Княжич Соколов. Том 2 Роман Саваровский
        Ловец #02
        ??Первый том:
        
        ??Третий том:
        
        Три сотни лет я был Ловцом Цитадели и отнимал тысячи жизней ради блага миллионов. Лил кровь людей и рубил головы Эфириалов во имя равновесия до тех пор, пока меня не заманили в ловушку на отдаленную планету и не похоронили вместе с миллиардом ее жителей.
        Но я смог выжить и оказался заперт в смертном теле молодого княжича на бесконечно далекой от своего родного Веера планете.
        И, сам того не осознавая, оказался затянут в самый эпицентр дворцовых интриг древнего клана Рюриковичей, который связывает эту отсталую планету с миром Веера куда глубже, чем я мог себе представить.
        Княжич Соколов. Том 2
        Пролог
        - Теперь-то что не так? - в голос возмутился Сергей Соколов.
        Стоило князю закончить разговор по зашифрованной линии с сыном и Анной Зверевой, как в него тут же впился цепкий взгляд Прохора Семеновича.
        С одной стороны, самый обычный взгляд дворецкого на его самом обычном меланхоличном и абсолютно безэмоциональном лице.
        Тысяча прохожих из тысячи не заметили бы этой миллионной доли от одного процента разницы.
        Но князь Соколов знал старика Прохора далеко не первый год и эту разницу увидел.
        Старый дворецкий его осуждал.
        Пусть прикрыто и заметно только самому князю Соколову. Пусть без громких слов навроде: «я же говорил» или «надо было меня слушать».
        Однако такое молчаливое осуждение было для Сергея Соколова тяжелее всего.
        Осуждение, о котором знали только два человека.
        Осуждение, о котором не сможешь поделиться даже своим родным и близким, ведь тогда им придется рассказать несколько десятков государственных тайн, коих у капитана разведки, а по совместительству главы секретной «Расправной палаты» Сергея Леонтьевича Соколова накопилось не мало.
        - Я ничего не говорил, - ровным голосом ответил Прохор Семенович и отпил из крошечной чайной кружки.
        - Тебе и не нужно, - осуждающе покачал головой князь Соколов и подрагивающими руками закурил сигару, - я и так все вижу.
        - Если бы ты видел все, Сережа, то тебе бы не пришлось лицезреть этот взгляд, - констатировал Прохор Семенович с неуловимым для обывателей довольством на лице.
        Но князь Соколов его разумеется уловил и внутренне проклял сам себя за наблюдательность.
        Как бы было проще, не замечай он этих колкостей и микронамеков. Ведь что есть молчаливое осуждение?
        Это живое моргающее, любящее китайский чай и смокинги доказательство твоей ошибки.
        - А ты стал чуть более невыносимым, когда Анна уехала, - выпуская успокаивающий дым подметил князь Соколов, - переживаешь за дочь?
        С этими словами аляповатая фарфоровая кружечка с кривым тусклым сердечком замерла в воздухе вместе с дрогнувшей рукой Прохора Семеновича.
        - Не больше, чем ты за своего сына, - позволил себе открытую осуждающую эмоцию дворецкий, - что планируешь делать дальше?
        - Будто у меня есть выбор, - опускаясь на свое рабочее место сурово произнес князь Соколов, - введу Артема в курс дел «Дамоклова меча».
        - Я должен заметить, Сережа, по-дружески, - располагающим осторожным тоном сказал Прохор Семенович, - впервые на моей памяти, твои безупречные расчеты дали сбой и их виновник, который портит тебе все планы не только продолжает дышать, но и абсолютно тебе неподконтролен.
        - Хочешь, чтобы я убил собственного сына? - со стальными нотами неприкрытой ярости, медленно поднял свой «кровожадный» взгляд князь Соколов.
        От такой дикой концентрации угрозы даже опытному гвардейцу стало не по себе, и он инстинктивно отставил кружку в сторону, чтобы освободить обе руки.
        Одной чтобы защититься от возможного выпада зверя, сидящего перед ним, явно не хватит.
        - Ни в коем разе, - поспешил внести ясность Прохор Семенович, - лишь обращаю твое внимание на то, что ты, Сережа, не контролируешь собственного сына.
        - Как и ты свою дочь, - оскалился князь Соколов, а стены затрещали от напряжения, висящего в воздухе.
        Прохор Семенович лучше других знал, что в таком состоянии у Сергея Соколова практически отключается отдел мозга, отвечающий за рациональность и главенство берут инстинкты.
        А оттого подбирал формулировки и тональность весьма осторожно, хоть ему и хотелось ответить на агрессию князя столь же жестко.
        Ведь Сергей Соколов пусть и инстинктивно, но влезал в единственную тему, способную расшатать безукоризненную волю и выдержку старого гвардейца.
        - Это не одно и то же, - максимально спокойно проговорил Прохор Семенович, - Анна непризнанный ребенок, у которого есть своя семья. И, позволю напомнить, ты давал слово никому не говорить о нашем с ней родстве.
        - Я никому и не говорил, Прохор, - с трудом усмирив неожиданно для самого себя вылезшего зверя, выдохнул князь Соколов и извинительно кивнул головой, - в общем… с Артемом не так просто, как кажется на первый взгляд.
        - Сложнее управления отрядом «Дамокла» и «Расправной палатой»? - поднял бровь Прохор Семенович, молчаливо принимая молчаливые извинения.
        - Сложнее, - скорбным голосом признался князь Соколов, - родительство это сущий кошмар, Прохор. Где-то даже хорошо, что ты можешь себе позволить присматривать за Анной со стороны.
        - Не все вещи в этом мире нам подвластны, - меланхолично произнес Прохор Семенович с неуловимой даже для Сергея Соколова ноткой грусти, - как ты будешь вводить Артема в курс дел отсюда? Риск слишком велик. Что если «он» заметит?
        - Не заметит, - уверенно заявил князь Соколов, - я сделаю это на месте, через Феликса.
        - Феликсу это очень не понравится, - вернувшись к недопитому чаю констатировал Прохор Семенович.
        - У него нет выбора, - безапелляционно заявил князь Соколов и окинул Прохора вернувшимся властным и уверенным взглядом, - подготовь сеанс связи к полуночи и оповести остальных. Феликсом я займусь сам.
        Глава 1
        - Вот значит как, - лишь слегка задумался я, - спас.
        - Ты не удивлен, - закатив глаза устало констатировала Зверева и бессильно упала обратно на подпаленное кресло.
        - Не особо удивлен, - не стал отрицать я, - разведка у меня в крови, а «Око» тем эффективнее, чем большей информацией я обладаю, - спокойно пояснил я, проследовав в кухонную зону гостиной.
        - Этого ты не мог знать, - твердо заявила Зверева, скорее пытаясь убедить себя, чем меня.
        - Предполагал, - вздохнул я, наливая себе стакан воды, чтобы залить противную сухость во рту, - изгнанникам не оставляют доступ к секретным разработкам и не назначают гвардейцев в телохранители. Кирилл ведь тоже гвардеец? - задал я вопрос, на который и так знал ответ.
        Третий и последний личный телохранитель рода Соколовых отвечал за безопасность матушки и сестер и находился с ними в Тобольске.
        - Можешь не отвечать, - не стал настаивать я, - это - слишком очевидно. Как и про Прохора Семеновича.
        - Давно догадался?
        - Достоверно убедился этой ночью, - залпом осушив стакан воды ответил я, - когда нынешние гвардейцы Елецкой начали меня окружать.
        - Ты их заметил? - искренне удивилась Зверева и чуть качнулась вперед.
        - Почувствовал, - не стал врать я, - их ведь Прохор обучал?
        - Этот старый садист много кого обучал, - болезненно хмыкнула Зверева, злобно скрестив руки.
        - А тебя он значит не особо жаловал, - улыбнулся я, представив как дисциплинированный и вечно спокойный как удав Прохор Семенович обучает импульсивную и несдержанную Звереву.
        Чтобы увидеть это лично я бы даже заплатил.
        - К делу это отношения не имеет, - холодно отмахнулась Зверева, - теперь ты понимаешь, почему тебе нельзя в Прагу?
        - А должен? - вскинул я бровь.
        На мой взгляд расклад не изменился ни на долю процента, но Зверева, как и мой отец, впрочем, были иного мнения.
        - Конечно! - с жаром выпалила Зверева, - Восемь лет назад у государя не было достаточных связей, чтобы защитить род Соколовых в столице, но сейчас, все изменилось, раз ты еще жив. Но это только в столице! За ее пределами защита не гарантирована! Наверное.
        - Наверное? - ухватился я за последнее слово, которое являлось апогеем общей сквозящей неуверенности Анны в том, что она говорит.
        Хотя, речь скорее о неосведомленности.
        - В отличие от некоторых, я не умею заглядывать в будущее, - обиженно оскалилась Зверева с нотками злости, только подтверждая мою теорию что она знает куда меньше, чем хочет показать.
        Обтекаемыми общими фразами меня убедить не получится и отец должен был это знать. Что же он задумал?
        - А заглянуть в прошлое или настоящее не судьба? - из вежливости поддержал я разговор, - гвардеец ты или кто? Спроси своего государя.
        - Я же сказала, что не могу!!!
        - Почему?
        - Потому что по документам я не гвардеец, а никто! Пустое место! Видишь ли, Артем, не все гвардейцы являются телохранителями государя. По сути своей, гвардейцы это избранные простолюдины, с которыми государь делится своей силой в обмен на исполнение его задания. Охрана, устранение, похищение, спасение… мы его руки. И есть руки видимые, а есть те, знать о которых никто не должен.
        - И я твое задание? - уловил я суть из внезапно искреннего потока информации.
        Явно проникшись моей тайной, Зверева приоткрылась в ответ, и эта черта, которую я в ней никогда раньше не замечал, мне определенно импонировала.
        - Да, - обреченно выдохнула Зверева, - первое задание.
        - Сочувствую, - искренне отозвался я.
        - Спасибо.
        - А тебе разве можно об этом рассказывать?
        - Тебе знать можно, - выдохнула девушка и равнодушно добавила, - а вот тебя казнят если растреплешь кому.
        - Обожаю лишние секреты, - саркастично улыбнулся я, но за откровенность был искренне благодарен, - то есть штатные гвардейцы о вас не знают?
        - Разумеется, нет, - дернула рукой Зверева, - Никто не знает настоящую силу и численность гвардейцев государя, а оттого они и являются столь эффективным защитным инструментом правящей фамилии. Ведь подчиняются гвардейцы только действующему государю. Прохор был внутренним инструктором до назначения телохранителем Сергея Леонтьевича. Его лицо и статус общественности не известны. Я с Кириллом тренировалась в особом отделе и восемь лет назад мы были, по сути, новобранцами.
        - То есть о том, что государь защищает род Соколовых никто не знает? - вычленил я главный факт и уложил его на полочку к особо ценным данным.
        - Никто посторонний, - охотно подтвердила Зверева.
        - И с ним, получается, ты тоже не знакома? - кивнул я на небольшой монитор охранной системы на стене.
        Следом за моими словами раздался звонок и на экране подсветилось изображение с наружной камеры.
        Угрожающего вида амбал в спортивной белой футболке и шортах стоял по стойке смирно, заложив руки за спину.
        Остроконечные черты и взгляд уставшей бешеной собаки выдавали в нем гвардейца. Одного из десяти наказанных бедолаг, которые до этого предпочитали незримо плестись позади, а не нагло звонить в дверь.
        - Не знакома, - нахмурившись ответила Зверева, - кто это?
        - Один из горе-телохранителей Елецкой, - махнул я рукой, - впусти.
        - Зачем? - тут же напряглась Зверева, почуяв подвох.
        Похвальная интуиция, между прочим.
        - Можно, конечно, не впускать, - безразлично сказал я, - но, боюсь, если эта единственная попытка выйти на разговор сорвется, они перейдут к крайним мерам и сдержать обещание не сокращать царскую армию станет проблематично.
        - Что ты им сделал? - разозлившись словно ее младших братьев обидели прорычала Зверева.
        - Сколько времени? - задумавшись спросил я.
        - Пол двенадцатого, - подозрительно отозвалась Зверева.
        - Тогда сегодня еще ничего, - расслабленно выдохнул я.
        Вот если бы уже наступил полдень…
        - Соколов!
        - Что? - возмутился я произношению моей фамилии столь явно осуждающей тональностью, - Ну не люблю я когда за мной следят!
        - Ох, милостивый государь, дай мне терпенья, - зачем-то перекрестилась Зверева и медленно пошла к терминалу, потирая виски.
        Щелкнули защитные механизмы, отворяя калитку. Временно ослабил свою хватку защитный эфир стационарных щитов, пропуская внутрь себя двухметровое тело, которое удивительно грациозно для своих габаритов вошло внутрь дома.
        За спиной здоровяка раздался хлопок, восстанавливая временные бреши и вновь отрезая мини-особняк от окружающего мира.
        - Артемий Сергеевич Соколов, - поднялся я поприветствовать гостя и протянул ему руку.
        - Феликс, - ответил крепким рукопожатием здоровяк, тщательно скрывая внутреннюю ненависть.
        Получалось у него это еще хуже, чем у Зверевой. Где-то в гвардейских курсах явно пробел в обучении. Не может же быть дело во мне.
        - Очень приятно, Феликс, - радушно улыбнулся я, - можете присесть в обгорелое кресло или на пол. Большим, увы, пока не располагаем. На коробки садиться не советую, там может быть что-то хрупкое или взрывоопасное, - покосился я на Звереву.
        - Постою, - лаконично ответил здоровяк и оперся на стену.
        - Это моя секретарша Анна, - повел я рукой в сторону девушки, занявшей отдаленную безопасную позицию в кухонной зоне, - она может предложить вам воды. К сожалению, предложить нам больше нечего. Вот если бы вы предупредили о своем визите…
        К моему удивлению, Зверева смогла смолчать, явно впечатлившись агрессивной аурой, которую буквально источал Феликс.
        Улыбается еще стоит, чертовка, и ладони потирает.
        - Бросьте это показное аристократическое фуфло, Артемий Сергеевич, - поиграл желваками Феликс, - я с вами не разговоры разговаривать пришел.
        - Любопытно, а зачем тогда? - выветрив все нотки добродушия из голоса поинтересовался я.
        - Кое-что проверить, - сплюнул здоровяк и его и так не маленькие мышцы заметно разбухли изнутри.
        Водник с техниками внутреннего усиления. Не самый приятный оппонент в узком пространстве.
        - Может, на полигон? - кивнул я себе за спину, опасаясь за целостность только-только приобретенного дома.
        Вещи в этих коробках матушка лично собирала. К тому же мне сегодня тут еще спать, а слуги даже если успеют приехать сегодня, навряд ли смогут отстроить новый дом. Несущие стены тут, конечно, крепкие, но ненависть Феликса ко мне явно была еще крепче.
        Вместо ответа в меня полетел столб воды, чтобы увернуться от которого мне пришлось задействовать ресурсы тела до предела.
        Порванные связки были малой платой за то, чтобы избежать контакта с водяным столбом смерти с обледенелыми острыми краями, раздробившим в труху четыре коробки с вещами и диван, оказавшийся на пути.
        Воздушные потоки привычно потянулись к шее врага, но, недовольно цокнув языком на выданное обещание, я направил их ниже и атаковал колени здоровяка.
        Хруст костей я услышал уже выбегая на удивительно просторный задний двор, укрытый от чужих глаз матовой крышей и сетчатыми противоударными стенами. По периметру полигона красовалась индивидуально настроенная под нужды бывшего владельца каменно-песочная полоса с препятствиями и несколько выстроенных в ряд тренировочных секций.
        Дом я обезопасил и идти дальше я смысла не видел, а потому развернулся встречать лицом Феликса.
        Здоровяк удивительно бодро двигался со сломанным правым коленом и поприветствовал меня двумя остроконечными водными хлыстами, вылетевшими из разлетевшихся вдребезги окон моего свежеарендованного дома.
        - Никакого уважения к царской собственности, - покачал я головой, пропуская первый водно-ледяной хлыст мимо себя.
        Второй же после этого резко сменил траекторию и вместе с первым хлыстом рассыпался на миллионы водных брызг, одномоментно взявших меня в кольцо со всех сторон.
        Вот именно поэтому я убиваю врага при первой же возможности. Шансов уйти от такой атаки у меня никаких не было, а вот убить водника в момент подготовки техники я мог без проблем.
        - Ты не достоин! - злорадно выплюнул Феликс и сомкнул растопыренные пальцы в кулак, отдавая приказ заострившимся магическим льдом каплям атаковать.
        Незримый тумблер в голове щелкнул, стоило мозгу осознать, что тело находится в смертельной опасности.
        Возникший торнадо из уплотненного эфиром воздуха играючи разметал ледяные осколки и высвободившийся ураганный ветер смертоносным шквалом обрушился на здоровяка.
        С диким свистом стихия прошла насквозь Феликса и исчезла в небытие также быстро, как и появилась, оставив практически невредимого здоровяка хлопать округленными от ужаса глазами.
        Объяснять опытному гвардейцу что именно произошло не требовалось.
        Феликс прекрасно понимал, что заставить смертоносную технику пройти сквозь живой объект без повреждений в тысячу раз тяжелее чем позволить технике сделать то, для чего она была создана. А то, что налетевший на него ураган был создан, чтобы разрывать плоть на атомы, гвардеец ощутил вполне отчетливо.
        - Не иллюзия, - констатировал Феликс, протирая пальцем кровь на рассеченной щеке.
        - Не иллюзия, - подтвердил я, - Как и сумма причиненного вами ущерба имуществу рода Соколовых, - кивнул я на осколки разбитого стекла и виднеющийся отсюда полуразрушенный первый этаж.
        С той самой минуты как дом перешел в мое пользование, я всецело нес материальную ответственность за его состояние. А стоимость у мини-особняка, учитывая его расположение и используемые эфироустойчивые материалы явно не из дешевых.
        Хотя, насчет эфироустойчивости можно поспорить. Водно-ледяные атаки гвардейца выдержали только стены.
        Окна, мебель и отделка под замену полностью.
        - Все будет возмещено в тройном объеме, - тут же пообещал здоровяк, смиренно кивнув, - в знак причиненных неудобств.
        - Хватит оплаты стоимости ущерба и ремонта. В излишних же деньгах у меня нет нужды, Феликс… как вас по отчеству?
        - Просто Феликс, Артемий Сергеевич, - отозвался здоровяк слегка нахмурившись.
        - Тогда и я для вас просто Артем, - разрешил я, - так вот, Феликс, я предпочитаю брать долги информацией или временем, что предпочитаете?
        - Полагаю, я сполна расплачусь с вами информацией, Артемий… Артем, - слегка запнувшись ответил Феликс неожиданно посвежевшим лицом.
        - Это должно быть что-то очень весомое, Феликс, - недоверчиво покачал я головой на излишний энтузиазм здоровяка.
        В мире Веера в списке моих действующих должников осталось шестизначное число, ведь ценность информации прямо пропорциональна ее уникальности. А удивить меня весьма непросто, даже на этой планете с огромным количеством неизвестных вокруг.
        - Сегодня в полночь ваш отец созывает «Дамокл», специализированный отряд «Расправной палаты», - выдал Феликс фразу, от которой мое дыхание на миг сбилось.
        Что с головой выдавало мое удивление, хоть мне и удалось удержать невозмутимую маску на лице.
        - Так себе из вас хранитель секретной информации, Феликс, - осуждающе покачал я головой.
        - Для вас она уже не секретная, Артем, - проигнорировал мой упрек здоровяк, - Сергей Леонтьевич лично распорядился ввести вас в курс дела, как нового члена отряда.
        - Тогда, смею заметить, Феликс, раз вы выполняете приказ отца, эта информация не может являться платой, - сочувственно подметил я.
        - Не может, - согласился здоровяк и хитро сощурился, - но вы же не думаете, Артем, что на этом моя осведомленность заканчивается. Довольно многое позволено знать членам отряда «Дамокл» и без получения прямого приказа выдавать это новобранцу не имеет смысла.
        - И насколько многое вам известно, Феликс? - заинтересовался я.
        - Вам и жизни не хватит чтобы расплатиться и за половину, - ухмыльнулся здоровяк.
        - Уверен, мы сработаемся, - улыбаясь хлопнул я Феликса по плечу и пошел открывать дверь.
        Заказанную мной еду как раз доставили, а встречать полдень на голодный желудок с наполовину опустошенным источником плохая примета.
        Глава 2
        Сильный порывистый ветер гнал крошечные облака по ночному небосводу и беспощадно обдувал смельчака, посмевшего взобраться на крышу «Нева-Центра имени Петра I». Одного из десятка небоскребов, раскинувшихся в северной части столицы на берегу финского залива.
        Малооблачная погода открывала потрясающий вид на звездное небо и бескрайнюю водную гладь, игриво мерцающую в ярком свете луны.
        Звуки мегаполиса, обычно насыщенные и разнообразные, на этой высоте дрожали и гасли во власти стихии ветра и ночной тишины. Лишь ярко желтые нити освещенных дорог и мириады огней ночного города напоминали о том, что ты все еще находился внутри густонаселенной столицы Российской империи.
        До обещанной полночной встречи оставалось еще тридцать минут, но я уже был на месте, сидя на самом краю и с нескрываемым наслаждением болтая ногами.
        Давно забытое ощущение легкости и свободы опьяняли и заставляли душу трепетать.
        - Крепко же ты дрыхнешь, приятель, - укоризненно выдохнул я в сторону своего по-прежнему не отвечающего на мой зов Эфириала, который любил свободу и полет куда больше, чем я.
        Резонанса для пробуждения оказалось недостаточно. Или же все дело в том, что я его еще недостаточно контролирую?
        Сложно сказать наверняка.
        Одно оставалось очевидным. Я должен стать еще сильнее. И практически завершившееся второе сентября меня не сильно к этому приблизило.
        После безусловно занимательного знакомства с Феликсом и позднего завтрака, я весь день провел на заднем дворе моего нового личного полигона.
        Пробуя различные способы и методы, я старался нащупать пределы своих нынешних возможностей, но сколько бы ни пытался, не смог воссоздать и десятой части той мощи, которой я одолел Феликса.
        Я, конечно, не ожидал что все пройдет легко и гладко, но расстраиваться полному отсутствию прогресса за сутки безвылазных тренировок я никак не мог.
        К тому же прогресс с моей новообразованной боевой тройкой тоже не особо впечатлял. Эмилия и Алекс присоединились к моей тренировке около трех часов дня и добросовестно старались исполнять мои указания, но хватило их ненадолго.
        Эмилия потеряла сознание от полного истощения уже через час, и я положил девушку восстанавливаться в свою уцелевшую комнату на втором этаже. Единственным достижением Эмилии было то, что она смогла «увидеть» Алекса, правда цену заплатила довольно высокую.
        Девушка беспробудно спит до сих пор.
        Алекс же продержался вдвое дольше и до обморочного истощения доводить себя не стал, улизнув при первой же возможности со словами что «влом пахать, когда его подруга отлынивает и спит» и «вообще на сегодня достаточно».
        Без особенного прогресса, разумеется.
        Паренек, конечно, дал обещание вернуться, как только Эмилия проснется и перестанет халявить, но этого не случилось до сих пор, и я был не в претензии.
        Анна Зверева наблюдала за нашей тренировкой в разбитое окно из дома и выглядела мрачнее смерти.
        То ли от того, что наша продуктивность и взаимодействие как боевой тройки была околонулевой, а завтра нам в уже воевать, то ли от того, что пересилила, наконец, маскировку Алекса и смогла его увидеть.
        Судя по тому, что всю дорогу по пути сюда Анна Зверева провела в молчаливой полудреме и без каких-либо возражений согласилась подождать в машине, скорее второе.
        К небоскребу нас привез мой Омский водитель Витя, без раздумий согласившийся на оплачиваемую по тройному тарифу командировку и прибыл сюда спецрейсом вместе с моим личным автомобилем и еще четверкой отобранных мной лично слуг.
        Обладая жильем и прилагающимся к ним гарантиям безопасности, обеспеченных словом чести Стародубского, я мог не переживать за жизнь своих подданных.
        По крайней мере пока они остаются в стенах царского лицея или подле меня.
        Намеренный вред моим слугам будет приравниваться к нападению на самого Стародубского, со всеми вытекающими последствиями. А скрыть нападение, учитывая недавный финт отца с демонстрацией силы дара Соколовых, будет крайне тяжело.
        К тому же, среди десятка моих горячо любимых наказанных государем горе-гвардейцев, Феликс оказался самым главным и оттого за моим домом теперь дежурят не вопреки моему желанию, а потому что я распорядился.
        Причем согласились они и без содействия Феликса.
        Оказалось, двое из гвардейцев действительно слышали мой разговор с Холмским, и их личная неприязнь ко мне отошла на второй план, выпустив вперед желание покарать ублюдка, посмевшего напасть на Елизавету Елецкую и ставшего первопричиной всех их бед.
        Определенным умом ребята все же обладали, понимая, что слова изгнанников не будут иметь особого веса против патриарха одного из родов Рюриковичей и главы лицейской службы безопасности.
        Им нужны были доказательства, достать которые без меня у горе-гвардейцев шансов никаких не было. К тому же их маниакальное преследование моей персоны уже заметили все вокруг, и, если гвардейцы бы вдруг резко перестали это делать, это бы вызвало вопросы.
        Именно поэтому устроить встречу с Феликсом на нейтральной территории крыши Нева-центра было так легко. Он просто за мной проследил, как делал это последние двое суток. Даже шифровать пути подъезда и скрывать от посторонних глаз факт нахождения в одном здании не было необходимости.
        Вполне достаточно было обеспечить конфиденциальность разговора на самой крыше, что с бушующими тут миллиардами частиц ветра было проще простого.
        - Вы рано, Артемий Сергеевич, - донесся громкий голос позади.
        - Артем, - машинально поправил я и, не поворачивая головы, добавил, - просто я люблю высоту. С прилета в столицу мечтал посетить это место, не ожидал, что случай выдастся так скоро. Вы присаживайтесь, не стесняйтесь.
        И без зрительного контакта я ощутил, насколько неохотно Феликс перелез через ограждение и с какой опаской опустился на довольно узкий для его комплекции выступ.
        - Не обязательно же сидеть прямо тут, - сглотнув ком в горле от вида проплывающего под самыми ногами облака проговорил Феликс и вжался в бетон всем телом.
        - Обязательно, - безапелляционно заявил я, не имея ни малейшего желания уходить, - потоки ветра тут на окраине ощущаются куда лучше.
        Не говоря уж о игриво пульсирующем в груди восторженном чувстве полета, накатывающем волнами вместе с каждым порывом ветра, стремящимся сбросить меня вниз.
        - Уверен, Артем, лишняя пара метров вам никак не помешает… - изо всех сил стараясь не смотреть вниз проговорил Феликс.
        - Вы ведь сами выбрали это место, - возмутился я и перевел недовольной взгляд со сверкающего ночными огнями горизонта на ссутулившегося амбала в тканевом черном пиджаке поверх белой футболки.
        На лацкане его пиджака красовался небольшой значок департамента природных ресурсов и экологии Российской империи.
        - Крышу, а не… а не «это», - нервно взмахнул Феликс рукой и, на миг потеряв равновесие, едва не соскользнул вниз под очередным порывом ветра.
        Секундой спустя, довольно шустрый для своих габаритов Феликс уже стоял в метре позади, мертвой хваткой вцепившись в ограждение и прожигал мою спину взглядом полным ненависти и постепенно угасающего страха.
        И зачем тогда было назначать встречу здесь, если боишься высоты? Странный какой.
        - Это не я, - на всякий случай обозначил я свою полную непричастность к порыву ветра, едва не сбросившему сто двадцати килограммовую груду мышц со второго по высоте небоскреба столицы.
        - Знаю, - раздался осуждающий рык позади, - тут всегда так. И именно поэтому адекватные люди придумали ограждения.
        - Ладно, Феликс, - вздохнул я и поднялся на ноги, - если вам так спокойнее, можете стоять там.
        - Конечно спокойнее, как и любому здравомыслящему человеку, - убежденно выпалил Феликс и слегка расслабился.
        - Славно, - пожал я плечами, начав вальяжно расхаживать по самой кромке уступа, мерно покачиваясь на ветру, словно парус.
        Сколько же силы было в бушующей вокруг стихии. Я чувствовал ее каждой клеточкой своего тела и навряд ли бы мне хватило нынешних запасов эфира чтобы укротить ее всю. Оттого ощущение завораживало еще больше.
        - Так что такого вы не могли рассказать в полностью защищенном от прослушки доме, но сможете здесь? - продолжил я, окинув гвардейца вопросительным взглядом.
        - Все то, что пообещал Сергею Леонтьевичу, - ощущая твердую опору под ногами уверенным голосом сказал Феликс, - введу вас в общий курс дел отряда.
        - И вы не могли этого сделать в моем доме?
        - Царский лицей самое худшее место, которое только можно придумать для обсуждения этой темы.
        - Вы не доверяете моим способностям?
        - Со всем уважением, Артем, у членов отряда существует определенный протокол, который, к слову, и вам придется неукоснительно соблюдать.
        - Допустим. Чем это место лучше помимо отдаленности от рассадника Рюриковичей?
        - Ветром, - неожиданно заявил Феликс, которого этот самый ветер едва не отправил на тот свет.
        Подозрительно сощурившись, я потянулся эфиром к бушующим вокруг частицам воздуха и… не смог взять их под контроль.
        - Его структура только на первый взгляд кажется обычной, - заметив мое озадаченное выражение лица горделиво произнес Феликс.
        Не сумев сходу установить причину столь досадной оплошности, я всмотрелся глубже и уловил едва заметные эфирные… частицы? Нет. Они были так малы, что не являлись частицами вовсе!
        Простая эфирная пыль не способная обуздать стихию или как-либо ощутимо на нее повлиять. Однако просто своим нахождением внутри бушующих вокруг потоков ветра, эта пыль не позволяла никому другому управлять частицами.
        Местные бы назвали это «собака на сене».
        - В «Дамокле» есть ветряк, - констатировал я единственный разумный вывод.
        - Один из сильнейших контрразведчиков мире, - подтвердил Феликс, - вместе с еще двумя членами отряда они способны обеспечить полностью не отслеживаемую коммуникацию.
        - Они прибудут сюда? - заинтересовался я незнакомым мне одаренным ветра, способным «закрывать» стихию даже от меня.
        В бою этот навык мало полезен, ведь работает исключительно на одаренных ветра ниже пятого ранга не способных самостоятельно создавать частицы своего атрибута, но механика техники оказалась довольно занятной. Никогда не встречал намеренного распыления и ослабления собственного эфира.
        Все существа Веера обычно действуют строго наоборот. Ловцы в том числе.
        - Нет необходимости в личном присутствии во время сеанса связи, - покачал головой Феликс, - просто находясь здесь, мы услышим тех, кого должны, а те, кто должен, услышат нас.
        А видеонаблюдение обеспечит отец.
        - Удобно, - кивнул я своим мыслям, - остальные нас слышат уже сейчас?
        - Нет, сеанс связи начнется ровно в полночь, но мы с вами можем говорить свободно уже сейчас.
        - Тогда чего мы ждем? - показательно похлопал я по часам, отсчитывающим последние пятнадцать минут до конца второго сентября.
        - Я бы уже закончил, если бы не ваша тяга к… - замялся на миг Феликс, с опаской глянув в пропасть за моей спиной.
        - К свободе, - помог я гвардейцу найти слово.
        - Я хотел сказать к смерти, но пусть будет так, - кивнул здоровяк, - меня зовут Феликс, и, как я и говорил ранее, Артем, я являюсь одним из членов отряда «Дамокл», действующему под юрисдикцией тайной «Расправной палаты», которая была создана девяносто семь лет назад и подчиняется исключительно государю. Ни великокняжеский, ни императорский верховный советы не имеют власти над «Расправной палатой» и сам факт ее существования секрет принадлежащий исключительно государю.
        - Как личности всех гвардейцев? - быстро провел я аналогию.
        - Верно, - охотно кивнул Феликс, - только в отличие от императорской гвардии, члены «Расправной палаты» не используют силу государя и действуют автономно. Я исключение и обеспечиваю взаимодействие между двумя службами государя, если в этом возникает необходимость.
        - Хорошо, - задумчиво потирая подбородок, вздохнул я, - и в чем задача вашего отряда?
        - Нашего отряда, Артем, нашего, - с неким довольством поправил меня Феликс с хитрой улыбкой на лице, - знакомо ли вам выражение «Дамоклов меч»?
        - В общих чертах, - ответил я.
        - Ну вот, наш отряд это живое воплощение «Дамоклова меча», только висит он не над государем, а над всем кланом Рюриковичей целиком, во благо процветания, благополучия и сохранения светлого будущего всей Российской империи.
        Когда до меня дошел истинный смысл его слов тело передернуло и холодок пробежал по спине, резко сменившись волной накатившего предвкушения.
        Некое объединение сильных одаренных которое действует практически автономно, хоть номинально и подчиняется государю, и главной задачей которых является мочить любых Рюриковичей, угрожающих благополучию империи.
        Определяется эта потенциальная угроза волей государя или каким-либо иным способом, даже не столь важно.
        Важен сам факт.
        - Кто возглавляет «Расправную палату»? - задал я вопрос, один из вариантов ответа на который, удивительным образом точно объяснял все дерьмо происходящее с родом Соколовых последние восемь лет.
        - Сергей Леонтьевич Соколов, князь Омский и действующий капитан имперской разведки, - выдал заготовленный ответ Феликс, от души наслаждаясь моим выражением лица.
        Только сейчас я полностью смог осознать весь масштаб заявленной отцом смертельной «игры», из которой нет выхода.
        Глава 3
        Резкий и удивительно холодный порыв ветра заставил поежится и тряхнуть головой, отгоняя накатившую вдруг тоску.
        Доверие.
        Одно простое слово, семь букв, но его важность сложно переоценить.
        В жестоком мире Веера, где человечество и эфириалы тысячелетия сражаются в бесконечной войне, я стал особенно ценить это короткое слово из семи букв.
        Этому конфликту, в котором стороны устроит только полное уничтожение врага нет конца.
        Так вышло, что человеческая душа стремится к бессмертию и ни за какие сокровища мира от него не откажется. Первые маги Веера, появившиеся несколько десятков тысяч лет назад, открыли миру силу элемента и первыми научились поглощать эфир.
        Добавив к человеческому разуму и жизненной силе силу элементов и приправив это неумной жаждой могущества, первые маги разом обрели власть и влияние. Своим примером они открыли тропу, которая привела некогда мирные и спокойные планеты Веера в пучины войн и хаоса.
        Поглощение элементов стало обычным явлением. Каждый человек желал могущества и не считался ни с природой, ни с экологией, ни с чем-либо еще. Это вызвало нарушение эфирного баланса и спровоцировало эволюцию элементов.
        Так появились простейшие элементали. Пучки эфирной энергии, способные мыслить и действовать на уровне интеллекта животных. Сама природа дала людям отпор, стремясь вернуть энергетический баланс к равновесию.
        Остановило ли это жаждущее силы человечество?
        Нет.
        Эфир, добываемый из управления и поглощения элементалей, стал куда более сильным чем раньше. Помимо даруемого личного могущества и властью над природой, эфир стал способен продлевать людям жизнь, исцелять болезни, разрушать целые города.
        Охота на элементалей обрела новый виток и стала повсеместной.
        Однако, из-за этого и связь элементалей с людьми стала куда более плотной чем раньше, а случаи, когда во время симбиоза элементаль поглощал человека, а не наоборот, стали весьма частым явлением.
        Это вызвало новый скачок эволюции элементалей. Так на свет появились первые эфириалы, и охота превратилась в войну.
        Ровно также, как люди поглощали элементалей ради эфира, эфириалы стали поглощать людей, ради их жизненной энергии - живы. Жива укрепляла их разум и открывала новые возможности управления собственным эфиром.
        В итоге война быстро дошла до точки невозврата, где человечество уже не могло отказаться от эфира, помимо прочего, ставшего главным источником энергии всего Веера, без которого люди на разоренных экологическими катастрофами планетах просто вымрут.
        А эфириалы, эволюционировав из бессознательных кусков энергии в не стареющих бессмертных существ, вместе с живой унаследовали от людей неумную жажду к власти и могуществу.
        Результатом этой вечной войны стало появление Цитадели равновесия и ее служителей. Главной целью Цитадели было поддержание равновесия, главном врагом которого стали именно эфириалы.
        Будучи бессмертными, эти существа веками бесконтрольно поглощали Живу, взрастив свою мощь до масштабов, начавших грозить уничтожению всего Веера. Неуловимые, дикие существа с одной лишь жаждой поглощения и отмщения разрушали города и целые планеты.
        Так появились Ловцы. Выведенные в Цитадели бессмертные гибриды из души человека, объединенной с душой эфириала и связанных с Цитаделью.
        По своей сути, Ловцы, как и любой другой служитель Цитадели, одиночки. Одиночки, для которых испытывать человеческие чувства было слабостью. Одиночки, у которых слово «доверие» в принципе отсутствовало в лексиконе.
        Потому что верить нельзя никому. Надеяться нужно только на себя самого. Даже эфириала, что сидит внутри, Ловец обязан подчинять и контролировать, а не выстраивать с ним доверительные отношения.
        Как же тогда так вышло, что за какие-то пять лет на этой планете я научился доверять? Слабость-ли это на самом деле? Неизбежный побочный эффект того, что я заперт в смертном теле? Или таков настоящий я?
        Пожалуй, сейчас это не так важно. Когда доверие предают, это одинаково больно, независимо от любых причин его появления.
        Вот и сейчас, в груди ныло так, словно от сердца вырвали кусок.
        Знал ли я что у моего местного отца Сергея Леонтьевича Соколова есть тайны?
        Да, знал.
        Понимал ли я что в глазах этого смертного человека я не трехсотлетний Ловец, а сопливый подросток?
        Конечно.
        Но от этого было не легче.
        Разум Ловца все понимал и не видел проблемы, но человеческое сердце в груди ныло так, словно меня живьем насадили на острый шпиль Цитадели.
        - То есть восемь лет назад Рюриковичи узнали кто возглавляет «Дамокл»? - вернулся я в реальность спустя десять мучительно долгих секунд размышлений.
        Феликс терпеливо ждал, едва опираясь спиной на металлическое ограждение, за которое еще пару минут назад он цеплялся как утопающий за спасательный круг.
        Его остроконечная рожа при этом довольно скалилась, наслаждаясь замешательством на моем лице. Так и хотелось взять этого надменного человечишку за шкирку и швырнуть с небоскреба.
        От такого простого и желанного всем сердцем действия меня останавливала только мелькающая где-то на периферии сознания мысль о том, что это доставит мне тонну проблем.
        Мысль подтверждалась анализом «Ока», которое быстро подсказало мне что вероятность моей смерти в ближайшую неделю увеличится в девятнадцать раз, если Феликс отправится полетать.
        Досадно.
        Но ничего, память у меня хорошая и жить мне еще долго.
        Чего не скажешь о моих врагах.
        - По нашим данным - нет, - отрицательно качнул головой Феликс и убрал оскал с лица, интуитивно ощутив волну исходящей от меня угрозы.
        - Но Соколовых восемь лет назад попытались убить именно Рюриковичи? - ничуть не сомневаясь в своем выводе спросил я.
        Случайности не случайны, а подобных совпадений в мире большой политики не бывает.
        - Верно, - охотно поддакнул Феликс, - причем они не особо скрывались. Соколовы свободный аристократический род, и не является частью клана Рюриковичей, а потому проклятие Рюрика бы убийц никак не наказало.
        - И император позволил открыто охотится на аристократов в столице? - поднял я бровь.
        Память ничего по этим событиям подсказать не могла. В открытых источниках данных никаких не было, а родители предпочитали это никогда не вспоминать, уходя от прямых вопросов.
        - В тот момент император Михаил Елецкий не имел достаточного влияния в столице, совсем недавно переехав с семьей из поместья в Ельце, где до коронации прожил всю жизнь. Даже образование будущий государь получал именно там.
        - И такого как он назначили править? - усомнился я в правдивости слов Феликса.
        - Полагаю, Артем, вы не знакомы с порядком престолонаследия в Российской империи, - с вернувшимися нотками превосходства в голосе укоризненно качнул головой Феликс.
        - Полагаю, с ним никто не знаком, - равнодушно подметил я, припомнив не только полное отсутствие информации по этому поводу, но и недвусмысленные угрозы имперских спецслужб, чтобы пресечь любые попытки хоть что-либо разузнать.
        Есть такие темы, искать информацию на которые строго настрого запрещено и, более того, опасно для жизни.
        Обычно эти темы и являются самыми интересными.
        Однако, мои аналитики даже окольными путями и с немалыми финансовыми затратами не смогли разузнать буквально ничего.
        - Ваш отец знаком, - не удержался от язвительной ремарки Феликс и разом снизил свою вероятность дожить до старости еще на десяток процентов, - вдаваться в подробности у нас с вами времени нет, Артем, поэтому сейчас вам достаточно будет знать, что будущего императора назначает сам Рюрик, который передает свою волю через древний клановый артефакт. Противиться воле великого предка, от которого весь клан черпает силу невозможно. Ровно, как и оспорить его выбор.
        - И тринадцать лет назад, из всех носителей крови Рюриковичей артефакт выбрал именно Михаила Елецкого, - задумчиво произнес я вслух, вновь начав ходить по кромке уступа.
        Так лучше думалось, а подумать было о чем.
        - Именно так, - взмахнул рукой Феликс и поучительным тоном всезнающего эксперта продолжил, - Трон получил молодой парень из Ельца, без особых заслуг, сильного рода за спиной или личных регалий. Такой выбор предка ввел в ярость очень многих Рюриковичей, но реально действовать решились только набравшие в то время небывалую мощь и влияние Оболенские. Будучи с отрывом сильнейшим родом в клане и обладающие двумя десятками куда более достойных кандидатов на трон, Оболенские были уверены, что следующий император будет из их числа. И вот, после неудавшегося захвата трона, громкого суда и череды казней, мелкому роду Елецких без связей и влияния пришлось осваиваться в чуждой им столице, где царил хаос и гремела кровавая междоусобица за освободившиеся места и ресурсы сгинувших Оболенских.
        - И чем им помешали именно Соколовы?
        - В первую очередь родовым даром, - продолжил Феликс, - Видишь ли, Артем, упустив престол, самые влиятельные рода Рюриковичей решили сделать из молодого императора марионетку и взять его под контроль. Для этого Рюриковичи начали оттеснять всех, кто мог им в этом помешать. Свободный род Соколовых попал под раздачу одним из первых, но об этом вам куда лучше расскажет отец, - неожиданно резко закруглил свою речь Феликс и кивнул на стрелку часов, которая уже на четверть перевалила за полночь.
        Не успел я моргнуть, как на меня с головой нахлынуло бесформенное вязкое облако эфира, сквозь которое тонкими потоками продувал ледяной ветер, принесший с собой изрядно деформированный голос князя Соколова.
        - Еще раз здравствуй, сын, - прогудело в ушах свистящим звуком и сознание накрыло отчетливым ощущением чужого присутствия.
        Но на много метров вокруг нас никого не было. По крайней мере «Око» никого не фиксировало.
        - Здравствуй, отец, - спокойно ответил я, совладав с человеческими эмоциями, - или как мне следует тебя теперь называть?
        - Ничего не поменялось, Артем, - убедительно обозначил князь Соколов, хоть и сам не особо верил в свои слова.
        - Как скажешь, - решил я не развивать тему.
        - Ты чем-то недоволен? - не совсем верно интерпретировал мои слова отец, - как я и предупреждал, отныне выхода из этой «игры» нет. Куда бы ты теперь не отправился, Артем, наши враги не дадут тебе жизни нигде.
        - И в Пражском княжестве? - перевел я разговор с неуютно эмоциональной колеи в рабочую.
        - Особенно в Пражском княжестве! - охотно ухватился за нить и твердо заявил отец.
        - Позволишь узнать почему? - вежливо поинтересовался я, тщательно контролируя тональность в голосе.
        - Потому что там опасно, - убежденно отозвался князь Соколов.
        - Опаснее чем в рассаднике Рюриковичей? - полюбопытствовал я.
        Потому что даже если взять все что мне поведали Анна Зверева и амбал Феликс, соединить это с данными от аналитиков и своими собственными, прогнать все это дело через «Око», то все равно получалось что отменять мою поездку в Прагу было иррационально.
        Хотя, стоит признать, от нее я бы уже ни за что не отказался. Чисто из принципа. Мне просто интересно что еще из секретных данных может всплыть от князя Соколова.
        - Опаснее, потому что мои люди не смогут тебя прикрыть, - терпеливым, но жестким голосом пояснил отец.
        - В этом есть необходимость? - искренне удивился я.
        - Устранять угрозы в зародыше куда эффективнее и проще, - с наставительными нотками в голосе заявил князь Соколов, - тебе ли об этом не знать, Артем.
        - Так, - разом посмурнел я, - сколько было покушений?
        - Девять, - не стал скрывать отец и на этот раз удержать эмоции под контролем было тяжелее.
        - Поэтому ты не рассказал мне про «Дамокл» пока я был еще в Омске, - холодно констатировал я свой вывод, - потому что я не член отряда, а приманка.
        - Одно другому не мешает, Артем, - не стал скрывать отец, - у каждого члена отряда своя роль. Феликс связной. Я координатор. Твоя же роль быть на виду и заставлять засевших в тени заговорщиков шевелиться и выходить на свет. А устранением тех, кто шевелится, займутся другие члены «Дамокла».
        - Полагаешь, я не справлюсь, - приготовился оскорбиться я, хоть и понимал, что князь Соколов действует рационально.
        Просто неприятно осознавать, что ты фигура на доске, а не игрок их двигающий. Непривычное ощущение досады и беспомощности растекалось по телу едкой субстанцией, впиваясь в горло и оплетая грудную клетку.
        Скверное ощущение, от которого хотелось поскорее избавиться как от налипшей грязи.
        - Напротив, Артем, - громко возразил князь Соколов, - я уверен, что только ты и справишься с этой ролью. Просто оставайся собой и находись в столице. Два этих факта бесит очень многих, поверь.
        - На комплимент не тянет, - сухо отозвался я.
        - Зря ты так думаешь, - тяжело вздохнул отец, - В общем, Артем. Как я и обещал, ты получил свои ответы и должен оставаться в столице. Сейчас Холмский, как и большинство Рюриковичей, думают, что ты ретранслятор дара Соколовых, который позволяет мне следить за столицей и оттого в ближайшее время покушений на тебя станет еще больше. Никто не любит, когда их подслушивают.
        - Тогда я тем более должен лететь в Прагу, - убедительно и абсолютно серьезно произнес я.
        - Ты вообще меня слушал?! - вновь неверно интерпретировал мои слова и тональность князь Соколов, повысив голос.
        Качество связи бы наладить, все эти посторонние свисты и шелесты сбивают с толку и вводят отца в заблуждение, заставляя принимать мои слова за подростковое упрямство и капризы.
        - Слушал, отец, - невозмутимо сказал я, - и предельно внимательно. Резюмируя, ты хочешь заставить заговорщиков действовать и поймать их на живца, это основная причина зачем я нужен в столице, верно?
        - Да, - осторожно подтвердил князь Соколов.
        - Тогда, отец, ответь мне на вопрос. Раз меня считают ретранслятором, то они не только сильнее хотят меня устранить, но и будут это делать куда более осторожно, опасаясь слежки. Верно? - дипломатично уточнил я.
        В ушах раздался тяжелый вздох отца, небезосновательно полагающего что мой итоговый вывод ему не понравится.
        Все же за эти пять лет князь Соколов достаточно хорошо успел меня узнать.
        Природная наблюдательность, ежемесячные подробнейшие доклады Анны Зверевой и «Невидимый Сокол» - три столпа позволяющие князю Соколову хорошо знать и отчасти даже понимать сына.
        - Главное, что заговорщики будут действовать и, рано или поздно, наверняка совершат ошибку. Все совершают, - убежденно заявил отец.
        Я выждал пять секунд, позволяя князю Соколову выдохнуть напряжение и уменьшая вероятность получить немедленное и категоричное «нет».
        - Зачем ждать, если можно выключить их осторожность моим отъездом в Прагу, - мягко озвучил я свой логический довод и ровным тоном продолжил, - если заговорщики действительно верят, что я ретранслятор, то и действовать в мой отъезд из столицы они начнут куда активнее, будучи уверенными что твой дар до них не дотянется.
        - Ты не поедешь в Прагу, - перешел князь Соколов на открытое давление и подавляющий властный голос как финальный и решающий аргумент в любом споре родителя и ребенка.
        - Почему? - терпеливо уточнил я и ответа ждать пришлось секунд десять.
        Во-первых, потому что на меня давление никогда не работало. Во-вторых, мы в разговоре были не одни. Слухом вполне отчетливо улавливались как минимум пять сторонних звуков дыхания.
        - Потому что в Пражском княжестве я не смогу тебя прикрыть! - нашел свой настоящий последний аргумент князь Соколов и вбросил его максимально уверенным и не терпящим никаких возражений голосом, на фоне которого послышался треск чего-то стеклянного.
        - Я это всецело осознаю, отец, - кивнул я, - твой «Невидимый Сокол» нужен в столице. Разве не в этом суть приманки?
        - Как ты не понимаешь? Без моего прикрытия тебя убьют, Артем! - упрямо возразил князь Соколов.
        В командном голосе отца я отчетливо уловил подавленное желание приказать мне. По всем писанным законам он мог это сделать. Как отец. Как князь. Как куратор «Дамокла». Как глава «Расправной палаты», в конце концов.
        Мог, но не приказывал. И, как минимум, за это, я продолжал уважать этого человека.
        - Если бы ты всерьез в это верил, отец, ты бы не позволил мне войти в игру, - убежденно произнес я и на том конце этой странной полу-телепатической эфирной техники, обеспечивающей наш разговор никто не смог мне возразить.
        Хотел князь Сергей Леонтьевич Соколов или нет, он знал, что я прав и могу постоять за себя и без его надзора. Только вот признать этот факт куда тяжелее, когда в смертельную опасность собственного сына вогнал ты сам. И если со мной в Праге что-то случится, отец до конца жизни себе этого не простит.
        - Мальчишка прав, - неожиданно раздался в мою поддержку глухой посторонний голос, -лишенные времени, дергаться начнут даже самые осторожные. За два дня пацан стал достаточной занозой в их задницах.
        - Согласна, - подтвердили из пустоты мелодичным свистом, за которым едва угадывался басовитый женский голос, - Чтобы не допустить возвращения Артема в столицу, ушлепки пустят в ход все что есть, не оглядываясь на последствия.
        - И мы будем готовы, - звонким эхом отозвался третий голос.
        - Уже готовы, - низким хрипом подтвердил четвертый, - слово за тобой, босс.
        - Зверева дала согласие на поездку, - вклинился я, борясь со стойким ощущением, будто отпрашиваюсь на ночевку к другу, словно подросток у строгого родителя.
        - … один день, Артем, - откашлявшись заявил князь Соколов, - ты понял? Прилет, турнир, отлет!
        - Этого более чем достаточно, - легко согласился я.
        - Феликс полетит с тобой, - тут же прилетело второе условие.
        - Сергей Леонтьевич, я ведь… - подал голос до этого стоящий смирно здоровяк.
        - НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ! - гаркнул отец.
        - Есть, - обреченно отозвался Феликс, понурив плечи.
        - И Артем, - вновь услышал я тяжелый голос князя Соколова.
        - Да, отец?
        - Будь осторожен.
        - Обязательно, - пообещал я и ощущение стороннего присутствия исчезло, оставив в ушах лишь привычные завывания ночного осеннего ветра.
        Глава 4
        Давящая на сознание тишина обволакивала все вокруг.
        Серые бетонные стены с обновленными только вчера моделями эфирных подавителей и щитов. Мощные стальные двери с блокираторами, которые способны выдержать ядерный удар. Выложенный военно-зелеными панелями потолок со светодиодными светильниками, стратегически расставленными для обеспечения оптимальной освещенности.
        Неестественная для субботнего утра тишина захватила и стройный ряд черных мониторов, висящий на стенах, карту мира, голограммой мерцающую над дубовым столом и даже работающие компьютеры не смели привносить в этот молчаливый бункер ни единого постороннего шороха.
        Ничто и никто не должно было мешать Артуру Михайловичу Холмскому, который безвылазно сидел в этом единственном месте, которое считал безопасным. После визита княжича Соколова, от воспоминаний о котором у Артура Холмского случался нервный тик, ресторан перестал быть таковым.
        Казавшаяся абсолютной защита его ресторана-крепости не вселяла более в Артура Холмского чувства безопасности, а оно ему было необходимо.
        Чтобы выплеснуть свою ненависть. Чтобы подумать. Чтобы решить, как именно посмевший бросить ему вызов мальчишка будет умирать.
        Давно патриарх рода Холмских не испытывал такой незамутненной личной ненависти. Разменяв пятый десяток лет, он уж подумал, что давно перерос подобные низменные эмоции.
        Но нет.
        То унизительное чувство беспомощности, с которым Артур Михайлович Холмский провожал восемнадцатилетнего мальчишку он не забудет никогда.
        Ярким маяком будет гореть это воспоминание в памяти Рюриковича напоминая о том, как же легко потерять все то, что непосильным трудом наживали поколения его предков и Артур Михайлович самолично.
        Болезненное и выворачивающее душу наизнанку воспоминание, взять под контроль которое поможет только ликвидация причины его появления. И две бессонные ночи спустя у Артура Холмского было все для этого готово, но умудренное опытом сознание Рюриковича отказывалось верить в успех и не давало заснуть изможденному мозгу.
        Артур Михайлович Холмский должен был убедиться лично, что все кончено. Только тогда, после коротких часов сна он сможет приступить к устранению последствий, которые, словно ураган, после себя оставил Артемий Соколов.
        - Объект взлетел, господин, - доложил нарушивший тишину слуга, за что удостоился тяжелого взгляда мутно-синих глаз, от которого душа уходила в пятки.
        - Хорошо, - холодно ответил Артур Холмский и брезгливо махнул рукой, выпроваживая служку прочь.
        «Ты все сделал, осталось просто подождать» - успокаивал сам себя Холмский, но отчего-то, на душе спокойнее не становилось.
        Хотя до сих пор все работало как часы.
        Будучи главой лицейской безопасности, Артур Михайлович отвечал за безопасную доставку боевых троек в Пражское княжество и его распоряжение по организации отдельного военного борта для каждой тройки не вызвало никаких вопросов или обсуждений.
        Даже наоборот, аристократы горячо приветствовали инициативу, особенно учитывая, что оплачивалась она из бюджета царского лицея.
        Досадно, конечно, что чрезмерно осторожный княжич Соколов отказался от бесплатного военного самолета и выбрал свой военно-транспортный спецборт, который по какой-то причине еще не покинул столицу, после того как доставил княжичу груз на новоселье.
        Но Холмский и не надеялся, что все пройдет легко и был к этому готов. И не таких он за свою насыщенную жизнь ломал.
        По сути, даже подозрительных распоряжений отдавать не пришлось.
        Многочисленные схемы устранения неугодных внутри клана Рюриковичей давно были готовы и отработаны. Достаточно было передать шифровку. Подслушивал его вездесущий князь Соколов или нет, не важно. Пока он не может залезать в голову, его слежка бесполезна. Если князь Соколов вообще способен на это.
        Мнения аналитиков Холмского на этот счет расходились, но двадцать процентов вероятности достаточная причина чтобы Рюрикович действовал более осторожно. Даже в стратегическим бункере под действием лучших подавителей.
        - По направлениям «альфа», «бета» и «гамма», посторонней активности не обнаружено, - доложил бесшумно возвратившийся слуга.
        На этот раз Холмский не одарил взглядом вошедшего, а начал задумчиво потирать ладони, взвешивая варианты. Для того чтобы запутать возможную прослушку, Рюрикович намеренно разбросал три зацепки, явно намекающие что самолет Артемия Соколова собьют в первый час полета. И это были не ложные зацепки, а вполне настоящие.
        «Неужели князь Соколов действительно блефовал?» - пронеслось в голове у Холмского, но он усилием воли отринул эту мысль.
        - Даю зеленый свет, - приказным тоном заявил Артур Холмский, приняв окончательное решение.
        - По какому? - робко уточнил слуга.
        - По всем трем, - твердо обозначил Рюрикович.
        - Но ведь… господин, - нерешительно отозвался слуга, - ячейки одноразовые и крайне дорогие. Выстроить новые займет не один год. Если задействовать их все на одну цель, это вызовет вопросы и увеличит вероятность обнаружения. К тому же никто не может умереть трижды, стоит ли…
        - Стоит, - прикрыв глаза и прислушавшись к внутренним ощущениям выдохнул Рюрикович и строго добавил, - выполняй!
        - Есть! - не посмел больше перечить слуга и покинул помещение.
        А Артур Михайлович Холмский остался сидеть в штабе бункера и нервно перебирал пальцами по кожаному подлокотнику кресла, борясь с неприятным предчувствием, которое отказывалось его покидать.
        За каких-то два дня в столице восемнадцатилетний мальчишка подпортил планы, которые готовились двенадцать лет и разом стал слишком заметной угрозой. Подозрительно вовремя этот малец появился в столице, но хорошо, что все закончится быстро и не придется звонить «ему».
        Потому что, если «он» посчитает что Холмский не справляется и решит вмешаться лично, лицею придется искать нового главу безопасности, а Артуру Михайловичу комфортабельный гроб.
        «Он» не прощает ошибок.
        «Все хорошо, все под контролем» - как мантру пробубнил Артур Холмский себе под нос и тяжело выдохнул. Как только придет подтверждение смерти мальчишки, останется только минимизировать последствия и залечь на дно.
        Имперская канцелярия только на вид кажется бездействующей, а гвардия глупой.
        Сегодня они изгнаны и словно клоуны бегают за кошкой по царскому лицею в отчаянной надежде найти способ искупить свой проступок, а завтра эти же руки будут надевать петлю на твою шею.
        - Сраный простолюдинский мусор, возомнивший себя равным аристократам, - презрительно выплюнул Холмский, гневно сжав кулаки.
        - Господин, - в очередной раз явился слуга и Холмский окинул его волной нескрываемого раздражения.
        - Что?! - едва сдерживая гнев гаркнул Рюрикович и робкая частичка надежды на короткий миг мелькнула в его сознании, - неужели объект устранен?
        - Не совсем, - слегка попятившись ответил слуга, - объект избрал третий маршрут.
        - И в чем проблема?! - вернул звенящую ярость в голос Холмский.
        Да, не самый лучший вариант из трех, так как зависит не от Артура Михайловича лично, и ячейка находится не под его юрисдикцией и даже не под юрисдикцией союзника.
        Старый адмирал Озерецкий весьма ревностно относился к любому вмешательству в его водные игрушки, но даже так, у Холмского была одна фигура в виде подконтрольного ему судна с нужным недекларированным вооружением и барахлящим когда нужно датчиком систем и местоположения.
        Разумеется, после завершения дела от этого судна придется избавиться вместе с экипажем, что тоже предусмотрено. На море иногда случаются трагедии, никто и внимание не обратит. А если обратит, связать судно с Холмским не сможет ни одна крыса из имперской канцелярии.
        Обидно, конечно, будет оставаться без своей игрушки в гавани адмирала Озерецкого, но потеря вполне восполнимая.
        - Отряд «гамма» не может выполнить приказ, - дрогнувшим виноватым голосом доложил слуга.
        - КАК ЭТО НЕ МОЖЕТ?! - взревел Артур Холмский, соскочив с места и хлестко ударив по дубовому столу, заставив голограмму пойти рябью.
        «Да я их подорву прямо сейчас, тварей мятежных!» - подумал Рюрикович, но вслух не сказал.
        - На их борту прямо сейчас… - замялся слуга, не посмев продолжать вслух, и вопросительно покосившись на интерактивную карту с удаляющейся над финским заливом точкой.
        - Ни один дар не способен работать на таком расстоянии, - прорычал Артур Холмский словами своих аналитиков, которые установили, что расчетная дистанция контроля Артемия Соколова своего атрибута составляет четыре километра, на которые его самолет уже давным-давно улетел, - говори!
        - Как прикажете, - раболепно склонился слуга, - на судне ячейки «гамма» в данный момент находится Камила Валерьевна Озерецкая, внучка адмирала.
        - Что она там делает?! - чертыхнулся Артур Холмский, мысленно радуясь, что не высказал фразу о подрыве вслух.
        Пришлось бы всех услышавших это слуг менять, а ему и без этого было чем заняться.
        - Отправилась на выходные в Гельсингофорс в родовой особняк Озерецких, - осторожно пояснил слуга, начавший сомневаться, что сможет пережить этот день.
        О огромной текучке кадров, пропадающих без вести на службе у Артура Михайловича Холмского, бедолага знал, но, как и каждый разумный человек, считал, что уж его беда точно не коснется.
        Сейчас же он был уверен не так сильно и шестизначное месячное довольствие уже не так грело душу.
        Покойников вообще ничто согреть не способно.
        - Какой дебил додумался отдать ей в сопровождение «гамму»?! - не унимался вышедший из себя Холмский, готовый в порыве ярости разнести все вокруг, но все что могло сломаться, Рюрикович уже за эти два дня сломал.
        Остались только противоударные мониторы дубовый стол да пять черных кожаных кресел, которые швырять не интересно. Отлетают от стенки как мячики, даже звука не издают.
        А в порыве ярости хочется крушить. И самым хрупким что попалось на глаза взбешенного Рюриковича был его слуга, уже мысленно простившийся с жизнью.
        - Камила Валерьевна запросила именно это судно, отказаться не было возможности, - попытался оправдаться слуга, покосившись на спасительную дверь за спиной.
        - С*ка! - выругался Холмский, заподозрив неладное.
        Рюрикович не верил в такие совпадения. Как он мог это прозевать?! Ведь мальчишка Соколов с внучкой адмирала кутил в его собственном ресторане!!! Под его носом!!!
        «Нет. Тихо. Спокойно. Никто бы не смог это предугадать» - вновь начал успокаивать сам себя Артур Холмский, тяжело и часто выплевывая горячий воздух.
        «Время. Бля*ского времени было слишком мало. Невозможно учесть все на свете находясь под взором гребаного князя Соколова» - наматывая круги бубнил себе под нос Холмский и вдруг резко остановился.
        - Но сейчас взора нет. Взора нет… - прошептал он и на его лицо вернулся хищный оскал, - перенаправь отряд альфа на перехват.
        - Не хватит топлива, господин.
        - С дозаправкой хватит! - гаркнул Холмский.
        - Отряду альфа не предусмотрены никакие контакты… - осторожно продолжил слуга, но замолк под яростным взглядом господина.
        - Теперь предусмотрены, - злобно фыркнул Артур Холмский.
        Появление на штатных аэродромах нигде не числившихся самолетов с пилотами без имени он прикрыть сможет. Теперь сможет. Без надзора князя Соколова все ресурсы лежат у ног Холмского и нет нужды сидеть в этой чахлом сером подвале.
        Пара звонков и вдвое больше ответных услуг, довольно неприятных и безусловно дорогих услуг, но все выполнимо.
        - Действуй, - взмахнул рукой даже обрадованный Артур Холмский.
        - Есть, - отозвался не менее обрадованный, что его не убили слуга и умчал прочь.
        Артур Холмский, подрагивая от нетерпения, глянул на часы и прикинул сколько у него есть времени. Сонливость как рукой сняло и Рюрикович нажал на неприметную серую кнопку под столом.
        Скрытая дверь в южной стене открылась и оттуда вышел высокий статный мужчина средних лет в военной форме имперской армии. За его спиной виднелись длинные ряды мониторов, за которыми с умным видом сидели десятки лучших аналитиков.
        - Действуй, - сухо приказал Артур Холмский, стоило мужчине в погонах подойти ближе.
        - Полагаете, у мальчишки есть шансы приземлиться в Праге? - спокойно уточнил военный, скосив взгляд на карту с маркерами тысяч самолетов, находившихся в данный момент в воздухе.
        - Если так случится, Ваня, я хочу, чтобы ты его встретил. Если же не случится, считай это рабочей командировкой.
        - Вас понял, - кивнул военный и хрустнул пальцами, - приоритет?
        - Максимальный, Ваня, - со сталью в голосе объявил Артур Холмский, - Артемий Соколов может вернуться в столицу только мертвым и никак иначе. Ты меня понял?
        - Так точно, - невозмутимо отозвался военный, собравшись уходить.
        - Надеюсь понял достаточно хорошо, - бросил ему вслед Артур Холмский, - не хотелось бы хоронить своего заместителя. Мне не очень идет черный цвет.
        Ответа не последовало, но он и не требовался. Иван был лучшим заместителем и единственным, кто смог продержаться так долго, потому что ни разу не подводил своего господина и имел стопроцентную эффективность устранения.
        Стоило двери захлопнуться, как Артур Холмский достал из ящика стола две фотографии формата а4 с грузными лицами в гвардейских погонах. Лицами, которые слышали слишком много, чтобы оставаться в живых.
        Глава 5
        Полет.
        Высшее проявление свободы доступное человеку.
        Разумеется, не каждому.
        В мире планет Веера, способных летать одаренных можно было пересчитать по пальцам одной руки.
        Эфириалов с подобными способностями было чуть больше, но никто из них не мог в истинной мере оценить ту непередаваемую прелесть ощущений, проникающий в самую душу трепет и теплоту, растекающуюся по телу вместе с порывами ветра и осознанием абсолютной свободы.
        Технике полета мало кто учился и куда меньшее число ей пользовались, потому что это самая затратная и сложная техника из всех доступных человечеству. Каким бы ни был размер твоего источника, полет сожрет его в считанные минуты и даже не подавится, но мне это, однако, не мешало.
        Мин любил летать и был на моей памяти единственным эфириалом, который вообще способен любить.
        Еду, свободу, даже людей.
        Эфириал-гуманист.
        Нонсенс, если подумать. Но таков мой первый и долгое время казалось единственный друг на этом свете.
        Друг, сбивчивые мысли которого я с каждым днем на этой планете слышал все хуже и это заставляло меня действовать активнее.
        Я лениво повернул голову в сторону дребезжащего от яростных порывов воздуха закрытого грузового люка самолета и всерьез задумался что будет если спрыгнуть за борт.
        Ощущение падения совсем не тоже самое что полет. Это я отчетливо ощутил на собственной шкуре месяц назад, когда выпрыгнул с пожарного самолета над Тобольском без парашюта.
        Не помогло.
        Потому что мозг не уловил в этом никакой опасности для жизни. Сброшенный отдельно парашютный комплект без труда улавливался даже в сотнях метров от меня, и затея пробудить Мина через имитацию полета не сработала.
        Но сейчас можно не заморачиваться с парашютом. Силы от резонанса хватит, чтобы пережить падение, но, кажется, этого тоже будет недостаточно. Даже замедленное падение это не полет.
        Увы. Даже не близко.
        - Почему мы летим этим маршрутом? - раздался взволнованный девичий голосок справа от меня.
        Я повернул голову и встретил на себе взгляд пытливых серебристых глаз, смотрящих на меня с соседнего пассажирского кресла.
        Простенького кресла из велюра и пластика, коих в предназначенном для транспортировки грузов и техники самолете было всего пять. По числу слуг мною вызванных.
        Сам грузовой летающий «старичок» был приписан авиапарку Омской разведки и с легкой руки Анны Зверевой был использован в качестве нашего транспортного средства до Пражского княжества.
        Моя телохранительница всерьез полагала, что принадлежность борта к имперским структурам выступит достаточным гарантом безопасности перелета, но я ее мнение не разделял.
        При достаточном усердии, любый самолет падает одинаково громко, независимо от того, какие гербы намалеваны на его обшивке. Эти гербы способны повлиять лишь на цену заказа, а исполнителей всегда можно найти.
        Нечистых на руки самоубийц, желающих обеспечить безбедную жизнь трем поколениям своих родных, было с достатком в любые времена.
        - Так короче, - равнодушно ответил я и ничуть не солгал.
        Маршруты через прямой пролет земель прибалтики привели бы нас не в Прагу, а на тот свет, куда я совсем не спешил. Бывал уже, не понравилось.
        Так что, облет мимо земель, славящихся своими доступными наемниками и продажными князьями, не способными усидеть на одном месте и пары лет, был единственным, а оттого и самым коротким маршрутом.
        - Понятно, - машинально согласилась Эмилия, но тут же вздрогнула и обиженно ткнула меня в плечо, - ничего так не короче! - с видом эксперта в области географии возмутилась девушка, - И вылетели мы куда раньше остальных!
        - Пилотам виднее, - не стал я углубляться в тему и безразлично пожал плечами.
        - Ага, еще скажи пилоты сами все решают и не слушают твоих приказов, - буркнула Эмилия, вздернув носик.
        - Этой попробуй прикажи, - многозначительно вздохнул я, скорее для проформы.
        Безопасность перелета я по своей инициативе вверил в руки Анны Зверевой, внеся со своей стороны лишь косметические поправки в ее план. Благо профессиональной компетентностью моя личная телохранительница обладала на зависть многим и даже единственный верный маршрут из десятка возможных избрала самостоятельно и без моих подсказок.
        - Анна Руслановна летит с нами? - отчего-то напряженно встретила мои слова Эмилия и тут же пристегнулась и торопливо проверила наличие парашютного набора под сидением.
        Не замечал ранее за девушкой сексизма. Странная она.
        - В наше время девушки пилоты не редкость, - осуждающе качнул я головой, - к тому же с ней в кабине пилота Феликс, - успокаивающим тоном добавил я.
        Нагнетать не хотелось. Эмилию и так потряхивало от напряжения и непрекращающееся фоновое дребезжание вокруг это только усугубляло.
        - Феликс это профессиональный военный пилот? - с робкой надеждой в голосе уточнила Эмилия.
        - Навряд ли, - честно ответил я, - но он сделает все, чтобы мы не упали, - тут же добавил я убежденно, припоминая с каким паническим ужасом в глазах Феликс цеплялся за ограждение на небоскребе.
        - Мы точно не долетим, - обреченно констатировала Эмилия, нервно проверив надежность ремней безопасности, словно они могли ее спасти в случае катастрофы.
        - Ерунда, - отмахнулся я, и, искренне стараясь развеять тревоги девушки, добавил, - внешние эфирные щиты этого самолета выдерживают прямое попадание из танка. Сам проверял.
        - В каком смысле проверял?! Стой, по нам будут стрелять танки?! - вздрогнула Эмилия и тут же побледнела, - я так и знала, что сегодня умру. Нужно было слушать Анну Руслановну и сидеть дома.
        - Дома ты никому не сможешь ничего доказать, - со знанием дела заявил я, - подвиги и приключения требуют, чтобы за ними шли. Ну или летели на старом самолете в княжество на военном положении.
        - Очень обнадеживает, - смиренно-тихим голосом покойника выдохнула Эмилия, - смерти сегодня не избежать.
        - Кому-то уж точно, - согласно кивнул я и показательными зевком продемонстрировал что мне хотелось бы отдохнуть.
        В отличие от Эмилии, которая проспала буквально весь вчерашний день и всю ночь, я сомкнул глаза лишь в три часа ночи.
        Все еще испытывающая вину за вчерашний «прогул» тренировки девушка понятливо кивнула и перевела взгляд на иллюминатор, за которым подозрительно близко виднелась водная гладь.
        Эмилия тут же дернула светло-серебристой копной волос, повернувшись в мою сторону, и открыла было рот для очередного вопроса, но в последний момент передумала.
        Близость ее родного атрибута успокаивала и дарила чувство пусть и ложной, но безопасности.
        В сладкий сон я провалился мгновенно и, спустя некоторое время, нагло выдергивающие меня оттуда оглушающие звуки сирены и панические голоса я встречал без особого восторга на лице.

* * *
        Скука. Одиночество.
        Этими двумя словами Алекс мог емко описать все свои шестнадцать лет жизни.
        Всего два слова очень четко характеризовали все бытие парня, который был чужд этому миру настолько, что мир не хотел его видеть или признавать существование.
        Это началось в шесть лет, когда весь приют скосила эпидемия неизвестной болезни. Полегли все до единого дети, воспитатели, работники. Невредимым остался лишь один мальчик, поборовший страх и отважно покинувший стены приюта чтобы найти помощь.
        Но никто не хотел с ним говорить. Ребенка игнорировали водители и прохожие. Даже собаки и бродячие коты и те воротили нос.
        «Мир плохой» - заключил мальчик, но пошел дальше, все еще надеясь, что прочитанные в приюте сказки не врут и дяди в белых халатах уж точно не будут игнорировать слезные мольбы о помощи.
        Спустя два дня скитаний и вынужденного воровства еды из уличного овощного ларька, к слову, тоже полностью проигнорированного бородатым толстяком, мальчик добрался до трехэтажного светлого здания с красным крестом на фасаде.
        Однако и хваленные в книжках дяди в белых халатах, гордо именующие себя врачи, не обратили никакого внимания на мальчика, умоляющего помочь детям из его приюта.
        «Весь мир плохой», - внес корректив в свое заключение мальчик и набил полные карманы лекарств.
        Подслушанные разговоры пациентов помогли выбрать самые горькие, а значит, самые действенные таблетки и без всяких зазрений совести мальчик отправился в обратный путь.
        Но найти родные кирпичные стены приюта, выкрашенные квадратами в разные оттенки бежевого цвета, мальчику было не суждено.
        Уже значительно позже он узнал, что все дети пошли на поправку, как только мальчик покинул стены приюта. Мальчик порадовался этому, но недолго. Ведь о нем никто так и не вспомнил. Его никто не искал. Словно и не существовало его вовсе.
        Так мальчик вновь вспомнил что такое быть брошенным и эта рана, пробившая его сердце насквозь, болела до сих пор.
        Одиночество словно бездна, поглощало его изнутри.
        Убедившись, что весь мир вокруг плохой, мальчик стал относиться к нему точно так, как мир того заслуживает.
        Безразлично.
        Мальчик брал что хотел, делал что хотел и скитался в вечном поиске того, чем можно заполнить дыру одиночества в сердце, которая с каждым годом становилась только больше.
        Мальчик ходил в самую элитную школу, спал в самых шикарных домах, ел самую изысканную пищу и менял одежду чаще, чем светские модники.
        Смена образа помогала мальчику внести в свою серую и одинокую жизнь хоть какие-то краски. А в сердце робким огоньком горела надежда, что яркая и необычная одежда сможет привлечь внимание хоть кого-нибудь.
        Кого-угодно.
        Мальчик так долго ни с кем не разговаривал, что начал забывать, как звучит его собственный голос.
        Так продолжалось бесчисленное количество дней, пока однажды с мальчиком в парке не заговорил старик с забавной тростью с навершием черепахи.
        - А вы не хотите заплатить за это мороженное, молодой человек? - спросил мальчика старик и пломбир в стаканчике упал на асфальтовую дорожку, а на глазах ребенка навернулись слезы.
        - Вы… вы… меня видите? - спросил ребенок робко, словно боясь спугнуть первого за три года собеседника.
        - Я еще не настолько стар чтобы жаловаться на зрение, - с усмешкой ответил ему старик и протянул бумажную купюру, - на, отдай мороженщику. Каждый труд должен быть оплачен, а то его могут уволить за воровство.
        - Я для него не существую, - с обидой буркнул мальчик, - почему я должен за него переживать?
        - Потому что его можно использовать, - с хитрецой в глазах ответил ему старик, - если уволят мороженщика, то здесь не будет мороженного, понимаешь?
        - Купят другого, - убежденно заявил мальчик.
        - Наймут, - добродушным голосом поправил старик, - но это если мороженое было одно. Но ты вырастешь, и в тебя начнет влезать целая коробка.
        - Правда? - загорелись глаза мальчишки, который отчетливо представил, как ест мороженное целыми вагонами и живот после этого не болит и не требует «настоящей» еды, - кайф!
        - Так вот, - улыбнувшись продолжил старик, - когда ты возьмешь коробку. Уволят уже не мороженщика, уволят всю маленькую компанию, для которой производство мороженного станет убыточным. А без компании, в этом районе не станет мороженого. Понимаешь, о чем я говорю?
        - Да, - кивнул мальчик, - вы тоже любите мороженое и будете плакать если его перестанут продавать.
        - Почти, - засмеялся старик и с пронзительной серьезной всезнающего человека заявил, - только ведь ты берешь не только мороженое?
        На миг мальчик потупил глаза и отвел взгляд.
        - Не только, - стыдливо ответил ребенок.
        - Сейчас ты еще мал и твои деяния не влияют на мир вокруг, но если ты продолжишь делать также, то мир вокруг тебя начнется меняться в худшую сторону. Причем больше всего будут страдать именно те вещи, которые ты любишь, которые тебе важны.
        - И магазины одежды? - вдруг испугался мальчик и сложил руки в карманы ярко-желтой толстовки, которую стянул с манекена час назад, - но ведь… но ведь меня тогда никто не увидит!
        - Я же увидел, - не согласился старик.
        - Так это потому что вам черепаха на кофте понравилась! - убежденно заявил мальчик, - прошлый свитер с дельфином был слишком тусклым и неприметным.
        - Я увидел тебя не из-за цвета одежды, - мягко ответил старик и указал тростью на мороженщика, который закончил свой рабочий день и начал сворачивать зонт.
        - Ой, - опасливо подорвался мальчик и, с благодарностью взяв купюру, побежал платить мороженщику, от которого оказывается зависит весь мир.
        С тех самых пор жизнь мальчика изменилась.
        Добродушный старик отвез его в место, где мальчик хоть и очень редко, но встречал новых друзей. Место, где едкое и поглощающее чувство одиночества всегда можно было отогнать беседой с мудрым стариком.
        В каждом из этих ночных разговоров мальчик узнавал что-то новое и удивительное о мире вокруг и о том, как в нем, оказывается, нужно и можно жить. Даже такому как он.
        Там мальчик и определил для себя главные ценности в своей жизни.
        Друзей, которые вопреки злому и несправедливому миру готовы признать существование мальчика и спасти его от одиночества.
        Каждого такого друга мальчик ценил больше собственной жизни и за то, что именно здесь он встречал новых друзей, он полюбил это место.
        Место, где мальчик остался жить.

* * *
        Гулкие визжащие звуки сирены заставили Алекса открыть глаза. Сонливость не желала отступать и безжалостно давила на веки. Но вернуться обратно в сладкий сон с извергающейся банановым мороженным горой Фудзи не было никакой возможности.
        Уж точно не под испуганные женские визги и громкие призывы к спокойствию.
        «Громкие друзья - это такая морока» - подумал парень, но лицо его не покидала улыбка.
        У него есть друзья.
        Алекс лениво поднял голову и увидел, как со скрипом отворяется грузовой люк, открывая вид на несущуюся со скоростью в пять сотен километров в час водную гладь.
        Глухой удар, сопровождающийся взрывом где-то совсем рядом, дернул в сторону летающую старую посудину и потонул в обреченном девичьем визге новообретенной подруги Эмилии.
        Другая подруга по имени Анна, на высоких каблуках и в деловом костюме умудрялась перекричать своим командным и яростным голосом сирену и некоторые используемые ей слова Алексу были не знакомы, но смысл интуитивно угадывался.
        - И чего они так паникуют, - искренне удивился Алекс вслух, - Артем ведь сказал, что все будет хорошо. А обещаниям своих друзей нужно доверять.
        Глава 6
        - МЫ ВСЕ УМРЕМ! - донесся до моего сознания излишне панический девичий визг справа и тут же потонул в пронзительном вое сирены.
        Я медленно открыл глаза и увидел перед собой вжавшуюся в кресло хрупкую девушку с уже пристегнутым парашютным набором.
        Уронив перепуганное личико на колени, Эмилия плотно обхватила свои ноги и замерла в таком медитативном положении, старательно пытаясь обернуть свое хрупкое тело в защитный покров.
        Пока, к слову, безуспешно.
        Но, закрыв глаза и покачиваясь, Эмилия не прекращала попытки сконцентрироваться в окружающей смертельной обстановке.
        Хлипкое кресло подо мной натужно скрипело в такт непрекращающейся вибрации всего грузового отсека, словно мы не летели в воздухе на самолете, а мчали по колдобинам на телеге без амортизаторов.
        В воздухе витал аромат тревоги и оседал на губах стальным привкусом безысходности. Даже родной Веер вспомнился.
        Отогнав приятные ностальгические вспышки в памяти, я поднялся на ноги и сладко потянулся.
        - Эти бля*ские скоты подняли истребители! - прорычал знакомый яростный голос Анны Зверевой и тут же сменился скрипом опускающейся рампы, - эй, неженка аэрофобная!
        - Ты мне? - замер с оскорбленной миной на лице Феликс.
        Массивная фигура горе-гвардейца и, по совместительству, моего напарника по отряду «Дамокл», величественно возвышалась по центру самолета. И совсем не величественно тряслись его могучие колени и сутулилась широкая спина.
        - Ну не я же ныла чтобы полет шел на минимальной высоте и теперь мы у них как на ладони без возможности к маневру, - жестким обвинительным голосом бросила Анна Зверева.
        Свою пламенную речь, в которой проскальзывали непереводимые нецензурные слова, Анна Зверева сопровождала активной жестикуляцией и холодным, но крайне сосредоточенным взглядом.
        - Так ты была не против! - не очень уверенно возмутился горе-гвардеец Феликс.
        И в этот момент за бортом самолета раздался сильный взрыв и наше старенькое воздушное судно смачно тряхнуло в сторону.
        - Все под контролем! - увидев мой вопросительный взгляд напряженно отозвалась Анна Зверева.
        - Ладно, как скажешь, - кивнул я и невозмутимо привалился плечом к креслу, продолжая с детским любопытством наблюдать за происходящим.
        - Это ты называешь в порядке?! - вскинулся Феликс громким криком, но на большее возмущение его энтузиазма и смелости не хватило.
        От находящейся в ярости Анны Зверевой буквально исходил прожигающий все вокруг пар, отчего блеск огня в ее глазах выглядел весьма обескураживающе. И устрашающе для неподготовленных свидетелей.
        - Сбей хотя бы один, - с нескрываемым брезгливым снисхождением в голосе приказала Анна Зверева, - гвардеец ты там или кто?
        - Отстраненный гвардеец, - обиженно выплюнул Феликс и с опаской окинул взглядом мельтешащую в открытой рампе водную гладь, - сейчас мне недоступна и десятая часть моей силы.
        - Этого хватит, - фыркнула Анна Зверева, - хотя бы отвлеки, а то эти бездари совсем обнаглели от безнаказанности.
        - Ладно, сделаю… - с тяжелым вздохом неохотно согласился Феликс и сделал осторожный шаг в сторону хвоста самолета.
        В этот же момент раздался второй взрыв на защитном эфирном контуре самолета и бедолагу рывком дернуло вперед. Только с помощью моих подоспевших на подстраховку потоков ветра здоровяк не улетел прямиком за борт.
        - Бля бля бля, - с ужасом в глазах выругался Феликс и обоими могучими ручищами ухватился за поручень и начал перебирать ногами, унося своего тело глубже в грузовой отсек, - чтоб его этого Леонтьевича, мать его, знал же князь… знал же, изверг, что я никогда в жизни не летал!!!
        - Зря вы так о моей бабушке, - крикнул я, покачав головой, - добрейшей души женщина была. И не злопамятная совсем. В отличие от моего отца.
        - Подумаешь, устроил проверку для княжеского сына, - фыркнул Феликс, - ты ведь выжил.
        - Ты тоже еще не мертв, - подметил я, отзеркалив резкий переход на «ты».
        - Надолго ли… - скептично сглотнул ком в горле Феликс и опасливо покосился на хвост самолета, из которого он едва не вывалился.
        - Ненадолго если так и будете болтать, - осуждающим голосом вклинилась в разговор Анна Зверева, которая к этому моменту уже достала свою закрепленную на стене магическую дальнобойную винтовку и встала на изготовку, - эфирных щитов хватит еще на три попадания.
        - Два, - поправил я и миленькое личико Анны Зверевой болезненно скривилось.
        - Артем, нижний твой, - поджала губы Анна.
        - Я думал все под контролем, - склонил я голову чуть набок.
        - Гвардеец бракованный попался, - кислым тоном отозвалась Анна Зверева и оглушающий хлопок винтовки эхом разлетелся по грузовому отсеку.
        С помощью «Ока» я отчетливо видел, как усиленная магическим огнем крупнокалиберная пуля с ювелирной точностью пробила кабину и разорвала голову пилота как спелый арбуз.
        Оставшийся без управления истребитель подчинился моим потокам и резко рухнул вниз. Опустившись точнехонько в крышу не ожидавшего этого товарища, и из врагов у нас осталась только пущенная в самый последний момент ракета.
        Летела она в обход эфирных щитов корпуса и шла точнехонько в открытую рампу, словно в раскрытую пасть бронированному зверю.
        Я уже хотел мягко отклонить полет ракеты, но в последний момент на самой окраине появился парнишка с вытянутой вперед рукой и я, развернувшись, невозмутимо направился обратно к креслу.
        - Ты что творишь… - раздался сдвоенный «гвардейский» вопль и тут же смолк после едва слышного схлопывающегося звука, за которым пришла тишина, нарушаемая лишь мирным скрежетом начавшей закрываться рампы продолжающего полет самолета.

* * *
        Дальнейший полет прошел без приключений и излишнего шума.
        Мой крепкий сон больше не тревожили громкие сирены, панические вопли, нервные командные крики или того хуже, любопытные расспросы.
        Последнее с лихвой досталось Анна Зверевой, которая была вынуждена объяснять охреневшему Феликсу как ракета исчезла сама по себе прямо в воздухе в двух метрах от уже простившегося с жизнью гвардейского лица.
        Никаких ответов Феликс не получил, а увидеть Алекса самостоятельно не хватало силенок. Так и провел бедолага весь полет в неведении и ощущая себя бесполезным балластом, от которого больше вреда чем пользы.
        Весьма вредное самоощущение для гвардейца, стать которым мог только выдающийся и неординарный по силе и потенциалу простолюдин. Несомненно, Феликс не только был таковым до «штрафа» и потери рангов силы, но и оставался опасным водником сейчас.
        Иначе отец бы не стал отправлять его со мной.
        Просто наказать подчиненного за допущенную вольность при исполнении приказа это не про Сергея Леонтьевича Соколова.
        Отец, помимо прочего, обладал весьма незаурядными способностями к планированию, и он никогда и ничего не делает просто так.
        Спустя несколько часов пролета над территорией Царства Польского наш потрепанный старенький самолет начал снижение над Пражским княжеством. Самым западным владением Российской Империи и уже десять лет как новым родным домом для Макара Степановича Багратиона. Одного из трех богатырей царской армии.
        Именно благодаря этому восьмидесятилетнему огненному гуру малочисленный гарнизон Пражского княжества с успехом сдерживает синхронное давление Габсбургов на юге и Германской Империи на севере и западе.
        Куда ни плюнь, всюду у границ Пражского княжества враги, которые только и ждут, когда старик Багратион отбросит коньки от старости или будет отозван в другое место.
        Воевать со старым демоном открыто европейские монархи зареклись после того, как в праведном магическом огне русского богатыря потеряли миллионы солдат и три крепости. Леса на своих территориях потом еще полгода тушили.
        - Правда долетели… - радостным голосом с нотками удивления констатировала Эмилия и отпустила мою руку, которую девушка как спасательный круг сжимала весь полет.
        К чести Эмилии, стоит признать, что водный покров она активировать смогла. Правда в спокойной обстановке уже после того, как угроза быть сбитыми ракетой миновала.
        Однако и это было выдающимся фактом, который подтверждал наличие у девушки минимум четвертого ранга, а с учетом того, как легко и с первого раза ей удалось «увидеть» Алекса, потенциал в этом хрупком на вид создании кроется колоссальный.
        - Ты во мне сомневалась? - улыбаясь спросил я, и начал разминать затекшую в неудобном положении шею.
        - Не в тебе… а в пилотах… - осторожно ответила Эмилия.
        - Зря ты так, - с нотками осуждения заметил я, - Анна Руслановна, конечно, чокнутая и часто перегибает палку, но более надежного личного телохранителя во всей империи не сыскать.
        - Вот в этом-то и проблема, - устало вздохнула Эмилия и одарила меня преисполненными тревогой серыми глазками, - раз самая надежная телохранительница империи полетела с нами, опасность исходит не только от турнира троек. Скажешь это не так?
        - Так, - честно ответил я и взял в руку дрожащую ладошку девушки и пристально посмотрел ей прямо в глаза, - рядом со мной тебе ничего не угрожает.
        - Обещаешь? - с едва уловимыми капризными нотками в голосе спросила девушка и подтянулась ближе, щекоча своими мягкими светло-серебристыми волосами мою руку.
        - Обещаю, - улыбнулся я и завел непослушный локон девушки ей за ухо, - если, конечно, ты не перестанешь витать в облаках.
        - А? - резко отстранилась Эмилия с озадаченным лицом.
        - Покров где? - спросил я и демонстративно постучал указательным пальцем нахмурившейся девушке по лбу.
        - Ой, - залилась краской Эмилия, обиженно толкнула меня руками и отвернулась к окну с надутыми как у хомяка щеками.
        Но покров вернуть смогла мгновенно. Быстро схватывает. Умничка.
        За потрескавшимся и частично оплавленным иллюминатором проплывали светло-коричневые крыши старого европейского города, который встречал нас пасмурной ветренной погодой.
        Широкая полоса центрального аэропорта княжества на северо-западе от города была по периметру обставлена противовоздушными военными установками, а все подъезды к зданию укутаны в грубые объятия колонн военной техники.
        Стоило нам войти в воздушное пространство пограничного княжества, как под лопаткой заныло от стойкого ощущения десятков наведенных на нас орудий.
        Протоколы безопасности в регионе на военном положении написаны кровью русских бойцов и за малейшую слабину здесь расплачиваются жизнью.
        - Внимание, дорогие пассажиры, - раздался по громкоговорителю бодрый голос Анны Зверевой, стоило шасси коснуться посадочной полосы и начать тормозить, - наш борт совершил посадку в центральном аэропорту Пражского княжества имени Макара Степановича Багратиона. Температура воздуха плюс семнадцать градусов. Местное время одиннадцать часов пятьдесят восемь минут. Прошу не отстегивать ремни безопасности до полной остановки самолета и…
        В этот момент снаружи раздался громкий щелчок разлетевшегося вдребезги шасси и с оглушающим грохотом самолет накренило вправо, и мы бульдозером протаранили какой-то крайне неудачливо припарковавшийся объект.
        Спустя три секунды пронзительного скрежета и тряски, самолет, наконец, остановился, а я, следуя инструкциям как послушный пассажир, отстегнул ремень безопасности и поднялся на ноги вместе с висящей на моем плече Эмилией.
        Ее тонкие и острые как сабли пальчики вонзились в меня мертвой хваткой и отказывались отпускать.
        А я был не против.
        Девушка едва ли весила пятьдесят килограмм и совершенно не ощущалась ношей на плече. Правда под наклоном в тридцать градусов ходить оказалось не очень комфортно.
        Еще и пожарная машина с двумя танками зачем-то едут вперед кортежа из автомобилей и стволы их подозрительно точно наведены на нашу начавшую опускаться рампу.
        - Ты летную лицензию по блату покупала? - укоризненно бросил я выбравшейся из кабины пилота Анне Зверевой.
        Ей на длинных каблуках поход по перекошенному вправо отсеку самолета давался еще с большим трудом чем мне с пугливым мягким утяжелителем на плече.
        Но стрелять из винтовки Анне Зверевой это не мешало, так что сама разберется.
        Не маленькая.
        - Заткнись, Соколов, - посмурнела Анна Зверева, а из-за ее спины робко выглянул обрадованный, что полет закончился Феликс.
        - Анна Руслановна, а может я тоже вам подставлю… - завидев с комфортом висящую у меня на плече Эмилию начал Феликс.
        - Нет, - прорычала Анна Зверева с таким тоном, что улыбка разом сошла с лица горе-гвардейца.
        - Стерва, - хмыкнул Феликс себе под нос одними губами, но я услышал и окинул здоровяка понимающим кивком.
        Он воспринял это по-другому и стыдливо отвел взгляд.
        - Ну и зря, - вздохнул я и пошел к выходу первым.
        Выходу, у которого собралось слишком много лиц не самой располагающей внешности и настроения, среди которых явно угадывался единственный юрист, который с жадными глазами делал широкие росчерки в своей черной папке.
        Ведь за простой поднятого на уши всеми военными силами международного аэропорта придется платить. Как и за отломанное крыло кристально белого, словно горный снег, Суперджета с гербами дома Романовых.
        Глава 7
        Из самолета я в итоге выходил первым.
        Как только Эмилия увидела встречающую нас делегацию, то тут же заняла стратегическую позицию за моей спиной, не желая становиться объектом внимания стольких раздраженных лиц разом.
        А встречал нас полный набор.
        От пожарных и медиков, до военных, которые были подняты по тревоге и плотно окутали весь периметр, оседлав два десятка единиц военной техники. Включая два танка, что смотрели на нас словно объективы телекамер.
        Впереди всей этой разношерстной братии, облаченные в темные деловые костюмы стояли пять хмурых представителей аэропорта, из которых легко угадывался самый главный.
        Низкорослый мужичок с округлым пузом находился на шаг впереди и аккурат посередине стихийно образовавшейся толпы.
        Он смотрел прямо на меня надменным взглядом истинного аристократа. На принадлежность к дворянскому сословию также указывали родовые гербы на лацкане пиджака и пуговицах, а также общая напряженность окружающих, которую они явно считали со своего господина.
        Гневается он = гневаются все здесь присутствующие.
        Тщательно отрепетированное театральное представление отчетливо показывающее, что из всей этой щекотливой ситуации есть только один выход.
        Сделать так, чтобы пузатый аристократ был доволен. Тогда станут довольны медики, пожарные, военные, грузчики и даже уборщицы из задних рядов, на которых военная тревога почему-то тоже распространяется.
        А когда будут довольны все вокруг, тогда пострадавшим при не самом удачном приземлении будет оказана помощь, турбину, охваченную пожаром, начнут тушить, и, судя по всему, вымоют нам в самолете пол.
        Все это, разумеется, не бесплатно.
        За сервис придется платить. Как и за то, что встречать нас вышел сам какое-то то там благородие, а то и сиятельство, судя по надменному выражению лица.
        Увиденные гербы мне оказались не знакомы. В европейских княжествах Российской Империи графов как грязи, всех не упомнишь. Да и кроме Рюриковичей меня мало кто сейчас интересует.
        - Добро пожаловать в Пражское княжество, судари, сударыни, - с показной улыбкой на устах запел пузатый аристократ и сделал шаг вперед.
        - Матюшкин Василий Федотович, граф Таборский, - представился аристократ с кудрявыми волосами и с удивительно элегантно сидящем на его округлой фигуре светлым пиджаком.
        - Соколов Артемий Сергеевич, княжич Омский, - представился я в ответ и, используя исключительно имена, представил тех, кто за моей спиной.
        На самом деле нужды в этом не было. Поименный состав присутствующих на нашем борту лиц был записан как моя свита и согласован заранее, собственно, как и подача охраняемого кортежа с доставкой в «Пражский град» на церемонию открытия «турнира».
        И в этот трансфер не входило личное знакомство с графом и, без малого, половиной персонала всего аэропорта разом, а значит, это личная инициатива его сиятельства Матюшкина.
        Вариант того, что пузатый аристократ смог столь оперативно отреагировать на наше небольшое столкновение я отмел сразу.
        Действовать службы аэропорта начали заранее и мимо «Суперджета» регулировщики нас повели специально.
        Уверен, и шасси наше так «удачно» отломилось не само по себе, а с легкой подачи присутствующего здесь графа, который решил использовать мероприятие в Праге чтобы потуже набить свои карманы.
        И опальный восемнадцатилетний княжич из глубинки, который вылетел раньше остальных и прибудет без влиятельного сопровождения, показался предприимчивому графу Матюшкину легкой мишенью.
        Как и «Суперджет» изгоев Романовых, за которых точно не вступится ни один влиятельный аристократ. Уверен, на них у Матюшкина тоже великие планы.
        - Чем обязан чести получить уважаемого графа во встречающих? - изображая уважительное недоумение проговорил я, - Неужели проблемы с подачей кортежа? Право слово, Василий Федотович, для извинений хватило бы и менее сиятельного представителя.
        От моих слов Матюшкин подавился своей заготовленной лицемерной фразой, и его выдержка на секунду дала брешь.
        - Что вы, Артемий Сергеевич, как можно, - сохраняя натянутую улыбку пропел Матюшкин, - ваш кортеж готов и будет подан вам сразу, как только мы уладим один небольшой нюанс.
        - Нюанс? - поднял я бровь и показательно посмотрел на часы.
        - Не переживайте, Артемий Сергеевич, на церемонию вы успеете, - тут же отреагировал на мой жест Матюшкин и ухватив меня под руку, повел в сторону, - Начало в три часа дня. По выделенной линии вас домчат с ветерком и глазом моргнуть не успеете.
        - И пустят нас к кортежу только когда мы с вами уладим нюанс, - уточнил я, оценив уверенно держащих обе руки на магострелах бойцов вокруг.
        - Верно, - сверкнув глазами воскликнул Матюшкин, довольный тем, что разговор вернулся в нужное ему русло.
        - Иными словами, Василий Федотович, я задержан, - констатировал я.
        - Что вы, что вы, - тут же всплеснул руками Матюшкин, - ни в коем разе! Просто поймите, Артемий Сергеевич, что Пражское княжество находится на военном положении, и на любые внештатные ситуации мои люди обязаны реагировать с полной отдачей.
        Ага, вижу я с какой отдачей три пожарных расчета до сих пор игнорируют продолжающую гореть турбину нашего потрепанного самолета.
        - Уж вы-то, как никто другой, должны понимать как устроены дела, Артемий Сергеевич, - наигранно сочувствующим тоном продолжил Матюшкин, - я наслышан о недавних диверсиях внутри Омска.
        - Предотвращенных диверсиях, - слегка обиженно поправил я.
        - Об этом я и говорю, - тут же часто закивал Матюшкин, - протоколы безопасности обязывают реагировать эвакуацией, вызовом военных нарядов и саперов даже за любой бесхозный пакет, а тут взрыв на посадочной полосе, - покачал головой Василий Федотович, - а вдруг диверсия?! А вдруг враг…
        - А у вас полы немытые, - понимающе кивнул я.
        Осознавший, что теряет нить разговора Матюшкин тут же незаметно из-за спины махнул рукой и толпа всех возможных служб начала рассасываться, оставались на местах только действительно нужные.
        - Перейдем к делу, Артемий Сергеевич, - отведя нас на достаточное расстояние остановился Матюшкин и деловито поправил бежевый галстук.
        Уловив сигнал, по правую руку графа тут же материализовался тот самый юрист с черной папкой, которую он держал так крепко, словно это бесценное сокровище.
        - Простой взлетной полосы, ущерб покрытию, ущерб экологии, ущерб регулировщику…
        - Мы его не задели, - искренне возмутился я.
        - … моральный, - сухим голосом уточнил юрист, недовольный тем что его перебили и, поправив очки монотонно продолжил зачитывать казавшийся бесконечным список.
        В который помимо внештатного выезда пожарных, военных, медицинских и прочих служб, входил холостой вылет спасательного вертолета, обесточивание систем ПВО и мешающая наблюдательному пункту дымовая завеса, которая «значительно ослабила военный потенциал аэропорта на военном положении».
        Также там были указаны номера десятков развернутых самолетов, неустойки за задержки рейсов в адрес авиакомпаний и пассажиров, а также еще под сотню пунктов, пришедших в богатую на воображение голову юриста.
        Поначалу показалось что этот очкарик напоминает мне Звереву, со своими нудными и чрезмерно точными ежемесячными отчетами к отцу, но я быстро осознал, что это далеко не так.
        Анна Зверева, по крайней мере, никогда не врала. Все до мельчайших фактов в ее отчетах были правдивы. С личными выводами была беда да, но не с фактами.
        - …итого сто девяносто семь миллионов, с учетом скидки за погашение задолженности в течение двенадцати часов, - сухо заключил юрист-сказочник и поднял свои узкие глазенки на меня.
        Даже не вздрогнул предъявлять такое чистокровному наследному княжичу. Уверен в непоколебимости графского покровительства, за которым явно стоит княжеское. Без отмашки истинного хозяина земель такого беспредела бы не было.
        Некий налог на туризм для богатых аристократов, посмевших прилетать в гости без влияния и связей, способного эти богатства защитить.
        Плохо наводил справки Матюшкин. Явно торопился.
        Ведь о моем прилете общественности стало известно буквально вчера. А иначе граф успел бы подумать, что раз опальный род из глубинки остается богатым без связей и влияния, то за ним должно стоять нечто гораздо более страшное.
        Например, крайне злопамятный глава «Расправной палаты» и мстительный трехсотлетний Ловец.
        - Также не забудьте, Артемий Сергеевич, что вопрос компенсации с уважаемым родом Романовых вам предстоит решать отдельно, - скорбно заметил Матюшкин и покачал головой, глядя на поврежденный «Суперджет», - они прибыли всей старшей семьей и планировали улетать уже завтра утром. Аляска тоже далеко не самое спокойное княжество и даже лишняя минута отсутствия высшего руководства может стать фатальной.
        - Я разберусь, - прикрыв глаза и глубоко выдохнув, ответил я.
        Матюшкин крайне довольный моей реакцией поерзал на месте. А я старательно пытался не свернуть ему шею прямо сейчас. Соблазн был так велик, но потом пришлось бы отбиваться от военных и сопутствующие разрушения аэропорта действительно начали бы тянуть на две сотни миллионов. К тому же на церемонию бы опоздал.
        - Жаль, - вздохнул я внутренним выводам, мешающим оторвать алчную графскую башку прямо сейчас.
        - Согласен, Артемий Сергеевич, ситуация крайне напряженная, - присоединился к моей скорби Матюшкин и похлопал меня по спине, - но выход всегда есть.
        - Вы правы, Василий Федотович, - даже взбодрился я, действительно, что я как варвар, оторвать голову да оторвать голову, в цивилизованном мире ведь живем, - уничтожить под корень род наглеца ведь можно и по правилам.
        - Что? - опасливо отшатнулся Матюшкин, заметив мой взгляд.
        - Ничего, ничего, - раздался примирительный мужской голос и между нами, с грацией быка, возникла массивная фигура Феликса, - Артемий Сергеевич пошутил.
        - Вовсе нет… - не согласился я, но горе-гвардеец меня не слушал и нагло оттолкнул в сторону.
        - Простите, уважаемый, а вы кто? - недоуменно захлопал глазами Матюшкин.
        - Феликс я, - располагающе улыбнувшись, ответил здоровяк и протянул свою могучую лапищу.
        - Феликс, - облегченно выдохнул Матюшкин, не подавая руки, - из простолюдинов, - добавил аристократ брезгливо, вспомнив список пассажиров нашего борта.
        - По рождению да, - равнодушно опустив руку ответил здоровяк, - а теперь я второй заместитель главы царского департамента природных ресурсов и экологии Российской Империи.
        - Вы что за цирк тут устроили, Артемий Сергеевич? - перевел на меня осуждающий суровый взгляд Матюшкин, - злонамеренная выдача себя за служащего царской канцелярии это подсудное дело! И ладно бы выставили самозванцем аристократа… но простолюдин. Со всем уважением, Артемий Сергеевич, вашего слугу за это казнят.
        - И правильно, - махнул я рукой, - не люблю, когда меня перебивают. Да и сам виноват.
        - Я не самозванец, - со знакомыми нотками подавленной ярости прорычал Феликс.
        - Ты дыши, Феликс, - посоветовал я рабочую методику, без которой общаться с графом Матюшкиным оказалось крайне тяжело не только мне, - вдох-выдох.
        - Простолюдин в царской канцелярии и не самозванец? - нетерпеливо фыркнул Матюшкин и, словно прочитав мысли своего господина, юрист начал добавлять новые строчки в свою папку-сказочника, - вам самим то не смешно от своих слов… как вас… Феликс?
        - Гвардейцы не смеются, - угрожающе заявил здоровяк и лицо загорелого Матюшкина разом побелело, а узкие глазенки его юриста округлились до размера его очков.
        - К-к-как это гвардеец? - затряслась челюсть у Матюшкина, - вам ведь запрещен выезд из столицы без указа государя.
        - Так был указ, - прохрустел шеей и горой навис над ссутулившимся графом Феликс, - о проверке за тем, как исполняется обновленный указ об экологии.
        - Н-н-но ведь плановая проверка б-б-была месяц назад, - попятился Матюшкин и растерянно забегал глазами в поисках помощи, но рядом с ним никого не оказалось.
        Даже юрист растворился также внезапно, как и появился до этого.
        - А это внеплановая, - пробасил Феликс и приобнял Матюшкина за плечо, - двадцать четыре нарушения было выявлено в вашем аэропорту месяц назад. Пойдемте Василий Федотович, посмотрим, как вы на радость государю, и на благо императорской земле матушке их устранили.
        Побелевший и местами поседевший Матюшкин выпал в осадок и стоял со стеклянными глазами, боясь сказать хоть слово.
        - Мои юристы с вами свяжутся через три часа, Василий Федотович, - воспользовавшись возникшей паузой заявил я, привлекая внимание взмахом ладони перед каменным лицом графа, - выставленный вами счет будет оплачен в полном объеме. Только мой вам совет, перепроверьте еще раз, вдруг, там, совершенно случайно, оказались лишние пункты.
        - Об-бязательно проверю, - отмер Матюшкин, - лично проконтролирую. А с его сиятельствами Романовыми…
        - С ними я разберусь самостоятельно, - кивнул я, - или вы готовы признать, что намеренно столкнули наши самолеты?
        На миг Матюшкин даже задумался, но быстро вернул себе маленькую часть той горделивости, что была у него изначально и с усилием тряхнул головой.
        - Ваши домыслы возмутительны и, будь на моем месте его сиятельство князь Пражский, счел бы это личным оскорблением, - все еще подрагивающим, но постепенно обретающим былую уверенность голосом отозвался Матюшкин.
        Состояние шока быстро прошло и граф вспомнил, что за его спиной есть влиятельный Рюрикович, а Феликс только на вид страшный и даже его гвардейская должность в имперской канцелярии лишь случайность.
        Случайность болезненная и сулящая целым ворохом неприятных проблем, но вполне решаемая.
        В отличие от факта намеренного столкновения и уничтожения собственности двух хоть и опальных, но крупных аристократических родов, доказать который у меня нет ни единой возможности. Не на чужой земле за единственный день, что мне тут отведен.
        Мое задумчивое молчание Матюшкин принял как мирное завершение нашего конфликта и позволил тяжелой руке гвардейца увести его за собой в сторону золотистого седана, в котором с успехом скрылся юрист парой минут ранее, явно уничтоживший все доказательства подставы ввиду открывшихся обстоятельств.
        - Ваша машина подана, княжич, - раздался за спиной сосредоточенный голос Анны Зверевой, которая с нескрываемым раздражением смотрела вслед удаляющейся паре.
        Я повернул голову налево, где в самом деле расположился наш долгожданный кортеж из трех черных внедорожников с гербами местного князя Пражского. За безопасность лицеистов на своей земле он отвечает лично. В его интересах доставить солдат на поле боя целыми и невредимыми, уберегая от кровников и глупых конфликтов, в которых умирать будут не враги, окружившие границы княжества, а весьма недешевая и дефицитная сила боевых одаренных.
        - Сразу бы так, - вздохнул я и устало потер виски.
        От местного гостеприимства только голова разболелась.
        - Слушай, а князь не обидится если…
        - НЕТ, - безапелляционно заявила Зверева даже не поворачивая головы.
        - «Нет», то есть не обидится? - уточнил я.
        - «Нет», то есть ты не будешь сегодня никого убивать, - твердо констатировала Зверева.
        - Это довольно проблематично, учитывая что турнир это по сути война, - усомнился я в возможности выполнить это абсурдное требование.
        - Ты понял, что я имею в виду, Соколов, - тяжело вздохнув, укоризненно хмыкнула Зверева.
        - Ладно, ладно. Граф сегодня вернется домой целым и невредимым, - пообещал я и послушно направился к автомобилям.
        О последующих днях ведь речи не было.
        Глава 8
        Куда ни глянь, вокруг царила атмосфера изысканности и роскоши.
        В старинное здание Пражского града мы проникли сквозь широкий вестибюль, увешанный картинами, изображающими исторические события и великих правителей Праги. По версии Российской империи, разумеется, но и дань прошлому старинного города тоже отдана. Пусть и в малом объеме дальних коридоров.
        Стоило переступить массивный порог и настежь отворенные двери, как перед глазами открывалась гостевая резиденция Пражского града. Главный зал, отведенный под приветственный бал всех причастных к «турниру», не уступал по своей величественности светским императорским приемам.
        По периметру высокого зала с золотыми люстрами, были расставлены многочисленные группы столов, украшенные изящными кристаллическими вазами с живыми цветами и широким выбором яств и напитков на любой вкус.
        В воздухе витали нежные ароматы экзотических цветов и французских парфюмов, которые щедро разносили снующие слуги с услужливой маской на лице и сверкающими подносами в тренированных руках.
        По самому центру, на высокой ампирной эстраде возвышался оркестр, наполняя пространство гармоничными музыкальными звуками.
        От раскинувшегося перед глазами вида моя спутница ощутимо напряглась и опасливо оглянулась назад, чтобы убедиться, что путь назад существует.
        Но, к великой скорби Эмилии, за нами следовала весьма комично выглядящая пара из двухметрового широкого здоровяка в темном смокинге и улыбающемся гладковыбритым лицом, и роскошной блондинки в откровенном вечернем платье под цвет наряда партнера и с дерзким боковым вырезом.
        Одного взгляда на их весьма недвусмысленно намекающие лица хватило, чтобы Эмилия отринула все мысли о возможном побеге и позволила повести ее к ближайшему свободному фуршетному столику.
        - Мне здесь не место, - тщательно пытаясь унять учащенное дыхание выпалила девушка, и залпом осушила бокал шампанского, который стащила у так кстати мелькнувшего рядом слуги.
        - А говорила не пьешь, - осуждающе качнул я головой и ощутил на себе взгляд умилительно разъяренных серых глаз.
        - Это ты виноват!! - хищным зверьком рыкнула на меня Эмилия и дернулась было взять еще один бокал с шампанским, но передумала.
        - Разумеется, - кивнул я на весьма распространенное среди моих знакомых мнение о всех бедах человечества вокруг, - уточнишь в чем на этот раз?
        - Ты обещал поле боя и смерть, - сжав в кулаки дрожащие ручки выпалила девушка и таки схватила еще один бокал с шампанским, - а не это! - обвела она свободной рукой королевское окружение торжественного бала и свой внешний вид.
        Я слегка склонил голову набок и с задумчивым взглядом, намеренно медленно, оглядел девушку с ног до головы.
        На это ушло долгих пять секунд, каждую из которых девушка все сильнее заливалась краской и все стремительней росло ее желание выброситься в окно.
        - Зря волнуешься, Эмилия. Ты бесподобно выглядишь, - вынес я свой честный вердикт, оценив ее жемчужное воздушное платье из французского кружева.
        - С-с-спасибо, - отвела взгляд девушка.
        - С этим будет еще лучше, - спустя мгновение добавил я, раскрыв перед Эмилией черный футляр с бриллиантовым колье, идеально дополняющим образ девушки и выводящей ее на один ранг с любой аристократкой, которая здесь появится.
        - А раньше не мог подарить? - постаралась скрыть смущение за очередным укоризненным выпадом девушка.
        - Не был уверен, что ты не сбежишь, - невозмутимо заметил я, пока Эмилия с надутыми щечками и едва скрываемой улыбкой поворачивалась спиной и приподнимала сложную прическу светло-серебристых волос.
        - Я не сбегаю с поля боя!! - заявила Эмилия, дождавшись, когда я застегну ожерелье и развернулась с явно повеселевшим выражением лица.
        - Вот как, умничка какая, - словно родитель, оценивший первые шаги младенца похвалил я, - и как ты поняла что мы уже на нем?
        - По их лицам, - едва заметно кивнула девушка в северо-восточную часть главного зала, где находилась группа из семи гордо стоящих человек.
        Могло показаться что они являются гармоничной частью немногочисленных в данный момент гостей, решивших прийти на час раньше назначенного времени и оттого снующих, стараясь провести это время с пользой и уделить внимание как можно большему количеству влиятельных лиц.
        Но только на первый взгляд.
        Если присмотреться к этой группе внимательнее, то становится очевидно, что окружающие плавно огибают их, оставляя изгоями, пусть те и стояли практически в центре зала у всех на виду.
        - А что не так с их лицами? - тактично поинтересовался я, закидывая в рот брускетту с икрой.
        - Это же Романовы, - перешла на саркастичный шепот Эмилия, - и они небезосновательно смотрят на нас так, словно мы сломали их самолет за сто миллионов!!
        Я состроил удивленные глаза и, ничуть не скрываясь, обернулся прямо в сторону указанной семерки и тут же поймал цепкий взгляд седовласого мужчины со старческими морщинами у глаз.
        - Они на всех так смотрят, - не согласился я и отсалютовал старику подхваченным с подноса бокалом шампанского.
        Седовласый мужчина в черном пиджаке с лацканами из натурального меха тут же неторопливо направился в нашу сторону.
        - Ты что творишь… - опасливо пискнула Эмилия, когда я подхватил ее под руку и развернул навстречу патриарху дома Романовых, от тяжелой поступи которого исходила ледяная дымка.
        - Веду нас на первое сражение, - располагающе улыбнулся я, - не переживай, со старым медведем мы справимся и вдвоем.
        Тем более наш третий участник тройки был вынужден пропустить приветственный бал в виду своего несовершеннолетнего возраста. До Алекса прецедентов участия в турнире боевых троек столь молодых бойцов не было, и из-за одного участника не стали меня правила. Ровно, как и делать исключения. Что, впрочем, парня ничуть не расстроило и он отправился спать, пообещав прийти если начнется что-нибудь интересное.
        Что у Алекса это получится у меня сомнений никаких не было.
        По коже пробежал холодок покрываемого в воздушный покров тела, которое инстинктивно отреагировало на опасность. Причем исходила она не от хмурого старого Романова, что шел нам навстречу, и даже не от трех десятков осуждающих пар глаз, вонзившихся в нас словно стрелы.
        Источником смертельной опасности на которое среагировал заложенный в тело инстинкт самосохранения была одна конкретная блондинка, которая еще десять минут назад настойчиво попросила меня стоять молча в сторонке и ничего не делать, а сейчас прожигала мою спину своим испепеляющим взглядом.
        - Доброго дня, молодые люди, - раздался низкий мужской голос и цепкий взгляд темно-зеленых глаз с любопытством скользнул по моей спутнице, - Романов Иван Трофимович, князь Аляски, - вежливо представился старик.
        - Здравствуйте, Иван Трофимович, приятно познакомиться с вами лично, - приветственно кивнул я, - Соколов Артемий Сергеевич, княжич Омский, компанию на этом прекрасном мероприятии, а позже и на поле боя, мне составляет Эмилия Алексеевна Погорелова.
        - Чудесно выглядите, Эмилия Алексеевна, - благожелательно отозвался старый князь Романов, - весьма похвально попасть на турнир в столь юном возрасте. Буду горд лично засвидетельствовать, как себя проявит самая молодая боевая тройка в истории.
        - Благодарю, ваше сиятельство, - смущенно поклонилась девушка, стараясь держать ровную осанку и не выдать дрожью телом или голосом свое волнение.
        - У вас недюжинная для вашего возраста смелость, молодой человек, раз вы появились здесь, - облизнулся старый князь Романов, - далеко не каждый бы решился на подобное на вашем месте.
        - Отступать перед опасностью не в правилах рода Соколовых, - спокойно отозвался я, - чтить традиции предков одно из важнейших обязанностей молодого поколения.
        - Не самое популярное мнение, - усмехнулся старый князь Романов, покосившись на группу из трех мужчин и трех женщин, которую он оставил позади, - мои сыновья уж точно обладают несколько иными приоритетами.
        - Вы преувеличиваете, Иван Трофимович, - дипломатично заметил я, - насколько мне известно, именно благодаря управленческим талантам ваших детей княжество Аляска процветает и переживает свои лучшие годы.
        - Неужели нашими делами интересуются на материке? - артистично сыграл удивление старый князь Романов.
        - Говорю же, традиции рода, - улыбнулся я в ответ, и старик многозначительно кивнул головой.
        И в его глазах было столько понимания глубинного смысла моих слов, что мне вдруг перехотелось продолжать беседу. Едкое ощущение что эти темно-зеленые глаза видят меня насквозь вызвало неприятное ощущение сухости во рту и это от взгляда старика тоже не укрылось.
        - Вы ведь не о традициях хотели со мной поговорить, княжич, - сощурился старый князь Романов, - не томите, Артемий Сергеевич, выкладывайте.
        Чувство дискомфорта, которое буквально сочилось от Эмилии потихоньку передавалось и мне. Шепотки и хищные взгляды, витающие в зале, давили на психику и нивелировать возрастающее напряжение становилось все труднее.
        Есть такой особый тип людей, состоящий исключительно из желчи и яда. Они пытаются скрываться и показать всем что они вовсе не чудовища, сокрытые в человеческую оболочку. Однако, вместе со вседозволенностью от статуса аристократа и подходящим всеобще осуждаемым объектом, эти существа не могут устоять и выпускают свою желчь и яд наружу, выливая все дерьмо, из которого они состоят на сторонний объект.
        Разумеется, делают они это за спину. Разумеется, истово верят, что им ничего за это не будет. Объект не узнает, а не менее ядовитый собеседник обязательно поддержит и присоединится, дополнив поток желчи и яда своей порцией.
        За столетия интриг и светской жизни эти люди научились тщательно маскироваться и говорить ровно такими словами и тональностью, чтобы слышать их могли только те, кто это мнение разделяет, и таким образом ядовитые особи успешно объединялись в стаи. А потом методично, беспощадно и крайне скрытно начинали устранять всех, кто на них не похож.
        Тем самым эти существа множили свою ядовитую паутину, которая бесконтрольно разрасталась и в этом мире имела название «столичная аристократия».
        Да, не все ее представители ядовитые паразиты, но это только вопрос времени.
        Эти безнаказанные и всеразрушающие существа по своей сути напоминали мне диких эфириалов, которые не умели ничего, кроме как множить свою разрушающую силу для того, чтобы разрушать еще больше.
        И уничтожать эту заразу нужно нещадно и под корень.
        Однако эта страна, да и весь мир пока к этому не готовы. Но ничего. Настанет день, и местные поймут масштаб ядовитой паутины, которая сплелась в самом сердце империи. И вот тогда я буду готов предоставить поименный список ядовитых паразитов, который только что пополнился на тринадцать имен.
        - Вы правы, Иван Трофимович, я хотел поговорить не о традициях, - спустя короткую задумчивую паузу ответил я, - просто хотел убедиться, что между Соколовыми и Романовыми нет никакого недопонимания.
        - А оно должно быть, Артемий Сергеевич? - сверкнул хитрыми глазами князь Романов и беглым взглядом окинул четверых аристократов позади меня.
        Ровно тех, которых я отметил, как основные источники распространения сплетен о наших родах, которые упорно продолжают ходить по залу и создавать определенное настроение и единое мнение у остальных присутствующих по поводу столь наглого и нескрываемого контакта двух опальных родов.
        Старый князь сделал это буднично и без всякого «Ока», словно для него это было также просто как дышать, а ведь Романовых не приглашали на официальные приемы более сотни лет. И несмотря на окружающую нас атмосферу, Иван Трофимович Романов чувствовал себя великолепно.
        Как старая акула, которую пустили в аквариум к пираньям, ошибочно полагающим что у старого хищника не осталось зубов.
        - Два часа назад в аэропорту меня настойчиво убеждали что существует целая проблема с вашим завтрашним возвращением домой, - доверительно произнес я, пригубив шампанское, - а откладывать решения проблем не в моих правилах, Иван Трофимович.
        - Это вовсе не проблема, Артемий Сергеевич, - как от пустяка отмахнулся старый князь Романов, - по крайней мере, не ваша, - добавил он с хитрецой в глазах.
        - Не могли бы вы пояснить, Иван Трофимович? - вот тут уже удивился я.
        - Разрешение роду Романовых на посещение этого мероприятия предоставил лично государь Михаил Елецкий, - спокойно и специально чуть громче чем следовало пояснил старый князь Романов, - Первое разрешение за сто лет, Артемий Сергеевич. Ничто не способно омрачить этот поистине великий для нашего рода день.
        - Примите мои искренние поздравления, - благожелательно произнес я и старый князь удостоил меня благодарным кивком, - стало быть и «Суперджет» вам предоставил государь и он является его собственностью?
        - Все верно, - с впервые проявившимися нотками уважения в голосе утвердительно сказал князь Романов, - его высочество уже уведомлен о произошедшем в аэропорту недоразумении. Поверьте опыту старика, Артемий Сергеевич, в вопросах собственности государя имперские службы реагируют очень быстро и если с вами до сих пор не связались, то претензий по инциденту у государя к вам не имеется.
        Но я знаю к кому имеются. Даже жаль. Лично хотел наказать графа, но умереть дважды невозможно. Земля ему пухом.
        - А у вас? - на всякий случай уточнил я.
        - У меня тоже нет к вам никаких претензий, княжич. Род Соколовых близок нам по духу, Артемий Сергеевич. Такой же малочисленный, но крепкий и бесконечно преданный служению родине. Поведаю вам секрет, я искренне считаю, что именно за такими как мы будущее нашей многонациональной империи.
        - А как же Рюриковичи? - вскинул я бровь, удивленный столь смелому обсуждению весьма щекотливой темы.
        Смелому и очень неприватному обсуждению.
        - Их давным-давно приглашали на правление и с этим поистине великий клан Рюриковичей справляется великолепно, - мудро заметил старый князь Романов, - но нельзя быть идеальным во всем. Сила нашей великой империи в разнообразии. Взять тех же Богатырей, все три из числа свободных родов! Сомов, Багратион, Кочубей. Заметьте, ни одного Рюриковича.
        - Ваша правда, Иван Трофимович, - охотно согласился я с тем, что и сам довольно давно успел заметить.
        Более того, по моей статистике, из сотни сильнейших одаренных страны, которым пророчат максимальные шансы стать Богатырями, всего семь представителей клана Рюриковичей.
        Семь из сотни.
        Занятно встретить аристократа, который не только разделяет мое мнение, но и не боится заявлять его максимально открыто.
        - Взять даже вас, княжич. Первый в истории турнира боевых троек восемнадцатилетний первокурсник! И вы тоже не из Рюриковичей. И спутница у вас, - хитро сверкнул глазами старый князь Романов, - занятная.
        - Благодарю на добром слове, Иван Трофимович, - располагающе улыбнулся я, - и всецело разделяю ваше мнение. При случае, буду рад пообщаться и с остальными членами вашей семьи.
        - Это можно устроить, Артемий Сергеевич, - понятливо кивнул старый князь Романов и скосил взгляд на одиноко стоящего в самом углу у открытого настежь окна парня.
        Но представлять меня ему не стал. Жаль. Так было бы проще всего завязать беседу с единственным присутствующим здесь человеком, аура которого пробирала до глубины души, вытягивая наружу самые потаенные страхи и инстинкты Ловца.
        Аура пробужденного эфириала.
        Глава 9
        Отвесив полагающиеся по этикету вежливые фразы прощания и пожелания приятного вечера, старый князь Романов вернулся обратно к трем своим старшим сыновьям и их спутницам.
        Четвертого же сына, который располагался отдельно и отстраненным взглядом смотрел в окно, Иван Трофимович незримо оберегал.
        Удивительным образом, старик располагался ровно так, чтобы перехватить любого, кто попытается сблизиться с его младшим сыном. Сыном, о существовании которого нет совершенно никаких данных, записей или даже слухов.
        И наблюдая за младшим Романовым лично всего пару минут, я догадывался почему.
        Вносить раздор после столь благоприятно закончившейся беседы не хотелось, и я неохотно отложил свое неуемное любопытство и вместе со своей спутницей направился к свободному столику у стены.
        - Неплохо держалась, - похвалил я все еще подрагивающую от страха девушку.
        - И слова не смогла сказать, - тяжело выдохнула Эмилия, - его взгляд… он…
        - Всезнающий, - помог я девушке подобрать слово и закинул в рот свежую клубничную ягоду со стола.
        - Именно! - вскинулась Эмилия, - как ты вообще смог держаться ровно рядом с ним? Это же сам Иван Романов! Ледяной демон Хоккайдо!
        - Кто-кто? - удивленно вскинул я бровь.
        Не смотря на целых пять лет нахождения в этом мире, многие факты из истории прошлого мне до сих пор оставались неизвестны, и чтобы заполнить этот пробел полностью, боюсь, мне не хватит и человеческой жизни.
        - Ледяной демон Хоккайдо, - терпеливо повторила Эмилия, опасливо зыркнув по сторонам.
        Зря, нас никто не слушает и обходят с еще большей дистанцией, чем семейство Романовых. Особенно после того, как Иван Трофимович, не скрываясь, объявил, что присутствует тут по личному приглашению государя.
        Один этот факт говорил об очень многом столичным аристократам и игнорировать его было нельзя. Ведь за личным приглашением в Прагу, наверняка последует личное приглашение в столицу. И уважающие себя аристократы должны быть к этому моменту готовы.
        - Как ты можешь не знать историю как Российская империя получила контроль над Хоккайдо… - осуждающим шепотом продолжила Эмилия, - пятидесятилетняя война за курильские острова была обоюдной забавой двух империй, пока в дело неожиданно не вмешался молодой одаренный воды. Он появился на льдине со стороны северного тихого океана и за один вечер уничтожил весь оборонительный фронт японской империи и вернулся обратно. Уже потом мир узнал, что это был Иван Трофимович Романов, молодой гений изгнанного рода. Император хотел было казнить его за нарушение указа, но оказалось, что древние запреты не распространялись на перемещения Романовых по океану с помощью дара, а на землю Иван Трофимович так и не ступил. В итоге десяток молодых бойцов, находящихся тогда на курильских островах только для галочки, без сопротивления забрали остров Хоккайдо и присоединили его к Российской Империи, а детей в Японии до сих пор пугают сказками о ледяном демоне Хоккайдо, живущем в недрах северного тихого океана.
        - Он ведь не Богатырь, - констатировал я, сопоставив услышанное с собственным наблюдением.
        - Не дотянулся, - подтвердила Эмилия, - В свои сто три года, он старейший из ныне живущих Витязей. Как ты вообще можешь этого не знать?
        - Я разведчик, а не историк, - обиженно хмыкнул я.
        - Одно другому не мешает, - горделиво вздернула носик девушка.
        Вообще-то, когда твоя цель в кратчайшие сроки развить источник и пробудить внутреннего эфириала, то очень даже мешает. Фокус внимания сосредоточен исключительно на том, что может помочь цели и весьма ограниченные ресурсы человеческого мозга заставляют принудительно отсеивать все лишнее и побочное.
        - Я прогуливал репетиторов, - назвал я иную и вполне правдивую причину, чтобы не засорять мозг Эмилии, которая смогла наконец совладать с тревогой и избавиться от дрожи в голосе и теле.
        - Оно и видно, - с победоносным выражением на лице улыбнулась девушка и тут же вновь оказалась захваченной под руку.
        Не успела Эмилия возмутиться, как мы уже двигались к молодой тройке новоприбывших гостей.
        - Куда мы опять, - обреченно вздохнула девушка, тщетно попытавшись вырваться из моего захвата и осознав, что мы опять стали центром всеобщего внимания.
        - На второе сражение, - охотно ответил я, - тебя на курсе не учили не расслабляться на поле боя?
        Ответа не последовало, потому что в этот момент мы грациозно остановились перед тремя молодыми одаренными в строгих одеждах с гармонично вплетенными в светский образ опознавательными гербами царского лицея.
        - Рад приветствовать, судари, - вежливо поздоровался я и перевел взгляд на сосредоточенные глаза самого крупного из трех присутствующих одаренного и единственного, кто надел на прием парадный военный китель с погонами сержанта, - Иван.
        - Артем, - сдержанно отозвался Сомов и кивнул себе за спину, - Это Андрей и Олег Стрелецкие.
        - Артемий Сергеевич Соколов, княжич Омский, - сам представился я и протянул руку замешкавшимся длиннорослым ребятам с опасливой осторожностью в карих глазах.
        - Очень приятно познакомиться, ваше благородие, - синхронно, словно репетировали, отозвались братья и непривычном образом отдали мне честь.
        - Вольно, бойцы, - машинально ответил я, но братья даже не расслабились, - позвольте представить мою спутницу, Эмилия Алексеевна Погорелова, - произнес я, и девушка вежливо поклонилась.
        - Ребята проходите дальше, я вас догоню, - считав мое желание поговорить, мягко приказал Сомов, и братья Стрелецкие послушно направились вглубь зала к начавшей стихийно образовываться кучке старших лицеистов.
        - Дрессированные, - автоматически констатировал я и тут же поймал осуждающий взгляд Сомова.
        - Так и должно быть, Артем, - поучительным тоном заявил Сомов, - тройка это боевая единица, а ты ее командир. Суворов не учил тебя субординации и дисциплине?
        - Который из них? - уточнил я.
        - Любой!
        - Пытался один, но не особо успешно.
        - Еще бы, - тяжело вздохнул Сомов, - чему можно научить за один день. Я два года учился в подготовительном блоке и еще два на офицерском курсе. Четыре года практики и пять военных выездов, а это мой второй турнир.
        - Ну не за один день, - насупился я, - мы же вместе приехали в лицей, разве забыл?
        - Такое забудешь, - покачал головой Сомов и перевел вопросительный взгляд на продолжающую молча стоять Эмилию.
        - С твоего позволения, Иван, пусть Эмилия присутствует при разговоре, - тут же заговорил я, - вместо дисциплины и субординации я практикую в своей тройке доверие и искренность, да и не оставлять же даму одну среди этих волков.
        - Не возражаю, - ответил Сомов, только сейчас заметивший как недобро на нас поглядывают окружающие представители высшего света и наверняка пожалевший, что со мной заговорил.
        Но деваться было некуда и мы втроем неспешно направились к ближайшему столику. Полностью свободных не было, но стоило двум дамам считать наше направление движения, как место тут же освободилось.
        - Тебя тут не особо жалуют, - прокомментировал увиденное Сомов.
        - Как и везде кроме Тобольска, - равнодушно пожал я плечами и потянулся к закускам.
        - Только благодаря милым сестрам и княгине Соколовой, - не очень-то дружелюбно для брата подметил Сомов, взяв бокал вина, - доверие и искренность, говоришь, - задумчиво покрутил в руке ломтик сыра Иван, - и кто тебя этому учит? Кто инструктор?
        - Зверева Анна Руслановна, - с нескрываемым чувством восхищения выпалила Эмилия и тут же прикрыла рот ручками и добавила, - простите.
        Любой другой аристократ за подобные вмешательства простолюдинки в беседу мог и разозлиться, но добряк Иван Кириллович Сомов только по-доброму негодующе покачал головой.
        Причем негодование было обращено полностью в мою сторону. Впрочем, ненадолго. Буквально на пару секунд. Пока Сомов не осознал какое имя только что прозвучало.
        - Зверева Анна Руслановна… - машинально повторил Иван Сомов и его негодующий взгляд быстро обрел черты разозленного, - ТА САМАЯ?! - громче чем следовало прорычал внук Богатыря и где-то в зале икнула одна блондинка.
        - Та самая, - не стал отрицать я.
        - Эта чокнутая психопатка инструктор?! - сбавив громкость, но увеличив злость проскрипел зубами Сомов, - с каких пор?!
        Эмилия задохнулась возмущением и из последних сил сдерживалась, чтобы не защитить свою спасительницу словом и делом.
        - Официально с позавчера, - невозмутимо доложил я.
        - Я этого так не оставлю! - категорично заявил Иван Сомов, - ладно еще замять дело между нашими родами, совсем другое допускать это чудовище до ни в чем не повинных детей! Гена до сих пор в реанимации лежит! А он, на минуточку, боевой Ратник! Кто ей вообще позволил преподавать?!
        - Стародубский Демьян Афанасьевич, лично, - подчеркнул я и напор внука Богатыря слегка спал, - Ваня, я полностью разделяю твое негодование. Сам в шоке. У нее же даже справки нет. Пытались сделать один раз, так сожгла…
        - Справку? - нахмурился Сомов, залив в себя бокал вина целиком и жадными глазами выцеливая служку с подносом.
        - Больницу. С тех пор верят на слово, что она здоровая.
        - Психопатке то? На слово?
        - Моему отцу, - вновь внес я уточнение, - он вроде как ее попечитель. Поэтому все претензии можешь смело отправлять на адрес Соколова Сергея Леонтьевича. Откупается он обычно щедро.
        - Вот еще, сам разберусь, - гневно фыркнул Сомов с тяжелым вздохом, - Демьян Афанасьевич то ее как принял? Вела себя хорошо?
        - Не особо, - припомнил я наше первое же занятие, - трое моих одногруппников уже в больнице.
        - И еще один смертником подался, - поднял слегка успокоившийся взгляд Иван Сомов и скосился на робко стоящую Эмилию, - тебе то это вообще зачем, девочка?
        - Вообще-то мы ровесники! - хмыкнула надутая яростным хомячком девушка, и тут же поспешила добавить, - ваше благородие.
        - Вообще-то у меня шестой ранг, - отчего то обиженно бросил Иван Сомов, - детский сад. Артем, зачем ты устроил этот фарс? Себя не бережешь, так о солдатах царской армии бы подумал. Ты ведь не думаешь, что способных одаренных в империи много? Ты, как офицер, обязан заботиться о каждом из них!
        - Как офицер… - машинально повторил я, покосившись на погоны Сомова, - слушай, Вань, а раз я здесь, у меня же, получается, и звание есть?
        - Ты издеваешься, да? - закатил глаза Иван Сомов и опрокинул в рот очередную тарелку с сырными закусками.
        И ведь даже жевать не стал, проглотил словно конфеты. Страшный человек.
        - Ничуть, - искренне ответил я, начав щупать по карманам, - все произошло так быстро что я даже приказ прочитать не успел. Хотел в полете, но… истр… турбулентность помешала.
        - Слышал я про твою турбулентность, - нахмурился Иван Сомов и капитулирующе махнул рукой, - не ищи. Младший сержант ты. По спискам видел. Более низким званиям запрещено командовать тройками, - поучительным голосом старшего брата проговорил Сомов, - а третий твой где?
        - Не пустили, - пожал плечами я, накладывая закуски себе в тарелку, а то с таким собеседником обернуться не успеешь, как стол опустеет, а мне еще воевать.
        - Как это не пустили?! - заподозрив неладное подшагнул ближе Иван Сомов.
        - Несовершеннолетний он, - уже предвосхищая реакцию моего впечатлительного двоюродного братца вздохнул я.
        - И детей, значит, убиваешь, - со звенящим осуждением в голосе констатировал Сомов.
        - И младенцев топит! - отчего-то переметнулась девушка и охотно поддакнула здоровяку.
        Голодному прошу заметить, здоровяку.
        Так я и замер с тарелкой в руке, которая отделяла мое хрупкое смертное тело от мерцающего голубым паром часто сопящего Сомова, который очевидно путает свой животный голод со злостью.
        - Ладно, ешь, - сдался я сунул Сомову в руки тарелку с такой аппетитной едой, а сам обернулся в сторону зала, в поисках столика не с закусками, а с мясом.
        От всех этих разговоров захотелось сочного стейка.
        Нужный столик обнаружился быстро. Вокруг него и была самая большая толпа людей. Во внутреннем садовом дворике, аккурат перед беседками для приватных деловых разговоров.
        Да и не совсем столик это был, а огромный квадратный гриль с пространством для поваров в центре, где суетились шесть поваров, занимаясь шоу-приготовлением еды прямо на глазах у гостей.
        - Вы со мной или как? - вытерев предательски выделившуюся слюну спросил я.
        - Там занято, - тщательно скрывая разочарование облизнулся Иван Сомов, но скрыть заурчавший живот он уже не смог.
        - Так отойдут, - пожал я плечами, - надо же пользоваться тем, что меня сторонятся.
        - Этот не отойдет, - категорично заявил Иван Сомов.
        Я проследил его взгляд и заметил широкоплечего как три Ивана великана с рыжей гривой волос и столь же рыжей бородой до самого пояса, которая удивительным образом не загоралась, хоть и болталась прямо в открытом огне.
        Словно планеты вокруг солнца, гиганта обступила свита из пятнадцати человек, преимущественно женского пола и их звонкий заманивающий самца в постель смех был слышен даже отсюда.
        Странная и весьма несуразная для мероприятия компания, которой еще минуту назад тут не было.
        - Кто это? - прицениваясь спросил я, уже готовый пробиваться к так аппетитно пахнущему жаренному поросенку силой.
        - Багратион Макар Степанович, местный Богатырь, - с детским восхищением в голосе ответил Сомов, и с разочарованным вздохом мне пришлось признать, что силовой подход отменяется.
        Глава 10
        - Ест он действительно по-богатырски, - вздохнул я, прощаясь с поросенком, которого рыжебородый великан сожрал в три укуса и не собирался останавливаться на достигнутом.
        Повара в своей секции заметно ускорились, не без оснований полагая что если не подать голодному великану еду вовремя, то сожрать могут уже их.
        - Передумал? - с облегчением в голосе спросил Иван Сомов, - это правильно, - одобрительно кивнул он и принялся опустошать переданную ему тарелку.
        - Пожалел поваров, - с нескрываемым разочарованием пояснил я, - они и с одним-то великаном едва справляются, а если я приведу еще и второго…
        - Тебе оставить? - слегка виновато отреагировал Иван Сомов и протянул мне тарелку, на которой одиноко красовался малюсенький кусочек форели.
        - Кушай-кушай, - отмахнулся я, - кумиру надо соответствовать во всем.
        - Ты просто завидуешь, - отозвался Сомов и покосился на промелькнувшего мимо нас слугу с подносом полным еды.
        Стороной нас начали огибать не только гости, и вероятность отправиться на войну голодными резко возросла. Был, конечно, вариант направиться к нашим лицеистам, но нагнетать своим присутствием обстановку ребятам аккурат перед боем не самая лучшая затея.
        Сомов был прав.
        Заботиться о бойцах царской армии важно и полезно для спины. Живые союзники с прикрытием справляются лучше, а смоделировать ситуацию на поле боя с неизвестными мне переменными невозможно даже с «Оком».
        Шутка ли, я до сих пор не знаю с кем мы вообще будем воевать.
        - А Богатыри все такие? - подала заинтересованный голос Эмилия, слегка завороженно оценив, насколько Багратион возвышается над остальными людьми из своей свиты.
        Учитывая, что среди свиты превалировал вполне определенный типаж хрупких маленьких девушек, Богатырь среди них выглядел словно существо с другой планеты.
        - Да все три такие, включая моего деда, - охотно ответил Иван Сомов, - в их время методика подготовки была такая. Одному удалось достичь успеха и остальные стали делать также, пытаясь повторить результат.
        - Лучше бы контролем эфира занялись, - хмыкнул я.
        - Хочешь поучить Богатырей как им тренироваться? - хохотнул Иван Сомов и с пиететом в голосе добавил, - они высшая и совершенная ступень эволюции!
        Эсперы Цитадели с тобой бы поспорили, - подумал я, окинув плотным взглядом «Ока» рыжебородого великана.
        Эфира в Богатыре было действительно хоть отбавляй.
        Чуть ли не больше, чем во всех присутствующих одаренных вместе взятых. Но вместо того, чтобы с помощью контроля высвобождать излишки генерируемого источником эфира и зацикливать их вокруг себя, Багратион пошел по пути увеличения тела, чтобы вмещать как можно больше.
        В этом подходе, как минимум, два минуса.
        Первый, это физическое ограничение на количество эфира, которое он способен удержать в себе. Генерируемые излишки причиняют боль и начинают разрушать тело изнутри и Багратион, вынужден периодически их «сбрасывать», чтобы не разорваться как перекачанный шар.
        Второй это восполняемость. Приучив источник «сбрасывать» излишки, он собственными руками снизил скорость генерации эфира своим же источником.
        Без этих ограничений, Багратион мог бы стать еще сильнее и оперировать куда большим количеством эфира. Но откуда ему знать, что есть иной путь. Ведь Макар Степанович, как и все местные жители планеты искренне считают, что Богатырь - это конец пути, забраться выше которого невозможно.
        Спорить с Сомовым я не стал, да и не все на этой планете выбирали именно «силовой» способ управления эфиром. Как минимум, Тибетские монахи высшего ранга с щуплым телосложением способны были горы сминать эфиром, но и там, я уверен, есть нюанс. Из-за которого эти самые монахи предпочитают всю жизнь сидеть в своих храмах. Открытой информации по ним нет, но, предполагаю, что излишками эфира они напитывают эти самые храмы вокруг себя и за их стенами их сила совсем не такая впечатляющая.
        - А ваш дед не приедет сюда, Иван Кириллович? - заполнила паузу Эмилия, явно взбодренная располагающим добродушным поведением Ивана Сомова.
        Столь охотно общающегося на равных аристократа во всей столице не сыщешь, так он еще и внук Богатыря, который должен знать секреты становления силы. Пусть девушка и не рассчитывала, что он будет ими делиться, но сам факт такого общения мог многое дать Эмилии, стремящейся что-то себе доказать.
        Что-то настолько серьезное, что она без раздумий поставила на кон свою жизнь, согласившись со мной поехать.
        - Нет, - вежливо отозвался Сомов, толи позабывший что перед ним простолюдинка ниже его по званию, толи признавший в моей спутнице союзника.
        Ну или пожалел девочку, которая, по его мнению, не переживет сегодняшний день.
        - Наш дед, Сомов Денис Августович осваивает корейскую поп-культуру, - грустно улыбнулся Иван Сомов, - Богатыри, хоть они и самые сильные одаренные в империи, но являются подневольными словно крепостные. Столь могучая сила, налагает пропорциональное количество ответственности.
        - Неужели им совсем никак нельзя покидать территорию? - искренне удивилась Эмилия, еще десять минут назад поучающая меня за незнание истории.
        - Обратная сторона того, что ты являешься абсолютным оружием, - за брата ответил я, - тебя начинают использовать соответствующе.
        - Верно, - охотно кивнул Иван Сомов, отчего-то загоревшийся от обсуждения нашего могучего родича, - Богатыри они как ядерное оружие. Если применишь ты, то применят и против тебя. А если Богатырь начнет воевать в полную силу, города сотрет в порошок, а на их месте останется безжизненная пустыня, на которой из-за магического повреждения земли и воздуха еще лет сто нельзя будет жить. Вот и получается, что играют они роль сдерживания вражеских сил своим присутствием и редкими демонстрациями пары процентов своей силы, наглядно показывающими, что будет если обострить конфликт.
        - И Богатыри совсем не воюют? - захлопала глазками девушка.
        - Почему, воюют, - усмехнулся Сомов, - только не против других Богатырей и не в полную силу. Ну либо там, где на последствия для этого конкретного клочка земли всем наплевать. Но, поверь, одного их присутствия вполне достаточно. Вон, из-за Макара Степановича Габсбурги вынуждены постоянно держать в Вене своего Богатыря, а Германская империя целых двух, в Берлине и Мюнхене. Ни уйти не могут, ни напасть без риска обратить все Пражское княжество в руины, вот и сидят. Ждут пока Багратион от старости помрет.
        - Похоже, не дождутся, - заключила Эмилия, бросив беглый взгляд на рыжебородого Богатыря, который энергично заливал в себя алкоголь словно воду и закусывал это цельными звериными тушами, умудряясь при этом уделять внимание каждой из десяти своих молодых пассий, - он же и на пятьдесят не выглядит.
        - А ему ведь восемьдесят шесть, - уважительно выдохнул Сомов.
        - Как и Денису Августовичу Сомову, если не ошибаюсь, - кокетливым голосом как бы невзначай добавила Эмилия.
        И своими большими серыми глазками еще так невинно похлопала, что наш золотой мальчик Тобольска тут же растаял, не распознав очевидную манипуляцию и холодную женскую расчетливость.
        Открытой информации по Богатырям практически нет, а ту, что есть, охраняют как стратегическую тайну. В мире силы любая мелочь против сильнейших существ планеты может сыграть определяющее значение.
        И этими мелочами Сомов охотно делился по собственной воле.
        Вопросов как этот наивный молодой человек выживал в столице целых четыре года у меня стало еще больше, но влезать я не стал. Пусть девочка поиграет с жертвой. Эмилия сама того не заметила, но ее покров за время беседы усилился на два ранга.
        - Наш дед не такой, - смущенно улыбнулся не избалованный женским вниманием Сомов, - он примерный семьянин. К тому же спокойный и невозмутимый как штормовая волна.
        - Это как?
        - Опасен только тем, кто встанет у него на пути. Сотрет любого врага в пыль без злости, без осуждения, без улыбки. Просто потому, что может.
        - И Корейцы так легко его пустили на свои земли?
        - Наши там земли, сударыня, наши. Уже восемь лет как, - горделиво подметил Сомов, - да и что им оставалось. Собственных Богатырей у корейцев отродясь не было, а Китай славится только своими огневиками. Но эти рожденные из дыхания дракона полурослики обходят Корейское княжество стороной, - усмехнулся внук Богатыря, - дед еще будучи охранителем Сибирского региона отправлял на тот свет китайских огневиков пачками, а уж теперь, когда он живет у моря, смертников, желающих проверить силу одного из сильнейших водников на планете не находится.
        - Получается, тоже ждут пока он умрет со старости, - робко констатировала Эмилия.
        - Не дождутся, - облизнувшись выпалил увлекшийся Иван Сомов, - Дед в свои восемьдесят шесть выглядит еще моложе Багратиона. Он не пьет, не курит и тщательно следит за питанием.
        - А третьему Богатырю Российской Империи, который благодаря своему атрибуту земли сделал Кавказские горы непроходимой границей для любого врага и вовсе девяносто два, - обеспокоенно вздохнула Эмилия, - и именно на них держится вся оборона Российской империи в данный момент. Все старики. Ни одного молодого нет и близко.
        - Есть близко, есть, - не согласился Сомов и гордо выпятил грудь.
        Я уж подумал на волне охмуренного женскими чарами мозга сейчас выдаст про себя со своим шестым рангом, от которого ему до уровня Богатырей еще лет пятьдесят тем же темпом развиваться, но нет. Показного бахвальства в золотом мальчике Тобольска не оказалось.
        - Три самых молодых Витязя в истории Российской империи. Рюриковичи, которых уже сейчас называют сами перспективными одаренными за последнюю тысячу лет, - продолжил сбивчивым голосом Иван Сомов и только сейчас я понял его недавние слова про то, что все его время отнимает учеба в лицее и дела рода истинная правда.
        Вон как глаза горят, стоило речи зайти про тему Богатырей. И постеры поди в покоях висят. Фанатик широкоплечий.
        - Где вычитал? - решил вклиниться я в беседу, так как уже начало подходить время начала церемонии и надо было заканчивать, пока Сомов не наплел чего-нибудь действительно секретного, за что потом ему же и поручат устранять ни в чем не повинную девушку.
        - Так надо уметь искать, - осуждающе хмыкнул Иван Сомов, - если планируешь стать однажды Богатырем, Артем, ты обязан знать такие вещи.
        - Спасибо, но мне ваш способ с набором массы не подходит, - отмахнулся я, не став уточнять что знаю как минимум десять гораздо более эффективных методов обращения с эфиром.
        - Так эти Рюриковичи изобрели свой собственный метод, тем и знамениты, - неожиданно заявил Иван Сомов и мое внутреннее любопытство ворохнулось в груди.
        - А вот с этого момента поподробнее, - придвинулся я, подмечая краем глаза слегка обиженное личико Эмилии, которая явно надеялась выведать из разговорчивого внука Богатыря побольше.
        - Не факт, что их метод рабочий, - тут же слегка сдал назад Сомов, - ранга Витязей достигают довольно многие, но путь от него до Богатыря куда сложнее и длиннее, чем им может показаться. Мой дед шел от Витязя к Богатырю тридцать лет.
        - Это-то понятно, - отмахнулся я от информации, которую и так знал.
        Так-то он и мой дед тоже, пусть и рос я отдельно, моего отца он не жалует и фамилии у нас разные. Факт родства все равно остается фактом.
        - Что за метод? - предчувствуя неладное спросил я.
        Иван Сомов было открыл рот чтобы ответить, но дальняя дверь из внутренней части Пражского града неожиданно распахнулась, оркестровая музыка стихла, и по залу разнесся громкий возглас слуги.
        - Его светлость Невский Илья Романович, князь Новгородский!
        Все взоры присутствующих тут же устремились к появившемуся высокопоставленному Рюриковичу, который вышел из древнего рода предыдущего императора всероссийского, а ныне являющегося князем третьего по значимости города Российской Империи.
        - Вот сам у него и спроси что за метод, - кивнул с широкой улыбкой на лице Иван Сомов, - Илья Романович и есть один из этих трех Витязей.
        Глава 11
        Под наблюдением сотни бесконечно уважительных взглядов в гостевую резиденцию Пражского града вошел статный мужчина в парадном бело-золотом кителе с серебристыми полосками и погонами генерал-майора.
        Молодое лицо светлейшего князя Ильи Романовича Невского сияло лучезарной улыбкой выбеленных зубов. Черные как смоль волосы были зализаны на правый бок, а темно-карие глаза отдавали не по годам мудрой глубиной.
        Фуражка с гербами царской армии располагалась в сложенном локте молодого Рюриковича. Под легкомысленно расстегнутым утепленным кителем просматривалась перламутровая рубашка с алыми пуговицами с нанесенными на них гербами рода Невских. На парадном поясе висел золотой артефактный кортик на специальных ремнях и от него ощутимо веяло холодным эфиром.
        Эффектно появившийся тридцатилетний Рюрикович был тут же обласкан вниманием, но довольно быстро и умело выбрался из океана людей в сопровождении двух седовласых представительных мужчин и отправился к отдельно стоящему трехъярусному вип-столу, огороженному золотисто-красной веревкой от остальных смертных.
        Идеальная осанка, цепкий взгляд, выверенная походка без единого лишнего движения завораживали и подавляли волю каждого, кто осмеливался смотреть на Невского Илью Романовича достаточно долго.
        Вязкие путы вылезали из глубин собственного подсознания и оплетали разум. Чтобы отогнать неприятное и весьма наглое эфирное воздействие пришлось приложить немало усилий, а ведь мы с Ильей Невским даже глазами не встретились.
        Ментальный дар, способный покрыть столько боевых одаренных разом, причем без малейших усилий, вызвал у меня нотки уважения.
        Не смотря на восьмую ступень и ранг Витязя, Илья Романович Невский управлял своим эфиром куда эффективнее Богатыря Багратиона, и если молодой Рюрикович научился этому самостоятельно, то его по праву считают гением.
        Тело само дернулось в сторону интригующего гостя, но нас, помимо почти двух сотен метров, разделяли еще и десятки аристократов, которые окутали все подходы к Илье Невскому плотным кольцом, будучи готовыми сражаться насмерть за право получить внимание самого молодого генерал-майора царской армии.
        - Ага, спросишь у него, - выдохнул я, - пока буду пробираться, и церемония закончится.
        - Да и не пустит тебя туда никто, - поддакнул Иван Сомов, кивнув на дворян, которые чуть ли в глотки друг к другу не цепляются, лишь бы выбить местечко поближе к Рюриковичу, - для некоторых из них это шанс всей жизни. Как и двое других Витязей, Илья Невский ведет весьма скрытный образ жизни. На крупных приемах не появляется, в свет выбирается редко, свою жизнь не афиширует, социальные сети не ведет и попасть к нему на аудиенцию невозможно из-за отсутствия секретаря и постоянных разъездов.
        - Да и сам он не из болтливых, - вслух произнес я, «Оком» отметив, что сбежавший от толпы дворян Рюрикович прижался к стенке, и закинув руки в карманы, просто осматривает присутствующих.
        - Это да, - разочарованно вздохнул Иван Сомов, - интервью не дает. Столицу не посещает. Все что о нем известно, собрано по крупицам со стороны. Редкость для звезд подобного калибра.
        - У него есть свой тройка? - задумчиво спросил я.
        - Он генерал-майор царской армии, ответственный за северно-европейский фронт, - ехидно подметил Иван Сомов, - сам как думаешь нужна ли она ему?
        - Но ведь была раньше? - не сдавался я, продолжая поглядывать на Невского, который заинтриговал меня даже больше, чем могучий Богатырь Багратион и младший Романов с таинственной аурой.
        - Была тройка, - подтвердил Иван Сомов, - с двумя другими Витязями. Они одногодки.
        - Рюриковичами? - удивился я, - а так разве можно?
        - Обычно не принято, чтобы один член высшей семьи командовал другим, - пожал плечами Иван Сомов и с усмешкой добавил, - но разве Рюриковичам кто-то может запретить? Да и властвовал тогда Невский Роман Александрович, а сына старый государь любил и во многом ему потворствовал.
        - Ясно, - понятливо кивнул я, переваривая информацию.
        - Ладно, Артем, приятно было пообщаться, - вежливо произнес Иван Сомов и краем глаза убедился, что вся еда, до которой он мог дотянуться отсюда была съедена, - меня ждут дела рода, вон и княжич Левашов освободился.
        - Конечно, веселись, Вань, - отсалютовал бокалом я.
        - Куда там. Иметь бизнес в столице совсем не так весело, как тебе кажется, - с кислой миной отмахнулся Иван Сомов и перевел доброжелательный взгляд на мою спутницу, - Эмилия Алексеевна, был рад знакомству.
        - Взаимно, Иван Кириллович, - вежливо отозвалась Эмилия и внук Богатыря направился к худощавому пареньку в бежевом костюме, который встречал его приветливой улыбкой.
        Нам же с Эмилией продолжали доставаться от окружающих лишь снисходительные резкие взгляды с нескрываемой опаской и неприязнью в глазах.
        К началу церемонии количество народу в зале утроилось, но главное не менялось.
        Подходить к нам никто не желал. И ладно бы только это, странным было то, что огибали присутствующие не только меня, но и Эмилию, а она при этом ничуть не удивлялась.
        Словно так и должно быть.
        Не успел я заговорить со своей прекрасной спутницей, как в зал вернулась музыка и середина зала стихийно превратилась в танцпол.
        Недолго думая, я протянул руку Эмилии.
        - Позволишь пригласить тебя на танец? - чуть склонил я голову, и нежная маленькая ладонь охотно обхватила мою.
        Встретив смущенную улыбку и задорный блеск в серых глазах, я подхватил легкую как пушинка девушку и закружил ее в танце.
        Места для танца в казавшемся свободным центре зала оказалось не так уж много. Локтями не толкались, но столь близко к другим аристократам мы с Эмилией еще не находились.
        Наблюдать как парочки, с которыми мы оказывались в танце слишком близко, поначалу было забавно. Они озирались в поисках другого свободного места, недоуменно улыбались и бросали извиняющиеся взгляды окружающим.
        Правда, уже спустя несколько секунд, такое поведение стало оскорбительным и сдерживать хладнокровную маску на лице становилось все сложнее. Будто бы предчувствуя беду, рядом с нами показалась Анна Зверева, танцующая в объятиях сверкающего от радости Феликса.
        Удивительным образом эта картина начала выводить меня из себя еще больше.
        - Почему такую очаровательную девушку столь старательно избегают? - решил заговорить я, чтобы отвлечься от начавшего не на шутку раздражать окружения.
        Вид столь мило улыбающегося невинного личика радовал глаз. А старательно скрываемое смущение, которое выдавалось алыми щечками, заставили давно почерствевшие струны души скрипнуть чувством вины.
        Даже в свои двадцать два года Эмилия ведь совсем ребенок. По меркам Веера уж точно. А я притащил ее на смерть. Смерть, которая с каждой минутой нахождения здесь становилась все вероятнее.
        Всего пара разговоров и час наблюдений за дворянами вокруг, увеличили мои шансы на смерть с двенадцати, до тридцати процентов.
        - Так это они от тебя шарахаются, - кокетливо улыбнулась девушка, - где ты, там трупы, опасность и неразбериха. Что им известно о роде Соколовых сейчас? Служба в разведке, управление криминальным княжеством, опала государя, а, в последнее время, еще и открытый конфликт с кланом Рюриковичей. Общество разумно полагает что роду Соколовых недолго осталось жить, а общаться со смертниками опасно для бизнеса и собственной жизни, - серьезным и удивительно невозмутимым тоном констатировала Эмилия.
        Уже ставшая привычной тревога в девичьем голосе отсутствовала. Впрочем, как и страх. Ведь все что было ей высказано, применимо и к самой Эмилии, как к моей спутнице на этом приеме.
        Но девушку это как будто бы совершенно не волновало. Более того. Эмилия находила это забавным.
        Еще и эти разговоры, витающие вокруг. Брошенные как бы неслышно в спину шепотки для меня были как на ладони. Даже невысказанные. Мой контроль атрибута позволял со стопроцентной точностью понять, что сказал человек по одному движению губ, а иногда, было вполне достаточно и мимики.
        Одного часа хватило чтобы собрать всю полученную информацию воедино, и общая картинка вырисовывалась весьма занимательная.
        - Со мной то все понятно, - улыбнулся я в ответ, продолжая вести танец и перестав обращать всякое внимание на очередных смертников, оскорбивших меня своим неосторожным словом или поведением, - но обсуждают за спиной они при этом не меня, а тебя, - с проскользнувшими стальными нотками в голосе сказал я и впервые за весь танец девушка сбилась с ритма.
        В тот же миг, я плотнее прижал хрупкое тело девушки к себе так, что никто не успел заметить осечки и случившееся выдавало только участившееся горячее дыхание Эмилии, которое обжигало шею, выдавая волнение.
        - И ты их подслушиваешь? - ощутимо напрягшись всем телом, робко уточнила девушка.
        - Не закрывать же мне уши, - невинно пожал я плечами, - к тому же, как тот, кому все пророчат сегодня смерть, я имею право на некую осмотрительность.
        - Использовать дар на аристократах - это тяжелое преступление, - не очень уверено попеняла мне Эмилия.
        - Что ты, какой дар, - улыбнулся я, - у меня просто слух хороший.
        - И много ты… услышал? - на этот раз в дрогнувшем девичьем голосе я нотки страха уловил вполне отчетливо.
        - Достаточно, - не стал скрывать я и тут же прервал резкую попытку девушки вырваться из объятий и покинуть танцпол.
        - Пусти, - настойчиво потребовала Эмилия, уже выцепив своими глазками спасительную дверь выхода.
        - Тебе нет никаких причин убегать, - максимально благожелательным тоном проговорил я, - дети не в ответе за грехи своих отцов.
        - Общество считает иначе, - отчужденным тоном заявила Эмилия и недобро покосилась на музыкантов, явно затянувших танец.
        - Плевать я хотел на мнение общества, - серьезно отозвался я, - все мои обещания остаются в силе.
        - Ага, ровно до того момента пока я сегодня не умру, - упрямо фыркнула Эмилия, бросив на меня острый взгляд полный обиды.
        - Ты сегодня не умрешь, - повторил я свое обещание.
        - Будто ты господь бог такое обещать, - укольнула меня Эмилия недоверчивым взглядом.
        - Никакой я не бог, - согласился я.
        Всего лишь трехсотлетний Ловец из другого мира со спящим эфириалом внутри, заточенный в смертной физической оболочке.
        - Но вовсе не нужно быть богом, чтобы держать свое слово. Достаточно быть порядочным человеком, - заметил я и напряжение в теле девушки слегка уменьшилось.
        Музыка в этот момент закончилась, и мы медленным шагом молча вернулись к единственному свободному месту. Нашему оставленному пустым столику с закусками, который за время танца успели полностью обновить.
        - Быть порядочным человеком недостаточно, чтобы пойти против воли государя, - резко заявила Эмилия и скосила опасливый взгляд на Феликса с Анной, которые расположились на противоположной стороне у стены.
        - Считаешь государь лично приказал тебя убить? - усмехнулся я весьма самоуверенной догадке.
        - А зачем иначе отправлять в Пражское княжество настоящего гвардейца? - напряженно сглотнула ком в горле Эмилия и залпом осушила очередной бокал.
        Ну да. Точно. А потом в том, что спилась, опять начнет обвинять меня. Хорошо хоть Алекса тут нет.
        После того как Анна Зверева и Эмилия смогли его «увидеть», парнишка записал их в число друзей.
        И, учитывая безбашенность Зверевой и чрезмерную тревожность Эмилии, пример как надо поступать придется показывать мне.
        А я, мягко говоря, тоже далеко не идеальный кандидат для подражания. Сестры растут такими замечательными как раз потому, что живут отдельно и не впитывают мою деструктивную для обычного смертного модель поведения.
        Страшно представить, что из Алекса вырастет с такими друзьями как мы. На миг, даже стыдно стало. Сжигать людей было не стыдно. Топить врагов и маньяков было не стыдно. Стать причиной уничтожения целой планеты и то было не стыдно.
        А показать плохой пример ребенку со спящим эфириалом пустоты, на счету которого жизни пары миллиардов разумных, стыдно.
        Человеческие эмоции порой не поддаются совершенно никакой логике.
        - Он наказанный гвардеец, - ответил я спустя короткую паузу, - наказанный, считай ненастоящий.
        - И что с того? - упрямо выдала Эмилия.
        - Ты серьезно думаешь, что Феликс приехал чтобы убить тебя? - наклонился я с вопросительным выражением на лице.
        - Ну не для того же чтобы птичьи гнезда защищать у аэропорта! - нервно всплеснула руками Эмилия.
        - Смею тебя разочаровать, госпожа Оболенская, - невозмутимым тоном прошептал я в самое ухо опешившей от моего обращения девушки, - Феликс тут по приказу моего отца и тебя он и пальцем не тронет.
        Стоило мне это сказать, как вокруг раздался взрыв аплодисментов, который сопровождал вышедшего на сцену представительного седовласого мужчину. Объявленному вслух имени высокородного князя Пражского, который взялся открывать приветственную церемонию, я не придал значения.
        Судя по резко накалившейся в помещении атмосфере и появившимся ровным строем трем десяткам высокоранговых одаренных, танцы и веселье подошли к концу.
        Глава 12
        Новоприбывшие бойцы в черно-серых униформах с опознавательными знаками царской армии и как на подбор суровыми лицами расположились строго по одному в равном удалении друг от друга.
        На плече каждого из них красовалась кроваво-красная римская цифра, по возрастанию от одного до тридцати.
        Невооруженным взглядом просматривалась пульсирующая эфирная мощь и уверенность в собственных силах каждого из вошедших военных.
        В отличие от лицеистов, действующие бойцы царской армии навскидку имели возраст не менее двадцати пяти лет и боевой ранг не ниже Ратника, что соответствует шестой ступени. И не такой шестой ступени как у моего братца Ивана Сомова, которую он только-только получил и лишь начал ее осваивать.
        Боевой ранг отличается тем, что требует подтверждения временем и демонстрацией базового рангового набора техник, которые Сомову еще только предстоит в совершенстве изучить.
        Более всего впечатляло, что все расположившиеся перед нами высокоранговые одаренные бойцы были безродными.
        Иными словами простолюдинами, для которых шестая ранговая ступень являлась потолком развития. Только тысячная процента от тысячной процента простолюдинов умудрялись добиться вторичного резонанса и перейти на седьмую ранговую ступень.
        И те счастливчики, которым покорялось это достижение автоматически получали право основать собственный род, потому что получить седьмую ступень без родового дара невозможно.
        Только крайне уникальный простолюдин, который из ничего пробудил в себе уникальный дар, был достоин седьмого ранга и открывал этим двери в новое сословие, а вместе с этим и в новую жизнь.
        Для себя и всех своих потомков.
        За всю историю Российской Империи таких гениев из народа были считанные единицы, но каждый из присутствующих бойцов верил, что сможет этого добиться.
        Ради этого каждый из них и пошел учиться на курс штурмовых троек.
        Ради этого прошел жесточайший отбор и нашел себе тройку.
        Ради этого раз за разом шел в бой, рискуя своей жизнью.
        Ради этого по одному представителю от тридцати элитных штурмовых троек царской армии сейчас здесь и собрались.
        Чтобы вновь пойти в бой и личным примером показать, к чему стремятся молодые лицеисты и что их ждет впереди.
        - … участникам занять позиции. Уважаемые судари и сударыни, - продолжал свою напутственную речь седовласый князь Пражский, - Не важно окончили вы офицерский курс или только учитесь. Не важно родились вы во влиятельном клане или в семье фермера. Раз вы сейчас стоите здесь, вы достойны гордого звания члена царской армии Российской Империи! Величайшей армии, которую видело человечество! Сегодня перед лицом врага вы все равны! Но вы не одни! Каждая отдельная боевая тройка - это семья! И сегодня здесь собралось девять десятков таких семей. Тридцать представителей опытных и крепких членов регулярной армии и вдвое больше молодых, только встающих на ноги птенцов. Будущей опоры нашей империи. Боевая задача в этом полугодии не самая масштабная, но оттого не менее важная! От каждого из вас зависит в каком статусе проснется завтра наша могучая империя. Победителя или проигравшего. И сколькие из ваших товарищей смогут увидеть рассвет зависит только от вас. Я верю в каждого из вас и вверяю наши самые доблестные молодые таланты в надежные руки старших кураторов.
        С этими словами каждый из бойцов в черно-серых униформах сделал шаг вперед.
        Гордо вздернутые головы. Идеальная осанка. Руки, заведенные за спину. Холодные взгляды, повидавшие ад на земле и, самое важное, за этим всем скрывалась настоящая сила.
        Впечатление от этих бойцов перекрывало все мои ожидания. Даже среди лучших подчиненных главы Омской службы безопасности Березникова никто и близко не стоял ни с одним из присутствующих. Жернова боевого курса троек отсеивали тысячи одаренных ради того, чтобы здесь и сейчас стояли лучшие из лучших.
        Получили свой шанс.
        Шанс однажды взять седьмой ранг или сделать своего офицера Богатырем. К слову, самих офицеров не было. Только тридцать представителей-простолюдинов. Но и анализа их силы было достаточно чтобы понять, насколько велика пропасть между нашими способностями.
        На миг, я даже понял своего отца и каждого кто убеждал меня в том, что поездка в Прагу и вообще поступление в царский лицей на офицерский курс - это самоубийство.
        Будь я в самом деле восемнадцатилетним княжичем, чтобы я смог противопоставить такому врагу на поле боя?
        Ничего.
        А воевать мы явно будем не против мальчиков для битья. Насколько я успел понять вступительную речь князя Пражского, врагами нашими будут такие же Ратники и десять тысяч немецких солдат прикрытия.
        «Турниром» это ежегодное мероприятие называется потому, что у него есть правила с ограничением на место действия, численность армий и рангов одаренных внутри них.
        Взращивать дар и огранять одаренные алмазы способна только настоящая битва, для которой пограничные княжества подходят идеально.
        Важно лишь обеспечить примерное равенство сил, как в шахматной партии. Никакая пешка не вырастет в ранге, если выйдет воевать против двадцати ферзей. Равный смертельный бой позволит талантливым проявить себя и выйти на новый уровень развития, а слабым умереть и освободить место для других способных и жаждущих силы.
        А уж за что воевать всегда найдется. Будь то очередной клочок земли, вагон золота или расширение сферы влияния.
        Как только князь Пражский закончил перечислять порядковые номера старших кураторов и соответствующие им фамилии офицеров-лицеистов, то под оглушительные аплодисменты присутствующих, из которых на поле боя пойдет менее половины, покинул трибуну.
        Моя фамилия, а следовательно, и наша тройка, оказалась приписана к номеру двадцать девять, который был нашит на плече гладковыбритого невысокого бойца монголоидной внешности. Не самый внушительный представитель царской армии, но мне было в целом безразлично. Куда занимательнее был тот факт, что точно такой же номер оказался и у Ивана Сомова, что моего брата не очень-то обрадовало.
        Даже обидно стало за такую реакцию родича, но виду я не подал. Люди отчего-то не очень любят, когда за ними следят и видят то, что они демонстрировать не планировали.
        - Сбор уже через час, - констатировала Эмилия, которая словно прилежная ученица, внимательно впитывала каждое слово князя Пражского, - а нам еще переодеться нужно… и Алекса найти… и до точки сбора доехать…
        - Успеем, - спокойно кивнул я, наблюдая как на трибуну взобрался рыжебородый гигант.
        Пол под ногами могучего Богатыря прогибался и стекла начали жалобно постанывать, стоило Багратиону начать говорить.
        Ничего важного великан не сообщал и его слегка захмелевшие и веселые глаза с нескрываемой насмешкой наблюдали за тем, как мнутся в нерешительности лицеисты.
        С одной стороны, покинуть зал пока держит слово сам Богатырь верх неуважения, которое не останется незамеченным множеством присутствующих аристократов, прибывших в Прагу как зрители.
        С другой же стороны, назначенные старшие кураторы покинули зал и отведенный до прибытия в точку сбора час уже начал обратный отсчет.
        Крайне малая часть лицеистов сделала свой выбор достаточно быстро и поспешно направились к выходу.
        Вторая часть попыталась рвануть за ними следом, но под тяжелым взглядом Богатыря поменяла свое решение.
        Третья продвигалась к выходу медленно, бурно обсуждая между собой как поступить.
        Четвертая часть, состоявшая из самых наивных, посмеивалась с начавшейся суматохи и истово верила, что вот-вот Макар Степанович Багратион объявит о предоставлении транспорта до точки сбора, которая находилась в добрых семидесяти километрах к западу от Пражского града.
        Пятая и самая малая часть, просто завороженно слушала речь многоуважаемого Багратиона, который нес откровенный бред и, вне всякого сомнения, просто тянул время пафосными речами о доблести и чести вперемешку с анекдотами понятными только его поколению.
        - Артем! Мы точно опоздаем! - начала истерично дергать меня за рукав панически оглядывающаяся Эмилия, - ты слышал, что мы подчиняемся уставу и считаемся солдатами! За опоздание нас будет ждать военный трибунал!
        Количество покинувших зал лицеистов увеличивалось с каждой минутой. Под довольные перешептывания дворян, не мало заплативших за то, чтобы своими глазами лицезреть одно из самых захватывающих реалити-шоу в империи.
        Шоу с настоящими жизнями на кону. Шоу, которое уже началось.
        - Трибунал - это плохо, - согласно кивнул я головой, - у Суворовых там много власти, а меня они не особо жалуют.
        - Тогда чего ты стоишь?! - чуть ли не перешла на крик Эмилия, тщетно пытаясь сдвинуть меня с места.
        Анна Зверева напряженно стояла в стороне и прожигала взглядом, но подходить не смела. Правила «шоу» запрещали ей вмешиваться. Ну или «войны», или «турнира». За этот час я слышал от присутствующих около десятка названий всему этому действу. Из которых мне больше всего понравилось «игра».
        Люблю играть. Хоть и не так сильно, как аристократы, которые уже даже не скрываясь делали ставки на то, кто из лицеистов опоздает, а кто умрет первым.
        - Хотите крови и зрелищ, значит, - едва слышно произнес я сквозь улыбку.
        - Артем! Прошу тебя! Пожалуйста! Возможно, Иван Кириллович еще не уехал! Он ведь твой брат и…
        - Уехал, - констатировал я факт, - две минуты назад на немецком спорткаре. Подготовился, молодец.
        В этот момент мимо нас пробежала последняя из остававшихся боевых троек лицеистов. Лица их плескались в ужасе, а глубокое уважение к одному из трех могучих Богатырей Российской Империи сменилась яростью. Ведь пьяный старик продолжал свою бесконечную и бессмысленную речь, показательно наслаждаясь тем, что делает.
        -… таким образом служения в царской армии достойны только достойнейшие! - оглушающим басом заключил рыжебородый гигант и перевел свой взгляд на меня, - вы никуда не торопитесь, молодой человек? - саркастичным тоном спросил Богатырь и по залу пронеслись сдавленные смешки.
        - Не особо, - демонстративно глянув на часы, ответил я, крепко держа под руку отчаянно сопротивляющуюся Эмилию, - могу ли я тоже сделать ставку? - ровным голосом уточнил я, не сводя взгляда с Богатыря.
        В отличие от окружения, в глазах великана мелькнула искра уважительного любопытства.
        - На кого хотите поставить, молодой человек? - задумчиво поиграв массивными перстнями, задал Богатырь свой вопрос.
        Голос его звучал абсолютно серьезно и от былой насмешки на лице не осталось и следа.
        - На себя, - выдержав его тяжелый огненный взгляд ответил я.
        Вокруг вновь раздались смешки. Уже гораздо более открытые чем раньше.
        - Ставки на ваше опоздание, юноша, принимаются сейчас с коэффициентом в единицу, - раздался саркастичный возглас «букмекера» откуда-то справа.
        Как свершившийся факт, значит. Тем лучше.
        - Я хочу поставить на свою победу в турнире, - невозмутимо заявил я, чуть ослабив галстук.
        - Вы ведь понятия не имеете как идет оценка участников, - покачал головой лицемерно улыбающийся во весь рот «букмекер», - к тому же пороговая ставка…
        - Десять миллионов, - прервал я какого-то местного графа, возомнившего себя королем бала из-за доверенной чести собирать ставки высокородных гостей.
        Сам же я даже головы не поворачивал на человека, имени которого не знал. Вообще я старался никому из присутствующих не смотреть в глаза, ибо практически каждый из них уже наговорил достаточно, чтобы я был в праве придушить его собственными руками прямо здесь.
        Поэтому я продолжал смотреть в глаза Макару Степановичу Багратиону, который даже сейчас заслуживал уважение куда больше, чем эти мелкие лживые ставочники, которым доставляет удовольствие играть судьбами людей.
        В глубине пульсирующих первородным огнем глаз рыжебородого великана я уловил нечто неосязаемое, но вполне существующее, если знать куда смотреть.
        Честь.
        А еще подавленную ненависть. И обращена эта ненависть, как ни странно, была не на меня, а на все лицемерное окружение и себя самого за то, что вынужден принимать во всем этом участие.
        - Это весьма солидная сумма, молодой человек, а мертвецы обладают отрицательной платежеспособностью. Поэтому, если десять миллионов у вас не спрятаны в кармане пиджака, то боюсь я не смогу принять вашу ставку… - начал лепетать «букмекер».
        - Прими, - холодным басом перебил его Багратион.
        От неожиданного и крайне недружелюбного голоса граф вздрогнул на месте.
        - Макар Степанович, это никак не возможно сделать. Без поручителей и на чистом слове мальчишки…
        - Чистом слове аристократа, - жестким басом поправил его Багратион и покосился на «букмекера» взглядом, от которого он тут же поспешил скрыться, перебросив свои испуганные глазенки в мою сторону, - с каких пор вам этого недостаточно, Аркадий Семенович?
        - И все же…
        - Благодарю, Макар Степанович, но нет нужды заставлять многоуважаемого графа тратить свои драгоценные нервные клетки. У меня есть поручитель, - с этими словами я кивнул на стоящую у дальней колонны Анну Звереву.
        Феликс уже благополучно слинял, а значит с инстинктом самосохранения у гвардейца все в порядке. Сама же Зверева стояла мрачнее тучи и в бессильной ярости сжимала кулаки, оплавив обвешанную защитными артефактами колонну чуть ли не насквозь.
        - Другой разговор, - тут же расцвел и поспешил сбежать от взора Богатыря «букмекер» и с облегчением на лице направился к Зверевой.
        Наивный. Променял клетку со львом на клетку с пантерой и радуется.
        - Господа, дамы, больше вопросов не имею, - услышав отдаленный глухой звук вежливо поклонился я, - не смею вас больше задерживать, приятного вечера. Причиненный ущерб можете вычесть из моего выигрыша, - добавил я и, развернувшись, направился вместе с побелевшей и покорной словно кукла Эмилией в сторону выхода во внутренний двор.
        - Ущерб? - недоуменно раздалось за спиной, но ответа не последовало.
        Все мое внимание было обращено к стремительно приближающемуся шуму лопастей вертолета, который я успешно скрывал от посторонних своим атрибутом.
        А потому сам черный боевой вертолет, внезапно приземлившийся во внутреннем дворе и с грохотом промявший под собой деревянную беседку, был для всех присутствующих настоящей неожиданностью.
        Для всех, кроме меня.
        Так как мы вышли аккурат перед раскрывшейся перед нами дверцей боевой громадины имперской армии. Изысканные редкие цветы с корнем вырывало из клумб, дорогие вазы и скульптуры внутреннего сада швыряло в стены эфирной мощью артефактных лопастей, а шум заставил пойти трещинами все до единого окна в главном зале.
        - Опоздал на две минуты, - попенял я Алексу и, усадив потерявшую дар речи Эмилию, устроился в кресло второго пилота, а черный гигант с гербами князя Пражского на бортах тут же начал набирать высоту.
        Глава 13
        Море из бесконечного количества одинаковых светло-коричневых крыш старого города сменилось пригородным разнообразием более высотной и современной застройки из стекла и металла.
        Но и элитный западный бизнес-район Праги мы пролетели достаточно быстро и без какой-либо угрозы быть сбитыми.
        Пражское княжество имело в своем вооружении автоматические системы противовоздушной обороны с пятью слоями защиты от взлома и дураков. В которую, в том числе, входила полная блокировка систем огня, если целью избиралась личная вертушка самого князя Пражского.
        Из-за проводимого статусного мероприятия с множеством высокопоставленных гостей и введенных из-за этого дополнительных мер безопасности, воздушное пространство над Пражским княжеством было перекрыто и игнорировать этот запрет могли только два герба в стране.
        Императорский, что очевидно. И герб самого князя Пражского, чей вертолет я и угнал. Вернее, не совсем я.
        На месте Алекса я бы ограничился легким двухдвигательным вертолетом, который без особенной охраны располагался в особняке князя неподалеку от центра города.
        Алекс же пошел дальше и угнал боевой вертолет прямо с военного полигона… или, как скажут позже мои юристы, позаимствовал на нужды царской армии в связи с внештатной ситуацией, представляющей угрозу территориальной целостности Российской Империи.
        И действовал он, разумеется, по моему приказу. Мое офицерское звание и действующее в Пражском княжестве военное положение открывает достаточно много лазеек и новых возможностей.
        Куда больше, чем я имел бы, будучи простым княжичем и гостем на чужой земле.
        А как только пошел обратный отсчет часа, мы, по словам самого же князя Пражского, были официально зачислены в состав местной армии.
        Другими словами, все аргументы у моих юристов есть, а силовую поддержку им обеспечит Зверева.
        Дело остается за малым.
        Выиграть турнир.
        - Я думал ты не любишь искать сложные пути, - констатировал я, подметив насколько расслабленно и непринужденно этой могучей боевой машиной управляет шестнадцатилетний парнишка.
        - Ты о чем? - сонно спросил Алекс, тщетно скрывая зевок.
        - О выборе транспортного средства, - пояснил я спокойно, - про второй вариант я тебе сказал на крайний случай, если вдруг первый не заведется.
        - Так он и не завелся… - отвел глаза парнишка.
        - Алекс, - мягко надавил я.
        - Ладно, ладно, - быстро сдался Алекс слегка виноватым голосом, - мне этот вертик больше понравился. Никогда такой не пилотировал! - с легким детским восторгом выдал он.
        - Хорошо хоть Эмилия тебя не слышит, - вздохнул я, - не пилотировал он. И это стоило того, чтобы усложнять?
        - Что? Усложнять? - искренне удивился парнишка, - брось, Артем, было совсем не сложно.
        - Ты ведь никого не убил? - на всякий случай уточнил я.
        Юристы у нашего рода хорошие, но чудеса творить не умеют.
        Особенно против Рюриковичей. А то, что князь Пражский от злости начал рвать на голове седые волосы я успел заметить еще в момент взлета. Свои гербы на бортах вертолета он, разумеется, узнал.
        Ровно как их узнали все присутствующие аристократы.
        Объяснить им что он не при делах и никак мне не содействовал будет весьма проблематично.
        Аристократы так старательно обходили меня стороной на приеме, опасаясь, что любой мало-мальски доброжелательный взгляд в мой адрес будет трактован против них.
        А тут целый вертолет. Еще и после того, как сам князь Пражский вел себя на приеме это выглядело очень мутно. Мягко говоря.
        - Не-а, - спокойно отозвался Алекс, - пара переломов ведь не считается? Нашелся один гений попытавшийся пересилить артефактный лопастной усилитель.
        - Там был только один? - даже расстроился я тому, насколько мало людей охраняют боевой артефактный вертолет в княжестве на военном положении.
        - Много их было, - грустно вздохнул Алекс, - просто остальные зависли, когда увидели, что в кабине взлетающего вертолета никого нет. И упустили момент.
        - Все равно бы не успели, - ободряюще хлопнул я парнишку по плечу, - да и кости целыми оставили.
        - Ну да, - не очень уверенно ответил Алекс.
        - Не переживай, дружище, - улыбнулся я, - ничего тебе не будет. Даю слово.
        И ничуть не соврал.
        До Алекса не докопаешься.
        Во-первых, он мой подчиненный и ответственность за него несу я как командир тройки.
        Во-вторых, правила «турнира» запрещают только стороннюю помощь участникам турнира. Алекса назвать сторонним не получится.
        Получается, еще одному Рюриковичу жизнь подпортил.
        Может, я бы и избрал более миролюбивый вариант, если бы не попытка князя Пражского через своего подопечного графа отобрать у меня в аэропорту то, что ему не принадлежит. И ладно бы жадный Рюрикович на этом остановился.
        Но ведь нет.
        Обиделся и разозлился за то, что не получилось отобрать чужое, поэтому весь последующий прием седовласый князек старательно отваживал от меня даже тех гостей, которые были нейтрально настроены к роду Соколовых.
        А это уже прямой акт агрессии, который я прощать не намерен. Ни ему, ни всем остальным, кто за один вечер умудрился укоротить свою и так не очень-то длинную человеческую жизнь.
        Но, всему свое время.
        Дальнейшие двадцать минут полета прошли без каких-либо разговоров. Алекс продолжал успешно отгонять грусть управлением большой игрушкой. Я подметил с каким азартом в глазах парнишка иногда поглядывал на пусковые системы. Все же, не смотря на свое специфическое прошлое и могущественную силу эфириала пустоты что сокрыта внутри, Алекс все равно оставался шестнадцатилетним ребенком.
        А дети любят игрушки. Особенно такие большие и потенциально разрушительные.
        Надо будет подарить парню вертолет на день рождения, - подумал я, - пилотирует он уже ничуть не хуже Зверевой. Да и благодарности от подарка в его глазах будет явно больше.
        К тому же Алекс уже сейчас заслужил хоть десять таких вертолетов. Талантливый мальчишка.
        Эмилия же продолжала сидеть тихо.
        Довольно проблематично перекричать перегородку, отделяющую комфортабельное вип-сидение, в котором я девушку разместил. Будучи созданным под самого князя Пражского, пассажирское место являлось по сути отдельной спасательной капсулой с дополнительными слоями защиты и условиями максимального комфорта.
        Зачем князю Пражскому понадобилось использовать боевой вертолет царской армии как комфортабельное такси я не имею ни малейшего понятия. Но сейчас я князю за это благодарен. Ведь наушники для связи я Эмилии не выдал и поэтому весь перелет прошел без лишних вопросов, осуждений и прочего такого любимого прекрасным полом времяпрепровождения.
        Лучше бы как Алекс радовалась мелочам.
        Хотя бы одному шеститонному шедевру конструкторской мысли, который аккуратно начал приземление на гладкую возвышенность, на которой раскинулся военный палаточный лагерь.
        - Прилетели, - с нескрываемым разочарованием в голосе констатировал Алекс и провел ладонью по приборной панели, прощаясь с игрушкой.
        - У тебя когда день рождения? - поинтересовался я у своего напарника, в то время как нас плотным кольцом окружило как минимум три сотни человек и их число продолжало увеличиваться.
        - Не знаю, - пожал плечами Алекс.
        - Стой… ладно настоящий день своего рождения ты можешь не знать, - возмутился я, - а приютский?
        - В нашем приюте ничего не отмечали, а документы свои я так и не видел, - со вздохом констатировал парнишка.
        - Непорядок, - покачал я головой, - и его мы обязательно исправим, - вслух добавил я, и нажатием кнопки разблокировал пассажирский отсек.
        - Ты… ты… ТЫ!!! - надутыми губами прошипела на меня Эмилия и я сделал вывод что княжеское вип-место не такое уж и комфортабельное.
        У девушки вздулись вены на лбу, прическа истрепана и кулачки поцарапаны. Да она после атаки истребителей выглядела целее.
        Очередной минус князю Пражскому. Хотел порадовать девушку комфортабельным перелетом перед ответственным боем, а получил дерганного и обозленного хомячка с наполовину пустым источником.
        - Здравия желаю ваша… - уважительно гаркнул загорелый черноволосый мужик стоило дверце с гербом князя Пражского открыться.
        Да так вояка и замер с открытым ртом и наполняющимися первобытным гневом глазами, в которых я с неким удивлением узнал Тараса Степановича Суворова.
        - И вам не хворать, Тарас Степанович, - невозмутимо ответил я, подметив погоны младшего лейтенанта и огромный живой коридор из пары сотен неодаренных солдат, у которых вместо оружия лопаты и кирки.
        - Слушай мою команду, бойцы, - прорычал Суворов и по земле между нами прошла трещина, - арестовать изменника!! - громко приказал Тарас Степанович, игнорируя что его «бойцы» с лопатами начали пятиться назад.
        Даже у неодаренных снабженцев лагеря хватило мозгов понять, что просто так на вертолете с гербом Пражского князя не прилетают.
        - Мы это уже проходили, Тарас Степанович, - терпеливо ответил я, оценивая обстановку, - но одно дело перегнуть палку в обучении лицеистов, и совсем другое устроить диверсию в военном лагере. От такого любимый дядя тебя не отмажет.
        - Ты что мелешь, Соколов?! - гневно выдохнул Суворов, судорожно сжимая и разжимая кулаки, - ты угнал княжеский вертолет!
        - Ага, и решил спрятать его в сердце военного лагеря царской армии с пятью тысячами солдат, - вызывающе хмыкнул я, - сам то себя слышишь?
        - Что тут происходит?! - раздался оглушающий голос позади от которого вздрогнул даже Суворов, - почему князя сразу не проводили ко мне?!
        Спустя секунду из-за спин растерянных солдат вышел могучий силуэт в черно-сером одеянии с золотыми перстнями, массивным бронзовым поясом и сверкающей на палящем солнце лысой головой размером с арбуз.
        - Товарищ полковник, - чуть более вежливым, но не менее злым чем раньше голосом обратился Суворов, - на княжеском вертолете прилетели два изменника!
        - Вот как, - улыбнулся полковник и смерил нас внимательным взглядом.
        - Разрешите применить силу…
        - К кому? - нахмурившись уточнил полковник.
        - Так это… к изменникам, - растерянно отшатнулся Суворов.
        - Что-то у тебя со зрением, младший лейтенант, - устало покачал головой полковник, - это не изменники, а ученики. Из твоего же лицея, между прочим, как ты мог не признать? К тому же трое их, а не двое.
        - Как трое??? - округлил глаза Суворов.
        - Как и положено в боевой тройке, - резко отрезал полковник.
        - Да он же первокурсник с молоком на губах, а девка со дна списка… - вибрируя от внутренней ярости пытался найти Суворов смысл в происходящем.
        - Это не помешало им добраться в точку сбора вторыми, - констатировал полковник.
        - А как же княжеский вертолет… - совсем потерянным голосом выдавил из себя Тарас Степанович Суворов.
        - И точно, княжеский вертолет, - задумчиво повторил полковник и вернул свой взгляд на меня, - объяснитесь, младший сержант Соколов.
        - Позаимствовал на нужды царской армии в связи с внештатной ситуацией, товарищ полковник, - спокойно отрапортовал я.
        - Вот как, - посмеиваясь отозвался полковник, - так на моей памяти первую боевую задачу еще никто не решал.
        - Боевую задачу? - робко спросила Эмилия, отошедшая от первоначального шока.
        Для нее как для представительницы простолюдинов на курсе боевых троек пришлось пробиваться с самых низов, где в руководстве повсюду Суворовы. Оттого и отношение к этому роду у простолюдинов с курса соответствующее.
        Уважение и страх.
        Даже к таким деревянным как Тарас Степанович.
        - Что есть необходимость вовремя прибыть на поле боя, как не боевая задача, рядовой? - гоготнул полковник, - не нужно так напрягаться. Вы прибыли вторыми, есть чем гордиться. Младший лейтенант вас проводит до вашего куратора. Двадцать девятый номер, если я не ошибаюсь, южное вспомогательное крыло, командир Мамлеев.
        - Так точно, - приосанилась Эмилия в идеальной стойке.
        - И мальца не забудьте в вертолете, - добавил полковник, и, потеряв всякий интерес к дальнейшей беседе направился обратно вглубь лагеря, снова оставив нас наедине с Тарасом Степановичем Суворовым, который ненавидел меня куда больше, чем раньше.
        Хотя, еще недавно казалось, что больше уже невозможно.
        Глава 14
        До трехметровой мутно-зеленой палатки нас сопроводили молча. Тарас Степанович Суворов мобилизовал остатки здравого рассудка в своей голове и разумно предпочел молчать.
        Молчать и сгорать внутренней яростью.
        Это поведение совсем не то, чего жаждала мстительная и обиженная душа члена мощнейшего боевого рода в империи, но, по крайней мере, молчание позволяло не загубить военную карьеру окончательно, без которой даже племянник главы клана вылетит из семьи как пробка.
        Таковы традиции.
        А позорная ссылка на границу, понижение в звании и руководство над ротой неодаренных и так навсегда останутся ярким пятном на репутации Тараса Степановича Суворова.
        Пятно, смыть которое можно только кровью обидчика или личной доблестью.
        И, судя по поведению Суворова, второй вариант можно исключить.
        Оставил нас у палатки обозленный Тарас Степанович тоже молча, хотя в его взгляде явно плескался незаданный вопрос о том, где третий участник тройки. «Увидеть» Алекса у племянника главы клана так и не получилось.
        Но вопрос Суворов так и не задал.
        То ли оттого, что испугался показаться глупым, то ли от того, что побоялся не сдержаться и эскалировать наш конфликт если откроет рот.
        А потом так и исчез в бесконечных рядах мутно-зеленых палаток, как только убедился, что мы остановились у нужной. Злость злостью, а приказ о сопровождении полковник выдал ему лично.
        Сложно было ошибиться и не заметить кроваво-красное «XXIX», нанесенное на палатку аккурат над козырьком.
        Часовых не было, а изнутри доносились отголоски бурного обсуждения.
        - … значит грудью будешь их прикрывать! - гневно выпалил невысокий короткостриженый брюнет, стоило нам преодолеть короткий тамбур и попасть внутрь.
        - Кого прикрывать? - вклинился я в беседу, прекрасно зная о чем шла речь.
        На нас тут же уставились две осуждающих пары глаз. Одна принадлежала вышеназванному брюнету в черной футболке и массивным серебристым перстнем на правой руке. Широкие плечи, поджарое лицо, командный взгляд аристократа.
        Рядом же стояла одного роста с ним девушка с собранными в хвост русыми волосами с кислотно-зелеными кончиками. Поверх легкой композитной брони на хрупких плечах висел кожаный пиджак, руки были гордо сложены на груди, а раскрасневшееся лицо выдавало высокий эмоциональный накал беседы, за которой мы этих двоих застали.
        - Вы кто такие и кто позволил вам войти? - нахмурился аристократ, оценив мой штатский черный костюм, который я не поменял с приема.
        Эмилия, успевшая переодеться во время полета, злорадно усмехнулась за моей спиной. Алекс же как ни в чем ни бывало привычно проследовал к самому удобному месту и оперативно занял горизонтальное положение на мягком матрасе металлической двухъярусной кровати.
        - Младший сержант Артемий Соколов и Эмилия Погорелова, - ровным голосом доложил я, решив пока не представлять Алекса, во избежание лишних вопросов.
        - Уже? - вырвалось у пребывающего в замешательстве аристократа, и он сначала сверился с часами, а потом бегло пробежался взглядом по бумагам, лежащим на круглом столе, у которого эта парочка и стояла.
        - Нам выйти? - вежливо уточнил я.
        - Нет, - отмахнулся пребывающий в явном замешательстве аристократ и, опомнившись, сделал шаг вперед, - лейтенант Никита Юзефович Мамлеев, командир боевой тройки «Лист» - представился короткостриженый брюнет и кивнул в сторону своей напарницы, - Карина Листкова, моя подопечная.
        - Тебе особое приглашение нужно? - скосила девушка взгляд ярко-зеленых, словно два светлячка глаз в сторону кроватей.
        - Это Алекс, - поспешил я представить парня.
        Хотел бы я сказать, что восхищен тем, что девушка смогла «увидеть» Алекса, но помог ей в этом вшитый в основание потолка сканирующий артефакт, который сделал всю работу и тут же пылью осыпался от перегрузки.
        И если Карина не подала виду и смогла сохранить лицо, не смотря на то, что ее тело било легкой дрожью, то Мамлеев ощутимо удивился.
        - Пусть выключит дар, - скривился разом вспотевший лейтенант, но взгляда от парня не убирал, в отличие от Листковой, которая сдалась и отвела взор сразу после язвительного вопроса.
        - Не может, - пожал я плечами и заботливо добавил, - советую не перенапрягаться, командир, вам еще нас в бой вести.
        - И как я должен командовать тем, кого не вижу? - упрямо фыркнул Мамлеев и до побеления сжал руки.
        - Вам и не нужно, Никита Юзефович, - вышагнул я вперед, - достаточно того, что Алекса вижу я. Насколько мне известно, члены боевой тройки подчиняются исключительно офицеру своей тройки. Или я не прав?
        Покрасневшее и перекошенное от боли лицо тридцатилетнего лейтенанта с явной неохотой повернулось в сторону, и он тут же начал жадно глотать ртом воздух.
        - Что это за дар такой… - закашлялся, повернувшийся Мамлеев, но смотреть в сторону Алекса больше не решался.
        - Секрет рода, - лаконично ответил я фразой с абсолютной юридической защитой.
        - Какого рода, он же простолюдин?! - опешил Мамлеев.
        - Рода Соколовых, который защищает тайны моих подопечных, - начав жалеть о том, что мы прибыли раньше остальных, ответил я.
        - То есть вы знаете суть его дара? - не унимался Мамлеев, который, как и любой здравомыслящий аристократ довольно быстро осознал ценность безродного простолюдина со столь мощным даром.
        Один такой может в корне изменить судьбу целого клана, которому не повезло иметь слабый или небоевой тип дара. А уж если бедного парня включат в евгеническую программу… Алекс даже не представляет от скольких проблем его избавила природная маскировка.
        Одиночество куда лучше, чем всю жизнь сидеть запертым в лаборатории подопытным кроликом. Даже странно что за шестнадцать лет Алекса так и не обнаружили. Но мне же лучше. Пока я жив, парня и пальцем никто из аристократов не тронет.
        - Разумеется, - кивнул я, - и, не сочтите за грубость, Никита Юзефович, продолжение расспросов тайн моего рода я восприму как личное оскорбление.
        - Не забывайся, младший сержант, - предупредительно фыркнула Листкова.
        - А то что? - вскинул я бровь.
        - Один рапорт и разбираться с тобой будут другие люди. Неприкосновенность офицеров боевых троек не абсолютна, особенно тех, что еще обучаются. Суворовы быстро ставят на место говорливых, - поучающим тоном поведала Листкова.
        - Неприкосновенность бойцов боевых троек еще более хрупкая вещь, - мудро заметил я, - а что касается Суворовых, вам явно нужно было лучше готовиться. Почитайте внимательнее, в ваших бумажках должно это быть.
        - Ник, и ты хочешь, чтобы я их прикрывала своим телом?! - осуждающе покачала головой Листкова.
        - Алекса ты не увидишь, за мной не поспеешь, а Эмилия… - начал я перечислять и обернулся на робко стоящую у самого входа миниатюрную девушку, предпочитающую не лезть в разговор, - ты как по прикрытию? Грудь у нашей защитницы не особо велика, но тебя закрыть хватит.
        - Ты совсем страх потерял?! - вскинулась Листкова и уперлась плоским композитным доспехом в выставленную руку Мамлеева.
        И в этот момент внутрь палатки зашли еще четыре человека.
        Сосредоточенный Иван Сомов в парадном кителе, два высокорослых брата Стрелецких и гладковыбритый боец с церемонии, вошедший первым.
        - Ой, вы здесь, - недоуменно хлопнул глазами парень в черно-серой боевой униформе с римской цифрой двадцать девять на плече и покосился на список в руках, - видимо разминулись. Как вы прошли контрольно-пропускной пункт?
        - Воздухом, - лаконично пояснил я и боец тут же понятливо кивнул.
        Вертолет с княжеским гербом на борту в лагере видели все.
        - Кто вас встречал? - поинтересовался боец, щелкнув ручкой по черной папке в руках.
        - Тарас Степанович Суворов, - тут же ответил я, - и полковник… к сожалению он не представился.
        - Этого достаточно, - устало прикрыл глаза и повернулся к своему командиру боец, - боевая тройка «Ледокол» прибыла вовремя с запасом в три минуты и двадцать две секунды. Точнее время прибытия боевой тройки «Ловец» я уточню дополнительно… - продолжил отчет боец, но что он произнес дальше я уже не услышал.
        После произнесенного названия весь мир вокруг меня слегка поплыл и полностью лишился звуков. Все активные техники «Ока» схлопнулись из-за аномального сбоя в контроле эфира, а тело онемело, словно его прошибло током.
        - Как вы сказали название моей боевой тройки? - сквозь сухость в рту тихо спросил я после продолжительной паузы, во время которой общение в палатке продолжалось, но я не смог вспомнить ни единого сказанного слова.
        Скверно.
        - Так это… боевое соединение «Ловец», командир младший сержант Артемий Сергеевич Соколов, княжич Омский, первый курс… - зачитал с листа боец, - это ведь вы?
        - Я, - ответил я, старательно пытаясь дышать ровно, так как никакого названия я в своей заявке не указывал.
        Кто? Кто мог знать?
        Зверева?
        Отец?
        Стародубский? Исключено.
        Или это простое совпадение?
        - Ты в порядке? - обеспокоенно ткнула меня в плечо Эмилия.
        - Да, спал плохо, - с натянутой улыбкой отмахнулся я и, восстановив дыхание, перевел взгляд на Мамлеева, - раз все в сборе, командир, давай начнем брифинг.

* * *
        Шквальный ветер гнал низкие иссиня-черные облака, затмившие собой небо. Сплошная темная пелена без единой бреши принесла в окружающий нас лес ночной полумрак, не став дожидаться заката.
        Близкие раскаты грома сотрясали землю, стремясь напомнить людям об их ничтожности перед властью стихии.
        Разбушевавшийся ветер гнул деревья и угрожающе завывал в ушах, принося с собой запах близких пожаров и смерти.
        Локальная война, ласково названная высшим светом «турнир» уже вовсю шла. На эту ночь врагом Российской Империи была названа диверсионная немецкая группа, которая неделю назад разрозненно проникла на территорию Пражского княжества и сегодняшним вечером собралась близ среднезападной атомной электростанции.
        Мощные охранные системы стратегического объекта немцы штурмовать не решились, пусть и численность их армии практически идеально (вот сюрприз), совпадала с нашей. Пять сотен одаренных не выше Ратника и десятикратно большее количество простых солдат с минимальным использованием боевой техники.
        Официально сверху заявили, что враг расположен слишком близко к атомной станции, а потому выбивать его нужно точечно.
        К слову, выбить занявшего оборону неподалеку от станции врага и было главной и единственной целью «турнира». При этом строго настрого запрещалось преследовать немцев дальше и добивать.
        Руководство обеих стран не интересовало истребление противника. Вполне достаточно было дать своим «шахматным фигурам» повод для боя и четкую цель.
        Нам - выбить врага с позиции. Немцам - удержать позицию.
        Победители получат славу и почет, проигравшие боевой опыт. Погибшие же просто издержки программы развития Богатырей двух империй. Наверху же и без нас найдут как получить удовольствие и выгоду от происходящего.
        Те, кто попроще, ставят деньги. Игроки покрупнее, которые все это и затеяли, ставят клочки земли. И эти театральные телодвижения местные называют войной.
        Услышав инструктаж, я с трудом сдержался от того, чтобы не рассмеяться прямо там.
        На фоне разрывающих города на кусочки встрясок земли, гравитационных вспышек, сдвигающих континенты, пересыхающих морей и погружающих целые страны под собой разрушенных гор этот «турнир» казался мне игрой в песочнице.
        Миры Веера уже тысячи лет знают, что такое настоящая война и происходящее мало имело с ней общего, напоминая скорее бизнес. А ведь на этой планете существовали такие одаренные как Багратион, воля которого была способна выжечь всю территорию Германской империи целиком, если бы он пожелал.
        - Ты где витаешь в такой момент?! - осуждающим криком напомнила о себе Эмилия, спрятавшись от штормового ветра за толстым стволом дерева.
        - В какой такой момент? - спросил я с разочарованным вздохом отметив, как очередной оборонительный редут немецких боевых троек пал под натиском нашего авангарда.
        Схема боя оказалась на удивление проста. В первых рядах шли опытные боевые тройки царской армии и проводили разведку боем. Их тыл прикрывала избранная тройка из числа третьекурсников, задачей которых было впитывать опыт старших товарищей и оказывать им содействие.
        Неодаренные же солдаты заполняли собой пустоты границ атаки и занимались поиском и сдерживанием вражеских отрядов о которых нам ничего не известно кроме точной численности. Словно и нет такой службы в Российской Империи как разведка.
        В вопросе развития одаренных она бы только помешала. Для проверки и мобилизации всех внутренних резервов одаренного, куда полезнее, когда он самостоятельно реагирует на смертельно опасные ситуации и находит решения в условиях постоянно стресса.
        И бушующий вокруг стихийный антураж тоже часть представления, за которым власть имущие наблюдают со своих золотых кабинетов и бокалом шампанского в руке.
        Не то чтобы мне все это не нравилось. Я прекрасно понимал мотивы и реальную практическую пользу от того, что вокруг происходит. Потому то я и здесь.
        Но вот что мне реально не нравилось, так это то, что меня в этом представлении поставили не на доску, а в запас. Прикрывать тылы у тех, кто прикрывает тылы.
        Двадцать девятый номер боевой тройки Мамлеева оказался отражением порядковой силы. А вспомогательное крыло, о котором заявил полковник, это, по сути, резерв, который задействовать планировалась только в крайнем случае.
        Шанс померяться силами с немецкими Ратниками у меня бы возник, если бы наша атака разбивалась об врага… но нет. Побеждают ведь и даже практически без потерь.
        Идут настолько уверенно и с опережением графика, что можно лечь спать и мы ничего не пропустим.
        - Какой-какой, - опасливо прислушиваясь к происходящему вокруг, проворчала Эмилия, - мы на поле боя, Артем!
        - Если бы, - вздохнул я, с грустью наблюдая «Оком» как линия соприкосновения с врагом отдаляется от нас с каждой секундой.
        И даже если прямо сейчас наплевать на приказ и рвануть на передовую со всех ног, нам просто там будет не с кем сражаться. Опытный полковник дирижирует тройками словно оркестром и обеспечивает всем равные бои.
        Всем кроме нас.
        И как только я всерьез начал задумываться над тем, чтобы вздремнуть, оставив автономное наблюдение, как в паре километров от нас раздался взрыв магической вспышки огня.
        - Ну, наконец-то, - улыбнулся я и рванул вправо, за шкирку выдернув сопящего Алекса с раскидистой дубовой ветви.
        Глава 15
        - Ты куда? - панически встрепенулась на бегу Эмилия, опасливо оглянувшись на такое безопасное дерево, - а как же приказ?
        - Не будет никакого приказа, - отмахнулся я, оценив, насколько шустро Алекс переключился с сонного режима в боевой и уже двигался на своих двоих.
        Шестнадцатилетний парнишка сделал это настолько идеально и быстро, словно всю жизнь этому обучался, а не бродяжничал, проклиная свою невидимость.
        - Приказ уже был, Артем! - громко возмутилась Эмилия, - держать квадрат и не лезть на рожон! Каждое наше действие оценивают и нарушением приказов можно выиграть не турнир, а только билет в штрафной батальон в Африке!
        - А это вариант, - на миг задумался я перед заманчивой перспективой.
        Африканский континент местные правители крупнейших стран уже пять сотен лет используют для своих игрушек в войну.
        И, в отличие от сегодняшней, правил и ограничений там самый минимум, так как всем, в общем-то, плевать на Африканские земли.
        Как и на людей, что там живут.
        - Милостивый государь, за что мне все это… - обреченно вздохнула Эмилия.
        - Никуда нас не отправят, - сжалился я над совсем уж поникшей девушкой, - мы действуем полностью в рамках устава. Смерть командира ведущей тройки снимает с нас все предыдущие приказы и в текущей обстановке на поле боя мы вольны действовать на наше усмотрение.
        - К-к-какая такая смерть? - опешила Эмилия.
        - К его радости, быстрая, - тут же уточнил я и резко взял чуть левее.
        Звуки близкого боя раздавались все отчетливее с каждым нашим шагом.
        Иссиня-черное небо то и дело окрашивалось красными пятнами, а мощный ветер доносил натужные хрипы, треск льда и монотонные глухие удары.
        - Никита Мамлеев ведь действующий лейтенант царской армии, боевой Ратник шестой ступени и командир тройки, специализирующейся на защите! - воскликнула дрогнувшим голосом Эмилия.
        - От смерти это его не спасло, - мудро заметил я, ничуть не сбавляя скорости.
        После моих слов лицо Эмилии заметно побледнело.
        Видимо прикинула, какую силу нужно иметь, чтобы столь быстро и легко убить такого крепкого и опытного одаренного на поле боя с довольно плотным прикрытием.
        Однако бежать девушка продолжила, и тревожность в ее глазах сменилась упрямой уверенностью.
        Но самое главное, что в ее больших серых глазах я не заметил ни капли страха.
        С другой стороны, откуда ему взяться у представительницы древнего уничтоженного рода Оболенских.
        Будучи частью семьи, уничтоженной за самый непростительный грех, коим является покушение на жизнь названного императора, умение бороться со страхом это обязательный для выживания атрибут.
        Император Михаил Елецкий оказался весьма милосердным, раз позволил всем детям Оболенских жить и помнить частью какой семьи они были. Забыть такое невозможно, ибо каждый косой взгляд, брошенный на повзрослевших детей им об этом напоминает.
        Какую бы фамилию они сейчас не носили.
        Измена не знает сроков давности, а аристократы высшего общества существа весьма злопамятные.
        - Делай, как я показывал и все будет хорошо, - мягко скомандовал я, когда от поля боя нас отделял последний ряд густых елей и пара десятков метров.
        - Поняла, - послушно отозвалась Эмилия.
        - Алекс? - повернул я голову направо, и парнишка со спокойным взглядом ответил мне невозмутимым кивком.
        - Вот и славно, - улыбнулся я и, сконцентрировав всю мощь своего «Ока сокола» по периметру вокруг нас, выскочил на оперативный простор.
        Взору тут же открылся перекопанный, как после бомбежки, темный пустырь с парой десятков мертвых тел, разбросанных по периметру. Преимущественно тела принадлежали неодаренным солдатам царской армии, которым не повезло оказаться не в том месте, не в то время.
        Тела одаренных представителей троек угадывались чуть проще.
        Черный выжженный кратер с утихающими магическими языками пламени и грудой обгорелых костей Мамлеева. Свисающие с размозженного черепа кислотно-зеленые кончики волос Листковой и разрубленное надвое тело с цифрой двадцать девять на плече.
        Вот и все что осталось от хваленого отряда опытных царских бойцов за каких-то десять секунд сражения.
        Звуки же продолжающегося ожесточенного боя исходили от расположившихся плотной кучкой тройки Ивана Сомова, что последующие после гибели Никиты Мамлеева две минуты успешно сдерживали натиск окружившего их врага.
        Андрей Стрелецкий тактически перекрыл спину возвышением из магического камня, а сам Иван Сомов с огромным трудом сдерживал фронтальную область широким ледяным куполом.
        Аккурат между ними лежало потрепанное бессознательное тело Олега Стрелецкого и сильно ограничивало напарников в перемещении. Сдвинуться хоть на шаг, означало убить еще продолжающего дышать раненного Стрелецкого.
        Защита Ивана Сомова стремительно покрывалась трещинами под градом атак, зубы были стиснуты до крови, на лбу выступал пот, а само тело дрожало от перегрузки и переохлаждения.
        Андрей Стрелецкий из последних сил держал каменную стену, и выглядел лучше своего брата только тем, что еще продолжал стоять на ногах.
        Полусогнутых, окровавленных и испестренных мелкими порезами ногах.
        С разной степенью успеха, сжимающуюся с каждой секундой защиту боевой тройки «Ледокол» пытались добить пять одаренных в простецкой серой одежде без опознавательных знаков и с плотными шарфами, полностью закрывающими лицо.
        Не немцы, - отметил я про себя, и шеи двоих врагов крутанулись вокруг своей оси.
        Бедолаги так старательно пытались пробить оборону тройки «Ледокол» высокоуровневыми техниками, что не удосужились как следует уплотнить свой собственный покров.
        Возможно, против водника Ивана Сомова и братьев Стрелецких с их атрибутом земли этого бы и было достаточно, но мои потоки ветра нашли наносантиметровые бреши и отправили неопознанных врагов в мир иной.
        Трое уцелевших тут же оперативно отреагировали на новую угрозу с тыла, и в нашу сторону выдвинулся водник с плотным тягучим покровом, а двоих дружков оставил добивать едва стоявших на ногах Ивана Сомова и Андрея Стрелецкого.
        С тощих пальцев водника стекали капли мутной воды, а хищный взгляд карих глаз быстро определил меня первой целью.
        Не успел я моргнуть, как земля подо мной обмякла, и тело по самые колени провалилось в вязкую холодную трясину, что означало что пришли не за мной.
        Никакого уважения или дополнительной защиты шеи.
        Водник, убедившийся, что выключил быстроногого ветряка из игры, тут же сместил взор на Эмилию, которая уже бесстрашно мчалась прямо на него.
        Потратив пару мгновений, чтобы оценить силу противника, угол и скорость атаки, водник нырнул навстречу и взмахнул ладонями, после чего на девушку с двух сторон обрушились невидимые в темноте прозрачные лезвия замороженной воды.
        С большим трудом удерживающая покров Эмилия не имела ни малейшего шанса отразить атаку боевого Ратника, но, к чести девушки, и взглядом не повела на смертельную угрозу.
        Даже когда ее кожу резануло шальным ледяным осколком, Эмилия продолжала держать взгляд на цели и начала замах.
        Водник, который без труда контролировал все до единого внешние частицы своего атрибута, усмехнулся наивности несущейся прямо на него девушки.
        Что ему может сделать предсказуемо двигающаяся девчонка без доступа к частицам своего атрибута?
        Но, как только лезвия из прозрачного льда в считанных миллиметрах от цели исчезли, словно их и не было, усмешка на его лице сменилась сначала недоумением, а потом и страхом, когда он осознал, что прямо перед девушкой есть кто-то еще.
        Некто непредсказуемый и едва уловимый глазом, а от того наиболее опасный.
        Тут же пущенный из скрещенных рук мощный водно-ледяной поток также был поглощен Алексом, который синхронно двигался аккурат перед Эмилией и выступал в роли ее личного щита.
        И так довольно мощный замах специализирующейся на ближнем бое девушки получил дополнительные усиление моими потоками ветра, и ее кулак легко прошил выставленную защиту водника и угодил ему прямо в скулу.
        Треск ледяного покрова был мне сигналом и, выбравшись из трясины, я обрушил на спины двоих дружков водника всю накопленную за эти полминуты мощь штормового ветра.
        Их покровы выдержали мою атаку, но их тела предательски бросило вперед, и Иван Сомов этим тут же воспользовался.
        Кусок истончившегося ледяного купола принял острую форму и, словно стрела, вылетел в на миг переставшего его обстреливать огневика.
        Вскрик боли эхом разнесся вокруг, и формация тройки врагов посыпалась.
        Не знавший, куда ему смотреть второй огневик получил каменным колом в висок. Его напарника добила вторая ледяная стрела, а попытавшийся избежать неожиданного окружения водник получил поставленную троечку ударов от Эмилии, от которых покров бедолаги окончательно поплыл и мои ветровые потоки завершили его жизненный путь, свернув третью вражескую шею.
        - Спасибо, Артем, - с горящими от перевозбуждения глазами выпалила Эмилия, почувствовав, что последний ее удар взаправду пробил покров боевого Ратника.
        Возможно, стоило сказать, что мои ветровые потоки усиливали ее удары едва ли на пару процентов, и это результат ее собственного внутреннего эфира, но зачем лишать девушку всепоглощающего чувства благодарности.
        Тем более, когда ее эфирный источник столь пугающим образом зависит от текущего состояния Эмилии.
        Настолько сильно зависит, что в бою ее ранг бесконтрольно колеблется от второго до шестого. Пока я не смогу найти этому точную причину лучше оставить все как есть.
        А то еще возгордится и полезет в бой сама.
        Без моих ускоряющих потоков, прикрывающего спину ветрового столба, сканирующего каждое движение противника «Ока», и, конечно, Алекса выступающего в роли последнего щита.
        - Всегда пожалуйста, - кивнул я, краем глаза подметив стремительно приближающегося ко мне Сомова.
        - Ты бросил пост! - гневно прорычал он, едва сдерживаясь, чтобы меня не ударить.
        Весьма странная реакция для того, чью жизнь только что спасли.
        - И тебе тоже, всегда пожалуйста, братец, - ответил я, пытаясь отойти от внутреннего диссонанса между двумя столь полярными типами благодарностей.
        - Артем! - осуждающе выдохнул Иван Сомов и опасливо покосился по сторонам, - а что если он сейчас ударит в спину нашим основным силам?! Ты об этом подумал?! ИХ ВЕДЬ ТУТ ЖЕ СОМНУТ!
        - Да никто никуда не ударит, - отмахнулся я, - в радиусе десяти километров никого кроме наших нет.
        - Как это никого… а где тогда он?! - вдруг округлились глаза Ивана Сомова, и тот резко обернулся назад, где Андрей Стрелецкий перетягивал жгутом обрубок ноги брата.
        И в этот момент их накрыла пожирающая все живое волна магического огня.
        Глава 16
        Резко нахлынувший жар обжег кожу и разом высушил весь воздух вокруг, проверив на прочность наши защитные покровы.
        Оказавшиеся в эпицентре техники врага братья Стрелецкие в один миг обратились пеплом, не успев даже моргнуть, после чего смертоносная магическая стихия устремилась на нас.
        Перекрыв собой темное небо и горизонт, волна магического огня обрушилась на нас.
        Иван Сомов в порыве отчаяния вскинул руки и выставил свой шипастый ледяной щит.
        Эмилия зажмурилась, смирившись со смертью.
        И только Алекс стоял со сложенными в карманы черной толстовки руками и лениво покосился на меня.
        Всем своим спокойным видом показывая, что раз я обещал, то все точно будет в порядке, если неукоснительно соблюдать мои инструкции. И ведь они соблюдали.
        От такого уровня безоговорочного доверия даже моя трехсотлетняя душа Ловца дрогнула.
        Все три абсолютно полярных реакции на одну и ту же смертельную угрозу промелькнули перед моим взором в считанные доли секунды, и глубинные резервы отозвались на зов моего резонанса.
        Все еще бушующий вокруг штормовой ветер получил подпитку в виде моего эфира и ведомые моей волей потоки воздуха вонзились в стену огня, начав плотно обволакивать собой каждую огненную частицу, одновременно с этим, лишая все внутреннее пространство кислорода.
        Мощь высокоуровневой техники это ослабило, но явно недостаточно.
        Магическая часть его структуры игнорировала законы природы и подчинялась исключительно своему хозяину. Где бы они ни был.
        В горле пересохло, кожа потрескалась, сердцебиение ускорилось в ответ на окружающие экстремальные условия, но мой разум был спокоен. Сила контролируемого резонанса позволяла мне чувствовать каждую частичку воздуха вокруг и, прикрыв глаза, я взмахнул рукой.
        После чего незримая человеческому глазу сила рассекла волну огня надвое.
        Такая знакомая и родная сила.
        Сила уникальной способности моего эфириала.
        Она отозвалась так просто, словно никуда и не пропадала вовсе.
        - Мин? - с надеждой в голосе вздрогнул я, но ответом мне было прерывистое тяжелое дыхание. Дыхание, которое на миг сбилось, когда я вслух произнес его имя, - с возвращением, приятель, - тепло добавил я за секунду до того, как стих оглушающий рокот пронесшегося в полуметре от нас магического огня.
        - Какого черта произошло… - с ошалелым взглядом произнес Иван Сомов, ледяной щит которого разрушился просто от сопутствующего жара огненной техники.
        - М-мы еще живы? - захлопала глазками Эмилия, медленно ощупывая собственное лицо, и тут же напряглась, увидев полыхающие вокруг нас двухметровые сгустки магического огня.
        - Научишь также? - с блестящими от восторга детскими глазами подшагнул ко мне Алекс.
        - Если начнешь спать меньше десяти часов, научу, - серьезно пообещал я.
        - Значит, не в этой жизни, - тут же потерял интерес Алекс и переключился на созерцание причудливо переливающихся негаснущих огоньков чужой магической стихии.
        - Стой, Артем… - только сейчас осознал произошедшее Иван Сомов, - это ты сделал?
        - Отчасти, - лаконично ответил я, продолжая всматриваться в тьму северо-восточного направления, из которого и пришел удар.
        «Око» оказалось не способно обнаружить нашего врага, и я развеял технику, сконцентрировав весь доступный эфир на контроле ветровых потоков вокруг.
        - Что значит «отчасти»?! - не успокоился Иван Сомов, - ты только что отразил высокоуровневую магическую технику!!!
        - Не отразил, а частично развеял, - автоматически поправил я, - и не я, а… - на миг запнулся я, подбирая слово, - мой дар.
        - Не припомню чтобы дар рода Соколовых был на такое способен… - подозрительно нахмурился Иван Сомов.
        - Давай потом, Вань. Бой еще не закончен., - вздохнул я и указал пальцем на обнаруженную в восьми сотнях метров цель, что медленно приближалась к нам.
        - Знаю, что не закончен, - скрипнул зубами Иван Сомов, - просто я должен был убедиться, что у нас есть шанс победить Витязя.
        - Витязя?! - пискнула словно от легкого удара током Эмилия, - откуда тут Витязь?!
        - Оттуда же, откуда и там, - кивнул я в сторону фронта, - все северное крыло царской армии было атаковано.
        - Атаковано? Кем? Немцами? - удивленно вскинулась девушка.
        Нарушение договоренностей о составе противоборствующих «турнирных» сил - это вопиющий акт агрессии на который от нашего государя последует незамедлительный и жесткий ответ.
        Вплоть до полномасштабного вторжения в Германскую империю, без оглядки на любые последствия.
        Оставлять геноцид молодых талантов Российской империи без наказания нельзя.
        Мир не поймет это проявление слабости.
        За каждого погибшего одаренного, нужно взять десятикратно больше, иначе обширные границы Российской Империи начнут прощупывать и остальные страны.
        Акулы всегда чувствуют запах крови.
        - Выживем узнаем, - жестким командным голосом переключил я внимание Эмилии с совершенно ненужных сейчас мыслей на одну насущную двухметровую проблему в бордовом пиджаке, круглых очках и кроваво-красной рубашке.
        Существо, аурой куда больше напоминающее эфириала, чем человека, неумолимо приближалось и скалилось в кровожадной улыбке.
        Кем бы ни был враг, спешить он не планировал и сейчас растягивал удовольствие. Как охотник, подстреленная жертва которого отказалась умирать после того, как ей прострелили голову и выстрелили контрольным из гранатомета.
        Такое чудо может случиться только раз в жизни и грех такое игнорировать.
        Хочется же лично посмотреть на живучую жертву, чтобы понять, как это она умудряется жить с прострелянной головой и разорвавшейся ракетой в затылке.
        Ну и, разумеется, чтобы добить. Ведь живая жертва это уже свидетель. А кому они нужны.
        - Вечер добрый, юные господа, - донесся до нас веселый голос, искаженный нечитаемым акцентом и переливающийся сверкающими огоньками взгляд одаренного остановился на мне.
        Молодой аристократ европейской внешности. Аккуратная бородка, гладкая белая кожа и подавляющая волю уверенность, за которой в нечеловеческих глазах скрывалась едва заметная тень.
        - Ловец, - уверенно и слегка удивленно констатировал враг, - а я тебя нашел.
        - Вы его узнаете? - по-своему интерпретировал услышанное Иван Сомов, и Эмилия с Алексом синхронно покачали головами.
        А я узнал.
        Эфириал пламени, в сверкающем жаре которого погиб не один миллион жертв, перед тем как он сдох от моей руки восемьдесят семь лет тому назад.
        Как и каждый эфириал стихии огня, он обладал неукротимым нравом с неуемной тягой к разрушению и входил в высший эшелон своей стихии. За его танцующее разноцветное пламя его и прозвали эфириалом пламени, крупица мощи которого виделась смертным в каждом огоньке необычного цвета.
        - Это ведь ты, - облизнулся противник, потирая пульсирующие разноцветным огнем пальцы и скинул на землю свои очки, - мой друг уверен.
        - Я бы на твоем месте не доверял голосам в голове, - выдал я ценный совет, мягко отодвигая свою тройку и брата потоком ветра.
        Алекс и Эмилия намек поняли и отступили на пару шагов, но Иван Сомов остался упрямо стоять на месте, сверля врага гневным взглядом.
        В источнике моего местного двоюродного братца не осталось и десятой части эфира, но отступать Сомов не планировал.
        Не после того, как на его глазах погибло столько солдат царской армии, включая его многолетних напарников по боевой тройке, которых он давал слово защищать.
        - Кто бы говорил, Ловец, - хохотнул враг, - или твоя летающая шавка еще спит? Мой друг говорит, что спит. Наверняка спит. Не может не спать. Он это ВИДИТ!
        Медленно наполняющиеся безумием глаза противника постепенно лишались последних проблесков разума.
        - О чем это он? - сглотнул ком в горле Иван Сомов, тщетно пытаясь понять, о чем мы говорим.
        - Как и все чокнутые, он бредит, - пожал я плечами в сторону внука Богатыря и вернул взгляд обратно, - Как тебя зовут помнишь? - прищурился я, начав медленно обходить врага по дуге.
        - КТО ЭТО ЧОКНУТЫЙ?! - встрепенулся противник, но нападать не рискнул.
        Нечто внутри него тормозило его.
        И это нечто называлось инстинктом самосохранения. Насколько бы не успел нестабильный разум эфириала захватить бывшего носителя человеческой оболочки, и насколько бы сильнее меня он себя не считал, память штука страшная.
        Эфириалы понимают устройство человеческого мозга еще хуже меня, оттого он сам и не осознает, что один мой взгляд пробуждает в нем панический ужас и память того, как он сдох от моей руки.
        Каким бы могущественным существом ты ни был, такое невозможно забыть.
        Уж я-то знаю.
        - То есть не помнишь? - вызывающе вскинул я бровь, продолжая неотрывно смотреть в сверкающие всеми оттенками красного нечеловеческие глаза.
        - Зак… зак… - на миг замял противник.
        - Забыл, - ехидно констатировал я, слегка согнув ноги.
        - Не забыл!!! - вздрогнул враг, - ЗАККАРИ! МЕНЯ ЗОВУТ ЗАККАРИ! - с нотками облегчения выдохнул он и в бешеном водовороте огня в его глазах промелькнули разумные искры еще борющегося за контроль над собственным телом человеческого разума.
        Но его уже не спасти.
        Воспользовавшись моментом замешательства эфириала, я быстро рванул вперед и одновременно с этим обрушил на противника всю мощь накопленных ветровых потоков.
        Торнадо из уплотненного эфиром воздуха точечно окутал каждый миллиметр тела врага и звук ломающихся костей наполнил поле боя.
        Покров эфириала удержался, но от пары десятков переломов его физическое тело это не спасло. Эфириалы по своей природе не способны управлять живой, являющейся основой регенерации и укрепления тела живых организмов. Эфириалы как животные, способны живу только жрать.
        Не давая врагу опомниться, я сблизился и нанес десяток точечных ударов в самые уязвимые места покрова, но особого успеха это не принесло. И в этот момент мои глаза вплотную встретились с пылающей тенью в безумном взгляде покрасневших глаз взбешенного существа.
        От взвывшего на десятки метров вверх столба магического пламени я увернулся без особого труда. Как и от последующих пяти таких же.
        Целился дезориентированный эфириал не очень точно, а оттого бил на силу, вливая в каждую атаку тонны лишнего эфира.
        - СДОХНИ УЖЕ, ЛОВЕЦ!!! - прорычало существо нечеловеческим голосом и новую сплошную волну огня я играючи разрубил взмахом руки, после чего во вновь вернувшиеся разумные нотки во взгляде эфириала прорвался первый страх.
        Простой человеческий страх, многократно усиленный памятью эфириала о собственной смерти.
        И в этот момент ступора ему в бок с шипением вонзился ледяной кол полуметром в диаметре. Отчаянная и тщательно подготовленная атака Ивана Сомова истаяла в один миг, но свое дело она сделала.
        Пробила тоненькую брешь с кулак размером в которую тут же влетел удар Эмилии.
        Убранные в хвост серебристые волосы развевались на штормовом ветру.
        Испестренная ожогами женская рука была плотно сжата в кулак и окутана плотным слоем эфира.
        Глаза пылали решимостью и внутренней гордостью носительницы крови древних российских аристократов.
        Ребра эфириала промяло от пропущенного удара и его тело болезненно согнулось пополам.
        Изо рта вместе с воплем боли брызнула кровь от разрыва внутренних органов. Ярко-огненные глаза противника потускнели, но уже мгновением спустя из выставленной окровавленной ладони вырвалось всепоглощающее магическое пламя, силой вдвое превосходившее все атаки до этого.
        Закрутившись вихрем вокруг своей оси, всепоглощающая волна магического огня устремилась аккурат в не успевающую уйти от атаки Эмилию, и только выставленная ладошка шестнадцатилетнего ребенка спасла моих не понимающих намеков напарников.
        Находящийся в нужное время, в нужном месте, Алекс не без труда смог полностью погасить атаку врага.
        - НАЗАД! - на этот раз прямо приказал я и Эмилия с Алексом послушно отступили, а отшагнувший назад Иван Сомов остановился у моего плеча.
        Тело здоровяка неистово трясло, его губы и пальцы посинели, обожженная и деформированная левая рука бессильно болталась вдоль тела, а изо рта тяжело дышащего внука Богатыря шел ледяной пар.
        - Ты меня плохо расслышал? - поднял я бровь.
        - Званием не вышел мне приказывать, младший брат, - болезненно буркнул Иван Сомов и попытался поднять свою единственную целую руку, чтобы защититься от новой волны магического пламени.
        Но не смог и его тело повело к земле.
        - Вот же упрямый баран… - выдавил я, закрывая своим телом уже бессильно лежащего на земле Ивана Сомова и выставленной вверх рукой блокировал непрекращающийся поток пламени.
        Почувствовав, что я не могу отойти в сторону, эфириал с диким хохотом усилил напор, выжигая все до единой частицы эфира в своем источнике.
        Магический огонь закрыл собой все вокруг, оплетая меня все более плотным и плотным коконом, заставив меня начать жалеть, что собственными же руками загнал себя в ловушку.
        И ради кого?
        Ради человека!
        Одного из семи миллиардов, что живут на этой крохотной слабой планетке, я поставил свою жизнь на кон.
        Не ради равновесия. Не ради мести. Не ради справедливости.
        Ради жизни смертного человека.
        Каждой клеточкой тела я отчетливо ощущал как кокон магического пламени продавливает пространство сантиметр за сантиметром. Отсутствие кислорода жгло легкие. Покров лопался на глазах и счет пошел на секунды.
        Я слышал, как дыхание Мина участилось и нарастающее внутреннее давление сдавило виски, заставив искать выход из ситуации, но внезапно давление извне исчезло.
        Кокон огня испарился и передо мной на коленях стояло обессиленное окровавленное тело в бордовом костюме с обычными вполне человеческими карими глазами, в которых плескался первобытный ужас.
        Выжрав весь эфир что был в источнике носителя, эфириал скрылся в глубины человеческой души.
        - Думаешь спрятался? Как же наивно, - откашлялся я, и медленно поднялся на ноги, брезгливо стряхивая копоть с рук.
        - Я просто Заккари! Румынский граф Заккари! - залепетал аристократ.
        - Я же предупреждал, Заккари, - устало покачал я пальцем, - не стоит доверять голосам в голове. Что он тебе обещал? Силу? Власть? Трон императора?
        - Не буду! Я больше не буду! Никогда! Обещаю! Пощади… - взмолился бедолага дрожащим голосом.
        - Мы оба знаем, что будешь, - холодно ответил я и второй раз окончил жизненный путь эфириала пламени.
        И если будет нужно, закончу и в третий. Такова доля Ловца, которым я никогда не перестану быть, даже если очень захочу. Как и Мину, настоящая свобода мне только снится.
        Даже иронично.
        Убедившись, что угроза миновала, я повернулся к лежащему без сознания Ивану Сомову.
        - Дышит, - удовлетворенно выдохнул я, - это хорошо.
        Было бы обидно после стольких стараний увидеть за своей спиной мертвое тело двоюродного брата.
        К тому же, из трупов плохие должники. А второе спасение жизни проигнорировать я не позволю. Счет выставлю такой, что Ваня пожалеет о том, что жив остался.
        - Что он тебе сказал? - слабым голосом поинтересовалась Эмилия, доковыляв до меня хромая на одну ногу.
        Сломанная после удара правая кисть девушки была зафиксирована грязным обрывком ткани и веткой.
        Рядом с измученной, но живой Эмилией показался пошатывающийся Алекс с почерневшей рукой и синими кругами под глазами.
        Истощение источников, легкие травмы, как итог, помощь целителей не требуется. Разве что Ивана Сомова потрепало.
        Особенно руку.
        Упрямый внук Богатыря до последнего тянул ресурсы из организма, наплевав на любые последствия.
        Хорошо сердце не остановилось, но еще не вечер. Кровь продолжает разгонять продукты распада поврежденной руки и оставлять как есть Ваню никак нельзя.
        Стоило мне отвлечься, как за спиной раздался резкий шорох.
        Я инстинктивно потянулся к потокам и ощетинил послушный ураганный ветер эфирными спицами, готовясь отражать нападение очередного объекта умудрившегося обойти мое «Око».
        И эта тенденция начинала меня напрягать.
        Глава 17
        На этот раз Эмилия и Алекс среагировали правильно и укрылись за моей спиной, аккурат перед тяжело дышащим телом Ивана Сомова.
        После короткой стычки с огневиком-Витязем у обоих членов моей боевой тройки не осталось ни капли эфира.
        Что весьма достойный результат для одаренных четвертого ранга в бою против настоящего Витязя, учитывая, что они реально приняли в нем участие, а не отстоялись в сторонке.
        Спустя две секунды шорох повторился и на наш обожженный черный пустырь выскочил темный мужской силуэт в черных брюках на босую ногу и с родовым медальоном на тренированном голом торсе.
        Беглый взгляд хищных мертвых глаз мгновенно оценил обстановку, и исходящая от бледного силуэта с мраморной кожей угрожающая кровожадная аура исчезла.
        - Сами справились, - сухо констатировал появившийся из ниоткуда человек, на одежде и руках которого виднелись следы крови.
        Чужой крови.
        - Что ты здесь делаешь? - в лоб спросил я, интуитивно почувствовав, что младший сын рода Романовых не из тех, кто использует лишние слова.
        - Мы знакомы? - окинул меня Федор Романов отстраненным взглядом.
        - Только с твоим отцом, - не стал юлить я, выдержав угрожающий напор.
        - Как и весь мир, - холодно бросил Федор Романов и, потеряв к нам всякий интерес, повернул голову на запад.
        Ровно туда, где уже должны были успешно завершать «турнирную» задачу наши войска, но были внезапно атакованы с северного фланга.
        Из-за временной деактивации «Ока сокола» и необходимости концентрации на противнике, я ненадолго утратил оперативный обзор на ситуацию.
        Но одно я мог сказать уверенно и сейчас, бои там еще продолжаются.
        И их результат нашему государю Михаилу Елецкому очень не понравится.
        Штормовой ветер доносил до меня крики боли, подавляющее число которых звучали на великом и могучем русском языке.
        Сказать еще хоть слово младшему из княжичей Аляски я не успел, потому что мгновением спустя Федор Романов жадно втянул широким носом воздух и, словно дикий зверь, в два прыжка скрылся во тьме уцелевшей северной части леса.
        - Это что сейчас было… - сглотнула ком в горле Эмилия, только сейчас ослабившая хватку своих острых когтей на моей спине.
        - Русский княжич на охоте, - констатировал я увиденное и тяжело выдохнул, заметив поднявшийся неподалеку густой столб дыма.
        - Он ведь не участник турнира… ему никак нельзя тут быть…
        - Как и заморским Витязям, которые прямо сейчас безнаказанно истребляют наших одаренных, - хмыкнул я, оценив скорость движения Федорова Романова, и, с удивлением для себя отметил, что княжич Аляски вполне мог успеть добежать сюда на своих двоих.
        - И он побежал прямо туда? В одиночку? - спросила Эмилия, не веря тому, что за каких-то десять минут встречает уже второго княжича, который бросается в самоубийственную атаку без какой-либо личной выгоды.
        Видать столичная аристократия подобным героическим поведением не отличалась, предпочитая отправлять в пекло наемников и личную охрану, а присутствовать лично только там, где результат обеспечен или есть кому прикрыть спину.
        - Ну почему в одиночку… - вздохнул я, начав разминать шею.
        - Нет-нет-нет… - тут же замотала головой Эмилия, - ты же ранен!
        - Ранен? - искренне удивился я и, на всякий случай, окинул себя скептическим взглядом.
        Внешний видок, конечно, так себе, но ничего критичного. Ожоги, синяки да царапины.
        - Бывало и хуже, - честно выдал я свой вердикт.
        - Артем, но ведь… - проклюнулись капризные нотки в девичий голос, но тут же исчезли под моим тяжелым взглядом.
        - Не обсуждается, - приказал я и кивнул на бессознательно лежащего Ивана Сомова, - а вот этого юного господина надо срочно эвакуировать. Северо-восточный коридор свободен, в наш лагерь наверняка уже доставили целителей и подкрепление.
        - Может тогда и ты с нами… - упрямо выдавила из себя Эмилия.
        - Не успеют, - заявил я благородную причину и умолчал про вторую. Настоящую.
        Столь удачный шанс пообщаться с заинтриговавшим меня Федором Романовым лично может больше и не предоставиться. Семью Романовых крайне сложно где-то выловить, да и глава семейства на приеме весьма старательно ограждал своего младшего сына от любого внимания.
        К тому же, ничто не сближает лучше смертельной схватки плечом к плечу.
        Но надо поторопиться. А то это накаченное ледяное плечо в одиночку всех выкосит. Мое «Око сокола» обнаружило на теле младшего из княжичей Аляски кровь как минимум трех одаренных и сомневаюсь, что хоть один из них был рангом ниже Ратника.
        А на Федоре Романове при этом не осталось ни единой царапины.
        - Соорудить носилки и доставить Ивана Сомова в лагерь, - повторил я свой приказ, на этот раз глядя в усталые, но сосредоточенные глаза Алекса.
        - Так точно, - не совсем правильно отдал честь парнишка и побежал искать ветки.
        - Учись, - кивнул я на обиженно надувшуюся Эмилию, которая жгутом остановила внуку Богатыря кровотечение, - ощущение будто он обучался на военного бойца тройки, а не ты.
        - Настоящие бойцы тройки своих офицеров не бросают, - фыркнула девушка.
        - Даже после приказа?
        - Даже после приказа, - недовольно отозвалась Эмилия, - тройка это единое целое!
        - Тогда, когда вернемся в столицу вам придется очень много тренироваться, чтобы подтянуть уровень, - вздохнул я.
        - Мы останемся тройкой и после Праги? - удивленно вскинулась девушка.
        - Разумеется, - недоуменно кивнул я, - а ты думала я вас брошу?
        - Не важно, - отвела чуть повеселевший взгляд Эмилия и, завершив приготовления раненного к транспортировке, сайгаком умчалась помогать Алексу.
        - Доставить Ваню живым! - крикнул я вслед, - и назад не возвращаться!
        Но меня уже никто не слушал.
        «Око сокола» закончило сканирование окружающей местности и остановило прогнозируемую отметку вероятности моей смерти на сорока девяти процентах.
        В обещание, данное Анне Зверевой, укладывается, - кивнул я своим мыслям и легким бегом направился в сторону густого столба черного как сама смерть дыма.
        Дыхание нормализовалось. Мышцы находились в идеальном тонусе. Эфира в источнике оставалось чуть менее двух третей. Непрекращающийся ураганный ветер помогал отлично экономить без ущерба мощи техник.
        Тяжелое дыхание Мина, доносящееся из глубины, ощущалось вполне отчетливо, а резонанс отзывался на зов безо всяких условий. И такой колоссальный прогресс всего за одну ночь, не говоря уже о том, что мой эфириал явно смог услышать мой голос, раз вернулся доступ к его силе.
        Надо будет лично поблагодарить Рюриковичей.
        Без их внезапно возросшей политической активности отец бы ни за что не отправил меня в столицу и событий последних дней бы просто не произошло. Закостеневший в последние годы мир на земле приходит в движение и это не может меня не радовать. А уж как разогнать уже катящееся колесо я знаю.
        - Шашлычком пахнет… - донесся из глубин подсознания едва уловимый слабый голос, - мог бы и позвать, засранец жадный.
        - С каких пор ты ешь человечину? - удивился я, тщательно подавляя радостные нотки в голосе.
        - ЭЙ! ФУ! С хренов ты так аппетитно жаришь человечину? - возмутился Мин.
        - Во имя равновесия, - убежденно заявил я.
        - …я это жрать не буду! Помнится ты мне ведро клубники задолжал… - затухающим эхом припомнил Мин.
        - Да хоть целый вагон, - усмехнулся я, на этот раз не сумев удержать прорвавшиеся наружу теплые эмоции, - готов повеселиться? - с азартом спросил я, отчетливо различая близкие звуки боя.
        Но никакого ответа не последовало.
        - Мин? - вздрогнул я из-за подозрительной тишины и чуть успокоился только тогда, когда из глубин вновь донеслось мерное сопение, - ладно, отдыхай, приятель. Силы нам еще понадобятся. А сегодня я справлюсь сам.
        И с этими тихими словами, брошенными вслух, я выскочил на поле боя и собственными глазами увидел пятиметровый водоворот прямо посреди холма.
        Разрезая землю и поглощая пространство вокруг, бесконтрольная водная стихия расширялась и росла на глазах у стоящего прямо перед ней Федора Романова.
        Не смотря на то, что магический водоворот уже достигший высоты двадцати метров неумолимо шел прямо на молодого княжича Аляски, он ничуть не переживал.
        Не пытался убегать, не закрывал глаза, не вскидывал панически руки.
        Федор Романов просто равнодушно смотрел на чужую магическую стихию, способную вмять его в землю как букашку.
        Лишенная точности техника вражеского водника брала своей мощью, от которой княжич Аляски мог бы без труда увернуться.
        Но не стал.
        Достигнув высоты тридцати метров, бурлящий диким эхом сотни горных рек водоворот обрушился на терпеливо ждущего Федора Романова, и дрогнувшая от удара ужасающей силы земля пошла трещинами, разломив холм пополам.
        От хлынувшего прямо в меня потока освободившейся воды я защитился плотным ветровым конусом. Целью был не я и вражеская стихия не стремилась меня уничтожить, а просто текла вниз с холма, подчиняясь гравитации.
        И когда казавшийся бесконечным водный поток схлынул, моему взору открылся рассеченный надвое холм, на верхушке которого стоял абсолютно невредимый Федор Романов и держал на вытянутой руке шею чернокожего мужика в длинном темно-синем балахоне.
        Его одетые в черные кожаные сандалии ножки забавно болтались в воздухе, а посиневшие пухлые губы пытались вымолить пощаду у безжизненно смотрящих на него подавляющих глаз.
        В бледных мраморных руках Федора Романова блеснула тонкая ледяная корка с витиеватым узором. И, мгновением спустя, отсеченная голова вражеского водника с хлюпающим звуком покатилась вниз с мокрого холма, а обмякшее тело полетело к трем таким же неподалеку.
        - Сам справился, - с нотками разочарования констатировал я, поймав нахмуренный взгляд Федора Романова на себе.
        - Ты что здесь делаешь? - строго спросил Федор Романов, словно мы за прошедшие десять минут поменялись ролями.
        - Тоже что и ты, выполняю долг русского княжича, - пожал я плечами и в безжизненных глубоких глазах Федора Романова сверкнули пренебрежительные нотки.
        Тоже, значит, не из чистого альтруизма младший из княжичей Аляски этим занимается.
        Вопрос в том, знал ли род Романовых о готовящемся нападении заранее и решил выставить себя героями после первого же за сто лет выхода в свет, или же они сами и устроили нападение?
        Ресурсов некогда могучего изгнанного дома на подобное вполне достаточно.
        Более ста лет назад казавшаяся никому не нужной и бесполезной землей, Аляска оказалась на удивление богата природными ископаемыми, и Романовы владели исключительной монополией на все ее ресурсы.
        Правда и помощи в освоении от других княжеств и от государя за сто лет род Романовых так и не дождался, будучи вынужденным справляться с обширным, суровым и крайне тяжелым регионом самостоятельно.
        В то, что столь удачное и быстрое появление Федора Романова, это простое совпадение я не верю ни на грамм.
        - Не мешайся под ногами, - холодно выдал Романов, оценив ситуацию и невозмутимо развернувшись ко мне спиной, рванул к следующему врагу.
        - Вызов принят, - с азартом улыбнулся я, и устремился следом.
        Глава 18
        Двигался Федор Иванович Романов чудовищно быстро.
        Настолько, что человеческий глаз без помощи «Ока сокола» просто не имел шансов за ним уследить.
        Ни единый мускул младшего из княжичей Аляски не шевелился напрасно, а точки опоры и траектория избирались настолько ювелирно-идеально, что создавалось ощущение будто этот дикий зверь всю жизнь прожил именно в здешних Пражских лесах, а не ледяных пустошах Аляски, в тысячах километров отсюда.
        И хоть взором я и поспевал за младшим из княжичей Романовых, но фактические физические возможности у нас явно отличались.
        Федор Романов без труда использовал крайне тяжелые для обычных магов профильные техники нулевиков. Такие как изменение структуры костей, мышц и внутренних органов.
        Отчего дыхание княжича, которое отчетливо улавливал мой атрибут, даже близко не было похоже на человеческое. Ударов тридцать максимум, при скорости бега около пятидесяти километров в час.
        И это по пересеченной местности в кромешной темноте незнакомого леса.
        Не отставать от Федора Романова у меня получалось только потому, что ураганный ветер, который я благодаря своему атрибуту мог игнорировать, дул нам в лицо и хоть немного замедлял это реактивное чудовище в теле человека, в котором наверняка был сокрыт эфириал.
        Только вот какой, ума не приложу. Никого подобного я не убивал, а эфириалов попавших на эту планету иным способом мне пока встречать не доводилось.
        Оттого то все происходящее так сильно и пьянило, пробуждая глубинный азарт Ловца и банальный человеческий интерес.
        - А ты шустрый малый, - уважительно бросил я еле слышно и подметил как перепрыгивающий очередной густой кустарник Федор Романов скосил взгляд назад.
        Услышал, - констатировал я уже про себя, а значит, его усиление не ограничивается банальным ростом силы и задействуют в том числе и органы чувств.
        Комплексные техники модификации тела тянут на ранг боевого Ратника, а учитывая атрибут воды Федора Романова и то, сколь легко он расправился с врагом на холме, то говорить стоит о боевом Витязе.
        Минимум.
        Если младший из княжичей Аляски и удивился тому, что я от него не отстал, то виду он не подал, и продолжил держать точный курс к следующему врагу.
        Откуда у одаренного с атрибутом воды, традиционно страдающими от невозможности ориентироваться на суше, такая идеальная ориентация в пространстве спрашивать излишне. Дело наверняка в родовом даре Романовых, который за сотню лет развития в уникальной среде Аляски сильно изменился.
        Или в эфириале, что интригует.
        Спустя десять минут молчаливого бега, мы с княжичем Аляски практически одновременно выскочили на ярко освещенный магическим огнем участок леса. Где среди с корнем вырванных и изломанных стволов деревьев лежало около сотни мертвых тел.
        Серо-красные униформы немецких участников «турнира» были преимущественно сосредоточены вокруг оборонительного окопа на небольшом возвышении, а павшие бойцы нашей царской армии лежали идеальным ровным кругом.
        «Око сокола» оперативно обработало новую информацию и восстановило ход боя.
        Успешная атака оборонительной позиции врага, о чем свидетельствует характер ран и время смерти немецких бойцов у «окопа».
        Неожиданный удар в фланг, в подтверждение которого осталось полтора десятка тел наших бойцов на северной части под возвышением.
        Контратака воодушевленных выживших немцев и их мгновенная смерть в магическом огне пришедшего с севера врага, остатки которого еще полыхали на поле боя.
        Остатки сил нашей царской армии объединились и заняли круговую защитную формацию, но это их не спасло. Хоть и сопротивлялись бойцы отчаянно, судя по испестренной следами многочисленных боевых техник земле.
        - Опоздали, - сухо констатировал Федор Романов и его взгляд резко дернулся вправо, реагируя на движение одновременно с моим «Оком сокола».
        Сквозь магический огонь к нам невозмутимо двигались две разных как небо и земля человеческих фигуры.
        Широкоплечий великан под два метра ростом с учетом плотного каменного доспеха, напоминающим латы из местной эпохи средневековья. И низкорослый азиат в темно-синем свитере с высоким воротником и принтом-иероглифами.
        - Эй, Херб, - хмыкнул азиат на ломанном английском, - я же сказал они бежать к нам. Твоя земляной башка мне должен яхта.
        Коротышка выглядел уверенным и расслабленным. Даже плотный шарф, что должен был прикрывать лицо нападавшего, сейчас просто был переброшен через плечо.
        Еще и приятеля назвал по имени. Весьма легкомысленный диверсант, опознать личность которого по нашим показаниям не составит труда для менталистов.
        Великан же оказался чуть осторожнее.
        Его лицо было плотно прикрыто шлемом из каменных пластин, поросших мхом, а легкое покачивание головы и осуждающий взгляд явно показывали, что он не разделяет легкомысленность напарника.
        Ведь теперь у них нет иного варианта, кроме как нас убить. Просто уйти и оставить свидетелей если что-то пойдет не так никак нельзя.
        - Шутить изволите, господа? - располагающе улыбнулся я, когда наш противник остановился на расстоянии десяти метров.
        - Где северный варвар увидеть тут шутка? - посмеиваясь, спросил азиат и толкнул своего приятеля в бок, в поисках поддержки, но ответа не последовало.
        - Мертвецы не дарят яхты, - холодно сказал ему Федор Романов на идеальном английском языке, глядя исподлобья строго на великана.
        - Эх, Федя, - вздохнул я, вернувшись на родной язык и укоризненно покачал головой, - какая ж это шутка, когда ты ее объяснил…
        - Так они и не смеялись, - равнодушно пожал плечами Федор Романов.
        - До коротышки бы дошло, когда бы я убил того, что с земляной башкой, - пояснил я основы построения шуток.
        - Думаешь тогда бы он засмеялся? - слегка озадаченно поднял бровь Федор Романов.
        - Если у коротышки есть чувство юмора, то да, - убежденно кивнул я, - но мы вряд ли узнаем это наверняка, ведь он тоже будет мертв.
        - Эй, Херб, твоя понимать, о чем говорить варвары? - нахмурился азиат, недовольный нашей легкомысленной реакцией на их появление и окружающую обстановку вокруг.
        На любого «турнирного» бойца, которого эта парочка высокоуровневых одаренных могла тут встретить, вид кучи трупов на фоне двух абсолютно целых убийц должен был подействовать предсказуемо и однозначно.
        Страх и злость.
        Однако, ни того, ни того в наших с Федором глазах не было и близко. Это ввело азиата в легкий ступор. Но ненадолго.
        Сильнее Ратника тут быть никого не должно, а нашу реакцию вполне можно списать на шок и помутнение рассудка, о чем явно подумал азиат, который уже занес ногу чтобы начать сближение.
        Я же сжал заведенную за спину руку, готовясь активировать ловушку, и краем глаза заметил, как на два градуса изменил свою стойку Федор Романов, явно намеревающийся сделать тоже самое.
        Мгновенно и жестко наказать высокомерных варягов за недооценку противника.
        Но, в последний момент, могучая рука земляного великана остановила приятеля.
        - Ты что дел… - начал возмущаться азиат, но великан абсолютно молча ухватился второй рукой за болтающийся на плече коротышки шарф и медленно обмотал его вокруг головы азиата.
        Коротышка хоть и был высокомерен, но намек приятеля понял и неохотно усилил по своему телу циркуляцию огненного покрова. Хотя и взгляд его показывал, что азиат не совсем понимает зачем ему это делать против таких как мы.
        - Жаль, - вздохнул я.
        - К следующим не успеем, - поняв мои чувства разочарованно выдохнул Романов.
        Удивительным образом мы с Федором были сейчас на одной волне.
        «Око сокола» отчетливо зафиксировало местоположение следующего побоища в девяти километрах на северо-западе отсюда, но нападавшие уже начали уходить обратно на север.
        Чтобы успеть их догнать нужно было разобраться с этой парочкой за минуту, вероятность чего только что упала до нуля.
        И, если я смог это так быстро понять благодаря родовому дару и атрибуту ветра, то Федор Романов справился и без «Ока сокола», причем столь же быстро.
        Что за чудовище прятал у себя в снегах князь Иван Романов все эти годы? И почему выпустил его только сейчас?
        - Земляной мой, - хрустнув шеей, заявило чудовище и сорвалось с места.
        Я бы на его месте подождал атаки врага, потому что время играло на нас.
        В то время как союзники этих неизвестных нападавших начали возвращаться на север, откуда и пришли, регулярные войска нашей царской армии уже выдвинулись из лагеря во главе с Макаром Степановичем Багратионом, ждать прибытия которого никто из врагов явно не намерен.
        Оттого нападать первым не имело тактического смысла, но куда мне до великого Федора Романова, в одной пятке которого эфира больше, чем во всем моем источнике.
        Преодолев разделяющую нас дистанцию в два прыгучих шага, младший из княжичей Аляски в один миг подавил инерцию движения и остановился как вкопанный, тем самым пропустив могучий горизонтальный взмах земляного великана.
        Игнорируя законы физики, Федор Романов тут же неуловимым движением поднырнул вниз и сокрушительным апперкотом выбил каменную крошку из подбородка покосившегося великана.
        Отскочивший от опасности азиат растопырил свои пятерни для атаки, но заготовленный ветровой торнадо появился из ниоткуда и сжал коротышку со всех сторон, заставив перевести свой взбешенный взгляд на меня.
        - Твой противник я, полурослик, - улыбнулся я, используя китайский.
        До Омского княжества частенько доходили наемники из поднебесной, и так как деловые беседы китайцы предпочитали вести исключительно на своем языке, пришлось выучить. С тех пор стены Омских подвалов стали хранить несколько весьма деликатных тайн соседней империи.
        - О! - деланно восхитился азиат и его пальцы оплели тонкие желтые ручейки огня, затейливо переливаясь в виде иероглифов, - образованный варвар - это редкость! Убью тебя быстро, в знак уважения.
        Мгновением спустя, от изогнувшегося в причудливой стойке китайца словно пуля вылетел желтый пульсирующий огненным эфиром сгусток.
        Мое тело дернулось влево, пропуская чрезмерно быстрый снаряд мимо.
        Сгусток, который внешне походил на усиленную магическим огнем искру фейерверка игнорировал сопротивление воздуха и предугадать его траекторию не представлялось возможным, поэтому я тут же увеличил дистанцию на полтора метра.
        Азиат весьма удивился тому, что его техника промахнулась и лишь опалила мой рукав, вместо того чтобы прожечь дыру в груди.
        И, тут же застрочил в меня своими желтыми сгустками как из пулемета.
        Все ресурсы «Ока сокола» пришлось переключить на взбесившегося азиата, который скакал вокруг меня словно мартышка и зашвыривал смертоносными шарами.
        Коротышка делал это так старательно, что мне пришлось переключить на него все свое внимание и сосредоточиться на выживании. Бесчисленные фейерверки, каждый из которых разорвал бы мое тело на кусочки, имели разную форму, скорость полета, вращение, траекторию и полностью игнорировали законы природы, двигаясь исключительно по воле создателя.
        Но максимальная скорость, на которой азиат был способен послать шар оказалась недостаточной, а атаки с тыла не имели эффекта благодаря работающему «Оку».
        С трудом и полной загрузкой «Ока сокола», но мне удавалось удерживать достаточную дистанцию, уклоняться и одновременно с этим продолжать терпеливо хлестать ветром покров врага в поисках бреши.
        - Может, хватит скакать?! - раздраженно сплюнул азиат.
        От взора моего «Ока сокола» не ушел тот факт, что в процессе боя коротышка то и дело поглядывал на восток, откуда уже шло наше подкрепление. Из-за чего его действия были все более торопливыми и местами, экономными. Силы китайцу еще были нужны чтобы уйти от преследования и безопасно покинуть чужую территорию Пражского княжества.
        А техники огневиков традиционно самые затратные по эфиру.
        - Может, тогда хватит промахиваться? - вызывающе ответил я, издевательски замерев на месте.
        Мой беззаботный взгляд и отсутствие сколь либо ощутимого урона от его атак китайца бесило, и он скосил взгляд на своего напарника, с брони которого отлетали каменные куски под могучими ударами разошедшегося Федора Романова.
        Явно ожидающий помощи от соратника азиат недовольно закусил губу, осознав, что это его другу нужна помощь и кончать со мной надо быстро.
        - Сам, напросился, глупец, - пренебрежительно фыркнул китаец и хлопнул костяшками ладони друг о друга.
        Это незатейливое движение высекло ослепляюще желтую искру, которая упала на землю и своим ослепляющим свечением могла конкурировать с солнцем, сквозь которое с трудом угадывались сотни искрящихся иероглифов.
        - НЕ СМЕЙ! - рыкнул басом его приятель, заметивший яркое свечение, озарившее небо совсем не желательным сигнальным маяком, но здоровяк тут же получил очередным хуком, оглушающий грохот от которого эхом разлетелся вокруг.
        - Уже не до маскировки, Херберт, - изменившимся серьезным тоном пробурчал себе под нос китаец на неплохом русском языке и ослепляющий желтый сгусток двадцатикратно вырос в размерах, приняв форму змеевидного китайского дракона.
        Глава 19
        Из широко распахнутой пасти огненно-желтого чудовища раздался яростный вопль, который можно было без труда услышать на многие километры вокруг.
        Однако, после недавнего светового столба выстрелившего в ночное небо во время призыва дракона, никакого смысла скрываться у диверсантов уже не оставалось.
        Да и укрыться от тепловизора уже взявшего след Богатыря Макара Степановича Багратиона никому было не под силу.
        Желтая эфирная чешуя дракона искрилась магическим пламенем и практически не имела просветов, заполняя собой всю семиметровую тушу чудовища.
        Яростные звериные глаза призванного существа смотрели на меня осознанным живым взглядом, а с всепоглощающим жаром от дыхания китайского дракона мои ветровые потоки едва-едва справлялись.
        - Не переживай, если помрешь, я отомщу, - равнодушно пообещал Федор Иванович Романов, в пылу собственного сражения оказавшийся рядом.
        - На твоем месте я бы беспокоился о себе, - кивнул я на земляного великана, над головой которого в вытянутых словно у титана руках, начала формироваться настоящая гора.
        Вместо продолжения разговора, нам с младшим из княжичей Романовых пришлось спешно отпрыгивать в разные стороны, уворачиваясь от разрывающей землю атаки, которая в считанные секунды образовала между нами двухметровый разлом с непроглядной бездной под ногами.
        К всепоглощающему жуткому жару, исходящему от китайского дракона, добавилось непрекращающееся землетрясение, посланное крайне непростым противником Романова, из-за которого просто устоять на своих ногах было настоящим подвигом.
        - Игры закончились, ребятишки, - пронесся угрожающий голос китайца сквозь оглушающий треск земли.
        После которого огненно-желтое огнедышащее чудовище рвануло в мою сторону.
        Оттолкнувшись от черной земли своими тощими когтистыми лапами, сотканный из чистого эфира китайский дракон широко раскрыл свою непропорционально огромную пасть.
        Так невовремя оказавшись в этот момент в воздухе, и с дрожащей под властью землетрясения точкой опоры, мне пришлось рискнуть и бросить свое тело в сторону резким потоком ветра.
        Контролировать отчаянный маневр оказалось не так просто, и я сжал зубы от приступа тупой боли в спине, от удара об толстый ствол дерева, которое и остановило мой импровизированный полет.
        Семиметровый в длину призванный дракон, словно огненный поезд тут же подкорректировал свой курс, а сам азиат, давление моих ветровых потоков на которого временно ослабло, скользнул обходить меня по дуге с обратной стороны.
        - Весело, - облизнувшись кровью, констатировал я и рванул строго прямо.
        Двигаясь на пределе нынешних возможностей тела, я разогнался и завершал свой путь до спасительного побочного разлома подкатом по земле.
        Короткий миг, сопровождающийся легким жжением в руке и яркой вспышкой света и все звуки вокруг ослабли, тело окутала прохлада промерзшего верхнего слоя земли, а тело зависло в невесомости.
        Над головой бессильно клацнули челюсти разъяренного огненно-желтого чудовища и до ушей донесся непереводимый ругательный выкрик на китайском.
        Но потом гравитация взяла свое и тело потянуло вниз.
        Пролетев в непроглядную бездну добрых пару метров, я использовал заранее отобранные «Оком» выступы, половину остатков эфира и все до единого запасенные потоки ветра, чтобы вернуть свое тело на поверхность.
        На весь маневр ушло каких-то три секунды и передо мной оказалась открытая спина только сейчас подоспевшего к точке моего падения китайца.
        Только вот его покров оказался еще крепче чем в начале нашего боя и мне ничего не оставалось кроме как издевательски оттолкнуться от азиата ногой и вновь увеличить дистанцию.
        Удручает что сейчас я даже не способен причинить реальный вред врагу, который беззащитно стоял ко мне спиной, но иных вариантов у меня сейчас не было.
        Ощутив толчок, китаец опешил и с удивленными куда более круглыми чем ему полагается глазами повернулся ко мне.
        Во взгляде азиата не осталось ни капли снисходительности, но и страха в нем тоже не было.
        Китаец был абсолютно уверен в своих силах. Оно и не удивительно, учитывая, что его запасы эфира ничуть не просели даже после призыва целого дракона.
        Полного призыва, на который способны только первородные маги, в число которых входит лишь три древних китайских династии.
        Правда был один маленький факт в моей руке, который удерживал этого высокородного китайца от повторной атаки.
        Вырванный из пасти китайского дракона клык, который я беззаботно крутил в своей ладони, полностью игнорируя ярко-желтый магический огонь, от которого никакой покров ветряка спасти не мог.
        По всей логике этого мира не мог, но мне вреда клык не приносил никакого.
        Простенький фокус, учитывая пробудившуюся ото сна уникальную способность моего эфириала игнорировать любые типы повреждений в течении короткого времени, но нужного эффекта я добился и отбросил клык в сторону.
        - Назови свое имя, чужак, - уважительно спросил азиат, за спиной которого занял выжидательную стойку огненно-желтый дракон.
        По периметру вокруг нас, в каждой точке соприкосновения призванного чудовища с материей медленно набирало мощь неестественно искрящееся пламя.
        - Соколов Артемий Сергеевич, княжич Омский, - охотно представился я, не отводя глаз.
        - Ты его внук, - с пониманием и сверкнувшей ненавистью кивнул китаец, явно имеющий в виду моего деда по линии матери.
        Богатыря Дениса Августовича Сомова, имя которого без гнева не вспоминала ни одна китайская династия.
        - Не особо любимый внук, - пожал я плечами, демонстративно крутанув крошечный поток ветра над своей ладонью.
        - Ляо, - коротко представился в ответ китаец, не став уточнять что является пятнадцатым принцем правящей династии.
        После устроенного им фейерверка сохранить это в секрете навряд ли удастся.
        - Ты разве не спешил меня убить, Ляо, - нейтральным тоном спросил я.
        - Мы оба знаем, что я уже не успею, - неохотно признал принц, покосившись на огненное зарево в нескольких километрах на востоке, где со скоростью метеора к нам приближался разъяренный русский Богатырь Макар Степанович Багратион.
        - И ты всерьез полагаешь что я тебя отпущу? - угрожающе наклонил я голову.
        Пробить его безмерно крепкий покров у меня может нынешних сил и не хватит, но задержать и навязать бой на истощение мне более чем по силам и китаец это понимает, а потому и не горит особым желанием подставлять мне спину.
        - Чего ты хочешь? - тщательно скрывая напряжение в голосе, спросил китаец.
        Из уст принца эта фраза означала что я могу загадать практически любое желание, и оно будет исполнено. Сейчас или позже. Не столь важно. Древние аристократы не бросают своих слов на ветер.
        - Твое время, за которым я приду тогда, когда оно мне понадобится, - не раздумывая ответил я.
        - …хорошо, - сквозь зубы процедил китаец, разозленный столь неконкретным долгом.
        Он наверняка предпочел бы привычно откупиться деньгами или ценностями, но ограниченность во времени не оставляла ему выбора.
        - И информацию, - тут же добавил я и дракон, будто понимающий, что его хозяин проигрывает словесную битву угрожающе оскалился полыхающими ярко-желтым пламенем клыками.
        Теми, что у зверюшки еще оставались.
        - Какую именно? - выдавил из себя китаец, заметив мой недвусмысленно повернутый взгляд в сторону окружающих нас трупов солдат царской армии.
        С меня спросят почему я позволил врагу уйти.
        Учтут мой низкий ранг, подавляющую силу врага, опасную обстановку, показания Романова и сведения менталистов, но спросят.
        Ведь я останусь жив после столкновения с врагом восьмой ступени. Неслыханная удача для одаренного пятого ранга.
        - Ты и сам знаешь какую информацию, Ляо, - прищурился я и в этот момент за спиной принца с оглушающим грохотом рухнул обездвиженный великан.
        Его тело было изуродовано кровавыми вмятинами, конечности сломаны, а от каменной брони осталась только кровавая пыль.
        В десяти метрах поодаль лежал на этот раз тяжело дышащий Федор Иванович Романов с изуродованными и вздутыми руками.
        Вся северная область поля боя вокруг двух одаренных была в бесконечным разломах, украшенных сотнями ледяных деревьев и штырей.
        - Если Федя сможет встать, с ним договаривайся отдельно, - тут же обозначил я свою позицию и по лицу китайца я понял, что он уже успел пожалеть, что решил пойти на переговоры.
        А уйти силой после того, как он дал мне время передохнуть, Макару Степановичу Багратиону приблизиться, а своему приятелю проиграть, Ляо теперь явно не сможет.
        - Они называют себя «Трезубец», - сдавшись, выпалил китаец и взмахом ладони разделил своего огромного дракона на три мелких и оседлал центрального, - и один из «зубьев» сейчас в Праге. Большего я сказать не могу, - с нескрываемыми просительными нотками добавил китаец, напряжение на лице которого росло с каждой секундой.
        Казалось, лишь пара мгновений отделяет азиата от того, чтобы броситься в последнюю атаку и подороже продать свою жизнь, а это в мои планы не входило.
        - Хорошо, - позволительно взмахнул я рукой, и в этот же момент три дракона синхронно развернулись и рванули в разные стороны, оставляя за собой разрастающиеся вширь полосы огненно-желтого магического пламени.
        Один взял курс строго на север, второй на северо-запад и третий на северо-восток.
        В какое из трех отправился сам китаец, а какие приманка, не удалось разглядеть даже с «Оком». Столб магического огня быстро перекидывался с земли на камни, деревья и поля, застилая черным дымом небеса.
        И делал огонь это так быстро, что если мы простоим тут еще минут пять, то окажемся в кольце магического пламени выйти из которого не хватит сил ни у меня, ни у Федора Романова, что не торопился подниматься с земли, хоть и был в сознании.
        - Почему отпустил? - раздался недовольный сухой голос Федора.
        - Куда мне, жалкому ветряку, с первородными Витязями тягаться, - потягиваясь, посетовал я, - хоть и китайскими.
        - Лжешь, - приподнявшись на локти, убежденно заявил Федор Романов, - ты мог его остановить.
        - Тебе показалось, - отмахнулся я и поковылял в сторону лагеря.
        Не моя работа объяснять недалекому княжичу основы политики и прописные истины, такие как неразумность убийства тех, кого можешь использовать.
        А еще я не доверяю высшей российской аристократии, в которую в том числе входит Богатырь Макар Степанович Багратион, по неведомой мне пока причине не снимающий боевой режим и вместо преследования китайца продолжающий двигаться в мою сторону.
        Глава 20
        Сюрпризов и внештатных ситуаций на территории Пражского княжества я ожидал с самого начала этого длинного дня.
        Сам факт нахождения на хоть и союзной, но враждебной и незнакомой земле такой желанной для очень многих аристократов приманки заставлял внимательнее относиться к любой внештатной мелочи.
        От мелких перебоев со связью, до внезапного изменения меню на приеме.
        Смертная человеческая оболочка столь хрупка, что способов ее уничтожить за тысячелетия развития общества накопилось бесчисленное множество. Даже на этой отсталой планете.
        Слаженное нападение двух десятков высокоранговых иностранных одаренных сложно отнести к мелочам, но и пришли они не за мной. По крайней мере я точно не был их основной целью.
        Слишком уж велик сопутствующий ущерб, для которого даже любой отдельно взятый род Рюриковичей был слишком мелким.
        Да что там, даже половина всего могущественного клана Рюриковичей не пошла бы на это сознательно.
        Нападение было столь дерзким и несло за собой такие колоссальные последствия, которые, вне всяких сомнений, скоро затронут каждый влиятельный род империи, а столь крупные заговоры еще никогда на моей памяти не планировались без великой цели и не менее великой выгоды.
        И уж тем более, не планировались себе во вред.
        А вред будет. И не малый.
        Это далекий от политических интриг и выросший в диких снегах Аляски Федор Иванович Романов пока не осознает масштабов произошедшего, равнодушно волоча по темному лесу поверженного земляного великана.
        Для меня же и без помощи «Ока» вырисовывается вполне однозначная картина.
        От произошедшего из Российской аристократии не выиграет никто, а клану Рюриковичей будет особенно больно.
        Погибло не менее пятидесяти одаренных аристократов разных мастей и первым делом разъяренные и требующие возмездия высокородные родичи спросят с князя Пражского, который головой отвечал за безопасность «турнира».
        Далее жестко влетит всему роду Суворовых, отвечающему в империи и царском лицее за боевую подготовку и организацию «турнира». Как бы не последний раз за свою славную историю.
        И, разумеется, основной удар придется по самому императору Михаилу Елецкому, который все это допустил и ответные радикальные меры последуют незамедлительно.
        Просто не могут не последовать.
        А, учитывая вмешательство иностранных одаренных высочайшего ранга, самого принца поднебесной и бог знает кого еще, помимо внутренних, разом обострятся еще и все внешнеполитические конфликты, поставив Российскую Империю в самое уязвимое положение за последние сто лет.
        А там по цепочке накроет и весь правящий клан Рюриковичей.
        Продолжить размышления и поиск потенциальных выгодоприобретателей от грядущего хаоса мне помешал ворвавшийся в пролесок полыхающий гигант.
        С грацией метеорита Макар Степанович Багратион превратил участок леса в полыхающий кратер и остановился в трех метрах передо мной и шедшим на полшага позади меня Федором Романовым.
        Младший из княжичей Аляски ничуть не удивился появлению Богатыря и даже не стал выпускать пленника из руки, которого он волоком тащил за ступню.
        - И правда княжич Федор Романов, - с легким удивлением в голосе констатировал Богатырь и перевел свой хмурый взгляд на меня, - и княжич Артемий Соколов тут, интересное сочетание, - задумчиво протянул гигант продолжая удерживать вокруг себя бушующее магическое пламя, хотя в радиусе уже пятнадцати километров вокруг нас не было ни единой души.
        Эту подозрительную нестыковку подметил и Федор, тут же освободив руку от ступни пленника и от Романова повеяло легким холодком усиления защитного покрова.
        - Доложите обстановку, младший сержант, - обратился ко мне Богатырь, как к единственному из нас двоих находящемуся в данный момент на службе в царской армии.
        - Во время дежурства в тылу, боевые тройки Мамлеева и Сомова были атакованы с севера группой врагов без опознавательных знаков, во главе которых был некий Румынский граф по имени Заккари с рангом Витязя. Совместными усилиями враг был уничтожен, тройка Мамлеева погибла в полном составе до моего прихода, напарники Сомова пали от рук Витязя, сам же раненный Сомов был эвакуирован членами моей тройки, о чем вам и так должно быть известно, Макар Степанович, - быстро доложил я, не видя ни единой причины умалчивать факты.
        - Известно, - поиграл желваками Багратион, недовольно покосившись на враждебную ауру княжича Романова, который ему напрямую не подчинялся, - а дальше? Почему вы бросили своих людей в опасности и без прикрытия, Соколов?
        - Я убедился в безопасности прохода своим даром и контролировал их путь отхода, - легко парировал я.
        - Допустим, - потирая все еще полыхающую магическим огнем рыжую бороду хмыкнул Богатырь, - почему самовольно покинули вверенную вам позицию?
        - По праву старшего из выживших, - пожал я плечами, - как княжич российской империи я не мог оставить подданных в беде и поспешил помочь подоспевшему княжичу Романову.
        - И где спасенные вами подданные? - с вызовом спросил Багратион, хотя и прекрасно знал ответ.
        Как этот, так и все остальные что я сейчас озвучиваю. А значит гигант либо тянул время, либо еще не определился как с нами поступить. Просто так нас отпускать он был явно не намерен.
        - Мертвы, - все же озвучил я, - мы прибыли слишком поздно и смогли только захватить пленника.
        По какой-то причине Багратион старательно игнорировал наличие за спиной Романова земляного здоровяка словно того тут и не было.
        - Где второй враг? - не отводя от меня взгляда жестко спросил Богатырь.
        - Сбежал, - выдержав тяжелый взгляд гиганта спокойно ответил я.
        - Личность установили?
        - Только сбежавшего, он назвался Ляо, - честно ответил я. Под столь плотным давлением эфира соврать не получится, а давать хотя бы малейший повод Богатырю применять силу я был не намерен.
        Взгляд мне его не нравился. Как и вся ситуация в целом.
        - Почему не стали преследовать? - с укоризной спросил Багратион, едва скрывая вспыхнувшие нотки раздражения.
        - Потому что я не Богатырь, - язвительно ответил я и от понявшего намек Багратиона полыхнуло жаром магического огня, который окатил все тело, побочно выжигая весь кислород.
        Казалось, что гигант вот-вот сорвется и сожжет нас в пыль, но атаки не последовало и всепоглощающий эфир Богатыря позволил моим потокам наполнить начавшие жутко жечь легкие кислородом.
        - Романов, - гаркнул Богатырь, скосив взгляд на Федора и как бы невзначай размял шею, - Вы подтверждаете показания Соколова?
        - Подтверждаю, - сухо ответил Романов также как и я, ничуть не дрогнув под подавляющим волю взглядом Богатыря.
        - Тц, - недовольно скривился Багратион, явно ожидавший других ответов, - значит так, молодежь. Вы ничего и никого не видели. Разглашение любой полученной информации будет считаться изменой и соучастием в террористической атаке. Это ясно?
        - По какому праву? - поднял бровь Федор Романов и от его наглого вида Богатыря перекосило.
        Не привык Макар Степанович Багратион видеть у своих собеседников такое лицо. Обычно ему кланялись из уважения или отводили взгляд из-за страха. Но чтобы вот так вот бесстрашно перечить, перед Богатырем в боевом облачении…
        - По праву защитника здешних земель, - угрожающим басом прорычал Богатырь, явно сдерживаясь чтобы не прихлопнуть нас как мух.
        Даже интересно что именно его останавливало.
        То, что формального повода для нашей казни все еще не было, или то, что Багратион допускал в голове мысль, что без лишнего шума может с нами и не справиться.
        - Смею заметить, Макар Степанович, - нарочито вежливо ответил я, - ваших полномочий для подобного приказа недостаточно.
        - Приказ не мой, - побагровев и сжав челюсти прогремел Богатырь, - а генерал-майора Ильи Романовича Невского и вам придется дать свое слово его исполнить, - уже не скрывая угрозу ответил Багратион, - или вы будете казнены на месте как изменники.
        Накатившая волна жара пробирала до косточек. Все пространство вокруг поплыло, а земля под ногами угрожающе нагрелась и из нее начали бить маленькие фонтаны раскаленной магмы, а пламя Багратиона начало перекидываться на деревья и перекрыло нам пути к отступлению.
        Давление эфира Богатыря было жуткое, хотя по виду самого Багратиона этого и не скажешь. Для его бездонного источника это сущий пустяк, которым он собрался нас запугать.
        Интересно, насколько далеко ему позволено зайти?
        - Занятно, - раздался знакомый примирительный голос и из-за одного из горящих деревьев показался двухметровый силуэт Феликса.
        Выглядел горе-гвардеец совершенно не так беспомощно, как во время полета и даже не так уверенно, как во время запугивания в аэропорту графа Матюшкина. В здоровяке что-то неуловимо изменилось, превратив из наказанного гвардейского недоразумения с атрибутом воды в нечто, что игнорируя магической огонь Богатыря, идет прямо на него.
        Зверевой что ли проспорил?
        - Ты кто такой? - фыркнул Богатырь, гневно покосившись на вставшего прямо около него здоровяка.
        Хотя, на фоне монструозных размеров Макара Степановича Багратиона даже два метра роста Феликса не внушали. Отчасти потому, что горе-гвардеец проигрывал Богатырю в плечах как минимум вдвое.
        - Феликс, - лаконично представился мой напарник по «Дамоклу», - второй заместитель главы царского департамента природных ресурсов и экологии Российской Империи.
        - Прибывший с проверкой эколог, - мелькнуло узнавание в глазах Богатыря и едва заметные фонтаны из магмы начавшие образовываться за спиной наглеца тут же стихли, - и что ты делаешь здесь, гвардеец? - чуть более мягким тоном уточнил Багратион.
        Историю и судьбу Матюшкина он наверняка знал и хоть Богатырь выше практически всех законов империи, проверять на прочность терпение государя не горел желанием даже он.
        - Так лес горит, - развел руками Феликс, - заповедный, между прочим.
        - Законы твоего департамента на меня не распространяются, - хмыкнул Багратион, ослабив давление и обдумывая новые вводные.
        - Законы не распространяются на Богатырей при исполнении, - деловито поправил Феликс, - я понимаю, Макар Степанович, обстоятельства тяжелые, военное положение, все на нервах, столько людей погибло, да и сам государь летит в Прагу с экстренным визитом…
        От последних слов Феликса могучий Богатырь удивился и ощутимо вздрогнул.
        - Я понимаю, вы человек эмоциональный и столь могучий дар как у вас тяжело поддается контролю, но, если вам вдруг нужна помощь, - успокаивающим голосом произнес Феликс и показательно вскинув покрытую водной пеленой ладонь, затушил полыхающий магическим огнем куст, - я к вашим услугам.
        - У меня нет проблем с контролем, - рыкнул Богатырь и магматические фонтаны до того щедро разбросанные по периметру, полностью угасли и вернулись в землю, оставив после себя лишь обугленные в виде витиеватых узоров трещины.
        - Значит, мне показалось, что вы только что угрожали верным подданным государя, рискнувшим своими жизнями в смелой попытке спасти своих товарищей? - чуть наклонил голову Феликс, явно чувствовавший себя как рыба в воде.
        Я же стоял молча и с интересом наблюдал, как бесстрашно горе-гвардеец провоцирует самого Богатыря. Тот самый гвардеец, который бессильно бегал за мной по территории лицея, проиграл мне в дуэли, трусливо трясся на небоскребе и половину полета скулил чтобы мы летели пониже.
        Просто в голове не укладывалось. Передо мной сейчас будто находился совершенно другой человек.
        - Показалось, - утвердительно заявил Богатырь, - я просто выполняю свою работу, гвардеец.
        - Как и мы все, - примирительно взмахнул руками, Феликс, - полагаю, Макар Степанович, у вас более нет вопросов к уважаемым княжичам. Или я ошибаюсь?
        - Вопросов нет, - сквозь зубы процедил Богатырь и тут же выставил свою могучую и все еще полыхающую магическим огнем руку перед дернувшимся вперед Федором Романовым.
        Младший из княжичей Аляски поднял на Богатыря вопросительный взгляд.
        - Пленника я заберу на допрос, - безапелляционно заявил Багратион с вернувшейся угрозой в голосе.
        - Он пойман мной, - упрямо вставил Федор Романов.
        - Это будет отмечено в рапорте, - фыркнул Богатырь и сделал шаг в сторону Федора Романова, который хоть и неохотно, но отошел в сторону.
        В отличие от предыдущего надуманного приказа, забрать пленника Багратион действительно был в полном праве, как и вообще все что угодно на земле под его защитой, кроме тех случаев, когда это нарушит личные права, дарованные титулом княжича.
        По-хорошему, Богатырь мог мне отдать приказ вернуться на поле боя, и я, как действующий на эту ночь солдат царской армии обязан был подчиниться. Но Багратион не стал этого делать, ведь все равно остался бы свидетель в лице Федора Романова, который рассказал бы об этом своему отцу, и Багратиону потом пришлось бы объяснять зачем ему на поле боя против Витязей понадобился оставшийся без своей боевой тройки лицеист пятого ранга.
        Потерь среди молодых аристократов и так уже слишком много.
        - Я проверю, - холодно отозвался Федор Романов и по его выражению лица было видно, что младший из княжичей Аляски был готов хоть сейчас померяться силами с Богатырем.
        В прочем, как и я.
        Победить в дуэли неуязвимого Багратиона, у которого тысячекратно большие запасы эфира я бы не смог, но и он бы не стал превращать весь лес собственной территории в полыхающий огненный смерч.
        Хотя и явно мог.
        Ведь даже после того, как Богатырь внешне успокоился, магическое пламя вокруг него, которое в секунду сжигало больше эфира чем мой источник производил за день, и не думало утихать, наглядно демонстрируя насколько велика разница между нами.
        Окинув нас высокомерным тяжелым взглядом, могучий Богатырь тяжелой поступью подошел к пленному земляному гиганту, ловким движением закинул его себе на плечо и скрылся на запад, не проронив более ни слова.
        Федор Романов, которого больше не замедлял вес сто пятидесятикилограммового пленника, столь же молча отправился на восток, оставив нас с Феликсом вдвоем, посреди постепенно затухающего темного леса.
        - Мне не нужна была помощь, - вздохнул я, мысленно ругая Феликс за то, что не дал нам с Романовым поболтать подольше.
        - И это вместо спасибо? - возмутился Феликс.
        - Я бы смог уйти, - резонно заметил я.
        - Не сомневаюсь, - качнул головой Феликс, - но я подданный государя, а не твой, Артем. В интересах государя чтобы его земли оставались целыми.
        - А Богатырь незапятнанным, - механически добавил я.
        - Он лишь инструмент, - наставительно повторил мои же недавние слова Феликс.
        Ага. Помчавшийся зачищать улики инструмент, хозяину которого явно не понравится то, что две слишком многое увидевшие улики все же вернутся из леса целыми.
        - Нам пора выдвигаться, - в ответ на мой скептический взгляд серьезно заявил Феликс, - Приближение государя увеличивает мои силы и когда нас настигнут твои многочисленные недоброжелатели, я бы хотел быть во всеоружии.
        - Сколько их? - с тяжелым вздохом спросил я.
        - Три группы, - тут же ответил Феликс и двинул вперед.
        - Лагерь в другой стороне, - логично заметил я.
        - Знаю, - невозмутимо кивнул Феликс, лишь слегка замедлившись, - но там ждет засада.
        - И мои люди, - жестко ответил я, не двинувшись с места.
        - Аня уже занимается их эвакуацией, - отмахнулся Феликс, - или ты не веришь в ее силы?
        И без государя под рукой Анна Зверева была страшной машиной убийства, но раз государь летит сюда и этот факт усиливает даже такого наказанного горе-гвардейца как Феликс, то наверняка должен усиливать и Звереву. К тому же она еще ни разу за пять лет в этом мире меня не подводила.
        - Ладно, - вздохнул я, и шагнул следом за удивительно спокойным Феликсом, - какой план?
        Глава 21
        - Нужно их выманить, - уверенно отозвался Феликс, взяв курс севернее лагеря, - ты ведь не собирался сегодня спать?
        - Вообще-то, собирался, - вздохнул я, покорно следуя за своим старшим товарищем по отряду «Дамокла».
        Об иерархии в отряде мне еще не рассказывали, но навряд ли у «наживки» есть реальные полномочия приказывать тому, кто является связующим звеном между могучим гвардейским кластером и «Дамоклом».
        - На том свете выспишься, - хмыкнул Феликс, и, убедившись, что я иду следом, перешел на легкий бег.
        - Да как-то не получается, - буркнул я себе под нос и скосил взгляд на прояснившееся ночное небо.
        Усеянное мириадами звезд перламутровое полотно завораживало.
        Толковых технологий межзвёздных перелетов на этой отсталой планете не было, но это не мешало людям любоваться ночным небом.
        В мрачном свете далеких планет местные находили романтику спокойствия и красоты.
        Я же видел в темном небе свободу. Свободу, которой меня лишили. А оттого созерцание недостижимых звезд пробуждали грустные ностальгические нотки в черствой душе Ловца.
        Где-то там, миллиарды людей продолжают сражаться с тысячами эфириалов за право существовать и властвовать друг над другом.
        Где-то там, Цитадель отправляет в бой своих служителей чтобы сохранить равновесие в тех немногих из десятков оставшихся внутри Веера целых планет.
        А я был здесь.
        Заперт в смертном теле на бесконечно далекой от своего предназначения планете.
        И хорошо это или плохо, ответить сейчас с уверенностью я не решался даже самому себе.
        Феликс уверенно вел нас на север, каждые пять минут окидывая местность оценивающим взором и корректируя курс.
        За столь короткий срок никто бы не успел подготовить подходящую ситуации оборонительную позицию, а значит, искал ее горе-гвардеец прямо сейчас, анализируя все что попадается под руку.
        Критериев выбора удачной позиции на самом деле не так много. Высота, хорошая обзорность и наличие путей отхода, которые, несомненно, пригодятся при сражении против большой толпы врагов.
        Следовательно, это должна быть возвышенность с поляной или кустарником вокруг и густым лесом неподалеку. Желательно без гор, оврагов, озер и рек за спиной, дабы не отрезать самим себе путь к тактическому отступлению.
        Такое место Феликс самостоятельно и искал, сам того не замечая, как ведет нас ровно туда, куда я ему указываю.
        Не словами указываю, нет.
        Слов восемнадцатилетнего юнца упрямый здоровяк бы не послушал. Особенно того, кто еще пару дней назад выставил его на посмешище перед самим государем.
        Такое не забывается.
        Феликс был обязан доказать мне и самому себе, что там была досадная случайность и он все еще гораздо умнее, сильнее, опытнее, мудрее и далее по списку.
        Поэтому я направлял Феликса неявно.
        Угрожающими шорохами там куда идти не надо, и умиротворяющей, будто зазывающей спокойной тишиной в направлении верном.
        Человеческое подсознание достаточно предсказуемо и порой пары незаметных глазу штрихов достаточно, чтобы интуиция человека просигналила об опасности в данной тропе.
        Может, ты и не понимаешь, какая именно опасность там, но инстинктам люди привыкли доверять и путь изберут другой.
        Спустя сотни сломанных где нужно веток, подозрительных шорохов, навеянных запахов, смятой травы и имитации следов диких зверей, мы оказались на месте, практически идеально подходящем для обороны двух людей.
        Высокий, словно искусственный подъем на холм был усеян редкими деревьями, сквозь которые был хоть и не идеальный, но вполне приемлемый обзор. Дикая тропа вела сквозь деревья вглубь и плавно переходила в дремучий темный лес, подходов в который было всего два.
        Минусом была возможность зайти на позицию через лес с тыла, но мы уже ушли настолько далеко от изначальной точки, что идущий за нами из лагеря враг до рассвета просто не успеет зайти с тыла, а значит, будет вынужден атаковать напрямую.
        Так думал Феликс.
        - Остановимся здесь, - убежденно констатировал здоровяк, указав рукой на вершину холма.
        - Как скажешь, - пожал я плечами, - заодно и вздремну.
        - Ты видишь рядом реку? - нахмурился чуть запыхавшийся Феликс.
        - Нет, а что? - не уловил я логической связи.
        - Как я тогда, по-твоему, обнаружу приближение отрядов врага? - укоризненно фыркнул здоровяк и притормозил стоило нам подняться повыше и скрыться за первой полосой высоких деревьев.
        - Глазами, - равнодушно повел я плечом.
        - Так, - устало потер виски Феликс, - скажу по-другому, для особо новобранцев. Как я обнаружу приближение врага заблаговременно? Ветряк и разведчик у нас ты.
        - А идея выманить на нас три отряда врагов была твоей, - веско напомнил я и пошел глубже в лес.
        - Ты куда? - чуть напрягся Феликс, от того, что я впервые оказался впереди.
        - В дом, - сквозь зевок пояснил я, продолжая шагать.
        - Какой еще дом… - подозрительно сощурился Феликс и направился следом.
        Чтобы ровно через минуту оказаться перед идеально укрытой от глаз деревянной избушкой, больше походившей на комфортабельный шалаш. Такой, который выросший ребенок построил, будучи тридцатилетним мужиком все еще помнящим детскую мечту иметь собственное убежище, скрытое от чужих глаз.
        Полутораметровая дверь из повязанных между собой толстых веток наполовину уходила в землю и была плотно укрыта листвой, которую я тут же сдул ветром и срезал простецкий амбарный замок.
        Дернув податливую дверь на себя, я скользнул внутрь небольшого, но вполне чистого и уютного помещения в двадцать квадратных метров с четырьмя безликими металлическими кроватями и походными прямоугольными тумбочками.
        - Вот пошли бы в лагерь, - укоризненно поднял я палец ввысь и занял горизонтальное положение на скрипучем и чуть более комфортабельном чем земля спальном месте, - отведали бы сытный ужин, поймали бы всех дернувшихся на живца самоубийц, выспались в теплых кроватях и спокойно полетели домой.
        - «Дернувшихся» на живца в лагере было бы слишком много, - скривился все еще ошарашенно хлопающий глазами Феликс, - благодаря твоим стараниям, между прочим!
        - Моя роль в отряде «наживка», - напомнил я и закрыл глаза с твердым намерением вздремнуть, - не моя вина что я справляюсь с ней настолько хорошо.
        - После случившегося нападения на турнире, враги ожидали увидеть тебя мертвым, - проигнорировав мои слова, поучительно продолжил Феликс, - доставленным в лагерь с ранениями, или, на худой конец, с пустым источником. Из «турнирного» лагеря формируют настоящий опорный военный пункт, отчего там собраны все целители княжества и куда в принудительном порядке стягивают весь военный потенциал Праги. В подобном хаосе устранить тебя было бы проще простого. Посланные за тобой отряды целиком из военных, да и не посланные они, а скорее купленные.
        Главный минус наемников в царской армии, из которых она состоит на добрую треть. Охранять границу княжества на военном положении за жалованье хорошо. А охранять ее, попутно устранив одну неугодную восемнадцатилетнюю цель за приглашение вступить в дружину влиятельного рода это совсем другое.
        Служить родной империи под патронажем самих Рюриковичей куда почетнее, чем быть рядовым бойцом царской армии. А квартира в центре столицы всегда приятнее окопа в полях Пражского княжества.
        - А если я скажу, что за нами идет всего один, ты дашь мне поспать? - лениво приоткрыв один глаз спросил я.
        - Одна сотня ты хотел сказать? - покачал головой Феликс, отодвигая всю мебель в сторону от прохода и откопав среди веток второй выход, уходящий прямиком в лес.
        - Да нет, один человек.
        - Когда я провернул свою первую диверсию тебя еще в проекте не было, - хмыкнул Феликс, - я давно в этой игре и умею собирать информацию. Там три полноценных боевых отряда на сотню человек.
        - Где «там»? В лагере? - поднял я бровь, и заметил, как здоровяк закончил освобождать пространство, организовал безопасный выход и выгнул в трех местах бревна-стены, чтобы создать трехсторонний визуальный обзор.
        По крайней мере он так видел свои действия. А, как по мне, только создал сквозняк и привнес в наш и так не жаркий «дом» морозный холод осенней ночи.
        Точно настоящий диверсант.
        - Ну да, в лагере, - чуть заторможенно ответил Феликс.
        - Там они и останутся, - махнул я рукой и показательно взглянул на часы, - полчаса назад в лагере объявили красный код. До утра не выпустят даже аристократов.
        - Они переключатся на Аню… - впервые за наш поход дрогнул голос у Феликса, и его маска всесильного гвардейца не боящегося провоцировать даже Богатыря треснула.
        - Поэтому я и хотел двинуть в лагерь, - мечтательно вздохнул я, - столько запертых в загоне овец, возомнивших себя волками… Но ты был прав. Зверева справится и без меня, - убежденно добавил я.
        - Против сотни убийц?! - нервно поджал губы Феликс.
        - Ты же сам просил в нее поверить, - напомнил я.
        - Потому что думал, что мы выманим все отряды врага на себя!!! - хватаясь за голову взревел здоровяк.
        - Так мы и выманили одного, - констатировал я факт.
        - Из сотни!!!
        - Чего ты от меня хочешь, Феликс? Это был твой план! - возмутился я.
        - Это было ошибкой… - начал тараторить здоровяк, - нам нужно вернуться… нас пустят. Красный код блокирует только на выход, войти в лагерь будет можно и тогда…
        - Поздно, - прервал я его торопливые и совершенно бессмысленные рассуждения, - повесят нас.
        - А? - сделал вид что не расслышал Феликс.
        - Повесят говорю, - терпеливо повторил я, - за измену. Домик этот временным прибежищем напавших на нас террористов был. Остаточные эфирные следы, наличность и фальшивые документы в тумбах тому доказательства.
        После секундного ступора Феликс ломанулся к ближайшему жестяному прямоугольнику и рывком дернул верхний ящик, срывая простенький замок, после чего сквозные потоки ветра начали разносить по округе мятые зеленые купюры с ликом чужого императора.
        - Твою мать… - схватился за голову Феликс и осторожно попятился назад, стараясь ни к чему не прикасаться, но наш энергетический след уже никуда не деть, как и нескрываемые следы, оставленные на пути сюда.
        Времянки террористов, убивших в эту ночь сотни имперских подданных, найдут быстро и всех мало-мальски к ним причастных тряхнут так, что мало не покажется. Но только таким способом я мог заставить выйти одного конкретного майора из лагеря, раз уж пришлось менять планы на ходу.
        - Мы умрем… - констатировал Феликс результат своих измышлений.
        - Если поймаем майора, то нет, - успокоил я его, уже смирившись что вздремнуть у меня не получится.
        - Какого еще майора? - поднял недоуменный взгляд Феликс.
        - Ты ведь у нас по информации, нет? - напомнил я.
        - Нет среди трех посланных за тобой отрядов никакого майора… - буркнул здоровяк.
        - А координирует их кто по-твоему? - с укоризной в голосе спросил я.
        - Великанов? - чертыхнулся Феликс, - Он в столице!
        - Возможно, - с сарказмом в голосе протянул я и добавил, - или он прибыл в комфортабельном деревянном ящике боеприпасов, удивительным образом, подходящим по габаритам для его комплекции и который был вписан в последнюю минуту перед отправлением лицейского спецборта снабжения.
        Проникнуть же внутрь лагеря через контрольно-пропускной пункт, который особо и не охранялся до начала «турнира», для одаренного высокого ранга труда не составит.
        А затеряться среди пары сотен обслуживающих лагерь неодаренных солдат проще простого. Никто не заметит разницу между штатным числом в двести пятьдесят три человека и, фактическим, на одну единицу большим.
        Никто, кроме обладателя техники «Ока сокола», способной моментально заметить эту нестыковку с документами и сопоставить факты.
        - Если мы убьем его здесь, это будет выглядеть словно он обнаружил нас с поличным, а мы устранили его как свидетеля! Мы ведь пришли раньше! - негодовал Феликс.
        - А у господина Холмского наверняка есть официальный документ, подтверждающий выполнение его первым заместителем некой секретной миссии под прикрытием, - подлил я масла в огонь и лицо Феликса стало еще более мрачным, - поэтому мы должны взять его живым.
        - И что теперь?! Просто сидеть и ждать кто придет раньше, майор или имперские дознаватели? Великанов то хоть заглотил наживку? Он рядом?
        - Не знаю, - честно ответил я.
        - То есть он может и не прийти… - с шумом ударился лбом об косяк Феликс.
        - Если я его не переоценил, то придет, - убежденно заявил я, продолжая покачиваться на жестких пружинах кровати.
        Сильных врагов предсказывать всегда проще. Я преподнес майору себя на блюдечке. Создал ему настолько удобный и лакомый момент моего устранения, что остается только прийти и взять.
        Убей нас здесь и ни один суд в мире не сможет оправдать род Соколовых в измене и даже на самого государя Михаила Елецкого падет тень, ведь окажется замешан его собственный, пусть и отстраненный, но гвардеец.
        Опытный вояка, коим без сомнений являлся первый заместитель Артура Михайловича Холмского затаился и ждал лучшего шанса чтобы напасть. Даже мощи моего «Ока сокола» не хватило чтобы опознать в котором из солдат замаскировался майор с довольно редким даром подмены лиц.
        Потому то я и хотел устроить хаос в лагере и заставить его проявить себя.
        Но с подачи Феликса возникла идея получше.
        Менее кровавая, но чуть более рискованная. В пятьдесят четыре процента вероятности моей смерти. Но, так как сама идея принадлежала Феликсу, то это не считается нарушением данного Зверевой слова.
        Как никак, Феликс старший член отряда «Дамокла», и я ему должен подчиняться как старшему, опытному и мудрому.
        В этот момент старший, опытный и мудрый панически расхаживал по домику и рвал на себе последние волосы.
        - Сам факт нашего нахождения здесь тянет на измену! - выругался Феликс, опять случайно дотронувшись рукой до спинки кровати и тут же одернувший ее, словно от горячей плиты.
        - Не более чем первый заместитель Холмского, по приказу Рюриковича выследивший и целенаправленно напавший на гвардейца при исполнении, - убежденно заметил я.
        - Я отстранен! - было выпалил Феликс, но тут в его голове что-то щелкнуло, и он замер с радостной улыбкой на лице.
        Которая тут же сменилась хмурым выражением, и здоровяк медленно повернулся в мою сторону.
        - Откуда ты это знаешь? - холодным тоном спросил Феликс.
        - Компиляция слухов, домыслов, фактов, плюс логика и немного родовой магии, - практически честно ответил я и невозмутимо продолжил, - которые оформились в конкретное предположение и окончательно подкрепились твоей реакцией на приезд государя. Наказанный гвардеец бы так не радовался, и уж тем более не получил бы от государя дополнительную силу, ведь вы ее черпаете от полученных приказов, коих у тебя сейчас нет. Не считать же за таковой указ не приближаться к Елизавете Елецкой на пятьсот метров?
        - Ты ходишь по острию, Артем, - утробно прорычал Феликс.
        - Следовательно, - полностью проигнорировав появившуюся в воздухе угрозу, продолжил я, - есть некие высшие приказы, действующие просто по умолчанию. Такие, например, как охрана государя за пределами столицы, ведь это питает тебя прямо сейчас? - вопросом закончил я рассуждение вслух и поднял взгляд на смотрящего на меня холодным взглядом убийцы Феликса.
        Глава 22
        - За подобные рассуждения, как гвардеец его высочества, я должен тебя убить, Артем, - холодно прошипел Феликс.
        - А как напарник по отряду «Дамокла»? - вопросительно поднял я бровь.
        - Тц, - скривился Феликс и неохотно разжал кулаки, - доложить государю я все равно буду обязан, а там не обессудь, - сухо добавил здоровяк и демонстративно отвернулся.
        Нашел тоже из чего делать секрет.
        Хотя, с другой стороны, заинтересованные лица заплатят любые деньги за любые тайны работы защитных механизмов монарха самой влиятельной империи на планете. Тем более за те механизмы, которые его величество Михаил Елецкий использует, когда покидает свою неприступную столичную резиденцию.
        Ведь не бывает ни одной защиты без бреши, а там, где есть хотя бы одна брешь, обязательно последует смерть.
        Уж я-то знаю.
        Когда в наш уютный домик вернулась тишина, я вновь закрыл глаза, но сонливости уже как рукой сняло.
        Кожу приятно щекотал сквозной холодный ветер и впервые донес до ушей мерный стук торопливых шагов в десяти километрах от нас.
        «Око сокола» я развеял еще по пути, как только удостоверился что в Лагере активировали красный код. А прошедшие бои довольно ощутимо потрепали мой источник и только благодаря тому, что я решил не упираться и отпустить китайского принца, у меня еще оставался эфир на полноценное сражение.
        Пробудившаяся сила Мина затрат из источника не требует, но не могу же я только защищаться? А пока мой эфириал набирается сил, большее мне недоступно.
        Посланный Артуром Холмским Майор двигался осторожно, но быстро.
        Обладая ресурсами одного из Рюриковичей, опытный вояка наверняка имел достаточное представление о моих силах и потому даже не старался скрываться. Знал, что не получится и не тратил эфир попусту.
        Умен.
        Единственной мерой предосторожности Майора было движение строго параллельно нашим следам, дабы у имперцев, которые будут потом расследовать это дело не возникло сомнений в том, что домик заместитель Холмского обнаружил совершенно случайно.
        О том, что Майор изначально знал местоположение этой времянки террористов я ничуть не сомневался. Пусть привязать этот след к самому Артуру Холмскому наверняка и не получится.
        - Он идет, - подал я голос в тишине, но нервно стоявший у входа Феликс меня услышал, - до контакта пять минут. Юго-восток, - добавил я и потянулся.
        Вместо благодарности или ответа здоровяк просто вышел из нашего уютного продуваемого всеми ветрами домика и направился к кромке леса, намереваясь лично встретить врага.
        Вело ли Феликса сейчас данное моему отцу слово защищать меня, уязвленная личная гордость или долг гвардейца, сказать было сложно. Но просить помощи здоровяк не намеревался, ощетинившись плотным водяным покровом, который завораживающе бликовал в лунном свете.
        - Не вмешивайся, - угрожающе рыкнул на меня Феликс, стоило мне оказаться у него за спиной, около массивного дуба, в идеальной точке обзора на указанное направление.
        - Он идет за мной, - посчитал нужным напомнить я.
        - Плевать, - холодно парировал Феликс, разминая руки и прислушиваясь к новым ощущениям, - государь только что приземлился, - вдруг добавил он с хищной ухмылкой.
        - Думаешь? - глянул я в сторону, где в сотне километров от нас располагался центральный аэропорт Пражского княжества, в котором мы совершили посадку этим утром.
        Внутреннее любопытство ворохнулось в груди, призывая активировать «Око сокола» и проверить лично, но я сдержался.
        - Я знаю, - уверенно констатировал Феликс, переливая между пальцами водяной шарик цвета морской волны.
        - С Балтийского моря? - заинтересовавшись спросил я, не наблюдая внутри шарика ни единой частички эфира, а значит, он был притянут из внешней природы, а не создан.
        - С Триестского залива, - с нескрываемым довольством констатировал Феликс, - он ближе.
        - Может, все-таки я сам? - заботливо спросил я, - заметят же разницу в силе.
        - Они должны не просто заметить, - жестко заявил здоровяк, - а отчетливо увидеть, что бывает с теми, кто идет против воли государя. Этот Майор ведь знал об этом домике?
        - Знал, - не стал скрывать я, - из шифровки Майора я и вытащил информацию о домике.
        - Значит, за срывом «турнира» стоит Холмский, - сжав зубы прорычал Феликс.
        - Навряд ли, - вздохнул я, - мелковат для такого. Да и знал он только об этой времянке, а таких должно быть не менее десятка, учитывая количество напавших.
        - Этого вполне достаточно, он виновен, - вынес вердикт Феликс и вышагнул из-за дерева на спуск с холма, у подножия которого в нашу сторону приближался человек.
        Я выбрался следом и махнул Майору рукой, обозначая свое присутствие, после чего невозмутимо сел на землю, занес руки за голову и привалился спиной к дереву.
        Не мягкая и теплая кровать, конечно, но вполне удобненько.
        Заметив нас, худощавый и высокий парнишка с напуганными глазами и в потрепанной военной форме остановился и поднял руки.
        - Слава богу… нашел… своих… - задыхаясь прокричал парнишка, - меня зовут ефрейтор Андрей Абраменко… моя тройка…
        - Феликс, гвардеец его величества, - грубо перебил его и лаконично представился здоровяк, тяжелой поступью идя прямо на «ефрейтора».
        От услышанного парнишка тут же замолк и, панически забегав глазками, сделал шаг назад.
        - При исполнении, - со сталью в голосе добавил Феликс, и по лицу парнишку прошли едва заметные волны.
        Добравшись уже до середины поляны, здоровяк без прелюдий взмахнул рукой снизу вверх, и тонкая стена воды разрубила «ефрейтора» пополам.
        Но вместо мертвого тела и крови в две стороны разлетелись лишь рваные куски одежды вперемешку с песком.
        Мгновением спустя, из-за спины Феликса раздался противный скрипучий звук, от которого мне захотелось зажать уши и обрубить потоки ветра, которые этот звук принесли.
        Звук, столь неуловимый для обычного человеческого слуха, что здоровяк, даже находясь в полуметре от его источника не имел ни малейшего шанса его услышать, но, тем не менее среагировать успел.
        Хлесткий удар врага пришелся на поднятый водяной барьер, а контратака водным хлыстом вновь разметала по зеленой поляне Пражского леса чуждый ей красный песок.
        - Не спрячешься, ублюдок! - взревел Феликс и из пустоты материализовался огромный пласт воды, который под властью эфира здоровяка создал вокруг поляны реку.
        Бурля и ускоряясь, высотой в два метра река замкнулась сама в себя, намертво закрыв все выходы с поляны.
        Но незримый враг и не думал уходить. Его невидимые глазу перемещения издавали противный шелест, от которого трещала голова, но мне было слишком интересно наблюдать, чтобы перестать слушать.
        Феликс же не слышал шелеста песка, а потому реагировал на посыпавшиеся на него со всех сторон атаки используя что-то другое из своего арсенала.
        Подавляющая мощь его водяных потоков не шла ни в какое сравнение с тем, что здоровяк продемонстрировал, когда атаковал меня в царском лицее.
        Его эфир откликался куда быстрее и щедро конвертировался из внутренней энергии в подконтрольную Феликсу водную стихию.
        Но простой силы было недостаточно. Каждая контратака здоровяка била с запозданием, создавая на поляне лишь новые и новые горки красного песка.
        А атаковать первым Феликс не мог, так как не видел врага, да и двигался он для него слишком быстро, даже с учетом ограниченной территории.
        И этот бой на изнеможение был явно на пользу противнику, который на маскировку и создание песочных кукол тратил эфира куда меньше, чем Феликс.
        Одно поддержание круговорота двухметровой реки стоило колоссальных непрерывных затрат.
        - Задолбал! - пришел к таким же выводам и зло выкрикнул Феликс, когда под его ударом очередная марионетка рассыпалась облаком красного песка.
        Вышедший на бой с настроем продемонстрировать мне всю силу гвардейской мощи Феликс злился с каждой секундой все больше.
        Уверен, будь его противником даже китайский принц со своим драконом, то здоровяк потушил бы эту ящерку за считанные секунды, невзирая на отсутствие сколь-либо внятного источника водной стихии вокруг.
        И это один отстраненный гвардеец, силу которого питает лишь косвенный приказ государя, находящегося сейчас в сотне километров от него. А что, если у Михаило Елецкого спрятано таких десять? Сто? Тысяча?
        Мои мысли прервало внезапное изменение на поле боя.
        Устав атаковать вслепую и постоянно промахиваться, Феликс отшагнул назад и запустил руку по локоть в круговой поток реки. Вода в месте контакта тут же пошла волнами и тонкие, словно нити, хлысты одномоментно выстрелили в центр поляны.
        В считанные секунды в запертом периметре боя повисла водная сеть, высотой чуть ниже колена. Три возмущения воды Феликс заметил сразу и в этих точках гейзером вырвался фонтан из-под земли.
        Оказавшийся обнаруженным противник ускорился, но куда бы он не двинулся, водная сеть находила его везде, как паутина. И под его ногами, словно на минном поле, тут же взрывался очередной гейзер.
        - Бл**ь, - болезненно донеслось у границы поляны после очередного попадания, и перед взором впервые материализовался высокий мужчина средних лет в рваной черной майке и изрезанных в лохмотья темных штанах.
        Короткостриженый одаренный тяжело дышал, под песочным покровом виднелись многочисленные гематомы, взгляд его был злой и сосредоточенный.
        - Попался, - облизнулся израсходовавший тонны эфира вхолостую Феликс и пульсирующий круг реки сузился, практически полностью лишая врага пространства для маневра.
        По поводу превосходства в чистой силе Феликс не переживал и с невозмутимым лицом палача выставил руку перед собой.
        - Ты совершаешь ошибку, гвардеец, - сухо протянул Майор и кивнул то ли в мою сторону, то ли в сторону домика террористов, - тебе этого не простят.
        - На «ошибку» мой дар бы не сработал, но ты и так это знаешь, предатель, - фыркнул Феликс и его ладонь сжалась в кулак.
        Вся накопленная в бою вода по периметру разом обрушилась на врага, стремясь уничтожить остатки защиты Майора, который в последний момент успел укрыться плотным коконом из красного песка.
        Давление воды с треском крушило защиту, на укрепление которой отчаявшийся Майор тянул к себе каждую крупинку песка, разбросанную по поляне, но спустя десять секунд упорного сопротивления, песочный кокон лопнул, и вся мощь эфира Феликса накрыла…
        Пустоту?
        - Артем!!! - осознав, что произошло в отчаянии выкрикнул Феликс.
        Но было уже поздно.
        - Умри, - раздался в мертвой тишине холодный голос абсолютно бесшумно оказавшегося за моей спиной Майора.
        И горячее лезвие из раскаленного докрасна песка словно масло разрубило дерево, окропив землю кровью.

* * *
        - Он не отвечает!!! - нервно запричитала Анна Зверева, продолжая упрямо тыкать по кнопкам местами оплавленного пластика, - Тварь! Подлец! Скотина!
        - Так позвони этому… как его, - чуть задумался Иван Сомов, - Феликсу?
        Тон внука Богатыря звучал дружелюбно и доброжелательно, но это не помешало разъяренной девушке швырнуть телефон ему в затылок.
        Хотя сложно было назвать телефоном плавленый кусок пластика с навсегда потухшим черно-белым экраном.
        - Я вообще-то княжич! - сквозь зубы возмутился Иван Сомов, но взгляда от ночной дороги не убрал.
        Даже имея лишь одну работоспособную руку, и будучи перебинтованным словно мумия, внук Богатыря не рискнул доверить свою драгоценную «Феррари» в чужие руки.
        Особенно в такие руки, которые волею судьбы оказались с ним в одном салоне автомобиля и мчали по трассе пригорода Пражского княжества.
        Сонный шестнадцатилетний подросток, уснувший на заднем сидении, рассеянная и каждые две секунды озирающаяся назад девушка рядом с ним и блондинка-психопатка, которую Иван Сомов бы и под страхом собственной смерти не пустил бы за руль подаренного ему лично императором Михаилом Елецким артефактного автомобиля.
        В памяти золотого мальчика Тобольска еще свежи были воспоминания о том, как эта бестия устроила то адское дорожно-транспортное происшествие перед царским лицеем, последствия которого аукаются его роду до сих пор.
        Да и будь воля психопатки, ехали бы они сейчас не в сторону аэропорта, а в кромешный ад, в который наверняка понесло его двоюродного братца Артемия Соколова.
        - А я вообще-то, телохранитель! - рыкнула Анна Зверева и потянулась к рулю, но тут же была остановлена удивительно крепкими для юной девушки руками из глубины салона.
        - П-простите, - буркнула Эмилия, но хватку ослабила только когда щелкнул ремень безопасности, плотно стянувший левую грудь буйной блондинки и прижавший ее к креслу.
        - И ты туда же! - зло обернулась Анна Зверева, - он везет нас не туда! А что, если они придут в Лагерь, а нас там нет?! Их убьют, и твои люди, Сомов, им не помогут выбраться так как нам!
        - Конечно не помогут, их же убили, - скрывая накатившую ярость выпалил Иван Сомов и до упора вжал педаль газа, чтобы забыть то жуткое зрелище, как его людям перерезают глотки солдаты царской армии, а голова целителя, вытащившего Сомова с того света катится по палатке.
        - Вот именно!!! Этот недо-гвардеец опять облажался!!! Там половина Лагеря куплена!!! - вновь вскинулась Анна Зверева, - и этих идиотов убьют!!!
        - Анна Руслановна, успокойтесь, - подала чуть более уверенный голос Эмилия, - верьте в Артема так, как он верит в вас.
        - Он в меня не верит, - обиженно фыркнула Анна Зверева и перевела взгляд на мелькающие на скорости двести километров в час пригородные дома.
        - Неправда, - мягко отозвалась Эмилия, - иначе бы Артем не оставил все дела в Лагере на вас.
        - Лучше бы сам пришел, - тяжело вздохнула Анна Зверева, - он самоуверенный и упрямый баран! Наверняка сейчас в очередной раз бессмысленно рискует своей жизнью… и я никак не могу ему помочь и вынуждена бессильно ждать… а вдруг на этот раз он умрет?!
        - Не умрет, - чуть истерично хмыкнул Иван Сомов, и, не снижая скорости, вошел в резкий поворот, - истинное зло не умирает, - убежденно констатировал он.
        - Это «истинное зло» спасло тебе жизнь, - оскалилась Анна Зверева, - и если бы не его просьба… лежать бы твоей головушке в той же палатке что и твоему целителю.
        - Иногда, сатана спасает одну душу, чтобы открыть возможность погубить миллионы, - обреченно вздохнул Иван Сомов и его взор упал на идущий параллельно дороге на посадку самолет.
        В обычной ситуации Иван Сомов и не обратил бы на него внимания, но его сопровождал целый ворох воздушной боевой техники, а на корме зияли гербы правящего дома Елецких.
        Глава 23
        Ржавый пол под ногами ходил ходуном. До ушей доносилось противное дребезжание, которое болезненно отдавало в позвоночник, шею и мозг.
        Злой, слегка сгнивший, металл то и тело впивался в беззащитную кожу, отгоняя всякие попытки закрыть глаза и вздремнуть.
        - Феликс! - не выдержал я когда наш гроб на колесах, называемый местными «Газель» тряхнуло на очередной колдобине.
        - А? - лениво отозвался здоровяк, столь нагло занявший единственное кресло, коих по задумке конструкторов в этом микроавтобусе должно быть предусмотрено тринадцать.
        - Получше ничего не мог найти? - вздохнул я и, в очередной раз, угодил локтем в гнилой каркас автомашины, внутри которой к тому же воняло тухлятиной. Хотя намертво связанный Майор был все еще жив и разлагаться вроде как не должен.
        - Времени не было, - отмахнулся как от мелочи Феликс с наслаждением крутя руль, и пытаясь разогнать это ржавое корыто до сколь либо приемлемой скорости.
        Право слово, как это можно называть транспортным средством, Федор Романов и то бегает быстрее.
        - К тому же, раньше все делали на совесть! - с видом мудреца задрал палец вверх здоровяк и тут же ойкнул, так как случайно продырявил крышу.
        Ну хоть циркуляцию воздуха улучшил и на том спасибо.
        - Вонь тут точно на совесть, - хмыкнул я стараясь не дышать.
        Запах оказался столь стойкий, что полностью игнорировал любые мои техники и не думал уходить ни на миг. Словно машина была проклята и вовсе не могла функционировать без тухлого амбре сотен разложившихся трупов.
        На миг, я даже напрягся и ткнул ногой в катающийся от стенки к стенке связанный в плотный кокон Майора.
        И донесшееся недовольное сопение показало, что он еще не помер.
        - Ты что эмблему хрюнделя не видел на боковине? - удивился Феликс, - свиным тушам сиденья и удобства ни к чему. Мясо на нем возят.
        - Тухлое? - уточнил я.
        - А может и кишки, - принюхался повернувший головой здоровяк и тут же попытался открыть окошко пошире.
        Но оно и вовсе отсутствовало и чуть нахмурившись, Феликс горделиво добавил, - зато маскировка идеальная. Ни разу не остановили!
        - Еще бы, - вздохнул я и попытался устроиться поудобнее, но в текущих условиях это было решительно невозможно.
        Разве что зафиксировать тушу Майора и опереться на него?
        С этой мыслью рану на щеке противно защипало, и я машинально провел по ней рукой.
        Еще кровоточила.
        Магический порез от скулы до переносицы не брала стандартная регенерация, а жгучая боль волнами накатывала словно я пропускаю этот злосчастный удар снова и снова.
        - Я же извинился, - считав мои эмоции через зеркало заднего вида виновато подал голос Феликс.
        - А я ничего и не говорил, - убрал я руку от щеки и зло покосился на связанное тело Майора, которому мой порыв ветра отсек в ответ руку.
        Едва сдержался тогда чтобы не голову… ехать бы нам тогда на этой «Газели» пришлось бы до самой столицы.
        Скрываться от правосудия и искать улики на настоящих виновников.
        - По лицу вижу, что обиделся, - констатировал Феликс, - в «Дамокле» есть целитель, залатает.
        Говорить Феликсу что я злился не на него я не стал. Да и не злился я, а так, слегка разочаровался тому, что позволил другому сражаться за себя и расслабился.
        - Просто не выспался, - честно ответил я, с усилием растирая глаза.
        Физическая оболочка не знала, что такое «надо» и непрерывно атаковала мое сознание с все более настойчивыми требованиями дать мозгу отдохнуть.
        Работа тела и нервной системы на пределе перегрузила все системы организма и требовали отдыха. Еще и пробудившаяся сила моего эфириала сжирала Живу как голодная собака, а пополняется жизненная энергия только через сон.
        После буквально сотни попыток мне все же удалось привыкнуть к тряске, вибрации, ноющей от боли щеке, впившейся в поясницу железяке и прочим прелестям нашего комфортабельного перемещения.
        Глаза закрылись сами собой и сознание начала окутывать приятная сонная пелена, ласковым спокойным теплом растекающаяся по телу.
        И все ради того, чтобы я расслабился и под резкий свист тормозов влетел головой аккурат в крюкообразное крепление у боковой стены.
        Ветровой покров лишь слегка ослабил удар и к «прелестям» поездки добавилась раскалывающаяся голова и звон в левом ухе.
        Сон в очередной раз откладывается.
        - Феликс… - угрожающе протянул я и поднял взгляд стоило «газели» остановиться.
        Но здоровяк смотрел не на меня, а строго вперед, где в наше лобовое стекло было устремлено дуло танка.
        - Это свои! - поспешил пояснить здоровяк, но голос его прозвучал нервно, потому что связанный позади нас Майор тоже, вроде как был «свой», но напасть на нас ему это не помешало.
        - А говорил не останавливают, - укорил я здоровяка и активировал «Око сокола».
        Тело отозвалось дикой тяжестью, а от вспышки головной боли помутнело в глазах.
        - И правда свои, - заключил я после пяти секунд анализа окружающий обстановки и развеял технику.
        В этот же момент задние дверцы «газели» с рывком открылись, да так резко, что одна полусгнившая дверца осталась в руках опрятного на вид джентльмена в строгом черном костюме.
        - Прошу на выход, - вежливо скомандовал джентльмен и брезгливо отбросил дверцу в овраг.
        Пожав плечами, я выбрался на промозглый осенний ветер и жадно глотнул свежий воздух. За недолгую поездку в ржавом гробу на колесах я уже и забыл, что можно жить без вездесущей гнилой вони.
        Тоже самое послушно сделал Феликс, подле которого стояла пара точно таких же джентльменов в черном с внушительной разницей в возрасте.
        - Где третий? - донесся недовольный бас оттуда.
        - Момент, - отозвался тот, что стоял рядом со мной и резким и грубым движением выкинул связанного Майора на обочину так, чтобы его увидел напарник.
        - Опа, - отчего-то радостно хмыкнул самый молодой, но тут же осекся под строгим взглядом старшего.
        - Стоим ровно и без резких движений, - строго скомандовал старший и вся тройка джентльменов выстроилась по струнке, устремив взгляд в сторону дороги, по которой к нам стремительно приближались десятки, если не сотни ярких огней, часть из которых украшали низкие темные облака над головой.
        Часть из них украшали низкие темные облака.
        Звук лопастей трех боевых вертолетов нарастал в такт дрожи земли от шедшей колонны боевой техники. Не щадя асфальт и совершенно не обращая внимания на нас, равнодушная колонна проследовала мимо нас и лишь несколько десятков взглядов заинтересованных бойцов окатили нас вниманием.
        Разрывающие воздух диким ревом низколетящие вертолеты сопровождения усилили мою головную боль и невозмутимо направились дальше, но тройка джентльменов не дернулась даже после того, как мимо нас с ревом проехал последний танк.
        Тот самый что встречал нас своим дулом, а сейчас отправился дальше, брать на прицел иных подозрительных лиц, которым не повезло оказаться на пути императорской боевой колонны.
        Спустя минуту показались первые машины представительного кортежа, состоящего из пятнадцати абсолютно одинаковых бронированных черных внедорожников с флагами Российской Империи на капоте и имперских гербах на дверях.
        Укрывшись за тонированными окнами и сильнейшими защитными артефактами империи, в одной из машин сидел сам Михаил Елецкий, который без колебаний сунулся в самое пекло и это многое говорило о нем, как о монархе.
        Абсолютно очевидно, что спешка была необходима, дабы уничтожить проблему в зародыше. Ничто так не успокаивает горячие головы и не заставляет чиновников выполнять свои обязанности с тысячекратно возросшим рвением, как внеплановый приезд монарха.
        Ведь кому-то придется платить за бесценное время самого занятого человека в империи. За каждую его минуту платить деньгами, землями, званиями и даже жизнями.
        Какой бы бардак не царил в Лагере еще час назад, к приезду государя там все будет сиять чистотой, благоухать обещаниями и сверкать внезапно появившимися свершениями и успехами на фронте.
        Но в глубине души каждый в Лагере знает, что это не поможет. Ведь император уже здесь, и едет он не для того, чтобы хвалить.
        Виновные, понимающие это получше прочих, прямо сейчас бегут за границы княжества, стремясь уйти от неминуемого возмездия. Отчетливо осознающий это Михаил Елецкий дает предателям и провинившимся ровно столько времени, чтобы выбрать сторону, на которой им придется завтра умирать.
        Ибо война уже началась. Одних ждет виселица. Других кара настигнет на чужой земле.
        - Не понял… - вздрогнул молодой, когда следующий строго расписанному до секунд графику кортеж вдруг замедлился.
        - Полная боевая готовность, - тут же скомандовал старший и от всей тройки джентльменов повеяло жуткой волной силы.
        Кортеж остановился прямо на дороге и из седьмого по счету внедорожника вышел статный черноволосый мужчина с аккуратной седой щетиной и гвардейским мундиром бордового оттенка, который мне до этого доводилось видеть только по телевизору.
        Мужчина с немигающим взглядом подошел к нам торопливым шагом, на ходу махнув рукой и тройка джентльменов в мгновение ока скрылась в темноте.
        Дышать сразу стало легче, а от их техники перемещения повеяло ностальгией тренировок с дворецким отца.
        - Прошу простить за доставленные неудобства, господа, - на ходу бодрым голосом заговорил мужчина в гвардейском мундире, - стандартный протокол.
        - Мстислав, - протянул руку приветливый высокопоставленный гвардеец за пару метров до того, как добрался до нас.
        ­ - Артем, - столь же лаконично представился я и ответил на крепкое рукопожатие, от которого даже глубинное дыхание Мина сбилось.
        Столько было подавляющей мощи в ауре добродушного мужичка, когда-то давно родившегося обычным простолюдином.
        - Как ты понимаешь, Артем, государь спешит, - тут же с извиняющейся усмешкой заговорил Мстислав, лишь вскользь глянув не связанное тело Майора, которое гвардеец несомненно опознал и ничуть не удивился, - государь передает тебе благодарность за проявленное мужество и надеется, что ты не останешься в обиде если твой спутник составит нам компанию, раз уж оказался здесь.
        Последние слова прозвучали с едва уловимой укорительной угрозой, в которой явно читалось что присутствие на Пражской земле Феликса стало для государя неожиданностью. И, разумеется, получив от Михаила Елецкого усиление, он должен его отработать.
        - Разумеется, - понимающе кивнул я, - Феликс жаждет служить.
        Удовлетворенно кивнув моим словам, Мстислав перевел свой взгляд на Феликса и в его глазах не было ни капли той бодрой добродушности, с которой он говорил со мной.
        В бликующих в лунном свете зеленых глазах Мстислава пылала сокрушающая волю сталь, которую выказывать в адрес молодого аристократа высокопоставленному гвардейцу не позволяло воспитание.
        А вот подчиненные, коим для первого телохранителя государя являлся Феликс, это совсем другой разговор.
        - Почему не явился в аэропорт? - холодно спросил Мстислав, который был на голову ниже Феликса, но заставил здоровяка неуютно ссутулиться.
        И невысказанным осталось «когда почувствовал приближение государя». Но это понял как я, так и Феликс.
        - Ловил предателя, - с трудом выдержав тяжелый взгляд ответил Феликс и кивнул на связанную тушу Майора.
        - Для этого у княжества есть собственные службы, - скривился Мстислав.
        - Тогда княжич Соколов был бы мертв, - убежденно заявил Феликс и во взгляде первого телохранителя императора явственно читалось «а тебе какое до этого дело?».
        Но вслух прозвучало иное.
        - Составишь отчет по пути, - скомандовал Мстислав и повелительно повел пальцем.
        В тот же миг двое джентльменов материализовались из леса и, без лишних слов, швырнули тушу Майора обратно внутрь «Газели», залезли внутрь и захлопнули единственную целую дверцу. Молодой перебрался за руль и, бросив на меня извиняющийся взгляд, Феликс залез внутрь.
        Хотя извиняться здоровяку было совершенно не за что. Как ясно дал понять этот короткий разговор, получив усиление, Феликс был обязан тут же отправиться к государю, отбросив все остальные задачи как второстепенные.
        Но он пошел за мной и по головке его после этого не погладят, а он ведь и так отстраненный.
        Сердце кольнуло всколыхнувшееся чувство вины, которое я усилием воли заменил твердым намерением отплатить Феликсу. Ведь, как оказалось, я ему должен. А долги я привык возвращать.
        Нарушая тишину, закряхтел двигатель «Газели» и оставив за собой облако черного дыма, микроавтобус поехал вперед занимать место в конце колонны.
        И в это же время последний внедорожник из кортежа отделился и двинул в нашу сторону.
        - Прощу прощения за доставленные неудобства, - кивнул вернувший себе добродушную маску Мстислав и повел рукой, - не переживай, тебя доставят прямиком в аэропорт под гарантии безопасности от государя, - добавил Мстислав, намекая что прекрасно знает о том, что именно со мной произошло.
        Впрочем, это можно было понять по отсутствию удивления и абсолютным пренебрежением связанным Майором царской армии, с которым обращались как с куском мяса.
        Коим, по сути, и являлись предатели.
        Тем легче для Феликса, но меня это уже мало касается. Помочь здоровяку до его возвращения в столицу я не смогу, перечить государю не имею права, а виды Пражского княжества меня уже порядком задолбали.
        - Не смею сомневаться, - покорно кивнул я и поблагодарив Мстислава, забрался внутрь комфортабельного салона имперского внедорожника и уснул на мягком, словно облако, заднем сидении спустя секунду после того, как мы тронулись.
        Глава 24
        Мне снились облака. Перламутровые, серые, сизые, алые… в мирах Веера облака имели тысячи форм и оттенков, но я любил все. Тяжелые и легкие, большие и маленькие, дождливые и кислотные, завораживающие и опасные.
        И сейчас мне снились они все. Включая местные, земные. Воздушные и исключительно умиротворяющие. Они сливались в один калейдоскоп и подкреплялись нескончаемым чувством невесомости… невесомости и свободы…
        - Артем… - настойчиво донеслось откуда-то сбоку, но я отмахнулся от раздражающего звука, концентрируясь на приятном шуме работающей турбины самолета, дарующей пусть и ограниченно-искусственное, но чувство полета.
        Небо было так близко.
        На расстоянии вытянутой руки.
        И если не открывать глаза и не вслушиваться, можно даже забыть о том, что ты находишься в металлической замкнутой коробке и такая желанная свобода все также далеко…
        - Эх, - разочарованно вздохнул я и с усилием открыл глаза.
        Организм уже успел вдоволь отдохнуть и восстановиться, а приятное наваждение, называемое местными «сон» безжалостно пало под мощью логики пробудившегося сознания.
        - Наконец-то! - недовольно воскликнул все тот же раздражающий голос, и в правое плечо прилетел болезненный тычок, окончательно вырвавший меня из царства морфея, - мы уже начали снижаться! - с укоризной ткнули меня в бок еще раз.
        Поморщившись от яркого света и вновь стратегически разлепив один глаз, я узнал знакомые очертания столичного пригорода и безо всякого энтузиазма покосился на хмурую блондинку в соседнем кресле.
        - Тридцать минут не могла потерпеть? - укоризненно выдохнул я.
        - Тогда бы мы уже приземлились и было поздно! - убежденно фыркнула Анна Зверева и ткнула острым накрашенным ногтем указательного пальца в имперский герб, намалеванный на спинку впередистоящего кресла, - а такие борта всегда встречают по-особенному, даже если они летят пустые!
        - И? - вопросительно наклонил я голову.
        - На земле будет не до разговоров! - зло выпалила Анна Зверева и отчего-то опасливо покосилась назад.
        Заинтересовавшись, что могло напугать нашу железную леди я и сам привстал и глянул в конец салона, но там было пусто.
        Досадно.
        - Так в отсутствии разговоров и суть спокойных полетов, - опускаясь обратно на место заявил я, отчего Анна Зверева нахмурилась еще больше.
        Не ударила. Не сожгла кресло. Не начала орать и ругаться.
        Нахмурилась.
        Вдвойне страннее.
        Анна Зверева всегда предпочитала действия любым переживаниям. Говорила так ее гладкая кожа дольше сохраняет свою красоту.
        Сейчас же опасность появления ранних морщин девушку по какой-то причине не волновали.
        - Я весь полет тебя не трогала, прояви хоть чуточку признательности! - отчего-то шепотом возмутилась Анна Зверева.
        - Так уж и не трогала? - скептически протянул я и потянул вверх рубашку, проявляя двенадцать свежих синяков на правом боку, размером аккурат с женский кулачок.
        - Ты не просыпался, - безо всякого чувства стыда прокомментировала Анна Зверева, - все равно считается.
        - Чего ты хочешь? - сдался я, отмечая, что до посадки еще двадцать восемь минут и игнорировать взбудораженную блондинку так долго чревато авиакатастрофой.
        А ронять так кстати предоставленный мне имперский борт в мои планы не входило. Будь я императором, я бы такое не простил.
        - Выполнить свой долг, - прошептала Анна Зверева и наклонилась чуть ближе.
        - А почему мы шепчем? - театрально понизив голос, спросил я и Зверева вновь покосилась назад.
        - Шшш, - нервно приложила палец к своим алым губам Анна, - хочешь конвоирам планы побега выдать?! Слушай внимательно. Открываем задний аварийный, стюардесс я беру на себя. Пилоты отреагировать не успеют…
        - А Эмилия и Алекс? - из чистого любопытства и скрывая улыбку спросил я.
        - Покойники, - убежденно констатировала Анна Зверева, - в стюардессы императорского борта попадают самые «способные», - с холодной завистью прорычала Анна, - элита гвардии, обласканная вниманием государя и его силой, дабы иметь возможность спасти его величество даже от падения с высоты. Я смогу удержать одну такую с*ку не более минуты…
        - Ага, - участливо поддакнул я, - а дальше что?
        - В каком смысле что? - округлила глаза Анна Зверева, - ветряк ты или кто? Убегай и живи. Другого шанса не будет!!! Посмеешь сдохнуть, я тебя не прощу! Из могилы восстану и в кошмарах приду!!!
        - Вот уж чего точно не надо, - открестился я и сам не заметил как опасливо глянул назад.
        Тьфу ты.
        Паника заразна. Стюардесс я еще не боялся.
        - А давай просто не будем никого провоцировать и мирно поедем домой? - предложил я иной вариант.
        - Ха, - нервно хохотнула Анна Зверева как от плохой шутки, и, только после пяти секунд моего неизменно серьезного лица поняла, что я не шучу, - ты головой там случайно не ударялся, Артем?
        - Ударялся, - честно ответил я и машинально потер ушиб на затылке.
        - Оно и видно, - саркастично фыркнула девушка, спешно достала мобильник и после пяти нервных кликов ноготком по экрану, мне в лицо ткнули статьей.
        Руки Анны Зверевой ощутимо дрожали, отчего прочесть что-либо было решительно невозможно, и я невозмутимо выхватил телефон из рук девушки.
        На телефоне была открыта статья под заголовком: «Соколовы. История грандиозного предательства». Мой взгляд тут же заинтересованно скользнул ниже, но чем дальше я читал статью, тем более нелепой она казалась.
        Нет, написано очень складно, красиво.
        От истории основания рода и великих родовых подвигов в разведке, изгнания рода из столицы и до возвращения молодого княжича Омского в Санкт-Петербург, сразу после которого Рюриковичи начали умирать, цесаревна была похищена, а молчавшие десятилетия внешние враги активизировались у границ.
        Череда домыслов была точечно подкреплена реальными фактами и фотографиями, отчего история казалось цельной и правдивой. Стройно, наглядно и практически неопровержимо.
        Если бы не последний абзац, который в красках пояснял как я, используя положение лицеиста и купленное место на «турнире» содействовал вопиющему акту терроризма, из-за которого погибло четыре сотни поданных империи. И подано так, что у невольного читателя возникает четкая картинка в голове, будто я самолично убивал каждого из этих четырех сотен бедолаг, что не смогли защитить свои жизни на поле боя.
        Венцом же истории был подробный некролог некого майора внутренней безопасности царского лицея Великанова Ивана Аркадьевича, который героически погиб при попытке задержать «самого опасного преступника в империи со времен восстания Оболенских».
        - Лихо завернул Артурчик, - уважительно покачал я головой и вернул телефон владелице.
        - Еще есть репортаж, интервью и десяток статей поменьше в газетах разной степени ангажированности, - сухим поминальным голосом добавила Анна Зверева с замогильным тоном.
        - И все такие же подробные? - уточнил я из любопытства.
        Автор статьи явно не ссылается на источник, но абсолютно очевидно, что это Холмский в тесной связи с еще десятком Рюриковичей и прихлебателей поменьше. Даже Долгорукого умудрился притянуть на свою сторону, приписав убийство его родича в список моих «заслуг» перед отечеством.
        Не напрямую, но между строк это вполне отчетливо читается.
        И ведь крыть мне нечем.
        Статьи и репортажи это еще не обвинения, а просто ровно сложенные домыслы, которые очень быстро сформируют нужное Артуру Холмскому мнение народа. А любые мои попытки высказаться будут звучать как оправдание, только закапывая меня еще глубже.
        Да и кто мне позволить выступить. Риторика в статье вполне однозначная.
        - Да, - холодно ответила Анна Зверева на мой вопрос после короткой паузы, - вот зачем ты полез в этот треклятый дом?! - ничуть не сомневаясь в правдивости написанного вскинула руки Зверева.
        Фотографии со спутника. Видео и фотоматериалы выслеживания, и даже слитая запись аудиозвонка Майора своему начальнику Холмскому служили неопровержимым подтверждением моей виновности.
        Ублюдок действовал наверняка, даже несколько кадров во время самого боя успел сделать.
        - Чтобы выманить и поймать Майора, - равнодушно ответил я.
        - Как бы было хорошо если бы у тебя получилось… - скорбно выдохнула Анна Зверева.
        - Так у меня и получилось, - пожал я плечами.
        - Мертвые не дают показаний, - осуждающе покачала головой Зверева, с грустным взглядом, коим одаривают собаку перед тем, как усыпить за то, что она посмела укусить слишком влиятельного человека.
        - Это да, - протянул я, - но конкретно этот еще живой.
        - Кто живой? - вскинулась Анна Зверева.
        - Майор, - доверительно произнес я и, призадумавшись, добавил, - если его государь еще не казнил, конечно.
        - Стой, стой, стой, - замотала головой Зверева и с такой силой ткнула пальцем в экран телефона, что он треснул, - тут написано, что он погиб в бою с тобой!
        - Верь больше, - отмахнулся я, - без руки, без сознания, без совести, но живой…
        - Правда, если уж совсем честно, мертвым он тоже был, - припомнил я момент, когда после неудавшейся атаки и опустошения источника, вшитый внутрь организма яд мгновенно хлынул по венам Майора и остановил сердце бедолаги.
        Но мои ветровые потоки достаточно долго поддерживали питание кислородом мозга неудавшегося самоубийцы, чтобы Феликс успел выгнать всю зараженную кровь, заменив ее своей.
        Регенерация гвардейцев при исполнении это что-то с чем-то, а уж как лихо здоровяк управлял внутренними кровяными потоками живого организма… настоящий талант. Семь раз запускал сердце техниками водника, матерился, злился, извинялся, но за полтора часа управился и пациента не убил.
        - Но как же видео… фото… снимки со спутника… звонок… - ошарашенно хлопала глазами Анна Зверева, - в статье даже покадровая кардиограмма есть и восстановленная хронология боя с точным, вплоть до секунды, временем смерти!
        - Клинической смерти, - уточнил я важный момент и глянул на часы, - биологическая же зависит уже не от нас, а от государя, которому мы живое тело и передали на пути в аэропорт.
        - Мы?
        - С Феликсом же.
        - И он живой? Его не казнили?! - искренне удивилась Зверева.
        - За что?
        - Ну… за это! - кивнула она на треснутый телефон, - ты приехал в аэропорт без Феликса, без сознания, и на имперской машине! Тебя отнесли на кресло личного самолета государя, пристегнули и приказали стюардессам ценой своей жизни доставить тебя в столицу и глаза с тебя не спускать… а Эмилию и Алекса заперли в носовой части!
        - Так я просто устал, - вздохнул я, - спать хотелось жутко. А Феликса государь себе в телохранители забрал, и, в знак извинения, предоставил свой самолет и гарантии безопасности, вот, - методично пояснил я и чем дальше я говорил тем более жутким становилось лицо Анны Зверевой.
        Странная реакция на хорошие новости.
        - Устал он значит… - едва слышно проговорила Зверева медленно поднимаясь на ноги, - поспать тебе захотелось…
        - Сигнал пристегнуть ремни горит, - заботливо напомнил я и показал пример как это делается.
        - СОКОЛОВ… - яростно прозвенела Зверева, уже ничуть не скрывающая свой голос от «страшных» стюардесс, - Я ТЕБЯ… - взревела Анна и в этот момент самолет резко устремился вниз, отчего девушка потеряла равновесие и плотно впечаталась лицом в переднее сиденье.
        Артефактное и усиленное статичным эфиром повышенной прочности сидение. Впрочем, подобным нашпигован весь самолет. Его и десятком прямых ракетных попаданий не собьешь, да и изнутри разрушать замучаешься.
        Я мигом подхватил дезориентированную Анну Звереву под локоть и усадил обратно на кресло. Еще чего не хватало проверять внутренность государева самолета на огнестойкость.
        Лоб девушки горел красным, из носа текла кровь, а помутненный взгляд никак не мог сфокусироваться.
        Стюардесс она хотела сдерживать, ага.
        Даже с имперским артефактным креслом не справилась.
        - Ты не договорила, - напомнил я, приложив платок к не прекращающему кровоточить носику девушки.
        - Убью, - уже гораздо спокойнее выдала концовку обещания Зверева, как только выставленное шасси коснулось ровной поверхности посадочной полосы, - когда-нибудь, собственными руками. Обязательно. Убью.
        - Придется встать в очередь, - невозмутимо ответил я, краем глаза отмечая встречающую нас снаружи весьма внушительную делегацию.
        Императорский борт и правда встречают по-императорски.
        Как иначе назвать целую роту гвардейцев, тридцать автомобилей и расставленную по периметру военную технику, количеством превышающую весь кортеж самого государя и закрывающую собой весь обозримый горизонт.
        Глава 25
        - Княжич Соколов! - встретил меня властный и уверенный девичий голос, стоило мне первым покинуть самолет. То есть вторым, если считать стюардессу в облегающей юбке, которая отчего-то посчитала нужным занять пространство между мной и встречающей нас в первых рядах цесаревной.
        Но девица быстро посторонилась под недовольным взглядом молодой Елецкой.
        - Ваше высочество Елизавета Михайловна, - уважительно кивнул я с добродушной улыбкой на лице, - великолепно выглядите, - добавил я, оценив изысканное изумрудного цвета платье, которое не полностью скрывало легкое и пушистое белое пальто, оставляя взору вид на идеальную фигуру девушки и россыпь золотых украшений.
        - Благодарю, Артемий Сергеевич, - приняла комплимент цесаревна, при этом полностью проигнорировав остальных пассажиров что вышли следом за мной.
        Отдельного холодного взгляда удостоилась сонная Эмилия, которая спала весь полет и даже не почувствовала угрозу.
        - Это все ваша свита? - обвел я рукой присутствие поодаль целой армии, явно недовольной тем, что цесаревна встала в первых рядах, но, тем не менее, готовые броситься спасать принцессу в любой момент.
        Некоторые бойцы выражали свое агрессивное желание слишком явно. Умеют читать новости видимо. Еще бы думать своей головой научились, но способных на это, очевидно, забрал с собой в Пражское княжество сам император.
        - Отцовская забота имеет разные формы, - якобы извиняясь, проворковала Елизавета Елецкая и, стоило мне подойти, взяла меня под локоть и прильнула всем телом.
        Так кстати ей помогший в этом порыв ветра едва не заставил особо впечатлительных царских бойцов пальнуть в наглеца, посмевшего лапать их цесаревну, но те быстро одумались.
        За моей спиной реакция была ничуть не лучше, и, в радиусе десяти метров, воздух потеплел градусов на пять.
        Ощутив это на себе, Елизавета Елецкая невозмутимо отбросила пальто, которое тут же подхватил ближайший невысокий мужичок в гвардейском боевом облачении и не постеснялся бросить на меня злой хмурый взгляд.
        Ровно такой же, каким этот личный телохранитель цесаревны меня встречал днями ранее в цветочном саду. И ровно также как и тогда, он не мог ничего поделать и вынужден был просто злобно хлопать глазами.
        Елизавета Елецкая же, игнорируя явно бурную реакцию своей охраны и девушек за моей спиной, повела нас прогулочным шагом вдоль самолета, а я не имел ни одной причины отказываться.
        - А гулять с незнакомцами вам отец дозволял? - уточнил я, глядя в веселые и крайне довольные девичьи глазки.
        - Не запрещал, - дипломатично ответила Елецкая и плотнее прижалась ко мне всем телом, явно ощутив осеннюю столичную прохладу вдали от блондинистого источника тепла.
        Подметив это, я замедлил шаг и ловким движением накинул на плечи девушки белый лицейский пиджак, который мне любезно выдали в самолете.
        - Благодарю, - скрывая смущение улыбнулась Елецкая и посчитала нужным со смешинкой в голосе добавить, - к тому же какой вы незнакомец, Артем. С сегодняшнего утра ваше имя знает каждый поданный российской империи.
        - Это становится славной традицией моего приезда в столицу, - воодушевленно выдохнул я, игнорируя три сотни репортеров, которых старательно сдерживало военное оцепление в двух сотнях метрах поодаль.
        Но сверкать далекими вспышками фотоаппаратов им это не мешало. Даже вертолеты подняли, что нависли вокруг аэропорта словно чайки, аккурат на незримой линии, после которой царское ПВО их собьет.
        Тяжела профессия журналиста.
        И опасна.
        Особенно если твои статьи не сходятся с реальностью.
        А некоторые весьма конкретные статьи вдруг не сошлись и накативший на иных представителей этой славной профессии животный ужас докатился даже до меня.
        Ведь, оказалось, что вся эта царская армия в аэропорту собрана не для того, чтобы задержать «самого опасного преступника в империи со времен восстания Оболенских». А цесаревна, приезд в аэропорт которой особо горячие и взбудораженные головы посчитали желанием правящего дома лично присутствовать при казни террориста, теперь вопреки всем нормам приличия и здравому смыслу идет с ним под руку и мило болтает, словно влюбленная школьница.
        И где для одних журналистов этот факт новостная бомба, что выведет их карьеры на новый уровень благодаря удачному фото и эксклюзивной статье, там же для других это смертный приговор. И очень повезет если только для карьеры.
        Оттого число журналистов вдруг сократилось вдвое, а один из вертолетов посчитал что пора бы улетать. Желательно из страны.
        - Все потому, Артем, что вы слишком стеснительны, - нашла неожиданный ответ цесаревна.
        - Полагаете? - искренне удивился я.
        - Конечно, - решительно подтвердила Елецкая, - как и весь ваш род! Вы ведь не будете выступать с опровержением даже если я это организую?
        - Нет, - охотно подтвердил я.
        - Вот! - кокетливо стрельнула глазками цесаревна, - и приемы вы не посещаете, на званые вечера не ходите, интервью не даете. В аристократическом обществе нельзя быть закрытым, ведь созданный вами недостаток информации недоброжелатели обернут в свою пользу и заполнят тем, что выгодно им.
        - А потом умрут…
        - А? - сбилась девушка с мысли.
        - Как оскорбившие честь аристократического рода. Публичная клевета равносильна объявлению войны, - пожал я плечами.
        - Если только вы сочтете нужным заявить о нанесенном оскорблении, - недоуменно и слегка напугано выдала цесаревна.
        - В этот раз не потребуется, - успокаивающим тоном добавил я, - известный нам господин имел неосторожность нанести оскорбление и вашему батюшке.
        - Вы нашли доказательства? - замерла на месте цесаревна и в ее округленных глазах проступили слезинки, но девушка быстро справилась с еще не остывшими эмоциями от недавнего похищения и стерла их золотистым платочком.
        - Нашел, - утвердительно кивнул я и повернулся в сторону поредевшего количества репортеров, сгрудившихся за границей военного оцепления, - если господин Холмский не дурак, то прямо сейчас пакует чемоданы.
        - А что если… не пакует? - дрогнул голос цесаревны.
        - То вы не зря взяли на вашу прогулку столь многочисленную свиту, - улыбнулся я и чуть крепче прижал к себе вздрогнувшую девушку, - но не будем о грустном, вы ведь не об этом спросить меня прибыли?
        - Нет, - кивнула Елецкая, не став отстраняться, а наоборот прильнула еще больше.
        То ли от холода, то ли от накатившего чувства тревоги. Как будто у цесаревны до этого не было для нее причин. И говорит девушка не особо торопилась, явно наслаждаясь столь редким моментом свободы от охраны и тишины.
        - Сомов Иван Кириллович не с вами прибыл? - наконец тяжело и грустно выдохнула Елизавета Елецкая.
        - Княжич Тобольский предпочел использовать родовой самолет, - донес я информацию, которую мне доложил Алекс прямо перед выходом на трап.
        С Ваней оказалось все хорошо и государевым распоряжением пострадавшему на «турнире» Сомову была предоставлена возможность вернуться в столицу на самолете государя под охраной императорских гербов.
        Вернуть выживших после резни лицеистов в целости и сохранности было одной из приоритетных задач государя.
        Количество разъяренных могучих родичей, столпившихся у императорской резиденции, и так перешло все разумные пределы и плодить их еще больше государь был не намерен и отправился разбираться с ситуацией лично дабы особо отметить, насколько для него важны жизни каждого из угодивших в засаду высокородных.
        - Очень жаль, придется ждать его прилета, - разочарованно вздохнула Елецкая и подняла взгляд к небу, краем глаза уловила мое недоумение, выждала пару секунд и пояснила, - отец распорядился проконтролировать безопасный трансфер в лицей каждого из вернувшихся учеников. Сегодня должны были прилететь только вы двое.
        - Боюсь, вам долго придется ждать Елизавета Михайловна, - участливо заметил я, - по моим сведениям Иван Сомов улетел прямиком в Тобольскую родовую лечебницу. Досталось ему сильно.
        - Вот как, - отчего-от обрадовалась Елецкая, - раз так, не откажетесь ли вы, Артем, отправиться в лицей в моей компании?
        - Сочту за честь, - вежливо ответил я и мы направились к одному из веером расставленных бронированных внедорожников с имперскими гербами.

* * *
        Тон разговора с цесаревной во время поездки в лицей весьма отличался.
        Если во время нашей короткой прогулки лицо девушки сияло искренними эмоциями и детской непосредственностью, а действия были раскованными и свободными. То во время поездки Елизавета Елецкая вновь нацепила на себя горделивую маску члена правящей семьи и деловито-уважительным тоном задавала явно заготовленные вопросы, ответы на которые предназначались имперским дознавателям, для которых наш разговор внутри имперского внедорожника не являлся приватным.
        Таким образом, я рассказал свою версию произошедшего, участие в «турнире», сражения с напавшим врагом, встречу с Богатырем и поимку Майора. Елецкая старательно смягчала формулировки вопросов, сглаживала обстановку своим очарованием и милой натянутой улыбкой, но тем не менее вся поездка походила на допрос.
        Мягкий допрос с возможными большими последствиями. Ведь ложь в присутствии члена правящей семьи Рюриковичей каралась смертной казнью, а многие вопросы были не самыми удобными.
        Про домик я в итоге умолчал, но про него прямых вопросов и не было. Тем делом занимаются совершенно другие люди.
        Задача же тех, что здесь, это скорее составить целостную картинку произошедшего, оказать моральную поддержку пострадавшим и свести к минимуму возможные претензии хотя бы у тех, кто выжил.
        Внутренние конфликты не нужны никому, а когда погибает столько молодых аристократов этого не избежать.
        Оттого государь и решил каждому из двадцати трех выживших лицеистов устроить личную встречу со своей дочерью, выказать должное уважение, внимание и заботу, а также мягко намекнуть что лишнего болтать в лицее и семье не стоит.
        Так и наш «разговор» с цесаревной закончился моим обещанием не распространяться о случившемся и держать рот на замке до окончания официального имперского расследования.
        Эмилию, Алекса и Звереву везли в отдельных друг от друга машинах и с каждым из них провели похожую профилактическую беседу. С той лишь поправкой, что не имея привилегий аристократического сословия, они получили прямой указ молчать.
        И указ этот сопровождался угрозами, потому что как только нас выгрузили у нашего лицейского особняка, лицо Зверевой пылало яростью, а полный ненависти взгляд был устремлен отъезжающим имперским машинам.
        Чтобы так разозлись подданную государя, гвардейца, которая давала клятву служить, надо очень постараться.
        - Куда теперь? - лениво спросил Алекс, явно вымотанный поездкой.
        - Можете занять гостевые спальни в моем доме и отдохнуть, - махнул я рукой в сторону распахнутых родовыми слугами дверей лицейского особняка.
        По лицам моей команды я видел, что поспать на борту государева самолета им не удалось, а после опустошения источников на поле боя требовалось длительное восстановление.
        - Неудобно как-то… - робко начала Эмилия, но Алекс не дал девушке продолжить и нагло потащил ее внутрь дома за руку.
        Сил сопротивляться у Эмилии не было и все что она успела это окинуть меня благодарным взглядом и тут же скрыться за порогом безопасного дома.
        И безопасным он был не только потому, что по периметру я заметил пару гвардейцев.
        - Сергей Леонтьевич в столице, - задумчиво глядя в небо произнесла Зверева одними губами.
        - Знаю, - без всяких эмоций кивнул я, отслеживая только нам заметные колебания в воздухе, по которым угадывалась сигнальная техника отца.
        Мы оба понимали, что прибытие Сергея Леонтьевича Соколова в столицу самолично это дурной знак. Стоит передать Елецкой чтобы удвоила охрану. Второй раз Холмский простым похищением навряд ли ограничится.
        Загнанный в угол зверь будет биться насмерть.
        Глава 26
        Соленый пот ручьем стекал по щеке. Кровь пульсировала в висках, набатом отбивая каждый удар сердца. Руки подрагивали, а тело ныло от усталости. Приятной усталости, которую испытываешь каждый раз после хорошей тренировки.
        На этот раз десятичасовой, на личном полигоне в лицейском особняке, тщательно настроенном слугами за время моего отъезда по образу и подобию полигона Омского.
        - Ну ты и задохлище, - выдал свое экспертное заключение Мин.
        - Хочешь остаться без мяса на ужин? - равнодушно ответил я, и полил себя прохладной водой из пластиковой бутылки.
        Бушующий вокруг ураганный ветер освежил мгновенно, взбодрив тело накатившим до зубовного скрежета холодом.
        - Эй! Че ты так дерзко сразу?! - пошел на попятную мой проснувшийся эфириал, - сам же жрать хочешь! Я же вижу!
        - Да я тут подумываю веганом стать, - издевательски улыбнулся я, тщетно пытаясь восстановить дыхание.
        - Кем-кем бля? - учуял в моем голосе подвох Мин.
        - Тем, кто не ест мясо, - пояснил я.
        - Э! Ты эту ересь заканчивай! Мясо он не будет есть…
        В голосе эфириала бурлили нотки страха вперемешку с обидой и смирением.
        Странная мешанина чувств, но еще два часа назад их было куда больше. В отличие от меня, продуктивность запертой сущности куда выше, когда он сконцентрирован на чем-то одном. В условиях ограниченности ресурсов, распыление ведет к бесконтрольному пожиранию моей Живы и отсутствию отдачи, а вопросов после пробуждения у Мина накопился целый миллиард.
        И вместо того, чтобы на них отвечать, я решил загрузить тело дополнительной тренировкой.
        Усталость и концентрация на деле передавалась и моему эфириалу, а отсутствие ответов на его вопросы заставляло его искать их самостоятельно в моей памяти.
        Это снизило количество чувств и мыслей Мина до приемлемого значения, и мы могли нормально поговорить без риска истощения тела, которое относительно моей первородной оболочки и правда являлось задохлищем.
        Но сейчас это мое задохлище и другого у меня нет.
        - Еще кружок? - вопросительно глянул я на полигонную полосу препятствий.
        - Сердце откажет, - на этот раз серьезным тоном заявил Мин, и не верить сущности, которая имеет доступ к моему «Оку» смысла не было.
        Даже проверять лично не стал.
        За долгие годы я давным-давно научился отличать оттенки голоса своего эфириала, который благодаря возможности использовать ресурсы подсознания владел информацией о моих используемых оболочках куда точнее, чем я сам.
        - А если серьезно, Артем… Где ты вообще откопал эту конченую оболочку?! - не сдержался Мин.
        - В ней я и появился, - пожал я плечами и присел на скамейку.
        По тому, как сильно эфириал удивился моему ответу, я понял, что до воспоминаний пятилетней давности он еще не добрался.
        - Бля*ь!!! - спустя минуту тишины раздалось в голове, - Бля*ь! Бля*ь! Бля*ь! Бля*ь! Бля*ь!!!
        - Дошел до момента того, что мы заперты внутри задохлища? - улыбнулся я.
        - Не, нихрена! Это досадно конечно… но ты за пять лет сожрал клубники больше, чем я за три сотни лет на Веере!!!
        - А… так меньше спать надо было, - отмахнулся я от факта того, что ел эту ягоду назло своему эфириалу каждый день в этом мире.
        Буквально каждый.
        - … и она такая же вкусная как на Трионе? - осторожно спросил Мин, и даже дышать стал чаще. Будь он сейчас материализован, слюнями бы весь полигон залил.
        - Лучше, - абсолютно честно ответил я, - чистая органика.
        - Су*а!!! - в сердцах бросил Мин, а я улыбался.
        Именно такой реакции я и ждал.
        Для него видеть эти моменты в воспоминаниях тоже самое что голодающему смотреть на картинки еды. Он ее видит, понимает, но вкуса не чувствует. Совершенно.
        Идеальная пытка.
        Но, подурачились и хватит.
        - Вагон уже едет, - примирительно выдохнул я ровно за момент до того, как мой эфириал бы вышел из себя.
        - Какой еще, нахрен, вагон… - подавился внутренним возмущением Мин.
        - С клубникой. Спецзаказ из Екатеринодарского княжества, часов через пять прибудет, - пояснил я.
        - Когда успел?! Я же искал и ничего не нашел в твоей памяти об этом…
        - Вот именно, приятель. В моей памяти. Кажется, за годы сна ты забыл кто из нас хозяин оболочки.
        - Одной дряхлой, слабой, смертной оболочки, - обиженно фыркнул Мин.
        - Я тоже по тебе скучал, приятель, - искренне ответил я и построжел голосом, - так что со связью?
        - Эта планета - гребаная дыра, - со знанием дела заключил Мин.
        Зря он, конечно, так. Как минимум, за местную абсолютно неповторимую и натуральную еду можно было обойтись без эпитета «гребаная», но, если судить чисто по энергетическому потенциалу, то он абсолютно прав.
        - Это я знаю. И каков твой прогноз?
        За связь с Цитаделью отвечал именно мой эфириал. Буквально часть него и обеспечивала эту возможность.
        - Выполнимо, - констатировал Мин после короткой паузы, - но мне нужно куда больше эфира.
        - Вне планет Веера смена оболочек мне недоступна, а развитием этой я неустанно занимаюсь с того дня как проснулся здесь… - начал было я, но Мин строгим голосом меня перебил.
        - Ты не понял, Артем. Этого будет мало.
        - На пятом ранге да, - не стал спорить я, - вот возьмем ступень Богатыря. Теперь с тобой это вопрос пары лет…
        - Этого тоже будет мало, - упрямо повторил мой эфириал и заставил меня озадаченно хлопать глазами.
        - В каком смысле мало? - недовольно выдохнул я, - мои расчеты не ошибаются, приятель. Местный Богатырь вполне сопоставим по объему энергии с зачаточным эфириалом, что в сотню раз превышает необходимое…
        - Ты не учитываешь расстояние, Артем, - опустил меня с небес на землю Мин, - а также односторонний тип связи. Цитадель покрывает миры внутри Веера собственной сеткой и энергией, поэтому для связи внутри Веера достаточно подцепиться к ближайшему узлу. Сейчас же мы за границами Веера и весь путь сигнала придется преодолевать самостоятельно. До самого ядра Цитадели!!! На простую попытку уйдет целая прорва эфира…
        - Я найду способ, - напряженно закусил я губу.
        Честно говоря, не ожидал что все настолько серьезно. Только Мин может установить связь с Цитаделью и просчитать эту возможность. Все мои расчеты без него были гипотетические и имели погрешность… но чтобы погрешность была настолько велика…
        И все равно, это ничего не меняет.
        Я был создан нести равновесие в миры Веера, а не умирать на безвестной планете будучи запертым в смертной оболочке. И ладно бы погиб я один, с этим я мог смириться. Но дать погибнуть и Мину я не мог.
        В отличие от диких эфириалов, сознание тех, что были прикреплены к нам, было крепко связано с Цитаделью. Разорвать эту связь возможно лишь изнутри Веера. Поэтому в тот миг, моя смерть могла освободить Мина. Она давала ему выжить, а нахождение внутри Веера позволило бы ему сохранить свою целостность сознания и шанс стать свободным.
        Но Мин не воспользовался шансом и решил спасти меня.
        Глупец.
        Если же теперь я умру вне Веера, то Мин умрет вместе со мной без вариантов.
        Незримая нить, что связывает его с Цитаделью и теоретически позволяет ему устанавливать с ней связь из любой точки вселенной, просто выжжет его сознание. Этот рубильник безопасности накрепко вшит в эфириала дабы исключить возможность появления врага, который в курсе всех секретов и оборонительных протоколов служителей Цитадели.
        Отчасти, тот дикий что заманил нас в ловушку был прав. Такие эфириалы как Мин - пленники.
        Они не свободны.
        И единственный шанс вернуть ему шанс на свободу - это вернуться внутрь Веера.
        И я это сделаю.
        Потому что я должен Мину жизнь. А долги я привык возвращать. Всегда.
        - Ладно, - отчего-то неохотно согласился Мин, - если ты так жаждешь вернуться туда, где тебя предали, есть куда более быстрый способ.
        - Какой?
        - Накопление эфира.
        - Так это тоже самое, - развел я руками.
        - Внешнего эфира, - сухо уточнил Мин, - Вместо того, чтобы растить внутренний источник, который даже с взятием ранга Богатыря будет увеличиваться крайне медленно из-за ограниченности твоей оболочки, можно использовать того, кто это накопление уже сделал.
        - Поглотить эфириала, - задумчиво проговорил я.
        Вполне обычная процедура в мирах Веера, которую Ловцы крайне редко используют из-за того, что связь с Цитаделью и так дает доступ к неограниченному количеству эфирной энергии. Но вот обычные люди во время войны не чураются поглощать трупы врагов и перерабатывать их в податливую энергию.
        - Именно, - вскинул руку Мин, - как ты мог заметить, Артем, их здесь достаточно, - кивнул он в сторону гостевой комнаты Алекса.
        - Они не пробужденные, таких не поглотишь даже ты, - без особого энтузиазма заметил я.
        Да и не нравился мне этот способ, из-за которого и началась война внутри Веера и продолжается до сих пор. Тем более слышать это предложение от самого Мина… местные бы назвали это каннибализмом.
        - Не все, - упрямо фыркнул Мин, - Среди тех, кого ты встречал есть один пробужденный.
        - Федор Романов? - предположил я.
        - Нет, - неожиданно покачал головой Мин, - Илья Романович Невский.
        - Ха, - не сдержал я смешок от названного имени человека, которого не то, что убить, к нему подступиться невозможно, - я не могу просто так взять и убить князя Новгорода, Мин. Ты ведь помнишь, что физическая оболочка, в которой мы заперты смертная?
        - С каких пор тебя останавливают такие мелочи? - возмутился Мин, - Только не говори мне что наш могучий Ловец испугался эфириала?!
        - Ты забываешься, приятель, - холодно ответил я, но даже и не думал подавлять своего эфириала волей.
        За три сотни лет я делал это всего трижды и зарекся никогда так больше не делать. Даже если Мин не прав и переходит границы.
        - Со мной это не прокатит, Артем, - чуть более мягким голосом продолжил Мин, - это как обманывать самого себя. Мы одно целое, забыл? Мы оба знаем, что именно Илья Невский изгнал род Соколовых из-за того, что их родовая сила слишком походила на мою. Что именно он попытался тебя убить, как только ты вернулся. Именно он стоит за тем, что случилось в Праге. И он на этом не остановится. Ведь он нас видел. Свой живой кошмар во плоти. Если потребуется, он сотрет эту столицу с лица земли ради того, чтобы убить тебя.
        - Это лишь теория, - небрежно отмахнулся я от тяжелых словно тысяча скал слов эфириала.
        «Око сокола» показывало мне лишь два процента вероятности совпадения. Ничтожно малый процент, чтобы быть правдой.
        - Это «он», - ничуть не сомневаясь в том что говорит выдал Мин и одно это сразу поднимало правдивость теории с двух до сотни процентов.
        Но я не хотел верить, что на одной планете со мной оказался самый могущественный дикий эфириал, с которым мне доводилось иметь дело. Полная противоположность и естественный природный враг Мина.
        Эфириал Подчинения.
        Глава 27
        - Княжич, к вам гость, - осторожно выглянул во внутренний двор один из доверенных личных слуг.
        Я никого не ждал, а круг лиц, которых могла пропустить выставленная по периметру гвардейская охрана был крайне мал.
        Ворохнувшееся любопытство требовало использовать «Око» и проверить лично, но я решил оставить этому воскресному вечеру немного интриги.
        После тяжелой беседы с эфириалом следовало напомнить себе, что я все же человек. Пусть и только наполовину. Людские эмоции и переживания отрезвляют.
        - Впусти его, Витя, - махнул я рукой, не намереваясь покидать полигон особняка, - и проводи сюда.
        - Сделаю, - кивнул слуга и скрылся внутри дома.
        Результат беседы с Мином разбередил старые раны, которые требовали действовать немедленно. Против такого врага любое промедление равняется смерти. Бить нужно точно и решительно. Ни о каком поступательном развитии речи не идет.
        Он не позволит мне жить. Слишком хорошо знает, чем это для него чревато.
        Тело тряслось и не смотря на смертельную усталость и физическое истощение требовало действий. И отвлекающая беседа была как нельзя кстати, чтобы успокоить нервную систему и избежать фатальных ошибок, прав на которые у меня больше нет.
        - Демьян Афанасьевич, доброго вечера, - на правах хозяина первым заговорил я, стоило невысокому старику в старомодном коричневом костюме переступить порог.
        - Доброго, - протянул Стародубский и поежился от бушующего вокруг ураганного ветра в этот абсолютно безоблачный сентябрьский вечер.
        Убедившись, что я не собираюсь отзывать свою стихию, старик едва заметно стукнул тростью о бетон и окутал себя вязким эфирным коконом. Отчего дышать ему стало легче, а седые волосы раздражающе не тормошились чужой стихией.
        - Проходите не стесняйтесь, - указал я рукой на матовую скамейку из металла, что служила единственным местом, где на полигоне можно было присесть.
        - Благодарю, молодой человек, колени у меня стали совсем не к черту, - со смешком пожаловался Стародубский и присел.
        - Чем могу быть полезен? - расположился я рядом, окончательно демонстрируя что разговор пройдет здесь.
        Пусть технически мы находились на земле царского лицея, в которой от лица государя распоряжался Стародубский, этот клочок земли являлся собственностью рода Соколовых до конца обучения. Оттого даже сам директор был вынужден постучать в мою дверь и просить разрешения на встречу.
        И теперь с беззаботным видом сидел на скамейке и задумчиво поглядывал на пожелтевшие листья, которые задорно гонял по полигону мой ветер.
        - Еще неделю назад я не думал, что эта беседа когда-нибудь состоится, - издалека начал старик, покручивая трость с навершием черепахи в своих руках, - три дня назад я был твердо уверен, что она состоится не ранее чем через год, - после легкой паузы продолжил Стародубский и перевел на меня взгляд.
        - И вот я сижу здесь на лавочке, словно пенсионер в центральном парке, - усмехнулся старик собственным словам, - готовый говорить о вещах, из-за которых иные лишались жизней сотнями и тысячами.
        - Так вас не устраивает место? Время? Или собеседник? - поинтересовался я.
        - Если бы меня что-то не устраивало, меня бы здесь не было, юноша, - сверкнул маленькими хитрыми глазами Стародубский, - разве нельзя старику немного поворчать? Отчего-то все ждут от нас лишь мудрости, полагая что более чем на это мы ни на что не способны. Как устаревшая книга, доживающая свой век на пыльной полке.
        - Разве не для этого нужны внуки? Пусть и приемные, - иронично улыбнулся я и скосил взгляд в сторону дома, где в спальне дрых Алекс, на кухне суетилась Эмилия, а Зверева в подвале проверяла настройку свежеустановленного разведывательного оборудования, - сколько их у вас, десять?
        - Семь, - припечатал меня изменившимся тоном Стародубский и весь полигон утонул в вязкой пелене чужого эфира.
        Ветер исчез, а вместе с ним и все посторонние звуки, запахи и ощущения. Даже само время замедлило свой стремительный бег во всем мире, кроме одинокой металлической скамейки в южном пригороде столицы.
        - Но беседу вы ведете со мной, - констатировал я с интересом наблюдая как чайка в четырех метрах над головой висит в воздухе и как в замедленном кино едва уловимо для глаз двигает крыльями.
        Часа через три пролетит, доложило мне «Око», а Мин опасливо ворохнулся где-то в глубине. Отголосок силы Эфириала Времени, уничтоженного задолго до нашего рождения, узнал и он.
        - Потому что мои приемные внуки доверяют тебе. Один - случайность. Два - совпадение. Но три… - толи осуждающе, толи уважительно покачал головой Стародубский.
        - Это не ответ.
        - Они не готовы к этой беседе! - гаркнул старик и вытянул в мою сторону трость, - и все из-за тебя!
        - Я делаю их слабее? - искренне удивился я.
        Потому что на мой взгляд все обстоит с точностью да наоборот.
        Алекс рукой ловит ракеты, Зверева плавит артефактные колонны, да даже Эмилия могла сейчас выдать технику шестого ранга. С перепугу, случайно и сама понятия не имея каким образом это сделала, но это вопрос поправимый. Важен сам факт.
        - Это не имеет значения, юноша, - тяжело вздохнул старик и опустил трость обратно.
        - А что имеет?
        - Своевременность, - убежденно заявил Стародубский.
        - Кто про что, а эфириал времени про время, - сонно фыркнул Мин, слушающий нас в пол уха. Силенок чтобы бодрствовать долго ему еще не хватает.
        - Если о них узнал я, то знает и он, - возразил я, но в ответ мне лишь горько усмехнулись.
        - После того как ты объединил детали и радушно продемонстрировал врагу полученное оружие, да, - скорбно выдохнул старик, - до этого же мои внуки были просто разрозненными детальками. Блестящими диковинками, радующими ему глаз и напоминающими о былых победах. Твоя главная ошибка в том, юноша, что ты поторопился и собрал оружие, которое еще не способно выстрелить! А теперь это оружие отберут, разберут на винтики и сломают, оставляя зло безнаказанным.
        - Будто я позволю, - не согласился я.
        - Будто тебе хватит сил, - надменно усмехнулся Стародубский.
        - Но ведь вы здесь, - пожал я плечами.
        - Потому что другого выбора теперь нет!! - все равно настаивал на своем упрямый старик, - Ты обратил его внимание на нас, тебе и расхлебывать.
        - Помнится вы что-то говорили про мудрость? - свернул я с тупиковой ветви разговора.
        - Что ты хочешь знать, юноша? - проворчал Стародубский, - Его уязвимости, слабости, больные места? Нет такого.
        - Что вам известно про трезубец? - дал я четкий ориентир, оценив, что чайка над головой продвинулась на двадцать сантиметров. А значит время вокруг нас постепенно движется быстрее. И у нас его осталось не то, чтобы много.
        - Это название носила одна очень известная в нулевых боевая тройка империи. Куда входили три молодых Рюриковича. Донской, Черниговский и… - на миг замолчал старик и до хруста сжав трость добавил, - Невский.
        После чего тихим и размеренным голосом начал рассказ о прошлом, до которого ни один из моих аналитиков даже близко не смог подобраться. Прошлом настолько секретном, что за одно его упоминание вырезали целые семьи, а неприятные трактовки были навечно стерты из истории словно их и не было никогда.
        Такое прошлое, которое только и могла сохранить человеческая память высокорангового чудовища, коим являлся последний выживший в древнем роду Стародубских. Ибо иные более хрупкие носители запретных знаний давно были уничтожены.
        Стародубский поведал о временах правления Невского Романа Александровича, предшественника Михаила Елецкого.
        Сын императора Романа Невского будучи молодым и горячим образовал с двумя другими Рюриковичами боевую тройку и колесили они по миру вырезая врагов империи, и Сила их росла как на дрожжах. Слава о подвигах сотрясала мир и заставляла иные завистливые рода внутри клана Рюриковичей кусать локти пока влияние трех конкретных фамилий неустанно росло.
        Напряженность в клане вылилась в холодную войну за будущую власть и нынешнее влияние, которую усугубила болезнь императора Романа Невского. За тот короткий и жутко кровавый пятилетний период прекратили свое существование шестнадцать родов клана Рюриковичей, а остальные поделились на лагеря и обзавелись большим количеством кровников, чем за всю тысячу лет до этого.
        Ненависть и возникшие противоречия внутри клана были столь сильны, что никакое проклятие Рюрика не могло их сдержать и брат находил способ убивать брата чужими руками или же наплевав на судьбу собственного рода, как это сделали Оболенские, когда император Роман Невский скончался, а на его место был назначен Михаил Елецкий.
        Суть этой истории я знал и до этого, но Стародубский обновил ее фактами, которые поначалу слабо укладывались в моей голове, но чем дальше старик продолжал, тем отчетливее я видел знакомый почерк Эфириала Подчинения.
        Внутри Веера эта могучая сущность умудрилась взять под контроль армию двенадцати планет и ударить ей в тыл объединенному фронту человечества, итогом чего стала гибель первой материнской планеты и последнего оазиса людей, а также были погублены семь миллиардов людей, падших в чужом бою.
        На выслеживание и уничтожение Эфириала Подчинения ушло семь лет и занята им была вся сотня служителей Цитадели. От самого юного Ловца, до последнего Разрушителя. Пока он не был загнан и не уничтожен мной лично, ценой потери тридцати биологических оболочек и повреждения первородной.
        И здесь на Земле он действовал похожим образом.
        Пробудившись в теле княжича Ильи Невского, он оказался ограничен смертным телом и энергетическими ресурсами планеты, которых даже близко не хватило бы чтобы возродить его былую силу. Но, в отличие от меня, Эфириал Подчинения пробудился в теле Рюриковича.
        Одного из сильнейших кланов планеты, чей предок Рюрик продолжал делиться с каждым потомком Силой. Силой настолько мощной, что ее хватало на сотни и тысячи его потомков.
        И, отличающийся крайне редким для дикого эфириала сочетанием ума и расчетливости, Илья Невский догадался, что чем меньше живых потомков будет у Рюрика, тем больше Силы получат остальные.
        Проверка этой теории принесла положительный эффект, и он начал методично истреблять клан Рюриковичей изнутри. Но с этим возникло две проблемы.
        Первая это проклятие Рюрика, которое могло подавить и его собственный дар Подчинения, чего он допустить никак не мог.
        Вторая же это слабость одаренных этой планеты из-за чего древним и самым сильным родам Рюриковичей просто не было иных конкурентов ни внутри империи, ни снаружи. Еще и истребление иных родов, как например Оболенских, усиляло не только Невского, но и остальных Рюриковичей, что Эфириала Подчинения в корне не устраивало.
        Так он перешел к плану, реализацией которого методично и терпеливо занимается последние двенадцать лет.
        Развязать полномасштабную гражданскую войну между Рюриковичами. Получить ослабленных победителей. Натравить на них всех внешних врагов разом.
        Все для того, чтобы избавиться от всех до единого Рюриковичей скопом до того, как они успеют получить Силу уничтоженных родичей. Эксперимент с Оболенскими показал Невскому что передача Силы происходит очень медленно, в течение одного года.
        Вполне достаточное время чтобы стереть с лица Земли самую крупную и сильнейшую, а оттого и всему миру ненавистную российскую империю.
        Что в итоге сделает Невского сильнейшим одаренным на планете и одному дьяволу известно, что взбредет дикому и обозленному Эфириалу Подчинения после этого.
        Сам Стародубский не использовал термин «эфириала», но в рассказе делал упор на наличие некого «дара» Ильи Невского, благодаря которому его воля беспрекословно исполнялась любым, кто вступал с ним в контакт.
        Все это старик собирал по крупицам долгие годы, ибо Илья Невский очень умело все заметал и никогда не работал своими руками, оставаясь в тени и вне подозрений. Настолько, что даже сам император Михаил Елецкий благоволит всем трем Витязям, оставив им на княжение Новгород, Царицын и Москву.
        Три стратегических точки западной части империи, контроль над которыми в купе с генеральскими полномочиями позволяет им контролировать всю внешнюю политику с западом и ближним востоком.
        - Так «Трезубец» взращивает врагов империи и то, что произошло в Праге только начало, - закончил свою речь Стародубский и хлебнул из вытянутой из-за пояса фляжки, чтобы промочить пересохшее горло.
        - Прага, - посмаковал я события прошлой ночи, - слишком топорно сработано для того, кто так долго готовился, - скептически заметил я и по лицу старика видел, что мое мнение он полностью разделял.
        - Я тоже так подумал, - кивнул скривившийся от крепости напитка из фляжки Стародубский и чуть более бодрым тоном добавил, - я ожидал действий от Невского через три года минимум, но потом появился ты и все закрутилось меньше чем за неделю.
        - Бытует мнение что бог создал мир за семь дней, - улыбнулся я и от такого сравнения старика чуть перекосило, но вслух он ничего не сказал.
        А потому после короткой паузы я задал вопрос и внимательно отслеживал реакцию Стародубского, явно знающего больше, чем хочет показать и понимающего куда больше, чем кажется на первый взгляд.
        - Полагаете я ему нужен?
        - Безусловно, - мгновенно и без раздумий ответил старик, - Хоть я и не до конца понимаю почему. Пойми правильно, юноша. Ты вполне мог и даже сейчас можешь оказаться марионеткой Невского под его властью. Пойти на риск меня заставило то, как ты за считанные дни расположил к себе трех из семи моих внуков, которые неподвластны дару Ильи Невского и которых я тщательно готовил для противостояния с ним.
        - А еще вас заставил обратиться ко мне тот факт, что Илья Невский ускорил свой план, а потому и вам нельзя бездействовать, - констатировал я как факт и старик благоразумно не стал его отрицать, - почему бы вам самому его не убить? - вдруг спросил я, вновь подняв взгляд на чайку, которая практически скрылась из виду.
        Власть над временем страшная сила. Пусть и такая ограниченная как у Стародубского.
        - Потому что я не могу применить свой дар против Рюриковича, - скрипнув зубами ответил старик и до побелевших костяшек сжал руку на трости, и чуть успокоив внутренний гнев добавил, - также как и он не способен использовать на мне свой.
        Обратная сторона того, что Эфириал Подчинения появился в этом мире Рюриковичем. Без этого ограничения он давно бы взял власть над планетой, но вынужден осторожничать и экономить силы. Будь он хоть тысячу раз могучим Эфириалом, он все равно ограничен ресурсами своего тела.
        - Демьян Афанасьевич, а вы не боитесь, что Илья Невский применит свой дар на меня? Я ведь не Рюрикович.
        - Если бы он мог, то сделал бы это в Праге, - ничуть не смутившись ответил Стародубский, - И сейчас я прекрасно понимаю почему, - с хитринкой в глазах добавил он и покосился на свой тягучий эфир который все еще оказался не способен коснуться моего тела.
        Сила дара Мина крепла вместе с ним и теперь даже моего контроля не требовалось. Осев в подсознании, мой эфириал обеспечивал автономную защиту в любое время дня и ночи.
        Как в старые добрые времена.
        - Последний вопрос, Демьян Афанасьевич, - заметил что старику все сложнее удается удерживать свой дар и техника начала понемногу схлопываться, а время вокруг ускоряться, - Зачем вам это все? Жажда силы? Устранение конкурента? Вы ведь, получается, тоже знаете секрет Рюрика и без Ильи Невского никто не сможет вам помешать пойти по его ступеням.
        - Потому что мой голос в голове я подавил и остался человеком, - уголками губ улыбнулся Стародубский, явно заранее подготовившийся к этому вопросу, - А Илья Невский уже не человек! - сжал старик кулаки и в его еще секунду назад улыбающемся взгляде мелькнуло столько ненависти, что хватило бы запитать ей целый город.
        В памяти тут же всплыли голоса моих аналитиков и их сухие сводки общих отчетов на директора царского лицея. Отчетов, которые легко описывались одним словом.
        Смерть.
        Она была повсюду вокруг Демьяна Афанасьевича Стародубского и лишь по невероятному стечению обстоятельств не настигла его самого.
        Глядя на силу управления временем я вполне понимал, как ему удалось выжить.
        Но не удалось ни его многочисленным детям. Ни настоящим родным внукам. Ни хоть одному сколь либо отдаленному родственнику, которому не посчастливилось носить фамилию Стародубских.
        Илья Невский убил всех. Методично и последовательного. Год за годом истреблял род посмевшего ему перечить человека пока в конце концов тот не остался один. Не сломленный и не отступивший даже после того, как на его глазах внуков рвали звери, машины трагически срывались в кювет, а родовые особняки загорались из-за плохой проводки.
        Сложно идти против судьбы, имя которой Эфириал Подчинения, пожелавший сжить со света одного конкретного человека.
        - А что, если я откажусь воевать против такого могущественного врага? - все же решил я задать еще один вопрос старику и поднявшись с лавочки задумчиво посмотрел на небо, - тяжелая ноша для восемнадцатилетнего первокурсника с атрибутом ветра, едва освоившим резонанс.
        - Это да, для восемнадцатилетнего юнца тяжелая, - поднялся следом за мной Стародубский и окинул меня своим фирменным хитрым взглядом, - но вполне посильная ноша для Ловца, - заключил он и устало опираясь на трость медленно побрел к выходу.
        Глава 28
        Ленивый осенний дождь моросил и неустанно сопровождал меня третий день подряд.
        В понедельник он смывал пот с моего лица на полигоне.
        Во вторник скрашивал мои прогулки по территории царского лицея.
        И даже в этот полдень среды дождь оставался моим верным спутником, от которого меня спасал только распахнутый желтый зонт.
        - Ты опоздал, - с легким осуждением констатировал отец и недовольно покосился на совершенно обычный зонт-трость, купленный мной в подземном переходе по пути.
        Самого же князя Сергея Леонтьевича Соколова укрывал матово-черный артефакт с родовыми узорами и стоимостью пары элитных немецких автомобилей.
        Невероятная расточительность для вещи, которой высокородные пользуются пару раз в год и лишь для того, чтобы быть хоть немного ближе к народу, когда в этот самый народ приходится выходить.
        Некий штрих, который позволяет прохожим увидеть, что могучие князья из телевизора и журналов тоже люди, ходят под таким же небом и моросящий три дня напролет дождь мешает им точно также как и всем.
        А напомнить прохожим что перед ними все же князь помогут сотни слуг и охраны окружающих князя, перекрытые дороги исторического центра столицы и незримая, но вполне ощущаемая даже неодаренными волна чистой силы, исходящей от высокородной персоны.
        - Извини, пробки, - буркнул я и протянул отцу связку из двух стаканчиков кофе, взятых там же в переходе, в соседнем от торговца зонтами ларьке.
        За что получил новую порцию осуждения, но на этот раз более мягкую и выданную скорее для проформы. Все же мы с отцом не виделись с момента моего отъезда из Омского княжества, хоть и находились мы последние три дня в одном городе.
        - Не самая достойная причина для благородного, - поучительно выдохнул князь Сергей Соколов, но кофе взял.
        - Вполне достаточная для общественного места, - с наслаждением втянул я запах горячего напитка и сделал глоток. Тепло приятной волной растеклось по телу.
        Отец ответил понятливым кивком и перевел взгляд вперед.
        На величественное пятиэтажное здание, которое за считанные полчаса лишились своих входных массивных дверей ручной работы и двух десятков изысканных панорамных окон.
        Царская служба безопасности не особенно заботилась об имуществе предателя и без всякой жалости давила редкие очаги сопротивления, что яркими вспышками сотрясали здание на пару секунд, чтобы утихнуть навсегда.
        Вся прилегающая территория к некогда одному из самых элитных ресторанов в столице была оцеплена царской армией, а находившиеся во внутреннем кольце хмурые гвардейские лица придавали происходящему особого веса.
        Менее часа назад Артур Михайлович Холмский высшим повелением государя был объявлен предателем и приговорен к казни. Последние бюрократические ограничения, непроходимой стеной защищавшие одного из видных членов клана Рюриковичей пали и не существовало ныне благородного рода Холмских.
        Была только семья предателей без герба, власти и каких-либо прав.
        Мы стояли чуть поодаль от основных событий, не являясь активными участниками, но наблюдая за исполнением правосудия из первых рядов.
        Хоть это было и не совсем то правосудие, которое все ожидали.
        Ведь сам Артур Михайлович Холмский бежал из столицы еще в воскресенье.
        - Думаешь, там что-то осталось? - скептически оглядел я как бойцы царской службы безопасности словно муравьи мелькают на всех этажах здания.
        - Доказывающее вину самого Артура Михайловича - несомненно, - проговорил князь Сергей Соколов и поморщился от горького напитка, - бешеную собаку не скрыть если она уже загрызла человека.
        - Но можно спрятать ошейник хозяина, - продолжил я мысль отца.
        - Или подсунуть чужой, - улыбнулся Сергей Соколов, - но это пресечь удалось. Остальное сейчас в руках дознавателей государя.
        - Почему ты выпустил его из города? - поинтересовался я.
        У Дамокла вполне хватило бы ресурсов и сил задержать Холмского, не говоря уж о «Расправной палате». Слишком сильно успел замараться этот зверь, чтобы его отпускали без причины.
        - Потому что между ним и хозяином остались неизвестные звенья. О которых Артур Михайлович не расскажет ни под какими пытками, но которые вполне может показать, если еще не отчаялся победить, - рассудительно произнес князь Сергей Соколов, - а вот и первый из них, - кивнул он в шевеления в левой от нас стороне оцепления.
        - С дороги! Прочь! Ты кем себя возомнил, чертяка?! - раздавались тяжелые и гневные выкрики и оборонные слои неохотно расступались один за одним, пока на наш небольшой пяточек не выбрался упитанный мужчина в дорогом костюме, поверх которого было накинуто пальто.
        Не самый лучший выбор в дождь, а своего свитского с зонтом великий князь Харитон Олегович Долгоруков потерял в толпе царских вояк вместе с телохранителями. Одно дело пропустить князя, но охране нечего делать там, где за порядком следят верные люди императора.
        А оттого, капли дождя над головой Харитона Долгорукова испарялись из-за наспех активированного дара.
        - Как ты смеешь стоять у меня на пути?! - взревел перед последней преградой Харитон Долгоруков, готовый порвать препятствие, но меланхолично стоящий напротив него Прохор Семенович даже бровью не повел.
        - Пусти его, - повел рукой Сергей Соколов, и незримая волна силы сумевшая остановить даже великого князя исчезла.
        Пренебрежительно фыркнув, Харитон Олегович Долгоруков поправил ворот пальто и подошел к нам с видом голодного кабана в промокшем местами пальто. Всплески гнева плохо сочетаются с контролем дара, а применять реальную силу в центре своего же города Харитон Долгоруков благоразумно не стал.
        И не из-за толпы зевак по периметру, на которых великому князю было наплевать. Виной всему были неприкасаемые сотрудники царской канцелярии, кровь которых не простили бы даже ему.
        Никому бы не простили.
        - ЧТО ВЫ ТУТ УСТРОИЛИ, КАПИТАН?! - прорычал Харитон Долгоруков, наконец, дорвавшийся до того, кто на его взгляд тут всем управлял.
        Ну не на гвардейцев же ему орать в самом деле? Те и слушать не станут. А из немногих высокородных присутствующих поблизости, только мы с отцом находились внутри периметра оцепления. Пусть и на дальней его окраине.
        - Я? - деланно удивился Сергей Соколов, - совершенно ничего.
        - Твои люди…
        - Просто стоят и наблюдают за исполнением воли государя, - взглядом указал он на стоящих вокруг бойцов разведки.
        - Я князь Санкт-Петербурга!!! Как вы смеете своевольничать в центре моего города!!!
        - Я ничего не делаю, - терпеливо повторил Сергей Соколов, - задай вопрос им, твое сиятельство, - кивнул он в сторону сотрудников царской службы безопасности, но Харитон Долгоруков даже не дернулся.
        Ведь он прекрасно знал, что людям государя плевать на титулы и регалии. Плевать на договоренности и принятые нормы. Для них есть только указ императора, который много выше любого отдельно взятого князя, хоть оному и дозволено управлять этой землей, принадлежит она только одному человеку.
        Действующему императору.
        Но старый князь Харитон Долгоруков настолько привык к власти, что просто не мог бездействовать там, где его окунают в грязь лицом. Никак не мог сидеть и смотреть как по его земле рыскают чужие люди без его ведома, пусть эти люди и государевы. Этот факт делает ситуацию только хуже.
        Клокочущая внутри ярость от задетого самолюбия рвалась наружу и на кого-то князь Харитон Долгоруков должен был ее выплеснуть.
        Высказать свое недовольство достаточно громко, чтобы услышали все любопытствующие вокруг и донесли до императора, сказать в лицо которому подобное он бы не посмел.
        И стоящий внутри периметра и довольно наблюдающий капитан имперской разведки подходил для этого как нельзя лучше. Ему в лицо можно высказать все, и никто за него не вступится. Выплеснуть накопившееся, зная, что князя Долгорукова поддержат очень многие молчаливые присутствующие вокруг. Не сами, так через поверенных лиц.
        Главное, что они разделят мнение Харитона Олеговича Долгорукова о происходящем произволе и им будет о чем поговорить сегодняшним вечером. Ведь сегодня вытирают ноги об него, а завтра придут и за ними.
        Пусть император Михаил Елецкий и является первым среди равных, но столь дикого самоуправства клан Рюриковичей не потерпит.
        - Все это поганое действо, - гневно обвел рукой Харитон Долгоруков, - охота на ведьм и самоуправство! И будь уверен, капитан, я этого так не оставлю! Великокняжеский совет не оставит!!!
        - Каждый волен поступать так, как велит ему долг, - улыбнулся Сергей Соколов, - я не вправе указывать что тебе делать и как, князь.
        - Вот и славно, что ты это понимаешь, князь, - хмыкнул в ответ Харитон Долгоруков и, покачивая головой, добавил, - зря ты вернулся в столицу, капитан. И тут решил постоять тоже - зря.
        После чего запахнув пальто великий князь Харитон Олегович Долгоруков направился в обратном направлении откуда пришел.
        К своему заблокированному царскими военными кортежу из лимузина и четырех внедорожников сопровождения с синими сигнальными огнями.
        - Все-таки рискнул, - задумчиво протянул я, когда машины Харитона Долгорукова со свистом тронулись прочь.
        В том, что ставленный управитель Санкт-Петербурга замешан в интригах Ильи Невского вместе с Артуром Холмским не стоило сомневаться.
        Особенно после серии статей с обвинениями меня в убийстве внучки Долгорукова. Даже если он и понял, что это не так, шанс пойти на попятную после того, как Холмский пошел ко дну у него оставался.
        Крохотный шанс, который Харитон Олегович Долгоруков только что уничтожил собственными руками и во всеуслышание противопоставил себя государю.
        - Слишком замазался при подготовке статей, - тихо ответил Сергей Соколов, - царская служба безопасности бы его не отпустила и перетряхнула вверх дном. Это звено было самым очевидным и нашей сегодняшней задачей было заставить его действовать. Одно дело иметь косвенные улики и тормошить их целый год, совсем другое работать с тем кто напал на императора.
        - А это было нападение? - еще не до конца разобравшись в тонкостях местной политики полюбопытствовал я.
        - Однозначно, - довольным зверем оскалился Сергей Соколов, - ты даже не представляешь, сын, насколько плотно бюрократически защищен каждый из Рюриковичей. И насколько нам упростила жизнь эта истерика князя.
        - Не думал, что дураков назначают на княжение, - чуть разочарованно вздохнул я.
        - Ему приказали, - не согласился Сергей Соколов с поспешной оценкой, - приказали списанной пешке броситься вперед, снабдив ложной надеждой на вероятность благополучного исхода. На самом же деле он должен сгореть настолько ярко, чтобы укрыть в своей тени других.
        - Род Долгоруких это весьма ярко, - тут не стал спорить я и даже посочувствовал бедолаге, - но вот чего я не понимаю, отец.
        Зачем я был нужен ему этим утром здесь понятно. Прилюдно спровоцировать Харитона Олеговича Долгорукого было куда проще, когда перед ним стоит предполагаемый им виновник в убийстве его внучки, интересовало меня другое.
        - И чего же? - мельком глянув на часы, спросил Сергей Соколов.
        По его виду я понимал, что наше время подходит к концу.
        - Что ты делаешь в столице? Разве это не нивелирует саму идею приманки?
        - Государь лично настоял на моем приезде, - абсолютно спокойно ответил отец.
        - Зачем? Руководить уничтожением Холмского куда проще извне.
        - Так… - осознал куда я клоню отец и нахмурился.
        - Ты ведь не боец, а ветряк, - все же продолжил я.
        - Как и ты, - заметил Сергей Соколов.
        Не став говорить вслух то, что это не помешало мне поступить в царский лицей и отправиться на мясорубку турнира, да еще и выжить там.
        - Справедливо, - выдохнул я, - и все равно не понимаю зачем.
        - На самом деле, - улыбнулся Сергей Соколов и наклонился чуть ближе, - я тоже, но Мише виднее.
        - Виднее чем великому планировщику? - усмехнулся я, проигнорировав что отец только что назвал имя императора всероссийского словно тот его сосед, - нет, он конечно государь…
        - Поверь, сын, в этом плане наш государь куда как сильнее меня. Да и всех нас вместе взятых, - хитро сверкнул глазами отец и переглянулся с Прохором.
        Вот уж сомневаюсь. Я точно знаю, что у Сергея Соколова есть зачатки «Ока» и в совокупности с ресурсами, которые ему дает управление «Расправной палаты» это сила которой не может быть равных… если только.
        - Дар?
        - Как-нибудь сам спросишь, - дипломатично ответил Сергей Соколов и вместе со своими людьми из царской разведки направился к центру площади, где уже начали собираться закончившие зачистку ресторана бойцы службы царской безопасности.
        - Твои люди тут не при чем говоришь, - улыбнулся я сам себе, когда верноподданные государя стали строиться в шеренгу по мере приближения отца.
        И ведь даже не соврал. Технически это не его люди. А о том подчиняются ли головорезы государя отцу, Долгоруков и не спрашивал.
        Не удивительно что у Сергея Соколова нет времени на сына. Даже с победой в турнире не поздравил.
        Меня ведь он до сих пор видел не более чем живучей приманкой, которая, к тому же, уже отыграла свою роль и заставила главного зверя показаться.
        Дальше во мне практической пользы не видят и приближать к делам не спешат.
        Немного обидно, но так даже проще.
        Больше свободы действий.
        А свободу я ой как люблю.
        Меня отец не позвал, а значит на сегодня моя помощь больше не требовалась, и я направился обратно к ожидавшему меня за дальним поворотом Алексу. Если я на данном этапе оказался не нужен Дамоклу, то это не беда.
        Мне и без них было чем сегодня заняться.
        Глава 29
        Тонкие лучики света старательно пробивались сквозь не зашторенное окно и били прямо в лицо. Осенний ветер привносил в комнату суетливые уличные разговоры учеников и запах свежескошенной травы.
        Организм ощущался свежим и отдохнувшим не смотря на ночные прогулки.
        Благостно.
        Новый день на чужой отдаленной планете вовсю вступал в свои права вместе со сменившим блеклые облака ярким солнцем.
        За пять с хвостиком лет этот мир уже успел меня научить, что внимания достоин каждый земной день. Для маленькой планеты жизнь тут текла удивительно быстрым темпом, а смертное тело только все усугубляло.
        Без преувеличений, каждый последующий день мог стать последним. Наверняка смертные существа всегда держат это в уме или же эта мудрость вбита на подкорки подсознания поколениями предков.
        Как иначе объяснить эту повсеместную спешку?
        Настолько заразную, что даже сам Эфириал Пустоты, бессмертное, по сути, создание оказалось захвачено в этот водоворот повсеместной торопливости и форсировал собственные планы.
        Местами рискуя, местами игнорируя дополнительные сложности, но Илья Романович Невский принялся разгонять колесо, которое еще неделю назад даже не двигалось.
        Или же эфириалом движет другая человеческая эмоция, ни одной из которых он никак не мог избежать даже после поглощения предыдущего владельца биологической оболочки.
        Страх.
        Людской страх штука куда неприятней, чем ту, которую существо знало до этого. Страх эфириалов полностью подчинен логике. Он из нее проистекает, он ей подпитывается и ей же опровергается.
        Есть угроза - есть страх.
        Нет угрозы - нет страха.
        Все очень просто.
        Мозг людей работает иначе. Страх может появиться и без угрозы, и вопреки логике и даже быть отголоском совершенно иной далекой эмоции.
        Пока дойдешь до истинной сути и попытаешься разобрать весь механизм появления твоего конкретного страха, может пройти не один десяток лет. А у Ильи Невского их нет. У него и недель то нет.
        А страх есть.
        И он заставляет действовать, делать, двигаться. Только так эмоция ненадолго отступает, и он может почувствовать себя немного спокойнее.
        Но у каждой стороны две медали. Где на другой во врагах у Ильи Невского расположился я. С каждым днем набирающий силу Ловец, который единожды уже оборвал жизнь бессмертного, но вполне уязвимого существа.
        Так кто в итоге в выигрыше от того, что мир вдруг завертелся со скоростью летящего со склона колеса?
        Ответ мне не может дать даже мое «Око».
        И тем интереснее встречать новый день на этой земле, которая, надо признать, оказалась совсем не такой унылой как казалось изначально.
        Особенно если позавтракать.
        В такт моим мыслям раздался стук в дверь.
        - Можно? - утвердительным тоном задал голос вопрос, в котором был только один правильный ответ.
        - Только если с едой, - попытался я извернуться, но дверь тут же распахнулась, игнорируя закрытый замок.
        Я разлепил один глаз и окинул им вошедшую хмурую блондинку с поджатыми губками и неприкрытым осуждением в глазах.
        Дама была зла.
        Впрочем, это вполне обычное будничное состояние Анны Зверевой.
        Радость и радушие в комплектацию моего личного телохранителя изначально не входили.
        В этот солнечный четверг девушка была одета в полупрозрачное бежевое платье с шитым серебряными нитями геометрическим узором, на ножках красовались белые туфли на высокой платформе, а общий образ изысканной особы подчеркивали украшения из белого золота.
        Вырядилась в белый словно ангел, хотя свою дьявольскую натуру не способна скрывать и двух секунд.
        Как еще иначе назвать то, что поверх платья был натянут хлопковый фартук?!
        Приперлась в фартуке и без еды!
        - Казнить! - был категоричен столь же голодный, как и я Мин, но его вариант был отвергнут.
        Во-первых, своих людей я старался беречь. Во-вторых, эту еще попробуй казни…
        - Я по делу! - проигнорировав мое возмущенное выражение лица выдала Анна Зверева и обтерла запачканные в муке ладони об фартук.
        Выпечка значит, а судя по красным пятнам - выпечка с ягодами. Ну или с кровью. Вероятность и того и другого «Око» оценило строго по пятьдесят процентов.
        - Говори, - смиренно выдохнул я и потянулся к брюкам.
        - Тебе пришло приглашение на открытый великокняжеский сход… - чуть сбилась Анна Зверева и скользнула взглядом по моему телу, которое на фоне пробужденного Мина и тренировок неслабо раздалось в мышцах.
        Перестав дрыхнуть и осознав, что наша биологическая оболочка смертна, мой эфириал принялся приводить ее в порядок.
        Начал он с обуздания источника и перераспределения энергии по телу и заканчивал оптимизацией всех имеющихся ресурсов, благо за последние спокойные дни вся копившаяся Жива была в его распоряжении.
        - … сход, который пройдет в Выборге. Через три часа, - чуть виновато добавила Анна Зверева таким тоном, за которым вполне может последовать бурная проповедь, после которой виноватым сделают уже тебя.
        Нет, спасибо.
        - Ясно, - равнодушно ответил я, продолжив неторопливо собираться.
        - Что тебе ясно?! - вскинулась Анна Зверева, - в Выборг еще добраться надо… что в нынешних условиях организовать тяжело, но возможно. Пусть прибудем с опозданием…
        - Я не поеду, - не разделяя суетливости девушки категорично ответил я.
        - Как это «не поеду»?! Ты не можешь… - безо всякой улыбки процедила Анна Зверева, - это приглашение от имени государя!!!
        - Вот ему мой ответ и передай, - ничуть не смутился я.
        - Артем, - надавила голосом Анна Зверева, - «приглашением» это названо лишь из вежливости. Каждый кто его получил обязан там быть и все остальные «приглашенные» уже давно в пути!! Государь неспроста предпочел вернуться из Пражского княжества не в столицу, а в Выборг! И разом собрать всех князей решил неспроста. Грядет война…
        - Со шведами и немцами, я полагаю, - кивнул я и добавил, - из Выборга планировать удары по северному фронту удобнее.
        - Артем!..
        - Чего ты от меня хочешь? - вздохнул я, - приглашение получила ты?
        - Нет, - размашисто замотала головой Анна Зверева, - я бы отдала сразу. Оно пришло в воскресенье.
        - Значит, его получал один из горе-гвардейцев Феликса стоявших на охранении дома, - констатировал я, - тот затаил обиду за мои над ним издевательства и решил отомстить, придержав приглашение подольше и вручив в последний момент.
        Я навлек бы на себя опалу государя опозданием, а гвардеец вроде как не при делах, так как и причина уважительная у него есть.
        На них в ту ночь напали люди Холмского и только благодаря вмешательству отца, горе-гвардейцев, которые услышали в ресторане Холмского чуть больше, чем следовало, не перерезали.
        Собственно, после этого досадного конфуза Артур Михайлович то и начал собирать вещички. Ибо интриговать против Соколовых и влезать в чужие дела это одно, а вот нападение на гвардейских лиц, пусть и отстраненных, это совсем другое.
        Вот если бы покушения удались, то отвечал бы уже Стародубский, как тот, к кому люди государя были приставлены во временное услужение, а так Холмский подписал себе смертный приговор. Особенно когда горе-гвардейцев наконец допустили до царской канцелярии, и они поведали имперским дознавателям то, что услышали в ресторане.
        - Вот ему теперь и объясняться в Выборге перед государем почему приглашение получено под его подпись, а гости не явились, - заключил я, застегивая последнюю пуговицу на сорочке.
        - Жестоко… - буркнула Анна Зверева и из ее уст это звучало довольно лицемерно.
        Но поправлять я ее не стал. Себе дороже.
        - Лучше скажи, что там на завтрак, - потягиваясь уточнил я и от возросшего внимания Мин даже дышать перестал.

* * *
        Вчерашний вагон клубники не утихомирил поистине зверские аппетиты моего эфириала.
        Даже наоборот.
        Распробовав вкус местной еды, Мин только и требовал, что жрать. Ну, отчасти это потому, что еда простейший способ восстановить силы и напитать биологическую оболочку энергией.
        Но это не отменяет того факта, что мой аппетит возрос десятикратно, а количество вмещаемой внутрь еды и вовсе переходило все мыслимые и немыслимые границы.
        - Обмен веществ ускорился, - развел я руками, после того как слопал двадцатый по счету пирожок.
        На этот раз попался с картошечкой и лучком.
        - Еще не поздно отправиться в Выборг… - завела свою шарманку по третьему кругу Анна Зверева.
        Я все понимаю, для девочки с малых лет воспитываемой как будущий гвардеец, одна мысль о том, что государева приказа можно ослушаться была для нее дикой. Еще более диким выглядел тот факт, что Анна Зверева боялась, что все важные встречи и переговоры пройдут без нас.
        Мы все пропустим и из-за этого проиграем. Ведь живя в столице, ты должен успевать за темпом остальных и стоит оказаться позади, как ты обречен.
        Спешка. Спешка. Спешка.
        Ни к чему хорошему она никогда не приводит.
        Да и о том же Выборге я узнал еще в воскресенье. И если еще вчера я всерьез сомневался и даже был готов туда ехать, то ночью все изменилось кардинально.
        - Уже поздно, - не согласился я и глянул на часы.
        Особо жаждущие просители уже начали бороться за места поближе к государеву трону, хоть тот еще даже не вылетел из Пражского княжества. Дают взятки, топчут друг другу ноги и сражаются за каждый миллиметр пространства Выборгского замка.
        И все тщетно.
        Ведь государь туда не прилетит.
        Но говорить об этом вслух нельзя. Могут неправильно понять.
        Вернее, обязательно поймут неправильно. Ведь чтобы это узнать, нужно быть либо главным заговорщиком, либо тем, кто способен его понять.
        Анна Зверева попыталась мне ввернуть очередной важный аргумент и доступно объяснить мне почему я, в очередной раз, по ее мнению, не прав, но я вышел на задний двор полигона.
        Полной грудью втянул прохладный осенний воздух, правой рукой потирая переполненный живот.
        - Вишня куда хуже клубники, - выдал свое экспертное мнение Мин, с которым я был полностью согласен.
        - Иногда, приходится довольствоваться тем, что дают, - улыбнулся я, наслаждаясь спокойствием и тишиной.
        Отъезд стольких влиятельных господ со столичной земли ощущался даже здесь, за закрытыми стенами внутреннего двора моего лицейского дома.
        Атрибут ветра улавливал лишь голоса учеников, которые спорили о том, кто больше достоин сидеть рядом с видной красоткой класса или какой из миллиона оттенков красного сегодня особенно в моде.
        Никакой политики, заговоров и интриг.
        На один короткий день все главные поставщики таких разговоров уехали и, впервые внутри столицы, моему атрибуту не нашлось толкового применения.
        Разве что слушать подростковые сплетни и местечковые ссоры… еще недавно я считал себя выше этого, но сейчас это даже расслабляло.
        Темы для этих разговоров весьма отличаются от тех, к которым я привык в мире Веера. А я и не замечал, что такие мирные разговоры здесь бывают, предпочитая слушать только то, что считал важным. То, что привык по долгу Ловца и служителя Цитадели.
        В Омске я подслушивал диверсантов и террористов, в столице политиков, по сути, занимавшихся тем же самым.
        Это было правильно.
        Это было важно.
        Но почему же мне так нравится сейчас слушать ярые споры трех молодых людей о том, почему спорткары российской империи через три года будут или не будут покупать по всему миру.
        - Как же спокойно… - улыбнулся я и невольно покосился на свой галстук в полоску, который, как оказалось, вышел из моды два дня назад.
        Но мое мирное состояние прервал хлесткий стук двери и сопровождающийся с этим хруст треснутого стекла.
        - Артем! - надрывным голосом прокричала Анна Зверева и дрожащим полным паники голосом добавила, - самолет государя сбили…
        - Вот и началось, - вздохнул я и поправил галстук. Теперь в империи точно будет не до разговоров о моде.
        ===
        Дамы и господа, цикл про Княжича Соколова выходит на финишную прямую! Третий том будет ФИНАЛЬНЫМ, а его старт уже состоялся!
        Проходите, добавляйте в библиотеку, ставьте лайк и вместе с вами, рука об руку, мы направимся к финалу истории.
        Всем огромное спасибо за поддержку, лайки и обратную связь. Без вас писать эту историю было бы невозможно, да и не имело бы смысла. Спасибо, что остаетесь со мной, дальше больше :)