Дом на краю поля Альбина Равилевна Нурисламова
        Рассказ из сборника «Лето с детективом».
        АЛЬБИНА НУРИ
        ДОМ НА КРАЮ ПОЛЯ
        Тетя Лида позвонила очень не вовремя.
        Я вышел из здания университета, сдал последний экзамен, закрыл сессию. Мы с одногруппниками собрались отметить это дело: все-таки четвертый курс позади! Как раз стояли на крыльце, обсуждали, что, где и как, и тут зазвонил сотовый.
        Номер был незнакомый, я сначала и брать не хотел, но мобильник буквально разрывался. Пропустив два звонка, на третий снял трубку и услышал ее голос:
        - Здравствуй, Артемушка. Долго не отвечаешь. - Она говорила тихим, глуховатым голосом. - Звоню, звоню.
        - Привет, тетя Лида. Номер незнакомый, я не думал, что это ты.
        - А, ну да. - Она шмыгнула носом. Плакала, что ли? - В магазин зашла позвонить. Мой телефон сломался.
        Тетя Лида - мамина старшая сестра, родители у них умерли. Тетя Лида замуж не выходила, а мама вышла, но отец умер, когда мне было шесть, вслед за ним ушли и его родители, вот и получается, что, кроме мамы и тетки, у меня никого нет.
        - Артемушка, я попросить тебя хотела, - Она помолчала, словно не решаясь договорить или боясь отказа. - Можешь ты ко мне приехать?
        Я немного опешил, а потому ответил резче, чем намеревался:
        - Что? Когда?
        Тетя Лида жила в деревне, где они с матерью выросли. Когда же я там был в последний раз? Наверное, лет пять назад. Или больше? Она приезжала иногда в город, и мы встречались, но как-то все на бегу, урывками.
        - Сегодня приезжай. - Голос звучал умоляюще и робко. - Понимаю, ты занят, учеба… Я бы не просила, если бы…
        - Ты что, заболела? - Внутри у меня похолодело. Тетя Лида говорила так, будто прощалась или была страшно напугана. Поэтому я тоже испугался.
        - Темыч, ты скоро? Тебя одного ждем! - позвал Серега, но мне уже было ясно: я никуда не иду. Да и хорошее настроение пропало.
        - Можно и так сказать. Если ты не приедешь, не справлюсь.
        «С чем?» - хотел спросить я, но вместо этого отвел трубку в сторону и сказал Сереге:
        - Без меня. Мне уехать надо, срочно. К тетке.
        Я махнул ребятам рукой на прощание и отвернулся.
        - Артемушка, так мне тебя жить?
        - Я сейчас в общагу за вещами заеду и сразу на вокзал.
        Уже через два часа я, с рюкзаком наперевес, садился в пригородную электричку. До деревни, где жила тетя Лида, было четыре часа езды, так что на месте окажусь около шести вечера. От станции Ореховка еще идти примерно полчаса, если не повезет с попуткой. Глухое место.
        Я спрашивал у тети Лиды, почему она не переберется в город, как мать, которая уехала, едва стукнуло восемнадцать, и с той поры туда не возвращалась, но тетка отмалчивалась.
        Большую часть дороги я проспал. Спал бы и дольше, но снова зазвонил телефон. На этот раз поговорить со мной желала мать. Я весь внутренне подобрался - так всегда было при общении с нею. Человек она непростой, довольно резкий и категоричный. Из тех, кто всегда знает лучше и выскажет свое мнение, даже если никто не спрашивает.
        - Сдал сессию? - спросила мать.
        - Без троек.
        - Молодец! - По голосу слышно, что довольна. - Можешь, если захочешь! - Это в ее устах высшая форма похвалы. - Когда приедешь? Я тебе билеты закажу.
        В последние годы мать жила в Болгарии: вышла замуж, и они с мужем туда перебрались. Она постоянно зовет меня, и я, в общем-то не против, но хочу доучиться.
        - Чего молчишь?
        Я раздумывал, что ей сказать. По непонятным для меня причинам мать и тетя Лида не ладили. Не то чтобы открыто конфликтовали или ссорились, но чувствовались между ними недосказанность и напряжение.
        Вернее, это было со стороны матери: она не любила говорить о сестре, никогда не приглашала ее в гости, не приезжала в родные места и меня ни в какую не пускала на каникулы с тех пор, как мне лет четырнадцать исполнилось, хотя тетя Лида и звала.
        Понять, в чем причина, я никогда не мог. Тетя Лида, конечно, не без странностей: старомодно, немного нелепо одевается, живет уединенно, мало с кем общается, редко бывает в городе, вся в своих книгах (сколько себя помню, она всегда много читала). Зато она добрая, улыбчивая, говорить с ней приятно: выслушает, ни разу не перебьет. В отличие от матери, которую хлебом не корми - дай порассуждать и покритиковать. Мне кажется, тетя Лида принимает и любит меня таким, какой я есть, как бы банально это ни звучало. А матери я вечно должен доказывать, что чего-то стою.
        - Толком говорить не могу. Мы с ребятами на дачу едем, к Сереге, - соврал я. Скажешь правду - нарвешься на недовольный тон, расспросы, вынос мозга.
        - Ясно, - протянула она. - с там, много не пей.
        - Мам, хватит. Никто не собирался.
        - Дурочку-то не валяй. А то я не знаю, как студенты сессии отмечают. Кстати, о дурочках. С ними тоже осторожнее, лишние проблемы не нужны. Мы тебе тут, в Болгарии, невесту подберем.
        Я с трудом подавил раздражение. У матери пунктик насчет этого.
        - Ладно, меня уже зовут.
        Она усмехнулась.
        - Иди, раз зовут. Позвони, как вернешься. Обсудим насчет билетов.
        Пообещав позвонить, я нажал на отбой и убрал мобильник. Хотел бы я знать, когда вернусь. И что вообще стряслось у тети Лиды? Объяснить она не смогла: наверное, радом были чужие уши, неудобно в подробности вдаваться. Как бы то ни было, скоро все узнаю.
        Остаток пути я пялился в окошко. В городе было солнечно и жарко, июнь все-таки, но чем ближе мы подъезжали к Ореховке, тем сильнее портилась погода. Сивые тяжелые тучи укутали небо, не оставив ни единого светлого островка, ветер трепал ветви деревьев, пригибая к земле траву и кусты. Только бы дождь не зарядил, думалось мне.
        Выйдя на перрон, я застегнул замок ветровки, сунул руки в карманы и натянул на голову капюшон. Народу вокруг не было, и я побрел прочь от станции по дороге к деревне, уже не надеясь, что меня кто-то подбросит.
        Ветер забирался под ветровку и холодил кожу. Дорога была так себе: асфальт за те годы, что я тут не был, так и не проложили, да и зачем, если жителей в деревне оставалось все меньше и меньше?
        До вечера еще далеко, но из-за плотных туч вокруг было сумрачно, казалось, вот-вот наступит ночь. На душе скребли кошки: волнение за тетю Лиду усугублялось окружающей неприютной обстановкой и одиночеством.
        Когда сзади раздался шорох шин и негромкое рычание двигателя приближающегося автомобиля, я в первый момент не поверил своему счастью, а потом обернулся и замахал руками.
        Древняя синяя «пятерка» притормозила у обочины. За рулем сидел лысый старикан с круглыми глазами и вислыми усами, похожий на сома.
        - В Моховое? - гаркнул он неожиданно гулким, звучным голосом, опустив стекло.
        Видимо, был глуховат и, как это часто бывает в таких случаях, говорил громче, чем следовало.
        - Подкинете? - спросил я.
        - Залазь, - кивнул он. - Не больно-то хорошо по такой погоде шлепать.
        Я уселся, пристроив рюкзак на коленях.
        В салоне было идеально чисто и пахло табаком. Похоже, старик лелеял свою «ласточку», но не курить в машине не мог. Он и сейчас, покосившись на меня, потянулся за сигаретной пачкой.
        - Будешь? - предложил он.
        - Не курю, спасибо.
        - Это правильно, - одобрительно проговорил старик. - А я вот, вишь, не могу бросить. Надо бы, а никак. Вот и дымлю.
        Он чиркнул дешевенькой синей зажигалкой и прикурил сигарету.
        - Кто у тебя в Моховом-то? Не признаю что-то.
        - У меня там тетя, материна сестра. Тетя Лида. Она в крайнем доме живет, за полем.
        Старик перестал улыбаться, помрачнел сердито покосился на меня.
        - Знаю я, где Лидия живет, - буркнул он. - А ты, значит, Натальин сын будешь?
        Вырос, не узнал. Давно тебя не было. Запамятовал, как зовут-то?
        - Артем, - ответил я, слегка обескураженный столь резкой сменой настроения.
        - Ты зачем к тетке-то собрался, Артемка? Я хотел возмутиться: зачем, мол, ему эта информация, да еще и «Артемка»! Терпеть не могу, когда меня так называют, но дедок меня опередил:
        - Нос-то у меня вишь какой? Длинный. Потому что сую не в свое дело. Едешь, стаю быть, надо.
        Он отвернулся от меня, давая понять, что тема закрыта, и с преувеличенным вниманием уставился на дорогу, которую, конечно же, знал вплоть до каждого сантиметра.
        Вот и Моховое - тихая деревенька домов на сорок. Мы ехали по пыльной улице, и я с грустью замечал, что окна каждого второго дома заколочены. Хозяева покидали Моховое: кто-то уезжал в город, как мать, кто-то перебирался на кладбище. Деревня, которая помнилась мне оживленной, пустела и угасала, на всем лежала печать запустения и глухой тоски по прежним временам.
        - Высажу тебя у магазина, - проговорил старик. - Дальше сам.
        - Конечно. Я вам должен что-то?
        Вместо ответа он замотал головой, как пес, отгоняющий мух. Мне показалось, он хотел, чтобы я поскорее выкатился из машины. На пятачке, который был центром деревни и раньше казался мне довольно большой площадью, располагались два магазина, почта и аптека. На дверях почты и одного из магазинов висели замки. Окна аптеки были мутными - сразу и не поймешь, работает или нет. Один из магазинов пока еще был жив.
        О том, чтобы зайти и купить что-то, я не думал: привез тетке из города коробку конфет и ее любимый вафельный торт с шоколадом и орехами. Поэтому прошел мимо и двинулся по улице, которая шла чуть под горку и уводила к краю деревни - противоположному тому, где мы заехали.
        Улица была пустынна, лишь возле одного дома сидела на лавочке старушка в цветастом халате. Я поздоровался, но она не ответила. Вяло, словно бы для проформы, гавкали из-за покосившихся заборов собаки, в пыли копошились встрепанные куры. Из одного настежь распахнутого окна хрипела про «мальчика-лейтенанта» какая-то певица.
        Вскоре последний дом остался позади. Теперь только перейти по узкой тропинке поле - и вот оно, жилище тети Лиды. В детстве я никогда не придавал значения тому, что жил дальше всех мальчишек, с которыми играл во время каникул. А сейчас мне показалось странным, почему дом стоит на отшибе.
        «Надо бы спросить мать или тетю Лиду», - подумал я.
        Вытащив телефон из кармана, я ожидал увидеть, что сигнала нет, но он был, и даже весьма четкий. Часы показывали без десяти семь. Повертев сотовый в руке, я убрал его обратно: звонить было некому.
        Тетя Лида стояла возле забора - вышла встречать. Сколько себя помню, она всегда это делала: выходила точно вовремя, предупреждать о времени приезда было не нужно. Она говорила. что сердцем чует, потому что любит.
        Я верил. И сейчас верю.
        Помахав ей рукой, я ускорил шаг, поймав себя на мысли, что улыбаюсь. Оказывается, я соскучился.
        Дом у тети Лиды отличался от всех домов в Моховом: большой, из белого кирпича, обнесенный кирпичным же забором. Металлическая калитка, новая черепичная крыша, ухоженный двор и большой аккуратный огород, с которого тетя всегда собирала богатый урожай: в погребе рядами стояли варенье, соленья и маринады.
        - Артемушка! Приехал! - Тетя Лида припала ко мне с такой радостью, как будто я невредимым вернулся с войны. Плечи ее затряслись, и я с ужасом понял, что она плачет.
        Какая же я скотина, что так долго не навещал ее!
        Она обняла меня, ни на секунду не разжимая рук, будто боялась, что я сбегу от нее, и мы пошли в дом. Я чувствовал себя немного неловко, но, с другой стороны, в том, что тебе настолько рады, определенно есть нечто ласкающее душу.
        В доме было чисто прибрано - у тети Лиды иначе и не бывало, в большой комнате накрыт стол, плотно уставленный всевозможными разносолами. В животе заурчало: я вспомнил, что не ел с самого утра.
        Тетя Лида уселась напротив, подперев ладонью щеку. Они с матерью совсем разные: мама худощавая, невысокая и хрупкая блондинка с короткой стрижкой, а тетя высокая, статная, полноватая, с густыми темными волосами, уложенными венцом.
        - Как ты, Артемушка? Все хорошо? - спросила она. - Никто не обижает?
        В этом она вся: не про учебу спросит, а про то, как я, как настроение.
        - Все отлично, теть Лида, - с набитым ртом ответил я.
        - А мама? Как она?
        Я уверил, что и у нее все в порядке.
        - Ты почему так срочно просила приехать?
        - Наташа никогда не звонит, - вздохнула тетя Лида и ушла в свои мысли, точно не услышав моего последнего вопроса. - Обижается что-то.
        Она помолчала, а потом сказала:
        - Помощь мне твоя нужна. Поможешь?
        - Конечно. Чем помочь?
        Я был слегка озадачен.
        - Не любят меня тут, Артемушка. Всю жизнь прожила, а не прижилась. - Лицо тетки сморщилось, будто она снова собралась заплакать.
        Я удивился, но потом вспомнил, как повел себя старик при упоминании о тете Лиде.
        - Почему? - спросил я.
        Это и вправду странно: тетя Лида была самым добрым и приятным в общении человеком из всех, кого я знал. Неужели всегда такое отношение было? Я и не замечал… Или попросту забыл.
        Тетя Лида опустила глаза и выдала такое, чего я и представить не мог.
        - Ведьмой считают.
        - Кем? - поперхнулся я. Шутит, что ли? Но тетка говорила серьезно.
        - У них неурожай, слезы одни, а у меня растет все, даже продаю. Ни с кем не общаюсь - а чего мне с ними, Артемушка? Дел полно, дом большой. Мне с собой не скучно. Читаю, вяжу. А они, видишь… - Тетя Лида вздохнула. - И молодая больно, говорят.
        Я посмотрел на нее. Сказать честно, все женщины старше тридцати пяти или сорока казались мне довольно возрастными. Но тетя Лида, конечно, выглядела отлично: свежий цвет лица, ни седины, ни морщин. Сколько ей? Матери сорок девять, а тетя Лида старше ее на сколько-то лет. Пожалуй, да, молодо выглядит, так ведь и живет на природе, ест все натуральное!
        - Дикость какая-то, - искренне возмутился я. - Придурки деревенские. Ты их не слушай!
        - А я и не слушаю, - легко согласилась она. - Зла никому не делаю, живу, как умею. - Тетя Лида помялась. - Понимаешь, мне тут сказала одна… Вроде как хотят они прийти ко мне, прогнать. Ну, я и испугалась, тебя вызвонила. Думаю, дай-ка ты приедешь, сессию же сдал. Поживешь немного, при тебе никто не будет дурного делать, а там, глядишь, забудут.
        «Откуда она узнала про сессию? - удивился я. - Или я сам сказал?»
        Это был полный абсурд. Как говорит Серега, кино и немцы. Но разве плохо пожить тут пару дней? Поесть все эти вкусности, пообщаться с тетей Лидой, постоянно чувствуя, что тебя любят, что ты дорог, нужен и важен.
        - Сердишься? - робко спросила она. - Оторвала я тебя, не надо было. Стыдно.
        - Ничуть не стыдно, - решительно проговорил я. - Это мне надо себя ругать: не был давно. Я рад, что ты позвонила.
        Тетя Лида прямо-таки расцвела от слов, заулыбалась.
        Мы долго сидели, болтали о том о сем, в итоге я наелся так, что еле вылез из-за стола. Тетя Лида горячо отвергла мои попытки помочь ей убрать и вымыть посуду, отправила меня в комнату, в которой я всегда жил, когда приезжал сюда на каникулы.
        Тут все было, как раньше: я словно в прошлое вернулся. Стол, кровать, полки, шкаф, зеркало возле двери. Только тетя Лида, кажется, ремонт сделала.
        Я зашвырнул рюкзак в шкаф и улегся на кровать. За окном было еще светло, хотя рыжее солнце потихоньку клонилось к закату. Дождь так и не начался, небо прояснилось. Какой покой, подумалось мне, остаться, что ли, на целый месяц? Тетя Лида только рада будет.
        Вспомнив про тетку, я вспомнил о том, почему тут оказался, и меня зло взяло. Что за уроды привязались к безобидной, как канарейка, трудолюбивой женщине?
        Мысль сходить в деревню и разобраться с ними пришла в голову внезапно, уже через секунду укрепившись. Решено! Я встал с кровати и направился к двери, но тут подумал, что тетя Лида увидит меня и не отпустит.
        Что ж, придется вылезать через окно, не впервой.
        Спустя пять минут я уже шагал по дороге в деревню. При себе у меня был только телефон. Когда я углубился в поле, ветер донес голос тети Лиды: она звала меня, наверное, хотела отговорить, вернуть, но я только прибавил шагу и вскоре уже был возле дома Матвея.
        Матвей - мой детский приятель, мы не виделись сто лет, связи не поддерживали. Но в те далекие годы я знал, что отец Матвея, дядя Боря, был кем-то вроде сельского старосты или главы поселения. Вроде неплохой дядька, так что вполне можно с ним поговорить.
        Мне повезло: едва подойдя к дому, я сразу увидел дядю Борю, который поливал из шланга кусты смородины.
        Я поздоровался, не надеясь, что он меня узнает, но дядя Боря прищурился и нерешительно проговорил, выключив воду.
        - Темка? Ты, что ли?
        - Здравствуйте, дядя Боря. Он подошел ближе и почесал нос.
        - Матвея нету. Он, знаешь, в Москве теперь, - с оттенком гордости, но вместе с тем словно бы заканчивая разговор, сказал дядя Боря и сделал попытку отвернуться.
        - Круто. - Я не собирался позволять ему уйти. - А я вот к тете Лиде приехал. Навестить. Она звонила, говорит, обижают ее тут.
        Чем дольше я говорил, тем больше темнею лицо дяди Бори.
        - Обижают? - переспросил он и оглянулся, словно тот, кто это делает, мог стоять за его спиной.
        Приободренный его неуверенностью, я ринулся в атаку:
        - Именно. Она говорит, ей даже ночевать страшно. Вдруг что случится.
        - С кем? С ней? - прозвучало сбоку, и я увидел, что из дому вышла старуха - бабушка Матвея. - Это с нами со всеми вот-вот случится. Все соки выпила, ведьма проклятая.
        - Мама! - придушенным голосом воскликнул дядя Боря.
        - А что «мама»? Ведьма и есть. С нечистые знается. - Бабка сердито зыркнула на меня. - Никого в деревне не осталось. Бегут отсюда люди, все кругом чахнет, а она силу набирает.
        «Господи, что за бред!» - подумал я.
        - Ей, говоришь, ночевать страшно? Все кругом проклято из-за нее. Скотина мрет, неурожаи, люди болеют, нос из дому ночью высунуть боятся. Год от году все хуже. Шныряет она по ночам, под окнами воет…
        - Да что вы несете! - не выдержал я. - Средневековье какое-то. Народ не хочет в этой глухомани жить, а тетя Лида виновата?
        - Кто мог, все уехали. А кому некуда… Вот и маемся. Мне-то ладно, недолго осталось. Ничего, вот помру, Борька и уедет.
        Я опешил, не понимая, как реагировать. Наверное, бабка умом тронулась.
        - Ехал бы ты домой, - сказал дядя Боря. - Не связывался с ней. Добром это не кончится.
        Оба синхронно развернулись и пошли в дом. Уже с порога дядя Боря громко проговорил:
        - Ты дурь-то эту из головы выкини, не обижают тут твою тетку. Никто бы не отважился и близко подойти. Хочешь - ночуй у нас. А утром уезжай. И не возвращайся никогда.
        - Да я не…
        - Ну, как хочешь, - отрезал он, хотя я и договорить не успел, и скрылся в доме. Мне расхотелось выяснять, в чем тут дело, поэтому я потащился обратно к тете Лиде. Понятно, что эти байки - обычные сельские предрассудки, но все же настроение испортилось, было как-то не по себе. К тому же стремительно темнело, и я боялся, что добираться до дому придется во мраке.
        «Она просто другая, не такая, как они, - рассуждал я. - Люди ненавидят тех, кто выбивается из общего строя. Тетя Лида зажиточная, дом у нее отличный, не то что их сараи…»
        На этом месте я сбился с мысли. А кем она работает? Я никогда не интересовался этим, понятия не имел, на что она живет. Доход явно неплохой, но чем занимается тетя Лида? Овощи на продажу выращивает?
        К моменту, как я дошел до края поля, уже совсем стемнело. Тропинку было видно плохо, но я знал направление, да и окна дома тети Лады светились мягким уютным светом.
        «Шныряет она по ночам, под окнами воет» - вспомнились слова чокнутой бабки, и мне стало не по себе. Ничего такого тетя Лида, конечно, не делает, но…
        Мне послышалось, что за мной кто-то идет. Я явственно слышал осторожные шаги и шуршание травы.
        Застыл на месте, прислушиваясь. Ничего, ни единого звука. Но как только я сделал шаг, тот, кто шел за мной, шагнул тоже. Я впервые в жизни поверил, что действительно можно почувствовать чей-то взгляд, как нечто вполне ощутимое, физически реальное: кожу на затылке покалывало, пекло.
        - Кто здесь? - спросил я, и могу поклясться, что ответом было приглушенное хихиканье. - Это не смешно!
        Надо бы обернуться, но я не мог себя заставить сделать это. Увидеть того, кто шел за мной по темному полю.
        Дом переливался огнями впереди, как маяк, и я, собрав волю в кулак, бегом рванул к нему. От собак убегать нельзя - так учила мама. А от того, кто бродит ночью по полю, очень даже можно.
        Я несся вперед со всей доступной мне скоростью. В боку кололо, во рту пересохло, но я не собирался останавливаться. Понятия не имею, бежал ли кто-то вдогонку. Впившись взглядом в льющийся из теткиных окон свет, я мчался, стараясь не думать ни о чем, кроме своей цели.
        Остановился лишь тогда, когда внезапно понял: дом не становится ближе. Я бегу, но он с каждым шагом оказывается все дальше, расстояние только увеличивается! Теперь лимонный свет окон сиял далеко-далеко…
        Осознав это, я остановился так резко, что едва не полетел на землю. Дышал тяжело, никакие мог унять сердцебиение: казалось, сердце сейчас вырвется из груди, как снаряд, разорвав грудную клетку.
        Но хуже всего было то, что, остановившись сам, я услыхал, как мой преследователь тоже остановился. Трава шуршала совсем рядом, тихий смех замер возле меня.
        Я вытащил из кармана телефон и трясущимися, непослушными руками включил фонарик. Лишь бы зарядка не села: я ведь давно сотовый не заряжал.
        «Ну же, не будь мудаком!» - велел я себе и резко обернулся, направив свет в темноту. Позади никого не было. Луч фонаря метался по темному полю, но освещал лишь высокую траву, дорожку, растущие тут и там деревья.
        - Пойдем домой, - сказала тетя Лида. - Набегался. Чайку попьем.
        Заходя в дом, я спросил себя, откуда она узнала, что я бегал. В темноте, что ли, видит? Хотя я дышал, как скаковая лошадь после скачек.
        Тетя Лида заперла дверь, усадила меня за стол, захлопотала возле плиты.
        - Куда ходил-то? - спросила она. - Вот же не сидится человеку спокойно.
        - Они говорят, ты с нечистью знаешься, - выпалил я. Тетя Лида обернулась, держа в руках заварочный чайник. - Боятся тебя до полусмерти, так что незачем переживать. Никто не сунется.
        Тетя Лида поставила чайник на стол и присела возле меня.
        - Ты прости меня. Обманула, - покаянно проговорила она, теребя скатерть. - Я не их боюсь. Люди в деревне и правда напуганы, они думают, из-за меня их беды. Только это не так. Здесь, в полях, обитает существо… - Тетя Лида откашлялась, точно не решаясь продолжить. - Жуткое. Ты не думай, я не вру. Мы с твоей матерью случайно увидели его, когда маленькими были.
        Спаслись кое-как. Наташа потому и уехала отсюда: боялась очень, спать перестала. Она не рассказывала?
        - Артемушка! - услышал я и, не сдержавшись, заорал от ужаса. Повернулся и увидел стоящую в двух шагах тетю Лиду.
        На долю секунды лицо ее, освещенное неверным светом фонарика, показалось мне уродливым, безглазым, сморщенным, как у глубокой старухи, но в ту же секунду наваждение растаяло. Показалось, конечно же.
        - Ты… как тут… А я… - Мне никакие удавалось закончить фразу.
        - Увидела, что ты ушел. Дай, думаю, встречу. Темно уже, а тебя нет. Слышу, кричишь.
        Я немного успокоился и сумел вполне внятно сказать:
        - Мне показалось, я еще далеко от дома. Вроде, шел, а…
        - Далеко? - перебила тетя Лида. - Вот же он.
        - Кто? - тупо спросил я.
        - Да дом же, глупыш!
        Я посветил перед собой и увидел, что мы стоим возле калитки. Поле осталось позади. Поле и то, что там обитало, преследовало меня.
        «Брось, - сказал я себе. - Наслушался ерунды, уже и мерещиться всякое стало».
        Я потрясенно молчал.
        - Нет, конечно. Сбежала, и все. А я осталась.
        - Ты же шутишь, да? - недоверчиво спросил я.
        - Оно путников поджидает. Идет за ними в темноте…
        «Шаги. Мне не почудилось!»
        - Морочит, не выпускает с поля, игра-. ет с ними, потому что людским страхом питается. Зовет на разные голоса. Убежать от него невозможно. Один только способ спастись: утра дождаться, не отзываться на зов, как бы оно ни звало. Много народу в окрестностях сгинуло, пропало бесследно, а иных находили мертвыми: вроде как сердце остановилось, не выдержало.
        При мысли о том, что могло со мной случиться там, в поле, меня прошиб холодный пот. А если бы тетя Лида не подоспела вовремя?
        - Почему ты не уехала?
        Тетя Лида пожала плечами.
        - Уж как-то приноровилась тут жить. По ночам не выходила из дому, что бы ни случилось. - Она помолчала. - Люди говорят, я ведьма. Может, и есть что-то. Я чувствую иногда такое, чего другие не чувствуют. Есть у меня какая-то сила, сама не понимаю. И я подумала: может, это моя судьба? Остановить его? Многие годы пыталась понять, что оно такое, как его прогнать, книги разные читала.
        - И как? Поняла?
        Взгляд ее стал затравленным.
        - Попробовала кое-что сделать. Обряд один провести. Я потому тебя и позвала. - Тетя Лида замялась. - Ему не нравится, что (пытаюсь его прогнать, оно будет пытаться пеня выманить наружу и…
        - Сегодня?
        Она кивнула.
        - Но зато если не поддаться ему, оно уйдет искать новое место. И с завтрашнего дня все будет хорошо. Люди в деревне смогут жить нормально. И я тоже.
        В этом вся тетя Лида - вечно о других думает.
        - Что за обряд?
        Она светло улыбнулась,
        - Долго объяснять, да и какая разница? Главное - дома сегодня оставаться. Мы же справимся? Вдвоем не так страшно. Ты, наверное, злишься, что я тебя втянула? Я бы на твоем месте тоже злилась. Но если все закончится, Наташа сможет приезжать.
        Я понял, что она скучает по сестре, и рассердился на мать. Сбежала, общаться перестала - а разве тетя Лида виновата в том, что тут тварь какая-то завелась?
        Мы занавесили окна, заперли двери. Я сидел и смотрел, как тетя Лида, обходя дом, рисует мелом странные фигуры над дверными косяками и окошками, как (расставляет по углам странные предметы вроде чаши с медом и молоком, свечей на плоских блюдцах, развешивает пучки сухой травы.
        - Оно будет нас пугать, но мы не испугаемся, верно?
        Хотел бы и я быть в этом столь же искренне убежденным.
        Тетя Лида склонилась над столом, на котором стоял большой хрустальный бокал на тонкой ножке. Внутри переливалась в свете лампы жидкость золотистого цвета. Тетя Лида взяла нож и, чуть помедлив, сделала надрез на пальце.
        Я охнул, она улыбнулась.
        - Ничего, не больно. - Пара капель в жидкость, которая мгновенно стала алой. - Мне и твоя кровь нужна, - смущенно проговорила тетя Лида.
        Криво улыбнувшись, я протянул руку, стараясь сохранить невозмутимый вид. Боль была острой, но тут же прошла. Я думал, тетя Лида и моей крови накапает в бокал, но она вместо этого принялась водить моим окровавленным пальцем по стенкам чаши, бормоча при этом что-то себе под нос. Закончив, возвестила:
        - Защита готова. - Она поставила бокал на середину стола. - Нам теперь только от полуночи до рассвета пересидеть в доме - и все.
        Словно подтверждая ее слова, где-то в глубине дома часы пробили двенадцать раз. Отсчет начался.
        Мы сидели в гостиной возле стола, хотя могли находиться где угодно, объяснила тетя Лида. Просто на виду друг у друга было спокойнее. Поначалу все было тихо, минуты бежали, мы негромко беседовали, пока разговор не угас.
        Я протянул руку к чаше, но тетя Лида воскликнула:
        - Нет-нет! Ты не должен ее касаться! Удивившись, я убрал руку, а она, видимо устыдившись своей реакции, пояснила:
        - Нельзя это трогать. - И добавила: - Тишина нужна. Телефон твой не зазвонит в неподходящий момент?
        - Он на беззвучке, - ответил я. - Да и не позвонит мне никто.
        Тетя Лида кивнула, соглашаясь.
        Примерно в половине первого мы услышали шаги. Кто-то прошел под окном и остановился. Мы переглянулись. Сердце подпрыгнуло к горлу, но тетя Лида казалась спокойной, и мне пришлось взять себя в руки.
        Раздалось тихое поскребывание и свистящий звук: кто-то ногтем (или правильнее сказать - когтем?) провел по стеклу. Затем негромко постучал. Потом - громче.
        Я сцепил руки в замок. До этой минуты все же не до конца верил в правдивость истории, хотя и ощутил присутствие некоего существа там, в поле, но старался убедить себя, что это какое-то животное или птица, Теперь сомнений не осталось: снаружи кто-то был!
        - Впусти меня! Выйди ко мне!
        Подскочив на месте, я прикусил губу, чтобы не закричать.
        В окно постучали с такой силой, что я был уверен: стекло разобьется!
        - Не волнуйся! - шепотом сказала тетя Лида. - Оно сюда не проберется. Там защита, помнишь?
        Грохот прекратился, на мгновение все стихло, а потом тварь принялась биться в другое окошко.
        - Впусти! Выходи! - существо ревело будто бы на разные голоса, стучась то в одно окно, то в другое, то как будто бы во все окна сразу!
        Я пожалел о том, что не знаю ни одной молитвы, и тут тетя Лида, словно подслушав мои мысли, сказала:
        - Молитва не поможет.
        Какофония звуков стихла, чтобы через несколько минут возобновиться с новой силой. Только теперь демоническое создание стало колотить в дверь, оставив окна в покое. Удары были такой силы, что каменный дом вздрагивал и грозил развалиться.
        Мы с тетей Лидой, как три поросенка из сказки, боящиеся серого волка, сидели друг напротив друга, а нечто ужасное кружило вокруг дома, безуспешно пытаясь прорваться внутрь. Боясь вымолвить лишнее слово, слушали мы, как оно рычит и завывает, скребет и царапает оконные стекла, колотится в двери и окна и в бессильной ярости швыряет о стену вазоны и стулья с террасы.
        Неужели это происходит со мной? Неужели это вообще может произойти с кем-то? Только утром моей самой большой проблемой было не завалить последний экзамен. Если бы тетя Лида не затеяла битву с потусторонними силами и не позвала меня на помощь, я бы сейчас преспокойно тусил с ребятами, отмечая сданную В сессию!
        Жалел ли я, что не придумал подходящего предлога, чтобы отказаться ехать? Нет, конечно же, нет. Что она делала бы тут совсем одна, посреди этого ужаса? А если бы с ней случилось что-то, я бы себе не простил.
        Я посмотрел на тетю Лиду, мы встретились взглядами. В ее глазах стояли слезы, и тем не менее она улыбалась. Мне снова показалось, что она сверхъестественным образом прочла мои мысли и была благодарна, что я не оставил ее.
        Минуты шли одна за другой, утекали в небытие, складывались в часы. Давно минула полночь, час ночи, два.
        - Скоро рассвет, - прошептала тетя Лида. - Еще совсем немножко осталось подождать.
        Неведомая тварь рвалась к нам все так же яростно, но в этой ярости чувствовалась обреченность. По крайней мере, мне так казалось. Видимо, существо понимало, что ничего у него не выйдет, вот и бесновалось, выло от ярости, что ему придется убраться из этих мест.
        Я понемногу успокоился, не воспринимал происходящее так остро, почти перестал бояться. А вот в туалет хотелось уже нестерпимо. Я поерзал и сказал шепотом:
        - Тетя Лида, я отлучусь на минутку.
        Она пронзительно посмотрела на меня - по всей вероятности, боялась оставаться одна, да и меня не хотела выпускать из виду.
        - Не волнуйся, внутри же безопасно. Я скоро.
        Она неуверенно кивнула. Выбравшись из-за стола, я крадучись, чтобы не привлекать лишнего внимания к своим передвижениям, вышел из комнаты и заперся в ванной.
        Сделав свои дела, надел брюки, и тут из кармана на пол выпал телефон.
        «Хорошо еще, не в унитаз», - подумал я и глянул на экран.
        Зарядка почти кончилась: всего пять процентов осталось. Это неудивительно, странно другое: мать звонила девятнадцать раз.
        Телефон стоял на беззвучном режиме, поэтому я и не заметил. Что это с ней? Ночь-полночь, а она названивает. Наверное, случилось что-то. Уже хотел перезвонить, но тут мать снова объявилась.
        - Слава богу! Ты у Лиды? - с места в карьер спросила она, не успел я ответить.
        - Да. А как ты…
        - Муторно на душе было, ты не брал, Сереге твоему позвонила, он сказал, - мать тараторила так, что я едва успевал разобрать слова, - она заставляет тебя делать что-то… необычное?
        - Что ты…
        - Отвечай быстро!
        Совсем сбитый с толку ее напором, я ответил:
        - Тут в полях обитает чудовище. Тетя Лида говорит, ты его тоже видела в детстве.
        Оно бродит около дома прямо сейчас…
        - О господи!
        - Не волнуйся, она поставила защиту, оно не войдет. До рассвета минут десять, а потом уже все кончится.
        - О господи, - снова как заведенная повторила мать. - Темочка!
        «Темочка»? Я был потрясем, она меня так: только в детсадовском возрасте звала.
        - Мам, да что…
        - Слушай меня очень внимательно и делай, как я скажу. Твоя тетка не защитить тебя пытается. Да, мы видели ту тварь возле поля. Она не добралась до нас - мы уже возле дома стояли. Мне было восемь, Лидке восемнадцать. Я перепугалась так, что в больницу попала. А Лидка… она стала искать, как связаться с этим существом. Книги читала, не знаю, что еще делала. Долго мучилась, многие годы, и ей удалось. Я потому и не езжу, не общаюсь с ней, и тебе запретила.
        - Ты не говорила! - Голова шла кругом от всего этого.
        - А ты бы поверил? В такое никто не поверит, пока сам не столкнется.
        - Зачем ей это?
        - Видел, как она живет? Как выглядит? А ведь ей шестьдесят! Это уговор.
        - Уговор? - переспросил я.
        - Она помогает этой твари! Люди в тех краях мрут и…
        - Знаю, мне говорили, - прервал я, - И она сама говорила! Тетя Лида…
        - Отъявленная лгунья! Как бы то ни было, она соврала!
        - Зачем ей это?
        - Я точно не знаю, могу только предположить. Она заманила тебя, потому что хочет отдать ему.
        - Мам, но это же бред какой-то! Тетя ид а, наоборот, хочет помочь, она хорошая меня любит!
        - Никого она не любит, кроме себя, - рявкнула мать. - Я думаю так: вышел какой-то срок, та тварь пришла забрать ее, но она хочет вместо своей предложить твою душу.
        - Что же делать? - беспомощно спросил я.
        - Сынок, не паникуй! Делай все ровно наоборот тому, что она говорит.
        - То есть…
        - Артемушка, ты что так долго? - услышал я голос тети Лиды.
        Я вздрогнул и чуть не выронил телефон.
        - Артем, сынок, ты там? - надрывалась мать.
        Мне больше всего хотелось, чтобы они обе замолчали, чтобы все это оказалось дурным сном, который приснился мне на пьяную голову, когда я отмечал окончание учебы.
        - Артемушка, откликнись!
        - Все хорошо, - неожиданно твердо ответил я. - Выхожу.
        - Это она? Что она… - Мать, судя по голосу, паниковала не меньше меня. - Ты понял? Пожалуйста, делай все наоборот, ты должен сорвать ее планы! Пусть эта тварь забирает…
        Неожиданно голос матери оборвался. Я отвел телефон от уха и увидел черный экран. Батарейка села. Сунув телефон в карман, вышел из ванной.
        Делай наоборот. То есть я должен открыть дверь и впустить это чудовище в дом? А если оно сожрет нас? Если мать ошибается?
        Тетя Лида сидела за столом. Тварь все так же бесновалась во дворе, но я почти ничего не слышал: кровь шумела в ушах.
        Что делать? Кому верить - матери или тетке?
        - Присаживайся, Артемушка. Все хорошо?
        Казалось, тетя Лида говорит напряженно и смотрит не так ласково, как обычно. Хотя, возможно, это лишь почудилось.
        - Да, - коротко бросил я.
        - Скоро рассвет. Пять минут осталось.
        Я по Интернету смотрела, во сколько рассветает. Садись же! - снова настойчиво позвала она.
        - Как ты узнала, что я сессию сдал? Я не говорил.
        Тетя Лида не смутилась.
        - Я же тебе рассказывала, что и вправду немножко ведьма. Угадываю, вижу больше, чем другие. Ты же и сам понял.
        Она многозначительно посмотрела на меня.
        Да, я это понимал, за вечер не раз казалось, что она читает мои мысли.
        - Ты говорил с Наташей? - спросила тетка, хотя это был не вопрос, а утверждение. - Мать сказала тебе что-то плохое обо мне, так ведь?
        Вконец растерявшись, я качнул головой: да.
        - Ты, конечно, можешь поверить ей, а не мне. Она же мама твоя. - Тетя Лида вздохнула. - Но разве она любит тебя так, как я? Разве она - твой друг, который тебя понимает?
        - Что будет, когда рассветет?
        - Оно уйдет, только и всего. А мы останемся. И будем дальше жить.
        «Сделай наоборот», - всплыли в памяти слова матери.
        Я подошел к столу, собираясь сесть, и лицо тетки заметно расслабилось.
        - Вот и хорошо. Вот и умница. А через пару минут… - начала тетя Лида, но тут я внезапно выбросил вперед руку и схватил стоявший в центре стола бокал.
        - Нет! - Она даже не закричала - взвизгнула. Лицо исказилось в уродливой гримасе. - Поставь на стол! Не смей трогать!
        - Почему? - невинно спросил я и встал, крепко держа бокал в руке.
        Тетя Лида тоже встала, протянула руку через стол, пытаясь дотянуться до меня, отобрать чашу.
        - Поставь на место, Артем! Это же обряд! Она пыталась говорить, как обычно, но голос дрожал от ярости, которую не получалось скрыть. - Тут важны детали.
        - И что же это за деталь? Та, которая позволит тебе скормить родного племянника мерзкой твари за окном?
        Она взвыла не хуже, чем монстр во дворе. По лицу ее словно пробегали волны: оно то сморщивалось, покрываясь морщинами, то разглаживалось. Верхняя губа приподнялась, как у бешеной собаки, обнажая зубы.
        - Ты уже ничего не сможешь изменить! к Осталась всего минута! Поставь бокал, или Р мы умрем оба! Никого ты не спасешь! Твоя тупая мамаша…
        «Сделай наоборот!»
        Повинуясь инстинкту, я метнулся к окну, рванул на себя занавеску. Небо светлело - солнце готовилось выплыть из-за горизонта За окном стояло и пялилось прямо на меня существо, которое, наверное, до самой смерти будет преследовать меня в кошмарных снах.
        Высокая сутулая фигура, висящие вдоль костлявого тела руки-плети. Лысый череп, покрытое язвами плоское лицо с белым! глазами.
        Не зная, что делать, я размахнулся и швырнул бокал в окно.
        Мысль ошпарила меня: что, если оно меня обмануло, и звонила вовсе не мать? Но фарш обратно не провернуть, что сделано, то сделано.
        За моей спиной раздался захлебывающийся, отчаянный вопль, больше похожий не на крик человека, а на верещание раненого зверя. Бокал разбился, а жидкость, что была внутри, попала на стекло, и оно стало оплывать, гореть, как бумага, расползаться в разные стороны. Посередине образовалась дыра, и в эту дыру просунулась бледная когтистая рука, вся в отвратительных струпьях…
        Это было последнее, что я видел. Стены комнаты вдруг накренились, а пол начал надвигаться на меня. А потом все кругом почернело.
        Я был уверен, что все для меня на этом свете закончилось, но, как оказалось, поторопился с выводом.
        Спустя несколько часов я открыл глаза, Солнце уже вовсю заливало комнату жидким золотом. Затылок болел; наверное, будет шишка: ударился я неслабо, когда падал.
        Я сел, потирая голову, и в двух шагах от себя увидел ее. Тетю Лиду.
        Это должна быть она - больше некому, вот только женщина на полу ничем не напоминала статную, красивую, моложавую тетю Лиду, которую я знал. Передо мной, раскинув руки, уставившись в потолок слепыми глазами, лежала седая старуха с изъязвленным глубокими морщинами лицом и черным провалом беззубого рта. Желтая кожа, скрюченные пальцы, похожие на птичьи лапы, худое невесомое тело - то существо словно бы выпило ее жизнь, состарив тетю Лиду, превратив в мумию.
        Только в этот момент я осознал, что все кончилось и я в самом деле сумел пережить ту страшную ночь.