Княжич Соколов Роман Саваровский
        Ловец #01

        
        Три сотни лет я был Ловцом Цитадели и отнимал тысячи жизней ради блага миллионов. Лил кровь людей и рубил головы Эфириалов во имя равновесия до тех пор, пока меня не заманили в ловушку на отдаленную планету и не похоронили вместе с миллиардом ее жителей.
        Но я смог выжить и оказался заперт в смертном теле молодого княжича на бесконечно далекой от своего родного Веера планете.
        И, сам того не осознавая, оказался затянут в самый эпицентр дворцовых интриг древнего клана Рюриковичей, который связывает эту отсталую планету с миром Веера куда глубже, чем я мог себе представить.
        Княжич Соколов
        Пролог
        - Просто умри, зачем вся эта суета? - вздохнул я.
        - Да пошел ты морфам в зад, сраный ловец! - с паническим надрывом проорал беглец и сиганул мордой в грязь.
        Надо же, ценой сломанной руки таки смог протиснуть свое тощее тело под мусорной капсулой в канализационный отсек. Любят же крысы подыхать в дерьме.
        - Эй-эй-эй, Артем! - подал голос мой Эфириал, стоило мне сделать шаг, - ты че творишь?!
        - Нашу работу, - спокойно ответил я и взмахом руки двинул многотонную мусорку в сторону, освобождая проход.
        - Об этом я и говорю! - поднял голос напарник, - Ты же не собираешься нырять туда?!
        - Беглец уйдет, - равнодушно пояснил я и спрыгнул в квадратный отсек.
        Кровавый след преступника вел на север к очистным турбинам. Странно. Там ведь тупик. Неприятное предчувствие, сопровождающее меня весь день, вновь кольнуло сознание, но я пошел дальше.
        - Фу, какая вонь! Ты же обещал больше так не делать в биологической оболочке! - не выдержал и минуты Эфириал, который сейчас ощущал ровно то же что и я, так как с самого рождения мы с ним были неразрывно связаны.
        Все служители Цитадели рождаются не совсем людьми, а гибридами с человеческим разумом, искусственной первородной оболочкой и энергетическим придатком в виде Эфириала или его низшей формы - Элементаля.
        Обычно от этих магических существ новорожденным служителям достается лишь податливая сила, но, в моем случае, мне «повезло» получить Эфириала, сохранившего самосознание, говорливость и даже имя.
        - Мин, заткнись, - приказал я и прислушался, - мы здесь не одни.
        И мгновением спустя раздался мощный взрыв.
        Все пространство залило волной огня и бетонные перекрытия отсека сложились как карточный домик. Будь здесь какой другой ловец, может и сработало бы. Лезть под землю в биологической оболочке станет только самоубийца... ну или я.
        Использовав уникальную способность своего Эфириала, я полностью проигнорировал атаку и абсолютно невредимым выбрался из обломков наверх и оказался в заброшенном старом ангаре.
        - Живучий ловец попался, - оскалился носатый толстяк с магматическими волдырями по всему телу.
        - Даже слишком... - разумно напрягся его приятель с мертвыми синими глазами, - эй, морфова подмышка, ты, часом, не Ликвидатора за собой приволок?
        - Не-не-не, - закивал головой уже знакомый болезненно тощий беглец, - ловец этот паскудник! Ловец! Своими ухами слыхал!
        - Это что еще за сброд? - брезгливо фыркнул Мин.
        - Мелкая падаль, - ответил я, осмотревшись, - низшие элементали, что пытались жить среди людей, но не выдержали конкуренции и потеряли маскировку. Теперь шатаются по помойкам, жрут тараканов, бомжей и все что не может дать сдачи.
        - С каких пор мы занимаемся такой мелочевкой?! - не унимался мой напарник.
        - Ты с кем там треплешься, ловец?! - неуверенно попытался заговорить зубы костлявый, пока его дружки медленно начали меня окружать.
        - Тебе лучше не знать, - хмыкнул я, игнорируя их жалкие тактические потуги, - лучше ответь мне на один вопрос и сдохнешь безболезненно. Кто тебе помог?
        Сами эти трусливые отбросы не рискнули бы нападать на ловца.
        - Да пошел ты, морфова отрыж...
        Договорить костлявый не успел.
        Я мгновенно сблизился и ударом в живот переломил его хребет. Свой выбор он сделал, а задерживаться дольше необходимого в этой дыре я не собирался. День и так становился все страннее с каждой минутой.
        Оставшись без подпитки человеческого тела, низший элементаль воздуха густой прозрачной массой растекся на бетонные обломки.
        Его давно деградировавшая истинная форма была размером с арбуз, а большинство функций безвозвратно утрачены. Без паразитизма и поедания чужой живы этот комок слизи не протянет и получаса адской ломки.
        - Одним махом пробил оболочку... - с ужасом в голосе прошепелявил носатый толстяк.
        - Т-т-точно Ликвидатор... хана нам, - сглотнул синеглазый.
        Бедолаги так и замерли, боясь даже пошевелиться.
        - Мин, ты голоден? - спросил я вслух и поднял взгляд на парочку смертников.
        - Дааа, стейк бы сейчас, кружку амброзии и килограммчик клубники, да... - мечтательно начал перечислять Эфириал, но быстро осекся, - так... но откуда клубника на этой помойной планетке... Не-не-не, - наконец догадался, что я имею в виду, Мин и заверещал еще громче, - НЕТ, АРТЕМ! НЕТ! НЕ ВЗДУМАЙ! Я НЕ БУДУ ЖРАТЬ ЭТИХ КАНАЛИЗАЦИОННЫХ КРЫС!
        - Всех не надо, - безапелляционно заявил я, - только одного.
        - НЕТ!
        - Не заставляй меня повторять, - с угрозой в голосе прошептал я и вытянул руку вперед, - я должен знать с кем он сегодня говорил.
        Не способный сопротивляться моей воле, Мин разом сожрал добрую четверть моего источника и материализовался рядом.
        - С*КА! - обреченно взревел призванный Эфириал и глазами полными ярости посмотрел на двух низших элементалей, из-за которых это и произошло, - Сожри то, убей сё, расчлени это, - заворчал Мин, - хоть бы раз потратил призыв ради чего другого.
        - С меня ведро клубники как вернемся, - пообещал я.
        - С шоколадом? - загорелся Мин.
        - С шоколадом, - кивнул я, - а теперь за работу.
        Пожав плечами, Мин разом обезглавил смертников, чтобы глаза не мозолили.
        Однако едва он успел отвернуться к густому шматку слизи, как в дальнем углу ангара мелькнула вспышка. Тонкий луч размером с монету рассек пространство и остановился в считанных миллиметрах от моего виска.
        Мин в последний момент успел преградить путь внезапной атаки раскрытой ладонью.
        Попади луч сейчас, одним махом уничтожил бы мою биологическую оболочку и прожег участок мозга, отвечающий за циркуляцию живы.
        От такого быстро не восстановишься. Ублюдок точно знал, куда бить ловца.
        - Досадно, - донеслось из угла, и на свет вышел мужчина в черном экранированном пальто и очках, - меня уверяли, что сработает.
        Ставший бесполезным луч исчез так же быстро, как и появился.
        - Хрена с два такая шляпа прокатит! Ты за кого меня держишь?! - оскалился Мин.
        - За порабощенную игрушку Цитадели, - пожал плечами незнакомец, - но характер тебе оставили, странно, зачем это нужно безвольному инструменту.
        Терпение Мина лопнуло, и он распался на тысячи мелких потоков, чтобы спустя мгновение материализоваться за спиной очкарика с занесенной над его шеей рукой.
        - Какой импульсивный, - покачал головой незнакомец и сотня вертикальных лучей выстрелили из-под земли вокруг моего Эфириала и замкнулись куполом над его головой, образовав тюрьму.
        Не обращая внимания на появившуюся преграду, Мин продолжил атаку, но пробить клетку не смог. Его сотканная из вихревых потоков материализованного эфира рука распалась на кусочки от одного касания.
        - Бесполезно, - хмыкнул очкарик, - техника нейтрализации частиц создает внутри вакуум, лишая любого воздушного Эфириала доступа к его стихии и изолирует его от призывателя. Сам попался, а теперь сиди смирно и смотри как я сожру твоего хозяина.
        - А ну, живо открыл! Эй! - возмутился такой наглости Мин, но незнакомец полностью потерял к пойманному в ловушку врагу интерес.
        - Я бы на твоем месте послушал моего приятеля, - посоветовал я, продолжая с интересом наблюдать за происходящим.
        Умник совершает большую ошибку, принимая Мина за обычного воздушного Эфириала и еще дышит он только потому, что Мин балуется и тянет бой, чтобы побыть материализованным подольше.
        Как ребенок, ей богу.
        С другой стороны, и правда не каждый день встречаешь дикого Эфириала в безупречной антропоморфной оболочке. Обычно мы за ними бегаем, а не наоборот. Находить и ловить возомнивших себя богами нарушителей равновесия и есть наша главная работа.
        Желательно при этом не разрушить город или хотя бы континент. Равновесие не любит массовые смерти. Но это скорее к Ликвидаторам, мы, ловцы, работаем тоньше.
        - Ты еще не понял? Ты не в том положении, чтобы приказывать, ловец, - усмехнулся очкарик, перебирая пальцами.
        - Стой, что ты сказал? - чуть напрягся я, уж слишком много совпадений для одного дня.
        - Ты не в том пол...
        - Да не это, про вакуум, - махнул я рукой и пробил дыру в ближайшей стене.
        - Это еще что, нахрен, за срань? - удивился Мин.
        И было с чего.
        Соседние здания ходили ходуном, трескались и рассыпались на глазах. В нос ударил резкий запах пепла и крови. Плотный дым вперемешку с едкой пылью заволок все вокруг, но самым странным было то, что пока я не разрушил стену, мы ничего не слышали и не ощущали никаких толчков.
        - Упс, - поднял руки спалившийся очкарик и, секундой спустя, его шея оказалась в моих тисках, а плотная пелена вакуумной техники, окутывавшей весь наш ангар, целиком исчезла.
        - Стой-стой-стой! ОН МНЕ ПРИКАЗАЛ! Я НЕ ХОТЕЛ! ЭТО ВСЕ ОН! - истошно заверещал очкарик совсем другим голосом, и я вертикальным взмахом рассек его тело надвое.
        Не до веселья сейчас.
        - Ты понял про кого он говорил? - мрачным тоном спросил осознавший всю серьезность происходящего Мин.
        Меня же сейчас больше интересовал ответ на вопрос, который бы мой Эфириал задал следующим.
        Как нам выбраться.
        Землю тряхнуло так, что старый высокий ангар сложился как бумажный домик, и я взмыл на пять метров в воздух.
        Полет жрет эфир похлеще Мина, но сейчас мне необходим обзор на местность, и чтобы под ногами ничего не тряслось, а на голову ничего не падало.
        Видок сверху был внушительный.
        От многомиллионного мегаполиса, по которому мы шли еще полчаса назад, остались лишь руины на километры вокруг. Землю продолжало выворачивать изнутри, обрушая исполинские высотки друг на друга и погребая под собой сотни тысяч людей и элементалей. Оглушающий грохот и взрывы вперемешку с редкими криками ужаса били по ушам.
        - ПРО КОГО ГОВОРИЛ ОЧКАРИК, ТВОЮ МАТЬ?! - подлетел ко мне Мин и тряхнул за грудки, - ОТВЕЧАЙ!
        - Про Ликвидатора, - ответил я.
        - Из наших? Предатель? Стой... который... Майк? Или тот, который Хер с мордой? А зачем ему... - пытался найти слова Мин, вместе со мной наблюдая как крупная черная точка падает в самый центр города, взрывается и заливает все вокруг ярким огнем.
        - Это что, наш корабль?! - раскрыв рот, переключился Мин.
        - Был, - кивнул я и положил руку на хаотично бегающего глазами Эфириала, - соберись, приятель, пробей, кто запросил в эту дыру именно меня. Никто из местных даже близко не был мишенью нашего уровня, а это... - окинул я разрушающийся город рукой, - тщательно спланированное покушение.
        Бесчисленное количество раз меня пытались убить самыми разными способами, но разрушать ради меня маленькую, бедную и никому не нужную, но все же планету, это что-то новенькое.
        - Артем, - мертвецким голосом отозвался Мин, - связи с Цитаделью нет... совсем нет... как это возможно...
        - Значит, Ликвидатор работал не один, - вдохнул я поглубже и поднял голову к солнцу, которое едва пробивалось сквозь весь этот дым, - а это совсем скверно.
        Никогда бы не подумал, что мой последний закат будет вот таким.
        - ТЫ ДОЛЖЕН УХОДИТЬ! Брось это тело, вернись в первородную оболочку, она точно уцелела после взрыва! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ!
        - Слышу, слышу, - улыбнулся я, закончив прогонять в голове все возможные варианты действий, - поздравляю, Мин, сегодня ты станешь свободным. Как всегда и хотел.
        - ЭЙ-ЭЙ-ЭЙ! ТЫ ЧЕ НЕСЕШЬ?! Кинуть меня удумал?! И НЕ ИЗ ТАКОГО ВЫБИРАЛИСЬ!
        - Уже ничего не поделаешь, Мин, моей оболочки не было на корабле, - спокойно пояснил я, - а ретранслятор уничтожен. Без связи я смогу перебрасывать сознание только в пределах планеты.
        Как убить сильнейшего ловца, который способен перемещать сознание в кого угодно по щелчку пальцев? Правильно, запереть на погибающей планете, где живых вместилищ просто не останется.
        Это даже красиво. Ядро уже дестабилизировано и, с минуты на минуту, от миллиардной планеты останутся лишь осколки, бередящие бескрайний космос.
        - Мин, - из последних остатков эфира сопротивляясь гравитации, сказал я.
        - Да? - дрогнувшим голосом отозвался мой единственный за три сотни лет жизни друг.
        - Никогда и никому больше не позволяй себя схватить. Будь свободен! Обещаешь?
        - Обещаю... - успел услышать я перед тем, как мой источник иссяк и блаженное небытие поглотило меня в свои объятия.
        Глава 1
        Теплый августовский ветерок обдувал лицо. Кристально-голубое безоблачное небо обещало всем жителям княжества приятный солнечный денек.
        - И сегодня дрыхнуть собрался? - спросил я вслух.
        Ответом мне была лишь тишина.
        Хоть на днях и стукнуло ровно пять лет с тех пор, как я очнулся на этой неизвестной планете, не проходило ни дня, чтобы я не попытался дозваться до своего Эфириала.
        И каждый раз тщетно.
        Нынешних сил смертного тела, в котором я оказался заперт, попросту не хватало.
        По какой-то причине, я утратил свой источник, а от врожденной с Мином связи остались только слабые отголоски его мыслей, да редкое прерывистое дыхание, больше напоминающее храп.
        Пришлось без способностей ловца и связи с Цитаделью разбираться, куда я попал, и адаптироваться в новых условиях.
        И, надо признать, за пять лет я немного в этом преуспел и даже проникся местным образом жизни.
        - Зря, зря, - вздохнул я, принявшись разогревать мышцы, - опять пропустишь все самое интересное.
        Не то что бы я всерьез ожидал ответа, скорее продолжал говорить с Мином по старой привычке.
        Ведь этот ленивый коматозник, спрятавшийся в глубине слаборазвитого магического источника этого тела, оставался единственной ниточкой, связывающей меня с родным миром Веера. А еще, похоже, именно он спас мою задницу на той злосчастной планете.
        Теперь мой черед возвращать долг. И если для восстановления нашей связи потребуется подчинить весь энергетический запас этой хилой планетки, я это сделаю.
        - Что ж, как знаешь, - хмыкнул я, завершив легкую разминку, и оперся на дальний край крыши высотки, - и сегодня без тебя справлюсь.
        Находясь в отличном расположении духа, я прикрыл глаза и продолжил слежку.
        Снизу доносились трели птиц и успокаивающий шум воды. Взрыв запасного генератора заставил уже обесточенное здание вздрогнуть. Три глухих хлопка оповестили об уничтожении береговых автономных турелей Иртышских ворот крепости.
        На территорию прорвались двое.
        Неплохо двигаются, слаженно. Особенно огневик. Пожалуй, останусь поприветствовать гостей из индийского клана лично. Издалека ведь прибыли, да еще и на британской подводной стелс-капсуле класса «Фантом», привести в движение которую могут только одаренные воды не ниже шестой ступени.
        После стольких стараний, гости и обидеться могут, если им не оказать должного приема.
        - Цели семь и восемь ликвидированы. Жертв нет, - доложил последний не отчитавшийся отряд, и я открыл глаза.
        Надобности в «Оке сокола» больше не было, и я развеял технику.
        Глаза неприятно щипало, а на восстановление обычного зрения ушла еще пара секунд. Впервые я использовал «Око» одновременно в десяти точках и эксперимент можно считать успешным.
        Смертное тело, к которому я все никак окончательно не привыкну, справилось без критичных повреждений и с приемлемыми затратами эфира.
        За эти пять лет я немножко смог узнать о планете, на которую попал.
        Хрупкая оболочка, примитивный энергетический фон и лишь зачаточное развитие магических элементов. В таких условиях тут не то, что Эфириалы, даже низшие Элементали появятся только через тысячу лет взрывной эволюции.
        В итоге и мощь местного эфира не идет ни в какое сравнение с родным Веером. Где бы ни находилась эта планета, от дома она бесконечно далеко.
        Во всех смыслах.
        Однако базовые принципы преобразования магической энергии не изменились, а значит, восстановление былой силы вопрос времени. Нужно лишь найти способ преодолеть череду ограничений смертного тела и успеть это сделать до того, как оно зачахнет от старости.
        И самым актуальным из ограничений сейчас был резонанс, ради которого я сегодня и затеял небольшую заварушку.
        Хруст бетона и две раскрывшиеся следом абордажные кошки заставили меня перевести взгляд.
        Спустя пару секунд, на противоположном краю крыши ловко приземлились два босых крепко сбитых индуса. Лохматые черные бороды покачивались на ветру, поблескивала на солнце смуглая коричневая кожа, холодные сосредоточенные взгляды были устремлены строго на меня.
        Тот, что был помоложе, носил белую рубаху слуги, кожаный пояс и темно-синюю чалму на голове. Его тощие руки подрагивали, а покров едва окутывал все тело. Управление подводной капсулой порядком измотало беднягу, да и погода сегодня не самая приятная для водника. Его атрибут любит холод и влагу.
        Желаемого резонанса против такого ослабленного дрища точно не добиться, поэтому куда больший мой интерес вызвал второй индус с острыми чертами лица, который буквально пылал силой.
        Для его атрибута огня безоблачный летний денек в пик солнечной активности подходил идеально. Да и выглядел огневик внушительно.
        Высокий рост, уверенный взгляд, расслабленная стойка и пара боевых шрамов. Легкий кафтан был украшен золотыми нитями и рубиновыми пуговицами. Шелковый пояс искрился бриллиантовой вязью. На каждом пальце красовались кольца с драгоценными камнями, а правое предплечье было увешено десятком золотых браслетов.
        Венцом образа члена явно состоятельного индийского клана был штурмовой магострел «монарх» британского производства. Весьма дорогая игрушка.
        А раз огневик с такой профессией дожил до седины, кое-что уметь должен.
        - Добро пожаловать в Российскую империю, господа, - радушно поприветствовал я гостей, - Артемий Сергеевич Соколов к вашим услугам.
        Приветливая улыбка не сходила с моего лица, явно отражая приподнятое настроение. Помимо сильного по местным меркам противника, я получил зацепку для князя, за которую смогу выторговать себе еще больше свободы действий и плотнее заняться проблемой резонанса и развития личной силы.
        Крайне ограниченный круг лиц мог себе позволить нанять индийского аристократа.
        Уже руки чешутся допросить знатного гостя и выяснить имя заказчика, за которым капитан имперской разведки, князь Сергей Леонтьевич Соколов гоняется уже восемь лет.
        - То есть ты княжич? - недоверчиво хмыкнул огневик.
        - Не похож? - наигранно обиделся я и окинул себя взглядом.
        Идеально выглаженная рубашка, галстук с вшитым золотым гербом Соколовых, парадные запонки, стильный ремень, да даже новые часы надел, собранные имперским отделом разработок под заказ в двух экземплярах специально для нашего рода.
        - Этот пацан точно моя цель? - сухо спросил аристократ у слуги, проигнорировав мой вопрос.
        Обидно.
        Мне казалось, я начал делать успехи на местных уроках делового общения. Да и не очень-то вежливые эти иностранные делегаты. Собственность ломают, крепости штурмуют, подданных пугают, еще и не здороваются. А варварами называют других.
        Странная планета.
        - Точно он, - подтвердил слуга, сверившись с потрепанной фотографией в руке.
        - Один пацан на крыше. Без оружия. Без охраны, - разочарованно пожал плечами огневик и перехватил магострел поудобнее, - кто ж знал, что самый дорогой заказ в моей жизни окажется и самым легким. Кончай его.
        - Слушаюсь, - едва слышно ответил слуга и резко вскинул правую руку.
        В тот же миг мои глаза накрыла непроглядная голубая пелена, а следом раздался одиночный выстрел магострела.
        Крайне неожиданно потеряв зрение, реагировать пришлось на слух и колебания воздуха.
        Занятный сюрприз.
        Слуга оказывается кое-что умеет. Точечное ослепление весьма редкая родовая техника, а слаженность действий двух индусов могла стать проблемой в затяжном бою.
        Без единого лишнего движения, я отвел левое плечо, пропуская заряженную атрибутом огня пулю мимо себя. Одна такая запросто разорвет это смертное тело на кусочки. Мой нынешний воздушный покров для нее все равно что бумага.
        Щелчок усилителя на «монархе» и резко возросшая температура воздуха вокруг намекали, что огневик затягивать бой не собирался, а это уже становилось немного опасно.
        Сражаться против двоих высокоранговых одаренных разом я не планировал, живым мне хватит и одного.
        Мгновенно восстановив «Око сокола», я открыл обзор на поле боя с высоты птичьего полета. Ослепление водника никак не мешало моей родовой технике, которая подавала картинку прямиком в мозг.
        Три последующих выстрела из «монарха» огневик сделал более прицельно, намеренно изменяя угол и подстраиваясь под мои сканирующие потоки воздуха.
        Оперативно просек причину промаха.
        Неплох.
        Но с активным «Оком сокола» я без труда читал действия огневика. Оставалось лишь наглядно показать индусам почему использовать магострел против меня плохая идея.
        На этот раз усиленные магическим огнем пули полетели куда быстрее, и уклониться я не успевал физически. Смертное тело накладывало ограничения буквально на все мои привычные приемы, но за пять лет я более-менее приспособился к новым реалиям.
        Первые две пули пошли на неудобной траектории, и их я мягко отклонил направленным потоком воздуха, а вот третья идеально подходила для моей задумки.
        Вместо того, чтобы отталкивать, я позволил магической пуле подлететь ближе и, сжав и соединив циркулирующие вокруг потоки воздуха, создал дугообразную потоковую трубку за своей спиной, мягко заставив смертоносный снаряд изменить траекторию.
        Оказавшись под контролем моей техники, пуля безобидно обогнула мое тело по дуге, и устремилась четко по новой траектории обратно к индусам.
        Громкое шипение эхом разлетелось по крыше, оповещая о точном попадании в цель.
        Все произошло так быстро, что водник не успел даже моргнуть. Влетевшая прямиком в горло слуги огненная пуля слегка отбросила его назад, но пошедший трещинами защитный водный покров устоял.
        Контроль над своей техникой ослепления ошалевший водник потерял мгновенно, и я уже своими глазами наблюдал, как, подчиняясь моей воле, потоки воздуха проникают в образовавшиеся трещины поврежденного покрова, образуют плотное кольцо вокруг беззащитной плоти молодого индуса и резким разнонаправленным порывом сворачивают ему шею.
        Тело водника обмякло и упало на пол раньше, чем он успел издать хотя бы один звук. Второй же враг даже не шелохнулся.
        Хорошая концентрация.
        - Занятный фокус, ветряк, - соизволил вновь заговорить со мной индийский аристократ и окинул коротким равнодушным взглядом своего мертвого слугу.
        Огневик прекрасно понимал, что без водителя подводной капсулы живым из княжества ему теперь не уйти, но я не уловил в опытном наемнике ни единого намека на страх.
        Все же есть среди индусов многообещающие противники. Жаль только пришел всего один.
        Поразмыслив над изменившейся ситуацией пару секунд, огневик разумно убрал магострел за спину и поднял взгляд на меня. В его пылающих рубиновых глазах не было ни гнева, ни ярости. Лишь твердая решимость довести работу до конца.
        - У меня хорошие учителя, - соврал я.
        Уровень магического образования в пограничном Омском княжестве оставлял желать лучшего. Только статус наследного княжича и сопутствующие ему привилегии задержали меня здесь так надолго.
        К тому же, пять лет назад мне не повезло попасть в тело тринадцатилетнего ребенка, что изрядно снизило уровень моей самостоятельности.
        - Вот уж вряд ли, - поиграл желваками индус, - иначе бы тебе объяснили, что истинная сила ветряка не в скорости или фокусах, а в информации, что несет своему хозяину дар ветра. Именно способность заранее избежать смертельной опасности делает сильного ветряка сильным. Ведь как бы быстр и ловок ты ни был, пацан, наступает момент, когда бежать уже слишком поздно.
        Я лишь хмыкнул в ответ на повсеместное заблуждение местных. Разубеждать индуса у меня не было никакого желания. За пять лет нахождения на этой планете я успел понять, что атрибуту воздуха здесь нашли эффективное применение только в разведке.
        Огневик не торопился действовать. Лишившись единственного пути отхода, он решил потратить освободившееся время на выбор оптимального способа меня прикончить. Вариантов в арсенале наемника его уровня имелось предостаточно.
        - Вдова на позиции, - раздалось в наушнике недовольным голосом.
        Периферическим зрением я отметил отблеск оптики на крыше речного порта, в двух сотнях метров за спиной индуса.
        Ожидаемо первой вернулась именно моя заноза в заднице и, по совместительству, личная телохранительница Анна Руслановна Зверева.
        Эту чокнутую приставили на защиту жизни княжича Соколова еще восемь лет назад. И хоть с моим появлением в этом теле наличие личного телохранителя стало абсолютно не актуально, упрямая молодая девушка и по сей день относилась к своим обязанностям с одержимой серьезностью.
        И тот факт, что Анна Зверева за последние два года не выиграла у меня ни одного спарринга, ничуть не сказался на ее безумном рвении защищать молодого княжича от любой опасности.
        Скорее наоборот.
        Правда, прямо нарушить мой приказ не вмешиваться она не могла, что Звереву сейчас жутко бесило.
        Будь ее воля, эта одержимая бы уже пустила усиленную магическую пулю индусу в затылок, а меня заперла в бункере, в смирительной рубашке среди мягких стен. Подальше от страшных опасностей этого жестоко мира.
        - Если бежать уже поздно, то тебе же проще будет выполнить свой заказ, тхаг, - с четким выражением на последнем слове сказал я, когда пауза затянулась.
        Созданное мной свободное окно стремительно закрывалось и уже совсем скоро здесь будет не протолкнуться от дружинников княжества. А это не нужно ни мне, ни индусу.
        - Ты знал, что именно воин из клана тхагов идет по твою душу и все равно остался? - сочувствующе покачал головой огневик, - Позволь заполнить пробел в твоем пустом варварском образовании, ветряк, и преподать тебе последний урок. Тхаги всегда выполняют заказ, - ровным наставительным голосом проговорил индус, после чего стянул с большого пальца массивный перстень и опустил его на ладонь.
        Вспыхнувшее пламя мгновенно расплавило металл, оставив в пылающей руке огневика лишь камень. Нагретый магическим огнем рубин вздрогнул и распался на тысячи осколков, придав пламени в руке индийца размытую форму звериной морды.
        - Он из первородных тхагов! - не сдержалась Зверева, и я даже через наушник услышал щелчок усилителя на ее магической винтовке.
        - Не вмешивайся, - шепнул я одними губами, наблюдая как тхаг взмахом руки направил уже увеличившуюся втрое огненную морду зверя себе под ноги.
        Широко раскрыв пасть, голова призванного существа сомкнула огненные клыки на шее дохлого слуги.
        Поглощенная человеческая плоть распалась на мелкие магические кусочки, которые закружили позади огненной морды и последовательно трансформировались в широкую шею, передние лапы с толстыми когтями, пятнистую покатую спину и выгнутый огненный хребет.
        Не прошло и двух секунд, как голодными рубиновыми глазами на меня смотрел сотканный из огня зверь, внешне напоминающий местную гиену.
        В нос ударил запах паленой плоти, по окончательно оформившимся клыкам с шипением стекала магматическая слюна, утробное рычание, напоминающее адский смех, пробирало до мурашек.
        Заложенные в смертное тело глубинные инстинкты были неподвластны даже мне и дали о себе знать выбросом адреналина. Сердцебиение ускорилось, ладони слегка вспотели, и лишь закаленный разум Ловца оставался спокойным.
        Подогнув когтистые огненные лапы, тварь проплавила дыры в бетоне и была готова броситься в атаку в любой момент.
        И ведь это была не иллюзия, а самый настоящий призыв. Огромная редкость для одаренных этой планеты. Только достаточно древний род способен добиться материализации местного слабого эфира, да и то, далеко не каждый.
        Этому здесь обучаются поколениями.
        Зверева оказалась права, передо мной действительно первородный. Любой воздушник на моем месте должен был давно сбежать от столь опасного врага. Тем более молодой княжич, которому едва стукнуло восемнадцать.
        - Не стоило отпускать всю охрану, самоуверенный ветряк. Никто не успеет тебя спасти!
        Ничего не говоря в ответ, я скосил взгляд в сторону единственного выхода с крыши. Повинуясь моим потокам, замок щелкнул, и металлическая дверь в восьми метрах справа от меня медленно раскрылась.
        - Я предупреждал, ветряк, бежать уже слишком поздно, - усмехнулся тхаг в ответ на мои действия, и гиена сорвалась со своего места.
        Глава 2
        Окутав свое тело ускоряющим покровом, я дернулся в сторону двери.
        Хитрый тхаг не просто так выбрал именно сильнейшую родовую технику призыва, которая разом сожрала три четверти его запасов эфира.
        Не смотря на все свои пафосные речи, старый аристократ реально испугался, что я припас еще фокусов и смогу найти способ убежать.
        Вот и зашел с козырей. Чтобы наверняка. И оказался прав, бегать быстрее магического зверя та еще задачка.
        - Только вот кто сказал, что я вообще собирался сбегать? - хмыкнул я про себя и скосил взгляд на гиену.
        Призванная огненная тварь изначально рванула отрезать мне путь к выходу, а полную материализацию получили лишь лапы и челюсти, что с головой выдавало намерения индуса и предопределило мои последующие действия.
        Воздушные потоки завершили сканирование структуры гиены, и я резко остановился, не добежав до двери трех метров.
        Гиена двигалась хоть и быстро, но весьма предсказуемо. Высекая искры на бетоне, магический зверь спешно скорректировал курс на замершую на месте цель и растянулся в прыжке.
        Выставив вперед огненные когти, тварь раскрыла голодную пасть и, не замечая ничего кроме добычи, влетела точно в заготовленную мной ловушку.
        Со своей четвертой ранговой ступенью я пока не могу создавать магические воздушные потоки, но вполне способен использовать те обычные, что витают вокруг.
        Заранее собранный в одной точке воздушный пучок шквалом взорвался под брюхом гиены. Зверь взмыл вверх выше, чем планировал, и лязг клыков просвистел в двух сантиметрах над моей головой.
        От незамедлительно последовавшего взмаха когтей я легко увернулся, после чего, сплошным потоком пустил зверя прочь с крыши, используя его собственную массу. Лишь частично материализованный, он весил не больше котика.
        Тварь судорожно извернулась в полете и, отчаянно размахивая лапами, попыталась ухватиться за край, но оставила лишь глубокие обугленные порезы и с жалобным рыком улетела вниз.
        Я был знаком с типом призванного зверька. Не раз встречался с подобными, будучи Ловцом. Правда гораздо более опасными и умными его вариациями, но и я сейчас далеко не в лучшей форме.
        Пятнистый падальщик, подвид класса элементалей-трупоедов. Способен перерабатывать мертвую плоть в собственный эфир и усиливаться. Опасная и бесконечно выносливая тварь в затяжном бою с кучей трупов вокруг, но для сражения один на один подходит не очень.
        Летать эта глупая зверюшка не умеет, а будучи материализованной лишь частично, имеет весьма ограниченную подвижность. Зная полученный ей приказ «догнать беглеца», предсказать действия гиены не составило труда.
        Даже «Око» задействовать не пришлось.
        Расслабиться после локальной победы мне не дал свист раскаленного воздуха. Спешно развеяв технику призыва, индус вернул часть затраченного на гиену эфира обратно и рванул в атаку.
        На этот раз сам.
        Использовать магострел огневик не решился и запустил в меня длинный бордовый платок из твердой ткани.
        Один конец платка был обмотан вокруг кулака индуса, а второй поблескивал вшитым острым лезвием, и по дуге летел в мою сторону.
        Отравленное острие было не так опасно, как полыхающие вокруг него магическим огнем нити, но моему покрову хватит и простого лезвия.
        Если попадет, конечно.
        Используя высвободившиеся потоки воздуха, я дернул свое тело в сторону от угрозы и только в последний момент заметил, что молчаливый тхаг предсказал мой маневр и уже скользнул наперерез.
        Позади меня был обрыв, с которого я скинул гиену, а справа индус мне перекрыл путь к двери своим огненно-острым платком.
        Уходить я мог только влево и тхаг меня здесь ждал.
        Я знал, что огневик не позволит неудачной атаке гиены пропасть даром, но не ожидал, что индус сориентируется настолько быстро.
        Он мог оказаться в этой точке вовремя, только если бы четко знал, что я легко расправлюсь с его гиеной и начал движение одновременно с ней.
        Умен.
        Раскаленная техникой касания ладонь огневика устремилась к моей шее сразу же, стоило нам оказаться рядом. Не имея никакой возможности ускориться еще больше, я попытался на ходу подбить руку тхага снизу, но мои потоки воздуха бессильно рассыпались под мощью магического огня.
        Острый приступ боли заставил поморщиться, запах паленой плоти ударил в нос, но смертоносная огненная рука зацепила мою шею лишь кончиками пальцев и схлопнула пустоту.
        Избежав захвата, я вырвался на оперативный простор и мигом разорвал дистанцию еще больше.
        Было близко.
        Контактные техники огневиков самые разрушительные и такое касание способен выдержать только магический покров воды, да и то недолго, что уж говорить про мой ветерок.
        - Отряд Березникова внутри крепости, будь добр, не сдохни еще тридцать секунд, - отрапортовала Зверева приказным тоном.
        Затянул я, конечно, бой с индусом, раз даже престарелый глава службы безопасности успел вернуться спасать княжича. Хоть бы ожоги не заметил, а то до ночи причитать будет.
        - Теперь ясно, ради кого было столько мороки, - бесстрашно стоя спиной к двери просопел тхаг, а ведь благодаря тепловизору он прекрасно знал, что мое подкрепление уже на подходе, - признаю, ты весьма талантлив для своего возраста, ветряк. Пожалуй, даже слишком. Жаль, что такой самородок родился не в клане тхагов, а в глуши среди варваров. Прожил бы подольше.
        С этими словами глаза индуса засветились ярче прежнего, вены на лбу взбухли, а черные волосы на голове обуглились. Тхаг подогнул колени, глубоко вдохнул и резко сомкнул ладони. Оглушающий хлопок отправил во все стороны обжигающую волну горячего воздуха, заставив меня отойти к дальнему краю крыши.
        Стиснутые ладони индуса вспыхнули ярким пламенем, разом расплавив все оставшиеся украшения, и магический огонь окутал все тело тхага целиком.
        А следом волна смертоносного пламени залила собой каждый сантиметр крыши.
        Мог ли я спрыгнуть и выжить?
        Вполне. И без использования «Ока сокола» я знал, что дотошная Зверева давно организовала страховку на земле.
        Способен ли я что-то напрямую противопоставить магическому огню?
        С нынешним рангом нет.
        Мой ветерок его даже не колыхнет. Только вот в момент атаки тхага я заметил, что его запасов эфира не хватило, чтобы покрыть крышу магическим огнем полностью.
        Пробелы индус заполнил обычной стихией, на создание которой затраты эфира куда меньше.
        И я с радостью воспользовался предоставленной лазейкой. Заранее определив маршрут, я точечно выкачал кислород из участков с обычным огнем и нырнул прямо туда.
        - Стой, придурок! Сгоришь же... - раздался в ухе взбешенный голос Зверевой, но исчез вместе с расплавленным динамиком.
        Надо отдать индусу должное.
        Даже его финальная атака оказалась не актом отчаяния, а крайне сложной в исполнении техникой. Обычный огневик на его месте просто вытащил бы из источника все до последней капли, понадеявшись на удачу.
        Тхаг же атаковал осознанно.
        Пустил первым обычный огонь, чтобы ослабить бдительность и заманить импульсивного самоуверенного юнца, а уже внутри хитро вплел смертоносные участки магического огня, тщательно замаскировав их по всей площади атаки.
        Индус был абсолютно уверен, что я не сдержусь в желании его добить и, переоценив свои силы, сам зайду в смертельную ловушку.
        Надо признать, план был хорош.
        Уверен, любой восемнадцатилетний одаренный воздуха на планете, каким бы сильным он ни был, попался бы.
        Потому что в этой ситуации от смерти мог спасти только боевой опыт и холодная голова. Чтобы выжить, было необходимо составить маршрут заранее и контролировать все до единого воздушные потоки на крыше.
        Ведь в этом, казалось бы, огромном огненном лабиринте безопасным оказался лишь один единственный путь.
        Но, к сожалению для старого наемника, я уже давно не восемнадцатилетний самоуверенный пацан, что на эмоциях бросается вперед без плана. Я прекрасно знаю, что нет зверя опаснее, чем тот, что загнан в угол.
        Спустя семь секунд витиеватого пути сквозь дорожку затухающего без кислорода огня я оказался прямо перед тхагом.
        Индус обессиленно сидел на коленях, с его истощенного тела медленно слезали куски обгорелой кожи, еще несколько секунд назад пылающие мощью руки бессильно болтались по ветру.
        Но несмотря на все это, взор старого аристократа был тверд, а подбородок гордо приподнят.
        Казалось, индус ничуть не расстроился тому, что несмотря на все его усилия я не сдох. Более того, тхаг довольно улыбнулся уголками губ и едва слышно произнес:
        - Моя смерть ничего не изменит, ветряк... Ты уже принадлежишь Кали...
        Явно религиозный посыл угрозы я понял лишь частично, знаний языка не хватило.
        Было похоже на молитву или скорее проклятье. Не уверен, что он вообще сказал это на хинди. Или так только показалось? Переспросить я не успел, потому что индус неожиданно резко взмахнул рукой.
        Даже без подпитки эфира атака наемника оказалась удивительно резвой, и я инстинктивно одернулся назад, пропустив вшитое в бордовый платок лезвие мимо себя. И только взглянув еще раз на самодовольное морщинистое лицо старого аристократа понял, что атака предназначалась вовсе не мне.
        Пройдя по идеальной короткой дуге, отравленное лезвие бумерангом летело в его собственную шею.
        Вдалеке раздался глухой звук выстрела.
        Пущенная с ювелирной тучностью пуля разорвала платок посередине и отравленное лезвие не достигло цели. Магический огонь вокруг погас окончательно и в тот же миг мои высвободившиеся потоки воздуха окутали индуса и придавили его к земле.
        Поддерживать защитный покров или как-либо сопротивляться тхаг уже не мог. С пустым источником не повоюешь.
        Секунду спустя на крышу вывалился отряд Березникова. Отставной майор имперской разведки, а ныне глава службы безопасности рода Соколовых исполином возвышался над покрытыми в тактический доспех дружинниками.
        И что он вообще забыл во внешней разведке. Со своим-то ростом в два метра десять сантиметров быть незаметным весьма проблематично.
        Особенно учитывая, что полевую службу он провел в великом княжестве Корейском и именно оттуда привез в подарок вертикальный шрам от брови до подбородка. Копьем видать дотянулись мятежные полурослики.
        Дружинники оперативно оценили обстановку и поспешили к обездвиженному пленнику, а Березников, недовольно покачивая седой головой, направился прямиком ко мне.
        Единожды окинув поле боя опытным взором, отставной майор мог покадрово воспроизвести в своей голове произошедшее тут сражение и увиденное ему явно не понравилось.
        Ссориться со стариком мне не очень хотелось, и я сделал самый доброжелательный вид, на который только был способен.
        Помимо моего отца, Иван Васильевич Березников был единственным человеком в княжестве, кто имел полномочия мне приказывать. Хорошо хоть пользовался он этим достаточно редко. А с тех пор, как прозевал мое похищение персами два года назад, и вовсе ограничивался только настойчивыми советами.
        Тем не менее, убедить его на вчерашнем брифинге оставить меня на крыше одного было не самой простой задачей.
        - Артемий Сергеевич, - строго пробасил Березников, окинув меня осуждающим взглядом, - решили подышать свежим воздухом? Помнится, вы планировали переждать нападение в подвальном бункере.
        Хотя, если говорить совсем откровенно, я вообще не стал вчера упоминать, что планировал вступить в бой в одиночку до прихода подкрепления. Иначе кто бы мне позволил так рисковать.
        Нет, напрямую бы не запретили, отец сейчас в отъезде, но остались бы страховать со всех сторон и обломали бы всю затею.
        Ни о каком резонансе не может быть и речи, пока за твоей спиной есть парашют. Риск смерти должен быть реальным, иначе дар не пробудить.
        Правда, даже после очередного смертельного боя без страховки я ничего нового в себе не ощущал. И нырок в этот огненный коридор, который наверняка довел до истерики Звереву, по факту не нес для меня реальной опасности.
        Тхаг был неплох, но этого оказалось недостаточно. Вот если бы их было хотя бы пятеро...
        Резонанс все также бесконечно далек, а значит, очередной месяц прошел насмарку.
        - Погода сегодня чудесная, Иван Васильевич, не сдержался, - ответил я, невозмутимо поправляя чуть развязавшийся галстук.
        Поднятый ворот черной рубашки технично скрывал от цепких глаз Березникова три глубоких ожога, а в остальном на мне не было ни единой царапинки. Даже дыхание не сбилось.
        - Не сдержались, как же, - выдохнул отставной майор, - сомневаюсь, что Аннушку устроит ваш довод.
        - Не извольте беспокоиться, Иван Васильевич, - улыбнулся я, - Анна Руслановна мое личное проклятье и мне с ней разбираться.
        - Зря вы так, княжич, - покачал головой Березников, - девчонка ведь ради вас из кожи вон лезет. Слышали бы вы, как она за вас переживала.
        - Покрывала меня отборным матом и десять раз обещала прикончить собственными руками? - предположил я.
        - Ну уж не десять... - задумчиво почесал седую голову Березников, - три раза всего. Да и новых бранных слов я на этот раз от нее не узнал. И откуда она их столько...
        - Пленник мертв, - прервал нашу беседу запыхавшийся мужской возглас.
        Мы с Березниковым синхронно повернули головы в сторону лежащего тхага, вокруг которого суетились лучшие дружинники Омского княжества.
        Не могли же профессионалы передового отряда, лично отобранные Иваном Васильевичем, так глупо облажаться и допустить смерть полностью обездвиженного заложника с пустым источником? К тому же среди них был опытный полевой целитель, да и я воздушными потоками контролировал каждый мускул индуса...
        - Тело на вскрытие к остальным, - ничуть не удивился новости Березников и, переведя взгляд на меня, тут же пояснил, - капсула с ядом.
        - В зубах? - прогоняя в голове изменившийся расклад, машинально спросил я.
        После очередной неудачи с резонансом, единственным оставшимся плюсом операции, на подготовку к которой я затратил целый месяц, был пойманный индийский аристократ и редкая возможность пролить свет на заказчика, но и здесь...
        - Если б так просто, успели бы нейтрализовать, - вздохнул Березников, - капсула с магическим ядом вшита глубоко внутри тела. Предположительно срабатывает в момент истощения источника.
        - Откуда вы... - начал было я, но тут же догадался и спросил чуть помрачневшим голосом, - скольких взяли живьем?
        - Двух главных координаторов, как и планировалось, - серьезным тоном ответил Березников, - только до штаба живыми они не доехали. Погибли по пути. Несмотря на соблюдения протокола безопасной перевозки особо ценных пленников и присутствие целителя.
        - То есть ни одного живого языка, - констатировал я и устало потер виски, - Надо было разговорить тхага во время боя или захватывать того, что слабее... наверняка слуга тоже что-то знал...
        - Здесь вы сделали более, чем достаточно, Артемий Сергеевич, - похлопал меня по плечу Березников, - Поверьте, не я один заметил, насколько опасен оказался враг. Многие из моих ребят сегодня вернутся домой живыми именно потому, что тхага встретили вы. Они этого не забудут. И я вам за это благодарен, княжич. Поэтому примите совет от старика, прикройте чем-нибудь шею и ступайте вниз, там вас уже ждет машина. Остальное оставьте моим людям. Тхаги умеют заметать следы, но поверьте мне, Артемий Сергеевич, - со сверкнувшим огнем в глазах сказал Березников, - я и мертвых смогу разговорить. К вечеру у вас будет полный отчет.
        - Не сомневаюсь, Иван Васильевич, - кивнул я после короткого раздумья, - и благодарю, но ваша машина мне не понадобится. У меня еще есть планы на сегодняшний день.
        - Машина не моя, Артемий Сергеевич, а княжеская, - неожиданно пояснил Березников.
        - Отец уже вернулся?
        - Час назад, - кивнул отставной майор, - ожидает вас на экстренную аудиенцию, а теперь прошу меня простить, - добавил Березников и, вежливо кивнув, откланялся.
        И как это понимать? «Командировка» моего отца в Цинскую империю должна была длиться еще как минимум сутки.
        Вернуться раньше срока, совсем не похоже на пунктуального князя Соколова, дни которого расписаны по минутам на полгода вперед. А тут он внезапно высвободил целые сутки.
        К тому же его ранний приезд жутко невовремя.
        У меня никаких дельных новостей на руках еще нет. Основные отчеты аналитиков, выводы Березникова и служб наблюдения будут готовы только к вечеру, а без захваченных пленников что у меня есть прямо сейчас?
        Только факт того, что наш теневой враг смог задействовать первородного тхага и имеет связи в Индии?
        Не густо.
        С таким не то, что билет в Индию не выторгуешь, даже Звереву с плеч не скинешь. Без назойливой телохранительницы, которая и в ванной наблюдает за моей безопасностью, добиться резонанса будет в разы проблематичнее.
        Так или иначе, оставлять все как есть я больше не могу. Я достиг потолка развития в текущих условиях и за последний месяц мой дар ослаб на два процента.
        Похоже, настало время покинуть насиженное гнездо.
        Глава 3
        Первый этаж Омской крепости уже жил своей обычной жизнью.
        Опасность миновала, и эвакуированные сотрудники спешно возвращались к своим обязанностям. Телевизоры в холле вовсю крутили новости об успешном предотвращении самой масштабной террористической атаки в истории княжества, транслировались смачные кадры облав на крупнейшие криминальные ячейки и массовые задержания преступников.
        Я вежливо улыбался воодушевленным очередной победой подданным и, благодарно кивая в ответ на личные похвалы, выбрался на улицу.
        Легкая прохлада немного облегчала жгучую боль от ожогов, но самое главное, успокаивала разум. Непростой денек начался не так как я планировал, да и закончится, похоже, не лучше.
        Убедить князя Соколова дать мне больше свободы будет непросто. Конечно, можно сбежать, но, если честно, я до последнего надеюсь, что до этого не дойдет.
        Все же статус и ресурсы наследного княжича аристократического рода оказались хорошим подспорьем на этой планете. Без этого на адаптацию в неизвестном мне мире я бы затратил куда больше пяти лет, особенно учитывая, что я изначально попал в тело тринадцатилетнего ребенка.
        Да и к членам рода Соколовых я эмоционально привязался за эти пять лет. В Цитадели бы меня за эту слабость отстранили от полевой работы лет на десять, сослав перевоспитываться на Гектум.
        Человеческие чувства - это высшая слабость Ловца и за каждым ее проявлением следят особенно строго. Ведь из всех служителей Цитадели только мы, Ловцы, генетически куда ближе к людям, чем к Эфириалам.
        - Доброго дня, княжич, - вежливо кивнул мой личный водитель.
        - Привет, Витя, - махнул я рукой, - я ведь дал тебе выходной. Разве не сегодня премьера в театре, на которую так хотела твоя жена?
        На вечер у меня были планы на пограничной заставе, а в неодобренные Зверевой вылазки я предпочитал выбираться без лишних глаз. Иначе моя телохранительница из всех свидетелей потом всю душу вытрясет, а верных мне людей я старался беречь.
        - Приказ князя, Артемий Сергеевич, - чуть потупил взгляд жилистый рыжеволосый водитель, - не извольте беспокоиться, билеты в театр я уже поменял, а Люда все понимает.
        Я пропустил мимо ушей обращение по отчеству. Витя один из немногих в моем окружении подданных, кто в личных беседах мог называть меня по привычному имени Артем. К тому же подобная маленькая привилегия добавляла лояльности от людей, которых я мог назвать своими.
        - Сообщишь новые даты спектакля моей надзирательнице, с меня столик в лучшем ресторане и подходящее платье в качестве извинений Людмиле, - ответил я, подходя ближе к открытой двери бронированного седана с родовыми номерами Соколовых.
        - Благодарю, княжич, - обрадовался Витя и извиняясь скосил глаза вглубь салона автомобиля.
        Будто бы это его вина, что пустил разъяренную Звереву в мою машину. С этой сумасбродной особой и отец-то едва справляется. Куда уж моему личному водителю.
        - И вот еще, Витя, - добавил я, забравшись внутрь седана наполовину, - будь добр, довези нас побыстрей.
        - Разумеется, Артемий Сергеевич, - понимающе улыбнулся мой водитель, - будет сделано в лучшем виде.
        Дверь мягко захлопнулась за моей спиной, и я повернул голову направо.
        Скрестив стройные ножки на высоких каблуках, рядом со мной сидела высокая блондинка. Ее волосы были сплетены сложной прической с косой челкой, нависающей над дикими янтарными глазами. Если не встречаться с ними взглядом и не обращать внимания на хищный оскал, который сама Зверева считала улыбкой, можно даже назвать ее личико миловидным.
        Каплевидные золотые сережки, идеально подобранные под цвет глаз, бликовали на солнце, а изящная длинная шея была украшена массивным кулоном, уходящим вглубь широкого декольте белой блузки.
        Строгие черные брюки плотно обтягивали спортивную фигуру Зверевой, которая олицетворяла горячую сексуальность и одновременно с этим пробуждала животный страх.
        Будучи одним из трех личных телохранителей рода Соколовых, Зверева голыми руками могла расправиться с десятком наших лучших дружинников. И в этом ей бы не помешал ни маникюр, ни каблуки, ни типично откровенная форма одежды, едва скрывающая третий размер груди.
        Анна Руслановна Зверева знала цену своей красоте и силе, ничуть не стесняясь их демонстрировать.
        На мое появление девушка показательно не обратила никакого внимания, с серьезным лицом продолжая работать с ноутбуком.
        - Рано выстрелила, - заговорил я первым, едва машина тронулась с места.
        - Тхаг бы убил себя, - не поворачивая головы, холодно парировала Зверева, - мое действие не противоречило ни твоему нелепому приказу, ни обозначенной цели захватить пленника.
        - Так он все равно себя убил, - пожал я плечами и приоткрыл окно, запуская потоки прохладного воздуха внутрь салона.
        - И ты смеешь винить в этом меня, когда сам стоял в метре от него? - удостоила меня упрекающим взглядом Зверева.
        - Вовсе нет, - отмахнулся я, - проблема вовсе не в трактовках приказа и его нарушении, а в доверии.
        - Защищать драгоценнейшего княжича моя главная работа, и пока Сергей Леонтьевич не прикажет иное, не тебе указывать мне, как ее выполнять и что испытывать, - холодно бросила свой главный и единственный аргумент Зверева и вновь уткнулась в ноутбук.
        Спорить с ней, как всегда, было совершенно бесполезно.
        Да и желания не было.
        С тех самых пор как молодую девушку, едва закончившую столичный царский лицей, приставили к княжичу, она старалась ни на шаг от него не отходить. И пусть с моим появлением в этом теле я смог силой выбить себе некие границы, едва ли это можно назвать победой.
        За всю свою жизнь не встречал существа упрямее Зверевой. С дикими Эфириалами и то проще найти общий язык.
        - Готовишь отчет отцу? - кивнул я на ноутбук, от которого девушка не отрывала взгляда, продолжая судорожно стучать по клавишам с нечеловеческой скоростью.
        Ответа не последовало, но и задавал я вопрос с иной целью. Если Зверева сейчас едет со мной в одной машине, то князь Соколов ждет на аудиенцию нас обоих, и в отсутствии Березникова, именно слова Анны будут третьим мнением о том, что происходило сегодня и весь прошедший месяц.
        А от того, к каким выводам придет отец после аудиенции, зависит мое ближайшее будущее на этой планете.
        - Ты и сам знаешь, - на миг оторвавшись от экрана хмыкнула Зверева и хищно сощурила глаза, - как и то, что в нем будет.
        - Разве могло быть иначе, - вздохнул я, осознав, что до самой встречи с отцом ничего от Зверевой не добьюсь и перевел взгляд в окно.
        В этот момент мы повернули на загородную трассу, а это означало, что князь Соколов ждет нас в Сером особняке. Самом укрепленном и защищенном объекте княжества, аудиенции в котором проводятся только в самых экстренных случаях.

* * *
        Массивные серые стены тянулись так далеко, что путь казался бесконечным. В широком длинном коридоре Серого особняка не было ни привычных настенных картин, ни узорчатых древних ваз, ни красного ковра, ни лепнины, ни статуй, ни золота.
        Да что там, даже окон тут не было.
        Лишь невидимые камеры, датчики движения и еще десятки передовых слоев безопасности, доступной князю Омскому как капитану имперской разведки.
        Пусть Сергея Соколова восемь лет назад и «сослали» в новообразованное княжество, допуск к секретным разработкам у отца остался полный, а на финансирование безопасности пограничного региона император всероссийский не скупился.
        Региона, к руководству которого восемь лет назад даже сильнейшие рода и на пушечный выстрел отказывались подойти. Омска боялись даже больше, чем в свое время княжества Аляски, куда сослали Романовых после отлучения от власти.
        Уж слишком опасные и влиятельные люди были завязаны на наркотрафике и контрабанде в Российскую Империю, десятилетиями шедших с юга товаров.
        Одно дело воевать с японцами в Корее или османами на Кавказе. Там ты точно знаешь, кто враг и что с ним надо делать.
        Здесь же враг не имел четкого лица и им мог оказаться кто угодно. Одно неосторожное действие и ночью можно не проснуться. Когда замешаны такие деньги, доверять нельзя никому, в том числе собственным подданным и соседним князьям.
        Особенно собственным подданным и соседним князьям.
        И бездействовать тоже было нельзя, ведь с другой стороны ждала плаха за измену.
        В тот год вся российская аристократия знала, что назначение князем Омским это смертный приговор всему роду и выдохнули, когда проклятый титул неожиданно получил капитан разведки, облажавшийся в неудачно для империи завершившимся Персидском конфликте.
        Молодой выскочка, судьба которого казалась предрешенной.
        Разворошить осиное гнездо и сгинуть вместе со всем своим родом. Наглядно показать молодому императору, что наивная идея очистить от синдикатов далекий от столицы степной регион невыполнима и заставить правителя пересмотреть свою сибирскую политику.
        И вот прошло восемь лет. Омское княжество крепко стоит на ногах, его глава князь Сергей Леонтьевич Соколов живее всех живых и казавшиеся непобедимым злом синдикаты и их пособники предпочли найти иные пути для своих товаров.
        - Доброго дня, молодой господин, Анна Руслановна, - поприветствовал нас вытянутый седоватый мужичок в смокинге, когда мы добрались до конца коридора.
        - Прохор Семенович, - вежливо кивнул я, остановившись перед личным телохранителем князя Соколова.
        Несмотря на то, что пятидесятилетний Прохор внешне больше походил на безобидного дворецкого, по силе он не сильно уступал Березникову, будучи единственным в княжестве одаренным седьмой ступени.
        Зверева же и взглядом не повела в сторону дворецкого, которого недолюбливала.
        Сверившись с часами на цепочке, Прохор Семенович повел рукой и в двух метрах позади нас опустилась массивная перегородка. Едва ощутимые вибрации воздуха оповестили о заработавшей глушилке, блокирующей все сигналы вокруг.
        Даже мое «Око сокола» было не способно пробиться через этот защитный кокон. По крайней мере, не в нынешнем его состоянии.
        Убедившись, что глушилка заработала, Прохор снял перчатку и приложил свою широкую ладонь к стене, после чего матово-черная дверь за его спиной открылась.
        - Прошу, проходите. Князь Сергей Леонтьевич Соколов ожидает вас, - учтиво проговорил Прохор и любезно указал внутрь рукой в полупоклоне.
        Вот сейчас старик и правда был совершенно неотличим от типичного дворецкого. Ему это даже шло.
        Зверева нетерпеливо нырнула в проход первой и, покачивая бедрами, направилась прямо к отцу, явно намереваясь выступить с докладом раньше меня.
        - И почему мой телохранитель она, а не вы, никаких манер, - покачав головой, посетовал я, но соблазнительную походку тигрицы оценил.
        - Таково распоряжение господина, - спокойно ответил вечно беспристрастный Прохор, а в сторону Зверевой даже не взглянул.
        Похвальная выдержка. Во всем княжестве не сыщется мужчины, способного устоять перед идеальным телом этой бестии. Интересно, меняется ли меланхоличное выражение лица Прохора, когда старик сражается?
        Боевую версию дворецкого в Омском княжестве так никто и не видел.
        Включая меня.
        Одарив Прохора благодарной улыбкой, я шагнул вслед за Зверевой и оказался в просторном кабинете, лишь минимально украшенным в современном стиле из стекла, серебра и металла.
        Окна отсутствовали и здесь. Их заменяли ростовые световые панели.
        Высокие потолки, обилие пространства и точечные акценты на белый цвет создавали уютную атмосферу в кабинете, у дальней стены которого притаился массивный княжеский стол.
        Занимая собой две трети ширины комнаты, он сразу приковывал внимание к себе и широкому креслу позади, отдаленно напоминающему трон.
        С головой уткнувшись в кипу потрепанных бумаг, во главе стола сидел темноволосый мужчина с аккуратной бородой. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, а галстук небрежно валялся в стороне.
        Такую слабость отец позволял себе только когда не спал больше суток и, судя по тому, что князь Соколов даже с нашим появлением не поднял головы, в ближайшее время он отдыхать и не планирует.
        - С возвращением в княжество, Сергей Леонтьевич, - нарушил тишину уверенный громкий голос Зверевой.
        Остановившись перед самым столом, девушка уперла в него коленку, обманчиво покорно сложила руки в замок за идеально выпрямленной спиной и, без тени стеснения, устремила взгляд прямо на князя.
        Вошла первая и впереди наследного княжича. Заговорила раньше, чем разрешил князь, и это на аудиенции в его же кабинете. При этом вызывающе использовала повышенный голос и ворвалась на самую грань личного пространства.
        Еще и встала так, чтобы идеально перекрыть меня своим телом, нагло перехватывая главенство над ситуацией, в которой любой обычный человек ее сословия и в самых смелых мечтах не смог бы позволить себе ничего подобного.
        Но Зверева никогда не была обычной.
        - Благодарю, - отвлекся князь от бумаг и посмотрел на Анну, которую буквально потряхивало от нетерпения.
        В глубоких голубых глазах отца едва заметно мерцал зрачок, а значит его «Сокол» активен, и князь безо всяких отчетов прекрасно знает, что произошло сегодня.
        - Рад, что дома все стабильно, - как всегда проигнорировал бесцеремонное поведение Зверевой князь Соколов, поднялся на ноги и, поймав мой взгляд, приветственно кивнул.
        От его чутких глаз наверняка не ушел тот факт, что мое «Око сокола» тоже работает.
        Девушка несогласно фыркнула на намеки отца, но вслух возражать не стала.
        Выждав еще пару секунд и убедившись, что своеобразная фаза приветствий закончилась, князь Соколов сел обратно на трон.
        Отец отодвинул стопку бумаг в сторону и, оперев локти на стол, полностью переключил все свое внимание на нас и от его изменившегося внешнего вида холодок пробежал по спине.
        За какие-то мгновения доброжелательный отеческий взгляд стал мертвецки серьезным, а воздух в кабинете разом потяжелел.
        Многие подданые нашего княжества считали Сергея Леонтьевича Соколова добряком с располагающей улыбкой и забавной сединой на висках. Надо признать, последнее время на людях и со своими поддаными отец так себя и вел.
        Однако, когда речь заходила об угрозе безопасности княжества или семьи, то в князе Соколове пробуждался совершенно другой человек.
        Бескомпромиссный и безжалостный хищник, готовый разорвать любого ради достижения цели. Таким отец был во времена учебы и полевой службы в разведке. Таким же оставался в самые непростые первые шесть лет княжения в Омске.
        Но постепенно княжеские обязанности отдалили Сергея Соколова от привычной полевой работы и надобности в его кровожадной стороне становилось все меньше и меньше.
        Сейчас же, отец обладает «Невидимым Соколом», княжескими ресурсами и оставшимися привилегиями капитана разведки, а потому уже почти не суется в пекло сам и дистанционно держит все процессы под контролем, а в «кровожадный» режим переходит крайне редко.
        Тем удивительнее было увидеть его безжалостный взгляд убийцы именно сейчас.
        Инстинктивно отшатнувшаяся на пару сантиметров назад Зверева ожидала этого еще меньше моего, но быстро справилась с эмоциями и даже не отвела глаза.
        - Присаживайтесь, не стесняйтесь, - совершенно изменившимся стальным голосом проговорил князь Соколов, медленно перебирая пальцами, - так, чем порадуете?
        Глава 4
        Не став возражать, я молча сел на черный диванчик, что стоял чуть в стороне от княжеского стола. Нежный аромат клубники ударил в нос. Я не удержался и закинул одну в рот.
        Чего у этой планеты не отнять, помимо непривычно чистого воздуха, так это вкуснейшей натуральной еды без синтетики. Проблема перенаселения и разрушения природной экосистемы ее еще толком не коснулась. Грех не пользоваться.
        - Постою, спасибо, - коротко бросила Зверева и начала озвучивать свой ежемесячный доклад личного телохранителя, который по факту был просто подробным списком моих проступков с вольными комментариями.
        Ночные побеги без сопровождения, прыжок с самолета без парашюта, три пересечения границы княжества, несогласованные участия в тушении лесных пожаров, подпольных боях и внутренних делах имперской разведки.
        От чуткого взора Зверевой не ушел ни один факт, даже количество беспорядочных половых связей посчитала.
        Отец не перебивал, хотя, я уверен, он и без доклада большинство из этого знал. Возможности его «Невидимого сокола» куда шире, чем думают окружающие.
        - ... венцом же легкомысленности и недальновидности был сегодняшний поступок. Манипулируя верными службами княжества, Артемий Сергеевич самолично и без прикрытия подстроил и принял бой с двумя наемниками шестой ступени, чем поставил под угрозу свою и ваши жизни, а, следовательно, безопасность всего княжества.
        - Но, - впервые за трехминутный доклад прервал Анну отец, - как я понимаю, именно эти манипуляции и обеспечили предотвращение терактов и спасли многие жизни моих подданных?
        - Сначала Артемий Сергеевич сам эти жизни под угрозу и подставил, приняв решение не ликвидировать террористов сразу на границе. Теперь же каждый враг убедился в нашей уязвимости и новые атаки не заставят себя ждать. К тому же, вышеназванный список проступков Артемия Сергеевича проходил параллельно со слежкой за террористами, что не могло не сказаться на ее качестве и итоговое отсутствие жертв среди подданных следует отнести к заслугам Березникова и его людей, а не княжича, - тут же уверенно парировала Зверева.
        Ни секунды не думала над ответом, явно готовилась. И не один день. Молодец какая.
        - Это так, Артем? - спросил отец и перевел свой тяжелый взгляд на меня.
        - Разумеется, нет, - ответил я, опуская блюдце с плавленым шоколадом обратно на стеклянный столик, - восемнадцать террористов в течение всего месяца действовали предсказуемо как стадо овец и не представляли совершенно никакой опасности, а двое главных координаторов были под моим постоянным контролем.
        - Постоянным? - испытующе сощурил глаза князь Соколов, - даже в тех случаях, когда ты был в трех тысячах метрах над землей, в горящем лесу или ловил маньяка под Тобольском?
        - И даже во время секса, - уверенно подтвердил я.
        - Освоил «бессознательный взор», - одобрительно кивнул Сергей Соколов и откинулся на спинку трона.
        - В этом и была задумка, - подтвердил я, закидывая внутрь очередную ягоду, - только вот во сне удерживать «Око» на цели получается не дольше получаса.
        - Не все сразу, - чуть смягчившимся тоном ответил отец, - для полноценного использования возможностей человеческого подсознания тебе не хватает запасов эфира. Вот возьмешь пятую ступень и сам увидишь разницу.
        До желаемого мне не хватает куда больше, чем просто запасов эфира, но мыслит князь Соколов верно и даже поддерживает мое отчаянное стремление к резонансу. С оговорками, конечно, но и на том спасибо.
        - И вы поверили, что мальчишка освоил глубинную родовую технику в восемнадцать лет? Вероятность этого на четвертой ступени менее одного процента... - попыталась сохранить лицо опешившая Зверева, но к ее чести, быстро сообразила, что развитие этой темы только закопает ее еще больше и тут же переключилась, - тем не менее, сегодняшние действия Артемия Сергеевича на крыше крепости это не оправдывает.
        - Но ведь Артем победил, - вызывающим тоном констатировал отец и придвинулся ближе к Зверевой.
        Однако девушка не дрогнула и даже не думала отступать.
        - Благодаря везению, и я сейчас даже не про самоубийственный прыжок в магическое пламя, - чуть громче, чем следовало, заявила Зверева и раскрыла перед лицом князя ноутбук, - если бы первородный тхаг не поторопился с решением и догадался, что Артемий Сергеевич не собирается от него убегать, то скормил бы гиене все тело слуги целиком, а не только голову. И, как видно из моих расчетов, сила призванного зверя возросла бы на сорок три процента и шансов выжить до прихода подкрепления у Артемия Сергеевича бы не осталось. Получается, поставив на кон свою жизнь и безопасность всего княжества, Артемий Сергеевич победил не своими заслугами, а только из-за ошибки противника. Учитывая, что скромные дивиденды от возможной победы несравнимы с рисками от поражения, считаю, что безрассудные действия Артемия Сергеевича, в среднесрочной перспективе несут прямую угрозу княжеству и всему роду Соколовых. Поэтому рекомендую ограничить чрезмерные полномочия княжича, а также пересмотреть уровень его допуска к секретным материалам, разработкам и объектам.
        Завершала свою речь Зверева с чувством непоколебимой уверенности в собственной правоте. И то, что она смогла сказать это даже под тяжелым взглядом «кровожадной» версии князя Соколова внушало уважение.
        И ведь очевидный просчет в середине речи не особо смутил Звереву и не заставил пересмотреть свои выводы ни на йоту.
        - Я тебя услышал, Анна, и благодарю за откровенность, - после короткой паузы ответил отец и поднялся на ноги, - Прохор проводит тебя в столовую, дождись нас там.
        - Как пожелаете, - без улыбки поклонилась Зверева и ровным шагом направилась к уже открытой двери, где ее ждал дворецкий.
        Стоило двери закрыться, как князь Соколов перевел взгляд на меня.
        От его «кровожадной» ауры не осталось и следа. Ей на смену пришла едва заметная усталость, демонстрировать которую отец себе позволял только в кругу семьи, да и то не часто.
        - Ты специально попытался ее напугать? - озвучил я свою догадку, - неужели правда думал, что наша железная Анна дрогнет и изменит доклад?
        - Просто хотел, чтобы она была уверена в своих суждениях и сразу перешла к сути без лишней воды, - признался отец и закурил сигару, - Артем, а ведь Анна права.
        - В ограничении полномочий? - немного удивился я.
        - Нет, - отмахнулся князь Соколов, - в доли везения в твоей победе. Ее расчеты точны вплоть до тысячной процента.
        - Силы тхага может быть, но не моей, - вздохнул я.
        Если б Зверева хоть раз смогла беспристрастно применить свои аналитические способности ко мне, то давно бы уже уволила сама себя за ненадобностью.
        - Хочешь сказать, ты ожидал, что за тобой придет первородный тхаг? - приподнял бровь отец.
        - Что тхаг - да, что способный на призыв - нет, но это не имеет значения. Он не совершал ошибок. Опытный индус почувствовал, что я смогу воспользоваться задержкой гиены, которая неминуемо возникла бы при поглощении целого тела. Потому не рискнул давать мне время на раздумье и против непопытного юнца сделал ставку на эффект неожиданности. Этот тхаг провел идеальный бой.
        - Но этого оказалось недостаточно, - резюмировал отец.
        - Но этого оказалось недостаточно, - разочарованно повторил я.
        - Подвергать себя смертельной опасности далеко не единственный способ достичь резонанса, Артем, - заметил князь Соколов.
        - Знаю, - кивнул я, - зато самый быстрый.
        - И куда ты только так спешишь, - вздохнул князь Соколов, покачивая головой, - я достиг резонанса в двадцать пять, сам император в двадцать, но он Рюрикович.
        - Зверева в восемнадцать, - тут же парировал я.
        На что отец недовольно нахмурился.
        - Анна уникум, рожденный с пробужденным источником. Таких как она во всем мире появляется один на десять миллионов и, будучи простолюдинкой, она тренировалась как проклятая с пеленок, чтобы это преимущество реализовать. В тебе же источник пробудился лишь в тринадцать лет. Вас нельзя сравнивать.
        - Ты прекрасно знаешь мою позицию, отец, - спокойным голосом проговорил я, выдержав его испытующий взгляд, - пока тепличные аристократы считают нормальным достижение резонанса хоть в тридцать лет, в мире все чаще появляются гениальные простолюдины и берут эту планку гораздо раньше. И это без родового дара, лучших наставников и безграничных ресурсов. Они берут эту планку потом и кровью. Берут, потому что иначе сгинут в нищете. Берут, потому что им нечего терять. Ради достижения личной силы они, не раздумывая, ставят на кон свою жизнь.
        - Тяжелые времена порождают сильных людей, так всегда было, - не стал спорить с моими доводами князь Соколов, - однако, я тебе уже говорил, Артем. Этих случаев слишком мало, чтобы вывести систему.
        - Отнюдь, - не согласился я, - их более чем достаточно чтобы понять, что если в сходные жизненные условия поместить мотивированного аристократа с достаточно сильным родовым даром, то эффект будет соответствующим.
        - Ровно это и делают военные училища для одаренных, - заметил отец, - тот же царский лицей, из которого выпустилась Анна. Условия обучения там крайне жесткие, а местами и незаконные. Думаешь, почему его лично курируют Рюриковичи?
        - Туда поступают слишком поздно, - отмахнулся я, - чем больше времени прошло с пробуждения источника, тем сложнее он поддается развитию.
        - Предлагаешь отправлять в мясорубку училищ детей? - возмутился князь Соколов.
        - Простолюдинов отправляют детьми, - заметил я.
        - Это простолюдины, - хмыкнул отец, - для них первичный резонанс и пятая ступень это высшая цель всей жизни. А отпрыски знатных родов играют в долгую и метят куда выше. Ни один аристократ не станет рисковать жизнью своего несовершеннолетнего ребенка ради сомнительной перспективы вырастить из него Богатыря. Для процветания роду нужны живые наследники, способные продолжить фамилию и расширить влияние семьи через брак. Наша империя продолжает расширяться и земель, которым требуются правители, меньше не становится. Политика, власть и влияние занимает умы аристократов куда больше, чем стремление к банальной силе. В конце концов, силу всегда можно купить.
        - Об этом я и говорю.
        - Даже если отбросить к черту всю эту политику высшего света, и твои мысли окажутся верны, Артем, - тяжело вздохнул князь Соколов, - вырастить из знатного ребенка воина все равно будет куда тяжелее, чем из простолюдина. К детям аристократов в разы больше требований.
        - Согласен, в нынешнем устаревшем общественном строе слишком много преград, - не стал отрицать я очевидное, - но любую несовершенную систему можно сломать. Порой даже необходимо, если того требует прогресс.
        Или если того требует ускорение развития магического потенциала планеты, но об этом я умолчал.
        - Это опасные рассуждения, Артем, - предостерег напрягшийся князь Соколов.
        - Я просто констатирую эволюционный опыт человечества, ничего такого, - чуть сдал я назад, - кто я такой, чтобы диктовать целой планете, как ей жить? Тем более ты прав, отец, аристократам было, есть и всегда будет что терять, и поэтому мои мысли останутся только мыслями.
        - Хорошо, что ты это понимаешь, - облегченно вздохнул князь.
        В последние полгода мы ежемесячно обсуждали эту тему и всегда так и расходились, оставшись каждый при своем мнении.
        Отец высказывал доводы, выслушивал меня, а потом прибавлял к моим обязанностям наследника новой работы на благо княжества, надеясь, что у меня просто не останется времени на очередные безрассудства.
        Я же охотно принимал новый вызов и находил способ совмещать и то, и другое.
        В итоге поручения отца исполнялись исправно, дела княжества шли в гору и предъявить мне за некие вольности в процессе отец не мог и на следующий месяц схема повторялась.
        - Но лезть в пекло ты все равно не перестанешь? - после коротких раздумий уточнил отец.
        - То, что другие аристократы довольствуются малым, не означает, что я тоже должен. Уж на свой путь я точно могу повлиять, - ответил я.
        - Хочешь стать сильнейшим одаренным в российской империи?
        - Для начала.
        - Уверен?
        - Абсолютно.
        - И готов поставить ради этого свою жизнь на кон?
        - Разумеется, - сумев сохранить лицо, уверенно ответил я.
        Вспыхнувшее удивление от внезапно сменившего вектор разговора едва не отразилось на моем лице.
        - Ты не понял, Артем, - повел рукой и затушил сигару отец, - речь сейчас не о стычках с криминальной шпаной с автоматами, залетными маньяками или парой индусов. Я говорю о долгосрочной игре, в которой уровень противников в разы выше. Опасности будет подвергнута каждая секунда твоей жизни. Каждое слово, каждый шаг, каждый поступок будут иметь значение. Никакой страховки. Никаких гарантий успеха. Никакого пути назад.
        Голос князя Соколова звучал глухо, а в глазах необузданным голубым огнем вспыхивали искры внутреннего зверя. Отец выглядел устрашающе, но он вовсе не пытался меня запугать.
        Скорее наоборот.
        В глубине его дикого взгляда я увидел яростное желание.
        Желание того, чтобы я сказал да.
        Принял все мыслимые и немыслимые правила и согласился увидеть окружающий мир такими же глазами голодного хищника, каким его видит он.
        Князь Соколов даже не представляет, насколько хорошо я его понимаю.
        Хотя, где-то глубоко внутри, он определенно это чувствует. Иначе бы я до сих пор жил с сестрами и матерью в Тобольске, где восемь лет назад Сергей Леонтьевич Соколов, ради безопасности, оставил свою семью.
        Под защитой сибирского рода Сомовых, из числа которого вышла моя матушка и членом которого является один из трех сильнейших одаренных в империи.
        Только надежно прикрыв тылы, новоиспеченный князь Сергей Соколов смог дать волю своему зверю и открыто объявить войну южным синдикатам и их покровителям.
        Однако, своего единственного сына Сергей Леонтьевич Соколов перевез в Омск гораздо раньше, когда тому было всего тринадцать.
        В день пробуждения у ребенка источника эфира.
        В тот самый день, когда в теле молодого княжича очутился я.
        Хватило одного единственного взгляда и князь Соколов, не считаясь с мнением разъяренной супруги, увез ребенка в самое опасное княжество в империи.
        И свое решение Сергей Соколов не менял.
        Ни после того, как на меня начались бесконечные покушения.
        Ни после того, как княгиня Екатерина Денисовна Соколова целый год не пускала мужа на порог и отказывалась с ним даже разговаривать.
        Ни после того, как меня похитили персидские контрабандисты.
        Князь Соколов оказался первым и единственным человеком, который знает, что внутри его ребенка живет зверь. Знает это и принимает.
        Пожалуй, именно отсюда и берет начало то иррациональное теплое чувство преданности, которое и по сей день удерживает меня подле него и заставляет по-настоящему чувствовать себя его сыном, а род Соколовых - своей семьей.
        - Постоянная опасность, говоришь. Звучит достаточно весело, я согласен. Где подписать? - после короткой паузы заявил я, не сводя взгляда с пылающего синего пламени в глазах князя.
        Во мне не было ни капли сомнений. Ведь князь Соколов обращался сейчас не к сыну, а к зверю внутри него.
        То есть именно ко мне.
        Даже не говоря этого вслух, отец отчаянно нуждался в том, чтобы я принял кровожадное чудовище, живущее внутри него.
        Точно также, как он сделал это со мной пять лет назад.
        - Хорошо, - удовлетворенно кивнул отец и в кабинет совершенно бесшумно вошел Прохор. Если бы не внезапные колебания воздуха, я бы его и не заметил.
        Даже мои инстинкты Ловца не среагировали на появление дворецкого. Весьма похвально для человека.
        В руках Прохор Семенович нес бело-золотой парадный китель разведчика в прозрачном чехле, под моим вопросительным взглядом дворецкий мягко опустил его на диванчик рядом со мной и выпрямился, ожидая дальнейших указаний.
        - Это что? - перевел я взгляд на сияющее лицо моего отца.
        - Билет в новую жизнь, Артем, - охотно ответил князь Соколов, - ты отправляешься в столицу.
        Глава 5
        Невозможно точно сосчитать сколькими ограничениями одарило меня мое новое тело. То и дело обязательно всплывает что-то новое.
        Но, даже спустя пять лет, моим самым нелюбимым был и остается сон.
        Вернее сказать, его постоянная необходимость.
        В первые месяцы после пробуждения я спал почти сутками. Мозг тринадцатилетнего ребенка просто не мог справиться с сознанием Ловца и постоянно нуждался в отдыхе и перезагрузке.
        Приходилось накладывать ограничения на собственный разум, чтобы иметь возможность хоть как-то функционировать. Со временем, мозг стал справляться все лучше и адаптировался, но, даже сейчас, продолжает требовать отдыха.
        Особенно после перенапряжения источника и частого использования эфира.
        Аудиенция с отцом в итоге затянулась до глубокого вечера и ночную вылазку на границу пришлось отменить. Да и после того, что я узнал вчера за закрытыми дверьми Серого особняка, прошлые планы потеряли всякую актуальность и будущее заиграло новыми красками.
        Всю прошедшую ночь я потратил на подготовку к предстоящей поездке, а наутро уже завтракал в Тобольске.
        - Вкусно? - осторожно спросила Есения.
        - Очень, - улыбнулся я, уминая очередной блинчик.
        - Сама готовила! - сверкнула самодовольными голубыми глазками моя младшая сестренка.
        - Врешь, - буркнула старшая Алена и залепила сестре подзатыльник.
        - А вот и нет! - возмутилась девочка и с ногами вскочила на стул.
        - А вот и да, - проигнорировав мелкую угрозу, ответила Алена, - будешь столько врать, Артем перестанет привозить тебе подарки.
        - Неправда! Брат ни за что так не поступит с любимой сестрой! - угрожающе взмахнула пальчиком Есения.
        - Про меня речи и не было, - ухмыльнулась Алена.
        Младшая уже набрала воздуху чтобы ответить, как подобает воспитанной девятилетней аристократке, но тут в столовую вошла княгиня и Есения только щеки раздуть успела, да так и замерла.
        Даже утром Екатерина Денисовна Соколова выглядела изящно, как и подобает хозяйке дома. Сложная прическа с длинной косой на правую сторону, легкий макияж, подчеркивающий ее большие глаза, и обманчиво простое платье из бежевых тканей с цветочным узором.
        - Я что говорила про поведение за столом? - строго спросила мама и младшая тут же прижала попу к стулу.
        - Прости, матушка, - синхронно отозвались девочки и только когда порядок в столовой был восстановлен княгиня перевела взгляд на меня.
        - Доброе утро, Артем, - с теплой улыбкой поздоровалась Екатерина Соколова, поправляя золотую брошь, - как добрался?
        - Доброе утро, матушка, - кивнул я, - без приключений.
        - Точно? - подозрительно сощурилась княгиня, - выглядишь уставшим.
        - И правда, - присоединилась к матери Алена и оценивающе окинула меня с головы до ног, - как ты, братец?
        - Лучше всех, не переживайте, дамы, - заверил я, - просто спал плохо.
        Потому что полночи спарринговался с Прохором за право отправиться в столицу без Зверевой. Безуспешно. Только эфир зря потратил.
        - Хорошо, - неохотно приняла мой ответ княгиня и отвернулась к ростовому зеркалу, продолжив поправлять и так идеально сидящие украшения.
        - Отец передал что сегодня его не будет, - осторожно подметил я, и Екатерина Соколова едва заметно вздохнула.
        - Как будто его тут кто-то ждет, - холодно бросила княгиня и рывком сорвала непослушную брошь, потеряв всякий интерес к зеркалу.
        В этот момент в столовую заглянул низкорослый слуга и что-то коротко передал хозяйке дома.
        - Иван Сомов прибыл. Заканчивайте завтрак, ждем вас во второй гостиной через пятнадцать минут, - объявила уже взявшая себя в руки княгиня и грациозно покинула столовую.
        - Артем, - воспользовавшись моментом шепнула Есения с виноватым лицом, - если честно, я не готовила блинчики.
        - Не переживай, я знаю, - шепнул я в ответ и потрепал девчушку по волосам, - подарок уже давно ждет тебя в комнате.
        - Юхуууу! - воскликнула Есения, чмокнула меня в щеку и умчалась прочь.
        - Балуешь ты ее, - с завистью вздохнула Алена.
        - И не только ее, - улыбнулся я и протянул старшей сестре потрепанную бордовую ткань, перемотанную золотой лентой.
        Едва скрывая любопытство, Алена сорвала ленту на пол и аккуратно раскрутила сверток на столе прямо поверх столовых приборов.
        Пытливый взгляд девушки зацепился за блестящие сережки из красного золота, что лежали в самом центре.
        - Украшение? - недоуменно спросила сестра, у которой был весьма специфический вкус на подарки.
        - Еще вчера это золото было браслетом индийского аристократа, с помощью которого он призвал огненную гиену и оставил мне вот это, - пояснил я и оттянул ворот рубашки, демонстрируя три глубоких магических ожога на шее.
        - ААА! Ачуметь! - прикрывая рот заверещала обычно спокойная Алена и рванула к зеркалу с новыми сережками в руках.
        - А этим ритуальным платком индийские тхаги поколениями душили своих жертв, - кивнул я на бордовый кусок ткани, - конкретно этому не менее пяти сотен лет, его нити еще сохранили остаточный магический след.
        - Не может быть! - вздрогнула Алена едва не пища от восторга, и, затаив дыхание, медленно провела по потрепанной тряпке ладонью.
        Ее вариация родового «Ока» была способна видеть прошлое магических предметов и подобные находки для Алены Соколовой были ценней любых сокровищ мира. А я был только рад порадовать сестер, которые постоянно помогали мне с моими безрассудствами.
        Интересно, обрадуется ли отец, когда узнает, что его внутренний зверь, похоже, передается по наследству?

* * *
        - Итак, Ваня...
        - Есения! - строго посмотрела княгиня на младшую дочь.
        - Ой, простите, - вздрогнула девочка и перехватила свою новую игрушку поудобнее, - Иван, позвольте полюбопытствовать, где мой подарок? - с серьезным лицом спросила Есения.
        - Еще полчаса назад я и не знал, что мне придется посетить ваш славный дом по пути в аэропорт, княжна, - сохраняя лицо ответил Иван Кириллович Сомов, внук главы рода Сомовых и, по совместительству, наш двоюродный брат по линии матери.
        - То есть подарка не будет? - вычленила самое главное Есения.
        - Разумеется, будет, - улыбнулся Иван Сомов, - я распорядился по пути сюда, его доставят к завтраку.
        - А не лжец ли вы часом, Иван? - исподлобья глядя на сидящего в кресле широкоплечего парня уточнила девочка.
        - ЕСЕНИЯ! - вскочила на ноги княгиня и бросила извиняющийся взгляд на гостя.
        - ЧТО?! - топнула ногой девочка, - ОН СКАЗАЛ ПОСЛЕ ЗАВТРАКА! А Я УЖЕ ПОЗАВТРАКАЛА!
        - В пять утра? - искренне удивился Иван и поспешил исправиться, - прошу простить мою бестактность, княжна. За это с меня два подарка.
        - Два? - радостно сверкнула глазками девочка, но быстро вернула себе деловитый вид и добавила, - два это хорошо. Идет, Иван.
        - Так что же вас привело к нам в столь ранний час, Иван Кириллович? - поинтересовалась Алена, вокруг запястья которой был бантиком обвязан бордовый платок, а на мочках ушей красовались сережки из кроваво-красного золота.
        - Артем, ты им не сказал? - строго взглянула на меня княгиня, - как безделушки дарить, так ты не забыл...
        - ЭТО НЕ БЕЗДЕЛУШКИ! - хором рыкнули девочки, но осуждающие взгляды устремили на меня.
        - Артееем, - угрожающе протянула Есения, - что ты мне не сказал?
        - Что уезжаю учиться, - честно ответил я и поднял руки в знак капитуляции.
        - Куда? - почуяв неладное нахмурилась Алена и сжала платок в кулаке.
        - В столицу, - вместо меня ответил Иван Сомов, почувствовавший возросшее напряжение, - собственно, за этим я и приехал, забрать Артемия Сергеевича в аэропорт.
        - В столицу, значит, - выдохнула Есения и резко навела прицел своей «игрушки» на Ивана Сомова.
        - ЕСЕНИЯ! - потеряла всякое терпение княгиня и выхватила у девочки из рук мой подарок, - с каким условием я разрешила тебе его оставить?!
        - Целиться только во врагов, - потупила взгляд девочка, едва сдерживаясь чтобы не заплакать.
        - Вот именно! - не сводя строгого взгляда с дочери крикнула княгиня, - а теперь ступай в свою комнату и подумай над своим поведением!
        - Но мам... он ведь братика забрать приехал! Он враг!
        - Есения Сергеевна Соколова! Еще одно слово и у вас будут серьезные проблемы! - перешла на официальную речь мама и когда это происходило злить ее дальше явно не стоило.
        - Поняла, матушка, прошу прощения, - поклонилась Есения, потом медленно подошла ко мне и, шмыгая носом, уткнулась мне в бок.
        - Со мной все будет хорошо, малышка. Столица - это такой же город, только побольше, - ободряюще проговорил я, приобняв сестренку, - я буду вас навещать.
        - Обещаешь? - всхлипнула Есения и подняла на меня голубые заплаканные глаза.
        - Обещаю, - кивнул я и только тогда девочка неохотно покинула гостиную.
        Тяжело вздохнув, княгиня передала британский магострел «монарх» слуге и кинула на меня очередной осуждающий взгляд.
        Так сразу и не разберешь, злится она сейчас на отца за неприезд, на меня за подарки или на обоих сразу за отправку единственного сына в столицу без ее ведома.
        - Прошу прости поведение моей дочери, Вань, - опустилась на диван княгиня, - ты ведь знаешь, что она это не со зла.
        - Что вы, Екатерина Денисовна, - искренне засмеялся Иван Сомов, - Какой из меня внук Богатыря если меня способна напугать британская безделушка в руках очаровательного ребенка.
        - Самый достойный, внук, Ваня, самый достойный, - тепло улыбнулась княгиня, - а теперь прошу меня простить, пойду проверю чтобы слуги ничего не забыли из вещей Артема.
        Дверь гостиной захлопнулась, оставив нас втроем.
        Хоть Иван Сомов и был нашим двоюродным братом, по факту я видел его первый раз в жизни. Старший сын наследника рода Сомовых уже четыре года как обучается в столице и в Тобольске бывает крайне редко.
        Парня всерьез называют будущим Богатырем.
        И это не только из-за его крепкого телосложения и родства с одним из трех одаренных высшего ранга в империи.
        Иван Сомов к своим двадцати двум годам и сам неплохо преуспел.
        Пробуждение источника в девять лет. Первичный резонанс в двадцать. Отметился в пяти горячих точках и получил три награды из рук императора. Шестая ранговая ступень и звание сержанта штурмового отряда.
        Золотой мальчик Тобольска и пример всем сверстникам.
        Не удивительно, что отец подсуетился и настоял на том, чтобы мы с Иваном Сомовым прибыли в столицу на одном самолете.
        Один этот факт покажет аристократическому обществу всей империи что семьи Соколовых и Сомовых дружны и крепки.
        Это важно, учитывая, что в столице у рода Соколовых не осталось ни имущества, ни связей, ни друзей.
        - Ты точно решил учиться в столице? - напряженно теребя непослушный черный локон спросила Алена.
        - Абсолютно, - честно ответил я.
        - Но ведь нас оттуда выгнали! - вздрогнула старшая сестра, напряженно сжав платок.
        - Неофициально, - заметил я.
        - Это не важно! - с мелькнувшим страхом в глазах фыркнула Алена, у которой остались не самые приятные детские воспоминания от жизни в столице, - Соколовых там ненавидят! Для всего высшего света наш род мертв! Появление в столице будет означать прямой вызов власти! И если император не отреагирует, остальные Рюриковичи стоять в стороне не будут!
        - Не переживайте Алена Сергеевна, появление вашего брата в столице никого не удивит, - ободряющим басом вклинился Иван Сомов в разговор, - уникальный дар Соколовых к разведке слишком ценен для короны и развить его должным образом способны только стены столичного разведывательного училища. Это все знают.
        - Если так смотреть на вопрос... то вы, пожалуй, правы, - немного успокоилась Алена.
        - Видите, вам совершенно не о чем беспокоиться, - кивнул Сомов, - к тому же, в стенах училища, князя Сергея Соколова уважают до сих пор и точно не дадут в обиду его наследника. Не так ли Артемий Сергеевич?
        - Вы правы, Иван Кириллович. Нисколько не сомневаюсь, что вы осведомлены о столичных порядках куда лучше моего, - предпочел я не развивать эту тему и поддержать нашего гостя.
        Ни ему, ни тем более моей сестре, пока не стоило знать, что поступать я планирую вовсе не в разведывательное училище, а в самое сердце клана Рюриковичей, царский лицей.

* * *
        - Стоило рассказать ему больше, - заметил Прохор Семенович, заканчивая накрывать завтрак прямо в кабинете.
        Позади у князя была очередная за последний месяц бессонная ночь и дворецкий всерьез переживал за здоровье Сергея Соколова.
        - Кому и когда сказать? - устало потирая виски отозвался князь и отодвинул бумаги в сторону.
        Голова раскалывалась из-за круглосуточного работающего «Невидимого сокола», а тело уже давно находилось на пределе, но выбора у князя не было. Враг не спит, и он не должен.
        - Артемию Сергеевичу вчера на аудиенции, - последовательно ответил Прохор Семенович, после чего выудил из накрытого стола свою маленькую кружечку чая и опустился в кресло.
        - Мой сын узнал достаточно, - небрежно отмахнулся князь и с аппетитом накинулся на яичницу с бужениной.
        - Не согласен, - абсолютно ровным тоном ответил Прохор Семенович.
        - Интересно, - искренне удивился князь Соколов и отложил столовые приборы в сторону, - решил в гвардейца поиграть?
        - Поиграть? - поднял бровь Прохор, - Я и есть гвардеец его величества императора всероссийского, - напомнил он меланхолично, - и подле тебя я нахожусь только потому, что так приказал государь. Прошу никогда не забывай об этом, Сережа.
        - Я помню, Прохор, помню. Не горячись, мы на одной стороне, - вздохнул князь Соколов, - ночка тяжелая, даже моргать больно. Каждый раз кажется, что глаза не откроются.
        - Может, все же вызвать целителя?
        - Не поможет целитель, Прохор, - качнул головой князь Соколов, - с перенапряжением дара поможет только сон. Ты не переживай, вот как только Артем долетит до столицы, смогу отозвать «Сокола» и поспать. Лучше скажи, что же я должен был еще рассказать моему восемнадцатилетнему сыну? Про Анну? Про Елецких? Про Сомовых? Про Корею? Ты уж уточни, у меня столько секретов от семьи, что и за год не исповедаешься, работа такая.
        - Что ты и кому должен, Сережа, разберешься сам, не маленький, - спокойно ответил на колкость Прохор Семенович, - я же говорю о том, что стоило рассказать твоему сыну про «Дамоклов меч». Для его же безопасности.
        - Он еще не готов, - безапелляционно заявил князь Соколов и вернулся к завтраку.
        Морить голодом и так лишенный сна перегруженный организм Сергей Соколов не планировал.
        - Но в столицу лететь, значит, он готов? - не согласился Прохор с ответом.
        - Там безопаснее.
        - Ага, безопаснее, - иронично кивнул гвардеец и сделал первый глоток чая, - как в яме со змеями.
        - Ты не понял, - изменившимся тоном ответил князь, - «Он» уже начал за ним следить.
        - Здесь в Омске? - впервые удивился Прохор и поставил чашку на стеклянный столик.
        - Да.
        - Это проблема, - на миг задумался гвардеец, - но в столице тоже умеют работать тихо.
        - Не когда цель находится на виду у высшего света.
        - Сомневаюсь, что Артемию дадут посещать приемы и достаточно времени чтобы заиметь поддержку. К тому же, в разведывательном училище закрытое обучение, Сережа. Тебя там любят, но против «него» не пойдут. Ты отправил сына на верную смерть и он даже не узнает за что умрет.
        - А кто сказал, что он будет обучаться на разведчика? - с победоносной улыбкой хмыкнул князь Соколов.
        - В каком смысле? - второй раз удивился Прохор и почувствовал себя из-за этого неуютно, - а как же назначение, китель разведчика, и обещание патриарху Сомову из-за которого он и позволил Артемию и Ивану лететь вместе?
        - Если ты думаешь, что эти аргументы перевесят амбиции Артема, то ты плохо знаешь моего сына, - уверенно заявил князь Соколов и от души насладился легким замешательством на лице гвардейца.
        Весьма редкое зрелище.
        - Не сунется же он в царский лицей? - задумчиво задал вопрос вслух Прохор, - он там и дня не проживет.
        - Проживет, - улыбнулся князь Соколов, - не так-то просто тихо убрать того, о ком будет говорить вся столица.
        - А если ты ошибаешься, Сережа? - сощурил глаза Прохор Семенович, - Ты знаешь уговор. Напрямую его величество вмешиваться не станет.
        - И не нужно, - убежденно заявил князь, - вот увидишь, появление Артема в столице произведет фурор.
        Глава 6
        Столица встретила нас противным мелким дождем и полным отсутствием ветра. Ни мне, ни моему атрибуту одинаково не нравилось ни то, ни другое.
        За пять лет жизни в одном из самых солнечных княжеств империи я успел привыкнуть к приятному теплу местной звезды.
        Надеюсь, в Санкт-Петербурге есть хотя бы клубника. Маленькие радости важны в поддержании ментального здоровья.
        Будучи Ловцом, я использовал биологические оболочки тысячу раз, но ни за что бы не подумал, что человеческая природа настолько требовательная.
        - Удалось отдохнуть? - вежливо спросил Иван Сомов, поднимаясь с кресла.
        - Более чем, благодарю, - улыбнулся я, подметив как слуги в бронежилетах суетятся вокруг приземлившегося самолета, - люблю летать, небо успокаивает.
        - Хотел бы я сказать, что понимаю вас, Артемий Сергеевич, - по-доброму усмехнулся Иван Сомов, - но это не так. Будь моя воля, вообще бы никогда не садился в эту штуковину.
        - Каждому свое, Иван Кириллович, - пожал я плечами, не став уточнять что летать я люблю сам, а не в металлическом гробу.
        Но, увы, других вариантов ощутить даруемое небом чувство свободы у меня сейчас нет.
        - Не зря каждый человек рождается с определенным атрибутом, - подметил Сомов и благодарственно кивнул слуге, открывающему дверь на трап, - я вот с самого детства воду люблю. Помню, как в первый раз увидел море еще ребенком. Чуть челюсть не отвисла от восторга.
        - На вашу радость, в столице с этим проблем нет, - кивнул я, выбравшись из самолета вслед за широкоплечим внуком Богатыря.
        Сквозь капли дождя внизу отчетливо виднелось два отдельных кортежа из шести черных внедорожников с гербами рода Сомовых.
        В отличие от Соколовых, род Ивана давно и плотно связан со столицей сырьевым бизнесом и имеет собственное поместье под Санкт-Петербургом, коммерческие объекты, автопарк и широкий штат слуг и охранников.
        - Не буду скрывать, Артемий Сергеевич, вид на финский залив завораживает, жаль только полюбоваться им в последнее время доводится нечасто. Царский лицей и дела рода отнимают все мое время, - с небольшой грустью в голосе сказал Сомов и протянул руку, - приятно было с вами повидаться.
        - Взаимно, Иван Кириллович. Примите мою личную благодарность вашему роду за обеспечение столь комфортного перелета, - ответил я на рукопожатие и повернул голову в сторону фотографов, чтобы улыбнуться на камеру.
        Несколько десятков репортеров ненавязчиво держались поодаль и снимали каждый наш шаг. Уже к обеду наш с Сомовым совместный прилет станет достоянием общественности. Хотя, заинтересованные лица, разумеется, узнали об этом гораздо раньше.
        - Но нам еще рано прощаться, Иван Кириллович, я ведь еду с вами, - спокойно добавил я, убрав руку в карман.
        - Разве? - удивленно хлопнул глазами Иван Сомов и кивнул на стоящий отдельно кортеж из трех автомобилей, в которые грузили десятки чемоданов с гербами Соколовых, - это ведь ваш багаж Артемий Сергеевич?
        - Надо полагать, мой, - кивнул я.
        - Тогда я не понимаю, - все еще недоумевал Сомов.
        Удобно что отец договаривался в последний момент и напрямую с главой рода. Все нюансы обговорить было невозможно и ради небольшого пустяка Иван Сомов точно не будет звонить деду и уточнять детали соглашения.
        Не солидно для золотого мальчика, участвующего в управлении столичными делами рода.
        - Новый протокол безопасности, вам прекрасно известно, Иван Кириллович, как к Соколовым относятся в столице, - пояснил я спокойным тоном и, не дожидаясь разрешения, нырнул внутрь его внедорожника.
        Лица его дружинников выглядели примерно также растерянно как у Сомова и мне никто не помешал. Приказа не было, а я все-таки княжич родственной семьи.
        Сам золотой мальчик Тобольска спорить особо не стал и послушно сел рядом. Любопытно что настолько неконфликтный и мягкий человек является сильнейшим одаренным в своем поколении.
        - Позвольте узнать, протокол согласован? - спросил Иван Сомов, неуверенно покосившись на телефон.
        - Разумеется, - даже не соврал я и демонстративно поправил подаренный китель разведчика.
        Последними словами князя Соколова на аудиенции были: «Артем, в столице ты сам отвечаешь за свою безопасность». А значит любой придуманный мной протокол априори согласован с отцом.
        Позволить себе усомниться в моих словах сейчас, это тоже самое что обозвать весь род Соколовых лжецами. Добряк Сомов на это не пойдет, хотя ситуация ему явно не нравится.
        - Ладно, - неохотно согласился Сомов, - но вы ведь понимаете, Артемий Сергеевич...
        - Можно просто Артем, - аккуратно перебил я, - предлагаю перейти на «ты». Семья как никак.
        - Хорошо... Артем, ты ведь понимаешь, что нам в разные стороны? Разведывательное училище на северной окраине столицы, а мой лицей в Царском селе на юге.
        - Не переживай ты так, Иван. Протоколы безопасности составляют умные люди, все схвачено, - улыбнулся я и кивнул водителю трогаться.
        Тот, разумеется, меня полностью проигнорировал.
        Сомов подвис, анализируя ситуацию со всех сторон и нервно покручивал телефон в руке.
        - Гена, поехали, - наконец, неохотно согласился Иван, продолжая поглядывать то на меня, то на своих людей, которые так старательно грузили чемоданы.
        Водитель оперативно передал приказ по рации остальным машинам и кортеж медленно тронулся.
        - Иван Кириллович, что теперь делать второму кортежу? - уточнил Гена, который был вроде как главным среди местной службы безопасности Сомовых.
        - Пусть следуют изначальному маршруту, - ответил я, но опять встретил игнор.
        - Выполняй, - обреченно скомандовал Сомов и опустил звуконепроницаемую перегородку.
        - Вынужден напомнить, Артем, род Сомовых обещал тебе только перелет и сопровождение.
        - Не смею просить о большем, - уверил я.
        - Уже попросил, - едва сохраняя хладнокровие подметил Сомов, - когда твой багаж привезут к училищу, куда моим людям его разгружать? Тебе уже выделили номер?
        - Лучше, - повел я рукой, - мне выделили телохранителя.
        - Телохранителя? - недоуменно переспросил Сомов.
        - Ну да, - кивнул я, - она прилетела ночью и наверняка уже успела выбить мне самый безопасный номер. С охраняемыми входами, без окон и с крепкими замками.
        - В тюремной камере что ли? - предположил Сомов.
        - А там такие есть? - удивился я.
        - Да, целый блок под землей.
        - Тогда наверняка там, она талантливая, - убежденно кивнул я, - в общем, за багаж точно можешь не переживать, моя телохранительница его с радостью встретит.
        - Хорошо, когда есть такие исполнительные слуги.
        - Не то слово, - согласился я, - слушай, а у твоих людей есть страховка?
        - Какая еще страховка? - напрягся Иван.
        - Ну там от увечий или травм, - задумался я, - чемоданы ведь тяжелые. Вдруг поранятся.
        - Там элитные бойцы рода, - хмыкнул Сомов, - уж как-нибудь справятся с багажом.
        - Как знаешь, - пожал я плечами и перевел взгляд в окно.
        Даже сквозь моросящий дождь местные необычные здания радовали глаз. Сохранившаяся в Санкт-Петербурге архитектура совершенно отличалась от Омской современной простоты или однотипных монолитных высоток на планетах Веера.
        В моем родном мире, который тысячелетия назад погряз в бесконечной войне людей и Эфириалов, в зданиях ценилась только прочность. Там давно забыли, что такое искусство и красота.
        - Артем, - спустя десять минут поездки сухо заговорил Сомов, - зачем ты на самом деле поехал со мной?
        - Потому что нам по пути, - честно ответил я.
        По изменившемуся минуту назад дыханию и сердцебиению Ивана я понял, что он наконец взял себя в руки, сопоставил в тишине факты обо мне с тем, что происходит, и сделал правильные выводы.
        Правильные, потому что на смену недоумению пришла закономерная злость, которую Сомов пока еще тактично сдерживал.
        - Я думал ты поступаешь в разведку.
        - Нет.
        - Но ведь твой прадед был разведчиком, дед был разведчиком, отец разведчик, ваша родовая сила - мечта любого разведчика, - перечислял, загибая пальцы Иван, - к тому же твой атрибут воздуха...
        - А что с ним? - улыбнулся я.
        Даже интересно как этот добряк с волевым подбородком будет выкручиваться.
        - Не подходит он для царского лицея, Артем, - смог тактично сгладить Сомов и поспешил пояснить, - Царский лицей - это не совсем учебное заведение, это комплекс полигонов общим размером с маленький город и их общая цель одна, вырастить Богатыря. Любой ценой, Артем. Других целей нет и ни законы, ни император им не указ. Важен только результат.
        - Методы хоть рабочие? - спросил я когда Сомов закончил свою пламенную речь.
        И говоря пламенную я имею в виду заботу, на которую внезапно перешел мой двоюродный брат после эмоции злости. Как это возможно понять не могу. Ожидал драки, а получил...
        Человеческий мозг воистину загадка.
        - Конечно рабочие! - искренне возмутился Сомов, - там лучшие умы империи!
        - Чего же тогда Богатырей всего три?
        - А не твое дело! - показал характер Иван, - почему я вообще должен перед тобой отчитываться? Делай что хочешь!
        - Так я и делаю, - подметил я, - и тебе советую начать.
        - Есть тут одна мысль, - тяжело вздохнул Сомов и нездорово на меня покосился.
        - Выбросить меня из машины на ходу? Ты это брось, Иван, так с братьями не поступают. Даже с двоюродными, - чуть напрягся я.
        - Даже с такими манипуляторами как ты? - сощурился Сомов.
        - Особенно с такими манипуляторами как я, - хмыкнул я, - и как ты в столице выживал-то?
        - Нормально выживал, - отмахнулся Сомов, - ты ведь понимаешь, что если я привезу тебя на порог царского лицея и ты устроишь там скандал, то это больно ударит по репутации моего рода? По моей личной репутации, которую я строил четыре года!
        - Скандал? Я тебе что Зверева? - искренне возмутился я.
        - Какая Зверева? - вновь переключился на недоумение Сомов.
        Такое ощущение что у психики внука Богатыря есть только три режима и сменяются они по щелчку пальцев.
        А что, даже удобно в какой-то степени.
        - Я же тебе говорил про нее, - невозмутимо сказал я.
        - Которая телохранительница что ли? - напрягся Иван, - только не говори мне что эта чокнутая встретит моих людей у твоего недоучилища?!
        - Во-первых, недоучилище не мое, - заметил я и отодвинулся чуть дальше, - во-вторых, если перестанешь мысленно пытаться меня убить, мы даже сможем поладить. Разделять мое мнение на счет психического здоровья Зверевой это важный шаг к взаимопониманию.
        - Ты не ответил на вопрос, - холодно повторил Сомов, и едва заметная волна льда пробежала по его телу.
        Это четвертый режим или просто вариация злости? Запутался.
        Хотел было задать уточняющий вопрос, но «Око» показывало, что время нашего с Иваном разговора почти на исходе, и я потянулся за ремнем безопасности.
        - Да не буду я тебя выбрасывать на ходу, - хмыкнул Сомов, - мы уже почти приехали.
        - Да это понятно, - повел я рукой и прощупал заднее сидение на мягкость, - подушки безопасности работают?
        - Должны, - неуверенно ответил Сомов и тоже потянулся к ремню.
        - Да, пристегнись, - одобрительно кивнул я, - и покров накинь посильнее.
        - Что случилось-то?
        - Ну ты же спрашивал про Звереву?
        - Да.
        - Так вот за своих людей из моего кортежа можешь не переживать. Она здесь.
        И в этот момент в бок нашего внедорожника что-то с грохотом влетело и мир завертелся перед глазами.
        Убедившись, что наш автомобиль после пары кувырков остановился в расчетной точке, я развеял технику и открыл глаза.
        «Око» точно предсказало последствия удара.
        С подушками безопасности и пристегнутым ремнем угрозы для моей жизни не было никакой. Шею чуть заклинило и дышать тяжело, а так нормально. Эфир в теле и без покрова дает какую-никакую регенерацию и защищает органы.
        Ивана Сомова же обычным столкновением даже не поцарапаешь, как и его одаренного водителя.
        Оба оперативно среагировали на атаку и выпрыгнули из внедорожника, когда он был еще в воздухе. За то что бросили меня я их даже не виню. Как верно сказал отец, моя безопасность только в моих руках.
        Немного странно рассуждать об этом вылезая из внедорожника, помятого и перевернутого руками твоего же телохранителя.
        - С ДОРОГИ! - донесся жесткий женский голос.
        - Ты что устроила?! - не верил своим глазам Сомов.
        - Подумаешь, легкое дтп, - фыркнула Зверева, - лучше бы научил своих людей отличать сигналы свой-чужой и не шмалять по союзникам.
        - Это ты таран автомобиля называешь сигналом?! Скажи спасибо что Артем предупредил меня что это ты!
        - Ох, так вы уже сдружились, - скрипнула зубами Зверева, - лучше отойди с дороги по-хорошему, Сомов, ты и так достаточно сделал. Твой род взял простое обязательство, довести объект из конкретной точки А в конкретную точку Б, и ты даже с этим не справился! Как тебя вообще в столицу пустили?!
        - Ладно-ладно, заканчивай уже, - вздохнул я, выбравшись, наконец, из-за перевернутой машины и увидел занятную картину.
        С ног до головы покрытый в ледяную шипастую корку стоял Сомов. Руки Ивана были разведены, а вокруг ладоней угрожающе клубился синий пар.
        В трех метрах перед ним, на смятой от носа до багажника легковушке стояла Анна Руслановна Зверева. Ее порванное поперек короткое красное платье развевалось по ветру, а по правой руке стекала кровь.
        Явно не ее.
        Присмотревшись, я увидел под ее каблуком знакомое лицо водителя Гены и лежащих поодаль шестерых дружинников Сомова. Все были живы, но страховка от увечий им точно понадобится.
        Особенно Гене, который пускал пузырьки из крови. Казалось, если Зверева надавит чуть сильнее, то его голова просто лопнет как шарик.
        - Явился мой драгоценный подопечный, - истерически хихикнула Зверева и убрала каблук от лица бедолаги водителя, - прощайся с новым другом и пошли.
        - Куда, осмелюсь спросить? - вскинул я бровь.
        Это впервые за долгое время, когда Зверева позволила себе мне приказывать.
        - Игры закончились в Омске, мальчик, - холодно ответила девушка и, цокая каблучками, медленно пошла мне навстречу, - ты и понятия не имеешь во что ввязался сам, а следом потянул и меня. И ладно бы ты слушал моих советов, так нет, - покачала головой Зверева и отчаянно крикнула, - ТЕБЕ РЕАЛЬНО ЖИТЬ НАДОЕЛО?!
        Голос Зверевой звучал подозрительно неуверенно и то и дело срывался на высоком звуке, а сама девушка едва держала себя в руках. Я уже не говорю о побоище, которое она устроила в столице и только отсутствие сторонних жертв и свидетелей оставляет нам шансы его замять.
        - Иван, прими еще раз мою искреннюю благодарность за обеспечение столь комфортной поездки, - добродушно проговорил я и хлопнул Сомова по его ледяному плечу, - помоги своим людям, дальше я сам справлюсь.
        - Точно не нужна помощь? - сжал кулаки Иван, который не смотря на всю свою мягкость отчаянно боролся с желанием втоптать Звереву в землю за то, что искалечила его людей.
        Только природная не конфликтность и неизвестность того, как на это отреагирую я и вообще род Соколовых сдерживало Сомова.
        Ты с ней не справишься, - подумал я, но вслух сказал другое: - Точно. Это моя заноза в заднице и мне с ней разбираться.
        - И зачем только дед согласился вам помочь, безумие какое-то, а не семейка, - проворчал под нос Сомов и направился помогать Гене и остальным.
        Вдали раздавалось эхо сирены и приглушенный рокот вертолета.
        Я пошел навстречу Зверевой, на ходу скинул с себя китель разведчика и накинул девушке на плечи, стоило нам поравняться. За что получил в благодарность хлесткую пощечину и осуждающий взгляд.
        Дикий взгляд янтарных глаз, в которых я впервые за пять лет увидел страх.
        - Если бы я попросил. Какой совет бы дала моя телохранительница? - тихо спросил я.
        - Держаться подальше от этого проклятого лицея, - неожиданно спокойно ответила Зверева, устало уткнувшись лбом мне в грудь.
        Я прижал девушку крепче и скосил взгляд на высоченные золотые ворота царского лицея в тридцати метрах прямо по дороге.
        Ворота, из которых к нам ехало два десятка белых автомобилей с гербами Рюриковичей.
        Глава 7
        И чего Зверева так напрягалась?
        Столь радушного приема как этим утром от Рюриковичей я в этом мире еще не встречал. Никто не кричал, не угрожал и, тем более, не стремился причинить нам вред.
        Да какой там вред, люди Рюриковичей в одинаковой бело-золотой униформе вели себя вежливее и куда профессиональнее наших Омских слуг.
        Расслабляло и располагало к себе буквально все, начиная от осанки, заканчивая речью и невербальными жестами.
        Ни одного лишнего движения. Ни одного лишнего слова.
        Только искреннее все подавляющее желание услужить.
        Что-что, а дрессировка у этих ребят отменная. Профессиональных убийц в этих улыбчивых и раболепных лакеях выдавали лишь мелкие детали, которые и не заметишь если не знаешь, куда смотреть.
        В итоге, пожар потушили, разрушения ликвидировали, помощь пострадавшим оказали. Оперативно предоставили отдельный транспорт, слугу, водителя, и с комфортом довезли до миленького гостевого дома в готическом стиле, где поселили в уютный номер с all inclusive обслуживанием.
        Еда, напитки, душ, сменное белье и мягкая постель, что может быть лучше после кульбитов внутри помятого куска железа. Массаж и целитель разве что, грудь и шея до сих пор ныли, но жаловаться не на что.
        Разве что расселили нас всех отдельно, запретили выходить в течение часа пока не приедет начальство, и мобильная связь на территории лицея не работала.
        Мелочи. Ничего критичного. Стандартная практика.
        Следят за поведением, собирают информацию, готовятся допрашивать по одному, чтобы восстановить максимально достоверную картинку произошедшего.
        С помощью «Ока» я держал ситуацию под полным контролем и было даже забавно слушать как в главном зале один особо впечатлившийся аристократ настойчиво требует убить нас прямо здесь.
        Позже обязательно займусь изучением рода Одоевских из клана Рюриковичей. Надо понять, чем ему так насолили Соколовы. Тем более что в списке потенциальных врагов, который мне предоставил отец, Одоевские находятся в категории «нейтральных».
        Видимо, за восемь лет отсутствия в столице список изрядно утратил свою актуальность.
        Мои размышления прервал настойчивый стук в дверь.
        - Войдите, - охотно ответил я и поднялся с кровати.
        - Артемий Сергеевич, - поклонился приставленный мне темноволосый лакей-надсмотрщик, - пройдемте со мной. Алексей Алексеевич готов вас принять.
        Кропоткин, значит. Не самый худший вариант. Из четверых Рюриковичей которые присутствуют сейчас в здании и решают нашу судьбу, этот мне показался самым рассудительным.
        - Ведите, - вежливо кивнул я, застегивая пуговицы сменной черной рубашки, которая оказалась точной копией моей, разве что вышитого герба Соколовых не хватало.
        Четырехэтажное кирпичное здание гостевого дома было не особо большим. Путь до кабинета Кропоткина занял не более двух минут и после очередного поворота мой лакей остановился, вежливо постучал в дверь с табличкой «Заместитель председателя приемной комиссии», и, дождавшись разрешения, впустил меня внутрь.
        Поблагодарив своего сопровождающего, я оказался в довольно просторном угловом кабинете с минимумом мебели и видовыми окнами на зеленый парк.
        Алексей Алексеевич Кропоткин, четвертый сын главы рода Кропоткиных сидел не за своим рабочим столом, а в просторном кресле у левой стены и с задумчивым лицом поглядывал на ниспадающие по стеклу капли дождя.
        Рюрикович, которого назначили разгребать происшествие был невысоким мужичком средних лет с аккуратной черной щетиной, волнистыми бакенбардами и в аляповатом красном пиджаке, который удивительным образом отлично с этим сочетался.
        - Проходите, Артемий Сергеевич, - махнул ладонью повернувшийся Кропоткин и указал в кресло напротив.
        - Благодарю, - ответил я, принимая приглашение, - смотрю, вы подготовились, - добавил я, закидывая в рот свою любимую ягоду.
        - То есть журналисты не врут и вам действительно нравится клубника? - натянуто улыбнулся Кропоткин.
        - Вы находите это странным, Алексей Алексеевич?
        - Вовсе нет, - ответил Кропоткин, продолжая сверлить меня взглядом, - просто опьяненные безнаказанностью независимые СМИ порой любят приврать для красного словца.
        - Как в сюжете с вопиющим покушением на жизнь молодого княжича Соколова? - процитировал я заголовок сюжета, вышедшего в эфир десять минут назад.
        Скрывать свою сохранившуюся связь с внешним миром не имело смысла. Рюрикович должен четко понять, что местные глушилки против меня не работают, а, значит, только слухами дело уже не обойдется.
        - Именно, - абсолютно не удивился моей осведомленности Кропоткин, - там ведь каждое слово ложь!
        - Разве? - наигранно удивился я.
        - А то как же! - воскликнул Кропоткин и с чувством хлопнул ладонью по подлокотнику, - это же надо было догадаться обвинить царский лицей в... как они там сказали... «намеренном недосмотре», вот! «Намеренный недосмотр», Артемий Сергеевич, чтобы вы знали, это, по сути, пособничество терроризму!
        - А что им было думать, Алексей Алексеевич? - участливо заметил я, - вертолет репортеров застал место происшествия, на котором среди пострадавших оказались только члены двух союзных родов, а вокруг них снуют многочисленные дружинники Рюриковичей, устраняют улики и под страхом смерти не пускают посторонних. Даже вертолет местного телеканала едва не сбили.
        - Это стандартный протокол поведения при чрезвычайных ситуациях! - эмоционально вскинул руки Кропоткин, который явно ожидал другого ответа, - разве вам оказали плохой прием, княжич? Вам лично угрожали, Артемий Сергеевич?
        - Что вы, лично нет, - пожал я плечами и сощурился, - только опосредованно.
        - Вот как, - изменился в лице явно понявший намек Кропоткин и от его простоватого эмоционального образа не осталось и следа, - вы осознаете, Артемий Сергеевич, что использование дара в отношении Рюриковича это преступление, которое карается смертной казнью?
        Быстро он перешел на угрозы, но так даже лучше. Дело пойдет быстрее.
        - Дара? - искренне удивился я, - вы что, Алексей Алексеевич, я бы ни за что так не поступил. Просто чуткий слух. В этом милом старом здании на удивление тонкие стены.
        - Тонкие стены, - покачал головой Кропоткин, - я ведь хотел по-хорошему, Артемий Сергеевич.
        - Аналогично, Алексей Алексеевич, - кивнул я, - не хотелось бы ссориться с тем, от кого зависит моя судьба.
        - Вы переоцениваете мою скромную персону, Артемий Сергеевич, - улыбнулся Кропоткин, - изменниками занимаются другие люди, и в их «кабинетах» клубнику не подают.
        - Да я не про ваши обвинения говорю, - отмахнулся я, - а про цель своего приезда в столицу и царский лицей, в частности.
        - И какая у вас цель? - удивился Кропоткин.
        - Как и у любого, кто желает стать сильнейшим одаренным в стране, поступить в царский лицей, - улыбнулся я, - судя по табличке на двери это по вашей части.
        - По моей, - задумчиво нахмурился Кропоткин, - но, боюсь, набор на этот год уже две недели как закрыт. Да и, учитывая вашу ситуацию, Артемий Сергеевич, о поступлении я бы переживал в последнюю очередь.
        - А какая у меня ситуация, Алексей Алексеевич? - вскинул я бровь, - давайте обрисуем. Кортеж двух независимых знатных семей ехал по частной трассе клана Рюриковичей в сторону Царского лицея и подвергся нападению. В результате пострадали восемь представителей рода Сомовых и два представителя рода Соколовых, в том числе двое аристократов. После чего, дружинники Рюриковичей оцепили территорию, выгнали все средства массовой информации, подчистили все улики и заперли выживших в инциденте на территории царского лицея. Ничего не упустил?
        - Только тот момент что никакого нападения изначально не было, а все устроила ваша же подопечная, - брезгливо хмыкнул Кропоткин.
        - Это ваша версия, - кивнул я, - которую вы не можете подтвердить ни записями с камер, ни свидетелями, ни даже показаниями участников.
        После этих слов у члена клана Рюриковичей аж зубы заскрипели от злости.
        - Это ненадолго, - наконец, ответил Кропоткин, - по какой-то неведомой мне причине Иван Сомов и его люди не выдвигают обвинений, но как только все узнает патриарх рода Сомовых, он не станет покрывать столь вопиющее преступление в столице. Даже ради своих родственников.
        - Спешу вас разочаровать, Алексей Алексеевич, - победоносно улыбнулся я, - род Сомовых совместно с родом Соколовых выступили с заявлением о взаимном отказе от претензий в «царскосельском инциденте», сославшись на внутренние дела рода.
        - Вздор! - встрепенулся Кропоткин, - когда?!
        - Минуту назад, - кивнул я и в ту же секунду телефон Рюриковича завибрировал.
        Мельком бросивший взгляд на экран Алексей Алексеевич Кропоткин разом стал мрачнее тучи.
        - Что мы имеем в сухом остатке? - продолжил я рассуждать вслух ровным голосом, - Вроде бы, инцидент исчерпан, виновных не ищут, ни у кого нет претензий. Но как же так? Нападение было, а виновных нет? Не получив ответы, общество сделает выводы самостоятельно. Как вы думаете, Алексей Алексеевич, какие?
        - Клан Рюриковичей бы никогда! - вскрикнул в гневе Кропоткин и осекся.
        - Никогда бы не действовал столь топорными методами? Ваша правда, Алексей Алексеевич, но люди охотно поверят в то, что Рюриковичи воспользовались властью и заставили два сибирских рода замолчать об инциденте на территории их лицея.
        - Трасса не является территорией царского лицея! - рыкнул Кропоткин.
        - Вот именно, но она принадлежит Рюриковичам. Как и половина территорий Санкт-Петербурга. Если Рюриковичам сегодня можно игнорировать законы империи на трассе вне лицея, то кто гарантирует что завтра вы не сделаете того же самого уже в городе?
        - Ты совершенно выжил из ума Артемий Сергеевич, если решил начать знакомство со столицей угрозами в адрес клана Рюриковичей, - прохрипел дрогнувшим от безысходности голосом Кропоткин.
        На подобные инциденты реагировать нужно быстро, как на пожар. Стоит пламени разгореться и потушить его будет в разы тяжелее.
        Но вообще, Алексей Алексеевич, конечно, прав. Угрожать Рюриковичам во всеуслышание это однозначное самоубийство. Только вот наш разговор все еще не вышел за пределы стен этого кабинета.
        И в моих интересах обеспечить чтобы это так и оставалось.
        - Угрозы? - невинно развел я руками, - да как можно. Вы неверно меня поняли, Алексей Алексеевич. Я ни в коем случае не желаю зла ни Рюриковичам, ни лично вам. Обострение совершенно нелепой ситуации, заложниками которой мы оба оказались, никому из нас не выгодна. Как-то мы не с той стороны начали, Алексей Алексеевич. Давайте сначала. Я пришел помочь вам разрешить ситуацию.
        - Смешная шутка, - нервно ухмыльнулся Кропоткин.
        - Я абсолютно серьезен.
        - Как ты можешь помочь, пацан? - нахмурился от переизбытка злости Кропоткин, - пресс-релиз уже выпущен. Все столичные сводки новостей забиты только этой темой и тысячи журналистов окружили Царский лицей словно мятежники. Толпа жаждет крови и сразу же после того, как твоя глупая голова слетит с плеч, на вилы бросят мою.
        - Давайте обойдемся без упаднического настроения, Алексей Алексеевич, - улыбнулся я, - у вас остался козырь в рукаве, которым можно все это остановить.
        - Козырь? Какой же? - искренне удивился Кропоткин.
        - Это я. Участник событий, который охотно готов поделиться со всеми СМИ правдой.
        - Так уж правдой, - хмыкнул Кропоткин.
        - Ладно, не совсем правдой, - согласился я, - а удобной всем сторонам версией событий, которую мне набросаете вы. Наверняка ваши аналитики уже накидали с десяток рабочих версий. Заложенная бомба, персидский подрывник, невидимые террористы... любой логичный и приправленный долей правды удобный Рюриковичам вариант подойдет.
        - И ты вот так вот возьмешь и скажешь, что требуется?
        - Если там не будут ущемлены интересы моего рода, меня и наших союзников, то скажу. Обвиняйте кого хотите и я подтвержу. И уже к вечеру СМИ будут мусолить не причастность Рюриковичей, а их героическое участие в предотвращении теракта в столице.
        - Такое заявление может прибавить роду Соколовых новых врагов, - заметил Кропоткин, - столица это тебе не Омск. За происходящим здесь следит весь мир.
        - Одним врагом больше, одним врагом меньше, - подмигнул я, - удачный размен. Ну так что, Алексей Алексеевич, мы договорились или будете продолжать считать меня врагом?
        - Гарантий зачисления в царский лицей ты не получишь, - твердо хмыкнул Кропоткин.
        - Гарантий и не нужно, достаточно будет шанса, - выдержав жесткий взгляд Рюриковича ответил я.
        Десять долгих секунд мы так и смотрели друг на друга, не отводя взгляда. Пока шестеренки в голове четвертого сына рода Кропоткиных не подтвердили ему что прямо сейчас это единственный для нас обоих выход из ситуации.
        - Договорились, - выпалил, наконец, Кропоткин, - иди погуляй полчасика пока я подготовлю пресс-конференцию.
        - И договор, - добавил я, - без гарантий выполнения обязательств я выступать не буду.
        - Рюриковичи всегда держат свое слово, - бросил Кропоткин, но спорить не стал, - будет тебе договор.
        - Тогда, не буду вам мешать делать вашу работу, Алексей Алексеевич, - поднялся я с кресла.
        - Ах да, - хлопнул себя по лбу Кропоткин, - Анну Руслановну отпустят в течение получаса.
        - Отпустят? - удивился я.
        Уж за кого, а за Звереву я не переживал. Целей для моего «Ока» вокруг и так было слишком много, а тело изрядно потрепано.
        - Ну да, из царскосельской тюрьмы, - ответил Кропоткин, - ее задержали сразу по приезду. Ожидалось что Сомовы выдвинут обвинения.
        - Не надо, - ответил я, когда обнаружил «Оком» где именно и в каком состоянии находится Зверева, - подержите ее там. Ей полезно.
        - До утра? - уточнил Кропоткин.
        - Хотя бы до конца пресс-конференции, - улыбнулся я.
        Как закончим с поступлением, так и буду решать, как нам дальше взаимодействовать с моей телохранительницей. Старые правила, очевидно, больше не сработают.
        Успешно завершив переговоры, я пошел осмотреться.
        - Тридцать минут! - крикнул мне вслед Кропоткин и за закрывшейся дверью я услышал, как он принялся названивать своим аналитикам.
        Неплохой все-таки мужик этот Алексей Алексеевич. Попадись мне любой из трех других Рюриковичей в здании, переговоры выдались бы куда тяжелее.
        Но иллюзий на легкую жизнь я не питал. Пусть мой собеседник и был лишь четвертым сыном далеко не самого влиятельного в клане рода Кропоткиных, он произошедшего сегодня так не оставит.
        Хоть сейчас Алексей Алексеевич и выглядел радостно из-за того, что смог выпутаться из тяжелой ситуации и сохранить свою жизнь, но как только эйфория пройдет, Кропоткин захочет отомстить и я буду к этому готов.
        Не смотря на все риски, я не мог себе позволить упустить предоставленный безбашенностью Зверевой шанс поступить в царский лицей уже сегодня. Как никак, тридцать первое августа на дворе, а ждать следующего года или отправляться в разведывательное училище не было совершенно никакого желания.
        Ибо с каждой минутой Царский лицей начинал нравиться мне все больше.
        Глава 8
        - Кого я вижу, - эхом разнесся по пустому серому коридору мужской голос, - Зверева в естественной среде обитания, - усмехнулся брюнет в приталенном коричневом костюме и дразнящим жестом провел по прутьям решетки.
        Лежавшая на твердой заправленной постели девушка демонстративно проигнорировала раздражающего гостя, но тому такая реакция только понравилась.
        - Чудесно выглядишь, Анюта. Изменилась. Новая прическа? Тебе идет, подходит к здешней обстановке, - оскалился в лисьей улыбке брюнет, - сколько лет мы не виделись? Девять?
        - Восемь, - холодно поправила Зверева и скользнула по незваному визитеру глазами, - а ты выглядишь ушлепком, никаких изменений.
        - А вот язычок все такой же острый, - ничуть не обиделся гость, подтянул к решетке металлический стул и опустился на него, оперев локти на спинку, - ну, рассказывай, чем живешь? Где пропадала?
        - К чему этот цирк, Глеб? Ты и сам прекрасно знаешь кем я работаю, - бросила Зверева, нервно покручивая в руке золотое колечко.
        - Подтирать задницу наследнику изгнанного из столицы рода это не работа, Анюта, - издевательским тоном подметил брюнет, - уж точно не для нашей гениальной Анны Зверевой. Куда делись твои амбиции, простолюдинка? Ради этого ты шла по головам аристократов?
        - Чего ты хочешь, Глеб?
        - Чего я хочу тебя не касается, - хлестко ответил брюнет, - важно чего хочет род Одоевских. Восемь лет назад мы сохранили твою поганую жизнь в обмен на то, что ты никогда больше не появишься в столице!
        - А ну повтори, - медленно поднялась с кровати Зверева, - Вы сохранили мою жизнь?! ВЫ, стадо трусливых завистливых шавок, пытавшихся меня утопить?! - пылая холодной яростью шагнула вперед девушка.
        - Э-э-э, - пулей отскочил подальше от решетки Глеб Одоевский, - тебя казнят за нападение на аристократа, тварь! В этот раз устав лицея тебя не прикроет! Ты тут никто!
        - Полагаю, разговор окончен, - вклинился высокий старческий голос.
        - Демьян Афанасьевич? - округлил глаза Одоевский и выпрямился по стойке смирно, - что вы тут делаете?
        - Пришел навестить свою ученицу, - спокойно ответил старик, опираясь на зеленую трость с навершием в виде черепахи.
        - Со всем уважением, Демьян Афанасьевич, бывшая ученица. Она давно закончила лицей.
        - Ошибаешься, Глебушка, - сверкнул маленькими глазами старик, - у меня не бывает бывших учеников.
        - Но-но... - замялся в нерешительности Глеб.
        - Ох, милок, если вы еще не договорили, то я могу зайти попозже, - игриво сощурился старик.
        - Нет-нет-нет, - взял себя в руки Одоевский, и, злобно покосившись на Звереву, вернул стул обратно к стене, - я уже собирался уходить.
        - Вот и славно, - облегченно улыбнулся старик, - в моем возрасте ступеньки это целое испытание.
        - Рад был повидаться, Анна Руслановна, - бросил Одоевский и не дожидаясь ответа направился к лестнице.
        - Чтоб ты сдох по дороге, - фыркнула Зверева вслед.
        Об полыхнувшую от Глеба волну подавленной ярости можно было обжечься.
        Старик дождался пока за Одоевским захлопнется дверь, медленно подошел к решетке и встретился взглядом с потрепанной блондинкой в джинсах и блузке, которая ей явно была великовата.
        - Рада вас видеть, Демьян Афанасьевич, - впервые за долгое время искренне улыбнулась Зверева.
        - Взаимно, Аннушка, - ответил тем же старик и положив руку на прут, добавил, - отойди немного назад, дорогая.
        Зверева послушно сделала два шага назад и по тюрьме разнесся оглушительный щелчок лопнувшего магического барьера.
        - Я войду? - вежливо спросил разрешения Демьян Афанасьевич и отодвинул податливую решетку в сторону.
        - Конечно, - разрешила девушка, все еще недоуменно поглядывая за спину старику.
        Ее не покидало ощущение нереальности происходящего.
        Казалось, что сейчас вот-вот ворвется охрана и встреча с единственным человеком которого Анна Руслановна Зверева была рада увидеть после долгой разлуки улетучится как сон.
        Что на смену старику, который воспитывал девушку с малых лет придет палач с топором наперевес и отрубленной головой Артемия Соколова в руках. Сумасбродного высокомерного княжича, которого она перед государем поклялась защищать ценой своей жизни.
        И не смогла.
        - О! Не переживай, - проследив взгляд девушки усмехнулся старик, опираясь на трость, - решение о твоем освобождении уже принято.
        - Вот как, - осознав что ошибалась, Зверева мгновенно переключилась в рабочий режим, - то есть он жив?
        - Твой подопечный? - улыбнулся уголками губ Демьян Афансьевич, - жив твой Соколов, жив. Не переживай.
        - И где он? - деловито спросила Зверева, тут же начав собирать свои немногочисленные вещи и продумывать план дальнейших действий.
        Если княжича еще не казнили, значит не все потеряно. Время есть. Уйти с боем будет не просто, но вполне возможно. Царский лицей Зверева знала как свои пять пальцев, уж хотя бы голову этого придурка она точно сможет спасти.
        - Все также нетерпелива, - покачал головой старик и присев на кровать, передал Зверевой ее телефон, на котором шла трансляция.
        Главный телеканал империи в прямом эфире транслировал кадры с голубоглазым молодым аристократом в черном костюме. Он величественно и совершенно свободно стоял и непринужденно улыбался на фоне Царского лицея и в свойственной только ему одному самоуверенной манере вел рассказ.
        Облегченно выдохнув, что показывают не публичную казнь, Зверева включила звук.
        «... только благодаря оперативному вмешательству дружинников Царского лицея под чутким руководством господина Алексея Алексеевича Кропоткина жертв удалось избежать. Общими силами злоумышленник был ликвидирован. Нападавшим оказался Оскар Асплунд, поданный Швеции двадцати двух лет. Прибыл в Санкт-Петербург три недели назад с целью поступления в Царский лицей, но провалил отбор. Причины нападения... »
        - Что за бред он несет, - оборвала трансляцию Зверева и швырнула телефон на кровать.
        - Вовсе не бред, - отозвался Демьян Афанасьевич, - шведский шпион действительно прилетел три недели назад под видом поступающего, но тогда же и был схвачен. До сегодняшнего дня официально числился без вести пропавшим пока великокняжеский совет решал, как поступить в этой ситуации. Как видим из пресс-релиза, который зачитывает ваш подопечный, Рюриковичи решили пойти на обострение со шведами.
        Несколько секунд Зверевой потребовалось чтобы разложить в голове как вообще Рюриковичи позволили Соколову выступить на телевидении, а не отрубили ему втихую голову, но толковых вариантов не было и в ее голове появился совсем другой вопрос.
        - Это конфиденциальная информация, зачем вы мне это рассказываете, Демьян Афанасьевич?
        - Затем, дорогая, что если хочешь выжить в столице, надо быть в курсе всего что происходит вокруг.
        - Кто вам сказал, что я планирую остаться в столице? Вы сами слышали, что Одоевские мне не рады.
        - Еще бы, ты убила их наследника и пятерых слуг на том озере, но дело не в Одоевских. Твоему Соколову не рады в столице куда больше влиятельных людей и молодого княжича это не останавливает. Так почему должно остановить мою лучшую ученицу?
        - Соколов просто сумасшедший, - кивнула Зверева.
        - Мне так не показалось, - не согласился старик.
        - Он надумал поступать в царский лицей!
        - О! - удивился Демьян Афанасьевич, - с атрибутом ветра то? А сможет?
        - Вполне, - неохотно признала Зверева.
        - Тогда нужно будет за ним приглядеть.
        - Вам и без этого дел хватает.
        - Да я не про себя говорю, - махнул дряхлой рукой старик, - а про тебя, Аннушка.
        - Меня? В лицее я никто. Уж в этом Глеб точно был прав.
        - Глебушка тоже был никем, пока его не пристроили в лицейскую дружину.
        - Предлагаете мне работу? - опешила Зверева.
        - Подработку, - кивнул старик, - боевым инструктором. Свободный график, личный блок с полигоном, полная свобода действий и выбора подопечных.
        Девушка медленно присела на кровать, пытаясь осознать, что услышала.
        - Вам не позволят... - не веря своим ушам прошептала она.
        - Кто, Одоевские? - от души засмеялся Демьян Афанасьевич, - пока я директор этого лицея мне и сам император не указ.

* * *
        Солнце уже падало за горизонт, когда цепкие руки аналитиков Алексея Алексеевича Кропоткина оставили меня в покое. После того, как я сдержал свое слово и раздал чуть ли не тысячу интервью, мне, наконец, выдали гостевой пропуск.
        Синяя ключ-карта позволяла беспрепятственно перемещаться по небольшой территории полигона приемной комиссии, который состоял из четырех одинаковых высоких зданий-блоков из стекла, образующими собой квадрат с гостевым кирпичным домом посередине.
        Кропоткин пообещал организовать обещанный шанс на поступление к утру, и я решил осмотреться.
        Остальные Рюриковичи уже покинули территорию приемной комиссии, а «Око» хоть и легко справлялось с глушилками этого полигона, за его пределы пробивалось с колоссальными затратами эфира, запас которого я и так изрядно истощил за сегодня.
        Поэтому, я решил оставить минимальное наблюдение за областью вокруг себя и дать дару передохнуть.
        Готовых путей отхода на случай опасности у меня было подготовлено три. Четыре, если считать Звереву, которая решила заночевать в тюрьме, хоть ее и выпустили.
        Из вредности видимо.
        Все мероприятия по приему и отбору учеников в царский лицей на ближайший учебный год уже были завершены, да и время позднее, поэтому три из четырех новеньких блоков приемной комиссии сейчас пустовали.
        Яркий свет горел лишь в тренировочном, в него я и направился. Мой постоянный надзиратель на этот раз надзирал не так явно и просто обозначал свое присутствие позади. Даже жаль бедолагу дружинника, которому поручили меня.
        Спать до рассвета я не планировал.
        Высокие стеклянные двери разъехались в стороны, стоило мне подойти, и я попал в просторный светлый холл.
        Во избежание неприятных недоразумений, я поднялся на третий этаж и, пройдя очередной электронный замок, оказался на открытом балконе с тусклым освещением.
        Ощутив приятную прохладу ветра, я подошел к краю балкона и посмотрел вниз, где раскинулась внушительная тренировочная площадка длиной метров двести, обнесенная веером трибун.
        - ШЕВЕЛИСЬ!
        - ДАВАЙ! ДАВАЙ! ДАВАЙ!
        - ЩИТ! АТАКА! ЩИТ! АТАКА!
        Крики доносились снизу и среди двух десятков человек я легко определил Ивана Сомова.
        Широкоплечий внук Богатыря уверенно сдерживал натиск двух огневиков куполообразным ледяным щитом и в ответ на их робкие попытки обойти с фланга, Сомов точечно подмораживал землю и отвечал разящими выпадами.
        С этой точки открывался прекрасный обзор на все происходящее, а главное, куполообразная крыша была приоткрыта именно над этим балконом.
        Я закрыл глаза, перейдя в легкое состояние транса.
        Сквозняк на высоте запускал внутрь здания мощные потоки воздуха, благодаря контролю над которыми я не только слышал все что происходит внизу, но и следил за каждым присутствующим в здании человеком без использования «Ока».
        Максимальная эффективность с нулевыми затратами эфира. Лишь немного концентрации и удачно подобранное место.
        Однако не успел я насладиться спокойствием и долгожданным уединением, как странное ощущение кольнуло в уголке сознания.
        Неохотно открыв глаза, я перевел взгляд направо и вздрогнул от неожиданности.
        На дальнем краю темного балкона, болтая ногами, сидел человеческий силуэт.
        - А ты занятный, - заговорил силуэт и, не вынимая рук из карманов, обратным сальто встал на ноги.
        Меня же неслабо удивил тот факт, что я не смог ощутить присутствие человека в каких-то десяти метрах возле себя.
        Я.
        Ловец.
        Легко находивший замаскированного беглого Эфириала среди миллиардного населения планеты. И пусть я сейчас не в форме, это ничего не объясняет.
        Контролируя каждую воздушную крупицу, витающую над этим огромным тренировочным полем, я упустил абсолютно все признаки присутствия постороннего под самым боком.
        Дыхание, сердцебиение, запахи, звук колышущихся на ветру волос и частей одежды... да то же сопротивление воздуха, создаваемое телом... нет, это не я не заметил, это он смог все это скрыть?
        Интересно.
        Я даже не смог заметить аномалию в циркуляции потоков воздушных частиц... или он и ее отсутствие смог имитировать? Странное ощущение дежавю накрыло сознание, но определить его источник сходу не удалось.
        - Не более занятный, чем ты, - отозвался я, когда незнакомец вышел на тусклый свет единственной лампочки.
        Им оказался молодой парнишка среднего роста в черной толстовке, широких свободных штанах и разноцветных кроссовках.
        Пацан с детскими чертами лица окинул меня оценивающим взглядом и только в глубине его черных как сама смерть глаз я почувствовал силу, из-за которой все мое тело непроизвольно напряглось.
        - Как ты смог меня заметить? - удивленно спросил парнишка, слегка покачиваясь от скуки.
        - Природная наблюдательность, - сказал я, успокоив нездоровую реакцию физического тела, которая ошибочно интерпретирует мое удивление как страх и сковывает движения.
        Подметил для себя этот нюанс человеческой психики, который нужно будет отработать и преодолеть. Не хотелось бы словить от тела подарок в виде ступора посреди боя.
        - Твой дар в наблюдательности, получается? - беззаботно спросил парнишка и одним ловким движением запрыгнул на бортик балкона.
        - Можно и так сказать, - ответил я.
        - Ясно, - буркнул парень, после чего бесстрашно развернулся ко мне спиной и словно канатоходец поковылял дальше по балкону.
        Нисходящие потоки сквозного ветра проходили сквозь него словно его тут и не было.
        Пустота. Ноль информации от каждого органа чувств.
        Не справившись с любопытством, я активировал «Око» и тогда парнишка обернулся на полушаге и поднял на меня заинтересованный взгляд.
        - Так, получается, это был ты! - от чего-то обрадовался парень и двумя прыжками вновь оказался рядом.
        - О чем ты?
        - Об этом, - вскинул голову парнишка и пальцем указал ровно в ту точку неба, где витал мой сокол, точнее маленький, размером с горошину, прозрачный глаз.
        - Ты его видишь? - даже восхитился я.
        Как-то незаметно для самого себя ощущение глубочайшего удивления сменилось уважением, а ложный страх любопытством.
        Никому до этого момента не удавалось определить мое наблюдение. Даже моему отцу. Кто же этот самородок?
        - Не совсем, - честно ответил парнишка, - скорее чувствую, что на меня смотрят.
        - Интересно, - протянул я и перевел взор «Ока» в сторону Сомова, который на этот раз отрабатывал дистанционные ледяные атаки на каком-то щуплом бедолаге, - а теперь чувствуешь взор?
        - Не-а, - пожал плечами парнишка, - занятный у тебя дар, давай дружить?
        - Дружить? - усмехнулся я.
        - Ну да, а что? - впервые вытащил руку из карманов парень и протянул мне, - я Алекс.
        - Артем, - ответил я на рукопожатие.
        - Знаю, - улыбнулся парнишка, - который Соколов. Из телевизора. Везет тебе, столько внимания.
        - Вообще-то я больше люблю тишину, - признался я, продолжая изучать глазами аномального подростка, - в ее поисках и пришел на этот балкон.
        - А тут оказался я, - грустно улыбнулся парнишка, - помешал, получается. Извини.
        - Ничего, - махнул я, - с тобой стало даже веселее.
        - То есть друзья? - с искренней детской надеждой в голосе спросил парень.
        - Поверь, тебе не нужен такой друг, Алекс... - замялся я на секунду, - из какого ты говоришь рода?
        - Не из какого, - развел руками парнишка, - сирота.
        - Но фамилия то у тебя есть? - не поверил я.
        - Не-а, - вздохнул парень, - просто Алекс.
        Просто Алекс. Простолюдин сирота, слоняется один поздним вечером на одной из самых охраняемых территорий Российской Империи.
        - Ты ведь не ученик лицея, верно? - почувствовав неладное в лоб спросил я.
        - Не-а, - с небольшой грустью в голосе ответил Алекс, - я просто здесь живу. Ты первый кто за последний год смог меня увидеть.
        Только после этих слов я осознал весь масштаб дара этого паренька и почему он мне показался настолько пугающе знакомым.
        Улыбка сама расплылась по моему лицу.
        Кто знал, что мой коматозный Мин окажется далеко не единственным Эфириалом на этой странной планетке.
        Глава 9
        Глубокая ночь уже вовсю вступила в свои права, когда я оказался перед крыльцом неприметного на первый взгляд здания из красного камня.
        По периметру было подозрительно тихо, а сам вход не просто не охранялся, а оказался настежь открыт.
        Простая деревянная дверь поскрипывала на ветру и билась медной ручкой о колонну с императорскими гербами.
        Ни дружинников, ни защитной магии, ни датчиков движения, ничего.
        Может, я и погорячился, когда решил, что царский лицей хорошо охраняется. Только один дружинник пытался помешать мне попасть в соседний с приемной комиссией блок и найти там изолятор временного содержания.
        Да и сбить его со следа оказалось чересчур просто. Бедолага наверняка до сих пор прочесывает тренировочный блок и рвет на себе волосы.
        Покосившись на хлипенькие решетки на окнах, которые и ребенка не удержат, я скользнул внутрь.
        Пост охраны пустовал. Сканирующие арки были выключены, а многочисленные датчики и камеры обесточены.
        Пожав плечами, я перепрыгнул турникет, распахнул незапертую толстую металлическую дверь и насвистывая въевшуюся в голову мелодию спустился вниз по круговой лестнице.
        Толстые коричневые стены сохранили остаточный магический след, намекая на то, что какие-то меры безопасности в этом местечке все-таки имелись.
        - Мне слишком тесно взаперти... - пропел я, проходя мимо первой из пяти клеток в широком темном коридоре.
        - И я мечтаю об одном... - размеренным шагом прошел я мимо второй.
        - Скорей свободу... - замер я на полуслове, наконец, увидев искомую дорогую сердцу телохранительницу и выдохнул, - обрести.
        Анна Руслановна Зверева сидела на твердой узкой кровати, подогнув колени и мечтательно смотрела в крохотное прямоугольное окошко. Ее растрепанные светлые локоны водопадом ниспадали на грудь, а янтарные глаза искрились в тусклом лунном свете.
        - Ты и так свободен, - тяжело вздохнула девушка, не поворачивая головы.
        - Как и ты, - подметил я, показательно поскрипев распахнутой решеткой.
        Зверева не кричала, не материлась, не клялась убить, не сверлила меня осуждающим взглядом и даже не злилась. Просто продолжала умиротворенно смотреть в окно.
        - Чего ты хочешь, Артем? - сказала девушка чуть обиженным голосом, - весь день тебя не трогала.
        - Артем? - нахмурился я и приложил ладонь ко лбу девушки, температуры нет, как и атаки за нарушение личного пространства.
        Зверева и за меньшее ломала руки Омским дворянам, а сейчас даже не шелохнулась.
        - Это уже совсем странно, - убирая ладонь от холодного лба протянул я, - кто ты и что сделала с Анной Зверевой?
        - Странно? - искренне посмеялась девушка и поджала босые ноги под себя, - вот как это выглядит со стороны... просто здесь впервые за долгое время я почувствовала себя так легко... так спокойно, понимаешь?
        С этими словами Анна перевела взгляд своих янтарных глаз на меня и в них было столько умиротворения, что в нем можно было утонуть.
        Меня аж передернуло от столь кардинальных перемен.
        - Рассказала бы раньше, что тебя успокаивает тюремная романтика и игры с запиранием, - покачал я головой, - построить для тебя личную тюрьму дело пары дней, а нервов бы друг другу сэкономили на сто лет вперед.
        - Тюрьма тут не причем, - завела непослушный локон за ухо Зверева и в ее глазах лишь тенью мелькнуло знакомое безумство, - мне стало легко... вернее было так легко, когда я думала, что ты мертв.
        - А, - понимающе кивнул я и устало потер переносицу, - впервые за пять лет поговорить по душам ты решила именно здесь? Серьезно?
        - Почему нет? - повела плечами Зверева и сделав оборот на кровати, развернулась ко мне лицом, - ты и сам заметил, что за этим местом не следят. Никто не подслушает и не войдет сюда до самого утра.
        - Откуда такая уверенность? - сощурился я.
        - Мне дал слово надежный человек.
        - Ладно, - легко согласился я и плюхнулся на узкую кровать рядом со Зверевой.
        - Перестань, - лишь усмехнулась девушка в ответ на очередное нарушение личного пространства, - я в полном порядке, правда.
        - Не похоже, - вздохнул я, - но ты продолжай. Если вот это вот, - обвел я руками Звереву, - твое нормальное состояние, то зачем тебе я?
        - Ладно, ты прав, - вздохнула Зверева, - таким нормальным оно было очень давно, задолго до тебя.
        - А со мной ты совсем чокнулась, - продолжил я и в тот же миг мне пришлось уворачиваться от удара ногой и отскочить в сторону.
        Волна горячего воздуха прожгла коричневую стену на десять сантиметров и срезала напрочь спинку и так небольшой кровати, но это того стоило.
        Во взгляд Зверевой постепенно возвращался огонь и жажда жизни.
        - Об этом я и говорю! - гневно выпалила Зверева и попыталась успокоиться глубоким вдохом с закрытыми глазами.
        - О том, что помогаю тебе вспомнить себя? - возмутился я, - «нормальной» ты была, когда была слабой! Вовсе не доброта, спокойствие и всепрощение дали тебе силу! Источник эфира что ты сама годами взращивала, питается эмоциями! Питается тобой настоящей! Сдерживать их, значит сдерживать свою же сущность!
        - Да что ты можешь знать о моей силе, пацан?! - оскалилась Зверева и метнула в меня туфлю, каблук которой с треском вонзился в коридорную стену.
        Куда больше, чем она может себе представить, но читать лекции о типах источников и эфирных структур я не собираюсь, да и времени нет. Суть своей силы Анна Руслановна Зверева, которую я знаю понимает инстинктивно. Ей достаточно просто быть собой, каким бы неправильным ей это сейчас не казалось.
        - Как ощущения? - уточнил я, когда убедился, что новой атаки не последует, - вижу, что лучше. Собирайся, мне нужна твоя помощь.
        - Помощь? - нервно усмехнулась Зверева, ловко убрав распущенные волосы за спину и собрав их в косу, - с каких пор всемогущему княжичу Омскому требуется моя помощь?
        - С тех самых как усложнился уровень игры, - пояснил я, наблюдая как оголенное женское тело в свете луны медленно облачается в шелковую блузку и узкие джинсы.
        Зверева нарочно не стала отворачиваться или хоть как-то прикрываться. Неплохая попытка вернуть контроль над ситуацией. Да только на мне он не сработает.
        Стоило отвести глаза, и ты проиграл, признал ее главенство. А там моргнуть не успеешь как окажешься с окровавленной башкой под каблуком. Спасибо не надо.
        - Княжич, - стандартным холодным тоном окликнула меня Зверева, когда закончила одеваться.
        - После того что между нами было этой ночью, можно просто Артем, - разрешил я, оперев плечо на стену.
        - Если хоть кому-то расскажешь... - прошипела Анна Зверева.
        - То? - вызывающе поднял я бровь.
        - Я этого кого-то прикончу, - пожала плечами девушка и выпорхнула из камеры.
        На миг ее рука дрогнула и непримечательное золотое кольцо скользнуло с ее пальца в карман джинсов. Если бы Зверева не пыталась сделать это настолько незаметным, то я бы и значения не придал, а так, мне стало интересно.
        Но спрашивать я, разумеется, не стал. Сам разузнаю. Тем более есть у меня теперь один надежный шпион.
        - Чисто для справки, убьешь если я расскажу о моменте слабости или... - начал я, вопросительно приподняв палец и в тот же миг обжигающая волна едва не опалила мне брови.
        - Ладно, ладно, понял, - примирительно поднял я руки, наблюдая как ловко Зверева вынула, на удивление целую, туфлю из недр стены и невозмутимо надела на свою ножку, - просто хотел точно запомнить, что говорить своим врагам.
        - Если захочешь кого-то убить, будь добр, убивай сам, - фыркнула Зверева, надевая вторую туфлю, - совершеннолетний уже.
        - Договорились, - охотно кивнул я, - еще будут полезные советы от мудрой телохранительницы?
        - Пока нет, - чуть задумавшись пожала плечами Анна Зверева, - только вопрос, почему ты решил поступать именно в царский лицей?
        - Не на зло тебе, - ответил я, но увидев жесткое лицо девушки решил, что на сегодня с нее достаточно.
        Распалять ее внутренний огонь больше не требовалось, Зверева полностью вернулась в норму и ее уверенность в себе ракетой не пробьешь.
        А именно такой она мне сейчас и нужна.
        - Затем же, зачем и все остальные, - уточнил я, - стать Богатырем.
        - И зачем тебе эта сила? - снисходительно хмыкнула Зверева.
        Серьезно, и почему нельзя было все обсудить еще в тот день, когда она впервые проиграла мне в спарринге? Мы находились на своей территории, нас не пытались убить (больше обычного) и обоснований своего поведения я бы ей тогда нашел куда больше.
        - Нуу... - на миг задумался я чтобы ответить достаточно честно, чтобы Зверева опять от меня не закрылась, - когда видишь возможности, недоступные другим, сложно продолжать бездействовать. Вот мне и стало любопытно.
        - Любопытно? - переспросила девушка.
        - На что способно мое тело, - уточнил я и двинулся к лестнице.
        Зверева несколько секунд недоверчиво сверлила мой затылок взглядом, мерно цокая каблучками позади.
        - Хочешь сказать, ты хочешь стать Богатырем потому, что можешь? - недоверчиво спросила она, когда мы поднялись на первый этаж.
        - В целом, да, - кивнул я.
        Умолчав о еще парочке причин, которые я озвучивать не собирался.
        - А ты зачем поступала в лицей? - спросил я, перескакивая через турникет к выходу.
        Вокруг все еще не было ни единого следа присутствия дружинников Рюриковичей. Кем бы ни был человек, давший обещание Зверевой не беспокоить ее до утра. Он его сдержал.
        - Тебя это не касается, - отрезала девушка.
        - Нечестно, - развернулся я с укоризненным взглядом, - я не заслуживаю немного откровенности?
        - Если только совсем немного, - неожиданно согласилась Анна Зверева и на миг остановилась прямо передо мной.
        Ее упругая грудь уперлась мне в плечо, а розовые губы прошептали на ухо мертвецки серьезным тоном: - я гвардеец его величества.
        Нечеловеческий жар ее горячего дыхания обжигал, а чувство собственного превосходства Зверевой только усугубляло эффект ее паровой ауры. Но я даже не дрогнул и невозмутимо охладил покрасневшую кожу ледяным потоком ветра, стоило девушке отстраниться и сделать шаг к выходу.
        - Я знаю, - ответил я машинально, и в тот же миг пожалел о том, что сначала мы не вышли на улицу.
        Уперев правую ладонь в дверной косяк, Зверева остановилась. Хруст мгновенно обуглившегося и осыпавшегося пеплом дерева нарушил мирную ночную тишину.
        Утопающие в диком пламени янтарные глаза повернулись в мою сторону, и я понял, что выход то в изоляторе только один. Пробить усиленную магической кладкой стену не хватит эфира... решетчатые окна на первом этаже?
        Вариант.
        Нужно только не совершать резких движений и медленно шагать назад.
        - ТЫ ЗНАЛ? - дикой пантерой прорычала девушка, - ЗНАЛ И МОЛЧАЛ?!
        - Я уважаю чужие секреты, - выдал я свой убойный аргумент, но эффекта он не возымел.
        Жаль.
        В этом мире вообще не особо ценят добрые поступки.
        - Ты знал... - повторила Зверева, покачивая головой, - и все равно продолжал свои безрассудные выходки?!
        А вот тут я потерял логическую нить.
        - Это как-то связано? - подозрительно сощурился я, задним ходом медленно перебираясь через турникет.
        - Чт... - неожиданно остановилась Зверева и осознав что-то явно важное истерически засмеялась.
        Волна угрозы исходящая от нее улетучилась также быстро, как и появилась, оставив меня в недоумении.
        - Ну гвардеец ты и что с того-то? - задумчиво произнес я вслух, никак не понимая, что я упускаю.
        - Забей, - махнула рукой в миг успокоившаяся Анна Зверева, - я совсем забыла, что ты вместо учебы ночами маньяков гоняешь и не знаешь элементарных вещей.
        - А вот сейчас обидно было, - хмыкнул я, тщательно прогоняя в голове буква за буквой все до единого прочитанные учебники.
        Но там не было ответа.
        Просто не было. Как же неприятно не знать чего-то важного, я уже и забыл насколько.
        - Все-таки радостно осознавать, что ты тоже человек, - победоносно усмехнулась Анна Зверева и, в этот момент, я был готов отложить тщательно спланированную ночную вылазку и немедленно узнать, что имела в виду эта чокнутая.
        Не могла же она блефовать?
        - Так что, в чем нужна моя помощь, княжич? - с явно приподнятым настроением спросила девушка, - придумал как обеспечить себе поступление? Не доверяешь нашему спасителю Алексею Алексеевичу Кропоткину?
        - Вроде того, - кивнул я, - слишком мелкая рыбешка. На него легко смогут надавить.
        - Верно мыслишь, - одобрила Анна Зверева, - царский лицей никогда не прогибался перед поступающими. Это будет подстроенным показательно-жестоким испытанием с летальным концом. Чтобы наглядно продемонстрировать что бывает с теми, кто пытается диктовать Рюриковичам свои условия.
        - Поэтому я решил действовать на упреждение и похитить цесаревну.
        - Да... ТЫ ЧТО?! - округлила глаза Зверева, и в момент оказавшись передо мной, наглухо закрыла мне рот и панически осмотрелась вокруг, - Елецкую? Дочь императора? Ты совсем больной?! - шепотом прорычала на меня разъяренная девушка.
        Без возможности подтвердить устно, я уверенно мотнул головой.
        - Забудь об этом и, НИКОГДА, слышишь? НИГДЕ И НИКОГДА, даже в шутку, не смей подобное говорить, - шикнула Анна Зверева, - ты даже не представляешь на что способны Рюриковичи, и я не о шестерке Кропоткине, до которого никому дела никакого нет... ПРОСТО ЗАБУДЬ! ТЫ ПОНЯЛ? - только высказав все и убедившись, что в моих глазах есть понимание, девушка медленно убрала свою дрожащую горячую руку от моего рта.
        - Понять то я понял, - тихо ответил я и развел руками, - но есть нюанс.
        - Какой, твою мать, нюанс?! - закатила глаза Анна Зверева.
        - Технически, я ее уже похитил, - невозмутимо ответил я и в этот момент получил сигнал от Алекса.
        Началось.
        Глава 10
        Если не считать бесконечный поток гневных ругательств и подозрительно подробное перечисление Анной Руслановной Зверевой изощренных способов моего убийства, то первые пять минут пути мы бежали молча.
        Никаких вопросов по делу разъяренная девушка не задавала, а все прочее я уже давно научился игнорировать. Не сбежала и не попыталась меня остановить, уже хорошо.
        - Вот зачем? - наконец, выговорилась и задала адекватный вопрос Анна Зверева, почти поравнявшись со мной.
        - Тебе придется уточнить, - заметил я, четко следуя тому самому маршруту, по которому и пришел в тюрьму.
        На всем его протяжении отсутствовали патрули дружинников и дроны, а также были отключены камеры, датчики движения и сканирующие арки. Даже электронно-магические двери, которые должны были открываться исключительно ключ-картой были не заперты.
        Грех было не пользоваться таким щедрым подарком, тем более что ребятам которым предназначался этот безопасный коридор он уже не понадобится.
        У трупов вообще не особо много потребностей.
        - Зачем ты похитил цесаревну? - леденящим душу голосом переспросила Анна Зверева.
        Вот сразу бы так. Неужели так сложно разговаривать коротко и по делу? Кучу времени бы сэкономили.
        - Иначе бы ее убили, - спокойно ответил я.
        - Так ты ее спас или похитил? - с робкой надеждой в голосе уточнила Анна Зверева.
        - Пожалуй, - на миг задумался я, - верны будут оба варианта.
        - Дерьмо... - выругалась Анна Зверева, - ладно нас... из-за тебя к утру повесят всех до единого членов рода Соколовых! Ты это понимаешь?!
        - Только если мы проиграем, - подметил я.
        - Кому проиграем? - уже чуть лучше начала справляться девушка с лаконичным общением в условиях цейтнота.
        Но ответить я не успел, и резко затормозив, пригнулся за густым высоким кустарником.
        Нарочно отошедшие подальше патрули дружинников вдруг начали менять позиции, стремясь оперативно закрыть слепую зону.
        Уже нашли трупы, значит. Отреагировали быстрее чем я думал, но это даже хорошо. Значит их командир заглотил наживку и вошел в игру лично.
        С помощью «Ока», я мгновенно проанализировал изменившиеся направления и скорость движения патрулей и скорректировал маршрут. Включить обратно электронику и артефакты также быстро им не удалось и безопасный коридор мог оставаться таковым еще три минуты.
        Вполне достаточно.
        Я выждал еще пять секунд, пока сканирующий дрон не пролетит мимо, и, поймав сосредоточенный взгляд Зверевой, кивнул вперед и мы побежали дальше.
        Ночные аллейные тропки сменялись узкими проулками и витиеватым, но абсолютно безопасным маршрутом мы вернулись на территорию полигона приемной комиссии.
        Ночной сквер встретил нас умиротворяющей тишиной и лишь благодаря далеким колебаниям воздуха я смог распознать суетливое движение трех боевых отрядов, прочесывающих здания вокруг.
        - Когда нас привезли в лицей, в блоке приемной комиссии помимо Алексея Кропоткина находилось еще трое Рюриковичей, - ответил я все еще терпеливо ожидавшей ответа Анне Зверевой.
        По выражению моего лица поняв, что наша казнь немного откладывается, Анна Зверева едва заметно выдохнула, но держать периметр под наблюдением не перестала.
        - И какое отношение это имеет к твоему похищению Елецкой? - спросила девушка, нервно переминаясь с ноги на ногу.
        Одно дело идти в бой, когда ты знаешь зачем это делаешь, совсем другое, когда понятия не имеешь что вообще происходит. И для Зверевой сейчас был второй вариант. Она легко смирилась с тем, что эту ночь мы не переживем, но отчаянно хотела знать, за что именно ей предстоит умереть.
        Ответ «за любимого княжича», ее, очевидно, не устраивал.
        - Самое прямое, - вздохнул я, - одним из них был хорошо знакомый тебе бывший однокурсник Глеб Борисович Одоевский, младший великий княжич.
        - Ты подслушивал наш разговор? - холодно спросила Анна Зверева.
        - Частично, - сощурился я, припомнив некоторые помехи ближе к концу их беседы, - но суть уловил. Он требовал тебя покинуть столицу. Ты не посчитала странным, что Глеб пришел лично и настолько быстро? Да еще и один.
        - Немного, - чуть напряглась Анна Зверева.
        - Так случилось, потому что этим утром тебя вообще не должно было быть в той тюрьме, - пояснил я, - как, собственно, и меня в гостином доме. Поэтому Глеб Борисович Одоевский настаивал на нашей немедленной казни, а когда не получил поддержки от других Рюриковичей, психанул и пошел к тебе.
        - Все еще не понимаю, - скрестив руки на груди от напряжения фыркнула Анна Зверева.
        - Еще бы, - улыбнулся я, - я сам потратил весь день, половину ночи и три четверти запасов эфира чтобы разобраться. Главное улови суть, а то твоя истерика мешает, знаешь ли.
        - ЧЕГО?! - вскрикнула Анна Зверева, но осознав, что только подтверждает сейчас мои слова, закрыла глаза и глубоко выдохнула, пытаясь успокоиться.
        На удивление сработало.
        - Тот изолятор должен был быть пустым, потому что именно там этой ночью дочь императора, Елизавета Михайловна Елецкая должна была умереть, - вскинув палец вверх проговорил я, нагнав драматизма в голос.
        - Я же говорила не произносить это вслух! - вздрогнула Анна Зверева.
        - Нас никто не слышит, - вздохнул я, - ты еще не поняла? Все системы безопасности полигона приемной комиссии отключены. Те, кто задумывал этой ночью убить Елизавету Елецкую не отказались от своей затеи и совершили покушение на дочь императора два часа назад на втором этаже вон того здания, - указал я на расположенный в двадцати метрах от нас тренировочный центр, в котором я встретил Алекса.
        - Откуда ты знаешь? - начала улавливать происходящее Анна Зверева и ее взгляд стремительно трансформировался из обреченного в деловито-серьезный.
        А это именно то, что было мне нужно. Не узнай моя телохранительница что происходит на самом деле, скорее всего вообще бы не стала сражаться против бойцов с гербами Рюриковичей.
        Она же все-таки гвардеец императора, чтобы это не значило.
        - Знаю, потому что находился в том самом здании в тот момент, - развел я руками.
        - И убил их.
        - А надо было дать дочери императора умереть?
        - Так, - медленно выдохнула Зверева, потерев виски, - и когда ты перешел от героического спасения цесаревны до ее похищения?
        - Да сразу и перешел, - пожал я плечами, - ее убийцы то одеты были как дружинники лицея. Эта дурочка все не так поняла, начала орать что я пришел ее убить, вопить о помощи на весь центр... - вздохнул я, - ну мне и пришлось ее вырубить.
        - Ты посмел ударить цесаревну?! - опять начала концентрироваться не на том Зверева.
        И зачем вообще людям эмоции, если они не умеют ими пользоваться?
        - Нет конечно, - закатил я глаза, - выкачал воздух из ее легких. Кричать перестала, правда сознание потеряла, но это тоже был плюс, на ее вопли ко мне начали сбегаться студенты с тренировочного поля.
        - И куда ты ее дел? - из последних сил сохраняя самообладание, задала Анна Зверева вопрос, с которого, по-хорошему, и должна была начинать наш разговор еще у тюрьмы.
        - Да вон там лежит, - указал я рукой на темный уголок сквера в пяти метрах впереди.
        - ЧЕГО?! - сорвалась Анна Зверева с места, перескочила золотую скамейку и замерла с раскрытым ртом перед полянкой, надежно укрытой от фонарей освещения раскидистым старым дубом.
        Я подошел следом и своими глазами убедился, что рыжеволосая веснушчатая девушка с аристократически белой кожей и не в совсем аристократической позе мерно сопит лежа на траве.
        - Ты бросил цесаревну под дерево... - находясь в ступоре тихо констатировала Анна Зверева.
        Вслух это конечно звучит так себе, но, по факту, после анализа местности, «Око» определило именно это место наиболее укромным.
        - ТЫ ВЗЯЛ И БРОСИЛ ЦЕСАРЕВНУ ПОД ДЕРЕВО КАК ДВОРНЯГУ?! - справившись с шоком повернулась ко мне разъяренная телохранительница.
        - Да как ты смеешь! - искренне возмутился я, - я подложил ей под голову пиджак!
        - Соколов... - прошипела Анна Зверева и схватила меня за грудки, - ты о чем думал? А если бы она проснулась?!
        - Исключено, - заявил я, - я ограничил приток кислорода к ее мозгу.
        - Твою мать... - уже устав злиться буркнула Анна Зверева и отпрянула на шаг, окинув Елецкую сочувствующим взглядом, - и ты оставил ее без присмотра?
        - Алекс приглядывал, - возразил я.
        - Какой еще, нахер, Алекс?!
        - Мой друг, потом вас познакомлю, - отмахнулся я и одним ловким движением забросил цесаревну себе на плечо, - ты лучше скажи, предпочитаешь в здании или на улице?
        - Соколов...
        - Ты права, конечно, здание, - задумчиво огляделся я по сторонам, - вон на крыше медицинского блока, - указал я на единственное здание, которое еще не успел прочесать враг, - и обзор хороший, и морг рядом.
        - Там нет морга...
        - А зря, - посетовал я, - изначально я хотел принять бой в той тюрьме, но наш безопасный коридор уже перекрыли, придется выбирать из того, что есть здесь.
        - Сколько их? - сухо уточнила Анна Зверева.
        - Пятнадцать, - ответил я, - все одаренные не ниже четвертого ранга, точнее сказать не могу.
        - Слишком много для открытой местности, - покачала головой Анна Зверева, - если цесаревну убьют, разбираться пытались ли мы ее спасти или нет никто не будет.
        - Узнаю старую добрую Анну Звереву, - улыбнулся я, - ну так, какие варианты? Опыта по защите у тебя явно больше.
        - Защите, - хмыкнула девушка, - я огневик, а ты ветряк. На двоих у нас ноль целых ноль десятых техник, способных эффективно закрыть беззащитное тело цесаревны от атак.
        - Потому я и хотел забаррикадироваться в тюрьме, - напомнил я, - но где еще здесь найти здание с такими же укрепленными магическими стенами, чтобы не схлопнулись под градом атак?
        - Здания нет... - задумчиво пробубнила себе под нос Зверева осматриваясь вокруг, - но есть кое-что другое!
        С этими словами девушка резко взяла влево и побежала к центру сквера, где располагалась одна единственная постройка.
        И хоть она и была красного цвета как тюрьма, но под магическим огнем обычному гостевому дому из кирпича, в котором меня утром допрашивал Алексей Алексеевич Кропоткин не устоять и минуты.
        Но кольцо оцепления стягивалось со всех сторон и выбора у нас особо не было. Перехватив рыжеволосую высокородную поклажу поудобнее, я двинул следом.
        Анна Зверева первая влетела внутрь гостевого дома, выбив дверь прямым ударом ноги, и на миг замерла от увиденной картины.
        - А, совсем забыл сказать, - зарывшись носом в мягкие и пахнущие луговыми цветами волосы цесаревны буркнул я, - Алексея Кропоткина и всех его людей убили стоило мне получить ключ-карту и выйти на прогулку.
        - И их хотели на тебя повесить, - фыркнула Анна Зверева, закрыв нос от вони десятков разлагающихся в запертом здании тел, - каждому свернули шею атрибутом ветра, изучали твой почерк. Вот именно поэтому и не стоило соваться в этот проклятый лицей!
        - И пропускать такое веселье? - возразил я и скептически посмотрел на длинную лестницу ведущую в подвал, перед которой остановилась Анна Зверева, - уверена, что подойдет?
        - Вполне, - ответила Зверева, - там внизу раньше была пыточная, ее стены выдержат и ядерный удар. Но есть проблема посерьезнее, Артем. Ты ведь понимаешь, что как бы ни закончился бой, нас все равно найдут в доме с кучей дворянских трупов и цесаревной, которая укажет на тебя как на похитителя своим милым пальчиком, стоит ей проснуться?
        Чего вполне хватит на десяток смертных казней. Скверно.
        А отец слов на ветер не бросает.
        Сказал меня ждет смертельная опасность без страховки и пути назад.
        Вот пожалуйста, получите распишитесь.
        Страшно ли мне?
        Не особо.
        Скорее весело... действительно весело.
        Впервые за пять лет в этом мире мой шанс на победу не является стопроцентным и из-за этого я... чувствую себя живым.
        Тело подрагивает, кровь бурлит по венам, эфир разрывает мозг бешеным потоком и чувство предвкушения битвы пьянит разум.
        Тот Рюрикович, который стоит за всем этим действительно неплох. Такому и сотня тхагов в подметки не годятся. Но если умник решил, что этого достаточно чтобы одолеть Ловца, то он ошибается.
        Наша игра только началась.
        - С Елецкой и штурмовым отрядом я сам разберусь, - после короткой паузы ответил я, - на тебе пятерка одаренных на севере.
        - Ты спятил если решил, что я позволю тебе подохнуть в одиночку, - возразила Анна Зверева.
        - А что, если я скажу, что среди той пятерки есть Глеб Одоевский? - добавил я и лицо Зверевой мигом изменилось.
        Пламя мести вспыхнуло в ее янтарных глазах, а тренированное тело едва сдержалось чтобы не сорваться с места немедленно. Только долг телохранительницы заставил девушку со скрежетом сжать зубы, но устоять на месте.
        - Я дала клятву тебя защищать, - больше пытавшись убедить саму себя, чем меня выпалила Зверева.
        - Посмотри мне в глаза и доверься, - абсолютно серьезным тоном сказал я, - здесь я справлюсь, а вот догнать отряд на севере без твоей помощи не смогу. Никто из них не должен уйти. Ты поняла?
        - Да, княжич, - впервые за пять лет поклонилась мне Анна Зверева и, дождавшись моего кивка, отправилась на охоту.
        Глава 11
        Дело оставалось за малым.
        Убедить ее императорское высочество Елизавету Михайловну Елецкую, что я действовал исключительно из благих побуждений.
        Вопреки тому, что я на ее глазах убил шестерых одаренных одетых как дружинники Рюриковичей, и применил дар против члена правящей семьи.
        Да и обстановка вокруг, мягко говоря, к доверию не располагала.
        Подвал гостевого дома приемной комиссии выглядел не как бывшая пыточная, а как самая что ни на есть действующая пыточная.
        Комнатой явно все еще пользовались по назначению, и, судя по многочисленным свежим следам, последний раз совсем недавно.
        Плесень, крысы, сырость, горстка обгорелых костей в углу, создавали вполне очевидный антураж, который идеально дополнял деревянный стул с акцентированным алым оттенком из-за впитываемой годами крови.
        - Еще не передумал становиться моим другом? - спросил я.
        - Не-а, - отозвался Алекс, беззаботно сидя на ступеньках позади меня, - с тобой весело.
        - И опасно, - подметил я.
        - Не для меня, - не раздумывая ответил парнишка.
        - Это пока, - усмехнулся я, - я же только приехал.
        - О! Получается, планируешь проводить так каждый день? - обрадованно соскочил на ноги Алекс.
        - Как пойдет, - отозвался я, закончив пристегивать все еще находящуюся без сознания цесаревну к стулу, - думаешь, удержат? - скептически покосился я на старые потертые кандалы.
        - Шведа удержали, - равнодушно пожал плечами Алекс.
        - Какого шведа?
        - Ну про которого ты говорил, - спокойно пояснил парнишка, - в телевизоре.
        - И часто ты тут бываешь? - подавив внутреннее удивление уточнил я.
        - Именно в этом подвале? - на миг задумался Алекс, - Не-а, только когда есть на что посмотреть.
        - Не забывай мысль, мы к этому мы еще вернемся, - разочаровавшись отсутствию возможности расспросить нового друга подольше, вздохнул я и сверился с часами, - план помнишь?
        - Ага, - уверенно кивнул Алекс.
        - Тогда за дело. Гости уже на подходе.

* * *
        Героически преодолевая всепоглощающую сонливость, девушка смогла открыть глаза.
        Мир вокруг нее качался как на волнах и был мутным, словно смазанная картинка. В ушах звенело от головной боли, слабость во всем теле сводила с ума, а веки были тяжелыми будто отлиты из чугуна.
        Казалось, моргнешь один раз и разум вновь провалится в беспробудную темноту, которая так манила девушку своим спокойствием, легкостью и теплотой.
        - Нельзя! - приказала сама себе Елизавета Михайловна Елецкая, силой воли разогнав остатки эфира по телу и сон отступил еще на два шага назад.
        Мир вокруг стал чуть четче, появились звуки сквозного ветра, принесшие собой ужасную вонь, от которой девушку едва не вывернуло.
        И в тот же миг в голове вспышками всплыли воспоминания.
        Безобразно вывернутые шеи, сломанные конечности и кровь, разбрызганная по стенам. И этот безмятежно ступающий по трупам силуэт в черном костюме. Его равнодушное аристократическое лицо никак не сочеталось с аномальным, пробирающим до глубины души бездонным голубым взглядом.
        Такие подавляющие все вокруг глаза не могли принадлежать человеку. От их взора хотелось бежать без оглядки и укрыться настолько далеко, насколько только возможно, но все что успела в тот момент сделать девушка - это закричать... да и то, ненадолго.
        Голос исчез, а следом за ним и сознание предательски покинуло цесаревну.
        Разум инстинктивно попытался закрыться от потоком нахлынувших воспоминаний недавних событий, но усилием воли Елизавета Елецкая удержала их в фокусе внимания.
        Каждый вдох давался с трудом и отзывался жгучей болью в груди, но нужно было собраться.
        Она обязана была помнить.
        Обязана понимать, что происходит.
        С того самого дня как двенадцать лет назад ее отец сел на престол, юную цесаревну начали обучать и готовить к непростой жизни члена правящей семьи.
        В которую в том числе входило возможное похищение.
        И худшее что могла сделать Елизавета Елецкая в этой ситуации, это поддаться панике или показать слабину.
        Не бывать этому.
        Никто и ничто не смогут заставить дочь императора сдаться. Это ее должны бояться, а никак не наоборот.
        С этой твердой мыслью девушка окончательно смогла справиться с пожирающей разум словно червь сонливостью и рассмотреть, наконец, где она находится.
        Незнакомые серые стены, изуродованный черной гнилью и трещинами каменный пол, тусклая лампочка над входом у распахнутой железной двери, посреди которой стоял он.
        Тот самый голубоглазый убийца. Стоял и беззаботно улыбался, словно не совершил самую главную ошибку в своей, уже гарантированно, короткой жизни.
        Стойко справившись с новой волной накатившего страха, девушка удержала взгляд на похитителе и попыталась рассмотреть его до мельчайших деталей.
        Запомнить каждую его черту так ясно, чтобы даже в случае ее смерти дознаватели смогли опознать и казнить безумца, посмевшего поднять руку на дочь императора.
        А следом за ним и всех, кто ему помогал. Провернуть такое в царском лицее под самым носом у Рюриковичей без посторонней помощи похититель бы не смог. Да и молодой он совсем.
        - Как себя чувствуете, ваше императорское высочество? Сколько пальцев я показываю?
        - Столько же сколько часов тебе осталось жить, - вырвалось из уст девушки.
        Голос вернулся и звучал уверенно, разум прояснился, эфир мерно растекался по телу, изгоняя остатки чужеродной техники.
        - Чтобы это показать, пришлось бы пальцы со всей империи собирать, - разочарованно вздохнул самоуверенный похититель, - похоже, мозг все-таки зацепило. Досадно.
        - Ничего мне не зацепило! - гордо вскрикнула девушка и попыталась встать, но конечности вдруг отозвались резкой болью и только сейчас Елизавета Елецкая заметила, что пристегнута к стулу кандалами.
        - Лучше не дергайтесь, ваше императорское высочество, а то поранитесь, - с показным переживанием в голосе посоветовал похититель и посмотрел на часы.
        - Не тебе указывать что мне делать, смертник.
        - Можете называть меня Артем, ваше высочество, - вежливо кивнул похититель, черты лица которого ей были смутно знакомы.
        - Чем фальшивое придуманное имя лучше, чем «смертник»? - холодно бросила Елецкая.
        Ее дар постепенно креп, возвращалась уверенность в своих силах.
        Еще совсем немного и девушка сможет подать сигнал своим гвардейцам. До родных стен было совсем близко, Елецкая это чувствовала. Глупый похититель даже не додумался вывести ее из стен царского лицея.
        А может просто не смог?
        Эта мысль заставила девушку торжествовать, и надежда на спасение уже не была такой призрачной. Все-таки первое впечатление о подавляющем могуществе похитителя было ложным, и он оказался обычным молодым безумцем.
        - Оно нисколько не фальшивое, - шутливо улыбнулся похититель, - меня зовут Артемий Сергеевич Соколов, княжич Омский и ваш спаситель. Запомните пожалуйста, если вас это не затруднит.
        Ну точно глупец. Назваться вслух пред даром правящего рода. И никаких стараний больше не требуется, ее личная гвардия прибудет сюда быстрее, чем этот самоуверенный наглец успеет осознать, что натворил.
        - И от чего же вы меня спасли, княжич Артемий Соколов? - уже гораздо более спокойно и вежливо поинтересовалась девушка.
        Сомнений в том, что она выживет больше не осталось. Похититель упустил момент и даже убить вернувшую дар под контроль девушку ему будет уже не под силу.
        Десять минут против одаренного ветра она точно устоит.
        - Как минимум от скуки, - раздражающе спокойно ответил похититель, - но главным образом от них, - беззаботно указал себе за спину голубоглазый княжич.
        - От кого? - усмехнувшись спросила девушка, но похититель не ответил.
        Вместо этого он игриво подмигнул и вышел прочь, захлопнув за собой дверь.
        Девушка уже ощущала своим атрибутом земли шаги одаренных, окружающих здание.
        Их было десять, а похититель всего один. Гвардия отреагировала даже быстрее, чем она ожидала, но удивления это не вызвало.
        Ведь если гвардеец не исполнит клятву, данную государю, то не только лишится эфира Императора, выданного ему вместе с императорским благословением, но и навечно потеряет доступ к своему собственному источнику.
        Елизавета Елецкая ничего не слышала, магические серые стены блокировали почти все сигналы и следить за тем, что происходит наверху девушка могла только по колебаниям земли. Но они были столь нечеткими и осторожными, что цесаревна ничего не могла толком разобрать.
        Едва уловимое сомнение в том, что все благополучно закончилось, кольнуло где-то в глубине сознания, но Елецкая тряхнула головой, отгоняя его как назойливую муху.
        - Нет-нет-нет, - уверенно проговорила девушка сама себе, - никто бы не смог справиться с десятью гвардейцами разом и вибраций нет только потому, что им далось убить изменника невероятно легко.
        «Да, так и есть», - уже мысленно продолжила убеждать себя девушка, но отчего-то тревога отказывалась уходить полностью.
        Да и тот подавляющий нечеловеческий взгляд голубых глаз никак не хотел выходить у нее из головы.
        Все ее естество отказывалось верить, что тот монстр из коридора может проиграть, тем более столь тихо.
        И чем дольше эта тишина продолжалась, тем тревожнее становилось на душе Елизаветы Елецкой, и она ничего не могла с собой поделать.
        Оглушающий грохот резко распахнутой двери девушка встретила нервным вскриком, но тут же облегченно выдохнула, стоило ей увидеть знакомые гербы Рюриковичей на черных тактических костюмах трех вошедших мужчин.
        «Все-таки не гвардия», - разочарованно отметила про себя Елецкая.
        Опять придется привыкать к новым лицам в личной охране. После того как ее гвардейцы допустили похищение подопечной, а потом еще и пришли на спасение цесаревны позже обычных лицейских дружинников, они получат серьезный урон по своей силе.
        На месяц выйдут из строя, не меньше. А защищать дочь императора ослабленным бойцам отец не позволит.
        - Подвал чист, - холодно доложил тот, что стоял по центру и поднял голову в сторону девушки.
        На короткий миг Елецкая напряглась от увиденной отстраненности дружинников, но узнав голос говорившего успокоилась.
        Теперь понятно почему подмога пришла так быстро, ведь Юрий Федорович Ноготков, ее друг детства и сотрудник службы безопасности самого Долгорукова тоже находился в том злосчастном тренировочном центре.
        С самого детства, задолго до того, как девушка стала цесаревной, Юрий Ноготков сбегал вместе с ней из еще старого поместья в Ельце.
        Когда же Михаил Елецкий взошел на престол, правящая семья переехала в Санкт-Петербург и за девушкой стали следить куда более строго, а связи с большинством ее старых друзей были разорваны.
        Остался лишь второй сын Ноготковых Юрий, чья семья перебралась под крыло великого князя Санкт-Петербурга, Харитона Долгорукого.
        Именно Юра и помогал все эти годы девушке покидать опостылевшее поместье ради маленьких девичьих радостей. Вот и этой ночью Ноготков провел девушку тайной тропой, чтобы она хотя бы одним глазком смогла взглянуть на закрытую тренировку лучших штурмовых троек лицея.
        Отец считал это развлечение не достойным для цесаревны и запрещал девушке даже близко приближаться к тренировочным полигонам.
        - Юрий, вы его нашли? - старательно скрывая радость в голосе спросила Елецкая.
        Даже будучи босиком в изодранном грязном платье, с помятой прической, размазанным макияжем и железных кандалах, Елизавета Михайловна Елецкая должна была сохранять лицо.
        Как дочери императора, не пристало ей лить слезы и бросаться с благодарностями к спасителям.
        Тем более, Юрий Ноготков был первым в списке тех, кого бы желало увидеть девичье сердце в виде спасителя на белом коне, а от того причин достойно держаться было еще больше.
        На короткий миг стоящий по середине дружинник подвис, но быстро взял себя в руки и медленно стянул с себя тактический шлем.
        - Вам больше не о чем беспокоиться, Елизавета Михайловна, - коротко поклонился тот, - вы в безопасности, но она может грозить другим.
        - Кто-то еще пострадал? - отогнав неприятную мысль о том, что вместо того, чтобы освободить свою цесаревну, дружинники как истуканы встали в проходе.
        Пожалуй, забота о потенциальных жертвах сбежавшего опасного преступника важнее. Каждая секунда промедления может стоить кому-то жизни. Но и прощать столь непростительного поведения дочь императора была не намерена.
        Даже своему другу детства.
        - Алексей Алексеевич и все его люди, как минимум, - скорбно ответил Юрий Ноготков, - скажите, как давно вы видели княжича Соколова?
        - Минуты три назад он еще был здесь, - чуть задумавшись, ответила Елизавета Михайловна и ее начала нервировать неторопливость спасителей.
        Это уже тянет на оскорбление члена правящей семьи. Если эти болваны рассчитывали на большую награду за спасение цесаревны, то ее весомость падает с каждой секундой. Еще десять таких и вполне можно получить в награду казнь.
        Разве они не понимают, что ей не только мерзко, в столь неприглядном виде сидеть пристегнутой в пыточном кресле, но и больно от сдавливающих тяжелых кандалов.
        Обычно мягкая с подданными Елизавета Елецкая едва сдерживалась, чтобы не приказать им отстегнуть ее немедленно. Если бы тут не было Юры, то давно бы уже так и сделала.
        - Благодарю за содействие, ваше императорское высочество, - сдержанно кивнул Ноготков и, повернувшись к своим подчиненным, коротко бросил команды: - ты наверх, прочешите дом тщательнее. Ты, свяжись с отрядом «G», он не мог уйти далеко.
        - А цель? - уточнил первый.
        - Я разберусь, - сухо ответил Ноготков и двое бойцов скрылись наверху.
        Девушка не сводила глаз с происходящего и ее исчезнувшая, казалось бы, тревога вернулась с удвоенной силой.
        - Освободи меня, Юра, - потеряв всякое терпение приказала Елизавета Елецкая.
        Но Ноготков ей не ответил. Отложив тактический шлем на землю, Юрий захлопнул дверь и медленно стянул перчатку с руки.
        - Ты что себе позволяешь, Юра?! - не могла поверить своим глазам Елизавета, - ОТПУСТИ МЕНЯ НЕМЕДЛЕННО! КАК ТВОЯ ЦЕСАРЕВНА, Я ТЕБЕ ПРИКАЗЫВАЮ!
        - Мне жаль, что до этого дошло, Лиз, - безжизненным голосом отозвался Ноготков и вскинул руку, в которой сотни желтых искр медленно стягивались в один пучок у самой ладони.
        - Юра, ты что делаешь?! Не шути так, Юра... Отпусти меня... - тщетно пытаясь вырваться из оков взмолилась цесаревна.
        - Прости, - закрыв глаза, тихо сказал Ноготков, и искрящийся шар магической энергии сорвался с его руки.
        Глава 12
        - Сейчас, - приказал я, и между летящим магическим сгустком и верещащей от страха Елизаветой Елецкой возник невысокий парнишка в толстовке.
        Лениво приподняв ладонь, Алекс полностью поглотил атаку, не получив ни единой царапинки.
        В этот же момент я возник за спиной незадачливого убийцы и техникой касания свернул ему шею. Затратная техника Ноготкова с материализацией эфира на короткий миг ослабила его покров и пробить его защиту не составило труда.
        Бедолага даже осознать ничего не успел.
        Если бы не закрывал глаза, может, и успел бы отреагировать и пожить на несколько секунд подольше.
        - И снова здравствуйте, ваше высочество, - добродушно кивнул я замершей в ужасе цесаревне, - теперь я больше похож на спасителя? - спросил я.
        Все произошло так быстро, что уже успевшая проститься с жизнью дочь императора впала в ступор, судорожно мечась взглядом от меня к трупу Юрия Ноготкова и обратно.
        - Но вы ведь... что... как? - никак не могла подобрать слова произошедшему Елецкая, все еще не до конца осознавая, что осталась жива.
        - Как я это сделал сейчас не так важно, ваше высочество, - вежливо заметил я, - снаружи еще девять одаренных, и, в отличие от вашего друга, никаких особых чувств они к вам не питают. Это элитные профессиональные убийцы, которые куда сильнее тех, от которых я спас вас несколько часов назад. Хотя бы моргните, если понимаете, о чем я говорю.
        - П... п... понимаю, - предательски дрожащим голосом ответила Елецкая, - за что Юра так? Что я сделала?
        - Боюсь, выяснять мотивы заговорщиков не входит в мою работу, - пожал я плечами.
        - А спасать меня входит? - постепенно начала приходить в себя Елизавета Елецкая.
        - Разумеется, ваше императорское высочество, - спокойно ответил я, - как верный княжич российской империи я никак не мог позволить пострадать своей цесаревне.
        - Спасибо, Артемий Сергеевич, - смущенно опустив глаза выдавила из себя девушка.
        - Никаких претензий? - на всякий случай уточнил я.
        - Никаких, - охотно подтвердила Елизавета Елецкая, - мой отец щедро вознаградит вас за вашу отвагу и героизм, Артемий Сергеевич.
        - Вот и славно, - улыбнулся я, - ну, раз с этим разобрались, с вашего позволения, я пойду наверх и закончу работу по вашему спасению.
        С этими словами я распахнул массивную железную дверь и прислушался к происходящему по периметру вокруг. Нужно было убедиться, что моего появления отсюда не ожидают.
        - Постойте! - растерянно спохватилась девушка, - вы меня не отстегнете?
        - Увы, Елизавета Михайловна, - развел я руками, - наверху для вас слишком опасно.
        - Я останусь тут и никуда не уйду! - пообещала Елизавета Елецкая, но звучал ее голос не очень уверенно.
        Я окинул окружающую обстановку взглядом. Серые стены, кровь, свежие следы пыток, стул в котором девушка едва не умерла и труп Ноготкова с вывернутой шеей. Ну да, конечно, не уйдет она.
        - Я не могу так рисковать, ваше высочество. Не извольте беспокоиться, за вами непременно вернутся, - максимально успокаивающим тоном проговорил я.
        - Вы не посмеете бросить меня среди этой мерзости! - вновь проиграла внутренней борьбе со страхом Елизавета Елецкая и опять перешла на командный голос.
        Как будто в подобных ситуациях может помочь статус.
        Это так по-детски наивно.
        Разве помог ей статус цесаревны в тот день, когда ее решили убить?
        Нет, скорее наоборот.
        Жаль сама юная дочь императора пока не понимает, что не все проблемы можно решить властным приказом. Не понимает, что в магическом мире, личная сила порой играет куда большую роль чем статус и власть, и ей нельзя пренебрегать.
        Более того, именно ради личной силы и стоит ставить свою жизнь на кон. Полагаться на других в мире людей непозволительная роскошь.
        - Закройте глаза и думайте о хорошем, Елизавета Михайловна, - посоветовал я, - а то заработаете морщинки на своем прекрасном личике. К тому же переживать совершенно не о чем, стены пыточной крепкие и вполне выдержат обрушение.
        - Какое еще обрушение? - еще больше напряглась от моих слов Елизавета Елецкая, но вместо ответа я невозмутимо захлопнул дверь за собой и начал медленно подниматься по лестнице.
        Все-таки утешать это не мое.
        - Откуда ты знал, что сработает? - поинтересовался Алекс, который сидел на середине лестницы и с детским любопытством разглядывал собственную ладонь.
        - Богатый жизненный опыт, - пояснил я.
        Не объяснять же парнишке что его дар удивительно схож с силой Эфириала пустоты, которого я уничтожил более сотни лет назад на бесконечно далекой отсюда планете.
        Хотя, глядя на беззаботное лицо Алекса казалось, что этот может и поверить.
        - Получается, ты не был уверен?
        - Не полностью, - подтвердил я.
        - Ясно, - пожал плечами парнишка и поднялся на ноги, стоило нам поравняться.
        - И ты не злишься? - поднял бровь я, - ты мог умереть.
        - Не-а, - мотнул головой Алекс, - мы ведь друзья. Я тебе доверяю.
        - Эфир остался? - уточнил я, подметив побледневшее лицо парнишки и мешки под глазами, будто он неделю не спал.
        - На донышке, - виновато отозвался Алекс, - так что наверху я тебе не помощник.
        - Справлюсь сам, - заверил я, - как ощущения? - кивнул я на потемневшую ладонь паренька.
        - Больновато, - вздохнул Алекс, - но в целом, даже прикольно. В моменте показалось что я смогу подраться на равных с боевым аристократом.
        - Поверь, приятель, твой потенциал куда выше, чем банальная маскировка, - улыбнулся я и хлопнул паренька по спине.
        - Не знаю, - лениво хмыкнул Алекс, - похоже сражаться это такая морока.
        - Не без этого, - пожал я плечами и сверился с часами, - давай, двигай отсюда. Сейчас тут будет шумно.
        С этими словами Алекс послушно исчез в темноте, а здание тряхнуло мощным толчком.
        - Ты где там копаешься, кэп?! - с криком ворвался на лестницу крепкий мужичок в тактической броне, но быстро умолк.
        Сложно продолжать возмущаться с отрезанной головой.
        - Периметр прорвали!
        - Куда эти дибилы из «G» смотрят?!
        - Они не отвечают!
        - Плевать. Что с целью?
        - Обнаружена в подвале. «U» остался убить.
        - «U»?! Один?
        - Ну да... он приказал.
        - Да плевать мне что тебе приказал этот мальчишка! У него духу не хватит! Отправь человека проверить.
        - Уже...
        - Ну и где он?
        - Не отвечает...
        - Твою мать... юнитам в доме. Приоритетная задача подтвердить ликвидацию цели.
        - Есть.
        - Есть.
        - Есть.
        Переговоры доносились из наушника обезглавленного бойца передо мной, но я прекрасно слышал их и без этого. Первое сентября принесло в столицу достаточно сильный ветер, чтобы я и без использования «Ока» мог без труда отслеживать перемещения и разговоры убийц.
        Щелчок усилителя магострела за спиной заставил меня выскочить в коридор и на том месте, где я был секунду назад осталось решето из магических пуль. Кажется, кое-кто из врагов немного умеет в разведку.
        Стрелок быстро понял, что промахнулся и игнорируя стены стал палить дальше. Уворачиваться от магострела в здании, которое прошивается как картон та еще задачка, но и я без дела не стоял.
        Пусть мои потоки и не могли пробить покров огневика, который палил по мне сквозь стены благодаря тепловизору, но сбивать прицел труда не составляло.
        - ПОКАЖИСЬ, ПАСКУДА! - громким рыком раздалось по этажу, когда мой порыв ветра в очередной раз вздернул вверх магострел в руках огневика, который предусмотрительно держал двойной слой защитного покрова в области шеи.
        Подсказал кто или сам догадался?
        Увернувшись от очередного града магических пуль, я укрылся за массивным стеллажом, продолжая отслеживать передвижения каждого из восьми оставшихся по периметру бойцов.
        Время сейчас играло против них и моей главной задачей было просто не пустить их к лестнице в подвал.
        Будь у меня хоть толика их запасов эфира, обвалил бы здание к чертям, и не переживал за драгоценную жизнь дочери императора. Пыточная все равно бы уцелела, а кандалы как оказалось весьма крепкие.
        Но, увы.
        Приходилось работать с тем, что есть.
        К тому же мои запасы эфира и без использования «Ока» продолжали таять. И будь я хоть миллиард раз Ловец, с пустым источником повоевать не получится, вот и приходится использовать подручные средства и экономить.
        - Попался, бегунок, - оскалился очередной любитель британских магострелов, сумевший, наконец, загнать меня в угол тупикового кухонного блока.
        Отточенным движением боец выкрутил усилитель на максимум, вложил в одну единственную пулю количество эфира, двукратно превышающее весь мой нынешний источник и с победоносной рожей выстрелил.
        Провернуть мою излюбленную технику сейчас удалось с трудом, но эффект того стоил. Просвистев в двух сантиметрах от моего уха и за моей спиной, резко взявшая влево пуля пробила четыре стены и вошла аккурат в висок только ступившего в дом бойца.
        Его череп взрывом разорвало на кусочки, а вместе с ним половину лицевой стены гостевого дома.
        - Хороший выстрел, - усмехнулся я, поправляя чуть съехавший галстук, - повторим?
        - С*ка, умный, да? - хрипло сплюнул огневик и откинул «монарх» на пол, а следом за ним снял оплавленный тактический шлем.
        Из-под него на меня смотрели бешеные маленькие глазки на побуревшей от перегрева широкой роже. Сплюснутый, словно его ломали тысячу раз широкий нос кровоточил, а сам огневик тяжело дышал.
        Его запасы эфира были на пределе, но сдаваться кабанчик не собирался.
        - Попробуй отразить это, паскуда, - оскалился он, широко расставив раскалившиеся техникой касания ладони и сделал шаг вперед.
        - Я бы на твоем месте шлем не снимал, - сочувственно покачал я головой и в этот самый момент вилка влетела огневику в ухо, но оплавившись об защитный покров, столовый прибор отлетел без какого-либо урона.
        - И это все? - захрюкал от смеха кабанчик.
        - Просто пристреливался, - невозмутимо ответил я, чуть склонив голову набок.
        Мелкие предметы контролировать в пространстве не так-то просто, да и ножам прицелы не придумали.
        - Вилкой? Ха-ха, - продолжал веселиться огневик, пока не понял истинный смысл моих слов и не повернул голову налево.
        Но было уже поздно.
        Ведомые моими потоками ветра сотни столовых приборов обрушились на кабанчика и взвизгнув от боли, огневик вскинул руки и начал панически заливать все вокруг пламенем.
        Воспользовавшись моментом, я отпрыгнул в дальний угол кухни и укрылся за огнеупорную столешницу, заткнув уши.
        Баллон газа, находившийся в метре от кабанчика, разорвало, в очередной раз тряхнув бедное здание гостевого дома.
        Взрывной волной огневика бросило в стену, проломив покров и разом переломав ему ударом все кости.
        Общее число противников сократилось до шести.
        Огненную волну я перенаправил, а вот вязкая пыль контролю поддавалась слабо и окутала меня с ног до головы и даже внутрь залетела.
        - Вот почему я не люблю свинину, - закашлялся я, тщетно пытаясь протереть глаза.
        И сработавшая система пожаротушения делала только хуже, превращая пыльные хлопья в вязкую глину.
        - Твоя сдохнуть! - злобно выкрикнул не вовремя появившийся враг и я вслепую «выгнал» его из кухни сплошным потоком ветра.
        Ростом метра в полтора худощавый азиат со свистом улетел дальше по коридору, дав мне время промыть, наконец, глаза и увидеть его вернувшуюся обозленную рожу.
        - А ты упорный, - вздохнул я и повторил прошлый трюк, но на этот раз он не сработал.
        Сообразительный коротышка расставил вокруг себя десяток водяных лезвий, которые на подходе разрезали мой сплошной поток воздуха на безобидные маленькие ветерки.
        - Твоя не сопротивляться и сдохнуть без боли, - великодушно констатировал азиат и медленно пошел на меня, ощетинившись своими лезвиями словно дикобраз.
        Пробивать такое в лоб мне просто нечем. К тому же защитный покров у водника держится весьма крепко и точно также как и у кабанчика усилен вокруг шеи.
        Все-таки не случайность.
        - Не доросла твоя еще угрожать Ловцу, - повел я рукой и ветровые потоки устремились под тянущийся из самого коридора красный ковер.
        И когда уже уверившийся в своей победе азиат ступил на обожженный край, я резким порывом ветра потянул ковер на себя и, не ожидавший подвоха снизу, водник упал на спину.
        Воспользовавшись моментом, я подскочил к пожарному щиту за спиной и выхватил оттуда топор. Метнуть его точно в цель и усилить вращение воздушными потоками заняло у меня две секунды.
        На короткий миг, потеряв меня из виду, азиат перестраховался и разумно еще больше усилил защиту шеи, только вот топор летел совсем не туда.
        Лишь в последний момент, водник осознал истинную траекторию вращающегося словно лопасть вертолета топора и его глазенки в ужасе округлились.
        Может, умом он и понимал, что его покров должен выдержать, но на одно мгновение страх стать евнухом взял верх и азиат перебросил усиление с шеи.
        Мне же вполне хватило этой секундной слабости и на одну свернутую шею в доме стало больше.
        - Да сколько можно, - вздохнул я, когда капли из работающей вокруг системы тушения начали превращаться в ледяные иглы.
        Оттолкнувшись от стены, я вылетел в коридор за секунду до того, как иглы превратили все что осталось внутри кухни в решето.
        Последний оставшийся в доме боец вместо того, чтобы ломиться в подвал к своей главной цели, решил закончить начатое своими дружками. Жажда мести в нем взыграла или просто тупой и не учится на ошибках других, не знаю.
        Знаю только что мой эфир был на исходе.
        «Око» уже не отзывалось на зов. Контроль всей территории приемной комиссии вынужденно сузился до области еще чудом уцелевшего дома. В ушах противно звенело, и легкая слабость начала окутывать конечности.
        Все-таки сутки на пределе и с постоянным использованием «Ока» - это перебор для этого тела.
        Что ж, буду знать.
        А сейчас, надо найти способ прикончить затаившегося в дальней части коридора одаренного льда. Минимальные навыки обучения он уже продемонстрировал, когда решил держать дистанцию и рот на замке.
        Чем меньше звуков издает враг, тем больше эфира требуется, чтобы отслеживать его местоположение. Знает он это или просто немой?
        - Долго будешь сидеть, трусливая собака? - привалившись спиной к стене, крикнул я, - весь ваш штурмовой отряд разбился об одного единственного ветряка! Представь, что бы было если бы я выспался?
        В глазах мутнело, виски пульсировали от стремительно повышающегося давления. Тело всеми способами пыталось показать, что отказывается так продолжать, но мне было плевать. Ведь я знал, что Зверева справилась со своей куда более слабой пятеркой и уже идет сюда, а из десяти бойцов элитной штурмовой группы в строю остался только их командир, да этот трусливый ледник.
        Остальные выжившие напоролись на гвардейцев Елецкой, когда пытались сбежать.
        Можно бы было просто пойти к выходу, или затаиться. По моим расчетам Зверева должна вернуться через минуту, а гвардейцы прибудут через две. Навряд ли этот трус сунется на меня сам.
        Но разве ж это весело? Уйти сейчас это все равно что признать поражение.
        - Мы ведь, никогда не сбегаем от опасности? Не так ли, Мин, - хмыкнул я, сплюнув накопившуюся во рту кровь.
        Одна льдина таки пробила легкое, досадно.
        - Протокол «G12», выполняй, - раздался тихий звук из рации, и стена, на которую я опирался, начала протяжно вибрировать.
        Немой трус все-таки оказался умнее своих приятелей. Когда главная цель всей группы убить Елецкую, критически важно, чтобы кто-то оставался в доме.
        И ледник остался. Сдержался, и не пошел в бой против ослабленного врага, а точечной техникой убедился, что я не смогу покинуть здание.
        Но самое главное, он сохранил эфир, который сейчас активно окутывал уцелевшие несущие стены здания.
        Гарантий, что обе цели погибнут под завалами нет, но так куда лучше, чем бездарно подохнуть как его дружки.
        Осознав, что творит ледник, я из последних сил попытался сблизиться, но свист летящих ледяных стрел быстро остановил мой маневр.
        Едва не получив льдиной в лоб, я успел лишь швырнуть свое тело за мраморную статую Петра I в центре коридора.
        - Это тебе за ребят, козлина, - не сдержался и подал голос ледник.
        - Спасибо, - поблагодарил я и успел свернуть шею спалившего свое положение ублюдка до того, как здание погребет нас обоих под собой.
        Потратить на это последние частицы эфира того стоило и блаженную темноту, накрывшую сознание я встречал с улыбкой на лице.
        Глава 13
        Резонанс.
        Такое простое слово, но сколько же для местных оно несет в себе боли, страданий и слез.
        Каждый одаренный на этой планете идет к резонансу десятилетиями.
        Для аристократов это вопрос чести рода, демонстрации способностей и способ укрепления власти. Для безродных же резонанс это единственный способ выбраться из нищеты, получить жалованье и даже возможность сменить сословие.
        Казалось бы, разве так сложно выйти на пятую ранговую ступень, когда их существует целых девять?
        Но, так повелось в этом мире, что именно на стыке четвертого и пятого ранга определяется будущее одаренного, его потенциал и вся последующая судьба.
        Не даром четвертую ранговую ступень здесь называют «Периодом вершины». Ведь девяносто девять процентов всех одаренных этой планеты на всю жизнь остаются именно на этом ранге, так и не сумев преодолеть барьер первичного резонанса.
        - Как спалось в тюремном блоке? - нарушила тишину Анна Зверева, мерно расхаживая вдоль панорамных окон богато украшенной переговорной.
        Внешний вид девушки разительно отличался от того, что был вчерашней ночью. Строго уложенная прическа, небольшие, но заметные украшения из белого золота и бриллиантов, деловое черное платье с вырезом на спине и весьма умеренные для Зверевой каблуки.
        На посвежевшем после сна девичьем лице красовался легкий румянец, а едва заметный блеск янтарных глаз выдавал приподнятое настроение.
        - Чудесно, - отозвался я, с наслаждением отхлебнув свежесваренный кофе, - попробуй печенье, тот повар, что его готовил настоящий гений.
        - Не переживаешь, что оно может быть отравленным? - усмехнулась Анна Зверева.
        - После того как я спас цесаревну? - удивленно вскинул я бровь и поудобнее расположился на шикарном угловом диване из коричневой кожи.
        - Бросить тебя ночевать в тюрьме им это не помешало, - резонно заметила Анна Зверева.
        - Людям свойственно совершать ошибки, - снисходительно улыбнулся я, потирая шею.
        Волокли меня вчера действительно не особенно бережно.
        - Но, ты, разумеется, никогда не ошибаешься, - фыркнула Анна Зверева, - а что, если бы ты помер под этим зданием. Что если бы просчитался, Соколов?
        - Такого еще ни разу не было, - пожал я плечами, уминая очередную печеньку.
        По крайней мере не в этом мире.
        - Будешь и дальше продолжать ходить по лезвию, обязательно просчитаешься. Это тебе не Омск, - продолжала ворчать Анна Зверева.
        И это она еще с хорошим настроением, что большая редкость. Только вот что явилось этому причиной я пока не разобрался.
        Ну ничего, начинать день с маленькой загадки полезно для ума.
        - Столица точно не Омское княжество, - охотно согласился я, - разницу я вчера ощутил сполна.
        А еще тут я добился за сутки больше, чем там за полгода.
        - Но творить безумие все равно продолжишь, - смиренно вздохнула Анна Зверева.
        - Я бы назвал это личностным ростом, - поправил я, вскинув палец вверх, - разве не в этом цель каждого человека? В стремлении быть лучше себя вчерашнего.
        - И намного ли лучше ты стал себя вчерашнего?
        - Достаточно, - кивнул я, осушил кружку с кофе и поднялся на ноги.
        Судя по стремительным и тяжелым шагам в коридоре, наше ожидание высокопоставленного собеседника, наконец, подошло к концу.
        Оставить нас со Анной Зверевой одних в якобы безопасной и спокойной обстановке было слишком очевидным ходом со стороны Рюриковичей.
        Да, мы всю ночь не имели возможности поговорить о произошедшем, но, неужели они всерьез думали, что мы сразу начнем обсуждать что-то серьезное у них под присмотром?
        Массивная двустворчатая дверь с золотым сечением открылась и на пороге переговорной показался невысокий старик в парадном зеленом мундире с золотым шитьем и гербом клана Рюриковичей у сердца.
        В его тонких морщинистых руках красовалась декоративная трость с золотым навершием черепахи. Чуть кривоватая осанка и общая худощавость телосложения могли ввести в заблуждение, но от опытного взгляда Ловца не укрылась старческая хитреца в глазах и сокрытая внутри него сила.
        - Доброе утро, Демьян Афанасьевич, - первой уважительно поздоровалась Анна Зверева и одной загадкой стало меньше.
        Радостное настроение моей телохранительницы связано с этим стариком.
        Интересно.
        - Доброе утро, Аннушка, - добродушно отозвался старик и перевел свой оценивающий хитрый взгляд на меня, - княжич Артемий Сергеевич Соколов, рад официально поприветствовать вас в стенах моего заведения. Демьян Афанасьевич Стародубский, директор царского лицея.
        - Очень приятно познакомиться лично, Демьян Афанасьевич, - приветственно кивнул я, - Анна много о вас рассказывала.
        - Вот как, - располагающе улыбнулся старик, - никогда бы не подумал что Аннушка из тех, кто говорит по душам.
        - Он пошутил, - бросила на меня холодный взгляд Анна Зверева.
        - Вовсе нет, - возразил я, отслеживая реакцию Стародубского, - просто порой язык тела говорит красноречивее слов.
        - А вы занятный молодой человек, Артемий Сергеевич, - улыбнулся старик и опустился в широкое серое кресло напротив дивана, - и талантливый, насколько мы в столице успели понять.
        - Благодарю на добром слове, Демьян Афанасьевич, - ответил я на любезность и сел обратно на диван.
        Не говоря ни единого слова, рядом со мной расположилась и Зверева.
        Теперь девушка изо всех сил старалась держать хладнокровную безэмоциональную маску, но это говорило о ней куда больше, чем ей хотелось бы.
        Неужели этот старик для Зверевой настолько важен?
        - Об этом я и хотел с вами поговорить, Артемий Сергеевич, - перешел к делу Стародубский, - о ваших талантах и их вчерашней демонстрации.
        - Как я понимаю, аудиенции с императором всероссийским не будет? - в лоб спросил я.
        Вон Ване Сомову и за гораздо меньшее вручали награды из рук государя. Неужели дочку императора так часто спасают?
        - Верно понимаете, - кивнул Стародубский, - я уполномочен передать волю государя в этом вопросе, определить вашу судьбу и решить, как нам взаимодействовать дальше.
        - Со всем уважением, Демьян Афанасьевич, в следствии последних событий, я не могу вам полностью доверять. Как и любому другому представителю клана Рюриковичей.
        Анна Зверева попыталась ударить меня в бок за такие слова, но встретила мою выставленную ладонь и угрожающе нахмурилась.
        - Полагаю, у вас на то найдутся веские основания, Артемий Сергеевич? - приготовившись оскорбиться сощурился Стародубский.
        - Разумеется, - ответил я, - но озвучивать их при посторонних считаю неприемлемым.
        С этими словами я бросил короткий взгляд на скрытую камеру, подающую картинку на два этажа ниже, где аналитики весьма громко для моего дара обсуждали все происходящее в нашей переговорной.
        - Вы должны понимать, Артемий Сергеевич, что после вчерашнего протоколы безопасности в царском лицее несколько ужесточились, - удержал добродушную маску на лице Стародубский, - покушение на члена правящей семьи это не просто измена, это нападение на все устои российской империи и осквернение памяти самого Рюрика, от которого мы питаем силу по сей день.
        - Разве уполномоченный представитель государя и директор царского лицея не способен влиять на протоколы? - удивленно поднял я бровь.
        Анна Зверева рядом со мной сглотнула ком в горле, а Стародубский со смешком откинулся на спинку кресла и задумчиво потер переносицу.
        - Судя по вашим поступкам, Артемий Сергеевич, вы прекрасно понимаете, что чем больше посторонних глаз вас видит, тем меньше вероятность быть обманутым. Предательство любит тьму и скрытность, - испытующе смотря мне прямо в глаза сказал Стародубский, - так почему сейчас вы хотите поступить иначе? Неужели вы начали мне доверять?
        - Не вам, Демьян Афанасьевич, - перевел я взгляд на Анну Звереву, - а ей.
        - Мне? - удивленно округлила глаза Зверева, которая впервые на моей памяти не влезала в беседу со своим мнением и покорно держалась в сторонке.
        - Анна доверяет вам, а я доверяю ей, - продолжил я мысль, - и, как я понимаю, это у вас с ней взаимно. Иначе бы ее здесь не было.
        Стародубский ненадолго замолчал, задумчиво покручивая трость в своих морщинистых руках.
        Потратив десять секунд на размышление, старик, наконец, принял решение и легонько стукнул тростью по полу.
        От одного простого касания, его тягучий эфир в мгновение ока впитался в стены и потолок переговорной, заглушая все внешние и внутренние сигналы.
        Мое «Око» тоже оказалось заперто здесь, и я разом потерял контроль над происходящим в здании. На место четкой картинки пришли уже знакомые «помехи».
        Вот значит кто навещал Звереву ночью в тюрьме после Одоевского.
        Стоило догадаться.
        - Итак, Артемий Сергеевич, - повел рукой Стародубский, - я вас слушаю.
        И, придвинувшись чуть ближе, я максимально подробно поведал директору царского лицея обо всем, что произошло прошлой ночью с моей точки зрения.
        О четырех Рюриковичах, присутствие которых я ощутил в гостевом доме, как только попал на территорию царского лицея.
        О том, что слышал их разговоры и как они упоминали тюрьму.
        О том, что среди них был Глеб Одоевский и Юрий Ноготков, непосредственно участвующие в покушении на Елизавету Михайловну Елецкую. Личность третьего я установить не смог и подробно описал Стародубскому его голос, внешность и привычку чесать ладонь.
        Не забыл упомянуть о том, что каждый из указанных выше отказался открыто помогать Алексею Алексеевичу Кропоткину разбираться с последствиями шумного дела, так как никто из них не хотел попадать в объективы окруживших тогда царский лицей репортеров.
        - Хотите сказать, за покушением стоит кто-то из высокопоставленных членов клана Рюриковичей? - внимательно выслушав мой рассказ спросил Стародубский, - весьма дерзкие обвинения, молодой человек.
        - Я уверен, - кивнул я, - и этот кто-то, надавил на Алексея Кропоткина, чтобы мне, чужаку, выдали ключ-карту и отпустили на территорию приемной комиссии ночью с пустяковым сопровождением, а потом тут же убил его как свидетеля.
        - И все ради того, чтобы вы, Артемий Сергеевич, попались на камеры тренировочного центра... - задумчиво и вслух проговорил Стародубский.
        - Именно. А как только я вошел туда, они попытались убить так кстати оказавшуюся там Елизавету Елецкую. По их плану я должен был ничего не заметить и благополучно вернуться спать в гостевой дом, где меня уже поймали бы с поличным на горе трупов Алексея Кропоткина и его людей. А позже нашли бы труп цесаревны с уликами, ведущими ко мне. Чужаку, который решил отомстить императору за то, что его род изгнали восемь лет назад. Мотив, возможность, отсутствие алиби. Полный набор. Но все пошло немножко по их плану, и когда я спас цесаревну, им пришлось отправить отряд зачистки. Что было дальше, вы и сами знаете.
        - Аннушка? - выслушав меня, Стародубский перевел свой серьезный взгляд на Звереву.
        Демьян Афанасьевич разумно ждал подтверждения от моей телохранительницы.
        После того как ночью Анну Звереву аккуратно увели конвоем на допрос, а меня силком уволокли и швырнули в тюрьму до выяснения обстоятельств, у меня не осталось никаких сомнений в том, что старик знает о ее статусе гвардейца его величества.
        А будучи связанной клятвой с самим императором всероссийским, соврать во вред правящей семьи Анна Зверева бы не смогла при всем желании.
        Вот и сейчас Стародубский внимательнее чем следовало отслеживал поведение и мимику Зверевой, вслушиваясь в каждое ее слово и интонацию.
        - Пусть поначалу все выглядело непонятно и в высшей степени незаконно, но, в итоге, все оказалось именно так как говорит княжич Соколов, - неохотно подтвердила Анна Зверева, - Глеб Одоевский в сопровождении четырех неопознанных бойцов имел связь с группами нападения и попытался сбежать, как только все пошло не так. В ходе попытки задержания, он скончался, но это вы и так знаете Демьян Афанасьевич, подробный отчет я передала еще ночью.
        - Знаю, Аннушка, знаю, - вздохнул Стародубский, устало потирая щеки, - но все немного сложнее, чем кажется на первый взгляд.
        - Вы про проклятие Рюрика, наказывающее любого Рюриковича ослаблением дара за попытку навредить другому? - уточнила Зверева.
        - Не только это, Аннушка, - повел рукой старик, - проклятье можно обойти через третьих лиц. Как мы установили, тот же Глеб Одоевский не знал, что прикрывает покушение именно на дочь императора и потому сохранил свой дар. Вот Ноготков знал на что шел и если бы выжил, то не смог бы пользоваться даром до конца своих дней, но его род проклятие Рюрика не задело, мы проверили. Значит, он действовал один. Скорее всего, Одоевский и Лыков тоже действовали в тайне от старших своих родов.
        - Лыков? - услышал я новую фамилию.
        - Архип Степанович Лыков, четвертый Рюрикович о котором вы говорили, Артемий Сергеевич. Сегодня утром найден мертвым в центре столицы при покушении на внучку великого князя Харитона Олеговича Долгорукого. Успешного покушения, - тихо добавил Стародубский и масштаб происходящего резко расширился со стен лицея до территории всей столицы, а то и еще дальше.
        Дав нам несколько секунд на осмысление услышанной явно конфиденциальной информации, Стародубский продолжил:
        - Если эти дела связаны, то, боюсь это только начало. Великий князь Долгоруков уже подключает ресурсы, чтобы участвовать в расследовании произошедшего в царском лицее, но одобрения на это он не получит, так как все трое замешанных Рюриковичей являются его вассалами.
        - Кроме Кропоткина, - усмехнулся я.
        - Кроме Кропоткина, - повторил за мной Стародубский, - в общем, Артемий Сергеевич, спасибо за сотрудничество, к вам с Аннушкой у меня вопросов нет. Далее этим делом займутся компетентные службы. Вас же попрошу постараться не влипать в подобные истории, с учетом того, что среди клана Рюриковичей назревает раскол, под удар может попасть любой род, находящийся в столице. Особенно тот, что появился в городе аккурат в день нападения на Елецких и Долгоруких.
        - Сделаю все что в моих силах, Демьян Афанасьевич, - кивнул я, но старика это не убедило.
        Еще меньше это убедило Анну Звереву, окинувшую меня скептическим взглядом.
        Возмутительное отсутствие доверия.
        - Я серьезно, Артемий Сергеевич, - тяжело вздохнул Стародубский, - вам удалось пробудить резонанс в восемнадцать лет. Это в высшей степени похвально. Но обуздать его тяжелее, чем вам кажется. Вы же не будете каждый раз обрушать на себя здание, чтобы призывать стихию?
        - Было бы весьма проблематично, - заметил я, но на самом деле не видел в этом особой сложности.
        Главное я смог показать этому телу что от него требуется, дальше дело техники и трехсотлетнего опыта Ловца, но эти аргументы Стародубскому знать не обязательно.
        Сложно так сложно. Пусть так считает.
        - Касаемо вашей заявки на поступление в царский лицей, - перевел тему Демьян Афанасьевич, - как директор я ее принимаю, а события прошедшей ночи засчитываю как ваш вступительный экзамен. О чем и будет объявлено на сегодняшней церемонии открытия учебного года.
        - И много поступающих спасали дочь императора чтобы поступить на первый курс? - уточнил я, почуяв подвох.
        - В этом то и дело, Артемий Сергеевич, - серьезным тоном добавил Стародубский с нескрываемой угрозой в голосе, - официально, никакого нападения на ее императорское высочество Елизавету Михайловну Елецкую не было. Отныне это государственная тайна, разглашение которой карается смертной казнью. Вам все понятно?
        - Предельно точно, Демьян Афанасьевич, - развел я руками, - я могу быть свободен?
        - Да, Артемий Сергеевич, - махнул рукой Стародубский, - ступайте, церемония поступления скоро начнется. Вас сопроводят мои люди.
        - Я и сам смогу найти дорогу, - начал было я, но по твердому лицу Стародубского понял, что никакой свободы мне тут не видать.
        Никакого уважения спасителям цесаревн. Вот так и делай добрые дела.
        - Для вашей же безопасности вы будете под присмотром моих людей, Артемий Сергеевич.
        - Ага, - качнул я головой, - и как долго, позвольте узнать?
        - Постоянно, - безапелляционно заявил Стародубский и я покинул кабинет через распахнувшиеся передо мной двери.
        - Это мы еще посмотрим, - улыбнулся я про себя, окинув взглядом своих новых телохранителей, - это мы еще посмотрим.
        Глава 14
        Внутренняя территория царского лицея внушала своим размахом. Обойти ее всю пешком и суток не хватит.
        Сказал бы мне кто об этом раньше, не бежал бы я сейчас сломя голову по казавшейся бесконечной мраморной лестнице.
        Хотя, помнится, братец мой Ваня Сомов упоминал что-то о лицее «размером с город», но я думал он это так, для красного словца.
        Да и Стародубский вместо того, чтобы вешать мне на хвост собак лучше бы карту дал.
        И документы.
        Иди говорит, на церемонию открытия. Без пропуска, формы, документов, зато с четырьмя псами сопровождения.
        Негодующе покачивая головой на бегу, я выцепил взглядом нужный мне номер аудитории и, распахнув дверь ударом ноги, влетел внутрь.
        Используя воздушные потоки, я погасил весь шум от удара и столь же аккуратно и бесшумно прикрыл дверь за собой, стоило мне оказаться внутри.
        Получилось весьма удачно, раз распинающийся у доски очередной член многочисленного клана Рюриковичей на меня и глазом не повел.
        На Щепина Тимофея Александровича ничего компрометирующего за два часа я собрать не успел, поэтому никаких претензий к этому конкретному Рюриковичу я пока не имел. Да и видок у него, мягко скажем, опасным не выглядел. Голубой свитер, надетый поверх белой рубахи, черные брюки, выпирающие в области пуза и старомодные лакированные туфли.
        - Таким образом, это гарантирует... - донеслось размеренным поучающим голосом, но вдруг оборвалось на половине.
        Заметив, наконец, что все лицеисты по какой-то причине перевели свои любопытные взгляды на вход в аудиторию, Щепин повернулся ко мне, недовольно нахмурив свои густые рыжие брови.
        Время поджимало и вместо ответа я «шикнул», приложив указательный палец к губам и подскочил к ростовым металлическим шкафчикам у стены. Мгновенно определив среди десятка единственный пустой, я сорвал потоком ветра замок, нырнул внутрь и закрылся.
        От такой наглости опешивший Рюрикович на несколько секунд потерял дар речи. И пока он подбирал культурные или не очень слова, входная дверь в аудиторию распахнулась еще раз.
        На этот раз вторжение сопровождалось оглушительным, словно взрыв снаряда, грохотом, который эхом разнесся по всему зданию.
        Оказавшийся в проходе бородатый мужик в черном деловом костюме аж сам вздрогнул от неожиданно громкого звука и опасливо покосился на позолоченную дверь.
        - ВЫ ЧТО СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ?! - выплеснул-таки накопившиеся эмоции Щепин и окатил вошедшего потоком ледяного ветра.
        - Я... ну... это... - под неожиданно диким напором замялся бородач.
        - ЧТО «НУ ЭТО»?! - признав во вломившемся простолюдина продолжил наседать рыжебровый Рюрикович, - нарушаете учебный процесс еще и портите имущество царского лицея!
        - Да она сама... - в легком ужасе отцепив руку от треснувшей двери попятился назад бедолага, - сквозняком наверное... я же тихонько открывал...
        - Сквозняком ты вылетишь из лицея! - злобно выдохнул Щепин, - объяснительную с именем, должностью, отрядом и фамилией руководителя жду у себя в кабинете через час, а сейчас пошел вон отсюда!
        - Есть... - понуро кивнул бородач и трясущимися руками бережно, словно хрустальную, закрыл дверь за собой.
        За короткой сценкой я наблюдал через прорезь на шкафчике и, стоило треснувшей двери аудитории закрыться, яростный взгляд рыжебрового Рюриковича переключился в мою сторону.
        - Теперь вы, - рыкнул Щепин и не желая расстраивать бедного профессора еще больше я вышел наружу.
        И так из всех волос у него остались только брови, да редкие рыжие пучки, ниспадающие с лысины.
        Видимо правду говорят, нервные клетки даже дар не восстанавливает.
        - Что это сейчас было? - нахмурившись еще больше просверлил меня ледяным взглядом Тимофей Щепин.
        - Проверка внутренних систем безопасности лицея, - почти честно ответил я, сделав максимально безобидное лицо.
        Справилась с ней моя четверка телохранителей если честно не очень. На ногах остался один, да и тот после того, как разозлил рыжебрового Рюриковича и сломал дверь ценой в три его зарплаты теперь не боец.
        И двух часов не продержались. Слабаки. Зверева так пять лет живет и ничего.
        - Какая еще проверка, молодой человек, - сурово спросил преподаватель, уже приготовившись силой вышвырнуть меня отсюда, - вы кто такой?
        - Соколов Артемий Сергеевич, княжич Омский, - охотно назвался я, окинув взглядом начавших перешептываться учеников.
        - Тот самый?
        - Из новостей?
        - И что он здесь забыл?
        - Их разве не изгнали из столицы?
        - А кто это?
        - Тишина в аудитории! - топнул ногой нахмурившийся еще сильнее Тимофей Щепин и перевел снисходительный взгляд на меня, - и чем я могу вам помочь, княжич Соколов?
        - Так ровно тем же, чем и остальным, - пожал я плечами, - научить вашему предмету.
        - Вы должно быть ошиблись аудиторией, Артемий Сергеевич, - осуждающе качнул лысой головой рыжебровый Рюрикович, - это занятие учеников отделения офицерской подготовки.
        - Тогда точно никакой ошибки нет, Тимофей Александрович, - приветливо улыбнулся я и вынул из внутреннего кармана смятые листки бумаги.
        Тщетно попытавшись разгладить смявшиеся углы, я передал документы озадаченному Щепину. Тот покачал головой и показательно взглянул на часы.
        Обсуждение же моей персоны в аудитории набирало обороты.
        Это даже удобно. Понятия не имея что их подслушивают, многие говорили весьма откровенно и смело.
        Можно было разом собрать текущую обстановку отношения присутствующих знатных отпрысков ко мне и вообще роду Соколовых.
        - «Зачислен в царский лицей приказом № 4895/5», - процитировал конец одного из документов Щепин и недоуменно посмотрел на меня, - тут ни слова об отделении, молодой человек. Чтобы вы знали, их в царском лицее семнадцать.
        - Знаю, - тяжело вздохнул я, - пришлось разобраться пока бега... содействовал директору с проверкой внутренних резервов, - мигом поправился я.
        - Должно быть плохо разобрались, Артемий Сергеевич, - вновь начиная терять терпение холодно отметил Щепин, - отбор на офицерское отделение проходит по особым правилам и закончился полгода назад.
        - Другой документ посмотрите, Тимофей Александрович, - невозмутимо кивнул я.
        Едва скрывая бушующее внутри раздражение, Щепин бросил ленивый взгляд на следующий листок и его снисходительный взгляд быстро сменился на удивленный.
        - «Без ограничений по выбору отделения»?! - воскликнул Щепин, взмахнув рукой, - подделка! Это явная подделка! Как вы смеете заявляться с этим напечатанным на смятых листах бредом?!
        - Я бы на вашем месте не называл бредом личный указ директора царского лицея, но вам, безусловно виднее, Тимофей Александрович.
        - Директора?! - еще больше удивился Щепин и вновь увлеченно зарылся глазами в документы, судорожно перелистывая их, едва сдерживаясь от того, чтобы не разорвать.
        Но что-то незримое удерживало рыжебрового Рюриковича от подобного импульсивного поступка.
        - Этого не может быть... это против устава царского лицея! Демьян Афанасьевич не мог...
        Частично Щепин был прав.
        В оригинале устный указ Стародубского, который он по наивности своей решил передать в канцелярию по внутреннему телефону, звучал как «Без ограничений по выбору отделения из числа базовых шестнадцати».
        Пришлось приложить немного усилий, чтобы в итоге получить слегка укороченный вариант особой пометки на абсолютно легальном документе, скрепленным подлинной магической печатью Стародубского.
        А следовательно, его словом дворянина.
        - Я могу занять место в аудитории и послушать вашу лекцию, Тимофей Александрович? - вежливо спросил я когда пауза затянулась, а тихие перешептывания учеников уже стали не такими тихими и легко улавливались обычным слухом.
        - Вы хоть знаете какой предмет сейчас идет, Артемий Сергеевич? - с тяжелым смиренным вздохом вернув мои документы поинтересовался Щепин.
        - Это важно? - спросил я.
        - Важно понимать сложность всей экспериментальной программы обучения этого отделения, молодой человек, - устало потирая переносицу вымолвил Щепин, - на офицерские курсы не просто так особый отбор. Зачем вам это?
        - Стать Богатырем, разумеется, - искренне удивился я вопросу.
        - Половина других отделений тоже подготавливает одаренных к рангу Богатыря, - парировал Щепин.
        - Не так эффективно, - возразил я, - высший процент раннего резонанса, высший процент взятия выпускниками седьмого ранга, высший процент потенциала Богатырей среди выпускников.
        - Высший процент смертности лицеистов, - продолжил мой логический ряд Щепин, но ожидаемой реакции страха на моем лице не увидел.
        - Меня все устраивает, Тимофей Александрович, - вздохнул я, уже успев устать от этих формальностей, - да и ваше занятие не выглядит таким опасным как вы говорите.
        - Оно вводное, - слегка обиженно заметил Щепин.
        - Тогда я тем более не понимаю почему вы так отчаянно меня отговариваете.
        - Потому что сменить отделение вы уже не сможете, Артемий Сергеевич. Никогда. И если вы не потянете, то в лучшем случае вас отчислят, в худшем, отправят в Омское княжество в золотом гробу. Так или иначе поступить в царский лицей повторно вы уже не сможете. С отбракованными одаренными мы не работаем.
        - Я свой выбор сделал, Тимофей Александрович, - пожал я плечами в ответ на очередные попытки меня напугать.
        - Тогда займите свое место, Соколов, - изменившимся строгим голосом сказал Щепин и перевел взгляд в центр аудитории, - староста внесите Соколова в базу курса и перешлите ему всю необходимую информацию.
        - Да, Тимофей Александрович, - отозвалась звонким голосом русоволосая девушка в строгом сером костюме.
        - И не забудьте внести в его личное дело штрафные баллы за опоздание и срыв половины занятия, - буднично добавил Щепин и направился обратно к доске.
        Тут спорить с оперативно включившим режим строгого преподавателя Рюриковичем было сложно, и я взобрался по ступенькам на верхний из незанятых ряд.
        Прошел вдоль аудитории до самой стены и спрыгнул вниз на место рядом с блондинчиком в свободном клеточном костюме.
        - Я не из этих, - брезгливо бросил мой сосед и демонстративно отодвинулся на десять сантиметров.
        - Это из которых? - удивился я.
        - Которые вместо симпатичных дам, подсаживаются на свободное место к незнакомым мужикам, - хмыкнул блондин.
        - А, - понимающе кивнул я, - не парься, ты просто достаточно высокий, чтобы закрывать меня от окна.
        - Снайперы? - опасливо покосился в сторону окон блондин и отодвинулся еще чуть дальше.
        - Хуже, репортеры, - соврал я.
        Не хотелось бы чтобы ищейки Стародубского нашли меня раньше, чем следует.
        - Ааа, - понимающе кивнул блондин, который определенно видел меня в новостях и слегка расслабился, - тогда ладно. Аничков Антон Андреевич, - поспешил представиться он, якобы извиняясь за прошлую бестактность.
        - Артемий Сергеевич Соколов, можно просто Артем, - кивнул я.
        - Лады, - пожал плечами Аничков, - тогда и меня зови Антон.
        Второй причиной почему я сел именно сюда были подслушанные мной в аудитории шепотки.
        По первичному анализу я выявил пятерых наиболее безразличных к моему появлению лицеистов, не входящих при этом в клан Рюриковичей, и Антон Аничков был одним из них.
        Так меньше внимания на себе и больше возможностей подслушивать сплетни дальше. Если ученики этого лицея действительно так хороши, как о них говорят, навряд ли мне удастся долго скрывать свои способности.
        Грех не пользоваться преимуществом пока оно есть.
        - Итак, как я уже говорил ранее, - вернулся к размеренному поучающему тону Щепин, - обучение на офицерском отделении длится три года. Чтобы завершить семестр, каждому из вас будет необходимо сдать практический экзамен. Каждый из вас, ну или почти каждый, - поправился Тимофей Александрович, скользнув взглядом по мне, - знает на что идет. Офицерское отделение по праву считается самым эффективным в царском лицее, да и во всем мире способом подготовки будущих Богатырей и полевых офицеров. Но оно же является и самым опасным. Окончить первый курс уже будет большим достижением, с которым большинство из вас с гордостью вернется домой. Второй смогут окончить лишь единицы самых упорных, живучих и талантливых из вас. Третий же покорится только будущим Богатырям и вам даже думать об этом сейчас слишком рано. Забудьте все чему вас обучали ваши элитные репетиторы и приготовьтесь впитывать знания как губка. От того как быстро вы сможете освоить знания и адаптироваться к настоящим реалиям этого мира будут зависеть не только ваши шансы окончить хотя бы первый курс, но и ваши жизни.
        - Не слишком ли он нагнетает? - наклонился ко мне Антон.
        - Проценты смертности не врут, - пожал я плечами.
        - Это же закрытая информация, - кинул на меня недоверчивый взгляд блондин.
        - Я из рода разведчиков, добывать закрытую информацию мое хобби, - улыбнулся я.
        - И?
        - Тридцать девять и четыре десятых процента аристократов.
        - Умирает? - сглотнул ком в горле Антон.
        - Выживает, - уточнил я, - но это за три года. На первый курс приходится лишь малая часть из них.
        - И много у тебя подобной информации? - осторожно поинтересовался Антон.
        - С каждым днем все больше, - улыбнулся я и в этот момент прозвенел звонок, оповещающий о десятиминутном перерыве.
        Уходить из аудитории я не планировал, поэтому поудобнее растянулся на деревянной сплошной скамейке и прикрыл глаза.
        Первое дело сделано и можно немного расслабиться и слегка поберечь запасы эфира. Ищейки Стародубского сюда точно не сунутся, а других помех моим планам на горизонте пока не видно.
        - Артемий Сергеевич, - раздался робкий женский голос над головой.
        Слишком тихий для прямого обращения, поэтому я его проигнорировал.
        - Он спит?
        - Кто его знает, - отозвался Антон, - зачем вам этот хулиган, Юлия Романовна, если вам скучно, я могу скрасить ожидание звонка своей скромной персоной.
        - Э-э, благодарю, Антон Андреевич, - смущенным голосом отозвалась девушка, - но я должна передать Артемию Сергеевичу расписание занятий и остальные материалы по курсу.
        - Для этого вовсе не требуется терпеть с ним личный контакт, - мягко подметил Аничков, - достаточно переслать это по электронной почте.
        - Да... но... вы случайно не знаете какая у него почта?
        - А ее нет в базе? - удивился Антон.
        - Карта студента Артемия Сергеевича Соколова абсолютно пуста, - недоуменно отозвалась Юлия Романовна и я понял, что отдохнуть мне не дадут и открыл глаза.
        - Я вас разбудила, Артемий Сергеевич? Простите! - тут же запаниковала Юлия Романовна Пронская, помощница старосты нашей группы и, судя по всему, ее же девочка на побегушках.
        Некоторые теплолюбивые аристократы и в царском лицее не могут отказаться от привычных удобств и берут с собой целый штат прислуги.
        Для таких избранных слуг на территории лицея даже есть специальное отделение и их обучение проходит параллельно. Но наша староста Кристина Константиновна Гагарина из одного из сильнейших родов славного клана Рюриковичей пошла еще дальше и притащила свою слугу прямо на офицерские курсы.
        - Вам не за что извиняться, Юлия Романовна, - заверил я миниатюрную девушку в цветочном бело-синем платье и высоких черных сапогах.
        Вместе с кожаным ремнем на запястье и сапфировыми серьгами в виде аллигатора, выглядела слуга Гагариных весьма экстравагантно.
        - Здесь есть вся необходимая информация, - протянул я один из смятых листков, - вернете после занятия.
        - Непременно! - радостно кивнула девушка и, схватив листок, умчалась к своей хозяйке.
        - Хулиган говоришь? - обиженно вздохнул я, когда девушка ушла.
        - Это я выбрал самую мягкую формулировку, - пожал плечами Антон Аничков, - о тебе и похлеще говорят.
        - Знаю.
        - А? - было удивился Аничков, но быстро исправился, - точно, разведка.
        - Ага, и вот что, Антон, еще раз попробуешь использовать меня для своих нелепых подкатов, увидишь, что не зря меня называют словами похлеще.
        - Ладно-ладно, - примирительно поднял руки Аничков, - я когда вижу красивую девушку просто не могу себя контролировать.
        - Давай я облегчу тебе жизнь и скажу еще один секрет. Тебе ничего не светит ни с одной из присутствующих в аудитории дам, - уверенно заявил я.
        - Да откуда тебе... - в сердцах возмутился Аничков.
        - Хотя нет, одна все-таки есть, - задумчиво потер я подбородок.
        - Кто? - тут же подорвался Антон.
        Но именно в этот момент прозвенел звонок, и я как послушный ученик поднялся на ноги и закрыл рот на замок.
        - Эй! - шепотом попытался дозваться до меня Аничков и нетерпеливо ткнул меня локтем.
        И когда занятие продолжилось, взбудораженный новостью Аничков никак не мог успокоиться.
        - Это Озерецкая, да?
        - Львова?
        - Неужто... Гагарина? Эй, разведка! Выкладывай давай!
        Наживку мой будущий информатор заглотил, теперь пусть созреет. А чтобы не зрел так надоедливо, я отрезал связывающие нас частицы воздуха. Настойчивый шепот пропал, и я смог сконцентрироваться на том, что говорит Щепин.
        И не зря, ведь за последующие сорок пять минут я узнал о сути резонанса больше, чем за предыдущие пять лет самостоятельного изучения. Все же не зря я приехал в царский лицей.
        Ох не зря.
        ===
        Дорогие читатели, если вам нравится книга, не забудьте поставить лайк. Вам не сложно, а автор порадуется. А радостный автор всегда работает быстрее и усерднее. Факт.
        Глава 15
        - Ранговые ступени есть сущность всей магической системы нашей планеты, - поучительно вещал Тимофей Александрович Щепин, расхаживая перед доской с заложенными за спину руками, - без их абсолютного понимания стать Богатырем невозможно.
        - Да что там понимать, считать до девяти все умеют, - весело хмыкнул жилистый здоровяк с первого ряда, но его шутку не поддержали ни ученики, ни Тимофей Щепин, окативший его ледяной волной, от которой у бедолаги посинели губы.
        Не смотря на простоватую внешность, сила у этого рыжебрового Рюриковича определенно была.
        Ничего не спрашивая, Щепин окинул аудиторию вопросительным взглядом и, будто поняв его телепатически, наша староста подняла руку.
        - Да, Кристина Константиновна, - одобрительно улыбнулся Щепин, - объясните пожалуйста Баюшеву почему считать до девяти недостаточно.
        - Потому что в общемировой ранговой системе десять ступеней, - гордо пояснила Гагарина, бросив на здоровяка короткий презрительный взгляд.
        - Да кому сдались эти нулевики... - тихо буркнул Баюшев, но быстро передумал продолжать бессмысленный спор и отвел взгляд.
        - И вновь, вы ошибаетесь, Баюшев, - покачал головой Тимофей Щепин, - именно поэтому так важно выбросить из головы все, что в вас вдолбили ваши родовые учителя. Каждому из вас необходимо понять, что для достижения первичного резонанса, вам вообще не нужен ваш родовой дар. Более того, он вам даже мешает. Отчего думаете безродные год от года достигают резонанса раньше вас? А у них никакого особенного дара нет! Только источник эфира.
        В этот момент я неосознанно придвинулся чуть ближе, хотя и так прекрасно слышал слова рыжебрового Рюриковича. В моем мире проблемы резонанса не существовало в принципе, поэтому каждую новую крупицу информации о резонансе я впитывал с особенной внимательностью.
        - Как родовой дар может мешать? - осторожно возмутился женский голос со второго ряда.
        - Очень просто, Озерецкая, очень просто, - явно ожидая этого вопроса, повел рукой Тимофей Щепин, - что есть резонанс по своей сути? Это взаимодействие двух типов энергий. Внутренней жизненной силы - «Живы», которая есть у каждого живого организма от рождения, и «Эфира», вырабатываемого в пробужденном источнике одаренного. Где в этой простой схеме из двух составляющих ваш родовой дар?
        Ответа или возмущений на это раз не последовало и, удовлетворенно кивнув, Тимофей Щепин продолжил:
        - Ответ прост. Нигде. Родовой дар - это генетический код подаренный вашими предками, который может вызывать ограниченное взаимодействие «Живы» и «Эфира», но он не является резонансом. Это важно понимать.
        - Но Тимофей Александрович...
        - А как же...
        - Ведь родовая сила...
        Попытались в очередной раз возразить из аудитории, но на этот раз Тимофей Щепин не дал такой возможности и поднятой вверх рукой восстановил тишину.
        - Я покажу, - спокойно сказал рыжебровый Рюрикович и выставил перед собой обе руки, открытыми ладонями вверх, - без резонанса одаренный способен подчинять своей воле стихию своего атрибута из своего окружения. На это действие затрачивается только эфир из внутреннего источника.
        С этими словами, на первом ряду в аудитории разбилась стеклянная бутылка с водой, но жидкость не разлилась, а по воздуху перетекла к правой ладони Тимофея Щепина и образовала там левитирующий водный шар.
        - Не будь этой бутылки воды, я бы не смог создать этот шар. Но размер шара строго ограничен теми частицами воды, до которых я смог дотянуться вокруг себя. Расширить шар по своей воле я больше не смогу, - продолжил Тимофей Щепин, - но стоит одаренному освоить резонанс и это ограничение пропадает.
        В этот момент из воздуха над раскрытой вверх другой ладонью образовался точно такой же водный шар, а потом, в считанные секунды, он потянулся вверх и вширь, и огромным водяным куполом навис под потолком всей аудитории.
        - Взаимодействие «Живы» и «Эфира» позволяет одаренному не только управлять своим атрибутом, но и создавать его буквально из пустоты, - подал голос Тимофей Щепин и усилием воли заставил всю воду в аудитории просто исчезнуть, - А теперь, внимание, вопрос, я использовал сейчас свой родовой дар? Подсказка, он связан со льдом.
        На этот раз никакого ответа не последовало. Каждый из присутствующих переосмыслял увиденное.
        Отпрыски аристократических родов, обучение которых с самого детства вертелось вокруг их уникального родового дара, взращиваемого поколениями предков, просто никак не могли поверить, что на самом деле в том, что им дается тяжелее всего, резонансе, родовой дар им совершенно не нужен.
        - Вижу некоторым это знание сломало мозг, - усмехнулся Тимофей Щепин, - поэтому вот вам вторая демонстрация.
        Сказав это, рыжебровый Рюрикович поднял правую руку ладонью вверх и образовал на ней удивительно детализованную ледяную скульптуру тигра. Покрутив ее вокруг своей оси, он взмахнул другой рукой, и маленький тигр десятикратно увеличился в размерах и с грохотом рухнул на пол аудитории.
        - Внимание вопрос, - проведя пальцем по двухметровой ледяной фигуре хищника мерно проговорил Тимофей Щепин, - задействовал ли я сейчас резонанс?
        - Нет не задействовали, - отозвался я, поднявшись на ноги, когда остальные в недоумении боялись сказать лишний раз неверное слово.
        - Поясните, Соколов, - попросил Тимофей Щепин.
        - Вы наглядно продемонстрировали что ваш родовой дар и резонанс никак не связаны. Полагаю, Тимофей Александрович, вашим следующим вопросом будет сможете ли вы использовать воду заключенную в этой фигуре.
        - И каким будет ваш ответ на этот вопрос? - едва скрывая улыбку поинтересовался Тимофей Щепин.
        - Не сможете, так как фигура была создана родовым даром, а не резонансом, - легко ответил я и опустился обратно.
        - Верно, Соколов, - удовлетворенно дернул головой Тимофей Щепин, - запомните раз и навсегда. Вбейте это себе в подкорку. Родовой дар работает отдельно! Источник эфира отдельно! Развиваются они тоже отдельно и абсолютно разными инструментами! Поэтому забудьте про ваш родовой дар! Ваша цель на первый семестр пробудить резонанс и научиться вызывать его в любой момент. Те, кто не смогут освоить это к концу семестра, навсегда вылетят из царского лицея.
        - А как мы будем сдавать? - спросил напрягшийся Баюшев, - таким же фокусом, как и вы?
        - Вы невнимательно слушали, Баюшев, - хитро оскалился Тимофей Щепин, - я сказал вы должны будете продемонстрировать, что можете вызвать стабильный резонанс в ЛЮБОЙ момент.
        - Ну я про это и говорю... - опять не дошло до Баюшева.
        - Это будет боевой полигон, - подсказали ему.
        - Или поле боя, - предположил женский голос.
        - Или смертельная ловушка, - добавил я и на меня покосились несколько пар глаз, - как самый эффективный вариант, - пожав плечами, равнодушно продолжил я, - Доказал что резонанс стабилен, выжил. Не доказал, умер. Просто, понятно и эффективно.
        - Да не может быть...
        - Уже на первом курсе?
        - Это уж слишком...
        - Я вообще впервые слышу про резонанс!
        Слушая возгласы некоторых лицеистов, можно было подумать, что я ошибся в оценке силы местных учеников, но говорливых и реально удивляющихся можно было по пальцам пересчитать. Тех же кто встречал пугающие новости абсолютно хладнокровно и тихо посмеиваясь, было куда больше.
        И они поглядывали на паникеров хищными глазами, как дикий зверь на травоядную добычу.
        В том числе сидящий рядом Антон Аничков. Не смотря на его ребяческое поведение и показную недальновидность, за всем этим скрывалась неподдельная внутренняя сила.
        - Тишина, - стремительно прикрыл балаган Тимофей Щепин, - каким будет полугодовой экзамен узнаете в декабре, но, если вас уже сейчас он пугает, лучше заберите документы, не заставляйте ваших родителей делать самое ужасное, что только может быть в их жизни. Хоронить своих детей.
        В унисон последним словам рыжебрового Рюриковича прогремел звонок, оповещающий об окончании нашего вводного занятия.
        - Все свободны, - громко оповестил Тимофей Александрович, - напоминаю, что второе вводное занятие будет завтра в это же время, не опаздывайте, - добавил Щепин, почему-то смотря в этот момент на меня.
        Похоже недоверие к моей персоне передается воздушно-капельным путем. Хотя, конкретно сейчас, это было даже обоснованно. Все что я хотел узнать о резонансе, я уже узнал и ждать декабря чтобы шагнуть дальше я, разумеется, не собирался.
        Никаких канцелярских принадлежностей у меня не было, поэтому быстро подобравшись, я с вежливой улыбкой забрал одолженный документ из рук Юлии Романовны и, не дожидаясь, замешкавшегося Антона Аничкова выскользнул из аудитории через открытое окно.
        Во-первых, Антон еще не дозрел до разговора.
        Во-вторых, за дверью меня уже ждала обновленная четверка телохранителей и дыхание мне их не понравилось. Злобное оно какое-то.
        А зачем мне головорезы за спиной? И так слава дурная по лицею пошла. А мне еще друзей заводить, информаторов то бишь.
        Шестой этаж проблемой не оказался. Резонанс хоть и не желал пока откликаться на первый же зов, но под страхом смерти работал безотказно.
        Вот и сейчас, стоило мозгу сопоставить высоту и скорость падения, как огромный поток податливой стихии воздуха появился из пустоты и, подчиняясь моей воле, мягко опустил меня на густую листву.
        Жаль развеялся также быстро, как и появился. Над стабильностью еще нужно будет поработать.
        Стряхнув застрявший в волосах желтый лист, я вынырнул из-за полосы деревьев на широкую аллею сквера и направился в сторону центрального полигона царского лицея, где должно было проходить следующее практическое занятие, на которое у меня были свои планы.
        Звонок прозвенел недавно и в сквере было совершенно безлюдно, прям как я люблю.
        Однако, насладиться дневным столичным солнышком и столь редким в последнее время состоянием покоя я так и не смог.
        - Ты что себе позволяешь? - сквозь зубы процедила Анна Зверева, поравнявшись со мной.
        - Тебе придется уточнить, - со стойким ощущением дежавю вздохнул я.
        - Ты... ты успел что-то сделать помимо убийства четырех настоящих дружинников лицея?! - напряглась Зверева.
        - Я никого не убивал, - искренне возмутился я.
        - Убил, Соколов, убил, - тяжело вздохнула Зверева, частично взяв себя в руки, - их карьеры убил.
        - А! Так это их некомпетентность виновата, - отмахнулся я, - я тут не при чем. Вот ты же быстро меня нашла.
        - Пять лет опыта, - скорбно произнесла Анна Зверева, - там Демьян Афанасьевич рвет и мечет. Он ведь может и отозвать свой указ о зачислении, стоило злить его в первый же день?
        - Поздно, - невозмутимо парировал я, сворачивая на тропинке налево, - мое досье уже в базе офицерского курса.
        - Вносил член клана Рюриковичей? - деловито уточнила Анна Зверева, ничуть не удивившись отделению, на которое я поступил.
        Молодец, растет.
        - Кристина Константиновна Гагарина, - назвал я имя старосты, - подойдет?
        - Да, - неохотно кивнула Анна Зверева, - значит, указ вступил в силу. Ладно, - ударила себя по щекам Анна и глубокого выдохнула, - ты действительно никого не убил и никого не похитил. Верно?
        Так, мысленно прокрутил я события последних часов в голове, шантаж членов лицейской канцелярии, легкая порча имущества, слежка за парой высокопоставленных лиц, сбор конфиденциальной информации имперских спецслужб и планируемое покушение.
        Похищений и убийств в этом списке нет. По крайней мере, свершенных. О планируемых же Зверева меня не спрашивала.
        - Верно, - невозмутимо кивнул я и остановился перед широкими стеклянными дверьми центрального учебного полигона царского лицея, - на этом все? Как прилежному лицеисту мне пора на занятие, - меланхолично сказал я, поправляя ворот рубашки.
        - Иди, - устало потирая сморщившийся лоб выдохнула Анна Зверева и уцокала своими каблучками по тротуарной плитке обратно в сквер.
        Сладко потянувшись и размяв плечи, я убедился, что рядом нет никого постороннего и воздушным куполом отсек воздушные потоки трехметровой области вокруг себя от остального мира.
        - Узнал? - сухо спросил я, когда из-за ветвистой яблони в двух метрах впереди вышагнул молодой парнишка в черной толстовке и разноцветных кроссовках.
        - Ага, - лениво зевая, кивнул Алекс, - через два часа крайний срок.
        - Придется ускориться, - нахмурился я, задумчиво потирая переносицу, - спасибо.
        - Да без проблем, - пожал плечами Алекс, - как прошло ночью?
        - Шумно, как и предполагалось, - развел я руками, - поспать удалось?
        - Немного, - потирая уставшие глаза отозвался Алекс, - слежка это такая морока.
        - Поверь, уж я-то знаю, - усмехнулся я, - узнал имя?
        - Ага, Артур Михайлович Холмский, - абсолютно уверенно заявил Алекс.
        - А это у нас? - напряг я память.
        Запомнить всех этих бесконечных Рюриковичей, их должности, имена, фамилию, родовые связи и места работы та еще задачка даже для тренированного мозга Ловца.
        - Так глава рода Холмских и начальник службы безопасности царского лицея, - прервавшись на очередной зевок прояснил Алекс.
        - Интересно, - улыбнулся я неожиданно крупной рыбке, - это точно был он?
        - Приказ сверху спускал он, - ответил Алекс, - отследить всю цепочку уже сложнее.
        - Не нужно, дружище, - хлопнул я по плечу моего драгоценного самородка, - имени главного более чем достаточно. Иди выспись, смотрю на тебя и самого в сон клонит.
        - Агааа, - протянул Алекс с раскрытым ртом, - так и планировал.
        И после этих слов парнишка махнул рукой, вернул ее в карман толстовки и исчез в робкой тени той же яблони, из которой появился несколько минут назад, а я вернул циркуляцию воздуха вокруг в норму.
        Солнце начало припекать голову, а легкий ветерок уже доносил многочисленные голоса лицеистов, направляющихся сюда на практические занятие. Выделенного времени форы мне вполне хватило и еще один маленький пунктик из насыщенного первого сентября можно было вычеркивать.
        - Артур Михайлович Холмский значит, - шагнул я внутрь центрального полигона, вслух проговаривая новое имя.
        Имя смертника, который вчерашней ночью отдал приказ меня убить.
        ===
        Дорогие читатели, вагон лайков получен -но вы продолжайте-! Искреннее спасибо каждому за участие и за обратную связь в комментариях! Я каждый из них читаю, хоть и не на все отвечаю :)
        Я же в свою очередь продолжу радовать вас интересными продами!
        Всех обнял, работаем дальше.
        Глава 16
        Холл центрального полигона царского лицея встретил меня удивительно современной отделкой, которая ярко контрастировала с внешним историческим видом здания.
        Отливающие серебром стены были напичканы датчиками и голографическими проекциями. Столь резкая перемена вводила в замешательство после старомодных ковров, золотых люстр, ваз, старых картин и статуй, которые наполняли центральный учебный центр, где совсем недавно проходила вводная лекция.
        Много света, высокие стеклянные потолки и идеально подогнанные в минималистичный интерьер многочисленные зеленые растения и даже деревья, отчего воздух внутри центрального полигона был кристально чистым и отдавал настоящей хвоей.
        - Доброго дня, сударь, - вежливо склонился одетый с иголочки слуга и указал влево, - ваша раздевалка третья в конце коридора, до начала занятия четырнадцать минут.
        - Благодарю, - кивнул я и направился в указанном направлении.
        Широкий коридор из серебра, стекла и легких вкраплений голубого сиял новизной, словно ремонт закончили только вчера. И навряд ли это было далеко от правды, мне даже не все типы установленных в стены датчиков удалось опознать, а ведь род Соколовых получает доступ к технологическим новинкам одними из первых в империи.
        Но, видимо, не самыми первыми.
        Добравшись до обозначенной двери, я заметил мерцающую голубую линию, которая считала сетчатку глаза, и монолитная дверь без ручки плавно съехала в сторону.
        Стоило мне шагнуть за порог, как роботизированный голос попросил остановиться на специальном черном коврике и развести руки в стороны, после чего начал обратный отсчет от десяти, пока перекрестные световые лучи бегали по телу.
        «Два»... «Один»... «Антропометрическое сканирование завершено», «Идентификация завершена», «Ваш шкафчик номер 301».
        После этих слов робота в левом углу раздевалки раздался щелчок раскрытой дверцы. К ней я и направился.
        - Добро пожаловать, Артемий Сергеевич Соколов, - с небольшого экранчика на дверце поздоровался со мной искусственный интеллект.
        После чего на серебристую футболку, аккуратно сложенную в прозрачном контейнере в глубине ящика, прямо на моих глазах лазером нанесся герб рода Соколовых и номер «301.A».
        Десятью секундами спустя дверца контейнера распахнулась, позволяя мне забрать одежду и на этом приветственные процедуры не заканчивались.
        В итоге я закончил переодеваться в спортивную форму царского лицея одновременно с большинством уже после меня вошедших в раздевалку лицеистов, которым по какой-то причине все эти процедуры не потребовались.
        - А ты шустрый, разведка, - раздался знакомый слегка запыхавшийся голос слева.
        - Разве? - сощурился я, когда мы вышли в уже заполненный лицеистами коридор.
        - Я с той приблудой вчера час разбирался, - посетовал Антон Аничков, - скажи крутая штука? Такие навороты есть только на офицерском курсе! Видал в своем Омске что-нибудь подобное?
        - Да куда нам скромным жителям периферии, - не стал я расстраивать беднягу, он и так выглядел не особо веселым.
        Едва мы вышли в коридор, Антон Аничков начал сначала мельком, а потом и не скрываясь вертеть головой и с каждой секундой его вид становился все более раздосадованным.
        - Кого-то ищешь? - полюбопытствовал я.
        - У нас с девчонками раздельный вход, - разочарованно констатировал итог своих наблюдений Аничков.
        - Это так важно?
        - Ты не понимаешь, Артем! - воскликнул он оживленно, - женская спортивная форма на нашем курсе это просто УУУУУХ! Был бы ты вчера на ознакомительном дне, своими бы глазами все увидел и так не говорил.
        - Так занятие все равно общее, - пожал я плечами, - пару минут и увидишь.
        - Дилетант, - сочувственно выдохнул Антон, - во время занятия каждая аристократка ведет себя как надрессированная кукла! А за эти пару минут ожидания и проявляется вся манящая естественность и непосредственность!
        - Это всего две минуты.
        - В разрезе учебного года это куда больше двух минут, - вновь не согласился Аничков и скорбно добавил, - к тому же я думал успею извиниться.
        - Перед кем? - скорее от скуки, чем от реального интереса спросил я.
        - Нууу... - смущенно почесал затылок Аничков, - я после лекции признался Гагариной в любви.
        - У тебя с головой все нормально? - обеспокоенно уточнил я.
        - Эй! Ты же в этом и виноват! Кто сказал, что у меня с ней получится?! - деланно возмутился Антон.
        - Я не говорил, что это именно Гагарина, - заметил я.
        - Но ведь могла бы быть? - мечтательно выдохнул Аничков, - но в итоге я получил лишь молчаливую пощечину и надо бы поскорее объяснить Кристине Константиновне что это было недоразумение. Она ведь из Рюриковичей, еще и староста. Может, поможешь?
        - Подумаю.
        - Нуу... - чуть замялся Антон, - хоть фамилию моей избранной назовешь?
        - Это будет дорого стоить, - коротко ответил я, когда дверь в «Средний тренировочный зал № 8», наконец, распахнулась и скучающие в коридоре лицеисты двинулись внутрь.
        - С деньгами у меня проблем нет! - облегченно отозвался Аничков.
        - У меня тоже, - улыбнулся я и добавил, - но готов взять плату информацией или временем.
        Что ввело Антона в легкий ступор и в тренировочный блок я в итоге зашел раньше него.
        Меня встретило просторное, размером с половину футбольного поля помещение с десятком расставленных по периметру футуристичного вида тренажеров, пятью голографическими панелями на стенах и тремя профилированными под каждый атрибут тренировочными секциями.
        Кроме воздуха разумеется.
        По центру всего этого с идеальной выправкой стоял подкачанный мужчина в свободных штанах цвета хаки и бело-золотой футболке с гербами Рюриковичей. Его длинные черные волосы были собраны в косу, переплетенные тонким тросом с магическим усилением, а стальной взгляд как радар фиксировал действия каждого лицеиста.
        В пяти метрах справа от него была расчерчена белая линия и Рюрикович, не произнося ни слова, терпеливо ждал пока мы построимся.
        Несколькими секундами позже распахнулась вторая дверь в тренировочный зал, впуская внутрь прекрасную половину первого офицерского курса. Надо признать Антон Аничков не обманул, и лицейская вариация леггинсов и топа действительно великолепно смотрелась на тренированных спортивных фигурах аристократок.
        Унять вспыхнувший гормональный огонь внутри подросткового тела было не так уж и просто. Я уже давно заметил, что если долго пренебрегать потребностями физического тела, то это начинает сказываться на контроле и стабильности эфира и потому я не отказывал себе в удовольствии совмещать приятное с полезным.
        Но сейчас мы здесь собрались не для этого, и, принудительно заставив переключиться мозг на рабочий лад, я перевел взгляд на Рюриковича.
        Как раз в этот момент с шумом закрылись обе входные двери и преподаватель сделал шаг вперед.
        - Добро пожаловать на курс, молодые офицеры! - гаркнул Рюрикович с хитрой усмешкой, - сказал бы я, будь это место проплаченной лизоблюдской помойкой, коих наплодилось сплошь и рядом по всей империи. Эти шарлатаны, лишь по недосмотру нашего милостивого государя, называющие себя учебными заведениями, охотно готовы выдать любому желающему офицерское звание в обмен на деньги. А потом красуются в своих мундирах на балах словно девицы в платьях, да лясы точат пока настоящие офицеры кровью доказывают, что заслуживают погоны сильнейшей армии на планете. Так вот здесь такой халявы не будет! Это понятно?
        - Так точно, - нестройным хором отозвалась наша шеренга лицеистов.
        - Хорошо, - удовлетворенно хмыкнул Рюрикович, начав медленно расхаживать вдоль строя, - меня зовут Суворов Тарас Степанович, и я буду вашим инструктором боевых троек. «Боевые тройки» - это основополагающий предмет всего офицерского курса и главная гордость царского лицея и всей российской империи. Кто скажет почему?
        Как и на лекции Щепина руку ожидаемо подняла Кристина Константиновна Гагарина, которой спортивная лицейская форма особенно шла, подчеркивая ее упругие округлости. Дама явно не Аничкова полета даже без учета звучной фамилии Гагариных.
        - Их всемирно доказанная эффективность на поле боя, - лаконично ответила девушка.
        - Верно, Кристина, - махнул рукой Суворов и продолжил, - именно «Боевые тройки» делают российскую армию сильнейшей в мире и являются самым эффективным способом вырастить Богатыря. Каждый второй Витязь и все три Богатыря империи вышли именно из боевых троек. И каждая из прославленных троек имперской армии, которых уважает и боится весь мир, брала свое начало именно здесь, в стенах царского лицея.
        С этими словами Суворова вновь раскрылись обе входные двери и отточенным строевым шагом в линию напротив нас выстроилось четыре десятка разнополых бойцов в одинаковой серо-черной униформе с гербом царского лицея.
        Заняло это у них раз в десять меньше времени чем у нас до этого.
        - Вам выпал уникальный шанс доказать, что именно вы достойны продолжить эту славную традицию и пополнить ряды сильнейших одаренных планеты, - дождавшись пока все новоприбывшие бойцы выстроятся, воодушевленно выпалил Суворов, - и начало этому мы положим прямо сейчас. Но, сперва, ответьте мне на вопрос, сколько всего ранговых ступеней?
        - Десять! - не поднимая руки убежденно гаркнул здоровяк из правого конца строя.
        - Шаг вперед, юноша, - угрожающе оскалившись своими маленькими словно у акулы зубами, скомандовал Суворов.
        Уже успев пожалеть о том, что знал правильный ответ Баюшев послушно вышел из строя.
        - Назовись по форме, - потребовал Суворов, подойдя к бедолаге чуть ли не вплотную.
        - Илья Владимирович Баюшев, младший княжич Симбирский, двадцать три года, четвертая ранговая ступень, атрибут огонь, - отрапортовал здоровяк.
        - Боевой опыт? - поднял бровь Суворов.
        - Два года в дружине Симбирского княжества, - не раздумывая выпалил Баюшев.
        - Хорошо, - принял ответ Суворов, - как ты наверняка знаешь, Илья, каждая боевая тройка состоит из одного офицера аристократических кровей и двух одаренных простолюдинов, задача которых безоговорочно доверять своему офицеру, дополнять его родовую силу и закрывать его слабости. Идеально подобранная и дополняющая друг друга тройка по боевой эффективности превосходит десяток одаренных одиночек схожего ранга, а порой и целую сотню. Но для этого между тройкой должно быть некое подобие резонанса и его главным звеном должен быть офицер. То есть ты, Илья. Как думаешь, ты готов?
        - Конечно готов! - горячо отозвался Баюшев.
        - Лидия, шаг вперед, - скомандовал Суворов и из строя серо-черных вышагнула обманчиво хрупкая высокая девушка с округлыми бедрами, узкими плечами и короткой прической без челки.
        - Лидия Андреевна Огурцова, из простолюдинов, двадцать три года, третья ранговая ступень, атрибут огонь, - отзеркалила представление Баюшева девушка ровным голосом.
        - Как и каждый из строя, стоящего напротив вас, Лидия является простолюдинкой и типичным представителем основной массы одаренных нашей армии. Той самой массой, которой вам, как офицерам, предстоит управлять и вести в бой. Шансы Лидии на резонанс ничтожны, уникальной родовой силы нет, как и выдающихся физических данных, - намеренно громко и медленно чтобы все слышали проговорил Суворов и, остановившись, вернул взгляд на Баюшева, - должна ли она тебе подчиняться на поле боя Илья?
        - Разумеется, - хмыкнул Баюшев, радостно покачивая головой от столь легкого вопроса.
        - Почему ты так считаешь? - уточнил Суворов.
        - Ну... Ээ... это же очевидно, мой дар боевого типа способен пробивать щиты одаренных шестого ранга! К тому же тактике и стратегии меня обучали с двух лет, а третью ступень я взял еще в четырнадцать! Я многому могу научить эту бедняжку.
        - Я тебя услышал, - повел рукой Суворов и указал на центр, - сразитесь.
        - Что, простите?! - удивился Баюшев и повернулся к лицеистам в поисках поддержки, думая, что это шутка, но никто не смеялся.
        Тем временем Лидия без единой эмоции на лице вышла на центр между шеренгами и принялась разогревать мышцы.
        - Ты сказал, что ты сильнее, - со сталью в голосе ответил Суворов, - так вперед! Докажи.
        - Я же сказал мой дар пробивает покров шестого ранга! Да я им лес однажды в момент спалил! А девчонка и покров-то держать толком не умеет, я же ее покалечу! - продолжал возмущаться здоровяк.
        - Можешь не сдерживаться, - разрешил Суворов, - Лидия действующий солдат имперской армии, а не гражданский. К тому же на территории дежурит штатный целитель.
        - Как будто он ей поможет... - буркнул Баюшев, но на центр все же вышел, - правила?
        - Для тебя никаких, Илья, - хмыкнул Суворов, - представь, что от исхода этого поединка зависит твоя жизнь. Начинай как будешь готов.
        Сказав это Суворов сделал пару шагов назад, а в шеренге лицеистов началось бурное перешептывание.
        Подавляющее большинство ставило на Баюшева, видать из-за дворянской гордости, хотя и делали это не особенно уверенно.
        Они как никто знали, насколько высокими были требования к поступающим на офицерский курс и отказывались верить, что одаренного аристократа способна победить какая-то простолюдинка.
        Размяв запястья, Баюшев сделал глубокий вдох и выдох, концентрируясь на противнике. Надо отдать ему должное, поддаваться Илья был не намерен.
        - Прости, если сможешь, - вздохнул парень и резко отшагнув назад ударил ладонью в пол.
        С первым же движением Баюшева Лидия бросилась в атаку. Не ожидавший такой прыти Илья чуть замешкался, но успел завершить технику и из-под земли, пробивая фундамент здания забили десятки фонтанов магического огня.
        Неплохо.
        Использовать родовую технику с магической стихией будучи на четвертом ранге огромная редкость, но одновременно глупо, так как затраты эфира на подобную технику с его то источником будут практически стопроцентные и Баюшев не мог этого не знать.
        Просто иметь сильный дар недостаточно, тело должно быть способно его выдерживать.
        Избежать атаки, область которой подсветилась заранее черными пятнами в полу, девушке удалось без труда и только накинутый Ильей на полную мощь покров остановил выверенный удар Лидии ногой в висок присевшего парня.
        Мобильность Баюшева была практически нулевой, и парень решил до конца делать ставку на родовую силу.
        Фонтаны магического огня за спиной девушки тем временем обратились в огненные хлысты и готовились устремиться в атаку, но Лидию это не волновало.
        Окинув взглядом казавшегося неуязвимым здоровяка, девушка вынула из кармана металлическую зажигалку, раскрыла и невозмутимо подожгла висящую на шее шевелюру Баюшева.
        Отрастить крутую прическу Илья видимо решил к первому сентября, а покров расширить не подумал, накинув его по натренированной привычке под размер старой прически. Совсем небольшая в пару сантиметров прядь волос оказалась незащищенной, но то, насколько быстро Лидия нашла слабость защиты у Баюшева и смогла точечно прожечь атрибутом брешь в его покрове впечатляло.
        Голова бедолаги вспыхнула как свеча и контроль над родовой техникой магматических фонтано-хлыстов, на которую неподготовленный к техникам такого ранга Баюшев потратил почти весь свой запас эфира рассыпался.
        Но, к чести Ильи, он не растерялся и из последних запасов эфира раскалил свою правую ладонь техникой касания, провел ей по подкопченной голове, поглотив рукой пламя, в то же время могучей левой рукой здоровяк обхватил подставившуюся девушку, намереваясь провести удушающий.
        Правда тут же получил пяткой по пальцам ноги, хруст которых эхом разлетелся по залу вперемешку с воплем боли. Далее последовал удар головой в нос, разворот, удар под колено, падение могучего здоровяка на пол и финальный удар коленом в захрустевшую челюсть, отправляющий Баюшева в глубокий нокаут.
        Оглушающую тишину нарушила ворвавшаяся будто по команде бригада скорой помощи с носилками и целителем и незамедлительно подлетели к стонущему в полубреде от боли Баюшеву.
        Смертельных ранений у него не было, но бой бедолага запомнит надолго. А Лидия тем временем убедилась, что Илье начали оказывать помощь, после чего спокойно вернулась на свое место в строю.
        Навскидку девушка не потратила и пяти процентов своего источника эфира, который у нее на третьем ранге и так совсем крошечный и, казалось, одной левой могла сейчас поочередно уложить хоть десяток присутствующих лицеистов.
        - Как вы могли убедиться, - под звуки укатывающихся носилок невозмутимо продолжил урок Суворов, - ранговая ступень и наличие сильного дара далеко не всегда являются показателем превосходства. Лидия, подскажи пожалуйста, сколько уязвимостей ты обнаружила во время боя?
        - Одиннадцать, - спокойно отозвалась девушка, - девять летальных, две нет.
        - Другими словами, - взялся пояснить Суворов, - Лидия могла убить Баюшева девятью способами или полностью обезвредить двумя, при этом на ней не было стандартного боевого снаряжения. И никто из остальных стоящих рядом в способностях ей не уступает. Такова разница между вами и ими. Я хочу, чтобы вы отчетливо осознавали это. Потому что за последующие месяцы вы должны будете доказать стоящим напротив вас действующим солдатам нашей империи что именно вы имеете право отдавать им приказы и вести за собой. Это и будет вашим вторым заданием на семестр. Найти двух бойцов, которые будут вам безоговорочно доверять и готовы будут пойти за вами на настоящее поле боя. Образовать с вами тройку. Кто не успеет к концу декабря будет отчислен. Это понятно?
        - Так точно, - нестройным гулом ответили лицеисты.
        - Хорошо, - довольный итогом явно спланированной показательно-жестокой демонстрации хмыкнул Суворов и с легкой насмешкой добавил, - если желающих покататься на носилках больше нет, то приступим к совместной отработке базовых техник.
        - Вообще-то есть, - подал я голос за секунду до того, как шеренга начала рассасываться.
        - Что есть? - озадаченно переспросил Суворов.
        - Желание покатать кого-нибудь на носилках, - ответил я и, потирая шею, вышел на центр.
        Глава 17
        Дернувшиеся было лицеисты замерли на месте, начав улыбаться в предвкушении очередного зрелища. Получать наслаждение от страданий других у людей в крови.
        - Назовись, юноша, - прицениваясь ко мне цепким взглядом приказал Суворов.
        Герб на футболке он прекрасно видел, да и о моих «подвигах» наслышан, судя по военному наушнику, который был подключен к местной службе безопасности. Но раз просит, то пожалуйста. Он ведущий этого цирка.
        - Артемий Сергеевич Соколов, княжич Омский, восемнадцать лет, четвертая ранговая ступень, атрибут воздух, - уважительно доложил я, начав разминать суставы и опережая следующий вопрос Рюриковича добавил, - официального боевого опыта нет.
        - Воздух, - насмешливо фыркнул Суворов и его пренебрежительное настроение сходу подхватили все серо-черные.
        Как я и думал, это его непосредственные подчиненные, наверняка прошедшие не один десяток битв во взводе под его командованием.
        - Вас веселит мой атрибут, Тарас Степанович? - поинтересовался я.
        - Да будет тебе известно, Артемий, за всю историю царского лицея ни один ветряк не оканчивал даже первый курс, да что там, первый семестр, - внутренне чему-то очень обрадовавшись поучительно заявил Суворов, - пожалуй, это моя вина, что не объяснил. Боевые тройки сражаются исключительно на передовой в самых жарких местах, а не убегают, поджав хвост при виде опасности.
        - Похоже, что я убегаю? - искренне удивился я и в стальной взгляд Суворова добавились искорки ярости.
        Сильный же род Соколовых оставил в столице след восемь лет назад если мы до сих пор для подавляющего большинства Рюриковичей срабатываем как красная тряпка.
        - Лидия, будь добра, продемонстрируй княжичу Омскому разницу между царским лицеем и разведывательным училищем, - взмахнул Суворов рукой, и девушка послушно заняла место напротив меня.
        - Лидия Андреевна, - подчеркнуто вежливо обратился я к равнодушно готовящейся проучить очередного наглого аристократишку девушке, - какой у вас боевой опыт?
        Но вместо ответа Лидия бросила короткий взгляд на Суворова.
        - Зачем тебе это знать? Ищешь повод избежать поединка? Смею тебя разочаровать Соколов, после сказанных тобой слов отступить уже не получится, - по-своему трактовав мой вопрос ответил вместо подчиненной Рюрикович.
        - Вопрос я задал для них, - спокойно пояснил я, кивнув на шеренгу лицеистов, - примерный ответ я и так знаю. Десять лет в штурмовиках? - предположил я.
        - Тринадцать в карательном, - слегка оскорбленно поправила Лидия за что получила от Рюриковича упрекающий взгляд.
        А вот лицеисты отреагировали совершенно иначе, по-новому взглянув на Лидию. Теперь в ней видели не жалкую простолюдинку третьего ранга как ее представил Суворов, а прошедшую три войны, профессионально обученную убивать родовитых одаренных машину.
        Каратели специализируются именно на этом.
        - Почти угадал, - улыбнулся я и продолжил мысль, - позвольте узнать, Тарас Степанович, почему вы не озвучили это Баюшеву перед боем?
        - Это не имело значения, - сквозь зубы процедил Суворов, поняв куда я веду.
        - Отнюдь, - не согласился я, - знай Баюшев что против него выйдет Ветеран военных действий, он бы действовал совершенно иначе. Или вовсе отказался от поединка, как и хотел изначально. Пока вы, Тарас Степанович, его не спровоцировали.
        - Что ты себе позволяешь, Соколов?! - взревел Суворов и в момент оказался прямо передо мной, но ростом не вышел чтобы нависать эффективно.
        А красной рожей с акульими зубками с командным криком пусть детишек идет пугать.
        - Это ведь так удобно, - невозмутимо продолжил я не отводя взгляда от разъяренного почти до предела Рюриковича, - демонстративно легко поломать одного лицеиста, чтобы придать вес своим словам. Скажите, Тарас Степанович, рискнули бы вы так сделать с кем-нибудь из клана Рюриковичей? Вопрос риторический, разумеется, нет. Другое дело младший княжич Симбирский без связей в столице и высоких покровителей.
        - Еще слово, Соколов... - еще больше краснея от ярости прорычал Суворов и земля под ним завибрировала.
        - И что будет, Тарас Степанович? - поинтересовался я, - я уже на центре зала и убегать не собираюсь. Ваш ход. Только, боюсь, каким бы он ни был, это уже ничего не исправит. Сегодня семьи всех присутствующих аристократов узнают о том, что вы использовали служебное положение и просто так поломали пусть и глупого, но талантливого одаренного ради самоутверждения и манипуляции их детьми. И никому это не понравится, даже вашим родичам Рюриковичам.
        - Ты покойник, Соколов, - так чтобы услышал только я шепнул Суворов и отойдя чуть в сторону спросил, - Все сказал? Да, Лидия Огурцова опытный Ветеран, но, если ты думаешь, что простолюдины, которыми вам придется управлять слабее нее, то ошибаешься! И чем раньше вы все это поймете, тем легче же вам будет! Это вы только сейчас пробуете взрослый мир на вкус, а девяносто процентов солдат империи сражаются насмерть с десяти лет!
        - Я знаю, что путь к силе одаренных простолюдинов весьма отличается, - дипломатично не стал я спорить с фактом, который сам же и отстаивал перед отцом буквально пару дней назад, - просто не люблю манипуляции. Следовало сразу сказать, как есть.
        - Срать я хотел, что ты там любишь, Соколов, - гаркнул Суворов, - и не тебе, сосунку захолустному, учить меня как вести курс!
        - Если вы закончили с оправданиями, Тарас Степанович, - дипломатично заявил я, - то может мы с Лидией уже начнем?
        - Как пожелаешь, - сглотнув яростный ком в горле, процедил Суворов и одними губами передал Лидии приказ, уловить который я смог только по колебаниям воздуха.
        «Убей».
        Ничего другого от представителя «врагов» по списку моего отца не ожидалось. Хотя, вояка мог бы сработать и тоньше, никакой фантазии.
        Лидия же совершенно не изменилась в лице, как будто ничего и не произошло. По холодным глазам девушки было видно, что подобные приказы она получает часто. У каждого рода клана Рюриковичей есть свои головорезы.
        Иначе в мире, где существует проклятье Рюрика не прожить, если конечно имеешь амбиции.
        - Я обязан предупредить, Артемий, что штатный целитель на полигоне всего один и он сейчас на операции Баюшева, - больше для остальной публики, чем для меня сочувственно проговорил Суворов, - возможно помощи придется ждать немного дольше. Это понятно?
        Вполне.
        Надо же будет потом как-то объяснить наверх почему бедный лицеист трагически погиб на занятии. Возможно даже выписать официальный запрет одаренным с атрибутом ветра поступать в царский лицей. Так сказать, во избежание подобных трагедий.
        - Разумеется, - понимающе кивнул я, ничуть не сомневаясь в том, что Лидии помощь прибегут оказывать вовремя.
        Только вот трупов не способны воскресить даже целители, а поводов оставлять девушку в живых у меня не было.
        После того как лично убедился, что имитирующие атрибут ветра свернутые шеи Кропоткина и его людей это дело рук этой красавицы. «Око» не ошибается, совпадение антропометрии и анализа движений девяносто семь процентов.
        Кроме «Ока» доказательств у меня нет, а раскрывать его истинные способности в мои планы не входило. Организацию допроса Лидии на территории царского лицея провернуть невозможно и не особо дальновидно, сочтут обычным нападением.
        Остается действенный способ ловли, который я частенько практиковал в прошлой жизни. Убить исполнителя и посмотреть кто засуетится. Никто не любит, когда их любимые игрушки ломают.
        - Никаких ограничений нет, начинай по готовности, - сказал заветные слова Суворов и мой поток ветра устремился к цели.
        Лидия среагировала молниеносно, вжала шею и левой рукой плотно обхватила нижнюю часть подбородка, оберегая себя от мгновенной смерти. Одновременно с этим, девушка качнула тело вперед, увеличив точку опоры.
        В закрытом помещении, воздух в которое поступал только через систему кондиционирования, мой атрибут был сильно ограничен, и сила атаки оказалась соответствующей.
        Даже сбить Лидию с ног не получилось.
        И стоило моему сплошному потоку ветра разбиться о выставленную защиту девушки, как она тут же сорвалась с места, на бегу вскинув свободную правую руку.
        Блеснув на свету лишь в последний момент, в меня вонзились несколько тонких игл. Ни «Око», ни частицы воздуха не успели опознать столь мелкие предметы достаточно быстро, и все что я успел сделать, это защитить лицо ладонями.
        Без труда пробив мой посредственный покров, окутанные тонким пламенем иглы вошли глубоко в ладони и жуткое жжение охватило обе руки, парализовав все до самых запястий.
        Подняв взгляд, я уже видел целившую в область моего виска ногу и победоносный блеск в холодных карих глазах девушки.
        Только вот огонь на иглах был не магическим, и с моими навыками Ловца и идеальным контролем нейтрализовать его не составило особого труда, а следом и вернуть подвижность пальцев.
        Сделал я это куда быстрее чем девушка ожидала, поэтому блок ладонью левой руки, которым я мягко отвел смертельный удар от своей головы Лидия встретила округленными от удивления глазами.
        А от последующего удара ребром правой ладони в шею шансов защититься у нее уже не было.
        К чести Лидии, надо отметить, что сгруппировалась и разорвала дистанцию она довольно быстро, но бой был окончен в тот момент, когда подконтрольные мне потоки воздуха оказались внутри ее тела.
        Не сразу осознав, что не может вдохнуть, девушка схватилась руками за горло, тщетно пытаясь найти ртом воздух.
        - Поединок окончен! - гаркнул Суворов, тут же оказавшись между нами, а из распахнутых дверей с носилками уже мчалась бригада скорой помощи.
        Я же молча отошел назад, подергивая неприятно покалывающими от онемения пальцами. Паралич ушел, но повреждения нервов и тканей моя регенерация полностью восстановить пока не могла.
        Неприятный был фокус.
        Краем сознания я отметил внезапно замолкших лицеистов, которые до этого бурно обсуждали и комментировали бой и развернулся, чтобы увидеть, как тридцать девять бойцов в серо-черной форме перекрыли мне путь к выходам, начав окружение.
        - Как это понимать, Тарас Степанович? - неожиданно подал голос выступивший вперед Антон Аничков.
        - Не вмешиваться! - со сталью в голосе прогремел Суворов, - Соколов только что убил младшего сержанта имперской армии!
        - Как убил? - опешил Аничков, в след за остальными лицеистами обернувшись на уже накрытое белой простыней тело.
        - Хладнокровно, - гневно подчеркнул Суворов и набрав воздуха в выпяченную колесом грудь, громко объявил: - Княжич Соколов Артемий Сергеевич, за нарушение правил дружеского поединка, повлекшее за собой смерть солдата имперской армии, по статье сто девяносто четвертой, части первой, я приговариваю вас к казни.
        - Без суда?! - не сдавался Аничков, - Это должно быть просто ошибка!
        - Будучи в звании лейтенанта, господин Суворов может самостоятельно выносить приговор военным лицам в звании сержант и ниже, руководствуясь военным уставом магических сил российской империи, - размеренным голосом пояснила тоже выступившая из шеренги вперед Кристина Гагарина, - однако, - продолжила она, обратив свой взгляд на Суворова, - Тарас Степанович, со всем уважением, вы не в праве применить эту статью после ваших слов об отсутствии ограничений на поединок в адрес Артемия Сергеевича, о чем я и буду вынуждена доложить отцу если вы немедленно не прекратите противоправные действия.
        Опешивший от удара с этой стороны Суворов скривился, но по его лицу я видел, что сдаваться просто так он не намерен. Я же молчал, прикидывая потенциальный план боя. Расклад, мягко говоря, неприятный, но все еще в рамках ожиданий.
        Куда больше меня напрягали возможные последствия.
        Убить одного одаренного имперской армии на дуэли это одно. Уложить целый взвод - это совсем другое. Даже если признают, что я был в своем праве, пятно на репутации и целый вагон совершенно ненужных проблем будут обеспечены, а обезвредить такую кучу одаренных не убивая, моих нынешних силенок не хватит.
        - Присоединяюсь к словам Кристины Константиновны, - раздался низкий голос и вперед вышел высокий плечистый мужчина с рыжей гривой волос, - от лица рода Львовых мы требуем, чтобы вы изменили свое решение, - уверенно добавил он и рядом с ним согласно кивая с братом встала девушка с огненными волосами.
        Следом за тремя молодыми Рюриковичами между мной и серо-черными бойцами поочередно встали все до единого оставшиеся лицеисты, угрожая превратить мою намечавшуюся казнь в настоящее побоище.
        - Я повторю лишь раз, - даже сейчас отчаянно не желая отступать оскалился Суворов, - не вмешивайтесь! Каждый, кто посмеет встать на пути будет отчислен из царского лицея сегодня же! Имперской армии не нужна шпана, возомнившая что может не подчиняться приказам вышестоящего офицера!!!
        Убедившись, что его отчетливо услышал каждый, Суворов сделал тяжелый шаг вперед и земля под нашими ногами угрожающе пошла волнами, тряхнув здание.
        Не подействовало, лицеисты хоть и опасливо переглянулись, но сходить с места не стали.
        Тогда, сверкнув безумными от ярости глазами Тарас Степанович Суворов вложил в ногу пятикратно большее количество эфира и сделал второй шаг.
        Но ничего не произошло.
        Возмущения земли разом стихли как будто их и не было, а из распахнутых дверей к нам шла представительная делегация, перед которой бойцы в серо-черной униформе один за одним раболепно преклоняли колени.
        Глава 18
        Шесть человек уверенной походкой прорезали помещение среднего тренировочного зала номер восемь и возглавлял эту группу хмурый старый директор в парадном зеленом мундире. Трость находилась у Демьяна Афанасьевича под мышкой, а пугающе зловещее выражение лица не предвещало ничего хорошего.
        По правую руку от него, держа кожаную черную папку в правой руке, шла Анна Зверева.
        Одета она была во все тоже черное платье, только вот от радостного блеска в глазах и приподнятого настроения, которые сопровождали это платье утром, не осталось и следа.
        На их место пришла куда более привычная непримиримая жесткость во взгляде и холодная отстраненность.
        Четверку крепко сбитых мужчин в гвардейской форме, шедших за их спинами, я узнал по зловещему прерывистому дыханию бультерьеров, готовых по указу разорвать любую жертву.
        - С каких пор директор лично посещает занятия первокурсников? - подавив внутреннюю ярость поинтересовался Суворов.
        Голос вояки звучал жестко и куда громче, чем ему хотелось бы, выдавая высшую степень раздражения всем происходящим.
        Демьян Афанасьевич Стародубский внимательно осмотрелся на ходу цепким взглядом, не сразу удостоив своим драгоценным вниманием Суворова, что многое говорило о настроении директора и его отношении к тому, что он сейчас видит.
        - Давай без этого, Тарас, - суровым тоном ответил, наконец, директор, - ты что тут устроил? Мало тебе было последнего предупреждения в прошлом году?
        - Да срал я на твои предупреждения, Демьян Афанасьевич, - подавился возмущением Суворов, - в этих стенах главное дисциплина и эффективность!
        - Поэтому сегодня ты решил отчислить весь класс первокурсников?
        - Шпана это мятежная, а не первокурсники, - гневно взмахнул рукой Суворов, - сейчас они не выполнили приказ о задержании преступника, завтра продадут родину и государя. К тому же у тебя еще семь классов перваков на курсе есть, не велика потеря.
        - Мятежники говоришь, - посмаковал вырвавшееся слово директор, - весьма громкие слова, Тарас, - с нотками угрозы предостерег Стародубский.
        Все еще пышущий раздутыми ноздрями как бык, Суворов хотел было высказаться в ответ, но, на миг, прикрыл глаза и смог смолчать.
        - В прошлом году первый курс закончили всего трое твоих подопечных из пятнадцати, - продолжил Стародубский ровным голосом, - в очередной раз меньше, чем у любого другого инструктора. В этом же году, Тарас, ты решил пойти еще дальше?
        - Не тебе указывать Суворову, как готовить офицеров к имперской армии, Демьян Афанасьевич!!! Род Суворовых занимается этим поколениями и не потерпит подобных оскорблений от старика в отставке, который десятилетиями не вылазит из своего уютного директорского кабинета! - взорвался Тарас Степанович.
        Весьма влиятельный и могучий в иерархии Рюриковичей военный род Суворовых может многое себе позволить, и последнее время именно Суворовы лоббировали внутри клана мнение, что последнему члену угасающего рода Стародубских давно пора на покой.
        - Вот тут ты не прав, Тарас, - проигнорировав эмоциональную нападку, хищно улыбнулся директор и тягучий эфир Стародубского окутал пространство вокруг Суворова и обрушил того на колени, - в этих стенах указывать я могу сколько и кому угодно.
        - Что ты себе позволяешь, старик!!! - вскрикнул Суворов и побурел от натужных попыток подняться на ноги, - в царском лицее работают двадцать два члена рода Суворовых! Без нас вся система подготовки загнется!!!
        - Теперь двадцать один, - подчеркнуто равнодушно уточнил Стародубский, - Тарас Степанович Суворов, сегодня ты перешел черту и отныне пожизненно отстранен от преподавания в царском лицее, твой пропуск аннулирован, как и все сопутствующие ему привилегии.
        - Как я тогда попаду в свой дом?! - явно намереваясь позже оспорить произвол директора рыкнул Суворов.
        - Это не твой дом, Тарас, а лицейский. Ровно, как и блок с тренировочным полигоном к нему прилегающий. Не переживай, я найду достойного жильца, а твои вещи соберут к вечеру.
        - Ты не посмеешь!!! - не скрывая ярости взревел Суворов, - я живу там с десяти лет!!!
        - Жил, - исправил его Стародубский и повел рукой, после чего пара жилистых мужиков в гвардейской форме подхватила лейтенанта Суворова под руки.
        Ни один из тридцати девяти бойцов в серо-черной униформе не смел перечить высокопоставленному директору Стародубскому из Рюриковичей и уж тем более, даже в самых смелых мечтах, не помышлял встать на пути у гвардейцев его высочества.
        - Род Суворовых этого так не оставит! - проскрежетал зубами Тарас Степанович.
        - Уже оставил, - хитро прищурившись парировал Стародубский, - патриарх рода Суворовых уже уведомлен и обязался лично проконтролировать твой отъезд.
        - Дядя?! - в ужасе округлил глаза Суворов и весь его былой напор и уверенность улетучились как дым, а гвардейцы поволокли поникшего вояку к выходу.
        Убедившись, что с одной проблемой покончено, Стародубский медленно повернулся ко мне.
        - Артемий Сергеевич, - окинул меня тяжелым осуждающим взглядом Стародубский, - и дня не прошло с вашего поступления, а я уже пожалел, что дал на него добро. Кажется, я просил вас не искать проблем.
        - Я ничего не искал, Демьян Афанасьевич, - безобидно развел я руками, - у меня тут занятие по расписанию офицерского курса.
        - Насчет этого курса мы с вами поговорим отдельно, Артемий Сергеевич, - бросив взгляд на часы и нахмурившись пуще прежнего пригрозил Стародубский, - но позже.
        - СОКОЛОВ! - раздался гневный рык и из чистого любопытства я обернулся на звук.
        Прямо в проходе, уперевшись крепкими руками в стену, полуоборотом натужно стоял Суворов. Только сейчас он смог вернуть свое тело под контроль после давления директора и изо всех сил сопротивлялся волокущим его гвардейцам.
        - Я ВЫЗЫВАЮ ТЕБЯ НА ПОЕДИНОК ЧЕСТИ, СОКОЛОВ! - заорал Суворов, видимо только сейчас осознавший всю тяжесть последствий произошедшего.
        Иначе как объяснить его отчаянное желание умереть?
        - Я согласен, - невозмутимо отозвался я.
        - Етиж твою, - чертыхнулся Стародубский, - НЕТ НЕ ВЫЗЫВАЕШЬ! - впервые при мне вышел из себя директор и, взмахом руки, торпедировал Суворова в коридор словно пушинку.
        Пара охреневших, что их опекаемого вырвало прямо из рук, гвардейцев поспешили следом за летящим Суворовым, и входная дверь в зал захлопнулась.
        - А ТЫ! - перевел директор на меня пульсирующий зелено-коричневыми волнами яростный взгляд, - ПЕРЕСТАНЬ СОКРАЩАТЬ ЧИСЛЕННОСТЬ ЦАРСКОЙ АРМИИ! ЗАДАЧА ЛИЦЕЯ РОВНО ПРОТИВОПОЛОЖНАЯ!
        - Но ведь... - поднял я было палец, но передумал и оставил аргументы на потом.
        Стародубский со злости аж на «ты» перешел и сейчас выглядел расположенным к конструктивному диалогу еще меньше, чем оставшаяся пара злобных гвардейцев за его спиной.
        Этим то я что успел сделать? Ну вышел из аудитории через окно, подумаешь. Они и до этого уже были злые.
        - Понял, сегодня никаких сокращений царский армии, - примирительно выдохнул я.
        - НЕ СЕГОДНЯ, А ВООБЩЕ! - закатил глаза Стародубский, который в этот момент почему-то очень напомнил мне Звереву.
        Практически полное совпадение мимики и осуждающей тональности голоса с ноткой вселенской усталости.
        Жаль мое «Око» рядом со стариком не работает, проанализировал бы точнее.
        На этот раз я молча кивнул, чтобы больше не докапывались до отдельных слов. Тем более в голове всплыло, как минимум, три рабочих варианта как обойти данное обещание в случае необходимости.
        Убедившись в наличии минимального понимания в моих глазах, директор тяжело вздохнул и повернулся ко всем присутствующим.
        - Шоу окончено! - громким басом объявил Стародубский, звонко хлопнув в ладоши, - солдаты, отправляетесь на перераспределение в западный рекрутский блок.
        - Есть! - стройно отозвалась группа серо-черных и направилась к выходу.
        - Лицеисты, - глубоким выдохом вернув себе доброжелательный тон безобидного старичка обратился Стародубский, - сегодня ваше занятие закончит Зверева Анна Руслановна, наш внештатный заменяющий инструктор. Прошу любить и жаловать.
        С этими словами Демьян Афанасьевич откланялся и, недовольно поглядывая то на часы, то на меня, покинул помещение.
        А вот пара гвардейцев, сопроводили его до двери и остались внутри.
        Один у мужского входа, другой у женского. Не удивлюсь если вторая пара, как только выпроводит Суворова, то разместятся за окнами. Лица у гвардейцев хоть и злые, но не глупые, а значит, способны обучаться на своих ошибках.
        Анна Зверева ощутимо удивилась просьбе директора, но пока Демьян Афанасьевич уходил, успела подавить эмоции и уверенно вышла вперед.
        - Меня зовут Зверева Анна Руслановна и я буду вашим инструктором боевых троек.
        - Надолго? - скептически отозвалась Кристина Гагарина.
        - Не поняла? - вскинула бровь Зверева.
        - Видите-ли, Анна Руслановна, - звонким и не скрывающим своего недовольства голосом отозвалась Гагарина, - на офицерском курсе между классами колоссальная конкуренция и, в данный момент, остальные классы первокурсников проходят занятия с настоящими инструкторами. Я лишь интересуюсь, как долго у нас будете преподавать вы, чтобы понимать, какую фору нам из-за за вас придется отыгрывать.
        - Повтори-ка, - безэмоционально и внешне довольно безобидно проговорила Зверева, но я знал одну верную примету.
        Если у Зверевой дергается глаз, то кому-то пора заказывать гроб.
        - Нельзя сокращать численность царской армии, - мудро заметил я громким голосом.
        - Так она еще новобранец, - не отводя взгляд от жертвы добродушно пропела Зверева.
        - Бить аристократов тоже нельзя, - добавил я солидно, пытаясь отдать долг Гагариной.
        Именно она, не считая Антона, первой вышла вперед и посмела напрямую возразить Суворову. Жизнь она мне не спасала, но поступок я оценил.
        - Инструкторам можно, - отбила и второй мой аргумент Зверева.
        А это скверно.
        Официально разрешить Зверевой применять силу было еще более опрометчивым решением со стороны Стародубского, чем принять меня в царский лицей.
        Демьян-то рисковый старик, оказывается.
        - Бить? - недоуменно хлопнув глазками переспросила Гагарина.
        Не смотря на всю свою помпезность и начитанность, оказалось, что Кристина совершенно не умеет считывать угрозу собственной жизни. Тяжеловато ей придется на курсе, конечно. Такое не зазубришь.
        - Демьян Афанасьевич в тебе разочаруется, - вкинул я свой последний козырь и, на удивление, именно это и сработало.
        От моих слов Зверева едва заметно вздрогнула, глубоко выдохнула и едким, но безобидным голосом ответила Гагариной:
        - Моя квалификация более чем требуется превосходит минимальные требования к инструкторам и, если в вас есть хоть грамм таланта и усердия, то фору придется отыгрывать другим классам.
        По лицу Гагариной было видно, что ее эти слова ничуть не убедили и она хотела бы потребовать доказательств словам, но что-то незримое остановило девушку в последний момент и она смолчала.
        Зачатки инстинкта самосохранения видимо.
        - Тогда, для начала, покажите на что вы, ребятки, способны, - с вызовом проговорила Анна Зверева и, развернувшись, пошла к тренировочным секциям в дальней части зала.
        - Даже не думай, - проследив взгляд поравнявшегося со мной Антона Аничкова тихо сказал я.
        - Что? - невинно удивился парень, даже не подумав отвести взгляд от задницы Зверевой.
        - Она из этих, - предупредил я.
        - Каких? - чуть напрягся Аничков.
        - Которые съедают самцов после спаривания, - охотно пояснил я, а Антон вместо того, чтобы испугаться почему-то расслабился.
        Похоже тоже инстинкт самосохранения атрофирован. И у таких невинных душ поставили инструктором Звереву. Бедные дети.
        - Да ты просто ревнуешь, - отмахнулся Аничков, но пялиться прекратил, то ли все рассмотрел что хотел, то ли представил свою славную смерть, не знаю.
        Судя по самодовольной роже блондина скорее первое.
        Пояснять что не с проста у Зверевой в Омском княжестве был позывной «Вдова» я не стал. Еще начнет расспрашивать откуда мы с Анной знакомы и думать совершенно не в ту сторону, в которую должен думать мой будущий информатор.
        - Я вам не мешаю? - холодным тоном поинтересовалась резко обернувшаяся Зверева и хитро сощурившись, добавила, - Артем, кто это рядом с тобой, твой друг?
        - Не, я его впервые вижу, - попытался я вернуть долг Аничкову и спасти ему жизнь.
        - Конечно друг! Самый лучший! - по фатальной наивности своей, громко перебил меня Антон.
        А от радости то как светится, словно приз выиграл. Услышал обращение «Артем» и решил, что мы со Зверевой близкие друзья.
        Ох, знал бы насколько сильно он ошибается.
        - Самый лучший, значит, - азартно улыбнулась Зверева, снимая каблуки, - значит, с тебя мы и начнем.
        Глава 19
        Сбросив в одну кучку обувь и все драгоценные украшения кроме одной серьги с небольшим бриллиантом, Анна Зверева, под озадаченные взгляды лицеистов, подошла к управляющему пульту тренировочной секции водной стихии.
        Секция представляла собой укрытый крышей коридор шириной пять метров и длиной в тридцать. Пол, толстые стены и потолок во внутренней его части были напичканы датчиками и равномерно покрыты пульсирующими бирюзовыми квадратами.
        В данный момент пространство внутри пустовало, но это абсолютно гибкая секция, которая может воспроизвести практически любую ситуацию и создана чтобы отрабатывать навыки одаренным стихии воды.
        Подобные были установлены и в Сером особняке в Омском княжестве, потому Зверева практически не глядя набрала сложную комбинацию на пульте и пространство внутри секции загудело.
        - Это ведь новая модель тренажера... - недоуменно раздалось из толпы лицеистов, которая наблюдала как трансформируется пол в секции.
        Ровный вход сменился пологим спуском и стремительно заполнился водой, образовав собой некое подобие бассейна с максимальной глубиной в один метр у дальней стены.
        Стены и потолок изменений не претерпели, разве что уровень освещения внутри секции резко снизился практически до нуля, окутав весь коридор полумраком.
        - Итак, - повернулась к нам сосредоточенная и даже слегка повеселевшая Зверева, - я назвала это упражнение «Шаг в темноту».
        Секция за ее спиной продолжала гудеть, трансформируя пол, но как именно он менялся видно уже не было.
        Вода помутнела до черноты и без освещения увидеть каким стало дно «бассейна» не представлялось возможным.
        - Никогда не слышал о подобном упражнении, - сказал не осознающий на что подписался Антон Аничков
        Кажется, на секцию он вообще обратил внимание только сейчас и, к его беде, Зверева прекрасно знала куда он пялился до этого.
        - Простите, Анна Руслановна, - робко подняла руку невысокая девушка с собранными в хвост голубыми волосами, - а какую вы программу использовали?
        - Назовись, - с равнодушным видом попросила Зверева.
        - Камила Валерьевна Озерецкая, двадцать два года, четвертая ранговая ступень, атрибут вода, - поспешила представиться девушка и тут же без лишней скромности продолжила, - мой дед адмирал флота, и я с детства испробовала буквально все тренажеры для водной стихии в мире, но никогда не видела эту программу.
        - Она авторская, - невозмутимо бросила Зверева и найдя взглядом Аничкова, поманила его пальцем.
        - Простите, что значит авторская? - не сдалась Озерецкая, явно оскорбленная таким пренебрежением, но форму сохранила максимально вежливую, как и голос.
        Хоть у кого-то инстинкт самосохранения в этом классе работает, уже хорошо.
        - Это значит, что я ее придумала, - вздохнула Зверева.
        - А настройки секции? - искренне удивилась ответу любопытная Озерецкая.
        - Ручные, - опять начав терять терпение ответила Зверева.
        - А так разве можно? - раздался шепот.
        - Никогда не слышал...
        - Так, ребятки! - резко подняла голос Зверева и разом пресекла шепотки и уже вновь открывшую рот любопытную Озерецкую, - вопросы не касающиеся жизни и смерти задавать после занятия, оно и так у вас уже укороченное, а зал этот нам никто надолго не даст.
        - Простите, - еще раз извинилась Озерецкая, но ее глаза так и блестели от любопытства, а коленки в нетерпении подрагивали.
        - Итак, дружок, - переключилась обратно на поучительный тон Зверева.
        - Антон, - все еще наивно улыбаясь напомнил Аничков, вставший с инструктором по правую руку.
        - Дружок, - подчеркнуто снисходительно повторила Зверева и показала зажатую в пальцах небольшую сережку с бриллиантом, после чего бросила ее в самый конец темной тренировочной секции, - задача очень простая. Принеси мою драгоценность обратно и положи в эту кучку, - кивнула она на туфли, стоящие на полу, в которых уже лежали колье, браслеты, кольца и точно такая же вторая серьга.
        - Гав! Гав! - послышался смешок из толпы лицеистов, что Звереву только позабавило, а вот Аничков уже не так радовался, но лицо сохранял позитивное.
        - Это все? - спокойно уточнил Антон, и без зрительного контакта явно знающий куда приземлилась серьга.
        А значит хорошо чувствует свой атрибут воды. Только вот в «Шаг в темноту» я со Зверевой тоже играл и главная сложность там вовсе не в том, чтобы найти предмет.
        - Почти, - промурлыкала Зверева в ответ, - первое касание серьги должны быть твоей рукой. Не льдом, не водой, ни как-либо еще.
        - Понял, - послушно кивнул Аничков.
        - И последнее, - улыбнулась Зверева, - как только ты коснешься серьги, я попытаюсь тебе помешать ее вернуть, но только в пределах секции, - кивнула она на черный как сама смерть все еще пульсирующий от трансформаций дна «бассейн».
        - Постойте, Анна Руслановна, - искренне заволновался Аничков, - это ведь нечестно!
        - Не переживай так, дружок, - холодно отмахнулась Зверева, - я буду с закрытыми глазами, - и ловким движением Анна оторвала кусок платья, и плотно обвязала себе вокруг головы.
        - Да я не про себя, - даже обиделся Антон, потупив взгляд, - у такой горячей женщины как вы наверняка атрибут огня! - сказанул Аничков фразу, которая забила окончательный гвоздь в крышку его будущего гроба.
        - И уши тоже закрою, - добавила Зверева с тяжелым вздохом и непонятно откуда вытащила два беспроводных черных наушника.
        - Да как же... - совсем растерялся Аничков, - ведь водная секция для огневика - это сущий кошмар!
        Но Зверева его уже не слышала, начав покачивать головой в такт заигравшей в наушниках музыке.
        - Пять! Четыре! Три! - хором начали отсчет лицеисты, озвучивая загибающую пальцы на поднятой руке Звереву.
        - Два!
        - Один!
        - Пошел!
        Пожав плечами, Аничков сорвался с места, пробежал мимо пританцовывающей инструкторши с порванным платьем и, на полном ходу, залетел в бассейн.
        Вода все еще бурлила, а значит дно не просто приняло одну неизвестную форму, а продолжает меняться постоянно.
        Заметив это, Аничков разумно предпочел избегать лишнего контакта с водой и взмахом руки покрыл верхний слой толстой ледяной коркой, создав себе безопасную дорожку до самой дальней стены и, играючи устроился на ней, словно заядлый серфер на доске.
        На четвертом ранге так ловко использовать лед сможет далеко не каждый и давалось Антону это на удивление легко.
        Проскользив так до конца секции, Аничков ловко оттолкнулся от стенки и нырнул за сережкой.
        Парню все давалось настолько просто, что лицеистам даже стало скучно за ним наблюдать и большинство перевело взгляд на Звереву, которая беззаботно пританцовывала, будучи по щиколотку в ледяной воде, напевая едва слышное:
        - Но вдруг иначе нельзя? И я спустился во мрак...
        Не смотря на кромешную темноту в секции, почти каждый из присутствующих мог без труда отслеживать что там происходит благодаря своим атрибутам.
        Водники по колебаниям воды, огневики с помощью тепловизора, проблемы могли быть только у одаренных земли, но и тут были варианты.
        Но пусть лицеисты и могли «смотреть», они не знали когда это надо делать, поэтому резкий вопль Аничкова, который оглушающим эхом донесся из черных глубин секции, заставил добрую половину присутствующих удивленно вскинуть головы, судорожно вливая еще больше эфира в свои техники, чтобы немедленно понять, что произошло.
        Только вот сделать это становилась с каждой секундой все тяжелее. Простое отсутствие света усложнилось неведомо откуда появившимся туманом, который разом заволок собой всю секцию.
        Душераздирающие вопли боли и ужаса продолжали доноситься из черной мглы, в которую сейчас ни один из лицеистов бы не рискнул сунуться даже под страхом смерти.
        Более половины отскочили от края сразу же, а самые любопытные накинули самый плотный покров, на который только были способны, но на выход тоже поглядывали.
        На всякий случай.
        Сама Зверева испарилась вместе с туманом, а оттого все происходящее ощущалось еще более жутким.
        Когда в зале треснуло бронированное окно, а секцию что-то мощно тряхнуло изнутри потихоньку попятились к выходу уже все.
        А когда жуткие вопли, наконец, прекратились, в столь оглушительной тишине и неизвестности стало только страшнее.
        И едва появившийся и постепенно нарастающий звук хлюпающих шагов стал последней каплей.
        К выходу ломанулись все, даже злые гвардейцы стали моргать чаще и не смогли скрыть от меня своего участившегося сердцебиения.
        Что говорить, даже в моей голове отчетливо представилась картинка, как Зверева выйдет из тумана секции с оторванной головой Аничкова, хлюпая его же кровью и укажет окровавленным пальцем на следующую жертву.
        А ведь я через «Око» прекрасно видел, что происходило. Для Антона все было легко до того момента как он не коснулся злополучной серьги. В тот же миг, температура воды с минусовой мгновенно изменилась до температуры испарения воды и всю секцию заволокло обжигающим паром.
        Аничков сразу отреагировать не успел и получил множественные ожоги. Держал бы язык за зубами, Зверева была бы с ним немного помягче, но нет, сказанул про «горячую женщину», так что сам виноват.
        Собственно, дальше реагировать Аничков тоже не успевал и его мучения кончились обмороком с полным истощением источника через семнадцать секунд после касания серьги.
        Это он еще неплохо продержался.
        Покров успел накинуть и контратаку попытался провести, но все что смог это намочить и испортить Зверевой прическу, за что и получил свой нокаутирующий удар под дых.
        Даже не по яйцам.
        Все-таки столица и присутствие рядом строгого взора Демьяна Афанасьевича сделали Звереву мягче.
        Из тумана Зверева вышла с намокшей прической и с совсем не так сильно обожженным, как могло показаться по звукам, Антоном Аничковым, которого она волокла за ногу.
        Кроме меня ее никто из лицеистов не дождался.
        Все спешно покинули потемневший тренировочный зал номер восемь, в котором не осталось ни одного целого окна или лампочки.
        Собственно, в этот момент как раз прозвучал звонок на перерыв, так что имели право.
        Выглядел Антон Аничков на самом деле весьма неплохо. Просто слегка покраснел, словно из баньки. Но в том, что боль он испытал словно сгорает заживо я не сомневался.
        Зверева это умеет.
        Ее излюбленная пытка паром развязывала не один десяток вражеских языков, пойманных в Омском княжестве.
        - А где все? - приготовившись разозлиться уточнила Зверева.
        - Так звонок же был, побежали покурить, - предположил я.
        - А, - находясь в своих мыслях отозвалась Зверева, - а сколько перерыв?
        - Минут пятнадцать, - прикинул я.
        - Это хорошо, успею сходить переодеться, - сладко потянулась Зверева, после чего кивнула на бессознательно лежащего Аничкова, - позовешь пока целителя для своего друга?
        - Я думал они сразу прибегают, - вздохнул я, но все-таки пошел к выходу искать целителя.
        Как-никак я Антону должен. Да и негоже моему будущему информатору лежать в столь неприглядном виде.
        Еще вторая половина занятия впереди.
        Глава 20
        Облачившись в более удобную спортивную форму, Анна Зверева слегка подобрела.
        Насколько это вообще возможно подобреть бывшей простолюдинке с садистским наклонностями, которой дали карт-бланш на избиение аристократов.
        Но эффект определенно был. По крайней мере, из десяти последующих жертв, помощь целителя потребовалась лишь двум.
        Кристине Гагариной, которая сполна прочувствовала боевую квалификацию Зверевой и более вопросов к ее компетенции никаких не имела, и Якову Львову, который пришел с перерыва последним, опоздав на двенадцать секунд.
        На занятие, в итоге, вернулись все.
        Страх страхом, но уж слишком длинный путь эти дворянские детишки прошли чтобы здесь оказаться. Да и пресловутую гордость аристократа никто не отменял.
        Правда, царский лицей это не лучшее место, чтобы эту самую гордость демонстрировать. В отличие от других учебных заведений, в стенах царского лицея действуют иные законы, грань между сословиями немного стирается, а на первый план выходит личная сила.
        В общем, чувствовал я себя в царском лицее уютно и, по-домашнему, даже письмо захотелось родным написать и рассказать, как нас тут хорошо встретили.
        Зверева тоже особо не жаловалась, отрываясь на аристократах по полной.
        За отведенное время второй половины занятия, «показать себя» не успели только пятеро самых уверенных в себе.
        По старой доброй садисткой традиции, Зверева выбирала каждую последующую жертву ориентируясь на один единственный критерий.
        Страх.
        Кто больше всего боялся и не желал попадать в лапы чокнутой инструкторши, тот и шел первым.
        Долгожданный звонок измученные лицеисты встречали ликующими вздохами и вымученными улыбками искренней радости.
        Пережив это занятие все вместе, словно страшное стихийное бедствие, лицеисты удивительно сплотились.
        Общий враг и близость смерти сближают.
        - Крайне удивлена что ты не сбежал, - саркастичным тоном бросила Анна Зверева, плюхнувшись на скамейку.
        Я же всю вторую половину занятия потратил на свою стандартную разминочную тренировку и сейчас заканчивал оттачивать удары на боксерской груше. После достижения резонанса тело ощущалось по-новому, и нужно было заново прощупывать мою нынешнюю грань физических возможностей.
        - Ты за кого меня принимаешь? - возмутился я, последним ударом вмяв грушу в стену и расслабленно выдохнув, потянулся к кулеру, - я примерный лицеист.
        - Ага, - усмехнулась Зверева, покосившись на все еще стойко выполняющих команду «стоять» амбалов у дверей, - за примерными лицеистами не следят десять гвардейцев.
        - Десять? - поперхнулся я водой.
        - То, что ты не всех видишь, это даже хорошо, - довольно вздернула носик Зверева, - ты ведь понятия не имеешь на что действительно способны гвардейцы.
        - Нууу... - со скепсисом почесал я затылок и тут же удостоился ледяного взгляда, - раз Стародубский приставил за мной такую слежку, стало быть, я в десять раз сильнее? - подобрал я более осторожную формулировку.
        - Отнюдь, - неожиданно спокойно приняла ответ Зверева, - это сугубо их инициатива.
        - Не похожи они на тех, кто ошивается тут по своей воле, - озадаченно отозвался я, глядя на злобные, как у бешеных собак лица гвардейцев.
        - Еще бы, - хитро улыбнулась Зверева, - ты им карьеру сломал.
        - Да ничего я не ломал! - открестился я от голословных обвинений.
        Будто мне настоящих обвинений мало прилетает.
        - Ломал, ломал, - убежденно повторила Зверева, явно получая наслаждение от разговора, - вот ты цесаревну ночью спас?
        - Спас, - почуяв некий подвох в вопросе, неохотно признал я.
        - А они вот не спасли, и потеряли в силе несколько рангов, - пояснила Зверева.
        - Пфф, - закатил я глаза, - и винят меня в своей некомпетентности?! - на весь зал удивленно воскликнул я и угрожающий скрежет зубов был мне ответом.
        - А ты как думаешь, Соколов? От защиты цесаревны их отстранили, надо же им чем-то теперь заниматься, - пожала плечами Анна Зверева и кокетливо помахала ручкой ближайшему из гвардейцев.
        От яростного огня в его ответном взгляде меня аж передернуло. В этом мире явно неправильно трактуют слово телохранитель.
        - Вышивкой пусть займутся, - буркнул я, - для нервов полезно.
        - Простите, Анна Руслановна! - появилась вдруг из ниоткуда слегка запыхавшаяся Камила Валерьевна Озерецкая, единственная из лицеистов, кто не покинула зал при первой же возможности.
        - Да? - перевела специально натренированный устрашающий взгляд Анна Зверева, но на синеволосую шебутную девушку он не подействовал.
        - Почему вы меня не вызвали? - с искренним возмущением и обидой в голосе выпалила Озерецкая, - я так ждала!!!
        - А ты почему еще здесь? - отразила вопрос Анна Зверева и добавила строгим тоном, - обеденный перерыв хоть и длинный, но отсюда до ресторанного блока идти дольше всего.
        - Ты мазохистка? - заинтересованно вскинул я бровь, когда возникла небольшая пауза.
        - А мазохистка это кто? - удивленно потупила голубые глазки Озерецкая.
        - Та, кто испытывает восторг при виде Анны Руслановны, - пояснил я и тут же ловко заблокировал попытку удара под дых.
        - Тогда я полная мазохистка! - с блестящими глазами выдала Озерецкая и я предусмотрительно отошел на два метра в сторону.
        Смеяться и защищаться одновременно не очень-то удобно.
        - Соколов, заткни рот, - прорычала Анна Зверева и вернула на этот раз наигранно доброжелательный взгляд на свою поклонницу, - забудь, что Артемий Сергеевич тебе сказал, что ты хотела, Камила?
        - Так я это... - робко соединила указательные пальцы Озерецкая, - вопросы. Вы обещали ответить после занятия!!!
        Доброжелательная маска на лице Анны Зверевой исчезла в тот же миг, сменившись обреченностью.
        Любопытная реакция.
        В подобный ступор с легкой безысходностью, обычно уверенная, жесткая и бескомпромиссная Анна Зверева попадала лишь при общении с моими сестрами, чем я без зазрений совести постоянно и пользовался.
        Эта Озерецкая начинает мне нравится.
        - Сколько? - сухо спросила Анна Зверева.
        - Чего сколько?
        - Вопросов, - предчувствуя катастрофу уточнила Зверева.
        - А! Ну... - на миг задумалась Озерецкая и начала считать в уме загибая пальцы.
        - Хватит! - взорвалась Зверева, терпения которой хватило только до девятого пальца.
        А жаль, Озерецкая явно не планировала останавливаться и мне было даже интересно как бы она считала после десяти.
        - Письменно! - выпалила приемлемое решение Зверева, - отправь вопросы мне на почту!
        - Но там столько печатать... - разочарованно выдохнула Озерецкая, но быстро вернула себе позитивный настрой, - хорошо! Так и сделаю! Простите, что оторвала! До свидания! - обрывисто и нервно, словно фанатка в общении с корейским поп-идолом пропищала девушка и умчалась в раздевалку.
        - Скажешь хоть слово об этом, и я тебя прикончу прямо здесь, Соколов, - холодно предупредила Зверева.
        Но у меня и без этого был один безотлагательный вопрос, но переходить к нему нужно было аккуратно.
        - Расскажешь, кто это такие? - кивнул я в сторону пятерых девушек в серо-черной униформе, которые на вторую половину занятия пришли из раздевалки вместе со Зверевой.
        Участия в занятии они не принимали, просто наблюдали со стороны, а сейчас девушки беспрекословно приводили в порядок после лицеистов тренировочный зал и секции, отнимая работу у уборщиков.
        - Не только аристократы мечтают попасть в боевые тройки, Соколов, - явно ожидая этого вопроса вздохнула Анна Зверева с подавленными глубоко нотками сочувствия, - у простолюдинов тоже есть специальное отделение с программой подготовки к боевым тройкам, и конкурс там гораздо выше, чем на вашем офицерском курсе. Боевая тройка ведь развивает не только аристократа, но и его партнеров, и способа взрастить личную силу эффективнее в этом мире еще не придумали. Это не говоря о мировой славе, баснословных жалованьях и бесконечных предложениях особо заметным сменить сословие или войти под крыло в сильный род. Каждый простолюдин мечтает попасть в эту программу.
        - Ты тоже мечтала? - уловив ностальгические нотки в голосе разоткровенничавшейся Зверевой спросил я.
        Столица определенно странно влияет на Звереву. Под определенным углом она теперь даже напоминает живого человека. Может, у нее и сердце есть.
        - Не твое дело, - мгновенно закрылась своей привычной ледяной маской Анна Зверева и продолжила сухим отстраненным тоном, - на первый офицерский курс ежегодно принимают около сотни аристократов и всего двести простолюдинов из десятков тысяч получают реальный шанс попасть в тройку. Отбор и критерии в программе весьма строгие и только лучшие из лучших простолюдинов получают право присутствовать на занятиях с аристократами и, соответственно, имеют реальные шансы попасть с кем-нибудь в тройку.
        - И эти не лучшие? - кивнул я на пятерку девушек, усердно работающих швабрами и тряпками.
        - Мягко говоря, - качнула головой Анна Зверева, - я их последний шанс остаться в программе.
        Внешне этого не скажешь, и без помощи «Ока» я бы не сразу заметил, но каждая из пятерки девушек имела, как минимум, одну общую черту с Анной Зверевой.
        Холодный взгляд хищника, безэмоциональность, подавляющая волю уверенность, железная стойкость, парообразная стихия.
        Если собрать эту пятерку девушек как кусочки паззла, то можно получить одну Анну Звереву. Не удивительно, что она взялась им помочь.
        Наша Вдова умеет сострадать, любопытно.
        - Чего хотел то, Соколов? - потеряла терпение Зверева, - ты ведь не просто так сидишь тут со мной, а не похищаешь цесаревн. Терять время на пустую болтовню на тебя совсем не похоже.
        - Хочу зарегистрировать свою тройку на пражский турнир, - наконец, дождавшись, когда Зверева сама задаст вопрос, проговорил я максимально серьезно.
        - Который в эту субботу? - удивленно хлопнула ресницами Анна.
        - Ага.
        - Это не турнир, а военная операция, - нездорово покосилась на меня Анна Зверева.
        - Так даже лучше, - пожал я плечами, - принять заявку может любой инструктор и изначально я хотел попросить Суворова, но ты и сама видела, как все вышло.
        - Эта операция только для вторых и третьих курсов, - напряженно выдала Зверева, отчаянно пытаясь найти аргумент, который меня остановит.
        Хотя, где-то глубоко внутри она уже прекрасно знала, что у нее это не получится. Просто не могла смириться. Как обычно.
        - Не видел такого ограничения, - дипломатично заявил я.
        - Оно условное... - сквозь зубы процедила Анна Зверева, начав плотно сжимать своей огненной ручищей ни в чем не повинную скамейку, - первокурсники обычно образуют тройку к концу первого семестра и вплоть до окончания второго оттачивают взаимодействие, чтобы не подохнуть в первом же бою.
        - Все еще не вижу проблемы, резонанс то я уже получил, а Лидия доказала бы мою способность ей командовать, если бы еще могла говорить, - доверительно заявил я, - сдал экстерном, так сказать.
        - Все равно уже поздно для заявки!
        - До дедлайна еще двадцать минут, я узнавал, - невинно улыбнулся я.
        - Твою мать, Соколов, - исчерпала рациональные аргументы Анна Зверева и соскочила на ноги, - ты понимаешь, что это настоящий бой в полевых условиях на реальном фронте с реальными противниками и боевыми задачами? Там умирают, Соколов! Даже подготовленные тройки!
        - Да-да, - не услышав ничего нового сказал я, - Так ты запишешь мою тройку или нет?
        - Да какую еще ТВОЮ тройку, Соколов? У тебя никого нет!
        - А как же участники программы? - удивился я, - ты говорила их десятки тысяч, есть какой-нибудь каталог?
        - Какой, твою мать, каталог, Соколов!!! - нервно выпалила Анна Зверева, - все участники программы сейчас либо на занятиях, либо на тренировочном полигоне в Стрельне.
        - К дедлайну найти не успею, - задумчиво потер я переносицу.
        - Раз ты понял, что это невозможно, иди уже на обед, - с легким облегчением в голосе выдала до этого нервно расхаживающая взад-вперед Зверева.
        - О! - осенило меня, и я с азартом перевел взгляд на пятерку девушек со швабрами.
        - НЕТ! НЕТ И ЕЩЕ РАЗ НЕТ! - безапелляционно и с нескрываемыми нотками угрозы прорычала Зверева и закрыла мне обзор на рекрутов своим спортивным телом в облегающей спортивной форме царского лицея, - ты вообще меня слушал?! Они со дна списка и если бы я не взялась их подтянуть, то их бы сегодня же отчислили из программы!
        - Бездарностей ты бы под крыло не взяла, - отмахнулся я, и ловко обскочив разъяренную сексапильную преграду, направился к рекрутам, - за два года я выиграл у вашего инструктора девяносто семь спаррингов подряд, готов ли кто-то из вас пойти в мою тройку?
        Мой крик на бегу услышали все и отбросив свои швабры разом подняли руки.
        - Ты ахренел, Соколов?!
        - Что? - искренне удивился я, - время поджимает, а они не видели мой бой с Лидией. К тому же это чистая правда!
        - Они не готовы к реальному бою!
        - Ерунда, сама же говорила это главная мечта их жизни, - мудро заметил я, и тут же громко поинтересовался: - дамы, кто свободен в эту субботу? Помимо своей скромной компании обещаю прекрасные виды Пражского княжества, знакомство с Габсбургами, тесный обмен опыта с заграничными одаренными, возможна смерть, - лаконично обрисовал я перспективы «свидания».
        На этот разу руку подняла всего одна из пяти. Кажется, немного переборщил.
        - Одна есть, - невозмутимо кивнул я и повернулся к Зверевой, сохранив победоносное лицо, - теперь-то зарегистрируешь?
        - Я бы с радостью, но вместе с Эмилией вас все равно двое, - с нескрываемым довольством подчеркнула Анна Зверева и бросила полный надежды взгляд на часы.
        Отсчитывала минуты до дедлайна и даже позволила себе расслабиться. Как будто забыла с кем имеет дело.
        - Слушай, чисто гипотетически, простолюдин обязан состоять в программе, чтобы я мог взять его в тройку? - как бы невзначай спросил я.
        - Бывали прецеденты, когда в тройку брали видных сильных одиночек не из программы, но последний такой случай был семь лет назад. Простолюдин должен быть не только достаточно сильным, но и свободным, не обремененным клятвами ни с одним из родов, - не стала увиливать Зверева, считая, что спокойная и размеренная жизнь инструктора в стенах лицея у нее уже в кармане и указанные условия просто невозможно выполнить.
        - Без ограничений по возрасту? - мягко уточнил я.
        - Да, - машинально ответила заподозрившая неладное Зверева.
        - А ну и отлично, есть у меня такой, - обрадованно вскинул я руку и передал Анне ее же инструкторский планшет с уже заполненной заявкой на регистрацию моей тройки, на котором оставалось только подтвердить заявку отпечатком пальца инструктора.
        Красный таймер в углу экрана робко отсчитывал в обратную сторону девять минут.
        Глава 21
        Где-то в горах Врангеля. Княжество Аляска.
        Ледяной ветерок лениво разносил редкие снежные хлопья, искрящиеся в рассветных лучах тусклого солнца. Зеленые верхушки сосновых лесов покачивались на ветру в причудливом танце.
        Девственная дикая природа Аляски только-только начала пробуждаться ото сна под покровом ледяного тумана и умиротворяющей тишины гор, а их истинный хозяин был уже здесь.
        Ловить эти сладкие моменты абсолютного уединения и гармонии молодой Федор Иванович Романов любил с самого детства.
        Со времен изгнания некогда великого дома Романовых из столицы, прошло уже более сотни лет и юноша никогда не знал другой жизни.
        Вечная борьба за право существовать и территорию, до которой ни одному из императоров российских и дела никакого не было, стала обыденной рутиной.
        Родившись в Ново-Архангельске, Федор так и провел все двадцать пять лет своей жизни между Алеутскими островами на западе и Французской Канадой на востоке.
        Строгий отец чутко контролировал перемещение и все возможные контакты сына, оберегая его от посторонних глаз и людей. Говорить с Федором дозволено было только единицам избранных членов рода Романовых, да десятку слуг, отчего одиночество было постоянным спутником жизни Федора.
        Жесткие и бескомпромиссные слова отца «так надо» звучали единственной истиной, с которой Федор не спорил. Будучи практически лишенным простого человеческого общения, юный Федор научился находить радость в безмолвном окружении природы.
        Поначалу редкие вылазки сменились недельными, а потом и месячными походами в самые отдаленные уголки Аляски. Запрет отца на перемещения не распространялся на те дикие северные земли, чем Федор и пользовался, только там ощущая себя живым и свободным.
        Нелюдимый и странный ребенок с самых ранних лет внушал страх в окружающих и его старательно избегали.
        Хоть номинально князем всех земель Аляски и являлся старый Иван Романов, но каждый в роду знал, что за пределами поселений, в княжестве иной хозяин и вместо разговоров он решает вопросы так, как привык.
        Силой.
        Ряды браконьеров, золотоискателей и прочих нелегальных осквернителей земель, бывшие бедой княжества Аляски еще десять лет назад, сильно поредели, когда, еще будучи ребенком Федор решил, что все земли, по которым ему не запрещал перемещаться отец, принадлежат ему.
        А так как у мальчика ничего другого «своего» практически не было, оберегал он свои земли с безумной одержимостью.
        Последние годы Федор больше всего ценил искреннее и чистое дыхание местной природы, все еще вызывающее в нем детское чувство восторга и умиротворяющего спокойствия.
        Глыбистые ледники, непроходимые горные тропы, лютый морозный ветер, - Федор искренне любил все это, а в диких одиноких зверях находил свое отражение.
        - Вот ты где, - донесся ветром низкий отцовский голос, разрушивший утренний ритуал.
        Будь это кто угодно другой, Федор бы без колебаний отсек наглецу голову и вернул величественную тишину природы.
        Но это был отец.
        Единственный человек, слово которого имело для Федора вес и, подавив внутренний агрессивный порыв, парень вышел из медитации и открыл глаза.
        Чувство незавершенности из-за прерванного ритуала царапало мозг, но Федор знал, что князь Романов редко покидает Ново-Архангельск. А ради похода в горы и вовсе не делал этого никогда.
        - Прости, сын, - подметив источающуюся от Федора агрессивную ауру, твердо продолжил Иван Романов, - это важно.
        Ледяной ветер в горах пробирал старого князя до самых костей. Его дар уже давно не тот, что раньше, и жизнь в местном суровом климате становилась для него тяжелее с каждым годом.
        - Опять Алеуты? - сухо поинтересовался Федор, стряхнул намерзшую ледяную корку с оголенных плеч и поднялся на ноги.
        Из одежды на парне были только серые штаны из простой ткани и потрепанная желтая повязка на руке с гербом дома Романовых.
        С тех пор как Федор в совершенстве овладел родовым даром в пять лет, местный холод не только на него не действовал, но и, наоборот, делал его только сильнее.
        Как Федор это делал до сих пор оставалось загадкой даже для князя. Никому из рода Романовых не удавалось ничего подобного, а оттого он и был столь ценен.
        - Стал бы я неделю тебя искать и лезть сюда ради кучки дикарей, - потеплее укутался в медвежью шубу и фыркнул князь на упоминание живучих коренных местных.
        - Тогда что, - медленно повернул Федор свой безжизненный взгляд.
        Кожа младшего из четырех сыновей князя отдавала белизной, словно у трупа, и, в купе с тренированным телом, Федор Романов походил на ожившую мраморную статую. Нечеловечески низкий пульс и редкое дыхание только усугубляли ситуацию.
        - Французы? Британцы? Японцы? - равнодушно перечислял Федор последних смельчаков, что с упорным постоянством осмеливались вторгаться в его земли за последние десять лет.
        - Нет, - тряхнул головой Иван Романов, - после того как начался Корейский конфликт наши границы стали спокойнее чем-когда-либо.
        - Если очередной князёк решил открыть производство на моих землях... - с угрожающим холодом в голосе начал Федор.
        Ему, в общем-то, было все равно кого убивать. Любое посягательство на территорию Аляски, воспитанный во вседозволенности Федор воспринимал как нападение, а Ивану Романову все тяжелее удавалось держать сына под контролем.
        Сейчас то князь понимал, что был чересчур строг к Федору и сам вырастил его таким, но иного выбора он не видел. Если бы Рюриковичи в столице прознали про истинную силу Федора, мальчик бы и года не прожил.
        - Никакого посягательства на наши земли, - поспешил опровергнуть больную для сына тему Иван Романов, - все ровно наоборот, скоро земель станет куда больше.
        - В каком смысле? - искренне удивился Федор, разминая затекшие босые ноги.
        - День, которого наш род ждал сотню лет настал, сын, - разрываясь от гордости сощурился князь Романов, - пора показать миру четвертого русского Богатыря. Собирайся, мы летим в Прагу.

* * *
        - Как я могла согласиться... - напряженно покручивая планшет с уже зарегистрированной заявкой посетовала сама на себя Анна Зверева.
        Уже пятый раз за последние полчаса.
        Весь аппетит перебивает если честно. Пообедать я в итоге толком не успел и до еды добрался только сейчас. Спустя четыре часа и две честно отсиженных нудных лекции.
        Ладно не отсиженных, но вел то я себя смирно. Даже от гвардейцев не убегал.
        Точнее не смог. Попробуй тут удери от десяти окруживших тебя бешеных бультерьеров, но это не важно.
        С их абсолютно нечестной системой выбора блюд на этаже для лицеистов, я считаю, что мы квиты.
        Это же надо было додуматься ограничивать выбор блюд по рейтингу успеваемости на курсе. Будто нам и так мало мотивации. Да и разве это честно, что по итогам первого дня я мог позволить себе только гречку с курицей и лист салата?
        Два сорванных занятия, два пропущенных и одно опоздание вогнали мой рейтинг успеваемости в минусовой, а пересматривать его отчего-то никто не пожелал.
        Поэтому, за то, что Зверева провела меня на пятый этаж ресторанного блока, который рассчитан только на высший преподавательский состав, ей плюс один балл.
        - Потому что ты благоразумный человек, способный трезво осознать последствия своих действий, - мудро заметил я, разрезая ножом сочный стейк из говядины.
        - Вот уж вряд ли, - нервно усмехнулась Анна Зверева, в очередной раз покосившись на злосчастный гаджет, - как только Демьян Афанасьевич увидит эту заявку, тут же ее отменит, а меня уволит. Всему есть предел.
        - Ну, тогда я воспользуюсь альтернативным вариантом, - пожал я плечами и закинул в рот очередной кусок мяса.
        Мин бы оценил здешний стейк. Во всем Веере не сыщешь ничего похожего. Бесподобный натуральный вкус. Или это дело в восприятии этой физической оболочки?
        И Стародубский хотел меня этого лишить, отказавшись засчитывать мне курс экстерном без прохождения специальной комиссии.
        Ничего, память у меня хорошая, дойдет очередь и до него.
        - Так это был не блеф, чтобы меня убедить? - замерла Зверева.
        - Вопреки расхожему мнению, я не действую без запасного плана, - добавил я солидно, - по крайней мере в важных вопросах.
        - Много важности подохнуть на поле боя, - покачала головой Зверева, - так и какой был альтернативный вариант?
        - Тебе лучше не знать, а то и правда уволят, - отмахнулся я, - да и зачем забивать голову тем, что не произойдет.
        - Если твой Алекс не появится, то произойдет, - с нотками обреченности в голосе проговорила Зверева и осушила очередной коктейль.
        - Мне лестно, что ты в меня веришь.
        - О! Это вовсе не вера, - скорбно выдохнула Зверева и опять покосилась на планшет, - и что за фамилия у него такая?
        - Нормальная фамилия, - вступился я за друга и переключился на салат с камчатским крабом.
        - Алекс?!
        - Это имя, - заметил я.
        - Вот именно, что имя!!! - вскрикнула Зверева, но быстро взяла себя в руки и села обратно, хоть на этаже и не было никого кроме нас и обслуживающего персонала.
        Всерьез надумала работать в царском лицее и переживает за репутацию. Это даже мило.
        - Ты и фамилию записал «Алекс»! - перейдя на шепот процедила Зверева и ткнула ногтем на третью строчку заявки в планшете, где красовалось гордое «Алекс Алекс».
        - Все верно, - с невозмутимым видом подтвердил я, стараясь не выдать себя ни одним мускулом.
        - И как он вообще попадет в лицей, если он тут не учится? - покачала головой Зверева, - тем более на закрытый преподавательский этаж. Сюда вход то ведет только один, через лифт, а внизу десять гвардейцев в фойе тебя ждут.
        - Кстати да, - вдруг возмутился я, - какого черта они только на меня взъелись? Алекс, то вместе со мной цесаревну пристегивал к стулу.
        - Что делал, прости?
        - Ладно, он просто рядом стоял, - признался я.
        - Стой-стой-стой!!! - жахнула Зверева по столу своим кулаком и от волны пара вся посуда разлетелась на кусочки.
        Хорошо, что уже пустая, но осуждение с кухни я слышал отчетливо. Если Зверева хотела сохранить имидж адекватной среди работников лицея, то продержалась она не долго.
        - Он видел похищение?! - сбавив тональность, прорычала Анна и угрожающе придвинулась ко мне, - и ты не сказал?!
        - Вообще-то я говорил, - примирительно спокойно произнес я, отряхивая осколки дорогого сервиза с колен, - он за телом под деревом присматривал.
        - Так это этот Алекс?!
        - А ты много Алексов знаешь? - удивился я.
        - Я думала ты тогда пошутил! - поджала губы Зверева, - ты забыл, что обещал Демьян Афанасьевич за разглашение информации про похищение? Это ведь указ самого императора!
        - Ээ, не думаю, что это применимо к Алексу, - заметил я, - он ведь сам там был, к тому же никому не скажет.
        - Откуда ты знаешь?!
        - Он не из болтливых, - охотно пояснил я и продвинулся дальше по дивану, освобождая место у края стола, - можешь сама убедиться.
        - Как? - с чувством вселенской усталости выдавила Зверева, недоуменно поглядывая на мое перемещение.
        - Словами через рот, - невозмутимо заметил я и повел рукой в сторону, - знакомься, это Алекс.
        - Ты издеваешься? - закатила глаза вновь закипающая Зверева, - где?!
        - Да прямо перед тобой, - кивнул я, от всей души наслаждаясь растерянностью в глазах Зверевой.
        Но растерянность начала быстро сменяться холодной яростью, от которой и до рукоприкладства недалеко, да и вообще, разрушать единственный в центральном блоке ресторан, где так вкусно готовят это настоящее преступление перед человечеством.
        - Используй эфир, - предварительно оборвав воздушные потоки вокруг нас, мягко дал я совет, который Анна Зверева встретила полным скепсиса пылающим взглядом.
        Алекс же беззаботно сидел прямо напротив нее и со скучающим видом болтал ногами. Снимать свою маскировку он не планировал и правильно делал.
        Во-первых, хоть я и отрубил камеры на этаже, военные датчики эфирных возмущений, которыми напичканы буквально все здания царского лицея поднимут тревогу на постороннего.
        Во-вторых, Алекс наотрез отказывался снимать маскировку по очень веской причине, которая из его уст звучала как: «это такая морока, не хочу».
        А что бы обо мне ни думали, я искренне уважаю желания друзей.
        - Какой еще эфир? - не поняла Анна Зверева.
        - Да самый настоящий, - вздохнул я, отслеживая «Оком» возросшую суету на первом этаже, - давай быстрее, у нас осталось три минуты. Отбрось скепсис, сконцентрируйся и используй свою самую лучшую технику обнаружения.
        - Мой тепловизор способен пробить расстояние в полтора километра, - оскорбленно бросила Зверева, но взгляд девушки изменился с яростного на серьезный.
        - Чтобы было легче, представь парнишку лет пятнадцати...
        - Вообще-то мне шестнадцать, - лениво вклинился Алекс, продолжая пялиться прямо на Звереву, - и не получится у нее ничего.
        - Шестнадцати, - тут же поправился я.
        - Да невозможно увидеть то, чего нет... - начала уверено возмущаться Зверева, но вдруг замолкла, а ее глаза округлились в диком удивлении.
        Мгновением спустя, Зверева соскочила и хлестким ударом ноги рассекла воздух и отломила спинку явно дорогого дивана. После такого двадцатипроцентных чаевых будет явно недостаточно.
        - А у нее есть потенциал, - с ноткой заинтересованности отозвался Алекс, сидящий ровно на том же самом месте.
        - Где он?!
        - Да все там же, - невозмутимо ответил я.
        - Не неси чушь, - прорычала Зверева.
        - Ты ведь его увидела, - не спрашивал, а утверждал я.
        - Размытый силуэт... лишь на миг... но... - никак не могла понять, что произошло Зверева и ощупала пространство рукой.
        Секундой спустя Анну повело, и я ловко подхватил ее на руки, не дав упасть.
        - Что? Что со мной? - испуганно вздрогнула в моих объятиях Зверева, отчаянно сражаясь с поглощающей ее слабостью.
        - Твой источник эфира пуст, - пояснил я, аккуратно опуская тяжело дышащую Звереву на диван, - у Алекса специфический дар пустоты. Он вытягивает эфир из всего, что его слышит, видит, чувствует или хоть как-либо обнаруживает его существование. И чем сильнее ты пытаешься его обнаружить, тем больше эфира теряешь. Поэтому все твои органы обнаружения по умолчанию игнорировали его существование, чтобы избежать утечек. Это защитный механизм всех живых организмов на его дар, иначе бы он просто убивал все вокруг одним своим присутствием.
        - Такого... такого не бывает...
        - О! Поверь, бывает и на такое, - улыбнулся я, припоминая гораздо более опасных Эфириалов, - вообще Алекс сейчас довольно безобиден, достаточно чтобы твой мозг подтвердил его существование всеми органами чувств и его дар перестанет на тебя действовать.
        По крайней мере пока он не научится им управлять, - добавил я про себя.
        Но, на полное освоение силы Эфириала пустоты Алексу навряд ли хватит человеческой жизни, так что переживать не о чем.
        - Дальнейшее знакомство предлагаю отложить, - дипломатично заявил я, - сюда поднимается патриарх Суворовых и судя по тому, что он учудил на первом этаже, интересует его вовсе не еда.
        Глава 22
        Звук раскрывшихся створок лифта оглушающим эхом разнесся по этажу.
        Будучи единственным входом в ресторан, маленькая железная коробка была укреплена как ядерный бункер, а оттого легко выдержала тяжелые ручищи Бориса Борисовича Суворова, которому не терпелось выйти наружу побыстрее.
        Легкое покачивание кабины и неприятный скрежет сопротивляющихся створок был малым побочным эффектом.
        Подобным усилием одаренный седьмого ранга стихии земли мог танки сминать как бумагу.
        Хоть обеденное время уже давно закончилось, четыре официанта были готовы и встречали высокородного гостя стройной линией, а у окна любимыми блюдами патриарха был накрыт стол.
        Но Борис Борисович Суворов демонстративно фыркнул на приветливые фразы и улыбки обслуги и, даже не поворачиваясь к своему постоянному столику, уверенно шагнул вглубь ресторанного блока.
        Внешний вид патриарха не предвещал ничего хорошего, а от источаемой им эфирной ауры один бедняга потерял сознание.
        В глубине кухни тут же начали винить за все происходящее Звереву.
        Даже в новинку, что не меня. С другой стороны, посуду и диван разворотила Анна. Как и привела сюда лицеиста. С нее и спрос.
        Я же простой восемнадцатилетний ученик, что с меня взять.
        По крайней мере Борис Борисович Суворов был обо мне ровно такого мнения, раз решил продавить юнца авторитетом и демонстрацией силы.
        Массивную фигуру с квадратным лицом в парадной генеральской форме я заметил стоило ей добраться до центральных столиков. Мы же сидели в самом дальнем углу и эффектное появление генерала на этаже я отслеживал «Оком».
        Мои верные Омские аналитики, работу которых я только-только начал развертывать на новом месте, по Суворовым еще ничего толкового мне не достали, но пока хватит и общеизвестных вводных.
        Углублять конфликт я пока не планирую, уж слишком многое завязано на этом военном роде в царском лицее, но тут не все зависит от меня.
        Осмотревшись, Борис Борисович без труда обнаружил единственный занятый столик и тяжелым шагом направился к нам. Свиту из двух телохранителей патриарх рода оставил у лифта, через который уже успешно эвакуировался выполнять мое новое поручение Алекс.
        Существовала ненулевая вероятность обрушения здания, а намеченным на вечер делам ничего помешать не должно.
        - Доброго вечера, генерал, - загодя поднялся я на ноги и вежливо кивнул нахмурившемуся остроносому Суворову, - Соколов Артемий Сергеевич, княжич Омский, - вежливо представился я.
        - Сядь, Соколов, - приказным тоном гаркнул Борис Суворов и нахмурился еще больше, завидев осколки разбитой посуды и проломленный диванчик.
        Звереву, сидящую с закрытыми глазами чуть поодаль, он заметил мгновением позже.
        - Вели слуге нас оставить, - бросил он вдогонку, невозмутимо опустив свою массивную генеральскую тушу на стул.
        - Я не слуга, - неожиданно резко отозвалась Зверева, будто не знала кому отвечает и пол под нами ощутимо вздрогнул, а работники кухни поспешили покинуть этаж.
        - Она мой телохранитель, - предвосхищая гневный вопрос Суворова, мягко пояснил я, - можете смело говорить при ней или согласовать с моим отцом официальную встречу с юристами и гарантиями безопасности.
        Не то чтобы я боялся Суворова и нуждался в защите.
        Это скорее Звереву в ее нынешнем состоянии придется защищать если что-то пойдет криво, но так вояке будет понятнее и меньше вопросов вызовет.
        Я восемнадцатилетний княжич, он разъяренный генерал царской армии, и место хоть и общественное, но свидетелей тут нет. Присутствие телохранителя более чем оправдано. Хоть и такого, который и сам на ногах стоять сейчас может с трудом.
        - Такая же как те непути внизу? - с усмешкой оскалился Борис Суворов, который десятью минутами ранее разворотил весь первый этаж и отправил в больничный блок трех гвардейцев, пытавшихся его остановить, - ежели бы я пришел за твоей жизнью, Соколов, был бы ты уже в могиле.
        - Тех внизу я точно не контролирую, - с нескрываемой досадой отозвался я, - смею заметить, Демьяну Афанасьевичу не понравится, как вы обошлись с приставленными им гвардейцами.
        - Гвардейцами? Они ведь были в гражданском, - сдвинул брови Борис Суворов.
        - Переоделись, чтобы бегать удобнее было, - пожал я плечами, - а то по лицею слухи пошли.
        - Так это они те остолопы, что за белкой вдесятером гонялись? - басовито хохотнул генерал и слегка расслабился.
        Поднять руку на гвардейцев его величества тяжкий проступок, но если те уже в немилости у императора настолько, что их отдали на побегушки Стародубскому, то и защищать их будет именно директор.
        А его Борис Суворов, как видно, не боится.
        Слыша это, где-то в углу пылала яростью одна Анна Зверева, но благоразумие взяло верх, и она сидела молча.
        - Они самые, Борис Борисович, - утвердительно кивнул я, эти слухи и распустивший.
        Несколько видео, несколько постов и щепотка ботов.
        Голодные до скандалов люди инфоповод подхватили быстро и перемещаться по лицею гвардейцам стало уже не так удобно. Под смех прохожих, азартно генерирующих все новые и новые видео и посты в соцсетях.
        - Так чем могу быть полезен?
        - Не ерничай, Соколов, - посмурнел генерал, словно только сейчас вспомнил с какой целью вообще пришел, - ты и сам прекрасно знаешь зачем я здесь.
        - Боюсь, что нет, Борис Борисович, - развел я руками, - насколько мне известно, конфликт с Тарасом Степановичем исчерпан, а вашу виру вам стоит обсудить с моим отцом.
        - Вира, - выплюнул тяжелое слово генерал, - признаю, Соколов, я недоглядел за племянником. Тарас вечно циклился на эффективности, и ученики для него были расходным материалом. Его едва не вышибли в том году из лицея. Помог я ему, Соколов. Думал за ум возьмется, бестолочь, но, видать, не его это, обучать.
        Я же терпеливо молчал, будучи пораженным неожиданной смене тональности диалога. Ни угроз, ни клятв в кровной мести, ни проклятий.
        Даже непривычно как-то.
        - Все еще не понимаю к чему вы ведете, Борис Борисович, - подался я чуть вперед от любопытства.
        - К тому, что не творил этот дурень того, что князь Соколов ему вменяет!!! - взорвался генерал и эмоционально ударил кулаком по столу, переломив его пополам, - не мог он!!!
        Я едва успел одернуться от летящих щепок. За это я платить точно не стану. И для заведения с ядерноупорным лифтом здесь на удивление хлипкая мебель.
        Непорядок.
        Четыре звезды максимум. Даже не смотря на вкусную еду. Есть-то как, если столы ломаные, а посуда битая.
        - А вменяет мой отец покушение на жизнь наследного княжича? - следуя логике мысли генерала, предположил я.
        - Так покушения не было??? - с проскользнувшей надеждой в голосе ухватился Борис Суворов за вопросительную интонацию.
        Было конечно.
        Но знать об этом ни Стародубский, ни Зверева не могли, они пришли позже. Окружение нас солдатами на покушение явно не тянуло, да и сам Тарас Степанович Суворов тогда благоразумно кричал что планировал «задержание».
        Приказ «убить» он отдавал только Лидии и слышал его только я.
        Для лицеистов же это был просто трагически завершившийся поединок. Даже если бы кто-то заподозрил неладное, ход бы подозрениям не дали. Не выгодно.
        Кто остается.
        Тридцать девять нерадивых бойцов Тараса Степановича? Этим резона открывать рот еще меньше. Их новый командир тоже Суворов, пусть и другой.
        Остался один единственный вариант. Официальное обвинение рода Суворовых в покушении - это инициатива моего отца.
        И раз генерал не объявил Соколовым войну за голословные обвинения, а пришел унизительно прояснять ситуацию, легитимность обвинения подтверждена словом самого императора.
        - Было, - со вздохом признал я, принимая решение князя Омского перевести нашу игру в столице на совершенно новый уровень сложности.
        - Жаль, что нам не удалось достичь понимания, Соколов, - скорбно выдохнул Борис Суворов.
        Теперь понятно, почему он так резко воспринял слова о «вире». Ведь речь идет не о том, чтобы передать в знак извинений нашему роду пару производств или перевести крупную сумму на счет.
        От Баюшевых наверняка откупились именно так.
        Но покушение на убийство наследного княжича - это обвинение куда более тяжелое, чем манипуляции, провокации и превышение инструкторских полномочий.
        За кровь платят кровью и никак иначе.
        - Боюсь, от меня это не зависело, Борис Борисович, - признался я, - вот вы, как патриарх рода, стали бы слушать сына и менять собственное решение?
        - Конечно нет, - тяжело выдохнул Борис Суворов, с тщательно скрываемой скорбью в голосе, - но племянник у меня один. Я должен был... убедиться.
        Вообще-то их восемь, но, любимый племянник, видимо, действительно один. Даже жаль стало генерала. Хороший мужик. Честный.
        - А если дойдет до греха, то и отомстить буду должен, - со сталью в голосе добавил взявший себя в руки генерал.
        - Разумеется, - понимающе кивнул я.
        Говорю же. Честный. Мало кто вот так вот прямо высказал бы угрозу. В спину бить куда удобнее.
        - Я рад, что мы поняли друг друга, - подобрался высказавший все что хотел Борис Суворов.
        Разговор ему доставлял явный дискомфорт и бессмысленно его затягивать он не планировал, оттого, получив ответ, генерал сухо попрощался и столь же громко, как и появился, покинул наш теперь уже полу-столик.
        А меня оставил в размышлениях, что делать дальше. Из-за неучтенного фактора отца придется вносить коррективы в ближайшие планы.
        - Ты осознаешь, что Сергей Леонтьевич бросил Рюриковичам открытый вызов? - дождавшись звука отъезжающего лифта тихо спросила Зверева.
        - Вполне. Показать, что дару Соколовых не являются помехой ни расстояние в три тысячи километров, ни хваленые щиты и глушилки царского лицея было весьма смело со стороны отца. Факт вызова Рюриковичи поймут не сразу. И далеко не все. Но те немногие, кто последние часы следили за нами достаточно пристально и видели, что мы никак не связывались с Омском, поняли потенциальную угрозу Соколовых уже сейчас.
        - Нам нужно вернуться в Омск, - напряженно заявила Зверева.
        - Нет, - отрезал я, - все в силе. Послезавтра я лечу в Прагу.
        - Ты должно быть шутишь, - нервно усмехнулась Зверева.
        - Ничуть, - покачал я головой, - я изначально знал на что шел и пути назад у меня нет.
        - Хочешь сказать...
        - Отец предупреждал, что будут сложности, - улыбнулся я, - хоть и не уточнял какие именно. Так ты со мной? - буднично спросил я.
        - Будто у меня есть выбор, - буркнула Зверева, прекрасно понимая, что реакция Рюриковичей не заставит себя долго ждать.
        Ведь они ни за что не позволят спокойно жить роду, который способен подслушать любой их разговор в империи.

* * *
        Солнце уже потихоньку начинало опускаться за горизонт, когда мне удалось покончить с делами и отделаться от Зверевой. Парковые аллеи самого насыщенного центрального блока царского лицея были заполнены пережившими первый учебный день лицеистами и еще не смирившимися с тем, что отпуск закончился и впереди тяжелый учебный год преподавателями.
        Но и тех и других объединяла радость приятного теплого вечера и временной свободы от тягот жизни и рутинных забот. Сентябрь решил продлить лето и знающие люди предпочитали провести погожий вечерок на свежем воздухе.
        Кто знает сколько еще осталось теплых вечеров в этом году. Каждый мог быть последним.
        Тем более закрытая зона Александровского парка выглядела поистине великолепно, и только-только начавшие учиться лицеисты старались запечатлеть эту красоту в памяти, пока их не утопили в бесконечных часах учебы или вовсе не отчислили.
        Благоухающее вокруг радостное настроение я особо не разделял.
        Как минимум, потому что за мной все еще таскалось семь бультерьеров без намордников и судя по пене у рта и бешеным глазам, терпение у них скоро лопнет.
        Не знаю, что им там конкретно приказал Стародубский и насколько они вольны в методах обращения со мной, но иллюзий о спокойной жизни я не питал.
        Спустя два поворота и пару десятков испуганных взглядов обходящих меня по дуге людей я добрался до места встречи.
        Под красным декоративным фонарным столбом, нависающим над мраморной статуей, стояла невысокая девушка с пышной копной светло-серебристых волос. Скрестив руки на груди, она нетерпеливо покачивалась, с интересом сопровождая проходящих мимо людей.
        Занятно, но девушку обходили по дуге еще большей, чем меня, но ее это абсолютно не волновало.
        - Давно ждешь? - обозначил я свое присутствие и пара больших серых глаз переключилась на меня.
        - Умеренно, - отозвалась девушка приятным мягким голосом и протянула мне золотистую ключ-карту, - частный полигон семнадцать, безлимитный доступ до шести часов утра.
        - Официально? - уточнил я, закинув ключ-карту в карман.
        - Конечно! - с легкой обидой в голосе бросила девушка и едва заметно отстранилась на полшага.
        Легкая робость, защитная поза, недоверие и осторожность во взгляде. Ничего подобного во взгляде моей новой напарницы по тройке не было еще несколько часов назад.
        Похоже, кое-какая инструкторша слишком много обо мне рассказала. И навряд ли хоть что-то из этого «много» было хорошим.
        - Нет, так не пойдет, - вздохнул я, не желая зарождения под самым боком «Зверевой 2.0» и широким шагом оказался перед девушкой вплотную.
        На миг опешившая Эмилия инстинктивно попыталась одернуться назад, но уперлась в статую, и, осознав, что путь к отступлению перекрыт моей прижатой к мрамору рукой, робко подняла взгляд наверх.
        - Забудь все что обо мне наплела Зверева, - поймав напряженный неморгающий взгляд, сказал я располагающим тоном, - там все сплошная ложь.
        - То есть... ты не сжигал заживо сто человек вместе с деревней? - осторожно уточнила Эмилия.
        - Сжигал... но...
        - И не сбивал боевой вертолет копьем?
        - Вообще-то это был топор! - возмутился я неточности.
        Копье воздухом ускорить любой дурак сможет. Раскрутка топора же истинное искусство.
        - И младенца не топил связанным в мешке? - невинно хлопая ресницами продолжила список Эмилия.
        - Да какого младенца?! - негодующе повысил я голос и, опасливо пискнув, девушка спряталась от меня за статую.
        - Этому карлику персидскому было восемьдесят лет! - припомнил я инцидент со шпионом трехлетней давности.
        - Значит, стариков, - вычленила совсем не то что нужно Эмилия, готовясь бежать от меня словно от маньяка какого.
        - Так, - устало выдохнул я и примирительно поднял руки, - давай просто начнем все с самого начала. Меня зовут Артем, - вежливо представился я и приглашающе протянул руку, - не желает ли моя милая напарница прогуляться и узнать друг друга получше?
        ===
        Примерно так автор видит Эмилию.
        
        *Картинка из открытых источников.
        Глава 23
        Избавиться от возмутительного скепсиса, недоверия и сквозящей в каждом жесте осторожности Эмилии удалось только спустя тридцать минут неспешной прогулки.
        Правда, не полностью.
        Девушка время от времени продолжала поглядывать на спасительные пустые тропинки, но уже не так часто. Да и каждое мое слово перестала ставить под сомнение, уже хорошо.
        Анна Зверева, конечно, диверсант еще тот.
        Из головы невинной Эмилии еще вычищать и вычищать всю ту грязь, которое она обо мне наговорила. И это они вместе провели каких-то пару часов.
        - Пожалуй, обо мне на сегодня достаточно, - подытожил я, когда убедился, что минимальный контакт между нами налажен, - теперь перейдем к тебе.
        - Ко мне? - округлила глазки и сбилась с шага Эмилия, - а что обо мне? Причем тут вообще я? Я разве похожа на маньячку?
        - Теперь немного похожа, - оценил я странную реакцию.
        - Эй! - обиженно толкнула меня в плечо девушка, - кто бы говорил!
        - Сейчас мы говорим не обо мне, - терпеливо напомнил я, и ответом мне была тишина и сердитое сопение откуда-то снизу.
        Чем дальше мы удалялись от центрального блока, тем меньше в парке встречалось людей, но даже те немногие, кто нам попадался, резко ускоряли шаг и старались не встречаться с нами взглядом.
        То ли слухи по царскому лицею разносятся быстро, то ли всех так напрягают преследующие нас амбалы с неприкрытой жаждой убийства. Гвардейцы порядком измотались за день и с каждой минутой скрывались все меньше.
        Теперь это и слежкой то нельзя было назвать, скорее преследованием. Наверняка злонамеренным.
        При этом их рожи на маньяков походят куда больше, все сходится. Только вот служба безопасности царского лицея их вязать не особо-то спешила.
        - Что ты хочешь знать? - исподлобья глядя на меня спросила Эмилия.
        Буйный молчаливый протест, сопровождающийся отчаянной внутренней борьбой, продлился всего минуту.
        - Все, - наигранно подчеркнул я, отчего девушка вздрогнула, но набравшись решимости, противиться не стала.
        - Меня зовут Эмилия Погорелова, из простолюдинов. Двадцать два года. Вторая ранговая ступень. Атрибут вода, - заученно отчеканила девушка и, замявшись на секунду, слегка неуверенно добавила, - вроде бы.
        - Вроде бы «Эмилия»? - уточнил я предмет сомнений.
        - Вроде бы вода! - фыркнула девушка, тщательно скрывая сквозившие нотки стыда.
        - Это как? - без тени иронии в голосе спросил я.
        Поначалу, девушка опять хотела выпалить эмоциональную защитную фразу, но, увидев, что в моем взгляде нет ни капли осуждения - передумала.
        - До двадцати лет меня считали нулевиком, - неохотно признала Эмилия.
        То есть, переводя на понятную мне терминологию, девушка могла использовать только «Живу» и не имела источника эфира.
        Без доступа к эфиру, нулевики обладают более крепким относительно неодаренных телом, прекрасным иммунитетом, минимальной регенерацией и, в особо редких случаях, даром не связанным с эфиром. Вроде незначительного усиления тела, способности понимать животных и прочих техник, завязанных на использование исключительно жизненной силы живых организмов - «Живы».
        Воспитанное важностью исключительно личной Силы, милитаристическое общество относилось к «нулевикам» весьма посредственно, за исключением тех, кто имеет способности к целительству или ментальной магии.
        Остальных же считали мусором и бесполезным пушечным мясом.
        Причем этого мнения придерживались даже неодаренные, что уж совсем дико, но факт оставался фактом.
        Общественное мнение формируется власть имущими и ценности зародились соответствующие.
        - То есть ты пробудила источник эфира только два года назад, - спокойно констатировал я, - и сразу взяла вторую ступень.
        - Вообще-то четвертую, - резко исправила меня Эмилия.
        - Ты же сказала у тебя вторая ступень? - слегка запутался я.
        - Сейчас вторая, а была четвертая, - размашисто жестикулируя ручками нетерпеливо пояснила Эмилия, но понятнее мне не стало.
        Настолько не стало, что я сбавил шаг, пытаясь найти в ее словах скрытый смысл и подтекст, сопоставить это со всем что я знал о магической системе ранее и... бесполезно.
        - Ты не в ту сторону развиваешься, - спустя несколько секунд раздумий, выдал я свое экспертное заключение Ловца с трехсотлетним магическим опытом.
        - А то я не знаю, - горестно выдохнула Эмилия и, вымотавшись за наш короткий разговор куда больше, чем за всю предыдущую прогулку, рухнула на свежестриженный газон.
        Пожав плечами, я прилег рядом, расслабленно раскинув руки в стороны.
        Ветви деревьев покачивались перед глазами, поблескивая в лучах почти зашедшего за горизонт солнца. Теплый ветерок обдувал тело и приносил спокойствие и умиротворение.
        Вот сейчас бы полетать или хотя бы посидеть на краю небоскреба. Есть в северной части столицы район с бескрайними высотками, протыкающими облака.
        С удовольствием бы просидел там весь день, наслаждаясь покоем, но, увы.
        Человеческая жизнь настолько коротка, что бездействовать даже один день непозволительная роскошь.
        К тому же, если дать себе по-настоящему расслабиться, то с этой крыши меня и скинут многочисленные враги.
        Бедное «Око» и так приходится эксплуатировать по полной, и, когда закончу с Холмским, выспаться нужно обязательно.
        В Пражском княжестве комфорта ожидается куда меньше.
        - Зачем ты здесь? - нарушил я тишину.
        - Люблю запах свежей травы, - умиротворенно ответила Эмилия.
        - Я не об этом, - вздохнул я, подобрался на колени и повернул голову в сторону девушки.
        Эмилия мечтательно лежала на спине с вытянутой рукой, словно пыталась дотянуться до неба, и, впервые за всю нашу прогулку, ее дыхание было ровном и спокойным.
        Ни единой нотки страха или тревоги не осталось.
        Все выветрилось, оставив после себя непосредственность и некую отчужденность.
        - Зачем ты бросила швабру и подняла руку, - уточнил я, - зачем согласилась лететь в Прагу, зачем пришла в этот парк после всего того, что обо мне узнала?
        - Потому что должна, - с едва уловимыми грустными нотками уверенно отозвалась Эмилия.
        - Кому?
        - Себе.
        - А если бы я сжигал не деревни наркоторговцев, а обычных людей. Вертолет сбивал императорский, а не британский, а в мешке действительно топил невинных младенцев?
        - Но ведь это неправда.
        - Неправда, - согласился я, - но ты этого не знала.
        - Все равно бы осталась, - неохотно призналась девушка, повернув на меня свои серые глазки, - ты мне нужен, чтобы стать сильнее.
        - Забавно, - улыбнулся я, - ты мне нужна ровно для того же самого.
        - Не как пушечное мясо? - искренне удивилась девушка, словно действительно смирившаяся с тем, что в субботу ей суждено умереть.
        - Да твою ж, - ударил я себя ладонью по лицу и устало покачал головой, - такого ты обо мне мнения до сих пор? Я полчаса для кого распинался?
        - Но, если не как живой щит, - подозрительно сощурилась девушка, заняв сидячее положение и подобрав ножки под себя, - то зачем ты меня позвал?
        - Стать лучшей тройкой в империи, - абсолютно серьезно ответил я.
        - Ага, со мной и... а кто третий? - на миг задумалась Эмилия и нахмурилась.
        Умилительно так нахмурилась, словно ручной зверек.
        Так и хочется сказать «ути-пути какие мы серьезные» и потрепать по серебристой макушке. Но это могло сбить весь рабочий настрой, и я сдержался.
        С трудом.
        - На полигоне и познакомитесь, - ответил я, поднимаясь на ноги и шагнув обратно на тропинку, - Алекс отличный малый, только предупреждаю сразу, пацана не спаивай.
        - ЧЕГО? - возмутилась Эмилия, догнав меня, - я вообще-то не пью!
        - Ага, твоя драгоценная наставница тоже не пила, - осуждающе хмыкнул я, - поначалу.
        - Так она просто тебя встретила! - выпалила девушка совершенно надуманную и не имеющую ничего общего с реальностью догадку.
        Хотя, по времени совпадало точно.
        - Тем не менее, - наставительно заявил я, - Алексу всего шестнадцать, имей совесть, уходи в запой одна.
        - ДА КАКОЙ ЗАПОЙ! - ткнула меня в плечо Эмилия и резко остановилась, - стой, чего шестнадцать? Кому шестнадцать?
        - Лет. Алексу, - последовательно ответил я.
        - Ветряк... малолетка... и я... Нам кранты, - обреченно выдохнула Эмилия за спиной, а я невозмутимо пошел дальше по аллее.
        Теперь она уж точно от меня никуда не сбежит, а значит цель прогулки выполнена. Можно со спокойной душой переходить к готовке главного блюда вечера.

* * *
        Постоянно нарастающий шорох за спиной напрягал.
        Непрекращающийся дискомфорт, будто кто-то стоит и дышит тебе в спину - тоже.
        Нужно было провести целый день под пристальным наблюдением гвардейских бешеных глаз, чтобы ощутить, насколько мне это все не нравится.
        За долгие годы в мирах Веера я привык ловить сам, а не скрываться от преследования.
        Только вот поделать с этим ничего не могу.
        Все мои попытки решить проблему деликатно гвардейские терпилы выносят с одержимой стойкостью, а к более радикальным методам переходить нельзя.
        Вот у нас и сохраняется некий паритет, который никак не устраивает обе стороны, и тут бы сесть за стол переговоров и найти компромисс.
        Только вот дипломатия не мой конек.
        Сутки еще не завершились, а именно столько я себе дал времени, чтобы найти способ избавиться от назойливой слежки.
        Если честно, не ожидал что эти ребята дотерпят до конца. Было бы куда проще, если бы они просто на меня напали. Отправил бы оставшуюся семерку гвардейцев в больницу, вдогонку к трем уже там прописавшимся и дело с концом.
        - Отстали? - уже давно перестав тратить «Око» на бультерьеров уточнил я.
        - Нет, - с досадой в голосе подтвердила Эмилия.
        Тоже оценила все прелести постоянного чувства угрозы позади, и периодических шорохов, звучащих особенно громко в ночной парковой тишине.
        Солнце уже час как скрылось за горизонт и в эту часть парковой зоны не смела забредать ни одна душа. Узкая тропа меж плотно посаженных елей и в окружении высокой дикой травы выглядела не особо приветливо.
        Знала бы Эмилия, что мы уже нелегально прошмыгнули два магических барьера, совсем бы расстроилась. В чем-то даже хорошо, что у девушки беда с контролем эфира.
        Вопросов задает меньше.
        - Ну и ладно, - отмахнулся я.
        - Как это ладно... - подозрительно отозвалась Эмилия, - мы разве крюк делаем не для того, чтобы от них оторваться?
        - Нет конечно, этих так легко не сбросить, упертые, - укоризненно взмахнул я рукой, - мы кое-куда зайдем по пути. Ты же сама согласилась прогуляться.
        Ширины тропы хватало только на одного и лица Эмилии я не видел, но вернувшуюся тревожность девушки ощутил.
        - Артем, мне не нравится твой тон, - недоверчиво буркнула Эмилия и ткнула меня в спину, чтобы я обернулся и развеял ее тревоги и закравшиеся опасения.
        - Какой такой тон? - невозмутимо спросил я, не поддаваясь на провокации.
        - Будто ты что-то задумал, - заключила девушка убежденно.
        - А, - вздохнул я, - привыкнешь, это мой обычный голос.
        - Голос или состояние? - напряженно спросила Эмилия, продолжая тыкать мне в спину своими маленькими, но острыми, словно стрелы, ручками.
        С ее нервами и нетерпеливостью мы потом обязательно поработаем.
        - Артем, куда мы идем?! - не выдержав долгой паузы уже требовательно спросила Эмилия.
        - На встречу, - честно ответил я.
        - С девушкой? - неожиданно прекратились осуждающие тычки в спину.
        - Угадала.
        - Кобель! - обвинительно воскликнула Эмилия и от последующего тычка я предусмотрительно увернулся.
        В нем чувствовалась накопленная обида, кристаллизованная в довольно плотный эфирный слой. Таким ударом и кости сломать можно, а говорила, что второй ранг.
        - А меня зачем потащил?!
        - О! Ты не так поняла, - поспешил я внести уточнение, а то опять обо мне надумали всякого, - не на такую встречу. Там слишком много свидетелей, а Елецкая в склонностях к прилюдному сексу замечена не была.
        - Стой... ты... что... Елецкая, которая цесаревна? - еле нашла слова сбившаяся с шага Эмилия.
        - Да, она же Елизавета Елецкая, - сказал я и сердечко девушки позади меня ощутимо ускорилось.
        - Это ведь не официальная аудиенция? - осторожно спросила Эмилия, отчаянно борясь с желанием развернуться и броситься подальше отсюда.
        - Не особо официальная, - не стал отрицать я, и остановился у последней раскидистой ели, за которой начиналась ровная полянка с идеально стриженными цветочками и благоухающими многоуровневыми клумбами.
        - Я подписывалась умереть в бою и в субботу! - возмутилась Эмилия изменению в планах.
        - Планируешь попасть в вальхаллу или завещание забыла написать? - заинтересованно уточнил я, обернувшись, - не знал, что у тебя скандинавские корни.
        - Какие еще корни!! - из последних сил выдохнула раскрасневшаяся Эмилия, толкнула меня напоследок в грудь и отвернулась.
        Глубоко вдохнула и выдохнула, набираясь смелости перед тем, как отправиться одной в кромешную темноту неосвещенной дикой тропы, из глубин которой все еще доносились пугающие шорохи и рык гвардейцев.
        - Ты с ума сошел, - так и не решившись на самостоятельный обратный путь, обреченно выдохнула Эмилия.
        Надув щеки и вновь нахмурившись, словно пушной зверек, девушка в знак протеста села прямо на тропинке, скрестив руки и с решительной невозмутимостью обиженного ребенка добавила: я никуда не пойду!
        - И не надо, мы уже пришли, - спокойным голосом заметил я, и, не оборачиваясь, потянул ветку ели за своей спиной, открывая для Эмилии вид на уютный цветочный сад с мраморными фонтанчиками и обвитой плющом каменной беседкой посреди пруда.
        На этот раз девушка никаких слов не нашла, молча хлопая серыми глазками, в которых бурлила адская мешанина из злости, осуждения, обиды и целого спектра несочетаемых эмоций.
        Я не стал ждать пока Эмилия отойдет от шока и найдет особенно обидную и четко выражающую ее позицию фразу и заговорил первым.
        - Будь добра, подожди здесь, - мягко скомандовал я, - я ненадолго. И передай тому амбалу позади, что он заступил за границу уже на три метра.
        С этими словами я скользнул под ветку ели и уверенным шагом направился прямиком к беседке.
        Глава 24
        В итоге, Эмилии не потребовалось утруждать себя и кому-либо передавать мои слова.
        Я намеренно сказал фразу про пересечение границы громко, чтобы гвардейцы позади ее услышали и, надо признать, отреагировали они быстро и без всяких дополнительных пояснений.
        Ритмичный звук стремительно удаляющихся шагов был усладой для моих ушей. Настроение поднялось, а улыбка сама вернулась на лицо, отгоняя едкую сонливость. Даже просто дышать стало свободнее.
        Жаль, конечно, что испугались преследователи не меня, а Елизаветы Михайловны Елецкой, к которой им высочайшим указом было запрещено приближаться ближе, чем на пятьсот метров.
        Но, ничего, над этим мы с ними еще поработаем.
        Не успел я пройти и трех метров по ярко освещенному теплым светом фонарей цветочному саду, как передо мной появился хмурый мужчина в боевом гвардейском облачении.
        Его остроконечное лицо угрожающе оскалилось, но никакой личной злобы у этой вариации бультерьера не наблюдалось. Хотя, выглядел он удивительно похожим на остальных.
        И комплекцией, и формой лица, глазами и даже бровями. Клонируют они их что ли?
        - Стоять, - жестко бросил гвардеец, - кто такой?
        - Лицеист, - кивнул я на форму и достал из кармана золотую ключ-карту, служащую дополнительным опознавательным знаком.
        - Это частный сектор, как ты сюда попал? - ничуть не расслабившись после увиденного, сухо спросил гвардеец.
        То, как меня начали окружать пятеро его дружков я ощутил не сразу. Эти гвардейцы оказались куда опаснее, тех, что бегают сейчас по лесу, линейкой отсчитывая пять сотен метров.
        Легкое чувство дежавю кольнуло сознание, а холодок пробежал по спине.
        Подобные ощущения у меня последний раз вызывал «дворецкий» Прохор Семенович на ночных спаррингах. Двигалась эта пятерка очень похожим с ним образом и отследить их четко не удавалось даже с помощью моего «Ока».
        Лишь короткие вспышки присутствия вокруг выдавали их намерения.
        - Статичные силовые барьеры безнадежно устарели, - со знанием дела констатировал я, и протянул выуженную из другого кармана серебристую визитку с гербом рода Соколовых, - советую обратить внимание на воздушные дроны с четырехфазным эфирным датчиком фиксации, личной разработкой Омского княжества.
        - То есть, ты признаешь, что злонамеренно проник на охраняемую территорию? - проигнорировал мой совет гвардеец и процедил явно заученную фразу.
        Ну и зря.
        Эти дроны великолепно показали себя в Омском княжестве, а представлять их широкой публике мы не планируем. Император то наверняка знает об их существовании, но знает ли он что его нынешние хваленые барьеры имеют фатальную уязвимость и требуют немедленной доработки?
        Вряд ли.
        А этот гвардеец мог проявить инициативу и донести умную мысль до государя, глядишь, медаль бы какую получил. Или что там бультерьерам положено. Кость?
        - Никак нет, - перешел я на понятный ему язык, - проверка внутренних систем безопасности царского лицея, - добавил я уверенным голосом.
        По неизменно угрожающему внешнему виду я заключил, что сработало не так эффективно, как на Щепине.
        Жаль.
        - Отлично. Вот заодно и царскую темницу проверишь, - устрашающе поиграл желваками гвардеец и, качнувшись в мою сторону добавил, - изнутри.
        - Это ко мне! - вдруг донеслось из беседки командным голоском.
        Долго же Елизавета Елецкая сохраняла молчание. А ведь мое появление заметила сразу. Наслаждалась процессом?
        Услышав голос цесаревны, гвардеец замер, осмысливая новые вводные.
        - Не положено, - нарочито громко выдал он, спустя три секунды.
        С меня же своего цепкого взгляда не сводил, готовый в любой момент продолжить с того момента, где остановился. Сложить нарушителя лицом в пол, скрутить с особой жестокостью, демонстративно показав наглецу что бывает с теми, кто нарушает покой цесаревны и отбить всякую мысль о повторении сей дерзости.
        После чего доставить в закрытую темницу, где особо эффективными методами специально обученные люди будут выяснять кто я и что делал на самом деле.
        Ну, по крайней мере, в его голове это выглядело так и с реальностью бы совпало мало. Правда свой шанс узнать это на собственной шкуре гвардеец уже упустил. Так и будет теперь жить несбыточными мечтами.
        - Это он, - коротко добавила Елизавета Елецкая с показательной нетерпеливостью в голосе.
        - Тц, - недовольно скривился гвардеец, но отступил на шаг, открывая мне путь к беседке, - у тебя десять минут, спаситель, - с подчеркнутым презрением на последнем слове выдавил он.
        - Там девчонка за елью, - кивнул я себе за спину, - у нее сердечко слабое, как у хомячка. Если напугаете и умереть может. А если умрет, - с нескрываемой угрозой в голосе добавил я, - спасать придется уже вас.
        Гвардеец ничего не сказал в ответ, но его взгляд дрогнул, а пятерка дружков прекратила движение к Эмилии.
        Люблю понятливых.
        Дальнейший мой путь по уютному ночному саду мне никто преграждать не смел, хоть и вернулось ощущение прожигающих спину злобных взглядов.
        Надо признать, дрессируют их хорошо. Как перемещаются так незаметно, а как хотят нарочно обозначить свое наблюдение, так пожалуйста. Отделаться от липкого ощущения постороннего присутствия весьма проблематично, и я искренне сочувствую цесаревне если она так вынуждена провести всю свою жизнь.
        Хотя, навряд ли на нее пялятся с такой же пробирающей до самой души злобой.
        Шел я неспешно.
        Названный лимит в десять минут легко превратится хоть в час, если Елизавета Михайловна Елецкая того пожелает. Навряд ли наша встреча согласована с ее отцом и поднимать лишний шум гвардейцы не станут.
        Без нужды, разумеется.
        В воздухе витал умиротворяющий цветочный аромат. В водной глади ночного пруда отражался мягкий лунный свет, словно зазывая внутрь этого оазиса покоя и безмятежности.
        Если не считать окруживших нас гвардейцев, место безусловно приятное и тихое. Вкус у Елизаветы Елецкой определенно есть.
        «Око» я развеял, за периметром тут и без меня есть кому приглядеть, а вчерашний день научил меня бережнее относиться к источнику эфира.
        - Доброго вечера, ваше высочество, - вежливо поприветствовал я цесаревну, стоило мне преодолеть резной мостик из красного дерева и оказаться внутри беседки.
        Там, внутри, с горделивым видом императрицы, полуоборотом ко мне стояла рыжеволосая девушка. В истинно аристократической манере, Елизавета Михайловна Елецкая глубокомысленно смотрела вдаль, сложив ручки на каменную кладку окна.
        Показная невозмутимость, утонченные черты лица, гордо вздернутый носик, осиная талия, которую идеально подчеркивало легкое огненно-красное платье. Оно едва доходило до колен, во всей красе демонстрируя стройные ножки на высоком каблуке и вызывающе просвечивало в свете луны ровно столько, сколько позволяли правила приличия.
        На самой грани правил приличия, оставляя самый допустимый минимум для воображения.
        - Ты опоздал, - обвинительно фыркнула Елизавета Елецкая, не поворачивая головы.
        Но, даже так, я смог оценить сложно уложенную прическу, дорогой макияж и эксклюзивные украшения, за стоимость которых можно прожить одну безбедную жизнь.
        Словом, всем своим видом и поведением цесаревна стремилась показать, что ее внешний вид в том подвале гостевого дома был случайностью и не имеет ничего общего с реальной красотой юной представительницы правящего дома Елецких.
        - Был на свидании, - спокойно ответил я, вдыхая нежный аромат парфюма с цитрусовыми нотками и щепоткой эфирных феромонов, - к тому же мы не обозначали время, - добавил я, подметив как дернулась щека цесаревны.
        Не то, чтобы мне доставляло удовольствие доводить людей, но темпом диалога, который задала Елизавета Елецкая мы бы действительно говорили целый час, а это меня не устраивало.
        Судя по крайней степени тщательности подготовки девушки к этой встрече, десять отведенных мне минут я должен был только восхищаться ее красотой. Потом еще двадцать просить прощения за то, что закрыл ее в подвале. И еще двадцать чтобы, наконец, перейти к сути вопроса, ради которого я и попросил Алекса передать Елецкой просьбу о личной встрече.
        Конечно, цесаревна могла не согласиться, но я снабдил моего юного гонца убойным аргументом, звучащим как: «я спас тебе жизнь». Просто так Елизавета Елецкая отмахнуться от этого не могла, ведь, фактически, никакой награды за отвагу и героизм не последовало. А именно это цесаревна мне обещала, поэтому найти способ устроить встречу это меньшее что она могла сделать.
        Вот то что у нее могло это не получиться при всем желании, это другой вопрос. Но раз мы здесь и меня никто еще не попытался убить, сообразительностью Елизавета Михайловна Елецкая не обделена.
        Как и красотой, к слову. Даже без всей этой внешней шелухи. Такой же естественной и настоящей, как ярость, которой Елизавета Елецкая меня окатила вслед за своим элитным парфюмом.
        - Что вам нужно, княжич Соколов? - с трудом сдержав бушующие эмоции внутри, спросила Елецкая.
        Одним вопросом прошли две стадии и сэкономили друг другу тридцать минут времени. Только ради этого стоило брать с собой Эмилию, о присутствии которой неподалеку цесаревна знала. Что добавляло моему заявлению о свидании необходимую долю правдивости.
        - Мне запретили произносить это вслух, - ответил я, с вызовом встретив горделивый взгляд девичьих глаз, - и можно просто Артем.
        - Раз запретили произносить, значит, этого и не было, Артем, - едко подметила цесаревна, слегка наклонив голову, - а раз этого не было, то и обсуждать нам с вами нечего.
        - Я многое слышал о людях в столице, - показательно разочарованно выдохнул я, - но, признаться, не ожидал, что это касается и императорского дома Елецких.
        - Что «это»? - дернулся глаз у цесаревны, - на что вы намекаете, княжич Артем?
        - Простите, если это показалось вам просто намеком, ваше высочество, - извиняющимся жестом положил я ладонь на грудь, - я говорю абсолютно прямо. Елецкие не держат своего слова. А если так можно правящему дому, то куда скатится наша империя через пять, десять лет?
        - Да как вы смеете! - сквозь зубы процедила Елецкая и занесла ладонь для пощечины, но в последний момент замерла и медленно опустила руку, гневно прожигая меня блестящими в свете луны глазами, - вы бросили меня пристегнутой в подвале рядом с трупом, а потом обвалили на меня дом!!! Вы хоть представляете, княжич, что я чувствовала?! Вас когда-нибудь хоронили заживо?!
        - Хоронили, и не раз, - пожал я плечами, - как можете видеть, со мной все в порядке, ваше высочество. Как и с вами, смею заметить.
        - Вы... вы... чудовище! Хоронили его! Да как вы спать после такого можете?
        - Нормально, - припомнил я, - после того как на меня упал дом, я уснул как младенец.
        - Так вы его и на себя обрушили? - с неким злорадством усмехнулась Елизавета Елецкая, мимика которой стала очень разнообразной после того, как она дала волю своим эмоциям.
        Показная величественность и аристократичность исчезли, словно их и не было.
        - Вообще-то, обрушил дом не я, - возмутился я, - к тому же, именно благодаря этому обрушению я сейчас нахожусь здесь в вашей обворожительной компании.
        - Вам там кирпич на голову упал? - взыграло чувство юмора у цесаревны.
        - Какие вульгарные предположения, ваше высочество, - осуждающе покачал я головой, и девушка тут же виновато приосанилась, словно ее поймали на поедании торта ночью, - я о получении права на поступление в царский лицей. Демьян Афанасьевич счел те события моим вступительным экзаменом.
        - Стало быть, вы получили награду за свои действия, Артем, - победоносно улыбнулась Елизавета Елецкая.
        - Если вы действительно так считаете, то, полагаю, наша встреча изначально не имела смысла и ее можно закончить, - с нотками разочарования в голосе постановил я и посмотрел на часы, - как раз почти вышли отведенные мне десять минут.
        - Постойте, - спохватилась вдруг Елизавета Елецкая, закусив губу, - я помогу, - тихо добавила цесаревна и отвела взгляд в сторону.
        - Что-что? - переспросил я, и наклонился вплотную к покачиваемым ветерком мягким рыжим локонам у самого уха девушки.
        - Я сказала... - набрала воздуха Елецкая и резко повернулась, ткнувшись в меня носом, - помогу! - уверенно выпалила она и отстранилась на шаг, пытаясь скрыть в тени беседки алый румянец на щеках.
        - Приятно слышать, что мои суждения в адрес дома Елецких были ошибочными, - благодарно кивнул я, - на самом деле, моя просьба сущий пустяк, ваше высочество.
        - Вот уж сомневаюсь, - сглотнула ком в горле Елецкая, прокручивая в голове варианты того, что я могу попросить взамен за спасение жизни.
        И один вариант был мрачнее другого, потому что цесаревна бледнела на глазах, нервно хлопая глазками в ожидании моей просьбы.
        - Нужно всего лишь передать приглашение на встречу одному человеку, - не стал затягивать я.
        Услышав это, Елецкая ощутимо расслабилась и облегченно выдохнула, но сохранила серьезный взгляд.
        - Разве это для вас проблема? - подозрительно сощурившись, спросила Елецкая, - отправили бы этого своего шпиона, который пролез ко мне в покои и оставил письмо. За одно то, что я никому не рассказала о проникновении в мою спальню, мы уже должны быть квиты! - вдруг спохватилась Елецкая, видимо опасаясь, что за моей пустяковой просьбой могут последовать и другие.
        - Этому человеку будет недостаточно простого письма, чтобы он пришел, - вздохнул я, - нужен тот, кого он послушает. К тому же повод для разговора весьма конфиденциальный и из ваших уст он будет звучать максимально убедительно.
        - Какой такой повод... - напряглась Елецкая.
        - Именно тот, который мне нельзя произносить, ваше высочество, - улыбнулся я, - прошу передайте этому человеку, что я у меня есть сведения о виновниках. Настоящих виновниках, которые продолжают разгуливать свободными от подозрений, - подчеркнуто добавил я.
        - Это... это весьма опасные сведения, - качнула головой Елизавета Елецкая, - даже если они не настоящие.
        - Они подлинные, - заверил я.
        - И... кому я должна передать это приглашение? - дрогнувшим голосом спросила Елизавета Елецкая.
        - Артуру Михайловичу Холмскому, начальнику службы безопасности царского лицея, - уверенно назвал я имя, - полагаю, после случившегося, он лично курирует вашу безопасность в этих краях.
        - Да... это так, - озадаченно выдавила из себя Елецкая, явно ожидая другого имени, - но почему Артуру Михайловичу? Расследованием моего... расследованием инцидента, - исправилась Елецкая, - занимаются совершенно другие люди.
        - Все просто, ваше высочество, - невозмутимо пожал я плечами и абсолютно серьезно добавил, - потому что Артур Михайлович Холмский и есть главный виновник.
        ===
        Примерно так автор видит Елизавету Елецкую.
        *Картинка из открытых источников.
        Глава 25
        С каждым новым годом прожорливая и беспощадная Москва продолжала расти, поглощая все новые и новые земли.
        Последние двадцать лет именно этот крупнейший мегаполис Российской империи стал центром всех финансовых потоков страны и точкой притяжения для каждого, кто мечтал разбогатеть и готов был положить на эту мечту свою жизнь.
        Огромное количество простолюдинов и аристократов всех мастей отчаянно стремилось влиться в московскую жизнь и стать частью финансового могущества богатейшего княжества в империи.
        Найти свое место под солнцем и потуже набить карманы.
        Если же, душа юного аристократа более желала власти, чем денег, то его путь лежал в детище царя-основателя Петра I, столицу Российской империи и дворцовых интриг - Санкт-Петербург.
        Архитектурно-величественный город хранил в памяти своих стен воспоминания о зарождении и восхождении к могуществу великой Российской империи и, не смотря на то, что по экономическому развитию и численности он уже давно уступает Москве, Санкт-Петербург продолжает оставаться столицей самой могущественной империи на планете.
        Подавляющее большинство членов клана Рюриковичей, к какому бы роду они ни относились, продолжали одержимо тянуться именно к столице.
        Каждый. Без исключений.
        Бедный род или богатый, многочисленный или угасающий, вассальный или доминирующий.
        Не важно, ведь перед благословением Рюрика едины были все его многочисленные потомки.
        Только член клана Рюриковичей мог стать императором. Этот непреложный закон в пух и прах уничтожал надежды тех, кто родился без царской крови в жилах и дарил крошечный шанс тем избранным, кто этой великой чести удостоился.
        Каждый род клана Рюриковичей, так или иначе, имел шанс однажды возглавить сильнейшую империю в мире. И дабы этот величайший шанс не упустить, а то и преумножить вероятность его появления, Рюриковичи с маниакальной одержимостью скупали земли, здания, производства и все что только продается поближе к заветному трону.
        Оттого и весь Санкт-Петербург, куда ни плюнь, принадлежал тому или иному Рюриковичу. Все, начиная от ларька с мороженым, заканчивая элитным пятиэтажным рестораном «Имперская симфония», в котором я уминал свой поздний ужин в два часа ночи.
        Принадлежащее Артуру Михайловичу Холмскому заведение по праву считалось одним из лучших в городе. Массивные дубовые двери с встречающими тебя профессиональными слугами, которые обслужат тебя как самого императора, который сюда действительно частенько захаживает.
        Потрясающий интерьер представлен элегантным сочетанием классической и современной эстетики. Высокие потолки, золотые люстры и лепнина, мягко оплетающая высокие потолки величественного старого здания.
        Приятное глазу мягкое свечение ламп расслабляло и создавало атмосферу утонченности и роскоши. В центре зала располагалась фонтанная экспозиция из пяти золотых статуй обнаженных русалок.
        Столы и стулья ручной работы из редких пород дерева, шитые золотыми нитями шторы и скатерти подчеркивали величие и роскошь этого места, а дополняла королевский антураж живая оркестровая музыка на двухярусной сцене.
        Денег во все это показное великолепие Артур Михайлович Холмский вложил не мало, но и ценник у заведения был соответствующий его высочайшему статусу.
        Для открытого посещения были доступны только первые два этажа ресторана.
        Дабы попасть на третий, нужно было иметь статус не ниже князя, или индивидуальное разрешение.
        Четвертый был отведен под вип зоны для деловых переговоров высочайшего уровня.
        Пятый был личной резиденцией Холмского, в которой он проводил все свое время, помимо работы в царском лицее.
        Как я успел узнать, в своем загородном родовом особняке, глава рода Холмских практически не появлялся.
        Оно и не удивительно, политическая жизнь в столице Российской империи текла настолько быстро, что минутное расслабление могло стоить десятилетий упорной работы. Примерно так мое появление в Санкт-Петербурге восприняло подавляющее большинство Рюриковичей.
        В списке отца можно было смело оставить одну единственную категорию «врагов», в которую род Соколовых перешел для всех Рюриковичей, кто имел какой-либо политический вес или амбиции таковой получить.
        За одни короткие сутки поменялось так много, что мои аналитики, привыкшие к размеренному темпу Омского княжества, уже взвыли.
        Что говорить, я и сам порядком устал и после этой ночной встречи с Артуром Михайловичем Холмским планировал отоспаться как следует.
        К чести Елизаветы Елецкой, с моей просьбой справилась она выше всяких похвал. И даже поставленный на эту ночь дедлайн исполнения смутил цесаревну лишь на пару минут, после чего в ее головушке зародился план организовать официальный полночный визит.
        В столице, где каждое заведение имеет хозяина, за тем, кто и что посещает следят особенно тщательно. По тому, где высокопоставленный аристократ покупает кофе и где ужинает, довольно легко определить список его союзников или наоборот, тех, с кем отношения разладились или стали нейтральными.
        А уж официальные визиты членов правящей семьи - это крайне особая категория, по которой можно определить расположение императора к тому или иному роду или вычислить тех, кто оказался в немилости у государя.
        Не стоит напоминать, что порой от этого буквально зависят жизни и благосостояние целых родов. Если цесаревна каждый понедельник посещала одну и ту же кофейню, а потом внезапно перестала это делать, велика вероятность что посетителей у этого места больше не будет никогда.
        Оттого каждый шаг Елизаветы Михайловны Елецкой планировался тщательно, взвешенно и обдуманно. Визиты были спланированы и согласованы на месяцы вперед. Тем неожиданнее был ночной звонок от представителей Елизаветы Елецкой в ресторан «Имперской симфонии» с целью забронировать самый обычный столик на втором этаже.
        Столик, который в итоге занял я.
        Надо признать, есть лобстера в винном соусе с шафраном действительно приятнее, когда за панорамными окнами с позолоченными рамами открывается вид на Исаакиевский собор. В свете луны и искусственного освещения он выглядел особенно прекрасно.
        И вдвойне приятнее, когда ужин оказывается оплачен за счет заведения.
        - Артемий Сергеевич, - идеально поймал официант момент между моим завершением трапезы и желанием скучающе взглянуть на часы, - Артур Михайлович готов вас принять.
        - Благодарю, - кивнул я, поднимаясь с мягкого словно облако красного дивана и направился следом за худощавым молодым человеком.
        Как и каждый здесь присутствующий сотрудник, парень был одаренным и вместе с официантом совмещал должности охранника, родового слуги, шпиона и наверняка имел еще целый спектр навыков, крайне необходимых для работы в заведении такого уровня.
        Минуя служебный лифт, два этажа и пять постов охраны на пути, официант-охранник привел меня к неприметной серой двери с пошарпанной ручкой и, предварительно спросив разрешения у своего хозяина, запустил меня внутрь.
        В, удивительным образом, маленькую комнату с простеньким письменным столом, одним хозяйским креслом и несколькими пустыми стеллажами.
        Ни документов, ни сидячих мест для гостей, ни столика с едой.
        Все окружение буквально кричало что мне тут не рады и вести беседы не планируют.
        - Ну здравствуй, Артемий Сергеевич, - тяжелым голосом поприветствовал меня невысокий мужчина в темно-коричневом костюме тройке с золотым тиснением.
        Его короткие черные волосы были зализаны назад, открывая лоб с крестообразным шрамом над правой бровью, а руки демонстративно сложены на груди.
        Артур Михайлович Холмский встречал меня стоя на ногах и хищно скалясь уголками губ. Безжизненные мутно-синие глаза не выражали ни единой капли интереса, а поза намекала что Рюрикович в любой момент готов был уйти.
        - Рад приветствовать, Артур Михайлович, - добродушно ответил я, и, намеренно игнорируя окружение, и шагнул внутрь кабинета.
        Это мое действие Холмский сопроводил легким прищуром, явно недовольный тем, что наглый молодой княжич не понял намеков и тактично не ушел сам.
        - Не могу сказать того же, Артемий Сергеевич, - осуждающе вздохнул Холмский, - юность -это прекрасная пора. Можно делать ошибки, никуда не торопиться и жить в свое удовольствие. Однако, с возрастом, цена времени сильно меняется.
        - Полагаете, Артур Михайлович, я не смогу расплатиться? - поинтересовался я.
        - Полагаю, Артемий Сергеевич, вы не представляете сколько стоит секунда времени действующего главы рода, - поучительно отозвался Холмский, - если вам повезет дожить до моих лет, то у вас будет шанс понять о чем я говорю, пусть и весьма призрачный.
        Сказал мне пятидесятидвухлетний человек, сумевший гармонично соединить в одной фразе язвительную мудрость и нескрываемую угрозу.
        Занятно.
        - Отнюдь, Артур Михайлович, - не согласился я, - я достаточно четко знаю цену вашего времени.
        - И поэтому вы нашли того, кто заплатит за вас? - укоризненно поднял бровь Холмский.
        - Иначе бы вы не стали со мной говорить, - пожал я плечами.
        - Хорошо, что вы сами это понимаете, Артемий Сергеевич, - удовлетворенным тоном подметил Холмский, - а теперь попрошу вас покинуть мой кабинет.
        После того как Холмский назвал это убожество кабинетом, я обвел пространство вокруг скептическим взглядом.
        Наглухо закрытое окно, хлипкая дверь, нулевая звукоизоляция, исключающая любую приватность разговора. Да и какая может быть приватность там, где слышно, как за стенкой сливается унитаз.
        Дополняло образ потертое кресло, принадлежащее явно не главе одного из родов Рюриковичей и абсолютно пустой стол, отчетливо говорящий, что никаких дел в этом месте никогда не велось и вестись не будет.
        - Место и обстоятельства разговора тоже входят в стоимость и это лучшее что вы заслуживаете, Артемий Сергеевич, - подметив мой взгляд, пояснил Холмский и, заметив, что я не спешу уходить, сам направился к выходу, демонстрируя что время вышло и наш разговор окончен.
        - Мне казалось, что заявленный предмет нашего обсуждения заслуживает иного кабинета, - бросил я в спину прошедшего мимо меня аристократа и мое тело автоматически напряглось от волной нахлынувшего чувства угрозы.
        Холмский вышел из себя и было с чего.
        Даже просто заговорить, после того как вышестоящий аристократ и хозяин дал понять, что аудиенция закончена - это оскорбление.
        Заговорить в спину, заставляя хозяина остановиться и обернуться - это высочайшее оскорбление.
        Войны начинали и за меньшее. Дворяне вообще очень любят пускать друг другу кровь, повод дело вторичное.
        - Артемий Сергеевич, - медленно обернувшись, сквозь зубы процедил Холмский, - как вы собирались обсуждать со мной то, о чем вам говорить не положено? Я принял вас здесь только из уважения к тому, кто за вас попросил и, совсем немного, из любопытства. Мне было интересно, осмелитесь ли вы озвучить причину вашего появления и тем самым положить голову на плаху. Не осмелились, - едко и слегка разочарованно констатировал Холмский.
        Его мутно-синие глаза поблескивали от чувства собственного превосходства вперемешку с внутренней гордостью. Чувство вседозволенности в месте, которое напичкано сотнями верных Холмскому бойцов, пьянило и расслабляло высокомерного Рюриковича.
        Здесь и сейчас он чувствовал себя настоящим королем. В безопасности и с полным контролем над ситуацией, и, тем более над мальчишкой, оскорбившим великого главу рода Холмских одним своим появлением.
        Пожалуй, я увидел достаточно и можно переходить к сути.
        - Приказ об убийстве Елизаветы Михайловны Елецкой отдали вы, Артур Михайлович, - глядя прямо в самодовольные мертвые глаза Холмского заявил я максимально громко и отчетливо.
        Так, чтобы услышал не только срущий за стенкой повар, но и еще как минимум человек десять, оказавшихся не в то время не в том месте.
        Участившиеся шаги зевакам, осознавшим, что услышали, уже не помогут. Когда мы закончим, Холмский вычислит каждого кто имел хоть малейшую вероятность услышать мои слова, но это будет потом.
        Куда больше Рюриковича волновало что делать сейчас и, по его глазам я видел, что такого развития событий он не предвидел.
        Вызов на встречу я сделал неожиданно и реализовал его максимально быстро. Намеренно, чтобы не дать Холмскому подготовиться.
        Эффект неожиданности всегда безотказно работает на поле бое, а сейчас, мы с Артуром Михайловичем, безусловно находимся на поле боя.
        - Вас повесят, Артемий Сергеевич, - с малюсенькой долей торжества вперемешку с холодной ненавистью выдал Холмский.
        Правда на его лице не было особенной радости.
        Еще бы, ведь мои слова могли услышать бывшие гвардейцы Елизаветы Елецкой, которые хвостиком следуют за мной в самые труднодоступные места и факт высокой вероятности этого события только сейчас дошел до сознания Холмского.
        Этих просто так не заткнешь.
        Конечно, была вероятность что меня никто посторонний не услышал, но человек его уровня ни за что не отдаст свою судьбу в руки вероятности. Он должен действовать и быть уверенным на сто процентов.
        И начинать действовать нужно немедленно, но Холмскому мешал один фактор.
        Стоящий перед ним молодой княжич, убить которого невозможно, ведь его исчезновение заметят гвардейцы и брошенные княжичем громкие слова обвинения обретут совершенно недопустимую вероятность правдивости. А этого никак нельзя допустить.
        - Для этого, Артур Михайлович, вам придется в точности передать мои слова ведущим расследование имперским службам, - улыбнулся я, - и тут же давать показания как подозреваемого в присутствии менталистов.
        Конечно, здешних гуру ментальной магии можно обойти, но для этого надо тщательно подготовиться и знать наперед каждый их возможный вопрос и интонацию. Разумеется, у Холмского нет ни единого шанса успеть это сделать за ночь. А если он не сдаст меня утром, то станет соучастником за сокрытие и молчать придется вечно.
        - Повесят нас обоих, Артур Михайлович, - заключил я вслух очевидный факт, до которого Холмский и сам дошел, судя по окутавшему его тело темно-синей дымкой эфиру.
        Сжатые кулаки, дрожащие плечи, стиснутые до крови зубы и безысходность в глазах. Таким Холмский мне нравился куда больше, чем пару минут назад.
        - Теперь, полагаю, наш разговор действительно закончен, - невозмутимо проговорил я, убедившись, что меня не попытаются убить на месте в отчаянном порыве.
        После чего вышел прочь, оставив Артура Михайловича Холмского полыхать эфиром в бессильной молчаливой ярости.
        Глава 26
        Яркие лучи сентябрьского солнца нагло пробивались сквозь настежь распахнутое окно. Утренний ветерок лениво колыхал бежевые шторы, привнося в светлую просторную комнату осеннюю прохладу и освежающий аромат хвои.
        До ушей доносился мерный шелест листвы вперемешку с мягким щебетом птиц.
        Но все это умиротворяющее великолепие, самым грубым образом, перебивал настойчивый стук в дверь.
        Поначалу слышавшийся бесконечно далеким эхом, стук приобретал все более яркие и громкие очертания и нарастал, пока, наконец, окончательно не выдернул меня из такого долгожданного сладкого сна.
        - Сейчас... Сейчас... - недовольно буркнул я, разлепляя глаза.
        Время на часах показывало десять часов. Вполне приемлемо, учитывая, что сомкнул я глаза на этой чрезвычайно мягкой белоснежной кровати около пяти утра.
        Для полного восстановления мозга и восполнения источника одаренного, пяти часов сна более чем достаточно, а неминуемую сонливость отогнать поможет кофеин.
        Настойчивый стук не прекращался и уже перерос в попытки выломать металлическую преграду силой.
        А ведь Камила убеждала меня что номера в этом элитном корпусе общежития, который она сняла на все три года обучения охраняют по высшему разряду. Однако, стоит признать, артефактные двери тут действительно прочные.
        Простые и на секунду бы не задержали Анну Звереву.
        Я выхватил из разбросанной по полу кучи одежды свои брюки и, натягивая их на ходу, подошел к двери и щелкнул замок.
        Распахнулась металлическая громадина мгновенно, впуская внутрь привычно раздраженную блондинку в строгом деловом наряде под бело-золотым пиджаком с лицейским гербом.
        - Собирайся, тебя уже ждут, - с жаром бросила Анна Зверева и покосилась на лежащую посреди огромной двуспальной кровати обнаженную девушку.
        - Не в тюрьме же мне было опять спать, - осуждающе хмыкнул я и заботливо укрыл спящую синеволосую красотку одеялом.
        - Так уж и спать, - едко подколола Анна Зверева.
        - У молодого тела и помимо сна есть крайне важные для функционирования потребности, - мудро заметил я, застегивая свою рубашку.
        - Она вообще живая?
        - Вполне, - уверенно ответил я, - измотана только. Понимаешь, девушки ее типажа весьма ненасытны...
        - Довольно!! - закатив глаза, резко перебила меня Анна Зверева и торопливо вышла в коридор.
        - Сама начала, - невозмутимо отозвался я, как раз закончив одеваться, и проследовал за ней.
        - Ты ведь уже в курсе, где я был вчера? - предварительно отрезав все воздушные потоки вокруг, спросил я, когда мы остановились у лифта.
        Янтарные глаза Анны Зверевой выглядели обеспокоенно и чересчур сосредоточенно для утра. Да и занятия в царском лицее сегодня начинались только в полдень, а девушка бросила взгляд на часы уже третий раз за минуту.
        - Да, - коротко ответила Зверева, и я облегченно выдохнул.
        Все же иногда ее маниакальное отслеживание моих перемещений имеет свою пользу.
        - Тогда ты понимаешь, что мне нужно было алиби, - спокойно пояснил я, - факт того, что столик был забронирован от имени Елецких знает только Артур Холмский и распространятся он не будет, по очевидным причинам. Однако, внутри ресторана меня видели и другие аристократы. Нужно было дать им причину моего появления там и вести себя так, как ожидают от молодого провинциального княжича, только вчера оказавшегося в столице.
        - И ты решил подцепить Озерецкую?
        - Скорее она меня, - усмехнулся я, - поймала у бара и ни на шаг не отходила.
        - Ты ведь нарочно выбрал именно ее, да, Соколов? - с холодным осуждением спросила Зверева.
        И частично была права.
        Камила Озерецкая мне сразу понравилась тем, как влияет на Звереву одним своим появлением. Вводить в ступор мою обычно непрошибаемую телохранительницу это крайне полезное и уникальное умение.
        - Отнюдь, - выдохнул я, - и вообще, Камила сама решила подобраться к своей ненаглядной наставнице через меня. Как тут было устоять. Столичные аристократки могут быть весьма убедительными.
        - Так я тебе и поверила, Соколов.
        - Я абсолютно серьезно, - приготовился оскорбиться я, - Камила действительно много о тебе говорила. Но у нее было весьма яркое и развязное поведение, благодаря которому нас заметили и запомнили пьяной парочкой первокурсников, отмечающих день знаний. Согласись, это куда лучше звучит в отчетах наблюдателей чем одинокий подозрительный княжич, приехавший в два часа ночи в центр города чтобы поесть лобстера и уехать. К тому же, у Камилы был личный водитель, куча охраны и личный номер с мягкой кроватью в защищенном как крепость общежитии, - добавил я и тут же нахмурившись добавил, - хотя, последнее сомнительно, раз ты здесь.
        - Ага, трахнуть ты ее решил именно из-за наличия водителя, - закатила глаза Анна Зверева.
        - Каюсь, тут виноват отдел евгеники рода Озерецких. Выведение такой красоты заслуживает щедрого пожертвования в их благотворительный фонд. Как думаешь?
        - Решил платой за секс выставить старшую внучку адмирала Российского флота проституткой? - подняла бровь Зверева, - тебе врагов мало, Соколов?
        - Да я же не в этом смысле, - обиженно отмахнулся я.
        - Ты точно сумасшедший, - потирая виски тяжело выдохнула Анна Зверева, - зачем ты вообще полез к Артуру Холмскому в одиночку?
        - Вообще-то, - поднял я палец, - со мной были гвардейцы.
        - Соколов!
        - Ладно, - вздохнул я и усилил давление эфира на окружающий воздух до максимума, - Юрий Ноготков, Тарас Суворов, Архип Лыков, Глеб Одоевский - все как один молодые и недолюбленые внутри своих родов детки. Можно сказать, изгои без талантов и каких-либо перспектив получить влияние внутри собственных же семей. Слишком амбициозные, чтобы с этим смириться, и слишком недалекие, чтобы не оказаться под влиянием того, кто сможет это использовать. Ими просто двигали как пешками и без зазрения совести скинули с доски, когда они стали не нужны. Поэтому я копнул глубже в поисках того, кто ими двигал и вышел на Артура Холмского.
        - Думаешь, ему никто не указывал? - разумно усомнилась Анна Зверева.
        - Конечно указывал, - продолжил я, - Артур Холмский уже не разменная пешка. Скорее слон. Но взглянуть выше с моими нынешними возможностями я не могу. Не дотягиваюсь. Пока что.
        Услышав мои слова, Анна Зверева, едва заметно отвела взгляд, что, разумеется, не ушло от моего внимания.
        - Отец дотянулся, - утвердительно констатировал я, - и что успел узнать князь Соколов за ночь?
        На пару секунд Анна Зверева замялась и виновато потупила взгляд, словно попавшийся на лжи подросток, но отрицать очевидное вмешательство отца не стала.
        - Пока ничего конкретного, - честно ответила Анна Зверева, - только подтвердил, что ты оказался прав. Артур Холмский действительно замешан.
        - Конечно прав, - разочарованно выдохнул я отсутствию новой информации, - наживку я Артур Холмскому кинул сочную. Дождемся пока наш слон начнет суетиться и оставлять следы.
        - Не начнет, - сухо заметила Анна Зверева, - не после того, как Сергей Леонтьевич продемонстрировал что дар Соколовых способен доставать до столицы.
        - Начнет, начнет, - не согласился я, - когда узнает, что я отправлюсь завтра в Прагу. Такой шанс Артур Холмский не упустит.
        - Он уже узнал. Утром. Твою заявку официально одобрили и внесли в базу. А оттуда информация пошла уже во все федеральные каналы. Поздравляю, Соколов, ты снова звезда дневной повестки всех СМИ.
        - Серьезно? Как же скучно они тут без меня жили, - с сочувствием тяжкой доле местных журналистов выдохнул я.
        - Полагаю жили добро и счастливо, как и я восемь лет назад, - язвительно хмыкнула Анна Зверева и выйдя из помещения общежития вдруг повернула налево.
        В абсолютно противоположную сторону от центрального учебного центра царского лицея.
        - Куда мы идем? Занятия в другой стороне, - заметил я с ноткой любопытства.
        - Ты освобожден, - тут же пояснила Анна Зверева, - вместе с внесением в базу боевых троек тебе оформили временное свободное посещение.
        - Не закрыли курс экстерном? - разочарованно уточнил я.
        - Размечтался, - ухмыльнулась Анна Зверева, сделала очередной поворот и, приложила серебристую ключ-карту с символом домика к специальной выемке возле кованных высоких ворот.
        Магический барьер рассеялся и массив двинулся влево, открывая проход из парковой зоны в квартал, усеянный однотипными двухэтажными домами из белого камня и темно-коричневой черепицы.
        Мини-особняки с панорамными окнами и богатой наружной отделкой были отделены друг от друга высокими заборами и снабжены индивидуальными системами защиты, а отличить их друг от друга можно было только по гербу на массивной двери калитки.
        Вопросов я Зверевой задавать не стал и просто молча пошел следом, с любопытством прощупывая напичканные повсюду датчики и стационарные эфирные связки.
        К своему неудовольствию отметил, как минимум пять домов, проникнуть в которые моих нынешних запасов эфира не хватит.
        Обидно. Резонанс не панацея, пора двигаться дальше и вплотную заняться расширением источника.
        Спустя десять минут петляний по благоустроенному жилому району царского лицея, мы остановились у серебристой калитки с гербом рода Суворовых. Зверева невозмутимо приложила свою индивидуальную ключ-карту к терминалу и дверь характерно щелкнула, сняв все защитные барьеры.
        Покачивая бедрами в облегающей черной юбке, Анна Зверева вальяжно проследовала к уже раскрывшейся двери мини-особняка и, по-хозяйски, шагнула внутрь.
        - Вот значит как, - посетовал я, войдя следом в уставленный картонными коробками светлый холл, - а твой княжич, значит, должен себе искать ночлежки.
        - Твоя комната угловая наверху, княжич, - отозвалась Анна Зверева и кинула мне точно такую же серебристую ключ-карту, - на заднем дворе тренировочный полигон. В подвале за выходные оборудуем узел связи. По правилам лицея, сюда разрешено заселить пятерых слуг. Как только утвердишь список, дай знать.
        - Стародубский чересчур щедр, - подозрительно покручивая ключ-карту в руках, отозвался я.
        - Это не только его инициатива, - кивнула Анна Зверева, - в этом доме много лет проживал Тарас Суворов и формально их род мог долго упираться за дом, но после разговора с тобой, Борис Борисович Суворов отказался от притязаний и лично настоял чтобы его передали тебе.
        - Тем не менее, Стародубский был не обязан соглашаться.
        - Верно. Поэтому вот тут без щедрого пожертвования в фонд царского лицея никак не обойдешься, - добавила Анна Зверева, скидывая с себя пиджак, туфли и расправляя волосы.
        - Этого будет недостаточно, а Рюриковичи никогда и ничего не делают просто так.
        - Фактически, на время пользования, территория этого мини-особняка становится собственностью проживающего аристократа со всеми вытекающими отсюда гарантиями конфиденциальности и дворянской неприкосновенности, - терпеливо сказала Анна Зверева, - но ты бы и так это знал, если бы не шлялся по ночам провоцировать Рюриковичей и удосужился просмотреть почту.
        - И ты действительно веришь в конфиденциальность на чужой земле? - скептически усмехнулся я, проигнорировав едкую ремарку.
        - Ты за кого меня держишь? Разумеется, не верю, Соколов. Поэтому я лично ее обеспечила, - с нескрываемым чувством гордости пояснила Анна Зверева, демонстративно вскинув концентрированный поток обжигающего пара над собой, - не только ты работаешь по ночам.
        Обеспечение безопасности проживания было одной из первостепенных задач личного телохранителя и в этом вопросе Зверева никогда меня не подводила. Поэтому раз Анна сказала, что тут безопасно, я ей верю.
        На девяносто девять процентов можно быть спокойным.
        Недостающий процент я добью только тогда, когда самолично пройдусь «Оком» по периметру. Потому что у того, что Демьян Афанасьевич так охотно согласился поселить нас на территории царского лицея должна быть причина.
        И, судя по опыту взаимоотношения с власть имущими людьми, эта причина мне не понравится.
        - В твоей компетентности как телохранителя я никогда не сомневался, - благодарно кивнул я, отодвинув коробку и плюхнувшись на черный кожаный диван, - но мне нужен личный помощник.
        Даже с памятью Ловца удерживать в голове столько дел разом становилось проблематично.
        К тому же в столице я являюсь официальным представителем всего рода Соколовых, что налагает на меня определенные обязательства с посещением раутов и налаживанием связей.
        Схема работы как в Омске здесь не сработает.
        Размах не тот.
        - Страница двенадцать списка слуг-кандидатов, - деловито отозвалась Анна Зверева с нескрываемым довольством и ответить мне ей было совершенно нечего.
        Да и не хотелось.
        Демьян Афанасьевич и столичная жизнь действительно медленно начали делать из известной мне бешеной фурии Анны Зверевой настоящего человека.
        Нет, компетентной она и раньше была, но сейчас Зверева даже периодически стала адекватной и, о боже, ответственной!
        Я, конечно, понимаю, что отец зная о ее гвардейском статусе очень многое Зверевой позволял, но вот Стародубского ее статус ничуть не смущает и управлять он ей научился куда лучше.
        Жаль на старике «Око» не работает, чтобы взять пару уроков.
        Остается один способ. Разузнать больше о прошлом Зверевой самому. Наверняка тут не только покойный Одоевский застал ее лицеисткой. Но это мы отложим на попозже. Все доступные мне ресурсы и так перегружены до предела.
        - Так кто меня ждет? - вспомнил я завяленную причину моего раннего пробуждения.
        - Он, - сухо ответила Анна Зверева и кинула мне черный кусок пластика с крошечным экранчиком и выдвижной антенной.
        - Слушаю, отец, - мигом ставшим серьезным голосом сказал я и поднялся на ноги.
        Князь Соколов никогда не звонил просто так. Особенно по одноразовому защищенному каналу, коих мы смогли провезти в столицу всего три.
        ===
        Примерно так (не считая одежды) автор видит Камилу Озерецкую.
        
        *Картинка из открытых источников.
        Глава 27
        - Артем, ты не летишь в Прагу, - категорично заявил отец без прелюдий.
        Голос князя Соколова звучал жестко и пробирал до мурашек даже по телефону. По пальцам одной руки можно пересчитать сколько раз отец применял на меня давление своего «кровожадного» режима и до этого не сработало ни разу.
        Так или иначе, мы всегда приходили к взаимовыгодному компромиссу и решали все вопросы исключительно конструктивным диалогом на равных.
        Тем удивительнее была новая попытка мне приказать, особенно учитывая, что он находился так далеко.
        - Тебе придется объяснить почему, отец, - решительно ответил я и на том конце трубки раздался тяжелый вздох.
        - Зачем тебе это, Артем? - решил зайти с другой стороны князь Соколов, - резонанса ты добился, пара месяцев тренировок и ты его освоишь окончательно. Разве не этого ты хотел?
        - Моей главной целью было и остается стать сильнейшим одаренным в империи, - напомнил я, - Пражское княжество для этого подходит куда лучше полигонов. Там долгие месяцы тренировок я смогу покрыть за один день.
        - Или умереть, - неожиданно убежденно заявил отец.
        - Ты что-то узнал? - с интересом поднял я бровь.
        - Ничего нового, - неохотно признал князь Соколов, в тяжелом голосе которого я отчетливо уловил скрытое чувство вины.
        - Что ты не рассказал? - перефразировал я вопрос с учетом новых вводных.
        - Много чего, - честно ответил отец, - но это ты и сам знаешь.
        - Что именно из этого «много» мешает мне поехать в Прагу? - вновь скорректировал я вопрос, - из того, что я знаю, ощутимых препятствий я не вижу, а значит, отменять отъезд не имеет смысла. Тем более, что я его добился официально и о нем уже трубят во всех СМИ.
        Ответом мне было лишь тяжелое дыхание.
        Анна Зверева в это время продолжала судорожно ходить взад-вперед, ловко огибая картонные коробки и искоса поглядывая на мое лицо.
        - Это не телефонный разговор, Артем, - после короткой паузы жестко заявил отец.
        - Тогда стоило рассказать до отъезда, - дипломатично подметил я.
        - Прохор Семенович сказал тоже самое, - сердито посетовал князь Соколов.
        - Мудрый человек, - похвалил я старика и бросил косой взгляд на свою телохранительницу.
        Зверева беззастенчиво подслушивала, даже не пыталась сделать вид что чем-то занята и нервно подергивала верх расстегнутой на две пуговицы рубашки, пытаясь избавиться от жары.
        Зато мельтешить перестала и глазам приятно лицезреть молчаливую женскую красоту. Как на изысканную картину в галерее.
        Хотя, если подумать, в столице от Зверевой оказалось куда больше пользы чем вреда. Даже если учесть нелепое дорожно-транспортное происшествие, с которого все и началось.
        Мой братец Иван Сомов до сих пор меня избегает.
        - Как же с тобой сложно, Артем, - устало выдал князь Соколов с некоторым смирением и неохотно добавил, - будут тебе ответы. Передай трубку Анне.
        - Я тоже тебя люблю, отец, - невозмутимо ответил я и швырнул черный артефактный пластик замершей Зверевой.
        Ловко поймав «телефон» ладонью, девушка приосанилась и поправила волосы, словно это была видеосвязь. Хотя, учитывая «Невидимого сокола» отца, исключать такой вероятности нельзя.
        - Да, Сергей Леонтьевич, - деловито подала голос Анна Зверева.
        - Но ведь... Ладно... Вы уверены, Сергей Леонтьевич? - от удивления едва не выронила трубку из рук Зверева и покосилась на меня, - Хорошо... Поняла... Сделаю. Отбой.
        Завершала разговор девушка с лицом мрачнее тучи и разом расстегнула оставшиеся пуговицы рубашки, обнажив свою упругую грудь, сокрытую теперь лишь светлым бюстгальтером. А когда эта эксгибиционистка с лицом маньяка направилась в мою сторону у меня закрались серьезные сомнения насчет адекватности моего отца.
        Не мог же он приказать ей...
        Додумать я не успел, потому что Зверева прошла мимо меня и наглухо закрыла до этого распахнутую входную дверь. А следом Анна подозрительно глянула в окно и плотно его зашторила, после чего ввела замысловатый код на приборной панели охранной системы на стене.
        Воздух разом потяжелел под властью активированных защитных механизмов, начавших гонять эфир по зданию.
        - Может, перестанешь пялиться и поможешь снять? - с едким упреком подала голос Зверева.
        - Лифчик? - невинно наклонил я голову.
        - Перегрев, - фыркнула Зверева, начав обмахивать себя листком бумаги, - этот пещерный человек за столько лет не удосужился установить в доме охлаждающие эфирные блоки или хотя бы банальный кондиционер.
        Удивительно солнечное и жаркое для Санкт-Петербурга второе сентября усугублялось для Зверевой нервным утром. А любые переживания и эмоции огневиков поднимают их температуру тела, буквально разжигая их изнутри.
        Сильно же отец ее озадачил если все оказалось настолько плохо.
        Вон угол подоконника сплавился и импровизированный веер сгорел в горячих руках, не продержавшись и десяти секунд.
        Зверева практически перешла в готовый боевой режим. Хоть сейчас на войну.
        Опасно.
        Бывший владелец же был одаренным земли. А укрепленный фундамент и стены не защитят этот красивый домик от пожара.
        - Без проблем, - пожал я плечами и повел рукой.
        Система циркуляции воздуха в мини-особняке была налажена превосходно, а незначительное понижение температуры мне доступно и без резонанса. Заморозить противника насмерть не получится, но охладить разгоряченную девушку без проблем.
        Не прошло и десяти секунд, как освежающая прохлада личного сквозного ветерка окутала каждую клеточку тела Зверевой, и она блаженно прикрыла глаза.
        Извращенка тридцатилетняя. Знает же, что для мозга одаренного подобный тесный контакт сравним с тактильными ощущениями.
        - Спасибо, - искренне поблагодарила Анна Зверева через минуту, сумев взять эмоции и дар под контроль и перестав быть ходячей угрозой пожара.
        В тот же миг мой ветер начал равномерно растекаться по всему дому, охлаждая общую температуру воздуха.
        - Использовать наследного княжича как кондиционер - это дорогая услуга, - деловито произнес я и сел обратно на кожаный диван в терпеливом ожидании.
        - Не дороже чем использовать гвардейца государя как секретаршу-телохранителя в течение восьми лет, - холодно ответила Зверева, небрежно застегнув рубашку на две пуговицы и села в кресло напротив меня.
        - Это сомнительное приобретение совершал мой отец и счет оплачивать ему, - категорично заявил я, оглядывая помещение голодным взглядом.
        Окончательно пробудившийся организм настойчиво требовал завтрака. Особенно после активизации эфира. Но не всем желаниям суждено сбываться немедленно. Во всем доме не оказалось ни единой крошки съестного.
        «Оком» проверил вместе с завершением сканирования здания на предмет инородной прослушки или постороннего эфира.
        - А говорил доверяешь, - не ушло от цепкого взгляда Зверевой использование «Ока».
        - Еду искал, - полуправдой отозвался я, - толковая секретарша такого промаха бы не допустила.
        - Так уволь, - вызывающе хмыкнула Анна Зверева,
        - Пытался, - скорбно выдохнул я, - а потом мы вроде как стали командой, но, видимо, ненадолго, - с показным разочарованием покачал я головой, - видимо придется вернуться к старым методам.
        - Так, Артем, - со сверкнувшей опаской в глазах сглотнула ком в горле Зверева, - давай без угроз.
        В ее сообразительной головушке довольно быстро появились правильные вопросы с не менее правильными ответами.
        Если мое поведение последних двух дней это «работа в команде», то что будет если я напрочь перестану посвящать Звереву в свои дела также как в Омске?
        Там у моей телохранительницы был штат сотрудников, влияние на службы безопасности и полный карт-бланш на любые действия от князя Соколова.
        Здесь же нет и половины вышеперечисленного, а угрозу навсегда потерять силу если со мной что-то случиться никто не отменял.
        Отвечать я не планировал, нарочно выдерживая паузу и с серьезным видом набирая текст на телефоне. Скинул как раз проснувшемуся Алексу координаты своего нового жилища и велел привести сюда Эмилию.
        Вчера так и не удалось потренироваться, а вылет в Прагу уже завтра.
        - Чего ты хочешь? - с огромным трудом выдавила из себя такие простые слова Анна Зверева.
        - Стать сильнейшим одаренным в империи, - удивился я вопросу, - ты же слышала.
        - От меня чего хочешь, - стараясь сохранять доброжелательный тон уточнила Зверева.
        Получалось у нее не очень. Вон и глаз опять задергался, но за старание плюс один балл.
        - Полного подчинения, - легко нашел я ответ.
        - Пф, - закатила глаза Зверева и откинулась назад на кресло, - я подчиняюсь только государю!
        - Тогда его и иди охранять, - пожал я плечами.
        - НЕ МОГУ! - взорвалось терпение Зверевой, и она соскочила на ноги.
        Над головой жалобно запищали противопожарные датчики. Ну вот, теперь и кресла новые заказывать придется.
        Огнеупорные.
        - Правда не можешь? - уточнил я из любопытства.
        - Да! - обреченно гаркнула Зверева и вновь опустилась на опаленное черное кресло, - ты не представляешь, как бы я этого хотела.
        - Представляю, - кивнул я на затухший огонь.
        Раньше подобной неосторожности и сбоев с контролем дара у Зверевой не наблюдалось. Видимо, близость государя влияет на ее силу куда ощутимее чем я предполагал. Даже затрудняюсь сказать хорошо это или плохо.
        - Но это ничего не меняет, - продолжил я мысль, - если хочешь продуктивного сотрудничества, придется перестать видеть во мне ни на что не способного ребенка, которого тебе поручили охранять восемь лет назад.
        - Это я могу, - подозрительно сощурилась Зверева и застегнула остальные пуговицы на рубашке.
        - Не ставить под сомнение мои решения и приказы, - продолжил я список.
        - Это уже сложнее, - скривилась Зверева, но на этот раз без категоричности в голосе и взгляде.
        Прогресс.
        - Забыть все что я тебе сделал за эти восемь лет.
        - Нет, - резко мотнула головой девушка с такой силой, что меня обдуло потоком горячего пара.
        - Попытаться стоило, - выдохнул я, принимая отрицательный ответ и продолжил, - взамен я даю тебе слово дворянина, что не умру.
        - Никогда? - скептически хмыкнула Зверева.
        - В ближайшие лет пятьдесят, - внес я уточнение.
        - Как будто твоя жизнь зависит только от тебя, - проворчала Зверева недовольная условиями.
        - Хорошо, - задумчиво потер я подбородок, - постараюсь избегать ситуаций, где вероятность моей смерти выше пятидесяти процентов.
        - Двадцати, - попробовала поторговаться Зверева.
        - Нет, - категорично заявил я и легким вызовом в голосе добавил, - неужели способностей гвардейца государя не хватит чтобы нивелировать жалких пятьдесят процентов угрозы жизни подопечному?
        - Хватит конечно, - в сердцах оскорбилась Зверева, - если подопечный адекватный можно хоть все сто!
        - Вот поэтому и пятьдесят, - улыбнулся я и деловито протянул руку, - идет?
        - Как ты их высчитаешь? - подозрительно спросила Зверева, интуитивно чувствуя подвох, но не имея возможности определить, где именно этот подвох находится.
        - С помощью «Ока», - абсолютно серьезным тоном заявил я.
        Без доли откровенности мы так и останемся топтаться на месте и если уж кому я и могу доверить эту тайну, то телохранительнице, которая в сохранении моей жизни заинтересована чуть ли не больше, чем я сам.
        - Идет, - после десятисекундной задумчивой паузы осторожно согласилась Зверева и пожала мне руку своей разгоряченной ладонью.
        - Как я понимаю, полет в Прагу не дотягивает до пятидесяти процентов? - задумчиво поправляя ворот рубашки нарушила Зверева недолгую тишину.
        - Верно понимаешь, - подтвердил я, - исходя из известных мне данных, вероятность моей смерти в Праге около двенадцати процентов. Да и то из-за слишком большого наличия неучтенных факторов.
        - Чушь! - тут напряглась Анна Зверева и окинула меня упрекающим во всех смертных грехах взглядом.
        В этом костре огненной ярости в выразительном янтаре ее глаз можно было сгореть заживо.
        - Чистая правда, - примирительно поднял я руки, - слово дворянина. Единственный раз, за последние годы, когда вероятность моего выживания было менее ста процентов это нападение в гостевом доме Кропоткина. Пришлось рискнуть ради резонанса, да и спину ты мне прикрывала.
        - Ты... Ты... Ты... даже не знаю... невероятно... - ошарашенно пыталась уложить факты в голове Зверева, прекрасно осознающая, что аристократ в мире силы не может разбрасываться словом дворянина.
        Как Рюриковичи получают силу от благословения Рюрика, так и остальные аристократические рода черпают силу от предков, которые взращивали родовой дар поколениями.
        Источника эфира моя гипотетическая ложь может и не коснулась бы, так как простое наличие эфирного источника ни о чем не говорит. Им могут обладать и безродные простолюдины, для которых нет никаких ограничений кроме церемониальных клятв.
        Но вот родовой дар доступен только аристократам.
        И этот дар весьма чувствителен к пренебрежению к чести рода, памяти предков или уважению традиций. Когда отец говорил, что некоторые аристократы не успевают освоить свой родовой дар и за всю жизнь, он имел в виду не только пробел в способностях и таланте.
        Но и пробел в поведении.
        Проклятие Рюрика за всю историю Российской империи оставило без дара четыре рода Рюриковичей. Один из которых лишился всего особенно показательно и относительно недавно по местной истории.
        Каких-то тринадцать лет назад.
        Ровно за год до того, как Михаил Елецкий сел на престол, власть силой попытался отнять род Оболенских. На тот момент самый многочисленный и могущественный род в клане Рюриковичей. Тогда Елецких только-только назвали будущими преемниками и Оболенские были с этим выбором в корне несогласны, силой захватив императорскую резиденцию.
        Наказание было суровым.
        Все до единого члены рода Оболенских и всех их побочных ветвей в одну ночь потеряли свой дар.
        Не смотря на то, что в заговоре были замешаны лишь старшие члены рода, проступок был столь дерзок, что проклятие Рюрика накрыло всех Оболенских и в одночасье превратило некогда могучий род клана Рюриковичей в обычных простолюдинов.
        Сохранив лишь свой искалеченный отсутствием дара источник эфира, Оболенские утратили все свое влияние, земли и статус.
        Всех совершеннолетних Оболенских казнили на самом резонансном судебном заседании в истории, оставив в живых только детей, которых расселили по приютам без фамилии, рода и племени.
        Говорят, имперские службы до сих пор пристально следят за их судьбой, готовые покарать за любые намеки на безосновательные попытки отомстить.
        И пусть проклятие Рюрика распространяется только на его потомков, для остальных существовал схожий феномен, носивший название «Проклятие предков».
        Основы взращивания и освоения родового дара везде были едины. Как были едины и проступки, за которые можно было получить наказание в виде ослабления родового дара аристократа или вовсе его лишения.
        К таковым проступкам после кропотливого изучения общемировой практики вынесли четыре, из которых вытекло четыре же строгих правила, которых в той или иной мере старался придерживаться каждый аристократ на планете.
        Первое правило. Заботиться о благополучии рода и никогда не действовать ему во вред.
        Второе правил. Уважать предков, так как они присматривают за тобой и являются источником силы дара.
        Третье правило. Сохранять личную честь. Бесчестный человек = неодаренный человек.
        Четвертое правило. Чтить родовые традиции.
        Доподлинно неизвестно все ли из четырех табуированных в магическом мире правил влияют на дар с одинаковой силой, но то, что определенное влияние имеет каждое из них, доказанный местной наукой факт.
        - Ты чудовище!!! - наконец подобрала слова обескураженная Анна Зверева, сумев в полной мере осмыслить масштаб заявленной силы моего дара.
        Моя телохранительница как никто другой знала как я жил последние пять лет. Поэтому мое заявление о том, что каждое из событий, сводивших ее с ума своей безрассудностью, не имело никакого реального риска для моей жизни, звучало для Зверевой просто диким. Выходящим за рамки ее понимания.
        - Или безумец, поставивший на кон свой дар, - недоверчиво добавила она, - ты ведь понимаешь, что потеря дара равняется потере статуса аристократа? Тебя выгонят из семьи, а потом убьют чтобы не пятнал честь рода. И плевать как сильно тебя любят, это политика и вопрос сохранения всего рода.
        - Я не особо разбираюсь, но за ложь, прикрытую клятвой дворянина полностью дар потерять невозможно, - со знающим видом подметил я, - прецедентов не было.
        - Твоя ложь не просто прикрыта клятвой дворянина, она о твоем собственном даре! - обвинительно выкрикнула Зверева и начала загибать пальцы, - Намеренный вред роду своим ослаблением, оскорбление предков дар взращивавших, бесчестье нарушением слова дворянина и традиций лгать в лицо гвардейцам императора я в роду Соколовых не припомню!!! Все вместе это тянет на нарушение всех табу разом!!!
        - Возможно, хоть и притянуто за уши, - не стал спорить я с заявленным списком, - если бы я действительно соврал.
        - Конечно соврал! Твой... твое... «Око»... не может видеть будущее, а без этого о каких вероятностях ты можешь говорить?!
        - Может моделировать, - поправил я, - при достаточном количестве имеющейся информации с точностью до мельчайшего события.
        - Тогда бы ты был неуязвим! - возразила Зверева.
        - Об этом и речь, - начав уставать от разговора вздохнул я, - представляешь, насколько бесполезны были твои потуги последних пяти лет.
        - Ты чудовище!!! - вновь начала распаляться Зверева готовая разорвать меня голыми руками.
        - Повторяешься, - осуждающе покачал я головой, - но что более важно, - добавил я и резко подошел к часто дышащей от ярости Зверевой вплотную, - сейчас ты мне нужна.
        - З-зачем? - сохраняя достоинство во взгляде оскалилась Зверева, отчаянно борясь с желанием вонзиться огненными руками мне в шею, - ты ведь неуязвим.
        - Не всегда и не полностью, - честно сказал я, - в Праге, например, всего на восемьдесят восемь процентов.
        - Этого мало? - издевательски наклонила голову Зверева и качнулась вперед, уперевшись в меня грудью.
        - С тобой за спиной будут все сто, - невозмутимо добавил я.
        - Врешь, - фыркнула Зверева не отводя взгляда.
        - Честно, - искренним голосом сказал я, - так ты прикроешь мне спину?
        От неожиданного предложения девушка отстранилась на шаг и хмыкнув отвела взгляд, но я успел заметить, как ее выражение лица сменилось из гневного в задумчивое.
        - Заманчиво, Соколов, но Сергей Леонтьевич не давал тебе разрешения на поездку.
        - И прямого запрета я от него не услышал, - резонно заметил я и вспомнил концовку их разговора, - Что отец попросил тебя передать?
        - Правду, - вновь цепко поймав мой взгляд сухо ответила Зверева.
        - Какую?
        - Что император Михаил Елецкий не изгонял род Соколовых из столицы восемь лет назад, - серьезным тоном проговорила Зверева, - он вас спас.