Красно-белый. Том 2 Влад Порошин
        Красно-белый #02
        1979 год. В начале нового футбольного сезона почти никто не знает, что московский "Спартак" сенсационно станет чемпионом страны, а сборная Москвы выиграет летнюю Спартакиаду народов СССР. И почти никто не предполагает, что сборная СССР с треском провалится в отборочном турнире к чемпионату Европы в Италии и новым наставником сборной вместо Никиты Симоняна назначат Константина Бескова. Никто не в курсе ближайшего будущего, кроме футболиста Владимира Никонова, в которого вселился попаданец из 2017 года. Но как использует свои знания главный герой - покажет только время.
        Красно-белый. Том 2.
        Глава 1
        Если перефразировать товарища Саахова, то столица Азербайджана город Баку, куда мой московский «Спартак» прилетел прямиком из Чимкента, предстал перед нами всесоюзной кузницей, здравницей, житницей, нефтянницей и винницей. Ведь разливным вином из железных бочек на колёсах здесь торговали чуть ли не на каждом перекрёстке. И как утверждал один дедушка продавец, что за этот божественный напиток мы должны поблагодарить самого библейского Ноя, который после туристического круиза на ковчеге поселившись недалеко от Нахичевани первым сообразил, что местный виноград годится не только для десерта.
        - Я всё вижу! - Рявкнул на футболистов Константин Бесков, которые после тренировки на местном Республиканском стадионе, уже потянулись за мелочёвкой, ведь гранёный стакан прохладительного вина стоил всего 20 копеек.
        - Константин Иванович, а мы думали это квас, - отбрехался за всех капитан команды Олег Романцев.
        - Индюк тоже думал, - пробурчал Бесков, а я добавил:
        - Да в вино попал.
        Многие парни захихикали, а старший тренер, вперившись в меня проницательным взглядом, выдавил:
        - Что ещё скажешь?
        - Индюк свинье не товарищ. - Брякнул я. - И ещё - индюк не птица, Азербайджан не заграница.
        - А ещё? - Криво усмехнулся второй тренер Фёдор Новиков.
        - Лучше индюк в руках, чем синица в облаках, - почти не раздумывая ляпнул я, после чего загоготала почти вся команда.
        - Не смешно! - Рыкну на всех Константин Бесков и скомандовал, - живо в автобус! После обеда у нас теоретическое занятие. И я так же хочу всем напомнить, что завтра начинается чемпионат СССР. Шутки закончились! Тебе ясно, Никонов?
        - Константин Иванович, а как же тогда быть с утверждением, что нам шутка игру выстраивать и по воротам бить помогает? - Понесло меня, как Остапа, что не остановить.
        Поэтому старший тренер тихо выругался и полез в автобус, что должен отвезти команду в гостиницу «Москва», из которой открывался замечательный вид на всю столицу Азербайджана и Бакинскую бухту. Кстати, пока я пререкался со старшим тренером, Юра Гаврилов успел стакан вина уже продегустировать и, усевшись в кресло позади меня и Фёдора Черенкова, шепнул:
        - После отбоя мы с мужиками в этом, в парке Кирова собираемся винца попить, на гитаре пробренчать. Ты с нами?
        - Завтра же матч против «Нефтчи»? Доктор будет давление мерить.
        - Так мы к двенадцати-то уже вернёмся. Тоже нашёл проблему, - пробурчал Юрий Васильевич.
        - Посмотрим, - хмыкнул я и уставился в окно автобуса.
        И когда перед глазами замелькали здания красивого древнего города, я мысленно вернулся ко вчерашнему странному разговору с доктором команды Виктором Челноковым.

* * *
        Вчера днём наш специалист по спортивной медицине устроил небольшой медицинский осмотр для всего «Спартака». Измерялся рост, вес, давление, объём лёгких и пульс после десяти прыжков из положения глубокого приседа. По результатам наблюдений доктора почти весь состав команды можно было смело посылать в космос к далёким необжитым планетам. Но меня Виктор Александрович персонально попросил остаться.
        - Что-то товарищ Никонов странные у вас какие-то показатели, - пробормотал Челноков, высокий подтянутый тридцатилетний мужчина в очках, бывший десятиборец и бронзовый призёр чемпионата Европы 1969 года в Афинах. - Месяц назад рост был 176, а теперь 178. Объём лёгких был 3500 сантиметров кубических, а теперь 4300. Объём бёдер тоже вырос и вес тела чуть-чуть увеличился. Вы, Владимир Александрович, какую диету соблюдал?
        «В 2017 году, когда я отдыхал в городе Сочи, соблюдал исключительно креветко-шашлычно-мясную диету, - хмыкнул я про себя. - До тех пор пока меня сумасшедший учёный в мгновение ока сюда в 1979 год не перекинул, чтобы я уже в 90-е годы дал денег его больной жене на операцию».
        - Значит, вас моя диета интересует? - Почесал я свой умный затылок. - Записывайте. Каждый день поутру я ел три штуки.
        - Чего? - Склонился над журналом деловой Виктор Александрович.
        - Редиски. Вот такого размера. - Я показал на пальцах примерный диаметр полезного для растущего организма овоща. - Далее перед обедом я сгрызал две морковки. Средней длины, ширины и высоты.
        - Что ещё? - Доктор по-настоящему вошёл в азарт.
        - Перед сном глотал 100 грамм смеси, натёртой на тёрке. - Я задумался на пару секунд о составе этого мифического зелья. - Лук, хрен и чеснок, примерно в равных пропорциях. Главное потом не запивать эту ядрёную гадость водой, иначе всю прошлую диету можно послать к чёртовой бабушке.
        - Вы сейчас так пошутили? - Догадался доктор Челноков.
        - Это вышло как-то само собой, - виновато пробормотал я. - Но могу сказать с полной ответственностью, что все эти изменения с моим организмом произошли тогда, когда я, поскользнувшись в туалете, ударился о бетонную стенку головой. Вот даже шишка осталась. - Я ещё раз почесал затылок, где конечно никакой шишки не было и в помине.
        - Значит всё-таки у вас с головой не порядок, - буркнул доктор, поправив на носу очки. - А вы знаете, у вас даже выражение лица изменилось. Ладно, в Москву приедем, отправлю вас на томографию головы в НИИ неврологии. А пока свободны.

* * *
        - Володь, приехали, - толкнул меня в бок Фёдор Черенков, когда автобус затормозил около парадного входа в гостиницу «Москва», которую безжалостно снесут в начале нулевых годов, чтобы забабахать на этом месте Пламенные башни.
        Внешне эта бакинская гостиница представляла собой бетонный двенадцатиэтажный прямоугольник, который покоился на большом одноэтажном полукруглом основании с квадратным внутренним двориком. На этом первом этаже был ресепшен, банкетные залы и ресторан, который находился именно в этом полукруге. И если не считать уникальную люстру с множеством позолоченных светильников, то ресторан был как ресторан. Столики, сцена для музыкантов, кухня.
        Кстати, здесь тоже вчера вечером веселье било ключом. Но учитывая, что рядом Бесков и его помощник Новиков, этим ключом могло пробить прямо по темечку. Или что ещё хуже, Константин Иванович мог записать твой косяк в специальный блокнотик, чтобы вытащить его в нужное время в нужном месте. Именно так старший тренер через полтора года уберёт из команды Георгия Ярцева, зачитав все его прегрешения.
        - Ну, так как, после отбоя похулиганим? - Спросил я Федора, когда мы поднялись в свой двухместный номер, чтобы на обед переодеться в дресс-код установленный Бесковым, надеть брюки, рубашку, галстук и пиджак.
        - Я как все, - пробурчал Фёдор Фёдорович. - Только как будем завтра играть?
        - Нормально сыграем. Мы же с тобой люди умные, алкоголь пить не будем, потусим с мужиками для компании и домой. Футбол - игра коллективная, поэтому от коллектива далеко отрываться нельзя. - Сказал я, поймав себя на мысли, что чем больше Бесков устанавливает запретов, тем сильнее хочется впасть в юность и пошалить.
        - Совсем что ли не пить?
        - Спортсмены, которые могут совмещать футбол и это дело, - я сделал щелбан себе по горлу, - должны обладать лошадиным здоровьем. У тебя лошадиное здоровье?
        - Да, - заулыбался Черенков.
        - Ты нашего доктора не слушай, он всем так говорит. И давай уже поторапливайся на обед.
        Пробурчал я, выйдя из нашего номера на пятом этаже, и направился к лифту. Лифты в гостинице были новенькие, скоростные, с ковровыми дорожками внутри. И вообще, характерной особенностью бакинской «Москвы» было обилие ковров и ковровых дорожек. Я нажал кнопку с треугольником вниз и принялся ждать. Но вперёд лифта прибежал Фёдор Фёдорович и подошли две симпатичные барышни, которым можно было дать от двадцати пяти до тридцати лет. У одной волосы рыженькие, у другой скорее всего темно-русые, но сейчас перекрашенные под блондиночку.
        - Здравствуйте, - кивнул я головой женщинам. - Нам с другом вчера посоветовали посетить крепость Ичери-Шехер. Не подскажите, стоящее ли дело? Есть что там посмотреть?
        - Мы сюда не на экскурсию приехали, - недовольно проворчала «блондинка». - У нас здесь конференция агрономов. Так что не чем не можем вам помочь.
        Однако приехал лифт и мы с парой симпатичных, но недовольных барышень вошли внутрь кабинки. Поэтому я решил сделать ещё один не футбольный подкат. Ведь пока ты молодой и свободный надо успевать жить. И если алкоголь мне был не интересен, то противоположный женский пол притягивал как магнит.
        - Так мы с вами оказывается коллеги. - Как можно шире улыбнулся я. - Мы здесь тоже на симпозиуме футбольных арбитров. Второй день обсуждаем тонкости правил игры. Голова уже идёт кругом о того, как правильно надо располагать на поле во время определения офсайда.
        - Офсайдная ловушка дело тонкое, - поддакнул Черенков.
        - Правда? - Заулыбалась рыженькая. - Так может, вечером сходим на танцы в парк Кирова, а то нам двоим страшно. - Протараторила она и получила малозаметный тычок в бок от своей серьёзной подруги.
        «Молодой растущий женский организм требует приключений на свою миленькую пятую точку. Так что нас останавливает?» - подумалось вдруг и я, утвердительно кивнув, сказал:
        - Давайте встретимся в девять тридцать вечера на улице около главного входа. Форма одежды по погоде. Меня, кстати, Володя зовут, а моего друга Фёдор.
        - Маша, - представилась рыженькая. - А это моя подруга Таня.
        - Очень приятно, - брякнули мы с Черенковым вместе.
        На этих словах створки лифта разошлись в разные стороны, и мы с барышнями пошли уже разными дорогами, я и Фёдор к нашим «футбольным арбитрам», а они к своим агрономам.
        - Ты чего им наобещал? - Зашептал Фёдор Черенков уже за столиком. - У нас же в десять часов отбой.
        - В десять отбой, в одиннадцать мы с мужиками собираемся в парке пить вино, - я подмигнул Черенкову. - Всё нормально, всё успеем. У Лехи Прудникова есть кассетный магнитофон, вот и запишем на часовую кассету смачный мужской храп. И когда Бесков или Новиков сунуться в нашу комнату, то увидят, как в темноте что-то под одеялами лежит, услышат похрапывания, и пойдут дальше. А танцы в парке закончатся как раз к одиннадцати.
        - Ловко, - усмехнулся Черенков, поедая мясную солянку. - А если Бесков или Новиков проверят, кто под одеялом?
        - На футбольном поле тоже не каждый финт срабатывает. - Пожал я плечами. - Скажем, что пошутили, больше не повторится, готовы подавать мячи во время тренировки. Короче, наврём чего-нибудь. Зато потом будет что вспомнить.

* * *
        Вечером на танцах в парке Кирова играл какой-то местный музыкальный ансамбль, который неплохо перепивал зарубежные хиты. Особенно парням удавались каверы на «Битлз» и Пола Маккартни, если конечно не обращать внимания на жуткий английский язык, которым музыканты, скорее всего, не владели и пели по русской или азербайджанкой транскрипции. Кстати, песню «Mrs Vandebilt» или в простонародье «Хоп-хей-хоп!» местный ансамбль исполнил раза три.
        И если на танцполе задорно прыгал и дёргался разгорячённый народ, не смотря на всего десять градусов тепла, то над самой танцплощадкой возвышался, спиной к танцующим парам, на 22-метровом постаменте гигантский Сергей Миронович Киров, первый секретарь ЦК Азербайджана из далёкого 1921 году. Я несколько раз невольно покосился на огромную, чернеющую на фоне неба фигуру, которую в 90-х благополучно демонтируют.
        «Лучше иметь маленький и скромный памятник, к которому не зарастёт народная тропа, чем огромный монумент, который при изменении политической обстановки снесут», - подумалось вдруг и наконец музыканты заиграли медленную лирическую мелодию из репертуара «Поющих гитар» - «Нет тебя прекрасней». Естественно на медлячок я пригласил рыженькую более весёлую Машу. Кстати, её подруга, блондинка Таня, когда мы разговорились, оказалась не такой уж букой. Но серьёзную Татьяну я оставил для примерного семьянина Фёдора Фёдоровича, чтобы они пообщались на различные агрономические темы, к примеру, как высаживать цветы на даче в открытый грунт.
        Для меня нет тебя прекрасней, - с небольшим восточным акцентом запел солист ансамбля, голосом похожим на Полада Бюльбюль-оглы.
        Но ловлю я твой взгляд напрасно,
        Как виденье неуловима,
        Каждый день ты проходишь мимо…
        Как виденье неуловима,
        Каждый день ты проходишь мимо…
        - Так ты значит коренной москвич? - Спросила Маша, легко позволив всю её чуть-чуть пышненькую фигурку прижать плотно к себе.
        - Я коренной алмаатинец, - хмыкнул я и подумал, что если верить паспорту. - Живу недалеко от Москвы в общежитии, в посёлке Тарасовка.
        - И что, вам, футбольным арбитрам, улучшать квартирные условия не собираются? - Стала прощупывать почву бывшая в разводе агрономша из Калуги.
        - Это смотря как буду свистеть, то есть судить. - Я как бы ненароком дал волю рукам, смело потрогав упругую попку, поэтому девушка, смутившись, потупила глазки и старалась больше вопросов во время танца не задавать.
        «Партию пора переводить в эндшпиль», - подумал я, когда стрелки часов показали без пятнадцати одиннадцать. И сразу после медленной композиции, буквально силой потащил и Черенкова, и девушек в сторону гостиницы, не забывая при этом, что где-то недалеко наши парни должны были пить вино. А так как парк Кирова был не очень большой, на попивающий домашнее разливное вино у скамеечки «Спартак» мы выскочили сами через десять минут. На нарушение спортивного режима, конечно, решилась не вся команда, главным образом основной состав. И сейчас кто стоял с гранёным фужером в руке, кто на длинной лавочке сидел и слушал, как под гитару красивым голосом пел Юра Гаврилов:
        Я приехал из деревни
        В этот крупный городок.
        Очень трудно разобраться,
        Где тут запад, где восток.
        Небоскрёбы, небоскрёбы,
        А я маленький такой,
        То мне страшно, то мне грустно,
        То теряю свой покой…
        - О, Никон и Чирик пришли! - Обрадовался защитник Вова Букиевский. - Я же говорил, что они с нами. И девочек ещё привели. Красота.
        - Это не девочки, - буркнул Федя Черенков. - Это агрономы из Калуги. Они здесь на симпозиуме.
        - Мы тоже на симпозиуме, ха-ха, - сказанул Олег Романцев и парни весело загоготали.
        - Будете вино девушки? - Галантно предложил Георгий Ярцев и, приоткрыв большую спортивную сумку, показал, что внутри неё покоятся три трехлитровые банки виноградного вина.
        - Спокойно, барышни! - Успокоил я Машу и Таню. - Это сборище наших молодых перспективных футбольных арбитров. Они дикие снаружи, но добрые внутри и при случае могут быть гостеприимны. Дайте присесть девушкам, оглоеды.
        Потребовал я от парней, который развалились на скамейке, и они тот час освободили место нашим барышням. А Гаврилов, обрадовавшись моему приходу, протянул гитару и сказал:
        - Спой Никон, а то у меня уже горло болит. Эту свою вещицу - песня без слов, ночь без сна и та-та-та-та.
        - Давай, небоскрёбы, небоскрёбы, - недовольно пробурчал я, так как петь сегодня не планировал.
        «Н-да, - подумалось мне, когда я усаживался на место Юры Гаврилова. - Если бы сейчас нас увидел Бесков, то либо его схватил бы „кондратий“, то либо нас он потребовал отправить на два года в ЦСКА или в какой-нибудь СКА далеко на Амур».
        - Что ж вам спеть? - Спросил я, проведя пальцем по струнам и подкрутив первую и третью струны, которые уже не строили.
        - Что-нибудь душевное, - хмыкнул капитан команды Романцев.
        - Душевное? - Пробормотал я и вспомнил песню, которую любила слушать моя бывшая жена, в той другой жизни. - Песня называется «Осколок льда». Кто придумал и сочинил, не знаю, случайно услышал во дворе.
        Ночь унесла тяжелые тучи,
        Но дни горьким сумраком полны.
        Мы расстаемся - так будет лучше,
        Вдвоем нам не выбраться из тьмы…
        Эту песню из репертуара «Арии», которую написали Маргарита Пушкина и Виталий Дубинин бас-гитарист этой культовой группы, я не стал выводить перебором, ведь, по сути, всегда грал на обычном дворовом уровне. Но и простым боем гениальные слова Пушкиной зашли для моих слушателей на ура.
        Я любил и ненавидел,
        Но теперь душа пуста.
        Все исчезло, не оставив и следа,
        И не знает боли в груди осколок льда…
        - Нормально, - похлопал меня по плечу Юрий Гаврилов. - Потом слова запишу.
        - Да, - улыбнулся я, протянув гитару её хозяину. - Это тебе не небоскрёбы, небоскрёбы, а ты маленький такой. Мужики, одна просьба, у нас завтра товарищеская игра с футбольными арбитрами из Баку. Вы с виноградным сроком не переборщите, пожалуйста.
        Я встал с лавки, взял за руку девушек, второй рукой дёрнул за собой Фёдора Фёдоровича и словно маленький тягач потащил их всех в гостиницу.
        - Не понял, а ты куда? - Возмутился Вова Букиевский.
        - Я обещал родителям девушек - вернуть их до полуночи, - пробурчал я в ответ.
        Глава 2
        На следующий день в субботу 24-го марта 1979 года сразу в девяти городах Советского союза стартовал 42-ой чемпиона СССР по футболу. В принципе я знал, чем закончится этот чемпионат - победой московского «Спартака». А вот где чемпионат закончу я, пока ясности не было. Потому что на сегодняшней предматчевой установке вновь поспорил с Константином Бесковым, который предложенную мной схему 4?3 - 3, принёсшую нам победу в четвертьфинале против московского «Динамо», зарубил и упрямо вернулся к своей любимой расстановке 4?4 - 2.
        Хорошо хоть меня из стартового состава не выкинул и оставил в атаке в паре с Георгием Ярцевым. Далее Константин Иванович в полузащиту отрядил: на левый край - Шавло, центр - Глушаков, атакующий полузащитник - Гаврилов и правый - Корешков. Потом в защите слева появился Романцев, капитан команды, в центре вместо травмированного Хидиятуллина - Борисенков, либеро - Самохин и справа - Сорокин. Неожиданно у Вовы Букиевского оказалось повышенное давление. А я его, между прочим, предупреждал, чтоб он вчера поменьше налегал на виноградный сок бакинского винного разлива. Почему старший тренер Бесков на место правого полузащитника не выпустил Федю Черенкова, для всех осталось загадкой, как и большинство мыслей и идей Константина Иваныча.
        Перед выходом на поле бакинского Республиканского стадиона имени вождя революции, я парой слов перекинулся с Фёдором Фёдоровичем:
        - Переживаешь?
        - Злюсь. На тебя, - очень тихо пробурчал Черенков. - Попрошу Бескова, чтоб он меня поселил в номер с кем-нибудь другим. Ты обещал, что эта Таня поспит на твоей кровати максимум час, а сам явился только под утро. Почему я должен был провести всю ночь с этой незнакомой мне женщиной в одной комнате?
        - Ну а она же к тебе не приставала, - так же тихо парировал я. - И потом я не знал, что её подруга Маша окажется такой ненасытной тигрицей. Жаль что сегодня в Алушту уезжаем поездом. И потом тебе как «женатику» легко рассуждать, а меня в Москве ждёт комната в Тарасовке, где кроме как играть в гляделки с Сашкой Калашниковым делать больше нечего.
        - Всё равно, ты вчера поступил х…ёво, - упрямо пробубнил Фёдор Фёдорович.
        - На футбольном поле должок верну, - успел сказать я, перед тем как Бесков скомандовал команде на выход.
        В подтрибунном помещении мы столкнулись с нашими сегодняшними соперниками, с командой «Нефтчи», которая умела свой стиль, своё лицо и некоторые игроки бакинской команды выделялись индивидуальным мастерством, но недостаточная дисциплина и невысокий боевой дух перечёркивал все достоинства хозяев поля.
        - Там та-та-тара тара-там-там… - Загремел из колонок футбольный марш и мы с бакинцами посеменили на неплохое зелёное поле.
        Единственное, что было странным на стадионе - это зрительские трибуны, установленные по кругу, как в древнеримском Колизее. И козырьки строений с колоннами на верхотуре главной трибуны, как бы подчёркивали античное происхождение постройки. Однако на самом деле всё был гораздо проще - проектировщик задумывал стадион в виде буквы «С», в честь ещё одного вождя мирового пролетариата и по совместительству отца народов.
        Но архитектура архитектурой, а с первых секунд матча все 35 тысяч человек принялись неистово гнать свою команду к нашим воротам. И в этот момент я понял, что у наших парней настроения играть на встречных курсах нет совсем, видать не прошёл даром виноградный в кавычках сок после отбоя. Поэтому мы пять минут хаотично отбивали наскоки бакинцев, не в силах зацепиться за мяч. Из-за чего я, наплевав на установку, прибежал к своей штрафной площади, где лично отобрал мяч у полузащитника «Нефтчи» и потащил его в атаку не глядя на партнёров.
        - Дай! Дай! - Крикнул с правого бока Юра Гаврилов.
        «Вчера тебе надо было дать гитарой по черепухе, за девять литров вина, когда договаривались по чуть-чуть», - зло подумал я, но мяч шведкой отпасовал точно в дальнюю ногу, чтобы игрок бакинской команды не смог до футбольного снаряда дотянуться. Гаврилов мяч одним касанием принял и толкнул себе же на ход, после чего бросил кожаный шарик между двух игроков соперника в надежде на рывок Георгия Ярцева. Вот только либо пас получился слишком сильный, либо товарищ Ярцев запоздал с рывком.
        - Тьфу, б… - тихо выругался я и поспешил вернуться в опорную зону, через которую упрямо лезли на наши ворота хозяева поля.
        И в этот момент кто-то из защитников бакинской команды навесил именно туда, куда я и прибежал. Резкий прыжок вверх, грудь колесом, и мяч, словно намагниченный приземлился на мою мощную грудную клетку. Лишь кто-то с боку, прыгнув в ноги, когда футбольный снаряд я положил на землю, немного подпортил настроение от осознания силы в своём молодом здоровом теле. Затем мне ещё раз резко пришлось подпрыгнул, уходя от шипов в голеностоп, и пропихнуть мяч вперёд. А дальше в районе центрального круга мелькнул наш плеймейкер Гаврилов, поэтому я снова отпасовал на Юрия Васильевича.
        «Придержи мяч, обыграемся», - мысленно обратился я к своему одноклубнику, при этом сделав рывок на метров пятнадцать. Но Юра игровую ситуацию прочитал по-своему, футбольный снаряд, укрыв корпусом, вторым касанием отправил на правый край атаки, где барражировал выдвинутый форвард Ярцев. Георгий Саныч рванул и к этому мячу, но внимательные парни из Баку, задумку Гаврилова раскусили. Поэтому бросив свирепый взгляд на Юрия Васильича, я вновь посеменил в опорную зону, куда, по моему мнению, должна была пойти следующая передача бакинцев.
        Однако «Нефтчи» новый наскок на наши ворота решил провести через левый фланг обороны. Но я и туда успел прибежать, пока с полузащитником хозяев поля боролся Романцев. Олег Иваныч вынудил бакинца мяч отбросить назад, и я, прыгнув и прокатившись по траве три метра, успел мяч перехватить, вскочить и ломануться по левому краю к чужим воротам. В центре тут же замаячило наглое лицо Юры Гаврилова и потребовало отпасовать ему. «Извини, Васильич, подвинься», - подумал я и, накрутив первого попавшегося на пути игрока «Нефтчи», прокинул мяч дальше по левому краю. После чего, добежав до центральной линии, дал сильный диагональный кросс метров на тридцать, чтобы Гера Ярцев выскочил справа уже один на один. Но мои усилия оказались тщетны. Георгий Саныч момент рывка проспал и к мячу не успел.
        - Да, б… - тихо выругался я и уже громко крикнул Гаврилову. - Вы сегодня с Яриком решили надо мной поиздеваться? Чё за хэ?
        - Псих! - Отмахнулся от меня как от назойливой мухи Юрий Васильич.
        - Глаза бы мои вас не видели, дегустаторы вин, - пробурчал я себе под нос.
        И тут произошло то, с чем лично я никогда в своей футбольной карьере не сталкивался, ибо никогда не играл в Англии. Плотный туман медленно опустился на футбольное поле и противоположные ворота с пятидесяти метров стали трудно различимы. «Вот это номер», - подумал и потрусил в опорную зону, через которую к нашим воротам пытались пробиться настырные парни из Баку.
        А где-то к двадцать пятой минуте матча, в котором мы успешно отбиваясь в обороне, всего раза три сбегали в контратаку, мне улыбнулась настоящая удача. Началось же всё с того, что бакинцы в очередной раз потеряли мяч на подступах к нашей штрафной и опорный полузащитник Валерий Глушаков, однофамилец будущего полузащитника красно-белых Дениса Глушакова, дал мне очень удобный и точный пас на ход. Я увидел перед собой свободную зону и выдал такой рывок к воротам «Нефтчи», что ему бы позавидовал суперскоростной Олег Блохин.
        И за те секунды пока я, мелькая пятками, бежал в голове сложился отличный план. Дело в том, что футбольные ворота большие и в тумане их худо-бедно видно, а мяч маленький и если сейчас им шибануть метров с тридцати, то вратарь не сразу его заметит. Поэтому пропустив мимо ушей требования Гаврилова и Ярцева отдать пас, я решился на дальний выстрел, благо бакинцы не успевали меня накрыть.
        - Бум! - Раздался глухой удар моей внешней стороны стопы о кожаную поверхность черно-белого мяча, и он словно ядро рассекая воздух, по пологой траектории устремился к воротам Сергея Крамаренко.
        А через секунду мой расчёт подтвердился, Крамаренко из-за тумана слишком поздно прыгнул в направлении левого верхнего угла ворот, и я словно ненормальный взревел:
        - Гоооол! Даааа! Ееее!
        Ещё через пять секунд меня отловили одноклубники и принялись поздравлять, хлопая при этом по плечам и спине, словно я подавился вишнёвой косточкой. И радоваться нашей красно-белой братии было от чего, ведь этот матч шёл совсем не под нашу диктовку.

* * *
        В перерыве старшему тренеру Константину Бескову сказать команде было по-большому счёту нечего. Из-за тумана он, сидя на зрительской трибуне в ложе для почётных гостей, видел лишь то, что происходило на ближней бровке, и то фрагментарно. Поэтому Константин Иванович, удовлетворённо крякнув, в целом за первый тайм похвалил, но поругал за плохой контроль мяча.
        - Давать некому, видимость плохая, - очень тонко поддел нашего наставника Юра Гаврилов.
        - Да, - незаметно усмехнулся и я. - Для таких случаев нужно срочно заказать в спортивном обществе специальные самосветящиеся ленты, чтобы свои игроки хоть как-то отсвечивали в серой мгле.
        Бесков вопросительно посмотрел на Николая Петровича Старостина и тот, пожав плечами, сказал:
        - Я у Андрюши спрошу.
        - Только покупайте японские, у них светимость сильнее, - брякнул опять я.
        - Ну, вот что, - почувствовав розыгрыш, сказал Константин Бесков. - «Нефтчи» тоже в тумане играет, поэтому контроль мяча нужно наладить. И хватит чаи гонять. Давайте на второй тайм.
        - А может нам выпустить Черенкова? - Неожиданно даже для самого себя предложил я. - Вот у нас контроль мяча и наладится.
        - Я выпущу, но вместо тебя, если ты не перестанешь болтать! - Рявкнул Бесков, проводив меня злобным взглядом из раздевалки.

* * *
        Во втором периоде, не смотря на требование старшего тренера - улучшить контроль мяча, картина футбольного матча осталось прежней. «Нефтчи» хаотически наступал, мы держали строй и, зацепившись за мяч, старались устраивать резкие вылазки к воротам Крамаренко. В одной из контратак на 55-минуте я снова вышел на ударную позицию и шмальнул по воротам бакинцев. Однако мяч непослушно улетел выше ворот.
        - Чё, б… творишь, - напихал мне Георгий Ярцев.
        - Туман видишь? Ворота видишь? Вот. А вратарь мяч видит плохо, - хмыкнул я и снова поспешил поближе к полузащитникам, где уже с десяток раз перехватывал мячи у команды наших соперников.
        И на сей раз мне удалось перехватить мяч, который передавали друг другу два нападающих «Нефтчи» Николай Смольников и Искандер Джавадов. Именно Джавадов, перед тем как сделать подарок мне, очень красиво обыграл в центре нашего полузащитника Глушакова, показав финт Михаила Месхи. Переступ вокруг мяча, пяткой ноги оставшейся сзади прокидка футбольного снаряда вперёд и тут же носком другой ноги уход в левую сторону. Зрители на стадионе моментально встретили красивый эффектный футбольный элемент громкими аплодисментами. И кончено же простили Искандеру, что крутя финт, он не заметил мою наглючую морду, которая футбольный снаряд захапала себе.
        Я не раздумывая ни секунды, рванул в атаку, ведь впереди открылись свободные зоны из-за того, что парни из Баку почти всей командой облепили нашу штрафную. Лишь один защитник в бело-черной форме прямо сейчас мог преградить мне продвижения к воротам Крамаренко. И он с решительным намерением либо покалечить меня, либо отобрать мяч двинулся на перехват. «Понравился финт Месхи? Заполучите финт Зидана», - усмехнулся я про себя, прокрутив так называемую «футбольную рулетку». Защитник «Нефтчи» от неожиданности пролетев мимо и резко затормозив, плюхнулся на задницу под обидный смех и аплодисменты своих же соотечественников.
        Я же пронесся, словно ураган на чужую половину поля и стянув на себя ещё двух защитников «щёчкой» бросил в дальнейший прорыв единственного поддержавшего меня футболиста в красно-белой форме Георгия Ярцева.
        - Делай Саныч! - Выпалил на эмоциях я.
        Но товарищ Ярцев сегодня был не в лучшей своей форме, спасибо вчерашнему винцу. Поэтому пробежав десять метров и почувствовав, что его нагоняет разъярённый соперник, шибанул с двадцати пяти метров по воротам. И ему, так же как и мне помог туман, ведь такой мяч при нормальных погодных условиях никак не должен был залетать в сетку ворот «Нефтчи».
        - Гооол! - Заорал лучший бомбардир чемпионата СССР прошлого сезона Георгий Ярцев.
        - Что я говорил? - Крикну я, поздравляя партнёра по команде. - Спасибо туманной маскировке и нашей спартаковской тренировке.
        - Извини, тогда был не прав, - буркнул Георгий Саныч.
        Однако не успели мы порадоваться, построить планы на ещё полчаса игры в таком ядрёном тумане, как он буквально на наших глазах растворился в воздухе. И хозяева поля с удвоенной силой принялись рваться к нашим воротам и обстреливать Рината Дасаева с дальних дистанций. Хорошо, что мячи главным образом летели мимо цели.
        «Теперь точно устроит нам разнос Бесков за такую ужасную игру в центре поля», - подумал я, попытавшись с Гавриловым, бегающим по левой бровке Шавло и опорником Глушаковым наладить хоть какое-то подобие комбинационной игры. Но всё было тщетно. Мяч не держался, и силы при этом стремительно покидали всю команду. Даже я, здоровый как бык, убегался и стал частенько ходить по полю пешком. Поэтому на 75-минуте заметив около нашей скамейки запасных разминающегося Сашку Калашникова, понял, что он выйдет по мою душу.
        «В принципе сыграл на уровне», - решил я и уже по инерции оттянулся поближе к своей штрафной площади, чтобы помочь защитникам и полузащитникам. И как раз в этот момент дальнюю передачу с правого фланга на наш левый «вырезал» игрок хозяев поля. Без сомнения в такие моменты меньше всего думаешь, хватит ли сил на ещё один рывок. Однако я подумал, но на мяч всё же выпрыгнул и сыграв головой подбил его на пару метров верх. Затем, не давая мячу опуститься, слёту пнул его в направлении стоящего как памятник около центрального круга Юрия Гаврилова и следом из последних сил сделал мощное ускорение вперёд.
        Юрий Васильич принял мяч на грудь и, тоже не давая тому коснуться земли, сделал ответный пас точно мне на ход. «Что ж ты раньше так не пасовал, родной?» - зло подумал я, принял мяч на бедро и вторым касание зарядил на правый край, где пешочком прохаживался Георгий Ярцев. После чего мне самому захотелось посеменить на замену. Но товарищ Ярцев одним касанием этот летящий по воздуху мяч переправил обратно мне на ход, за спину трёх оставшихся передо мной бакинских защитников. Поэтому я рванул ещё дальше. Наша спонтанная трёхходовочка оказалась полной неожиданностью не только для меня, но и для «Нефтчи».
        И когда я улетал от этой троицы, один из защитников попытался ухватить меня за трусы, чтобы показать всей частной публики цвет моих спортивных плавок, а второй прыгнув ногой в голень, одними трусами решил не заморачиваться. Как мне удалось выскользнуть из этой «футбольной коробочки» неизвестно. Неожиданно открывшееся второе дыхание позволило мне остаться и в спортивных трусах и без перелома большой берцовой кости. Зато бакинцы так тепло встретились друг с другом, что кроме мата я услышал и какой-то треск за спиной.
        Но кто там кого поломал, мне уже было не интересно, ведь я нёсся как ангел, легко отталкиваясь от грешной земли. Голкипер хозяев Сергей Крамаренко тоже нёсся мне навстречу, пытаясь первым выбить мяч за боковую. Но моя скорость была намного выше, поэтому, когда Крамаренко прыгнул ногами вперёд, чтобы дотянутся до футбольного снаряда, мне уже удалось его поддеть «черпачком», и оббежать самоотверженного вратаря, в которого влетел бегущий по моему следу последний третий защитник «Нефтчи».
        Гол в ворота бакинской команды я забивал в гнетущей тишине на переполненных 35-тысячных трибунах. В этот момент я не стал ничего такого изображать, как-то рисовать, просто катнул футбольный черно-белый снаряд с десяти метров «щёчкой» в пустые ворота и с чувством выполненного долга посеменил на центр поля. А огромное электронное табло Республиканского стадиона, высветив счёт - 0: 3, вписало третью строчку в список авторов забитых мячей - В. Никонов. Кстати, первая строчка ещё раньше так же принадлежала мне.
        Глава 3
        Почему старший тренер Константин Бесков выбрал для подготовки ко второму выездному календарному матчу с донецким «Шахтёром» Алушту - лично у меня было две причины. Во-первых, в Крыму в конце марта гораздо теплее, чем в Москве. Во-вторых, спортивный комплекс, где мы жили и тренировались, принадлежал спортивному обществу «Спартак» и чисто с финансовой точки зрения обходился команде не дорого.
        Но имелась и парочка негативных моментов. Погода на черноморском побережье не радовала, стояло около 10-ти градусов тепла и дождливо. И самое главное спартаковцы без жён и подруг находились уже около месяца, и поэтому всё чаще думали не о футболе, а о противоположном прекрасном поле.
        - Сегодня после отбоя пойдём в самоволку, - буквально рыкнул я, так как бушующие в организме гормоны мешали не только тренироваться, но и нормально спать.
        - Правильно, - кивнул головой в нашем двухместном номере на втором этаже Сашка Калашников, с которым меня поселил Бесков, отселив от Черенкова. - Сегодня уже среда 28-ое марта. В понедельник 2-го апреля играем в Донецке и Москву вернёмся лишь 3-го!
        - А кто у тебя в Москве?
        - А ты не знаешь? Странный ты какой-то стал. Вот смотрю на тебя - вроде ты, а вроде не ты. И под гитару ты раньше не пел. - Калашников вперился в меня насмешливым и в то же время подозрительным взглядом.
        - Я просто стеснялся петь, - пробурчал я. - И вообще, Калаш, люди с годами меняются. Значит, сделаем так - после второй дневной тренировки идём в город и покупаем маленький кассетный магнитофон, верёвочную лестницу и леску.
        - Обоснуй?
        - На магнитофон запишем наш смачный храп. А леску привяжем к лестнице, с которой после отбоя спустимся, закинем обратно на балкон и за леску же сдёрнем, когда вернёмся после гусарских подвигов. Гут?
        - Хороший план, - согласился воспитанник киргизского футбола Саша Калашников. - Мы, в конце концов, не монахи.

* * *
        По разному можно было относиться к Константину Бескову. Кто-то его боялся, кто-то, мягко говоря, не любил. Но отрицать того, что наш старший тренер был фанатом футбола, не мог никто. Из-за этого фанатизма мы пахали в Алуште дважды в день. Утром тренировка с упором на физику, после обеда на химию, точнее на командную химию, где главный акцент делался на работу с мячом и командные взаимодействия.
        Кстати, этим утром мы бегали 60 метров на скорость, и я оказался самым быстрым - рванул 60-метровку за 6,5 секунды. То есть выполнил норматив мастера спорта международного класса. Опешивший Константин Иванович потребовал дистанцию пробежать во второй раз, дескать он раньше времени включил секундомер, и я повторно пронёсся за 6,7. Честно говоря, сам от себя такой прыти не ожидал. Второй тренер Фёдор Новиков заметил, что с такой скоростью меня можно заявлять на 100-метровку на чемпионат по лёгкой атлетике. А Бесков недовольно пробурчал, что скорость есть, ума не надо.
        А после обеда весь «Спартак» и первый, и дублирующий составы разбили на 12 команд, по четыре человека в каждой, и устроили турнир по мини-футболу, на хоккейные ворота без вратарей. На команды делили сам Бесков и мне перепали в партнёры - Сашка Калашников, Фёдор Черенков и молоденький Сергей Родионов, который неплохо в Баку отыграл за дубль. В этом сезоне будущего спартаковского суперфорварда всего несколько раз выпустят на замену, а в следующем 1980 году Родионов прочно войдёт в основной состав и вместе с Черенковым составит великолепный атакующий дуэт на многие годы.
        - Ну и комадочка мне досталась, - пробубнил я, разглядывая высокого и атлетичного Сергея Родионова, к которому уже одноклубники приклеили прозвище Радик. - Ладно… Ты, Калаш, у нас будешь за выдвинутого вперёд форварда.
        - Что это значит, я буду за форварда? Я и так форвард. - Хмыкнул Калашников.
        - Посмотрим, посмотрим, - улыбнулся я. - Ну а вы молодежь, поиграете в полузащите. Возражения есть?
        - Допустим, - всё ещё дуясь на меня, пробормотал Черенков.
        - Я же побегаю в защите и на воротах, полезно иногда для разнообразия. - Сказал я и посмотрел на команду наших первых соперников, состоящую из одних полузащитников.
        Вообще формулу мини турнира тренерский штаб предложил любопытную - четыре группы по три команды, победители выходят в финал четырёх, занявшие второе место поборются за свой собственный престиж, а аутсайдеры всех групп будут биться за то, чтобы не занять последние два места. Этим ребятам светил суперприз - десять дополнительных кругов по стадиону. Поэтому с первых секунд на всех мини полях разыгралась самая настоящая футбольная жара, ибо никто не хотел оставаться последним.
        Формат тренировочной игры четыре на четыре, я ещё в той своей жизни практиковал с подопечными мальчишками. Дело в том, что за 90 минут реального футбольного матча, в среднем каждый игрок владеет мячом всего 1,5 минуты. А когда идёт игра 4 на 4, то каждый может вдоволь повозиться, потаскать мяч, сделать в разы больше важнейших тактико-тактических действий и как следствие немного прибавить в мастерстве.
        Но не с моей командой. Первых и вторых своих соперников мы тотальным контролем мяча просто уничтожили. Поскольку Черенков и Родионов понимали друг друга с полуслова, а мы с Калашниковым плести кружева атак старались просто не мешать. Фёдор Фёдорович раз за разом ставил в тупик соперника неожиданными передачами, а я за счёт своих резких рывков к чужим воротам часто оказывался на ударной позиции без опекуна и вколачивал мяч за мячом.
        В полуфинале против команды, где всем заправлял Юра Гаврилов, уже пришлось повозиться. У Юрия Васильевича и его партнёров тоже все было прекрасно с контролем мяча, им только забивного форварда не хватало. Поэтому команду Гаврилова мы уработали со счётом 8: 6.
        На финал против команды Романцева, Ярцева, Шавло и Самохина собралось посмотреть кроме тренеров Бескова и Новикова почти половина «Спартака». Парни тайком делали ставки, и большинство склонялось к победе четвёрки игроков основного состава, а не нас, дерзких резервистов. Но на деле, кроме жесткой игры в подкатах команда Ярцева и Романцева противопоставить больше ничего не смогла. Мяч, конечно, мы контролировали не так резво, как в первых играх, но все двадцать минут инициатива была на нашей стороне. Лишь при счёте 5: 3 в нашу пользу мы сели в защиту, так как Сергей Родионов после жёсткого столкновения с Витей Самохиным стал прихрамывать. Но и тут, мне удалось, сыграв в стеночку с Черенковым, убежать из глухой обороны на пустые ворота последнего на сегодня оппонента. И мяч я остановил точно на линии чужих ворот, как символ убедительной победы в тренировочном мини турнире.
        - Электричка, б… - недовольно пробурчал мне в спину Олег Романцев, который, как я уже понял, проигрывать очень не любил и по манере чем-то напоминал будущего спартаковца Дмитрия Хлестова или итальянца Франко Барези.
        - Мир, Фёдор Фёдорович? - Протянул я руку Черенкову, который радовался победе как ребёнок.
        - Мир, конечно! - Заулыбался он.
        - А Радик-то в следующем сезоне из основы кое-кого подвинет, - тихо шепнул мне Саша Калашников, кивнув на молодого Сергея Родионова.
        - Даже не сомневайся, - хмыкнул я.

* * *
        Среда средой, а веселье в курортной Алуште по расписанию. Ресторан на улице Горького с детским названием «Солнышко» встретил нас музыкой и невообразимым столпотворением танцующих, жующих и выпивающих за столиками граждан. Мест свободных к половине одиннадцатого здесь уже давно не было, но мы с Калашниковым, сунув на входе вахтёру пятёрку, пришли сюда не сидеть и лясы точить. Поэтому сразу же своего одноклубника я потащил танцевать. А вот репертуар местных музыкантов меня повеселил. В «Солнышке», наплевав на мировые тенденции, перепевали Аллу Пугачёву:
        Все могут короли, все могут короли!
        И судьбы всей земли вершат они порой,
        Но, что ни говори, жениться по любви
        Не может ни один, ни один король!
        Не может ни один, ни один король…
        - Да уж, это не Баку и Сочи, - буркнул я себе под нос. - В конце концов, познакомиться с милой барышней можно и под Пугачёву, не худший вариант.
        - Присмотрел уже кого-нибудь? - Спросил Сашка Калашников, пританцовывая рядом со мной.
        - Пока нет.
        - Вон за тем дальним столиком, посмотри какие молоденькие и хорошенькие.
        - С хорошенькими и молоденькими нужно минимум три дня встречаться, кормить мороженым, дарить цветы и водить в кино, - проворчал я. - А мы уже в воскресенье утром уезжаем в Донецк.
        - Так чё, со страшненькими что ли знакомимся?
        - Не с теми и не с теми. - Прошипел я. - Для такого дела, как стремительное ночное свидание в слепую, нужны умные, понимающие женщины старше тридцати.
        - Знаток, мать твою, - скорчил недовольную физиономию Александр.
        - Тогда поступим так - ты клеишь тех молодых и симпатичных, а я действую соразмерно своему плану.
        И как под заказ, ресторанные музыканты, закончив пень о нелёгких буднях королей затянули очень хорошую песню Аллы Борисовны «До свиданья, лето» из кинофильма «Центровой из поднебесья»:
        Снова птицы в стаи собираются,
        Ждет их за моря дорога дальняя.
        Яркое, веселое, зеленое,
        До свиданья, лето, до свидания!
        - Я пошёл, - сказали мы хором с Калашниковым.
        А уже через десять секунд мои квадратные глаза увидели, как мой товарищ танцует с очень красивой стройной и длинноволосой девушкой. И вдруг за спиной я услышал приятный женский голос:
        - Пригласите меня на танец.
        - Почту за честь, - улыбнулся я и взял за руку симпатичную женщину примерно тридцати лет с короткими чёрными волосами и выразительными большими глазами. - Меня зовут - Владимир.
        - Марианна, можно просто Мария.
        - Кстати, я слышал, что мексиканцы планируют снять такой сериал, который называется «Просто Мария». - Стал лопотать я, чтобы неловкость первого момента знакомства быстро улетучилась. - И главная героиня на постере вашего типажа. Правда, у нас в СССР его не скоро покажут. Сначала запустят «Рабыню Изауру», которая уже во всю идёт в стране, где много диких обезьян.
        - Откуда вы это знаете? Вы были за границей?
        - Был, - буркнул я и отважился на переход к более решительным действиям, ведь до автобуса, который нас увезёт в Донецк осталось всего три дня.
        Я прижал женщину вплотную к себе и одну руку опустил чуть ниже поясницы, приготовившись нарваться на скандал и получить по «щам», однако моя смелая партнёрша немного охрипшим голосом произнесла:
        - Может быть, поедем ко мне?
        - Очень интересное предложение. - Убедительно кивнул я. - Накурено здесь, да и шумновато для интеллектуальной беседы.

* * *
        На следующий день в четверг на завтраке, как не прятал под солнцезащитными очками свой фейс Сашка Калашников, я разглядел у него под глазом огромный синяк. Кстати, когда я под утро залез в наш номер, мой верный товарищ уже спал глубоким, но беспокойным сном.
        - Что это за новости? - Заметил синяк и второй тренер Фёдор Новиков.
        - Это мы вчера перед сном неудачно побоксировали с Александром, - соврал я. - Больше не повториться. И потом в футболе ещё и не так бьют.
        - Смотрите у меня! - Погрозил нам кулаком помощник Бескова.
        - Рассказывай, - усмехнулся я Калашникову.
        - Да чё, говорить-то? Потанцевали, пошёл провожать, ну там меня встретили и дали в глаз. Поклонники, мать её ети. А у тебя как?
        - Сегодня после второй тренировки, пойду покупать цветы, мороженое и поведу в кино. - Пожал я плечами. - А дальше - как пойдёт.
        - Может у твоей подруги есть подруга? - Жалобно спросил Саша Калашников.
        - Посмотрим, как ты себя на тренировке проявишь, - хохотнул я.
        Глава 4
        Не знаю почему, но авиационному транспорту старший тренер Константин Бесков как-то не доверял, из-за чего «Спартак» часто передвигался поездами. А из Алушты в Донецк наш наставник решил вообще отправить команду на новеньком венгерском автобусе марки «Икарус». Ничего не скажу, машины эти замечательные, и поспать можно, отклонив сиденье, и бензином в салоне не воняет и вентиляция работает. Но тащиться семь часов, рискуя, что у ребят затекут ноги накануне игры с сильным соперником, как по мне, то не лучшее решение. Но как бы то ни было, в 5 утра вся полусонная команда дружно загрузилась в «Икарус». Ибо тренерский штаб планировал, что прибыв в столицу Донбасса около часа дня, мы ещё успеем пообедать и выйти на вечернюю тренировку.
        Лично я в салоне красно-белого автобуса забрался поближе к хвосту и подальше от Константина Иваныча, большого любителя читать мораль. Увидит, что что-то не так в твоей одежде и начинает: «Я не зря тревогу бил!». Мне же слушать нравоучения совсем не хотелось. Я за эти дни столько раз недоспал, что сейчас больше всего мечтал закрыть глаза в гостеприимной Алуште, и открыть их уже в Донецке. А дорогой хотелось прокрутить в голове всё, что случило за последние три дня. Вспомнить Марианну, которая вчера в нашу последнюю ночь даже всплакнула, что я такой молодой и замуж её «старуху» не возьму. На что мне пришлось ответить, что в жизни вообще мало справедливости.
        А ещё я мысленно вернулся к тем мини-футбольным турнирам, которые Бесков проводил каждый день. Первый, в среду, выиграла моя команда. В четверг, когда я попал в компанию самых глухих резервистов, и мы играли по принципу защита - бетон, нам удалось протиснуться в финал. В пятницу же, когда в мою команду «подкинули» Федю Черенкова, я снова со своей бандой праздновал трудовую выстраданную победу. А в субботу, когда меня поставили к Романцеву, Гаврилову и Черенкову, мы вообще прокатились по всем соперникам словно дорожный каток. Вроде бы игры эти 4 на 4 - мелочь, но мне-то известно, что тренеры в таких случаях понимают, кто в команде чего стоит.
        - Никонов! - Вдруг услышал я голос Константина Ивановича, который вырвал меня из дрёмы. - Тебя и твоего друга Калашникова вчера рано утром ещё до подъёма видели вне спального корпуса. Как вы соизволите это прокомментировать?
        - Примерно, как прокомментировал Котэ Махарадзе один опасный футбольный момент, - буркнул я и, прокашлявшись, голосом с плохим грузинским акцентом сказал, - и вот с мячом Олег Блохин… Удар, Гоол! Но, к сожалению, мяч попал в штангу, было вне игры, да и вообще мне помощники подсказывают, что это был не Блохин.
        - Ха-ха-ха! - Грохнул весь проснувшийся автобус.
        - Ты хочешь сказать, что это были не вы! - Рявкнул вместо растерявшегося Бескова второй тренер Новиков.
        - Почему сразу не мы? - Развёл я руки в стороны. - В последний день на море решили прогуляться, поговорить о том, как жить дальше, как играть, подышать свежим воздухом. Или это уже возбраняется?
        - Ты у меня, Никонов, смотри! Ты у меня на карандаше! - Погрозил кулаком Новиков.
        «Ну, спасибо что не посадили меня ещё на что-нибудь весёлое», - усмехнулся я про себя, но вслух ничего не сказал, чтобы не раскалять обстановку.
        - Б… стукнул кто-то, - в самое ухо шепнул мне, сидящий рядом Саша Калашников. - Не могли нас видеть, как мы в пять утра с гулянки возвращались.
        - Проболтался про свои амурные подвиги, - так же тихо зашипел я в ответ. - Говорил же тебе, что про такие вещи надо молчать. Не думал я, что в коллективе есть стукачок. Если ещё раз проколемся, то могут и из команды турнуть.
        - Тебе-то что, - грустно усмехнулся Калашников. - Ты сейчас в «Спартаке» лучший бомбардир. А вот меня запросто выкинут.
        - Не дрейф, чуть что вместе уйдём в ЦСКА на два года долг Родине отдавать. - Хохотнул я и снова провалился в сон. - Я тебя в беде не оставлю.

* * *
        В то же воскресенье на тактическом занятии на сон грядущий в гостинце «Донбасс», которая довершала архитектурный ансамбль донецкой площади Ленина, наш наставник Константин Бесков принялся объяснять план предстоящей игры. На металлическом футбольном поле Константин Иванович расставил фишки по своей излюбленной схеме 4?4 - 2 и зачитал фамилии тех на кого он рассчитывал в ближайшей игре. Левый защитник - Романцев, центральный - выздоровевший Хидиятуллин, либеро - каланча Самохин, правый защитник - универсал Сорокин. Далее левый полузащитник - Шавло, опорный - Глушаков, правый - номинальный защитник Борисенков, атакующий полузащитник - Гаврилов. И наконец, атака: оттянутый нападающий - Ярцев, и выдвинутый на остриё атаки - Никонов, то есть я.
        «Приятно, что меня включили в стартовый состав с первых минут, - подумал я. - Только, почему опять динамят Черенкова, когда он на тренировке один из лучших? И вообще, неужели Бесков решил сыграть от глухой обороны, введя в состав шесть футболистов, которые лучше разрушают, чем созидают? А как же фирменный спартаковский футбол?». С такими мыслями я поднял руку вверх, чтобы задать уточняющий вопрос.
        - Что тебе? - Недовольно прорычал Бесков.
        - Константин Иванович, завтра играем не абы с кем. - Я встал с места, чтобы в небольшом банкетном зале гостиницы лучше меня было видно. - «Шахтёр» Донецк - это команда, которая в прошлом сезоне завоевала бронзу, отстав от киевлян всего на одно очко и опередив московское «Динамо» так же не очко.
        - Короче Никонов, не отнимай нашего времени! Я и так всё это знаю! - Громко отчеканил старший тренер, плотно сжав губы от вмиг нахлынувшего раздражения.
        - Вы сейчас на доске ставите схему примерно с теми же футболистами, с которой мы должны были влетать без шансов московскому «Динамо» в четвертьфинале Кубка СССР. На что вы надеетесь завтра? - Скороговоркой оттарабанил я. - Вы же сейчас обрекаете команду играть на отбой всю игру. Допустим, я пару раз убегу…
        - Не будем этого допускать, - криво усмехнулся Бесков, беспардонно перебив мою речь. - На острие атаки выйдет завтра Саша Корешков. А ты, Никонов, посидишь на лавочке и подумаешь о своём поведении.
        - Японский бог! Если вы будете затыкать рот всем кто с вами по делу не согласен, то останетесь с одними жополизами! - Выпалил я и быстрым шагом вышел из банкетного зала, громко хлопнув дверью.

* * *
        Понедельник 2-ое апреля для жителей Донецка, которые фанатели от своего любимого «Шахтёра», стал небольшим праздничным днём. Когда я прогуливался за два часа до игры по центральной улице Артёма, то видел буквально толпы развесёлых людей спешащих на стадион «Локомотив». У меня же было совсем не радужное настроение. После вчерашней перепалки старший тренер Бесков вычеркнул мою фамилию и из запасных, поэтому я сейчас проигнорировав последние наставления, пошёл гулять, чтобы ещё раз обдумать своё незавидное положение и свой ненормальный психованный характер.
        «Конечно, Бесков не прав, - думал я, рассматривая симпатичный донецких девушек, которые спешили не то в кино, не то на свидание. - Но я-то какого хрена полез в бутылку? Вообще этот перенос сознания безболезненным назвать нельзя. Гормоны играют как у молодого пацана, аж крышу срывает, а нервы шалят как у 45-летнего побитого жизнью мужика - адская смесь. Кончено, нужно было Константину Ивановичу уступить, хоть и его план на игру являлся тупиковым, но теперь уже поздно. Теперь в Москве нужно готовиться к самому худшему».
        На главный стадион Донецка я пришёл где-то за пятнадцать минут до игры и, не заходя в раздевалку, чтобы не встречаться с Бесковым, проследовал через служебные помещения на трибуну. На первом ряду за нашей гостевой скамейкой запасных уже сидели парни из дубля «Спартака», к которым я и присоединился. Кстати, «дубль» свой дневной матч в маленьком городке Харцызске выиграл - 0: 1.
        - Привет, - протянул мне руку Сергей Родионов, пристроившись рядом. - Как думаешь, сыграем?
        - К худшему надо готовиться, - признался я. - С «Нефтчи», с не самым грозным соперником, от обороны играли в «бей беги», а у «Шахтёра» пара отличных форвардов Старухин и Роговской. Прижмёмся к воротам, и надежда останется только на чудо.
        - Почему тебе это очевидно, а Бесков этого не видит?
        - Я сам, Сережа, не понимаю. - Всплеснул я руками. - Тренировочный процесс у Константина Иваныча на высшем уровне. А как дело доходит до реальной игры, то не может одновременно Черенкова и Гаврилова на поле разместить. Фантастика! Схватился в эту схему 4?4 - 2 и мучается. Если твоя команда «Реал» Мадрид и ты можешь любого футболиста заполучить, то это одна история, тут схема игры первична. А если у тебя набор исполнителей ограничен, то здесь схему нужно адаптировать под реальных футболистов.
        - Хорошо, - недоверчиво усмехнулся Родионов. - Сейчас посмотрим - чья возьмёт.
        - Посмотрим, посмотрим, - пробубнил я себе под нос и над чашей переполненного 43-тысячного стадиона заиграл футбольный марш, под который выбежали на поле футболисты хозяев в чёрных трусах и белых футболках и гости в традиционной красно-белой форме.
        И после небольшого приветствия в центре поля и розыгрыша мяча донецкий «Шахтёр», словно немецкий суперклуб «Бавария», резво понёсся на ворота Рината Дасаева. В принципе тактику «горняки» выбрали простую - проход по флангу, навес на Старухина и борьба в штрафной площади. А от таких наскоков контригра может быть только одна - по возможности забрать контроль мяча и диктовать свои условия, желательно заставив фланговых игроков и Виталия Старухина побегать, отнимая мяч. Но у «Спартака» в созидании вторую игру подряд не клеилось. Четвёрка наших полузащитников - Сергей Шавло, Валерий Глушаков, Александр Борисенков и Юрий Гаврилов вообще не могли сделать и пары точных передач.
        Поэтому уже на пятой минуте матча невысокий манёвренный полузащитник Николай Федоренко после дальней передачи из глубины поля выскочил за спины игроков в красно-белых футболках и буквально всадил первый мяч в ворота «Спартака». Дасаев даже не шелохнулся. Однако главный судья не дал трибунам устроить маленький весёлый карнавал, свистнув спорное положение вне игры.
        - Да, начало не очень, - пробурчал Сергей Родионов.
        - Ещё бы, в полузащите номинальный защитник, а в атаке полузащитник, дурдом, - сказал я, сжав кулаки. - Хоть бы Калашникова на остриё атаки поставили.
        - И Федю Черенкова можно было бы выпустить, - поддакнул Родионов.
        - Если играть с одним нападающим и двумя атакующими полузащитниками, Гавриловым и Черенковым, то можно. А так Федю во фланг ставить нельзя, все атаки соперника через него пойдут. Каждый футболист на поле - это как кусочек пазла, который максимальную пользу принесёт только на одном своём месте.
        Не успели мы договорить, как тот же самый полузащитник «Шахтёра» Николай Федоренко, сыграв в «стеночку» с Владимиром Роговским, ворвался в нашу штрафную площадь, и тут его в отчаянном прыжке рубанул Олег Романцев. Весь стадион так же отчаянно засвистел, но главный судья счёл, что Федоренко симулировал падение, и свой свисток, как и своё мнение, оставил при себе.
        - Назревает, - буркнул кто-то из дублёров.
        И через десять минут, что называется назрело. Дончанин Михаил Соколовский подал по крутой траектории угловой на дальнюю штангу и за те полторы секунды пока летел мяч, Виталий Старухин успел выскользнуть из-под опеки Вити Самохина, рвануть на мяч и вколотить его большой плешивой головой точно под перекладину. Ринат Дасаев при этом беспомощно развёл руками и что-то на повышенных тонах высказал Самохину.
        - Гоооол! - Затрясся стадион от того, что зрители принялись прыгать и обниматься.
        - Может хоть сейчас встряхнуться? - Скорее спросил, чем сказал утвердительно Сергей Родионов.
        - Сейчас точно в атаку пойдут, - кивнул я. - На эмоциях парни пять или шесть минут потерзают оборону «Шахтёра», а потом снова к воротам откатятся. На эмоциях долго играть нельзя, тут мастерство требуется и тонкий расчёт, а Гаврилову кроме Шавло обыграться больше не с кем.
        Как я и предполагал - первую внятную атакующую комбинацию разыграли Юра Гаврилов и Серёжа Шавло, последний дал отличный пас на ход Георгию Ярцеву, но вратарь горняков Юрий Дегтярёв успел выскочить на мяч быстрее и момент, чтобы сравнять счёт был упущен. Далее всё так же пошло точно по моему сценарию, через пять минут хаотические атаки «Спартака» заглохли и «Шахтёр», под непрекращающийся рёв трибун, плотно прижал наших парней к воротам Дасаева.
        - Давай, «Бабушка»! - Орали со зрительских мест, призывая нападающего Старухина сделать дубль.
        Уникальный кстати Виталий Владимирович был футболист. Его отец занимал важную должность в Белоруссии, а сам он пошёл по «кривой» футбольной дорожке. Рост всего 183, зато выбор позиции идеальный и игра головой как на лучших стадионах Лондона и Парижа. Этот форвард только бегать по полю не любил, поэтому не заиграл в сборной СССР ни при Лобановском, ни при Бескове, ни при Симоняне.
        А прямо сейчас Старухин показал, что и в поле что-то может. Он переиграл на левом фланге нашего универсала Сашу Сорокина и сделал навес в штрафную площадь. На мяч разом ринулись Ринат Дасаев, Виктор Самохин и Вагиз Хидиятуллин. Кто кого в прыжке удрал я, даже вскочив на ноги, не разглядел. Только мяч в сутолоке наших же игроков не пострадал, он благополучно приземлился за спины футболистов, где его словно ребёнка в детский садик препроводил в пустые ворота второй нападающий «Шахтёра» Владимир Роговской.
        - Гоооол! - Опять завибрировали трибуны стадиона «Локомотив».

* * *
        В перерыве матча я не выдержал и зашёл в раздевалку своей команды. Счёт на табло после первых 45 минут - 2: 0 не был таким уж безнадёжным, и больший гандикап за тайм отыгрывался, но с беспросветной игрой в атаке нужно было что-то решать. Однако старший тренер вместо поиска путей из тупика нашёл козла отпущения, Витю Самохина, и теперь распекал его на все лады. Я же тихо присел на ряд откидных кресел с краю около Николая Петровича Старостина и с интересом наблюдал, чем закончится показательная бессмысленная в данный момент порка.
        - Что думаешь, отыграемся? - Спросил меня Николай Петрович.
        - Если не поменять расстановку, то без шансов, - ответил я и был услышан Константином Бесковым.
        - Что ты, Никонов, сказал? - Позабыв про Самохина, вперился в меня Константин Иванович.
        Вопрос старшего тренера мной был воспринят как скрытый призыв о помощи, поэтому я быстро прошёл к доске, где были расставлены магнитный фишки и сказал:
        - Нужно убрать с поля Борисенкова и Корешкова и выпустить вместо них Калашникова и Черенкова. - Я передвинул фишки из расстановки 4?4 - 2 в новое построение 4?1-4 - 1. - Калашников занимает на поле позицию единственного форварда. Ярцев перемещается на место правого полузащитника. А в центре мы получаем двух атакующих полузащитников - Гаврилова и Черенкова. Далее за счёт насыщения центра поля, где у нас образуется пять игроков, мы вгрызаемся в мяч, и забираем контроль себе. И первые пять, возможно, десять минут второго тайма боремся исключительно за контроль. Затем используя выдвинутого нападающего Калашникова как «столба», от которого требуется мяч принять, прикрыть его корпусом и отдать в свободную зону, к воротам горняков начинать поочерёдно врываться с флангов - Шавло и Ярцев, а по центру Гаврилов и Черенков. Я думаю такой игрой вырвать ничью можно, тем более «Шахтёр» к нашим перестроениям будет не готов.
        Мой спич был встречен гробовым молчанием, лишь «Дед», то есть Николай Старостин спросил Бескова:
        - Что считаешь Костя?
        - Галиматья! - Коротко выразился Константин Иванович.
        - А то, что сейчас на поле происходит - это не галиматья? - Тут же вспылил я. - Гаврилов не знает, кому пас отдать - это не галиматья? У нас один полуживой левый фланг - это тоже не галиматья? И кстати то, что сейчас миллион спартаковских болельщиков смотрит по телевизору - это и есть галиматья! Проще всего свои просчёты списать на Витю Самохина.
        - Ты Никонов с ума сошел? Ты с кем так сопляк разговариваешь? - Вступился за Бескова второй тренер Новиков.
        - В Москву приедешь, напишешь заявления по своему желанию и гуляй. - Пророкотал сам Константин Иванович. - А теперь, выйди из дверей.
        - Напишу, не беспокойтесь. Ничего, у нас в СССР безработных нет, - буркнул я и медленным шагом покинул раздевалку «Спартака».
        Глава 5
        Утром на следующий день, после поражения от «Шахтёра» - 2: 0, почти вся команда тряслась в поезде Владикавказ-Москва, который должен был привезти «Спартак» в столицу Родины всего за каких-то 20 часов. Избежали нашей незавидной участи Юра Гаврилов и Вагиз Хидиятуллин. Их вызвал в Тбилиси на товарищеский матч со сборной Грузии старший тренер сборной СССР Никита Симонян. Команда Симоняна пыталась пробиться на чемпионат Европы 1980 года в Италию из 6-ой отборочной группы, где нашими соперниками были Греция, Венгрия и Финляндия. И пока дела у сборной СССР шли так себе, осенью прошлого года сборная обыграла дома греков - 2: 0 и уступила на выезде венграм с таким же счётом - 2: 0.
        Я в силу возраста футбол в 1979 году ещё не смотрел, но позже кое-что читал. На чемпионат Европы, что прошёл на стадионах Рима, Турина, Милана и Неаполя, сборная СССР не попала. Даже более того, выступление команды было признано позорным, ведь в отборочной группе мы заняли последнее четвёртое место. И я точно знал, что следующие два матча против Венгрии и Финляндии будут сыграны вничью, после чего Никита Симонян будет снят и назначен вместо него Константин Бесков. Далее Бесков проиграет на выезде грекам и дома разойдётся миром со сборной Финляндии.
        - Как считаешь, пробьются наши на чемпионат Европы или нет? - Спросил меня с нижней полки Саша Калашников, который, как и я, под стук колёс и мелькание телеграфных столбов за окном листал свежую прессу.
        - Хрен его знает, - буркнул я со своей верхней полочки. - Но я тебе точно скажу, что следующие два матча Симонян сыграет вничью, его обольют помоями, как это любят у нас делать, снимут и назначат Бескова.
        - Да, ну, б…? - Подскочил Калашников со своей лежанки и уставился на меня немигающим взглядом.
        К изумлению моего друга могли бы присоединиться ещё два наших одноклубника из купе, но Леша Прудников и Вова Букиевский улетели резаться в карты и свежие газеты старались не читать, ведь там по вчерашней бездарной игре «Спартака» проехались все кому не лень. А один журналист вообще утверждал, что счёт должен был быть минимум - 4: 0, но столичную команду спас главный судья.
        - Не веришь? - Хмыкнул я и спустился вниз. - Вот смотри. Последний товарищеский матч наша сборная сыграла с Болгарией и выиграла - 3: 1. Вот состав команды. - Я ткнул пальцем в газету. - Вратарь Гонтарь из «Динамо» Москва, Пригода из «Торпедо» Москва, Юрий Аджем из ЦСКА, Маховиков и Бубнов из московского «Динамо», Дараселия, Коридзе, Гуцаев и Шенгелия из «Динамо» Тбилиси, Бессонов и Блохин из киевского «Динамо». Сейчас ещё взяли наших спартаковцев.
        - Ну и чё?
        - У тбилисцев один игровой стиль, у Киева - второй, у «Динамо» из Москвы - третий, а у «Спартака» - четвёртый. Если ты соберёшь автомобиль, взяв запчасти от «Волги», «Москвича», «Запорожца» и «Жигулей», то это корыто далеко не уедет или вообще развалится. Костяк сборной шесть или семь футболистов нужно брать из одного клуба, а остальные кандидаты уже должны подходить под его стилистику. Вот тогда будет и гармония, и результат.
        - Тебе-то откуда это известно? - Усмехнулся Александр. - И потом в товарищеских-то играх мы побеждаем.
        - А мне со стороны виднее. А что касается товарняков, то мы давно впереди планеты всей по товарищеским играм. Жаль медали за это дело не вручают.
        - Слушай, ну извинись ты перед Бесковым, не ломайся, - опять принялся уговаривать меня Калашников.
        - Ху… с два, - четко по слогам произнёс я. - Вылечу из Тарасовки, всё равно без футбола не останусь.
        Вдруг в дверь постучали, а когда створка нашего купе отъехала в сторону, то на пороге материализовался Николай Старостин, который прокашлявшись, сказал:
        - Никон, зайди ко мне в купе. Есть разговор.
        - А чай с баранками мы есть будем? - Улыбнулся я.
        И через десять минут Николай Петрович действительно угощал меня крепким чаем с жесткими, как дерево баранками, которые чтобы разгрызть приходилось окунать в этот чай. Вместе с начальником «Спартака» ехал и наш старший тренер, но он сейчас отлучился в другое купе, где в обществе второго тренера Новикова употреблял кое-что покрепче чая. Поэтому Старостин не стал ходить вокруг да около, а заявил сразу:
        - Я тебя, Никон, в обиду не дам. Я в футболе с 1917 года, но ещё ни разу не видел, чтоб футболиста, который не пьёт, не курит, не нарушает спортивный режим, один из лучших на тренировке, бегает со скоростью спринтера и лучший бомбардир команды исключали из команды. Да, ты завтра же окажешься в «Динамо», ЦСКА или «Торпедо». И что тогда, нам будешь по три штуки заколачивать?
        - Если получится, то и по четыре, - признался я. - Специально для Константина Ивановича.
        - Так дело не пойдёт. - Разволновался семидесятилетний мэтр. - Приедем в Тарасовку, подъедет Андрюша, то есть Андрей Петрович, сядем вчетвером и поговорим. Ты извинишься перед Бесковым и пообещаешь впредь с ним в перепалку не вступать.
        - Вы читали, что пресса пишет? - Я взял в руки газету и зачитал высказывание мастера спорта Петра Пономаренко. - Игра «Спартака», к сожалению, не заслужила никаких похвал: большинство игроков действовали вяло, безынициативно и так далее. Я за день сказал, что так будет. Так за что я должен извиняться?
        - Костя же старше, уступи.
        - Не в трамвае. Значит так, Андрей Петрович, извиняться не буду, но обещаю своё мнение впредь держать при себе. И ещё одно, если в большинстве матчей Бесков не будет выпускать хотя бы на замену, я сам уйду в середине сезона, когда откроется возможность дозаявок.
        - Упрямый ты парень, Володя, - тяжело вздохнул Николай Старостин. - Ладно. Считай, что договорились.

* * *
        В субботу 7-го апреля за три дня до матча третьего тура против «Зари» из Ворошиловграда, мы пахали на искусственном поле в манеже «Спартак», который был построен в Сокольниках в 1974 году. Покрытие этого «зимнего» стадиона по моим современным меркам здесь было жуткое, больше похожее на солдатское сукно. Подкаты делать было нельзя, а вратари поддевали ватные штаны и хоккейные налокотники. Зато отрабатывать фирменную игру в пас никакие кочки и ухабы не мешали.
        - Николай Петрович, - обратился я к начальнику Старостину, который наблюдал все наши тренировки. - Улучшить бы амортизацию покрытия, а то травматизм высокий.
        - Что-то ты, Никон, много стал говорить, - усмехнулся «Дед», - играй пока, я Андрюше скажу.
        - Так вон он, Андрей Петрович, с Бесковым разговаривает. Что резину-то тянуть?
        - Не до того пока, - прокашлялся Николай Старостин, который меня можно сказать спас от позорного отчисления из команды.
        Константин Бесков, после долгого разговора в присутствие братьев Старостиных, на меня дулся, злился, но вынужден был терпеть. А когда начинались тренировочные двухсторонки, то терпеть ему приходилось в двойне, так как в основе он меня теперь не видел и я постоянно играл за команду дублёров. А мой дубль 4-го, 5-го и 6-го апреля уже трижды отодрал основной состав «Спартака» назло старшему тренеру. Правда сегодня прилетели из сборной СССР Гаврилов и Хидиятуллин, и у основы появился шанс взять реванш за прошлые дни, но и я кое-что новенькое придумал для своих парней.
        - Зря я сегодня с Ярцевым поспорил на то, что мы опять сегодня их сделаем, - пробубнил Сашка Калашников, глядя на другую половину поля, где разминались Юра Гаврилов, Вагиз Хидиятуллин Олег Романцев, Георгий Ярцев.
        - Не туда смотришь, сюда смотри, - я присел на корточки и прямо на искусственном ковре манежа расставил несколько маленьких фишек. - Внимание, мужики! Помните, в Донецке я показал схему 4?1-4 - 1? Вот сегодня так и сыграем. Покажем братьям Старостиным, как мы могли бы выступить против «Шахтёра». Выдвинутый нападающий…
        - Я! - Обрадовался Калашников.
        - Головка от кия, - буркнул я и народ захихикал. - Серёжа Родионов, ты сегодня бегаешь в атаке по всему фронту один. Два атакующих полузащитника - Федя Черенков и я будем поддерживать тебя, Радик, из глубины.
        - Покажи, Серёга, сегодня всё, на что способен, иначе в состав не пробиться, - похлопал по плечу молоденького Родионова такой же молодой Фёдор Фёдорович.
        - Это кстати всех касается, кто не хочет лавку полировать, - добавил я. - Далее ты, Калаш, исполнишь роль опорного полузащитника. Корпус ты хорошо ставишь, в отборе тоже работаешь грамотно. И морда у тебя подходящая - наглая.
        - Да пошёл ты, - обиженно пробубнил Калашников.
        - И наконец, крайние полузащитники - Миша Булгаков, ты слева. И Женя Сидоров, ты - правый. Вратарь Лёха Прудников руководит защитой. - Я встал с ковра и, подмигнув всем парням, сказал. - Запомните главное - первые четыре минуты контроль мяча, затем пас на Родионова и минуту носимся на пределе. Затем опять на три или четыре минуты контроль мяча, отдыхаем, дышим и новый взрыв активности.
        - Это называется футбольная аритмия, - закончил за меня Фёдор Черенков, которому я сегодня все уши прожужжал этой тактикой.
        - Молодец, добро пожаловать в ВШТ, - усмехнулся я, и вся моя команда медленно посеменила каждый на свою позицию.
        Однако начало двухсторонки Константин Бесков вдруг придержал. На бровке появился новый футболист, которого старший тренер тут же определил в команду моих дублёров, взамен забрав у меня лучшего центрального защитника Володю Букиевского. У этого новенького, который был моей комплекции, имел рост 178 см и фигуру человека занимающегося борьбой, оказалось чем-то смутно знакомое восточное лицо, но так как разглядывать его было некогда, я быстро подбежал и представился:
        - Здоров, я - Никон. Ты на какой позиции играешь?
        - Да ты чё? - Подошёл к нам Сашка Калашников и поздоровался за руку с новеньким. - Это же Саша Мирзоян, бывший центральный защитник «Арарата». К нам переходишь?
        - На просмотре, - признался он.
        - Займи место в центре вместо Букиевского, играем короткий и средний пас, отдал-открылся и никаких выносов куда подальше. - Скороговоркой скомандовал я и побежал ближе к центральному кругу, так как второй тренер Фёдор Новиков уже, свистнув в свисток, дал старт двухсторонке.
        - Прессинг, мужики! Прессинг! - Заорал я, требуя от команды максимального движения, чтобы отнять мяч и начать диктовать свою игру.
        Тем не менее, почти минуту основа «Спартака» этот мяч контролировала и не давала его даже коснуться. Зато когда от Сергея Шавло футбольный снаряд покинул пределы поля, пошёл совсем другой футбол. Пять минут мы успешно гоняли основной состав в центре поля, охлаждая их реваншистский пыл за прошлые неудачи. И здесь выше всяких похвал сыграл на позиции плеймейкера Фёдор Фёдорович, который неожиданными передачами ставил в тупик бегающих за мячом игроков основы.
        - Федя, делай! - Выкрикнул я и сделал максимальное ускорение в сторону нашего единственного форварда Сергея Родионова.
        Черенков одним пасом на свободный участок поля, к которому быстрее всех успевал рвануться именно Родионов, отрезал всю среднюю линию основной команды. Юный Сергей Юрьевич ускорился и, одним касанием оставив мяч, прокинул его мне на ход, отрезав уже всю оборону соперника. Прошло каких-то две секунды, и вот я уже сверкаю пятками, словно реактивная ракета за спинами Романцева, Самохина и Хидиятуллина к воротам Рината Дасаева. Ринат в свою очередь как его учили в спортшколе, полетел навстречу. Поэтому я, снизив скорость, двинулся чуть вправо и тут же пробил низом под опорную ногу вратаря, который вынужден был смещаться в моём направлении и из такого положения среагировать на мяч не мог.
        - Гооол! - Заорала команда моих дублёров.
        - Спокойно, мужики, спокойно, это лишь первая часть Марлезонского балета. - Пробурчал я, принимая поздравления. - Сейчас опять вгрызаемся в мяч и гоняем основу как зайчиков ещё пять минут. А дальше сами знаете, что делать.
        Спустя полчаса при счёте 3: 1 в пользу моего дубля, Фёдор Новиков товарищеский матч остановил. А злой и красный как рак Константин Бесков, объявив тренировку законченной, приказал всем футболистам идти в душ и переодеваться. Я же, специально пробегая мимо братьев Старостиных, которые нашу двухсторонку с интересом наблюдали, сказал:
        - Примерно так Николай Петрович, мы и должны были играть с «Шахтёром». Кстати, сколько можно Федю Черенкова на лавке мариновать? Видели, как он только что два голевых паса отдал?
        - Я с Костей поговорю, - хитро усмехнувшись, ответил Андрей Петрович Старостин, который как председатель спортивного общества Бескова и привёл в «Спартак».

* * *
        Воскресенье 8-ое апреля старший тренер объявил для команды выходным днём. Саша Калашников, мой сосед по комнате, что располагалась на последнем этаже скромного кирпичного трёхэтажного спального корпуса в Тарасовке, настаивал на посещении филармонии, которая сегодня давал выездной концерт в пивном баре «Саяны». В свою очередь я предложил посетить «бесплатную рюмочную» в Ленинской библиотеке. Но затем прибежал в комнату Юра Гаврилов и выкрикнул:
        - Кто в «Саяны» со мной, тот - герой!
        - А кто без тебя, то трезвая свинья? - Хмыкнул я. - Значится, так и запишем. Вы в филармонию молодое здоровье гробить, а я в читальный зал библиотеки, чтобы осенью поступить на философский факультет МГУ.
        - Куда, б…? - Опешил матерщинник Гаврилов.
        - Не поступлю в МГУ, пойду в ВШТ, но сегодня всё равно иду в библиотеку, - упрямо пробубнил я и добавил. - Как же там про вас гуляк поётся-то? А, вот:
        Я пью от радости и скуки,
        Забыв весь мир, забыв весь свет.
        Беру бокал я смело в руки,
        И горя нет, и горя нет, ча-ча-ча.
        - Ё…улся, - махнул на меня рукой Юра Гаврилов. - Давай быстрей, Калаш, там уже все наши мужики собрались.

* * *
        Третий читальный зал государственной Ленинской библиотеки меня поразил своими размерами. На его фоне посетители казались маленькими червячками, которые шелестели бумажными листочками в поисках полезной для организма пищи. С одной стороны зал был украшен часами со знаками зодиака, а с другой нарисованным на стене панно под названием «Строители коммунизма». В представлении художников коммунизм должны были построить скульпторы, химики, инженеры, электрики, учителя и врачи. Экономистами и предпринимателями, то есть всеми теми, кто разбирался в экономике, товарищи художники побрезговали. Ведь ещё товарищ Ленин рассматривал деньги, как временное зло, которое скоро отомрёт, поэтому в стране и появились за короткий срок первые в мире купюры по 100 миллионов рублей.
        «Что таращится? - спросил я сам себя. - Схватил подписку „Советского спорта“ за десять лет и вперёд». На удивление читающего народа в зале было видимо-невидимо, поэтому мне с большим трудом, забравшись в самый угол у стены, удалось найти свободное место.
        - Не занято? - Спросил я у девушки, которая сидела через место, обложившись стопкой книг.
        - Нет, - не глядя на меня ответила она, что-то записывая в большую тетрадь.
        - Курсовая? По какой теме? - Спросил я, чтобы завязать небольшое знакомство, на тот случай если вдруг захочется куда-нибудь отойти.
        - Культура и философия Серебряного века. - Посмотрела на меня незнакомка большими светло-серыми глазами, а её пепельные волосы, уложенные в высокую причёску, как будто бы подчёркивали, якобы и она сама только что перенеслась из тех далёких времён. - Вам что-то об этом говорит? - Спросила она с вызовом.
        - Брюсов, Бальмонт, Блок, Мандельштам, Гумилёв, Ахматова, Есенин и Маяковский. Дальше можно не пытать, не скажу, так как не знаю.
        - А я думала, вы кроме своего спорта больше ничем и не интересуетесь, - усмехнулась незнакомка, кивнув на стопку спортивной периодики, и снова углубилась в свою работу.
        «А мне пока не до Гумилёва с Ахматовой, - мысленно ответил я незнакомке. - Мне бы с футболом семидесятых годов разобраться, которого я в силу возраста не видел. Кто есть кто, что собой представляют тбилисское, московское, киевское и минской „Динамо“. В каком состоянии сейчас находится ворошиловградская „Заря“, в каком ЦСКА, в каком московское „Торпедо“. Что в спортивной жизни происходило в последние пять лет? Вот что для меня сейчас важно».
        Немного пожелтевшие страницы, в которые я углубился словно в детективный роман, мне сообщили много интересного. Например: наша сборная пролетела мимо чемпионата Европы 1976 года, проиграв в предварительном четвертьфинале сборной Чехословакии, но Лобановского никто с занимаемой должности старшего тренера не снял. Всё же он со своим «Динамо» выиграл Кубок кубков и Суперкубок. Более того его сборная собранная на основе киевского «Динамо» заняла третье место на летней Олимпиаде в Монреале. Но затем необъяснимо главную команду страны возглавил Никита Симонян и, по сути, провалив отборочный турнир к чемпионату Мира 1978 года в Аргентине, тоже не был снят!
        «А теперь Никита Павлович проваливает отбор к следующему чемпионату Европы 1980 года, и всё без последствий. Чудны дела твои Господи?» - подумал я, оторвавшись от газетной подшивки. И в этот момент толстая в хорошем переплёте книжка прилетела от соседки и ударила мне по руке.
        - Извините, - пролепетала незнакомка с пепельными волосами, которая попыталась всю свою внушительную стопку книг разом отнести библиотекарю.
        - Ничего, - буркнул я. - Давайте подсоблю. Тяжёлая литература в ученье, помогает потом на работе. Так?
        - Не знаю, - улыбнулась девушка, чьи книги я разом взял в свои загребущие руки и понёс в сторону стойки выдачи книг.
        - Меня, кстати, зовут Никон, то есть Володя Никонов. Если оставите телефончик, то можем ещё раз встретиться здесь в библиотеке. Поверьте, мне ваши книжки носить не сложно.
        - Очень приятно Жанна, - усмехнулась девушка и сказала, - телефон я вам оставлю, но библиотека не лучшее место для свиданий.
        - Тогда возьмём томик поэтов Серебряного века и посидим где-нибудь в кафе. Только я из Ворошиловграда приеду ровно через неделю, 15-го вечером. Дождётесь?
        - Не знаю, - улыбнулась красавица с большими светло-серыми глазами.
        Глава 6
        Во вторник 10-го апреля на ворошиловградском стадиона «Авангард», который в лучшие годы вмещал 40 тысяч человек, сегодня было не многолюдно. Навскидку тысяч 15 или 16 самых верных болельщиков поддерживали свою удивительную команду, прославившуюся в 1972 году, сенсационно выиграв золото чемпионата СССР. Тогда далеко не звёздных парней из Ворошиловграда привёл к успеху Герман Зонин, разгромив по ходу всех футбольных грандов Советского союза. Но, как и во всех сказах, лишь куранты пробили двенадцать часов, карета превратилась в тыкву, а «Заря» стала обычным невзрачным середняком высшей лиги.
        Однако сегодня середняк выглядел на поле более сыграно и слаженно, чем наш амбициозный «Спартак». Хотя надо признать такого давления на ворота Дасаева как несколько дней назад в Донецке хозяева не оказывали. В начале игры шквал атак «Зари», который привёл к голу Анатолий Быкова, потушил ответный мяч Георгия Ярцева, убежавшего один на один после дальней передачи Юрия Гаврилова. И теперь шла равная игра с небольшим преимуществом ворошиловградцев, на которую я смотрел естественно со скамейки запасных.
        - Спокойно, Никон, - приговаривал сидящий рядом Николай Петрович Старостин, когда я вскакивал со скамейки, реагируя на творящийся в полузащите бардак. - Только в перерыве Косте ничего не говори.
        - Не скажу, я же обещал, что буду молчать, - пробубнил я, вновь опустившись на лавку. - Вы же сами не слепой, видите, что один левый фланг у нас кое-как работает, где Гаврилов взаимодействует с Шавло. Мишу Булгакова в атаке закрыли на глухо. До Геры Ярцева мяч элементарно не доходит, ведь на правом фланге у парней тихий час! Б…!
        - Спокойно, Никон, спокойно. - Похлопал меня по плечу Николай Петрович. - Счёт пока 1: 1, всё наладится, поверь старому бывалому футболисту.
        «Может наладится, а может и нет», - подумал я, посмотрев на ложу для почётных гостей, которую на стадионе «Авангард» спрятали под бетонный козырёк, где-то там смотрел этот матч старший тренер Константин Бесков. А уже через минуту главный судья из Сухуми Мильченко, дунув в свисток, отправил команды на перерыв.
        - Постойте, Николай Петрович, - остановил я начальника команды, когда запасные игроки команды «Зари» выбежали на поле, чтобы немного поразмяться с мячом. - Вон видите мальчик кучерявый.
        - Плюгавенький такой? - Усмехнулся Старостин. - Карманная торпеда?
        - Это Александр Заваров, будущий плеймейкер сборной СССР и киевского «Динамо». Пас на метров сорок делает, словно рукой бросает, видение поля уникальное. Нам бы его на правый край атаки и мы бы, имея в центре Шавло, Гаврилова, Черенкова и Заварова такой бы тотальный футбол показали, что вся Европа бы вздрогнула.
        - Какая сборная, какое «Динамо», какая Европа? - Поморщился «Дед». - Не мели чепухи!
        - А давайте поспорим. - Я протянул ладонь правой руки. - Если 4-го июля сборная СССР сыграет вничью с финнами и Никиту Симоняна отправят в отставку и назначат старшим тренером в сборную Бескова, то Александра Заварова в это летнее дозаявочное окно вы перетащите к нам?
        - Чепуха, чепуха и ещё раз чепуха, - заулыбался Николай Петрович и, пожав мою руку, заключил беспроигрышное пари. - Его же от армии отмазывать надо будет, кстати, как и тебя, - вдруг сказал «Дед».
        - А мы осенью в ВШТ поступим и Черенкова с собой возьмём. За Заварова вы мне сто раз спасибо скажете, ручаюсь.
        - Посмотрим, - буркнул Старостин и пошёл в раздевалку.
        А я, взяв мяч, поспешил на поле, отрабатывать технику жонглирования этим футбольным снарядом, иначе бы в раздевалке не сдержался и наговорил бы Константину Бескову много нелицеприятного.

* * *
        Во втором периоде наш старший тренер объявился на скамейке запасных. Ведь ничья с «Зарёй» при всём уважении к хозяевам поля не входила его планы, да и вообще могла бы вызвать многие слухи и разговоры, что Бесков уже не тот, что потерял нити управления командой. Поэтому Константин Иванович сидел рядом с нами запасными и возможно мысленно перебирал варианты усиления игры. Хотя как по мне, то давно надо было убрать Мишу Булгакова и выпустить под нападающего Федю Черенкова, ну и меня вместо универсала Саши Сорокина, который бороздил без большого эффекта правый край. Но мои «тараканы» в голове и «тараканы» Константина Бескова бегали совершенно в разных направлениях.
        Однако на 58-ой минуте матча резкий и вёрткий полузащитник «Зари» Игорь Гамула, юморист, балагур и мастер международного класса по употреблению горячительного, завладев мячом недалеко от центра поля, не стал пасовать партнёрам, а пошёл на ворота Дасаева сам. Сначала на скорости он убежал от Гаврилова, затем обманным финтом убрал с дороги нашего опорника Валеру Глушакова и ворвался в штрафную площадь. Вся спартаковская скамейка запасных разом вскочила на ноги, вместе с Николаем Петровичем Старостиным. Но наш новый центральный защитник Саша Мирзоян, поймав Гамулу на бедро, рейд полузащитника «Зари» остановил. Если бы такой эпизод случился на хоккейном льду, то Мирзоян удостоился бы грома оваций, но на футбольном газоне главный судья Мильчеко сразу же зафиксировал фол и, указав на одиннадцатиметровую отметку, назначил пенальти. Зрители на стадионе разразились одобрительными выкриками и аплодисментами.
        - Приплыли, б…! - Кто-то из парей громко выругался на нашей скамейке запасных, и я уловил растерянность на лице Константина Бескова.
        Дальнейший эпизод я и все мои партнёры смотрели стоя. Ворошиловградцы выставили для пробития одиннадцатиметрового защитника с хорошим и сильным ударом Сашу Журавлёва, который секунд пять крутил мяч, устанавливая его на точке. Затем он отошёл на шесть метров, дождался свистка судьи и, разбежавшись, ударил на точность, пытаясь Рината Дасаева перехитрить. Но не тут-то было, Ринат словно кошка, не поддавшись на провокацию, прыгнул в нужный угол и отбил мяч кулаками далеко к боковой линии.
        - Уууух! - Разочарованно выдохнул стадион.
        - Это кто там высказывался, что приплыли? - Рявкнул Бесков и, посмотрев на меня, скомандовал. - Никонов разминайся сейчас выйдешь вместо Булгакова! Самохин, тоже готовься, заменишь Глушкова, не опорник, а чёрте что!
        Я подмигнул Вите Самохину, который после Донецка попал в опалу и азартно сделал для начала десять прыжков из глубокого приседа. Адреналин разом разбежался по всему организму, а желание разорвать соперника полностью захватило мой мозг. Поэтому, когда на 65-ой минуте матча я вылетел на зелёный газон вполне приличного поля, в голове была только одна мысль - взять мяч и тупо протащить его в чужие ворота.
        И словно почувствовав мою заряженность на игру, Юра Гаврилов крикнул: «держи!», и отдал пас точно в ногу. Однако футболист «Зари» выросший передо мной не дал разогнаться, а в таком случае, когда ты без скорости нужно срочно пасовать партнёрам, но меня уже переклинило, и остановиться я был не в силах. Я сделал три резких переступа вокруг мяча, качнул корпусом вправо и ушёл мгновенно влево. Далее метров на десять открылась небольшая свободная зона, которую пересёк за пару секунд и следующего на пути оппонента, обманул за счёт того, что всем видом показал пас на бежавшего по левой бровке Сергея Шавло.
        Третий ворошиловградец, попался на простом противоходе, но перед вратарём Федосеенковым оставалась ещё четвёрка защитников, которые меня живым и здоровым пропускать были не намерены. Поэтому пас на открытого справа Ярцева последовал автоматически. И как только защита «Зари» переключилась на Георгия Саныча, я рванул им за спины, ведь Саныч тоже на автомате катнул мяч в касание под мой отчаянный прорыв. Всего две секунды и: «Здравствуйте товарищ голкипер, как поживаете, как между игр попиваете? Нормально? Тогда получи!». Я влепил по мячу со всей дури, а учитывая, что до ворот было всего метров семь Валерий Федосеенков, беспомощно взмахнув руками, ничего не поделать не смог.
        - Гооол! - Заорал я, чуть-чуть при этом охрипнув, и только сейчас почувствовав, как отпускает меня напряжение первых минут игры.
        - Красавец, Никон! Малорик! - Кинулись поздравлять меня одноклубники.
        - Вот и всё, а вы возились! - Загоготал я в ответ.
        И после своего незабитого пенальти, а так же нашего второго гола «Заря» вдруг перестала играть, как будто в футболистах закончился заряд аккумуляторов, двигаться они стали медленнее и пасовать абы куда. Мы же наоборот кинулись дальше долбить защиту получившего футбольный нокдаун соперника. Лишь один футболист хозяев поля, полузащитник Игорь Гамула пытался взбодрить команду и, почувствовав, что «корень зла» заключён в моих действиях начал охоту за моими ногами.
        В одном эпизоде на 70-ой минуте Гамула прыгнул шипами вперёд, целя в голень, когда я, получив пас от Шавло, решил совершить ещё один рейд к воротам «Зари». Но краем глаза я заметил это движение и вовремя, словно сайгак, подпрыгнул вверх и специально плюхнулся на полузащитника, чтобы образумить горячую голову. Но бесполезно. На 75-ой минуте настырный Гамула полетел меня «убивать» уже около левой бровки, куда я часто смещался, комбинируя с тем же Сергеем Шавло. Как мне удалось притормозить за долю секунды до столкновения неизвестно, но полузащитник «Зари» своими бутсами буквально пропахал гаревую дорожку, предназначенную для легкоатлетов. Я тут же сделал длинный пас в центр на Гаврилова и бросил в сторону Гамулы:
        - У знакомых в деревне огород вспахать надо. Возьмёшься? Оплата, сдельная, на новые бутсы хватит.
        - Юморист что ли? - Спросил, кряхтя поднявшись с дорожки, полузащитник «Зари».
        - Нет, - хмыкнул я. - Чувство юмора как беременность - или есть, или нет. Я как видишь не в положении, поэтому если ещё раз такое сделаешь, бубен в раздевалке набью без шуток. Понял?
        - Ещё посмотрим - кто кому набьёт, - пробурчал мне в спину Гамула, который был ниже меня на целую голову.
        Кстати, после этой перепалки он заметно успокоился. Но по ногам мне всё-таки засветили, на 80-ой минуте центральный защитник хозяев Владимир Малыгин рубанул по голени, словно дубиной и прервал мой дриблинг в двадцати метрах от своих ворот. Судья без раздумий свистнул штрафной удар. Ворошиловградцы выстроили «стенку» из шести человек, оставалось нам только решить - кто исполнит удар с очень хорошей позиции по центру ворот. И кандидатов было несколько: Гаврилов, Хидиятуллин и я.
        - Мужики, без обид, мне важнее, - я кивнул в сторону Бескова, который сидел на скамейке запасных. - Если не забью, то кого-нибудь из «Зари» точно покалечу.
        - Ладно, у меня ещё нога побаливает, - пошёл на попятную Вагиз Хидиятуллин.
        - Только никого не убей, - хохотнул шутник Юра Гаврилов.
        - Не боись, наши не пострадают, - пробурчал я и отошёл на пять метров от мяча.
        «Ну, Никон, не промахнись, - шепнул я сам себе. - Лучшего бомбардира команды упрямый Бесков, даже если захочет, то на лавке мариновать не будет. Давай, родной, за 'Спартак»!«. Вдруг словно сквозь вату до меня донеслась трель свистка, я резко рванул и что есть мочи шарахнул в обход стенки прямо во вратаря. Но мяч, по которому я пробил 'шведкой» так здорово закрутился, что прямо перед Федосеенковым вильнул в левую сторону и хоть голкипер чуть-чуть зацепил его рукой он всё равно вонзился под перекладину ворот.
        - Гооол! - Заорала в тишине гостевых трибун вся наша красно-белая команда.

* * *
        - Молодец, Никон, - персонально поздравил меня Николай Старостин, когда главный судья, при счёте - 1: 3 в нашу пользу, дал финальный свисток и команды с диаметрально противоположным настроением пошли в подтрибунное помещение. - Не зря я из-за тебя с братом поругался.
        - Спасибо, Николай Петрович. - Кивнул я, смахивая пот со лба. - Вы ещё про Федю Черенкова не забудьте. Ему давно пора в основу. И тогда начнётся совсем другой футбол.
        - Всему своё время, - похлопал меня по плечу «Дед». - Дай мне только срок. И Заварова я твоего тоже возьму.
        - Не пожалеете, зуб даю, - усмехнулся я.
        Глава 7
        На следующий день в среду 11-го апреля почти весь основной состав команды решил заглянуть в новенький ворошиловградский ресторан «Перник», названный в честь болгарского города-побратима Перника. Можно было конечно взять разливного пива, минералочки, сухой рыбки и завалиться в близлежащий к нашей гостинице «Октябрь» сад имени 1-го мая на берег маленького прудика, но Юра Гаврилов настоял, что отметить трудовую победу нужно в ресторане, культурно. Тем более сам Константин Бесков объявил сегодня выходной, так зачем было прятаться по кустам с разливным пивом? Но в то же время старший тренер намекнул, что завтра начинается подготовка к матчу 4-го тура против «Пахтакора» и те, у кого утром давление будет выше нормы, «получат по шапке», вплоть до отчисления из клуба.
        Кстати, что касается ташкентского «Пахтакора», то эта игра официально являлась нашим первым домашним матчем в чемпионате. Правда, из-за безобразного состояния московских полей её решено было перенести в маленький городок в сорока километрах южнее Ворошиловграда, в Стаханов на стадион «Труд». Вот поэтому мы в городе на речушке Лугань и застряли почти на неделю.
        Ресторан «Перник», где мы заняли сразу три столика, мало чем отличался от своих собратьев других отечественных увеселительных заведений - барная стойка, живой музыкальный ансамбль, гуляющий, танцующий и выпивающий народ. И чтоб слиться с толпой наш футбольный коллектив заказал бутылочное пиво и варёных раков.
        - Как говорит Бесков, - взял вступительное слово Гаврилов, - когда употребляют без тостов - это пьянка, кода с тостами - выпивка. Так не будем превращать наш культурный поход в ресторан в пьянку. Давайте, мужики за победу.
        - Точно, все болезни от бескультурья! - Поддакнул я, чокнувшись с парнями, но пиво лишь пригубил, ибо алкоголь ещё из той первой жизни был не интересен, а вот женщины более чем интересовали.
        Поэтому когда музыканты затянули ретро-хит «Поющих гитар» - «Нет тебя прекрасней», я, напомнив Фёдору Черенкову, что капля алкоголя убивает лошадь, а завтрашний тест на давление перечёркивает футбольную карьеру, пошёл пригласить кого-нибудь на танец. «А что? - подумалось мне, когда я встал из-за столика. - Мужчина я видный, одеваюсь прилично, волосы чистые, пахнет от меня приятным шампунем, зубы белые, галстук под цвет глаз. А тут в ресторане оказывается и пригласить-то некого. Обламанская ситуёвина. Хотя постой!». Мой взгляд упал на очень интересную женщину, которая сидела со своей подругой и, слушая её в пол-уха, смотрела на меня. «Странная какая-то», - сказал я сам себе, но на танец незнакомку с длинными чёрными волосами пригласил и приобнял под приятный вокал местного музыканта:
        Для меня нет тебя прекрасней,
        Но ловлю я твой взор напрасно,
        Как виденье, неуловима,
        Каждый день ты проходишь мимо…
        - А я знала, что вы меня пригласите на танец, как только вы вошли в ресторан со своими друзьями, - призналась мне женщина с огненно-карими глазами.
        - Потомственная ясновидящая гадалка, снимаю сглаз, порчу, венец безбрачия, - усмехнулся я. - Это не про вас?
        - Вы зря смеётесь, Александр, - неожиданно «гадалка» произнесла моё имя из той жизни. - Я правильно угадала ваше имя?
        - Вообще-то Владимир, - буркнул я. - Владимир Александрович, если быть точнее.
        - Странно, - пробормотала женщина. - И возраст ваш я чувствую как 45 лет. Хотя выглядите вы значительно моложе.
        «Всё, потанцевали, валить надо, гадалки мне ещё не хватало! Я и сам в будущем могу поковыряться», - подумал я, и хотел уже было откланяться, сославшись на расстройство пищеварения, но вдруг незнакомка мило улыбнувшись, произнесла:
        - Проводите меня, пожалуйста, домой. Я живу здесь недалеко.
        - А ваша подруга как же?
        - А мы уже собирались уходить. - Опять странная женщина улыбнулась и, прижавшись всем телом, очень быстро поцеловала меня своими горячим, словно уголь, губами.
        После этого отказаться от прогулки с красивой, фигуристой, черноволосой женщиной я уже был не в силах. «Чёрт бы тебя побрал», - буркнул я про себя, прощаясь с парнями, у которых веселье только-только началось.

* * *
        В гостиницу «Октябрь» на улицу Пушкина я возвращался уже на рассвете. Любопытненькая ночка получилась, смесь любовного свидания и похода к гадалке-знахарке, которой оказалась моя новая знакомая Оксана. На чём она только не гадала - и кости бросала, и карты со странными рисунками раскладывала, в перерывах между прыжками в «омут любовных страстей», но ничего в моём будущем разобрать не смогла. У Оксаны выходило, что мне либо 7 лет, либо 45, то по одним раскладам я появился на свет на Урале, то в городе на берегу Черного моря. Заплёл я новой подруге своей странной попаданческой биографией все извилины. После чего неутомимая в любви знахарка решила, что моя душа странным образом откуда-то перелетела в этот мир, и сделано это было по воле высших сил. А когда мы прощались, Оксана сказала, что ждёт меня невиданный взлёт карьеры через год или через два, но и опасности какие-то мне угрожают со смертельным исходом. Я же ответил, что для футболиста смерть - это травмы, которые больше не позволят играть как в лучшие годы. Порвал кресты или связки голеностопа - всё, смерть.
        Кстати, жила знахарка в частном секторе за железной дорогой недалеко от нашей гостиницы «Октябрь». Поэтому выйдя от неё в пять утра, в половину шестого я уже тихо крался к своему номеру. «Не дай Бог, кто заметит», - подумал я, как тут же открылась дверь соседней комнаты, и в коридор вышел врач команды Виктор Александрович:
        - Доброе утро, Владимир Александрович. Всю ночь не спали, гуляли где-то? Придётся вам завтра с Константином Ивановичем объясняться и если причина будет не уважительной, то у нас в «Спартаке» законы суровые.
        - А у меня причина уважительная, - хмыкнул я. - У одной девушки каблук сломался, и она ногу подвернула, я помог ей добраться до дома.
        - Ну, а дальше? - Усмехнулся доктор, не веря ни единому слову моей лжи.
        - В доме у девушки оказалась неработающая розетка, пришлось её починить. Потом кран протекал, заменил прокладку. И наконец, когда я уже собрался в гостиницу обои в комнате отклеились, помогал переклеивать. Вот и ночь прошла. Как, уважительные причины?
        - Я думаю, сгодятся, чтобы написать заявление по собственному желанию, - равнодушно ухмыльнулся доктор команды.
        - Значит, донесёте?
        - Не донесу, а доложу. - Виктор Александрович по-деловому поправил на носу очки.
        - А вот если я доложу куда следует, что витаминки, которые вы кололи некоторым ребятам дубля ещё в Алуште, от которых я категорически отказался, это не совсем витаминки? - Я с вызовом посмотрел на доктора, который неожиданно вздрогнул. - Это были волшебные пилюли, которые практикует доктор киевского «Динамо» и легкоатлеты ГДР. Я упаковочку случайно увидел. И, между прочим, давно хотел предупредить, чтобы вы эти «витамины» людям с подвижной психикой не назначали, особенно Фёдору Черенкову. Там «побочка» такая - мама не горюй, и бессонница, и раздражительность. Да и толку для «Спартака» будет ноль, у нас футбол не на беготне построен.
        - Это… Это… Это совсем не то, что вы подумали, - заблеял перепуганный эскулап.
        - Не вчера родился. Вы лучше нам нормальные протеиновые коктейли достаньте, чтоб кое-кому мышечной массы поднарастить. А на химию эту наплюйте и забудьте, - буркнул я и вошёл в свой номер.

* * *
        В субботу 14-го апреля на маленьком стадионе города Стаханова мы как номинальные хозяева поля принимали одного из лидеров - ташкентский «Пахтакор». На старте чемпионата команда из столицы Узбекистана неожиданно одержала три победы подряд и шла в лидирующей тройке наравне с донецким «Шахтёром» и московским «Динамо». На что надеялись «гости» сегодня сказать было сложно, особенно мне, ведь я опять смотрел матч со скамейки запасных, натирая её новенькими футбольными трусами, которые как раз у игроков запаса протираются быстрее всего.
        16 тысяч местных горожан равно поддерживали и «Спартак», и «Пахтакор», который пока большую часть первого тайма играл в обороне, проводя опасные контратаки. Константин Бесков, как и его помощник Фёдор Новиков, традиционно заняли место на трибуне, а радом с нами дежурил «Дед», то есть Николай Петрович Старостин. Именно он сейчас сидел рядом со мной и каждые пять минут интересовался - как мне игра?
        - Игра пока равна, играют два клубА, - хохотнул я. - По опасным моментам у «Пахтакора» преимущество, по владению мячом у нас. А выиграет тот, кто больше забьёт.
        - Майор очевидность, твою так, - зло усмехнулся Николай Петрович. - Ты мне скажи - кого бы ты поменял?
        - Да как обычно. - Махнул я рукой и покосился на Бескова, который словно вождь индейского племени обозревал с высокой скалы всю футбольную баталию. - Мишу Булгакова, который сейчас играет оттянутого нападающего нужно менять на Федю Черенкова. И чем раньше, тем лучше. Ну и я бы вышел вместо Саши Сорокина на правый фланг в полузащиту. Дриблинга у Саши нет, а тут бы ворваться в штрафную, двоих накрутить и прострелить на Ярцева или откатить Гаврилову и вынимай.
        - Ну вот, это другой разговор, а то играют два клубА, - процедил сквозь зубы Старостин и поспешил на трибуну к нашему старшему тренеру, чтобы покапать ему заменами на мозги пока не поздно.
        И в этот самый момент главный судья Вихров из Киева свистнул угловой удар у ворот «Пахтакора», защищал которые невысокий по вратарским меркам Александр Яновский. Все наши гренадёры тут же подтянулись в штрафную площадь номинальных гостей, а Юра Гаврилов, разбежавшись, навесил в район одиннадцатиметровой отметки. Яновский бросился в толчею своих и чужих игроков и до мяча не добрался, зато выше всех выпрыгнул Олег Романцев и уже в пустые ворота головой засандалил первую банку!
        - Гооол! - Вскрикнули разом мы на скамейке запасных и нейтральные болельщики тоже разразились аплодисментами.
        - Ну, вот, а ты «Деду» наговорил, что замены нужны, - усмехнулся Сашка Калашников, который так же протирал новенькие футбольные трусы.
        - Ещё 32-ая минут матча, подожди, не суетись под клиентом, - сказал я без всякой задней мысли.
        Однако не прошло и двух минут, как защитник «Пахтакора» сделал длинный пас на нашу половину поля, который в борьбе с Олегом Романцевым принял полузащитник «гостей» Александр Корчёнов. Затем Корчёнов пробежал с мячом метров двадцать и прострелил в нашу штрафную площадь. Ринат Дасаев самоотверженно бросился на перехват, однако поскользнулся на малозаметной кочке и первым на прострел выскочил нападающий ташкентцев Туляган Исаков, который подставив «щёчку» закатил мяч в пустые ворота.
        - Где, б… защита ходит? - Выкрикнул Дасаев, пока наши гости, выкрикивая «гол!», бегали по полю и обнимались всей командой, словно выиграли Кубок УЕФА.
        - Накаркал, - буркнул Калашников в мою сторону.
        - Ага, хорошо скажешь - сглазишь, плохо - накаркаешь. Ерунда, гол назревал, - отмахнулся я, сидя на скамейке запасных.
        А спустя десять минут, когда киевский судья Вихров отправил команды на перерыв, я уже привычно взял мяч и пошёл на поле, ведь в раздевалке меня могло и понести. На это раз ко мне присоединился и Сашка Калашников, с которым мы, не сговариваясь, принялись пасовать мяч друг другу по воздуху, не давая тому опуститься на землю. Отличное упражнение, улучшающее качество обработки верховой передачи коленом, грудью и ступней.
        - Слышь, Никон, а эта твоя Оксана, которая позавчера в гостинице всей команде на картах гадала, она настоящая знахарка или шарлатанка? - Спросил Калашников, не отвлекаясь от летающего между нами мяча.
        - А что? Нагадала казённый дом и дальнюю дорогу?
        - Да ну тебя, - махнул мимо мяча мой расстроенный товарищ. - Просто я спросил про будущие победы на чемпионатах Мира и Европы. А она сказал, что кроме этого года больших побед в моей жизни больше не предвидится. Обидно, понимаешь?
        - Я тебе так скажу - будущее может ещё и измениться, если этого очень захотеть, работать для этого, а не пиво по кустам в парке дуть как вчера некоторые. Тащи мяч!
        - Ой, да там выпили-то по бутылочке.
        - С Гавриловым и по бутылочке? Не верю!
        - Ну, по две, - пошутил Калашников, сделав мне новую передачу верхом.

* * *
        Во втором тайме ближе к 60-ой минуте матча стало уже не до шуток. И Николай Петрович Старостин, сидевший рядом со мной на скамейке запасных, не выдержал. Счёт - 1: 1, игра полностью успокоилась, мы не можем пробиться к воротам Яновского, а они не хотят рисковать и штурмовать большими силами ворота Дасаева. Сложилась, выражаясь шахматным языком, - патовая ситуация. Поэтому «Дед», тихо выругавшись про себя, снова побежал на зрительскую трибуну, требовать у Константина Бескова срочных замен в составе.
        - Сейчас тебя выпустят, к гадалке Оксане не ходи, - буркнул Калашников.
        - Согласен, - кивнул я и, не дожидаясь команды сверху, начал делать активную разминку, чтобы не повредить мышцы в пылу борьбы.
        И через пять минут спартаковский массажист Геннадий беленький передал волю старшего тренера Бескова, что мне и Фёдору Черенкову предписано - моментально заменить Михаила Булгакова и Георгия Ярцева и переломить ход ничейного матча. Ведь нам это очко в чемпионской гонке, при лимите в восемь ничьих, как мёртвому припарка.
        - Спокойно Федя, - сказал я, чувствуя, как меня на бровке поля начинает колбасить, - сыграем как на тренировке, ты мне, я тебе.
        - А я и не волнуюсь, - улыбнулся Фёдор Фёдорович. - Как только мяч придёт ко мне, сразу рви на свободное место в сторону ворот «Пахтакора».
        - Хороший план, - согласился я, пожав руку Ярцеву и Булгакову, которые повесив головы, пошли на нашу скамейку запасных.
        Однако окунувшись в игру многое пошло не совсем так, как представлялось это на бровке футбольного поля. Ташкентцы выстроили такую плотную оборону на подступах к штрафной, что передачи вразрез и от Гаврилова, и от Черенкова вязли как мухи в мёде. Я сделал пять рывков за спины защитников «Пахтакора» и всё впустую.
        - Заканчивай эту херню, - выругался я, когда номинальные гости отбили мяч от своих ворот куда подальше. - Федя сметись к Серёже Шавло на левый край, разыграйте с ним короткое забегание и сразу же простреливай во вратарскую площадь на ближнюю штангу. Постараюсь, рвануть и уже головой подрезать мяч в ворота.
        - Это дело, - устало улыбнулся Юра Гаврилов.
        - Понял, - кивнул Фёдор Черенков, и мы тут же разбежались по своим позициям на поле, ведь с бровки крикнули, что осталось играть всего пять минут.
        Однако понадобилось ещё минуту, чтобы доставить мяч к штрафной площади ташкентского «Пахтакора». В центре поля нападающий «гостей», автор ответного мяча Туляган Саков навяз борьбу нашим защитникам. И когда всё было готово, чтобы прорваться по левому флангу, Гаврилов уже отпасовал налево Шавло, а Черенков рванул за спину своему партнёру и получил встречный пас, я вдруг почувствовал, что защитник «Пахтакора» схватил меня и за футболку и за трусы. Я естественно, что есть силы, рванул и тут же рухнул, вместе с защит команды гостей, ведь это 100% одиннадцатиметровый!
        - Товарищ судья - пенальти! - Наивно выкрикнул я и мгновенно понял, что попал не в ту эпоху, когда в штрафной свистят каждый чих.
        А прострел от Черенкова легко взял в свои руки вратарь Яновский, псле чего как можно дальше выбил мяч в поле. И вот тут меня от безнадёги и перемкнуло. Бесков маринует на лавке, судя в упор не видит фол, куда простому футболисту податься? Поэтому я быстро вскочил, сместился в зону полузащиты и, получив пас от Гаврилова, полез напролом. Первому ташкентцу я показал финт Зидана, второму финт Метьюза, следующих двоих игроков «Пахтакора» накрутил, поймав их на противоходе. «Бей, б…!» - словно молния полыхнула в голове стремительная мысль. Я замахнулся, но повинуясь игровой интуиции неожиданно для вратаря и всей защиты гостей, отдал мяч резко влево. И вдруг в эту зону влетел Фёдор Черенков и вколотил футбольный снаряд без всякого сопротивления в сетку.
        - Гоооол! - Заорал Фёдор Фёдорович, подпрыгивая на бегу, словно кот, спасающийся от стаи разъярённых собак.
        - Гооол! - Заголосила вся наша красно-белая команда и кинулась ловить Черенкова, чтобы поздравить его с первым мячом в чемпионате.

* * *
        Через десть минут, переминаясь с ноги на ногу, я стоял перед раздевалкой ташкентского «Пахтакора». «Сейчас как надают по „щам“, за то, что 1: 1 моими усилиями превратились на последней минуте в 2: 1», - подумалось мне. Но лишь представив, что в августе никого из этих парней уже не будет в живых, я тяжело вздохнул, стукнул пару раз для приличия в дверь и вошёл в раздевалку «гостей».
        - Кто это к нам пожаловал? - С сильным восточным акцентом спросил меня кто-то из защитников «Пахтакора», из которых я никого не знал. - Смотрите, психованный пришёл, чё те надо, б…?
        - Мужики, я понимаю ваши чувства…
        - Понимает он? - Продолжил наседать тот же самый защитник. - Ты нам по сотке на человека обломал, сука!
        - Пожди, пусть скажет - чё хочет, - вступился за меня вратарь Яновский.
        - Если коротко, - перестал я мяться и, взяв себя в руки, сказал, - то 11 августа этого года, вы полетите на матч с минским «Динамо» и ваш самолёт столкнётся в воздухе с другим самолётом. У меня подруга потомственная знахарка слезно просила вас предупредить.
        - Он не психованный, он ёб…ый, - загоготал защитник гостей. - Будущего не может знать никто.
        - Теперь вы знаете, - пожал я плечами. - Звучит невероятно, но лучше поверить. Дальше сами решайте жить вам или нет.
        Глава 8
        Вечером в четверг 19-го апреля на базе в Тарасовке большинство проживающих здесь футболистов собралось на первом этаже в холле, где стоял единственный на весь жилой корпус телевизор. И поводом послужил не отчёт депутатов Верховного совета, не позывные коммунистического субботника и даже не Песня-79. Сегодня наша сборная в Тбилиси встречалась в товарищеском матче с парнями из Швеции. Старший тренер гостей Георг Эриксон естественно своих звёзд Нордквиста и Хельстрёма на стадион имени Лаврентия Берии, так арена называлась до хрущевской оттепели, не привёз. Из-за чего наши лучшие мастера экзаменовали талантливую шведскую молодёжь.
        - Какой счёт? - Поинтересовался наш новенький игрок обороны Саша Мирзоян, которого на первых порах тоже поселили в Тарасовке.
        - Два ноль, - пошутил я.
        - Как два ноль?
        - А так - там ноль и там ноль, - под хохот Родинова, Калашникова и Черенкова, сидящих со мной на одном диване, ответил я.
        - Может, лучше в картишки перекинемся? - Предложил бывший игрок «Арарата».
        - Азартная игра не доводит до добра, - пробурчал я, вызвав новый взрыв смеха.
        - Шутник блин, - усмехнулся Мирзоян. - Всё равно смотреть нечего, игры-то нет. - Махнул рукой Александр и пошёл на второй и третий этаж искать тех, кто составит ему компанию.
        По сути, наш новенький защитник был прав. Старший тренер сборной Никита Симонян сегодня бросил в бой тройку нападающих: Блохина из «Динамо» Киева, Газаева из «Динамо» Москвы и Гуцаева, тоже из «Динамо», но уже тбилисского. То есть Никита Павлович, руководствуясь басней Крылова, воссоздал в главной команде страны легендарную тройку - лебедя, рака и щуку, от которых в реальном деле пользы никакой.
        - О, смотрите, наш Хидя бежит! - Выкрикнул Фёдор Черенков, заметив в телевизоре фигуру Вагиза Хидиятуллина с шикарной длинной шевелюрой. - И ещё Гаврила где-то на лавке.
        В этот момент, будто услышав наши слова, Хидиятуллин получив пас от Бубнова, неожиданно вырезал дальнюю передачу на левый фланг, на которую вовремя откликнулся Владимир Гуцаев.
        - Давай, давай! - Разом заголосили мы у телика.
        Однако Гуцаев выскочив один на один, бездарно пробил прямо в руки шведского вратаря.
        - Мазила, - коротко высказался молодой да ранний 16-летний Сергей Родионов и спросил меня. - Володь, я всё понять не могу, почему Бесков тебя гнобит? Вот свежий номер «Советского спорта», список лучших бомбардиров чемпионата - Старухин из «Шахтёра» забил четыре, Чесноков из ЦСКА тоже четыре, и ты из «Спартака» четыре. У Володи Гуцаева из Тбилиси, который за сборную сейчас бегает всего-то три!
        Я повертел головой по сторонам, и напрягся, так как кроме нас телевизор смотрели ещё трое наших парней из глубокого запаса, каждый из которых мог нашептать товарищу Бескову любопытную информацию о брожении умов в «дружном» коллективе.
        - Посмотри, что про тебя написал один журналист, - продолжил опасную беседу Родионов. - Высокое техническое мастерство, игровая хитрость, неожиданные тактические ходы - всё это делает игру интересной и зрелищной, а так же приносит весомый результат в виде забитых мячей и побед. Именно эти качества проявил молодой нападающий «Спартака» В. Никонов в матче против «Пахтакора», организовав победный мяч своей команды…
        - Мужики, есть предложение, - сказал я, чтобы замять тему. - Бодягу эту смотреть прекращаем. Снимут скоро Симоняна с такой игрой. Давайте на сон грядущий сгоняем два на два до пяти забитых голов. Мы с Калашом, а ты, Радик, с Федей. Фёдор Фёдорович, как предложение?
        - Да, матч не очень, - скуксился Черенков. - А на что бьёмся?
        - На поджопники, конечно, - высказался Саша Калашников. - Кстати, над полем недавно фонарь повесили, не заблудимся.
        - А можно мы с вами? - Обратился ко мне малозаметный паренёк из дублирующего состава.
        - Извини, дружище, у нас принципиальный спор, - буркнул я и подумал, что теперь ясно кто Бескову стучит, вот он красавец, чтоб в составе остаться на любую подлость готов пойти. - Моя бы воля, я бы Константина Иваныча старшим в сборную назначил. - Специально брякнул я, подмигнув этому пареньку.
        И лишь спустя десять минут, когда на тренировочном поле нашей базы в Тарасовке под светом единственного фонаря и отблеском жёлтой Луны мы остались вчетвером, я парням сказал:
        - При этом субчике никогда и ничего не болтайте, особенно про Бескова. И ещё. Ты, Радик, спрашивал - почему меня гнобит старший тренер? Я отвечу. Он не может мне простить матч против московского «Динамо» в четвертьфинале Кубка СССР, который мы выиграли благодаря моему вмешательству в процесс управления командой во время игры, в вотчину старшего тренера. Не может быть в волчьей стае двух вожаков.
        - Ну, да, - согласился со мной Калашников. - Сейчас даже «Дед» тебя спрашивает - кого поменять и как перестроить игру?
        - И что теперь делать? - Спросил наивный Серёжа Родионов.
        - Сухари сушить, салага, - я потрепал по битловской шевелюре Радика. - Давайте играть.
        - Неплохо было бы, если бы «Дед» стал старшим тренером, - неожиданно высказался Федя Черенков. - А что? Бесков, между прочим, не хотел меня в команду брать. Николай Петрович отстоял, сказал, что у парня недавно умер отец, что его нужно поддержать, что я - талантливый мальчишка. Вы что думаете, я немного того? Как ребёнок? Я тоже кое-что понимаю.
        - В 77 лет стать старшим тренером - это сильно, - усмехнулся я. - С другой стороны если вторым назначить, допустим, ветерана Геру Ярцева, то мы бы и чемпионат взяли, и кубок, и в Кубке Кубков до финала доползли.
        - Хорош мечтать, красно-белые, играем! - Выкрикнул Сашка Калашников и зарядил мячом прямо в Сергея Родионова.
        «Кстати, шикарная идея пришла в голову Фёдору Фёдоровичу, - неожиданно подумал я, завладев мячом и сделав пас Калашникову. - Николай Старостин и в 77 лет как огурец, тренировочным процессом ему, конечно, руководить будет трудно, но для этого есть помощники. Зато внутри коллектива в кои-то веки прекратится стукачество, да и футболистам играть веселее, когда отношение к ним, как ко взрослым людям, а не как к бесправным и бессловесным холопам. Очень интересная идея».
        - Пасуй, Калаш, мать твою! Нет толку таскать мяч, не таскай! - Гаркнул я на своего товарища, который пытался обыграть Родионова и Черенкова на «носовом платке».

* * *
        В понедельник 23-го апреля после небольшой утренней тренировки и последующего плотного завтрака мне предложил прогуляться и подышать свежим воздухом сам Николай Петрович Старостин. Сегодня вечером команда готовилась дебютировать перед своими московскими болельщиками на стадионе «Торпедо» в матче с одесским «Черноморцем» и поэтому я решил, что «Дед» желает обсудить предстоящую игру. И без всякой задней мысли прямо в столовой на первом этаже жилого корпуса, приложив руку к пустой голове, гаркнул:
        - Товарищ Старостин для получения ценных указаний на матч с одесситами всегда готов!
        - Дурак, - зло шепнул Николай Петрович и, кивнув на дверь, медленно пошагал на улицу.
        Кстати, в Тарасовке стояла замечательная солнечная погода, плюс 10 градусов по Цельсию, и впервые в этом году появилась маленькая зелёная листва на деревьях. С Николаем Петровичем мы дошли до Клязьмы и лишь тогда, под громкий стрёкот скворцов, трясогузок и дроздов, «Дед» сказал:
        - Ты знаешь, Никон, что мне вчера выдал Костя?
        - Могу предположить, - заулыбался я. - Константин Иванович предложил тренироваться пять раз в день.
        - Балаболка, - усмехнулся Старостин. - Он сказал, что футболисты хотят его сплавить и сделать старшим тренером - меня старика!
        - Ну а что? - Продолжил я в шуточном тоне, так как разговор, который произошёл несколько дней назад, мы больше никогда не поднимали. - Вы же «Динамо» из Ухты тренировали. Потом были страшим в «Динамо» из Колымы.
        - Из Комсомольска-на-Амуре, - буркнул «Дед».
        - Всё равно. Затем выиграли переходящий кубок ГУЛАГа с «Динамо» Караганда.
        - «Динамо» Алма-Ата, балаболка.
        - А если серьезно, - я перестал усмехаться. - Мы всего один раз в узком кругу заикнулись, что хорошо бы командой руководили вы. Вы же видите весь «Спартак» на нервах, кто-то стучит, все друг друга подозревают. «Пахтакор» еле-еле обыграли вопреки Бескову. «Зарю» дожали в конце с большим трудом, когда Константин Иванович соизволил меня выпустить. «Динамо» из Москвы в четвертьфинале прошли чудом, и тоже без Бескова.
        - Я уже старый, - пробормотал Николай Петрович, с грустью посмотрев на расцветающую природу и скорее всего вспомнив, что лучшие годы провёл или в лагерях, или с запретом проживания в Москве и Ленинграде.
        - А вы найдите молодого помощника. Например - Ярцева, ему всё равно скоро заканчивать, а тренерские задатки у Геры имеются и очень неплохие. Я ручаюсь, что чемпионат мы выиграем, Кубок отвоюем, и Кубок Кубков так же отожмём у иностранных коллег. Правда, тут нам Саша Заваров из «Зари» понадобится. И ещё эту Универсиаду народов СССР со сборной Москвы до кучи прихватим.
        - Спартакиаду, баламут. Шутишь ты, Никон, не смешно. - По слогам произнёс Николай Старостин.

* * *
        Вечером того же дня на стадионе «Торпедо», которому в 1997 году присвоят имя Эдуарда Стрельцова, была «полна коробочка». Диктор по стадиону объявил, что на матче присутствует 16 тысяч человек, хотя навскидку людей на трибунах уместилось значительно больше. И само собой под такую дружную и шумную звуковую поддержку наш «Спартак» почти весь первый тайм либо владел территориальным преимуществом, либо атаковал ворота «Черноморца». К сожалению, отличный момент упустил Гера Ярцев, когда ему с левого края Сергей Шавло выкатил мяч в район одиннадцатиметровой отметки. Затем Юра Гаврилов и Миша Булгаков, разыграв хорошую двухходовку прорвались по центру, но в последний момент забыли ударить. А без ударов голов не бывает.
        Кстати, на последнем рубеже у одесситов очень здорово сыграл в паре эпизодов вратарь со странной фамилией Жекю, который через несколько лет перейдёт в минское «Динамо» и в 84 году проведёт шикарный матч в Кубке УЕФА против лиссабонского «Спортигра». Ту игру я смотрел по телевизору давным-давно в той жизни ещё мальчишкой. И Иван Жекю, выиграв послематчевую серию пенальти, на эмоциях даже всплакнул.
        Но сейчас в начале второго тайма одессит улыбался, ведь на табло горели благодатные для гостевой игры нули и «Черноморец» неожиданно, для переполненной чаши стадиона, перешёл в наступление. И уже в поте лица трудился визави Ивана Жекю - наш Ринат Дасаев, отражая один дальний удар за другим. Зрителям такой футбольный спектакль естественно встал поперёк горла и всё чаще на трибунах начал раздаваться свист. А один горластый болельщик, сидящий недалеко от нашего старшего тренера, вдруг громко выкрикнул:
        - Бесков, где этот твой Никонов?
        - Где? Где? В звезде! - Ответил какой-то юморист и зрители главной трибуны, услышавшие перепалку, загоготали.
        - Никонова давай! - Внезапно рявкнули с одного из первых рядов, прямо за нашей скамейкой запасных, которую я полировал от волнения за команду с особой тщательностью.
        - Николай Петрович, - сказал я, находившемуся по правую руку от меня начальнику команды. - Гаврилов сегодня днём хвастался, что билеты на завтрашний концерт Владимира Высоцкого в ДК шарикоподшипников достал.
        - Ну? - Раздражённо посмотрел на меня «Дед».
        - Помогите достать ещё парочку контрамарок, - жалобно проскулил я, - мне, Калашникову и Черенкову.
        - И мне тоже! - С другого края скамейки запасных пискнул Родионов.
        - И Сереже тоже, - добавил я.
        - Не помогу, - буквально рыкнул Старостин, ведь прямо в этот момент Дасаев с большим трудом перевёл мяч на угловой.
        - Ууух! - Выдохнул стадион и многие болельщики, не пожалев ладоней, зааплодировали.
        - Протопи ты мне баньку по-белому, - запел я, подражая хриплому голосу Высоцкого. - Я от белого свету отвык. Угорю я, и мне, угорелому…
        - Хватит, - разнервничался Николай Петрович. - Я сказал, что достану, значит достану. Только вы сначала сегодня победите.
        - А как мы победим, сидя на скамейке? - Неожиданно подал голос Фёдор Черенков.
        - Хоть самому командой руководи, - тихо себе под нос проворчал «Дед» и, встав с лавки, пошёл на трибуну к Бескову выбивать необходимые «Спартаку» замены.
        И ещё неизвестно чем бы закончился разговор Николая Старостина и Константина Бескова, но пока они беседовали, на 57-ой минуте матча одесситы провёли опаснейшую атаку. Защитник гостей Владимир Нечаев, подключился к атаке, получил пас от Володи Устимчика и мощно пробил низом метров с тридцати. Из-за чего мяч буквально перед нашим голкипером зацепил какую-то кочку и поменял направление, однако Ринат хоть и с трудом, грудью отбил его в поле. Но тут как тут первым на добивание оказался нападающий «Черноморца» Виталий Шепель, который повторным ударом вколотил мяч в сетку наших ворот.
        - Гооол! - Взревели счастливые гости под свист спартаковских болельщиков.
        - Давай Никонова выпускай! Хорош комедию ломать, мать вашу! - Выкрикнул опять мужик, сидящий на первых рядах за нашей скамейкой запасных.
        Лишь через пятнадцать минут «железный» Бесков задался. Счёт на табло - 0: 1, зрители недовольно свистят, того и гляди с мата пошлют, игра команды совершенно рассыпалась, поэтому спустившийся с трибуны «Дед» скомандовал:
        - Федя, сейчас заменишь Валеру Глушакова, а ты, Никон, Мишу Булгакова. И только попробуйте мне не победить! - Погрозил пальцем нам с Черенковым Николай Старостин. - Хрен вам будет, а не билеты на Высоцкого.
        «Осталось пятнадцать минут, - автоматически отметил я про себя, выбежав на кочковатый торпедовский газон. - Что ж за пять-то минут до конца не выпустили? Кинокомедия, едрён батон».
        - Чего скисли красно-белые? - Гаркнул я, пока мальчишки за боковой линией вылавливали футбольный мяч, выбитый как можно дальше игроком «Черноморца». - Окропим газончик красненьким?
        - Вином что ли? - Усмехнулся остряк Гаврилов.
        - Это как получится! - Снова крикнул я и скомандовал. - Гера Ярцев сместись на правый край полузащиты! Саша Сорокин отойди в опорную зону. Фёдя ты играешь атукающего полузащитника вместе с Юрой. Я на острие!
        - А чё ты раскомандовался? - Возмутился Ярцев.
        - Передаю новую установку от товарища Бескова! Видите, Константин Иванович в раздевалку ушёл? - Я показал пальцем в направлении того места, где минуту назад сидел наш старший тренер. - Он вводную через «Деда» передал, а сам плохо себя почувствовал. Всё! Не спим!
        Либо я был очень убедителен в своём наглом вранье, либо спорить никому не захотелось, чуть-чуть прилетит-то по моей физиономии, но команда послушно перестроилась. И через десять секунд мы понеслись на ворота «Черноморца» словно только что вышли из раздевалки. Кстати, отчасти в этом была вина и самих одесситов, которые, прижавшись к штрафной площади, принялись оборонять победный счёт.
        Первый раз «полыхнуло» у ворот Ивана Жекю, когда сместившись на левый край, Фёдор Черенков, разыграв стеночку с Сергеем Шавло, прострелил на высоте в полтора метра в штрафную. Я рванул что есть силы на эту острейшую передачу и, прыгнув рыбкой, пробил головой по воротам «Черноморца». Как среагировал Жекю на казалось бы неберущийся удар, я разобрать не смог. Но, по крайней мере, зрители перестали свистеть, и кое-где послышался клич:
        - Московский «Спартак»! Московский «Спартак»!
        Во второй раз опасность одесситам принёс розыгрыш мяча через правый фланг атаки. Юра Гаврилов выдал длинную передачу на ход вдоль правой бровки Георгию Ярцеву и тот без раздумий навесил на ближнюю к нему правую штангу. На этот мяч я тоже рванул быстрее соперника и, приняв его на грудь, вторым касанием пробил с разворота. Футбольный снаряд зацепил кого-то из защитников гостей, затем скользнул по перчаткам вратаря Ивана Жекю и, шмякнувшись в перекладину, отлетел на пять метров в поле, где одесситы выбили этот чёрно-белый «колобок» далеко к центральному кругу.
        В третий раз я уже сам попытался блеснуть индивидуальным мастерством и протащить мяч к воротам пока непробиваемого голкипера, но защитник гостей Нечаев, успокоив меня чётким борцовским приёмом, уложил на газон в метре от штрафной площадки.
        - Признайся, - шепнул мне Юра Гаврилов, когда мы готовились пробить штрафной удар. - Натрындел про перестановки на поле?
        - В жизни бывают такие ситуации, когда умный не скажет, а дурак не заметит, - хмыкнул я. - Спокойно Юра, завтра все шишки беру на себя, а сегодня билеты на Высоцкого можно сказать с крючка срываются.
        - Давайте я пробью? - Прибежал к нам центральный защитник Вагиз Хидиятуллин.
        - Подожди, - буркнул я и на секунду задумался: «мяч установлен чуть левее ворот, стенка из игроков „Черноморца“ закрывает ближний левый угол, вратарь караулит соответственно дальний правый, прекрасная диспозиция». - Вагиз сейчас разбежишься и, не пробивая по мячу, рванешь оббегать стенку с левой стороны. Юра, а ты встань с правой стороны от стенки.
        - Зачем? - Задумчиво почесал длинный нос Гаврилов.
        - Не маленький разберёшься. Всё пошли! - Хлопнул я два раза в ладоши.
        И после того как главный судья из Вильнюса Юшка дунул в свисток, Хидиятуллин отошёл от мяча на четыре метра, рванул и не затронув черно-белую футбольную сферу устремился в обход стенки с левой стороны. Я же стоя рядом с мячом, дал по нему пыром точно в ноги, занявшему своё место по правую сторону от стенки, Гаврилову. И нашему плеймейкеру ничего не оставалось делать, как подставить под мяч свою «щечку» так, чтобы он как от бильярдного борта отлетел, на набравшего ход Вагиза Хидиятуллина. Вагизу же в свою очередь, когда он оказался один на один перед растерянным вратарём «Черноморца», оставалось катнуть мяч в пустой угол, что наш игрок сборной СССР прекрасно и сделал.
        - Гоооол! - Радостно «взорвались» переполненные трибуны стадиона «Торпедо».
        - Гооол! - Заорала и вся наша команда.
        Только я быстро схватил руками мяч из сетки ворот озадаченного Ивана Жекю и побежал, мелькая пятками, к центру поля, ведь за ничью билеты на Высоцкого сегодня не дают!
        - Пять минут осталось! Харе обниматься! - Гаркнул я нас своих партнёров.
        - Успеем, - успокоил меня Федя Черенков, подбежав в плотную к центральному кругу, в котором по правилам должны были разыграть мяч одесские футболисты.
        Однако пять минут пролетели быстрее, чем нам хотелось бы. Гости, используя всевозможные хитрости, отчаянно тянули время. Их голкипер Жекю даже получил жёлтую карточку, но секунды неумолимо таяли. Мы же словно волны разбушевавшегося моря бессильно бились о бетонную защиту, где пластались не жалея себя игроки одесской команды.
        - Судья время! - Закричал от бровки наставник южан Анатолий Зубрицкий, когда последняя минута истекла на электронном табло и остались секунды, что добавил судья на своих часах.
        И в этот самый момент свой фирменный дриблинг продемонстрировал Федор Фёдорович. Он словно нож сквозь сливочное масло прорубился прямо по центру, обыграв по пути четырех человек, и несильно ударил в противоход голкиперу «Черноморца». Однако тот в последний момент успел перегруппироваться и ногой отбил мяч прямо на бегущего параллельным курсом меня. «Не промахнись, гад!» - мысленно крикнув самому себе я со всей силы вколотил черно-белую капризную кожаную сферу в сетку ворот.
        - Даааа! - Вырвалось из моей глотки, словно меня укусила оса в одно мягкое место и, не снижая скорости, сорвав с себя футболку, я ринулся к нашим болельщикам, которые неожиданно стали скандировать:
        - Лучше всех на поле, Никонов Володя! Лучше всех на поле, Никонов Володя!
        А затем под крики «Спартак - чемпион!» сверкая голым с хорошей мускулатурой торсом, я пробежал почти сто метров вдоль главной трибуны автозаводского стадиона, а немного охладившись, закричал одноклубникам:
        - Мужики, качай Черенкова!
        Глава 9
        На следующий день во вторник 24-го апреля в зале ДК завода шарикоподшипников, который усилиями профсоюза для заводчан построили на улице Мельникова 7, от нашей красно-белой банды собралась внушительная компания. Николай Петрович на радостях от того, что после победы «Спартак» закрепился на почётном третьем месте, отставая от лидеров «Шахтёра» и тбилисского «Динамо» всего на одно очко, достал десять билетов на концерт Высоцкого.
        Поэтому Фёдор Черенков пришёл со своей женой Ольгой невысокой скромной черноволосой девушкой, с которой они учились когда-то в одном классе. Сашка Калашников тоже привёл свою подругу, полную противоположность Ольге. Волосы крашенные, сигаретку смолит одну за другой и гогочет над несмешным юмором моего друга громче всех. Серёжа Родионов явился один, я так же пришёл в гордом одиночестве, а Юра Гаврилов пожаловал с барышней, с которой знакомить не стал. Из чего можно было сделать вывод, что это не супруга полузащитника, а дальняя родственница. И вообще, билеты Юра покупал на свои кровные, поэтому они были в другом конце зала, и из фойе ДК Гаврилов с родственницей поспешили ретироваться.
        А через пару минут приехали ещё три пары - Ярцев с женой Любой, Романцев с супругой Натальей и Хидиятуллин с невестой Ладленой Сергиевской, или проще говоря Ладой. Эффектная модельной внешности Лада на фоне скромной Ольги Черенковой выглядела, как принцесса рядом с падчерицей. Однако Ольга за больным Фёдором Фёдоровичем будет трепетно ухаживать долгие годы, а красавица Лада, как только у Вагиза появятся футбольные проблемы, сделает ему ручкой. Но сейчас Хидя смотрел на нас «убогих» словно Наполеон Бонапарт на груду поверженных врагов.
        - Никон, расскажи что-нибудь интересное, - попросил Хидиятуллин, когда мы наконец собравшись вместе через фойе двинулись ко входу в сам зал, где билетёрши, проверяющие дефицитные билеты, собрали большую очередь.
        - Интересное? - задумался я. - Пройдёт лет десять и этот «теремок» переименуют в театр на Дубровке. А ещё через десять лет, на мюзикле «Норд-Ост» террористы здесь же захватят в заложники и артистов, и зрителей. Погибнет больше сотни ни в чём не повинных человек.
        - Сказки, - усмехнулся Вагиз. - У нас тут не гангстерский Чикаго.
        - А вы предсказываете будущее? - Заинтересовалась невеста защитника Лада.
        - Иногда, - приврал я. - Но на месте вашего жениха я бы одному ретивому хоккеисту, прежде чем жениться, в «бубен» бы так настучал, чтоб он даже не думал смотреть в сторону моей женщины.
        - Это кого ты имеешь в виду? - Насторожился Хидя.
        - Конечно Бобби Кларка из НХЛ, - намекнул я, ведь рассказать напрямую, что супер эффектная модель закрутит роман с Вячеславом Фетисовым из ЦСКА, мне было как-то не с руки.
        Неожиданно из очереди в зрительный зал меня выдернули Гера Ярцев и Олег Романцев, предложив мне, некурящему человеку, покурить, пока их вторые половинки рассаживаются по местам.
        - Ну, пойдем, покурим, - тяжело вздохнул я, понимая, что разговор может состояться серьёзный и, кстати, не прогадал.
        - До нас дошли слухи, что ты хочешь Бескова сплавить? - Спросил в лоб капитан команды Романцев, когда мы отошли подальше от сторонних глаз и ушей. - И с «Дедом» ты по этому поводу уже разговаривал в Тарасовке.
        - Да, о чём ты говорил с Николай Петровичем? - Спросил Ярцев.
        - Хотите сказать, что я хочу сплавить Бескова, и поэтому помог одержать команде четыре победы в пяти матчах чемпионата и протащить наш «Спартак» в полуфинал кубка? - Картинно удивился я. - Тогда вопрос встречный - это нормально, когда старший тренер во время игры не находится около бровки и не гонит команду вперёд, не жалея голосовых связок и не вносит своевременные коррективы в игру? Нормально, когда старший тренер, если игра не идёт, просто уходит в раздевалку и гори всё синим пламенем? Бесков, что касается тренировочного процесса - человек гениальный. Но как дело доходит до реальных матчей его колотит жуткий мандраж и он перестаёт управлять ситуацией.
        - Короче, плавишь или нет? - Уставился на меня Олег Романцев.
        - Если Бесков останется, то «Спартак» за годы его долгого «царствования» всего один раз по-большому везению выиграет чемпионат и больше ничего, ни Кубков СССР и уж тем более никаких супер престижных Еврокубков не будет. Большие победы к тренеру, сидящему в зрительном зале, не приходят.
        - Да, пойдёмте в зрительный зал, - задумчиво кивнул головой Гера Ярцев. - А то скоро начнётся.

* * *
        А в зале примерно через пятнадцать долгих минут после грома аплодисментов на плохо освещённую сцену ДК, в середине которой зачем-то оставили чёрный рояль, в чёрной водолазке и потёртых американских джинсах к микрофону вышел невысокой человек, которого я никогда не видел живьём.
        - Здравствуйте, это не совсем справедливо встречать меня громом оваций, пока я ещё ничего не сделал. - Сказал хорошим бархатным голосом Владимир Семёнович, несмотря на второй подряд концерт за день. - Ходит легенда, что я не люблю, когда мне аплодируют - это не совсем так. Просто я когда-то начинал петь дома для своих друзей, а дома, сидя за столом, когда напитки стоят на столе, не аплодируют. Вот и сегодня я больше всего хочу, чтобы у нас сложилась домашняя атмосфера. Теперь позвольте, я сразу начну с песни, чтобы у вас исчезли последние сомнения в том, что перед вами тот человек, которого вы ждали.
        Высоцкий выбил тревожную трель из своей гитары и с сильным эмоциональным надрывом запел:
        От границы мы Землю вертели назад - -
        Было дело, сначала.
        Но обратно ее закрутил наш комбат,
        Оттолкнувшись ногой от Урала…
        Владимир Семёнович начал выступление с песни «Мы вращаем землю», и весь зал молниеносно превратился в слух, то есть стал вслушиваться в каждое выстраданное поэтом слово. Однако я незаметно для себя отвлёкся и всё больше стал ломать голову над двумя проблемами, малой и большой. Первая малозначительная проблемка - как после концерта попасть в гримёрку к Высоцкому? Вторая проблема была с большой буквы - как донести до сознания Владимира Семёновича, что такой безумный концертный ритм нужно пересмотреть и заняться здоровьем. Ведь через два дня Высоцкий поедет на гастроли в Удмуртию, затем в мае даст с десяток концертов в Москве, в июне полетит поочерёдно в Минск, в Лос-Анджелес и в Рим. А в июле, на гастролях в Узбекистане у него при жуткой жаре случится клиническая смерть, которая начнёт отчёт последнего года жизни поэта.
        - В последнее время вокруг нас очень много разговоров о чудесах, которые вокруг нас существуют, - сказал Владимир Семенович со сцены, предваряя новую песню. - Это и летающие тарелки, в которых некоторые уже летали. Это и чудовища всякие и филиппинские врачи, которые режут без ножа и очень успешно. Правда, те, кто пользовался их услугами, уже ничего не говорят…
        «Вы, товарищ Высоцкий, даже не представляете, какие бывают настоящие чудеса, - усмехнулся я про себя. - Вот, к примеру, если я расскажу, какое кино снимет сын Никита, где покажет любимого папу - ни как тот над песнями работает или над ролью мучается, а как без дозы ломается. Вот - чудо чудно! А ведь каждого человека можно изобразить и трезвым и с лица, а можно и с другой менее приглядной точки».
        - Что касается Бермудского треугольника, о котором много говорят на телевидение, то мне пришла идея написать песню - письмо в редакцию телевизионной передачи «Очевидно невероятное» из сумасшедшего дома, с Канатчиковой дачи. - Договорил Владимир Семёнович и тут же запел:
        Дорогая передача!
        Во субботу, чуть не плача,
        Вся Канатчикова дача
        К телевизору рвалась…

* * *
        Невероятный шквал оваций раздался через полтора часа, когда Высоцкий исполнил заключительную вещь «Охоту на волков» и откланялся, поблагодарив зал и сказав, что на бис не поёт. И я, словно на футбольном поле резко ринулся искать Юру Гаврилова, которого в Москве многие люди узнавали прямо на улице. Теперь мне наш плеймейкер нужен был срочно в качестве пропуска в гримёрку к всенародно любимому поэту. Друзьям же я объявил, что у меня ещё куча дел и чтоб ехали без меня. Однако в зале Гаврилова я не нашёл, и поэтому выскочив в фойе молнией метнулся к гардеробу.
        - Привет, библиотекарь! - Вдруг около гардеробной стойки окликнула меня Жанна, девушка с необычными пепельными волосами с которой я познакомился в ленинской библиотеке. - Что ж ты не позвонил? Я ждала, - улыбнулась она, обнажив красивые белые зубы.
        - Привет. Покупал билет на электричку и бумажку с телефоном случайно выронил, а на память, прости, цифры не запомнил. - Протараторил я и, схватив Жанну за руку, потащил к другой очереди в гардероб, где стоял Юра Гаврилов с родственницей.
        - Куда, сумасшедший? - Пролепетала девушка. - Я здесь с подругой…
        - Юра! - Крикнул я полузащитнику. - Срочно пошли, дело жизни и смерти. И ты, Жанна, тоже пошли и подруги бери с собой.
        - А я? - Растерялась родственница Юры Гаврилова.
        - Все за мной! - Рявкнул я и потащил всю разношёрстную компанию к служебному входу за кулисы.
        - Да чё случилось-то? - Опомнился Гаврилов, когда мы по бурому отодвинули в сторону работницу ДК, которая попыталась нас не пустить в служебное помещение.
        - Сейчас с Высоцким меня познакомишь, - на ходу бросил я.
        - И нас тоже! - Разом выкрикнули девушки, еле успевая за нашим футбольным темпом.
        - Да я и сам с ним не знаком, - смутился полузащитник.
        Но было уже поздно, так как я, два раза стукнув в дверь гримёрки и услышав, что артист отдыхает, толкнул Гаврилова в дверь и влетел следом.
        - Владимир Семёнович, тут игрок сборной СССР и московского «Спартака» Юрий Гаврилов порывался к вам для автографа. Простите сдержать не смог! - Затараторил я. - Не откажите в незначительной просьбе.
        - Здравствуйте, - смущённо кивнул головой плеймейкер.
        - Юра! - Улыбнулся Высоцкий, который сидел за журнальным столиком, заставленным разными напитками, со своим администратором Валерием Янкловичем, новой молодой подругой Оксаной Афанасьевой и ещё какими-то людьми. - Проходи. Пиво будешь? И вы, сударыни, не стесняйтесь, - пророкотал Владимир Семёнович с интересом посмотрев на мою малознакомую подругу Жанну, которая была гораздо красивее, чем его Оксана.
        - Это наш новый нападающий Володя Никонов, - буркнул недовольно Гаврилов, показав на меня рукой.
        - Никонов? - Удивлённо воскликнул какой-то мужик из компании Высоцкого. - Так это ты вчера «Черноморцу» на последней секунде закатил шикарный голешник?
        - Было дело, - внезапно смутился я.
        - Володь, помнишь, я тебе утром рассказывал, как вчера ходил на «Спартак»? - Обрадовался этот товарищ в заграничном замшевом костюме. - Вышел на 75-ой минуте какой-то пацан, извини друг, - кивнул он мне, - и наши «Черноморец» просто снесли. Прямо ураган на поле. Цунами!
        - Правда? - Владимир Семенович, наконец, обратил внимание на меня. - А знаете что друзья мои, тут нам посидеть нормально не дадут. А поехали все ко мне на Малую Грузинскую. Вы на машине? - Спросил поэт Юру Гаврилова.
        - Машина - это мерседес, а мы всего-навсего на колёсах, - пошутил полузащитник.

* * *
        Гостеприимная квартира Владимира Высоцкого на Малой Грузинской улице знавала и более людные и шумные компании, но и сегодня вечерок вытанцовывался на беду соседей поэта громковатый. Сначала, под иностранную музыку в исполнении группы «ABBA» из проигрывателя был заставлен выпивкой и закусками мудрёный буквой «Г» стол в гостиной, затем естественно кто хотел выпил. Сам хозяин квартиры, как и я, отдали предпочтение минералке. Затем, поедая глазами красавицу Жанну, Владимир Семёнович схватил гитару и запел «Балладу о любви»:
        Когда вода всемирного потопа
        Вернулась вновь в границы берегов,
        Из пены уходящего потока
        На берег тихо выбралась любовь…
        «Замечательно, - подумал я. - Первый этап - втирание в доверие, выполнен. Теперь самое сложное - рассказать будущее Высоцкому, и сделать это так, чтоб он поверил и прочувствовал надвигающуюся катастрофу. Иначе я долго себе не прощу сегодняшний вечер. С парнями из ташкентского „Пахтакора“ поговорил, и одна „гора“ упала с плеч. А „гора“ Владимира Семёновича всё ещё давит на меня».
        - Старик, а ты почему не пьёшь? - Вывел меня из задумчивости мужик в модном замшевом костюме.
        - Спортсмен, - буркнул я.
        - Юра тоже спортсмен. Так он пьёт. - Это товарищ кивнул на моего одноклубника Гаврилова, который вторую бутылку пива уничтожил за пять минут.
        - У Юрия Васильевича здоровье уникальное. - Криво усмехнулся я. - А у меня - сердце, печень, почки, лёгкие и поджелудочная железа. - Отмахнулся я и про себя добавил: «как и у всех здоровых людей».
        Я поля влюбленным постелю, - ревел самозабвенно Высоцкий, пытаясь хриплым магнетическим голосом околдовать всех девушек, пришедших сегодня в гости, и мою Жанну в том числе.
        Пусть поют во сне и наяву!
        Я дышу - и значит, я люблю!
        Я люблю - и, значит, я живу.
        И как только поэт выбил последний из гитары аккорды девушки, которых сейчас в квартире было девять человек, дружно захлопали, поедая Высоцкого влюблёнными глазами. «Стоп! Стоп! Пора колдовские чары с Жанны снимать, - подумалось мне. - Такая красотка нужна самому».
        - Владимир Семёнович, а можно я спою нашу спартаковскую песню? - Спросил я, позабыв на секунду про смысл своего прихода в этот дом.
        - Никон у нас отлично поёт, - поддакнул Юра Гаврилов, открывая третью подряд бутылку «Жигулёвского». - Даёшь нашу спартаковскую! Эй, вратарь, готовься к бою - часовым ты поставлен у ворот!
        - Ну, хорошо, - усмехнулся хозяин квартиры. - Я надеюсь, гостям не станет скучно, - тонко он подколол меня, передав инструмент, который я быстро стал перестраивать под шестиструнку.
        - Песня пока без названия, - усмехнулся и я, - поэтому прошу судить по самой высокой планке.
        Исполнить вещь из репертуара «Арии» - «Встань, страх преодолей», возникло на автомате. Талантливый текст Александра Елина на музыку американской группы «Jawbreaker», сейчас был как нельзя кстати. Поэтому я без сомнений грохнул по струнам и запел, прежде всего для Жанны:
        Кто сказал, что страсть опасна, доброта смешна,
        Что в наш век отвага не нужна?
        Как и встарь, от ветра часто рушится стена.
        Крепче будь и буря не страшна.
        Конечно, на акустике хеви-метал рок звучал так, словно бард с «Грушинского фестиваля», замахнув случайно какой-то химии, схватился за гитару. Но я почувствовал, что народу понравилось, особенно Жанне девушке с пепельными волосами и светло-серыми глазами. А второе четверостишие куплета я выдал на октаву выше, умоляя свои голосовые завязки - «не дать петуха».
        Кто сказал один не воин, не величина,
        Кто сказал другие времена?
        Мир жесток и неспокоен, за волной волна.
        Не робей и не собьет она.
        «Всё, - мелькнуло в голове перед припевом. - К удовольствию молодой подруги Высоцкого, свою Жанну я отвоевал!».
        Встань, страх преодолей,
        Встань, в полный рост,
        Встань, на земле своей
        И достань рукой до звезд…
        - Вот такие мы песни сочиняем в перерывах между тренировками и матчами, - высказался, не-то шутя, не-то серьезно Гаврилов, открывая неизвестно какую по счёту бутылку пива.
        - Хорошо песня, - согласился хозяин гостеприимной квартиры, и вдруг поменявшись в лице пророкотал. - Извините мне нужно принять лекарство.
        После чего Высоцкий и его администратор Янклович вышли из комнаты. А мужик в модном замшевом костюме тут же вскочил, включил музыку, словно у себя дома и потащил какую-то девушку танцевать. За ним потянулись и другие пары. Даже родственница Юры Гаврилова вытащила полузащитника на танцпол. «Пора, другого момента не предвидится», - решил я и незаметно выскочил из гостиной в коридор, в который выходило несколько дверей - из кухни, ванны и туалета, из кабинета и из спальни. «Лекарство лучше держать в холодильнике», - сообразил я и, ринувшись прямо по коридору и открыв запертую дверь, оказался прав. На кухне же Валерий Янклович вкалывал в руку всемирно известного поэта живительные «витаминки».
        - Понимаю, насморк, - пробурчал я, смутив своим появлением обоих мужчин. - Я должен с вами, Владимир Семёнович, серьезно поговорить. Наедине.
        - Валера, оставь нас, - спокойным умиротворённым голосом попросил Высоцкий администратора.
        И когда невысокий полненький и кучерявый Янклович вышел, который переживёт поэта на несколько десятков лет и снимется в нескольких документальных фильмах, рассказывая, как он любил Володю, я начал с главного:
        - Хотите - верьте, хотите - нет, но 25 июля этого года на гастролях в Бухаре вы переживёте клиническую смерть. С вами полетят: Всеволод Абдулов, администратор Янклович, Оксана Афанасьева и врач Анатолий Федотов, который сделает инъекцию прямо в сердечную мышцу и спасёт вам жизнь.
        - Мы все под смертью ходим, - усмехнулся поэт.
        - Ходим-то все, но не каждый ежедневно заглядывать смерти в пасть, - буркнул я. - А ровно через год, 25 июля 1980 года вы умрёте.
        - И из чего сие следует? - Всё так же шутливо спросил Высоцкий.
        - Из того, что очередь к гробу растянется на 9 километров. Так как придут проститься сто тысяч человек. И ещё из того, что на вас наденут костюм Гамлета, в котором вы сейчас в театре играете. Из того, что похоронят на Ваганьковском кладбище, ибо власти не разрешат на Новодевичьим. Хуже того - сделаю посмертную маску, и из неё затем сварганят памятник на могилу.
        - А ты вправду футболист? - Насторожился вдруг поэт, немного потрясённый деталями похорон, которые я намеренно произнёс для убедительности.
        Я приподнял штанины и показал свои ноги в синяках, в свежих - синих и в старых - уже пожелтевших.
        - Я - футболист, которому сняться вещие сны. - Приврал я. - Однако будущее можно и изменить, если этого сильно захотеть.
        - Вопрос захочу ли я? - Пробормотал Высоцкий.
        - Точно. - Выдохнул я и, посчитав свою миссию выполненной, вышел из кухни.
        Глава 10
        В столицу Армении город Ереван наш московский «Спартак» прилетел в четверг днём 26-го апреля. Заселилась команда в очень красивую колоритную гостиницу «Армения», располагавшуюся в центре города на площади Ленина, которую ограничивали с разных сторон здания Национального музея, Правительства, почты и Министерства иностранных дел. Особый колорит всему архитектурному ансамблю, стилизованному под древний Константинополь, придавала облицовка из какого-то местного камня розового или кремового оттенка. Фонтаны гармонично вписывались в этот ансамбль. Единственная деталь на площади Ленина, которая выбивалась из стилистики - это был памятник самому вождю, установленный на постамент, смутно напоминающий шумерский зиккурат.
        Перед игрой с ереванским «Араратом» ещё в Москве многие специалисты спорта высказывались в таком духе, что два очка нам практически гарантированы. Ведь хозяева поля в пяти играх чемпионата одержали всего одну победу при четырёх ничьих. А председатель спортивного общества «Спартак» Андрей Николаевич Старостин, посетив Тарасовку, прямо так команде и сказал: «Жду вас товарищи футболисты дома с победой. И вообще, если отсечь обидное поражение от „Шахтёра“, то начали вы чемпионат замечательно. Молодцы и так держать!».
        Однако после моего короткого разговора с Романцевым и Ярцевым перед концертом Высоцкого, в «Спартаке» началось пока малозаметное «брожение умов». И слух, дескать я пытаюсь «слить» старшего тренера Бескова дошёл таки и до него. Поэтому в гостинице «Армения» вечером того же дня состоялось внеочередное экстренное собрание. Всех футболистов дубля и основного состава, тренерский штаб, а так же начальника команды Николая Старостина, пригласили в небольшой банкетный зал, плотно закрыв двери, когда мы расселись на стулья, словно зрители в видеосалоне, где вместо телевизора и видеомагнитофона встал сам Константин Иванович.
        - Ох и не зря я бил тревогу! - Рыкнул на нас Бесков, сверля меня пронзительным взглядом. - Я собрал вас всех потому, что кое-кто ведёт в команде подрывные разговоры, которые разлагают наш коллектив. Товарищ Никонов, находящийся в «Спартаке» без году неделя, возомнив себя футбольным пророком, решил, что ему виднее, как и кому тренировать нашу команду. Чем же я вам не угодил, товарищ Никонов, ась?
        Естественно после пренебрежительного вопроса в мой адрес я встал с места и прямо сказал:
        - Как специалисту высочайшего мирового уровня в вопросах подготовки полевых футболистов в тренировочный период вам, Константин Иванович, нет равных. А как тренеру, который должен вести игру команды во время матча, при всем уважении, вы не дотягиваете даже до среднего уровня.
        - Ну, ты и хватил, Никон! - Заголосили за мной парни из дубля. - Звезду поймал, ясное дело! Лечиться тебе надо!
        - Пусть договорит, - подняв руку, усмехнулся Бесков.
        - Вы меня иронично назвали футбольным пророком, - я так же криво усмехнулся, - так вот, сборная СССР через несколько дней, 5 мая в товарищеском матче уверено переиграет сборную Чехословакии. Между прочим, чемпиона Европы 1976 года. А отборочный матч с Венгрией 19 мая дома сведёт вничью. Ждать осталось не долго, сами скоро убедитесь.
        - Ну и к чему ты это сказал! - Опять словно по сигналу заголосили дублёры.
        - К тому! - Крикнул я, резко обернувшись назад. - Имея прекрасный подбор футболистов, некоторые из которых не уступают звёздам Европы, «Спартак» с товарищем Бесковым больших побед не добьётся. Хотя по потенциалу мы можем не только чемпионат выиграть, но и Кубок СССР и европейский Кубок Кубков взять.
        - Ты, Никонов - законченный негодяй! - Рявкнул Константин Иванович.
        - Был бы негодяй, московское «Динамо» в четвертьфинале не прошли! - Выпалил я и сел на место.
        - Тут всё ясно, - поспешил на подмогу старшему тренеру его помощник Фёдор Новиков. - Никонова, который делу мешает, из команды предлагаю отчислить. Где ты там играл раньше? В Новосибирске? Вот и езжай обратно. А почему у нас капитан Романцев молчит?
        На реплику Новикова, медленно поднявшись со стула, защитник Олег Романцев пожал плечами и сказал:
        - Предлагаю Никонову влепить на первый раз выговор.
        - Ясно! - Махнул рукой Бесков. - От завтрашней игры Никонов отстраняется, а вопрос его дальнейшего пребывания в «Спартаке» перенесём до возвращения в Москву. Вы, Николай Петрович, согласны? - Обратился он к начальнику команды Старостину.
        - Нет, - неожиданно для всех ответил «Дед». - Но раз большинство футболистов поддерживают это решение, то пусть будет по-вашему.

* * *
        В пятницу 27-го апреля двухъярусный стадион «Раздан», где в 1973 году праздновал победу в чемпионате СССР ереванский «Арарат», встретил матч шестого тура со «Спартаком» полупустыми трибунами. Точнее те 20 тысяч человек, которые расселись по огромной 75-тысячной арене, терялись на фоне просторной футбольной чаши. Место на трибунах занял и я вместе с другом Сашкой Калашниковым, которого как раз за дружбу со мной и не заявили даже в число запасных.
        - Дурак ты, Никон, - пробурчал Калашников, когда главный судья Теметев из Ужгорода, дунув в свисток, дал старт футбольному матчу. - Молчал бы в тряпочку, поигрывал бы тихой сапой и никто бы тебя не тронул.
        - Тихой сапой мы бы в полуфинал кубка не вышли.
        Тяжело вздохнул я, глядя на то, как действующие сегодня в нападении Валера Глушаков и Георгий Ярцев, сыграв в стеночку, вывели на ударную позицию Юру Гаврилова. Стадион охнул в ожидании первого забитого гола от московских гостей, но Гаврила плохие ожидания ереванцев не оправдал, шибанул мимо ворот.
        - Сегодня в пух и прах «Арарат» разнесём, - криво усмехнулся Калаш. - Всё же парни из Еревана - это не киевское «Динамо». А в Москве Бесков скажет Андрею Петровичу, что без Никонова команда играет даже лучше. И полетишь ты вольной птицей в Новосибирск.
        В подтверждении слов моего товарища Фёдор Черенков, который в этом матче вышел в стартовом составе на позиции правого полузащитника, красиво обыграв одного ереванца, прострелил в штрафную хозяев на открывшегося там Геру Ярцева. Ярик пробил с острого угла в касание, но мяч, пущенный с десяти метров, перевёл на уголовной вратарь «Арарата» Владимир Васильев. Удачное действие голкипера стадион встретил хлипкими аплодисментами.
        - Не полечу, - упрямо пробубнил я. - Заберу вещи из Тарасовки и устроюсь сторожем на какой-нибудь московский завод, который играет в первенстве Москвы. Попылю маленько за любителей, чтоб форму не растерять до летнего окна дозаявок.
        - А потом?
        - В моём возрасте, чтоб отдать долг Родине, лучше перейти в ЦСКА или в «Динамо». На худой конец в какой-нибудь СКА.
        И внезапно на поле, после нашего неудачного углового удара, полузащитник хозяев Хорен Оганесян зацепился за мяч и длинным пасом на нашу половину бросил в контратаку Ашота Саакяна. Саакян на скорости обыграл крайне правого защитника Вовку Букиевского и прострелил в центр на ход единственному нападающему «Арарата» Андранику Хачатряну. Но, совершив отличный рывок наш центральный защитник Саша Мирзоян, передачу прервал и выбил мяч за боковую. Контратаку своей команды ереванцы оценили вполне приличными аплодисментами. Мы с Калашниковым переглянулись, и мой друг неожиданно задал очень скользкий для меня вопрос:
        - А скажи-ка мне Вова Никонов - как сегодня закончится игра? Ты же вчера хвалился, что ты мессия и знаешь все результаты!
        - Не мессия, а пророк. И потом я для работы изучал главным образом историю международного футбола - чемпионаты Мира, Европы, Олимпиады, еврокубки и Лигу Чемпионов. А чемпионат СССР я помню лишь с определённого года и то не весь.
        - Не понял? - Опешил Калашников. - Что значит помнишь?
        - Чё ты меня путаешь? - Я стукнул сам себя ладонью по бедру, почувствовав, что прокололся. - Я тебе русским языком объясняю, чтобы предсказать результат нужно знать хорошо предысторию. А историю чемпионатов СССР я знаю плохо.
        Неизвестно чем бы закончился этот спонтанный допрос, но на футбольном газоне в безобидной ситуации наш универсал Саша Сорокин, которого Бесков влепил в опорную зону, заковырялся с мячом и Хорен Оганесян, напоминающий по фигуре чем-то Марадону, тут же вступив в борьбу, этот мяч отобрал. Затем пошёл резкий пас на ход Андранику Хачатряну, который выскочил один на один с Ринатом Дасаевым и чётко пробил в левый нижний угол.
        - Гоооол! - Взорвался от радости весь полупустой стадион.
        - Сейчас отыграемся, - пробормотал Саша Калашников, почесав свою кудрявую шевелюру.

* * *
        После первого тайма, закончившегося со счётом - 1: 0 в пользу хозяев, сославшись на то, что мне нужно немного подумать о своём будущем и сказав Калашникову, что до гостиницы доберусь сам, я ушёл со стадиона. Мыслей, что «Спартак» сегодня способен проиграть, у меня не было, ведь в последние минуты перед перерывом, только чудо спасло «Арарат» от ответного гола. «Во втором дожмут», - подумал я, покидая стадион, от которого до гостиницы «Ереван» было всего два километра.
        Затем я посмотрел на величественную гору Арарат, напоминавшую гигантскую пирамиду, верхушка которого была украшена белым мрамором, и вдруг по-настоящему загрустил. Со всеми плюсами и минусами «Спартак» уже стал для меня родным домом, где парни меня уважали, и результат мы совместными усилиями давали достойный. Но лишь представив, как я, стоя на коленях перед Бесковым буду вымаливать прощение, меня тут же передёрнуло, словно в горло попала капля сивушного мерзотного алкоголя.
        - Ничего, - зло прошипел я себе под нос, - если тебе судьба надавала тумаков и выбросила на обочину в пыль, то ежели ты чего-то стоишь - самое время встать, отряхнуться, стереть кровь и переть дальше вперёд к мечте.
        «Только с Жанной можешь попрощаться, - сама по себе всплыла в голове нехорошая мысль, когда я переходил по высокому мосту через, протекающую далеко внизу речушку Раздан. - Когда эта красавица увидит тебя бегающим по лысому газону за какой-нибудь завод шарикоподшипник в чемпионате города, то у неё сразу же отпадёт охота тебя видеть и знать».
        - Значит, мне такая подруга не нужна, - буркну я себе под нос и прибавил шагу.

* * *
        В номере гостиницы, перебрав в голове множество неприятных сценариев своей будущей жизни, я прямо в одежде поверх одеяла незаметно заснул. Ни вещих снов, ни парадоксальных видений, ничего не отложилось в сознании, когда меня, дернув за плечо, разбудил сосед Саша Калашников.
        - Подъём, Никон! Всех срочно собирают в малом банкетном зале на экстренное собрание.
        - Ещё одно что ли? По второму разу меня из команды будут выгонять, первого раза не хватило? - Заворчал я и, помотав головой, пошёл в ванную, чтобы умыться и причесаться, ибо не люблю, производить впечатление человека, который махнул на себя рукой.
        На сей раз в том же помещении, где вчера мне устроили обструкцию, верховодил «Дед», то есть начальник «Спартака» Николай Старостин:
        - Я вчера промолчал, не вступился за Никона. И теперь мне старику стыдно. Да характер у парня не подарок и лизать сидалище он никому не будет. Но я посидел в местах не столь отдалённых, многое повидал, в отличие от тебя, Костя, - обратился Старостин к Бескову, - и вот я что скажу, на таких как Никонов настоящие команды и держаться. А то, что я видел сегодня на поле - это было стыдное зрелище…
        - Что случилось-то, - шепнул я Калашникову. - Вничью что ли сыграли?
        - Проиграли - 2: 0. Задница, - тихо ответил мой товарищ.
        - Бесхребетно сыграли, Константин Иванович! - Продолжил «Дед». - Поэтому Володя Никонов в команде останется. Это говорю я как человек, который был одним из тех, кто создавал «Спартак» с 1922 года! И разваливать свою команду я никому не позволю.
        - Тогда уйду я! - Громко рявкнул Константин Бесков. - С кем тогда останетесь вы? Кто команду тренировать будет, Николай Петрович? Ваш Никонов?
        - Пока «Спартак» тренировать буду я, - отчеканил каждое слово Николай Старостин.
        «Силён „Дед“, - усмехнулся я про себя. - В его возрасте многие впадают в маразм и несут несусветный бред, улетая сознанием в стратосферу, а Николай Петрович по ясности ума и молодым фору даст. И если Андрей Петрович Старостин согласится на такие перемены, то знатно пошумим в этом сезоне».
        Вдруг Бесков схватился за сердце и пошатнулся, его помощник Новиков тут же подхватил старшего тренера и закричал:
        - Вызовите срочно врача! Константину Ивановичу плохо!
        Глава 11
        В воскресенье 29-го апреля во время обеда в столовой на спортивной базе в Тарасовке впервые на моей памяти не были слышны разговоры о пивбаре «Саяны», а ресторане гостинцы «Россия» или гостиницы «Юность», и даже малого бубнежа про пиво, шампанское или шашлычок не было. И причиной такой перемены в настроении футболистов являлся матч с киевским «Динамо», маячивший нам через три дня - 2-го мая на московском стадионе «Локомотив». Конечно с такой афишей как «Спартак» - Динамо' Киев - следовало бы играть на Центральном стадионе имени Ленина, в Лужниках, при 100-тысячной аудитории, но главную арену страны пока готовили к Олимпийским играм и футболистов туда не пускали.
        - Никон, тебя «Дед» зовёт, - сказал прибежавший в столовую с волосами как у Пола Маккартни раннего периода «Битлз» шалопай Серёжа Родионов. - Как макарошки, как курочка?
        - Макарошки отварились, курочка пожарилась и соусом сама облилась, - пробурчал я, вставая из-за столика, где кроме меня пополняли запас организма ценными белками, жирами и углеводами Саша Калашников и Фёдор Черенков.
        - Подожди, чем после обеда займёмся? - Остановил меня Калашников.
        - Да, сегодня же выходной, - поддакнул Фёдор Фёдорович.
        - Значит так. - Усмехнулся я, почувствовав себя старшим пионервожатым в лагере. - Ты, Фёдор, едешь домой к жене, берёшь её под руку и ведёшь в кино. А вечером вы дома снимаете друг другу психологическое напряжение.
        - А я? - Тут же спросил Саша Калашников.
        - Ты - едешь к своей крашеной брюнетке, я к своей Жанне. И все мы идём в кино и так далее. - Отмахнулся я, намереваясь уйти.
        - Так давайте пойдём все вместе, компанией, - предложил Черенков и тут же влез салага Родионов:
        - И я с вами.
        - Хорошо, - улыбнулся я. - После обеда наводим на себе лоск, созваниваемся с девушками, Радик приводит в порядок свои патлы и едем в Москву. Потому что завтра нам уже будет не кино.
        Николай Петрович Старостин в жилом корпусе в Тарасовке имел свою персональную комнату на втором этаже, где иногда отдыхал, перед тем, как команда должна была ночью ехать в аэропорт или на вокзал. И в этой комнате «Дед» ранее побеседовал по отдельности с футболистами почти всей команды. Меня же Николай Петрович оставил на закуску.
        - Вызывали? - Брякнул я, появившись на пороге комнаты нашего начальника.
        - Чай будешь? - Зачем-то предложил Старостин, хотя отлично знал, что я предпочитаю кофе.
        - Николай Петрович, давайте без предисловий. - Сказал я, присев на стул. - Сегодня выходной, девушки жаждут свиданий.
        - Хех, девушки, - усмехнулся он. - Ладно, тогда без предисловий. Поставил ты меня, Никон, в пренеприятное положение. Я ведь по большому счёту не тренер. Как сейчас будем играть дальше без Бескова?
        - Нормально, - пожал я плечами. - Тренировочный процесс Константин Иванович выстроил идеальный. За что ему низкий поклон. Кстати, как он себя чувствует?
        - Ай, - махнул рукой Старостин. - Театр одного актёра. Здоров как бык твой Константин Иванович. Официально ушёл на больничный.
        - Вот и великолепно. - Выдохнул я, так как чувствовал вину за собой. - Теперь тренировками будет руководить второй тренер Новиков, а помогать ему будет ваш новый ассистент Гера Ярцев. Теоретические занятия возьмёт на себя, ещё один ваш новый ассистент…
        - Кто ещё? - Скуксился «Дед».
        - Я возьму. Я пока детишек тренировал, этой теоретической литературы разных заграничных изданий килограммов двести перелопатил. - Проговорился я, но Старостин на это внимания не обратил. - А ваше дело, как нового старшего тренера - это отмечать, кто как на тренировках работает, правильно расставить парней на поле и во время игры делать либо плановые, либо внеплановые замены. В принципе так работает огромное большинство иностранных специалистов.
        - Кем думаешь, мы можем усилить команду? - С каким-то облегчением посмотрел на меня Николай Петрович. - К Заварову в Ворошиловград я уже отправил человечка. Кто ещё?
        - Если хотим выиграть еврокубок, то нужен ещё один защитник на позицию Вити Самохина, который пока до европейского уровня не дотягивает. - Сказал я, тут же вспомнив, что в «Спартаке» должен был скоро появиться такой полузащитник, как Эдгар Гесс, однако Саша Завров - это будущая мировая звезда и он уже сейчас будет полезнее.
        - Защитник? - Задумался Старостин.
        - Во-первых, из Чернигова нужно срочно перевезти в «Спартак» Олега Кузнецова, Владимировича кажется. Ему сейчас 16 лет. Кстати, Гена Морозов у нас подрастает, отличный крайний игрок обороны в будущем получится. Во-вторых, Саша Бубнов давно хочет перейти в «Спартак».
        - Да? - Разволновался «Дед», всё же Бубнов в данный момент являлся ведущим центральным защитником сборной СССР.
        - Только его из «Динамо», раньше смерти Бре… - запнулся я на полуслове, чуть не произнеся фамилию генерального секретаря. - Не отпустят его, в общем. Слишком Бубнов нравится товарищу Чурбанову. Давайте из «Торпедо» перетащим Сергея Пригоду. Физически мощный бесстрашный парень, есть опыт игры за сборную.
        - Прогида, значит. - Пробормотал Старостин. - Хорошо, я им займусь. А ты завтра перед тренировкой в манеже проведёшь с командой первое теоретическое занятие. Ох, и влип я с тобой, Никон.

* * *
        На следующий день в понедельник 30-го апреля во дворце спорта «Сокольники», я волновался словно перед пробитием решающе пенальти в финале Кубка Кубков. Даже воспоминания о вчерашнем вечер, когда после кино мы бродили с Жанной, держась за ручку, по московским дворикам и целовались у неё в подъезде, не могли меня успокоить. Потому что одно дело, когда ты футболист и для игроков свой в доску парень, и совсем другое, когда ты тренер и футболисты вынуждены тебе подчиняться.
        Кстати, чтоб подготовиться к первому теоретическому занятию, на котором я должен был выложить план на игру против киевского «Динамо», пришлось проштудировать целую подшивку «Советского спорта», прежде чем разобрался - по какой схеме действуют подопечные Валерия Лобановского. «Каменный век, - бубнил я про себя. - Давно уже пора все матчи будущего противника снимать на видео. Сегодня же скажу „Деду“, чтоб пошевелил кого надо, чтоб в команде появился свой видеооператор. Кстати и наши матчи тоже нужно снимать на камеру. Ведь по нарезке самых опасных моментов за игру и у наших, у и чужих ворот, можно спокойно выставить всем футболистам адекватные оценки. А это ТТД - вчерашний день и каменный век».
        - Поговорим? - Внезапно в раздевалку, где было установлено магнитное футбольное поле с фишками, раньше всех забежал Георгий Ярцев. - Это ты посоветовал «Деду» сделать меня его ассистентом? Хочешь меня раньше времени отправить на пенсию?
        - Спокойно, Георгий Саныч. Тебе сейчас 31 год. В этом возрасте нападающие, у которых главное достоинство - отличная скорость и стартовый рывок, из-за причуд матушки природы теряют свои главные козыри.
        - А если я тебе морду набью? Как тогда? - Ярцев схватил меня за грудки.
        - Хорошо, давай посчитаем, - спокойно ответил я. - В этом годы - ты играющий ассистент. В следующем - ты играющий второй тренер. А через два года - ты старший тренер «Спартака», хранитель традиций, так как Николай Петрович у нас не железный. И ещё, ты - потенциальный тренер сборной СССР. Ну, будешь теперь бить морду? Или передумал?
        - «Спартака» и СССР? - Недоверчиво пробормотал Георгий Ярцев, отпустив мою красно-белую футболку. - А если у меня ничего не получится?
        - Получится, - усмехнулся я и подумал, что у человека, который в 1996 году умудрится выиграть чемпионат России с «пионерским отрядом», проблем на тренерском поприще возникнуть не должно.
        В этот момент в раздевалку стали заходить развеселившиеся чем-то спартаковцы. Я ещё раз полистал блокнот, который исчеркал наполовину, просидев до полуночи. Затем я прокашлялся и начал:
        - Товарищи футболисты, защитники, полузащитники и конечно нападающие. Прошу обратить внимание на расстановку киевского «Динамо». - Я взял заранее написанные бумажки с фамилиями киевлян и каждую подоткнул под определённую магнитную фишку:
        Юрковский (вратарь)
        Балтача (либеро)
        Коньков Зуев Журавлёв
        Лозинский
        Веремеев Бережной
        Хапсалис
        Слободян Блохин
        - Это и так всем известно, - криво усмехнулся второй тренер Фёдор Новиков.
        - Вот и замечательно, - улыбнулся я. - Как видите, Лобановский собрал в центре мощный кулак, а за фланги у него отвечают всего два «бровочника-латераля» - Коньков и Журавлёв. В этом главный недостаток таких схем - слабая фланговая игра. Поэтому мы удивим мэтра из Киева следующим образом.
        Я взял вторую часть бумажек и, выслушивая за спиной шёпот, про мою хорошую прогибаемость перед «Дедом», быстро раскидал новую расстановку московского «Спартака» на магнитной доске, которую впрочем мы уже использовали в матче с «Черноморцем»:
        Никонов
        Шавло Гаврилов Черенков Ярцев
        Хидиятуллин
        Романцев Самохин Букиевский
        Мирзоян (либеро)
        Дасаев (вратарь)
        - Как видите, по флангам киевляне у нас не разгуляются, - сказал я, ткнув в схему.
        - Это смотря как будут гулять, - подколол с места Юра Гаврилов.
        - Далее, - я пропустил слова полузащитника мимо ушей. - В центре у «Динамо» четыре полузащитника, у нас пять, поэтому играя против Киева с упором на контроль мяча, у нас будет существенное преимущество.
        - Сколько будем контролировать мячичек? - Спросил Гаврилов, сделав картинно серьёзное лицо.
        - Вопрос хороший. - Я снова сдержался. - Пять или шесть минут мы должны за счёт мелкого и среднего паса перекатывать мяч в центре поля, а затем на две три минуты всей командой переходить в атаку на максимальных скоростях. То есть мы большую часть матча будем много и часто друг другу пасовать, а киевские динамовцы много и быстро бегать, как это любит Валерий Лобановский. Другими словами, на поле будет царить мировая гармония, которая принесёт нам победу. А теперь пока вы не уснули, добро пожаловать на манеж. Дубль играет по схеме киевского «Динамо», а основа - по новой расстановке.
        «Мать вашу, - добавил я про себя, опять заметив ухмылки и нехорошие шёпотки, говорящие о том, что мне как ассистенту по тактике доверия ноль целых ноль десятых. - Ничего посмотрим, как парни заговорят после футбола с Киевом. Не сразу Москва строилась».

* * *
        Среда 2-ое мая по решению партии и правительства в этом году стал для жителей всего Советского союза выходным днём, продолжающим первомайское празднование весны, мира во всём Мире и труда. Поэтому в два часа дня стадион «Локомотив» собрал на своих маловместительных трибунах почти 27 тысяч человек, которые готовы были рвать глотку все полтора часа за нас, за «Спартак».
        Гости из Киева в белых футболках, белых гетрах и белых трусах заметно нервничали во время командного приветствия, и было от чего. Перед началом этого матча киевляне шли на 8-ом месте в чемпионате - 2 раза выиграв, 3 раза сыграв вничью и один раз потерпев поражение. Мы же были пока третьими, победив 4 раза и 2 раза уступив своим соперникам. Но главная беда динамовцев заключалась в том, что их форварды никак не могли раззабиваться. За 6 матчей всего 5 мячей - это было не солидно для большого клуба. Лично мы уже наколотили 10 штук. И сегодня я кожей чувствовал, что на поле будет весело и жарко. Мне казалось, что два или три мяча в ворота Виктора Юрковского наша красно-белая спартаковская группа атаки организует наверняка.
        - Что-то мне нехорошо, - признался мне Фёдор Черенков, который всего во второй раз вышел в стартовом составе.
        - Да у меня тоже зуб на зуб не попадает, предстартовый мандраж. Ничего пару раз ударишь по мячу, и всё пройдёт, - буркнул я, пока капитан «Спартака» Олег Романцев разыгрывал с динамовским капитаном Олегом Блохиным, что выбрать - мяч или ворота.
        В итоге мяч достался нам и я, по-дружески хлопнув Черенкова по плечу, сказал:
        - Гляди веселей, Федя, красно-белые начинают и выигрывают!
        А затем я посмотрел на скамейку запасных, где, словно на раскалённых углях, сидел и. о. старшего тренера Николай Старостин. Он мне сегодня перед матчем рассказал, как пытали на Лубянке: «Самое страшное, когда загоняют в камеру, где мало пространства. Потом зажигают фонарь над головой и не дают ни спать, ни сесть. Там и бить не надо, и пытать нет необходимости. Человек просто сходит с ума». «Умеете вы подбодрить, - пробурчал я тогда в ответ и добавил по поводу замен. - Если травму получит игрок группы атаки, смело выпускайте Женю Сидорова, если группы обороны, то Сашу Сорокина. А за 20 минут до конца, если никто не пострадает, вместо Геры Ярцева выпустите Сашу Калашникова, он пойдёт на остриё атаки, я а перемещусь на правый фланг». «Зачем?» - спросил «Дед». «Против Саши Калаша, нет приёмов ни шиша», - загоготал я.
        Наконец, главный судья Мильченко из Сухуми, дунув в свисток, дал начало игры. Мы быстро сделали пару передач в центе и всей командой медленно, контролируя мяч, отступили на свою половину поля. Парни в белых футболках с буквой «Д» на левой груди словно псы, сорвавшиеся с цепи, бросились в злой отчаянный прессинг. Но не тут-то было. Передачи в одно, в два касания, в которых поучаствовала вся наша команда, уже через четыре минуты охладила горячие головы киевлян. И выдвинутая вперёд тройка киевских динамовцев - Блохин, Хапсалис и Слободян, перестали носиться как угорелые. «Пора», - решил я и выкрикнул, бросившись к центральному кругу:
        - Юра! Федя! Делай!
        Вагиз Хидиятуллин, который сейчас владел мячом, мгновенно сообразил, что надо делать, не зря на тренировке проливали солёный трудовой пот. И первый пас пошёл на Гаврилова, к которому Лобановский приставил персонального опекуна Александра Бережнова. Юра оторвался от Бережного и одним касанием отдал мяч свободному справа Фёдору Черенкову, который так же в касание выдал передачу на сорок метров к воротам наших дорогих гостей! Страхующий всю оборону «Динамо» Сергей Балтача и центральный защитник Валерий Зуев мой рывок откровенно прозевали. Лишь Балтача, сообразив, что дело запахло керосином, попытался меня руками схватить за футболку, но на той скорости, что я моментально развил, это было сделать не реально. Голкипер гостей понимая, что теперь всё зависит от него, бросился из ворот навстречу мне и прыгающему по газону мячу. Но и здесь моя скорость оказалась намного выше. Стадион взвыл в предвкушение развязки эпизода, я же догнал мяч и одним ударом перекинул его через Юрковского. И черно-белая кожаная сфера, красиво пролетев по параболе, опустилась в сетку ворот киевского «Динамо».
        - Гооол! - Разом обрадовалась вся чаша стадиона «Локомотив».
        «Нормальное начало, гол в три касания», - усмехнулся я про себя, не выпрыгивая от радости из штанов, так как впереди ещё был целый «железнодорожный состав» игрового времени.

* * *
        В перерыве Николай Старостин, которого подмывало захвалить всю команду без разбору, медленно шагал по раздевалке и стоически держался. Ибо первый тайм мы выиграли со счётом - 2: 0, второй мяч с пенальти за снос в штрафной Георгия Ярцева забил Саша Мирзоян, хотя кроме этого мы создали ещё три прекрасных момента. Но главное - это было почти идеальное качество игры, в которой лишённое мяча киевского «Динамо», вице-чемпион и прошлогодний обладатель Кубка СССР, ничего не могло поделать.
        - Мужики, - наконец, выдавил из себя Николай Петрович. - 2: 0 - это ещё не победа. Сейчас Лобановским своим вставит пистонов в одно место, и они понесутся на наши ворота так, словно и не было первых сорока пяти минут.
        - Предлагаете на второй там не выходить? - Пошутил Гаврилов, и попивающий чай в раздевалке народ тихо хихикал.
        - Предлагаю, Юра, забить ещё парочку. - Усмехнулся «Дед» и все дружно загоготали.
        - Тогда с вас несколько ящиков чешского пива, - тут же не растерялся наш плеймейкер. - По числу забитых мячей.
        - Хорошо, но за вычетом пропущенных, - закончил свою пламенную речь новый старший тренер, про которого даже на трибунах шептались, что «Дед» выжил из ума - надумал тренировать в 77 лет.
        «Интересно, о чём будут шептаться болельщики, когда мы с киевским „Динамо“ разберёмся?» - мысленно улыбнулся я, растирая правую ногу, ведь на ней сегодня отметилась вся оборона киевлян, особенно Сергей Балтача душевно поблагодарил за первый пропущенный мяч.

* * *
        На второй тайм наша красно-белая дружина из «подтрибунки» выходила уже под гром аплодисментов. Сразу пришёл на ум недавний концерт Высоцкого, когда поэт просил не аплодировать раньше времени. Наши же соперники выходили с такими лицами, словно их всех разом окунули в бочку для нечистот.
        - Никон, погодь, - тормознул меня Старостин у самой бровки. - Ярик на правом краю что-то уже не бежит, наелся. Может пораньше выпустить Калашникова?
        - Можно и пораньше, но 15 минут лучше пока потерпеть. Как бы киевские друзья не поломали кого-нибудь. Вон лица какие.
        - Против Саши Калаша, нет приёмов ни шиша, - засмеялся Николай Петрович, припомнив мою присказку. - Поаккуратней, береги ноги, - вдруг произнёс «Дед» то, что ни один в мире тренер никогда не скажет своему футболисту.
        Кстати, Старостин оказался прав. Как только мы в лучших традициях испанской «Барселоны» принялись катать мяч, киевляне, без страха пред жёлтыми и красными карточками, принялись лупить по ногам. Сначала досталось Гаврилову, затем полузащитник гостей врезал Феде Черенкову. И лишь тогда главный судья вспомнил, в каком кармане у него лежат карточки и где висит свисток, и динамовцы немного присмирели.
        Может быть поэтому, на 60-ой минуте мне из центрального круга удался ещё один рейд к воротам Юрковского. На этот раз дальнюю передачу филигранно выполнил Юра Гаврилов. И когда Сергей Балтача, тяжело дыша мне в спину, не решился на самоубийственный подкат, который тянул на красный «горчичник», мне оставалась хладнокровно пробить мимо выбежавшего навстречу вратаря. То есть не совсем мимо, а так чтобы мяч всё же встретился с воротами. Но я, качнув Виктора Юрковского в одну сторону, улетел в другую и под рёв трибун спокойно закатил третий гол нашим дорогим гостям.
        - «Спартак» - чемпион! «Спартак» - чемпион! - Кричали одни зрители. - Лучший на поле, Никонов Володя! - Кричали другие.
        А затем под шквал аплодисментов поле покинул Георгий Ярцев и вышел свеженький Саша Калашников. Однако после того, как на табло загорелся счёт - 3: 0, матч словно по мановению волшебной палочки перетёк в такое сонное русло, что на газоне могли бы задремать случайно залетевшие сюда голуби. Нам больше ничего не надо было, «Динамо» уже ничего не хотело.
        Но на 80-ой минуте Валерий Лобановский выпустил Леонида Буряка, который по слухам имел небольшое повреждение и играл на уколах. И когда мяч наша красно-белая команда перестала контролировать с прежней самоотдачей, Буряк, на 89-ой минуте получив пас от Александра Хапсалиса пробил мощно и хлёстко с тридцати метров. И хоть такие удары, безусловно, берутся, но Ринат Дасаев, либо девушку симпатичную на трибуне увидел, либо уже мечтал, как будет пить чешское пиво, поэтому мяч пропустил, вызвав вздох разочарования на трибунах.
        - Попили пивка называется, - забухтел себе под длинный нос Юра Гаврилов, когда табло высветило новый счёт - 3: 1 в нашу пользу. - Б… двенадцать бутылок пива как корова языком слизала!
        - Зато, будет мотив в Киеве сыграть ещё лучше. - Усмехнулся я. - И потом, надо «Деду» намекнуть, чтобы он проставился за удачный дебют тем же чешским пивом.
        - А ты, Никон, золотая голова, кроме шуток, - загоготал наш плеймейкер.
        А уж через три минуты весь стадион стоя приветствовал наш «Спартак». Мы всей командой выстроились перед лицевой трибуной, пригласив на поле всех запасных и старшего тренера Николая Старостина, и низко поклонились болельщикам. Затем, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пробежали к противоположному сектору и поклонились уже другим зрителям, которые дружно скандировали:
        - Молодцы! Молодцы! Молодцы!
        Глава 12
        В субботу 5-го мая в 5 часов дня я с Фёдором Черенковым пошёл на футбол. Сегодня на стадионе «Локомотив», где мы в среду в очень солидной барселоновской манере переиграли киевлян, давали новое представление - товарищеский матч сборных СССР и Чехословакии. Во-первых, хотелось поболеть за нашего Вагиза Хидиятуллина. Во-вторых, я хотел выиграть спор у Юрки Гаврилова, который утверждал, что с действующими чемпионами Европы подопечные Никиты Симоняна сыграют вничью или выиграют с минимальным счётом. Я же настаивал, что победа будет со счётом - 3: 0, ибо не гоже чемпиону Галактики по товарищеским играм перед своей публикой ударить в грязь лицом. Гаврилов поставил на кон, что не будет целую неделю пить, я пообещал полузащитнику, ящик чешского пива.
        - Почему Радик не пошёл? - Спросил я Черенкова, когда мы пробирались сквозь толпу болельщиков к служебному входу, где можно было проникнуть на матч по удостоверению «Спартака».
        Вообще народу пожаловало на матч больше двадцати тысяч. Из динамиков неслась бравурная музыка, бабушки на площади перед бетонной чашей стадиона бойко торговали семечками, а среди знатоков и любителей спорта шустро шныряли звонкоголосые мальчишки.
        - У Серёги девочка появилась, - улыбнулся Фёдор Фёдорович. - Молодой ещё не понимает, что футбол - это жизнь. А Калаш чё не пошёл?
        - Со своей «крашенной» встречается, - отмахнулся я. - Не люблю я её. Дымит как паровоз, да ещё и матерится, как пьяный сапожник. Хотел Жанну с собой позвать, но ей футбол не интересен. Кстати, как думаешь, сыграют наши?
        - Я с Гаврилой согласен - ничья, - усмехнулся Черенков, когда, наконец, служебный вход замаячил в метрах ста. - Смотри, Володь, это же Бобров!
        Дернул меня за рукав пиджака Фёдор Фёдорович. Я пригляделся к неприметному товарищу в светло-сером плаще, который тоже шёл к служебному входу, низко натянув фуражку с большим козырьком на глаза. И вдруг меня, как будто что-то кольнуло в спину. Я даже чуть-чуть не вскрикнул, а после внезапной боли, в голове наступило прояснение и мне вспомнилось, что Всеволод Михайлович Бобров умрёт 1 июля 1979 года. То есть нашему прославленному футболисту, хоккеисту и Олимпийскому чемпиону осталось жить меньше двух месяцев!
        - Пошли, возьмём автограф, - буркнул я и решительно двинулся к Боброву.
        Однако по пути нас с Федей несколько раз попытались остановить внимательные спартаковские болельщики, которые все как один спрашивали: «А вы случайно не Черенков и Никонов?». «Извините, мужики, некогда», - бубнил я, чтобы не потерять Боброва из вида, которого потом на стадионе не найдёшь, а другого момента, чтобы поговорить может и не быть.
        - Слышь парень, а ты случайно не Никонов? - Преградил мне путь какой-то уже подвыпивший здоровый детина с сигареткой во рту.
        - КГБ, - зло прошипел я и показал край красной корочки спортобщества «Спартак». - Сейчас будем крутить тех, кто билетами спекулируют. Предъявите документы товарищ.
        Но товарищ шутки не понял, в момент ломанулся куда-то в сторону растущих на обочине деревьев, беспардонно толкая, пришедших на матч болельщиков.
        - Нормально получилось, - засмеялся Фёдор Фёдорович и тут же выпалил. - Бобров уходит!
        И мы как на тренировке припустили к служебному входу, так же расталкивая возмущённых людей по пути. Бывшего капитана сборной СССР и по футболу и по хоккею нам удалось остановить уже в подтрибунном коридоре. Всеволод Михалыч посмотрел на нас с Черенковым, как на очередных охотников за автографами, из чего можно было сделать вывод, что легендарный спортсмен футбол по телевизору смотрит мало.
        - Что вам ребята? - Устало улыбнулся Всеволод Михалыч.
        - Автограф, - наивно брякнул Черенков.
        - Мы футболисты московского «Спартака», - затараторил я. - Можно сказать, выросли на вашей игре. Мой друг - Фёдор Черенков, я - Владимир Никонов. Если вы не против - можно мы на стадионе сядем рядом?
        - Постой, постой, - почесал затылок Бобров, который, кстати, успел поиграть в футбольном «Спартаке» и потренировать «Спартак» хоккейный. - Это же вы в среду разнесли киевское «Динамо»? А ты два раза убежал и две штуки положил?
        - Было дело, - смутился я и, приобняв Черенкова, добавил. - А Фёдор мне первый пас одним касанием, словно рукой на ход забросил.
        - Точно. Я же про вас только сегодня в «Советском спорте» прочитал. - Обрадовался Всеволод Михайлович и, вытащив из кармана плаща свёрнутую вчетверо газету, показал статью про «Спартак», где в отдельной рамке шла турнирная таблица:
        _______________________________И____В_­­__Н___П____М_____О
        1. ШАХТЁР (ДОНЕЦК)__________7____6__1___0__16 - 2__13
        2. ДИНАМО (ТБИЛИСИ)_________7____6__1___0__13 - 1__13
        3. СПАРТАК (МОСКВА)_________7____5__0___2__13 - 8___10
        4. ЦСКА (Москва)________________7____4___1___2___12 - 7____9
        5. Динамо (Москва)______________7____4___1___2____6 - 4____9
        6. Арарат (Ереван)_______________7____2___5___0____7 - 4____9
        7. Черноморец (Одесса)___________7____3___1___3____8 - 7____7
        8. Пахтакор (Ташкент)____________7____3___1___3____9 - 12___7
        9. Динамо (Минск)_______________7____2___3___2____7 - 5____7
        10. Динамо (Киев)_______________7____2___3___2____6 - 7____7
        11. СКА (Ростов-на-Дону)_________7____1___5___1_____6 - 8___7
        12. Зенит (Ленинград)____________7____2___2___3____8 - 10___6
        13. Торпедо (Москва)____________7____2___2___3_____6 - 6___6
        14. Локомотив (Москва)__________7____1___4___2____9 - 8____6
        15. Нефтчи (Баку)________________7____1___1___5____1 - 12___3
        16. Заря (Ворошиловград)_________7____0___3___4____3 - 10___3
        17. КРЫЛЬЯ СОВЕТОВ (КУЙБЫШЕВ)_7__1___0__6___4 - 11___2
        18. КАЙРАТ (АЛМА-АТА)_________7___0___2__5___3 - 15___2
        Бомбардиры: Ю. Чесноков (ЦСКА) - 8, В. Никонов («Спартак») - 7, В. Старухин («Шахтёр») - 7, В. Гуцаев («Динамо» Тб) и Н. Федотенко («Шахтёр») - по 5 голов.
        - А мы с ветеранами сначала даже смеялись, когда узнали, что Старостин в 77 лет стал у вас старшим тренером. - Похохатывая сказал Бобров. - А вы как дали по Лобановскому! Без шансов разделали «Динамо», а ведь Лобановский - это же бывший тренер сборной. Это он должен был вас отодрать, а не наоборот. Пошли футбол смотреть!
        Игра, на которую пожаловало около 24 тысяч человек, началась примерно так, как заканчивается самая рейтинговая детская передача «Спокойно ночи малыши», то есть спят усталые игрушки, книжки спят. Старший тренер Симонян и в этом матче сделал упор на футболистов разных динамовских команд из Москвы, Киева и Тбилиси. Немного разбавили динамовцев Чесноков и Аджем из ЦСКА и наш Хидя из «Спартака». Юрия Гаврилова в сборную страны на эту игру даже не пригласили.
        - Всё ещё будешь утверждать, что наши выиграют - 3: 0? - Подтолкнул меня в бок Фёдор Черенков.
        - Готов поклясться на чём угодно, - буркнул я и обратился к Всеволоду Боброву. - Всеволод Михайлович, давайте поспорим, что наши сегодня забьют три безответных мяча?
        - На что? - Азартно усмехнулся он.
        - Если выиграю я, то вы завтра же ложитесь в госпиталь Бурденко на обследование, где скажете, что у вас сильная аритмия и есть подозрение на тромб в ноге. - Я нагло протянул руку бывшему капитану сборной СССР.
        - Какой ещё тромб, - пролепетал Бобров, но пожав руку, спросил. - А если ты проиграешь, то что?
        - Приеду к вам на дачу, и весь свой выходной день буду работать на грядках или выполнять иную тяжёлую работу. Федя разбивай! - Почти выкрикнул я, из-за чего мой друг рубанул по рукопожатию резко и со всей силы. - Вот! Теперь можно смотреть эту тягомотину дальше.
        И словно по заказу на 17-ой и 20-ой минуте тбилисцы Коридзе и Шенгелия забили по мячу. Если гол Коридзе был следствием череды ошибок в штрафной сборной Чехословакии, то гол Рамаза Шенгелии был очень хорош. Рамаз, стоя спиной к воротам чехов, принял мяч на грудь, и в стиле немца Герда Мюллера, резко развернулся и пробил в дальний от вратаря угол. «Прекрасное исполнение», - сказал я про себя и похвалил, что очень ловко втянул Всеволода Боброва в спор, который может быть спасёт ему жизнь. После вспышки активности темп игры на поле упал настолько, что на этом фоне даже «Спят усталые игрушки» показались бы очень динамичным эстрадным шлягером.

* * *
        После матча, финальную черту которого на 89-ой минуте подвёл наш Вагиз Хидиятуллин, забив дальним ударом третий мяч сборной, Всеволод Михайлович пригласил нас с Черенковым в ресторан. На такой случай у Боброва был постоянный столик в ресторане «Центральный» на улице Горького. Естественно за столом наша компания обошлась без алкоголя. Так как уже завтра начиналась подготовка к важнейшему матчу с московским «Динамо», не менее принципиальным соперником нашего красно-белого «Спартака». А Всеволод Бобров был за рулём, да и я его определённо напугал, предсказав и счёт на табло - 3: 0 и серьёзные проблемы со здоровьем.
        - Счёт хороший, но игры у сборной нет, - высказался Фёдор Черенков, когда нам принесли кофе и десерт. - Как вы считаете, Всеволод Михайловича?
        - Играют кто в лес, кто по дрова, - согласился он. - Слишком разный стиль у тех команд, из которых набрал сборную Никита Симонян.
        Я усмехнулся, вспомнив точно такой же разговор с Сашкой Калашниковым, однако Бобров подумал, что я насмехаюсь и вопросительно посмотрел в мою сторону.
        - Совершенно верно, я сам недавно то же самое говорил своему другу. - Пояснил я свою ухмылку. - Вот если бы прямо сейчас меня спросили из кого сделать главную команду страны, то я бы ответил - на основе «Спартака». Такой футбол никто в СССР не показывает, и долго показывать ещё не будет.
        - Что ж вы тогда уступили «Шахтёру» и «Арарату»? - Недоверчиво произнёс Всеволод Бобров.
        - А мы ещё игру свою не нащупали, - ответил за меня Черенков. - Теперь всем мало не покажется. Если конечно травмы нам не помешают.
        - Фёдор Фёдорович, кхе, - крякнул я. - Давай пока не будем так горячиться. Командный прессинг ещё хромает. В защите есть проблемы. Но если 9-го мая уверенно разберёмся с московским «Динамо», с которым помучались в четвертьфинале Кубка, то всё может быть. Посмотрим. Всеволод Михайлович, я спор выиграл? - Затем я вперился в Боброва. - Теперь вы обязаны лечь на обследование в госпиталь Бурденко.
        - Да ну ерунда, - отмахнулся он и нагло заявил. - Ты случайно счёт угадал. Это не считается.
        - Товарищ, Бобров! - Сказал я, чуть не подавившись кофе. - Вы даже не представляете как меня…
        Я запнулся на полуслове, чуть не рассказав, как меня мучают иногда кошмары по ночам, в которых сняться похороны Владимира Высоцкого, похороны Валерия Харламова, похороны футболистов ташкентского «Пахтакора», как перед глазами встают покалеченные парни на бессмысленной самоубийственной для всего Советского союза войне в Афганистане. А иногда мне приходилось видеть, как Фёдора Черенкова в лечебнице обкалывали успокоительными уколами. Теперь ещё смерть Всеволода Боброва может лечь на мою совесть.
        - Всеволод Михайлович, запоминайте - 19-го мая матч СССР и Венгрии закончится вничью. Если я буду прав, то вы моментально идёте в больницу.
        - В самом деле, Всеволод Михайлович, вы лучше Володю послушайте. Он - пророк. - Внезапно сказал Фёдор Фёдорович.
        - Футбольный пророк, - тут же поправил я своего друга.

* * *
        В понедельник 7 мая ровно в 3 часа дня я словно постовой дежурил с букетом алых роз около первого учебного корпуса МГУ. В здание, которое больше походило на администрацию какого-нибудь областного центра, ежеминутно входило и выходило множество студентов, среди которых можно было заметить юношей и девушек с разных континентов и частей света. Как будто некоторые участники Всемирного фестиваля молодёжи и студентов так и не покинули пределы столицы Советского союза. За полчаса передо мной промелькнули улыбающиеся лица представителей Индии, Китая и каких-то африканских стран, только моей подруги Жанны нигде не было.
        - Привет! - Вдруг услышал я знакомый голос своей подруги из-за спины. - О, розы, это что-то новенькое.
        - Извини, 5-го не получилось в кино сходить. - Я протянул цветы Жанне. - Вчера после тренировки со Старостиным допоздна просидел, разбирал с Николай Петровичем разные тактические схемы. Я кстати, звонил. Твои родители сказали, что тебя дома нет. Странно.
        - Ничего странного, встретилась с подругами. А сегодня мы куда-то идём?
        - Нет, - честно ответил я. - У нас 9-го днём принципиальная игра с московским «Динамо», и все к ужину должны быть уже на базе. Зато вечером я приглашаю тебя в ресторан гостиницы «Россия». Всей командой отметим День победы, и надеюсь, отметим футбольную победу.
        - Не знаю, - пожала плечами девушка с удивительными пепельными волосами. - Я подумаю. И вообще мои родители против, чтобы я встречалась с футболистом. Ты постоянно в разъездах, а я - одна? Да и что это за профессия футболист? В тридцать лет ты играть закончишь, и куда пойдёшь без образования? На завод токарем?
        - Это тебе папа с мамой рассказали? - Усмехнулся я. - Во-первых, футбол - это профессия не хуже других. И если не пить, держать себя в форме, и заработанные деньги не разбрасывать направо и налево, то можно создать хорошую финансовую подушку безопасности. Во-вторых, играть закончу - стану тренером, а перед этим несколько лет поиграю за границей. Скоро в стране всё переменится. У тебя ведь родители инженеры кого-то оборонного НИИ? Поверь, для НИИ настанут не лучшие времена.
        - Вот когда всё переменится, тогда и поговорим, а теперь извини мне надо бежать, - фыркнула Жанна и, развернувшись, пошла в противоположную от меня сторону.
        «Дурак, зря лянул про НИИ, которые в 90-е пачками будут закрывать, выпроваживая сотрудников на улицу, - обругал я сам себя. - С другой стороны иногда мамы и папы такую чушь советуют своим детям, ломая им жизнь, что лучше бы молчали».

* * *
        Вечером того же дня в нашей комнате на базе в Тарасовке, возомнивший себя большим знатоком жизни, узнав про мою ссору с подругой, меня принялся поучать Саша Калашников:
        - Значит, слушай меня сюда - дурак ты, Никон! Думаешь, если отхватил красивую подругу, то уже всё - Бога за яйца поймал? Проще надо быть! Проще! Вот я…
        - Ну-ну, - хмыкнул я, взяв со стены гитару, чтобы гуру по личным вопросам Калашу организовать достойный аккомпанемент.
        - Да, моя подруга не из телегенции, как твоя, которая от нас футболистов нос воротит.
        - Интеллигенции, - поправил я друга, забрякав на басовой струне траурный марш.
        - Да по херу! Зато моя в кровати ураган, такие вещи вытворят, ты даже представить не можешь.
        - А ещё твоя голуба матерится, курит, бухает и скорее всего пока мы на сборах гуляет. Ты хоть предохраняешься? - Спросил я, наиграв на нижних струнах мотив «пошёл ты в баню дорогой».
        - Всё! Ликбез окончен, - обиделся на меня Калашников и полез в тумбочку за деньгами, чтобы пойти к соседям и порезаться в картишки.
        - Извини, верная она, - еле сдерживая улыбку, сказал я. - Только в карты больше не играй. У тебя память плохая. Я на днях «Деду» показывал современные футбольные тактические новшества. Объяснял пользу на переход игры - четыре защитника в линию, и он случайно обмолвился, что скоро едем заграницу.
        - Куда? - Вздрогнул мой друг, ведь любая поездка в загранку - это всегда хорошая возможность подзаработать, привезя сюда для перепродажи джинсы, кроссовки или пластинки.
        - Ты же в курсе, что в конце июля сборная Москвы начнёт выступать на этой Универсиаде, то есть на Спартакиаде народов заполярного круга.
        - Чего б…?
        - Вижу, что газет советских ты не читаешь, - засмеялся я. - Ну, правильно тебе с подругой некогда. В общем, сразу после матча с московским «Динамо», по результатам которой будет сформирована сборная Москвы и определён старший тренер, команда на неделю поедет в Югославию в Белград.
        - Сейчас что-то я совсем ни х… ничего не понял, а как же заполярный круг?
        - Заполярный круг будет потом, если ты конечно туда захочешь. - Откровенно потешаясь над темнотой моего друга, я заиграл на гитаре мотив «Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги».
        - То есть я правильно понял, что если мы «Динамо» расколошматим в пух и прах, то сборную Москвы соберут на базе нашего «Спартака»? - догадался Калаш.
        - Гений, - улыбнулся я. - А старшим тренером команды станет Николай Старостин.
        - Надо мужикам рассказать! - Первую здравую мысль за этот вечер выдал мой друг.
        Глава 13
        Московский стадион «Торпедо» хорош был для болельщиков тем, что некоторые матчи можно было смотреть бесплатно из семиэтажки, построенной на возвышенности прямо над восточной трибуной. Но на сегодняшний День победы вокруг поля поставили дополнительные скамейки для ветеранов фронта и тыла, и 15-тысячная арена вместила 21 тысячу человек. И пока зрители на тёплом весеннем солнце готовились к футбольному зрелищу, в нашей раздевалке разговоры футбола практически не касались. Парни уже мысленно видели себя в югославской туристической поездке, где они мысленно пили вкусное домашнее вино, бегали по тамошним магазинам и знакомились с симпатичными югославскими девушками.
        - Надо бы сыграть в четыре защитника в линию, - зашептал мне Николай Петрович, которому после победы над киевским «Динамо» всю неделю звонили разные люди и поздравляли с успехом, из-за чего «Дед» немного впал в некую эйфорию.
        - Вот в Белграде и сыграем. Парни сейчас накасепурят, не разобравшись куда бежать, и вся Москва сразу скажет, что Николай Старостин не «торт».
        - Что значит не торт? - Опешил человек, который когда-то встречался с Лениным и современного сленга не понимал.
        - Это значит уже не тот победитель всех и вся, - нервно хохотнул я. - Двиньте парням речугу: «за Родину, за Брежнева» и пора уже на воздух. А то у меня от адреналина все жилы горят. Перед каждой игрой трясет, словно вижу мяч в первый раз жизни.
        - А по тебе не скажешь, - удивился «Дед» и, выйдя на середину раздевалки, громко гаркнул. - Мужики! За Родину! За «Спартак»! Покажем «Динамо», где крабы зимуют!
        - И креветки с раками, - добавил Юра Гаврилов и вся команда дружно загоготала.

* * *
        На зелёном, но кочковатом торпедовском газоне, на который мы выбежали в том же составе и в тактическом построении 4?1-4 - 1 как против Киева, я, рассмотрев парней в белых футболках, черных трусах и белых гетрах, удовлетворённо про себя кивнул. Динамовский состав удалось предсказать почти полностью - в атаке тройка Максименков, Газзаев, Якубик; в полузащите - Долматов и Латыш, плюс опорник Бубнов, который вышел, чтобы стеречь нашего Юру Гаврилова. В защите на флангах - капитан команды Маховиков и Петрушин, в центре два отпетых костолома Новиков и Никулин. «Храни Творец мои бедные ноги», - буркнул я про себя и после свистка московского судьи Баскакова, катнул мяч Феде Черенкову, разыграв начало важнейшего матча.
        Кстати, первые минуты игры вышли на удивление схожими с матчем прошлого тура против киевлян. За первые пять минут мы номинальным хозяевам поля динамовцам не дали ни разу коснуться мяча. Правда, контроль мяча мы осуществляли вдали от ворот Николая Гонтаря, на своей половине поля. А некоторые шутники на трибунах даже стали дружно отсчитывать номер передачи:
        - Двадцать два! Двадцать три! Двадцать четыре!
        Наконец Александр Бубнов подкараулил пас от Сергея Шавло на Юру Гаврилова, и в шикарном подкате вынес мяч за боковую линию. Шавло встал на бровку, взял мяч в руки и из-за головы швырнул его чуть назад на Олега Романцева, к которому тут же кинулся обливаясь потом Андрей Якубик. Романцев в касание быстро отпасовал на Мирзояна, тот на Самохина, который без раздумий дал средний пас вперёд на Фёдора Черенкова.
        - Федя! Дай! - Гаркнул я за секунду до передачи Вити Самохина и, вырвав свою футболку из рук защитника «Динамо» Сергея Никулина, понёсся в сторону центральной линии.
        Двадцать семь раз объяснят Фёдору Фёдоровичу, куда дать длинный самонаводящийся пас было не надо. Я как летел к воротам «Динамо», еле успевая уворачиваться от динамовских защитников, так и летел. А мяч пущенный Черенковым сам нашёл мою резвую фигуру. И хоть я его сначала немного неудачно обработал, поймав на бедро, вторым движением футбольный снаряд лег точно под мою правую рабочую ногу.
        - Даваааай! - Заорали наши болельщики на трибунах. - Давааай!
        И Николай Гонтарь - высоченный голкипер «Динамо» с усищами как у музыкантов из ВИА «Песняры» ломанулся навстречу, словно на свидание к кудеснице леса Алесе. Но сегодня был не его день. Я сделал на бегу всего один переспут вокруг мяча и Гонтарь, купившись на обманку, рухнул влево и открыл мне дорогу к пустым воротам через правую сторону. Но для большей перестраховки я пробежал ещё пять метров и уже тогда вкатил мяч в сетку.
        - Гооол! - Закричала спартаковская часть стадиона, мать перемать послышалось от поклонников динамовской «торсиды».
        - Как будто второй тайм с «Динамо» Киевом играем, - захохотал Фёдор Черенков, поздравляя меня с забитым голом.
        - Классно дал, - потрепал я своего друга по заметно отросшим битловским волосам.

* * *
        Однако спустя 20 минут, когда номинальные хозяева в белых футболках и чёрных трусах при попустительстве главного судьи включили свой фирменный жёсткий прессинг, разница с прошлым матчем против Киева кое-какая наметилась. Нет, мы всё так же тотально контролировали мяч, теряя его на считанные секунды, и взрывались резкими контратаками, но всё чаще подкаты динамовцев шли не в мяч, а в кость. Феде Черенкову дали так, что тот 30 секунд пролежал на газоне. И хорошо, что он отделался ушибом, иначе я бы кое-кому ноги бы переломал рискуя быть удалённым. А на 27-ой минуте получил повреждение Вагиз Хидиятуллин, который недавно залечил неприятную травму, и врач команды Виктор Челноков посоветовал Вагиза срочно с поля убрать.
        - Ненавижу, ненавижу, - бубнил себе под нос Николай Старостин.
        - Николай Петрович, - сказал я, прибежав на бровку к нашей скамейке запасных, - Женю Сидорова в опорную зону выпускайте. В отборе у него не очень, зато в игре в пас Женька хорош. Сейчас ещё их пять минут погоняем и «Динамо» сдохнет.
        - Ненавижу, «Динамо», - пробухтел «Дед», приказав Сидорову срочно разминаться.
        И действительно на 35-ой минуте атлетичные парни в белых футболках буквально встали и под нашим напором окопались на подступах к своей штрафной площади. Поэтому всё чаще от скамейки запасных «Динамо» слышался голос их старшего тренера Виктора Царёва:
        - Выноси! Выноси, б…! Выноси как можно дальше, сука!
        Под этот крик Царёва, чемпиона СССР и чемпиона Европы 1960 года, мы такую карусель закрутили на 40 минуте, что голова закружилась даже у меня. А началось всё с Юры Гаврилова, который отдал пас на левый край Сергею Шавло. Мимо Сергея пролетел злой от полученных ударов по ногам капитан команды Олег Романцев и, получив передачу на ход, ворвался в штрафную площадь. Это всегда большая неожиданность для соперника, когда в атаку идут защитники, ведь их в штрафной никто не ждёт. Поэтому Романцев смело продвинулся с мячом, чуть ли не к вратарской площади, выманил на себя нескольких динамовцев, и отпасовал в район одиннадцатиметровой отметки, где эту передачу уже ждал Гаврилов. Юра замахнулся, дождался, когда по хоккейному бросятся на газон Бубнов и Новиков и, убрав мяч под себя, откатил его пяткой Фёдору Черенкову. А Фёдор не пойми как, вырезал такой пас между двух динамовцев, что мне, притаившемуся около правой штанги ворот Гонтаря, всего-навсего подставив «щечку», то есть внутреннею сторону стопы, можно было не глядеть на ворота и спокойно бежать к центру поля.
        - Гоооол! - Вновь запрыгала на трибунах часть спартаковских болельщиков, погрузив поклонников «Динамо» в грустные и печальные раздумья.

* * *
        В перерыве вся наша красно-белая команда без нервотрёпки, без ругани, что кто-то кому-то не отдал передачу, без накачки и криков мирно пила горячий чай. Так же в дежурном порядке на массажном столе массировал ногу Хидиятуллину массажист Александр Беленький. Беспокоится было по-большому счёту не о чем, на табло - 0: 2, соперник физически вымотался, постоянно играя без мяча, всегда устаешь намного быстрее. И лишь Николай Старостин всё ещё немного волновался, поэтому медленно мерил шагами, давно не знавшую ремонта, гостевую раздевалку торпедовского стадиона. Но затем «Дед» неожиданно остановился и начал читать стихи Пушкина:
        Храни меня, мой талисман,
        Храни меня во дни гоненья,
        Во дни раскаянья, волненья:
        Ты в день печали был мне дан.
        Когда подымет океан
        Вокруг меня валы ревучи,
        Когда грозою грянут тучи, - -
        Храни меня, мой талисман…
        - Николай Петрович, да мы и без классики «Динамо» дожмём, - усмехнулся Юра Гаврилов. - Вы нам лучше обрисуйте перспективы сегодняшнего банкета и хоть намекните - когда едем в Югославию?
        - Приземлённый ты человек, Гаврила, - с сожалением сказал Николай Старостин.
        - Василич, ты не прав, - поддержал я «Деда». - Вот сейчас против нас играет команда, составляющая костяк сборной СССР. А сделать кроме грубости они ничего не могут, потому что не понимают красоты футбола и не стремится к ней. По сути то, что мы сейчас творим на поле - это стихи Пушкина только в футбольном исполнении. В ресторане же перспектива такая - коньяк, пиво и запивон.
        - Правильно, Никон, - обрадовался Старостин и начал назло Гаврилову читать наизусть пушкинского «Евгения Онегина».

* * *
        На 70-ой минуте матча «Дед» сделал плановую замену - выпустил вместо подуставшего ветерана Геры Ярцева довольного до ушей Сашку Калашникова, который тут же рвану на место единственного центрфорварда. Я в свою очередь посеменил на правый край полузащиты, бороздить бровку, если конечно понадобится. При такой игре, когда «Динамо» за 70 минут всего один раз потревожило Рината Дасаева, ударом с 18-ти метров отметился Андрей Якубик, я в праве был надеяться, что часто носиться из атаки в оборону не придётся. Однако мои ожидания - это мои проблемы, решили два наших плеймейкера Юра Гаврилов и Федя Черенков и как давай грузить через мой правый край все быстрые контратаки «Спартака», что к 80-ой минуте я реально сдох.
        - Харе издеваться изверги! - Не выдержал я на 81-ой минуте, но вместо ответа, решив основательно отомстить за стихи Пушкина в исполнении Старостина, ещё один дальний заброс вдоль правой бровки сделал Гаврилов.
        «Убью в раздевалке», - решил я, из последних сил мелькая пятками, под крики с трибун, что «Спартак» - чемпион. Но на этот раз параллельным курсом по центру поля включился Саша Калашников, которого кинулся преследовать по пятам злющий Александр Бубнов. А не успевающий за мной капитан динамовцев Александр Маховиков, прыгнув в ноги зацепить меня не смог. Кстати, такой подкат в игрока, не владеющего мячом, вполне тянул на красную карточку. Но сейчас про карточки даже думать не хотелось. Поэтому добежав до мяча я, словно игрок киевского «Динамо» шибанул в направлении нашего свеженького центрфорварда. К сожалению, футбольный снаряд, немного срезался и полетел прямо на край штрафной площади динамовцев, поэтому Николай Гонтаря тут же бросился на перехват. И быть Гонтарю первым на мяче, но Бубнов героически обогнав Калашникова и оттеснив его корпусом, выпрыгнул и влетел прямо в своего же голкипера. Мяч соответственно достался Калашу, который под крик с трибун закатил всего второй свой гол в Высшей лиге, сделав счёт в этой «выездной игры» - 0: 3.
        - Даааа, б…! Дааааа, б…! - Заорал Калашников, бегая по полю, словно сумасшедший и уворачиваясь от наших объятий, как будто мы - злые санитары.
        - Молодцы! Молодцы! - Стали скандировать болельщики «Спартака», а их оппоненты медленно потянулись на выход со стадиона «Торпедо».
        - Ты через Шавло сыграть не мог? - Спросил я, отловив довольного всем Юру Гаврилова.
        - Кочка помешала, - нагло усмехнулся плеймейкер.
        - Какая к херам кочка? Так и скажи, что Евгений Онегин помешал! - Махнул я рукой и презрительно бросил, - Ленский недостроенный.

* * *
        В раздевалку, где после разгрома московского «Динамо» царила приподнятая праздничная атмосфера, неожиданно заглянул очень важный гость. В помещение вошёл невысокий коренастый полностью седой пожилой человек в окружении каких-то заискивающих перед ним «шестёрок». Это был первый секретарь Московского горкома КПСС Виктор Гришин, которого негласно именовали хозяином столицы. Правда, лично для меня Гришин был человек-загадка. Я знал лишь, что он покровительствовал Театру на Таганке и обожал московский «Спартак». И поговаривали, что болезненно отнёсся к тому, что нашу команду временно возглавил Николай Старостин, так как считал тренера Константина Бескова непререкаемым футбольным авторитетом, которому прочил место старшего тренера сборной Москвы. Но две наши последние громкие победы без Бескова, произвели неизгладимое впечатление на Виктора Васильевича.
        - Поздравляю вас, Николай Петрович. - Пожал первый секретарь руку нашему старшему тренеру, который специально вышел навстречу ему. - Замечательная игра. Такое впечатление, товарищи, как будто побывал на спектакле в Театре на Таганке.
        - Ха-ха-ха, - дружно захохотали сопровождающие Гришина чиновники.
        - Как видите, работаем для того, чтобы достойно встретить и Спартакиаду, и Олимпиаду, - учтиво сказал Старостин, который гигантское количество вопросов решал, обращаясь напрямую к этому первому секретарю.
        - И правильно делаете. - Обратился Виктор Гришин к своему сопровождению. - А то некоторые ретивые молодые люди нас стариков уже со счетов списывают, а напрасно. Ну, как вы Киеву дали! Молодцы! И сегодня никаких шансов противнику! Замечательно! Готовьтесь принять сборную Москвы, Николай Петрович. А где этот ваш новенький - 11 номер? И где эта ваша десятка?
        - Разрешите вам представить, - «Дед» повёл градоначальника сначала к Черенкову. - Это №10 Фёдор Черенков - воспитанник нашей спартаковской школы.
        Гришин пожал руку мгновенно покрасневшему как барышня Фёдору Фёдоровичу. После чего Старостин подвёл хозяина Москвы к моей персоне и сказал:
        - А это №11 Владимир Никонов. Перешёл из Новосибирского «Чкаловца» в этом году.
        - Молодец, здорово бегаешь, ха-ха, - пожав мою руку, «пошутил» градоначальник, и его чиновники опять заржали.
        - Виктор Васильевич, - неожиданно для всех произнёс я. - А можно к вам записаться на приём по личному вопросу?
        В раздевалке моментально настала тишина, в которой стали отчётливо слышны какие-то крики на улице. И чтобы «Дед» не угодил в неловкую ситуацию, я тут же беззаботно улыбнувшись, добавил:
        - Хочу после окончания футбольной карьеры пойти работать в нашу городскую власть. Век футбольный короток, а дел в нашем городском спорте непочатый край. Можно записаться на приём для простой консультации? А я со своей стороны гарантирую выигрыш Спартакиады.
        - Ну, если выигрыш гарантируешь, ха-ха, запишись, - опять развеселился хозяин Москвы. - Пять мину так и быть выделю, ха-ха. Какая у нас хорошая молодёжь подрастает. - Виктор Гришин ещё раз пожал мою руку, под гогот своих «шестёрок»
        «Посмотрим, как ты будешь улыбаться дружочек, когда я расскажу про готовящуюся войну в Афганистане, - подумал я про себя. - Как Советский союз из-за неподъёмных военных трат сам начнёт трещать по швам. А появившийся у власти Горбачёв тебя беспардонно вытолкает с занимаемого поста. Весело будет - запасайся попкорном».
        - Ну, товарищи, у нас ещё много дел, пора, - сказал первый секретарь. - Успехов вам товарищи футболисты в спорте!
        - Спасибо! - Разрознено проблеяла наша команда.

* * *
        В автобусе, который перед походом в ресторан сначала повёз команду в Тарасовку, Николай Старостин буквально потребовал, чтобы я сел рядом с ним. И как только машина тронулась, «Дед» немного напихав мне за разговор с хозяином Москвы Гришиным, тут же спросил:
        - Кого предлагаешь взять в сборную города? Раз ты пообещал выиграть Спартакиаду, с тебя и спрос.
        - Николай Петрович, тут даже без вопросов. - Усмехнулся я над пустяковой проблемой. - Вся основа «Спартака» и некоторые запасные, плюс нападающий Юрий Чесноков из ЦСКА, защитник из «Торпедо» Сергей Пригода, и защитник из «Динамо» Александр Бубнов. А так же Саша Заваров из «Зари», которого к этому времени нужно успеть сделать москвичом.
        - И всё? - Недоверчиво уставился на меня «Дед». - А остальные?
        - А остальные пусть лучше тренируются. Вы посмотрите, как сегодня играло московское «Динамо» - ни одного опасного момента. Какая им сборная? Большого ума, чтобы по ногам лупить не надо. - Я немного раздражённо посмотрел на мелькающие за окном автобуса картинки, готовящейся к Олимпиаде столицы. - А ведь половина этих парней выступает за сборную СССР на горе нашим болельщикам, которые валидолом скоро питаться будут на регулярной основе.
        - Правильно, - решительно кивнул Старостин. - «Спартак» - это основа сборной Москвы, а два три парня из других команд как раз, чтобы наши чересчур не распустились, чтобы звезду раньше времени не поймали. Всё правильно.
        Глава 14
        В четверг вечером 17-го мая в столице Югославии городе Белграде стояла замечательная летняя погода. Утром прошёл небольшой дождичек и изумительное поле белградской «Мараканы», за которым с большой любовью ухаживали местные специалисты, так называемые гринкиперы, радовало не только глаз, но и органы осязания. Упадёшь в мягкий травяной газон стадиона, и сразу становится хорошо. Кстати, футболисты «Црвены Звезды» разрушая наши ажурные комбинации в средствах не стеснялись, и по ногам били, и за футболки хватали и конечно толкали, как толкачи какие-то. В общем, падать приходилось часто.
        Для белградской «Красной звезды», которая в Кубке УЕФА сезона 1978 - 1979 года дошла до финала, этот матч стал генеральной репетицией перед выездом в ФРГ на игру против «Боруссии» из Мёнхенгладбаха. Руководители белградской команды спарринг-партнёра выбирали по принципу, чтобы имя было погромче и чтобы победа для поднятия боевого духа команды была наиболее вероятным исходом. И наша сборная Москвы, а по сути один, вышедший в прошлом сезоне из первой лиги «Спартак», ведь Пригода, Бубнов и Чесноков уехали в сборную СССР, для «товарничка» подошёл как нельзя кстати.
        И какого же было удивление тренерского штаба хозяев поля и 40-ка тысяч человек, пришедших на игру, когда уже на 5-ой минуте в центре поля Фёдор Черенков отдал хитрый пас на Юру Гаврилов, Гаврилов запустил по левому краю в атаку Сергея Шавло, а тот выкатил мне на одиннадцатиметровую отметку - забивай, не хочу. Но я сегодня пока не хотел, поэтому пяткой откатил ещё правее на Геру Ярцева и наш ветеран просто расстрелял ворота, защищаемые Александром Стояновичем.
        - Ооо! - Охнули трибуны, которые ещё не догадывались, что их ждёт дальше, ведь нам многие белградцы прочили поражение с крупным счётом, ну ещё бы - выйти в финал Кубка УЕФА, куда за всю историю не пробивалась ни одна советская команда, дорогого стоило.
        А на 8-ой минуте мы разыграли зеркальную комбинацию - Гаврилов на Черенкова, тот на правый край Ярцеву, а Георгий прострелил в штрафную площадь на мой стремительный рывок. И я с разбега так шибанул головой по мячу, что Стоянович даже не шелохнулся. А мяч, прежде чем забиться в сетке, громко и красиво отрикошетил от перекладины ворот.
        - Ооо! - Вздохнули зрители, до которых стало доходить, что парни в красно-белых футболках не так просты и то, что если в их составе нет единственного игрока сборной Вагиза Хидиятуллина, это ещё ничего не значит.
        Кстати, именно после второго гола, у футболистов «Црвены Звезды» наступило прозрение и матч из товарищеского моментально перетёк в принципиальное русло. Вот тут-то и пошли пластаться в подкатах хозяева изумительного газона белградской «Мараканы». Только получаешь мяч, как тут же кто-то летит ломать тебе ногу. Успеешь увернуться от одного игрока хозяев, как со спины врезается в лодыжку другой.
        Но на 21-ой минуте мне никто не смог помешать блеснуть индивидуальным дриблингом. Я протащил мяч со своей половины поля до штрафной площади хозяев и лишь изрядно запыхавшись, откатил пяточкой на рывок из-за моей спины справа Георгия Ярцева. А Гера, ворвавшись в штрафную, тоже откатил пяткой, но налево в то место, куда прибежал Фёдор Черенков и, исполнив удар на точность, в дальний угол положил третий мяч в ворота бедного задёрганного Стояновича.
        - Ууу! - Разочарованно загудел стадион и из разных концов футбольной 110-тысячной арены послышался неодобрительный свист.
        Правда, на 41-ой минуте после нашей уже фирменной долгой перепасовки в центре поля, Черенков внезапно сам пошёл в обводку, накрутив троих обескураженных игроков «Црвены Звезды». Я рванул параллельным курсом, слева открылся Шавло, справа Ярцев, но Фёдор Фёдорович стянув на себя ещё двоих белградцев, пропихнул мяч между ними в сторону штрафной площади. И к этому мячу теперь успевал либо я, либо вратарь Стоянович, который ещё не привык, что десять метров покрываются мной за секунду. К тому же на беду голкипера во время рывка вдруг поехала его нога, поэтому четвёртый гол я вколачивал так, словно сегодня играл во дворе против любителей, сильно и точно. И лишь после этого 40 тысяч зрителей, перестав освистывать своих любимцев, принялись аплодировать нашему «Спартаку».

* * *
        В перерыве к нам в раздевалку прибежал ошарашенный представитель «Црвены Звезды» и на ломаном русском стал объяснять, что так играть не хорошо, что на кону стоит выигрыш Кубка УЕФА и что неплохо было бы закончить матч вничью, тогда в долгу он не останется.
        - Сколько, - пророкотал раздражённо «Дед».
        - А сколько надо? - Затрясся переговорщик.
        - Пять американских джинсовых штанов на человека! - Высказался с места Юра Гаврилов.
        - И тогда второй тайм играем вничью! - Гаркнул я, показав Юре со сбитыми костяшками кулак.
        - Это не допустимо, - затараторил представитель хозяев поля.
        - По паре джинсов на человека и второй тайм играем вничью, иначе наколотим вам ещё столько же, - твёрдо произнёс Николай Старостин и добавил. - Тренироваться надо лучше, если хотите немцев победить.
        - Я не понимать, - схватился за голову белградец. - Ваша сборная играть с Венгрией через два дня. Так почему ваш №10 и №11 приехать сюда, а не быть там?
        Мужчина показал рукой на меня и Черенкова, хотя как по мне, то я бы в сборную вызвал и Гаврилова, и Шавло, и Ярцева, и Романцева, и Дасаева и даже Вову Букиевского и Женю Сидорова, который в первом тайме в опорной зоне ни разу не ошибся. Только два центральных защитника - Мирзоян и Самохин чуть-чуть до сборной не дотягивали, и то не факт.
        - Почему? Почему? - Пробормотал «Дед». - Хрен его знает почему.
        - Я передать ваши условия, - тяжело вздохнул на прощание переговорщик.
        А когда дверь за ним закрылась, схватился за голову уже Гаврилов:
        - Б…! Кроссовки надо было ещё потребовать по две пары на человека. Продешевили, мат твою, - закончил он под гогот всей красно-белой команды.

* * *
        После матча в ресторане отеля «Югославия», который был возведён на берегу Дуная и использовался для приёма высокопоставленных гостей, вино лилось рекой. Естественно угощала принимающая сторона, футболисты же берегли суточные на шмотьё для продажи и разные подарки родным. Ведь директор гостиницы болел за белградский «Партизан» и сегодняшнему разгрому «Црвены Звезды» - 1: 5, откровенно радовался. Лично я к вину был равнодушен, а вот фрукты - персики, груши, сливы и бананы, по которым в Москве в прямом смысле слова тосковал, уминал за обе щеки.
        - Я вам попью винишко! - Шикнул я на Черенкова и Родионова. - По бокалу для хорошего сна и всё! Вы на этих архаровцев не смотрите. - Я кивнул на старожилов команды. - Они уже дяди взрослые, достигшие своего пика, а вам надо в мастерстве прибавлять и прибавлять, а под винцо прогресса не будет. Рост застопорится.
        - Володь, а чё такого? - Обиделся Сергей Родионов. - Оно же слабенькое.
        - Я объясню. Алкоголь разрушает нейронный связи в голове. - Я постучал себя пальцем по лбу. - А для прогресса эти нейронные связи нужно создавать и нарабатывать. Давно уже пора понять, что мы, «Спартак», играем в умный футбол, а не в бей-беги, у нас голова должна работать как компьютер в доли секунды. Ещё вопросы?
        - У меня есть вопрос, Никон, - услышал я за спиной голос Николая Старостина.
        - Отвечаю сразу, пьянка - это зло, угробившая карьеру многих футболистов, а фрукты и хорошо потушенное мясо с овощами - добро. - Улыбнулся я, когда «Дед» присел к нам за столик.
        - Верно, - крякнул он. - Вопрос к вам молодёжь такой. Если нам предлагают провести ещё два незапланированных товарищеских матча с белградским «Партизаном» и ОФК, что тогда делать?
        - Играть! - Радостно воскликнули Черенков и Родионов.
        - Только в отчёте надо потом указать, что это были открытые тренировки с нашими югославскими друзьями с целью обмена опытом. - Хмыкнул я. - А оплату за игры нужно взять зарубежными пластинками и кроссовками «Адидас», которые должны пройти как подарки футболистам из соответствующих магазинов с целью укрепления дружбы между странами. Главное - никакой наличности.
        - Кхе-кхе, - закашлялся «Дед». - Ну, и язык у тебя, Никон, кхе-хке. Ладно, пойду, поговорю с остальными.
        Известно, что братьев Старостиных посадили в 40-е годы за спекуляцию. Они где-то что-то купили, где-то что-то продали или обменяли. А кто-то стукнул, что-то не поделив с братьями. Интересно, а как в воображении властей должна была содержать себя команда представляющее общество «Промкооперация»? К примеру, черпать деньги из военного бюджета на содержание армейских или динамовских коллективов - это законно, это в порядке вещей. Вот только чтобы денежки в военном бюджете появились, их сначала должна заработать советская экономика и «Промкооперация» в том числе. И вообще чтобы советские фабрики и заводы не встали, перестав выпускать плановую продукцию, на них в поте лица в СССР пахала огромная армия рыночных снабженцев, которые в девяти случаях из десяти нарушали уголовный кодекс. Ибо экономический закон, как и закон всемирного тяготения един для всей планеты Земля - люди желают покупать актуальные товары наиболее высокого качества, тратя на них наименьшие деньги, и это аксиома.

* * *
        Вечером в субботу 19-го мая в последний день пребывания в Белграде, разбившись по небольшим компаниям и разойдясь по разным комнатам отеля, почти вся команда смотрела отборочный матч к итальянскому чемпионату Европы 1980 года СССР - Венгрия. В нашем с Калашниковым номере, принеся кулёк жареных семечек и ящик «Пепси-Колы» уселись болеть за советский футбол Фёдор Черенков и Сергей Родионов. А спустя пять минут игры присоединился ещё и Николай Старостин. Николай Петрович проведёнными днями в Белграде был очень доволен. «Црвену Звезду» бахнули - 1: 5, «Партизан» - 1: 4, ОФК - 0: 3. Причём два последних матча проводили на фоне физических нагрузок и попробовали в составе всех резервистов и дублёров. Особенно Старостина порадовал прогресс юного Родионова, которого он когда-то лично привёл в «Спартак». Сергей «Партизану» и ОФК забил аж три гола и теперь «Дед» тайно посоветовавшись со мной уже размышлял, кого поставить единственным выдвинутым на остриё атаки форвардом в матче против «Динамо» Тбилиси - меня или Родионова? «В принципе, - ответил я, - во втором тайме, когда тбилисцы подустанут, почему бы и
нет. А я легко могу перейти на правый край. Но пока всё же Радик физически слабоват для мощных и мускулистых динамовцев». Старостин же сказал, что поглядим - увидим.
        А по телевизору, который передавал трансляцию из столицы Грузии наша сборная начала с места в карьер. Опасно бил по воротам Блохин, получив пас от Коридзе. Сильный дальний удар нанёс Маховиков. К сожалению нашего Хидиятуллина на поле не оказалось, а это означало, что Вагиз пока не оправился от травмы и сможет ли он помочь 23-го мая против прошлогодних чемпионов «Динамо» Тбилиси было не ясно.
        - Надо бы Вагизу позвонить, может чем смогу помочь, - пробормотал «Дед» и в этот момент сборная СССР открыла счёт - после не то передачи, не то неточного удара Бережного хорошо набежал на мяч Юрий Чесноков и чётко пробил в угол.
        - Всё равно ничья будет, - усмехнулся я, видя как Родионов с Черенковым, словно дети прыгают по номеру.
        - И с чего ты это взял? - Погрозил мне пальцем Николай Старостин.
        - Сейчас сами увидите. - Я кивнул на экран телевизора, где после первого успеха подопечные Никиты Симоняна мигом сбросили обороты, и стали по полю «вату катать», что называется - сушить игру.
        Поэтому венгры сначала провели одну пристрелочную атаку, затем заработали угловой, далее футболист с говорящей фамилией Мадьяр навесил, вратарь московского «Динамо» Гонтарь нерасчётливо выскочил и Татар сделал счёт - 1: 1.
        - Всё потому что в команде Симоняна некому мяч в центре поля грамотно подержать. - Категорично высказался я. - Гаврилова не вызвали, Федя вот он - семечки в Белграде лузгает.
        - Н-да, - пророкотал «Дед». - Ерунда какая-то на поле получается. Пойду я лучше спать. Завтра вылет в 6 утра. Не шалите тут.
        Николай Петрович покинул наш с Калашниковым номер, а я подумал, что с одной стороны хорошо, когда атмосфера в команде нормализовалась, и ушёл в прошлое показушный отбой в 10 часов вечера. Ведь после него многие всё равно вставали и занимались своими делами, или бегали на свидание, как я. Но с другой - немного дисциплины команде вернуть не помешало бы. А то, как бы некоторые на радостях не спились бы.
        - Я пошёл в ресторан, - пробурчал Калашников. - Не могу я такой футбол смотреть.
        - Ну, конечно, местное вино интересней. - Я как бы невзначай почесал кулак. - Смотри, Александр, если придёшь сегодня на рогах, то завтра с лавки выйдет вместо тебя в атаку Радик. - Я ткнул пальцем в Сергея Родионова. - А как ты хотел? Конкуренция - двигатель футбола.
        - Ладно, дайте семечек что ли. - Замялся мой друг, который в эти белградские дни внезапно решил потягаться с Юрой Гавриловым в винобол и спустил на эту дурость половину премиальных денег.

* * *
        В среду 23-е мая на московский стадион «Локомотив» устремилась вся футбольная Москва, потому что в гости с высоких Кавказских гор прилетел пока действующий чемпион - тбилисское «Динамо». Ещё накануне Николай Старости раз двадцать меня спросил - как закончится эта игра? Я в свою очередь столько же раз ответил, что не знаю. А то, что мне удалось угадать ничейный исход матча СССР - Венгрия - 2: 2, так в том вина планет, созвездий и галактик, которые своим движением возбуждают в сверхчувствительных людях вещие сны, но на чемпионат СССР эти сны не распространяются. В итоге «Дед», сказал, что я - «темнила» и поэтому он заменит меня во втором тайме.
        Однако когда при счёте - 0: 0 мы вышли на второй тайм, Николай Петрович о своих словах забыл, и я всё так же был единственным форвардом, которого поддерживали из глубины правый полузащитник - Ярцев, два атакующих полузащитника - Черенков и Гаврилов и левый край - Шавло. В опорной зоне опять играл Женя Сидоров, ведь Вагиза Хидиятуллина врач команды посоветовал поберечь.
        - Московский «Спартак»! Та-та-та-та та-та! Московский «Спартак»! - Дружно скандировали 30-тысячные переполненные трибуны.
        В принципе первый тайм получился неплохим. Правда, мы сначала пятнадцать минут с тбилисцами буквально грызлись за владение мячом. Динамовцы из столицы Грузии тоже оказались не лыком шиты и понимали - кто получит контроль над главным футбольным снарядом, тот и будет диктовать свои условия. И лишь за счёт насыщенной средней линии мы это мяч выгрызли и следующие двадцать пять минут действующие чемпионы очень много потратили сил, бегая и пытаясь хоть как-то зацепиться за ускользающие нити игры. Ну а на последних минутах первого тайма мы обменялись очень опасными моментами. У нас на ударную позицию был выведен общими усилиями Серёжа Шавло, который пробил в район электронного табло. У «Динамо» шарахнул по воробьям Рамаз Шенгелия. Кстати, по какой-то причине гости не выпустили на газон Владимира Гуцаева. А Давид Кипиани вышел на замену только-только из подтрибунного помещения.
        - Пять минут контроль! На две минуты взрываемся! - Напомнил я своим партнёрам простую действенную тактику, перед тем как мы с Фёдором Черенковым пошли к мячу, установленному в центральном круге.
        «На воротах - Габелия, в центре защиты цементирует „Динамо“ - Чивадзе, в полузащите солирует - Дараселия, в атаке - Кипиани и Шенгелия, полна чемпионская коробочка», - усмехнулся я про себя и толкнул мяч ногой Черенкову. Фёдор тут же откатил назад Гаврилову. И мы с садистским удовольствием принялись перекатывать мяч по всей ширине нашей половины поля, приглашая тбилисских друзей в гости на «чаёк и кофеёк».
        Но не прошло и пяти минут как Фёдор Фёдорович, заметив, что «Динамо» слишком сильно втянулось на нашу половину, оголив свои тылы, еле заметно кивнул мне головой. А мне дважды кивать в таких случаях не надо, сам не дурак, решил я и резко рванул к центральной линии поя. Пас на сорок метров и моя скорость стали полной неожиданностью для обороны наших гостей. Александр Чивадзе тоже ускорился следом, но с каждой секундой для всех болельщиков стало понятно, что теперь у Тбилиси одна надежа на Отара Габелию. Габелия грамотно выждал момент для рывка навстречу, чтобы бросившись руками вперёд, вырвать из моих ног черно-белый мяч. И как всегда эпизод решили какие-то ничтожные доли секунды. Отар прыгнул, я черпачком поддел мяч вверх, но затем, зацепившись за тбилисского голкипера, рухнул носом вниз. Мяч немного лениво попрыгал по лысоватому газону «Локомотива» и под оглушительный рёв спартаковских болельщиков вкатился в сетку ворот.
        - Гоооол! - Разнеслось по всему Куйбышевскому району. - Гооол! - От резкого вскрика взмыли в воздух утки на Черкизовском пруду.
        - Гооол! - Заорал я и мои партнёры по «Спартаку».
        - 1: 0 - это ещё не победа! - Крикнул нам с бровки Николай Старостин вполне очевидную вещь.
        Поэтому после забитого гола мы вновь принялись рубиться с «Динамо» за мяч, контроль над которым - был ключом к сегодняшней победе. Почти десять минут то мы, то наши гости поочередно владели футбольным снарядом и инициативой, играя почти без голевых моментов, и наконец, силы у двужильных динамовцев закончились, сказался всё же первый тайм. А на 60-ой минуте действующий чемпион вынужден был прижаться к воротам и отбиваться редкими выпадами, которые глохли около центрального круга. Тогда Николай Петрович сделал первую замену - Георгий Ярцев ушёл, а вместо ветерана выскочил ещё зелёный юниор - Серёжа Родионов.
        - Совсем «Дед» поехал, - пробубнил Юра Гаврилов. - В такой матч, б… кинул сопляка.
        - Поверь мне, Василич, Радик в чемпионате ещё пошумит, - хмыкнул я и побежал на правый край полузащиты.
        А на 80-ой минуте встречи случилось маленькое чудо. Черенков на подступах к штрафной наших гостей, сыграв в стеночку с Гавриловым, внезапно выскочил на очень хорошую позицию, из которой в принципе можно было забивать. Но Федя не пробил, а катнул мяч в направлении правой штанги мне на ход. «Изверг», - буркнул я себе под нос и втопил из последних сил. Защитник Чивадзе тут же повис на плече, вратарь Габелия бросился в ноги, пыль от проплешин на газоне полетела в глаза и в такой ситуации, я как-то умудрился правой ногой дать резкий пас влево. А там внезапно как из-под земли вырос Серёжа Родионов и воткнул свой первый мяч в карьере в ворота действующих чемпионов СССР.
        - Даааа! - Заорал Сергей и, подняв две руки вверх, полетел поприветствовать спартаковские трибуны, чтоб они уже начинали привыкать к новому кумиру красно-белой молодёжи.

* * *
        Что творилось около служебного выхода со стадиона в двух словах не передать. После героической победы 2: 0, толпа в несколько тысяч человек, не желая расходиться, требовала выдать им на обозрение Николая Петровича Старостина. Милиционер на входе предложил вывести «Деда» через ещё один запасной вход. Однако Старостин сказал:
        - Мы - народная команда, и я не имею права прятаться от народа.
        - А если там, в толпе, псих с заточкой, - ляпнул Гаврилов.
        - Значит это пришли по твою душу, - сказанул я и многие наши парни заржали. - Предлагаю посадить Николая Петровича на стул, вынести вместе со стулом на руках и так дотащить до автобуса. Во-первых, нашего фельдмаршала увидит вся округа. Во-вторых, никакой псих с заточкой до него не доберётся.
        - Знаешь что, Никон, - пробурчал «Дед». - Иди-ка ты к чёрту. Открывай дверь! - Скомандовал он милиционеру.
        И когда Николай Старостин появился на улице, он совершенно спокойно сказал:
        - Мужики, команде пора отдыхать, пропустите нас к автобусу, пожалуйста.
        После чего народ расступился и, выстроив живой коридор, пропустил и Старостина, и всех футболистов, и весь тренерский штаб. Лишь скандирование болельщиков: «Николай Старостин! Николай Старостин!», ещё долго разлеталось над площадью перед стадионом «Локомотив».
        Глава 15
        В среду 30-го мая команда уже во всю проводила тренировки на настоящем живом поле в Тарасовке. Мозоли, ожоги и ушибы, полученные при тренировочных занятиях в манеже на ковре больше похожем на солдатское сукно, благополучно остались в прошлом. Однако мозоли и ушибы - это не худшее, что есть в спорте, не считая конечно реальных серьёзных травм. Иногда простым газетным словом ударить можно так, что некоторые футболисты и тренеры ломали свои карьеры и теряли здоровье.
        После относительного неудачного выезда в Алма-Ату, где с местным «Кайратом» мы сыграли - 2: 2, в «Советском спорте» какой-то нехороший человек с иронией лжеца и подлеца припечатал нашего «Деда». Нечистоплотный писака походя, обвинил Николай Петровича в том, что тот устроил вольницу, распустил команду, и результат сразу пропал. А победы, одержанные над лидерами московским и тбилисским «Динамо» - это следствие и заслуга работы, находящегося на больничном Константина Бескова. «Куда заведёт такая работа товарища Н. Старостина московский „Спартак“? Теперь никому не ведомо», - закончил свой лживый пасквиль нехороший человек из газеты.
        И ни слова не было сказано, что вылет самолёта задержали, что приземлились мы в столице Казахстана за два часа до матча. И ведя в счёте 0: 2, отличились Георгий Ярцев и Фёдор Черенков, у нас элементарно не хватило сил на второй тайм. Да и после победы над действующим чемпионом многие парни попали в эмоциональную яму. Зато теперь после «Кайрата», который с кое-кого сбил звёздную спесь, встряхнулись и готовились к следующей игре со всей ответственностью. Только «Дед» за всю сегодняшнюю тренировку не проронил ни слова.
        - Сука этот газетчик, морду бы ему набить, - презрительно бросил Саша Калашников, в конце тренировочной двухсторонки.
        - Надо не морды бить, а выходить 2 июня против СКА из Ростова-на-Дону и громить ростовчан с хорошим уверенным счётом, - хмыкнул я, задержавшись после того, как вся остальная команда поспешила в душ.
        - Ещё тренироваться будешь? - Спросил, остановившись на полпути к жилому корпусу Калашников.
        - Хочу «резаные» удары потренировать, - пробурчал я, собирая мячи. - Когда выходишь на линию штрафной площади немного слева или справа от ворот, а перед тобой толпа своих и чужих игроков, очень хорошо заходят подкрученные «резаные» мячи в дальнюю «девятку».
        - А может, потом потренируем? - Тяжело вздохнул мой друг.
        - Потом, будет поздно пить боржом, - ответил я и нанёс первый подкрученный удар по воротам, который впрочем, пролетел мимо рамки.
        - Давай поступим так. - Замялся Калашников, вернувшись на тренировочное поле. - Сейчас полчаса вместе колотим по воротам, а вечером едем в ресторан. Моя подруга, хочет познакомить тебя со своей подругой.
        Я посмотрел на ворота, подмигнул друг и ничего не ответив, разбежался и, хорошо подкрутив чёрно-белый мяч внутренней стороной стопы, по красивой траектории, до которой ни один вратарь мира не дотянется, буквально закинул мяч в сетку.
        - Да! - Резко крикнул я и лишь после ответил на заманчивое в кавычках предложение. - Представляю подругу твоей подруги. И ручаюсь, что она такая же крашеная, прокуренная и матерящаяся через слово баба.
        - А ты с ней не разговаривай, - усмехнулся Калашников и тоже разбежавшись ударил по мячу, запустив того выше ворот метра на три.
        - Если из пяти ударов, хотя бы раз попадешь в цель, как я, то едем. - Махнул я рукой, ибо как свободный одинокий человек на небольшой загул имел полное моральное право.

* * *
        На входе в ресторан «Центральный», в котором совсем недавно я ужинал в компании Всеволода Боброва и Фёдора Черенкова, а киношный Глеб Жеглов ловил Фокса, ибо он когда-то именовался «Астория», пришлось сунуть швейцару трудовую трёшку. Не пускал зараза, хотя и видел, что мы одеты по последнему писку заграничной моды. Новенькие американские джинсы из Югославии, кроссовки «Адидас», цветастые рубашки инпошив, и наши спутницы тоже прикинуты были на уровне. Галя и Маша этим вечером решили поразить нас с Калашниковым супер мини платьями в цветочек, туфлями на толстом и высоком каблуке, и собственно говоря, всё. Из-за чего реальные фигуры барышень легко дорисовывались даже самым примитивным воображением. Кстати, подруга моего товарища Галина старалась не материться через каждые два слова. «Провел, значит Калаш воспитательную работу», - усмехнулся я про себя, когда мы вошли в зал, где со сцены парни в оранжевых рубашках и брюках клёш лобали мега хит всех застольных вечеров:
        Из полей уносится печаль,
        Из души уходит прочь тревога,
        Впереди у жизни только даль - -
        Полная надежд людских дорога…
        - А это мы хорошо зашли, - обрадовался мой друг, видя, как тут веселится и гуляет весь народ.
        Пройдя к нашему столику, который от танцпола находился в отдалении, я галантно отодвинул стул перед Машей, которая в отличие от подруги старалась помалкивать или отвечать односложно. Наверное, подруга рассказал, что я за фрукт - не пью, не курю, морщусь, когда слышу ничем не обоснованный мат. В общем - в её понимании я был наискучнейший тип. Хотя в моём понимании, таких как Галя, мужикам лучше обходить стороной. Что же касается Маши, то она была девушкой симпатичной. Не киномодель конечно, но в кругленьком простоватом личике и больших глазах что-то такое было. Да и фигурой природа Марию не обидела - рост средний и всё что надо при ней. Короткое платье особенно отчётливо подчёркивало аппетитные формы. Немного смущал, её яркий и безвкусный макияж, как у подруги и такие же крашеные под блондинку волосы.
        - Что будете заказывать? - Подошла к нам официантка в белом фартучке и в белом же чепчике.
        - Шампанское! - Выпалил Саша Калашников. - Что ещё? - Посмотрел он на подругу. - Фрукты какие-нибудь, салат оливье…
        - И двести грамм коньку, - добавила Галина.
        - Тогда уже принесите лимон и бутерброды с икрой, - сказал я. - И ещё всем горшочки с мясом и грибами. А так же четыре бутылки минералки. - Я посмотрел на Машу, которая сказала, что будет то же что и все, и подумал: «Не хватало, чтоб кто-нибудь из наших супниц сегодня напился».
        А спустя полчаса, когда первые тосты были сказаны, и первые рюмки выпиты, Мария, которая хлестала коньяк наравне с подругой Галей, захотела танцевать. Кстати, выпив алкоголя Маша оказалась очень даже разговорчивой из-за чего начала осыпать меня вопросами и очень громко хохотать, по поводу и без:
        - А когда ты в следующий раз полетишь заграницу? А правда, что там есть такие заведения, где бабы под музыку раздеваются, ха-ха? А что ты из загранки можешь привезти? Ты не смотри, что мы с Галкой в столовке работаем, у нас связи о-го-го, к нам такие люди захаживают, что мы можем взять под реализацию всё что угодно, ха-ха? А что ты такой не весёлый? А! Соловьи!
        Наконец выкрикнула Маша и потащила меня туда, где плясали поддатые посетители ресторана, под хит Льва Лещенко:
        Там, где месяц сказку сторожит,
        Где в зеленых дебрях ветер ропщет,
        Роща соловьиная стоит,
        Белая березовая роща…
        «Валить надо, - понял я, когда подруга Сашкиной подруги, пошатываясь, во время танца стала безбожно топтаться каблуками на моих новеньких „адидасовских“ кроссовках. - Я конечно не монах и облико у меня совсем не морале, но почему-то таких женщин, с которыми разговор можно вести только о купле и продаже, не люблю».
        - Я тебя нравлюсь, сладенький? - Томно произнесла Мария, прижавшись ко мне «буферами». - Между прочим, от меня все мужики в столовке балдеют, а Галка мне просто завидует. Сучка, ха-ха.
        - Фигурка у тебя отпад, - пробурчал я и шепнул ей на ушко, - я сейчас сбегаю, позвоню кое-куда.
        - Куда? - Надула губки девушка.
        - Товарищ в загранку улетает, пообещал мне ключи от своей хаты оставить на месяц. А она у него полностью упакована - видик, шмидик…
        - Что?
        - Видик - это приставка такая, через которую кино американское смотреть можно. Хочешь глянуть запрещёнку? Стриптиз женский и мужской?
        - Спрашиваешь! - Взвизгнула Маша и на радостях полезла целоваться.
        - Пока с Сашкой посидите. Я быстро.
        Я отвёл пьяненькую подругу за столик и вызвал Калашникова в коридор на короткое совещание, где тут же заявил:
        - Я сейчас оплачиваю столик и двигаю в Тарасовку, как раз успеваю на последнюю электричку. А Маше через полчаса скажи, что меня сцапала милиция при передаче ключей от знакомого спекулянта шмотками и журналами с порнографией.
        - Чё опять баба не по тебе? - Криво усмехнулся мой друг. - Красивая же, чё тебе ещё надо?
        - Красивая, но не по мне. - Улыбнулся я и пропел. - Ты скажи, ты скажи чё те надо, чё те надо, может дам, может дам чё ты хошь. Всё - я ушёл.

* * *
        Странное дело, но сидя в полупустом вагоне электрички, я почему-то искал причины своего одиночества. Что в той жизни большую значительную её часть я провёл один, что здесь, кроме коротких романчиков ничего путного не получается. В том своём будущем у меня была спутница жизни чем-то похожая по характеру на эту Машу. И все наши разговоры крутились вокруг одного - что где купить, что лучше поесть, в какой ресторан сходить, куда съездить отдохнуть. Иногда создавалось впечатление, что я проживаю с тамагочи, с виртуальным домашним питомцем, которому нужно вовремя нажимать разные кнопки, чтобы он не капризничал. Только тамагочи дешевле бы обошёлся. «Либо сам такой, либо не судьба, либо из небесной канцелярии, где заключаются все настоящие браки, кого-то не на шутку прогневил», - подумал я, пытаясь рассмотреть, что там мелькает в темноте за окном мерно потряхивающегося вагона.
        - Можно я сяду рядом с вами? А то там ко мне пристают, - услышал я приятый женский голос.
        Кстати, сама обладательница голоса была чудо как хороша. Каштановые волосы до плеч, зелёные глаза, миниатюрная подтянутая фигура, которую плотно облегали вельветовые джинсы и гордый вздёрнутый носик.
        - Присаживайтесь, - кивнул я, вопросительно осмотрев полупустой и полусонный вагон. - Кстати, еду до Тарасовки, но если надо, то могу проехать и дальше. Кто к вам пристает? - Шепнул я девушке, моментально усевшейся напротив меня. - Вон тот злобно храпящий пенсионер?
        - Куда же ты убежала подруга? - Заорал какой-то «гамадрил» с двумя подручными «орангутангами», ввалившись из соседнего вагона электрички.
        - Ясно, сегодня в зоопарке день открытых дверей, - тяжело вздохнул я и встал, чтобы встретить лицом к лицу невоспитанных в духе строителей коммунизма нарушителей социалистического порядка. - Чего шумим, манкурты? Здесь вам не свинарник. Визжать и хрюкать будете дома у корыта.
        - Чё он сказал? - Прищурился стоящий впереди своих прихлебателей широкоплечий бугай ростом под метр восемьдесят пять.
        - Тёлка ему понравилась, - захихикал один из хулиганов меньших габаритов. - Видать сам решил ей засадить, ха-ха! - Загоготала вся троица.
        - Прекратите выражаться! - Попытался с места остепенить мордоворотов, проснувшийся пенсионер.
        - Помолчи дядя, без тебя разберёмся! - Выкрикнул третий парень с худой и пропитой мордой.
        - Защитничек, мать твою! Беги пока не дали, сука! - Наконец попёр на меня самый крупный из всех хулиганов.
        Я резко сделал ложный выпад и молниеносно отскочил на метр, бугай длинным размашистым ударом махнул по воздуху и, завалившись по инерции на меня, получил четкий акцентированный прямой в бороду.
        - Дуц! - Раздался звонкий шлепок и первый хулиган рухнул на металлический пол электрички.
        Однако второй его подельник, пониже ростом, но с коренастой фигурой бывшего спортсмена атаковал более профессионально, проведя боксёрскую двоечку, левой, правой. Но случайно запнувшись за своего товарища, налетел на встречный хлёсткий апперкот. И тоже охнув, прилёг рядом с бугаём.
        - Ну, всё, всё, уходим, - заблеял худой. - Руки о тебя марать не охота.
        - Потом погор погор врим, - еле ворочая языком, наверное, из-за появившихся проблем с челюстью, пробурчал самый крупный в габаритах хулиган.
        - Если мы ещё потом поговорим, то вам жевать будет нечем, - усмехнулся я и, потерев занывшие от боли костяшки правого кулака, присел обратно на своё место, а хулиганы, кряхтя и постанывая, удалились в тот вагон, из которого три минуты назад появились.
        - Здорово это у вас получилось, - немного испугано улыбнулась девушка. - А вы куда в Тарасовку едете, я там всех знаю? У меня родители там живут.
        - На базе «Спартака» временно обитаю, - признался я.
        - Правда! - Отчего-то обрадовалась незнакомка. - А вы футболиста Владимира Никонова знаете? Он сейчас лучший бомбардир чемпионата. - Девушка ненадолго задумалась и продолжила. - У него 10 голов, у Чеснокова из ЦСКА - 9, у Старухина из «Шахтёра» - 7.
        - Знаю, конечно, - пожал я плечами. - У нас в тренировках участвует и дубль, и основа. В общем, часто видимся, каждый день. Он даже на меня чем-то похож.
        - Я сейчас на практике работаю в еженедельнике «Футбол-Хоккей». Мне бы с Никоновым интервью записать. Кстати, меня зовут - Тамара.
        - Очень приятно, Александр, - соврал я, так как хотелось побыть ещё инкогнито и узнать, что про меня люди думают, в частности красивая девушка Тома.
        - Так вы поможете мне взять интервью? Или вы можете только хулиганов гонять? Ха-ха-ха, - засмеялась юная журналистка.
        - 2-го июня после матча с Ростовым приходите к служебному входу на стадион «Локомотив». Я вас познакомлю с Володей Никоновым. Только между нами - Володя не лучший собеседник. Вы лучше со мной интервью запишите. Я всегда готов!
        - Вы меня, конечно, Александр извините, но вот когда вы станете лучшим бомбардиром, тогда и запишу. - Совершенно серьезно ответила красавица. - Понимаете, мне для курсовой нужен очень хороший качественный материал.
        - Понял, ищите сенсацию. Будет вам в эту субботу Никонов. Это я вам гарантирую. - Подмигнул я Тамаре.

* * *
        В субботу 2-го июня наш матч с армейцами из Ростова-на-Дону закрывал 11 тур чемпионата СССР. Поэтому на стадион «Локомотив» приехала съемочная бригада из Останкино, а репортаж с переполненной 30-тысячной арены вёл на всю страну Владимир Перетурин, считавший дядю Колю, то есть Николая Озерова своим учителем. А ещё Перетурин пробивал идею футбольной телевизионной передачи, по образу и подобию подобных программ на вечно загнивающем западе.
        Но нам в перерыве матча, первый тайм которого закончился со счётом 0: 0, было не до телевизионных баталий. Безголевая игра на старшего тренера Николая Старостина, произвела гнетущее впечатление. «Дед» сидел в раздевалке и смотрел в одну точку, мысленно перебирая свои возможные тактические ошибки. Хотя винить в двух нулях на табло было по большому счёту некого. Ростовчане, приехав в Москву, заранее выбрали тактику оборонительного «автобуса», в котором мы пока что вязли, как мухи в мёде.
        - Николай Петрович, - я присел рядом с нашим наставником. - Всё пока нормально во втором тайме дожмём.
        - Я, Никон, всю ночь думал. - Тяжело вздохнул «Дед». - Не моё это тренерское ремесло.
        - Хватить причитать, не в церкви, - очень тихо прошипел я, после чего Старостин вздрогнул. - Давайте спокойно посмотрим на тактику Ростова.
        Я прошёл к магнитному полю с фишками и очень быстро набросал три линии обороны, которые выстроили наши гости перед воротами Виктора Радаева. «Дед», которому очень сильно потрепали нервы подлые заказные газетные статейки, неуверенно встал рядом.
        - Впереди у СКА бегает один единственный форвард - Сергей Андреев, - сказал я, двинув на доске соответствующую фишку. - Поэтому мы центрального защитника Витю Самохина убираем и выпускаем форварда таранного типа Сашу Калаша. Нам трёх защитников хвати за глаза, тем более у нас в опорной зоне сегодня Хидя. Кстати, Вагиз! - Крикнул я Хидиятуллину, который сейчас пил чай. - Во втором тайме активней включайся в атаку и смело входи в штрафную площадь. Мы сейчас её будем засыпать подачами с флангов.
        - Ясненько, - усмехнулся футболист, недавно восстановившийся от травмы.
        - Так может выпустить ещё и Радика? - Заинтересовался Старостин.
        - Родионова с его ростом в метр восемьдесят шесть тоже можно. - Кивнул я. - Но на 60-ой минуте. Пусть немного Ростов подустанет. И вообще, Николай Петрович, скоро почти все будут приезжать к нам, и ставить в защите «автобус». Пора привыкать его откупоривать.
        - Ладно, Никон, пусть будет по-твоему, - как всегда с некоторой паузой между слов сказал «Дед».

* * *
        В первые минуты второго тайма, когда мы, расположившись на подступах к штрафной СКА, стали передавать мяч друг другу, были встречены недовольным гулом болельщиков. И наших поклонников можно был понять, такой футбольный дыр-дыр им был не нужен. Не за то было уплачено два рубля с копейками в кассе «Локомотива».
        - Калаш, как пойдёт на тебя подача, скинь мне, - быстро протараторил я Сашке Калашникову, прежде чем мы вбежали в штрафную площадку гостей.
        А на половине поля СКА в тридцати метрах от ворот гостей Юра Гаврилов обыгрался с Хидиятуллиным, Хидя отдал на Черенкова, а Фёдор сделал длинную передачу вперёд на левый край ускорившегося вдоль бровки Сергея Шавло. На Сергея тут же выскочил ростовский защитник, однако Шавло вовремя одним касанием навесил в район одиннадцатиметровой отметки. На которую ринулся Калаш. Я же моментально подстроился под перемещение моего друга. Калашников выпрыгнул и первым коснулся мяча своей кучерявой и беспечной головой, переправив его в мою сторону.
        - Даваааай! - Заорали на заскучавших трибунах.
        Но я, приняв мяч на грудь в окружении двух футболистов СКА, которые закрывали мне обзор, повторным движением, по сути, бил наугад.
        - Бум! - Раздался звонкий удар мяча о металлическую перекладину ворот.
        - Уууу! - Выдохнули трибуны, после чего этот мяч наши гости вынесли далеко в поле.
        - Нормально, Калаш, даже хорошо, - бросил я своему другу и поспешил покинуть штрафную площадь, чтобы помочь парням в поле организовать ещё один подобный момент.
        И через три минуты навесил в штрафную ростовчан уже с правого края Георгий Ярцев, который постепенно превратился в неплохого правого полузащитника. Но на этот раз на мяч пошли и Саша Калашников и прибежавший из опорной зоны Вагиз Хидиятуллин.
        - Хидя давааай! - Заорали болельщики.
        И Хидя дал, причем так пробил головой по воротам Виктора Радаева, что тот лишь чудом, красиво выпрыгнув вверх, переправил мяч на угловой. На трибунах послышался смачный мужской мат.

* * *
        На 60-ой минуте игры, не смотря на ещё несколько очень опасных моментов, на табло всё так же горели нули, и Николай Старостин бросил свой последний козырь. Он заменил Геру Ярцева на Серёжу Родионова, из-за чего я перешёл на позицию правого полузащитника, ибо свято место пусто не бывает. И сразу почувствовал себя намного легче, ведь толкаться на футбольном пятачке с моими габаритами было проблематично и не конструктивно.
        - Федя дай! - Тут же азартно выкрикнул я, как только возобновился матч.
        Кстати, мы уже последние 10 минут комбинировали в двадцати пяти метрах от ворот соперника. Ведь игроки в белой форме практически позабыли о контригре, и даже их очень приличный форвард - Сергей Андреев встречал нас около штрафной площади. Черенков, который всегда был рад поделиться мячом, мгновенно катнул его на право. Я немного повозился на бровке, обыграв ростовского полузащитника, но дальше не пошёл, ведь там вырос целый боевой редут армейцев из Ростова-на-Дону. Поэтому я снова отдал Черенкову и вместо того чтобы открыться на правом фланге, пошёл со своего каря на противоположный параллельно лицевой линии поля. Фёдор Фёдорович вновь вернул мяч мне. Я в касание отпасовал на Гаврилова, продолжив движение в сторону левой бровки, с надеждой найти прореху в плотной обороне СКА. Юрий Васильевич тоже не придумав ничего лучшего сделал обратный пас на ход.
        Не знаю, запутал ли СКА мой замысловатый маневр, но когда я уже на левом краю сыграл в стеночку с Сергеем Шавло, передо мной вдруг образовалась небольшая свободная зона. Я мгновенно рванул на этот свободный клочок поля и оказавшись на линии штрафной площади под небольшим углом к воротам соперника, чисто автоматически нанёс резаный кручёный удар, который в последние дни упрямо тренировал в Тарасовке. И мяч, обогнув стоящих в штрафной армейских защитников и наших красно-белых нападающих, залетел в сетку, нырнув за шиворот беспомощному голкиперу СКА Радаеву. «Такие не берутся Витя!» - весело подумал я, прежде чем в унисон с болельщиками заорал:
        - Гоооол!
        И подняв один кулак вверх, рванул к трибунам наших самых ярых фанатов, которые сейчас размахивали красно-белыми шарфиками. И чтобы немного повеселить народ сорвал с себя футболку и в таком виде, сверкая прекрасно сложённым голым торсом в лучах заходящего летнего солнца, пробежал вдоль всей восточной трибуны.
        - Николай Петрович, это только начало! - Выкрикнул я, подбежав к нашей скамейке запасных, где пожал руки всем оставшимся на лавке парням.
        - Не чуди, Никон! - Погрозил мне пальцем, мгновенно расчувствовавшийся «Дед».

* * *
        После финального свистка, который возвестил посредством телевидения на весь необъятный Советский союз, что «Спартак» разгромил СКА со счётом - 4: 0, я гордо, не переодевая футбольную форму, вышагивал по подтрибунному коридору в сторону служебного входа. «Цук, цук, цук», - цокали шипы на бутсах по полу, выложенному керамической плиткой. И все встречные работники стадиона, пожимая мне руку, поздравляли с заслуженной победой.
        - Классно сыграли! Отличный футбол! Ну, вы мужики и машина!
        К слову сказать, после моего первого мяча СКА рассыпался. И сначала, замкнул навес с фланга Саша Калашников, затем на угловой удар раньше всех выпрыгнул Сергей Родионов, и наконец, на 90-ой минуте в толчее перед воротами ростовских армейцев пропихнул мяч в сетку Вагиз Хидиятуллин, который оставшееся время матча играл наравне с Калашниковым и Родионовым как третий форвард таранного типа. Проще говоря «автобус» СКА мы разломали, показав игру больше характерную для английского футбола. Ведь коли захочешь побеждать, то ещё не так раскорячишься.
        - Отличный матч, Никон, - поприветствовал меня милиционер, сидящий на вахте служебного входа, где за вертушкой стояла юная журналистка Тамара.
        - Привет! - Улыбнулся я девушке. - Я обещал привести Володю Никонова? Как видишь обещание выполнено.
        - Не поняла? - Удивилась она, высматривая кого-то за моей спиной.
        - Что ты не поняла, голуба? - Хмыкнул милиционер. - Тебе Никонов нужен? Вот он - перед тобой. В пыли, в грязи и в красно-белой форме. Шикарный голешник положил на 65-ой минуте. - Мужчина постучал рукой по маленькому телевизору, где шла трансляции матча. - Перетурин даже подавился от восторга.
        - Ха-ха-ха! - Прыснула Тамара. - Разыграл, негодник, теперь держись такое про тебя напишу, закачаешься.
        - Если такое напишешь, то редактор не пропустит, - пробурчал я.
        Глава 16
        Воскресный день 3-го июня, на который было назначено интервью, мы с юной журналисткой Тамарой начали с посещения типового кинотеатра «Космос» на проспекте Мира, где давали типовую кинопремьеру «Дознание пилота Пиркса». Народищу на обычное ничем не примечательное кино, которое бы в тревожном будущем получило не более 6 баллов по 10-бальной системе, собралось целое столпотворение. Кстати, моя спутница выглядела на 10 баллов из 10. Приталенная рубашка, вельветовые брюки, подчёркивающие стройность ног и минимум женского «боевого» раскраска на красивом и милом лице. Я надеюсь, тоже выглядел на уровне - в адидасовских кроссовках, в настоящих джинсах и югославской футболке часто ловил на себе не только завистливые мужские взгляды, но и заинтересованные женские.
        - Вот что значит, нет у людей видеомагнитофонов, проигрывателей компакт-дисков и интернета, - авторитетно, как путешественник во времени, высказался я, стоя на крыльце «Космоса», кирпичного строения в форме прямоугольного параллелепипеда с большими панорамными окнами.
        - Чего нет? - Пробормотала Тома. - Интерната?
        - Сразу видно, что фантастику ты не читаешь, - усмехнулся я и повёл девушку в кассу, где билеты, вполне могли бы уже и закончится. - Интернет - это всемирная глобальная компьютерная сеть. К примеру, ты открываешь смартфон и постишь в какой-нибудь «Инстаграм» свои фотки в этом… - я посмотрел на журналистку, представив её в красивом нижнем белье, и пробормотал, - в новом платье. И миллион человек со всего мира видят тебя на своих компьютерах.
        - Не поняла? - Опять захлопала глазами девушка. - Что значит постишь?
        - Что тут сложного? Сфоткалась и фотку закинула в интернет, подписав её: «Всем привет! Хороший день! Хорошее настроение! Хорошее платье!».
        - В смысле сфоткалась? На фотоаппарат что ли? Сходила что ли в фотоателье?
        - Да зачем на фотоаппарат? На смартфон и сфоткалась, - немного раздражённо пробубнил я и встал в очередь в кассу. - Вышла на балкон, чик сама себя и всё.
        - Это ты где такой фантастики начитался?
        - Не помню уже, это было давно в школе, - замялся я. - Может, не пойдём в кино? Я его уже видел - тоска зелёная, экшена ноль целых ноль десятых и спецэффекты, сделанные на коленке. «Звёздные войны» - это другой разговор.
        - Это же премьера, когда ты его видел? - Подозрительно посмотрела на меня журналистка.
        - У нас на базе крутили, - соврал я. - Пойдём лучше на ВДНХ в «Золотой Колос», тем более у нас сегодня интервью.
        - Темнишь ты что-то, Никонов, - покачал головой девушка, но с предложенным мной планом согласилась.

* * *
        Приблизительно через час, когда мы сидели за столиком у самой глади реки Каменки, по которой на лодках катались влюблённые парочки, стало окончательно ясно, что интервью не получается. Детства своего я не помнил, юности тоже, и первого тренера так же забыл. Точнее я помнил своё настоящее детство, а прошлое футболиста Владимира Никонова элементарно не знал.
        - Не надо на меня смотреть, как на врага народа, - обиделся я. - У меня была травма, я головой стукнулся больно в этом… поэтому многое из прошлого забыл.
        - И что мне теперь прикажешь делать, товарищ нападающий? - Раздражённо произнесла Тамара.
        - Писать нужно не о прошлом. Я сам читаю спортивную прессу, и кто там кого когда-то тренировал не интересно. Поверь сейчас всех болельщиков и знатоков спорта занимает - почему я, дебютант, стал много забивать?
        - Хорошо, почему? - Журналистка снова включила портативный магнитофон и поднесла микрофон на телескопическом держателе к моему рту.
        - Футбол - игра коллективная и какой бы ты не был мастер, без партнёров на поле против сильного соперника ничего сделать не сможешь. У нас в «Спартаке» в центре поля старшим тренером Николаем Старостиным создана уникальная связка двух полузащитников мирового уровня - это Юрий Гаврилов и Фёдор Черенков. При двух таких диспетчерах в составе регулярно штамповать голы начнёт форвард даже среднего уровня.
        - Непонятно, почему заслугу в такой связке футболистов ты отдаёшь Старостину, а не Константину Бескову?
        - Константин Иванович заложник схемы 4?4 - 2. В такой расстановке Черенков мог выходить только на место правого полузащитника, либо вместо Гаврилова. А использовать Фёдора Фёдоровича на бровке - это всё равно, что микроскопом гвозди забивать. Мы же сейчас играем по схеме 4?1-4 - 1, где каждый занимается своим делом, используя свои лучшие качества и маскируя худшие.
        - То есть для «Спартака» хорошо, что Бесков временно выбыл по состоянию здоровья? - Хитро усмехнулась журналистка.
        - Хочешь подвести меня под монастырь? - Улыбнулся я.
        - Ну, всё же?
        - При Бескове мы одержали четыре победы и два матча проиграли. При Старостине - четыре победы и одна ничья. Вроде разница не большая, однако при Николае Петровиче мы одолели лидеров советского футбола - динамовцев Тбилиси, Киева и Москвы. Между прочим, эти команды в прошлом сезоне заняли места выше в турнирной таблице, чем «Спартак».
        - Может быть, ты всё-таки вспомнишь своего первого тренера? - Посмотрела на меня девушка своими большими зелёными глазищами, в которые я постепенно начинал влюбляться.
        - Был какой-то дядя Коля из ЖЭКа вроде бы, - соврал я.

* * *
        В среду 6-го июня на входе в столовую, находящуюся на первом этаже жилого корпуса в Тарасовке, вывесили таблицу чемпионата СССР, сложившуюся после матчей 2-го июня:
        _______________________________И____В_­­__Н___П____М_____О
        1. ШАХТЁР (ДОНЕЦК)_________11___8___3__0__20 - 3__19
        2. ДИНАМО (ТБИЛИСИ)________11___8___2__1__17 - 4__18
        3. СПАРТАК (МОСКВА)_________11___8___1__2__24 - 10__17
        4. Динамо (Москва)______________11___7___1___3___12 - 8___15
        5. Динамо (Киев)________________11___6___3___2___14 - 9___15
        6. Динамо (Минск)______________11___5___3___3____14 - 9___13
        7. Зенит (Ленинград)____________11____5___2___4___14 - 16___12
        8. Торпедо (Москва)____________11____4___3___4____11 - 10__11
        9. Арарат (Ереван)______________12____2___7___3____10 - 11__11
        10. Черноморец (Одесса)________12____4___2___6___11 - 12___10
        11. ЦСКА (Москва)______________11____4___1___6___15 - 14___9
        12. Локомотив (Москва)_________11____2___5___4___15 - 13___9
        13. Заря (Ворошиловград)________11___2___5___5____13 - 17___9
        14. СКА (Ростов-на-Дону)_________11___1___7___3_____9 - 17___9
        15. Пахтакор (Ташкент)__________11____3___2___6____12 - 21___8
        16. Нефтчи (Баку)_______________11____2___3___7____3 - 15___7
        17. КРЫЛЬЯ СОВЕТОВ (КУЙБЫШЕВ)11__2___1___8__6 - 18___5
        18. КАЙРАТ (АЛМА-АТА)________11___1___3___7__8 - 22___5
        Бомбардиры: В. Никонов «Спартак» - 11, Ю. Чесноков ЦСКА - 9, В. Старухин «Шахтёр» - 7, Н. Федотенко «Шахтёр» - 7 голов.
        Чтобы народ перед приёмом пищи видел, где находится наша команда и прочувствовал всю ответственность игры за родной коллектив. А находились мы пока на почётном 3-м месте, из-за двух обидных поражений на старте сезона. Кстати, завтра к нам в гости должны были приехать аутсайдеры «Крылья Советов» из Куйбышева, и многие парни уже заранее мысленно приписывали в копилку команды ещё два очка. Но на сегодняшней тренировке, когда мы во время двухсторонки игроков из дубля поставили в оборонительный «автобус», имитируя знаменитую «волжскую защепку», и за полчаса еле-еле затолкали один мяч, до некоторых дошло, что с Куйбышевым легко не будет.
        В столовой же у всех было приподнятое настроение, сегодня в 6 вечера Николай Петрович пообещал устроить для команды какой-то творческий сюрприз. Парни поговаривали, что приедет в Тарасовку на творческую встречу не то Евгений Леонов, не то Анатолий Папанов. А кто-то наставил, что привезут для просмотра новое американское кино. Поэтому парни обзванивали своих жён и подруг, которых должен был привезти на базу автобус, подобрав у метро Сокольники. Я так же сделал звонок Тамаре, которая снимала с подругой комнату в Москве.
        - Ну, что «Лось» на кого ставишь? Кого привезут? - Спросил Юра Гаврилов, сидящего за моим столом Сергея Родионова.
        Родионов поморщился из-за обидного прозвища, поэтому я паренька похлопал по плечу и ответил сам:
        - Сегодня приедет Геннадий Хазанов, будет читать неизвестные ненапечатанные главы из «Двенадцати стульев». Слыша про такие?
        - Что, б…? - Подвис Юрий Васильевич.
        - Отстал ты от жизни, Василич, - хохотнул я и на всю столовку громко продекламировал, - в ненапечатанных главах Ильфа и Петрова поэт Никифор Ляпис-Трубецкой сочинил новую поэму: «Гаврила был грозой футбола, футбол Гаврила уважал! Он по мячу почти не мазал и даже выпив, попадал!».
        - Ха-ха! - Грохнула со смеху вся столовая.
        - Не смешно, - пробурчал Гаврилов, вызвав новый взрыв смеха.
        - Что случилось? - Спросил я сидящего напротив Фёдора Черенкова, который даже не улыбнулся.
        - Да, что-то ты, Федор, сегодня сам не свой, - поддакнул мой друг Саша Калашников.
        - Да, так, настроение не очень, - смутился Черенков.
        - Как может быть настроение не очень, если недавно только зарплату выдали и премию за Югославию? - Удивился Серёжа Родионов.
        И тут меня вдруг как током ударило, я вспомнил, что Фёдор Фёдорович по своей детской наивности любил в кавычках раздавать деньги в долг, которые никто не возвращал. Соответственно супруге Ольге это очень не нравилось. И если в «Спартаке», я всех предупредил, чтоб такого не было, и даже пару дней назад одному непонятливому поставил под глазом лапочку Ильича ради перевыполнения плана ГОЭРЛО, то в Кунцево, где жил футболист об этом ещё никто не знал.
        - Ты, Федя, денег кому-то одолжил? - Спросил я в лоб Черенкова. - И Ольга устроила скандал, так?
        - Так, - тихо ответил он.
        - Из наших никто не брал, - тут же пробурчал Саша Калашников.
        - Значит так - есть такая примета, - брякнул я и подумал: «а какая примета-то?» - Значит, чтобы деньги были возвращены, всех должников нужно записывать на бумажку - имя, фамилия, место жительство, место работы и сумму долга. Сейчас у себя в комнате сделаешь это и через неделю, в крайнем случае, через месяц деньги вернутся в семейный бюджет.
        - Правда? - Обрадовался Черенков. - Только я всех не помню.
        - Пиши, кого помнишь, а ещё лучше у жены спроси. Она ведь сегодня приедет?
        - Приедет, - тяжело вздохнул он.
        «Что за люди? - подумал я. - Ведь знают, что парень немного не от мира сего, и не может ответить нет. Но всё равно будут „доить“ его, выпрашивать деньги на выпивку и карты без зазрения совести. Ещё и на могилку потом придут, покивают - какого человека потеряли. Скоты. Ну, ничего, сейчас подключу к проблеме Николая Старостина, чтобы он подключил к её решению солидных бандюганов или милицию, и брать в долг у Черенкова разом отучится всё Кунцево и его окрестности».

* * *
        Вечером в комнате отдыха, которая находилась в отдельном от жилого корпуса здании, где кроме телевизора, видеомагнитофона стоял ещё и бильярдный стол, собралось человек сорок или пятьдесят. Николай Петрович, до конца державший в тайне сегодняшнего гостя, буквально извёл всех футболистов. Но то, что приедет кто-то из театра «Ленком», который повально болел за нашу красно-белую команду, почти никто не сомневался. Однако в комнате отдыха появился, одетый в джинсы и черную рубашку Владимир Высоцкий, сжимавший в руке верную спутницу - гитару. Я покосился на Тамару, которая не жалея ладоней принялась как и все присутствующие аплодировать и ревниво выругался про себя: «Владимир Семёнович, что же вы не в Минске-то сейчас?». Кстати, при Бескове, считавшего Высоцкого злостным антисоветчиком, в Тарасовке поэта не могло быть по определению. Что же касается Старостина, то он творчество опального актёра и музыканта крайне уважал.
        - Спасибо за аплодисменты, хотя я их пока и не заслужил, - скромно хрипловатым голосом поприветствовал наш крошечный зал Владимир Семёнович. - Сейчас мой «Театр на Таганке» гастролирует в столице Белоруссии городе Минске. А я как видите, приехав в Москву на пару дней, не смог отказать Николаю Петровичу, посетить вашу спортивную базу. Так что искупайте в овациях и вашего старшего тренера.
        Естественно раздался второй взрыв аплодисментов. Затем поэт начал рассказывать с небольшими вариациями всё то, что я уже слышал на концерте в ДК шарикоподшипников, но свою песенную программу Высоцкий начал с композиции «Парус», предварительно встав со стула, потому что такие вещи поэт всегда исполнял стоя:
        А у дельфина взрезано брюхо винтом.
        Выстрела в спину не ожидает никто.
        На батарее нету снарядов уже.
        И надо быстрее на вираже…
        Я обвёл взглядом весь маленький и душный зальчик, который не отрывал взгляд от импровизированной сцены, и спросил себя: «Неужели ничто не может спасти этого ревущего словно раненный зверь человека? Предупредил я его, немного напугал и что с того? Высоцкий не маленький мальчик, чтобы близко к сердцу воспринимать пророческие страшилки. И теперь судьба несёт Владимира Семёновича прямиком на скалы, а поэту кажется, что это всего лишь игра и всё как всегда обойдётся. Пронесёт по-русски на авось. Только к сожалению, не в этот раз».
        - Большое спасибо, - сказал Высоцкий, когда футболисты их жёны и подруги исполнение очередной песни встретили дружными аплодисментами. - Может быть, в зале есть какие-то вопросы? Пожалуйста, не стесняйтесь, задавайте.
        - По Москве ходит много слухов, что у вас не всё в порядке со здоровьем, когда вы, наконец, ляжете на медицинское обследование? - Спросил я. - Здесь собрались почти одни спортсмены и каждый подтвердит, что запускать травмы и болячки - это недопустимо.
        - Словно мухи, тут и там, ходят слухи по домам, а беззубые старухи их разносят по умам, - отшутился Владимир Семёнович и, отставив гитару, упёрся руками в стул и сделал «крокодила», такое упражнение, когда всё тело на локтях замирает параллельно полу.
        Тут же послышался смех и редкие хлопки в ладоши. Смеялись, конечно, надо мной, а хлопали нашему гостю, который демонстрировал какой у него замечательный пресс, мышцы ног и спины. Но вдруг поэт покачнулся и рухнул на пол, после чего захрипел.
        - Врача! - Заорал я. - Мужики из духоты нужно срочно вынести Высоцкого на воздух! Быстрее помогите!
        Я перескочил через передний ряд и подлетел к поэту, который хрипел, что всё нормально.
        - Нихрена не нормально, - прошептал я и с Романцевым, Хидиятуллиным и Ярцевым аккуратно перенёс Высоцкого на улицу, где к нам уже с аптечкой подбежал врач команды Виктор Челноков. - Разойдитесь! Разойдитесь! - Закричал я, вновь разгоняя зевак. - Это нервное! Это пройдёт!
        - Что с ним? - Нащупав пульс, спросил доктор.
        - С сердцем что-то, в духоте поплохело, - пожал я плечами и задал вопрос поэту, который всё ещё пытался улыбаться. - Теперь вы верите, что в Среднюю Азию на гастроли ехать категорически нельзя?
        - Живы будем, не помрём, - просипел он. - Что-то воздуху мне мало: ветер пью, туман глотаю…
        - Пропадаю, пропадаю, - прошипел я, пока врач что-то искал в своей сумке. - Так думать - это самоубийство, а самоубийство - это смертный грех. Надо жить, надо работать и творить, потому что если все талантливые люди загнуться от водки и от простуд, то на их место придут козлы и всё прострут.
        - Все не загнуться, - прохрипел Высоцкий и без всяких медикаментов приподнялся с зелёного газона.

* * *
        На следующий день происшествие с Владимиром Семёновичем быстро забылось, ведь футбольный календарь так насыщен и стремителен, что не даёт времени оглянуться назад и посудачить о том и о сём. Тем более поэт, немного полежав на травке, закончил концерт бодрячком, получив немалую долю восторженных комплиментов от наших дорогих дам.
        Нам же в этот четверг 7-го июня задача предстояла не из лёгких. На стадионе «Локомотив» 30 тысяч человек вновь жаждали увидеть очередную победу нашего «Спартака». Но, как и на тренировке, как и в прошлой игре со СКА, мы бились об защиту наших гостей, «Крыльев Советов» из Куйбышева, словно головой в бетонную стену. Ростовские армейцы хоть иногда переходили в контратаки, а «крылышки» заранее вышли умирать в защите, но не пропустить.
        Кстати, с первых минут мы играли по схеме: 3?1-4 - 2, где двойка - это количество нападающих, которыми стали я и Саша Калашников. Во втором тайме Николай Старостин ещё раз перекроил схему на 2?1-4 - 3, где к Калашникову добавился нападающий Сергей Родионов и опорный полузащитник Вагиз Хидиятуллин. Я же снова перешёл на правую бровку, с которой неустанно навешивал в штрафную площадь гостей. Однако, голкипер «Крыльев» Борис Логинов сегодня был непробиваем, и если где-то защита не могла вынести мяч, где-то ошибалась, то на последнем рубеже всё что летело в рамку он либо брал, либо отбивал.
        На 88-ой минуте стадион уже вовсю освистывал наши безуспешные действия. Некоторые болельщики быстро забыли, что ещё недавно готовы были носить на руках Старостина. Теперь судя по малочисленным, но обидным выкрикам - мы были зажравшиеся и поймавшие звезду игрочишки. И никому не докажешь, что подобные бетонные защитные построения из футболистов, которые умеют терпеть в обороне, останавливали в разные времена атаки мадридского «Реала», каталонской «Барселоны» и мюнхенской «Баварии».
        - Что делать, Никон? - Растеряно спросил меня Николай Старостин во время небольшой паузы, когда валялся, тянул время и кривлялся якобы от боли футболист гостей, используя законную маленькую футбольную хитрость.
        - Молиться и передвинуть в атаку всю защитную линию, оставим Дасаева и за вратаря, и за защиту. - Ответил я, размазывая пот и грязь по лицу.
        - Кому молиться, чёрт побери? Я - коммунист, - пробубнил «Дед» и, махнув рукой, сказал. - Хрен с вами, пусть все идут в атаку.
        «За двадцать секунд до конца можно и Дасаева отправить к воротам соперника», - подумал я и, пробежавшись на свою половину поля, выкрикнул:
        - Мужики, осталось меньше полминуты! Все в штрафную площадь «Крыльев»! Дасаев! Ринат, ты остаешься за последнего и единственного защитника!
        - Один хрен не забьём, - пробухтел, пробегая мимо, Володя Букиевский.
        - Я тебе покаркаю! - Погрозил я кулаком и на всякий случай задержался около центрального круга, повинуясь некому внутреннему чутью.
        Именно в этот момент, я почему-то явственно представил, что сейчас выбросим аут с левой бровки, в штрафной гостей начнётся борьба и толкотня, и мы получим разящую контратаку. Тогда прощай и нулевая ничья. «Не дай Бог», - подумалось мне, когда главный судья из Харькова Юрий Сергиенко, посмотрев на часы, дунул в свисток.
        Сергей Шавло разбежался по гаревой легкоатлетической дорожке и, что есть силы, швырнул мяч из-за головы в штрафную площадь команды из Куйбышева. Что там, в пыли началось мне с центра поля видно не было. Но внезапно оказалось, что голкипер гостей Логинов первым добрался до мяча и, заметив как нападающий «Крыльев» Роман Сидоров рванул в контратаку, выбил бедный мяч далеко в поле.
        Судья вновь бросил взгляд на часы, готовясь дать финальный свисток, а я ломанулся как раз туда, куда должен был приземлиться черно-белый футбольный снаряд. Секунда, другая, и вот он родимый мячик опускается на газон, точнее не на газон, а на мою, занесённую для удара, ногу.
        - Бум! - Раздался гулкий громкий шлепок по мячу и стопу моментально обожгло неприятной, но вполне терпимой болью.
        И это футбольное ядро по шикарной навесной траектории устремилось в ворота наших самарских, точнее пока ещё куйбышевских гостей. Голкипер Борис Логинов попятился назад, ещё надеясь, что мяч пролетит выше ворот, но в последнюю секунду мячик передумал пролетать и нырнул точно под перекладину. Логинов выпрыгнул, но до футбольного снаряда не добрался!
        - Гоооол! - Взвыл разом весь стадион, благополучно позабыв все нелицеприятные эпитеты, которыми осыпал нас последние десять минут.
        - Даааа! - Заорал я и побежал к скамейке запасных, чтобы поздравить Старостина и сидящих там парней.
        И неожиданно с громким визгом со зрительского места на первом ряду, где смотрели матч наши дублёры, понеслась ко мне юная журналистка Тамара, которую я тут же заключил в объятья.
        - Вот это футбол, - прошептала она, поцеловав меня в первый раз в жизни.
        Глава 17
        В воскресенье 17-го июня с Ленинградского вокзала наша красно-белая команда в полном составе отправилась на выездную игру с ленинградским «Зенитом». Николай Старостин, припомнив неудачный вылет в Алма-Ату, когда рейс был задержан, в этот раз решил перестраховаться. В представлении нашего старшего тренера мы должны были спокойно приехать поздно вечером, разместиться в гостинице, и на следующий день огорчить местную команду и местных болельщиков. А вот в представлении большинства футболистов «Спартака» в поезде, который шёл семь часов, нужно было как следует гульнуть, и уже потом - гостиница, сон и вечером футбольный матч.
        К сожалению, я влияния на эту часть игроков не имел. В мою компанию входили - Саша Калашников, Фёдор Черенков, Серёжа Родионов и в последнее время старались ко мне прислушиваться второй вратарь Лёша Прудников и полузащитник Женя Сидоров, который в этом году уже вовсю стучался в первый состав. Костяк же команды держал в своих руках капитан Олег Романцев, за исключением двух друзей Юры Гаврилова и Сергея Шавло, составлявших ещё одну маленькую группировочку. К счастью, такое внутренние дробление коллектива не сказывалось на игре и тренировках, на поле мы становились единым кулаком, способным на многое.
        Кстати, что касается игры. После памятного валидольного матча 7 июля с «Крыльями Советов» произошло очень много всего интересного. Во-первых, на почти домашнем стадионе «Локомотив» мы разгромили сам московский «Локомотив» - 5: 0. Дублем отметился я и Юра Гаврилов, а так же один мяч положил Фёдор Фёдорович. Подопечные Виктора Марьенко развалились с самого начала игры, когда дважды ошибся их голкипер. И теперь после 13 туров, набрав 21 очко, мы возглавили турнирную таблицу, обойдя «Шахтёр», у которого тоже было 21, по дополнительным показателям. На третьем месте пока притаилось тбилисское «Динамо» набрав на очко меньше.
        Во-вторых, нашего «Деда», то есть Николая Петровича Старостина официально назначили старшим тренером, избавив от приставки «и. о.». Начальником команды временно стал брат Андрей Петрович, а Константин Бесков, который в срочном порядке выздоровел, теперь был назначен старшим тренером сборной СССР. Или вторым старшим тренером, ведь Никита Симонян тоже остался у руля. Спортивная пресса писала так: «Как же такое возможно, имея в своём распоряжении таких высококлассных исполнителей, как Олега Блохина, обладателя „Золотого мяча“-1975, и Давида Кипиани, мастерству которого рукоплещет весь футбольный мир, показывать такую бледную невыразительную игру?». Поэтому спортивные функционеры, не обладающие ни умом, ни сообразительностью, послали Бескова на помощь Симоняну, чтобы окончательно угробить сборную СССР. Так как два медведя в одной берлоге не живут.
        И наконец, в-третьих, моя Тамара напечатала свой материал про меня и наш «Спартак». Конечно, почти всё самое интересное порезал в итоге главный редактор, но и то, что вышло в свет, тоже было вполне читабельным. Теперь Томе дали новое задание - написать о хоккейной команде ЦСКА, выигравшей чемпионат и кубок СССР. Я ей тогда сразу сказал, что сложная тема и объяснил почему: «Скоро товарищ Тихонов свою первую тройку нападения разгонит, а Харламов, как бы это получше выразиться - заболеет. Поэтому пиши про восходящую мировую звезду - Сергея Макарова, не ошибёшься». «Откуда ты это взял?» - уставилась на меня зелёными глазищами подруга, большая любительница поспорить. «Из интернета», - отшутился я, а сам подумал, что с Харламовым лучше бы как-нибудь познакомиться и переговорить тет-а-тет.
        - Никон, спишь? - Спросил, заглянув в наше купе, Николай Старостин.
        - Думаю, Николай Петрович, - буркнул я, тут же спрыгнув со второй полки, ибо и без слов было понятно, что «Деду» захотелось посоветоваться.
        - Пойдём, пошепчемся, - сказал Старостин и, тут же обратившись к Калашникову, Родионову и Черенкову, добавил, - отдыхайте мужики. Завтра сложный матч. Федя, как здоровье у мамы?
        - Спасибо, нормально, Николай Петрович, - пожал плечами Черенков.
        - Вот и хорошо, - крякнул «Дед».
        А уже через пять минут он почивал меня своим крепко-заваренным индийским чаем. Николая Старостина сейчас почему-то озаботило будущее команды. Поэтому он, расставив фишки на маленьком игровом футбольном поле по схеме 4?1-4 - 1, спросил:
        - Куда ставить будем полузащитника Заварова и защитника Пригоду? А то время летит быстро, скоро период дозаявок и переходов.
        - Пока всё просто, - я ткнул фишку правого полузащитника. - Саша Заваров заменит в основе Геру Ярцева, а Сергей Пригода в центре защиты Витю Самохина.
        - Ну, это понятно, - хитро прищурился «Дед», поправив на носу очки в толстой оправе. - А Серёжу Родионова я куда теперь буду выпускать? Или Калаша твоего?
        - Если соперник сильный и не жмётся к воротам, как Куйбышев, то центрфорварда выпускаем, меняя либо меня, либо крайнего полузащитника - Заварова или Шавло.
        - Это тоже понятно! - Разнервничался Старостин.
        - А если команда действует с нами от глухой обороны, то мы снимаем крайнего защитника и переходим на игру с тремя игроками обороны в линию. - Я передвинул фишки на схему - 3?1-4 - 2. - В такой расстановке я могу действовать как блуждающий форвард, то есть бегать по всему полю.
        - Интересно, - пробормотал «Дед».
        - Футбол - это те же шахматы, только на зелёном газоне, - хмыкнул я.
        - Ещё «футбольные фигуры» иногда пьют, курят и дисциплину нарушают. - Улыбнулся Старостин и задал ещё один вопрос. - Как считаешь, что в сборной теперь будет твориться? Как там Костя с Никитой власть поделят?
        - В сборной у нас был просто бардак, а теперь будет бардак в квадрате. - Сказа я вставая. - Пойду, посплю, Николай Петрович?
        - Давай, давай, - отмахнулся «Дед», вновь уставившись на фишки, расставленные по футбольному полю.

* * *
        Дальнейший путь для меня и моих спутников прошёл более чем спокойно. Черенков и Родионов полистав еженедельник «Футбол-Хоккей», где было написано и про них, быстро отрубились. Я тоже провалился в царство Морфея, без особых проблем. Немного докучал храп Сашки Калашникова, которого мне пришлось дважды во время дороги спуститься и перевернуть на бок. Но это мелочи. Знать бы заранее, что ждёт нашу красно-белую дружину по приезде в город герой Ленинград, то я бы наверняка сделал дополнительно пару ходок по разным купе, и хоть верховодил среди большинства футболистов Романцев, ко мне народ тоже прислушивался.
        Поэтому на Московском вокзале северной Пальмиры весь тренерский штаб и моя небольшая компания в буквальном смысле была доведена до шокового состояния. Нормально, на своих двоих спустились на перрон всего десять человек. Почти весь костяк команды пришлось по отдельности выносить и складывать рядом с багажом. На вопрос: «Как можно было так нарезаться с нескольких бутылок пива?». Юрий Гаврилов, который немного соображал и в обнимку с Сергеем Шавло самостоятельно вылез из вагона, ответил:
        - В Твери вязли бутыль самогонки. Промахнулись чуть-чуть, бывает.
        - Мать твою! - Всплеснул руками «Дед». - С этого дня я вашу вольницу прикрываю нахрен! И ввожу денежные штрафы, твою мать!
        - Давно пора, - зло прошипел я.
        - Как завтра играть будем? - Шепнул Николай Петрович.
        - Часть отоспится, дублёров выставим вместо тех, кто совсем будет плох. - Так же тихо ответил я. - Второй вратарь - Лёша Прудников трезвый и в неплохой форме. Отобьёмся как-нибудь.
        - В следующий раз полетим самолётом! - Психанул старший тренер Старостин, которому я уже говорил, что в поезде сама обстановка располагает к дорожно-бытовому алкоголизму.

* * *
        В понедельник 18-го июня после обеда в недавно открытой гостинице «Прибалтийской», где поселилась команда, и в которой лет через десять снимут «Интердевочку», у меня состоялся неприятный разговор с Романцевым, Ярцевым, Хидиятуллиным и Дасаевым. Всю эту четверку, как зачинщиков пиво-самогонного «фестиваля», «Дед» снял с предстоящей игры.
        - Скажи прямо, Никон? Копаешь под нас? - Сжал кулаки, готовый броситься в драку, Олег Романцев. - Я ведь сейчас не посмотрю, что ты боксёр.
        - Бескова вытолкал из «Спартака», сейчас хочешь и от нас избавиться, потому что мы под твою дудку не пляшем? - Подкинул ещё один вопросик Ринат Дасаев.
        - На то, что я боксёр всё же посмотреть придётся, - криво усмехнулся я, - когда вы все приляжете на пол, не досчитавшись зубов.
        - Чё думаешь, мы вчетвером тебя не сделаем? Да? - Попёр на меня Вагиз Хидиятуллин, но его схватил за руку Гера Ярцев и затараторил:
        - Подожди, подожди. Пусть сначала ответить, что ему от нас надо?
        - Вот и первый нормальный вопрос. - Я снова улыбнулся. - Мне надо, чтобы вы команду не подставляли. И потом Старостин вас сам снял, без моей подсказки. Кстати, правильно сделал. Нравится бухать, пробухивать карьеру - ваше право, но без вреда общему делу! А мы должны победить в чемпионате, выиграть Кубок и Кубок Кубков ФИФА!
        Тут из ресторана на первом этаже большущей ленинградской гостиницы вышел Сашка Калашников и, увидев, что на меня насели четверо ломанулся на помощь.
        - Чё за дела мужики? - Вступился он.
        - Нормально всё, - буркнул я. - Поставьте на одну чашу весов бутылку, а на другу золотые медали и кубки. Что перевешивает?
        - Ладно, замяли, - пробормотал Романцев. - Поговори с «Дедом», чтобы он нас сегодня выпустил в основе. Мы в норме.
        - Хера с два! - Громко и чётко произнёс я. - Сейчас вас не наказать, то вы потом не остановитесь.
        После чего я пошёл прямо на всю четвёрку и намеренно ударил плечом самых борзых Хидиятуллина и Романцева, и спокойно потопал дальше в сторону лифта, а следом за мной поспешил Калашников, который принялся нашёптывать:
        - Поговори, в самом деле, с «Дедом», без четырёх игроков основы проиграем.
        - А у нас, что с ними, что без них шансы мизерные. - Отмахнулся я. - Ведь только шестеро не лакали эту гадость, которая теперь будет выветриваться из организма сутки. А это значит через полчаса игры - половина футболистов на поле разом встанет.
        - Ну, так-то да, - тяжело вздохнул мой друг.

* * *
        Построенный в 1925 году стадион «Петровский», который, правда, во время блокады разобрали на дрова и только в 1961 году реконструировали заново, был забит до отказа - 28 тысяч человек тютелька в тютельку. И все эти 28 тысяч человеческих душ требовали от своих ленинградских футболистов исключительно победы, ведь на табло к 60-ой минуте матча счёт был - 1: 0 в пользу хозяев, отличился на 32-ой минуте Володя Казачёнок. Тем более сплетня, что «Спартак» приехал на вокзал в лёжку вместе с багажом, за какие-то минуты разлетелась по городу на Неве ещё вчера.
        Я же все эти 60 минут игры мотался по всему полю. Ибо защите, где еле-еле шевелились Букиевский, Самохин, Мирзоян и Сорокин, надо было помочь. В атаке, где бегал молоденький Родионов, бился из всех сил Черенков, старался Сидоров и ходил пешком Гаврилов, так же требовалась подмога. И в опорной зоне Калашникова тоже нужно было подстраховать. Единственный Леша Прудников, который защищал наши ворота, справлялся как-то без меня.
        - Дави, «Спартак»! - Горланили зрители во время очередной фланговой атаки своей команды.
        «Ещё минут десть и встанут все, - подумал я, бросив свой правый край полузащиты, и устремился в район полкруга штрафной площади, куда по статистике чаще всего отлетали мяч при верховых единоборствах в штрафной. - Если сейчас не организовать пару хороших контратак, то матч не спасти. Полная задница».
        - Калаш, помогите защите! - Гаркнул я на Сашку и буквально вытолкал его из заветного полукруга.
        Калашников сместился на одиннадцатиметровую отметку и тут же пошла подача с левого края нашей обороны. И так как теперь «Зенит» атаковал большими силами, голкипер Лёша Прудников сначала дёрнулся, но застыл на линии ворот, побоявшись из-за толчеи пойти на перехват. Зато два высоких футболиста хозяев поля в белых футболках не побоялись, они разом выпрыгнули, так же как наш Витя Самохин и мой друг Саша Калашников. «Всё, вынимай второй», - в доли секунды пронеслось в голове, однако Калаш первым дотянулся до мяча и выбил его в моём направлении.
        Я в свою очередь тоже выпрыгнул и подбил этот футбольный снаряд себе головой на ход. Но тут игрок хозяев поля, чтобы не дать убежать на оперативный простор кинулся всем своим телом в меня, как это делают в регби или в американском футболе. К счастью мой рывочек удался чуть раньше и зенитовец по инерции снёс своего же одноклубника, который хотел схватить на «память» мою футболку. «Рви когти, Никон!» - выкрикнул я про себя и, десять метров пролетев почти за секунду, подбил прыгающий мяч коленом ещё дальше на ход. Стадион замер, видя, как стремительно разжимается наша контратака, в которую я следующим пасом подключил дежурившего в районе центрального круга Серёжу Родионова.
        Радик прикрыл мяч корпусом, получил от защитника «Зенита» по ногам, но вытерпев, пяткой отпасовал футбольный кругляш ещё дальше за центральную линию поля. А там никого кроме несущегося со скоростью электрички меня и голкипера Александра Ткаченко, который только в этом сезоне перешёл из ворошиловградской «Зари».
        - Саша держи! - Закричали и засвистели с трибун, думая свистом остановить мой проход, на который я тратил все последние силы.
        «Жми, мать твою, Никон», - выругался я про себя, когда вратарь «Зенита» смело выбежав далеко в поле, решил меня напугать. Ещё бы чуть-чуть и это у него получилось! На жутком кочковатом поле «Петровского», я на высокой скорости лишь двинул мяч немного в сторону, как он внезапно подпрыгнул, Ткаченко тут же бросился на него ногами, но промахнулся из-за той же самой кочки. Поэтому оббежав упавшего вратаря, под гул и свист трибун я просто «щёчкой» ударил по пустым воротам, ибо бежать больше не было сил. И через две секунды наша красно-белая команда заорала:
        - Гооол!
        И хоть крик двух десятков футболистов в чаше футбольного стадиона звучал как стон, счёт на табло поменялся на ничейный - 1: 1. Однако самое сложное началось дальше. Начиная с 80-ой минуты, вся наша десятка полевых игроков практически не выходила из собственной штрафной площади. Даже Родионов больше не дежурил около центрального круга, а старался вместе со мной встречать футболистов «Зенита» на расстоянии двадцати метров от ворот.
        - Не дай пробить по воротам, пусть играют через фланг! - Покрикивал я на своего молоденького одноклубника.
        Ведь с навесами тройка «защитников» Самохин, Мирзоян и Калашников справлялась вполне уверено. А вот как Прудников среагирует на хороший дальний удар, который может в штрафной площади отрикошетить от кого-нибудь - тут были вопросы. И на 90-ой минуте случилось то, чего больше всего боялись. Вышедший на замену у «Зенита» свеженький Вячеслав Мельников пробил с тридцати метров. После чего мяч угодил в Юру Гаврилова, который в штрафной площади просто выстаивал последние секунды игры. Лёша Прудников с трудом среагировал на удар, но отбил его перед собой. На добивание мгновенно бросился Владимир Клементьев, которого простой хулиганской подножкой свалил смертельно уставший Витя Самохин. Что потом началось на трибунах - и песни, и пляски и обидные кричалки:
        Кто болеет за «Спартак» - -
        У того стоит не так!
        Кто болеет за «Зенит» - -
        У того всегда стоит!
        Главный судья встречи, взяв мяч в руки, тут же предупредил всех футболистов, что время матча истекло, и что после пробитого пенальти никто не имеет право касаться мяча.
        - Лёша, играй по мячу! - Рявкнул я, устало присев на газон.
        Ведь некоторые вратари очень часто начинают гадать, куда ударит футболист, и валятся раньше времени в заранее выбранный угол. Можно отбить пенальти и таким образом, но полевые игроки, зная это, хитрят и резко тормозят во время разбега и лишь, посмотрев, куда упал вратарь, бьют. Поэтому я своих мальчишек в той жизни всегда учил - играть по мячу в надежде, что игрок соперника перемудрит и ударит либо не сильно, либо вообще по центру. По статистике - помогало.
        Ленинградцы, посовещавшись, на пробитие одиннадцатиметрового штрафного удара выдвинули из своих рядов свеженького Мельникова. Кстати, решение наиболее удачное. Вячеслав поправил мяч на точке, пристально посмотрел на нашего Лёшу, отошёл на пять метров и на несколько секунд замер. Стадион мгновенно притих, словно зрители разошлись по домам. Главный судья, усмехнулся, ему-то переживать нечего и дунул в свисток. Я же прикрыл от волнения левый глаз. Наконец, Мельников резко рванул и ударил на силу, а наш Лёшенька брякнулся словно груда хлама совсем в другу сторону, но мяч бабахнул в штангу и отлетел чёрте куда.
        - Ууууу! - Разочарованно загудел стадион, перемежая гул отборный матом.
        - Дааа! - Закричали мои одноклубники и побежали обнимать Прудникова, за которого сегодня сыграла фартовая штанга.
        - Такой футбол мне не нужен, - пробухтел я себе под нос.
        Глава 18
        В среду 27-го июня во время товарищеского футбольного матча на двух электронных табло московского стадиона «Торпедо» горели немного странные надписи - сборная Москвы и сборная Тегерана. Странность была в том, что под видом команды из столицы СССР на поле выбежали мы, московские спартаковцы, а под видом футбольного коллектива из Тегерана на зелёный кочковатый газон автозаводцев вышла сборная Ирана. Эта команда до этого года была лидером всего Азиатского футбола и с 1968 по 1976 годы трижды выигрывала Кубок Азии. А потом в стране случился поворот обратно в средневековье - образование, медицина и промышленность разом рухнули, и стало не до футбола. К тому же прорвавшиеся к власти религиозные фанатики, не ведающие, что Бог - есть Любовь, отказались от всех международных соревнований. И лишь усилиями фанатов футбола иранские спортсмены исподволь продолжали подготовку к Кубку Азии 1980 года.
        Но сегодня с первых минут матча на переполненной 16-тысячной арене, стало ясно, что иранцы нашему «Спартаку» не соперник. Уже на 5-ой минуте игры Черенков, Гаврилов и Шавло через пас пройдя половину поля, вывели один на один Серёжу Родионова, который не пожадничал и катнул мяч ещё правее, после чего я воткнул первый гвоздь в ворота гостей из Тегерана - 1: 0.
        - Делай ещё Никон! - Закричали с трибуны. - Скоро по телику СССР - Дания!
        Ещё так ещё, негласно решили мы и на 10-ой минуте уже по моему правому краю промчала Женя Сидоров. Он, сыграв со мной в стеночку, прострелил в штрафную гостей и на передачу откликнулся единственный наш выдвинутый молоденький форвард вездесущий Родионов, который головой всадил второй мяч в ворота иранцев.
        - Так держать, Серёжа! - Обрадовался больше всех старший тренер Николай Старостин.
        Вообще Николай Петрович после печально известного матча в Ленинграде в команде навёл железный порядок. Первое - за два дня до очередной календарной игры в команде объявлялся сухой закон. Второе - у Олега Романцева была отнята капитанская повязка и передана Саше Мирзояну, более того «Дед» предупредил Олега Ивановича, что ещё один загул и тот вылетит из команды, ведь на место левого крайнего защитника у нас было вагон кандидатов. Кстати, сегодня по левому краю в оборону Старостин специально выпустил Сашу Сорокина. Третье - «Дед» о чём-то жестко наедине поговорил с Ринатом Дасаевым и с Георгием Ярцевым, после чего оба стали пахать на тренировках как проклятые.
        Результатом такой встряски стал образцово показательный матч в Минске против местных динамовцев, который мы выиграли - 1: 3. Отличились Черенков, Гаврилов и на последних минутах моя «счастливая нога» с двадцати метров закрутила в дальний верхний угол третью банку. В турнирной таблице после наших выездных матчей в Ленинграде и в Минске в чемпионате установилось двоевластие - после 15 игр, по 24 очка набрал наш «Спартак» и донецкий «Шахтёр», который мы пока обходили по дополнительным показателям. Побед у нас было 11 против 10 у Донецка и разница забитых и пропущенных мячей - 23 против 17.
        Однако, лично я в то, что такой железной дисциплины хватит надолго, не верил. Пять или шесть игр пройдёт и всё вернётся на круги своя. Правильные установке в голове будущего профессионального футболиста должны закладываться с детства на крайний случай с юности. А сейчас большинство парней уже не переделать. Например, нашего Юру Гаврилова, который при всех запретах всё равно вечерами находил возможность либо пивка дрябнуть, либо винца, и поэтому с ним Старостин даже разговаривать не стал - бесполезно. «Гаврилов, не Романцев, ему так просто замену не найти, - по секрету шепнул мне Николай Петрович. - Пока он тянет, пока здоровье ему позволяет и в футбол играть и в литробол, то пусть делает что хочет».
        А в товарищеском матче с Тегераном к 30-ой минуте счёт стал разгромный. Атаку опять начал опорный полузащитник Женя Сидоров, который заменял уехавшего в сборную Вагиза Хидиятуллина. Сидров прошёл до ворот иранцев тридцать метров, сыграв по пути в стеночку с Черенковым, с Гавриловым и с Родионовым. Только пробил Евгений не очень точно, угадил в штангу, но прибежавший с левого края Сергей Шавло переправил мяч куда надо, точнёхонько в сетку.
        - Гооол! - Дружно зааплодировали болельщики.
        - Вам мужики не с Тегераном играть надо, а в сборной СССР всем составом! - Гаркнул с первого ряда какой-то «диванный аналитик».
        - Правильно! - Поддержали мужика другие зрители.
        - Хорошо! Хорошо! - Прикрикнул с бровки старший тренер Старостин не то, соглашаясь с болельщиками, не то, одобряя наш искромётный комбинационный футбол.
        Из-за чего ещё через пять минут индивидуальным проходом порадовал народ Фёдор Черенков. Когда сборная Тегерана, не понимая как против нас действовать, прижалась к воротам, Фёдор Федорович, словно нож сквозь масло прошёл по центру, обыграв четырёх обескураженных футболистов гостей, и с носка, в простонародье говорят пыром, пробил в самый угол ворот. Вратарь в такой ситуации даже не шелохнулся - 4: 0.
        И как только на табло появились цифры говорящие о тотальном превосходстве, «Дед» что-то сказал в сторону запасных и парни в количестве восьми человек побежали разминаться. Это означало, что после перерыва на торпедовский футбольный «огород», где при желании можно было бы выловить весёлую семейку кротов, выйдут совсем другие ребята. Поэтому я решил, больше не экономя силы, тоже совершить что-нибудь запоминающееся. И на 43-ей минуте мне это удалось. На своей правой бровке я получил пас от Черенкова, накрутил по ходу движения к воротам двух игроков гостей, и с двадцати метров закрутил шведкой мяч в дальнюю девятку ворот. Мне даже показалось, что стадион на полсекунды замер, разглядывая дугообразный полёт мяча, который чуть-чуть не докрутился и бабахнулся в штангу, но отскочив в поле, он угодил в спину голкипера сборной Тегерана и запрыгнул в сетку ворот.
        - Гооол! - Радостно раздалось на переполненных трибунах стадиона «Торпедо».

* * *
        После матча в раздевалку, где разгрому парней из далекого Ирана со счётом - 7: 0 особенно никто не радовался, зашёл человек именем которого в 90-егоды назовут эту футбольную арену - Эдуард Стрельцов собственной персоной. Правда, уже потяжелевший, полысевший, пообтёртый непростой жизнью, но всё с такой же неизменной открытой и простецкой улыбкой на лице.
        - Ну, мужики, порадовали! - Сразу же с порога заявил 42-летний легендарный спортсмен, закончивший футбольную карьеру девять лет назад. - Раскатали как детей!
        - Здравствуй, Эдик, - пожал руку гостю Николай Старостин.
        - Ну, рассказывайте, что у вас в Ленинграде стряслось? Ха-ха, - хохотнул Стрельцов. - В Москве говорят, что весь «Спартак» в стельку пьяный на поле вышел. Мы конечно в своё время тоже кое-что в этом деле могли, но чтоб так - никогда!
        - Пирожками отравились, - пробурчал Сергей Шавло, который пострадал сильнее всех, его единственного для промывания желудка пришлось отправить в больницу.
        - Пирожками, ха! - Расхохотался наш гость. - Я в 58-ом тоже пирожками отравился. А очнулся уже на курорте в Вятлаге, где лес валил пять лет забавы ради.
        «Пирожки», которые упомянул Эдуард Стрельцов - это было нашумевшее дело, случившееся прямо перед чемпионатом Мира 1958 года. Форвард с двумя другими футболистами Огоньковым и Татушиным в обществе малознакомых девушек очень весело погулял на даче сынка директора магазина. После чего одна из случайных подружек обвинила Эдурада в изнасиловании. Дело состряпали с большими нарушениями, сильно не разбирались и влепили Стрельцову 15 лет лагерей. А вина Эдика была лишь в одном - выпил не в том месте и не в той компании, да и пить не умел.
        - Правильно, Стрелец, расскажи этим заразам, что водка проклятая с людьми делает, - подлил масла в огонь Николай Петрович.
        - Сами всё поймут, - пробурчал Стрельцов, тут же погрустнев и вспомнив, как профукал лучшие футбольные годы. - Когда скорость потеряется, ноги станут ватными, а на трибунах начнут кричать: «вали на пенсию», вот тогда сами дотумкают.
        Внезапно бывший торпедовский форвард и звезда всего советского футбола прошел вдоль наших откидных кресел и, пожав руку Феде Черенкову, громко добавил:
        - Черенок - это игрок! Ну, как прошёл, как прошёл!
        - Да, ладно, - покраснев как девица, отмахнулся Фёдор Федорович, чем вызвал взрыв смеха.
        - Петрович, я одного понять не могу - почему ваших в сборную не берут, Бесков же сейчас главный? - Спросил Стрельцов «Деда». - Черенок, Гаврила, Никон, Шавло, Дасай - это же готовые кандидаты для сборной?
        - Ты разве Костю плохо знаешь? - Усмехнулся Старостин. - Помнишь, наверное, как сам сбегал с его теоретических занятий?
        - Кхе, было дело, - улыбнулся Эдуард Анатольевич. - Ясно, с Бесковым значит полаялись. Тогда парни в сборной не скоро заиграете, а жаль. Ты, Никон, сколько уже мячей наколотил в чемпионате?
        - 16, - ответил я, побросав футбольную форму, щитки и бутсы в сумку.
        - И ещё в кубке - 10 штук, - ответил за меня Саша Калашников, который во втором тайме сборной Тегерана забил дважды.
        - Ни х… себе! - Всплеснул руками Стрельцов. - Я всего один раз в 1968-ом забил больше - 21 мяч за весь чемпионат и ещё 3 гола в кубке СССР. А в сборной будет играть Блохин, у которого всего 8 мячиков, привыкай парень. Нет в жизни правды.

* * *
        Однако в тот же день поздно вечером у телевизора на базе в Тарасовке оказалась, что правда в жизни всё-таки есть. Сборная СССР, которой теперь рулили два старших тренера Константин Бесков и Никита Симонян, за два тайма создала всего полтора опасных момента. А хозяева поля датчане, игравшие без своих лучших футболистов, выступающих в чемпионатах Бельгии, Голландии и Англии, творили что хотели. На 20-ой минуте Оле Расмуссен из берлинской «Герты» буквально расстрелял с десяти метров Николая Гонтаря из московского «Динамо» - 1: 0. А на 41-ой минуте Джон Андерсен из местной датской команды «Б 1903», убежал от Александра Бубнова и пропихнул второй мяч сетку наших ворот - 2: 0. И лишь во втором тайме благодаря длинной точной передаче киевского динамовца Александра Бережного, на ударную позицию выскочил тбилисец Виталий Дараселия, который на скорости принял мяч, и сильно пробил низом, размочив сухой счёт - 2: 1. Что на поле делали киевский динамовец Олег Блохин и московский армеец Юрий Чесноков, судя по телетрансляции было не понятно. А в конце футбольного репортажа комментатор Владимир Перетурин прямо
сказал, что с такой игрой через пять дней в Финляндии сборной СССР ловить нечего.
        - Это какой-то позор, - бубнил, прохаживаясь по холлу первого этажа «Дед». - Нам бы этих гавриков для товарничка, вместо сборной Тегерана, мы бы и им - 7: 0 сделали. Это позор.
        И в эти минуты, когда закончилась трансляция матча, и на экране замелькало стандартное объявление: «не забудьте выключить телевизор», я вспомнил, как всё было до моего вмешательства в историю футбола. Этот товарищеский матч Дания - СССР закончился со счётом - 1: 2 в нашу пользу, а потом в Финляндии сборная сыграла - 1: 1. Но сейчас Бесков гораздо раньше появился в главной команде страны, столкнулся в ней с Симоняном и внёс полную и окончательную сумятицу в игру. Теперь в Финляндии, скорее всего по моей вине, будет поражение и ничего уже сделать нельзя!
        - Володь, пошли спать, - толкнул меня в бок Сашка Калашников. - Сборную уже не спасти.
        - Обидно, что мимо чемпионата Европы пролетаем, - тяжело вздохнул молодой Серёжа Родионов, который ещё на чемпионаты Европы и Мира поездит. - Хотя в Финляндии могут закатить дурака и потом отпинаться в защите. Всякое бывает. Кстати, и ничья оставляет неплохие шансы.
        - Какие шансы с такой игрой? - Возразил Старостин. - Завтра с Андреем поговорю. Никон, подожди, - шепнул он мне, когда парни, ночевавшие сегодня в Тарасовке, а таких было почти четверть, пошли на третий и второй этажи по своим комнатам. - Черенкову долги вернули?
        - Сегодня в столовой похвастался, что кто-то деньги принёс. Как видите после матча домой уехал. Значит, с женой помирился. - Кивнул я.
        - Ещё бы не вернули. Там такие мордовороты к делу подключились, я бы и сам им всё вернул, ха-ха, - улыбнулся Николай Петрович. - Ладно. Завтра выходной. Гуляй пока с этой своей пигалицей.
        - Тамара - не пигалица, а миниатюрная девушка, искусное творение матушки Природы, - недовольно пробурчал я.

* * *
        На следующий день в четверг 28-го июня в окно моей комнаты светило замечательное летнее солнце. Я почистил джинсы, погладил футболку, помыл, уже запылившиеся, кроссовки, подсчитал финансовые активы и пришёл к выводу, что легко хватить сегодня на цветы, на кино, на ресторан и ещё немало остаться. «Отлично съездили в Белград, - улыбнулся я сам себе, расчёсывая заметно отросшие черные как смоль лохмы. - 30-го второй матч с Тегераном, а 1-го июля уже летим в чехословацкую Остраву, играть с местным „Баником“. Может быть, ещё что-нибудь подзаработаем».
        - Бум! Бум! Бум! - Кто-то затарабанил в мою дверь, разбудив соседа Сашку Калашникова, отсыпавшегося перед своим вечерне-ночным рандеву.
        - Сейчас уши надеру! - Гаркнул он.
        Однако пропустив угрозу мимо этих ушей, в дверь заглянул, а затем влетел Серёжа Родионов и выпалил:
        - Никон, срочно к «Деду»! Пришла телеграмма - тебя в сборную вызывают! Срочно!
        - Чё хоть там написали-то? - Усмехнулся Калашников. - Приезжай наш дорогой друг Никонов, спасай команду от позора, подпись Бесков, так? Ха-ха-ха!
        - Аха, спасайся, кто может, - пробурчал я и подумал, что не хочу я лезть в эту мясорубку, где Бесков, который меня ненавидит, где парни, которых я не знаю, кроме Хидиятуллина. - Слушайте, а может быть мне срочно заболеть?
        - Если не полетишь в Финляндию, дисквалифицирую в чемпионате на несколько игр, - авторитетно заявил Родионов.
        - Ладно, уговорили, - махнул я обречённо рукой. - Против ветра особо не пось и сишь.

* * *
        В среду 4-го июля на красивом, но немного обветшалом Олимпийском стадионе в Хельсинки, где проходил отборочный матч к чемпионату Европы: Финляндия - СССР, лично я сидел на скамейке запасных, как бедный родственник. То, что мою кандидатуру навязали тренерскому штабу звонком из федерации футбола, было ясно и без долгих нудных объяснений.
        Константин Бесков, который под молчаливое согласие Никиты Симоняна командовал сборной, за несколько дней подготовки не сказал мне ни слова. А футболисты киевского, тбилисского и московского «Динамо», составлявшие костяк главной команды страны, во время тренировочных двухсторонок старались делать вид, что на поле меня вообще не существует. «Потерпи, потерпи, - поддерживал одноклубник Хидиятуллин. - Нормальные парни, постепенно притрёшься». Я же в ответ шипел: «Такое ощущение, Вагиз, как будто тут одни Пеле и Гарринчи собрались. Только я что-то не слышал, чтобы хоть кто-то из динамовцев стал чемпионом Мира, Европы или на крайний случай выиграл европейский Кубок Чемпионов».
        И сейчас сидя на лавке, я завидовал своим товарищам по «Спартаку», игравшим в этот момент в Чехословакии. «Сейчас „Баник“ раскатают, и пойдут в бар пиво чешское дуть, есть жаренные сосиски и пить ароматный кофе. А завтра рванут по пражским магазинам, лепота», - думал я, как вдруг услышал голос Никиты Симоняна:
        - Никонов, разминайся! Константин Иванович говорит, что после перерыва выйдешь на поле.
        Из-за неожиданного известия, которое означало, что Бесков зарыл топор войны, я пулей вскочил с лавки и кинулся в зону для разминки футболистов, где сделал несколько прыжков из глубоко приседа, затем с десяток упражнений на растяжку и наконец, пару тройку рывочков. И в этот момент на поле наши парни провели сумбурную, но результативную атаку. Хидиятуллин мощно издали пробил прямо в голкипера финнов Пертти Алая, выступавшего за датский клуб «Икаст». Алая пал на колени и неловко отбил мяч грудью, а набежавший киевский динамовец Саша Хапсалис добил мяч в сетку ворот.
        - Дааа! - Выкрикнул я вместе с партнёрами по команде и подумал: «А вдруг победим? Ведь сейчас будущее вообще пошло не по плану».

* * *
        Однако спустя почти час, когда на часах электронного табло шла 60-ая минута матча, я всё так же грел пятой точкой скамейку запасных. После перерыве меня не выпустили, так как команда выигрывала - 0: 1, а на 55-ой минуте, когда финны сравняли счёт - 1: 1, старший тренер бросил в бой Рамаза Шенгелию, так как захромал Давид Кипиани. Зато меня уже трижды посылали в бокс, где разминались остальные футболисты. «Давай, давай, - приговаривал Симонян. - Пропотей получше, на поле ты должен будешь без раскачки вступить в борьбу».
        - В какую борьбу? - Бубнил я себе под нос разогрев мышцы лучше многих футболистов, которые сейчас еле-еле ползали по полю. - Где там борьба? И как только болельщики после этой маловразумительной футбольной жути в исполнении сборной СССР ещё ходят на стадион? Ни паса нет, ни дриблинга, ни ударов, ни комбинаций! Были бы финны помастеровитей был бы позорнейший разгром.
        И на 80-ой минует, вернувшись на лавку после пятой подряд разминки мышц, сухожилий и собственных натянутых нервов, я сам себе дал слово, что хрен ещё куда-то пойду! Либо выскочу на поле, и это невыносимое болото разворошу, либо уйду в раздевалку, сколько можно терпеть?
        - Никонов! - Тут же скомандовал Никита Симонян. - Разминайся, через пять минут тебя выпустим. Проведёшь концовочку в остроатакующем стиле, как ты это умеешь.
        - Никита Павлович, я вас, конечно, уважаю, но разминаться больше не пойду, устал. - Упрямо пробубнил я.
        - Устал? - Симонян от такой наглости даже встал с лавки. - Тогда иди в раздевалку, принимай душ, справимся как-нибудь без тебя.
        И в это момент пелена упала с моих глаз - «сверху» чиновники мою кандидатуру навязали, а здесь, так сказать, «снизу» меня грамотно слили. Поэтому я встал и, громко похлопав в ладоши, напугав остальных сидящих рядом игроков сборной, с улыбочкой на губах произнёс:
        - Классный был спектакль, Никита Павлович! Ха-ха! Тогда уж баш на баш. Вот вам мой фокус! Предсказание будущего: вас, товарищ Симонян, больше никогда не позовут тренировать сборную СССР. Вы безуспешно поработаете пару лет с одесским «Черноморцем» и пару лет потренируете «Арарат». Даже меньше. Уволят вас из «Арарата».
        - Что ты сказал? - Покраснел как рак второй старший тренер сборной.
        - Горькую правду, - криво усмехнулся я и пошёл в раздевалку, но вдруг остановился и выкрикнул. - По-людски надо поступать с людьми!

* * *
        А ровно через пятнадцать минут, когда я уже принял душ и переоделся в раздевалку один за другим стали заходить футболисты сборной. И судя по их опущенным головам и хмурым лицам, пока я тут приводил себя в порядок, стряслось что-то на футбольном поле. Но говорить ни с кем из парней, которые возможно по просьбе двух старших тренеров меня тихо в команде гнобили не хотелось. Поэтому дождавшись Вагиза Хидиятуллина, я спросил у него:
        - Кто умер, Хидя?
        - Кто, б…? - Хмыкнул мой одноклубник. - Атик Исмаил, который нам забил первый ответный мяч, сейчас как дал с тридцати метров и всё, б… приплыли. Да, Юрик? - Спросил он с издёвкой голкипера киевского «Динамо» Юрия Роменского.
        - Погуляй на три весёлые буквы, - пробормотал пыльный, потный и грязный Роменский.
        - Нэ надо ругаца, - вмешался Давид Кипиани. - Команда проиграла.
        Но Хидиятуллин вдруг кинулся на голкипера сборной и толкнул его, на защиту своего ринулись киевские динамовцы, я бросился защищать своего спартаковца, пару раз успев кому-то навернуть, и неизвестно чем бы это закончилось, но в раздевалку ворвался разъярённый Никита Симонян и, ткнув в меня пальцем, прокричал:
        - Готовься, Никонов! Как в Москву прилетим, я лично добьюсь твой дисквалификации! Ты у меня попляшешь, предсказатель!
        - Правильно, Никита Павлович, - поддакнул вошедший в помещение одним из последних Константин Бесков. - За нарушение футбольной дисциплины тебя, Никонов, мы постараемся выкинуть из футбола до конца сезона. Это минимум.
        - Сборную Финляндии в прошлом году в товарищеском матче вы разгромили со счётом - 10: 2. А сейчас оказывается дебютант Никонов, которого даже на поле не было - виноват в поражении. Да над вами вся Москва смеяться будет. - Ответил я, еле сдерживаясь в рамках приличия.
        Глава 19
        В субботу 7-го июля, через три дня после моих провальных гастролей в главной команде страны, я со своими одноклубниками уже сидел в раздевалке московского стадиона «Локомотив». Первый тайм, как поётся в песне, с ЦСКА мы уже отыграли и сейчас слушали пламенную речь старшего тренера Николая Старостина:
        - Мужики вы или не мужики?
        - Трансгендеры вы или антропоморфы? - Подражая «Деду», прикрикнул я, чем вызвал смех в раздевалке парней, которые в отличие от меня и Вагиза Хидиятуллина съездили в Чехословакию и в финансовом и в спортивном плане намного удачней нас.
        - Поговори у меня ещё, - погрозил мне Старостин кулаком. - Через два дня в Федерации будешь выступать! 30 тысяч человек пришли на стадион, а вы играете по нулям! Пасуете, пасуете, пасуете, сколько можно? Ты, Никон, почему издалека не бьёшь?
        - Потому что, Николай Петрович, на месте выдвинутого форварда я часто принимаю мяч, стоя спиной к воротам, когда на плечах у меня висит армейский защитник Юрий Аджем. - Развёл я руки в стороны и немного погрустнел, вспомнив, что после скандала в сборной мне грозит дисквалификация. - Мне по позиции дальние удары наносить не с ноги. Пусть полузащита поливает.
        - А вы - полузащита, почему не бьёте издалека? - «Дед» вперился взглядом в Юрия Гаврилова.
        - Шавло дал один раз по зрителям, мало? - Хмыкнул Гаврилов. - Серёжь, сейчас выйдем, дай два!
        Парни опять прыснули от смеха, чем привели Старостина в недоумение, который тут же спросил:
        - А что вы так веселитесь-то? За веселье очки в чемпионате СССР пока не начисляют.
        - Не волнуйтесь, Николай Петрович, - ответил за всех Олег Романцев, который вернул себе пахотой на тренировках место на левом краю защиты. - Футболисты ЦСКА за весь первый тайм считанные разы мяча коснулись. Ещё десять минут и они встанут. Тогда голы и посыплются.
        - Сам знаю, - махнул рукой «Дед». - Калашников разминайся, выйдешь сейчас вместо Ярцева. А ты, Никон, дуй на правое крыло полузащиты.
        - Что я плохо играю? - Обиделся Георгий Ярцев.
        - Хорошо ты играешь, полезно, но пора дорогу дать молодым, - ответил Старостин. - Ты же сам будущий тренер - видишь же, что на острие атаки нам нужен таран? Вот и весь сказ.

* * *
        Второй тайм матча с ЦСКА мы начали под одобрительный гул трибун, которые чувствовали, что голы вот-вот пойдут, поэтому красно-белый вираж за воротами, размахивая шарфиками, беспрерывно скандировал:
        - Московский «Спартак»! Та-та-та-та та-та! Московский «Спартак»!
        Из-за чего мы понеслись на армейскую команду, словно конница Будённого на отступающие деникинские войска. Хотя в отношении «Спартака» сравнение с конницей было несколько некорректным, это у армейцев в своё время на спортивной базе в усадьбе «Архангельское» жилой корпус обустроили в бывших конюшнях князя Голицына. Но теперь это не имело никакого значения!
        На 50-ой минуте игры, почувствовав себя на правом краю полузащиты и атаки более свободно и раскованно, я совершил первый сольный рейд в этой игре. И на радость зрителям показал финт Зидана или, проще говоря, футбольную рулетку, крутанув игрока ЦСКА так, что тот присел на пятую точку. А ворвавшись с правого фланга в штрафную площадь наших соперников, я пяточкой откинул мяч чуть за спину себе, где его тут же подобрал Фёдор Черенков. После чего он накрутил на противоходе одного за другим двух армейских защитников и точно низом пробил под опорную ногу голкипера красно-синих Владимира Астаповского.
        - Гоооол! - Запрыгала вся наша спартаковская торсида, а Фёдор Фёдорович, подражая мне ломанулся к виражу, где танцевали самые преданные болельщики и, сорвав с себя футболку, показал свой оголённый торс, намекая своим недругам: «Не подходи, втащу!».
        - Один ноль - это ещё не победа! - Довольно заворчал с бровки Николай Старостин.
        А никто и не собирал использовать трусливую тактику вчерашних чемпионов, которые забив голешничек, запирались в защите и обороняли своё ничтожное шаткое преимущество. Нас же влекло вперёд в атаку чувство нестерпимого голода до побед, до чемпионских медалей и кубков. Ведь, по сути, вся наша красно-белая команда была никто, и звать нас никак. Поэтому через пять минут Сергей Шавло пролетел как метеор по своему левому краю, и в десяти метрах от ворот выкатил мяч точно на ногу Сашке Калашникову. Но Калаш решил не расстреливать вратаря, тратя на это лишние калории. Он на ложном замахе уложил на газон сразу двух игроков обороны и всё того же кипера Астаповского, а затем убрав мяч под себя выкатил его на пустой угол мне. «Ну, как тут не стать лучшим бомбардиров?» - усмехнулся я и воткнул вторую банку в сетку ворот ЦСКА.
        - Гоооол! - Опять закипело огромное человеческое море в чаше футбольного стадиона «Локомотив».
        - С тебя ящик чешского пива, - пробухтел, пробегая мимо меня, Калашников.
        - Будет тебе и пиво, и кофа и какава с чаем, - засмеялся я.
        - Мужики, надо бы ещё прибавить! - Попросил с бровки неугомонный Николай Петрович, когда мы всей командой перешли на свою половину, а ЦСКА намеревался разыграть мяч с центра поля.
        - Это склероз, - хмыкнул Юра Гаврилов. - «Дед» уже забыл, что мы две штуки положили. Представляю, что будет дальше.
        - А ты не представляй, - заявил Фёдор Черенков, - сказано - надо ещё забить, значить, надо забить.
        - Да делайте что хотите, - махнул рукой Гаврилов.
        И на 70-ой минуте наш плеймейкер выдал такой пас на тридцать метров, поставив в тупик всю оборону московских армейцев, что Фёдор Фёдорович, выскочив один на один, просто обязан был забивать прямым ударом третий мяч. Но Черенков решил бедного и задёрганного Астаповского обвести. Ведь по телевизору смотрит жена, подруги жены, друзья юности и детства, первая учительница, поэтому Черенков показав пару обманных движений, уложил голкипера на газон. Но тут как тут выросли перед ним два защитника ЦСКА. И Фёдор Фёдорович благородно отдал пас пяткой себе за спину, потому что краем глаза заметил моё движение в эту зону. Я же без всяких неуместных фантазий пробил на силу прямо по центру ворот, так чтоб сетка лопнула.
        - Гоооол! - В третий раз вскрикнули наши фаны, напугав уток и чаек на Черкизовском пруду.
        - Николай Петрович, хватит? - Спросил я, пролетая мимо скамейки запасных, предварительно пробежавшись с голым торсом вдоль зрительских трибун.
        - Я вам покажу, хватит! - Погрозил кулаком с виду интеллигентный дедушка в очках. - Тут 30 тысяч человек по два рубля заплатили за поход на футбол! Не хватит - я сказал!
        - Чё «Дед» сказал? - Спросил, прибежав с дальней левой бровки, Олег Романцев.
        - Совсем озверел, - ответил я. - Говорит, если ты, Олег Иваныч, сегодня не забьёшь, то вся команда после матча двадцать кругов по стадиону побежит. Это уже старческое.
        - И чё теперь? - Недоверчиво пробормотал Романцев.
        - Смелее подключайся в атаку, придумаем что-нибудь, - отмахнулся я, посмеиваясь про себя над невинной шуткой.
        Однако чувство юмора сегодня Олегу Романцеву отказало. Как только ЦСКА в третий раз разыграли мяч с центра, тот бросился в прессинг. А заполучив этот мяч, который в ногах наших соперников сегодня не держался, понёсся в атаку, комбинируя на левой бровке с Сергеем Шавло. Но первый рейд Олегу Иванычу удачи не принёс, он пробил под очень острым углом и очень не точно.
        - Иваныч! - Гаркнул я. - Сейчас подбор возьмем и беги сразу на левую штангу!
        - Понял, - тяжело выдохнул наш крайне левый защитник, размазав пыль и грязь по лицу.
        Подбор на футбольном сленге - это борьба за мяч, который выносит в поле вратарь от своих ворот. Очень важно в таких случаях не бояться ни стыков, ни верховой борьбы, и не терять концентрации, когда бьют локтями, головой или толкают так, что при падении можно сломать руку, ключицу или ребро. И у нас сегодня в опорной зоне проблем не было, ведь там буквально божил отчаянный Вагиз Хидиятуллин. Вот и сейчас, когда Владимир Астаповский сильным ударом послал футбольный снаряд на нашу половину поля, первым добрался до него Хидя. Он головой отработал точно на Черенкова и Фёдор Фёдорович зарядил слёту вдоль моей правой бровки.
        В последних матчах Черенков так привык развлекаться. Лишь заметит, что соперник оставил большие свободные зоны в защите и лупит туда, ведь я же для Фёдора что-то наподобие киборга, должен рвануть в эту зону и мяч достать. Хорошо, что сегодня день был особенный, поэтому я молча рванул и не стал выяснять отношения. А рывочки я вам скажу на 80-ой минуте - это что-то с чем-то, лёгкие горят, ноги молотят по газону из последних сил. Однако ЦСКА устал гораздо больше нашего, поэтому пролетев под рёв трибун сорок метров, я ввалил что есть силы на дальнюю левую штангу, куда должен был прибежать Романцев.
        Кончено, такие передачи вратарями обычно пресекаются, но Владимир Астаповский окончательно рассыпался, потерял веру в свои силы и на выходе сыграл не удачно, чем воспользовался прибежавший в атаку наш крайний защитник Олег Романцев. И в тот момент, когда Олег Иваныч ещё только закатывал мяч в пустые ворота, все болельщик дружно выкрикнули: «Гоооол!». Из-за чего наш бывший капитан дёрнулся и, неловко толкнув мяч в сетку, рухнул в траву. А через десять секунд оказалось, что отметившись забитым мячом, Романцев повредил кисть руки.
        - Клуша! - Выругался у бровки, рядом с которой я бегал и всё слышал, Николай Старостин и скомандовал приготовиться войти в игру юному Сергею Родионову.

* * *
        В раздевалке после финального свистка, который возвестил, что матч «Спартак» - ЦСКА закончился со счётом - 4: 1, никаких сил на эмоции уже не осталось - ни на негатив, ни на позитив. «Дед» сдержанно поблагодарил команду за игру и напомнил, что завтра в воскресенье - выходной и можно немного расслабиться, а уже в понедельник все должны быть на базе, ведь во вторник сложнейшая игра в полуфинале Кубка СССР против львовских «Карпат», лидеров первой лиги. На кону, если победим, стоит путёвка в Кубок обладателей Кубков, матчи которого уже начнутся осенью.
        - Кто хочет попылить в Европе, поднимите руки? - Хитро усмехнулся Старостин, однако от усталости почти никто не шелохнулся, кроме запасных игроков. - Что, никому не нужны премии, квартиры и машины?
        - В следующем же году у нас по плану правительства наступает коммунизм. - С совершенно серьёзным видом заявил Гаврилов. - А что? Мне в школе об этом каждый год в голову вдалбливали. Поэтому машины с квартирами всем должны достаться бесплатно.
        Шутка Юрия Гаврилова наконец-то парнями была встречена весёлым гоготом, и многие стали тут же перечислять, что ещё в стране станет бесплатным.
        - Ошибка вышла, Васильич, вот о чём молчит наука, - захохотал и я. - Бесплатно кушать - нельзя падлюка.
        - Ещё один антисоветчик на мою голову, - стараясь не заржать, погрозил пальцем «Дед». - Язык у тебя, Никон, как помело. В сборной СССР уже договорился до разбирательства в Федерации. Теперь как впаяют в понедельник дисквалификацию, что тогда запоешь? Ну, промолчи лишний раз - не переломишься!
        - Молчать бы рад, Николай Петрович, подлизываться тошно, - пробубнил я и, сложив в спортивную сумку бутсы, а остальную форму покидав в общую кучу для стирки, пошёл на выход.
        Ещё перед игрой я переговорил с «Дедом» и обсудил мою незавидную ситуацию, в которой по-большому счёту был не виноват. Николай Петрович уверил, что в обиду не даст, и что подключит всех знакомых вплоть до первого секретаря московского горкома КПСС Виктора Гришина, чтобы я отделался минимальным выговором. Но против нас в Федерации футбола собиралось мощное динамовское лобби. Я ведь своей игрой огорчил одноименные команды Тбилиси, Киева, Минска и Москвы. И теперь там просто ликовали, что лучшего бомбардира «Спартака» можно своими грязными подковёрными интригами выключить из футбола почти до сентября, на семь календарных матчей. Конечно, я потом несколько раз прокручивал в голове конфликт, возникший в Финляндии, но даже спустя несколько дней приходил к выводу, что ответил за своё унижение правильно.
        Из раздевалки нашей команды я сегодня направился не к автобусу, а пройдя по подтрибунному коридору, ввернулся в опустевшую чашу стадиона «Локомотив» и побрёл к тому выходу, из которого покидали арену несколько минут назад простые болельщики. Дело в том, что раз завтра был объявлен выходной, то мы договорились с Тамарой встретиться сегодня около спортивных касс и провести эту ночь и следующий день вместе. Всё же мы уже были не подростками, чтобы державшись за ручку ходить по кафе-мороженым и кинотеатрам. Я - самостоятельный молодой человек 21-года, хорошо зарабатывающий перспективный спортсмен. Она - учится на заочном и уже стала внештатным корреспондентом в еженедельнике «Футбол-Хоккей». Не ветер и глупости в голове у девушки.
        Перед выходом на площадь около стадиона «Локомотив», я в срочном порядке надел чёрные очки, чтоб подвыпившие поклонники футбола не задёргали. Однако около касс этой спортивной арены Тамары не было. Не исключено, что он задержалась в редакции газеты, а в век отсутствия мобильной связи в таких случаях прождать можно было долго. Мне моментально пришла на ум песня Валерия Ободзинского «Дождь и я» и, топчась на одном месте, я затянул простенькие слова себе под нос:
        Это вроде бы не трудно,
        Не дождавшись повернуться
        И уйти хоть дождик льет и льет
        Только сердце шепчет тихо,
        Ты уйдешь, а в это время
        Вот возьмет она, да и придет…
        - Привет! - Наконец послышался знакомый голос Тамары. - Извини, села не на тот автобус.
        - Хорошо хоть ты не перепутала электрички или самолет, - мы обнялись с девушкой и я тут же потащил её ловить такси, ведь после матча в моём желудке разыгрался жуткий аппетит.
        - Куда мы идём?
        - В ресторан на поздний ужин, ха-ха. - Сказал я, приобняв свою подругу. - Как сказал Остап Бендер: «В Берлине есть очень странный обычай - там едят так поздно, что нельзя понять, что это - ранний ужин или поздний обед».
        - Подожди, летишь, словно по футбольному полю, а я, между прочим, на каблуках, - чуть-чуть капризным тоном высказал Тома. - Я дома борщ приготовила, поэтому на сегодня ресторан отменяется. Кстати, в редакции сегодня про тебя говорили. Ты знаешь, что тебе грозит дисквалификация на месяц?
        - А с учётом перерыва на Спартакиаду народов Северного Ледовитого океана, я раньше сентября в красно-белой форме на футбольный газон не выйду, - пробормотал я, остановившись посреди тротуара. - Ничего мы с «Дедом», то есть с Николаем Старостиным, кое-что придумали.
        - Извините, - неожиданно к нам подошла группа подростков, лет пятнадцати или шестнадцати, и я автоматически сжал кулаки, приготовившись ко всему что угодно. - Владимир Саныч, дайте автограф. А здорово вы сегодня ЦСКА раскатали! - Выпалил самый шустрый парень из этой компании.
        - Не я один раскатывал, - буркнул я и взял у ребят для автографа журнал «Физкультура и спорт», где была размещена фотография нашего «Спартака». - Что написать-то?
        - Ну, что-нибудь от себя, пожелание какое-нибудь, - пожал плечами этот невысокий парнишка, в котором я моментально узнал актёра Михаила Ефремова, которого непривычно было видеть без опухшего от постоянного пьянства лица.
        «Михаил, не бухай, это плохо кончится! - написал я и подписал, - В. Никонов - „Спартака“ Москва».
        - К вам парни это тоже относится, - сказал я, вернув журнал ребятам.

* * *
        В понедельник 9-го июля в два часа дня на заседании Федерации футбола СССР собралось множество мужчин в деловых пиджаках. И среди этих «пиджаков» были функционеры, тренеры и журналисты. Кроме моего персонального вопроса под пунктом номер один прошло обсуждение выступления главной команды страны, которое большинством голосов было признано безобразным. Естественно виновником был назначен Никита Павлович Симонян. Симоняна немного пожурили, покритиковали и по слухам уже определили на какое-то чиновничье кресло. Далее слово взял председатель Федерации футбола Борис Федосов:
        - Товарищи, - сказал человек, который стоял у истоков зарождений хоккейного турнира «Приза Известий», автор знаменитого логотипа - снеговик с вратарской клюшкой. - На матче в Финляндии произошёл вопиющий случай. Дебютант сборной футболист московского «Спартака» Никонов оскорбил всеми уважаемого Никиту Павловича, отказался выходить на игру и устроил пьяную драку в раздевалке после игры…
        - Дисквалифицировать дебошира пожизненно, чтоб другим неповадно было! - Гаркнул тут же кто-то из-за спин журналистов, которые как и я, и братья Старостины сидели на отдельных стульях, когда наиболее важные функционеры и чиновники занимали места за длинным столом.
        - Спокойно товарищи. - Поднял правую руку Федосов, 48-летний мужчина с русыми вьющимися волосами. - Давайте сначала выслушаем самого зачинщика скандала.
        - Нечего его слушать! - Выкрикнул Константин Бесков. - Я с ним работал в «Спартака». Никонов - пьяница, драчун и дебошир.
        От этих слов мэтра отечественного тренерского цеха я чуть не подскочил с места, но Николай Петрович и его брат Андрей Петрович меня силой удержали.
        - А может его сразу расстрелять без суда и следствие! - Усмехнувшись с места, ответил Бескову Николай Старостин. - Чтобы человека казнить ума большого не надо.
        - Пусть выскажется, - сказал Михаил Зимянин, секретарь ЦК КПСС, который под руководством Суслова курировал идеологические вопросы в науке, культуре и спорту.
        И сейчас по-большому счёту многое зависело от его решения и настроения. Председатель Федерации незамедлительно предложил мне выйти к маленькой трибуне для выступаний, стоявшей по правую руку от общего длинного стола у самого окна. «Только держи себя в руках», - вспомнил я наставления своей подруги и словно перед пробитием пенальти, глубоко вдохнул и выдохнул.
        - Уважаемые товарищи, - начал я. - Партия, правительство и весь советский народ ждёт победы сборной СССР по футболу на московской Олимпиаде 80. И это ни для кого не секрет. А что в этот момент происходит в сборной? На базе в Новогорске, где шла подготовка - свинарник и бардака. Вся команда разбита по трём группам - киевляне сами по себе, тбилисцы своим кружком держаться, москвичи тоже отдельно. Поэтому на поле игры нет!
        - Ты может, Никонов, нас ещё и потренировать поучишь? - Высказался Бесков, однако ожидаемого взрыва смеха не последовало.
        - Ты, Никонов, по сути говори, - потребовал Валентин Сыч, который курировал в спорткомитете не то хоккей, не то футбол, то есть по этой самой сути - ничего.
        - Перехожу к самой игре, - сказал я. - Во время матча я не отказывался выходить на поле, я отказался разминаться в шестой раз подряд, потому что был размят получше тех, кто бегал по полю. Тогда Никита Павлович послал меня в раздевалку. А в раздевалке, когда туда вошли расстроенные поражением футболисты, я постарался разнять дерущихся парней. И перепалка эта возникла из-за разобщённости в команде.
        - Выходит, ты ни в чём не виноват? - Усмехнулся председатель Федерации Борис Федосов.
        - У меня есть большая просьба к вам, Борис Александрович. - Ответил я незамедлительно. - Прежде чем вы будете выносить моё дело на голосование, уделите пять минут личного общения.
        Ту же недовольно загудели многие члены заседания, которым не терпелось вляпать мне месяц дисквалификации. Но человека, который придумал знаменитого «Снеговичка» и который был соавтором нескольких спортивных книг, разобрало любопытство. Поэтому Федосов объявил пятиминутный перерыв, на что и был наш расчёт.
        - Если вы, Борис Александрович, - начал я в персональном кабинете главы Федерации, куда проследовали за мной и братья Старостины, - не выиграете Олимпиаду в футбол, то на ваше место поставят Вячеслава Колоскова.
        - Допустим, - заметно погрустнел он, так как Колоскова уже какие-то влиятельные люди назначили начальником сборной СССР.
        - Чтобы выиграть Олимпиаду, нам обязательно нужно попасть на чемпионат Европы, где футболисты наберутся необходимого опыта. Согласны? - Спросил я.
        - Это невозможно, - махнул рукой Федосов и выложил на стол таблицу нашей отборочной группы и оставшиеся футбольные матчи:
        ____________И_____М_____О
        Финляндия___4____8 - 10___6
        Греция_______5___12 - 7___5
        Венгрия______5____5 - 4___4
        СССР________4____5 - 6____3
        12 сентября мачт Греция - СССР. 17 октября матч Венгрия - Финляндия. 31 октября матч СССР - Финляндия.
        - Как видите, - тяжело вздохнул председатель. - Если мы обыграем Грецию в сентябре и наберём 5 очков, то потерявшая шансы Венгрия из-за наших с ней «тёплых отношений» специально дома проиграет Финляндии, которая с 8-ю очками станет недосягаема.
        - Нечего было танки вводить в 56-ом году, - тихо под нос пробубнил Николай Старостин.
        - Есть иной выход, - вступил в разговор Андрей Петрович. - Мы в сентябре с Грецией играем вничью. У нас получается - 4 очка, у греков - 6. И тогда 17 октября Венгры будут на своём поле из кожи лезть громить финнов как можно с большим счётом, чтобы набрать те же 6 очков, но по лучшей разнице занять первое место в группе и поехать в следующем году в Италию.
        «В той истории, которую я знал венгры выиграли дома - 3: 1. Почему бы и в этот раз истории не повториться?» - Усмехнулся я про себя.
        - Постойте, постойте! - Догадался Борис Федосов. - А если мы с очень хорошим счётом обыграем дома финнов в самой последней игре 31-го октября, то у всех команд в группе станет сразу по 6 очков. А сколько нам нужно забить для первого места?
        - 7: 0 или 8: 1, вполне решаемая задача. - Ответил я. - Но для этого вы должны перенести слушания по моему делу на 12 августа. К этому времени наш «Спартак» выиграет Кубок СССР, сборная Москвы на основе нашей красно-белой команды выиграет Спартакиаду, и мы упрочим лидерство в чемпионате страны. И тогда отпадут все сомнения - кто должен возглавить сборную и кто составит её костяк. И вы на долгие годы станете легендарным руководителем нашей Футбольной федерации.
        - Больно умный у вас в команде футболист завёлся, Николай Петрович, - усмехнулся председатель Федерации футбола, которому уже намылили шею в ЦК за провал отборочного турнира.
        - Сам иногда его побаиваюсь, Борис Саныч, - хитро улыбнулся Николай Петрович Старостин.