, втягивает витающий в воздухе аромат.
        - Риид? - удивленно поднимает брови.
        - Да, господин, - склоняет голову Тента.
        - Приятно удивлен…
        Мужские губы раздвигаются в слабой улыбке. Красивой улыбке. От которой, наверняка, не раз разбивались женские сердца. Мое же бьется испуганной пичужкой. Рвется из груди, словно пойманная в клетку птица.
        Поскорее бы все закончилось… Такие чувства пугают. Не хочу я их, не желаю.
        Босыми ногами чувствую мягкий ворс ковра, прижимаю к груди края простыми, в которую завернута, и наблюдаю за человеком, который через мгновение станет моим мужем уже полностью. Человеком, которого вижу второй раз в жизни. Совершенно чужим мне человеком…
        Наши взгляды встречаются. И узел внутри становится еще туже.
        Он медленно, словно крадущийся хищник, подходит ко мне, освобождает волосы от ткани, позволяя влажным прядям рассыпаться по плечам, осторожно берет одну из них, пропускает сквозь пальцы.
        А затем подхватывает меня на руки.
        - Пора жена, - хрипло шепчет он.
        Глава 25
        И столько многообещающего в этом «пора», что сердце успевает и замереть испуганно, и забиться в бешеном ритме, пока муж преодолевает те несколько шагов между его и моими покоями. Оно словно желает вырваться из груди или ухнуть в пятки и затаиться, как трусливая маленькая мышка. А, может, затихнуть удушающим комком, где-то там, где яремная впадинка спряталась между выступающими ключицами…
        Пальцы отчаянно цепляются за его плечи. Чуть влажная рубашка прилипает к разгоряченной коже, видимо и Сивард решил искупаться перед… перед тем, как лечь со мной в постель.
        Взгляд скользит по его профилю, резкому, будто высеченному из камня. Ни одной мягкой черточки… ни единой. Разве что… ресницы. Длинные, темные, пушистые. Загнутые вверх. На кончиках выбеленные солнцем. Откуда на севере такое яркое солнце?
        И кожа смуглая.
        Меня кидает в жар. Чувствительную кожу раздражает мягкая ткань простыни, вызывает смутные, до боли знакомые желания, словно посылает мириады колючих искорок по телу.
        Прекращаю пялиться на мужа и обвожу взглядом комнату.
        Обстановка изменилась. До неузнаваемости. От вещей Торнеда ничего не осталось, как и от пожитков Каора.
        Наверно, следовало возмутиться, что так безжалостно выкинули все, что некогда принадлежало отцу. Но я не могу. Ведь потом его комнату занимал опекун… спал на этой кровати, развлекался со служанками, планы свои гнусные обдумывал…
        Впрочем, бывший лорд Отгриф не родной мне отец, я его почти не помню, а в сознании живут теплые чувства лишь благодаря воспоминаниям. А вот страх и ненависть к Эзерту Каору мои личные. Еще свежие и до сих пор ощутимые.
        Занятая мыслями, даже не замечаю, как мы оказываемся у кровати, и муж опускает меня на чистые, пахнущие свежестью простыни.
        Кровать, кстати, новая. Совершенно. Без изысков и помпезного балдахина. Обычная. С резным изголовьем. Но огромная. Устрашающе огромная.
        - Не бойся, - его руки тянуться к узлу на моей груди.
        И что-то такое просыпается в моей душе, что позволяет ему беспрепятственно снять мой последний защитный бастион. Какое-то умиротворение, спокойствие и ощущение, что все идет, как нужно.
        Словно молния в сознании проскальзывает воспоминание. Цветы риида! Их еще называют цветами новобрачной. Девушек испокон веков купали перед первой ночью в отваре из этих растений. Они успокаивали волнение, снимали напряжение и позволяли невесте полностью открыться перед избранником, не чувствуя ложного стеснения.
        Теплые руки проходятся по обнаженной коже, скользят, успокаивают, ласкают.
        Глубоко вздыхаю…
        И перевожу взгляд в потолок.
        Не могу смотреть на Сиварда, просто не могу. Чувствую, что мужчина аккуратен и сдержан, вижу, что бережет меня, старается не причинять боли, даже пытается разжечь во мне страсть. Тело поддается умелым руками. Но в глубине души просыпается ощущение чего-то неправильного, не такого… и это мешает полностью отдаться на волю чувств. Ведь брачная ночь должна проходить между теми, в ком живет любовь. Ей положено соединять тела и души. Мы же выполняем только первое условие. А наши души, словно две сферы, вращающиеся по собственных орбитах - не пересекутся никогда.
        А потом муж стирает соленые капли с моих щек, когда острая боль пронзает там… внутри… Утешает. Укачивает. Словно ребенка, гладит большими ладонями по напряженной спине.
        И ухаживает сам. Не зовет служанку. Сам смывает девственную кровь с бедер, обмывает покрытое испариной тело, переодевает в свежую сорочку из своих личных запасов. Даже постельное белье меняет сам. Будто чувствует, что я никого не хочу сейчас видеть, даже Тенту.
        А затем укладывает в кровать. Устраивает мою голову на своей груди, будто уже миллион лет так делает, и преспокойно засыпает, обвив мою талию тяжелой рукой. Мерный стук его сердца под моей щекой усыпляет. Я расслабляюсь, обмякаю и тоже позволяю сознанию отправиться в царство грез.
        Просыпаюсь от жара, охватившего все тело. Разлепляю опухшие от слез, веки и едва не вскрикиваю от страха. Мое тело парит. Парит над кроватью. А кончики пальцев, ладони, предплечья жжет, будто огнем. Все тело жжет. Но руки еще и пылают. Буквально пылают. Словно охваченные огнем.
        - Сивард! Сивард Кинллоу! - тихо зову мужа, стараясь обуздать страх. Но жалкий всхлип таки срывается с губ, как я ни стараюсь его заглушить. Мне страшно. Очень. Единственное, что я знаю - не стоит нервничать, плакать и бояться. Нужно дышать ровно и размеренно. Спокойно. Отсчитывая вдохи.
        Пытаюсь контролировать себя и больше не реветь.
        - Сивард! - снова зову.
        - М-м-м? - косматая голова отрывается от подушки. Льдистые глаза моментально сбрасывают пелену сновидений и встречаются с испуганными моими.
        - Началось… - выдавливаю.
        Огонь внутри становится жарче.
        Сильные руки мигом спускают меня вниз, притягивают к твердой мужской груди…
        - Все хорошо, малыш… - шепчет Сивард.
        Его прохладное тело перетягивает на себя часть огня, поглощает его, приносит облегчение…
        - Откройся зову! Отпусти себя, - его губы почти касаются моего виска.
        - Я не могу… - едва слышно всхлипываю. - Мне страшно.
        - Сможешь, малышка. Ты сможешь! - уверенно произносит колдун.
        Глава 26
        Хотелось бы мне быть такой же уверенной, чувствовать силу своего дара и обладать знаниями, как с ним управиться. Но это не так. Я сейчас просто растерянная маленькая девочка, которой больно, и страшно, и горько. Потому как я вполне могу представить, какие могут быть последствия от необузданного дара.
        - Посмотри мне в глаза, Касси. Посмотри! - приказывает муж.
        Я покоряюсь ему. Беспрекословно покоряюсь. Сейчас, как никогда, ощущаю его мощь… А еще защиту и жесткий, непоколебимый контроль. Он не допустит беды…
        Поднимаю взгляд и погружаюсь в серебристый омут его глаз. Стараюсь не замечать, как вокруг нас вырастает плотная огненная стена.
        - Откройся зову. Впусти!
        - Не могу, - шепчу одними губами. - Он меня сожжет…
        - Нет, не сожжет! - произносит Сивард. - Верь мне!
        Смотрю и смотрю в его лицо. Изучаю каждую черточку, каждый малейший изгиб брови, угрюмые морщинки на лбу, упрямые складки в уголках рта.
        - Верь, - снова повторяет.
        Несмело киваю.
        Жар опекает грудь. Прямо там, где тревожно бьется сердце. Словно не кровь гонит по венам, а кипяток. Это так странно и непривычно. Пугающе… но вместе с тем интригующе.
        Видеть магию вокруг себя, быть под ее воздействием - это одно. А чувствовать, ощущать, как она зарождается в твоем теле, в твоей душе - совершенно другое. И не кипяток течет по венам, а она, магия. Горячая и пылающая, словно лава из недр.
        Усилием воли расслабляюсь, обмякаю в руках мужа, отпускаю на волю сознание и снимаю контроль с тела. Меня пронзает электрическим током. Напряжение прокатывается волной от макушки до пят, заставляет выгнуться дугой, откинуться на руку мужа, раскинуть в стороны руки и, наконец, услышать его, источника, голос, узнать. Распробовать на вкус его силу, его энергию. Стать проводником.
        Магии настолько много, что я боюсь в ней захлебнуться, боюсь не справиться с таким потоком. Грудь распирает, словно в судороге. Я не могу выдохнуть, не могу заставить легкие вытолкнуть скопившийся там воздух.
        Но рядом Сивард. Я чувствую его крепкое предплечье под своими лопатками, его ладонь на затылке. Ощущаю, как поток становится уже, и струится все медленнее и медленнее, а не накрывает волной. И знаю - это его заслуга. Моего мужа.
        Мои веки прикрыты. Но я вижу. Вижу каким-то внутренним взором источник. Он похож на маленькое солнце, на огромный горячий пульсирующий шар. Ему нужна хозяйка, нужен проводник, нужен тот, кто направит всю его энергию на благо. Иначе быть беде.
        - Здравствуй, милый, - говорю я пылающей сфере.
        Она отзывается сразу. Тянется ко мне всеми своими фибрами, ластится как котенок. Или, скорее, щенок. Большой, сильный щенок, который не со зла может натворить кучу бед. Особенно когда скучает по хозяину.
        - Теперь я с тобой, - утешаю. - И вместе мы все сделаем правильно…
        Ласковая волна накатывается прибоем, но не обжигает больше. Лишь приносит приятное тепло.
        - Ну, вот и договорились… - облегченно вздыхаю.
        Напор магии становится слабее и слабее. Я уже и сама могу его контролировать. Но муж все равно остается на чеку.
        А как только мои веки распахиваются, ловлю его сосредоточенный взгляд.
        - Получилось, - выдыхаю.
        - Да, - улыбается в ответ.
        И некая доля гордости сквозит в этой его улыбке. Я и сама горжусь собой, при чем совершенно по-праву.
        Как только огненная стена полностью истаивает, муж подхватывает меня под коленки и опускает на кровать. Сам ложится рядом и поворачивается ко мне лицом. Я тоже укладываюсь на бок, подсунув под щеку кулак.
        - Он говорил со мной, представляешь, - тихо шепчу, еще не до конца придя в себя.
        Усталость накрывает тело, словно теплое мягкое одеяло.
        - Кто? - удивленно поднимает бровь супруг.
        - Источник…
        Глаза колдуна вспыхивают изумлением.
        - Касси… Я… не думаю, что это возможно… - осторожно начинает он.
        Настроение падает в пропасть.
        Замыкаюсь в себе в ту же секунду. Ясно…
        - Ты переволновалась… Растерялась… - продолжает он. - Это естественно. Тем более что твой возраст…
        Снова прицепился к моим годам! Раздражение вспыхивает, как сухая спичка.
        - Угу, - хмуро ворчу и разворачиваюсь спиной.
        Говорить больше не хочется. Индюк он и в Африке индюк. Эйджизм цветет буйным цветом. Знал бы он, что я его ровесница… Почти…
        - Тебе нужно отдохнуть, - долетает в спину.
        Скрипит кровать. Я чувствую, как прогибается матрас, ощущаю ерзанье супруга, пытающегося устроится поудобнее.
        - Я завтра на рассвете уже уезжаю, - зачем-то говорит. - Постарайся быть осторожной. Через несколько дней к тебе прибудут мои люди. В частности маг и управляющий, - ставит меня в известность Сивард.
        - Хорошо, - тихо отвечаю.
        - Спокойной ночи, жена, - напоследок желает колдун.
        - Спокойной ночи, муж, - вторю ему уже наполовину дремля.
        А утром лишь примятая подушка указывает на то, что произошло ночью. Сивард уехал. Как и говорил. И я впервые за все это время чувствую себя свободной. Свободной и готовой к переменам.
        И, пожалуй, настала пора почистить ряды моих слуг от предателей.
        Глава 27
        Они все стоят и смотрят исподлобья, предчувствуя неладное. Некоторые мне смутно знакомы, но большинство я, словно, вижу впервые. Впрочем, может это и на самом деле так.
        Их так много, что глаза разбегаются, а моя твердая решимость начинает колебаться. Неужели я столько семей оставлю без кормильцев?
        Кидаю взгляд на притихшую у правого плеча Тенту. Она прячет глаза, боится. Но это скорее страх неуверенности, нежели чувство вины. Эту девушку явно не стоит увольнять. Она мне еще пригодится.
        С трудом обузданное еще в комнате волнение снова охватывает - вдруг, я ошибаюсь. Вдруг, не стоит все это делать. Но здравый смысл берет над ним верх. Эти люди непосредственно или косвенно причастны к смерти настоящей Кассии Отгриф. Бедной девочки, сироты, которая осталась одна-одинешенька в этом мире, которой пришлось в одиночку бороться с тяжелой болезнью, переживать в тесной темной и холодной комнатушке горе. Я сама потеряла родителей, но в более позднем возрасте. К тому же у меня была Вика, а я у нее. Не представляю, что чувствовала несчастная Кассия. О чем думала, прекрасно понимая, что ее оставили умирать…
        Медленно прохожусь вдоль ряда слуг. К счастью, Готиени уже и след простыл. Каор, что ли, с собой прихватил? Как и своих стражников…
        - А теперь пусть каждый из вас назовет свое имя и должность, - становлюсь напротив шеренги, стараясь быть по центру, так чтоб хорошо видеть всех до одного. Ну, и чтоб меня все лицезрели, еще больше устрашаясь. - По очереди…
        Если кого-то и удивляет подобная просьба, то свое мнение держат при себе, и покорно ступая на шаг вперед, озвучивают желаемое.
        - Куглис Фривотер, экономка, - говорит дородная круглощекая женщина…
        Сытная, видимо, это должность…
        - Эдни Пит, кухарка, - следом за ней скрипучим старческим голосом произносит тощая сухая бабуля, которая, судя по всему, является ровесницей не только поместья Отгриф, но и города Моренай, в котором мы живем….
        - Авфе Риссу, батлер, - отзывается пухлый низенький мужчина. Колобок в человеческом обличии.
        И, кстати, кто такой батлер? Эта обязанность мне не знакома…
        - Отверд, лакей.
        - Регор, лакей.
        - Зувен, лакей.
        - Миролин…
        Говорят один за другим молодые люди.
        Разнообразие имен и должностей течет нескончаемым потоком. Мне представляются и кухонные помощницы, и посудомойки, и горничные, и конюхи, и птичница, и многие другие.
        Даже не надеюсь, что запомню всех. Мне важно просто посмотреть каждому в глаза, увидеть, стыдно ли им хоть на каплю за свое бездействие и безразличие? Хоть чуть-чуть в их душах проснулась совесть, сейчас, когда жертва их действий прямо перед ними.
        В первую очередь оставляю на работе тех, кто служит во дворе. Им и невдомек было, что творится в стенах особняка. И работники конюшни, и садовник с сыном живут в селе ? приходят утром, а уходят поздно вечером. Даже не едят вместе со всеми, берут из дому тормозки. И лишь у старенькой глуховатой птичницы Игры свой уголок в сарайчике возле любимых питомцев, к которым одинокая женщина относится, как к детям.
        Остальные попадают под раздачу. При чем весьма серьезно.
        Единственное, что я не могу себя заставить сделать - это уволить Фриру. Я помню, что она готова была мне помочь, помню о ее малыше и старенькой матери… Но оставить на должности горничной не могу. Теперь она будет работать посудомойкой. Девушка, как ни странно вздыхает с облегчением. Понижение ее не сильно расстраивает.
        В итоге я остаюсь и без экономки, и без батлера, и без части горничных и лакеев… Зато с полностью лояльным ко мне персоналом.
        Об освободившихся вакансиях решаю дать объявление в газету. Но потом. Не сейчас. Пускай прибудут обещанные мужем маг и управляющий. Все же с ним стоит посоветоваться, ведь я ни капли не смыслю в этом деле. Да и чтоб обслуживать меня одну вполне хватит и тех, которые остались. Штат, конечно, сократился больше чем вдвое. Но пару дней продержимся.
        А пока прошу убрать и накрыть чехлами мебель в пустующих комнатах, как хозяйских, так и для персонала.
        На должность экономки временно назначаю одну из оставшихся горничных. Она хоть и молода, но старше всех остальных, и кажется вполне разумной и рассудительной.
        Титмира нервничает на новой работе, но довольно-таки быстро разбирается с обязанностями и организовывает быт особняка. Похоже, тут я не прогадала. Пускай девушке всего тридцать, мне, в отличие от мужа, эйджизмом не присущ… Тем более что на Земле в этом возрасте представительницы прекрасного пола вполне успевают создать приличную карьеру.
        Дня через три приходит письмо от мужа. Сивард пишет, что маг и управляющий уже тронулись в путь, и к концу недели должны прибыть в Отгриф.
        А еще дней через пять прибудут в родную гавань шесть наших кораблей. Об этом, естественно, пишет не муж, а я сама нахожу учетные книги лорда Торнеда.
        За последние дни я уже плотно обосновалась в кабинете отца Кассии, и отдавать столь удобную комнату управляющему не намерена. Все же я хозяйка.
        Пока мне трудно разобраться во всем, чем занимался Торнед. Тут и перевозки, и несколько торговых точек в городе, и некая политическая деятельность на благо города и короны… В общем, черт ногу сломит… Управляющий нужен позарез.
        Но главное понять все же удается ? дела у компании идут хорошо, и мы не бедствуем. Чуть позже можно будет встретиться и с управляющими транспортной конторой, и с управляющими магазинов. Надо же по чуть-чуть включаться в дела. Ведь теперь у меня на это есть не только полное право, но и все полномочия.
        Еще несколько дней проходят в изучении бумаг отца. Я с нетерпением жду новых обитателей Отгрифа. Мне не только хочется познакомиться с новым управляющим и «прощупать» его как профессионала и лояльного ко мне работника. А еще и начать изучать свои способности. Вот уж где я полный профан, и опыт прожитых лет на Земле мне не поможет.
        Но долгожданные гости так и не прибывают в обещанный срок. Зато, спустя несколько дней, приходит письмо из конторы. Уже хватая в руки плотный конверт из желтой бумаги, чувствую тревогу. При чем такую, что эти самые руки начинают дрожать, а по коже пробегают мурашки предчувствия. И так не хочется открывать это послание, что я еще полчаса медитирую, уложив перед собой желтоватый прямоугольник с коричневой печатью на обороте. И не решаюсь взять канцелярский нож.
        - Трусиха, - тихо шепчу себе под нос.
        И, сглотнув сухим горлом, тянусь к ящику стола.
        Глава 28
        Острое лезвие режет бумагу с отвратительным хрустящим звуком. И хоть я предчувствую плохие вести, но до последнего в душе теплится надежда, что ошибаюсь.
        Только злой рок играет по своим правилам. И, видимо, посчитав, что светлая полоса в моей жизни затянулась, он сделал новый ход. Уже первые строки подтверждают самые наихудшие опасения. Ни один из кораблей не вошел в порт. Ни один. Ни Фирелина, ни Синтия, ни Морская дева, ни Буревестник… Даже маленькая быстрая Сирге…
        Двое числятся пропавшими без вести, на Синитию напали пираты, а еще две не пережили шторм, разразившийся несколько дней назад. Его отголоски дошли до нас, принеся с собой холодный дождь и ледяной ветер. Побережье у рыбацких домиков было сплошь покрыто мусором и водорослями. Но я надеялась, так надеялась, что большим торговым судам стихия не помеха. Тем более со всей той магической защитой, на которую не поскупился лорд Торнед.
        С приглушенным стоном обхватываю руками голову. Не представляю, как с таким справится и что делать. Как расплатится с инвесторами? И покроет ли все иски страховка? Есть ли вообще у меня страховка?
        Вот где черти носят этого управляющего?
        Решаю не лелеять свою гордыню, а написать мужу. Дело касается не только меня. Компания лорда Отгрифа давала рабочие места многим людям… Так еще ж погибшие есть. Их семья должны получить компенсацию…
        Я стараюсь взять себя в руки. Письмо должно выглядеть не истеричным кличем попавшей в беду девы, а спокойным деловым посланием. Мол, извините уважаемый, к сожалению ни управляющий, ни маг не прибыли, а мне срочно нужна консультация грамотного и юридически подкованного человека по такой вот неприятной причине.
        Аккуратно запечатываю конверт, и, отослав письмо, иду собираться в контору. Меня срочно просили явиться пред светлые очи судебных приставов.
        Первый выезд в город вызывает волнение. При чем едва ли не большее, нежели сама причина, по которой мне довелось покинуть уютные стены особняка. Я, конечно же, понимала, что рано или поздно этот день наступит, и все время прятаться не получится. Просто… просто это случилось слишком быстро. А я ведь еще столько всего не вспомнила.
        Сами воспоминания возвращались постепенно, просачивались, словно песок сквозь сито, и напоминали больше обрывочные туманные сновидения, чем настоящие события, свидетелем которых была Кассия. Порой я даже не могла отличить истинные эпизоды от вымышленных фантазий.
        Легкая карета несется по смутно знакомым улочкам, подпрыгивая на брусчатке. Кучер Муго наизусть знает дорогу, как и двое вороных жеребцов, запряженных в экипаж. Это только я с любопытством рассматриваю небольшой приморский городок Моренай, в котором посчастливилось родиться Кассии. И хоть сам весенний пейзаж пока не радует ни зеленью растений, ни ароматом распустившихся цветов, но теплый южный воздух дышит близким морем, оставляя на губах острый привкус соли. Так пахнет свежий разрез чуть зеленоватого арбуза, и этот запах не спутаю ни с чем. Ясные слепящие лучи южного солнца играют отблесками в ажурных окнах городских домов, заставляя жмуриться от яркого света.
        Постепенно жилой квартал с особняками сменяется деловым центром города. Тут большинство зданий одно или двухэтажные, с пестрыми черепичными крышами и заметными надписями.
        Контору Отгрифа узнаю моментально. Деревянная вывеска поскрипывает на ветру, не суля ничего хорошего. Небольшое здание не предполагает множество помещений, и из холла я попадаю сразу же в кабинет управляющего.
        Вместо известного мне солидного господина Билина за столом сидит незнакомый тощий молодой человек.
        Завидев меня, мужчина нервно вскакивает, опрокидывая подставку с ручками, которые тут же разлетаются по столешнице. Он сперва кидается их ловить, потом ко мне, потом снова ловить и опять ко мне, все же сделав выбор в мою пользу.
        - М-м-м-младший помощник Э-э-эфлейф, - заикаясь, произносит и пожимает мою руку.
        Потом, вспомнив, что это неуместно по отношению к женщине, кланяется, хочет поцеловать тыльную сторону ладони, но смущенно замирает, видимо, поняв, что мы не светском мероприятии.
        - Цок-цок-цок, - падают на пол ручки…
        - Кассия Отгриф, - представляюсь в ответ, снисходительно улыбаясь. - А где господин Билин?
        Помощник прячет глаза и все-таки принимается суетливо собирать разбросанные предметы. Я тоже опускаюсь на колени, собираясь достать особо вредные, закатившиеся под стол.
        - Так все же? - не даю увильнуть от ответа, протягивая собранные ручки.
        - Он, кхм, он… - снова заикается Эфлейф и облегченно вздыхает, когда через окно замечает, как к конторе подъезжает карета.
        Полностью черная, лакированная, без каких либо опознавательных знаков. Из нее выпрыгивают двое мужчин в таких же черных плащах и до блеска натертых сапогах. Ветер, играя, приподнимает у одного из них полу плаща, и под ним виднеется форменный китель. Вот и приставы…
        А пока мужчины идут к двери конторы, я невольно цепляюсь взглядом за лицо, мелькнувшее в окне кареты. Парень, сидящий в ней, тоже не отводит взгляд. Его угольно-черные глаза что-то цепляют в душе, заставляя пристальнее присмотреться. Смуглая кожа, длинноватые вьющиеся волосы. На вид пареньку не больше двадцати пяти, и он совсем не похож на жителя Моренай, да даже на жителя Адельмиры он не похож. И если б дело происходило на Земле, можно было бы предположить, что молодой человек родом из Турции или соседних с ней стран. А так я понятия не имею, откуда он. К тому же отчего-то меня больше волнует, что он тут забыл и как оказался под конвоем?
        Глава 29
        Со стороны я себе кажусь нашкодившей школьницей - руки на коленях сжаты в замок, голова наклонена, но спина прямая, как палка. Моей вины в произошедшем нет.
        А рядом, словно цепные псы проходятся приставы, играя по известному сценарию злого и доброго полицейского.
        - Посмотрите, разве это не подпись вашего отца? - в притворной сочувствующей улыбке скалится господин Роволь, тот, которой добрый. - Мы ничем не можем помочь. Лорд Торнед решил сэкономить на артефактах, и этим подставил уважаемых людей, которые доверили ему свои финансы. И к тому же стал причиной гибели стольких невинных душ.
        - Отец не мог, - вздергиваю подбородок. - Он всегда покупал артефакты у проверенных мастеров. Он бы не стал менять поставщика.
        - Но, тем не менее, сменил. Господина Билина задержали, как соучастника, - это сквозь зубы цедит «злой полицейский», господин Витмер.
        Сжавшийся в уголке младший помощник Эфлейф старательно делает вид, что его тут нет.
        - Чтобы покрыть долги и выплатить компенсации семьям погибших имущество компании подлежит конфискации и передачи банку, - вбивает последний гвоздь в крышку моего гроба господин Роволь. - Мне очень жаль, - добавляет он, как будто и правда сочувствует.
        Я еще крепче сцепляю руки на коленях, стараясь выдержать эту новость достойно. Я должна. Я не смею показать слабость.
        Взгляд невольно скользит по кабинету. Сколько раз тут бывала Кассия? Для нее это особое место. Для меня же одно из многих. Цепляюсь за компанию, только в попытке найти средства для существования. Ну и еще от острого чувства несправедливости. Ну не верю, что опытный и разумный Торнед в надежде обогатиться на несколько шиллингов мог рискнуть и деловой репутацией, которую он годами возводил, и благополучием собственной семьи. Овчинка выделки не стоит… Это понятно даже мне… Но факты указывают совершенно на другое, подпись отца я узнала…
        - Что у меня осталось? - спрашиваю ледяным тоном.
        В сторону эмоции, лишь холодный рассудок поможет выжить.
        - В вашем распоряжении склад шестьдесят восемь и товары в нем, - как-то ехидно хмыкает господин Витмер.
        Подозрительно прищурилась. В чем подвох? В товарах? Я не знаю, что там, но судя по реакции пристава, какой-то хлам.
        - Его оформили на имя вашей покойной матушки, - добавляет Роволь.
        - Но с долгами я расплатилась? - на всякий случай уточняю.
        - Можете быть уверены, - чеканит Витмер. - Компания и два магазина полностью покрыли и стоимость товаров, выплат, и даже арендованного «Буревестника».
        - Это же будет подтверждено? - с нажимом произношу, окидывая недоверчивым взглядом погрустневшие должностные лица.
        Еще не хватало, чтоб ко мне кто-то заявился с требованием денег.
        - А как же, - возмущенно краснеет Роваль. - Вот документ подписанный и заверенный. Вы чисты перед законом и банком.
        Скрупулезно изучаю бумаги, пока эти двое прохаживаются по кабинету, рассматривая обстановку. Может, я и не много смыслю в этом деле, но просто так поверить на слово было бы несусветней глупостью.
        И именно в этот момент, когда последние строчки развеивают мои сомнения в нечестности приставов и судебной системы, меня словно что-то толкает в солнечное сплетение. Я вскидываю голову и невольно утыкаюсь взглядом в окно, за которым по-прежнему маячит злополучная карета. Парень в ней сидит, как статуя, даже не шевелится, будто все это время неутомимо буравил меня взглядом, сверкая темными глазами.
        - Кто это? - киваю подбородком на окно.
        Господин Витмер поджимает губы. Зато господин Роволь сразу же выдает всю информацию.
        Оказывается, бедного парня нашли в трюме одного из торговых суден - пытался зайцем пересечь море. Денег у него с собой не было, кто он и откуда говорить отказывался. Вот капитан по прибытии в порт и передал его властям. Придется теперь бедолаге, дабы оплатить проезд и штраф, поработать на благо города.
        - Сколько он должен? - внезапно спрашиваю.
        - Тридцать девять шиллингов, три пенса, - скороговоркой произносит Роволь.
        Не моргнув и глазом, лезу в ридикюль и высыпаю на стол монеты. Спроси меня кто-то, зачем, я б не смогла ответить. Только чувствую, что поступаю правильно. И тепло, разливающееся в груди, словно маленькое солнышко, подтверждает мои догадки.
        Приставы переглядываются, но от денег не отказываются. И Витмер быстренько сгребает монеты в кулак. Боится, видимо, что передумаю…
        Нет, не передумаю. Хотя здравый смысл до сих пор не верит происходящему и не понимает причины моей благотворительности.
        Из конторы выхожу со смешанными чувствами облегчения и глубокого затаенного ужаса - что теперь делать? Ладонь сжимает небольшой металлический ключ от склада. Его мне вручили вместе с копиями документов. На этих самых копиях настояла именно я. Ушлые приставы вначале даже и не думали отдавать второй экземпляр.
        В окне конторы маячит печальный Эфлейф. Отчего-то меня не покидает убеждение, что хотя бы косвенно, а младший помощник причастен к случившемуся. Господа Роволь и Витмер следуют за мной.
        - Приятно было познакомиться, леди Кассия, - целует руку Роволь.
        Витмер криво усмехается.
        - Вы кое о чем забыли, - хмурюсь в ответ и многозначительно смотрю на прикипевшего к окну кареты безбилетника.
        - Нет-нет, что вы, - округляет глаза Роволь и едва заметно кивает застывшему на козлах кучеру. Он, поняв все без слов, тут же спрыгивает со своего насеста и идет к двери экипажа. - Сейчас вашего молодого человека приведут.
        Тихо хмыкаю. Говорит так, будто я раба себе на рынке купила.
        Стараюсь особо не рассматривать парня, лишь только молча указываю ему, чтоб забирался внутрь нашей кареты. Он, одетый в легкую полотняную рубаху и штаны, дрожит на зыбком весеннем ветру, как осиновый лист. Пускай в тепле немного согреется, пока я вежливо раскланиваюсь с приставами.
        И лишь когда экипаж мужчин трогается с места, позволяю себе нырнуть в теплое нутро собственной кареты. И там уже натыкаюсь на вопросительный и немного воинственный взгляд своего гостя.
        - Как тебя зовут? - мягко спрашиваю, устраивая ноги на нагретом у горелки кирпиче. Пальцы в ботинках буквально одеревенели от холода.
        - Кадир… Кадир Саадат, - медленно произносит.
        Склоняю голову набок, пристально рассматривая собеседника. Ну вот, а говорили, ничего не помнит.
        - Я заплатила за тебя штраф, Кадир Саадат, - спокойно произношу. - Кому я могу сообщить о тебе?
        - Сообщить? Обо мне? - удивленно вскидывает брови. - Ты меня не себе забрала?
        От возбуждения его речь становится быстрее, но и непонятнее. К ней примешивается странный, незнакомый акцент.
        От удивления закашливаюсь.
        - В каком смысле себе?
        Парень опускает взгляд и принимается рассматривать руки. На сбитых костяшках засохшая кровь.
        - Ты думал, я тебя как раба купила? - уточняю.
        Нога, дрогнув, соскальзывает с теплого кирпича. Пол экипажа ледяной, и по коже тут же пробегают мурашки.
        Кадир молчит. Возвращаю родную конечность обратно в тепло.
        - Нет, мне раб не нужен. Нет у нас рабов? Люди не могут владеть другими людьми, - начинаю возбужденно объяснять. - Я просто заплатила за твой билет. Решила помочь… Так куда тебя везти?
        - Не знаю, - едва слышно шепчет Кадир. - Я ничего не помню
        - Но имя ты свое мне назвал.
        - Я его придумал. Кадир это первое, что пришло в голову. А Саадат на древнем языке Инохилдис означает «тот, что потерял дом», - признается мой собеседник.
        Тихо вздыхаю. Вот как теперь быть? Моя бабуля в таких случаях любила приговаривать: «Нэ мала баба клопоту - купыла порося». Вот так я себя сейчас приблизительно и чувствую…
        - Муго, - стучу в стену кареты.
        - Да, леди, - тут же откликается кучер.
        - Сворачивай к складам. Мне нужно шестьдесят восьмой найти.
        Решаю вопрос с парнем отложить на время, а пока проверить, чем же мне все-таки осталось владеть.
        - Как скажете, леди, - ворчит старик.
        Карета резко трогается и сворачивает налево, к пристани.
        Понемногу улочки становятся менее чистыми и ухоженными, а здания более низкими, пока не превращаются в череду деревянных сарайчиков без окон. А спустя несколько минут карета останавливается.
        - Сиди тут, - говорю Кадиру, хотя он и так не особо высказывает желания куда-либо выходить. Пригревшись у горелки, парень, кажется, и вовсе начал клевать носом.
        Выпрыгиваю из экипажа и устремляюсь к дверям склада. Они огромные, двухстворчатые, из грубых тяжелых бревен, и занимают почти весь главный фасад. На огромном чуть проржавевшем засове висит замок.
        Скрещиваю пальцы на левой руке на удачу и с трудом просовываю в замочную скважину ключ. Но сил, чтоб его провернуть мне не хватает. Как я ни пыхчу, а он ни в какую не желает двигаться, ни в одну из сторон. Но внезапно упрямый кусочек металла перехватывают чьи-то гибкие длинные смуглые пальцы, мягко отстраняя мою руку. Секунда дела - и дверь, скрипнув, слегка приоткрывается. Но мне и не нужно много, хватит и такого прохода.
        - Спасибо, - слегка улыбаюсь, и проскальзываю в образовавшуюся щель.
        В старом, заброшенном складе давно никого не было. Нетронутый слой пыли покрывает пол и замотанные в серое полотно тюки, сваленные кучей у стен. Сразу же направляюсь к ним и принимаюсь освобождать от упаковки. Я отчаянно надеюсь, что они скрывают то, что поможет нам хотя бы на первых порах выжить. И когда вижу мотки обычной разноцветной пряжи, не могу сдержать разочарованного вздоха. Это конечно лучше, чем ничего, но шерсть в Маренай стоит дешево, и не пользуется особым спросом. Теплый южный климат делает зиму короткой и мягкой.
        Но даже это лучше, чем ничего. Можно сдать кому-то на реализацию. Своих-то магазинов у меня больше нет.
        Прихватив несколько клубков разного цвета, чтобы рассмотреть их дома получше, закрываю склад, и мы садимся назад в экипаж.
        А ведь по приезду в особняк мне предстоит еще одно испытание - объявить домочадцам, что мне нечем платить, и уволить.
        Глава 30
        Эта картина уже до боли знакомая. Отдав Кадира на попечение Титмиры, снова грустно смотрю на вереницу верных слуг. Как же хорошо, что я не успела дать объявление в газету и набрать новых людей.
        - Вот такие обстоятельства, - развожу руками, поведав домочадцам о несчастье, которое постигло компанию отца. - Я не смогу платить вам жалование. Знаю, вы верно служили семейству Отгриф не одно поколение, и преодолевали все трудности вместе с нами. Но просить остаться не имею права. Расчетные каждый из вас получит, обещаю, как и рекомендательные письма. Желаю вам найти работу по душе и благодарю от всей своей семьи за то, что вы были рядом.
        Народ молчит. Украдкой переглядывается. Прячет глаза.
        - Не волнуйтесь, я все понимаю, - тихо добавляю. - Верность верностью, но у вас есть свои семьи, дети, родители… Подумайте о них… Жду каждого в кабинете. Когда надумаете, приходите за рекомендациями и расчетными.
        Больше мне нечего сказать. Разворачиваюсь и ухожу. А как только ступени на второй этаж оказываются позади, и я заворачиваю в боковой коридор, ведущий к кабинету, по фойе разливается гул множества голосов. Обсуждают…
        Спустя час по одному, украдкой начинают скрестись в дверь слуги. Им неловко, как и мне. Каждого приходится приободрять улыбкой и заверять, что они поступают мудро и правильно. Хотя у самой на душе так гадко и плохо, что впору выть, как раненая волчица. Я не знаю что делать, просто не знаю. Как жить дальше? Продавать дом? Просить помощи? Обратится в банк по ссуду?
        Муж так и не ответил. Каору писать? Ну уж нет…
        Уже за полночь в дверь раздается тихий, но уверенный стук. Это, видимо, последние. По моим подсчетам в сейфе монет осталась лишь капля, а ко мне еще не пришли Фрира, птичница Ирда, Титмира, Тента, конюх Уорах и одна из посудомоек.
        - Войдите, - устало говорю и тянусь к отощавшему мешочку с монетами.
        - Леди Кассия, - на пороге появляется Титмира.
        За ее спиной несмело топчутся остальные.
        - Мы тут поговорили, посоветовались, - кидает она взгляд назад, словно ища поддержки у остальных. - И решили остаться с вами.
        - Со мной? - едва слышно повторяю.
        - Да, с вами, - кивает старушка Ирда. - Нам бы крыша над головой, а лето не за горами, прокормимся как-то. А уж мои несушки, когда начнут яички давать…
        - Да-да, - кивают все. - Вместе придумаем что-то… Не отчаивайтесь.
        На глазах выступают слезы. Такой поддержки я не ожидала.
        - Вы уверены? - губы плохо слушаются. Чувствую одновременно и горячую благодарность и ужас. А вдруг, со временем, они возненавидят меня за эту нищету, за то, что придется потуже затянуть пояса, за холодный дом, ведь топить скоро будет нечем…
        Пришедшие твердо кивают. В их глазах горячая решимость. А моя апатия отступает. Сдаваться нет у меня права. Теперь уж точно. Я обязана придумать, как жить дальше. Если не ради себя, то ради них, тех, кто в меня поверил и остался.
        - Тогда Титмира, попрошу тебя задержаться. Нам необходимо распределить оставшийся бюджет и провести инвентаризацию того, что осталось. Нужно решить, что можно продать и перевести в деньги на наше содержание.
        Слуги заметно веселеют. Мой уверенный тон вселяет надежду. Если я так рьяно берусь за работу, значит, знаю, что делаю. Ах… если б это была правда.
        Сейчас я себе напоминаю слепого щенка, который тычется во все дыры и не понимает, где находится.
        Мы решаем закрыть весь третий этаж. Отапливать эти комнаты невыгодно. А вместо каминов пока использовать переносные жаровни. Они гораздо экономнее. На втором этаже тоже, оставляем лишь несколько жилых помещений.
        Девушки решают поселиться в одной комнате. Так и теплее, и веселее, и снова же дешевле. Благо, холодам еще быть недолго. Скоро даже они не будут нужны. С первых дней апреля должно наступить настоящее тепло.
        Придется так же продать часть лошадей, оставив лишь самую выносливую и неприхотливую пару. Даже коллекционного заморского скакуна, с которым брат хотел участвовать в летних скачках. Но за этого красавца я рассчитываю выручить приличный куш, и не особо расстраиваюсь.
        Продовольствия, учитывая насколько сократился штат прислуги, должно хватить с лихвой. Правда, будем экономить, но голодать точно не придется. А там настанет лето и часть продуктов точно подешевеет.
        Подбив смету, немного успокаиваюсь и отпускаю утомленную Титмиру. Вытянем. А вот к зиме придется что-то придумать. Налоги никто не отменял, а содержание дома, даже при такой экономии, все равно не дешево стоит. Нужно срочно придумать, откуда брать деньги.
        Пора посмотреть правде в глаза. Муж меня бросил… ему наплевать на всех нас. Но, по большому счету Сивард и не собирался меня нянчить. Он сразу честно заявил, что я ему не нужна. Просто, единственное, что в голове не укладывается - зачем было обещать и мага, и управляющего. Обманывать было зачем? Неужели я б не поняла? Неужели чем-то показала, что жду его помощи?
        Видно на роду у меня написано, быть кинутой у алтаря или сразу же после свадьбы. А раз так, то зачем печалиться? Зачем спорить с судьбой? Этим проблем не решишь. Мне вон чем-то семью нужно кормить. Та же Фрира ни в какую уходить не желает. То ли вину чувствует и искупает, то ли в чем-то другом проблема. Но как я девушку ни уговариваю, а она стоит на своем и все. Еще одна боль на мою бедную головушку. Может, предложить ей с мамой и сыном к нам перебраться? Пускай свой домик сдают в аренду. Все же копейка будет в семью. А места у нас предостаточно.
        Взгляд падает на покинутые на столе мотки пряжи. Продать их можно, конечно. Но это такие гроши, которые нам большой погоды и не сделают. С пряжи, конечно можно и вещи связать, да только будет ли с этого большой толк. Ну, допустим, на каждом шарфе я получу процентов на десять-пятнадцать больше. К тому же идет лето, на шерстяные вещи спрос заканчивается. До осени тянуть?
        Задумчиво обвожу взглядом комнату. Что можно продать? Летом-то тоже кормиться нужно. И налоги не отменял никто. Ну, золотые подсвечники стоят дорого, ковер… Они тут писком моды считаются. Пушистые, разноцветные. У нас такие на стены бабушки вешали, а тут на пол, чтоб ноги не мерзли. Полы-то каменные… Если собрать со всего замка, то вполне можно пополнить казну…
        Только… только зачем продавать эти? Я ведь знаю, как делать новые. И шерсть есть. Может попробовать? Это, насколько помню, совсем не трудно.
        Новая идея вспыхивает, как факел. Я падаю на колени и переворачиваю угол паласа, чтобы рассмотреть узлы на обороте. Так и есть, обычный тафтинговый ковер. На земле таких полно. Я даже в подарок как-то такой сделала бабуле. Но тогда я покупала набор с сеткой, крючком и нарезанными нитками. А тут придется все это вручную делать. Но нитки есть, и полно. Нарезать их не проблема. Узор я тоже нарисую, будет получше этого, который в кабинете. А вот сетку где достать.
        Сажусь на пол и, прислонившись спиной к ножке стола, подтягиваю к подбородку колени. Сетка - это проблема. Она основа. Без нее ничего не получится. И крючок…
        Наверное, я в раздумьях засыпаю, потому как стук в дверь заставляет испуганно подпрыгнуть и ударится головой о столешницу.
        - Кассия… Леди Кассия, можно, - в щель между дверью и косяком просовывается растрепанная голова Кадира.
        - Заходи, - широко зеваю и потираю ушибленную макушку.
        - Я могу вам чем-то помочь, - сочувственно смотрит на меня парень.
        - Разве, что ты умеешь делать ковры, - хмыкаю в ответ и поднимаюсь на ноги.
        - Умею, - внезапно выдает он.
        Глава 31
        Пушистая нитка легко проскальзывает в петельку. Освобождаю крючок и накладываю следующую. Мой ряд почти закончен. Кадир уже начал второй. Основу, о которой я так переживала, оказалось, легко сделать вручную, связав крючком. А чтоб она была жесткой и хорошо держала форму, мой помощник посоветовал пропитать ее раствором сахара.
        А вот над рисунком ковра пришлось попотеть. Мне хотелось чего-то эдакого, чего-то особенного, что сразу бы привлекло внимание и буквально заставило купить эту вещь. Так постепенно на белой сетке появились светло-голубые разводы морских глубин, вспенившиеся волны и россыпь серых, холодных утесов.
        Я не знаю, откуда у меня в голове возникла именно эта картина, но чувствовала, что должна нарисовать именно ее. И теперь смотря на переплетения нитей, видя, как темно синие ворсинки сплетаются с голубыми, зелеными, серыми и черными, я видела море. Оно оживало, дышало свободой, и было, как настоящее. Казалось, стоит только провести рукой по пушистой поверхности ковра, и ощутишь под ладонью ласковую воду.
        - Касси, - поднимает взгляд от работы Кадир. В его темных проницательных глазах светится некое знание. - А ты ведь не так проста?
        Под его пальцами волны начинают тихо колыхаться, перемешиваясь с теми, которые несмело пробегают от моего края.
        - Что ты имеешь в виду?
        Делаю вид, что не понимаю, о чем он. Хватило и того, что мне устраивали домочадцы, пока я силу так-сяк не обуздала.
        - Я сразу понял. Ты Дочь Солнца?
        - Чего? - совсем невоспитанно восклицаю, позабыв о том, что я утонченная аристократка.
        - На моей родной земле. Вернее, мне кажется, что я оттуда родом. Таких как ты называли Детьми Белого Солнца.
        Пожимаю плечами. Сейчас мне гораздо интереснее узнать о самом Кадире, а не заморские легенды. Парень тоже непрост. И хоть о себе ничего не помнит, но видно, что образован и начитан. Знает десять языков, на которых пишет, читает и сносно общается. Манерам обучен и роскошь поместья для него явно не впечатляющая. Похоже, он жил когда-то и в большем достатке. А еще Кадир поражает своей проницательностью, деловой хваткой и умением просчитывать на несколько ходов вперед. Если так пойдет и дальше, на кой мне мужнин управляющий. Кадир заткнет за пояс любого, даром, что ему слегка за двадцать.
        - А тебя, тогда, как звали? - многозначительно киваю на пробегающие по его пальцам маленькие язычки пламени.
        - Никак… Таких как я, если они не принадлежали к роду правителей, убивали, - мрачно выдает друг.
        Шокировано округляю глаза.
        Кадир встряхивает головой, отгоняя печальные мысли
        - Но это было давно - сверкает белозубой улыбкой. - Теперь времена изменились и люди обладающие даром внутреннего огня просто редкость. Собственно такая же, как и дар небесного света.
        - Вот и встретились два одиночества, - фыркаю.
        По кабинету разливается наш дружный хохот. Напряжение и волнение всех предыдущих дней спадает. Смех накатывает волнами, перерастая в истерику. Но я знаю, так нужно. Организму хотя бы на миг надо как-то избавиться от грустных и тяжелых мыслей. Поэтому мы хохочем, как дети, повалившись на пол, держась за ноющие бока, едва дыша от смеха.
        Пока с каким-то тревожным звоном в почтовый ящик не падает письмо.
        Веселье снимает, как рукой. Медленно поднимаюсь и подхожу к волшебной урне. Что-то в последнее время меня очень и очень пугают письма. Прям фобия развилась.
        Осторожно извлекаю из контейнера плотный конверт. На нем хищно поблескивает королевская печать.
        - Что там? - заглядывает через плечо незаметно подошедший Кадир
        - Ничего хорошего, - уверенно заявляю.
        Конверт пугает, даже больше, чем послание из конторы. Более того, я уверена, что до этого у меня вести были вполне безобидные, как бабочки, а настоящая опасная гадюка притаилась именно в этом письме.
        На этот раз не медлю. Прямо сразу же отрываю край, и дрожащими пальцами достаю лист. Водяные знаки на бумаге не дают усомниться в том, что это и, правда, весточка от самого короля. Глаза пробегают по строчкам, торопливо складывая в слова витиеватые буквы. Но смысл плохо доходит до сознания. Не верю, не верю, тому, что там написано.
        - Касси, что? - с беспокойством восклицает друг.
        Но я лишь молча хватаю ртом воздух, не в силах выдавить и звука.
        Не дождавшись ответа, Кадир выхватывает у меня из рук послание и принимается вслух читать.
        Уважаемая леди Кассия Киндлоу.
        С прискорбием вынуждены сообщить, что ваш муж Сивард Раора Киндлоу погиб, защищая у Северного Ущелья границы нашего королевства. Приносим свои искренние соболезнование. Все королевская семья скорбит вместе с вами.
        И вследствие этого вы приглашаетесь ко двору его величества Олеада Гильстена, дабы мы могли решить вашу дальнейшую судьбу.
        С уважением, первый секретарь его величества Пипин Гардуш.
        - Я не верю в это, - отчаянно качаю головой. - Не верю. И никуда ехать не собираюсь.
        - Касси, - сочувственно смотрит Кадир. - Боюсь, что выбора у тебя нет.

* * *
        Сивард
        Темнота… Она окружает со всех сторон. Давит, словно ледяная глыба. Заставляет забыть о свете. О том, что есть еще что-то помимо мрака и холода. Что есть еще то, что там, на поверхности, называют жизнью.
        Не спи! Не спи! Постоянно твержу себе. Но темнота. Она сильна. Мне с ней не справится, не одолеть ее.
        Не спи! Рычу, слыша, как мой голос эхом прокатывается по ущелью. Ты должен вернутся. Должен вернуться к ней. К Касии. К милой наивной маленькой девочке. К своей жене.
        Светлый образ возникает перед глазами, словно вживую
        - Кассия, - шепчу разбитыми потрескавшимися губами. Я знаю, что это видение, это бред, порожденный воспаленным рассудком, но все равно всматриваюсь в знакомые черты лица. Сколько я знаю эту девчушку. Совсем малость, парочку дней. Но отчего-то воспоминания о малышке, словно солнцем согревают заледеневшее сердце. И темнота отступает. Она боится. Боится света, который излучает тонкая девичья фигурка.
        Осторожно, скользя окровавленными руками по стене, поднимаюсь на ноги. Я выберусь. Найду выход. Вернусь к жене. И узнаю, кто меня предал!
        Глава 32
        Кассия
        Горячая волна поднимается изнутри, и дрожью отдается во всем теле. Моментально откликается источник. Он бьется в недрах земли, под замком, словно закрытое в клетке дикое животное.
        - Касс! Касси! - Кадир горячими ладонями обхватывает мои щеки. - Ты слышишь меня? Все хорошо… Успокойся… Дыши глубоко…
        Распахиваю глаза и смотрю на мужчину.
        - Я справляюсь, - хрипло говорю. - Он под контролем… Просто… просто это трудно.
        - Ты очень его любила? Своего мужа…
        - Любила? - удивленно хмурюсь. - Нет… И он меня не любил. Это был договорной брак.
        В горле начинает закипать горечь. Как бы там ни было, но я не хотела зла колдуну. Да, сердилась на него, психовала, что оставил одну. Но смерти не желала. Не хотела, чтоб этот сильный мужчина ушел из жизни. А кто его знает… Может, между нами все бы наладилось. Может, у нас был шанс стать счастливыми… иметь детей.
        При мысли о малыше сердце екает. Я хочу детей. Очень. Я так любила Жорика, и Влада. Обожала укачивать на руках, прижимать к себе теплое детское тельце. Ощущать то не сравнимое чувство близости с малышом, хрупкое доверие, на которое способны лишь дети.
        - Мне горько его терять. И горько, оттого, что мной снова начнут распоряжаться, как вещью, решая, куда бы выгоднее пристроить,? наконец говорю.
        - Не волнуйся! - ободряюще сжимает мои плечи Кадир. - Иногда, чтобы обрести желаемое, нужно преодолеть немало трудностей. Вот увидишь, судьба обязательно тебе подкинет выход. Верь!
        - Да уж, верь, - скептически фыркаю. - В последнее время эта вертихвостка меня не жалует.
        - Испытания, ниспосланные ею, ни на йоту не больше, чем ты способна выдержать, - серьезно говорит мужчина. - А теперь давай примемся за работу. Отвезешь королю в подарок сей шедевр. Негоже с пустыми руками ехать.
        - Ты прав. Об этом я как-то и не подумала,? прикипаю взглядом к недоделанному ковру.
        И мы опять принимаемся за работу. Только в этот раз морские волны уже не кажутся мне ласковыми и спокойными.
        Следующие дни проходят в сумасшедших заботах и спешке. Времени на скорбь не остается. Я просто не позволяю эмоциям взять верх над холодным рассудком.
        Приходится тщательно побеспокоиться не только о переезде в столицу, провианте и тяготах путешествия гужевым транспортом, а еще и уделить внимание мелочам, на которые я, как правило, предпочитала не тратить время. То бишь, мой гардероб.
        Девичьи платья Кассии и отсутствие каких-либо, даже самых простых украшений не подходят для моего нового статуса. Теперь я взрослая женщина и хозяйка поместья, а также хранительница источника. От того, как я поставлю себя перед венценосными правителем, зависит моя судьба. Нужно показать, что я вполне могу справиться сама и без нового жениха. К тому же, колдун, как не крути, мой муж. То, что в письме сказано, что он погиб - ничего не значит. Шита белыми нитками эта похоронка. И я рассчитываю в Адовине хорошо так всколыхнуть застоявшееся болото. Я должна узнать, что с ним случилось. Ибо слишком уж расплывчатое это их «погиб, защищая у Северного Ущелья границы нашего королевства».
        Денег на новый гардероб у меня нет. Но мы достаем всю одежду матери Кассии и наиболее красивые и достойные столицы платья подгоняем по моей фигуре, учитывая последние модные веяния.
        Дорожную карету тоже требуется подлатать и привести в порядок. Приходится продать несколько золотых подсвечников, чтобы выделить финансы на дорогу.
        Мне хочется плакать, когда я вижу, на что приходится тратить эти деньги. Жизнь в столице дорога. И вместо этой поездки можно было бы купить несколько мешков муки, или дрова, или заплатить за аренду лавки, когда настанет время продавать наше рукоделие.
        С каждым днем переживания все больше и больше охватывают меня. И когда приходит время прощаться, чувствую, как во мне натянутой струной звенит напряжение.
        Дома остается за главного Кадир и Титмира. Со мной отправляется Тента и, в качестве кучера, Уорах. Все равно единственные лошади, которые у нас еще остались, везут меня в Адовин. И делать в поместье конюху без своих подопечных нечего.
        Два чемодана, набитые платьями и вещами тесно привязаны к крыше экипажа. Мой транспорт может не слишком и изящен, но вынослив и крепок. Дорогу, длинной в неделю, явно выдержит. Лошадки тоже не подкачают, уверена. Мы специально оставили именно эту пару. Сильные шайры способны много миль проскакать без устали. И в быту неприхотливы.
        - Кадир, что-то мне не по себе… - закусываю губу.
        Мы уже стоим возле экипажа. Уорах и вовсе сидит на козлах. Домочадцы высыпали из дома, как горох из стручка. Проводить решили.
        - Все будет хорошо, - улыбается мой новоиспеченный управляющий. - Фрира, ее матушка и я прекрасно справимся с твоими эскизами. Вот увидишь, придешь - а тебя тут уже десяток ковров ждет.
        - Я боюсь, что я могла плохо прорисовать, напутать
        Привычка все контролировать заставляет волноваться.
        - Ничего ты не напутала. На рисунках все предельно ясно. Ты главное себя береги.
        Сглатываю сухим горлом и коротко киваю
        - Вот и умница.
        Кадир на секунду стискивает меня в объятьях.
        - Мы с тобой. Помни.
        - А я с вами…
        Король еще не ведает, что к нему отправляется не маленькая запуганная девочка, а землянка, которая знает себе цену, и в состоянии не только о себе позаботится, а и об источнике и особняке в целом.
        Глава 33
        Первый день путешествия проходит незаметно. Мои мысли занимает беспокойство и волнение. Сознанием я еще нахожусь там, в Отгрифе, и пока не до конца понимаю, насколько долог мой путь. Кажется, будто я лишь на несколько часов отлучилась по делам.
        Первые проблески осознания появляются после краткого привала. А полное разумения ситуации настигает, когда в сумерках карета подкатывает к освещенному крыльцу придорожного трактира, обладающего весьма красноречивым названием «На обочине».
        Заведение производит вполне себе сносное впечатление. Посетители в большинстве такие же путники, разного достатка и положения. Да, титулованных гостей тут не видать. Но и откровенные отбросы общества не встречаются. За соседним столиком без опаски расположилось одно шумное многодетное семейство, еще через два ужинают степенные монахи, возле окна компания странствующих торговцев… Видимо, это их фургон, крытый выбеленным полотном, стоит во дворе. Запряженная в него крепкая мохнатая лошадка даже попыталась цапнуть одного из наших шайр, когда мы проезжали мимо.
        Комната для меня и Тенты тоже, к счастью, находится, правда одна. Но чистая и уютная. А широкая кровать легко помещает двух худеньких девушек. Уорах же решает заночевать в нашей повозке, заверив, что ему там удобно. Да и спокойнее за багаж. Хотя хозяин трактира заверяет, что за скарбом путешественников смотрят достаточно хорошо.
        Второй день дороги как две капли воды похож на первый. С той лишь разницей, что теперь меня терзают волнения от предстоящей встречи. Память Кассии никак не подкидывает воспоминания о венценосном правителе. То ли девушка его не видела ни разу, то ли попросту забыла.
        По крупицам удалось узнать, что его величество Олеад Гильстен весьма любопытный персонаж. Я бы даже сказала, эксцентричный. Обожающий розыгрыши и маскарады. В общем, при его дворе, как я поняла, скучно не будет.
        - А поговаривают, что он любит ходить между простого люда и подслушивать, что о нем говорят. А затем либо на кого-то внезапно исходит королевская милость, либо ждут проблемы. Но это так, слухи… - шепчет Тента, нервно оглядываясь.
        - Хотя моему двоюродному дяде внезапно привалило счастье. Рассказывают, однажды в столичной забегаловке он не побоялся выступить на защиту монарха и его новых законов, против троих возмущенных жителей гор, и за это же поплатился рассеченной бровью и сбитыми костяшками. А потом ему на помощь пришел неизвестный мужчина в капюшоне. Вместе они-то и одолели горцев. Дядино прошение о выдачи лицензии на торговлю удовлетворили на следующий день, хотя до этого беднягу месяц мурыжили… И надежды на позитивное решение были мизерные.
        - Совпало? - поднимаю брови.
        Тента качает головой.
        - Не думаю…
        Ночь проходит в точно таком же трактирчике. Но на сей раз я еще и требую побольше чистой воды. На полноценную ванну тратить деньги не хочется, да и бесполезна она. Завтра дорожная пыль снова осядет на мне, точно таким же ровненьким слоем, как и сейчас. Но ложиться в постель с ощущением грязи я не намерена. Посему приходится довольствоваться большим тазом. И с помощью брусочка грубого мыла и небольшой тряпицы так-сяк отмыться над ним.
        А вот на третьи сутки провести ночь в уютных стенах придорожной гостиницы нам не суждено. Хоть временное пристанище очень нравится, как и сам хозяин. Но не успеваем мы устроиться в кровати, как в комнату залетает Уорах, и с тихим, но торопливым шепотом убеждает нас покинуть спальню.
        Мне очень хочется расспросить о причинах подобной спешки, но я решаю послушаться опытного мужчину. Лишь когда карета покидает двор и отъезжает на безопасное расстояние, узнаю неприятную правду.
        Оказывается, милый хозяин со своим друзьями с большой дороги любит иногда поживиться за счет одиноких путников. Краем уха внимательный Уорах услышал похожие планы в относительности нас и поспешил увезти от опасности. Он в это время как раз располагался на ночь в карете. И остался незамеченный злодеями. Бандиты, скрывшись от чужих глаз в сарае, безбоязненно обсуждали будущее дело, посчитав, что там никого нет.
        За полчаса до рассвета мы въезжаем в небольшой городок Сунитай, и уже там располагаемся на отдых. Спешка и недавняя опасность, которой чудом удалось избежать, не способствовала сну в экипаже. Порой нам даже мерещилась погоня, хотя разумом понимали, что преследовать нас себе дороже. В таверне осталось еще множество тех, кого можно «пощипать»…
        За стенами города снисходит спокойствие. Адреналин схлынул, уступив место усталости и сонливости. Сняв комнатушку в первом попавшемся приличном заведении, решаем отдохнуть. Путешествовать дальше, валясь с ног от недосыпа, бессмысленно и бесполезно. Да и лошади устали. В уголках их черных бархатных губ начала собираться пена, а бока потемнели от пота.
        Конечно, подобная задержка немного меняет планы, но это не особо меня волнует. Мы живы, целы, а король может и подождать. В конце концов, должен же он понимать, что в пути всякое случается.
        Но беспокойство мое совершенно напрасно. После Сунитая дорога идет ровной лентой, утоптанной множеством ног и копыт. Ехать становится легче. И карета, набрав скорость, быстро компенсирует потраченное время. Еще дважды мы пользуемся придорожными гостиницами, и один раз ночуем за стенами города Русат. А после него остается лишь день пути до столицы Адовин и до встречи с грозным правителем Адельмиры.
        Глава 34
        Кассия беззаветно любила родной Моренай. И искренне считала его лучшим городом не только во всей Адельмире, но и в целом мире Саратун.
        Я тоже прониклась теплыми чувствами к чудесному городку на берегу Южного моря. К его размеренному течению жизни, аккуратным улочкам, утопающим в садах особнякам и лавочкам. Каждое здание приморского торгового городка удивляло обилием цветов, будь они в горшках или на ухоженных клумбах.
        Даже сейчас, когда весна лишь несмело ступает по земле, уже всюду заметны первые нежные и робкие цветы, радующие взор уставших от зимних холодов, теплолюбивых южан. Такого я не видала ни на Земле, ни в воспоминаниях Касси. И искренне считала этот обычай довольно-таки милым и славным.
        Но Адовин, он просто прекрасен. Вместо буйства цветов - изыски архитектуры, вместо разноцветных клумб - вечнозеленые изгороди и кустарники, которые даже в холодную пору позволяют насладиться растительностью.
        В то время, когда в гораздо более теплом Моренае только-только проклевывались на ветках деревьев почки, и нежные липкие листочки несмело пробивались сквозь коричневые створки завязи, Адовин уже радовал пышной листвой. Хотя и располагался гораздо севернее, чем моя малая родина.
        А привычка украшать дома фигурами жутких мифических существ и вовсе ошеломляет. Жители Адовина считают их защитниками, призванными охранять их семьи от злых сил. Поэтому даже на самом бедном и невзрачном домике размещается хоть одна маленькая фигурка химеры, мантикоры, дракона или кого-то другого, не менее жуткого, но прекрасного в своей жути.
        Заплатив въездную пошлину, наша карета минует городские врата, естественно увенчанные двумя страшными и злыми мантикорами, и выезжает на главную дорогу, мощенную гладкой брусчаткой.
        Размеренный стук колес перекликается с возбужденным сердцебиением. Мы с Тентой, как две любопытные мартышки, выглядываем из окон. И если я хоть как-то пытаюсь сдержать прилив эмоций, то служанка, широко раскрыв от удивления рот, глазеет на все и всех, и ничуть не стесняется.
        - Леди Кассия, смотрите! - то и дело тычет она пальцем в очередную достопримечательность.
        Я в ответ лишь киваю и сдержанно улыбаюсь. Хотя и для самой подобные зрелища выглядят диковинкой.
        Но чем ближе королевский дворец, тем сильнее волнение. И уже совсем не отвлекают ни зазывалы на ходулях, рекламирующие товары в столичных лавках, ни балаган на площади, ни причудливые особенности столичной архитектуры.
        Если раньше я просто боялась встречи с королем, то теперь меня внезапно начинает терзать мысль, что к нему мы не попадем. Приедем к воротам дворца, а нас не пустят, прогонят взашей. Что письмо? это ошибка какая-то, или стражей не предупредили о прибытии никому не известной Кассии Отгриф… или уже не Отгриф, а Киндлоу. Тогда мне точно не узнать, что случилось с мужем. А я должна разобраться в этой мутной истории. Просто обязана. Сивард помог мне, разве я могу не отплатить ему той же монетой? Да и страх, что вопрос о моем будущем решили без меня, тоже откровенно мучает. Пугает и злит. Неимоверно.
        И в тот момент, когда кажется, что я вот-вот лопну от нетерпения и напряжения, карета подкатывает к изящным кованым воротам резиденции его величества Олеальда Гильстена. Сухим комком прокатывается по горлу слюна, пока стражники пристально разглядывают наш пыльный, добротный, но такой невзрачный и провинциальный экипаж.
        Спустя, кажется, целую вечность, створки железных ворот, наконец, бесшумно и пугающе медленно отворяются. Поскрипывая осями, карета вкатывается на широкую подъездную аллею, которая, сделав широкий полукруг, огибает огромный фонтан и ведет к главному входу.
        - Леди Кассия, какая красота, - пищит, притихшая было, Тента, снова принимаясь восторгаться окружающим.
        Только мне уже не до снисходительных улыбок.
        Возле дверей административного крыла королевского дворца стоит множество карет. Наша едва-едва находит место, чтобы вклинится в общий ряд. То ли у его величества сегодня приемный день, то ли тут всегда такое столпотворение.
        Я еще несколько минут сижу в нашем экипаже, пока Тента изо всех сил пытается привести меня в порядок, переплетая волосы в аккуратную прическу и очищая платье с помощью небольшой щеточки. Даже умудряюсь протереть руки и лицо небольшим лоскутком ткани, смоченным розовой водой. Ибо вряд ли мне дадут возможность освежиться во дворце. А предстать перед монархом неряхой я не желаю.
        Вчера, в гостинице Русата удалось принять ванну, тщательно промыть волосы и подобрать на сегодня новый наряд, из ткани, которая почти не мнется. Так что теперь я относительно чистая и опрятная. И это придает уверенность. Прослыть провинциальной замарашкой откровенно не хотелось бы. Хотя не тешу себя надеждой в том, что буду выглядеть на уровне придворных дам, в распоряжении которых лучшие столичные модистки.
        Только спустя несколько минут понимаю, что оттягиваю пугающий момент, пускай нужными и важными вещами, но факт на лицо. Как и понимание того, что в четвертый раз нервно протирать ладони уже излишне. Они чистые до скрипа, а прическа идеальна - волосок к волоску.
        - Что ж, - вздыхаю. - Пусть сила источника нам помогает.
        Тента испуганно закусывает губу, тоже волнуясь. А я ощущаю, как глубоко в сердце откликается ласковым теплом знакомая магия, и решительно берусь за ручку кареты.
        Глава 35
        Карет на площадке ощутимо уменьшилось. Посетители понемногу рассосались, видимо, решив свои проблемы во дворце. А экипажи тех, кто планировал задержаться подольше, переправили в более удобное место, где лошадкам причитается корм и уход.
        Нашу тоже вознамерились убрать. По крайней мере, взгляд парнишки, который как раз целенаправленно топает к нашей честной компании, красноречиво уведомляет об этом.
        За мной из недр кареты выпрыгивает Тента. Уорах тоже соскакивает с козлов и выжидающе смотрит на приближающегося молодого человека. Оставив мужчин разбираться с транспортом, отхожу в сторону и осматриваю здание.
        Административная часть, как и подобает, выглядит строго и неприступно. Четкие резкие линии, скромные украшения и с подозрением смотрящие со своих постаментов горгульи. Жуть… В ярком послеобеденном солнце их глаза опасно поблескивают красноватым светом. И отчего-то я уверена, что в глазницы чудовищ вставлены отнюдь не стекляшки.
        А к нам уже спешит высокий худощавый мужчина, одетый в красную с золотыми позументами ливрею.
        - Леди? - низко кланяется он, остановившись в шаге от меня.
        - Я Кассия Киндлоу, в девичестве Отгриф. - уведомляю, и достаю из рукава королевское письмо. - Его величество велел мне прибыть к дворцу.
        - Добро пожаловать, леди Кассия, - снова кланяется лакей. - Я проведу вас в приемную.
        Ну, как я и думала. Ни освежится, ни посетить уборную мне не дают. Тента и Уорах следуют за мной. Крепкий конюх, тоже, между прочим, опрятно и красиво одетый в форму цветов Отгриф, несет сверток, в котором покоится наш подарок.
        Крыльцо насчитывает не менее двух десятков мраморных ступеней. Они сверкают на солнце, как свежевыпавший снег, пугая своей белизной и блеском. А я всерьез опасаюсь поскользнуться и грохнуться с них. Новые туфли, купленные по случаю поездки, немного жмут, а каблук красив, но настолько неудобен, что я едва переставляю ноги. Конечно, с земными шпильками этой обувке не сравниться, но для моих, привычных к простым башмакам ног даже такой маленький каблучок сущее испытание. Щиколотка ходит туда-сюда, и я искренне благодарю моду на длинные платья, позволяющую скрыть мой позор.
        Высокие двери распахиваются перед нами. И оба лакея, стоящие у них, учтиво кланяются. Они похожи на нашего сопровождающего, словно братья-близнецы, и я всерьез решаю, что персонал тут подбирается еще и по внешним признакам.
        Холл сверкает белым мраморным полом и такой же лестницей. Перила блестят позолотой, а люстра, висящая высоко-высоко над головой, отбрасывает солнечные зайчики хрустальными подвесками.
        Тента крутит головой по сторонам и только сдавленно охает. Все вокруг буквально кричит о роскоши и богатстве. Королевский дворец, как-никак…
        Мы поднимаемся на второй этаж и сворачиваем налево, попадая в длинный светлый коридор. С одной стороны его стены украшены пейзажами и портретами. А через каждые двадцать шагов на небольшом постаменте возвышаются рыцарские доспехи. Они, словно стражи, горделиво стоят на посту. И меня разбирает любопытство заглянуть под забрала - интересно, как они держатся в вертикальном положении.
        По другую сторону тянется ряд одинаковых белоснежных, украшенных позолотой дверей. Но ни в одни из них мы не проходим, а продолжаем идти вперед, пока не оказываемся перед последней, в торце коридора.
        Гвардейцы по обе стороны от нее, вытянуты в струнку, и даже головы не поворачивают к нам, когда мы подходим вплотную. Но уверена, если б я имела злые намерения и пришла без приглашения, они разрубили бы меня своими мечами, как повар капусту.
        За дверью оказывается огромная квадратная комната, которая и является приемной. Множество окон наполняют помещение светом и воздухом. Слева у стены гостеприимно расположены мягкие диванчики. Справа стоит огромный массивный стол, за которым сидит щуплый мужичонка и что-то увлеченно пописывает.
        - Сер Гардуш, это леди Кассия, - уведомляет сопровождающий нас лакей.
        Мужичонка отрывается от своего опуса и меряет меня заинтересованным взглядом.
        - Вот приглашение, - снова достаю сверток и протягиваю мужчине.
        - А Кассия Киндлоу, леди, - чешет затылок секретарь, пробегая глазами строчки в письме. - Примите мои искренние соболезнования с кончиной вашего мужа.
        Я скромно киваю в ответ, опуская глаза. Нечего ему знать мои истинные мысли по поводу этой самой кончины.
        - Я сейчас узнаю у его величества, готов ли он вас принять.
        С этими словами суетливый секретарь скрывается за дверью. Но не успеваю я и вздохнуть, как он снова появляется.
        - Подождите несколько минут. Вас пригласят.
        Мысленно пожимаю плечами, приготовившись ждать. Ждать и сражаться с волнением, которое уже на постоянной основе воцарилось в душе. Мерить шагами комнату, как привыкла дома, кажется мне неприличным. Приходится опуститься на один из диванчиков и нервно сцепить руки на коленях. Но вскоре естественные потребности напоминают о себе. Бросаю взгляд на часы на столе секретаря. Нескольких минут мне вполне бы хватило…
        - Могу ли я отлучиться на минуточку? - спрашиваю, кидая взгляд на дверь.
        - Думаю, можете, - машет рукой секретарь, тоже одарив дверь в кабинет его величества задумчивым взглядом.
        Извиняюще улыбаюсь и выхожу из приемной.
        Уборную нахожу быстро с помощью все того же лакея. А когда попадаю внутрь, еще несколько секунд удивленно осматриваюсь, соображая, туда ли я попала. Комната похожа на что угодно, только не на туалет. Тут тебе и мягкие маленькие оттоманки, и пуфики, и журнальные столики. На небольших тумбах салфетки, флаконы с духами, пудрой и прочей косметикой. В небольших шкатулочках расчески, шпильки, зажимы. Огромные зеркала во всю стену и множество ярких светильников. Я даже забываю, зачем сюда явилась, разглядывая все это.
        Понятно, что подобные комнаты служат не только для справления нужды, а и для отдыха, бесед и сплетен. Кажется, всемирно известный секрет раскрыт, отчего девочки испокон веков предпочитают ходить в туалет не только парами, а всей гурьбой. Впрочем, и меня не столько тянет в отдельные кабинки для уединения, сколько я просто отчаянно желаю побыть одной. Без шума, восторженных возгласов Тенты, нервного сопения Уораха и раздражающего поскрипывания пера секретаря.
        Умываю лицо холодной водой и щипаю себя за щеки, чтобы вернуть румянец. Мне предстоит нелегкая битва за свою самостоятельность, и я должна ее выиграть.
        - Кассия! Кассия Отгриф, - внезапно слышится незнакомый голос.
        Но я вместо того, чтобы откликнутся или хотя бы подождать говорившего, ныряю в ближайшую кабинку.
        А спустя минуту голоса слышатся уже в уборной. Кто-то открывает кран, шумит вода, а я даже не дышу, пытаясь услышать, о чем говорят.
        - Откуда ты знаешь? - спрашивает еще один девичий голос.
        - Да уж, есть источники, - хихикают в ответ. - Ты представляешь, эта пигалица женила на себе Сиварда. Нашего Сиварда!
        - Врешь! - восклицает вторая девушка.
        - Ни капли. Бедняжка сгинул. Ручаюсь, это она его убила. Гадкая бледная моль!
        - Что так плоха в постели, что душка Сивар предпочел границу с тварями медовому месяцу?
        - Ты ее видела? Невзрачное создание, - фыркает первая.
        А я едва сдерживаюсь, чтоб не выскочить из своего укрытия, и не показать этим щебетухам, кто здесь невзрачное создание. Ясно же, что из зависти так болтают. Это Катя была невзрачной. А Кассия красива. Уж я то с высоты прожитых лет могу себе позволить делать подобные выводы. Но остаюсь на месте. Гораздо важнее сейчас послушать. Авось, что-то полезное и узнаю об этой самой границе, где сгинул муж.
        - Нет… Ты, что ли, видела? - хмыкает вторая.
        - Мне кое-кто ее описал. Подробно. Так и выразился - бледная моль, - ехидный голос такт и сочится ядом.
        - Сивард? - охает собеседница.
        Но в ответ получает лишь загадочное молчание.
        А я буквально закипаю от гнева. Это он меня бледной считал. Невзрачной. Ясно…
        - Как же она его заполучила? - не дождавшись ответа, продолжает раздумывать вслух вторая девушка. - Ведь Сив клялся, что брак не для него.
        - Ой, не знаю… - резко отвечают. - Но меня навестить он обещал после возвращения.
        - Ох, Марика, уж из твоей теплой постели наш Сив никогда бы не улизнул к тварям.
        Двери снова хлопают, посетительницы выходят. А я продолжаю пялиться невидящим взором в стену кабинки. Вот значит как… Теплая постель Марики…
        Глава 36
        Осторожно выбираюсь из своего укрытия и подхожу к зеркалу.
        Бледная. А какой мне еще быть после всего пережитого? Но уж никак не моль.
        И вот вряд ли мужчина, я имею в виду взрослый самодостаточный мужчина, такой, как Сивард, обсуждал внешность своей невесты с любовницей. Я конечно мужа знаю мало… Но то, что ему не характерный инфантилизм - а иначе, как инфантилизмом склонность к распространению сплетен я назвать не могу - это точно.
        А вот в том, что Марика была его любовницей, тут сомнений нет. Слишком уверенно и раскованно она обсуждала с подругой моего мужа. Слишком собственнические нотки проскакивали в ее голосе, когда она упоминала имя Сиварда. Так может говорить только влюбленная женщина, имеющая право на этого мужчину.
        Прислушиваюсь к своим ощущениям, всматриваясь в глаза собственного отражения. Обида. Вот что я чувствую. Обида и легкая жалость. Я ведь и правда на какую-то малую долю секунды верила в красивую сказку о счастливой семье. Как будто не знаю, что у аристократии принято заводить любовниц и содержанок. Что на Земле, что тут…
        Впрочем, в верности мне никто не клялся. Может, Кассия и не смогла затронуть сердце собственного мужа… я не смогла… Теперь уже не узнаешь… Но разобраться в том, что с ним случилось, я обязана.
        Не приложил ли к этому руку Каор? Хотя как? Сферы деятельности колдуна и лорда Эзерта не пересекаются. Только бывший опекун тоже ведь не лыком шит. Маг он сильный, богатый, влиятельный. И найти способ убрать конкурента, ручаюсь, ему не составило бы труда.
        Стоит ли рассказать о своих подозрениях королю? Посмотрим…
        Брызгаю в лицо прохладной водой. Беру из стопки чистое полотенце, аккуратно промакиваю кожу и, кинув в корзину для использованного белья, выхожу из уборной.
        Думаю, меня должны вот-вот позвать. И вначале стоит разобраться со своими проблемами, а потом уже на мужнины переключатся. Как ни крути, а своя сорочка ближе к телу. Как и тех, кто остался в Отгрифе.
        В приемную попадаю как раз во время. Нервный секретарь уже нетерпеливо расхаживает по кабинету, то и дело косясь на часы.
        - Леди Кассия, наконец-то, - одаряет меня осуждающим взглядом. - Прошу за мной.
        Киваю Тенте и Уораху, решив, что при необходимости их можно будет позвать, и ступаю вслед за Пипином Гардушем.
        Кажется, сердце в груди замирает и пропускает удар. В своей жизни мне немало приходилось встречаться с разными людьми, бегать по инстанциям, выбивая какие-то льготы или решая проблемы. Один раз я даже на прием к нашему меру попала…
        Но тут… Это ж как президент… Или еще выше… Понятно, отчего ноги ходят ходуном и подкашиваются. Его власть безгранична. А, почитывая исторические романы, я не раз сталкивалась на их страницах с описанием проявлений монаршего гнева и скорой расправы. «Голову с плеч!» - звучит, словно наяву возглас Червонной королевы из книги об Алисе. Нервная дрожь прокатывается по телу. А вдруг и мне… голову с плеч. Вдруг и король считает, что я стала причиной гибели колдуна…
        Даже не смотрю на его величество, почтительно замерев в поклоне и ожидая, пока он позволит подняться.
        Да … ну… глупости в голову лезут. Точно нервы виноваты. Максимум, что мне грозит, новое замужество. Марика со своей болтовней напрочь выбила из меня здравый рассудок. Нужно себя в кучу поскорее собрать и перестать волноваться.
        - Встань, милое дитя, - звучит уверенный мужской голос.
        Только тогда осмеливаюсь поднять глаза. И сразу же натыкаюсь на заинтересованный взгляд сидящего за столом монарха. Эх, знал бы он, что это самое дитя младше его самого всего лишь десятка на два…
        Король не стар, но прожил немало. О чем свидетельствуют и щедро посеребренные сединой некогда черные волосы, и глубокие морщины вокруг глаз, и складки, прорезающие высокий лоб. Но пышная борода по прежнему цвета воронова крыла, а взгляд голубых глаз ясен и проницателен.
        - Доброго дня, ваше величество, - брякаю, растерявшись.
        Как принято здороваться с монаршими особами? Память тела подсказала изобразить поклон, а вот мысли по привычке удалились восвояси. Учили ли Кассию придворному этикету? Наверняка… Только я, позаботившись об организационных моментах, напрочь забыла о пробелах в своей памяти.
        - Ты знаешь, для чего я тебя вызвал? - улыбается монарх.
        Улыбка у него хорошая, благосклонная. Это успокаивает. С такой улыбкой точно никаких «голову с плеч» не будет.
        - Догадываюсь, - немного осмелев, скромно улыбаюсь в ответ.
        - О, дитя не только милое, но еще и умное, - заявляет его величество и кидает взгляд куда-то в сторону.
        Я тоже невольно перевожу туда глаза и испуганно замираю. В темном углу, притаившись, словно упырь в норе, в глубоком кресле восседает не кто иной, как Эзерт Каор собственной персоной. Он, небрежно закинув ногу на ногу и откинувшись на удобную спинку, буравит меня голодным пронзительным взглядом.
        В горле комком замирает возмущенный возглас. Что понадобилось ему тут?
        Но ответ на вопрос я знаю и так. Вряд ли его величество Олеальд без помощи бывшего опекуна обратил бы внимание на свою ничтожную провинциальную подданную. У него таких провинциальных «ледей» вагон и маленькая тележка.
        - Моя скорбь по Сиварду так же глубока, как и твоя, милое дитя, - говорит король.
        И я снова поворачиваюсь к нему. Издевается? Испытывает?
        - Неужели нет надежды, что мой муж жив? - выдавливаю из себя.
        Внутри все покрывается коркой льда. Ощущение пристального взгляда, коим продолжает сверлить меня Каор, заставляет чувствовать себя неуютно.
        Монарх сочувственно качает головой.
        - Поверь, Касси, если б Сивард был жив, он нашел бы способ нас поставить в известность.
        И я буквально кожей чувствую волну удовлетворения, исходящую от бывшего опекуна. Радуется, гад. Радуется, и даже не пытается это скрыть!
        Глава 37
        В глазах его величества сочувствие. Искреннее. Неподдельное… Но… Но кроме него, есть еще что-то… Оно притаилось в невинной глубине его глаз… Некое странное загадочное любопытство. Словно меня испытывают. Тестируют. Как подопытную мышь…
        - Касси, я говорю с тобой, как с взрослой разумной особой, - начинает король. - Ты последняя из рода Отгриф. Последняя из хранителей южного источника. Не мне объяснять, чем чревата утрата контроля. Твои родители, уверен, позаботились об этом. И оставить на нестабильного подростка такую ответственность было бы верхом безрассудства.
        - Источник стабилен, - мрачно говорю. - Мой… муж… он побеспокоился об этом. И… - злобно кошусь на Каора. - Не могли бы мы обсуждать эти вопросы наедине.
        - Лорд Каор твой опекун. Он тут, дабы тебе… кхм… помочь, - выдает его величество, нахмурив брови.
        - Он бывший опекун, - с нажимом произношу. - Я уже взрослая женщина… вы ведь сами только что сказали. И я считаю, что личные семейные дела нужно обсуждать … внутри семьи. Ну и естественно с вами. Ведь от моего государя мне нечего скрывать.
        Снова мило улыбаюсь.
        Король хитро прищуривается.
        Опекун вскакивает на ноги, пылая гневом.
        - Ваше величество!
        - Да, Эз? - даже не смотрит на него.
        Только меня меряет нечитаемым взглядом.
        - Кассия наивная молоденькая девушка, она… - захлебывается возмущением Каор.
        - Ты хочешь сказать, что твоей бывшей подопечной грозит какая либо опасность от меня?
        Оу, а вот это уже слегка раздраженно. Зря Каор не следит за своим языком. Теперь уж точно его длинный нос не унюхает никаких подробностей. Кидаю победный и даже слегка злорадный взгляд в сторону мужчины.
        - Ни в коем случае ваше величество. Вам я доверяю больше чем себе! - начинает лебезить бывший опекун.
        - Вот и отлично, - криво улыбается монарх и выжидающе смотрит на Каора, намекая, что ему уже пора покинуть помещение.
        Я облегченно вздыхаю. Но расслабляюсь полностью только тогда, когда Каор выходит за двери.
        - Так о чем ты хотела поговорить? - переключается на меня.
        - Вы ведь меня желаете выдать замуж… - не хочу юлить.
        Лучше сразу расставить все точки над i.
        - Да. Источник должен быть под охраной. И не важно, насколько ты обуздала свои силы. Ведь опасность может грозить извне… - хмурится его величество. - С недавних пор финансовое положение Отгрифов пошатнулось. Это только подтверждает мысль, что поместьем должна управлять твердая рука.
        Я мрачно смотрю исподлобья, и уже было открываю рот, пытаясь заявить, что моя рука вполне себе тверда.
        - Твердая мужская рука, - добавляет монарх, словно читает мои мысли.
        Рот я захлопываю. Его сейчас не переубедить…
        - Вы хотите меня выдать за Каора? - спрашиваю вместо этого.
        - Допустим… - сверкает глазами.
        Но отчего же мне кажется, что его величество затеял какую-то странную игру. Игру, правил которой мне никто не удосужился объяснить.
        - Но ведь у меня траур. Я так не могу… - растерянно развожу руками.
        Может хоть это утихомирит пыл настырной свахи.
        - Твои надежды беспочвенны Кассия, - сочувственно качает головой. - Я понимаю, что ты надеешься на возвращение мужа, но нужно оборвать эту историю одним махом. Источник не должен быть беззащитен.
        Ну почему, почему он так категоричен? Неужели знает больше, чем было озвучено. Уверена, будь у меня хоть немного времени, я докопалась бы до истины.
        - Значит Каор… - закусываю губу, понимая, что это остаточное решение.
        - Он лучше всех. И готов тебе помочь финансово…
        - Он может быть причастен к смерти моих родителей, - выдаю поспешно, пытаясь хоть как-то избежать ненавистного брака. - И к исчезновению Сиварда. К тому же он меня заставлял… Он почти закончил обряд, пытаясь силой…
        - У тебя есть доказательства? - подается вперед король.
        Расстроено качаю головой.
        - Только подозрения. Очень выгодны были моему опекуну эти смерти. И можно опросить жреца…
        - Но ведь и Сиварду выгодны были эти смерти… Почему не он? Его ты не подозреваешь?
        - Чем? - опешив, хлопаю глазами.
        Ему, судя по всему, как раз таки навязали ненужную жену.
        - Сила источника манит… Дает свои привилегии. Подумай об этом.
        Молчу. Зачем он это говорит. Хочет предупредить? Но ведь Сиварда уже вроде как нет в живых.
        - Кассия, у тебя есть время смириться с моим решением. Твой отец был мне тоже дорог, и мой долг позаботиться о тебе. Сегодня вечером на приеме мы официально заявим о твоей помолвке с Каором. У тебя есть время отдохнуть и свыкнуться с этой мыслю… А жреца, кстати, забрала инфлюэнца… Тоже… Некого опрашивать…
        Король строг. Он пугает. Дает понять, что я полностью в его власти. А взгляд намекает на то, чтобы я не переступала черту. Это не выдумка. Не фантазия, где можно направо и налево хамить сильным мира сего. Это жизнь. И в этой жизни я должна подчиняться, если хочу сохранить голову на плечах. Подчиняться или… или придумать, как выкрутится…
        - Как скажете, ваше величество, - делаю покорный книксен.
        - Отдохни, Касси. Уверен, ты притомилась с дороги. А документы на расторжение брака, я уже подписал.
        - Расторжение? - хлопаю глазами. - Но ведь я вдова.
        - По нашим законам пока нет тела, ты официально считаешься замужней. Можно, естественно, подождать пять лет с момента исчезновения, чтоб автоматически связь считалась расторгнутой… Но этого делать мы не будем, ведь так?
        Сдавленно киваю.
        Глава 38
        Покидаю кабинет его величества в глубокой задумчивости. И даже не замечаю ничего вокруг. Только растерянно прощаюсь с секретарем и киваю Тенте и Уораху, чтобы следовали за мной.
        Давешний лакей терпеливо ждет у входа в приемную. Он извилистыми галереями проводит нас в гостевое крыло. Дорогу не запоминаю, перед глазами словно пелена. Мысли полностью захватили мое сознание. Я пытаюсь изо всех сил найти выход, но пока в голову ничего не приходит. Времени осталось слишком мало. До вечера мне нужно придумать, как изменить мнение короля о моем замужества, и доказать, что я могу справиться со всем сама.
        Рядом шагает Тента, служанка молча сопит, но не спрашивает ничего. Видимо и так понимает - дела плохи. Уорах волочит ковер, который так и не понадобился. Носимся с ним, как с писаной торбой…
        Комнатку нам выделили небольшую, но чистую. А самое главное, отдельную. Что не может не радовать. Мне не раз доводилось читать о том, что иногда придворным приходилось ютиться в общих покоях. Привыкнув к уединению в Отгрифе, не знаю, смогла б я расслабиться в такой обстановке и сосредоточится на деле, имея под боком еще несколько соседок.
        Уорах оставляет свою ношу возле огромного сундука и уходит. Ему предоставили жилье где-то на территории, и несчастный немолодой конюх тоже спешит отдохнуть. В его возрасте такие поездки то еще испытание.
        А мы с Тентой, сразу принимаемся хозяйничать. Через несколько часов прием, на котором и объявят о моей помолвке, а у нас еще ни наряда, ни прически.
        Платьев я взяла немного. Ведь даже не предполагала, что мне придется присутствовать на таком торжественном событии. И вообще, честно говоря, надеялась, что, быстро решив проблему, мы в тот же день двинемся обратно.
        Но… как говорится, человек предполагает, а бог располагает…
        Вытащив всю имеющуюся в наличии одежду, принимаемся пристально рассматривать.
        К сожалению, ни одно платье не годится для такого приема. И хоть все они приличные, а после переделки даже модные. Но невесты, как правило, на своей помолвке должны наряжаться куда более представительно и богато.
        В конце концов, таки выбираю одно. Предполагая, что могут пригласить на королевский ужин, я кинула его в сундук в последнюю минуту. На всякий случай, как говорится… И неожиданно успокаиваюсь, решив относиться ко всему философски.
        Меня не предупреждали, что собираются выдать замуж. При чем в столь спешном порядке. Так что вполне сойдет и такой наряд.
        К тому же, как говорила все та же мудрая бабушка Марийка - «гарний дивци, гарно й в пилци»… А Кассия бесспорно красавица. И любую Марику заткнет за пояс.
        Тем более, наряд достойный. Квадратный вырез открывает шею и ключицы. Узкие рукава обхватывают плечи, от локтя предплечья закрывают пышные кружевные воланы. Но главное преимущество наряда, это цвет. Он просто изумительный, глубокий, синий с легким зеленоватым отливом. Как морские волны. Золотистая вышивка струится по корсажу и подолу, придавая праздничный богатый вид. Кружева тоже пронизаны тонкими золотистыми нитями, и на солнце блестят, будто посыпаны бриллиантовой крошкой.
        Да, платье немного темновато для такой молоденькой девушки, как я, и достаточно закрытое для вечера, когда принято одеваться достаточно фривольно. Но, честно говоря, в нем я выгляжу яркой и живой, и уж точно не бледной молью. В нарядах пастельных тонов вряд ли мне бы такое удалось, даже будь там декольте до пупа.
        - Леди, вам следует отдохнуть перед ужином, - говорит Тента, убирая остальную одежду в саквояж. - А я пока приведу в порядок платье. Нужно его погладить, почистить… И обувь подберу.
        Послушно киваю, понимая, что служанка права. Утомленным видом с глубокими тенями под глазами и опухшими веками я никого не смогу затмить. А если я уже вознамерилась убеждать короля в своей правоте, то выглядеть нужно на все сто. Пожалуй, стоит еще надеть мамино ожерелье с изумрудами и такие же серьги. Они отлично будут оттенять и подчеркивать образ. Волосы лучше убрать наверх. Высокая прическа добавит мне строгости, и я буду выглядеть чуть старше своих лет.
        С такими мыслями ложусь в постель. А Тента, подхватив наряд, уносит его чистить.
        Я честно пытаюсь поспать. Но мысли мечутся в голове, заставляя тревожно биться сердце. В голову пока ничего путного не приходит. Как можно подействовать на короля? Он самый влиятельный человек в Адельмире. Что ему до желаний и страхов одной из своих подданных. Если втемяшил себе в мозги, что Каор лучше справится с источником, его не переубедить.
        А вот если бы у меня были доказательства… Но прошло слишком мало времени, и события, произошедшие в период между свадьбой и письмом, явно не в мою пользу. Я потеряла корабли, контору, магазины и нахожусь на грани разорения. У меня есть только моя наивная идея с коврами. Но я и сама не уверена, будет ли с нее толк. Как же убеждать в этом его величество?
        Со злостью бью кулаком подушку. Выхода нет. Но он должен быть. Должен. Ведь даже если тебя съели, есть целых два. Перед глазами моментально возникает плакат с лягушкой и цаплей, с самого детства висящий у меня над кроватью. В минуты глубокого отчаяния он вызывал улыбку и заставлял двигаться дальше. И сейчас я тоже обязана. Непременно.
        Идея приходит в голову внезапно. Убедить короля я не смогу, а вот если заинтересовать? Воззвать к его азарту…
        Каждый мужчина, будь он мал или велик, любит играть. Любит вызов. И, по-моему, я уже знаю, как это применить в свою пользу.
        Глава 39
        Несмотря на всю свою уверенность и четко продуманный план, беспокойство вновь охватывает меня. Замираю перед дверью, чувствуя, как в желудке ворочается холодной змеей тошнота. Лакеи удивленно смотрят, не понимая, открывать ли передо мной плотно прикрытые створки.
        Опускаю глаза. Руки дрожат. Провожу ладонями по подолу, разглаживая и так непримятую ткань. Привычным жестом пытаюсь преодолеть волнение. Да только ничего не выходит. Мне по-прежнему безумно страшно.
        - Леди Кассия! - окликают меня в последнюю минуту.
        Медленно оборачиваюсь, стараясь нацепить на лицо приветливую улыбку. Кто б меня не звал, а перед ним я должна выглядит уверенной и спокойной.
        - Леди Кассия! - повторяют еще раз.
        И в спешащем ко мне мужчине я с удивлением узнаю королевского секретаря. Сер Пипин Гардуш одет в щеголеватый нежно-голубой сюртук с длинными полами, кремовые лосины и сверкающие в свете магических светильников начищенные туфли с серебряными пряжками. Из-под ворота сюртука кокетливо выглядывает кружево батистовой сорочки. Такое же кружево виднеется и на манжетах. Пипин явно приоделся к ужину.
        - Доброго вечера, сер Гардуш, - с любопытством смотрю на секретаря.
        - Его величество, - шумно дышит, уже вплотную приблизившись. - Приказал… мне… вас сопровождать на ужин…
        - Его величество? - хмурюсь, не понимая, зачем сей дивный приказ.
        В ответ получаю короткий кивок.
        Сер Гардуш, уже отдышавшись, выпрямляется, подставляет локоть и выжидающе смотрит на меня.
        - Будет лучше, если все увидят, что вы под защитой… м-м-м… моей защитой и короля…
        С сомнением смотрю на тщедушного Гардуша, но все же опускаю ладонь на сгиб его локтя.
        Двери, наконец, открываются, и мы ступаем в переполненный светом и шумом зал. Нас замечают не сразу. Людей слишком много, гул их разговоров звучит со всех уголков помещения. Замолкают лишь ближайшие группки и с любопытством зыркают на нас.
        Забытое было волнение, вновь поднимается в душе. Гардуш, понятливо прищурившись, тут же сует мне в руку кубок. Благодарно улыбаюсь и отпиваю глоток. Предложенный напиток оказывается легким фруктовым вином, но я все равно больше не рискую его употреблять. От переживаний не было аппетита, и сейчас боюсь, что на голодный желудок хмель может ударить в голову. А мне нужно мыслить трезво и здраво.
        Разговоры резко стихают. Словно кто-то отрубает мечом. И звенящая тишина заставляет настороженно поднять взгляд.
        - Его величество, Олеальд Гильстен! - возвещает глашатай.
        Регалии монарха пропускаю мимо ушей, только напряженно всматриваюсь в лицо того, с кем мне предстоит вести бой.
        Нервно кусаю губы, пока придворные по очереди подходят к его величеству и низко кланяются, здороваясь с монархом. Каора замечаю сразу. Он устроился в тени монаршего кресла, сразу за левым плечом короля. И оттуда пожирает меня взглядом.
        Когда же приходит моя очередь засвидетельствовать свое почтение, стихают даже едва слышные шепотки. Имя Кассии Киндлоу заставляет всех изумленно вытаращиться на меня.
        Сглатываю сухим горлом, усмиряя волнение. На лицо наползает привычная безмятежная улыбка.
        - Леди Кассия! - приветливо восклицает король, пока я присев в глубоком книксене разглядываю вычурные узоры на ковре. Взгляд поднять пока не решаюсь. - Слушайте все! - объявляет.
        Сердце, тревожно бухнув о ребра, замирает.
        - Сегодня уважаемый лорд Каор попросил у меня руки леди Кассии Отгриф! - зычно говорит.
        Шепотки возобновляются. Колючие. Осуждающие. Звучат слова «траур», «вдова»… и возмущенное «как можно!»… Особенно после озвучивания моей девичьей фамилии. Ибо это указывает на разрыв брачных уз с Сивардом.
        - Ваше величество! - не выдержав, выпрямляюсь. - Я безумно ценю вашу заботу…
        Глаза короля опасно сужаются. Рядом нервно дергает меня за рукав Пипин, пытаясь остановить. Да у меня и самой ноги подкашиваются от ужаса, но отступать некуда.
        - Она для меня дорога. Уверена, будь живы мои родители, они бы сделали точно такой же выбор, дабы защитить меня и обеспечить хорошее будущее…
        Выпалила на одном дыхании.
        Мои глаза встречаются с глазами монарха. Угроза из них не исчезла. Но появилось любопытство.
        - Сивадра, своего первого мужа, я знала мало… Его выбрал отец. Да все же, за то короткое время, что мы успели побыть вместе, он занял значимый уголок в моем сердце. И я не могу так просто выйти замуж за другого.
        Теперь мои глаза опущены. Разглядываю все тот же ковер. И боюсь посмотреть на короля. Боюсь увидеть угрозу в его взоре. Иначе не смогу договорить то, что пытаюсь…
        - Я понимаю, что меры, которые ваше величество, пытается предпринять, только ради моего же блага. Дабы величие Отгрифов не кануло в Лету, как хранителей источника. И, чтобы успокоить свое сердце и смирится со своим будущем, я прошу вас дать мне шанс.
        В этот момент я подаю едва заметный сигнал, и в боковую дверь входит Уорах.
        - Прошу принять вас этот дар. И позволить мне доказать, на что способна последняя из рода Отгрифов. Если через год все будет так же плачевно, как и сейчас, я беспрекословно выйду замуж за кого укажете. Но если я смогу возродить поместье, позвольте мне выбрать мужа самой.
        Брови его величества выдергиваются вверх. Уорах, поклонившись, одним движением разворачивает пушистый ковер. Мягкий ворс идет волнами, создавая иллюзию движения волн. Тонкие золотистые нити, искусно вплетенные в белую шерсть, словно отблески закатных лучей, сверкают на поверхности воды. По рядам проходится восхищенный вздох.
        Осторожно поднимаю глаза. Гневный и злобный взгляд Каора буквально ощущаю кожей. А вот король смотрит заинтересованно и восхищенно.
        - Что ж, Кассия Отгриф, я… принимаю твои условия! - объявляет. - Твоя дерзость и смелость достойна уважения. И на первый раз я прощаю тебе столь нахальную выходку! На первый раз! Ты услышала? - подчеркивает его величество.
        Скромно опускаю взор и киваю.
        - Благодарю вас! Вы неимоверно добры! - едва слышно шепчу онемевшими губами.
        Поверить в то, что моя задумка удалась, пока еще не могу. Лишь слышу, как громко в висках стучит пульс, и от облегчения дрожат ноги.
        - Что здесь происходит? - звучит знакомый голос.
        Глава 40
        Резко поворачиваюсь и не могу поверить своим глазам. В дверном проеме застыла фигура мужа. В отличие от придворных, одет Сивард во все черное. Даже ворот сорочки, выглядывающий из-за выреза сюртука, блестит черным шелком. И никаких щеголеватых кружев. Худой. Изможденный. Но безумно привлекательный.
        Гул людских голосов разносится волной.
        А я думаю лишь об одном - умеет супруг появляться в самый ответственный и неожиданный момент. Не в этом ли его колдовской талант?
        - Кассия, подойди! - приказывает.? Сию же минуту!
        Но мои ноги словно к полу приросли. Не могу ступить и шагу. Лишь глазами хлопаю.
        - Кассия! - рычит.
        Чувствую, и во мне рычание просыпается. И раздражение. Собственнические нотки и приказной тон явно сейчас неуместен. Обиден. Перед всем королевским двором! Я прям вижу, как глупо хихикает Марика, посмеиваясь надо мной.
        Сглатываю колючий комок в горле и поворачиваюсь к королю. Его величество Олеальд, не скрываясь, забавляется ситуацией. Более того. Первое ошеломление от явления усопшего колдуна сменяется искренним восхищением и весельем. Словно он знал что-то такое… Знал?
        Зато зал гудит… шумит… колышется… и шепчет… Некоторые дамы и вовсе, тихо охнув, падают в обморок. Мне бы сейчас тоже так охать и терять сознание. Но я смотрю с сомнением на тощего секретаря. Кто меня подхватит? Он? Сомневаюсь? Кажется скорее наоборот, мне через минуту придется ловить побледневшего Гардуша. А вот Каор хоть и не менее бледен от потрясения, но злость, горящая во взгляде, придает сил бывшему опекуну.
        - Полагаю, вопрос с годом закрыт, милая Кассия, - с легкой подначкой говорит его величество.
        Тихо. Едва слышно.
        Я снова смотрю на мужа. Он злится. Ждет, что я подбегу к нему, как собачонка. Сказал к ноге - и я уже там. И мне снова становится обидно. Вместо радости от воскрешения родного человека, чувствую себя жалкой марионеткой в играх больших мужчин. Разом вспоминается и гадкая самоуверенность Марики, и что брак колдуну был весьма выгоден, и подозрения короля насчет причастности Сиварда к гибели моей семьи, и снова же, резкий приказной тон и обидная уверенность, что я кинусь к нему, словно жалкая рабыня… И ни одного теплого слова. Разве так должен обращаться к жене муж?
        А еще во мне зреет какой-то протест. Бунт. И кипучая досада.
        Я только-только добилась самостоятельности. Добилась права распоряжаться своим наследством, строить свою жизнь, как мне хочется… И снова под замок? Ну уж нет!
        Я выстояла битву против короля! Сама! Без его помощи! Пока он невесть где мотался? Чего он туда поперся? Почему кинул меня одну?
        - Отчего же, - мило улыбаюсь его величеству. - Брак ведь расторгнут, как я понимаю?
        Король уверенно кивает.
        - И я теперь свободная женщина… - уточняю.
        Снова кивок.
        - Если вы не против ваше величество, с моей стороны уговор в силе.
        - Вы уверены, леди Кассия? Будет трудно!
        - Сейчас даже более чем! - с вызовом смотрю теперь уже на бывшего мужа.
        По рядам прокатывается вздох.
        Мне кажется, я слышу как гневно рычит колдун и ехидно хихикает Каор. Я вам еще покажу.
        - Но милая Кассия, ухаживать за вами этим двум достойным джентльменам я запретить не могу, - мягко возвещает король.
        - Не можете, - соглашаюсь. - Но ведь и выбирать я их не обязана.
        - Не обязаны, - хитро улыбается. - Если выполните, что обещали.
        Я улыбаюсь в ответ. Теперь у меня мотивации еще больше. Гадкий, самоуверенный колдун! Противный, извращенный опекун! Ни за что я не буду с ними!
        Сивард в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние и становится рядом.
        - Ты что творишь? - цедит он сквозь зубы.
        - Сивард! Как я рад тебя видеть! - восклицает король. - И в добром здравии!
        - В отличие от жены… - ворчит колдун…
        На грани слышимости. Чтоб уловила только я. Ну, может еще и секретарь, отчаянно желающий провалится сквозь землю.
        - О, я желала, - так же тихо отвечаю. - И писала вам. Вы не отвечали!
        - Я был немного занят. Умирал… - ерничает в ответ…
        - Ну что ж! - Радостно восклицает король. - Теперь ты жив! Я надеялся ужин устроить по случаю помолвки. Но теперь повод у нас еще более радостный. Сивард ты должен мне все рассказать!
        Представление закончено. Оно и так неимоверно затянулось. Нас спешно рассаживают по местам. Мне тоже доводится устроиться за высоким столом. Не возле короля, естественно. Там по правую руку сидит Сивард, по левую Каор.
        Меня же усадили почти в самом конце. С одной стороны от меня восседает бледный и несчастный Гардуш, с другой незнакомый юноша. А я думаю только об одном - поскорее бы эта пытка едой закончилась.
        Вкуса потрясающих блюд не замечаю. Они сменяются одно за другим. Супы. Жаркое. Рыба. Пироги с дичью. Запеченные перепела. Всевозможные закуски и напитки. Я только смотрю в свою тарелку и не обращаю внимания, как слуги в очередной раз ее наполняют чем-то аппетитно пахнущим и бесспорно вкусным. Словно смотрю сквозь нее. А как только все поднимаются со своих мест, и король объявляет танцы, для приличия постояв немного у стены, незаметно подкрадываюсь к его величеству и, сославшись на усталость, прошу меня отпустить.
        Я рискую. Очень. Покидать праздник раньше монарха не очень то принято. Но у меня уважительная причина. А король Олеальд оказывается весьма понимающим и проницательным. Он одаряет меня сочувствующим взглядом и отпускает восвояси, попросив неизменного Гардуша проводить до покоев.
        Странно, что ни Сивард, ни Каор даже в этот короткий отрезок времени не пытаются со мной поговорить. Более того, их и в зале-то нет. По крайней мере, не вижу ни того, ни другого, пока топаю к выходу, гордо расправив плечи и задрав подбородок.
        И только оказавшись за дверью собственной комнаты, облегченно расслабляю спину и, тихо всхлипнув, сползаю по стене.
        - Леди Кассия, что случилось? - подлетает ко мне дремавшая у камина Тента.
        - Сивард вернулся, - шепчу помертвевшими губами.
        - Это же чудесно!
        Сдавленно киваю, не желая пока посвящать служанку в нюансы наших с мужем отношений. Просто позволяю себя быстро раздеть, ополоснуть чистой водой и, переодев в свежую сорочку, уложить в постель.
        Я честно думала, что не засну. Но как только голова опускается на подушку, сознание тут же отключается. Перед глазами воцаряется кромешная темнота, вызванная нервной истощенностью и физической усталостью.
        А спустя всего лишь час резко просыпаюсь от того, что кто-то плотно закрывает мой рот ладонью.
        - Теперь нам никто не помешает поговорить дорогая… жена… - злым голосом шепчет нависший надо мной Сивард.
        Глава 41
        Сдавленный крик замирает где-то в горле удушающим колючим клубком. Я буквально чувствую, как мои глаза расширяются от ужаса. Сон слетает бесследно, словно еще минуту назад не владел всецело моим сознанием.
        Рядом, буквально на расстоянии двух шагов, на своей лежанке мирно посапывает Тента. Но я уверена, она не услышит ни звука из нашего разговора. И не проснется, хоть кричи я криком, как резанная.
        - Так, получается, ты ждешь меня, милая женушка? - сверкает глазами колдун. - И месяца не прошло, как прошение о расторжение брака подала.
        С моих губ срывается возмущенный писк.
        - Для приличия хотя бы год подождала… Траур, как-никак…
        Продолжает гневаться Сивард.
        Снова разъяренно мычу.
        Как он смеет меня упрекать? Сам оставил разгребаться с проблемами. Обещал помочь, а в результате пропал! И что мне было делать? Да еще и слова в свою защиту сказать не дает! Гадкий, самоуверенный мужлан!
        Кое-как высвобождаю из-под одеяла руку и, замахнувшись, пытаюсь ладонью заехать нахальному колдуну по щеке. Но он тут же перехватывает мое запястье. А затем и вовсе ложиться сверху, надежно фиксируя руки своей огромной лапищей. Еще и посмеивается гад.
        Но ладонь, которой закрывал рот, все же убирает.
        - Это я как смею? - моей ярости нет предела. - Ты оставил меня одну. Обещал мага! Обещал управляющего! Я ждала! Писала письма! Никто не приехал! А ты не отвечал!
        Каждую фразу бросаю ему в лицо. Пусть знает.
        - Мои корабли утонули. Имущество конфисковали. А поместье было разорено. Потом написал секретарь его величества и сказал, что ты умер, - уже змеей шиплю.
        Слова сочатся ядом и желчью. Пускай знает, что мне довелось испытать. Небось, думает, я тут единственное, чем была озабочена, это выбором наряда к ужину.
        - Король разорвал наш брак! Слышишь? Сам король! Я противилась, как могла! Мне не нужны вы, мужчины! Плевать и на Каора, и на тебя. Сама выпутаюсь!
        На этих словах едва сдерживаю всхлип, до того обидно. И чуть не порчу этим образ сильной и независимой женщины.
        Колдун недоверчиво смотрит на меня.
        - А ты иди… Там Марика тебя, небось, заждалась… - зачем-то добавляю.
        - Марика, - удивленно моргает колдун. - Каким боком тут она?
        В ответ пожимаю плечами. Мне-то какая разница…
        - Так, Кассия, не сбивай меня с толку, - встряхивает головой бывший муж. - Значит, не нужен тебе никто, говоришь?
        - Никто, - гордо задираю подбородок. - Наши пути разошлись, лорд Киндлоу. Я вам безгранично благодарна за помощь и поддержку… но больше в ней не нуждаюсь. Теперь мы в состоянии справиться одни.
        - Мы? - в голосе слышится угроза. - Опекун все же протоптал к тебе дорожку?
        - Ты в своем уме? - вскидываюсь.
        Щеки пылают от гнева. Хорошего же он обо мне мнения получается. Ну правильно. Каждый судит сам по себе. Если у него где-то в закромах Марика припасена, значит, по его мнению, и у меня должен быть кто-то.
        - Подожди, Касси, - в этот момент до моего благоверного… бывшего благоверного, видимо, наконец-то, что-то начинает доходить. - Как это никто не приехал? Игорд и Ликвальд сразу же выехали к тебе. Я был уверен - ты в надежных руках.
        Его изумление настолько неподдельное и искреннее, что я верю - не притворяется.
        - Их не было, - тихо отвечаю. - Управляющего со временем я нашла сама. Источник, к счастью начал меня слушаться на интуитивном уровне…
        - Боже мой, Касси… - он прижимается своим лбом к моему. - Это опасно. Это безумно опасно. Ты могла пострадать!
        - Но не пострадала. И это еще раз доказывает, что я могу справиться сама, - продолжаю упрямиться, как молодой барашек.
        То, что муж все же попытался позаботиться обо мне, утешает. Но терпеть приказы и отношение, как к глупой кукле мне не по душе. А прием явно показал, что в его глазах интеллектуально я всегда буду не выше пятилетнего ребенка. Лучше уж я создам семью с мужчиной, который будет относиться ко мне, как к равной, уважать меня и признавать мои заслуги, доверять моему уму и рассудительности. Сивард на такое вряд ли способен. К сожалению…
        - Это счастливая случайность, - подтверждает мои мысли колдун.
        И смотрит так пронзительно, что внутри все переворачивается, а сердце замирает трепещущей пташкой где-то под ребрами.
        Возмущенно фыркаю. Больше для того, чтоб скинуть неуместное наваждение. Пускай не думает, что своим пылающим взглядом может как-то на меня повлиять. Что бы там мое тело не чувствовало, а рассудок холоден и беспристрастен.
        - Сивард, убирайся! - цежу сквозь зубы. - Тебе здесь теперь делать нечего. Мы больше не супруги. У тебя теперь своя жизнь. У меня своя. Возвращайся на свою границу. Больше тебя не будет стеснять навязанная жена.
        - Вот так значит Кассия?
        - Вот так…
        - Но ведь король сказал, что я могу ухаживать… - криво улыбается.
        - Король сказал… Да только выбор-то за мной… А ты мне не по душе.
        - Это мы еще увидим!
        - Что значит, увидим? - опешив, хлопаю глазами. - Я знаю, какие мужчины мне нравятся. Ты не в моем вкусе.
        - Ой ли!
        - Определенно! - подтверждаю слова кивком.
        - Ошибаешься Касси, - самоуверенно заявляет. - Ты будешь моей! Потому что ты как раз таки в моем вкусе. И я не намерен тебя терять.
        С этими словами наглый колдун впивается мне в губы поцелуем, заглушая негодующий вскрик.
        Глава 42
        Пытаясь вырваться, выгибаюсь дугой и еще плотнее прижимаюсь к мужу. По телу пробегает сладкая дрожь. Дыхание замирает в груди. И жаркий жесткий поцелуй уже не вызывает протеста. А руки слабеют, больше не стараясь освободиться из захвата. Веки тяжелеют и сами собой закрываются. В ночной тишине разливается приглушенный стон. Мой стон? О, господи? Неужели мой?
        С трудом нахожу в себе силы прекратить это безумство. Хотя Сивард не очень-то и сопротивляется. В темноте вижу его довольную улыбку.
        - Моя! - повторяет он.
        А спустя мгновение понимаю, что в комнате одна.
        Наглый самоуверенный колдун!
        Ночь проходит в метаниях и волнениях. Сна ни в одном глазу. И вместо того, чтобы отдохнуть перед дорогой, я мечусь по кровати, как уж на сковородке, сбивая одеяло и простынь в комок. Как будто у меня и так нет забот.
        Серый рассвет дает повод с чистой совестью вскочить на ноги. Тента сонно трет глаза и протягивается. На меня же находит какое-то нервное возбуждение. И это несмотря на бессонную ночь. Я стремлюсь как можно скорее оказаться подальше от столицы и королевского дворца.
        Ранний завтрак проходит в молчании. Служанка, наскоро перекусив, собирает вещи. Я, утратив аппетит, довольствуюсь травяным отваром и строчу письмо его величеству, в котором еще раз благодарю за прием, снисходительность и благосклонное отношение ко мне. А так же извиняюсь, что не могу попрощаться лично. Но, учитывая, что вчерашний ужин с танцами затянулся далеко за полночь, понимаю, что в такую рань даже монарх спит. А мне уже нужно трогаться в путь. Слишком долго меня не было дома. Прошло уже больше десяти дней, как я покинула Отгриф и Моренай, и еще неделя мне нужна на обратную дорогу. Медлить нельзя ни дня.
        Вещи собраны, карета запряжена, и мохнатые шайры нетерпеливо пританцовывают. Уораху тоже не терпится оказаться дома. Все же он конюх, а не кучер, и ему ближе родные стены конюшни, а не поездки в неведомые дали и ночевки на постоялых дворах.
        Обратную дорогу наш маленький коллектив преодолевает не в пример быстрее. Я считаю дни, часы, минуты, торопя время. Готова даже идти пешком, толкая карету, тащить на себе тяжелую поклажу и нести уставших лошадок. Это я, конечно же, утрирую, но чем ближе родной Моренай, тем больше меня охватывает радостное возбуждение, а тело наполняется энергией и силой. Словно мне все по плечу. От былой апатии и печали не останется и следа.
        Зима окончательно отступает, солнце, даря жаркие лучи, пробуждает землю. Жалкие серые проплешины с чахлыми кустиками тоненькой травки сменяются густым зеленым ковром, а на ветках деревьев уже во всю распустились цветы. Их тонкий ненавязчивый аромат наполняет воздух, заставляя улыбаться. И отчего-то верить, что все будет хорошо.
        В ворота города въезжаем уже на закате. Дни становятся длиннее, и темнеет теперь гораздо позже. Проезжая по знакомым улочкам, замечаю, что жизнь в Моренае еще кипит, бурлит и не думает утихать. Лавочки открыты, а уличные торговцы снуют по тротуару, предлагая свой товар.
        Вдыхаю полной грудью наполненный морской солью и ароматом цветов воздух и глупо улыбаюсь. Наконец-то я дома.
        Встречаюсь глазами с Тентой и замечаю на ее лице такую же глуповатую улыбку. В гостях, конечно хорошо…
        А вот и знакомый каменный фасад. Серая стена увита плющом. Витражные окна сияют в закатных лучах разноцветными стеклышками: желтыми, синими, малиновыми. Помню, у Рея Брэдбери был замечательный рассказ «Земляничное окошко». В детстве я безумно любила его перечитывать. И сейчас вот я себя ощущаю именно так, как Боб, главный герой. Только к нему на Марс двери приехали с разноцветными стеклами, чтоб он, и его семья переселенцев, наконец почувствовали себя в чужой стороне, как на родной Земле, в Огайо. А тут я, я вернулась домой, домой, к своему земляничному окошку…
        - Приехали! - кто-то вопит звонким голосом.
        То ли детским, то ли девичьим. Так сразу и не разберешь.
        Повозка останавливается. Мы с Тентой сразу же выпрыгиваем из нее, а Уорах выгружает поклажу. Из дверей высыпают наши домочадцы. Нас тискают, обнимают, расспрашивают, как дела. Видно, что скучали. Сияющие глаза, румяные щеки и ничуть не изможденный вид указывают на то, что пока у нас все хорошо. Нахожу взглядом Кадира и вопросительно поднимаю брови. Друг едва заметно кивает, и я облегченно перевожу дух. Так и есть. Пока все нормально. Но надолго ли? Похоже домашние выезжали на оставшихся запасах. Сократившееся количество слуг позволило значительно уменьшить потребление продуктов, а наставшее тепло экономить на обогреве. Но это не может длиться вечно. Скоро подходит время платить налог. В этом месяце еще есть чем, а в следующем уже нет.
        Кое-как проталкиваюсь к своему управляющему и едва слышно говорю.
        - Нам срочно нужно кое-что обсудить.
        - Срочно? - поднимает брови. - Может, отдохнешь с дороги.
        Отрицательно мотаю головой.
        - Потом.
        Воскрешение из мертвых моего мужа и новый статус холостой дамы явно стоят того, чтобы озвучить моему управляющему. Как и свою сделку с королем. Да и то, что отныне на меня, как это ни гадко звучит, ведут охоту двое мужчин.
        Но, в дороге появилась у меня одна любопытная идея, главное, чтоб эту идею теперь поддержал Кадир. А в этом я не уверена… вот совсем…
        Глава 43
        Нервно хожу по кабинету от стены до стены. Кадир терпеливо сидит в кресле возле камина. Молчит. Не торопит. Только поблескивает черными ониксовыми глазами, словно затаившийся в засаде хищник. И я молчу. Пока не знаю с чего начать.
        - Не смотри так! - не выдерживаю.
        - Как так? - вздергивает бровь.
        - Словно все знаешь.
        - Ничего я не знаю, - покачивает головой. - Просто уверен, твое беспокойство и выеденного яйца не стоит. Люди склонны сильно преувеличивать проблемы…
        Останавливаюсь и хмуро смотрю на него.
        - Сивард жив.
        Взволновано кусаю губы. Во рту уже явственно ощущается солоноватый привкус крови.
        - Это же чудесно? - спрашивает друг. - Или… нет?
        - Он больше не мой муж… Король расторг брак и чуть не выдал меня замуж за лорда Эзерта Каора, - игнорирую вопрос и кратко, но в подробностях пересказываю все, что произошло в Адовине.
        - Так вот… - перевожу дыхание. - Если у нас все получится, ты согласен на мне жениться?
        Глаза Кадира становятся размером с блюдце.
        - Милая, я за тобой готов хоть на край света, ты же знаешь. Люблю тебя искренне и безгранично. Но ты уверена, что это правильно? Может, все-таки с Сивардом что-то получится?
        Глубоко вздыхаю и перевожу взгляд в потолок. Воздух в груди распирает ноющей болью.
        - Кадир, я тебе должна еще кое-что рассказать. Ты мне стал ближе родных. Ближе чем отец и брат… - мой голос дрожит. - Но это должно остаться между нами.
        Друг подается вперед. Подхожу поближе. Замираю. Нервно заламываю руки. Нет. Я не боюсь быть с ним откровенной. Знаю, Кадир не предаст. Между нами существует некая связь. Сильная. Близкая. Родственная. Мы словно уже давным-давно знаем друг друга.
        Присаживаюсь прямо на пушистый ковер возле его кресла и, прислонившись спиной, склоняю голову на подлокотник.
        - Что ты знаешь о других мирах, дорогой друг? - начинаю я. - О путешествия между ними? О переселениях душ?
        - Занятные темы ты выбрала, - хмыкает собеседник.? И так вовремя…
        Пожимаю плечами.
        - Знаю мало. Всего лишь легенды. Фактов, которые подтверждают существование параллельных миров, населенных разумными существами, нет. Лишь глупыми кровожадными тварями, которые на севере Адельмиры иногда прорываются из-за стены, совершая набеги, разрушая все на своем пути и безжалостно убивая…
        - Но и не опровергают… - уточняю, мысленно делая зарубку поподробнее узнать об этих тварях.
        Скорее чувствую, а не вижу подтверждающий кивок друга.
        - А что насчет переселения…
        - Ну, тут немного больше… Но все так же размыто… Есть свидетельства, что однажды в какой-то момент люди после различных травм и болезней просыпались с новыми знаниями, воспоминаниями и навыками. Некоторые даже говорили на других языках…
        Задумчиво закусываю губу. Это все очень напоминает мою ситуацию. Очень. Значит, не одна я такая… Более того, на Земле приходилось мне не раз в различных «желтых» газетенках встречать аналогичные статьи о людях вернувшихся с того света и утверждающих, что они стали совершенно другими…
        - Кадир… - медленно произношу. - Я из другого мира. Меня зовут Кася. И я не знаю, насколько благосклонно отнесется Сивард Киндлоу, узнав о таком дефекте его будущей жены.
        Решаю сказать все и сразу. Нырнуть, словно в омут с головой. И будь, что будет.
        - Вот как? - только и говорит Кадир.
        Мы ненадолго замолкаем.
        - Это все, что тебя пугает в замужестве с колдуном? - через время спрашивает.
        Спокойный тон друга удивляет. Но и обнадеживает. Мы почти равны. Двое потеряшек в этом мире, которые нашли друг друга.
        - Нет, - качаю головой, будто он может увидеть. - Мне рядом нужен кто-то, на кого я могу положиться, кому могу доверять… Кто будет воспринимать меня как равную. На меньшее я не согласна. А он, не думаю, что сможет. Это не в его характере. Мы просто будем ломать друг друга. Выносить мозг. Подстраивать под себя. Лепить того, кем не являемся. Мучить… Это будет пытка, а не жизнь. Зачем?
        Снова вздыхаю… Опускаю глаза и принимаюсь водить пальцем по узору на подоле юбки, дабы унять нервную дрожь в руках. Все хорошо, Кассии… все уже хорошо…
        - Ты окончательно решила?
        - Да, - твердо киваю. - Он не знает меня. Моего характера, моей личности. Повелся на внешность… На обертку. Его зацепил мой отказ… Как и любого мужчину… Эффект охотника и добычи. Я не нужна ему. Ему нужен трофей. Мы поженимся с тобой. А если ты найдешь ту, к которой потянешься душой, я без проблем дам тебе развод. Мне главное отвадить своих ухажеров. Во всяком случае, у нас есть год…
        - Хорошо Касси. Можешь на меня положиться. Для тебя я достану звезду с неба…
        Развернувшись, заглядываю в глаза друга.
        - Но? - чувствую, что мысль не закончена.
        - Без «но», дорогая. Я просто хочу, чтоб мы с тобой когда-нибудь потом, попробовали поискать моих родных… - пристально смотрит мне в глаза Кадир. - Ко мне начали возвращаться смутные воспоминания. Они в основном из детства. По-моему, в них я вижу маму, братьев, сестер… Очень туманно. Все будто дымкой подернуто.
        Беру его за руку и крепко сжимаю.
        - Мог и не спрашивать. Конечно, мы во всем разберемся! - Уверенно произношу.
        Облегченно улыбается в ответ.
        - А теперь расскажи мне немного о своем мире… Кася…
        Глава 44
        Расходимся далеко за полночь. Мои неимоверные рассказы о техническом мире Кадир воспринимает, как невероятные сказки, и слушает, словно ребенок, широко раскрыв глаза и подперев рукой подбородок.
        А сплю я в своей кровати на знакомых пахнущих лавандой льняных простынях, сладко и беспробудно до утра, впервые за долгое время, наконец, почувствовав себя в безопасности. И это несмотря на то, что утром меня ждет уже новое испытание.
        Вчера домочадцы не стали хвастаться своими достижениями, но после завтрака сразу же повели в кладовую.
        На застекленном серым сукном полу лежат скрученные в рулоны ковры. Их не много. Всего три. Но и это неплохо. Три ковра за чуть больше чем две недели.
        Выносим их на задний двор и развешиваем на специально приспособленных для этого сбитых буквой «П» крепких шестах.
        - Их нужно подстричь, - провожу рукой по неровной поверхности ворса.
        Рядом хихикает Лоил, маленький сын Фриры.
        - Как барашка подстричь?
        - Да, как барашка, - смеюсь.
        Приседаю на корточки перед малышом.
        - Каждая ворсинка должна быть ровненькой. Одинаковой. Чтобы ковер казался сплошным. Пушистым. Будто бы это вовсе не шерсть, а зеленые холмы. И цветущий вереск. Самый настоящий. А там… Видишь? Пасутся лошадки. И маленький жеребенок, совсем как ты. Тоненько ржет… Зовет свою маму.
        - Я слышу его, Касси, - широко раскрыв глазенки, шепчет Лоил. - Я, правда, его слышу.
        - И я, - с трудом выдавливаю, наблюдая, как от моих прикосновений табун, словно живой, движется по насыщенно-зеленому полю.
        Это, конечно же, иллюзия. Животные на месте. Но от малейших шевелений нитей их ноги действительно будто бы двигаются.
        - Живые картинки, - восхищенно пищит мальчик.
        - Они, безусловно, придутся по душе нашим моренайцам, леди Кассия, - возвещает скрипучим голосом рядом стоящая Чоульфа, мать Фриры.
        Она приглядывает за Лоилом, пока дочь занята работой по дому. Даже с таким минимальным хозяйством, никто у нас не сидит без дела.
        Второй ковер бескрайняя пустыня. Барханы. Желтое раскаленное солнце. И караван. Верблюды, погонщики. На самом горизонте. Почти черные. Маленькие, как муравьи. От этого ковра исходит жар, палящий зной. И развернув его, меня будто обдает горячим ветром, а на губах остается привкус песка. Я даже провожу по ним ладонью, но естественно ничего такого не ощущаю.
        Этот эскиз, немного стесняясь, попросил меня нарисовать Кадир. Тогда его память представляла собой лишь сплошную черную бездну. И только образ необъятной пустыни отдавал в сердце непонятной забытой тоской.
        Третий - прохладный лес. Журчащий прозрачный ручей. Склонившаяся к воде косуля. Пальцы пробегают по камушкам на дне. Я слышу плеск волн, шелест листвы. Красиво. Умиротворяюще.
        В солнечном сплетении отзывается легким толчком магия источника. Прикладываю руку к животу и улыбаюсь.
        - Спасибо, - говорю про себя.
        Уверена. Наша работа будет иметь успех. Главное найти теперь стоящего покупателя.
        К следующему воскресенью можно успеть сделать еще один ковер.
        Последняя неделя месяца, славится крупной и шикарной приморской ярмаркой.
        С одной стороны в Моренай привезут товары не только из близлежащих окрестностей, наши купцы постараются подгадать прибытие своих судов с товарами, и конкурентов у нас станет больше. Но с другой - покупателей тоже будет гораздо-гораздо больше. С тех же заморских краев.
        Об одном только жалею. Что товара у нас мало. Четыре ковра это все же ни о чем. Разве что репутацию себе заработать, да о заказе договориться.
        Оставшиеся дни трачу на разработку эскиза, нанесение его на сетку - благо оные уже имеются в наличии - и собственно изготовление самого ковра. Тут уж мне помогает Кадир. Все же площадь большая, самой не справиться.
        Протягиваю нити крючком, тщательно подбирая всевозможные оттенки розового. Мне нужно чтоб цветы выглядели настоящими. Чтоб, увидев нежные бутоны, хотелось протянуть руку, дотронуться до них, ощутить аромат, приласкать шелковистые лепестки.
        Работа тяжелая, но я начинаю получать от нее искреннее удовольствие. Видеть, как под твоими пальцами из обрезков нитей рождается нечто большее - голубое небо, вспенившиеся волны, пугливая косуля или хрупкий цветок.
        Уже беря в руки очередной моток шерсти, я вижу, что из него выйдет. Расстилая на столе свиток и делая набросок, знаю, что буду рисовать. Эти картины у меня в голове, и они не дают покоя. Живут своей жизнью, просятся наружу, словно ведают, когда и к кому должны прийти.
        Распрямляюсь и сажусь на пятки. Тру, онемевшую поясницу. Последний стежок сделан. Осталось завтра только подстричь последний ковер, подшить края, постирать, высушить и можно уже на продажу.
        Рядом устало потягивается Кадир. Зевает, прикрывая ладонью рот.
        Не сдержавшись, повторяю за ним. Затем с удовольствием разглядываю нашу работу.
        Красивый ухоженный сад. Темно-зеленая листва деревьев. Ажурная деревянная беседка, словно создана для свиданий и два розовых куста, усыпанные нежными полураскрывшимися бутонами.
        Поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с другом. Он тоже доволен нашей последней работой.
        Почтовый ящик внезапно тренькает. Вздрагиваю от неожиданности. Помню, в прошлый раз ничего хорошего послание не предвещало. Мы также делали ковер. И так же были полны оптимизма. Думали - вот он выход, свет в конце тоннеля…
        - Кас? - поднимает брови.
        Вздохнув, покачиваю головой. Брать письмо не хочется. Тянуть резину тоже. Оттягивая неизбежное - это делать харакири тупым мечом.
        Кряхтя, поднимаюсь - онемела не только поясница, а и ноги - и иду забирать письмо «счастья».
        Но, открыв конверт и пробежав глазами, исписанные строчки шокировано замираю.
        - Кас! Касси! - взволнованно окликает меня Кадир, так и не дождавшись хоть какого-то объяснения. - От кого это?
        - От Сиварда, - перевожу ошеломленный взгляд на друга. - Он заявляет, что будет сопровождать нас на ярмарку.
        Глава 45
        Друг спокойно пожимает плечами и принимается сворачивать новый ковер.
        - И что? Ты ничего не скажешь?
        Я и сама не знаю как реагировать на это послание. Но от красноречивого Кадира ожидала более развернутой и многословной реакции.
        - Скажу, что нам невероятно повезло! - удивляет заявлением мой дорогой друг.
        - Повезло?
        - Именно! - садится по-турецки возле рулона. - У нас будет дополнительная защита. К тому же от самого лучшего колдуна в Альдельмире. Должна же быть польза от твоих ухажеров. Ну, хоть какая-то! - прилетает шутливая шпилька в мою сторону.
        Фыркаю, ничуть не обидевшись. Он бесспорно прав. Корчить из себя гордячку точно не стоит. Где-то там затаился Каор, как паук в паутине. И это затишье меня пугает. Бывший опекун благородством и принципами, в отличие от колдуна, не обременен. От него можно ожидать чего угодно. Тем более, если в качестве приза прилагается один из четырех источников Альдельмиры.
        Обреченно вздыхаю, прячу письмо в карман платья и, присев рядом, тоже принимаюсь собирать инструменты.
        - Ты не ответишь? - спустя минуту спрашивает Кадир.
        - Меня не спрашивали, - мрачно один за другим складываю крючки в футляр. - Лорд Сивард поставил в известность. Так что, как я поняла, ни ответа, ни согласия не требуется. Мужлан! - последнее уже тихо и сквозь зубы.
        Но Кадир все равно слышит. И улыбается, сверкая белоснежными зубами.
        - Ты на его стороне? - вздергиваю возмущенно бровь. - Поверить не могу! Кадир!
        - Милая, я на твоей стороне! И всегда буду на твой, - привлекает меня, устраивая мою голову у себя на плече. - И твоя безопасность превыше всего. В отличие от тебя мне прекрасно известна истинная сущность таких, как Каор. Ты невинная девушка… Милая и в чем-то наивная. Ты не знаешь реалий нашего мира…
        - Я не невинная. И не наивная! - запальчиво дергаюсь.
        - Наивная, Касси… Ты иномирянка… Реалии Саратуна тебе неизвестны. И уж тем более они были неизвестны Кассии, милому ребенку. Такое не пишут в учебниках. Такое не рассказывают детям.
        - Что не рассказывают? - сажусь прямо и хмуро смотрю в черные глаза.
        - О кровавых ритуалах. О жертвоприношениях. О древних богах. О запрещенных законом во всех странах, слышишь меня, Касси, во всех странах, извращенных надругательствах над магичной сущностью.
        - А откуда ты об этом знаешь? Ведь не намного старше.
        - Во-первых, я мужчина…
        В шутливом возмущении закатываю глаза.
        - Во-вторых, - игнорирует мой демарш Кадир. - Кажется, меня этому кто-то учил, объясняя, как такое делать. Теоретически, конечно. Я был тогда совсем малыш. Помню старого наставника. Пыльное помещение с множеством книг… наверное, библиотеку. Может, классную комнату… Я же говорил, что воспоминания постепенно возвращаются…
        - Это отлично! Тебя учили… Скорее всего, именно истории магии… Индивидуально. Еще и пустыня эта…
        Задумчиво барабаню пальцами по коленям.
        - Касси! Касси! Касси! - хватает меня за руки друг. - Погоди! Давай сначала разберемся с твоими проблемами. Потом уже с моими.
        - Давай… - не могу не согласиться.
        Но таинственное прошлое Кадира будоражит сознание, не дает покоя. Так просто выкинуть эти «крючки» из головы не могу, хотя и отчаянно стараюсь. Понимаю, что Кадир абсолютно прав. Но я всегда любила детективы и загадки.
        Убрав за собой и пожелав спокойной ночи, расходимся по комнатах.
        И снится мне далекая жаркая страна, чем-то напоминающая наш Египет. Большие, красивые здания с множеством мраморных колон. Экзотические растения. Удушающий зной. И девушки в воздушных полупрозрачных нарядах. А потом сон и вовсе сменяется на кадры из мультика об Алладине, и я просыпаюсь.
        Хихикая над собой и напевая «Арабскую ночь…» шлепаю умываться. Настроение, несмотря на то, что не выспалась, преотличное. Даже сразу не понимаю отчего. А когда до моего сознания доходит, замираю посреди комнаты и хлопаю глазами, как пластиковая кукла. Была у меня в детстве такая. Милой звали. Короткие светлые курчавые волосы. Зеленое платье с кружевами. Голубые глазищи. Положишь ее - они закрываются, подымешь - раскрываются. Так вот - сейчас я - Мила. И радость моя оттого что с нами едет Сивард.
        Прижимаю пальцы к губам, чувствуя, как их начинает покалывать. Жаркий прощальный поцелуй удалось выкинуть из головы лишь на время. Я и так себе до изнеможения выматывала, чтоб глупости в голову не лезли. А теперь вот напомнил он о себе. Хорошо хоть не снился. Спасибо Алладину и моей детской влюбленности в него.
        - Невыносимый колдун! - раздраженно притопываю ногой и ойкаю от боли в пятке.
        - Леди Кассия! - в дверях с подносом Тента. Ошеломленно смотрит на меня, раскрыв от удивления рот.
        Служанка уже успела сбегать за завтраком, пока я спала.
        - Доброе утро, - наконец выдавливает она, проходит в комнату и сгружает на стол завтрак. - Что-то случилось?
        - Нет, - качаю головой, потирая пятку о голень другой ноги.
        - Леди Кассия, там… - внезапно заминается девушка, избегая смотреть мне в глаза.
        Ее руки сноровисто раскладывают приборы на столешнице. Но я вижу, как дрожат пальцы, и выпадают из ослабевших рук салфетки.
        - Говори, Тента!
        - К вам посетитель, леди Кассия. К вам посетитель. Лорд Эзерт Каор.
        Глава 46
        Всего лишь на мгновение сердце маленьким горячим угольком тревожно сжимается под ребрами, а потом я беру себя в руки. Все изменилось с тех пор, как он был моим опекуном, а я беспомощной бесправной подопечной.
        - Вот как? - ровно произношу. В голосе сквозит безмятежное равнодушие. - Ну что ж. Пускай подождет. Я намереваюсь спокойно позавтракать.
        Планы свои менять из-за раннего визита бывшего опекуна нет ни малейшего желания.
        - Что передать лорду? - стол наконец-то накрыт, но служанка все еще переживает, несмотря на мое показное спокойствие. И глазами буравит столешницу, а в пальцах беспокойно теребит полотняную салфетку.
        - Передай, что я скоро спущусь, - с лукавой улыбкой заявляю. - А пока проведи в…
        На этом моменте основательно задумываюсь. Очень хотелось бы встретить Эзерта в кабинете. Подчеркнуть свой статус хозяйки Отгрифа и хранительницы источника. Но оставлять его одного в комнате с важными документами и проектами было бы глупо и опрометчиво. Они хоть и в сейфе, защиту на котором мы с Кадиром давно уже изменили, а все же береженого бог бережет…
        - А пока проведи в гостиную на первом этаже…
        В какую именно не уточняю. Приличная и ухоженная осталась у нас только одна. Зато самая красивая. С французскими окнами, выходящими в сад. Как тут они называются, не знаю, но в своей голове продолжаю называть на земной манер. И именно из-за этих окон выбор пал на самую маленькую гостиную, но бесспорно самую милую и уютную. Вторую, побольше и еще одну на втором этаже мы, ради все той же экономии, закрыли.
        - Тента! - решительно подхожу к девушке и беру за плечи. - Ему тут делать нечего. Больше я в обиду вас не дам. И сама себя тоже сумею защитить.
        - Он вас не очарует? - дрожащим голосом спрашивает.
        - Кто? Эзерт? - фыркаю в ответ.
        - Он может быть очень-очень обходителен и учтив, - шепчет Тента.
        Ручаюсь, вспоминает вертихвостку Готиени.
        - Только… Только он плохой. Злой… Черный человек.
        На этих словах девушка внезапно бледнеет, как полотно и затыкает себе рот ладонями.
        - Простите леди, я не должна была такое говорить о лорде Каоре.
        Ее голос звучит приглушенно из-за плотно прижатых к губам ладошек.
        - Все хорошо, Тента. Со мной ты можешь говорить обо всех и все. Главное, чтоб обо мне ничего не рассказывала.
        - Нет, леди. Никогда! - ее глаза испуганно расширяются и руки, наконец, опускаются вниз. - Клянусь вам! Все, что касается вас, все, что я слышу в ваших покоях умрет вместе со мной. И будет мне свидетелем наш источник! - она торжественно прижимает пальцы к губам, а затем к сердцу. - Клянусь вам в верности до самой смерти!
        Нервно сглатываю. В солнечном сплетении ощущается легкая пульсация. Жар разливается под ребрами, течет по венам, пока не вспыхнув легкими покалываниями на кончиках пальцев, затихает.
        Удивленно моргаю. Знала ли Тента о силе своих слов? О том, что, призвав в свидетели источник, магически закрепила сказанное? Или по привычке использовала всуе распространенную в Моренае клятву?
        - Я тебе верю, Тента. Не стоило, - все же говорю.
        В любом случае, теперь ничего не изменишь. Обратно отозвать слова нельзя.
        - А сейчас беги и позаботься о нашем госте.
        Просиявшая девушка делает быстрый книксен и скрывается за дверью.
        А я иду умываться, как, собственно, и собиралась. И завтракать.
        Сладкая каша, поджаренные гренки с вареньем. И вкусный травяной отвар. Как ни странно, мне полагается от нервов утратить аппетит. Но он у меня, напротив, сегодня удивительно хорош. Даже не замечаю, как начинаю скрести ложкой по дну тарелки.
        И к тому времени, как возвращается верная Тента, на столике красуется пустая посуда. Теперь пришла пора подобрать подходящий наряд для встречи с бывшим опекуном.
        Тента предлагает на выбор несколько вариантов, но я решительно их отметаю. Слишком нежными и воздушными выглядят наряды. В них я буду казаться хрупкой куколкой, ранимой и беззащитной. А мне хочется другого. Пора решительно менять свой образ.
        Закопавшись едва не по пояс в сундук, на самом дне нахожу то, что удовлетворяет мой придирчивый вкус.
        - Вот! - с торжествующим видом извлекаю желанное платье.
        - Но ведь оно… оно… немного… эм… траурное… - удивляется служанка.
        - Не совсем, - хмурюсь, разглядывая темный шелк.
        Черный цвет, конечно, присутствует, но придает наряду глубины. А само платье сочно-зеленое, с черными узорами из лоз.
        - Вплети еще в волосы зеленые ленты, - решаю, рассматривая себя в зеркале.
        А пока Тента разглаживает складки на платье, я уже сама подбираю белье, чулки и обувь. Все же пока непривычно, что и такие мелочи, кто-то делает за тебя. Даже после стольких месяцев жизни в новом мире. Тем более, что у моей служанки и так работы полно.
        Я ожидала, что Тента, как и во дворце, снова как-то красиво закрутит мои волосы на макушке, но она заплетает их в причудливую пышную косу, и яркая лента красиво струится между светлых прядей. Вначале мне кажется такая прическа слишком простая и немного детская, но, приглядевшись внимательнее, понимаю, что наоборот. Так даже лучше.
        - Спасибо, - искренне благодарю девушку. - Мне очень нравится.
        Служанка краснеет от похвалы и, застеснявшись, что-то пищит в ответ.
        Что ж, я готова предстать перед лордом Каором. Такую Кассию, ручаюсь, бывший опекун еще не видел. Даже во дворце я казалась более мягкой и уступчивой. Кого-то ждет неприятный сюрприз.
        Глава 47
        - Касси, безумно рад тебя видеть! - этими словами встречает меня Каор и осекается.
        Глаза проходятся по черному шелку корсажа, глухому вороту, длинным узким рукавам.
        - Ты… ты… выглядишь… непривычно…
        Вздергиваю бровь.
        - Не как мама? - удержаться от шпильки не удается.
        - Да, - мужчина даже не замечает ее, продолжая буравить меня непроницаемым взглядом.
        Прохожу вглубь комнаты и присаживаюсь на мягкий диванчик. Несмотря на соблазнительно выгнутую спинку сидения, не откидываюсь на нее. Сижу прямо, подняв подбородок и расправив плечи. Кто б знал, чего стоит мне сохранять столь невозмутимый вид, когда от одного только вида бывшего опекуна кидает в дрожь, и руки чешутся отомстить за смерть родных.
        - Чем обязана визиту? - нарушаю затянувшуюся паузу.
        Опекун смаргивает наваждение. Проводит рукой по лицу, словно пытается прийти в себя.
        - Касси, зачем ты так? - напускает на себя милый, обезоруживающий вид.
        Даже на корточки приседает передо мной. И берет мои сложенные на коленях ладони.
        - Я хочу любить тебя, оберегать. Хочу помочь тебе справиться со всем этим. Это все, - демонстративно обводит рукой пространство вокруг, - не для хрупких женских плеч. Не для нежных женских рук…
        Промолвив это, он разворачивает мои ладони, являя свежие мозоли от крючка и огрубевшую от работы кожу. Поверхность пальцев пересекают несколько новых порезов. Это я буквально вчера неаккуратно сама себя ранила ножницами. На самом деле пустяки. Но выглядит удручающе…
        - Разве такой должна быть рука леди?
        - Мне стыдится нечего! - резко выдергиваю ладони. - Честный труд не может быть позорным.
        - Да, - мягко говорит он. Старается успокоить. - Но я могу тебя от этого избавить. Стоит только попросить.
        Поднимаюсь с дивана и иду к французским окнам. Он следует за мной.
        - Я не могу вам доверять, лорд Каор. Вы меня опоили и заставили против воли произнести брачные клятвы! - не считаю нужным скрывать свои чувства.
        Но о подозрениях умалчиваю. Не в моих интересах раскрывать все карты перед убийцей.
        - Это было во благо, Касси, - подходит почти вплотную. - Я должен был думать об источнике, о людях, о том, что ты можешь погибнуть, не справившись с силой ядра, - дрогнувшим голосом говорит он.
        Мужские руки опускаются на мои плечи. Тонкий шелк легко пропускает тепло его ладоней, заставив покрыться ознобом кожу.
        - Пойми, я не мог поступить иначе. В той ситуации не мог. А теперь ты меня отвергаешь. Отдаешь предпочтение дикарю из Севера!
        - Никому я предпочтение не отдаю! - неотрывно смотрю вдаль, понимая, что кривлю душой.
        Даже если б Каор не был таким скользким гадом, то все равно от одного имени Сиварда отчего-то на сердце становится теплее.
        - Но мы не в равных условиях! Ты не даешь мне шанса! - восклицает мужчина, потеряв самообладание. - Он тебя сопровождает на ярмарку!
        Подобная осведомленность вызывает удивление. Кто-то явно сливает информацию о жизни обитателей Отгрифа не только Сиварду, но и что гораздо хуже, бывшему опекуну. Нужно будет основательно обсудить это с Кадиром. Шпионы мне не нужны. Ни те, которые служат колдуну, ни те, которые служат Каору.
        - У вас и так нет шансов, что бы вы не делали, - пожимаю плечами, продолжая безмятежно наблюдать за садом.
        - Ты не даешь мне показать себя! - пальцы на моих плечах сжимаются чуть крепче. - Не думаю, что королю это понравится…
        Поворачиваюсь лицом к мужчине, смахивая его ладони.
        - Показываете! - смело смотрю в холодные жестокие глаза. - Но это вам не поможет.
        И тут понимаю, какую ошибку совершаю. Глупую. Ужасную. Опрометчивую. Я кидаю вызов. Вызов еще одному хищнику.
        - Посмотрим! - улыбается в ответ.
        Пронзительный взгляд буквально прожигает ледяным пламенем, заставляя задохнуться от ощущения надвигающейся опасности.
        Медленно, дразняще медленно, опекун проводит костяшками пальцев по моей щеке, словно испытывает мою выдержку. А затем разворачивается на каблуках и уходит. Даже не прощается.
        Я, закусив губу, смотрю в широкую прямую спину Каора и ругаю себя последними словами. Как, ну как я могла так опростоволоситься?
        - Кассия? - уже у самой двери оборачивается Каор.
        Встречаюсь с ним глазами.
        - Ты действительно не похожа на мать, - криво улыбается он. - Но так даже интереснее…
        В яремной ямке часто-часто бьется сердце.
        - Несомненно, - копирую его улыбку.
        Ни за что не дам ему понять, как мне сейчас не по себе. И лучше принять вызов, как равной, чем быть запуганным, забитым существом в уголке.
        Дверь тихо закрывается, и я снова отворачиваюсь к окну. Рука непроизвольно тянется к щеке, где до сих пор ощущаю прикосновения Каора, и принимается остервенело тереть пылающую кожу.
        «Держи друзей близко, а врагов еще ближе», - вспоминается старая пословица.
        Король не поверил, когда я намекнула на причастность бывшего опекуна к гибели семьи Кассии, не поверил и тому, что Каор приложил руку к возможному разорению компании отца. Но если бы у меня были доказательства. Если бы у меня были свидетели, документы…
        Прижимаюсь пылающим лбом к прохладному стеклу. Стоит ли в это ввязываться? Ворошить осиное гнездо? Или я уже по уши в этом всем. Каор ведь просто так не отстанет. А лучшая защита - это нападение…
        Глава 48
        Так и стою, пытаясь вернуть самообладание, пока в комнату не входит Кадир. Как всегда бесшумно. Словно крадущийся хищник.
        - Ты в порядке? - тихо спрашивает.
        - Почти, - горько улыбаюсь. - Если считать в порядке то, что я буквально несколько минут назад дернула за усы одного очень опасного тигра.
        - Главное понимать, зачем ты это сделала, - глубокомысленно заявляет друг.
        Кидаю на него задумчивый взгляд. Да, в этом-то и вопрос.
        - К тому же у нас завелся шпион, который сливает информацию колдуну и Каору. Нужно всех аккуратно расспросить. Так, чтоб не спугнуть доносчика. Мало ли. Может, нам пригодится…
        Кадир коротко кивает.
        Проблем становится больше. Казалось бы, только разобрались с одними, нашли выход, ну… может, не выход, а хотя бы тропу к нему. Едва заметную, тонкую, пролегающую сквозь терновник и жгучую крапиву, но, по крайней мере, идущую в правильном направлении. Как на тебе! Новые подводные камни…
        Шпиона мы так и не находим. Осторожные расспросы приводят в тупик. Один за другим отметаются все, и так немногочисленные, подозреваемые: конюх, старая птичница, Фрира, ее мать, даже малыш Лоил… Несчастные могли попросту не подозревать, что выдают врагу нужные сведения, но… но никто в последнее время не покидал пределов Отгрифа. Работы было под завязку, и две недели все трудились, не покладая рук. Лишь Кадир ездил за бобинами с лентами в лавку на улице Шиповников. Только его подозревать я уж точно не стану.
        А дней до ярмарки остается все меньше и меньше.
        Настырные кавалеры, к счастью, на время оставляют меня в покое, и появляется возможность полностью погрузиться в подготовку товара к продаже.
        Вначале, как и полагается, ковры подстригаем.
        Неровные концы нитей выглядят неопрятно и коряво, портят картину. Тщательно, до миллиметра, конечно же, каждую ворсинку не измеряем, но стараемся подрезать ровненько и аккуратно.
        К тому же, обратная сторона изделия лучше всего показывает возможные ошибки в цвете. И пока нити не закреплены, можно легко их удалить и заменить нужным оттенком. Поэтому, скрупулезно проверяем изнанку и вылавливаем огрехи.
        Потом наносим клейкую патоку, которая хорошо фиксирует узелки. Я уже основательно так поднаторела в магии и вполне могу пройтись по влажной от клея поверхности теплым воздухом, чтоб он быстрее высох.
        Затем край основы подшиваем плотной лентой? за ней как раз и ездил Кадир. И я, держа в руках бобину, снова кидаю осторожный взгляд в сторону друга. Он удивленно смотрит в ответ, не понимая, чем обязан такому вниманию. Извиняюще улыбаюсь. Становится стыдно. В самом деле, Кася, дожилась. Подозревать, Кадира!
        Встряхнув головой, гоню глупые мысли. Сейчас важно сосредоточиться на работе.
        Самая интересная часть впереди. И маленький Лоил от нетерпения уже подпрыгивает на месте, словно резиновый мяч. Потому что с самого утра в большой бадье нагрели воду и развели неимоверное количество мыла. Теперь огромная белоснежная шапка пены грозит вылезти из своего убежища на радость маленькому мальчугану. Подумать только, сегодня будут купать совсем не его, а ковры!
        Мне смешно и умильно, пока наблюдаю, как малыш, сосредоточенно нахмурив бровки, водит мягкой щеточкой по разноцветному ворсу.
        - Так, Касси? - поднимает большие голубые глазенки.
        - Да милый, - киваю. - У тебя отлично получается!
        И мальчик, преисполнившись собственной значимостью, с еще большим энтузиазмом принимается за дело.
        Рядом такими же щетками скребут остальные ковры Фрира, Тента, Чоульфа и Нотен. Раньше девушка служила посудомойкой. Но после того, как пришлось сократить штат, ее должность повысилась до помощницы кухарки. А готовит у нас теперь мать Фриры.
        Чоульфа оказалась превосходной поварихой, я нарадоваться на нее не могу.
        Жизнь Отгрифа в принципе кардинально изменилась. Это даже если не брать во внимание наше дело.
        Большая часть особняка по-прежнему закрыта. В услужении осталось не больше десятка людей, которых с недавних пор я искренне начала считать своей семьей. Трудно не проникнутся чувствами к тем, кто остался с тобой в трудную минуту и готов делить последний кусок хлеба.
        Но живем мы тихо-мирно и со всем справляемся. Единственное, что нависает над нашей маленькой семьей - это финансовый вопрос. Но и его я надеюсь решить с помощью ярмарки. А после и с личными проблемами придет время разобраться.
        - Теперь пускай сохнут, - командую, когда вся пена смыта, и влажная шерсть блестит в лучах заходящего солнца.
        Можно было бы высушить с помощью все той же магии. Но теплом воздействовать, как я делала с клеем, боюсь, вдруг повредится ворс.
        Мы просто максимально удаляем влагу полотенцами и оставляем просыхать, проследив, чтоб доступ воздуха был ко всем участкам изделия.
        А когда до ярмарки остается не больше суток, от моей деловой холодности не остается и следа.
        И ведь еще сама себе удивлялась - сплю, как убитая, ем за троих и работаю, работаю, работаю… Ни разу сомнений и тревоги не возникало. Даже о Сиварде и Каоре не думала, так уставала к вечеру.
        Но последняя ночь все расставляет по местам. Беспокойные мысли словно специально копились все это время, намереваясь ударить волной в последний момент.
        Я ворочаюсь на кровати, сгребая под себя шерстяное одеяло, перекладываю снова и снова прохладной стороной подушку, а сон все не идет и не идет. Так и маюсь до утра, пока горизонт не прорезает светло-янтарная полоса рассвета.
        Глава 49
        Конечно, багаж частично был загружен в повозку еще с вечера. Конечно, все пункты расписаны до мелочей. Конечно, я тщательно сверяюсь со списком, чтобы ничего не забыть - как-никак ярмарка продлится неделю. И конечно… от суматохи мой скрупулезный и гениальный план нас ни капли не спасает.
        Внутренний двор наполненный гомоном, криками, топотом и раздраженными возгласами. Голова пухнет от этого шума и напряжения. Плотная парусина, которой накрыта телега, лишь немного защищает меня от окружающей суматохи.
        Еще раз пересчитываю мешки с провизией, посудой и приправами. Нас едет всего трое: я, Кадир и Тента. Но припасов мы берем впрок, чтоб поменьше тратить деньги. Ручаюсь, цена на обычную овсяную крупу в близлежащих к ярмарке лавочках этой ночью подскочила втрое. А ведь еще и шайрам нужно что-то кушать. На подножном корме лошадки долго не протянут.
        Да и то, что особняк остается без присмотра двух сильных магов, беспокоит ни на шутку. И даже серьезная защита, наложенная Кадиром, и успокаивающая пульсация источника, отдающая привычной вибрацией под ложечкой, не умаляют волнение.
        На минуту отрываюсь от своего занятия и сажусь на пятки.
        Прикрываю уставшие веки. Внутри слишком мало света. Приходилось немного напрягать глаза. Тихо вздыхаю, наслаждаясь покоем. Мне настолько хорошо, что даже не сразу понимаю? что-то так. А когда до сознания начинает доходить скребущее несоответствие, сердце буквально подпрыгивает в груди, как маленький лягушонок. И сжимается под ребрами таким же холодным крошечным комочком.
        Тихо! Во дворе слишком тихо! Подозрительно тихо…
        Бесшумно пробираюсь к выходу и дрожащей рукой откидываю край парусины. Да так и замираю, как статуя, сжимая в руках шершавую ткань. Но внутри у меня словно целый мир переворачивается с ног на голову, и маленький Везувий взрывается, заливая раскаленной лавой свои Помпеи.
        - Здравствуй жена!
        Он сидит на огромном гнедом жеребце. Улыбается одними глазами. А во взгляде северный лед блестит на солнце.
        Корсаж начинает сдавливать ребра, а перед глазами пляшут огромные черные мушки.
        Встряхиваю головой, откинув косу за спину, и поправляю сползшую с плеча блузку.
        - Не жена больше, - напоминаю.
        - Для меня жена, - упрямо повторяет.
        Спешивается с коня, подходит, и, обхватив ладонями мою талию, снимает с повозки.
        - Готовы в дорогу?
        Кровь приливает к щекам. И печет, там, где ладони дотрагиваются до тела, словно нет между моей и его кожей преграды из плотного корсажа и батиста тонкой белой рубашки.
        - Да… - отчаянно припоминаю, досчиталась ли я последнего мешочка соли для лошадок… - Точно, да…
        Боковым зрением замечаю, что Тента проскальзывает внутрь фургона. А рядом появляется Кадир.
        Руки Сиварда продолжают сжимать мою талию. Затем одна все же отпускает, а вторая, слегка развернув, прижимает к мужскому боку.
        «Метит территорию», - мысленно фыркаю, стараясь незаметно освободиться, пока мужчины меряются напряженными оценивающими взглядами.
        Словно хищники…
        - Сивард Киндлоу, - хмурится колдун.
        Рука на талии напрягается. Кидаю искоса взгляд на лицо бывшего мужа. В светлых глазах поселяется холод.
        - Кадир Саадат, управляющий Отгрифа, - оценивающе смотрит друг.
        Черные глаза вспыхивают. Дар внутреннего огня рвется наружу. Считает своим долгом меня защитить… Но Кадир сумеет его обуздать. Этого достаточно, чтоб показать противнику свою силу, но не натворить беды.
        А пока они увлечены друг другом, я таки выворачиваюсь и, обогнув повозку, забираюсь на козлы рядом с местом кучера. А там уже перевожу дух.
        От этих безмолвных схваток мне становится жарко и душно.
        - Ну что? - за спиной шепчет Тента.
        Поворачиваюсь к служанке. Та, просунув голову между двух половинок занавески, с любопытством смотрит на меня.
        - А то ты не подсматривала, - недоверчиво фыркаю.
        Судорожно мотает головой.
        - Боялась. Вдруг молниями швыряться начнут.
        Снова фыркаю.
        - Да, ничего. Поглазели друг на друга. Наверно, до сих пор меряются… эм… магией…
        - Леди, я, конечно же, за нашего Кадира… Но колдун душка, - торопливо шепчет на ухо и исчезает в недрах повозки.
        Спешит, видимо, «не подсматривать».
        А через минуту на лавку возле меня плюхается Кадир. Вид у друга помятый и немного уставший.
        - Муж у тебя, Кася… - трясет головой, словно по ней чем-то шандарахнули.
        - Он что, тебя ударил? - вскакиваю на ноги.
        Дергает за руку, усаживая обратно.
        - Нет, конечно! Успокойся, мамочка… Уверен, он даже вполсилы не действовал. Так просто… кхм… «порыкали» друг на друга… Пощупали ментально… Я маг, он колдун…
        Гневно соплю.
        - Касси, я мужчина! Я должен тебя защищать, а не ты меня. Ты ничего не перепутала?
        Начинает сердиться.
        - Кадир тебе едва за двадцать, а ему…
        - Кася, я мужчина, он тоже… Мы разберемся…
        Раздраженно закатываю глаза и откидываюсь на спинку лавки. Ладно. Пускай разбираются.
        Затем поворачиваюсь к высыпавшим на крыльцо домочадцам и машу на прощанье рукой. Повозка трогается. Мимо проносится гнедой жеребец колдуна.
        Провожаю его гневным взглядом. Это ж надо было настолько взбаламутить наше спокойное озерцо только одним своим присутствием.
        Но обманывать себя не хочу. Тут на пустынной утренней дороге чувствую себя под защитой Сиварда намного увереннее и спокойнее. А глупую радость в сердце от его присутствия спишем на всю ту же безопасность.
        Глава 50
        Ярмарка из года в год проводится на пустынном поле за городом. Огромная площадь оного позволяет вместить в себя легкие деревянные прилавки, на которых расположат товар. А чуть подальше есть место для небольших шатров, в которых полагается жить приезжим. Те, кто побогаче, могут позволить себе снять комнаты. Но даже половина из них предпочтет вольную жизнь в палатке. Так и к контейнерам с товаром поближе - присмотреть можно, и полезные связи завести, и повеселиться.
        Ехать до Веселого поля не много ни мало, часа два. И плавная дорога серо-желтой лентой стелется под колеса.
        День обещает быть теплым. Но, похоже, довольно-таки хмурым. Солнце всего лишь на рассвете несмело показалось на горизонте, а затем спряталось за тучами. И теперь вот серая хмарь сопровождает нас незримым стражем, дыша на ухо тяжелой влажной духотой.
        За спиной слышится сладкий протяжный зевок, который тут же повторяет правящий лошадьми Кадир. А за ним и я. Рядом гарцует раздражительно бодрый колдун на своем скакуне. Иногда он вырывается немного вперед, осматривает дорогу и обочину, скрытую пышной растительностью, потом снова возвращается.
        Едем мы молча. Между мужчинами витает легкое напряжение. Буквально на грани дискомфорта. На меня же бывший муж кидает такие взгляды, что я мигом заливаюсь краской, а сонливость на некоторое время, как рукой снимает. И хоть такие взгляды мне, как и любой женщине, приятны, но думать совершенно не помогают. Мысли витают в облаках. Или же, наоборот, я принимаюсь суетливо поправлять юбку на коленях, неловко ерзать на сидении, зачем-то перевязывать шнуровку на вороте рубашки, еще сильнее стягивая его, переплетать косу… В общем, заниматься бесполезными, но очень важными делами. И откуда эти суматошные движения? Вот никогда не была к ним склонна. Даже будучи такой, как Кассия, молоденькой девушкой.
        - Кас, - склоняется к моему уху Кадир. - Нужно поговорить.
        Я как раз закрепляю лентой кончик косы, провожая взглядом спину Сиварда. Колдун в очередной раз решил разведать дорогу.
        - О чем? - чуть громче спрашиваю.
        Друг прижимает палец к губам и кидает взгляд на занавеску, из-за которой слышится размеренное сопение уснувшей Тенты.
        - О чем? - едва слышно повторяю.
        Даже губами стараюсь поменьше шевелить.
        - В Отгрифе я старался не затрагивать эту тему, - склоняет голову ко мне, чтоб лучше было слышно.
        Понятливо киваю. Шпион. Даже у стен есть уши.
        - Каор… Твой бывший опекун, Касси… - замявшись, начинает Кадир.
        Удивленно смотрю на него. Вот уж о ком не предполагала разговаривать, так о нем…
        - Помнишь, я тебе рассказывал о магах, которые использовали запрещенные ритуалы, дабы усилить свои магические способности и обрести новые. Но тем самым извращали свою сущность, данную природой.
        Рассеянно киваю.
        - Так вот… У меня есть некоторые подозрения, что твой опекун этим занимался…
        - Бывший опекун… - по привычке исправляю, стараясь не замечать, как тревожно и муторно начинает посасывать под ложечкой.
        - Касси, Кас… Ну чего ты? - дотрагивается до моей щеки… - Это только подозрения… Я видел-то его мельком, когда он мимо проходил по коридору. Энергетика у него тяжелая… Гнилая… Просто показалось, что я уже такую в детстве ощущал.
        - Нужно будет за ним еще понаблюдать, - с трудом узнаю свой голос.
        Он внезапно становится хриплым и чужим. Горло будто в спазме сжимается. Но это ведь только подозрения? Отчего же мне настолько страшно становится?
        - На, выпей воды! - всовывает мне в руки флягу.
        Делаю глоток и закашливаюсь. За своими шушуканьями мы и не заметили, что колдун уже давно за нами наблюдает. И ему явно не нравится, насколько близко ко мне наклонился Кадир.
        На подол падают капли и расползаются лучистыми кляксами, холодя кожу на бедрах. Вздрагиваю и поспешно отдаю флягу. А сама принимаюсь тереть платком влажные пятна, как будто это поможет их высушить.
        - Давай помогу, - предлагает Кадир.
        - За лошадьми следи! - рычат совсем рядом, заставляя вздрогнуть и его, и меня.
        В повозке тревожно всхрапывает Тента.
        - Спасибо, я сама, - мило улыбаюсь и стараюсь отодвинуться.
        Конфликты нам в дороге не нужны.
        - Слежу, - огрызается друг, но тихо и сквозь зубы.
        Впрочем, Сивард делает вид, что не слышит.
        Кажется, гроза миновала.
        - Ревнует, - спустя несколько минут, снова принимается шептать на ухо Кадир.
        Фыркаю возмущенно.
        - Ну что ты выдумываешь!
        - Ревнует! Можешь мне поверить! - убежденно кивает и улыбается, сверкая белоснежными зубами.
        - Ну и зачем тогда провоцируешь? - хмурюсь.
        Но тоже удержаться не могу. Так и чувствую, как губы расползаются в ответной улыбке.
        - Потому, что весело. И любопытно, что из этого выйдет.
        - Рискуешь, - качаю головой.
        - Все для тебя, дорогая… - подмигивает в ответ.
        А в следующий момент чувствую, как мою талию обвивает крепкая мужская рука. Меня выдергивают со своего места, как морковку из грядки. Я даже пикнуть не успеваю, как оказываюсь на коленях у колдуна. У колдуна, который по-прежнему сидит верхом на своем огромном и страшном коне.
        - Оставшуюся часть дороги едешь со мной! - рокочет над головой.
        И мне бы испугаться злого, раздраженного тона… Но так уж получилось, что на лошади я верхом впервые, и никогда не предполагала, что это настолько высоко. Поэтому далекая-далекая земля внизу пугает меня гораздо больше, чем злющий бывший муж.
        Нервно сглатываю и цепляюсь пальцами за предплечье Сиварда.
        - Ага, - едва слышно пищу в ответ, не отрывая взгляда от пыльного тракта.
        Хоть бы шею не сломать.
        Глава 51
        - Я слышу, как бьется твое сердце. Словно маленькая испуганная птичка, попавшая в силок. Ты меня боишься, Касси? - рокочущий голос проникает в сознание.
        - Что? - облизываю пересохшие от страха губы и поднимаю взгляд.
        Голубые глаза смотрят прямо в самую душу.
        - Вьюрок… - едва заметно улыбается.
        - Вьюрок?
        - Ты напоминаешь мне маленького вьюрка. В моих краях водится такая крохотная, но очень красивая птичка. Называется шафрановый вьюрок.
        Мысли ускользают, словно невесомое марево. Не могу сосредоточиться ни на минуту. Лишь благодаря огромному усилию воли удается зацепиться за последнее сказанное слово.
        - Ты любишь птиц? - удивленно моргаю.
        - Я люблю наблюдать, - хмыкает.
        Убирает выбившуюся из косы прядь мне за ухо.
        Снова эти вибрирующие нотки, от которых становится сухо во рту.
        - Так чего же ты боишься, маленький вьюрок?
        - Не тебя, - хрипло отвечаю.
        Дыхание царапает пересохшее горло. Пальцы снова судорожно сжимаются.
        - Упасть, - едва шевелю онемевшими губами.
        - Упасть? - вскидывает брови. - Моя смелая маленькая женушка, которая кинула вызов самому королю, боится свалиться с лошади?
        - Это не лошадь, - все так же тихо. - Вот лошади! - указываю пальцем на мохнатых шайр в упряжке. - А это чудовище. Огромное! Непредсказуемое!
        Мне кажется по тому, как настороженно принимается прясть ушами гнедой жеребец, он все слышит и прекрасно понимает. И ручаюсь, что в кинутом в мою сторону косом взгляде явно читается ехидная насмешка.
        Над головой слышится тихий смешок мужа.
        - Я тебя держу, маленький вьюрок, - дотрагивается губами до моей макушки. - И никогда не отпущу.
        От затылка по позвоночнику бегут колючие мурашки. А рука на моей талии, сжимается чуть крепче. И отчего-то возникает ощущение, что речь сейчас идет совсем не о лошади.
        Со временем, я все-таки расслабляюсь. Напряженная спина устает, и вскоре с удивлением замечаю, что удобно сижу, откинувшись мужу на плечо.
        - И так, Касси, ковры… - нарушает тишину колдун.
        - Ковры… - зеваю.
        Мерный топот начинает убаюкивать. А в объятьях Сиварда оказывается неожиданно уютно и спокойно.
        - С чего такой выбор?
        - А выбора и не было, - пожимаю плечами. - У меня остался один склад, доверху набитый мотками с шерстью. Можно было продать эту самую шерсть. А можно было подумать… и продать ее гораздо дороже…
        - И как же тебе пришел в голову второй вариант?
        - А идеи… они, знаешь ли, в воздухе витают, - вскидываюсь и возбужденно веду рукой, словно хочу эту самую идею поймать вот прям сейчас.
        - Тише-тише, - хмыкает Сивард, устраивая меня обратно в своих объятьях.
        Мы ненадолго замолкаем.
        - А ты… - в этот раз первой нарушаю молчание.
        - Что я? - едва слышный смешок. - Я ковры делать не умею.
        - Сивард, - ерзаю, чтобы взглянуть в глаза мужа, но меня мягко возвращают в исходное положение.
        - Что ты хотела узнать? - уже серьезнее.
        - Где ты был? - спрашиваю внезапно осипшим голосом.
        По коже пробегает озноб. Будто из душного весеннего утра в один миг мы переносимся в бескрайнюю морозную пустошь Антарктики. В звенящую вечную мерзлоту. И даже воздух вокруг словно наполняется пронзительным холодом.
        - Касси… - предостерегающе.
        Не желает говорить… Сопит сердито. И сердце в груди гулко грохочет, словно огромный молот о наковальню.
        - Я должна знать! - вскидываю подбородок. - Должна знать, почему осталась одна. Почему аннулировали брак! Ты так не считаешь?
        - Это не для женских ушей!
        Рычит. Злится.
        Я тоже могу рычать. И злиться могу. Но есть и другие подходы…
        - Сивад, - все же ухитряюсь повернуться и заглянуть в глаза. - Я не маленькая девочка. Не глупышка. Не неженка, которая падает в обморок от упоминания о чудовищах и монстрах или от вида крови, - немного краснею, припоминая, как буквально несколько минут назад тряслась от страха, впервые оказавшись на спине у лошади. - Мне важно знать, что произошло с моим мужем! С лучшим колдуном Адельмиры! Почему король посчитал его мертвым?
        Не мигая, смотрю в льдистые голубые глаза и упрямо не отвожу взгляд.
        - Мужем, - уголок мужских губ слегка вздергивается вверх.
        О боже! Неужели, это единственное, что услышал этот несносный тип?
        - Тогда еще мужем… - с нажимом произношу.
        Но довольную ухмылку стереть с лица колдуна не удается.
        Буравим друг друга взглядами. Я хмурым, но настойчивым. Он непреклонным, с ноткой некоего торжества.
        - Для меня это важно. Очень! - еще раз повторяю.
        Я бы могла снова рассказать ему, как чувствовала себя покинутой, потерянной и беспомощной. Как каждый день подбегала к ящику в надежде получить ответ на свое письмо. Как отчаянно цеплялась за хрупкую веру, что муж поможет, и будет чем расплатиться с кредиторами. Что почувствовала, поняв, наконец, как глупы и по-детски наивны мои ожидания. И о том, как сжималось и кровоточило сердце, пока я читала сухие строчки письма, силилась понять сухие сочувствующие фразы, написанные таким же сухим королевским секретарем, Пипином Гардушем. Могла бы… Но не стану… Не хочу ничьей жалости. Я со всем справилась. Мы справились… Ну, почти… Мне просто нужно знать причину.
        Я не знаю, что написано на моем лице, что читает в моих глазах колдун, но его взгляд меняется в одну минуту.
        - Хорошо, Касси… - внезапно говорит он.
        Глава 52
        По позвоночнику снова пробегает озноб. И я уже не совсем уверена, что готова услышать правду. Но, сглотнув ставшую внезапно вязкой слюну, смело смотрю в льдистые глаза.
        - Я был в аду… - начинает колдун. - Нас вызвали из-за прорыва. Маленький хутор. Десять домов… Две семьи…
        От хриплого голоса пробирает дрожь, и пальцы стынут на кончиках.
        - В живых никого не осталось. Мы опоздали.
        Он рассказывает сухо. Безэмоционально. Металлическим голосом. Но я все равно вижу… чувствую, как ему не просто, как ему… больно…
        - Тварей нужно было найти. Найти и уничтожить, пока не пошли на соседнее село. Затянув брешь в магической оболочке, мы двинулись к ущелью, куда тянулась кровавая цепочка следов. Напав, чудовища всегда стараются сволочь добычу в укромное место. Кто знает почему. Может, по привычке… Может, стараясь соблюсти какой-то понятный только им одним ритуал…
        Он больше не смотрит на меня. Взгляд устремлен вдаль, на дорогу. Но вряд ли видит густой перелесок, пильный тракт, серую полосу горизонта… Мыслями муж там… В холодном ущелье со своим отрядом. Преследует опасных тварей… И еще не знает, какая опасность грозит ему самому… И что вернется только он один…
        - Среди нас был предатель. Нас ждали. Устроили обвал и сход лавины. Отголоски магии я почувствовал в последний момент, уж очень мастерски они были замаскированы под природное явление. Из отряда не выжил никто. Даже предатель, который завел в ловушку.
        - Зато выжил ты, - тихо говорю.
        Несмело поднимаю ладонь и дотрагиваюсь до его щеки. Жесткая щетина немного колет ладонь.
        Он опускает взгляд, словно приходит в себя после сна.
        - Благодаря тебе, - хрипло говорит.
        Прижимается губами к руке, заставляя вспыхнуть от смущения.
        - Мне? - удивленно восклицаю, невольно отдергивая ладонь.
        Сжимаю в кулак, чувствуя внутри едва ощутимое тепло, словно там спрятался маленький огонек.
        - Да. Тебе.
        Смотрит внимательно.
        - Когда я думал, что уже погиб. Там в вечной мерзлоте. В холоде. Где мои способности не могли мне помочь. Меня спасла ты. Твое тепло твое солнце. Ты показала выход. Поддержала меня.
        - А почему твои способности не могли помочь?
        - Милая, я колдун. Я черпаю силу из природных источников, в отличие от магов, которые могут рассчитывать только на свой внутренний резерв. Но есть такие участки, где полностью все блокируется. Ты находишься, будто в коконе. И предатель это знал, когда заманивал нас в то ущелье.
        - А твари?
        - Я успел их уничтожить. Потратив все накопленные ресурсы… Не мог им позволить выйти оттуда.
        До крови закусываю губу. Просто не знаю что сказать. Имею ли я вообще право, что-либо говорить. Могу ли?
        Помню, когда-то сделала себе мысленную зарубку почитать о тварях этих, но информации нашла плачевно мало. То ли не полагалась рядовым гражданам знать о таких опасностях настолько глубоко, то ли сам отец Кассии ограждал семью от подобного.
        - Сивард, а что это за твари? - тихонько спрашиваю на свой страх и риск.
        - Тебе на самом деле хочется знать? - недоверчиво вскидывает бровь.
        - Не хотелось бы, не задавала бы вопрос, - едва слышно ворчу.
        Хмыкает скептически, крепко к себе прижимает. И… мне кажется, или я на самом деле чувствую легкий, почти невесомый поцелуй в макушку?
        - Девушки предпочитают такие темы не затрагивать… - в голосе явственно ощущается легкая улыбка.
        Но не насмешливая, а скорее с ноткой уважения.
        - Пора уже тебе привыкнуть, что я не совсем обычная…
        - Пора…
        И снова легкие касания губ.
        - Ты уже знаешь, что мир наш Саратун не единственный во Вселенной. Миры, они как медовые соты в пчелином улье, будто маленькие ячейки, которые соприкасаются стенками…
        Киваю, хотя слышу впервые. Об этом с Касси тоже не говорили. А с Кадиром как-то было недосуг обсуждать…
        - В пяти основных точках-углах каждого мира расположены сильные страны. Одной из таких стран является Адельмира.
        - А Адельмира благодаря пяти источникам… Стоп! Четырем! - поднимаю глаза.
        - Правильно, у нас источников только четыре. Так уж получилось. Все остальные страны имеют по пять, но у Адельмиры есть северное нагорье, где источник так и не возник из-за природной аномалии. Поэтому там постоянно происходят разрывы.
        - И правят свирепые колдуны, - лукаво улыбаюсь.
        - И правят свирепые колдуны, которые могут контролировать эту аномалию, улыбается в ответ. - Магам там делать нечего. Все источники накрывают мир невидимым барьером, препятствуя переходу нематериальных сущностей. Но иногда они все же проникают. И убивают всех… Без разбору…
        - Так кто же такие, эти твари?
        - Мы предполагаем, что это души тех, кто случайно попал в наш мир…
        - Людей?
        - Не думаю… Вряд ли людей… Скорее животных. А если и людей, то из мира, который едва-едва развит, буквально на первобытном уровне… Мы же расспросить их не можем…
        Вздыхаю.
        - А если б в Адельмиру попал человек из развитого мира… Ну … допустим, как Саратун… Или еще более продвинутого…
        - Не думаю, что он сохранил бы рассудок, Касси… Да и как можно говорить с духом? - непонимающе смотрит.
        - А если б тело вселился, - продолжаю упорствовать.
        - А душа из тела, куда бы делась? - усмехается.
        Словно с ребенком наивным разговаривает
        - Ну, не знаю, умерла… - начинаю закипать. - А эта душа прижилась…
        - Для этого нужно массу вероятностей, условий и магических ритуалов, - начинает объяснять, включая свой любимый менторский тон.
        - Ну, давай пофантазируем, Сивард, - упрашиваю.
        Ведь это то, что прольет свет на произошедшее со мной. Объяснит не только феномен моего существование, но и покажет, как колдун к нему отнесется. Отнесется к тому, что в теле его жены, душа пришельца из другого мира.
        - Ну, это было бы любопытно… - тянет бывший муж.
        А мое сердце замирает в груди, сжавшись от страха и ожидания.
        - Но все же я не знаю… Представь. Новый мир… Новое все… Разве можно в таких условиях сохранить разум? Думаю, бедняга сошел бы с ума в первые же дни. И, к сожалению, стал бы опасен для общества. Но это только теория, Кас… И мой опыт. Ведь я с таким сталкиваюсь всю жизнь. И мой отец. И дед. И многие поколение Киндлоу…
        - Ясно… - опускаю голову, пряча взгляд. - Пожалуй ты прав… Это действительно огромный стресс. Так оно, скорее всего и было бы…
        Глава 53
        Так в молчании мы и подъезжаем к Веселому полю. А потом становится уже не до разговоров. Решив выехать на день раньше, чтобы с удобствами разложиться и выбить себе более хорошее место, мы наивно полагали, что людей будет мало. Но не тут-то было.
        Уже с самого утра, за сутки до ярмарки с трудом удалось отвоевать приличный участок и втиснуть туда свой прилавок, а чуть поодаль припарковать тележку и привязать шайр и гнедого жеребца. При чем за это место пришлось сражаться едва ли не больше, чем за торговый пятачок. Но оно привлекало наличием близкого водоема, еще не вытоптанной травы, а самое главное отличным видом на наш прилавок. Уступать его я не собиралась и сцепилась с низеньким бородатым смуглым мужичком не на жизнь, а на смерть. Мои мужчины в это время сколачивали прилавок и даже не ведали, какую нешуточную войну я веду. Оппонент давил маскулинным авторитетом и возрастом, я упрямством и непонятно откуда валявшейся уверенностью и нахальством. Это могло длиться бесконечно. Но на помощь врагу подошли трое сыновей, а ко мне всего один лишь Сивард. Перевес качнулся явно в мою сторону. Шикарное место осталось за нами.
        После столь насыщенного утра, дневные хлопоты больше не пугали. Некоторые, как и мы, решили не заморачиваться с шатрами, а устраивать спальные места в телеге. А у кого побольше работников - разбивали плотные палатки, и они, как пестрые цветы к вечеру расцвели по кругу на поляне, отгораживая нас от леса ярким разноцветным барьером.
        Суета вокруг наполняла душу восторгом и предвкушением. Положа руку на сердце, я понимала, что придется не легко. А все равно чувствовала себя не в пример лучше и увереннее, чем в тех же королевских палатах. Я чувствовала себя хозяйкой положения.
        Управившись со всем до темноты, мы даже успели немного прогуляться и познакомиться с соседями.
        С одной стороны к нам примыкает фургон местных торговцев чудными украшениями, разрисованными эмалью. Супружеская пара клянется и божится, что краска, коей покрыты браслеты, серьги, гребни и подвески, добыта каким-то потрясающе опасным способом на дальних островах за морем. Там постоянно извергаются вулканы и течет расплавленная магма, а земля настолько горячая, что ступить на нее невозможно - сгораешь моментально! Промышляет подобным способом заработка все их семья, включая пятерых крепких сыновей. На ярмарке многодетное огнеупорное семейство уже десятый год, и бизнес их весьма успешен.
        С левой стороны шатер натянули шумные и словоохотливые чужеземцы. Их наряды такие же пестрые, как и их палатка. А умещается в нее, клянусь, не меньше тридцати человек. На углях они готовят потрясающе вкусные лепешки, от запаха которых в животе у меня урчит, а во рту собирается слюна, и это несмотря на вкусный и плотный ужин. Говорливые экзотические гости торгуют всем, чем можно - от кухонной утвари и до оберегов. Они настолько доброжелательны и открыты, что кажется, будто мы полжизни с ними уже знакомы.
        Завершив дела, раззнакомившись с ближними и дальними соседями, обменявшись контактами и наметив некоторые весьма перспективные в будущем цели для сотрудничества, я устало ворошу палочкой угольки в догорающем костре.
        Сумерки наступили внезапно. И еще до недавнего времени серое небо, теперь усыпано жемчужинами мерцающих звезд. Рядом запрокинув голову сидит Кадир. Намаялся за день бедняга. Мужчины заключили хрупкое временное перемирие и работали на равных. Да и теперь, как ни странно, старались не ссориться.
        - Когда-то меня учили по звездам находить дорогу… - тихо говорит друг.
        Тоже поднимаю глаза.
        - Вон та большая, - указывает пальцем. - Это Атия - самая яркая из звезд. Хозяйка неба. Она указывает странникам путь… Смотри ее длинная коса тянется вон туда… На север…
        Я всматриваюсь в бархатно-черный небосвод, но к своему стыду, почти ничего не вижу. Все лучистые бусины звезд для меня выглядят почти одинаково. Но с умным видом киваю, чтобы не расстраивать друга.
        Мне настолько хорошо и уютно, что просто хочется, чтоб этот момент продолжался и продолжался. Потрескивает костер, булькает в котелке ароматный отвар из веточек, сейчас вернутся Сивард и Тента, которые пошли к водоему, сполоснуть после ужина посуду, где-то вдалеке слышатся тихие напевы и мелодия.
        В небо вздымается небольшой сноп искр. Прикрываю ресницы. А Кадир внезапно протягивает ладонь и ловит пригоршню ярко-алых крупинок.
        Тихо пискнув, смотрю на волшебство.
        - Помнишь, я говорил о контроле силы? Попробуй и ты. У нас немного различается природа магии, но принцип один. Тепло и огонь нам родные. Подставь ладони!
        Он протягивает мне мерцающий сгусток жара.
        - Я боюсь Кадир!
        Даже отсюда чувствую, как горячо от огня. И смотрю на искры сквозь полуопущенные ресницы.
        - Не бойся. Ты веришь мне?
        - Верю…
        Сглатываю в горле давящий комок.
        - Тогда закрой глаза. Сосредоточься. Позови источник.
        - Он далеко… - голос дрожит, едва не срывается на писк.
        - Далеко. Но и ты теперь сильнее. Ты же дома тренировалась. Ты сможешь. Я знаю.
        Он настолько уверен во мне, что я сама начинаю в себя верить. В такт сердцу бьется внутри еще одно сердце, еще одна душа…
        - Закрывай глаза. Управляй силой.
        Прикрываю веки. Складываю ковшиком ладони. Представляю будто от них исходит тепло и свечение. Это странное ощущение. Будто магнитики с одинаковыми полюсами - ты их сжимаешь, а они отталкиваются. В детстве я любила с ними играть. Вот и сейчас я чувствую, как что-то отталкивается от моих ладоней.
        - Смотри Касси, - шепчет Кадир.
        Распахиваю веки и замираю от восторга. Над моими ладонями в воздухе кружат искры от костра.
        - Ты что творишь? - внезапно раздается гневный рык.
        Испуганно вскрикиваю. Крупинки на миг вспыхивают и опадают на ладони, слегка обжигая чувствительную кожу.
        Глава 54
        Шумно втягиваю в себя воздух. Ощущения неприятные. Болезненные.
        Сивард в два шага преодолевает расстояние между нами. Хватает мои обожженные ладони. Они лишь слегка покраснели. Почти не болят, просто ноют. Горячая вода и то обжигает сильнее. Просто обидно. Кричит снова. Сердится. Ругает…
        Он склоняет голову к моим рукам, дует на покрасневшую кожу. Прохладный воздух кажется гораздо холоднее, чем должен быть, почти морозным. Так люди не дышат…
        Затем, подхватывает меня, и сам садится на мое место. А меня устраивает на своих коленях.
        - Извини, - едва слышно шепчет. - Не подумал, что ты испугаешься.
        А затем бросает гневный взгляд на Кадира.
        - И это только подтверждает, что вам нельзя заниматься такими вещами без присмотра старших. Это опасно. Вы могли пострадать.
        - Я контролировал ситуацию! - сквозь зубы цедит друг. - Это ты все испортил. Кассия прекрасно справлялась! Ей нужно научиться себя защищать, нужно уметь управляться с энергией источника, а с ее помощью и остальными стихиями! Нельзя ее держать под колпаком!
        На лице Кадира играют желваки, а грудь вздымается от глубокого и шумного дыхания.
        - Отлично. А если б вместо меня, Кассию испугал другой звук? Кто бы искры погасил? - буравит Кадира пылающим взглядом.
        Втягиваю голову в плечи.
        - Я! - рычит тот.
        - Уверен?
        Теперь уже два пылающих взгляда сверлят друг друга.
        - Дети… - снисходительно ворчит Сивард.
        Настолько тихо, что слышу только я…
        Рядом громко брякает металлический казан. Тента, не выдержав напряженной ситуации, выпускает из рук вымытую в ручье посуду.
        - Простите… - виновато пищит.
        Скрипнув зубами, Кадир отводит глаза.
        - Извини, - снова говорит колдун.
        Целует в макушку.
        - Я старался уничтожить все искры до того, как они коснулись тебя. Сильно болит?
        - Нет, - качаю головой.
        Чувствую, как краснеют от стыда щеки. Мы и, правда, увлеклись с Кадиром. Не подумали. Мог вспыхнуть лес, трава… Это было глупо. Опрометчиво… Самонадеянно. С моей стороны так точно. Может, друг и уверен в себе. Не знаю. Он свою магию лучше изучил, но я-то по сравнению с ним - цыпленок…
        - Думаю, нам стоит пройтись, - заявляет бывший муж, будто читает мои мысли.
        Он так и поднимается с бревна со мной на руках и только спустя несколько шагов ставит на ноги. Берет меня за руку и куда-то ведет.
        Даже не обращаю внимания куда, смотрю под ноги, крепко держась за мужскую ладонь.
        Густая трава в темноте кажется черной. Она оплетает ступни, словно пытается заключить в объятия, и тихо шелестит. Узкие травинки проскальзывают по гладкой коже башмака, оставляя на ней влажные полоски росы. На подол платья тут же цепляется какой-то неосторожный жучок. На минуту останавливаюсь и аккуратно пересаживаю его на соседний куст. Сивард терпеливо ждет.
        Мы выходим к ручью, но немного дальше, того места, где мыла посуду Тента. Тут он сворачивает, огибая отвесный берег и разливается, превращаясь во что-то вроде небольшой заводи.
        Луна, хоть и не полная, но необычайно яркая. Она освещает все вокруг не хуже, чем в полнолуние. Отбивается от гладкой поверхности воды, мерцает бликами, словно маленькими фонариками.
        - Дай я еще раз взгляну на твои ладони, - берет мои руки колдун.
        Рассматривает в белом лунном свете, целует каждую по очереди в серединку.
        Я вспыхиваю от смущения, настолько интимно это выглядит. Настолько лично…
        Вовсе не повреждения хитрый колдун решил проверить.
        - Сивард, - укоризненно качаю головой.
        - Я говорил, что не отступлю, - притягивает за талию к себе.
        Проводит нежно подушечками пальцев по щеке.
        Внутри все сладко замирает, переворачивается и дрожит.
        - Ты для этого меня сюда позвал? - нахожу в себе силы спросить.
        Голос едва не подводит. Дрожит и прерывается.
        - Нет, - хрипло, еще ближе склонившись ко мне. - Я хотел задать тебе основательную такую взбучку. За то, что вы натворили с Кадиром. За то, что рисковали…
        Сглатываю сухим горлом. Стыд возвращается.
        - Но я смотрю на тебя… - продолжает.
        Обхватывает пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Мне хочется зажмуриться, изо всех сил сомкнуть ресницы. Но вместо этого еще шире распахиваю веки и тону в глубине его глаза. В белом свете луны они кажутся серебряными, как снега горных вершин. И такими же холодными.
        - Смотришь? - одними губами переспрашиваю.
        - Смотрю и понимаю, что единственное, что мне сейчас хочется, это тебя поцеловать.
        Сердце подскакивает куда-то вверх и замирает у яремной впадинки. Ноги подкашиваются, словно у шарнирной куклы.
        Рука Сиварда перемещается на мой затылок и притягивает к себе. Я и сообразить ничего не успеваю, как горячие мужские губы прижимаются к моим.
        Уверена, если б вторая рука колдуна не продолжала крепко обвивать мою талию, я б осела на землю, как игрушечная марионетка. А так только обвисаю безвольно, цепляясь пальцами за его плечи. Даже не знаю, чего хочу больше - притянуть к себе или оттолкнуть.
        Глава 55
        - Не по правилам играете, лорд Киндлоу, - все же нахожу в себе силы отстраниться.
        Смотрю строго. Но на колдуна это ни капли не влияет. Он полностью доволен произведенным эффектом и тянется за следующим поцелуем.
        - Когда это ты снова начала ко мне на «вы» обращаться? - игнорирует мой вопрос.
        - Тогда, когда ты решил, что меня можно целовать, когда вздумается, - изо всех сил стараюсь казаться холодной и неприступной.
        Он, верно, подумал, что стоит только пальцем поманить, и я уже лужицей растеклась у его ног. Ну… допустим… могла бы… Но, к счастью, кроме гормонов моим телом еще и мозги повелевают. А я пока не уверена, чего от меня хочет Сивард - нормальных партнерских супружеских отношений, или роли покорной жены и любимой игрушки. На второе я не согласна. Лучше одной. А с другой стороны - ссориться тоже не выход. Союзник мне бы не помешал. Каор затаился, и это явно не к добру…
        - А разве не так должны поступать мужья со своими женами? - снова привлекает к себе.
        Упираюсь ладонью ему в грудь.
        - Я бывшая жена, - напоминаю.
        - Это не имеет значения, Касси, - голос делается серьезным. - То, что король расторг брак - для меня ничего не значит. Ты моя жена. И точка.
        Смотрю на него. Упрямый. Сжимает губы. На лице играют желваки. Действительно не отступит.
        - Почему? - тихо спрашиваю.
        Моргает. Не понимает вопроса. Встряхивает светловолосой головой.
        - Я спрашиваю, почему для тебя это важно? Почему тебе важна я, как жена? Ведь есть намного более удачные партии. Чем тебя привлекаю именно я?
        В воздухе буквально звенит от напряженного молчания. В глазах Сиварда появляется опасный блеск.
        - Ладно, не говори, - пожимаю плечами. - Не нужно. Просто послушай меня. Уверена, твое желание, видеть меня женой может основательно пошатнуться после того, что ты услышишь.
        Осторожно опускаюсь на траву. Ноги уже дрожат не от поцелуя, а от волнения.
        Я не собираюсь пока говорить о том, что из другого мира. Сейчас нам бы разобраться в ситуации в целом. Семейная жизнь это ведь не только сладкие объятья и головокружительные признания. Это притирки характеров, умение подстраиваться друг под друга, идти на компромиссы. Это и любовь, в конце концов. И страсть. И если последнее в глазах колдуна очевидно, да и собственную отрицать глупо. То все остальное как-то очень-очень зыбко.
        Раньше у меня вариантов не было. Раз выдали замуж - подстраивайся. А теперь есть свобода, и пренебрегать ею я не намерена. Теперь выбор делать нужно обдуманно и взвешенно. Заставить меня никто не сможет, ни Каор, ни Сивард - я под защитой его величества. Но мелко напакостить бывший опекун способен. А, может, и не мелко.
        - Я не знаю, к чему ты этот разговор заводишь, Кас, - рядом опускается Сивард.
        Снимает с себя кафтан и молча пересаживает меня на него.
        - Но я тебя выслушаю, если таково твое желание. Хотя не думаю, что мое мнение от этого изменится.
        Хмуро смотрю на него. Ну-ну…
        - Сивард, мне кажется, что ты меня принимаешь не за того человека… - начинаю издалека… - Мне восемнадцать, и ты думаешь, что я должна быть мягкой, уступчивой, слушаться мужчину и во всем ему покоряться, - рядом скептически хмыкают. - А я… эм… немного не такая. И не уверена, что смогу стать идеальной супругой для… для лорда Севера. Тем более что раньше ты заявлял, что тебе и вовсе не нужна жена… А я хочу заниматься своим делом, хочу видеть процветающим Отгриф, хочу, чтоб рядом был человек, который меня уважает и ценит.
        Я чуть было не говорю слово «любит», но к счастью, вовремя прикусываю язык.
        - Детей хочу и счастливую семью, такую, как была у… у моих родителей. И я не уверена что ты к такому готов. Ты же, скорее всего, заберешь меня в свой край, - на этих словах я невольно передергиваю плечами, представив холод далекого северного нагорья, трескучие морозы и вечно покрытые снегами вершины…
        - Вижу, ты уже за меня так основательно решила… - хмурится колдун.
        - Не решила. Просто не понимаю причин твоей настойчивости, и это меня пугает.
        Подтягиваю к себе колени и обхватываю их руками, словно в попытке казаться меньше.
        - А если я скажу, что это все чушь, Касси? Я не корову на рынке выбираю. И позволь уж мне самому решать, какая жена мне подходит лучше.
        - Ты значит решил. А если я поведусь на твои сладкие речи, и у нас не сложится? Так и будем мучиться до скончания лет?
        - А что в сознании женщин не предусмотрена функция разговора? Если что-то не устраивает - берешь и говоришь!
        - А если мужчина не приемлет то, что женщину не устраивает? Или жена ему попалась… бракованная? - вспоминаю о собственном недостатке… - Сивард, я лишь прошу, не дави на меня. Во-первых, пока не решилась ситуация с ярмаркой. И, во-вторых… Я кое-что еще должна тебе рассказать. Но расскажу я это уже дома. А тогда ты решишь, стоит ли продолжать за мной ухаживать… - решительно произношу.
        - Я в себе уверен, - хмурится колдун. - А ты-то сама знаешь, чего хочешь?
        И этот вопрос застает меня врасплох… Как это не знаю чего хочу? Я ведь только что четко обрисовала собственную позицию, все разложила по полочкам - куда уж понятнее…
        Но колдун молчит. Смотрит внимательно, словно в саму душу заглядывает. И я лишь в непонимании хлопаю глазами, выбитая из колеи странными словами.
        Они терзают меня всю обратную дорогу, заставляя гонять по кругу воспоминания не только о моей жизни в мире Саранун, но и на Земле.
        Нам с Тентой полагаются спальные места в фургоне, а мужчины устраиваются на улице у костра. И остаток ночи я кручусь на своей лежанке, анализируя буквально каждый свой день жизни и в теле Кати, и в теле Касси, и обдумываю сказанное Сивардом.
        С рождения Катя, имея увечья, старалась быть полезной, старалась не быть обузой для семьи. Жила для нее, и делала все, чтобы близкие были счастливы.
        Кассия здорова физически. Но ее неинициированная сила могла принести вред близким. Глубокое чувство вины, за то, что случилось, меня до сих пор не покинуло. Я не отпускаю себя, не даю быть счастливой, не позволяю просто жить. Корю себя за то, в чем, собственно и не виновата… Ведь так сложились обстоятельства, и предотвратить свершившееся никто не мог… В конце концов, это могло быть и простым естественным явлением. В Японии цунами по нескольку раз в год бушует.
        Неужели я настолько привыкла винить себя и оправдываться?
        Резко сажусь на лежанке. Подобное открытие заставляет почувствовать к себе невольное отторжение.
        Нет. Не может быть. Отгриф уж точно я для себя пытаюсь восстановить. Мне он нравится до безумия. И прекрасный Моренай. Уезжать отсюда я не хочу. С другой стороны, путешествовать тоже ведь можно, столько неизведанных краев интересных…
        Заботится о близких - это тоже в природе человека. В разумных рамках, естественно. Человек вообще существо социальное. Нам нужна семья.
        А вот замуж… Замуж я хочу действительно за того, кто будет по душе, а не по приказу короля или потому, что инициация нужна.
        Да, пожалуй, я знаю, чего хочу. Раз уж мне подарила судьба вторую жизнь, то я хочу ее прожить и для себя, и с тем, с кем хочу.
        Успокоившись, наконец, сладко засыпаю, предвкушая завтрашний день. Первый день Большой ярмарки. Надеюсь, он будет для нас удачным.
        Глава 56
        Казалось только на миг прикрыла глаза, а уже за плечо тормошит Тента, и пора раскладывать наш товар на прилавке. Скоро набегут первые покупатели - они ведь тоже ждали открытия ярмарки с не меньшим нетерпением.
        Сонно тру покрасневшие воспаленные веки и бреду к ручью. Прохладная вода бодрит и прогоняет остатки дремы. И я, на ходу перекусив хлебом и сыром, уже с завидной энергией берусь за дело.
        Доски прилавка застилаем красивым бархатным сукном. На нем раскладываем мотки разноцветной пряжи, чтоб не казался пустым и голым, крючки, ленты и яркие картины с нарисованными эскизами будущих изделий. А сами ковры развешиваем на боковых и задней стенках нашего небольшого ларька. Как раз места хватает аккурат на четыре штуки.
        Ворс немного свалялся. И я прохожусь мягкой щеточкой по нитям, стараясь осторожно их выровнять и распушить. Особенно тщательно расправляю эмблемку в углу - переплетенные буковки «К» и «О»? Кассия Отгриф. Помню, как долго корпела над ней? каллиграфия у меня с детства хромает на обе ноги. Красиво и одновременно понятно написать собственные инициалы получалось с трудом.
        С теплотой обвожу пальцем родные буквы. Мне нравится, что в двух мирах мои инициалы совпадают, это делает мое теперешнее имя роднее. Да и все тут теперь родное. Близкое. Мое… А Земля… Земля тоже родная… Ее не выкинешь, не вырвешь из сердца. Это моя Родина. Но и Саратун уже тоже дом. Его я не могу не любить.
        Встряхиваю головой, отгоняя неуместную сентиментальность, и прячу щетку под прилавок. Кажется, готово.
        Внутри все дрожит от волнения и нетерпения. Это сладкое предчувствие не дает стоять на месте. Ноги буквально притопывают от возбуждения. Рядом беспокойно суетится Тента, уже в который раз поправляя сукно на столешнице и разглаживая невидимые складочки. С двух сторон в одинаковых позах, сложив руки на груди, замерли Кадир и Сивард. Охраняют. Будто, нам что-то угрожает… Но, пускай. С ними действительно спокойнее. Лишь бы своими угрюмыми лицами клиентов не распугали…
        Украдкой осматриваюсь вокруг. Новички, как и мы, волнуются и трепещут перед неизведанным. А матерые опытные участники лишь снисходительно поглядывают на зеленых коллег и невозмутимо посмеиваются, продолжая спокойно раскладывать товар. Их даже не волнует, что с минуты на минуту появятся покупатели…
        - Леди, мне страшно, - шепчет Тента. - Кажется, меня вот-вот стошнит от волнения.
        - Главное не на прилавок, - едва слышно отвечаю. - Если что беги к ручью…
        А сама чувствую, что и у меня липкий комок подкатывает к горлу.
        Делаю несколько глубоких вдохов. Это не дело, так переживать. Не выйдет - придумаю еще что-нибудь. На этом жизнь не заканчивается. Нужно нервы беречь. Я у себя одна. Только головой-то понимать - это одно… А вот как обуздать разбушевавшиеся не на шутку эмоции?
        Рядом подпрыгивает Тента и рысцой припускает в сторону вышеупомянутого водоема, а мне на плечи ложатся теплые ладони.
        - Кас, - в голосе Сиварда едва заметная успокаивающая хрипотца. - Выдохни. Расслабься. Все будет хорошо.
        Невольно отклоняюсь спиной ему на грудь и прикрываю глаза.
        - Это легче сказать чем сделать, - устало говорю. - Подобную истину я твержу себе с самого утра.
        - Ты талантлива, и ковры у тебя просто потрясающие. Король от подарка был в восторге. Неужели ты думаешь другие не оценят?
        - А вдруг, у меня лишь тот, единственный, такой удачный получился, - в волнении принимаюсь кусать губы.
        - Нет, не единственный. Я же вижу, - склоняется к моему уху.
        Горячее дыхание шевелит завиток, выбившийся из прически. По коже бегут колючие мурашки.
        - Все будет хорошо! Я знаю.
        Едва заметно киваю и распахиваю веки, заслышав гомон толпы. Ярмарка началась.
        Гам, шум и мракобесие. Вот как можно описать первые полчаса после открытия. К нам подходят многие: и простые граждане - те в основном восхищаются коврами, некоторые покупают пряжу; и богатые горожане - вот на них я и делаю ставку.
        Один ковер приобретает приезжий купец. Он торгуется буквально за каждый золотой, и, в конце концов, я немного уступаю. Знаю, мой товар эксклюзивный, и другого такого нет, но это первый клиент, и я очень рассчитываю на его рекламу. Второй, с беседкой в саду, забирают, не торгуясь, в качестве свадебного подарка. И еще долго восхищаются изделием, обещая всем на торжестве рассказать о рукодельницах Отгрифа. Еще один покупают свои же коллеги по ярмарке, а мы у них чудесные заморские нити, в которые магическим образом вплетены мелкие едва заметные бусины из драгоценных камней. Такого чуда я нигде не встречала, и хочу попробовать их в каком-то узоре.
        В итоге, к концу дня у нас не остается ни одного ковра, а кошель пополняется весьма солидной суммой. Более того, воочию увидев нашу работу, посыпались заказы, и теперь у меня есть небольшой график, с помощью которого я тоже рассчитываю немного увеличить семейный бюджет. Об отгрифовских коврах узнало множество людей, а узнает еще больше. Ну, как тут не радоваться?
        И хоть вечером я с ног валюсь от усталости, и едва нахожу силы, чтобы поесть и ополоснуться у ручья перед сном, но засыпаю с улыбкой на губах, крепко прижимая к себе листы со списком заказов. Кажется леди Фортуна мне, наконец, улыбнулась.
        Глава 57
        На второй и третий день торговать нам особо нечем. Разве что записывать в свой график новых заказчиков. Те, как не удивительно, продолжают приходить и интересоваться коврами, просматривают эскизы и расспрашивают о работе. Сарафанное радио работает даже в мире Саратун.
        Первую половину дня проводим за прилавком, сменяя друг друга, а вторую уделяем налаживанию контактов и приобретению важных знакомств, а попросту общаясь с остальными участниками ярмарки.
        Подумав и посоветовавшись, все же решаем, уехать раньше. Все, что можно, сделано, а так и деньги и продукты сэкономим. Да и по Отгрифу, честно говоря, лично я уже соскучилась. Романтика романтикой, а горячую ванну принять очень хочется. Омовения в ручье порядком надоели.
        Отъезд запланирован на завтра. Как раз переночуем и на рассвете, пока не жарко, тронемся в путь. Ручаюсь, домашние так рано нас не ждут и обрадуются несказанно. А еще когда узнают, что с хорошими вестями вернулись - что и говорить.
        Мечтательно улыбаюсь, представляя эту картину. День уже свернул к обеду, и посетителей совсем мало. Коллеги по ремеслу тоже откровенно бездельничают. Торговля идет вяло, и не спеша. Тенту я отпустила - как никак последний день, пускай прикупит себе что-то на память, ну и домой гостинцев. С ней Кадира отправила. На ярмарке всякое быть может. И жулья тоже хватает. Сивард возится у фургона. Старается собрать все по максимуму, чтоб завтра с утра поменьше было суматохи. Я скучаю за прилавком и делаю в блокноте очередной набросок. Увлекшись работой, замечаю, что уже не одна только, когда на рисунок не падает чья-то тень.
        Нахмурившись, поднимаю голову и испуганно замираю. Карандаш выскальзывает из ослабевших пальцев и с глухим стуком падает на лист. Этот звук сейчас кажется громче, чем шум суетливой ярмарки.
        - Ну, здравствуй, Касси…
        Взгляд Эзерта Каора проходится по моему лицу и спускается к вырезу блузки, останавливаясь у самой кромки.
        - От хранительницы до торгашки… - презрительная улыбка кривит губы.
        - Что вам нужно? - хмурюсь, невольно отступая назад.
        Знаю, что ничего он не сделает. Но от бывшего опекуна исходит невидимой волной угроза, и тревога бьет набатом где-то глубоко внутри сжавшегося в комок сердца.
        - Просто был неподалеку, - хмыкает, окидывая небрежным взглядом ларек, мотки пряжи, инструменты, и чуть внимательнее присматриваясь к блокноту с эскизами.
        Поспешно хватаю наброски и прячу под прилавок.
        - Ну-ну, Касси… Милые рисунки… Не замечал раньше за тобой подобной фантазии…
        - Вы много чего не замечали, - складываю руки на груди.
        Шпилька достигает цели. В глазах бывшего опекуна появляется колючий блеск. Каор опускает ладони на прилавок и, навалившись на него, подается ко мне.
        - Ты права, я был очень невнимателен. Это моя оплошность, - на его щеках играют желваки. - И теперь меня гложет вина. Дочь моего лучшего друга, как грязная нищая простолюдинка стоит за убогим прилавком и торгует коврами.
        Неуловимым движением он хватает мою руку и тянет к себе.
        - А ведь тебе, Касси, стоит сказать только слово… Просто попросить…
        - Не буду я ничего просить! - с трудом вырываю ладонь и отступаю на шаг.
        - Упрямая значит? - вскидывает бровь. - Гордая?
        Задираю подбородок.
        - Какая уж есть.
        Каор снова тянется ко мне, но не успевает и пальцем задеть, как тут же отлетает. А я замечаю за его спиной разъяренного Сиварда.
        С губ срывается испуганный вскрик. Я до паники боюсь, что эти двое покалечат друг друга. Глаза колдуна мечут молнии. Мне кажется, что он готов растерзать бывшего опекуна голыми руками.
        Почувствовав, что пахнет жареным, вокруг уже начинает собираться толпа зевак. Более сообразительные сгребают с прилавков товар и прячут подальше, догадываясь, что особенно хрупкое может ненароком пострадать в заварушке.
        - Господи, леди, что сейчас будет! - охает рядом Тента.
        И откуда взялась? Еще минуту назад не было. Хотя я вполне могла и не заметить. Ведь все это время не отрывала взгляд от мужчин. Пока между ними ничего не происходит. Но в воздухе уже витает напряжение и ощущение близкой схватки. И мои нервы не выдерживают. Нужно немедленно это прекратить, пока не стало слишком поздно.
        Я, не раздумывая, рвусь вперед. Но на моем плече смыкаются чьи-то пальцы.
        Резко дергаю рукой, только освободиться не получается.
        - Стой, Кас! - резко приказывает Кадир.
        Поворачиваюсь, заслышав голос друга.
        - Что ты делаешь? Пусти? - изумленно поднимаю брови. - Разве не видишь? Они же поубивают друг друга! - в отчаянье выкрикиваю, и снова рвусь вперед.
        Но друг непреклонен.
        - Касси, остановись! - повторяет. - Они разберутся сами. А женщинам не место в мужских спорах!
        - Что ты такое говоришь? - едва не всхлипываю. - А вдруг кто-то пострадает? Ты посмотри на них. И это все из-за меня!
        - Из-за тебя. Но и не совсем… - перехватывает меня за талию друг, чтобы я не кинулась в эпицентр драки. - Они должны разобраться. Это в природе мужчин. Не нужно их унижать своим вмешательством. Неужели ты хочешь опозорить Сиварда, показав всем, что он не может постоять за свою женщину?
        Нет… - судорожно мотаю головой и безвольно обмякаю. - Мне просто… Кадир… Я боюсь…
        - Знаю милая. Но ты ничего не можешь сделать. Тем более, они уже ушли…
        - Как ушли? - хлопаю глазами.
        А мужчин и в самом деле больше нет. Ведь буквально секунду назад стояли… Сверлили друг друга убийственными взглядами.
        - Ты же не думала, что твой мужчина личные вопросы будет решать тут, теша толпу? - хмыкает Кадир.
        - И что теперь? - растерянно спрашиваю.
        Вот куда могли деться двое наделенных магией мужских особей?
        - Жди…
        Глава 58
        Жди… Легко сказать. Внутри все переворачивается от плохого предчувствия. И дело не в том, что я сомневаюсь в силе и умениях Сиварда, просто что-то гложет изнутри, разъедает, словно ржавчина, заставляя нервно заламывать руки.
        - Можешь отпустить меня, - хрипло говорю. - Куда я денусь…
        Кадир разжимает объятья и проходится ладонью по моей спине, стараясь успокоить.
        - Все будет хорошо, Кас…
        - Угу… - вздыхаю.
        Зеваки не спешат расходиться, топчутся, тихо переговариваясь, стреляют в нашу компанию любопытными взглядами. Но подойти поближе и расспросить подробности пока не решаются. И на этом спасибо.
        - Давай собираться, - тихо говорю испуганной Тенте. - Все равно завтра уезжать…
        Мы аккуратно складываем в коробку оставшуюся пряжу, прячем в футляры крючки, сматываем сукно.
        Увидев, что больше развлечений не предвидится, толпа потихоньку разбредается, и прилавок Кадир разбирает уже в одиночестве, а не под любопытным взором ротозеев.
        Сивард возвращается, когда в котелке уже булькает полуготовая каша, источая потрясающий аромат. К ней еще полагаются поджаренные на костре колбаски. А на десерт соседи угостили нас изумительно вкусным лакомством. Оно чем-то напоминает чак-чак, который я безумно любила в детстве. Но, несмотря на этот небольшой пир, у меня внутренности скручиваются в узел, а к горлу подкатывает тошнота.
        Как только мужчина вступает в круг света, подскакиваю как ужаленная. Но замираю, пристально вглядываясь в его лицо. Выискиваю ответы в его глазах. Но он как всегда, непроницаем.
        - Сивард… - наконец выдавливаю.
        Я не думаю, конечно, что мужчины месили друг друга до кровавой каши, или швырялись пульсарами - все же не тот возраст и чин. Да и подвергать опасности окружающих, применяя магию, вряд ли бы стали. Сивард так подавно. Но как же тогда они разбирались? И что в итоге?
        - Больше он тебя не побеспокоит, - говорит колдун.
        С мрачным таким видом говорит. И руку потирает. Наверно, все-таки кулаками они помахали немного… Возможно… Но раз бывший муж цел и невредим, то меня теперь другое беспокоит. Тон, с которым было произнесено данное сообщение.
        - Не побеспокоит? - скептически вздергиваю бровь.
        Неужели настолько серьезно покалечил? Каор хоть в состоянии передвигаться?
        - Мы идем прятать труп? - уточняю.
        Сивард не улыбается. И это откровенно нервирует.
        Плюхаюсь обратно на бревно, служащее нам лавкой.
        Он подходит, садится рядом. Мне очень хочется вот прям сейчас прижаться к нему, обнять изо всех сил - я так переживала. Но я сцепляю руки в замок до побелевших костяшек и не могу даже повернуть головы. Лишь чувствую напряжение, пробегающее ознобом по коже.
        - Говори…
        Пожимает плечами.
        - Я сделал то, что посчитал нужным. Он угрожал тебе. И он бы не остановился.
        Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с ледяными серыми глазами.
        - Я сказал ему, что подал прошение королю о восстановлении брака.
        - Ты это сделал?
        На кончиках пальцев покалывают ледяные иголочки.
        - А ты как думаешь, Кас?
        Смотрит испытующе. И я не знаю, что ответить. Разве знаком мне Сивард настолько, чтоб уверенно утверждать - он на такое не способен? Не за моей спиной. Не после того разговора у заводи… Но глупое сердце твердит именно это.
        - Ты решил снова вместо меня? - едва слышно выдавливаю.
        - Я сделал все, чтобы он и близко больше к тебе не подошел. Я видел, на что он способен. И знаю о нем гораздо больше, нежели ты можешь себе представить. Поверь, перед ним ты беззащитна, несмотря на источник и этого весьма талантливого парнишку, - кивает в сторону притихшего Кадира.
        Напряженно кусаю губы.
        - Касси, ты мне не безразлична.
        Дотрагивается до моей щеки, заставляя посмотреть в глаза.
        - Я не хочу, чтоб с тобой случилось что-то плохое. А Каор на это пойдет, если увидит, что игра стоит свеч. Я подключил некоторые свои связи и… Не могу утверждать точно, но к тому, что случилось с твоими судами, он мог быть причастен. Доказательств пока нет. Но мы найдем, уверен. Я также подозреваю, что это он, замаскировав под несчастный случай, убил моих людей, мага и управляющего, которые спешили к тебе.
        - И прорыв, когда ты чуть не погиб, - продолжаю мысль…
        Кивает, не отрывая взгляд.
        - Так ты подал прошение? - снова спрашиваю.
        - На этот вопрос ты сама можешь ответить… А я голоден, как волк.
        В глазах колдуна появляется лукавая улыбка. Не успеваю я возмутиться, как он легонько целует меня в губы и поворачивается к котелку.
        - Чем сегодня будут потчевать возвратившегося с битвы героя? - спрашивает, потирая ладони.
        У костра мы задерживаемся долго. Как будто хотим насытиться этим вольным вечером на природе, уютным потрескиванием пламя, отголосками лагеря и атмосферой свободы. Звездное небо обещает ясную погоду и теплый весенний день. Где-то вдалеке звучат печальные романтические мотивы какой-то песни. Они отзываются в сердце странной тоской и тихой грустью. Мою ладонь находит рука Сиварда, и мы так и сидим в темноте у огня, запрокинув головы и наблюдая за бархатным куполом неба.
        Я засыпаю там, на бревне, склонив голову на плечо колдуна под тихие напевы и едва слышные разговоры - Кадир с Сивардом обсуждают что-то по защите нашего фургона, решив немного ее усовершенствовать и подправить. Слегка просыпаюсь лишь, когда колдун подхватывает меня на руки, решив уложить на лежанку, а потом вновь ныряю в ласковые объятья сна.
        Глава 59
        Утром, сразу же после завтрака, трогаемся в дорогу. Мужчины напряжены и сосредоточены. По ним даже и не скажешь, что спали всего несколько часов. Я же, наоборот, чувствую себя разбитой и уставшей. Это ощущение для меня непривычное и раздражающее.
        Тихо злюсь на свою слабость и, сидя на козлах, мрачно допиваю вторую чашку тонизирующего отвара. Кадир, естественно, намекает, что я вполне могу подремать, но я раздраженно огрызаюсь. Видимо нервозность передается и мне. Даже Тента, хоть и зевает, но не ложится, а предпочитает сидеть рядом, с какой-то непонятной опаской оглядываясь по сторонам.
        Впрочем, нашу осторожность вполне можно понять. Ранее утро, пустынная дорога и удачливые торговцы, возвращающиеся с ярмарки, - это буквально призыв для преступников. Но у нас Сивард, а нападать на фургон, который охраняет колдун себе дороже.
        Тогда отчего же так тревожно посасывает под ложечкой?
        И когда телега подпрыгивает на очередном ухабе, сердце вовсе замирает. Его словно сковывает ледяной рукой, и мороз пробегает по позвоночнику, будто за шиворот упала холодная капля.
        А потом прямо на дорогу падает дерево. Шайры взмывают на дыбы.
        Вскрикивает Тента. Я роняю чашку, и остатки отвара выплескиваются на подол, обжигая сквозь ткань. Тихо шиплю, втягивая воздух. Кадир натягивает вожжи, пытаясь успокоить лошадей. И как тут не вознести хвалу флегматичной породе? Мохнатые конячки приходят в себя быстро, но настороженно косят взглядом в сторону зарослей. Сивард слегка приподнимается в седле. Слышится тихий, пугающий на каком-то подсознательном уровне свист, хотя я пока даже не понимаю что это.
        Рядом вздрагивает Кадир. Поворачиваюсь к нему и с ужасом замечаю торчащий из предплечья арбалетный болт. Возле поваленного дерева падают, как подкошенные, двое странных людей бандитской наружности. Сквозь зубы ругается Сивард, стряхивая с рук остатки магии. Всхлипывает от ужаса Тента, и на нее приходится прикрикнуть, чтобы легла на пол повозки. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что на нас напали. Очередные болты со свистом прорезают воздух и отклонятся в сторону. Защита на фургоне срабатывает.
        Но слишком уж организовано и слаженно действую нападающие. Они сразу оцепляют повозку полукольцом. Мне кажется, их так много. Высокие. Огромные. И совершенно не похожие на сброд с большой дороги, который промышляет грабежом. Это наемники.
        А еще на них, в отличие от тех арбалетчиков, почему-то совсем не действует ни колдовство Сиварда, ни магия Кадира, который уже вполне пришел в себя. С перепугу мне показалось, что его рана более серьезна, чем на самом деле. Край щита все же сумел отклонить и этот болт.
        - У них маг! - отрывисто бросает Сивард.
        И я понимаю, что это очень плохо. Тот другой маг защищает наемников точно таким же щитом.
        Кажется, что время растягивается, но на самом деле счет идет на секунды. Численный перевес не на нашей стороне, и это лишь дело времени, когда нас одолеют. Знаю, что двух нападавших слева убил Сивард мечом, правый погиб от ножа Кадира. Но остальные тоже не ждут. Мне кажется, они лезут, как тараканы, и от страха начинает жечь под ребрами.
        - Нужно ликвидировать мага! - выкрикивает Сивард. - Его оберегают, и стараются держаться поближе, ведь возле него щит самый прочный. Кадир, ты охраняй девушек!
        Мне не видно, сколько там, позади фургона наемников, но становится страшно. Сюда они подбираются один за другим, нехотя покидая более безопасное место, и кажется, что там их бесконечное количество. Наемники не дураки, они своей шкурой дорожат и, правда, от щита далеко не разбредаются.
        С тыльной стороны орудует Сивард на коне, и это значительный перевес перед пешими противниками. Тем более что сила у колдуна, в отличие от мага, не ограничена. Да и защита слабее нашей, чем мы периодически пользуемся, пробивая ее.
        - Кас, прикрой меня своим щитом, - решительно говорит друг, соскакивая с козлов.
        Мы с Тентой и так защищены фургоном. А он уже нет. Ему, раненому, трудно держать магический щит и управляться с мечом.
        - Не знаю, смогу ли сделать прочный, - кусаю губы.
        Щиты я пару раз пробовала делать под присмотром Кадира. Дома в спокойной обстановке они получались весьма неплохи, но тут. Я, правда, не знаю, справлюсь ли.
        - Я в тебя верю, - говорит он, не оставляя мне выбора.
        Либо мой щит, либо никакого.
        Сглатываю комок в горле и, сосредоточившись, разгоняю чувство жжения от солнечного сплетения до ладоней, ощущая, как они наливаются жаром. По венам, будто пламя течет. Становится настолько же больно, как и при инициации. Я снова впиваюсь зубами в губу, чувствуя во рту солоноватый привкус крови. А вокруг Кадира на миг вспыхивает золотистым сиянием полупрозрачный купол, который тут же пропадает. Но я знаю, что он на месте. Оберегает.
        Тента ругаясь, как матерый матрос - впервые слышу от нее такие слова - возится где-то за спиной. По-моему кто-то таки пробрался в фургон, и осмелевшая служанка колотит его казаном.
        Встряхиваю рукой и нечаянно попадаю остатками магии в еще одного наемника. Такие крупицы вряд ли могут нанести большой вред, но мужчина неожиданно дергается, и я понимаю, что щит противников становится слабее.
        - Кадир, - кричу, - Бей магией!
        Он понимает сразу, и сшибает сразу двоих. А сама кидаюсь на помощь Тенте.
        И когда уже кажется, что силы на исходе, внезапно понимаю - все… они отступили.
        И вот как только приходит это понимание, ноги внезапно подкашиваются, и я оседаю на пол фургона. Коленом попадаю в расползающуюся по полу лужу крови, и ткань юбки моментально начинает вбирать красную влагу. С груди вырывается всхлип, пугающий и какой-то надрывный.
        Обхватываю себя за плечи руками, стараясь успокоиться. Не время сейчас раскисать, хоть все и закончилось, совсем не время. Мы еще не дома, и на нас снова могут напасть, а вторую атаку уж выдержать нам точно не под силу. Нужно спешить.
        Я уговариваю себя и уговариваю, но внутри истерика только набирает обороты. И мертвый человек, так близко, совсем рядом, стоит только протянуть руку… Кажется, что это просто невыносимо и страшно. Просто не под силу.
        Запрокидываю голову и делаю несколько глубоких вдохов. Не хочу, чтоб видели меня в таком состоянии, правда, не хочу. Нужно собраться с силами, посмотреть, что там с Сивардом, как дела у Кадира. Но едва пытаюсь подняться на ноги, опираясь о бортик телеги, колени подкашиваются, и я снова оседаю на пол.
        Рядом Тента неожиданно флегматично вытирает о подол юбки окровавленные ножницы. Похоже, у нее истерика была перед стычкой, теперь девушка спокойна как удав.
        - Кас, - в повозку запрыгивает Сивард. - Как ты?
        Поднимаю голову и пытаюсь что-то сказать. Губы дрожат и саднят, искусала я, судя по всему, их знатно.
        - Х-х-хорошо, - едва слышно выдавливаю.
        Опять пытаюсь подняться. Ладонь соскальзывает с бортика и плюхается в ту самую лужу, в которой намокло колено. Поднимаю окровавленную руку и ошеломленно смотрю на красные ручейки. В голове начинает шуметь.
        В проеме навеса появляется Кадир, утаскивает за ноги мертвого наемника и исчезает.
        А спустя минуту чувствую, что мы трогаемся в дорогу.
        Сивард находит какую-то ветошь, смачивает в воде и принимается вытирать мои ладони. Мне кажется, что я наблюдаю за всем этим со стороны, будто не в своем теле нахожусь, а мыслями далеко-далеко. Внутри странное опустошение и апатия.
        - Я… странно себя чувствую… - с трудом шевелю онемевшими губами.
        - Так бывает… - отбрасывает куда-то в сторону использованную тряпку Сивард. - Ты перенервничала и перенапряглась, используя силы источника. Скоро все придет в норму.
        Растерянно киваю. А потом отстраненно и с каким-то удивлением наблюдаю, как бывший муж ухаживает за мной, помогает переодеть испачканную юбку, заворачивает в одеяло - меня внезапно начинает бить озноб. Я даже не замечаю, как исчезает пятно на полу, просто сижу в его объятьях и словно силой набираюсь и спокойствием. Чувствую, как скованные напряжением мышцы понемногу расслабляются, и тихонько икаю от подступающих рыданий. Распускать нюни прямо вот так, перед Сивардом, не хочется, но эмоции внутри бурлят, словно море, желая выплеснуться наружу. Апатия, похоже, прошла. И я снова всхлипываю, уткнувшись носом в рубашку колдуна.
        - Извини, - тихо бормочу. - Сейчас совсем не до моей истерики. Просто… Просто… Я н-н-никогда не… не… убивала.
        Гортань будто что-то сдавливает, мешая выговаривать слова. В яремной ямке часто-часто бьется пульс.
        - Тебе не за что извиняться, Кас. Ты была такой смелой… отважной…
        Он гладит меня по волосам, спине, стараясь успокоить.
        - Ты так умело защитила Кадира. Твой щит был идеален.
        - Но сейчас я как глупая истеричка, рыдаю, хотя все уже позади. И даже не спросила, как там Кадир. А он ведь ранен!
        Тут же дергаюсь в руках колдуна.
        - Успокойся ты, неугомонная. О себе подумай, - хмыкает, не выпуская из объятий. - Все в порядке с Кадиром. Слегка зацепило. Царапина. Все же часть щита его прикрывала, болт не нанес большого вреда.
        Все равно беспокойно ерзаю на коленях у Сиварда, мысленно отмечая, что найду в ближайшее время способ лично осмотреть рану. А то знаю этих мужчин - царапина-царапина, а потом хоп - и заражение…
        - А ты? - наконец осмеливаюсь поднять голову и заглянуть ему в глаза.
        - А что я… Тоже парочка царапин… - пожимает плечами.
        Подозрительно хмурюсь.
        - Приедем домой, осталось не больше часа пути. Там и более детально все осмотрим. Сейчас останавливаться опасно.
        Киваю, соглашаясь. Мы, раненые и утомленные, слишком легкая мишень. Хотя наемники тоже, судя по всему, рассчитывали на более легкую добычу. Очевидно, они не предполагали, что Кадир тоже весьма неплох в магии, да и я могу чем-то подсобить. Это сколько ж им пообещали за нападение на нас? Кто именно пообещал, думаю, не трудно догадаться.
        - Каор в открытую вышел на тропу войны? - поднимаю брови.
        - Ну, не то чтобы в открытую… - задумчиво поджимает губы. - Часть наемников скрылась, а преследовать их, чтобы допросить возможности у нас не было. Эту банду, думаю, я узнал. Они не гнушаются никакой работы, но их главарь не глуп, опытен и достаточно хитер. Уже чего стоит маг в команде. Заказчика они не выдадут. Репутация тоже много чего стоит… Но королю я все же сообщу об этом происшествии. Нанять ребят Хротгунда не так просто. И уж точно не дешево.
        Тихонько вздыхаю и прикрываю глаза.
        Наверное, я на некоторое время засыпаю, потому, что когда в следующий раз распахиваю веки, сквозь брешь в парусине фургона вижу окрестности родного Мореная.
        Глава 60
        На сердце становится тепло и светло. Холод, поселившийся внутри, понемногу исчезает. И чувство вины, страха и глухой беспросветной тоски, разъедающие словно кислота, смываются ласковым теплом источника. Улыбнувшись про себя, мысленно тянусь к этой чистой, незамутненной силе, вбираю ее словно губка, стараясь обелить пятна на душе. И чем ближе наш фургон к источнику, тем легче мне становится.
        Начинаю легонько возиться в своем коконе, пытаясь выпутаться из одеяла.
        Сивард выпрямляется, встряхивает головой и перехватывает меня понадежнее.
        - Как ты? - хрипло спрашивает.
        Внимательный взор пробегается по моей всколоченной макушке, заспанному лицу и вернувшемуся на щеки румянцу.
        Старательно прислушиваюсь к собственным ощущениям.
        - Лучше… Намного…
        Наконец нахожу удобное положение и выпутываю руку.
        - А сам ты как?
        Отчаянно хочется провести ладонью по его колючей небритой щеке. Едва сдерживаю этот внезапный порыв.
        Фыркает. Пожимает плечами. Ну да… Такие «развлечения» для него привычное дело…
        Снаружи слышатся приглушенные голоса. Тента, судя по всему, заняла мое место на козлах, позволив нам остаться наедине.
        Ровная дорога сменяется более ухабистой. И я понимаю, что повозка уже свернула в сторону полей. Еще каких-нибудь десять минут, и мы на земле Отгрифов.
        - Кас, - смотрит решительно. - Ты можешь сейчас вопить, кричать, злится и сопротивляться….
        Хмурюсь. Мне уже не нравится начало предложения…
        - Но я никуда не уеду. Я остаюсь в Отгрифе!
        Моргаю.
        - Как остаешься? На каком основании?
        - Если тебе нужно основание, придумывай его сама, - немного злится, но старается держать себя в руках. - Больше я тебя одну не оставлю.
        - Но так нельзя… Наверное…
        Начинаю активнее выпутываться из одеяла. Не скажу, что я прям уж так против того, чтобы Сивард пожил в Отгрифе. Все-таки спокойнее, когда он рядом.
        - Мне сейчас не до приличий, Касси, - уже намного спокойнее. - Я хочу видеть тебя своей женой. Да ты для меня и так жена, и я об этом не единожды повторял. И больше всего мне бы хотелось, чтоб эта самая жена, моя избранница, была и дальше жива и здорова.
        - Оставайся, конечно, - вздыхаю. - Но…
        Отвожу взгляд. Пальцы нервно теребят кромку шерстяного одеяла.
        - Не думала, что это будет так быстро, - снова вздыхаю. - Но раз уж так сложилось. Значит, этим вечером нам предстоит непростой разговор, Сивард.
        Нервно кусаю губы.
        Хмурится. Смотрит подозрительно.
        - Прежде чем ты примешь решение, ты должен обо мне кое-что узнать, - все так же избегаю смотреть в глаза.
        - Уверен, ничего не может изменить моего мнения.
        Скептически хмыкаю. Ой, ли?
        Повозка останавливается. Знакомые звуки двора тут же становятся громче. Вот кудахчут наши тощие, но любимые и взлелеянные Ирдой несушки, где-то мяукает кошка - любимица Чоульфы, тихо тявкают старые псы. Их тоже рука не поднялась выгнать, хоть они отслужили свое. И если щенков и молодняк охотно разобрали, то четверо престарелых брехунов никому не нужны. Знаю, это дополнительные рты на нашу голову. Но избавится от животных, которые служили верой и правдой, мне попросту не позволяет совесть и банальная человеческая жалость.
        Привычные звуки невольно вызывают улыбку. Напряжение отпускает. Мы в безопасности… Пока…
        Нас, конечно же, никто не ждет. Все заняты домашними хлопотами. Поэтому встречают фургон те самые вышеупомянутые брехуны и кошка. Лишь спустя минуту слышится ворчливый голос старой Ирды.
        - Ну, чего разлаялись? - скрипит она, ругая собак.
        Впрочем, вполне беззлобно. Старушка даже мухи не обидит, а этим пустобрехам всегда готова отдать лишний кусок мяса. Сама не съест, но поделится. Да и они отвечают ей взаимной любовью. Слушаются и не гоняют столь оберегаемых ею курочек.
        - Гюфа! Рау! - подзывает животных.
        Сивард спрыгивает с повозки. Аккуратно снимает меня. Несмотря на окрики Ирды, псы тут же кидаются к моим ногам, вздымаются на задние лапы, пытаясь облизать лицо. Я, хохоча, отмахиваюсь от них.
        Идра появляется из-за угла, тяжело опираясь на клюку.
        - Бакра, Гюфа… Веско! А ну цыц! - продолжает ругаться, но осекается, завидев нас.
        Морщинистое лицо расплывается в улыбке.
        - Приехали! Так быстро! - всплескивает руками.
        Клюка падает на землю.
        Пожимаю плечами, продолжая уворачиваться от слюнявого языка Рау.
        - Уорах! Наши приехали! - вопит она необычно громким голосом.
        Впрочем, после этого сразу же начинает кашлять, опираясь рукой о беленую стену сарая. К ней подлетает Кадир, на миг сжимает в объятьях, поднимает палку.
        Старушка треплет его по щеке. Ковыляет ко мне, тоже обнимает. И Тенту…
        Пока собирается наше немногочисленное семейство, Уорах распрягает лошадок, воркуя над ними не хуже Ирды, и уводит на конюшню.
        Домочадцам приходится тут же вкратце рассказать о нашей успешной поездке и приятных новостях. И поскольку вид нашего побитого и помятого фургона тоже вызывает немало вопросов, то и о приключениях на обратной дороге. Естественно о подозрениях насчет личности заказчика этого самого нападения, умалчиваем.
        - Леди Кассия, - загадочно начинает Титмира. - Там вас письмо ожидает в кабинете. Пришло буквально вчера.
        - Письмо? - поднимаю брови.
        Да, в последнее время я отчего-то буквально возненавидела такой способ общения. Можно по пальцам пересчитать сколько раз мне доводилось получать хорошие новости в письменном виде. Как правило, в написанных на листе, с виду безобидных строчках таились неприятные известия.
        Беру себя в руки и решаю, что оттягивать не стоит. Раз уж ждет меня письмо, то лучше поскорее узнать, что в нем, чем мучится неведением.
        Но когда в мои руки попадает конверт, я растерянно смотрю на незнакомое имя отправителя.
        - Графиня Морред… - еще раз перечитываю.
        Вдруг ошиблась. Старательно морщу лоб, пытаясь вспомнить, кто это.
        - Латруда Морред? - Сивард удивлен не меньше.
        Растерянно поднимаю на него взгляд. Откуда она меня знает и что ей нужно…
        - Кто это? - вопросительно смотрю на колдуна.
        Отчего-то становится неприятно. Сиварду данная особа явно знакома. И это мне не нравится. Очень не нравится. Я уже готова возненавидеть эту самую графиню, даже ни разу не увидев ее.
        - Очередная Марика? - удержаться от шпильки не получается.
        Как и скрыть… ревность. Ох, неужели? Я что, в самом деле, ревную бывшего мужа к чисто гипотетической женщине? Эта же графиня вполне может быть старше Ирды. Ну, ты даешь, Касси.
        И в то время как я шокировано хлопаю глазами, уличив себя в подобном неуместном чувстве, этот… этот наглец улыбается. Видит, что я испытываю, и нахально улыбается. Ух, невыносимый самодовольный колдун!
        Глава 61
        - Ты ревнуешь, Кас? - мурлычет, притягивая к себе за талию. - Не могу поверить?
        Проводит носом по моему виску, нежно целует волосы.
        - Ничего подобного! - фыркаю в ответ.
        А сама ежусь от приятных мурашек и едва не прикрываю глаза, наслаждаясь ласковыми прикосновениями.
        - Графиня Морред жена Имлиса Морреда, троюродного племянника короля. Любимого племянника… - веско произносит, продолжая бесчинствовать. - Хорошая девочка. Немного вздорная и взбалмошная, но неплохая.
        Эти слова вот никак меня не успокаивают. И хорошие девочки, который вертелись когда-то возле колдуна, будь они хоть трижды замужем, бесят неимоверно.
        - И я ее… едва знаю, - добавляет, лукаво
        Снова фыркаю и дрожащими руками распечатываю конверт, изо всех сил стараясь не обращать внимания на ласковые прикосновения. А, прочитав аккуратные строчки, тут же принимаюсь перечитывать еще раз, потом еще и еще…
        - Сивард, - протягиваю письмо бывшему мужу. - Что это?
        Мне не верится, что я правильно прочла сообщение.
        - Графиня Морред просит меня изготовить для ее загородной резиденции тридцать ковров? Тридцать? Сивард?
        Колдун пробегает глазами письмо и сдержанно хмыкает.
        - Вполне в духе Винноры. Летний дворец ей достался от матери. Небольшое поместье, в котором графиня предпочитает проводить хотя бы один месяц летнего сезона в компании приближенных друзей и родственников. Видно, заметила твой подарок королю и решила добыть себе эксклюзивное изделие.
        - Но тридцать, Сивард… Целых тридцать! Я не смогу за месяц сделать столько. У меня нет дизайна и рабочих рук. Не успею просто…
        Предложение шикарное, и терять его не хочется, но условия совершенно невыполнимые. Даже если не спать и не есть, а работать без перерыва двадцать четыре часа в сутки, и то не получится сделать весь заказ.
        В отчаянье принимаюсь ходить по кабинету, сжимая пальцами виски.
        - Так Кас, хватит метаться, сядь и успокойся, - бывший муж ловит меня за талию и силком усаживает в кресло. - Все у тебя получится. Просто подумай, проанализируй и оцени возможности.
        - Возможности я и так могу оценить, - принимаюсь разглаживать на коленях подол дорожной юбки.
        Я так и не успела сменить одежду, и теперь недовольно морщусь, замечая на ткани засохшие пятна и мелкие прорехи.
        - Мне нужно два месяца минимум, - задумчиво говорю. - Но отказаться я не могу это действительно шанс.
        - Ты права, - кивает Сивард, присаживаясь на корточки передо мной. - Виннора считается законодательницей моды при дворе. Если у нее будут ковры твоего производства, считай, недостатка в заказах ты испытывать больше не будешь.
        - Что же делать? - растерянно поднимаю взгляд.
        - Пиши ей. Скажи, два месяца.
        - Но как? Мне страшно, - пальцы невольно сжимают жесткую ткань на коленях.
        - Кас, она заказчик, а ты мастер, - осторожно высвобождает юбку из моего захвата и помогает подняться на ноги. - Понятно, что ей хочется как можно скорее, но и тебе нужно выстроить свои рамки. По этой работе будут ориентироваться другие. Знай себе цену!
        Вздыхаю, молча признавая правоту колдуна. Сажусь за массивный письменный стол и принимаюсь строчить ответ. Пальцы дрожат. Я буквально зависаю над каждым предложением, стараясь подобрать наиболее подходящие слова. Еще никогда мне так трудно не писались письма. А после отправления сообщения чувствую себя буквально, как выжатый лимон. Я ведь еще и от дороги не успела отдохнуть, а тут новое потрясение.
        Но руки уже чешутся перенести тысячи набросков новых ковров на бумагу и приступить к работе. Вместе со страхом во мне поселяется неимоверный энтузиазм и бурлящая энергия. Тем более что цена за ковры должна быть немаленькая. Я не стесняюсь ее чуть-чуть увеличить за спешку. Мне кажется, это вполне справедливо.
        - Кас, - смотрит строго колдун.
        - Что? - невинно поднимаю брови.
        - Обещай мне, что ты приляжешь отдохнуть.
        Суровый взгляд многозначительно проходится по моему осунувшемуся лицу и останавливается на лихорадочно блестящих глазах.
        - Сивард, столько работы, - качаю головой.
        А руки уже шарят в ящиках стола в поисках папки с листами. Нужно срочно сделать парочку зарисовок, пока мысль не убежала.
        - Она подождет, - захлопывает ящик. - Тебе нужен отдых.
        Его взгляд выглядит немного угрожающе.
        - Я отдохнула. По дороге сюда.
        Пытаюсь снова открыть желаемую дверцу.
        - Этого мало, - с нажимом произносит, крепко прижимая деревянную панель.
        Раздраженно соплю.
        Скорее всего, он и тут прав. Но как отдыхать, если внутри все переворачивается, а пальцы зудят в желании воплотить в жизнь возникающие в голове картинки? А еще так хочется поделиться радостной новостью с домочадцами. Ну, хотя бы с Кадиром и Титмирой.
        Закусываю губу и принимаюсь сосредоточенно ее пожевывать, думая, как бы схитрить и пообещать колдуну то, что он хочет от меня услышать, но и одновременно заняться своим, не обманывая его.
        - Касси, я уже вижу, что ты ищешь обходные пути, - посмеивается Сивард.
        И когда только успел меня изучить настолько хорошо?
        - Отдохни. Я попрошу Титмиру за этим тщательно проследить. Мне нужно ненадолго отлучиться, уладить некоторые дела. Но к вечеру я вернусь. И мы поговорим. Ты же хотела мне сказать что-то важное?
        Поднимаю непонимающий взгляд. Моргаю…
        А, да… Точно… Мое перемещение в этот мир. С Сивардом однозначно нужно поговорить. При чем сегодня.
        Растерянно киваю, обещая слушаться.
        Сивард, удовлетворившись таким ответом, наскоро принимает ванну, перекусывает и уезжает. Я же наслаждаюсь банными процедурами гораздо дольше. Лежу, запрокинув голову на бортик деревянного корыта, и разглядываю беленый потолок.
        Ответ от графини пришел буквально через час. Она была на все согласна. И эскизы будущих изделия я обязалась ей выслать к концу этой недели. Надо ли говорить, с какой радостью восприняли новость экономка и Кадир. Они едва в пляс не пустились, прикинув, насколько поправится наше финансовое положение одним махом. Да и сейчас аванс, выплаченный Виннорой, позволит немного позатыкать денежные дыры, и закупить немало нужных вещей, в том числе и некоторые материалы для работы.
        И планы, планы, планы в голове. Я просто не могу перестать улыбаться. Сознание рисует столь радужные перспективы, что приходится все время его одергивать и мысленно сплевывать, дабы не сглазить.
        Выбираюсь из ванной, когда вода уже полностью остывает, а глаза начинают слипаться. Таки прав был Сивард, отдыха в повозке было недостаточно. С трудом перебираюсь на кровать и засыпаю, даже не притронувшись к обеду на столе. Потом поем, когда высплюсь.
        Глава 62
        Наверное, если б я так не была увлечена будущим заказом и обилием работы, внезапно свалившейся на меня, то вся б извелась от волнения перед предстоящим разговором. Но нервничать мне некогда. И переживать тоже.
        Посоветовавшись с Кадиром и Титмирой, распределяем аванс на три неровных кучки. Меньшую часть я оставляю на материалы. Чуть побольше прячу в сейф на будущее - кто его знает, как в дальнейшем сложится наша жизнь, а иметь средства про запас никогда не помешает. И наибольшая идет на хозяйственные нужды - продукты и необходимые для жизни мелочи.
        А потом до вечера думаю над заготовками и делаю наброски. Для наиболее качественной работы приходится основательно так покопаться в библиотеке Отгрифа и прочитать об этом самом загородном поместье уважаемой графини Морред. Благо, отец Кассии весьма уважал литературу, и в его фамильном книгохранилище помимо художественных книг и учебников с легкостью отыскались нужные мне красочные журналы. Они, естественно, совсем не походили на современные земные, но весьма подробно описывали быт и архитектуру наиболее известных и модных усадеб, принадлежащих королевской семье. Скорее всего издания покупались для матери Кассии, леди Летрис, но это не имело никакого значения. Для меня важно было увидеть ландшафт, окружающий замок, само строение, стиль и дизайн. А уж от этого я планировала отталкиваться и в своих изделиях. Важна была гармония во всем. Именно она определяла значительную часть качественной работы, которой я по праву гордилась. Королю презентовался ковер в качестве подарка - частички Мореная. А вот на изделия для графини Винноры у меня были совершенно другие планы. Хотелось чего-то новенького, но
вместе с тем, чтоб оно не смотрелось совсем уж чуждо и странно в убранстве дома.
        Отметив для себя несколько пейзажей и согласовав, в каких именно апартаментах Виннора желает заменить ковры, приступаю к более детальной прорисовке. Первый эскиз у меня уже почти готов. С ним я и вожусь до вечера, доводя до совершенства, и прерываюсь лишь на обед и ужин.
        Работу заканчиваю, когда за окном начинает темнеть. Чашка с остывшим чаем и подсохшая булочка служат немым укором. А ведь я обещала Титмире, что обязательно все доем. Забыла. Увлеклась. И руки лень было мыть. Разноцветная пастель яркими пятнами покрывает пальцы и ладони. Живот сводит от голода.
        С вздохом потягиваюсь и смахиваю с рук мягкой ветошью крупицы разноцветной пыльцы. Только потом спешу к умывальнику и привожу себя в порядок. Оказывается, след от пастели еще покрывает щеку и даже мочку уха. И когда только успела так изгваздаться? Видимо, задумалась и хватанула пальцами, оставив пятно. Хорошо хоть волосы Тента подвязала наверх, а то б и они у меня сейчас были, как у безумного радужного пони из детского мультика.
        Возвращаюсь за стол, сдвигаю в сторону художественные принадлежности и приступаю к позднему ужину, вернее к его остаткам. Сухая булочка хрустит на зубах и крошится. Невольно морщусь, стараясь следить, чтобы крошки падали четко в тарелку, и запиваю черствую выпечку холодным чаем. За этим преступным занятием меня и застает Сивард.
        Едва не давлюсь последним кусочком и делаю большой глоток. Бывший муж как всегда восхитителен в своей бесцеремонности. Лишь он может зайти в кабинет, не постучав при этом.
        - Я отдыхала! - тут же принимаюсь оправдываться, как только проглатываю смоченный чаем кусок булочки. - И обедала.
        Светлые брови недоверчиво вздергиваются. Но я стараюсь смотреть честно и невинно, и даже не моргать.
        - А ты ужинал? - тут же «перевожу стрелки».
        Не у одной меня сегодня день был насыщенный и утомительный.
        - А как же, - подходит ближе и легонько целует в губы.
        И когда только подобные жесты вошли у нас в привычку?
        - Я в отличие от тебя, милая, забочусь о своем здоровье.
        - Я тоже, - тихонько ворчу и отпиваю очередной глоток.
        Сухая выпечка поцарапала горло, и теперь оно немного саднит.
        Забирает у меня из рук чашку. Тоже делает глоток, морщится. Да… холодный чай не самое вкуснейшее лакомство. По крайней мере этот. Так-то летом на Земле я очень уважала подобный напиток. Еще и специально делала с лимоном, имбирем и льдом. А вместо сахара добавляла мед. Прекрасно утоляет жажду в жару. Вкусно и полезно.
        - Ты поговорить о чем-то хотела? - отставляет чашку, убирает поднос.
        Сердце подпрыгивает к горлу и делает кульбит.
        Да, хотела. Нырнула в работу и совсем забыла о предстоящей беседе. А теперь волнение охватывает ледяными пальцами, и озноб пробегает по телу волной.
        Даже едва слышный стук в дверь заставляет нервно подпрыгнуть на стуле.
        Сивард кидает на меня удивленный взгляд.
        - Я попросил, чтобы нам принесли свежий чай. Подозревал, что ты о еде забудешь, - многозначительно смотрит в сторону чашки.
        Растерянно киваю.
        В кабинет заходит Фрира с подносом. Поспешно сгружает на стол чайник со свежезаваренным напитком, тарелку с пышными пирожкам, от которых исходит умопомрачительный аромат, убирает грязную посуду и быстро исчезает.
        Сивард присаживается напротив, разливает по чашкам красновато-коричневый дымящийся напиток, кладет на тарелочку воздушный пирожок и подсовывает ко мне.
        - Ешь! - приказывает.
        Молча качаю головой. Сейчас уж точно не до еды. В желудке, будто гадюка поселилась и ворочается там ледяным клубком.
        - Ешь, иначе разговора не будет!
        Вздыхаю. Упрямый колдун. Ведь и правда не станет слушать, если я хоть кусочек не проглочу. Только как это сделать, если при одной мысли о еде подкатывает тошнота?
        - Хорошо, - сглатываю вязкую слюну. - Но пока ем, расскажи, куда ездил и зачем.
        Решаю хоть так себя отвлечь.
        Хмыкает, берет и себе пирожок из общей кучки и разом откусывает половину. Затем выжидающе смотрит на меня. Демонстративно следую его примеру. Сдобная выпечка так и тает во рту. Сладкое повидло растекается по языку феерией вкуса.
        - Ездил на встречу со своим человеком. Я попросил кое-кого разузнать по своим каналам о твоих кораблях. К тому же, мне показалось странным, насколько быстро у тебя конфисковали имущество.
        Открываю рот, чтобы возразить.
        - Да-да, документы действительно в порядке. Комар носа не подточит. Но очень уж быстро сработали приставы, словно все было подготовлено наперед.
        - Ты нашел доказательства? Это Каор?
        Теплый чай гораздо лучше успокаивает саднящее горло. А в прикуску с пирожком и вовсе создает впечатление, что на поздний ужин у меня не обычная еда, а нектар с амброзией.
        - К сожалению, твой бывший опекун умеет прятать концы в воду. Ниточки, которые удалось подцепить, вывели нас на заказчика. Но тот оказался мертв.
        - Как? - давлюсь пирожком.
        Сивард принимается аккуратно похлопывать между лопаток.
        - Несчастный случай. Помнишь, побережье недавно накрыло волной. Он как раз находился в открытом море. Лодка перевернулась.
        Чувство вины опять начинает проклевываться в сердце.
        - Чего это его туда понесло, - старательно отвожу глаза…
        - Отдыхал… Рыбачил… Захотелось человеку перед штормом полюбоваться на волны…
        Вскидываю взгляд. Это что, сарказм?
        - Считаешь, помогли?
        - Уверен.
        - Это я вызвала тот шторм, - признаюсь, печально шмыгнув носом. - В тот день моя сила пробудилась. Ну и повод у Каора появился, поторопить меня с браком…
        - Занятно, - подозрительно щурится бывший муж. - Как-то все складно получается. Твоя сила пробудилась, и свидетель погиб в нужное время…
        - Да я и сама об этом думала? - закусываю губу. - Только, разве можно чем-то спровоцировать приступ? Сколько не искала, а найти не смогла. Пробуждение силы спонтанное и неконтролируемое явление… По крайней мере, так написано было в учебнике.
        - Разрешенными методами действительно нельзя, - подтверждает Сивард. - Но Каор, подозреваю, давно уже перешел черту дозволенного.
        - Кадир тоже о чем-то таком говорил, - задумчиво тяну, разглядывая узоры на фарфоровой чашке.
        Желтые отблески светильников отражаются на белой эмали, как огромные причудливые светлячки.
        - Да, мы с ним на эту тему уже пообщались, - берет мою руку в свои ладони. - И тебе не в чем себя винить, Касси…
        - Об этом вы тоже пообщались? - нервно дергаю плечом.
        - Да, и об этом, - не обращает внимания на мое раздражение. - Если нам удастся доказать вину Эзерта, найти подтверждение тому, что он занимается запрещенными практиками, то его ждет справедливое наказание. Уж можешь мне поверить.
        - Я верю… - наконец осмеливаюсь поднять взгляд.
        Очень хочется наконец почувствовать себя свободной. Ведь даже под защитой Сиварда, под опекой короля, надо мной довлеет незримой тенью присутствие бывшего опекуна. Его жажда обладать мной скорее напоминает уже навязчивую идею, помешательство, и этим пугает. Ведь теперь становится ясно, что этот человек ни перед чем не остановится.
        - У него есть шпион, тебе Кадир говорил об этом, - склоняю голову набок.
        - Говорил.
        - И ты тоже следил за мной, - укоризненно хмурю брови.
        - Я? - удивляется. - Нет. Почему так решила?
        - Ну ты же откуда-то узнал, что я на ярмарку отправляюсь…
        - Простая логика, - хмыкает в ответ. - Ты у меня умничка. И просто не могла упустить такой шанс.
        Удивленно хлопаю глазами. Невольно начинаю улыбаться. Приятно, что колдун таки не опустился до гадкого шпионажа. А фраза о том, что я «у него» умничка и вовсе заставляет сердце глупо замереть. Знаю, это так банально, и так неразумно, так по-детски… Но отчего-то хочется именно сейчас наслаждаться подобными банальностями, отпустить на волю рассудок и здравое мышление. И ведь Сивард, он действительно мне нравится. Он добр и искренне обо мне беспокоится, оберегает и старается помочь. Я ему нужна даже со своим упрямым вздорным характером… Характером совсем не подходящим для мира Саратун. Только… буду ли я ему нужна после правды, которая откроется через несколько минут?
        - Думаю, пора тебе сказать правду, Сивард, - осторожно высвобождаю свою руку из его ладони.
        Нервы ни к черту. Я вижу, как дрожат мои пальцы. И в горле пересохло. Но чай я больше не хочу. Нужно покончить с этим раз и навсегда. Как пластырь сорвать. Одним махом.
        - Согласен, - улыбается.
        Мне страшно. Я ведь знаю, что скоро от этой улыбки не останется и следа.
        - Сивард, помнишь… Ты рассказывал мне о пришельцах… О чужих душах?
        Неужели это мой голос такой хриплый? Такой испуганный и жалкий…
        - Ты должен знать. Моя душа… Я пришелец. Я пришелец из другого мира. Настоящая Кассия умерла во время эпидемии.
        Сердце пропускает удар, и я со страхом смотрю, как голубые глаза заволакивает корочкой льда.
        Глава 63
        - Кас… это очень странная шутка, - медленно произносит. - Я бы даже сказал, глупая.
        Мне отчаянно хочется сейчас ухватиться за эту невольную лазейку, подтвердить, что это действительно неудачная и глупая шутка, но я не могу… И видеть, как остывает тепло в его глазах мучительно больно.
        - Я не шучу, - качаю головой.
        Слова едва слышны. Мне кажется, лишь губы шевелятся, но я не произношу и звука. Лишь чувствую, как громко бухает пульс в висках.
        - Меня зовут Кася… - опускаю взгляд.
        Сил нет смотреть, как рушится то хрупкое, нежное чувство, которое постепенно возникало между нами.
        - Мой мир называется Земля… Там я тоже умерла. Вернее, думала, что умерла. А, когда после аварии открыла глаза, поняла, что оказалась в другом мире, не в своем теле, и я… и все теперь по-другому…
        Об участии любимой бабушки в этом чудесном воскрешении решаю умолчать. Это не моя тайна. Да и что я могу рассказать? Сон? Смутный бред, вызванный горячкой? Я, честно говоря, сама уже мало что помню. Очень мутно и расплывчато, как и любое сновидение… Знаю, что с ее помощью я оказалась тут, и осталась жива. А больше ничего…
        - Мне было страшно. И одиноко. Этот мир, Саратун, он очень отличается от Земли. У нас нет магии. Но очень развита наука и техника… Есть машины… Самолеты…
        Несу какую-то белиберду… Словно оправдываюсь. Говорю и говорю, стараясь заполнить гнетущую тишину. Потому что вынести это молчание я ни в силах. И колючий ледяной взгляд, который буквально ощущаю кожей.
        Руки невольно хватают мягкий мелок и принимаются что-то нервно вырисовывать на чистом листе. Ярко-розовая пастель тут же оставляет линии-крупинки на шершавой бумаге. И тараторю, тараторю о своем мире, о прошлой жизни, о себе, не задумываясь, захлебываясь словами, торопливо водя то одним, то другим цветом по картинке.
        Так сложно иногда рассказывать правду. Говорят, легко… Но нет, это сложно… Легче было бы соврать. Улыбнуться, махнуть рукой, скрыть и навеки похоронить в душе свою маленькую тайну. Кому какое дело, откуда эта самая душа. Родных в живых уже не осталось, а Кадир точно не выдаст.
        Но начинать совместную жизнь со лжи не хочу. Пускай мне будет больно, пускай сердце сейчас сжимается от страха, выворачивается наизнанку, но лучше так. Лучше сейчас. Прежде чем Сивард станет мне настолько дорог. Уверена, он не сможет простить, что скрыла правду, не сможет жить с… А кстати, с кем? С чужачкой? Уродом? Пришельцем? Травмированной полумертвой сущностью…
        Да, не сможет…
        Он ясно дал понять свою позицию тогда, на дороге.
        Так пускай я разорву это сейчас.
        Думается мне, что как благородный человек, колдун меня все равно не оставит. Поможет усмирить Каора. Поможет доказать его причастность к смерти родителей, разорении компании и нападении на нас. А там…
        Ну, мне не привыкать быть одинокой. И я сама виновата, что допустила мысль о возможном будущем. Совместном будущем. Я даже не знаю, стоит ли теперь вообще мне это самое будущее иметь? Впрочем, возможно когда-нибудь я встречу человека не столь принципиально настроенного, или … или просто рожу ребенка для себя…
        Детей я хочу… потом… когда-нибудь. Мне всего восемнадцать, и время еще есть… Только отчего же так больно? Так больно… что даже грудь сжимает. И невозможно сделать вдох…
        Замолкаю. Кончились слова. И пальцы остановились, сделав последний штрих на листе. Я по-прежнему не могу поднять голову. Легче смотреть на свои художества, чем на человека, который еще несколько минут назад уверял, что ничто не поменяет его отношение ко мне. А теперь его холодный взгляд пробирает до костей.
        Молча разглядываю картинку, которая у меня получилась. Знакомая дорога, заснеженные сосны, небо, окрашенное розовым закатом… Это последнее, что я видела, перед тем, как попасть сюда. Подсознание играет в свои игры и заставляет невольно делать то, что хочется ему… Впрочем, теперь это уже не имеет значения.
        Прерывистый вздох вырывается из груди.
        Набросок внезапно выскальзывает из-под ладоней. Вздрагиваю от неожиданности и поднимаю взгляд. Сивард внимательно рассматривает незамысловатую картинку.
        - Ты скрыла от меня правду, - холодно произносит. - От своего мужа…
        В груди поднимается возмущение. Обвинения несправедливы. И обидны.
        - А когда я тебе должна была рассказать? Когда девственность теряла? Когда контроль над источником перехватывала? - голос взвивается на крик. - Или может спиритический сеанс нужно было устроить, когда мне сообщили, что ты умер? Скажи, когда? Я внимательно слушаю…
        Успокоить дыхание не удается. Оно все так же прерывисто вздымает грудь, и хочется прижать ладонь к колотящемуся сердцу.
        - И потом, вспомни, что ты мне сказал… Тебе не нужна жена! Это твои слова, - мрачно напоминаю. - И на утро был таков!
        Он открывает рот, чтобы возразить, но я предупреждающе выставляю ладонь.
        - Да-да, я помню о твоей уважительной причине. Но ты был чужим страшным для меня человеком. С чего я должна откровенничать? С того, что ты номинально вдруг стал мужем? И был всего лишь чуточку лучше сумасшедшего одержимого Каора…
        - А потом? Что мешало потом?
        Пожимаю плечами.
        - Я пыталась. Ты ясно выразил свою позицию. И мне показалось, что такие дела не стоит обсуждать в дороге.
        Молчим. Хмуримся.
        - Так что, как видишь, я не безумна. Но, признаюсь честно, в первые дни мне так не казалось, - грустно улыбаюсь. - Особенно, когда приходилось отбиваться от процедуры кровопускания.
        Снова замолкаем. Сивард вертит в руках рисунок, проводит пальцами по разноцветным линиям, рассматривает, не осталось ли следов краски на подушечках… А потом, неожиданно для меня, складывает лист вчетверо и прячет во внутренний карман камзола.
        - Мне кажется тебе нужно подумать, и осознать эту новость.
        - Нечего тут осознавать. И думать тоже Кас, - мрачно смотрит в глаза. - Я уже принял решение и давно. Ты его знаешь.
        - Нет Сивард. Не отвечай сейчас. Давай ты ответишь мне завтра, - качаю головой.
        Мне ли не знать сколько скоропалительных решений можно принять под воздействием эмоций. Не зря есть поговорка: «Утро вечера мудренее».
        Так трудно сейчас подняться, встать с прямой спиной, с гордо поднятой головой и уйти, не оглядываясь. Хочется именно в эту секунду услышать от Сиварда слова, что он избрал мою душу, душу Кати, и до сих пор уверен в своем выборе. Но я знаю, что так будет правильно. Что лучше отложить такие признания до завтра. Нельзя вот просто взять и перечеркнуть одним махом все убеждения, которые впитывались с молоком матери, которые вбивались в голову с самого детства.
        Я олицетворяю то, что он призван уничтожать. И я - разумное, живое, занявшее тело человека и не пытающееся убивать все вокруг. Для него я нечто странное, непонятное, а может и страшное. Где гарантия, что через год-два я не превращусь в чудовище.
        Я видела эти сомнения в его глазах. Видела и не осуждаю. Поэтому хочется, чтоб Сивард все взвесил. Либо он принимает меня и искореняет из сердца эти самые сомнение, либо толку от такого союза не будет. Там где нет доверия, нет места счастью.
        Это говорит здравый рассудок. Он прав во всем. Но глупое-глупое сердце болит. И ноет. И кровоточит свежая рана. Кася оказывается тоже глупая. Ведь позволила себе такую слабость, как чувства.
        Тента, проницательно догадываясь о моем настроении, старается не задавать лишних вопросов, лишь помогает подготовиться ко сну. Но даже когда гаснут все светильники, комнату заполняет темнота, а от лежанки, на которой спит уставшая служанка, начинает доноситься размеренное сопение, я продолжаю смотреть в потолок широко открытыми глазами. Бессонница воцаряется в сознании, заставляет чутко прислушиваться к ночным шорохам, присматриваться к колышущимся тенями и думать, думать, думать, прокручивая в голове разговор с бывшим мужем.
        А он о чем сейчас думает. Где он сейчас? Также смотрит в темноту, сидя в кресле кабинета? Или уехал куда-то, решив закончить нашу историю. Отважится ли северный колдун посмотреть мне в глаза, когда будет озвучивать свое решение?
        Жизнь учит, что чудес не бывает. Надеяться на то, что меня такую примут, не стоит.
        Безжалостно стараюсь вырвать из сердца наивные фантазии с корнем. И молча корчусь от боли, буквально чувствуя, как саднят оставшиеся после них рубцы.
        Одно утешает - это просто влюбленность, еще не любовь. Позже было бы гораздо больнее.
        А если я ему такая не нужна, то зачем страдать? Проверка на вшивость - так бы сказала моя бабуля. Умные слова… Умные… И завтра мне станет гораздо легче.
        Тихий скрип двери в соседних покоях слышу сразу. И закусываю губу… До боли закусываю, чтоб усмирить радостно забившееся сердце.
        Не уехал. Остался. Но ведь это еще ни о чем не говорит. Сивард точно не трус, и не стал бы бежать, поджав хвост. Тем более, что обо мне, кем бы я ни была, он явно беспокоится.
        Тихие шаги, шорох одежды. Днем я вряд ли бы услышала. Но сейчас ночь, и тишина просто оглушает. А едва заметные звуки кажутся громкими. Я прислушиваюсь так, что забываю дышать. Пока не начинают плясать перед глазами оранжевые пятна. И только после этого делаю глубокий шумный вдох, и снова замираю.
        За стеной затихает Сивард. Услышал? Знает, что я не сплю? Отчего-то кажется что знает. Чувствует, как я его. Или мне хочется, чтоб чувствовал…
        Снова прислушиваюсь. Приходится все время напоминать себе дышать. Но кроме скрипа кровати больше ничего не слышно. Лег. Уснул? Или как я смотрит в потолок бессонным взором и, не дыша, прислушивается к тому, что делается за стеной.
        Напряжение не отпускает почти до рассвета. Но с сероватым утренним светом в комнату несмело прокрадывается усталость, которая наконец и одолевает меня. Я и сама не понимаю, как закрываются утомленные веки, и издерганное мыслями сознание сдается на милость покою.
        Но просыпаюсь мне кажется, спустя всего несколько минут. В комнате все так же серо. А надо мной склонился Сивард. Я удивленно моргаю, не понимая, что делает колдун в моей спальне. Ситуация настолько напоминает ту, которая была в королевском дворце, что сердце в груди тут же делает кульбит, а потом сладко замирает.
        - Сивард, - хриплю спросонья.
        - Кас, подожди, - прижимает он палец к моим губам. - Мне срочно нужно уехать. Появились некоторые новости относительно нашего общего знакомого. Но помню, что тебе в прошлый раз не понравилось, когда я ушел не попрощавшись.
        Чувствую, как мои глаза широко распахиваются от удивления. Хочу что-то сказать, но палец на губах мешает вымолвить и слово.
        - Послушай. Я вернусь, и мы поговорим. Главное, пока меня не будет, не надумывай себе ничего! Хорошо?
        Осторожно киваю. Что в понимании колдуна «ничего не надумать» пока затрудняюсь себе ответить, а он не снисходит до объяснений.
        - Будь осторожна, Касси.
        На этих словах палец на моих губах исчезает. Тело внезапно становится тяжелым и вялым, сознание охватывает розовый туман сна. Я чувствую, как все больше и больше погружаюсь в сладкую дрему. Мне хочется задать колдуну множество вопросов, но я не смею его задерживать. Дело действительно важное, а я могу и подождать.
        Как Сивард выходит из комнаты, уже не вижу, а тот поцелуй, который он дарит напоследок, кажется, и вовсе мне снится. А может, бывший муж таким образом со мной прощается? Впрочем, измученному волнениями сознанию уже все равно. Мозг отключается моментально, погружаясь в уютную теплую темноту. И я едва успеваю мысленно пожелать: «Удачи, Сивард!»
        Глава 64
        Скомканный лист летит в урну, но, не долетев, приземляется в десяти сантиметрах от ящика. Раздраженно откидываюсь на спинку кресла. И этот неудачный. Да что ж такое-то? С самого утра сижу тут, и еще ни одного приличного наброска. Мысли, словно ржавые шестеренки - двигаются медленно и со скрипом. А голова если и рожает хоть какую-то более-менее приемлемую идею, то руки воплотить ее не могут ну никак. Их, в смысле руки мои, словно местами поменяли, да еще и к тому же задом наперед прицепили пока я спала. Иначе я не знаю как объяснить подобную халтуру.
        Кадир проследив глазами за эпичным падением бумажного шарика, переводит взгляд на меня.
        - Тебе нужно успокоиться, Кас… - озвучивает очевидную мысль.
        Раздраженно прищуриваюсь, поворачиваясь к нему. Как будто я не понимаю этого. Если б нервы успокаивались по щелчку пальцев, а волнения усмирялись одним лишь легким движением брови, то и обсуждать тут было бы нечего.
        - Все… Молчу… - поднимает руки, почувствовав мое настроение.
        Снова откидываюсь на спинку кресла и достаю очередной лист из папки.
        Я наивно считала, что работа поможет отвлечься, поможет не думать о Сиварде, о его решении. Ан нет… К переживаниям о будущем прибавились и мысли о расследовании.
        Буквально полчаса назад Сивард в письме сообщил, что они напали на какой-то след. И даже не один. Возможно удастся прищучить Каора одновременно с двух сторон. Во-первых, Эфлеейф, тот самый заикающийся младший помощник, оказался совестливым малым. Хоть и порядочным трусом.
        В принципе, совершенно не важно, которое из этих его качеств подвигло юного помощника на откровения и сотрудничество, но некоторые весьма любопытные детали он Сиварду рассказал. А именно, что артефакты на кораблях были заказаны качественные, и Торнед, собственно, что я и предполагала, не менял производителя. А вот управляющий конторой, Билин, как раз таки в последний день перед отправкой судов приказал заменить их новыми. Дескать, те бракованные. Знал ли об этом нюансе отец Касии? Мне отчего-то кажется, что вряд ли. Иначе Билин сказал бы о замене следствию. А он молчал, как рыба, доказывая, что артефакты изначально были из другой конторы.
        Ну и второе, тоже немаловажное открытие. И весьма неожиданное. На связь с Сивардом вышел Хротгунд. Тот самый легендарный глава наемников, чьи бравые ребята недавно едва не забрали наши жизни. Оказывается кодекс чести этих солдат удачи имеет все же некоторые лазейки в своих весьма жестких правилах. А именно, если твоих же ребят, как и тебя самого, потом пытается убить ушлый заказчик, тут уж, как говорится, сами боги велят себя защищать…
        Бесспорно, новости хорошие. Но теперь мне тревожно. Встреча Сиварда с этим самым Хротгундом запланирована на вечер, и колдун предупредил, что будет поздно. А у меня сердце не на месте. Вдруг, это ловушка. Вдруг, это вторая попытка убить его. Или третья… Честно, уже сбилась со счета.
        - Кас, ну прекрати же себя истязать. Сил никаких нет, смотреть на тебя, - снова не выдерживает друг.
        - Так не смотри, - ворчу в ответ.
        - Не могу, - хмыкает. - Во-первых, ты сидишь напротив, а во-вторых… Кас… ты мне не безразлична, в конце-то концов, - буравит меня пристальным и даже немного осуждающим взглядом.
        - Считаешь, я могу вот так вот взять и выключить эмоции? - вздергиваю бровь.
        - Считаю, ты можешь со мной поговорить, а не держать все в себе, медленно маринуясь и издеваясь над собой.
        Откладываю очередной неудавшийся шедевр и награждаю друга мрачным взором.
        Ну, не привыкла я делиться своими переживаниями… Вот не могу, и все. Уже ведь не в первый раз меня этим упрекают, а что поделать, если это у меня в крови. Или привычка такая… Раньше хоть Вика была… С ней я делилась. И то не всем. Не скажешь ведь сестре, которая и так винит себя в моем увечье, что порой я чувствую себя лишней в их семье, чужой…
        Так что да… не обо всем я даже с близняшкой могла поговорить… Привыкла, как выразился Кадир, мариноваться…
        - Кас, ну ведь правда, станет легче…
        Он демонстративно откладывает доску с прикрепленным листом и перьевую ручку. Друг как раз подводил итоги наших доходов и тщательно заполнял колонки с цифрами. До безумия скучная работа, которую я ненавижу всей душой, а Кадир, похоже, очень даже уважает.
        - Беспокоюсь о Сиварде, - закусываю губу. - Тебе не показалось странным, что этот Хротгунд вдруг решил выйти на связь? И почему именно вечером? И для чего было ехать в соседний Ганемунд?
        - Не настолько все подозрительно, как тебе кажется, - откидывается на спинку кресла. - Ганемунд просто нейтральная территория. Уверен, ее мог предложить и сам Сивард. Согласись, ни тому, ни другому не хочется быть окруженным людьми противника. К тому же, это какая-никакая гарантия конфиденциальности. Если Каор и вправду желает замести следы, то за Хротгундом следят. Вернее не за ним, это было бы глупо. Но места, где он часто бывает, пасут однозначно. Ну и, в конце концов, милая, твой муж…
        - Бывший муж, - машинально поправляю…
        - Не важно, - небрежно отмахивается… - Так вот. Он не глуп. И вполне способен и ловушку распознать, и защитить себя…
        Нервно пожевав губу, подтягиваю к себе лист и принимаюсь бездумно по нему черкать.
        - Ты думаешь, я этого не понимаю… Прекрасно понимаю. Вот тут, - указываю пальцем на лоб. - Но вот тут, - перевожу палец на сердце. - Что-то тревожно. Я не могу сказать почему. Просто чувствую и все. Дело не в том, что я не доверяю Сиварду, сомневаюсь в нем… Трудно объяснить…
        Вздыхаю, пожимая плечами.
        - Это может ничего и не значить, - рассудительно замечает друг. - Ты устала. Переволновалась. Мы все подверглись нападению буквально несколько дней назад. Не удивительно при этом чувствовать повышенную тревожность.
        - Может, - даже и не думаю спорить.
        Мне очень нравятся слова друга. Как бы хотелось списать дурные предчувствия именно на эти вот причины. Это так разумно, так рационально, так успокаивающе. Но легче все равно не становится, хотя я и выдавливаю из себя слабую улыбку.
        Мы снова возвращаемся каждый к своей работе.
        Неожиданно понимаю, что картинка, которую я набросала во время разговора, вполне себе неплоха, если доработать. Поэтому, мысленно засучив рукава, принимаюсь за дело. Пару штрихов тут, несколько там, добавить теней и цвета, мелких деталей и тщательной прорисовки, и к вечеру у меня в руках вполне себе пристойный пейзаж.
        Время за работой летит незаметно. Делаю последний штрих и устало повожу плечами. Ладонь так и тянется размять онемевшую шею. А я ведь даже и не заметила, как наступила ночь, и за окном стемнело. Разговор и вправду помог если не облегчить душу, то отвлечь уж точно, ну и вернуть вдохновение.
        Перевожу взгляд на Кадира. Друг тоже устало откинул черноволосую голову на подголовник кресла. Листы с заполненными и подсчитанными колонками цифр покоятся на столе. Умаялся бедняга. Все же непростое это дело грамотно распределить наш скромный доход и подсчитать расходы, которые, как ни крути, но все же не всегда вписываются в бюджет.
        - Иди-ка ты, дружочек, отдыхать, - слегка улыбаюсь.
        - Тебе тоже не мешало бы, - приоткрывает один глаз.
        - Не думаю, что в силах сейчас уснуть…
        Но тут же себе противоречу, широко зевая.
        - Оттого что ты не спишь, встреча удачнее не пройдет…
        Пожимаю плечами. А нервы куда девать? Организм-то, конечно, притомился, но уверена, стоит мне только лечь, как снова в голову начнут лезть всякие разные мысли и будоражить и без того взбудораженное сознание.
        - Ну, не будешь же ты тут сидеть целую ночь, Касси! - хмурится Кадир.
        - Почему бы и нет? - невозмутимо развожу руками. - Работы навалом. Те же нитки можно нарезать. Или новые наброски продумать. Что-нибудь изучить новенькое…
        - Кас, - угрожающе хмурится.
        - Что? - невинно поднимаю брови.
        Уже предвкушаю, как мы коротаем вечность за нашей занимательной дискуссией.
        Но ее прерывает весточка от Сиварда. Колдун кратко извещает, что к утру уже прибудет в Отгриф. Чувство облегчения бальзамом разливается по сердцу. Даже и не думала, что испытаю настолько сильные и всепоглощающие чувства от одной только мимолетной скупой строчки. Даже пальцы подрагивают, держа в руках распечатанный конверт. Предчувствие таки обмануло. Едет. И скоро будет дома.
        Молча передаю письмо другу. В послании нет ничего личного, а я сейчас просто не в состоянии что-либо сказать. Могу лишь просто наслаждаться этой тихой минутой покоя и легкости.
        Кадир быстро пробегает строчки глазами и возвращает мне письмо.
        - Ну вот! - веско заявляет.
        Недосказанное «а я же говорил» повисает в воздухе трепещущим знаменем.
        Записка для Кадира, в которой бывший муж настойчиво просит отправить меня отдыхать, зная мой беспокойный характер, приходит лишь на несколько минут позже. И многозначительный взгляд друга заставляет сложить все художественные принадлежности в ящик.
        - Доволен? - тихонько ворчу.
        Нянек мне еще не хватало.
        - А то! - ухмыляется, поднимаясь со своего места.
        Как бы намекает последовать его примеру. Вздыхаю и тоже встаю. Куда тут деваться, если столь упорно убеждают? При чем с двух сторон. И что ты с ними будешь делать?
        Но такая забота, чего уж тут скрывать, даже приятна. Приятно, когда кто-то настолько хорошо тебя знает и искренне беспокоится о твоем здоровье и благополучии. И ворчу я так, не со зла…
        А в комнате меня уже ждет Тента с приготовленной горячей ванной. Воздух в спальне из-за эфирных масел благоухает, как настоящий цветочный сад.
        - Ну, зачем? - бурчу под нос. - Такое расточительство…
        Служанка фыркает, лукаво блестя глазами.
        - Лорд Сивард приказал.
        - Ах, лорд Сивард! - гневно сужаю глаза.
        Это с чего он решил распоряжаться в моем доме? И вообще, как понимать такие приказы?
        - Да, вернее не приказал, а попросил. Сказал, вы будете работать на износ. А такие ванны способствую расслаблению и успокоению уставших мышц…
        Невольно морщусь и снова потираю шею. Да и поясница устала, и спина… Эти кресла явно не предназначены для долгого сидения, а об ортопедических спинках тут и слыхом не слыхали… Эх…
        - Ладно, - вздыхаю.
        Сивард, как всегда на два шага впереди. До оскомины расчетлив и проницателен. А я не враг своей спине и шее. Ну и ягодицам, чего уж тут скрывать. Они тоже сегодня изрядно засиделись…
        Только откуда у нас эти ароматические добавки, масла?
        Вопросительно смотрю на свою служанку.
        - Лорд Сивард?? даже не сомневаюсь, кто спонсирует это великолепие.
        Тента, покраснев, кивает.
        - И много чего лорд Сивард за моей спиной просит сделать?
        В ответ отрицательное покачивание.
        Ладно, будем считать это правдой. А то, видишь ли, распоряжается тут… хозяин.
        А пока я то снова закипаю, то успокаиваюсь, преисполняясь благодарностью к бывшему мужу, Тента успевает меня раздеть и помочь погрузиться в ванну.
        Теплая вода действительно расслабляет. С наслаждением ощущаю, как с одеревеневших мышц понемногу уходит усталость и скованность. А вот в мысли эта самая усталость как раз таки перебирается. От нервного возбуждения не остается и следа. Глаза начинают сами по себе слипаться, и минут через пятнадцать я уже клюю носом. Видимо кроме ароматических добавок для расслабления мышц в воду еще плюхнули изрядную долю успокаивающего. Впрочем, сейчас оно уж точно не помешает. В последнее время мы все слегка на взводе. Хорошо, хоть часть проблем решилась. Осталось прижать Каора, и можно будет вздохнуть спокойно.
        Как я перебираюсь на кровать, уже не помню. Лишь чувствую под щекой мягкую подушку и аромат лаванды от льняной наволочки.
        Снится мне что-то приятно и радужное. Даже, когда внезапно открываю глаза, продолжаю улыбаться. В комнате темно. Еще ночь, за окном от края до края растянулся черный шелк неба.
        Хмурюсь, вглядываясь в густую темень, и пытаюсь понять, что меня разбудило. Глаза обводят комнату, стараясь рассмотреть детали. Сердце подскакивает к горлу, заходится в бешеном ритме. Что-то не так… Что-то явно не так… Едва заметное, маленькое несоответствие, тень у двери… чуть гуще… чуть темнее…
        Может, это Сивард вернулся раньше? Но что он делает в моей комнате? Хотя… Разве впервые?
        Пристальнее всматриваюсь в то место, даже приподнимаюсь на локтях. Но не успеваю даже пискнуть, как эта самая тень молнией бросается ко мне и накрывает мой рот ладонью.
        - Тише, милая, тише? Я безумно по тебе соскучился. А ты по мне скучала, Касси? - шепчет самый ненавистный в мире голос.
        Голос Эзерта Каора.
        Глава 65
        Внутри все холодеет. Словно мороз пробирается под кожу. Вместо крови в венах течет стылая вода. Даже пошевелиться не могу от ужаса. Может это кошмар? Может, мне это снится?
        - Конечно же, скучала, - вместо меня отвечает Каор и сдергивает с моего тела пушистое одеяло.
        Возмущенно мычу и, что есть силы, мотаю головой, но он крепко прижимает меня к кровати. А затем я даже не понимаю как, оказываюсь связанной и с кляпом во рту.
        «Где же Тента? Почему не слышит?» - бьется в голове отчаянная мысль.
        Но тихий всхлип заглушает тряпка во рту…
        Внезапно приходит понимание, что мне никто не поможет. Никто. Сейчас, в данную секунду я могу надеяться только на собственные силы, на себя.
        Мир переворачивается вверх ногами. В живот упирается мужское плечо. Чувство собственной беспомощности раздирает душу.
        Знакомый коридор заканчивается, дальше сплошная стена, тупик. Но Каор не сбавляет шаг, а спустя минуту я понимаю почему. То, что казалось твердой нерушимой каменной кладкой, оказывается тщательно замаскированным ходом.
        Мне плохо видно, что делает мой похититель, лишь чувствую, как он немного меняет мое положение у себя на плече, тянется к кинжалу на поясе, потом проводит окровавленным пальцем по одному из камней, вырисовывая странные, смутно знакомые символы. А через несколько секунд в стене с тихим шелестом открывается тайный проход. Не стоит труда догадаться, что как только мы окажемся за его порогом, меня никто не найдет.
        На смену отчаянию приходит слепая безудержная ярость. Не могу вот так сдаться, просто не могу. Всего за шаг от победы. Когда счастье было так близко. Где-то там Сивард, он спешит ко мне, верит, что я жду. У него есть весомые доказательства против моего бывшего опекуна, и король теперь уж точно поверит. Несомненно. А уважаемому лорду Каору нечем будет крыть…
        И наш разговор. Мы должны его закончить, вот просто обязаны. Наше будущее. Оно такое хрупкое. И только-только начало выстраиваться. Я не хочу его терять. Я хочу увидеть что дальше. Узнать. Попробовать. Вдруг… Вдруг там есть место не только дружбе, уважению, влюбленности… Вдруг нас ждет более глубокое чувство…
        И теперь я никогда не узнаю? Не могу с таким смириться?
        Прикрываю глаза, стараясь сосредоточиться. Длинные волосы спадают почти до пола, колышутся в такт его шагам, отвлекают… Тошнота поднимается липким противным клубком. Плечо больно давит… Не думать об этом… Не думать.
        Глаза закрыты. Я ничего не чувствую, кроме приятного тепла. Нежного, мягкого, словно шерсть котенка. Оно зарождается прямо в солнечном сплетении, растет, пульсирует, разгорается невидимым огненным шаром. И источник отвечает ему плавной едва ощутимой магической вибрацией. Ну же давай, родненький, помоги!
        Легкий толчок под ложечкой, и пол под ногами начинает мелко дрожать. Распахиваю глаза. Каор пошатывается. Едва не падает. Упирается свободной рукой в стену.
        - Ну же, милый, еще немного, - мысленно прошу.
        Каменная кладка вздрагивает, известь осыпается серой крошкой под ноги.
        - А ты умеешь удивлять малышка Касси, - хмыкает Каор. - Когда эти грязные крысы Хротгунда мне рассказали о магичке, я признаться не проверил. А они, выходит, не врали. Ты и щиты ставишь, и с источником уже какая-никакая связь закрепилась… Представляю, как сильны будут наши дети.
        Едва не стону от разочарования. Это только подзадоривает моего похитителя. В отчаянии делаю еще одно усилие. Дрожь становится сильнее, легкая волна пробегает по полу, Каора ведет в сторону. Гаснут светильники на стенах.
        Еще чуть-чуть сильнее. Пол вздрагивает снова, я резко выпрямляюсь и дергаюсь в сторону. А на голову Каору обрушивается отвалившийся кусок камня.
        Падаем на пол мы вместе. Но мне везет, под удар я подставляю плечо и локоть, но большая часть тела таки оказывается на опекуне. Он, похоже, пока без сознания.
        Извиваясь как уж, сползаю с мужского тела. Мне бы от веревок избавиться. Хоть как-нибудь, хоть от тех, что на ногах.
        Осторожно переворачиваюсь на спину и медленно сажусь. Подняться на ноги, пока они связаны мне не под силу. Но и руки Каор замотал на совесть, изогнуться и подцепить пальцами узел, спутавший лодыжки, я никак не могу. А если не развяжу веревки, то вся эта канитель совершенно бессмысленна. Еще каких-нибудь пару минут, и опекун придет в себя. Он и так уже начинает понемногу шевелиться.
        Закусив от усилия тряпку во рту, верчу то одним запястьем, то другим. Если хоть чуть-чуть ослабить веревки, то я смогу свободнее двигать руками и возможно у меня получиться развязать ноги.
        Через каких-нибудь пару секунд кожа на запястьях краснеет и начинает саднить, а веревки лишь на самую малость становятся слабее, но это уже хоть какая-то победа. Еще с большим энтузиазмом принимаюсь вертеть ладонью. Острая боль простреливает прямо в правое плечо. Смутно припоминаю, как что-то в нем хрустнуло, когда мы упали. Очень надеюсь, что это вывих, а не перелом. Хотя… рукой я двигаю… Чувствительность тоже сохранилась. Значит, все же вывих, или ушиб.
        Еще немного усилий, и я уже могу достаточно двигать руками, чтобы потянуться к лодыжкам и приняться за их развязывание. Дело идет медленно. Или мне так кажется… Каждый раз, когда со стороны лежащего Каора слышится негромкий стон или тихий шорох, сердце сжимается в груди до размера горошины.
        Шершавая веревка с трудом, миллиметр за миллиметром проскальзывает в петлю, и, наконец, у меня получается развязать неподатливый узел. Едва сдерживаю вздох облегчения и уже гораздо быстрее справляюсь со вторым. Опираясь спиной о шероховатую стену, осторожно поднимаюсь. Сделать это трудно со связанными запястьями, но я кое-как справляюсь, помогая себе локтем здоровой руки. Невольно морщусь, когда незащищенная кожа проскальзывает по камням. И на локте, и на спине похоже останутся следы от твердой жесткой поверхности. Но самое главное, что я теперь на ногах.
        Перевожу дыхание и аккуратно огибаю распростертого на полу Каора. Он почти полностью преграждает путь, мне приходится переступать через его ноги. Я так боюсь дотронуться до него хотя бы краешком одежды, что даже дыхание замирает в груди. Но когда опасность оказывается за спиной, кидаюсь бежать изо всех сил.
        Мне кажется, я бегу в направлении потайной двери, хоть совсем не уверена, что смогу ее открыть с этой стороны. Но сейчас гораздо важнее скрыться, спрятаться, оказаться как можно дальше от своего похитителя. И хоть связанные руки мешают движению, а кляп во рту сбивает дыхание, опасаюсь останавливаться даже на доли секунды, не хочу терять драгоценное время. Потом, потом от них избавлюсь, когда буду уверена, что Каор меня не найдет.
        Проходят минуты, а выход не показывается. В боку начинает невыносимо колоть. Да не мог Каор меня унести настолько далеко. Я бегу уже гораздо дольше.
        Испуганно оглядываюсь по сторонам. Тусклый свет едва-едва рассеивает темень, но его вполне достаточно, чтобы я поняла - тут мы не проходили.
        Устало прислоняюсь лбом к прохладной стене. Как же так? Ведь я двигалась точно в том же направлении, ясно помню. Но полностью погрузиться в отчаяние не успеваю. Легкая пульсация прямо там, где я прислонилась лбом, и тепло, исходящее от стены, заставляют удивленно отпрянуть. Неведомая сила вызывает желание прикоснуться связанными руками к каменной кладке. Прижимаю ладони к шершавой поверхности и прикрываю глаза. Теперь зов источника слышится яснее, четче. Это он меня сюда завел. Путь к двери был заведомо провальным. Каор в первую очередь кинулся бы меня искать в том направлении, и к этому времени уже бы поймал.
        «Спасибо», - мысленно говорю. И в ответ чувствую теплую волну.
        Получив несколько минут форы, принимаюсь развязывать кляп и освобождать руки. А затем, доверившись внутреннему чутью, продолжаю идти в том же направлении. Отчего-то знаю, эта дорога правильная и выведет меня в безопасное место.
        Постепенно коридор сужается и уходит вниз. Становится прохладнее. Босые ноги настолько озябли, что вовсе ничего не чувствуют. Обхватываю ладонями предплечья и стараюсь хоть немного их растереть. Больное плечо ноет и, кажется, распухло немного, но судить трудно, а осматривать я боюсь. Вот выберусь отсюда, тогда и оценю свои повреждения. Локоть тоже саднит, и, судя по липкой ране, содрала я его до крови. Хорошо хоть просторная рубашка не задевает спину, которой я тоже знатно поелозила по стене.
        По ощущениям скоро рассвет, а значит, спасение близко. Тихонько вздыхаю и останавливаюсь на несколько секунд передохнуть.
        Мне кажется, или я слышу шум моря?
        Вскидываю голову и, затаив дыхание, прислушиваюсь. Очень слабо, издалека, действительно доносится какой-то звук. Но море ли это? Сложно сказать.
        Снова трогаюсь в путь. К сожалению, после отдыха идти становиться труднее. На ноги и вовсе наступать невыносимо.
        - Ох, какая упрямая у меня невеста! - звучит за спиной.
        Вздрагиваю от неожиданности, и, забыв о больных ногах, кидаюсь бежать. Ждать, пока похититель наговорится, желания нет никакого.
        Приближающийся топот только подстегивает и наталкивает на мысль, что шансы мои ничтожно малы. Но что я могу? Снова обрушить на него камни? Я и сама не понимаю, как у меня это получилось в первый раз. А если попробовать магией, как тогда на дороге? Правда там я не нарочно в наемника попала остатками силы…. А тут если попытаться? Но для этого нужно остановиться и сосредоточиться. А как это сделать на бегу? Одно радует - в таких условиях и он против меня магию вряд ли применит.
        Откуда берется тот камень под ногами? Он вылезает словно из ниоткуда. Я цепляюсь за него пальцами и только успеваю выставить ладони, чтобы не удариться об пол головой.
        - Ай-ай-ай! Что ж ты неуклюжая такая, Касси! - демонстративно сокрушается Каор.
        Из последних сил переворачиваюсь на спину, встречая его лицом к лицу.
        - Скоро ты получишь по заслугам, - гневно выдавливаю, пытаясь выровнять сбитое дыхание. - Сивард все твои злодеяния раскрыл. И не стоит усугублять ситуацию моим похищением.
        - О, непревзойденный Сивард! - в глазах Каора разгорается ярость. - Для тебя он тоже непревзойденный. Во всем? Да Кас?
        Густо краснею и задираю подбородок. С чего я должна оправдываться и что-то объяснять?
        - Уверен, я изменю твое мнение, - самодовольно заявляет.
        - Уверена, не измените! - парирую в ответ.
        И бешенство во взгляд Каора становится наилучшей наградой.
        - Видят боги, я этого не хотел, - внезапно скрежещет он и запускает в меня сгустком серовато-черного тумана.
        Я едва успеваю выставить щит. Хрупкий, недоработанный, выполненный на чистых инстинктах. У меня не было времени ни сосредоточиться, ни укрепить его силой. Но он отлично защищает меня от первой атаки.
        Бывший опекун довольно хмыкает. И выпускает второй сгусток. Гораздо больше. С вкраплениями угольно-черной, блестящей будто оникс, чужеродной магии. Она с легкостью ломает мою защиту. Я чувствую, как дрожит, словно тонкое стекло, бьется вдребезги щит, разлетается множеством осколков. А меня оплетает смолянистая липкая паутина запретного заклинания.
        Глава 66
        Легкое покачивание вызывает тошноту. Пока не решаюсь открыть глаза, лишь прислушиваюсь к ощущениям, пытаясь понять, что со мной. Кожа горит, будто обожженная солнцем. Саднит, печет. Любое касание одежды приносит неприятные болезненные ощущения. Едва удерживаюсь от рвущегося с губ невольного стона.
        К моему лбу прикасается прохладная рука, смещается на трепещущие веки. Знаю, она должна принести облегчение. Но меня всю передергивает от омерзения.
        - Касси! Кас! Ты пришла в себя? - тихо спрашивает Каор.? Вижу, что пришла…
        Глаза приходится открыть. Медленно. С трудом. Как после долгой и изнурительной болезни.
        Облизываю пересохшие губы и фокусирую взгляд на мужчине.
        - Где я?
        Незнакомая обстановка удручает. Испуг пока еще не слишком воцарился в душе. Но легкое беспокойство уже будоражит сознание. Сумею ли я сбежать отсюда? Насколько хорошо меня будет охранять бывший опекун, и удастся ли Сиварду меня найти?
        Глаза снова пробегают по странному помещению. Оно смутно мне что-то напоминает, хотя уверена, я никогда здесь не была.
        Волнение усиливается.
        Осторожно, придерживаясь рукой за обшитую деревянными панелями стену, сажусь на узкой твердой койке.
        - На моем корабле, милая. Через несколько часов мы отплываем, - говорит Каор.
        Довольная улыбка расплывается по ненавистному лицу.
        Встряхиваю головой. Мне кажется, что я ослышалась. Не может такого быть! Просто не может. Но необычное окно, деревянные стены, покачивание… Каор не врет. И мое сердце камнем ухает низ. В груди словно разрастается сосущая гулкая пустота.
        Моя реакция бывшего опекуна откровенно забавляет.
        - О, не стоит беспокоиться, дорогая Касси, - сладенько улыбается он. - Нас всего лишь год не будет в Адельмире. Он пролетит незаметно, поверь. Надеюсь, год, - хищно добавляет в конце, неприкрыто издеваясь. - Все зависит от того, как быстро ты сможешь подарить мне наследника. Мы же не хотим, чтобы наш любимый король Олеальд снова разорвал брак, правда?
        Нервно сглатываю и снова быстро осматриваюсь вокруг, словно пытаюсь найти подтверждение, что это все неправда, хотя сама понимаю беспочвенность своих надежд. Но мозг цепляется за эту хрупкую веру, словно за последний оплот. Я ничего не могу с этим поделать, иначе просто сойду с ума от отчаяния. Как только корабль покинет территориальные воды Адельмиры, никто не сможет мне помочь. Даже сам король.
        - Кто тебе помог пробраться в Отгриф? - внезапно спрашиваю.
        Злость на предателя не покидает. Разгорается с новой силой. Ведь если б не подлая крыса среди моих верных людей, у Эзерта Каора не было бы ни малейшего шанса меня похитить.
        - Кто мне помог Касси? Не догадываешься? Серьезно? - кривится в улыбке.
        Хмуро смотрю. Неужели, не очевидно? Если б догадывалась, не спрашивала. Мне даже задумываться об этом физически больно. Подозревать людей, к которым прикипела всем сердцем, которых считаю семьей, кажется кощунством. А тем более, если обнаружиться, что человек, на которого грешила, окажется невиновен. Поэтому предпочитаю даже не строить догадки.
        - Кас, мне помогла ты! - самодовольно ухмыляется.
        - Я! - удивленно округляю глаза. - Вы бредите!
        - Неужели? - вздергивает бровь.
        Мне так хочется стереть эту гадкую ухмылку, это самодовольство с его лица. Он действительно считает, что я поверю в его бредовые фантазии?
        - Эта шутка совершенно не смешна! - возмущенно фыркаю и складываю руки на груди. - Я не желала вам помогать. Не хотела этого. И, более того, не делала. Вы несете чушь!
        Пора поставить его на место. Может это отрезвит бывшего опекуна, и он отпустит меня восвояси. Разве ему самому не претит жить с женщиной, которой он неприятен?
        Каор мрачнеет.
        - Как же не хотела? Если не хотела, давно бы изменила руну на входе в тайный туннель, - склоняется ко мне. - Удалила бы мою кровь. Я не смог бы зайти. Но ты… этого не сделала.… А значит… хотела, чтобы я мог зайти к тебе в любой момент… Ведь так?
        Отчаянно мотаю головой.
        - Нет… Нет… не так…
        Откуда мне было знать об этом ходе. Память Кассии ничего не говорила. Не подсказывала. Я все забыла. Даже то, что этот гад воспользовался невинной молоденькой девушкой и ее доверчивостью.
        Одно радует, среди домочадцев предателей все же не было. Каор самостоятельно пробирался когда ему вздумается и шпионил, гад. Ведь я в отличие от него и половины тайных закутков и ходов Отгрифа не знаю.
        Становится противно и мерзко. Кто его знает, за чем еще это больной наблюдал…
        - Ох, Касси-Касси, зачем притворяться… Теперь ты можешь быть собой.
        Он протягивает руку, гладит меня по щеке. Я невольно вжимаю голову в плечи и зажмуриваюсь.
        - Это ведь ты мне показала потайной ход, руну, открывающую двери… Мы договорились, что это будет нашей маленькой тайной…
        Меня начинает подташнивать. Каор настоящее безумное чудовище. Не могу на него смотреть, буквально не могу, передергивает всю от омерзения.
        - А раз ты ничего не изменила, то значит, хотела меня видеть, хотела, чтоб я им пользовался, приходил к тебе, следил за тобой… Да, Кас? Смотрел на тебя…
        - Нет… - испуганно хриплю…
        - Да, моя стеснительная малышка. Будь же откровенна с собой…
        - Я откровенна. Этот бред у вас в голове. Не более!
        Но он будто меня не слышит, слова пролетают мимо его сознания, не затрагивая остатки разума.
        Кидаю взгляд на окно, иллюминатор, или как оно на корабле называется. Сквозь стекла пробиваются лучи рассветного солнца. Сколько же я провалялась в беспамятстве. Час? Два? Кажется гораздо больше. Последний шанс сбежать, пока мы недалеко от берега. Удастся ли? Корабль, видимо, ждет отлива, и осталось совсем чуть-чуть.
        - Вынужден тебя оставить на некоторое время, милая, - с сожалением говорит Каор. - Не скучай.
        И внезапно подается ко мне. В какой-то момент кажется, что он поцелует. Липкий комок подкатывает к горлу. Но к счастью бывший опекун меняет решение и лишь проводит ладонью по щеке. Хотя и этого жеста достаточно, чтобы вызвать тошноту.
        Как только дверь за Каором закрывается, вскакиваю с лежанки и бросаюсь к окну. Бескрайние водные просторы, окрашенные бледно-розовыми рассветными лучами, повергают в уныние. На фоне безграничного Ренийского моря чувство полной беспомощности становится глубже и ощутимее.
        Прижимаюсь лбом к прохладному стеклу. Я должна найти выход. Просто должна.
        Прикрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Взываю к спасительной силе источника, стараюсь нащупать знакомые ощущение и с ужасом понимаю, что вместо привычного тепла под ложечкой сосущая пустота.
        Прижимаю руку к животу, снова и снова зову источник и не слышу ответа. Тело будто в ознобе дрожит, кидает в холодный пот. Мысли мечутся от одной теории к другой. Возможно это последствия колдовства Каора, может мне просто нужно отдохнуть, прилечь? А через часик, второй все восстановится?
        Но я все равно боюсь. И чувствую себя испуганной и незащищенной. Будто потеряла часть себя, что-то важное, ценное.
        На глаза наворачиваются слезы. Едва переставляю ноги и медленно топаю к узкой койке, на которой тут же сворачиваюсь клубочком, подтягивая ноги к животу. Будто стараюсь чем-то заполнить пустоту внутри, сделаться как можно меньше, незаметнее. Без жара источника становится холодно и темно, хотя на улице уже позднее и довольно-таки теплое и ясное утро.
        - Где же ты, Сивард? Теперь только на тебя надежда, - мысленно говорю и тихонько всхлипываю.
        Знаю, он, вряд ли услышит. Хотя так хочется, чтобы услышал, и вытащил меня отсюда. Из лап этого мерзкого безумного Каора, который, судя по всему, давно уже живет в мире своих фантазий.
        Без особой надежды еще несколько раз пытаюсь достучаться до источника, но с каждой попыткой ощущаю все ту же пустоту. А когда открывается дверь в каюту и заходит Каор, встречаю его мрачным взглядом. Опекун сразу же все понимает. Извиняясь, разводит руками и присаживается на краешек кровати.
        - Прости, - гладит по плечу. - Я не ожидал, что ты настолько сильную связь выстроишь. Но это для твоего же блага.
        - Как вы это сделали? - стараюсь не обращать внимания на мурашки отвращения, которые пробегают по коже от его наглых прикосновений.
        - Я и тебя научу. Классическая магия очень зажата рамками глупых законов. Но это плохо. Крайне плохо. Ведь мы можем достичь небывалых высот. Стоит только расширить сознание и переступить границы?
        - А какова цена? - поджимаю губы.
        Уже понимаю, о чем он говорит. Таки правы были и Сивард, и Кадир. А теперь Каор желает и меня привлечь в свою секту.
        - Цену нужно платить за все. Но ведь ты получаешь намного больше. И оно того стоит, Кас, - распаляется собеседник. - Ты слишком молода и наивна, чтобы судить. Категорична. Но с возрастом приходит мудрость и понимание, что нет черного и белого. Есть лишь серое. И баланс между светом и тьмой. А твоя цель удержаться на этой грани.
        - И как? Получается? - скептически вздергиваю бровь.
        Но Каор не улавливает моего сарказма.
        - И у тебя получится. Мы будем чудесной парой. Нам будет покоряться вся Адельмира…
        У меня больше не хватает сил слушать бред этого сумасшедшего. Я поворачиваюсь к нему спиной, предпочитая смотреть на доски стены, чем на безумного опекуна.
        - Ты еще потом меня благодарить будешь, Кас, - терпеливо вздыхает и проводит рукой по моим волосам.
        Еще немного посидев рядом, Каор поднимается и выходит. Щелкает замок на двери.
        Несмотря на то, что я снова в каюте одна, все равно лежу и буравлю взглядом стену. Кажется, что выхода попросту нет. Особенно, когда с палубы начинают доноситься громкие крики, и я понимаю, что пришло время отплытия.
        «Где же Сивард?» - все время задаю себе вопрос. А вдруг я ему не нужна? Вдруг, он меня совсем не ищет? Украли, так украли, подумаешь… Тем более, после того, что он обо мне узнал. Видимо, раз я из другого мира, то это все меняет… И слова его были пустыми звуками, и признания. И чему тут удивляться? Разве впервые меня обманывают?
        Корабль резко дергается, я едва не падаю на пол и сажусь на лежанке. Возможно, так будет безопаснее. Наверное, мы уже подняли якорь.
        Сердце в груди делает кульбит и болезненно сжимается. Страшно… Отчаяние все больше и больше охватывает.
        Шум наверху становится громче. Поднимаю голову и невольно прислушиваюсь. Так и должно быть? Даже встаю. Но снова плюхаюсь на койку. Корабль дергается еще сильнее.
        Становится холодно. Или меня морозит? Обхватываю руками плечи и принимаюсь их растирать. Я по-прежнему все в той же легкой ночной сорочке, которая теперь напоминает лохмотья. В конце концов, не выдерживаю и, сдернув с кровати покрывало, накидываю на себя. Это последствия черной магии Каора. Или, возможно, мое тело от нее так избавляется? Иначе, почему меня знобит?
        Взгляд мечется по комнате и останавливается на окне. Еще буквально полчаса назад в него пробивались яркие оранжевые солнечные лучи, но сейчас я не могу поверить своим глазам. Даже подхожу поближе и царапаю ногтем стекло.
        На гладкой прозрачной поверхности медленно разрастаются морозные узоры. Изо рта вырывается вместе с выдохом самый настоящий клубочек пара. Что это? Что это такое?
        А окно, между тем, все больше и больше зарастает белыми завитушками, пока полностью не покрывается непрозрачным слоем изморози. Сверху слышатся крики, треск и взрывы. Под ногами вздрагивает пол, и я, не удержавшись, падаю. Мелкие толчки один за другим мешают подняться. Переворачиваюсь на живот и на четвереньках перебираюсь поближе к койке. А там, прислонившись спиной к стене и закутавшись в одеяло, сворачиваюсь в клубочек.
        Сердце под ребрами бьется часто-часто. Это Сивард! Он пришел, я верю! Теперь мне только остается тихонько сидеть в безопасном месте и следить, чтоб меня в этой заварушке ничем не пришибло. Помочь все равно не могу. Без силы источника, я только буду мешать. Да и выйти из каюты не получится. Гадкий Каор меня запер, а массивную дубовую дверь мне не выбить. Даже через окно не вылезть. На нем решетки. И защитить себя не могу, вся мебель прикручена к полу.
        Обхватываю колени руками, накидываю на них еще и края покрывала, чтобы было теплее и терпеливо жду.
        Время тянется медленно и тягуче. Иногда чувствую, как все вздрагивает, слышу шум и крики, топот и плеск воды. Порой мимо каюты кто-то пробегает, и я боюсь, что это за мной из команды Каора. Но затем шаги стихают, меня не трогают. А в очередной раз, когда дергается ручка на двери, и я испуганно вскидываю голову, на пороге появляется Сивард.
        Сердце выпрыгивает из груди словно сумасшедшее, но сама я так и остаюсь сидеть на полу. Тело будто сковано льдом, не в силах пошевелиться. Только и могу, что судорожно сжимать края шерстяного покрывала и до крови кусать губы, сдерживая рыдания.
        - Кас! - выдыхает.
        И на этом вся моя выдержка идет прахом.
        Всхлип срывается с губ и руки сами собой тянуться на встречу. Он в два шага преодолевает расстояние между нами и подхватывает меня на руки. Прячу лицо у него на груди и уже не могу остановить рыдания.
        - Я думала… ты не придешь? - выдавливаю из себя сквозь прерывистые всхлипывания.
        - Ну, как ты могла так подумать!
        Поднимаю заплаканное лицо, заглядываю в льдисто-голубые глаза.
        - А как? Я… я же не такая, как все… иномирянка… не нужна… тебе… наверное, теперь…
        - Ты говоришь глупости! Это ничего не меняет. Я тебя люблю! И мне не важно, откуда твоя душа.
        Ошеломленно хлопаю глазами.
        - Любишь?
        - Люблю. Разве в этом есть сомнения? Разве не будь ты любимой женщиной, шел бы я на такие поступки ради тебя? Мне кажется, я ясно дал с самого начала понять, что вижу тебя своей женой и матерью моих детей.
        - Но я не похожа на ваших женщин, - смущенно отвожу взгляд.
        - Ты похожа на ту женщину, которую я хочу видеть рядом с собой, и мне кажется, пора уже закрыть эту тему.
        - Сивард, - вытираю ладонью мокрую щеку.
        Слова от волнения застревают в горле. Мне так хочется повторить ему в ответ эти самые слова. Но я кроме как родным много-много лет назад никому этого не говорила. Разве что бывшему жениху. Но тогда мы были так молоды. С тех пор как отрезало. Не могу, словно жжет, печет и сдавливает что-то внутри.
        Он смотрит выжидающе, словно знает, как мне тяжело, как непросто сейчас.
        - Сивад, - хриплю, будто простуженным горлом. - Я… я тоже… тебя люблю…
        Тело кидает в жар, и щеки пылают огнем. Он накрывает мои губы в сладком поцелуе. С тихим стоном обвиваю его шею руками, и, наконец, понимаю, как легко говорить эти слова кому-то. Нужно просто знать кому.
        Эпилог
        «Тук-тук-тук», - твердые крупинки снега бьются в покрытые морозным узором стекла. За окном снова метель. Перевал завалило снегом. Благо, провизии в замке хватит не на один месяц, беспокоиться не о чем. Но я все равно раздраженно хмурюсь.
        Так хотелось уже на этой неделе попасть в Моренай… Но весенняя погода обманчива и непредсказуема. Тут тебе оттепель и жаркие лучи, отогревающие землю до черноватых проплешин, а в следующий момент вьюга и трескучий мороз.
        Тихонько вздыхаю и отворачиваюсь от окна. Похоже, задержимся мы в Северном замке надолго.
        Беру в руки блестящие металлические спицы и принимаюсь за незаконченную работу. После рождения малышей во мне снова проснулась тяга к вязанию. А поскольку половину года мы всей семьей проводим в родных краях Сиварда, обеспечивать сыновей теплыми и красивыми вещами я взялась с большим энтузиазмом. При чем еще в то время, когда близнецы преспокойно находились в моем животе.
        Теперь же эти несносные шалуны во всю ползают по теплому ковру возле камина и играют со щенком под присмотром верной Тенты.
        Теперь даже не верится, что два года назад я надеяться не смела на такое счастье. Всерьез полагала, что Сивард может от меня отказаться из-за моего иномирного происхождения. А еще раньше, там, на Земле, у меня даже шанса не было почувствовать себя любимой женой и матерью.
        Мне не известно, какой долг уплатила бабуля, чем рассчиталась за мое счастье, но я благодарна ей за все. А если цена за мою жизнь тут, вместе с Сивардом, с моими детьми - это долгие сорок лет в теле Катерины на Земле, то я готова их прожить снова, только бы опять оказаться здесь, наконец на своем месте, со своей семьей.
        И как бы мне не больно было и тоскливо оттого, что я больше не увижу Вику, племянников, Виталика, который стал мне как брат, но тут я обрела дом. И свою семью.
        Порой Викуля мне снится. Я говорю с ней, рассказываю о своей жизни, о Сиварде и детях. Мне хочется верить, что это не просто сны, что она слышит меня и знает, что я теперь счастлива.
        Смахиваю со щеки одинокую слезинку? что-то в последнее время стала слишком сентиментальной и чувствительной? и накидываю очередную петлю на спицу. Но протянуть через нее нитку мне мешает громогласный и сердитый рев.
        Малоопытная мама наверное тут же кинулась бы к вопящему чаду. Но я уже прекрасно научилась различать все пятьдесят оттенков детского плача. Этот явно взывает к отмщению, но уж никак не к утешению.
        Медленно откладываю в сторону будущий свитер и направляюсь к своим оболтусам. Эти оперные песнопения и их последствия прекратить в силах только я. Ну и Сивард, естественно. Мои ангелочки уже успешно научились из Тенты вить веревки в свои нежные года. И не только из нее, будем честны.
        Подхватываю на руки рыдающего Адалрика и вытираю ладонью покрасневшие от слез, мокрые щечки.
        - Ну, что случилось? - тихо спрашиваю, больше для того, чтоб успокоить малыша, чем для того, чтоб услышать ответ.
        Ответ, собственно и так очевиден.
        Винфрид, унаследовавший силушку отца, и в какой-то момент не пожелавший делиться щенком, выстроил между собой и братом ледяную стену. Неосознанно, инстинктивно. Но результатом этот диверсант остался доволен. В отличие от Ада.
        Прикладываю ладонь к ледяной преграде и медленно растапливаю ее. Под ногами растекается лужица. Щенок веселится и тут же принимается барахтаться в ней, разнося по комнате мокрые следы. Ад хохочет. Зато начинает возмущенно вопить Фрид. А как же! Такую красоту испоганили, супостаты!
        - Тента, - устало вздыхаю. - Позови кого-нибудь. Пускай уберут это безобразие.
        Опускаю на пол Адалрика, который тут же ползет за щенком. И подхватываю орущего Винфрида. Тента облегченно сбегает из этого ада.
        Именно такую живописную картину и застает Сивард, когда появляется на пороге. Вначале муж удивленно застывает, когда ему в ноги утыкается щенок. Но, быстро сориентировавшись, тут же подхватывает Адалрика, не дав ему повторить подвиг четверолапого друга.
        - А у вас тут весело! - изрекает задумчиво, разглядывая лужи на полу.
        - Обхохочешься, - ворчу в ответ.
        Фрид, подтверждая, икает.
        - Твой сын выстроил ледяную стену! - делюсь новостью, облегченно отметив про себя, что приход отца отвлек Винфрида. И он наконец успокоился.
        - Не может быть?
        - Может, - киваю на мокрый пол.
        - Тогда давай сюда моего героя! - кряхтит колдун и подхватывает второго сына на руки.
        Мальчишки тут же начинают возмущенно сопеть. Каждому хочется от отца личного внимания. А вот не нужно было родиться вместе! Терпите!
        Пока Сивард перебирается на относительно сухое место и общается с детьми, а мокрые разводы убирают, я довязываю еще несколько рядков и с чувством выполненного долга прячу рукоделие в корзину.
        За окном уже совсем темнеет. На стенах зажигаются магические светильники. Тента задергивает шторы, скрывая за плотной тканью морозную сказку. Наконец мы остаемся одни.
        Я так люблю эти моменты. Для меня они самые желанные, самые теплые и самые долгожданные.
        Подхожу к мужу и мальчишкам и тоже устраиваюсь на ковре. Его уже заменили на сухой. Благо, недостатка в данном продукте мы теперь не испытываем. Отгриф таки прославился своими мастерицами. И хоть нам удалось доказать, что конфискация имущества была отчасти незаконной, вернее вины Торнеда в затоплении кораблей не было, семейным бизнесом я отказалась заниматься. Решила идти своим путем и развивать то, что получается у меня лучше всего. После работы с графиней Морред, заказы на нас и вправду посыпались. Причем от достаточно известных личностей. Теперь наше поместье процветает. Я давно уже лично не делаю ковры, лишь иногда и для очень особенных заказчиков. В основном занимаюсь эскизами.
        - У меня новости… - немного мрачно оповещает муж, вытаскивая изо рта Фрида кончик шнуровки от своего ворота.
        - Что за новости?
        Сейчас меня больше беспокоит мусолящий во рту шнурок Фрид и занимающийся аналогичным делом Ад. Только в качестве зубогрызки второй сын предпочел ножку от кресла. Неужели зубы режутся? Опять? Мысленно всхлипываю. Здравствуйте бессонные ночи, давно не виделись…
        - Каора осудили. Доказательства неоспоримы.
        - Правда?
        Даже не поднимаю взгляд. Забираю сына от кресла и усаживаю на колени. Даю в руки специальную игрушку, которая унимает зуд в деснах. Все что я сейчас чувствую - облегчение. Этот человек больше мне не навредит. Я никогда его не увижу, а он меня. Я в безопасности.
        - Да, Кас.
        - Вот и отлично, - поджимаю губы.
        Наконец осмеливаюсь поднять голову.
        - Считаешь меня жестокой?
        - Ни капли! - тянется ко мне и целует в губы. - Считаю тебя смелой, самоотверженной, справедливой, умной и самой лучшей в мире.
        Прижимаюсь лбом к его лбу. Так хочется, чтобы он обнял. Но в этот момент начинает реветь Ад. Фрид решил, что зубогрызка ему нужнее и конфисковал у брата вожделенный атрибут. Приходится развести детей в стороны. Но как мы не стараемся, а избежать катастрофы не успеваем. Ад, призвав внезапно силу источника, лопает кожаный пузырь. Вода выливается наружу, заливая и ошеломленного Винфрида и радостного Сиварда.
        - Да у нас сегодня просто день пробуждения сил!
        Фыркаю в ответ и беру из стопки салфетку. Когда дома дети, без сотни-другой полотенец не обойтись. А когда у тебя дети-маги, тем более.
        Мы уже давно заметили, что старший Винфрид пошел в отца и обещает быть истинным северянином и защитником границы. А младший Адалрик еще в пеленках чувствовал источник и чутко улавливал малейшие эманации магии приморского края. Ему судьба доверила быть хранителем.
        Кое-как успокаиваем детей, раздаем каждому по новому грызуну, а через несколько минут малыши уже преспокойно засыпают. Даже не верится, что всего мгновенье назад к комнате стоял такой ор и шум.
        Осторожно относим детей в спальню и укладываем в кроватки. Сердце буквально щемит от нежности, когда разглядываю кругленькие детские щечки, мягкие, словно пух, волоски. Слышу сладкое посапывание.
        Стояла бы так вечность и любовалась на них. Но муж аккуратно берет за руку и мягко уводит из комнаты. Ему тоже требуется доля моего внимания. Лично.
        - Наконец-то мы одни, - рокочет он, устраивая меня на коленях.
        Любимое кресло возле камина кажется мягким и уютным. Так бы тут и осталась. Зачем кровать? Тело готово уже нырнуть в сон, забыв о предназначенной для этой цели мебели.
        - Ага, - зеваю, прикрывая ладонью рот и склоняю голову мужу на плечо.
        Глаза закрываются. Где-то на краю сознания ощущаю, как Сивард нежно целует меня в макушку.
        - Касси… Ка-а-ас… Просыпайся…
        - Угу - сдавленно мычу…
        - Тебе письмо пришло от Кадира, - муж, слегка повозившись, вытаскивает из нагрудного кармана конверт и передает мне.
        Сон как рукой снимает. Нахмурившись, беру в руки послание. Неужели что-то дома стряслось? Меня уже два месяца там не было.
        Быстро разрываю краешек и вытаскиваю сложенный вдвое лист. Пробегаю глазами строчки. Пальцы напряженно вздрагивают.
        - Ну, что он пишет? - интересуется Сивард, пристально вглядываясь в мое лицо.
        Сглатываю комок в горле.
        - Пишет, что все вспомнил… - поднимаю взгляд на мужа. - И ему нужно возвращаться на Родину.
        Голос дрожит от волнения…
        - Рано или поздно это должно было случиться, Кас…
        - Я понимаю, - тихо вздыхаю. - Но это не отменяет того, что я буду скучать.
        - Знаю… - прижимает к груди и целует в лоб. - Но у Кадира свой путь. Особенный. Он должен его пройти, чтоб стать тем, кем должен…
        - О чем ты?
        Резко вскидываюсь. Заглядываю в льдистые голубые глаза.
        - Да так… - пожимает плечами. - Мысли вслух. Не обращай внимания. Лучше скажи мне, как ты себя чувствуешь?
        - Чувствую, - задумчиво хмурюсь. - Нормально чувствую. Отлично. Если б не эта погода отвратительная, вообще замечательно. А что?
        - Ничего, - снова пытается привлечь к себе.
        Упираюсь ладонью в ему грудь.
        - Нет! Сказал «А», говори и «Б». Надоели твои недомолвки.
        - Мои недомолвки? - муж загадочно хмыкает. - Милая моя, ты, когда мне собиралась рассказать, что нас ждет пополнение в семье?
        - Какое пополнение? - хлопаю ресницами.
        Но потом чувствую, как мои глаза ошеломленно расширяются. Действительно за суматохой и возней последних дней я и не заметила, что у меня задержка. Но ведь совсем небольшая. Недели две, не больше.
        - Сивард, откуда ты…
        - Твой муж самый могущественный в Адельмире колдун, - тихо посмеивается и целует меня в нос. - Разве он не сможет увидеть такую мелочь, как беременность собственной жены.
        - Мелочь? - возмущенно стукаю его по плечу.
        - Хорошо-хорошо, не мелочь… Важность…
        Прижимаю ладонь к животу и правда ощущаю едва-едва заметное робкое тепло. Словно внутри пульсирует маленькое солнышко, совсем крохотное, как горошинка.
        - На этот раз будет девочка, - уверенно говорю.
        - Такая же красивая и талантливая, как ее мама, - соглашается муж.
        Но внезапно по лицу Сиварда пробегает едва заметная тень.
        Прижимаю ладонь к его щеке, пристально смотрю в глаза.
        - Что случилось, Сивард?
        Мне не нравится, то, что я секунду назад заметила в его взгляде. Но додумывать причины не хочу. Лучше раз и навсегда выяснить окончательно, что беспокоит мужа.
        - Ты не жалеешь о… прошлой жизни? О том что было… О своем мире с его чудесами… О всем… - чуть нахмурившись, спрашивает он.
        Удивленно моргаю. Такого вопроса я явно не ожидала.
        - Ты что! Ни капли! - крепко целую его в губы. - Не буду врать, я скучаю по родным… И ты ведь скучаешь по тем, кого потерял… Но я счастлива рядом с вами и большего мне не надо. Ты и дети - это самое чудесное чудо, самое прекрасное, что есть у меня!
        - А ты у меня! - шепчет мне в губы, и мое сердце сжимается от нахлынувших чувств. - Я люблю тебя Кассия Киндлоу.
        - А я тебя Сивард Киндлоу!
        Koнeц