Китобой Андрей Панченко
        Китобой #1
        История мирового китобойного промысла, продолжалась почти столетие. К ней можно относится по разному. Кто то осуждает действия китобоев, кто то нет. Бесспорно одно, в результате действий человека самые большие животные планеты едва совсем не исчезли, а несколько видов китов оказались утраченными навсегда. Однако и у этого промысла были свои герои, и даже Герои социалистического труда!
        В этой книге рассказано о нашем современнике, который, перенесся из своего времени на борт китобойного судна в самый разгар промысла китов, в дружный коллектив советских китобоев. И не важно что ты ненавидишь море, на берег ты сойдёшь только через восемь месяцев, когда закончится путина!
        Все совпадения случайны, неточности сделаны специально. Я не ставлю перед собой целью дословно переписать всю славную историю флотилии, описанной в книге. Считайте этот мир параллельным нашему, а сюжет полностью художественным вымыслом автора.
        Китобой
        Глава 1
        - Живодёры проклятые! Ну ничего, мы им покажем, они ещё узнают, как в наш порт заходить! - Ленка шипела как змея, с ненавистью глядя на приближающийся корабль, расцвеченный яркими огнями, на корме которого развивался белый флаг, с красным кругом по середине.
        - Да-да, мы не хуже Гринписа сработаем, о нас тоже заговорят! - вторил ей кучерявый и нескладный Борис, подслеповата щурясь. Ночь на дворе, а Борька в огромных очках. Смотрел всё же Боря больше на фигуристую брюнетку, которая с бутылкой масленой краски, устроилась на носу моего катера, чем на застывшего на рейде японского китобойца.
        - Только давайте быстро. Кидайте свои бутылки, и ходу оттуда - энтузиазма зоозащитников я не разделял, но чего только не сделаешь, если тебя просит красивая девушка, подкрепляя свою просьбу не только поцелуем в щёчку.
        - Испугался? - презрительно и высокомерно говорит мне Боря, красуясь перед девушкой. Не по комплекции быкует псина, отрихтовать бы ему ребра, но я отвечаю предельно вежливо, всё же он Ленкин друг и имеет на неё определенное влияние.
        - Нет Боренька, просто присесть не хочу. На борту катера номер написан, и его можно легко запомнить. Вам то, что, спрыгнули с лодки, и хвостов к вам никаких нет, а эта посудина на меня зарегистрирована.
        - Мы прятаться не собираемся, пусть все знают, что это мы сделали! - продолжает выезживаться Боря, сам не зная, по какому тонкому краю ходит. Моё терпение не безгранично, а учитывая то, что я сейчас на нервах, то Боре несказанно повезёт, если я не сорвусь.
        - Павлик, мы только тихонько подойдем к заду этой лодки и повесим наш плакат и верёвку на винт ему намотаем, чтобы он в рейс не вышел - разговаривая со мной, Ленка сменило своё злое шипение, на медовый голосок - спасибо что помогаешь нам.
        - К корме… - автоматически поправляю я - и не к лодке, а к гарпунному судну.
        - Да какая разница! - возмущается Борис - они убивают китов! Нам крайне повязло, что эта живодёрня сломалась, и зашла к нам в порт на ремонт, так мы сможем до неё добраться и сделать что-то значимое!
        Между тем серая корма китобойца «Yushin Maru No. 3», порт приписки Иокогама, Япония, неумолимо приближался.
        С Леной я познакомился две недели назад в ночном клубе. Эффектная брюнетка сразу поразила меня в самое сердце и остальные части тела, особенно в нижние его отделы. Она красиво танцевала в окружении подружек, а мне хотелось чего-то нового, неизведанного - да чего там говорить, её мне страсть как захотелось.
        Я прожигал свою жизнь, почти ни в чем себе не отказывая, практически безгранично тратя родительские деньги. В мои годы, у меня было всё, о чем только смеют мечтать мои сверстники. Квартира в центре Владивостока, хорошая машина, этот дурацкий катер, что подарил мне отец, когда я закончил ненавистное нахимовское училище и высокооплачиваемая работа, на которую я мог в принципе и не ходить.
        Да, я себе могу позволить не выходить на работу, только потому что не хочу, отец всё равно меня не уволит, побурчит только, да и простит. У него по отношению ко мне комплекс вины, и я этим беззастенчиво пользуюсь.
        Если вспомнить детство, то отца я практически и не видел. На пару месяцев в году он появлялся и тут же снова пропадал почти на год. По-моему, тогда он толи штурманом, толи старпомом работал на сухогрузе, который возил фрукты, из экзотических стран. Каждый раз приходя из рейса, он привозил нам с матерью кучу дорогих подарков и импортных шмоток. Так и жили, дома было практически всё, а отца у меня не было. Ну а потом Союз развалился и мой отец, в отличии от многих миллионов других людей из бывшего СССР, сумел развернуться и хорошо подняться. Сейчас у него транспортная компания и около тридцати собственных судов.
        Как всегда, когда у человека появляются большие деньги, он старается поменять всё что у него есть на лучшее: машину, квартиру, вещи, часы, и даже жену. Молодая девка, все достоинства которой крылись только в миловидной мордашке, третьем размере груди и длинных ногах, заняла место моей матери.
        Маман в принципе тоже не долго горевала, получив хорошие откупные после развода, нашла папику замену довольно скоро. А может и не искала вовсе, а только легализовала свои отношения? Всё же она проводила по десять месяцев одна дома, не верю я, что у неё кроме отца никого не было. Ну а я остался где-то посередине, так сказать лишним.
        Проблему мои родители решили кардинально. В один из не очень для меня хороших дней, меня отвезли в город герой Ленинград, и оставили в Нахимовском военно-морском училище, причем вполне себе рабочий филиал этой школы юных моряков был у нас в городе, но видимо родители посчитали, что чем дальше я от них буду, тем лучше.
        Перед своим отъездом домой, отец напутствовал меня словами о том, что все Наумовы были моряками, и я должен продолжить семейную традицию. Я должен не подвести череду славных, просоленных морских волков, и стать таким же волком позорным! Так и начались пять лет моего персонального ада. Личное время всего два часа в день, подъём и отбой по расписанию, шагистика и подъём флага, поверки, прогулки, физподготовка. Мне казалось, что я чем-то провинился перед родителями, потому меня и отправили в эту тюрьму, где все ходят строем и в одинаковой форме. Я просил, я умолял, я плакал, но меня так и не забрали обратно домой. Ну а потом я привык, хотя и не смирился. В душе моей поселилась обида и тоска, которую я начал выплёскивать на окружающих, ввязываясь во всевозможные истории и драки. Я быстро возглавил список залетчиков всего потока.
        Ещё с детства я решил, что моряком никогда не буду. На мне славная династия капитанов дальнего плавания Наумовых и оборвется. Ну что это за жизнь такая? Проводить самые интересные и молодые годы в стальной коробке нещадно избиваемой морскими волнами не по мне. Я делал всё, чтобы меня исключили, и я своего добился. Вместо положенных семи лет, я отучился пять, и на этом моя морская жизнь закончилась. Ну да, в этой колыбели морских волчат, можно выпуститься и раньше, чем через семь лет, получив аттестат о среднем образовании. Я теперь просто ненавижу море, даже купаться предпочитаю в бассейне.
        На выпуск, отец подарил мне новенький японский катер, с мощным двигателем, и красивыми обводами. Лучше бы тачку новую подарил, джип какой ни-будь, это корыто мне пригодилось только сегодня, и то если бы не Ленка…
        Дурацкая конечно затея. Мне этот китобоец вообще до одного места, а вот Ленка оказалась ярой поклонницей Гринписа. Как только узнала, что на рейд стало японское гарпунное судно, так тут же примчалась ко мне с просьбой, мило улыбаясь, облизывая свои пухлые губки и на ходу заплетая волосы в пучок, что бы не мешали… И зачем я ей только сказал, что у меня катер есть…
        - У меня не получается! Я его не вижу! - чуть не плачет Боря, пытаясь завести стальной канат, под корму судна. Трос нужен, чтобы сломать или повредить винт судна. При вращении винта, он наматывает на себя трос, и с каждым поворотом плотность намотки будет становится все больше. По этой причине бывают случаи, когда под воздействием этой силы смещается вал. Как правило, чем больше оборотов сделал винт, тем сложнее снять намотку. А со стальным тросом, иногда даже нужно проводить водолазно-сварочные работы. Это идея Лены, уничтожить гребной винт корабля. Только вот я не уверен, что он у него один, да и кораблик то, арктический, а значит всё у него усиленно и дублировано многократно.
        - Подвинься чудище - лезу я помогать любителю китов. Надо закончить всё побыстрее и валить, зря я конечно ввязался в эту авантюру - и не ори так. Услышать могут.
        Не знаю, услышали нас японские моряки или нет, сделали они это случайно или специально, но в тот момент, когда мы всё же завели стальной трос в воду, винт судна неожиданно ожил, корабль двинулся на нас задним ходом подминая под себя мой катер, и всю нашу дружную компанию зоозащитников. Я помню, как трос резко вырвало у меня из рук, и свободный конец хлестнул по искажённому в ужасе лицу Бориса, превращая его в кровавое месиво. Я отчетливо видел, как Ленка, с отчаянным криком бросилась за борт, а потом высокая корма корабля наехала на катер, и холодная вода ноябрьского, Японского моря, захлестнула меня с головой. А ведь Ленка то без купальника, промелькнула последняя, дурацкая мысль в моей голове, перед тем как меня поглотила тьма и адский холод сжал в тисках моё сердце.
        - Ты у меня под суд пойдёшь! Как так получилось, что пацан один в амортизационном отсеке во время выстрела оказался? И какого хрена вообще он под линь попал?! Вы сукины дети как его укладывали?! Это, мать вашу, работа боцмана и марсового! Твоя работа между прочим! А если бы мы его выловить не успели? - слышу я как будто сквозь вату незнакомый, хриплый голос. Мне чертовски холодно, моё тело дрожит, а зубы отстукивают морзянку.
        - Я-то чего?! Это его Хауген туда отправил, морда норвежская! - возмущенно оправдывается кто-то - а тут марсовый, Шанин значит, с бочки орёт, мол с права по борту фонтан и очень близко, из-за айсберга входит! А пушка после второго выстрела с добойным стоит, без линя! Пока то, да сё, пушку пока зарядили, гранату прикрутили, кит уже под носом, Хауген и выстрелил как раз тогда, когда Витька из отсека вылез, кто же знал, что его именно сейчас приспичит?! Про него и забыли все, он же с вахты, а линь то в бухту уложить не успели. Обошлось же всё! Зато здорового богодула взяли, «седого», тонн на семьдесят! Пока в него два добойных не вогнали, не успокоился.
        - Выктор учиутся, хорош делайть. Случай, быувает - человек с жутким акцентом абсолютно спокоен.
        - Старпом, Шанин! Шанин мать твою, гоноши сюда! Тащи его в кочегарку. Быстро! Не дай бог помрёт ещё. Ну чего стоите?! Бегом! А вы за работу, только попробуйте утопить мне кита - в богу душу мать! Сами за ним нырять будете! - командует хриплый голос, и меня подхватывают сильные руки. Как будто жуткая колыбельная пытается укачать меня и заставить заснуть, я опускаюсь и поднимаюсь, то вверх, то вниз, тело моё то и дело обжигает прикосновение холодного железа. К горлу подкатывает тошнота и меня рвет чем-то очень соленым, вперемежку со жгучей желчью.
        - Держись Витька, сейчас согреем тебя. Это же надо, почти пол часа в воде, зимой! Главное, чтобы яйца себе не отморозил, остальное херня. Сейчас Митрич спирта ещё принесёт, враз на ноги встанешь - непрерывно кто-то бубнит у меня над ухом - и нахрена ты только с этим гарпунером возишься? Амортизационную систему постоянно надраиваешь, артогреб тоже, а он тебя так к пушке и не подпустил ни разу. Жлоб он, одно слово, капиталист. Ты же штурман, чем тебе в штурманской плохо? Поработаешь несколько лет, на ходовой мостик, может быть, переберёшься.
        Вдруг, жуткий холод сменился вначале приятным, а потом и почти нестерпимым жаром. Кто-то явно хочет меня омолодить до неприличия, как в сказке - холодный котёл, горячий, только молочного коктейля на мою голову не хватает. Между тем от непереносимого пекла на моей голове уже начинают подгорать волосы, пахнет палённым.
        - Ну куда ты дурень его пихаешь?! Ты его ещё в топку сунь! Да на нем уже одежда дымиться! Положи его рядом, только от топки подальше. Бестолковые все, где вас только понабирали таких! - новый голос в моей коллекции. Этот просто брызжет ядом. Такое впечатление, что он готов стукнуть чем-то тяжёлым, человека к которому сейчас обращается. Надеюсь это не я.
        - Где наш молодой? Ага, голову ему держите - совершенно без предупреждения в мой полуоткрытый рот вливается ракетное топливо, никак иначе я эту жидкость назвать не могу. Стакан в меня влили, не меньше. От неожиданности я делаю глоток и тут же захожусь в мучительном кашле, из глаз ручьем льются слёзы.
        - Дурак ты что ли Митрич?! Ну куда ты в него сразу всё залил?! Видишь, не зашло ему, только продукт переводим, понемногу надо было!
        - А я что? Мне сказали стакан, я стакан и принёс! Да чего тут пить то? Ой ё! Я же его не разбавил! Бля… - сокрушается какой-то там мудак по имени Митрич - это что же получается, почти фанфурик в него вошёл? Ну и горазд же наш третий штурман пить, даже не поморщился почти. Уважаю! Ну ладно, дальше вы сами, ужин сам себя не приготовит.
        А между тем в моей голове стремительно развивались события, вызванные алкогольным отравлением. Вот мне стало хорошо и приятно, вот появились первые приятные образы, а тело расслабилось, тут же прилетел Рембо на своём вертолёте и меня сильно замутило и чуть опять не вырвало, а потом наступила спасительная темнота. Ну и приснится же такое!
        Голова раскалывается с перепоя, жёсткая и узкая койка под моей спиной раскачивается так, что я едва не вываливаюсь со своего странного ложа, что конечно же не добавляет мне приятных ощущений, на меня напал жёсткий «бодун» и никак не хочет отпускать. Я открываю глаза, перед моим носом, буквально в нескольких сантиметрах над головой стальной потолок, покрашенный в белый цвет. Тусклая, почти желтая лампочка болтается в треснутом плафоне, на расстоянии вытянутой руки. Мой левый бок упирается в что-то жесткое и холодное. Я с трудом скашиваю вниз глаза, передо мной как на ладони открывается тесный кубрик, почти шкаф, и я лежу в нем на верхней полке двухэтажных нар, кроватями эти устройства язык не поворачивается назвать.
        Это где это я? А чего это я вообще вчера так напился? Что за повод был? Ничего не помню, хоть убей. Да уж, никогда я ещё так не нажирался, чтобы очнуться неизвестно где и ничего не помнить. Впрочем, судя по всему, я до сих пор пьяный почти в умат. Пора немного притормозить, наверное, так и до белой горячки недалеко. Но вопрос остаётся открытым, где я сейчас мне совершенно не понятно. Слезть бы с этой пародии на кровать, только вот как? Тут и сесть то невозможно, чтобы потом спрыгнуть вниз, да и на живот перевернуться, а потом потихоньку спустить ноги, наверное, не получится, та железная хрень, что упёрлась мне в правый бок, это ограничитель, и только он сейчас не даёт мне свалится вниз - качка просто сумасшедшая. Качка?
        Не понял, я что на корабле? Перед глазами в сумасшедшем калейдоскопе промелькнули события минувшей ночи. Твою мать! Нас же японский китобой раздавил к чертовой матери. Борке точно звезда, я хорошо помню, как стальной трос рассёк ему лицо! Это получается меня выловили и спасли? А Ленка? А моя лодка? Да к каким херам собачим лодка! Нас же получается спалили и один из нас стопроцентный труп!
        Я застонал от осознания ужаса произошедшего. Я в нахимовском училище учился, и нам хорошо вбили в мозг, что капитан, даже если и маломерного судна, всегда и во всем виноват, если случаются какие-то происшествия на борту. А я капитан и есть, лодка моя, я ей управлял. Звезда мне, к гадалке не ходи! Интересно, отец сможет меня вытащить и из этой задницы? Помнится, с ментами, когда меня ловили пьяным за рулем, он лихо разбирался. Денег и связей у него хватает, возможно в родном городе у него и получится, только вот я похоже совсем не в городе, я мать его на корабле!
        Неужели меня японцы выловили и в карцер на своём судне заперли? Эти могут. И если меня доставят в Японию и будут судить там, мне отец точно помочь не сможет. Вряд ли он каждую пятницу бухает в сауне с японскими прокурорами и судьями так же, как и во Владивостоке.
        Как слезть с койки я догадался через несколько минут мучительных попыток. Оказывается, ограничитель закрывал не всю койку, а только ту половину, где лежала моя голова и туловище, ноги же были абсолютно свободны.
        Я с трудом сполз на холодный пол и застыл не зная, что мне делать дальше, я был абсолютно голый, а моей одежды нигде не наблюдалось. Шкаф он и есть шкаф, тут с трудом одному можно развернуться, а койки две. Я знал, что япошки не прихотливы, но как тут двоим то жить? Если кто-то стоит на полу, второй должен лежать или выйти. По-другому тут никак.
        Всё бы ничего, но ссать мне хочется просто нестерпимо, а в этой ходящей ходуном тюрьме, гальюн почему-то не предусмотрен.
        Увидев на нижней койке брезентовую штормовку, я накинул её на своё голое тело, и попытался открыть дверь. На удивление у меня это получилось с первой попытки, хотя пару раз я чуть было не упал, от ходящей ходуном под моими ногами, палубы. Так, я не заперт, это уже хорошо, теперь бы гальюн найти.
        Я сделал шаг вперед, и оказался в полутемном, тесном коридорчике. На той палубе, где была расположена каюта из которой я вышел, было всего четыре двери. Чем больше я открывал дверей, тем больше я убеждался что я в музее, что-то на подобии крейсера Авроры, только в миниатюрных размерах. Это старинное судно - точно пароход. Пахнет дымом. На правом борту дверь одна, это явно каюта капитана: кабинет, совмещенный со спаленкой, и душевая с санузлом азиатского типа; по левому борту лобовая каюта была заперта, вторая же каюта, была один в один копией моей временной тюрьмы. Тряхнув головой, отгоняя наваждение, я наконец-то догадался взглянуть в маленький иллюминатор, который увидел в капитанской каюте.
        Судно было низкими, его заливало, как подводную лодку, даже при небольшой волне. Совсем скромного размера, величиной с прогулочный катер, метров, наверное, сорок длиной. Но не это меня поразило, в иллюминаторе я четко увидел гарпунную пушку.
        Старой конструкции пушка, установлена на баке, возле неё стоял мужик в брезентовой штормовке и шапке ушанке и чистил её банником. С правого борта, прямо из воды выглядывал хвост огромного кита, притянутый тросом к кораблю. Прямо передо мной торчала фок-мачта, и на самой её верхушке, в «вороньем гнезде» сидит человек.
        Судно приближалось к огромной плавбазе. В тупо срезанной корме виднелось огромное отверстие с наклонным полом. Это слип для подъёма китов на палубу, догадался я. Над слипом, во всю корму, огромными буквами были написаны два слова: «Алеут» и «Владивосток». На юте развивался флаг страны принадлежности этого плавучего завода - красный флаг с серпом, молотом и пятиконечной звездой, флаг Советского союза!
        Глава 2
        Позади меня скрипнула несмазанными петлями железная дверь и я обернулся на шум. В проёме стоял молодой парень, в ватных штанах, ватнике, валенках и с шапкой ушанкой на голове, с круглыми глазами и открытым от удивления ртом он смотрел на меня. В руках мужик держал большой тюк с чем-то мягким, но довольно объемным. Я же уставился на него с ни меньшим удивлением. Это что тут за ретро-пати?
        - Витька! Ты что, творишь? Ты какого к капитану в каюту забрался?! - наконец то отмер парень.
        - Ты кто? - задал я вполне резонный вопрос.
        - Витя! Не шути так! Ты что? Ещё пьяный что ли? Лешка я Шапкин! Радист, с тобой в одной каюте живу! Выходи быстрее, если Рог узнает, что ты сюда заходил, он тебя в позу печального краба быстро поставит! - парень схватил меня под локоть и потащил прочь от иллюминатора - одевайся скорее, твоя одежда высохла, я её с кочегарки принёс. Рог тебя видеть хочет, на "Алеут" он тебя собрался отправлять, в лазарет. Я сам радиограмму отправлял. Пока разгружаемся тебя доктор посмотрит.
        - Да, доктор мне действительно нужен… - пролепетал я, разглядывая ворох брошенной на нижнюю койку в моем «шкафу» одежды. Те же валенки, ватный набор из брюк и куртки, растянутый свитер грубой вязки, какой-то китель со стоячим воротничком, черного цвета брюки и нательное бельё, явно без резинки.
        - Да чего ты стоишь то! - растерянно уставился на меня парень - ты же знаешь, что Рог ждать не любит!
        - Ссать хочу - ляпнул я первое, что пришло мне в голову.
        - Так вот ты чего к Рогу в каюты сунулся… Ну да, с голой жопой по палубе до гальюна пока добежишь, все подробности себе отморозить можно - заржал Шапкин - но всё равно, запомни салага, ссать в каюте капитана, можно только сам капитану! Давай одевайся, я тебя снаружи подожду.
        Несколько раз открыв и закрыв входную дверь, Шапкин запустил в относительно тёплую каюту жуткий холод, который мне живо напомнил моё первое пробуждение на этом корабле. Бред какой-то. Я что, ещё сплю? Но как же холодно! Я с сомнением посмотрел на груду странной одежды и вздохнув начал одеваться. Другого тут ничего нет, а замёрзнуть в этом адском холоде раз плюнуть.
        С трудом разобравшись с завязками на кальсонах, я худо-бедно оделся. Повертел в руках серого цвета портянки и засунул их в карман, одев валенки на босу ногу. Как предки только ими пользовались? Это же надо придумать, тряпки на ноги вместо носков наматывать! Двигаться приходилось очень аккуратно, и не столько из-за тесноты «шкафа», в котором я одевался, сколько из-за полного мочевого пузыря, который грозил вот-вот взорваться.
        Закончив с одеждой, я воровато выглянул в маленький коридорчик и никого не заметив, быстро прошмыгнул в каюту непонятного мне и видимо очень страшного Рога. Плевать мне на гнев какого-то там мифического капитана, только тут есть ближайшей туалет, о котором я знаю.
        Кто хоть раз делал это на качающемся на волнах судне или хотя бы в вагоне поезда, тот меня поймёт. Я был, скажем прямо, не очень точен и аккуратен. Да чего там говорить то, почти треть я умудрился расплескать, щедро поливая пол небольшого санузла жёлтой жидкостью. Ну и ладно, сами виноваты, засунули меня хрен знает куда, водкой напоили до усрачки, так теперь сами пусть тут и убирают.
        Я почти закончил свои грязные дела, когда дверь снова отворилась, и в тесное помещение ввалился новый персонаж. Из-за его спины торчала голова Шапкина, которая всеми возможными способами пыталась мне что-то подсказать, не произнося, впрочем, ни звука.
        - Жохов! Тебя сколько ещё ждать можно… - странный мужик, в кожаном плаще и унтах, и фуражке застыл с такой же удивленной физиономией, как и недавно Шапкин, только у этого ещё и глаз дергается почему то, больной, наверное. Я смотрел на него с не меньшим удивлением, впрочем, не прерывая процесса, ну а как тут переврёшься? Раз начал уже не остановишься.
        - Ты что Жохов! Якорь тебе в задницу и провернуть по часовой стрелке! Ты что творишь паскудник!
        - Ссу товарища капитан! - бодро ответил я. Кто такой Жохов? Хрен пойми, но я решил подыграть болезному, а ну как удар его хватит.
        После моего ответа, лицо товарища начало стремительно наливаться краской, точно инсульт сейчас мужика хватит, вон, он уже даже разговаривать не может, только рот беззвучно открывает, как тот карась.
        - Да ты… Да я тебя… - хватая ртом воздух мужик схватил меня за грудки, и потянул к себе, за что тут же и поплатился. Нельзя так поступать с человеком, который писает. Между нами попробовал протиснуться Шапкин, причитая как-то по бабий, почти плачущим голосом.
        - Он пьяный ещё товарищ капитан! Митричь ему целый стакан неразбавленного спирта вкатил! Витька прекращай!
        - Ссать и родить, нельзя прекратить - выдал я народную мудрость болтаясь в руках разъярённого капитана. Да сколько можно?! Он меня так трясёт, что у меня голова скоро отвалится.
        Наконец то Шапкину удалось протиснуться между нами и оторвать руки капитана от моей одежды. В это время процесс, который так бесцеремонно прервали, я уже закончил и пытался справится с завязками на штанах, запихивая своё хозяйство в кальсоны.
        - Ну Жохов! Ну погоди! Вернёшься с плавбазы, ты у меня волком выть будешь! На вахтах сгною, морского ежа тебе в задницу! Ты у меня на берег выйдешь только через акулий зад! - надрывается кожаный мужик.
        - Что-то всё у вас через задницу делается мужики - печально сказал я и тут же получил локтем в живот от Шакина, который стоял ко мне спиной стараясь вытолкнуть из крохотного помещения обоссанного капитана. Смелый парень, этот Шапкин, и главное не брезгливый, я бы к этому мудаку близко по своей воле не подходил, всё же не одеколоном его только что сбрызнули.
        - Товарищ капитан! Вы же видите, что он не соображает, чего творит, пьяный он! Слышите, чего несёт то? Да Витька никогда бы не посмел если бы не спиртяга! Простите его!
        - Каюту капитана обоссал! Капитана обоссал! Да что же это мать вашу творится я вас спрашиваю, гарпун вам в зад! - не оригинален мужик, всё у него зад, да зад - вы что ни будь можете нормально сделать уроды! Вы в кого моего штурмана превратили крысы сухопутные! Я приказывал его спиртом обтереть! Обтереть! Какого хрена вы его ему в рыло его свинячье залили! Зови сюда кока! Пусть убирает теперь за ним! Этого в люльку грузите! Быстро мать вашу!
        Шапкин вцепился в меня руками и шустро поволок из этого негостеприимного места. Снова скрипнула дверь и меня обдало лютым холодом, на который меня тут же и вытолкнули. Я чуть было не улетел головой вниз с узкого трапа, который начинался прямо за дверью. Маленькое всё на этом судёнышке, даже лестницу сделали такую, что только акробат по ней без проблем может спустится.
        - Давай быстрее! - торопит меня Шапкин и я как вагон за паровозом лечу за ним по главной палубе.
        Над нашей головой возвышается борт огромного корабля, к которому пришвартовано суденышко, море довольно неспокойное, то и дело корабли взлетают вверх и тут же падают вниз на волнах. А этот злой капитан просто мастер! Как можно было во время такого волнения к другому судну пришвартоваться? По идеи нас должно уже разбить о борт соседнего корабля. Я перевёл взгляд на левый борт, и глаза влезли у меня из орбит. В качестве кранцев они использовали тушу огромного кита! Мама дорогая, куда же я попал?! Тем временем наше короткое путешествие по китобойцу закончилось возле какой-то сетки, сплетенной из толстых канатов, на которую меня и запихнул Шапкин. Рядом с сеткой, одинаково одетые мужики, шустро оттаскивали в сторону какие-то мешки и ящики.
        - Вира! - орёт в мятый, жестяной конус старинного рупора Шапкин и сетка тут же смыкается вокруг меня, а я оказываюсь в воздухе. В это время судно поднимает очередная волна и я больно бьюсь задницей, снова оказавшись на палубе. Больно же бля! Не успел я как следует выразить свои эмоции, как я опять оказался в воздухе и опять лечу вверх, неведомая мне сила, не торопясь тащит раскачивающуюся сетку в небеса.
        Дыхание у меня перехватило, даже крикнуть не могу, я только задираю голову вверх, пытаясь рассмотреть куда же меня несёт. Над головой виднеется стрела крана, торчащая над бортом огромного судна.
        А как же техника безопасности?! Вы чего творите волки позорные?! Сетку раскачивает так, что меня вот-вот вырвет, борт корабля проносится всё ближе и ближе, ещё немного и я покрашу его красненькими и очень мне нужными мозгами из своей разбитой башки! И пованивать что-то начинает очень сильно, тошнотворный трупный запах перемешивается с запахом ворвани. Мой желудок не выдерживает и меня начинает рвать, а внизу раздается грозный и непередаваемый мат вперемешку с морской терминологией и поминанием всех моих родственников, прямо подомной - верхний ходовой мостик китобойца, открытый со всех сторон, в том числе и сверху…
        - Принимай! Майна! - всё когда-нибудь закончится, закончился и мой не запланированный полёт. Сетка опускалась на вонючую, выщербленную ножами, деревянную палубу плавбазы «Алеут».
        - Чего расселся?! Вылазь давай! И помогай! Не стой столбом, тащи лени - клон оставшихся внизу мужиков толкнул меня к груде вещей, рядом с которыми опустилась сетка.
        Чего тут только не было! Бухты каких-то канатов, ящики разных размеров, бочки, мешки. Четверо "ватных" ребят уже перекидывали эту гору в сетку. Блин. Нашли тоже грузчика! Ну ладно, хрен с вами, помогу, так и быть.
        Мужики с ящиками и мешками особо не церемонились. Брали и кидали, ну и я схватился за ящик самого маленького размера. Он должен быть полегче, у меня же спина не казённая в конце концов. Ящик полетел в сетку, брошенный моей крепкой рукой и тут же раздался душераздирающий крик.
        - Ложись!
        Мужики вокруг меня мгновенно попадали там, где стояли, прямо на грязную, мокрую палубу, закрывая голову руками. Я остался стоять один как столб, посреди лежащих тел, растерянно озираясь. Пару секунд ничего не происходило, а потом тот мужик, который вытряхивал меня из сетки, приподнял голову и оглянулся по сторонам, с круглыми от страха глазами.
        - Ты зачем это сделал придурок?! - почему-то шёпотом спросил он, встретившись со мной взглядом - ты зачем ящик с детонаторами на палубу швырнул?!
        - Да тебя хрен поймёшь! То помогай, то зачем швырнул. Иди в жопу! Где у вас тут лазает? Мне к доктору надо. Глюки у меня… - поделился я своим горем. Ведения отпускать меня не хотели, и главное реалистичные такие! Наверное, я всё же в каком-то клубе не той таблеткой закинулся, да ещё и водкой полирнул. Синька зло! И колёса тоже! Мне бы прокапаться…
        - Ты что, пьяный?! Да он бухой мужики! Просто в дуплину!
        - Завидую молча - упрекнул я мужика - не всем же работать, кто-то и отдыхать должен.
        Между тем мужики начали вставать. Мне их лица показались какими-то не добрыми, они явно собирались кого-то бить, возможно даже меня.
        - Я это, пойду, пожалуй, рад был познакомится, счастливо оставаться - пятясь, я стал удалятся от разъярённых грузчиков, которые забросив работу, всей толпой надвигались на меня. Точно бить меня собрались, твари неблагодарные, вот и помогай после этого людям!
        Моё стратегическое отступление остановил очередной ряженный, в которого я уперся спиной. Окружили демоны! Ну ничего, русские не сдаются! Вот и я сдаваться не собираюсь! Только я собрался развернутся к бойцу, коварно подобравшемуся ко мне с тыла, и подороже продать свою жизнь, как над моим ухом кто-то прокричал команду, заставившую моих недругов, остановится.
        - Шабаш мужики! Осади! Это Витька Жохов, третий штурман с «Трудфронта», он за борт упал и ему спертяги для сугрева налили, да переборщили. Его к дохтуру нужно отвести, сейчас с рубки передали. Он буйный слегка с перепоя, приказано аккуратно вязать и в лазарет тащить.
        - Слегка?! Да этот малахольный чуть нас на тот свет не спровадил! Ящик с детонаторами на ящик с гранатами швырнул! А если бы трахнуло? Да нас бы только в жиротопку потом бы приняли, по кусочкам! - начал возмущаться командир грузчиков, впрочем, уже не проявляя особого желания меня бить.
        - Стесняюсь спросить, кто кого трахнул? Или хотел? - задал я животрепещущий вопрос, ну а вдруг они тут все извращенцы и мне нужно переживать за свою невинность.
        - Ну а вы что, слепые что ли? Видите же человек не в себе, чего вы его на погрузку определили сразу? Видите какую чушь несёт. Сами виноваты! - резюмировал говорящий - пойдём Жохов, я тебя в лазарет отведу. Или тебя сильничать придётся?
        - А действительно, пойдемте… - согласился я - и это, не надо меня сильничать, я не такой…
        Заступившийся за меня мужик повел меня прочь от моих восторженных фанатов. Мы пересекли палубу и затерялись в железных коридорах плавбазы. Мужик уверено пер по стальному лабиринту к какой-то ведомой только ему цели, а я как привязанный шёл за ним. Ещё бы тут не пойдёшь, если наказание за неповиновение - насильственная смена ориентации.
        - Проходи Жохов - передо мною открылась очередная металлическая дверь - вот дохтор, Жохова привёл, это который купался, с «Трудфронта».
        Сдав меня женщине в белом, старинного покроя медицинском халате и шапочке, мужик быстро ретировался. Я оглядел каюту куда меня привели. Аптека, совмещенная с приемным кабинетом. В углу, как жуткая пыточная машина, стоит старинное, стальное, стоматологическое кресло. Вдоль одной из стен шкаф, с другой стороны, кушетка, прямо напротив входной двери стоит стол, за которым сидит врач. Женщина она, конечно, на любителя, если, такие любители найдутся, хотя… Мы на китобазе, а тут китов любят, может и бегемотами кто интересуется. С такими размерами как у здешнего доктора, стать чемпионом мира по женскому сумо (если такое есть) пара пустяков.
        - Проходи Жохов, садись на кушетку и раздевайся - сказала докторица надевая на нос очки и оглядывая меня с ног до головы - сейчас я тобой займусь.
        - А как раздеваться? - робко спросил я. Не нравится мне эта затея, вначале кушетка, потом раздевайся, осмотрит она меня, видите ли, а потом чего? Я же не смогу от неё отбиться…
        - До пояса Жохов, до пояса, ты что, первый раз на приеме?
        - У вас или вообще? - уточнил я.
        - Дурака не валяй. Какой-то ты странный… Ты что выпил?! - в который уже раз за какой-то час спрашивают у меня возмущенным тоном. Наверное злятся, что без них.
        - Это не я. В меня заливали! Стакан спиртуса, это же так лекарство какое-то называется, правда? - как-то не убедительно моя правдивая история прозвучала.
        - Что значит заливали?! Кто заливал?!
        - Это что бы я не простудился наверное - выдвигаю я свою версию. Точных причин я не помню, но судя по развитию сюжета того наркотического бреда, в который я попал, так и есть.
        - Ну что за идиоты! От употребления спиртного переохлаждение наступает ещё быстрее! Надо, наверное, уже лекции начинать читать по оказанию первой помощи замерзающим - возмущается врач - показывай, где что болит.
        - Ага, хитренькая вы, я вам покажу, а вы потом туда надавите - знаю, плавали уже - ничего у меня не болит, только не отпускает меня ни как.
        - Да как тебя отпустит Жохов, если у тебя алкогольное отравление?! Ну ничего, сейчас прочистим желудок, враз протрезвеешь. Ирина! Неси клизму, судно и тазик с тёплой водой! - кричит врач куда-то в сторону двери за моей спиной.
        - Да когда же вы мою задницу в покое оставите извращенцы! - прошипел я себе под нос, резво вскакивая и уже на ходу к двери, надевая на себя одежду. И тут же почти уперся носом в грудь входящей в каюту фотомодели.
        - Здравствуйте, мои вы хорошие - с умилением смотря на подушку безопасности, что остановила меня перед дверью, здороваюсь я.
        - Жохов! Ты куда собрался, я с тобой ещё не закончила! - раздается голос доктора из-за моей спины - ну ка сядь обратно. Испугался? Ладно, живи пока. Сегодня переночуешь в изоляторе, последим за твоим состоянием, и, если всё будет хорошо, вернёшься на своего китобойца при следующей разгрузке. Ирина, отведи его.
        - Простите доктор, а какое сегодня число? И когда выходные? А то я тут хотел одну красивую девушку в кино пригласить - строя глазки Ирине спросил я, застёгивая последние пуговицы на своем ретро-кителе. А деваха то, вполне в моём вкусе, приглашу её в киношку, потом в ресторан, а потом и домой ко мне «кофе попить» можно будет съездить. Схема рабочая, первое свидание - кино и первый поцелуй, второе свидание - ресторан и на такси ко мне домой и в люльку, сколько таких двухходовочек я сделал - уже и со счета сбился.
        - Число сегодня, 28 ноября 1938 года Жохов, а кино будет только после возвращения во Владивосток с рейса, то есть через восемь месяцев Жохов, вот тогда и приходи. Увижу, что к Ирине пристаёшь, поставлю тебе всё же клизму, с патефонными иголками! Понял меня Жохов? Ишь, хват какой, сразу клинья подбивает! Иди Ирина, занимайся своими делами, пожалуй, я его сама провожу.
        - Может я с серьёзными намерениями, женится может я на ней хочу… - начал я. 1938 год?! Да нет! Это точно бред. Не может такого быть. Я повернулся и взглянул зеркало, которое заменяло собой одну из стеклянных стенок аптекарского шкафа и замер с отрытым ртом, как когда-то Шапкин и капитан Рог. Мать моя женщина! Это кто? Из зеркала на меня смотрел молоденький парнишка с красной физиономией и шальным взглядом. Истинный ариец! Блондин с голубыми газами и тонкими, правильными чертами лица. Ну ка зубы покажи. И зубы в порядке! Кинозвезда мать его! А и хрен с ним, это же всего лишь бред, хотя аватара я себе мог бы выбрать и побрутальнее. Ладно, пора идти спать, а утром я проснусь и поеду кодироваться, с бухлом и вправду пора завязывать.
        Под ручку с толстым, но вполне вроде бы адекватным доктором, мы дошли до соседней каюты, в которой и оказался изолятор. Вполне себе обычная панцирная кровать, матрац, белоснежное постельное бельё, что ещё нужно чтобы проспаться? Доктор вполне по-дружески, без всяких там приставаний, помогла мне скинуть верхнюю одежду, показала под кроватью судно и утку, и пожелав мне спокойной ночи, закрыла дверь, а я рухнул на кровать. Завтра я этот сон забуду, а жаль, хорошее бы вышло приключение, провести сезон охоты на китобойце. Только я море не люблю, хотя… это же всего лишь мой бред. С этими мыслями я провалился в сон.
        Глава 3
        Выспался я хорошо, меня никто не тревожил. Мерное покачивание моей кроватки, убаюкивало. Я проснулся в хорошем настроении, и даже голова почти не болела после вчерашнего.
        Эх, вот это сон мне приснился! Интересный! Целое приключение на морскую тематику. И главное помню его почти во всех деталях, хотя раньше забывал свои сны едва проснувшись. Сладко потянувшись, я улыбнулся своим бредовым идеям во сне. Ишь ты, кодироваться собрался! Чего только не приснится. Водка зло, и мы её уничтожаем, по мере возможности конечно. Обычно по ноль пять на рыло, но это конечно зависит от здоровья и настроя бойца, иногда и по литру получается убить. Я идейный борец с алкоголизмом и борьбу с ним не прекращу. Тут или он, или я, дело принципа!
        Зубки сейчас почистим, в душ сходим и на работу… не пойдём. Чего мне сегодня на работе делать? Пойду я, пожалуй, суши поем, что-то рыбная тематика сна, мне аппетит навеяла. Ну а после японского ресторанчика пойду на массаж. Есть у меня знакомая массажистка, она такой массаж делает, что тайки отдыхают и нервно курят в сторонке, краснея от стыда за увиденное. Потом нужно будет передохнуть, Танька обычно все соки из меня высасывает, в прямом и переносном смысле. Посплю, сил наберусь и вечером в клубешник наведаюсь, продолжим свою борьбу!
        Не понял! Это что за декорации из моего сна? Я огляделся вокруг и холодный пот потёк по моей спине. Что за хрень?! Я в каюте, в которой вчера засыпал, маясь бредом! Вот одежда висит, та самая, сделанная из хбешки и ваты, вон валенки валяются, а это мой китель! Это чего получается, это был не сон?! Я в тридцать восьмом году?! Ой мамочка, роди меня обратно! Страшно то как! Как я сюда попал?! Я умер! Стоп! Я ясно видел вчера в зеркале какого-то белобрысого мудака, мечту всех девчонок и пидерастов, которого выловили из моря. Отмороженный красавчик, или красавчик отморозок. Из Японского моря в ноябре! И пробыл он там полчаса. После такого не выживают. И я тоже, упал в Японское море в ноябре, и тоже, наверное, не выжил! Как я мог выжить, если на меня китобойное судно японцев наехало?! Да я замерз, раздавлен и разрезан винтами на мелкий фарш! И теперь я в теле этого лоха, который вчера накосячил столько раз, сколько иной человек за всю жизнь не сможет при всем старании! Да я же капитана китобойца обоссал, на котором штурманом служу! Штурманом?! Я штурманом?! Это звездец! Да я из штурманских приборов
только навигатор автомобильный знаю! Помнится в нахимовском училище нам что-то такое показывали и объясняли, как пользоваться, но мне было настолько похер, что я забил и спал на уроке никого не стесняясь. Как я работать буду?! Никак не буду, я ничего не умею, меня вычислят и посадят в ГУЛАГ! Слезы отчаяния полились у меня из глаз. Я в жопе дорогие товарищи! Эй ты, Жохов кажется, вылазь мудак! Мне нужна твоя помощь! Ау! Не отвечает падла! На тебе гнида! Я бью себя по морде кулаком. Больно сука! Это нечестно! Верните мою жизнь пидарасты!
        В тот момент, когда я уже начал осматривать потолок, в поисках места, к которому можно прицепить верёвку и вздернутся, дверь в каюту открылась.
        - Проснулся Жохов? - в дверях стояла вчерашняя врачиха «бегемот».
        - Лучше бы я не просыпался - простонал я, отводя взгляд и хватаясь за голову.
        - Голова болит или стыдно за вчерашнее? Да Жохов, пить тебе нельзя, про тебя уже легенды ходят по всей флотилии. На кита бросился с голыми руками, в море зимой полчаса плавал и жив остался, капитана своего китобойца обгадил вместе с капитанской каютой, а потом ещё и обрыгал всего, чуть бригаду раздельщиков не взорвал. Да ты прямо мастер находить приключения на свою задницу.
        - Убейте меня… - я уже почти вою.
        - Э нет. Сейчас мерить температуру и завтракать, потом я тебя осмотрю, ну а там уже на ковёр к капитан-директору. Очень уж он тобой интересовался, три раза уже вестовой прибегал. На держи - врач сунула мне ртутный градусник - как пользоваться знаешь?
        - В задницу засовывать? - сквозь горькие слёзы по привычке сострил я.
        - Ну можно и так, только помой его потом после себя, а лучше под мышку. Я тем пациентам, которые без сознания, в задницу и ставлю, чтобы не выпал, это называется ректально. У меня как раз сейчас помощник гарпунёра с «Энтузиаста» лежит с тяжёлой пневмонией, вот ему только так, он редко в сознание приходит, не жилец похоже - вполне серьёзно согласилась доктор.
        Я чуть градусник из рук не выронил, это его после чей-то задницы мне сунули?! Я хотел было уже вернуть эту анальную пробку доктору, но под её тяжёлым взглядом обреченно сунул градусник под мышку. Где бы душ потом принять?
        - Тридцать шесть и шесть. Нормально. Ну ка рот открой, язык высуни и скажи а. Так, подними китель, послушаю тебя - доктор достала из кармана халата слуховую трубку, как у доктора Айболита из мультика, дыхнула на неё и приложила к моей груди - дыши, не дыши. Ага, хрипов нет. Мой вердикт - здоров как бык. Одевайся и иди свою клизму получать, вчера тебя пронесло, а сегодня похоже нет. В коридоре тебя вестовой ждёт.
        Доктор, заржав как конь вышла из каюты, я же остался сидеть на не заправленной койке в расстроенных чувствах. Вот же стерва, весело ей, а мне что теперь делать?
        Вестовой, безусый юнец в сером свитере и черных, широких штанах, заправленных в резиновые сапоги и правда ждал меня в коридоре. Стоит паскудник и с Иркой разговаривает! Конкурент мать его за ногу нарисовался. Это может быть единственный лучик света в этой страшной тьме, куда меня кинула судьба. Только я могу её вы…, э, то есть ей высказать своё восхищение!
        - Ты что ли тут на капитана шестериш? - что бы принизить соперника в глазах моей музы, сразу надо ставить его на место. Тут целый штурман перед ним стоит, а он жопой ко мне повернулся!
        - А в ухо? - не торопясь и с достоинством поворачивается ко мне паренёк, смотрит мне в глаза с прищуром и рисуясь сплёвывает на палубу. Зря он так, бесшумно, как дирижабль заграждения, из процедурного кабинета выплывает доктрина и смачно втыкает ему леща, от чего гордый и крутой мачо улетает и втыкается головой в переборку.
        - Ты что это Митька, засранец этакий, совсем охамел! Ты какого … тут плеваться вздумал?! Тут тебе что? Конюшня?! Взял тряпку и вымыл пол!
        - Да я… - с трудом отлипает от стены держась за ухо вестовой, но договорить не успевает, второй подзатыльник уносит его в другую сторону. Вот это правильно, не рой другому яму, сам туда попадёшь, хотел в ухо? Получите и распишитесь.
        - Ира! Отведи Жохова в столовую, а то тут у Митеньки неотложные дела образовались - совсем другим голосом говорит докторица, сверля притихшего вестового взглядом - а ты Жохов, завтракай и пулей в ходовую рубку, Павленко ждать не любит.
        Рог ждать не любит, Павленко какой-то тоже, нетерпеливые тут все какие то, нервные. Одно хорошо, пойду я в местный кабак не со шнырём Митькой, а с красивой девушкой.
        Мы снова идём по путанице коридоров, в этот раз обилие трапов и лестниц радует меня куда больше чем вчера, ведь впереди идёт Ирина, и каждый крутой подъем открывает мне соблазнительные картины. Иду слюни глотаю.
        - А скажите Ирочка, как это такую красивую девушку занесло в этот грубый мужской коллектив? С такой внешностью вам только на сцене Большого театра выступать, блистать так сказать во всей красе, радовать вашей внешностью народные массы - заливаюсь я соловьем. Какой-то мифический капитан-директор где-то далеко, а она рядом. Может быть это последняя возможность мне с девушкой поговорить, прежде чем я проведу последние годы своей жизни в окружении грязных мужиков в арестантской робе.
        - Отстань Жохов, знаю я вас, каждый второй подкатывает, а дома жена с детьми ждёт. Запомни Жохов, я не такая! - гордо пытается отшить меня медсестричка.
        - Конечно, конечно ты не такая! Ты особенная! Как солнышко светишься и согреваешь меня в этом жутком арктическом холоде. Я может быть специально в море бросился, чтобы попасть в твои нежные руки. А насчёт жены и детей… да как ты могла такое подумать про меня? Я искал свою половинку, берёг себя для неё и вот наконец встретил - мы как раз оказались в безлюдном коридоре, и я решительно пошёл на абордаж. Схватив пискнувшую девушку за талию, я прижал её к стене и упёрся своей грудью в два мягких полушария - не губи царица! Без тебя мне не жить!
        Пока растерянная медсестричка соображала, как ей поступить, я впился своим ртом в её нежные губки и страстно поцеловал. От неожиданности она сопротивление не оказала, а через пару секунд, сначала робко, а потом всё более активно начала мне отвечать. Есть! Попалась рыбёшка на крючок. Кто молодец? Я молодец! Я уже готов был дать волю рукам, как нас прервали.
        - Что здесь происходит?! Немедленно прекратить! Ты кто? Представься! - из-за поворота неожиданно появился упитанный крендель, в почти таком же кителе как и у меня, только каких-то значков, звёздочек и полосок на ней было побольше.
        Иринка снова пискнула и вырвалась из моих рук, судорожно поправляя одежду и волосы. Ну что такое мать вашу! Только же всё вроде бы наладилось и вот опять! Между тем, крендель, что обломал мне весь кайф, стоял и смотрел на меня с возмущенным и требовательным лицом.
        - Жохов! Третий штурман с «Трудфронта» - нехотя представился я, соображая, нужно ли мне перед ним вставать по стойке смирно или эта толстая морда и так обойдётся.
        - Жохов! Наслышан о тебе Жохов, не верил, но теперь вижу, что правду о тебе говорят. Ну пойдём Жохов, тебя прямо-таки заждались на мостике.
        - А завтрак? - растеряно спрашиваю я, наблюдая как за поворотом скрывается подавшаяся в бега Иринка. Ну вот, бросила меня, а может быть с серьёзными намерениями к ней приставал. Я вообще к своей половой жизни серьёзно отношусь, поддерживаю её как могу, холю и лелею.
        - А завтрак ты пропустишь, нельзя сразу после сладкого, нагуляй сначала аппетит, а может он у тебя и совсем пропадёт, после нашего разговора - а толстячок то тоже с юмором.
        Делать нечего, попёрся за ним. Идём значит, молчим, херню всякую думаем. Недавние приятные образы, которые я наблюдал при подъемах по трапам, сменились жуткой картиной из фильма ужасов. Кардинально у меня жизнь меняется, буквально минуты проходят и уже вместо белой полосы в моей жизни, полоса на зажёванных толстым седалищем черных брюках, перед моим лицом. Кошмар, одним словом.
        Ходовая рубка «Алеута» легендарное место на легендарном корабле. Я вспомнил почти всё, что знал про это судно и одноименную флотилию, которая состоит из корабля-матки и трёх китобойцев. Про них, наверное, знают все во Владивостоке.
        Бывший двухпалубный сухогруз «Глен Ридж» закупленный в США и переименованный в «Алеут». Он был переоборудован в Ленинграде под китобазу. Был модернизированы грузовое, рулевое, швартовое устройства, установлено промысловое оборудование (две паровые лебедки на тридцать тонн, одна - на пятнадцать тон и слип для подъема китовых туш). Носовая и кормовая площадки для разделки китов соединялись специальным коридором. На китобазе установили жиротопные котлы, сепараторы и жироуловители, отстойники, а также три паровые пилы. Скорость полного хода составляет чуть меньше десяти узлов. Огромное судно, длиной около ста двадцати метров и шириной шестнадцать, водоизмещением одиннадцать тысяч тон. Над слипом расположена крюйт-камера. В ней храниться запас пороха, капсюлей и прочего взрывчатого груза. Слип выходит на кормовую бабулю, которая превратилась в разделочную площадку. Гарпунёры и раздельщики: немцы и норвежцы, по-моему, ещё до сорокового года от них откажутся в пользу местных, ими же подготовленных кадров.
        Китобаза представляет собой большой производственный комбинат. Через слип китовые туши втаскивают лебёдками на палубу. Здесь матросы - резчики, крючники, лебёдчики разделывали туши китов. Сначала с них снимают жир. Полосы делят на куски стандартных размеров и сбрасывают в специальные палубные люки, через которые они попадали в котлы и мясорезки жироваренного завода. Затем разделывали остальную часть туши: мясо и кости.
        Жироваренный завод размещён на нижней палубе. Жир вытапливают в огромных котлах и затем очищают от примесей сепараторами. Из китового мяса вырабатывают муку. Также засаливают печень и мозг кита.
        В комплект к «Алеуту», в Норвегии были заказаны три китобойца - «Авангард», «Энтузиаст» и «Трудфронт». Каждое из судов водоизмещением около пятисот с лишним тонн и имеет длину тридцать четыре метра. Китобойцы оборудованы гарпунной пушкой калибра три с половиной дюйма и тридцати пятитонной лебёдкой, развивают скорость до четырнадцати миль в час. Экипаж состоит из двадцати двух человек.
        По сравнению с китобазой, китобойные суда просто карлики. Любого китобойца легко отличить от других кораблей - у всех у них задранная к носу линия борта, продублированный пост рулевого управления на открытой площадке сразу перед ходовой рубкой, переходный мостик от этого поста к площадке гарпунёра, бочка наблюдателя - на верхушке мачты, ну и конечно же пушка. Единственные гражданский корабли, оборудованные артиллерией. Юркие и крепкие кораблики, и скорость по этим временам приличная, хотя кит и может плыть быстрее, но не долго, он быстро устает, и китобоец всегда может настигнуть жертву. Паровые машины работают почти бесшумно, что позволяет подбираться к китам на близкое расстояние.
        И вот теперь я входил в святая святых эти легенды - в ходовой рубке. Ходовая рубка - специальное помещение, размещающееся в надстройке, из которого осуществляется управление кораблём на ходу. Оборудование ходовой рубки состоит из приборов и устройств, необходимых для управления рулём, машинами, контроля за скоростью, курсом, пройденным расстоянием и глубиной под килем, связи с постами корабля, наблюдения за окружающей обстановкой. Огромные прямоугольные окна создают хороший обзор несущим вахту морякам.
        Тут многолюдно: рулевой, вахтенный помощник капитана, сам капитан, и вот теперь я с толстым мужиком. Капитана я узнал сразу, высокий мужик, в черном кителе, на рукавах которого красовались по три узких галуна и ещё один верхний галун имеющий петлю в виде ромба. На голове - несуразно маленькая фуражка черного цвета с кокардой «крабом».
        - Вот Сергей Наумович, доставил вам Жохова - сдал меня толстяк капитану. Доставил он меня… я тебе что мудила, посылка какая-то?
        - Хорошо, спасибо. Жохов! Выйди пока, на мостике подожди, тебя пригласят - бесстрастно сказал капитан, не отрываясь от каких-то своих капитанских дел. Ну и стоило меня сюда тащить? Мог бы успеть ещё позавтракать или ещё чего, всё же Ирка могла мне показать и другие помещения судна кроме столовой, свою каюту, например… Додумать мысль мне не дали, толстяк шустро открыл дверь и вытолкал меня на мороз мостика. Вот скотина услужливая! Я мог бы и в сторонке постоять, в тепле, рубка же просто огромная.
        - Ты чего здесь? - обратился ко мне стоящий не поподалёку мужик с биноклем в руке, уже синий от холода. Впередсмотрящий, наверное.
        - Да, привели на правёж, и охладиться перед поркой отправили, что бы морда довольная не была - пожаловался я невольному компаньону.
        - А, понятно, капитан всех сюда пихает, на передержку - хохотнул синими губами моряк - как тебя старпом привёл я видел.
        - Замёрз? - интересуясь я у чувака с биноклем, нужно же поддержать разговор.
        - Моряки не мерзнут, они синеют - назидательно выдал мне этот аватар.
        - Это понятно… синим ходить завсегда легче. А хочешь анекдот про старпома расскажу - предложил я, чтобы хоть чем-то занять себя и отвлечься от мрачных мыслей.
        - Анекдоты я люблю, трави давай - охотно согласился послушать смешную историю синий моряк.
        - Ну слушай. "Пассажир судна знакомится с экипажем. Механик: Я помогаю командиру следить за исправностью корабля и обслуживаю машины; Штурман: Я помогаю командиру следовать заданному курсу; Старпом: Я помогаю командиру в вопросах полового просвещения. Пассажир: Это как??? Старпом: Командир сказал, что он сам сообщит, когда ему понадобятся мои, еб…ные советы!".
        - Ах-ха-ха! - от дикого смеха разобравшего моряка, он чуть не выронил бинокль через ограждения мостика. За завыванием ветра я не услышал, как открылась дверь рубки и мой анекдот слышал ещё один человек и только голос, раздавшийся за спиной подсказал мне, что я поступил опрометчиво.
        - Ну Жохов! Тебе звиздец! - старпом стоял в проёме открытой двери и сверлил меня злым взглядом. Умею я себе друзей заводить, особенно среди начальства…
        Глава 4
        - За каких-то полдня о тебе Жохов вся флотилия уже узнала. Только о тебе и разговоры. Рогов категорически не хочет видеть тебя на «Трудфронте», даже ультиматум мне выдвинул - или он, или ты. А что бы Рогова довести, надо очень постараться, спокойнее человека я в жизни не видел. Старпом, требует твоей крови, а доктор просит направить тебя обратно в лазарет, что-то насчет недельного курса клизм говорила… Что мне с тобой делать Жохов? - капитан-директор совершенно спокоен, не орёт не матерится, просто смотрит пристально, но в глазах какая-то смешинка. Весело ему, но он умело сдерживает свои эмоции.
        - Понять и простить? - а чего тут ещё скажешь? Только фраза из этого дешёвого, но смешного сериала и приходит мне в голову.
        - Ну ты наглец! Ты сколько во флотилии служишь? Всего две недели? Тут мне доложили, что ты прямо перед рейсом к нам пришёл, сразу после Морского техникума, а там был на хорошем счету, что тут с тобой произошло?
        - Он постоянно с норвежцем этим тёрся, Хаугеном, гарпунером с «Трудфронта» - подсерает старпом. Это ему Рог настучал, сто пудово, этот «обиженный» капитан, теперь ко мне не ровно дышит - это всё влияние проклятых капиталистов. Надо окончательно вывести их из состава флотилии!
        - Хорошо, выведем, а кто за пушку встанет? Жохов что ли? Как мне план выполнять, если мы опытных гарпунёров уберём? - скривился капитан, неодобрительно посмотрев на своего старшего помощника.
        - А давайте и правда Жохова поставим помощником гарпунёра? - э, мы так не договаривались! Я не хочу! - на «Энтузиаст» его направим? Там помощник выбыл на долго, врачи не дают пока никаких прогнозов, а кого-то туда и вправду надо отправить.
        - Штурмана в помощники гарпунёра? А жирно не будет? Да и потом, он не заканчивал курсов гарпунеров, как его на такое ответственное место можно поставить? На курсах гарпунеры учат различать виды китов, изучают их повадки и, конечно, осваивали гарпунную пушку, разбирая ее до винтика. А Жохов, наверное, кашалота от касатки не отличит, а гарпунную пушку от рогатки - сомневается капитан.
        - Ну вы же сами знаете, как работают помощники, Сергей Наумович, драят и смазывают амортизационную систему, бак, арт погреб, перецепляют лени и подают гарпуны с детонаторами и гранатами, их же эти норвежцы к пушкам почти не допускают, даже чистят их сами. За слуг подмышников держат, даже свои каюты убирать заставляют. Максимум, что ими сейчас позволяют делать - это добивать подранков, стреляя добойными гарпунами. Справится Жохов, тем более у нас на «Алеуте», и гарпунёр-инструктор есть. Подучит пару недель, может быть, и человека из него сделать получится.
        Сука старпом, в рабство меня решил отдать! А может быть я не согласный! Я может быть творческая и интеллектуальная личность! Мне бы какую ни будь работёнку, где делать ничего руками не надо, а то так и без рук остаться можно. Да и вообще, я представитель более высокоразвитой цивилизации чем эти аборигены, которые даже смартфона в глаза не видели! Я вот как сейчас соберусь, как придумаю что ни будь, они все обалдеют и на руках меня носить будут!
        - Ну что, Жохов, справишься? Или тебя в палубные матросы перевести? Раздельщики нам нужны, лебёдчики, они постоянно травмы получают и их у нас не комплект.
        - А можно мне подумать? - если выбор стоит между гарпунёром и раздельщиком китов, то тут конечно выбор очевиден, однако мне бы время на раздумье не помешало, а вдруг получится чего придумать и выкрутится.
        - Нет, Жохов, нельзя. Ты думаешь мне заняться нечем, а только твои проблемы решать? Или ты прямо сейчас мне отвечаешь, или я тебя сам куда ни будь назначу.
        - Подмышником гарпунера… - тяжело вздохнув сделал я выбор.
        - Ну вот и славно. Сейчас пойдёшь и найдёшь старика Томаса, скажешь, что поступаешь в его распоряжение. Он человек своеобразный, особо ничего рассказывать не любит, но если берётся учить, то на совесть. На него в начале все помощники жаловаться прибегают, а потом благодарят за науку. Всё свободен, дальше, что тебе делать Томас расскажет. Но только учти, если Томас тебя в ученики не возьмёт, до конца рейса будешь на разделочной палубе работать!
        - Да вы не переживайте, Сергей Наймович, я Жохова лично проконтролирую - многообещающе смотрит на меня старпом - возьму на поруки и перевоспитание.
        Какой вредный и злопамятный человек. Юмора не понимает, что ли?
        Мать моя женщина, вот это попадос! Меня выперли из рубки, и я остался стоять в стальном коридоре. Куда идти? Что делать? Жить мне где? Хавать хочется. И мыться, особенно после анального градусника. Да пошли они все в задницу, пойду себе еду искать, и душ. Только вот сменного белья у меня нет, вещи, судя по всему, на китобойце остались. Ну да ладно, придумаю что-нибудь.
        Мои поиски столовой всё же не увенчались успехом, очередная дверь вывела меня на главную палубу, где вовсю шёл процесс разделки кита. Я замер как вкопанный не в силах оторваться от этого кровавого зрелища.
        Раздельщики орудовали «клюшками» (фленшерными ножами) - в виде секиры на длинной палке, и вначале сделали два параллельных надреза от головы до хвоста и два коротких по концам, на глубину, как оказалось, толщины жирового слоя. Потом ближе к голове между надрезами сделали квадратное отверстие, зацепили за него гак грузоподъёмной стрелы и аккуратно отделили первую полосу жира, как шкурку банана. Со следующей полосой так хорошо не получилось, гак прорвал сделанное отверстие и кусок шкуры с жиром распрямился как пружина, возвращаясь на место и снося раздельщика. Мужика откинуло в сторону, здорово протащив по склизкой, деревянной палубе. Видимо это было в порядке вещей, так как никто не обратил внимание на получившего мощный удар моряка, остальные раздельщики просто деловито стали перецеплять гак. Мужик поворочался и встал на ноги, подхватил свою «клюшку» и как ни в чём не бывало вернулся к работе. Так полоса за полосой «раздели» всего кита, порезали полосы на куски и сбросили их в палубные люки жиротопных котлов. В течение этого времени палуба оставалась сравнительно чистой. Но дальше последовала
разделка туши, а это - мясо, кости, палуба стала покрываться кровью и слизью.
        Самое неприятное - это убийственная амброзия от внутренностей китовых и от котлов. Как раскроют люки да как ветерком потянет - того и гляди, наизнанку вывернет.
        Я смотрел на кровавый процесс и только зябко передергивал плечами. И меня хотели к этим отморозкам засунуть?! Да они же сумасшедшие кровавые маньяки! Тем временем на палубе становилось скользко. Ко всем прочему палуба была не горизонтальна, имелся довольно значительный крен, и по мере того, как куски кашалота скидывали в гигантские дыры на палубе, он увеличивался.
        - Мы что, тонем? Чего крен то такой? - испуганно спросил я у проходящего мимо раздельщика. Довольно молодой мужик был покрыт с ног до головы кровью и слизью, и счастливым не выглядел.
        - Новенький что ли? Так почти всегда, когда китов много и они друг за другом идут. Одни котлы и цистерны заполняются, другие опорожняются, и у механиков нет времени, чтобы переливом других цистерн быстро выравнивать крен - довольно доброжелательно мне пояснил паренёк, и тут же с матом упал, поскользнувшись на слизи. Так вот он чего такой грязный! Разделывают тушу они довольно аккуратно, но много падают. Тут для докторицы постоянно работа есть, в таких условиях без травм точно не может обходится…
        - Ты это, не ушибся? Давай помогу - тяжело вздохнув, от того, что мне придётся испачкаться, я протянул мужику руку помощи.
        - Да мать перемать! Когда уже сапоги новые выдадут?! Где этот козёл сапожник? У нас уже у всех шипы стёрлись. - тут я обратил внимание на подошву сапог моего собеседника, на каблуки были набиты набойки, но никаких шипов не наблюдалось - Ты вообще кто, и чего тут пасёшься?
        - Томаса ищу, Витька Жохов меня зовут.
        - Иди ты?! Тот самый Жохов?! - удивлённо и даже как-то уважительно спросил меня мужик, вставая с палубы. Моей помощью он пренебрёг, а просто на карачках дополз до борта и встал, опираясь на него - мужики, тут к нам Жохов пришёл!
        Меня обступили со всех сторон кровавые хоккеисты. Как будто в фильме ужасов черт побери! Страшно!
        - А правда, что ты Рога нахер послал, а потом ещё и с корзины на него поссал, когда он на мостике стоял? Это же ты ночью чуть «Алеут» не взорвал? Говорят, что ты на кита с добойным гарпуном бросился, когда Хауган промахнулся! Сейчас марсовый пробегал, говорит что ты старпома тоже ху..ми обложил! Как Ирка то, дает? А то тут никто не мог к ней подкатить, а ты раз и в дамках! Силен! Мужик! Красавец! - слышатся вокруг многоголосые вопросы и утверждения. Слухи на этом корыте разносятся быстрее скорости звука.
        - Ша мужики. Всё правда, всё так и было, всех послал, всех перетрахал, кита лично завалил из рогатки, а потом плавал к нему пульс проверить - переждав взрыв хохота я продолжил - Мне бы Томаса найти, подскажите, где он?
        - Так ясно где, он всё время в крюйт-камере трётся, запасы собирает для передачи на китобойцев. Лекции читает. Туда тебе топать надо - подсказал мне кто-то из мужиков.
        - И если надо перейти по палубе с борта на борт, то под горку - легко, встал и поехал. Но обратно - только держась за что-нибудь, и лучше в обход, и падать не рекомендуется, потом долго отмываться - это уже делится опытом мой недавний собеседник.
        - Как вы только в этой вони живёте… эта хрень же с палубы уже не отмоется никогда - прошептал я, когда очередной порыв ветра накрыл меня с головой густым и непередаваемым запахом разделочной палубы.
        - Ха. Привыкли и ты привыкнешь. На базе перед выходом в рейс на основной деревянный настил еще один нашивается - стомиллиметровые дубовые доски на обе разделочные палубы - на нем и идет разделка. А когда приходит команда «палубу рвать», это значит, идём домой! И этот верхний настил, насквозь пропитанный кровью, жиром и черт знает чем, срывается и летит за борт. А потом, до самого прихода боцманская команда только и делает что палубу драит… К концу путины, за восемь месяцев, представляешь, как все это обрыдло? Мы же тут без выходных работаем, двенадцать чесов вкалываешь, двенадцать часов спишь и отдыхаешь - мужик обводит рукой покрытую кровью палубу - так вся команда эту палубу на куски вмиг разносит, когда домой идти предстоит!
        - Понятно, спасибо братва, увидимся ещё, я тут на две недели застрял, сняли меня со штурманов, в помощники гарпунёра пока определили, вот и буду я у Томаса тайны профессии постигать.
        - Ага, у Томаса? Ха! Ну давай, удачи и фарту - как-то подозрительно весело хохотнули мужики, и о чем-то перешёптываясь пошли дальше глумится над трупом кита.
        Восемь месяцев без выходных!!! По двенадцать часов!!! Из рейса в рейс!!! Вот это работёнка у мужиков. Как они только ходят и рогами ни за что не цепляются?
        Гарпунер - уникальная специальность, как космонавт. Их можно всех за всю историю китобойного промысла пофамильно перечислить. Второй человек по рангу на китобойце и первый с начала и до конца охоты (капитан и по его команде весь экипаж беспрекословно выполняют команды гарпунера). Фактически, конечно, он всего двух человек в подчинённых имеет - помощника и марсового (бочкаря), но ряд работ и другие члены команды выполняют по его распоряжению. Например, боцман перецепляет лини, если длины основного не хватает, кто-то из матросов управляет лебёдкой и так далее.
        Когда я добрался до крюйт-камеры, то застал на палубе несколько человек стоящих перед глубоким стариком. Седая борода, почти горбатый, ноги в раскорячку. Одет старик был точно так же, как и все остальные - в ватник и шапку ушанку. Почти на чистом русском, с небольшим акцентом он вещал своим слушателям премудрости гарпунного дела.
        - Рыбу когда-нибудь ловили на спиннинг? На китобойце мы имеем нечто похожее на спиннинг. Наша фок-мачта будет удилищем, лебедка - катушкой, а линь - леской. Только крючок мы будем забрасывать не руками, а выстрелом из пушки. Вы, надеюсь, меня поняли? - Старик ходит с умным видом туда и обратно, смотря за реакцией слушателей, а вот их похоже речь старика особо не впечатлила.
        - Старый, мы уже пятый раз приходим к тебе, а ты каждый раз одно и тоже талдычишь. Может уже к учебе приступим? - возмущается один из мужиков.
        - Не выйдет из тебя гарпунёра, нетерпеливый ты - совершенно спокойно возражает старик - а тут ведь что главное?
        - Ну и что?
        - Главное уметь ждать. Выбрать нужный момент и только тогда произвести выстрел. И вообще, кто из вас рассчитывает научиться бить китов быстро - может не ходить ко мне. На гарпунёра несколько лет учатся. В промысловом трюме ученики трудятся года два. Они учатся разбирать и смазывать пружины, сращивать и укладывать линь в тросовый ящик, изготовлять чекели, оклепывать цепи, а к пушке их вообще только через пять дет подпускать можно!
        - Да что там сложного-то? Пушка, линь и гарпун. Или ты нас за идиотов старик держишь? Какие пять лет? Столько даже на летчиков не учат, а там то всё посложнее будет, где самолёт и где твоя пушка?
        - Тебя тоже учить не буду - тут же включился старик - иди на летчика и учись.
        Норвежец посмотрел на возмущенно зашумевших моряков и сказал, как выплюнул:
        - Нельзя вас к пушке подпускать. И учить я вас не буду. Идите от сюда, сегодня же скажу старпому, что снова никудышных мне учеников прислал.
        Ученики переглянулись меж собой, и, видимо, решив обидеться, с официальной сухостью козырнули норвежцу и молча разошлись по своим делам. Возле крюйт-камеры остался только я да старик. Я, честно говоря, тоже бы ушёл, но вот только куда? Где жить и столоваться мне так никто и не показал, а дело уже скоро к обеду будет. Вот же подосрал мне старпом! Ведь наверняка же знал, что Томас уже выживший из ума старикан, которые не сможет научить даже как пуговицы на ширинке застёгивать!
        - А ты чего стоишь остолоп? Кому сказано было - не буду учить! - завёлся старикашка. Да мне бы только выяснить, где кости уронить, да как в столовку и до Ирки добраться…
        - А и правильно дедушка! Нельзя их учить! Нетерпеливые они! - ну ка попробуем со стариканом на его языке поговорить.
        - Верно говоришь! Нельзя! - недоверчиво смотря на меня, всё же подтверждает Томас.
        - Да тут же не на пять, а на все десять лет учёбы, если по уму, как в старь всё делать! Вот же молодёжь пошла! Думают, что они умнее стариков что ли?! Не мы так придумали гарпунёров учить, не нам и традицию ломать! - я подхожу к старику практически в плотную и аккуратно беру его за локоть.
        - Правильно! Ишь, взяли моду, со старшими спорить! В наше время такого не было! - горячится старик.
        - Пойдёмте я вас до столовой провожу, уважаемый Томас, нельзя в вашем возрасте так долго на ветру находится! Не бережёте вы себя! Кто вместо вас молодых то жизни научит, если что? - перехватив управление над организмом старичка, я виду его в надстройку.
        - А и то верно, пойдём парень, только не в столовую, а ко мне в каюту! Там у меня бутыль, как там его едрить твою меть называют то? О! Вспомнил! Самогон там у меня. И вправду, что-то до костей пробирает, надо и подогреть брюхо изнутри.
        Уже два часа сидим мы у Томаса в каюте, бухаем самогон, да селёдкой с сухарями и луком закусываем и байки травим. Старикан то мастак приврать, да и я от него не отстаю, а чего мне? Я от отца столько разных историй знаю… в основном по пьяни рассказанных, и со всеми подробностями, которые для сопливого пацана были сущим откровением.
        - В компасах - жидкость компасная, сорокаградусный спиртовой раствор! Вот это вещь! Как совсем баки опустеют, так мы значит к штурманам! Давай мол. Жидкость слить, а вместо нее водичку - компасы и на воде работают исправно. Если, конечно, не замерзнут. - заливает мне старик Томас, нарезая большим ножом очередную луковицу и посыпая её солью - Тут главное что? Правильно, главное с гирокомпосной не перепутать! В гирокомпасах она тоже на спирту, только туда еще глицерин добавляется, бура и еще какая-то гадость - чтобы там букашки разные не заводились и не случалось обрастания. Вот если такую хлебнёшь, всё считай нету тебя. Отпивают покойника.
        - Да не заливай! Чё прямо из компаса и пьют? Да я сам штурман, а об этом не знаю! Там технический спирт идёт, от него ослепнуть можно! - удивляюсь я.
        - Я тебе говорю Витька, так и есть! Или ты считаешь, что я трепло?! - потянула старикана поиграть в игру «уважаешь-не уважаешь» - запомни салага, старик Томас никогда не врёт! Старика Томаса вся флотилия знала!
        - Я тоже горжусь, что лично знал старика Томаса! - пьяно воскликнул я - давай за него! Земля ему пухом!
        - Да, хороший был человек! Моряк каких поискать! Давай помянем, раба божьего, царствия ему небесного! - соглашается старик Томас, помянуть самого себя. Этот эксперимент показал, что у дедушки уже деменция, какая тут к хренам собачим учёба? - А за кого пьём то?
        Вдруг дверь каюты со стуком распахивается и на пороге появляется никто иной, как старпом, собственной персоной.
        - Жохов твою мать! На пару часов тебя оставил, а ты уже снова нажрался?! Под арест! Немедленно! - с пеной у рта орет толстячок.
        - Не понимаю вашего возмущения дяденька - удивился я гневу толстяка - вы мне сказали «поступаешь в распоряжение Томаса», а он вот так вот распорядился. Чё орать то?
        - Осади! На моего ученика могу орать только я! - на удивление трезвый Томас встал, закрывая меня своей спиной от старпома. Вот только что у него язык заплетался и в сон старика клонило, а сейчас как подменили. Перед вторым человеком на «Алеуте» стоит уверенный в себе гарпунёр-наставник - Беру я Жохова в ученики, выйдет с него толк. Изобретательный и хитрый как лиса. Считай я теперь за него в ответе, буду из него гарпунёра делать!
        Глава 5
        Правы были капитан со старпомом, своеобразный человек старик Томас, редкий, я бы даже сказал редкостный му…. Мужик он короче, каких поискать. Уже два дня делает из меня гарпунёра. Но пока до пушки с гарпуном мы не дошли, даже до повадок китов не дошли. Мы сейчас учимся правильно сворачивать в бухту линь. Ну а вместо линя у нас угадайте что? Ни за что не угадаете. Кишки кашалота! На разделочной палубе тренируемся. Томас говорит, что кишки кашалота самые длинные в мире и я ему верю, длиннее потрохов я не видал. Ну если честно, то мы с ним конечно не сами такой способ тренировки выбрали, это нас типа наказали. Теперь мы команда по поиску сокровищ! В кишках и желудке ковыряемся, амбру ищем, когда кашалота к базе очередной китобоец доставляет. Ну и что бы, так сказать, совместить приятное с полезным, Томас меня учит правильной укладке линя. Что тут приятное, что полезное я ещё толком не разобрался.
        Отрыжка кашалота! Многие так ругаются, но не знают наивные, что это не ругательство вовсе, а самый что ни наесть крик счастья, выражение восторга внезапно разбогатевшего человека - это амбра. Только в кашалотах она встречается. В свежем виде амбра представляет собой мягкую массу черноватого или сероватого с чёрным цвета, и пахнет как кусок дерма. Да и выглядит так же. Я-то по началу, когда её искать начал, постоянно кучи этой «амбры» в кишках находил, и всё время старпома дёргал, счастьем своим поделится, но потом на роль главного эксперта определили Томаса. Надоело, видите ли, старпому, по вкусу и запаху амбру от дерьма сортировать. Ну то есть ни одного куска амбры я так и не нашёл пока, а уже в дерьме кашалотов разбираюсь как профессионал.
        Не всегда амбра такая противная. Под действием морской воды и света она постепенно осветляется, становясь коричневатой или светло-серой и твердеет. Одновременно её запах из отвратительного становится приятным, и эту хрень в парфюмерной промышленности используют. Чистят её, сушат и в духи или ещё куда. Раздельщики говорят (сам то я хоть и большой уже специалист, но пока не сподобился ничего найти), что, когда амбра попадается, так на судне праздник, а им гарантированная премия. Обычно проверкой потрохов кто-то из раздельщиков как раз и занимается, или ученые, которые время от времени уходят в рейс вместе с китобоями, а теперь это моя работа.
        Вот я при каждой разделке, постоянно в требухе и копошусь, а Томас выдает своё экспертное мнение, то это что надо или опять китовый навоз, заодно и линь меня укладывать учит. Ну а наказание моё закончится довольно скоро, как первый кусок амбры добуду, так сразу.
        - Смотри Томас, оно? - я ответственный человек, раз поручили мне такое важное дело, я все подозрительные кучи Томасу буду показывать.
        - Да что ты мне всё время Витька в морду дерьмом тычешь?! Убери! С этим закончили, укладывай «линь» и за борт - кишки китов наша плавбаза пока не научилась перерабатывать, вот их и скидывают в море, на радость снующим вокруг акулам. Вообще что-то этих хищников развелось тут просто немерено. Последнее время каждая туша кита, которую поднимают на борт, имеет следы укусов или вообще частично объедена.
        - Жохов! На передней разделочной тебя работа ждёт! Шевелись давай, якорь мне в задницу! - по громкоговорящей связи меня старпом на новый фронт работы направляет. Над обоими разделочными палубами разносится оглушительный хохот. Раздельщики народ своеобразный и их много, почти треть команды. А там кого только нет… и бывшие зеки и провинившаяся и списанная в раздельщики элита флота (ну это я про себя) и бывшие крестьяне, погнавшиеся за длинной деньгой. Им дай только поржать, развлечений то на судне никаких, только в карты резаться да брагу глушить, а тут я, личный враг старпома, за которым он сам следит, и указания ему раздаёт. Так-то на разделочной палубе бригадир всему голова, он решает кому и чем заниматься, но меня это не касается, у меня свой «голос с выше».
        - Витька! Нашёл? Ты долго ещё? - в очередной раз интересуется бригадир раздельщиков Колобков, когда я ковыряюсь в кишках кашалота. Этот кит огромен, все двадцать метров в длину и возится мне с ним долго, а внутренности занимают место на палубе и из-за постоянной качки и крена, разлетаются по всему настилу.
        - Нет, почти закончил. Что же они бляди такие последнее время одних кашалотов привозят? - возмущаюсь я действиями китобойцев, которые не дают мне передохнуть - нет бы чего другого подстрелить, более ценного.
        - С кашалота и спермацет и амбру берут, в других китах такого нету. Чего ещё более ценного? - удивляется Колобков.
        - Не скажи бугор, вот я слышал, что золотой кит бывает - начинаю травить я байку, чтобы передохнуть от грязной работы.
        - Да ну?! И чё за кит то? - вокруг меня на перекур собирается вся бригада.
        - Да это как золотая рыбка, только кит! И ещё отличие есть, он только одно желание исполнить может.
        - Ну и где ты такого видел? - уже начинают зубоскалить мужики, за два дня я вывалил на них почти весь свой запас военно-морского юмора, и они теперь ждут очередную смешную историю.
        - Сам не видел, но слышал! Эта история с буксиром одним случилась, переделали его короче под прибрежного охотника, чукчам на зиму китов бить. Ну значит, как положено пушку на него поставили, только не новую, а старую, ещё дульнозарядную. Где взяли я не знаю, только пушка та, стреляла обычными гарпунами, без гранат.
        - Да давай не тяни душу, чего там было то… - выкрикивает кто-то нетерпеливый и на него тут же со всех сторон посыпались цыканья, затрещины и толчки.
        - Гарпунёр на том судне, старый уже был, на пенсии морячок, но опытный, со ста метров в кита попадал, а бывала и на двести у него получалось - вдохновенно вру я дальше - ну значит как-то увидел марсовый фонтан, а уже ночь почти и началась погоня. Долго ли-коротко ли, но загарпунил старик кита, уже вся команда с ног от усталости повалилась, только он ещё с китом борется. Не выдержал наконец то кит и говорит ему человеческим голосом; «отпусти мол меня старче, я за это одно твоё желание исполню» - я делаю картинную паузу и жду, когда мне прикурят папиросу.
        - Да что же ты за человек то такой! Чего там дальше было? Интересно же…
        - Ладно говорит старик, отпущу тебя, только мне ничего не надо, старый я уже. Вот старпома лучше первое желание, которое он пожелает исполни, хороший он человек, душевный - продолжаю я рассказ - согласился кит и уплыл в море. Ну а утром выходит старпом на палубу, потягивается и говорит «ну и погодка, якорь мне в задницу!» - снова на палубе гремит весёлый хохот раздельщиков. Они уже просто не могут остановится, все мои шутки и анекдоты посвящены моему любимому и такому жутко справедливому начальству. Даже если где-то по сюжету истории боцману должно достаться, я делаю замену, потому что боцмана жалко, а старпом, он и в Африке старпом.
        - Почему остановили работу?! Жохов! Якорь мне в задницу! Опять ты?! - снова через громкоговоритель старпом пытается подгонять команду. Ну вот кто тебя просил толстый? Сам виноват - работа раздельщиков парализована минимум на пол часа, некоторым уже явно плохо, они задыхаются от смеха.
        Снова я стоя в капитанской рубке перед светлыми очами начальства. В заскорузлой штормовке, покрытой запёкшейся китовой кровью, таких же грязных сапогах и штанах. Запашок от меня тот ещё. А вы попробуйте чистым остаться, если целый день на качающейся палубе в потрохах копаться. И самое главное один стою, ржала над старпомом вся команда, а фитиль только мне вставлять собираются. Где тут справедливость?
        - От тебя одни проблемы Жохов! Где ты появляешься, там сразу бардак начинается! В раздельщики тебя уже определили, так и там ты цирк умудрился устроить! У нас семь китов на очереди возле базы болтаются, акулы их объедают, а у меня раздельщики работать не могут! Чего ты им такого смешного рассказал, что они ржут уже почти час как кони? Нам с капитаном тоже расскажи, вместе давай посмеёмся! Якорь мне в задницу! - роет себе могилу старпом, сам не знает, но роет не переставая.
        - Не могу знать, товарищ старший помощник капитана! Виноват, товарищ старший помощник капитана! - включаю я дурака - Я им просто рассказал анекдот, кто же знал, что они так отреагируют?
        - Ну рассказывай. - это уже капитан, смотри с интересом, не ругает меня, но и старпому не мешает. Интересно, где у нас замполит? В эти года он же должен быть на китобазе или как-то он сейчас по-другому называется?
        - Он не приличные товарищ капитан. Не буду рассказывать! - не было бы тут старпома я бы может и решился бы, но с ним…
        - Ничего, мы не кисельные барышни, не растаем. Рассказывай, нужно же нам знать, что ты такого коллективу нашей плавбазы вещаешь на уши, может это антисоветская пропаганда? - это опять старпом подключился. Блин, надо как-то выкручиваться.
        - В магазин завезли огромные плоские такие круглые банки с китовой жопой. И вот все в очередь стоят. Мужик один думает, ну, стока стоял в очереди, возьму сразу пять банок. Прибегает домой, хвастается, мол, стока в очереди отстоял, китовую жопу урвал. Открывает одну банку - пусто, вторую - пусто, все пять банок - пусто!!!! Бежит с ними в магазин! И орет продавщице, мол, вы чё, я стока стоял, стока денег отдал, а у меня все банки - пустые!!! Она ему спокойно так: Ну, это вам, видимо, дырка досталась - ну сами просили, более приличных анекдотов я не знаю.
        Огромный корабль вильнул с курса, но, впрочем, сразу же выправился. Рулевой пытается сдержать смех, вцепившись обоими руками в штурвал, но у него плохо получается, вот-вот щёки лопнут. Старпом стоит с открытым ртом и смотрит на меня как на морское чудовище, а капитан смеётся истерическим смехом.
        - Жохов… Бля… Банка… с жопой кита…. Ах-ха-ха… Ой не могу… уйди, чтобы глаза мои тебя не видели, на разделочной палубе, что бы не появлялся. К Томасу иди, занимайся. Очередь за жопой кита… Ах-ха-ха - капитан в истерике, смеётся и не может остановится, только рукой на дверь мне показывает. Вали мол, пока не передумал. Ну а мне повторять два раза не надо, я мигом выскакиваю в коридор. Ух. Пронесло.
        И понеслась моя учёба, видимо с Томасом провели разъяснительную работу, поставив ему задачу выучить меня как можно скорее и поскорее списать на китобойца.
        Целыми днями он читает мне лекции - больше похожие на истории из жизни разных гарпунёров. Мне интересно, такое не каждый день услышишь. Я вот, например, и не знал вовсе, что кашалоты только головоногими моллюсками питаются, а любимая их пища - гигантский кальмар.
        - Шкуру его видел? Видел сколько шрамов? То всё от клювов и присосок кальмаров. Бывает загарпунишь старого, крупного кашалота, а он аж серый весь, так шрамами покрыт. И охотятся они интересно. Кашалот ныряет на глубину и хватает кальмара своей пастью, пытаясь поднять его на поверхность. А у кальмара другая задача - он кашалота пытается утопить! Тому же дышать надо, больше получаса он под водой не протянет. Вот и бьются они - кто кого. Если кашалот кальмара поднимет, то он прыгать начинает, и бьётся об воду, пытается кальмара с тела своего сбросить, тот же не будь дураком, держится за кита и клювом его своим рвёт. От ударов об воду обычно и погибают кальмары, а кашалот уже потом их на части рвёт и глотает. Ну а бывает наоборот, попадаются такие крекены, что топят кита и тогда уже они кашалота лопают. Но не всегда кашалоту и на поверхности везёт. Мы как-то мертвого кашалота нашли, у него кальмар в пасти был, тоже мёртвый. Кальмарчик то маленький совсем, едва полтонны весом и метров пятнадцать в длину, но смог кита задушить. Дыхало ему своими щупальцами перекрыл, а кашалот сбить его не смог, вот и
померли оба.
        - Охринеть! А было такое, что кит на китобойца нападал? - это мне тоже интересно, скоро меня на один из этих корабликов направят, нужно же мне знать, что меня ждёт.
        - И такое бывает. Когда кит на лине болтается, многое от рулевого зависит. Надо так маневрировать, чтобы кит всё время впереди судна был. Только так в него можно добойный гарпун всадить и к китобойцу подтянуть. А он же на месте не стоит, бывало, нырнёт, а всплывает прямо под бортом, вот тогда и можно от него получить. Бывает хвостом врежет так, что марсовый из бочки вылетает, поэтому все «бочкари» привязываются. Там в бочке только привязанным и можно сидеть, когда кит дёргает линь, весь китобоец ходуном ходить. Или вот был случай, кит под винтом выплыл и лопасти нам снёс, а в море шторм! Судно без хода осталось, к волне не повернёшь, вот мы натерпелись тогда! Думали живыми не выберемся! Только через четыре часа к нам другой китобоец подошёл и на буксир взял. Жуткое дело я тебе скажу Витька! Вообще, если рулевой хороший на вахте стоит, то и проблем считай нет, а бывало поставят салагу какого, так после первого же выстрела без линя и гарпуна остаться можно! Кит в бок или назад уйдёт, да так дёрнет, что или линь лопнет, или гарпун согнётся и выскочит. Если под углом рывок, то амортизационная система
не сработает, всё вывернет.
        - Так гарпун же под сто килограммов весит! Как его согнуть то можно?!
        - Да запросто Витька! Да если гарпун погнуло, то не беда, в процессе вываживания кита гарпуны часто деформируются. Но не ломаются, так как их хвостовая часть сделана из мягкой стали. Потом их выправляют в кузнице на базе и возвращают на китобойцев. А гарпунов на китобойце хватает, обычно их пятьдесят-шестьдесят штук!
        Я, конечно, не занимался только учёбой, старик Томас жил по какому-то своему, стариковскому расписанию. Два раза в день он устраивал себе перерыв на короткий сон. Час-полтора поспит и снова как огурец. Такой же зелёный и весь в пупырышках. Шучу, старик держится молодцом. И самое главное, несмотря на то что норвежец, по-русски говорит очень чисто. За это его и взяли в качестве-гарпунёра наставника на плавбазу, несмотря на возраст. Говорит у поморов жил почти четыре года, там и выучил.
        - Я Витька сопливым юнгой ещё был, тогда. Когда в море впервые вышел, мне тогда всего одиннадцать лет было. Камбузёром начинал, а потом палубным матросом, боцманом, помощником гарпунера и уж потом только за гарпун взялся. Ну так вот, вода у нас как то закончилась и меня на ялике капитан к поморам отправил, бочку значит набрать. Пока я там возился, штормит начало, я и остался шторм пережидать на берегу. Два дня тот шторм был, а как закончился и не пришло за мной моё судно. Это потом я уже узнал, что его на камни выбросило и вся команда погибла, а тогда я каждый день на берег выходил, да ждал, когда же за мной мои товарищи вернуться. Не вернулись значить. Два года я с поморами прожил, русский язык выучил, а когда через два года первый краболов к берегу причалил, то я уже и уезжать не хотел, остался. Женился я только что на русской девушке, молодой был глупый. Надо было вместе с женой тогда к родным берегам перебраться. Ещё через два года померла моя жена, родами значить не разродилась. И она и сын померли. Тогда-то я и решил вернуться, как только возможность представилась, так сразу и ушёл. Такая
вот история Витька, теперь вот пригодился мне ваш язык, тебя балбеса учу.
        - Сам дурак старый! Ладно Томас, я это, чего-то плохо себя чувствую, надо мне на процедуры сходить, в лазарет.
        - Знаю я твоё «плохо себя чувствую»! Опять медсестре юбку задирать будешь?! - начал возмущаться Томас, а потом только рукой махнул и улыбнулся - Ладно, иди, дело молодое. Завтра продолжим.
        С Ирочкой у нас как-то быстро всё сладилось. Даже сам не ожидал. Как-то идя очередной раз в столовую на ужин, после душа и тяжёлой смены на разделочной палубе, я задумался и пропустил появление моей королевы красоты. Она на себя сама внимание обратила, просто от всей своей пролетарской души врезала мне пощёчину, да так, что у меня аж в глазах потемнело. Это, наверное, всё докторица стерва на неё так плохо влияет, та тоже чуть что сразу в рукопашную бросается.
        По поводу таких случаев, ну, когда меня по морде бьют, у меня есть два правила. Первое - если соперник сильнее и больше, или их несколько - это стратегическое отступление, проще говоря тут я предпочитаю смазывать пятки. Если же соперник моей комплекции или слабее, то в этих случаях только атака! Ну а какой Ирка мне соперник? Вот и я бежать не стал, а пошёл в решительное наступление.
        Через пару секунд, боец более лёгкой весовой категории был зажат в углу, а руки его были крепко зафиксированы.
        - Жохов! Пусти! Ты подлец! Теперь про меня по всей плавбазе и флотилии гадости рассказывают! - почти задыхаясь слезами прокричала мне в лицо Ирка.
        - Знаешь, что я тебе скажу Ирочка? - сказал я, любуясь медсестричкой. В гневе она просто прекрасна!
        - Что ты мне можешь сказать?! - Ирка в очередной раз попыталась вырваться - Пусти говорю трус!
        - В народе говорят: «бьёт, значит любит!». Это получается любишь ты меня красавица! По своей морде лица чувствую, что прям очень сильная у тебя любовь. Ты мне тоже сразу приглянулась. Так чего нам время то терять? Мне ухаживать некогда. Ты привлекательная, я чертовски привлекательный, по базе уже и так про нас, сама говоришь, слухи идут. Люди же они зазря говорить не будут, раз говорят, значит так и есть.
        Не давая ей больше сказать ни слова, я снова её поцеловал, и в этот раз нас никто своим появлением не прервал… Она мне потом сама призналась, что место нападения не случайно выбрала, тут и не ходит почти никто в это время суток. Женщины они все коварные. Расставляют свои ловушки, а там потом мучайся, вместо отдыха после смены, снова работать приходится.
        Глава 6
        - Гарпунная пушка, приспособление для бросания гарпуна. Основные части гарпунной пушки: ствол с люлькой, клиновый затвор, два тормоза отката (накатник), механизм наводки (поворотная вилка), прицел. Пороховой заряд, энергией которого выталкивается гарпун, помещают в латунную гильзу. Гарпун вставляется в пушку с дульной части до упора в пыж, закрывающий пороховой заряд. Цилиндрический шток гарпуна помещается в стволе, а головка с лапами и гранатой остаются снаружи ствола. Гарпунная пушка устанавливается на баке китобойного судна. Калибр гарпунной пушки девяносто миллиметров, масса шестьсот пятьдесят килограмм. Вес втулки триста пятьдесят пять килограмм. На цель гарпунная пушка наводится за рукоятку поворотной вилки, под которой помещается спусковой рычаг На спуск нажимают правой рукой. Для наводки пушки в цель имеется простой открытый прицел - прицельная планка, на концах которой имеются целик и мушка. Для регулировки прицела имеется специальный механизм - оттарабанил я цитату из наставления, которое мне пришлось выучить наизусть. Оно коротенькое, но пока все цифры запомнишь…
        Сегодня мы с Томасом приступили к изучению пушки, и он принимает у меня экзамен по теории. Если я нигде не собьюсь, то буду допущен до святая святых каждого китобойца - до гарпунной пушки.
        Пушка запасная, на плавбазе их две, как раз на одной такой я сейчас и тренируюсь. Она частично разобрана, для более удобного и компактного хранения. Сейчас мы собираем её с Томасом для того, чтобы провести профилактические работы, смазать и убрать снова на хранение. Влажный, морской климат, качка и мороз требует постоянного надзора, за механизмами как основных, так и запасных пушек. Вот и ворочаем мы с помощью лебедки тяжеленный ствол.
        - Витька сучий потрох! Ты чего творишь?! Ты куда мне накатник на ногу ставишь?! Давай подымай опять! Как это? Технику безопасности надо соблюдать! Во! - командует мне Томас, а я пытаюсь приноровится к управлению лебёдкой. Ну вот что за фигня? Лебёдка паровая! Куча рычагов, крутилок разных, пыхтит зараза и шипит на меня как змея. Ходят поршни под воздействием пара, из-за чего эта штука напоминает паровоз. Эта траловая лебёдка Робертсона, произведена в Англии и грузоподъёмностью она аж десять тонн! Вообще, что на «Алеуте», что на китобойцах полно различного оборудования самых разных стран мира и производителей. Английские лебёдки, американские паровые машины, немецкие навигационные приборы, норвежские корпуса, советские пушки… Полный интернационал. А я вот сейчас с лебёдкой любовью занимаюсь, и не известно ещё, кто кого… Моя задача установить пушку на временный вертлюг, чтобы произвести её обслуживание.
        - Первое правило техники безопасности знаешь какое старый? - спрашиваю я старика, не отрываясь от управления механизмом.
        - Какое?
        - Что бы не было травм, нельзя пи…ть под руку! - говорю я и наконец то с десятой попытки опускаю пушку правильно.
        Вообще к гарпунным пушкам старик обычно никого не подпускает. Как к жене своей относится, смотреть можно, а трогать только мне! А вот сегодня и я её пощупаю, полкоманды уже смотреть на это чудо приходило. Как же, старик Томас впервые кому-то доверил пушку протереть!
        Старик сам, с каким-то торжественным видом снял с пушки чехол и вручил мне кусок промасленной ветоши, точно такой же, как и себе. Моя задача поменять масло в тормозе отката пока старикан надраивает орудие и полирует свой ствол… ствол пушки в смысле.
        Ничего сложного в замене масла в тормозе отката нет, тут и клиент дурдома справится. Придаешь качающейся части орудия угол возвышения десять градусов (это конечно на глаз) и вывинчиваешь ключом пробку. Если жидкость будет видна в отверстии, то количество её - в пределах нормы. Если жидкость в отверстии не видна, то надо доливать её шприцем до тех пор, пока она не потечёт из отверстия. В процессе заливки масла слегка покачиваем стволом вверх и вниз в пределах пары градусов для выхода воздуха. Всё, почти готово, осталось только ввинтить пробку обратно. Пока я занимаюсь этим сверхважной и очень «трудной» задачей, Томас мне разве что в спину не дышит, извращенец старый!
        - Для первого раза нормально, хотя у тебя конечно руки из задницы растут! Тренироваться надо, бестолочь! - хвалит меня Томас - теперь бери банник и как следует ствол почисть и затвор не забудь!
        - Да там блестит уже всё как у кота яйца! - возмущаюсь я - куда ещё то её надраивать?
        - Работай салага! Пушка никогда не будет идеально чистой!
        Ну и я работаю, с пушкой возится это не на разделочной палубе клюшкой в грязи махать, лучше уж ветошью пушку драить и слушать ворчание старика.
        Сроки у нас ограничены, скоро «Энтузиаст», который стоит в какой-то бухте на замене винта, придёт к базе и меня сошлют туда. Да я и сам понимаю, что с плавбазы нужно валить как можно дальше и быстрее. Старпом смотрит зверем, какая-то сука из экипажа ему явно стучит, он наверняка знает о всех моих движениях, которые я предпринял для популяризации его образа среди команды. Ну и комиссар скоро на базе появится.
        Я всё голову то ломал, почему нет у нашего капитана заместителя по политической работе? А он оказывается был! Именно что был… По полученной с материка радиограмме, судовой представитель НКВД, арестовал этого "врага народа" и на попутном краболове отконвоировал на Сахалин, и вот теперь и НКВДшник и новый комиссар должны скоро прибыть на плавбазу, вместе с кораблём снабжения. Пароход Доброфлота, с говорящим названием «Колыма» скоро пришвартуется к базе. Несмотря на всё своё раздолбайство я отлично понимаю, что встречаться мне с ними пока просо нельзя, а если я останусь, то обязательно встречусь. Я в ходовой рубке звиздюлей получаю очень часто, да я там бываю чаше чем вахтенные рулевые! Я на Колыму не хочу, даже если это и будет пароход!
        - Смотри Витька, у кашалота фонтан совсем небольшой. Как бы небольшое облачко. Кашалот кит зубатый, при дыхании воду в себя не набирает. Другое дело усатые киты: зубов у них нет, рот всегда как бы широко открыт и перегорожен частоколом тонких роговых пластин китового уса с пушистой бахромой на краю. При каждом вдохе кит забирает большое количество воды, при этом на бахроме застревает планктон - мелкие рачки такие и водоросли, которые он и жрёт. Соответственно и фонтан при выдохе получается мощным и высоким. Ты и марсовый, должны по фонтану сразу кита определить и размер его тоже! Знать должны, стоит на него внимание обращать или нет! Ничё, походишь помощником, со временем научишься определять. Хотя ты и балбес конечно, но говорят и медведей на велосипедах в цирке учат кататься, и я тебя научу - мы сидим у Томаса в каюте и режемся в карты, а заодно и продолжаем моё обучение.
        - Ты мне зубы не заговаривай! Куда ты старый трефового туза кидаешь?! Я на тебя козырем хожу! Забыл, что ли, что козырь у нас пики?! - возмущаюсь я. Томас собака такая часто бьётся не по масти, пытаясь поймать меня на «дурака».
        - Не ори! Старый я уже, вижу плохо. Да и когда это козырем пики стало?! Крести было! Я правильно хожу, ты чего это думаешь?! Я из ума уже выжил?! Ишь, сопля зелёная, голос меня давить вздумал! Да я тебя банником так отхожу, забудешь, как маму зовут, а меня всю жизнь помнить будешь! - не любит старик проигрывать, а ещё больше не любит, когда его за руку при шулерстве ловят, сразу звереть начинает. А я вот мышей и крыс с детства боюсь, поэтому всегда иду на попитую.
        - Ладно, не ворчи. Выиграл ты, так и быть, из уважения к седым волосам на твоей заднице! Держи - я передаю старику его выигрыш. Мы же не просто так в карты режемся, так не интересно, мы играем на спички! По одной на кон, я уже этому гаду пол коробка продул!
        Уже неделю я на «Алеуте» проживаю. Шмотки Витьки Жохова с Трудфронта передали всё в той же сетке, в которой когда-то пришлось и мне полетать. Не богато паренёк жил, скажем прямо. Фибровый чемоданчик с металлической окантовкой, чуть больше дипломата, и сидор, вот и все вещи. При желании я, наверное, и по карманам их распихать смог бы.
        Ничего там не обычного нет, несколько писем от бабушки, две книги по штурманскому делу, потрепанная книжка Жуля Верна «Сто тысяч вёрст. Кругосветное путешествiе под водою, льдом и Среди исчезнувшей Атлантиды» (издательство 1872 года!), тетрадка, несколько погрызенных карандашей, огромные, наручные часы, запасные портянки, кальсоны, рубаха, свитер, шерстяные носки, несколько носовых платков, несессер с бритвенным набором и курительная трубка. Вот и все пожитки. Книги и письма с нессесером, часами и трубка с карандашами - в чемодане, тряпьё - в сидоре. Ну и то, что на мне одето конечно.
        Из писем, которые я без зазрения совести прочитал, я узнал, что Жохов почти сирота. Бабушка есть, которая живёт в деревне, мать умерла, а отец как уехал почти десять лет назад на заработки, так и не вернулся до сих пор, только время от времени бабке письма шлёт, у него там уже другая семья и сын ему особо не интересен. Часы как раз подарок отца, единственный за всё время существования этого молодого организма. Отец расщедрился на выпуск вновь испечённого штурмана и передал часы с оказией. Но вот Жохов их почему-то не носил, ремешок совсем не обмят. Или берег, или брезговал, не совсем понятно. По отцу у нас судьбы схожи, ну так, наверное, не только у нас с ним, таких как мы тысячи. До недавнего времени Жохов и жил с бабушкой, пока в морской техникум не поступил.
        Документов, как ни странно, ни каких обнаружить не удалось, но из осторожных расспросов команды я выяснил, что все их сдают на хранение на плавбазу, в финчасть. Можно и не сдавать конечно, но тогда легко без них остаться после окончания похода. Постоянная сырость и плохое качество бумаги с чернилами, за восемь месяцев похода могут оставить человека вообще без бумаг. Ну а без бумажки человек у нас кто? Правильно - никто!
        Из бабушкиных писем я наконец-то узнал сколько моему аватару лет. Молодой совсем, двадцать один год парнишке. Ни жены, ни детей, живёт в общаге, постоянной подруги нет. Упоминалась как-то раз в письмах имя какой-то Леночки, толи одноклассницы, толи соседки, которая передавала привет Витьке, но видимо ничего серьёзного между ними не было, обычная юношеская влюбленность. Хотя по словам Бабушки, девушка «сюрьёзная», а мне, то есть Витьке, стоило бы присмотреться к ней.
        На плавбазе я живу вместе с раздельщиками, на нижней палубе. Весёлое местечко, я вам скажу. Они все в две смены работают, так что в кубрике постоянно стоит богатырский храп, запах немытых тел и перегара. От табачного дыма глаза режет, как будто тут всё время что-то горит. Курят абсолютно все и выходить на перекуры на жуткий мороз никто не собирается.
        Так-то на судне сухой закон, пить нельзя, спиртное выдают только в медицинских целях или по праздникам. Сухой то он сухой, но наш народ выпить всегда найдёт. Когда я узнал главную тайну разделочной палубы, в которую меня посвятили под большим секретом, я честно говоря даже испугался немного.
        Если на «Алеуте» возникнет пожар, то гореть ему синим пламенем! Все огнетушители, ниже ходовой рубки заполнены брагой! Пожарный инспектор в теме и в доле. Он получает за использование своего инвентаря три литра браги в день, в качестве мзды от команды! Три литра в день! Это же упиться можно! Хотя брага тот ещё напиток, пить его можно только от безысходности. По всему экипажу ходят легенды, что где-то в машинном отделении, есть и настоящий самогонный аппарат, только знают о нем и соответственно пользуются, только старшие начальники, не ниже старшего механика и помощников капитана.
        Свободная смена раздельщиков должна отдыхать, ведь им через двенадцать часов на смену, но спать всё время не будешь, а чем-то себя занять надо, вот и развлекается народ как может. Тут вообще, на нижних палубах своя особая атмосфера. Царь и бог тут «бугор»! Его слово не подлежит обсуждению и обжалованию! Только он «бугра» зависит, где ты будешь работать при разделке, и некоторые платят им дань, лишь бы занять теплое местечко. Оба бригадира, и первой и второй разделочной палубы, почти одинаковые, спокойные и авторитетные мужики. Мне ни разу не довелось видеть того же Колобкова кричащим или разгневанным, да и пьяным я его никогда не видел. Среди раздельщиков ходили слухи, что Колобков вообще в «авторитете», ну это конечно же только слухи. Как матёрый вор мог на должность бригадира попасть?
        Когда вместе собираются несколько десятков мужиков, да ещё и запертых в тесной, стальной коробке на несколько месяцев, конфликты неизбежны. Очень скоро всё начинает вызывать раздражение, а товарищи по «несчастью», особенно. Не раз мне доводилось видеть, как вскакивали из-за карточного стола подогретые алкоголем крепкие ребята, готовые вцепится друг другу в горло или даже пустить в ход ножи, но стоило только кому-то из «бугров» просто взглянуть на них, как конфликт тут же сходил на нет. Затем следовал скорый суд, где «бугор» выяснял обстоятельства дела и выносил решение. Ни разу никто не посмел даже усомнится в справедливости «приговора»!
        - Витёк, в карты играть будешь? - обращается ко мне Митька, мой давний недруг и конкурент в борьбе за руку, сердце и остальные части тела Ирки, когда я спускаюсь немного вздремнуть перед очередным уроком у Томаса. Сейчас у нас с Митькой не пойми что, толи начало крепкой дружбы, толи начало непримиримой вражды. Он не смирился с поражением, и время от времени пытается подкатить к Ирке. Мы постоянно друг друга подкалываем, соревнуюсь в остроумии, но до драки так и не дошло. И мне и ему интересна эта игра, только вот до чего она доведёт? Пару раз, только присутствие Колобкова нас останавливало от того, чтобы начистить друг другу морды.
        - Опять на часы? Тебе Митька не надоело ещё под столом петуха изображать? Сколько раз ты там кукарекал уже? Вот и я уже со счета сбился, но если тебе так нравится, то давай - в карты мы играем всегда на одно и тоже. Я ставлю отцовский «будильник», а Митька (вот же наивная и ничем не испорченная душа) на желание. Ничего сопоставимого по стоимости с моими часами у него нет, а заиметь их в своё пользование у него просто какое-то маниакальное желание. Ему уже, и я и Колобков ни раз объясняли, что поступает он мягко говоря опрометчиво, не все такие благородные как я, а люди разные и желания у них тоже… Всё как об стенку горох, не научила его ещё жизнь. Ведь карточный долг тут считается «святым», выплатить его надо во что бы то не стало. Захоти я избавится от конкурента, могу просто пожелать, что бы он спрыгнул за борт, и он сделает, Митька хоть и долбан, каких поискать, но свои обещания выполняет всегда. В карты Митька поиграть любит, но абсолютно не умеет. По его роже всегда видно, что у него на руках. Я выигрываю без проблем. И желание я загадываю только одно, что бы Митька будил меня вместо
будильника, кукарекая под столом, на радость и смех всей бригады раздельщиков. Я же не зверь какой…
        - Это мы ещё посмотрим… - зло шипит Митяй, тасуя карты.
        - Ага. Раздавай по-быстрому, а меня через час разбудишь, только громко кукарекай, а то в прошлый раз я только после третьего раза проснулся - смеюсь я. Я в казино столько денег просадил в своё время, что могу считаться почти профессиональным картёжником.
        Но сесть за стол я не успел. Прибежавший вестовой срочно вдернул меня с нижней палубы на ходовой мостик. Мою очко предательски сжалось. Чего я такого ещё успел натворить, что меня снова на плаху потащили? Или может быть старые мои грехи ещё всплывают?
        - Значит так Жохов - ставит мне задачу капитан-директор - ты у нас же штурман? Хорошо. Слушай задачу. Сейчас все китобойцы далеко, тот же «Энтузиаст» на ремонте, а «Трудфронту» и «Авангарду» до нас быстро не добраться. Где-то в нескольких километрах от нас, на вынужденную посадку сел гидросамолёт связи. С острова Беренга он летел, да вот что-то у них случилось. Координаты и карту тебе сейчас штурман передаст. Лётчиков надо выручать. Пойдёшь вместе с боцманом на катере, с вами пойдёт судовой механик и пару матросов. Твоя задача этот самолёт найти. Во что бы то не стало! Ты понял меня Жохов?! Погода пока благоприятная, но ночью ожидается штормовая, если не успеете, самолёт затонет.
        - Понял. Найдём - уверенно заявляю я, чувствуя, как по моей спине бежит холодный пот. Какой с меня блядь штурман?! И чего делать? Вешаться идти? Нет, это не наш метод, вешаться будем, когда выполнение задачи просрём, а пока нужно как-то выкручиваться - а дальше чего с самолётом и летчиками делать?
        - По обстановке. Сможете отбуксировать к «Алеуту» - отлично! Но главное спасти летчиков! Что бы тебе понятно было Жохов, среди них Герой Советского Союза Молоков! - капитан пристально смотрит на меня, пытаясь понять, понял ли я свою ответственность.
        - Так точно, понятно товарищ капитан! Есть спасти товарища Молокова и других лётчиков - отбарабанил я, вообще ни понимая о ком он говорит. Мало ли в СССР героев было? Да много, всех и не упомнишь…
        Как в дурном сне я получаю из рук настоящего штурмана карту и иду на шлюпочную палубу. Матросы уже вывалили катер за пределы палубы и сейчас шустро травят лопари шлюпочных талей, два человека, которые уже находятся в катере, приготовили крюки, чтобы отталкиваться от борта плавбазы.
        - Жохов, в катер! - командует боцман и я перебираюсь через борт плавбазы на штормтрап. Сейчас мои мысли заняты только одним - как бы не сорваться с обледенелой верёвочной лестницы!
        Катер уже пыхтит своей трубой, извергая клубы дыма, и уносит нас от борта «Алеута», а я застыл на одном месте не в силах сдвинуться и оторвать взгляд от китобазы. Только сейчас до меня начинает доходить, что я наделал! От меня теперь зависит, смогут ли выжить несколько человек которые попали в беду в этом студёном море. Боже! Ну я и Дебил!!! И что теперь делать?!
        Глава 7
        - Витька, куда править? Витька?! Ты чё, заснул там?! - боцман прервал моё оцепенение. Я встряхнул головой и повернулся к «капитану» нашего корыта, которое загрязняя черным дымом атмосферу шло хрен его знает куда.
        - А?
        - Звезда! Курс давай! - начинает злится боцман.
        - Ща. Так пока держи, а я гляну - засуетился я и вытащил из кармане смятую карту.
        Мать моя женщина! Да эта карта почти чёрно-белая! Соображай Жохов! Чего делать то?! Так. Этот кружочек с какой-то дробью сверху скорее всего плавбаза «Алеут», а буквально в паре сантиметров от него кружок поменьше, и над ним тоже какие-то цифры - это самолёт наверное? И линий тут всяких дохрена. Вот эти точно широта и долгота, а это что? Направление течения? Вот кто бы знал?
        - Слышь, Витька. А компас тебе не нужен? А то я смотрю, ты на карту пялишься, а на компас так и не взглянул - с усмешкой говорит мне боцман. Мужик с почти квадратным лицом и руками «лопатами», лет тридцать-сорок ему на вид, точно и не скажешь. Я его раньше только один раз видел, он в боцманской команде и считается вахтенным боцманом, а их вообще на базе целых четыре штуки! - херли тут ветер с течением и смещениями всякими считать?! Давай курс по компасу. Всему вас учить надо салаги! Мы на катере, а не на судне и идём не в Африку! Хоть шлюпочный компас и полное говно, но нам хватит! Ставь катер по курсу и правь на ориентир прямо по носу: солнце, айсберг, луна, даже облака, которые низко над горизонтом нам подойдут. Изредка просто сличай заданный курс по компасу с направлением по выбранному ориентиру и подправляй направление или изменяй ориентир. Если заплутаем тогда и будешь свои расчёты делать.
        - На тогда тебе карту, и сам всё делай, если умный такой! Вчера только гальюны драил, а уже капитан блядь «корабля», куда прям деваться - облегченно «обиделся» я - посмотрим, как ты нас выведешь на самолёт и как тебе штурман «не нужен».
        - Эх, жаль ты не в палубной команде Витька! Я бы тебя научил, что чистые гальюны на судне, первейшее дело! Но тебе балаболу не понять… а за язык свой поганый, как вернёмся, я тебе рёбра все пересчитаю! Понял?! Без сопливых справлюсь! Говорил я старпому - сам пойду! А нет, он тебя мне сунул - сплюнул боцман и забрал у меня карту. Посмотрев на лист бумаги пару секунд, опытный моряк перевел взгляд на компас и уверенно повернул румпель, направляя катер на правильный курс. Закончив с этим важным делом, боцман передал румпель рулевому и повернулся ко мне спиной.
        Я, облегченно вздохнув, встал возле рулевого и время от времени посматриваю на наш единственный навигационный прибор с умным видом. Типа проверяю, правильно мы идём или нет. Кто вообще всю эту бодягу придумал? Компас, секстаны, квадранты, октаны, пеленгатор, лоты, эхолоты, хронометры, часы, дальномеры, наклономеры, креномеры, батометры, психрометры, жиромеры (или жироскопы?), хреномеры. Э… последнее, кажется, к навигации не относится.
        Боцман командует красиво. Дает команды рулевому править то на айсберг, то на облако, то даёт ориентир по солнцу, время от времени поглядывая на компас. Аж завидно… Вот кто чувствует себя абсолютно уверенно в этой обстановке. Мне бы грамм триста накатить я бы тоже себя хорошо чувствовал, только где же их взять…
        Зря боцман на компас гонит. Хорошая штука и пользоваться им я как раз умею. Это, наверное, единственное, что у меня в башке с училища осталось, да и потом, у меня в японском катере тоже компас стоял. С помощью шлюпочного компаса можно определять курс шлюпки, компасный пеленг на видимый со шлюпки предмет, направление ветра и волны.
        Картушка компаса разбита на триста шестьдесят градусов, штриховка нанесена через два. Деления картушки обозначены числами, в которых опущены нули, например деление десять обозначено цифрой один. Так же на картушке имеются буквы латинского алфавита N, NO, О, SO, S, SW, W, NW (сокращенные наименования румбов: север, северо-восток, восток, юго-восток, юг, юго-запад, запад, северо-запад). На внутренней стенке котелка компаса нанесена курсовая черта в виде двух черных вертикальных линий. На поплавке картушки нанесена красная черта в направлении север - юг.
        Этот шлюпочный компас имеет авантажный вид. Для предохранения от повреждений и осадков на компас надет медный футляр со стеклянным окошком, к которому прикреплен керосиновый фонарь для освещения картушки в ночное время.
        Чтобы определить, каким курсом идет шлюпка, нужно прочитать деление на картушке, расположенное против носовой курсовой черты. Для того чтобы лечь на назначенный курс, нужно отыскать на картушке соответствующее ему деление и, поворачивая шлюпку, совместить деление с носовой курсовой чертой. Для определения направления ветра (волны) необходимо воображаемую линию ветра условно расположить на картушке и прочитать соответствующее деление. При определении направления ветра принято считать, что ветер дует в компас.
        На корпусе защитного кожуха закреплён примитивный пеленгатор. Как раз определение направления на видимый с катера предмет производится именно с помощью него.
        А на море прямо страшно. Полуметровые волны бьются об нос нашего деревянного катера, качка довольно сильная, постоянно приходится за что ни будь держаться. Время от времени нас окатывает солёными брызгами холодной воды. Штормовки и борта покрываются коркой льда. Катер едва тащится, преодолевая волны и ветер. Идем, наверное, со скоростью четыре-пять узлов. Точно может определить только штурман, жалко только, что у нас на катере этот штурман я. И это «нормальная» погода? А что тогда ночью будет, когда начнет «штормить»?!
        Мне сейчас не до шуток, я себя очень неловко чувствую. Все кроме меня при деле. Боцман командует рулевым, рулевой соответственно рулит, механик со вторым матросом возятся возле котла, время от времени закидывая в топку уголь из принайтованных к бортам катера и сложенных у него на носу мешков. А я внимательно краем глаза слежу за рулевым и боцманом, стараюсь запомнить направление нашего движения и ориентиры, на которые указывает боцман. Самое бесполезное на свете существо… Стою, трубочку набил табаком и пыхчу себе потихоньку - главное делать недовольный и уверенный вид.
        - Вроде тот район. На Витька, глянь - через два часа хода боцман наконец снова обратил на меня внимание и сунул мне карту обратно - где-то тута самолёт быть должон.
        - Не совсем то, но примерно на месте, не выёживался бы, можно было бы прямо на точку выйти - ворчу с недовольным видом, хотя абсолютно не понимаю, где же мы находимся - только самолёт, за эти несколько часов, хрен знает куда могло снести.
        - И чего делать будем? - спрашивает меня боцман с обеспокоенным видом осматривая горизонт.
        - Они же без мотора, дрейфуют - вспомнил я умное слово, и сказал его только для того, чтобы не молчать.
        - Понял! Молодцом Витька! Хоть ты и раздолбай, но соображаешь! Идём по направлению дрейфа, всем смотреть внимательно! - боцман повернул катер по ветру и зарядил в ракетницу первый сигнальный патрон - каждые двадцать минут буду пускать ракеты. Витька и Миронов - вперёдсмотрящие, я и Антонов смотрим с правого борта, остальные с левого.
        Сижу на мешках с углем на носу катера и сморю вперёд, рулевой по фамилии Миронов которого назначил боцман мне в напарники тоже, ну это и понятно, как он может куда-то ещё смотреть, если он на руле? Позади, время от времени, боцман стреляет жёлтым огнём. В катере тишина, говорить нет возможности и желания, погода значительно ухудшилась.
        Уже стемнело, когда впереди мелькнула красная точка. Красная! Это ракета!
        - Прямо по курсу! Пять градусов правее! - ору я.
        - Где? Не вижу! - это боцман пробрался ко мне и направив бинокль в указанную мною точку пытается разглядеть самолёт.
        - Далеко ещё! Чего ты там рассматриваешь?! Полный ход командуй, видишь темнеет, и погода портится! И ракеты давай!
        Боцман больше не спорил. С интервалом в одну минуту в воздух взлетели три белые ракеты, а катер существенно прибавляет ход.
        - Я тоже вижу! - кричит рулевой, да, по-моему, все на катере уже увидели, как в том направлении куда указал я, одна за другой в воздух взлетают красные ракеты.
        Самолёт болтался на волнах. На борту надпись - «СССР Н - 2». Биплан с двумя моторами. Интересная конструкция, моторы расположены на верхнем, основном крыле и установлены друг за другом - один винтом вперёд, другой винтом назад. Нижние крылья короткие и похожи на понтоны, они тоже обеспечивают самолёту плавучесть. Несмотря на то, что самолёт довольно большой, кабина пилота открытая! Нас радостно встречали семь человек, размахивая шапками и другими предметами одежды. Ого, какая команда большая!
        Боцман, отогнав от румпеля матроса сам встал за управление катером и вывел его параллельным курсом к биплану. Брошенный конец тут же примотали к стойке верхнего крыла, однако подтягивать нас для швартовки не стали.
        - Здорова водоплавающие! Рады вас видеть! Мы уж думали вы там заплутали и не найдёте нас - закутанные в меха и обтянутые кожей мужики похожи на чёрных толстячков. Из-за темноты кто именно говорит не понятно.
        - Не пальцем деланные! - солидно отвечает боцман - могём кое чего. Время нет мужики. Штормить начинает. Давай, цепляйте буксир, потащим вас к плавбазе.
        - Не торопись морячок. До плавбазы не успеем дойти. Тут в нескольких милях остров есть, а в нём бухта. Туда надо идти! Вы там переждёте, а мы починимся, если сможем конечно. Так оно лучше будет. Наш штурман говорит, что нас туда ветром несёт, дойдём быстро. Пойдём к «Алеуту» - утомим самолёт! У нас уже воды в фюзеляже столько, что не успеваем вычерпывать! - голос говорящего не на шутку встревоженный. Переживает мужик.
        - Погодь! Мне капитан приказал вас до базы тащить! Если самолёт будет тонуть - снять с него людей и всё равно на базу! - запротестовал боцман - так что цепляйтесь и пошли! Или бросайте к чертовой матери самолёт и в катер!
        - Пошли к острову! - тихо шепчу я на ухо боцману. Непогода уже разгулялась не на шутку, мне реально страшно. К тому же на самолёте есть настоящий штурман, который знает куда плыть! А мы столько уже на катере прошли, да в разных направлениях, что точно не найдём обратную дорогу, по крайней мере с таким «штурманом» как я - мозги включи! Если кто-то узнает, что мы могли самолёт спасти, но не стали, нас всех на кукан натянут! А эти «орлы» молчать не станут.
        - Но капитан сказал… - запротестовал тихо боцман, только голос у него какой-то не уверенный уже, поэтому я его сразу перебил. Нахрен мне эти морские приключения с неизвестным исходом, если рядом есть Земля!
        - У летунов рация есть! Пусть запросят «Алеут» и всего делов. Капитан же не знает, что тут сейчас творится. Скажет самолёт топить и людей снимать, я сам ему днище пробью!
        - Понял тебя Витька - шёпотом отвечает мне боцман и тут же уверенным голосом обращается к лётчикам - запрашивайте «Алеут» по рации! Как начальство скажет - так и сделаем! А пока заводим буксир. Пока возиться будем уже всё ясно станет.
        - Хрен с вами! - зло сплёвывает наш недавний собеседник - Романов! Свяжись с плавбазой!
        Завести буксир на гидросамолёт оказалось не так просто. Хорошо, что я в этом мероприятии участия почти не принимал. Волна уже почти метр! И нас и летающую лодку бросает из стороны в сторону, мы уже все мокрые, брезентовые штормовки не особо спасают от накатывающих на нас волн, а самолёт при каждом перекатывании через водяные валы почти цепляет крыльями воду. Хорошо, что посредине катера установлен котёл паровой машины! От него идёт тепло, и как-то ещё можно обогреть заледеневшие и мокрые руки.
        Никто из нас, в том числе опытный боцман, гидросамолёты никогда не буксировали и руководство работами взял на себя один из лётчиков. Непростое это дело оказывается, а в штормовом море, так вообще - почти невозможное.
        При буксировании приходится решать кучу задач: как, не повредив гидросамолета, передать ему буксирный трос; как закрепить буксирный трос на гидросамолете; каким курсом и с какой скоростью буксировать его.
        По приказу летчика, катер занял место на ветер от гидросамолета, и матросы травят конец пенькового буксирного троса, к которому мы быстро привязали поплавки. Гидросамолет при этом стоит на донном плавучем якоре, иначе его дрейф будет быстрее дрейфа буксирного троса с поплавками. Волнение большое и лучше не рисковать, подходя близко. Воспользовавшись багром, летчики подхватили конец и завозились на фюзеляже, рискуя свалиться в воду. Боцман подсвечивает им керосиновым фонарём. Как пауки летчики вяжут целую систему из троса и оттяжек из линя. Для выравнивания гидросамолета они закрепляют оттяжки за крайние стойки крыльев, обернув их кусками брезента и вяжут амортизирующую систему. Сам трос цепляют в последнюю очередь, на это смотреть даже страшно. Буксирный рым расположен почти у киля летающей лодки! Один из «толстячков» обвязавшись страховочным концом и страхуемый остальными членами экипажа спускается вниз и сразу же с головой накрывается холодной водой! Почти пять минут в холодной воде работает мужик и вот самолёт на буксире!
        Кроме основного буксировочного троса, ещё одну бухту троса привязали за подъемный рым гидросамолета, чтобы потом его можно было поднять, если последний внезапно затонет. Бухту этого конца уложили на катере вместе с привязанным к нему буйком, вместо которого использовали спасательный круг, в полной готовности к отдаче, если гидросамолет начнет тонуть.
        - Эй на катере! Примите штурмана! А то он тут до смерти замёрзнет! - кричат нам с самолёта и боцман, страшно ругаясь нехорошими словами, снова подводит катер параллельно качающейся летающей лодке. Один из матросов кидает конец, к которому привязывают мокрого мужика и сбрасывают его прямо в воду! Боцман, я и механик тянем конец втаскивая мокрого героя.
        - К топке его, раздевайте! - это мне и механику дает команду боцман. Мужик сам идти не может, руки и ноги его не гнуться, а лицо перекошено страдальческой гримасой. Понимаю тебя мужик! Сам недавно так же купался, никогда «моржей» не понимал, которые добровольно лезут в холодную воду зимой, это же просто мазохисты!
        - Терпи, сейчас согреешься. У нас печка на борту, как знали с собой прихватили - подбадриваю я мужика, когда мы срываем с него обледеневшую одежду - главное яйца сразу в топку не суй, понимаю, что хочется, но так и спалить их можно.
        - Пошёл нахер! Шутник! - стуча зубами огрызается летающий штурман - выпить есть?
        - Нашёл у кого спрашивать! Если бы было, то уже бы не было! Мы тебе что? Не моряки что ли? - удивляюсь я, да я бы сам бы сейчас накатил, для согрева и для снятия стресса - а у вас в самолёте есть?
        - Есть. Если дойдём до бухты, приговорим - обнадеживает меня, почти обнявший котел как родную жену, штурман.
        - Тогда обязательно дойдём! Ради такого дела то, как не дойти! - слегка приободрился я и поймал заинтересованные взгляды механика и нашего «кочегара».
        Тем временем боцман вел переговоры с лётчиками. Как я понял со связью проблемы, общаться с «Алеутом» получается только «ключом», то есть морзянкой. И сейчас радист плавбазы взял паузу, для получения ответа от капитана.
        - Идём на остров! Подтверждение получено! - орёт обрадованный лётчик из своей открытой кабины, расположенной на носу самолёта. Я вижу, как боцман облегченно вздохнул, ночное море, и набирающий обороты шторм беспокоят похоже не только меня.
        - Давай курс штурман - тут же перекладываю я ответственность за проводку нашей сцепки в безопасное место на настоящего и опытного штурмана, доставая карту и подсвечивая её фонарём.
        Наш катер медленно разгоняется для того, чтобы не сделать рывка, и не повредить хрупкий фюзеляж, а на самолёте продолжаются спасательные работы. Экипаж черпает воду и заводит брезентовые чехлы на все отсеки и люки - мужики бьются за свою машины как львы!
        Я думал до этого было страшно, а это были только цветочки! Вы попадали, когда ни будь в метель? А в метель в штормовом море? Сильный ветер поднимает высокие волны, их гребни рассыпаются на мелкие капли, белой паутиной, тянущейся над поверхностью моря, снег бьет то в лицо, то закидывает снежинки за шиворот. Катер и самолёт переваливается с борта на борт, все трещит, скрипит, всё что плохо закреплено катается по катеру. Закидывать в топку уголь - та ещё задачка. Тут главное, чтобы при накате очередной волны угли не высыпались обратно! Катер сильно рыскает (нос постоянно уходит то влево, то вправо), курс на компасе скачет туда-сюда. Наша скорость упала почти на нет, её хватает, только на то, чтобы связка оставалась управляемой. Впервые в жизни я шепчу себе под нос молитву. Теперь я знаю, что не зря Данте описал одним из кругов ада как ледяное озеро Коцит - вот он ад, передо мною!
        Долгожданного острова так и нет на горизонте хотя я все глаза уже себе проглядел. У меня начинают появляться сомнения в компетентности штурмана, может он такой же липовый специалист, как и я? Может там вообще у него в голове Ленка поселилась? А что? Я же как-то сюда попал, может быть и Ленка с балбесом Борей тоже где-то тут?
        - Надо снимать людей и рубить трос - кричит боцман на ухо штурману с самолета и оборачивается ко мне ища поддержки - так все не дойдём! Ваше корыто нас тормозит, скоро управление потеряем!
        - Не бзди морячок. Правильным курсом идём, скоро будем на месте - закутанный в запасную штормовку голый мужик не отлипает от котла, только периодически делая вылазки к компасу и поглядывая то на карту, то на звезды - пол часа максимум. Ты главное не проскочи и с ходу в бухту заходи, развернуться и сделать новый заход не сможем.
        - Через полчаса я рублю конец! - заявляет боцман, решительно стиснув зубы. Ну да, это ответственное решение - на всю жизнь, конец рубить, это вам не обрезание делать! Я бы вот не смог, лучше утонуть вместе с катером и самолётом… Хотя я всем сердцем поддерживаю нашего «командира», будь моя воля, я бы уже это гадский самолёт бросил!
        - Земля! - крик рулевого раздаётся прямо над моим ухом, когда я в очередной раз, не знаю зачем, склоняюсь над шлюпочным компасом. По катеру разносится крик экипажа: «Ура!!!». Я ору вместе со всеми, завершение адской поездки близко! В очередной раз фортуна на моей стороне!
        Глава 8
        Боцман наш, всё же мастер! Вот без базара, снимаю шляпу. В шторм, с неповоротливым гидросамолётом на буксире и в почти неуправляемом катере, он с первого захода (другого правда у нас и не предвиделось) умудрился вписаться в незнакомую бухту, проведя нашу сцепку между покрытых белой бурлящей пеной камней!Правда ветер в бухте тоже был будь здоров и метель никуда не делась, зато волн и течения не было! А это не мало, поверьте мне!
        - Прошли Витька! - от переизбытка чувств боцман от души врезал мне по спине, раззявив в улыбке свой щербатый рот. Наш конфликт в самом начале плавания мы оба уже позабыли и вот он падла драться лезет! Я тоже врезал ему по плечу, на что он только весело расхохотался и полез обнимать рулевого. Я же тоже не смог сдержать счастливой улыбки. Живы!
        Самолёт загнали на песчаную отмель и сами стали на якорь рядом. Матерясь как сапожник, боцман и рулевой с трудом распутали затянувшиеся узлы троса. Вязали его намертво, а от рывков его ещё и затянуло. Ловко орудуя «боцманскими» ножами и используя свайки, они вдвоём почти час распутывали паутину из линей и тросов, которую накрутили лётчики. Устроив самолёт и распутав буксировку, лётчики перебрались в катер для того, чтобы согреться возле котла паровой машины. - Спасибо мужики! Спасли и нас и самолёт! - небольшого роста мужичек в зимнем, лётном комбинезоне и унтах жмёт каждому руку. Это и есть тот самый Молоков? Герой Советского Союза? Как-то на героя он не тянет, но вся наша команда с трепетом и уважением здоровается с героем.
        - Спасибо не булькает товарищ Молоков - начинаю я, а то все как-то сдулись перед авторитетом полярного лётчика и молчат смущенно, как девки в общественной бане - но пузырь беленькой решит проблему.
        Боцман с ужасом смотрит на меня. Такое впечатление, что я сделал что-то не то, а что-такого-то? Накатить бы не мешало, холодно же и страху мы натерпелись. У нас в катере бухла нет, а по разведданным, полученным от «пленного» штурмана, у них то как раз есть.
        - Не слушайте Жохова товарищ комбриг! Это он с перепугу… - заблеял боцман. Кто тут комбриг? И что за зевание такое дурацкое?
        - С перепугу говоришь? - усмехнулся Молоков сощурив глаза - да нет. Он просто вообще ничего не боится! Ха! А он мне нравится, молодец парень, настоящий моряк! Я тоже с Балтийского флота службу начинал, матросом. Выпить точно не помешает! Сашка, сгоняй за НЗ! Как вы тут вообще, нашего штурмана не обижали?
        - Да мы его стороной обходили! Ходит по катеру, мудями, мороженными гремит, честных людей пугает - пожаловался я на неподобающее поведение мокрого летуна. Чего-то меня несёт, остановись Жохов! И чего я на этого героического эксгибициониста погнал? Хороший вроде мужик, и штурман каких поискать. Но вроде бы не обиделся он, наравне со всеми ржёт над шуткой, только у боцмана глаз слегка дёргается. Перенервничал бедный, когда катер наш вёл.
        Пока мы перешучивались, Сашка, который оказался радистом, успел метнуться в самолёт и приволок две бутылки коньяка и шоколад. Это конечно ни о чём, нас тринадцать человек, так, губы помазать, но хоть что-то. Голый штурман скептически хмыкнул и вздохнув отлип от теплого котла, после чего гордо проследовал в гидросамолет, сверкая голыми ногами, обутыми в запасные валенки. У него точно загашник есть! Как это, штурман и без спирта? А как же приборы протирать, организмы штурманские?
        Боцман с механиком резво накрыли импровизированный стол, прямо на котле нашего «паровоза». Банки с тушёнкой, сухари, сало, «трофейный» шоколад - это наш ужин и закуска. В качестве тары, в ход пошли несколько металлических кружек, защитный колпачок от пеленгатора, котелок, от куда-то взялась граненная стопка. Штурман притащил две стеклянные фляги со спиртом, и мужики обрадованно загудели.
        - Ну давайте выпьем за наших спасителей - за моряков! - поднял первый тост Молоков. Мы чокнулись разнокалиберной посудой и опрокинули армянский коньяк себе в глотку - эх, хорошо пошла! Приятное тепло разлилось по телу, а в голове слегка зашумело. Нужно делать алаверды, а наш «командир» катера молчит, как воды в рот набрал или язык в … молчит короче, и я беру роль тамады на себя. Мне не впервой, за плечами опыт кучи испорченных мною мероприятий.
        - Художники не рисуют, а пишут. Моряки не плавают, а ходят. Артисты не играют, а служат. И только лётчики не выёживаются, а просто летают… Так давайте выпьем за летчиков, которые просто каждый день, делают свою героическую работу! - гул одобрения и смех пронеслись по нашим не стройным рядам, и мы тяпнули ещё раз.
        Выпивки и еды едва хватило на всех. Чуть больше ста пятидесяти грамм выпили, и кончилось всё веселие. Все разбрелись кто куда. Летчики, что удивительно во главе с Молоковом, забрались на мотор и открыли капоты, стараясь починить свою этажерку, ну а нас боцман разбил на вахты и отправил спать. Основная обязанность вахтенного - топить котёл, и следить за водой, ну и вообще за обстановкой. Учитывая то, что нас пятеро, смена получилась по два часа и моя очередь как раз перед рассветом.
        Спать вчетвером на нашем катере сложно, но можно, как раз вдоль бортов с обоих сторон от котла, по двое и устроились. Мне досталось место вдоль левого борта почти на носу, к котлу только ноги прижаты, хотя и так хорошо, приятное тепло от ног разливается по всему телу. Мокрый, брезентовый чехол послужил нам одеялом, а вместо матраса и подушки - мешки от угля. Я так вымотался, что заснул практически сразу и разбудил меня не механик, которого я должен был сменить, а адский шум заведённого мотора. Летчики похоже справились с ремонтом и проверяли двигатель на разных оборотах.
        - Да что бы вам пусто было! Вот какого хрена ночью свою тарахтелку заводить?! Люди между прочим спать хотят! - бурчу я поднимаясь. Тело в неудобном положении затекло и заснуть, терпя боль, я точно не смогу.
        - Ты Витька по тише бы вёл себя. И так у тебя язык без костей! - бурчит боцман, который тоже проснулся от шума - ты вчера чего это учудил? Ты хоть знаешь с кем разговаривал?!
        - С Молоковым разговаривал, я что, тупой что ли? Ты вот сам чего молчал? Позоришь моряков и флотилию перед летунами! Да если бы не я, вы бы воду забортную пили вместо коньяка! - отвечаю я на несправедливый наезд.
        - А то балбес, что Молоков не просто летчик и герой, а он ещё и начальник Главного управления Гражданского воздушного флота СССР при Совнаркоме! Величина! Да с ним даже наш капитан-директор так как ты разговаривать не посмеет!
        - Ну и чё! Он нормальный мужик, шутки понимает, в отличии от всяких там боцманов, которые ещё и самолёт Молокова утопить хотели. Да я считай наши задницы спас! Бурчит он ещё на меня… - возмущаюсь я. Молоков и правда вчера был весел и много шутил, в основном со своим экипажем, ну а из моряков только я в разговоре участвовал.
        - Это да, это ты с рацией хорошо придумал - соглашается боцман - только ты бы всё равно болтал поменьше. Вчера всё обошлось, но сегодня с шутками своими не лезь! Не того мы полёта птицы, чтобы с такими людьми за панибрата быть!
        - С какими такими? Чем он лучше тебя или меня? Две руки, две ноги, башка одна, рогов я на ней не заметил. А у нас в стране все равны! За то и боролись в революцию! А мы можно сказать с ним боевые товарищи, есть ещё такое умное слово как коллеги, но тебе не понять. Он челюскинцев спасал, а мы его спасли.
        - Так-то оно так, только зачем ты с него спиртягу требовать начал? - стоит на своём боцман.
        - А за тем, что делится надо! У них есть, у нас нет, а рисковали все одинаково! Мы, комсомольцы, друг друга в беде не бросаем!
        - Так он партейный.
        - Тем более! Согреться надо было, чтобы не заболеть? Надо было! Вот я и нашёл чем и как. Проявил сознательность и инициативу! Во! Да и медицина говорит, что коньяк полезен для здоровья!
        - Балабол ты Витька, тебя хрен переспоришь! Знаем мы все твою медицину по имени Ирка… Но смотри Витька, я тебя предупредил - сплюнул в море боцман - ладно, всё равно уже никто спать не будет. Подъём! Будем решать, чего дальше делать будем.
        - Зависть к товарищам, плохое чувство! А чего делать спрашиваешь? Так погоды надо ждать, да и пока лётчики ремонт не закончат нам выходить нельзя. Вдруг их снова буксировать придётся? А у них, судя по всему, чего-то там туго идёт - мотор, который нас разбудил, только что зачихал и заглох снова - надо по рации прогноз запросить и указания. Наше дело маленькое, чего скажут, того и будем делать. Харчей только у нас уже нет, вчера всё приговорили, может у летунов и есть чего, но вряд ли, они свой НЗ вчера тоже весь выставили.
        - И то верно. Пойдём Витька, к летчикам в гости сходим. Надо посмотреть, чего они там возятся и попросить по рации «Алеут» вызвать - вздохнул боцман. Непогода и не думала успокаиваться. Всё тот же снег с ветром, а на выходе из бухты гуляют огромные гребни волн.
        - Ага. Как с Молоковым разговаривать, так пойдём Витя, а как самому так «птица не того полёта» - бурчу я - пойдём уж, птица.
        Мы подтянули катер к самолёту и перелезли с боцманом на фюзеляж. Четверо летчиков упорно трудились на верхнем крыле, а ещё трое были где-то внутри огромной машины.
        - Привет трудовому народу! Как успехи в ремонте? Может помощь какая нужна? - поприветствовал я всех сразу. Из-под брезента, который накрывал один из люков, высунулась заспанная, помятая и недовольная рожа давешнего штурмана. На нас дохнуло ядреным перегаром. А штурман то, судя по всем приметам, вчера не все свои запасы на общаг поставил! Вот же мышь летучая! Крыса, то есть, если на сухопутный язык переводить!
        - Чего шумите водоплавающие? Спать не даёте! - бурчит штурман.
        - Да как в таком шуме спать?! Тебе то ладно, заправил компас, паров надышался и хорошо, а мы к такой музыке не привычные. Кстати! Осталась ещё чего? А то, ты я смотрю сам не справляешься, я ведь тоже штурман, могу помочь по-братски приборчики протереть.
        - Сами справимся! - испуганно вздрогнул штурман и исчез под брезентом.
        - Жадина! - проводил я взглядом беглеца.
        Передо мною с верхнего крыла на фюзеляж спрыгнул мужик, весь покрытый разводами масла, я с трудом опознал в нем Молокова. Вид уставший, замученный. Руки распухшие и красные, видимо железо на морозе держал.
        - Ого! А вы что, товарищ комбриг, сами мотор что ли чините? - удивляюсь я.
        - Конечно! Кому как не мне? Я же раньше авиамехаником был - устало поясняет мне «большой начальник» вытирая ладони ветошью - карбюратор барахлит. Никак наладить не можем! Несколько минут работает и глохнет зараза!
        - Печально. Товарищ Молоков, а вы можете запросить по рации прогноз погоды и распоряжения от нашей плавбазы? Хотелось бы знать, как долго нам тут находится придётся. Уголь мы жжём постоянно, еды нет, так что хотелось бы знать на что рассчитывать.
        - Запросим, а печку свою тушите, уголь действительно стоило бы поберечь - даёт согласие лётчик - с едой… придётся потерпеть, у нас НЗ тоже закончился.
        - Нельзя её тушить. Тогда вода замёрзнет, там же нужна пресная, забортная не подойдёт. Так что мы вынуждены поддерживать котёл под паром - возразил я, и посмотрев на огромный открытый капот двигателей самолёта - а скажите, может ли ваш самолёт лететь на одном моторе?
        - Лететь может, а взлететь нет, ты думаешь я об этом не думал? Зря мы приводнились конечно, нужно было продолжать полёт, да кто же знал… - досадливо махнул рукой Молоков.
        - Так это… А если пока два мотора работают просто взлететь? Хватит времени работы поврежденного двигателя на взлёт? Ну а потом пускай глохнет, вы уже в воздухе будете - выдал я очевидную для меня вещь.
        - Твою же душу да через коромысло! - вдруг выругался Молоков и схватил меня за плечи, я испуганно вжал голову и зажмурил глаза, походу прав был боцман, мой язык меня подвёл! Ругается начальство! - а ведь ты прав парень! Как я до этого сам не додумался?! Сашка! Сашка вставай! Срочно узнай погоду!
        Молоков бросился в очередной спрятанный под брезентом люк и исчез из виду. Мы молча приглянулись с боцманом и направились на свой катер, теперь всё зависит только от погоды.
        Через четверть часа мы уже знали, что распогодится должно к вечеру, а катер бороздил бухту с похмельным штурманом летунов и Молоковым на борту и считали, подойдёт ли она для взлёта.
        - В притык. Должны взлететь. Но если мотор заглохнет при разбеге, то мы можем на скалах остаться - задумчиво говорит Молоков, после того как бухту измерили вдоль и поперёк.
        - А если взлетать по направлению к выходу из бухты? - спрашиваю я.
        - Можно и так, но ветер будет боковой, нас может снести. Да и вход узкий, вписаться точно, будет почти невозможно, лучше взлетать на берег, там скал высоких нет.
        - А если вывести вас из бухты?
        - Волна всё же будет приличная, окно в погоде совсем маленькое, так что это не вариант, нужно или ещё ждать неизвестно сколько или пробовать взлететь с бухты. Ладно, отдыхайте, а мы ещё с мотором повозимся, может и удастся его починить. Вечером видно будет.
        Жрать хочется, сил просто нет. Вчера всё съели, а уже обед. Кишка за кишкой гоняется. Ну вот зачем нужно было вчера превращать закуску в еду? Пить можно было и вообще не закусывая! А теперь сиди, голодай. И неизвестно сколько это всё продлится. Да даже если летчикам и удастся взлететь, то нам то ещё не на плавбазу пилить! И сколько это времени займёт я не знаю. Причем возвращение меня очень сильно волнует. Перед взлётом самолёта, нам по рации передадут курс, и координаты «Алеута» и мне нужно будет вывести наш утлый катер на плавбазу, которая вообще то не стоит на месте, а перемещается следом за китобойцами, которые ищут китов. Вообще у меня есть план, как выкрутиться, но вот получится у меня или нет, большой вопрос.
        Весь день мы пытались ловить рыбу. У нашего боцмана в катере оказался набор для «выживания», в котором помимо сигнального пистолета оказался и небольшой рыболовный набор. Огромные крючки, толстенная леска, в качестве наживки использовали отходы вчерашнего пиршества. Тишина. Не клюёт, или просто наш «командир» ловить её не умеет. А может и погода не та? Я знаю со слов отца (сам то я не рыбак) что рыба всегда клюёт или «вчера», или «завтра будет клевать». А ещё, в единственный наш совместный выезд с отцом на рыбалку, ещё когда я был подростком, я узнал, что рыбы подразделяются на несколько видов: рыба-падла, рыба-сучара и рыба-гандурас. Эти виды очень редкие и хитрые и видимо в изобилии водятся именно в нашей бухте, так как боцман то и дело поминал их по очереди, глядя злым взглядом в темную и холодную воду.
        К вечеру действительно распогодилось, снег перестал идти, а ветер стих. Боцман с досадой бросил свои самодельные снасти на дно катера и прекратил свои бесплодные попытки накормить нас жаренной в котле рыбой. Нам предстояла задача снова восстановить буксировочную систем и отбуксировать гидросамолёт на место старта.
        Летчики и боцман вяжут систему, а я забрался в кабину штурмана самолета и начал реализовывать свой план возвращения на базу.
        - Коллега, не поделитесь опытом с молодёжью? - начал я подкат - я вообще совсем недавно штурманским делом занимаюсь и честно признаюсь, что боюсь ошибиться.
        -Ну чего там у тебя? - вальяжно развалившись на сидении, покровительственным тоном спрашивает меня опытный навигатор - рассказывай.
        - Ну вот смотрите, координаты базы нам скинули, вот они - я сунул штурману лист с записанными карандашом цифрами, которые мне передал Сашка радист и добавив в голос заискивания и лести продолжаю - давайте вы рассчитаете курс, а я понаблюдаю, как вы это делает? Просто хочу посмотреть на работу такого отличного специалиста как вы, не каждый день такой опыт удается получить.
        - Ха! Да, повезло тебе салага, давай карту свою и учись пока я жив! - вот именно, пока ты жив, а ну как самолёт разобьётся? Кто мне тогда курс рассчитает?
        Надо отдать летуну должное, он объяснял всё буквально на пальцах, а я внимательно и сосредоточенно слушал. В первый раз я на «лекции» сосредоточился так, что аж мозг вскипел. Опытный штурман неторопливо и обстоятельно рисовал курс катера с учётом всех факторов: течение, ветер, снос, поправки на компас, и так далее и тому подобное. Кривая линия предстоящего похода вырисовывалась на моих глазах, а я только рот открыл от удивления. Как же много нужно знать, чтобы быть морским штурманом! Жохов из раздолбая и неудачника, который пролюбил своё тело, потихоньку перебирался в категорию сильно уважаемых мною людей, ведь он всё это раньше знал! Пока дебил в моём лице не заселился в его умную голову.
        Самолёт набирал скорость. Весь экипаж катера застыл в немом ожидании. Тяжело идёт, но потихоньку скорость увеличивается, а оба двигателя пока ещё работают. До берега было уже всего ничего, когда воздушная лодка наконец-то оторвалась от водной поверхности, но рано радоваться, всё ещё не закончено, остров скалист и пилоту нужно перетянуть свою машину через эти скалы. Кажется, фюзеляж самолёта касается своим брюхом камней, так низко летит биплан. Ну же! Ещё немного!
        - Ура!!! - во второй раз за два дня ликующий крик раздаётся над нашим «пароходом», когда, миновав опасность, самолёт уверенно начал набирать высоту. Он совершил круг над островом и помахав нам крыльями скрылся в облаках, я только и успел заметить, что один из винтов вращается медленнее другого. Авторотация! Выключен двигатель! Как же вовремя они успели взлететь!
        - Ну что Витька, домой? - спрашивает меня боцман, как только самолёт скрылся из вида.
        - Домой. Держи карту, там курс проложен - почему-то я не решился сказать, что курс прокладывал я. Стыдно как-то стало за свою тупость. Ну ничего, у Жохова есть наставления и книги по штурманскому делу, и я их выучу! Больше я в такую ситуацию не попаду, во время этого приключения я понял, что шутки кончились, от моих знаний и умений зависит теперь не только моя никчёмная жизнь.
        Глава 9
        Почти пять часов мы добирались по штормовому морю до плавбазы! Боцман уверено шёл по курсу, проложенному на карте, а я стоял рядом, и учился. Не только прокладывать курс сложно, но и следовать ему непростое дело. Ведь на карте всё завязано на скорость катера и время следования с этой скоростью. Штурман летающей лодки построил для нас длинный, но легко читаемый курс от ориентира к ориентиру. По его словам, имея из навигационных приборов только шлюпочный компас с пеленгатором и часы, так проще и безопаснее идти и меньше вероятность сбиться с намеченного курса. У нас ведь для того, что бы определения скорости этой калоши нет даже таблиц определения скоростей по числу оборота винта. Так что сейчас мы идём с одной стороны сложным и извилистым курсом, а с другой стороны он разбит на мелкие отрезки, которые по отдельности легко проходимы.
        Боцман смотрит на меня с нескрываемым уважением, мне аж неудобно становиться, но признаваться в том, что курс катера считал штурман летунов а не я, мне нельзя. Стыдно, но нельзя!
        То, что мы идём правильно ни у кого (даже у меня) сомнений не вызывало, в строго обозначенное на карте время появлялась очередная скала или островок и боцман давал команду перекладывать румпель на новый курс и так ровно пять раз.
        К плавбазе мы прибыли без проблем и особых приключений. Голодные, замерзшие, но очень довольные проделанной работой и уже через пятнадцать минут, поднявшись по штормтрапу мы с боцманом стояли перед светлыми очами корабельного начальства в рулевой рубке.
        - Докладывай - без всяких приветствий приказал капитан-директор боцману. Чего-то он какой-то не выспавшийся. Обычно по нашему капитану не поймёшь его настроение, а сегодня он явно сильно возбужден, не понятно только, хорошо это или плохо.
        - Помощь гидросамолёту оказана, отбуксировали его для проведения ремонтных работ в защищённую бухту. После окончания ремонта и успешного взлёта самолёта, вернулись на плавбазу, за время плавания происшествий не было - отбарабанил боцман, стоя чуть ли не по стойки смирно и поедая глазами начальство.
        - Молодцы! От управления гражданской авиации пришла радиограмма, что самолёт прибыл в место назначение, нам выразили благодарность - довольно похвалил нас капитан.
        - Как проявил себя Жохов? - это гадский старпом подключился к разговору. Морда недовольная, смотрит на боцмана сощурив глаза.
        - Штурман Жохов проявил себя отлично! Курс проложен был верно, как до места аварии, так и для возвращения на плавбазу! Жохов определил район поиска гидросамолёта и первый обнаружил его по пуску ракет - забыв недавние обиды боцман зачем-то делает меня главным героем спасательной экспедиции. Я, стоя краснея и не зная, чего сказать, ведь я же вообще нихрена не делал!
        - Да ладно тебе старпом - морщиться капитан и поворачивается ко мне - лётчики в радиограмме отдельно тебя поблагодарили Жохов, как там… «за гостеприимство и неоценимую помощь». Скажи мне Жохов, чего ты там такого сделал, что лично Молоков передал, что с него «причитается»?
        - Э… Ну это… Водкой их только напоил, и подсказал как с одним исправным двигателем взлететь - ляпнул я первое, что пришло в голову и поспешно добавил - Хочу отметить, что вся команда катера, во главе с командиром сработали на пять с плюсом! Именно они произвели буксировку самолёта в шторм без повреждений! Рулевой и товарищ боцман провели катер по проложенному курсу точно и в срок. Вот.
        Ух, отдал вроде должок, боцман стоит и млеет от моих слов как барышня, хоть сейчас в койку тащи (это шутка! Я не такой!). Но ведь это он главный герой нашей эпопеи.
        - Где ты Жохов водку умудрился раздобыть?! - как обычно старпом из моего доклада выцепил самое «главное», сволочь толстая - я, впрочем, не удивлён, тебя Жохов куда не отправь, везде умудришься отличиться! Ты что себе позволяешь поганец, якорь мне в задницу! Ты что, Жохов, водку на катер пронёс?!
        - Вы бы осторожнее с желаниями… - не выдержал я и ответил, хотя стоило бы молчать и с тупой физиономией получать «заслуженный» нагоняй.
        По рубке на мгновение пронёсся шум сдерживаемого всеми силами смеха и даже капитан на мгновение расплылся в улыбке, но тут же взял себя в руки и с трудом принял серьёзное выражение лица. Похоже байка разнеслась по плавбазе и просочилась даже на верхние палубы.
        - Виноват! - тут же поправился я - никак нет!
        - Что никак нет! Отвечай нормально Жохов! Почему я должен всё из тебя клещами тянуть! - уже кипит как чайник старпом, он весь красный, того и гляди его удар хватит.
        - Водку на катер на проносил, изыскал возможность добыть её в открытом море товарищ старший помощник капитана!
        - Да это… товарищ капитан - подключился боцман, пока старпом хватал ртом воздух, не зная, что мне сказать в ответ - мы только ужин организовали, а товарищ Молоков и лётчики с самолёта спирт и коньяк из НЗ достал, ну мы и выпили в медицинских целях по сто грамм, чтобы не заболеть, не больше. Не было у нас в катере спиртного!
        - Не было говоришь? - подключился к разговору капитан, в упор смотря на боцмана - а куда делось? В аварийном наборе спасательных шлюпок и катера спирт по инструкции положен иметься! Ты же у нас ответственный за состояние спасательных средств?!
        - Так это… товарищ старпом приказал всё ему сдать, на хранение. Да мы чай, без понятий что ли? А чего он там без дела лежит? Вам то оно понятно нужнее… - сдал боцман старпома. Вот же добрая и наивная душа.
        В рубке повисла тягостная тишина. Про нас с боцманом все похоже забыли, капитан зло смотрел на старпома, а тот ёжился под его взглядом.
        - Я вам всё объясню Сергей Наумович… - начал старпом, но капитан его перебил.
        - Конечно объяснишь, куда ты денешься. Потом… - он перевёл взгляд на нас с боцманом и продолжил - Объявляю вам благодарность! Будете отмечены в приказе, а может и ещё как вас поощрить придумаем, а пока свободны. Отдыхайте.
        Мы с облегчением вывалились из рубки и перевели дух. Боцман вытер вспотевший лоб рукавом штормовки и осуждающе на меня посмотрел.
        - Витька мать твою! Ты чего творишь то?! Чуть под цугундер не подвёл! Нахрена ты про водку ляпнул?! - возмущению боцмана нет предела.
        - Так узнали бы всё равно, ты чего думаешь, никто из наших не похвастается, что с самим Молоковым водку жрал? Да уже по плавбазе разносят, пока мы с тобой там люлей получали. Или ты всех успел предупредить, что бы язык за зубами держали? Ну так лучше самим рассказать и забыть, чем забыть, а потом получить и вспоминать за что. Повинную голову меч не сечёт, тем более, что мы ничего плохого не сделали! Вон, сам капитан сказал, что положено!
        - И чего делать то теперь, вот я попал… - сокращается боцман.
        - Чего делать? Спирт идти получать для шлюпок и катера! С тебя кстати причитается, литр, не меньше! И что бы не разбавленный! Чего бы вы все без меня делали? Как дети малые, всё за вас Жохов должен решать! - выдал я - пошли в столовку, жрать хочу.
        Отдохнуть мне дали до следующего утра. Я поел, помылся, перекинулся в карты и бахнул браги с раздельщиками и засел за учебники, найденные в вещах Жохова. Твою мать! Сколько же там формул! Таблицы скоростей, поправок, созвездий, схемы как их найти на звёздном небе и так далее и тому подобное! Жесть! И как всё это в голове у прошлого Жохова умещалось? Никогда бы по доброй воле штурманом не стал, это же считай всю жизнь с ненавистной для меня математикой рука об руки идти. Ну ничего, я выучу! Не сразу конечно, подожду, когда боцман мне литр спирта презентует и выучу! Ибо тут без пузыря никак не разберёшься.
        - Слушай Витька и на ус мотай - учит меня Томас - Артпогреб на китобойце расположен в амортизационном отсеке с левого борта под главной палубой. В нем закреплены оцинкованные герметично закрытые и опломбированные ящики. Ну такие, примерно по полметра каждый, квадратные. В этих ящиках находился порох для гильз и порох в мешочках для гранат, а также обычные ящики с пыжами. Взрыватели храниться в отдельном металлическом ящике-сейфе, ключ от которого есть только у гарпунёра и капитана. Только гарпунёр, его помощник и марсовый могут в артпогреб заходить. Гарпунёр заряжает в пушку гильзу с пыжом, а помощник заряжает гарпун в ствол и собирает гранату перед стрельбой. Вкручивает взрыватель тоже помощник, так что ты Витька, должен устройство гранаты и взрывателя знать так, чтобы тебя ночью разбудили, а ты её с закрытыми глазами собрать бы смог!
        Мы сидим с Томасом и набиваем холщовые мешочки порохом. Это как раз работа гарпунёра-наставника, готовит эти заряды перед отправкой их на китобойцев. Там этим заниматься некогда, а запас всегда должен быть. Вот Томас и занимается этим, крюйт-камера - это его вотчина. Томас колдует с весами и пересыпает порох в заготовленные мешочки, а мне доверили их зашивать. Ну вот нихрена я не швея! Все пальцы себе исколол! Томас смотрит на меня как на дебила, но помогать не лезет, только даёт идиотские советы и ругается постоянно.
        - Витька мудила! Да ты как шьешь то?! Так же весь заряд высыпаться может! Чаше стежки делай бестолочь!
        - Сам ты такой! Хрен моржовый! Взял бы, да и показал, как надо! - огрызаюсь я, в очередной раз вгоняя цыганскую иглу себе в палец - Ай бля! Давай я порох взвешивать буду, а ты шей!
        - Да я тебе даже портки свои стирать не доверю! У тебя не голова, а задница! Да ты хоть представляешь, что будет если ты неправильно навесишь пороху?! Если больше положишь, то граната так рванёт, что гарпун повредит, резьбу сорвёт или вообще лапы вырвет и считай и кита упустишь и без гарпуна останешься! А если меньше положишь, то и стакан может не разорвать, тогда кит уйдёт тоже, а тебе придурку придётся эту гранату разбирать. А так и без рук можно остаться! Но тебе может и на пользу бы пошло, у тебя всё равно вместо рук грабли! Тут же всё рассчитано!
        Так, переругиваясь мы и собираем припасы для китобойцев. Мы не только этим занимаемся, Томас учит меня всему, даже устройству китобойного судна.
        Китобоец не большое судно, но на нем норвежскими конструкторами были учтены максимально возможные приличные условия для многомесячного обитания двадцати двух членов экипажа. Монолитная трехпалубная надстройка с верхним мостиком, за ним сигнальным. Нижний мостик на третей палубе, за ним штурманская и радиорубка, слева крохотная радиотрансляционная с одним приемником и передатчиком, в штурманской и радиорубке диванчик длиной метра полтора, на первой или главной палубе на всю ширину надстройки, в лобовой части, кают-компания на два стола. Слева от входа стол на шесть посадочных мест: три на диванчике и три к иллюминатору на вращающихся стульчиках, прикрепленных талрепами к палубе. За этим столом питается механики. Справа у входа стол на четыре персоны. Один стул под иллюминатором никто не имел права занимать - место капитана и стол этот для начальствующего состава к которому относиться и гарпунёр. Слева, перед кают-компанией довольно просторный камбуз с плитами для приготовления пищи, хлебопечью, мойками и другими необходимыми коку приспособлениями. Справа, напротив камбуза - столовая команды на два
стола по шесть человек. Я учу устройство трюмов и палуб, механизмов и даже машины зачем-то. Но мне интересно, с Томасом вообще рядом находиться интересно. Изучать работу гарпунёра гораздо веселее, чем читать штурманские наставления, от которых у меня уже мозг закипает.
        - Марина Карловна доброго вам здоровья и процветания вашей женской красоте, а можно мне Ирину увидеть? - я робко мнусь возле кабинета докторицы не решаясь войти, в прошлый раз только моя природная ловкость позволила мне без потерь и телесных повреждений ретироваться из лазарета.
        - А. Женишок явился! Не бзди! Бить не буду. Пока. Проходи, садись пока Ирины нет, поговорить с тобой хочу - докторша мило улыбнулась и махнула мне рукой приглашая в кабинет. Вам, когда ни будь акула улыбалась? Или раскормленная до размеров среднего бронепоезда гиена? А мне уже второй раз, брр… Я не повёлся на провокацию, в прошлый раз всё примерно так же начиналось, а потом мне пришлось изображать из себя Человека-паука, убегающего от огромного Песчаного человека…
        - Да я тут постою, натоптать вам сапогами боюсь Марина Карловна - быстро нашёл я причину не заходить в кабинет.
        - Не ссы говорю! Чего-то ты не такой смелый, как тебя Ирка расписывает, и штурман от бога, и летчиков спас, и старпома не боится - передразнила мою девушку женщина-бегемот - Витенька то, Витенька сё, мой Витенька самый-самый. Тфу! Все вы мужики одинаковые! Кобели! Проходи, а то я сама за тобой приду!
        - Ладно, если что, я сказал мужикам где буду, и от моего трупа вам просто так не избавиться - предупреждаю я врачиху и иду как на эшафот к предложенному табурету.
        - Твой труп на опыты по препарированию пойдёт если что, со старпомом я договорюсь, мы с ним хорошие друзья, он сам на первом вскрытии с удовольствием поприсутствует - усмехнулась Марина Карловна - очень уж ему интересно, есть ли у тебя мозги Жохов.
        - Скажи мне кто твой друг и я скажу, кто ты - ввернул я цитату из «Дон Кихота». Как я её! Тонко, метко, интеллектуально, непринуждённо!
        - А в грызло? - тфу! А ещё врач называется, какие пошлые и грубые слов - ты Жохов свои умные словечки для Ирки прибереги, я уже почти десять лет на флоте и всякого насмотрелась и наслушалась. Ладно. Ну ка расскажи мне Жохов, какие у тебя намерения насчёт Ирки? Она мне как дочь, я её с того возраста знаю, когда она ещё в пелёнки ссалась. Это дочь моей подруги Жохов и за неё я тебе потроха все наружу выверну!
        - Ну что вы сразу с угроз Марина Карловна? Намерения у меня самые что ни наесть светлые и добрые. Любовь у нас, что может быть чище и светлее? - попытался я извернуться. Меня тут что, под венец сватают?!
        - Любовь… - передразнила меня врачиха - ты мне зубы Жохов не заговаривай! Я тебе не Ирка! Ты же бабник Жохов! Красивый ты сволочь, мечта всех малолетних сыкух, сама бы тебе отдалась будь по моложе, но ты же беда для женщины! От таких как ты подальше держаться надо. Короче, не морочь Ирке голову, поигрались и хватит. Пока она к тебе не прикипела намертво, или вы маленьких Жоховых не наделали, брось её и не лезь к ней больше!
        Нифига себе заявочки! Да будь ты по моложе я бы всё равно лучше снова с китобойца выбросился в море, чем взял бы, то что она бы мне «отдала». И что это за предъявы насчёт «брось Ирку»? А как же я? А как же спермотоксикоз? Или мне прикажете вручную решать проблему?
        - А может и второе заинтересованное лицо спросим? Это вы меня сволочью обозвали, а я вообще то добрый, мягкий и пушистый. Ну а вот если я сделаю так, как вы предложили, то точно в эту категорию перейду. А оно мне надо?
        - Ирку спросить? Да ты дурака то не включай! Она же за тобой как болонка сейчас бегает. Её сейчас что не спроси, всё на «Витеньку» разговор переходит. Короче, Жохов, я тебя предупредила! И мой тебе совет, послушайся и сделай как я тебе велела! Ой Ирочка! - тон докторшы разительно изменился, когда скрипнула дверь и на пороге появилась Ира - Привет, а мы тут с Витющей разговариваем, только жаль, что у него дела, он уже уходит. Да Витя?
        - Да дела могут и подождать… - начал я, но наткнувшись на взгляд докторши запнулся - хотя Марина Карловна права, задержался я чего-то, вечером на ужине увидимся Солнышко!
        Быстро чмокнув зардевшуюся Ирку в щёку, я позорно бежал. Блин. Вот это стресса я сейчас хапнул! Как будто в клетке с тигром побывал. Эх. Накрылся мой незапланированный досуг, а я думал пока Томас дрыхнет во время своей плановой сиесты, я успею пару раз с Иркой «поздороваться».
        Совет я конечно не послушался. Чего мы, маленькие что ли с Иркой? Да и кто такая докторша то? Чего я каких-то бройлерных кур слушать буду? В общем общения я с Ирой не прекратил, и даже более того, практически перебрался на местожительство к ней в каюту. Одна жила одна, а я устал в кубрике раздельщиков, там хоть мойся, хоть стирайся, а запах казармы насквозь пропитал меня и мои вещи. Ну а с Иркой все тридцать три удовольствия, я уже и забыл, когда сам стирал свои портянки и другие вещи, не говоря уже обо всём остальном. Но зря я списал врачиху со счетов, ей удалось меня удивить. Через пару дней меня снова дёрнули к старпому.
        - Ну что Жохов, закончилась твоя учёба - злорадно уставился на меня толстячок, впрочем, разговаривая почти вежливо и официально - собирайся. Через два часа на «Энтузиаст» отправляется катер с припасами, и ты отправляешься с ним. Хватит тебе отдыхать, пора и поработать, у них помощник гарпунёра выбыл до конца рейса, и ты его заменишь.
        - Так это, подождите. На «Энтузиаст» же катер вчера ходил… - удивлённо и расстроено замямлил я. По плану, который знал весь экипаж плавбазы, «Энтузиаст» должен был выйти из ремонта только через неделю. С «водителем» катера, тем самым боцманом, мы периодически общались, и он сам мне говорил, что на «Энтузиаст» он ходит только в самом крайнем случае, и то, если аварийному китобойцу нужны какие-либо запасные части. Как раз вчера он вернулся, отвезя им последние необходимые для завершения ремонта материалы и ещё радовался, что больше ему в эту "жопу" переться не предёться.
        - Ты знаешь Жохов, вот оказалось, что у них касторка на борту закончилась, а без неё никак - смеясь мне прямо в лицо говорит старпом и разводит руками - доктор наш сказала, что нужно срочно пополнить запасы, вдруг у кого запор случиться? И знаешь, она лично просила, что бы с катером отправился лучший штурман нашей флотилии Жохов.
        Вот сука! Суки, то есть. Самки собаки! Придумали как от меня избавиться! А ведь доставкой припасов на китобойцев как раз и руководит старпом. Это он ради одного меня специально катер погонит хрен знает куда, только что бы Жохова на борту не было?! Ну докторша, я придумаю как тебе отомстить!
        Перед прощанием я успел шепнуть Ирке, кто виноват в нашей разлуке. Она рыдала у меня на плече никого не стесняясь, сальных шуточек и подколок я так и не услышал, хотя народу сбежалось посмотреть на этот концерт более чем достаточно.
        - Передавай от меня привет Питерсону, он хоть и раздолбай каких поискать, но гарпунёр хороший - напутствует меня Томас - в карты с ним играть не садись, а в остальном слушайся, он тебя многому сможет научить, не так как я конечно, но тоже не плохо. Эх Витька, тебе бы ещё года два подучиться, отличный бы из тебя помощник получился, и куда все торопиться? Китов на всех хватит…
        «Алеут» скрылся за кормой катера, а впереди меня ждал новый этап моей морской жизни.
        Глава 10
        Через три часа мы уже заходили в бухту очередного островка, где на ремонте стоял «Энтузиаст». Вопреки названию, эта колоша энтузиазма у меня не вызвала. Маленький кораблик с пушкой на носу был весь покрыт наледью и снегом, я ещё с катера увидел, как чуть ли не весь экипаж, в одинаковых ватных костюмах, усиленно машет ломами и лопатами очищая судно. Только на корме было относительно свободное от льда место, где стояла стальная тренога, очевидно с помощью которой и меняли винт. Для того, чтобы добраться до поврежденного винта судна, корма была полностью освобождена от груза и максимально облегчена, носовая же часть наоборот. Судно стоит с сильным дефферентом на нос.
        Вообще про этот ремонт уже по всей флотилии легенды ходят. Когда «Энтузиаст» повредил винт, у капитан-директора возникла дилемма, либо попытаться отремонтировать судно своими силами, либо тащить его в ремонтный док на буксире. Во втором случае флотилия теряла сразу два китобойца на неопределенное время, и они решили попробовать сделать ремонт самостоятельно.
        «Авангард», отбуксировал поврежденного китобойца в заранее разведанное тихое место, после чего команда приступила к подготовительным работам. Сдернуть поврежденный винт с вала должен был так же «Авангарда», но не получилось… Тогда старший механик «Алеута» предложил другой способ - направленный взвыв. Для избежания воздействия на главный двигатель судна последствий взрыва, который собирались использовать для снятия винта, фланцы концевого и промежуточного валов разъединили. Взрывчатку готовил гарпунер «Энтузиаста» Питерсон, в резиновый шланг были помешены несколько гранат (без оболочки), а корпус изолирован дополнительной защитой. Ну а потом был взрыв, который и сдвинул винт с вала ударным способом. Капитан и механики проявили незаурядную изобретательность для ремонта судна, а применённый способ снятия винта вообще, по этим временам революционный.
        Сейчас ремонт уже заканчивался. Механики возились с силовой установкой, собирая всё обратно и проверяя механизмы, а команда готовила судно к плаванию и охоте.
        - Ну вот Витёк, прибыли. Забирай груз, свои вещи и вали нахер, а я назад пошкандыляю - дружелюбно попрощался со мной боцман, когда катер пристал к борту судна. Обледенелый штормтрап болтался прямо перед моим носом. Тяжело вздохнув и закинув на плечи свой сидор и мешок с лекарствами, я полез на борт.
        - О! Пополнение прибыло! - зашумели незнакомые мне мужики, когда я перебрался через борт и оказался на палубе. Парни выглядели довольными, но изрядно потрёпанными. На этом судне нет таких условий как на плавбазе, тут всё подчинено только одной цели - охоте и доставки китов к плавбазе.
        Наши три китобойца рассчитаны на восемь суток автономного плавания, и на эти восемь дней маленький кораблик должен был обеспечить экипаж всем необходимым. Двадцать два человека на скорлупке меньше сорока метров длиной! Китобойцы устроены так, что могут работать практически в любую погоду, но делая судно способным выживать и трудиться в штормовом море, пожертвовали многим. Китобоец - это неваляшка который останется на плаву в любой ситуации, но при этом он очень валкий, качает на нем жутко, даже почти в спокойном море, а что говорить про шторма? Вот и проверим, какой у Жохова вестибулярный аппарат…
        - Здорова братва - вежливо поздоровался я с экипажем. Мне тут жить и трудиться неизвестно сколько, так что нужно уже прямо сейчас знакомиться с командой и заводить друзей - Витёк Жохов меня зовут. К вам помощником гарпунёра направлен. Капитан где? Или старпом?
        - В кают-компании они, топай туда. Там как раз и Питерсон с ними, совещаются - охотно пояснили мне куда идти мужики и принялись за работу.
        В кают-компании китобойца собрались четыре человека. Норвежца я определил сразу. Неопределенного возраста мужик с боцманской бородкой выглядел чужеродно среди чисто русских лиц. Высокий и худой, морда чисто скандинавская. Впрочем, одет норвежец был точно так же, как и все на судне, в ватник. А вот кто капитан, а кто старпом понять было трудно. Оба мужика возрастом за сорок, оба в тех же самых ватниках, и несмотря на царящий за бортом мороз - в фуражках. Все сидят за столом, на котором разложена карта и о чем-то увлеченно переговариваются, потягивая чай из граненных стаканов в металлических подстаканниках. Четвертый же человек присутствующий на совещании определенно кок. Этот одет в комбинезон, а на груди белоснежный фартук, так что принадлежность его к поварской профессии определялась сразу.
        - Доброе утро. Жохов Виктор, прибыл на судно для дальнейшего прохождения службы в качестве помощника гарпунёра - представился я, переступив порог кают-компании.
        - Жохов! Здорова! Да, наслышаны о тебе - усмехнулся один из мужиков в фуражке, вытирая мокрое от пота лицо носовым платком и с усмешкой глядя на меня - Рог, так расписал тебя, что я уж подумал, что к нам пришлют черта с рогами и хвостом, а ты я сморю на человека похож.
        - С капитаном Роговым у нас вышли некоторые недопонимания - начал оправдываться я, краснея как помидор.
        - Ну да, как же, вся флотилия уже знает, что за «недопонимание» у вас с Рогом - ржёт мужик, и тут же подавив улыбку продолжает - только учти Жохов, если попытаешься что-то подобное провернуть на «Энтузиасте», я твой стручок вырву и акулам скормлю! Понял меня?!
        - Понял, не дурак. Только хочу отметить, что проделал всё это я не по своей воле, а был сильно пьян. А вот напоили меня как раз по распоряжению капитана Рогова, так что тут можно сказать, что пострадавший как раз я. Обещаю вести себя прилично - посчитал я нужным хоть немного объясниться.
        - Куда ты денешься, конечно будешь - это уже второй мужик подключился. Я так и не разобрался, кто из них, кто. Мужик махнул рукой в сторону норвежца и продолжил - знакомься, это Питерсон, наш гарпунёр и твой непосредственный начальник. Теперь дальше Жохов. Ты у нас помощником числишься, до тех пор, пока Гуржиев не поправиться, но учитывая то, что ты всё же штурман, то будешь включен в стояночную вахту, в ходовые вахты мы тебя включать не будем, тебе будет чем заняться кроме вахт. Кроме того, от обязанностей помощника Питерсона тебя никто естественно освобождать не будет. Ты понял? Хорошо, на первую вахту заступишь вместе с третьим помощником, что бы понял, что к чему, а потом сам. Сразу предупреждаю, на стоянке, у нас вахту несут все кроме старшего механика, капитана и старпома, и вахты по двенадцать часов. Сам должен понимать, людей не хватает, а ремонт надо срочно заканчивать.
        Херли тут не понятного. Всё я блядь понял! То есть сейчас я буду дежурить на мостике по двенадцать часов, а в свободное от вахты время ишачить на норвежского рабовладельца! Ну а в плавании, все четырехчасовые вахты мимо меня, я безвылазно буду на палубе китов искать и с гарпунным хозяйством возиться! Волки позорные! Я молча выслушал распоряжение не пойми кого, потом по ходу разберусь кто из них, кто, и сделал вид, что меня всё устраивает.
        - Теперь следующее - перехватил нить разговора второй из начальников - проживать будешь в кубрики матросов, тебе покажут место Гуржиева, вот его и занимай. Все каюты заняты. Не пить! Особо тебя предупреждаю, на судне сухой закон! Сейчас Рау, это наш кок, проводит тебя и покажет куда можно положить вещи, десять минут тебе времени, а потом поднимайся на мостик и заступай на первое дежурство в составе действующей вахты. В этот раз смотришь просто, что и как у нас делается, до окончания вахты восемь часов, так что разберёшься. Всё, свободен, если какие-то вопросы возникнут, спросишь у мужиков.
        И я поперся за коком искать свою койку. Похоже тут на «Энтузиасте» все жестко и насчёт меня у них особое распоряжение вышестоящего начальства. Ничем другим я не могу объяснить то, что меня сразу просто раком поставили. Да и вообще, как это возможно, чтобы человека, который только прибыл на судно сразу на вахту ставили? А познакомиться с людьми? А на раскачку время дать? Хрен с ним, мне бы только сейчас немного адаптироваться, а потом я придумаю как быть.
        Через десять минут я стоял на открытом всем ветрам мостике и знакомился с третьим помощником капитана и составом вахты. На вахту тут на стоянке заступает четыре человека: вахтенный помощник капитана, вахтенный матрос, вахтенный рулевой и вахтенный механик. Сейчас и я тут пятым. С матросами всё понятно, они просто ведут наблюдение, механик сидит у себя в машине, ну а помощник капитана рулит всеми работами, пока начальство изволит попивать чаёк. Отлучаться с мостика нельзя, только если с разрешения в гальюн сбегать, даже прием пищи тут происходит. Двенадцать часов зимой на морозе тут стоять!
        Неприятности мои начались практически сразу. «Трудфронт» далеко, на плавбазе Жохова никто не знал, а тут знакомца встретить довелось, и ладно бы я его помнил, так ведь память Жохова мне не доступна! Это же жесть какая то! Ну вот не помню я никого! Были у меня в той жизни друзья близнецы, так вот они мне рассказывали, что очень, в своё время, пугались незнакомых людей, которые подходили к кому-либо из них с полной уверенностью, что ты их должен знать. То один по морде получит за второго, то второй с девушкой поругается из-за того, что незнакомая дама начинает ему при невесте претензии предъявлять… Минусов быть близнецами примерно столько же, как и плюсов и неизвестно чего больше. Вот и я себя сейчас так же почувствовал, когда третий помощник капитана с ехидной усмешкой поздоровался со мной.
        - Ого! Здорова дрыщь! - обозвал меня мордатый молодой парень с наглой рожей и большими, как будто специально сделанными зубами. Этакий щелкунчик - Это же просто праздник какой-то! Витюха, как же я рад тебя видеть, а я-то всё думал, кто же мне за табачком бегать будет, и вот ты здесь. Это судьба Витя, судьба! А ты что думал, я выпустился и ты избавился от меня? Думал больше не встретимся? А оно видишь, как повернулось.
        Мордатый черт треснул меня по плечу и издевательски заржал. Судя по всему, этот парень большой Витькин «поклонник». А Жохов то походу, до того, как я его тело занял тот ещё лошара был.
        - Простите не узнаю вас в гриме. С кем имею честь? Я ещё не всех лошадей в этой конюшне знаю, но ваш хлебальник никогда бы не забыл - зря ты так парень, Жохов то он кардинально изменился, это же практически другой человек. Я это! А меня никакая псина чморить не будет!
        - Ты что Жохов! Уху ел?! - морда угрожающе сжал кулаки и начал надвигаться на меня - или ты забыл, как я тебя херачил на первом курсе?!
        - Ты чепушила, берега что ли попутал?! - не стал отступать я, тем более за нашим разговором с интересом следили вахтенные матросы и ещё несколько членов экипажа. Тут сейчас решается всё! Моё место в иерархии команды и моя дальнейшая жизнь на этом китобойце! Я тоже сжал кулаки и сделал шаг вперед - я тебе сейчас глаз на жопу натяну и моргать заставлю! Ты учти, козёл, Кощей тоже думал, что он бессмертный!
        Драки было не избежать. Судя по всему, судьба меня свела с очередным дегенератом, который любит самоутверждаться за счет более слабых. Таких мне довелось повидать много. С ними отступать и мириться никак нельзя, все такие движения будут восприняты как слабость. Лучше сейчас по морде получить во время честной драки, чем потом терпеть унижения и издевательства.
        - Хорош мужики! Вы чего как петухи друг на друга прыгаете? - седой вахтенный матрос вмешался в перепалку только тогда, когда мы уже были готовы схватить друг друга за горло - Димка! Тебя же уже капитан предупреждал, чего ты к парню прицепился?
        - Не лезь не в своё дело Дед! - огрызнулся мордатый, но от меня отступил - а с тобой Жохов я ещё поговорю! Ты ещё пожалеешь!
        - Да я уже бля жалею! Восемь часов запах из твоего рта нюхать! Тут противогазы не выдают? - не обращая внимания на Бивнева, который уже снова был готов броситься на меня, я обратился к матросу, которого мой недруг Дедом назвал - может изыщем один для этой сортирной ямы?
        - Ты паря тоже не кипятись! Чего там между вами было я не знаю, но на мостике вы свои разборки оставьте! - Дед, смотрит на меня строго, но с интересом. Очевидно этот старый матрос тут пользуется авторитетом в коллективе.
        - Как скажешь. Если Бивень звиздеть в мою сторону не будет, то и я промолчу - покладисто соглашаюсь я.
        - Я не Бивень! - похоже эта кличка с детства преследовала третьего помощника, и жутко раздражала его, потому что он тут же бросился на меня в драку. Я едва увернулся от удара, и мы сцепились на узком мостике как два борца. Навигационные приборы и переговорные трубы больно впились мне в спину. Так и с мостика слететь можно! Ограждение тут не сильно высокое, а до палубы лететь далеко. Извернувшись я воспользовался самым проверенным и подлым приёмом уличной драки и просто на просто, воткнул коленом в пах своему оппоненту. Бивень повалился на палубу с выпученными глазами, но так как я его держал за грудки, упасть он смог только на колени.
        Всё произошло настолько быстро, что бросившиеся нас разнимать вахтенные матросы просто не успели, а поднявшийся как раз в это время на мостик один из обладателей фуражек, застыл с открытым ртом, наблюдая преинтереснейшую картину. Бивень стоя передо мною на коленях и плакал, вцепившись в мою фуфайку.
        - Это что тут, мать вашу, происходит?! - отмер он буквально через пару секунд - Бивнев?! Жохов?!
        По известной причине Бивнев говорить пока просто не мог и перед начальством пришлось отдуваться мне.
        - Товарищ командир, разрешите доложить?! - я отпустил Бивнева и встал по стойке смирно, от чего удерживаемый мною соперник повалился вперёд и чуть не пробил уже мне по яйцам своей бестолковой головой. Я вовремя подставил бедро, но Димон так и остался стоять на коленях, уткнувшись головой мне где-то ниже ватерлинии.
        - Докладывай Жохов! - тут же перевёл на моё лицо свой начальственный взгляд хер пойми кто.
        - Мы с третьим помощником Бивневым старые друзья, ещё с мореходки. Расстались мы давно, думали, что уже не увидим друг друга, а тут я на мостике появился, вот и расчувствовался мой дружище, аж до слёз, истерика у него - выдал я начальству и обратился уже к Бивневу - Дима, хватит плакать, вставай давай с колен, я же тут, ты чего? Вместе теперь служить будем.
        - А чего он тогда за хер свой держится? И тебя ниже пупка целует? Вы что?! Содомиты?! - нихера себе заявочки! Я поспешил отойти от скомпрометировавшего себя Димасика и встал на защиту своей чести и достоинства.
        - А вы знаете, я что-то такое давно подозревал! Вы мне только что глаза открыли! То обниматься лезет, то целоваться… Фу! А я всё думаю, чего это с ним…. И бабы у него нет! А у меня есть! Про то вся флотилия знает! С медсестрой Ирой, с «Алеута», я обручён товарищ командир! Женюсь по приходу в порт! Прошу избавить меня от домогательств этого мужеложца!
        - Разрешите доложить товарищ старший помощник капитана? - в разговор вмешался Дед. Ну вот и разобрались, это значит сарпом будет, и походу сейчас Дед нас ему сдаст.
        - Докладывай Дед - ого, как вежливо старпом и тоже по погонялу, к матросику обратился. Точно с Дедом нужно дружить.
        - Значить было всё так. Как только этот - Дед указал на меня пальцем - поднялся на мостик, Бивнев тут же начал его разными словами поносить, а потом и в драку кинулся, а вот этот, его уработал по-быстрому. Ну а теперь дурака включил. Это же пол команды видело, мостик со всех сторон открыт.
        - Так… Так всё было Жохов? - обращается ко мне старпом. Чего делать? Сдать Димона или нет? Сдавать то не по понятиям…
        - Никак нет! Мы и вправду поругались немного, старый конфликт, но драки не было! Просто Бивнев о компас ударился пахом, а я его поднять хотел. Многоуважаемый Дед просто этого не видел, так как Бивнев к нему спиной стоял, вот ему и показалось.
        - Бивнев! - старпом перевёл взгляд на начавшего приходить в себя третьего помощника - ну ка скажи мне паскудник, кто мне правду говорит?
        - Жохов… - прохрипел сквозь слёзы Димон, держась за борт ограждения мостика и пытаясь подняться.
        - Тебя же Бивнев уже предупреждали! Ты, который раз уже в драку лезешь?! - походу наши с Бивнем голоса ничто против голоса незаметного рулевого с кличкой Дед. Старпом нам явно не поверил - всё тебе неймётся? Хорошо, теперь на вахту ты будешь заступать вперёдсмотрящим, в бочке сидеть будешь! Все мать его двенадцать часов! И гадить в штаны будешь, потому что если ты за время дежурства хоть раз спустишься с мачты, то я тебя на берег спишу с волчьим билетом! Теперь ты Жохов! Не успел и получаса на судне провести, а уже драка! Твоё счастье, что Дед говорит, что не ты первый начал, но это тебе последнее предупреждение! Нас про тебя предупреждали Жохов! Остаёшься на вахте вместо Бивнева, пока он не очухаеться! Дед, присмотри за ним!
        Два морячка по приказу старпома увили Бивнева вниз, а я остался на мостике растерянно оглядываясь по сторонам. Меня на вахте одного оставили? Они что? С ума сошли?! Понятно, что Жохов раньше вахты стоял, в том числе и ходовые, но я то нет!
        - Наш девиз: «Никто кроме нас. Где мы - там проблемы!» - тихо прошептал я себе под нос переиначив слоган Морской пехоты. Ну так ведь и есть! Куда не попаду - всюду жопа!
        Глава 11
        Вахту я отстоял нормально. Когда я тупил, Дед как бы невзначай подсказывал мне что делать, а через час вернулся на мостик и Бивень, который и взял всё в свои руки. Он был мрачен и неразговорчив. На меня он принципиально не обращал никакого внимания, а я тоже в бутылку не лез. Зачем мне лишние конфликты? И так уже отметился на новом месте службы с «хорошей» стороны.
        Всё оказалось не так страшно, как я думал, команда маленькая, все знают свой фронт работ и участок ответственности, так что никаких особых команд и распоряжений вахтенный помощник капитана не раздавал. Просто следил за обстановкой на судне и вовремя делал записи в судовой журнал. Боцман со своей командой чистил главную палубу и ограждения от наледи, марсовый тоже самое делал на переходном мостике от рубки на бак, Питерсон немного повозился на баке с пушкой, а затем закрыв её чехлом, быстро слинял в надстройку, ну а механики не вылезали из машины. Очевидно, часть команды отдыхала после вахты, так как больше десяти человек на палубе я так за всё время своей нежданной вахты и не увидел. Никто из начальства больше и не осчастливил нас своим присутствием. Тихо и скучно. Поели то, что кок нам притащил в обычных медных котелках, по очереди сходили в гальюн, с разрешения Бивнева естественно, он всё же главный на вахте и по уставу службы на судах морского флота, без его разрешения покидать пост нельзя, ну и в принципе всё. Когда отлить отпрашивался я, Бивнев так и стоял как статуя, не обращая на меня
внимания, но я унижаться не стал, а просто хмыкнув ему в лицо, стал пристраиваться в углу мостика, что вынудило его всё же отмереть и прошипеть сквозь зубы разрешение. Вот хохма была бы, если бы он не одумался, я бы загадил уже второй мостик китобойца в своей карьере!
        Сменились мы тоже быстро. Это не ходовая вахта, где нужно ознакомить новую смену с обстановкой и только убедившись, что они всё правильно и хорошо «всосали» уходить с дежурства. Тут и в судовой журнал одни и те же записи заносились, просто переписываясь как под копирку, и только состояние погоды отличалось.
        Когда новая смена заступила на вахту, я с облегчением покинул продуваемый всеми ветрами мостик с намерением сразу же завалиться спать, но не тут-то было. Питерсон специально поджидал меня возле трапа и молча махнул рукой, приглашая следовать за собой. Ну вот чего ему надо?! Завтра, когда отосплюсь и отдохну можно всеми делами заняться, а его на общение потянуло! Я, обреченно вздохнув проследовал за гарпунёром в его каюту. Так и быть, уделю ему пару минут своего драгоценного времени, а потом на заслуженный отдых, не на пенсию, конечно, а отдыхать после смены.
        Вообще странно на этих китобойцах всё устроено. Только у капитана и гарпунёра свои отдельные каюты есть, все остальные живут или в общих кубриках, или в каютах-шкафах, рассчитанных на два человека, ну и кок ещё отдельно живёт, но он живёт прямо в камбузе. По сути, кто такой гарпунёр? Это же просто артиллерист-стрелок, который обслуживает пушку и время от времени стреляет из неё, но нет, на китобойцах всё не так. Тут гарпунёр бывает даже главнее капитана! Ведь во время охоты он может приказывать даже «первому после бога», а поэтому отношение к гарпунёрам на китобойцах особенное. Хорошего гарпунёра вся команда на руках носить будет, ведь это один из основных людей, от которых на прямую зависит размер их заработной платы.
        - Меня звать, Педер Питерсон, зови Питерсон, все почему-то смеяться, когда слышать моё имя - начал гарпунер. Говорил он с сильным акцентом, но довольно понятно - ты есть мой помощник и я твой начальник.
        - Очень приятно - ответил я не очень довольно. Начальников развелось - хоть отстреливай - а я Виктор Жохов, привет тебе кстати Питерсон, от старика Томаса.
        - О! Этот bump mot (придурок - норвежский) ещё живой? Я надеяться ты не слушал, чему учил тебя старый drittsekk (мешок дерьма - норвежский)? - заржал Питерсон - старик выжил из ума, хотя и был раньше гарпунёром. Забудь, что он расказайт тебе. Я тебя учить!
        - Как скажешь босс - буркнул я. Мне совсем не понравились то, что он про Томаса чешет. Хотя я и не понял половины его слов, но то, что ничего хорошего он про старика не сказал было ясно по интонации. Старик Томас хороший человек, а тебя «педер», я впервые вижу.
        - All of a sudden you speaking English? - тут же перещёлк на английский язык Питерсон и явно обрадовался. Фразу то я понял и даже ответить бы смог, но тупить больше нельзя. Где Жохов мог английскому научиться? Да нигде! Так и в английские шпионы можно попасть не особо напрягаясь, времена нынче такие. Я даже чуть не заржал, представив как где-то на северах, наверное, и шпионы из Эфиопии сидят и сами удивляются как попались. Чур меня! Вообще то это нифига не смешно…
        - Чего? - сделав максимально тупое лицо отвечаю я.
        - Pokker! En annen dum russisk! (Черт! Ещё один тупой русский! - норвежский) - выругался норвежец - ничего! Я думайт ты говорить на нормальный язык, а не русский. Хорошо. Жохов, ты делайт всё как я тебе говорю и тогда хорошо, не делайт - всё плохо. Понимать меня?
        - Прям всё? - сощурил я глаза, ох не нравиться мне этот гусь. Русский язык ему не нормальный! Да пошёл ты в задницу - морда норвежская! И главное разговаривает с таким акцентом пёс, как фашисты в фильмах про войну, так и хочется ему в ответ «хенде хох!» крикнут.
        - Всё! - с готовностью подтвердил норвежец - сейчас приберись моя каюта, кушать тоже приносить мой сюда.
        - Хрен тебе Пидер! Я помощник гарпунёра, а не шестёрка! Свою каюту будешь убирать сам, портки свои стирать тоже - усмехнувшись и нарочно исправив одну букву в имени, спокойно расставляю я все точки над «ё», так как был готов к этому разговору - свои обязанности я знаю, благодаря Томасу, так что закатай губу.
        - Ты пожалеешь! - похоже скандинавская гнида не был готов к такому повороту событий - я жаловаться старпому!
        - Да хоть кому стучи! Я за это место не держусь, спишут на берег, я только рад буду. А если быковать будешь, то сам пожалеешь. Всё. Завтра поговорим, у меня сейчас законный отдых после вахты!
        Развернувшись и не слушая возмущенных воплей норвежца, я вышел из каюты. Знал старпом «Алеута» куда меня отправлял, сволочь толстая! Ну ничего, я ещё им всем устрою! С такими мыслями я отправился в кубрик матросов, планируя хоть немного подремать и успокоиться.
        Но спокойно отдохнуть мне не дали. Только я расстелил бельё и устроился отдыхать, так за мной явился кок, которого походу тут начальство использовало в качестве посыльного, с требованием срочно явиться в кают-компанию. Похоже Питерсон не успокоился и всё же стуканул на меня начальству.
        На манеже всё те же. Питерсон, капитан, старпом и кок. И чай в стаканах на месте. Несмотря на то, что за иллюминаторами набирает свою силу ночь, похоже спать они ещё не собираются, решая какие-то свои начальственные дела.
        - Жохов! Питерсон жалуется на тебя, говорит, что ты отказываешься исполнять его распоряжения! Это так?! - начинает старпом - Жохов, с огнём играешь! Суток не прошло, а ты уже успел подраться, и теперь это! Ты что? Совсем охамел?! Ты думаешь мы на тебя управы не найдём?!
        - Распоряжения Питерсона, выполнять не отказываюсь, но выполнять буду только те, что непосредственно касаются моей работы - отвечаю я, внутренне закипая - во внеслужебное время я буду заниматься своими делами, а не за ним дерьмо убирать!
        - Объяснись! Чего это такого попросил тебя сделать гарпунёр, что ты его матом послал?! - старпом похоже тоже удила закусил - может убираться в каюте гарпунёра и не твоя обязанность, но у нас так принято! Не тобой заведено, не тебе и менять!
        - Убираться в его каюте, носить ему еду, стирать его вещи и выполнять другие распоряжения, которые не касаются обслуживания гарпунной пушки и всего гарпунного хозяйства я не буду. Я советский моряк, а не слуга! Не зато в революцию наши отцы боролись, чтобы их дети и внуки прислуживали капиталистам! Я шёл во флотилию служить в качестве штурмана, и только благодаря произволу со стороны вышестоящего начальства, сейчас переведен в помощники гарпунёра! Хочу отметить, что наказан я был абсолютно по надуманному поводу! Вы же меня хотите вообще в камбузёры разжаловать?! Я работать не отказываюсь, но не кажется ли вам, товарищ старший помощник капитана, что вы слишком сильно заигрываете перед представителем загнивающей буржуазии? Вы готовы ему комсомольца в услужение передать?! Можете посадить меня под арест и отправить обратно на «Алеут», только вот там, я к комиссару новому пойду! Пусть этот случай на комсомольском и партийном собрании разберут и скажут - я прав, или вы неправы! Третьего тут не дано! - Пусть делают что хотят, но никто меня не заставит шестерить, пусть лучше сразу стреляют!
        - Не ори Жохов! - вмешался капитан, вид он имел злой, но при этом и слегка обеспокоенный - никто тут не собирается в услужение или в рабство тебя сдавать. Просто один заслуженный моряк, вежливо попросил тебя о помощи, которую ты, как более молодой, мог бы ему и оказать. Стыдно тебе должно быть, Жохов! Но твоя позиция нам понятна, не сознательный ты и тёмный человек! Пролетарий не должен чураться никакого труда! Мы выводы сделали, а ты иди и подумай, о своём поведении!
        Нихрена себе, так оказывается меня просто «попросили»? А чего тогда на правёж дергали? Похоже они тут поделены по принципу «плохой-хороший полицейский», где старпом всем раздаёт звездюлей, а капитан молчит и в крайнем случае вмешивается, если старпом перегнёт палку. А палку он сильно перегнул, не везёт мне с начальством. Припомнят они мне ещё мой демарш, у них возможностей сделать мою жизнь почти невыносимой полно, а мне придётся туго, но оно того стоит! Расстроенный и злой я убрался в кубрик и завалился спать. Утро-вечера мудренее, война план покажет

* * *
        Амортизационная система на китобойных судах - одно из важнейших устройств, которое позволяло удержать загарпуненного кита и безопасно подтянуть его под полубак, «выводить» подобно спиннингу, подобрать, а при натяжении потравить. Уже второй день я с амортизационного отсека не выхожу, надраивая и смазывая пружины и блоки. Все Питерсону не нравиться как система отлажена. То подшипники скрепят, то желоб для линя ржавый, то пружины ослаблены. Я этот гадский отсек уже до последней заклёпки изучил и света белого не вижу. Тут холодно и жутко воняет. В качестве смазки используется продукт переработки китового жира, и я уже весь с ног до головы в ней, потому что весь отсек, даже петли люка я смазал уже не один десяток раз. «Линь, на котором мечется кит, проходит через блоки, а они, связаны с пружинами. Девушка любит ласку, а сталь - смазку» - так в своё время мне Томас про амортизационную систему рассказывал - и сейчас я на практике учусь разбирать и смазывать пружины, сращивать и укладывать настоящий линь в тросовый ящик, изготовлять чекели, оклёпывать цепи. Тяжёлая и нудная работа, но я не жалуюсь и не
возмущаюсь, эта кодла от меня только этого и ждёт!
        Не только я этим занимаюсь, марсовый ещё мне иногда помогает, но у него и другие дела на судне есть, так что он тут бывает набегами. Толик Ашуров, молодой матрос, смотрит на меня волком. Ведь теперь именно он выполняет для Питерсона его «просьбы», от которых я отказался. Как его «уговорили» я не знаю, но он в своих бедах винит исключительно меня, но никак не Питерсона. Лошара! Я даже умное слово про него знаю - Стокгольмский синдром кажется, это психическое расстройство называется.
        К пушке меня Питерсон не допускает, но гарпуны я тоже сейчас зачем-то ежедневно смазываю маслом, хотя насколько знаю, этим вообще никто и никогда не занимался и не планирует. Обычно эти штуки ржавые всё время и за ними особо никто не ухаживает, только если выправить, если погнётся. Это расходный материал, в каждом плавании их теряют по несколько штук все китобойцы. Ну а я занимаюсь и этим бессмысленным делом - норвежский рабовладелец ищет для меня любую работу, лишь бы я задолбался.
        Гарпунов на китобойце много. Их целых пятьдесят штук и каждый весит дохрена и больше! Двадцать штук принайтовны к центральной надстройке, с обоих от неё сторон, по десять штук с каждой стороны. Пять гарпунов стоят привязанные к стойке ограждения на баке, а остальные складированы в трюме. Я теперь каждый день их всех достаю и протираю промасленной ветошью! Три с половиной тонны железа в день! Вечером я просто падаю от усталости. Вся команда с интересом и азартом наблюдает за нашим противостоянием.
        - Витька, тебя там Питерсон зовёт - Толик Ашуров, с вечно недовольным лицом не говорит, а выплёвывает в мою сторону слова. И добавляет злорадно - на гарпуны с правого борта чайки насрали.
        - А ну ка пошёл нахер, шнырь! - я уже почти впадаю в бешенство, скорее бы выйти в море! Тут этих чаек и бакланов разных, как волос на моих мудях, и теперь мне снова снимать тяжёлые гарпуны и драить их промасленной тряпкой, очищая от биоудобрений, а это как не крути - больше полутоны веса! Так я скоро или в Шварценеггера превращусь, или, что более вероятно, радикулит себе заработаю. Я махнул в сторону злорадствующего Ашурова, гаечным ключом - Изиде, чудовище!
        Толян испуганно отшатнулся от открытого люка и скрылся из вида, а я не торопясь стал крепить металлические крышки желоба, который опять чистил от ржавчины, на место. Подождёт «пидер», да и гуано с гарпунов никуда не денется. Я всё больше и больше стал понимать родителей моего «шефа», которые назвали своего сына таким подходящим ему именем. Это же надо так предугадать характер и сексуальную ориентацию их будущего отпрыска! Не иначе его мама ведьмой была, а папаша вообще «чертила» какой-то! А может тут как раз работает та схема, что типа как корабль назовёшь так он и поплывёт? Да уж, хорошо моя служба начинается, друзей я себе тут пока не завёл, даже с мужиками пообщаться некогда, а недругов уже четверть команды: гарпунёр, марсовый, старпом, капитан и конечно же Бивнев, который пока никак себя не проявляет, но подвоха от него надо ждать в любой момент.
        Судно уже почти готово к плаванию. Сейчас механики что-то там ещё проверяют и испытывают, а так китобоец почти сверкает чистотой и ухоженностью. Скорее бы уже в путь! По проверенной информации, «Энтузиаст» сразу после ремонта отправиться к плавбазе, для пополнения запасов, и экипажу будет дан выходной. Может у меня получиться как-то на «Алеуте» остаться, тут, судя по всему, я просто не выгребу, Питерсон и Ко, меня рано или поздно доконают.
        - Чё Витька, может «козла» забьём? - когда я едва притащил свои ноги в кубрик, обратились ко мне свободные от вахты мужики, которые вовсю резались в домино. Среди них сидел и незаметный Дед.
        - Не братва, в другой раз - заплетающимся от усталости языком пролепетал я, мне сейчас не до игр, меня и первоклассник сейчас выиграет, потому что я так хочу спать, что кости просто не увижу, сразу засну за столом.
        - Да давай! Мы просто так играем, без интереса - загудели мужики. Им интересно, новый человек на борту, уровень игры которого они ещё не знают, да и новости последние у него узнать можно, истории и анекдоты послушать. Ну а я не знаю правил этой игры, только и помню, что в какой-то момент надо кричать «Рыба!».
        - А. Ладно. Только я пока пару партий просто посижу, посмотрю. Нужно немного отойти, а то руки трясутся - согласился я, нужно же когда-то и с командой начинать общаться, а более непринуждённой и подходящей атмосферы, чем общая игра - не найти. Хотя я правил и не знаю, но думаю, что ничего там сложного нет, надо только присмотреться. Тут главное не говорить, что я в домино никогда не играл, меня просто не поймут, игра очень популярная на флотилии, в неё играют все и везде.
        - Ха-ха! - ржут мужики, освобождая мне место за столом - запястные гарпуны из трюма до конца рейса обычно не достаются, а ты их за два дня, три раза, да в одну харю, с места на место переложил. Не любит Питерсон, когда ему перечат.
        - Ничё, будет и на моей улице праздник, дайте только до «Алеута» добраться. Там мы разберемся, почему рабочий класс на отдельно взятом китобойце угнетают - успокаиваю я смех мужиков. Пусть смеются, а я ведь говорю совершенно серьёзно, сейчас мне не до смеха, если не приму мер, то так и буду ишачить все несколько месяцев плавания. Ну и расчёт на то, что мои слова дойдут до ушей начальства, конечно присутствует. Не может быть, чтобы у капитана или старпома своих стукачей на судне не было.
        - Ты Витя поменьше бы борзел, может оно бы тебе и полегче было бы - вступает в разговор Дед.
        - А вот скажи мне Дед - обращаюсь я к авторитетному моряку - а разве положено гарпунеру ординарца своего иметь? Если положено, пусть ему его отдельно берут, а не нас заставляют, или может кто-то из вас хочет за ним полы подтирать? Нет? Вот то-то же! Или может быть ты видел, что я где-то первый на кого-то руку поднял или голос повысил? С чего это я борзый?
        - Не любят начальники, когда поперёк ихней воли чего делают - спокойно возражает мне Дед, перетасовывая кости - даже если ты и прав, нужно было не угрожать старпому, а попросить. Вежливо и с уважением. Молодой ты ещё. Распоряжения начальства нужно выполнять!
        - Ну хорошо Дед, завтра я на вахту заступаю, какой-никакой, а начальник буду, вот тогда и посмотрим, как ты и Питерсон, мои распоряжения будете выполнять - взвился я. Я-то рассчитывал на поддержку в лице седого ветерана морей, а он вон как - Питерсон полы на мостике будет драить, а ты чай мне носить. Нормально? Ладно, не дуйся, насчет тебя я пошутил. Или нет. Или пошутил. Ладно, пошутил конечно.
        - А я считаю, что нужно ко всем по-людски относиться и с Витькой согласен - возразил Деду его партнёр по игре, один из палубных матросов, а остальные одобрительно загудели, видимо не любят тут норвежца и остальных командиров - времена нынче такие, сегодня ты начальник, а завтра кайлом машешь или лес валишь. Вона, замполит с «Алеута» и тот, врагом народа оказался! Раздавай давай Дед, чего ты их в руках трёшь!
        Дед вздохнул, но разговор продолжать не стал, шустро раскидав по шесть белых прямоугольников каждому из игроков, а остальные сложил на краю стола. Матросы застучали костяшками по столу. Азартная игра «домино» оказывается, я увлёкся процессом так, что почти позабыл про усталость. Завтра у меня вахта, и от Питерсона я отдохну, ну а там и выход в море, я оптимист по жизни, и уверен, что всё образуется.
        Глава 12
        С Питерсоном мы помирились. Западный менталитет у товарища, он готов жить в мире и дружбе с любым, кто в состоянии осложнить ему жизнь, и ради этого с готовностью преступит через свои принципы. Это только наши люди (типа меня) готовы землю жрать и тонны железяк каждый день таскать, по горло в масле, чтобы только свою позицию отстоять, а они не такие, чепушилы одним словом. Мне то и понадобилась всего одна вахта, чтобы перевоспитать потомка викингов. Забавно вышло.
        Выпала мне вахта ночная, и, как и обещал старпом, заступил я на неё вахтенным помощником. Четыре человека на вахте, я, рулевой, впередсмотрящий и механик. Стоять вахту днём мне никто не доверил, ночью такие как я стоят, когда все нормальные люди спят, а молодёжь трудиться, ибо им по сроку службы положено. Днём то работы идут, а ночью только борьба со сном на стоянке.
        Конечно же я Питерсона палубу мыть не заставлял, кто мне такое позволит? Для этого палубная команда есть во главе с боцманом. И чай он мне не носил, всё было строго в соответствии с морским уставом торгового флота, ну конечно же со своими особенностями, которые устанавливает тип нашего судна.
        Если кит на горизонте, кого надо звать? Правильно, гарпунёра. Даже на стоянке, если кто-то заметил фонтан, положено на подвахту тянуть главного судового стрелка или его помощника. Ну а если помощник на вахте и не может стоять возле пушки, это делает его начальник. Я вот допустим китобой пока не опытный, мне эти фонтаны везде мерещатся. За ночь раз десять мне казалось, что кит атакует наше мирно стоящее судно. Коварные твари эти киты, хотят добить нашего китобойца, чтобы потом их в море за задницу никто не взял. И главное, как сговорились, стаями и по очереди нас на прочность проверять вздумали!
        - Что опять? - обреченно спросил меня впередсмотрящий, которому предстояло уже в который раз бежать и будить гарпунёра - так нет же фонтана, я Витя специально туда же сморю, куда и ты. Какой нахрен фонтан на берегу?! Я уже скоро все маты на норвежском языке выучу!
        - Я моложе, у меня зрение лучше, а ты не знаю куда смотришь, но очевидных вещей не видишь, по всем приметам, это синий кит. Тон так на двести, не меньше. Не спорь со мной! Я тебе как специалист говорю! Кто из нас помощник гарпунёра? Вот, и не спорь, да и потом, я тут самая большая кочка на этой полянке, пока остальное начальство спит. Иди буди, пусть отрабатывает свой «контракт», морда буржуйская, тем более, что он, наверное, и не успел заснуть, последний «фонтан» всего полчаса назад был. - спокойно поясняю я матросу, уже в который раз внося запись в судовой журнал. А вот если эта падла не придёт, то я так же спокойно запишу туда то, что он не вышел на подвахту. Я законы блюду, и блесть буду, какая бы падла мне чего не сказала. Хрен до меня доеб… не подкопаться короче ко мне.
        Хмурый Питерсон, в этот раз ради разнообразия молча и не глядя в мою сторону, прочапал к пушке через десять минут. Если «фонтан» не повторится, то через полчаса он снова в свою каюту направиться, а я опять зорко буду наблюдать за морем. Чего только я не выслушал от него в эту свою первую самостоятельную вахту на «Энтузиасте», и маты, и угрозы, но я с беспристрастным лицом просто указывал ему в сторону гарпунной пушки, обещая сделать запись в судовом журнале, если он не будет выполнять свои обязанности. Такой косяк грозил Питерсону серьёзными проблемами, вплоть до применения больших денежных штрафов, прописанных в контракте, а деньги терять никто не любит, особенно скандинавы… Питерсон каждый раз вынужден был идти к пушке и стоять положенное время чихвостя меня по норвежски в хвост и гриву.
        После пятого раза гарпунёр сдался. Махнул мне рукой, приглашая на бак и я перешёл к нему по переходному мостику. Я вообще не гордый, хочет человек без свидетелей поговорить по душам, так почему бы и нет. Тем более туда мне только и можно было с мостика выходить, во всех остальных случаях, даже если в гальюн идти, нужно было будить и вызывать на мостик Бивня.
        - Жохов, нет ни какой кит в этой бухта. Тут только касатки могут быть - грустно сказал мне тогда Питерсон.
        - Касатка, дорогой мой, тоже кит - поучительно говорю я моему начальнику.
        - Касатка да… - уныло соглашается со мной Питерсон и продолжает, не столько вопросительно, сколько сам уже зная ответ на свой вопрос - ты же не дашь мне спать?
        - Ну что ты так Педер?! Я же не скотина какая, просто так человека гнобить, бесполезной хернёю заниматься заставлять, лишь бы только от задолбался? Спи конечно, если не будет китов, как раз пару часов успеешь подремать - возражаю я на несправедливый наезд.
        - Понять я тебя Жохов - вздыхает Питерсон - я больше не гнобийт тебя.
        - Вот! Так бы сразу! Ну ты же видишь Педер, что худой мир, лучше войны? У тебя возможностей больше конечно, но и я могу больно укусить. Не надо людей в угол загонять, они тогда в зверей превращаются. Кто в кого конечно, кто-то в крысу, а кто-то в волка, но звери всегда на людей в безнадёжной ситуации бросаются, даже зайцы, если их в ловушку загнать. Ладно, я отходчивый, забыли. Но учти, если продолжишь в том же духе, я чего-нибудь похлеще придумаю. Иди спи, больше тебя не побеспокоят - мило улыбнувшись, протянул я руку гарпунёру - мы же теперь друзья?
        - Друзья… - обреченно выдавил из себя норвежец и пожал мою ладонь.
        О том, что я учудил на вахте, конечно же сразу стало известно и команде и тем более начальству. На моё удивление пистон мне никто вставлять не стал, даже осуждающего взгляда я не увидел в свою сторону от старпома и капитана, очевидно им мне предъявить было нечего, ибо ничего я не нарушил. Честно сказать, был у меня соблазн в ту же ночь и кого ни будь из них на мостик дёрнуть, но здраво поразмышляв, я от этой идеи отказался. С вахты бы меня сменили в тот же момент, а на завтра я бы продолжил таскать с места на место тяжёлые гарпуны. Так что я их пока «простил», ну а дальше только от их поведения всё будет зависить… В отличии от начальства, мою победу команда оценила максимально высоко. Видимо заведённые Питерсоном на судне порядке у них восторгов не вызывали.
        - Я ему говорю, какой мол нахрен фонтан?! А он мне - «не звизди, ты слепой как крот, я-то видел!». Тащи сюда Питерсона мол и варежку свою не открывай, пусть к гарпуну херачит - в красках описывает нашу вахту впередсмотрящий перед благодарными зрителями в прокуренном кубрике - Раз так сделал, второй, ну думая, поехала у Витьки крыша, на него Питерсон уже чуть не с кулаками бросается, а ему похер, морда тупая, глаза поросячьи, хлопает ими и журнал судовой в руках вертит. Говорит видел и всё! Звездуй мол к пушке и стой. И только после четвёртого раза до меня дошло! Это же надо было такое придумать! Ну Жохов, ну голова!
        - А вот за тупую морду и поросячьи глаза, можно и в бубен отхватить. Фильтруй базар братуха, а то я и для тебя чего ни будь придумаю - прерываю я фантазию рассказчика. Ишь чего выдумал, свиньёй меня обозвал, собака сутулая!
        - Да я же шутейно! Ты Витя не подумай, чего… - тут же идут на попетую моряк.
        - Да Витька, молоток! Тебя лучше не злить - ржет боцман - ты это, если я тебя ненароком обидел, сразу мне говори, я тогда повинюсь и больше так не буду.
        - Доиграешься ты Жохов… - зло и как-то обреченно вставляет свои пять копеек Ашуров. Когда он понял, что сломать меня у Питерсона не получилось и теперь именно ему придётся до конца рейса ишачить в качестве обслуживающего персонала, характер у него окончательно испортился. Он единственный не рад за меня, и я его понимаю.
        - Ты Толик всё уже убрал? Полы помыл? Ты бы шёл делами заниматься, а то тебе ататашки Питерсон выпишет и сладкого лишит - я вызывающе уставился на марсового. Совсем охамел Толик, делает меня виноватым в своих бедах. Так-то мне на него глубоко плевать, но он и мой подчинённый тоже, ведь в иерархии гарпунной команды я стою на втором месте после Питерсона, а этот малахольный мне хамить вздумал! Мои слова команда встретила дружным хохотом, а Ашуров покраснев, пулей выскочил из кубрика.
        Чтобы в Норвегии стать учеником гарпунера, необходимо предъявить диплом старпома (!!!), документ о прохождении курса стрельбы на военном судне и внести в кассу Союза гарпунеров три тысячи крон! После допуска к работе, ученик, которому уже зачастую под сорок, два года в трюме изготовляет чекели, делает сплесни, укладывает троса в тросовый ящик, еще год обслуживает амортизаторы, смазывает пружины, заменяет сработавшиеся, потом два года изучает пушку, довольно примитивную, после этого два года изучает повадки китов. К пушке ученика допускают опять же, с разрешения Союза гарпунеров. Шеф-гарпунер позволяет ему сделать десять контрольных выстрелов, при этом сам выбирает цели. Если хоть один выстрел неудачен, испытание переносится на следующий промысловый сезон! Всё это рассказал мне Питерсон, когда мы с ним вдвоём чистили пушку. Гарпунёром он стал только через сем лет после того как его приняли в ученики, сдав «экзамен» только со второго раза. Он оказывается вообще капитана был на норвежском краболове, до того, как китобоем стать! Выглядит он довольно молодо, а так-то мужику уже за пятьдесят.
        - Девять выстрелов я сделал и все попал! А десятый раз мне в берардиуса стрелять пришлось - эмоционально рассказывает мне Питерсон, проверяя уровень масла в системе отката - он чуть больше касатки, а на море шторм был. С пятидесяти метров стрелять! Так-то я попасть по нему, но только вскользь гарпун проходить, все это видеть, но экзамен не принять! Кит на лине не быть, экзамен не принять!
        - Жёстко - соглашаюсь я с возмущением норвежца. Я вообще понять не могу, толи они тупые, толи мы такие способные, но семь лет ходить в учениках, чтобы просто стрелять из примитивной пушки с расстояния в тридцать метров, но огромным китам, это как-то прибор!
        Вообще, после нашего противостояния Питерсон как-то сразу переменился, как будто совсем другой человек! Рассказывает мне истории из своей жизни, работает со мной вместе почти на ровне и терпеливо объясняет нюансы работы гарпунера. Ну а я пока не «быкую», и всё внимательно слушаю. Нужно сделать так, чтобы никто меня не смог за «жабры» больше взять, а для этого нужно не давать больше повода. Нужно учиться, я даже несмотря на усталость после рабочего дня, стараюсь зубрить наставления по штурманскому делу, а ну как меня «реабилитируют» и (не дай бог конечно) обратно в штурманы засунут? Вот я и слушаю Питерсона, хотя до сих пор ловлю себя на том, что смотрю на него с жутким желанием засадить по морде.
        Сегодня «Энтузиаст» выходит в море, и что бы не идти к базе с «пустыми руками» мы пойдём на охоту. Добыть китов нужно не только, чтобы что-то притащить к «Алеуту», но и для того, чтобы пристать к нему в штормовом море, если погода подкачает. Вот такие сейчас штормовые кранцы в ходу. Кит будет служить буфером между судами сколько нужно, хоть пару дней, хоть пять, после чего его отправят на переработку, но тут тоже есть свой «прикол». Провисев в море несколько дней, мёртвый кит годен только на переработку в муку. Мясо его уже не годно для употребления в пищу людьми, зато на корм для животных - вполне. Вот такое сейчас «рациональное» использование даров моря. Кашалотов то и так не едят, его мясо не годиться в пищу, оно обладает сильным, не очень приятным запахом, а вот других китов есть вполне можно, для чего на плавбазе и установлен консервный завод. Жутко и неприятно, но поделать с этим сейчас ничего нельзя, тем более и меня сейчас готовят в качестве охотника на морских гигантов.
        «Энтузиаст» вышел в море как-то буднично, без всякого торжества. Просто подняли якоря и дали ход, выходя из надоевшей всем обледенелой бухты. На небе низкие, темные облака, предвещающие нам снег, холодный ветер свистит в оснастке судна, а из огромной, трубы вырывается черный дым, накрывая фок-мачту и бочку на ней. Скоро мы повернём и тогда марсовому будет полегче, ветер перемениться, но пока ему приходиться терпеть. Мостик забит народом, на нем сейчас семь человек. Тут же стою и я с Питерсоном. Все на поиск китов! Место гарпунёра и его помощника во время поиска на самой высокой точке корабельной надстройки, а это как раз ходовой мостик, выше нас только марсовый, который сидит в своей бочке и вертит головой как пилот истребителя пытаясь «нащупать» цель. Питерсон, капитан, марсовый, старпом и вахтенный помощник вооружены биноклями, ну а остальные ищут «фонтаны» без них.
        Море штормит, наш китобоец качает как на каком-то продвинутом аттракционе, на волнах белые «барашки» и разглядеть в таком море фонтан кита очень сложно, тут нужен опыт и очень зоркие глаза. Наша пушка закрыта брезентом, чтобы предохранить её от брызг и обледенения. Один из гарпунов уже заряжен в ствол, на нем нет только гранаты, линь из тросового ящика заходит под брезент, остальные гарпуны стоят наготове. Две гранаты лежат у меня в брезентовой сумке, оттягивая плечо, взрыватели у Питерсона - мы готовы в любой момент бежать к пушке и готовить её к стрельбе.
        - Фонтан! - над китобойцем разноситься крик марсового, который указывает рукой прямо по курсу, Всё внимание наблюдателей тут же переноситься туда. Я вглядываюсь в горизонт, но кита ещё не вижу, хотя уже и Питерсон толкает меня в плечо, а сам бежит по узкому и ходящему ходуном переходному мостику на бак, и я тут же бросаюсь за ним.
        Питерсон сам вкрутил взрыватель, а я навинчиваю гранату на гарпун. Брызги бьющихся в нос судна волн, холодным дождём накрывают нас. Я держусь за гарпун, а Питерсон уже у спускового рычага. Закончив возиться с гранатой, я перебегаю за его спину к ограждению бака, к которому крепятся пять запасных и добойных гарпунов и крепко цепляюсь за него обоими руками, не отрывая взгляда от неспокойного моря. Это страшно! Страшно и красиво! Тёмное, холодное море прямо передо мной, впереди, перед пушкой ограждения нет, и только гарпунёр с орудием отделяют меня от пучины. Питерсон стоит непринуждённо, широко расставив ноги и положив левую руку на спусковую скобу. Кажется, что уходящая то и дело из-под ног палуба просто прилипла к его сапогам. Сейчас я тоже уже вижу кита! Он там не один, там целая стая!
        - Это кашалоты! - кричит мне Питерсон - видишь какой маленький фонтан?
        Я вижу, теперь и в живую можно рассмотреть, как то и дело из дыхала то одного, то другого кита вырывается облачко белого пара, почти не заметного на фоне кипящих волн. Китобоец полным ходом идёт на сближение.
        - Самого крупного стреляем, он почти в середине, ты видеть? - продолжает меня спрашивать Питерсон.
        - Вижу, а потом? - спрашиваю я.
        - Догоним и всех убьём! - у Питерсона аж сверкают глаза от возбуждения и предвкушения охоты.
        - Ну-ну, убивец хренов - прошептал я, как заворожённый, следя за морскими обитателями, на которых сейчас мы будем охотиться. Красивые черти! Как раз один из китов выпрыгивает из воды, ударяясь о волны и поднимая тучи брызг. Он огромный! Это как раз и есть тот самец, на которого нацелился Питерсон.
        Погоня. Стая как будто почувствовав опасность уходит от судна, а мы идём в след. Питерсон управляет судном, сейчас он тут главный, он голосом даёт команды рулевому и тот беспрекословно его слушает. Мы неумолимо догоняем добычу, на нас работает паровик, а им можно надеяться только на свои силы, в такой гонке машина, которая не устаёт, выигрывает всегда.
        Когда мы подошли к кашалоту чуть ли не в плотную, Питерсон наконец то выстрелил. Уже полчаса он не отлипает от прицела, который представляет собой просто наклонённую, металлическую планку, ворочая пушку одной рукой. Первый раз я слышал звук выстрела орудия и видел, как стреляют из пушки. Бахнуло знатно, орудие окутало пороховым дымом, лязгнул накатник и гарпун полетел в цель, с громким шелестом разматывая за собой линь. От вибрации мокрого троса во все стороны разлетаются мелкие капли воды и кажется, что летит не гарпун, а ракета, из сопла которой бьёт белый дым. Попадание! Кит, вздрогнув всем телом резко рванул в сторону, а потом ударив по воде хвостом скрылся под водой. Питерсон шепчет под нос ругательства на смеси из русских и норвежских слов, выстрел получился не удачным и не убил кита сразу.
        - Стоп машина! Полный назад! - эти слова Питерсон произносит без заминки и почти сразу китобоец вздрагивает от вибрации, останавливая свой ход, а кит остается где-то за кормой, продолжая разматывать линь.
        - Заряжай добойный на лине! - эта команда уже мне и я, отлипнув от ограждения начинаю раскреплять принайтованный тяжёлый гарпун. Обычно, для ускорения процесса, добойным стреляют без линя, но видимо очень уж неудачно попал Питерсон, раз он хочет зацепить кита на ещё один линь.
        С тяжёлым гарпуном на перевес я иду к пушке и сую его в ещё горячий и пахнущий сгоревшим порохом ствол, эх, теперь всю эту хрень снова чистить, ругаюсь я про себя. Как раз в тот момент, когда я уже почти зарядил гарпун китобоец вздрагивает всем корпусом, а в амортизационном отсеке заскрипели пружины. Я едва смог устоять на ногах, вцепившись в лапы гарпуна. Питерсон возиться с затвором, заряжаю новую гильзу, а я цепляю к гарпуну новый линь. Вся команда работает как отлаженный механизм. Старший механик уже на брашпиле, готовый по команде Питерсона или ослабить, или подтянуть линь, а боцман, вместе со спустившимся марсовым, ныряют в амортизационный отсек готовить ещё одну бухту каната, если понадобиться удлинить линь ещё на пятьсот метров. Мы должны быть готовы, когда кит вынырнет.
        Двадцать минут кашалот бился и крутился прямо под судном, пытаясь уйти на глубину! Мы уже давно готовы повторить выстрел, а вся стая китов крутиться неподалёку, не желая бросать в беде своего товарища. Так и хочется им крикнуть, мол бегите пока можете! Я, как и все стою и смотрю на море ожидая дальнейшего развития событий, на мостике же в ярости мечется капитан. Если линь попадёт на винт, это опять может плохо закончиться, но машину глушить нельзя, хотя бы малый ход нужен, иначе судно потеряет управление, вот и нервничает начальство нехорошо поглядывая на Питерсона.
        - Тяни! Готов! - по каким-то своим приметам Питерсон определил, что с китом покончено, он так и умер на глубине, не сумев подняться для очередного глотка воздуха, второй выстрел не потребовался, заметив мой недоуменный взгляд, Питерсон решил пояснить свои действия - Я ему хребет задевать, сил нет всплыть, он тонуть.
        Снова закипела работа. Старший механик брашпилем тянет тушу, а боцманская команда готовит компрессор и пустотелую пику для накачки её воздухом. Кита мы бросим в море, установив шестовой маяк с буем и флагом, чтобы найти кита после окончания охоты, а потом пойдём добивать стаю. Моя кровавая путина началась.
        Глава 13
        «Энтузиаст» едва тащится, мы буксируем пять китов. Стая ушла от места побоища, только когда пятый кашалот получил смертельный гарпун. Они, презрев все свои инстинкты, оставались с раненными или мёртвыми товарищами рядом, до тех пор как их не подтаскивали к судну и отходили только в самый последний момент, что давала Питерсону уникальную возможность бить кашалотов, не гоняясь за ними по всему морю. Питерсон, пока мы подтаскивали очередного кита к китобойцу, успевал перезарядить пушку очередным гарпуном и стрелял, а потом это повторялось снова и снова. На удивление, остальных кашалотов он убивал с первого раза не тратя время на добивание - звук выстрела, свист разматывающегося линя, удар гарпуна в тушу и глухой взрыв, после чего кашалот тут же переставал двигаться. Побоище одним словом…
        Почти всю охоту, кроме погони и убийства первого кашалота, я пропустил, вместе с боцманом укладывая китовый линь после каждого выстрела, а Питерсон возился возле пушки сам. Только Толик Ашуров, почти пулей слетевший по вантам из своей бочки, подносил ему гарпуны и помогал совать их в ствол. Я же укладывал раз за разом линь, мысленно благодаря Томаса за науку. Китовый линь это вам не потроха кита, он изготовлен из высокосортной маниллы, толщина его двенадцать сантиметров, а разрывная крепость шестнадцать тонн. Этот линь соединен с более тонким передовым линем - форлепером, примерно такой же разрывной крепости. Конечно, кит весит гораздо больше и рывки раненного исполина, получившего стальной подарок вместе со взрывной начинкой, если он не убит мгновенно, увеличивают его силу многократно, но наша амортизационная система, которую я так лелеял несколько дней, справляется.
        Потом мы швартовали китов и готовились к переходу. Когда охота закончилась, мы возвратились к тушам убитых китов. Только первого кашалота немного подкачали воздухом, и то, только потому, что он утонул, с остальными так не возились, оказывается кашалоты и так не тонут, когда убиты, а вот другие киты уходят на дно быстро, так что с кашалотами возни меньше.
        «Энтузиаст» дает малый ход и благодаря мастерству рулевого, за которого сегодня Дед, туша благополучно ложиться по борту парохода, но теперь нужно пришвартовать ее так, чтобы она не мешала, или по крайней мере меньше мешала маневрам китобойца. Для этого три матроса, во главе с боцманом, берут линь с тремя грузилами и забрасывают его с таким расчетом, чтобы обхватить хвост кита, к одному концу этого линя привязан гибкий стальной трос. Затем линь протаскивают через специальный клюз на борт, и хвост охвачен теперь стальным тросом. Ребята мастера своего дела, ни разу не потребовался повторный заброс, всё было сделано с первого раза. Но трос быстро перерезал бы хвостовой стебель кита, поэтому, во избежание такого случая, он соединяется с толстой цепью, и при помощи носовой лебедки эта цепь туго обхватывает хвост кита и закрепляется - кит пришвартован. Я всё думал, как же будут на плаву из туши гарпун вытаскивать, а его и не вытаскивают вовсе, обрезая гарпунный линь и оставляя гарпун в теле. Потом его извлекут на «Алеуте», отдадут на проверку в бортовую кузницу, поправят если надо и вернут нам. У нас же
запаса гарпунов хватает. И так, раз за разом, все киты крепко привязаны к китобойцу. У каждого китобойца по три парных клюза с каждого борта и поэтому он может буксировать одновременно до шести китов. И вот мы теперь идём к «Алеуту» с добычей.
        Команда довольна, а Питерсон просто сияет. Такое как сегодня, случается не каждый день. Бывали конечно дни и побогаче на добычу, но обычно за день получается добыть три-четыре кита, а то и не одного, а тут сразу пять и день ещё не закончился даже. Сейчас на флотилии сдельная оплата труда, а за время ремонта, экипаж здорово поиздержался. Все горят энтузиазмом наверстать упущенное и первый день охоты вселил во всех радостное настроение, несмотря на тяжёлую работу, которую всем довелось проделать.
        - Смотри Виктор, как я быстро стрелять! - с гордостью хвастается мне Питерсон, когда мы с ним вдвоём чистим пушку перед тем как зачехлить - три минут не перезарядка! Тебе учиться у меня, а не Томас!
        - Это разве быстро? - удивляюсь я. За три минуты я бы этого кита швейной иголкой насмерть затыкал и ещё бы покурить успел.
        - Хороший пушка, потому быстро! Это пушка советский, ещё два года назад стрелять норвежский, она тоже хорошо, но долго. Норвежский пушка заряжать, с дула. Мешочек с порохом там, заколачивает его дуло пушки, потом резиновый пыж и тоже туго его заколачивает и потом вкладывать в дуло пушки гарпун, пригоняя к пыж. Потом насыпать порох в граната, потом вкрутить капсюль-детонатор, потом вкрутить граната, потом вкрутить запальный детонатор - долго. Десять минут - отлично! А советский пушка - три минуты отлично! - поясняет мне с акцентом и коверкая слова Питерсон, но вполне понятно. Ну что же, я рад за отечественных оружейников, пушки мы всегда хорошо умели делать…
        Пришвартовались мы к «Алеуту» в самом неудачном месте - возле жироваренного завода и зловонные выхлопы жёлто-зеленного пара тут же окутали судно. По радиотелефону нам уже сообщили о том, что сегодня китов много, день удачный и наша очередь «разгружаться» будет не скоро. Мы не единственные пришвартованы к плавбазе, недалеко стоит «Трудфронт», судно на котором я очнулся в этом времени, а "Авангард" на подходе и тоже не пустой. Я уже научился различать китобойцы даже не глядя на названия. "Трудфронт" сейчас первый в очереди и занял самое удачное место, а нам приходится нюхать тошнотворное зловоние из жиротопочных котлов. Вообще, если китобоец идёт к плавбазе против ветра, то за много миль можно определить правильное направление, как раз по этому самому смрадному запаху.
        - Это ещё ничего Витька - заметив моё лицо, скорченное в брезгливой гримасе, усмехается стоящий рядом Дед - это просто котлы работают, а вот когда они очисткой и пропаркой котлов занимаются, тут уже хоть в море прыгай. Ничего, отойдём как разгрузимся, капитан сказал, что возле «Алеута» на якорь на ночь встанем.
        Возле «Алеута» снуют шлюпки и вельботы. С вельботов, как я с удивлением замечаю, вовсю идёт рыбная ловля, бамбуковые удочки торчат в разные стороны, а несколько рыбаков увлечённо следят за своими снастями. Со шлюпки, тем временем застропили очередного кита за хвост, примерно так же, как это делают на китобойце, и соединяют строп с тросом лебедки скобой. По команде с шлюпки, лебедка начинает медленно тащить хвост кита на слип. Когда это сделано, хвост кита обхватывается в удавку более солидным стропом, соединенным с тросом тридцати пятитонной лебедки, которая затем и вытаскивает кита на борт.
        Погода к вечеру успокоилась, и прямо на тушу кита, служащего нам в качестве кранца, с борта «Алеута» сбрасывают штормтрап. Часть свободной от работы и вахты команды, по очереди, с весёлым смехом и шутками поднимаются на борт «Алеута». Задрав голову вверх, я встречаюсь взглядом с Иринкой, которая с радостной улыбкой и слезами на глазах машет мне рукой, чуть ли, не перевешиваясь через борт. Я машу ей в ответ, с грустью понимая, что меня скорее всего на плавбазу не пустят.
        - Жохов! - обращается ко мне старпом, с мостика. Он тоже заметил девушку и сейчас пристально смотрит на меня - час тебе времени, а потом что бы как штык был на палубе! Если подведёшь, пеняй на себя.
        - Спасибо старшой! - только и успеваю крикнуть я и уже через несколько секунд карабкаюсь по штормтрапу на плавбазу. А старпом то, не совсем сволочь оказывается! Вот что такое мужская солидарность, когда даже недруги готовы друг друга поддержать.
        Ирка ревёт у меня на плече, а окружающие нас люди деликатно делают вид, что и не замечают нас. На разделочной палубе полно народу, тут вовсю идёт разделка добычи, кто-то таскает груз, что будет перегружен на «Энтузиаст», тут же моряки с моего китобойца здороваются со старыми знакомыми и уходят в "красный уголок", который совмещён разборной перегородкой со столовой. Замечаю знакомого боцмана, с которым мы ходили спасать лётчиков и вижу, как он показывает мне большой палец правой руки, одобрительно улыбаясь.
        - Я ей всё сказала! Всё что думаю! Ты был прав, это она всё устроила! - задыхаясь от плача и не отрывая своего лица от моей штормовки выговаривается Ирка - а она мне говорит, что ты Кабель! Что у нас ничего серьёзного не получиться, и ты будешь волочится за каждой юбкой! Дурой меня малолетней обозвала и затрещину дала! А меня никто в жизни пальцем не трогал!
        Ну это ты Ирочка, пожалуй, погорячилась, думаю я, поглаживая девушку по спине и с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти ниже, я тебе не то что пальцем, я тебя и другими частями тела трогал. И вот прямо сейчас ещё потрогать собираюсь, раз десять! Нет, будем с собой честными, за час я тогда не управлюсь, ладно, снизим планку - три раза точно! Ну а затрещина, это конечно плохо, но не смертельно, она же «любя». Хотя с другой стороны, есть и ещё один повод для мести "старому бегемоту", я же этой самке собаки ничего плохого не делал, чтобы она так со мной и моей девушкой поступала.
        - Всё Солнышко, успокойся, никто нас не разлучит. Пойдём лучше в каюту, а то тут люди кругом, неудобно. У меня всего час и время уходит - шепчу я ей на ушко.
        - Мне так приятно, когда ты меня так называешь! - улыбается Ирка и утирает слёзы рукавом. Мы уже идём, держась за руки к центральной надстройке.
        Вот же дурочка. Приятно ей… Понятно, что приятно, но я (да и большинство парней) так всех своих девушек называю, чтобы случайно не спалиться и не назвать не то имя, или вообще не дай бог забудешь, как красотку с которой утром проснулся зовут. Было у меня такое пару раз, аж стыдно за себя становилось. Как-то раз целых пять минут стыдно было, но было же! С другой стороны, такие как Ирка, мне пока не встречались. Не в том смысле, что таких красивых я не видал, видали и покрасивее и формами получше, но что бы так себя девушка вела, со мной такое впервые. Я даже немного растерян. Ничего ни просит, ничего ей ни надо. Просто смотрит на меня преданными глазами и беспрекословно выполняет всё что я ей скажу или даже просто намекну! Стоило мне только в слух и неосторожно сказать, что надо бы мне мол постираться, как она тут же всё бросает и бежит стирать мои вещи без просьб и намёков, причём вручную! Ну а про то, что на теле многовато волос, я ей прямо сказал и уже к вечеру мода двадцать первого года ворвалась в нашу каюту в виде обнажённой нимфы.
        Час пролетел незаметно и очень приятно. Где-то далеко сначала слышался звук духового оркестра, а потом и хрипловатый шум репродуктора, вещавшего голосом какого-то актёра, в клубе, который появился путем объединения столовой и «красного уголка» шли танцы, а затем и показ кинофильм. Столовая «Алеута» очень большая, а если её соединить с «красным» уголком так вообще становится просто огромной. Там даже пианино есть.
        С Иркой я простился прямо в каюте, попросив её не провожать меня. И так много соплей и слёз, а я через пару минут буду уже на китобойце, и ей незачем одеваться и идти на мороз. Как обычно, Ира сделала так как я и хотел, хорошая девушка, послушная.
        - Намиловался Жохов? Не спускайся, иди в штурманскую рубку - встретил меня у трапа старпом «Энтузиаста», который прогуливался по разделочной палубе - и шустрее давай.
        - Чего это вдруг? - насторожился я. Не дай бог какое-то задание, связанное со знанием навигации, придумали ироды!
        - Собрание всех штурманов флотилии, клуб повышения квалификации - усмехнувшись пояснил мне старпом - флотилия переходит в другой район нужно изучить карты и хоть ты и помощник гарпунёра сейчас, но стать гарпунёром тебе не грозит, в следующий рейс всё равно штурманом пойдёшь, так что иди, занимайся.
        - Штурманский клуб? - в слух удивился я, и тут же прикусил язык, Жохов о таких вещях должен знать! Надо себе намордник сделать, а то рот сам по себе открывается и вообще не по теме.
        - Что? Уже забыл? То-то на тебя старший штурман жаловался, мол прогуливает Жохов собрания, любой повод ищет отмазаться. Сегодня собрание всех клубов Витька, даже капитанского и клуба механиков. Иди давай, не тяни время, квалификацию надо повышать! У нас соцобязательство, каждый должен после рейса повысить свой класс на одну ступень, матрос второго класса, должен стать матросом первого и так далее! - подняв указательный палец в верх напыщенно сказал старпом. А потом как-то сдулся и грустно добавил - только вот нам с тобой это не грозит. Для старпомов судов новых нет, чтобы капитаном стать, а ты Жохов, до конца рейса в помощниках гарпунёра ходить будешь…
        - Ну вы это… Не переживайте так, перевернётся ещё и на нашей улице телега с пряниками - попытался я подбодрить старпома, который на деле оказался ни такой уж и падлой, как я про него думал.
        - Иди нахер Жохов! - взвился старпом, уже видимо успевший пожалеть о своей секундной слабости - быстро звиздуй в штурманскую!
        Штурманская рубка «Алеута» встретила меня многоголосием, табачным дымом и жуткой теснотой. Я приоткрыл дверь и застыл, не зная куда себя деть, тут буквально не протолкнуться. Это сколько же штурманов во флотилии?! Никак не меньше пятнадцати человек набились в рубку, разместившись кто где. Кто-то сидел на диванчике и стульях, но большинство стояло, сгрудившись возле штурманского стола, возле которого старший штурман «Алеута» и что-то вещал.
        - Любая навигация - дело нешуточное. На море это сложно, штурманам авиации немного легче, у них все ориентиры как на ладони, но в отличие от морской и сухопутной, летчик всегда ограничен во времени. Необходимость вернуться на землю прежде, чем «карета» превратится в «тыкву», то есть иссякнет запас топлива, требует высокой точности расчета и постоянного контроля над ситуацией. У вас же с этим всё гораздо проще. Если невозможно определить место нахождение судна и вы настолько тупой, что не можете воспользоваться своими знаниями, всегда есть возможность остановить судно и лечь в дрейф, подождав пока не покажутся, к примеру звёзды. Но это не наш метод! Сейчас мы будем учиться прокладывать маршрут и определять место нахождения судна в условиях плохой ночной видимости, возможно густого тумана, без приборов. Это вам может пригодиться в любой момент! - говорит старший штурман и тут же заметив меня продолжает - вот к примеру Жохов, он очень умный, умнее нас всех вместе взятых, а потому на курсы не ходит, зачем ему с нами балбесами тут сидеть и бредни наши слушать? К тому же Жохов герой! Он в спасательной
экспедиции участвовал и теперь ему сам черт не брат! Поделитесь своими знаниями товарищ Жохов? Послушаем его товарищи? Пусть нам товарищ Жохов скажет, как это сделать!
        Вот это подстава! Нахрена я сюда припёрся?! Нужно было к Ирке вернуться и отсидеться (или отлежаться) пока эти гребучие курсы не закончатся! Да и когда это мне чёрт братом был?! Нету у меня братьев! А если бы был брат и оказался бы чертом то я… всё равно бы его в обиду не дал! Мы братья или нет?!
        - И компаса нет? - ляпнул я первое, что пришло в голову.
        - И компаса нет Жохов! Не тяни резину, отвечай! - усмехается старший штурман и выжидательно смотрит на меня.
        - А скорость судна, скорость дрейфа и первоначальную точку выхода в рейс мы знаем? - спрашиваю я. Что-то такое я читал в учебниках Жохова, и летчик мне об этом говорил, так что я задаю наводящие вопросы, стараясь хотя бы что-то выдавить из своей бедной головы.
        - А ты Жохов не такой уж и дурак, как я погляжу - уже спокойнее говорит старший штурман с интересом поглядывая на меня - будем считать, что нам это известно. Но! У нас нет никаких штурманских приборов для вычисления, даже логарифмической линейки, можно конечно и так высчитать формулу, но нужно быстро! Как будешь действовать?
        - В уме посчитаю - отвечаю я. Ну а чего такого? Меня маман этой ментальной арифметикой в своё время так задолбала, что я до сих пор забыть её не могу. Иногда в страшном сне сниться, что бы её этими счётами на том свете черти пытали!
        По штурманской разнесся хохот, надо мной откровенно ржали, в том числе и старший штурман «Алеута». Ну ничё «кони в яблоках», смеётся тот, кто смеётся последний! Вы у меня ещё плакать будите! Я всерьёз разозлился. Не люблю, когда из меня, на потехе публике, клоуна делают!
        - В уме говоришь? Если ты в уме быстро просчитаешь, то что я тебе скажу, то я свою фуражку съем вместе с козырьком и крабом! - отсмеявшись говорит мне старший штурман, доставая из тумбы механический арифмометр «Феликс» - ну давай посчитаем! Четыреста пятьдесят шесть умножить на триста двадцать один!
        Счеты «абакус» мгновенно возникли в моей голове, «небесные» и «земные» косточки задвигались на вертикальных палочках, выдавая мне верный ответ. Руки непроизвольно дёргались, передвигая их (никак себя от этой привычки отучить не могу!). Единицы, десятки, сотни - быстро складывать и вычитать с их помощью можно вплоть до миллионов. Разработанная японцами техника в несколько раз сокращает время счета.
        - Сто сорок шесть тысяч триста семьдесят шесть! - выдаю я, на секунду раньше, чем старший «гондон» перестаёт щёлкать арифмометром.
        - Как?! - огромными глазами смотрит на меня старший штурман - Ещё раз! Три тысячи триста пять умножить на две тысячи девятнадцать!
        - Шесть миллионов шестьсот семьдесят две тысячи семьсот девяносто пять - я опять успел раньше арифмометра и в штурманской повисла звенящая тишина. Съели, козлы?! Будете знать, как над Витькой Жоховым ржать! и я с издевательской заботой спрашиваю у главного затейника нашего спора - вам соль с камбуза принести или вы фуражки без соли есть любите?
        - Твою мать! - только и смог произнести «учитель» - вот это я попал!
        Глава 14
        Заседание штурманского клуба превратилось в выступление одного актёра - меня любимого. Я сегодня Звезда! Или как это в мужском роде будет? Звездун наверное… На скорость, на перегонки с арифмометром, я считал всякую хрень, но только один раз немного опоздал во время деления (это я больше всего не люблю!), но всё равно выиграл, ибо условием было не обогнать машинку, а быстро и правильно посчитать. Ну и конечно считал я не просто так, а на интерес. Сразу поставив условия, что мозги свои я напрягать на потеху толпе просто так не буду! Выпавший из разговора старший штурман флотилии не возражал, он с тоской смотрел на свою фуражку и видимо прикидывал, как ему «краба» схавать и что бы потом он из организма «вышел» без проблем, козырёк то кожаный, с ним проблем не должно быть, а вот краб на то и краб, что у него острые конечности во все стороны торчат…. Каждый из ржавших надо мною говнюков чего ни будь да лишился. Кто трубки, кто портсигара, а кто и часов. Мне даже готовальня досталась, вполне приличная по этому времени.
        Со старшим штурманом мы всё же разошлись полюбовно. Я же не зверь какой… Он не стал клиентом доктора бегемота, с разорванным стальным крабом очком, а я стал обладателем шикарной штурманской фуражки, которая совершенно справедливо перешла в мою собственность. А маман я, пожалуй, недооценил, пригодилась мне в жизни эта хрень… Вот если бы кто ни будь из «клиентов» догадался мне что-то посложнее четырёх действий задать, то я бы сел в лужу, ибо все эти тангенсы, синусы и котангенсы я в своё время благополучно послал в анус, как и иксы с игреками. Но кроме сложения, вычитания, деления и умножения мне ничего не задавали и поэтому я справлялся.
        Заседание затянулось. Вместо положенного часа, мы сидим уже два! К нам уже несколько человек заглядывало, узнать, что же тут такого интересного происходит.
        - Жохов там отжигает! Во башка! Шпарит как похфессор! - слышу я за стеной штурманской рубки, возле которой собралась уже изрядная толпа народу, которые в приоткрытую дверь пытаются рассмотреть и послушать, что же происходит у штурманов - с ним похоже в картишки садиться себе дороже будет! Мне бы так!
        - Не Ромка, у тебя так не получиться - отвечает кто-то моему фанату - у тебя мозги как у креветки, ты если так задумаешься, обделаешься сразу, ты же одновременно о двух вещях думать не можешь, вот и забудешь в гальюн сходить.
        За стеной хохочут над Ромкой, который то пытается оправдаться, то как-то сострить в ответ, сбивая мне настрой. А я продолжаю обдирать штурманов флотилии, которые на удивление оказались очень азартными людьми.
        - Что у вас тут происходит! - голос капитан-директора заставил толпу поклонников заткнуться и быстро «рассосаться» освобождая проход большому начальству - Денис Николаевич! Что у вас тут такого интересного, что чуть ли не половина экипажа на мостик поднялась?!
        - Уф! Увлеклись немного Сергей Наумович, приношу свои извинения - встрепенулся счастливый старший штурман при виде начальства, как только мы разобрались с фуражкой, он сидит тихий и счастливый от того, что беда его в этот раз обошла стороной - изучаем методы определения местонахождения судна без навигационных приборов в условиях плохой видимости!
        - Да? - скептически спрашивает капитан, оглядывая разгоряченные морды штурманов флотилии и втягивает носом воздух, очевидно пытаясь определить, бухаем мы тут или нет - и что, очень интересная тема?
        - Без сомнения. Но ещё интереснее, оказался наш Жохов! - сдаёт меня эта падла! А я его пожалел! Вот и делай после этого добрые дела! Сейчас бы сидел, фуражкой давился и всякую хрень не нёс! - Вы представляете Сергей Наумович, а Жохов оказывается математический гений! Считает сложные вычисления быстрее арифмометра!
        - Жохов! Почему-то я не удивлён. Где шум и кипеж, там обязательно Жохов! - поворачивается ко мне капитан-директор - гений говорите? А ну ка Жохов, сколько будет дважды два?!
        - А сколько надо? - задаю я встречный вопрос как заправский бухгалтер, когда начальство спрашивает насчёт годового отчёта.
        - А что, там разные ответы есть? По-моему, ответ очевиден - усмехнувшись смотрит на меня капитан - или есть варианты?
        - Четыре что ли? - спрашиваю я. Надо завязывать с концертом и валить. Мой принцип прост и основан на солдатской мудрости «подальше от начальства, поближе к кухне».
        - Это ты меня спрашиваешь? - удивляется капитан-директор.
        - А вы что, не знаете, что ли? Вон, у Николаевича арифмометр есть, можно проверить.
        - Тфу на тебя Жохов! Не морочьте мне голову Денис Николаевич. Нашли тоже гения! Жохов только в неприятности влипать мастер, тут он гений, спору нет. А вообще давайте завязывайте с вашим заседанием и распускайте штурманов по китобойцам, завтра всем рано вставать! «Энтузиаст» только их и ждёт что бы отчалить, очень уж они неудобно стоят - капитан раздосадовано уходит, а старший штурман с обидой смотрит на меня.
        - Виктор, ты чего?!
        - А ничего! - огрызаюсь я, рассовывая свои трофеи по карманам - концерт окончен. Чего это только мне задачи задают?! Я вам что? Школьник на экзамене? Или зверушка в зоопарке? Давайте я вам задам, и если решите, то фуражку верну. А если нет, то расходимся. Времени пять минут на решение, мало конечно, но и задачка простая.
        - Давай! - загудели заинтересованные штурманы, вытаскивая из карманов логарифмические линейки. Они считают, что умнее меня? Хрен вам, эта задача для школьников второго класса, но она на логику, а не на математику!
        - Ну вот условия. Вот ты - я тыкаю в третьего штурмана «Авангарда» пальцем - берешь в долг у мамы двадцать пять рублей, и у папы столько же, всего у тебя пятьдесят рублей. Идешь в магазин и тратишь там ровно сорок пять. По дороге домой ты даешь в долг подружке три рубля. У тебя остается два рубля. Ты приходишь домой, отдаешь долг маме - рубль и папе - рубль. Теперь ты должна им по двадцать четыре рубля. Итог: двадцать четыре плюс двадцать четыре равно сорок восемь, и три рубля тебе отдает подружка, получается пятьдесят один! Вопрос - откуда взялся рубль если у тебя было пятьдесят??? Время пошло!
        Решить не смог никто. Это мне игру в «знатоков» напомнило. Среди различного бреда, даже правильный один раз прозвучал, но его отмели, в виду того, что предложил его самый молодой из штурманской братии. Молодой, значить - дурак! А им бы его послушать… Иванушка тоже в сказке дураком был, но в люди по итогу выбился и большим человеком стал. Вместо пяти минут, они коллегиально заседали пятнадцать, пока я не остановил время.
        - Всё! Пошли по домам! - усмехаюсь я, наслаждаясь переменой ролей. Попались караси! Из всех логически-математических задач, я знаю только эту, и то, потому что разок поймался, попал на деньги, и потом в сердцах нашёл ответ в интернете. Я с гордым видом направился на выход, слушая в след умоляющие крики с просьбой дать правильный ответ.
        - Виктор! Ну не томи, будь человеком! Скажи ответ! Спать же теперь не сможем пока не узнаем! - это уже подал голос старший штурман, который в начале вечера меня тут гнобил и на тупость мою намекал. Ну и кто из нас тупой?! Не, так-то мне понятно, что из нас двоих, тупее я, но ему об этом знать не положено!
        - Элементарная логическая ловушка. Сорок восемь рублей ТЫ должен, а три рубля ТЕБЕ должны. В итоге общий долг в сорок пять рубле не меняется. Три рубля надо не добавлять к долгу, а отнимать!
        На «Энтузиаст» я вернулся в хорошем настроении. А чего? Отлично вечер прошёл! Час общения с красивой девушкой и пару часов развода лохов на деньги, особо не напрягаясь. Сытый, довольный и с прибылью, ещё бы накатить грамм триста и совсем бы класс! Надо было к раздельщикам ещё заглянуть по старой памяти, у них всегда есть…
        - Жохов! Тебя только за смертью посылать! - это меня старпом встречает, который задрав голову с мостика китобойца, смотри на мою довольную рожу, когда я перегибаюсь через ограждение палубы «Алеута», чтобы добраться до штормтрапа - чего так долго?!
        - Не ругайся старшой - примирительно говорю я, я в хорошем настроении и немного забылся, посмотрим на реакцию босса, в прошлый раз, когда его так назвал, вроде проканало… - Витя Жохов сделал всё как велено. Заседание штурманского клуба закончилось пять минут назад и вот Витя Жохов тут, перед вашими светлыми очами.
        - Хватит звездеть! Давай быстрее, сил нет эту вонь нюхать! Где там подельники твои? Штурманы, которые? - гляди ты, нормально отреагировал старпом на «старшого» и на обращение на «ты», а он сегодня открывается мне с новой стороны, до этого всё время жопу показывал, а сегодня можно сказать лицом повернулся.
        - Идут, их старший штурман флотилии задержал, скоро будут. А давайте мы без них от этой помойки отойдём? Действительно, сколько можно ждать их иродов?! А они потом как ни будь в плавь доберутся - делаю я рац предложение, оказавшись на палубе китобойца, воняет тут действительно знатно!
        - Я бы Жохов тебя оставил, так как ты существо бесполезное и даже где-то вредное, но штурманов не брошу - спокойно поясняет мне старпом - как без них потом на охоту идти? Не ты же бестолочь будешь в штурманской рубке работать? Мы так и в Японию вместо Владивостока уплыть можем или вообще на полюс! Постой! А где это ты фуражку такую отхватил?!
        - Лично старший штурман презентовал! - хвастаюсь я - так сказать со своей царской головы! Говорит, только ты Жохов достоин её носить, так как гениальности и уму твоему нет предела! А вы всё - бестолочь…
        - Не звизди Витька! Ну ка колись! - не верит мне старпом.
        - Обижаете гражданин начальник! Ни разу не соврал, так всё и было! Вернуться коллеги, можете у них поинтересоваться - говорю я чистую правду - ну ладно, я спать. Если получиться конечно…. Тут реально пахнет, как будто кашалот сдох.
        - На массу подавить это ты мастер, иди, глаза бы мои тебя не видели… - пожелал мне спокойной ночи старпом, ну а я и пошёл, устал я сегодня чего-то.

* * *
        «Энтузиаст» рассекает своим носом волны, слышно только шум машины да плеск воды за кормой, наша флотилия осуществляет переход в «Камчатское» море. Из-за низких бортов, палубу то и дело заливает водой, но на ней сейчас никого нет. Все свободные от вахты и отдыха члены экипажа заняли свои посты наблюдения и ведут поиск попутной добычи. Даже на переходе флотилия не прекращает охоты.
        Сегодня я составил компанию Толику, и мы вдвоём с ним стоим в бочке, обшаривая взглядом море. Не разговариваем, а просто стоим рядом, стараясь не обращать друг на друга внимание, Толян так и не смерился с тем, что я его «подставил». В бочке мы привязаны к мачте, хотя бочка и довольно высокая и ограждение достаёт нам до верхней части груди, но при резких манёврах китобойца, она накланяется очень сильно, а в штормовую погоду так вообще, чуть ли не горизонтально может ложиться, поэтому мы всегда страхуемся. Сегодня я с биноклем, забрал его у Питерсона. Он захворал и сейчас в своей каюте, сказал звать его только тогда, когда нужно будет готовить пушку и стрелять. На моё предложение заменить его, он посмотрел на меня как на идиота и в резких, в основном норвежских, выражениях дал понять, что к пушке я встану, только перешагнув через его труп. Ну и ладно, не очень-то и хотелось… я уже третий час прилежно, но безрезультатно просидел в этой бочке на фок-мачте и эти «качели» начинали уже надоедать (была легкая зыбь, но… это же китобоец!). На нашем корыте и возле пирса кого ни будь обязательно укачает!
        - Стая птиц! - вдруг орёт мне на ухо Толян, я оборачиваюсь на него, собираясь сказать всё, что про него думаю, но тут же замечаю довольную улыбку на его лице, а китобоец, повинуясь его жесту, круто поворачивает в ту сторону куда он указал и я, забыв о своих намерениях, цепляюсь обоими руками в ограждение бочки.
        Мы что блядь, на птиц из пушки будем охотиться?! Не знал, что флотилия ещё и этим занимается, только вот нахрена нам чайки? Их тоже на жир и муку пустят?
        Тем временем китобоец полным ходом несётся к птичьей стае, и скоро я замечаю, что море клокочет и аж серебренное в том месте, где птицы устроили натуральную вакханалию. Что это?!
        - Это сельдь Витька! - почему-то очень возбужденно и забыв о нашей вражде сообщает мне Ашуров, и кричит уже громче, что бы было слышно на мостике - Сельдь!
        На мостике нездоровое возбуждение, а на палубе появляется Питерсон, который почти бежит к пушке и машет мне рукой. Я, вздохнув отвязываюсь и выбираюсь из бочки на ванты. То птицы, то сельдь, мы китобои или кто?!
        - Там горбачи или сельдяные киты точно есть! - с ходу сообщает мне Питерсон, который выглядит неважно, у него температура - когда они охотятся на сельдь их легко добыть!
        - Пять китов! Нет! Семь! Горбачи! - это оставшийся в бочке Толян отрабатывает свой хлеб - тридцать китов!
        Ого! Столько много я и по телевизору не видел! Очень скоро и все остальные на китобойце смогли наблюдать высокие фонтаны горбатых китов. Они ходят кругами вокруг серебряного пятна на глади моря и время от времени выпрыгивают из воды показываясь почти полностью, их грудные плавники напоминают руки, они очень длинные. Красиво развернувшись в воздухе, киты падали прямо на косяк сельди и скрывались под водой. Время от времени горбачи выскакивали к самой поверхности подышать, пускали два-три коротких фонтана, а то и один, и затем снова опускались на небольшую глубину продолжать рыбную ловлю.
        - Сельдь глушат, а кругами ходят, чтобы в более плотный косяк её сбить - к нам на бак поднялся боцман и вступил в разговор - мы это называем «окосячивают». Не видел Витя ещё горбачей?
        - Нет - отвечаю я - в живую не видел, только на картинке.
        - Эти засранцы хитрые. Виш чего придумали. Они ещё друг на друга косяк гнать могут. Один стоит, пасть открыл, а другие на него сельдь гонят, а потом меняются. По очереди косяк гоняют.
        Гонять косяк по очереди, это по-нашему! Эти киты сразу стали мне симпатичны. И глушат и косяк гоняют, нормальная такая босота, а мы сейчас навроде ментов, или селёдочного патруля, за геноцид селёдки с них спрашивать будем, ох и прольётся сегодня невинной кровушки…
        Толик крикнул предупреждение, ясно было видно, как у самого бака вынырнули три горбача одновременно, как наклонился к пушке Питерсон и выстрелил, и средний крупный горбач получил в бок гарпун, причем летевший с гарпуном линь сильно стегнул ближайшего горбача. Глухо взорвалась граната внутри кита, это тоже было ясно слышно, и он, выпустив кровавый, зловонный фонтан который накрыл бак китобойца и всех, кто на нём стоял, медленно перевернулся вверх брюхом. Его длинные грудные плавники еще судорожно вздрагивали и из пасти толчками выбрасывалась сельдь… Меня чуть не вырвало, да и не только меня, водичка, мягко говоря, «неприятная». Все другие киты исчезли и только сельдь переливалась у самого борта, да медленно тонула, туша убитого горбача. Я вздрогнул и очнулся от звука заработавшей лебедки, которую привёл в действие боцман, и горбача, подтащили к носу судна. Когда кит появился на поверхности открылось жуткое зрелище, огромный язык вывалился, кровь ключом била из раны, окрашивая воду все дальше и дальше, казалось, китобоец стоит не в море, а в кровавой луже, которую обрамляет серебро косяка сельди.
Убитый кит был страшен и не только своей кровавой смертью, но и тем, что весь был покрыт как бронёй наростами раковин. Дело в том, что горбачи сильно обрастают раковинами коронул. На эти раковины в свою очередь садятся «морские уточки».
        - Витька! Чего стоять! Заряжай! - Питерсон торопит с заряжением пушки, так как Толян снова заметил вспугнутых нами горбачей, которые продолжали свою охоту за сельдью.
        - Пара синих с права по борту! - снова кричит Толян.
        Питерсон скрипит зубами и сам бросается к шлангу компрессора вырывая из рук боцмана пику. Каких-то пятнадцать минут, и кит на «флаге». Питерсон немедленно командует поворот, оставив преследование горбатых китов, и наш китобоец устремились за синими. Я слышу, как радист громко передаёт координаты флага и сообщает о находке синих китов на «Алеут». Плавбаза сама подберёт нашу добычу, так как идёт позади китобойцев, которые веером разошлись впереди «матки». Ну а мы полным ходом идём за синими китами.
        Питерсон явно нервничает, по его команде я дважды проверяю амортизационную систему, а он лично проверяет укладку линя, соединяя два троса по пятьсот метров в один, длинною в километр. Второй, уже заряженный гранатой и соединенный с тросом гарпун, Питерсон кладёт рядом с пушкой, что строжайше запрещено! Он и Томас мне об этом неоднократно талдычили, а вот смотри ты, эта норвежская морда сам нарушает технику безопасности! Толян получает команду, как только мы приблизимся к синим гигантам, немедленно спускаться из бочки.
        После сравнительно недолгого преследования, «Энтузиасту» удалось подойти на близкую дистанцию к китам, но всадить гарпун в одного из них никак не удаётся, киты показываются на поверхности буквально не пару минут, выпускают два-три фонтана, а потом снова ныряют, всплывая вновь в паре миль от китобойца. Мы стараемся запомнить направление, в котором ныряют киты и капитан ведёт туда наше судно, но угадываем едва в одном случае из десяти, киты спокойно меняют направление под водой, не считаясь с нашими потугами догнать их.
        Киты огромны! Никак не меньше тридцати метров длиной, они внушают страх и уважение. Несколько раз мы почти догоняем их, но Питерсон не решается стрелять, так как есть риск не попасть или слегка ранить кита. Как он мне поясняет по ходу дела, в этом отношении с синими рисковать не приходится, от него и лёгкая плюха может оказаться смертельной. Шли часы, а мы все ходили по радиусу в пару мили и никак не могли подойти на надежную дистанцию.
        Я закоченел на баке, а Питерсону похоже жарко, он аж вспотел и не отлипает от пушки. Но как только я решил сходить на камбуз и принести себе и Питерсону по кружке горячего кофе (сугубо по собственной инициативе!), как мощный фонтан поднялся совсем рядом с судном, затем второй.
        Питерсон застыл у пушки, судно едва двигалось по инерции, поворачиваясь носом к параллельно идущим китам. В момент, когда киты поднялись снова к поверхности, чтобы выпустить фонтаны и набрать запас воздуха, судно находилось от них не далее десяти метров. Выстрел! Гарпун отрикошетил от внезапно вильнувшего кита, в которого метился Питерсон, и оставив на его спине глубокую борозду, вонзается в стебель заднего плавника второго гиганта, пробив его насквозь и взрывается в воде, раня и так взбешённого от боли великана. Обоим китам по спинам хлещет линь, оставляя, длинные полосы кровоподтёков и ссадин. Оба кита на половину выпрыгивают из воды, и раненный рикошетом кит задевает нос китобойца, оставляя глубокие вмятины на ограждении и обшивке судна. Я, Питерсон и боцман валимся с ног, и если я успеваю схватиться за принайтованные к ограждению бака запасные гарпуны и остаюсь на баке, то Питерсон и боцман улетают на палубу. На капитанском мостике на ногах остаётся один рулевой - бессменный Дед смог удержаться за штурвал китобойца. Заряженный гранатой запасной гарпун тоже срывается с места и проносится мимо
меня врезаясь в промысловую лебёдку. Раздаётся взрыв! По палубе и надстройкам стучат осколки гранаты, а палубу затягивает дымом сгоревшего пороха.
        Но на этом наши неприятности не закончились. Посаженный на линь и легкораненый синий кит, со свистом разматывает удлинённый линь, и вот-вот дёрнет китобойца так, что и мачта, и амортизаторы точно не выдержат! Нет никого, чтобы принять верное решение, оба наши командира, и Питерсон, и капитан, вытирают собой палубу.
        - Полный вперёд! Самый полный! - ору я не своим голосом, и Дед реагирует правильно, тут же передовая мою команду на машину. Китобоец рывком набирает скорость, а потом следует новый удар!
        Блоки амортизационной системы на фок-мачте стремительно несутся вниз, почти достигая палубы, показывая, что наши амортизаторы на пределе, но всё же они выдерживают! Сработало то, что мы догоняли кита, и сила толчка вышла хоть и очень сильной, но всё же недостаточной, чтобы снести мачту или вырвать линь. Наш китобоец, набирая ход несётся в открытый океан как поплавок за буксиром. К несчастью, рана кита оказалась не смертельной, а вот нашему судну досталось по полной программе и если железо можно починить, то людей на ноги быстро не поставить, я уже сейчас вижу, что и Питерсон, и боцман в ближайшие дни, если не недели, точно не бойцы, а что там на мостике абсолютно не понятно, но скорее всего тоже ничего хорошего, поскольку Дед до сих пор один и вид у него очень испуганный.
        Глава 15
        Несмотря на то, что китобоец имел полный задний ход, кит тащил его вперед, в океан, со скоростью не менее восьми узлов! На борту у нас пол экипажа перешли в разряд клиентов доктора бегемота! Питерсон и боцман только чудом живы. У обоих переломы конечностей, осколочные ранения от гранаты. Капитан и старпом «ушли» с трапа, когда собирались спустится на главную палубу и сейчас из помощников капитана на ногах только Бивнев. У старпома похоже сотрясение, блюёт и встать не может, а капитан сломал лодыжку. Да дофига людей в команде пострадало после удара китовой башки по нашему китобойцу. Кок и один из кочегаров получили серьёзные ожоги. Но мне сейчас не до этого. Я думаю, как выйти из положения. Кит на лине, но в тысяче метрах от китобойца, он полон сил и в ярости. Рана не то, чтобы смертельная, она можно сказать лёгкая для кита. По скорости хода уже понятно, что позвоночник и внутренние органы вообще не задеты. Тридцатиметровый гигант останавливаться не собирается, а у нас сейчас большие проблемы. Я выход вижу только один - нужно рубить линь! Но это значить тысячу метров манильского троса спустить в
унитаз, а он как никак денег стоит. Сейчас не то время, что бы можно было всех нахрен послать и сделать так как я хочу, с меня потом и спросить могут. И спросят! Линь за валюту куплен и в Советском союзе пока не производиться, это жуткий дефицит. А тут его километр… Ну вот только как к киту подобраться? Лебёдка похоже накрылась, сейчас сразу два механика пытаются с ней что-то сделать, но сделают ли? Без лебёдки нам кита к судну не подтянуть (или судно к киту?).
        - Дед! Полный вперёд! Попробуй его догнать! - кричу я на мостик становясь к пушке. Ну что же, вот и мой час настал, и как Питерсон говорил, почти через его труп. Китобоец послушно начинает набирать ход, но и кит ускоряется!
        - Толян! Заряжай гарпун! - даю я команду Ашурову, который чудом не пострадал, он спустился из своей бочки, а от разрыва гранаты его как раз и закрыла собой лебёдка. Толян стоит с круглыми от ужаса глазами, потерянный весь - Толян мать твою! Гарпун! Живо!
        Никто не пытается оспорить мои команды. Некому их оспорить. Питерсону, капитану и старпому сейчас не до меня и кита, а Бивнев молчит, и даже не смотрит в мою сторону, самоустранившись от решения проблемы. В чем-то он прав конечно, когда кит на лине - главный на китобойце гарпунёр, а сейчас это я… Но мог же хоть что-то сказать или хотя бы поругаться со мной скотина! Мне же до жути страшно! Ладно, где Витька Жохов не пропадал? Везде пропадал! Чего теперь то попу морщить, кроме меня тут похоже никто эту проблему решать не собирается.
        При помощи Толяна, который уже похоже пришёл в себя, я зарядил пушку. Сейчас мы с ним крепим запасной линь, которого у нас всего пятьсот метров. Этот линь последний на китобойце. К амортизатору можно одновременно крепить два линя, два ряда блоков и на мачте, да и на лебёдку можно сразу два линя намотать. Раньше можно было… В носовой части правый борт разворочен, яма для укладки линя с правого борта тоже покорёжена, ограждение загнуло внутрь и как трос будит выходить после выстрела большой вопрос, может и срезаться о неровности. Как пушка не пострадала, остаётся только удивляться, прыгни кит немного выше и бак вместе с нами и пушкой накрылся бы китовой задницей.
        - Жохов! К капитану! - крик Бивнева застаёт меня в амортизационном отсеке, когда мы уже почти закончили крепить линь. Я взглядом спрашиваю у Толяна, справиться ли он дальше сам и получив утвердительный кивок головы выбираюсь на палубу.
        Капитан на мостике. Вид бледный, нога зажата в самодельном лубке, но видимо ему очень больно. Он уже накатил «обезболивающего» и сейчас сидит на табурете. Как только я поднимаюсь на мостик, капитан жестом прогоняет всех кроме Деда.
        - Витька! Молодец! Мне Дед сказал, что ты сделал, ещё бы немного и остались бы мы без мачты, а тогда охоте считай конец! Что скажешь про кита? - как только народ рассосался с мостика спросил капитан.
        - Рубить надо! Лебёдка сдохла, своим ходом мы его долго гнать будем, да вы сами видите, он нас даже на «самом полном вперёд» тащит, а значит идёт быстрее нас на узел или два. Пока он устанет, много часов пройдёт, а у нас на борту раненые. Надо рубить и идти к «Алеуту».
        - Нет! - прерывает меня капитан - кита надо добить! Лебёдку обещают починить за пару часов, а пока идём за китом. Ты же понимаешь, что со мной будет, если я во втором выходе снова приведу к базе поврежденный китобоец, да и ещё без кита и с потерянным линём и гарпуном?
        - Вы при чем? Командовал Питерсон, он и промахнулся. Да и потом, что такое линь и жизнь того же самого Питерсона? Он же может и не дожить до того, как мы с китом разделаемся - возражаю я.
        - Всё так Витька! Так, да не так! Питерсон гадёныш и в первый раз был виноват, кит нырнул под китобойца, а мы не отошли вовремя и намотали линь на винт, и в итоге, стояли на ремонте. Теперь мудак вообще черт знает, что устроил! Ладно в кита в упор не попал, но он же гранату, заряженную на палубе, оставил! Все этот гарпун с мостика видели, только никто не думал, что он додумался детонатор навинтить! Но с Питерсона взятки гладки, максимум что с ним сделать можно, это только оштрафовать и отправить домой. А всех собак на меня спустят! Так что плевать мне на Питерсона, мы должны вернуться на «Алеут» с целой мачтой, с линём и синим китом на буксире! Ты понял меня Жохов?! Делай что хочешь, но кита этого мне добудь! - последнею фразу капитан почти выкрикнул, но потом сделал глубокий вздох уже гораздо тише и спокойнее продолжил - А за раненых не переживай, не всё так плохо как кажется. Обожжённых там спермацетом смазали, с ними всё хорошо будет, да и остальные очухаются. Я тебя прошу Витя, сделай! Я знаю, ты сможешь, такие как ты из любых ситуаций выкрутятся!
        Такие как я… Да таких как я и нет больше! Я единственный и неповторимый! И вывернусь я, куда я денусь, выхода то другого нет. Только вот как вывернусь, я ещё не придумал…
        Четыре часа идём на буксире. Зрение у синего кита очень плохое, также у него плохое обоняние и, по-видимому, практически отсутствует чувство вкуса. Однако у него отлично развит слух. Все попытки приблизиться к киту не увенчались успехом. Он если останавливается, то тут же ныряет, и только то, что длина линя в два раза больше чем обычно, спасает нас от больших проблем, ведь он нырял значительно глубже чем пятьсот метров!
        Лебёдку так и не починили за обещанные капитаном пару часов и не починят. Нет запасных частей на китобойце! Взрывом снесло несколько зубьев на шестерёнках, и наши механики раскидали лебёдку по винтику, стараясь что-то придумать, и надеясь на извечный русский «авось». Сейчас они ведут инвентаризацию всех механизмов на китобойце в поисках приемлемой замены. Я уверен, если дать им сутки, то лебёдка заработает, они придумают что ни будь, парни головастые, а в такой ситуации в их же интересах проявить смекалку по полной программе.
        Кит таскает нас, время от времени сильно дергая. При сильных рывках пружины скрежещут, а блоки амортизаторов опускаются к самой палубе. Я и Толян, стоим на баке у пушки, готовые стрелять, как только подвернётся удачный момент. Пробуем дать задний ход, но китобоец рывками идет вперед, а затем плавно скользит, как будто бы заднего хода и не было. Что мы не делали за те четыре часа, которые таскал наше судно кит, - пытались нагнать его, шли параллельным курсом, причем китовый линь изображал гигантскую дугу: этим мы думали еще больше утомить кита, давали задний ход, всячески пытались замучить раненого гиганта, - но энергия кита не ослабевала, и он тащил нас на юго-восток, в океан. Догнать он себя не даёт и близко к себе не подпускает, а недалеко, параллельным курсом идёт второй синий кит, тот самый, который получил линём и врезался в китобоец. Видимо он решил нагнать своего раненного товарища и время от времени подходит к нему почти бок о бок.
        Я мучительно соображаю, что же делать. Нужно посовещаться хоть с кем то, но не с кем, разве что с Бивневым…
        - Димка, давай вместе думать - начинаю я разговор со вторым помощником капитана, перейдя с бака на мостик - скажи мне, какой запас хода у нас?
        - Тридцать часов полным ходом, потом нужна будет бункеровка - буркнул Бивнев не глядя на меня, он неотрывно следит сейчас за китом. Мы остановили машины, и тащимся за нашим «буксиром», как гигантский поплавок - только учти Жохов, тридцать часов это только приблизительно, всё от погоды зависит. Завали этого кита уже быстрее!
        - Не кипишуй Дима! Кит, это моя проблема, а вот ты бы без дела не сидел, нужно восстанавливать судно на ходу, это тебе зачтётся. Отправь кого ни будь с автогеном на бак, нужно срезать ограждение, а то при втором выстреле останемся без линя и гарпуна, а может и без пушки. Чего там с лебёдкой?
        - Хреново с лебёдкой умник! А то ты сам не видишь?! - взвился Бивнев, зло уставившись на меня. Рядом на руле напрягся Дед. Я тоже честно говоря немного насторожился, а ну как этот дегенерат снова в драку кинется? С него станется, судя по всем признакам Бивнев с мозгами не дружит, и как только до второго помощника капитана поднялся? Загадка природы, аномалия, не иначе, а может и рука волосатая у него есть, которая протекцию составляет или не рука…. Такое вполне может быть, ведь про Бивнева я ничего не знаю.
        - Дима, ты бы сходил, валерианки выпил, вид у тебя такой, как будто не киту, а тебе в задницу гарпун попал, ясно всё с тобой - сказал я Димасику и повернулся к Деду - Дед, давай сейчас попробуем обогнать кита, давай полный ход и чуть в сторону от него, когда он нырнёт, ход не сбавляй, иди вперёд.
        - А если он за кормой всплывёт? Да дёрнет как следует? Без мачты можем остаться - сомневается в предложенном решении Дед - может ещё линь нарастить?
        - Ага. И тогда он от нас будет не в тысячи метрах, а в полутора тысячах. Нет Дед, нужно рискнуть. Если уж всё плохо будет, я линь рубану. А вообще, как там наше начальство? Мне бы с Питерсоном поговорить?
        - Питерсон в своей каюте, вроде пришёл в себя.
        - Ну ладно, я к нему не на долго, а ты гони. Если что, кричите.
        Сойдя с мостика, я направился в каюту к своему наставнику. Питерсон лежал на койке и вид имел совсем не счастливый. Нога перебинтована, в неё попал осколок гранаты, левая рука примотана к груди и не особо понятно, что же он сломал, рёбра или руку, ну и общее состояние конечно совсем не хорошее, у него явно опять высокая температура. Но несмотря на все травмы, Питерсон был в сознании.
        - Виктор! Я промазать! Не попасть в упор! - как только увидел меня Питерсон попробовал приподняться, но тут же рухнул на подушку.
        - Это да. Мазила ты Петер. С десяти метров в тридцатиметрового кита не попал. Зато половина команды выведена из строя и лебёдке звезда, и всё это с одного выстрела! Так сказать, умелой и твёрдой рукой гарпунёра - это же так постараться надо! Скажи мне, зачем ты гранату, заряженную на палубе, оставил? - подбодрил я норвежца как мог.
        - Не гоняться, сразу добить, я много раз так делать, все делать и ничего не случаться! - простонал Питерсон.
        - Ну раз много раз, тогда ладно, тогда всё понятно - согласился я - ты вот скажи мне Педер, мне то теперь чего делать? Я за всё время из пушки даже не выстрелил ни разу, а тут мне такой подарочек от тебя. Синий кит под полторы сотни тон весом и ещё и раненый. Я тебе чего плохого сделал, морда ты норвежская?! Что за подстава?!
        - Я сам стрелять! Неси меня к пушка! - скрипит зубами норвежец - я попадать!
        - Да ты уже попал! Ты какого хрена больной к пушке стал?! Лежи уже, стрелок ворошиловский! Без тебя разберусь! - психанул я, ишь строит из себя раненного героя - с китом мне чего делать?!
        - Стрелять! - выдохнул Питерсон. Бляяяяя! Какой умный и самое главное своевременный совет. А то я и без этого козла не знаю, что кита всё же придётся достреливать.
        - Иди в жопу! Не зря тебя родители Пидером назвали! - подытожил я наш разговор, зло смотря на выбывшего из строя гарпунёра.
        Развернувшись я вышел из каюты и поплёлся на бак, к пушке, возле которой застыл Толян Ашуров, наблюдая за неутомимым китом.
        - Как там Питерсон? - спросил меня марсовый, едва я только оказался возле него.
        - Как огурец! Зелёный и весь в пупырышках! Про тебя спрашивал, говорить «как там Толик?» не ушибся мол мой ненаглядный марсовый? Всё переживает за тебя. Ну и правильно, кто ему ещё будет кофе таскать с камбуза, я бы тоже переживал - сорвался я на бочкаре, так как сам был в прескверном настроении.
        - Я тебе Витя, в жбан дам! Достал! - окрысился Толян сжимая кулаки.
        - Ну ладно, что и пошутить уже нельзя? Не спрашивал он про тебя! Наверное, разлюбил, он теперь только про синих китов думает, извращенец проклятый. Так-то содомия тоже извращение ещё то, но там то хоть люди, а тут кит…
        - Жохов падла! - Ашуров готов кинуться на меня с кулаками.
        - Сам дурак! Тут про нашего «живца» на крючке думать надо, а он про Питерсона спрашивает! Тебе не всё равно на этого гондона?! Да пусть бы у него эта граната в заднице взорвалась! Всё бы меньше проблем было бы! Странный ты тип! Он тебя гоняет в хвост и гриву, а виноват у тебя всегда я! «Как там Питерсон?!» - передразнил я марсового, который после моих слов как-то поник - иди сам проверь!
        Тем временем наш китобоец выжимал из своих машин всё что можно, пытаясь обогнать кита. Почувствовав, что линь ослаб, кит тут же нырнул, показав нам свой огромный хвост, почти в стебле которого торчал линь. Повинуясь моему жесту, китобоец продолжил свой путь, отрезая киту путь в открытый океан.
        - Стоп машина! Поворот! - кричу я, когда линь ушёл под корпус китобойца и повинуясь руке старого рулевого, «Энтузиаст» разворачивается буквально на «пяточке» и останавливается, а я прильнул к прицелу пушки, выцеливая кита. Вот спина гиганта показалась буквально в тридцати метрах от судна, но гораздо левее! Пушку невозможно повернуть так сильно, стрельбе будет мешать ограждение борта! Черт! Кит снова набирает скорость и что бы компенсировать рывок, нам приходиться развернуться и дав полный ход идти за ним. Ничего, повторим манёвр. Похоже я выбрал удачную тактику.
        Двенадцать бессонных часов в постоянном напряжении провёл я возле пушки, прежде чем удалось всадить в кита гарпун. Но эта удача чуть не окончилась катастрофой.
        Три раза я ходил к капитану с просьбой перерубить линь, и три раза шёл на «хутор». Я зол и очень устал. Да и вся оставшаяся на ногах команда тоже, выглядят буквально как приведения. Лебедка так и стоит, но сломалось она уже во второй раз. Наши механики наварили поврежденные зубья на шестерни и ударными темпами (вручную!) обточили её напильниками, но хватило её только до первого рывка, после чего идей, как её починить ни у кого не осталось.
        Раз десять мы уже повторили придуманный мною манёвр, но ещё ни разу нам не подвернулась возможность сделать верный выстрел.
        Но вот удача! Кит вынырнул буквально в десяти метрах от пушки и прямо по курсу! Медлить я не стал. Этот кит теперь мой личный враг и я его ненавижу! Выстрел! Китовый линь со страшной быстротой летит в море. Ролики буквально визжат, хотя они и хорошо смазаны, настолько быстро скользит линь. Я попадаю прямо под спиной плавник и гарпун на всю длину входит в тело кита и только тут я осознаю свою ошибку! На спине кита хорошо видны полосы от хлестнувшего по спине линя! Это не наш кит, это второй, который не оставляет своего напарника, но до этого он остерегался подходить к китобойцу! Взрыв! И кит, застыв без движения, переворачивается на спину! Я убил его с первого выстрела!
        Кит огромен, а времени у нас совсем мало.
        - На компрессор! Быстро мать вашу! - ору я что есть мочи, а сам заряжаю новый гарпун. Этот добойный будет уже без линя и если я промахнусь, то гарпун мы потеряем.
        - Дед, кита на борт! Шевелись старый! - азарт и страх охватили меня. Если этот кит утонет, то нам придётся перерубить линь, а мы в любую секунду можем уйти от добычи за нашим «буксиром».
        Я вожусь с тяжёлым гарпуном, а Толик Ашуров и вся палубная команда шустро качают воздухом тушу кита и садят его на флаг. Среди матросов мелькает спина Бивнева, который слетел с мостика и сейчас помогает команде. Лишь бы успеть!
        Мы успели, но едва не потеряли мачту! Страшный рывок сдёрнул судно, которое было без хода, когда мы едва успели привязать к хвосту нашей добычи спасательный круг. Блоки слетели с мачты до палубы, и мачта угрожающе заскрипела, в амортизационном отсеке что-то страшно завизжало… Но мачта выдержала! И мы вновь устремились вперёд, набирая ход.
        С шестой попытки, через четыре часа я достал и раненного, который уже изрядно выдохся. Мы успели перецепить линь к добойному гарпуну. Но этот линь был гораздо короче основного. Кит, получив тяжелую рану, с такой стремительностью нырнул, что едва не утащил под воду китобойца! Нос судна просел в воду, и китобоец жутко накренился, судно начало заваливаться на правый борт! Плюнув на последствия, я схватил топор и с одного удара перерубил линь! И тем спас судно от гибели! Ещё немного и мы бы опрокинулись! Основной линь ушёл под воду как бы не на все шестьсот метров! Главная палуба залита водой, но это же китобоец! Мы как ванька-встанька, вынырнули из морской пучины и встали на ровный киль. Машинное отделение не было залито, и это дало возможность оказывать дальнейшее сопротивление усилиям синего кита. С двумя гарпунами, причем граната второго взорвалась в легких, он тащил китобоец еще четыре часа, после чего начал ослабевать. Третий выстрел покончил с его и нашими мучениями…
        Ну а линь, по которому я прошёлся топором, мы выловили, когда качали кита воздухом, так что «Энтузиаст» кроме развороченного борта и сломанной лебёдки ни каких дополнительных повреждений не получил. Час работы механикам возле плавбазы, и мы снова готовы в бой. А Витька Жохов открыл свой личный кровавый счёт.
        Глава 16
        Возвращение на «Алеут» вышло эпичным. «Энтузиаст» шел как победитель - боксёр после тяжёлой схватки, нос свёрнут на бок, но всё же победа! Два синих кита, гиганты морей, болтались у нас с каждого борта, при чем, если хвосты (которые пришлось обрезать) были привязаны через китовые клюзы в носу китобойца, то головы китов болтались довольно далеко за кормой. Оба гиганта оказались длинной больше нашего судна.
        О том, что нам довелось добыть довольно редких, даже для этого времени синих китов, и причём сразу двоих, на «Алеуте» уже знали, и ждали. Ждали нас не только раздельщики, но к нашему приходу готовили и лазарет. Восемь человек из команды, в том числе всё начальство кроме старшего штурмана, переезжает под надзор «бегемота», на белые простыни плавучей больницы. О том, что в схватке с синими китами пострадало столько человек, капитан распорядился сообщить на плавбазу, только тогда, когда с последним китом было покончено.
        Запчасти для нашей лебёдки тоже уже ждут своей погрузки на «Энтузиаст», и механики, не теряя время, по пути снова разобрали нашу «катушку для спиннинга». Этот механизм жизненно важен для каждого китобойца, в чем я лично убедился ни так давно, и без него мы на новую охоту не пойдём. Замена нужна и половине пружин амортизационного отсека, так как они либо растянуты, либо лопнули в схватке с многотонным морским чудовищем. Поврежденный борт до прихода в порт никто трогать, наверное, не будет, мы ещё во время преследования подранка срезали покорёженные леера и теперь нам только наварят новые трубы, что ни так и долго, по крайней мере сварщик, при наличии материала, обещал справиться за пару часов. А может и не наварят, в принципе эта невысокая, ажурная конструкция и не особо важна для китобойца, но с ней всё же как-то спокойнее стоять на открытом баке возле пушки.
        Меня хвалили, мне все жали руки и даже Бивнев сподобил меня кривой ухмылке и крепкому рукопожатию. Питерсон, несмотря на раны и болезнь, лежал гордый за своего «ученика», козлина такая, а то, что вся каша заварилась как раз из-за него ему судя по всему было уже глубоко похер. Ну да, я и Дед вытащили всех из жопы, в которую мы попали благодаря Питерсону. Я вообще, самый-самый!
        Следующие сутки мы проведём возле «Алеута», зализывая раны, ну а потом нас ждёт новый выход, только вот кого же нам добавят в команду? Если с кочегарами, матросами, коком и боцманом всё понятно (пихнут кого не жалко), то насчёт командирских должностей может выйти затык. Свободных гарпунёров нет, как и старпомов с капитанами, так что скорее всего, каждый из китобойцев поделиться персоналом с нами на время, до выздоровления нашей команды. Ну а один из старпомов с гарпунных судов получит шанс проявить себя в качестве капитана. Но вот Гарпунёры? Переведут к нам кого-то из старых и опытных помощников? Может быть. Гадать нет смысла, будем посмотреть.
        Встретили нас как победителей, что очень удивительно. Ну а с другой стороны… Каждый из китов, которых мы притащили на базу, стоит троих горбатых! А учитывая то, что до этого «Алеут» подобрал и одного из наших горбачей, то мы сегодня прямо «стахановцы».
        Мы только и успели передать концы стальных стропов на «Алеут», а вокруг «Энтузиаста» уже поднялась суета. Всё делается быстро, процедуры отработаны до мелочей. Опускается стрела крана с сеткой, в которой уже лежат запрошенные по радио запасные части, и в которой потом поднимут наших раненых товарищей, в это же время раздается грохот конвейера. Угольная команда подсыпает на китобоец уголь, а уголь подается на «Алеуте» конвейером. Матрос на палубе тащит шланг для снабжения китобойца пресной водой.
        Бивнев поднимается на палубу «Алеута» одним из первых, в научную группу надо обязательно сдать «паспорта» добытых китов, которые заполняются капитаном в момент убоя кита. В этом «паспорте» в коротких словах изложена вся история погони, охоты и смерти кита. Это нужно для учёта, составления плана охоты и для кучи других статистических и научных нужд.
        Сегодня всё делается необычайно быстро. Всех раненных подняли на базу, а теперь наверх зовут и меня. Пока механики и сварщики занимаются ремонтом, начальство решило устроить «разбор полётов». Уже привычно я лезу наверх по обледенелому штормтрапу, посмотрим, что новый день мне принесёт. Мне сейчас больше всего хочется оказаться легкораненым, и провести рядом с Иркой хотя бы пару дней, а не вот это вот всё… Но что поделать, жизнь у меня теперь такая. Она меня сегодня даже не встречает, в лазарете дел прибавилось и дел не отложных. Нескольким членам нашей команды нужно делать операции, в том числе Питерсону, ведь осколки мы не доставали и теперь работники скальпеля и клистира будут переделывать нашу работу.
        Я прохожу по кормовой палубе и вижу, как несколько дородных женщин заполняет доску выполнения плана и учёта заработной платы. Социалистическим соревнованием охвачены все цехи плавучего комбината и между китобойцами тоже идёт соревнование. Бухгалтерия каждый день обязана против каждой фамилии проставить количество проработанных часов и сумму заработка. И если до этого дня «Энтузиаст» был в отстающих, то сегодня мы значительно приблизились к основным «лидерам гонки».
        - Проходи Жохов, садись - ради разнообразия сегодня меня и Бивнева дернули не в ходовую рубку, а в командирскую кают-компанию. За столом сидят старпом, старший штурман и капитан-директор «Алеута». Как я понимаю, только заместителя по политической части нет, ну так он только на подходе и с ним мне ещё предстоит познакомиться, как, впрочем, и всей флотилии. И ещё прогресс, впервые мне предложили сесть в присутствии начальства. Хотя, сесть тут по ходу все могут, и никто от этого не застрахован, тот же бывший комиссар в пример, времена нынче такие. Именно после этих страшных лет понятия «сесть» и «присесть» стали кардинально различаться.
        Мы устроились на удобных диванах и перед нами поставили по стакану с чаем. Значит, судя по всем приметам, фитиля нам сегодня удалось избежать. Надолго ли только нам это счастье…
        - В первую очередь я вас поздравляю. На сегодня это рекорд флотилии. По предварительным расчётам, «Энтузиаст» сегодня сдал на переработку триста шестьдесят тонн продукции! - начал как всегда старпом с торжественным лицом - а теперь прошу подробно рассказать, как проходила охота. Бивнев, я вас слушаю.
        Димасик мямлил и краснел как барышня из института благородных девиц во время первой брачной ночи, но выступил красиво. Из всей его речи, я понял только одно, что за капитана у нас стоял товарищ Ленин, а из пушки лично Сталин стрелял, ну а вся коммунистическая партия Советского союза, помогала нам гнаться за китами и потом крепить их к клюзам. Старпом с капитаном морщились, переглядывались, но патриотическую речь второго помощника «Энтузиаста» перебивать не решались. Мне было смешно, он ведь это вполне серьёзно говорил и когда он закончил, я не выдержал и едва сдерживая конский ржач, который пробивал меня, встал и зааплодировал. Но шутка не удалась, все присутствующие в кают-компании последовали моему примеру, и разразились бурными аплодисментами. Даже кок, который наливал нам чай, не отставал от всех остальных, с тревогой поглядывая на наши лица, боится засранец! Ведь он последний в ладошки стучать начал! А стучать надо сразу! Враг народа, не иначе! Хроники жизни в Северной Кореи, которые я когда-то видел по телевизору, как живые поползли у меня перед глазами.
        - Хорошо, Бивнев, от лица всей флотилии, мы благодарим вас за ваш героический труд. Можете быть свободны - с трудом выдавил из себя капитан, когда аплодисменты стихли. Мы вместе с Бивневм вскочили, но тут раздалась фраза, которую я много раз слышал в самом моём любимом фильме про разведчиков - а вас, Жохов, я попрошу остаться!
        Когда за Бивневым, которого все провожали взглядом, закрылась дверь, капитан-директор снял фуражку и вытер вспотевший лоб, а потом перевёл взгляд на меня и вздохнув сказал.
        - Так, давай ка Витька ты всё нам расскажешь. И давай без политинформации!
        - Как скажите, граждане начальники - согласился я - с чего начинать?
        - С начала Жохов, с начала - подключился старпом к разговору. И смотрит на меня падлюка, так как будто он меня не гнобил вовсе! Как на родного сына смотрит, глаза добрые, по-отечески заботливые, аж втащить ему захотелось. С папиком мы никогда не были друзьями, так что меня этим не прошибёшь.
        - Ладно. В начале обезьяна нашла палку, и научилась ей по башке соседа бить, а потом и огонь научилась добывать… - с начала, так с начала, я хоть и плохо школьный курс про всяких там неандертальцев помню, но примерно «с начала» рассказать смогу.
        - Не паясничай Жохов! - скривился капитан, пока покрасневший и готовый взорваться старпом только набирал в рот воздух, чтобы вылить на меня свой праведный гнев - про охоту расскажи, почему так получилось, что куча народу пострадала?
        Ну я и рассказал. Капитана и старпома я не трогал, а вот Питерсона сдал по полной программе, не забыв упомянуть и про его барские замашки. Хоть он меня уже и не трогает, и Толян мне никто, но с этой практикой нужно завязывать, не люблю даже смотреть как людей унижают. А Питерсона мне абсолютно не жалко, гнилой он человек, я бы даже сказал дерьмовый. Из моего рассказа выходило, что Питерсон во всём виноват (ну так же оно и было!), а капитан и старпом героически, со сломанной ногой и отбитыми в хлам мозгами, чуть ли не лично руководили охотой. Питерсону будет не приятно и по карману ему прилетит знатно, а вот двоим, в принципе не плохим мужикам, может достаться на орехи так, что они и костей не соберут.
        - Да блядь! Из-за одного мудака пол команды в лазарет… - протянул капитан-директор, когда я закончил - и что теперь прикажешь делать с «Энтузиастом»? Не отвечай Жохов, это я сам себе, а то ты тут насоветуешь. Сука! Опять геморрой на мою седую задницу!
        - Что про Бивнева скажешь? - это опять включился старпом, который за время моего рассказа успел немного остыть. Они тут что, из меня стукача решили сделать?!
        - А что Бивнев? Судном управлять умеет… - сказал я таким тоном, что бы все поняли и моё отношение к Бивневу и то, что я не желаю обсуждать других членов команды.
        - Ясно. Значит и тут мимо… - задумался капитан. Он что, со мной советуется что ли?! Очень интересно, с каких это пор моё мнение стало интересно большому начальству?
        - Ладно Жохов, иди. Временно, на «Энтузиаст» перейдёт Томас в качестве гарпунёра. Но мы на тебя рассчитываем! Учись у него, он старый, но опытный гарпунёр. Ты не плохо справился со сложной ситуацией, и я тебя взял на карандаш, продолжишь в том же духе и через пару месяцев станешь к пушке сам!
        - А Гуржиев? - задал я вопрос про штатного помощника гарпунёра с «Энтузиаста».
        - Гуржиев скончался… - почти безразлично ответил мне старпом. Жалко мужика, но к этому всё и шло. Ещё в первый день моего появления на «Алеуте» мне про него говорила врачиха и уже тогда она сказала, что шансов выжить у парня почти нет…
        - Жохов! - остановил меня уже в дверях голос старшего штурмана «Алеута» - сегодня вечером собрание штурманского клуба, что бы был как штык! Понял меня?! «Энтузиаст» всё равно да утра от базы не отойдёт - я поморщился, но головой кивнул. Черт с ним, схожу, хотя спать хочется просто зверски, а больше чем спать, хочется спать не одному а с Иркой. Но ладно, если мы отходим только утром, значить я должен всё успеть. И успею!
        Новость о том, что Томас переходит, хоть и временно, на «Энтузиаст» меня обрадовала! Томас - это хорошо, это просто отлично! Мужик он хоть и вредный, но я бы сказал правильный! С ним можно и поржать, и выпить, и научить он может многому. А самое главное у него нет барских замашек Питерсона. И скорее всего Толик получит долгожданную свободу. Томасу не в лом самому на камбуз сходить, а к своим вещям он вообще никого не подпустит. Да и соскучился я по старику, чего там скрывать.
        Выхожу на палубу и удивляюсь столпотворению народа. Сейчас начнут вытаскивать моего синего кита. Я направляюсь к слипу, всё равно на китобойце мне сейчас делать нечего, а Ирка занята, так почему бы не взглянуть на мою первую добычу? Хвост кита уже затащен на слип. Несколько матросы обхватывают его толстым, оплетенным просмоленным шкертом, который в свою очередь соединяют скобой с тросом большой лебедки. Этот трос даже толщи китового линя и обычно легко вытаскивает среднего кита. А средний кит - это примерно тонн пятьдесят весом. Во время подъема кита, слип поливается водой из шланга, чтобы, туша легче скользила. Медленно и тяжело идет большая лебедка, кит просто огромный! Бригадир командует подъемом. Он внимательно следит, чтобы не оборвался хвостовой стебель кита. В случае если слышен подозрительный треск связок и позвонков, подъем прекращается и туша кита охватывается дополнительным стропом несколько выше «корня» хвоста, для чего разрубается сало с обеих сторон хвостового киля. Так делают и сейчас. Кита протаскивают до самых надстроек, но он очень велик и голова всё ещё на слипе! Хост тянут
дальше в широчайший коридор по правому борту. Второго кита пока затянуть на «Алеут» невозможно, первый гигант просто не пройдёт по коридору дальше на вторую разделочную палубу. Но судя по всему это проблема не большая. Обе бригады и носовая, и кормовая уже тут, разделывать кита они будут вместе. Так как разделка будет на палубе Колобкова, то он и руководит процессом. Командир на разделке должен быть только один.
        Научная группа в полном составе выходит на разделочную палубу, они до начала разделки будут измерять кита и целиком и по частям им в этом помогает кто-нибудь из работников разделочной площадки. В измерении кита заинтересованы бригады раздельщиков, так как сдельная оплата производится с погонного метра длины кита. Кит измеряется, начиная от конца рыла до развилины хвостовых лопастей по прямой линии. Тридцать два метра! Завидев меня, раздельщики дружно выражают мне своё восхищение, но, впрочем, близко не подходят и от работы не отвлекаются, второй синий кит болтается возле базы и с этим нужно разделаться быстро, а у Колобкова особо не забалуешь.
        - Молодец Витька! Хоть ты и дебил-дебилом, но даже такого дурня как ты, я смог научить из пушки стрелять! - знакомый голос Томаса раздаётся за спиной.
        Я с улыбкой обернулся. Старик Томас стоит возле своей крюйт-камеры и последовать щурясь смотрит на «моего» кита.
        - Гляди старый, какого красавца я завалил, ты таких небось толка в своих ночных кошмарах видел, и то, потом кальсоны приходилось менять на чистые.
        - Я таких мальков раньше отпускал! А теперь дожили, всякую мелочь на разделку тащат! Это из-за тебя засранца, про меня старика вспомнили?! А и давно пора! Соскучился я по пушке! Вот теперь ты увидишь Витька, как на китов охотиться надо!
        - Ага, увижу, ты старый уже «Алеут» с двадцати метров не разглядишь, крот подземный, а всё мне охоту настоящую показать грозишься - усмехнулся я, как же кайфово, когда встречаешь человека, с которым можно разговаривать на одном языке, и который не обижается на подколки.
        - А мне не надо с двадцати! Я с десяти стреляю и не промахиваюсь в отличии от Питерсона! А китов искать вы с марсовым будите. И вообще, как ты засранец с гарпунёром разговариваешь! - Томас топнул ногой, что получилось настолько смешно, что я чуть не упал от смеха - где моё кофе сопляк!
        - Твой кофе старый, в Бразилии, или где там ещё оно растёт. А у нас пьют чай. Кстати, а у тебя случайно не осталась чего ни будь по крепче кофе в каюте? Пойдём поищем может быть? Заодно и вещи соберёшь…
        - Совсем охамели помощники! Гарпунёров уже за людей не считают! Да я тебе сейчас как дам палкой! - возмущается Томас, но тут же машет мне рукой - пошли Витька! Грех первого кита не обмыть…
        Душевно посидели. В картишки перекинулись. Я рассказал Томасу про нашу последнюю охоту всё, без утайки, мне было важно мнение старого гарпунёра. Особенно меня интересовало его мнение о действиях Питерсона, который чуть не убил несколько человек своей заряженной гранатой.
        - Так правильно он всё делал! Только не повязло, да и гарпун нужно было обратно в стойку поставить, а не на палубе оставлять - на удивление Томас одобрил действия гарпунёра «Энтузиаста» - когда на синих идёшь, каждая минута на счету!
        - Стой старый! Ты же мне сам говорил, что так делать нельзя! Из ума уже что ли выжил? Не помнишь, что несколько дней назад было?
        - Я те дам! Из ума выжил… Так вас дурней по-другому учить нельзя! Вы же тогда весь китобоец разнесёте! Это только с опытом приходит и то, видишь, как получилось… Я бы на палубу не клал, со стойки снять, на пару секунд дольше получается, но зато безопасней. Питерсон тоже, ещё сопляк, учиться ему и учиться ещё! - из этого разговора я понял одно, так я делать никогда не буду! И за Томасом прослежу, тем более он уже и гарпун то один не поднимет, а значить заряжать пушку придётся мне.
        Так как пришли мы на базу под утро, то у нас в запасе был почти целый день. Я сходил в столовую, пару раз наведался в лазарет, где с трудом избежал тяжёлой руки Марины Карловны и урвал быстрый поцелуй и многообещающий взгляд от Ирки. Томас пошёл доделывать свои дела на «Алеуте», а я немного послонялся без дела и всё же решил вернуться на китобойца. На «Энтузиаст» мне возвращаться категорически не хотелось, но пришлось, есть и у меня работа на судне, которую за меня никто не сделает. Нужно почистить пушку, принять и установить в стойки возвратные гарпуны, нужно уложить лини, нужно принять запасы гранат, капсюлей и пороха, и наконец самое муторное, но не менее важное - нужно менять пружины в амортизационном отсеке на новые. Впереди много работы, а мне не только работать самому, мне надо ещё проконтролировать работу механиков и сварщиков. Хотя мачту мы и не потеряли, но её крепления значительно ослабли и механики решили провести профилактический ремонт, как следует закрепив наше «удилище» по новой, а мачта, это наше, гарпунное хозяйство. Есть ещё Толик конечно, но он один точно не справиться. Впервые
я шёл на «работу» добровольно, понимая, что отлынивать себе дороже выйдет, работу за меня никто не сделает, а от того, как я её сделаю сам, зависит теперь моя жизнь.
        Глава 17
        До вечера мы вдвоём с Толяном приводили в порядок наше хозяйство. Больше всего времени мы провели в амортизационном отсеке, где нам пришлось поменять больше половины пружин. Работа на холоде и в тесном отсеке сильно изматывала. Иногда приходилось снимать рукавицы, чтобы залезть в самые труднодоступные места, и к ночи мои руки были красные и обмороженные как клешни у варёного рака. Мы сильно вымотались, сказывалась ещё и бессонная ночь, проведённая на баке, возле пушки. Сейчас мы стояли с ним на переходном мостике и курили, безучастно наблюдая, как механики заканчивают свою работу. «Энтузиаст» полностью готов к бою с китами. Мачта укреплена, лебёдка выглядит как новая, а нос судна приведён в более-менее божеский вид. Выпитый в каюте Томаса алкоголь уже без следа выветрился из моего организма. Новые, временные, члены команды сейчас уже на палубе, все кроме Томаса и старпома с капитаном, и знакомятся с фронтом своей работы. Вместо кока у нас теперь молоденькая и вся перепуганная повариха с «Алеута», сейчас она с помощью двух матросов принимала с борта плавбазы две туши недавно забитых свиней (да, на
«Алеуте» есть свинарник!) и китовое мясо. Сегодня на ужин будут стейки, это как пить дать.
        - Интересно, кого к нам капитаном поставят? - Толик в благодушном настроении. Когда он узнал, что гарпунёром у нас будет старик Томас, то сразу повеселел и работал весь день с «огоньком».
        - Хер его знает - безразлично отвечаю я - кого бы не поставили, он тут всего на месяц или меньше. Говорят, что нашего капитана из лазарета недели через две или три выпустят, а старпома и то раньше. Сотрясание мозга у него. Хотя было бы чему сотрясаться… мозг для старпома - это как аппендицит для нормального человека, вроде и есть, но нафиг не нужен и можно обойтись без него. Для старпома главное, что Толян?
        - Что? - так же безразлично и устало спрашивает Толян, дымя трубкой.
        - Главное для старпома орать громко и глаза пучить, а это даже у тебя, наверное, получиться. Хотя нет, не получиться, тут ещё надо сфинктер уметь контролировать, иногда надо напрягать, а когда надо расслаблять по полной программе, ведь старпом имеет только команду, а его самого всё начальство начиная от капитана и заканчивал замом по финансовой части флотилии.
        - Ха! А ты не такой и мудак, каким хочешь казаться Жохов - отсмеявшись сделал мне комплемент Ашуров.
        - Ты тоже, когда спишь зубами к стенке. Ладно Толян, мне надо на заседание штурманского клуба, велели быть. Так что вернусь утром.
        - Утром? Понятно, а я, пожалуй, пойду нашей поварихе новой помогу - Толян не отрывает взгляд от закутанной в пуховые платки и выглядящей как матрёшка девушки.
        - Слюни подбери, а то весь мостик уже закапал, там уже таких «помогаек» как ты, полдюжины - усмехнулся я, но в целом одобрил намерения Толяна. Я бы и сам им конкуренцию составил, но тут сразу не обломиться, а на «Алеуте» у меня всё уже схвачено, так что я не собираюсь менять шило на мыло.
        - А я всё же попробую - упрямо говорит Толян, и я, усмехнувшись и хлопнув его по плечу, отправился переодеваться и мыться.
        До того, как пойти в штурманскую рубку я направился в красный уголок плавбазы, именно там мы договорились встретиться с Иркой и «культурно» провести время, перед тем как уйти на наше «лежбище».
        В столовой, объединённой с красным уголком было полно народу. Какой-то изверг пытал пианино, пытаясь изобразить что-то похожее на вальс. Немногочисленные дамы были окружены плотным кольцом поклонников, некоторые уже танцевали, в объятиях избранных счастливчиков. Небольшая группа заядлых игроков забивала «козла», а один из внештатных киномехаников пытался запустить проектор. Жизнь била ключом в этом центре вечернего досуга китобойной флотилии. Ирка ждала меня зажавшись в угол и с трудом отбиваясь от окруживших её мужиков, и я не стал медлить, отправившись на выручку своей даме.
        - Пардон месье, дама сегодня ангажирована на весь вечер - как ледокол я вклинился в становившийся всё более и более тесным круг поклонников медсестрички, предельно вежливо расталкивая мужиков в разные стороны.
        - Чаво? - не понял кто-то мой французский.
        - Того! Занята девка говорю! Подвинься! Пойдём Ирочка! - перевёл я свою речь, на более понятный электорату язык, отодвигая тщедушного и нескладного мужичка и попытался вывести вцепившуюся в мою руку испуганную Ирку из ловушки.
        - Эй! Мы первые пришли! В очередь становись! Борзеть будешь, в зубы сейчас получишь! - неподдельно возмутился несостоявшийся соискатель руки моей подруги.
        - «В очередь» и «мы первые пришли» - это тебе в продмаг, чипушила! Ты тут свиной окорок покупаешь что ли?! Иди в свинарник, там без очереди! У девушки жених есть, и он против коллективных танцев с бубнами. Ну а насчёт «в ухо», ну пойдём выйдем, погутарим по душам чудовище - взвился я, нависая над обнаглевшим мудаком. Нихрена себе сходили «культурно» отдохнуть!
        - Витёк! Это Жохов мужики! - кто-то из мужиков злыми взглядами смотрящих на меня всё же меня узнал - ша Петя! Витка, мы же шутейно, потанцевать просто, чего ты сразу зубы показываешь? Расход парни, тут не обломиться, Ирка с Жоховым давно ходит, это всей флотилии известно.
        - Всей флотилии известно, но всё же клинья к МОЕЙ бабе вы подбивает? Ладно земляки, замяли для ясности. Живи, Петя… - мне наконец то удалось вывести Ирку из западни, и мы пошли к выходу из красного уголка.
        - Витенька, я им говорила, но они меня не слушали! - быстро, почти в захлёб шепчет мне на ухо Ирка, с тревогой заглядывая мне в глаза - я только твоя, я ни с кем! Ты мне веришь Витя?!
        - Верю. Но если узнаю, что это не так… - я сделал многообещающее и не довольное лицо, но договаривать не стал, пусть сама додумает. Я-то конечно делать ничего не буду, насильно человека к себе не привяжешь. Как говорит народная мудрость - сучка не захочет, кабель не вскочит. Но тем не менее какая-то непонятная мне самому ревность поднималась в душе. Это, наверное, потому что тут выбора нет, а Ирка самый подходящий для меня вариант. Да, наверное, поэтому…
        - Нет Витюша, ты что! Я не такая, я только тебя люблю! - Ирка залилась слезами и бросила полный ненависти взгляд на своих несостоявшихся ухажёров. Я аж вздрогнул, не дай бог кому-то из них в лазарет попасть, да она же его отравит или иголкой от самого большого шприца насмерть затыкает! - давай уйдём от сюда? Пойдём ко мне…
        И мы пошли. И даже дошли. Ну а потом я Ирку наказал, за плохое поведение - а нечего чужим мужикам глазки строит! Наказание затянулось и на заседание штурманского клуба я как всегда опоздал.
        Как пуля я пронёсся по коридорам и трапам, на ходу приводя свою одежду в порядок. Старший штурман же меня сам предупреждал о том, что моя явка обязательна и мне надо там быть кровь из носу! Вообще не особо сейчас понятно, является он моим начальником или нет? Я вроде бы и штурман и вроде бы уже нет. Ну вот как понять? Первоначально меня отправляли работать помощником гарпунёра временно, из-за, скажем так, «конфликта» с капитаном Роговым, но вот теперь Гуржиев умер, я застрял на «Энтузиасте» и из меня серьёзно готовят гарпунёра. Так вот, кто мой самый главный босс? Понятно, что капитан-директор и его старпом, но вот кто из курирующих службы начальников? Хер пойми, да и ладно, пока меня всё более-менее устраивает.
        - Виктор! Вы опоздали! - ого, уже «Виктор»! Ни «Жохов», ни «кое кто», а Виктор, да ещё и на «Вы»! Росту над собой.
        - Прошу прощения, на нашем китобойце много неотложных работ, зае…, заработался, немного - оправдываюсь я.
        - Хорошо, понимаю, и на этот раз прощаю. Сегодняшняя тема: «Прокладка сложных маршрутов», докладчик - второй штурман «Авангарда» Киселёв…
        В этот раз меня никто не дёргал и даже ничего не спрашивал. Я слушал докладчика, стараясь вникнуть в то, что он говорил и мне это даже частично удавалось. После доклада пошли вопросы, на которые поочерёдно отвечали старший штурман и сам лектор. Скучно, нудно, но я старательно запоминал, и даже конспектировал в блокнот, всё то, что услышал. Стрелять китов мне не нравится, хотя азарт охоты присутствует, а адреналин будоражит кровь, но это только до тех пор, пока раненный кит не окажется на лине, а потом остается только смотреть на страдание огромного и в принципе безобидного животного, стараясь поскорее превратить его мучения. Сейчас у меня нет выбора, кроме как остаться помощником гарпунёра, так как на своей прежней должности я немедленно засыплюсь и спалюсь, но на будущее нужно что-то решать…
        Утром я еле выбрался из объятий Иринки с трудом разлепив глаза. Шесть утра, всеобщий подъём на плавбазе, а на семь запланирован выход «Энтузиаста» в новый рейс. Наш китобоец отремонтирован и получил все необходимое и уже готов к уходу. Мы идём на поиск китов, а «Алеут» перебазируется на новое место стоянки. Флотилия тратит большое количество пресной воды, и в виду этого время от времени «Алеут» идет для набора воды в ближайшую удобную бухту. В этих же бухтах флотилия отстаивается и во время сильных штормов.
        Прощаюсь с заспанной Иркой и бегу на китобойца. Новое начальство уже стоит на мостике, к нам временно перевили старпома с «Авангарда» в качестве капитана, из помощников у него только Бивнев. Томас тоже уже расхаживает на палубе, за что-то распекая растерянного Толяна. Ну это как обычно, он к Томасу ещё не привык, да и должен же новый гарпунёр показать, кто на баке хозяин. Я слетаю по штормтрапу на палубу китобойца и дружески улыбаясь Томасу, который тут же переключился на меня. Оказывается, у нас с Толяном, у всех механиков и у сварщиков руки растут из того места, откуда ногам положено расти! И пушка грязная, как будто на неё месяц чайки срали и амортизаторы не настроены и уже ржавчиной покрылись (когда только успели за несколько часов?), мачта не так закреплена, а лебёдка вообще - что-то на норвежском.
        - Я тоже тебя рад видеть Томас - поприветствовал я своего нового начальника, отстранив в сторону красного и пыхтящего от возмущения Ашурова - докладываю. Замечания вышестоящего начальства устранены в процессе проверки и осмотра! Пошли позавтракаем и кофейку бахнем, пока не отчалили? Жрать хочется, просто жуть.
        - Раздолбай! Да, когда это ты сучий потрох всё устранить успел?! Ты только что свою задницу с борта «Алеута» изволил спустить! А чего там на завтрак? От кофейка бы я не отказался… - как всегда Томас резко перешёл от гнева и крика на спокойный и даже заинтересованный тон.
        - А хрен его знает, пошли вместе посмотрим. Заодно и с поварихой нашей познакомимся. Как тебе повариха Толян? Дала… добавки на завтрак? - обращаюсь я к нашему марсовому ловеласу.
        - По морде вчера мне заехала! - мечтательно сообщает мне Ашуров закатив глаза - баба огонь!
        - По морде говоришь? Ну это у них обычное дело, я с Иркой тоже так познакомился… - соглашаюсь я с доводами марсового - ну ладно, пойду и я гляну, чего там за «огонь» в юбке.
        - Только ты это… Витёк, она моя! Понял! - занервничал Толян.
        - А она знает, что она твоя? - усмехнулся я - ладно, не ссы, я сегодня сытый по этому делу, пока, так что просто гляну. У меня и так всё есть, кроме счастья. Пойдём Томас.
        На завтрак была овсянка. Так себе повариха если честно, кто же мужиков травой кормит в такой мороз?! Она мне сразу не понравилась, как только про кашу сказала! Не в моём вкусе девушка, хотя если бы у меня не было Ирки, я может от безысходности и повёлся бы. Да и сама… маленькая, но сбитая такая, можно сказать даже толстенькая, лицо круглое, нос картошкой, рябая и … злая как собака!
        - Солнце, а нельзя ли двум отважным гарпунёрам пожарить яичницу, можно даже с тем же салом? Или может мяса? Право слово, ваша каша моветон на китобойце, мы же не англичане какие, чтобы по утрам овсянку жрать - высказал я свои пожелания, но тут же нарвался на отлуп, хорошо хоть по морде бить не стала, как того же Толяна, я же его не спрашивал, за что он в морду получил.
        - Будете жрать, что дают! Достали! Всего лишь один вечер и одну ночь на вашем корыте провела, а ваши морды видеть уже не хочу! То юбку задирать лезут, то овсянка уже им не еда! Вчера мясо было! А сегодня овсянка! Не буду я для каждого отдельно готовить, не в ресторане! У меня меню утверждено! - разоралась на всё судно вредная повариха - не нравиться, иди жри в другом месте!
        Узнаю советский общепит, аж слеза накатила, вот это сервис! Наш старый, обожжённый кок, по сравнению с этой фурией просто лапочка. Вступать в спор и возмущаться я пока не стал, будет ещё время на перевоспитание, а сейчас пришлось есть овсянку, которая, если уж сказать честно, была не так уж и плоха.
        В предрассветном тумане «Энтузиаст» бесшумно скользит по тихой глади моря. Сегодня на удивление штиль. Мы отходим от «Алеута» и в следующий раз вернёмся уже к нему с добычей, если конечно ничего экстренного больше не случиться. Возможно это будет уже сегодня, а возможно и через несколько дней. Наш китобоец рассчитан на восемь дней автономного плавания. Но такое случается редко, никто не позволит нам болтаться в море бесцельно, если мы сами не найдём китов, нас на них наведут другие китобойцы, пока китов в морях хватает на всех.
        Мы снова на своих местах и ведём поиск. Я стою рядом с Томасом на мостике, на руле опять Дед. Старпом с «Авангарда», по фамилии Попов, пока ведёт себя скромно, не орёт, не ругается, спокойным голосом отдаёт распоряжения, в общем пока команде нравиться. Тут же и Димон Бивнев, он тоже с биноклем осматривает горизонт.
        С Томасом мы обговорили порядок охоты. В кита он стреляет первым, берёт его «на линь», а если требуется добить огромное животное, то вторым стреляю уже я. Чтобы ускорить процесс охоты, добивать будем без линя, но стреляя слабым зарядом, чтобы гарпун не прошил тушу навылет, если он попадал в желудок кита - бывало в его практике и такое. Самой главной нашей ошибкой во время крайней охоты на синих китов, он как раз и назвал то, что второй выстрел мы произвели с укороченным линём, толком не поняв и не зная, на кого охотимся. И чуть не погубили судно! По словам Томаса, нужно было стрелять без линя. Так и быстрее перезаряжаться, потому что не требовалось цеплять к гарпуну линь, а иногда и укладывать его, да и потеря гарпуна не так страшна, как обрыв ценного манильского троса. Да и потом стреляя без линя в крупного кита, мы бережём самое ценное на китобойце, амортизационную систему и мачту.
        По требованию Томаса, я переселился в его каюту. Спальных места там два, а старику видимо скучно уже одному. Со мной он нашёл общий язык, хотя, если посмотреть на нас со стороны, кажется, что мы непрерывно ругаемся и посылаем друг друга далеко и на долго. Кстати, видимо такую вольность почему-то Томас позволяет только мне, так как Толика, когда он попытался поговорить с нашим гарпунёром так же как я, ждал жёсткий облом. Томас его чуть в палубу на втоптал и только моё вмешательство спасло Ашурова от бесславной гибели под сапогом старого потомка викингов.
        - Смотри внимательно Виктор! И думай о китах, а не о бабах! Старость быстро придёт, это вам молодым, кажется, что вся жизнь впереди, а она пролетит быстро! Ты потом будешь жалеть, что пропустил очередную стаю, и не взял её хозяина - бурчит у меня под ухом Томас, так же внимательно осматривая море перед китобойцем - твои руки будут скучать по пушке!
        - Не, Томас. Как это не о бабах? А о ком? Китов я вспоминать точно не буду, уж поверь мне, когда время придёт, я буду жалеть только о том, что пропустил очередную юбку. А ещё я буду жалеть, что провёл несколько месяцев своей молодой жизни в этой стальной коробке, и видел только ваши рожи, вместо того, чтобы гулять по красивым паркам с красивыми девушками. Ты то старый уже, забыл, наверное, как это - с красавицей до утра в кровати кувыркаться. - смеюсь я. В том, что я говорю, я абсолютно уверен. Китов мне жалко, и я уж точно не буду жалеть, что подарил очередной стае шанс уйти от железного убийцы. Но если бы я только один следил за морем, так бы может быть и было бы, однако «смотрящих» тут много и шансов уйти у китов нет.
        - Дурень ты Витька! - возмущенно воскликнул Томас, но других контраргументов, кроме моих умственных способностей у него не нашлось, и он обиженно засопел, отвернувшись от меня. Всю жизнь, с подросткового возраста проведший на китобойных судах Томас, уж точно видел женщин меньше, чем китов. Я дружески хлопнул старика по плечу, но он только дёрнул подбородком, показывая своё недовольство. Ничего, отойдёт, а если нет, то я извинюсь, сейчас это единственный человек на флотилии, мнение которого мне важно и чьё хорошее отношение я не хочу терять.
        Мы продолжаем наблюдение, а «Энтузиаст» идёт вперёд полным ходом.
        - Фонтаны на горизонте! - крик марсового прерывает наступившую тишину - кашалоты!
        Новый день охоты начался.
        Глава 18
        Старик нудит у меня над плечом, давая идиотские советы, а я целюсь в кита. Это уже третий за сегодня и второй, в которого приходится стрелять мне. Кашалот ранен сильно, но ещё готов бороться за свою жизнь, первый гарпун, который выпустил в него Томас, попал в лёгкие, о чем говорят кровавые фонтаны, которые время от времени выпускает зубатый кит. Я целюсь под спиной плавник, если попаду в сердце, кит погибнет сразу. Ещё недавно раненый кит, пытается уйти в глубину. Лебедка свистела, а от линя дым валил, того и гляди лопнет, ну а сейчас он всплыл и судя по всему никак не может отдышаться.
        - Томас! Отвали! - пытаюсь я отогнать от себя возбужденного гарпунёра, который никак не унимается и только сбивает мне прицел. То, что я сегодня уже добил одного кита и выстрелил без промаха, его никак похоже не волнует.
        - Куда ты целишься идиот! Ниже бери! - орёт мне на ухо Томас, что не добавляет моим рукам твёрдости, он честно выполняет нашу договорённость, но видно, как у него дергаются руки, он так и хочет перехватить спусковой рычаг и стрельнуть сам.
        Я, сосредоточился на прицеле, перед глазами только раненный кашалот. Гарпун без линя не может точно лететь на дальние расстояния, линь всегда выступает в качестве стабилизатора и удерживает при дальних выстрелах гарпун от того, чтобы он отклонился от цели в полёте или перевернулся, а вот когда стреляешь просто железякой, точность падает сильно, но тут всего метров десять и промахнуться трудно. Выстрел! И кашалот, получив от меня смертельный подарок дергается, а потом замирает. Готов! Я сейчас работаю в качестве брата милосердия для гиганта, прерывая его мучения.
        - Молодец Витька! - хлопает меня по плечу Томас и идёт контролировать постановку кашалота на флаг, охота ещё не закончена, а стая, которая и не думает уходить далеко, просто огромна, голов сорок, не меньше.
        Томас точно лучший гарпунер, что я видел, хотя мне почти не с кем сравнивать, только что с Питерсоном. Он мастерски управляет судном во время преследования стаи и охоты. То командует «полный ход», то останавливает китобойца, алгоритм его действий абсолютно не понятен, но в результате, при минимуме манёвров, мы всегда оказываемся на расстоянии точного выстрела возле преследуемого кита. Мне кажется он видит сквозь воду, потому что почти всегда может точно сказать, где вынырнет кит, в которого он собирается стрелять.
        - Право руля! Стоп машина! - кричит Томас, хотя кит уходил в левую сторону. Я вижу, как на мостике недоуменно переглядываются старпом и рулевой, но команду гарпунёра выполняют без задержки. Томас что-то считает про себя, губы его шевелятся, а я должен стоять рядом молча, и не сбивать мастера с «настройки», стоит только что-то мне сказать «под руку», как я буду обвинён в черном колдовстве и «сглазе», потому что если кит вынырнет не там, где этого хочет Томас, то виноват конечно не он, а я или рулевой, который прошёл на полметра мимо того курса, что этой «заднице кашалота» показывал Томас.
        - Назад! Стоп машина! - продолжает командовать Томас, хотя кита не видно. Томас полностью уверен в своих действиях и направляет пушку прямо перед собой. Я с сомнением качаю головой, по моим расчетам кашалот всплывёт не только много левее, а ещё и дальше как бы не на милю.
        Но прав опять оказывается наш гарпунёр, кит всплывает прямо по курсу и совсем рядом! Выстрел! Правки не требуется, четвёртый кашалот на лине и убит с первого выстрела. Сейчас основную часть добычи китобойной флотилии «Алеут» составляли кашалоты и мы сегодня придём к базе совсем даже не с пустыми руками, прошло каких-то полдня, а уже четыре добытых трофея у нас есть. Но стая похоже что-то поняла, отойдя от нас в сторону, киты сбиваются в кучу и быстро уходят в открытый океан, сегодня мы их уже точно не догоним. Томас с сожалением смотрит им в след и даёт команду брать китов на борт, а старпом командует радисту передать координаты стаи на другие китобойцы. «Трудфронту» сегодня не повязло, и он пока не смог добыть ни одного кита, переданные нами координаты, это шанс Рогову хоть что-то сегодня добыть.
        С каждого борта к судну пришвартованы по два кита, и мы идём в бухту «Моржовую», на завтра синоптики дают плохой прогноз, будит сильный шторм, поэтому и «Алеут» и мы завтра будем отстаиваться там, ожидая, когда распогодиться. Всего несколько часов назад мы отошли от базы после ремонта и уже к ночи будим снова возле плавучего комбината.
        В кубриках команды во всю обсуждают Томаса и Попова. Все сходяться во мнении, что оба мужики фартовые. С Питерсоном и старым капитаном, всё время были какие-то неприятности на борту, а обстановка на судне была нервная. С прибытием нового начальства, на китобойце стало как-то спокойнее и надёжней. Моряки верят во всевозможные приметы, и все в один голос утверждают, что кто-то из той троицы, что сейчас зализывает свои раны на борту «Алеута», приносит команде несчастье. Сейчас всерьёз обсуждают, что нужно идти всем коллективом к капитан-директору, с просьбой поменять руководство «Энтузиаста».
        - А ты Витька чего скажешь? - обращается ко мне один из свободных от вахты кочегаров, с серьёзным лицом. Мы только что закончили в очередной раз забивать «козла» и сейчас он раскидывает кости по новой.
        - А давайте Степаниду утопим?! - кровожадно сощурив глаза, выступаю я с рационализаторским предложением, по устранению всех препятствий по последующей удачной добыче китов.
        - Ты чего?! - с круглыми глазами смотрит на меня Толик Ашуров, который окучивает нашу повариху, впрочем, без особого успеха, с самого попадания её на борт судна.
        - Баба на корабле к несчастью! - убежденно говорю я и перевожу взгляд на Толяна - вот Толяну и поручим! Пусть постарается для коллектива, а то сейчас какое-то затишье, как перед бурей, не к добру это, потом как рванёт! Все потом жалеть будем, что её на корм рыбам не отправили!
        В кубрике повисло напряженное молчание, недавние спорщики тревожно переглядывались между собой, а Толян сидел с растерянным и обеспокоенным лицом и смотрел на меня.
        - Ты серьёзно?! - спрашивает меня Дед, первым нарушив молчание.
        - А вы?! Да вы себя со стороны послушайте! Просто у Питерсона руки растут из жопы! А наш капитан со старпомом, зазвездились, от коллектива оторвались! Вот и всё объяснение наших несчастий! Томаса и Попова, нам никто навсегда не отдаст. Судя по всему, Попов сам скоро капитаном станет, или помощником на «Алеуте», а Томас нужен на плавбазе! Кто сейчас за крюйт-камеру отвечает там? Да никто! Сейчас всем гарпунёрам и помощникам самим придётся заряды собирать, а это время, да и не безопасно! Поэтому Томаса у нас тоже заберут. Наши командиры скоро поднимутся на ноги и станет у нас как было, так что гадать тут бесполезно. Но как говориться: «за одного битого, двух не битых дают» может они и возьмутся за ум. Ну вот Питерсон… он пострадал серьёзно и скоро его ждать не приходиться, так что Томас у нас ещё пока побудет.
        - Тфу на тебя балабол! - сплюнул Толян, выдыхая - а я почти поверил, что ты серьёзно говоришь! Ты Жохов можешь хоть раз без своих шуток обойтись?!
        - Могу, а оно нам надо? Ты Толян вроде взрослый мужик, а введёшься всегда как маленький ребёнок - смеюсь я над марсовым - ну вот как тут удержаться?
        - Эх Витька… - с досадой проговорил Дед - дозвездишся ты когда-нибудь…
        - Да вы тут все чуть не дозвизделись - возражаю я Деду - это же надо, просить поменять капитана потому, что он «несчастье приносит»! Вы комсомольцы все и партийные есть, сразу бы на карандаш попали за несознательность!
        - Ну так-то ты прав - соглашается Дед - не подумали как-то…

* * *
        Мы стоим в бухте «Моржовая», уже второй день, все три китобойца и плавбаза. Ещё с начала тридцатых годов бухта является постоянной базой первой советской китобойной флотилии. Местом стоянки китобазы «Алеут» избрана южная часть бухты - «Моржовый Угол», где на берегах установлены массивные якорные цепи, на которые крепятся швартовые концы и установлена «бочка» обозначающая место стоянки «Алеута». Берега бухты можно сравнить с норвежскими фьордами - высокие вулканические скалы, большую часть времени покрытые снегом, водопады и мелкие ручейки, спускающиеся по склонам, спокойная гладь воды. С этих водопадов и пополняется запас пресной воды «Алеут». На рифах, у входа в «Моржовую» - лежбища сивучей. Эта бухта, крупнейшая в Кроноцком заливе. Наши китобойцы сейчас в этом и Авачинском заливах и промышляют. Длина бухты от линии входных мысов до вершины достигает шести с половиной мили.
        На пароходах, пользуясь свободным временем, машинные команды производят чистку котлов, а нам делать на китобойце нечего, все дела сделаны, и сегодня мы с Томасом собираемся на охоту, на берег. Охотник, он что в море, что на суше человек почти сумасшедший, дай только пострелять и оказывается у Томаса есть с собой пару отличных норвежских полуавтоматических винтовок, а в данной бухте он охотился неоднократно. Нас везёт на берег вёсельный вельбот, который оккупировали наши заядлые рыбаки. И с «Алеута», и с других китобойцев отходят похожие команды для того, чтобы разнообразить запас пищи свежей дичиной или рыбой. Наши рыболовы пользуются каждым свободным часом, если место подходящее, и удят рыбу. Треска, палтус, камбала, морские окуни - всё это в обилии водиться в этих водах. При стоянках в бухтах, к этим привычным морским рыбам присоединяются лососевые, до гольцов включительно.
        Обычно в этих местах много медведей, но сейчас зима, и их не добыть, однако и другой живности на крутых берегах хватает. Здесь много горных баранов-аргали, есть всякие лисицы (и чернобурки), а птицы просто не меряно. Я совсем не охотник, этим никогда не увлекался и не понимаю «прикола», когда мужики днями и неделями «бомжуют» в лесах, для того, чтобы добыть кусок мяса, который вполне себе можно купить и в магазине, но сегодня я всё же согласился пойти с Томасом. Мне стало просто чертовски скучно. Да и на твёрдом берегу хотелось бы побывать, после стольких недель плавания, когда качающаяся под ногами палуба, уже стала настолько привычной, что кажется я всю жизнь провёл на судах нашей флотилии. Хочу на берег, пусть даже и на охоту!
        Нам можно сегодня подстрелить кого угодно, кроме сивучей, уже сейчас они - редкий вид. Дошло до того, что когда мы стоим в бухте, то либо катер с вооруженными матросами, то один из китобойцев охраняют их лежбище от вездесущих касаток! Касаток в бухте очень много! Я насчитал голов семьдесят, не меньше. Этих китов-убийц сейчас считают чуть ли не волками морей, и каждый уважающий себя китобой, не пропустит случая убить касатку. Они не имеют промысловой ценности, с них невозможно получить много жира и мяса, но каждый раз, как только эти хищники появляются рядом с нашими судами, кто-то из моряков достает винтовку и начинает отстрел. Не стесняются в них стрелять и из пушки, просто для того, чтобы потренироваться, ведь касатка очень неудобная добыча, они очень малы по сравнению с промысловыми китами, и часто помощники гарпунёров тренируются в меткости именно на них, стреляя без гранаты. Если гарпунёр попал в касатку, то с ней не церемонятся, даже если она легко ранена, лебедка китобойца легко преодолевает любое сопротивление этого небольшого кита, и их подтягивают к судну, где и забивают пиками, часто
просто бросая тушу в море. Этих китов бояться и всячески стараются истребить, считая их виновниками снижения численности китов и других морских млекопитающих. Я сам слышал, как никто ни будь, а сам начальник научной группы, в звании профессора морской биологии, призывал на занятиях по китобойному делу, уничтожать этих китов где и как только можно!
        По идее, стрелять нельзя и баранов-аргали. С 1934 года охоту на них в СССР запретили, но мы же китобои! Нам плевать на тех животных, которые не умеют плавать в морях! Поэтому на добычу баранов все смотрят сквозь пальцы, никто конечно не призывает их стрелять, но молчаливого одобрения достаточно, так как этот баран довольно вкусная дичь, ну и именно в районе бухтя «Моржовой» их довольно много.
        Охотиться на баранов в тех местах где нет глубокого снега, высокие сугробы мешают баранам передвигаться и добывать пропитание, поэтому хорошо продуваемые ветрами скалистые берега залива, сильно привлекают этих животных.
        Томас хорохориться, он опытный охотник, но вот только зрение у него подсело, как свойственно многим старикам, сейчас у него дальнозоркость, он не может вблизи рассмотреть текст книги, зато фонтаны китов видит чуть ли не первым, и он считает это своим главным преимуществом в предстоящей охоте. Когда вельбот высадил нас на берегу, я первое время стоял, покачиваясь и меня даже начало немного подташнивать, непривычное спокойствие под ногами сыграло со мной плохую шутку, у меня на суше, началась морская болезнь!
        - Стой Томас, давай немного тут посидим - я плюхнулся задницей на ближайший камень, пережидая приступ - чё то мне не хорошо как-то…
        - Хе-хе! Настоявший моряк ты стал Витька! - развеселился Томас, которому похоже всё было нипочем - не принимает тебя суша! Посиди немного, это пройдёт, уж поверь мне, когда я раньше возвращался с промысла, то меня как пьяного, с одной стороны улицы на другую кидало!
        И правда, через пару минут меня отпустило и я, встав на ноги, пошёл за Томасом, при этом с удивлением отмечая, что шёл я «вразвалочку», иду значить такой, ноги в раскорячку. Тфу, бля! Надеюсь это пройдёт! А то хожу, как будто лом в задницу вставили.
        Далеко мы не пошли, у Томаса уже было облюбованное место для засады, в отличии от остальных охотников, он не мог долго скрадывать животное, а предпочел «дедовский» метод охоты. Среди скал было нагромождение камней, которые закрывали от пологого склона небольшую расщелину, где мы и устроились. Баранов было не видно, и сложив свои винтовки на камни, мы скрылись за валунами.
        - Тут сядем, хорошее место, доставай закусь Витька, нужно резкость навести, и ты это, поглядывать не забывай, а то всё охоту просрём из-за тебя - бурчит Томас, доставая из-за пазухи флягу - сейчас бахнем немного, и за дело!
        Я выложил на плоский камень банку тушёнки, сухари, пару луковиц и достав нож, стал нарезать. Что мне в Томасе нравиться, так это то, что он знает, что соратнику сейчас больше всего надо. Плевал я на баранов, самогон сейчас мне нужен больше всего.
        - Давай старый, разливай! Не томи! Добудем мы твоих баранов, если тут не получиться, я тебе на «Алеуте» парочку покажу, их можешь стрельнуть. Там даже «козлы» , «крысы» и «свиньи» есть - полный набор для такого любителя охоты как ты. Так что без добычи не останемся!
        Эх! Хорошо пошла! Аж кровь по венам быстрее побежала, как же мне не хватала этого ощущения. Я закрыл глаза и сосредоточился на ощущениях - кайф! Я вхожу в образ. Так-то я раньше из него почти никогда не выходил, до того, как в Жохова переселился, поэтому сейчас почувствовал давно забытое чувство свободы. Хотелось действия, в клубешник вдруг захотелось или в сауну. Да, лучше в сауну! Там теплее! Этот вездесущий, пронизывающий холод меня уже задолбал! Вот в сауну в самый раз, и что бы «массажистки» посмелее. От моих мечтаний меня отвлёк и снова опустил на грешную землю голос Томаса.
        - Витька! Не спи засранец! Глянь чего там? Нету баранов? - ворчит старик, разливая по второй. Ему тоже хорошо и судя по всему плевать он хотел на охоту, ему важен сам процесс.
        Я нехотя разлепил глаза, и глянул на норвежца почти с ненавистью! Такой кайф обломал! Но всё же ничего говорить не стал и послушно выглянул за камень.
        Поначалу ничего я не заметил, всё тот же заснеженный склон, с редкими деревьями, но вдруг один из камней сам по себе переместился на новое место. Дожил, с одного стакана самогона умудрился глюк поймать! Интересно, чего туда Томас добавил? Надеюсь не на своих старых портянках настаивал! Соберись Витька! Я набрал в руку пригоршню снега и вытер им своё лицо. Ух! Холодно! Так, теперь смотрим снова! Нифига не проходит глюк, камни то в одном месте, то в другом, перемещаются по склону!
        - Ты это, Томас, глянул бы, а то мне кажется, что у меня галлюцинации - жалобно прошептал я, медленно сползая вниз, за укрытие.
        - Че там? - старик нехотя положил свою флягу на камень и приподнял голову, а потом почти мгновенно спрятал её назад и шепотом начал меня ругать - ну ты Витька и кретин! Это же бараны! Там голов сто, не меньше!
        Вечером мы встретили наш вельбот гордые и довольные. Пять горных баранов (которых по одному пришлось перетаскивать на берег одному мне!) лежали у наших ног, и двух из них умудрился подстрелить даже Томас! Честно говоря, вся наша охота уложилась в пять минут, когда мы с Томасом встав в полный рост открыли стрельбу по стаду. После того, как мы выпустили каждый по магазину, бараны и закончились, кроме тех, что остались лежать на склоне. Пока мы готовились к стрельбе, неосторожные животные подошли к нам буквально в плотную и даже я, человек, который из оружия держал только макет автомата Калашникова в Нахимовском училище, сумел подстрелить троих! А мне понравилось! Небывалый всплеск адреналина в крови будоражил кровь не хуже алкоголя! Нужно и мне ружбайкой озаботиться, если в следующий раз подвернётся возможность, я снова пойду на охоту! Потом мы допили флягу, я разобрался с добычей и остаток дня просто болтали почти ни о чём. Я прекрасно провёл время, ну а завтра, если распогодиться, нас снова ждет суровое северное море.
        Глава 19
        Прошёл уже месяц, как я работаю помощником гарпунёра на «Энтузиасте». Томас так до сих пор и трудиться на нашем судне гарпунёром. Лечение Питерсона затянулось, и сухогруз снабжения, который не так давно отошёл от «Алеута», забрал с собой покалеченного норвежца, долечиваться в сухопутном госпитале. То ли раны его оказались серьёзнее, чем мы думали, то ли организм его не справился, но до концу промысла, теперь нашим гарпунером стал мой старый наставник. Остальная же команда постепенно вернулась на судно, и теперь мы работаем почти в прежнем составе. Как я и думал, Попова нам не оставили, он пошёл на повышение и теперь не много - не мало, а капитан-дублёр «Алеута»!
        Наш капитан до сих пор ходит с тростью, а старпом стал необычайно молчалив, обстановка на судне, с тех пор, как им командовал Попов серьёзно изменилась, как-то спокойнее стало, комфортнее. Конечно не малая роль в этом принадлежит Томасу. Старик пользуется непререкаемым авторитетом как среди команды, так и среди начальства. Да что там говорить, если кого-то из экипажа спросить, кто же всё-таки командует судном, то все в один голос скажут имя старого гарпунёра. Мы постоянно на промысле, бьём почем зря китов, и по факту Томас и рулит судном, за исключением стоянок в бухтах и разгрузок возле плавбазы. Капитан китобойца, поняв, что план мы всё же выполним и даже уверено пробиваемся в лидеры по добыче, самоустранился и не вмешивается в промысловые дела, отдав всё на откуп тому, кто сможет вытащить его из той задницы, что он попал в начале сезона.
        Я стреляю из пушки каждый день и счет убитых мною китов неумолимо растёт. Последние пару недель Томас вообще к гарпунной пушке подходит редко, он рулит процессом, даёт советы, ругает, но стреляю только я. Сдал старик Томас, серьёзно сдал. Он крепится, старается не показывать вида, но я-то вижу, что он почти не спит и по палубе ходит с трудом. На мои неоднократные просьбы и даже требования обратиться в лазарет я получаю только один ответ и если убрать из него нецензурную лексику, то Томас можно сказать молчит.
        Толян Ашуров жениться! Он всё же добился своего и повариха Степанида, которая неделю назад перебралась обратно на плавбазу, дала ему согласие на то, чтобы он официально перебрался под её "каблук". Хотя, как по мне, она каблуки с роду не носила и даже не знает, что это такое. Но Толяну с ней я думаю будет хорошо, он из той породы мужиков, для которых «каблук» как раз самая надёжная и непротекаемая «крыша». Когда мы на «Алеуте», она гоняет его почём зря, а он с шальными глазами смотрит на неё как на икону и беспрекословно выполняет все её распоряжения, какими бы идиотскими они не были. Будь я на месте Толяна, эта вздорная девка уже давно бы отправилась в пешею сексуальную прогулку или получила бы ремнём по своей необъятной заднице. Но это я, а там Толик, и он рождён страдать
        С Иркой у нас всё хорошо. Моя корабельная подруга блюдёт себя и стала неприступной для остальных мужиков как Форт-Нокс. Почти каждый день мы видимся (и не только) с ней на «Алеуте» так как без добычи обычно не остаёмся и к вечеру почти каждую ночь наш китобоец всегда на плавбазе. Доктор "бегемот", предприняв последнюю, но очень решительную атаку на наши отношения, похоже смерилась с неизбежным. Но честно скажу, я был на грани того, чтобы впервые в своей жизни ударить женщину. Не в том смысли, что я их раньше не бил, бил конечно и Ирку тоже, но легкий шлепок по сочной заднице, который доставляет удовольствие обоим сторонам процесса, наверное, не в счёт. Но вот так, чтобы хотелось в морду дать, со мной такое было впервые. Ну а план этой хитрой бройлерной курицы был прост и легко осуществим. Она списала и уволила Ирку на берег!
        Когда корабль снабжения с говорящим названием «Колыма», только заходил в бухту «Моржовая», как эта овца и объявила Ирке, что отправляет её домой! Ирке нужно было возвращаться во Владивосток. Иркины слёзы не помогли, мои уговоры и красноречие тоже не подействовали, но выручил нас как раз Попов.
        С бывшим старпомом «Авангарда» у нас сложились вполне дружеские отношения и когда он стал «большим начальником», то звезду не поймал, он вошёл в наше положение и вызвался помочь. Ирке срочно, приказом, оформили командировку на китобойцев, с расплывчатой формулировкой «для проверки санитарного состояния», и до самой отправки «Колымы» она благополучно пряталась от своей разгневанной начальницы то на одном гарпунном судне, то на другом, ну а когда «снабженец» покинул бухту, мы вдвоём пришли и сдались на милость корабельному доктору, которая только что ядом не плевалась от бессилия и злобы.
        Единственный минус (но мать его очень существенный!) всей этой эпопеи - мне предписано Поповым, в присутствии Марины Карловны и секретаря партколлектива, тащить Ирку под венец, по приходу в порт Владивостока! Ирка светилась и краснела от радости, я тоже краснел, но от праведного гнева. Если бы я знал, что так всё обернётся, то сам бы отправил Ирку на «Колыму»! Это как так вообще можно, приказать человеку жениться?! Ну ладно, я уже немного остыл, до захода в порт Владивостока ещё ни один месяц, а там как говорил Ходжа Насреддин: «Или ишак сдохнет, или эмир». По крайней мере, жениться я пока не собираюсь. Это хорошо, что они не додумались нас расписать прямо в море, ведь это может сделать любой капитан корабля, даже маленького китобойца!
        - Шёл бы ты в каюту Томас, тебе отдохнуть надо, а мы с Толяном сами управимся - уже в который раз я пытаюсь отправить неважно выглядящего гарпунера в теплое помещение. Знаю, что бесполезно, но каждый раз всё равно произношу эту фразу. Это как загонять пьяного батю спать, когда он только поймал кураж - надо, но на успех почти нет шансов - мы тут без тебя управимся.
        - Шёл бы ты нахер Витька! - с отдышкой отвечает мне почти уже ритуальной фразой Томас - вас одних оставь, вы «Алеут» загарпуните, дурни безмозглые! Чего там?
        - Похоже серые киты - отвечаю я, наблюдая за огромным стадом, голов в сто, если не больше, которая прижималась к берегу очередного залива - Смотри сам, спинного плавника нет, а ближе к спине «зубцы» идут.
        Томас поморщился. Серый кит плохая добыча, по нашему платежному табелю - а гарпунеры получают с добытого кита - серый кит отнесен к числу «других мелких китов» и расценен очень низко. Норвежские гарпунеры обычно не желают охотиться за ними, говорят - невыгодно, других, более крупных китов много. Да и добывать их трудно, они держаться берега, где легко можно нарваться на риф и пропороть обшивку китобойца. Кроме того, эти киты очень агрессивны, на языках многих прибрежных народностей, этого ките называют или «черным», или «сердитым», или «опасным». Когда он ранен, он может броситься на обидчика, хотя размер его не велик, всего десять - пятнадцать метров и для китобойца он не представляет никакой опасности.
        - Чёрт! Плохой день, плохая добыча! - ругается Томас, но похоже выбор у нас не велик, других китов мы уже полдня не видели, а серых очень уж много.
        - Ну командуй, "начальника", идём на них или нет? Может ещё поищем? - в принципе я с Томасом согласен, серый кит чуть больше крупной касатки и стрелять в него не удобно, тем более, что гарпун его насквозь обычно прошивает.
        - Смотри один час и идём дальше - вздыхает Томас и машет рулевому рукой, показывая на огромное стадо.
        Судно идёт самым малым ходом. Капитан тревожно вглядывается в воду, на этом месте, на карте, береговая линия показана пунктирной чертой, а значить глубина не известна, поэтому мы осторожничаем. То и дело один из матросов набрасывает лот, но глубины все еще очень большие и лот дна не достает.
        - Прямо по курсу фонтан! Стоит на месте! - кричит Толян Ашуров из своей бочки, и Томас слегка оживает. Стоит на месте, значить скорее всего спит, и этот кит лёгкая добыча, только вот что бы его не разбудить, придётся глушить машину и идти к киту «накатом».
        - Полный вперёд! - командует Томас и через пару секунд - Стоп машина!
        «Энтузиаст» беззвучно скользит к киту, который через равные промежутки времени выдает одиночный фонтан, чтобы повторить его снова, как будто точно по расписанию. Странно это. Всё стадо дальше и ближе к берегу, а этот тут один и почему-то, вместо того, чтобы кормиться, он спит. И почему он дышит так часто? Я всматриваюсь в темные холодные воды перед нашим китобойцем и волосы на моей голове встают дыбом!
        - Полный назад! Самый полный! Право руля! - ору я не своим голосом, и Дед, который привык уже выполнять и мои команды, реагирует мгновенно, выворачивая руль китобойца в нужную сторону. Капитан орет в переговорную трубку, дублируя мою команду, а Томас возмущенно поворачивается ко мне, готовый смешать меня с грязью, я ведь обломал ему надежный выстрел!
        Еще бы судно так же быстро реагировало как Дед! Дело в том, что тяжелое судно, особенно старой постройки, не сразу реагирует на поворот штурвала, как это бывает на автомобиле или на катере. Поворачиваешь штурвал и ничего не происходит, и если имеешь опыт, то знаешь, что надо подождать. Я помню, как месяц назад, в первый раз постоял за штурвалом «Энтузиаста», у меня тогда опыта управления китобойцем не было. Поворачиваю штурвал - ничего, я ещё больше поворачиваю, наконец пошло. Вижу, хватит, кручу штурвал обратно, а судно продолжает всё в ту же сторону. Спешно кручу в противоположную сторону… короче, судно рыскает вправо и влево, и я никак не могу удержать его на нужном курсе.
        - Круче в право! Рифы прямо по курсу! - продолжаю я отдавать команды, не обращая внимания на старика. Мы на грани и сейчас не до объяснений.
        Попали мы в ловушку собственной жадности. Одиноко стоящий риф, вершина которого едва выступает из воды, время от времени накрывается волной, от чего вверх вздымается пенный бурун, который так легко принять за не высокий фонтан кита. Злую шутку с нами сыграла и легкая дымка над морем, которая грозит скоро перейти в густой туман. Мне видна только вершинка рифа, а что там под водой - одному богу известно.
        Кроме меня опасность уже видят и Дед с капитаном, и более опытные моряки берут спасение судна в свои руки. Китобоец буквально замирает на одном месте, чуть не уткнувшись носом в риф, а потом идет назад, попутно разворачиваясь. Отойдя на пару сотню метров от рифа, судно замирает, а команда облегчённо переводит дух.
        - Витёк, Жохов, пузырь с меня! Молодец! - орёт из рубки счастливый капитан и показывает мне большой палец, а потом поворачивает голову к бочке и грозит кулаком Толяну - а тебе, засранец, лучше оттуда не спускаться!
        - Как же это я?! - сокрушается рядом со мною Томас, отступив от пушки - как не увидел?! Я старый балбес не смог бурун от фонтана отличить! Как же так?
        - Бывает старый, никто не смог, я тоже до последнего сомневался. Просто мне показалось, что слишком уж часто этот странный «кит» дышит и промежутки времени одинаковые, вот и стал вглядываться пристальнее - успокаиваю я старика и тут же по-дружески подколол, как это обычно у нас с Томасом бывает - а так-то да, ты уже слепой совсем, да и здоровье ни к черту, ветром качает тебя Томас. Давай по приходу на базу, тебя в лазарет определим? Там тебе пару клизм поставят, у тебя глаза сразу шире станут, и посмотришь ты на мир другими глазами. А врачиха там, просто бой баба! Может и приласкает тебя по старой памяти.
        - Я в порядке! - как-то необычно резко и нервно отреагировал на мои подколки Томас. Он имел мрачный и какой-то потерянный вид - Ашуров, идиот! Ничего вам доверить нельзя! Сегодня стрелять буду только я! А ты! Захлопни свою пасть и иди проверь амортизаторы! Возомнил себя гарпунёром?! Сопляк! Тебе ещё до настоящего гарпунёра учиться и учиться! Слишком много языком своим болтаешь!
        - Ты чего разбушевался?! Ну и стреляй себе, сколько влезет! - разозлился я. Чего это на него нашло? Ну просрали ситуацию… почти. Бывает. Мы же не каботажники какие то, а китобойцы! Мы залазим в самую жопу мира, стреляем из пушки гарпунами в самых больших животных на планете, взрываем их гранатами, таскаемся за недобитками на лине, рискуя нарваться на рифы или утопить хрупкий пароход и всегда выходили сухими из воды. Чего теперь из-за этого на меня всех собак спускать?! Ведь именно я всех выручил, а теперь я сопляк?! - если ты старый хрыч думаешь, что мне доставляет удовольствие убивать китов, то ты ошибаешься! Я никогда не хотел быть гарпунёром, однако стою сейчас тут с тобой возле пушки и за тобой дерьмо подчищаю! Иди нахер!
        - Уйди, что бы глаза мои тебя не видели! Поменяйся с Ашуравым в бочке, он мне сегодня будет помогать, а ты к пушке даже что бы близко не подходил! - Томас орёт на весь китобоец и народ в рубки тревожно переглядывается, таким злым Томаса никто и никогда не видел. Причем абсолютна не понятна вспышка его ярости, обычно он если и ругается, то с каким-то весёлым огоньком. Но не сегодня…
        Я молча развернулся и полез по вантам. Я мог еще много чего сказать норвежцу, но не стал. Что-то сегодня он сам не свой, да и я на него чертовски зол. Вместо заслуженной похвалы и признания, я получил плевок в лицо!
        - Вали нахер отсюда! Тебя повышают до подтиральщика задницы Томаса! - сорвался я на и так зашуганном Толяне, когда поднялся в бочку - иди, учись быть настоящим гарпунером, у этого старого маразматика!
        - Ты это Витька… бля буду, не заметил я рифа! - Толян растеряно озираясь вылезет со своего рабочего места и почему-то оправдываясь передо мной. Вот он стал спускаться по вантам, но замер, едва преодолев всего пару метров - так капитан сказал, чтобы я от сюда не слазил…
        - Томас на болту твоего капитана вертел! Так что вали, не зли меня Толя! - шепчу я как змея почти в лицо побледневшего Ашурова. И он, опустив глаза спускается на палубу и идёт к Томасу.
        С высоты я вижу, как Томас нервно расхаживает по палубе, вставляя Толяну пистон, за дело и просто так. Вот Ашуров как побитая собака плетется к люку и ныряет в амортизационный отсек, а Томас встал к пушке и тяжело опираясь на неё, и не глядя на рубку, машет рукой в открытое море. Наш китобоец набирает ход уходя от побережья и такой не удобной добычи как серые киты.
        Китов я увидел через пол часа. Всё же обзор из бочки гораздо лучше, чем с той же ходовой рубки, где я обычно стою, когда мы ведём разведку. Определить, что это за киты не представляло сложности, за месяц я насмотрелся на разных и уже могу отличить их по фонтанам и силуэтам спины. Стая была не большая, всего около пятнадцати особей, но добыча вполне себе хорошая - горбатые киты.
        - Горбачи с право по борту - кричу я, махнув рукой в сторону замеченных китов. Всё, теперь по идее, я должен спуститься на палубу и помочь гарпунёру. Это обязанность марсового, да и не безопасно сидеть в бочке во время охоты. Но спускаться я не стал. Томас хочет, чтобы я сидел в бочке? Я и буду сидеть!
        «Энтузиаст» резво догнал неспешно идущих по своим делам китов и сходу пристроился в хвост колонне. Видимо охотничье счастье повернулось к нам лицом: прямо с хода, когда мы шли на сближение, несколько горбачей вынырнуло по носу, метрах в двадцати от нас, и Томас тут же всадил гарпун в самого крупного из них. Глухой взрыв гранаты в туше завершил дело, и туша медленно поворачивается вверх брюхом. Оказывается, крупная самка. Но вдруг она вздрогнула, снова перевернулась и стала отходить. Ранена она тяжело, фонтаны кровавые. Три кита поменьше подошли к смертельно раненой самке и начали поддерживать ее, подталкивая ее головами. Толян и Томас быстро заряжают пушку, у старика как будто открылось второе дыхание. Он решил использовать положение и добыть еще одного кита. Томас стреляет по второму и убивает его на месте. Но оставшиеся два продолжают поддерживать самку. Убитый опять оказался самцом. Снова заряжают пушку и Томас стреляет снова, убивая следующего кита, тоже самца. А Раненную самку подтащили близко к баку. Последний кит, которого задели линем, все же отошел, нырнул и исчез. Нихрена себе Томасу
сегодня выдаёт! За каких-то пол часа - три горбача! Что не говори, но Томас мастер! Я любуюсь работой профессионала, почти забыв все свои обиды.
        Но видимо Томас решил сегодня установить какой-то свой, неведомый нам рекорд. Как пуля он слетает с бака и криком подгоняет боцмана и его команду, требуя быстрее качать китов воздухом и ставить их на флаг. Стая уходит и Томас не хочет их упускать.
        - Шевелитесь сонные мухи! - орёт необычайно возбужденный Томас - дай я!
        Томас отбирает у боцмана пику и с силой бьёт загарпуненную самку в брюхо. Я вижу, что удар не очень удачный, пика входит не глубоко. Сейчас её надо «дожать» и только потом подавать воздух, но Томас так торопиться, что не замечает свою ошибку.
        - Давай! Шевелись на компрессоре, быстрее! - матрос не видит ошибки гарпунёра и дает полное давление на шланг.
        Мои глаза раскрыты от ужаса! Я хочу кричать, но не могу вымолвить ни слова. Нет! Не может быть! Это просто ночной кошмар и мне надо проснуться! Пика, которая не пробила кита, со свистом и шипением вылетает из туши и вонзается обратным концом Томасу в грудь! Старик падает на палубу как подкошенный, а вокруг него тут же образуется кровавая лужа.
        Как я оказался на палубе, я не знаю. Молнией я лечу к упавшему старому другу и переворачиваю его. Пика вошла в грудь не глубоко, но ранение без сомнения смертельно. Грудина проломлена и не понятно, как старик ещё жив.
        - Витя… дурак я старый! - шепчет Томас, смотря стекленеющими глазами на моё залитое слезами лицо - хотел показать тебе, что я ещё чего-то стою… Прости дурака сынок…
        - Прости и ты меня Томас - говорю я уже мертвому другу.

* * *
        Экипаж скорбной колонной стоит на разделочной палубе «Алеута». Я и ещё несколько моряков стоим у гроба, опутанного цепями, мы прощаемся с Томасом, человеком, который впервые за две жизни показал мне, что такое отец. Я не плачу, лицо моё спокойно, отплакался я ещё на борту «Энтузиаста», когда мы доставляли тело покойного и добытых им китов на плавбазу, а сейчас, плакать я не могу. Но наши женщины слёз не сдерживают. Томаса мы хороним в море! Нет у него родственников, и как того же покойного Гуржиева, никто его не ждал, а значит и нет смысла доставлять тело на берег. Я уверен, старый моряк был бы доволен тем местом, где он обретёт последний приют.
        Хауген, гарпунер с «Трудфронта», читает молитву. Норвежская речь разносится почти в тишине, он тоже слёз не сдерживает. Суровый гарпунёр держит в руках библию, и произносит завершавшие слова.
        - For riket er dittog makten og ?ren i all evighet. Amen - он крестит гроб и отходит в сторону, а значит пора действовать нам.
        - Покойся с миром дружище! - шепчу я, и вместе с остальными поднимаю платформу. Гроб, по специальным сходням скользит за борт, и падает в море. Мой первый настоящий друг, учитель и настоящий моряк, навечно останется среди китовых полей.

* * *
        - За высокие показатели в китобойном промысле и проявленное мастерство, вы переводитесь на должность штатного гарпунёра китобойца «Энтузиаст»! Так же позвольте поздравить вас товарищ Жохов с этой высокой наградой! - новый замполит жмет мне руку и вручает маленькую коробочку. Фотограф просит нас задержаться в красивой позе и щёлкает затвором фотоаппарата. В красном уголке стоит накрытый красной скатертью столом, за которым заседает президиум, коллектив флотилии занял почти всё пространство огромной столовой "Алеута". В углу устроилась празднично наряженная ёлка. Сейчас замполит, как Дед Мороз, раздаёт коллективу подарки. Мне вот достались повышение в должности и награда - ручной компас. Награда за спасение лётчиков нашла своих героев. Этот компас сейчас, всё равно что орден, ведь на его задней крышки выгравировали дарственную надпись Витьке Жохову от Наркома рыбной промышленности! Благодарственное письмо ещё дали от спасённых летчиков, в общем одарили по полной программе. Мне грустно, и совсем не весело. Вроде бы серьёзное достижение - Виктор Жохов, первый советский штатный гарпунер флотилии
"Алеут", а "Энтузиаст" будит теперь ходить на охоту без иностранных специалистов на борту! А с другой стороны, плевал я на всё это! Да и выбора у начальства не было, а кого ещё то ставить? Выбыло два норвежцев, а на отстающий от плана "Энтузиаст", просто все уже махнули рукой, и решили провести эксперимент. Лучше бы Томас остался жив! Я не люблю стрелять в китов, я и попал то сюда, стараясь остановить китобойный промысел, и вот теперь - я гарпунер! И убивать - моя профессия! Я не хотел всего этого, но выхода у меня теперь нет. Томас, я тебя не подведут, если ты меня видишь, знай, ты будешь гордиться своим учеником и другом! Я стану лучшим гарпунёром на всей флотилии, я тебе обещаю!