Сохранить .
Приблудные Евгений Юрьевич Лукин
        # У кого не дрогнет сердце при виде дворовой кошки, шмыгающей в подвал… Однако все аналогии оставим на совести автора.
        Евгений Лукин
        Приблудные
        Моим консультантам - Моське и Запятой

^Иллюстрация Игоря ТАРАЧКОВА^
        Глава 1
        - У президента заболи, у спикера заболи, у киски заживи… - так горестно бормотал Сергей Арсентьевич Мурыгин, машинально оглаживая вспрыгнувшего ему на колени котенка-трехцветку. Откуда взялась эта животина в унылом коридоре районного суда, сказать трудно. Совершенно точно, что не местная, скорее всего, проскользнула с улицы в приоткрывшиеся двери - уж больно тоща. Хотя, возможно, у судейских крючков принято с приблудными котятами и с ответчиками обращаться примерно одинаково.
        - У президента заболи, у спикера…
        - Вы соображаете вообще, что говорите?!
        Мурыгин поднял глаза. Перед ним стояла разгневанная дама с прозрачной папочкой в руках.
        - Да за такие слова… я не знаю!
        - За какие? - не понял Мурыгин. Бормотание его и впрямь не было осмысленным.
        - За оскорбление президента!
        - Я про американского… - все так же горестно пояснил он.
        Дама открыла рот и, задохнувшись, стремительно ушла прочь по унылому коридору. В ту самую сторону, откуда пятью минутами раньше приплелся сам Мурыгин.
        Некоторое время он смотрел ей вслед. Жутковатое сочетание: пышность форм и строевая поступь… Скрылась.
        - Ладно, - со вздохом решил наконец Сергей Арсентьевич. - Ничего мы тут не высидим…
        Взял со свободного стула постановление суда в точно такой же прозрачной папочке, а взамен переложил на сиденье котенка. Собрался встать, но, пока собирался, шустрая трехцветка снова успела угнездиться на его коленях.
        - Нет, подруга, - сказал Мурыгин, повторно выдворяя зверя. - Даже и не помышляй. Тут сам-то не знаешь, где ночевать… Ты уж здесь пару дней перекантуйся, а там, глядишь, весна…
        Поднялся, двинулся к выходу, но был остановлен сигналом сотика. Достал, неприязненно взглянул на дисплей. Вместо имени или фамилии обозначился длинный номер, Мурыгину неизвестный.
        - Слушаю…
        - Арсеньтич… быть-мыть… ты?..
        Звонил председатель дачного товарищества «Орошенец» Тимофей Григорьевич Тарах, причем сильно взволнованный. Не произнеси он это извечное свое «быть-мыть», Мурыгин бы и голоса его не признал.
        - Ну, я… - недовольно отозвался он.
        - Слышь… оптыть… Арсеньтич! Все бросай… мыть-быть… На дачу давай! Прям щас…
        - Не туда звонишь, - с каким-то даже извращенным наслаждением процедил Мурыгин. - Теперь по всем вопросам - к Раисе Леонидовне…
        - Апть… опть… - Тарах взволновался окончательно, обрубки слов посыпались как попало. - Ты… обн… йбн… убль…
        С младых ногтей Тимофей Григорьевич изъяснялся и мыслил матерно. Однако высокая должность председателя дачного товарищества требовала определенной культуры - и Тимофей Григорьевич беспощадно глушил и сминал нехорошие слова, без которых он просто не мог построить фразу.
        - Развелись мы, - холодно пояснил Мурыгин. - Так что с сегодняшнего дня я - никто. Нет у меня ни дачи, ни дома, ничего… Раисе звони.
        Дал отбой, спрятал сотик. Ну и куда теперь?

* * *
        Собственно, весна уже настала. Дворы подсыхали. В тени забора изнывал сизый от золы сугроб осетриных очертаний. Хотя откуда в городе зола? Скорее уж из выхлопных труб налетело.
        На скамеечке справа от дверей суда сидели рядком два сереньких котенка (должно быть, братики той трехцветки) и упражнялись в синхронном вылизывании.
        Угрюмая народная мудрость гласит, что нет хуже беды, чем гореть в зиму. В этом смысле Мурыгину повезло - жизнь его пошла прахом в начале марта.
        Жили-были муж и жена. И было у них две фирмы: у мужа - оптовый книжный склад, у жены - торговля канцтоварами. Жена была умная, а муж - дурак. Влез дурак в долги, узнал, каков на вкус ствол пистолета Макарова, кинулся к жене. А та ему и скажи:
«Ты мне, Сережа, всего дороже, а фирму свою ради долгов твоих, с жизнью несовместимых, я разорять не дам. Дочка вон на выданье…».
        Вылез дурак из долгов - гол, бос, лыком подпоясан, недвижимость, от греха подальше, на имя жены переписана. И так ему это, видать, за обиду стало, что запил дурак да и пошел с горя по рукам. Всех, почитай, жениных подружек за малый срок оприходовал. Прознала о том жена - подала на развод. Потому как бизнес бизнесом, а верность супружескую блюди.
        Городская сказка. Кажется, это теперь так называется…
        Мурыгин вынул бумажник, пересчитал оставшуюся наличность. Потом осмотрел ключи на цепочке. От квартиры смело можно выбрасывать - на прощанье Раиса победно сообщила, что врезала вчера новый замок. А вот эти два ключика (от дачи и сарая), возможно, пригодятся. Уж больно не хочется еще раз ночевать у Костика… Зря сказал Тараху насчет развода. Перезвонить, что ли?
        Тарах долго не отзывался. Наконец удосужился взять сотик.
        - Григорьич? Это опять я… Ты с Раисой связался уже?
        - Дык… Я ж ее номер… мыть…
        - Вот и славно, - решительно прервал его Мурыгин. - Ничего не надо, Григорьич. Сам приеду.
        - Скорей… упть… - В голосе председателя слышалась паника.
        Что-то, видать, стряслось. Не дай бог грабанули. Если так, то к участку лучше вообще не приближаться, а то Раиса Леонидовна чего доброго решит, что сам в отместку и грабанул.
        - Григорьич…
        Но Григорьич уже отключился.

* * *
        Земляную дамбу разъездили вдрызг еще осенью. Перебираться по ней на ту сторону ложбины шофер автобуса, разумеется, не рискнул, поэтому последний километр Мурыгин одолевал пешком. Дорога за дамбой пошла плотная: сверху - подсохшая, чуть глубже - подмерзшая. Мертвый, свалявшийся бурьян по обе стороны то ложился ниц, то вставал торчмя. Виднелись шершавые проплешины снега. Жухлая трава была как молью побита.
        Оба чемодана Мурыгин оставил на квартире когда-то лучшего, а ныне запойного друга и шел налегке, с сумочкой через плечо.
        Вскоре дорога обогнула черно-серую дубраву, показался поселок. Первое строение, вдохновенно и неумело сложенное из силикатного кирпича, напоминало замок в романском стиле - с круглой башней, стрельчатым входом и флюгером. Уникальный памятник дачной архитектуры. Но экскурсантам его лучше не показывать: все линии слегка гуляют, так что уже через пару минут начинаешь чувствовать головокружение и утрату равновесия. Проверено.
        Когда-то зданьице это было самым большим в поселке. Нынче - так, сарайчик. Особенно на фоне двух краснокирпичных особняков, возведенных прошлым летом…
        Мурыгин остановился. Лишь теперь он сообразил, чего не хватает в пейзаже. Особняков. Впору было протереть глаза.
        Тряхнул головой, недоверчиво уставился в зябкую мартовскую синеву над расхлябанным ржавым флюгером.
        Снесли? Кто ж это такой храбрый выискался, чтобы напустить на буржуинов экскаватор? Стало быть, выискался… Минутку, минутку! Да уж не потому ли звонил Тарах? Может, весь дачный поселок взяли вдруг и признали незаконным? Может, там уже до мурыгинского участка добираются?
        И Сергей Арсентьевич, напрочь позабыв, что давно уже не является владельцем, устремился выручать бывшую свою недвижимость.

* * *
        То, что открылось глазам, стоило Мурыгину миновать первые делянки, повергло его в состояние столбняка. Поселка не было. До самой осиновой рощи раскинулась равнина, беспорядочно усаженная плодовыми деревьями. Ни домов, ни заборов. Присыпанная синеватым шлаком дорога пропала, слилась с землей.
        Три крайних дома, затем овражек, а дальше - пусто.
        Неужто и впрямь снесли?!
        Да нет, тогда бы кругом были следы траков, груды развалин, сломанные деревья…
        Нетвердо ступая, Мурыгин приблизился к тому месту, где еще осенью вздымалась трехэтажная твердыня особняка. Ну хотя бы фундамент должен был остаться? Хотя бы яма от фундамента! Опасливо потрогал подошвой плотный грунт. Целина. Крепкая корка, ни разу не тронутая ни киркой, ни лопатой.
        Потом вернулся слух. Оказывается, на пустыре Мурыгин был не один. Шагах в двадцати от него посреди бывшей дороги серебрился джип, чудом, видать, одолевший дамбу, а возле джипа громко выясняли отношения Тимофей Григорьевич Тарах и плотный очкарик в замшевой куртейке - владелец исчезнувших хором.
        - Я - лжу?! - заходился Тарах.
        - Да, вы лгёте! - визгливо летело в ответ.
        Мурыгин обошел их сторонкой и двинулся к своему участку. Брел и озирался. Можно было без труда угадать, где раньше располагались строения, - по отсутствию сорняков и палой листвы. То и дело мерещились на припеке прозрачные зеленые пятна
        - там, не иначе, уже норовила проклюнуться первая травка.
        Под корявой шипастой абрикосиной дородный и седовласый дачник, известный Мурыгину не столько именем-отчеством, столько званием (полковник в отставке), ошалело допрашивал сторожа.
        - Так… И что?
        - Я давай председателю звонить, Тимофей Григорьичу… А он грит: ты чо, пьяный? Как так дома рассыпаются?.. Я грю: так рассыпаются… В труху, прикинь…
        - А где труха?
        Оба взглянули на ближайшую пролысину.
        - Нету, - виновато сказал сторож.
        Отставник посмотрел на подошедшего Мурыгина, и внезапно полковничьи глаза стали безумны. Мурыгин не понял, попятился. Сзади послышались крики, скрежет, удар. Слепо уставясь поверх плеча Сергея Арсентьевича, седовласый протянул руку и, отстранив помеху с дороги, устремился к Месту нового происшествия.
        Мурыгин обернулся. Вдали, рядом с овражком, метались и жестикулировали две фигурки: одна - в пальто и шляпе, другая - в замшевой куртке. А из овражка торчала углом серебристая корма опрокинутого джипа.

* * *
        - Ну и чего ты дергаешься? - со скукой осведомился Костик Стоеростин, бывший лучший, а ныне запойный друг. - Дача-то уже все равно не твоя…
        И разлил по второй.
        - Я что, невнятно рассказываю? - еле сдерживаясь, процедил Мурыгин. - Ты понимаешь или нет, что сотворить такое человеку просто не под силу?
        - Если есть бабки, - цинично изрек Костик, - человеку все под силу.
        Они сидели в ободранной кухоньке, содержащей лишь два приличных на вид предмета, а именно - оба мурыгинских чемодана, задвинутых под колченогий разболтанный стол. Прочая обстановка была трудноописуема, а то и просто невероятна.
        Самопальная водка вперемежку с самопальной философией никогда не привлекала Мурыгина, поэтому с бывшим лучшим другом он последние годы старался пересекаться как можно реже. Пока самого не прижало.
        - Ты просто этого не видел, - в который уже раз упрямо повторил он. - А я видел…
        - Ну и что ты видел? Как джип в овраг съехал?
        Выпивка и закуска были, понятное дело, лично куплены Мурыгиным. Во-первых, благодарность за ночлег, во-вторых, левака он не терпел. Да и жить еще хотелось.
        - Этого я как раз не видел, - честно признался Сергей Арсентьевич. - Другие видели…
        - Зови! - решительно молвил Костик. - С ними и поговорим…
        И Мурыгин не выдержал.
        - Поселок исчез! - потрясая вилкой, завопил он. - Ты слышишь меня или нет? Исчез! Разом!
        - Откуда знаешь, что разом?
        - Сторож сказал!
        - Сторожа зови! Со сторожем потолкуем…
        Нечеловеческим усилием воли Мурыгин заставил себя успокоиться.
        - Так, - произнес он почти безразлично. - Хорошо. Значит, только то, что своими глазами… Хорошо. Поселка нет. Это я видел сам. И развалин нет, понимаешь?
        Костик был по-прежнему невозмутим. Хоть бы ухом повел, стервец!
        - Могли разобрать вручную, по кирпичику, - поразмыслив, предположил он. - И так же по кирпичику вынести…
        - А следы?! - опять сорвался на крик Мурыгин.
        - А следы замели. Или, я там не знаю, затрамбовали… Сам же сказал: ни листика, ни сорняка…
        - Зачем?!
        - Стоп! - прервал его Костик. - Это уже второй вопрос. И я пока на него отвечать не готов. Ты спросил: может ли это быть делом рук человеческих? Я тебе отвечаю: может…
        - Тогда завязывай с первым вопросом, переходи ко второму!
        - Нет, - сказал Костик. - Не так сразу. Сперва давай выпьем, закурим…
        Судя по его настроению, до второго вопроса они запросто могли и не добраться. Мурыгин примерно знал, что будет дальше: с появлением на свет второй бутылки занудливая стоеростинская последовательность в рассуждениях пойдет рваться в клочья, а речь начнет замедляться - до полного останова.
        Выпили, закурили. Костик открыл форточку, и в ободранную кухню, где почти весь кислород был выжжен газовой горелкой, вошел мартовский вечерний воздух. Стало свежо и зябко.
        Потом по жестяному приступочку снаружи (дело происходило на первом этаже) клацнули когти - и в нижнем углу окна возник тощий белый котяра. Единым махом сиганул в форточный проем и свысока обвел диковатыми глазами обоих собутыльников.
        - Нагулялся? - ворчливо спросил его Костик.
        Ответом был двойной стук лап: первый удар - о подоконник, второй - об пол. Хозяин намочил огрызок хлеба в соусе из-под шпрот и положил на драный линолеум. Кот уплел предложенное без раздумий.
        - А что потом жрать будешь? - сурово обратился к нему Костик. - Когда меня за долги выселят…
        О будущем котяра, должно быть, не помышлял. Звучно ткнулся костистой головой в ножку стола, потом - потише - в ногу хозяина. Угощение пришлось повторить.
        - Кошатник… - вздохнул Мурыгин.
        - А что? - сказал Костик. - Хорошие твари. Людям не чета. Страну не разворовывали, конкурентов не заказывали…
        - Ну так как со вторым вопросом? Только не говори мне, что кто-то хочет согнать дачников и скупить землю! Там новый поселок дешевле построить, чем вот так…
        Приподняв брови, Костик тушил сигарету. Испитое лицо его приняло загадочное выражение.
        - Н-ну, скажем… - помедлил, прикинул. - Наш маленький Бермудский треугольник. Рукотворный, естественно. Экскурсии в аномальную зону и все такое… Как это финансово?
        - Никак, - отрезал Мурыгин. - Одни убытки. И потом, аномальную зону можно было и на пустыре каком-нибудь сварганить. Поселок-то зачем разносить?
        - То есть как зачем? Шуму больше! Богатые дураки со всего света слетятся…
        - И что они там будут делать? На голую землю смотреть, где якобы раньше дом стоял?
        Костик крякнул.
        - Убедительно, - признал он. - Значит, отпадает.
        И снова потянулся к бутылке.
        - Поставь на место! - рявкнул Мурыгин. - В общем так… Или ты доказываешь свою точку зрения, или соглашаешься со мной! А иначе - хрен ты еще что выпьешь…
        Костик Стоеростин посмотрел на него с удивлением. Рука с бутылкой замерла на полдороге.
        - А-а… - протянул он, словно бы опомнившись. - Ну тогда, конечно, пришельцы из космоса. Что тут еще предположить? Только пришельцы…
        И разлил водку по стопкам.
        Глава 2
        Начало марта выдалось неслыханно теплое, и все же для пикника погодка еще не приспела. Костик, предпочитая смотреть чудеса по телевизору, долго отговаривал друга Сергея от опрометчивой вылазки на природу, но тот был неумолим, за что и натерпелся, покуда ехали.
        - Премся черт знает куда, - брюзжал всю дорогу Костик, - а там меня, может, выселять придут… Квартиру вскроют, вещи выкинут…
        - Позволь! - всполошился Мурыгин, мигом вспомнив о своих чемоданах. - Тебя что, в самом деле, выселять собрались?
        - В самом деле, - уныло подтвердил тот. - Я как пять лет назад с работы ушел, так ни за что не платил ни разу…
        - А где работал? - не удержавшись, полюбопытствовал Мурыгин. Чудеса чудесами, а трудоустройство трудоустройством.
        - В полевом тире для буржуинов, - то ли соврал, то ли не соврал Костик. - Окопчики рыл, щиты ставил…
        - Приработки были?
        Стоеростин скосил на друга охальный глаз и чуть оживился.
        - Были, - осклабившись, сказал он. - Как же, были. Мишенью подрабатывал. Стрельба по бегущему кабану. Зашьют меня в шкурку - я по настилу копытцами: цок-цок-цок… - Снова утратил интерес к жизни, нахохлился. - Слушай, долго еще трястись?
        - Да скоро уже!..
        Стоило, однако, выбраться из автобуса и вздохнуть полной грудью, Стоеростин прекратил скулеж, взбодрился и довольно живо зашагал, куда велено, с любопытством оглядывая дубраву, а на хрипловато-картавые оскорбления со стороны ворон задиристо отвечал:
        - От такой слышу!
        Или:
        - На себя посмотри!
        Как выяснилось, за город он не выбирался года четыре. Вскоре вдали возникли первые строения. Они же последние. С некоторых пор.
        - Все-таки советский дачник, - не преминул глубокомысленно заметить Костик, - подобен эволюции. Что было - из того и строил…
        - Ага, - ворчливо откликнулся Мурыгин. - А нынешний подобен Господу Богу. Скажет:
«Да будет свет!» - и тут же тебе электропроводка со всеми причиндалами. Из ничего…
        - Было бы бабло… - изваял Костик нечаянную скороговорку и повеселел окончательно. Обещанная Мурыгиным выпивка на природе приближалась с каждым шагом.
        Впереди у штакетника приткнулись несколько частных машин и одна полицейская. С надписью «милиция». Что-то происходило на том участке, где вздымало ржавый флюгер над круглой башенкой самодельное зданьице с претензией на романский стиль. Вроде бы перед домом толпились. Входили, выходили. Очевидно, Тимофей Григорьевич Тарах, быть-мыть, решил провести общее собрание. Очень своевременно. Гляди-ка, полицию вызвал. А может, сама приехала.
        - Черт! - сказал Мурыгин. - Наверняка ведь и Раиска там… Давай-ка обойдем.
        Никем не окликнутые, они обогнули уцелевшие участки с тыла и очутились на краю овражка. Никакого джипа на дне его, понятно, уже не наблюдалось.
        - Гляди-ка! И мусор выгребли…
        Действительно, земляная рытвина, испокон веков используемая дачниками в качестве свалки, была идеально чиста.
        - Чтобы два раза вниз не слезать, - изронил Костик.
        Мурыгин покачал головой.
        Пожалуй, долго маячить на виду не стоило. Друзья направились прямиком к мурыгинскому участку и через каких-нибудь полсотни шагов обнаружили, что заблудились. Как на кладбище.
        - Вроде тут… - бормотал Мурыгин. - Вишня вроде наша…
        - Хорош плутать! - сказал Костик. - Ваша, не ваша… Говоришь, здесь правда был поселок? Не врешь?
        - Да.
        - А здесь фундамент?
        - Ну…
        - Лопатку дай.
        Мурыгин извлек из сумки складной совок в камуфлированном чехле величиной с ладонь. Костик собрал инструмент, вонзил разок в грунт - и дальше копать раздумал.
        - М-да… - молвил он, возвращая лопатку. - Интересно… Я смотрю, кусты-деревья остались… А что еще пропало? Кроме домов, конечно.
        - Заборы, сараи… Скамейки… А! Скважины еще были. Скважин нет…
        - Артефакты, - подвел итог Костик.

* * *
        Собрание, судя по всему, затягивалось. Друзья успели хорошо побродить по пустырю, а на краю овражка так еще никто и не показался. Наконец Мурыгин опознал свое бывшее владение - по низкому широкому пню, что остался от огромного тополя, убитого и спиленного пару лет назад с небескорыстного согласия лесника.
        На пне и расположились.
        - Ну… Что скажешь?
        Костик Стоеростин принял из рук друга крохотную стопку - и, как ни странно, задумался.
        - Слушай, - сказал он. - А откуда взялся этот ваш поселок? Здесь же вроде лесная зона была…
        - Так это еще при тоталитарном режиме, - недовольно напомнил Мурыгин. - Деревьев не руби, костров не разводи… А в девяностые кто-то самый смелый взял да и застолбил себе участок. Ну и пошло-поехало…
        Костик машинально чокнулся, выпил, закусил - и задумался вновь.
        - Может, зеленые шкодят? - прикинул он.
        - Какие зеленые? - вспылил Мурыгин. - Что они могут, зеленые? С плакатами бегать?.
        Они вон давно к правящей партии примкнули, зеленые твои!
        - То есть ты все-таки настаиваешь, что случилось чудо?
        Мурыгин поперхнулся.
        - Н-ну… чудо… - осторожно прокашливаясь, выговорил он. - Чудо, согласись… сильно сказано… Если чудо, сюда бы архиерей приехал… а не ментовка… Или ты имеешь в виду чудо природы?
        - Это не я имею в виду, это ты имеешь в виду, - сварливо уточнил Костик. - И природа, дружок, на мелочи не разменивается. Если уж шандарахнет, то в глобальном масштабе. А здесь триста метров: от овражка до рощи… Делянка.
        Последнее слово почему-то поразило обоих. Хм… Делянка.
        Хотели оглядеться, но тут случилось нечто странное. Как будто огромный язык нежно и шершаво лизнул спину Мурыгину. Сверху вниз. Сквозь одежду. От неожиданности Сергей Арсентьевич чуть было стопку не выронил.
        - Что с тобой? - не понял Костик. А мгновение спустя сам резко выпрямил позвоночник, вытаращил глаза. Надо полагать, и его лизнуло.
        Окрестность по-прежнему была безлюдна. Нигде никого. Над пригретой солнышком землей дрожал мартовский воздух. Поначалу обоим померещилось, будто над соседним бугорком дрожание меж древесными стволами сгустилось, обрело едва уловимый золотистый оттенок, но лишь на секунду.
        - Пошли отсюда, - сипло сказал Мурыгин. - Что-то мне здесь разонравилось…
        Костик посмотрел на вскрытую банку консервов.
        - В руках понесешь, - бросил Мурыгин. - Или лучше кошкам оставь, в городе другую купим…
        Костик стремительно приходил в себя. Испитую физию перекосило шалой улыбкой.
        - Что это было-то? - окончательно опомнившись, спросил он и пошевелил плечами, словно пытаясь оживить ощущение.
        - Вставай, пошли, говорю! - Мурыгин вскочил.
        - Не пойду… - ухмыльнулся Костик. - Интересно даже… Да хорош дергаться, Серый! Вон и собрание ваше кончилось - люди идут…
        Действительно, на краю овражка обозначились первые дачники. Их появление малость успокоило Мурыгина. Если накроет чем-нибудь аномальным, то всех сразу. Поколебавшись, снова присел на край пня, относительно твердой рукой наполнил стопки.
        Странно. Вроде приняли всего по двадцать капель, а такое впечатление, что захмелели. Нахлынула беззаботность.
        - Знаешь, на что это похоже? - внезапно сказал Костик. - Сидит кошка, на солнце греется. А ты наклонился и погладил мимоходом, а?
        - Ты про… - Мурыгин не договорил и тоже пошевелил плечами. - И что из этого следует?
        - А из этого следует, друг ты мой единственный, - с загадочным алкоголическим мерцанием в глазах промолвил Костик, - что кому-то мы здесь с тобой симпатичны…
        - Как-то странно даже слышать от Константина Стоеростина, - язвительно отвечал ему Мурыгин, - столь скороспелые суждения… Давай-ка лучше выпьем.
        Они выпили.
        - Вот полюбуйтесь! - послышался невдалеке исполненный страдания женский голос.
        Сотрапезники обернулись. В десятке шагов от них стояла Раиса Леонидовна Мурыгина - олицетворенная беззащитность. Обиженно сложенные губешки, пухлые щечки, растерянно распахнутые глаза. И, будьте уверены, с тем же несчастным, чтобы не сказать, жертвенным видом оберет, пустит по миру и останется во всем перед собой права.
        Самое печальное, что Раису Леонидовну сопровождал господин полицейский. Лицо его, правда, служебным рвением не дышало, напротив, читалось на нем откровенное нежелание задерживать посреди чиста поля двух алкашей и везти их за тридевять земель в тридесятый участок.
        - Так, - хмуро известил он. - Минута на сборы - и бегом отсюда. Здесь частная территория.
        - То есть как бегом? - ахнула владелица. - И все?
        Интересно, чего бы ей хотелось в идеале? Расстрела на месте?
        - Без вопросов, командир! - истово заверил Мурыгин, спешно завинчивая бутылку. - Частная - значит, частная. Уходим по-быстрому…
        Уложившись в полминуты, он застегнул сумку. Из сервировки на обширном пне осталась лишь свежевскрытая консервная банка. Для кошек.
        - Лейтенант… - прозвучало вдруг словно бы из-под земли, и все чуть не вздрогнули. Это заговорил Костик Стоеростин. - Лейтенант… - глядя прямо в глаза, проникновенным, пробирающим до сердца голосом продолжал он. - Пора выбирать, лейтенант… С кем ты? С пролетариатом или с его угнетателями…
        Мурыгин зажмурился и мысленно застонал. Ну не мог, не мог так поплыть Костик с двух малых стопок! И водка была не паленой - в минимаркете куплена!.. Видимо, сказалось отравление свежим воздухом.
        - Россия гибнет, лейтенант… И если не ты, то кто?
        Глаза Раисы Леонидовны сияли нежностью. Лейтенант заметно помрачнел. Кажется, хочешь не хочешь, а придется брать.
        - Как ты мог? - вопрошал невменяемый Костик. - Как ты мог, лейтенант, пойти в услужение олигархам? Ты, сын трудового народа!..
        Кое-кто из бродящих по округе дачников, заслышав исполненный правоты голос, встрепенулся и со всех ног заспешил к мурыгинскому участку. Пора было кончать комедию. Господин полицейский стиснул зубы и, подойдя к сидящему Стоеростину, крепко взял за локоть. Рывком поднял на ноги.
        - Так, да? - сказал тот. - Ну бери! Веди в каземат! Всех не перевешаешь!.. - И загорланил, озорник: - Орленок, орленок, взлети выше солнца…
        Как он при таких его проделках и закидонах ухитрился остаться живым в течение последних двадцати лет - загадка.
        Умб!..
        Взрыва не было - ни вспышки, ни грохота, - а вот взрывная волна была. Мурыгина приподняло и бросило на покатый земляной бугорок, слава богу, прогревшийся на солнышке и, стало быть, относительно мягкий.
        Секунду лежал в ошеломлении, не зная, что и подумать. Привскинулся, огляделся. Стоячих на пустыре не наблюдалось - то ли их тоже сшибло, то ли сами залегли с перепугу. Изумленная тишина длилась еще мгновения три. Затем истошный женский визг
        - и все кинулись кто куда.
        Мурыгин вскочил и побежал вслед за Костиком.

* * *
        Они едва не проломили осиновую рощу насквозь. Не так был страшен сам катаклизм, как последовавшая за ним всеобщая паника. К счастью, сунулись в такие дебри, что волей-неволей пришлось остановиться.
        - Вот это нас шуганули… - хрипло выдохнул Костик, обессиленно ухватясь за древесный ствол.
        Глаза у него были очумелые, но, кажется, вполне уже трезвые.
        - Идиот… - не менее хрипло отозвался Мурыгин и, согнувшись, уперся ладонями в проседающие колени. - Ты чего на лейтеху попер?..
        - Я?.. - изумился Костик. - Ну извините!.. - Привалился к стволу спиной и с блаженством на физии ополз наземь. - Слушай… Но как он нас, а?..
        - Кто «он»?..
        - Ну, этот… чья теперь делянка…
        Мурыгин даже задыхаться перестал.
        - Так… - вымолвил он, присаживаясь на корточки, поскольку прошлогодняя палая листва была еще сильно влажной. - Та-ак… Вот, значит, как мы заговорили… А кто мне вчера голову морочил? Дело рук человеческих…
        - Почему морочил? - возразил Костик, чьему обтерханному кожаному плащу ничего уже повредить не могло: ни грязь, ни влага. - Честно исходил из информации… которую ты мне… ох-х… Ничего себе пробежка… Чего бежали, спрашивается?..
        - Ты первый и побежал… - напомнил Мурыгин. - Так чья теперь делянка?
        - А я знаю?.. Нашел, кого спрашивать…
        Сидеть на корточках было с непривычки очень неудобно. Сергей Арсентьевич поднялся с кряхтением, поискал глазами пенек. Пеньков поблизости не случилось.
        - Самое время нервы успокоить, - подсказал Костик.
        - Чем? - огрызнулся Мурыгин. - Сумку-то я там оставил!
        - Там?.. - не поверил Костик.
        И встал.

* * *
        - Не пойду я туда! - громко возмущался Сергей Арсентьевич, следуя по пятам за направляющимся к пустырю Костиком. - Тебе что, мало было?..
        Роща кончилась. Остановились.
        - Ну и где ты ее?.. - сказал Костик, всматриваясь. - А, вон она, родимая. Лежит себе…
        - Я туда не пойду, - упорствовал Мурыгин.
        - Кто тебя тащит-то? - бросил Костик, не оборачиваясь, и двинулся прямиком к чернеющей вдали сумке. Мурыгин поспешил за ним. Оставаться одному не хотелось. Сначала шел, как по минному полю, то и дело ожидая пресловутого «умб!..», потом осмелел и малость расслабился.
        Лишенная строений и заборов территория напоминала теперь колхозный сад. Серые голые ветви плодовых деревьев помаленьку обретали сиреневый весенний оттенок. Зеленели бугорки. Постанывала ворона. И опять ни одного человечка. Хотя вроде за овражком что-то мелькало.
        На мурыгинском пне мародерствовали сразу три кошки (две - щучьей расцветки, одна - с претензией на принадлежность к сиамцам), дожирали консервы. Завидев людей, спрыгнули и помедлили, не зная, метнуться прочь или же, напротив, попытаться выклянчить еще чего-нибудь. Костик отнес подальше недовылизанную банку и вернулся.
        - Хлебушком занюхаем, - утешил он.
        - Пошли, - скомандовал Мурыгин, подхватывая сумку.
        - Куда? - удивился Костик. - В рощу? Там сыро… Чем тебе здесь не нравится?
        - Напомнить - чем? - процедил Мурыгин.
        - Ну и иди… - Костик присел на край пня. - Только бутылку оставь. У тебя ж их там две, я знаю…
        Сергей Арсентьевич ругнулся - и в этот миг его снова лизнуло во всю спину. Ласково и шершаво. Обмер, выпрямился.
        - Кайф… - услышал он, как сквозь подушку.
        Очнувшись, посмотрел на друга. Казалось, еще немножко - и Костик замурлычет от удовольствия.
        - Тоже погладили? - шепотом спросил Мурыгин.
        - Ага… Три раза…
        - Меня - один…
        Замолчали, с тревогой прислушались к ощущениям. Затем недоверчиво покосились на сумку. Мысль о водке показалась обоим не то чтобы отвратительной, но как-то не манила она больше, не очаровывала. После шершавого ласкового прикосновения ничего уже не хотелось. Нет, можно было, конечно, собрать волю в кулак и выпить, но зачем? Все равно что заполировать хороший коньяк глотком денатурата.
        Кстати, незримый язык именно так и пробирал по хребту, как коньяк пробирает по горлу.
        - Спрашиваешь, чего я на лейтеху попер? - неожиданно сказал Стоеростин. - В голову ударило, вот и попер. Не надо было мешать…
        - Кому?
        - Не кому, а чего! Мы ж еще поддали тогда! - Костик хмыкнул, поежился. - Интересно, - пробормотал он, - кошек гладим - они то же самое чувствуют?
        - Спроси… - нервно пошутил Мурыгин, кивнув на бугорок, с которого пристально наблюдали за людьми уже не шесть, а восемь алчных кошачьих глаз. Затем снова с пугающей ясностью осознал невероятность происходящего.
        - Костик!.. - взмолился Сергей Арсентьевич. - Что же это, Костик, а?..
        - Пока ничего смертельного, - помолчав, отозвался тот. - Местами даже забавно…
        - А этот… умб!..
        - Тоже вполне вписывается… Когда у тебя на участке коты орут, дерутся, ты что делаешь?
        - Н-ну… комком земли их…
        - Вот! По-моему, очень похоже. Ба-бах! По своим котам, по чужим - без разбора…
        - Позволь, а свои - это кто?
        Костик ответил не сразу - сперва озадаченно хмыкнул.
        - Получается, мы…
        Глава 3
        Обстановкой, размерами и состоянием стен кабинет замредактора неуловимо напоминал стоеростинскую кухоньку. Все требовало или ремонта, или замены. Да и сам Гоша Родимцев, нынешний хозяин кабинета, вел себя так, словно с минуты на минуту ждал приказа покинуть помещение.
        Помнится, лет семь назад он выглядел куда значительнее, хоть и должность у него в ту пору была менее ответственной.
        - А с чего это тебя вдруг снова в журналистику потянуло? - беспокойно помаргивая, спросил Гоша. - Ты же у нас теперь вроде предприниматель…
        Манера речи его тоже изменилась. Любое слово, даже самое политкорректное, произносилось негромко, невнятно и чуть в сторону, словно Родимцев опасался прослушивания. Сказал - и вроде бы ничего не говорил.
        - Был… - вздохнул Мурыгин. - Теперь банкрот.
        - В долгах? - сочувственно уточнил замредактора.
        - Без долгов, - успокоил Мурыгин. - В нулях. Но в таких нулях, что… сам понимаешь. В пустых и круглых.
        Гоша опечалился, принялся перекладывать бумаги на столе.
        - Знаешь… - осторожно покряхтывая, начал он. - У нас тут сейчас такие дела творятся… Шефа сняли, в «Вечерке» шефа тоже сняли…
        - А ты?
        - Временно исполняю обязанности…
        - Чьи?
        - Свои…
        Мурыгин еще раз оглядел убогий кабинет. Да. Похоже на то.
        - А что стряслось-то? Кризис? Или вспышка на Солнце?
        - Москва… - стонуще молвил временно исполняющий собственные обязанности. - Поставили нам оттуда губернатора, а у него команда… На все посты своих людей сует. Москва…
        Наверное, с такой же неизбывной тоской звучало когда-то на Руси слово «татарва».
        - Землю скупают, предприятия скупают… - беглым полушепотом продолжал несчастный Гоша. Глаза его блуждали. - Теперь вот до прессы добрались, до культуры… Хана провинции… Журнал закрыли, издательство закрыли… В Союзе художников кабаре будет…
        Мурыгин уже и сам видел, что надеяться здесь не на что. Блеклый, пугливый, как моль в шкафу, Гоша Родимцев прямо-таки норовил слиться с невзрачным интерьером. Стоило Гоше замереть и примолкнуть, начинало казаться, будто кабинет пуст. Вдруг забудут, вдруг оставят в прежнем кресле…
        Судя по всему, тоже вскоре пойдет искать работу. По городу с вещами.
        - То есть в «Вечерку» мне можно не заглядывать? - подытожил Сергей Арсентьевич.
        Замредактора беспомощно развел руками.
        - Да и в «Городские ведомости» тоже… - удрученно добил он. - Чаю хочешь? Я заварю…
        - Нет, спасибо. - Мурыгин встал. - О, кстати! А что у вас пишут об «Орошенце»?
        - Об «Орошенце»?
        - Ну, целый дачный поселок пропал…
        - Первый раз слышу. Как пропал?
        - С лица земли. Дома, заборы…
        Замредактора горестно покивал.
        - Москва… - безнадежно выговорил он.

* * *
        Покинув облупленный Дом печати, Мурыгин приостановился, закурил. Теплынь. Впору куртку скидывать… Стало быть, с журналистикой мы пролетели. Устроиться, что ли, в полевой тир для богатеньких? Бегущим кабаном. Зашьют в шкурку, а ты копытцами по настилу: цок-цок-цок…
        Откуда ни возьмись подвернулся подросток с кипой газет, заныл, заканючил:
        - Купите газетку, дяденька… Ну пожалста-а… Ну что вам стоит… Купити-и… Выручити-и…

«Бойкие выкрики мальчишек-газетчиков…» - с горькой иронией вспомнилось вдруг Мурыгину что-то давнее, читанное чуть ли не в детстве.
        - Про исчезнувший поселок есть что-нибудь? - спросил он.
        Подросток недоверчиво уставился на Сергея Арсентьевича.
        - Дачный поселок! - нетерпеливо пояснил тот. - «Орошенец»!
        Подросток и вовсе опешил.
        - Ты газеты продаешь или милостыню просишь? - проскрежетал Мурыгин. - Не знаешь, чем торгуешь? Хоть бы заголовки прочел!..
        Мальчонка, ошалело помигивая, секунды три смотрел на невменяемого дяденьку, потом поспешил отойти от греха подальше, сменить объект.
        - Купите газетку, тетенька… Купити-и…
        Гневно фыркнув, Мурыгин извлек сотик. Нашел номер Костика, злобно усмехнулся. Вот ведь тоже клоун! Пять лет за квартиру не плачено, а на мобилу деньги нашлись. Правда, сам никому не звонит, экономит… А может, подарил кто? Из старых, еще не спившихся друзей.
        - Слушай, Костик… Как ты смотришь на то, чтобы взять да и смотаться на природу?
        - А я уже на ней, - с достоинством ответил Стоеростин.
        - В поселке?!
        - Ну, не совсем в поселке… Скажем так, у овражка…
        - А, ну я тогда сразу на автобус…
        Автотранспорта у штакетника поприбавилось. Полиция на сей раз отсутствовала, зато сияла красными крестами молочная «газелька» неотложки. Двое в белых халатах вели к ней под руки благообразного, прилично одетого мужчину. Ведомый заметно припадал на правую ногу и силился улыбнуться. Брючина от бедра до колена была измазана старой садовой побелкой.
        На пути троицы мельтешила девчушка с диктофоном.
        - Ну а что же вы хотите?.. - мужественно превозмогая боль, вещал пострадавший. - Спонтанный выброс… свидетельствует, что мы… о-ох… имеем дело со сгустком негативной энергетики…
        Мурыгин задержался, пропуская процессию. Спонтанный выброс. Ну-ну…
        Костика он нашел по эту сторону овражка, сидящим на старом, туго набитом рюкзаке. Хотел спросить, что сие значит, но не успел.
        - Самое интересное пропустил, - сказал Костик. - Экстрасенсы нагрянули. Главный их взял рамку, поперся уровень эм-поля проверять… Ка-ак ему наподдаст! Мы-то в прошлый раз на землю падали, а он, не поверишь, прямо в яблоню вписался…
        - Это не его там в «скорую» грузят?
        - Его, наверное… Гошку видел?
        Сергей Арсентьевич насупился и, как бы не расслышав вопроса, принялся высматривать что-то среди плодовых деревьев. Костик сочувственно взглянул на друга снизу вверх.
        - Ну, ясно… Можешь не рассказывать. И в «Вечерке» был?
        - Тоже без шансов… Слушай, а чего ты здесь торчишь?
        - А чтоб под горячую руку не попасть, - стыдливо посмеиваясь, признался Костик. - По-моему, его экстрасенсы сильно достали…
        Чем все-таки хорошо неведомое, так это тем, что отвлекает от житейских бед.
        - Позволь! - не удержался Мурыгин. - Вот ты говоришь: «его». Ты правда в это веришь?
        - Во что?
        - Н-ну… что там кто-то разумный…
        - Я, мил друг, вообще ни во что не верю, - развязно объявил Костик Стоеростин. - Просто эта версия мне нравится больше других…
        - А есть и другие?
        - Сколько хочешь!
        - Ну например?
        - Скажем, три случайных явления. Лизнуло - одно, шугануло - другое, поселок уничтожило - третье. Просто совпали по месту и по времени, смыслу в них никакого, а мы с тобой черт знает чего навоображали…
        Мурыгин призадумался.
        - Что-то мне это… - промычал он, - не очень…
        - Мне тоже, - утешил Костик. - А поскольку все версии одинаково недоказуемы, я принимаю ту, что приятнее… Без самообмана, странничек, не проживешь. Без самообмана все бы мы давно удавились… Кстати, ты не стесняйся, присаживайся.
        - Куда?
        - А вот… - И Костик указал на стоящую неподалеку дорожную сумку, настолько потрепанную, что Мурыгин принял ее поначалу за чью-то недоброшенную до овражка тугую связку тряпья. - Не бойся, бьющегося там ничего нет…
        - Тоже твоя?
        Теперь уже насупился Костик. Слетели с него мигом и легкомыслие, и беспечность, и возбужденная говорливость. Меж бровей обозначилась угрюмая зарубка.
        - Моя… - безрадостно молвил он.
        И Мурыгин наконец понял.
        - Все-таки выселили? - спросил он с содроганием. Голос его упал до шепота. - А… а чемоданы?
        - Чемоданы твои я соседям занес, - нехотя сообщил Костик. - Ну и еще там кое-что…
        Сергей Арсентьевич опустился на драную Костикову сумку и, слепо глядя в никуда, надолго оцепенел. Надо было что-то решать.
        - Ночевать-то где будем?
        - Я - здесь, - отозвался Костик. - Между прочим, на палатке сижу…
        - Холодновато в палатке-то…
        - А что, есть варианты?
        Вариантов не было. Мурыгин уже перебрал в уме знакомых, включая подружек бывшей жены, - нету. Ни единого.
        - А чего тогда сидишь? - внезапно накинулся он на ни в чем не повинного Стоеростина. - Пойдем палатку ставить, бомжара…
        - Не, - сказал тот. - Рано. Давай подождем…
        Мурыгин взглянул на часы. Дело шло к четырем. А последний автобус - в пять.
        - Не дрейфь, - ворчливо подбодрил Костик. - У меня в январе батарея навернулась - ничего… дозимовал… - Судя по эпическому тону последних слов, он, кажется, собирался поведать Мурыгину особо душераздирающие подробности своей зимовки, но так и не поведал. Умолк. Всмотрелся во что-то на той стороне овражка.
        - Чего там?
        Среди древесных стволов бродило золотистое ласковое мерцание. Едва уловимое, оно приковывало взгляд, манило к себе.
        - Пойдем. - Стоеростин встал. - Сумку бери…
        - Постой… Что это?
        - Понятия не имею. - Влез в лямки рюкзака - и зашагал.
        Мурыгин подхватил сумку, догнал.
        - Ты уверен?..
        - Ни в чем я не уверен.
        - А шуганет?
        - Может, и шуганет… Хотя вряд ли… - Костик зачарованно всматривался в призрачное сияние впереди. Потом вдруг усмехнулся и пробормотал еле слышно: - Кис-кис-кис…

* * *
        Пока добрались, мерцание рассеялось. Впрочем, не исключено, что его, подобно туману, вблизи просто не различишь. Сбросили ношу возле родного, насиженного пня - и никто никого не шуганул. Мало того, оба тут же были поглажены.
        - Ну вот, - с облегчением сказал Костик. - Видишь?
        Упал на травку, раскинул конечности.
        - Этак я и курить брошу, - жмурясь от удовольствия, сообщил он. - Скажи, кайф?
        Мурыгин сумрачно согласился, что да. Кайф.
        - Не понял… - Костик поднял голову. - Что не нравится?
        - Кто он такой? - глухо спросил Мурыгин. - Откуда?
        - Мне бы твои заботы! Ну, скажем, из другого измерения… Легче стало?
        - Брось! - процедил Мурыгин. - А то я тебя не знаю! Сам наверняка голову ломаешь…
        - Ломаю, - легко согласился Костик. - Обломки предъявить?
        - Предъяви.
        Стоеростин сел, осмотрелся. В голых ветвях молоденькой яблони шла пронзительная воробьиная разборка. Клювов двадцать, не меньше. Наверное, со всего пустыря слетелись. Время от времени из кроны выпадало и, покачиваясь, надолго зависало, в воздухе зыбкое крохотное перышко.
        Тоже социум…
        - Во-первых, - огласил Костик. - Делянку ему, как видишь, нарезали от рощи до овражка…
        - Кто?
        - Без понятия.
        - Но тем не менее знаешь, что нарезали?
        - Да. Потому что за овражком дома как стояли, так и стоят… Скажите, какое препятствие - овражек!..
        - Так, допустим. А во-вторых?
        - Во-вторых, землю ему выделили бросовую, изуродованную людьми. Наверняка с условием, чтобы он снова привел ее в порядок. Что мы, собственно, и видим…
        - Нет, позволь! - возразил Мурыгин. - Хуже земли не нашлось? Почему дачи? В километре отсюда - завод…
        - Н-ну… не знаю. Так вышло. Я, что ли, ему землю выделял?
        Озадаченно помолчали. Пригревало солнышко. Воздух от оголтелого чириканья вибрировал, как полотно двуручной пилы.
        - Слушай, - озабоченно сказал Мурыгин, - а что это ни одной собаки не видать? У сторожа целая свора кормилась…
        - Разбежались, - предположил Костик. - Чужого почуяли.
        - А кошки тогда почему не разбежались?
        - Ну, кошки! Кошки сами инопланетяне…
        Там, откуда они прибыли, определенно что-то творилось. Рычала и погромыхивала тяжелая техника. Потом кто-то оглушительно откашлялся.
        - Мужчина в черном плаще и мужчина в рыжей куртке!.. - произнесли в мегафон. - Немедленно покиньте опасную зону! Повторяю: мужчина в черном плаще и мужчина в рыжей куртке…
        Оба мужчины оглянулись на звук. У въезда на пустырь стояло гусеничное страшилище защитного цвета и шевелились камуфлированные робы.
        - Эмчеэсники, что ли? - всматриваясь, спросил Мурыгин.
        - Похоже… - хмыкнул Костик, тоже поднимаясь на ноги. - Не дай бог выручать полезут… Все в порядке! - крикнул он, сложив ладони рупором. - Ничего не надо! Нам здесь хорошо!..
        - Мужчина в черном плаще и мужчина в рыжей куртке… - не унимались за овражком.
        - Вообще-то она бежевая, - недовольно заметил Мурыгин.
        - Кто?
        - Куртка.
        Спасатели вдали совещались. Видно было, как старшой жестикулирует мегафоном. Потом снова поднес устройство к губам:
        - Вы находитесь в опасной зоне. Вашей жизни угрожает…
        - Где ж вы, суки, были, когда меня сегодня с приставами выселяли? - закипая, произнес Костик. - Опасность? Какая в мандат опасность? Спасатели! Ты меня от государства спаси, а с инопланетянами я как-нибудь сам разберусь!.. Нет, ты видел, Серый? - возмущенно обернулся он к Мурыгину. - За жизнь они нашу волнуются, а? Выкинули на помойку - и волнуются!..
        - Уймись! - попросил тот.
        Бесполезно. Стоеростин был вне себя. Все переживания последних дней собрались воедино и выплеснулись наружу.
        - Ну вытащишь ты нас отсюда! - уже орал Костик в сторону овражка. - А ночевать мне где?.. Нас здесь гладят, козлы! Так вам уже и это влом?..
        Внезапно запнулся. По физиономии разлилось блаженство.
        - Молчу-молчу-молчу… - глумливо заверил он, но не Мурыгина и уж тем более не эмчеэсовцев.
        Тем временем гусеничная амфибия рявкнула, окуталась сизым выхлопным дымом и пошла в наступление. А дальше с ней случилось то же, что двумя днями раньше с серебристым джипом, только на этот раз Сергей Арсентьевич все разглядел в подробностях. Машину понесло юзом, причем задом наперед. Затем плоский нос ее задрался, показалось брюхо - и бронетехника с воем и скрежетом осела в промоину.
        Никакого «умб!..» при этом не прозвучало.
        Несколько мгновений Мурыгин с Костиком зачарованно смотрели на людскую кутерьму вокруг овражка.
        - Ну все, - выговорил наконец Костик. - Теперь им точно будет не до нас. Давай палатку ставить…
        Глава 4
        Как и предвидел Мурыгин, палатка только именовалась палаткой. Боязно было даже вообразить рабочую биографию этого брезента. Его послужной список наверняка включал и камнепады, и селевые потоки, и как минимум одно случайное попадание в бетономешалку. Хотя, насколько помнится, экстремальным туризмом Костик не увлекался никогда.
        Пока удалось растопырить увечное изделие между сливой и вишней, свечерело. Спасатели не мешали. Мурыгина однако тревожило другое: как отнесется к возникновению палатки незримый хозяин пустыря? Пусть матерчатый, а все-таки дом.
        Вроде нормально отнесся. Не тронул.
        К ночи заметно похолодало. Удачно, без обрушений, заползли внутрь, зажгли свечку в плошке и приступили к скудной безалкогольной трапезе. Техника за овражком порычала-порычала и смолкла. Палатку объяли скрипы, шорохи, прочая первобытная жуть.
        - Как думаешь, завтра проснемся? - мрачно пошутил Сергей Арсентьевич.
        - Эк тебя! С чего это ты?
        - Ну, что ни говори, а место-то заколдованное…
        - А-а… - протянул Костик.
        В заколдованные места он, надо полагать, тоже не верил.
        Стали осторожно устраиваться на ночлег. Язычок свечи колебался, выявляя все новые прорывы в матерчатой подкладке. Палатка была двухслойной, но некоторые дыры - сквозными.
        - А почему обязательно дачник? - с неожиданным раздражением спросил Мурыгин. - Почему не разведчик?
        - Из космоса, чай? - лыбясь, уточнил Костик.
        - Почему бы и нет?
        - Разведка боем? А против кого?
        - Против нас. За природу.
        - А мы, выходит, не природа?
        - Я имею в виду: живая природа.
        - А мы какая?
        Мурыгин начинал злиться. Хотя уж кому-кому, а ему-то было со студенческих пор доподлинно известно, что Костика Стоеростина проще пришибить, чем переспорить.
        - Но человек-то борется с природой!
        - Гордыня, гордыня… - по-монашески забормотал Костик, запахиваясь и натягивая поглубже лыжную вязаную шапочку, отчего и впрямь стал похож на инока. - Привыкли, понимаешь, звучать… Природа вывела человека с единственной целью - прекратить оледенение. И что бы мы там о себе ни мнили… царь природы, венец творенья… задача наша одна: понизить содержание кислорода в воздухе. Ничего, справляемся… пока. Полярные шапки тают, уровень океана повышается…
        - Справляемся - во вред себе?
        - Естественно… - В желтоватом мерцании свечи Костик вытянулся в рост, окончательно уподобившись схимнику во гробе. - Любое лекарство справляется с болезнью во вред себе.
        - Кому это себе?
        - Лекарству. Или ты хочешь оспорить жертвенную сущность таблетки?
        Мурыгин подумал, посопел.
        - То есть справимся - вымрем?
        - Скорее всего…
        - Просто так языком треплешь или что-то из этого следует?
        - Следует, - произнес Костик, неподвижно глядя в драный потолок. - Сдается мне, что дачник наш, скорее всего, местный. Не из какого он не из космоса, а с самой что ни на есть Земли. Соседушко. И явно не хочет приносить себя в жертву природе. Иначе зачем бы ему исправлять то, что мы наворотили? Хотя бы на таком пятачке…
        - Минутку! - Мурыгин приподнялся на локте. - Если он с Земли, то почему же раньше ничего подобного не случалось? Раньше-то он где был?
        - А теперь он где?
        Кротко заданный вопрос прозвучал жутковато. Передернуло даже. За ветхим брезентом шуршала ночь. Подала голос неведомая птица - возможно, сова. А собак и в самом деле не слыхать…
        - Погоди! - хрипло начал Мурыгин. - Ты уверен вообще…
        - Нет, - не дослушав, ответил Костик. - Давай спать…

* * *
        Проснулся Мурыгин от холода. Свеча догорела, в палатке было черным-черно. В сквозной прорехе сияло алюминием лунное небо. Костик спал, не издавая ни звука, хотя вообще-то имел обыкновение похрапывать. Да уж не замерз ли? Сотрясаемый ознобом, Сергей Арсентьевич приподнялся, потрогал. Костика на месте не обнаружилось.
        Должно быть, вышел за надобностью. Надо же холодрыга какая! Военно-полевую романтику Мурыгин, честно сказать, и прежде не терпел, а уж в такое время года - тем более. Прилег было снова - и тут же сел. Нет, так нельзя. Пойти, что ли, размяться, согреться?
        Кряхтя, выбрался из палатки. Полная луна высвечивала впервые не убранный по весне участок. Инея не было - иначе кромки прошлогодних палых листьев сверкали бы сейчас серебристой каемкой на манер сазаньей чешуи. А вот легкая морозная искорка в ночном воздухе сквозила. Странно.
        Мурыгин огляделся, стуча зубами. Веселенький пейзажик.
        Голые плодовые деревья вздымали костлявые длани, как гоголевские мертвецы. Трупные пятна на лике луны были в эту ночь особенно отчетливы. Промахнула в сером сумраке крупная птица, предположительно, ворона… Костик-то где? Монстры съели?
        Слева раздался всхрап. Ну это уже что-то совсем невероятное! Сел в кустики - и уснул? В такую холобурдень? Он же трезвый!
        Сергей Арсентьевич обернулся на звук. Никого. Или…
        В метре над землей слегка опыленное лунным светом плавало нечто, напоминающее длинный, сложенный пополам мешок. А потом оно еще и шевельнулось.
        Мурыгин замер, всматриваясь.
        В метре над землей, уютно свернувшись калачиком, похрапывал Костик. Если бы не этот храп, Сергея Арсентьевича, скорее всего, хватил бы удар. Сердце чуть ребра не проламывало. В памяти вот-вот должны были всплыть космические ужастики о насекомоподобных чудищах, подвешивающих людей живьем в своих заплетенных паутиной закромах… Если бы не храп. Жертве инопланетного упыря не положено похрапывать - тем более так сладко.
        Сделав над собой усилие, Мурыгин шагнул вперед - и ноги запутались в чем-то черном, шуршащем, оказавшемся впоследствии стоеростинским плащом. Наверное, Мурыгин вскрикнул, потому что спящий на воздусях внезапно оборвал храп, медленно распрямился и наконец сел, уперевшись ладонью в податливую пустоту.
        - Серый, ты?.. - сонным голосом спросил он. - А я… это… вышел… ну и… - Помолчал, умиротворенно почмокал губами. Затем локоть подломился, и Костик снова принял положение зародыша. - Лезь сюда… - пробормотал он напоследок. - Согреешься…
        В смысле отчаянности Мурыгин, конечно же, сильно уступал другу, что не удивительно, если сравнить их жизненный опыт. Неизвестно, отважился бы он принять приглашение Костика, не будь ночь такой промозглой. Но не замерзать же!

* * *
        И все бы ничего, кабы тот, на ком спал Сергей Арсентьевич, не имел скверной привычки ворочаться. Несколько раз Мурыгина плавно вздымало ввысь и скатывало затем в некую ложбину, отчего он пробуждался в ужасе и, вытаращив глаза, силился сообразить, куда его занесло и что происходит.
        Зато тепло. Теплышко, как говаривали в детстве.
        Подъем был сыгран с первыми лучами солнца и в лучших казарменных традициях: разнежившихся друзей просто стряхнуло наземь, слава богу, с высоты практически нулевой. Утренний воздух ошеломил. Словно ведром родниковой воды окатили.
        Спешно принялись одеваться.
        - Умный… - с завистью бормотал Костик. - Одевку-обувку с собой прихватил… А я, дурак, все на землю поскидывал…
        Плащ его к утру стал жестяным, туфли - каменными. Вопреки опасениям, палатка пережила ночь благополучно, в труху не рассыпалась. Сама она, положим, особой ценности не представляла, однако внутри были кое-какие продукты, а главное, наплечная мурыгинская сумка с туалетными принадлежностями.
        - Ну и куда он делся? - озираясь, спросил Сергей Арсентьевич. Золотистого мерцания нигде не наблюдалось.
        - Дозором обходит, - буркнул Костик. - Чтоб не сперли чего… Выспаться, гад, не дал! Взял и сбросил… Можно подумать, на работу опаздывает…
        Зябко содрогаясь, стал на четвереньки, полез в палатку.
        - Слушай, - сказал Мурыгин. - А этот твой белый кот… Он на тебе ночами спал?
        - И не он один… - послышалось из-под брезента. - Сколько у меня кошек было - все на мне спали…
        - Как же он теперь без хозяина?
        - Весна… - откликнулся Костик. - Не пропадет…
        Выбрался наружу с пластиковым пакетом в одной руке и с мурыгинским несессером в другой.
        - Вода у вас тут далеко?
        Оба колодца сгинули вместе со скважинами. Мурыгин не взялся бы даже угадать, где они раньше располагались. Хотя, помнится, прошлым летом напротив слегка перекошенного памятника дачной архитектуры тоже что-то рыли… Точно, рыли. И бетонные кольца сгружали метровые.
        Нет худа без добра. Неслыханно ранняя побудка имела то преимущество, что, окажись свежевыкопанный колодец частным, а не общественным, никто никому не запретит махнуть через забор и обратно. Направились к овражку, над краем которого по-прежнему торчало акулье рыло гусеничной машины. Крепко, видать, засела…
        - Как бы они там часовых не выставили, - хмуро сказал Мурыгин.
        К счастью, он оказался прав лишь наполовину. Часовой был, но дрых в запрокинутом к небесам кресле водителя: спина почти параллельна земле, ноги, соответственно, задраны. Миновали, не потревожив.
        А новенький бетонный колодец под двускатной дощатой крышей поджидал их на улице - сразу за углом штакетника. Тишь. Безлюдье. Голубоватые утренние тени, краткая дробь дятла - словно шарик от пинг-понга уронили на стол с малой высоты. Костик взглянул мимоходом на круглую башню с флюгером - и замер.
        - Слушай… - У него даже голос сел. - Вроде дом распадается…
        - Наглый оптический обман, - успокоил Мурыгин, откидывая дощатую крышку и опуская ведро на вороте в гулкое бетонное жерло. - Он уже так десятый год распадается…
        Секунды три Костик недоверчиво смотрел на слегка гуляющие ряды кладки, потом одурело тряхнул нечесанной башкой.
        На крыльце перед стрельчатым входом вылизывалось кошек шесть, в их числе наверняка и те, что уплели вчера оставленные на пне консервы.
        - Знаешь, - задумчиво молвил Мурыгин, тоже приведя себя в порядок, - в чем-то ты, пожалуй, прав… Какая нам разница, кто он и откуда! А вот шанс упустить было бы грешно…
        - Аой?.. - невнятно осведомился Костик, орудуя зубной щеткой.
        - Какой шанс? Стоеростин, окстись! Мы - единственные, кого он принял. Остальных он знать не хочет. Остальных он шугает!
        Прежде чем ответить, Костик долго прополаскивал рот. Выплюнул, утерся.
        - И что? - спросил он.
        - А то, что с ним рано или поздно попробуют вступить в контакт! Вот тут-то и поторгуемся… Хотите сотрудничества? Давайте зарплату, давайте квартиру… А по-другому - никак!
        Стоеростин размышлял.
        - Мы ж бомжи сейчас, Костик… - проникновенно напомнил Мурыгин. - А тут возможность вернуться в общество!
        - Был я уже там… - вяло ответил тот.
        - Где?
        - В обществе… Что ты, собственно, предлагаешь?
        Овеваемый утренней свежестью, только что умывшийся колодезной водой, Мурыгин ощущал подъем сил, отвагу и дерзкую уверенность в себе - словом, те самые чувства, что испытывал в первые месяцы владения оптовым книжным складом.
        - Что предлагаю? - напористо начал он. - А не ждать милостей от природы! Начать действовать самим. Объявить себя уполномоченными представителями инопланетного разума. Дать интервью. Выйти на телевидение…
        - Ну и станет в ящике двумя придурками больше, - заметил Стоеростин. - Их вон и без нас пруд пруди… Друганы братанов по разуму…
        - Но мы-то - на самом деле!
        - А вдруг и они тоже?
        Бывший предприниматель запнулся, но лишь на секунду.
        - Ко-остик! - сведя голос на укоризненные низы, попытался он вразумить друга. - Да какая кому разница, как оно там на самом деле? Нам сейчас главное - со дна подняться…
        - Знаешь, чем ты сейчас похож на Диогена?.. - задумчиво спросил Костик. - Голос, как из бочки…
        На этот раз Мурыгин онемел надолго. Все-таки выходки Стоеростина могли вывести из себя кого угодно.
        - Так… - проговорил наконец Сергей Арсентьевич, стиснув зубы. - А ну-ка быстро смыл пасту с настила… Быстро смыл! Фраер городской! Это колодец! Его в чистоте содержат…
        Костик подчинился.
        - И ведро переверни, - в неистовстве потребовал Мурыгин. - Воду вылей - и переверни! А то из него кошки лакать будут!.. Крышку закрой! Общество ему не угодило!..
        Обратно шли в обиженном молчании. Почти уже обогнули овражек, когда сзади послышалось:
        - Стой!
        Обернулись. Из уставившейся в небеса гусеничной амфибии выбирался заспанный детина в камуфле и беретке морковного цвета. Оружия при нем не было. Наверное, все-таки не часовой - просто оставили за сторожа, чтобы никто ничего ночью не свинтил.
        Костик повеселел.
        - Доброе утро, служивый, - приветствовал он охранника. - Каково почивали?
        Приветствие тому явно не понравилось. Хотел зевнуть - раздумал, насупился.
        - Запретная зона, - отрывисто объявил он. - Приказано никого не пропускать.
        - А ты и не пропускаешь, - успокоил его Костик. - Ты уже пропустил…
        Морковный берет и сам видел, что оплошал. Но не ловить же теперь этих двоих по всей запретной зоне!
        - Минутку!.. - властно вмешался Мурыгин. Подошел к камуфлированному детинушке вплотную. Тот моргнул. - Когда прибудет сюда ваше начальство, - тоном, не допускающим возражений, продолжал Сергей Арсентьевич, - я прошу вас доложить следующее… То, что вы называете запретной зоной, на самом деле место высадки инопланетного разумного существа. И оно уполномочило нас двоих… А можно без ухмылок, молодой человек?!
        - Слышь! - сказал молодой человек. - Вот прибудут - сам и доложишь…
        Повернулся и, в изумлении покручивая головой, пошел обратно, к вверенной ему технике.
        Глава 5
        - Да ни в какой другой стране такого нет! - громко возмущался Мурыгин, пока шли до палатки. - Населенный пункт исчезает, самоходки под откос летят - и хоть бы кто-нибудь почесался! Где ученые? Где ФСБ? Экстрасенсы какие-то сунулись - и тех теперь не видать…
        - Ученые грантов просют, - сокрушенно, по-старушечьи отвечал ему Костик. - ФСБ откат пилют…
        - Хорошо, а полиция? - не унимался Сергей Арсентьевич. - Полиция где? Ради чего ее переименовывали вообще? Собственность пропала, дело наверняка заведено…
        - Полиция была вчера, - напомнил Костик. - Тебе чего надо-то? Чтобы нас колючей проволокой обнесли?
        - Мне надо, чтобы нас заметили!
        - Зачем?
        Мурыгин остановился, взял друга за лацканы плаща, взглянул в глаза. За полтора дня трезвости лицо Костика разительно изменилось к лучшему, хотя моложе не стало: раньше одутловатое, теперь оно подобралось, сложилось в выразительные, философские, прах их побери, морщины.
        - Костик, - зловеще-вкрадчиво молвил Сергей Арсентьевич. - Только честно… Ты что, собрался здесь навеки поселиться?
        Кажется, Костик опешил. Вопрос был задан слишком прямо. До неприличия прямо.
        - Н-ну… - Он замялся. - Скоро совсем тепло станет…
        - Станет… - нежным эхом откликнулся Мурыгин. - Лето придет… А потом кончится. И что ты здесь будешь делать зимой?
        - До зимы еще дожить надо, - уклончиво проговорил Костик.
        - Тоже верно… - Мурыгин покивал. - А доживешь?
        - В городе, думаешь, бомжевать лучше? - хмуро огрызнулся Костик. - Там сейчас и в подвалах конкуренция. Все норки заняты. Ткнут ножиком… Или придут эти… мальчики из приличных семей с бейсбольными битами… попрактиковаться…
        - Да почему бомжевать? - снова выходя из себя, воскликнул Сергей Арсентьевич. - Почему обязательно бомжевать?
        - А как иначе? Дома нет, работы нет…
        - Хорошо! Жрать ты что здесь будешь? Или думаешь, он тебе миску поставит?
        Костик опечалился. Возразить было нечего.
        - А что это нас давно не гладили? - недовольно спросил он, откровенно выходя из разговора. Огляделся. Брезентовый горбик возле обширного низкого пня окутывало знакомое золотистое мерцание, причем на этот раз оно казалось ярче, подвижнее…
        - Он нам палатку там не рушит? - обеспокоился Мурыгин, и оба кинулись к брошенному имуществу.
        Имущество оказалось цело и невредимо, зато нечто странное происходило с пнем. Вернее, уже произошло. Широкий неровный спил каким был, таким и остался, а вот по кромке расположились грозди иссиня-черных наростов, будто выдавленных из промежутка между корой и древесиной. Внезапно Сергею Арсентьевичу почудилось, что воздух за его спиной уплотнился и подпихнул поближе к увенчанному смоляными наплывами пню.
        Пошатнуло и Костика.
        - Хм… - озадаченно сказал он и посмотрел на Мурыгина. Потом шагнул к странным образованиям и с опаской одно отломил. Раздался легкий, но сочный хруст.
        - Черт-те что, - помыслил вслух Костик. - Не гриб, не кактус… Может, правда что-нибудь инопланетное?
        Осмотрел, понюхал. Судя по выражению лица смельчака, аромат от обломка исходил приятный и соблазнительный.
        - Костик! - сипло предостерег Сергей Арсентьевич. - Даже и не вздумай! Траванешься
        - кто тебя вытаскивать будет?
        Стоеростин глянул через плечо, но не на Мурыгина, а в сторону овражка. Спасатели уже прибыли. В крайнем случае впрыснут чего-нибудь… откачают…
        Куснул, жевнул - и, приподняв брови, замер. На секунду Мурыгин испугался, что Костик вот-вот закатит глаза и грянется замертво оземь. Ничего подобного! Сунул отломленное в рот целиком и сладострастно захрустел. Уставил на Сергея Арсеньевича очумелые глаза, затем снова нагнулся над пнем. На сей раз оторвал сразу два отростка: один - себе, другой - товарищу.
        Тот попятился.
        - Даже не предлагай! - решительно предупредил он.
        - Ну и дурак! - сказал Костик.

* * *
        Так Стоеростин и не уразумел, что ужаснуло Мурыгина. Отравиться боишься? Ну я ведь на твоих глазах только что ел - и хоть бы хны! Выглядит, что ли, чересчур экзотически? Да на рынках сейчас и не такую экзотику продают…
        Нет, причина, конечно, была в другом. Вспомнилось Сергею Арсентьевичу им же самим произнесенное недавно слово «миска» - и ожгло подобно оплеухе. Все предыдущее - ладно, спишем как-нибудь, переживем. Ну, погладили, ну, с постели утром стряхнули… Но миска!..
        Большего унижения Мурыгин просто представить не мог.
        - В город со мной пойдешь? - отрывисто спросил он.
        - Чего я там не видел! - хмыкнул Костик.
        - Как знаешь, - холодно молвил Сергей Арсентьевич. Не прощаясь, подхватил сумку и двинулся по бывшей дороге, похожей теперь на коротко постриженный газон. Кстати, на месте исчезнувших домов травка тоже произрастала особенно охотно. Пожалуй, если произвести аэрофотосъемку, вышла бы довольно подробная карта материальных убытков, где каждая пропажа отмечена зеленой заплаткой.
        В Мурыгине просыпался бизнесмен. Не надо никакой аэрофотосъемки! Выйти в интернет, скачать снимок со спутника, распечатать, оформить и продать любителям уфологии, пострадавшим дачникам… Раисе Леонидовне, естественно, втридорога…
        Спекуляции его были прерваны ласковым шершавым прикосновением большой незримой ладони, чудесным образом прошедшей сквозь одежду. Иди, котик, иди, погуляй… Вновь стало обидно за себя и за человечество. Фыркнул, встряхнул спиной…
        К овражку успели подогнать чудовищных размеров автокран и теперь подводили тросы под брюхо амфибии. На прохожего внимания не обратили. Тот приостановился, поискал глазами старшего по званию, но все были настолько свирепы и сосредоточены, что Мурыгин решил не связываться и пошел дальше.

* * *
        В телецентр его не пустили. Остановили на проходной, спросили имя и фамилию, долго шарили по каким-то реестрам и наконец ошеломили известием, что пропуск на Мурыгина почему-то не выписан.
        - Наверно, забыли. Сейчас спросим. Вы в какую редакцию?
        Сергей Арсентьевич и сам бы хотел это выяснить.
        Однако стоило ему признаться, что явился он сюда, так сказать, самочинно, без предварительной договоренности, возле турникетика возник пожилой шкафоподобный охранник и попросил покинуть проходную. Вдруг террорист!
        Вновь оказавшись на руинах тротуара с пробивающейся в разломах травкой (с советских времен, что ли, не ремонтировали?), Мурыгин сплюнул, закурил. Минуты через полторы турникет провернулся и стеклянная дверь отворилась, пропуская сутулого, смутно знакомого мужчину, чье длинное лицо, казалось, состояло даже не из морщин, а из каких-то наплывов, как на том пеньке. Вышедший поправил на плече ремень кофра и тоже достал пачку сигарет. Бегло кивнул Сергею Арсентьевичу, затем всмотрелся пристальнее.
        - Никак Серега?..
        Пришел черед всмотреться Мурыгину.
        - М-м…
        - Мстиша Оборышев, - любезно напомнил телевизионщик. - Совсем, смотрю, олигархом стал - не узнаешь…
        Да-да-да! Мстиша Оборышев. Редакция культуры, если не изменяет память…
        - Какими ветрами?
        - Сенсацию пытался пронести… - сердито сказал Мурыгин. - Под полой. Через проходную.
        - Удачно?
        - Нет.
        - А, ну да… Вижу-вижу… Что за сенсация?
        Мурыгин нахмурился:
        - Как у тебя со временем?
        - На пару затяжек хватит, - сообщил Мстиша, горбясь над зажигалкой. Огонек задувало. - На разговор - вряд ли. Сейчас машина должна подойти…
        - А ч-черт… - Сергей Арсентьевич подхватил полузабытого знакомого под ручку, попытался в двух словах передать суть дела и почти сразу же был прерван.
        - Погоди, старик, - озадаченно молвил Оборышев, высвобождая локоть. - Этот сюжет прошел вчера… В новостях.
        - Как прошел?!
        - Знаешь, очень неплохо. Можно даже сказать, симпатично… Дама там одна была, дачница, из потерпевших… - Умолк, моргнул. - Погоди-погоди… То-то я смотрю, фамилия знакомая - Мурыгина… Родственница, что ли?
        - Жена, - глухо сказал Сергей Арсентьевич. - Бывшая…
        - Во-от оно что… - протянул Мстиша, соображая.
        На кургане, где возвышалась телебашня, было, как водится, ветрено. Сигаретный дым буквально выхватывало изо рта. Головные уборы норовили уйти в свободный полет.
        - И что она там наплела? - спросил сквозь зубы Мурыгин, придерживая козырек кожаной кепки. - Паранормальщину всякую?
        - Да нет… - Оборышев пожал свободным от кофра плечом. - Больше на справедливость нажимала, на бездействие властей… А паранормальщину плел экстрасенс… Все, как положено.
        - Это которому ногу подшибло?
        - Ну да… Был еще забавный такой мужичок… Председатель дачного товарищества, кажется…
        - Тарах?! Быть-мыть? И он тоже?.. - Мурыгин задыхался от злобы.
        - Кстати, колоритно смотрелся… Так что прости, старик, но с сенсацией своей ты припоздал.
        - Думаешь, все на этом закончилось?
        - Думаю, да, - невозмутимо отозвался мудрый Мстиша Оборышев. - Жизнь-то убыстряется: что ни день, то новость… Подумаешь, поселок исчез! Тут мосты исчезают, каналы со шлюзами… О людях я уж не говорю. Мэр вон под суд загремел! Недели еще не прошло, а кто о нем помнит? Нигде ни слова, будто и не было его…
        Что-то заурчало, решетчатые ворота раздвинулись, на потрескавшийся асфальт выкатился телевизионный микроавтобус. Оборышев извинился, отправил окурок в урну и отбыл, оставив Мурыгина в состоянии столбняка.
        Как говаривал в студенческие годы Костик Стоеростин: «Меня обворовали еще до моего рождения».

* * *
        День не сложился. Наполеоновские планы Мурыгина разлетались в дым, не успев соприкоснуться с действительностью. Наиболее грандиозный, а стало быть, наиболее безумный прожект был связан, помнится, с получением крупной ссуды (уже фантастика!
        и последующим приобретением за бесценок всей пострадавшей территории «Орошенца»… За каким, интересно, лешим? Предъявить тому, кто поселился на пустыре, свидетельство на собственность?
        В подавленном настроении Сергей Арсентьевич купил на вечер кое-какие продукты и пустился в обратный путь. Пробирала тревога, одолевали недобрые предчувствия: вот, скажем, приедет он, а там уже и впрямь все обнесено тремя рядами колючей проволоки…
        Предчувствия обманули. Дамба и грунтовка изрыты траками, овражек пуст, нигде ни единой пятнистой робы, ни единого морковного берета. Дачников тоже не видать. Одна живая душа на всю округу - Костик Стоеростин, умывающийся возле бетонного колодца. Стоящая рядом с ведром колба жидкого мыла, заимствованная из мурыгинского несессера, опустела на четверть.
        - Ты хоть… поэкономнее, что ли… - расстроенно заметил Сергей Арсентьевич. - Знаешь, сколько оно сейчас стоит? При наших финансах…
        Костик поднял раскрасневшееся мокрое лицо, проморгался.
        - Что это на тебя чистоплотность нашла? - упрекнул Мурыгин. - Самоходку, я гляжу, вытащили?
        - Амфибию, - безрадостно поправил Костик.
        - Ну, амфибию…
        Выждал, пока Стоеростин соберет в пластиковый пакет умывальные причиндалы и смоет следы жидкого мыла с досок. Пошли к палатке.
        - Представляешь, что эта сука сделала?.. - сдавленно начал Мурыгин.
        - Какая?
        - Раиса Леонидовна, естественно!.. Какие еще суки бывают?.. На телевидение вылезла… На день опередила! Даже здесь! Ты прикинь! Даже здесь… Сейчас, погоди, успокоюсь - подробнее расскажу…
        Успокоился - и совсем уже было собрался приступить к подробному рассказу, но тут Костик повел себя крайне странно. Совершил резкий нырок, словно уворачиваясь от чего-то, отбежал на несколько шагов, обернулся, сжал кулаки.
        - Пошел вон!.. - каким-то вибрирующим, на диво неприятным голосом исторг он в пространство. - Даже не прикасайся! Пошел вон, я сказал!..
        - Ты… кому?.. - еле выговорил Мурыгин.
        - Ему! - бросил вне себя Костик и, с омерзением передернув плечами, вернулся на поросшую травкой дорогу.
        - Что у вас тут произошла?
        - А!.. - Костик махнул рукой.
        Сергей Арсентьевич ошарашенно оглянулся на обезлюдевшее заовражье.
        - Не со спасателями что-нибудь, надеюсь?..
        - Нет…
        Окончательно сбитый с толку Мурыгин последовал за рассерженным Стоеростиным. На пне творилось нечто феерическое. Наросты, короновавшие спил, стали заметно выше, крупнее, вычурнее и, что самое удивительное, приняли разные цвета. Казалось, яркие пятна зазывно помигивают. Обман зрения, скорее всего.
        - Ага… - злорадно проскрипел Костик. - Подлизывайся, подлизывайся теперь… - Присел на травянистый бугорок, обернулся к Мурыгину, добавил сварливо: - Имей в виду, он не только гладит, он еще, оказывается, за шкирку берет…
        - За шкирку?..
        - Ну не совсем за шкирку… Поперек туловища… Дрессировщик хренов!
        - Даже так?.. - осунувшись, пробормотал Мурыгин. Попытался представить, содрогнулся. - Слушай, - сказал он, присаживаясь рядом, - может, нам, пока не стемнело, в город вернуться?.. Давай решать.
        Стоеростин не ответил. Ладно, пусть подумает. Тем более что и сам Мурыгин сильно сомневался в разумности своего предложения. Ну, допустим, вернутся… А дальше куда?
        - Ну все… все… - расслабленно произнес Костик. - Помирились, отстань…
        Сергей Арсентьевич неприязненно покосился на товарища. Стоеростин сидел с умиротворенно прикрытыми веками и блаженной улыбкой на устах. Потом за компанию погладили и Мурыгина.
        С прискорбием надо признать, что принципиальностью Костик не отличался никогда. Упрямство - да, упрямство твердокаменное! А вот принципиальности ни на грош. Если ссорился с кем, то ненадолго, и, кстати, окружающие пользовались этим вовсю. Сколько раз внушал ему Сергей Арсентьевич: будь тверже, умей себя поставить! Это в советские времена страна была большой богадельней, а теперь с тобой никто нянчиться не будет. Демократия юрского периода! Сожрут и не подавятся. Оглянуться не успеешь - окажешься без денег, без дома…
        Не внял добрым советам - так в итоге и приключилось.
        - Слушай!.. - не вынес Мурыгин. - Но это унизительно в конце концов - за шкирку! Ты еще мяукать начни, с бантиком на веревочке начни играть… А как же, прости за напыщенность, человеческое достоинство?
        - Чего-чего?.. - не поверил своим ушам Костик. Оглянулся, уставился изумленно. - А когда из тебя долги вышибали, где оно было, это твое человеческое достоинство? За шкирку! Тебя там, думаю, даже и не за шкирку брали…
        Мурыгин поперхнулся. О том, как из него вышибали долги, он бы предпочел не вспоминать вообще.
        - Или вот работал ты в газете, - с неспешной безжалостностью продолжал Костик. - Был ласков с начальством. Редактору подмурлыкивал, заведующему отделом… Потом нашкодил не там, где положено, и вышвырнули тебя на улицу… Скажешь, не так?
        - Не так! - сказал Мурыгин. - Я тогда на принцип шел!
        Костик всхохотнул.
        - Ну да, ну да! Раз пострадал, то, значит, за правду… Знаешь, не удивлюсь, если выяснится, что кошки тоже шкодят из принципа. Ну, а как насчет Раисы свет Леонидовны?.. Она-то тебя за что вышвырнула? Тоже за правду пострадал или все-таки нашкодил?..
        Мурыгин хотел встать, но Костик его удержал.
        - Серый… - проникновенно молвил он. - Пойми, каждый из нас в какой-то степени кот… Вот ты, например, меня сегодня утром у колодца носом в пасту натыкал… Я ж не обижаюсь!
        Сергею Арсентьевичу стало неловко. Вставать раздумал.
        - Что-то жрать хочется, - сообщил он, расстегивая сумку. - Ты как?
        - На подножном корму, - с достоинством ответствовал Костик. - Полна миска деликатесов…
        - Правда, что ль, деликатесы? - усомнился Мурыгин.
        Стоеростин тут же сходил к пеньку, принес образцы для дегустации. Мурыгин, посомневавшись, принял из рук друга увесистый багровый отросток, пахнущий копченостями, отведал с опаской… Да. Это не пища. Это снедь.
        - Все на вкус одинаково?
        - Черное было все одинаково. Вроде отбивной… А подлизываться начал - сам видишь: и цвет разный, и вкус… Не знает уже, чем угодить. Малиновую попробуй…
        Мурыгин попробовал. Нет, малиновая, пожалуй, на десерт.
        - Ладно, убедил. Только подожди минутку. Сейчас вернусь… - И Сергей Арсентьевич поднялся с пригорка, прикидывая, за которое дерево отлучиться.
        - Ящичек - там, - глуховато сообщил Стоеростин и ткнул пальцем куда-то в сторону осиновой рощи.
        - Ящичек? - не понял Мурыгин.
        - Туалет, - отрывисто пояснил Костик. Лицо его снова стало сумрачно, чтобы не сказать, угрюмо. - Горшочек. У рощи ложбинка, а в ней вроде как дымок такой по дну стелется… сероватенький… Вот только туда. И никуда больше.
        Глава 6
        Обед был изобилен и упоителен. Они гурманствовали, они выбирали отростки различных оттенков и сравнивали на вкус, они закатывали глаза и щелкали языком.
        - Мяу… - жалобно произнес кто-то неподалеку.
        Обернулись. В пяти шагах от палатки сидела склонная к полноте кошечка щучьей расцветки и взирала на них, словно бы вопрошая безмолвно: «Есть ли у вас совесть или хотя бы окорочок?». Приметная кошечка - с двумя рыжими подпалинами на загривке. Костик отломил и бросил.
        - Зря, - сказал Мурыгин. - Приучишь - повадятся. Весь пенек объедят…
        Изнемогающая от голода кошка понюхала угощение, брезгливо передернула шкуркой и негодующе потрясла задней лапой. Только что не прикопала.
        - Ну знаешь! - возмутился Костик. - Будешь тут еще… изображать… - Затем его осенило. - А-а… Жратва-то, выходит, растительная, если кошки нос воротят…
        - А огурцы лопают, - возразил опытный дачник Мурыгин. - Прямо со шпалеры. Снизу подъедают. Приходишь утром - болтается пол-огурца. Как фрезой срезано… Знаешь что? У меня там консервы в сумке… Не отвяжется ведь!
        Стоеростин сходил за банкой сардинок, принялся вскрывать. Киска обезумела и с жаждущим воплем полезла под нож. Она уже не мяукала, а блеяла. Пришлось ее отбрыкнуть. А по травянистой дороге, воздев хвосты, галопом неслись на звук зверей пять - вся банда.
        - Так… - сурово сказал Костик и, продолжая орудовать ножом на весу, двинулся им навстречу. Окруженный и чуть ли не увешанный кошками, он одолел треть расстояния до овражка и поставил банку на землю. На том месте, куда он ее опустил, вскипел мохнатый бурун.
        - Порядок, - заверил Стоеростин, вернувшись. - Харчимся спокойно - миске нашей ничто не угрожает. Разве что коза какая-нибудь забредет…
        - А вот интересно, - сказал Мурыгин. - Они его видят?
        - Кошки-то? Очень может быть… Есть у меня, Серый, такое чувство, что если мы посмотрим их глазами, то очутимся даже не на другой планете, а в другом измерении…
        - А он?
        - Что он?
        - Как он к нам относится? Так же, как мы к ним?
        Уловив в голосе Мурыгина трагическую нотку, Костик глянул искоса и рассмеялся.
        - Дорогие мыши, - сказал он. - Как хотите, чтобы с вами поступали кошки, так и вы поступайте с ними… - сладко потянулся, зевнул. - Кстати, а не вздремнуть ли нам?.. После сытного обеда по закону Архимеда…

* * *
        Они вынули из палатки драный клетчатый плед, однако стоило возлечь, как под спины мягко подсунулось нечто невидимое - и оба оказались вознесенными на полуметровую высоту. Мурыгин от неожиданности охнул, дернулся, после чего ему успокаивающе огладили пузико.
        Нет, это уже слишком! Сергей Арсентьевич мысленно проклял себя и тот миг, когда он, поддавшись соблазну, принял угощение из миски. Стиснул зубы, скосил гневный глаз на Костика. Тот спокойно лежал на спине и глядел во влажно-синее мартовское небо.
        - Знаешь такую легенду? - задумчиво молвил он. - Как кошка спала на плаще Магомета…
        Мурыгин буркнул, что нет.
        - Магомет сидел, размышлял, а кошка спала. Ему уже уходить пора, а она все спит. Ну и, чтобы не будить кошку, отрезал он край плаща и так ушел…
        - И что?
        Ответ последовал не сразу. Устремленные в небо глаза Костика были почти мечтательны.
        - Сильно подозреваю… - сообщил он как бы по секрету, - что кошка просто притворялась спящей…
        Услышанная притча при всей своей многозначительности нисколько не обрадовала Сергея Арсентьевича.
        - Но гордость-то какая-то быть должна!.. - взвыл он.
        - Тебе есть, чем гордиться? - удивился Костик.
        - А тебе?
        - Мне - нечем.
        - Ах нечем?.. - Мурыгин задохнулся. - Ладно… Твои проблемы! Юродствуй дальше… Но ты - человек! Стало быть, как ни крути, а представитель человечества! И вот уж тут, будь добр…
        Костик усмехнулся.
        - Знаешь, - повинился он. - Если бы человечество не состояло из людей… я бы его уничтожил.
        Мурыгину пришлось сосчитать до десяти.
        - Это единственная причина, по которой ты его до сих пор не уничтожил? - сквозь зубы осведомился он.
        - Нет, - с сожалением сказал Костик. - Но эта причина - главная… Сколько можно? Теракты, зачистки, Наполеоны, Тамерланы… Кого по отдельности ни возьми - хороший ведь человек, а как впишется в систему - сволочь сволочью… Де-ти!.. - слезливо-проникновенным голосом старушенции-училки призвал он вдруг. - Любите родную историю, это месиво грязи и крови…
        - Придурок!.. - с отвращением бросил Мурыгин.
        Некоторое время парили молча. На воздушном океане. Точнее, на самом его мелководье. Почти полный штиль - так, колыхало иногда. Рядом плавали над землей бежевая куртка с черным плащом, две пары обуви, лыжная шапочка и кожаная кепка. А пригревало все сильнее. Загорать впору.
        - Ну, не знаю… - сдавленно произнес Мурыгин. - Не хочу я становиться чьим-то домашним животным.
        - А куда ты денешься? - лениво отозвался Костик. - Собственно говоря, выбор у тебя сейчас один: либо вернуться в город и пойти в мышеловы к работодателю (если получится, конечно), либо остаться здесь, где от тебя ничего особо не требуют… где о тебе заботится некто незримый, таинственный… нездешний…
        Разморило Костика: вещал, засыпая. Потом ни с того ни с сего проснулся, приподнялся на локте.
        - Достал ты меня, Серый! - неожиданно ясным голосом объявил он. - Ну нельзя же верить всем и каждому! Тем более мне. Вот запали тебе в башку эти коты. Ну с чего ты взял, что коты?
        Мурыгин растерялся.
        - Но ведь… все же совпадает… Все!
        - Все совпадает со всем! - отчеканил Стоеростин. И еще раз - чуть ли не по складам: - Все на свете совпадает со всем на свете! Что за народ такой… - хмыкнул, распростерся. - Пришли коммунисты, сказали: Бога нет… Ура-а, Бога нет!.. Пришли православные, сказали: Бог есть… Ура-а, Бог есть!.. Пришел Костик Стоеростин, сказал: коты… Ура-а, коты!.. Думать когда самостоятельно станем?
        Ошеломленный внезапной тирадой друга Мурыгин моргал.
        - Позволь, но…
        - Предположим… - безнадежно, с бесконечным терпением в голосе пропустил сквозь зубы Костик. - Согласился ты участвовать в ответственном эксперименте. Во благо страны. Или там, я не знаю, во благо фирмы. Заперли тебя в сурдокамеру. И чем же ты после этого не домашний кот? Заботятся, кормят, поят, на улицу гулять не выпускают, вынуждают делать что-то невразумительное… - снова взбрыкнул, привскинулся на локте. - А хочешь, я сейчас докажу, - предложил он в запальчивости, - что хозяин наш не кто иной, как Господь Бог собственной персоной? А то, что Он с нами проделывает, - десять заповедей в чистом виде! Хочешь?
        Мурыгин заробел и сказал, что не надо.
        - Да, но… зачем тогда… коты? - помолчав, спросил он в тоске. - Может, сменим терминологию, а?..
        - Предпочитаешь Господа Бога?
        - Нет, ну… это уж кощунство…
        - Какой ты все-таки, Мурыгин, ранимый, - заметил со вздохом Костик, освобождаясь от свитера. - Можно подумать, оптовым складом никогда не владел! Коты ему не понравились, видали?..
        Сложно сказать, что случилось раньше: мгновенное приземление на драный плед или же пугающе знакомое «умб!..» на заливном лугу. По логике, он должен был сначала их скинуть, а потом уже кого-то шугануть, но это по логике… В сторону так называемого островка (проще говоря, небольшой плотной толпы верб) улепетывали трое мальчуганов, одетых скорее по-зимнему, нежели по-весеннему.
        - Откуда они тут? - не понял Костик. - Не из города же…
        Мурыгин смотрел и неодобрительно качал головой. Дачник со стажем, он хорошо знал, кто это и откуда. Из Пузырьков. Так в просторечии именовалось брошенное на произвол судьбы отделение ликвидированного колхоза, вечная головная боль
«Орошенца». Утративши связь с землей, жители Пузырьков промышляли теперь чем попало, в том числе и кражами со взломом. Работали по принципу семейного подряда: днем детишки высматривали объект, а взрослые приходили ночью.
        Поздновато пожаловали. Во-первых, середина марта, сезон грабежей, считай, кончился, а во-вторых… что теперь грабить-то? Мурыгин обулся, встал.
        - Да… Скорее всего… - задумчиво молвил он.
        - Что скорее всего?
        - Скорее всего, ты прав… Какой смысл брать с улицы двух старых ободранных котов? Берут обычно котят…
        - Ну, не всегда, - возразил Костик. - Мой, например, уже здоровый был, когда я его подобрал… по пьянке…
        - И все-таки, согласись, странное предпочтение. Я бы на его месте пригрел кого-нибудь из этих пацанов. Такие же приблудные… во всяком случае, с виду…
        - Не исключено, что у нас аура редкой расцветки, - предположил Костик. - С подпалинами…
        Из-за вербного островка показался один из мальчишек. За ним явились и остальные. Осторожно двинулись к пустырю. Надолго нырнули в лозняк - должно быть, решили посовещаться…
        - Смотри-ка, мало показалось… - уважительно заметил Костик.
        Мурыгин выглядел более озабоченным.
        - Ну вот куда их несет? Опасно же! - Он обернулся к Стоеростину. - Прямо хоть в самом деле колючей проволокой обноси… по периметру.
        - Пролезут, - заверил тот. - Погоди, еще экстремалы повадятся. Представляешь, кайф
        - пересечь пустырь все равно как под бомбежкой? Адреналину-то, адреналину! Веселая нас ждет жизнь…
        - Но власти же должны какие-то меры принять?!
        - Должны… - равнодушно согласился Костик. - Перечислить, что они у нас еще должны? . Серый! Насколько я понимаю, навару с нашего пустыря - никакого. Ну а раз так, то кто этим сейчас будет заниматься? Ну, приедет какой-нибудь ученый безумец…
        - Нет, позволь! - возмутился Мурыгин. - Как это никакого? Это ж, по сути, новое оружие в перспективе… Противотанковое, противопехотное…
        Судя по кислому выражению стоеростинского лица, восклицание Сергея Арсентьевича никого ни в чем не убедило.
        Умб!..
        - Ты знаешь, по-моему, им понравилось… - сказал Костик. - До вечера не уймутся…
        И оказался не прав. На третью попытку пацанва не отважилась - торопливо подалась через заливной луг к Пузырькам. Как бы они, чего доброго, взрослых не привели…
        - Всю сиесту поломали… - С недовольным видом Стоеростин улегся на плед, пощупал бугристое твердое ложе. - Не понял!.. - в крайнем раздражении вопросил он окрестное пространство. - Так и будем теперь без подстилки?
        И на глазах Мурыгина медленно всплыл над землей.
        Глава 7
        Вдалеке трижды прозвучал нетерпеливый автомобильный гудок. Упругий воздух под Сергеем Арсентьевичем дрогнул. Это лежавший рядом Стоеростин привстал поглядеть, а тот, на ком они покоились, наверное, уловил движение и шевельнулся.
        - Кого еще там принесло? - спросил Мурыгин, не размыкая просвеченных солнцем век.
        - Никакого покоя от них…
        - Прибыл кто-то, - сообщил Костик. - Лежи-лежи… Я так думаю, что ничего интересного нам не покажут. Въезжать боится - за овражком тормознул… Из ваших, видать, из шуганутых уже…
        Вновь прозвучал троекратный вопль сигнала.
        - Черти его надирают! - сказал в сердцах Мурыгин и сел.
        Глаза навелись на резкость не сразу, округа плыла цветными бликами. Наконец смутное оливковое пятно за овражком собралось в хорошо знакомый «шевроле», возле распахнутой передней дверцы которого обозначилась женская фигурка. Опять-таки знакомая до слез.
        - Боюсь, по мою душу… - Сергей Арсентьевич нахмурился, взял из воздуха итальянские ботинки на меху, принялся обуваться. - Ну вот какого ей рожна еще надо? Все уже вроде забрала…
        - Неужто Раиса Леонидовна? - ахнул Стоеростин.
        Мурыгин неловко съерзнул на грешную землю и, оставив вопрос без ответа, двинулся навстречу неизбежному.
        - Понадобится помощь - кричи фальцетом… - сказал ему в спину Костик.
        Раиса Леонидовна прекратила сигналить и теперь смиренно ждала приближения блудного мужа. Даже издали было заметно, что его очевидное нежелание прибавить шаг причиняет ей нестерпимую душевную боль.
        - Привет, - осторожно промолвил он и остановился, немного не дойдя до «шевроле».
        Она сняла очки, поглядела с упреком.
        - Ты о дочери подумал?
        Умение наводить оторопь первым вопросом, наверное, было у Раисы Леонидовны врожденным. Подумал ли Мурыгин о дочери? В данный момент или вообще? Да нет, наверное, давно уже не думал. Когда тут думать, в такой круговерти и свистопляске? Мурочка третий год училась в Москве, время от времени присылая эсэмэски, в которых либо просила денег, либо сообщала, что вскоре выйдет замуж. Имя избранника каждый раз прилагалось новое.
        - У нее что-нибудь случилось?
        Раиса Леонидовна не поверила услышанному. Цинизм бывшего супруга (знать бы еще, в чем он заключался!) просто потряс ее.
        - И ты спрашиваешь, что у нее случилось?! Беда случилась! У нее свадьба вот-вот!..
        - У нее она всегда вот-вот…
        - Нет, на это раз точно! Я дачу продать собиралась…
        - Не представляю, как ты это теперь сможешь сделать…
        В изнеможении Раиса оперлась на открытую дверцу. Кто не в курсе, решил бы, что сейчас в обморок упадет.
        - Почему ты здесь? - через силу спросила она. - И кто это там с тобой?
        - Там со мной небезызвестный тебе Костик Стоеростин…
        - Да уж… небезызвестный…
        - …а почему я здесь, ты знаешь не хуже моего.
        - Это не твой участок!
        - И не твой, - сказал Мурыгин. - Если ты про наш с Костиком бивак, то он на участке Тараха… Тимофея Григорьевича Тараха. Не веришь - поди проверь…
        Оба прищурились и посмотрели на брезентовый прыщик палатки. За долгие годы супружества Сергей Арсентьевич научился врать жене вдохновенно и виртуозно. Отсюда и впрямь было не разобрать, на чьей территории разбит лагерь. Вдобавок воздушная дрожь над прогревшейся почвой настолько искажала картину, что, не знай Мурыгин всей правды, ему бы тоже показалось, будто Костик там, вдали, просто валяется на травке, а слоистый просвет под ним лишь мерещится.
        Опытный Сергей Арсентьевич и мысли не допускал, что Раиса попрется на пустырь проверять - обманывают ее или нет. В отличие от супруга дважды она одну и ту же ошибку не совершала никогда.
        - Лучше скажи, за каким лешим ты на телевидение вылезла?
        Лицо Раисы Леонидовны окаменело.
        - Но я же не знала… - с мукой произнесла она. - Откуда мне было знать… Он еще в Египте был…
        - Кто?
        - Какая разница?!
        Мурыгин озабоченно потрогал собственную голову, словно бы проверяя на размягченность. Оказывается, напрочь успел отвыкнуть от контактов подобного рода. Даже с Костиком беседовать легче…
        - Обрыщенко, - глухо призналась она.
        - Обрыщенко?
        Речь шла о владельце одного из пропавших особняков. Весьма значительная личность. Завод, магазины, строительство, а уж в депутаты подался - так исключительно ради юридической неприкосновенности. Не будь его, давно уже не было бы и «Орошенца».
        - А при чем тут Обрыщенко? Он что, участок купить хочет?
        - Да! И не один участок, а все! Разом!
        Сергей Арсентьевич онемел секунды на три. Вот времена! Что ни придумай - тут же украдут. «Меня обворовали еще до моего рождения», - вспомнилось опять давнее изречение Костика.
        - В смысле… скупить все, что за оврагом?..
        Бывшая спутница жизни всхлипнула, достала платочек. Начиналась вторая стадия убеждения - плаксивая и многословная. Знать бы еще, в чем Мурыгина собирались убедить!
        - Когда это все случилось… - быстро и сбивчиво заговорила Раиса Леонидовна, - написали мы заявления… в милицию… в полицию… На телевидение вышли. А Обрыщенко был в Египте… Приехал - за голову схватился… Вы что, говорит, дураки?..
        - Так и сказал?!
        - Ну, не сам, конечно… Через Тараха…
        - А-а… быть-мыть… Ну-ну?
        - Вы что, говорит, натворили? Какие заявления, какие интервью?.. Шум поднимется, из Москвы комиссия приедет, а у нас земельный статус изменен незаконно - под застройку! Мало мне разводного моста было? Тоже приехали аэродинамику проверять, а там - разводка на миллиарды!..
        - Та-ак… - восхищенно выдохнул Мурыгин. - И?..
        - Компенсацию вам; говорит, по такому иску никто никогда не выплатит… - захлебывающимся шепотом продолжала Раиса Леонидовна. Глазки испуганно, блуждают, платочек прижат к губам. - Заново отстроиться не сможете - там, сами говорите, вон чего творится… И предложил так: готов скупить все участки… ну, которые пострадали… за определенную цену…
        - Это какую же? - полюбопытствовал Мурыгин.
        - Определенную, - твердо повторила бывшая супруга, отняв платочек от решительно поджавшихся губ.
        - Ну да, ну да… - Сергей Арсентьевич покивал. - С паршивой овцы хоть шерсти клок… На свадьбу-то хватит?
        - На свадьбу хватит.
        Мурыгин подумал.
        - Даже если определенную! - сказал он. - На кой ему черт такие траты?
        - Не поминай нечистого! - немедленно одернула набожная Раиса Леонидовна, и лик ее стал светел.
        - Всуе, - мрачно добавил Мурыгин. Оглянулся на пустырь. - Хотя понятно… Говоришь, незаконное изменение земельного статуса?.. Да-а, везет Обрыщенке… Только-только выпутался с разводным мостом, а тут новый скандальчик… Условия ставил?
        - Конечно. Никому ни звука, особенно журналистам, и на территорию больше ни ногой! Заявления мы забрали, газетчиков гоним…
        Сергей Арсентьевич завороженно оглядывал безлюдную местность. Вот, значит, в чем дело… Крыльцо под стрельчатой аркой, что за штакетником, было вновь оккупировано пестрой кошачьей бандой. Пятеро дрыхли, шестая наводила марафет. На верхнем щупальце голого спрутообразного виноградника сидела синичка и грязно оскорбляла чистюлю:
        - Ети-етить!.. Ети-етить!..
        Та не обращала внимания и продолжала вылизываться.
        - Так что от меня требуется? - спросил Мурыгин.
        - То есть как что требуется?.. Забирай своего Стоеростина и чтобы духу вашего здесь не было!
        - Прости, не понимаю… Ну, завелись на чьей-то территории два бомжа… Тебе-то что за печаль? Мы в разводе…
        - Ты - бывший владелец! И фамилию я не меняла! А Обрыщенко уже тени своей боится… Спугнешь - Мурочку без гроша оставишь!
        - Очень мило… - озадаченно вымолвил Мурыгин. - И куда же нам теперь с Костиком?
        - А вот это, прости, не мое дело! Раньше надо было думать - когда пьянствовал и прелюбодействовал…
        Последнее слово она выговорила старательно, как первоклассница.
        - А если не уберусь?
        Выпрямилась, вскинула подбородочек, став при этом удивительно похожей на кого-то.
        - Тебе не дорога твоя дочь?..
        И закатила паузу.
        Ах, черт возьми! Ну, конечно же, на кошечку щучьей расцветки с двумя рыжими подпалинами, когда та сидела поодаль, безмолвно вопрошая, есть ли у них с Костиком совесть, - вот на кого… Да, один в один. Сопротивляться бессмысленно. Все из души вынет!
        - Н-ну… разве что ради дочери… - хладнокровно молвил Сергей Арсентьевич, повернулся и, ничего больше не прибавив, пошел обратно.
        - Постой… - ошеломленно окликнула она.
        Мурыгин обернулся. У Раисы Леонидовны было такое глупое лицо, что при других обстоятельствах ее бы даже захотелось соблазнить. Повторив тем самым ошибку двадцатилетней давности.
        - Я… могу вас отвезти в город…
        - Нет, - сказал Мурыгин. - В городе нам делать нечего. Ты же нас не приютишь?
        - Естественно!
        - Стало быть, заночуем в Пузырьках…

* * *
        Костик Стоеростин по-прежнему парил в эмпиреях. В полуметре над драным пледом.
        - Я уж думал, ты не вернешься, - приветствовал он Мурыгина.
        - Куда бы я делся? - буркнул тот.
        - Как куда? Подхватила бы - и в загс… Долгонько вы что-то. Чего приезжала-то?
        Мурыгин потрогал ладонью воздух, пытаясь нащупать незримую субстанцию, на коей возлежал Стоеростин. Нащупал. Бережно был подсажен и обласкан. Разулся, скинул куртку.
        - Ты не поверишь, - сдавленно сказал он.
        - Поверю, - успокоил Костик. - Всему поверю… Рассказывай давай.
        Их отвлекло появление все той же кошечки, не иначе увязавшейся за Мурыгиным от самого овражка. Покрутилась возле палатки, потом, к изумлению обоих, зашла под него и там разлеглась.
        - Ты, дура! - вымолвил Стоеростин. - А если умб? Как раз на тебя и грохнемся…
        Ухом не повела. Костик потыкал кулаком в упругое ничто.
        - М-да… - разочарованно молвил он и вновь повернулся к Мурыгину: - Ну так что у тебя?
        Тот принялся рассказывать. Стоеростин внимал, не перебивая, и лишь лицо его становилось все задумчивее и задумчивее. Мурыгин уже умолк давно, а Костик вроде бы продолжал слушать, изредка даже кивая. Потом очнулся.
        - Допустим, скупит, - сказал он. - Этот ваш… как его?..
        - Обрыщенко.
        - Да, Обрыщенко… А дальше что? Поставит таблички «Частная собственность»? Грибники такие таблички в гробу видали… Значит, все-таки забор, может быть, даже колючая проволока… внешняя охрана… потому что внутреннюю хрен поставишь… Так?
        - Н-ну…
        - То есть окажемся мы с тобой перед выбором… Куда податься? Либо мы по ту сторону забора, либо по эту…
        - Они еще только договариваются, - напомнил Сергей Арсентьевич. - Не удивлюсь, если Обрыщенко в итоге всех обует. Но, знаешь, ты прав. От вылазок в город мне пока стоит воздержаться…
        - А твои прожекты? - подначил Костик. - Не ждать милостей от природы, подняться со дна, вернуться в общество…
        - Прожекты? - с горечью переспросил Мурыгин. - Те, которые ты в прошлый раз оборжал?
        - И что?.. Я рушил твои мечты, но я их, черт возьми, не запрещал хотя бы! Так что, имей в виду, сейчас я полностью на твоей стороне…
        Мурыгин вздохнул.
        - Ты - жертвенная натура, - с уважением сказал Стоеростин, так ничего, кроме вздоха, и не дождавшись. - Таким не место в бизнесе… Раиска у тебя в руках. Причем сама виновата, никто ее за язык не тянул! Определенная сумма? Вот пусть платит за молчание определенный процент с определенной суммы… Не дергайся - шучу!.. Нет, но какая наглость! Собирайте манатки и уматывайте… Что ты ей ответил? Послал, надеюсь?
        Мурыгин ожил. Даже ухмыльнулся.
        - Ничего подобного… Сказал, что ради дочери готов на все. Заночуем в Пузырьках…
        Стоеростин обомлел.
        - Позволь… У тебя там кто-то знакомый?
        - В Пузырьках? Нет.
        - А как же мы тогда…
        - А так…
        - Это в смысле… никуда не идем?
        - Ну ты сам подумай! Куда мы отсюда попремся?
        Костик моргал.
        - Да… - вымолвил он наконец. - Давненько я не был женат…
        Глава 8
        Внезапно лица тронуло холодком. Вскинув глаза, увидели, что с востока прет огромная мутная туча. Спустя пару минут она сглотнула солнце и погрузила округу в зябкий сумрак. Кошечки с подпалинами нигде не наблюдалось. Чуткие твари, на все реагируют заранее…
        - Чуть не забыл спросить, - несколько замороженным голосом промолвил Сергей Арсентьевич. - А от дождя ты здесь где укрываться намерен? Подстилка-то снизу, а не сверху…
        Оба с сомнением посмотрели на дырявую палатку.
        - Колодец! - Костика осенило. - Он же у вас крытый! Под крышей и переждем… Давай хватай шмотки - и вперед!
        - А добежим?.. - усомнился Мурыгин.
        Не добежали - накрыло на полпути, причем не дождем, а снегом. Рванул ветер, закрутило, замело. Остановились, переглянулись. Ну, снег - не ливень, снег можно и в палатке переждать.
        Пошли было обратно - и остановились вновь. Впереди шагах в тридцати от них круглилось нечто вроде осевшего на траву гигантского мыльного пузыря, внутри которого смутно различались пень и палатка. Одно из двух: или полушарие это возникло минуту назад, или в ясную погоду оно просто не было заметно и проявлялось только во время дождя, снегопада и прочих стихийных бедствий.
        - Заботливый… - вымолвил Костик, завороженно глядя на новое диво. - Навесик соорудил… над мисочкой…
        Приблизились вплотную, дотронулись - неуверенно, словно бы опасаясь, что пузырь лопнет. Никаких ощущений. Изогнутая поверхность, противостоящая мартовскому ненастью, осязательно не воспринималась. Зачем-то пригнувшись, прошли внутрь и очутились в незримой полусфере, по своду которой метался снег.
        Кабы не пень и не палатка - простор, господа, простор! Прозрачная юрта достигала метров двух в высоту, а в диаметре, пожалуй, что и четырех. Было в ней заметно теплее, а главное - тише, чем снаружи. Ветер сюда тоже не проникал. Как, кстати, и звуки.
        Обмели плечи, ударили головными уборами о колено. Внезапно Стоеростин замер, словно бы о чем-то вспомнив, и снова покинул укрытие. Видно было, как он, одолевая мартовскую метель, отбежал шагов на десять, во что-то там всмотрелся, после чего, вполне удовлетворенный, вернулся.
        - Порядок! - известил он, повторно снимая и выколачивая вязаную шапочку. - Над горшочком - тоже навесик…
        Мурыгин, явно размышляя над чем-то куда более важным, машинально очистил бежевую куртку от влаги, сложил, пристроил на драный клетчатый плед. Поглядел на палатку.
        - Как же так? - спросил он в недоумении. - Дачи рушит, а убоище это твое под крылышко берет…
        Костик поскреб за ухом.
        - Н-ну… она и сама вот-вот в клочья разлезется… Лет-то уже ей сколько?.. А может, наша - потому и не трогает…
        - Интересно… - продолжил свою мысль Мурыгин. - Если, скажем, попробовать отстроиться…
        - А смысл? Участок не сегодня-завтра Обрыщенке отойдет.
        - Какая разница: Раиса, Обрыщенко… Хрен редьки не слаще.
        - Да нет, Раиса, пожалуй, слаще, - подумав, заметил Костик. - Ты пойми, я, конечно, желаю твоей дочери всяческого благополучия и счастья в личной жизни, но, знаешь… я бы предпочел, чтобы все оставалось как есть…
        - Да я так, теоретически… Позволит, не позволит?
        - Кто? Он или Обрыщенко?
        - Разумеется, он.
        - Вряд ли, - сказал Костик. - Даже стройматериалы не даст завезти. Ни нам, никому. Еще и за шкирку оттреплет… А чем тебе здесь плохо?
        - Воды нет. Что же, каждый раз к колодцу бегать?
        - Да, воды нет, - печально признал Костик. - Это он зря… Порядочные хозяева так не делают, две миски ставят. Жратва жратвой, а приютил - так пои…
        Окинул критическим оком тихий приют. Темновато. Вечереет, а тут еще снегопад…
        - А вот мы сейчас свечечку запалим, - пообещал Костик и полез в палатку. Та рухнула. Чертыхаясь, выбрался из-под драного брезента, но восстанавливать ничего не стал. Действительно, какой смысл?

* * *
        Вскоре стало совсем уютно. Ветер снаружи, надо полагать, утих, и снег, чуть позолоченный огоньком свечи, теперь скорее лился, чем скользил по гладкому нематериальному куполу, слагаясь понизу в этакий кольцевой внешний плинтус четырех метров в диаметре. Забавно, однако сам огонек ни в чем не отражался.
        - По-моему, все складывается неплохо, - молвил Костик. - Дня два нас точно никто не потревожит…
        Стоеростин был доволен. А вот Сергей Арсентьевич хмурился. Закурил, протянул пачку приятелю.
        - Не хочется что-то, - сказал тот.
        - Окончательно расторгаешь связь с цивилизацией?
        - Угу…
        Мурыгин спрятал сигареты и принялся изучать Костика. Честно сказать, самому курить не хотелось - из принципа закурил.
        - Неужто и бутылка цела?
        - Даже не притронулся…
        - Плохо дело… - Сергей Арсентьевич затянулся, дунул в незримую стену - посмотреть, что получится. Дым подхватило и вынесло наружу. - Этак он, я гляжу, тебя от всех дурных привычек отучит. И будешь ты у нас кот ученый…
        - И днем, и ночью, - торжественно подтвердил Стоеростин.
        - А ты обратил внимание, что все твои будущие достоинства начинаются с частицы
«не»? Не курить, не пить…
        - Как и большинство заповедей, - ответил Костик, позабавленный серьезностью мурыгинской физиономии. - Не убий, не укради… не прелюбодействуй…
        Будто нарочно выводил Сергея Арсентьевича из себя.
        - Я не о том, - еле сдерживаясь, проклокотал он. - Я примерно знаю, что ты будешь здесь не делать… Что ты здесь делать будешь, вот вопрос!
        Костик скорчил унылую гримасу, прилег на плед.
        - Делать! - с отвращением выговорил он. - Созидать!.. Ну вот строили мы при советской власти коммунизм… Согласен, наивность полная… Но я хотя бы мог эту наивность понять! Светлое будущее, венец всему, ля-ля тополя… А что мы строим сейчас?..
        - Только без политики, пожалуйста, - попросил Мурыгин.
        - Никакой политики! - заверил Костик. - Одна философия. Церковь учит: впереди конец света. И, насколько я понимаю, каждый сознательный православный должен всячески его приближать. Ибо конец света - это еще и Суд Божий. Так или нет?.. То есть мы сейчас строим конец света. И очень неплохо строим, обрати внимание! Страна рушится, зато каждому отдельно взятому мерзавцу живется все лучше и лучше…
        - Почему обязательно мерзавцу?
        - Потому что остальным живется все хуже и хуже… Неужели это так сложно, Серый?.. Ну не хочу я участвовать в ударном строительстве Апокалипсиса!
        В тягостном молчании Мурыгин выщелкнул доцеженный до фильтра окурок во внешнюю тьму.
        - Повезло тебе… - съязвил он. - Явилось нечто инопланетное и приютило… Так сказать, отмазало от необходимости бороться за свое благополучие… за жизнь…
        - За существование, - поправил Стоеростин. - У Дарвина: борьба за существование.
        - Знаешь что? - выдавил Мурыгин. От злобы сводило челюсти. - Ты даже не кот. Ты - хомячок.
        Словно клеймо на лбу выжег. Костик моргнул.
        - Хомячок? Почему хомячок?
        - Потому что жвачное!
        - Жвачное?.. Хм… Ты уверен? По-моему, они грызуны…
        - Значит, грызун!
        Озадаченный яростью, прозвучавшей в голосе приятеля, Костик недоверчиво взглянул, еще раз хмыкнул, потом дотянулся до миски, отломил мясистый побег алого цвета, повертел, как бы забыв, что с ним делать дальше.
        - Жвачное… - с интересом повторил он и вдруг признался: - Ты не поверишь, но я всю жизнь мечтал стать вегетарианцем…
        От неожиданности у Мурыгина даже судорога в челюстных узлах прошла.
        - Ты? Вот бы не подумал… А причины?
        - Зверушек жалко. Помогал однажды барана резать… за ноги держал… С тех пор и жалко.
        - И что помешало? Я имею в виду, стать вегетарианцем…
        - Дорого… - вздохнул Костик. - Зверушки дешевле…
        Отправил сорванное в рот, прожевал. Затем отломил еще.
        - А ты уверен, что это именно растения? - спросил Мурыгин.
        - Ну если на пеньке… И кошка тогда есть не стала…
        - Ничего не доказывает! - мстительно объявил тот. - Может, у них как раз зверушки такие… вроде наших губок. А ты их - живьем…
        - Мне главное, чтобы оно не вопило, когда я его срываю, - жуя, объяснил Костик. - Ногами не дергало…
        Кажется, обстановка под незримым куполом накалялась вновь. Слишком уж неистово смотрел Сергей Арсентьевич на Стоеростина.
        - Чав-чав… - произнес он наконец еле слышно.
        - Что?
        - Чав-чав… - все также негромко, но внятно повторил Мурыгин, не отводя казнящего взгляда. - Поспали - поели. Поели - поспали. Чав-чав…
        - Ты о смысле жизни?
        - Примерно так…
        Вызов был принят. Теперь уже Костик неистово смотрел на Мурыгина. Потом встал. Мурыгин тоже встал. Сошлись нос к носу.
        - Чав-чав… - отчетливо произнес Костик. - Скушал конкурента… Чав-чав… Тебя скушали… Это и есть смысл?
        У Сергея Арсентьевича потемнело в глазах. Надо полагать, у Стоеростина тоже.
        - Как же вы не любите травоядных… - скривясь, выговорил Костик. - Хищниками быть предпочитаете? Тебя давно съели, а ты все волчару корчишь! Тобой отобедали давно…
        Медленно сгребли друг друга за грудки и совсем уже вознамерились с наслаждением встряхнуть для начала, как вдруг некая сила взяла каждого поперек тулова, подняла, отдернула от противника - и швырнула…
        Мурыгин очутился рядом с осиновой рощей. Вечерние сумерки намеревались с минуты на минуту обратиться в ночную тьму. Из мутных небес на непокрытую голову, на твид пиджака и на всю округу ниспадал тихо шепчущий снег. Сквозь зыбкую пелену проступали белые, словно бы цветущие, вишни, яблони, сливы. А в полусотне шагов призрачно мерцал золотистый пузырь, из чего следовало, что свечку драчуны не затоптали и не опрокинули.
        Зябко, однако. Хорошо хоть разуться не додумался.
        И Сергей Арсентьевич, вжав голову в плечи, неровной, оступающейся трусцой устремился на свет. Укрытия он достиг почти одновременно со Стоеростиным, которого, как вскоре выяснилось, запульнуло чуть ли не за овражек,
        Глава 9
        Так просыпаются только в детстве: почувствовал солнечный зайчик, открыл глаза, а вокруг белым-бело. Хотя, наверное, нет: в детстве надо было еще вскочить с кровати, подбежать к окну… А тут сразу: приподнял голову - и вот он, сверкающий снежный сад.
        От вчерашней хмари не осталось и следа. Последняя мутная туча тяжко уползала за рощу. Остатки белого воинства прорывались к своим, на север.
        - Доброе утро, - сказал Мурыгин. - Костик, ты на меня не сердишься?
        - Нет, - сказал Костик. - Ты уже об этом спрашивал вчера. Доброе утро…
        Следует заметить, что спали они на сей раз прямо на земле, бросив все имевшееся барахло на травку. Должно быть, в наказание за драку. Однако в любом случае прогонять их никто не собирался - иначе бы и навесик исчез, и миска. Мурыгин потрогал почву ладонью. Теплая, как в мае. Подогрел, что ли?
        - Обрати внимание, - молвил он. - Не просто отшвырнул, а аккуратненько на ноги поставил… Тебя тоже?
        - Угу…
        - М-да… Я бы на его месте с нами так не чикался.
        - Чикался бы, - проворчал Костик. - По себе знаю…
        Солнце стояло уже довольно высоко. Все кругом блистало, таяло, всхлипывало. Чувствовалось, что до полудня это великолепие вряд ли доживет.
        - Только имей в виду, - враждебно добавил Мурыгин, доставая несессер. - Я вчера был не прав в своем поведении. А по сути я был прав. Эти твои наезды на род людской…
        Стоеростин иронически промолчал. Сергей Арсентьевич насупился.
        - Ну, Наполеон, Тамерлан… - нехотя признал он. - Здесь я с тобой, пожалуй, согласен. Кровь и грязь… Хотя Наполеона уважаю… Но ведь были и Пушкин, и Достоевский…
        - Ага, - сказал Костик. - Гордость человечества! Одного - в ссылку, другого - на каторгу… Ты еще Галилея вспомни.
        - Хорошо, а Гомер?
        - Гомеру повезло… - вздохнул Стоеростин. - О Гомере нам вообще ничего не известно. Хотя… Раз слепой - значит, наверняка глаза выкололи. Человечество…
        Мурыгин без нужды открыл и закрыл несессер. Повторять вчерашний опыт не хотелось.
        - Плащ надень, - посоветовал он. - Холодно снаружи…
        Купол при солнечном свете был неразличим, зато нежно зеленело его основание. Как будто кто-то взял огромный гладкостенный стакан и вынул из снежного покрова четырехметровый круг.
        Мурыгин не ошибся: снаружи было заметно холоднее. Под ногами захлюпало. Стоеростин не без зависти покосился на добротную обувь друга.
        - Понимаешь, - сосредоточенно заговорил тот, не заметив завистливого взгляда. - Бог с ним с человечеством. Давай о насущном. Без курева, без выпивки - ладно… А как насчет прекрасного пола? Или тебе это уже по фигу?
        - Ну почему же… - солидно возразил Костик. - Глядишь, какая-нибудь кошечка в гости заглянет… Помурлычем, попрелюбодействуем…
        В памяти немедленно всплыла Раиса Леонидовна, и сверкающий пейзаж несколько померк.
        - Хорошо, кошечка… А без книг как? Только не говори мне, что сейчас никто ничего не читает, все сидят в интернете… Я не о них. Я о тебе…
        Стоеростин приуныл и какое-то время шел молча. Друзья направлялись к колодцу.
        - Хм… - сказал вдруг Костик и воспрял. Не к добру. - Да, - огласил он чуть погодя.
        - Если речь идет обо мне лично, то крыть нечем. Библиотека - не миска…
        Мурыгин собрался возрадоваться, что хоть в чем-то переубедил упрямца, однако не тут-то было.
        - А вот если о роде людском в целом… - невозмутимо продолжил Стоеростин. - Было время, когда он обходился без книг, без кино… Да мало ли без чего! И прекрасно себя чувствовал… По-моему, мы пережили три катастрофы. Первая - изобретение письменности. Понимаешь, до этого люди запоминали только самое главное. Запоминали, передавали из уст в уста, из поколения в поколение… А лишнее отсеивалось. Тонуло в Лете. Но вот изобрели письменность - и теперь любая ерунда могла быть увековечена… Мы начали тонуть в информационном мусоре…
        Вокруг шуршало, капало, временами легонько ухало - снег, подтаивая, шлепался с ветвей.
        - Вторая катастрофа - книгопечатание. Станок Гутенберга. Мы не только научились сохранять что попало - мы еще начали это тиражировать…
        - А третья? - не удержавшись, полюбопытствовал Мурыгин.
        - Третья, разумеется, интернет… Третья и окончательная. Человек перестал зависеть от своего мышления, от своей памяти…
        - Мне кажется, ты забыл упомянуть самую главную катастрофу, - вставил Мурыгин. - Мыслить начали…
        - А мы начинали? - усомнился бесстыжий мизантроп.
        Сергей Арсентьевич не огрызнулся, поскольку имел неосторожность взглянуть вперед. Влажный снег, одинаково сверкавший отовсюду, оказывается, сыграл с приятелями дурную шутку. Только теперь, почти добравшись до цели, оба увидели, что цели-то и нет. Ртутно-серебристое пространство за овражком было девственно чисто. Ни штакетников, ни колодца, ни самодельного строения в романском стиле.

* * *
        К Мурыгину вернулся дар речи.
        - Ты говорил, тебя вчера к овражку зашвырнуло… - с недоумением обратился он к Стоеростину. - Дачи еще стояли?
        - А черт их знает… - оглядывая исподлобья новый пустырь, отозвался тот. - Снег, темно… Да и не до того мне было…
        Знакомая картина. Кусты и деревья остались, а все прочее как корова языком слизнула. Кошек тоже не видать. Очевидно, сбежали. Жилья нет, укрыться негде…
        - Территорию, что ли, решил расширить?.. - растерянно предположил Мурыгин.
        Костик неопределенно повел плечом.
        - Как же мы теперь без колодца?
        - Снега с веток наберем…
        - А завтра?..
        Угрюмые, озабоченные, они перешли на ту сторону, остановились. Похоже, строения пропали еще до начала вчерашней метели - в крайнем случае, до того как она кончилась. Хрупкий влажный снежок лежал ровным, нигде не порушенным слоем.
        - М-да… - сказал Стоеростин. - Я ему не завидую…
        - Ты о ком?..
        - Об этом вашем… Обрященке…
        - Обрыщенке, - поправил Мурыгин.
        - Теперь ему еще и эти участки выкупать…
        - Выкупит.
        - Колодец пропал - плохо… - Костик мыслил вслух. - Зато отсрочка. Пока договорится, пока заплатит… Как полагаешь?
        Ответить помешали.
        Умб!..
        Обоих приподняло и шлепнуло оземь. Разлетелись алмазные брызги.
        - С ума сошел?.. - заорал Костик, вскакивая. - Это же мы!.. Своих не узнаешь?..
        Умб!..
        Падение повторилось. И опять их отшвырнуло в ту же сторону - откуда пришли. Не искушая более судьбу, кинулись бежать. Очутившись на своей территории, обернулись, ошарашенные, мокрые, сотрясаемые дрожью.
        - Совсем оборзел?.. - крикнул Костик, потом запнулся - и вдруг изумленно захихикал. - Слушай, Серый!.. - чуть ли не в восторге повернулся он к Мурыгину. - По-моему, нас наказали… Гулять не выпускают…
        Стискивая несессер, Мурыгин свободной рукой стряхивал влагу с куртки. Недвижные глаза его были устремлены за овражек.
        - Это не он… - глухо произнес Сергей Арсентьевич.
        - Кто не он?
        - Там, за овражком - не наш, - все тем же замогильным голосом изронил Мурыгин. - Это кто-то еще участок себе оттяпал… Ты же видишь, шуганули нас! Не нравимся мы кому-то…
        Словно подтверждая его слова, в следующий миг обоих погладили. И не просто погладили, еще и понянчили, отняв от земли. Успокойтесь, котики, просто не ходите туда… Там злой… Ласково подтолкнули в сторону миски…
        Ошеломленно облизываясь, побрели, куда велено. Вокруг по-прежнему шуршало и хлюпало. Снег обрывался в снег.
        - Хорошо хоть инструмент в карман сунул… - ворчал Костик. - Добывай потом… с той стороны… Паста - ладно, а вот щетка… - Помолчал, покряхтел. - То-то у меня ваш поселок из головы не выходит! - признался он. - Зеленая зона… Потом, ты говоришь, нашелся кто-то смелый. Взял да и застолбил себе участок. И пошло-поехало… Как же ты теперь в город будешь выбираться?
        Мурыгин вздохнул.
        - Через заливной луг, через Пузырьки… Как еще?..
        Среди стоеростинского барахла нашлось и пластиковое ведерко из-под мороженого. Хотели собрать в него снег с веток, но Костик заколебался.
        - Зубы застудим, - мрачно предрек он. - А у меня коронка падает…
        Отдал ведерко, вернулся к миске - и замер.
        - Серый… - позвал он. - Ну-ка поди сюда…
        Серый подошел - и тоже замер. В узорчатом венце отростков стояла вода. Водица. Теплая, поскольку над ней поднимался парок. Но самым поразительным было то, что примерно там, где раньше на спиле располагался центр годовых колец, толкался снизу кулачок родника. Однако уровень почему-то не повышался.
        - Ну так это совсем другое дело… - Костик стал на колени и поднес губы к подвижному водяному бугорку.
        - Куда рыло суешь?.. - придя в себя, прикрикнул Мурыгин. - Не в бомжатнике, чай!.. И на будущее давай договоримся: только ведерком…

* * *
        Вскоре объявились пропавшие кошки. Видимо, пошастали по округе, иного жилья не нашли и, решив, что от добра добра не ищут, вернулись к прежним покровителям, таким же бездомным, как и они сами. Пришлось скормить им вторую банку сардин, поступив на сей раз бережливее: разломали полбуханки и смешали с содержимым консервов.
        - Специалистами открыты у паразитов паразиты… - хмуро процитировал Костик, подставляя испачканные в сардиночном масле руки под водопадик, изливающийся из наклоняемого Мурыгиным ведерка. Влагу можно было не экономить. Похоже, поилка была неиссякающей. - Ну так что решил? В город идешь?
        - Да надо бы… Куплю консервов подешевле. Они ж нас к вечеру съедят!
        - Пожалуй, я с тобой…
        - А-а… Все-таки манят блага цивилизации?
        - Да. Одно. - И Костик предъявил левую туфлю с отставшей подошвой. - Как я сразу не сообразил резиновые сапоги надеть…
        - А они у тебя есть?
        - У соседей лежат. Вместе с твоими чемоданами. Кстати, чемоданы прихвачу…
        Окольный путь оказался тернист и скользок. Кое-как перебрели хлюпающий и чавкающий заливной луг, выбрались на поросшую ивняком насыпь, тянущуюся влево до самой дамбы, а вправо - невесть куда. В ту сторону Мурыгин не ходил ни разу.
        - Козел!.. - заругался Костик, пытаясь очистить обувь подтаявшим снежком.
        - Кто? Не я, надеюсь?
        - Да этот! Который себе за овражком участок оттяпал… Ну я ему сделаю!
        - Что ты ему сделаешь? Всех кур ночью передушишь?
        - Еще не знаю. Придумаю что-нибудь… Так где они, эти твои Пузырьки?
        - Там… - Мурыгин не слишком уверенно махнул рукой. - За рощей… Давай-ка лучше к дамбе. Может, автобус придет…
        И заскользили они по насыпи к дамбе.
        Вскоре ивняк кончился. Справа раскинулось обнесенное колючей проволокой учебное поле, принадлежащее базирующейся неподалеку части МЧС, откуда, скорее всего, и приезжала позавчера многострадальная гусеничная амфибия. Из крохотных вороночек во влажном снегу торчали мертвые стебли бурьяна. По всей территории растопырились щиты с предупреждающими надписями и ржавели какие-то выстроенные рядком болванки: не то оболочки бомб, не то ракетных боеголовок.
        Слева замаячила бетонная коробка. Считалось, что ожидающие автобуса дачники могут укрыться в ней от непогоды. На пятачке перед переездом никакого автобуса не обнаружилось - стояли только две легковушки и пикапчик, кажется, принадлежащий владельцу исчезнувшего строения в романском стиле. Водители, покинув салоны, яростно бранились. Двое убеждали в чем-то третьего, а тот, судя по жестам, упорно стоял на своем. На дамбу въезжать не отваживались. Зато кое-кто, видать, попытался уже одолеть ее в пешем строю - пальтецо на одном из спорщиков было от поясницы и ниже замарано мокрой глиной.
        Наконец упорствующий вырвал плечо, за которое его пытались удержать, и решительно двинулся к переезду. Дальше ему, правда, пришлось прыть свою умерить: разбитая вдрызг дорога состояла из бугров и полных талого снега рытвин, ногу поставить некуда.
        - Внимание… - предвкушающе произнес Костик.
        Умб!..
        Смельчака уложило на спину. Ошалев, кинулся вспять на четвереньках. Встретили его шумно.
        - А ведь предупреждали умные люди… - сказал Мурыгин. - Ну что? Пойдем узнаем последние новости…
        Однако, стоило приятелям подойти поближе, за новостями кинулись к ним.
        - Арсентьич… быть-мыть… Откуда? Оттуда?!
        Без шляпы и в измазанном глиной пальто Тимофей Григорьевич Тарах был неузнаваем. Во всяком случае, издали. Выходит, это именно он, уже испытав на собственном опыте, насколько неприятен умб в такую погоду, пытался удержать смельчака - и не смог.
        - Мы… с тыла шли… через луг… - несколько оторопев от нежданной встречи, ответил Арсентьич.
        - Слышь… обнть… Что там?..
        - Где?
        - Перед овражком… мыть-быть!..
        - Ничего, - сказал Мурыгин. - Уже ничего. Ни домов, ни колодца…
        - Давно?
        - С утра.
        Вопросы кончились. В тягостном молчании все посмотрели на черно-серую дубраву, заслоняющую места, где раньше стояли дачи. Шуганутый остервенело обирал грязь с рукава.
        - Не знаешь, автобус будет? - спросил его Костик.
        - Нет, - буркнул тот. - Возле завода теперь в объезд надо, а он там не пройдет…
        - Почему в объезд?
        Пострадавший насупился и промолчал.
        - Ползавода накрылось… - с кривоватой шальной ухмылкой пояснил третий водитель. - Шоссе, проходные, ремонтный цех…
        Мурыгин изменился в лице.
        - Костик… - шепнул он, беря Стоеростина за локоть. - Давай-ка отойдем потолкуем…
        Отошли.
        - Слышал?
        - Ну.
        - Приперло, Костик… Кончились наши отсрочки. Завод - не дача. У них там в цехе эмальпосуды каски делают… А дальше-то, дальше, прикинь! Дальше - плотина… ГЭС! Стратегический объект… Представляешь, что сейчас будет? Ты вспомни, кто у нас дивизией командует!
        - Кто? - ошалело спросил Костик.
        - Генерал Бурлак!
        При всей своей аполитичности о Бурлаке Стоеростин был наслышан.
        - Это тот, что ли?.. Из Чечни?
        - Вот именно… Короче, давай выбирать. Или упасть кому на хвост, чтобы в город отвез… Только тогда, учти, назад хрен вернемся… Оцепят, дорогу перекроют…
        - Или?
        - Какое тебе еще тут к черту «или»?
        Глава 10
        Они отступили к мегалитическому сооружению, возле которого раньше останавливался автобус, присели на лавку из железных труб под неплотно состыкованными бетонными плитами навеса, стали прикидывать, как жить дальше.
        - Ты понимаешь?.. - зловеще шелестел Мурыгин. - Бурлак - не Обрыщенко. Он же за все эти объекты в ответе! Он же может и военное положение объявить, и зачистку устроить…
        - Любопытно было бы посмотреть… - заметил Стоеростин. - Во-первых, что зачищать? И от кого?
        - А! Сперва подеремся, потом разберемся… О другом думай! При зачистках обычно страдает кто? Мирное население. А в данном случае мирное население - это мы с тобой… Соображаешь?
        - Н-ну… начнут-то наверняка с завода…
        - Начнут с завода. А потом?.. Костик, пойми: если во что-то вмешалось государство, лучше держаться в сторонке. Как бизнесмен тебе говорю! Давай попрошу Тараха - отвезет…
        После этих слов Стоеростин совсем приуныл. Ссутулился, обмяк, уронил плечи.
        - Что не так? - спросил его Мурыгин.
        - Все не так… Не хочу я никуда отсюда!
        - Ну, знаешь!..
        Бетонный короб пошатнуло. Скрипнули плиты, стрельнуло мелким щебнем, крякнула, идя на разрыв, арматура. Как вскочили, ни тот, ни другой не помнил - оба очутились разом у земляной насыпи, по которой сюда пришли. То ли показалось, то ли в самом деле, но асфальтовое полотно лениво колыхнулось. Автовладельцы, ополоумев от страха, кинулись к машинам, плюхнулись на сиденья. Двое рванули с места, третий застрял на старте.
        - Бегом к нему!.. - сипло скомандовал Мурыгин. - Пока не завелся…
        Но тот уже завелся. Серая «девятка», взвизгнув покрышками, ушла вдогон. Достигла поворота и тоже скрылась из глаз. Стало тихо. В дубраве орали вороны.
        - Что это было? - с запинкой спросил Стоеростин.
        Сергей Арсентьевич не ответил. Одна из ворон шумно опустилась на снежное месиво рядом с дамбой и, посомневавшись, клюнула некий таинственный предмет серого цвета, вскоре перевернутый и оказавшийся шляпой Тимофея Григорьевича Тараха.
        Постояли, озираясь. Минуты две ничего не происходило, потом померещился легкий шорох, пришедший со стороны учебного поля. Всмотрелись. Вроде бы все по-прежнему…
        - Проволока… - сдавленно сказал Костик.
        И Мурыгин прозрел. Столбики стояли, как и раньше, но между ними было пусто. Глаз едва успел уловить момент, когда, рассыпавшись, опало пылью последнее звено колючего ограждения. Вскоре настал черед самим столбикам - тихо сказали «фух» и расползлись пригорками серого пепла, сровнялись с землей.
        И наконец тяжко вздохнуло, оседая, мегалитическое строение из бетонных плит, откуда Мурыгин со Стоеростиным только что выскочили как ошпаренные. Оба невольно попятились, завороженно глядя на расплывающееся белесое месиво. Зрелище впечатляло, особенно если представить себя погребенным под этой грудой.
        Выходит, сторож не врал. Вот, значит, как это все выглядит…
        - Гуманные… - с непонятной интонацией вымолвил Костик. - Тряхнули, предупредили… А споткнулись бы мы?.. Шнурками зацепились?.. Кто не спрятался - я не виноват?..
        Метров двести дороги тоже испарилось, что, кстати, было замечено обоими лишь сию секунду. Стоеростин решился и шагнул вперед.
        - Шуганут… - предостерег Мурыгин.
        Костик диковато оглянулся на друга и, чуть помедлив, двинулся дальше. Остановился, притопнул, как бы проверяя почву на прочность. Ничего, держит. Видя такое дело, осмелел и Сергей Арсентьевич.
        Сходили до учебного поля, следов от столбиков не обнаружили. Когда вернулись к бывшей автобусной остановке, белесая груда раствороженного бетона успела застыть покатым землистым бугром.
        Их не шуганули, хотя и не погладили ни разу. Надо полагать, владелец третьей, только что возникшей делянки был совершенно равнодушен к приблудным. Ходят - и пусть себе ходят.

* * *
        Странно, однако тот факт, что от города они отрезаны, подействовал на Костика благотворно. Сделать какой-либо выбор, помнится, и раньше было для него мукой мученической: такой уж характер. Теперь же, когда податься стало некуда, к Стоеростину вернулись спокойствие и беспечность.
        - А знаешь, даже хорошо, что не успели, - убеждал он Мурыгина, пока они одолевали заливной луг в обратном направлении. - Ну, начнется заваруха… Где начнется? Возле завода, возле плотины?.. А про нас тут вообще никто не вспомнит. Серый, самое сейчас разумное - пересидеть, перекантоваться как-нибудь… А там видно будет.
        И, следует признать, резон в его словах был.
        - Минутку! - перебил он сам себя. - А вот это очень кстати… С емкостями у нас проблема…
        Шагах в пяти от тропки валялась сплющенная пластиковая бутылка. Сходил, подобрал.
        - Город!.. - продолжал разглагольствовать он, с чавканьем высвобождая ступню из черной вязкой тины. - В городе, если хочешь знать, сейчас еще опаснее… Возьмут и комендантский час объявят! Не-е, токо тут… А представляешь, если до плотины очередь дойдет? Еще и свет вырубят…
        Сергей Арсентьевич хмурился, но больше по инерции. То, что остальные (Раиса, Обрыщенко, Тарах…) тоже могут лишиться благ цивилизации, казалось ему отчасти даже справедливым.
        - Туфля не развалилась пока? - ворчливо осведомился он.
        - Нет.
        - Развалится…
        - Да наверху уже, наверное, подсохло, - беззаботно отвечал Костик. - Ты за меня не волнуйся… Консервов совсем не осталось?
        - Банка сайры есть.
        - Значит, и котейки с голоду не помрут…
        - А морды у них от сайры не треснут?
        - Никогда!
        По глинистой тропе они выбрались из низинки и очутились на родном пустыре. Стоеростин был прав - подсыхало вовсю. Травка еще местами влажновата, но снежок почти подобрало. Из крупных почек сирени подглядывали готовые выбежать листья.
        - У тебя телефон заряжен? - спросил Костик.
        - Вчера заряжал.
        - А мой сдох. Слушай; у тебя в нем радио есть?
        - Нет и не будет, - с достоинством отозвался Мурыгин. - А зачем тебе? По шансонье соскучился?
        - Новости послушать.
        - Опаньки!.. - выдохнул Сергей Арсентьевич. Остановился, сунул руку во внутренний карман бежевой куртки. - Как же я сам-то не смикитил?
        - Ты же говоришь, у тебя радио нет…
        - Ну так а интернет-то на что?
        Достал свой весьма скромный для бывшего владельца оптового склада гаджет, тронул кнопки - и вскоре болезненно охнул.
        - Читай, - угрюмо велел Костик.
        - Ни фига себе заголовочки… - испуганно бормотал Мурыгин. - «Армейские подразделения берут под контроль территорию атакованного завода…»,
«Антитеррористическая операция…», «„Бурлаки на Волге“, картина Репина…» А, ч-черт! .
        - Чего там?
        - Отцепился, - с досадой сказал Мурыгин. - Странно. Вроде «Мегафон» срываться тут не должен… В прошлом году мачту поставили…
        - Берут территорию под контроль… - озадаченно повторил Стоеростин. - Как же это они, интересно, ее берут?.. И кем атакованную?..
        Не оставляя попыток выйти в сеть, продолжили путь, пару раз налетели на плодовые деревья, чуть не споткнулись о миску. Обломанные утром рогульки, венчающие пень, успели отрасти до прежней высоты, налились, округлились, окрасились в разные цвета. Кушать подано.
        Костик зачерпнул ведерком парной водицы, начал отмывать обувь. Отмыв, зачерпнул еще, ополоснул найденную бутылку. Мурыгин тем временем упорно пытался просочиться в интернет.
        - Да что я мудрю! - сообразил наконец он. - Звякну сейчас Тараху и спрошу… Уж он-то теперь наверняка все знает!
        Но и с Тарахом связаться не удалось. Телефон искал сеть. То находил, то терял.
        - А где ее поставили, эту мачту? - хмуро осведомился Стоеростин.
        - Да рядом… Я ж тебе показывал, когда проезжали… До этого у нас тут, можно сказать, вообще связи не было - за дамбу ходили… - Мурыгин осекся, уставился на Стоеростина. - Ты думаешь, и мачты уже нет?..
        - Думаю, лучше бы ты поменьше выпендривался, - весьма нелицеприятно высказался тот. - Радио-то - оно и без мачты радио… Все бы сейчас новости узнали…

* * *
        Новости они узнали часа через полтора и безо всякого радио. За горизонтом легонько ухнуло, затрещало.
        - Ну вот… - обреченно выговорил Мурыгин. - Начинается…
        - Ты уверен? - усомнился Стоеростин. - По-моему, салют. Какое сегодня число?
        Привстал, поднес к уху сложенную раковиной ладонь. Отличить на слух нынешние фейерверки от боевых действий - задача не из простых.
        - По-моему, оттуда… - предположил он, указывая в сторону овражка.
        - Завод! - решительно сказал Сергей Арсентьевич. - Там - завод! Берут территорию под контроль… кретины! Ой наворотят, ой наворотят!..
        Обедали без аппетита. Мурыгин нервничал.
        - Нашли, кого назначить! - говорил он. - Бурлак… Ну вот в кого они палят?!
        - Приказано - и палят, - со вздохом отвечал Костик. - Ты мне лучше скажи, куда котейки делись?..
        Действительно, странно. Никто не приставал, не вымогал съестного, не умирал с голоду у них на глазах.
        - Тебя это так заботит?
        - Да. И знаешь почему? Интуиция у них хорошая. Все наперед чуют…
        Сергей Арсентьевич обмер.
        - Но это ж не землетрясение… - беспомощно вымолвил он.
        - Без разницы, - отозвался Костик. - Перед инфляцией домашние животные тоже беспокоятся…
        Наверное, пошутил.
        - Н-ну… может, они к себе вернулись, - судорожно предположил Мурыгин. - Где раньше дача стояла… эта… средневековая…
        Версия прозвучала неубедительно. Вообще-то в народе бытует мнение, будто кошка привязывается к дому, а не к хозяину, хотя прежде всего она, конечно, привязывается к жратве.
        - А давай-ка сходим посмотрим, - неожиданно сказал Костик. - Вдруг правда…
        И оба, прервав трапезу, поспешили по зеленеющей дороге к овражку. Поразительно, однако мохнатая банда и впрямь дрыхла на припеке в полном составе, причем точно там, где раньше располагалось крылечко под стрельчатой кирпичной аркой. Но самым поразительным было то, что дрыхли-то котейки не на влажной оснеженной земле, а в полуметре над ней.
        Такое ощущение, что стрельба за дубравой то ли стихла, то ли отдалилась.
        - Ну… это уже… вообще… - выдавил Сергей Арсентьевич, инстинктивно держась подальше от незримой границы, за которой начиналась делянка злого соседа. - Нас шугает, а их…
        - Предпочитает кошачьих. - Стоеростин понимающе кивал, не в силах отвести взгляда от зависшего в воздухе подобия дышащего мехового покрывала из разных шкурок. - Я, кстати, тоже… Что ж, приятно…
        - Приятно?.. - вскипел Мурыгин. - По-моему, он над нами просто издевается… Дразнит! Или нашего дразнит - не знаю…
        - Значит, так! - бодро объявил Костик. - Во-первых, подавись своей сайрой. Судя по рылам, накормили их до отвала и доставать они нас не будут… А в-главных… Хорошо лежат. Безмятежно. Стало быть, и нам в ближайшее время, считай, ничего не грозит…
        - Думаешь?
        - Надеюсь…
        За горизонтом по-прежнему ворчало и погромыхивало, но уже не так тревожно.

* * *
        Остаток трапезы прошел в спорах.
        - Подружка одна Раискина! - возмущался Мурыгин. - Знаешь, что однажды ляпнула?
«Мой кот, Царство ему Небесное…» А?! Ничего себе?..
        - Может, он крещеный был…
        - Кончай ерничать! Я сам кошек люблю. Но равнять их с человеком… - Отломил от пенька рогульку дынного цвета, откусил, замолчал.
        - Все равно что равнять человека с собакой, - завершил за него фразу Стоеростин с тем важным видом, с каким обычно готовился отчинить нечто особенно возмутительное.
        - Люди приручили собаку, вывели до хрена пород. А кошки проделали то же самое с нами. Приручили - ну и…
        Склонный к антропоцентризму Мурыгин поперхнулся.
        - Это какие же, позволь узнать, породы у людей?
        - Как? А расы? Белая, черная, желтая…
        - Где вычитал?
        - Нигде.
        - Сам придумал?
        - Чего тут придумывать? По-моему, очевидно…
        Вдали хлопнуло так громко, что разговор оборвался,
        - Ого… - пробормотал Стоеростин. - Всерьез пошло…
        Стало совсем неуютно.
        - Слушай, - встрепенулся Мурыгин. - Но ведь если это военные действия…
        - То что?
        - То мы с тобой… - холодея, проговорил Сергей Арсентьевич. - Костик, кто мы с тобой тогда?
        Оба задумались.
        - Изменники Родины… - с уважением произнес Костик. - Хотя нет. Бери выше. Предатели человечества… - покосился на Мурыгина, осклабился. - Отмажемся, Серый! - утешил он. - Ну попали на оккупированную территорию, ну…
        - Отмажемся… - недовольно повторил тот. - А присяга?
        - А я этой стране не присягал, - нагло ответил Костик. - Я Советскому Союзу присягал. Меня вообще спросили, когда его рушили?
        - Между прочим, спросили!
        - Ага, спросили… А сделали все равно по-своему! Вот и катись они под гору со своей полицией, со своими олигархами… Ишь, патриота нашли! С работы выгнали, квартиру отобрали - и я же их теперь защищай? Да я сейчас, если хочешь, согласно присяге, должен с оружием в руках попереть на твоего генерала Бурлака…
        - Значит, эти… которые нашу с тобой землю делят на дачные участки… Они тебе ближе, да?
        - Нашу? Какую нашу? Вот эту, что ли, землю?.. Так она не твоя и не моя. Она Раискина… или уже Обрыщенки…
        - А как насчет человечества?
        - Слушай, не надо насчет человечества, - попросил Костик. - Опять подеремся, за шкирку оттаскает…
        Батальные звуки за горизонтом внезапно смолкли. Мурыгин со Стоеростиным переглянулись, выждали минуту. Да, так и есть: ни уханья, ни трескотни…
        - Во! - сказал Костик, простерши руку туда, где наконец-то воцарилась тишина. - Бурлака уже, кажется, оттаскали… Эх, где ж они раньше-то были? Взяли бы за шкирку Сталина с Гитлером, Рузвельта с японцами…
        Мурыгин сидел ни жив ни мертв.
        - Что с тобой?
        Сергей Арсентьевич пошевелился, медленно облизнул губы.
        - Слушай… - упавшим голосом начал он. - А почему мы с тобой так уверены, что генерал Бурлак их побьет?
        Должно быть, предыдущих слов Костика он не расслышал.
        - Кто уверен? - возразил тот. - Я, например, в этом далеко не уверен. Если мы кого и побьем, то прежде всего самих себя. Это уж как водится. А им, по-моему, вообще ничем не повредишь…
        - Слушай… - повторил в тоске Мурыгин. - А вдруг уже и города нет никакого?..
        Глава 11
        Решили сходить на разведку, только не через луг (в той стороне они уже были), а в обход озерца, сосняком. Сначала шли в молчании.
        - Странно, что он плодовые деревья не тронул… - произнес наконец Костик после долгого раздумья.
        - Почему странно? - полный недобрых предчувствий отозвался Мурыгин. - Они ведь живые…
        - Ну как… Сорняки тоже вон живые…
        - Сорняки? - не уловил мысли Сергей Арсентьевич.
        - Хорошее определение вычитал, - сказал Костик. - У одного виноградаря… Все, что истощает почву, - сорняк. Значит, наши культурные растения - сплошь сорняки. Да и мы сами тоже…
        - Чепуха! - бросил Мурыгин. - Слово «сорняк» придумано человеком. Вредное растение. То есть растение, вредное человеку.
        - Человеку - да, - не стал перечить Стоеростин. - А ему?.. Так что, боюсь, вишни, сливы, яблони - все засохнет… - подвел он грустный итог. - Их же поливать надо, подкармливать…
        - Нас подкармливает, - напомнил Мурыгин.
        - Двоих, - уточнил Костик.
        Они обогнули озерцо, в лица пахнуло хвоей. Под ногами зашептали опавшие иглы, захрустели изредка мелкие растопорщенные шишки. Низкорослый разлапый сосняк, изрядно прореженный за зиму дачными бензопилами, тянулся отсюда почти до берега. Шелушащиеся стволы телесного цвета, тронутые солнцем, обретали багряный оттенок.
        Умб!..
        - Едрить твою в корень!.. - выбранился в сердцах Костик, поднимаясь с толстого влажного слоя рыжих иголок и отдирая от брючины смолистую веточку. - И здесь тоже?
        - Через луг надо было идти, - проворчал Мурыгин, чья бежевая куртка, казалось, собрала на себя весь верхний пласт хвойного покрова. - Через остановку… Тому хотя бы по фигу, ходим мы там, не ходим…
        Они взяли чуть левее и нарвались на очередной умб.
        - Нету у нас бензопилы, нету!.. - укоризненно сказал Костик незримому хозяину сосняка и даже руки предъявил. - Частник ты хренов!..
        - По-моему, полицай и тот был с нами культурнее… - заметил Сергей Арсентьевич. - Когда с пенька прогонял…
        - Это он с тобой, с буржуином, культурнее… - огрызнулся Костик. - А мне чуть руку из плеча не вынул… И, кстати, сравнение твое некорректно. Он-то - не человек! Вот представь: повадились у тебя скворцы черешню клевать… Ты ж, дачник хренов, подшибешь скворца и подвесишь на ветку… В назидание прочим! Чтобы впредь неповадно было! А он нас шуганул - и только…
        - Никогда я никого не подвешивал, - сердито сказал Мурыгин.
        И это было правдой. Скворцов подвешивал Тимофей Григорьевич Тарах. Говорил, что в самом деле ни один потом не подлетит.
        Двинулись вдоль опушки и выбрались вскоре на горелую пустошь, по которой и продолжили пешее свое продвижение к берегу Волги. Знатно здесь полыхало прошлым летом - три пожарные машины тушить приезжали. Хорошо еще ветер был от поселка, а то бы и сосняк занялся. Вот они - окурки, вот они - шашлыки на природе…
        - А ядерный удар? - неожиданно спросил Мурыгин.
        - Что - ядерный удар?
        - Ядерный удар их уничтожит?
        - Не знаю, не пробовал, - откликнулся Стоеростин. - Тебе хочется, чтобы нас накрыли ядерным ударом?
        - Война, Костик… - стонуще промолвил Мурыгин. - Война начинается… Причем такая, каких еще не бывало!
        - Ну, это с какой стороны посмотреть, - резонно сказал Стоеростин. - Мы на них - да, прем… А они что? Так, шугают… Нас шуганули, Бурлака шуганули…
        - Ты уверен? А может, он их! Вон какой грохот стоял!
        - А может, он их… - задумчиво изрек Костик. - Всяко бывает… Знаешь, что мне сейчас в голову пришло? Замочить мы их, конечно, не замочим… А вот прогнать можем запросто. Ну сам подумай! Вот у тебя участок. И поперла на него саранча. Все жрет, ничего не вырастишь… Из года в год. Зачем тебе такой участок? Что ты с ним делать будешь?
        - Н-ну… кому-нибудь другому продам…

* * *
        Высоко над поймой закружил вертолет, но не пожарный и не рыбнадзоровский: хищные очертания, пятнистый окрас. Возможно, высматривал цели.
        - Видал? - сказал Мурыгин. - Летает себе…
        - Летает… - согласился Костик. - Главное, чтобы не шкодил…
        Впереди проглянула темно-синяя, почти черная, с золотой насечкой Волга. Вышли на кручу, приостановились возле голого тополя, балансирующего на самом краешке. Весенние разливы сильно подъедали берег, так что теперь дерево большей частью опиралось на хитросплетение обнаженных корней. Под полутораметровым обрывом брал начало песчаный пляж, скатывающийся к воде и уходящий под расколотые, подтаявшие льдины.
        - Ну вот он, твой город, - молвил Костик. - Цел-невредим. Да и плотина тоже… Успокоился?
        Мурыгин неотрывно смотрел на тот берег. Судя по недоверчиво-счастливой физии Сергея Арсентьевича, он, пока шли, ожидал наихудшего. Насмотревшись, спохватился, осунулся.
        - Все равно ведь доберутся… - безнадежно молвил он.
        - Со временем - да, - подтвердил Стоеростин. - Со временем и Солнце погаснет, и Вселенная схлопнется… А вот чемоданы твои сразу надо было сюда забрать…
        Взгляд его перекочевал с того берега на этот.
        - Кто такое? - изумился Костик.
        У подреза воды присело на корточки нечто черное, скользкое, несомненно человекообразное. Вот оно выпрямилось, нагнулось, погрузило руку в колышущийся у берега волокнистый лед.
        - Боже!.. - содрогнувшись, сказал Стоеростин. - Ну и служба у них… Спецназовец?
        - Какой тебе спецназовец? Сетку с налимами не видишь?
        Хватаясь за корни, спустились на холодный песок, сошли к воде. Ныряльщик в препоясанном свинцом гидрокостюме обернулся, оказавшись сухопарым молодым человеком с трехдневной рыжеватой щетиной на долгом подбородке. Маска сдвинута на лоб, невероятной длины ласты лежат у ног.
        - Ну, что там? - напряженно спросил его Мурыгин, кивнув в сторону плотины.
        - Такой завал нашел… - поделился радостью ныряльщик.
        - Завал?
        - Ну, бревна притонули, коряги… - пояснил тот. - Там судаков!..
        Надо полагать, все его новости были подводного происхождения. Наземные дела, судя по всему, небритого юношу интересовали мало.
        - Ты что, стрельбы не слышал?
        - Стрельбы?
        Ну правильно! Какая ж на дне стрельба?
        - Сам-то ты откуда? - продолжил допрос Мурыгин. - Городской?
        - Городской… - озадаченно подтвердил земноводный молодой человек.
        - И что там говорят?
        - О чем?
        - Ползавода пропало! - рявкнул Мурыгин. - О чем?!..
        - А-а… - с облегчением сообразил ныряльщик. - Так ведь это же где-то в Огайо!..
        Теперь уже ошалел Сергей Арсентьевич.
        - Где?!
        - В Огайо… - Юноша пожал гладкими тюленьими плечами. С правого свисала бурая рваная тряпочка. Возможно, водоросль. - Вечером вчера передавали… Завод пропал. Америкосы туда сначала полицию, потом армию двинули… Бомбят уже вовсю…
        Мурыгин со Стоеростиным повернулись друг к другу медленно и надолго. Потом снова уставились на страшного вестника. Тот стоял на одной ластоногой конечности и, сам не подозревая об убийственной сути сказанного, обувал другую.
        - Про ядерный удар ничего не говорят? - У Сергея Арсентьевича сел голос.
        - Вроде ничего… - невнятно ответил ныряльщик, вправляя в рот пластиковый загубник. Надвинул маску, подобрал сетку с налимами и, приветливо помахав на прощание, зашлепал по льдистому мелководью.
        Хотели вскарабкаться наверх по тем же корням, но балансирующий на краешке обрывчика тополь так страшно дрогнул, что решили не будить лиха и побрели вдоль крутого песчаного откоса, высматривая хорошую промоину. Идущее к закату солнце зависло над противоположным берегом. Волга пылала. Чайки, подобно камушкам рассыпанные по дальней отмели, стали из белых розовыми.
        - Значит, вот оно как… - пришибленно повторял и повторял Сергей Арсентьевич. - Значит, не только у нас… Значит, везде…
        Стоеростин в ответ лишь уклончиво двигал бровями.
        Наконец обрывчик пошел на снижение и вскоре достиг метровой высоты. Мурыгин подсадил Костика, а Костик потом вытащил наверх Мурыгина за руку. Глазам предстал предвечерний сосняк, особенно красивый отсюда, с берега: стволы - будто остывающий металл.
        - Да… - уныло подал голос Стоеростин. - По сравнению с ними мы даже не кошки. Мы - муравьи. Но, знаешь, иногда после муравьев от людей одни скелеты остаются…
        И вспомнились Мурыгину виденные по телевизору кадры кинохроники: чудовищные авианосцы, вспучивающийся ад атомного взрыва… Деяния человеческие. А самих творцов всей этой жути издали даже и не видать - действительно, мураши мурашами…
        - Если американцы уже бомбят… - продолжал размышлять вслух Костик. - Тогда и мы скоро…
        - Но начнут-то с завода?..
        - Начнут с завода…
        - А может, не будут?..
        - Черт их знает…
        Сами не заметили, как одолели половину сосняка. Наконец Стоеростин сообразил, всполошился:
        - Какого ж хрена мы через лес идем? Нас же сейчас…
        Замерли. Апокалиптических видений как не бывало. Вплотную подступила угроза третьего по счету умба.
        - А бегом?
        - Да нет… Бегом - заметит. Давай-ка тихонечко…
        Сделали первый робкий шажок - и к удивлению своему были поглажены. Правда, как-то не так, не по-хозяйски. Небрежно, машинально. Скорее потрепали, чем погладили.
        - Чего это он? - выпершил, придя в себя, Мурыгин.
        - Чего-чего… - не слишком уверенно и поэтому с вызовом ответил Стоеростин. - Бывает… Раз на раз не приходится… Тогда у него плохое настроение было, сейчас - хорошее…
        Перевели дух, двинулись дальше. Костик мыслил.
        - А вдруг они нам землю в аренду сдали? - брякнул он ни с того ни с сего.
        - То есть?
        - Ну… роду людскому… В смысле: всю Землю…
        - Когда?
        - До потопа!.. - небрежно объявил Костик. - А мы забыли, вообразили себя хозяевами… Времени-то вон сколько прошло… А теперь, пожалте бриться, срок аренды кончился - гони земельку назад…
        - Баламут ты!.. - бросил в досаде Сергей Арсентьевич.
        Стоеростин не обиделся. Он вообще редко обижался.
        - А ты не баламут? - незлобиво осведомился он. - Война, война… Почему война? Война
        - это мобилизация. А тут сидят все по своим делянкам…
        - Откуда знаешь, что сидят? Ты их видел?
        - Видеть не видел, а ощущать ощущал. Кстати, только что…

* * *
        До миски добрались без приключений. Дело шло к вечеру. Закат оседал за рощу. В лиловатом небе стояла льдистая полупрозрачная луна. Снежный плинтус вокруг незримого купола за день растаял, так что различить границы укрытия было теперь затруднительно.
        - Может, он навесик только в непогоду ставит? - высказал догадку Мурыгин.
        Стоеростин шагнул внутрь предполагаемого круга, обернулся, беззвучно пошевелил губами.
        - Чего? - переспросил Мурыгин и последовал за приятелем.
        - Оглох, что ли?.. - не понял Костик. - Я говорю, на месте твой навесик…
        - Интересно… - озадаченно молвил Сергей Арсентьевич. - Оказывается, изнутри тоже ничего не слыхать…
        - В самом деле?..
        Проверили еще раз. Да, все верно, звукоизоляция двусторонняя. Хотя ничего удивительного…
        Поужинали. Зубы, по требованию Мурыгина, пошли чистить в ящичек, то бишь под второй навесик - тот, что в низинке. Вернулись, стали устраиваться на ночь. Заново расстелили брезент, сверху набросили драный клетчатый плед.
        - Все-таки жестковато, - посетовал Костик. - А на нем, наверное, спать можно только снаружи. Жаль…
        - Зато утром на землю не сбросит… - рассудительно сказал Мурыгин. - Слушай, а может мы их так лечим? Лежим на них, мурлыкаем…
        - В смысле - храпим?
        - Почему бы и нет? Вдруг у нас храп целебный!..
        - Ты это брось! - Костик нахмурился.
        - А что такое?
        - Да соседка у меня… Ну та, которой я чемоданы занес… Говорит, кошек надо менять как можно чаще. Полежит на тебе, полежит, полечит, соберет все твои хвори, все твои беды - вот тогда выгоняй и бери новую. Лучше, если котенка…
        - Хм… - с сомнением отозвался Сергей Арсентьевич. - Я тоже что-то похожее слышал… От одной подружки Раискиной…
        Глава 12
        Тепло и тихо. Неподалеку зябкий ветерок пошевеливает в сумерках тяжелые от почек ветви сирени, однако желтый язычок свечи стоит, почти не колеблясь. Странно: лежишь на рваном пледе, а земля под ним почему-то теплая; сгущается вокруг стылая мартовская ночь, а озноба почему-то не ощущаешь.
        - Свечек много еще? - спросил Сергей Арсентьевич.
        - Предпоследняя.
        - И что будем делать?
        - Сообразим что-нибудь. Или он сообразит…
        - На Бога надейся, а сам не плошай, - проворчал Мурыгин.
        Каждый думал о своем. То есть примерно об одном и том же.
        - Костик, - позвал Мурыгин. - За кого болеешь?
        - В смысле?
        - За нас или за них?
        - За них.
        - Почему?
        Стоеростин долго обдумывал ответ.
        - Миска, - негромко подсказал Мурыгин. - Навесик. По спинке гладит…
        - И это тоже, - согласился Костик.
        - А что еще?
        Стоеростин молчал. Молчал и Мурыгин, решивший, очевидно, дождаться исповеди во что бы то ни стало. Наконец Костик шевельнулся, вздохнул.
        - Знаешь, Серый, к чему я пришел с годами? - признался он. - К тому, что все естественное - безобразно. Почти все…
        - Странно, - сказал Мурыгин. - Мне казалось, ориентация у тебя традиционная…
        - Я же сказал: почти. Почти все… - Лицо Стоеростина было печально. Голос звучал ровно, отстраненно. - Вот я продукт естественного отбора. От одной этой мысли можно удавиться. У меня за спиной - мириады смертей. Амебы ели амеб, медузы ели медуз… Миллионы лет жрали друг друга заживо - и все только для того, чтобы на свет появился Костик Стоеростин…
        - Вполне естественно!
        - А я о чем?
        - Ну так уверуй в Бога - и все дела!
        - Эх! - с горечью сказал Костик. - Как бы я хотел уверовать, что дважды два равняется пяти! Но, ты понимаешь, сколько ни раскладываю пальцы - все четыре да четыре выходит… Как я в Него уверую, если вокруг сплошной естественный отбор?
        - Сам же говорил, что без самообмана не проживешь.
        - Да. И это, к сожалению, тоже естественно…
        Разговор грозил уползти далеко в сторону от главной для Сергея Арсентьевича темы.
        - Так почему тебе лучше, чтобы мы их не одолели?
        - Потому что вы, суки, опять заставите меня бороться за существование! А я не хочу бороться за существование! Противно мне бороться за существование…
        - Ну удавись, - дружески предложил Мурыгин.
        - Тоже не хочу… - Стоеростин поднялся, зачерпнул ведерком водицы, принялся наполнять бутылку. - Сейчас приду…
        С пластиковым сосудом в руках он вышел во внешнюю тьму и вдруг пригнулся, почти присел. Выждав секунды три, медленно выпрямился - и тут же присел снова. Явно заколебался, не вернуться ли, но передумал и, не разгибаясь, побежал в сторону ящичка.
        Мурыгину оставалось лишь гадать о смысле увиденного. Если это был нагоняй, то по какому поводу (вроде бы ни в чем не провинились), а если очередная дурацкая шутка Стоеростина, то что она могла означать?
        Сергей Арсентьевич достал и включил сотик. Устройство пока не разрядилось, но по-прежнему искало сеть. От чего еще придется отказаться, если они захватят и поделят всю землю на такие вот экологически чистые участки? От горячих ванн, от автомобилей, от денег?.. Да, в том числе и от денег. Мурыгин представил подобное будущее и ужаснулся. Пусть у него не было сейчас ни того, ни другого, ни третьего, однако он хотя бы мог надеяться, что со временем все эти блага к нему вернутся. А так…
        Сергей Арсентьевич спрятал телефон и достал сигареты - успокоить нервишки. Кстати, от сигарет тоже придется отвыкнуть… Прикурил, хотел задуматься вновь, когда справа из ночной темноты беззвучно полыхнуло. Зарница? Похоже… Надо полагать, с севера подкрадывалась первая гроза. Рановато, однако в этом году весна и впрямь выпала неслыханно быстрая и сумбурная. То снег, то теплынь.
        Зарница повторилась, и в ее красноватых отсветах Мурыгин увидел среди голых стволов согнувшуюся в три погибели человеческую фигурку, направляющуюся бегом к навесику. Это возвращался с горшочка Стоеростин…
        Он шумно ворвался в заколдованный круг, едва не налетев на кормушку. Свеча колыхнулась, запрыгали тени. Отдышался, уронил опустевшую пластиковую бутылку, тяжко осел на драный плед. Глаза у Костика были круглые.
        - Что это с тобой? - неприязненно спросил Мурыгин.
        - Со мной?.. - хрипло переспросил Стоеростин. - Наружу выгляни!
        Над рощицей взошло, затрепетало бледное зарево. Ощупанный страхом, Сергей Арсентьевич поднялся, осторожно боднул невидимую оболочку защитного пузыря - и был оглушен. Ночь выла, ревела, визжала.
        - Что это? - отпрянув в тишину укрытия, в ужасе спросил он.
        - Авиация, друг мой… - с идиотской восторженной улыбкой ответил ему Костик. - Военная авиация… с артиллерией…
        - Бомбят?!
        - Нет еще. Но, кажется, сейчас начнут.
        - Неужели… ядерный удар?.. - еле вымолвил Мурыгин.
        - Рядом с городом? С такой высоты? Брось… Для начала долбанут чем-нибудь попроще. Сигарету подбери. Плед прожжешь…
        Сергей Арсентьевич послушно подобрал и выбросил оброненную сигарету. Оказавшись снаружи, огонек разлетелся искрами, облепившими на миг незримую выпуклость оболочки. Должно быть, против ветра бросил…
        Темнота заворочалась, вспучилась, вывернула алое нутро - и половина защитного пузыря стала видимой - вспыхнула ослепительными штрихами. Надо полагать, хлестнуло землей, осколками, ветками. Язычок свечи колыхнуло, но не от ветра - почва подпрыгнула. Мурыгин не упал рылом в плед исключительно потому, что все произошло совершенно беззвучно.
        - Ничего… - услышал он малость подрагивающий голос Костика. - Держит… Интересно, сам-то он как… снаружи?..
        - Думаю… не пропадет… - В горле Сергея Арсентьевича сделалось шершаво. - Что это было? Бомба? Снаряд?
        - А тебе не все равно?
        - Ну… все-таки…
        - Ф-ф!.. Мр-р!.. Ш-ш!..
        Оба привскочили от неожиданности и уставились на возникшее возле миски существо. Это была знакомая им кошечка щучьей расцветки с двумя рыжими подпалинами на хребте. Шерстка - дыбом, зрачки разъехались во весь глаз. Ночная тварь.
        - Господи… - поражение вымолвил Мурыгин. - Откуда ты, киска?..
        - Откуда-откуда… - ответил за пришелицу Стоеростин. - Из-под артобстрела!
        - Я понимаю… Как ее туда занесло? Или он им даже укрытия не сделал?
        - Кто?
        - Сосед наш!
        - Черт его знает!..
        - Или прямое попадание?.. - с затаенным страхом произнес Мурыгин.
        - В навесик?
        Тот не ответил. Вроде бы кошечка была цела-невредима, только сильно испугана.
        - Может, просто погулять пошла, а тут все и началось… - с надеждой предположил Костик. Протянул руку, но погладить не решился. От ужаса могла и цапнуть. - Напугали киску… дураки здоровые… - Он обернулся к Мурыгину. - Сайру вскрой!
        Сайру кошка есть отказалась. Снова ослепительно чиркнуло по куполу, снова шатнулась земля.
        - Угодит - выкорчует на фиг… - предупредил Мурыгин.
        - Пожалуй… - с кряхтением согласился Костик.
        Бушующий снаружи ад был в точности таков, каким он представлен в Писании: огонь и тьма кромешная. Единственное отличие - тишина. В конце концов не выдержали - залегли.
        И все равно было очень страшно. Во время снегопада по крайней мере обозначались очертания купола, а тут полное ощущение беззащитности: лежишь ничком, опасаясь поднять голову, то ли оглохший, то ли контуженый, а вокруг - огненно-черный кошмар, неслышный армагеддон. Вдобавок земля под навесиком не только содрогалась при взрывах - она еще издавала звуки. Недра тихонько взрыкивали.
        Потом кто-то вскочил на спину Мурыгина - и тот чуть не заорал. Передние когтистые лапки деловито, по-хозяйски размяли Сергею Арсентьевичу загорбок, словно бы взбивая подушку, после чего бесцеремонная киска свернулась клубком промеж лопаток. Хотел сбросить, как вдруг сообразил, что обнаглела-то она не зря - явно почувствовала себя в безопасности. А коли так…
        Закинул руку за спину, попытался погладить.
        - У президента заболи, у спикера заболи, у киски заживи…
        Лежащий рядом Стоеростин нервно заржал.

* * *
        Конца света они так на сей раз и не дождались - уснули. Просто устали бояться. Приблудная зверушка перебралась на Костика, належанного многими поколениями котов, замурлыкала. Это мурлыканье и было последним, что запомнил Сергей Арсентьевич, перед тем как провалиться в сон.
        Сначала ему привиделось черт знает что, точнее - ничего не привиделось. Громоздились кругом серые глыбы мрака, ворочались, скрежетали, ревели. Словом, почти все то же, что наяву, только гораздо шумнее. Потом пригрезилось, будто никакая это была не бомбежка - и они со Стоеростиным пробудились после ночной грозы. Свежий воздух, ясное небо, мокрая трава. «Ну! - хотел сказать во сне Мурыгин. - Что я тебе вчера говорил? А ты: бомбят, бомбят…»
        После чего и впрямь проснулся.
        Воздух в укрытии, казалось, точно отдает недавней грозой, да и утро выдалось солнечное. Стоило, однако, привстав с драного пледа, оглядеть окрестности, сделалось жутко. Дымящаяся роща, изломанный обугленный сад, разбросанная взрывами земля. Удивительно, но нигде ничего не горело, хотя копоти хватало с избытком.
        Мурыгин содрогнулся и отвел глаза. Взгляд его упал на вскрытую консервную банку. Вылизана до блеска. А кошечки нет, кошечка ушла - должно быть, подалась к своим.
        Затем обернулся к Стоеростину. Тот сидел и, сгорбившись, неотрывно смотрел на миску. Словно медитировал. Сергея Арсентьевича поразило выражение его лица - отрешенное, исполненное затаенной муки.
        - Что?.. - шепотом спросил Мурыгин. Костик очнулся, облизнул губы.
        - Видишь?.. - обессиленно выговорил он.
        Мурыгин взглянул. Обломанные вчера за ужином съедобные отростки скукожились, усохли. Исчез и родничок. От водицы на пне осталась жалкая лужица.
        - Что?.. - беспомощно повторил Мурыгин.
        - Завтрака не будет, - сказал Костик. Равнодушию, с которым он это произнес, не верилось.
        - Ты думаешь… - Мурыгин не договорил.
        - Суки!.. Суки!.. - В тихом голосе Стоеростина заклокотало бешенство. Сжал кулак, погрозил небесам. - Чем же мы вас так достали, а?.. Никуда от вас не денешься!..
        Умолк. Потом встал, усмехнулся через силу.
        - Вот почему кошке не следует жить дольше хозяина… - с ядовитой назидательностью изрек он.
        - Может, он просто ушел?.. - жалко скривясь, предположил Мурыгин. - Достали - и ушел…
        - Какая нам разница?
        - Может, вернется еще…
        Костик дернул плечом и вышел наружу. Мурыгин поспешил за ним. Легкие обожгло гарью. Отовсюду наплывали негромкие шумы: шелест, потрескивания, шорох - словно где-то неподалеку оползал по склону песок. Однако непривычные эти звуки воспринимались совершенно естественно. Они вполне соответствовали царящему вокруг хаосу. Другое потрясло Мурыгина: в изломанной роще орали вороны, а в голой кроне чудом уцелевшей яблони опять шла воробьиная разборка…
        Растерянно оглянулся:
        - Но… навесик-то выдержал…
        - Навесик выдержал… - безрадостно отозвался Стоеростин.
        - Погоди! А вдруг ему просто не до нас было? Вспомни, что тут творилось!.. Костик, ну ты же сам сколько раз забывал жратвы дать коту…
        В ответ Стоеростин скорчил такую гримасу, что могло показаться, будто он боится расплакаться.
        Побрели по исковерканному пустырю. Пахло пожаром, металлом, смертью. И все вокруг изрыто воронками. Самая большая была подобна кратеру. Как будто метеоритом долбануло. Остановились на краю вынутой взрывом земли.
        - А ты еще спрашивал вчера, за кого я: за нас или за них…
        Мурыгин попытался собраться с мыслями, когда рыхлая земля под ногами шевельнулась, подалась вперёд, под уклон. Торопливо отшагнули подальше - и внезапно ощутили знакомое ласковое касание. Будто огромный шершавый язык нежно лизнул их спины - прямо сквозь одежду.
        Переглянулись, не веря.
        - Ну слава богу… - выдохнул Костик. - Значит, не осиротели…
        А грунт продолжал тем временем сползать в воронку. Нанесенная земле страшная рана затягивалась на глазах. Владелец участка исправлял причиненные за ночь повреждения.
        - Может, помочь ему? - неуверенно предложил Сергей Арсентьевич.
        - Сам справится…
        Стало легче дышать. То ли потому что успокоились, то ли потому что из воздуха стремительно улетучивалась гарь. В роще прозвучала дробь дятла.
        - А ну как снова бомбить начнут? - спохватился Мурыгин.
        Костик вознес глаза к небу, словно ожидая немедленного повторения ночного кошмара, да так и застыл. Мурыгин запрокинул голову - и с ним приключилось то же самое.
        Метрах в ста над землей хвостом вверх неподвижно висел исковерканный бомбардировщик. Такое впечатление, будто его сначала шваркнули оземь и лишь потом подвесили - в назидание прочим.
        Чтобы впредь неповадно было.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к