Наследие богов. Книга вторая. Идущие за солнцем Сергей Александрович Матросов
        Судьба молодого государства, стоящего у западных врат, под угрозой. Тайный сговор правителей Киева и Норманов преследует цель захвата Новгорода и всех княжеских земель. Двум бесстрашным воинам князя Новгородского Рурика удаётся распутать этот клубок заговора и нанести врагу упреждающий удар в самое сердце.
        Наследие богов
        Книга вторая. Идущие за солнцем
        Сергей Матросов
        
        
        Часть первая.
        Дела тайные
        Пролог
        Холодный ветер, дующий со стороны Студёного моря, не утихал уже много дней. Для начала весны, это было чем-то из ряда вон выходящим. Тяжёлые дождевые тучи нескончаемой вереницей наплывали на материк, укрывая собой высокие горы. Казалось, что эти древние исполины, называемые в народе Камнем, просто исчезали в это время с лица земли. Лишь блёклое ещё не разогретое Солнце, на какое-то время разрывало серую пелену, открывая на короткий срок горбатые, ещё покрытые снегом, кряжи вечных стражников.
        Кутаясь от всепроникающего ветра в тулуп, Светлоок спускался вниз к Ельцу, оставив за спиной последнюю не высокую гряду Снежной Горы. За узким горлом неширокого Ельца, до дома уже рукой подать. Выбравшись на свободный от снега уступ, следопыт обстучал прилипший к меховым чуням мокрый снег и ещё раз осмотрелся. И в этом месте тропа была не тронутой. То, что называлось тропой, на самом деле таковой не являлась. Было место, по которому она яко бы проходила и всё. Каждый день Светлоок, должен был проходить по этой тропе и следить за тем, что бы на ней не появилось человеческих следов и вообще присутствия человека. Путь на эту тропу закрыт для всех, и знают о ней очень не многие. Куда ведёт эта тропа, не знал даже он. Под страхом смерти сам Атеон запретил подниматься на северный склон Горы, а если Светлоок, заметит на тропе чужие следы, то должен об этом сразу же сообщить воеводе Олегу.
        Перепрыгивая с камня на камень, он быстро пересёк Елец и поднялся на пригорок. Отрезанный от гор глубокими ущельями, перед ним, как на ладони лежал Китеж. Небольшой потерявшийся в необъятных просторах земли и времени, городок, обнесённый высокими бревенчатыми стенами. За этими стенами в несколько рядов стояло около сотни жилых срубов из отёсанного кедра. В центре города возвышался детинец. Здесь жили старцы и сам воевода.
        На краю Китежа, почти у самых крепостных стен приютилась маленькая избушка Чёрного Колдуна. Старый сгорбленный старик с длинной седой бородой жил один и чурался людей. Жители города отвечали ему тем же, но проходя мимо него, всегда кланялись, признавая ни сколько его почтительный возраст, сколько опасаясь его дурного глаза. Среди людей ходила молва, что старик тот, всегда одетый в чёрную хламиду, занимается ворожбой и знается с оборотнями. Однако, как бы там ни было, но его часто видели в присутствии старцев и воеводы. Одним словом Колдун был вхож в детинец, да и к нему в избу частенько наведывались именитые гости.
        Пройдя городские ворота, Светлоок столкнулся лицом к лицу с Фарлофом и Веремудом. Дружинники, обрадовавшись такой встрече, обхлопали его своими огромными руками по плечам. От их дружеских похлопываний у Светлоока, подогнулись колени.
        - Мы уже думали, - Фарлоф не убирал свою руку с его плеча - что будем искать тебя до самого вечера.
        Светлоок отступил на шаг, сбрасывая тяжёлую руку дружинника.
        - Зачем я вам?
        Веремуд тут же схватил его снова и слегка сжал, что бы их находка невзначай не убежала. Светлоок поморщился от боли. Не обращая на это внимания, Веремуд сказал:
        - За тобой нас воевода послал.
        - Зачем я ему понадобился?
        - О том он тебе сам скажет.
        Огромного роста дружинник, наконец, отпустил затёкшую руку Светлоока.
        - Тебе велено идти в избу Колдуна и там ждать.
        - Чего ждать? Смерти?
        Дружинники рассмеялись. Веремуд хотел ещё раз хлопнуть парня по плечу, но тот ловко увернулся.
        - Мы не знаем, чего ты будешь там ждать. Олег с Колдуном сейчас у Атеона. Видимо разговоры ведут про твою душу.
        Прекратив смеяться, Фарлоф сказал серьёзным голосом:
        - Как бы там ни было, ты знаешь, что бывает за ослушание. Иди и жди, как велено.
        Дружинники, выполнив свою миссию, повернули и пошли к детинцу, что-то обсуждая между собой. Светлоок проводил их взглядом и вздохнул. Деваться действительно было не куда. Ослушаться старейшин мог только полоумный. Не зная, что его ждёт, он побрёл к избушке Колдуна.
        Не постучав, он отворил скрипучую дверь и вошёл внутрь. В избе было тепло и пахло какими-то травами. Прикрыв за собой дверь, Светлоок оказался в полной темноте. В избе не было ни одного окна, если не считать маленькую щель в восточной стене, через которую Колдун наблюдал восход Светила. На одной из стен ещё теплилась не догоревшая лучина. Вытащив её из трещины, Светлоок раздул маленькое пламя. В его слабом свете он увидел пригоршню сосновой щепы, лежащей тут же у стены на полу. Сжав в руке целый пучок этой щепы, поднёс его к огню. Когда разгорелось яркое пламя, Светлоок, осмотрелся вокруг. Большая комната, в которой он находился, вся была заставлена деревянными истуканами. Фигурки вырезанных из дерева Богов в человеческий рост, стояли вдоль стен, и казалось, наблюдали за ним своими чёрными угольками глаз. Стало немного жутковато. Поборов в себе страх, следопыт, подняв выше свой небольшой факел, пошёл вдоль стен, рассматривая уродливые лица этих истуканов. Доски пола скрипели под ногами, издавая противную какофонию звуков. Неожиданно к этой какофонии прибавился ещё один звук - звук ломающегося
дерева. Пол так же неожиданно ушёл из-под ног, и он начал проваливаться в какую-то бездну. Больно зацепившись рукой о край сломанной доски, с ужасом почувствовал, что опоры под ногами всё ещё нет, и он летит куда-то вниз. Казалось, что это падение ни когда не кончится. Ударившись несколько раз спиной о твёрдую каменную стену, вдоль которой он летел, ноги, наконец-таки коснулись твёрдой опоры. Пучок горящих лучин так и остался в крепко зажатой руке, освещая узкую глубокую щель подполья Колдуна. Осмотревшись, Светлоок понял, что находится в каменном мешке. Узкий проход шёл только в одном направлении, удаляясь куда-то вниз и в сторону от злополучного капища. Пока горели лучины, следопыт пробирался по этому каменному коридору, не представляя, куда он его выведет. Скоро стены прохода стали расширяться и идти стало намного легче. Небольшой факел догорел до половины, когда Светлоок вышел в широкое помещение. Слабый свет от догорающих лучин не давал возможности разглядеть, что было в этой каменной комнате. В одной из расщелин он увидел торчащую из неё толстую палку, обмотанную древесной паклей. От души
отлегло. Это был факел, сделанный и оставленный тут кем-то из людей. Запалив от огня лучин пропитанную смолой паклю, он вытащил его из расщелины. Подняв над головой вспыхнувший ярким огнём факел, осмотрел комнату. От того, что он увидел, ком поднялся к горлу, а ноги приросли к каменному полу. Вдоль стен стояли большие короба доверху набитые сокровищами. Золотые самородки с кулак величиной, горой лежали в этих коробах. Самоцветы искрились и переливались от малейшего попавшего на них лучика света, всеми красками. Изумруды, сапфиры, рубины - наполняли открытые сундуки. Горы глыб малахита и какого-то чёрного камня, занимали почти всё пространство этой комнаты. Светлоок, любуясь сокровищами, забыл о своём недавнем страхе. Забыл, почему и зачем он здесь. Сейчас время для него остановилось. Очнулся он от того, что чуткий слух уловил непонятные ему звуки, идущие из глубины пещеры. Ещё раз осмотревшись, следопыт направился на этот звук. Нужно было как-то выбираться отсюда. Как оказалось, проход в комнату с сокровищами был не длинным. Уже скоро свет от факела упал на вырубленную в породе лестницу. Поднявшись по
этой лестнице вверх, он упёрся в плоскую скальную глыбу. Как же это так? Подумал он. Лестница есть, а двери нет. В который раз на душе стало не хорошо. От отчаяния Светлоок выронил из рук факел и тот покатился по лестнице вниз, забирая с собой спасительный свет. Сил спускаться вниз уже не было. Охватившее его отчаяние сменила безудержная ярость. Что есть сил, он начал колотить руками по преграждавшей выход глыбе. То ли Боги его услышали, то ли сама скала смилостивилась над несчастным следопытом, но неожиданно, раздался громкий щелчок, и глыба медленно стала подниматься вверх. После темноты, яркий свет, ударивший по глазам, на некоторое время ослепил его и заставил зажмуриться. Когда всё прошло и Светлоок вновь открыл глаза, то в образовавшемся проёме он увидел перед собой Чёрного Колдуна и воеводу Олега.
        - Пока мы думали, кого посылать, - Колдун добродушно рассматривал следопыта - Боги сами сделали выбор.
        Они без всякого укора рассматривали перепуганного парня.
        - Выходи из пещеры. - Воевода подал ему руку. - Стена сейчас начнёт опускаться.
        Схватившись за предложенную руку, тот мигом выскочил наверх.
        - Я не знал. - Начал заикаясь, оправдываться Светлоок. - Пол провалился и я упал. Я не нарочно.
        - Мы знаем. Действительно, как говорит Колдун, тебя выбрали Боги.
        Олег взял его под руку и повёл по какому-то ущелью к городу. Как оказалось, следопыт ушёл под землёй достаточно далеко от него. Этой дороги он не знал, хотя мог бы поклясться, что знает каждую тропинку в окрестностях Китежа. Когда они опять оказались в избе Колдуна, его усадили на скамью. Сам Колдун разжёг лучины, беспорядочно торчащие из бревенчатых стен. После того, как слабый свет осветил страшную комнату, он вернулся к своим гостям. Олег присел рядом и, пытливо разглядывая незадачливого следопыта, продолжил разговор:
        - То, что ты видел в пещере, это принадлежит не нам.
        - А кому?
        - Придёт время, и ты всё узнаешь, а пока забудь о том, что видел. Об этом, не должен знать ни кто. Теперь ты посвящённый и на тебе, как и на всех нас лежит обет молчания. Любое опрометчиво сказанное слово - смерть.
        Светлоок вздрогнул всем телом, косясь на чернеющую дыру проваленного пола. Теперь он понимал, куда и зачем ходили городские мужики, пропадая почти на всё лето, а вернувшись, были усталыми и неразговорчивыми. Олег продолжал:
        - Ты знаешь все тропинки и дороги. Можешь читать следы, оставленные даже на камне. Только ты можешь отыскать пропавший обоз.
        Ни чего пока не понимая, Светлоок переводил взгляд с Олега на Колдуна и обратно.
        - Какой обоз?
        - Из Новгорода вышел к нам обоз. Этот обоз не дошёл до условленного места и пропал. Тебе предстоит найти этот обоз или то, что от него осталось.
        - Где же я буду его искать?
        - Ты знаешь нашу тайную дорогу, ведущую на запад. По ней и пойдёшь. Обоз и людей нужно найти. С ними князь передал для нас бересту. Если её не сожгли, нужно принести её будет сюда. Возьмёшь любого коня и, не мешкая в путь.
        Колдун подтолкнул следопыта в плечо.
        - Чего сидишь? Если всё понятно, то собирайся в дорогу. Время не ждёт.
        Глава 1
        Сытник стоял у окна и всматривался в обложенное тучами небо. Лютые морозы отпустили давно, но долгожданное тепло не спешило греть прозябшую землю. Третий день к ряду лили проливные дожди, смешанные со снежной крупой. Дороги развезло так, что ноги коней вязли в грязи по самое брюхо, а колёса телег напрочь застревали в ней, как в болоте. Не желающая отступать зима сделала людей заложниками своей прихоти. Горестно вздохнув, Сытник почесал округлившийся за зиму живот, зевнул и посмотрел на тёплые полати большой печи. Спину ломило от долгого лежания, но придумать, чем бы заняться ему в этот день он так и не смог. Всепоглощающая лень накрыла его, словно пуховым одеялом. Так и не определившись с делами, он подошёл к большой кадке с водой, стоявшей около печи и, набрав из неё полный ковш воды, жадно выпил всё до капли. Вытерев рукавом рубахи подбородок, с обречённостью опять посмотрел на полати. В этот момент с улицы забарабанили в дверь и, не дожидаясь приглашения, распахнули её настежь. Холодный ветер тут же ворвался в избу, вытесняя накопленное за ночь тепло. Такая бесцеремонность вывела Сытника из
себя.
        - Почто, как медведь вваливаешься без спросу? - Тут же гневным голосом добавил, - дверь затвори, а то тепло уходит!
        Вошедший быстро затворил дверь и, обстукивая об пол грязные сапоги, обернулся лицом к хозяину избы.
        - Не гневайся хозяин. - Незваный гость улыбался во всё лицо, продолжая сбивать грязь со своих сапог. - Праздник сегодня! Народ к детинцу потянулся княжича славить. Один ты на печи лежишь и ни чего не знаешь.
        Перед Сытником стоял княжеский приказчик Власий. Стянув с головы меховую шапку, он мял её в руках, переминаясь с ноги на ногу, втаптывал в пол занесённую грязь. Это ещё больше разозлило хозяина.
        - Да не топчись ты как мерин! Говори толком, что случилось? О каком ещё княжиче толкуешь?
        Хитро прищурившись и не обращая внимание на что-то бурчащего Сытника, улыбающийся Власий, пояснил:
        - Да радость то всем, какая! У князя нашего сын родился!
        - А не врёшь? - Сытник пытливо посмотрел на приказчика, но по его улыбающейся физиономии понял, что не врёт. - Слава Богам! Дождались.
        Сменив гнев на милость, продолжил:
        - Ну а от меня, тебе что надо?
        Власий опять затоптался на месте, превращая истоптанную грязь в большую грязную лужу.
        - Так князь тебя к себе зовёт.
        - Раз зовёт, значит приду.
        - Немедля зовёт.
        - Немедля и приду. А ты ступай и скажи князю, что Сытник уже идёт.
        Власий насунув свою шапку на самый лоб, быстро выскочил из избы. Посмотрев на оставшуюся после приказчика грязную лужу, растёкшуюся по всему полу, хозяин тяжко вздохнул. Говорили ему, что в доме хозяйка нужна. За работным людом глаз да глаз нужен, а ему всё не с руки челядью командовать. Особо ни куда не торопясь, он опустился на лавку, не сводя глаз с натоптанной лужи. Что княжич родился, это хорошо. Давно ждали. Наконец будет, кому людьми править после Рурика. Постарел князь. Рука уже не та. Трудно ему народом управлять. Всё подобру хочет, да только это добро ему же боком выходит. Поднявшись с лавки, Сытник стянул с себя нательную рубаху. Однако идти надо. Раз зовёт, значит, что-то просить будет. Да оно и так понятно. Сытник облачился в свежую, вышитую узорами рубаху, накинул поверх её меховой тулуп и, натянув на ноги сыромятные высокие сапоги, выйдя на улицу, направился к детинцу.
        На улицах Новгорода и впрямь было людно. Не смотря на раннее утро, народ выходил из домов и, кляня почём свет непогоду, подтягивался к княжескому дому. Настроение у всех было приподнятое. Шутка ли - у князя сын родился! В предвкушении за такое событие княжеских щедрот, ещё не доходя до детинца, из всех уголков неслись здравицы и хвалебны князю, а так же новорождённому княжичу. У людей был праздник. Пропитываясь всеобщим настроением, Сытник подходил к детинцу. Новый высоченный каменный дом был виден издалека. Ни чета прежнему в Городище. Перед широким крыльцом, на самом верху массивной арки из цельного куска дуба, умельцами была вырезана фигура сокола - княжеский герб. У крыльца расположилось десятка два дружинников в полном боевом снаряжении для присмотра за самыми любопытными, готовыми вломиться в детинец доброхотами, что бы лично лицезреть княжича. Обстучав свои сапоги об доски настила, Сытник поднялся на крыльцо. Хоть и не частым гостем он был здесь, но стража его узнала и пропустила в дом. Внутри дома царила такая же суета, как и на улице. Работные девки и тётки почти бегом сновали по столовым
комнатам, готовя угощение и прибирая большую людскую комнату. Сегодня к вечеру съедутся знатные гости со всего Новгорода. Здесь внизу его встретил всё тот же Власий.
        - Ты долго собирался. Князь заждался тебя.
        Его противная улыбка на лице напомнила Сытнику об оставленной грязной луже в его передней. Подойдя к приказчику ближе, Сытник схватил его за грудки одной рукой и притянул к себе. От такого обращения у Власия мигом слетела с лица его слащавая улыбка. Крепко сжимая рукой ворот его рубахи, Сытник процедил сквозь зубы:
        - Ни когда больше не говори мне упрёков, смерд княжий. Удавлю.
        Сказав это, Сытник оттолкнул от себя напуганного приказчика и поднялся по лестнице в княжеские покои. Если бы у него на затылке были глаза, то он бы увидел, как приказчик с ненавистью посмотрел ему в след.
        В верхних покоях было тихо. Здесь ни кто не смел понапрасну тревожить князя. Личная охрана, стоявшая у широкой лестницы, пропускала лишь тех, кого князь сам хотел видеть. Сытника пропустили, заведомо зная, что князь посылал за ним. Кивнув головой в знак приветствия начальнику стражи Следаку, он открыл тяжёлые дубовые двери и вошёл внутрь. Стоявший у двери Следак, не ответил на приветствие, но проводил Сытника долгим изучающим взглядом. Пройдя по тёмному коридору, он повернул вправо и шагнул под вырезанную в стене арку, завешанную тяжёлым бархатом.
        - Здравствуй Сытник. - Рурик сидел в просторном кресле и читал какую-то грамоту. - Ждать заставляешь.
        Сытник поклонился князю.
        - И ты будь здрав княже. Дороги к тебе развезло, вот и задержался малость. С наследником тебя.
        - Единственная радость за последнее время. Подойди ближе и садись рядом. Разговор у нас будет не для чужих ушей. Знаю тебе можно довериться. Ты не раз доказывал свою преданность, потому тебя и выбрал.
        Сытник подошёл ближе к князю и сел в предложенное кресло.
        - Значит, тайный разговор у нас будет?
        Рурик разгладил свою густую бороду и пристально посмотрел на Сытника.
        - Аль боишься ты тайных разговоров?
        Сытник пожал плечами.
        - С тобой князь, я готов обсуждать любые разговоры. Но только с тобой и ни с кем более.
        Удовлетворённый ответом Рурик, кивнул головой.
        - Ты прав. Время сейчас такое, что верить можно далеко не всем. Ты сиди и слушай, что я буду тебе говорить. Внимательно слушай.
        Князь был не на шутку встревожен, и эта тревога начала передаваться и Сытнику.
        - Как мне стало известно, киевляне со своим правителем Диром заключили тайный союз с конунгом норманн Эйриком. Этот союз не сулит нам ни чего хорошего, поскольку направлен он против нас. Дир отдаёт Эйрику на разграбление наши города Изборск и Белоозеро, включая сам Новгород. Его дружины во главе с Аскольдом не выступят на нашей стороне, но и не будут мешать норманнам завоёвывать русские земли. Эйрик собрал большое войско и готов к войне. Новгородских дружин не хватит, что бы противостоять им. Нужно звать на помощь кривичей, но Аскольд уже перекрыл все дороги и выставил на них свои вооружённые отряды так, что мышь не проскочит. Более помощи нам ждать неоткуда. Древляне, как всегда займут выжидательную позицию и ни кому помогать не будут. Получается, что сейчас мы в кольце своих недругов. Свой поход Эйрик может начать уже этой весной. Времени, что бы отвести от Новгорода эту угрозу, у нас почти нет. Нужно торопиться.
        Закончив говорить, Рурик взял со стола закрученное трубочкой берестяное послание, которое до этого держал в руках и протянул Сытнику.
        - Вот прочти. Я этот свиток уже который раз перечитываю.
        Сытник развернул свиток и пробежал глазами по кривым строчкам письма.
        - Ты уверен, князь, что эта грамотка подлинная? - Прочитав свиток, Сытник вернул его князю. - Может завистник какой специально её состряпал, что бы ты с Диром сцепился?
        - В том-то и дело, что подлинная. Тому человеку я верю, как самому себе.
        - Позволь узнать, что за человек такой, которому ты доверяешь судьбу своего народа?
        Рурик пристально посмотрел в глаза Сытника, но тот не отвёл глаз и продолжил:
        - Говори, князь. Раз ты мне доверился, то доверяй до конца, иначе согласия меж нами не будет.
        - Ты прав. Раз доверился, то и утаивать нечего. - После короткой паузы он сказал:
        - Этот свиток привёз Ефанде человек Рагнера. Рагнер - брат Эйрика, а Ефанда - сестра его по отцу. У Рагнера с Эйриком давняя вражда за престол, потому он не поддерживает своего брата идти войной на Новгород. Эйрику наплевать, что какая-то его родственница жена новгородского князя. Для него родственные узы ни что по сравнению с властью и деньгами. Такое же отношение у него и к Рагнеру. Эйрик пошлёт его во главе войска в надежде, что его просто убьют в одной из битв.
        - Почему Рагнер не повернёт это войско против самого Эйрика?
        - Не так всё просто. Рагнер военачальник шутовской. На самом деле войском заправляют люди Эйрика. При малейшем подозрении в измене, Рагнера просто зарежут.
        - Однако, дела. - Сытник почесал свою взъерошенную шевелюру. - А что же ты князь от меня хочешь?
        Рурик открыл было рот, но не сказал ни слова. В этот момент в комнату вошла сама княжна Ефанда. Сытник поднялся из кресла и поклонился ей в пояс.
        - Будь здрава княжна. С княжичем тебя.
        Ефанда улыбнулась ему и, подойдя к мужу, обняла его, не стесняясь гостя.
        - Спасибо, Сытник. Вижу у вас с князем доверительные беседы? - Ефанда обратилась к князю. - И о чём вы тут секретничаете?
        Рурик улыбнулся жене, но на её вопрос так и не ответил.
        - Зачем ты встала? Ты ещё слаба. Как там Игорь?
        - Игорь наелся и спит, как положено любому младенцу. С ним сейчас тётки. Ты не ответил на мой вопрос.
        Князь пожал плечами.
        - Это тебе будет неинтересно. О торговых делах мы беседуем.
        Княжна поняла, что зашла не ко времени, но хитро прищурившись, она усмехнулась.
        - А Сытник первый купец в Новгороде.
        Князь удивлённо посмотрел на Ефанду. Сытник понял о чём речь и решил не встревать в разговор, надеясь на сообразительность князя.
        - Ты о чём радость моя? О том, что Сытник был когда-то у меня военачальником? Так это давно было, а сейчас он по другим странам разъезжает и казну нашу увеличивает.
        - Обиженная недоверием Ефанда, направилась в свои покои, на ходу бросив:
        - А ты его спроси, он считать умеет? На его руках мозоли от рукояти меча не сходят. - Подойдя к двери, она обернулась. - Прошу, не затевай ни чего. Может ещё всё обойдётся.
        Сказав это, она шагнула через порог и прикрыла за собой скрытую драпировкой дверь в самом углу приёмной комнаты князя. Рурик поднялся из кресла и, вздохнув подошёл к завешенной портьерами арке. Откинув тяжёлую ткань, он вышел к лестнице. Убедившись, что его охрана на месте, вернулся в комнату.
        - Наш разговор не для чужих ушей, и княгине лучше всего не знать. У неё сейчас одна забота - Игорь.
        - Что же ты от меня-то хочешь князь? - Сытник вернул разговор в прежнее русло. - Чем я могу помочь тебе?
        - Речь идёт не обо мне. Мы сейчас говорим о жизни всего нашего народа. Если Дир сядет на наших землях, то он продолжит свои набеги дальше на восток и на юг. Подомнёт под себя все славянские племена. Разорит города и истребит много народа. Он откроет путь на север степнякам и хазарам.
        - Неужели он сам этого не понимает? Ведь он, то же славянин.
        - Да, он славянин. Однако его корни происходят от древних воинствующих племён. Когда-то его род наводил ужас на соседние племена, которых уже нет и в помине по причине их полного истребления. Дир чтит своих предков и мечтает о былом могуществе своего племени.
        - Ты хочешь его уничтожить?
        - Хотелось бы, но уже поздно. Дружины я отправил в Изборск на помощь Трувору и Синеусу. В Новгороде осталась дружина только для обороны города. Идти сейчас на Киев просто невозможно.
        - Что же тогда делать? Сидеть и ждать, когда норманны придут?
        - Сидеть мы не будем. Для того я тебя и вызвал.
        Князь какое-то время помолчал, что-то про себя обдумывая, потом сказал:
        - Дорога дальняя тебе предстоит. На Камень пойдёшь. Под видом купца, загрузишь телегу товаром. К кому идти я скажу позже. Хочу сказать тебе, что путь этот знаю только я и ни кто более. Этот путь тайный и его ни кто не должен знать. Прежде чем я тебе его открою, дай клятву, что о нём ни кто не узнает.
        Рурик поднял глаза на Сытника. Тот, в свою очередь, уже понял, о чём речь. В народе ходила молва, что князь знается с нечистой силой. Рассказывали, как очень давно, при битве на берегах Руссы, полчища степняков он пожёг колдовским огнём. Ещё говаривали о том, что Рурик владеет заговоренным мечом, потому не проиграл ещё ни одного сражения. Люди про меж себя этот меч назвали «Кладенец». Того кто владеет этим мечом не победить ни кому потому, как этот меч даже камни перерубает напополам. Говорили много чего, но говорили очень тихо, что бы слова эти не дошли до князя. Сытник понял, что сейчас князь открывает перед ним дверь в свои тайны. Было не много жутковато.
        - Клянусь, князь. Ты можешь на меня положиться.
        - Добро.
        Князь опять поднялся из кресла и прошёл под арку. Назад он вернулся с начальником своей охраны Следаком.
        - Я думаю, что этого человека ты знаешь. - Рурик подвёл Следака ближе к Сытнику. - Пойдёте вместе. Одному это дело не осилить.
        Сытник поднялся со своего кресла и, не отрывая глаз от Следака, сделал шаг ему навстречу.
        - Ну что ж князь, этого воина я хорошо знаю. - Он протянул Следаку руку. - Если считаешь, что мне такое дело не по зубам одному, тогда пойдём вдвоём.
        Они пожали друг другу руки и повернулись к князю. Рурик нахмурился после слов Сытника.
        - Я не хотел тебя обидеть, но и ты меня должен понять. Слишком многое стоит за вашей тайной поездкой. Я не могу рисковать судьбой целого народа.
        В разговор вступил Следак, обращаясь к Сытнику:
        - Все знают тебя как бесстрашного воина, но то, что сейчас происходит одному не понять. Ты ещё многого не знаешь.
        Сытник метнул взгляд на князя.
        - Ты что-то от меня утаил?
        В его голосе звучала обида. Князь ухмыльнулся.
        - Вот потому вы и пойдёте вдвоём, что бы понять, что вообще происходит.
        Сытник сбитый с толку переводил взгляд с князя на Следака и обратно. Предстоящая поездка ему не нравилась всё больше.
        - Да объясните мне, наконец, что произошло на самом деле.
        Князь посмотрел на Следака.
        - Объясни. У тебя лучше получится.
        Тот кивнул головой и приступил к рассказу.
        - Последнее время происходят странные вещи. Тайный гонец от норманн, передавший князю свиток исчез. Мы обыскали всё в округе и ни чего не нашли. Ни гонца, ни его тела. Хорошо, что он свиток успел передать.
        Сытник перебил его:
        - Может он скрытно ночью ускакал, что бы его ни кто не видел? Вот и все дела.
        Следак затряс головой.
        - Как только вечером он прибыл в Новгород, я его отвёл к амбару. Там есть потайная комната, и передал ему, что князь велит дождаться его. Ночью мы с князем прошли в амбар. Комната эта была пуста. Гонец просто исчез.
        - И, что дальше?
        - Ни чего. Поднимать шум было нельзя. Искали ещё два дня и ни чего не нашли.
        Сытник почесал затылок.
        - Да - а, дела.
        - Это ещё не всё. - Следак взглянул на князя и тот кивнул головой, видимо разрешая говорить. - Месяц назад ушёл целый обоз в сторону Камня.
        - Ну и что сталось с этим обозом?
        - Он, то же исчез. Исчезли люди, кони, телеги. Всё исчезло.
        Сытник удивлённо смотрел на Следака.
        - Может они ещё не пришли к месту? Чего зря шум поднимать?
        - Они просто не дошли до места. Если бы они там были, мы бы узнали.
        В разговор вступил князь:
        - Теперь ты понимаешь, что вы должны ехать, не привлекая к себе ни какого внимания? Я думаю, что здесь в Новгороде, есть тайные люди Дира. Ваша поездка может пролить свет на многие вещи. Главное, конечно, вам нужно добраться до Камня. За речкой Усой, перед Камнем есть городок Китеж. На его окраине найдёте избу Чёрного Колдуна. Он отведёт вас к Большой Снежной Горе. Там он скажет, что вам делать дальше.
        - Как мы найдём этот Китеж?
        - Вы будете идти по указанному пути на северо-восток до Белоозера. Там вас встретят надёжные люди и укажут ваш дальнейший путь. Что бы эти люди вас узнали, возьмите вот это. Князь протянул им в руке нательные обереги.
        - Наденьте их себе на шею и не снимайте, пока не вернётесь назад.
        Сытник взял из руки князя оберег и внимательно его рассмотрел. На лицевой части золотой пластины была выбита фигура сокола. На обратной, мелкими буквами вырезана фраза «Иди и найдёшь свой путь». Покрутив в руках оберег, Сытник повесил его себе на шею.
        - Это всё, что ты даёшь нам в дорогу?
        - Нет, не всё.
        Рурик подошёл к своему столику для письма и выдвинул маленький ящичек, приделанный снизу столешницы. В этом ящичке находилась свёрнутая в трубочку небольшая берестянка. Грамота была плотно перетянута бичевой и вся залита воском. Через толстый слой жёлтого воска просматривалась княжеская печать в виде того же сокола. Князь протянул её Сытнику, как бы подчёркивая его старшинство, но обратился к обоим:
        - Берегите её пуще жизни. В ней наше спасение. Если будет угрожать явная опасность, то уничтожьте её. Эту грамоту вы передадите только тому человеку, у которого на шее будет такой же оберег, как и у вас и больше ни кому.
        Приняв от князя грамоту, Сытник поклонился ему.
        - Не переживай князь. Головы сложим, но грамоту доставим по назначению.
        Стоявший рядом с Сытником Следак, так же поклонился князю.
        - Всё выполним, как ты велишь, князь. Когда нам выступать?
        - Когда гулянье будет в разгаре, тогда и выступайте. - Князь глянул на Сытника. - Я надеюсь, товар ты соберёшь? Купец, как ни как.
        - Не тревожься за это. Кое-что в моих закромах осталось с осени.
        - Ну, тогда в путь. Помните, что только от вас зависит мир на нашей земле. Идите. Боги помогут вам.
        Сытник и Следак ещё раз поклонились князю, и вышли из его комнаты. Спустившись по лестнице к крыльцу, они увидели заполненную разным людом площадь перед детинцем. Люди, размахивая руками, кричали князю здравицы. На площадь уже выкатывались из княжеских кладовых бочки с пивом и мёдом. Стряпухи выносили на больших противнях испеченный хлеб, мясо и разносолы. Гулянье начиналось. Осмотрев ещё раз толпу народа, Сытник дёрнул за рукав своего напарника.
        - Нужно спешить. Скоро эти бочки опустеют, а от мяса останутся только кости. Сытый и пьяный народ разбредётся по домам, и мы будем в городе со своей телегой, как чирий на носу.
        Прибавив шаг, они, утопая в весенней жиже из грязи и снега, быстро пошли к дому Сытника.
        Сборы были не долгими. В готовую повозку накидали разных вещей, не представляющих особой ценности. Отрезы сукна, куски кожи. Глиняная посуда и другая домашняя утварь была беспорядочно свалена на задки телеги. В обширном сарае Сытника всё валялось в беспорядке, потому в телегу бросалось всё, что попадало под руку. Перебирать вещи просто не было времени. Пройдя в дальний угол сарая, Сытник достал из-под стога сена объёмный свёрток. Развернув его, Следак увидел целый арсенал разного оружия. Здесь были короткие мечи, широкие ножи и узкие кинжалы. Пара коротких хазарских луков и несколько колчанов со стрелами. Тут же лежали куски круглых прутков, заострённых с обеих сторон. Следак удивлённо посмотрел на Сытника.
        - Это ещё что?
        - Потом объясню. Укладывай всё в телегу и не забудь накрыть сеном.
        Пока Следак натаскивал в телегу сена, Сытник зашёл в дом. Собрав в холщёвый мешок продукты, он на какое-то мгновение остановился. Осмотрел дом. На душе стало тоскливо. Каждый раз, собираясь в дорогу, Сытник проделывал этот ритуал. Не потому, что привык, а потому, что считал свой дом живым существом. Живя в одиночестве, он не раз разговаривал вслух, чего-то ожидая от бревенчатых стен дома. Иной раз просто вслушивался в тишину, ища ответа на свои сказанные вопросы. Ответы приходили сами собой, рождаясь в его голове. За это он был благодарен дому и искренне верил в его живой дух, а так же знал, что в его отсутствие, он ждёт его и сам тосковал по родным стенам. «Ну, прощай. Не знаю, увидимся ли мы снова. Но ты не надейся, что тут будет жить кто-то другой. Я обязательно вернусь. А ты жди». Поклонившись дому у порога, Сытник направился в сарай к Следаку.
        - Ты где был так долго? - Следак впрягал в телегу пару коней. - Ни как с домом прощался?
        Все знали о такой странности Сытника и иногда подшучивали над ним.
        - Не твоего ума дело.
        - Да не серчай. Я ведь всё понимаю.
        - Раз понимаешь, нечего и спрашивать. Выводи телегу во двор, сердобольный.
        Следак улыбнувшись, взял коней под уздцы и вывел их вместе с телегой из сарая.
        - Больно кони у тебя хорошие. Жалко таких в телегу впрягать.
        - Этим коням я жизнью обязан. Они наученные. Своё дело знают.
        Сытник подошёл к коням и потрепал их по холке. Наклонившись, подтянул ремни небольших сёдел, заранее накинутых на их спины.
        - Кажется, всё. Пора выдвигаться.
        Он кинул в руки Следака широкую накидку с капюшоном.
        - Надень. От сырости спасёт, да и от дурного глаза.
        Накинув на плечи такую же накидку, он запрыгнул на телегу и взял в руки вожжи.
        - Ну, родимые, пошли помаленьку.
        Кони послушно дёрнули повозку, и пошли, набирая ход к северным воротам города.
        Людское гулянье было в самом разгаре. Объезжая детинец стороной, путники видели большое скопление народа. На радостях люди что-то пели, кто-то выплясывал прямо посреди большой лужи. Было весело. Народ радовался рождению своего княжича. На их телегу ни кто не обращал внимания. Все были заняты весельем. Через некоторое время телега скрылась из поля зрения гуляющего народа. Ворота были уже не далеко. Сытник скинул с головы капюшон, мешающий ему смотреть за дорогой, и сказал:
        - Кажется, проскочили.
        - Похоже на то.
        Если бы путники были чуть осторожнее, они бы увидели, как из толпы людей их телегу провожает пара внимательных глаз. Когда телега с Сытником и Следаком, увязая в грязи, миновала северные ворота, чуть погодя через восточные ворота Новгорода проскочил одинокий всадник и взял направление на Ладогу.
        Глава 2
        Княжеский детинец напоминал растревоженный улей. К вечеру со всего Новгорода и подвластных князю городов съехались дорогие ему гости, что бы чествовать рождение княжича Игоря. Давно ждали появления на свет приемника Рурика, потому весть об этом событии обрадовала многих. Но и многих заставила задуматься, а некоторых откровенно огорчиться. Желающих занять место князя было достаточно. Прибывший из Изборска Синеус - брат Рурика, не скрывал этого и с кислой миной вливал в себя из огромного кубка княжеский мёд. Длинные столы, поставленные в людской, ломились от яств. Здесь же рядом со столами стояли бочки с пивом и мёдом. Сновавшая вдоль столов прислуга едва успевала наполнять ими пустые чаши и убирать со стола обглоданные кости. Скоморохи во всю дули в свои флейты и били в бубны. Голоса захмелевших гостей становились громче. Здравицы княжичу начали переходить в открытые вечно неразрешённые споры между боярами и купцами. Что бы доказать свою правоту, некоторые стали хвататься за рукояти мечей. Каждый хотел доказать свою значимость и незаменимость на службе князю. Пожилой купец Коснятин из Городища,
шатаясь на ногах и тыча указательным пальцем в грудь боярина Борислава, кричал во весь голос:
        - Это не ты, а я опора князя! От меня зависит толщина княжеского кошелька! А ты из этого кошелька только брать умеешь! Вот и скажи, какой от тебя прок князю? Дармоед ты!
        Борислав, перехватив рукой упирающийся в его грудь палец, дёрнул его резко вниз, причиняя Коснятину боль. Тот что-то закричал, пытаясь вырвать свой палец из боярской руки. Не обращая внимания на его вопли, Борислав кричал ему в ответ:
        - Ты, купеческая рожа, запомни на всю оставшуюся жизнь, что мы, бояре на то князем и поставлены, что бы жили такие, как ты! Дай тебе волю, ты простых людей голодом заморишь, лишь бы кошель свой набить! Бороду отрастил, а не понимаешь, что всё княжество не на тебе держится, а на простом люде! Не будет людей работных, чего ты жрать тогда будешь?
        Боярин отпустил палец Коснятина и толкнул его обратно на лавку. Тот кулем рухнул на седалище, дуя на распухший палец и бросая из подлобья косые взгляды на Борислава.
        Веселье продолжалось. После таких стычек по всему залу раздавался дружный смех и одобрение выигравшему спор. Сам Рурик сидел во главе столов, на возвышении в кругу своего брата Синеуса, воеводы Крута и нескольких бояр. Слушая перепалки своих гостей он, то хмурился, то смеялся вместе со всеми. Однако, по его виду было заметно, что князь чем-то озабочен. Порой во время веселья, Рурик сидел с отрешённым видом, глядя куда-то в сторону. Иногда тяжко вздыхал, посматривая на большую дубовую дверь, ведущую в его покои. Перехватив его взгляд, Синеус спросил:
        - Здоров ли ты князь? Вижу, не радует тебя веселье. О чём думаешь и тревожишься?
        - Не обращай внимания. Устал я за последние дни. Покоя хочется.
        - Ой, ли?
        В разговор вмешался Крут:
        - Не гоже гостям показывать свою скуку. Потерпи князь, уж скоро все перепьются. Больно мёд твой крепок, а пиво хмелит быстро. - Не дожидаясь ответа от князя, он продолжил: - Лучше скажи мне, зачем ты все дружины в Изборск отправил? Чем я Новгород защищать буду? Одной дружины маловато будет.
        За князя ответил Синеус:
        - Твои дружины сейчас там нужнее, а город можно и с одной дружиной защитить.
        Крут возмутился, по прежнему обращаясь к князю:
        - Ты что-то мне не договариваешь. Вижу, что не доверяешь мне. Что происходит, князь?
        Рурик поставил на стол чашу с мёдом.
        - Ни чего я от тебя не скрываю. Закисли твои воины в Новгороде. У Трувора с Синеусом они быстро жир порастрясут.
        - Какой жир, князь?
        Рурик ударил кулаком по столу.
        - Дружины сейчас нужнее в Изборске! - Успокоившись, продолжил: - Да угомонись ты, воевода и поверь, что я от тебя ни чего не скрываю.
        Синеус поддержал:
        - Норманны больно обнаглели. Несколько поселений пожгли. Без твоих дружин нам сейчас ни как.
        Его слова мало в чём убедили Крута.
        - Из-за горстки шкуродёров, дружины на помощь звать?
        К их разговору стали прислушиваться. Слева от князя подал голос боярин Калина:
        - Не уж-то князь так норманны озорничают, что приходится Новгород без защиты оставлять?
        Князь кривился от таких вопросов. Шутка ли оставить город без дружин. Всё это он понимал. Но понимал ещё и то, что если норманны высадятся на этих северных рубежах, горе будет великое всем. Ещё он понимал, что говорить об этом пока ни кому нельзя. Если узнают о тайном соглашении Дира с Эйриком, начнётся паника. Бояре будут настаивать на взятии Киева. Они давно этого добиваются. Завязнув в Киеве, можно пропустить главного врага - норманнов. Они пострашнее Киевлян будут. И пока есть угроза с севера, Киева ему не взять. Хорошо бы если все это поняли. Не время ещё, ох, не время.
        - С Новгородом ни чего не случится, а северных своих соседей поддержать надо. Хватит об этом!
        Князь, что бы сменить тему разговора поднял вверх свою чашу и громко крикнул:
        - Слава молодому княжичу! Слава Игорю!
        Гости поднимались со своих мест и тянули свои чаши вверх, вторя князю, выкрикивая славу молодому княжичу. Чаши опрокидывались, и крепкий мёд лился в открытые рты, стекая по бородам и усам гостей. Вытираясь рукавами кафтанов, мужчины садились обратно на свои скамьи и тут же опустевшие чаши вновь наполнялись до краёв. Рурик остался стоять перед своими гостями. Когда его чашу вновь наполнили хмельным напитком, он продолжил:
        - Теперь верю, что скоро придёт время и мой сын закончит то, что не успел сделать я. Об одном думаю - об объединении всей земли Русской. От студёных северных морей, до тёплого Чёрного моря. Велика земля наша Русская, да только согласия меж общинами нет. Каждый князь на себя одеяло тянет. Не понимают, что сила наша в единстве нашем. Не воевать нужно нам, а дружить крепко под единым началом. Тогда нам ни кто не страшен. Ни степняки, ни хазары. Ни норманны, ни венеды. С черемисами мир заключим и до самого Камня свои владения расширим. Верю, что будет это. А вы, - князь обвёл зал рукой, - помощники мои, служите Игорю, как мне служите и детям своим накажите служить только одному, истинному князю Русскому. От наших славянских кровей династия пойдёт, и с тем править всей Руссией будем. Над всем миром станем. По справедливости жить будем сами и других научим.
        Князь вскинул руку с зажатой в ней чашей вверх, и громко выкрикнул:
        - За Игоря! За единую Русь!
        По огромному залу прокатилась волна рёва. Трудно было понять в этом гуле голосов, кто поддерживает князя, а кто нет. Однако все чаши были опрокинуты и мёд выпит. Громче засвистели флейты и загремели бубны. В зале началось обсуждение княжеской речи. Шум от голосов перекрывал звуки издаваемые скоморохами.
        - Бросил ты князь полено в огонь, - Крут с тревогой посмотрел на Рурика, - как бы теперь терем твой не сгорел.
        - Ни чего. Пусть знают, что от слов своих я не отступлюсь. Посмотрим, кто после этого смуту поднимать будет. Мне и сыну моему настоящие друзья нужны, а не псы скулящие. Сегодня он мне хвостом вильнёт, а завтра тому же Диру. Таких лучше сразу извести и всю кровь ихнюю. Плохая кровь ни когда хорошей не станет, как не мешай её.
        - Не слишком ли ты жесток, князь?
        - Лучше сейчас быть жестоким. На себя всё взять. Упустим время, потом в крови потонем.
        - Да, князь, - слушавший их разговор Синеус опрокинул в себя чашу с мёдом, - жестокое ты нам время определил.
        Рурик вспылил.
        - Какие люди - такое и время! Так всегда было, так всегда и будет!
        Рурик поднялся из-за стола.
        - Хорош, сиднем сидеть! Выходи ноги размять! А ну гости дорогие покажите свою удаль молодецкую! Кто старого князя перепляшет? Шубой соболиной одарю!
        Князь пошёл по кругу, выбрасывая руки и ноги в стороны и вверх, делая ими какие-то замысловатые движения. За князем поднялись остальные, присоединяясь к дикому шаманскому плясу. Вокруг всё завертелось и закрутилось. Глаза у всех стали наполняться ярким огнём. Бешеный хоровод соединил всё вместе: крики, свисты, какофонию флейт и бубнов, лица с горящими глазами, мелькающие руки и ноги танцующих. Это была пляска жизни и смерти. Это была битва исполинов. Вошедшие в раж люди мысленно уже были далеко от княжеского детинца и хмельного пира. Они были на полях сражений уже прошедших и ещё не начавшихся. Их руки-мечи без устали рубили врага, а ноги-крылья уносили их всё дальше, делая их подвиги легендами и былинами. Те, кто постарше не выдерживали такого темпа и падали без сил прямо на дощатый пол, как сражённые воины. Те, кто помоложе, продолжали этот танец огня, всё увеличивая его темп. Упавших на пол становилось всё больше. Князь всё ещё был в числе танцующих. «В живых» оставалось совсем не много, когда танец прекратился так же неожиданно, как и начался. Резко смолкли флейты и стихли крики. Оставшиеся
стоять на ногах, медленно приходили в себя, озираясь вокруг. В этой сумятице ни кто не заметил, как чья-то рука, высыпала в чашу князя пригоршню серого порошка. Помогая друг другу, выбившиеся из сил гости, медленно возвращались на свои места.
        Танец был закончен. Отдышавшись, Рурик поднял чашу с мёдом.
        - За наших предков! Они видят нас и помогают нам в наших делах! За Богов наших освещающих нам путь! Ура!
        По всему залу прокатилось дружное «ура». Гости постепенно приходили в себя. Сзади бесшумной тенью скользнула фигура приказчика Власия. Он подошёл к князю и наклонился к его уху.
        - Князь, тебя княгиня кличет. Хочет немедля видеть тебя.
        Рурик встал со скамьи и ни кому, ни чего не объясняя, поднялся по лестнице в покои Ефанды. Пир продолжался. Оставшись без князя, Калина придвинулся ближе к своему соседу по столу старому купцу Радомиру.
        - Скажи, купец, что князь у Камня ищет? Ты всю землю исходил, наверняка знаешь, чем этот Камень нашего князя привлекает.
        Грузный купец повернулся к нему всем телом.
        - Не знаю боярин. Земли я истоптал много, но до Камня не доходил. Да и нет там ни чего.
        - А чего же он туда рвётся, раз там нет ни чего?
        - Это ты у него самого спроси.
        К их разговору начали прислушиваться. Воевода почесал свою бороду и вклинился в их разговор.
        - Что нет там ни чего, это точно. Одни Черемисы кочуют с места на место. Земля там хуже, потому и не идёт туда ни кто. Однако, в народе молва ходит.
        - Что за молва? - Калина напрягся всем телом. - Говори, раз начал.
        - Говорят, город всё же там есть. Наши славяне там живут, да из северных кто-то.
        - Что за город такой?
        - Этого я не знаю. Может Коснятин знает? Ты у него спроси.
        Сидевший невдалеке Коснятин, пожал плечами.
        - Слышал я об этом городе. Знаю, что город не простой.
        - И что же в нём сложного?
        - Сложное то, что ни какая дорога к нему не ведёт. Если не знаешь, как к нему пройти, обязательно заплутаешь и пропадёшь.
        - Странный город.
        - Скорее тайный.
        - Интересно, князь о том знает?
        Синеус подозрительно глянул на Калину.
        - А ты зачем интересуешься? У князя и спроси.
        Смутившийся Калина махнул рукой, показывая, что всё это пустое.
        - Интересно мне это. Как так, город есть, но найти его, ни кто не может? Почему сторонятся глаз людских? Почему не заявят о себе? Странно это как-то.
        Крут поддержал боярина.
        - И то верно. Зачем людей сторонится? Видимо, неспроста это.
        - Вот дойдём до Камня, как князь говорил, и посмотрим, что за город такой, и что за люди в нём живут.
        Воевода вздохнул.
        - Когда это ещё будет?
        Вскоре вернулся князь. Синеус сразу же спросил:
        - Как княгиня себя чувствует? Не надо ли ей чего?
        - Спасибо, брат. Всё хорошо. Соскучилась, вот и позвала.
        - Пора пир заканчивать. Гости уже лыка не вяжут. Завтра спроси, ни чего помнить не будут.
        Крут рассмеялся.
        - А им всё едино. На завтра князь бочку рассолу готовь, головы больные лечить.
        - И то, правда.
        Скоро гости сами начали расходиться по своим домам. Кланяясь у порога князю, они облачались в длинные шубы и выходили из княжеского дома к крыльцу, где их уже ждали запряжённые повозки и осёдланные кони. Синеус остался у князя и когда гости разошлись, спросил у него:
        - Скажи брат, а что это за город такой у Камня есть, что ни одна дорога к нему не ведёт?
        - Ты это о чём?
        - Говорили сегодня за него. Ещё говорили, что неспроста ты к Камню рвёшься. Что забыл ты там, в чужих землях?
        Рурик нахмурился.
        - Это не чужие земли. Ты много не знаешь, а говорить об этом ещё рано.
        - Чего я не знаю и почему рано?
        - Как говорил один мудрец, знания нужно впитывать постепенно, а не глотать, как мёд. Их нужно осмысливать и прорастать в них, тогда они пойдут на пользу. Если сразу выпить бочку мёда, то можно просто умереть. Так и от знаний.
        - Кто этот мудрец?
        - Я знал его давно. Это человек с другого мира. Мира нам не понятного и прекрасного.
        - А где он сейчас твой мудрец?
        Рурик помолчал, обдумывая, как бы лучше это объяснить.
        - Он ушёл ещё тогда, когда закладывали Городище. По сути, от него началось строительство наших городов. Потянулись отовсюду люди. Ладога, Изборск, Новгород - этим мы обязаны ему.
        - Это было так давно. Наверное, твоего мудреца уже давно нет в живых?
        Князь усмехнулся.
        - Этот старик переживёт всех. На него я и надеюсь.
        - Как такое может быть?
        - Вот потому я много тебе и Трувору не говорю. Берегу вас от этих знаний.
        - Интересно ты сказываешь. Может, и про город этот расскажешь? Думаю, что ты о нём не просто слышал.
        - Расскажу, коли клятву дашь, что ни одна душа живая об этом не узнает.
        - Так всё серьёзно? Если просишь, то пусть я умру на месте, прежде чем кому расскажу об этом.
        Рурик кивнул головой, принимая клятву.
        - Ты спрашиваешь, серьёзно ли это? Серьёзней не бывает. Этот город - наша надежда на будущее. Не зря мы его прячем от посторонних глаз. Придёт время, люди узнают о нём. Узнают, почему к Камню я стремлюсь. А сейчас нужно Новгород отстоять и с Киевом разобраться.
        - Ты сказал мы. Кто это мы?
        - Люди из другого мира.
        - Их много?
        Князь поёжился от зябкого ночного ветра.
        - Пойдём спать. Утро вечера мудренее.
        Синеус возбуждённый рассказом князя, воспротивился.
        - Как спать? Я теперь до утра не усну. Расскажи о городе том.
        Рурик усмехнулся.
        - Я же говорил тебе - всему своё время. Кое-что ты уже знаешь и хватит об этом. Когда успокоишься, может быть, я расскажу тебе историю про Карту мира.
        - Это что за Карта?
        Рурик легко подтолкнул брата в спину.
        - Иди спать. Меня Ефанда заждалась.
        Обиженный Синеус, подталкиваемый сзади князем, направился в отведённые ему покои.
        - Обещай, - он на миг остановился, - что расскажешь мне про эту Карту.
        - Придёт время, расскажу.
        Скоро в детинце погасили огонь, и терем погрузился в темноту. Только рядом с крыльцом несли службу несколько дозорных. Ёжась от сырости, они топтались на месте, вглядываясь в ночную темень.
        Глава 3
        Дорогу развезло так, что порой приходилось соскакивать с телеги прямо в грязь и вытаскивать её руками. Кони выбивались из сил, натягивая до предела толстую кожаную упряжь. С неба сыпала холодная морось, от которой вся одежда промокала до нитки. Не спасали и пропитанные льняным маслом накидки. Продрогшие от холода путники, плотней кутались в свои тёплые плащи и жались друг к другу.
        - Холод собачий. - Следак мелко дрожал всем телом. - Когда же закончится этот поток воды? Сил уже нет никаких, терпеть это.
        Сытник усмехнулся и посмотрел вверх.
        - Видимо ещё не скоро. А то, что продрог до кости, то не беда. Сейчас я тебя согрею.
        Следак обрадовался.
        - Тогда грей поскорее.
        Сытник, управляющий повозкой, повернулся к своему напарнику и рассмеявшись, хлестанул того кнутом.
        - Ты ополоумел? - Следак поднял руки, защищая лицо. - Ты, что творишь, рожа твоя купеческая?
        Сытник продолжал смеяться и не сильно нахлёстывал Следака.
        - А ну прыгай с телеги! - Он опять замахнулся длинным кнутом. - Прыгай, говорю!
        Следаку ни чего не оставалось делать, как спрыгнуть с повозки. Сытник не унимался.
        - Толкай телегу!
        - Что?
        - Толкай телегу, а то кнута получишь в раз.
        - Да ты, что?
        Сытник со всего плеча размахнулся кнутом. Понимая, что тот ударит, упёрся руками в доски телеги. Ноги сразу же увязли в грязи. Сытник крутил кнутом возле самой головы Следака и смеялся.
        - А ну, поднаддай! Не дури! Толкай со всей силы!
        Следак упирался в телегу всем телом, толкая её вперёд. Кони, почуяв слабину, пошли веселее. Ноги пришлось переставлять чаще, то и дело, вытаскивая их из грязевой трясины. Сначала было тяжело, потом на лбу появилась испарина, и вместе с ней пришёл азарт. Закоченевшее тело обретало былую подвижность и лёгкость. Такая игра начала забавлять Следака. Уже не обижаясь на Сытника, он и без понуканий изо всех сил толкал вперёд телегу, помогая усталым коням. Те в благодарность что-то отвечали ему на своём языке. Неожиданно прекратился противный дождь, и подул мягкий ветерок, осушая вымокшую одежду. Природа смилостивилась над путниками, давая им передышку. Смахнув рукой выступивший пот со лба, Следак запрыгнул в телегу.
        - Знал, что ты изверг, но что такой…
        Сытник его перебил:
        - Уж больно было смотреть на тебя продрогшего. В холод лучше бежать, чем идти. Я это понял давно. Меня этому отец научил.
        - Интересно, чему он тебя ещё научил?
        - Многому. Научил с оружием обращаться. А ещё Землю свою научил любить и защищать её от всякой погани.
        - Насколько я знаю, твой отец был коваль? Почему он тебя не научил железо ковать?
        Сытник вздохнул.
        - Да не шла мне эта наука. Мечом поиграть, да стрелу пустить точно в цель - это для меня, а молотом махать, да железо кипящее смешивать - это не для меня. Не вышло из меня коваля.
        - За то убивец вышел знатный.
        Сытник обиделся.
        - Много ты знаешь. Языком меньше мели, здоровее будешь.
        - Не серчай. О твоих подвигах я наслышан от самого князя. Он не раз ставил тебя в пример другим. Говорил, что не только у тебя рука крепкая, но и голова светлая. Ты не думай, что все об этом знают. Князь не со всеми откровенничает так, как со мной.
        - Чем же ты князю приглянулся?
        - О том он сам тебе расскажет.
        - Не хочешь говорить, не надо. Скажи тогда, чему тебя твой отец выучил?
        - Тебя твой отец учил с оружием обращаться, а мой учил князю служить. Учил знать всё про всех и эти знания во благо употреблять.
        Сытник усмехнулся.
        - Одним словом наушничать он тебя учил.
        Следак не обиделся.
        - Нет, наушничать он меня не учил. В людях разбираться учил, да в делах их.
        - Это что ж за наука такая?
        - Тайная это наука. Не каждому даётся. Усидчивости требует и ума не малого. Вот в пример взять тебя.
        Сытник хмыкнул.
        - А ты уверен, что брать нужно именно меня?
        - Это для примера и поверь, что это совсем не больно.
        - Ну, раз так, то бери.
        Следак продолжил:
        - Все тебя знают, как купца. Знают, что ты товар возишь в разные места, но не знают, что возишь ты его по указанию князя, и не замечают, что порой ты какой товар отвозишь, такой и привозишь. Дело тут не в товаре, хотя монеты в твоём кошеле не переводятся. После твоих поездок, почему-то к князю приезжают послы из этих мест, где ты был, и заключают с князем мировую. После чего купцы Новгородские сразу же устремляются в эти места. Ты человек замкнутый и не разговорчивый. Ни кому дурного слова не скажешь. Однако тебя боятся и уважают. Про то, что мечом владеешь лучше других, про то не все знают, зато знают, что людям помогаешь, сирот привечаешь. Душа у тебя добрая, но норов, сродни мечу твоему - не гнётся и не ломается. Вот такой ты сильный и добродушный. Только ни кто не знает, что есть в тебе то, что сломать тебя может, как щепку.
        После этих слов, Сытник не по-доброму посмотрел на своего напарника. В один миг изменилось его лицо, а глаза, казалось, прожигали насквозь.
        - И что же это?
        Следак на какое-то время замолчал, обдумывая наперёд каждое слово. Рурик предупреждал его, что с Сытником нужно быть очень осторожным. Теперь Следак рассматривая изменившееся лицо Сытника, понимал, что князь был прав. Шутить со зверем опасно, а тем более с раненым. Зная о его слабых местах, тот сразу почувствует себя уязвимым и оторвёт тебе голову быстрее, чем ты думаешь. Сытник тем временем остановил телегу и повернулся к Следаку всем телом. Его горящие злом глаза впились в него, как горящие угли. Стараясь быть спокойным, и не обращать на это внимания, Следак продолжил:
        - Когда-то у тебя была женщина. Звали её Дарья. Она была из боярского рода. И родила тебе эта Дарья девочку, которую ты назвал Любава. Родители твоей Дарьи не отдавали её за тебя, потому девочка родилась в тайне. Нашли кормилицу на окраине города, ей и передали дитя боярские родители, а дочь свою прокляли и волосы ей постригли. Не вынесла она позора своего и в один прекрасный день пошла на озеро, где и утопилась. Прознал ты про то и лишил жизни обоих родителей своей Дарьюшки. Только так получилось, что тебя в это время не было в Новгороде, а приехал ты три дня спустя, как похоронили их. Кинулся ты к дочери своей, а той вместе с кормилицей и след простыл. Успели бояре от тебя дочь спрятать. Ты её почитай уже пятый год ищешь, да найти не можешь. И вины на тебе нет, поскольку ни кто, даже князь, и подумать на тебя не может. Не было тебя в Новгороде и всё тут. Как думаешь, если князь узнает, что это твоих рук дело? Или невзначай, дочь твоя отыщется?
        После этих слов, Следак не успел отреагировать на движение Сытника. Удар в челюсть был настолько сильным и неожиданным, что тот просто кулем свалился на дно телеги. Сытник спрыгнул на землю и подошёл к лежащему в беспамятстве Следаку. Крепко взял его за шиворот и потряс, приводя того в чувство. Когда Следак открыл глаза, то увидел прямо перед собой шевелящийся рот и злое лицо своего попутчика. Слов он не слышал потому, что уши его были словно чем-то забиты. Сытник тряс его так сильно, что скоро он начал различать отдельные слова. «Холуй», «наушник», «убью тварь». Следак потряс головой и окончательно пришёл в себя. Спокойным голосом, как будто ни чего не произошло, он сказал:
        - Повтори, пожалуйста, что ты сейчас сказал?
        Сытник несколько успокоившись, то же начал приходить в себя.
        - Откуда тебе это известно? Следил за мной? Откуда про Дарьюшку знаешь?
        В подтверждение своих слов Сытник вытащил из-за голенища сапога короткий узкий клинок и приставил его к горлу Следака. Такая перспектива того явно не устраивала, и Следак быстро перехватив кисть руки с зажатым в ней кинжалом, вывернул руку, надавливая Сытнику на локоть. Рука пошла на излом, и тот, вскрикнув от боли, выпустил из рук своё оружие. Оттолкнув Сытника от себя ногой, и как ни в чём не бывало, он отряхнул одежду и спокойно сказал:
        - Охолонь. Если бы я чего-то от тебя хотел, то давно бы получил. А знаю я это потому, что головой приучен думать, а не только мечом махать. Этому меня отец и учил.
        Потирая больной локоть, Сытник не успокаивался.
        - Что про дочь знаешь? Говори не скрывай!
        Следак продолжил за него:
        - А то ты меня убьёшь, или золотом одаришь?
        Сытник смешался. Он не знал, как себя вести и что говорить. Следак продолжил:
        - Вот видишь, как дорог и ненавистен я тебе стал сейчас. Ты даже не сообразишь, что со мной можно сделать такого, что бы я тебе рассказал про твою дочь.
        Сытник не спеша забрался на телегу и дёрнул вожжи. Кони медленно пошли вперёд.
        - Скажи, зачем тебе всё это? Зачем про меня ты всё вызнал? Князь приказал?
        - Нет, не князь. Князь мне много чего о тебе рассказывал, и понял я, что пути - дорожки наши скоро сойдутся и будем мы с тобой вдвоём дела княжеские делать. Вдвоём мёд пить и вдвоём жизнью рисковать. Просто хотелось узнать о тебе не только то, что другие знают. Спросишь зачем? Отвечу - что бы знать ради кого придётся голову сложить, если нужда заставит.
        - Ну и как? Подхожу я тебе, аль нет? Стоит из-за меня голову свою подставлять?
        - Горяч ты больно, но дело своё знаешь крепко. Я ещё не решил. Время придёт, отвечу.
        Сытник усмехнулся:
        - Конечно, ответишь, если успеешь и будет чем. Скажи лучше, что про дочь мою узнал? Кроме неё у меня ни кого нет на всём свете. Не рви мне душу. Я весь Новгород обыскал - как сквозь землю она ушла. С тех пор нет мне покоя. Ни жить, ни умереть не могу спокойно, пока Дарьюшку свою не отыщу.
        - Кое-что вызнал. Пока одно скажу, нет её в Новгороде.
        - Тогда где же её искать?
        - Найдём, не печалься о том. Вот дело княжеское сделаем и обязательно её найдём.
        Сытник с благодарностью посмотрел на Следака.
        - Теперь начинаю понимать.
        - Ты о чём?
        - Об отце твоём. Хорошему он тебя делу обучил.
        Следак улыбнулся, потирая ушибленный подбородок.
        - А ты говорил, что я наушник.
        Сытник не поворачиваясь к нему, махнул рукой.
        - Забудь. Пустое.
        Не злобный ветер гонял по небу тяжёлые тучи, изредка бросаясь холодными каплями дождя. Подходили к развилке дорог. Не долго думая, Сытник повернул коней вправо.
        - Это ты правильно сделал.
        Дремавший на телеге Следак, приподнялся и посмотрел на дорогу. - Князь велел на Белоозеро идти, но мы сначала в Ладогу заедем.
        Сытник не оборачиваясь ответил:
        - До Белоозера далеко, а есть что-то надо. Тех припасов, что я взял с собой нам хватит только на день пути. Нужно заехать в город и поменять товар на еду.
        - Ты надеешься, что за твой товар нам что-то дадут? - Следак усмехнулся, представляя, как его напарник меняет кожу на хлеб. - А ты и впрямь втянулся в дела купеческие. Настоящим торгашом стал. Если бы не знал тебя, и в правду подумал, что ты купец.
        - Чем тебе купцы насолили?
        - Я не о том. - Следак уселся рядом с Сытником. - Думаю, что в Ладоге нас ждёт тёплый приём.
        - У тебя там кто-то есть?
        - Ни когда не было, но теперь наверняка есть. Кстати, и у тебя то же.
        - Ты это о ком?
        - Я это о тех, кто нас уже ждёт в Ладоге с нетерпением, что бы нож в спину всадить.
        - Даже так?
        - А тут и думать нечего. В Ладоге нас встречать будут - больше негде.
        Сытник удивился.
        - Зачем мы тогда туда прёмся?
        - Затем и прёмся, что бы встретили.
        Следак на какое-то время замолчал, что-то обдумывая. Сытник погонял своих коней, не мешая ему заниматься любимым делом. Пауза затягивалась и он, обернувшись назад, спросил:
        - Ты не уснул? Рассказывай, что удумал, а я послушаю.
        Его напарник смотрел куда-то в сторону и, казалось, что он думает совсем о посторонних вещах. Голос Сытника отвлёк его от дум и он, встряхнув головой, начал рассказывать:
        - Ну, коли так, тогда слушай. Князь не зря меня с тобой послал. Когда исчез гонец, мы сразу подумали, что это неспроста. Кто-то выкрал его и, наверняка попытался узнать у него, что в грамоте той было. Вряд ли гонец что-то знал, но сам факт, что при дворе князя есть предатель, это факт. А когда пропал обоз снаряжённый князем на Белоозеро, тут стало понятно, что это не просто предатель. Это кто-то из доверенных лиц и находится он рядом с князем. О том, что на Белоозеро пойдёт обоз знали далеко не все, и попросту обвинять в предательстве тех, кто знал об этом нельзя.
        - Почему?
        - Смута начнётся. Если ни кому не доверять и рубить головы только за одно подозрение - княжество просто распадётся. Ни в чём не повинные бояре уйдут от князя и людей своих заберут. Тут надо действовать тонко, ни кого не обижая, но выявить предателя наверняка и узнать, кому служит этот предатель.
        - Ну, кому служит, я тебе и так скажу. Киеву он служит. Это Дир с Аскольдом затевают войну с Новгородом. Тут и думать нечего.
        - Это и я понимаю, и князь понимает. Однако нужно сделать так, что бы он сам указал на Дира.
        Сытник кивнул головой.
        - Правда, твоя. Тогда у князя будут развязаны руки, и у него будет повод повести дружины на Киев.
        - Правильно мыслишь. А коли так, тогда мы должны накрыть всю эту братию и доказательства князю представить.
        Сытник почесал за ухом.
        - Ты так говоришь, будто нас не двое, а целая дружина. Думаю, что тех, кто встречать нас выйдет, по более двух будет.
        - Испугался?
        Сытник пожал плечами.
        - И хуже бывало.
        - Не зря князь тебя выбрал. Ты всю купеческую братию знаешь. Вхож к боярам и князьям. Трудно придётся, так хоть помощи спросить у кого будет. Или я не прав?
        - Мы ещё ни чего не сделали, а ты уже о помощи мыслишь?
        - Тут нужно заранее все пути - отходы обдумать.
        - Ты хоть заранее не стращай. На месте разберёмся.
        Следак стоял на своём.
        - Сейчас разбираться нужно. Потом не до того будет.
        Сытнику порядком надоел этот разговор. Он натянул свою шапку ниже на лоб и сделал вид, что дремлет. Обдуваемая ветром дорога, слегка просохла, и кони пошли веселее. Настроение поднялось и не терпелось заняться настоящим делом.
        На второй день пути вдалеке показались стены Ладоги - резиденции Рурика. Отсюда начиналась Русь. Здесь была построена первая крепость и возведён первый княжеский детинец. Отсюда уходили первые дружины, отвоёвывать исконно русские земли. Здесь, на дубовых стенах города русские воины отражали атаки варягов, не пуская их дальше в свои земли. Ладога являлась северным форпостом Новгорода. На улицах и площадях города всегда было людно. Сюда тянулись купеческие караваны. За купцами шли вольные люди. Народ был разный: мастеровые, ремесленники, шорники. Люди искали возможность заработать на кусок хлеба. А если повезёт, то и остаться в Ладоге, развивая своё дело. Сюда шли и лихие люди, не умеющие делать ни чего, но зато хорошо знающие, как срезать с пояса кошель и отобрать у беззащитного последний кусок.
        Телега с Сытником и Следаком медленно въехала через городские ворота, направляясь к базарной площади.
        В одной из комнат большой каменной башни разожгли светильники. В четырёх углах комнаты, в высоких треногах, стоящих по углам, разгорались сухие сосновые поленницы. Постепенно пламя от светильников становилось больше, освещая всю комнату. Дыма почти не было, но воздух начал пропитываться запахом смолистой хвои. Тёплые волны от огня согрели сырой камень, а на стёклах высоких окон образовалась слеза. Стоявший у одного из окон полный мужчина не чувствуя тепла, плотнее закутался в широкий тёплый плащ. Рукой, смахнув со стекла образовавшуюся воду, он продолжал смотреть в сторону главных ворот Киева. Он ждал гонца. На крепостных стенах города, у главных ворот разожгли костры. Пламя костров выхватило из темноты маленькие фигурки воинов из ночного дозора, которые сновали по смотровым площадкам толстых крепостных стен. Мужчина опять протёр рукой запотевшее стекло и вслух произнёс:
        - Не объявится до утра этот треклятый Сигурд, велю на кол посадить.
        Человек, стоящий у окна башни был князь киевский Дир.
        Несколько лет назад, он въехал в Киев, как победитель и ввёл в него свои дружины. Жители Киева признали его своим князем на все времена. Усмирив где мечом, а где посулами гордыню ближайших своих соседей древлян, кривичей и уличей, живших на юге и западе, Дир начал засматриваться на соседние северные княжества. Киев был идеальным местом для развития торговли. От Киева вела прямая дорога в Византию, куда сходились все торговые пути мира. Однако, северное Новгородское княжество Рурика было ему как кость в горле. Рурик сам претендовал на эти пути, но постоянные раздоры с южными племенами за беспошлинный проезд по их землям, держали дружины Дира в постоянной боевой готовности. Из-за этих распрей Рурика, который был намного сильней его самого, он не мог свободно налаживать прибыльное дело. Уходившие с его веления купцы к Чёрному морю, через некоторое время появлялись в Киеве, обобранные до нитки, а охранные отряды просто уничтожались. Тиверцы и Уличи соблюдали с ним нейтралитет, но в свои земли ни кого не пускали. Желающих повторять такие поездки просто не находилось. Люди боялись нисколько за свой
товар, сколько за свою жизнь. Открыто воевать с ними, не имело ни какого смысла, пока за его спиной стоял Рурик. Выход был один - убрать Рурика с дороги и подчинить себе Новгородские земли до самого Студёного моря. Дир понимал, что одному это сделать невозможно и заключил тайный союз с норманнами. Для осуществления этой цели, он нанял родственника тамошнего конунга Эйрика, Аскольда. Аскольд с небольшой дружиной вошёл в Киев и возглавил всё киевское воинство. По сути, он был его правой рукой. И только после того, как Дир женился на знатной норманке из того же рода, Эйрик, наконец, дал согласие выступить против Рурика. Дир отдавал всё Новгородское княжество Рурика на полное разграбление норманнам. Ещё осенью, он заручился поддержкой соседних древлян и кривичей о невмешательстве в их разборках с Руриком, посулив им за это кусок «Новгородского пирога». Довольные таким условием, соседние князья закрыли глаза на то, что отряды Аскольда перекрыли дороги, отрезав Новгород от западных, южных и восточных областей. Для Рурика оставалась открытой только одна дорога - на север. Тайный гонец, которого Дир с
нетерпением ждал, должен был прибыть из самого Новгорода. Сейчас главным было знать, насколько Рурик осведомлён о предстоящей войне с норманнами, и что он по этому поводу затевает. Что бы знать каждый шаг Новгородского князя, Дир подставил к нему своего человека, который сейчас был в числе Руриковской свиты и наблюдал за князем. В оговоренные дни, гонец от этого человека должен был передавать Диру тайную грамоту обо всех делах Новгородского князя.
        Стража на крепостных стенах засуетилась. Что-то происходило за воротами города. Через какое-то время ворота приоткрылись, пропуская в город всадников. Дир всматривался в темноту, стараясь разглядеть прибывших. «Кого это леший принёс, на ночь глядя?» Пять всадников приближались к башне. Подъехав к дверям, они спрыгнули на землю. Один из них в дорогой длинной шубе отороченной песцом, кинул поводья своим сопровождающим и быстрым шагом прошёл в охраняемую стражниками дверь. Стража пропустила его, не останавливая. Кто-то из своих, - Подумал Дир, наблюдая, как оставшиеся четверо, у двери привязывают коней к коновязи. Скоро за дверью комнаты, в которой находился Дир, послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и на пороге он увидел боярина Рурика - Калину. Тот торопливым шагом вошёл в комнату и поклонился Диру.
        - Будь здрав, князь.
        Дир кивнул головой, удивлённо рассматривая боярина.
        - И ты будь здрав Калина. Почему сам явился ко мне, а не прислал гонца, как уговорено?
        Калина скинул шубу и бросил её прямо на широкий дубовый стол.
        - Потому, что эту новость ты должен слышать от меня и ни от кого другого.
        - Что за новость?
        Предчувствуя недоброе, Дир подошёл к креслу и медленно в него опустился, предлагая сделать то же самое и Калине. Усталый от долгой и тяжёлой дороги Калина, скорее упал, чем сел в кресло.
        - Новость такая, что теперь нам всем придётся крепко подумать.
        - Не томи.
        Калина перевёл дыхание.
        - У Рурика сын родился.
        На какое-то время в комнате воцарилась тишина.
        - Ты понимаешь, князь? У Рурика появился на свет наследник.
        Дир смотрел куда-то в сторону, обдумывая услышанное.
        - Наследник, говоришь?
        - И имя ему нарекли Игорь.
        - Игорь?
        Дир ни как не мог прийти в себя. Калина что бы встряхнуть Дира, повысил голос:
        - Приди в себя, Дир! У князя Новгородского теперь есть наследник!
        Дир поморщился.
        - Не кричи. Слышу я. Ну и что мы со всем этим будем теперь делать?
        - Затем сам и приехал, а не гонца прислал.
        Дир поднялся из кресла и подошёл к двери. Приоткрыв её, он обратился к стражникам:
        - Зовите Аскольда! Да поторапливайтесь, колченогие!
        За дверью раздался удаляющийся стук кованных сапог стражника.
        Аскольд видимо ещё не ложился и появился быстро. Высокий и жилистый Киевский воевода быстро вошёл в дверь. Его мужественное лицо от правого глаза до подбородка пересекал глубокий шрам, полученный в одном из боевых походов. Резкие движения и острый взгляд делал его полной противоположностью полного и медлительного Дира.
        - Зачем звал, князь? Что-то случилось?
        Аскольд подошёл ближе и поклонился. Дир оставил его приветствие без внимания, а Калина приподнявшись, ответил ему поклоном.
        - Случилось, воевода. Случилось. - Дир только сейчас посмотрел на Аскольда. - Ты присядь пока. В ногах правды нет.
        Со стороны было заметно, что Дир и Аскольд общаются запросто без общепринятых правил. Так вести себя могут только очень близкие люди, которые доверяют друг другу во всём. Аскольд придвинул к себе кресло, и сел в него оставаясь лицом к присутствующим.
        - Я слушаю тебя, Дир. Зачем звал?
        Князь, не заставляя себя ждать, ответил:
        - Вот, Калина новость привёз. У Рурика наследник родился.
        Аскольд пожал плечами.
        - Ну и что из того. Рано или поздно Ефанда должна была ему родить наследника. Что тебя беспокоит?
        - Меня беспокоит то, что теперь, если этот наследник останется жив после визита Эйрика, то у него будут все права считать себя Новгородским князем. В своё совершеннолетие он может предъявить свои права на Русский престол.
        - И это то, что тебя так беспокоит?
        Дир вскочил из кресла, в котором сидел.
        - А тебя это не беспокоит? Если норманны, по какой-либо причине не начнут войны с Новгородом, то отгадай, кто будет сидеть в Киеве на этом месте, - Дир показал пальцем на своё кресло, - лет через пять?
        - Успокойся. - Аскольд был невозмутим. - Если Эйрик возьмёт Новгород, в живых ни кто не останется. Наследника ждёт участь его отца.
        - Если Рурик узнает о наших планах, он просто спрячет сына до времени, а память у народа длинная. Придёт время - вспомнят своего князя!
        Дир, несколько успокоившись, вернулся на место. Аскольд молчал, что-то обдумывая про себя. Наступившую тишину нарушил голос Калины:
        - Я не всё тебе сказал, князь.
        Дир резко повернулся всем телом к боярину.
        - Есть ещё новости?
        - Да.
        - Говори.
        - Совсем недавно Рурик отправил свои дружины в Изборск.
        Арнольд сузил глаза.
        - Зачем?
        - Этого я не знаю. Дней десять назад к Рурику тайно прибыл гонец и передал князю грамоту. Что в ней и от кого она я не знаю. Мои люди выкрали гонца, но добиться от него чего-либо так и не смогли. Пришлось удавить его, а тело закопать. После этого Рурик отправил дружины в Изборск.
        Дир задумчиво смотрел на Калину, а Аскольд продолжал его спрашивать:
        - Получается, что Новгород сейчас без защиты?
        - В Новгороде осталась одна дружина для защиты города.
        Аскольд задумался.
        - Не ломай себе голову воевода. - Дир усмехнулся. - Даже с одной оставшейся дружиной можно удержать город. Если ты намерился взять его штурмом, то только положишь у его стен людей.
        Признавая правоту князя, Аскольд только вздохнул.
        - Тут ты прав. Города нам не взять. - Он опять задумчиво посмотрел на Калину. - Как думаешь, зачем Рурик отправил их туда?
        Калина замотал головой.
        - Не знаю. Может чего прознал от гонца?
        - Если это так, то получается, что Рурик обо всём знает, а дружины выставил на самой границе, упреждая Эйрика.
        Дир схватился за голову.
        - Всё пропало. Если он всё знает, нам конец.
        - Не печалься о том, князь. Если знает, то не всё. Напасть на Киев, он всё равно не сможет. А пока суть, да дело, мы, что ни будь придумаем.
        Аскольд опять поднял глаза на Калину.
        - Откуда гонец?
        - Не знаю.
        Воевода ударил руками по подлокотникам кресла.
        - А что ты знаешь!?
        Калина пожал плечами.
        - Мои люди донесли, что ещё Рурик отправил куда-то на север купца Сытника вместе со своим человеком.
        Аскольд встрепенулся.
        - Сытника?
        Калина кивнул. Теперь уже воевода вскочил из кресла и начал мерить комнату шагами.
        - Что тебя так встревожило? - Дир с удивлением смотрел на Аскольда. - Ну, послал Рурик купца. Ну и что?
        Аскольд усмехнулся.
        - Да, ни чего. Просто там, где появляется Сытник, происходят странные вещи.
        - Что, например?
        - Например, убивают какого либо человека знатного рода и убивца ни кто не находит. Например, неожиданно сгорает княжий терем вместе с людьми. Или пропадает целый купеческий обоз, а люди его сопровождающие растворяются в воздухе.
        - Это, как?
        - Пропадают люди бесследно. Вот как. Почему-то всё это происходит после того, как в этих местах появляется Сытник.
        - Может совпадение?
        - Может и совпадение, да только Сытника этого я хорошо знаю.
        - Приходилось встречаться?
        - Приходилось. - Арнольд расстегнул кафтан, демонстрируя всем длинный косой шрам на груди. - После одной такой встречи я чудом остался жив. Спасибо бабкам ведуньям, выходили. Не простой это человек, и думаю, Рурик куда-то послал его, то же неспроста.
        - В таком случае нужно послать нашего человека, что бы приглядел за ним.
        - Уже. - Калина кивнул головой. - Уже послали. Где объявится и что делать будет, узнаем быстро.
        - Это как?
        - Известие с голубем прилетит.
        - Умно придумал, боярин.
        С лица Аскольда не сходила озабоченность. Он стоял в стороне, что-то про себя обдумывая. Дир и Калина не мешали ему и тихо переговаривались между собой. Это продолжалось достаточно долго, но когда Аскольд подошёл к ним, то по его виду было понятно, что воевода что-то решил.
        - Что скажешь, отец - воевода? - Дир улыбнулся, наверняка зная, что умный Аскольд всегда найдёт выход из любого положения. - Не томи Аскольд. Говори.
        Воевода опустился в кресло и начал говорить:
        - Если допустить, что Рурик знает о наших планах, то Сытника он послал с определённой целью. Наверняка, он будет просить помощи у северных славян. Больше ему её просить не у кого. А раз так, то ждать пока он доберётся до места, я думаю, не стоит.
        Дир перебил его:
        - Ты предлагаешь убить посланцев Рурика?
        - Вот именно. Зачем нам ждать, когда они вступят в переговоры с северными князьями? Пусть исчезнут, как тот обоз. Однако, странно то, что все они идут в одно место - к Белоозеру. Там, насколько мне известно, посадским Рурика, сейчас его брат Трувор.
        - Но Белоозеро далеко от Новгорода, - Калина развёл руками, - да и дружин у Трувора маловато. Зачем тогда они едут туда?
        Аскольд опять задумался.
        - Вот в том-то всё и дело. Я так думаю, что тут дело не в Белоозере и конец их пути гораздо дальше.
        Калина спросил:
        - Может не трогать их, пока до места не дойдут?
        Дир удивился.
        - Это, где дальше и до какого места они должны дойти? Не к Черемисам же они направляются?
        - Вряд ли. Черемисы всегда были сами по себе. Ни когда и ни кому они не помогали. Они живут раздроблено отдельными кланами и воюют только между собой за кусок неплодородной земли.
        - Это точно. Дикий народ. - Дир печально вздохнул, но тут же взял себя в руки. - Тогда куда же они всё-таки направляются?
        Калина пожал плечами
        - Да, бес их знает. В народе молва ходит, что связан Рурик с нечистой силой. Через доверенных людей он с ней общается. Ещё говорят, что где-то около Камня тайный город есть, где эта нечистая сила обитает.
        - И ты этому веришь? - Дир усмехнулся. - Рурик сам мастак былины да сказки сказывать. Вот народ ему и вторит. Перебить их всех, да и дело с концом.
        - Тебе бы только перебить. - Аскольду теперь всё это не нравилось. - Рурик что-то знает, чего не знаем мы. Перебить, конечно, можно, но тогда мы никогда не узнаем, куда направлялся недавний обоз, и куда направляется сейчас Сытник. А ведь они идут и впрямь в сторону Камня. Что, если этот тайный город и в самом деле существует?
        Дир вспылил.
        - Да сдался тебе этот город? Схватить их и выпытать всё, вот и все дела.
        Аскольд усмехнулся.
        - Ты не знаешь Сытника. Он настоящий воин и скорее примет смерть, чем кого-то предаст. Думаю, что его попутчик сделан из того же теста. Рурик не будет доверять свои тайны первому встречному.
        - Так, что делать-то будем?
        Аскольд опять на миг задумался, потом махнул рукой.
        - Семь бед - один ответ. Если они уйдут из Белоозера дальше, то мы их наверняка потеряем. - Он посмотрел на Калину. - Надеюсь, у тебя есть надёжный человек, который сможет организовать расправу с людьми Рурика? Пусть поступает по своему усмотрению, но дальше Белоозера гонцов не пускать!
        - Как скажешь, воевода. Есть у меня такой человек. По правде говоря, я сам его побаиваюсь. Думаю, он справится со всеми гонцами, сколько их бы не было. Скажешь, что бы они пропали, значит, пропадут они в самом Белоозере.
        Сказав это, Калина хихикнул. - Нам не привыкать.
        Дир от радости, что всё, наконец, решилось, потёр ладони рук.
        - Вот и славно. Вот и ладно. Только ты, Калина если что, то Сигурда сразу шли. Не держи нас в неведении. - Он сладко потянулся. - Поздно уже. Спать идите. Утро вечера мудренее. Утром решим, что с Руриком делать будем, да с отпрыском его.
        Тайный совет закончился. Калина сразу после того, как ушёл Дир, проследовал в гостевую, где уже спали его люди. Укладываясь спать, он думал, что о судьбе князя Новгородского больше не стоит думать. О ней он уже побеспокоился. Пусть пока Дир с Арнольдом находятся в неведении, а там, как получится.
        Арнольд с хмурым лицом не спеша поднимался в свои покои. Это дело всё больше ему не нравилось. Что-то во всей этой истории было не так и это его сильно тревожило.
        Глава 4
        Сытник остановил телегу посредине базарной площади. Осмотревшись по сторонам на редкие ряды торгашей и снующий по площади люд, спрыгнул с телеги.
        - Сиди здесь. Понаблюдай пока за народом.
        - Погоди. - Следак надеялся, что они пойдут вместе. - За кем мне тут наблюдать? Ты то, куда?
        - Куда, куда - на кудыкину гору. Сиди здесь. Заодно товар посторожишь.
        Против такого аргумента не чего было возразить. Следак растянувшись на сене, подложил руку под голову и через щелки глаз стал рассматривать местный народ, выискивая подозрительных в базарной толпе. На престарелых он не обращал ни какого внимания, как и на детвору, снующую между рядами торговцев. Его интересовали люди среднего возраста и крепкого телосложения. Таких, на площади было в достатке. Не упуская из вида Сытника, он глазами просеивал толпу народа суетящегося рядом с ним. Сытник обходил торговые прилавки, присматриваясь к предлагаемому товару. Что-то брал в руки и подносил ближе к лицу. Что-то просто слегка подбрасывал вверх, определяя на вес. Не задерживаясь долго на одном месте, он отходил от Следака всё дальше, теряясь в толпе народа. Скоро вдалеке мелькал только его плащ. Последнее, что успел увидеть княжеский охранник, это заслонившую от него купца женщину. Знакомый плащ ещё раз мелькнул в толпе и исчез.
        Надолго задерживаться в Ладоге Сытник не собирался. Для дальней дороги нужны были только продукты. Обленившееся за зиму тело требовало тепла и отдыха. Ноги предательски наливались усталостью, а внутренний голос шептал о сухой одежде и тепле. Гоня прочь навязчивые мысли, купец всё внимание переключил на поиск свежего хлеба и мяса. Переходя от одной лавки к другой, он привычными движениями брал продукты прямо со столов и внимательно их рассматривая, пробовал на вес. Разложенные перед ним куски свежего мяса, вызывали в нём только досаду. К почерневшим и с дурным запахом окорокам он даже не притрагивался, стараясь обходить такие столы стороной. Назойливый мясник в грязном фартуке, тыкал ему под нос кусок конины, выдавая эту гниль за только что освежёванную корову.
        - Ты в мясе ни чего не понимаешь. Посмотри на эту сахарную кость, - уговаривал его мясник, - разве у пропавшего мяса есть такая кость?
        Продавцы, увидев в Сытнике потенциального покупателя, ринулись за ним всей гурьбой, нахваливая каждый свой товар. Голова закружилась от гвалта и мелькающих перед его глазами пирогов с зайчатиной и капустой. Твёрдые как камень хлебные кругляши втыкались ему в спину, а мочёные яблоки бойкие тётки протягивали прямо ко рту. Базар есть базар. Что бы отбиться от наседающих на него торговцев, Сытник, как пловец начал разгребать руками человеческое море, отдаляясь от обжорных рядов. Вырываясь на свободу, он спиной столкнулся с какой-то женщиной. Та ойкнула и, отлетев в сторону, опрокинула корзину с яблоками. Потом неожиданно набросилась на Сытника с кулаками. Этого мне ещё не хватало - подумал купец, хватая за руки взбесившуюся бабу.
        - Да уймись ты дурёха. Не специально я. Самого толкнули.
        Удерживая её руками, он успокаивал разбушевавшуюся торговку. Не унимаясь, та голосила во всё горло:
        - Чуть не убил проклятый! Где только глаза свои прячешь? Весь товар мне растоптал, медведь неуклюжий! А по виду ещё из приличных людей!
        - Да угомонись ты! - Сытник взял её в охапку вместе с корзиной и поволок из толпы. - Успокойся! Заплачу я тебе за твои яблоки.
        Успокоившись, наконец, торговка подняла с земли упавшую корзину и осмотрела Сытника с головы до ног.
        - Конечно, заплатишь, а куда ты денешься.
        Сытник, усмехнувшись на наглость тётки, обхватил рукой привязанный к поясу кошель.
        - Не здесь. - Торговка потащила его дальше от людской толпы. - Кошелём своим зря не тряси на людях. Здесь народ разный, ещё отберут или срежут невзначай.
        Она хитро прищурилась и, схватив Сытника за рукав, опять потащила, удаляясь от базара.
        - Ты куда меня тянешь, крикунья?
        Он хотел высвободиться от уцепившейся в него руки, но тётка не обращала на это ни какого внимания, увлекая его за собой.
        - Ты я вижу порядочный человек, да ко всему ещё и приезжий, а порядочному тут делать не чего. Пойдём я отведу тебя к Тёмке на постой. Там у него и хлебца свеженького раздобудешь, да и солонинка у него лучшая во всей Ладоге. Там за всё и рассчитаешься.
        - Далеко ли до твоего Тёмки? - Сытник прекратил упираться и предоставил себя в полное распоряжение тётке. - У него и остановиться на ночь можно?
        - Можно. У него всё можно.
        Завернув за угол какой-то длинной избы, они оказались у распахнутых ворот постоялого подворья.
        - Да вот уже и пришли.
        Тётка, отворив двери, широкой, но приземистой избы, подтолкнула его вперёд.
        - Входи родной, входи не стесняйся. Сейчас тебя и накормят тут и напоят и спать уложат.
        Войдя в полутёмное помещение, Сытник огляделся по сторонам. За широкими столами сидело несколько бородатых мужиков. На одном столе стояла глиняная миска с кокой-то кашей. Рядом в такой же миске лежало несколько кусков варёного мяса. Большой кувшин, видимо, с пивом стоял посредине стола. Откинув занавеску, вместо двери висевшую в жилые помещения, вышел и сам Тёмка. Огромного роста мужик с руками, как лопата, он посмотрел сначала на тётку, потом оглядел Сытника.
        - Проходи, гость. Садись за стол. О ночлеге потом потолкуем.
        Сытник удивился прозорливости хозяина. Обернувшись назад, он увидел, что тётка куда-то пропала. Пожав плечами, прошёл к ближайшему свободному столу и уселся на длинную лавку. Глаза быстро привыкли к полутьме. Ещё раз осмотревшись, его взгляд упёрся в компанию бородатых мужиков. Теперь он мог видеть их глаза. Глаза ни чего хорошего не предвещали. Хозяин скрылся за занавеской, оставив его наедине с этими мужиками. Один из них поднялся с лавки и направился прямиком к Сытнику. Кажется, теперь он начинал понимать, куда завлекла его базарная тётка. Резко встав с места, он ногой оттолкнул от себя лавку, освобождая себе пространство. Дальше он не успел сделать ни чего. Сзади ударили по голове чем-то тяжёлым, и он провалился в темноту.
        Когда Сытник исчез из поля зрения, Следак забеспокоился. Вытащив из под наваленного на телегу сена большой куль с оружием, он выбрал из него короткий меч в ножнах. Подумав, взял с собой ещё широкий нож и засунул его за голенище сапога. Меч подвесил на пояс, пряча его под широким плащом. Подойдя к ближайшему торговцу, попросил присмотреть за телегой. Всматриваясь в толпу, он направился к тому месту, где последний раз мелькал плащ Сытника. Обойдя несколько раз ряды, ни плаща, ни Сытника он не нашёл. Ругнувшись про себя, наугад направился к ближайшему выходу. Скорее чисто интуитивно, чем по разуму, пошёл вдоль длинной избы. За этой избой он увидел распахнутые ворота из связанных между собой жердей. В глубине двора жевала сено одинокая привязанная лошадь. Пройдя через двор, Следак подошёл к приземистой избе и ногой толкнул дверь внутрь. Он успел как раз вовремя. То, что он увидел, заставило его мигом вытащить меч из ножен. На полу в беспамятстве лежал его друг, а во круг него во всю орудовали какие-то бородатые мужики. Плащ с него уже сняли, кошель с пояса срезали, теперь стаскивали сапоги. В два
прыжка он оказался рядом с грабителями и первого, стоящего у него на пути, он ударил плашмя мечом по голове. Тот мешком свалился рядом с Сытником. Второго просто со всей силы ударил кулаком в висок. Не ожидавший нападения, тот рухнул на пол, и из уха у него потекла кровь. Двое других, опешив, замерли на месте, увидев перед лицом страшный меч. Следак спокойным голосом попросил их вернуть назад все вещи. Когда всё было исполнено перепуганными грабителями, он крикнул во весь голос, предавая им прыти:
        - Пошли вон, холопьё рваное!
        Те, схватив своих подельников, быстро ретировались из избы. На шум вышел сам Тёмка. Увидев Следака, удивился.
        - Ты кто?
        Следак подошёл к нему вплотную и приставил к его горлу свой меч.
        - Если я узнаю, что эта рвань - твоя банда, будешь короче ровно на голову. Ты меня хорошо понял?
        Огромный Тёмка был из понятливых, и потому часто закивал головой.
        - Ну, а раз тебе всё понятно, помоги привести в чувство моего друга. - Следак сделал паузу, думая, как бы ещё наказать нерадивого хозяина. - Накроешь нам стол и мёду кувшин принесёшь, а не то я действительно подумаю, что ты, то же из их компании.
        Тёмка развёл длинные руки в стороны и затряс головой.
        - Что ты, что ты. Этих я совсем не знаю, а стол я накрою мигом.
        Сказав это, он исчез за занавеской. Подняв Сытника с пола, он усадил его на лавку и брызнул в лицо пивом, стоящим в кувшине за соседним столом. Сытник заморгал глазами, приходя в себя.
        - Ты тут чего?
        Он крутил головой, не понимая, что с ним произошло. Следак, глядя на него, тихо рассмеялся.
        - Ну, как наменял провизии?
        - Меня, кажется, стукнули по голове?
        - Тебя не просто стукнули. Если бы я не поспел, остался бы ты в одном исподнем.
        - Сволочи!
        - Не то слово. Обыкновенные лихие люди. Им тоже с чего-то жить нужно.
        Сытник потирал ушибленную голову.
        - Не успел я. Сзади ударили.
        - Это у них запросто. Ни кто с тобой рубиться не собирался. Со всеми они так и поступают, а на расправу жидкие, как и все разбойники.
        Неожиданно появился Тёмка. В каждой руке у него было по нескольку глубоких мисок с кашей, мясом и пирогами. Всё это он поставил на стол и поклонился.
        - Сейчас мёду принесу. У меня самый лучший в Ладоге мёд.
        Сытник потирал рукой вздувшуюся на голове шишку.
        - Ты куда коней дел?
        - На площади оставил. Попросил приглядеть за ними одного торгаша.
        При виде горячего мяса рот у обоих наполнился слюной. Голод не тётка. Говорить о чём либо просто не хотелось. Через мгновение все дружно жевали вкусное мясо, заедая его пирогами с капустой. Сладкий мёд обжигал горло, принося с собой приятную истому. После такого обеда хотелось просто лечь в тёплую постель и спать, не просыпаясь до следующего дня. Бросив в пустую миску объеденные кости, Сытник встал из-за стола.
        - Хватит брюхо набивать. Дело делать надо.
        - Какое дело? - Следак сладко потянулся. - Может на сегодня хватит дел?
        Сытник был неумолим.
        - Вставай! Не спокойно у меня что-то на душе.
        Следак тяжело поднялся из-за стола.
        - Изверг ты.
        Накинув на плечи тяжёлый плащ, Сытник открыл входную дверь.
        - Пошли, раб живота.
        Занавеска откинулась, и на пороге появился Тёмка с лицом блаженного. Кисло улыбаясь, он спросил:
        - Вы уже уходите? А я вам комнату приготовил.
        Сытник достал из своего кошеля монету и бросил на стол.
        - Мы не грабители вроде тебя. Честно заработал - честно получи.
        Тёмка в один миг сгрёб монету со стола, и она утонула в его огромной ладони.
        - Спасибо люди добрые.
        Следак покривился в ответ, глядя на его хитрую рожу.
        - Приготовишь еды нам в дорогу. Если что-то будет вонять тухлятиной, я тебе кишки выпущу.
        Тёмка затрясся, всем своим видом показывая, что такого он ни когда не допустит.
        Базарная площадь гудела, как пчёлы на пасеке. Пробиваясь через людскую толпу, Сытник со Следаком шли к оставленной телеге.
        - Ох, чую не доброе. - Сытник разгребал руками встречных, ускоряя шаг. - Зря ты доверился первому попавшемуся торгашу.
        - Да не скули ты. Всё будет хорошо. Вот смотри, уже и пришли.
        Они топтались перед торговой палаткой, осматриваясь по сторонам. Телеги, как и коней на оставленном месте не было.
        - Ну, вот, здравствуйте вам. - Сытник ударил себя по ногам руками. - Я так и знал.
        - Что ты знал? - Следак попытался оправдаться. - Знал, что к Тёмке попадёшь или, что тебя до нага разденут? Это ты знал?
        Немного успокоившись, Сытник спросил:
        - На кого ты телегу оставлял, хоть запомнил?
        На том месте, где сидел продавец глиняной посуды, ни кого не было. Следак подошёл к толстой тётке, торговавшей квашеной капустой.
        - Скажи, уважаемая, куда делся мужик с посудой?
        Уважаемая повернулась к нему всем своим достоинством и густым басом произнесла:
        - Мне вот делать нечего, как за мужиками разными присматривать.
        Она опять отвернулась и продолжила свою торговлю:
        - Кому капустки квашеной? Белой, сочной капустки?
        Следак подошёл к ней ближе и взял её за руку.
        - Да погоди ты. Напротив тебя мужик стоял и черепками торговал. Рядом телега стояла и два коня в ней. Ты ведь не могла не видеть.
        Не поворачивая головы, тётка ответила:
        - Может и видела чего, да что мне с того?
        Следак полез в кошель и достал мелкую монету.
        - Вот возьми. Куда коней увели? Вспомни.
        Тётка покосилась на монету в его руке.
        - Ты хочешь сказать, что столько стоят твои кони?
        У стоявшего рядом Сытника кончилось терпение, и он рванулся к торговке.
        - Я тебе сейчас расскажу, сколько стоят мои кони!
        Следак еле успел остановить разгорячённого друга.
        - Погоди. Не мешай мне. Она что-то знает. Послушай. - Он опять обратился к торговке. - В нашей телеге было много всякого товара. Это ведь ты наверняка видела?
        Торговка кивнула головой. Следак продолжил дожимать несговорчивую тётку:
        - Если скажешь, куда увели эту телегу вместе с конями, весь товар мы отдадим тебе. Согласна?
        Торговка, услышав цену, резко повернулась к Следаку, чуть не сбив того своим достоинством.
        - Ну, раз так, тогда слушай. Видела я твоих коней с телегой, да и тебя помню. Стояли они, как раз напротив меня. Когда ты ушёл, к этой телеге подъехал на вороном коне чужак, а с ним ещё двое.
        Тётка говорила медленно, как бы вспоминая, что было. Следак не торопил её, но когда она замолкала, дёргал её за грязный подол душегрейки.
        - Что за чужак? Ты его лицо видела?
        - Нет. Лица я не видела. На нём был чёрный плащ, а лицо он прятал под широким капюшоном.
        - А те двое?
        Тётка дёрнула рукой, отрываясь от назойливого пытальщика.
        - Не торопи меня и не перебивай! Тот, что в плаще с капюшоном подъехал к тому торговцу черепками. Они о чём-то переговорили. Я видела, как чужак дал ему несколько монет, после чего двое его помощников увели телегу вместе с конями.
        - Куда увели? В какую сторону?
        - Да вон туда и пошли. - Тётка показала рукой на кривую улочку, ведущую к окраине города.
        - А куда делся торговец?
        - Как только они ушли, торговец тот, стал быстро собираться. Куда он подался, я уже не видела. Я тут не за конями присматриваю, а капусту свою продаю.
        Следак повернулся к Сытнику.
        - Ну, что напарник? С поганой овцы, хоть шерсти клок.
        Торговка видя, что её собираются оставить, напомнила о себе.
        - За уговор не забудь.
        Следак кивнул головой.
        - Как сказал, так и сделаю.
        - Что это ты чужим товаром распоряжаешься, как своим? - Сытник был зол на весь мир. - Он вообще-то не малых денег стоит.
        - Думаю, что твой товар нам уже не понадобится.
        - Это почему?
        - Потому, что смотрят за нами. Телегу и товар придётся бросить и как можно скорее исчезнуть из Ладоги.
        - С чего ты взял, что за нами смотрят?
        - Этот на чёрном коне появился следом за нами неспроста. Коней наших увёл.
        - Вор он.
        - Да нет, не вор. За телегу и коней, как ты слышал, он расплатился сполна.
        - Ты думаешь, он по нашу душу?
        - Думаю, что так оно и есть.
        Какое-то время они стояли обдумывая, что им делать дальше. Сытнику всё это порядком надоело.
        - Чего стоим? Пошли коней искать.
        - Не спеши. Скоро стемнеет, тогда и пойдём.
        Сытник рассмеялся.
        - Как же ты коней ночью искать собираешься?
        Следак про себя что-то обдумывая, даже не улыбнулся.
        - Ты говорил, что они у тебя обученные?
        - Говорил.
        - Значит, знают, как ты им команды голосом подаёшь.
        Сытник перестал смеяться.
        - А ты ловкий малый. Я понял тебя. Хотя, обойти, наверняка, придётся весь город.
        - Не думаю. Коней увели на восточную окраину. Там их прячут, а может и не прячут вовсе.
        - Это как?
        - Да не кони им нужны. Нас они ждут. Теперь понял?
        Сытник тяжко вздохнул.
        - Похоже на то. Значит, началось.
        - Началось ещё тогда, когда мы с Новгорода выехали.
        Они не спеша направились к восточной окраине. Солнце зашло, и на Ладогу опустились сумерки. Базарная площадь быстро пустела. Люди расходились по домам, что бы завтра снова сюда вернуться.
        Вместе с темнотой пришла тишина. Редкие собаки лениво брехали во дворах. В маленьких окнах затеплились сосновые лучины, а голоса людей смолкли вовсе.
        - Вот теперь самое время. - Осторожно ступая, Следак двинулся вдоль дворов. - Зови своих коней, но не громко.
        Остановившись, Сытник не громким голосом изобразил конское ржание. Прислушались. В ответ стояла тишина.
        - Пошли дальше.
        Следак, аккуратно ступая, что бы не производить лишнего шума, шёл первым вдоль плетёных заборов. Сытник так же тихо двигался за ним. Пройдя какое-то расстояние, они опять останавливались, и Сытник, изображая конское ржание, звал своих коней.
        - Хорошо у тебя получается. - Следак хихикнул. - Как будто ты раньше сам лошадью был.
        В темноте не заметил, как Сытник сзади подошёл к нему ближе и отвесил оплеуху. Следак без обиды, всё ещё улыбаясь, потёр ушибленный затылок.
        - Не обижайся ты. Уж больно похоже у тебя получается.
        От второй оплеухи он успел увернуться. Неожиданно, где-то справа от них заржал конь. Сытник прислушался. Ржание повторилось, после чего всё смолкло.
        - Это Соколик.
        - Точно?
        - Точней не бывает. Я их голоса из целого табуна отличу.
        Через некоторое время ржание повторилось. Следак был готов биться об заклад, что ржал один и тот же конь.
        - А это уже Вьюн.
        - Как ты отличаешь их не пойму?
        - Ты голос отца своего отличить от других сможешь? Вот так и я голоса их знаю.
        Следак опять хихикнул.
        - Не знал, что кони эти родители твои.
        Тут же резко присел, увернувшись от очередной оплеухи сзади.
        - Ты у меня договоришься. - В голосе Сытника не было злобы. - Двигай вон к той избе. Там они.
        Прижимаясь к бревенчатым стенам невысокого дома, они обошли его сзади и быстро перебежали кусок вспаханной земли, оказавшись на другом конце улицы. Рядом с добротной избой, у которой они остановились, стоял покосившийся хлев. Сытник показал рукой в том направлении.
        - Там они. Там, голубки мои.
        - Тогда, чего стоим? Пошли, выведем их из этого хлева.
        Сытник придержал за руку, двинувшегося было вперёд Следака.
        - Не спеши.
        - Ты чего?
        - Не так резво. В этом хлеву нас ждут. Там засада.
        - Откуда тебе это известно?
        - Не знаю откуда, но я эти засады всем нутром чую.
        Следак остановился, всматриваясь в покосившееся старое бревенчатое строение.
        - Что делать будем? В темноте они нас быстро повяжут, если они действительно там.
        - Это точно. Есть у меня одна мыслишка.
        - Говори, не томи. Время уходит.
        Сытник засунул руку себе за пазуху и вытащил какой-то предмет.
        - Это ещё, что? - Следак пытался в темноте разглядеть этот предмет. - Что ты придумал?
        В ответ Сытник на что-то надавил, и из этого предмета посыпался целый сноп искр.
        - Это у тебя кресало такое?
        Поднеся к искрам кусок сухого трута, Сытник раздул его, превратив в тлеющий небольшой факел.
        - Вот теперь пошли.
        Они осторожно двинулись вперёд. Следак шёпотом спросил:
        - Ты что, решил спалить этот сарай?
        - Нет. Я только подпалю с края крыши солому.
        Когда они подошли к хлеву, Сытник жестом показал, что бы Следак остался у широких дверей, а сам двинулся дальше к его противоположному концу. Было слышно, как внутри забеспокоились привязанные кони. Почуяв хозяина, они радостно зафыркали и затоптались на месте. Скоро с другого конца хлева потянуло дымком. Сухая солома сначала задымила, потом вспыхнула ярким пламенем. Сытник быстро вернулся и стал по другую сторону ворот. Огонь под небольшим ветерком разгорался быстро. Сначала ни чего не происходило, потом резко заржали кони и, рванувшись вперёд, сотрясли хлипкие стены. Потом ворота неожиданно распахнулись и из них вывалились наружу несколько человек, выпуская из хлева клубы скопившегося въедливого дыма. Кашляя и протирая глаза, они спасались от него на свежем воздухе. Первого встретил Следак. Церемониться с убийцами, просто не было времени, и он по самую рукоять воткнул ему в грудь узкий кинжал. Второму Сытник раскроил череп куском бревна, который подобрал тут же у хлева. Остальные двое быстро пришли в себя и, выхватив мечи, кинулись на своего врага. Следак переложил кинжал в левую руку, выхватил
из ножен свой меч. Труднее было Сытнику, поскольку у него кроме дубины ни чего под рукой не оказалось. Тем не менее, увернувшись от рубящего удара, он нанёс нападавшему страшный удар своей дубиной по шее. Было слышно, как хрустнули кости позвоночника и тот плашмя упал на землю. Не обращая внимания на отбивающегося от противника Следака, Сытник забежал в уже охваченный огнём хлев. Кони рвались вперёд и громко ржали, натягивая привязанные к коновязи вожжи. В один миг он отвязал кожаные ремни и вывел коней вместе с телегой из горящего хлева на улицу. К счастью коней не распрягли и не отвязали от телеги. Сытник вскочил в неё и схватил вожжи. Огонь разгорелся со страшной силой. Сухая солома и брёвна в один миг превратились в огромный костёр. Оглянувшись назад, крикнул Следаку:
        - Заканчивай быстрее! Сейчас здесь будет куча народа!
        Внемля словам старшего товарища, Следак увернулся от очередного выпада противника и рубанул того по шее мечом. Всё было кончено. Он догнал набирающую скорость телегу и на ходу запрыгнул в неё. Ещё раз, оглянувшись и посмотрев на дело своих рук, друзья направили свою повозку обратно к площади. Проскочив несколько домов на полном ходу, Сытник придержал коней и повёл их шагом.
        - Не будем поднимать ненужного шума.
        Следак обтёр пучком соломы кровь с лезвия меча и вложил его обратно в ножны.
        - А ты был прав. Нас действительно ждали в этом сарае.
        Сытник усмехнулся в ответ.
        - Если проживёшь с моё, то врага будешь чувствовать за версту.
        - Пока я чувствую только запах гари.
        - Ну, не без этого. - Сытник направил телегу в сторону Тёмкиного постоя. - Заедем к «другу», заберём провизию и в путь.
        - И куда мы, на ночь глядя? Давай переночуем у него, а утром по светлому поедем. Думаю, сейчас нас ни кто искать не будет.
        Сытник задумался.
        - И то верно, но выехать нужно до рассвета.
        - Согласен.
        Усталость брала своё. Говорить не хотелось. Хотелось растянуться в тёплой избе на мягких перинах и закрыть глаза. Скоро подъехали к постою. Ещё не ложившийся спать Тёмка, выбежал на встречу.
        - Я знал, что вы вернётесь. Спать не ложился, вас ждал.
        Сытник буркнул в ответ:
        - Утром тебе это зачтётся. Спрячь коней и телегу.
        Спрыгнув на землю, он бросил поводья Тёмке. Мы пошли спать. Они зашли в дом, и хозяйка проводила их маленькую комнатку, в которой прямо на полу валялся тюфяк, подбитый соломой. Возмущаться на такое гостеприимство уже не было сил. Не раздеваясь, друзья рухнули на тюфяк и мгновенно уснули.
        Следак проснулся от того, что его трясли за плечо. С трудом открыв глаза, он ни чего не понимая, уставился на Сытника.
        - Тебе чего?
        - Вставай. Нам пора.
        - Куда пора? Только глаза закрыл.
        Сытник чувствительно толкнул его в плечо.
        - Вставай, говорю! На том свете доспишь.
        Понимая, что от него не отвязаться, Следак нехотя поднялся на ноги.
        - Говорили, что ты изверг, но что такой…
        Получив подзатыльник, и не успев договорить, он вылетел из комнатушки. Пройдя в большой гостевой зал, они столкнулись с хозяином. Как ни странно, но Тёмка был на ногах.
        - Ты что, ещё не ложился или уже встал?
        Тёмка затряс головой.
        - Нет, я не ложился. Я вам в дорогу собирал.
        Он протянул им две котомки, набитых какой-то едой. Сытник взял у него из рук эти сумки и пошёл из избы к своим любимцам. Следак остановился, достал из своего кошеля несколько монет и положил их в руку Тёмке.
        - Вот возьми. Будешь честно трудиться, у тебя всегда будут монеты. Бросай ты своё лихое дело, да дружков своих, а то ненароком в острог к воеводе попадёшь. Там таких не жалуют.
        Тёмка в ответ только мелко кивал головой. Сытник вывел выпряженных из телеги коней во двор. Вытряхнув из кожаного мешка припасённое оружие, он прицепил к поясу меч, а длинный кинжал воткнул за голенище сапога. Остальное, аккуратно сложив обратно в мешок, туго перетянул завязками и прикрепил к седлу Соколика. Сумки с едой он передал Следаку.
        - Крепи, чтобы не болтались.
        Тот принял их и начал приторачивать к седлу Вьюна. Сытник тем временем подошёл к Тёмке и посмотрел ему прямо в бегающие его глаза.
        - Телегу с товаром откатишь на площадь. У восточного въезда найдёшь толстую торговку квашеной капустой. Ей передашь товар.
        Тёмка удивлённо смотрел на Сытника. Сытник видел, что тот ни чего не понимает.
        - Что ты на меня так пялишься? Товар передашь торговке, а телегу можешь взять себе. Теперь понял?
        Услышав последние слова, Тёмка заулыбался и закивал головой.
        - Понял. Понял я тебя. Всё сделаю, как ты сказал.
        Сытник вскочил в седло.
        - Смотри, на обратном пути я проверю, как ты всё понял.
        Наконец-таки, закрепив у седла мешки, Следак запрыгнул на Вьюна.
        - Если, кто спрашивать будет, ты нас не видел. Телегу пока спрячь, от горя подальше.
        Дав последние наставления Тёмке, друзья направились к северным воротам города. Благополучно выбравшись из него, они пришпорили коней и понеслись навстречу восходящему солнцу.
        Глава 5
        Рурик бесцельно бродил по детинцу. Все его мысли сейчас были об одном - только бы его люди добрались до Китежа. Обратная дорога не беспокоила. Старцы найдут способ, как провести золотой обоз в Новгород. Они давно ждут от него вестей и наверняка продумали обратный путь. Сытник и Следак не ведают, что пойдут обратно с обозом, гружёным золотом. Так оно будет лучше. Меньше знают, дольше проживут. О связи с тайным Китежем ни кто знать не должен. Это последний оплот, строящегося государства. Погибнет Китеж, не будет и земли Русской. Желающих прибрать к своим рукам земли Новгородские предостаточно. Только, что потом останется от народа, от их традиций, от зарождающейся великой нации? Нет. Он не может допустить, что бы с таким трудом, создаваемая им основа всего просто рухнула в угоду беспринципным и алчным завоевателям. К тому же он слово дал старцам, что не пощадит жизни своей, но сбережёт с таким трудом открытые Западные Врата. Когда-то давно, его привёл Род в таинственные пещеры и познакомил с Атеоном. Там, в этих пещерах, старцы рассказывали ему о далёких предках и их наследии. То, что Рурик увидел
там, его не просто поразило. Увиденные золотые пластины с древними текстами, свитки и другие артефакты, свидетельствующие о том, что наши предки с далёких звёзд жили здесь и оставили после себя завещание, заставило его пересмотреть свои духовные ценности. Сами старцы, невесть откуда появившиеся в этих пещерах, говорили о мироустройстве, о непрекращающейся Великой войне Тёмных и Светлых сил. Говорили, как победить в этой войне и показывали свитки со странными не понятными ему буквами, оставленными нам расой Славян и Ариев. Тогда он мало, что понимал в этом наследии. Не понимал и своей роли и роли своего народа в этом завещании. Но он верил Роду и Атеону. Не верить им было просто нельзя. Со временем пришла мудрость. Наследие предков уже не казалось таким непонятным. Перед его взором всё ярче стали вырисовываться великие просторы, на которых живут светлые душой люди. Нет ни войн, ни нищеты. Нет не горя ни безысходности. Все люди живут в мире и радости. Он первый, кто положит кирпичик в это наследие. Но как же тяжёл этот маленький кирпичик! На то, что бы его только поднять, уходит целая жизнь. Радует
только одно, что за ним такой же кирпичик положит и его сын Игорь. Старцы научат его этому. Выдюжит ли? Не бросит ли он этот кирпичик на своем пути, так и не дойдя до конца и не уложив его в фундамент Великого наследия?
        Рурик тяжко вздохнул и отошёл от окна в большой людской комнате. Поднявшись по лестнице, он прошёл в свои покои. Дышать почему-то было тяжело. В груди бушевал непонятный огонь. Он сел в кресло и приложил к груди ладонь. От её тепла стало чуть - чуть легче. За спиной тихо скрипнула дверца, ведущая в покои Ефанды. Княгиня подошла к мужу и обвила его шею руками.
        - Что не весел мой князь? Тревожит тебя что-то?
        Рурик повернулся в кресле и привлёк княжну к себе, усаживая её себе на колени.
        - Тревожит, радость моя. Тревожит.
        - Уж не за Сытника ли ты тревожишься?
        Князь покривился лицом, но потом взял себя в руки.
        - Не понимаю, почему ты его недолюбливаешь? Он один из не многих, кому я могу сейчас доверять.
        - А мне ты можешь доверять, или я не вхожу в это число?
        - О чём ты? Ты самый близкий мне человек. Как ты вообще можешь задавать такие вопросы?
        - Однако, ты не всегда и не всё мне говоришь. Постоянно что-то скрываешь.
        - Это от того, что не хочу тебя лишний раз тревожить своими мыслями.
        - А они у тебя действительно тревожные?
        Не отвечая, Рурик кивнул головой.
        - Может, поделишься ими? - Ефанда крепче обняла князя. - Как знать, может, что и подскажу тебе дельного.
        Рурик был в замешательстве. Если рассказать ей о миссии Сытника, то придётся рассказывать и о Китеже и о пещерах. Это невозможно. Однако нести эту ношу одному становится не под силу. Княгиня, видя замешательство мужа, стала настойчивей.
        - Сбрось камень с души. Одному тяжело в пути, если путь труден. Давай пройдём его вместе, и тебе сразу станет легче.
        Князь отбивался до последнего.
        - Зачем тебе мои проблемы? У тебя сейчас одна забота - Игорь.
        - С Игорем ни чего не случиться, а вот ты себе места не находишь. Куда ты Сытника отправил? Кого он ещё убить должен, что бы тебе легче стало?
        Князь оттолкнул от себя Ефанду.
        - Не говори так! Ты многое не знаешь, что бы судить о нём.
        - Так скажи, буду знать, аль не доверяешь?
        Князь тяжко вздохнул, растирая горящую грудь рукой.
        - Внутри всё жжёт. Не пойму, что за напасть такая?
        Ефанда опять прильнула к мужу.
        - Я согрею тебя, и хворь твоя пройдёт, как прошлогодний снег.
        Рурик опять обнял жену и привлёк её к себе. Немного подумав, всё же решился.
        - Трудно мне Ефандушка. Ни кому довериться не могу. Рядом со мной враг, а кто не ведаю. Сейчас всё от Сытника и Следака зависит. Помнишь, я как-то говорил тебе о Камне?
        - Помню. Расскажи мне о нём.
        - У самого Камня городок есть тайный - Китеж. Не простой это городок. Там люди живут, которые думают о нас и помогают нам в делах наших. Знать о том не должен ни кто.
        - Что за люди? О них ты не говорил.
        - Есть в Китеже два старца. Они пришли на Камень давно со своей земли. Там, на Камне они нашли пещеры, в которых обнаружили, как они говорят, сокровища. Только это не золото и самоцветы.
        Княгиня с интересом слушала мужа.
        - А что это?
        - Это наследие наших далёких предков. В нём говориться о Великой войне, которая идёт, не прекращаясь уже много веков - войне Тёмных и Светлых сил. Эта война Богов и идёт она и сейчас, только мы не замечаем её. Эта война проходит через душу каждого живого человека. Если человечество не справится с этими Тёмными силами, то всему живому придёт конец, а Тёмные силы пройдут свой путь до конца.
        - Расскажи мне об этой войне.
        - Чёрные Боги развязали эту войну с Белыми Богами за то, что бы снять охранные печати с Сокровенной древней Мудрости всех Миров Высочайших. Часть древних Знаний всё же попала в Низшие миры. Обретя эти знания, Чёрные Боги начали восхождение по Золотому Пути Духовного Развития. Они так и не научились различать Добро и Зло. Если они пройдут весь Путь, то Добро перестанет существовать. Возникнет Вселенский Хаос. Всё живое будет уничтожено и ни когда больше не возродится.
        - А где идёт эта война?
        - Эта война идёт везде и проходит через душу каждого человека.
        - Может это всё домыслы твоих старцев?
        Князь покачал головой.
        - Если бы. Я сам видел эти рукописи своими глазами. Мало того, эта пещера является частью мира наших предков и в ней нельзя оставаться долго.
        - Почему?
        - Когда ты находишься внутри пещеры, то время останавливается. Мне не разрешили долго в ней оставаться. Атеон тогда сказал, что мир, в который я попаду, если надолго здесь задержусь, не узнает меня.
        - Что это значит?
        - Это значит, что я попаду в совсем другой мир, а люди, с которыми я жил, давно будут лежать в земле.
        - Как такое возможно?
        Рурик пожал плечами.
        - Я сам много не понимаю.
        - Получается, что Сытника ты послал спасать весь мир?
        - Для начала было бы неплохо отстоять земли Новгородские.
        - А потом?
        - Потом Русь поднимать будем. От Северного моря до Чёрного это наша исконная земля.
        - А как же древляне и кривичи?
        - Они, такие же славяне, как и мы, и жить мы должны с ними вместе в одном для всех государстве.
        Рурик поднялся из кресла. Грудь горела огнём.
        - Не пойму, что со мной происходит. Ещё вчера всё было хорошо.
        Ефанда с тревогой смотрела на мужа.
        - Ты бы прилёг, князь. Я позову Антипа. Он твою болезнь в раз снимет.
        - Не надо Антипа. После него весь детинец травами провоняется.
        Княгиня уложила князя в постель и накрыла пуховым одеялом.
        - Ты лежи, не вставай. Постарайся заснуть. Сон он всё лечит, а Антипа я всё-таки позову. Ни кому от того беды не будет.
        Ефанда тихо удалилась. Рурик лежал в постели с закрытыми глазами и успокаивал себя тем, что рассказать Ефанде о старцах и пещерах было просто необходимо. Она его жена. Она часть его и должна об этом знать. Может, действительно придёт время, и княгиня поможет ему принять какое-то важное решение.
        Неожиданно в проёме двери появился Синеус.
        - Только что встретил княгиню. Она сказала, что ты захворал. Так ли это?
        Рурик повернул голову в его сторону.
        - Есть не много. В груди жар разгорается. Дышать трудно.
        Синеус подошёл к постели князя и присел рядом в кресло.
        - Это ты вчера на крыльце перестоял, вот оттуда и жар. Антип тебя травами отпоит, и завтра ты уже на ногах будешь.
        Князь при упоминании об Антипе, опять скривился.
        - Деваться некуда. Видимо Антипа мне не избежать, как и настоев его горьких.
        Синеус рассмеялся.
        - Однако боишься ты его. Не любишь хворь гонять из тела.
        - Не люблю, ох как не люблю.
        Князь промокнул одеялом выступивший на лбу пот.
        - Ты вот что брат, - князь на минуту задумался, - собирайся ка ты в дорогу.
        - Гонишь?
        - Нет, не гоню. В Изборске ты сейчас нужнее. - Рурик опять вытер рукавом рубахи выступивший пот. - Собери с десяток надёжных дружинников, из тех, кто язык за зубами держать может.
        - Зачем?
        - Об этом после. Не перебивай меня. Говорить трудно. Подготовишь ладью. Как только лёд сойдет, на воду спустишь и ждать будешь.
        - Чего ждать, князь?
        - Людей я к тебе направлю. Они скажут, что делать дальше.
        - Что ты задумал?
        - О нашем разговоре ни кому не говори.
        - Даже Трувору?
        - Даже ему. Придёт время, сам всё ему расскажу.
        - Воля твоя, князь.
        Синус поднялся из кресла и поклонился князю в пояс.
        - Прощай. Выздоравливай скорее. О том, что приказал, не волнуйся - всё сделаю, как велишь.
        - Прощай, брат. Прощай.
        Когда Синеус вышел из покоев, Рурик закрыл глаза и провалился в тяжёлый сон.
        Часть вторая.
        Китеж
        Глава 6
        Плавно спланировав на закреплённую под крышей дома жердь, чёрный как смоль голубь, принялся вычищать клювом свои перья, приводя себя в порядок. В голубятне под этой же крышей, встревоженные появлением незваного гостя, всполошились обитатели этого жилища. Через какое-то время, признав незнакомца, голубиные разборки закончились и прибывшему, было разрешено занять место в голубятне под тёплой крышей, чем тот сразу же и воспользовался.
        - Дрон! Слазь на крышу. - Суровый голос отца, заставил мальчугана молнией метнуться к двери избы. - Кажись, берестянка прилетела.
        Малец, наспех накинув на себя душегрейку, взлетел по кривой лестнице к голубятне. Острый глаз сразу же приметил чёрного голубя.
        - Уголёк! Вернулся!
        Мальчик бережно взял голубя в руку и засунул того себе за пазуху душегрейки. Так же быстро проделав обратный путь, Дрон вернулся в избу.
        - Смотри отец, Уголёк вернулся!
        Он так же бережно достал из-за пазухи спокойно сидящего там голубя и протянул его отцу.
        - Смотри, у него к лапке что-то привязано.
        - Вижу, не слепой.
        Отец забрал у мальчишки птицу и аккуратно снял с лапки маленькое, свёрнутое в трубочку, берестяное послание. Подойдя к окну, так же аккуратно его развернул и углубился в изучение этого послания. Дрон крутился подле отца, который долго стоял у окна с посланием в руке.
        - Что там, тять?
        Отец отмахнулся от мальца, не отрываясь от берестянки. Видимо грамота давалась ему нелегко.
        - Отлипни слизь! Не твоего ума это дело!
        Наконец, дочитав всё до конца, он опустил вниз руку с посланием и взглянул на Дрона.
        - Одевайся!
        - Это ещё, куда ты меня отправляешь?
        Настроение у родителя, видимо, было не самое радостное.
        - Одевайся, говорю! К Венду пойдёшь. Скажешь ему, что бы с сыновьями не медля, ко мне шёл.
        Маленький Дрон вздохнул, натянул на ноги разбитые онучи и взял со скамьи заячью шапку.
        - Вот так всегда. Как спрошу что, ты ругаться начинаешь. А как сбегать куда, так слова не скажи.
        Сменив гнев на милость, отец подошёл к сыну.
        - Да ты не обижайся. Это я на себя кричу, а не на тебя.
        - Оно и видно. С чего бы тебе на себя кричать?
        - Жизнь. Ты мал ещё. Вырастешь - поймёшь.
        Дрон прижался к отцу.
        - Плохо без мамки тять.
        У того на глазах навернулись слёзы. Взяв себя в руки, он открыл дверь и подтолкнул сына к выходу.
        - Иди, уж. Как передашь, сразу домой. Не шляйся по закоулкам.
        - Хорошо! Я скоро!
        Дрон выбежав со двора, направился по широкой улице к центру Белоозера.
        Ждать Венда долго не пришлось. С двумя сыновьями, похожими друг на друга, как две капли воды, он без стука ввалился в избу.
        - Что случилось, Гнат? - Высокого роста Венд, не снимая тулупа, подошёл к хозяину и протянул руку для приветствия. - Зачем звал в такую рань?
        Гнат пожал протянутую руку и присел на скамью, предлагая сделать то же самое и гостям.
        - От Фроста берестянка пришла.
        После его слов гости обеспокоенно переглянулись между собой.
        - Опять обоз нужно брать? - Венд заёрзал на скамье. - Он ещё за прошлый не рассчитался.
        Гнат в знак согласия с ним кивнул головой.
        - Это всё так. Сейчас он сам направляется сюда и рассчитается с нами сразу за всё. Он обещал.
        - Он обещал прошлый раз не убивать купцов, а сам порубил их на мелкие куски. Страшный он человек. Не хотелось бы опять с ним связываться.
        - Это в последний раз. Выполним дело, возьмём свои монеты и поминай, как звали.
        Венд ухмыльнулся в ответ.
        - Если сами живы останемся.
        - Перестань скулить и слушай, что говорить буду. - Гнат поднялся со скамьи. - Скачут к нам из Ладоги двое купцов. Перед Белоозером их нужно перехватить, повязать и ждать Фроста.
        Венд удивился.
        - Всего двое? Так мы с ними и сами управимся.
        - Потому только тебя с сыновьями и позвал. Меньше народу - больше монет в кошеле. Смекаешь?
        - Да уж не дурак. - Венд заулыбался, предчувствуя хорошую поживу. - Когда выходим?
        - Прямо сейчас. Устроим на дороге засаду, и будем караулить их, пока не появятся.
        - Дело не хитрое, только еды нужно взять с собой и медовухи побольше.
        Услыхав про медовуху, сыновья Венда обрадовались, как дети, но строгий отец пресёк их веселье.
        - Медовуха, что бы пить, а не что бы упиваться.
        Отвесив каждому оплеуху, он направился к двери.
        - Чего сидите увальни, пошли собираться. - Потом обратился к Гнату: - Жди. Мы скоро.
        Когда захлопнулась за гостями входная дверь, из-за печки показалась голова Дрона.
        - Тять, возьми меня с собой.
        Услышав голос мальчугана, Гнат пришёл в ярость.
        - Я тебе возьму! Дома сидеть будешь! Узнаю, что подался за нами, выпорю!
        Привыкший к такому обращению, малец вздохнул и полез на печку.
        Глава 7
        Кутаясь в тёплые плащи, путники вели своих коней шагом, давая им возможность отдыхать в тяжёлой дороге. Равномерное покачивание в седле расслабляло и убаюкивало. Усталость брала своё. Подведя коней к глубокой балке, Следак остановился. Осмотрев сверху удобное для отдыха место, он указал пальцем Сытнику на единственное корявое деревце внизу.
        - Лучшего места нам не найти. Спустимся вниз и отдохнём, не то скоро я засну прямо в седле.
        - Отдых нам не помешает. - Сытник начал спускаться по отлогому склону вниз, ведя на поводу Соколика. - Вторые сутки в седле.
        Они спустились вниз к деревцу, привязали к нему коней и без сил рухнули на прошлогоднюю пожухлую траву. Говорить что либо друг другу просто не было сил и желания. Через мгновение, закутавшись в тёплые плащи, они уже спали, забывшись тяжёлым, тревожным сном. Ночная темень быстро сменила вечерние сумерки и укрыла уставших путников словно одеялом. Вьюн вместе с Соколиком по примеру своих хозяев, опустили веки, закрыв свои большие умные глаза длинными ресницами, и дремали стоя, не беспокоя уснувших людей своим храпом. Ночь выдалась на редкость тёплой и безветренной. Тяжёлые дождевые тучи скрыли яркие холодные звёзды, сохраняя земное тепло.
        Ближе к утру ветер переменился и со стороны Студёного моря подул холодный пронизывающий ветер. Почувствовав этот холод, Сытник зашевелился, натягивая себе на голову тёплый плащ. Заметив это движение, отдохнувшие кони зафыркали, как бы говоря своим хозяевам о своей готовности отправиться путь. Ни какого ответа на их призыв, от продолжавших спать людей, они так и не услышали. Обидевшись на такое внимание, Соколик дотянулся своими губами до края плаща Сытника и сдёрнул его у того с головы. Разбуженный столь бесцеремонным образом, тот открыл, наконец, глаза и ткнул кулаком вбок всё ещё спящего Следака. Ни чего не понимающий Следак резко приподнялся с земли, опираясь на руку, и открыл глаза.
        - Ты чего меня кулаком под рёбра тычешь?
        - А ты зачем плащ с меня стащил?
        - Сдался мне твой плащ.
        Какое-то время они сидели, приходя в себя от крепкого сна.
        - Темно ещё. - Следак оглянулся по сторонам и поёжился от холода. - Однако пора вставать. Скоро рассветёт.
        Как будто бы догадываясь о чём он говорит, застоявшиеся кони дали о себе знать, подав голос. Вконец разбуженный Сытник, откинул в сторону плащ и поднялся на ноги. Повернувшись к Соколику, схватил того за холку и потряс.
        - Так это ты, вражина мне спать не даёшь?
        Чувствуя свою вину, конь опустил голову и обиженно зафырчал.
        - Ладно, ладно. - Сытник похлопал коня по шее. - Не обижайся. Пошутил я.
        Он погладил коня и повернулся к Следаку.
        - Вставай лежебока. Кони и те давно уже не спят.
        Ворча себе что-то под нос, Следак поднялся на ноги, отряхивая прилипшую к плащу сухую траву. Выбравшись из балки наверх, они запрыгнули в сёдла, подстегнули коней и поскакали к Белоозеру. До города оставалось полдня пути.
        Скоро совсем рассвело. Невидимое за тяжёлыми тучами солнце, окрасило землю серым цветом. Как бы то ни было, это прибавило путникам настроения. Стало несколько веселей.
        - Что за город такой - Китеж? - Сытник говорил вслух, будто бы разговаривая сам с собой. - Ни когда не слышал о таком городе.
        - И не услышал бы, если бы князь не сказал о нём. - Следак вмешался в его монолог. - Я и то, про это мало что знаю.
        - Но ведь что-то знаешь?
        - Самую малость.
        - Интересно, почему князь скрывает этот город ото всех?
        - Наверняка, есть тому причина.
        - Что же всё-таки это за город такой, что его нужно скрывать?
        - Слышал я краем уха, как князь с купцом Емельяном об том говорили. - Следак придержал Вьюна и перевёл его на шаг. - Емельян и повёл тот первый пропавший обоз на Камень к Китежу.
        Сытник то же придержал Соколика. Говорить так было легче.
        - О чём говорили то?
        - Князь дал Емельяну такой же оберег, как и нам, и сказал, как найти этот город, если его не встретят в Белоозере. Ещё я услышал, как он говорил, что их давно там ждут и всё уже приготовлено.
        - Что приготовлено?
        - Об этом они не говорили. Князь ещё назвал имена - Род и Атеон.
        - Кто это?
        - Думаю, что это те, кто правит Китежем.
        - Да, не густо. - Сытник почесал свой затылок. - Вот так всегда. Нужно идти туда, не знамо куда, и принести то, не знамо что. Весёлая у нас с тобой работа.
        - Ты на князя не серчай. Он всего не говорит не потому, что не доверяет, а потому, что ответственность на нём большая лежит. Ответственность не за себя, а за весь народ наш.
        - Да я понимаю. Только привыкнуть ни как не могу к тому, что не договаривает он мне.
        - Если бы не доверял, не послал бы на Камень.
        Сытник хлестанул Соколика и с шага перешёл на рысь.
        - Это точно.
        Следак догнал его и на скаку почти прокричал:
        - Сдаётся мне, у Белоозера встречать нас будут. Нужно что-то придумать пока время есть.
        Сытник обернулся к нему и кивнул головой.
        - Я, то же об этом подумал. Что ни будь, сообразим. Не впервой.
        Скачка продолжалась, пока солнце не оказалось в зените, а кони не упёрлись в широкий ручей, перегородивший им путь. Всадники придержали коней и спрыгнули на землю. Подведя их к ручью, отпустили их пить воду, а сами достали из мешка остатки собранной Тёмкой снеди, и расположились тут же прямо на земле.
        - Скоро Белоозеро. - Сытник с набитым ртом завёл разговор. - Насколько я помню, с западной стороны будет перелесок.
        Следак кивнул головой, с трудом прожёвывая жёсткое петушиное мясо.
        - Вернёмся, Тёмку выпорю. Это же никаких зубов не хватит, что бы это сжевать.
        - С этим, согласен. - Сытник зачерпнул ладонями воду из ручья и выпил, запивая застрявшее в горле мясо. - Давай теперь о деле.
        - О деле, так о деле. Вот как раз в этом перелеске нас и встретят.
        - Может, обойдём его?
        Следак мотнул головой.
        - Не получится. По краям этого перелеска глубокие овраги. Кони там ноги сломают.
        - Ну, нет, так нет. Значит, пойдём прямо.
        Сытник подошёл к Соколику и отвязал притороченный к седлу тяжёлый мешок. Аккуратно уложив его на землю и развязав, начал вытаскивать из него припасённое оружие. Следак встал у него за спиной, с интересом рассматривая этот арсенал. Купец тем временем скинул с себя плащ и рубаху. Оставшись в исподнем, поднял с земли свёрнутую кольчугу, рывком развернул её и начал надевать на себя. Это было не просто. Кольчуга была сделана точно по размеру хозяина и с трудом натягивалась на тело. Видя, что сам он не справится, Следак помог другу, расправляя её сзади, с усилием тянул её вниз.
        - Осторожней. - Сытник извивался, кряхтя и ругаясь, он вползал в железное рубище. - Всё тело исцарапаешь.
        Наконец кольчуга была натянута. Сделанная каким-то умельцем, из тонких, но прочных колец, она облегала его тело, как родная кожа.
        - Это кто ж тебе такую одежонку справил? - Следак с завистью смотрел на кольчугу. - Не у нас она делана.
        - Это точно. Далеко за морем её делали. Один араб ковал.
        - Не уж-то наши хуже делают?
        - Наши делают не хуже, но на глазок, а ихние мастера впритык по телу подгоняют. От того весит она меньше, да и метал у них прочнее нашего будет.
        Сытник облачился в рубаху. Потом дело дошло до оружия. Он закинул за спину колчан со стрелами, приторочил к поясу свой короткий меч и узкий кинжал. Взяв в руки небольшой хазарский лук, несколько раз с силой натянул до предела тетиву, испытывая его на прочность. Убедившись в исправности, повесил его себе через плечо на грудь.
        - Зачем кольчугу под рубаху спрятал? - Следак с удивлением смотрел на Сытника. - Так ты похож на задиристого купца, а не воина.
        Сытник усмехнулся.
        - А я кто есть? Купец и есть. А то, что кольчугу спрятал, так в этом свой смысл есть. Враг будет думать, что я без брони и бить меня будет в защищённое место, а не в какое другое. Понятно тебе, княжий охранник?
        Подняв с земли несколько коротких, заточенных прутьев, он рассовал их за голенища сапог.
        - Вот так. - Сытник несколько раз подпрыгнул вверх. - Тяжеловато будет, но в бою, ни чего лишнего.
        Он ещё раз осмотрел себя и обратился к Следаку:
        - Ты чего стоишь? Давай облачайся то же. Времени у нас мало. До темноты мы должны быть в городе.
        Без особого энтузиазма, Следак поверх своей рубахи натянул широкую и длинную кольчугу. Закрепил на себе оружие и взял в руки второй лук. Когда арсенал купца иссяк, он спросил:
        - Скажи, все купцы так торговать ходят?
        Сытник усмехнулся.
        - Нет. Только я. Другим купеческие законы не позволяют.
        - А тебе позволяют?
        - Мне князь позволяет и довольно об этом.
        Они запрыгнули в сёдла и направили коней в сторону Белоозера. Через какое-то время впереди показался перелесок, скрывающий за собой город. Скоро кони вышли на утоптанную широкую дорогу, ведущую к этому перелеску. Миновать его было ни как нельзя. Когда проехали первые деревья, Сытник на скаку обернулся к Следаку.
        - Чуть поотстань. Прикроешь мне спину. Пробиваться будем не останавливаясь.
        Следак тут же придержал коня, пропуская вперёд Сытника. Тот не замедляя бега Соколика, снял лук и вложил в него стрелу. Посмотрев на друга, Следак сделал то же самое. Дорога сузилась, а деревья стали ближе прижиматься друг к другу. Всадники въезжали в самую гущу перелеска. От нависающих над головой веток, стало чуть темнее. Напряжение достигло предела, когда Сытник первым заметил скрытую засаду. Не раздумывая, он послал стрелу в целящегося в него из лука врага. Взвизгнув в воздухе, стрела Сытника воткнулась тому прямо в голову. Тут же одновременно с двух сторон впереди него выскочило несколько человек. Один из них был с огромной дубиной, которая вмиг могла бы переломать ноги коню. Остальные были вооружены длинными мечами. Скачущий сзади Следак, не долго думая, послал свою стрелу в того, кто был с дубиной. Тот уже занёс её в сторону, что бы потом обрушить на ноги Соколика. Стрела точно попала ему в грудь, и он упал на колени, выронив своё страшное оружие. Перезаряжать луки уже не было времени. Закинув их за спину, друзья вытащили свои мечи. Неожиданно из-за дерева на Сытника бросился бородатый
крепыш с длинным копьём. Нацеленное ему в грудь копьё скользнуло по скрытой под рубахой кольчуге, не причинив вреда. Сытник рубанул по голове сблизившегося с его конём крепыша. Сзади него, отбив своим мечом меч противника, Следак наотмашь ударил огромного детину, подбежавшего справа. Тот покачнулся на ногах, но выдержал удар. Перехватив поводья правой рукой, в которой был меч, Сытник быстро вытащил левой из-за голенища сапога один из прутьев и метнул его в следующего, подбегающего к нему слева. Остро заточенный прут вонзился тому в плечо, и было слышно, как раненый взвыл от причинённой ему боли. Время было выиграно, и путники прорвались через перелесок к городу. Оглянувшись на всём скаку, Следак увидел, что их ни кто не преследует.
        - Придержи коня! - Он крикнул вырвавшемуся вперёд Сытнику: - Погони не будет!
        Услышав его, Сытник натянул поводья. Поравнявшись с напарником, Следак вытер рукавом рубахи выступивший на лбу пот.
        - Кажется, прорвались.
        Сытник воткнул в ножны свой меч.
        - Это только начало. Теперь работы у нас будет много.
        - Твоя, правда.
        Переведя коней на шаг и оглядываясь по сторонам, они въехали в Белоозеро. За каменными крепостными стенами напряжение, которое не отпускало их весь день, спало. Усталость брала своё, и Следак, борясь со сном, стал клевать носом прямо в седле. Видя, что тот сейчас свалится с коня, Сытник остановил Соколика и спрыгнул на землю. Вьюн остановился рядом.
        - Слазь с коня. - Сытник дёрнул за ногу дремавшего Следака. - Дальше пешком пойдём.
        Нехотя тот сполз вниз и протёр заспанные глаза.
        - Ни чего не пойму. Сон сморил спасу нет.
        - Ни чего, сейчас пробежимся, сразу полегчает.
        - Куда бежать-то будем?
        Следак покрутил головой. Мимо них проходили люди, занятые своими делами и не обращавшие на них ни какого внимания.
        - Как мы найдём тех, кто нам нужен?
        - Ну, это как раз проще простого.
        Сытник остановил первую попавшуюся под руку женщину.
        - Скажи красавица, как нам пройти к базарной площади?
        Красавица улыбнулась и показала рукой в сторону высокого терема.
        - Идите вон к той башне. Справа площадь будет. Там народ и собирается. Только сейчас там уже нет никого.
        - Почему?
        - Время уже позднее. Завтра на площадь приходите. Весь народ там будет.
        Сытник обречённо вздохнул.
        - Спасибо тебе девица.
        Девица опять улыбнулась и пошла дальше своей дорогой.
        - Я так понимаю, что ночевать нам придётся опять под открытым небом?
        Следак грустно посмотрел в след девице.
        - До темна ещё далеко. Пойдём на площадь. Там и решим.
        Ведя коней на поводу, они направились к базарной площади. День догорал. Серые сумерки опустились на город. Встречных людей становилось всё меньше. По пустой площади ветер гонял какой-то мусор.
        - Приехали. - Следак в отчаянии хлопнул по спине Вьюна. - Здрасьте вам.
        Вьюн, не ожидая такого обращения, обиженно заржал, а Сытник бросил:
        - Не трогай коня почём зря.
        Следак опомнившись погладил того по шее. Вьюн что-то фыркнул ему в ответ.
        - Пойдём к башне. - Не дожидаясь ответа, Сытник повёл Соколика к высокой смотровой башне. - Может, у караульных переночуем.
        Делать было нечего, и Следак с Вьюном двинулся за ним. Проходя мимо покосившейся избы, путники неожиданно услышали голос:
        - Кого ищете воины?
        Путники резко остановились и повернули головы в сторону, откуда шёл голос. В наступившей темноте не было никого видно. Голос опять спросил:
        - Иль заплутали в темноте?
        Сытник до боли в глазах всматривался в темноту.
        - Кто ты? Покажись на глаза. Не дразни понапрасну.
        Из-за угла избы показалась приземистая фигура, замотанная в какие-то лохмотья и повторила:
        - Ищете кого?
        Подойдя ближе, друзья разглядели горбатую старуху с клюкой в руке. Стало немного жутковато. Сытник подошёл к ней ещё ближе.
        - Ночлег мы ищем бабушка. А ты кто будешь-то?
        Бабка в ответ проскрипела жутким голосом:
        - Какой прыткий. На вопрос не ответил, а уже меня саму пытаешь? Вижу, воин ты знатный, но против меня ты никто. Зачем в Белоозеро прибыли? Кого ищете тут?
        Бабка, опираясь на свою палку, сделала шаг вперёд и подняла лицо. Друзья отшатнулись назад, увидев впалые глазницы и огромный крючкообразный нос. Следак замахал руками.
        - Да что ты бабушка? Купцы мы. Припоздали к базару, а остановиться нам негде. Вот ночлег и ищем.
        Бабка усмехнулась:
        - Вы такие же купцы, как я бела лебедь. Да не кутайтесь вы в свои плащи. Оружием обвешались с ног до головы, думаете, не увижу? Я всё вижу и души ваши, то же насквозь вижу.
        Бабка сделала ещё один шаг вперёд. Кони заржали и рванули уздцы.
        - Не пугай коней старая колода! - Сытник сделал шаг к ней навстречу. - Сказали тебе, ночлег ищем. Не можешь помочь, так проваливай. Нечего понапрасну людей добрых пугать.
        Бабка закряхтела, изображая смех.
        - Вижу, не простой ты купец. Рубаха под плащом пикой порвана.
        Сытник ещё плотнее запахнул плащ, хотя плотнее было уже некуда. Бабка ещё раз крякнула и махнула рукой:
        - Пошли за мной купцы - путнички. Отведу я вас в место скрытное. До утра не найдёт вас никто. Переночуете, а там видно будет.
        Бабка повернулась к ним спиной и пошла вперёд, обходя покосившуюся избу. Деваться было некуда и Сытник со Следаком двинулись за ней, ведя на поводу упирающихся коней. Шли долго, то спускаясь в какие-то буераки, то поднимаясь вверх, обходя бревенчатые избы и каменные заборы. Очередной раз, спускаясь вниз, они наткнулись на дряхлую избушку, такую же, как и сама бабка. Избушка словно висела в воздухе, непонятным образом приделанная к склону оврага. К её порогу была приставлена невысокая лестница. Бабка вспорхнула по этой лестнице вверх и открыла дверь.
        - Добро пожаловать путнички. Коней под навесом оставьте. Никуда они не денутся до утра.
        Переглянувшись, друзья привязали коней и поднялись по лестнице в избушку. Затворив за собой дверь, они огляделись. В доме стоял полумрак. Свет от единственной тонкой лучины не доходил до дальней стены, хотя и без него было видно, что углы в доме были затянуты плотной паутиной, а на дощатом полу по всему дому валялся какой-то мусор. От печи, которая занимала полдома, веяло теплом. Старуха как раз колдовала около неё, подбрасывая в топку небольшие поленца. Следак сбросил с себя плащ и демонстративно поклонился.
        - Мир твоему дому бабушка.
        Когда он наклонился вперёд, из-под рубахи у него вывалился княжеский золотой оберег. Бабка бросила на него быстрый взгляд, но ничем не выдала своего беспокойства. Она лишь усмехнулась и кивнула головой куда-то в угол дома.
        - Идите вон туда. Там для вас уже постелено. Ложитесь спать, а утром решим, какие вы купцы.
        Друзья переглянулись и прошли в дом. В том месте, куда она указала, на полу валялся грязный тюфяк, из множества дыр которого торчали пучки соломы. Застелив это ложе своими плащами, они улеглись на него и тут же заснули крепким сном. Поколдовав около печи, бабка запалила ещё одну лучину и подошла к спящим. Наклонившись над ними, осветила их лучиной. В приглушённом свете блеснул золотой оберег с княжеским соколом. Бабка, прикоснувшись к нему, провела по фигуре выбитого сокола большим пальцем и усмехнулась.
        - Купцы говорите? Ну, ну. Утром посмотрим, какие вы купцы.
        Она оставила оберег в покое, ещё раз взглянула на спящих, и пошла к печи, на верху которой у неё была уложена пуховая перина.
        Глава 8
        Казалось, что проход, соединяющий три большие пещеры, никогда не кончится. Этот арочный проход был вырублен в скале в незапамятные времена предками, прилетевшими на землю с других далёких планет. Улетая в свои чертоги, они оставили людям знания, способные изменить весь окружающий мир и самого человека, сделав его хозяином Вселенной. Великие знания древних инопланетных цивилизаций были собраны и укрыты глубоко в горах. Далёкие предки понимали, что эти знания не должны попасть в руки тех, кто уже был заражён страшной болезнью, разнесённой по всем галактикам Тёмными силами Чернобога. В противном случае, это привело бы к гибели не только земной цивилизации, но и к краху всего разумного во Вселенной. Заблаговременно в северной части Гиперборейских гор были подготовлены пещеры, до поры, скрывающие эти знания. Вход в эти пещеры мог быть доступен лишь посвящённым - избранным. Только они могли по крупицам доносить эти знания до тех, кто готов их был принять и использовать на благо всех, стоящих под покровительством Белобога.
        Атеон, шедший впереди Олега, освещал путь по проходу факелом. Сам проход был вырезан в камне в виде арки. Его высота позволяла путникам передвигаться по нему в полный рост, и лишь приближаясь к заветным галереям, постепенно уменьшалась, заставляя их всё больше и больше сгибать спину перед Великим наследием. Арочный проход был вырезан в толще скальных пород неизвестным инструментом, поскольку сами стены и свод были настолько гладкими, что так отшлифовать их даже вручную было просто нереально. Удивляло и то, что в этих проходах и самих галереях было сухо, как в пустыне. Даже воздух там казался каким-то высушенным и прогорклым. Каждый раз, оказываясь под землёй, Олег испытывал чувство страха, перемешанного с жаждой знаний и трепетом перед величием тех, кто создавал эти знания. Упираясь взглядом в спину впереди идущего Атеона, он никак не мог понять, почему этот старик чувствует себя здесь, как дома? Почему его умные глаза всё время кажутся усталыми, а весь его вид говорит о покорности, хотя все живущие в Китеже испытывают к нему глубокое уважение и почитание, как старшего в роду. Ещё не было случая,
что бы кто-то на него накричал или отказался делать то, что он сказал. Очень давно, ещё молодым, но уже потерявшим желание жить на этом свете, его привёл в эти пещеры старец Род, и передал на воспитание Атеону. Крупица за крупицей, шаг за шагом, он впитывал в себя, как воду, все те знания, что были в первой галерее. Всего их было три. Первая, в которой он знакомился с наставлениями своих далёких предков, с их историей и временем, когда они жили на планете Мидгард-Земля, называлась галереей Знака. Однако, что бы попасть в следующие галереи, галерею Заповедей и галерею Знаний, одного желания было мало. Решение о посещении следующих галерей принимал только Атеон. Только он знал к ним дорогу, через многочисленные лабиринты и решал готов ты к этому или нет. Вчера вечером Атеон неожиданно для Олега объявил ему, что они отправляются в галерею Заповедей. От волнения у Олега появилась противная дрожь в ногах. После стольких лет, которые он провёл в первой галерее, его, наконец, допускают к святая - святых, к галерее Заповедей! Всю ночь он не сомкнул глаз, испытывая и радость, и трепет перед неизведанным. Путь
к этим галереям не близок, потому они вышли рано утром. Ещё в самый первый раз, когда он только вошёл в эти пещеры, Атеон усмехнувшись чему-то, сказал, что долго в этих пещерах находиться нельзя. Эти пещеры, это часть мира их предков, и время в этих пещерах течёт по-другому. Если задержаться в них надолго, то люди, с которыми ты жил до того, либо умрут, либо не узнают тебя потому, что ты останешься таким же как и был, а они сильно состарятся. Время, когда ты находишься в этих пещерах, останавливается только для тебя. В это трудно было поверить, но после того, как был построен Китеж, Олег убеждался в этом не раз. Знакомые люди просто старились у него на глазах, а он был по-прежнему таким, каким и был прежде. Конечно, время брало своё, и уже не было того удалого парня, которого когда-то звали Койшей. Он возмужал. Взгляд стал острый, а движения скупы и расчётливы. От постоянных мыслей появилась рассеянность, которая ему не только не мешала, а порой и помогала спокойно и трезво анализировать ситуацию. Он изменился. Изменился, прежде всего, внутренне. После посещения галереи Знака его внутренний мир
обогатился новыми знаниями. Эти знания только раздразнили его аппетит к познаниям мироздания. Жажда всё новых и новых знаний жгла его душу. Однако торопиться в изучении наследия было нельзя. Ещё Род говорил ему о том, что знаний нужно «съедать» ровно столько, сколько потребуется лишь для утоления голода. Если «съесть» их больше, чем нужно, ими можно «отравиться». Вот за тем, что бы Олег не «отравился», и присматривал Атеон.
        После долгого пути по проходу, потолок,наконец, начал падать. Высота прохода всё уменьшалась, и невольно приходилось наклоняться вперёд. Это говорило о том, что они были почти у цели. Пройдя вперёд ещё около сотни шагов, что бы продолжить путь, пришлось становиться на колени. Когда боль в коленях стала нестерпимой, потолок вновь прыгнул вверх, и перед ними, наконец-таки, открылась таинственная галерея. Какое-то время они стояли у порога, не решаясь войти в святая святых этих пещер, и осматривались по сторонам. Непонятно откуда по всей галерее разливался тёплый жёлтый свет, освещая огромную круглую комнату. Подняв глаза вверх, Олег не заметил ни чего похожего на свод. Вверху была чёрная пустота, похожая на ночное небо. Атеон первым прошёл в галерею и сразу подошёл к одному из многих, стоящих вдоль всей стены, каменных столов. Подав знак Олегу подойти, он бережно провёл ладонью по идеально ровной поверхности одного из них, как бы стирая вековую пыль.
        - Смотри и запоминай, всё, что здесь написано. - Атеон, не отрываясь смотрел на поверхность стола, испещрённую мелкими вырезанными на ней буквами. - Это законы всего разумного во Вселенной. По ним жили и живут наши далёкие предки.
        Олег подошёл ближе и посмотрел на надписи, которые были сделаны много веков назад. Время сжалось до предела, обнажив маленькую частичку чего-то невообразимо далёкого по времени и расстоянию. Это был голос. Голос Богов из толщи веков. Озноб прошёл по телу Олега, когда он всё это попытался представить на яву. Дыхание перехватило.
        - Мне трудно…
        Он схватился за ворот кафтана и рванул его в сторону, открывая доступ воздуху.
        Видя его состояние, Атеон положил свою руку ему на плечо.
        - Это от волнения. Со мной было то же самое, когда я в первый раз здесь оказался. Дыши глубже и постарайся не замечать того, что вокруг тебя. Сейчас ты один на один со своей душой. Смотри, читай и впитывай в себя всё, что прочтёшь. Здесь, в этих буквах ты найдёшь ответы на многие свои вопросы.
        Атеон, стараясь быть не замеченным, тихо отошёл в тень.
        Когда дыхание стало ровным, а голова чиста от всяких мыслей, Олег посмотрел на выстроившиеся рядами таинственные буквы.
        - Читай. - Атеон слегка подтолкнул Олега к действию. - Читай вслух, что бы смысл написанного на этом камне прочно вошёл в тебя, и ты понял всю глубину этих слов.
        Света в галерее хватало, что бы видеть написанное, но Атеон поднёс всё ещё горящий факел ближе к поверхности стола и буквы как бы ожили, увеличиваясь в размерах.
        - Я Белобог, господь твой, который вывел тебя из тьмы сияющей, говорю тебе; да не будет у тебя других Богов пред лицом Моим. Я создал тебя по образу своему, и ты есть я. Я везде и во всём. Я внутри тебя. Ищи меня в себе.
        Олег оторвал взгляд от написанного и посмотрел на Атеона.
        - Если я правильно понял, то мы все Боги?
        Атеон кивнул головой.
        - Ты всё правильно понял. Наши предки Арии, считали себя Богами. Им было подвластно всё, а мы их дети.
        - А кто же тогда Белобог?
        - Белобог отец наших родителей Ариев.
        - А мы, получается его внуки?
        - Да, мы все его внуки.
        Олег медленно опустил глаза на стол с письменами и продолжил читать:
        - Познай себя и свою суть. Только познав себя, ты поймёшь, что твоя сущность бессмертна. Разбуди свой разум и перед тобой откроются великие тайны мироздания.
        Олег ни чего не понимая, посмотрел на своего учителя.
        - Каким образом я могу познать себя и свою суть? Что я должен для этого делать?
        Атеон терпеливо вкладывал знания в совсем ещё слепого и неоперившегося птенца.
        - Ты думаешь, почему я пропадаю в этих пещерах? Всё, что можно было здесь прочесть, я уже давно прочёл. В этой темноте и безмолвии, я общаюсь с собой и нашими предками.
        - И что они тебе говорят?
        - Многое то, чего находясь в приземлённом состоянии, понять просто невозможно. Для этого нужно освободиться от своего тела и мыслью своей воспарить над собой и всем окружающим тебя миром.
        - Ты научишь меня освобождаться от тела?
        - Когда ты начнёшь общаться с собой, ты сам этому научишься.
        Олег, как заворожённый смотрел на понятные ему буквы, выбитые на столешнице, и старался прислушаться к себе. Кроме животного страха, он сейчас не ощущал ни чего. Ему было страшно. Страшно потому, что он не видел конца всему этому и не понимал, зачем всё это нужно.
        - Скажи, Атеон, наши предки говорили и писали на нашем языке? Как странно, что через столько времени я могу их понимать.
        - Тот язык, на котором ты говоришь - великое наследие Ариев. Об этом мы поговорим чуть позже.
        Атеон взял Олега под руку и подвёл к другому камню. На гладкой столешнице этого стола Олег увидел вырезанную в камне широкую ленту в виде обруча, только закрученную в спираль. По всей длине этой ленты были высечены буквы. Эта лента закручивалась таким образом, что соединённые её концы, делали надпись по всей её длине беспрерывной.
        - Что это?
        - Это знак бесконечности. Бесконечности всего живого и не живого. Эти буквы на ленте сложены в определённом порядке и образуют волшебные коды. При помощи этих кодов можно не только общаться со своими предками. Они оставлены нам, что бы понять кто мы и откуда. В них сокрыта информация нашего прошлого настоящего и будущего. Тот, кто сумеет прочесть эти коды, поймёт свою сущность.
        - Так это может сделать любой, кто захочет?
        - Нет. Великим наследием для нас является язык наших предков. Понять смысл написанного, может только потомок ариев и ни кто больше. Человеку другой крови ни когда не понять смысл значения этих кодов. К сожалению уже сейчас многое утрачено. Потомки арийской крови забыли своих предков и стали забывать смысл великого языка.
        Олег с интересом слушал учителя и понимал, что для того, что бы всё это понять, нужны не годы - нужны столетия. Странно то, что общаясь на языке своих предков, он не задумывался над тем, что этот язык столь могущественен.
        - В чём же его сила? Только в том, что бы понять самого себя?
        - Понять самого себя, это уже не мало. Чудо в том, что при определённых сочетаниях букв и слов, можно не тоько упавлять и подчинять своей воле других людей, но и получать власть над стихиями. Этот язык был создан очень давно самим Белобогом. С помощью него Тёмные силы Чернобога, так и остались стоять у порога Золотого пути духовного развития, и охранные печати с сокровенной древней Мудрости пока не сломлены.
        - Пока. - Олег попытался представить себе, что будет, если эти печати всё же взломают. Понял, что представить такое ему не под силу и задал Атеону вопрос, который ему давно не давал покоя: - Скажи, почему наши предки покинули нас? Им здесь было плохо?
        Наставник усмехнулся наивности своего ученика.
        - Об этом всё ими сказано. Их история у тебя перед глазами. Дело в том, что они были не одни на нашей планете. Сюда прилетали путники из других чертогов. Однако Арии были хозяевами на планете и следили за тем, что бы все жили в мире и согласии, не нарушая законов Вселенной. Каким-то образом ситуация вышла из-под их контроля, и они уже не могли влиять на других жителей земли, которые возомнили себе, что они Боги и им доступно всё. Бесконтрольное кровесмешение и необузданность людей, привела к катострофе. Не буду говорить, что это только сыграло на руку самому Чернобогу с его кровожадной армией. Хаос распространился по земле, как саранча в голодный год. Выхода у наших предков не было и, решив не пускать Чернобога на нашу планету, они вызвали Всемирный потоп, скрывая все грехи людей под толстым слоем воды. Сами они перед этим покинули землю и направились в свои чертоги.
        - Получается, что люди всё-таки выжили?
        - Своих детей, тоесть нас, они, как смогли, обезопасили, но погибло их очень много. Спаслись и другие, но их было гораздо меньше.
        - А что потом?
        - Вода сошла, и солнце опять засияло над головами выживших. Потом потомки ариев разошлись по всей земле, заполняя свободные земли. В основном, большая их часть ушла на восток, часть осталась здесь, перебравшись ближе к югу, и лишь не значительная горстка ушла на запад.
        - Почему они опять не объединились?
        Атеон как-то горестно вздохнул и ответил:
        - Вот с этого момента, потомки и стали забывать своих родителей. Стали забывать язык и своё предназначаение. Люди других кровей помнили о прошлом. Помнили Богов, населявших нашу планету и силу их разума. Боясь за своё будущее, они как могли, уничтожали память у потомков ариев и разрушали их язык. Такое продолжается и сейчас.
        - Но ведь люди помнят язык. Они говорят на нём.
        - От того языка остались лишь крохи. Память крови не даёт забыть всё и это как-то обнадёживает. Люди помнят только боевой клич ариев - «У-РА». Это не многое, что осталось. Это одно из волшебных кодовых слов. Когда его кричат, идя на врага, то в стане врага начинается паника, и враг впадает в оцепенение. Атакующие его становятся выше ростом и шире в плечах, а сила их вырастает во много раз. Язык наш эмоционален, и люди живут большей частью интонациями. Они смотрят в глаза и ловят смысл из ничего. Что я тебе об этом говорю, ты и сам это знаешь.
        Олег кивнул головой.
        - Знаю, но как-то раньше над этим не задумывался.
        - Теперь у тебя будет много времени, что бы это всё обдумать и не раз.
        Атеон наблюдал за своим воспитанником, находясь в тени факела. Склонив голову над столешницей, Олег, едва шевеля губами, читал древние письмена. Переходя от одного стола к другому, он становился задумчивей. Взгляд становился острее, а глубокая складка на его лбу говорила о большом умственном напряжении. Атеон понял, что учение нужно прерывать. Слишком большой объём информации может только повредить человеку, который уже познал будущее. Он подошёл к нему и положил свою руку на его плечо.
        - Самое страшное, что может переживать человек, это зависть. Зависть порождает ненависть и жадность. Если человек испытывает ненависть к другому человеку, значит, он нарушил заповедь Бога. Этот человек уже находится под покровительством Чернобога и лишается человеческого обличия. Чернобог покровитель всего неживого. Тот, кто нарушит заповедь Белобога, переходит из мира живых в мир мёртвых и становится просто вещью Чернобога. По таким правилам идёт Великая Асса. Сейчас живых людей, гораздо больше, чем мёртвых, но ряды Чернобога растут. Мы с тобой, сейчас находимся здесь, для того, что бы увеличить ряды живых и оставить Чернобога в одиночестве. Только тогда он станет не опасен ни кому. В противном случае на нашей планете не останется ни чего разумного и живого. Пополнив ряды своей армии, Чернобог будет завоёвывать всё новые и новые земли во Вселенной, пока не опустошит и их. Для этого ему и нужно обойти Вселенские Законы, что бы закрыть для всех Светлых Миров Пути Духовного Развития. Он хочет снять печати с сокровенной Древней Мудрости Миров Высочайших, что бы Миры Низшие властвовали безраздельно.
Он завладеет душами всего Человечества. Вот почему Белобог стоит на охране Золотого Пути Духовного Развития, и вот почему нужно пополнять его армию - армию живых и разумных людей на нашей планете.
        - Но, что можем сделать мы? - Олег отвлёкся от своего занятия. - Нас ведь так мало.
        - Прежде всего, научить жить людей по Вселенским Законам. Объяснить им кто они и для чего живут. Наши предки сказали нам, что мы победим в этой войне, если будем жить по законам Белобога. Только тогда для всех нас откроется Золотой Путь Высшего Разума, и только тогда мы заслужим право жить вечно и общаться с ними. До тех пор Путь для нас будет закрыт.
        Какое-то время в галерее стояла полная тишина. Каждый из них осмысливал для себя своё место в жизни. Нарушив тишину, Атеон продолжил:
        - Ты часто спрашивал меня о Роде. Где он и когда вернётся? - Атеон всем телом повернулся к Олегу. - Он сейчас как раз и занят тем, что учит людей жить по этим законам. Он ушёл на восток. Там, в Земноморье, сейчас решается судьба Великого наследия. Это я говорю тебе затем, что ты, то же отправишься туда. Восток сейчас представляет угрозу миру, в котором мы живём. Именно оттуда начнётся война за души славян. Олег с удивлением посмотрел на своего учителя.
        - Ты посылаешь меня на восток? Когда?
        - На этот вопрос должен ответить тебе не я.
        - А кто?
        - Ты сам знаешь, что мы давно ждём людей от Рурика. Он и укажет тебе время.
        - Что я должен буду делать на востоке?
        - Ты должен будешь закрыть город, из которого мы ждём духовной агрессии. Город, в который ты пойдёшь, называется Царьград.
        - Я встречу там Рода?
        - Может быть. Восток большой. Где он может находиться, я не знаю.
        - Я скучаю по нему. Мне его не хватает.
        Атеон вздохнул.
        - Я знаю твою привязанность к нему. Поверь, и он, то же скучает по тебе. Однако путь есть путь. Он труден и непредсказуем. Нужно научиться терпеть. Только через терпение, через боль и лишения, можно достичь своей цели.
        Олег кивнул головой.
        - Я понял тебя. - Он повернулся к череде стоящих столов. - Давай подойдём к следующему столу.
        - На это у нас уже нет времени. Я специально показал тебе только начало пути, что бы ты знал, ради чего всё делается и ради чего нужно жить. У тебя ещё будет время побывать здесь. Те знания, которые ты получил здесь и в галерее Знака, должны помочь тебе в предстоящем деле. Теперь ты не просто Олег. Ты теперь Вещий Олег потому, что прикоснулся к будущему и знаешь, каким оно может быть или не быть. Сейчас всё в твоих руках.
        Постояв ещё какое-то время в галерее, Атеон и Олег направились к выходу. Когда они шли назад по арочному проходу, Олег спросил Атеона:
        - Скажи, как ты относишься к Волхему? Наш колдун до сих пор держит у себя в доме лики наших Богов. Разве им там место? Ведь он был в галерее Знака и читал свитки? Ты даже советуешься с ним, как впрочем, и я? Он не верит нашим предкам? Как можно почитать всех Богов, ведь в заповедях прямо сказано: «не создавай себе другого Бога»?
        - Ты знаешь Волхема больше, чем я. Главная его черта, это сострадание к людям. Он всегда готов жертвовать собой для блага других. Это даёт ему право быть в наших рядах. Словянские Боги - наместники Светлобога на земле, и он это знает. Нельзя сказать, что он почитает этих Богов больше, чем самого Белобога, но его преданность Велесу сослужила ему дурную службу. Белобог сделал его полузверем - получеловеком. Я вижу, как он мечется между двумя обличиями, но назад уже, ни чего не вернуть. Наверное, он смирился с этим и идёт своим путём. Разумом он всё понимает, а в душе смириться с этим не может.
        - Трудно, наверное, ему найти себя?
        Атеон усмехнулся.
        - Не думаю. Вопрос в другом. Хочет ли он сам найти себя? Мне кажется, что он комфортно себя чувствует и так, не утруждаясь поисками. Волхему мудрости не занимать. Он везде найдёт свою нишу. Главное, что он любит людей, и люди платят ему тем же.
        Обратный путь на поверхность показался Олегу короче, наверное, потому, что он думал о колдуне. Его не лёгкой доле. Прав был Атеон в том, что люди действительно его любили, хоть и побаивались. Он сам испытывал к Волхему уважение и не раз получал от него мудрые советы и наставления. Однако странности в поведении колдуна порой заставляли Олега задуматься о его нормальности. Неожиданно дневной свет ударил в глаза. Пройдя узкую расщелину, они вышли из пещеры на открытое место. Щурясь от яркого света, Олег протёр глаза.
        - Ни как не могу к этому привыкнуть. Сколько раз выходил из пещеры, каждый раз солнце ударяло по глазам неожиданно.
        - Это лишний раз говорит о том, что солнце всегда сильнее тьмы. Пойдём к городу. Нас наверняка заждались.
        - Почему заждались? Думаю времени с тех пор, как мы спустились в галерею, прошло не так уж и много.
        Атеон нахмурился, услышав слова Олега.
        - Ты не замечаешь времени. Это плохо. Ко времени нужно относиться внимательней. Время это тот же воздух, та же вода. Если не будет воздуха, тебе нечем будет дышать. Если закончится вода - ты умрёшь от жажды. Если ты не будешь замечать времени, оно пройдёт мимо тебя. Как ты думаешь, сколько времени мы находились в галерее?
        Олег пожал плечами.
        - Если учитывать то, что время в пещерах замедляется, то думаю дня два.
        Атеон покачал головой и с укором посмотрел на Олега.
        - Со временем ты научишься определять время в пещерах, а сейчас послушай меня. С тех пор, как мы вошли сюда, прошло ровно двенадцать дней.
        Олег остановился и от удивления открыл рот.
        - Это как же ты определил, что ровно двенадцать?
        Атеон засмеялся.
        - Я научу тебя ориентироваться во времени. - Он, то же остановился и протянул Олегу стебелёк какого-то растения. - Будь внимателен к окружающему тебя миру. Когда мы входили, этот стебелёк-постушка только проклюнулся из земли.
        Олег взял тонкий стебель в руку.
        - Ну и что?
        - Каждый день на его стебле появляется маленькая сумочка с семенами. Через тридцать дней его рост заканчивается потому, что семена созревают. На его стебле всегда прорастают тридцать сумочек. На тридцать первый день сумочки раскрываются и выбрасывают семена в землю. Старый стебель засыхает, дав начало новой жизни. Сколько сумочек у этого стебля?
        Прикасаясь к каждой сумочке, Олег начал считать. Закончив, он удивился.
        - Ровно двенадцать.
        Атеон улыбнулся.
        - Правильно. Двенадцать. Вокруг тебя кипит жизнь и не замечать этого просто невозможно. Когда научишься видеть и слушать, что происходит вокруг тебя, тогда поймёшь цену времени.
        Закончив свой урок, Атеон направился в сторону города. Помяв травинку в руке, Олег вздохнул, щелчком отправил эту травинку на землю и пошёл в след своему учителю.
        - Что бы всё знать, одной жизни не хватит.
        Не оборачиваясь, Атеон ответил:
        - Одной не хватит. Для этого мир так и устроен, что бы передавать свои знания тому, кто идёт за тобой.
        - Кому я должен передать свои знания?
        Атеон весело рассмеялся.
        - Своим детям. Пришло время найти тебе спутницу жизни и бросить своё семя в благодатную почву. Мир без детей обречён.
        Услышав слова Атеона, Олег опять остановился и опустился на землю.
        - У меня была спутница. Другой мне не нужно.
        - Это не тебе решать. Она осталась в твоей памяти и в твоей душе. Она всегда будет рядом с тобой. Ты должен любить не мёртвых. Ты должен любить живых. Только тогда в твоей жизни появится смысл. Каждый человек должен оставить после себя кого-то, что бы жизнь на земле не прекращалась. В этом есть свой глубокий смысл.
        Поднявшись с земли, Олег догнал учителя и пошёл рядом с ним, не задавая больше ни каких вопросов. За последней каменной грядой впереди блеснул ручей. Теряясь в лучах яркого солнца, дальше к северу лежал потерянный в бесконечных просторах русской земли городок Китеж.
        Глава 9
        Едва взошло солнце, Дрон спрыгнул с печи и подошёл к окну. За окном стояла серая утренняя мгла. Ветер гнал по небу тяжёлые тучи, которые то и дело закрывали собой нарождающееся светило. Вглядываясь в этот сумрак, он пытался разглядеть знакомую и родную фигуру отца. Прошли уже все сроки, когда он должен был вернуться, но его всё не было. На душе у мальца было не спокойно. Потерев кулачками, начавшие слезиться от напряжения глаза, он отошёл от окна и опять подошёл к печи. Открыв дверцу топки, подбросил в неё несколько сосновых поленьев и собрался уж было, лезть наверх, как услышал приглушённый стук копыт. Потому, как конь ставил ногу, он сразу определил, что это их Воронок. Обрадовавшись, что отец, наконец-таки, вернулся, Дрон мигом накинул на плечи свой драный тулупчик, сунул ноги в разбитые сапоги и выскочил из избы на улицу. Воронок словно привидение медленно выплывал из предутренней мокрой серости. Малец улыбнулся и кинулся навстречу отцу. Однако сделав несколько шагов, он остановился и недоумённо посмотрел на Воронка, в седле которого ни кого не было. Воронок пришёл один. Такое могло произойти
только в одном случае. Отец погиб. Ноги у Дрона подкосились от такой страшной догадки, и он начал медленно оседать на землю. Мысли мальчика проносились у него в голове, как быстрые стайки птиц, перелетающих с одного дерева на другое. Внезапно он вскочил на ноги. Одна мысль всё-таки задержалась, заставив его кинуться в дом. В полутёмном доме он почти на ощупь нашёл свою одежду и быстро стал одеваться. Мысль прочно засела в голове, заставляя его торопиться. Отец жив. Он просто ранен и прислал за мной Воронка. Нужно спешить, что бы помочь ему. Закончив с одеванием, Дрон выскочил во двор и подбежал к Воронку. Умное животное, догадавшись чего от него хотят, легло на землю, помогая мальчику забраться в седло. Дрон сам научил его этому приёму и теперь без проволочек залез в седло, хватаясь за поводья. Воронок медленно поднялся с земли и направился туда, откуда, только что пришёл.
        Когда окончательно рассвело, впереди показался перелесок. За ним, к северу, теряясь за горизонтом, уходила стена чёрного старого леса. Выйдя на утоптанную дорогу, Воронок прибавил ходу. Уже скоро конь с Дроном в седле приблизились к страшному месту. Остановившись, Воронок опять опустился на землю, давая возможность мальчику слезть на землю. Тот быстро выбрался из седла и кинулся к деревьям, за которыми угадывались лежащие тела. То, что малец увидел, привело его в ужас. Первым, кого он увидел, было тело Венда. Шлем, прикрывающий его голову, был разрублен, и всё лицо его было в крови. Недалеко от него лежали тела его сыновей. У одного прямо из груди торчала короткая стрела. Такая же стрела пробила голову и другому его сыну. Тела отца нигде не было. Дрон осмотрелся по сторонам и тут услышал слабый стон. Не раздумывая, он бросился в ту сторону, откуда шёл этот стон. Не далеко от дороги, за поваленным деревом он, наконец, увидел его. Гнат лежал на спине с закрытыми глазами и тихо стонал. Чуть ниже плеча, у него из груди торчал металлический прут. Вся одежда была залита кровью. Дрон наклонился над
раненым отцом и дотронулся до торчащего из тела прута. Отец от боли вскрикнул и открыл глаза.
        - Не трогай. Кровью изойду.
        Из глаз мальца потекли слёзы.
        - Что делать то тять?
        Отец опять закрыл глаза и заплетающимся языком сказал:
        - Подведи Воронка и помоги мне забраться в седло.
        Вытерев слёзы перепачканной в крови рукой, Дрон кинулся за Воронком. Услышав голос хозяина, тот сам направился к нему. Схватив его за уздечку, Дрон подвёл его к отцу.
        - Ложись Воронок. Ложись. - Мальчик гладил его по шее, натягивая вниз уздечку. - Ложись мой хороший.
        Конь медленно завалился набок, укладываясь на землю рядом со своим хозяином.
        - Вот так. Хорошо. Молодец Воронок.
        Уложив коня, Дрон опять подошёл к отцу, что бы помочь ему перебраться в седло. Гнат медленно перевернулся на живот и попытался сам встать на колени, но от пронзившей всё его тело боли, со стоном, опять рухнул на спину. Сил да же на это у него явно не хватало. Малец изо всех сил старался приподнять отца, уцепившись тому в окровавленный ворот рубахи, но тот только стонал от боли, хотя и пробовал помогать ему, упираясь в землю ногами. Ценой неимоверных усилий Дрону удалось только развернуть мощное тело отца головой к седлу. Перепачкавшись в грязи и крови, малец напряг последние силы и приподнял плечи отца. Когда оставалось совсем не много для того, что бы уложить тело поперёк седла, отец вскрикнул и потерял сознание. Обессиленный Дрон свалился на землю рядом с неподвижным телом, и из глаз у него потекли слёзы. Мальчик разрыдался.
        - Тять я не могу больше. - Он размазывал слёзы по лицу грязными руками, превращая его в страшную гримасу. - Вставай! Я не могу!
        В ответ стояла тишина. В ответ отчаянию пришла злость.
        - Зачем ты поехал сюда?! Зачем ты меня бросил?! - Дрон вцепился руками в волосы и начал трясти его голову, приводя отца в чувство. - Как я теперь буду один?! За что ты меня так наказал?!
        Неожиданно за спиной Дрона раздался голос:
        - Это не он тебя наказал. Это Боги тебя наказали за то, что твой отец хотел убить человека.
        Дрон резко обернулся назад и увидел у себя за спиной всадника. Широкий чёрный плащ и глубокий капюшон полностью скрывали его тело и лицо. Испугавшись, мальчик вскрикнул и невольно закрыл своим тельцем тело раненого отца.
        - Ты кто? - Развернувшись всем телом к незнакомцу, Дрон встал, закрывая от него отца. - Ты хочешь его убить? Я не дам тебе это сделать!
        Кровь ударила ему в голову. Он схватил валявшуюся под ногами палку и направил её в сторону непрошеного гостя.
        - Уходи, или я разобью тебе голову!
        Только сейчас Дрон заметил, что сзади от незнакомца находилась целая группа вооружённых всадников. Силы были явно неравны, и Дрон медленно опустил вниз своё оружие. Тем не менее, глаза у мальчика горели яростным огнём.
        - Не трогай его или Боги покарают тебя!
        Незнакомец ни как не отреагировал на его грозный вид и страшные слова. Спокойным голосом он ответил мальчику:
        - Успокойся. Я не причиню зла ни тебе, ни твоему отцу. Ты достойный сын своего никчемного родителя. Если ты дорастёшь до его лет, то будешь великим воином. Позволь мне помочь тебе и твоему горю.
        После сказанного, незнакомец махнул рукой в сторону своей свиты. Несколько человек сразу же подъехали к нему и спешились. Аккуратно подняв тело отца, они уложили его поперёк седла и подняли Воронка на ноги.
        Один из свиты подошёл к незнакомцу и сказал ему:
        - Он жив Фрост, но потерял много крови. Нужно спешить в город.
        Незнакомец кивнул капюшоном, подъехал к Дрону и наклонившись, быстро схватил того под руки и усадил в седло, впереди себя. Пришпорив коня, он выехал на дорогу и направился в сторону Белоозера. Вся свита последовала за ним, ведя на поводу Воронка с раненым Гнатом.
        Глава 10
        Сытник проснулся и открыл глаза. Не поднимая головы, осмотрел полутёмную комнатушку, в которую через узенькое оконце пробивался тоненький лучик света. Прислушался к своим ощущениям и, не узрев в них ни какой опасности, поднялся на ноги. Почувствовав рядом какое-то шевеление, проснулся и Следак. Не сразу сообразив, где он находится, спросил:
        - Мы это где? Куда нас вчера занесло?
        - Вставай лежебока. - Сытник подпоясывался ремнём, на котором висел его меч. - Сейчас разберёмся где мы и у кого.
        За печью, перегораживающей дом на две половины, послышалось кряхтенье. Друзья переглянулись и обойдя печь, увидели старуху, которая сидела за перекошенным столом и перебирала прошлогодние травы. Не поворачивая головы, та спросила:
        - Как спалось путнички? Кошмары не мучили?
        - Спасибо бабушка за кров. - Сытник вышел вперёд. - Кошмары нас не мучили.
        Бабка опять крякнула.
        - За спасибо сыт не будешь.
        Она отвлеклась от своего дела и посмотрела на мужчин.
        - Я вас приютила, я вас обогрела…
        Следак перебил старуху:
        - Вот если бы ты нас ещё и накормила?
        Бабка засмеялась скрипучим смехом.
        - А ты ловок, сынок. - Она сверлила его своими колючими глазами так, что Следаку стало как-то не по себе. - Думаешь, что человека изнутри взять сможешь, ежели он под твою дудку плясать будет? Ох, и ловок ты.
        - Ты о чём бабушка?
        Старуха грубо его оборвала:
        - Прекрати! Меня ты всё равно не поймёшь, потому, как молод ещё. Ежели замечу, что в душу ко мне залезть захочешь, пожалеешь на всю жизнь свою.
        Сменив гнев на милость, продолжила:
        - А накормить вас? Ну, что ж накормлю. Так тому и быть.
        Старуха опять как-то нехорошо рассмеялась и подошла к печи.
        - Разносолов у меня нет. Поешьте, что есть и убирайтесь. Тревожно мне как-то с вами.
        Открыв большую духовку в печи, она воткнула в неё длинный рогатый ухват и тут же вытащила из неё большой глиняный горшок. По избе разнёсся приятный запах курятины. Поставив горшок на стол, бабка кивнула гостям на стол.
        - Садитесь. Ешьте.
        Голодные гости ринулись к столу, уселись на шаткие скамейки и принялись за еду. Горячее куриное мясо выглядело аппетитно, но было настолько жёстким, что жевать его было просто невозможно. Отложив в сторону кусок, Следак посмотрел на с трудом пережёвывающего курятину Сытника.
        - Сдаётся мне, что этого петуха я уже недавно ел.
        Сытник перестал жевать и посмотрел на старуху.
        - Ты что нам, старая кляча, подсунула? Ты где взяла эту курятину?
        Старуха, не смутившись, пожала плечами.
        - Она всё равно у вас бы испортилась. А так хоть пищи горячей поедите, да и мне кое-что останется.
        От такой наглости друзья, не придумав больше ни чего, дружно рассмеялись.
        - А ты бабка не промах. - Следак, улыбаясь, опять засунул в рот жёсткое мясо, и с набитым ртом продолжил: - Пошли бабушка с нами. С тобой мы точно нигде не пропадём.
        Бабка отложила в сторону сухой стебелёк и серьёзно посмотрела на своих гостей.
        - То, что не говорите, куда путь держите, это хорошо. Тайный у вас путь, это я сразу поняла.
        Сытник насторожился.
        - Это почему ты так решила?
        Бабка ткнула его в грудь своим крючковатым пальцем.
        - Обереги за вас всё сказали.
        Следак быстро дотронулся рукой до места на груди, где находился его оберег, даденный Руриком. Золотая пластина с соколом была на месте.
        - Твоё счастье, что не тронула.
        - А мне без надобности. - Старуха опять принялась за свою траву. - Знаю я, куда вы направляетесь и зачем.
        Друзья опять переглянулись. Старуха всё больше и больше им не нравилась. Видно почуяв угрозу, она первый раз за всё время улыбнулась.
        - Успокойтесь. Это я вам должна открыть нужную дорогу в Китеж, а обереги ваши мне подсказали, что вы эту дорогу и ищете.
        Следак с интересом посмотрел на старуху.
        - Так это ты нас должна была встретить? Как удачно всё сложилось.
        Бабка усмехнулась.
        - Ни чего для тебя ещё не сложилось, а для меня это просто.
        Сытник вытер рот тыльной стороной ладони.
        - Может, расскажешь всё поподробнее?
        - Может и расскажу, если монетку дадите.
        В возмущении Сытник поднялся из-за стола и наклонился к бабке, хватаясь за рукоять меча.
        - Я тебе сейчас покажу монетку, старая колода.
        Следак остановил его за руку и спокойным голосом сказал:
        - Ты не серчай на него бабушка. В детстве малец только железные игрушки видел, вот и сердце у него железным стало. - Тем временем он достал из кошеля несколько монет и положил их на стол перед бабкой. - Вот тебе монетки за доброту твою.
        Пропустив его иронию мимо, бабка улыбнулась и тут же сгребла монеты со стола, зыркнув глазами на Сытника.
        - Понимать надо, что бабке то же как-то жить нужно, а ты за меч хватаешься.
        Когда монеты перекочевали за пазуху старухи, она продолжила:
        - Поучись у друга своего. Он хоть и такой же злодей, как ты, но в душу влезть умеет. Главное он понимает эту душу. Не зря я его в свою не пустила.
        - А что у тебя на душе, скажешь?
        Следаку понравилась такая игра в поддавки. Старуха отмахнулась рукой.
        - Ни чего там для тебя хорошего нет. Ты в своей душе разберись. Скоро встретишь человека, который тебе всю жизнь изменит, однако решение всё равно, придётся принимать тебе. Принимать и сердцем и душой. Об этом думай.
        Сытник успокоившись, слушал разговор, который его увлекал всё больше и больше. Когда Следак и старуха замолчали, он тихо спросил:
        - Может, ты и мне чего скажешь? - Он поднял глаза на старуху. - Кого я встречу на своём пути?
        Старуха мельком на него взглянула и кивнула головой.
        - И ты встретишь. Кровь свою встретишь. Дочь она тебе. - Старуха остановила взглядом, поднимающегося из-за стола Сытника. - Только не радуйся раньше времени.
        Сытник удивлённо спросил:
        - Откуда ты про дочь мою знаешь?
        - Я много чего знаю, да не всем говорю.
        - Где она? Сажи бабушка, как найти её?
        Старуха усмехнулась.
        - Придёт время, найдёшь.
        - Скажи, почему я не должен радоваться этому? Я столько времени её ищу?
        - Не признает она тебя.
        - Как не признает? Ведь я отец её.
        - Вот как раз это тебе придётся ей долго доказывать. А что бы это доказать, ты должен будешь ей открыть очень многое. Тебе придётся рассказать ей то, о чём ты даже сам с собой наедине боишься говорить.
        После её слов в избе повисла тяжёлая тишина. Что бы закончить этот неприятный разговор, Следак обратился к старухе:
        - Ты сказала, что укажешь нам путь к Китежу. Куда мы должны направиться сейчас?
        Старуха вздохнула.
        - До вас был один купец с целым обозом и десятком дружинников. Он пошёл по пути, который я ему указала.
        Сытник опять с недоверием покосился на старуху.
        - Он дошёл?
        - Ты прекрасно знаешь, что нет. И дело тут не во мне. За обозом следили и пошли за ним. Где-то у подножия Камня его и перебили. Слишком заметным был обоз. Много людей. Они привлекали к себе внимание.
        - Кто это был?
        Старуха пожала плечами.
        - Того я не ведаю. Вижу одного, того кто скрывает своё лицо. Его берегитесь.
        - Кто он?
        - Враг. Очень опасный и коварный враг.
        Следак задумался и закрыл глаза. Думая, что он заснул, Сытник толкнул его в бок.
        - Да не сплю я. Не сплю. У меня такое ощущение, что за нами всё время кто-то наблюдает. Кто-то всё время находится рядом. Я его не вижу, но чувствую.
        Бабка кивнула головой.
        - Это он - ваша страшная тень.
        - Как нам от него отвязаться?
        - Боюсь, что вы от него не отвяжетесь. Его можно только убить.
        Сытник вздохнул.
        - Знать бы кто он. Было бы намного легче.
        - Его лица ни кто не видел. Я же говорю, это тень.
        - Ну, тень, так тень. - Сытник поднялся из-за стола. - Пусть ему будет хуже.
        - Куда нам идти сейчас?
        - Из города будете выходить через северные ворота, а не восточные, которые проходил предыдущий обоз. Там вас наверняка уже ждут. У развилки повернёте на восток и поскачете к Спящей речке. Сейчас она спит, так что легко сможете её перейти. Скоро она проснётся, тогда всё. Нужно будет ждать, когда вода спадёт, и она опять заснёт. За речкой повернёте к северу. Дорог там нет, так что пойдёте в направлении Иглы. Это скала такая. Узкая и высокая. Не смотрите, что путь покажется вам коротким, это обман. Идти до неё целый день. Затемно вы должны быть у её подножья. К утру в тех местах опускается густой туман. Если не успеете за темно, придётся пережидать, пока туман осядет. В этом тумане Иглу вам не рассмотреть. Как осядет туман, взберётесь на эту скалу. Дальше к востоку увидите озеро. Ваш путь лежит к нему. Там вас встретят.
        Выслушав старухины наставления, Сытник и Следак встали из-за стола и направились к двери. Открыв дверь, Следак повернулся к бабке.
        - Кнзь говорил, что мы должны найти Чёрного колдуна. Кто это и как его нам найти, не подскажешь?
        - К колдуну не ходят. Он сам вас найдёт. Идите и будьте осторожны.
        Друзья одновременно поклонились бабке и вышли из избы. Кони стояли под камышовым навесом и мирно жевали сено. Сытник мотнул головой и усмехнулся.
        - Молодец бабка. Пока мы с тобой спали, она лошадей накормила.
        - Да и нас, то же. - Следак засмеялся. - Ловкая бестия.
        Они вывели коней со двора, запрыгнули в сёдла и направились к северным воротам города.
        Глава 11
        В избе у Гната было неспокойно. Дрон сидел у постели отца и держал его за руку. Даже после того, как вытащили у него из груди тяжёлый прут, легче ему не стало. Рану укрыли и туго перетянули, но крови было потеряно много. Всё тело его горело огнём, и малец всё время обтирал его лоб тряпицей, смоченной холодной водой. Заботясь об отце, Дрон не спускал глаз с человека в чёрном плаще. Было странно, что даже войдя в избу, тот не скинул с головы своего широкого капюшона. Он стоял у окна и держал в руках злополучный остро заточенный пруток. Внимательно его рассматривая, он кивал головой и что-то шептал себе под нос, но что именно было не слышно. Создавалось впечатление, что он говорит сам с собой. Наигравшись прутком, он бросил его на лавку и позвал кого-то по имени. Тут же в избе появился один из его свиты. Теперь Дрон услышал, о чём они говорили.
        - Немедленно пошли людей на восточные и северные ворота. - Человек в плаще говорил голосом повелителя, ослушаться которого, означало одно - смерть. - Мы не должны их упустить.
        Тот, кому он это говорил, молча поклонился и выбежал из избы. Дрон посмотрел в окно и увидел, как четыре человека, запрыгнули на своих коней и, разделившись по парам, разъехались в разные стороны. Человек в плаще сел на лавку и опёрся спиной об стену. Сейчас Дрону хотелось только одного, что бы все непрошенные гости, поскорее уехали и оставили его с раненым отцом в покое, но посмотрев на их главаря, понял, что скоро они отсюда не уйдут. Теперь он будет ждать вестей от своих дозорных. Очнувшись на какое-то мгновение, отец попросил пить. Зачерпнув из ведра ковш холодной воды, Дрон аккуратно поднёс его к губам отца. Тот, с трудом приподняв голову, сделал несколько маленьких глотков и опять уронил её на подушку.
        - Не жилец он, мальчик. - «Чёрный плащ» подал голос. - После таких ран не выживают, поверь мне.
        Услышав его слова, Дрону захотелось поднять со скамьи злосчастный прут и воткнуть его прямо в чёрную дыру капюшона.
        - Как ты можешь такое говорить! - Злоба разлилась по всему телу мальчика. - Он выживет! Он обязательно, выживет!
        - Если хочешь, я могу забрать тебя с собой.
        - Ни куда я с тобой не поеду! Ты погубил отца! Из-за тебя он теперь мучается!
        «Чёрный плащ» повернул капюшон к Дрону.
        - А ты смышлёный малый. Подумай, не спеши. У меня ты будешь сыт и одет. У тебя будет свой конь.
        На глазах у Дрона выступили слёзы.
        - Я не брошу отца и с тобой я ни куда не поеду.
        - Ну, что ж, воля твоя.
        Он опять откинул голову в капюшоне на стену, и как показалось мальцу, задремал.
        Дозорные вернулись быстро и сразу вошли в избу. Тот, кому отдавался приказ вышел вперёд и сказал:
        - Фрост, мы узнали, что они успели проскочить через северные ворота.
        «Чёрный плащ» вскочил с лавки и кинулся к дверям. Прежде, чем выйти из избы, он обернулся к Дрону.
        - Я сделал тебе предложение. Не спеши. Подумай. На обратном пути я заеду к тебе.
        Не дождавшись ответа, он выскочил на улицу и запрыгнул в седло, подведённого ему коня. Махнув рукой своей свите, он направил его по дороге, ведущей к северным воротам города.
        Кони неслись во весь опор, подстёгиваемые своими наездниками. Солнце медленно подходило к своему зениту. Для того, что бы добраться до Иглы, времени уже не хватало. Давно осталась позади развилка дорог, и Сытник с Следаком на полном скаку всматривались вперёд, ища глазами Спящую речку. Местность, по которой они гнали своих коней, была абсолютно безлюдна. Равнина постепенно переходила в плоскогорье. Всё чаще на пути возникали холмы со скудной растительностью. Глубокие лощины перерезали эти холмы, заставляя путников то и дело менять направление, объезжая их. Кони выбивались из сил, но покорно повинуясь своим хозяевам, не убавляли набранного темпа.
        - Ещё не много и мы загоним коней! - Следак кричал в спину, вырвавшемуся вперёд Сытнику. - Нужно их придержать!
        На такие мелочи Сытник не обращал внимания.
        - Они крепкие! Выдержат!
        Бешеная скачка продолжалась ещё какое-то время, пока впереди не блеснула тонкая нитка воды. Увидев её одновременно, друзья придержали коней.
        - Я уже подумал, что бабка нас обманула, и ни какой речки не существует в помине.
        Следак вытер выступивший на лбу пот. Сытник остановил коня, ожидая, когда тот поравняется с ним.
        - Не думаю, что бабка врала бы нам.
        - То-то и оно, что бабка правильная, а речки всё нет и нет. Вот и думай тут, кто правильней.
        - Хватит ныть. Нужно ещё разведать, где лучше переходить этот ручей.
        Сытник направил Вьюна вниз к весело бегущему, не широкому ручью. Следак задержался, всматриваясь куда-то вдаль.
        - Что ты хочешь там увидеть?
        Сытник подъехав к ручью, спешился и отпустил коня. Тот, опустив голову, жадно припал губами к чистой проточной воде.
        - Не мучай коня, отпусти его напиться!
        Следак не отвечая, продолжал всматриваться вдаль. Наконец, что-то высмотрев, улыбнулся и тронул коня. Соколик слетел с холма вниз, и не дожидаясь, когда его наездник вылезет из седла, жадно стал пить воду. Соскочив на землю, Следак подошёл к Сытнику.
        - Я её высмотрел.
        - Кого ты высмотрел в этой пустоши?
        - Иглу.
        Сытник поднял голову и посмотрел в ту сторону, в которую до этого всматривался Следак.
        - Ни чего не вижу.
        - Отсюда не увидишь. Игла за тем высоким холмом.
        Он рукой показал на средних размеров гору.
        - Её вершина в тумане. Сразу и не разберёшь, если не знаешь, что ищешь.
        Когда кони вдоволь напились, Сытник взял под уздцы Вьюна и начал переходить ручей. Через толстую кожу сапог сразу же почувствовался холод ледниковой воды.
        - Не верится, что эта речушка может быть не проходимой. Вода не доходит даже до колена.
        После того, как Сытник с Вьюном дошли до середины этого ручья, Следак с Соколиком двинулись им в след.
        - Этот ручей разливается, видимо тогда, когда начинает таять снег в горах. Потому она и спит сейчас, пока солнце слабое.
        Благополучно переправившись на другой берег, друзья, чтобы не завязнуть в раскисшей глине, отвели коней подальше от ручья. Выбравшись на твёрдую землю, они запрыгнули в сёдла и погнали коней дальше на север, в направлении Иглы.
        Фрост со своим отрядом из восьми всадников, проскочив северные ворота Белоозера, понеслись вдогонку гонцов князя. Солнце уже миновало свой зенит, и начало скатываться к западу. Пока кони во всю прыть мчали преследователей по единственной дороге, уходящей в северном направлении, у Фроста не было ни каких сомнений, куда направились беглецы. Однако у развилки, он остановил коня. Его отряд, набранный из отъявленных головорезов, остановился рядом. Крепкий мужик со стриженой бородой, подъехал к нему и спросил:
        - Куда дальше, Фрост?
        Тот, что-то про себя размышляя, не удостоил его даже взглядом. Всматриваясь в дорогу, уходящую на восток, он размышлял вслух:
        - Прошлый раз обоз вышел через восточные ворота и шёл целый день, ни куда не сворачивая. Потом они повернули к северу. Мы догнали их, когда они уже были почти у подножия Камня. Укрываясь за скалами, они могли бы пройти дальше незамеченными. А если бы они переправились через реку, мы бы их тогда точно потеряли. Это было уже гораздо севернее этого места. Но, тогда они слишком долго шли в восточном направлении.
        Стриженный опять подал голос:
        - Куда пойдём, Фрост?
        Фрост повернул к нему чёрный провал своего капюшона, за которым едва угадывалось бледное лицо. Что-то ещё взвесив про себя, наконец, принял решение.
        - Пойдём на восток.
        Ударив по бокам коня ногами, он свернул на развилку и понёсся на восток. Вооружённый до зубов отряд, последовал за своим предводителем.
        Утоптанная дорога скоро кончилась, поворачивая обратно к Белоозеру одним крылом. Другим, она поворачивала в южном направлении. На стыке дорог зоркий глаз Фроста разглядел едва различимые следы от копыт коней, уходящих строго на восток. Не сомневаясь, что это следы тех, кого они преследуют, отряд направился в том же направлении. Вечерние сумерки проскочили так же быстро, как и несущиеся вперёд резвые кони. Солнце ушло за горизонт, оставив после себя чёрную темень и слабый серебристый свет нарождающеёся луны. Выбившийся из сил отряд преследователей упёрся в журчащий ручей и люди остановили своих коней. Спрыгнув на землю, Фрост размял затёкшие ноги и подошёл к самой воде. Зачерпнув руками немного воды из ручья, он жадно выпил холодную воду. Не утолив жажды, он опять погрузил руки в ручей и от неожиданности замер, не вынимая рук из воды. Совсем рядом с ним, на глинистом берегу ручья, почти в полной темноте, он разглядел чёткий отпечаток конского копыта с широкой металлической подковой. Он ещё не верил в такую удачу и тут же распорядился разжечь факел. При свете факела отряд перебрался на другую
сторону ручья и остановился, повинуясь поднятой руки Фроста. Тот приказал ни кому не сходить с места, что бы не затоптать возможные следы и взял факел в свои руки. После не долгих поисков в свете факела, он всё-таки разглядел небольшие углубления от увязших в глине копыт коней и несколько отпечатков сапог людей. Явно именно на этом месте они и переправлялись. Удача пока была на его стороне. Определив направление по расположению этих отпечатков, Фрост понял, что беглецы взяли направление на север. Затушив уже не нужный факел, он запрыгнул в седло и сказал своим попутчикам:
        - Останавливаться не будем. Что бы не загнать коней, поведёте их шагом - пусть отдохнут. Двигаться будем в северном направлении.
        Стриженый возмутился.
        - Люди устали. Им и коням нужен отдых. Куда идти в такую темень? Ноги переломаем.
        Фрост быстрым движением выхватил из под плаща меч, и приставил его к шее стриженого.
        - Хорошо. Тогда выбирай, что лучше: сломанная нога или сломанная шея?
        Против такого аргумента, говорить было нечего и стриженый, бурча себе что-то под нос, взял коня под уздцы и повёл его вперёд. За ним двинулся недовольный отряд. Фрост усмехнулся и вложил меч в ножны. Сменив гнев на милость, он сказал:
        - Нужно потерпеть не много. Нам ни как нельзя их упустить. Если дойдут до Камня, там мы их и потеряем. Боярин за это всем нам головы срубит.
        Выстроившись в цепочку, они один за другим, ведя на поводу коней, направились в ту сторону, куда указывали следы беглецов.
        Казалось, что этот ночной переход ни когда не кончится. Ни кто не понимал, каким чутьём обладал Фрост, который упорно вёл отряд почти в кромешной тьме строго на север. Он не чувствовал усталости и в его сердце не было места жалости к смертельно уставшим людям и животным. У него была своя цель, для достижения которой, он готов был положить на плаху не только свою, но и головы всех, кто сейчас был рядом с ним. Это понимали все и потому безропотно подчинялись этому страшному человеку. Когда серп луны переместился за спину, кони захрапели, отказываясь идти дальше. Еле волоча уставшие ноги, стриженый, набравшись мужества, всё же обратился к нему:
        - Послушай, Фрост. Если мы сейчас не остановимся, мы потеряем не только коней, но и людей. Дальше преследовать беглецов будет не кому. Давай сделаем привал. Пусть люди и кони отдохнут, а поутру, мы их обязательно нагоним.
        Неожиданно для всех Фрост остановился.
        - Хорошо. Пусть будет так. Всем отдыхать. - Он поманил к себе рукой стриженого. - Коли ты такой сердобольный, возьмёшь напарника и чуть свет, пойдёте с ним вперёд на разведку. Мы вас догоним. А сейчас всем спать.
        Через мгновение, усталые люди спали. Успокоившиеся кони, привязанные к какому-то деревцу, мирно сопели, раздувая свои крупные ноздри, как меха. Вокруг стояла первозданная тишина. Фрост, облокотившись на корягу, неотрывно смотрел на тонкий серп месяца.
        До Иглы дошли, а вернее упёрлись в неё уже в полной темноте. Сытник это почувствовал, когда Вьюн остановился, как вкопанный и замотал головой. Скала была перед ним на расстоянии вытянутой руки.
        - Кажется, прибыли.
        Он спрыгнул с коня и удержал подошедшего Соколика за свободно висящую уздечку. В темноте друзья больше доверялись чутью коней, которые безошибочно выбирали безопасную тропу и потому отпускали поводья, давая им полную свободу выбора. Следак выбрался из седла и осмотрелся.
        - Повезло, так повезло. Давай устраиваться на ночлег. В такой темноте мы сейчас всё равно ни чего не увидим.
        Они попробовали обойти небольшую скальную гряду справа, что бы найти для этого подходящее место, но остановились, когда Сытник оступился и подвернул ногу. Выругавшись про себя, он уселся на широкий выступ камня и ощупал разболевшуюся ногу.
        - Хватит. Заночуем здесь, а то без ног останемся.
        - Как скажешь. - Следак отпустил Соколика и присел рядом. - Плохо, что тут одни камни. Камень за ночь всё тепло из тела высосет.
        - Подстели плащ.
        - А чем я укроюсь?
        Сытник вспылил.
        - И то тебе не так, и это не это. Устраивайся, как знаешь.
        Провозившись в темноте ещё какое-то время, они затихли. Сил не было, даже на то, что бы говорить. Сытник проснулся от того, что почувствовал опасность. Его звериное чутьё много раз спасало ему жизнь. Вот и сейчас он открыл глаза и, не шевелясь, старался услышать того, кто пришёл по его душу. Вокруг было тихо. Перед глазами стеной стоял плотный белый туман. Чувство приближающейся опасности не проходило. Он слегка толкнул завёрнутого с головой в плащ Следака. Тот пошевелился и выполз из плаща, как гусеница из кокона. Сытник тут же показал ему знаками, что бы тот не открывал рта. В таком тумане любой звук разносится на много вёрст. Ещё раз, вслушавшись в тишину, он наклонил голову к Следаку и шёпотом сказал:
        - Похоже, что к нам гости.
        Тот покрутил головой по сторонам, стараясь определить, откуда именно они придут, и вопросительно посмотрел на друга. Сытник приложил палец к губам и поднялся на ноги. Сделав несколько шагов, он исчез в тумане. Следак остался на месте ждать его возвращения. Соколик с Вьюном стояли совсем рядом от них и, навострив свои уши, втягивали ноздрями сырой воздух. Подойдя к ним, Сытник погладил коней по загривкам. Было видно, что кони то же учуяли чужое присутствие. Однако вокруг было тихо. Не производя лишнего шума, Сытник вернулся к Следаку.
        - Рядом, похоже, ни кого нет, но кони учуяли чужого.
        - Нужно уходить.
        - Для начала нам необходимо знать, куда уходить.
        - Бабка говорила, что со скалы мы увидим озеро. К нему и пойдём.
        Сытник кивнул головой.
        - Всё правильно, но что можно разглядеть в таком тумане?
        - Пока взберёмся наверх, туман осядет.
        - Верно говоришь, но только не взберёмся, а взберёшься.
        Следак почесал затылок и усмехнулся.
        - Это ты на правах старшего по возрасту, так говоришь?
        Сытник не обиделся. Сейчас было не до того.
        - Ты полезешь вверх, а я гостей внизу встречу. В случае чего, сверху мне поможешь.
        Следак тихо рассмеялся и сказал:
        - А ты прав. Сейчас вверху безопаснее, чем внизу. Ну так я пошёл?
        Сытник молча показал ему кулак и занялся оружием. Тот, усмехнувшись, мотнул головой и начал восхождение на Иглу. Попробовав не ослабла ли тетива на луке, Сытник отложил его в сторону и вытащил из-за голенища сапога два оставшихся прута. Не много подумав, воткнул их обратно. Узкий кинжал передвинул на поясе ближе к руке. Вытащив из ножен меч, поднял его вверх и покрутил над головой. Всё было в порядке. Коней он завёл за небольшой выступ, а сам, спрятавшись в расщелине, приготовился ждать непрошенных гостей. Туман словно живой от лёгкого ветерка, перемещался клубами по подножию горы. Тишину нарушал только приглушённый стук падающих сверху камешков, потревоженных ногами, взбирающегося на верх Следака. Поднимающееся вверх солнце постепенно начало пожирать густой туман, а усиливающийся ветерок рвал его в клочья, унося эти клочья дальше к югу. Именно оттуда неожиданно раздался звук осыпавшихся камней. Чья-то неосторожная нога наступила на подвижный камень. Сытник насторожился. Из тумана, с южной стороны медленно выплыли две нечёткие фигуры. Когда они приблизились к скале, Сытник разглядел двух человек,
ведущих на поводу коней. У самого подножия они остановились. В этот самый момент сверху посыпался град камней. Неловкий Следак поднял ненужный шум. Гости быстро подняли вверх головы. Один, что повыше ростом тихо сказал:
        - Они здесь. Зачем-то полезли наверх.
        Сытник понял, что они обнаружены. Скрываться дальше уже не было смысла. Выждав ещё немного времени, что бы убедиться в том, что их всего только двое, Сытник взял в руки лук и вложил в него короткую стрелу. Прицелившись, отпустил тетиву. Свистнув в воздухе, стрела пробила шею одного из преследователей. Второй из них, быстро сориентировавшись, скрылся за большим камнем. Сверху опять посыпалась каменная крошка. Сытник поднял голову вверх, но ни чего там не увидел. Туман всё ещё держался белой пеленой. Положив на землю свой лук, он, осторожно ступая, двинулся в сторону противника. Исчезнувший за большой каменной глыбой второй, оказался шустрым малым. Он появился неожиданно совсем с другой стороны. Боковым зрением Сытник успел заметить движение и отскочить в сторону. Однако прыгнувший на него откуда-то сверху второй преследователь, успел оттолкнуть его ногой в сторону и быстрым движением выбить из рук Сытника меч. Завалившись на бок, он не сильно ударился плечом об острый камень. Мгновенно перевернувшись на земле несколько раз, Сытник ушёл от удара мечом своего противника. Тут же поднявшись на ноги, он
отскочил к скале. Высокого роста, с широченными плечами детина, подняв над головой свой меч и злорадно ухмыляясь, приближался всё ближе. Сытник успел рассмотреть его стриженую бороду и злые глаза, затем сделав неуловимое движение рукой, метнул в него вытащенный из-за голенища сапога прут. Несколько раз, перевернувшись в воздухе, прут воткнулся тому прямо в грудь. Стриженый вскрикнул и начал оседать на землю. Короткая схватка была закончена. Внимательно осмотревшись, Сытник подняв голову вверх, крикнул Следаку:
        - Что там у тебя? Нам немедля нужно убираться с этого места.
        Откуда-то сверху услышал голос:
        - Я спускаюсь.
        Усевшись на сырой камень, Сытник начал ждать своего друга. Поднявшееся ещё выше солнце, вконец разметало липкий туман, и перед ним открылась изумительная по красоте картина. Оказалось, что ночью они подошли почти вплотную к самому Камню. Вдали лежали ещё укрытые снегом вершины гор. Окрашенные солнечным светом, они переливались всеми цветами, как будто усеянные самоцветами. Этот заснеженный хребет встал у них на пути, как стена. Казалось, что за этим хребтом существует совсем другая мирная и радостная жизнь. Как ему сейчас захотелось перелететь эти горы и навсегда остаться в этой яркой счастливой жизни. Замечтавшись, Следак не заметил, как ему чуть ли не на голову спрыгнул Следак. Отряхнувшись от пыли, он посмотрел на блаженно улыбающегося Сытника, потом перевёл взгляд на валяющихся не вдалеке убитых им преследователей.
        - Чему ты улыбаешься? Убил двух человек и тебя это радует? Не знал я, что убийство тебя так возбуждает.
        Сытник прекратил улыбаться и поднялся с земли.
        - Улыбаюсь я совсем по другому поводу. Тебе этого не понять.
        - Да куда уж нам. - Следак показал рукой на убитых. - Это и есть наши преследователи?
        Сытник кивнул головой.
        - Думаю, что это только разведка. Основной отряд идёт за ними.
        - Ты прав. Нужно по быстрому от сюда убираться.
        Следак было направился к коням, но Сытник его остановил.
        - Погоди. Ты так и не сказал, что увидел.
        - Разве? - Следак удивлённо и с хитрецой взглянул на друга. - Я думал, что тебя кроме вот этих, - он кивнул опять в сторону лежащих на земле разведчиков, - ни что больше не интересует.
        Увидев, что Сытник набычился, тут же добавил:
        - Да есть. Есть озеро. Если бы не солнце, я бы его и не увидел. Вода блеснула. Озеро не большое, а идти к нему на северо-восток.
        Он поднял руку и указал на высокую покрытую снегом гору.
        - Вон, та гора - наш ориентир. Нужно идти прямо на неё.
        - Как далеко?
        - Если поспешим, то к полудню будем на месте.
        Сытник посмотрел на белеющую в дали снежную вершину и дотронулся рукой до своей груди. Под одеждами, там была спрятана княжеская берестянка. Ощупав свёрнутое в трубочку послание, он улыбнулся. Оставалось совсем не много. Скоро всё закончится, и он сможет вернуться обратно в Новгород и заняться поисками своей дочери. Не смотря на радужные перспективы, на душе было всё ещё тревожно. Своим звериным чутьём он понимал, что для них ещё ни чего не кончено. Сердце сжалось от предчувствия чего-то не хорошего. Следак внимательно наблюдал за ним и прекрасно понимал, о чём тот думает. За всё время, которое они провели вместе, он научился понимать друга с одного взгляда и полуслова. Сошлись их пути-дорожки и переплелись на всю оставшуюся жизнь.
        - Хватит горевать. - Следак слегка хлопнул его по плечу рукой. - Судьбу не обманешь. Коль суждено в землю лечь, значит так надо. А если мёд будем пить, то и поминать о плохом не стоит. Ты не гадай, что будет, думай как задание княжеское выполнить.
        Сытник отвлёкся от своих мрачных мыслей и кивнул головой, соглашаясь с ним.
        - Ты, как всегда прав. Будь, что будет, а берестянку доставить нам просто необходимо. Люди, поди заждались нас?
        С этими словами, он запрыгнул в седло Вьюна, тронул поводья и добавил:
        - Где наша правда только не пропадала? А живёт ведь! И жить будет!
        Следак улыбнулся.
        - Вот таким ты мне больше нравишься.
        Друзья шагом вывели коней из каменного распадка. Оглянувшись последний раз на Иглу, они погнали коней в сторону заснеженной вершины.
        Глава 12
        Когда солнце поднялось достаточно высоко, белая пелена тумана исчезла на глазах. В этот момент Фрост вывел свой отряд к Игле. Где-то справа от скалы заржали кони. Сделав знак рукой, Фрост остановил всех и спустился из седла на землю. Поднявшись на небольшой уступ, он увидел стоящих рядом двух коней, а у их ног две распростёртые на камнях фигуры. Спрыгнув с уступа, он подошёл ближе. Сомнений больше не оставалось. Перед ним, недвижимые, лежали его разведчики. Наклонившись, он осмотрел их раны. Короткая хазарская стрела в шее одного из них, ещё ни о чём не говорила. А вот стальной прут, торчащий из груди стриженого рассказал ему о многом. Неожиданно стриженый моргнул и с трудом открыл глаза. Это опять была удача. Уж, которая за последнее время? Фрост наклонился ближе к его лицу.
        - Куда они поскакали? - Он говорил быстро и не громко, слегка поднимая рукой вверх голову стриженого. - Ты видел, куда они направились?
        Стриженный зашевелил губами и попытался что-то сказать, но в это время у него изо рта пошла кровь. Он не успел сказать ни слова, но зато, собрав последние силы, поднял руку и указал ею направление на северо-восток. После этого, сделав последний вздох, уронил руку на камни, а голова его безжизненно завалилась набок. Фрост облегчённо вздохнул и прикрыл своей рукой глаза умершего.
        - Успели. - Он окинул взглядом своё воинство. - Чего стоите? Они совсем рядом!
        Запрыгнув обратно в седло, он со всей силы огрел коня плёткой и понёсся в указанном стриженым направлении. За ним двинулся и его поредевший отряд.
        Когда Следак обозревал окрестности с высоты Иглы, казалось, что всё то, что он видел, находится на расстоянии вытянутой руки. Озеро, к которому они направлялись, должно было появиться вот-вот, но преодолевая очередной подъём на возвышенность, оно словно живое убегало от них, прячась где-то между многочисленными холмами. Взбираясь на вершину одного из таких холмов, Сытник бросил взгляд назад. Показалось, или нет? Он остановил коня, всматриваясь в белёсую даль. Так и есть - за ними, по их пути, быстро перемещались чёрные точки. Следак то же остановил Соколика и спрыгнул на землю, что бы размять затёкшие от долгой езды ноги. Он подошёл к Сытнику и тревожно спросил:
        - Это за нами?
        Тот не отрывая взгляда от этих точек, пожал плечами.
        - Если ты ещё в этом месте кого-то видел, то возможно и не за нами.
        - Как они нас нашли?
        - Кто-то из двух их разведчиков оказался живуч. Другого способа нас найти я не знаю.
        - Что будем делать? Мы можем привести их прямо к озеру, а там и до Китежа рукой подать.
        Сытник спрыгнул на землю и уселся на нагретый солнцем плоский камень.
        - Это ты точно сказал. Видимо отсюда до Китежа осталось совсем не много. Нужно что-то быстро соображать.
        Сказав это, он повернулся к Следаку.
        - Что ты на меня так смотришь? - Тот пожал плечами и почесал затылок. - Ты старший, тебе и решать.
        - А ты больно умный. Не зря тебя князь со мною послал. Соображай быстрее, а то мы на этом холме и останемся.
        Следак подошёл к нему и уселся рядом. Теперь всё его внимание было приковано к преследователям. Увести их от озера, но куда? Он не знал этих мест. Сделать засаду и неожиданно напасть на них? Наверняка это не простые воины и просто так позволить себя убить, они не дадут. Их гораздо больше и как сложится бой не известно. По всей вероятности это те, кто напал на обоз и перебил всех дружинников и посланников князя. Да, дела. Он взглянул на друга. Друг с пасмурным лицом не отрываясь, смотрел на приближающиеся чёрные точки. Неожиданно Сытник поднялся с камня. Решение пришло внезапно. Времени на то, что бы его обдумать уже не было.
        - Я передам тебе берестянку, и ты поскачешь к озеру.
        Следак удивился такому решению.
        - А ты?
        - А я уведу их в сторону от озера.
        - Почему ты?
        - Потому, что я знаю, как это делать, а ты нет.
        Следак поднялся следом и замотал головой.
        - Нет, так не пойдёт. Тебе князь доверил передать послание, вот ты и передашь. Я их уведу, и не перечь мне.
        Сытник долгим взглядом посмотрел на того, кто в этом пути стал ему ближе родного брата. Рисковать его жизнью он не мог. Следак понимал, что сейчас творится на душе у Сытника. Он подошёл к нему и обнял за плечи. - За меня не беспокойся. Тут уже не нам решать, кому жить, а кому нет. Главное сейчас это Китеж.
        Сытник горестно вздохнул.
        - Ну что ж, брат, тогда прощай. Не знаю, свидимся ли мы ещё когда? Такая уж у меня видно судьба - терять самых близких мне людей.
        Следак улыбнулся.
        - Не хорони меня раньше времени. Я обещал, что помогу тебе найти твою дочь. Ты разве запамятовал? Так вот, так оно и будет.
        Кинув взгляд на преследователей, он оттолкнул от себя Сытника.
        - Чего стоишь? Гони коня, не жалей! Они уже рядом!
        Взглянув последний раз на друга, Сытник запрыгнул в седло Вьюна и понёсся в сторону озера. Следак проследил, пока тот не скроется за холмом и вскочил на Соколика.
        - Семь бед, один ответ. Ну, где вы там, уроды гнилые?
        Словно услышав его слова, отряд преследователей вынырнул у подножия холма. Следак верхом на Соколике теперь был виден им, как на ладони.
        - А ну за мной, выродки!
        Крикнув это в надежде, что его услышат, он погнал коня вниз, уводя преследователей вправо от озера и Сытника.
        Его услышали. Фрост поднял свой чёрный провал капюшона и увидел, как всадник начал спускаться с противоположной стороны холма. Стеганув своего коня, он взлетел на вершину и осмотрелся. То, что он увидел, слегка его удивило. Один из беглецов во всю настёгивал коня и быстро удалялся в южном направлении. Но их было двое. Куда подевался второй? Осмотрев с вершины все направления, он ни кого не заметил. К нему подтянулся отставший отряд. Фрост разгадав уловку, показал рукой на удаляющегося Следака.
        - Вы, трое, - он ткнул поочерёдно в каждого из выбранных им из отряда пальцем - догоняйте того, остальные за мной.
        разделившийся отряд, пустился в погоню по двум направлениям. Фрост вёл свою часть отряда скорее наугад, предполагая, что главный их беглец скрылся раньше в противоположном направлении.
        Следак гнал Соколика совершенно не разбирая куда - важно по дальше от озера. Главное, что бы увести, сбить с пути их преследователей. Заворачивая за вставшую на его пути гору, он оглянулся. Не может быть! По его следу шли только трое из семи преследователей! Они всё поняли! Они разгадали их уловку! Кто же это у них такой умный? Отвечать на этот вопрос, да же самому себе, не было времени. Следак остановил Соколика и взял в руки короткий лук. Уложив на цевьё стрелу, он начал ждать приближения врага. Они появились достаточно быстро, выскочив из-за редкой рощицы корявых и невысоких деревьев. Быстро прицелившись, он послал стрелу им на встречу. Заметив, что та попала прямо в цель, ударил коня ногами и понёсся, огибая гору опять к озеру. Мысли в его голове носились по кругу, ища выхода из создавшегося положения. Сейчас он понял одно - нужно возвращаться. Вдвоём они, как ни будь, отобьются. За спиной уже слышался конский топот. Всё! Не успел! Это было последнее, о чём подумал Следак. Соколик сбился с ноги и полетел на землю. Длинная стрела угодила ему прямо в бок. Рухнув на землю, он жалобно заржал, как
бы прося прощения у своего хозяина, что больше помочь ему уже ни чем сможет. Следак вылетел из седла, больно ударившись плечом о землю, но тут же вскочил на ноги и выхватил меч.
        Впереди на солнце блеснуло долгожданное озеро. Это почти конец пути. Здесь их должны встретить. Их… Из головы Сытника ни как не уходили мысли, что их уже не двое. Он теперь один. Как-то с этим нужно было мириться. В душе он успокаивал сам себя, что всё будет хорошо, и они ещё увидятся. Обязательно увидятся. Подъехав к воде, он остановил Вьюна и спрыгнул на землю. Долго терпевший жажду конь, тут же подошёл к воде и начал жадно пить чистую, холодную воду. Сытник осмотрелся по сторонам, но ни какого присутствия человека не заметил. Теперь оставалось только ждать. Выбрав удобную площадку, среди наваленных камней на берегу озера, он снял с себя длинный плащ и опустился на камень. Серая вода озера, отражая солнечные лучи, слепила глаза, нагоняя дремоту. Прикрыв глаза, Сытник на какое-то время расслабился, но своим звериным чутьём он вдруг всем телом почувствовал опасность. Сзади был кто-то чужой. Оттолкнувшись ногами от камня, на котором сидел, он упал на жёлтый прибрежный песок. Возможно, это падение спасло ему жизнь. Длинная стрела со свистом пробила прочную кольчугу и впилась в плечо. Всё же
благодаря искусству мастеров, его кольчуга остановила стрелу, и та вонзилась в тело не так глубоко. Расшатав зазубренный наконечник в ране, он вытащил её и отбросил в сторону. Боль пришла чуть позже, огнём опалив неглубокую рваную рану. Кровь, не останавливаясь, вытекала наружу. Думать о таких пустяках времени не было. Выхватив меч, он вскочил на ноги и повернулся в сторону, откуда прилетела стрела. Во время! Один из преследователей уже прыгнул на него откуда-то сверху и занёс над головой свой меч. Сделав шаг в сторону, Сытник рубанул, находящегося в воздухе врага мечом по груди. Тут же с двух сторон на него набросились ещё двое. Отбивая удары со всех сторон, он пятился к воде. Боковым зрением Сытник заметил ещё одного в чёрном плаще. Головы того видно не было. Она скрывалась в глубине широкого капюшона. Человек в плаще не нападал на него, а стоял в стороне и ждал, чем закончится эта схватка. Кто же ты такой? Подумав об этом, Сытник несколько отвлёкся и пропустил удар мечом по груди. Почувствовав, как прогнулись кольца кольчуги, он озверел от злости. В один миг голова была пуста от всяких не нужных
мыслей. Движения стали скупы и расчётливы. Противник был не слаб. Это он понял сразу, но сдаваться врагу и не помышлял. Сделав несколько ложных движений, он всё-таки достал того, что был справа от него. Блокировав его удар кинжалом, он сделал быстрый выпад и воткнул свой меч прямо в его горло. Кровь фонтаном вырвалась наружу, окрашивая жёлтый песок в красный цвет. Тут же пропустил удар того, кто был слева от него по спине. На этот раз кольчуга разошлась в стороны от сильного удара, и меч противника рассёк тело. Тёплая кровь из раны пропитала одежду. Та в свою очередь, противно прилипла к телу. Не обращая внимания на полученные раны, Сытник повернулся лицом к наседавшему на него слева врагу. Он парировал несколько его сильных ударов и почувствовал, как силы вместе с вытекающей кровью стали покидать его. Нужно было что-то предпринимать. Отступая под натиском ударов, раненый Сытник готовил противнику сюрприз. Заманивая того ближе к камням и уводя его от воды, он постепенно приблизился к возвышенности. Быстро вскочив на самый верхний камень, он тут же оттолкнулся от него и прыгнул на своего врага. Тот
быстро сориентировался, и выставил вперёд свой меч. Сытник в полёте отбил его своим мечом и всем телом навалился на противника. Тот сделал шаг назад, но не устоял на ногах и стал заваливаться на спину. В этот момент Сытник воткнул ему прямо в сердце свой длинный кинжал. Упавший на спину враг не издал ни звука. Его тело сразу же обмякло и успокоилось. Собравшись с силами, Сытник поднялся на ноги. Слабость от потери крови стала ощутимой. Подняв взгляд, он увидел прямо перед собой человека в чёрном плаще. Тот, замахнувшись своим мечом, сделал шаг вперёд. Сытник собрав последние силы, отбил этот удар, но покачнулся на ногах. Воспользовавшись тем, что его противник потерял равновесие, человек в чёрном плаще быстрым движением выбил у Сытника из рук меч. Оттолкнув ногой обезоруженного противника, он громко рассмеялся.
        - Первый раз вижу поверженного мастера. Ты ли это, Сытник?
        Сытник вслушивался в знакомый голос, но сосредоточиться на нём не мог. Раны сильно болели, а вытекающая кровь совсем оставила его без сил. Прислонившись спиной к камню, ему оставалось только наблюдать и слушать своего врага. Тот медленно дотронулся рукой до своего капюшона и так же медленно сбросил его с головы. На свет появилось обезображенное страшными шрамами лицо. Кривя и без того перекошенный рот это лицо спросило:
        - Узнаёшь меня, Сытник? Это я, Фрост. Посмотри на дело рук своих. Вспомни, как когда-то ты уничтожил князя Древлянского Тара. Вспомни, как по приказанию Рурика ты сжёг его терем со всеми людьми, а меня со всей охраной ты отправил к Богам. Но я выжил. Я бывший воевода Тара, тогда поклялся отомстить тебе и сейчас выполню свою клятву.
        Сытник вспомнил его. Вспомнил и ту ночь, когда действительно по приказу Рурика, он с дружинниками убил Тара и всю его охрану. Тогда это было необходимо. Это была месть.
        - Это ты вспомни, Фрост. Вспомни, как твои люди перебили большой купеческий обоз, который шёл через ваши земли и вам не предназначался. Вы убили всех и завладели всем добром, как воры. Благодаря вам и твоему князю, Рурик потерял друга и лишился поддержки своего соседа князя Доброслава. Тогда в междоусобных войнах погибло много людей. Их кровь на твоих руках Фрост. Это ты мне предлагаешь вспомнить?
        - Ты убийца, Сытник. Так или иначе, ты ответишь за всех тобой убиенных.
        - Отвечу Фрост. Отвечу, но не перед тобой. Ты всегда питался падалью. Шакалом был, шакалом и сдохнешь.
        - Ты ни чего не путаешь?
        Фрост скривил лицо в ухмылке. - Сейчас я решаю, жить тебе или умереть.
        - Решай поскорее. Чего тянешь?
        - Есть одно но.
        - Чего ты хочешь?
        - Скажи, куда шёл и останешься жить.
        Сытник рассмеялся.
        - Если бы знал, всё равно не сказал бы тебе ни чего. Кому ты служишь, Фрост?
        - Тебе это зачем?
        - Всё равно мне не жить, так напоследок хоть скажи, кто враг у Рурика?
        - Ты его прекрасно знаешь. Это боярин Калина. Он займёт место Рурика после того, как норманн Эйрик разобьёт его дружины. Калина дружит с Диром - князем киевским. Все вместе они большая сила. Твоему Рурику не устоять. Кончился Новгород. Скоро новый будет, да тебе это уже и ни к чему.
        - Врёшь ведь.
        - Нет, не вру. Скажи куда шёл, и я подарю тебе жизнь.
        Сытник рассмеялся сквозь боль.
        - Я от таких как ты, подарков не принимаю.
        - Ну, как знаешь.
        Фрост поднял над головой меч и сделал шаг вперёд.
        Двое с мечами в руках неслись на него, не думая останавливать коней. Осмотревшись по сторонам, Следак не нашёл ни одного подходящего места, что бы укрыться от стремительно надвигающейся опасности. Вдалеке, позади от него возвышался одинокий огромный валун. Успеет он или нет к нему, раздумывать было некогда, и Следак бросился бежать к спасительному месту. Добежать до него он так и не успел. Преследователи настигли его, когда он только подбегал к камню. Сильный удар в спину заставил его пролететь по воздуху какое-то расстояние к этому валуну и удариться об него головой. На мгновение у него всё поплыло перед глазами, и он потерял сознание. Очнулся Следак от того, что его пинали ногой под рёбра. Перевалившись на спину, он открыл глаза и увидел над собой двоих своих преследователей. Рука автоматически потянулась к тому месту на поясе, где находился его меч, но его там не оказалось. В ответ на свои действия он услышал дружный хохот.
        - Смотри, Елизар, он ещё собирается с нами воевать.
        Того, которого назвали Елизаром, сделал шаг к Следаку и сильно ударил его ногой в бок. Внутри что-то хрустнуло, и нестерпимая боль разлилась по всему телу. Опять послышался издевательский смех.
        - Ну, что повезём его к Фросту?
        - Конечно. Пусть он сам решает, что с ним делать.
        Притворившись, что опять потерял сознание, Следак не двигаясь, лежал с полузакрытыми глазами и ждал, когда один из них подойдёт ближе. Незаметно он вытащил из-за голенища сапога узкий кинжал и завёл руку с зажатым в ней этим кинжалом себе за спину. Один из них, которого называли Елизар, наклонился к лежащему на земле Следаку, что бы связать ему руки. Дальше всё произошло молниеносно. Следак схватил Елизара за полу плаща и резко потянул на себя, насаживая того на остреё кинжала. Перед тем, как оттолкнуть ногой от себя тело, он успел заглянуть в его удивлённые глаза. Было ясно, что Елизар ни как не ожидал от полумёртвого поверженного противника такой подлости. Издав последний в своей жизни крик, он отлетел в сторону и, выронив свой меч, упал на спину, раскинув руки. Следак, на сколько позволяло израненное тело, быстро вскочил на ноги и подобрал с земли меч Елизара. Стало несколько легче. Второй преследователь, быстро сориентировавшись, бросился на него, беспорядочно нанося удары мечом, скорее от злости, чем с каким-то умыслом. Отбив несколько таких ударов, Следак понял, что долго не протянет. В
голове, от удара о камень, всё ещё звенело и кружилось. Поломанные рёбра не давали сделать глубокого вдоха. Когда он пытался вздохнуть полной грудью, тот час его пронизывала острая боль. Следак начал просто задыхаться. Противник, видя его слабость, ещё больше на него насел, орудуя своим длинным мечом. Уже несколько раз ему удалось коснуться того мечом, и он видел, как одежда Следака постепенно пропитывалась кровью. Оставалось совсем не много, что бы вонзить свой меч ему прямо в грудь. Из последних сил, отбивая удары, Следак отступил к валуну и опёрся об него спиной. Кольчуга под его одеждой не выдерживала пропущенных ударов и расползалась, словно гнилая рубаха. Лишь единожды ему удалось слегка достать противника, увернувшись от его выпада, но в тот момент всё тело пронизала сильная боль. Противник прижал его к валуну и занёс меч над головой. Следак отклонился чуть в сторону и блокировал этот удар своим мечом. Сила, с которой был нанесён этот удар, разбила блокировку и пригвоздила меч Следака к камню. Быстрым повторным движением противник перерубил его меч напополам. Бой был закончен. С обрубком меча
Следак стоял, облокотившись на валун, и ждал очередного последнего удара. Отразить его уже было нечем. Неожиданно пришедшая слабость разлилась по всему телу, и он опустил голову. Противник отступил на шаг назад, и злорадно ухмыляясь, занёс меч над головой. Перед глазами Следака, вдруг всё поплыло. Последнее, что он успел заметить, это были изменившиеся глаза его противника. Откуда-то сбоку того накрыла большая чёрная тень. Раздался страшный крик. Собрав всю волю в кулак, Следак поднял опущенную голову и увидел страшную картину. На земле лежал его противник, а над ним, упёршись передними лапами ему в грудь, стоял огромный чёрный волк. Горло несчастного преследователя было разорвано в клочья и из огромной раны фонтаном била кровь. Но не это привлекло внимание Следака. Этот волк смирно стоял над своей жертвой и внимательно смотрел на него. Прежде, чем потерять сознание, Следак подумал, что у этого волка человеческие глаза.
        Фрост поднял свой меч и сделал шаг вперёд. В тот момент, когда его нога коснулась земли, он как-то странно покачнулся, и меч выпал у него из рук. Глаза его теперь выражали больше удивление, чем злость. Сытник не понимал, что происходит. Лишь, когда Фрост упал перед ним на грудь, он увидел торчащую у него из спины длинную стрелу, которая пробила ему сердце. Такого поворота событий он не ожидал. Осмотревшись по сторонам, Сытник увидел юношу, выходящего из-за насыпи камней со стороны озера и держащего в руке большой лук. Когда юноша подошёл ближе, он спросил:
        - Ты кто? Откуда ты взялся мой спаситель?
        Юноша пожал плечами и скромно ответил:
        - Я Светлоок. Случайно увидел, как несколько человек на тебя напали.
        - Почему ты решил мне помочь?
        Светлоок молча указал пальцем на княжеский оберег, во время боя выпавший наружу по верх одежды.
        - Ну и что? Мало ли таких оберегов?
        - Такие обереги носят только в Китеже.
        Сытник скорее обрадовался, чем удивился.
        - Наконец-таки. Неужели мы дошли?
        Сказав это, он осёкся. Опять мы. Где сейчас Следак? Жив ли? Светлоок заметив его растерянность, подошёл ближе.
        - Ты весь в крови. Тебе нужна помощь.
        Сытник отмахнувшись рукой, продолжил:
        - Погоди с помощью. Ты действительно из Китежа?
        Светлоок кивнул головой.
        - Да. Тебе я могу говорить это потому, что у тебя есть такой же оберег, как и у меня.
        - Меня с другом послал Рурик в Китеж с берестянкой. Мне нужно передать её вашим старейшинам. Отведи меня туда.
        Светлоок внимательно посмотрел на незнакомца.
        - Ты обмолвился, что ты был не один. Где другие, с которыми ты шёл сюда?
        Сытник грустно вздохнул и опустил голову.
        - Нас было двое. Второй увёл часть отряда нас преследовавшего в другую сторону. Что с ним, и где он сейчас я не знаю.
        - Ну, что ж, раз такое дело, нужно быстрее добираться в город. Скоро начнёт темнеть, а дорога не близкая.
        Услышав человеческую речь, подошёл Вьюн и склонил свою голову перед своим хозяином. Сытник почесал коня за ухом и похлопал рукой по шее. Светлоок оглянулся и пронзительно свистнул. На этот свист раздалось ржание коня. Вскоре из-за той же насыпи, откуда он сам появился, выскочил чёрный, как смоль конь и, подбежав к людям, остановился рядом со Светлооком. Тот помог раненому Сытнику забраться в седло Вьюна и, запрыгнув сам на спину своему коню, направил его на восток в направлении таинственного города.
        Глава 13
        Была глубокая ночь, когда Сытник с трудом открыл глаза. Как добирались до города он помнил смутно. Раны на теле и большая потеря крови дали о себе знать. Почти в бессознательном состоянии Светлоок втащил его в какой-то дом и уложил на широкую, сбитую из сосновых досок и устеленную чистыми одеялами кровать. В голове была пустота, а тело горело огнём. Осмотревшись по сторонам и ничего не увидев в темноте, он коснулся рукой груди, где под одеждой была спрятана берестянка. Облегчённо выдохнув, закрыл глаза. Послание князя было на месте. Лёжа с закрытыми глазами, почувствовал, как к нему кто-то подошёл. Мягкая тёплая ладонь легла на его мокрый от пота лоб.
        - Горячий.
        Женский голос ручейком прошелестел у него над ухом. Тот час совсем рядом с ним зазвенела струйка воды, и холодная мокрая тряпица бережно легла ему на голову. Стало несколько легче. Приоткрыв глаза, он увидел в слабом свете тонкой лучины женское лицо. Хотел что-то сказать в благодарность, но женщина прикрыла своей рукой его рот.
        - Не говори ничего и меньше двигайся. Ты ещё слишком слаб. Береги силы сынок, они тебе ещё понадобятся.
        Она положила свою ладонь ему на голову по верх тряпицы. Тёплая рука, как ни странно, охладила его горящую голову. Боль куда-то ушла, и Сытник провалился в глубокий сон. Ему приснился Следак. Он был весь в крови, но улыбался, что-то беззвучно говорил и показывал ему рукой куда-то в сторону. Сытник пытался разглядеть, куда тот ему показывал, но видел только белый густой туман, сквозь который нечётко просматривались какие-то фигуры. Неожиданно туман, потревоженный внезапно налетевшим ветром, разорвался на части и он на миг увидел лицо какого-то старика с тяжёлыми глазами и одетого во всё чёрное. Кто был тот старик, он не знал. Видел его впервые. Когда лицо старика опять исчезло в тумане, на смену ему появился сам боярин Калина.
        - Что, Сытник, конец тебе пришёл, как и твоему князю. - Он громко рассмеялся. - Достал таки тебя Фрост. А о князе больше не переживай - отравил я твоего князя.
        Калина опять рассмеялся и попытался уколоть Сытника тонким узким кинжалом. Сытник что-то закричал и попытался отбить его руку. Рука неожиданно упёрлась во что-то жёсткое, и он, с трудом открыв глаза, увидел что его руку крепко держит пожилая женщина. Калины рядом не было. Он осмотрелся по сторонам. В доме было светло и пахло какими-то травами. Женщина, улыбаясь, опустила его руку на постель.
        - Всё воюешь сынок? Успокойся. Ты среди друзей. Здесь ни кто не причинит тебе зла.
        Сытник несколько успокоился, но продолжал рассматривать дом, в котором находился.
        - Где я? Кто ты и где тот парень, который был со мной?
        - Слишком много вопросов для человека едва живого. Потерпи и скоро всё узнаешь.
        Она перелила из большого горшка в глиняную миску, резко пахнущую жидкость и поднесла к его губам.
        - Выпей всё до дна. Сейчас тебе это просто необходимо.
        Поморщившись от запаха, Сытник маленькими глотками пил горький, как полынь отвар. Допив всё до конца, вытер рукавом рубахи губы и посмотрел на женщину.
        - Спасибо тебе добрая женщина за заботу.
        Та усмехнулась.
        - Меня зовут Марфа. Я мать Светлоока, который тебя привёл сюда.
        - А где он сам?
        - Скоро будет.
        В подтверждение её слов, входная дверь отворилась, и в дом вошёл высокого роста, крепко сложенный воин. Остановившись у постели раненого, он какое-то время пристально смотрел ему в глаза. Сытник сам с интересом рассматривал неожиданного гостя. Жёсткие, не по годам умные, глубоко посаженные глаза, в упор смотрящие на него, казалось, проникали внутрь всего тела, разглядывая его с изнанки. Под пристальным взором гостя стал оплавляться его внутренний несгибаемый стержень. Сытник почувствовал в своих ощущениях нечто новое, ранее дремавшее в нём. Смешанное чувство радости и скорби почему-то давно утраченному. Внимание отвлекла захлопнувшаяся входная дверь, и появившийся за спиной у воина Светлоок.
        - Вот тот человек, о котором я тебе говорил.
        Воин кивнул головой в знак того, что уже понял, о ком шла речь у него в детинце.
        - Вижу. - Он наклонился ближе к Сытнику и дотронулся до его оберега рукой. - Вижу, что оберег этот от князя. А может ты его с кого снял?
        Он вопросительно глянул на Следака. От таких слов у того кровь прилила к лицу, и Следак, собрав все силы, резко поднялся с постели и схватил воина за горло.
        - Снял, говоришь? - Внутри всё кипело от злости. - Вот я тебе сейчас голову сниму за такие слова. Я товарища потерял, что бы берестянку вам доставить! Сам еле живой, а ты снял!?
        Воин слегка опешил от такой прыти едва живого человека. Перехватив его руку, он не прилагая особых усилий, аккуратно убрал её от своей шеи и улыбнулся. Сытник не унимался:
        - Ты сам-то, кто будешь? Князь говорил, что бы мы нашли Чёрного колдуна. На колдуна ты точно не похож.
        Воин качнул головой и усмехнулся.
        - Прав был князь, что послал вас искать колдуна, а никого другого.
        - Это почему?
        - Ты много ещё не знаешь и не понимаешь, а потому твой вопрос останется без ответа.
        Воин выпрямился во весь свой рост и уже свысока глядел на раненого Сытника.
        - Я Олег - воевода Китежа. Это для меня ты вёз берестянку.
        Он протянул руку ладонью вверх. - Я жду.
        Сытник помедлив, всё же вытащил из-за пазухи спрятанное там послание Рурика и протянул его воеводе. Тот принял его и быстро отошёл с ним в сторону. Сломав княжескую печать, он развернул свиток и молча пробежал по нему глазами. Прочитав всё до конца, Олег опустил руку с берестянкой вниз и задумчиво тихо сказал:
        - Что-то подобное мы и предполагали. - Обернувшись к Сытнику, добавил: - Молодец, что дошёл. Главное вовремя.
        - Я не один шёл. Одному мне было не дойти.
        - Где же твой товарищ? Где ты его оставил? Я прикажу, и его найдут живого или мёртвого.
        Сытник вздохнул и пожал плечами.
        - Он увёл преследовавших нас в сторону к югу. Где он сейчас и что с ним я не знаю.
        - Да, слишком многие хотят знать, где находится наш Китеж, но эта тайна для всех непосвящённых.
        - Непосвящённых во что?
        - В благие дела. Ты лишь краем к этому прикоснулся и едва жив остался. Те, кто шёл впереди тебя, так и не дошли.
        Сытник резко поднял голову.
        - Ты имеешь в виду обоз?
        Олег кивнул головой.
        - Светлоок нашёл его, но в живых не оставили ни кого. Людей, телеги и коней они свалили в одну кучу и спрятали в теснине. - Он глубоко вздохнул и пошёл к выходу. У двери обернулся. - Теперь всё позади. Поправляйся. Марфа тебя скоро поставит на ноги, а потом поговорим и о делах благих.
        Олег поклонился ему и вышел из дома. Сытник ни как не ожидал, что сам воевода отвесит ему поклон. Видимо, здесь всё иначе устроено, чем у них в Новгороде и люди живут тут по другим законам. Сытнику стало противно валяться на постели. Ему ужасно захотелось взглянуть на город и на людей, которым кланяются сами старейшины.
        Лишь на четвёртый день Сытник в сопровождении Светлоока мог выйти из дома и не много прогуляться по городу. Хотя в горле у него першило от горьких отваров Марфы, а тело от быстро заживающих ран всё ещё постанывало, решение просто пройтись по улочкам было твёрдым, даже не смотря на возражения хозяйки. С самого утра он не отходил от окна, высматривая всё время куда-то пропадавшего ещё до рассвета Светлоока. Просыпаясь, Сытник замечал, что парня в доме уже нет. Появлялся тот только к полудню, уставший и неразговорчивый.
        - Куда твой сын пропадает по утрам? - Сытник не отрывая взгляда от окна, спросил у Марфы. - Каждый раз просыпаясь, я не вижу его в доме.
        Марфа пожала плечами и поспешила выйти из дома, дабы не продолжать не нужного разговора. Сытник повернулся к хлопнувшей двери и вздохнул. Видимо секретов здесь хватает и это не первый, с которым он столкнулся. Марфа, Олег и Светлоок - первые с кем ему пришлось познакомиться в Китеже, не спешили делиться этими секретами с ним.
        Светлоок появился как всегда неожиданно. Зайдя в дом, и не обращая внимания на Сытника, он плюхнулся на скамью и начал стаскивать с себя сапоги. Подойдя к нему, Сытник заметил, что сапоги были мокрые.
        - Ты ни как ручей вброд переходил? - Он пристально смотрел на парня. - На сколько, я помню, когда мы шли сюда, ни каких речек мы не переходили.
        Светлоок оставил его вопрос без ответа. Натянув на ноги сухие башмаки, он улыбнулся Сытнику.
        - Ну, что ж теперь можно и по городу прогуляться, а то я вижу, застоялся ты в стойле, как молодой жеребец.
        Сытник исподволь продолжал пытать его.
        - Ты, наверное, устал после долгой дороги? Отдохни, потом и пойдём.
        Светлоок махнул рукой.
        - Это что, я сутками могу бродить по лесу и по горам. Я охотник и усталости от долгой ходьбы не чувствую.
        - Кого же ты сегодня подстрелил?
        Тот опять пропустил его вопрос мимо ушей.
        - Пойдём, покажу тебе детинец.
        Сытник уже давно готовый к прогулке, отворил входную дверь и вышел на улицу. Всё, что он понял из их разговора, это то, что есть вопросы, на которые он не получит ответа. Значит, ему здесь не доверяют или всё же сам таинственный Китеж, не разрешает ни кому из своих жителей говорить лишнего. У каждого есть своё дело, а какое дело знать положено не всякому. Кто же придумал такие законы? Для чего они нужны? Вопросов у него в голове только прибавлялось. От них трещала голова, и было пасмурно на душе.
        Сам Китеж был не большим и составлял, по мнению Сытника всего лишь какую-то часть большого Новгорода. Несколько широких улиц, которые выходили прямо на площадь к детинцу и высокий в несколько накатов крепостной вал с четырьмя смотровыми башнями. На первый взгляд укрепление так себе, но присмотревшись, он начинал понимать, что с наскока город не возьмёшь. Построенный на возвышенности, Китеж имел только один вход и выход с южной стороны. Массивные городские ворота, сделанные умельцами, были окованы железом и имели приличную высоту. По краям ворот стояли две мощные боевые башни. На них Сытник заметил нескольких несущих службу дружинников. Остальные три стены уходили отвесно вниз и заканчивались узкой тесниной, по дну которой протекал ручей. Пробовать атаковать город с этих сторон, было безумством. Не каждый воин способен карабкаться по отвесным скалам в полном вооружении под градом стрел. Однако его зоркий глаз отметил, что и на других башнях в дозоре стояли воины. Кто бы он ни был, но тот человек, который заложил этот город был, по мнению Сытника талантливым стратегом.
        Приближаясь шаг за шагом к детинцу, он рассматривал дома и самих жителей города. Таких домов в Новгороде, да и других городах, где он побывал, было не много. Это были настоящие терема, построенные из отборного тёсанного кедра. Толщина стен этих домов доходила до нескольких локтей. Причудливые резанные узоры, обрамляли большие окна с прозрачным толстым стеклом. Такие стёкла Сытник видел только в княжеских теремах. Стоили они больших денег и привозились из-за моря с востока. Резные узоры в виде всяческих животных украшали широкие крылечки с высокими ступенями. Во дворах за невысокими заборчиками стояли постройки для домашнего скота и птицы. Внимание Сытника привлекло то, каким образом в город подавалась вода. Через весь город по какой-то замысловатой спирали, вода самотёком протекала через все дворы и не понятно куда уходила. У этого канала не было ни начала, ни конца. Как вода поднималась на возвышенность, если нигде не было видно ни водяных мельниц, ни акведуков? Ещё одна загадка.
        На улице, по которой они шли, не смотря на дневное время, было мало народа. Опрятно одетые люди, встречающиеся им на пути, куда-то спешили и, не останавливаясь, кланялись им на ходу. Светлоок кланялся им в ответ, но ни в какие разговоры не вступал.
        - Скажи, Светлоок, почему у вас все кланяются друг другу? Это что, обычай такой?
        - Да нет. Просто принято так. Люди, которые тебя уважают, обязательно кланяются. Этим они желают тебе всего хорошего.
        - А почему так мало людей? В Новгороде улицы всегда заполнены людьми.
        - Здесь нет праздно шатающихся. У каждого есть своё дело, которое нужно выполнять. Свободного времени почти нет.
        Сытник удивился.
        - Это старейшины заставляют вас так много работать?
        Светлоок не обиделся на его укор, а наоборот, улыбнулся. Вообще, все кого Сытник встречал на пути к детинцу, все чему-то улыбались. Это было как-то странно.
        - Нет. - Светлоок продолжал улыбаться. - Нас ни кто не заставляет много работать. У каждого жителя города есть своё дело. Охотники - охотятся, кузнецы куют железо, пекари пекут хлеб и так далее. Просто все знают, что если он не сделает своё дело, от этого пострадают другие. Если рудокоп не добудет в горах железо, то кузнец не выкует серп. Хлеб не будет убран, и пекарь не выпечет хлеба, значит, люди останутся голодными. Вот приблизительно как-то так.
        Незаметно подошли к площади, на которой стоял детинец. Сытник надеялся увидеть огромный, с уходящей под самое небо крышей строение, но посмотрев на, ни чем не выделяющийся от других дом, несколько опешил.
        Неожиданно сзади раздался знакомый голос:
        - Что остановился в удивлении? Видимо в Новгороде князья да бояре не такие терема себе выстраивают?
        Сытник обернулся на голос и увидел подходящего к ним Олега.
        - У нашего князя терем по более будет.
        - Всё зависит от того зачем. - Олег улыбнулся и без обиды открыто посмотрел в глаза Сытника. - У вашего князя семья большая, да прислуги больше, чем их самих. Добавь к этому, что князь должен быть по рангу выше остальных и гостей именитых у себя принимать, вот и получается, что терем до неба нужно ставить, что бы всех разместить.
        - А у вас не так?
        - У нас не так. В этом тереме всего несколько человек, да и те не всё время здесь находятся. Помогает женщина одна. Гостей мы не принимаем, поскольку их нет, а с народом на площади дела наши решаем. Главное что бы дом прочным был и светлым. Каждый дом душу иметь должен, тогда и живётся в нём тепло и радостно. Или я не прав?
        Сытник пристально посмотрел в смеющиеся глаза Олега.
        - Верно говоришь. Когда-то так же говорил и мой отец.
        Олег перестал улыбаться.
        - Прав твой отец. Как зовут то его?
        Сытник пожал плечами.
        - Нет его уже. А звали его Вага. Кузнецом он был. Понимал толк во всём, что человеческими руками создаётся.
        Воевода на мгновение нахмурился, будто что-то вспоминая. Потом тихо спросил:
        - А как звали твою мать?
        Сытник разглядывал детинец и не обращал никакого внимания на Олега. Он не увидел, как у того изменились глаза. Тёмная пелена покрыла их, а лицо осунулось, обостряя и без того резкие черты. Разглядывая вырезанного на верхушке крыльца сокола, он ответил:
        - Мать звали Славия. Только я плохо помню её. Отец рассказывал, что после моего рождения она захворала и в скорости умерла. Я тогда был слишком мал. Меня отец воспитывал.
        Закончив рассматривать сокола, Сытник обернулся к Олегу. Тот с отрешённым видом смотрел куда-то в сторону.
        - Что с тобой, воевода? - Сытник тронул его за руку. - Не уж то мой рассказ огорчил тебя чем?
        Олег вздрогнул от прикосновения, приходя в себя от нахлынувших воспоминаний. Хотел уйти от людей, что бы забыть всё, но прошлое крепко держит, не отпускает. Верно люди говорят от людей уйти можно, но от себя не уйти ни когда. Что же это получается? А получается то, что передо мной сейчас стоит мой кровный младший брат. Вот так дела. Однако по годам я выгляжу гораздо моложе его. Как ему это объяснить?
        - Очнись воевода! - Сытник с тревогой глядел в его пустые глаза. - Тебе плохо?
        Олег посмотрел на него так, как будто видел впервые.
        - Нет, нет. - Не стоит ему ни чего говорить. Пусть всё будет так, как есть, а там посмотрим. - Задумался я.
        - О чём, если не секрет? О делах благих?
        - Благие дела не делаются по заказу. Они делаются по велению сердца. - Олег встряхнул головой, прогоняя нахлынувшие воспоминания. - Пойдём в детинец. Там всё и обсудим.
        Стоявший в стороне Светлоок, молча наблюдал непонятную ему сцену. Когда Олег поклонился ему, он понял, что больше не нужен им и, отвесив поклон в ответ, направился к своему дому.
        Большие окна терема пропускали много света и большая комната, заставленная огромным дубовым столом и высокими скамьями с такими же высокими спинками, была залита ярким полуденным солнцем. В доме ни кого не было. По крайней мере, Сытник не заметил чьего либо присутствия. Они прошли к столу и опустились на скамьи. Какое-то время Олег молчал, взвешивая, что можно говорить, а чего пока не стоит. Сытник сам нарушил молчание.
        - Сажи, что князь от тебя хочет? Или это тоже тайна?
        - Нет, это не тайна. Наверняка он объяснял тебе, зачем посылает сюда. Или я не прав?
        Сытник кивнул головой.
        - Объяснил. Трудно ему сейчас. Норманны с севера давят, а Киев к войне готовится. Одному ему не устоять.
        - Вот и мне он, то же самое отписал.
        - Я одного не пойму. Чем ты ему помочь сможешь? Дружина у тебя здесь не большая.
        Олег усмехнулся.
        - Наблюдательный ты. Это хорошо. Помогать можно не только силой.
        Сытник удивился.
        - Чем же ещё?
        Олег поднялся и подошёл к окну. Что-то разглядывая за окном, он произнёс:
        - Ты не обижайся, если я тебе всего говорить не буду. Это не от того, что я тебе не доверяю. Как говаривал мой учитель: «Знания нужно впитывать в себя постепенно. Если съешь их сразу и много, то не поймёшь ни чего, только головную и душевную боль наживёшь».
        - Кто был твой учитель?
        - Почему был? Он и сейчас жив и здоров, только не виделись мы давно.
        - А где он сейчас?
        - Далеко. Где-то на востоке.
        Олег отвернулся от окна и подошёл к Сытнику.
        - Что нужно делать, что бы помочь князю, я знаю и давно к этому готов. Скоро в сторону Новгорода двинется наш обоз. Ты поедешь с нами.
        - Я готов.
        Олег сделал паузу, потом продолжил:
        - И ещё. Теперь ты всё время будешь рядом со мной. Я забираю тебя у Рурика.
        Сытник опешил.
        - Это как, забираешь? Разве князь дал на это добро? Да и не вещь я, что бы меня забирать, или отдавать.
        Олег улыбнулся.
        - Не горячись. Я не хотел тебя обидеть. Просто мне нужно, что бы ты был рядом со мной. Это скорее от того, что я доверяю тебе. Что касается князя, я думаю, что он не будет против, если ты будешь в моей дружине. Дело то одно делать будем.
        - Я не дружинник. Я скорее купец.
        Что-то не хотелось Сытнику вступать под знамёна этого воеводы. Слишком он смутным ему показался. Постоянно что-то не договаривает, ссылаясь на своего учителя. Свои мысли в голове держит и ни кого в них не пускает.
        Он поднял глаза на воеводу. Тот пристально, изучающее на него смотрел. Потом усмехнулся и сказал:
        - Вижу, что нрава ты необузданного. Верно, что не дружинник, но абы кого, князь бы не послал. Вижу, что не доверяешь мне. Что ж, время всё расставит по своим местам. Я не требую от тебя покорности, но знания свои и умения ты будешь применять по моему указу.
        Сытник набрал полную грудь воздуха, что бы ответить Олегу, но тот неожиданно ударил кулаком по толстой столешнице.
        - Всё! Я так решил. Так и будет.
        Теперь на Сытника смотрели жёсткие, колючие глаза. Под их тяжестью, он понял, что лучше не прекословить. Доберёмся до Новгорода, там посмотрим. Перехватив его мысль, Олег добавил:
        - На князя не надейся. Вижу, что умом ты изворотлив. Научись понимать происходящее сердцем, тогда многое тебе откроется, и многое будет понятно без моих объяснений.
        Сытник поднялся из-за стола и поклонился Олегу.
        - Я понял тебя воевода. Пойду я. Раны что-то заныли.
        Для пущей убедительности, он потёр ладонью грудь.
        - Да и Марфа, поди заждалась.
        Олег поклонился ему в ответ.
        - Иди конечно. Залечивай раны и готовься к походу. Обратный путь лёгким не будет.
        Сытник в расстроенных чувствах вышел из детинца и направился к себе на постой. Спускаясь с высокого крыльца, он неожиданно столкнулся со стариком. Тот был весь в чёрной хламиде с капюшоном. Длинная седая борода, крючковатый посох и сверлящие его глаза. Это первое, что он увидел. Старик не думая отворачивать в сторону, шёл прямо на него. Какая сила заставила Сытника отпрыгнуть в сторону и опустив глаза, отвесить старику поклон. Тот не обернувшись, прошёл мимо и вошёл в детинец. Однако воевода слукавил, говоря, что гостей не принимает. Интересно, что это за странный старик? Он начинал привыкать к тому, что странности все начались ещё тогда, когда он вместе со Следаком выехал из Новгорода. Как сейчас не хватает его светлой головы. Горестно вздохнув, он продолжил свой путь.
        Глава 14
        Олег стоял у окна и смотрел, щуря глаза на Солнце. Родная кровь. Брат. Такого подарка от жизни он и не мог себе представить. Воспоминания яркой вспышкой открыли перед его глазами Нарку. Самые счастливые годы его жизни прошли там. Живые отец и мать, чему-то улыбаясь, протягивали к нему руки. Ещё живая Елена, кокетливо смеясь, убегала от него по яркому от цветов полю. Именно тогда он был по-настоящему счастлив. Образ старика Рода вытеснил собой все видения. Именно после того, как Род появился у них в селении, начались набеги степняков. Первые жертвы первых столкновений с ними, в одном из которых погиб его отец. Воспоминания закручивали его и увлекали за собой, как лист поднятый ветром. Пылающая огнём Нарка. Долгий, тяжёлый переход через леса и болота на север. Измотанные и измученные лишениями люди в длинном, как змея обозе. Последняя схватка с Карачуром и гибель Елены. Потом пустота. С её смертью у него вырвали из груди душу. Он стал замкнутым и неразговорчивым. Ему было тогда всё равно жить или умереть. Он не видел впереди ни чего, что бы его радовало или огорчало. Внутри всё было выжжено. Тогда,
спустя годы Род помог ему опять наполниться жизненной энергией и почувствовать жажду жизни. Благодаря тем знаниям, которые он получил здесь в Китеже и пещерах, он по-новому стал относиться к жизни. Не как потребитель, а как раздающий блага. Он стал жить для людей и ради людей. Вместе с Атеоном и Родом он включился в гонку за людскими душами. Сделать человека честным, бескорыстным и независтливым можно только собственным примером. Конечный результат этой гонки ясен далеко не всем, но то, что он собственными глазами прочёл на золотых пластинах, оставленных далёкими предками в священных пещерах, сомнению не подлежало. Сколько времени ещё должно пройти, что бы армия Белобога смогла одолеть Тёмные силы Вселенной? На этот вопрос не сможет дать ответ ни Род, ни Атеон. Есть ли смысл в этой войне, и есть ли смысл в жизни? Сколько раз Олег задавал себе этот вопрос, он уже и не помнил. Атеон на это только усмехался: «Сам смысл жизни заключён в самой жизни. Жизнь это исключение из правил и потому за неё нужно бороться самому и помогать людям. Только смерть возвратит нас в первозданное состояние - состояние всей
Вселенной. Пока в ней есть жизнь, наша война не проиграна. Доказательством тому наследие наших предков». Предки дали возможность лишь горстке людей противостоять времени, что бы научить их законам Вселенной. Хватит ли им этого времени и сил? Олег постепенно возвращался в реальное время. Прошлое быстро затягивало плотным туманом. От этого на душе становилось неуютно и тоскливо. Не должен человек жить только сегодняшним днём. Он прекрасно понимал, что прошлое ни когда не отпустит его. В прошлом останется часть его самого и те люди, которых он любил и был с ними близок. Память это тот инструмент, который вольно или невольно заставляет переосмысливать настоящее. Она избирательна не зависимо от тебя, потому ты вспоминаешь только хорошее, делаясь чище и свободнее.
        Его мысли прервал стук захлопнувшейся двери. Резко обернувшись, он увидел, что на пороге стоит Волхем.
        - Что-то случилось? - Олег смотрел в его чёрные без всякого выражения глаза. - Ты так неожиданно появился.
        - Случилось. Этот молодец, что вышел от тебя, послан князем?
        - Да. Почему ты спрашиваешь?
        - Ты в этом уверен?
        Олег пожал плечами.
        - Да, я уверен. Я знаю его.
        - Вот как?
        Волхем перевёл дух и уже спокойно уселся на скамью.
        - И откуда ты его знаешь? Раньше был знаком?
        Олег пожалел, что обмолвился об этом. Подозрительность старого колдуна стала действовать ему на нервы. Олег чуть резче обычного ответил:
        - Нет. Раньше я с ним не встречался. О том, откуда я его знаю, поговорим позже. Не сейчас. Это всё о чём ты хотел меня спросить?
        Видя, что задел воеводу за живое, Волхем улыбнулся, разряжая создавшееся между ними напряжение.
        - Нет не всё. Дело в том, - он сделал паузу и почесал кончик носа, - что у меня в доме есть ещё один посланец князя.
        Олег нахмурился.
        - Кто таков?
        - Пока не знаю. Он без сознания. В бреду что-то бормочет за берестянку от Рурика.
        - Где ты его нашёл?
        - Понимаешь… - Колдун замялся с ответом. Он поднялся со скамьи и медленно подошёл к Олегу. - Был я у озера. Травы собирал. Как вдруг показалось, что за пригорком кони скачут. Я и направился туда, что бы посмотреть, кого это нелёгкая принесла.
        Олег смотрел в бегающие глаза колдуна и в душе улыбался. Вот ведь врёт, а не краснеет. Он сделал вид, что внимательно его слушает, хотя уже и догадался о ком идёт речь. О своём пропавшем напарнике ему рассказал Сытник. Оказывается, нашлась пропажа. И то хорошо. Будет, чем брата обрадовать. У него поднялось настроение. Колдун тем временем продолжал:
        - Увидел я, когда взобрался наверх, что за одним всадником гонятся трое. Мне показалось, что он уводил их от озера. Я потихоньку пошёл за ними. Около большого валуна я и застал четверых мертвецов. Отчаянный парень. Рубился до конца. Однако сердце его ещё билось. Взвалил его себе на плечи и потащил в Китеж. Надежды на то, что выживет, было мало, но не бросать же его в чистом поле?
        - И где он сейчас?
        - Да где ж ему быть? У меня он.
        - А почему ты решил, что он от князя?
        - Так сокол у него на груди золотой. Княжеский знак.
        Олег кивнул головой.
        - Хорошо. Пойдём, посмотрим на твоего найдёныша.
        Волхем неожиданно замахал руками.
        - Что ты. Он без памяти лежит и едва дышит. Пусть оклемается чуть-чуть.
        Воевода подозрительно посмотрел на старика.
        - Что-то темнишь ты Волхем. Я же тебя как облупленного знаю.
        Волхем опустил глаза, признавая собственный интерес в этом деле. Олег продолжал:
        - Хочешь парня к рукам прибрать? А ты не задумывался ему это надо?
        - А кому надо? - Колдун возмутился. - Кому сейчас дело до Богов наших? Кому я их передам и в какие руки? Ты сам об этом подумал? В кои веки провидение наследника подарило. Мне его сам Велес дал.
        - Поубавь прыть. Пусть парень в себя приходит, а там посмотрим, кому с Богами общаться.
        Волхем мотнул головой то ли в знак согласия, то ли не согласия и пошёл к двери.
        - Да. - Олег остановил его у самой двери. - О нём ни кому ни слова.
        Волхем удивлённо посмотрел на воеводу.
        - Да я, в общем, только с тобой да с Атеоном общаюсь.
        - Ему, то же пока не говори.
        - А как же я с ним поговорю, если он из пещеры не выходит.
        Олег махнул рукой, провожая неугомонного старика. Когда за ним закрылась входная дверь, он повернулся к окну. Солнце утратило силу и уходило за горизонт. День подходил к концу. Душевная рана быстро затягивалась и больше не саднила. Пришло умиротворение. Теперь в относительном спокойствии можно продолжить незаконченные за день дела. Олег вышел из детинца. У широкого крыльца постоянно находились дружинники.
        - Удимир! - Олег окликнул одного из них. - Найди Веремуда и Руслава. Пусть в детинец сразу же идут. Скажи, воевода дожидается.
        Дружинник кивнул головой и кинулся исполнять приказ Олега, который медленно поднял глаза к небу, посмотрел на заходящее солнце, чему-то улыбнулся и зашёл обратно в дом.
        Глава 15
        Ощущение было таким, как будто выбираешься из глубокого каменного колодца. Где-то вверху едва брезжил еле уловимый свет, дышать было нечем, а узкие каменные стены сдавливали со всех сторон. Когда Следак с третьей попытки с трудом открыл слипшиеся глаза, то именно так он себя и почувствовал. Боль пришла сразу. Болело всё его тело, а раны нестерпимо жгло огнём. Он лежал на жёстком тюфяке из старой соломы уложенном на нечто напоминающее какую-то кровать, в тёмной душной комнате. Медленно повернув голову к единственному маленькому источнику света, Следак увидел крохотное оконце, едва пропускающее свет. Жив. Не уж-то и впрямь жив? В это трудно было поверить. Однако раны болели так, что усомниться в этом было просто нельзя. Память понемногу возвращалась, открывая перед ним картину боя с преследовавшими их врагами. Их. Сытник. Где он и что с ним сталось? Неужели не дошёл? Жив ли? Где он сам сейчас находится? Следак попробовал пошевелиться, но жуткая боль пресекла все его попытки подняться на ноги. На лбу сразу же появилась холодная испарина. Нет, сейчас не подняться. Тихо скрипнула дверь и в тёмном
проёме двери появилась сгорбленная человеческая фигура. Хорошо ориентируясь в тёмной комнате, она прошла в дом и распалила несколько сосновых лучин. Стало светлее. Не выпуская из рук пучок горящей щепы, незнакомец подошёл к Следаку. Свет от лучин выхватил из темноты старческое тело, облачённое в чёрную хламиду с широким капюшоном. Подойдя ближе к лежащему на кровати раненому, он сбросил с головы этот капюшон и наклонился вперёд. Старик с длинной седой бородой и горящими, как угли глазами.
        - Жив. - Не то спросил, не то сам ответил на свой вопрос старик. - И то хорошо.
        Отойдя от кровати, он прошёлся вдоль стен своей лачуги, запаливая торчащие из стен толстые лучины. То, что увидел Следак в полностью освещённой светом огня комнате, чуть опять не лишило его сознания. Вдоль стен стояли деревянные истуканы, вырезанные в человеческий рост, и пялились на него чёрными, как смоль глазами. Старик заметил реакцию Следака и заговорил:
        - Их нужно не бояться, а поклоняться им и чтить их. - Он опять приблизился к лежащему на тюфяке Следаку. - Это наши Боги. Им поклонялись наши предки и нам завещали делать это.
        Следак смотрел прямо в серые, вытравленные временем, глаза старика и пытался вспомнить, где он видел такие глаза. Они казались ему до боли знакомыми. Тот тем временем ходил вдоль расставленных у стен идолов и продолжал:
        - Вот, посмотри. Это Сварог - Бог неба и всего сущего. Он создатель земли и неба. Сварог дал людям Солнце-Ра и огонь. Он отец Дажьбога, Перуна и Семаргла. Перун - громовержец, - старик подошёл к следующему истукану - Бог всех воинов. А это Семаргл - Бог огня. Стрибог - царь ветров. Он посредник между Верхними и Нижними мирами.
        Постепенно рассказ старика увлёк Следака и он уже с интересом слушал рассказчика. Тот тем временем подошёл к следующей вырезанной из цельного куска дерева статуи.
        - У этого Бога принято просить для себя всяческих благ. Это Дажьбог - Солнце-царь. Сын Сварогов - Бог солнечного света. Это дающий Бог.
        Старик посмотрел на внимательно слушающего его Следака, улыбнулся и медленно подошёл к последнему, стоящему особняком идолу. Следаку показалось, что старик ещё больше сгорбился, как бы кланяясь этой деревянной колоде.
        - Велес, - теперь он и впрямь низко поклонился истукану - сын небесной Коровы. Брат Сварога. Он покровитель богатства и всей живности. - Он замолчал на минуту, а Следак рассматривал освещённую огнём лучины волчью морду, вырезанную каким-то умельцем. Поверх этого истукана была наброшена шкура, видимо давно убитого зверя, от которой шёл неприятный запах. - Велес - Бог волшебства и мудрости. Он повелитель мёртвых. Очень многие славянские племена поклоняются ему, как своему прародителю.
        - Я вижу и ты к нему не безразличен. - Следак впервые открыл рот. - Зачем ты всё это мне рассказываешь?
        - Затем, чтобы ты понял, что те, кто тебя сейчас окружает, - Волхем обвёл рукой многоликий ряд, - это твои далёкие предки. Как ни странно, но в тебе течёт их кровь. Ответь мне на один вопрос. Ты родителей своих почитаешь?
        Следак удивился такому вопросу и пожал плечами.
        - Конечно же почитаю, как и все.
        Колдун улыбнулся.
        - А это как раз прородители твоих родителей. Их разве не нужно почитать?
        - Как это прородители? Ведь это Боги, ты сам говорил.
        - Правильно говорил. Для тебя твои родители и есть Боги. Их и нужно почитать и славить. Но не на словах, а на деле. К примеру, Ярило - Солнышко, наш Бог? Наш. Так вот почитанием к нему и будет, если ты с ним будешь вставать и спать ложиться, когда оно заходит. Жить нужно не рядом с природой, а внутри неё, тогда тебе многое будет понятно и без моих наставлений. - Он как-то строго взглянул в глаза Следока и спросил: - Я что-то не понятное говорю?
        - Всё ты понятно говоришь, только поверить в это трудно. Душой понимаю, а умом… - Следак на мгновение задумался, потом спросил: - Скажи всё же, зачем ты мне обо всём этом говоришь?
        Волхем оставил его вопрос без ответа. Он подошёл к небольшой печи, и открыв топочную дверцу, раздул угасающие угли. Когда разгорелся небольшой огонёк, он подбросил в печь несколько поленьев. Проследив за тем, что бы они разгорелись, закрыл дверцу и снял с ещё тёплой плиты небольшой глиняный горшочек. Так же молча он подошёл к постели Следака, снял крышку с этого горшочка, и понюхал находящуюся там жидкость. Затем кивнул головой и протянул ему снадобье.
        - Кажется, настоялось. Вот возьми, выпей.
        Следак с опаской посмотрел на маленький горшочек.
        - Не бойся. - Волхем не убирал руку. - Ты у друзей. Здесь ни кто не причинит тебе зла.
        Осторожно взяв из рук Волхема снадобье, Следак слегка пригубил его и тут же скривил рот. Горько - терпкая жидкость вызывала отвращение.
        - Пей! А то останешься в этой кровати до конца дней своих!
        То ли гневный окрик напугал его, то ли действительно не хотелось проваляться в постели, как говорил старик, до конца своих дней, он быстро проглотил зелье. На мгновение его язык онемел, а дыхание остановилось. Старик криво усмехнулся и отошёл к печи. Когда вернулась способность опять ворочать языком, Следак спросил:
        - Как тебя зовут?
        - По-разному. - Тот пожал плечами и направился к двери. - Зови меня Волхем.
        - Где я, Волхем? Как я оказался здесь?
        Старик опять пожал плечами.
        - Я тебя на себе принёс.
        Неразговорчивость хозяина странной лачуги начала выводить Следака из себя.
        - Куда ты меня принёс? Где я?
        Волхем внимательно посмотрел ему в глаза, усмехнулся странной усмешкой и открыл дверь.
        - Скоро узнаешь. Очень скоро ты всё узнаешь.
        Последние слова старика он не услышал. Неожиданно сознание покинуло его, и Следак погрузился в глубокий сон.
        Волхем тем временем затворив за собой дверь вышел из дома и обогнув его, зашёл в маленький сарайчик, притороченный к избе с другой стороны. Открыв плетёную дверь, зашёл внутрь. Занимая почти всё свободное место, в нём стоял стреноженный красавец конь. Когда Волхем сделал к нему шаг, конь заржал и попытался высвободиться из опутывающих его верёвок.
        - Не балуй. - Волхем протянул к нему руку и погладил по шее. - Такой же, как и хозяин, с норовом.
        Чуя звериный запах, конь дрожал всем телом и дико вращал глазами. Не обращая на это ни какого внимания, Волхем взял, стоящую тут же черепицу с какой-то мазью. Погрузив в неё два пальца, извлёк эту мазь из черепицы и приложил к ране на боку коня. На какое-то мгновение тот перестал дёргаться, понимая, что перед ним не враг. Старик медленным движением втёр мазь в рану.
        - Что бы ты со своим хозяином делал бы, если бы не я? Тебе повезло больше, чем ему.
        Конь скосил на Волхема большой чёрный глаз.
        - Да не беда. Поправится твой хозяин. - Он отошёл от внимательно слушающего его коня и поставил черепицу на место. - Не скоро, но поправится.
        Кинул ему под ноги пучок соломы, и выйдя из сарайчика, вернулся в дом. Раненый, тяжело дыша, спал мертвецким сном. Волхем подошёл к его постели и уселся рядом.
        - Вот и хорошо, а то чуть в себя пришёл и сразу вопросы задавать.
        Старик положил ладони своих рук ему на голову.
        - Ни куда ты от меня не денешься. Вижу голову твою ясную. Мысли хорошие. Зла не держишь - это хорошо. - Через какое-то время сотни маленьких иголочек закололи в его ладони. - Душа чистая. - На смену иголочкам ладони охватил огонь. - Маешься ты парень. Себя ищешь.
        Он убрал руки с головы Следака.
        - Я помогу тебе найти себя. Мне только времени немного надо. Да и тебе особенно сейчас спешить некуда.
        Сняв с тела толстое одеяло, убрал с раны, смоченные в настоях тряпки. Опять положил ладони прямо на глубокую рану в груди. Тут же иголки вновь закололи его ладони.
        - Выходи плохая кровь. Выходи хворь гнилая. Помоги мне Велес - отец мой. Не за себя прошу, за сына твоего будущего.
        Тут же из раны медленно потекла чёрная густая кровь. Следак застонал во сне и заворочался.
        - Потерпи молодец, потерпи.
        Волхем убрал руки и обессиленный сполз с кровати на пол. На какое-то время он недвижимый сидел у подножия кровати, набираясь сил. Потом медленно поднялся и осмотрел спящего Следака.
        - На сегодня всё. Стар я. - Он разговаривал сам с собой. - Силы уже не те.
        Смочил в приготовленном заранее кувшине чистые тряпицы отваром, вытер выступившую из раны кровь. Следующие, чистые смочил тем же отваром и приложил их к ране.
        - Спи герой. Сейчас тебя только время вылечит.
        Поставив кувшин на место, он вышел на улицу и направился в город.
        Следак проснулся так же неожиданно, как и заснул. Сколько времени он спал было непонятно, поскольку в избу дневной свет почти не проникал, а по горящим лучинам определить что сейчас, день или ночь было невозможно. Его живот сводило от голода. Сколько же он не ел? Следак попробовал посчитать дни, но из этой затеи ни чего не получилось. Как ни странно в доме пахло едой. Не просто едой, а свежеприготовленной. От этого у него в животе заурчало, а внутренности, казалось, вывернулись наизнанку. Приподнявшись, он осмотрелся. Изба была освещена светом исходящим от горящих толстых лучин, вставленных прямо в бревенчатые стены. Как ни странно, но истуканы куда-то исчезли, только в углу дома валялся какой-то мусор из древесной коры и щепы. Если бы он не был уверен в том, что недавно собственными глазами их видел, могло показаться, что это всё ему приснилось. За печкой послышалась какая-то возня и тут же из-за неё появилась женщина. Следак присмотрелся. Это была не просто женщина. Это была девица. В длинном до пят сарафане и повязанном на голове платке. Услышав, что раненый проснулся, она подошла ближе.
        - Как тебя зовут? - Следак прирос к ней глазами. Девица была хороша собой. - Я раньше тебя здесь не видел.
        Девица улыбнулась и пожала плечами.
        - Любавой кличут. А ты кто таков? Тебя я то же раньше не видела.
        - Любаава. - Протянул Следак, пробуя на вкус её имя и не сводя с неё глаз. - А меня Следаком зовут.
        Любава хихикнула в кулак.
        - Это, как охотников кличут?
        Следак смутился.
        - Да нет. Охотников следопытами зовут, а Следаком меня батюшка назвал. Говорил, что с этим именем я в делах людских и душах ведать буду.
        Девица перестала улыбаться.
        - Так вот почему тебя Волхем ото всех прячет. Стало быть и ты душами людскими ведаешь. Как он только прознал про то?
        Следаку стало интересно.
        - От кого он меня прячет?
        Любава пожалела, что сболтнула лишнего и отошла за печь.
        - Волхем велел накормить тебя. Сказал, что когда ты проснёшься, от голода выть будешь.
        Она тут же поднесла ему в большой глиняной миске какую-то еду. Следак глянул на жёлтую воду и удивлённо поднял глаза.
        - Это что?
        - Это похлёбка пустая. Я в ней целого петуха сварила.
        - А где же петух?
        - Волхем велел без петуха, а то тебе, он сказал, плохо будет.
        Зачерпнув приятно пахнущую жидкость большой деревянной ложкой, он выпил её, как воду. Казалось, что раньше он ни чего вкуснее не ел, или не пил.
        - Не спеши, горячая ведь.
        Следак не слушал Любаву, а орудовал ложкой, как мечом в бою. Похлёбка скоро кончилась, и он с сожалением посмотрел в пустую миску.
        - Больше нельзя.
        - Это кто сказал?
        - Волхем сказал.
        - Да ну его! Я голодный, как волк! Сейчас тебя есть буду!
        Сказал и рассмеялся. Любава подхватила. Следак с удивлением отметил. Что чувствует себя гораздо лучше, чем до сна. Ай да Волхем. Колдун он, что ли? Подумал и перестал смеяться.
        - Скажи-ка, а как у вас Волхема кличут?
        - По-разному кличут. Кто по имени зовёт, кто шаманом промеж себя, а кто и…
        Она замялась, не зная, что ответить. Следак ей помог.
        - А кто колдуном.
        Любава промолчала, а Следак опять спросил:
        - Скажи, а где мы сейчас находимся? В каком месте?
        Девушка пожала плечами.
        - Извини, но Волхем запретил разговаривать с тобой на эти темы.
        - Как так? Я не могу знать, где нахожусь?
        - Видимо, пока нет. Он сам тебе об этом скажет.
        - Ну, дела. Вот попал, так попал. Ну что ж, не хочешь говорить, не надо. Вот на ноги встану и сам всё узнаю.
        - Конечно, встанешь и конечно узнаешь. Ты извини, но у нас так принято - старших слушать. Что скажут, то и делать нужно.
        - Послушная ты. - Следак не отрывал взгляда от девушки. - Это хорошо.
        - Что хорошо? Что послушная?
        - И это, то же. Такая в девках долго сидеть не будет.
        Любава фыркнула в ответ и отвернулась.
        - Ишь, какой скорый.
        Следак улыбнулся. Любава нравилась ему всё больше и больше.
        - Я такой. Долго ждать не привык. А скажи-ка Любава, у вас в городе ни кто чужой не объявлялся?
        Любава опять пожала плечами и быстро ответила:
        - Не знаю, может и появлялся. Про то Светлоока нужно спросить - он точно знает, кто приходил, кто уходил.
        Следак на минуту задумался. Уже хорошо. Значит, я всё-таки в Китеже. Тогда почему от меня это скрывают? Пока много непонятного. Ладно, вернётся Волхем, я с ним потолкую. Он улыбнулся Любаве и опять спросил:
        - А куда это Волхем своих идолов подевал?
        Любава махнула рукой в сторону.
        - Так Волхем мужиков наших привёл, они и утащили их на капище. Теперь там стоять будут.
        Любава, отвечая на его вопросы, засобиралась.
        - Погоди. Ты это куда? - Следак сделал удивлённое лицо. - Уже уходишь?
        - Ухожу. Любопытный, ты какой. Скоро хозяин вернётся. Он велел мне тебя только покормить, а не языком трещать.
        - Ты ещё придёшь?
        - Не будешь вопросов задавать, - Любава улыбнулась в ответ, - приду.
        - Приходи. Обязательно приходи. Я не буду задавать тебе ни каких вопросов.
        Не успела девушка открыть дверь, как на пороге появился сам Волхем. Он подозрительно оглядел всех по очереди, и не уловив ни какого подвоха, обратился к Любаве:
        - Ну что, дочка, накормила ты нашего героя?
        Та в ответ только кивнула головой.
        - Вот и хорошо. Ступай душа моя. Завтра опять приходи кормить постояльца.
        - Хорошо дедушка, приду.
        Она поклонилась ему в пояс и Следаку то же. Старик в ответ нагнул спину, провожая за дверь свою помощницу.
        - Хороша девка. Аль не глянулась она тебе?
        Следак усмехнулся, понимая, куда клонит старый колдун.
        - Может и глянулась. Тебе то, что с того?
        - Мне-то ни чего, а тебе самое время подумать о семье.
        Следак засмеялся.
        - Ты ни как женить меня собрался? А вдруг я уже женат?
        Старик махнул рукой.
        - Если бы ты и сто раз сказал, что женат, я бы не поверил.
        - Почему?
        - Долго объяснять. - Волхем подошёл к нему ближе. - А то, что девка понравилась, я сразу понял.
        Он опустил руки на голову Следака. Какое-то время так и держал их, потом резко опустил.
        - Ну, что скажешь? Дела твои на поправку пошли.
        - Да, спасибо. Я гораздо лучше себя чувствую.
        - Вот и хорошо.
        Старик развернулся и направился за печь, где у него находилась лежанка.
        - Погоди Волхем. - Следак удержал его. - Почему ты меня за нос водишь? Ты ведь сразу понял, что я из Новгорода, от князя. Оберег ведь видал? Видал. Мне старейшине весточку передать нужно и как можно скорее. Я с товарищем был, но дошёл ли он до города? Я не знаю. У него берестянка от князя была.
        Волхем повернулся к нему лицом и со спокойным видом ответил:
        - Конечно, я сразу понял, что ты от князя. Это ты сейчас такой прыткий, а вчера слова вымолвить не мог. - На мгновение замолчал, потом продолжил: - Товарища твоего я не видел, - соврал он, опуская глаза. - Как на ноги встанешь, так я сразу же тебя к старейшине отведу. Там всё и расскажешь.
        Следак повысил голос:
        - Какие ноги!? Дело срочное! Там в Новгороде дни считают, когда норманны войну начнут с князем, а предатель Дир в спину нож воткнёт!
        Волхем замахал руками.
        - Не кричи, я не глухой. Давай завтра поутру, обо всём и поговорим, а сейчас тебе нужно спать.
        Не слушая Следака, он зашёл за печь, и скоро оттуда донеслось равномерное сопение. Колдун спал. В бессильной ярости Следак ворочался в постели. Потом устал и затих. Верно говорят, что утро вечера мудренее. Прав старик. Закрыв глаза, он мгновенно уснул. Перед ним стояла Любава, что-то ему говорила, но слов он не слышал. Он всё время смотрел в её улыбающееся лицо и ему было хорошо. Он не чувствовал боли, он был счастлив.
        Глава 16
        Атеон появился, как всегда неожиданно. Впрочем, и исчезал он из города в свою пещеру, так же, ни кого об этом не предупреждая. Прямо из детинца был оборудован тайный ход прямо к входу в пещеру. Об этом знало всего трое: Олег, Волхем и сам Атеон. За большим столом сидел Олег в окружении своих дружинников, составлявших его личную гвардию. Их было всего восемь человек, но каждый стоил на поле боя целой сотни. Напротив него, у самой стены в углу сидел Волхем и рядом с ним Сытник. Сытника позвали на Совет, как доверенного человека князя. Атеон прошёл через всю большую комнату и сел в высокое кресло с торца стола. Это по праву было его место, как старейшины Китежа. Как он мог появляться в самый нужный момент, когда его ни кто не звал, Олег так и не мог понять, а все остальные просто к этому привыкли и не задавали лишних вопросов. Олег пытался, как-то у него выведать, каким образом он узнаёт о том, что его ждут, но Атеон лишь улыбался и говорил, что когда он дорастёт до третьей галереи, он сам поймёт, а пока велел об этом не спрашивать.
        Заняв своё место, старейшина развернул княжескую берестянку, лежащую тут же на столе, рядом с его креслом. Пока он читал, все молчали. Наконец всё было прочитано, и берестянка опять легла аккуратной трубочкой на стол.
        - Давно мы ждали от князя знака. - Атеон говорил тихо, но все его прекрасно слышали. - Теперь всё стало понятно. - Он посмотрел на Сытника, как бы обращаясь к нему. - Значит, Дир с Аскольдом готовят западню, заручившись поддержкой норманнов?
        Сытник кивнул головой.
        - Что-то в этом роде я и предполагал. - Атеон перевёл взгляд на Олега. - Мы давно готовы ему помочь, но до сих пор не знали, что готовят его враги. Как думаешь, хватит ли сил у князя и у нас отбиться от норманнов?
        - Их слишком много. Даже если мы окажем сопротивление, поляжет много народа.
        Атеон кивнул головой.
        - Это верно. О людях нужно думать в первую очередь. - Он не много помолчал, что-то обдумывая про себя, потом продолжил: - Норманнам наши земли ни к чему и воевать они будут исключительно за наживу. Разорят все города русские и истребят немало людей, да ещё добрую половину в рабство уведут. Они сейчас сильней и потому драться с ними мы не будем.
        Все удивлённо посмотрели на старейшину. Волхем из угла подал голос:
        - А что же мы будем делать? Сами всё им отдадим?
        - Отдадим, но не всё. Пока они сильней, будем от них откупаться.
        Сытник от удивления даже привстал со скамьи.
        - Чем откупаться? У князя денег, словно кот наплакал. Торговые дороги перекрыл Киев. Дир договорился с соседними племенами, что бы купцов из Новгорода не пускали в свои земли и дальше на юг к морю. Торговля умирает, и деньги в казне тают, как прошлогодний снег.
        Атеон и Олег с интересом слушали его.
        - Ты так говоришь, будто сам торговлю ведёшь.
        Посланец князя несколько смутился, но взгляда не опустил и продолжал твёрдо смотреть старейшине в глаза.
        - Я не купец, но по велению князя я занимался тем, что бы сделать эти дороги безопасными или тайными.
        Теперь уже все с интересом смотрели на княжеского посланника. Олег усмехнулся и сказал:
        - А ты не так прост, как кажешься.
        - Каков есть. - Сытник не хотел продолжать этого разговора и ушёл от темы. - Так чем же вы откупаться думаете от норманн?
        - Откупаться есть чем. Мы для этого здесь и находимся. Мало кто знает, что все богатства молодой руси в Китеже добываются, находятся и охраняются. Подальше от врагов и алчных бояр. - Атеон улыбался. - Тебе князь об этом не говорил?
        Сытник не поверил своим ушам. Вот теперь ему становилось многое понятным.
        - Нет не говорил.
        Теперь понятно, почему так много таинственности вокруг этого городка. Понятно, почему враги так хотят узнать, где находится этот призрачный Китеж. Вот так дела. Атеон тем временем продолжал Совет, обращаясь к Олегу:
        - Из тайника возьмёшь два короба с золотом и один с самоцветами. Самоцветы и один короб с золотом нужно будет отдать норманнам в виде выкупа и договориться с ними о поддержке в случае чего. Пусть отрабатывают.
        Олег в знак согласия кивнул головой.
        - Думаю, и Рурик так же мыслит. Мало того, нужно заключить с ними долгосрочный мир и скрепить всё это кровью. Этот дикий народ любым чернилам предпочитает только кровь.
        - Будет так. Кого возьмёшь с собой?
        Из дружинников возьму только самых лучших и проверенных в боях. Они все перед тобой, а Волхема тебе оставлю, что бы было с кем поговорить. - Олег посмотрел на колдуна и улыбнулся, видя, как у того нахмурились брови. - Сытника то же с собой возьму. Он многое теперь знает и ему лучше и безопаснее быть рядом со мной.
        Сытник возмутился.
        - Аль не доверяешь, воевода?
        - Доверяю, но тебя неразумного ещё учить надо, а потому рядом будешь.
        Он сказал это таким тоном, что у Сытника пропало всякое желание с ним спорить.
        - Добро. Так тому и быть. - Атеон слегка ударил ладонью по столу, как бы ставя на этом Совете точку. - Завтра с первыми лучами солнца выступайте. Князю от меня поклонись.
        Когда все встали со своих мест неожиданно подал голос, сидящий в углу Волхем:
        - Вижу, всё вы решили, да не обо всём подумали.
        На его голос дружинники остановились и одновременно повернули в его сторону головы. Атеон с удивлением спросил:
        - Ты хочешь сказать, что мы чего-то не учли?
        - Вот именно. - Волхем поднялся со своего места и подошёл к старейшине. - Вы не подумали о том, что Олегу с дружинниками придётся задержаться там на долгое время. Наверняка, Олег займёт не последнее место рядом с Руриком, и к нему будут относиться, как к равному князю. Рано или поздно, но Олегу придёт время возвращаться. Как тогда объяснять народу кто он и откуда? Почему, вдруг он бросил народ и скрылся в неизвестном направлении? Люди пытки на такие дела. Если хоть кто-то узнает о Китеже, то город придётся нам оставить, что бы перебраться в другое место. Вы об этом подумали?
        Все в растерянности опустились на свои места. Колдун озадачил всех без исключения. Атеон, глядя куда-то в сторону, обдумывал сказанное. Ища поддержки у старейшины, Олег, не мешая ему думать, не отрывал от него глаз. Наконец, Атеон поднял голову, и обвёл всех задумчивым взглядом.
        - Прав Волхем. Об этом мы не подумали. Что сам-то предлагаешь?
        Волхем не спеша вернулся на своё место и сел на скамью.
        - А чего тут думать? Олег перед своим возвращением должен погибнуть.
        Олег выскочил из своего кресла и кинулся к колдуну, выхватывая на ходу свой меч.
        - Что ты сказал, старая колода? Это кто погибнуть должен?
        Что бы пресечь дальнейшие разбирательства, Атеон с силой ударил кулаком по столу.
        - Остановись Олег! - Задумчивость не сходила с его лица. - Волхем в чём-то прав.
        Испуганный реакцией воеводы, колдун вжался в стену дома.
        - Ты меня не дослушал, а сразу за меч хватаешься.
        Олег остановился рядом с ним, уперев остриё меча в стену.
        - Я не собираюсь погибать даже в твоих дурацких мыслях.
        - А ты выслушай меня, тогда сам согласишься и на смерть мнимую пойдёшь, да ещё потом благодарить будешь старого мудреца.
        Олег несколько охолонув, вернулся в кресло, а Атеон сказал:
        - Говори Волхем, мы слушаем тебя.
        Откашлявшись от испуга, Волхем заговорил:
        - Олегу нужно придумать легенду, по которой он якобы погибнет, а сам скрытно вернётся в Китеж.
        - Какую ещё легенду? - Олег прислушался к словам Волхема. - Кто её рассказывать будет?
        - Люди и будут. К примеру, ты сам эти слухи и распустишь, что погибнешь не на ратном поле, а, скажем от своего друга.
        Все восемь дружинников одновременно поднялись со своих мест. Волхем замахал руками.
        - Вы не так меня поняли. Друг может быть и не человеком, а скажем собакой или конём.
        Атеон уже с интересом смотрел на рассказчика.
        - А ты хитёр Волхем. Я наконец понял тебя. Пусть будет так, что Олег примет смерть от своего коня.
        Олег удивлённо спросил:
        - Как конь может убить своего хозяина?
        Волхем почувствовал себя несколько свободнее и ответил:
        - Вот для этого легенда и нужна. А погибнешь ты от мёртвого коня, когда вернёшься к его костям. Змеюка подлая тебя и ужалит.
        - Это как она может меня ужалить через толстую кожу сапог? Ты об этом подумал?
        - Не горячись. Это не важно, через что она тебя жалить будет, главное людям это сказать, а они об этом и думать не будут. - Волхем улыбнулся, замечая, что его легенда всем нравится. - Ты не обычный человек воевода. Ты был там, где ещё не был ни кто, за исключением Атеона, Рода и меня. Ты знаешь и понимаешь многое, чего всем остальным не дано, а главное что ты знаешь каким должно быть будущее и как его таким сделать. Ты ведь был уже во второй галерее. Кому, как не тебе вещать и учить людей свободной и справедливой жизни, как учат нас наши далёкие предки?
        Волхем перевёл дыхание, наблюдая, как его с интересом все слушают. Вдохновлённый таким вниманием, он продолжал:
        - Ты не просто воевода - Олег, ты Вещий Олег. Вот об этом должны все узнать. Сам князь должен сказать людям об этом. И Вещим ты будешь ещё по тому, что сам свою смерть предскажешь.
        Волхем замолчал, а в детинце повисла тишина. Слова Волхема произвели на всех огромное впечатление. Сейчас каждый находящийся в зале, обдумывал сказанное старым колдуном. Эту тишину нарушил Атеон.
        - Ну, что ж, пусть будет так. - Он посмотрел на воеводу. - Привыкай теперь к тому, что ты Вещий. Когда примешь решение возвращаться в Китеж, сделай так, что бы люди не узнали, где будут лежать твои останки. Негоже, что бы те, кто был тебе там близок, оплакивали живого человека.
        Совет был закончен и все присутствующие потянулись к выходу. Атеон придержал Олега.
        - Погоди, это не всё, что я хотел тебе сказать.
        Когда детинец опустел, Атеон продолжил:
        - Как ты понимаешь, тебе предстоит не лёгкое дело. После того, как ты договоришься с норманнами, Киев нужно будет отдать под покровительство князя. Пора расширять границы государства. И это ещё не всё. Правдой или нет, необходимо так же объединить под княжескими знамёнами все отдельные славянские племена. Корни у всех одни и жить все должны под одной крышей, под едиными законами.
        Олег внимательно слушал своего наставника. Они не раз говорили на эту тему. Сейчас, как ни когда пришло время воплощать все их замыслы в дело. Как ему сейчас не хватало его друга и учителя Рода. Словно почувствовав, о чём задумался Олег, Атеон продолжал:
        - Одним словом тебе нужно выйти к Чёрному морю. Расчистить торговые пути до него и стать там форпостом. Царьград нам не соперник, но держать его нужно на расстоянии. Олег удивлённо на него посмотрел.
        - Зачем нам Византия, если здесь у себя ладу не дадим?
        - Византия, это ключ к пониманию для тех, кого мы ведём за собой. Там Род давно ждёт тебя. Сейчас для всей встающей на ноги Русии, слово, высеченное из золота, должно стать живым, и наши Боги помогут нам в этом. Нашему народу не нужны чужие Боги. Что бы закрыть дорогу в Византию - за этим и поедешь за море. Атеон подошёл к Олегу и обнял, как сына.
        - Знаю не легко тебе будет. Ответы на все вопросы в сердце своём ищи. Оно подскажет.
        Он отстранился от Олега и направился туда, откуда пришёл. Через мгновение воевода остался один. Находясь под впечатлением сказанного, он опустился в кресло и склонил голову под тяжестью того, что ему предстояло сделать.
        Когда в Китеже все ещё спали, обоз из трёх телег и сопровождающих его воинов во главе с Олегом, тихо выехал за городские ворота. Когда последний из дружинников миновал пределы города, ворота сразу же закрылись. Отъехав на приличное расстояние от Китежа, Сытник обернулся назад. Что-то держало и не отпускало его в городе, но что, он не мог понять. На душе было тревожно. Подъехавший к нему Олег, тронул за плечо.
        - Мы сюда ещё вернёмся. Не скоро, но вернёмся.
        Братья обменялись взглядами и не спеша повернули коней в след ушедшему вперёд обозу.
        Часть третья.
        Под знаком сокола
        Глава 17
        Князь очнулся от того, что мягкая и тёплая ладонь легла на его лоб. Сна не было, а было забытьё, в которое он время от времени погружался. Тело горело огнём, а дышать с каждым разом становилось всё труднее, как будто кто-то перетягивал верёвками шею. Открыв глаза, он увидел сидящую рядом Ефанду. Она улыбалась, а с её глаз текли слёзы. Рурик улыбнулся ей в ответ и взял её за руку.
        - Почему ты плачешь? От твоих слёз мне становится ещё хуже. Не нужно родная, скоро всё наладится.
        Промокнув слёзы вышитым платком, Ефанда поднялась со скамьи и подошла к окну.
        - Конечно же, всё будет хорошо. Я в этом не сомневаюсь, а слёзы катятся из глаз от радости, что тебя вижу и разговариваю с тобой.
        За головой князя послышалось кряхтенье. Шаркающими шагами перед его глазами возник Антип с чашкой в руке.
        - Пора пить, князь. - Он протягивал Рурику эту чашку, из которой поднимался пар, разнося по всей комнате страшное зловоние. - Самое время.
        Рурик с обречённостью посмотрел в глаза старому ведуну.
        - Отравить меня хочешь? Сколько же мне ещё твои зелья пить? Сил уже нет.
        - Если бы не мои отвары, лежать бы тебе князь уже давно в сырой земле. - Антип аккуратно вливал содержимое чашки в рот князю. - Мне травить тебя незачем. Тебя князь вперёд меня уже отравили.
        Вытерев губы рукавом рубахи, Рурик сказал:
        - Знать бы кто, на кол бы посадил.
        - Тут и гадать нечего. - Ефанда повернулась к нему лицом. - Кто-то из твоих приближённых. Больше некому. Чужих, здесь не бывает.
        Князь вздохнул.
        - И то верно. Когда Сытник со Следаком вернутся, тогда и ясно будет кто враг, а кто друг.
        - Сколько времени прошло, а их всё нет. - Ефанда подошла к постели князя и села рядом. - Боюсь не дошли они до места, а ты всё душу терзаешь и ждёшь.
        - Не говори так! Они дойдут! Сытник всегда возвращался и сейчас вернётся! Чует моё сердце, что вернётся. Вот только когда? Мне их дождаться нужно! Нельзя умирать. Дождаться нужно.
        Последние слова он повторял, как заклинание уже в бреду. Ефанда посмотрела на стоящего рядом Антипа и расплакалась.
        - Скажи Антип, сколько ему ещё эти муки терпеть?
        - Он жив надеждой, княгиня. Пока ждёт, будет жить. Его вере и крепости духа, можно только позавидовать. Это его пока и держит.
        Ефанда поднялась и собралась уходить, когда князь открыл глаза и спокойным голосом сказал:
        - Одного боюсь, что не дождусь их, тогда всё будет плохо. Враги давно ждут моей смерти, что бы разорить Новгород и все земли русские. Княжич ещё слишком мал, что бы его признали правителем, а тебе Ефандушка не совладать с хитрыми боярами, да врагами бесчисленными. Слишком многие хотят поживиться за счёт руси. Здесь рука нужна твёрдая, крепкая.
        Он хотел ещё что-то сказать, но в этот момент, разметав в стороны полы тяжёлых портьер, с криком и спиной вперёд влетел приказчик Власий. Следом за ним в комнату вошёл, потирающий ушибленный кулак Сытник.
        - Прости, князь, но этот смерд не пускал меня к тебе. Говорил, что болен ты.
        Рурик от неожиданности привстал с кровати и с удивлением смотрел на вошедшего купца, не в силах, что либо вымолвить. Ефанда от радости бросилась Сытнику на грудь и обняла его, как спасителя князя.
        - Неужели это ты? Живой! - Она отстранилась от неожиданного гостя и улыбнулась. - Мы с князем уже все глаза проглядели. А где же Следак?
        Сытник не успел ответить.
        - Ты дошёл до места? - Князь с тревогой смотрел на Сытника. - Говори, не молчи!
        Он тут же упал на подушки, и широко открыв рот, начал хватать им спасительный воздух. Сытник с горестью посмотрел на князя и перевёл взгляд на Ефанду.
        - Вот оно значит как. Нам ещё в Ладоге говорили, будто князя отравили и что при смерти он. Значит, не врали люди.
        - Плохо ему. Тебя всё выглядывал, тем и держался.
        - Ни чего. Всё теперь будет хорошо. - Восстановив дыхание, Рурик вытер рукавом выступивший на лбу пот и посмотрел на что-то говорившего Сытника. Тот продолжал:
        - Я не один пришёл.
        Только теперь князь с княгиней обратили внимание на высокого облачённого в богатые доспехи воина. Он тихо стоял позади Сытника у порога, потому его сразу ни кто не заметил. Медленно этот воин подошёл к постели князя и поклонился ему и княгине.
        - Здравствуй князь, и ты будь здрава княгиня. Не узнал меня?
        Олег снял с головы островерхий шлем. Удивление не сходило с лица Рурика.
        - Олег! Ты? Я уж не чаял тебя увидеть.
        Князь на мгновение осёкся и жестом показал, что бы внимательно слушающий его Власий и дед Антип, покинули комнату. Те мгновенно выскочили из княжеских покоев. Рурик схватил за руку Олега.
        - Как вы там в Китеже? Как Род? Как Атеон?
        - Атеон велел кланяться, а Род сейчас далеко. В Китеже было всё спокойно, пока там не появился Сытник. Кстати, мы его давно ждали. Твой обоз, князь, который ты послал до этого, был захвачен. Людей убили, а все телеги свалили в теснине, подальше от глаз людских.
        Рурик стиснул зубы.
        - Кто же эта погань? Знал бы, давно удавил.
        Олег кинул взгляд на Сытника.
        - А ты чего молчишь? Аль нечего князю сказать?
        - Почему нечего? Вы мне рта не даёте открыть.
        - Говори, нашёл убийц? - Князь приподнялся на локте. - Кто? Кто подле меня воду мутит?
        - Пошли, князь дружинников за боярином твоим Калиной. Пусть он сам тебе всё расскажет.
        - Калина? Ты не ошибаешься?
        Сытник закачал головой.
        - Нет, князь. Его имя мне назвал перед смертью Фрост, который служил ему, и обоз тот уничтожил.
        - Вот, значит, как? Калина предатель. Власий!
        Тут же в комнате появился приказчик.
        - Иди и позови Крута. Пусть воевода, не медля, ко мне идёт.
        Власий поклонился и исчез.
        - Что решили вы там в Китеже? - Рурик опять обратился к Олегу. - Что делать нам? Как от врага отбиваться будем?
        Олег усмехнулся.
        - Есть чем отбиваться, князь. Атеон принял решение пока откупиться от норманн, что бы не мешали, а мы тем временем Киев возьмём. Разорим гнездо вражье и под руку твою поставим.
        Рурик кивнул головой.
        - Об этом я и думал, только не говорил этого до времени. Воевать с норманнами нам сейчас не с руки. Крепче они нас, а вот Киев взять - давно пора пришла. - Он пристально посмотрел в глаза Олега. - И делать это будешь ты.
        - Почему я? Вместе будем врага бить.
        Князь замотал головой.
        - Нет, Олег. Я уже не боец и не правитель то же. Силы мои на исходе. Чую как тает жизнь во мне. Не много мне осталось.
        Олег хотел возразить, но князь его остановил.
        - Игорь мал, что бы править. Ты на моё место встанешь. У Игоря приемником будешь, пока не повзрослеет. Уму-разуму его научишь. Боле некому. Ни кому не верю, кроме тебя. Вместе начинали русь строить - тебе продолжать. Я стар уже и болен, а ты совсем не изменился с тех пор. Правду мне Род тогда говорил, что пещеры те не простые. В них время останавливается. Не верил я ему, как такое может быть? Теперь вижу, что прав был старик. Ты, наверное, уже во всех галереях побывал? Многое узнал и понял.
        Сытник с интересом слушал открытый разговор двух великих людей. Про пещеры он вообще слышал впервые. Значит, помимо несметных богатств, есть ещё и какие-то тайные пещеры. Олег кивнул князю в ответ.
        - Побывал, князь, но только в двух. К третьей Атеон меня пока не пускает. Говорит, что ещё не готов.
        - Они с Родом и мне это говорили, но ты уже был и во второй. Значит, ты знаешь будущее? Какое оно будущее, Олег?
        - Как нибудь, я тебе расскажу об этом, а сейчас нужно дело делать.
        - И то, верно. Я дал указание Синеусу подготовить ладью, что бы плыть к норманнам. В Изборске всё должно уже быть готово. Езжай сам и сам разговаривай с Эйриком. Думаю, что при виде золота, он остановит свой поход на наши земли. Это сейчас самое главное. Киевом потом займёшься.
        Его перебил, вошедший воевода Крут:
        - Звал, князь?
        - Звал. - Рурик откинулся на подушки. Было видно, что ему становится говорить всё труднее и труднее. - Проходи воевода и слушай меня внимательно. Сейчас возьмёшь с десяток дружинников и навестишь боярина Калину. - Князь замолк, потом отдышавшись, продолжил: - Там может быть его охрана. Если будут сопротивляться - перебейте всех. Калину свяжите и доставьте сюда. Сам буду с ним говорить.
        Крут удивлённо переводил взгляд с князя на Сытника, а с Сытника на Олега.
        - Чего стоишь воевода? - Олег твёрдым голосом привёл Крута в чувство. - Аль не слышал, что князь сказал?
        - Слышал, не глухой. Всё сделаю, князь, но не ошибаешься ли ты? Калина почитай твоя правая рука.
        Рурик усмехнулся в ответ.
        - Вот мы эту правую руку и отсечём, что бы другим неповадно было.
        Крут повернулся и в задумчивости направился к выходу. Неожиданно князь его остановил.
        - Погоди воевода. Главного тебе не сказал. Боюсь, не успею потом.
        Крут остановился и повернулся к князю.
        - Слушаю тебя.
        Видя, что начинается серьёзный разговор, до этого стоявшая у изголовья князя Ефанда, наклонилась и поцеловала мужа в щёку.
        - Пойду я князь. Игорь поди заждался.
        Рурик перехватил её руку и остановил.
        - Погоди, радость моя. Принеси Игоря сюда.
        - Сюда? Зачем?
        - Неси, я сказал. Пока силы есть, хочу свои дела земные закончить.
        - Что ты такое говоришь?
        Князь повысил, насколько смог, голос.
        - Неси, говорю, не медли! А ещё меч мой прихвати. Он в оружейной, в сундуке лежит.
        Растерянная Ефанда, оглядываясь на князя, пошла в свои покои за малышом. Рурик тем временем, отдышавшись, продолжил говорить, обращаясь ко всем присутствующим:
        - Чувствую, что не много мне осталось, а потому слушайте все мою последнюю волю.
        Голос князя стал тише и находящиеся в покоях князя мужчины подошли к нему ближе. Рурик переведя дыхание, продолжил:
        - Повелеваю тебе Олег, после моей кончины занять место приемника княжеского, пока княжич молодой самостоятельно не научится государством нашим править. - Он обвёл взглядом всех перед ним стоящих. - Вы все клянитесь в верности Олегу. Клянитесь, что будете до конца преданы ему и делу нашему. Ты, Сытник подле Олега всегда будь, а ты, Крут теперь его волю исполнять будешь, как мою. Клянитесь, что исполните всё, что я сейчас сказал. А ты Олег, клянись, что воспитаешь моего сына, как своего собственного и в дальнейшем преданным ему будешь, как мне, так и всем людям русским и землю нашу защищать будешь не жалея живота своего.
        Все поклонились князю и ответили:
        - Клянёмся Великий князь.
        Олег добавил от себя:
        - За сына своего не беспокойся. Уберегу и воспитаю, как своего. За землю нашу, если понадобится, голову сложу. Клянусь, что земли русские преумножу, и людей зазря обижать не стану. Только рано ты князь разговоры за это завёл.
        В покои вошла Ефанда, неся на руках завёрнутого в пелёнки маленького княжича. Следом за ней шёл Власий, держа на вытянутых руках боевой княжеский меч в дорогих, усыпанных самоцветами ножнах. Увидав малыша, Рурик улыбнулся.
        - Вот наследие моё. Берегите его, как жизнь свою. Верю, что от него расцвет всего государства нашего пойдёт.
        Он принял от княгини младенца, слегка прижал его к себе и поцеловал в маленький лобик.
        - Прости сын, что не дано мне радоваться, как растёшь ты и сил набираешься, но эти люди, - князь обвёл взглядом всех стоящих у его постели, - позаботятся о тебе, а когда вырастешь настоящим правителем станешь, не чета своему отцу.
        Все поклонились маленькому княжичу, но неотрывно наблюдали за Руриком. Его силы таяли на глазах. Громкий голос перешёл в шёпот. В покоях стояла тишина. Ни кто не осмеливался перебивать князя. Его внимательно слушали.
        - Вот Олег, - князь передал младенца княгине и взял в руки меч - мой меч. Если ты помнишь, этот меч когда-то принадлежал тебе. После победы над Карачуром, ты передал его мне и сказал, что больше к нему не притронешься. Не сбылись твои желания. Этому мечу равных нет по крепости. Настоящий умелец его готовил. Вспомни, как ты разрубил им напополам самого Талгая. Это был знак всем, что мы одержим победу там, при Руссе. Я только облёк его в дорогие ножны. Пусть он тебе теперь служит верой и правдой.
        Князь протянул меч Олегу.
        - Возьми этот меч - кладенец, как символ будущих наших побед и память о первом русском князе.
        Олег встал на одно колено и протянул руки к княжескому подарку, однако меч, выскользнув из рук Рурика, и сам упал в руки Олега. Рурик откинулся на подушки, и всё его тело пронзила страшная боль, от чего грудь князя выгнуло дугой. Через мгновение боль отступила, и князь, сделав последний вздох, затих, недвижим. Ефанда, прижав к себе младенца, вскрикнула. Ещё ни чего не понимая, все смотрели на резко побледневшее лицо Рурика. Князь был мёртв. В нависшей тишине все поклонились телу князя.
        - Упокойся с миром князь. - Олег поднялся с колена, держа в руках княжеский меч. - Всё, что ты нам передал, будет исполнено.
        Он оглядел всех присутствующих и остановил взгляд на Круте.
        - Завтра князя оплакивать будем, а сейчас нужно дела неотлагательные сделать. Поспеши воевода. Предателя к княжеским конюшням приведёшь. Нечего детинец его присутствием поганить.
        Крут развернулся и быстро вышел из покоев.
        - Вот такие дела.
        Олег толкнул в плечо оторопевшего от всего случившегося Сытника.
        - Пойдём, не будем мешать, княгине с князем прощаться.
        Они низко поклонились, плачущей Ефанде, и медленно покинули княжеские покои. На крыльце детинца Сытник остановил Олега.
        - Погоди… - Он запнулся, не зная, как продолжить. - Даже не знаю, как к тебе теперь обращаться.
        Олег усмехнулся.
        - Положено теперь меня князем величать, но ты зови меня по имени, как и звал.
        - Как скажешь. Разговор к тебе есть Олег.
        - Раз есть, то говори, не томи. Я давно вижу, что с тобой что-то не то происходит. О чём думаешь? Кому мысли свои направляешь?
        - Где-то подле Новгорода дочь мою прячут. Сколько уж лет её искал. Товарищ мой помог. Я говорил тебе о нём. Пропал он, когда в Китеж шли. Узнал он что-то, и помочь в поисках обещал, но видимо не судьба. Не могу я плыть с тобой к норманнам, пока дочь свою не найду. Вот, что сказать хотел. Не гневись князь, у меня сейчас душа не на месте. Не помощник я тебе.
        Олег нахмурился.
        - Вот значит как? Дело князя для тебя пустое. Тебе срочно дочь понадобилось искать. Сколько говоришь с тех пор лет прошло? Может, её в живых давно нет?
        Сытник так взглянул на Олега, что тот поторопился исправить свою ошибку. Сам понял, что только благодаря случайности сам нашёл единокровного брата.
        - Не кипятись. Не то сказал.
        - Пойми, Олег, что поклялся я сам себе, что как только вернусь, найду мою девочку. Один я на всём белом свете. Не уж-то так и помру, как тварь дикая один - одинёшенек?
        Олег положил свою руку ему на плечо, успокаивая.
        - Почему один? Ты уже не один. - Сказал и осёкся. Тут же добавил: - Раз веришь, что найдёшь дочь, значит ты уже не один. Надежда с тобой и удача. Главное верить, что всё будет хорошо.
        - Спасибо тебе на добром слове.
        - Хорошо. Оставайся. Справлюсь без тебя.
        Сытник улыбнулся. К нему возвращалось хорошее настроение, хотя и особых поводов к этому не было.
        - Спасибо Олег - другого, я от тебя и не ожидал. За службу мою не беспокойся - отработаю.
        - Конечно, отработаешь - куда ты денешься?
        Со стороны кривой улочки послышался стук копыт. Через мгновение из-за поворота показался отряд из десяти всадников во главе с Крутом. Братья прекратили свой разговор, наблюдая за быстро приближающимися дружинниками. На полном скаку воевода резко натянул поводья, и его конь встал, как вкопанный. Спрыгнув с седла, он подошёл к ним, не скрывая досады на своём лице. Все поняли, что что-то случилось. Олег ждал объяснений, не задавая лишних вопросов.
        - Ушёл, гад. - Крут вытер рукой текущий по лбу пот. - Видимо, кто-то его предупредил.
        Подъехавшие следом дружинники, спешивались и отводили коней к княжеским конюшням, где были предусмотрены стойла для коней, несущих стражу отрядов.
        - Однако, дела у вас тут творятся. - Олег в задумчивости смотрел куда-то в сторону. - Это ж сколько гнили разгребать придётся?
        Он перевёл свой взгляд на Сытника.
        - Теперь я и сам буду настаивать, что бы ты в моё отсутствие здесь остался. Будешь не только дочь свою искать, но ещё и тех, кто смуту подле князя наводил.
        - Что дальше делать прикажешь, князь?
        Крут всем своим видом показывал, что готов, не медля, двинуть все дружины на злополучный Киев.
        Видя его порыв, Олег придержал воеводу.
        - Погоди мечом махать. Для этого время ещё не настало. Сейчас вместе с Сытником, будете предателей искать. Думаю, что тут их не двое или трое. Тут их целый клубок змеиный. Вот вы этот клубок, пока я у норманн гостить буду и размотаете.
        - Не лёгкую ты нам работёнку нашёл, князь. - Сытник с сомнением смотрел на воеводу. - Справимся ли мы с ней? Что скажешь, Крут?
        Крут пожал плечами и ответил:
        - Раз надо, значит справимся.
        Олег улыбнулся.
        - Вот такой ответ мне по душе. Верю, что справитесь - иначе и быть не может.
        - Как мне сейчас Следака не хватает. - Сытник горестно вздохнул. - Мы бы с ним быстро управились. Мастак он на такие дела.
        Олег с интересом посмотрел на брата.
        - Это ты о пропавшем напарнике говоришь?
        - О нём и говорю.
        Что-то припоминая, Олег сузил глаза, затем опять задумался. Наконец он вспомнил разговор с Волхемом о каком-то раненом у озера воине. Не уж-то это и есть пропавший друг Сытника? Волхем очень хотел оставить его у себя, однако, если парень шустрый, не будет он пыль с истуканов сдувать. Наверняка, убежит он от колдуна.
        - Если он такой шустрый, как ты о нём говоришь, - Олег улыбнулся - думаю, что скоро он найдётся сам.
        - Это как найдётся? Ты что-то о нём знаешь?
        - Пока не уверен, что знаю, но время покажет.
        Олег развернулся и направился к дому Сытника. На ходу обернулся к удивлённому брату.
        - Чего стоишь? Пошли домой. Там, наверное, мои орлы порядок тебе навели такой, что долго отмывать потом придётся.
        После этих слов, удивление на лице Сытника стало перерастать в гневную маску. Дом для него был священным местом. Махнув рукой озабоченному воеводе, он почти бегом кинулся за новоиспечённым князем.
        Глава 18
        Маленькая дружина из девяти человек, сопровождающая княжеский обоз из двух повозок, приближалась к Изборску. Возглавлял эту дружину сам Олег. Кони шли шагом, никуда не торопясь. Рядом с задумчивым Олегом, вглядываясь в белёсую дымку на горизонте, на мощном гнедом коне, ехал Фарлоф.
        - Скажи, Олег, - дружинник отвлёкся от своего занятия, - как ты думаешь, нас встретят братья Рурика? Как ни как, а они родные. Рурик отдал тебе в правление все земли русские, а им ни чего не оставил.
        - Как раз об этом я и думаю. - Олег тяжко вздохнул и посмотрел на дружинника. - Меж братьев ни когда не было распрей. Трувор и Синеус всё прекрасно понимают. Понимают и то, что ни кто из них не годится на роль князя русского. Не смогут они противостоять ни норманнам, ни Киеву. Они с трудом сохраняют мир с венедами, не доводя народ до открытой вражды. Белоозеро и Изборск наши северные земли. Думаю, что они знают и то, что если не удержат их, то и Новгороду не бывать. Так что у них забот и так хватает.
        Фарлоф начал заводиться.
        - Таких забот у всех хватает, а вот самолюбия и обиды у них, может и через край.
        Олег усмехнулся.
        - Любишь ты из комара коня делать. Приедем, там увидим, у кого чего не хватает или с избытком.
        - Олег, нас, кажется, встречают. - Дальнозоркий Руслав усмотрел едва видимые на горизонте чёрные точки. - Сейчас вас помирят.
        Остальные рассмеялись, видя, как Фарлоф заёрзал в седле.
        - Вам бы всё подначивать. - Обиженный дружинник пришпорил коня и вырвался вперёд на встречу, приближающимся всадникам. - А мне разбираться за вас.
        Дружный смех полетел в след удаляющемуся дружиннику.
        - Руки у него чешутся.
        - Это ж, с каких пор он за нас всё решает?
        Олег повернулся к своим воинам и друзьям.
        - Вот пусть первый и встречает. Если с миром встречают, то торопиться не стоит. А вот если нет, то Фарлофу придётся одному решать этот вопрос.
        Какое-то время смех не утихал, но когда Олег поднял руку вверх, сразу оборвался.
        - Похоже, всё решилось для него благополучно. Он присоединился к встречающим.
        - Точно. - Руслав не отрывал взгляда от всадников. - Похоже, что встречают с миром.
        Какое-то время ехали молча на встречу друг другу. Когда всадники с обеих сторон сошлись, видимо, старший из встречающих приложил правую руку к груди и сказал:
        - Я воевода Изборска Гостомысл. Мне велено встретить гостей из Новгорода. Он осмотрел всех, пытаясь угадать, кто из девяти человек и есть новый князь Новгородский. Его взгляд остановился на огромном Стемиде, любящем щеголять в роскошных доспехах. - Ты будешь князь Олег?
        Неожиданно для него ни чем не приметный воин на чёрном, как смоль коне выехал вперёд.
        - Здравствуй Гостомысл. Олег это я. - Он обвёл рукой, указывая на своих попутчиков. - А это моя дружина.
        Гостомысл поклонился, сделал удивлённое лицо и усмехнулся.
        - Не много ли ты князь воинов собрал? При одном виде такой дружины, норманны в раз разбегутся.
        С серьёзным видом, Олег поддержал разговор:
        - Что о норманнах думаешь - хорошо. Значит, готов к сражению. А вот на счёт моей дружины торопиться с выводами не нужно. Если нас мало, это не означает, что мы слабы.
        Воевода опять поклонился и ответил:
        - Не хотел тебя князь обидеть и воинов твоих. Людей у меня мало - думал, войско приведёшь, а ты налегке пришёл. Сейчас каждый воин на счету.
        - Не в обиде я, воевода. Веди к князьям своим, наверное, заждались они вестей из Новгорода?
        Гостомысл со своим отрядом развернули коней и двинулись к городу. Олег со своей дружиной последовал за ними.
        В не большом, хорошо укреплённом городе, всё было спокойно. Люди мирно занимались своими делами, не думая ни о каких норманнах. Базарная площадь, через которую лежал путь всей процессии, была многолюдна. Олег видел, что торговля идёт не слишком бойко. Торговцы располагались прямо на вымощенной досками широкой улице в несколько рядов. Товары были самые разнообразные, но в основном это было зерно и солёные овощи. Затяжная зима почистила припасы горожан. Новое ещё не народилось, а старое было только в бочках да в больших чанах, пересыпанное солью. Свежатины не было вовсе. Несколько человек торговали салом и ощипанными синими петухами. К отрезам тканей и мехам почти ни кто не подходил. Народу было не до того. Гончары тоскливо провожали взглядами поиздержавшихся за зиму людей, особо не навязывая свои горшки и кувшины.
        Отметив про себя такое положение дел в Изборске, Олег догнал Гостомысла, и поравнявшись с ним, спросил:
        - Бедновато народ у вас живёт. К концу весны ремни начинает варить? До следующего урожая ещё дожить надо, а они зерно посевное продают?
        Воевода только грустно вздохнул.
        - Твоя правда, князь. Не легко тут. Торговли нет вовсе. Боятся люди в море выходить. Там треклятые норманны всё отбирают, а по рекам заставы стоят у венедов. Там ихние земли, и туда нам путь пока закрыт. К югу только Новгород, да Ладога. Вот так и живём.
        - Ни чего, воевода, скоро всё наладится. Потерпеть не много придётся, да поработать во благо всей руси.
        - Народ готов хоть в рабство, только скажи князь, что делать нужно?
        - В рабство не нужно, а время придёт, всем, как один встать потребуется. Русские люди не рабы. Ни когда ими не были и ни когда не будут! Это я тебе говорю - князь земель русских - Олег!
        В это время вся процессия подъехала к крыльцу большого детинца. У крыльца их встречали Синеус с Трувором. Синеус сделал шаг вперёд и поклонился новому князю.
        - Здравствуй Олег. Заждались мы вас.
        Трувор присоединился к брату. Поклонившись, сказал:
        - Милости просим в наш дом. Проходи, столы уже накрыты. Вас дожидаются.
        Олег спрыгнул с коня и подошёл к ним. Поклонившись в ответ, улыбнулся.
        - И вы здравы будьте, князья земель северных. От угощений не откажемся, но дело не терпит.
        Синеус пожал плечами.
        - Вот за столом во время трапезы и поговорим.
        Он протянул руку в направлении двери, пропуская вперёд именитого гостя со всей его дружиной. Гости не заставили себя долго ждать и дружно поднялись на высокое крыльцо.
        В просторной светлой комнате было натоплено. Огромный длинный стол, накрытый разными яствами, у голодных дружинников вызвал восторг, кроме одного Олега. Тот вспомнил базарную площадь и посмотрел на Синеуса.
        - Столы у тебя богатые, а народ бедствует. - Тут же успокоил обоих братьев, упреждая их реакцию. - Знаю ваши проблемы и потому не корю. Для того и прибыли сюда, что бы решать их.
        Все расселись за столом, а Олег, взяв в руки чашу с мёдом, поднялся из-за стола и сказал:
        - Пусть Рурику, брату вашему кровному, вечная память людская будет. Не в лёгкие времена он Русь строить начал. Однако, зерно им брошено, и от нас теперь зависит, какие всходы оно даст.
        Все сидящие за столом, встали и молча опорожнили свои чаши. После этого, молодые и голодные дружинники смело накинулись на еду. Следивший за ними Трувор, усмехнулся.
        - Если они и на поле боя так себя ведут, то крепкая у тебя дружина, князь.
        Олег был рад, что напряжение, державшее его всё это время начало спадать. Он видел, что братья ведут себя отрыто и ни какой враждебности к нему не проявляют.
        - Я вижу, что за этим столом сейчас находятся люди, готовые на всё ради своего народа, ради нашей русской земли. Дел у нас много и потому не будем оплакивать князя, а будем дело делать. Если бы Рурик сейчас был с нами, он поступил бы точно так же.
        - Как брата-то похоронили и где?
        Трувор напряжённо смотрел на Олега.
        - Похоронили князя у стен Новгородских. Люди к его могиле целый день шли, и каждый бросал ему горсть земли. К вечеру на его месте уже курган стоял до самых стен. Народ будет помнить своего князя, а мы должны дела его доделать, как он велел.
        - Ты прав Олег. - Синеус кивнул головой, соглашаясь со сказанным. - Здесь предателей нет, и потому буду говорить открыто. В последний раз, когда я видел Рурика в Новгороде, он просил меня подготовить ладью и ждать от него вестей. Я так понимаю, что ты привёз нам от него вести?
        - Да, привёз. В телегах, что стоят у вас перед крыльцом, два больших сундука. В одном из них золото, в другом - самоцветы. На этой ладье мы повезём Эйрику эти сундуки. Это будет выкуп за мир.
        Трувор вскочил из-за стола.
        - Полные сундуки сокровищ? Да они возьмут эти сокровища, а вас всех просто вырежут! У них нет совести в таких делах!
        Синеус хмурился и кивал головой, поддерживая брата.
        - Нельзя к ним вот так запросто, да ещё и с золотом. Прав Трувор - перебьют они вас.
        - Другого пути у нас нет. Знаю, что они разбоем промышляют и не чисты на руку, но есть и у нас для них кое-что. Не просто так идём. Видимо всё же повоевать придётся, но надежда у нас на брата его Рагнера.
        Синеус пожал плечами.
        - Надежда, но уж очень слабая. Может, стоит их сюда в Изборск, пригласить?
        - Не думаю. Они подумают, что это ловушка и начнут войну раньше, чем мы ожидаем.
        Трувор задумчиво чесал затылок.
        - Похоже, что выход только один - плыть к ним.
        - Похоже, да. Мне нужен опытный помор, что бы довёл ладью до места.
        Синеус махнул рукой.
        - Это как раз не проблема. Есть у нас один из них. Пленили его в одном бою, так он здесь прижился. Даже жену себе нашёл и детишек настрогали. Назад не собирается, а нам помогает, как может. Видимо жену сильно любит.
        - Может и так. - Олег улыбнулся. - Хорошая жена навеки повяжет мужика, а он не поймёт этого, да ещё и благодарен ей будет за это. Подойдёт он нам. В пути я пригляжу за ним. Там будет видно, что за птица.
        - Когда думаете отплывать?
        - Немедленно, как всё будет готово.
        Трувор покачал головой.
        - Смотри князь, не говори потом, что не предупреждали. Пока вы в пути будете, мы город к обороне готовить будем. Не уверен я, что у вас всё получится.
        Олег поднялся из-за стола.
        - Готовьте город к обороне. Мужиков из деревень соберите. Какая-никакая, а помощь.
        - Не сомневайся князь, привлечём. Всех, кто оружием владеет, всех соберём.
        Радости от встречи не было. В глазах у всех была только тревога.
        Глава 19
        Усталый и разочарованный своими поисками, Сытник возвращался домой. Это была третья и последняя деревушка, в которой он мог найти свою дочь или хотя бы что-то о ней узнать. Расспросы местных жителей о ней и наблюдения за интересующими его в поселениях домами, ни к чему не привели. Само его появление в не больших деревнях, вызывало у людей настороженность и страх. Он был здесь чужим, и его сторонились, не охотно вступая в разговоры. Он сулил деньги за любую информацию о маленькой девочке по имени Любава, появившейся лет двенадцать назад. Кто мог так давно оставить у себя ребёнка и взять его на воспитание? В ответ местные жители только пожимали плечами, стараясь быстрее отойти от навязчивого чужака. Разговоров не получалось. Почему-то Сытник внушал людям страх и подозрительность. Одна бабка, неожиданно разговорившись, сказала ему, что подброшенных детей в деревнях много. Их подкидывают для того, что бы выжить самому и хоть как-то прокормить ребёнка. Сердобольные люди принимают малышей и выкармливают, сами не доедая. Таких детей воспитывают и дают им новые имена. Через какое-то время они становятся
родными и их опекают пуще глаза своего. Кто ж тебе отдаст дитя своё? Зря ты ищешь то, чего уже нет. Бабка посоветовала ему смириться с судьбой и народить другое дитя, а не искать вчерашний день. По словам этой бабки Сытник искал иголку в стоге сена.
        Привязав Вьюна к коновязи у дома, он долго и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Как ему не хватало сейчас Следака. Он наверняка бы что-то придумал. Ведь узнал же он каким-то образом, что Любавушки его нет в Новгороде. Наверняка, он знал гораздо больше, чем говорил, только, как теперь узнать это? Сытник открыл дверь и зашёл в дом. Что-то в доме было не так. Он скорее это почувствовал, как дикий зверь чует опасность. Только предпринять что-либо не успел. Сильный удар по голове сзади, опрокинул его на пол и Сытник потерял сознание.
        Очнулся он от того, что его кто-то хлестал рукой по щекам. Голова нещадно болела. С мокрых волос по лицу стекала вода. Видимо приводя в чувство, его облили водой. Он лежал на полу со связанными за спиной руками. Ноги, стянутые по щиколоткам верёвкой затекли и саднили. С трудом открыв глаза, он увидел перед собой не знакомого бородатого мужика, держащего в одной руке ведро, а другой тот обхаживал Сытника по щекам.
        - Гляди, будто бы очнулся.
        Он говорил это второму, стоящему в тени за печкой. Сытник вгляделся в этого второго, но лица его так и не увидел, но когда тот обратился к нему, голос его показался Сытнику знакомым.
        - Очнулся, значит. И то хорошо. Говорил я тебе Рубака, что б не шибко бил - меры не знаешь. Он нам живой нужен.
        Оставаясь на месте, незнакомец обратился к Сытнику:
        - Ну, здорово, купец. Давно мы тебя поджидаем.
        - Зачем это я вам понадобился? - Сытник до боли в глазах всматривался в говорившего. - Сказали б - я сам бы пришёл.
        - Не дури, купец. Ты приходишь только что бы жизнь отнять. Для этого тебя звать не нужно.
        Знакомый голос не давал Сытнику покоя.
        - Зачем я вам нужен? Выйди из-за печи, поговорим.
        - Лучше я здесь останусь, так мне спокойней будет.
        Боится, но раздражать его этим Сытник не стал - не в том положении.
        - Так зачем я тебе нужен? Говори, может, что и скажу. Может, окажется, что зря по голове били и я вам не враг вовсе, а друг.
        - Мягко стелешь, Сытник, да спать жёстко после твоих слов. Ладно, хватит любезностей! Мне нужно знать, что за люди у князя были, куда направились и зачем?
        Сытник усмехнулся.
        - Всего лишь?
        Дальше сказать не дали. Соявший с боку от него Рубака ударил его огромным кулаком в лицо. Голова чуть не треснула пополам. Из носа пошла кровь.
        - Говори, когда спрашивают!
        Рубака занёс руку для следующего удара.
        - Погоди. - Голос незнакомца за печкой, остановил готовый опустится на голову кулак. - Убьёшь ведь. Он нам и так всё скажет.
        - А если не скажу? - Сытник с трудом ворочал разбитыми губами. - Убьёшь?
        - Обязательно убью.
        - Тогда я лучше помолчу. Жизнь опротивела, всё равно жизнь это дерьмо, может сразу и прикончишь, да и закончим на этом?
        - Так просто не получится. Нам нужно знать, зачем те люди к князю приезжали.
        - Так князя уже и в живых нет, а ты всё интересуешься?
        - Знаю, что нет, но вопросов от этого меньше не стало. Откуда эти люди? Ты ведь с ними прибыл, а значит за ними и ездил?
        - Не знаю я этих людей. По дороге встретил, вот вместе к князю и приехали.
        Незнакомец тяжко вздохнул.
        - Не хочешь говорить. Ну, воля твоя. Рубака, где твой нож? Покажи его купцу.
        Со злорадной ухмылкой, Рубака вытащил откуда-то огромный тесак и покрутил его у Сытника перед глазами.
        - Сейчас я начну тебя резать на куски.
        Незнакомец молчал, а палач медленно поднёс нож к горлу Сытника и быстро полоснул им его по плечу. Резкая боль пронзила всё его тело. Рана получилась достаточно глубокой. Кровь из неё хлынула прямо на пол.
        - Он ведь не шутит. - Подал голос незнакомец. - Говори, а то Рубака тебя всего исполосует. - Он повысил голос. - Говори, а то кровью своей истечёшь!
        В подтверждении этого, Рубака ещё раз полоснул его ножом по другому плечу. Через мгновение Сытник лежал на полу уже в луже собственной крови. Подумал уже, что это конец, когда истязатель приложился кулаком к его лицу. В последний момент, перед тем, как потерять сознание, он увидел, что дверь в комнату резко распахнулась, и в неё влетел какой-то воин с обнажённым мечом. Больше он ни чего не увидел, так как сознание его отключилось.
        Глава 20
        После нескольких дней плавания по рекам и заливам ладья Олега, наконец, вышла в открытое Студёное море. Волны, беспрестанно бившие о борт судна, быстро увеличились в размерах, и небольшой корабль сталокидать, как щепку. Находящиеся в трюме дружинники, тихо ругались и клялись всеми богами, что больше никогда не сядут в такую лодку. Радовало лишь одно - ветер, хоть и сильный, дул в северном направлении. Большой треугольный парус выгнуло дугой и казалось, что их корабль не плывёт, а летит над водой. Качало неимоверно. Карл и Веремуд с зелёными лицами частенько наведывались на верхнюю палубу, чтобы стравить за борт, после чего тихо проклинали всех морских богов и самих норманн, которые умудряются жить посреди такого кошмара. Норманн Каген, приросший к огромному рулевому веслу, улыбался, слушая брань дружинников. Он находился в своей стихии. Заметив на его лице улыбку, после очередного выхода на палубу, Карл накричал на него.
        - Ты чему улыбаешься, норманнская рожа? Приятно тебе видеть, как богатыри русские мучаются?
        Это было сказано таким тоном, что у бедного Кагена улыбка сразу же слетела с лица.
        - Я улыбаюсь не этому, - оправдывался он, - А той стихии, в которой вырос. Море для норманна, это та же земля. Я не виноват в том, что вы не переносите качку. Для меня море, это второй дом.
        Карл плюнул за борт и ответил:
        - Пусть он огнём горит твой дом.
        На лице у Кагена опять появилась улыбка.
        - К твоему несчастью, этот дом никогда не сгорит.
        Глаза у Карла налились кровью. Норманн над ним явно издевался. Предчувствуя нехороший конец, в разговор вмешался Олег:
        - Оставь его Карл. Не наша вина в том, что он моряк от рождения, а мы на море смотрим только издалека. В любом случае, он должен доставить нас по назначению. Если ты ему сейчас отрежешь голову, то у нас появятся все шансы закончить свою жизнь не на земле, а в море.
        Карл опять сплюнул за борт и пошёл на своё место, тихо ругаясь. По пути обернулся к Олегу и сказал:
        - Вот он нас по назначению и доставит. Не нравится мне он - рожа, норманнская.
        Фарлоф усмехнулся в ответ:
        - А он не девица, что бы тебе нравиться. А что касается рожи, то я тебе напомню, что твой отец был родом из норманн. Так что твоя рожа, от его рожи не далеко ушла.
        В трюме раздался дружный смех. Обиженный Карл, схватился за шею и в который уже раз бросился на палубу, по пути бросив:
        - Мой отец родом из северных славян, как впрочем, и твой.
        К вечеру ветер стих и волны,наконец, улеглись, прекратив на какое-то время людские мучения. Все дружно высыпали на палубу. Солнце давно зашло, и взору всех открылась изумительная по красоте картина. Россыпи крупных звёзд были так ярки и близки, что казалось, их можно потрогать рукой. Широкая лунная дорожка сверкала так сильно, создавая обманчивое видение, будто ладья плыла не по воде, а по небу. Тёплый прозрачный воздух мягко касался лица и пьянил своей свежестью.Ярко - жёлтый глаз Луны, почти в упор рассматривал дерзких путешественников. Её огромный диск завис прямо над ними, и простодушный Руслав протянул руку в его направлении.
        - Мне кажется, что я сейчас её коснусь. Она же совсем рядом.
        Олег охладил его мечтания.
        - Это вряд ли. Луна очень далеко от нас. Её можно коснуться, если плыть к ней, но не на таком корабле.
        - А на каком? - Руслав продолжал тянуть руку к ночному светилу. - Расскажи Олег. Ты ведь вещий и должен знать то, чего не знает ни кто.
        Все дружно посмотрели на своего воеводу. Да же задумчивый Каген с интересом наблюдал за странными путниками. Олег улыбнулся и произнёс:
        - Когда-то очень давно на нашей земле жили люди, прилетевшие с этих звёзд. - Олег посмотрел на яркие звёзды, - на небесных кораблях. Их было много, и они были все разные. Однако жили они в мире друг с другом и никогда не воевали между собой. У них был один враг на всех - это злой Чернобог. С ним они и сражались. Сражались затем, чтобы всё живое, в том числе и мы с вами, могли жить на нашей Земле и в других Мирах, рожать детей, сеять хлеб и улыбаться друг другу.
        - Получается, что Чернобог победил? - Руслав разочарованно смотрел на Олега. - У нас ведь войны не кончаются? С кем мы тогда воюем? Сами с собой?
        - Получается, что так. Пока Чернобог сильней и войны между людей не прекращаются. Слишком много ещё в нашем мире зависти, подлости и трусости. Все, кого победили эти и другие пороки, невольно становятся солдатами армии Чернобога. Эти люди, возможно, и не знают этого, как и не знают того, что в борьбе с ним, нужно объединяться, а не захватывать земли, истребляя людей. В конечном итоге, истребив людей и захватив все земли, воин Чернобога всё равно будет уничтожен своим покровителем, потому, что этот покровитель стремится к тому, что бы во всей Вселенной не осталось ни чего разумного и живого.
        Друзья с интересом слушали Олега, но тот видел, что в глазах у них стоял один вопрос. Предупреждая его, он сказал:
        - Да, мы с вами то же убиваем людей и захватываем земли, но люди эти, слуги Чернобога, а земли, которые мы у них отнимаем, принадлежат не им. Мы воюем за эти земли, что бы на них ни когда не было войн и люди ни когда не убивали себе подобных. Большей частью мы не отбираем, а словом договариваемся о соединении родственных корней. Мы - славяне и арии - предки тех, кто оставил нам Великое наследие о мире, человечности и любви. В этом заключается вся Вселенская мудрость. Кто не хочет жить в мире - будет уничтожен, как посланник Чернобога, а кто за мир - пусть смело множит наши ряды. Когда во всём мире люди это поймут, мы будем жить радостно и счастливо. Только тогда, когда это произойдёт, наши предки откроют нам великие тайны жизни, и откроют нам путь к своим звёздам.
        - Как тогда понять кто прав, а кто виноват? Получается, что каждый воюет за свои убеждения и считает себя правым?
        Вопрос Веремуда заставил всех задуматься. Олег кивнул головой, соглашаясь с ним.
        - Ты прав. Прав в том, что правда у каждого своя. Перед отъездом в Новгород я побывал с Атеоном во второй галерее - галерее Заповедей. В ней, прямо у порога на большом камне высечены заповеди, которых должен придерживаться и жить по ним каждый человек. Они просты: не убивай, не укради, не прелюбодействуй, не произноси ложного свидетельства на ближнего своего, почитай мать и отца. Главное - не завидуй другому, ибо зависть порождает ненависть. По этим законам живут все люди во Вселенной. Если кто-то не хочет жить по этим законам - значит, он живёт по законам Чернобога. Третьего не дано. Есть законы для живых, а есть законы для мёртвых. Чем больше будет мёртвых, тем сильнее будет армия тьмы. Вот потому мы и боремся за то, что бы в нашем мире было как можно больше живых. Тех, кто заблуждается нужно прощать, а тех, кто с мечом отстаивает свои порочные убеждения, нужно уничтожать. Ни чего с этим не поделаешь, это война. Война, начатая не нами, но от её исхода зависит жизнь во всей Вселенной.
        Олег закончил говорить, а его дружинники продолжали неотрывно смотреть на яркие звёзды, будто ожидая от них продолжения рассказа. Олег оглянулся назад и увидел, что Каген от усталости повис на весле и спит. Крепкий норманн, подумал он. Уже более двух суток бедняга не отходит от рулевого весла. Олег подошёл к нему и положил руку на его плечо. Тот встрепенулся и часто заморгал глазами.
        - Поди вниз и поспи. Я постою у весла.
        Каген с благодарностью посмотрел на Олега.
        - Хорошо. Вон посмотри на ту звезду. - Норманн вытянул руку вверх в направлении самой яркой звезды. - Правь так, что бы она была у тебя всё время слева. Как начнёт светать, сразу же меня разбуди. А то проскочим нужное нам место.
        - Иди, не беспокойся.
        Каген ушёл, а за ним и все дружинники. Олег остался один. Ладья плавно шла, словно летела по воде. Впитывая в себя свежий тёплый воздух, под мириадами ярких звёзд, он сейчас был самым счастливым человеком во всей Вселенной.
        Глава 21
        Очнувшись от забытья, Сытник открыл глаза. Открыл и сразу же их опять зажмурил. Показалось или нет? Медленно разомкнул веки и опять увидел над собой улыбающееся лицо Следака.
        - Я что, уже умер?
        Тот засмеялся и ответил:
        - Умирать тебе ещё рано. Дел невпроворот, а ты помирать собрался.
        Голова гудела, а раны нестерпимо ныли. Сытник подозрительно смотрел на своего друга, не отрывая глаз.
        - Я думал, что тебя убили люди Фроста.
        - Меня убить не так-то легко. Случай помог.
        Сытник приподнялся с кровати, на которую его уложил заботливый друг и осмотрелся. В углу лежал связанный по рукам и ногам незнакомец, который до этого прятался за печкой. А у самой двери лежало безжизненное тело мучителя Рубаки. По всему полу стояли лужи крови. От такого вида, ему стало плохо, и он откинулся обратно на кровать и закрыл глаза.
        - Беспорядок, конечно у тебя в доме, но со временем приберёшься. - Следак, как всегда начал язвить. - Главное, что предателя поймали. Я, как только прибыл в Новгород, то сразу к тебе. Дверь заперта, а тебя нет. Переждал я напротив под липой, да и увидел, как к тебе в дом по воровски зашли эти двое. Тут и ты появился. Я думал друзья к тебе пожаловали и не стал беспокоить зря. Немного выждал и понял, по тому, что что-то у тебя всё время падало, что не друзья это вовсе. Вот и решил зайти посмотреть, что тут у тебя творится.
        У Сытника от злости свело челюсти, и сквозь зубы он процедил:
        - Так ты гад ждал, когда меня убьют?
        Следак улыбаясь подошёл к нему ближе, понимая, что его друг сейчас ни на что не способен.
        - Столько не виделись, а ты меня сразу гадом обзываешь. Всё было не много не так. Было интересно, о чём они тебя спрашивали, а то потом из тебя слова живого не вытащишь и предателям этим ни чего не предъявишь. Отопрутся ведь. Теперь ни куда они не денутся.
        Такая наглость отрезвила Сытнику голову. Он ещё раз посмотрел на тело Рубаки.
        - Этот точно ни куда не денется.
        - Вот если бы я вовремя не зашёл в дом, то этот живодёр вспорол бы тебе брюхо. Так, что я тебе жизнь спас. Можно и так сказать.
        Сытник перевёл взгляд на связанного.
        - А это кто? Его голос показался мне знакомым.
        Следак подошёл к пленному и толкнул его носком сапога в бок.
        - Повернись к свету падаль!
        Тот медленно перевернувшись на другой бок, лег лицом к Сытнику.
        - Сигурд! Смерд Калинын. Как я сразу не догадался?
        Сытник с трудом поднялся с кровати и подошёл к нему.
        - Так это ты, сволочь, князя отравил?
        Сигурд отчаянно замотал головой.
        - Нет, не я. Не я князя травил.
        - А кто?
        - Сам Калина его и отравил. Он перед Диром хвастался. Я слышал.
        - Где сейчас Калина?
        - В Киеве. Тебя, как увидел, сразу ускакал, а мне велел узнать, что за люди с тобой прибыли и откуда.
        - Почуял гад, конец свой и к покровителям убежал. Кто с тобой ещё ему служит? - Сытник со всех сил ударил его ногой в грудь. - Не молчи, сволочь, теперь тебе у меня жизнь просить надо!
        Следак остановил разгневанного друга.
        - Ты ему все рёбра переломаешь. Я его к Круту отведу, пусть он вызнаёт, а у нас с тобой другая работа есть.
        Сытник успокоился и осмотрелся.
        - Скажи ему, пусть женщин пришлёт, прибраться здесь и Рубаку пусть заберут, а то насмердит тут, в дом не войти потом.
        Следак поднял на ноги, связанного Сигурда и толчком в спину, отправил его за дверь.
        - Ты себя пока в порядок приведи, а то страшно на тебя смотреть.
        Сытник хотел ответить ему в его же духе, но Следак уже исчез за дверью. Сытник проводил его взглядом и улыбнулся. Слава Богам, что он жив остался. На душе потеплело. После исчезновения Следака под Китежем, Сытник не находил себе места из-за такой утраты. Следак для него сейчас был самым родным человеком. Язва, конечно, ещё та, но без него просто опускались руки. И ведь знает, что полюбил я его, как брата родного, этим и пользуется. Да леший с ним, зато голова у него золотая. Как, интересно, он уцелел? Сытник мерил комнату шагами, убивая время в ожидании друга.
        Наконец, послышался стук копыт и в дом вошёл Следак. За его спиной маячили тётки и двое дружинников Крута.
        - Пойдём отсюда, пока прибираться будут, поговорим по душам.
        Он накинул на плечи Сытника плащ и потянул его на улицу. Перебравшись в укромное место, где недавно Следак оборудовал наблюдательный пункт, друзья, как по команде повернулись лицом друг к другу и крепко обнялись.
        - Ну, здравствуй пропащий. - Сытник крепко прижал друга к груди. - Я уже не чаял тебя увидеть.
        - Это я думал, что тебя уже нет в живых. - Следак от радости весь сиял. - Треклятый колдун меня неделю за нос водил.
        Они расселись на старых пнях спиленных деревьев и Следак продолжил свой рассказ:
        - Такая история со мной приключилась, что если бы сам не участвовал в ней, ни когда бы не поверил. Когда увидел, что преследователи наши разделились, сразу понял, что по одиночке нам не справиться. Повернул к тебе, но не успел - трое из их отряда перерезали дорогу. Двоих я положил, а от третьего мне досталось. Тут-то и произошло самое интересное. Когда падал, головой об камень приложился крепко. Когда в себя пришёл, подумал, что всё - отбегался. Передо мной с мечом третий стоял и так гаденько улыбался. Вопросы какие-то задавал. Голова гудела у меня, как улей, рёбра были сломаны, да ещё дырку в бок получил. Осмотрелся я по сторонам в последний раз и вижу, насторожился мой убивец. Поднял я глаза, а на самом верху камня стоит огромный чёрный волк и человечьими глазами на меня смотрит. Жутко стало. Час от часу не легче, но этот волчара сиганул на моего противника и в раз горло ему распорол так, что тот и крикнуть не успел. Вот лежу и думаю, что теперь мой черёд настал, но от страха увиденного, я чувств лишился.
        - Это, что ещё за волк такой? Откуда он взялся?
        Сытник с интересом слушал рассказ друга.
        - Понятия не имею. Обычно волки стаями ходят, а тут одиночка. Очнулся я во второй раз уже в какой-то избе. Глаза открыл и чуть со страху не помер. В тёмной комнате во круг меня истуканы стоят и своими чёрными глазами меня рассматривают. Жуть. Потом старик пришёл в чёрном балахоне и начал мне про этих истуканов рассказывать, а на следующий день девицу привёл.
        Следак замолчал и улыбнулся. Приятные воспоминания целиком завладели им. Сытник слегка толкнул его в бок, возвращая к рассказу.
        - Чего замолчал? Девица, наверное, хороша была?
        - Не то слово. Краше не встречал.
        - А зачем старик её привёл? Ты ведь и с постели то сам встать не мог?
        Следак нахмурился.
        - Не о том думаешь.
        Сытник хихикнул.
        - А о чём мне ещё думать?
        - Оно и видно, что больше не о чем. Готовила она мне, раны лечила. Одним словом заботилась обо мне она.
        - Как зовут-то девицу, ты хоть у неё узнал?
        - Любавой её зовут.
        Сытник горестно вздохнул, а Следак, понимая его горе, положил руку на его плечо.
        - Да ты не горюй больно. Найдём мы твою Любаву. Завтра с утра и отправимся на её поиски.
        - Ты знаешь, где её искать?
        - Очень приблизительно. Старуху ту, что про дочь твою поведала, я в лесу встретил. Она мне и показала рукой, где селение не большое стоит. За перелеском у ручья.
        - Одна надежда на тебя. Я её уж обыскался. - Встряхнув головой, Сытник опять с интересом глянул на друга. - Ну, продолжай, чего замолчал? Когда девицу увидел, про всё на свете, небось, забыл?
        - Нет, не забыл. Старик когда вернулся, я его и стал выспрашивать где я, да что я. Старик, вижу хитрющий. Много знает, да не всё говорит. До его прихода, у Любавы выведал, что в Китеже я, а сам старик не кто иной, как и есть тот колдун, к которому нас князь посылал. Только, как он меня нашёл там недалеко от озера, так я и не понял. С помощью Любавы я стал подниматься с постели и понемногу ходить. От старика мы это скрывали. Я прикидывался, что ещё не могу сам вставать. Колдун этот, зовут его, кстати, Волхем, старался удержать меня в своей избе, как можно дольше. Это я сразу понял. Не понял только зачем. Это потом, когда Любава меня со следопытом местным свела.
        - Со Светлооком, что ли?
        - С ним. Он то мне и рассказал про тебя. Только уехали вы уже. Вот зачем меня Волхем держал - что бы с тобой я не встретился. Оставить меня он хотел в Китеже, да не тут-то было. Сговорился я с Любавой и Светлооком, что помогут они мне бежать из города.
        Сытник удивился.
        - Зачем было договариваться? Взял бы, да ушёл сам.
        - Не всё так просто, как ты думаешь. Попасть в город трудно, а выбраться из него ещё трудней. Стража на башнях у единственных ворот, ни кого без ведома воеводы и старейшины, за порог не выпускает. Вот так вот.
        - Что же вы придумали?
        - Придумала Любава. Она пообещала вывести меня за ворота. Неохотно, правда, но взяла с меня слово, что вернусь я, как только все дела свои сделаю.
        Сытник вскочил на ноги.
        - Ты пообещал ей, что вернёшься туда?
        - Да. Не расстраивайся, но запала она мне в душу. Ни дня без неё не могу. Когда уходила, я ждал её, считая мгновения, а когда приходила, нарадоваться на неё не мог. Видимо, и я ей по сердцу пришёлся, по тому и не хотела, что бы я уходил.
        - Да, дела. Когда же ты назад собираешься?
        - Вот, когда дочь твою найдём, и пойду назад. Здесь меня ни что не держит.
        - Вот как? А как же я? Как же служба княжеская?
        Следак пожал плечами.
        - Тебе я то же хотел предложить идти со мной, а служба? Князя уже нет, а новому я не присягал.
        Он замолчал, давая возможность Сытнику осмыслить сказанное. Тот лишь ухмыльнулся и ни чего не ответил. Когда молчание стало неловким, Следак спохватился, продолжая свой рассказ.
        - Ты представляешь, старый колдун и Соколика спас. Когда убегали от преследователей, стрела коню в бок попала, он с ног и покатился, а я тогда головой об этот камень злополучный треснулся. Думал конец коню, а когда вышел тайком из дома Волхема, наткнулся на сарайчик, в котором Соколик стоял жив и здоров.
        - Я гляжу, вы подружились с конём моим?
        - Без него я бы пропал. Мы теперь с ним не разлей вода. Проси, что хочешь за него, только тебе я его не верну.
        - Да чего уж там. Конь хороший, жаль расставаться. Раз он к тебе привык, так и быть - бери его, только береги коня. Он тебя ещё не раз выручит.
        - Спасибо. Я знал, что уступишь. Не чужие ведь?
        Сытник отмахнулся рукой.
        - Пустое. Расскажи, лучше, как из города вышел?
        - Вот как раз этого, я до сих пор не пойму.
        - Это как?
        - Странный этот городок какой-то. Люди в нём, то же странные. Ты сам-то не заметил?
        - Заметил, только говорить со мной на эту тему ни кто не хотел.
        - Вот так же и со мной. Все молчат, как воды в рот набрали. Так вот, по утру мы и пошли. Как только светать начало. Светлоок каждый день куда-то выходит - его знают и пропускают. А мы за ним. Я на поводу Соколика веду, а рядом Любава моя идёт. Когда к воротам подошли, она скинула с себя плащ и укрыла меня им. Я гляжу, а она косу свою до пят, распустила, и волосы по плечам разбросала. Не женщина, а валькирия какая-то. По земле идёт, как по воде плывёт. Впереди Светлоок, за ним я в плаще с Соколиком. А позади Любава плывёт. Иди, говорит она мне смело, только по сторонам не смотри и не разговаривай, пока за ворота не выйдем. Вот так и прошли. Дозорные ни меня с Соколиком, ни её почему-то не увидели. Только со Светлооком поздоровались и всё. Попрощались мы с ней, я и ускакал, а она назад пошла, в город.
        - Твоя Любава глаза стражникам отвела. Вот какие дела.
        - Это что ж, колдунья она, что ли?
        Сытник задумчиво смотрел в сторону.
        - Не знаю. Правильно говоришь, что не всё так просто в этом Китеже. Я, то же многое, чего узнал, но об этом, в другой раз. Солнце садится, а нужно ещё в дорогу собираться.
        Следак поднялся с пня, на котором сидел и встряхнул головой, прогоняя липкие воспоминания.
        - И то, правда. Засиделись мы с тобой.
        Друзья не спеша пошли к дому Сытника.
        Глава 22
        Постепенно яркие звёзды начали гаснуть, а чёрная пелена ночи посерела, предвещая восход нового дня. Олег плотнее закутался в плащ, прячась от утренней свежести. Весь воздух, вдруг, наполнился влагой, которая в виде маленьких капелек, стекала по лицу. Стало зябко. С севера подул лёгкий ветерок, прогоняя ночную дремоту. Однако, спать вовсе не хотелось. Предстоящая встреча с конунгом норманн Эйриком, будоражила сознание и прогоняла сон. Быстро начало светать. Молодое солнце, так и не появившись из-за горизонта, высветило плотную стену белого, как молоко тумана. Казалось, что их ладья стоит на месте в непроглядной пелене этого тумана. Олег оставил рулевое весло и спустился в трюм за Кагеном. Вся дружина мирно спала, закутавшись в плащи. Как только он дотронулся до плеча норманна, тот быстро вскочил на ноги, как будто вовсе не спал, а только слегка дремал. На его лице не было сонливости и усталости. Без лишних слов он поднялся наверх и осмотрелся.
        - Мы уже близко. Скоро будет земля.
        - Как ты её увидишь в таком молоке?
        - Увидим. Поднимай князь всех - одним нам не справиться. Нужно убирать парус и дальше идти на вёслах, а то легко можем налететь на прибрежную скалу.
        Подчиняясь мореходу, Олег опять спустился вниз и растолкал спящее царство.
        - Всем быстро вставать и мигом наверх!
        Протирая глаза огромными кулаками, Веремуд возмутился:
        - Только прилёг, а уже вставать. Нет от тебя покоя, князь, даже на море - океане.
        - Вставай лежебока, так всю жизнь проспишь.
        Дружинники не спеша поднимались на верхнюю палубу.
        - Это куда мы попали? - Стемид, напрягая глаза, вглядывался в белое марево. - Ты куда нас завёз норманн?
        Карл подхватил:
        - Мы случайно не на краю света? Интересно посмотреть, как тут люди живут.
        Каген не остался в долгу.
        - Ты прав - это можно назвать и краем света. Дальше дороги нет, даже по морю.
        - Но ведь что-то же есть?
        - Нет. Дальше на север только льды и пустота.
        Окончательно проснувшись, команда убирала большой парус, пристально всматриваясь в туман. Кагену хоть и не доверяли, но слушались его безоговорочно. Рулевой тем временем продолжал посвящать дружину в морские тонкости:
        - Течение тут сильное, может отнести нас к северу, потому нужно спустить вёсла. На вёслах мы пойдём быстрее, и сама ладья будет более управляемой. По сторонам всем смотреть внимательно. В этих местах попадаются скалы, растущие прямо из воды.
        Руслав усмехнулся.
        - Впрямь, как в тридевятое царство попали.
        Каген серьёзно ему ответил:
        - Так оно и есть. Земля чужая и люди здесь живут твёрдые, как скалы и своенравные, как постоянно меняющееся море.
        Олег спросил:
        - Скажи, Каген, ты знал Эйрика? Каков он?
        Каген передёрнул плечами, как от озноба.
        - Эйрик - конунг, военный вождь норманн. Страшный, не управляемый и самолюбивый человек. Его все боятся, потому и служат ему, а не брату его Рагнеру.
        - Чем же он страшен?
        - Для него людская жизнь ни чего не стоит. Провинившегося, или струсившего в бою, он со своими приспешниками, привязывает к столбу.
        Веремуд пожал плечами.
        - Что же тут страшного?
        - Дело в том, что столб этот врыт в приливной черте моря. Тебя, к примеру, во время отлива привязывают к этому столбу таким образом, что когда начинается прилив, вода доходит тебе прямо до рта. Дышать, таким образом, очень трудно и многие просто либо задыхаются, либо тонут, нахлебавшись воды. И это не самое страшное. Когда привяжут, ножом делают надрезы на ногах, что бы кровь стекала в воду. Во время прилива, с морской водой на берег приходят миллионы морских крабов. Почуяв запах крови, они медленно ползут к тебе и забираются по твоему телу до самой головы.
        Все внимательно слушали рулевого о диких нравах северных народов.
        - И что же дальше?
        - Дальше эти крабы начинают очень быстро тебя пожирать. К утру от привязанного к такому столбу человека, остаются только одни кости.
        После такого рассказа, на ладье долго стояла полная тишина. Наконец Руслав подал голос:
        - Страшную ты нам сказку рассказал. Если это и на самом деле так, то твои соплеменники просто дикий народ.
        Каген кивнул головой.
        - Есть не много. Потому и живут по законам природы - выживет только приспособленный.
        - Приспособленный к чему?
        - Приспособленный убивать.
        Он помолчал, потом продолжил:
        - Эйрик коварен и хитёр. Ему нельзя доверять ни в чём. Если дело касается собственной наживы, он убьёт и собственную мать.
        После этих слов, Олег улыбнулся.
        - Приблизительно так мне его Рурик и описал. Вот мы его жадность против него же самого и используем. Для этого мы ему не только золото везём, но и другие подарки.
        - Мне бы не хотелось с ним встречаться. Думаю, он помнит меня и если увидит, то столба мне не миновать.
        - Успокойся, он тебя не увидит. Со мной на берег сойдут Веремуд, Фарлоф, Руслав и Стемид. Остальные, и ты вместе с ними, займутся подарками. Чуть позже я всё расскажу, кто и чем будет заниматься. Сейчас хочу, что бы каждый из вас понял, что не на прогулку едем. Если что-то пойдёт не так - останемся все здесь. Вот такие вот дела, друзья мои боевые.
        Настроения и задора у всех после речи Олега, поубавилось. Шутки кончились, а началась настоящая ратная работа.
        Длинные вёсла, вытащенные наружу через небольшие окошки в нижней палубе, размеренно опускались в воду и плавно толкали судно вперёд. Мощные гребцы с удовольствием выполняли тяжёлую работу, что бы почувствовать мощь своего тела. Это вселяло уверенность в собственных силах, ведь в бою крепость рук, ног и всего тела, всегда остаётся решающей. Пока у тебя есть силы - ты не победим, а если ты крепок духом, то непобедим ни когда.
        Ладья медленно двигалась в кромешном тумане. Каген, до боли в глазах, всматривался в белую пелену. Когда солнце поднялось выше, ветер усилился и начал рвать этот туман в клочья. Огромные куски белых облаков, стелющихся по самой воде, как живые передвигались, сталкиваясь друг с другом, налетали на ладью и быстро отступали обратно в море. Первым заметил землю Фарлоф. Он так громко, и как показалось с радостью, выкрикнул - «земля!», что все, как один побросали вёсла и уставились в том направлении, куда тот показывал пальцем. Долгожданная земля приближалась, выплывая из тумана в виде крутых скал и утёсов. Когда подошли ближе, стали видны бесконечные фьорды, разрезающие скалы и теряющиеся в тумане. Каген, бросив весло, кинулся вниз в трюм и тут же показался со своим мешком. Все удивлённо посмотрели на морехода. Тот не спеша вытащил из мешка большой закрученный рог, спиленный у какого-то невиданного зверя, и поднеся его ко рту, неожиданно для всех, издал резкий тяжёлый звук. Это он повторил трижды. Фарлоф, не ожидая, когда тот повторит эти звуки опять, кинулся к рулевому, вытаскивая на ходу длиннющий
кинжал.
        - Ты что ж это делаешь? Ты своих товарищей оповещаешь, что к ним гости незваные пожаловали?
        Олег успел перехватить его руку с кинжалом, и остановить его самого.
        - Не горячись! - Потом повернулся к Кагену. - Ты зачем сейчас в рог дул?
        Испуганный Каген, опустил свою большую трубу и пожал плечами.
        - Так все делают. Эти фьорды так похожи друг на друга, что даже самые опытные мореплаватели перед тем, как завернуть домой, дают сигнал. Иначе можно просто проскочить нужное место, а потом его долго искать.
        - И что потом?
        - Потом с берега должны ответить. Сейчас нужно не кричать друг на друга, а внимательно слушать, а то мы ещё долго не пристанем к берегу.
        Не удовлетворённый ответом, Фарлоф спустился вниз и сел за своё весло.
        - Странный у них обычай. Я о таком не слышал.
        Олег ещё раз его охладил.
        - Ты ещё много чего не слышал. Что ж теперь по всякому поводу за оружие хвататься?
        Его поддержал Руслав:
        - Ты, Фарлоф, теперь убивать будешь всех, кто будет говорить или делать что-то тебе не понятное?
        В ответ раздался дружный смех. Каген поднял руку, прекращая не нужный сейчас шум.
        - Слушайте.
        Какое-то время ладья шла вперёд, проходя скальные прогалины. Каген ещё не раз прикладывался к своему рогу. В ответ стояла первозданная тишина. Только тогда, когда уже все отчаялись что-либо услышать, в ответ на призывной звук рога Кагена, все отчётливо услышали сильный и низкий по частоте ответный звук. Каген быстро на это среагировал, повернув почти до упора рулевое весло. Ладья круто взяла вправо и вошла в узкий пролив. Ответный звук раздался повторно и уже ближе. Каген ответил, протяжно выдавив из своего рога ответный сигнал.
        - Такой системой пользовались давно, - он смело направил лодку в русло раздвигающихся скал, - ещё наши прадеды.
        Олег спросил:
        - Это из какого же рога можно издать такой мощный звук?
        - Скоро всё увидите сами.
        В окончательно растаявшем тумане, все неожиданно увидели открывшийся им широкий залив, и небольшую пристань с десятком норманнских боевых кораблей - драккар. Крыши низких домов терялись где-то в долине, а на самой высокой скале стояла мощная тренога с огромным, в несколько человеческих ростов, закрученным рогом.
        - Это же у кого рога такие?
        Веремуд не сводил глаз от диковинной трубы.
        - Эти рога, - Каген ему помог, - находят здесь. Ни кто и ни когда не видел животное с таким рогом, но сами рога иногда попадаются в земле.
        Олег поднял вверх руку, прекращая разговоры.
        - Теперь все очень внимательно послушайте меня.
        Глава 23
        Когда солнце стало в зените, начало припекать. Даже слабого ветерка, способного, хоть как-то остудить разгорячённые тела, не было и в помине. Сытник часто вытирал выступающие на лбу капли пота рукавом рубахи, а Следак просто обмотал голову припасённым льняным полотенцем.
        - Это ж надо, как печёт в начале лета? - Он поправил на голове, постоянно сползающий тюрбан. - Что же дальше будет?
        - Что будет дальше, не знаю, - Сытник давно присматривался к безоблачному небу, - но к вечеру будет дождь.
        - С чего это вдруг?
        - Ни с чего и не вдруг. - Он показал рукой куда-то вдаль. - Смотри, от горизонта тучи заходят.
        Следак махнул рукой.
        - Это вовсе не тучи, а облака. От них дождя не бывает.
        - Если не найдём ни какого жилища, придётся прятаться под деревьями.
        Не углубляясь далеко в лес, они двигались в северном направлении, почти у самой его кромки. За половину дня они проехали достаточное расстояние, но по пути не встретили ни одного поселения. Сытник был явно этим раздосадован.
        - Ты точно помнишь, что где-то здесь встретил ту старуху?
        Следак пожимал плечами на бесконечные его вопросы.
        - Я уже тебе говорил, что встретил её случайно и не придал этому ни какого значения. Это уже потом, сопоставив смерть родителей твоей Дарьи и пропажу ребёнка, я понял, что к чему. Помню, что ездил по приказу князя к венедам, как раз в этом направлении. Деревенька та в глухомани стояла, но я в неё не въезжал. Помню только, что была она не далеко от леса.
        Сытник тяжело вздохнул.
        - Это последняя моя надежда, дочь отыскать. Туда дальше, я уже всё объездил.
        - Не горюй так сильно. Найдём мы эту деревушку. Если она есть, то ни куда не денется.
        - Хочется в это верить.
        Сколько они проехали вёрст, наверняка бы и не вспомнили, но день пошёл на убыль, и постепенно небо стало заволакивать тяжёлыми дождевыми тучами. Поднялся ветер, не предвещающий ни чего хорошего. Друзья с тревогой смотрели на посеревшее небо.
        - Говорил, что дождь будет, а ты облака, облака. Нужно укромное место искать, а то вымокнем все до нитки.
        Следак показал рукой куда-то в чащу.
        - Давай туда. Там ели по гуще. Спрячемся под их лапами.
        Друзья направили коней в чащу леса. Неожиданно резко потемнело, и с верху посыпались первые крупные капли.
        - Кажется, началось.
        В ответ на это где-то вдалеке раздались громкие раскаты грома. Ветер усилился, а с неба уже текла целая река воды. Спрятав коней под елью, сами забрались ближе к толстому стволу дерева. Следак снял с головы свой тюрбан и начал выкручивать его, выжимая воду.
        - Ты говорил, что будет дождь. А это не дождь - это стихия какая-то.
        Было слышно, как под давлением ветра в лесу гнутся и трещат стволы деревьев. Было немного жутковато.
        - Как бы нашу «крышу» не завалило?
        Сытник с тревогой наблюдал, как раскачивается и трещит ель, под которой они укрылись.
        - Коней завалит. - Следак озирался по сторонам, ища подходящее убежище. - Нужно выбираться отсюда.
        Гром загремел во всю силу уже где-то у них над головой, а яркая вспышка молнии высветила каждое деревце в лесу. На какой-то миг стало светлее, чем днём. Ливень не прекращался, а только усиливался, хотя сильнее, казалось, уже не куда. Порыв ветра накренил высокую ель почти до земли. Раздался противный треск ломающегося дерева. Не сговариваясь, друзья схватили под уздцы своих дрожащих коней и быстро повели их из опасного места. Вовремя! Следующий, мощный порыв ветра перегнул ель, под которой они прятались почти пополам. Раздался страшный треск, и огромная крона дерева стала падать прямо на них. Растущие рядом деревья, сдержали падение тяжёлой ели. Большая ветка всё же зацепила Сытника, повалив его на землю. Следаку повезло больше. Повиснув на луке седла, испуганный Соколик, вынес его в безопасное место. Вытирая тюрбаном Следака окровавленную щёку, он успокаивал рвущегося из леса Вьюна. Все промокли до нитки, а непрестанно дующий ветер, противно холодил тело.
        - Как всё хорошо начиналось. - Следак повёл вперёд Соколика. - Было тепло и сухо. Теперь замёрзнем тут, как дикие звери.
        Сытник молчал и вёл за ним на поводу успокоившегося Вьюна. Неожиданно яркий всплеск молнии, высветил где-то в глубине леса широкую соломенную крышу.
        Зоркий Следак сразу же кинулся в том направлении.
        - Не отставай! Похоже, что я увидел какое-то жильё.
        Сытник почти бегом кинулся за другом. В кромешной наступившей тьме, они двигались скорее наугад. Зацепившись за корягу, Следак вскрикнул и осел на землю. Подбежавший следом Сытник, быстро осмотрел раненую ногу.
        - Всего лишь вывих. Обопрись на меня.
        С трудом поднявшись, он ухватился за плечо Сытника и стиснул зубы.
        - Что б его… Как не вовремя.
        Очередная вспышка осветила бревенчатый низкий сруб с почти плоской крышей. Ещё не много и друзья стояли перед дверью спасительного убежища. Без церемоний Сытник толкнул дверь, и они ввалились в тёплую, едва освещённую тонкой лучинкой комнату. Глаза быстро привыкли к полумраку и Следак, заметив скамью, стоявшую рядом с ним, тут же на неё повалился. Стащив сапог, он оглядел ногу. Нога разболелась не на шутку, а лодыжка опухла и приняла синюшный цвет.
        - Приехали. - Он от отчаяния грохнул сапогом об пол. - Где эта коряга на мою голову взялась?
        - Не на голову, а на ногу.
        Сытник хотел продолжить язвить, но неожиданно по избушке разлился тёплый и яркий свет. Откуда-то из-за угла большой печи, с горящими толстыми лучинами появилась женщина. В длинном сарафане и уложенными волосами в длинную до самых пят косу. Она без страха осмотрела промокших до нитки гостей, и задержала взгляд на вывихнутой лодыжке Следока. Не сводящий с хозяйки глаз Сытник, неожиданно для самого себя, поклонился ей.
        - Ты уж извини, хозяйка, что побеспокоили тебя, но если бы не твой дом, совсем бы мы пропали с другом. Пусти обогреться путников и одежды просушить. Мы не сделаем тебе ни чего плохого.
        Хозяйка усмехнулась и поклонилась в ответ.
        - Да вошли уж. Чего спрашивать? Проходите в дом, не стойте у порога, а то всех женихов отвадите.
        Обрадовавшись гостеприимству молодой хозяйки, Следак расхрабрился.
        - А много женихов у тебя, красавица?
        - Тебе-то чего? Или хочешь ещё одним стать? С такой ногой долго не пропляшешь. У меня женихи резвые, не чета тебе.
        Сытник из подлобья зыркнул на новоявленного жениха.
        - Совесть поимей, повеса. Не успел в дом войти, а уже сватается.
        Хозяйка рассмеялась.
        - Пусть сватается, только вижу, что занято у него сердечко, а храбрится он, что бы смущение своё скрыть. Неловко ему с больной ногой перед девицей выставляться.
        Следак удивился проницательности хозяйки.
        - Откуда знаешь, что есть у меня невеста? На лбу ведь не написано?
        - На лбу не написано, только глаза выдают.
        - Как звать тебя, хозяюшка? - Сытник прервал, непонравившийся ему разговор. - Одна ты здесь живёшь или с родителями?
        Хозяйка тем временем достала из печи горшок с ещё тёплой кашей и поставила на стол.
        - Зовут меня просто - Заряна, а родителей у меня нет. Померли год назад. Живём мы вдвоём с сестрой меньшей.
        Она положила на стол две деревянные ложки и кивнула на горшок.
        - Вы ешьте, а то с дороги проголодались. Потом и ногу твою, жених посмотрим.
        Голодные друзья при виде горшка с кашей, только теперь почувствовали пустоту в желудках и без лишних уговоров принялись за кашу. С набитым ртом, Следак спросил:
        - А где же твоя сестрёнка младшая? Что-то не видно её здесь.
        После его слов, сверху на печи что-то зашуршало, и появилась заспанная мордашка девочки.
        - Заряна, кто это?
        Хозяйка подошла к ней и накрыла откинутым одеялом.
        - Ты спи дорогая. Это путники заблудились в лесу.
        - Они добрые?
        Заряна улыбнулась и оглянулась на жующего Следока.
        - Добрые, моя радость, добрые.
        Сытник поднялся с лавки и подошёл к девочке.
        - Ты нас не бойся. Мы вас не обидим. - Он пристально всматривался в худенькое лицо девчушки. - Как зовут тебя?
        Девочка не ответила и спрятала голову под одеяло.
        - Настёной зовут её. - Заряна сама ответила на его вопрос и отошла от печи. - Пусть поспит. Завтра вставать рано.
        Следак взглянул на Сытника. У того лицо сразу вытянулось, а глаза заблестели, как яркие самоцветы.
        - Сколько годков ей?
        - Уже четырнадцатый пошёл, а она больше на ребёнка похожа.
        - Может, хворает чем? - Сытник озабочено смотрел на Заряну. - Может помощь, нужна какая? Ты не стесняйся, мы поможем.
        - Да нет, не хворает она. С детства слабая, но умом крепкая.
        - Это, как?
        - Да всё, про всё знает, будто кто в уши ей шепчет. Откуда такое, ни кто понять не может.
        Следак незаметно толкнул ногой под столом Сытника. Когда тот перевёл на него взгляд, Следак покачал головой, советуя прекратить до утра эти расспросы. Понимая друга, что не лучшее время он для этого нашёл, кивнул головой, соглашаясь, и тут же отправил в рот полную ложку каши. Заряна, когда путники насытились, указала им рукой в дальний угол.
        - Там на тюфяке ляжете. - Подошла к Следаку. - Покажи ногу. Посмотрю.
        Следак вытянул вперёд больную ногу с распухшей лодыжкой. Заряна аккуратно потрогала ступню, слегка покрутила её и заставила Следока пошевелить пальцами этой ноги. Тот с трудом пошевелил и скривился от боли. Не смотря, на его перекошенное лицо, девушка одной рукой обхватила пятку, а другой взялась за большой палец. Следак предчувствуя что-то недоброе, хотел видимо, спросить, зачем она это делает, но не успел. Заряна резко повернула стопу внутрь и резко дёрнула её на себя. От пронзившей его боли, Следак закричал и чуть не лишился чувств. Придя в себя, неожиданно для Сытника, улыбнулся. Он без посторонней помощи медленно развернул стопу и вернул её в прежнее положение. По его виду, тот понял, что боли не было.
        - Не болит. - Он восхищённо смотрел на свою спасительницу. - Да ты ворожея! Дай я тебя расцелую.
        Девушка улыбнулась и беззлобно ответила:
        - Я сейчас тебе расцелую. Хочешь, опять на место всё верну?
        Следак затряс головой.
        - Нет, не хочу. Я ведь отблагодарить тебя хотел.
        - Хватит благодарить. - Было видно, что хозяйка устала и хочет отдыхать. - Ложитесь спать, утром благодарить друг друга будем.
        Осторожно наступая на ногу, Следак поковылял в угол, а Сытник, оставаясь за столом, не сводил глаз с понравившейся ему хозяйки.
        Глава 24
        Ладья медленно подошла к причалу и ткнулась высоким носом в толстую сваю. Фарлоф тут же спрыгнул на крепкие брёвна этого причала и толстой просмоленной верёвкой, перекинутой через борт судна, привязал его к этой прочной свае. Стоя у рулевого весла, Олег видел, как со стороны берега к ним направляется целая процессия вооружённых до зубов воинов.
        - Нас сразу резать начнут, - Руслав внимательно следил за встречающими, - или всё-таки для начала спросят, зачем мы пожаловали?
        - Вот ближе подойдут, ты у них и спроси.
        Олегу не хотелось сейчас шутить по этому поводу. Слишком многое было поставлено на кон. От волнения его пальцы впились в весло с такой силой, что оно легко могло разлететься в щепки. Заметив его состояние, Руслав произнёс:
        - Спокойнее, князь. Как бы там ни было, не нужно показывать вида, что мы их боимся. В любом случае с этой толпой мы разделаемся в один присест.
        Стемид, стоящий рядом с ним, усмехнулся.
        - Тебе бы всё мечом помахать. Не для того мы сюда прибыли.
        - Это ещё, как сказать.
        Олег прекратил их спор.
        - Хватить молоть попусту.
        Он перепрыгнул через высокий борт ладьи и сделал несколько шагов навстречу приближающимся норманнам. Четверо его дружинников последовали за ним, изобразив на лицах подобие улыбки.
        Около десятка воинов - норманн вплотную подошли к Олегу. Его дружинники держались чуть сзади, показывая таким образом, кто главный в их отряде. Олег поклонился хозяевам и сказал:
        - Я Олег - князь Новгородский. Мы прибыли к вам с миром. Кто из вас Эйрик - конунг норманнский?
        Высокого роста воин, сделал шаг вперёд.
        - Я Эйрик, но тебя я не знаю. Почему ты назвался князем Новгородским? На сколько нам известно князем в Новгороде посажен Рурик?
        - Всё так. Верно говоришь, но вы ещё не знаете, что Рурик умер, а меня он поставил приемником, пока сыну его Игорю не придёт срок занять его место.
        Было заметно, что Эйрик неподдельно удивлён.
        - Умер? - Он с сомнением пристально посмотрел в глаза Олегу. - Может его убили?
        Олег в ответ пожал плечами, до конца не открывая всего.
        - Последнее время он сильно хворал. Князь скончался на моих руках.
        Приняв слова Олега за правду, Эйрик усмехнулся.
        - Ну а к нам вы зачем пожаловали? Сообщить эту, не скрою, приятную для нас новость?
        Этот вопрос несколько покоробил Олега, но он не подал вида. Не время ещё выяснять отношения. В ответ он просто и с улыбкой на лице, ответил:
        - Князь умер и ни чего с этим не поделаешь. Вы наши могущественные соседи. Я знаю, что с Руриком вы не всегда находили общий язык, но считаю, что пришло время нам всем воткнуть мечи в землю, что бы поговорить о мире.
        Эйрик откровенно рассмеялся ему прямо в лицо. От такой наглости, стоящий позади Олега Веремуд, дико вращая глазами, почти до половины вытащил свой меч из ножен. Спокойный Фарлоф положил свою руку прямо ему на рукоять меча, останавливая его порыв. Норманн продолжал смеяться, а его смех подхватила вся его свита.
        - И ты, откровенно сейчас признающийся в собственной слабости, приемник, приехал ко мне, что бы предложить мир?
        Со спокойным лицом, и не показывая вида, что внутри его всё кипит от ненависти, Олег улыбнулся в ответ.
        - Мы не слабы, и не советую тебе проверять нашу крепость, но любой мир между сильных союзников всегда выгоднее, чем состояние войны. Я приехал к тебе не с пустыми руками Эйрик. В знак того, что мы не хотим с вами враждовать, я привёз вам подарки, которые думаю, тебя порадуют больше, чем окровавленный меч.
        Не дожидаясь ответа, Олег вытащил из-за полы плаща кошель из оленьей кожи, и развязав тесёмки, высыпал себе на руку его содержимое. Глаза норманн стали серьёзными и уставились на его руку, в которой в пригоршне маленьких золотых самородков, искрясь на солнце разными цветами, лежали самоцветы. Смех резко прекратился, а Олег продолжил:
        - Это маленькая толика того, что я вам привёз. В трюме стоят сундуки, предназначенные вам.
        После этих слов выражение лица у Эйрика резко изменилось.
        - Ну, что ж, подарки и впрямь княжеские, а главное, они убеждают. Я готов говорить с тобой о мире.
        Норманн улыбнулся и протянул руку в сторону берега.
        - Милости прошу, князь, пожаловать в мой дом. Там, за чашей хмельного пива и крепкого вина, мы обсудим наш договор о мире и дружбе.
        Олег поклонился ему в знак благодарности и двинулся со своими воинами в сторону их поселения.
        Дома у норманн были не высокими, в основном обмазанные глиной. Редко где попадались дома из камня. Широкие, устеленные пластинами из высохшего торфа крыши, были больше похожи на большие грибы. Стояли дома вразброс по всей небольшой долине в удобных и укрытых от ветров местах. Среди всех домов выделялся один, квадратной формы и больших размеров. К нему и направилась вся процессия. Это была резиденция Эйрика, предназначенная, видимо, для частых сборов его дружин и отрядов. Когда они подошли ближе, оказалось, что у входа собралось около сотни человек, в том числе женщины и дети, что бы поглазеть на заморских гостей. Олег, не привлекая излишнего внимания, старался в этой толпе определить одного, очень нужного ему человека. По мнению князя, этот человек хоть как-то должен отличаться от всех. По крайней мере, по своему положению на его поясе обязательно должны быть металлические подвески в виде бляшек или брошек. Ни чего из его затеи не получилось, так как все были одеты приблизительно одинаково и ни кто не стоял особняком, выделяясь от других. Как бы то ни было, их встречали бурными возгласами,
размахивая руками и потрясая над головой длинными, обоюдоострыми мечами и боевыми топорами - страшным оружием мужественных мореходов. Не понятно было чему больше радуется народ - неожиданным гостям или дармовой выпивке. Эйрик отворил широкую входную дверь, и махнув рукой внутрь помещения, сам первым зашёл в просторный дом.
        - Проходите, гости Новгородские. Проходите все, кто может стоять на ногах и у кого пересохло во рту. Я собираю всех свободных воинов на тинг.
        Олег вопросительно взглянул на Эйрика. Тот улыбнулся и пояснил, что тинг у норманн, это большой совет великих воинов и младших конунгов. К удивлению Олега великими воинами оказались почти все, встречающие у дома, да к тому же ещё вместе с женщинами.
        В просторном помещении большого дома по периметру стояли длинные столы из оструганных досок. Места для отдыха были отгорожены по краям от столов и завешаны шкурами, свисающими до самого глиняного пола. В центре размещался большой очаг со сложенными рядом с ним дровами. Женщины сразу же, как только вошли, принялись разжигать огонь и готовить на нём мясо недавно убитого оленя. Некоторые из них наливали из стоящих тут же бочек в большие глиняные кувшины пиво и вино. Одним словом, занялись хозяйством. Когда все расселись за столами. Эйрик подняв вверх невероятно больших размеров кружку, больше похожую на кувшин без узкого горла и сказал:
        - Слава Одину, приславших нам таких друзей, у которых трюмы кораблей ломятся от золота.
        Олег проглотил сарказм конунга и вместе со всеми, под дружные выкрики «слава Одину» опрокинул в себя кружку хмельного пива. На удивление оно оказалось вкусным и приятно щекотало рот многочисленными пузырьками. Сразу же после выпитого, в доме поднялся шум. Говорили и кричали, казалось, все одновременно. Эйрика ни сколько это не смущало, и поставив на стол свой кувшин, он рукавом рубахи вытер мокрые от пива губы и посмотрел на Олега.
        - Мы не всех так встречаем, как тебя, князь. Здесь за столом могут находиться только преданные мне люди. Извини, что здесь не все. Но если понадобится, все, как один очень скоро по первому зову голоса Одина, будут здесь.
        - Как Один определяет, когда и кого нужно звать?
        Эйрик усмехнулся.
        - Кого и когда звать, определяю я. На верху скалы вы видели большой рог. Вот через этот рог, Один и созывает всех на битву или пир.
        По всему дому пошёл запах жареного мяса. На больших вертелах, которые крутились безостановочно, большие куски оленины исходили жиром, капающим прямо в огонь. На столах появился свежевыпеченный хлеб, вяленая и копчёная рыба, миски с какими-то ягодами, лук, грибы. Откуда это всё бралось и выставлялось на стол, Олег так и не заметил. Его внимание было направлено на великих воинов и младших конунгов норманн. Он вглядывался в их лица, стараясь найти только одно - лицо брата Эйрика Рагнера. В который раз обводя взглядом длинные столы и сидящих за ними пирующих, его взгляд ни на ком не останавливался. Не ужели его здесь нет? Как только он об этом подумал, его взгляд задержался на одном воине, пристально смотрящем ему в глаза. Сердце ёкнуло. Кажется, он. Обменявшись взглядами, они быстро отвели глаза, что бы не привлекать к этому внимания. Олег взял в руки постоянно полную чашу с пивом и поднялся с места.
        - Я поднимаю эту чашу за своего Бога Сварога, что он дал нам таких друзей и бесстрашных воинов.
        Опрокинув чашу в рот, он продолжил, обращаясь к Эйрику:
        - Я предлагаю тебе не только дружбу и не только золото и самоцветы в трюме корабля. Дальше к югу от Новгорода лежат богатые земли, которые контролируют хазары. Они так же стерегут и торговые пути к Чёрному морю. За морем нас давно ждут богатейшие страны. То, что я тебе привёз в сундуках, это маленькая капелька того, что мы вместе можем взять в этих странах. Каждому в отдельности такой поход не по зубам, а вот вместе мы грозная сила, перед которой падут на колени все страны.
        Эйрик внимательно его слушал. Предложение Олега не на шутку заинтересовало конунга. По нему было видно, что он серьёзно обдумывает это предложение.
        - То, что мы вместе сила, это точно. Богатства дальних стран ни когда не помешают - это, то же верно. Ты мне скажи, князь, кто будет править всем объединённым войском? У любого войска должен быть предводитель. Если будет два предводителя, то это уже не войско, а сброд. Каждый будет тянуть в свою сторону и в конечном итоге, это войско разобьют по частям. И самое, наверное, главное, как мы будем делить трофеи?
        Эйрик замолчал, пристально глядя на Олега. Подобные вопросы тот ожидал услышать и был к ним готов. Улыбнувшись, он ответил:
        - Вопросов много, но думаю, что для блага общего дела можно поступиться своими принципами и самолюбием. Здесь гораздо важней взаимопонимание и взаимодоверие. Ты мудр и поймёшь, о чём я говорю. В любом случае любое решение нужно принимать совместно, а посылать воинов в битву, может и один человек.
        Эйрик, выслушав Олега, усмехнулся.
        - А ты не так уж прост, князь. Мне приятно будет иметь с тобой дело.
        Они сдвинули свои чаши и выпили за взаимопонимание друг друга. Пир у конунга начинал принимать не управляемый характер. Быстро охмелевшие норманны, затеяли свои обрядные танцы у ярко пылающего очага. Бой барабанов и свист их дудок, резал слух. Женщины, управившись с мясом, присоединились за столами к мужчинам. Что бы перекричать нестерпимый вой и грохот музыкальных инструментов, приходилось просто кричать, что бы тебя услышали. Эйрик, возбуждённый этим гвалтом, бросился в пляс со своими воинами. В этот момент Олег перехватил взгляд Рагнера. Тот кивком головы указал на распахнутую настежь дверь. Поднялся из-за стола и вышел из дома. Олег какое-то время сидел за столом, потом наклонившись к своим дружинникам, тихо сказал:
        - Я выйду, а вы наблюдайте за Эйриком. Если хватится - кликните. Я буду не далеко.
        Сбросив с себя плащ, он не таясь вышел за дверь в след Рагнеру.
        Глава 25
        Всю ночь Сытник не сомкнул глаз. Он ворочался на тюфяке, переворачиваясь с одного бока на другой, заставлял себя уснуть, вспоминая свою первую и единственную любовь - Дарьюшку. Много лет с тех пор прошло. Её образ стал стираться в его памяти, но сейчас перед его глазами этот образ стал чётче и ярче. Только вместо её лица, теперь стояло лицо Заряны. Дарьюшка. Её руки, её стан и длинная коса до пят, но лицо не её. Что за наваждение? Ещё эта девочка. Вернее её глаза. Это были глаза Дарьюшки. Такие же большие, тёмные в своей бездонности. Он вспоминал, как часто тонул в этих глазах. Был беспомощен и был исполином. В этих глазах он пропадал, кляня себя за малодушие, и был бесконечно счастлив, отдаваясь полностью во власть этих завораживающих глаз. Теперь эти глаза смотрели на него с печки и затягивали в себя, как когда-то раньше. Этого просто не могло быть! У него было такое ощущение, что он долго где-то был, а потом вернулся домой к своей семье, но его не узнали.
        Ураган, бушевавший всю ночь, прекратился так же неожиданно, как и начался. За стенами дома вдруг стало очень тихо, а первые, робкие лучи солнца осторожно заглянули в маленькое оконце. Сытник поднялся на ноги, и стараясь не шуметь, тихо вышел из дома. Предутренняя свежесть несколько охладила его воспалённую видениями голову. Подойдя к кадке с дождевой водой, он набрал полную пригоршню воды и выплеснул на лицо. Мысли стали реальнее, а ночные видения отступили куда-то в глубину, скрываясь до времени. Светало быстро. Сытник уселся прямо у порога, опершись спиной о входную дверь. Защебетали первые птахи, а налетевший лёгкий ветерок стряхнул с листьев деревьев капли ночного дождя. Мир просыпался чистым, умытым грозной стихией. Внезапно распахнувшаяся входная дверь, больно ударила Сытника в спину. Он быстро вскочил и обернулся. На пороге, с плетёной корзиной в руках стояла Заряна. Растерянно улыбаясь, она спустилась с крыльца и подошла к Сытнику.
        - Извини, я не знала, что ты сидишь у порога.
        Сытник смущенно махнул рукой.
        - Не стоит извиняться. Я не думал, что ты встанешь так рано.
        Следом за Заряной появилась худенькая девочка с большими тёмными глазами и то же с лукошком. Взгляд Сытника приклеился к лицу девочки.
        - Это куда же вы так рано?
        Заряна взяла девочку за руку.
        - Нужно же вас мужчин чем-то кормить. За грибами мы. Сейчас их много, а после такого дождя будет ещё больше. Вы пока отдыхайте, а мы скоро. Тут не далеко. Пойдём, Настёна.
        Она потянула девочку за руку, а та, засмотревшись на незнакомца, зацепилась ногой за камень и начала падать на землю. Сытник среагировал мгновенно, сделав шаг вперёд к ней. Он подставил руки, и Настёна плюхнулась прямо в них. При падении у неё из-за ворота сарафана выпал маленький оберег, подвязанный шёлковой нитью. Сытник не верил своим глазам. У него в руках лежало кольцо его Дарьюшки. Весь его вид в тот момент показывал растерянность и удивление одновременно. Слова застряли в горле. Он переводил взгляд от Заряны к Настёне и от неё к кольцу.
        - Что случилось? - Заряна испуганно смотрела на Сытника. - что такого ты увидел?
        Не выпуская из ладони кольца, он спросил:
        - Откуда у неё это кольцо?
        Заряна пожала плечами.
        - Не знаю. Оно всегда было с ней. Наверное, родители на шею повесили.
        - Какие родители? У ваших родителей были такие дорогие кольца?
        Девочка вырвалась из рук Сытника и подбежала к сестре, пряча это кольцо обратно за ворот.
        - Что, понравилось? Отобрать хочешь?
        - Нет, не хочу. Это твой оберег и забирать его ни кому нельзя, иначе беда будет.
        Заряна взяла её за руку и собралась идти в лес, но Сытник их остановил.
        - Погоди, Заряна. Ни каких грибов нам не надо. Есть вещи по серьёзнее грибов.
        - Это что ещё?
        - Скажи, Настёна, и правда твоя сестра? Слишком возраст у вас разный. Ты ей больше в матери годишься.
        - Зачем тебе это знать?
        - Дело в том, - Сытник с трудом выговаривал каждое слово, - что Настёна моя дочь. Я очень долго её искал.
        Заряна прижала девочку к себе.
        - С чего это ты взял, что она твоя дочь?
        Сытник указал пальцем на оберег.
        - Это кольцо, когда-то принадлежало её матери. А его ей на шею повесил я сам.
        Настёна испуганно смотрела на своего нового отца, а Заряна сильнее прижимала её к себе, не собираясь ни кому отдавать. Сытник приложил свою ладонь к груди и посмотрел на них.
        - Скажи честно, Заряна, не разбивай моё сердце. Откуда у вас эта девочка?
        Заряна неожиданно расплакалась и опустилась на землю.
        - Я знала, что всё так и будет. - Она вытерла кулачком набегающие слёзы и продолжила: - Давно, я ещё была такая, как она сейчас, какие-то люди принесли моим родителям маленького ребёнка. Они были богаты и оставили за неё много денег. Мы тогда жили бедно, и что бы хоть как-то прокормиться, девочку взяли в свою семью. Через несколько лет, она стала нам всем роднее родной. Поскольку имени её нам не сказали, мы назвали её Настёной. Она была смышлёной и непоседливой. Мы все очень её полюбили и решили ни когда ей не говорить, что она нам не родная.
        Услышав такие слова, Настёна бросилась на шею Заряне.
        - Не говори так! Ты моя сестра! Я люблю тебя! - Она крепко прижалась к ней всем маленьким тельцем и заплакала. - Не отдавай меня ему! Он страшный и я не хочу быть его дочерью!
        Заряна гладила её рукой по голове, успокаивая:
        - Конечно же, цветочек мой аленький. Конечно же, я тебя ни кому не отдам.
        Сытник в замешательстве стоял рядом, не зная, что говорить. Заряна затравленной волчицей смотрела на него, сжимая в объятиях девочку.
        - Я не отдам её тебе! Слышишь, ни когда не отдам!
        Сытник внимательно посмотрел на девушку и, неожиданно улыбнулся.
        - А я и не буду у тебя её забирать.
        - Правда?
        - Правда. Я заберу вас отсюда двоих. Будете жить у меня. - Он оглянулся, обводя взглядом окрестности. - Здесь, вдвоём вы не выживете. В лесу живут дикие животные, но не люди. Люди должны жить среди людей.
        Заряна удивлённо на него посмотрела.
        - Это как ты нас заберёшь? Если Настёна твоя дочь, то кто я тебе?
        Не сходящая с его лица улыбка, действовала успокоительно.
        - Надеюсь, что скоро ты станешь мне женой. Ты очень понравилась мне, Заряна. Не противься судьбе. Будем жить втроём: я, ты и Любава.
        - Любава?
        - Да. Так её звали до того, как она попала к вам.
        Он неожиданно поклонился ей в пояс.
        - Спасибо, что уберегли дочь. Спасибо, что вырастили её. Поверь, что без неё. - Сытник сделал паузу, затем продолжил: - И без тебя, мне не жить. Сама жизнь теряет всякий смысл. Не упрямься, поедем со мной.
        Сытник подошёл к ним вплотную и погладил девочку по голове.
        - Здравствуй, доченька. Я твой отец. Я настоящий твой отец.
        Настёна широко открыв свои бездонные глаза, заворожено смотрела и слушала Сытника.
        - Иди ко мне. - Он протянул ей на встречу руки. - Иди, к тятьке своему.
        По его щекам текли слёзы. Девочка, как завороженная, медленно разжала руки, намертво сведённые за шеей Заряны, и протянула их к своему отцу. Как во сне он схватил её и крепко прижал к своей груди.
        - Как долго я тебя искал, Дарьюшка моя.
        Они ещё долго обнимали друг друга, когда голос Заряны заставил разжать их объятия:
        - Ты, хотя бы сказал, как тебя зовут?
        Сытник смущенно слегка отстранился от дочери.
        - Конечно. Было, как-то не до того. Зовут меня Сытник.
        Заряна улыбнулась.
        - Это не имя, это прозвище какое-то.
        Это его ни сколько не смутило.
        - Это прозвище, ещё давно, дали мне люди. Почему, не знаю, но я к нему привык, а старое имя уже и забыл. Так меня звал отец и так меня звали все знакомые.
        - Сытник, так Сытник. Мне, в общем-то, всё равно.
        Она поднялась на ноги и пошла к дому. Сытник недоумённо посмотрел ей в след. Он поцеловал дочь в щёку, взял её за руку и пошёл за ней.
        - Ты так и не сказала, пойдёшь со мной или нет?
        Не оборачиваясь, Заряна ответила:
        - Ты думаешь, что имя назвал и можно под венец вести? Очень уж ты скор.
        Сытник улыбнулся.
        - Я не тороплю тебя…
        Закончить ему не дал, неожиданно появившийся в дверях заспанный Следак.
        - Правильно. По дороге и решишь.
        - Это по какой ещё дороге?
        - По дороге в Новгород, по какой же ещё?
        Заряна оттолкнула незваного свата в сторону. Вошла в дом и захлопнула за собой дверь.
        Сытник подозрительно посмотрел на друга.
        - Ты что, всё слышал?
        Тот не смущаясь, ответил:
        - Кое-что слышал, - он подмигнул девочке, - а кое-что додумал сам. Нашлась таки, твоя Дарьюшка. Говорил я тебе, что найдём её, а ты не верил.
        - Верил, иначе и быть не могло.
        Сытник не отпускал от себя девочку, сжимая в своей огромной ладони её хрупкую ручку. Дарьюшка как-то странно посмотрела на своего отца и спросила:
        - Скажи, тять, а зачем меня отдали и где ты был всё это время?
        Глава 26
        Олег нашёл Рагнера за высоким каменным уступом, недалеко от дома Эйрика. Он хотел было, спросить у него кое-что, но Рагнер приложил палец к своим губам, предупреждая об опасности, а сам очень тихо сказал:
        - Говори тихо. Здесь и камни имеют уши.
        Олег осмотрелся по сторонам и зашептал:
        - Я так понял, что ты и есть Рагнер? - Стоящий напротив воин, кивнул головой. - Тебя-то я и искал.
        - Зачем я тебе нужен и кто ты на самом деле?
        - Я тот, кем и представился. У меня есть для тебя кое-что.
        Олег отвернул полу своего кафтана и извлёк из маленького потайного кармашка колечко.
        - Вот, возьми. - Он протянул его Рагнеру. - Узнаёшь?
        Рагнер поднёс это кольцо ближе к глазам и внимательно его рассмотрел.
        - Это кольцо Ефанды. Когда она выходила замуж за Рурика, я ей его оставил на память.
        - Княжна передаёт тебе привет. Она просила, что бы я тебе сказал, что она очень скучает по своему дому и тебе.
        - Как всё не вовремя. - Рагнер сжал кольцо в руке. - Зря ты сюда приехал.
        - Почему?
        - Эйрик тебя обманет. Я наблюдал за ним. Тайком от тебя, он о чём-то шептался со своими прихвостнями. Немедленно уезжайте отсюда, а то он вас всех убьёт.
        Олег усмехнулся.
        - Не для того мы сюда пожаловали, что бы сразу убежать. Что Эйрик не чист на руку и не держит своего слова, я знал давно.
        - Тогда зачем вы здесь?
        - Что бы помочь тебе стать конунгом норманн.
        - Это невозможно. У Эйрика слишком много преданных людей.
        В опустившейся темноте, было видно, как Олег усмехнулся.
        - Ты поможешь мне?
        Рагнер без особого энтузиазма пожал плечами.
        - Чем я могу тебе помочь?
        - Собери к ночи всех преданных тебе людей.
        - А что дальше?
        - Дальше спрячь их не далеко от пристани. Там ты поймёшь, когда нужно будет начинать действовать.
        - Что ты задумал?
        Олег улыбнулся и спросил:
        - Я могу рассчитывать на тебя и твоих людей?
        Князь видел, как сомневается Рагнер, и он прекрасно его понимал. Успех в его действиях был очень сомнителен.
        - Другого случая не будет. Если Эйрик двинет своих воинов к Новгороду, будет уже поздно думать. Ефанда говорила, что у тебя светлая голова. Подумай сам, зачем ты нужен будешь Эйрику, когда он возьмёт Новгород?
        Рагнер молчал, что-то обдумывая про себя. Олег не торопил его, понимая, что от его решения зависит очень многое. Наконец Рагнер поднял голову и посмотрел Олегу в глаза.
        - Я знаю, что будет, если Эйрик займёт Новгород. У меня есть люди, но помни, что теперь их жизни в твоих руках. Делай, что задумал - мы поможем тебе.
        Олег улыбнулся, чувствуя, как тяжёлый камень сомнения сошёл с души. В темноте он протянул руку Рагнеру.
        - Спасибо. Я рад, что не ошибся в тебе. Ты мужественный воин и пусть твои люди убедятся в этом ещё раз. Собери всех кого сможешь. Нам понадобятся все, кто умеет держать оружие в руках.
        Рагнер крепко пожал протянутую руку и тут же растворился в темноте. Олег оглянулся по сторонам, и не заметя ни чего подозрительного, вернулся в дом Эйрика.
        Заняв своё место за столом, Олег увидел, как захмелевшие норманны в центре зала, стали упражняться в ловкости владения оружием. Они под дружные крики своих соплеменников метали в толстый ствол, подпиравший крышу дома, топоры и ножи. Двое из них выясняли отношения, сражаясь на длинных мечах. Настрой у всех был боевой и подобные поединки, как правило, заканчивались серьёзным ранением одного из соперников. Эйрик то и дело посматривал в сторону князя, пытаясь увидеть какое впечатление на того производят все эти выступления. Олег, видя, как ловко обращаются воины Эйрика с оружием, прекрасно понимал, что это всего лишь демонстрация силы. Тем не менее, он делал вид, что всё это его приводит в полный восторг. Его дружинники подыгрывали своему князю, рукоплеская при удачном ударе или хитроумной защите сражающихся. Эйрик поднялся из-за стола, и покачиваясь на ногах подошёл к Олегу.
        - Как тебе, князь мои воины?
        Олег, улыбаясь, кивал головой в знак восхищения.
        - С такими воинами можно завоевать весь мир, - и тут же подлил бальзам на душу конунга, - только при одном условии, если во главе такого войска будет такой мужественный воевода, как ты, Эйрик.
        Эйрику понравилось то, что сказал Олег. Он схватил со стола свою огромную кружку и поднял вверх, предлагая сделать то же самое и всех его гостей.
        - За непобедимую армию!
        Олег тут же поднял свою чашу и добавил:
        - И непобедимого конунга!
        Чаши сомкнулись, издав скрежещущий звук. Эйрик опрокинул свой кувшин вверх дном, и пиво потекло по его густой бороде, как водопад в весеннюю пору. В зале раздались такие крики, прославляющие Одина, что у Олега и его дружинников заложило уши.
        Ночной пир был в разгаре, но пришло время действовать. Олег поднялся из-за стола и приложил руку к груди, обращаясь к Эйрику:
        - Спасибо тебе великий конунг за гостеприимство, но пора и честь знать. Я и мои воины восхищены тобой и твоими воинами. Завтра с утра, я лично доставлю в твой дом сундуки с золотом и самоцветами. Пришло время нам покинуть вас и отправиться на свой корабль. Какой - никакой, а это наш дом и в нём мы чувствуем себя хорошо и спокойно. Завтра мы примем решение, которое вознесёт наши народы над остальными, недостойными называться великими.
        После этих слов, Олег со своими воинами подошёл к выходу, и поклонившись, все вышли за дверь. Они уже не видели, как конунг Эйрик, злорадно усмехнувшись им в след, подозвал своего сотника.
        - Пусть эта ночь для них будет последней. Их золото я возьму и так. Мне не нужны ни какие союзы с русскими. Мне нужно только их золото. Собери людей, я сам поведу их на русский корабль. К утру всё должно быть кончено.
        Сотник поклонился ему и спросил:
        - Может позвать и другие сотни с ближайших поселений?
        - Зачем? Их так мало, что мы справимся с ними и десятком воинов.
        Сотник выскочил из дома, а Эйрик, вытащив из ножен свой меч, обратился к остальным:
        - Пришло время показать этим русским, кто хозяин северных земель! Начнём прямо сейчас!
        Под дружный смех своего воинства, он ринулся к двери с поднятым вверх мечом. Десятка два пьяных его последователей бегом кинулись за ним. Не поднимая раньше времени не нужного шума, отряд под предводительством своего конунга, выскочил на пристань и устремился к ладье. Сзади подошла неполная сотня норманн и заняла места у самой пристани. Все подступы к кораблю были отрезаны, за исключением воды. Однако, ни кто да же и не думал, что русские изберут этот путь, что бы дать отпор столь гостеприимным хозяевам.
        Оставшись у пристани, сотник наблюдал, как Эйрик со своим отрядом прыгнул на корабль и скрылся под верхней палубой. То, что произошло дальше, повергло в шок всех оставшихся на берегу норманнов. Неожиданно раздался страшный грохот и яркий столб огня взметнулся высоко вверх, разрывая на части корабль и всех, кто в нём находился в тот момент. Стало светло, как днём. Мощная волна пламени и прогорклого дыма, ударила по находящимся рядом боевым драккарам, переворачивая их к верху килем и пришедшим в ужас норманнам, разбрасывая их по всему берегу. Сверху на них посыпались горящие обломки корабля и разорванные в клочья части тел - всё, что осталось от отряда Эйрика.
        Эту же картину наблюдал и Олег со своей малочисленной дружиной, спрятавшись за выступом прибрежной скалы. Ещё в Китеже, Атеон уговорил Олега взять с собой этот серый порошок, который сделал сам, не посвящая ни кого в тонкости его приготовления. Однажды Олег сам наблюдал, как Атеон при помощи этого порошка стёр с лица земли целый пригорок, на месте которого потом образовалась воронка заполненная водой. Тогда это произвело на него огромное впечатление, а Атеон с грустью в голосе сказал, что если бы этот порошок применять в мирных целях, то он бы послужил на благо людям, но сейчас многие проходимцы могут использовать его только во вред всем. Он просил Олега использовать его только в крайних случаях и ни когда и ни кому о нём не говорить. Это была одна из тайн Китежа. Когда в Изборске его дружинники грузили в трюм третий сундук с этим порошком, рассыпанным в кожаные небольшие мешки, Олег уже тогда понял, как будет его применять, используя жадность местного правителя. Отправившись по прибытию в дом конунга, Олег оставил на борту корабля четырёх дружинников и морехода Кагена, что бы те разложили эти
мешки вдоль всего борта и соединили каждый с промасленной верёвкой. Концы всех верёвок они свели в один жгут. Оставалось только его подпалить. Заблаговременно, из трюма ладьи были вытащены сундуки с золотом и самоцветами и укрыты за скалой не далеко от воды. Потом все покинули корабль и укрылись там же за скалой. Когда ночью Олег с дружинниками вернулся от Эйрика на корабль, то на него поднялся только Фарлоф. Остальные тайком, прячась за стоящими рядом норманнскими драккарами, скрылись за той же скалой. Заметив приближение норманн, Фарлоф подпалил жгут, рассчитанный на то время, когда ночные, не прошеные гости зайдут на их корабль и незаметно перелез через борт судна с обратной стороны. Добираться до берега нужно было быстро и вплавь. Холодная вода только подстегнула его, и он был на берегу ещё до того, как норманны зашли на их ладью. Дальше был взрыв. Перепуганный Каген, ткнулся лицом прямо в песок. Он что-то бормотал про себя, упоминая всех своих и чужих богов. Когда в рядах норманн возникла паника, Олег выхватил из ножен свой кладенец.
        - Пришла пора друзья мои. Бейте их, пока они не пришли в себя.
        Он первым выскочил из-за скалы и бегом кинулся на ошеломлённого противника.
        - На конец, таки, дождались, а то в рот им всё заглядывали.
        Мокрый Фарлоф с мечом в одной руке, и с длинным кинжалом в другой, перемахнул через невысокую гряду. Следом на противника устремились и все остальные. Пришедший в себя Каген, остался на месте, поднимая с песка большой лук и колчан со стрелами.
        Рагнер, укрывшийся за деревьями со своими единомышленниками, так же наблюдал за происходящим. Его не полная сотня людей, когда горящий корабль взмыл вверх, разлетаясь на куски, попятилась назад и была готова разбежаться по домам. Лишь собственным примером и угрозой расправиться с каждым трусом в отдельности, он вернул людей на свои места. Они все видели, как в свете пылающих драккар, небольшая горстка людей выскочила из-за скалы и устремилась на сотню Эйрика. Шансов остаться в живых у них ни у кого не было. Рагнер проклинал себя за то, что ввязался в эту провокацию. Когда на берегу завязался бой, он не двинул своих людей на помощь русским, выжидая, что произойдёт дальше. Рассыпавшись в шеренгу и охватывая отряд норманн по всему фронту, маленькая дружина врубилась в начинающую приходить в себя толпу. Такого Рагнер ещё не видел. Эти русские рубились с таким остервенением, что даже наблюдающим за битвой со стороны, было страшно. Их мечи вращались с бешеной скоростью, прокладывая путь своим хозяевам в образовавшихся людских коридорах. Каждый их взмах нёс смерть. Здоровенный детина, с длиннющим мечом,
который он держал обеими руками, вращал его, как ветер крутит крылья мельницы. Поражённые этим мечом норманны, падали один на другого, образовывая груды тел. Кое-кто пытался пробиться за спину смельчакам, что бы зайти с тыла, но тут же падал, пронзённый длинной стрелой, прилетевшей не известно откуда. Число норманн таяло на глазах, а сила у русских, казалось, не убывала, а наоборот, прибывала. Решившись, наконец, к активным действиям, Рагнер поднял свою сотню и кинулся на своих соплеменников с другой стороны. Отряды Эйрика оказались в окружении, и сопротивлялись не долго. Скоро численный перевес оказался на стороне Рагнера. Олег заметил этот перелом в битве и поднялся на возвышенность, расчистив перед тем себе дорогу мечом.
        - Бросьте оружие! - Его голос зазвучал громко и твёрдо. - Всем гарантируем жизнь! Прекратите бессмысленную бойню! Ваш конунг Эйрик мёртв, а ваши жизни ещё понадобятся новому конунгу - Рагнеру!
        Не сразу, но постепенно бой начал стихать. Его услышали. Противник бросал оружие на песок, прекращая ни кому не нужную междоусобицу.
        Поднявшееся солнце, осветило поле боя, усеянное трупами. Усталость пришла позже, когда разоружённого противника увели для промывки мозгов и обязательного наказания. Теперь голос Рагнера слышался повсюду. Он давал указания приводить в порядок пристань и убирать трупы. Олег опустился на песок и вложил меч в ножны. Рядом с ним подходили и садились его боевые товарищи. Вид у всех был усталый, но в глазах светились угольки удовлетворённости сделанного дела.
        - Ну вот, князь - всё так, как ты и хотел.
        Веремуд улыбался во всё лицо.
        - Всё, да не всё.
        - Чего же ещё надо? Враг повержен. Золото при нас.
        Олег смотрел куда-то в сторону.
        - Людей много полегло. Таких ненужных жертв могло бы и не быть, если бы не жадность Эйрика. Могли бы договориться по-хорошему.
        - Могли бы, но что произошло, то произошло и жалеть об этом уже поздно.
        - Ты прав Веремуд, как всегда, однако, жаль.
        Стемид прекратил вычищать свой меч песком от крови и глянул на князя.
        - Что дальше будем делать? На чём домой поплывём?
        - Это как раз не проблема. У норманн корабль возьмём.
        - А с золотом?
        - Золото придётся отдать, как и договаривались.
        Все дружно посмотрели на князя.
        - С каких это кренделей, мы им золото отдавать будем? Эйрика то уже нет?
        - Эйрика нет, а Дир с Аскольдом есть. Есть ещё много княжеств, которые добром не пойдут под мою руку. Кто их воевать будет? Дружины в Новгороде, кот наплакал. Пусть они нам за наше золото и служат.
        Фарлоф усмехнулся.
        - Хитёр ты князь. С тобой ушки востро надо держать.
        - Ушки, ушками, - Олег обернулся по сторонам, - А где Каген?
        Предчувствуя не доброе, все вскочили на ноги и кинулись к гряде, за которой недавно скрывались. Там вместе с Кагеном находились драгоценные сундуки. Обогнув камни, они увидели спокойно сидящего за ними Кагена. Он пересыпал песок с руки на руку и что-то бормотал себе под нос. Друзья улыбнулись и перевели дух.
        - Ты чем тут занимаешься? - Фарлоф сделал грозный вид. - Хватит сиднем сидеть - работы много!
        Тот спокойно ему ответил:
        - Моя работа у руля стоять, а где тот руль? Всё на воздух взлетело. Ты бы лучше поблагодарил меня, что задницу твою прикрывал, а то бы не стоял сейчас тут и не кричал на меня.
        Фарлоф от возмущения набрал полный рот воздуха, что бы ему ответить, но дружный смех, заставил его резко выдохнуть и поддержать смеющихся друзей.
        - Весёлые вы люди.
        Неожиданно сзади раздался голос. Олег обернулся и увидел подошедшего к ним Рагнера в окружении нескольких человек.
        - Спасибо тебе князь, что справедливость восстановил. Теперь между нами всё будет по-другому.
        - По-другому, это как?
        - По справедливости. Смелые и отчаянные вы люди. С такими нужно только дружить и ни как не воевать.
        - Это хорошо, что ты так всё понимаешь. - Олег кивнул на стоящие рядом сундуки. - Забирай конунг золото. Я всегда держал своё слово. Хотелось бы, что бы и ты отвечал мне тем же.
        - Я твой должник. Проси, что хочешь.
        Олег усмехнулся.
        - Да много мне не нужно. Нужен корабль, что бы до дому добраться.
        - Выбирай любой. - Рагнер посмотрел в сторону пристани. - Скажи, князь, а что это было? Я имею в виду тот огонь, что поднял ваш корабль вверх. Мои люди чуть с ума не сошли от страха.
        Олег ждал этого вопроса и серьёзно ему ответил:
        - Зло и жадность переполнили чашу терпения Богов, вот они и рассчитались с Эйриком за все его кровавые дела.
        С сомнением в глазах, Рагнер покачал головой.
        - Ты хочешь сказать, что меч правосудия Богов находится у тебя, и ты сам решаешь, кого наказывать, а кого одаривать?
        - Может и так. В любом случае не завидуй мне. Это не лёгкое бремя.
        - Сочувствую тебе и не завидую. Я вижу ты не хочешь говорить на эту тему. Дело твоё, но ты, князь, хочешь ещё чего-то? Не стесняйся, говори.
        Олег кивнул головой.
        - Ты прав. Ещё мне люди твои нужны. Я тебе помог, теперь твой черёд настал. Неспокойно у нас на руси, а дружин на всё не хватает. Собственно эти сундуки я и привёз, что бы помощи у вас просить.
        Рагнер на какое-то время задумался, потом ответил князю:
        - За те сокровища, что ты привёз, думаю, многие согласятся тебе служить, но насильно ни кого заставлять не буду.
        - И на этом спасибо.
        - Когда думаете возвращаться?
        - Немедленно.
        Олег и Рагнер подали друг другу руки и крепко их пожали. Это был первый союз славян с северными народами.
        Глава 27
        Сытник сидел у окна в своём доме. У него на коленях приютилась Настёна. Решили с Заряной называть её этим именем, поскольку она сама к нему уже давно привыкла. За сколько лет он впервые почувствовал себя счастливым. Сейчас у него было всё: любимая женщина, родная дочь и надёжный друг. Сытник осторожно обнимал девочку за плечи своей огромной ладонью и думал над тем, как проще ей ответить на один единственный её вопрос: «Зачем её отдали другим людям, и где он был всё это время?». По сути вопроса было два, но произнесла она их, как один. Теперь он вспоминал бабку с Белоозера, которая ему говорила, что самым трудным для него будет объяснить дочери кто он такой. Старая карга, почему-то знала наперёд, как трудно будет ему сказать дочери правду потому, что сделать это было просто невозможно. Врать Настёне он не хотел, а говорить эту правду было выше его сил. Положение спасла, появившаяся в дверях Заряна. Вот уже который день она вычищала жилище отшельника и конца этой чистке было не видно. Как ни странно, но любивший во всём порядок Сытник, считал, что у него в доме всё находится в идеальном состоянии.
Как оказалось потом, его дом был захламлён настолько, что жить в нём нормальному человеку было просто невозможно. Как он жил до этих пор в таком доме Заряне было не понятно. Ему нравилось наблюдать, как она хозяйничала в доме, вынося из него целые тюки с хламом. Что-то переставляла, что-то вымывала и выскабливала. Она делала по дому ту работу, которою ни один мужчина, ни когда не поймёт и не оценит. Сытник и не старался что либо понять. Ему просто нравилось за ней наблюдать. Он был благодарен Следаку, что тот ненавязчиво всё же втолковал несговорчивой женщине, что им лучше жить вместе, не разбивая семьи. Тайком он нашёптывал Заряне о достоинствах Сытника, о его благородстве и смелости. О его любви к ней и скромности, по которой ему, Сытнику, просто неловко говорить об этом. То ли он уговорил Заряну поехать в Новгород, то ли она сама приняла такое решение потому, что он ей понравился, или ещё по какой причине, то было не ведомо пока ни кому. Однако она согласилась с тем условием, что Сытник сразу же возьмёт её в жёны. Ей было стыдно смотреть людям в глаза, что живёт незамужней в чужом доме. Это был
сильный аргумент, с которым не поспоришь. Одним словом Сытник полностью пошёл у неё на поводу, как говорил, усмехаясь Следак. На поводу или нет, ему это было абсолютно безразлично. Его душа пела, а глаза не могли налюбоваться любимыми созданиями, одно из которых сейчас сидело у него на коленях и требовало рассказать, какую ни будь сказочку, а другое постоянно что-то от него требовало.
        - Ты бы железки свои куда спрятал, - Заряна подошла к ним и погладила Настёну рукой по голове, - А то ступить не куда - кругом твои ножи, да стрелы валяются.
        Сытник аккуратно снял с колен дочь и улыбнулся.
        - Они не валяются. Они находятся в нужных местах. Я не могу тебе этого объяснить, но мне так сподручнее.
        - Мне объяснять ни чего не надо. Теперь в этом доме ты живёшь не один и с этим нужно смириться. Отнеси всё в конюшню.
        Сытник вздохнул, но Заряна была права, и поделать с этим он уже ни чего не мог. Следак появился, как всегда неожиданно. Он без приглашения, как впрочем обычно, ввалился в дом.
        - Ты чего на печи сидишь? Князь из похода вернулся. Нужно бы навестить.
        Сытник с удовольствием начал натягивать на себя чистую рубаху.
        - Давно ли?
        - Я по дороге Крута встретил, вот он мне и сказал. А давно ли или нет, того не знаю.
        Подпоясовшись кожаным ремнём, он прицепил к нему свой меч и подошёл к Заряне.
        - Дело важное, а князь ждать не любит.
        - Теперь у тебя любое дело будет важным, - Заряна с грустью посмотрела ему в глаза, - а семья для тебя уже не важное дело?
        Было слышно, как у двери хихикнул Следак. Сытник поцеловал её в щёку и приобнял дочь.
        - Я скоро буду. Такая у меня служба. Женщина должна уметь ждать, вот и ты учись.
        Настёна сама прижалась к отцу и сказала:
        - Конечно же, мы с Заряной будем тебя ждать, только возвращайся живым и здоровым.
        Следак не устоял, что бы не вставить слово.
        - Какие мудрые слова. Ты Настёна не беспокойся, я за ним присмотрю.
        Сытник подтолкнул говоруна к двери.
        - Иди уж, присмотрщик. За тобой самим, как за дитём смотреть надо. Друзья вышли из дома и направились к детинцу.
        Тем временем, Олег находился в покоях у Ефанды. В подробностях он рассказывал ей о своём походе к норманнам. Опустил лишь тот момент, когда их корабль от взрыва взлетел на воздух вместе с Эйриком. Такие подробности женщине было знать не к чему. Он сказал ей просто, что конунг погиб в бою. Рагнер оказался настоящим другом и помог ему в битве.
        - Он скучает по тебе. Сейчас у него много забот, но обещал к зиме навестить тебя и племянника.
        Ефанда молча выслушала Олега. Когда он закончил, она спросила:
        - Что думаешь делать дальше, князь?
        Олег подошёл к детской кроватке и осторожно взял на руки маленького Игоря.
        - Пришло время объявить всем, что Игорь князь русский и назначает Киев своим стольным городом.
        - Справишься ли?
        Олег улыбнулся ей в ответ.
        - Об этом не беспокойся. Справлюсь. - Он поднял Игоря над головой и добавил. - Мы вместе с княжичем справимся.
        Испуганно Ефанда посмотрела на Олега.
        - Что ты удумал? Игоря я тебе не дам!
        Олег рассмеялся.
        - В Киев все вместе поедем.
        Ефанда ещё ни чего не понимала, и с тревогой смотрела на человека, который с лёгкостью, как бы играючи распоряжался судьбами людей и целых княжеств.
        - Скажи Олег, кто ты на самом деле? Почему Рурик так доверял тебе?
        Олег усмехнулся.
        - История эта длинная. Как ни будь, я расскажу тебе о ней.
        - И о Китеже расскажешь? Мне Рурик кое-что рассказывал, но я поняла, что он и сам не многое знает.
        - Обязательно расскажу, но не сейчас.
        Он положил обратно в кроватку Игоря и поклонился Ефанде.
        - Пойду я княгиня, дела ждут.
        Та лишь кивнула головой, провожая Олега долгим взглядом.
        Когда Олег спустился в большую комнату для гостей, его уже ждали. Его личная дружина в полном составе, воевода Крут, Сытник и ещё один человек, которого он не знал.
        - Приветствую тебя Сытник. Кто это с вами?
        Все трое поклонились князю.
        - Это тот человек, который пропал под Китежем. Я говорил тебе князь о нём. Вместе с ним мы везли тебе берестянку от Рурика.
        Олег приятно удивился.
        - Вот как? Значит, нашёлся твой товарищ? - Он перевёл взгляд на Следака.
        - Кто таков? Я не знаю тебя.
        Тот ещё раз поклонился и ответил:
        - Зовут меня Следак. Я у князя был сотником его личной охраны. Ещё он мне поручал некоторые деликатные дела.
        Следак замялся, не зная, говорить Олегу всё или переждать какое-то время. Олег прекрасно того понял и усмехнулся.
        - Деликатные, это что-то вроде последнего твоего дела с Сытником?
        Тот кивнул головой.
        - Как же ты нашёлся? Поведай мне. Я ведь о тебе многое знаю от твоего друга, а тебя вижу впервые.
        - Колдун меня подобрал раненого у озера. Без сознания я тогда был. Очнулся у него в избе. Лечил он меня и выхаживал, но к тебе не подпускал.
        Олег рассмеялся.
        - Узнаю руку хитреца Волхема. Он говорил о тебе, но судьбу твою решил по своему переиначить. Не кори его за это. Он мудр и порой знает, что делает. Может, он и сейчас в чём-то прав. Однако если ты здесь, то я так понимаю, что тебе удалось перехитрить старого колдуна. Или я не прав?
        - Прав, князь, но по-другому он бы меня не отпустил.
        Олег пристально посмотрел на Следака.
        - Чем же ты ему приглянулся? Волхем просто так ни чего не делает.
        Следак пожал плечами.
        - Ему виднее, раз он мудрый.
        - И то верно. - Олег показал всем рукой на места за столом, прекращая это знакомство. - Садитесь. Разговор у нас будет долгий.
        Следак остался стоять, вопросительно глядя на князя. Тот оценил скромность Следака.
        - Ты чего стоишь? Раз сам Волхем на тебя глаз положил, значит, доверял тебе. У меня нет ни каких оснований не доверять тебе. Садись и слушай.
        Крут, откашлялся в кулак, привлекая этим к себе внимание Олега.
        - К тебе, князь, бояре и купцы пожаловали. У порога стоят. Хотят видеть тебя.
        Олег отмахнулся рукой.
        - Не до них сейчас. Есть дела поважней.
        Он так и не сел в кресло. Заложив руки за спину, он задумчиво мерил комнату шагами и говорил, будто сам с собой:
        - Пришло время навестить Дира и Аскольда. Нельзя больше терпеть и держать подле себя столь откровенных врагов. Киев находится на пересечении путей, ведущих во все стороны света. Лучшего места для его закладки нельзя было придумать. Киев - это ключ для объединения со славянскими племенами и княжествами. Рурик давно засматривался на него, но всё время ему мешали внутренние проблемы. На его предложения объединиться, Киев ни когда не шёл, а последнее время, в лице Дира, решил уничтожить Новгород и все земли русские. Я считаю, что Киев нужно брать немедленно. Но, как это сделать без людских жертв, я пока не знаю. Ясно только одно, что людских потерь нам нужно избежать с обеих сторон. Для этого я вас и позвал. Думайте и предлагайте не стесняясь в словах и выражениях. Скажу ещё то, чего пока не должен знать ни кто другой, кроме вас. От норманн, я привёл два десятка драккар и около тысячи норманнских воинов. Теперь они целиком на нашей стороне. Норманны разбили свой лагерь под Изборском, до времени, не мозоля ни кому глаза. Думайте и предлагайте.
        Олег ещё раз прошёлся по комнате и, наконец, опустился в своё княжеское кресло. Крут тут же развёл руками.
        - А чего тут думать? Если угрозы с севера больше нет, то нужно собрать все силы и обложить Киев со всех сторон, чтобы мышь не проскочила. Через месяц - другой, сами мира попросят.
        Олег задумчиво смотрел в окно и спокойно отреагировал на предложение воеводы:
        - Это первое, что приходит в голову. Однако, осада города требует подготовки и средств. Обидно то, что у нас нет ни средств, ни времени.
        В большом зале наступила напряжённая тишина. Казалось, что решение так и не будет найдено. Приступ высоких каменных стен города оставался единственным выходом его взятия. Олег уже предвидел огромные потери в живой силе и мрачнел с каждой уходящей минутой. Неожиданно для всех, Сытник поднялся из-за стола.
        - Позволь князь?
        Олег с надеждой на него посмотрел и кивнул головой. Сытник с присущим ему спокойствием задал вопрос:
        - То, что Киев нужно брать, обсуждению не подлежит, но оставлять за своей спиной Смоленск ни как нельзя. Кривичи сейчас заглядывают в рот Диру потому, что он силён. Если мы им покажем свою силу, думаю, что они перейдут на нашу сторону. В любом случае, по пути к Киеву, Смоленска нам не миновать.
        Крут поддержал Сытника.
        - Смоленск нужно брать. Прав Сытник. Одних норманн для этого будет маловато. Что бы показать свою силу, необходимо собирать все дружины и садить их на корабли.
        Олег внимательно слушал воеводу.
        - Где мы возьмём столько кораблей?
        - Соберём всё, что есть в Изборске и у нас. Починим старые и достроим новые. Десятка два кораблей мы наберём.
        К разговору присоединился Следак.
        - На сколько я знаю, Смоленск хорошо защищён со всех сторон. Стены вала высокие и каменные, и на эти стены кривичи могут выставить более тысячи воинов. Город можно будет взять, только напав внезапно. Однако внезапно напасть на город, у нас не получится. Ловать не подходит к Смоленску, значит, до города дружины нужно будет вести пешком, либо перетаскивать свои корабли по суше до Днепра. Пока мы это будем делать, они успеют подготовиться и укрепить город.
        - Дело говоришь. - Олег на миг задумался, потом с улыбкой на лице, ответил:
        - По суше мы не пойдём, а поплывём по Днепру - так будет быстрее. Что касается внезапности, то корабли мы перетаскивать не будем, а поставим их на колёса и поднимем паруса. При встречном ветре, да по ровной степи, они пойдут быстрее, чем по воде. Вот тебе и ответ на твой вопрос.
        Крут удивился такому способу, о котором ещё ни чего не слышал.
        - Как такое возможно, что бы корабли сами по земле шли? Я такого не слышал.
        - Сами, не сами, но тащить их по суше на колёсах, да ещё и при встречном ветре, будет сподручнее. К Смоленску мы подойдём неожиданно. Свои корабли пустим первыми, а норманны пойдут чуть сзади. Заранее пугать их не будем. Пусть видят, что Новгород силён союзом с северным народом. Это будет для них поводом задуматься.
        За столом дружно заспорили о таком методе внезапности, но Олег поднял вверх руку, прекращая не нужные споры.
        - Это не обсуждается. Другого пути у нас нет, разве, что приделать к кораблям крылья и полететь по воздуху, как птицы.
        На него все смотрели, как на вспышку молнии - и страшно, и непонятно. Споры за столом улеглись, и Олег продолжил:
        - Со Смоленском всё понятно. Как быть теперь с Киевом?
        Олег опять с надеждой посмотрел на Сытника.
        - Чего молчишь, купец - светлая твоя голова? Говори, не томи людей.
        Сытник почесал затылок.
        - Кажется, у нас в тёмной сидит Сигурд?
        Он вопросительно глянул на Крута. Тот пожал плечами.
        - Сидит. Ну и что с того? Завтра на кол посажу этого предателя.
        - Не спеши. Сигурда нужно будет отпустить.
        Крут вскочил на ноги.
        - Да ты в уме? Как его можно отпускать? Он же тебя сам чуть не убил?
        Олег остановил Крута поднятой рукой.
        - Погоди воевода, пусть дальше говорит.
        Сытник продолжил:
        - Сигурду нужно помочь убежать. И сделать это нужно, как можно правдоподобней, что бы он поверил, что убежал сам и ни кто ему в этом не помог. Перед этим, ему нужно будет услышать, что норманнские корабли уже подошли к Изборску и осадили город.
        Олег внимательно его слушал, но всё ещё не понимая, только пожимал плечами.
        - Зачем всё это? Что ты удумал?
        Сытник улыбнулся.
        - Всё просто. Дир должен поверить в то, что норманны начали с нами войну.
        - Зачем?
        - Затем, что норманнские корабли, вскорости, подойдут и к самому Киеву.
        Олег на какое-то время задумался, потом все увидели, как блеснули его глаза.
        - А ты хитёр Сытник. Я тебя понял. Ну, что ж задумка не плоха. Главное, что можно будет обойтись и без лишней крови.
        Ни чего пока не понимая, все остальные вопросительно смотрели на Сытника и Олега. Тот в свою очередь, как-то особенно взглянул на руриковского купца.
        - Я в тебе не сомневался. Спасибо, брат за такую мысль. Считай, что ты спас от смерти не одну сотню человек.
        Сытник с удивлением отреагировал на слово «брат» и посмотрел прямо князю в глаза. В этих глазах он увидел гораздо больше, чем благодарность. В них было тепло и любовь. Такими глазами на него смотрела когда-то его мать.
        Глава 28
        В княжеских покоях большой каменной башни проходил совет, состоящий из трёх человек. Во главе этого совета был сам Дир. Воевода Аскольд и боярин Калина внимательно слушали своего князя. Дир, заложив руки за спину, метался по залу.
        - Ни от кого нет, ни каких сообщений! Фрост пропал где-то под Белоозером! Сигурд затаился в Новгороде! От Эйрика нет никаких вестей! Такой тишины я не слышал с детства! - Он быстро взглянул на Калину. - Что происходит? Где все? Почему ты сам убежал из Новгорода?
        Калина спокойно наблюдал за разгневанным князем.
        - Если Сытник вернулся в Новгород, значит, Фроста уже нет. К тому же, он вернулся не один, а это может означать только одно, что он дошёл до места.
        Дир его перебил.
        - Ну и что?! Он привёл горстку людей, а ты уже в штаны наложил?!
        Калина пожал плечами.
        - Так-то оно так, но…
        - Какое, но?! Ты как-то говорил, что Рурику скоро конец. Прошло четыре месяца, а он жив. Как это понимать? Ты нам всем врёшь? Может, ты специально так делаешь?
        В голосе князя послышалась угроза. Калина вскочил с кресла, в котором сидел.
        - Успокойся. Я велел Сигурду захватить Сытника и всё у него выведать. Он скоро должен быть здесь.
        - Действительно, чего ты так переживаешь? - За Калину вступился Аскольд. - Дождёмся Сигурда, а там решим, что и как.
        Дир продолжал бегать по комнате.
        - Как вы не понимаете, что Рурик что-то задумал! Он в курсе всего!
        - Ну и что? Что он сумеет противопоставить тем же норманнам? Его братья с трудом наскребли несколько сотен человек для обороны Изборска. Времени у Рурика просто не осталось, и его не спасут неизвестно откуда прибывшие гости.
        Дир немного успокоился. Он перестал бегать по комнате и уселся в своё кресло.
        - Твоими бы устами, Аскольд, мёд пить. Прошёл месяц с тех пор, как Калина находится в Киеве, а треклятого Сигурда до сих пор нет. Кто мне скажет, что происходит в Новгороде?
        В этот момент дверь в покои распахнулась и на пороге все увидели Сигурда. Его появление было таким неожиданным, что Дир даже привстал с кресла с открытым ртом. Улыбаясь во всё лицо, Сигурд поклонился всем присутствующим, без приглашения прошёл в княжеские покои и опустился в свободное кресло. Такую наглость все пропустили мимо внимания, потому, что где-то в глубине души, уже не чаяли его увидеть. Сигурд был в изодранной и грязной одежде, а на лице его красовались кровоподтёки и ссадины. Пришедший в себя от удивления Дир, подошёл к нему ближе и рассматривал своего шпиона так, как будто видел его впервые.
        - Ты откуда и почему в таком виде?
        Дир, наконец-таки, рассмотрев Сигурда, брезгливо от него отошёл.
        - Из Новгорода. Откуда же ещё?
        Аскольд резко встал с кресла и подошёл к нему, теряя терпение.
        - Нам теперь нужно клещами у тебя всё вытягивать? Рассказывай всё, как есть! Почему ты в таком виде?
        Сигурд удобнее устроился в кресле и ответил:
        - Я сбежал от Крута. Когда мы с Рубакой пытали Сытника, в его дом неожиданно ворвался Руриковский охранник и сразу же заколол Рубаку. Я не успел, что-либо предпринять. Одним словом, повязали они меня и сдали Круту. Тот долго издевался надо мной. - Сигурд показал рукой на своё лицо. - Но я им ни чего не сказал. Потом мне представился случай и я убежал из этой темницы.
        - Что тебе сказал Сытник?
        Сигурд дотянулся до кувшина с вином, стоящим рядом с ним на столе, и налив себе полную чашу, медленно выпил всё до дна. Вытерев рот грязным рукавом рубахи, и не обращая внимания на теряющих терпение присутствующих, он замотал головой.
        - Ни чего он мне не сказал. - Заметив, что глаза Дира стали наливаться кровью, он поспешил добавить: - Тем не менее, я привёз вам важную и радостную весть.
        Дир скорее зарычал, нежели крикнул:
        - Говори!
        - Рурик умер. - Сигурд опять потянулся к кувшину. - Я сам бросал в его могилу землю.
        Калина облегчённо выдохнул.
        - Наконец, дождались.
        Дир, всё ещё не веря Сигурду, подозрительно смотрел на него.
        - Ты уверен в этом?
        Тот пожал плечами.
        - Конечно же, уверен. Ещё уверены в этом тысячи тех, кто вместе со мной бросали на его могилу землю. На том месте сейчас стоит целый курган. Не веришь? Тогда пойди сам и посмотри.
        - Ты с кем разговариваешь, смерд?
        Дир схватился за свой меч, а Аскольд удивлённо посмотрел на Сигурда.
        - Смерть Рурика для нас, конечно, хорошая новость, но это не даёт тебе права так вести себя в присутствии твоих хозяев.
        Дир приблизился к Сигурду с обнажённым мечом.
        - Он видимо забыл, кто он и кто я. Я сейчас ему об этом напомню.
        Сигурд понял, что заигрался и вскочил из кресла, уклоняясь, от занесённого над ним меча.
        - Я ещё не всё вам сказал!
        Дир занёс над своей головой меч, целя тому в голову.
        - Норманны пришли! - Сигурд забежал за стол и кричал уже оттуда. - Они уже в Изборске!
        Занесённый у него над головой меч Дира, завис в воздухе, потом медленно опустился вниз.
        - Норманны? - Дир всё ещё не верил по настоящему радостному известию. - В Изборске?
        Сигурд понял, что его жизни уже ни чего не угрожает и вернулся к кувшину с вином.
        - В горле пересохло сообщать вам такие вести. - Он, косясь на Дира, опять налил себе вина и тут же опорожнил чашу. - Пока я скакал к вам с этой новостью, наверняка, Изборск уже пал.
        Всё ещё не веря в случившееся, Аскольд спросил:
        - Откуда тебе это известно?
        - Когда я сидел в тёмной у Крута, сменившийся стражник, говорил шёпотом это, другому. Я всё слышал. Он говорил об осаде Изборска со страхом в голосе. Сейчас Крут готовится к обороне Новгорода и собирает людей для его защиты.
        Хитрый Калина с недоверием смотрел на Сигурда.
        - Скажи, а как тебе удалось бежать? Насколько я знаю, от Крута убежать невозможно.
        Аскольд поддержал его.
        - Что-то в твоих известиях не так. Не бывает таких совпадений. Я в них просто не верю.
        Сигурд удивлённо переводил взгляд с одного на другого.
        - Какие тут совпадения? Я сам видел, как Калина отравил Рурика и хоронили его все жители Новгорода. Норманн мы давно ждём, а то, что Эйрик не предупредил вас об этом, спросите у него, почему. Наверное, боялся, что его послание могут перехватить.
        - Как тебе удалось бежать?
        Калина в упор смотрел на своего шпиона.
        - Скажу, что это было не просто. Каждый день сменяющийся стражник, приносил мне хлеб и воду. Когда я услышал о норманнах и о том, что Крут собирает дружину, понял, что ко мне приставят, кого послабей. Крепкие дружинники нужны на стенах города. Так оно и оказалось. На следующий день хлеб и воду мне принёс какой-то старик. Когда он открыл дверь, я на него напал и голыми руками придушил. Он и пикнуть не успел. Труднее было выбраться в город и дать дёру через закрытые ворота. Пришлось пересидеть до темноты в каком-то сарае. Около десятка дружинников, искали меня с факелами по всему городу. Мне просто повезло, что не нашли. В районе западных ворот, есть брешь, которую ещё не успели заделать. Вот я через неё и убежал.
        Видимо, рассказ Сигурда окончательно убедил Калину и всех остальных в правдивости его известий. Настроение у всех стало приподнятым.
        - Действительно, ты принёс нам хорошие известия. - Дир улыбался. - Я подумаю, как отблагодарить тебя.
        Сигурд поклонился князю.
        - Благодарю, тебя князь. Лучшей наградой для меня будет, если ты назначишь меня сотником в свою тайную стражу.
        Аскольд усмехнулся.
        - Твоей наглости, можно позавидовать. А потом ты будешь просить у князя назначить тебя воеводой Киевским?
        Сигурд скромно улыбнулся, глядя на него хитрющими глазами.
        - Ну, что ты Аскольд, в самом деле? Мне такое и в голову не могло прийти.
        Аскольд покачал головой.
        - Ой, ли?
        Дир остановил перебранку.
        - Хватит вам лаяться. Сегодня гулять будем! Мёд и вино пить! Такую новость обязательно окропить требуется!
        Невесёлый Калина, мрачно смотрел на князя. Нехорошие предчувствия терзали его душу. После слов Дира, он хмыкнул и тихо про себя сказал:
        - Как бы эту новость не пришлось окроплять вам кровью.
        Глава 29
        Около четырёх десятков Новгородских и норманнских боевых кораблей, плавно подходили к излучине Ловати. Именно с этого места дальше предстояло вести их посуху, до самого Днепра. Выстроившись в линию у самого берега, ладьи и драккары, ткнулись своими носами в прибрежный песок. Как по команде, находящиеся в них воины спрыгнули на берег и начали выгрузку из них больших колёс и приспособлений для их крепления. Ещё в Изборске, сам Олег рассказывал мастеровым и кузнецам, как делать и как крепить проушины к днищам кораблей и какого размера должны быть сами колёса, что бы корабль смог передвигаться на них по земле. Колёса получились огромные, выше бортов самого судна, и вместе с креплениями к ним, они занимали немало места в самих кораблях. За счёт этого, пришлось уменьшить количество воинов на борту. Что бы не уменьшать количество дружинников в войске, Крут тут же предложил отправить конные отряды вперёд по руслу реки своим ходом. Олег сразу же согласился на это, понимая, что при перетаскивании кораблей посуху, без коней им всё равно не обойтись. Ещё там, в Изборске, дружинники и сами норманны учились
прилаживать к днищам судов эти колёса. Получалось всё не сразу, но за несколько дней всё было отработано до мелочей. Теперь эти навыки пригодились, как нельзя кстати. Работали дружно, посмеиваясь над кривичами, которые от неожиданного их появления, сразу наложат в штаны. Когда колёса были установлены, подвели к кораблям по десятку коней и впрягли их в протянутые толстые канаты. Ездовые заняли свои места на передних конях и по команде Крута, одновременно дёрнули вперёд. Все остальные вцепились в борта кораблей, и помогая коням, толкали их из воды. Первые метры были самыми трудными. Утопая в мокром песке, колёса вязли в нём, тормозя движение. Лишь ценой неимоверного напряжения животных и людей удалось выбраться на твёрдую землю. Люди тут же повалились на неё, переводя дыхание. Дальше пошло веселее. Свежий ветер, набрав в паруса, потихоньку тронул корабли с места. Кони пошли шагом спокойно, волоча за собой огромные «телеги». Толкать их руками уже не было ни какого смысла, и дружинники, помогая друг другу, забрались на свои судна и покрикивали на ездовых:
        - А ну, поддай, сонная тетеря!
        - Гони, не жалей кнута! Чего плетёмся, как ущербные?!
        Огромные повозки набирали скорость. Кони перешли на бег и, казалось, что корабли летят по степи. С восторгом и ужасом происходящего, Ефанда прижимала к себе маленького Игоря и смотрела вдаль. Наблюдающий за ней Олег тайком улыбался, наблюдая эту картину. Это он настоял на том, что бы Ефанда с Игорем приняли участие в походе. Не понимая его замыслов, та с трудом согласилась на опасный для малыша переход.
        За день дошли до широкого Днепра. Уже к вечеру, сняв колёса с кораблей, затащили их в воду. Олег видел, что этот переход отобрал у людей много сил, и он объявил привал. За ночь все должны отдохнуть и набраться сил перед возможным сражением. Перед выступлением ещё нужно было переправить конницу на противоположный берег, потому ночь у всех будет короткая. Его личная дружина, завернувшись в плащи, уже спала. Опытные воины знали цену даже короткому отдыху. Костры не разводили, опасаясь, что их могут заметить и тогда вся их внезапность потеряет смысл. Выставленные в дозор дружинники, внимательно следили за другим берегом. Всё было спокойно. Завернувшись в плащ, Олег прилёг на тёплую землю, рядом со своим кораблём и закрыл глаза, однако уснуть ему не дал тихий разговор двух человек, где-то рядом. В тишине он отчётливо слышал каждое слово и понял, что разговор ведут Сытник со Следаком.
        - Что ты забыл в том захолустье? Зачем тебе этот Китеж?
        - Видишь ли, Сытник, я обещал Любаве вернуться. Как я могу нарушить своё слово? Да и полюбил я её. Так, что вернусь непременно.
        - И что ты там будешь делать? Коровам хвосты крутить?
        - Не знаю от куда, но у меня всегда была тяга к неизведанному. Хочется всё же понять, что это за город такой. Китеж таит в себе немало тайн и секретов.
        - Ну, вызнавать тайны и секреты - тебя мёдом не корми.
        Следак тихо усмехнулся в темноте.
        - Это точно. Не так всё там просто. Этот Волхем - колдун, чего-то от меня хотел. Я так и не понял чего.
        - Чего тут не понятного? Он тебя колдуном и сделает. Надо же кому-то ворожбу свою передать, вот он тебе и передаст.
        - Нет, тут дело не в этом. Я присматривался к нему. Он больше жрец, чем колдун. Богов чтит, но за этими Богами есть что-то ещё.
        - Что ещё?
        - Вот это я и хочу понять.
        - Ну и зачем тебе это? Что ты потом с этим будешь делать?
        - Пока не знаю.
        - Не дури, оставайся в Новгороде. Вместе будем. Вместе мы и горы с тобой своротим.
        - Извини, не могу. У тебя в Новгороде Заряна и дочь, а у меня кроме тебя ни кого нет. Я тебе хотел предложить идти вместе.
        - Ты ополоумел?
        - Вместе все и пойдём. Возьмёшь своих и пойдём. Неужели тебе не надоело убивать?
        - Я этого ни когда и не хотел - жизнь заставила.
        - Ты думаешь, с Олегом будет всё по-другому? Нет. Всё будет, как и прежде.
        - Не знаю, не знаю. Что-то тянет меня к нему. Который раз замечаю за ним, что он как-то по особенному смотрит на меня. Что-то хочет сказать и не может. Мечется у него душа и пристанища нигде не найдёт.
        - Ты хочешь сказать, что Олег что-то о тебе знает, или знал раньше?
        - Не знаю. Меня это тревожит.
        - Может, показалось?
        - Может, и показалось.
        - Ты подумай на счёт Китежа. Не спеши, подумай. Время у нас ещё есть.
        - Ладно, давай спать. Разбередил ты мне всю душу своим Китежем.
        - Ну, спать, так спать.
        Скоро из того места послышалось сопение двух друзей. Улыбнувшись, Олег вспомнил свою мать и Елену. Два самых дорогих ему человека. Как давно это было. Память не отпускала его, держа в цепких объятиях. С этими видениями, он и уснул.
        Едва забрезжил утренний свет, и яркие звёзды стёрлись в посеревшем небе, Олег был уже на ногах, поднимая дружины. Нехотя, поднимались заспанные воины, потягиваясь от сладкого сна, подходили к реке и обмывались не успевшей остыть за ночь, тёплой проточной водой. Тихо заржали кони, требуя к себе внимания. Послышались первые голоса и весёлый смех. Появившееся из-за горизонта молодое красное солнце, встретил лёгкий утренний ветерок, расправивший складки на больших треугольных ветрилах боевых кораблей так, что вышитый на них сокол, гордо подняв свою голову, строго посмотрел в сторону Смоленска. Русские дружины готовились к походу. Для того, что бы перевезти на другой берег конницу, потребовалось немало времени, но переправляться через широкую с сильным течением реку вплавь, было неразумно и рискованно. Когда последняя конная сотня оказалась на другом берегу, корабли повернули свои носы по течению, и расправив паруса, двинулись на Смоленск. Княжеская ладья Олега шла первой. За ней, выстроившись в два ряда, шли норманнские драккары. Замыкали строй русские ладьи с соколами на парусах. Высокие крепостные
стены Смоленска появились неожиданно, когда прошли излучину. Течение и свежий ветер в парусах, быстро гнали корабли к городу. Первым ударился носом о берег корабль Олега. Не дожидаясь остальных, Олег со своей личной дружиной, кинулись в открытые городские ворота. Это было проделано так неожиданно и быстро, что находящиеся на стенах дозорные, рассматривая приближающиеся непонятные им корабли, поздно спохватились и кинулись к своим воротам. Тяжёлые створки ворот дрогнули и начали сходиться. Сомкнуться им помешал Олег, ворвавшись внутрь и разметав по сторонам опешивших дозорных. Следом за ним ворвалась его отважная восьмёрка. С причаливших норманнских кораблей, уже бежали воины с обнажёнными мечами. Помогая Олеговой дружине, они распахнули настежь высокие, оббитые листами железа ворота, пропуская остальных внутрь Смоленска. Выскочившая из-за небольшого леса конница, рассыпавшись в стороны, рассредоточилась вдоль стен города. В Смоленске возникла паника. Вперемешку с воинами, не понятно куда, бежало мирное население. Небольшие отряды охраны, пытаясь остановить ворвавшихся в город воинов, хаотично
ввязались в бой и тут же были уничтожены кровожадными норманнами. Олег вёл свою дружину к детинцу, туда, где находился князь кривичей Илларион. Не встречая особого сопротивления со стороны кривичей, он быстро оказался у белокаменного здания, возвышавшегося над всеми остальными. Когда до него оставалось с десяток шагов, он остановился напротив широких входных дверей. Малочисленную охрану оттеснили в сторону, что бы не мешалась под ногами. Створки массивных дверей резко распахнулись, выпуская из детинца высокого ростом Иллариона в окружении своих воинов. Теперь Олег стоял лицом к лицу с князем Смоленским. Показывая, что не желает кровопролития, Олег опустил свой меч. Его примеру последовали и все остальные его соратники, тем не менее, создав коридор и не пуская в него рвущихся на помощь своему князю, смоленских дружинников. Илларион осмотрел прилегающую к детинцу площадь, заполненную невесть откуда взявшимися захватчиками, и перевёл взгляд на Олега.
        - Ты кто таков и что тебе нужно в Смоленске?
        - Меня зовут Олег. Я князь Новгородский и пришёл к тебе с миром.
        Илларион изобразил на лице удивление.
        - С миром? Ты ворвался в мой дом, убил охрану и говоришь, что пришёл с миром? Я не знаю такого князя Новгородского. В Новгороде один князь - Рурик.
        - Тем не менее, это так. Рурик умер и похоронен со всеми почестями. Я назову виновных в его смерти - это правители Киева Дир и Аскольд. Тебе ли не знать, что эти двое давно замыслили против Рурика тайный сговор. Скоро они ответят за это. Извини, что ворвались к тебе без приглашения, но по-другому бы не получилось. Выслушай меня Илларион и прими правильное решение.
        - О каком решении ты говоришь?
        - Дир и Аскольд наши враги. Тебя и твой народ, я вижу только в друзьях Новгорода и всей земли русской. В наших жилах течёт одна славянская кровь. Мы все братья по крови. Негоже нам убивать друг друга и ослаблять наши города на радость врагам нашим общим.
        - Я вижу наших общих врагов, - Илларион указал рукой на стоявших рядом с Олегом норманн, - в твоих дружинах. Как тебя понимать?
        - Норманны теперь нам не враги. Они наши друзья. Эйрика больше нет. Конунгом у них теперь брат Ефанды Рагнер. Он наш друг.
        - Вот как?
        Было видно, что с лица Иллариона не сходит удивление. Он ещё раз обвёл взглядом площадь. С возвышенности, на которой стоял детинец, открывался вид на Днепр. Князь Смоленский, сузив глаза, всматривался в прибрежную черту, вдоль которой стояло множество кораблей, а у самых ворот выстроилась многочисленная конница.
        - У тебя сильное войско.
        - Оно будет ещё сильней, если ты дашь клятву и присягнёшь сыну Рурика Игорю в верности. Вот об этом я и просил тебя подумать.
        Илларион усмехнулся.
        - В верности? Это будет означать, что Смоленск теперь будет под Новгородом?
        - Нет, не под Новгородом, а под Киевом.
        - Не понимаю тебя князь.
        - Тут понимать нечего. От твоего ответа сейчас будет зависеть судьба твоего города и твоих подданных. Дальше Киев. Предателям и заговорщикам в русской земле не место. Киев станет стольным городом, а княжить в нём будет Игорь.
        - Вот как? Получается, что у меня нет выбора?
        - Выбор у тебя есть всегда. Только выбирать нужно сердцем. Я жду твоего решения. В знак того, что мы не захватчики, мы уйдём из города, но до заката солнца ты должен дать ответ сам лично. Я буду ждать тебя на своей ладье, пока солнце не уйдёт за горизонт.
        Олег поклонился Иллариону, и развернувшись пошёл к городским воротам. За ним последовали и все его воины. Илларион провожал их взглядом обречённого.
        Когда последний Новгородский воин покинул вслед за Олегом город, Фарлоф с Веремудом подошли к князю.
        - Может, ты объяснишь всем, почему мы ушли из Смоленска, так его и не заняв? Они теперь закроют ворота и выставят на стены сотни дружинников. Ты всегда говорил, что ты против насилия и лишней крови. Теперь эта кровь прольётся дождём над Смоленском!
        Олег резко остановился и повернулся к ним лицом.
        - Эта кровь обязательно пролилась, если бы мы не вышли из города.
        Он, ни чего более не объясняя, пошёл к своей ладье. Растерянные и удивлённые от произошедшего дружинники, остановились и смотрели ему в след. Ни кто не понимал, что происходит. Мудрый Фарлоф, тяжко вздохнув, сказал всем:
        - Нам всё равно не понять его. Не зря Волхем назвал его вещим. Олег знает, что делает потому, что заранее предвидит, что произойдёт. Давайте оставим его в покое. Сейчас ему нужно побыть одному.
        Друзья не пошли за своим князем, и повернув в сторону, направились к воеводе Круту.
        Олег уселся на мокрый песок у корабля и задумчиво смотрел на опускающееся за горизонт солнце. Как странно, когда они уходили из Китежа, солнце всё время было у него перед лицом. Когда шли на ладье к норманнам, оно то же находилось всегда впереди него и освещало ему путь. Совпадение или знак свыше? Может, оно зовёт к себе и это судьба, всё время идти за ним, но так к нему и не прикоснуться? Олег улыбнулся, вспоминая слова Рода, который говорил, что пока ты далеко от солнца, оно бережёт тебя, а если приблизишься, то мгновенно сгоришь. Вот так и в жизни. Есть вещи, которые нам ни когда не понять. Эти вещи нужно чувствовать душой и сердцем - либо остановиться, либо идти дальше. Сейчас нужно было остановиться и дать возможность человеку понять происходящее и принять правильное решение. В любом случае, он считал, что поступил правильно, не пойдя дальше, тем самым остановив братоубийство. Теперь всё зависело от Иллариона. Олег отвёл глаза от небесного светила и обернулся. К нему шёл Крут в окружении его дружины. Время, данное Иллариону, подходило к концу. Солнце подошло к самому горизонту, определяя его
дальнейшие действия. Ну, что же, чему быть, тому не миновать. Олег поднялся на ноги и сделал шаг навстречу воеводе, что бы отдать распоряжение строить боевые порядки и готовиться к штурму Смоленска.
        Неожиданно тяжёлые городские ворота, издав протяжный скрежет, медленно распахнулись, выпуская наружу процессию из нескольких человек во главе с Илларионом. Олег, поравнявшись с Крутом, остановился и обернулся в сторону ворот. Заметив приближающихся к нему людей, его сердце забилось чаще, предчувствуя благополучный исход всего дела. Крут с дружиной смотрели на приближающихся смоленцев с тревогой и готовностью немедленно броситься в бой. Илларион, подойдя к Олегу, поклонился и спросил:
        - Скажи князь, почему ты требуешь, что бы я принёс клятву в верности Игорю, а не тебе? Ведь реальная сила сейчас в твоих руках?
        Олег открыто ему улыбнулся и ответил:
        - Князь Новгородский и русский - Рурик. Игорь его сын, а я всего лишь его приемник. Не гоже предавать своего князя. Тогда веры людской не будет ни в кого и ни во что. На руси должен быть один князь, а все остальные должны быть его подданными. Я не за себя прошу. Рурик видел большое крепкое государство в союзе со всеми славянскими племенами.
        - Допустим, что это всё так, но Смоленском теперь будет править посаженный тобой?
        - От чего же? Твой народ тебе доверяет, тебе и править Смоленском.
        - Значит, теперь я должен буду платить Киеву или Новгороду дань, как плачу хазарам?
        - Платить ты будешь обязательно, но не мне, а государству, в котором живёшь. Что касается хазар, вместе мы снимем со Смоленска такую повинность. Хазары нам не указ. Это наша земля и распоряжаться на ней можем только мы и ни кто другой.
        Илларион задумчиво смотрел на Олега. Тот понимал, как ему трудно принять это решение. Иллариона ни кто не торопил. Солнце давно ушло за горизонт, оставив на нём тонкую красную полоску. Опустились сумерки. Тут же на стенах города зажгли факелы. Предусмотрительные норманны, уже развели костры и так же, как все с нетерпением ждали развязки этого разговора. Наконец, Илларион кивнул головой.
        - Я согласен. Бери князь Смоленск под своё крыло, только не забывай, что кривичи, народ гордый и смелый. Ежели, что не так, жизнь свою положат за свою свободу. Будь с ними честен и справедлив. Если они почувствуют твою правду, то отдадут тебе свою душу.
        Илларион поклонился Олегу, признавая его главенство. В ответ Олег так же поклонился и протянул Иллариону свою руку.
        - Вот тебе моя рука. Это рука друга навеки. Я ни когда не отступлю от своих слов и княжича воспитаю в том же духе.
        Олег обернулся в сторону своего войска и громко сказал, что бы его все слышали:
        - Отныне, Новгород и Смоленск, едины! У-ра русскому народу!
        Тысячи мечей взметнулось вверх, и раздался боевой славянский клич:
        - У-ра!
        Олег и Илларион, под эти дружные выкрики, обнялись, как братья. Союз племён был заключён.
        Глава 30
        Отворив двери княжеской конюшни, Калина зашёл внутрь и осмотрелся. В большом срубе кроме десятка отборных разномастных коней ни кого не было. У дальней привязи стоял его любимец Волчок. Учуяв хозяина, конь тихо заржал и ударил копытом по дощатому настилу. Молодой конь серого окраса, обрадовался его появлению. Подойдя к коню, Калина обнял того за шею и погладил рукой его мощную шею. Тот в свою очередь дотянулся губами до руки хозяина и тихонько ущипнул его за рукав вышитой шёлком рубахи, оставив на ней мокрый след от влажных губ.
        - Не балуй. - Калина потрепал Волчка за ухом. - Вижу, что застоялся. Ничего, скоро мне потребуется от тебя вся твоя прыть. Потерпи немного.
        Будто бы понимая его, конь закивал головой. Боярин поднял с пола пук соломы и начал обтирать ему бока. От удовольствия Волчок прекратил приставать к Калине и стал смирно, прикрыв глаза пушистыми ресницами. Калина был суеверен и к Волчку ни кого не подпускал, ухаживая за ним собственноручно. Тихо скрипнула входная дверь, и на пороге конюшни появился Сигурд. Заметив Калину, он подошёл к нему ближе.
        - Собрался куда, боярин?
        - Тебе-то чего? Конь без присмотра, уж какой день стоит.
        Сигурд, зная Калину, как облупленного пройдоху, скривил губы в ухмылке.
        - Оно понятно. Хороший конь всегда внимания требует.
        Сигурд стал раздражать боярина своим присутствием.
        - Тебе чего? Пришёл учить меня, как с конём обращаться?
        Сигурд пропустил мимо ушей раздражительный тон.
        - Не гневайся боярин. Не затем я здесь.
        - А зачем тогда?
        - Я видел, как у Дира ты отнёсся к новости о норманнах. Мне показалось, что это тебя больше испугало, чем обрадовало.
        - Показалось. - Калина продолжал чистить коня соломой, не обращая на своего шпиона особого внимания. - С каких это пор ты стал таким наблюдательным?
        - Да с тех пор, как от Крута убежал.
        - Он тебя что, недокармливал?
        - Да в том-то и дело, что перекармливал, будто на бойню готовил.
        Калина отбросив солому в сторону, резко к нему повернулся всем телом. В его глазах была тревога.
        - Ты ни чего не путаешь?
        - Вот за тем я и пришёл. - Сигурд оглянулся на входную дверь и перешёл на шёпот. - Я знаю, что у тебя чутьё, как у дикого зверя. Скажи, чего ты испугался?
        Калина взял себя в руки и спокойно ответил:
        - С чего ты взял, что я испугался?
        - А то я тебя не знаю. Суетлив, больно стал. Глазки бегают, места не находят.
        - Показалось тебе Сигурд. А волнение моё за место княжеское в Новгороде. Дир жадный, самовлюблённый дурак. Ему доверяться - себя не уважать. Вот и беспокоюсь, что он на это место тебя, к примеру, посадит.
        Сигурд засмеялся во весь голос.
        - Вон ты о чём. Я-то думал, что у тебя подозрения, какие на счёт норманнов есть, а тебя место княжеское волнует.
        Сигурд успокоился и сощурил глаза.
        - Посадит тебя Дир князем, не сомневайся. Может, ты меня к себе возьмёшь в Новгород?
        - Чем тебе Дир не угодил?
        - Тем же, чем и тебе. Больно жаден и доверия к нему нет. Пропаду я в Киеве. Аскольд и тот, молчит. Зря лишнего слова не скажет. Тут все Дира боятся.
        - Боятся, но спину гнут. Или тебе впервой?
        - К своему князю уважение должно быть, а не страх.
        Калина усмехнулся.
        - Зачем же тогда Рурика извели? Ты ведь его уважал?
        - Рурика уважал, это точно. Он хоть и строг был, да справедлив.
        - Не пойму я тебя Сигурд. Дира ты не любишь, но служишь ему, а Рурика любил, но предал. Что ты за человек?
        Слова Калины больно ударили по самолюбию шпиона.
        - Ты на себя посмотри! Рурик меня обидел и получил своё!
        - А стоили твои обиды того?
        - Не тебе мои обиды ценить! - Сигурд резко развернулся и пошёл к выходу. Отворив дверь, обернулся и громко произнёс: - Первым предателем Рурика был ты! Остальные только доедали с твоей чашки!
        Сигурд вышел из конюшни и громко хлопнул дверью. Калина отбросил в сторону пучок соломы и уселся на пол рядом с Волчком. Прав Сигурд. Ох, как прав. Я и есть первый предатель. Дира жадным назвал, а сам? Сам такой же, как и он. Тяжёлые мысли хороводом закрутились в его голове. Власти захотелось и золота. Будет теперь мне и власть и золото. Как только Сытник объявился в Новгороде, всё стало понятно. Выполнил он своё дело, а хвалёный Диром Фрост, сейчас гниёт где-то в степях. Хитёр Рурик, ох как хитёр. Ведь догадывался же я, что знает он обо всём. Всех, как медведей в берлоге обложил. То, что с Сытником десяток человек пришло, ещё ни о чём не говорит, но зачем-то он ездил к Камню? Зачем? Что за люди с ним пришли? На эти вопросы нет ответа. Калина своим звериным чутьём ощущал, что, что-то уже изменилось. Изменилось не в его пользу. Что-то было не так. Норманны в Изборске. Что-то рановато они пожаловали. Крут, Сигурда взаперти держал и откармливал, как хряка. С какой целью? Нет, тут что-то не так. Бежать надо. Бежать, как можно дальше. К древлянам. Там его брат в чести у князей. Сигурда брать с собой
нельзя. Этот продаст, глазом не моргнёт. Калина погладил Волчка по шее, и накинул на него мягкое кожаное седло. Затянув широкий ремень, укрепил его и взял в руки уздечку.
        - Вот ты и дождался, друг мой. Пора в путь.
        Он вывел коня из конюшни и шагом, скрываясь за высокими стенами домов, повёл его к северным воротам. Ни кто не обратил на него внимания, когда он подошёл к ним. В это время раздался трубный звук большого рога у главных ворот города. Дир установил его по образцу норманнских, так как сам был норманном. На горизонте широкой реки, появились паруса северных завоевателей. Весь народ и сам князь с воеводой вышли встречать к пристани долгожданных гостей. Калина, хоть и находился далеко от этого места, отчётливо видел, как длинные и узкие норманнские драккары быстро приближаются к Киеву. Он запрыгнул в седло и тронул уздечку.
        - Здесь Волчок, для нас всё закончено.
        Послушный конь взял с места, оставляя после себя облако пыли.
        Норманнские корабли подходили к Киеву. У широкой, бревенчатой пристани собирался народ. Сам Дир с Аскольдом с тревогой всматривались в подплывающие к ним драккары. Их было два десятка, под завязку набитые воинами.
        - Может лучше уйти за стены? - Аскольд оглянулся на входные массивные ворота. - Там нам будет спокойнее. Что у этого Эйрика на уме, пойди, узнай?
        - Что, воевода, в штаны наложил? - Дир усмехнулся на его предложение. - Норманны нам друзья и встречать их за крепостными стенами, значит унизить их доверие. Вот это-то Эйрик и не поймёт.
        Несколько кораблей одновременно причалили к пристани и с них по спущенным широким доскам, сразу же выскочили на берег около сотни воинов и двумя колоннами оттеснили правителей с горсткой охраны от крепостных ворот. Такой манёвр не понравился Диру, и тот ещё не понимая, что происходит, направился к кораблю конунга, что бы выразить своё удивление. Его удивление стало ещё больше, когда он увидел сходящего на пристань незнакомого воина в дорогих славянских доспехах. Рядом с ним, как тени, постоянно находились такие же, как и он, воины, окружая его полукольцом со всех сторон. У борта судна появилась женщина в дорогом убранстве с ребёнком на руках. Эйрика нигде не было видно. Тем временем воин в дорогих доспехах подошёл к нему, и, не кланяясь громким голосом произнёс:
        - Ты, наверное, Дир ждал Эйрика? У него теперь много других забот на том свете. Я Олег - князь и приемник убитого по твоему приказу Рурика. - Он обернулся и дотронулся рукой до стоящей рядом женщины. - А это его жена Ефанда с сыном Игорем - будущим князем Киевским и русским. Мы все пришли к тебе за ответом Дир.
        Только теперь он понял всё. Понял, что Рурик переиграл его, как мальчишку. Оглянувшись назад, Дир увидел, что спасительная дорога к городу уже давно ему отрезана его же бывшими друзьями норманнами. Аскольд то же понял, что произошло, и выхватил из ножен меч. Стоявший рядом с ним Фарлоф, без замаха ударил его своим длинным мечом по горлу. На пристань полилась первая кровь. Выронив меч, и схватившись руками за своё распоротое горло, Аскольд медленно осел на брёвна пристани, потом ничком упал в лужу собственной крови.
        От ужаса, у Дира подогнулись колени, и он опустился на них перед стоящими напротив него Олегом и Ефандой с маленьким Игорем на руках. Олег сделал шаг к нему навстречу и сказал:
        - Твоим кровавым делам, Дир пришёл конец, как и тебе тоже. Из друга Рурика, ты превратился в лицемерного убийцу, жаждущего большой власти над славянами. Этому ни когда не бывать! - Олег аккуратно взял у Ефанды к себе на руки княжича и поднял его над своей головой, что бы все видели. - Вот законный русский князь Игорь! Теперь вы все ему поклонитесь в знак признания его князем Киевским! Теперь только он и дети его, будут вашими князьями на веки! Ни каких теперь заморских князей земля русская не потерпит! Кланяйтесь своему князю киевляне!
        По собравшейся около пристани толпе народа, прошёл ропот. Люди всё слышали и всматривались в маленькое личико своего будущего князя. Дружинники за крепостными стенами плохо понимали, что происходит у причала. Они видели, как упал на землю окровавленный Аскольд, видели приставленный к груди Дира острый меч одного из дружинников. Так же они видели, что толпа народа не разбегается в разные стороны от страха, и люди внимательно слушают высокого воина с младенцем на руках. Закрыть городские ворота, означало обречь людей на неминуемую смерть, но высадившиеся у стен норманны не проявляли ни какой агрессии. С высоких стен было видно, как один за другим, люди сгибают в низком поклоне спины, признавая власть нового князя. Скоро сам Олег увидел, спины киевлян и передал княжича в материнские руки. Потом он посмотрел на Дира. Тот со страхом в глазах медленно опускал свои веки и так же медленно наклонял голову. Когда его голова опустилась достаточно низко, стоящий сбоку от него Веремуд, размахнувшись мечом, снёс покорившуюся новому князю голову. Тела двух правителей тут же сбросили в реку и подхваченные
течением полноводной реки, они быстро удалились от берега. К Киеву уже подходили, до времени спрятанные за излучиной, русские корабли с соколами на парусах. Олег улыбнулся и опять обратился к народу:
        - Отныне норманны нам друзья! Не нужно их бояться, как вы боялись своего прежнего князя! - Неожиданно для всех, Олег поклонился людям в пояс. - Спасибо люди, что приняли настоящего славянского князя! Он не даст вас в обиду ни кому и будет смотреть за вами, как за собственными детьми! Мир дому вашему! Теперь пить мёд и гулять будем, пока не устанем! Князь угощает всех своих подданных!
        С причаливших кораблей уже сгружали туши освежёванных животных и выкатывали бочки с пивом и мёдом. Увидав такое, люди на пристани зашевелились. На лицах появились улыбки, и пошёл весёлый разговор:
        - А новый князь-то щедр.
        - У Дира сухаря не выпросишь. Он только отнимать мог.
        - И то дело! Эх, напьюсь за весь год, а то кишки послипались от сухомятки!
        - Я тебе напьюсь! Кто скотину кормить будет?
        - Пусть теперь Дир и кормит!
        По толпе пошёл смех. Люди, шутя на ходу, возвращались в город. В общей суматохе ни кто не обратил внимания на одного простолюдина в потрёпанной одежде. С опаской озираясь по сторонам, он вместе со всеми прошёл через городские ворота, а потом резко свернул за угол первого же дома. Постояв какое-то время за углом и, убедившись, что его ни кто не ищет и не преследует, он побежал вдоль прямой, как стрела улицы к южным воротам. На ходу оглянувшись назад, юркнул в подворотню и затаился. До ворот оставалось совсем не много. Оставалось добежать до выложенного из камня длинного дома для ночной стражи, перемахнуть через их конюшни, а там уже и рукой подать. Стоя на коленях, медленно он высунул голову из-за угла какого-то сарая, за которым прятался, что бы осмотреться и неожиданно упёрся лицом в острый клинок меча. Сердце ёкнуло, и подняв взгляд вверх, он увидел тут же за углом, неизвестно как оказавшегося здесь Сытника. Сытник улыбался, помахивая у того перед лицом остро отточенным лезвием меча.
        - Ну, что Сигурд, далеко ты убежал? От себя самого ты убежал уже давно, а вот от меня тебе не убежать ни когда.
        - Не убивай! - Сигурд медленно поднялся на ноги. - Я всё тебе расскажу!
        Сытник пожал плечами.
        - Что ты можешь мне интересного рассказать? Я ведь и так всё знаю.
        - Не всё!
        Сытник с удивлением спросил:
        - Неужели ты знаешь, где Калина?
        Глаза Сигурда бегали из стороны в сторону, а правая рука незаметно тянулась к спрятанному за поясом длинному кинжалу.
        - Знаю! Знаю, куда он побежал! Калина убежал ещё раньше. Чуял что-то неладное.
        - И куда же побежал этот предатель?
        Левой рукой тот указал направление к южным воротам, не сводя глаз с Сытника. Как только тот повернул голову вслед за его рукой вправо, Сигурд мгновенно выхватил кинжал из-за пояса, и целя ему в сердце, прыгнул на него. Рука с зажатым в ней кинжалом, выбросилась вперёд, доставая ни чем не защищённую грудь. Сытник, скорее интуитивно, чем умышленно, отшатнулся назад, смягчая коварный выпад. Однако удара так и не получилось. Неожиданно Сигурд вскрикнул и его рука с зажатым в ней кинжалом, остановилась на полпути к сердцу, лишь процарапав одежду. Сигурд удивлённо посмотрел Сытнику прямо в глаза и медленно стал оседать на землю. Когда он ничком упал у его ног, тот увидел, что у дировского шпиона из спины торчит длинная стрела. Удивлённо подняв глаза, Сытник увидел идущего к нему Следака. Тот почему-то широко улыбался и качал головой.
        - Ну, ни как тебя без присмотра нельзя оставлять одного. Обязательно во что ни будь, вляпаешься.
        - Ты как тут?
        - Да шёл мимо, смотрю, тебя какой-то смерд зарезать хочет, вот и пустил стрелу.
        - Ты ещё скажи, что заранее знал, где этот смерд прятался. Я за ним от самых ворот шёл.
        Следак внимательно посмотрел на убитого.
        - Ты за ним шёл, а я за тобой. На такого матёрого волка в одиночку ходить опасно. Вот это я знал точно.
        - Если Сигурд не соврал, то Калина убежал ещё раньше.
        - Ни чего страшного. Ни куда он не денется. Придёт и его время.
        Сытник вложил меч в ножны и как-то облегчённо вздохнул.
        - Ну, что ж, мы выполнили свою работу, теперь можно и погулять на славу. Пойдём к детинцу. Там князь столы для всех накрывает.
        Следак остановил его и закачал головой.
        - Нет, брат, не пойду. Мне возвращаться нужно.
        - Это куда ты собрался? - Сытник смотрел на друга удивлённо и обижено. - Неужели обратно в Китеж?
        - Пойдём к пристани. Там меня Соколик дожидается.
        Вернувшись к пристани, они уселись прямо на брёвна у самой воды и какое-то время молчали. Каждый думал о своём. Тишину нарушил первым Следак:
        - Ты, извини меня, но я обещал Любаве вернуться. Не могу я нарушить своё слово. Придёт время, и мы обязательно ещё встретимся.
        Сытник вздохнул, глядя на неспокойную воду реки, хотел что-то сказать, но за их спинами неожиданно раздался голос:
        - Всё-таки привязал тебя Волхем к Китежу.
        Друзья резко обернулись на голос. Сзади них стоял Олег с воеводой Крутом. Позади них возвышались мощные фигуры Фарлофа и Веремуда. Олег продолжал говорить:
        - Всё правильно. Ты должен идти по зову сердца. Китеж ждёт тебя. Что нового для себя ты там узнаешь, только обогатит тебя духовно. Китеж принимает только тех, у кого открыто сердце для других людей. Иди смело и ни чего не бойся. Передашь от меня низкий поклон старцам. Скажешь им, что Русь крепнет и растёт, как дитя и это только начало.
        Друзья поднялись с брёвен и поклонились князю.
        - А ты Сытник возвращайся в мою дружину. Своими делами ты доказал, что достоин находиться в рядах моих воинов.
        Сытник опять поклонился Олегу.
        - Благодарю тебя князь за доверие. Честно скажу, что идти мне более и не куда.
        Он подошёл к Следаку, и друзья крепко обнялись на прощание. Не оборачиваясь, Следак подошёл к привязанному тут же у пристани Соколику. Отвязал коня и запрыгнул в седло. Мягко тронул уздечку, и Соколик шагом пошёл от пристани. Следак последний раз обернулся назад. У пристани на него задумчиво смотрели его друзья. В этот момент, нахлынувшие на Олега воспоминания, вернули его на много лет назад, когда он так же с Родом уходил из только что начинавшего строиться Новгорода в безызвестность к Камню. Тогда его провожали молодой Рурик, ещё живой воевода Варавва, вездесущий Волхем и плачущая мама. То время давно прошло, как подходил к концу этот нелёгкий для всех день. Завтра Великое Светило, своим появлением, сообщит всему миру, что начался новый день, и зародилась новая жизнь. Так будет всегда, пока будет жив во всей Вселенной хоть один воин из армии Светлобога.