Партизан Василий Седой
        Дворянская кровь #3
        Упал в реку - переместился в другой мир. Изменил течение истории - получил подарок. Вернули молодость, дали возможность прожить жизнь заново. Казалось, живи и радуйся, но это не про меня. Вокруг непуганый француз, считающий себя непобедимым. А мне здесь жить, да и с деньгами не все в порядке…
        Василий Седой
        Дворянская кровь 3. Партизан
        Глава 1
        Пролог.
        Шагнув в портал, последнее, что я услышал, был смех непонятной язвительной хрени. А потом на глаза упала тьма, и тело пронзила невыносимая боль.
        Странно звучит, но я реально чувствовал, как меня разбирают на составляющие, перекраивают и складывают обратно. Попутно изучают мою жизнь. Сначала в старом мире, а потом и в новом. Параллельно получалось самому просматривать прожитое, как будто вспоминая произошедшее в малейших подробностях. Прикольно, я так увлекся, что даже про боль на какое-то время забыл. Интересно же вспомнить все, с тобой происходящее. Сразу пришла мысль о божьем суде, когда взвешиваются хорошие и плохие поступки. Тут же накатила паника. Вдруг меня обманули, и это он и есть на самом деле? Долго бояться не пришлось. Что-то громко щелкнуло, как будто передернули затвор, и я стремительно куда-то полетел.
        Не могу сказать, как долго продолжался этот полет. В какой-то момент по ходу движения вокруг меня начали появляться вспыхивающие и тут же потухающие росчерки. Потом эти вспышки начали превращаться в светящиеся полосы, разгорающиеся с каждым мгновением все ярче, пока не превратились в трубу, светящуюся холодным пламенем. Сложно сказать, как долго продолжался этот полет. Закончился своеобразный аттракцион яркой вспышкой перед глазами, и я непроизвольно сделал шаг, как будто продолжая движение через плёнку портала. От неожиданности я запнулся, кубарем полетев на землю, и услышал пронзительный женский крик.
        Глава 1
        Первое, что я сделал, выпустил из рук тяжеленные баулы с вещами, дёрнул с плеча винтовку и только потом осмотрелся.
        Находился я в смешанном летнем лесу возле огромного дуба. Он своим стволом скрыл меня от глаз людей, находившихся на проселочной дороге. Эта дорога была расположена шагах в тридцати от места моего появления. Пользуясь тем, что остался незамеченным, я аккуратно, но быстро освободился от двух огромных рюкзаков, которые на мне висели, и подтянул спадающие штаны. На секунду застыл, а потом затянул поясной ремень. Только после этого, изготовив винтовку к бою, решился выглянуть из-за скрывающего меня дерева.
        На дороге творилось настоящая дичь. Полтора десятка странно одетых всадников окружили роскошную карету. Из неё пара товарищей пытались вытащить отчаянно сопротивляющуюся даму. Недалеко от них валялись четыре убитых человека, одетых в подобие гусарских мундиров времен первой Отечественной войны. Не знаю, почему я так подумал об этой одежде. Само пришло на ум. Рядом с убитыми стояли их лошади. Очень надо сказать, были неплохие скакуны.
        Сквозь гогот наездников, окруживших карету, прорывались фразы-советы на польском языке, как лучше выковырнуть дам из скорлупы. Я не владею польским языком. Просто тот язык, на котором говорили эти люди, очень уж на него походил.
        Пока я рассматривал происходящее и оценивал обстановку, спешенные разбойники (а иначе их назвать язык не поворачивается) выдернули из кареты, как репку из земли, дородную, сильно визжащую даму бальзаковского возраста. Наверное, чтобы заткнуть эту сирену, один из этих уродов со всей дури зарядил ей кулаком по лицу, отчего она обмякла и потеряла сознание. Другой, тем временем, поймал за руку молоденькую, пронзительно красивую девчонку, находящуюся в карете. Что-то весело сказав, он потащил её наружу. Увидев её огромные перепуганные глаза, сдержаться я уже не смог. Прекрасно понимая, что делаю несусветную глупость, начал отстрел этих разбойников. Первыми умерли спешенные бойцы. Дальше я перенёс огонь на всадников, неприятно быстро отреагировавших. Они мгновенно развернулись в мою сторону и понеслись с места в карьер.
        В магазине моей винтовки находилось всего десять патронов, которые я выпустил по приближающимся врагам с запредельной скоростью, при этом два раза промазав. Понимая, что перезарядиться я, при всем желании, не успею, бросил винтовку и выдернул из кобуры пистолет. В магазине беретты, доставшейся от старателей, помещалось пятнадцать патронов, которые я отстрелял как бы не быстрее, чем из винтовки. Практически в упор.
        Схватка получилась настолько скоротечной, что я даже испугаться не успел. Буквально несколько минут, и все закончилось. Противников не осталось, а мне реально поплохело. В пылу боя я даже не заметил, что ранен. Я видел и слышал стрельбу всадников, кинувшихся ко мне, из огромных пистолей. Но даже не понял, когда в меня попали. Пуля прошла по касательной, задев плечо и пропахав при этом довольно длинную борозду.
        Убедившись, что противников не осталось, я принялся снимать с себя верхнюю одежду. А когда оголился до пояса, начал рыться в бауле в поисках находящейся там аптечки. Кто бы знал, как я ругал себя, не предусмотрев возможность ранения, и не положив сумку с лекарствами и перевязочными материалами, так нужную мне сейчас, на самый верх. Понятно, что собирал все впопыхах. Но уж такую простую вещь мог бы и предусмотреть.
        Отыскав всё необходимое, я достал перекись, обильно полил ею кровоточащую рану, и задумался. У меня есть в наличии и йод, и зеленка. Только вот я не помню, какое из этих лекарств можно мазать на открытую рану, а какое - нет. Решил сильно не заморачиваться. Думаю, что и перекиси должно хватить. Поэтому разорвал оболочку перевязочного пакета и приготовился накладывать повязку, когда услышал голос, колокольчиком прозвеневший совсем рядом:
        - Давайте я помогу Вам, сударь.
        С этими словами, ко мне подошла уже вполне сформировавшаяся девушка, а не девчонка, как мне показалось раньше. Она незаметно подошла ко мне совсем близко, решительно отобрала перевязочный пакет и очень сноровисто перевязала рану. С удивлением смотревший за её действиями, я даже не сразу понял, что заговорила она со мной по-французски. А когда осознал, то невольно спросил:
        - Вы - француженка?
        - Нет, что вы! Я из России. Просто привыкла так разговаривать, - тут же ответила она теперь уже по-русски. И тут же спросила:
        - А Вы не владеете французским?
        Я ответил ей уже на французском, привычном для образованных людей этого времени. Если я, конечно, правильно понял, куда попал в этот раз. Пояснил ей, что говорю не только по-французски, а ещё на английском и немецком. Просто странно, что русская дворянка разговаривает на иностранном. Она улыбнулась и поправила:
        - Для русской аристократки французский уже, как родной.
        Я на это только пожал плечами, скривившись от простреливающей боли в раненом плече. Так, значит так. Мне без разницы.
        По окончании перевязки я принялся одеваться в одежду, ставшую мне большой. Подумал, что надо убираться отсюда, как можно быстрей. Об этом сказал этой, нереально красивой, как выяснилось, аристократке.
        - Да, вы правы. Сейчас, только приведем в чувство мою служанку. А что на Вас за одежда такая странная? Никогда такой не видела, - тут же спросила она.
        Надо сказать, для этого времени одежда у меня была очень неподходящая. Надо будет решить этот вопрос. Не нужно мне сильно отличаться от местных обитателей, чревато лишними вопросами. Правда, для леса, лучше не придумаешь, но все же. На вопрос отвечать не стал, бросив коротко:
        - Позже поговорим. Не до этого сейчас.
        А задача передо мной и правда стоит сложная. От трофеев я отказываться не подумаю. Мне ещё как-то свою жизнь здесь надо устраивать. Поэтому, необходимо попытаться забрать отсюда все возможное.
        Самая большая проблема - лошади. Вернее, их большое количество. Сложно одному будет с ними управиться.
        Служанке досталось нехило. Лицо не поломано, но сотрясение она отхватила знатное. Блевала, когда привели её в чувство, как из брандспойта.
        Оставив девушку заниматься своей спутницей, я принялся за сбор трофеев.
        В первую очередь, ловил лошадей и создавал из них подобие колонны. Выстраивал их друг за дружкой, привязав первых к задней части кареты. Переметные сумки, находящиеся на спинах лошадей, как и седла, трогать не стал. Наверное, будет ещё время ими заняться.
        Закончив с этим делом, сразу занялся другим. Ведь с тел уничтоженных, как выяснилось, польских гусар, тоже было, что взять. Тщательно мародеря трупы (а я не брезговал даже некоторую одежду и обувь с них снимать), поймал на себе презрительный взгляд спасенной девчонки. Понятно, что в её глазах я сейчас занимался недостойными вещами, но и отказываться от добычи из-за аристократических заморочек не собираюсь. Перетерпит, а если нет, то дорог и направлений много, разбежимся без проблем. Когда я все тщательно упаковал, крепко увязал добычу на спины лошадей, не забыв забрать свои вещи, только тогда задал аристократке вопрос, который давно уже надо было прояснить:
        - Не подскажите, сударыня, куда вы направлялись?
        Спросил и тут же нарвался на отповедь:
        - К равным мне по положению лицам следует обращаться «Ваша светлость».
        Выпалив это на одном дыхании, пигалица гордо задрала нос и даже отвернулась.
        Прикольно, меня её поведение больше рассмешило, чем обидело. Но и спускать подобное высокомерие по отношению ко мне я не собирался. Поэтому, слегка поклонившись, произнес:
        - Как скажете, Ваша светлость. Не смею Вас больше задерживать, счастливого пути. Надеюсь, Вы позволите мне забрать честно добытые трофеи?
        Не дожидаясь ответа, направился отвязывать лошадей. Конечно, увести их без карты будет посложнее, но я справлюсь. Благо, обращаться с ними умею.
        Как только я начал распутывать узел первого повода, эта, теперь уже можно сказать разъяренная фурия, подскочила и непререкаемым тоном произнесла:
        - Как Вы смеете так себя вести? И куда это Вы собрались? Я вас не отпускала.
        - Ух ты, это когда я успел попасть в число Ваших слуг? Вы ничего не перепутали, ваша светлость? - Мгновенно ощетинился я.
        Ничего себе заявочки! Похоже, меня пытаются опустить ниже плинтуса. От этой мысли я чуть не заржал. Быстро же я нахватался в прошлом теле дворянских заморочек. Тем не менее, смог сдержаться, и сделав морду кирпичом, продолжил заниматься своим делом.
        До этой дурочки, похоже, стало что-то доходить, потому что она даже каким-то растерянным голосом сказала:
        - Но Вы не можете оставить нас здесь! Вы должны доставить нас в безопасное место!
        Я внимательно посмотрел ей в глаза и уже жестко произнес:
        - Я никому в этом мире ничего не должен, милочка. Если у кого-то не хватает ума осознать происходящее, и быть, как минимум, благодарным за спасение, то это только его проблемы. Мне до них дела нет. Думаю, что дальше нам не по пути. Вам нужен более покладистый спутник, способный радоваться спеси, продемонстрированной Вами. Поэтому, счастливо оставаться.
        С этими словами я начал разворачивать отвязанных лошадей, собираясь уйти в противоположную сторону относительно направления движения кареты.
        - Я Вам не милочка, - запальчиво выкрикнула аристократка и разрыдалась.
        Блин, вот за что мне все это? Я посмотрел сначала на неё, потом на лошадей, вздохнул и принялся привязывать их обратно.
        Закончив, на секунду застыл, как изваяние, плюнул на гордость и подошёл к этому чуду, размазывающему слезы. Взял за плечи, посмотрел в заплаканные глаза, и рывком притянув к себе, просто крепко поцеловал со всей страстью, на которую был способен. Таким образом легко выводится из истерики девушка, которая тебе нравится. Она на секунду, как будто одеревенела. Потом попыталась вырваться, а через несколько мгновений обмякла, как будто из неё стержень вынули. Снова напряглась, когда одна из моих рук, живя своей жизнью, пробежалась по приятным изгибам тела, задержавшись на одном из них чуть дольше. Тут уже на полном серьёзе уперлась кулаками в грудь и попыталась вырваться. Отпустил я её с неохотой, сделал шаг назад и даже залюбовался глазами, пылающими праведным гневом Породистая все-таки девчонка, ничего не скажешь. Она набрала в грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но я опередил:
        - Будешь ругаться, снова поцелую.
        Наверное, угроза подействовала, потому что ротик сразу же захлопнулся.
        Подождав секунду, убедившись в готовности чуда воспринимать слова, сказанные мной, я спросил:
        - Куда вы направлялись и какой сейчас год?
        Думал, что глаза шире, чем были у неё раньше, открыться не могут. Оказалось, я ошибался. Сейчас она смотрела на меня, как на умалишенного. Тем не менее, произнесла явно не то, что хотела:
        - Не смейте меня больше трогать.
        - Больше нельзя, буду только меньше трогать, - тут же схохмил я.
        Увидев в её глазах пламя, разгорающееся в очередной, поспешил сказать:
        - Ладно, давайте вернёмся к моему вопросу. Представьте, что я потерял память. Поэтому прошу, скажите, наконец, какой сейчас год, где мы находимся и куда вы направлялись?
        Девчонка прижал кулачок к губам и прошептала:
        - Правда?
        Да что ж такое, у неё опять глаза начали наливаться слезами. Пришлось угрожать, иначе, это может продолжаться вечно.
        - Если не ответишь на вопросы, сейчас опять целовать начну.
        Она тут же отступила на шаг назад и протараторила скороговоркой:
        - Сейчас тысяча восемьсот двенадцатый год, мы недалеко от Смоленска. Ехали мы в одну из принадлежащих нашей семье деревень, расположенную глубоко в лесу.
        Немного подумала и продолжила:
        - Подождать там хотели, пока война закончится. Но не успели. Нас нагнали. Выделенную батюшкой охрану побили.
        Видя, что она снова собирается заплакать, я спросил:
        - А эта дорога ведет в нужную деревню?
        - Нет, мы сейчас на тракте. Чтобы попасть на дорогу к деревне, нужно проехать ещё верст пять, и только там повернуть вглубь леса. - Тут же ответила она.
        - Значит, грузимся и едем. Нельзя здесь надолго задерживаться. - Произнес я и направился на место кучера. Править лошадьми ведь кроме меня некому.
        На удивление, девчонка отправилась вслед за мной. Когда я удивлённо посмотрел на неё, она сразу протараторила:
        - Там внутри служанке плохо, запах неприятный. Я лучше с Вами на козлах поеду. Заодно и дорогу покажу.
        Я ничего отвечать не стал, только пожал плечами. Дескать, делай, что хочешь.
        Когда подошли к нужному месту и пришла пора забираться наверх, эта особа замялась, раздумывая, каким образом ей это сделать. Я просто подхватил её и посадил на импровизированное сидение. Она только пискнула что-то невразумительное, а меня реально скрутило от боли. Про рану я как-то подзабыл, вот она и напомнила о себе.
        Понятно, что виду постарался не показывать, хоть получалось и с трудом. Забравшись вслед, я взял в руки вожжи, подобрал хлыст, валяющийся под ногами, и потихоньку тронулся с места. Спешить в данном случае было нельзя, ведь сзади кареты привязано приличное количество лошадок, которых совсем не хотелось травмировать.
        До нужного поворота мы добрались довольно быстро, даже несмотря на убожество, которые местные называют трактом. По дороге никто не встретился, поэтому этот отрезок пути прошел спокойно и ненапряжно. А вот дальше все стало намного сложнее. Сразу после поворота я остановился, и как смог, постарался замести следы съезда сорванными тут же ветками. Получилось, честно сказать, так себе. Но, хоть не так бросалось в глаза. Дорога, на которую мы повернули, называлась так зря. Это была тропа, да и то узкая и извилистая. Как мы не застряли между какими-нибудь деревьями, я сам не понимаю. Несколько раз переспросил у сидящей рядом спутницы, туда ли мы свернули, не ошиблась ли она. Хоть и не очень уверенно, но она настаивала, что мы едем правильно. Километров десять мы передвигались по этой тропе и уже в сумерках выбрались на открытое пространство.
        На опушке леса остановились и стали решать, что будем делать дальше. От деревни, расположенной метрах в трехстах от нас, осталось одно пепелище.
        Находясь в непонятках, я тут же задал спутнице вопрос:
        - Как давно французы захватили Смоленск?
        - Больше недели назад, если точно, то уже девять дней там хозяйничают. - Тут же ответила она и поторопилась добавить:
        - Я у подруги гостила в имении, похожем на это. Поэтому узнала о войне, когда появились люди, присланные отцом. Батюшка в письме, переданном мне прибывшей охраной, приказал двигаться в эту деревню.
        Да уж, ситуация, прямо скажем, невесёлая. Тем не менее, делать все равно что-то надо. Как минимум, необходимо напоить и обиходить лошадей. Да и ночлег организовывать придется по всем правилам. Самому ладно, можно и на сырой земле переночевать. А вот дамам такой отдых будет не по нраву. Задерживаться здесь не стали и направились на другую сторону поля, где, по словам спутницы, протекает небольшая речка.
        Бывшую деревню объехали далеко стороной. Не знаю, что там осталось от населявших её людей. Но решил не рисковать. Нечего нервировать дам перед сном. Вдруг там трупы валяются?
        Уже через час я смог в полной мере оценить подарок язвительной хрени. Если бы не моё поправленное зрение, позволяющее неплохо видеть в темноте, даже не знаю, как справлялся бы. Все-таки обиходить такое количество лошадей само по себе не просто, а сделать это в быстро сгущающихся сумерках - вообще нереально. А ведь надо было ещё лагерь разбить, установить затрофеенную у старателей палатку, насобирать валежника и развести костёр. Да, не перечислить всех дел, вымотался напрочь.
        Удивила служанка. Она, несмотря на сильное сотрясение, собралась кашеварить. Пришлось рявкнуть и велеть её лежать, стараясь как можно меньше двигаться. Мне для полного счастья только каких-нибудь осложнений у спутниц не хватало. Что я, ужин не приготовлю? Тем более, что пара пачек макарон и две банки тушёнки есть. Сварить эти макароны и заправить их тушенкой большого ума не надо. Да и времени много не заняло.
        Дамы наблюдали за моей суетой с ярко выраженным изумлением на лице. Аристократка вообще не вытерпела и долго щупала ткань установленной палатки. По её виду было видно, как ей хочется задать разные вопросы. Её нетерпение сдерживала только моя просьба не мешать.
        К сожалению, у меня с собой другой посуды, кроме пары котелков, не было. Поэтому предполагалось ужинать, как есть, из одной ёмкости. Но оказалось, что комплект посуды нашёлся у спутниц. Притом, очень богатый, изготовленный из серебра. На удивление, у них даже был разборный столик со стульями. Поэтому ужин получился как будто и не на природе.
        Смешно было наблюдать, с какой осторожностью дамы пробовали макароны с тушенкой. Если служанке было не до еды (её до сих пор мутило), то аристократка кушала с явным удовольствием. А от обычного растворимого кофе вообще была в диком восторге. Спать укладывались в разных местах. Служанка отправилась в карету, предварительно помогла с размещением госпоже. Я дал ей таблетку анальгина и с удивлением смотрел, как по прошествии получаса, тётка начала оживать прямо на глазах. Аристократка удалилась в палатку, прихватив с собой один из двух спальных мешков. Надо было видеть её лицо, когда я объяснял ей, каким образом его использовать. Я разместился чуть в стороне от костра, прямо под открытым небом. Ночи сейчас тёплые, поэтому переживу незначительные неудобства.
        Несмотря на усталость после тяжелого дня, сон не шёл. Разнообразные мысли лезли в голову, как некоторые любители халявы в депутаты.
        В первую очередь, я отметил главную странность, не дававшую мне покоя весь день. Мы со спутницами так и не удосужились за время, проведённое вместе, представиться друг другу. По мне, это - небывалый случай. Врождённое упрямство и спесивое поведение аристократки отбило всякую охоту знакомиться. Но потом-то, в течение дня, возможностей познакомиться было дофига и больше. Но как-то не срослось. Странно это.
        Я не стал особо забивать себе голову. Пусть все идёт, как идёт. Посмотрим, что будет дальше.
        Выбросив из головы момент знакомства, я начал перебирать в уме вещи, принесенные с собой. Предполагая, что попаду в прошлое, старался в лагере старателей подобрать вещи, могущие пригодиться именно в подобном месте. Оружие и боеприпасы забрал все. Винтовок было две. Вернее, одна винтовка и один карабин. Главное, что они были одного калибра, и это радует. Винтовка СВД с четырехкратным оптическим прицелом. Правда, лежит он пока в бауле, упакованный в специальный жёсткий футляр. Карабин СКТ - 40, как ни странно, в отличном состоянии. Два охотничьих ружья, оба двенадцатого калибра фирмы «Беретта». Простая вертикалка и полуавтоматическое ружьё А400. Я же говорю, богатые попались старатели. Досталось мне и два пистолета, тоже «Беретты». Винтовочных патронов я нашёл почти тысячу штук. Понятно, что забрал все. С патронами для охотничьих ружей дело обстояло похуже. Всего триста штук. Из них только пятьдесят с картечью, пулевых не было вообще. Остальные предназначены для охоты на уток. К пистолетам боеприпасов было совсем мало. Я нашёл только сто восемьдесят патронов. Собственно, по огнестрельному оружию
все. Может и было у старателей где-то спрятано ещё что-то, но я не нашёл. Пока, думаю, что и того, что есть, хватит. А там посмотрим. Может, придумаю что-нибудь. На крайний случай, и с местным повоевать можно, если подойти к этому с выдумкой.
        Что касается остальных вещей, притащенных с собой из прошлого мира, их было много, и все нужное. Самое, по моему мнению, необходимое, что нужно сохранить любой ценой, это полведра картошки. Несмотря на то, что сейчас уже лето, все равно необходимо срочно её посадить. Может, успеет вырасти. На этом моменте раздумий о своём имуществе я как уснул. Снился мне странный сон, в который очень хотелось верить. Я как будто смотрел фильм о происходящем в мире, который недавно покинул. А началось это сновидение с момента, когда моё сознание переместилось в собственное тело.
        Бойцы так и не поняли, что произошло с их командиром.
        Он вышел на середину площадки, поросшей изумрудной травой, на секунду застыл и упал замертво.
        Два дня народ находился в шоке и не решался похоронить этого ещё молодого парня, который круто изменил жизнь каждого из них.
        Только из-за того, что тело на жаре разлагалось очень стремительно и начало попахивать, они решились предать его земле. После этого поставили перед собой цель - как можно быстрее выбраться к людям и донести скорбную весть до прадеда командира. Они ничуть не сомневались, что тот просто так смерть правнука не оставит. По любому будет мстить, и они очень надеялись поучаствовать в этом процессе.
        Три месяца им понадобилось на то, чтобы добраться до населённого пункта, расположенного на побережье океана, который не был под контролем англичан. Еще месяц на небольшом паруснике они добирались до большого города, где смогли нанять пароход.
        Прадед, которого плохие вести застали в Петербурге, думал недолго. Он тут же отправился в путь, разослав перед этим нужным людям весточки с приказом прибыть в Нью-Йорк.
        В особняке, принадлежавшем правнуку, собралось множество людей. Приехали все наставники в полном составе. Прибыли также все выпускники первого потока. Именно так их сейчас называли. Были здесь финансисты и юристы. С ними вообще получилась забавная история. Старший из валлийцев сразу по приезду переговорил с жёнами командира и до полусмерти избил увесистой палкой своего сына. На этом экзекуция не закончилась. К избитому подошли несколько бойцов и спокойным голосом, от которого поплохело даже отцу младшего финансиста, предупредили, что больше подобных наказаний не будет. Если ещё раз кто-нибудь из семьи командира пожалуется на его прижимистость, то он умрёт.
        Совещание людей, собранных прадедом, получилось коротким. Он вышел и произнес небольшую речь. Рассказал о произошедшем, назвав всех виновных в гибели правнука (об участии русского государя уже было известно) и закончил свое выступление простыми словами:
        - Я честно служил семейству Романовых. Теперь об этом жалею. Правнук правильно говорил, что нужно служить не правителям, а родине. Я этого не понимал, и в том числе из-за этого, потерял дорогого мне человека.
        Теперь я хочу отомстить. Знаю, что это будет не просто. Многие, решившие пойти вместе со мной, погибнут. Поэтому, у вас есть выбор. Никто не осудит, если вы ко мне не присоединитесь. Собственно, это все, что я хотел сказать. Сейчас прошу тех, кто не будет участвовать в обозначенном деле, удалиться.
        Ни один человек из здесь присутствующих не ушёл. А Дядька Тимофей как-то грустно улыбнулся и произнес:
        - Не надо обижать людей. Все мы здесь по своей воле, и все должны твоему правнуку.
        Следующее такое же совещание, почти в том же составе произошло через год. К этому времени в Англии почему-то взорвалось здание Парламента, в котором находились практически все значимые люди страны во главе со своей королевой. В России в одночасье вымерла вся царская семья. Все произошло в один день. Страна оказалась обезглавлена, но это только на первый взгляд. Уже через два месяца был избран первый президент, и собрана Дума. Хоть многие аристократы и предлагали организовать конституционную монархию по типу английской, никто их слушать не стал. В России сейчас все очень эффективно решали совершенно другие люди. Несогласных не было, непонимающие новых раскладов быстро умирали.
        На этом совещании рассмотрели только один вопрос:
        - Как будут править этим миром, чтобы жить людям было комфортно и уютно?
        Глава 2
        Утром я проснулся в прекрасном настроении. Почему-то события, просмотренные во сне, я воспринял, как свершившийся факт.
        Никогда не заморачивался со снами и не пытался понять, вещие они или нет. А сейчас почему-то сразу решил, что мой сон был именно вещим.
        Несмотря на ранний подъем (а проснулся я в предрассветных сумерках), отдохнул на славу. Поэтому сразу же развил бурную деятельность.
        В первую очередь, я подобрал себе чистую одежду, принесенную с собой из прошлого мира. Да, я отобрал в лагере старателей несколько комплектов разных размеров. Надеялся помолодеть. Вот и позаботился на случай, если вдруг похудею. И не ошибся. Пригодилось, даже очень.
        Я пробежался до речки, и наконец-то, рассмотрел свое отражение в чистой, как слеза, воде. Увиденное порадовало. Из воды на меня наглым взглядом смотрел я, помолодевший лет до восемнадцати. Приятно чувствовать себя молодым и практически здоровым. Рана на плече немного побаливала. Но не так, чтобы сильно, со временем заживет. Хоть и захотелось со страшной силой окунуться в реку, но я решил не рисковать. Слегка ополоснулся, стараясь не намочить бинты, и переоделся в чистое. Старую одежду стирать я пока не стал, не до этого сейчас. Правда отметку сделал. Нужно будет озаботиться в ближайшее время её ремонтом и стиркой. Все-таки, подобных вещей в этом времени не достать. Поэтому, надо сохранить на будущее то, что имею.
        Я развел костер, поставил греться котелок с водой. Решил, что пока есть такая возможность, надо начинать день с кружки кофе. Предполагаю - сегодня предстоит очень много работы. Мне сейчас крайне необходимо сделать две важные вещи - посадить картошку, лук, морковку, чеснок и обеспечить сохранность всех моих вещей. Также надо придумать, что делать с моими спутницами. Раз сгорела деревня, значит, оккупанты здесь уже появлялись. Гарантий, что они не появятся здесь снова, никаких нет. Поэтому, придется шевелиться. Как можно быстрее подыскивать какое-нибудь надёжное укрытие.
        Пока пил кофе, продолжил вчерашние размышления о своих вещах, перенесенных из прошлого мира.
        Пару килограмм лука, моркови и чеснока необходимо воткнуть в землю вместе с картошкой, как можно быстрее. Вдруг получится собрать семена? Двухместная палатка, два туристических коврика и спальные мешки упоминались ранее. Помимо этого, притащил пяток комплектов одежды. Главным образом, это были камуфляжные костюмы и пара бушлатов. Из инструментов - две ручные пилы, два топора и одна штыковая лопата без черенка. Посуда была представлена двумя трехлитровыми котелками, одной чугунной сковородкой и парой металлических ложек. Ещё я забрал с места своей бывшей стоянки пятидесятиметровую финскую сеть, так называемую трехстенку, которой в прошлом мире я так ни разу и не успел воспользоваться. Спиннинг с рыболовным ящиком, который рука не поднялась оставить, думаю, тоже пригодится не раз. Мелочи, типа нескольких мотков прочного шпагата или перочинный нож с ножницами, упоминать не буду. Там много ещё чего есть. Мыльно-рыльные принадлежности, сумка с медикаментами, даже пяток рулонов туалетной бумаги. Из продуктов присутствовали по паре килограммовых пакетов соли и сахара, сразу три стеклянные мельницы со
смесью перцев. Гречка, рис, макароны, перловка были в наличии по два килограммовых пакета каждого вида. Также была пара банок говяжьей тушёнки, много бумажных пакетиков с приправами.
        Вроде ничего не забыл перечислить. По крайней мере, из значимого имущества. Разве что стоит упомянуть ещё три комплекта обуви, пару кроссовок, крепкие ботинки и резиновые сапоги. Затарился я основательно. Чего уж тут говорить? Еле все перетащил на эту сторону портала.
        На запах ароматного напитка первой отреагировала служанка. Она как-то слишком бодро для человека с сотрясением мозга вылезла из кареты, и принюхиваясь, направилась к костру. Правда, не совсем дошла. Остановилась шагах в четырех, поклонилась, поприветствовав меня таким образом, и устремилась к зарослям кустарника.
        Я только улыбнулся, глядя на её поведение. Похоже, после сна прижало. Хоть я и допил свою порцию напитка, но решил пару минут подождать служанку. Наведу ей кофе и пойду заниматься делами. Нужно найти подходящий черенок для лопаты и посадить картошку с овощами. Все остальное потом.
        Из кустиков служанка вернулась не одна. Вместе с ней появился какой-то медведе подобный мужик, слишком уж заросший спутанными космами. Я хоть и не ждал гостей, но к неожиданностям был готов. Поэтому, подхватил винтовку, лежавшую рядом. Тут же поднялся на ноги, внимательно наблюдая за этим пришельцем, а краем глаза отслеживал окрестности.
        Мужик, не доходя десятка шагов, поднял руки в примиряющем жесте и проговорил густым басом, слегка поклонившись.
        - Не гневайся барин, местные мы. Я Авдотью узнал, служанку молодой госпожи, поэтому и решился подойти.
        Служанка тут же закивала головой и сказала:
        - Так и есть, барин. Это Степан. Он в деревне был кузнецом.
        Ну так, значит, так. Я кивнул головой и произнес:
        - Проходи, Степан. Присаживайся и рассказывай, что случилось с деревней. Куда подевался весь люд?
        Сам сполоснул кипятком кружку и с сомнением посмотрел на этого бугая, размышляя, наливать ли ему кофе. Думаю, он вряд ли оценит. Поэтому, решил всё-таки угощать чаем. Есть у меня небольшой запас в пакетиках и рассыпного. Заварил один пакетик. Служанке навёл в другую кружку кофе. Видел, как она спросонку принюхивалась.
        Степан с удивлением смотрел на мои манипуляции и принял кружку с чаем с такой осторожностью, как будто взял в руки хрупкую вазу. При этом, без напоминаний начал рассказывать:
        - Неделю назад нагрянули французы. Мужики их увидели заранее и успели предупредить. Благодаря этому, все жители спаслись, укрывшись в лесу. В деревне в тот момент остановились на отдых десяток солдат во главе с офицером. Они не стали убегать вместе с нами. Вместо этого начали стрелять. Все полегли. А французы, озверевшие от потерь, сожгли деревню.
        Рассказал он это коротко и по делу. Совсем не так, как должен был это сделать деревенский житель. Да и речь у него оказалась очень правильная.
        Я не выдержал и задал вопрос:
        - У вас в деревне все разговаривают, как ты?
        Ответила служанка, не дав Степану и рта раскрыть:
        - Он сопровождал сына графа в поездках по Европе. Там и научился господскому обхождению.
        На это высказывание Степан только хмыкнул, слегка улыбнувшись, и добавил:
        - Заодно и учился вместо него.
        Да уж, интересно получается. Почему тогда он в таком виде находится в этой глуши? Выяснить не получилось. Из палатки раздался голос молодой аристократки, которая позвала служанку на помощь. Та сорвалась с места, как спринтер с низкого старта, и через секунду исчезла.
        Степан, не торопясь, поднялся и произнес:
        - Сейчас приведу помощников. Лошадей надо обиходить, да и бабы по хозяйству помогут.
        Проговорив все это, вроде и неторопливо, но как-то быстро, он испарился. Я же задумался. С одной стороны, появление крестьян - это хорошо. Забота о графской дочери теперь не актуальна. С другой стороны, я даже не знаю, как дальше быть. По-хорошему, надо бы избавиться от большинства лошадей и двинуть, куда подальше, в сторону от французов. Вопрос в легализации. Никаких документов у меня нет. Каким образом их получить в России? Я вообще без понятия. Всё-таки в Европе с этим, наверное, было бы проще. Если, конечно, есть чем платить. У меня есть. Об одной штуке, когда я перечислял имущество, переместившееся со мной, я сознательно не упомянул.
        Килограмм пять золотых самородков и песка, намытого старателями, может хватить на многое, если грамотно распорядиться этим активом. Когда собирался отправиться в другой мир и грабил лагерь старателей, я просто не мог не поискать заначки с золотом. Не знаю, сколько всего у них его было. Я смог найти только одну нычку и посчитал, что для начала этого хватит с лихвой. В любом случае, придётся что-то придумывать с заработком. Надо как-то жить.
        Пока я размышлял над тем, как быть дальше, из палатки появилась графская дочка. Хоть она и была заспанная и не причесанная, но все такая же, красивая.
        В голову почему-то пришла странная мысль:
        - Как она только передвигается в таком платье?
        Я поневоле улыбнулся. Очень уж пышный наряд она надела в этот раз. Моя улыбка не осталась без внимания, и сразу же последовал вопрос:
        - Вы увидели во мне что-то смешное?
        - Нет, что вы! И в мыслях не было, - тут же ответил я. А у самого улыбка поневоле расползалась по лицу все шире.
        - Просто, вы такая красивая, что улыбка появляется сама собой. - Тут же добавил я, чтобы хоть как-то сгладить свое поведение. Картина, которую мне довелось лицезреть, вызывала неоднозначную реакцию. Я с огромным трудом сдерживал смех.
        Словами не передать. Графская дочка, задравшая нос, на фоне палатки, из которой вылезает полнотелая служанка с ночным горшком в руках.
        Красавица с недоумением на меня посмотрела. Потом повернулась, наверное, поняла, как это все смотрится, покраснела, как маков цвет, и резко развернувшись, быстрым шагом направилась к реке.
        Служанка с укоризной посмотрела на меня и сказала:
        - Зря вы так, барин. Хозяйка - очень хорошая девочка. А вы ей понравились.
        После этого высказывания она с гордым видом удалилась к знакомым кустам, неся перед собой горшок, как величайшую драгоценность.
        Я с трудом успокоился и задал сам себе вопрос:
        - Не перенеслась ли со мной хрень, влияющая на мои поступки? Веду себя, как натуральный кретин.
        Прислушался к себе. Понятно, что ничего определить не смог. Но решил считать виноватыми в таком моем поведении шалящие гормоны, разбушевавшиеся из-за вернувшейся молодости. Чтобы хоть как-то загладить вину я передал в дар графской дочке через вернувшуюся служанку одну из и мыльниц, имевшихся у меня. Она была с довольно неплохим пахучим мылом. А ещё самое большое махровое полотенце, которое у меня было. Пусть порадует госпожу. Сам решил - пока суть да дело разберу вчерашние трофеи, собранные с погибших поляков. Оружием займусь чуть позже. А вот переметные сумки решил посмотреть сейчас.
        Не бедными оказались польские бойцы. В одной из сумок я обнаружил ларец, довольно приличный по размеру, с небольшим количеством драгоценностей. Размером он был приблизительно сорок на тридцать сантиметров по сторонам и чуть меньше тридцати в высоту. Так вот, когда я собрал по сумкам все драгоценные изделия и монеты, то закрыть крышку смог, можно сказать, с трудом. Очень нехило они где-то прибарахлились. Довольно приличная стопка казначейских билетов, а если быть точным - четыре тысячи восемьсот двадцать рублей и ровно полторы тысячи франков в ларец никак не помещалась. Пришлось прятать среди своих вещей. Оставил в кармане пару сотен. Мало ли, вдруг срочно потребуются? Остальное заныкал среди сменной одежды.
        В сумках нашлась некоторая одежда и разные вещи, необходимые в быту, типа посуды и одеял с вышитыми полотенцами. Собрал много продуктов - круп, вяленого мяса и сухарей. Отдельно сложил средства для ухода за оружием. Это были и странные ёмкости с каким-то маслом, и оселки для правки сабель или кинжалов. Запасы пороха и свинца тоже оказались довольно немаленькими. Я даже удивился - очень уж приличное количество припасов поляки таскали с собой. Я уже не говорю про разные пулелейки с пороховницами и поясные сумки для хранения пуль и пыжей.
        Полчаса потратил на разбор теперь уже своего имущества. Столько же времени понадобилось графской дочке на гигиену. Когда она подошла, я решил всё-таки завершить проблему с коммуникаций и познакомиться. Поэтому встал и представился:
        - Ваше сиятельство, меня зовут Бойко Сергей Петрович. - Я слегка поклонился, и выпрямившись, стал ждать ответной любезности, которая тут же и последовала. Воспитанной оказалась девочка и в ответ представилась:
        - Апраксина Ольга Александровна, графиня.
        Не более и не менее, графиня! И точка. Помнится, в Европе дочерей подобных вельмож как-то по-другому звали. Ладно, неважно. Сейчас надо решить, как быть дальше. По большому счету, я теперь ей и нафиг не нужен. Уверен, что крестьяне и без меня спрячут её до того времени, когда за ней явится отец. Но прояснить этот вопрос надо. От её ответа и начну плясать.
        - Скажите, Ваше сиятельство, вас ведь не надо никуда больше сопровождать? Вы добрались куда хотели?
        - Вы собрались меня здесь оставить? - Тут же с какой-то претензией задала вопрос аристократка.
        - Да. Мы нашли ваших крестьян. Думаю, что они смогут о Вас позаботиться наилучшим образом. Получается, я вам больше совершенно не нужен.
        Договорить мне не дали. Графиня, не дослушав, задала свой вопрос:
        - Вы - дворянин?
        Что ей на это сказать? Я без понятия, как правильно ответить. Не скажешь же ей о том, что, смотря какую жизнь она имеет ввиду. От такой мысли меня даже улыбнуло. Тем временем от меня ждали ответа. Придётся поступать по принципу всех опытных попаданцев и ссылаться на потерю памяти. Документов-то у меня нет. Поэтому, я выдержал небольшую паузу и ответил, как отмахнулся:
        - Не знаю. Может - да, а может и нет. Хорошо хоть вспомнил, как меня зовут.
        - Значит, потеря памяти - это не шутка? - Тут же спросила аристократка, зачем-то прижав кулачок ко рту.
        - Не шутка - коротко ответил я и продолжил:
        - Мне сейчас надо определиться, что делать дальше. Нужен ли я Вам ещё или могу считать себя свободным?
        - Но куда Вы пойдёте? Нет, это будет неправильно. Вы меня спасли. Может быть даже от чего-нибудь страшнее, чем смерть. Отпустить Вас беспамятного куда-либо будет неправильно. Я предлагаю Вам остаться и переждать, пока не закончится война, вместе со мной. Когда за мной приедет отец, тогда и подумаем, каким образом Вас вознаградить, и как помочь Вам устроиться в России.
        - Остаться на какое-то время можно, но при одном условии. Я сам решаю, как мне жить и что делать. В противном случае, мне ваше предложение неинтересно.
        Графиня с каким-то удивлением на меня посмотрела и сказала:
        - Я не собираюсь ограничивать Вас в действиях, просто хочу помочь.
        - Хорошо, я останусь и даже слегка помогу, чем смогу. Но, повторюсь, я сам решаю, что мне делать и как быть.
        В ответ аристократка, все ещё странно на меня смотревшая, только утвердительно кивнула головой.
        Как раз к моменту окончания этого разговора появился Степан в сопровождении пяти мужиков и трех женщин.
        Крестьяне подошли, поклонились, и пока Степан общался с графиней, я наблюдал за поведением пришедших с ним людей. Вернее, за их глазами, которыми они смотрели на съестные припасы. Очень, надо сказать, голодными глазами. Я не удержался и перебил разговор между аристократкой и её подчиненным:
        - Степан, почему люди голодные?
        - Припасы французы забрали, а что не унесли, то сожгли. Голодно у нас сейчас, барин. До нового урожая далеко, только дарами леса и живём. - Ответил он с какой-то безнадегой.
        - Организуй мужиков, пусть отнесут к вашей стоянке все вот это, и не экономя, покормят людей. - Я указал на горку съестного, собранного из сумок поляков. Сам дал ему в руки котелок и велел принести воды. Себе отварим рис с тушенкой на завтрак. Этого достаточно. А на обед что-нибудь поймаем в речке. Благо, сеть есть. А вообще такая ситуация с провизией меняет все планы. Нужно будет идти на большую дорогу. Это не дело, когда люди голодают. Решим этот вопрос кардинально. Мне ведь здесь жить. Значит, надо пользоваться моментом. Особенно, когда французы будут бежать. Заняться, так сказать, грабежом награбленного. Со временем пригодится. Пока же, нужно накормить людей. Поэтому, после завтрака будем заниматься рыбалкой. Речушка, конечно, для моей сети маловата будет, но хоть что-то. Размышляя таким образом, я дождался, пока Степан отправит людей с провизией. Поставил котелок на огонь и начал задавать ему вопросы:
        - Скажи, есть ли здесь какое-нибудь укромное место, способное обеспечить прокорм лошадей? Главное, туда не должно быть дорог. Здесь оставаться нельзя. Был один отряд французов, может нагрянуть и второй.
        Степан задумчиво на меня посмотрел и произнес:
        - Есть тут недалеко одно озеро с неплохими пастбищами. Правда, добираться туда надо по колено в болотной жиже.
        - Озеро большое? - Я тут же сделал стойку. Ведь для озера моя стенка самое то. А будет рыба - половина проблем отпадёт.
        - Ну, как большое? Где-то версту на полторы будет, - тут же ответил Степан.
        - Карету туда можно протащить? - спросил я, размышляя и уже планируя переезд.
        - Нет, барин. Верхами проехать ещё можно. С картой не получится. Очень много придётся рубить деревьев. Смысл пропадет. Найдут нас по этой вырубке.
        По большому счету, хрен бы с этой картой. Спрятать её неподалеку, да и все. А вот если отбить какой-нибудь обоз у французов, тогда возникает проблема, как товары перетаскивать.
        - На лошадей вьючить и возить. - Произнес Степан.
        Оказывается, я рассуждал вслух.
        - Значит, после завтрака, сразу грузимся и уходим на новое место жительства. Нечего откладывать. Всё-таки, надо сегодня упереться и успеть воткнуть в землю овощи. Будет жаль, если не получится сохранить этот ресурс. В будущем пригодится.
        Рисовую кашу, заправленную тушенкой, за неимением ничего другого, трескали с удовольствием. Сразу же после завтрака занялись переездом.
        Все оказалось не так страшно, как казалось. Уже через полтора часа я любовался реально райским местом. Даже не верилось, что такие земли могут пустовать. Как объяснил Степан, здесь никто не живёт только по одной причине. Неудобно из-за болота. Дело даже не в неудобной дороге, а в тьме комаров весной. Обглодают до костей и фамилии не спросят. Сейчас эти кровопийцы хоть и были, но не в таком количестве. Перетерпим, наверное.
        Сильно раскачиваться было некогда. Поэтому я объяснил Степану, какой черенок для лопаты мне нужен. А сам пошёл ставить сеть. С камнями для грузов здесь получилась напряженка. Нет их здесь от слова совсем. Пришлось рубить колья и ставить на мелководье. Все, конечно, относительно. Глубина в месте установки была метра полтора. В принципе, приемлемо, учитывая, что высота посадки сети метр восемьдесят. Кстати сказать, дно водоёма оказалось песчаным. Это изрядно удивило. Всё-таки, вокруг были болота. По идее, должно быть илистым. Я же говорю - райское место. Тем более, что в озере есть все. И участок песчаного пляжа, и заросли камыша. Просто прелесть для рыбалки. Надо будет решить вопрос с лодкой и камнями. Уверен, что с рыбой проблем не будет. Хоть немного и помучился, но сетку установил на совесть. Самому понравилось.
        Степан срубил черенок, как для себя, толщиной в руку. Чтобы сделать из него что-то приемлемое, придётся день ножиком строгать. Пошёл искать сам. Благо, орешника здесь росло довольно много. И как временное решение, найти подходящую палку труда не составило.
        Будущий огород самому копать не пришлось. Я показал, что и как надо сделать этому монстру в человеческом обличьи. Через два часа получил необходимый объем вскопанной земли. Хоть я и слышал, что картошку можно резать на много частей перед посадкой, решил не рисковать и резал строго пополам. Посадка надолго не затянулась. Воткнул в землю, а дальше, как бог даст. Понятно, окучивать, а при нужде и полить, я не поленюсь. Главное, чтобы был толк.
        Суетной получился день. Ближе к вечеру на поляну, выбранную для проживания, перебрались и жители сожженной деревни. Крестьяне решили не искать приключений на мягкое место и последовать примеру своей хозяйки. Перебрались в полном составе.
        Думаю, что не последнюю роль в этом их решении сыграл улов рыбы. Честно сказать, я не ожидал такого большого количества. Сотня полукилограммовых карасей и четыре щуки, каждая весом килограмма по три. Для пятидесятиметровой сети это был небывалый улов.
        Конечно, много народа в одном месте хорошо. Но только при наличии туалета. Часа не прошло, как я чуть не влетел в вонючую мину. Мне это настолько не понравилось, что я вспомнил навыки, привитые военной службой. Даже командирский голос сам собой прорезался. Не знаю, народ ли здесь подобрался понимающий, или я очень убедительно объяснил всю пагубность подобного поведения, но больше мин не было. К ночи соорудили два туалета наподобие срубов, с полом из лиственницы. Даже отверстие получилось ромбовидное, по размеру точно такое же, как я нарисовал на песке. Местные мужики, с моими топорами реально творили чудеса. Мне кажется, если дать им задание и возможность спокойно работать, к осени здесь будет стоять терем, не меньше.
        Кстати сказать, идея по поводу терема очень даже актуальна. Ведь зимой придётся здесь жить, поэтому, надо к ней подготовиться. Когда уже в темноте я высказал эту мысль графине, то нарвался на отповедь. Она уверила, что французов раньше прогонят, поэтому, и заморачиваться не надо.
        Спорить не стал. С виду вроде не глупая девчонка. Может быть, дойдёт со временем. Или палатку отберу, тогда точно дойдёт. С этой мыслью и уснул.
        Утром, после того, как мы сняли сеть, полную рыбы, я предложил Степану отобрать десяток мужиков покрепче и прогуляться к тракту. Может, получится что-нибудь ущипнуть. Француз - то ещё непуганый.
        Глава 3
        Получилось, да ещё и как.
        До тракта добрались верхом. Так и болото преодолеть было проще, и быстрее на порядок. Не доезжая метров семьсот, на поляне, поросшей густой травой, оставили лошадей и продолжили передвижение пешком. Шли, не торопясь, внимательно отслеживая окружающее пространство, стараясь поменьше шуметь. На опушке нашли место, очень удобное для наблюдения за дорогой, и принялись ждать.
        С собой на это дело я взял арсенал огнестрельного оружия, уже себя зарекомендовавший. Винтовку «СВД» и пистолет «Беретта». Крестьян вооружить не получилось. Они оказались не обученными обращению с огнестрелом. Только Степану выдал два пистоля, с которыми ему раньше приходилось иметь дело во время путешествия с молодым графом. Обучил, чтобы в случае нужды он мог защитить хозяина. Совсем безоружными крестьяне не остались. У них в хозяйстве нашлась пара рогатин и топоры, которых хватило на всех. В наличии был даже один охотничий лук. Он был хоть и слабенький, но может и пригодится.
        Больше часа дорога оставалась пустынный. А потом появился обоз из полусотни телег. Подобный кусок нам сейчас не по силам, не откусить. Охрана этого сборища телег была хоть и небольшой (всего полсотни солдат), но, если считать ещё и возчиков, для нас неподъемная. Никак не справимся. А пострелять, чтобы убить несколько врагов, я посчитал глупостью. Не надо пока пугать врага, пусть чувствует себя хозяином положения. Нам это выгодно. Придет время, и они ещё своей тени бояться будут.
        Шанс добыть что-нибудь полезное представился ещё через пару часов. Небольшая вереница телег передвигалась под охраной десятка всадников. Примечательно то, что за последней телегой (а их всего-то было пять штук) шагали два десятка пленных русских солдат. Предполагаю, что всадники как раз и нужны были для сопровождения пленных, а не для охраны обоза.
        Рассмотрев эту колонну в деталях, я решил, что прибрать её к рукам нам будет вполне по силам. Главное - успеть выбить всех всадников, не дав им уйти. Остальное не так уж сложно, думаю, справимся.
        Проблема нарисовалась откуда не ждал. Степан, увидев, что я готовлюсь к бою, перебрался поближе и начал убеждать, что этот обоз захватить нам не по силам. На моё замечание-просьбу заткнуться и не мешать, он не отреагировал и продолжил бубнить. Я на секунду отвлёкся от наблюдения, повернулся к нему и произнес:
        - Либо вы делаете то, что я скажу, либо пошли отсюда на хрен. Не мешайте, без вас как-нибудь обойдусь. Дальше ни звука. Либо убирайтесь, либо заткнись и замрите, чтобы вас было не видно и не слышно.
        Помогло. Народ хоть и нахмурил лица, но не ушёл. Замерли, и казалось, даже дышать перестали.
        Я подпустил обоз метров на пятьдесят. Рисковал, конечно. Ведь всадникам преодолеть полсотни метров - это затратить несколько секунд. Но я сознательно пошёл на этот риск. Нельзя допустить бегство кого-нибудь из французов, чревато неприятностями.
        Отстрел противников я начал с всадников, передвигающихся по дальней обочине относительно меня. Четырёх человек, находившихся там, я уничтожил буквально за несколько секунд.
        Эти вояки, в отличие от поляков, которые среагировали на нападение мгновенно, наоборот замешкались и начали сначала осматриваться, услышав выстрелы, потом потянулись за пистолями, заткнутыми за пояс.
        Короче, потеряли время на совсем ненужные в подобной ситуации манипуляции. Это позволило мне в относительно спокойной обстановке вести огонь.
        Всадников я уничтожил всех, ни разу не промахнувшись. Да и сложно было это сделать с такого расстояния, стреляя из снайперской винтовки. Спокойно перезарядился и занялся отстрелом возниц, которые в отличие от конников, среагировали с похвальной быстротой и попрятались за телеги. Один из них даже выстрелить успел из своего подобия карабина. По крайней мере, его ружье мне почему-то очень захотелось так назвать.
        Пришлось тратить на уничтожение спрятавшихся врагов весь магазин патронов. По два штуки на брата и два промаха. Тактика была простая. Был выстрел в ногу под телегой, а когда человек падал, я вторым выстрелом убивал. Как уже говорил, два раза промазал, но в итоге, уничтожил всех противников.
        Удивило поведение пленных. Они, как застыли при первом выстреле, так и простояли все время боя, будто примороженные.
        Крестьяне просто охренели от быстроты расправы с бойцами противника и лёгкости, с которой все это было проделано. Застыли не хуже пленных и пришли в себя после моего рыка. Нужно, как можно быстрее убираться отсюда, пока ветер без сучков. Пока крестьяне прибирались на дороге, уводя в лес телеги, ловя верховых лошадей и утаскивая трупы в заросли густого кустарника, попутно затирая следы крови, я занялся пленными. Как занялся? Просто спросил, уходят ли они с нами, поступая в моё подчинение, или остаются сами по себе.
        Хмурые вояки все, как один, решили идти со мной. Сразу их предупредил, что при таком раскладе малейшее неповиновение карается только одним способом - смертной казнью. Если вдруг кого-то не устраивает такой подход, сейчас есть время передумать. Потом будет поздно. За всех ответил здоровенный дядька, похоже, пользующийся среди сослуживцев немалым авторитетом.
        - Мы понимаем, что такое дисциплина. Здесь остались только опытные солдаты, поэтому не переживайте, мы не подведем.
        Хорошо, если так. Я велел строиться в колонну по двое и двигаться за телегами. Доберемся до безопасного места, там и поговорим уже более обстоятельно.
        С обозом повезло. Получилось добыть как раз самое необходимое - продукты. По большей части, конечно, разнообразные крупы. Но в одной телеге обнаружили ещё и несколько бочек с солониной. Теперь нам голод точно не грозит. Главное, довезти до места, не нарвавшись по дороге на неприятности. Крестьяне очень радовались наличию тягловых лошадей. Очень мощные коняги нам достались в качестве трофеев. Да и телеги были побольше и покрепче местных. Неплохая добыча.
        Десяток верховых лошадей с вооружением кавалеристов и пяток ружей тоже лишними не будут. Вообще сейчас у нас сложилась довольно странная ситуация с вооружением. Хоть бери и создавай конный отряд, все для этого есть.
        На место стоянки вернулись только поздно вечером. Во-первых, вошедшие в раж крестьяне, впечатлённые быстрой победой, уговорили после того, как увели в надёжное место добытые трофеи, продолжить охоту. Вдруг ещё попадётся ещё что-нибудь стоящее. Во-вторых, получше познакомились с освобожденными солдатами. Они все оказались из одной воинской части, притом артиллеристы. В плен попали после отступления из Смоленска. Им просто не повезло. Нарвались на один из летучих конных отрядов французов, а отбиваться было нечем. Пушки потеряли ещё раньше, при обороне упомянутого Смоленска. А к ружьям закончились боеприпасы. Вот и не оставалось ничего другого, как сдаться.
        Хоть и обращались французы с ними более-менее, а все равно не понравилось парням в плену. Сейчас они готовы были сражаться хоть голыми руками. Очень почему-то были злыми на завоевателей.
        Хоть по тракту и прошли в этот день ещё несколько обозов, но взять их без проблем не получилось бы. Либо очень уж многочисленной была охрана в сопровождении, либо небольшой разрыв между колоннами. Короче, больше прибарахлиться не повезло.
        Трофеи к озеру, где мы обосновались, Степан с крестьянами перевозил без меня. Я вместе с солдатами после очередной ночевки под открытым небом забил на все и занялся строительством домов. Притом решил это делать практически с другой стороны озера. Место для постройки там было получше. Небольшой пригорок, и самое главное, исток приличного родника с ледяной, прозрачной, как слеза, водой.
        Конечно, две пилы и два топора для такого количества работников - это смех. Но работая попеременно, все равно получалось строить очень быстро. Я поначалу поступил неправильно, бросив всех солдат на строительство. Но быстро сориентировался и десяток человек, во главе с серьёзным бомбардиром, Егором Строевым, перекинул на другие работы. Нам был нужен кирпич для устройства в домах нормальных печек. Его изготовлением Егор со своим десятом и займётся. Благо, подходящую глину нашли в шаговой доступности.
        Несмотря на постройку из сырого леса, дома должны будут простоять долго. Лиственница хоть и была тяжелее в обработке, все равно решили делать стены из неё. Она точно будет служить дольше сосны. Да и было именно её в этой местности гораздо больше, чем хвойных пород деревьев. Ближе к вечеру первого дня строительства ко мне подошёл Степан и передал просьбу графини прибыть к ней для беседы. Она заметила, оказывается, моё исчезновение. Когда с помощью солдат я перемещал свое имущество на место строительства, она даже не показалась из палатки. Наверное, поднятый при этом шум не заинтересовал.
        Делать нечего, пришлось идти. Хоть и не ждал я от этой встречи ничего толкового, но и проигнорировать её это приглашение не мог. Всё-таки, на её земле нахожусь.
        Аристократка, как всегда, выглядела прекрасно. Чуть ли не впервые с момента знакомства она встретила меня улыбкой и сразу после взаимных приветствий пригласила за стол. В этот раз количество приготовленных блюд расширилась. Их сервировка оказалась на достойном уровне, как будто не на природе находимся. Умеют женщины устраиваться с комфортом в любой ситуации. На столе даже нашлось непонятно откуда неплохое вино. Среди трофеев его точно не было. Значит, с собой привезла, где-то вместе с вещами хранилось. Я с удовольствием выпил стаканчик чуть терпковатого, с лёгкой кислинкой напитка. Реально было неплохое вино, о чем я собеседницу и уведомил.
        Как выяснилось, графиня позвала меня поговорить о развернутом мной строительстве. Дескать, она подумала и решила, что дом не помешает. Неизвестно, когда закончится война, а жить все время в палатке ей уже надоело. Я только плечами пожал на такие заходы. Люди у неё есть, пусть строит. Я-то здесь причём? Оказывается, она имеет желание переехать в казарму, которая через пару дней будет готова. А вот здесь она не угадала. Я постарался, конечно, отказать помягче. Но до неё видно не дошло, потому что она начала настаивать.
        Да уж, я смотрел на неё и понимал, что каши здесь не сваришь. Похоже, лучше прямо сейчас удалиться со своими солдатами куда подальше от этой дуры набитой. Оторванная от действительности дама. Выдержал небольшую паузу и начал говорить:
        - Хорошо. Завтра с утра мы с солдатами покинем Ваши земли. Заселяйтесь и живите в комфорте и уюте.
        Поднялся, и склонив голову в коротком поклоне, добавил:
        - Всего Вам наилучшего.
        - Подождите. Вы можете объяснить мне, почему приняли решение уйти? Мне не понятно, чем я могла вас обидеть. - Произнесла графиня, тоже встав на ноги.
        Всё-таки решил ей объяснить, в чём она не права:
        - Я предлагал вам заняться постройкой жилья. Вы отказали. Так?
        Она кивнула в ответ головой.
        - Мне удалось освободить солдат, которым где-то надо жить. Для этого я начал строить казарму, которую вы теперь хотите использовать, как свое жилье. Хорошо, без проблем, пользуйтесь. Но, кто мне даст гарантию, что, когда я построю очередное помещение для своих людей, завтра Вы не захотите отобрать её для своих крестьян? Или ещё для каких-то целей? Я так рисковать не могу. Мои люди должны жить под крышей дома и иметь место для полноценного отдыха.
        - Так вы из-за своих солдат обиделись? Они же простые мужики, поставленные под ружье! Им не привыкать жить в походных условиях. - Не дала мне договорить графиня. Её последние слова меня взбесили, поэтому ответил коротко и резко:
        - Это люди, которые защищают свою родину. Если не понятно, то они дерутся с французами, и за ваше будущее в том числе. Поэтому заслуживают к себе, как минимум, уважительного отношения. Плохо то, что вы не понимаете таких простых вещей.
        С этими словами я развернулся и ушёл, уже не прощаясь.
        По дороге немного успокоился. Реально завела она меня своим высокомерием и спесью. Пофиг на все, лишь бы ей было хорошо. Весь мир крутится вокруг неё и на окружающую действительность ей плевать с высокой горы. Самое обидное, она даже не понимает, почему я разозлился. Для неё в порядке вещей думать только о себе. Грустно, но поделать с этим я ничего не могу. Порядки в этом времени такие. Менять их, все равно, что плевать против ветра.
        Думал, что после встряски долго не усну. Получилось наоборот. Вырубился, будто свет выключили.
        С утра пораньше я построил солдат с целью объявить о смене места дислокации, но не успел. Появилась графиня, которая приехала верхом в сопровождении нескольких крестьян, и попросила уделить ей несколько минут времени.
        Я приказал солдатам отдыхать. Сам подошёл и помог спешиться аристократке. Когда мы немного отошли, графиня, убедившись, что нас никто не слышит, произнесла:
        - Я хочу попросить прощения за свое поведение. Всю ночь не спала, думая над вашими словами. Действительно, веду себя, как капризный ребёнок. Простите меня, не надо уезжать. Обещаю, что буду прислушиваться к вашим словам и советам.
        Ошарашила, по-другому и не скажешь. Всё-таки человеку её ранга просить прощения непонятно у кого, дорогого стоит. Ведь с моим статусом были полные непонятки. Поэтому, по сути, она сейчас извинилась перед простолюдином.
        Что сказать? Удивила девчонка. Придётся оставаться и продолжать воспитывать. Глядишь, получится еще из неё человек. Но слабину даже не подумал давать. Надо ковать железо, пока настроение есть.
        - Хорошо, мы останемся. Только давайте договоримся так. Пока идёт война, и мы прячемся в лесу, командую я. Вашими людьми, в том числе.
        Она с удивлением на меня посмотрела и ответила:
        - Хорошо, я согласна.
        - Вот и чудно. Тогда здесь, немного в стороне, мы построим дом для Вас. Вон в том месте. - Я указал пальцем направление и продолжил:
        - Потом начнём строить дома для Ваших крестьян. Думаю, что здесь нам придётся и зимовать. Поэтому, плюсом ко всему ещё и хозяйские постройки придётся возводить.
        Графиня как-то подобралась и спросила:
        - Вы считаете война затянется надолго?
        - До сильных морозов точно. Раньше нам с этим нашествием не совладать. - Ответил я. А сам внимательно отслеживал её реакцию на сказанное. Увиденное меня порадовало. Она как-то хитро выпрямилась, сразу став горделивой аристократкой, и сказала:
        - Делайте все, что посчитаете нужным. Я помогу всем, чем смогу. Думаю, что для женщин тоже работа найдется. А я присмотрю, чтобы они её выполняли со всем старанием.
        После этого разговора у нас все завертелось со страшной скоростью. Жизнь закипела. Народ, до этого передвигающийся подобно сонным мухам, начал шевелиться быстрее. Оказалось, крестьяне из разоренной деревни смогли забрать немало разнообразного инструмента. Поэтому наша стройка сразу начала разрастаться. Тоже, блин, крохоборы! Видели же, что мучаемся от недостатка тех же топоров или пил, и даже не подумали предложить.
        Я, конечно, их понимаю и даже не осуждаю за подобное. Но запомню.
        Неделю мы плотно занимались строительством. Дома росли, как грибы после дождя. Несмотря на попытки крестьян строить полуземлянки, по типу временного жилья, я смог настоять на своём. В итоге, каждая семья по окончании этого трудового безумия получит обычный пятистенок вместо халупы, к которой привыкла. Топиться новые дома тоже будут по-белому. Более того, я решил вместо простых печек сразу делать нормальные русские печи. Поэтому, сразу, как закончим возводить строение, народ будет копать глину и лепить кирпичи. Их понадобится огромное количество. Ничего, думаю, что до холодов мы по-любому справимся.
        Я, честно сказать, даже кайфовал, командуя людьми во время этого бедлама. Даже ностальгия пробила. Всё-таки целую жизнь я прожил обычным строителем. Понятно, что это была не та стройка, которой я занимался в прошлом мире. Но, как говорится, все равно оскому сбил, чему откровенно рад. Придёт время, и я ещё построю себе домик со всеми возможными удобствами. Сейчас и тому, что есть, рад.
        Сегодня решил возобновить военные действия. Бесит меня нищета. Поэтому, мы идём не столько уничтожать противников, сколько грабить. Слишком уж у нас все запущено в плане материального обеспечения. Вот и будем исправлять это недоразумение при помощи французов. Да и о будущем мне стоит подумать. Ведь оно без нормальных средств выглядит совсем туманным.
        Засаду мы устроили на том же месте, где и в прошлый раз. Солдат вооружил пятью ружьями и тремя десятками пистолетов, по два на брата. Конечно, с таким вооружением надеяться на приемлемый результат глупо. Но небольшие обозы - наша законная цель. Когда разживемся нормальным арсеналом, тогда и начнём думать о более серьёзных делах. Пока хоть что-то добыть будет в радость. Не будь у меня нормальной винтовки, я даже не представляю, каким образом пришлось бы выкручиваться. Из крестьян в этот раз с нами отправился только Степан. И то изначально я брать его с собой не хотел. После случая с инструментом как-то пропало у меня желание сотрудничать с этими хитрованами. Но Степан смог меня уговорить, да я сильно и не сопротивлялся. В отряде нужен человек, знающий местность. Поэтому я разрешил ему присутствовать.
        В первый день мы так и не дождались достойной добычи. Обозы шли, но крупные. Такие нам пока не по зубам.
        Переночевали в лесу. Не разжигая костер, перекусили всухомятку вяленым мясом. Перед походом тонко порезали несколько кусков солонины и обветрили маленько на сквозняке. Вот таким мясом и пришлось питаться.
        На следующий день, практически на рассвете, повезло.
        По тракту ехали две очень богатые кареты. Их сопровождал всего десяток всадников. Правда, эти сопровождающие были кирасирами. Без снайперской винтовки справиться с ними вряд ли получилось бы. А так - это законная добыча.
        В первую очередь, я пристрелил возниц. Потом начал уничтожать всадников. Эти кирасиры оказались умнее или трусливее. В любом случае, один из них чуть не сбежал. Достал его в последний момент, за несколько метров до поворота дороги.
        Половина солдат сразу принялась ловить лошадей, другая кинулась к каретам. Блин, учить их ещё и учить. Я крикнул, пытаясь остановить этот порыв, но оказалось поздно. Из одной кареты прозвучал пистолетный выстрел, и один из моих бойцов свалился, как подрубленный. Второй выстрел ни в кого не попал. У бойцов хватило ума уйти с траектории полёта пули.
        Все рассказанное происходило очень быстро и динамично. Наверное, именно поэтому я, недолго думая, выстрелил в открытую дверь кареты, где просматривалось непонятное движение. Собственно, на этом боевые действия закончились. Из кареты, в которую я стрелял вывалился тучный, богато одетый человек, и раздался болезненный крик другого. Через мгновение мои солдаты уже вытащили оттуда двух человек, один из которых был ранен в живот.
        Получалось, что пассажиров в этой карете было трое. Двоих из них я угробил одним выстрелом. Одного сразу наповал, а второго ранил. Но с такими ранениями сейчас не выживают. Третий пассажир был небольшого роста и худой, как щепка. Да ещё с визгливым голосом, похожим на бабский. Этот шибздик начал что-то орать на моих бойцов. Те даже растерялись от подобного расклада и начали на меня оглядываться. Проходя мимо, следуя ко второй карете, я коротко попросил солдат сделать так, чтобы стало тихо. Ох, с каким удовольствием они выполнили этот приказ! Кто бы только знал! Глухой стук, короткий вскрик и тишина. Я даже улыбнулся, невольно подумав, что бойцы слишком кардинально убавили громкость. На бойца, который первым сунулся в карету и поймал лбом пулю, я только покосился. Не живут люди с дырой в голове.
        Тем временем, из второй кареты народ вытащил двух человек, очень непохожих друг на друга. Они были одеты в очень уж богатые мундиры. Если кто помнит артистов - Штепселя и Тарапуньку, вот их мне и напомнила эта пара клоунов, увешанных орденами.
        Эти пленники, видя, как убавили громкость у их коллег, вели себя очень скромно. Понимающие оказались.
        Когда я начал задавать им вопросы, понял сразу две вещи. Мы сорвали джек-пот и нажили множество проблем. Нас будут искать не только с собаками, но и без них тоже.
        Нам повезло перехватить казначея одного из наполеоновских корпусов. Да не просто так, а с заработной платой, которую везли в действующую армию. Удача небывалая, но и проблемная, как никакая другая. Убираться нам отсюда надо быстро и как можно дальше. Если здесь поблизости найдут кареты, будет только вопросом времени, когда обнаружат наше место обитания.
        Честно сказать, я занервничал от подобного исхода охоты, но голову не потерял. Шепнул Егору, что пленные мне не нужны, и приказал пока убрать с дороги все следы произошедшего нападения. Принял решение перегонять кареты подальше отсюда ночью. Так меньше вариантов нажить неприятностей. За время, оставшееся до темноты, переодели десяток бойцов в снаряжение кирасиров, тщательно подогнав экипировку, и подготовили возниц.
        Как только стемнело, мы выдвинулись в путь.
        Глава 4
        Километров двадцать мы проехали без приключений, спокойно. Потом, выехав на открытое пространство, обнаружили в стороне, возле реки, довольно приличный по размеру, лагерь французов. Мимо проехали благополучно. Никто даже не поинтересовался, кто, куда и зачем едет ночью. Так же спокойно миновали пару деревень, в которых тоже были какие-то воинские части. Я уже начал присматривать место, где можно уйти с тракта и спрятать кареты, как на окраине небольшого леса обнаружили очередную стоянку противника. Всё бы ничего, мы уже миновали подобные, но мимо этой проехать спокойно не смогли. Здесь лагерем стояли полсотни артиллеристов при четырёх пушках, но внимание привлекли не они. Возле одного из костров несколько французов избивали связанного человека. Судя по мундиру, русского офицера.
        Я, находясь среди бойцов, изображающих кирасиров, даже сам не понял, как повернул к этой стоянке и вытащил из кобуры свой пистолет. Конечно, расклад один к пяти не самый лучший. Но неожиданность нападения и неготовность французов к драке должны были нивелировать их численное преимущество.
        Уже съезжая с тракта, я только и сказал своим людям, чтобы готовились к столкновению. Возчики, не сообразив, что их присутствие во время столкновения не нужно, повернули кареты вслед за нами. Некогда было их останавливать, не хотелось привлекать внимание отдыхающих.
        Первыми наше приближение заметили солдаты, как раз избивающие офицера. Рядом с этим безобразием стояли три французских офицера, которые что-то эмоционально обсуждали. Когда один из солдат указал им на наш отряд, они сразу направились нам навстречу.
        - Когда сблизимся, рассредоточьтесь. После моего выстрела сразу атакуйте весь лагерь. - Успел я дать команду своим людям.
        Со встречающими нас офицерами мы пересеклись на окраине стоянки. Я не стал растягивать удовольствие и с каким-то чувством удовлетворённости пристрелил этих уродов. Решил не нестись в глубь лагеря, как мои люди. Также продолжил ехать неторопливо, при этом, очень быстро стреляя. Два раза пришлось перезаряжать пистолет, пока живые противники не закончились. Несмотря на отсутствие опыта обращения с кавалерийскими палашами, мои бойцы все равно сумели покрошить изрядное количество противников. Ну и я внёс посильную лепту своей стрельбой. Уничтожил, как минимум, половину врагов. В плен успели сдаться всего десяток французов, которых бойцы сейчас связывали. Я же направил лошадь в сторону избитого офицера, который лежал возле костра, где его истязали.
        Как выяснилось через несколько секунд, он здесь был не единственным пленником. Возле окраины лагеря, на опушке леса нашли ещё пятерых российских солдат, привязанных к стволам деревьев. Избиты они были ничуть не меньше офицера. Над ними вволю поиздевались французы, охреневшие от безнаказанности.
        Пока мои люди оказывали помощь бойцам, освобожденным нами, я задумался над дальнейшим действиями. У меня просто не хватит силы воли бросить все, добытое в лагере противника. Четыре шестифунтовых орудия, пять армейских фур с боеприпасами и две с продовольствием, гора трофейного оружия и имущество погибших офицеров, которые воевали с комфортом. Да меня совесть замучает, если я все это брошу.
        Немного подумав, я принялся раздавать команды, распределяя людей по работам. Часть народа отправил освободить трупы от всего ценного и утащить их в лес. Пару человек поставил на разбор и сжигание карет. Возиться с ними было особо некогда, а огонь спрячет их получше любого оврага. Ещё пара человек занялись упаковкой всего добытого имущества в армейские фургоны и подготовкой их к выдвижению.
        Плохо то, что в этот раз с нами нет Степана, знающего местность. Очень не хочется возвращаться домой по тракту. Это рискованно.
        Через полчаса активной суеты ко мне подошёл один из бойцов, занимающихся уничтожением карет, и с загадочным видом попросил последовать за ним. Когда мы подошли к раскрученным транспортным средствам, у меня даже речь пропала от увиденного. У одной из карет пол оказался с двойным дном, и этот своеобразный тайник был битком набит российскими банковскими билетами. Здесь было спрятано до хрена бумажных денег.
        Зачем их было прятать и для каких целей эти средства предназначены, теперь не узнать. Но то, что теперь все мои бойцы стали обеспеченными людьми, даже не обсуждается. Как будем делить добытое, мы ещё подумаем. Но объявить о своём решении наградить всех участников произошедших событий я решил сейчас. Пусть люди порадуются. Надо было видеть глаза солдат, когда я объяснил, что у них в одночасье может измениться жизнь. Денег в тайнике было реально много. Поэтому, после войны они без больших проблем смогут уйти со службы и жить припеваючи. Взятки ведь никто не отменял, откупятся от солдатчины и смогут стать гражданскими людьми.
        Уйти мы смогли только перед самым рассветом. Народ к упаковке захваченного добра отнесся с энтузиазмом. С места французского лагеря вывозили все, что только смогли здесь найти. Даже колеса с уничтоженных карет забрали.
        Среди освобожденных нами солдат нашлось два человека, неплохо знающих местные края. До войны они служили недалеко отсюда. Вот они и взялись провести нас к нужному нам району, не выбираясь на тракт. Офицер, который оказался командиром этих солдат, так и не пришёл в себя. Поэтому перевозили его в одном из фургонов, устроив своеобразное ложе из захваченного обмундирования.
        По словам солдат, пленили их в одной из деревень, где они остановились на ночлег. Никто не ожидал приезда посреди ночи отряда французских всадников. Вот и попались, как дети малые. Всадники куда-то спешили, поэтому передали пленников артиллеристам, встреченным по пути. Французы избили солдат и офицера за попытку побега. мы нагрянули очень вовремя. С утра пораньше пленных собирались повесить, чтобы те больше не доставляли проблем. Выяснив эту информацию, я для себя решил действовать таким же образом. Как говорится, какой привет - такой ответ. Поэтому, сдавшихся солдат противника перед отбытием развесили по деревьям, как гирлянды. Может быть это заставит задуматься других? Я не поленился написать записку, в которой обозначил, что эти солдаты повешены за издевательство над пленными.
        Посмотреть, как отреагируют на это другие французы, не получится. Но надеюсь, что поймут и сделают правильные выводы.
        Двигаясь по проселочной дорогой, я размышлял над запредельной удачей, преследующей меня в этом мире. Из опыта прожитой жизни точно знаю, что разговоры про полосы чёрные и белые - не досужий вымысел. Всё так и есть. Вот и думаю, что белая полоса в моей жизни здесь выдалась какая-то очень уж богатая. Как бы при наступлении чёрной не поплохело, если она по насыщенности окажется пропорциональной. С другой стороны, везение мне сейчас необходимо, как воздух. Ведь я чужой в этом мире. Не успел я начать себя жалеть или
        Для начала я приказал остановиться на пять минут. Задал ему вопросы, нет ли головокружения, тошноты и других симптомов сотрясения мозга. Убедившись, что эта напасть обошла его стороной, я приказал напоить его вином, захваченным у французов. Из-за собственной глупости мысленно пообещал самому себе стукнуться головой о какое-нибудь дерево. Когда отправились увозить подальше кареты, я с какого-то перепугу оставил сумку с медикаментами у Степана. Дурацкий поступок, ничего не скажешь! Чтобы хоть как-то облегчить участь избитого офицера, я принял решение поить его вином. Все-таки, тряска на телеге не способствует спокойствию и бередит травмы не по-детски.
        Дождавшись, пока он утолит жажду, я приказал двигаться дальше. Сам, оставшись рядом, продолжил расспросы. Прапорщик, а именно в таком звании был избитый офицер, рассказал, почему он со своими солдатами двигался в отрыве от других частей армии. Оказывается, они были одними из последних защитников Смоленска, и отступая, вытащили в последний момент раненых сослуживцев. Пока пристроили их на извлечение в одной из глухих деревень, упустили время и отстали от основной массы войск. Все дороги были забиты французскими войсками. Решили переждать, пока схлынет самый мощный поток неприятельской армии, и только тогда следовать вслед за ними. Прапорщик рассудил, что в любом случае, рано или поздно состоится какое-нибудь сражение. Вот в момент столкновения он и попробует соединиться со своими войсками. План так себе. Но, как говорится, не суди, да не судим и будешь. Чем закончилось, понятно. Будет ему наука на будущее. Если не дурак, сделает правильные выводы, и в похожей ситуации поведет себя по-другому.
        На мой вопрос о его дальнейших действиях, он ответил однозначно. Немного отлежится и двинется догонять армию. О том, чтобы остаться и присоединиться ко мне, даже слушать не захотел. Попросил поделиться оружием и припасами и оставить их по пути в какой-нибудь из деревень. Хозяин - барин. Хочет действовать таким образом - его дело. Уговаривать и не подумаю.
        Целый день получилось пройти спокойно, без нежелательных встреч. На ночевку остановились на лесной поляне. По словам солдат, знающих местность, завтра мы доберемся до небольшой лесной деревушки, где сможем оставить прапорщика с его людьми. Дальнейший путь до знакомых нам мест пришлось зарисовывать с их слов. Благо, бумагу и письменные принадлежности я обнаружил в сумке одного из французских офицеров.
        Припасов у нас теперь много, поэтому после сытного ужина мы завалились спать, не забыв выставить охрану и распределить дежурства. Прапорщик с удивлением смотрел на организацию охранения и засыпал вопросами, почему делаю так, а не иначе. Пришлось объяснять, что часовые должны страховать друг друга. Так у противника было меньше шансов бесшумно снять охрану. Ведь умельцы сработать по-тихому есть в любой армии мира, поэтому и необходимо свести риск к минимуму. Ночь прошла спокойно. На рассвете мы отправились в дальнейший путь. Правда, далеко уйти не получилось. Прискакал один из двух бойцов, двигавшихся в передовом дозоре, и доложил о французском обозе, идущем навстречу.
        Пришлось срочно убираться с дороги, маскировать следы и самому двигаться в разведку, чтобы оценить степень опасности идущих французов. Похоже, пока белая полоса продолжается. В этот раз повезло встретить фуражиров, возвращающихся с мест экспроприации. Четыре телеги, подобные захваченным у артиллеристов, в сопровождении двух десятков солдат расслабленно двигались нам навстречу. Грех было не воспользоваться моментом. Засаду мы организовали быстро и качественно.
        В этот раз я решил дать возможность победить своим людям. Им нужно почувствовать уверенность в своих силах. Мне поневоле придётся формировать отряд, который способен будет воевать согласно принятым здесь правилам. Ведь боеприпасы, которые я принес с собой из своего мира, не бесконечны. Наступит время, когда придётся сражаться местным оружием. Вот и нужно учить людей побеждать уже сейчас. Поэтому я разместил свое воинство с одной стороны дороги, а сам спрятался с другой. Перед этим провел инструктаж, на котором строго настрого приказал вступать в бой только после того, как французы начнут укрываться от моего огня за телегами.
        С самого начала что-то пошло не так, как я планировал.
        Я спрятался за толстым стволом дерева с таким расчётом, чтобы стрелять чуть наискосок относительно движения обоза. Очень не хотелось нечаянно зацепить кого-нибудь из моих людей. Противника подпустил метров на сорок и начал быстро отстреливать. В первую очередь тех, кто шли по моей стороне дороги. Эти уроды вместо того, чтобы прятаться, дружно вскинули свои ружбайки и залпом выпалили в мою сторону. Только чудом я успел укрыться за стволом дерева, в который, как горохом сыпануло. С такой частотой застукали пули. Я даже поначалу не заметил, что одна из них чиркнула по ноге. Недостаточно хорошо укрылся, не повезло.
        Дождавшись окончания перестука пуль, я продолжил стрельбу по противникам, бросившимся в мою сторону. Они сразу после залпа побежали в атаку. Никогда я так быстро не стрелял, обойму винтовки выпустил за пару секунд. Перезарядиться не успевал, поэтому пришлось в очередной раз использовать свою «Беретту». Реально по краю прошёл. Последнего вражеского бойца уничтожил в двух шагах от себя. Даже на ногах стоять был не в силах после такой передряги. Чуть сам себя не перехитрил. Уселся, где стоял, и задумался, что это было. Опытные солдаты, или наоборот, без бога в голове. Ведь логично же, в случае нападения, искать укрытия. Так какого хрена они побежали в атаку?
        Ни хрена непонятно. Пару минут передохнув, я стал осматривать рану. Хорошо, что бойцы уже знают, как действовать во время грабежа обоза, и моего участия в этом увлекательном деле не требуется.
        Пуля прошла по касательной, оставив глубокую длинную борозду на ноге ниже колена. Вроде и старался укрыться на совесть, а все равно не уберегся, обидно. А ещё больше обидно, что перевязаться, по сути, нечем. Как я уже говорил, сумка с медикаментами осталась у Степана.
        Думать над решением этой проблемы не пришлось. Егор, увидев, что я ранен, сбегал к нашему спрятанному обозу, притащил приличный кусок чистого полотна и большую керамическую бутыль самогона.
        Я не стал пока выяснять, откуда у него взялся этот животворящий напиток. Не видел его среди трофеев, позже узнаю. Сейчас полностью сосредоточился на перевязке. Обильно полил рану самогоном и туго перемотал полотном, разорванным на полосы.
        По-хорошему зашить бы, но нечем. Да и не рискнул бы я это делать в такой антисанитарии, чревато нехорошими последствиями. Главное, зарубку себе в памяти сделал, что медикаменты нужно таскать при себе даже при посещении туалета. Больше подобной ошибки не допущу.
        В захваченных фургонах оказалось очень разнообразное продовольствие, награбленное в окрестных деревнях. Забиты эти повозки были реально под завязку. Порадовали почти полсотни живых кур, которых обнаружили в одной из телег, связанными не хуже пленников. Будет подарок нашим крестьянам, если, мы, конечно, сможем довезти их живыми.
        Надолго на месте схватки мы не задержались. Убрались за собой по-быстрому и продолжили путь. Прапорщик со своими солдатами, не участвовавшие в стычке, засыпали нас вопросами. Что и как происходило. Пришлось сочинять на ходу, расписывая чуть ли не эпическое сражение. Мои солдаты только посмеивались, слушая мои выдумки. А что делать? Не рассказывать же, что я в одиночку уничтожил всех противников. Не поверят. Да и не нужно им это знать.
        Довольно быстро мы добрались до намеченной деревеньки, где распрощались с прапорщиком и его людьми. Не жадничая, поделились оружием, припасами и продолжили путь. Правда, из-за недостатка людей или избытка транспортных средств, пришлось городить городушки. Изощрялись и использовали по одному вознице на две телеги. Пушки и не подумали оставлять, такое добро самим нужно.
        Двигались мы с небольшими остановками весь световой день, остановились на ночевку уже в сумерках. Пока бойцы разбивали лагерь, обихаживали лошадей и готовили ужин, я решил разобраться с затрофеенными деньгами. Надо же знать, какая сумма нам досталась.
        Пересчитывая деньги, не мог отделаться от чувства неправильности происходящего. Что-то меня смущало в сложившейся ситуации. А вот причину этого смущения я обнаружить никак не мог. Помог в определении неправильности Егор, который, глядя на мои манипуляции с деньгами, произнес:
        - Какие-то слишком новые банкноты.
        Сразу после его слов все встало на свои места. Запах краски с новизной купюр и откуда-то появившиеся воспоминания из истории моего мира. Читал когда-то о фальшивых деньгах, которыми Наполеон хотел наводнить воюющую страну. Похоже, нам достались именно фальшивки. На секунду я разочаровался и продолжил подсчеты. Пофиг, что они фальшивые. Придумаю, как использовать. Не жечь же их в самом деле! Да и бойцам пообещал сделать их богатыми.
        На следующий день в процессе движения я начал подыскивать место для организации ещё одного лагеря. Нам, при всем желании, сейчас не светит протащить обоз к нашему озеру. Болото не позволит. Вот и надо найти укромное, удобное для длительной стоянки, место. В связи с этим приходилось довольно часто останавливаться на продолжительное время и разбегаться в разные стороны. Поиски увенчались успехом только во второй половине дня. Конечно, пробраться до обнаруженный поляны, обильно поросшей травой, будет очень непросто. Всё-таки, дикий лес - это не городской парк. Грамотно проложить путь сквозь густые заросли не просто, но мы справились. Место, выбранное для организации лагеря, устраивало нас по всем параметрам. Оно было расположено на берегу небольшой речушки, рядом с довольно широким оврагом. Получается, если смотреть с высоты полёта птицы, это был своеобразный равнобедренный треугольник, состоящий из сходящихся между собой реки с оврагом и густого, обильно заросшего кустарником, леса. Главное, что здесь достаточно травы, необходимой для прокорма лошадей. Их у нас собралось приличное количество.
        Весь остаток дня и половину следующего, мы потратили на преодоление относительно небольшого расстояния от проселочной дороги до нового места расположения. Очень сложным выдался путь. Много времени мы потратили из-за желания оставить, как можно меньше следов. А сделать это было очень непросто. Справились с трудом.
        В этот день я решил остаться здесь и проконтролировать организацию стоянки и охраны нашего имущества. До вечера успели построить шалаши, чтобы было, где укрыться на случай дождя. Да и ночевать гораздо комфортные под крышей над головой, даже если она сделана из веток. Телеги и пушки тщательно замаскировали на опушке леса, укрыв таким образом от случайного взгляда. Мало ли кто забредет на эту поляну? Одно дело увидеть стреноженных лошадей, а другое - пушки с телегами. Лошадок обиходили, стреножили и отпустили кормиться. Короче, подготовили все, необходимое для длительной стоянки.
        Переночевав, на рассвете в сопровождении двух бойцов, я направился домой. Надо побыстрее добраться до сумки с лекарствами. Рана начала подергивать и сильно воспалилась. Без антибиотиков теперь не обойтись. Налегке получалось передвигаться намного быстрее, уже ближе к обеду мы добрались до знакомого болота. Конечно, преодолевать его в незнакомом месте довольно опасно. Но объезжать, нарезая очередной круг, совсем не хотелось. Поэтому вырубили пару слег, и бойцы, меняя друг друга, спешившись, начали прокладывать безопасный путь.
        Часа три мы потратили на передвижение по жидкой грязи, пока, наконец-то, выбрались на твердую поверхность.
        Селение, основанное нами на берегу озера, за время недолгого отсутствия преобразилось. Помимо нескольких новых домов, здесь появилась небольшая деревянная церквушка. Когда только успели? Прошло-то всего несколько дней.
        Удивило и разозлило отсутствие какой бы то ни было охраны. Ладно крестьяне, гражданские люди. Но для моих солдат, оставшихся здесь, это эпический залет. Об этом им сказал, как только добрался до места их работы. Конюшню они строить начали, а о том, что надо охранять поселение, даже не задумались. Ничего, пробегутся десяток- другой километров, мозги сразу заработают, как надо.
        Больше всего удивила, и где-то даже напрягла, встреча с графиней.
        Она вышла из дома посмотреть, из-за чего поднялся шум, связанный с нашим прибытием. А когда поняла, подошла и сказала тихим голосом:
        - Я волновалась за вас. Не пропадайте больше так надолго.
        В её глазах заблестели слезинки. Я в непонятках от происходящего даже забыл про больную ногу, спрыгнул с лошади и чуть не заорал от прострелившей боли. С трудом не подал виду. Но, когда попытался наступить на раненую конечность, скрежета зубов сдержать не смог. Было очень уж больно. Тем не менее, девчонке ответил бодрым голосом:
        - Не надо за меня переживать. Это лишнее.
        Улыбнулся и продолжил:
        - Вы уж меня простите. Я чуть позже к вам зайду и расскажу, почему задержался. Сейчас надо привести себя в порядок.
        Она в ответ только кивнула головой, и слегка нахмурившись, пошла к дому. Я, соответственно, похромал к своему, попросив одного из бойцов разыскать Степана и забрать у него сумку с медикаментами. Второму бойцу приказал как можно быстрее нагреть побольше воды. Приводить себя в порядок - так полностью. Помыться совсем даже не помешает. И вообще надо посмотреть, сколько они там кирпичей успели налепить. И заняться их обжигом. Хочу в баню, которую надо ещё построить.
        Пока дошагал до своего дома, обратил внимание на гораздо большее, чем раньше, количество народа, суетящегося по округе. Да и стоящий в стороне батюшка, которого раньше здесь точно не было, навевал мысли о непонятном. Надо будет выяснить, что происходит, и откуда взялись эти люди.
        Через пол часика, уже сполоснувшись, я занялся перевязкой. Размотав полотно, заменяющее бинты, даже потерялся от открывшейся картины.
        Глава 5
        Рана выглядела ужасно. Мало того, что она воспалилась, так ещё и начала гнить. Пришлось чистить по-живому. Обрабатывать перекисью, мазать зелёнкой вокруг и пить антибиотики. Так себе лечение, не врач я ни разу. Одна надежда на стерильность и отдых. Да и организм теперь молодой, надеюсь обойдется.
        Пока делал перевязку, почему-то устал, как будто вагон разгрузил. Прилёг на минутку передохнуть и уснул. Снилось что-то хорошее. Жаль, что не запомнил этот сон, оно и не мудрено. Открыв глаза, рядом обнаружил графиню, которая подрагивающими пальцами гладила на моем плече почти заживший шрам. Непонятно, что происходило. Но было очень приятно. Я не удержался и произнес:
        - Так привыкну к ласке, что придется все время раны получать.
        - Дурак, - отдергивая руку, тут же произнесла графиня и покраснела.
        - Ну вот, счастье было недолгим. - Сказал я с улыбкой и начал вставать.
        - Вам нужно лежать и стараться не бередить рану, - тут же отреагировала графиня на мою попытку встать.
        Потом как-то замялась и спросила:
        - Вы почему не сказали о своём ранении? Я бы помогла с перевязкой.
        - Ранение не тяжелое. Зачем Вас беспокоить? Да и не дело это, когда аристократка ухаживает за простым смертным. Вдруг я - простолюдин? - Сказал, а сам с интересом стал наблюдать за реакцией на мои слова.
        - Глупости говорите. Вы мне жизнь спасли. Так почему думаете, что чувство благодарности мне чуждо?
        Куда-то не туда у нас разговор стал сворачивать, поэтому решил спустить его на тормозах и спросил:
        - Здесь появилось много новых людей. Откуда они?
        Графиня с каким-то сожалением на меня посмотрела и ответила:
        - Крестьяне по моему приказу прошлись по деревням и селам, принадлежащим нашей семье. Одно поселение, как и здешнюю деревню, французы разграбили и сожгли. Вот и пришлось приютить людей.
        В принципе, я не против. Но всю округу мы вряд ли сможем прокормить. Надо подумать, каким образом поступить, чтобы люди, прибывшие сюда, начали приносить пользу, а не сидели на шее нахлебниками. Наверное, действительно придётся формировать из мужиков партизанский отряд. Подумал, а потом задал собеседнице вопрос:
        - Скажите, а Вы можете продать мне некоторых своих крепостных? Из тех, кого я выберу?
        - Зачем Вам? - Спросила графиня, сразу изменившись и став построже.
        - Буду учить их обращаться с оружием и делать из них партизан. - Ответил я, и с интересом стал наблюдать за гаммой эмоций, промелькнувших на её лице.
        Она немного подумала и начала отвечать:
        - Я не хочу отдавать своих людей в солдаты. Не хочу принести им горе.
        Пришлось её перебивать, иначе договорится до чего-нибудь не того. Ход её мыслей мне был понятен. Сейчас люди, попавшие в армию, служат по двадцать пять лет. Обрекать своих людей на подобное дело…
        - Вы неправильно понимаете мои слова. Я не собираюсь делать из них солдат и передавать этих людей на службу после освобождения земель. Наоборот, я собираюсь по окончании войны дать им вольную и отпустить на свободу. Конечно, риск гибели для них большой, но и выгода может быть немалой.
        Графиня странно на меня посмотрела и сказала:
        - В таком случае можете набрать нужных вам людей просто так. Мне не нужно денег.
        Но нет. Если уж я ввяжусь в это дело, то люди, которые будут у меня в подчинении, должны быть моими, и никак иначе. Не хочу зависеть от переменчивого настроения этой дамы. Мало ли что ей взбредет в голову завтра? Конечно, все это я не стал ей говорить, просто повторил:
        - Либо я куплю этих людей с выправлением всех необходимых бумаг, либо просто забудем об этом разговоре.
        Она пожала плечиками и ответила:
        - Хорошо. Хотите купить - покупайте. Я не буду препятствовать, хоть и не понимаю, зачем вам тратить деньги.
        Хорошо хоть не сказала - нищему тратить. Вообще сегодня она какая-то слишком покладистая, даже странно. Хоть и не было особо необходимости вставать, но и лежать я не смог после таких-то договорённостей. Я поднялся на ноги. Как-то так получилось, что графиня в это время тоже решила встать. Мы не поняли, каким образом оказались настолько близко друг к другу. Руки сами по себе легли на её талию, а она ни с того ни с сего прикрыла глазки, чуть приоткрыла ротик и приподняла голову, как будто ожидая поцелуя. В голове как будто граната взорвалась от множества пролетевших мыслей. Главной из них была:
        - Она хочет, чтобы я её поцеловал?
        Следующая была совсем нереальной:
        - Может в прошлый раз понравилось, и она на меня запала?
        Я даже на мгновение потерялся, но успел ещё подумать:
        - Пофиг, нравится мне эта девчонка.
        Впился в её губы, как голодающий в кусок свежего хлеба. Руки зажили своей жизнью, а девчонка в моих руках превратилась в пластилин, и в прямом смысле этого слова, растаяла. Похоже, накрыло нас обоих не по-детски, потому что мы даже не поняли, каким образом в доме появилась её служанка. Она, как заведенная, твердила одно и то же. А потом начала стучать своей пухлой ладошкой мне по спине:
        - Барин, до свадьбы никак нельзя. Грех это. Барин, нельзя говорю до свадьбы…
        Я с трудом оторвался от таких сладких губ и посмотрел на эту женщину, наверное, считающую себя бессмертной.
        Рука сама по себе потянулась к поясу в поисках пистолета. Благо, что не нашла. С какой-то досадой я только и смог сказать:
        - Исчезни бога ради, не доводи до греха.
        Момент был упущен. За эти несколько мгновений растаявшая графиня пришла в себя, и осмотревшись, обратилась к служанке:
        - Что ты сказала?
        Та хмыкнула и начала набирать в грудь воздуха, чтобы ответить. Но я успел раньше: - Она говорит, что нам надо срочно венчаться.
        Графиня повернула голову, внимательно посмотрела мне в глаза и сказала очень серьёзным тоном:
        - Без благословения батюшки нельзя.
        Меня понесло. Ведь это совершенство я до сих пор так и не выпустил из рук. Слегка прижал затрепетавшую девчонку и произнес:
        - Покаемся потом.
        Снова впился в такие податливые губы. Аристократка в очередной раз обмякла. Наваждение какое-то, по-другому не скажешь. В этот раз служанке пришлось стучать мне по хребту посильнее. Никогда, ни в одной из жизней меня так не накрывало. На служанку в этот раз я посмотрел, как на врага народа. И не я один, кстати сказать. Та стояла, как скала, несокрушимо. Плюнул в сердцах и произнес - прорычал, обращаясь к этой обломщице:
        - Давай сюда батюшку, венчаться будем.
        Погорячился, конечно. Графиня очнулась и запротестовала. Дескать, а как же подготовиться, красиво одеться? Да и предложения я, оказывается, ещё не делал. Только, когда я заглянул ей в глаза и увидел там озорные смешинки, меня слегка отпустило. Тем не менее, я постарался сказать строгим голосом с поучительной интонацией:
        - На подготовку Вам один день, завтра вечером венчаемся. Война идёт, некогда заниматься всякими благоглупостями. Детей рожать надо.
        Выпалив все это, опять поцеловал. В этот раз с неохотой выпустив совершенство из рук, пошёл на выход из дома. Уже на выходе услышал вопрос служанки к своей госпоже - Эээ, это как?
        Ответ меня порадовал:
        - Как в старину. Увидел и взял себе. Воин он, а не крестьянин.
        Окончательно в себя я пришел уже возле реки. Брызнул ледяной воды в лицо и сам себе задал вопрос:
        - Блин, я вообще нормальный? Что за фигня сейчас произошла? Какая женитьба?
        Прислушался сам к себе. Как это не странно, мысль о браке отторжения не вызвала. Наоборот, некоторая часть тела сладко заныла. Тьфу на тебя. Ладно, что теперь горевать? Слово сказано. Вот где проблем не хватало! Теперь ещё и разборки с аристократическим семейством предстоят. Придумал же себе забаву. Нет, графиню-то понять можно. Засиделась в девках, а с природой сильно не поспоришь. Другое дело, что выбора она лишена. Кроме меня сейчас и замутить не с кем, а припекло её видно не слабо. Ладно, фиг с ним. Как будет, так и будет. Сейчас надо сосредоточиться на другом. Людей необходимо выкупить до свадьбы, чтобы отцу невесты можно было что-то предъявить. Хорошо, что деньги на это имеются с избытком. И я сейчас не про фальшивые говорю. Не настолько я ещё оскотинился, чтобы поступать с родней подобным образом. Их мы будем тратить в Европе. Поменяем на валюту или прикупим чего-нибудь нужного.
        Размышляя подобным образом, я пошел искать Степана. Похоже, у него с графским семейством какие-то непонятные тёрки. Не зря же образованного человека опустили ниже плинтуса и загнали в медвежий угол. Попробую выяснить, что с ним не так, и завербовать в помощники. Может и будет какой толк. Да и с Егором надо разобраться. Я ведь не забыл про учиненный под его руководством косяк с охраной. Опять же, деньги, взятые у французского финансиста, надо пересчитать и определиться, какую часть выдать солдатам. Поощрять, так сказать, за верную службу. Надо сделать так, чтобы люди понимали, что под моим началом у них все будет ровно и хорошо. А деньги для этого понимания - главный стимул. Дел впереди - вагон и маленькая тележка, но деваться некуда. Придётся впрягаться и работать. За меня ведь никто дела не переделает. Конечно, при воспоминании о Егоре захотелось начать предстоящие разговоры именно с него. Но я не стал менять планы и продолжил поиски Степана. Отыскать его удалось на непрекращающейся стройке.
        Разговор получился не простым. Степан ни в какую не хотел рассказывать о непонятках с будущими родственниками. А приближать к себе тёмную лошадку мне совсем не хотелось. Немного побившись о стену непонимания, я взял и вывалил на него моё видение ситуации. Если и это не поможет, наплюю и забуду.
        - Смотри, Степан. Я сейчас буду из крестьянских парней формировать и обучать боевой отряд. На убой по дури никого отправлять не собираюсь. Действовать будем по принципу: ударил - убежал. После окончания войны все члены этого отряда получат свободу и станут вольными людьми. Чтобы сдержать слово, я всех их выкуплю сегодня - завтра у молодой графини. Рассказываю тебе это только по одной причине. Я хотел бы видеть тебя среди своих людей. Но, как ты понимаешь, тёмную лошадку, от которой не знаешь, чего ждать, рядом с собой я не потерплю. Поэтому и задаю тебе вопросы. Больше уговаривать смысла не вижу. Либо ты рассказываешь о своих непонятках с графской семьёй, либо на этом закончим разговор и забудем.
        Степан, внимательно выслушав все сказанное, произнес:
        - Думаю, что, если Вы узнаете о моих, как вы говорите, непонятках, то не захотите иметь со мной дело. Тем не менее, я рискну и расскажу. Очень уж Вы не похожи на других аристократов. Не зря графская дочка на Вас глаз положила.
        Он выждал некоторое время, дожидаясь моей реакции на свои слова. И не дождавшись, начал рассказ, который, если пересказывать в деталях, займёт целую книгу.
        Степан с детства был приставлен в услужение к сыну графа. Пока они были маленькими, Степан жил припеваючи. С молодым хозяином был, если и не дружен, то точно в хороших отношениях.
        Все изменилось, когда граф решил отправить сына в Европу на учёбу. Да не куда-нибудь, а в Сорбонну. Надо сказать, что образованию детей граф, в отличие от других аристократов, уделял достаточно много внимания. В Европу парни ехали уже неплохо обученными. С деньгами, как вы понимаете, у молодого графенка проблем не было. Оторвавшись от родительского присмотра, он пустился во все тяжкие. Чтобы после окончания обучения получить необходимое подтверждение, на занятия вместо себя он заставил ходить Степана. Всё бы ничего, но уже ближе к концу обучения в Париж неожиданно нагрянул граф-отец. В ситуации он разобрался довольно быстро. В итоге, Степан, получив плетей, после которых с трудом выжил, был отправлен в деревню. А графенку пришлось ходить на занятия и осваивать программу обучения с самого начала.
        После рассказа я так и не понял, почему не должен иметь с ним дело. Об этом и спросил.
        - Ну как же? Я ведь не выполнил приказ графа и не поставил его в известность о творящихся безобразиях. - Тут же ответил Степан.
        Блин, да пофиг мне на мнение графа. Я, наоборот, считаю, что у этого парня вариантов поступить по-другому просто не было. Сдай он графенка отцу, я по-честному задумался бы, а нужен ли рядом со мной стукачек. Думаю, что здесь сам граф закосячил, отправив молодняк в гнездо порока без сопровождения серьёзного, взрослого воспитателя, способного удержать в узде молодого аристократа. Всё это и высказал Степану.
        Выяснив все непонятки, я снабдил его бумагой, письменными принадлежностями и отправил работать. Поставил ему задачу поговорить с молодыми крестьянами сначала здесь, а потом и в других селениях, принадлежащих графу. Из-за ограниченности во времени самому ему не справиться. Поэтому порекомендовал подобрать помощников и выделил ему в сопровождение пару солдат. Задача одна - завтра во второй половине дня желающие попасть ко мне в отряд должны быть здесь. Выкупить я их должен до свадьбы, и никак иначе. Ещё попросил отправить кого-нибудь на место новой стоянки за курами. Соскучился я по яичнице, вот и озаботился доставкой необходимого.
        Повеселевший Степан унёсся выполнять мои распоряжения, а я пошёл смотреть на огород. На посаженные овощи у меня большие планы. Если удастся их сохранить и приумножить, в этом времени это будет, как манна небесная. Всё-таки, качество этих растений не сравнимо с местными. Века селекции по-любому дадут о себе знать.
        Огород оказался ухожен и даже огорожен забором из орешника. Определить, как себя чувствуют посадки, пока нереально, прошло слишком мало времени. Но сам подход к работе мне понравился. Как удалось выяснить, благодарить за это нужно мою будущую жену. Она не поленилась проконтролировать порядок и назначила ответственных за это дело. Молодец! Что ещё скажешь?
        Интерлюдия
        - Госпожа, Вы что вытворяете? Вы представляете реакцию Вашего батюшки на это замужество? Он же может и наследства Вас лишить. Вы об этом подумали? Да и выходить замуж за первого встречного, после нескольких дней знакомства, так себе идея. - Отчитывала служанка свою госпожу, не обращая внимания на свой статус и положение.
        - Понимаешь, мама Авдотья, он, как наваждение, о котором я не могу отбросить мысли даже на миг. Ещё там, во время нападения, когда он нас спас, а потом поцеловал, останавливая мою начинающуюся истерику, я пропала. У меня до сих пор не прошли ощущения от того поцелуя. Я не знаю слов, которыми можно описать происходящее. Это сильнее меня. При виде этого человека я не в состоянии ясно мыслить. Хочется одного - прижаться к нему и спрятаться в его объятиях от всего мира. Когда он непререкаемым тоном сказал, что завтра мы пойдём под венец, я чуть не умерла от счастья.
        Служанка слушала госпожу, раскрыв рот. Глаза у неё наливались слезами. Она только и смогла произнести несколько фраз:
        - Давно ты меня так не называла. Понимаю тебя. Подобное было и у меня в жизни. Но как же отец? Ведь он не простит?
        - Знаешь, я всегда переживала, как папа отнесётся к тому или иному моему поступку. А сейчас мне все равно. Почему-то я уверена, что Сергей не даст меня в обиду никому. И в том, что он обеспечит меня всем необходимым, я тоже не сомневаюсь. За ним, как за каменной стеной. Я это чувствую.
        Служанка не выдержала и расплакалась. А через секунду к ней присоединилась и молодая графиня. Довольно долго они предавались главному женскому занятию, присущему дамам в случае любого изменения привычной окружающей действительности. Немного проплакавшись, служанка отстранилась и произнесла:
        - Ладно, хватит нам с тобой дурью маяться. Времени мало, а сделать нужно много. Венчание один раз в жизни бывает.
        Графиня улыбнулась и ответила:
        - Ну вот, узнаю свою кормилицу. Меньше слов - больше дела.
        Сказала и уже весело рассмеялась.
        Конец интерлюдии.
        Почему-то, немного постояв возле огорода, я почувствовал дикую усталость. Да и рана на ноге начала подергивать. Всё-таки рано я начал нагружать ногу. Надо бы правда полежать пока, дать возможность ране зажить. Не торопясь, сильно хромая, я отправился домой и улегся в кровать. К вечеру почувствовал стремительно повышающуюся температуру. Раз начало потряхивать, значит, точно поднялась больше тридцати восьми. На всякий случай, я ещё раз обработал рану перекисью и сделал перевязку. После этого заглотил таблетку антибиотика и после недолгих раздумий закинул в пасть ещё и жаропонижающее. Думаю, что от него точно хуже не будет. После такого лечения очень быстро уснул. Проспал до самого утра, как убитый, даже не шелохнувшись. Это я так думаю, потому что проснулся в том же положении, в котором засыпал.
        Утром почувствовал себя лучше. Жар спал. Рана, хоть и немного побаливала, но уже не дёргала. Немного понежившись в постели, я поднялся и принялся заниматься гигиеной. Сегодняшний день обещал быть насыщенным разными делами, надо настроиться на плодотворной труд.
        После плотного завтрака и кружечки кофе пришлось заняться делами, попутно размышляя:
        - Как я буду обходиться без этого напитка? Его надолго не хватит, благодаря одной прекрасной особе, которая пристрастилась к нему не по-детски. Даже не знаю, каким образом буду выкручиваться, когда закончатся все запасы?
        Закончив насыщаться и кайфовать, я занялся сначала Егором, с которым вчера так и не поговорил, а потом людьми, отобранными Степаном для партизанского отряда.
        С Егором получилось просто и быстро. Он сам понимал, что упорол косяк. Поэтому сразу начал просить прощения и обещать, что больше подобное не повторится. Пришлось поверить и на первый раз простить. Я предупредил, что в случае ещё одного подобного залета с его стороны, он получит двойное наказание. Егор после разговора хоть и вздохнул с облегчением, но при расставании поглядывал на меня с опаской.
        С кандидатами на вступление в будущий партизанский отряд я беседовал по очереди. Стараясь понять, подойдёт ли для моих дел тот или иной человек. Я даже не думал отказываться от кого-либо из них. Мне ведь помимо боевого подразделения понадобится и хозяйственное. Я пытался определить, кого и где буду использовать.
        Пришлось провести за разговорами большую часть дня. Люди ведь не все находились здесь. Приходили частями, иногда по десятку и более человек. Когда количество перевалило за две сотни, я задумался, не погорячился ли я. Как-то не рассчитывал я на такое количество народа. Хотел было прекратить набор, но не стал. Сколько наберётся, стольких и буду использовать. Справлюсь как-нибудь. В итоге, в общей сложности мне придётся выкупать у графини двести пятьдесят одного человека.
        Хорошо, что хоть денег хватает с запасом, притом, огромным. Даже с учётом премии, которую я планирую выдать солдатам, мне хватит средств выкупить ещё раз десять по столько же. Кстати, до венчания бойцам денег давать нельзя. Боюсь местные дамы мухой приберут к рукам парней, ставших в одночасье богатыми. Нет уж, выдам через пару дней. Пусть выбирают себе спутниц на свежую голову и по трезвой.
        К концу дня пришлось выдержать ещё одно настоящее словесное сражение с местным служителем культа. Как-то так получилось, что мы дружно забыли уведомить его о будущем венчании. Понадеялись друг на друга, вот и закосячили.
        На редкость упорным оказался дядька. Твердил одно и то же. Дескать, не положено так делать, и все тут. Он не реагировал даже на моё упоминание об идущей войне. Никак не соглашался, даже от денег отказался. В итоге, мне это надоело. Я приказал седлать лошадей. Найдём другого батюшку. А этому дубу в рясе обозначил, что, если до утра он не исчезнет отсюда, то пристрелю его нафиг, не взирая на положение. Не место среди нас человеку, не желающему выполнять свои прямые обязанности.
        После этого моего довольно эмоционального выступления батюшку, как будто бабка отшептала. Сразу стал покладистым и согласился провести обряд.
        Графиня, которая нервничала не хуже моего, когда мы на секунду остались вдвоем, только тихонько сказала:
        - Теперь я знаю, каким образом можно воздействовать на эту братию.
        И весело рассмеялась.
        Сам обряд описывать, наверное, смысла нет. Он одинаков во все времена. Разве что, надо упомянуть о количестве людей, сбежавшихся на это мероприятие из деревень, принадлежащих графскому роду. Их было реально много. Тысячи три, не меньше.
        Как не хотелось побыстрее уединиться с молодой женой, а до поздней ночи сделать этого не получилось. Не знаю, откуда здесь нашлось такое количество спиртного, но народ гулял со всей широтой души.
        Когда же, наконец, мы отправились отдыхать в дом, построенный для графини, и остались одни, то стоило мне дотронуться до моей женщины даже кончиками пальцев, как случилось настоящее безумие.
        Глава 6
        Неделю я не слезал с жены. В смысле, проводил время в её компании. Пыл после первой же ночи пришлось поумерить, девственница же. Но реально кайфовал от одного её присутствия. Был, как околдован, честное слово.
        Как-то так сложилось, что Ольга сразу заняла правильную позицию. Мужчина в доме главный, и точка. Она взвалила все существующие проблемы на мои плечи. Понятно, что я был совершенно не против подобного расклада. Наоборот, очень даже за. Единственное, что меня напрягло и даже слегка напугало - это нежелание покидать моё совершенство (по-другому назвать женщину, доставшуюся мне, у меня не получается) даже на миг.
        Только по прошествии недели удалось взять себя в руки и начать заниматься множеством дел одновременно.
        В первую очередь, разобрался с людьми, выкупленными у графини перед венчанием. С ними поступил просто. Разбил на отряды по двадцать человек. Старшими над ними поставил имеющихся у меня солдат. Хозяйскую службу отдал на откуп трём ветеранам, нашедшимся среди поступивших в отряд. Эти отставники, отслужившие по двадцать пять лет в армии, проживали в одной из деревень, принадлежащих жене. Несмотря на то, что они были вольным людьми, все равно пришли поучаствовать в войне. Они мне пришлись очень кстати, как люди, знакомые с армейским бытом. Кому, как не им, можно доверить вопросы, связанные с будущим, немалым, как я надеюсь, хозяйством нашего отряда. Формировать подразделение планирую по совершенно другим штатам и принципам, отличным от существующих сейчас.
        Подготовить нормальных, опытных бойцов быстро не получится, а времени на раскачку, можно сказать, нет. Поэтому, ставку поневоле придётся делать на огневую мощь. Благо, для этого есть все необходимое. Конечно, не в полном объёме, но для начала хватит. Со временем добудем все недостающее. Главное, мне очень повезло, что в свое время я освободил из плена именно артиллеристов. Поэтому люди, которых можно использовать, как наставников, в наличии есть.
        Пришедших крестьян я разбил на отряды по двадцать человек не случайно. В планах было сделать эти двадцатки своеобразными отделениями, на вооружении которых, помимо ружей, будет ещё и пушка. По сути, я буду формировать артиллерийское подразделение с приданным пехотным прикрытием.
        Сейчас мне не хватает материального обеспечения даже для имеющихся людей. Но ведь французы ещё не перевелись, надеюсь, что добуду недостающее у них.
        Всех людей, имеющих отношение к партизанскому отряду, я увел на место стоянки, где мы недавно организовали лагерь и спрятали захваченные пушки и обоз.
        В овраге, расположенном рядом, мы оборудовали подобие полигона, где будущие бойцы будут учиться стрелять из ружей и пушек. Конечно, риск обнаружения нас из-за шума возрастает, но незначительно при условии выполнения определенных требований. В дни, когда будут проводиться стрельбы, мы организуем на приличном расстоянии от полигона своеобразное оцепление или наблюдательные посты, если хотите. Они предупредят о появлении вражеских войск и не дадут возможности нас обнаружить. Выносить эти посты придётся достаточно далеко относительно места стрельбы, но оно того стоит.
        Организационные вопросы, связанные с формированием отряда, заняли целую неделю времени. Это я ещё быстро справился. Повезло, что помощники подобрались толковые. Особенно ко двору пришлись отставные солдаты, прямо находка находок. Они так ненавязчиво поставили службу в тылу, что любо-дорого посмотреть. Старшины или прапорщики из будущего от зависти бы удавились, глядя на порядки, заведенные этими солдатами.
        Понимая, что без нормальной разведки воевать - как слепому обучаться снайперской стрельбе, я собрал в одно отделение парней пошустрее. Этаких сорвиголов на минималках, а командиром у них назначил Степана. Он, оказывается, от скуки занимался обучением нескольких крестьянских детей. Они к этому времени неплохо владели французским языком и дружно вошли в его отделение. Не было у меня толкового специалиста по разведывательной деятельности, да и сам я - не особый мастер. Конечно, нахватался чего-то по верхам, но это так, баловство. Поэтому, моим разведчикам предстоит нарабатывать опыт самостоятельно.
        Первым заданием у них стало изучение окружающей действительности в радиусе сотни вёрст от места расположения. Задача простая, мы должны всё знать о вражеских войсках на обозначенной территории. Где и сколько их находится, что делают, как вооружены и так далее. Должны справиться, а заодно и опыта наберутся. Всё-таки, на знакомой местности проще работать. Вот и пусть стараются и учатся.
        Когда процесс обучения новобранцев пошёл полным ходом, я вернулся в селение и там занялся делами.
        В первую очередь, наконец-то, выяснил ситуацию с будущими кирпичами. Я как-то упустил из виду это направление деятельности, не до них было. Оказалось, что лепить их не прекращали. Сейчас заготовок, готовых к обжигу, собралось приличное количество. А раз так, то и откладывать нечего. Чтобы минимизировать земляные работы, обжиговую яму я решил устроить в небольшом овраге. В моих условиях ни о какой обжиговой печи и речи быть не может, поэтому, все будет выглядеть очень примитивно. Главное - результат, а каким образом он будет достигнут, дело третье. Здесь же недалеко, на другом конце врага, организовали другую яму для отжига древесного угля. Я когда-то читал, что кирпич лучше обжигать при помощи угля, а не дров. Вот и решил попробовать.
        Земляные работы заняли два дня. На них попеременно работали два десятка человек. Ещё целый день, чуть ли не всем поселением, мы переносили кирпичные заготовки, которые укладывали в яму хитрым образом. Делали подобие лабиринта, если говорить грубо, а сами заготовки укладывали друг на друга в шахматном порядке с большими зазорами между кирпичами. Саму яму перекрыли сырыми стволами деревьев, сверху густо обмазали глиной и засыпали землёй. По сути, получилась своеобразная, одноразовая печь с двумя небольшими отверстиями по бокам.
        Обжиг затянулся на три дня. Уголь внутри горел почти сутки, ещё двое суток я просто не рисковал вскрывать нашу печь, слишком уж оттуда несло жаром. Помог дождь, прошедший на третий день. Он и остудил конструкцию.
        Несмотря на то, что в брак ушло чуть не семьдесят процентов кирпича, результатом я все равно остался доволен. Есть среди крестьян сообразительный народ, заинтересовавшийся этим делом. Вот пускай и экспериментируют, а мне и полученного достаточно.
        По сути, передо мной стоит задача сложить три русских печи. Одну - в доме, где мы живём с женой. Две - в казарме, где зимой разместим бойцов. Кстати сказать, казармы построенной изначально, теперь будет недостаточно для размещения всех людей. Придется строить ещё одну, поэтому и печей класть надо будет две. Вообще-то у меня в планах обеспечить такими печами все дома в селении, но это уже без меня. Я научу, сложу три штуки, а дальше - сами. У меня и так дел выше крыши.
        Я выбрал из крестьян в возрасте двух толковых мужиков, назначил четверых молодых парней подсобниками, и мы приступили к подготовке. Хорошо, что в свою бытность строителя мне не один и не два раза приходилось класть подобные печи. Только поэтому проблемой эта работа не стала. Будущих печников я учил на совесть, объясняя иногда по нескольку раз порядок действий. Требовал усвоения материала, чтобы, как говорится, от зубов отскакивало. Задолбал я помощников напрочь, собственно, как и Степана. Ему из металла, снятого с карет французского казначея, пришлось ковать заслонки.
        Если первые две печки я клал сам (естественно, с помощью подсобников, подававших все в руки), то третью уже делали мужики. Заставил их пройти весь путь, если можно так выразиться, от изготовления лекал, до внутреннего заглаживания швов в дымовой трубе.
        Со строительными делами чуть не прозевал момент окучивания картошки. Женщина, назначенная ответственной за огород, напомнила. Точнее, она попалась мне на глаза, вот я и вспомнил. Овощи, вроде бы, очень неплохо себя чувствуют. Во всяком случае, начали расти, как на дрожжах, очень бодро. Может быть, и будет толк. Не забыть бы подвал организовать для их хранения. Да и о ледниках думать надо уже сейчас, зимовать-то придётся здесь.
        Всё-таки повезло мне с женой. Зашел в дом и застыл, не хуже каменного изваяния. Как-то до этого времени не слышал её пения. А тут, сидя рядышком со служанкой, она что-то шила и пела. Да так классно у неё получалось! Будто ручеек звенел! И так налюбоваться не мог, а тут - вообще, тушите свет. Этот голосок я слушал бы с удовольствием всю жизнь.
        Как всегда, все испортила служанка. Увидела меня и жене показала пальцем. На этом концерт закончился. Я только покивал укоризненно головой и спросил:
        - Зачем прервала? Красиво же пела!
        Та ничего не ответила, подхватила свои манатки и исчезла. Привыкла уже, по первости все норовила задержаться, уши погреть. Я быстро отучил, резковато объяснив, что и так редкие минуты отдыха хочу проводить с женой без посторонних. Поначалу она все пыталась заглянуть, спросить, не надо ли чего, пока однажды не застала нас в интересный момент. Тут уже и Ольга возмутилась. А я в тот же день приспособил на дверь в спальню засов. Теперь, даже если захочет, не помешает. Вредная баба, по-другому не скажешь, обломщица.
        За время, пока я занимался всякими строительным делами, Степан развил бурную разведывательную деятельность. Повезло мне с ним. Умный оказался мужик.
        Он не стал просто гонять парней, заставляя их высматривать и вынюхивать необходимые сведения. Вместо этого разбил территорию на сектора, которые надо было изучить. Назначил ответственных за сбор разведданных на выделенных им территориях. А для того, чтобы все проходило быстро, приказал парням договориться с жителями, проживающими в секторах, о сборе нужной информации. Другими словами, наладил с населением агентурную работу.
        Такой подход очень быстро позволил выяснить обстановку в Смоленске и в округе. В городе французы начали организовывать накопительные склады с продовольствием и амуницией. Очень сладкая цель, но пока она нам была не по зубам. Слишком серьёзная охрана. Нам придётся довольствоваться идущими мимо обозами или небольшими колоннами пополнения, двигающимися в воюющую армию. Слабенькие мы пока, рано нам серьезными делами заниматься.
        Благодаря налаженной разведке, к нам стала поступать информация о движении вражеских фуражиров. Тоже законная цель. Сам бог велел уничтожать подобные отряды, заодно, и продуктами разживемся. Всё-таки, с продовольствием у нас хоть и наладилась ситуация, но ненадолго. Из-за дополнительных людей со второй сожженной деревни надолго добытого не хватит. Да и набранных в отряд бойцов кормить чем-то надо. Поэтому, как бы не было хорошо под боком у жены, а на большую дорогу идти придётся. Но спешить сильно не будем. Сначала - тщательная подготовка, только потом - дело. И так уже дважды ранен. Хорошо обошлось. А не дай бог остаться здесь никому не нужным калекой. Нет уж, теперь будем действовать очень аккуратно. Постараемся свести риск к минимуму. Опять же, жена молодая, надо осторожничать из-за ранения, когда крышу напрочь срывает.
        Раздумывая подобным образом, я стал собираться в дорогу. Решил посетить несколько мест, оценить их пригодность для устройства засад. Мне надо вооружать бойцов. Им необходимы ружья, они ведь у меня совсем не кавалеристы. Вот и надо уничтожить какую-нибудь колонну с пополнением. А сделать это без участия пушек, даже не буду пытаться. Поэтому, надо ехать самому и подбирать места. Да и пару фуражирских обозов зачастили ездить по одной и той же дороге, тоже непорядок.
        Поездка затянулась на четыре дня. Помимо выбора мест, подходящих для засады, я, пользуясь случаем, занялся составлением карты местности, прилегающей к Смоленску. Побывал и в городе, переодевшись в крестьянскую одежду. Правда, чуть не спалился. Как оказалось, хреновый из меня получился крестьянин. Только чудом я смог сбежать от одного из французских патрулей. Зато получилось рассмотреть подходы к паре особняков. В одном из них вольготно проживали российские офицеры, захваченные в плен. С одним из этих пленных даже получилось поговорить, без каких бы то ни было проблем. Аж целым майором оказался офицер, с недоумением меня рассматривающий. Когда я объяснил, что переоделся в крестьянина, он только покривился и через губу произнес:
        - Только шпионов мне тут и не хватало. Удивил, нечего сказать. Тем не менее, я стерпел и даже попытался наладить диалог. Получалось плохо, но кое - какую информацию из этого сноба я вытянуть сумел. На моё предложение о помощи в организации побега, он сначала ответил с негодованием. Дескать, он обещал не убегать, и слова своего нарушать не намерен. Мудак, по-другому и не скажешь. Правда, он рассказал о ещё одном месте содержания пленных офицеров. Они такого слова не давали, и из-за этого жизнь у них была совсем несладкая. Также я у него выяснил, что где-то в Смоленске есть и пленные солдаты. Но, где их держат, он не в курсе, не интересовался он этим моментом.
        После разговора с этим уродом хотелось блевать. Бесхребетное существо, для которого главное - своя шкура. На державу ему насрать с высокой горы, зато гонора больше, чем у какого-нибудь императора. Дерьмо, если охарактеризовать кратко. Распрощавшись с ним, я потихоньку переместился к другому особняку с теперь уже реальными заключёнными.
        Когда крутился возле места, где взаперти сидели пленные офицеры, отказавшиеся сотрудничать, нарвался на патруль. Вернее, это патруль на меня нарвался. Заметил я их вовремя. Начал уходить, не дожидаясь неприятностей, но французам что-то не понравилось, и их командир отправил за мной вдогонку двух подчинённых. С моей ногой особо не побегаешь. Поэтому, перемахнув через пару заборов, в укромном месте, мы взяли преследователей в ножи. Как выяснилось, Степан оказался тем ещё ухорезом. Сработал как бы не получше меня. На вопрос, где так наловчился, он только отмахнулся, ответив коротко:
        - Научили, чтобы хозяина мог защитить в случае нужды.
        Вот так, с виду и не признаешь в нем бойца. А оказывается, рядом - готовый учитель для разведчиков. Надо будет провести на этот счёт беседу. Не видел я, чтобы он занимался подобным с подчиненными.
        После этого случая мы свалили из города от греха подальше. Пока уходили, провёл беседу насчёт обучения бойцов Степана и по поводу поиска места размещения пленных солдат. Они мне очень пригодились бы. А если освободить ещё и офицеров? Но здесь я не уверен, что они придутся ко двору, надо разговаривать. Воюют сейчас совсем не так, как я собираюсь это делать. Как бы не вышло конфликта интересов. Освободить, конечно же, я их попытаюсь. А вот смогу ли использовать их в отряде, не знаю, буду смотреть.
        Со Степаном мы распрощались сразу, как только добрались до опушки леса. Здесь меня дожидался десяток бойцов с лошадьми, сопровождающий в поездке. Я отправился домой, а Степан решил возвращаться в город. После разговора у него появилось здесь множество дел.
        В селении за время моего отсутствия ничего значимого не произошло. Стройка продолжалась, бойцы тренировались, жена ждала с нетерпением. Благодать.
        Это место потихоньку реально становилось домом, куда хочется вернуться. Понятно, что главным образом, из-за молодой жены. Но не только. Незаметно для себя я душой прирос к этому острову спокойствия и уюта. Расслабился по приезду до такой степени, что на следующий день даже на рыбалку сходил, да ещё и с женой. Надо было видеть её счастье, когда после нескольких попыток она зацепила на блесну щуку приличного размера. О подготовке и нервах, связанных с обучением использования спиннинга, промолчу. Радость любимой женщины от вываживания рыбы, приличной по размеру, стоит любых мучений. Азартной оказалась моя супруга! Страсть! Только ближе к обеду смог утащить её домой и с грустью понял, что спининга с рыболовным ящиком я лишился. Вцепилась в него, как младенец в пустышку, мертвой хваткой. Правда, и благодарность за новую игрушку была фееричной. Если бы я сам не горел, как мотылек в пламени свечи, мог бы сказать, что даже с перебором. А так - в самый раз.
        Как бы ни было хорошо дома, а дела сами себя не переделают. Пришлось собираться в кулачок и перебираться в тренировочный лагерь.
        Больше подобных ошибок, которые совершили при последнем нападении на французский обоз, я делать не собираюсь. Поэтому, пока не отработаем взаимодействие, а каждый из бойцов не выучит отведенную ему роль назубок, никаких засад не будет.
        Почти неделю убили на тренировки. Я старался для будущих нападений предусмотреть всё и подготовиться к любому развитию событий. Не хочу, чтобы меня снова одного атаковали злые обозники. Исходя из применяемой ими тактики, когда они после залпа понеслись в атаку, строил процесс обучения. В этот раз между мной и обозом будут находиться замаскированные бойцы, которые, в случае атаки, встретят врагов своим залпом, а при нужде, и в рукопашную не постесняются сойтись. А, чтобы в ближнем бою они чувствовали себя нормально, мы по всем подконтрольным деревням собрали рогатины, которых нашлось довольно приличное количество. Оказывается, это, по сути, охотничье оружие. Здесь они очень даже распространены, и не только среди охотников. У некоторых крестьян хранится ещё со времен царя гороха. От предков осталось. Им в свое время приходилось участвовать во всевозможных ополчениях, а может быть, и на большой дороге использовалось. Кто знает? Да и не важно. Главное, что в наличии нашлось, и мои люди в ближнем бою смогут его использовать.
        Понятно, что и от прошлого плана не стал оказываться. Это, когда я думал, что французы прятаться начнут от губительного огня, и разместил бойцов по другую сторону дороги.
        Итогом стало разделение отряда на две части. Одна будет находиться между мной и обозом, а вторая - тихо сидеть с другой стороны в засаде и ждать своего часа.
        Учились всему, начиная от маскировки и стрельбы залпами, до действий по быстрому освоению будущих трофеев. У каждого бойца была своя задача, действия по выполнению которой отрабатывались до автоматизма.
        Я не забыл и об отработке порядка действий при отступлении. Если придётся драпать, будем делать это организованно, без паники.
        Меня сильно напрягала одежда моих бойцов. Одеты они были кто во что горазд. Надо срочно что-то придумать по этому поводу. Не воинское подразделение, а сборище бомжей, прости Господи. Буду озадачивать Степана поиском подходящего материала. Деньги есть. Может получится купить, если, конечно, французы не выгребли все подчистую. А если отобрали, то нужно найти место, где все это хранят. Мы придумаем, как реквизировать награбленное.
        Надо сказать, что за прошедшее время набранные крестьяне реально кое-чему научились. По крайней мере, строем ходят бодро и стреляют не в ту степь, а прицельно. Правда, с боеприпасами из-за этого становится туго. Но для такого дела не жалко. По словам моих солдат, они здесь стреляют иногда за день больше, чем раньше за все время службы в армии.
        Посмотрим, получится ли толк из моего подразделения. По крайней мере, я для этого сделал все возможное в существующих реалиях.
        Перед выходом на дело решил сделать один выходной себе и моим людям. Всё-таки, темп, взятый в подготовке, выматывает. Надо дать бойцам немного прийти в себя.
        Сам, понятно, понесся отдыхать домой. Соскучился по жене. Чего уж тут скрывать?
        Добрался в селение я поздно вечером. Даже узнав о прибытии нескольких разведчиков с важной информацией, не стал сегодня выяснять у них новости. Потерпят до завтра, некогда мне.
        Утром измученная жена предложила порыбачить. Ей, видите ли, одной не так интересно, как со мной. Пришлось соглашаться. Куда деваться? На самом деле, мне и самому нравится подобное времяпрепровождение. К озеру помчался, можно сказать, вприпрыжку.
        В процессе рыбалки я обратил внимание на местных пацанов. Они кучковались в сторонке и с завистью наблюдали за нашими действиями.
        Я решил, несмотря на дефицит, поделиться с ребятнёй кусочком счастья. Оставив жену вместе со служанкой возле озера, сам направился в лес. Там срезал десяток орешниковых удилищ, и расположившись рядом со своей женщиной, принялся собирать обычные удочки. Такие, как у меня когда-то были в детстве. Хоть и неказистые, но работающие не хуже навороченных, которые появились гораздо позже.
        В принципе, запасы лески и шнура я притащил довольно приличные, хватит надолго. Даже с учётом того что одну ста пятидесятиметровую катушку потрачу на пацанские удочки. С крючками тоже порядок. Их много разных размеров. Проблема только с поплавками, в наличии только пять штук. Поэтому, пришлось строгать их из древесной коры. Провозился почти до обеда, но задуманное сделал. Даже показал, как ими пользоваться, поймав карася приличного размера. Счастью ребят не было предела. Я отдал им удочки с условием, что они будут делиться друг с другом, и обиженных не будет. Вроде договорились. Засада получилась в другом.
        Жена, глядя на пойманного карася, тоже захотела попробовать рыбачить подобным образом. Пришлось ещё и для неё делать удочку и учить, как правильно с ней обращаться.
        Когда она самостоятельно вытащила на поплавковую удочку первую рыбешку, то от избытка чувств повисла у меня на шее. Это, как вы понимаете, закончилось затяжным поцелуем. Нам не помешал даже непонятный шум, возникший ниоткуда. Прервали нас самым беспардонным образом. Прозвучал возмущенный вопросительный возглас:
        - Ольга?
        Он заставил напрячься расслабленную в моих руках жену и прервать поцелуй. Повернув голову в сторону возгласа, она неуверенно произнесла:
        - Брат?
        А я про себя подумал:
        - Началось! Только родственников мне сейчас здесь и не хватает!
        Глава 7
        Я повернул голову вслед за женой, метрах в десяти увидел пяток офицеров в потрепанной одежде и стоящего чуть в стороне Степана, который с виноватым видом мял в руках головной убор. Чуть вперёд выступил довольно высокий, стройный даже по виду аристократ. Очень уж его высокомерный вид напомнил подобные ухватки жены, когда она включала режим пупа земли.
        Ольга тихонько сказала:
        - Это мой брат.
        Потом ненавязчиво выскользнула из моих рук, приняла не менее горделивую позу и уже нормальным голосом достаточно громко представила нас друг другу.
        Начала, как и положено, с младшего. То есть с меня. А вот брата представить не успела. Тот перебил:
        - Я не понял. Ты вышла замуж за простолюдина?
        Жена легкомысленно махнула рукой и ответила:
        - Не знаю. Он память потерял. Да и не важно. Главное, что по любви.
        У её брата, реально, глаза на лоб полезли. А офицер, стоящий рядом с ним, чем-то напоминающий кавказца, неожиданно произнес:
        - А Бойко реально бойкий! Не находите, господа?
        Ни фига себе! Это что за смертник тут появился? Такие наезды нужно разруливать сразу и конкретно. Не важно, дворянин я или нет. Спускать подобное не намерен.
        Жена поняла, что сейчас что-то будет, и попыталась вмешаться. Я не позволил. Первым спросил:
        - Ко мне есть вопросы? Или может моя фамилия кому-то не нравится? Готов обсудить здесь и сейчас, оружие любое.
        Больше не обращая внимания на офицеров, я повернулся к жене и сказал:
        - Милая, ты иди пожалуйста в дом. У нас тут мужской разговор намечается. Думаю, что мы сами дальше разберёмся. Да, тебе твой брат живым нужен?
        Она только утвердительно кивнула головой, и повернувшись, спокойно зашагала в сторону дома. Привыкла к тому, что спорить не надо, когда я начинаю говорить подобным тоном.
        Дождавшись её ухода, попутно полюбовавшись совершенством форм, я повернулся к офицерам, молчавшим все это время, и чуть не рассмеялся, глядя на отвисшую челюсть её брата. Честно сказать, вспоминая некоторые моменты её поведения, я его понимаю. Обуздать этот комок строптивости дорогого стоит. Сам не понимаю, как мне это удалось. Хочется верить в неземную любовь, но на ум почему-то приходят только пошлости.
        Я не стал долго предаваться размышлениям и обратился к лицу с не совсем русской физиономией:
        - Каким оружием драться-то будем? Не надо переживать, я тебя не больно зарэжу.
        Сам не знаю, почему схохмил на последнем слове, копируя поведение Никулина из известного фильма. Офицеры слегка прифигели от моего поведения, а меня понесло. Вот всегда так. Перед схваткой появляется непонятная бесшабашная удаль. Ничего с этим поделать не могу. Как только начнётся бой, куда все девается? Рулят холодный расчёт и зашкаливающий прагматизм. Но до начала меня несёт не по-детски.
        Офицер, схохмивший не подумавши, хмыкнул и ответил:
        - Предпочитаю шпаги, если они, конечно, есть в этом захолустье.
        Я повернулся к Степану и попросил:
        - Будь добр, притащи пару шпаг поприличнее.
        Мгновение подумал и произнес:
        - Погоди секунду.
        И обратился уже к офицерам:
        - Господа, может у кого из вас тоже есть претензии? Так вы сразу скажите и выберите вид оружия, при помощи которого будем решать разногласия.
        Выдержал небольшую паузу и добавил:
        - Неохота человека гонять туда-сюда. Пусть уж одним махом все тащит.
        Брат жены сразу же спросил:
        - Сабли есть?
        Ответил ему вопросом на вопрос:
        - Польские подойдут?
        Тот утвердительно кивнул. Я поочерёдно посмотрел всем оставшимся в глаза и не увидел в них желания драться. Поэтому повернулся к Степану и сказал:
        - Тащи сабли тоже.
        Тот кивнул и унёсся, а один из офицеров спросил:
        - Вы так уверены в своих силах?
        Хороший вопрос, однако. В прошлое попадание меня неплохо поднатаскали. Что француз на шагах, что дядька Тимофей на саблях. Но сказать, что я стал мастером, не могу. Но всё же, думаю, что смогу удивить любого противника. Какая-никакая школа есть. А импровизация - наше все. Выкручусь, не впервой. Ответил на вопрос вообще несерьезно:
        - Нет, конечно. Но интересно же, умею я владеть этим оружием или нет?
        От такого ответа народ потерялся, а офицер продолжил:
        - Получается, что Вы, не зная, умеете ли пользоваться оружием, вызвали князя на дуэль?
        Ну да, глупо выглядит. Но как-то же надо вживаться? Чем не вариант? Поэтому продолжил хохмить:
        - Ой, да не переживайте вы так. Французов получается убивать из огнестрела, так почему здесь не получится?
        Офицер, задававший вопросы, повернулся к своим товарищам и произнес:
        - Господа, я считаю это бесчестным и не желаю в этом участвовать.
        Два офицера, стоявшие рядом с ним, не ставшие искать драки, чуть ли не хором добавили:
        - Присоединяюсь.
        Они дружно отошли в сторону, но совсем уходить не стали. А их товарищ с нерусским лицом тихо произнес:
        - Жаль, что не могу поступить также, честь не позволяет.
        Я зауважал этих, похоже, неплохих людей. Просто век сейчас такой, а они - заложники поведения, принятого в их среде. Для себя сразу решил, что по возможности, убивать не стану. Если, конечно, вообще смогу составить им конкуренцию. Судя по движениям - опытные бойцы. Не факт, что я с ними справлюсь.
        Граф странно посмотрел на своего товарища и произнес:
        - Не уступите мне очередь, князь? Накажу по-быстрому нахала, да пойду с сестрой поговорю. Выясню, наконец, что здесь происходит?
        Тот весело и даже облегчённо улыбнулся, и ответил:
        - Да без проблем, граф. Может мне и не придётся в этом участвовать.
        К этому времени прибежал Степан с оружием. Я предложил противникам выбрать себе клинки первыми. Тем более, что Степан притащил их с запасом. Не поленился принести четыре сабли и столько же шпаг.
        Граф схватил первую, попавшуюся под руку. А вот его товарищ отнесся к выбору ответственно, попробовав все представленные образцы. При этом с удивлением спросил:
        - Откуда такое изобилие?
        Степан автоматически ответил, кивнув на меня:
        - Командир с французов снял.
        Через секунду добавил:
        - С мёртвых.
        Тот, теперь с уважением на меня глянул, и ничего не сказав, продолжил выбирать.
        Глядя на бьющего копытом графа, я решил не растягивать удовольствие. Подошел, по его примеру взял первую попавшуюся саблю, кивнул, как будто приглашая идти за мной, и потопал на ровную поляну, расположенную в десятке шагов. Граф, как телок на привязке, поплёлся вслед за мной. Тут очнулся офицер, выбирающий шпагу, и спросил:
        - Подождите, а как же обговорить условия поединка?
        На это мы с графом дружно отмахнулись и приготовились к бою. Я, честно сказать, не собирался его убивать. Не выжил же я ещё из ума, чтобы так расстраивать свою жену? И за это чуть не поплатился. Граф атаковал настолько стремительно, что реагировать получилось чудом, не иначе. Этот скунс вместо того, чтобы нанести рубящий удар, или на крайний случай, режущий, как это обычно делают подобным клинком, сделал выпад и изобразил укол. Если бы я не встречался с подобным раньше, то на этом наш бой закончился бы. Дядька Тимофей не раз и не два подлавливал меня подобным образом. Когда получаешь больнючие уколы, от которых в глазах темнеет, поневоле выработаешь рефлекс не хуже собаки Павлова.
        Вот и я смог плавно сместиться на несколько сантиметров с поворотом корпуса, пропуская укол мимо себя, и выбрасывая навстречу ногу. Зарядил в грудак, аж самому понравилось. На самом деле при подобном положении тела был и второй вариант действий - с уводом клинка противника в сторону и ответным уколом. Понятно, что граф во время атаки контролировал положение моего оружия и был готов к подобному ответу. В схватках с дядькой Тимофеем у меня ни разу не получилось уколоть в ответ, да я, собственно, особо и не старался. За ответной атакой при помощи колющего удара прятал другую, режущую атаку. Зачастую она проходила в основном по ноге. Но здесь решил, что резать родственника жены - не очень хорошая идея. Поэтому, ударил ногой навстречу, чего от меня совершенно не ждали. Такая атака, если бить, не сдерживаясь, способна проломить грудь. На самом деле - это страшный удар. Я хоть бил и не в полную силу, но этого хватило с лихвой. Граф полетел, как сломанная кукла, в одну сторону, его сабля - в другую. А я повернулся к Степану и произнес:
        - Тащи его в дом и скажи, что ему нужно наложить на грудь тугую повязку. У него ребра сломаны.
        Я почувствовал во время удара, что сломал ему рёбра. Надеюсь, что обойдётся, и кости не проткнули ничего жизненно важного. Вроде бы, я не так сильно бил.
        После этого пошёл выбирать шпагу, по дороге обронив следующему противнику:
        - Пара минут, и буду готов.
        От стоящих в стороне офицеров донеслась сказанная кем-то фраза:
        - Это было быстро.
        Второй голос тут же ответил:
        - Главное, так и не выяснили, умеет ли он пользоваться холодным оружием.
        Со вторым противником пришлось повозиться. По уровню владения шпагой он, пусть и незначительно, но превосходил меня. Благо, что у него была, если так можно сказать, академическая школа. Он привык фехтовать правильно. Так, как его учил наставник. Я же действовал на чистой импровизации, как когда-то привык работать против француза. Мастера - не чета нынешнему противнику. Соответственно, если иногда в тупик ставил учителя, то нынешнего соперника сделал, как пацана. Нет, не победил в честном поединке, переиграл в нелогичности, если так можно сказать. Несколько движений, которых, при всем желании, не ждешь в поединке со шпагой, и противник не в состоянии продолжать поединок. Сложно это делать с порезанными до костей руками. В поединке на шагах используют, главным образом, колющие удары. Но мне то пофиг на условности. Главное - результат. Есть некоторые школы, где учат и режущим ударам шпагой, но совсем не таким, какие применял я. Разные наставники с совершенно не похожим оружием - это сила. Когда тебя избивают по очереди, поневоле начнёшь искать варианты противодействия, как одному, так и другому. В
моем случае, это пошло на пользу, и я не стеснялся применять ухватки, предназначенные для боя на саблях в схватке на шагах, и наоборот, тоже.
        В этот раз офицеры, до этого расслабленно наблюдавшие за поединками со стороны, стремительно направились к нам. Я грешным делом подумал об очередном конфликте. Но нет, они остановились, не доходя нескольких шагов, и попросили разрешения заняться раненым товарищем.
        Смерть этого противника не входила в мои планы. Поэтому разрешил и даже велел Степану притащить сумку с медикаментами. Тут простой перевязкой не обойдётся, надо шить. Благо, все для этого теперь есть. Последнее полученное ранение мухой прочистило мозги и заставило укомплектовать сумку всем необходимым для подобного случая. Да, собственно, делать особо много не пришлось. Степан без проблем согнул одну из двух иголок, имеющихся в наличии (вторую жена отжала), и подготовил немного шёлковых нитей. Они сейчас находились в небольшом герметичном пенале. Конечно, предварительно они были обработаны местным самогоном.
        Шить пришлось наживую, засунув пострадавшему между зубов деревянную палку. Повезло моему противнику, что вены не задел. Их я шить не умею. А так потихоньку справились. Замазал по краям зелёнкой, дал проглотить таблетку сумамеда (антибиотик). Перевязали бинтом, запасы которого были уже на исходе. Вот и вся помощь. После этого всей толпой отправились смотреть, что там с графом. Тот разговаривал с сестрой и был обмотан полотном, как мумия. Когда вошли, жена сразу же на меня наехала, мягенько.
        - Милый, я тебя прошу, ты в следующий раз так сильно брата не бей. Ему же больно.
        Сказать, что народ смеялся, не сказать ничего. Хохотали, как в последний раз. Даже граф, которому явно было не до смеха, не удержался и тихонько захихикал. Жена, между тем дождавшись, пока стихнет шум, негромко произнесла:
        - Плохо так говорить, но хорошо, что ударил раненой ногой. А то, наверное, убил бы.
        Выдержав небольшую паузу, она спросила:
        - Рану не разбередил?
        - Да вроде всё нормально, - ответил я и только теперь обратил внимание на наступившую тишину.
        Граф, слегка прокашлявшись, спросил:
        - Я правильно понял, что вы дрались с нами будучи раненым?
        - Да, там царапина, не стоящая внимания, - хотел соскочить я с темы. Но не тут-то было, жена вмешалась:
        - Ага, царапина, из-за которой чуть без ноги не остался.
        Мне не очень понравились подобные разговоры, поэтому я чуть строже попросил:
        - Оля, прекращай народ пугать. Сказал - царапина, значит, так и есть.
        Было видно, как ей хотелось высказаться по этому поводу. Но она сдержалась и принялась командовать служанкой, велев накрывать на стол. Гости ведь в доме.
        Граф задумчиво на меня посмотрел и произнес:
        - Жаль, что нельзя узнать, кто вы есть на самом деле, сударь. Но так обуздать нашу ледышку - дорогого стоит. Удивлён и поражён до глубины души.
        Немного помолчал и продолжил:
        - Вы меня извините за недостойное поведение. Спасибо, что сестру спасли.
        - Да ладно, забыли. А благодарить не надо, жену же спасал.
        - Но она ведь тогда не была женой, - тут же парировал граф. Одному схватиться с двумя десятками и победить - о подобном я даже не слышал.
        Тут в разговор встрял раненый офицер и переспросил:
        - В смысле, один против двадцати?
        - Да там поляки какие-то дурные были, - попытался я съехать с темы. Опять жена не дала, тихонько пробормотала, но все услышали.
        - Ага - гусары!
        Я посмотрел на неё с недоумением и сказал:
        - Как-то я по-другому представлял себе польских гусар, с крыльями и в броне.
        - Так они же не в бой шли, поэтому и налегке были, - как несмышленому ребёнку ответила жена.
        - Да и фиг с ними. Какая, собственно, разница? Гусары, и ладно. Буду теперь знать, как они выглядят в естественной среде обитания.
        Шутке никто не улыбнулся, а раненый произнес:
        - Один против двух десятков гусар… Господа, похоже, нас сегодня пожалели. Теперь понятна уверенность этого молодого человека в своих силах.
        Он немного запнулся и не в тему произнес:
        - Выпить хочется.
        Подумал и добавил:
        - Простите меня за нелепую фразу. Честно сказать, я не со зла её произнес. Скорее всего, от зависти, что такая красавица досталась не мне.
        Народ начал было смеяться, а я без всякого смеха ответил, кивнув в сторону жены:
        - В ту сторону лучше даже не думать, отрежу беспокойный орган.
        Смех на секунду притих, а потом превратился в истерику. Все долго хохотали. Только граф сквозь всхлипы и гримасы боли смог произнести:
        - Высказывание про беспокойный орган никогда не забуду.
        Познакомиться мы смогли уже за столом. Слишком уж народ рассмешило моё высказывание, долго не могли успокоиться. Разместились мы на улице, под ветвями раскидистого дуба. Никто не захотел сидеть в душном доме. Степан притащил несколько бутылок трофейного вина, поэтому за столом царила атмосфера в предвкушении праздника.
        Первым представился, теперь уже получается, родственник. Вроде де счёл меня достойным своей сестры:
        - Меня зовут Апраксин Иван Александрович. Граф и брат вашей жены, как вы уже поняли. Раненого вами князя зовут Георгий Георгиевич Дадиани. Слева от меня находятся Иван Алексеевич Гагин, Пётр Иванович Жданов и Михаил Никитич Ивашев.
        Пришлось стоя выслушивать представления и раскланиваться новым знакомым.
        Само застолье прошло, как скажут в будущем, в тёплой дружеской обстановке. Разговаривали обо всем и ни о чем. Князь оказался балагуром. Он с юмором относился к тому, что его кормила одна из молодых крестьянок. Сильно сокрушался невозможностью погладить мягкие места аппетитной служанки.
        Жена немножко посидела, перекусила и удалилась в дом, чтобы не мешать мужчинам разговаривать, используя определенные словесные обороты, не предназначенные для женских ушей. Я же говорю, умная она у меня. Народ, слегка подвыпив, расслабился, в беседе стал попроще. Без особых заморочек рассказали, кто, где и как попал в плен. С юмором поведал о своей отсидке. Расспросили меня о бое с поляками во время спасения графини. Здесь пришлось крутиться, как ужу на сковородке. Простого ответа, что просто перестрелял, им оказалось мало. Подробности понадобились. Пришлось пообещать показать завтра многозарядное оружие.
        Только поздно вечером определи гостей на постой. Получилось поговорить со Степанов наедине. Выяснил, каким образом он сумел освободить офицеров, и почему не предупредил об их прибытии.
        Все оказалось очень просто. Порыскав по городу и добыв сведения о всех нужных объектах, Степан обратил внимание на слабую охрану места содержания пленных. В тот вечер, когда освобождали заключённых, их охраняли всего два солдата. И те к ночи изрядно выпили. Поэтому справиться с ними проблемой не стало. Расслабились французы, весь страх потеряли. Предупредить не смог потому, что действовал один, без помощников. А, когда в одном из офицеров узнал графского сына, решил сразу вести его в поселение. Приятное хотел сделать моей жене. Получилось у него, ничего не скажешь. Обрадовал так, что от веселья кое-кому даже поплохело.
        Одно хорошо. Он всё-таки узнал место содержания пленных солдат. По его словам, их там находится около полутысячи. Точно сосчитать не получилось. Но приблизительно прикинуть количество людей он смог.
        Еще Степан порадовал информацией о складе захваченного во время боев оружия нашей армии. Его уже на протяжении довольно длинного периода времени свозят в Смоленск из расположения действующей армии. Понятно, что количество стволов, хранящихся на складе, он узнать не смог. Но по словам одного из горожан, привлекаемого время от времени к работам в качестве грузчика, оружия много. Отбить этот склад можно, но вывезти оружие не получится. Расположен он рядом с основной массой французов, они там поблизости живут. Пленных, в принципе, освободить и увести из города можно. Хоть и довольно сложно будет уйти от погони. Сделать это тихо не получится при всем желании. А сбежать без проблем будет непросто. Кавалеристы не позволят работать спокойно, от них вряд ли получится уйти без боя, догонят. Вообще сведений в этот раз удалось добыть уйму. Есть над чем подумать и чем заняться.
        На мой вопрос о освобожденном графе (тот на Степана не сильно внимание обращал), тот хмыкнул и произнес:
        - Я в прислуге при другом ходил. У старого графа два сына и дочь. Сыновья постарше, а дочь совсем молодая.
        То, что жена намного моложе своего брата, я и сам заметил. А вот косяк с выяснением всего, связанного с её семьёй, надо исправлять, и как можно быстрее. Мало ли, как незнание о её родственниках аукнется в будущем. Тем более, проблем расспросить нет, от слова совсем.
        Закончив разговор со Степаном, я отправился под бок жене и даже потерялся от количества и качества благодарности за то, что оставил в живых её брата. Под утро даже мыслишка подленькая появилась:
        - Почаще бы родня в гости заглядывала.
        Понравилась благодарность, что уж тут скрывать.
        Утром, не выспавшийся, поэтому слегка не в настроении из-за ранней побудки, глядя на бодрого до безобразия графа, который и заставил служанку меня поднять, я слушал его высказывания о планах на ближайшее будущее. Он с чего-то решил, что я со своим отрядом приму подчинённое положение, а он вернётся в действующую армию во главе нового подразделения. Наглец, по-другому не скажешь. Может быть, в другое время я и постарался бы обойтись с этим человеком как-то помягче, чтобы не ранить его болезненное самолюбие, но не в этот раз. Злой от недосыпа, я не сдержался и высказался слегка с перебором:
        - Граф, с чего вы решили, что я пойду к вам в подчинение? Да ещё и людей вам отдам? Не поплохеет вам от такого счастья?
        Тот с недоумением на меня посмотрел и произнес:
        - Но я, как старший по возрасту, да и наверняка, по званию, просто обязан принять командование. И опыта у меня больше в управлении войсками. Даже, если не считать тот факт, что набранные в отряд крестьяне, принадлежат нашей семье.
        Как же я себя сейчас хвалил мысленно за то, как умно поступил с выкупом крестьянских парней. Прямо загордился своей предусмотрительностью. В ответ же произнес только одно слово:
        - Нет.
        - Простите, что нет? - Переспросил граф.
        - Нет - это ответ на все ваши утверждения и предложения, даже если они ещё не высказанные.
        Глядя на непонимающего графа, я тяжело вздохнул и начал объяснять:
        - Граф, поймите меня правильно и попробуйте осознать одну простую истину. Я не стану подчиняться кому бы то ни было и людей своих не отдам. Тех крестьян, которых вы считаете своими, я купил ещё до венчания с вашей сестрой. Вооружил, снабжаю их из своих запасов, лично добытых у французов. Обучаю и собираюсь воевать так, как я это хочу, а не так, как сейчас принято. И идти в подчинение к кому бы то ни было я не собираюсь. Поэтому, и ответил нет.
        Граф смотрел на меня слегка ошарашенно, и несмотря на объяснения, с непониманием.
        В очередной раз я вздохнул, подумав, что легко с ним не будет.
        - Я создаю отряд для борьбы с французами ровно до окончания войны. Сразу, как только она закончится, все люди получат вольную и станут гражданским. Я не собираюсь с бывшими крестьянами устраивать прямые сражения с войсками противника. Ударил из засады и убежал - вот тактика, которой я буду придерживаться. Отдать этих слабо обученных людей кому-то под команду - это все равно, что обречь их на бессмысленную гибель. Поэтому, кроме меня, никто другой их в бой не поведёт. Надеюсь, я доходчиво пояснил свою позицию по заданной теме?
        Ответить граф не успел. Подошёл Степан с одним из своих разведчиков с информацией, которая заставила действовать незамедлительно.
        Глава 8
        Разведчик, которого привёл Степан, сумел выяснить очень интересную информацию. Завтра в Смоленск должен прибыть обоз из действующей армии, везущий захваченное в процессе военных действий имущество. В город едут телеги с награбленным. Парню удалось случайно подслушать разговор двух офицеров. Родственник одного из них, находящийся в больших чинах и командующий одним из наступающим корпусов, прислал весточку, в которой обозначил, что часть имущества принадлежит ему лично. Там находятся разнообразные дорогие ткани. Он просил своего родственника проверить сохранность груза, и по возможности, как можно скорее отправить его дальше, на родину. Я в своё время давал задание поискать ткани. Из-за этого разведчик решил, что информация может быть полезна. Так как другой дороги, кроме тракта, по которой передвигаются подобные обозы, нет, то шанс перехватить необходимый нам груз вполне себе реален.
        Единственное препятствие - это не законченное обучение людей. Но, если действовать полным составом отряда, по заранее отработанной схеме, все может получиться. Правда, охраняются обозы с награбленным не слабо. При наличии удачи шанс справиться с захватом есть. Будем пробовать, а там, как бог даст.
        Я извинился перед графом и направился в дом готовиться к поездке. Очень уж загорелось мне прибрать этот приз к рукам. Может быть, наконец-то, получится нормально одеть людей. А то даже смотреть на моё воинство грустно. Если графу с его поломанными ребрами участие в боевых действиях не светит, по крайней мере, сейчас, то остальные офицеры, узнав о предстоящем деле, тут же изъявили желание поучаствовать. За исключением князя, конечно. Тому ещё долго будет не до драк. Честно сказать, они мне и нафиг там не нужны, но и отказать повода как-то не было. Поэтому пришлось брать их с собой, но с одним условием. В руководство они не лезут, и к моим бойцам со своими советами не суются.
        Те удивились, но спорить не стали. Согласились с поставленным условиями. Пришлось вооружать офицеров и готовить под них лошадей. А это потраченное время, которого теперь жутко не хватает. Благо, хватило ума отправить вперед гонца с приказом подготовиться к походу.
        В лагере застали суету или упорядоченный бардак. Даже не знаю, как будет правильнее сказать. Народ носился, как наскипидаренный, конца и края этому движению видно не было. Складывалось ощущение, что бойцы хотят забрать с собой все наличное имущество. Пришлось вмешиваться и наводить порядок. Построил, поставил конкретные задачи и дал на все полчаса времени. В этот раз возьмём с собой и пушки тоже. Не для засады, с захватом обоза без них справимся. Пушки нужны на случай, если будет погоня. Чтобы наверняка уйти с захваченным добром и затеряться, решил перестраховаться. Устроим на пути отступления огневую ловушку. Если за нами погонится какое-нибудь подразделение противника, им будет сюрприз.
        Приехавшие со мной офицеры смотрели на это все с нескрываемым удивлением. Кто-то из них произнес не верящим голосом:
        - Тут даже пушки есть?
        Я не стал комментировать эту фразу. А вместо бессмысленных разговоров направился к нескольким повозкам, в которые бойцы грузили боеприпасы к этим самым пушкам. Заметил, что народ собирается брать с собой ядра, вот и решил вмешаться. Может быть я и не прав, но что-то мне подсказывает, что ядра нам в этой вылазке точно не пригодятся. Поэтому притормозил их энтузиазм, отменив погрузку. Велел, кроме картечных зарядов, ничего другого не брать.
        В путь выдвинулись не через полчаса, как планировал, а минут через сорок. Боевое охранение уже начало движение, за ним отправился и основной отряд.
        Расстояние до места, где я хочу устроить засаду, приличное. Поэтому на дорогу затратили практически весь световой день. В двух часах неспешного движения от нужного места оставили пушки с минимальными расчётами. Лично указал расположение позиций и пояснил, каким образом их установить. Пришлось долго объяснять, как все обустроить, как маскировать и что делать при том или ином варианте развития событий. Вроде бы, все поняли и подвести не должны. Посмотрим, как все сложится. По крайней мере, я все сделал для того, чтобы отсечь возможную погоню.
        Ночью спать почти не пришлось, готовили место для засады. Копали подобия стрелковых ячеек, тщательно прятали все это дело, время пролетело очень быстро. Получилось перехватить часа четыре сна и занимать подготовленные позиции. Теперь от нас ничего не зависит. Остаётся только терпеливо ждать.
        По большей части, движение было от Смоленска в сторону Москвы. Мы пропустили несколько больших обозов, плюсом прошли две большие колонны пехоты. Пополнение вообще шло постоянно. Не было дня, чтобы в сторону Москвы не двигался какой-нибудь отряд пехоты или всадников. Артиллерии, к сожалению, не было, а жаль. Мне ещё где-то пушки для отряда добывать надо.
        Ждали долго. Только после обеда появился необходимый обоз. До последнего момента я решал, нужно ли мне так рисковать. Очень уж большим он оказался. Больше пятидесяти телег и две сотни охраны. По сути, если считать всех людей, находящихся в этой растянувшейся колонне, то получится двести восемьдесят человек. Больше, чем нас. И это опытные солдаты, не чета моим крестьянам.
        Я рискнул. Просто, если не обкатать своих людей в настоящем деле, то воинов из них не сделать не получится.
        Офицеры, которые находились недалеко от меня, с интересом ждали демонстрации работы многозарядной винтовки. Правда, сейчас, глядя на количество противников, они смотрели на меня больше с тревогой, чем в предвкушении добычи.
        Я начал стрелять, когда до первых телег осталось не больше тридцати метров. Если бы они шли плотной группой, то я не рискнул бы подпускать французов так близко. Охрана рассредоточились вдоль всего обоза, и это позволяло уничтожать их, не торопясь. Относительно, конечно, но времени на перезарядку было достаточно. Я в течение нескольких минут безнаказанно выбивал личный состав. Ни разу не промахнулся и успел перезарядиться пять раз. Полсотни человек вывел из строя, пока французы смогли ответить и после нестройного залпа пойти в атаку. Не повезло им с тем, что они разрядили оружие. Сначала, практически в упор, получили полноценный залп от моих людей. Это немного притормозило их порыв. Потом перед ними выросла, пусть и достаточно жидкая, но стена, состоящая из мужиков с копьями. Одновременно, с тыла послышался очередной залп. Оттуда на них в атаку пошли наши бойцы.
        Мы победили, благодаря замешательству противника и отсутствию командиров. Я старался сразу уничтожить любого человека, начинающего командовать. Это внесло не слабую дезорганизацию. А когда на них напали с тыла, то большая часть просто начала бросать оружие и сдаваться в плен. Тех, кто пытался оказывать сопротивление, по большей части, уничтожал я. Скорострельность развил бешеную. Тем более, что из-за их атаки основные действия происходили на расстоянии вытянутой руки. Это позволило использовать пистолет. Будь такая возможность, по-любому я продолжил бы работать из винтовки. Но заряженные магазины закончились, пришлось тратить драгоценные пистолетные патроны. Жаль, что у меня их так мало, и скоро я лишусь оружия ближнего боя, если, конечно, не придумаю, как перезаряжать патроны. Гильзы-то я исправно собирал. Может, когда-нибудь получится восстановить боеприпасы, но это будет нескоро.
        Меня сильно удивили мои бойцы-крестьяне. Они в местах, где сошлись с противником врукопашную, не только не проигрывали французским солдатам, а я бы сказал, изрядно их превосходили. Зря я переживал за боевой дух. Все с этим у моих людей в порядке, даже с перебором. Некоторые так вошли в раж, что, если бы их не остановили товарищи, пленных у нас не было бы.
        Офицеры, присутствующие на этом празднике жизни, практически не участвовали в битве. Они только и смогли, что разрядить выданные им пистолеты. До рукопашной с их участием дело не дошло. Соответственно, выплеснуть накопившийся адреналин не было возможности. Сейчас они смотрели на все шальными глазами, что-то яростно обсуждая и споря между собой.
        Мне было не до них. Поэтому я не слышал, о чем они говорят. Мог только видеть их эмоциональное поведение. Сам в это время занимался сбором и транспортировкой трофеев с тракта. Их мы захватили очень много.
        Полсотни бойцов сразу пришлось выделить на охрану и перемещение пленных. Больше сотни человек сдались на милость победителя. Как с ними поступить, я ума не приложу. Уничтожить - вроде не за что. А кормить просто так - нечем, да и желания особого нет. Надо подумать, как их использовать, чтобы пользу приносили. Дополнительная головная боль с этими пленными! Жаль, что каменоломен рядом нет. Разве что можно было бы их использовать на добыче глины и на лепке кирпича. Надо будет хорошо над этим подумать.
        Больше часа понадобилось на то, чтобы убраться с тракта и хоть как-то спрятать следы произошедшего боя. За это время свидетелей случившегося нападения так и не нашлось. Поэтому домой уходили относительно спокойно. Долго провозились из-за наших раненых. Не обошёлся этот бой без потерь. Пять человек потеряли убитыми, двенадцать было ранено, четверо из них - тяжело. Перевязали быстро, кровью истечь не дали, может быть, и выживут. Хоть и было у меня с медикаментами из другого мира не густо, но я наступил на горло своей жадности и выделил легко раненым по таблетке анальгина. Тяжёлых заставил съесть антибиотики. Больше помочь им я не мог ничем. Оставалось только надеяться на благополучный исход. Всё-таки, антибиотики сейчас, как манна небесная, действуют на местных очень эффективно.
        На всякий случай оставил полсотни бойцов возле организованной засады вместе с пушками, остался и сам. Сейчас - это самый важный момент всей операции. Если до темноты преследования не будет, то ночью тоже уйдём. Конечно, слишком перестраховываюсь, но очень уж не хочется потерять добытое добро. Не знаю, что мы найдём в телегах. Да и не важно, нам сейчас все пригодится. Поэтому стоит постараться доставить добычу домой.
        Не повезло. А может, наоборот, повезло, вопрос очень спорный.
        Почти до темноты ничего не происходило, а уже практически в сумерках, на дороге появилась колонна всадников, которая явно шла по следу нашего обоза.
        Все бы ничего, но эти скунсы вонючие, не доходя до засады метров пятьсот, остановились и стали устраиваться на ночь. По грубым подсчётам, всадников здесь было около двух сотен. Как быть в сложившейся ситуации, вообще не представляю. Продолжи они движение, мы смогли бы хорошо проредить этих преследователей. А так, хрен его знает, что делать. Ждать утра - плохой вариант. Если нас вдруг обнаружат, мало не покажется. В нашем случае, застать на марше и пушечным залпом встретить противника - это шанс на успех. Устраивать полноценное сражение при значительном превосходстве противника в личном составе - плохая затея. Вот и ломаю голову, как быть. Тихо ведь уйти тоже не получится. Да и не нравится мне такая идея. Утром эта толпа пойдёт дальше по следам обоза. Нагнать до съезда в лес вряд ли смогут, но вот вычислить, куда повернули, запросто. Следы такого количества телег спрятать, при всем желании, не получится. Там по любому не остановятся и продолжат преследование. То, что мы отобьемся, я не сомневаюсь. Плохо другое. Если французы вцепятся в загривок, устроив поиски по следам, то сохранить имущество
будет непросто, если вообще возможно.
        Оставшиеся со мной офицеры начали нашептывать о необходимости уходить по-тихому. Я пресёк эти разговоры. Есть такое желание - пусть уходят. Я решил атаковать позже, когда преследователи уснут. Выкатим вручную пушки на расстояние, пригодное для использования ближней картечи, шумнем немного и дадим залп. Пока суть да дело, может получиться перезарядиться. Тогда уж точно победим. Залп четырех пушек по скученной цели - это и так немало. А два залпа хватит за глаза, чтобы угробить этих любителей играть в догонялки.
        Пришлось по-тихому передвигаться от бойца к бойцу и ставить задачи каждому. Объяснял, кому, как вести себя в будущем бою.
        Десяток человек сразу пришлось отправлять на устранение охраны табуна лошадей. Каждому из них помимо ружья выдал ещё и по два пистолета. Хорошо, что весь наличный короткоствол собрали для бойцов, остающихся в засаде. У этого десятка, помимо устранения охраны лошадей, стоит и другая задача - не допустить бегства кого-либо из французов верхом. Пеших, надеюсь, мы переловим, а вот всадников вряд ли. Офицеры, следующие за мной по пятам, видя серьёзность намерений, попросили им тоже дать какое-нибудь задание. Не хотят они оставаться статичными зрителями, желают поучаствовать в драке.
        Я подумал, дал им в подчинение пяток бойцов и отправил в обход лагеря противника, на другую сторону. Им следует добраться до места, спрятаться за толстыми деревьями и дождаться пушечного залпа. После этого стараться не допустить бегства кого-либо из лагеря противника. Конечно, если побежит слишком уж много народа, в бой не вступать и постараться не отсвечивать. Мне их гибель совсем не нужна. Пусть лучше противник убежит, будет ещё возможность их перехватить, если повезёт, конечно. Есть вариант перехватить беглецов, срезав путь через лес, напрямую. Всё это разжевал очень подробно, надеюсь, что они меня поняли и глупостей не наделают.
        Подготовка заняла, практически, всю ночь. Сложнее всего было справиться с пушками. Ведь их надо было перетащить на новое место, не наделав при этом шума. Это оказалось очень непросто. Дошло до того, что лили воду на ступицы, чтобы избежать скрипа колёс. Они хоть и были обильно смазаны, а все равно поскрипывали. Политые водой, практически не издавали ненужных звуков. Правда, хватало ненадолго, но мы ведь и не торопились. Поэтому лили воду часто, не жалея.
        Атаковали мы перед самым рассветом. Всё началось, как и было задумано, с уничтожения охраны лошадей. Правда, с той стороны прозвучал только один выстрел вместо пяти. Как потом выяснилось, четверо караульных нагло спали и их удалось взять в ножи. Одного выстрела с лихвой хватило, чтобы вызвать переполох в лагере противника. Дождавшись, пока, как можно большее количество врагов окажется на ногах, мы произвели залп из пушек. Картечь, выпущенная с полусотни метров по такой толпе - это страшно и очень губительно. Не могу сказать, сколько человек мы уничтожили этим залпом. Много, очень много. Но, самое главное, в рядах противника началась паника. Она дала возможность перезарядиться и повторить залп. Кроме этого, ещё и взять в плен часть разбегающихся врагов. По крайней мере, тех, кто побежал в сторону лошадей или по дороге, обратно к тракту. Бойцы, когда к ним начали бежать паникующие французы, сначала встретили их огнём из ружей, а потом из пистолетов. После залпа из пистолетов кто-то из наших людей додумался орать по-французски, чтобы враг сдавался. Это принесло свои плоды. Убегающие замешкались,
услышав эти крики и залп со стороны дороги. Из-за этого дождались второго града картечи от вновь выстреливших пушек. После второго залпа осталось собрать выживших врагов в кучу. О каком-либо сопротивлении речь больше не шла. Мы победили.
        Народ в предрассветных сумерках собирал трофеи и радовался одержанной победе. А из меня, как будто стержень вытащили. Я уселся прямо на землю возле одной из пушек и задумался:
        - На хрен мне все это надо? Уже, можно сказать, проживаю третью жизнь, а покоя, как не было, так и нет. Что в первой жизни носился по миру, как угорелый, что вторая пронеслась мимо меня со страшной скоростью, что сейчас вместо того, чтобы наслаждаться обществом любимой женщины и жить спокойно, я зачем-то рискую. Как будто у меня этих жизней впереди немеряно. Глупо как-то все, нерационально. Знаю, что этих французов и без меня отсюда выметут, как мусор из-под ног, а все равно рискую и лезу, куда не попадя. Дурак, наверное. Что тут ещё скажешь?
        Долго заниматься самокопанием не позволили подошедшие офицеры с горящими от азарта глазами. Сразу же начали высказывать мне свое восхищение одержанной победой и поздравлять с блестящей викторией. Гляжу на радость этих, по сути, пацанов, и почему-то ещё больше начинаю грустить. Чтобы хоть как-то отреагировать на их слова, не нашёл ничего лучше, как спросить:
        - Господа, вы не в курсе, там среди трофеев выпить что-нибудь есть? Я бы сейчас даже от самогона не отказался. Они на секунду притихли, а потом начали хохотать, как блаженные. Вроде, я и не сказал ничего смешного, а они радуются, как дети малые. Отходняк, наверное.
        Пока они смеялись и веселились, ко мне начали подходить командиры отделений, докладывать о действии их подразделений, рассказывать о трофеях и потерях. Убитых, к счастью, не было. Ранения получили два человека. Мизер для такой победы, а все равно жаль. Не факт, что выживут. У одного была раздроблена кость на ноге, у второго - прострелен бок. Их перевязали, как учили во время учёбы, и подготовили для транспортировки, напоив вином, найденным в переметных сумках. Я попросил одного из бойцов принести и нам этого пойла. Чувствую, что мне надо слегка успокоить нервы. Надеюсь, что поможет.
        Помогло. Да так, что решил, несмотря на нежелание этим заниматься, попробовать сложить ногу раненому бойцу. Когда я подошёл и посмотрел на сделанную ему перевязку, то понял, что ногу боец потеряет, если сейчас не попытаться хоть как-то сложить кость в одну кучу.
        То ещё занятие, учитывая отсутствие какого-либо обезболивающего, если не считать вина. Умаялся в смерть, пока занимался незнакомым делом. Так-то понятие кое-какое есть, что делать в подобной ситуации. Но я не врач, и, если боец выживет и сохранит ногу, это будет чудо.
        Из-за раненых двигаться пришлось медленно. Поэтому, появилось время немного осмыслить все плюсы, полученные благодаря последней стычке. А их нашлось очень даже немало. Посудите сами. Как выяснилось, уничтожили мы отряд кирасиров. Другими словами, помножили на ноль элиту французского воинства. Благодаря этому, помимо знатных лошадей, разжились ещё и богатой экипировкой. Хоть конницу свою формируй. Все для этого есть, да ещё и в немалом количестве. Жаль, что нет опытных кавалеристов. А то было бы неплохо заиметь сильный отряд бронированных всадников. Много чего можно было бы натворить в тылах у французов.
        Перебили размышления поддатые офицеры. Они подъехали и обратились по примеру моих бойцов:
        - Командир, а вам не нужны в отряд три опытных офицера?
        Ответил сразу:
        - Нужны, как воздух. Но вы, господа, не подойдёте.
        Немного полюбовался на их охреневшие лица, и пока они не напридумывали себе разной фигни, продолжил:
        - Для того, чтобы стать офицером в моем отряде, нужно многому научиться, и ещё больше работать. Да, господа, именно работать. Учиться самому и учить бойцов. Помимо этого, развиваться физически и следить за подчиненными, заставляя их тренироваться практически непрерывно. Вы же обратили внимание, что воюем мы не так, как это принято? Вот и нужно тем, кто хочет стать офицером, научиться делать это наилучшим образом. Более того, моим офицерам придётся много думать, прежде, чем что-то делать. Наблюдать и определять, каким образом можно избежать потерь. Не нестись на противника с шашкой наголо, а соображать, каким образом победить без потери своих солдат. Или свести эти потери к минимуму.
        Надо отдать этим дворянам должное. Возмущаться и как-то выражать свое недовольство они не стали, задумались. Только один не вытерпел и спросил:
        - А учить вы будете?
        - По большей части, да. Что умею, расскажу и покажу. Но, по большей части, придётся думать самому и нарабатывать необходимые навыки. Я ведь не знаю, насколько полны мои умения. - Ответил я, прикрывшись в очередной раз потерей памяти.
        Спросивший коротко хохотнул и ответил:
        - Судя по тому, что мы имели честь лицезреть, помните вы достаточно для того, чтобы громить французов в хвост и в гриву.
        На этом разговор сам собой затих и дальнейший путь прошёл, можно сказать, в тишине.
        Уже в вечерних сумерках мы свернули в лес и дальше двигались в потемках, а потом и по памяти. Реально, шли в полной темноте. Как только без глаз не остались? Один бог знает.
        В лагерь заходили в предвкушении отдыха и спокойного сна, ночь ведь не спали. Но не судьба. Здесь меня ждал очередной разведчик с важной информацией.
        Глава 9
        Информация, добытая нашими разведчиками, оказалась очень важной и требующей незамедлительных действий. Пленных русских солдат, собранных в Смоленске, уже завтра собрались отправлять в сторону Европы. Куда точно их будут перемещать, неизвестно. Но реагировать мне придётся, не откладывая. Я уже считаю этих людей своими.
        Пришлось оставлять здесь бойцов, участвовавших в засаде, собирать всех остальных, за исключением раненых, и даже не отдохнув, несмотря на ночь, отправляться в очередной поход. Чтобы успеть перехватить колонну военнопленных, нам придётся идти всю ночь.
        Плохо, что я не знаю ничего ни об охране и её количестве, да и маршрут не совсем ясен. По какой дороге будут вести колонну с пленными мы выясним только утром, с началом её движения. Вернее, после начала. К нам отправится гонец с этой информацией, узнав точно маршрут движения. В принципе, если все нормально сложится, мы успеем переместиться к нужному месту. Дороги недалеко расположены относительно друг друга. Вернее, расположены они на приличном расстоянии, но есть одно место, где они сближаются из-за рельефа местности. Вот к этому схождению мы сейчас и держим путь.
        В принципе, путь несложный, да и идти не особо далеко. Но из-за темноты мы двигались очень медленно, поэтому в дороге прихватили часть светлого времени суток. Благо, что из-за раннего времени движение по тракту ещё не началось. Иначе пересечь его незамеченным было бы сложно. Нам надо в обязательном порядке попасть в лес, расположенный между дорог, чтобы была возможность переместиться в нужное место оперативно.
        По прибытии, хоть и хотелось спать со страшной силой, но я собрал остатки сил и заставил себя посетить участки дорог, где мы будем устраивать засаду при появлении колонны пленных солдат. Там, внимательно осмотревшись, я дал своим людям указания, где готовить позиции, и как их оборудовать. После этого разделил бойцов на две части, чтобы подготовить места засад одновременно, и завалился спать. Надо хоть часик перехватить, иначе, туго соображая, можно ведь и закосячить.
        Без малого четыре часа удалось провести в царстве Морфея. Когда прибыл один из разведчиков с информацией о пути следования нужной колонны, бойцы не стали меня будить, смысла не было. Не по зубам нам оказался этот кусок пирога. Охрану на сопровождение колонны выделили не просто с запасом, а я бы сказал, с перебором. Не могу понять, с чем это связано. Может быть, из-за наших последних дел? Или потому, что колонну пленных объединили с обозом, в котором везли что-то ценное? Но полтысячи солдат в охране мы не осилим.
        Я с тоской наблюдал за проходившими мимо, изнуренными пленными солдатами. Помочь этим бедолагам хочется от всей души. А возможности нет от слова совсем. А тут ещё одна порция информации, доставленная очередным разведчиком, заставила крепко задуматься.
        Не ловят ли нас на живца? Дело в том, что с разницей в два часа вслед за обозом с пленниками выдвинулся приличный по размеру конный отряд, в котором разведчики насчитали триста всадников.
        У меня даже появилась мысль:
        - А не прогуляться ли нам в Смоленск? Войск там осталось немного. Вот и можно попробовать прибрать к рукам какой-нибудь склад с продовольствием.
        Но, всё взвесив, я отказался от этой идеи. Неожиданно даже для себя я решил:
        - Хрен я дам французам увести наших людей в их сраную Европу. Думают, что самые хитрые. Посмотрим, кто в итоге окажется на коне.
        Приняв решение, велел всем, за исключением охраны, ложиться спать. Ночью нас ждёт очередной поход. Теперь, скорее всего, довольно продолжительный по времени. Неизвестно, сколько придется двигаться по следам нужного обоза.
        Конный отряд сопровождал колонну трое суток и повернул обратно. Разминулись с ними благополучно, мы в это время отсыпались в стороне от дороги. Ещё через сутки обратно повернула и большая часть солдат.
        На охране обоза и пленных, не считая возниц, осталось не больше сотни солдат. При таком раскладе уже можно работать.
        На всякий случай, я решил ещё сутки подождать и только потом заняться освобождением соотечественников и захватом обоза. Как в воду глядел. Видно кто-то хитрый или умный играет против нас. На следующий день наши разведчики, наблюдавшие за колонной, обнаружили засаду. Это был отряд солдат, как будто стоящий на отдыхе, в составе трехсот человек при четырех шести фунтовых пушках.
        Можно было свалить это совпадение на случайность. Но встреча командира этого отдыхающего отряда с главным в обозе намекает на другое. Тем более, что к отдыхающим офицер, возглавляющий обоз, отправился заранее. Он точно знал о подразделении, стоящем в стороне от дороги. Мне даже стало интересно, каким образом наши разведчики сумели все это отследить. Но спрашивать я не стал, начал думать о другом.
        Пушки (очень уж мне хочется их заполучить), а ещё надоело уже бегать за этим обозом, домой хочу, к жене.
        Поймав себя на этих мыслях, только сплюнул. Заносить меня стало, непобедимым себя почувствовал. А это чревато. Сам не заметишь, как нарвешься. Скромнее надо быть. Размышляя подобным образом, я решил не торопиться. Просто интересно, что ещё придумали противники. Разведчикам я приказал дальше отслеживать движение колонны с пленными, выделив им пять человек в помощь. Основному отряду дал возможность отдохнуть. Всё равно мимо подразделения французов, стоящего на отдыхе, незамеченными не пройти. Будем ждать и собирать информацию.
        Простоять в этом месте пришлось два дня. Обоз вместе с пленными ушёл далеко вперёд. А сейчас разведчики донесли о начавших движение французах, из-за которых нам пришлось столько стоять на одном месте.
        Они идут в сторону Смоленска, скорее всего, на пополнение воюющей армии.
        Я настолько озверел за эти два дня от невозможности повлиять на события, что сразу принял решение напасть на подразделение, идущее по тракту.
        Подловив их на марше, есть шанс победить без больших потерь и разжиться четырьмя пушками, которые нам не слабо в дальнейшем пригодятся.
        Расслабились французы. Шли, как у себя дома. Забыли, где находятся, и поплатились.
        Нам повезло накрыть залпом картечи практически всю колонну пехоты. А после этого перестрелять артиллерийскую обслугу и возниц не составило большого труда. Победили легко и в этот раз, вообще без потерь. Даже раненых с нашей стороны не было. Слишком уж губительным оказался пушечный залп. Да и паника, возникшая в связи с этим, сильно помогла. Сопротивления, как такового, не было. В этой стычке мы даже французских обозных лошадей смогли сохранить, не убив ни одной. Удачной получилась засада, и прибыльной. На то, чтобы убраться за собой, развернуть на дороге пушки и захваченные телеги с боеприпасами и имуществом, понадобился час. Потом началась гонка со временем. Двое суток изматывающего марша, и мы догнали колонну пленных и обоз с награбленным. Несмотря на жуткую усталость, отдыхать особо было некогда. Прискакал один из разведчиков, работающих в Смоленске, с известием, что по нашу душу скорым маршем идёт знакомый отряд кирасиров. Всё-таки, не осталось незамеченным уничтожение французского отряда. Очень быстро враги об этом узнали и начали принимать меры по нашей нейтрализации. Непонятно, правда, на
что они надеются. Всё-таки, три сотни всадников будет маловато, учитывая все наши художества.
        Охрану пленных атаковали ночью. Притом, пушки в этот раз не использовались, обошлись ручным огнестрельным оружием. Здесь никто не ждал нападения, поэтому получилось подойти тихо, практически вплотную, и рассредоточиться.
        Перед боем, во время инструктажа я объяснил бойцам порядок действия, чуть ли не каждому разжевав в подробностях, что и как делать. Поэтому, сейчас получилось сработать на пять с плюсом.
        Сначала мы дали залп из десятка ружей. После этого, дождавшись, пока основная масса спящих поднимется на ноги, начали полноценную стрельбу всем составом отряда. После того, как разрядили ружья, стремительно сблизились и добавили из пистолетов. Несколько человек, оставшихся в живых, добили уже в рукопашном бою. Пленных не брали, бойцы разозлилась. Всё-таки, некоторые французы успели ответить своими выстрелами и смогли поразить почти десяток человек. Вот и поплатились, их всех убили. Мы потеряли четырех бойцов убитыми, ещё пятеро получили ранения. Двое были очень тяжёлые. Ранения в живот здесь точно не лечатся, шансов выжить не было.
        Мы освободили чуть больше четырёхсот пленных солдат, которых пришлось тут же, не откладывая, организовывать в подобие воинского подразделения, и вооружать. Раскачиваться было некогда. Возможно, уже завтра или послезавтра придётся вступить в бой. Благо, что среди массы пленных нашлось достаточно опытных людей, способных помочь с поддержанием дисциплины и наведением порядка.
        Утром, сразу после сытного завтрака я разбил освобождённых сначала на двадцатки (по тому же принципу, как и раньше), а потом и на сотни. При этом старался учесть воинские специальности, и благодаря этому, удалось скомплектовать двадцатки с учётом всех необходимых условий для избранной стратегии. В каждом отделении был, как минимум, один, а то и пару артиллеристов. Естественно, что это получилось не со всей массой бывших пленных. Из двухсот человек получилось создать десять отделений. Среди освобождённых людей, на удивление, было много бывших кавалеристов, которых я не стал использовать, как пехоту. К нам навстречу сейчас спешит их будущее снаряжение. Снимем его с французов и получим свой конный отряд.
        Честно сказать, я с трудом понимаю, каким образом можно его использовать. Не совсем он вписывается в выработанную нами тактику. Но не отказываться же? Пусть будет. Наверное, пригодится.
        Целый день мы провели на одном месте. Занимаясь организационной работой, я разослал в разные стороны разведчиков. За этот день, а вернее, за сутки, пришлось столько провести бесед с разными людьми, подбирая командный состав для освобождённых из плена, что к вечеру, просто закончились силы. Уснул, даже не дождавшись ужина, вымотался страшно.
        Переночевав, мы направились навстречу кирасирам, спешащим по наши души. Нечего ждать, домой хочу. К бою мы готовы, разведка работает, поэтому чувствовали мы себя уверенно. Конечно, благодаря захваченных трофеям, обоз получился большим, растянулся довольно сильно. Но поделать с этим ничего нельзя. Пришлось мириться с таким положением вещей.
        По большому счету, благодаря пополнению из бывших пленных, если вести себя осторожно и сильно не расслабляться, достойных противников для нас теперь здесь нет. Вряд ли французы рискнут вывести все наличные войска из Смоленска. А с небольшими отрядами, до тысячи человек мы теперь можем пободаться на равных.
        Весь день мы шли без приключений, довольно бодро. Останавливались на час, чтобы перекусить всухомятку и справить естественные надобности. Все остальное время, до самой темноты провели в движении.
        Ночью, уже засыпая, поймал себя на мысли:
        - Уже второй раз возвращаюсь из похода с обозом, не имея понятия, что находится в захваченных телегах.
        Похоже, это уже клиника. Вдруг там что-то ненужное? А мы тащим это за собой, да ещё и драться за непонятно что готовы. Это странно. Главное, что моим бойцам тоже наплевать на груз. Захватили и ладно, дома разберемся.
        С такими мыслями и уснул.
        Утром появилась свежая информация о противнике.
        Все-таки, французы оказались совсем даже не дураками.
        Впереди, по ходу движения, отряд кирасиров соединился сразу с двумя фуражирскими обозами, занимавшимися грабежом населения. Так как в последнее время малыми отрядами они перестали ходить, то столкнуться нам теперь придётся с подразделением, насчитывающим около семисот бойцов. Расклад так себе, учитывая, что не все мои люди вооружены как положено. Они все имеют ружья или пистолеты, но, по моему мнению, этого недостаточно. Тем не менее, движение в сторону противника продолжили, деваться-то некуда. Уходить здесь в лес - это потерять артиллерию и обоз. С повозками не пройти.
        Разведка отработала на пять баллов. Это позволило вовремя остановиться и занять позицию, удобную для боя. Это была небольшая возвышенность, чуть выгнутая внутренней частью подковы в сторону противника. Созданное природой укрепление позволяло одновременно вести огонь, как по фронту, так и с флангов, если, конечно, французы рискнут его атаковать. Даже дилетанту должно быть понятно, что просто так нас отсюда не выбить. Тем более, что обойти это природное укрепление, тоже не просто. С одной стороны возвышенности протекает небольшая, но глубокая речка, с другой стороны - вообще болотистая местность. Неизвестно, можно ли там вообще пройти.
        Мы расположились, подготовили позиции, замаскировались, как смогли, и принялись ждать.
        В этот раз французы действовали по всем правилам современной войны. Впереди у них шла разведка, которая смогла нас обнаружить. Некоторые из них даже выжили и смогли удрать. Поэтому, противника врасплох застать не получилось. Да и не надеялся я особо на такое везение. Не дураки же они на самом деле? Или дураки?
        Похоже, что нас до сих пор не считают достойными противниками. Французы остановились на расстоянии, безопасном для огня артиллерии, собрались в кучу, и без раскачки, буром попёрли в атаку. Их поведение мне чем-то напомнило картины, которые я видел в фильмах про психические атаки белой армии во время гражданской войны. Красивое зрелище, но глупое.
        Атака пехоты закончилась после первого же залпа нашей артиллерии. Как минимум, половину атакующих выкосила картечь.
        Не знаю, так задумывалось французскими командирами или экспромтом получилось, но сразу после залпа пехота остановилась, а конница, кучкующаяся чуть в стороне, наоборот ринулась в атаку.
        Если бы всадников было раза в два больше, то у них могло бы получиться. Тогда мы умылись бы кровью. А так они до нас не добрались, раньше закончились. Не зря я гонял своих бойцов и обучал стрельбе. Неплохо отработали, да и бывшие пленные не сплоховали. Почти все успели выстрелить по два раза. Этого оказалось достаточно с лихвой, всадники закончились. Десятка два удрали, но это была уже не кавалерия, а так, ошметки.
        Сам не знаю, что меня дёрнуло так поступить. Но сразу после уничтожения кирасиров я встал во весь рост и приказал своим людям атаковать. Народ поднялся в едином порыве и буквально снес деморализованных французов, или скорее, затоптал. Как-то слишком легко мы их смяли, часть уничтожили, а больше пленили.
        Я сам ошалел от такого расклада. Наверное, только в этот момент я до конца поверил, что у меня действительно получилось создать нормальное воинское подразделение.
        До конца дня мы занимались сбором многочисленных трофеев, сформировали сотню теперь уже своих кирасиров (именно столько удалось получить целых верховых лошадей) и готовили обоз к дальнейшему движению.
        Хочется сказать, что весь оставшийся путь домой прошёл без проблем. Даже не знаю, правильно ли будет так выразиться. Стычек и сражений больше не было. Но зарядивший непрерывный дождь создал больше проблем, чем любое сражение. На улице похолодало, дорога раскисла. Соответственно, передвижение превратилось в непрерывное превозмогание. До места дислокации добрались на морально волевых, вымотались напрочь. У меня после окончания этого непрерывного ужаса, несмотря на середину дня, просто не хватило сил ехать к жене. Я вырубился, стоило только оказаться в сухом месте.
        Тоже, кстати, проблема. Вместо шалашей, по возвращении, я обнаружил здесь целый палаточный городок и улицу из землянок. Оставшиеся здесь бойцы постарались и подготовились к встрече большого количества людей. Для себя выкопали и оборудовали землянки. А для пополнения из брезента, затрофеенного в прошлом обозе, наделали своеобразных палаток, способных защитить от непогоды большое количество народа. Пригодились их старания, ещё как. Народ, вымотанный после перехода напрочь, оценил.
        Чуть ли не сутки я проспал беспробудным сном. Когда я пришёл в себя, как не хотелось сразу нестись к жене, пришлось задержаться. Слишком много здесь накопилось вопросов, требующих моего непосредственного участия. Главный - это подготовка к зиме. Без тёплого жилья и одежды нам здесь не выжить. Если с одеждой вопрос был решаем (мы в прошлый раз захватили много разнообразных тканей и прошить её было только вопросом времени), то с жильём все непросто. В палатках здешние морозы не переждать. Даже глупо пытаться. Поэтому, придётся копать землянки и строить в них печи.
        Чтобы минимизировать земляные работы, будем делать подобия казармы, используя естественный рельеф местности. Есть у нас тут подходящий овраг. Правда, он был сильно заросший густым кустарников, но это поправимо.
        Я, наметив и прикинув объем работ, дал команду начинать стройку, даже не глядя на так и идущий дождь. Некогда ждать. Вдруг морозы ударят раньше срока? Тут бывает и такое.
        Ещё одна проблема, которую пришлось решать, была приятной. В прошлом обозе бойцы обнаружили две телеги с драгоценностями и деньгами. Бумажных не было, только золото и серебро в монетах. Царский приз, что уж тут говорить! Так как с фальшивыми деньгами вопрос так и не был решён, а вознаграждение бойцам обещано, я решил, не откладывая, сдержать слово. Драгоценности, не глядя, заберу себе, а все деньги поделятся в равных долях на всех участников изначального состава отряда, и не откладывая, будут выданы в качестве поощрения. Деньги погибших бойцов отдадим родным, если такие есть. Я принял решение, озвучил его и только тогда посмотрел на оставшиеся ценности своими глазами. Нет, мне от добычи досталось как бы не побольше, чем всем бойцам, вместе взятым. Просто, доли, положенные к выдаче каждому моему человеку, по местным меркам, были огромные. Как бы у бывших крестьян и солдат крышу не снесло от счастья! Каждый из них, при желании, без проблем сможет выкупить по деревеньке, подобной той, которую сожгли французы.
        Получилось забавно. Но не менять же своих решений? Это неправильно. Пусть народ порадуется, заслужили.
        С этими решениями накопившихся дел к жене я попал только поздно ночью, и то не сразу. Сначала пришлось посетить баню, которую, наконец-то, сделали именно такой, как я хотел. Слишком уж зарос грязью за время похода. Когда добрался до своего совершенства, даже слушать не стал, что там она хотела поведать. Только через час после нашей встречи до меня дошло, что она пыталась донести до меня информацию о своей внезапной беременности. Меня даже подбросило на кровати от таких новостей. Круто же! Что может быть лучше детей от любимой женщины? Только много детей от неё. От радости откуда только силы взялись? Я подхватил её на руки и кружил по комнате, как хомяк перепуганный. Уснул с огромным трудом уже под самое утро, и то - ненадолго.
        Граф-падла не дал выспаться. Прислал служанку с просьбой о разговоре.
        Пришлось подниматься и идти разговаривать. Родственник же!
        Графу приспичило отправиться в действующую армию. Он даже придумал причину. Наслушавшись от офицеров, ходивших со мной в поход, небылиц, он подумал, что неплохо было бы наладить взаимодействие моего отряда с армией. Он грамотно это аргументировал. Дескать, надо мне получить какой-нибудь чин, который позволил бы получить дворянство, если его раньше не было. Не знаю, надо ли это мне. Живу себе спокойно, без приказов свыше и в ус не дую. Что будет, когда кто-то, нифига не понимающий в партизанских делах, начнёт командовать? Даже предположить боюсь. Опять же, после войны с затрофеенными деньгами все дороги открыты. Никто ведь не мешает приобрести то же дворянство в какой-нибудь из европейских стран?
        Об этом и поведал графу. Тот не стал возмущаться или как-то по-другому выражать недовольство. Он просто обозначил, что в тыл к противнику никто из высокопоставленного начальства не пойдёт. А на их приказы, отправленные с гонцами, можно и забить. Всегда ведь можно найти причину, почему не поступил так, как было приказано. Зато, когда прогонят французов (в чем он не сомневался ни секунды), профит можно будет получить неслабый.
        Я долго думал, честно. В итоге, согласился. Может и получится толк из этой затеи? Посмотрим. Тем более, граф многого не просил. Снаряжение с лошадьми, да пяток солдат в сопровождение. Вот, собственно, и все его хотелки. На вопрос о сломанных ребрах, он отмахнулся. Дескать, фигня, переживу.
        Сборы, как говорится, были недолгими. Граф бил копытом в нетерпении отправиться к привычному для него окружению. Поэтому, в тот же день, сразу после получения всего запрошенного и прибытия из лагеря пяти солдат, он тут же отправился в путь.
        Проводив беспокойного родственника, я решил пару дней отдохнуть. Дела подождут. У меня вон жена беременная. Ночь переночевал спокойно, а на следующий день началось форменное безобразие.
        Деньги, выданные моим бойцам, сыграли со мной злую шутку и заставили задуматься о безопасности места, в котором нахожусь.
        Посудите сами. Времени после раздачи денег прошло всего ничего, а уже сегодня утром, выйдя из дома, я застал возле крыльца десяток мужиков, которые меня ждали. Это были представители населения нескольких, не принадлежащих семье жены деревень. Они пришли договариваться о принятии на службу молодых людей, проживающих в их селениях. От народа не спрячешься.
        Глава 10
        Выслушав этих представителей, пообещал подумать и отправил их восвояси, велев приходить через неделю.
        Моя выходка с награждением бойцов наделала в округе большого шума. Народ возбудился, и по словам первых представителей своих селений, собрался слать ко мне ходоков с просьбой о приёме на службу молодых мужиков. Только что отправленные по домам - это первые ласточки. Они быстрее всех подсуетились. А так следует ждать ещё много подобных делегаций.
        Я вообще без понятия, что с этим делать. Одно дело - брать в отряд выкупленных крестьян. Можно сказать, своих. А другое - чужих крепостных. Как бы не аукнулось потом от хозяев этих людей. Мало, кому понравится, что какой-то непонятный чел начал распоряжаться их имуществом. А по-другому дворянство к своим крепостным не относится. Имущество и точка.
        Есть, о чем подумать. Всё очень сложно.
        Жена успокоила. Глядя на мою задумчивость, она спросила, чем я обеспокоен. Когда рассказал, посоветовала не заморачиваться и брать всех, кто подойдёт для службы. Никто из помещиков и слова сказать не посмеет. Это не тот случай, когда можно обвинить в каком-либо злом умысле. Людей, которые добровольно пойдут воевать с супостатом, могут и без моего участия освободить от крепости. Надо будет только письмо написать царю, и все будет нормально. Я как-то непроизвольно произнес:
        - Где я и где царь? Вряд ли он станет читать письмо непонятно от кого. Да и не дойдет оно до него. Наверняка затеряется где-нибудь в канцелярии.
        - От меня письмо дойдет, и он его прочитает, - безапелляционно произнесла жена.
        Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд.
        - Ты так близко знакома с царём? - Тут же задал ей вопрос.
        - Знакома не близко, но письмо он прочитает обязательно.
        Было видно, что говорить она об этом не хочет. Настаивать я не стал, хоть и стало интересно. Что может быть общего у моей жены с самодержцем? Если бы досталась мне не девственницей, уже, наверное, начал бы ревновать. А так - есть непонятки и ладно, выяснится со временем.
        На следующий день отдых закончился и начались бесконечные встречи и разговоры с представителями крестьянских общин. Поначалу народ пытался со мной торговаться. Дескать, они мне людей, я им денег. Я послал и разговаривать не стал. Не ушли. Потихоньку, за пару дней накопились и начали осаждать дом, в котором живу. Приказал собрать их всех в одном месте, где и попытался пояснить ситуацию.
        - Я не покупаю людей. Беру к себе только добровольцев, готовых рисковать своей жизнью и воевать с захватчиками. Обещать богатство тоже не буду. Так, как было с моими людьми, может и не быть. Поэтому, не факт, что получится разжиться деньгами. А вот погибнуть можно запросто.
        На этом выступление закончил. Но, наверное, невнятно говорил. Осада продолжилась и до этих баранов, которые добрых слов не понимают, так и не дошло сказанное. Закончилось все мгновенно, когда вмешался князь, наблюдавший это безобразие. Он вышел на крыльцо дома и громко произнес, обращаясь ко мне:
        - Можно я прикажу солдатам выпороть этих баранов? Надоели.
        Я даже обрадовался такому предложению. Реально - достали, поэтому и сказал:
        - Хорошо, если сегодня не исчезнут, то с завтрашнего дня можно пороть.
        Помогло. На следующий день торговцев людьми в поселении уже не было. Оборзевшие типы, иначе не скажешь.
        Не знаю, каким образом по округе разлетелись подробности о состоявшихся переговорах. Но уже через два дня к нам пошли добровольцы, притом, хорошим таким потоком. За световой день приходило до сотни человек. Я даже растерялся от такого расклада, а потом смирился. Хотят воевать и стать богатыми, дам им такой шанс. Но сначала пройдут курс молодого бойца. Кто выдержит - тот и останется. Остальные не нужны. Так людям и объяснял.
        Мне сильно повезло с тем, что имеющиеся здесь офицеры отказались уезжать с графом. Они после долгих раздумий всё-таки решились вступить в отряд на моих условиях. На них я и взвалил новобранцев, предложив набирать себе бойцов. Раз пошла такая пьянка, будем формировать три полноценные, привычные мне по прошлому миру роты. Только по составу немного другие. Каждая будет состоять из трех взводов, по пятьдесят человек. Плюсом обозное хозяйство и хозвзвод. В общей сложности в роте будет числится две сотни человек.
        Князь, глядя на всю эту движуху, заразился всеобщим энтузиазмом, потому что тоже пожелал вступить в отряд и заняться формированием кавалерийского отряда. Я спросил не претит ли ему идти в подчинение человеку, потерявшему память. Вдруг я всё-таки простолюдин?
        - Не в этом случае. - Ответил он коротко.
        Объяснять больше ничего не стал. Я тоже не горел желанием сильно углубляться в эти заморочки с взаимоотношениями среди сословий. Главное, он не претендует на командование. Раз готов занять подчиненное положение, значит, пусть воюет.
        Только через неделю, когда спал поток желающих воевать, я смог немного спокойнее вздохнуть и расслабиться.
        Итогом всей этой эпопеи стало формирование пяти полноценных рот и отряда кирасиров численностью в триста человек. Ещё одно подразделение в количестве двухсот человек было создано, как и планировалось ранее. С отделениями, в которых на вооружении была пушка. Сто шестьдесят бойцов при восьми пушках и взвод обеспечения.
        Всего оказалась набрана тысяча пятьсот человек, не считая разведчиков и будущей интендантской роты, в которой сейчас числилось семьдесят человек.
        Я такого не ждал и оказался не готов к подобному развитию событий. Чтобы обеспечить подобную ораву всем необходимым, надо постараться.
        Просить о помощи крестьянские общины желания нет. А имеющихся запасов надолго не хватит. Поневоле придётся форсировать обучение и думать, как ограбить противника. Теперь не обойтись без большого дела. Другой возможности добыть все необходимое нет.
        Большая проблема возникла с командным составом. Если артиллерийскую роту, как теперь стали называть подразделение, в котором есть пушки, возглавил Егор, а три, имеющиеся в наличии, офицеры, то с командованием четвертой стрелковой - беда. Не было подходящего человека, и все тут. Переговорил с массой старослужащих солдат, а нормального варианта так и не отыскал. Даже слегка растерялся, не зная, как выкручиваться из подобного положения. Хоть бери да сам командуй.
        На полном серьёзе я задумался над идеей впрячься и поработать самому. Но откинул её, как несостоятельную. Мне и с общим командованием дел хватит более, чем достаточно. Не потяну. Просто сил не хватит.
        Выручил Степан. Он, зная о моей проблеме, привёл из Смоленска отставного, ещё не старого, вечного подпоручика. Стройный сухощавый мужчина без одной руки с затаенной грустью в глазах после обстоятельного разговора был принят на должность командира роты, но с испытательным сроком. Справится, получит эту должность на постоянку. Нет, значит, не повезло. Так ему и сказал, не кривя душой. Беру его от безысходности, а не по причине увечья.
        Его сломала его потеря руки и отставка. Он похоронил себя. Мне же нужен деятельный и энергичный командир, способный наладить дисциплину и обучение. А ещё повести за собой людей, в случае необходимости.
        Он спокойно выслушал меня и произнес, как отрезал:
        - Я не подведу.
        Видя разгорающееся в глубине его глаз мрачное пламя решительности, я подумал:
        - Может быть, и будет толк. Других вариантов все равно нет.
        Пока народ налаживал обучающий процесс, я занялся хозяйственных делами. На время возглавил работу интендантской службы.
        Бесит меня, что мои люди одеты кто во что горазд. Не партизанский отряд, а сбор блатных и нищих. Непорядок. Поэтому, я организовал нескольких тёток. Под руководством жены они пошили комплект формы, который я хотел видеть на своих бойцах.
        Я не стал выдумывать чего-нибудь необычного и шокирующего. Простые просторные штаны, чуть зауженные к голени. Рубаха по типу гимнастерки времен Великой Отечественной войны и тёплый, чуть удлинённый бушлат с простеганной подкладкой, где утеплителем выступала овечья шерсть.
        Одежда была простая и удобная, дополненная ремнем с портупеей. Она, как нельзя лучше, подходила для боевых действий в наших условиях. Попутно, я организовал пошив из парусины привычных плащпалаток. Хоть подобный материал и не назовёшь непромокаемым, но защитить от непогоды он все равно способен. Пусть и не в полной мере.
        Проблема приключилась с сапогами. Даже, несмотря на то, что их приличное количество мы затрофеили у французов, большую часть наших людей обеспечить добротной обувью не получилось.
        Пришлось много платить. Интенданты мотались, где только можно и нельзя, скупая в округе все, что хоть как-то подходило к выдвинутым мной требованиям. Попутно, в немыслимых количествах, закупалась шерсть. Мне поневоле пришлось организовывать подобие цеха для изготовления валенков. Измучился сам и замучил крестьян, привлеченных к этому делу. Но требуемого качества добился. Пусть, обувь получилась и неказистой, но зато тёплой. На этом подготовку одежды к зиме я посчитал законченной. Переключился на не менее важное направление - обеспечение провиантом. На самом деле, это был больной вопрос. Конечно, какое-то количество интенданты смогли купить у крестьян. Но этого было совершенно недостаточно.
        Запасов, отобранных у французов и купленных интендантами, с трудом хватит на пару месяцев. Точно не знаю, но, если не закроем этот вопрос до начала отступления французов, можем нажить множество проблем. Ведь отступающие будут идти без продовольствия. Соответственно, и разжиться ими в качестве трофеев не получится. Значит, по-любому проблему надо решать сейчас, пока есть такая возможность.
        Я даже плотно задумался над захватом Смоленска, чтобы почистить там склады. Но, размышляя здраво, отказался от этой идеи. Несмотря на то, что основные силы корпуса, стоящего там, к этому времени покинули город, оставшиеся, без малого пять тысяч, нам не по зубам. Были бы под рукой хорошо обученные солдаты, можно было бы попробовать раздергать и выбить их по частям. С моими крестьянами это пока нереально.
        Таким образом, я пришёл к выводу, что, кроме, как у французских фуражиров и обозов, идущих со стороны Европы, продовольствия больше взять негде. А раз так, значит, надо действовать.
        Плохо, что привлечь к этому делу я могу пока только артиллерийскую роту и максимум сотню кирасиров. Всех остальных ещё учить и учить. Тем не менее, даже три сотни человек - это сила, с которой при грамотном подходе можно намутить очень даже немало.
        В процессе раздумий появилась идея использовать наших кирасиров, как французский отряд. Другими словами, экипировать их согласно вражеским требованиям и использовать при нападении на фуражиров. В бою накоротке бронированным всадникам равных нет. А, благодаря экипировке, их примут за своих, и подпустят вплотную.
        Князь, услышав это предложение, поначалу заартачился. Типа, нечестно так поступать. Но ненадолго, ровно до того момента, как уведомил его, что займусь этим сам. Для меня подойдёт любой способ для битья французов, лишь бы был эффективным.
        Тот, немного подумав, выругался и решил всё-таки поучаствовать. Готовились недолго, и уже через пару дней начали действовать. Благодаря разведке, удалось выяснить маршруты движения сразу нескольких фуражирских обозов. На один из них мы и нацелились. Провели немыслимую подготовку в этом времени, с рытьем окопов и позиций для пушек. Маскировка была запредельная. Сутки убили на устройство засады. И все зря. Обоз получилось захватить легко и буднично. Даже обидно стало. Работали, как проклятые, а ничего не понадобилось.
        Все произошло у нас на глазах. Специально так поступили, чтобы была возможность подстраховать наших кавалеристов на случай, если появятся сложности. Не появились. Отряд без проблем подъехал вплотную к обозу, и пока князь общался с французским офицером (благо, языком владел, как родным), бойцы рассредоточились вдоль всей колонны и по команде сделали залп из пистолетов. После второго такого же залпа французы закончились, а нам осталось только собрать трофеи.
        Тактика оказалась настолько эффективной, что в течение следующей недели мы смогли захватить ещё три подобных обоза. Таким образом, решили сразу несколько задач, главная из которых заключалась в обеспечении наших людей продовольствием. До весны, а может и до начала лета следующего года, нам теперь точно о еде можно не думать. Достаточно награбили. Опять же, вооружили всех своих людей, как положено. С сапогами теперь проблем нет, добыли достаточно.
        Князь настолько вошёл во вкус ведения войны подобным образом, что, когда разведчики доложили о движении по тракту довольно сильного подразделения французов, в составе которого было восемь пушек, загорелся его уничтожить, а пушки захватить.
        Беда в том, что в этой колонне передвигалось около четырёхсот солдат, а подготовленных кавалеристов у нас всего сотня. На это замечание князь только отмахнулся и произнес:
        - Остальные две сотни тоже справятся. Ничего ведь сложного нет. Что может быть проще выстрела в упор? Стрелять мы их уже научили, поэтому, все получится.
        Очень заманчивая цель. Чего уж тут лукавить? Я ведь не отбросил идею вооружить каждую роту своего отряда по принципу артиллерийской. А для этого как раз необходимы такие орудия, которые сейчас идут в составе колонны, на которую нацелился князь.
        Поэтому, я дал добро на атаку. Но решил, на всякий случай, подстраховаться. Поэтому, как и в самый первый раз мы занялись подготовкой засады. Правда, теперь решили обойтись без пушек. Ружейного огня должно хватить. В колонне, идущей на пополнение армии из Европы, француз ещё непуганый. Поэтому больших проблем не ждали. Но что-то пошло не так. Когда князь по своему обыкновению начал общаться с командиром подразделения врага, а всадники рассредотачиваться вдоль колонны, один из солдат противника неожиданно начал орать, что кирасиры не настоящие. Князю поневоле пришлось командовать атаку. Половину вражеских солдат, возле которых находились наши всадники, уничтожили за несколько мгновений. А вот с оставшимися в живых так не получилось. Слишком быстро они среагировали. Самое плохое, что это были опытные солдаты. Они, несмотря на дружный залп наших пехотинцев, сидящих в засаде, все равно сумели укрыться за телегами и ответить своим залпом. Повезло, что оставшиеся в живых солдаты противника начали стрелять не только по кирасирам, а и по сидящим в засаде тоже. Если бы они все дружно выпалили по всадникам,
даже представить боюсь, какие у нас были бы потери.
        Князь, переживший залп, мгновенно сориентировался. Французам, оставшимся в живых, он не дал перезарядиться. Сам повёл в отчаянную атаку своих бойцов и лишил врагов даже намека на благополучный исход противостояния. Через минуту все закончилось.
        По большей части солдат противника уничтожили. В плен взяли всего нескольких человек. Неуступчивыми оказались эти воины, дрались до последнего.
        Впервые мы понесли такие большие потери. Главным образом, пострадали конники князя. Два десятка человек были убиты и чуть больше десятка ранены. Пехота, сидящая в окопах, обошлась лёгким испугом. Всего двое раненых, и то легко, по касательной. Один убитый, ему пуля попала в голову.
        В этом времени любой военачальник скажет, что это практически бескровная победа, а для меня - это не приемлемые потери. Поэтому посадил князя, сияющего улыбкой до ушей, и потребовал сразу разобраться, из-за чего получился такой провал. После немедленно доложить.
        Тот, не понимая, отчего я так злюсь, спорить не стал и поехал к своим людям. Издали прокричал команду строиться.
        Пока князь занимался своими людьми, я контролировал сбор трофеев и организовывал подготовку обоза к движению. А больше любовался слаженной работой наших бойцов. Они уже набрались опыта и работали с огоньком. Через час начали движение. К этому времени князь разобрался в происходящем, выяснил, почему получилась неприятность во время нападения. Оказалось, что один из всадников, забывшись, начал высказывать другому претензии на русском языке. Это каким же дятлом надо быть, чтобы устроить разборки в такой ситуации? Ладно бы повод был достойный, а то ему, видите ли, не понравилось, что сосед по строю вырвался чуть вперед во время занятий позиций для атаки.
        Сам виновник во время боя не пострадал и не понимал предъявляемых ему претензий. Я смотрел на него и не мог поверить, что такой (сложно выразиться без мата) человек мог попасть, по сути, в элиту нашего отряда.
        Не отреагировать на все происходящее я просто не имел права. Поэтому, остановил движение обоза, велел собрать людей в одно место, и дождавшись, пока они построятся, толкнул речь. Объяснил, какой косяк сотворил один придурок, из-за которого погибли люди. И только волей случая эти самые потери не превратились в огромные.
        Я выдержал небольшую паузу и спросил мнение бойцов о том, как следует поступить с этим дураком. Не хотелось мне брать грех на душу. Понимаю, что устроенное мной судилище - не лучший вариант решения проблемы, но поступить по-другому я почему-то не смог.
        Князь смотрел на меня с недоумением, как будто спрашивая:
        - На фиг ты это устроил?
        А мне было все равно на его мнение. Меня почему-то накрыла уверенность, что люди найдут правильное решение проблемы.
        Может быть, если бы этот провинившийся придурок осознал свою вину, сделал правильные выводы и покаялся, то приговор был бы другим. Но кому охота подставляться и погибать из-за неадекватности этого дятла, который не в состоянии даже осознать свою вину? Его вызывающе поведение сыграло против него. Народ дружно решил избавиться от проблемы кардинально и приговорил его к повешенью.
        Уже через десяток минут мы продолжили движение, оставив на разлапистом дереве, стоящем у дороги, болтающийся в петле труп.
        На вопрос князя, зачем я устроил эту трагикомедию вместо того, чтобы просто пристрелить неадеквата, я ответил:
        - А вы подумайте, как будут себя вести себя бойцы в подобной ситуации в случае если рядом не будет командира.
        Князь долго молчал, потом произнес:
        - Обязательно возьму на вооружение. Зная, что товарищи приговорят к смерти без всякой жалости, любой тысячу раз подумает над правильностью своих поступков.
        Он немного подумал и добавил:
        - Спасибо за науку. Все-таки с вами интересно. Необычно. Громите отряды, равные по силе, и ругаетесь из-за минимальных потерь. Где ещё подобное увидишь? Я рад, что мне довелось воевать под вашим началом.
        Вот так вот, засмущал меня совсем. Я даже не нашёлся, что ответить. Просто кивнул в ответ и отправился по своим делам.
        Дома меня ждала представительная делегация, которую привели сюда мои разведчики. Сразу три командира партизанских отрядов прибыли для знакомства. Да ещё и со свитой, если можно было так назвать их сопровождающих. Местные помещики, проходившие когда-то службу в армии, и не успевшие покинуть эти края до прихода французов, не смогли усидеть на попе ровно. Создали из своих крестьян отряды и занимались тем же, чем и я. Грабежом оккупантов. Конечно, размах у них был не сравним с моим, но нагадить французам успели немало.
        Прибыли они для знакомства и распределения сфер влияния. Как оказалось, мы, сами того не зная, увели у них из-под носа один из обозов фуражиров, на полдня опередили. Они не предъявляли претензий, просто посетовали на бесполезно потраченное время. Вот и хотят договориться о разделе территории, чтобы избежать подобного в дальнейшем. Мелькнула мысль:
        - Вот и пришло время, когда французов на всех перестало хватать. Невольно улыбнулся и озвучил надуманную проблему собеседникам. Мы долго смеялись, а потом обсуждали варианты взаимодействия.
        Я объяснил им, что фуражиры мне в дальнейшем не особо интересны. Мы переросли подобные операции. Сейчас будем готовиться к встрече бегущей армии оккупантов. Это занятие будет поинтересней каких-то там фуражиров, да и выгоднее. Война скоро закончится, а я ещё не добыл достаточно средств для беззаботной жизни в дальнейшем. Это моё высказывание заинтересовало народ и заставило задавать вопросы. А потом и пытаться на хвост упасть в деле будущего грабежа бегущих.
        Отказал, но не потому, что жалко. Просто, они будут только мешаться, не зная и не понимая порядка действий. Мы воюем по-другому, не так, как все. А обучать ещё и их нашей тактике боя уже нет времени, да и желания. Я уже устал от формирования и обучения новых подразделений. Пообещал им немного помочь оружием, потом предложил самим объединиться и действовать самостоятельно, без участия моего отряда. Добычи на всех хватит, много ещё французов на нашей земле.
        В целом, народ мне понравился. Грамотные и думающие люди. Уверен, что все у них получится, если, конечно, щипать будут понемногу и выбирать цели по силам. Но мне они, правда, не нужны. Не вижу, как их использовать лучше, чем, если они будут воевать сами.
        Высказал им свои мысли, как есть, без недоговоренностей, и им это понравилось.
        Расставались мы, как друзья. Договорились делиться друг с другом важной информацией.
        Вроде, все хорошо складывается. Дела с отрядом наладились, основные вопросы решены. Любимая жена рядом, а на душе неспокойно, накосячил, похоже.
        Глава 11
        Я, реально, накосячил. После ухода местных партизан выпал снег. Ненадолго и небольшой. Уже через час растаял, но напугал знатно. Почему я думал, когда сажал картошку, что на улице июль месяц? Вообще не знаю, ошибся, и сильно. Поэтому, сейчас с тоской смотрю на картофельную ботву, которая только начала жухнуть, и не знаю, как с ней быть. Выкопать - так зелёная. Ещё и не факт, что доживет в подвале до весны. Оставить, а вдруг мороз? Фиг его знает, как с этим быть? Да и с семенами других овощей непонятки. Так-то всходы хорошие. Но вот стоит ли собирать Семена сейчас или подождать немного, я вообще без понятия. Жалко, если все мои старания пропадут зря. Большие планы были у меня на эти растения, обидно.
        Погрустил немного и забил на это все. Разрешил тётке, ответственной за огород, самой принимать решение, когда собирать урожай. Переключил внимание на другие дела, не чахнуть же над этим все время.
        Заняться было чем. В последнее время большая часть отряда занималась охотой на дезертиров, которые буквально наводнили окрестности. Ловля этих беглецов оказалась очень выгодным делом во всех отношениях. Во-первых, у каждого из них были при себе драгоценности. У кого больше, у кого меньше, но находили у всех. Нехило французы погуляли в Москве, немало награбили.
        Так вот, помимо денег и драгоценностей, мы нашли возможность, как использовать пленных по полной программе. Уже больше четырёхсот человек работали на изготовлении кирпича. Получилось наладить подобие конвейера, когда процесс, разбитый на этапы, идёт практически непрерывно. Мы уже давно закрыли все свои потребности в этом строительном материале. Но не останавливать же производство? Тем более, когда рабочая сила - практически халявная. Работаем на склад, с расчётом, что после войны пригодится. Правда, на охрану пленных пришлось переводить в селение целую роту наших бойцов. Но, устраивая ротации личного состава, преподносили это людям, как отдых от занятий и боевой работы.
        Учеба настолько задолбала народ, что люди рвались в бой. Лишь бы не работать на износ. В подготовке бойцов главным был принцип довести те или иные умения до автоматизма. Вот и тренировали людей до упаду, а потом поднимали и снова учили.
        Наверное, ещё и поэтому бойцы рвались уйти в какой нибудь-поход на как можно больший срок. Вообще в месторасположение возвращаться не хотели.
        Уже близко то время, когда надо будет мобилизовать все силы для встречи бегущих французских войск. Поэтому, какой бы выгодной не была охота на дезертиров, а придётся её прекращать. Не полностью, просто масштабы уменьшить. Сейчас на первое место выходит подготовка мест будущих засад. Другими словами, очень много земляных работ, которые надо провести максимально скрытно. Как минимум, в десяти местах нужно подготовить позиции для боя. Очень у меня большие планы на ближайшее будущее. Если у дезертиров столько добра нашли, что же будет, когда пойдут обозы с награбленным? Я прямо в предвкушении. Да и люди мои ждут - не дождутся.
        После разгрома колонны, в которой удалось добыть восемь пушек, мне пришлось перетасовать личный состав и сформировать ещё одну артиллерийскую роту. С трудом, но получилось. Проблема возникла откуда не ждал. Возник спор между офицерами-дворянами о том, кто ей будет командовать. Идею оценили и прониклись. Всё-таки, огневая мощь не сравнима с обычным стрелковым подразделением. Они даже Егора хотели подвинуть, но тут я не позволил. Человек на своём месте, у него неплохо получается командовать. Поэтому и смысла нет менять то, что хорошо работает. Закончился их спор жребием, который и рассудил, кому и какой ротой командовать. Я немного успокоил обещанием, что ещё добудем пушки. Главное, чтобы было, кому из них стрелять. Начали формировать расчёты и отправлять в артиллерийские роты на учёбу. Готовились. Повезло мне с этими дворянами. Они были вполне адекватные и инициативные.
        Князь после разгрома последней колонны вплотную занялся учёбой своих кирасиров. Гонял в хвост и гриву, добиваясь такого взаимодействия, чтобы в любой ситуации действовали, как единый организм. Даже затрудняюсь сказать, сколько пороха извели, тренируя стрельбу на скаку. Именно ей он почему-то уделял особое внимание.
        Анализируя все происходящее, глядя на энтузиазм людей, я задумался над другой проблемой. Командирам отступающей армии вряд ли понравится, что их будут грабить. Наверняка, выделят какие-нибудь части на решение проблем с партизанами. Вот здесь и встаёт вопрос безопасности. Ведь, если этих частей будет много (а наверняка в этом случае экономить не станут и отправят достаточное количество), то нас могут просто задавить массой. Загнать в какой-нибудь угол и уничтожить. Поэтому, после долгих размышлений, я решил этот угол, в который будут загонять, подготовить. На укрепленных позициях есть шанс отбиться и дождаться прихода наших войск, если, конечно, эти позиции построить с умом и в труднодоступном месте.
        Таким местом видится как раз наше селение. Очень уж удобно оно расположено для обороны. Если решить проблему доставки сюда пушек, построить в трех местах бастион, то хрен кто нас отсюда выковырнет.
        Размышляя подобным образом, я решил не ждать у моря погоды, а начинать готовиться. Всех пленных французов, изготавливающих кирпичи, я перевёл на земляные работы. Пока морозов нет, надо срочно построить укрепления. Возникла небольшая сложность с постройкой из-за перемещения земли. Достаточно далеко приходилось её таскать. Но, имея в наличии большое количество работников, думаю, что мы справимся.
        Одну роту я озадачил прокладкой дороги от воинского лагеря до болота, отделяющего наше селение от суши, и постройкой пилотов, способных выдержать вес пушки или телеги, груженой припасами.
        Постарался предусмотреть все, необходимое для того, чтобы пережить нашествие отступающей армии. Получилось у меня или нет, только время покажет. По крайней мере, я старался, без дураков.
        В один из вечеров, сидя у стола и перебирая накопленные драгоценности, занимаясь их сортировкой, откладывая в сторону полную безвкусицу или повреждённые изделия, я задумался о безопасности своих активов. Не дело это - держать столько добра в одном месте. Да ещё на виду. Глупо.
        Дом, в котором я живу, за последнее время, реально, начал превращаться в сокровищницу. Надо это срочно исправить и сделать заначки на чёрный день, пригодятся когда-нибудь. Да и людям глаза мозолить своими богатствами не надо, это лишнее.
        Я начал выковыривать камешки из забракованных изделий. Несколько дней по вечерам занимался их сортировкой. В итоге, набрал до верха немаленький ларец с драгоценностями, достойными внимания, и камешками.
        Закопал его под домом, вырвав ночью пару половых досок. Об этой нычке знали только я и жена. Другие три схрона я сделал с помощью Степана за пределами поселка. Их месторасположение тоже рассказал только жене. Просто подумал:
        - Если со мной что-то случится, она со временем сможет ими распорядиться. В одном из этих трех тайников были спрятаны, как я думаю, фальшивые деньги. Объяснил жене, каким образом с ними можно поступить, на случай, если придётся решать проблему без меня.
        Конечно, доверять постороннему человеку (я сейчас про Степана) такие тайны было бы неправильно. Просто выхода другого не было, а он мне показался надёжным человеком. Поэтому, рискнул. Заодно и проверю, не подводит ли меня моя чуйка.
        Картошку спасли. Вроде успела созреть. Собрали урожай уже перед самими морозами. Собственно, как и семена других растений. Теперь осталось только молиться, чтобы она пережила зиму. Надо сказать, что от количества собранного, я даже ошалел. Почти по ведру с каждого куста. Сверхприбыльное это дело, если получится развить и приумножить.
        Когда начали появляться первые отступающей подразделения противника, все необходимое для их нормальной встречи было готово. Люди были одеты тепло, позиции готовы на сто процентов, я в предвкушении. Даже азарт какой-то появился. В мечтах хотелось выловить Наполеона. Нереальная задача, но, блин, хочется же. Ведь историческая личность, как не крути. Несмотря на все свои хотелки и азарт, голову я не потерял. Действовали мы осторожно. Пока, по большей части, уничтожая отряды французов, рыскающие в поисках жратвы на второстепенных дорогах. Конечно, прибыль с них была несравнимой с той, если захватить какой-нибудь обоз. Но люди все равно были довольны. Курочка, как известно, по зернышку клюёт. Вот и мы, не торопясь, аккуратно чистили округу.
        Все изменилось, когда ударили морозы, и температура опустилась ниже двадцати градусов. Французы, непривычные к таким температурам и не готовые к зиме, загрустили. А мы, наоборот, воспряли и решились на большое дело.
        Разведка донесла о крупном обозе, идущем в сторону Смоленска. В его составе передвигались полторы дюжины пушек. Очень нужные, скажу вам, изделия. Прямо загорелся прибрать их к рукам.
        На дело пошли практически всем отрядом. Даже роту, охранявшую пленных, забрали. Заменили их на интендантов и вооружили местных мужиков.
        В нужном нам обозе разведка насчитала почти три тысячи солдат. Огромное количество народа, в два раза больше, чем есть у нас. Тем не менее, глядя на состояние этих людей и зная порядок движения, решили рискнуть. Пушки разместили таким образом, чтобы по максимуму уничтожить живую силу противника. Интервалы между орудиями выдерживали, исходя из данных, добытых разведчиками. Плохо, что пехота, охраняющая обоз, шла не одним потоком, а разделилась на несколько частей. Вот и нам пришлось делить свои пушки и расставлять их таким образом, чтобы была возможность накрыть одновременно большую часть личного состава врага.
        Благодаря тщательной подготовке, нападение удалось на славу. Залп картечью получился очень эффективным и выкосил приличное количество солдат противника. Добавили огоньку и сумятицы почти синхронные ружейные залпы наших людей. А точку в так и не начавшемся противостоянии поставили кирасиры, которые атаковали обоз сразу после стрельбы.
        Сопротивления, можно сказать, не было. Оставшиеся в живых французы предпочли сдаться. Почему-то не захотели они погибать. Теперь у меня болит голова, что делать с почти тысячью плененных врагов. Их же кормить чем-то надо. Да и на улице их не оставишь, мороз.
        Увели обоз вовремя. Уже через час после схватки на тракте появилась новая колонна, встречи с которой удалось избежать. Честно сказать, не те уже французы. Множество следов после прошедшего боя оставили их равнодушными. Они просто тупо брели по дороге, не обращая ни малейшего внимания на множество трупов на обочинах. Некогда нам было в этот раз убираться за собой, и так с трудом успели уйти. Засада, устроенная нами на пути отхода, не понадобилась. Зря мы переживали и ждали погони, её не было.
        Пленных в селение тащить не стали. Пришлось срочно строить для них жилье. Это было подобие казарм на месте расположения отряда. Вернее, рядом с этим местом, в полукилометре. Хоть мы и старались делать это быстро, отогревали их по очереди в тёплых домах, постоянно жгли костры, а все равно, до того времени, как смогли их разместить в тёплых помещениях, потеряли погибшими около полусотни человек. Эти пленные задолбали всех напрочь.
        Зато, трофеи порадовали, особенно пушки. Но и ценностей в обозе нашлось немало. Надо сказать, народ уже привык к хорошей добыче, и особого ажиотажа богатые трофеи теперь не вызывали. Понятно, что все надеялись разбогатеть, но уже без фанатизма. У людей появилась уверенность в завтрашнем дне и какое-то непонятное равнодушие к захваченным ценностям. Есть и хорошо, командиры разделят. Как-то так. Словами выразить сложно, надо было это видеть.
        Чтобы пленные не бездельничали, мы озадачили их строительством дополнительного жилья для своих будущих товарищей по несчастью. Думаю, что будут ещё пленные и, наверное, немало.
        После оценки и раздела добычи мне пришлось делать очередной тайник и менять в доме всю мебель на богатую. Мы обнаружили в обозе, можно сказать, произведения искусства. Настолько крутой и красивой она была. Собственно, не только наш дом обзавёлся подобной прелестью, многие другие - тоже. Обоз был немаленький, разнообразного имущества нам досталось много.
        Почти неделю мы отдыхали, строились, осваивали трофеи и новые пушки. Надо добыть ещё четыре орудия, и отряд будет укомплектован полностью именно так, как я заранее.
        Сейчас готовимся к очередному делу. Очень уж сладкую цель нам предложили разведчики планировал. Грех не прибрать к рукам. Очень богатый обоз, даже на вид. Под охраной, пусть и потрепанных, но ещё двух боеспособных эскадронов польских уланов. В общей сложности, если считать вместе с охраной, в обозе находилось приблизительно две тысячи человек. Большая часть из них была представлена кавалеристами. Это был сложный для нас противник, но посильный. Заинтересовал этот обоз наших разведчиков из-за наличия в его составе двух десятков шикарных карет. Кто в них передвигается, выяснить не удалось. Но это неважно. Такие транспортные средства абы кому не принадлежат, поэтому, будем брать.
        Нападать в этот раз будем совершенно другим способом. Постараемся выманить кавалерию, если можно так сказать, в чистое поле и завести в засаду под губительный огонь пушек. Сделать это хоть и сложно, но можно. Для подобной операции и место заранее подготовлено. Мы придумали в свое время подходящий для такого случая план. Вот и будем сейчас воплощать его в жизнь.
        С организацией засады намучались не по-детски. Очень непросто было замаскировать позиции таким образом, чтобы не засветиться раньше времени. В спокойной обстановке, конечно, любой внимательный взгляд сразу увидит несоответствия и обнаружит маскировки. В пылу погони может и прокатит, посмотрим. В любом случае, лучше нам не сделать.
        В нужном месте польский обоз атаковала сотня наших кирасир, изобразив случайность столкновения. Там дорога как раз очень удачно поворачивала. Разрядив практически в упор свои пистолеты, наши всадники, увидев количество противников, кинулись наутек. Замануха сработала на девяносто процентов. Именно такое количество поляков кинулось в погоню. Недолгое преследование закончилось печально для догоняющих. Очень уж удачно они подставились под залп собранных здесь орудий. Да и стрелки внесли свою лепту. Большой необходимости в атаке наших кирасир уже не было, но она все равно последовала.
        Добив польских всадников, оставшихся в живых, бойцы, не останавливая движения, понеслись к обозу, возле которого в это время разгорался жаркий бой. Хотя, какой бой? Это была скорее перестрелка между нашими, сидящими в окопах пехотинцами, и попрятавшимися за повозками возницами. Атака кирасир мгновенно сломила всякое сопротивление, и поляки сдались.
        Знают паны толк в грабеже, ничего не скажешь. Такой богатой добычи у нас ещё не было. Да, наверное, и не будет. Все кареты были доверху загружены дорогими изделиями, начиная от серебряной посуды и заканчивая богато украшенным холодным оружием. На самом деле, чего тут только не было! Не возьмусь перечислять, слишком много времени это займёт. Уходили также, как и раньше, с засадой на пути отхода и заметанием следов. Хотя это было лишнее и бесполезное занятие. Такой след не спрятать, при всем желании.
        По-честному, после куша, взятого нами в последнем бою, войну можно прекращать. Добычи скопилось столько, что первым нашим бойцам, получившим в свои руки целое состояние, люди перестали завидовать. Сами теперь были не бедные.
        Свою долю в этот раз я прятать не стал, наоборот. Отобрал себе пять карет, полностью загрузил их самым ценным из оставшегося мне добра и подготовил к немедленному выдвижению. Ещё две кареты снарядили для комфортного передвижения людей.
        Не могу сказать, почему, но у меня появилась стойкая уверенность, что эта подготовка не пройдёт даром, вскоре пригодится. Мой внутренний голос кричал, что надвигаются большие неприятности, и я ничего не мог с этим поделать. Более того, из-за своей мнительности, я выгнал на мороз всех пленных и заставил по кромке болота строить снежную стену. Сторону, обращенную к замерзшему болоту, в процессе строительства обильно поливали водой. Благодаря этому, забраться на такое препятствие было очень непросто.
        Целую неделю ничего значимого не происходило. Бегство французов по тракту в сторону Смоленска превратилось в бурный поток. Измученные войска шли сейчас непрерывным потоком. Нападать на них в такой ситуации было бы безумием.
        Смысла мало, а проблем заиметь можно много. Когда схлынет основной поток отступающих, тогда и можно будет попробовать отхватить ещё кусочек счастья. Сейчас любая активность - это лишний и ненужный риск.
        Нашелся среди нас безумец, который рискнул и победил. Только вот какой ценой, кто бы знал.
        Князь после короткого отдыха, несмотря на мороз, продолжил тренировки своих кирасиров. Очень уж ему хотелось показать их во всей красе, когда сюда придут русские войска. Было просто стечением обстоятельств то, что во время короткого выхода из расположения для очередной тренировки своего отряда, он встретил одного из наших разведчиков, несущего интересные новости. На тракте наши люди увидели серьёзный, сопоставимый по количеству всадников с нашим, отряд французских кирасиров, который сопровождал пару карет. Главным в этой информации было то, что сейчас этот отряд остановился на отдых в одной из деревень, расположенных в двух десятках километров. Наши люди рассказали, что в одной из карет едет очень важный, как они подумали, генерал. Вот и решили на всякий случай донести эту информацию до меня и встретили по дороге князя. Тот решение принял мгновенно. Написал мне записку, в которой уведомил, что пошёл на захват этого важного хрена и попросил подстраховать его во время возвращения. Другими словами, отсечь хвост в случае погони.
        Получив от разведки подобную информацию, я как-то сразу понял, что это те неприятности, которые гложут меня все последнее время. Действовать я начал незамедлительно. В первую очередь, отправил вестового к отряду с приказом поднимать всех людей. Оставить роту, в которой некомплект пушек на охране пленных. А всем остальным выдвигаться в сторону тракта для организации засад.
        Дождавшись отбытия посыльного, сам вызвал к себе Степана. Пока он шёл, я поговорил с женой.
        Рассказал ей о своих предчувствиях и попросил собираться в дорогу. Если не понадобится уезжать, разобрать манатки недолго. Но, если придётся уходить оперативно, все должно быть готово. Она хоть и недовольна была подобным раскладом, но спорить не стала. Надо, значит, надо.
        Степану объяснил, что, если придётся уходить, то он будет старшим в охране жены. У него будет одна задача. По второстепенным дорогам уйти подальше в сторону от движения французских войск и прорваться навстречу нашей армии. Главное - это сохранить жизнь и здоровье моей жены. Остальное неважно. Вроде, он все понял и осознал. Действовать он начнёт только, когда я отправлю охрану, которой ему придется командовать, и письмо с приказом уносить ноги.
        Пока будет ждать, пусть уведомит местных жителей, чтобы те тоже подготовились к бегству. Мало ли, как сложится. Решив все эти вопросы, в сопровождении десятка бойцов я отправился в сторону лагеря. По прибытии, развил бурную деятельность. У нас здесь скопилось огромное количество транспортных средств, лошадей и имущества. Приказал интендантам задействовать половину людей из роты охраны и в срочном порядке увозить все добро в селение. Оно гораздо лучше защищено, чем лагерь. Поэтому, оборонять его будет несравненно легче, если случится такая необходимость. Сам отправился догонять ушедший отряд.
        Организовал две засады, как и планировал на подобный случай. Первая - чисто артиллерийская. Она состояла из восьми орудий, расположенных вдоль дороги, с другой стороны от оврага, который отсекал артиллерийские позиции от возможного нападения. Пока противник будет преодолевать овраг, расчёты успеют спокойно собраться и уйти под прикрытие другой засады, более основательной. Там тоже особо задерживаться не планируем, один, может пару залпов, и уходим. Если эти две плюхи не охладят пыл противника, встретим его на третьей позиции и там уже дадим серьёзный бой. Просто место для этого очень удобное. Небольшая возвышенность с обрывистым склоном в сторону дороги. Река - с одной стороны, теперь уже замерзшее болото - с другой, позволяют атаковать только в лоб. Это будет сделать очень непросто. Конечно, будь сейчас лето, было бы попроще. Но и сейчас мало преследователям не покажется.
        Я не утерпел и сам поехал на место засады. Хотелось все проконтролировать и побыстрее узнать новости из первых рук.
        Узнал и охренел напрочь. Князь со своими бойцами отбил и взял в плен одного из маршалов Наполеона. Ох, чувствую весело нам теперь будет!
        Глава 12
        Князь со своими людьми реально совершил подвиг. Они встретили французских коллег, сопровождавших несколько карет на марше. Сблизились. Пока князь, по своему обыкновению, разговаривал с офицером, едущим во главе колонны, наши бойцы продолжили движение и по сигналу атаковали. Бой получился скоротечным и очень яростным. Несмотря на неожиданность нападения, французы оказали сильное сопротивление, сломить которое было непросто. Сорок три человека князь потерял только убитыми. Половина бойцов оказались ранеными. Такая вот получилась победа, практически, Пиррова. Как мне кажется, не стоил французский маршал подобных потерь. Наши люди не смогли уйти с места боя, не собрав трофеи. Тем более, эти французы были упакованы по полной программе. У них на телах, под одеждой мы нашли немало ценностей. Эта заминка чуть не стала роковой. Ещё десять минут и боя было бы не избежать. Ушли почти вовремя, но при этом позволили целому кавалерийскому полку противника сесть себе на хвост. Только чудом смогли дотянуть без боя до места устроенной нами засады.
        Вражеский полк встретили залпом и неплохо проредили, но не остановили. Они даже не попытались нас атаковать, а бросив своих убитых и раненых, продолжили преследование. Разгромить и рассеять их смогли только на месте второй засады. Там и узнали, что наши кирасиры из охраны маршала убили не всех. Два человека выжили и рассказали, кто попал к нам в плен. Поэтому и было преследование, невзирая ни на что.
        Но самое плохое заключалось в том, что эти преследователи отправили гонцов в обе стороны тракта. Теперь было только вопросом времени, когда сюда подойдут французские войска. Они хоть и вымотаны тяжёлой дорогой, но маршала будут искать и драться за него изо всех сил. Потому, что так глупо потерять командира - это позор.
        Обдумав сложившуюся ситуацию, я принял решение как можно быстрее возвращаться в селение и там садиться в осаду. Даст бог - продержимся до подхода наших войск.
        Но подвергать жену и мирных жителей опасности я даже не собираюсь. Поэтому, я отобрал полсотни кирасиров и лично проинструктировал их о дальнейших действиях. Задача у них одна - как можно быстрее добраться до селения, там отдать записку Степану, поменять лошадей на свежих и поступить в его распоряжение. Степан хоть и знает, что делать, но, на всякий случай, кирасиров я тоже поставил в известность. Жена должна быть доставлена в расположение нашей армии по второстепенным дорогам. В случае встречи с противником, боя нужно избегать. На крайний случай, бросать кареты и уходить верхами. В записке приказал Степану уведомить крестьян об опасности и предложить им уходить на время в окрестные деревни. Может и пронесёт.
        Решив первостепенные вопросы, я пошел смотреть на маршала, захваченного в плен. Им оказался Луи - Николя Даву. Серьёзный человек. Знакомство не задалась. Этот напыщенный гусь, хоть и выглядел так, что краше в гроб кладут, но начал предъявлять, что мы поступаем подло, переодеваясь в одежду противника и нападая на него внезапно. Дурак, что с него взять? Я не стал долго слушать этот бред, развернулся и ушёл, даже не ответив на его претензии. Приказал бойцам присматривать, чтобы он не сотворил чего-нибудь непотребного, и отдал команду на выдвижение. Надеюсь, что у нас хватит форы, чтобы спрятаться за ледяными стенами поселения и приготовиться к бою. То, что он будет, я не сомневался ни мгновения. Не простят нам пленение такой фигуры. Если бы князь со своими людьми ушёл в леса, тогда шанс на то, что нас не станут преследовать большими силами, был бы. Конечно, кавалерийский полк продолжал бы погоню при любом раскладе. Но оторваться от него можно было, просто бросив кареты. Лошади у преследователей были совсем не свежие. А так, по-любому пойдут по следу и попытаются отбить пленника, не считаясь с
потерями.
        С наступлением темноты мы останавливаться не стали и продолжали движение до середины ночи, пока не добрались до поселения. Большую часть бойцов отправили отдыхать, подсели к крестьянам, которые и не подумали куда-то уходить, а одну роту задействовали на подготовке к бою. Пушки пришлось размещать на бастионах. Тащить их на стены, построенные из снега, не рискнули. Слишком тяжёлые. Потом готовили заряды, перетаскивали и складывая возле орудий. Заделали снегом проходы, оставленные ранее в стене, обильно полив их водой. В итоге, провозились до самого утра. Отдохнуть смог только пару часов по причине того, что меня подняли и поставили в известность - французы идут.
        Как же я себя похвалил, что вовремя отправил отсюда жену.
        Французы изначально пригнали сюда около трех тысяч солдат и без какой-либо разведки и раскачки атаковали.
        Кровью умылись по полной программе, но желаемого результата не достигли. Если, конечно, не считать за результат потерю чуть не половины личного состава.
        Без малого двое суток выдержали паузу, накопились и подтянули артиллерию.
        Началась игра - кто кого перестреляет. Только у нас пушки были уже на позициях, а французам их нужно было подтянуть на места, с которых можно вести огонь, и установить. Так как все это было в зоне действия картечных выстрелов, сами понимаете, чем это заканчивалось.
        Только ночью французы смогли вытащить и установить свои орудия на позиции, с которых могли вести огонь. Но и здесь им не повезло. Нет сейчас сильной густой темноты, как это бывает летом. Не дожидаясь светлого времени суток, как только их расчёты начали занимать свои места возле пушек, мы опять причесали их картечью.
        Я сам лично наводил ночью каждое наше орудие, ведь вижу в темноте намного лучше кого бы то ни было. Да ещё и снег отсвечивает, помогает. Вот и воспользовался преимуществом.
        Эффект от стрельбы получился потрясающим. Вражеских артиллеристов просто снесло, как метлой вымело.
        Как только рассвело, французы, забив на игры с пушками, пошли на штурм. Затрудняюсь сказать, сколько их здесь собралось, но выстоять нам было нереально. Они лезли, как тараканы, из всех щелей. Не помогла их сдержать ни картечь, ни ружейный огонь. Дело дошло до рукопашной.
        В этом бою я расстрелял все винтовочные патроны, которые притащил из своего мира. Собственно, как и пистолетные тоже. Осталась одна обойма. Думал уже все, кранты. Но не судьба нам была в этот день погибнуть. Напор французов внезапно ослаб, и в тылу у них послышался знакомый до боли клич русских людей, идущих в атаку.
        Казаки нас выручили. Их и было-то меньше тысячи человек. Но неожиданность нападения и яростный натиск сделали свое дело. Французы побежали.
        Я даже порадоваться победе не успел, как прибежал один из бойцов, охранявших пленного маршала, и сказал, что тому стало плохо, как бы не умер. Пришлось напару с казачьим полковником, возглавлявшим часть, пришедшую нам на выручку, бежать к этому знатному французу. Не хватало ещё, чтобы и правда умер. Он даже познакомиться с казачьим командиром не успел.
        Маршал выглядел скверно. Бледное, с зеленоватым оттенком лицо, трясущиеся руки и блуждающий взгляд. Будь это в будущем, я подумал бы, что передо мной наркоман во время ломки. Сейчас же в голову пришло только одно. Скорее всего, у него последствия какой-нибудь контузии. Помня, как анальгин помог служанке жены во время сотрясения мозга, я решил скормить ему одну таблетку. А потом плюнул на экономию и дал ещё и антибиотик.
        Тот, похоже, даже не понял, что ему что-то влили в пасть. Реально, хреново было человеку.
        Накормив его лекарствами, я захватил свою сумку с медикаментами и отправился к импровизированному лазарету, куда стаскивали всех раненых. Там активно суетились чуть ли не все женщины селения. Рассудил:
        - Хрен с ним, с этим маршалом. Я сделал всё, что мог, а сейчас мне моих бойцов спасать надо. Слишком дорого нам далась последняя битва. Сколько погибло, пока не знаю, командиры ещё не докладывали. А вот раненых даже на первый взгляд было до фига и больше, как-бы не половина состава.
        Казак, так и державшийся рядом, с интересом осматривающийся вокруг, произнес:
        - Поговорить бы надо.
        Я оглянулся, посмотрел ему в глаза и произнес в ответ:
        - Извини, друг, не сейчас. Бойцам помочь надо, срочно.
        Дальше был ад.
        Как заправский хирург, я шил, чистил, резал и складывал кости. Страсть страшная, не завидую я врачам, но восхищаюсь их трудом. Нервы у людей с подобными профессиями - железные.
        Ближе к вечеру сил не осталось, и я свалился, в прямом смысле этого слова. Присел отдохнуть на секунду и вырубился. Даже не очнулся тогда, когда меня перетаскивали в мой дом и раздевали. Вот уж действительно, спал мертвецким сном.
        Проснулся я на другой день сам, рядом обнаружил вчерашнего казака, который весь день не отходил от меня ни на шаг, и даже помогал в переносе раненых. Сейчас он смотрел на меня каким-то немигающим взглядом. Аж жутковато стало. Я не удержался и спросил:
        - Похож?
        Тот вздрогнул, часто-часто заморгал и спросил:
        - Простите, что вы сказали?
        Сука, да он спал с открытым глазами. Вот, блин, умелец. Напугал напрочь.
        - Говорю, просыпаться, наверное, надо. Дел по горло.
        Он ухмыльнулся и философски ответил:
        - Дел всегда много, все не переделать.
        Тем не менее, я поднялся на ноги, потянулся, как сытый кот, а он сказал:
        - Позвольте представиться, полковник Решетов Александр Иванович.
        Пришлось вставать и представляться в свою очередь.
        Только отбарабанил все, как положено, сразу обратил внимание на побагровевшего полковника, который изо всех сил пытался не рассмеяться. Я осмотрел себя и сам не удержался от смеха. Стою с гордым видом, абсолютно голый, да ещё и с восставшим хозяйством. Смеялись долго. Комичная получилась ситуация.
        Поговорить с этим казаком получилось уже после завтрака. Сначала не дали утренние дела, потом командиры подошли с докладом, а напоследок голодный желудок взбунтовался.
        Оказывается, спасла нас, по сути, моя жена, которая встретила казачий отряд, направлявшийся щипать французов. Она уговорила полковника, не мешкая, отправиться нам на помощь. Умница она у меня, повезло мне с ней.
        Сейчас полковника, главным образом, интересовал раздел трофеев. Как выяснилось, не дали мои интенданты казакам порезвиться, как те привыкли. Чуть до стычки не дошло. Хорошо, что полковник оказался адекватным и смог обуздать своих людей, а так и до беды было недалеко. Пронесло, не позволил он случится непоправимому. А мне в тот момент было не до разборок.
        Я пообещал ему отнестись к дележу по совести и никого не обидеть. Да и не жалко, если честно. Спасли они нас. Поэтому, отблагодарим, обиженными не будут.
        С потерями у нас была грустная ситуация. Без малого погибло две сотни бойцов, ещё человек пятьдесят останутся калеками. Больше половины ранены. Страшный бой пережили, чудом выстояли. По сути, сейчас в строю из тех, кого можно использовать, одна полноценная артиллерийская рота и сотня кирасир. Остальные временно не боеспособны. Плохо это. Я рассчитывал ещё пощупать бегущих французов. Самое время было вылавливать отстающих. Придётся маленько умерить аппетит. Совсем от своих планов не откажусь, но и размаха, как хотел, не будет.
        Трофеи я приказал своим людям разделить пополам с казаками. На замечание, что мы уничтожили на порядок больше, чем они, я ответил коротко:
        - Мёртвым деньги не нужны, а они нас спасли.
        Единственное, о чём попросил полковника, отдать мне все десять захваченных гаубиц. А ему достанутся все пушки, за исключением четырёх. Хочу добавить в роты по паре этих орудий, чтобы усилить и так запредельную для этого времени огневую мощь. Теперь, благодаря захваченным трофеям, получится полностью укомплектовать орудиями свой отряд, как я и планировал изначально.
        Плохо, много людей выбыло из строя. Но и эта проблема решаемая. Главное, костяк есть. Набрать и обучить дополнительных бойцов смогу без проблем. Есть желающие, которые не успели вступить в отряд прошлый раз, вот из них и наберем пополнение.
        Когда разделили трофеи, казаки охренели от добычи. Это мои люди были уже привычные к такому исходу, казакам так подфартило впервые.
        Полковник, у которого в планах было возвращаться обратно и доложиться о результатах рейда, узнав о моих планах немного пограбить французов, уходящих из Смоленска, почему-то передумал уходить. Начал виться вокруг да около, задавая множество вопросов.
        В итоге, мне это надоело, и я задал ему конкретный вопрос:
        - Чего надо?
        Тот, немного помявшись, спросил:
        - Ваши люди рассказали много историй о делах отряда. Так вот, вы собираетесь сходить за добычей?
        - Тут тайны нет, собираюсь, и пойду. Кончилась в Смоленске у французов армия, в сброд превратилась, грех не воспользоваться случаем.
        Полковник, выслушав ответ, задал очередной вопрос:
        - Может, вместе сходим?
        Спросил, и как-то заторопившись, продолжил говорить:
        - Вы тут все знаете. Наверняка и план есть, а у меня боеспособных людей больше. Вот и объединимся в этом благом деле.
        Лишними они мне не будут, но и не так, чтобы сильно нужны. Не знают они нашей тактики, к другому привыкли. Всё это полковнику сказал, а потом добавил:
        - Есть несколько условий, которые должны соблюдаться неукоснительно. Тогда можно и вместе сходить.
        Первое - командую походом я, и это не обсуждается. Второе - все трофеи идут в общий котёл, и по окончании операции делятся пополам между отрядами. Если устраивают такие условия, рад буду взаимодействию. Если нет, значит, каждый пойдет своим путем.
        Казак покрутил ус и ответил:
        - На первый взгляд, нам это не особо выгодно. Но что-то мне подсказывает, что я не прав. Поэтому, мы идём с вами, и на ваших условиях. Посмотрим, не ошибаюсь ли я в сделанных выводах.
        Сутки мы ещё занимались наведением порядка в селении. Самая большая проблема была связана с погибшими французами. У меня даже в мыслях не было хоронить такое количество трупов. Слишком уж много их здесь было. Оставлять проблему на потом - тоже не вариант. После недолгих размышлений решили жечь, другого выхода не было. Просто, местность здесь такая, что даже подходящего оврага нет. Вот и приняли решение поступить таким образом.
        Французский маршал начал чувствовать себя хорошо. Пленные и трофеи будут под присмотром остающихся здесь бойцов. Вроде все в порядке, поэтому решили выдвигаться. Время уходит, а мы бездействуем. Непорядок.
        По рассказам наших разведчиков, в Смоленске сейчас бардак немыслимый. Армии там нет. Орудуют банды мародеров, которые только и думают, каким образом сохранить награбленное и убраться домой. Люди доведены до отчаяния. Страшное зрелище, и неприятное.
        Казачий полковник предложил просто перекрыть дорогу и никого оттуда не выпускать. Решение неплохое, но неприемлемое. Помимо дезорганизованных войск, в городе есть ещё и гвардия, в которой сохранился порядок. Собьют нас с позиций быстро и погибнем мы при этом бесславно. По-другому будем действовать, хитрее и наглее.
        Жаль, что отряд к этому моменту практически небоеспособен. Очень мне хотелось попробовать поймать Наполеона, не повезло. С одной ротой и казаками задача нереальная.
        Придётся довольствоваться малым. Зарабатывать себе капитал и на этом успокоиться. Как я уже говорил, особой необходимости нет. Мы теперь достаточно обеспеченные люди. Я говорю про всех членов отряда, не только о себе. Но и не воспользоваться моментом было бы преступлением. Поэтому, мы оборудовали себе позиции в удобном для этого месте, замаскировались и принялись ждать. По дороге сплошным потоком брели измученные холодом и голодом люди. Войсками назвать эту бредущую толпу язык не поворачивался. Мы их не трогали. Наблюдали и ждали более подходящей добычи. Полковник, находящийся рядом со мной, весь изошел на известное вещество в своём нетерпении. Да я признаться и сам нехило нервничал. Противник-то рядом, рукой подать. Пока везло. Нас не обнаружили, и это принесло свои плоды. Мы дождались достойной цели. На горизонте появилась полсотни битком груженых телег, во главе с парой карет и под охраной пары сотен солдат. Не простых, гвардейцев. Вот этот кусок я и решил откусить от драпающей армии. Не зря же охраняется гвардейцами, наверняка везут какие-нибудь ценности. Будем брать.
        Полковник, выслушав план будущих действий, унёсся вглубь леса к своим подчиненным, а мы стали готовиться к нападению.
        Картечный залп в упор - это страшно. Неважно, какие подразделения перед тобой, гвардейцы или другие рода войск, умирают одинаково. После залпа пушек, установленных таким образом, чтобы сноп картечи после выстрела захватил как можно больший участок дороги, добавили из ружей и занялись привычным делом. Сбором трофеев. Действовать пришлось немного не так, как раньше. Во-первых, сразу после начала стрельбы в атаку пошли казаки. Они разделились на два примерно одинаковых отряда и начали зачищать дорогу в обе стороны от нашей цели, буквально вырубая всех попавшихся под руку. Во-вторых, мои люди сразу после уничтожения сопровождения обоза принялись менять лошадей в телегах и каретах, невзирая на тот факт, живые там лошади или нет. Живых забирали с собой. Откормим со временем. На этот шаг с заменой тягловой силы пришлось пойти из-за запредельной истощенности французских коней, готовых вот-вот свалиться от бескормицы. Туго у французов с фуражом, вот и довели животин до ручки. Зная об этом, мы подготовились заранее. Да и предполагали, что после залпа картечью много лошадей погибнет. Поэтому, подготовили им
замену.
        Минут двадцать нам понадобилось на всё про всё. Начав уводить обоз в лес, подали оговорённый сигнал казакам о том, что все закончилось и можно уходить. Просто выстрелили холостым зарядом из пушки. Не захочешь - услышишь.
        От тракта ушли недалеко, километров пять, и остановились. Просто нетерпеливый полковник достал нудеть. Давай посмотрим, что взяли, и все тут. Объявил призвал на полчаса и отправил нескольких бойцов выяснять характер груза. Не знаю, кому из французских военачальников принадлежало это имущество, да это было и неважно. Больше нам искать удачи не нужно, нашли в полном объёме. О таком призе даже мечтать не могли. Не то, чтобы захватить. Десять телег с драгоценностями и дорогой пушниной. Главным образом, соболь и песец. Сложно назвать стоимость этого груза, она огромна. Остальные повозки тоже не пустые. Чего там только не было? Начиная от огромных пушистых ковров и заканчивая тончайшим фарфором. Огромный ассортимент дорогой ткани и даже полтелеги пряностей и специй. Было ощущение, как будто пещеру Али-Бабы ограбили. Полковник впал в состояние гроги. Было непонятно, то ли он оргазм поймал, то ли с инсультом борется. Очень уж поведение у него стало не характерным.
        Я с трудом привёл его в чувства и заставил командовать людьми. Убираться нам надо отсюда, как можно быстрее. Конечно погоня вряд ли грозит, но все ведь может быть. Слишком уж груз ценный. Как бы хозяин этого великолепия не потерял голову и не решился на месть. Кто его знает, какие у него возможности? Вдруг Наполеона ограбили, у него точно хватит сил попытаться наказать наглецов.
        Добрались благополучно, погони не было, дорога прошла спокойно.
        Дома накопилось множество новостей и дел. Первое - это прибытие Степана с письмом от жены. Ей повезло встретиться с братом, и она теперь находилась под надежной защитой. Как только прогонят французов, сразу же появится.
        О том, как прошла дорога, как она встретилась с братом и в каких условиях сейчас проживает, в подробностях я рассказывать не буду, как и о многом другом, написанном в письме. Всё у неё хорошо, и это главное.
        Сейчас внимания требует другое дело. Не знаю, кто распустил слух среди крестьян об очередном наборе в мой отряд. Язык бы ему вырвать. За время нашего недолгого отсутствия сюда набежала чуть не тысяча претендентов, желающих стать партизанами.
        Зависть человеческая не знает границ, а моим бойцам люто завидовала вся округа. Даже, невзирая на повышенную смертность при занятии нашим делом, есть множество желающих попытать счастья и поймать бога за бороду. Тот факт, что со дня на день французов прогонят и больше такой прибыли не будет, народ не останавливает. Они свято верят в то, что я придумаю, кого ограбить и как добыть денег на их безбедную жизнь после войны. Наивные люди, а может дальновидные. Спорный вопрос. Сам не знаю, чего от меня можно ждать. Вроде бы добился того, чего хотел. Но не факт, что успокоюсь.
        Мне в срочном порядке в очередной раз пришлось перетасовывать свои подразделения, чтобы опытных бойцов в них стало приблизительно одинаковое количество. И пополняться пришедшим крестьянами. В этот раз каждый командир роты сам себе отбирал недостающих людей. Не все же мне страдать? Пусть и они помучаются.
        С казаками расстались, как с родными. Уходили они довольные донельзя и отягощенные добычей с перебором. Не воинский отряд, а банда мародеров. По-другому, глядя на них, и не скажешь. Полковник даже не стал забирать причитающиеся ему в качестве трофеев пушки. Оставил в качестве подарка. Передал с ним наскоро написанное письмо жене. Он пообещал её навестить. Я всех проводил и опять окунулся в нескончаемую лавину дел.
        Честно скажу, не хотел я заморачиваться формированием новых подразделений. Я был искренне убеждён, что для меня война закончена. Можно сказать, заставили. Пришедшие поступать в отряд люди отказались уходить и буквально требовали зачислить их в состав подразделения. Сдался, принял всех. Пришлось формировать две дополнительных роты и отдавать их на растерзание бойцам, получившим раны средней тяжести. Будут лечиться и попутно тренировать своих будущих сослуживцев. Других вариантов разрешения возникшей проблемы я не нашёл.
        Пару дней удалось прожить в относительном спокойствии, а потом пришли сразу две вести. Разведчики уведомили о появлении частей нашей армии на тракте. Прибыл гонец от брата жены, который привез письма. В одном из них было требование предстать перед глазами командования армией. Делать нечего, пришлось собираться.
        Глава 13
        В поездку со мной намылился ехать князь. Хотели и другие офицеры, но пришлось обломать. Не хватало ещё оставить отряд без командиров, потерпят. Позже предоставим такую возможность. Пока только уведомим руководство об их подвигах и временном месте службы.
        С собой брали маршала и сотню кирасиров в сопровождение. По совету князя загрузили одну телегу съестными трофеями, относящимися к деликатесам. Главным образом, это было шампанское, вино, копченые кабанчики, копченая рыбка, которую научились делать у нас в селении очень даже вкусно.
        Ехать пришлось весь световой день, в расположение ставки прибыли уже поздно вечером. Если бы не знакомые казаки, встретившиеся ещё на подъезде, даже не знаю, где бы мы размещали своих людей.
        Никто не собирался нас принимать поздним вечером. Пришлось воспользоваться гостеприимством казаков. Правда, только моим людям. Сам я вместе с князем и маршалом отправился искать дом, в котором остановилась жена. Благо, казачий полковник выделил провожатого, знающего в каком доме она сейчас находится. Небольшая деревенька, в которой сейчас находился главнокомандующий нашей армии, напоминала улей. Я удивился, что здесь нашёлся дом для моей жены.
        Когда я подъехал, то охренел от количества богатых шатров, разбитых рядом с этим домом. Все они были утеплены войлоком.
        Встреча получилась бурной. В доме, помимо жены и служанки, находился брат жены, а также незнакомый мужчина в военном мундире, чем-то похожий на этого брата. Жена, увидев меня, забила на все условности, и взвизгнув, повисла на шее. Суета с размещением моих спутников, знакомством с ещё одним братом жены и обменом новостями заняла довольно продолжительное время. Уединиться нам удалось только поздно ночью, и то с трудом. Некуда было деть служанку, неотступно находящуюся рядом с женой. Договорились с хозяевами одного из домов. Они пустят её на одну ночь переночевать. Не с мужиками же в шатре селить? Маршала, несмотря на его недовольство, поселили к одному из братьев жены. Его шатер находился рядом с домом. Когда мы остались одни, я, наконец-то, добрался до совершенства…
        Уже утром, собираясь отправиться в ставку, я задал вопрос о большом количестве шатров рядом с домом.
        Жена легкомысленно отмахнулась и ответила, что это поклонники никак не угомонятся.
        - Ни хера себе новости, - подумал я про себя и поневоле нахмурился.
        Жена, заметив моё смурное лицо, рассмеялась и произнесла:
        - Да не бери в голову. Братья объяснили самым настойчивым, что ты с ними можешь сделать. Не угомонились, конечно, но пыл сбавили.
        Так, интересненько, а тут, оказывается, ещё те страсти кипят. Я решил уточнить и спросил:
        - Ты же мне расскажешь об этих настойчивых подробней?
        Тут жена встревожилась и произнесла:
        - Даже не думай с ними разбираться по своему обыкновению. Дуэли на время войны запрещены.
        - Да? А мордобой разрешён? - Тут же уточнил я.
        - В смысле мордобой? - Спросила жена.
        - Ну, это когда кулаком по морде.
        Она расхохоталась. Немного посмеявшись, произнесла:
        - Извини, просто представила, как ты…
        И опять засмеялась. С трудом успокоившись, уже серьезно сказала:
        - За мордобой не знаю, не слышала о подобном. Но прошу, не связывайся. Все равно скоро отсюда уедем.
        Я согласно покивал головой, а сам подумал:
        - Ох и оторвусь! Давно я морды не бил.
        Ждать долго не пришлось. Сразу после выхода из дома, по дороге к своей лошади, стоящей метрах в десяти от крыльца, дорогу заступил разнаряженный хлыщ. Мне в глаза почему-то бросились его тонкие усики. Прямо, как брови у модниц. От этой ассоциации я невольно улыбнулся и спросил:
        - Вы что-то хотели?
        Тот окинул меня презрительным взглядом, и повернув лицо к офицерам, стоящим в нескольких шагах в стороне, произнес:
        - Господа, говорят, что он память потерял. Уверяю вас, это - вранье. Разве беспамятные разговаривают?
        Я начал действовать на автомате. Даже подумать о последствиях не успел, тело само все сделало.
        Короткий подшаг и боковой в голову с поворотом корпуса. Все, как учили когда-то на занятиях по боксу.
        Не рассчитал маленько. Челюсть однозначно оказалась сломана, а хлыщ ничего даже сказать не успел. Свалился, как подрубленный. Офицеры, к которым обращался этот хрен моржовый, успели сделать пару шагов и остановились в растерянности. Я сам не понял, как в одной руке появился пистолет, в другой - палаш. Мне как-то пофиг стало на все условности. Опять на душе появилась легкость, в мыслях - бесшабашность и какая-то непонятная готовность убивать. Я с улыбкой спросил:
        - Что же вы, господа, остановились? Вам ведь так хотелось поглумиться, я готов вас развлечь.
        Выдержал паузу, не дождался ответа и добавил:
        - Смертью.
        Рука с пистолетом сама начала подниматься, а в мыслях мелькнула:
        - Я вам, суки, сейчас устрою развлечение!
        Со стороны дома раздался голос князя:
        - Командир, не надо стрелять. Они уже извиняются и уходят. Правда господа?
        Ух, как он умеет. Нажал голосом, аж самому захотелось вытянуться по стойке смирно.
        Офицеры дружно закивали головами в знак согласия, а один ещё и голос подал:
        - И в мыслях не было ничего такого.
        - Да, да, я поверил, - подумал я про себя. Убрал пистолет в кобуру, палаш - в ножны.
        Князь тем временем снова обратился к офицерам:
        - Вы товарища-то заберите, замерзнет ещё.
        Когда офицеры ушли, князь произнес:
        - На минуту нельзя оставить. Тут же в неприятности норовишь попасть.
        Я хотел ответить, но князь не дал и продолжил говорить:
        - Видел все и слышал. Ты всё правильно сделал. Только вот за оружие браться не нужно было.
        Отмахнулся и ответил:
        - Пристрелил бы придурков, да и ладно.
        - Командир, прекращай вести себя, как мальчишка. Тебя ещё не раз и не два провоцировать будут. Научись отвечать так, чтобы дворяне тысячу раз подумали прежде, чем задевать.
        - Думаешь попробуют ещё? - Я тоже перешел на «ты».
        - Обязательно найдется дурак, который полезет выяснять, насколько ты действительно смелый.
        - Значит, объясню, - ответил я и улыбнулся. А потом добавил:
        - Весело здесь, даже уезжать не хочется. Жену бы только отправить домой, чтобы не волновалась. И можно было бы развлечься.
        Князь на это только головой покачал и ответил:
        - Пожалуй, ни на шаг не отойду от тебя до отъезда.
        Тут разговор прервали бойцы, которые привели маршала и начали усаживать его в карету, стоящую на дороге Пора было ехать, поэтому мы направились к лошадям. По дороге князь всё-таки добавил:
        - Командир, будь посерьезнее. Не надо здесь вырезать офицеров, могут и не простить. Война ведь идёт.
        Я только кивнул ему головой в ответ.
        Возле шатра командующего наблюдался ажиотаж. Оказывается, слухи о нашем прибытии разлетелись, и народ подтянулся посмотреть на пленного маршала. Величина, как не крути. Долго держать на улице нас не стали и уже через несколько минут проводили внутрь.
        Просторный шатер был основательно наполнен людьми в военной форме, а возглавлял это столпотворение главнокомандующий. Смотрел я на этого грузного дядьку и сам себе не верил. Где я и где Кутузов? А тут, гляди-ка, стою и охреневаю от созерцания действительно исторической личности. Подумать над этим не получилось. Француз все испортил, начав высказывать претензии по поводу пленения и содержания. Так и захотелось зарядить в бубен не хуже, чем хлыщу недавно. Но сдержался и внимательно стал наблюдать за поведением главнокомандующего. Интересно же, как он себя поведёт.
        Реакция Кутузова мне понравилась. Он скривился, как будто лимон откусил, и ответил коротко, но внятно:
        - Мы с вами не на прогулке, герцог, вас сюда никто не звал.
        Очень знакомое высказывание. Неужели отсюда пошло? Маршал даже ростом меньше стал от такой отповеди. Главнокомандующий повернул голову ко мне, и оглядев с ног до головы, произнес:
        - Так вот значит ты каков, беспамятный? Наслышан о твоих похождениях. Появился непонятно откуда, женился на самой красивой в стране женщине, французов сна лишил, да ещё и маршала захватил в плен.
        - Маршала не я. Князь постарался. - Тут же ответил я и кивнул в сторону соратника.
        Кутузов легкомысленно махнул рукой и ответил:
        - Неважно. Отряд создали вы, значит, и виноваты тоже вы.
        Прикольная постановка вопроса. Ставить в вину подобное - это уметь надо.
        Дальнейший разговор проходил в спокойной, почти дружеской обстановке, пока не зашёл один из офицеров и что-то не прошептал главнокомандующему на ухо.
        Тот удивлённо на меня посмотрел и со смешком произнес:
        - Надо же, и тут отметились! Вы зачем этому индюку челюсть сломали?
        Как я не рассмеялся, не знаю. Вот уж точно подмечено. Индюк стопроцентный. Пришлось отвечать:
        - На первый раз пожалел, не стал ему язык поганый вырывать. Так, пожурил немного.
        Минуту, наверное, главнокомандующий на меня смотрел, как будто решая, что со мной делать. Я уже даже переживать начал, находясь в непонятках, когда он, наконец, начал сначала хихикать, а потом хохотать во весь голос. Смешинку проглотил, не иначе.
        Просмеявшись, сказал:
        - Ладно, за этого прыща ругать не буду. Но и вы, сударь, прекратите мне офицеров калечить. Им воевать надо.
        Я пожал на это плечами и ответил:
        - Нормальных офицеров калечить не буду, а придурков, не способных осознать действительность, тоже не стану. В следующий раз просто пристрелю.
        Кутузов даже икнул от неожиданности и уже строгим голосом сказал:
        - Нельзя. Дуэли запрещены его Величеством и лучше его приказы не нарушать, чревато неприятностями. Вы, наверное, возвращайтесь от греха в месторасположение своего отряда. Все равно решение по вам будет принимать государь. Ваш рапорт ему отправлен, думаю, ждать долго не придётся. Собственно, на этом разговор закончился. Перед тем, как уйти, я попросил принять подарок и прислать мне людей за пленными французами. Сослался на то, что мне их нечем кормить. Тот пообещал решить проблему в ближайшее время. Когда я покидал шатер, главнокомандующий попросил задержаться князя, а мне велел дождаться его на улице. Я кивнул головой в знак согласия и покинул помещение.
        Да уж, не получилось у меня сдержать слово и перестать бить офицеров. Не отошёл я и пары шагов, как тот же дятел со сломанной челюстью кинулся на меня с обнаженной шпагой, реально проткнуть хотел.
        Отвел душу. От укола шпагой почти смог уклониться, уводя корпус в сторону, но не до конца. Зацепил он мне бок, поцарапал. Зато в ответ, я зарядил ногой по яйцам, со всей пролетарской ненавистью. А когда этот шакал согнулся, скрючившись, подвывая тонким голосом, я озверел. Долбил это мясо неразумное ногами изо всех сил. Чудом не убил, но покалечил знатно. Кости хрустели не хуже хвороста, когда ломаешь его для костра. Пока меня оттащили от этой отбивной, потерявшей сознание, я успел изувечить его, как бог черепаху. Не быть ему теперь утонченным красавчиком. Я не выбирал, куда бить. По лицу тоже попало, реально, хотел его уничтожить.
        На шум и скулеж из палатки командующего вышли все.
        К этому моменту меня уже оттащили и глазам людей, покинувших шатер, открылось неприятное зрелище. По сути, окровавленный кусок мяса и богато украшенная шпага, валяющаяся рядом с ним.
        Разбирательство было недолгим. Благо, свидетелей хватало. Главнокомандующий, разобравшись в произошедшем, только и сказал:
        - Езжайте к себе в отряд.
        Посмотрел ещё раз на избитого хрена и небрежно бросил:
        - Уберите это.
        Я вернулся в шатер. Князь, которого тоже отпустили, тут же занялся перевязкой царапины у меня на боку. Кусок чистого полотна для этого дела в обязательном порядке есть у каждого моего подчиненного. Вот и у меня тоже был. Плохо, что бинты закончились уже давно. Но и так сойдёт, рана лёгкая.
        Сборы в дорогу были недолгими, и уже через час мы покинули месторасположение ставки. Чтобы ускорить движение и сократить время, проведенное в пути, ехать обратно решили по другой дороге, вернее, по московскому тракту, как его здесь называют. Как раз по этой дороге отступала, а точнее, драпала французская армия. И следы этого бегства попадались на каждом шагу. Трупы, множество замерзших тел, одетых в форму горе-завоевателей, валялись вдоль обочины дороги. Жуткое зрелище и неприятное. Я сразу пожалел, что решил возвращаться этим путем.
        Только и радовало, что общество жены, которая ластилась, как большая кошка. Только что не мурлыкала. Соскучились мы с ней друг по другу, не насытились по нормальному. Вот и наслаждались приятным времяпрепровождением.
        Двигались практически без остановок и к вечеру вернулись домой. Не передать словами чувство, которое испытываешь, возвращаясь в место, где тебе комфортно, безопасно и уютно.
        В первую очередь, несмотря на поздний вечер, мы посетили баню. Конечно, перед этим меня слегка пожурили за захламленный дом, который превратили в своеобразный склад. А куда мне было девать награбленные ценности? Так и стоят в доме сундуки друг на друге в несколько этажей. И так старались сложить, как можно компактнее. Их ещё смотреть надо, перебирать, сортировать по степени ценности.
        Два месяца пришлось ждать решения императора. Как призналась жена, мой рапорт с комментариями князя и её брата отправился в столицу вместе с её сопроводительным письмом, в котором она попросила рассмотреть мой случай как можно быстрее. В этот раз она рассказала, почему царь обязательно прочитает её письмо и ответит на него. Они родственники. Моя жена - сестра императора. Согрешил отец нынешнего царя с матушкой моей жены, любовь у них случилась. Вот и получается, что я женат на принцессе, пусть и не признанной.
        Охренеть, какие страсти здесь творятся. Так, глядишь, и сам императором стану. Шутка, конечно. Не нужен мне подобный геморрой. Но как же меня в этом мире фортуна любит. Жена принцесса, богатство награбил огромное. Даст бог, дите будет. Останется только спокойствия добиться и наслаждаться жизнью.
        Эти два месяца, до самого появления фельдъегеря, были, наверное, самыми счастливыми днями во всех моих жизнях. Свалив подготовку новобранцев на своих людей, большую часть времени я проводил с женой.
        Чем мы только не развлекались? Я придумывал множество разных забав. Мы даже на зимнюю рыбалку ходили и таскали окуней на мормышку. Примитивно все, конечно, не как в будущем, но тоже увлекательно. Всякие развлечения пришлось выдумывать, чтобы отвлечь жену от жуткого токсикоза, накрывшего её в какой-то момент. Забывала она о нем только во время занятий чем-нибудь интересным. Пришлось вспомнить про морской бой с бумажными самолетиками, крестики-нолики, и ещё много чего.
        Подразделения за это время, я, если навещал раз пять, то это хорошо. Забил на службу. Пришлось так поступить, семья ведь на первом месте. Но, может оно и к лучшему? За время моего отсутствия люди развили бурную деятельность. А началось все с князя. Этот неугомонный, даже не знаю, как его назвать помягче, воспылал желанием превратить свой отряд кирасир в полк. Так как у нас было довольно большое количество трофеев, снятых именно с такого рода войск, большой сложности в создании этого полка не было. Конечно, собрать снаряжение сразу на все количество своих людей он не смог. Столько у нас его не было. Но выход из положения он нашёл. Недостающее банально выменял у армейских интендантов на ненужное нам барахло. Типа дорогой верхней одежды или фарфоровой посуды. Этого у нас скопилось очень приличное количество. Таким образом, князь сумел набрать себе полную тысячу кавалеристов, экипироваться их и обеспечить всем необходимым, начиная от обоза и заканчивая лошадьми, даже с запасом.
        Глядя на действия князя, остальные офицеры тоже решили подрасти в чинах, если, конечно, так можно выразиться. И, если князь делал все втихаря от меня, пользуясь тем, что я самоустранился, то эти хитрованы спросили у меня разрешения немного расшириться. Мне было не до них, поэтому я махнул рукой и разрешил им делать все, что посчитают нужным. Они и наделали.
        Для начала, используя пленных французов, пока их не забрали армейцы, построили дополнительный лагерь, далеко в стороне от основного, и начали набирать недостающих людей. Они в очередной раз перетасовали роты, разделили между собой выздоравливающих раненых и начали формирование трех батальонов, по три роты в каждом. Притом, все роты комплектовались по нашим стандартам. Помимо этого, дополнили подразделения обозным хозяйством, палатками с шатрами, даже захваченными у французов полевыми кухнями. Другими словами, активно готовились к походу. Так как интенданты, стоящие в Смоленске и присматривающие за устроенными здесь складами с трофейным имуществом, активно готовились к мирной жизни, мои люди смогли выменять у них все необходимое для обеспечения своих подразделений.
        Итог всего этого - три артиллерийских батальона по восемьсот пятьдесят человек в каждом и кирасирский полк.
        Сказать, что я удивился, когда вник во все, сотворенное моим командным составом, это ничего не сказать. Я реально охренел. По сути, теперь у меня под командованием сильный артиллерийский полк и не менее сильный кирасирский. Часть теперь смело можно назвать бригадой, это, если считать, исходя из принятых штатов в будущих временах. Если же судить по нынешним, наше подразделение тянуло на дивизию.
        Фишка была в том, что любую нынешнюю дивизию наш отряд раскатает нараз. Все-таки, сто восемь орудий в штате - это весомый аргумент для любого противника.
        Упомянутый фельдъегерь, прибывший от царя, привез множество новостей, приказов и наставлений. Самое главное из них - это снятие вопроса о дворянстве. Царь по доброте душевной, а скорее по просьбе жены, даровал мне это самое дворянство. Ещё наградил двумя орденами. Владение каждым из них автоматически переводило любого человека в это сословие и снимало все вопросы в принципе.
        Присвоение воинского звания «полковник» и официальное назначение командиром
        партизанского полка поднимало меня ещё на ступеньку выше. Напоследок, за заслуги мне даровали нехилое имение, позволяющее жить, и ни в чем себе не отказывать.
        Была и неприятная новость. Вернее, приказ. В течение месяца провести подготовку к походу и выдвигаться со своим отрядом в действующую армию. При этом, всех моих подчинённых в приказном порядке верстают в военнослужащие. Вот здесь и возникла засада.
        В тот же день всех, принадлежащих мне крепостных, я отпустил на волю с выдачей им нужных бумаг. Это позволило оформить их как вольноопределяющихся. А вот с остальными людьми так поступить не получится. Они принадлежат другим помещикам. Здесь надежда только на жену. Она честно призналась, что забыла об этой проблеме и в своём письме царю её не обозначила. Правда, тут же исправилась. И с фельдъегерем уехало не одно письмо, как планировали изначально, а два. В одном я описал свое подразделение, его штаты и вооружение. Попросил оформить его в том виде, в котором оно сейчас находится. Во втором жена написала просьбу об освобождении крепостных, состоящих на службе в моем отряде. Аргументировала это тем, что обещала этим людям похлопотать перед царём о такой милости, в случае их участия в войне.
        С этим же фельдъегерем отправили образцы формы, придуманный для наших бойцов. Как повседневной, так и парадной. Оказывается, даже такая малость должна быть утверждена императором. Маразм.
        Хорошо, что хоть князь, зная о таких порядках, вовремя подсказал, как лучше поступить. А то ходили бы, как подстреленные, копируя в расцветке попугаев.
        Мы, хоть и готовы были к немедленному выдвижению, спешить не стали. Во-первых, месяц, выделенный царём на подготовку, решили потратить на обучение и тренировку набранных людей. А во-вторых, по словам фельдъегеря, за это время успеет прийти ответ от государя.
        В связи с предстоящим походом, пришлось прекращать сибаритствовать и плотно заняться делами отряда. Раз уж так сложилось, что у нас теперь в наличии есть свой кирасирский полк, надо подумать и усилить его огневую мощь. Так-то все люди в нем вооружены парой пистолетов, для атаки или конной сшибки этого достаточно. Но ведь на войне всякое бывает. Вдруг где-то и в обороне стоять придётся? На такой случай и надо усилиться. Других вариантов, кроме как использовать лёгкие пушки, я не вижу. И хоть князь сопротивлялся изо всех сил решению усилить его полк артиллерией, аргументируя свое нежелание потерей мобильности, я настоял. Пришлось ему ехать к знакомым интендантам и договариваться об очередном обмене. Была надежда добыть пару десятков орудий, но в данном случае, рады будем и десятку.
        Странно звучит, но получилось так, что князю проще было договориться о покупке двенадцати шестифунтовых пушек, чем получить что-либо калибром поменьше. Пришлось брать, что дают. С другой стороны, может так и лучше. Все пушки в отряде будут одного калибра. Конечно, гаубицы выбиваются из этого однообразия, но с этим ничего не поделаешь.
        Через двадцать пять дней прибыл знакомый фельдъегерь с добрыми вестями. Наш отряд теперь стал дивизий. Предложенную форму приняли без изменений. В письме жене государь тонко намекнул, что, если у меня получится отличиться, быть тогда мне генералом.
        Как морковка перед носом ослика, честное слово. Никому и в голову не пришло, что мне не интересна военная карьера. Я - мирный человек.
        Ждать больше было нечего. После бурного прощания с женой я дал команду на выдвижение. Нам предстоит пройти неблизкий путь.
        Глава 14
        Двигались мы очень не спеша. По пути активно тренировали своих новобранцев. Часто стреляли, да так, что появился дефицит боеприпасов. Я сознательно старался истратить весь порох и максимально отработать все приёмы, требуемые для быстрой и точной стрельбы артиллеристов.
        Кавалерия работала по своей программе, не менее интенсивно, чем пехота. Князь замучил своих людей тренировками разнообразных перестроений и маневров. Нам хоть и выдали перед походом в Смоленске так называемое довольствие, но, по моему мнению, норм питания, принятых в этом времени, совершенно недостаточно. Поэтому, по пути старались прикупить, главным образом, разнообразную живность. Кормили людей, что называется, на убой. Благо, с деньгами проблем не было. Как только пересекли границу, сразу начали рассчитываться фальшивыми деньгами, которые я все забрал с собой. У меня на этот актив были большие планы, поэтому я и потащил Степана с собой в поход. Оформлять его в состав дивизии я не стал. Он мне нужен необремененным обязанностями, собственно, как и большая часть его разведчиков. Особенно будут необходимы люди, знающие иностранные языки. Но это дела будущего. Сейчас - главное добраться до действующей армии без потерь, хоть как-то подготовленными и обученными для будущих сражений.
        Я, честно сказать, плохо помню события, произошедшие после бегства Наполеона из России. Но вот одна информация засела в голове крепко. Поначалу заграничный поход нашей армии складывался неудачно, мы даже проиграли то ли одну, то ли две битвы. Очень не хотелось бы попасть под раздачу с совсем необученными людьми.
        Усиленные тренировки давали свои плоды. Народ в дивизии менялся прямо на глазах. У людей появилась уверенность в своих силах, какая-то плавность в движениях, да и поведение поменялось кардинально. Появилось. Достоинство. Не прошли даром ежевечерние посиделки у костра, где я и достаточно большое количество опытных бойцов вбивали в головы новобранцев, что наша часть - особая, самая обученная и сильная. Поэтому, никак нельзя посрамить мундиры, утвержденные самим императором. В первые же дни похода я озадачился, несколько раз провел беседы с авторитетными солдатами и объяснил им политику партии. Попросил заняться воспитанием личного состава, объясняя, почему мы - элита, и вбивая в головы людям гордость за свое подразделение. Какая часть ещё может похвалиться, что создала сама себя, без участия государства? Правильное было решение. Народ меняется в лучшую сторону, начинает верить в свои силы.
        Конечно, можно было бы добраться до места назначения гораздо быстрее, но я подумал, что вряд ли мне позволят жечь там порох в таких количествах. Сейчас не принято поступать подобным образом, не поймут. Тем более, что война в это время и не думала утихать. Я почему-то думал, что успею застать нашу армию в Варшаве, куда мне и предписано было направляться. Но, по прибытию, выяснилось, что наши войска уже вовсю дерутся в Пруссии, освобождая там немецкие города.
        Добраться до воюющей армией и соединиться с ней получилось только в конце апреля. Сложилось так, что я со своей дивизией прибыл прямо к ставке, которая располагалась в городке Бунцлау двадцать восьмого апреля, как раз в день смерти Кутузова. Очень неудачным выдалось моё появление. Армия готовилась к решающей битве с вновь воспрявшим Наполеоном. Полководцы скорбили и ждали решения императора о том, кто возглавит войска. Короче, никому мы здесь были не интересны, и можно сказать, не нужны. За время долгого перехода мы отработали до автоматизма устройство лагеря. Поэтому, видя, что руководству сейчас не до нас, я разместил своих людей за чертой города. Всё бы ничего, но отсутствие боеприпасов напрягло. По слухам, Наполеон с армией близко, а мы к бою совсем не готовы. Пришлось на пару с князем ехать в ставку, и несмотря на царивший там траур, дёргать разных военачальников и просить их поспособствовать получению необходимых припасов. Только ближе к вечеру нам удалось попасть к свеженазначенному главнокомандующему на приём.
        Ии оказался Пётр Христианович Витгенштейн, который, особо не вникая в то, кто мы и что собой представляем, не глядя, подмахнул документы, позволяющие получить у интендантов необходимое. Затем отправил нас в подчинение Милорадовичу. Уже уходя от него, я услышал, как он негромко пробормотал:
        - Пусть играется в партизанщину, стратег.
        Я ни фига не понял, но зарубку в памяти себе сделал. Надо будет выяснить все о взаимоотношениях между военачальниками. Что-то мне подсказывает, что Витгенштейн, не разобравшись в ситуации, решил подсунуть Милорадовичу никому не нужный актив.
        По большому счету, мне на их разборки положить с высокой горы. Но на будущее надо будет разобраться, кто против кого дружит в этом клубке змей.
        Только чудом мы не встретились с императором, который, как оказалось, находился здесь. Очень не хотелось бы попасть ему на глаза и отвечать на неудобные вопросы.
        На следующий день мы получили боеприпасы, продовольствие и отправились к указанному месту назначения.
        Милорадович, когда он узнал, какое ему прислали пополнение, поначалу не поверил. По его словам, не мог этот козёл не русский так ему помочь. Нереальный случай. Для того, чтобы наладить хоть какие-то взаимоотношения, я рассказал ему, как все происходило. Надо было видеть, как он хохотал и радовался подобной невнимательности оппонента.
        Первым порывом этого военачальника было желание раскидать мои пушки по имеющимся у него подразделениям. Другими словами, прикрепить к пехоте. С трудом удалось убедить этого не делать. Мы сильны именно в таком виде, какой сейчас имеем, и никак иначе. Тот, хоть и отнесся к моей дивизии скептически, узнав, что состоит она из вчерашних крестьян, но навстречу пошёл и не стал раздергивать артиллерию по другим подразделениям. И даже к моей просьбе погулять по округе с имеющейся кавалерией отнесся с пониманием. Вроде, нашли общий язык, а дальше-больше посмотрим, как оно будет.
        После общения с начальством я занялся привычным делами. Собрал небольшое совещание, на котором определил приоритеты на ближайшее время.
        Степану поставил конкретную задачу. Извернуться и привлечь к разведывательной деятельности нескольких местных жителей, желательно пошустрее и пограмотнее. Людей, не состоящих в штате, разослать по предприятиям Пруссии. Пусть посмотрят, что полезного здесь можно приобрести, но без фанатизма. Необходимо искать по большей части новое, а лучше экспериментальное оборудование по металлообработке. Также сосредоточить усилия на поиске и переманивании толковых мастеров и рабочих. В этом направлении не надо ограничиваться только сферой металлургии. Подойдут и другие направления деятельности. Главное, чтобы человек был мастером и согласился на переезд. При этом неважно, сколько родственников он захочет с собой взять. Всех перевезем.
        Я предложил князю разбить его полк на сотни и погулять по округе. По возможности, если без особого риска, можно даже пощипать французов. Если нет, то и не надо. Главное, изучить окрестности и подготовить хоть какое-нибудь подобие карты. Надо знать местность, на которой будем воевать.
        Командирам батальонов я поставил задачу продолжать тренировать людей. Стрелять было нельзя, но учиться в перестроении, развертывании и изготовке к бою можно и нужно. Да и уделить побольше внимания обучению штыковому бою лишним не будет. По-любому, в будущем пригодится.
        Не успели мы развернуться в своих начинаниях. Случилась битва у Лютцена, где поучаствовать не пришлось. Мы простояли, по сути, в стороне. Уж не знаю, что за взаимоотношения у Витгенштейна с Милорадовичем, но первый напрочь игнорировал второго. Несколько раз я подходил к Милорадовичу и просился отпустить меня повоевать. Столько же раз меня вежливо посылали и велели дожидаться приказов. В этот день нам так и не довелось повоевать. А вот на следующий все кардинально изменилось. Наша армия отступала, и корпусу Милорадовича, к которому нас приписали, пришлось идти в арьергарде и отбиваться от наседающих французов. Здесь мы и смогли показать себя во всей красе. Я разбил дивизию на четыре части, три артиллерийских батальона и один кирасирский полк. Пока один батальон занимал позиции, чтобы встретить преследователей, два других уходили дальше. А полк кирасиры прятался в складках местности или в зарослях, если такие попадались.
        Действовали мы следующим образом. Как только французы обнаруживали наши позиции и разворачивались для атаки, мы, дождавшись, пока они выйдут на дистанцию уверенного поражения дальней картечью, давали залп и тут же перезаряжались. Делали второй залп, а потом и третий, уже ближней картечью. После этого в игру вступал наш засадный полк, атакуя противника и давая артиллерии время собрать манатки и умотать в тыл. Кирасиры не увлекались. Налетели, постреляли, порубили, кого могли, и ушли вслед за артиллеристами.
        Километра через два все повторялось, только работал уже другой батальон. За ним третий. Так и чередовались, сменяя друг друга. Тактика оказалась настолько эффективной, что преследование прекратилось уже километров через двадцать, не затянувшись более, чем на два дня. За это время накрошили приличное количество противника. По крайней мере, мне так докладывали. Да и сам частично видел вместе с Милорадовичем, который прискакал узнать, что происходит. Он подъехал как раз тогда, когда батальон давал залп ближней картечью. Жуткое зрелище. А атака кирасиров вообще его очаровала. Со стороны это смотрится красиво, если, конечно, атакуют не тебя.
        За эти бои Милорадовича произвели в графское достоинство, а я удостоился аудиенции у Александра первого.
        Разговора как такового не получилось. Сложно о чем-либо говорить в присутствии множества разнаряженных придворных и гостей. Меня отметили очередным орденом. Во время этого мероприятия царь, вручая награду, тихо произнес:
        - Вот ты какой, беспамятный, растопивший сердце нашей сестры. Поговорим ещё потом, наедине.
        Вот и хорошо. Чем позже наступит это потом, тем лучше. Не о чем мне с ним разговаривать.
        За время боев мы практически не понесли потерь. Только среди кирасир было полтора десятка раненых, убитых не было вообще. Артиллеристы остались все целы. Плохо, что поле боя каждый раз оставляли противнику. Поэтому, трофеев практически не было. Но ничего, ещё наверстаю. Пока наступило относительное затишье, артиллеристы продолжили учёбу. А вот кирасиры, разбившись на сотни, начали игры в прятки с французами. Действовали по всей линии соприкосновения. Терроризировали большие и подчистую вырезали мелкие отряды французов. Работали не одни. Было тесно от желающих пощипать супостата. Особенно резвились казаки. Это их стихия. Учитывая факт недостатка кавалерии у французов, работа наших всадников была очень эффективной.
        Без малого две недели продолжалась вакханалия, устроенная конницей. А потом пришло время так называемого Бауценского сражения.
        Мы все так же находились в составе корпуса Милорадовича, если так можно выразиться, на его острие. В этот раз сразу заняли позиции для обороны. Это позволило их укрепить по всем правилам.
        Очень непросто сковырнуть пехоту в случае, если у неё будет время подготовить позиции. Тем более, такое подразделение, как есть у нас, насыщенное артиллерией под завязку, и вышколенное до нельзя.
        С атаками французов мы справлялись играючи. Ни разу за первый день боев не пришлось сходиться с противником врукопашную. Выбивали наступающих ещё на подходе. По сути, в этот день мы воевали за весь корпус. Остальные части так и пробездельничали все время боя. На следующий день, можно сказать, ничего не изменилось, если не считать зачем-то подошедших к нам подкреплений. Когда после нескольких атак французов, Милорадович решил контратаковать, я уговорил его не трогать мою дивизию и оставить её на занятых позициях на случай, если придётся прикрыть отход его частей.
        Как в воду глядел. На нашем фланге все развивалось благополучно и при толике усилий можно было даже развить успех. Хуже было в центре и на противоположном фланге развернувшегося сражения. Там наши войска сильно потеснили и возникла угроза поражения. Командование приняло решение отступать, а мы снова должны были прикрывать отход.
        Действовали мы по тому же принципу, что и в прошлый раз. Поэтому, особых проблем не возникло. Отступали в сторону Пруссии. Всё это закончилось временным перемирием. Народ вокруг радовался, а я развил бурную деятельность.
        В отличие от всех остальных подразделений, мои только усилили тренировочный процесс. Учились на совесть. Ведь я прекрасно знал, что этим все не закончится. Впереди нас ждут ещё более яростным бои.
        Дело потихоньку идёт к развязке. Поэтому я решил немного подготовиться к посещению Парижа. Быть в роли победителя и не воспользоваться моментом, все равно, что самому себя ограбить, и глупо пропить деньги. Из состава артиллерийского полка я отобрал сорок бойцов поотчаяннее. Вместе с разведчиками начал тренировать их по особой программе. Главный упор в подготовке сделал на захват зданий и сооружений. Создам себе отряд по типу штурмовиков, одетых в броню.
        Кстати сказать, на эту самую броню, вернее, на её изготовление, пришлось потратить немалое количество денег. Старались каждому бойцу подогнать её по размеру и сделать её относительно удобной, чтобы не стесняла движений. Как не изощрялись, а пришлось в этом компоненте подготовки амуниции ограничиться только кирасами. От всяких наручей с поножами и прочих изысков отказались. Слишком большой перегруз получался, а бойцам нужна подвижность.
        Среди этих бойцов тренировалась и отдельная группа, состоящая всего из трех человек, знающих английский язык. Я решил, как и в прошлом мире, уничтожить семейство Ротшильдов, пока они ещё не имеют того веса, который очень скоро наберут. Если во Франции с уничтожением ветви этого семейства я особых проблем не вижу, то в Англии ставка будет сделана на уничтожение главы клана, с которого и началось восхождение этих евреев на Олимп. Помогу потомкам, не дам развиться этой заразе. Глядишь, и мир станет чище.
        Армия во время этого перемирия активно пополнилась. Вот и мне получилось отхватить от щедрот Милорадовича несколько сот человек. Благодаря этому, отряды бойцов, которые будут заниматься грабежом Парижа, удалось увеличить вдвое. Сначала я планировал формировать их по десять человек каждый, сейчас - по двадцать. Таким образом, удалось закрыть все позиции, необходимые для эффективной работы. Теперь каждый боец, как винтик в сложном механизме, выполнял строго отведенную ему функцию. Кто-то был заточен конкретно на бой, кто-то должен отыскать ценности и погрузить их на транспортные средства, кому-то придётся заниматься допросами захваченных банкиров. Короче, получилось создать отряды, способные решать поставленные задачи в полном объёме.
        Пока дивизия тренировалась, я занимался штурмовиками. Степан развил в Пруссии бурную деятельность по поиску и переманиванию толковых рабочих. За два месяца перемирия мы смогли отправить домой два довольно больших обоза с переселенцами. Если считать всех, то вместе с семьями в Россию уехали больше двух тысяч человек. А, учитывая то, что главным образом, это были люди, умеющие работать с металлами, думаю, что у нас со временем получится организовать нехилое предприятие по поиску, добыче и переработке металла. Специалистов-то отправили разнообразных. Этим дело не ограничилось. Как я уже говорил, люди рыскали по всем местным предприятиям в поисках разнообразного оборудования и инструмента. Фальшивые деньги текли рекой. Перед самым окончанием перемирия в Россию ушёл ещё один обоз, груженый разными станками и даже материалами, типа качественной стали и стеклянной посуды вместе с химическим реактивами. С этим же обозом отправлялись две семьи химиков, согласившиеся на переезд. На них у меня были большие планы. Уже сейчас я озадачил их опытами по изготовлению капсюля. Очень уж хочется мне переснарядить
патроны к винтовкам. По большому счету, сложного в этом ничего нет, основное к этому моменту придумано. А такие нюансы, как покрытие лаком основы, в которую помещается инициирующая смесь, химики и должны изобрести. У них конкретная задача - дать мне готовый результат, чтобы можно было использовать капсюли для снаряжения патронов и при этом не бояться непроизвольного выстрела или осечки. Надеюсь, что к моменту моего возвращения с войны они справятся с этой задачей, и я смогу наладить выпуск нормального оружия, с которым можно будет встретить гостей в Крыму, когда придёт время.
        Перед самым окончанием перемирия случился инцидент, который чуть не закончился моим арестом. Благо, что произошло все в присутствии Милорадовича и Барклая-де-Толли, к которым меня вызвали. Я как раз подъехал к импровизированному штабу.
        Не успел спешиться, как ко мне подошёл здоровенный подпоручик со словами:
        - Так это ты искалечил моего брата?
        Затем попытался меня ударить. Вернее, ударил, вот только не попал. Я успел уклониться и на автомате зарядил в ответ по печени. То ли не пробил, то ли болевой порог у мужика запредельный, но он только охнул и попёр на меня, как медведь во время гона, расставив в стороны руки и сделав зверское лицо. Двойка в голову его пошатнула, но не остановила. А вот удар коленом в интимное место, да ещё и навстречу, заставил сложиться пополам. Разогнуться я не дал. Со всей возможной дури, даже чуть подпрыгнув, зарядил ему кулаком по затылку.
        Когда-то таким ударом я кирпичи ломал. Вот и здесь срубил, как быка на бойне.
        Только когда этот бугай завалился на землю, народ оживился и кинулся нас разнимать. Понятно, что это было уже лишнее. Но изобразили красиво. Мне повезло, что с самого начала эту драку наблюдали военачальники. Офицеры, пытавшиеся привести бугая в чувство, обнаружили, что он мёртв. Убил я его своим последним ударом. Произойди это в любом другом месте, доказать свою невиновность мне было бы очень сложно, если вообще возможно. А так, на меня напали, и я защищался. А то, что этот сумасшедший умер, так не повезло ему. Спустили это происшествие на тормозах.
        Уже позже выяснилось, что этот бугай - родной брат хлыща, которого я в свое время избил под Смоленском. Отомстить решил, пользуясь своими габаритами и немало силой, но не справился, не повезло ему.
        Надо сказать, что все время перемирия мои разведчики практически жили на территории, занятой противником. И я знал о французах почти все. Думаю, что у меня было информации как бы не больше, чем у присутствующих в армии монархов. Я, конечно, не знал планов и задумок наших командиров. Но, когда начали выдвижение и мою дивизию забрали у Милорадовича, мне это не понравилось. Всё-таки, мы с ним сработались, а теперь непонятно, кому нас собрались переподчинить. В приказе самого императора был только маршрут движения, куда нам следовало направиться, и уведомление Милорадовичу, что нас у него забирают. Находясь в непонятках, приказ я выполнил и направился по указанному маршруту. Двигались, как заведено, с передовым дозором, боевым сохранением. Мне пофиг, что находимся мы в тылу нашей армии. Есть разработанный порядок передвижения, значит, будем его придерживаться. Так вот, проходя по улицам одной из деревень, во дворе небогатого дома, я увидел собаку, очень напоминающую немецких овчарок из моего времени. Отличалась эта собака от привычной породы только длинной шерстью и повышенной лохматостью. А окрас и
размер были очень похожи на существующие в другом мире. Может быть, я и не обратил бы внимание, но один из щенков, крутящихся возле этой собаки, каким-то образом выбрался на улицу, по которой шли войска, и чуть не попал под копыта моей лошади.
        Глядя на этого кудлатого несмышленыша, мне загорелось получить его себе. Как ребёнок маленький, хочу, и все тут. Пришлось разыскивать хозяина, договариваться и покупать. Притом, продавать щенка он совсем не горел желанием. Оказывается, он экспериментировал, скрещивая разные породы собак. Этот помет чем-то сильно отличался от полученных ранее. Только, когда увидел золотые монеты, сдался. До этого даже разговаривать особо не хотел.
        Щенок оказался очень бойким и шкодливым. Как-то, даже не задумываясь, я сразу обозвал его Пиратом. Очень уж он своим поведением напоминал разбойника.
        Понятно, что в связи с предстоящим сражением, много внимания ему уделить я не смог. Но и полдня хватило, чтобы привязаться к этому комку шерсти раз и навсегда.
        Когда мы прибыли к указанному в приказе месту, выяснилось, что нас не будут прикреплять к какому-либо корпусу или армии. Мы будем находиться в резерве императора и размещаться рядом с его ставкой.
        С одной стороны, это хорошая новость. Чем позже мы попадём на поле сражения, тем больше моих солдат останутся в живых. С другой стороны, маячить на глазах сразу у трех монархов - перспектива не очень радужная.
        Не знаю, что стукнуло в голову императору, но сложившейся ситуации я был откровенно не рад. Тем не менее, пришлось смириться и подчиниться.
        Несмотря на приказ стоять и не отсвечивать, я решил действовать, как и всегда на любых стоянках. Организовал сохранение. Пока была возможность, покормили людей горячей пищей и принялись ждать у моря погоды…
        На следующий день прямо с раннего утра загрохотало, и битва началась.
        Не понимаю я этих местечковых стратегов. Сражение идёт полным ходом, резервов до хрена, а они держат в бездействии дивизию, в которой больше сотни орудий. Глупо же. Народ прямо копытами стучит. Так хочется подраться. Бойцы, замученные нескончаемыми тренировками, очень уж хотели на практике проверить свои навыки. Пользуясь случаем, отвести душу. Сорвать, так сказать, на ком-нибудь зло. Не получалось, стояли в полной готовности и ждали, непонятно чего.
        Благо, хоть разведка работала, как часы, и я, можно сказать, в реальном времени отслеживал события, происходящие на разных участках. Всё было очень неоднозначно. Из-за зашоренности командования исход сражения был непонятен до последнего момента. Если быть точным, то до тех пор, когда Наполеон бросил в атаку корпус Мюрата. Не знаю, как все изначально происходило в моем мире, но здесь Мюрат нарвался. Пришло время вступить в бой моей дивизии. Правда, можно сказать в последний момент. Слишком стремительной и внезапной получилась эта атака французов. Они почти прорвались к ставке, где находились императоры. Наш с австрийским, и прусский король.
        Встречать прорвавшихся кавалеристов пришлось казакам, находящимся на охране Александра первого. А через минуту вступили в дело и наши кирасиры, которых я повёл в бой лично. Слишком уж все происходило быстро и висело на волоске. Поэтому я и кинулся в бой во главе своих конников. Только и успел перед атакой скомандовать своим артиллеристам выдвигаться к холму, где располагалась ставка.
        В этой отчаянной атаке мои люди во всей красе показали, как надо воевать в нынешних реалиях. Перед столкновением с противником разрядили пистолеты. После того, как сошлись вплотную ещё раз, а дальше началась рубка, хотелось сказать, что лицом к лицу. Но нет, рубили уже удирающих французов, которым плюсом ко всему с фланга прилетел залп картечи от каких-то артиллеристов.
        Не знаю, как далеко в этой атаке мы продвинулись, но в какой-то момент я почувствовал сильный удар в район поясницы, и через мгновение свет померк.
        Глава 15
        Очнулся я только на другой день, ближе к обеду. Лежал на животе в роскошной кровати и как-то мгновенно понял, что я не чувствую нижнюю часть тела вообще. Это настолько меня испугало, что захотелось опять потерять сознание в надежде очнуться уже без этого чувства беспомощности. Не получилось. Да и отвлекли меня от самоистязания. Степан преувеличенно бодрым голосом спросил, как я себя чувствую. Отвечать на вопрос я не стал. Вместо этого попросил попить и приказным тоном велел:
        - Рассказывай все, и в подробностях.
        Тот аккуратно меня напоил и рассказал. Лучше бы я не спрашивал.
        В меня выстрелил из пистолета один из французских всадников, которого я умудрился обогнать, не заметив. Пуля попала в позвоночник и там застряла. Итог - раздробленная кость в месте попадания. Бойцы во главе с князем, как смогли, достали пулю. При помощи одного из ездовых костоправов сложили раздробленное, но, боюсь, не ходить мне больше на своих ногах. Я ничего не чувствую ниже пояса.
        По окончании боя ко мне приводили какого-то суперкрутого врача, которого прислал император. Когда тот собрался лезть к ране, не помыв руки, князь его чуть не пристрелил. Все мои люди были напрочь заинструктированные и понимали вред от грязи. В итоге, только после мытья рук и обработки их местным самогоном врачу разрешили посмотреть рану. Вывод был неутешительный. Тот сразу сказал, что ходить я не буду.
        Рассказав все это, Степан спохватился и собрался бежать к императору. Было велено поставить его в известность, когда я приду в себя. Кивком разрешил ему удалиться, а про себя подумал:
        - Этому хрену ещё чего нужно?
        Пока Степан бегал к государю, потом возвращался, я находился один и напряженно думал:
        - Не хочу жить полупарализованным калекой. На хрен я такой никому не нужен, под себя непроизвольно гадящий. Лучше сдохнуть, чем так жить. Про непроизвольное опорожнение кишечника - не шутка. Я это понял по начавшему распространяться неприятному запаху. Не хочу так жить и не буду. А ещё больше не хочу, чтобы меня таким видела жена. Да и знать ей о подобном ранении не следует. Не нужны ей сейчас лишние волнения. Мне хочется, чтобы родился здоровый ребёнок. Хоть так оставлю память о себе.
        Раздумывая подобным образом, поймал себя на мысли:
        - Господи, как-же хочется жить. Не ценим мы то, что имеем, пока не случится горя. Не способны осознать всей радости жизни, пока не произойдет непоправимое. Это осознавать грустно и больно…
        Мои самокопания прервали. В комнату буквально влетел император и сходу наехал:
        - Сударь, кто вам позволил идти в атаку, как простому солдату? Зачем вы повели кирасиров в бой лично?
        Охренеть наезд. Я повернул голову и увидел возле входа в комнату целое столпотворение народа, выставил руку в сторону разоряющегося императора и громко позвал Степана. Охреневший царь запнулся от такой наглости, а в комнату мимо не менее охреневших придворных просочился Степан. Увидев его, я произнес:
        - Сделай так, чтобы нас никто не смог подслушать. Вообще никто.
        Степан только кивнул в ответ и выскочил из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Царь хотел что-то сказать, но я тем же жестом остановил его и тихо сказал:
        - Одну минуту терпения.
        Подождал, пока в коридоре стихнет поднявшийся шум, и кивнув сам себе головой, сказал:
        - Вот теперь можно и поговорить.
        Император тут же зачастил:
        - А что это вы раскомандовались? Не много ли на себя берете?
        - Стоп. Так разговора не получится. Давай, Саша, присядь и не горячись. Ни к чему это. - Сказал я и с интересом наблюдал за побагровевшим лицом императора, который, как рыба, вытащенная из воды, открывал и закрывал рот, пытаясь что-то произнести. Не дал ему такой возможности, предложил:
        - Спорим, что, когда начну рассказывать сказку, ты забудешь про моё поведение и даже будешь просить, чтобы продолжил.
        Пока я говорил, он, похоже, успел прийти в себя и успокоиться, потому что уселся на стул и произнес:
        - Ну давай, удиви. Только помни, что слишком далеко ты зашёл.
        - Хорошо, запомню. Так вот слушай, родился я…
        Рассказал ему все. Как попал в этот мир, кем был в прошлом, все, за исключением попадания моего сознания в другой мир. Рассудил, что это лишнее. Не нужно его перегружать, ему теперь и так нелегко будет. Я ведь не забыл рассказать и о будущих событиях. Не все, конечно. Только то, что помнил. Но и этого немало.
        Параллельно с рассказом отслеживал его реакцию на мои слова. Интересно было наблюдать за его лицом. Его можно было читать, как страницы книги. На нём сменяли друг друга эмоции от скепсиса с неверием до осознания, что это не розыгрыш, и все очень серьёзно.
        Император долго обдумывал рассказанное. Я уже даже переживать начал. Как бы не поплохело человеку от избытка информации. Когда он очнулся от раздумий, то произнес совершенно не то, что я от него ждал:
        - Теперь я понимаю сестру. Её всегда привлекало все необычное. Встретив такого, как ты, у неё не было ни одного шанса пройти мимо и не заинтересоваться.
        Он немного подумал и продолжил говорить:
        - Честно сказать, я шёл сюда уговорить тебя покончить с собой. Вон даже принёс с собой заряженный пистолет. Хочу счастья сестре. А какое счастье с таким калекой, как ты? Она ведь не откажется от тебя, характер не тот. Так и будет страдать всю жизнь. Вот и решил облегчить её участь. Если бы ты не согласился, верные люди помогли бы. А вот теперь, после всего рассказанного, мне впору самолично с тебя пылинки сдувать. Ума не приложу, как быть в этой ситуации.
        Тут уже я вмешался в его размышления. Мне не нужно, чтобы он фигню всякую думал. Я уже принял решение, что делать. Поэтому, перебил его и сказал:
        - Ты, Саша, не переживай, сделаем все красиво, все будут довольны. Ну, насколько это вообще возможно в сложившейся ситуации. Не хочу жить в таком состоянии и не буду. Нет, торопиться умирать пока не стану. Сначала решу все свои дела здесь. Тебе маленько помогу. Обеспечу безбедное будущее своего ребёнка и только тогда покину этот мир. Ольге пока о моем ранении знать не нужно, да и потом, тоже. Проследи, чтобы информация к ней не попала, а то ещё примчится. В её положении этого делать нельзя. Потом найди время и самолично запиши все, рассказанное мной. Уточни, что непонятно. Пока есть у кого. Только найди такой способ хранения бумаг, чтобы при любом раскладе они не стали достоянием посторонних, даже случайно. А дальше посмотрим и придумаем, как быть. Может быть, и понадобится помощь верных людей. Самоубиваться я точно не буду, это грех.
        Император очень внимательно меня выслушал и произнес:
        - Я, наверное, тоже не смог бы покончить жизнь самоубийством. Мне надо хорошо подумать. Озадачил ты меня, ничего не скажешь.
        С этими словами он оставил меня и удалился.
        Мне, честно сказать, тоже есть, о чем подумать. Не хочу умирать и не буду, по возможности, конечно. Неизвестно ещё, как будет рана заживать. А то может и недолго осталось.
        Во время разговора с императором мне в голову пришла мысль. Собственно, почему бы мне не поискать портал? Он, если может омолодить, то позвоночник по-любому восстановит. Опять же, я знаю целых два места, где такие порталы могут появляться. Одно из них находится во вполне доступной местности. Я сейчас говорю о том портале, при помощи которого я перенесся в этот мир. Вдруг, если пожить там какое-то время и понаблюдать, то получится поймать момент его появления? Если нет, есть ещё одно место, высоко в горах. Добраться туда будет непросто, но возможно. Короче, при любом раскладе, хрен я буду умирать просто так. Побарахтаюсь ещё. Глядишь, и получится какое-нибудь масло взбить, не хуже пресловутой лягухи. С такими мыслями и уснул.
        На следующий день, с самого утра посыпались новости. Прибежал князь с квадратными глазами, и захлебываясь, стал рассказывать, что нашей дивизии присвоено гвардейское звание. С него теперь требуют в срочном порядке подготовить штатное расписание для того, чтобы полностью укомплектовать подразделение. Уникальный, надо сказать, случай. Ведь появилась возможность сделать, действительно, сильную дивизию, способную попить крови у любого противника.
        Пришлось включаться и напару с князем придумывать, что бы нам хотелось получить в итоге. В одном мы сошлись точно. Нужно формировать ещё один артиллерийский полк, по типу уже существующего. Также спора не возникло по организации целой разведывательной роты. А вот со вторым кавалерийским полком вышел затык. Князь горел желанием заполучить ещё один кирасирский. Я же пытался убедить его, что лучше будет сделать второй конный полк уланским. Этакая пехота на лошадках. По моему мнению, это очень нужное подразделение для сопровождения и охраны артиллерийских полков, а также для их обороны, в случае надобности. Да и вообще получится универсальное подразделение, заточенное на выполнение широкого спектра задач.
        С трудом, но смог убедить князя в своей правоте, и он понесся к себе правильно оформлять все нужные бумаги.
        Вторая новость получилась покруче первой, и принёс её сам император. Он пришёл не выспавшийся, с мешками под глазами, и злой, как собака. Сразу, без раскачки задал вопрос:
        - Как нам не допустить всех событий, предсказанных тобой?
        - Хороший вопрос, ответ на который лежит на поверхности. В стране должен быть свободный, образованный народ. Все усилия правительства нужно направить на развитие экономики и повышение благосостояния подданных. - Ответил я и стал наблюдать за недоумением, появившиеся на лице императора. Он тут же спросил:
        - Экономика - понятно. Также, как и отказ от крепостного права. Но причём здесь образование и благосостояние?
        Да уж, запущенный случай. Придется разжевывать, как малому ребёнку. Я потратил на это несколько часов, но своего добился. Александр проникся, и надеюсь, сделал правильный вывод. Что касаемо новости, он, уже перед тем, как собрался уходить, произнес:
        - Ты задумал что-то делать для благосостояния своей семьи. Так вот, я хочу в этом поучаствовать, в равных долях. Прикинь, и скажи, что от меня потребуется. Все будет выполнено.
        Он ушёл, а я потерялся. С таким компаньоном можно столько наворотить, что мало никому не покажется.
        Остаток дня я напряженно думал о том, как буду поступать с учётом появившихся вводных. А на следующий день засел за бумаги. Я имею в виду, что писал, лёжа на животе. Неудобно - жуть. Но деваться-то некуда, надо работать.
        Практически неделю строил планы, рисовал графики и прикидывал порядок как первоначальных действий, как и на долгую перспективу.
        Когда закончил и перечитал, то понял, что слегка увлекся. Половину мастеров, имеющихся в Европе, придётся перевезти в Россию, чтобы замутить все задуманное. Надо, наверное, слегка умерить аппетит. Все мои хотелки осуществить достаточно хлопотно. Я даже загрустил от осознания невозможности сделать все и сразу.
        Вот таким грустным и застал меня император, пришедший навестить больного. На его вопрос, почему я такой смурной, просто отдал все записи, обозначив, что причина плохого настроения там. Тот не стал сразу их изучать. Вместо этого начал интересоваться, как я себя чувствую, заживает ли рана. В целом, самочувствие было более-менее, но с раной все не очень хорошо. Вроде и воспаления особого нет, а заживление идёт туго. Думаю, если бы не остатки лекарств, притащенных из будущего, вряд ли я смог бы выкарабкаться.
        Мы не особо долго разговаривали. Всё-таки, дел у царя огромное множество. Это кажется, что он - бездельник. А на самом деле ему хватает хлопот.
        На следующий день, наконец-то, пришло известие от жены. Она родила мне сына. Оба здоровы, все обошлось благополучно. По словам жены, младенец кушает, спит и много улыбается. Ведёт себя очень спокойно. Чудо, а не ребёнок.
        Всей душой захотелось хоть одним глазком посмотреть, какой он - мой сын. Плакал и проклинал судьбу за то, что сотворила со мной подобное. С трудом взял себя в руки.
        Где-то в этот момент появилась мысль:
        - Хрен я сдохну, пока не буду уверен, что мои потомки будут жить в благополучном мире. Что там нам мешает жить? Банкиры, англосаксы со своими масонами? Весело вам будет, суки. Так весело, что заплачете от счастья.
        Уже на следующий день я разговаривал с императором и попросил его не торопить события. Наполеон теперь никуда не денется, а нам нужны люди. Прежде, чем отдавать освобожденные территории немцам, нужно их шерстить на предмет специалистов в той или иной сфере деятельности и любыми путями вывозить в Россию. Желательно, вместе с оборудованием, на котором они привыкли работать. Францию надо вообще оставить в каменном веке. Ограбить и вывезти, что можно и нельзя.
        У Европы должно быть понимание. Если напал, значит, остался без штанов, нищим стал. Может быть, тогда успокоятся.
        С этого момента все пошло по-другому. Император, недолго думая, чуть ли не половину гвардии привлек к делу экспроприации. Обозы, следующие в Россию, отправлялись в путь ежедневно. Иногда - даже по два за день. Притом, меньше, чем пятьдесят телег, старались не формировать. Больше - можно, меньше - никак.
        Целый месяц резвились в полную силу, пока свое возмущение не высказал прусский король. Увлеклись слегка наши люди, вообще всех стали вывозить.
        Пыл пришлось поумерить, но деятельность продолжили. Нам нужны люди, притом, в большом количестве.
        Переселяли, главным образом, на Южный Урал. А чтобы никто нам не мешал там развернуться, из центральных губерний туда отправили пять пехотных полков и четыре кавалерийских. Они, по-любому пригодятся в наведении порядка. Не самые спокойные пока там места. Шалят, как башкиры, так и казахи. Ещё не пуганые.
        Когда дело с мародеркой наладилось и вошло в привычное русло, я переключил свое внимание на отбор и подготовку будущих ликвидаторов. Не нравится мне, что под рукой нет людей, способных решать определенные проблемы.
        Сам лично разговаривал с каждым претендентом на службу в этом подразделении. Кто попало сюда не подойдёт, это специфическая работа. Сложно было подобрать необходимых людей, в совершенстве владеющих иностранными языками, любящих свою родину и не сильно замороченных дворянскими понятиями. С трудом справился и набрал сорок человек. Ещё двадцать отобрал в будущую охрану императора. Учиться они будут вместе, а заниматься со временем совершенно разными делами. Хоть и не великий я специалист в подобных делах, а благодаря прошлому перемещению сознания, успел нахвататься по верхам немало. Сейчас делился опытом. Пусть пока это все было только в теории. На практике, как вы понимаете, я участвовать в подготовке не мог. Тем не менее, народу и этого оказалось за глаза. Со временем наберутся опыта и будет в стране секретная служба для деликатных дел. Нельзя давать кучке уродов возможности влиять на судьбы целых стран. Это неправильно.
        По большому счету, я решил повторить здесь то же самое, что уже сделал в прошлом мире, только в гораздо большем масштабе. Благо, опыт какой-никакой есть. Да и поддержка императора на многое влияет.
        Пока мы находились в немецких землях, ещё соблюдали какие-то нормы приличия. Когда же вошли во Францию, за собой оставляли реально каменный век. Выгребали все, что только имело намёк на промышленное оборудование или товары. После наших людей гвоздя ржавого было не найти. Колонны людей в сопровождении обозов, казалось, шли непрерывным потоком. У нас есть, где их расселить. Европейцы из числа союзников начали возмущаться подобным поведением варваров. На это у императора был один ответ:
        - У нас разорили полстраны и убили уйму мирных жителей. Всё порушенное надо восстанавливать. Для этого и нужны люди, которых мы отправляем на работы.
        Союзники только зубами скрипели, не в силах как-либо повлиять на ситуацию. А мы, не обращая особого внимания на их возмущения, занимались своим делом.
        Мои люди активно грабили банки и без проблем вырезали семейство Ротшильдов. Притом, одновременно во Франции и Англии. Из-за этого было много шума, но нас никто не обвинил. Списали на конкуренцию между еврейским семьями, у них хватало врагов.
        На территориях, занятых союзными войсками, активно тратили фальшивые деньги, о которых я рассказал императору. А когда они закончились, мы перешли на расчёты средствами, награбленными в банках.
        По сути, везде происходило одно и тоже. Предприятия демонтировали и вывозили вместе с людьми, работающими на них. После окончательной победы в войне удалось в общей сложности выкупить больше полусотни крупных судов. Ещё столько же арендовали. Всю эту флотилию разделили на две приблизительно равные части, погрузили на них четыре полка пехоты. Потом, буквально, забили трюмы промышленным и сельскохозяйственным оборудованием и переселенцами-французами. Одна часть этого флота пойдет на Дальний восток, другая отправится заселять Америку, в недавно основанный Форт-Росс.
        Я убедил Александр в том, что, имея сильную колонию в Калифорнии, можно будет активнее развивать владения на Аляске, Камчатке и Дальнем востоке. В случае появления изобилия провианта, в тех краях появятся нехилые перспективы. Взять, допустим, ту же Камчатку. Природных ископаемых - тьма, а с продуктами, если не считать рыбу и мясо, совсем беда. Про Аляску я, вообще, молчу.
        Отправленная толпа народа вдохнет жизнь в эти земли. А если получится сделать ещё несколько рейсов уже с русскими людьми, то нас оттуда будет не сковырнуть. Наполеона в этот раз судить и ссылать не пришлось. Хорошая тренировка получилась для новоиспеченных ликвидаторов, сработали на высшем уровне. Главное, что обвинить в этом Россию не получится, при всем желании. Весь штаб французского императора внезапно отравился. Притом, в очень ответственный момент, когда Наполеон собирался мчаться в Париж, чтобы организовать его оборону. Не будет в этом мире заточения на острове и бегства оттуда. Некому это делать.
        Для меня, по моим рисункам, изготовили инвалидное кресло. Сидя в нём, я мог хоть как-то передвигаться. Плюсом к этому сейчас делают ещё и специальную карету. В ней можно будет не только путешествовать, но и переночевать лежа, в случае нужды. Я готовлюсь потихоньку к поиску портала. Решил не упираться только в известное место, а пробовать искать подобные образования в своих передвижениях по Франции и во время возвращения в Россию. Для этого в карете сделают специальные окна, через которые буду наблюдать за окружающим пространством. Вдруг повезёт?
        Если бы я чувствовал хоть что-то ниже пояса и не было непроизвольных испражнений, можно было бы жить. А так - самому противно. Не хочу так существовать.
        Император собирается возвращаться на родину, а мне придётся задержаться. Есть ещё здесь дела. Перед расставанием у нас состоялся как бы не последний наш разговор.
        Понятно, что обсудить все, на все случаи жизни не получится. Но кое-какие моменты обговорить надо.
        Первое и самое важное - это отмена крепостного права. Я посоветовал императору не торопиться, поступать аккуратно, поэтапно освобождать крестьян. Делать это обязательно с землёй. Не должно быть так, чтобы люди зависели от тех же помещиков, что и раньше.
        В идеале, сначала нужно освободить государственных крестьян. Потом, потихоньку опутывать помещиков кредитами и из-за невозвратов отбирать у них поместья, после чего уже освобождать людей от крепости. Когда большинство людей станут свободными, можно будет уже и остальных отпускать на волю под предлогом благодарности народу за победу в Отечественной войне. Как-то так я представляю себе будущее дело.
        Надо сказать, что императору очень понравились высказанные идеи. Главное, деньги на это все сейчас в наличии есть. Немало добыли во Франции, не все потратили. После обсуждения этого вопроса плавно перешли на наши дела, связанные с развитием экономики в целом, и будущих предприятиях на паях, в частности. Здесь без вариантов. Все добываемые ресурсы, я про полезные ископаемые, должны принадлежать государству, и никак иначе. Можно замутить схему, когда добыча происходит на паях. Пятьдесят один процент принадлежит стране, остаток - пайщикам. Но, при любом раскладе, вся подобная деятельность должна быть под контролем государства. Никак иначе. Что касаемо всего остального, я считаю, что нужно все производства, связанные с обороноспособностью страны, тоже брать под контроль. В идеале, конечно, делать их государственными, но не обязательно. Можно работать по тому же принципу, что и с добывающей отраслью.
        Наши предприятия - отдельная история. Если получится сделать все запланированное, то экономика страны получит пинок, сравнимый с событиями во времена незабвенного Сталина. В планах только металлургических комбинатов построить пять штук. Притом, не такие, как сейчас принято, а серьёзные предприятия с использованием новейших технологий. Конечно, мартеновские печи в одночасье не построить, но стремиться к этому будем. Потратим какое-то время на изыскания, которые, я думаю надолго не затянутся. Принцип работы ведь известен. Главное, что все для взрывного развития в наличии есть. Об этом позаботились в первую очередь. Вообще, у нас с императором запланировано в общей сложности построить более трёхсот разнообразных заводов. Остановлюсь на нескольких. Первое - это оружейный завод на Урале. Строить планируем настоящий гигант по производству стрелкового оружия. Помним про крымскую войну. К тому времени найдётся, чем удивить противника. Образцы, к которым нужно стремиться, в наличии есть. Там же, на Урале будут строиться сразу два завода по производству пушек. Благо, что мастеров, занимающихся подобным
делом, набрали с запасом. Собственно, как и инженеров.
        Понятно, что все будет непросто. Ведь придётся с нуля строить и города, где будут проживать работники предприятий. Справимся, для этого все есть.
        Меня всегда удивляло, почему на Камчатке, где немеряно всевозможных ресурсов, какие-то предприятия появились только во времена Союза. А ведь сейчас самое время исправить это недоразумение. Поэтому поедут туда и металлурги, и кораблестроители. Но не сейчас, чуть позже. Сначала будем на паях строить Мурманск, и огромный, по местным меркам, судостроительный завод. Скоро появится у нас Северный флот, а это уже серьёзно. Даст бог, подвинем ещё англичан в этом деле. По крайней мере, первые шаги к этому делаем. Собственно, это все, что я хотел обозначить. Не буду перечислять все детали разговора. Он получился очень долгим и продуктивным. Распрощались мы с императором, как лучшие друзья. Как-то незаметно, в процессе частых встреч, требующихся для решения тех или иных вопросов, мы сами не заметили, как подружились. Александр оказался нормальным, адекватным человеком, хоть и со странностями.
        Император уехал, а уже на следующий день на дом, в котором я временно проживал, напали.
        Глава 16
        Нападающие выбрали очень удачный момент для атаки нашего особняка. Степан с частью находящихся здесь бойцов отправился сопровождать карету с деньгами. Нам получилось выкупить у голландцев оборудование для постройки судостроительного завода и там же нанять множество кораблестроителей. Есть в планах построить такое предприятие на Чёрном море. Нужно избавляться от дефицита десантных судов. Шутка, конечно. Планируем строить торговые, быстроходные выжиматели ветра. Степан сейчас сопровождал карету, груженную золотом, в Амстердам.
        Мы не ждали нападения ещё и по причине расположения в соседних домах сотни кирасир, выделенных князем для моей охраны. Получилось так, что в эту ночь в нашем особняке находилось только семь человек. Четверо слуг были сугубо гражданскими людьми.
        Я проснулся от выстрела, прозвучавшего на первом этаже. Начал действовать, не задумываясь. Перекатился к краю кровати, с трудом взгромоздился в инвалидное кресло. На нём откатился в угол комнаты, за массивный комод.
        Пистолет с последней обоймой захватить не забыл, поэтому встретил нападающих с огоньком.
        Уже через пару секунд, после того, как я укрылся за комодом, дверь в комнату распахнулась от сильного удара, и в помещение один за другим начали проникать люди, одетые во все черное.
        Стрелять, благодаря точке опоры в виде верха комода, было очень удобно. Я не промахивался и укладывал нападавших одного за другим. Семь человек получилось уничтожить прежде, чем закончились противники. Не знаю, остались ли в доме ещё враги, но ко мне никто больше не лез.
        Прошло пару минут прежде, чем на улице началась стрельба. Она длилась недолго. Через непродолжительное время в коридоре, ведущему к моей комнате, послышался шум. Оттуда прозвучал вопрос сотника кирасиров, голос которого я сразу узнал.
        - Командир, вы живы?
        - Так и знал, что вы никак не дождётесь, пока я сдохну. - Ответил я, а сам с облегчением вздохнул.
        В коридоре сначала прозвучала одна фраза, а потом и вопрос:
        - Слава богу, жив. Командир, можно нам войти?
        - Входите. Чего уж теперь? - Сказал я, а сам подумал:
        - Во, как меня прёт. Всё-таки не хватает мне адреналина. Не моё это - спокойная жизнь. Похоже, я стал зависимым, и теперь не могу без приключений и риска. Скучно, если ничего не происходит.
        Когда бойцы зашли в комнату, я сразу задал вопрос:
        - Кого-нибудь получилось захватить живыми?
        - Получилось, двух человек взяли. - Тут же ответил один из кирасиров.
        - Приберитесь здесь и давайте их сюда по одному. Надо расспросить, кто они и зачем напали.
        Ответ я уже не расслышал. Накатила слабость, сознание поплыло, и я вырубился.
        Очнулся только на другой день. То, что во время нападения в меня стреляли, я видел. А вот ранение в бедро даже не заметил. Ниже пояса ничего не чувствую. Оказывается, одна из пуль пробила комод, за которым я укрывался, и застряла в бедре. А сознание я потерял из-за большой потери крови. Не повезло. Что тут ещё скажешь?
        Допрашивали пленных без моего участия. Информацию получили. Да такую, что хоть стой - хоть падай. Здесь отметились англичане. Я их заинтересовал из-за частых посещений императором. Они немного понаблюдали, выяснили моё участие в скупке оборудования и переманивании специалистов. Поэтому, приняли решение захватить и допросить, так сказать, с пристрастием. Очень им не понравилось наше рвение в этом направлении. Ведь это у них промышленная революция. Зачем им конкуренты?
        Один из налётчиков, захваченных в плен, оказался очень информированным малым. Благодаря ему, удалось выяснить, от кого исходила инициатива по моему захвату. А раз так, значит, сам бог велел ответить таким же образом. Поэтому, в лагерь, где тренировались и жили после возвращения с заданий ликвидаторы, понесся гонец с приказом прибыть ко мне командирам пары свободных пятерок.
        Жаль, что сам не могу поучаствовать. По-любому попробовал бы повторить свой вояж. Но и сейчас надо попробовать выжать из ситуации максимум. Не просто отомстить всем, принимавшим решение о нападении. Будем устранять не самых бедных людей. Может и получится разжиться средствами для премий ликвидаторам.
        Научить, конечно, я не могу. Не в моем состоянии этим заниматься. Но рассказать, как я бы действовал сам в подобной ситуации, никто не мешает. Поэтому, разговор с командирами ликвидаторов выдался долгим, и надеюсь, продуктивным. Люди подобрались достаточно инициативные, поэтому, разговор получился интересным. Они не стеснялись предлагать свои варианты действий, которые активно обсуждали, выискивая плюсы и минусы высказанных идей. Мы очень плодотворно провели время. Если даже десяток процентов придуманного получится воплотить в жизнь, мало англичанам не покажется. Посмотрим, как все сложится. Отвечать на подобное надо со всей возможной силой. Эти хозяева жизни должны понимать - любое подобное поползновение в нашу сторону будет наказано. Ответим так, что даже непричастные вздрагивать будут. И во сне тоже.
        Полученная рана оказалась очень неприятной. Мало того, что воспалилась (от этого меня колбасило не по-детски), так ещё и гнить начала. Пришлось чистить, притом, не один раз. Благо, я хоть боли не чувствовал. Иначе боюсь представить всю гамму ощущений, связанную с этим.
        Месяц я провел в каком-то полубреде. В этот раз выкарабкался с трудом. Похоже, надоело организму бороться, он выдохся.
        За это время все дела, запланированные в Европе, были переделаны в полном объёме. Люди справились и без моего непосредственного участия. Они поднаторели в этих делах за последнее время. Хорошо научились получать желаемое, без большого напряга. Пригодятся нам эти наработанные умения ещё не раз, и не два. Есть ещё места, где стоит заняться подобной деятельностью, но не сейчас, попозже. Нам теперь главное переварить награбленное и приобретённое, не угробить начинания. Весело мы здесь погуляли, плодотворно.
        По-хорошему, можно уже отправляться на родину. Я затягивал с отъездом только по причине отсутствия новостей из Англии. Очень уж хотелось узнать, как там все сложилось. Любопытство напрочь замучило.
        Ещё неделю пришлось ждать вестей. Дождался, и даже не знаю, хорошие они или не очень. Всё задуманное ликвидаторы сделали. Работали с огоньком, нагло и дерзко. Всех причастных, отдавших приказ на мой захват, уничтожили и ограбили, но засветились. Вернее, одного из наших людей поймали и смогли разговорить. Информация хоть и разошлась, но бойцы, оставшиеся на свободе, за собой качественно почистили следы. И даже приняли правильное решение в отношении своего товарища. Тот попался по собственной глупости, решил успокоить нервы и тупо нажрался. А, как известно, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Он начал буянить и угрожать окружающим. Орал, что раз их лордов давит, как котят, то остальных вообще порвет без проблем.
        Закончилось это все арестом и допросом с пристрастием. Из него выбили нужную информацию. Благо, всех остальных бойцов не захватили. Просто повезло. В этот вечер ещё один придурок, только из другой пятёрки, в нарушение всех инструкций и приказов пошёл в бордель. А так как заведения находились недалеко друг от друга, боец, покидающий бордель, стал свидетелем ареста. Отбить товарища шансов не было никаких, а вот предупредить всех наших людей у него ума хватило. Сработали парни оперативно. Штурмом взяли участок, где находился арестованный, и тщательно его зачистили. В тот момент они ещё не знали, что информация, полученная в результате допроса нашего человека, уже ушла в королевский дворец. Буквально за несколько минут до появления бойцов посыльный уехал из участка с протоколом допроса. Не повезло. Слишком горячей оказалась информация. Вот англичане и поторопились донести её туда, куда нужно.
        Товарища, попавшего в плен к англичанам, забирать не стали. Пристрелили, облегчив тем самым его участь. Слишком сильно его поломали.
        После этой акции выбраться с острова стало очень сложно. В стране началась настоящая охота на ведьм. Бойцам пришлось прятать добытые ценности и пережидать, пока не спадет ажиотаж. Отсиделись. А когда поиски немного утратили накал, угнали небольшую яхту и благополучно ушли.
        Сейчас получилась интересная ситуация. Одновременно вернулись ликвидаторы, а на следующий день прибыл фельдъегерь с посланием от государя. Англичане оказались очень чувствительными к подобным акциям. Отреагировали мгновенно и предъявили претензии нашему императору.
        Кто бы знал, как я сейчас был доволен, что сохранил жизни пленным исполнителям воли почивших лордов. Благодаря этому казусу, у меня есть железная отмазка, почему я отправил людей уничтожать английскую элиту. Заодно у государя будет повод ткнуть наглецов мордой в дерьмо и предупредить, что отныне подобные действия не останутся безнаказанными.
        Я написал пространственное письмо, в котором высказал все свои соображения и отправил фельдъегеря обратно, но в сопровождении сотни кирасир. Они охраняли пленных, которых я тоже решил отдать. Пусть их покажут английскому послу и зададут вопросы о том, давно ли Англия пользуется подобными методами. Не боятся ли получить в ответ точно такое же, только от всех государств Европы? Организовать утечку информации недолго. Интересно же, как после этого английские подданные будут чувствовать себя за пределами острова?
        Отправив фельдъегеря с кирасирами, я сам тоже задерживаться больше не стал. Собрался, и в сопровождении отряда ликвидаторов, закончивших все дела в этой части мира, не спеша, направился в сторону родины. Пора мне решить последнюю проблему и покинуть этот мир, или умереть.
        Мы путешествовали, не торопясь. Чуть ли не впервые во всех моих жизнях, у меня появилось немеряно свободного времени, неограниченное количество денег и независимость от каких бы то ни было обстоятельств. Решил воспользоваться этим по полной программе. Поэтому, путь наш был очень извилист. Очень часто мы останавливались на несколько дней в том или ином месте, любовались красотами, изучали достопримечательности, дегустировали разнообразные блюда. Все это время голову не покидала навязчивая мысль. Мне предоставили возможность прожить счастливую жизнь, а я её бездарно просрал. Как же обидно это осознавать! Кто бы только знал! Глупо все получилось, бестолково.
        Интерлюдия.
        В резиденции английского короля гремела буря. Монарх орал на своих приближенных, как капрал на плацу, и обвинял их во всех мыслимых и немыслимых грехах.
        - Кто мне объяснит, как так получилось, что наши люди попали в плен и распустили свои поганые языки? Почему вообще исполнители знали о том, кто отдаёт приказы? Вы хоть понимаете, как мы будем выглядеть в глазах общественности, если русский император предаст случившееся огласке? И зачем понадобилось захватывать этого безумного русского, который ограбил половину Европы? Почему его просто не устранили по-тихому?
        Присутствующие здесь люди молчали. Им нечего было ответить. А король между тем не успокаивался и продолжал говорить в том же тоне.
        - Как мне воспринимать слова этого варвара? Ведь он конкретно сказал, что теперь любое агрессивное действие по отношению к монаршей фамилии или его подданным безнаказанными оставаться не будет. Мстить будут, невзирая ни на что. Более того, уже начали. Мы за короткое время потеряли в России большую часть своей агентуры. Притом, убивают всех. И наших подданных, и своих только по подозрению в подрывной деятельности. Все это делается по приказу человека, которого, по сути, мы и усадили на престол.
        Король, ненадолго прервался, порылся среди бумаг на столе, нашёл нужное, и потрясая письмом в воздухе, продолжил.
        - Этот варвар прислал письмо мне лично. Он пишет конкретно. В случае, если мы позволим себе действовать в его стране подобными методами, он не станет разбираться, кто прав, кто виноват. Просто отдаст приказ на устранение всей верхушки королевства. Другими словами, обещает открыть охоту на значимых людей королевства, невзирая на чины. Вот и ответьте мне, как быть в этой ситуации?
        Он выдал небольшую паузу и сказал, как отрезал:
        - Война сейчас нам не выгодна. И жить в ожидании внезапной смерти я тоже не желаю. Поэтому, в России действовать так, как вы привыкли, запрещаю. Разведку ведите, сторонников вербуйте, но агрессии не проявляйте. Силовыми методами вопросы не решать. Я ясно выразился или кому-то непонятно?
        Присутствующие молчали. Нечего им было сказать, всем жить хочется.
        Конец интерлюдии.
        Уже на территории Польши, которую Александр, несмотря на мои предупреждения, присоединил к империи, меня нашёл очередной фельдъегерь с письмом от государя.
        Читаю и не очень понимаю, как воспринимать написанное. Он уведомил, что пленников доставили, допросил их лично. При этом, он не нашёл ничего лучше, чем послать английского посла в известное место. А потом вдогонку еще и письмо отписал королю. В выражениях, по его словам, не постеснялся. Поэтому, сейчас он в сомнениях, правильно ли поступил. Нервничает в ожидании ответа и не знает, чего ждать. То ли покушения, то ли объявления войны. А когда подобный монарх нервничает, страдает его окружение. Он просто накрутил хвоста нужным людям, и в стране случился мор оборзевших англичан и разнообразных англофилов.
        Заканчивалось письмо информацией о моей жене. Она одолела его вопросами о том, почему царь держит её мужа вдали от родины, и буквально требует от него моего возвращения. Сил у него уже нет терпеть. Поэтому, он убедительно просит меня принять уже хоть какое-нибудь решение. Сам он советует возвращаться домой и не маяться дурью. Как-то так все выглядит в исполнении государя. И сестру жалко, и терять такого орла подстреленного, как я, не хочется.
        Я его понимаю его, но спешить все равно не буду. Пусть и такой, можно сказать, полу жизнью, а все равно наслаждаюсь. Сейчас тишина и покой. Оказывается, мне сильно не хватало этого состояния. На миг даже подумалось:
        - Старческое, наверное. Разум устал и ищет отдыха.
        Нет, я все время не бездельничал. Иногда накатывала жажда деятельности или вспоминалось услышанное и увиденное в прошлых жизнях. Тогда я терроризировал людей, меня сопровождавших.
        Вёл с ними длительные разговоры на тему охраны важных лиц. Много обсуждали, каким образом можно предотвратить нападение, как нужно работать с агентурой, чтобы вовремя узнать о подготовке к покушению. Было, о чем поговорить.
        В Польше даже невооруженным глазом наблюдалась непонятная движуха. За время, проведенное на дорогах в этих местах, множество раз встречали обозы с переселенцами, которые под серьезной охраной двигались в сторону России. Складывалось ощущение, что кто-то решил вывезти отсюда всех имеющихся в наличии крестьян. Ничего подобного с императором мы не обсуждали, поэтому я находился сейчас в полных непонятках. Всё прояснилось уже в Варшаве, где я встретил одного из генералов, знакомых по французскому походу. Оказывается, Александр второй решил провернуть аферу века, если так можно выразиться. Вся территория бывшей Польши, расположенная восточнее Варшавы, полностью освобождалась от местного населения и заселялась русскими государственными крестьянами, получившими освобождение от крепости. Всех местных переселяли главным образом на Южный Урал, но это касалось только крестьян. С дворянскими семьями, родственники которых участвовали в наполеоновских нашествиях, император поступил очень жёстко. Им было предложено два варианта - либо убираться с территории страны, либо за свой счёт перебираться в Калифорнию.
        Даже не знаю, нравятся мне такие изменения или нет. жизнь покажет. В любом случае, хуже, наверное, не будет.
        То, что Александр начал по серьезному относиться к заселению пустующих земель на Урале, радует, как и освобождение крестьян из крепости. А вот польское дворянство в Калифорнии я не уверен, что нужно. Смутьяны они и бунтари. А там и так получается сборная солянка из людей разных народностей. Опять же, чем больше туда поедет поляков, тем больше придётся посылать и русских людей. Наших там должно быть абсолютное большинство, и это без вариантов. Очень уж нужны нам те земли. Многое будет зависеть от их освоения. Да и про золото Калифорнии забывать нельзя. Как бы с этими шляхтичами самим себе не нагадить.
        Оказалось, не все так страшно, как мне показалось на первый взгляд. Почему-то не рвались паны уезжать за океан, старались смотаться в Европу. Единицы из бедных отправились в Калифорнию. Таким дорогу оплачивало государство, из-за земли. Александр пытался придать легитимность своим решениям. Он даже у богатых землю не отбирал, а выкупал. Делалось это по смешной цене, но все-же, не просто так отжимали. Обедневших шляхтичей отправляли на другой континент по взаимозачету. Прикольно придумано. Прямо не верится, что император сам до такого додумался. Не в его стиле подобные действия.
        На подъезде к Смоленску у конечной точки маршрута неожиданно обнаружился целый полевой лагерь, состоящий из десятка шатров. Когда бойцы доложили о подобной фигне, глубоко в душе у меня шевельнулось непонятное чувство. Разумом верить не хотел, а душа благим матом орала и подсказывала, кого я здесь могу встретить. Душа не ошиблась. Не успела карета остановиться, как в неё буквально влетела разъярённая фурия, которая, не задумываясь над своими действиями, начала хлестать меня по щекам, что-то причитая, потом бросилась целовать мне лицо. Разрыдалась и опять начала колотить меня кулаками, приговаривая:
        - Будешь теперь знать. Даже не смей оставлять меня одну. Как тебе только в голову могло прийти оставить меня?
        Сдал меня император с потрохами. Когда жена немного успокоилась, удалось выяснить, что караулит она меня здесь уже почти два месяца. Приехала сюда сразу после того, как разговорила императора, и узнала правду о моем состоянии. Вызнала все о моих планах и примчалась. Полчаса удалось поговорить спокойно. Главным образом я расспрашивал о сыне, который с кормилицей и нянями остался в столице. Не рискнула жена тащить его в такую дальнюю дорогу, побоялась. Так вот, полчаса говорили, а потом по карете начал распространяться неприятный запах. Кто бы только знал, как мне было стыдно. Я нашёл в себе силы попросить её покинуть карету, а сам дернул за шнур, на другом конце которого снаружи был привязан колокольчик. Такая своеобразная сигнализация придумана, как раз на такой случай. Слуги уже знали, что делать дальше, но в этот раз с некоторыми изменениями. Ольга и не подумала уходить. Наоборот, решила сама поухаживать. Как будто пыталась доказать, что готова на все. Я смотрел на эту аристократку в хрен знает каком поколении и видел в её глазах только сочувствие и безграничную жалость. Ни хрена я не понимаю.
На фиг ей это все? Есть слуги, которые все сделают. Зачем-самой-то в этом участвовать? Главное, брезгливости никакой нет. Странно это все, и жутко. Жутко от осознания, что это на всю оставшуюся жизнь. Так быть не должно.
        Два дня мы простояли в этом месте и провели все это время в спорах. Я доказывал, что будет лучше для всех, если я уйду. Жена, как заведенная, твердила о своей любви и просила остаться. Уговаривала, как могла, и добилась своего. Убедила, ударив ниже пояса. Просто задала вопрос о том, кто, кроме меня, сможет правильно воспитать сына. И почему я такой эгоист, что лишаю ребенка отца, которым он сможет гордиться?
        Наверное, мне самому хотелось остаться. Иначе, я не понимаю, почему согласился. Ведь чувство неловкости у меня так и не прошло, стесняюсь и комплексую.
        Когда мы уезжали, среди деревьев неожиданно заметил пульсирующий портал. Чуть с ума не сошёл от осознания, что все мои мучения могут закончиться здесь и сейчас. Посмотрел на жену, держащую меня за руку, прислонившись головой к плечу, кинул взгляд на портал и ничего не сказал. Пусть идёт все, как идёт. Вернусь ещё сюда, точно знаю.
        Если раньше путешествовал, не торопясь, то сейчас все изменилось. Передвигались быстро, останавливаясь только на ночь. Всё время дороги проводил в обществе жены, и как оказалось, нам было интересно находиться вместе, разговаривать обо всем на свете или даже просто дружно молчать. Всё в радость. Я много рассказывал ей о своей прошлой жизни. Даже пообещал спроектировать и построить дом со всеми удобствами. По стандартам, о которых здесь ещё не задумывались.
        Уже на подъезде к окраинам столицы нас встретили. Оказалось, что жена отправила к императору гонца с известием о том, что мы уже близко от города. И тот не утерпел, выехал навстречу. Как он потом признался, пока своими глазами не увидел мою тушку, не верил, что жене удалось уговорить меня остаться. Помнил мои страдания и слова, поэтому и сомневался. Странно, но он правда радовался моему приезду. Искренне.
        С императором разговаривали недолго. Перекинулись несколькими фразами и расстались. Он пообещал заглянуть завтра с утра. Тогда уже нормально и пообщаемся.
        Только, когда добрались до роскошного дворца, у меня возник вопрос:
        - А куда мы, собственно, приехали?
        - Здесь дом нашей семьи, - тут же просветила меня жена и выпорхнула из кареты.
        Я рассматривал через окно это великолепие и на душе стало очень неспокойно. С главой семьи я ведь ещё не знаком. Неизвестно, как он воспримет такого зятя.
        Как в воду глядел. Когда слуги внесли меня в этот дворец, я сразу услышал громкую ругань. Спорящие хоть и находились в другой комнате, слышимость была отличная, и слова, сказанные грубым мужским голосом, резанули по сердцу не хуже, чем если бы это сделали ножом.
        - Зачем ты приволокла сюда эту падаль безродную? И так ублюдка нагуляла, так теперь ещё и это?
        Ответа жены я уже не слышал. В голове появился непонятный шум, а перед глазами кровавая пелена.
        Усадили меня в доме в инвалидное кресло. Поэтому, не раздумывая, я покатил на шум перепалки.
        Моего появления не заметили. А зря, очень зря. Посреди просторной комнаты стоял здоровенный, богато одетый мужик, и схватив мою жену за волосы, громким голосом говорил ей в лицо разные гадости. Не возьмусь повторить сказанное этим уродом, не запомнил. Да и не слышал, если честно. Планка упала, я даже сам не понял, как пистолет оказался в руке. Но стрелял я очень аккуратно и осознанно. Два выстрела и на одного калеку стало больше. Целился по коленям и не промахнулся.
        Мужик с воем повалился на пол, жена дурным голосом заорала:
        - Нееет!!!
        А с противоположной стороны комнаты открылась дверь, и оттуда повалила толпа народа. Слуги, как я понял. Несколько человек кинулись к раненному вельможе, потерявшему к этому времени сознание. А большая часть направилась ко мне. На крики жены, пытающейся их остановить, лакеи не обратили никакого внимания.
        Я ухмыльнулся и решил подороже продать свою жизнь. По глазам видел желание этих слуг меня прибить. Стрелять решил таким образом, чтобы забрать с собой как можно больше. Целился в горло одному из подходящих, пытаясь подгадать момент выстрела, и поразить сразу двоих одной пулей.
        Не дали. Непонятно откуда взявшийся слуга, подкравшийся сзади, выбил пистолет из рук и завалил моё кресло набок. Набежавшая озверевшая толп, начала избивать меня ногами. Минуты не прошло, как вмешались сопровождавшие меня ликвидаторы, прибежавшие на выстрелы. Работали так, что любо-дорого было посмотреть. Залп из пистолетов, выкосивший чуть не половину слуг, и дальше пошла потеха с холодняком. Моих людей не волновало, что лакеи начали убегать. Рубили и кололи всех без разбора.
        Я в это время лежал и улыбался. Ног по-прежнему не чувствую, а вот рефлексы определённой части тела заработали. Осознал, что теперь могу контролировать некоторые позывы организма, и даже глядя на раскрасневшуюся жену, ощутил непреодолимое желание прямо сейчас же добраться до своей женщины со всей известной целью. Успел ещё приказать одному из ликвидаторов везти меня с женой и сыном (которого ещё так и не увидел) к императору и со счастливой улыбкой потерял сознание.
        Глава 17
        Я очнулся, огляделся и подумал:
        - Чувство дежавю. Шикарная кровать, в которой я нагло разлегся, и спящая в кресле, стоящем рядом, жена. Но, самое главное, кричащий мочевой пузырь и непреодолимый стояк.
        Мордаха сама собой расплылась в улыбке, а я окинул плотоядным взглядом мою прелесть, которая после родов, казалось, стала ещё краше и желаннее.
        С другой стороны кровати стояло мое инвалидное кресло. Я, стараясь двигаться аккуратно, тихо начал переползать ближе к краю в надежде перебраться в коляску, не разбудив спящую красавицу.
        Не получилось. Жена проснулась и кинулась, как наседка к цыплёнку, пытаясь уложить меня обратно. Пришлось объяснять:
        - Милая, если я в ближайшее время не попаду в туалет, то лопну. Я тебя предупредил.
        До жены не сразу дошло то, что я сказал. Когда осознала, а потом и увидела торчащее безобразие, просто обняла и молча заплакала.
        Я гладил её по голове и был реально счастлив. Пусть я не могу ходить, пусть инвалид, зато, рядом со мной человек, которого так и хочется обнять и никуда от себя не отпускать. Никогда.
        Так бы и лежал здесь всю жизнь, но не судьба. Во-первых, организм нервничал, во-вторых, до жены дошло, что, если так продолжится, придётся опять заниматься не совсем приятным делом. В итоге, она помогла мне перебраться на горшок и на минуту исчезла из комнаты. Пока я делал свои дела, для себя решил: первое, чем я займусь, нарисую во всех проекциях унитаз и добьюсь, чтобы его изготовили в максимально короткие сроки.
        Я не успел закончить, как в комнату набежала целая когорта слуг, и все завертелось. Меня обмыли, переодели, даже причесали. Между помывкой и переодеванием я подвергся внимательному осмотру врача. Когда эта вакханалия закончилась, в комнату вместе с женой зашёл император и прямо с порога задал вопрос:
        - Ты зачем родственника искалечил и погубил его людей?
        - Сейчас уже жалею, что не пристрелил, как бешеную собаку. Любого убью, кто хоть пальцем жену тронет, - сразу же оскалился я.
        Эйфория, появившаяся после пробуждения, схлынула, и я смог собраться. Мысли были чёткими, какими-то холодными и рациональными. Соответственно, и говорил я очень конкретно.
        Император почувствовал смену настроения и чуть сбавил тон.
        - Я не в претензии, - сразу обозначил он свою позицию и продолжил:
        - Граф сам виноват в случившемся. Нельзя так обращаться с дочерью, поэтому получил по заслугам. Конечно, со слугами нехорошо получилось, но и здесь претензий быть не может. Ведь графиня пыталась их остановить. Не послушались, значит, сами себе выбрали такую судьбу. Конечно, в случившемся есть и моя вина. Я даже на секунду не вспомнил о тяжёлом характере графа. Радость от встречи глаза застила. Но, это ладно. Поживаете пока здесь, потом что-нибудь придумаем. Может, подарю вам какой-нибудь дворец.
        Мою попытку ответить я пресек одним движением руки и продолжил:
        - Тебе такой подарок делать не жалко, заслужил. Недельку отдохни и давай, включайся в работу. Дело у нас с тобой на двоих, а тружусь я один. Кто из нас император?
        После этого он рассмеялся, распрощался и удалился, так и не позволив мне сказать что-либо в ответ.
        Когда мы остались в комнате вдвоём с женой, я задал вопрос:
        - Скажи, только честно, у тебя есть обида за то, что я покалечил твоего отца?
        Жена как-то задумчиво покрутила локон волос на пальчике и ответила:
        - С самого детства он меня не любил и старался наказать за любую провинность. Если бы не признание настоящего отца и не защита императорской семьи, не знаю, дожила бы я до этого времени или нет. Если ты думаешь, что я переживаю из-за его ранения или сожалею, то нет. На тебя не злюсь. Слуг только жалко. Среди них и невиновные пострадали. Твои люди готовы были убить всех. С трудом уговорила их этого не делать.
        Ещё братьев жалко. Они его любят и будут переживать. Даже не знаю, как они поведут себя при встрече. Письма им написала. Все рассказала, как было. Но как они все воспримут, не знаю.
        Высказав все это, она загрустила и задумалась. Чтобы отвлечь её, я задал ещё один вопрос:
        - Ты мне сына покажешь или так и будешь его прятать?
        Ольга встрепенулась, сразу расцвела и коротко ответила:
        - Пойдём.
        Потом немного смутилась, поняв, что выразилась неправильно, и поправилась:
        - Вернее, поехали.
        После зашагала к выходу из комнаты, я, соответственно, покатил следом.
        - Хочу быть маленьким, - на такой мысли я поймал себя, глядя на корму аппетитной служанки, склонившейся над кроваткой нашего сына. Очнулся я от звонкого подзатыльника, отвешенного женой. Она зло прошипела:
        - Пришёл в чувства, кобелина?
        Я с непониманием на неё посмотрел. Морда сама расплылась в улыбке. Жена, отслеживая мою реакцию, только плюнула и направилась к кроватке. Я, соответственно, последовал за ней, краем глаза продолжая коситься на нагло выпуклый зад, из-за которого пострадал.
        Даже жена не выдержала этого безобразия и хорошо так хлопнула ладошкой по округлости, что-то тихо прошипев. Служанка буквально испарилась. Раз, и её нет. Сделано это было с такой скоростью, что любой ниндзя обзавидуется. Пацан дрых, посапывая в две дырочки, и улыбаясь во сне. Когда я наклонился к нему поближе, разглядывая черты лица, он неожиданно приоткрыл глазки ещё шире, улыбнулся, и чуть шевельнувшись, продолжил спать. От этого взгляда, и главное, светлой улыбки аж в груди защемило. А я понял, что полюбил эту кроху раз и навсегда. Непроизвольно сгреб жену в охапку, усадив себе на колени, нежно поцеловал и прошептал:
        - Спасибо за сына, милая.
        Чувствуя трепетное тело жены, прижавшееся ко мне, и глядя на сладко спящего ребёнка, я только и подумал:
        - Господи, как же я счастлив!
        Руки между тем зажили своей жизнью. Жена сначала поплыла, потом напряглась, спрыгнула с колен и прошептала:
        - Ну не здесь же.
        Надо сказать, вовремя она остановила мои поползновения. Дверь тихо открылась, и в комнату просочился император. Блин, только же расстались. Какого хрена ему ещё надо?
        Тот, боясь разбудить ребёнка, говорить ничего не стал. Просто поманил меня рукой. Я с сожалением поглядел в искрящиеся глаза жены, пожал плечами и поехал на выход.
        Оказывается, причина, отвлекшая меня от родных, была весьма веской. Китаю не понравилась наша активность на Дальнем востоке, и они не придумали ничего лучше, чем отправить к нашим селения свою армию. Порядок решили навести, не иначе. Сведения, доставленные оттуда, с одной стороны радовали, с другой - напрягали.
        Пехотный полк, отправленный туда, хорошо пощипал эту армию и отразил нападение. Это хорошая новость. А вот то, что китайцы на этом не успокоились и начали подтягивать в те края серьёзные силы, очень даже плохо. Не факт, что наши люди выстоят, если за них возьмутся всерьёз.
        Насколько я смутно помнил, и в моем мире случались разные инциденты. Однако, чтобы китайцы действовали большими армиями, я как-то не припоминаю. Конечно, из меня ещё тот историк. Но, наверное, если бы были значимые войны, в памяти обязательно отложилось бы. Значит, мы своей переселенческой программой изменили течение истории. Теперь, соответственно, надо реагировать на все происходящее. Другого решения, кроме, как отправлять в те края серьёзный воинский контингент, я не видел. Но ведь можно сделать это по-разному. Никто не мешает отобрать среди военнослужащих только молодых неженатых солдат. Отправить их с расчётом, что они там найдут себе невест и останутся на постоянное место жительства. Преподнести им это, как награду за победу. Награждать участками земли в тех краях и уволить из армии с достойным выходным пособием, чтобы его точно хватило на обзаведение крепким хозяйством. Убить, так сказать, двух зайцев сразу. Территорию заселить, и на случай нападения, обзавестись опытным мобилизационным резервом.
        Все эти соображения я высказал императору. Дополнил тем, что без отправки плюсом ещё и сильного флота не обойтись. Надо сразу ставить этих чудо-соседей на свое место. А для этого ничего лучше, чем хороший грабёж китайского побережья придумать сложно. Опять же, пресловутые два зайца и здесь прослеживаются. Во-первых, ослабим противника, во-вторых, поднимем в тех краях благосостояние наших людей. Глядишь, со временем народ сам туда начнет проситься. Слухи-то распространятся.
        Все это осуществимо при условии, что в тех краях будет находиться толковый руководитель. Там вообще можно много чего намутить. А если наладить постоянное сообщение с колониями в Америке, то можно превратить этот край в цветущий.
        Часа два мы обсуждали ситуацию и строили планы. Потом император задал вопрос:
        - Как ты смотришь на то, чтобы стать этим самым наместником?
        Как бы боясь, что я сразу откажусь, он затараторил:
        - Нет у меня другой кандидатуры. Даже представить не могу, кто сможет справиться с подобной задачей.
        Он ещё что-то говорил, а я задумался:
        - Честно сказать, предложение мне понравилось. Ведь когда-то я мечтал именно о развитии Дальнего востока, строил планы. Но без семьи я теперь в принципе никуда не поеду. А отправляться в путь с маленьким ребёнком - это вообще не вариант. Поэтому, как говорится, и хочется, и колется, и мама не велит. Даже не знаю, как быть. Да и с женой надо посоветоваться.
        Я очнулся от раздумий, когда возмущенный император спросил строгим голосом:
        - Да ты меня не слушаешь что-ли?
        - Знаешь, Саша.
        Еще будучи во Франции, я заметил, что, когда начинал императора называть по имени, он мгновенно становился очень серьёзным и сосредоточенным. Вот и сейчас, он сразу подобрался и стал строгим. Я, между тем, продолжил:
        - Мне твоя идея очень нравится. Но есть несколько моментов, которые надо прояснить сразу. Без разрешения некоторых вопросов и затевать ничего серьёзного не стоит.
        Первое - это вопрос самостоятельности в принятии решений и свободной торговли любым товаром в тех краях. Ты правильно понял. Я сейчас говорю о мехах и драгоценных металлах. Без нормальной торговли смысла мне там находиться не будет. Как не будет и нормального развития территорий.
        Второе - это деньги. Зависеть от метрополии и ждать, привезут достаточное количество монет или нет, глупо, непродуктивно и неприемлемо. Их нужно будет чеканить и печатать там, на месте.
        Третий вопрос - самый главный. Это люди. Без достаточного количества переселенцев нет смысла что-то затевать.
        Про доставку туда жены с ребёнком, как и про её согласие, я вообще не говорю. Без семьи я теперь никуда.
        Император внимательно меня выслушал, подумал минуту и спросил:
        - Если все, тобой перечисленное, будет? Поедешь?
        - Поеду, но не раньше, чем через год. Пусть дите чуть окрепнет. Ну, и, если жена, конечно, согласится.
        Тот утвердительно кивнул головой и сказал:
        - Ладно, я очень хорошо подумаю, и с женой твоей переговорю. Сейчас-то что делать?
        Я усмехнулся на этот вопрос и ответил:
        - А отправь туда князя вместе с партизанской дивизией. Тот быстро там порядок наведёт. Да и народ в этом подразделении подходящий. Молодой, и по большей части, не женатый. Только сразу обозначь, что в случае, если кто-то из его солдат или офицеров захочет взять с собой семью, препятствовать не надо. Наоборот, нужно будет помочь с переездом. Ведь они уйдут туда навсегда.
        На этом разговор закончился, и я отправился обратно к жене. Пока разговаривал с императором, казалось, что с рук не сходило тепло желанного тела любимой. Наваждение какое-то. Наверное, поэтому, в комнате с сыном мы не задержались. Как-то не сговариваясь, отправились в спальню.
        Думаю, когда меня избивали слуги, они повредили не тот нерв. Благодаря этому я начал чувствовать часть своего тела. Как-то раньше я не был таким ненасытным. Дорвался до сладкого с таким пылом, что реально заездил бедную жену. Так-то она была не против, но под конец пожаловалась на перебор в выражении чувств. Перестарался слегка. В этот день мы, можно сказать, из спальни не выходили. Немного поиграли с ребёнком, которого принесла к нам кормилица, и сходили на ужин. Остальное время провели в кровати.
        А вот на следующий день для меня начался ад. Бесконечные знакомства с императорской родней, потом с придворными, все эти разговоры ни о чем, выслушивание сожалений о подорванном здоровье. Короче, сильно достали. Целых два дня я выдерживал этот бесконечный ужас. На третий день мы просто сбежали вместе с женой и ребёнком. Переехали в подаренный императором дворец, который мне совершенно не понравился. Это было старое и ветхое сооружение, хоть и с кирпичными стенами. Вот сейчас и думаю, как мне быть. Затеять здесь ремонт или забить на это дело. С женой поговорили о переезде. Она, к моему удивлению, даже обрадовалась подобной перспективе. Говорит, что с ностальгией вспоминает жизнь в болотах под Смоленском. Надоели ей местные заморочки с придворным этикетом, на рыбалку хочет. Я даже слегка опешил от её высказываний. Предложи я ей ехать прямо сейчас, думаю, что сборы были бы недолгими. Но нет, торопиться я не буду. Поеду не один, поэтому, готовиться будем очень серьёзно.
        Ближе к вечеру примчался взбудораженный князь, которому приказали готовиться к смене места обитания. Ему выделили целую неделю, по истечении которой он должен отчитаться о готовности к походу. Под его подразделение выделили пять галеонов, на которых он планирует отправить один артиллерийский полк и весь обоз с артиллерией другого полка. Сам же планирует идти налегке и добраться быстрее кораблей.
        Пришлось осаживать этого горячего кавказского парня и объяснять прописные истины. Нет, конечно, если стоит задача загубить дивизию, то так и надо поступать. А вот если попытаться дойти без потерь, то и подход должен быть другим.
        Князь все не мог понять, зачем ему нужен обоз, если вперёд понеслись гонцы с приказами подготовить для дивизии провиант в городах по всему маршруту следования. Пришлось задавать ему неудобные вопросы.
        - Скажи, что будешь делать, если в нескольких городах подряд провианта не будет?
        - Да как не будет? Гонцов же отправили. - Тут же возмутился князь.
        - Хорошо, гонцов отправили, и они доставили приказ. Кто-то из сидящих там начальников на этот приказ положил. Дескать, не успел подготовить. Кто-то вообще не смог собрать, потому что просто неоткуда взять. Места, по которым в основном будешь передвигаться, дикие и безлюдные. И что, будешь возвращаться или идти дальше, рискуя загубить людей и лошадей?
        Князь сидел насупленный. Но, по крайней мере, начал думать и искать варианты решения возникших вопросов. Согласился, что какой-то запас должен быть, на случай форс-мажора.
        Пришлось обламывать и продолжать задавать вопросы.
        - Хорошо, допустим, имея небольшой запас, ты добрался до места назначения, хоть я в это и не верю. Ну да бог с ним, добрался. Дальше что? Чем народ кормить будешь?
        - Как чем? Там же люди как-то живут, у них и возьму. - Возмутился князь.
        - Конечно, живут, - согласился я с ним.
        - Только кто тебе сказал, что они будут хранить такие излишки провианта? Откуда бы им знать, что ты приведешь такую массу войск? Даже, если узнают, они не выращивают столько продукции, чтобы прокормить всех твоих людей. У них нет такой возможности.
        Князь что-то хотел сказать, но я не позволил. Продолжил говорить сам.
        - Привез ты туда провианта и привёл людей. Как воевать без пушек собираешься?
        - Почему без пушек? Корабли же привезут, - парировал, как ему казалось, князь.
        Я только головой покачал в ответ и произнес:
        - А подумать нет желания?
        Тот с недоумением на меня посмотрел и пожал плечами, как будто говоря:
        - А что тут думать? Все и так ясно.
        Пришлось подсказывать.
        - Вдруг корабли не дойдут? Шторм раскидает, пираты захватят. Да мало ли что может приключиться? Это же море, всего можно ожидать.
        Я убедил князя. На кораблях уйдёт один артиллерийский полк. Вместо пушек второго обоза повезут провиант и боеприпасы. Второй артиллерийский полк пойдёт вместе с обозом и кирасирами посуху. Повезут с собой полугодовой запас провианта, и как минимум, три боезапаса. Полк улан останется и подождёт формирования ещё двух, подобных дивизионному хозяйству, обозов. Их и будет сопровождать, разделившись на две части.
        Главное, убедить императора в необходимости дополнительных обозов. Но, думаю, это получится сделать без проблем. Не дурак же он? Должен понимать, для чего это нужно. Проводив загруженного возникшими проблемами князя, я задумался над своими действиями, связанными с переездом. Как не крути, а готовиться надо начинать уже сейчас. Даже, если отправляться в дорогу через год, времени получается не так и много. Тем более, надо определиться, каким образом будем добираться. Морем или всё-таки по суше.
        Конечно, напрашивается морское путешествие. Это не так хлопотно, но есть проблема. По словам жены, она органически не переносит качку. В далекой юности она выходила на прогулку в Балтийское море, двое суток пережила с трудом.
        Вот и получается, что путешествие простым не будет. Это не тысячу километров проехать по населенным местам, все гораздо сложнее.
        С другой стороны, зачем спешить? Думаю, что князь сможет со своей дивизией объяснить китайцам, кто в доме хозяин. Да и пяток боевых кораблей, которые будут сопровождать наши галеоны, должны навести немало шороха. У них конкретная задача - после провода на Дальний восток грузовых кораблей заняться грабежом китайского побережья. Вот и пусть резвятся.
        Если ехать по сухопутному маршруту, будет хороший повод навестить наши совместные с государем предприятия. Своими глазами посмотреть будет получше, чем отчёты читать. За них, честно сказать, я ещё даже не садился.
        Правду говорят - что не делается, то к лучшему. Мне все больше нравилась идея путешествия посуху.
        Неделю, выделенную мне на отдых, я провел с семьёй. Хоть и хотелось до зуда начать вникать в дела, я сдержался. Большую часть времени проводил с женой и ребёнком. Да так активно, что жена реально взмолилась, и даже стала намекать на то, что у нас есть очень даже миловидная служанка. Прикольно звучит. Но избивавшие меня слуги, правда, что-то не то повредили. Главное, на пользу пошло.
        Я как-то даже поймал себя на мысли:
        - И почему я в прошлых мирах драки недолюбливал? Посмеялся, конечно, от таких выводов. На самом деле, я рад до безумия. Жаль, что ходить не могу. Тогда бы вообще на седьмом небе оказался от счастья.
        Закончив с отдыхом, я поехал по имеющимся в столице предприятиям. Почти декаду потратил на изучение мощностей и слегка загрустил. Бедненько все, не развито. Кустарщина какая-то, по-другому и не назовёшь. Но деваться-то некуда, придётся работать с тем, что есть. А начал я, без смеха, с изготовления унитаза, как недавно сам себе пообещал. Сложно калеке горшком обходиться. Поэтому и заморочился. Благо, толкового мастера получилось найти. Правда, делать его будут из бронзы. Оказывается, так на порядок проще, чем из керамики. Мне без разницы, главное - результат.
        Следующие свои первоочередные заказы я разместить не успел. Ко мне заявилась целая делегация химиков, которая должны быть на Урале. Император все переиграл, и в столице сейчас случилось настоящее столпотворение из учёного люда.
        Если бы не жажда народа похвалиться своими достижениями и получить премиальные, обещанные за достигнутый результат, я так и не узнал бы о таком косяке.
        Царь решил сотворить здесь центр, так сказать, научной мысли. Всех переманенных людей с мозгами он определил в академию наук, где они благополучно бездельничают. Пришлось сначала разбираться с химиками, которые, наконец, подобрали подходящий состав для изготовления капсюлей и бездымного пороха, вернее, пироксилина. Как и обещал, оплатил им работу по высшему разряду. Предложил всем скопом перебираться вместе со мной на Дальний восток. Все равно их никто так, как я, работой не загрузит. Пообещал им достойное вознаграждение и хорошие условия для работы. Они, в свою очередь, обещали подумать.
        Выдав химикам денег на закупку ингредиентов, нужных для изготовления пороха и капсюлей, я заказал им производство приличного количества этих сверхнеобходимых вещей. Сам, не откладывая, направился на приём к императору. Надо срочно менять этот беспредел с учёными. Их надо работой грузить, а не лелеять, как хрустальные вазы.
        Хочу часть из них отправить на Урал, а другую часть забрать с собой на Дальний восток. Они мне там пригодятся. Есть у меня идеи, каким образом их использовать с толком.
        Император принял без проволочек. Даже прогнал из кабинета какого-то чиновника ради такого случая.
        Только вот разговор у нас получился не совсем таким, как я рассчитывал. Этот баран, прости господи, упёрся рогом, отстаивая свою точку зрения так, что не сдвинешь. В итоге, мы впервые напрочь с ним разругались.
        Глава 18
        Мы разругались. Но отстоять некоторых ученых, когда-то подобранных лично мной, я сумел. Это были четверо учёных-металлургов, увлеченных исследованием свойств металлов, три инженера и куча химиков. В общей сложности семнадцать человек. Я отбирал их во Франции и Пруссии. Александр не мог отказать мне в их переселении. С остальными получилось, как в поговорке - и сам не гам, и другому не дам. Так и будут бездельничать, протирая штаны.
        Сейчас я ничего не могу поделать. Но, когда уезжал из кабинета императора, не удержался и бросил напоследок:
        - У тебя учёных осталось на два порядка больше, чем теперь есть у меня. Через пяток годиков посмотрим, чьи в итоге окажутся полезнее.
        Вот же незадача! А я ещё считал адекватным этого барана бестолкового. Ошибся. С кем не бывает?
        Эту ученую братию я сразу взял в оборот. Терпеть не могу бездельников. Инженеры получили техзадание на проектирование фургонов, пригодных для перемещения переселенцев с максимальным комфортом. Сразу обозначил им необходимость применения рессор, амортизаторов и подшипников. Не поленился и нарисовал эскизы, как это должно выглядеть в натуре. Понятно, что до газовых амортизаторов нам далеко, но и простейшие масляные лишними не будут. Потом занялся металлургами. Для них, можно сказать, арендовал целый завод. На самом деле, это небольшой, цех имеющий в наличии домну и тигельные печи. Учёным-металлургам и химикам поставил не менее конкретные задачи. Мне нужны качественные образцы стали. Поэтому, их задача - придумать способы очистки разных металлов и варианты их выплавки.
        Пусть ломают бошки, может чего и придумают. А, чтобы им совсем не было скучно, я нарисовал, как смог, бессемеровский способ переделки чугуна. При этом, я дал добро на изготовление опытного образца. Глядишь, что-нибудь из этого получится.
        Сам решил плотно заняться изготовлением боеприпасов к своему оружию. Хорошо, что в свое время я озаботился сбором гильз от использованных патронов. Поэтому слишком уж больших проблем не ждал.
        Денег на это дело решил не жалеть, подойти к нему основательно, чтобы потом не возвращаться. Привлек к этим работам местных ювелиров. Просто не было другого выхода. Предстоит выполнить очень много тонких и точных работ. А началось все с проектирования и изготовления двух станков. Первый был предназначен для изготовления из меди оболочек самих пуль. Образцы этих пуль сохранились. Второй станок, скорее пресс, необходим для снаряжения патронов. Хорошо, что это устройство я довольно неплохо знаю, поэтому с ним много не мучились. Параллельно с этим, уже другим ювелирам я заказал изготовление бронзовых гильз для гладкоствольного охотничьего ружья. Мне особой надобности в этом не было. Сейчас из меня никакой охотник. Но раз есть оружие, значит, к нему должны быть и боеприпасы. Тем более, что картечь или жаканы изготовить большой проблемы нет. Здесь только засада с гильзами. Переснаряжать имеющиеся у меня пластиковые - не самая хорошая идея.
        Надо сказать, что эти дела особо много времени не занимали. Обычно большую часть дня я проводил с семьёй. Как-то незаметно жизнь вошла в размеренное русло и упорядочилась. Начиная с утра и почти до самого обеда, я занимался делами, решая разнообразные вопросы, зачастую со своими учёными мужами. А после обеда наступало время жены и сына. Больше, конечно, жены. Сын оказался любителем поспать. Спокойный ребенок, беспроблемный. Жена смирилась с моей гиперактивностью и потихоньку вошла во вкус. Я с ужасом начал думать, что будет, если непонятное состояние пройдет. Намаюсь тогда с ней.
        Как бы там ни было, а жизнь текла своим чередом, и подготовка к переселению потихоньку двигалась в нужном направлении. Удалось заказать иностранным купцам сырой каучук. Один из них был знаком с этой штукой и пообещал привезти её столько, сколько смогу купить. Мы напару с ним снарядили корабль и отправили в Южную Америку. Понятно, что вернуться к нашему отъезду он не успеет. Поэтому сразу пойдёт на Дальний восток, в Охотск. Совершит невольное кругосветное путешествие. Да и не важно. Главное, что купец пообещал, как можно быстрее доставить товар, имеющийся в наличии. Он знает точно, где есть нужный мне каучук, притом, в довольно приличном количестве.
        Собственно, мне и надо этого вещества не так, чтобы много. Хочу сделать непромокаемые тенты на фургоны и полотно палаток, чтобы защититься от непогоды. Да и непромокаемые плащи лишними не будут. Посмотрим, что из этого получится.
        Я также озаботился изготовлением полевых кухонь. Поначалу не хотел заморачиваться, но пришлось.
        Дело в том, что, когда мои металлурги изготовили первую переделочную установку для получения стали и получили ошеломительный результат, ко мне примчался император с претензией. Дескать, я утаиваю от него стратегическую технологию.
        Я не постеснялся припомнить ему наш последний разговор и задал вопрос:
        - А что, собственно, придумали за прошедшее время оставшиеся у него учёные?
        Ударил ниже пояса, признаю. Но и терпеть его дурость не собираюсь.
        В итоге, мы помирились. Он просто взял и отдал в мои руки всех этих бездельников. Другими словами, дал добро использовать эту учёную братию, как мне заблагорассудится. Я, естественно, воспользовался этим по полной программе. Имея в наличии столько светлых голов, можно намутить много полезного. Правда, жизнь моя после этого разговора кардинально изменилась. Теперь на семью совершенно не оставалось времени, только по вечерам я мог немного уделить им внимания. Слишком много всего навалилось, да и замахнулся я чересчур широко. Захотелось прыгнуть выше крыши, вот и нажил себе проблем.
        Начал я с того, что разбил всех этих бездельников на группы по пять-семь человек. Половину из них расселил в разные концы столицы. Прикрепил их к разнообразным предприятиям и поставил конкретные задачи. Не стану перечислять все, чем нагрузил этих наглецов. Это займёт слишком много это времени. Остановлюсь только на нескольких задачах.
        Когда я начал выяснять, кто к чему расположен, и прикидывал, каким образом лучше использовать имеющийся в наличии потенциал, нарвался на яростное сопротивление. Главным аргументом в отстаивании своей точки зрения от учёной братии был тот, что нельзя творить из-под палки и по заказу.
        Им, видите ли, нужно озарение и ожидание нужного полёта мысли. Они сильно меня тем самым разозлили. Пообещал им провести эксперимент для выяснения, так ли это. Самых говорливых собрал в одну группу. Поступил по известному бериевскому методу. Создал шарашку с драконовскими условиями жизни. Так получилось, что самими крикливыми оказались химики, которых когда-то уговорили на переезд люди императора.
        Я выдал им техзадание на изготовление обычных для меня, безопасных для здоровья, спичек. Ничего сложного, с точки зрения обычного человека. Но, на самом деле, проблем там хватало. Посадил этих деятелей на голодный паек и обозначил, что заживут красиво только тогда, когда добьются приемлемого результата. Более того, их товарищам, оставшимся на свободе, я дал возможность посмотреть на условия жизни в шарашке и сделать правильные выводы.
        Голодный паек, как вы понимаете, это образное выражение. Питались учёные нормально. Здесь другое. Жили они по строгому режиму. В шесть утра - подъем, потом зарядка, завтрак и работа. На обед - один час, и дальше трудиться, вечером - ужин и сон. Так изо дня в день, без всяких развлечений, выходных и прочих благ, придуманных человечеством, чтобы не работать. Самое главное, что все перечисленное делалось строго по времени. Армейские порядки, только из другого времени.
        Очень действенная получилась методика, и наглядная. Уже через месяц у меня в наличии появились нормальные спички. Эти, по сути, заключённые, на радостях от условий, созданных для них, даже умудрились спроектировать станок для расщепления дерева.
        Остальная братия, поняв, что носиться с ними, как с писанными торбами больше никто не будет, да и кормить за просто так перестанут, реально начали шевелиться. Результат не заставил долго ждать.
        Открытия и изобретения пошли валом, а некоторые из них, реально, опередили время.
        Я не говорю сейчас о всяких керосинках или даже подобии двигателя Стерлинга. Как вам, например, газогенератор? Благодаря ему появилась возможность сделать настоящий трактор, пусть пока и на паровом ходу.
        Вообще, как-то ненавязчиво, главным образом из-за императора, подготовка к отъезду начала вестись по остаточному принципу. Мои основные усилия были сосредоточены сначала на организации работ ученых, потом плавно переключилась на наши уральские предприятия. Когда дошли руки до бумаг, переданных императором, связанным с этими делами, я ужаснулся происходящему. Не понимаю, как можно загубить в короткие сроки результат труда огромного количества людей!
        Когда я вник в происходящее, то реально озверел. Это был беспредел, по-другому творящееся на Урале не назвать. Людей, отправленных туда, восприняли за бесправных рабов и творили с ними, что хотели. Всякие там Демидовы, Строгановы и Морозовы почувствовали себя бессмертными.
        Пришлось бросать беременную жену и срочно нестись в те края, да ещё и с полком гвардейцев. Без силовой поддержки делать там было нечего.
        Три года понадобилось на наведение порядка и организацию именно такого промышленного района, каким я его себе и представлял.
        Обозы со специалистами, которые сопровождались из Европы моими людьми, помимо того, что были доставлены до места назначения в целости и сохранности, так и люди, находящиеся в них, действовали строго по инструкции. Они строили для себя жилье и предприятия, которые сейчас выпускали приличное количество разнообразной продукции. Притом, все делали именно так, как было запланировано изначально.
        Если бы не этот своеобразный казус, позволивший создать на начальном этапе своеобразную базу, даже не представляю, как бы пришлось выкручиваться.
        Больше половины ресурсов и людей, отправленных сюда, местные олигархи незатейливо разграбили и растащили по своим предприятиям. Я был бы не против, если бы они всему этому дали ладу. Так нет же. Мастера работали так, как было заведено ещё местными прадедами. Оборудование пылилось, по большей части, на складах, а иногда и гнило под открытым небом.
        Благо, когда я отправлялся на Урал, то получил от императора полный карт-бланш на свои действия, и вдвойне благо, что прибыл сюда с силовой поддержкой.
        Мало никому не показалось. Нажил множество врагов, но и вольница здесь закончилась. Пресёк на корню.
        Здесь больше нет подпольных серебряных рудников и золотых приисков. А хозяева всего этого великолепия отправились в столицу в кандалах, своим ходом.
        Очень уж они меня разозлили. За первый год моего пребывания на Урале я пережил шесть покушений. Отплатил заказчикам сторицей, мало не показалось. Из-за этой не объявленной войны получилось так, что пришлось не только строить новые заводы и искать на них управляющих, но ещё и перестраивать старые, принадлежащие ранее арестованным мудакам. Кто бы только знал, сколько нервов, здоровья и труда мне стоило навести здесь порядок!
        Что говорить, если даже трудовой кодекс пришлось писать именно для создающихся предприятий. Задуманное когда-то дело с устройством сельскохозяйственных угодий так и не было воплощено в жизнь. Эти же уроды постарались просто забрать крестьян на свои заводы. Здесь тоже пришлось все решать в авральном порядке, невзирая на моё первоначальное желание обойтись без разнообразных крестьянских общин. Ведь для осуществления этого все было в наличии. Теперь так не получится. Всё похерили гребаные доброжелатели. Мне пришлось здесь выдумывать подобия советских совхозов. Расселять людей поселками по степи и кормить их за свой счёт чуть ли не два года.
        Были, правда, в произошедшем и плюсы. Благодаря тому, что бывших хозяев здесь не осталось, удалось построить взаимодействие разных предприятий и отраслей деятельности таким образом, что все они стали взаимосвязаны. Грубо говоря, это был огромный (на весь Урал) завод с конвейерными линиями, имеющий в наличии подсобное хозяйство, способное прокормить всех проживающих здесь людей.
        Не стоит воспринимать слова буквально и думать, что я приехал сюда, пожил три года и построил тут экономику не хуже, чем была при советской власти во время индустриализации. Конечно, нет.
        Грубо говоря, я задал правильный импульс и разложил все по полочкам. Для становления этого промышленного комплекса понадобятся ещё долгие годы, даже десятилетия. Очень уж грандиозные планы здесь вырисовываются.
        По возвращении в столицу пришлось заново знакомиться со своими детьми. Старший, который в младенчестве был суперспокойным, теперь превратился в маленький вихрь, передвигающийся с немыслимой скоростью и ищущий на мягкое место приключений. Младший пока так носиться не мог, но о спокойствии тоже речь не шла. Уже видно, что будет очень шкодливым и непоседливым. Жена похорошела ещё больше.
        За время моего отсутствия накопилось огромное множество новостей. Главные, конечно, пришли с Дальнего востока. Разгулялся там князь. Да так, что впору было убирать его оттуда, пока Китай к России не присоединил.
        Ещё на пути к своей цели ему пришлось повоевать. Уже на реке Амур, приблизительно в районе будущего Хабаровска до него дошли вести о безобразиях, творимых китайцами в этих краях. Дело в том, что привезенные на Дальний восток переселенцы, начали активно расселяться по Амуру. Китайцам эта активность не понравилась. Для наведения порядка они отправили огромную, по местным меркам, армию. Справиться с ней местными силами было невозможно. Князь тут объявился очень вовремя.
        Не всегда численность имеет значение, и князь это доказал в первой же битве. Он не просто разгромил противника, а уничтожил его окончательно и бесповоротно. Кто из китайцев не погиб, тот попал в плен. Большое количество артиллерии и бронированных кирасир сказали своё веское слова. Артиллерия рассеяла толпу, а кирасиры не дали сбежать паникующим врагам. Итогом всего этого в Сибири стала тишь, гладь, да божья благодать. На этом князь останавливаться не стал, собственно, как и продолжать движение дальше, в сторону океана. В одном из свежепостроенных посёлков я создал подобие базового лагеря, и оставив здесь большую часть обозов, ушёл на территорию Китая.
        Славно погулял. Да так, что отжал у китайцев чуть ли не половину Маньчжурии. За два года он разгромил ещё две армии противника. Практически вычистил захваченную территорию от чиновников, а потом ещё и устроил великое переселение народов. Просто, когда ему надоели партизанские действия маньчжуров, он не придумал ничего лучше, чем просто сгонять их с места и спроваживать через горы на китайскую сторону. В итоге, к России присоединились огромные пустующие земли, которые требуется заселить.
        Александр, регулярно получающий известия с Дальнего востока, решил поддержать порыв горячего горца и отправил ему дополнительные войска. Поступил он, по моему мнению, грамотно. Не стал отправлять готовые существующие части, а прошерстил всю армию и сформировал ещё две дивизии, по принципу нашей, партизанской. Все эти набранные воинства, снабдив огромным количеством припасов, отправил к Дальнему востоку на арендованных (чуть ли не во всех европейских странах) кораблях. У нас пока такого количества судов, способных справиться с перевозкой армии, в наличии нет. Пришлось изгаляться и тратить большие деньги. Вложился император нехило, но и выхлоп может быть не малым.
        Узнав все эти новости, я только покачал головой. Фиг его знает, чем обернётся эта авантюра князя. Сейчас у власти в Китае маньчжуры. Они вряд ли смогут смириться с потерей родины. Боюсь, что эта война теперь очень надолго. А мобилизационным ресурс у наших государств несравним.
        На мои сомнения, высказанные императору, тот только отмахнулся и сказал:
        - Справимся, победим. Нет у противника нормальных войск. Их побережье разоряем уже почти два года, и они ничего не могут сделать. Победим мы этот Китай, слабыми они оказались.
        Немного подумав, я спросил:
        - Скажи, а что ты будешь делать, если европейцы начнут им продавать оружие? Ведь с тем количеством людей, которых они могут мобилизовать, всей нашей армии справиться будет сложно, если вообще возможно.
        Тот только покривился и ответил:
        - Тяжело, конечно, будет. Но князь пишет, что сможет удержать захваченное. Там большими армия, особо не повоюешь. Дикие края. Нам бы лет десять продержаться, потом не сковырнут. Сейчас отправляем туда много народа, тратим сумасшедшие деньги на переселение. Думаю, что оно того стоит. Тем более, казну не опустошаем, захваченных у китайцев трофеев хватает. Опять же, начали формировать ещё одну дивизию по тому же принципу. Должны справиться.
        Гениально, ничего не скажешь. Организовать переселение людей за счёт грабежа территорий, на которые идёт это переселение. Даже я до такого не додумался. Может и получится, посмотрим.
        Следующим своими словами император приморозил меня к земле:
        - Я тут посмотрел, как ты все устроил на Урале, и решил, что делать тебе на Дальнем востоке нечего. Там и князь справится. Тебе предстоит стать канцлером, очень у тебя ловко получается.
        Как я его не послал далеко и надолго, сам не понимаю. Мне только государством рулить осталось. Нет уж, ну его нафиг, такое счастье. Договорились, что уеду на край земли. Так и нечего менять свои решения. Так императору все и высказал. На его попытки уговаривать, я отреагировал конкретно. Нет, и все.
        Отбился, пусть и с трудом. А для себя решил - хватит затягивать, месяц на подготовку, и алга. Вперед к светлому будущему!
        В разговоре со мной, после возвращения от императора, жена неожиданно призналась:
        - Я очень переживала, что ты решишь принять его предложение и остаться. Чувствую, что это будет неправильно, и добром не закончится. Мне, правда, хочется отправиться на край земли. Лишь бы больше надолго не расставаться.
        Я ничего не смог на это ответить. Просто крепко обнял и сам себе пообещал:
        - На фиг, хорош дурью маяться. Бог дал кусочек счастья, значит, надо ценить и пользоваться. Можно ведь решать все свои дела, не расставаясь с дорогими мне людьми.
        В этот раз подготовка к походу кардинально отличалась от предыдущего. Да и честно сказать, большая часть необходимого была в наличии. Поэтому было проще на порядок.
        Из-за своей хомячьей натуры и попытки увезти с собой все необходимое на новое место жительства, обоз у нас получился огромным. Более полутысячи фургонов отправится в путь. При таком раскладе возникло множество проблем, начиная от корма лошадям, и заканчивая организацией стоянок. Пришлось дробить наш караван на части, по пятьдесят транспортных единиц, и планировать передвижение с промежутками между обозами в два дня.
        Уже перед самым отправлением император навязал нам в сопровождение три полка кавалеристов. Уланы были совершенно не готовы к подобному пути, и пришлось решать ещё и эту проблему. Благо, сейчас это сделать проще, чем три года назад. Так как обозные телеги в полках совершенно не подходили для будущего похода, пришлось мобилизовать всю промышленность столицы на изготовление нормальных изделий. Чтобы не задерживать запланированный порядок движения, полки тоже разделили на отряды, и таким образом, обеспечили охрану всего своего имущества и людей.
        Великое переселение началось в дождливый день, и я сразу оценил прелесть прорезиненной ткани. В фургоне было сухо, тепло и уютно. Да, именно в фургоне. Это была комната на колёсах, даже со встроенным санузлом в задней части. Получилась довольно большая повозка. Почти четыре метра в длину, с удобными диванами по бокам, и остекленными окнами в бортах. Вообще, этот автодом впитал в себя множество новинок. На время холодов даже была предусмотрена печка. Дом на колёсах, по-другому и не скажешь. В составе нашего обоза таких фургонов была половина, ещё полсотни есть в других. Вот и посчитайте, сколько учёных людей едут со мной на новое место жительства. За исключением трех повозок, принадлежащих нам лично, все остальные везут учёных, мастеров-корабелов и несколько оружейников. Часть мастеров передвигалась в фургонах попроще. Всё-таки, эти новинки получились очень дорогими. Но, в любом случае, все транспортные средства были укрыты непромокаемой тканью, и по-своему отличались достаточным комфортом. Будем надеяться, что длительная подготовка пошла на пользу, и мы довезем всех своих людей в целости и
сохранности.
        Глава 19
        Два года мы потратили на дорогу. Сначала довольно быстро добрались до южного Урала. Двигались очень бодро. Погода радовала на всем протяжении пути. Здесь задержались надолго. Сначала, чтобы переждать осеннюю распутицу и переоборудовать фургоны с колес на полозья. Но, в итоге остались здесь зимовать. Приняли такое решение по двум причинам. Ни с того ни с сего разболелся младший сын. Это не позволило продолжать путь по первому снегу. А потом я увлекся делами. Здесь начали собирать первый паровоз, и естественно, что полезли косяки. Сам я мало разбирался в подобной технике. Только что-то помнил про двойное и тройное расширение и немного представлял себе сам принцип работы. Но когорта учёных, следовавшая со мной на новое место жительства, включилась в работу. Идеи посыпались, как из рога изобилия. Итогом этой деятельности, ближе к весне, стал самый настоящий паровоз, который без проблем тянул за собой десяток вагонов по тридцать тонн каждый. Хоть здесь положили и короткий железнодорожный путь (всего-то пять километров), но для испытаний этого хватило с лихвой. Этот паровоз бегает, останавливаясь только
на заправку водой и пополнение углем. Народ отслеживает поведение узлов, вылавливает косяки. Грубо говоря, пытается определить слабые места и принять меры к их устранению. Как мне кажется, конструкция получилась достаточно простой и надежной, как молоток. Если бы не засада с рельсами, я уверен, что за несколько лет весь Южный Урал был бы опутан железнодорожными путями. А так посмотрим, что получится дальше. Пока даже мне не по карману такие игрушки. Очень дорогая сталь пока у нас получается. Да, рельсы мы делали из стали. Это расточительно. Но из чугуна получилась ненадёжная и недолговечная хрень.
        Где-то я слышал, что когда-то делали композитные рельсы. Из чугуна в основании и стали поверху. Идею, конечно же, я подкинул металлургам. Но, получится ли у них сделать что-нибудь удобоваримое, я не знаю.
        По весне, как только немного просохли дороги, мы отправились в дальнейший путь. Следующая длительная остановка случилась уже в Иркутске. Там тоже пришлось зимовать по двум причинам. Во-первых, я не хочу рисковать своими родными, двигаясь по таким лютым морозам. А во-вторых, до места, откуда мы пойдём водным путем, осталось пройти совсем ничего. Плавсредств для продолжения пути в наличии там совершенно недостаточно. Пришлось вперёд отправлять людей, которые всю зиму занимались изготовлением подходящих посудин.
        Во время этой зимовки, придумывая разнообразные развлечения, я случайно подсадил жену на зимнюю рыбалку. Вообще-то она - натура увлекающаяся, настоящая рыбачка. Поймав на примитивную мормышку окуня, готова была перебраться жить в шатер, специально поставленный на льду для защиты от ветра и мороза во время рыбалки. С трудом угомонил. Беременным вредно долго находиться на холоде.
        К месту расположения привычного мне Владивостока добрались на следующий год, ближе к осени. Водный путь оказался гораздо комфортные сухопутного и на порядок приятнее. Счастью жены в пути не было предела. Вот уж кто стал фанатом рыбалки. Со спиннингом она практически не расставалась. Каждое свободное мгновение использовала для этого дела и радовалась, как дите малое.
        По обоим берегам Амура ко времени нашего прибытия, несмотря на короткий срок освоения этих краёв, появилось приличное количество небольших деревень и простых хуторов. Повстречались даже несколько городков, где мы останавливались на продолжительный отдых. В дороге жена подарила мне третьего сына. Из-за этого в одном из городков мы провели без малого три недели.
        Князь развернулся в этих краях по полной программе. По словам местных жителей, бьёт китайцев в хвост и гриву. Если раньше здесь иногда появлялись банды хунхузов, то уже пару лет о них и слыхом не слышали.
        По прибытии в Александровск, а именно так назвали здесь Владивосток, жену поразил и влюбил в себя океан. Раньше ведь она ничего подобного не видела. Не сравнить же с Балтикой, вот и впечатлилась. Да так, что потребовала построить дом с видом на эту прелесть. Притом, сам Александровск её не устроил. Ей был нужен вид именно на океан, а не на бухту. Пришлось пообещать, а со временем и возводить целый дворец, согласовывая строительство с её желаниями. Прибыли мы в очень удачное время. Погода была тёплая, можно сказать, изумительная. Благодаря этому, жена осталась очень довольна будущим местожительством. Первое впечатление играет ведь немалую роль. Дальнейшая промозглая сырость, ветра со штормами её уже не напугали и особо не напрягали. К этому времени она видела, как тут может быть. Повезло с временем прибытия и пошло на пользу.
        Я думал по приезду меня закрутят дела так, что в гору некогда будет глянуть, но ошибся. Здесь, в отличие от Урала, все оказалось устроено очень грамотно, по уму. Повезло тут народу с руководителями. Князь, кроме, как войной, ничем больше не интересовался. Соответственно, не лез в управление краем. Вот и не наломал дров. А командовали в этих краях, как это не странно звучит, два офицера из отправленного сюда первого полка и три немца из переселенцев. За главного как раз был командир этого полка, который из-за частых болезней, можно сказать, отказался от военной службы и занялся гражданским делами. В первых помощниках у него был бывший прапорщик, который сел на тёплое место из-за предрасположенности к административной деятельности. Это не я так решил, полковник охарактеризовал. Так как оба офицера особо утруждаться не любили, да и не хотели, то естественно, они нашли себе помощников, на которых и взвалили основную массу дел. Себе оставили только наблюдательные функции. Хитрованы, зато умные и предприимчивые. Я не стал здесь ничего менять. Всё работает эффективно, пусть так и будет. Я же не дурней
полковника, чтобы взваливать все на себя. Понятно, что некоторые вещи, которые мне не нравились, я поправил. Дал ценные указания, чтобы поправили. А так, реально, попал в рай. Всё крутится и делается само по себе. Чем не счастье? Закончить бы ещё войну с Китаем и можно просто наслаждаться жизнью, ни о чем не думая. Но, похоже, китайцы закусили удила и успокаиваться не собираются. Шлют каждый год по две армии, которые князь, не особо напрягаясь, уничтожает. Китайцы не обращают внимания на разоренное побережье, где резвится уже целый флот. Там вообще интересно получилось. Большинство кораблей, нанятых для перевозки войск и переселенцев, вместо возвращения обратно вливались в наш, по сути, пиратский флот. Капитаны этих судов, глядя на размеры добычи, просто не могли себе отказать в желании побывать на этом празднике жизни. Вот и получилось так, что побережье опустело. Китайских кораблей уже давно не встречается, а морякам приходится высаживаются на берег и пешком топать за добычей. Другими словами, устроили наши люди здесь подобие походов древних викингов и молят бога, чтобы это никогда не прекращалось.
Если все будет продолжаться так и дальше, я даже не знаю, что будет с Китаем. Там и так все невесело. А чем дальше, тем будет хуже для них. Понятное дело.
        Вообще, из-за этой войны на Дальнем востоке люди живут даже не зажиточно, а реально богато. Если у меня в планах было налаживать здесь жизнь за счёт торговли, то получилось совсем не так, как я хотел. Не хуже, но по-другому.
        Край процветал благодаря взаимодействию территорий (Калифорнии, Камчатки и Приамурья) и грабежу соседей. Уровень жизни был намного выше, чем в основной части страны. Народ в поисках счастья попёр сюда без всяких понуканий, добровольно и массово. Это позволило развивать здесь производства без особых проблем из-за недостатка персонала. Несмотря на тот факт, что основная металлургия сейчас была на Урале, мы начали тянуть железную дорогу от Тихого океана в сторону Европы. Притом, что делали все очень основательно, на века. Тянули сразу две ветки. По территории завоеванной Маньчжурии и приблизительно в тех местах, где эта дорога проходила в моем мире почти вдоль Амура. Севернее, как вы понимаете. Честно сказать, в сторону европейской части страны изначально тянуть не собирались. Хотели просто связать отдалённые районы Дальнего востока между собой и улучшить логистику внутри края. Оно, как-то само получалось, что куда бы не прокладывали, все равно приближались к Байкалу. Будто кто-то нас к нему подталкивал.
        Броненосные крейсера на паровом ходу тоже раньше начали изготавливать на Дальнем востоке. Сначала, правда, построили десяток пароходов. Обкатали, научились эксплуатировать, а потом и выдали сразу серию из четырех боевых кораблей. Вовремя получилось. Европейцы целое десятилетие игнорировали происходящее в Китае, а потом начали потихоньку вмешиваться. Сначала робко, а со временем и довольно нагло. Притом, объединились в своём желании нагадить. Особенно старались англичане с французами, но испанцы, португальцы и итальянцы тоже отметились. В Китай широкой рекой потекло оружие, но это нас к тому моменту волновало мало. Мы смогли наладить выпуск магазинных винтовок по образцу, принесенному мной из другого мира, и боеприпасов к этому оружию. Я сейчас говорю про СКТ-40, которые очень даже пришлись ко двору. К моменту описываемых событий, все войска на Дальнем востоке были перевооружены в полном объёме. Но только этим не ограничились. Дополнительно все наши воинские части получили новую артиллерию. Пушки, заряжающиеся с казны, чем-то напоминали знаменитые трехдюймовки и сто двадцатимиллиметровые гаубицы из
моего мира. Их смогли придумать и изготовить наши мастера. Поэтому, китайцам на суше ничего не светило. Мы просто уничтожали все войска, которые они к нам направляли. Честно сказать, не ожидал я от них такого упорства. Внутри Китай бурлил и сотрясался разными восстаниями, а армии все равно с завидным постоянством продолжали идти воевать. По моему мнению, это было глупо и непродуктивно.
        Так вот, на суше у нас все было хорошо. А вот на море нас начали теснить. Сначала отметились англичане, продав, а скорее, подарив Китаю два десятка боевых кораблей. С помощью них китайцы попытались навести порядок. Но не преуспели, наши моряки разгромили этот флот в первом же сражении. Никакими бойцами оказались на море китайцы, бесхребетными.
        Через какое-то время сразу пять вышеуказанных стран отправили свои корабли в Индийский океан. Под предлогом борьбы с пиратством они начали патрулировать китайское побережье и нагло нападать на наши суда.
        Четыре бронированных крейсера с новой артиллерией на борту, как метлой, вымели этих миротворцев от берегов Китая. Месяца не прошло после их появления на этом театре боевых действий, как возле побережья Китая не осталось европейцев.
        Большой войны тогда не случилось. Европейцы не рискнули, побоялись. Не стерлись у них до сих пор воспоминания о наших войсках в Париже. Вот они и не стали нагнетать.
        После этого рейда железных кораблей эпопея, связанная с противостоянием против китайцев, закончилась. Китай превратился в вулкан. На его территории шла война всех против всех. Да с таким накалом, что правящую династию снесли, не заметив. Так теперь они и варятся в своём котле, не рискуя нас беспокоить.
        Дом по технологии будущего я построил. Точнее сказать, это был дворец. Мы долго выбирали место, советовались, даже иногда ругались, но в конце концов пришли к общему знаменателю, и определились. Строили дом на склоне крутой, заросшей вековым лесом сопке. Выбрали сторону, обращенную к океану. Вид изумительнейший. Само здание получилось огромным. Оно имело три этажа, было облицовано белым мрамором. Из-за места размещения и формы казалось парящим над склоном сопки. Внутри было все, как в будущем. Водопровод, канализация и паровое отопление создали необходимый комфорт, а постоянное наличие горячей воды неизменно приводило всех гостей в недоумение, а некоторых из них даже в шок.
        Здесь, в этом доме мы и проводили большую часть своего времени. Именно тут мы обрели покой и умиротворение. В этом месте я, наконец, осознал, в чем смысл жизни. Понял простую вещь, что у каждого человека он свой. Кому-то от жизни нужно богатство, кто-то не мыслит себя без службы кому-то или чему-то. Все по-разному понимают свое предназначение. Я для себя определил, что живу для своих родных и близких. Ради их безопасности, спокойствия и благосостояния. Для меня нет мне большей награды и радости, чем изо дня в день наблюдать за шалостями счастливых детей, доброй мимолетной улыбкой жены, чувствовать уверенность в завтрашнем дне. Я реально был счастлив от одного простого понимания, что, если со мной случится несчастье, то мои родные будут жить дальше так, как сами этого захотят, а не так, как им кто-то позволит.
        За прошедшее время жена, как в сказке, подарила мне семерых сыновей и одну дочку. После рождения третьего подряд сына сказала, как отрезала:
        - Буду рожать, пока не появится дочка.
        Держала слово, но насладиться этим не смогла. Как раз после появления на свет дочери умерла от родильной горячки. Я проклял себя за то, что недостаточно уделял внимания медицине. Не смог уберечь любимого человека.
        После её смерти я жил только ради детей и каждый день приходил к её могиле. Похоронили её недалеко от дома, в месте, где она любила подолгу стоять и любоваться океаном. Так и не смог пересилить себя и завязать какие-либо отношения с другими женщинами. Все казались какими-то пресными и не настоящими. Я будто был околдован женой, влюблен в неё без памяти.
        В день её похорон я неожиданно увидел ниже по склону открывшийся портал. Убитый горем, я долго наблюдал за переливами его полотна. До меня даже не сразу дошло, что открытым он был без малого час. Небывалое зрелище. Ведь тот портал, через который я попал в этот мир, открывался всего на три минуты. А тут почти час, это было странно. С трудом я тогда не ринулся в это образование. Только мысли о судьбе детей и удержали от необдуманного поступка.
        Время шло, дети подрастали. Я, как уже говорил, каждый божий день, невзирая на погоду, приходил к могиле жены. Рассказывал ей вслух о произошедших событиях, наблюдал за порталом, появляющимися время от времени, и казалось, сходил с ума.
        С трудом дождался восемнадцатилетия дочери и сейчас решил сыграть в русскую рулетку.
        Последние годы к нам в гости зачастил ездить один из родственников жены, сын её старшего брата. Цель, с которой он нас посещает, была написана у него на лице. Когда он думает, что его никто не видит, и чуть расслабляется, тогда можно невооруженным взглядом заметить терзающую его ненависть, как по отношению ко мне лично, так и ко всем моим детям. Честно сказать, после выходки старого графа, когда я прострелил ему колени, дела у этого рода пошли не очень. Да что там лукавить, они стали жить хреново. Царская немилость - она ведь такая. Можно сказать, беспощадная. Связь с этими родственниками мы практически не поддерживали. Жена, пока была жива, иногда писала письма. На них не всегда получала ответы, а я и вовсе забил, и выкинул их из головы. Этот же племянничек начал набиваться в друзья моим детям под предлогом того, что это - не дело, когда родственники так отдаляются друг от друга.
        На самом деле, ещё в первый приезд, охрана вычислила его реальные намерения. Он собирался нам мстить. Несколько приездов у него прошли вхолостую, охрана всегда была на глазах, и шансов что-либо сотворить у него не было. Сегодня такой шанс у него появится. Тщательно подготовленная случайность, не более того. Я на время останусь один возле могилы жены, и у него появится возможность столкнуть моё инвалидное кресло со склона горы. Игра в рулетку с моей стороны заключалась в том, попаду ли я в полотно портала или полечу мимо. Вариантов выжить в случае, если промахнусь мимо портала, нет, от слова совсем. Понятно, что за всем этим действом будут наблюдать мои люди, и, если он решится на убийство, они выполнят мой последний приказ. Вырежут нафиг этот графский род под корень. Не хочу оставлять своим детям подобную проблему, возьму на себя очередной грех.
        На случай, если я выживу, решил основательно подготовиться. Взять с собой какой-никакой стартовый капитал и средства выживания на первое время. Поэтому, к моему креслу прикрепили несколько сумок и чехлов. Притом, сделали это таким образом, что определить со стороны загруженность коляски было достаточно сложно. Всё из-за накидки, которая скрывала пространство между колёсами, где и размещался основной груз. Конечно, чехол с винтовкой или пистолет в кобуре были на виду, а вот все остальное - нет. Много груза взять при всем желании не получилось бы. Но немного золота с драгоценными камнями, запас патронов к своим стволам и кое-какие мелочи, необходимые для выживания в первое время, разместили.
        Ждать долго мне не пришлось. Я только и успел сказать пару слов почившей жене, попрощался (теперь уже точно навсегда), как этот хитрожопый скунс выскочил на площадку, и действуя очень сноровисто, столкнул моё кресло со склона сопки. Улетая вниз, я улыбался. Всё получилось именно так, как я хотел. Хуже было бы, если он не решился. А так все сложилось удачно. Долгов в этом мире у меня не осталось.
        Всё-таки, наверное, вмешались высшие силы. По всем признакам я должен был пролететь мимо портала. И все к этому шло. В последний момент колесо кресла наскочило на камень, торчащий из склона, и это изменило траекторию движения. Благодаря этой случайности, меня, вцепившегося в кресло мёртвой хваткой, отбросило прямо в самую середину портала, и свет померк.
        Эпилог
        В этот раз переход кардинально отличался от предыдущего. Может быть из-за полного безразличия к своей судьбе у меня получилось воспринимать все происходящее как бы со стороны. Наверное, поэтому насыщенный мужской бас, прозвучавший из ниоткуда, воспринимался, как будто, так и надо.
        - О, у нас тут представитель техногенной цивилизации. Давно таких не было. Помотало же тебя, бродяга. Так, а это что ещё за дела? Это кто же тебе запрещённый модуль воткнул? Ну-ка, посмотрим повнимательнее. Вдруг есть ещё какие-нибудь неожиданности? Ага, наведенные поведенческие реакции, оставившие свой след в душе. Ничего себе, даже ментальные закладки есть. Это с кем же таким шустрым ты пересёкся в своих скитаниях? Извини друг, но придётся мне смотреть и твою информационную матрицу.
        После этого в монологе наступила продолжительная пауза, по окончании которой голос продолжил вещать:
        - Вот оно, значит, как. Из закрытого сегмента миров выбрался, да ещё и нарвался при этом на слетевший с катушек искин. Благо, что у него ещё не все установки слетели. Косяк за нами, как ты говоришь. Сразу множество запретов нарушены. Придётся исправлять. Только как с тобой дальше-то быть? Обратно в закрытый сегмент мне тебя не отправить. Дай-ка я посмотрю, что там у тебя за мир такой был. Ага, знакомая ветка. Земля, значит. Есть у нас тут подобное, не все тьма поглотила. Так, пока буду приводить тебя в порядок, запущу-ка я поиск подходящего мира. Вдруг найдётся нужная петелька?
        Честно сказать, я с интересом слушал этот голос. Даже апатия слегка отступила. Странно было то, что все свои действия он сопровождал комментариями, понятными только ему. Но от этого было до невозможности интересно.
        В итоге, из его монолога удалось понять некоторые вещи.
        Стерва-искин, с которой мне не повезло или может, наоборот, повезло встретиться, напихала в меня много всякой хрени, начиная от запрещённого модуля, и заканчивая непонятными ментальными закладками. Местный искин решил все исправить и извиниться за действия своего коллеги, если это можно так назвать. Во всяком случае, он решил подарить мне жизнь и вернуть в привычную среду обитания, насколько это возможно.
        Прошерстив миллиарды существующих миров и миллионы реальностей, он всё-таки отыскал подходящий вариант, который решил использовать. Если я правильно понял, он нашел копию моего мира, развивающегося с небольшим отставанием по времени. Более того, он обнаружил там меня, погибшего. Этого бедолагу он и решил подменить. Он омолодит мой организм до четырнадцатилетнего возраста, уберёт из этого мира труп погибшего парня, а на его место отправит меня.
        В качестве бонуса он оставит всю память о прожитых жизнях. Вот такая вот петрушка получается. По крайней мере, я все понял именно так.
        Этот рассказ о происходящем получился коротким. На самом деле все происходило довольно долго. Я даже слегка успел устать, хоть тела и не чувствовал. Закончилось все неожиданно и резко. В какой-то момент голос произнес:
        - Давно так много работать не приходилось. Проблемный клиент попался. Ладно, я знаю, что ты все слышишь. Давай, дуй отсюда и больше не лезь, куда твоя голова не лезет.
        Миг, и все изменилось. Я как-то мгновенно оказался под водой.
        Конец книги.
        Продолжение здесь!!