Жандарм 2 Никита Васильевич Семин
        Дмитрий Шимохин
        Жандарм (Семин, Шимохин) #2
        Меня призвали, в самое начало 20-го века. Старый хрен решил за мой счёт спасти жизнь раненому внуку, чтобы сохранить свой аристократический род. Вот только безвольной марионеткой я быть не собираюсь!
        Жандарм 2
        Глава 1
        Белый потолок. Это было первым, что я увидел, когда пришел в себя.
        - ... а я ей говорю: Ирина Сергеевна, вы так великолепны, что я просто не смог пройти мимо, не выразив своего восхищения! - раздавался откуда-то слева веселый мужской голос.
        Прикрыв глаза, я прислушался к себе. Правое плечо дергало. Боль была приглушенной, но стоило попробовать пошевелить рукой, как она накатила с новой силой, и я оставил попытки двигать конечностью. Все остальное было в порядке. Снова открыв глаза, я осмотрелся.
        Больничная палата. Побеленный потолок, побеленные до уровня груди стены, ниже покрытые синей краской. На полу стоят металлические панцирные койки. Всего четыре, включая мою. Три заняты, и лишь одна застелена и не имеет «владельца». Через окна в палату падает дневной свет. За окном было слышно щебетание птиц. Для освещения с потолка свисала лампочка, накрытая сверху металлической «юбкой», чтобы отражать свет вниз.
        Кровать напротив меня была пуста, а вот на стоящей рядом с ней кто-то лежал с замотанным лицом. Снова повернув голову влево, рассмотрел своего соседа. Мужчина лет тридцати, вихрастый, с шикарными усами. Глаза смеются, в руке - стакан с какой-то светло-желтой жидкостью, которую мужчина прихлебывает, периодически прерывая свой рассказ. Говорит он, смотря при этом на лежащего перебинтованного. У самого балагура перебинтована правая нога. Рядом с его кроватью стоят костыли.
        - О! - заметил меня балагур, - сосед, очнулся?
        - Да, - выдавил я из пересохшего горла и тут же закашлялся.
        - Сейчас-сейчас, - засуетился вихрастый балагур и потянулся к стоящей между нами тумбочке. - Помогу.
        Койка под ним от движения заскрипела пружинами.
        На тумбочке стоял кувшин с водой, какая-то бутылка и стакан. Поставив к нему в пару свой, который держал в руке, мужчина налил из кувшина воды в пустой стакан и протянул мне. С трудом выпростав из-под простыни левую здоровую руку, я взял стакан и мелкими глотками отпил из него.
        Живительная влага прокатилась по пищеводу, даря неземное блаженство.
        - Ну как? - улыбнулся мужчина. - Полегчало?
        - Да, - выдохнул я благодарно.
        - А то! Константин Витальевич Решало, штабс-капитан второго гвардейского Его Императорского Величества конного полка, - тут же представился сосед по койке. - А вы..?
        - Григорий Мстиславович Бологовский, - выдохнул я.
        - Это из Лифляндской ветви или...
        - Тверской я.
        Интерес Константина понятен. Если он из гвардии, то понятно, откуда знает, что Бологовские хоть и ведут свою родословную от одного предка, но все же примерно сто лет назад распались на два отдельных рода с одной фамилией.
        - Очень приятно, - разулыбался балагур. - Если не секрет, это кто вас сюда отправил?
        - Преступников задержал, да пулю словил.
        - Похвально, - одобрительно покивал Константин. - Увы, я не могу похвастаться тем же. Я здесь очутился исключительно из-за злого рока. Участвовал в скачках, да конь понес. И я бы удержал его, не впервые жеребцов обуздываю, но скачки же... Соперник, каналья, толкнул на повороте, как раз когда я узду натянул. Ну и свалились мы с моим Рябым, да так не удачно, что он мне прямо на ногу своим крупом! Вот и... - с досадой показал на ногу кавалерист.
        - Сочувствую, - прошептал я.
        В теле еще была слабость от потери крови. Хотелось есть, да и от еще одного стакана воды я бы не отказался. О чем и попросил своего невольного соседа. Тот с готовностью налил еще и с намеком показал на бутылку.
        - Может..?
        - А там?
        - Приятный напиток для того, чтобы скрасить наше томительное излечение.
        Понятно. Алкоголь, скорее всего шаманское или что-то подобное. То-то щеки у этого Константина слегка раскрасневшиеся и глаза шалые.
        - Нет, благодарю, - покачал я головой и откинулся на подушку.
        - Ну нет, так нет, - легко согласился балагур и тут же добил свой стакан, после чего снова наполнил его.
        - А кто наш сосед? - через минуту уточнил я, глазами указав на лежащего напротив.
        - Владимир Петрович Селезнев. Майор интендантской службы. Так и не признается, где ему так лицо посекло, но между нами, - чуть приглушил Константин голос, - я слышал, что по указанию Его Императорского Величества сейчас идут войсковые испытания новых артиллерийских систем и более мощных гранат. Что-то мне подсказывает, что Владимир Петрович к нам в компанию попал прямиком оттуда.
        Удовлетворив свой интерес, я расслабился и подумал о том, что случилось после моего ранения. Бомбистов мы с Никифором Алексеичем остановили. Одного так и вовсе - навсегда. Что со вторым не знаю, но надеюсь, что он остался жив и сейчас дает показания. Еще хотелось бы, чтобы в комнате, где они квартировались, нашлось что-нибудь. Иначе у меня могут возникнуть неприятности. Нет, сам факт, что они не открыли городовому и оказали сопротивление, говорит в мою пользу, но мало ли, что на ум начальству придет. Почему-то было ощущение, связанное с прошлой жизнью, что моя инициатива может обернуться против меня. А точнее, ее результат.
        Неугомонный Решало допил стакан и полез в тумбочку, достав оттуда газету. Зашуршал ей и вскоре принялся вслух читать заинтересовавшую его статью.
        - Король Австрии Карл четвертый подписал хартию с союзом германских княжеств и земель, на основе которого объявил создание новой империи германской нации. И как же она будет называться? - оторвавшись от чтения, хохотнул Константин. - Австро-венгеро-германская? Ох чую не усидят теперь на месте. Ну пускай попробуют мы им зубы тут же выбьем! - после чего он снова начал читать в слух. - В связи с этими событиями Император Александр уже выразил свое поздравление на этот счет, - дочитав, Константин положил газету на колени и с искренним возмущением на лице посмотрел на меня. - Политика однако, но вот не усидят австрияки на месте. Силу почувствуют. Они и так сербов жмут, единоверцев наших. И что сейчас могут учудить, я даже и не знаю.
        Я оставил его комментарий без ответа, занятый своими мыслями. Так и не дождавшись никакой реакции, балагур перешел к следующей новости.
        - Журналист нашей газеты Петр Голованов узнал о поимке бомбистов, совершивших покушение на его высокопревосходительство генерал-губернатора Козлова. По словам патрульного городового Никифора М. двоих преступников при его содействии задержал рядовой жандармской службы Григорий Б. Один преступник при этом был убит, а второй получил тяжелые ранения и пока не доступен для допроса, - тут Константин вдруг нахмурился и поднес газету поближе к глазам.
        Затем покосился на меня и уже гораздо медленнее продолжил чтение.
        - Служащий жандармерии при задержании тоже был ранен в правую руку и находится на излечении, - тихо и задумчиво дочитал статью Решало.
        - Что? - не выдержал я его резко изменившегося настроения.
        - Нет, ничего, - подчеркнуто вежливо покачал головой Константин и больше даже не пытался со мной завести разговор, внезапно охладив свой пыл.
        На полчаса в палате воцарилось затишье. Раненый майор похоже спал. Решало больше не пытался заговорить со мной, несколько раз вставал и на костылях покидал палату, возвращаясь в приподнятым настроением и с густым запахом табака. Но когда видел меня, его настроение тут же слегка портилось, и он с кряхтением добирался до своей койки, где вновь прикладывался к стакану. Бутылка у него уже закончилась, но оказалось, что она у него не одна и в тумбочке нашлась ее «товарка». Врачи к нам за все время так и не зашли. Зато через полчаса после моего пробуждения в палату ввалился Пантелеев в сопровождении молодой сестры милосердия.
        - Благодарю, барышня, дальше я сам, - кивнул он медсестре и осмотрел палату.
        Накинутый на плечи белый халат не скрывал его худобы, а под распахнутыми полами виднелся синий мундир. Посмотрев на спящего майора, Пантелеев перевел взгляд на бодрствующего Константина и вежливо попросил.
        - Не могли вы оставить меня на минуту с моим подчиненным?
        - Как вам будет угодно, - пренебрежительно фыркнул балагур и потянулся за костылями.
        Мимо Пантелеева он проходил с гордо поднятой головой, надвигаясь грудью так, что моему куратору пришлось уступить ему дорогу, чтобы не столкнуться в дверях. Но Пантелеев похоже даже не обратил внимания на «демарш» Решало, спокойно пройдя к моей койке и усевшись на кровать балагура. В руках он все это время держал газету, которую и кинул мне, как только уселся.
        - Читай, вторая страница.
        Уже догадываясь, что там увижу, я открыл газету. Все правильно. На второй странице была та статья, которую недавно зачитал гвардеец Решало. Кстати, статью Константин не дочитал. Там дальше после описания события были еще и размышления автора статьи о плохой компетентности жандармов, что не могут взять всего двух преступников живыми и невредимыми. Причем это был наезд не на меня конкретно, а на службу в целом, потому что журналист дальше писал, что лишь мужество и отвага рядового Григория Б. в принципе позволили задержать преступников, но где же в это время были другие представители службы с куда большим опытом? О моей неопытности он сделал вывод из моего звания (его назвал городовой, который видел мою бумагу) и отсутствию у меня табельного оружия.
        Закончив чтение, я повернулся к Пантелееву.
        - Прочитал?
        - Да, - вернул я газету.
        - Вы понимаете, курсант Бологовский, что рисковали не только собой, но и успехом всей операции по поимке преступников? Чем вы думали, когда почти в одиночку на них полезли? - внезапно со злостью прошипел Пантелеев.
        - Они могли уйти. Их чуть не спугнул ночью мальчишка, который мне о них рассказал.
        - Да плевать! Вашей обязанностью в первую очередь было мне доложить, как вашему куратору и старшему по званию. А уж потом я сказал бы как действовать надо, ясно?! Ты не сам по себе, ты на службе!
        Я молчал. Отвечать что-то еще не видел смысла, да и виноватым себя не считал. Тот еще помолчал, ожидая моей реакции, но так и не дождавшись, приказал рассказать, как все было.
        - Долго я провалялся? - когда закончил доклад, спросил я.
        - Сутки. Врачи говорят тебе еще минимум двое лежать, пока рана заживет. И это еще оптимистичный прогноз, потому что ты маг. Иначе дольше бы в койке провалялся, - мрачно ответил Пантелеев. - Ты лучше подумай, как твоя инициатива отразится на твоем обучении и личном деле. Я уж точно твое самоуправство без внимания не оставлю, - пообещал он, скрипнув зубами.
        Я снова промолчал. А что толку ему отвечать? Прямого вопроса нет, его негативное отношение из-за прошлых разногласий с бывшим Григорием я и так знаю, а что-то добавить к рассказанному мне нечего.
        - Молчишь? Ну молчи, - встал Пантелеев. - Вот только тебе все равно еще отчет писать и уже в управлении ответ держать. Перед полковником Вышневецким.
        Когда Пантелеев ушел, на своей койке застонал майор.
        - Вам позвать медсестру? - тут же встрепенулся я.
        - Нет, - со слабостью в голосе протянул тот. - Извини, Григорий, что невольно подслушал ваш разговор. Ты все правильно сделал. Давить этих гадов надо. Вот и меня... - тут он закашлялся почти на минуту. Потом продышался и продолжил. - Испытания проводили. Подробности, уж извини, рассказать не имею права. Только диверсия это была. Чудом жив остался. Но испытания они сорвали.
        - Кто они?
        - Народовольцы, кто ж еще, - с трудом произнес майор.
        Объяснять, почему думает на запрещенную партию «Народная воля», майор не стал. Видимо все силы у него ушли на этот короткий разговор и вскоре он снова заснул. На всякий случай я все же сходил за медсестрой, но та проверила пульс у майора, убедилась, что тот дышит и, предупредив меня о скором обеде и послеобеденных процедурах, покинула палату.
        Я же улегся на койку и стал просто ждать обеда. Заняться было решительно нечем. Даже газету вредный Пантелеев унес с собой.

* * *
        - Ну как, Юрий Николаевич, навестили своего лучшего курсанта? - с улыбкой встретил Савелий Лукич Пантелеева в коридоре главного здания управления. - Как он там?
        - Да какой он лучший, - нахмурился Пантелеев. - Исполнителей покушения одного убил, второго в больницу свел так, что неизвестно, выживет ли. Допросить их сейчас невозможно, а главные организаторы покушения - на свободе! И сейчас затаились пуще прежнего. А сообщи он нам, так чисто бы взяли, и в газетах никого не переполошили, и на допросе они бы сейчас сидели и всех сдавали!
        - Ну не скажи, - покачал головой Савелий Лукич. - Может быть так, а может и не успели бы. Они уже уходить собирались. Еще бы час и не застали бы там никого.
        - Откуда это известно?
        - Опросили жильцов, узнали, что в комнату их пристроил городовой Алябьев. Взяли уже его, причем в последний момент! Тот уже вещи собирал и в цивильное переоделся. Ну а там уже он на допросе нам это и рассказал. А что касается того, лучший Григорий или нет, - тут Савелий Лукич вздохнул и, потерев глаза, продолжил. - Я сегодня был у генерала Головачева. Как раз обсуждали покушение и результаты расследования. Его высокопревосходительство давил на генерала. Требовал как можно быстрее найти нападающих, а у нас зацепок было - мизер. Прямо сейчас предоставить ничего не могли. Потом-то конечно раскрутили, но сколько времени бы на это ушло? Если бы не Григорий, то у нас и сейчас никакого результата не было бы. Зато теперь имеем в руках и исполнителей покушения и сочувствующего эсерам на допросе. Есть что его высокопревосходительству генерал-губернатору показать. И показали уже. Так что принято решение восстановить Григория Бологовского в звании досрочно и выдать премию. Даже поднимался вопрос о награждении медалью, но так как он еще не закончил обучения, да и сработал не чисто, решили ограничиться
деньгами.
        - Вот как, - поджал недовольно губы Пантелеев.
        - Так как он там? Хорошо себя чувствует?
        - Нормально, - буркнул Юрий. - При докладе на здоровье не жаловался.
        - Ты с него уже и доклад успел взять? - рассмеялся Прохоров. - Ладно, Юрий Николаевич, не куксись так. Да, курсант тебе достался резвый, но ты ведь сам его к себе в группу взял.
        - И уже жалею, - вздохнул Пантелеев.
        - Зато такой точно результат даст. И тебя глядишь не обидят. За воспитание отличного сотрудника. Ты подумай об этом.
        С этими словами Савелий Лукич пошел к лестнице на первый этаж, оставив Пантелеева в смешанных чувствах.

* * *
        На обед пришлось покидать палату и идти в столовую. Еду разносили только лежачим, к коим я не относился. Орудовать правой рукой я пока не мог. И болела и повязка была намотана так туго, что и просто пошевелить рукой было затруднительно. Левшой я не был, так что даже простой прием пищи стал для меня тем еще испытанием и растянулся по времени минут на сорок.
        Вернувшись в палату, застал там Константина, играющего в шахматы с каким-то поручиком. На того был накинут мундир, а левая рука лежала на перевязи.
        - Вам шах, Леонид Васильевич, - азартно комментировал Решало свой ход.
        Заметив меня, показательно проигнорировал и с ожиданием уставился на своего оппонента. Тот тоже бросил на меня короткий взгляд, молча дернул головой, с намеком на кивок и, вернув внимание на доску, поскреб здоровой рукой щетину на подбородке. Что-то мне подсказывает, что этому Леониду уже рассказали о том, что я жандарм, и «новичок» нашел полное взаимопонимание с Константином. Ну и ладно. Правда в шахматы я бы тоже не отказался сыграть. Иначе, чем здесь еще заняться?
        Добравшись до кровати, я лег и стал с грустью думать, сколько я пропущу в своем обучении, и насколько плохо это отразится моей карьере в дальнейшем. Однако долго мое одиночество не продлилось. Дверь в палату открылась и на пороге возникла та, кого я уж точно не ожидал здесь увидеть. Лидия Воронцова.
        Глава 2
        - Господа, у нас в гостях дама, - тут же раздухарился Константин при виде Лидии.
        И тут же стал вставать с кровати. То же сделал и его напарник по игре. Только я и майор остались на своих местах, хотя я и принял сидячее положение.
        - Приличные люди, когда в комнату заходит прекрасная девушка, встают, - с пренебрежением в голосе сделал мне замечание Константин. - Но, похоже, это не про вас?
        Лидия же не обращала внимания на него, смотря мне прямо в глаза. От этого взгляда я вновь почувствовал, как быстрее забилось сердце. Как захотелось подскочить к ней, обнять... И чтобы не совершить такую ошибку я и остался на месте. Молчание не продлилось долго, но для меня этот миг растянулся и был бесконечной борьбой с самим собой.
        - Господа, - прозвенел голос Лиды с нотками веселья. - Я могу пообщаться с нашим героем наедине? Прошу вас.
        - Героем? - фыркнул Константин.
        - Конечно, - тут же уверенно кивнула Воронцова. - Он ведь, рискуя жизнью, задержал покушавшихся на жизнь генерал-губернатора людей.
        - Ну, если этого просит дама, - с неохотой протянул Решало и, посмотрев на меня неприязненно, взял костыли и двинулся к выходу.
        Лидия проводила его виноватым взглядом. Ей было неудобно, что она попросила раненого в ногу человека выйти вон. Почему-то попросить меня выйти с ней из палаты она не решилась. Зато стоило нам остаться наедине (если не считать все также спящего майора - или снова притворяющегося?), прошла до моей койки и присела рядом.
        - Здравствуйте, - не зная как начать, выдавил я из себя.
        - И вам доброго здоровья, - улыбнулась Лида, заставив мое сердце биться еще быстрее, хотя казалось, что это уже невозможно. - Оно вам сейчас очень нужно, - тут ее лицо стало более строгим и дальше она начала меня натуральным образом отчитывать! - Григорий, почему вы полезли к тем бандитам в одиночку? Да еще без оружия? Вы совсем о себе не думаете?
        - Я был не один, - попытался я вставить хоть слово.
        - Ах бросьте, - махнула она рукой. - Я была в редакции газеты, которая написала про вас статью. Там сказали, что полицейский, который был с вами, участия в задержании не принимал и служил скорее пугалом. Страшилкой, от которой побежали бандиты. Я знаю понятие загонной охоты, и вы использовали ее, приняв на себя основной удар.
        Ее голос колокольчиком разносился по палате, заставляя меня наслаждаться им. Но при этом в памяти тут же всплывал образ той, другой девушки из прошлой жизни. Что любила меня и даже была беременна. Но похоже так и не дождалась. Я смотрел и пытался разобраться - похожа ли Лида на нее не только внешне, но и по характеру. Увы, кроме небольшого эпизода, я так ничего и не помнил о той девушке. И сравнить их характеры точно не мог. Что злило и заставляло сомневаться, а точно ли я влюбился тогда в Лиду? Или это влияние прошлой жизни зацепилось за их внешнее сходство и спроецировало чувства к той, утерянной, на Воронцову?
        - Григорий, - после краткой отповеди Лида замялась. - Тогда я так и не смогла ответить на ваш вопрос... Я и сейчас по правде сказать не знаю ответа, - смущенно и робко сказала она, потупившись. - Но то, как вы защищали меня. Как добивались... В общем, может как вы выздоровеете, мы снова встретимся? Вы любите театр?
        Я не знал, что ответить. Сказать «да»? Но сколько можно! Стоило ей поманить пальчиком, и я бежал за ней, а что получил? Чуть не убили в Хитровке, поучаствовал в не нужном поединке кружка фехтования, где мог получить натуральное ранение. Так еще и недоброжелателя там себе на ровном месте получил. И все ради чего? Ради ответа «не знаю»? При этом она ветреная, любит влезать в неприятности и ей плевать на чувства окружающих! Даже сейчас я не знаю, что ее привело ко мне.
        Красивые зеленые глаза, казалось, проникали в самую душу. Вся внутренняя накрутка, что от Лиды одни неприятности и нужно держаться от нее подальше, она не та Катя, которую я любил в прошлой жизни, грозила вот-вот рухнуть под напором этих удивительных глаз. До боли сжав ладонь левой руки, так что ногти впились в кожу, я наконец смог ей ответить.
        - Нет.
        Слово далось с трудом, но после него стало чуть-чуть легче. Словно некая пелена спала. Лида вздрогнула и посмотрела растерянно.
        - Что «нет»?
        - Не люблю. Театр.
        - А цирк? Может, гуляете по парку?
        - У меня нет на это времени, - после первого «нет» дальше отказывать было проще. - Служба. Преступники сами себя не поймают, знаете ли.
        - Понимаю, - расстроенно чуть ссутулилась Лида. - Тогда, как освободитесь, я буду рада, если вы посетите наш дом. Я живу на Большой Лубянке, дом семнадцать. Приходите. Я скажу слугам, чтобы вас впустили. Если меня вдруг не будет, оставьте записку, когда и как мы можем встретиться. До свидания, Григорий.
        - До свидания, - сдавленно прошептал я.
        После ухода Лиды я чувствовал себя подавленно. Вроде сделал все правильно, нужно в себе до конца разобраться, а все равно так паршиво я себя еще никогда не чувствовал.
        Вернувшиеся Константин с Леонидом смотрели на меня неодобрительно. Константин еще и не забыл в очередной раз облить меня презрением. А через пятнадцать минут в палату зашел врач с чуть светящейся переливами зеленого и красного цвета колбочкой в руках. Нес он ее как величайшую ценность. Взгляды продолживших играть в шахматы офицеров тут же прикипели к колбочке. Врач прошел мимо них и остановился возле меня.
        - Ну-с, голубчик, уже сегодня вы вернетесь в строй, - воодушевленным голосом заявил медик.
        В круглых очках с короткой ухоженной бородкой и белой шапочкой он выглядел как врач с картинки детского произведения.
        - С чего это? - я настороженно уставился на колбочку.
        Следом за врачом мышкой в палату прошмыгнула медсестра и тут же кинулась ко мне, начав разматывать повязку на плече.
        - Что же вы голубушка задерживаетесь, - пожурил ее врач. И тут же ответил на мой вопрос. - Вам невероятно повезло, молодой человек. Вам оплатили применение настоя регенерации. Очень дорогой, но невероятно эффективный алхимический препарат. Если его влить сразу, то спасет даже при смертельном ранении.
        - И кому я обязан?
        Врач вопросительно посмотрел на медсестру.
        - Настой оплачен госпожой Воронцовой, - пискнула та, окончательно освободив мою руку.
        - Не нужно, - ту же заявил я.
        Я не понимал, зачем Лида пошла на это, и от того принимать ее помощь не хотел. Хотя в груди приятно заныло от ее заботы.
        - Голубчик, не говорите глупости, - прожурчал добродушный голос врача. Было видно, что ему самому хочется посмотреть на действие лекарства и все мои возражения он просто не примет. - Настой уже оплачен, и я обязан его применить на вас. Так, давайте сюда свою рану.
        Я покосился на плечо. Пуля вошла в него сверху и прошла навылет, почти впритирку с костью, лишь чудом ее не задев. Входное отверстие выглядело ровным небольшим кругом, из которого слегка сочилась кровь. Врач встал сбоку справа от меня, рядом с медсестрой, которая схватилась за освобожденную от повязки руку и цепко сжала ее.
        - Чуть-чуть пощиплет, поэтому постарайтесь не дергаться, - посоветовал медик и аккуратно начал лить светящийся раствор на рану.
        - Тссс... - зашипел я, сжав челюсть.
        Про «чуть-чуть» он изрядно преуменьшил. Было чувство, словно кипятком ошпарили. Рука рефлекторно дернулась, но медсестра сумела удержать ее в одном положении. Поверхность раны запузырилась, пошел небольшой дымок. Через несколько секунд боль стала стихать, а потом и шипение прекратилось. Рана на глазах зарубцевалась, оставив после себя небольшой круглый шрамик. Заставив меня выгнуться каким-то невообразимым способом, врач полил из колбочки и выходное отверстие. Процесс повторился.
        - Ну вот и все, - ополовинив колбочку, заявил доктор. - Собирайтесь молодой человек и подходите в мой кабинет. Я еще проведу диагностику, но на моей памяти после настоя регенерации еще не было рецидивов.
        Облегченно выдохнув, я посмотрел в спину уходящих медика с его помощницей. Оглядел палату, наткнувшись на два завистливых и недобрых взгляда... И поспешил выполнить просьбу-приказ врача. Помогли - спасибо. Пора и честь знать.
        Уж не знаю, как они это сделали, но прачки больницы сумели отстирать мой костюм от крови и проблем, в чем возвращаться домой, у меня не возникло.
        Марина Сергеевна оказалась дома и встретила меня одновременно удивленно и радостно.
        - Ох ты ж господи, Григорий Мстиславович! Вы вернулись! А ведь слухи ходили, что вас серьезно ранили. Да и в газете о том писали. Значит, правду говорят, что на магах как на соб... ээээ... быстро все заживает? - тут же поправилась она.
        - Лекарства хорошие были, - буркнул я, вспомнив о странной заботе Лидии.
        - Да вы проходите. Кушать хотите? Скоро картошечка сварится. А у меня и селедка соленая есть. И капустка квашеная. Не беспокойтесь, такому герою сегодня все бесплатно!
        Отказываться от предложения я не стал. Обед в больнице был для моего организма, не евшего больше суток, откровенно скудным, да и потеря крови сказывалась сильной слабостью. Пока купчиха накладывала на стол, я внимательно слушал ее щебетание. Как местные отреагировали на наше громкое задержание преступников. Оказалось, что Алябьева арестовали без меня и уже забрали в жандармерию. Как бы мне не прилетело, что раньше о его связях с криминалом не рассказал. Он ведь моих завербованных мужиков покрывал, а те вроде от своего «промысла» не отказались.
        Вообще, жандармов люди не любили, но задержание двух бомбистов, покусившихся на любимого губернатора, сдержанно хвалили. Добавляя при этом, что без помощи со стороны местных жандармерия с полицией бессильна. Про Сашку, оказывается, не забыли. И его приход ко мне припомнили дети Митрофана Алексеевича, которые и открыли ему дверь внизу. И потом у городового допытались, откуда он узнал о преступниках. Короче, со слов Марины Сергеевны, Сашка тоже получил свою долю популярности у местных и даже без отчетливого негатива. Он же в первую очередь любимого губернатора спасал, а не жандармам помогал.
        - Спасибо, Марина Сергеевна, накормили, - отодвинулся я от стола с набитым брюхом. - А не подскажите, где здесь поблизости общественная баня? Мне бы в порядок себя привести.
        - Это дело хорошее, - тут же закивала купчиха. - А баня тут недалеко, всего в квартале есть.
        Узнав точный адрес и цену за посещение, я ушел в свою комнату, где и завалился спать. Все эти события вымотали меня до крайности, а сытный ранний ужин полностью расслабил.
        Утром я засел за составление картотеки. Сегодня был последний день, отведенный на выполнение задания ротмистра Алексеева, а баня открывалась лишь с двенадцати часов. Вот и корпел над бумагой, тщательно припоминая каждого, с кем встречался и что узнал о нем. В том числе и о своих сослуживцах из группы Пантелеева. Долго зависал над делом Лиды. Что писать туда, а чего не стоит, не представлял. В итоге постарался максимально сухим текстом описать характер девушки, как я его видел. В качестве своего мнения подвел итог, что к оперативной работе она не способна в силу непостоянства характера. А то еще прикажут сделать ее своим агентом и вновь писать отчеты о каждой встрече. Спасибо, мне и одного раза хватило! К мужикам для установления более доверительных отношений решил сходить вечером, когда они с работы вернутся. А пока - в баню!
        Здание общественной бани было каменным, трехэтажным. Главный вход располагался в торце здания на пересечении двух улиц. Над входом были набиты выпуклые буквы в две строки: ОБЩIЯ 50 КОП. сверху и МУЖСКIЯ БАНИ прямо над двустворчатой дверью.
        Зайдя внутрь, я оказался в красиво отделанном холле. С потолка свисали люстры, стойка администратора была из темного дерева, и за ней стоял молодой человек в белой рубашке, галстуке-бабочке и жиденькими усиками на лице. Из холла выходило три двери, не считая входной.
        - Здравствуйте, мне бы помыться, - подошел я к нему.
        - Обычная помывка - пятьдесят копеек. Если желаете с парком, то это еще двадцать. У нас также работает цирюльник, - указал молодой человек на дверь напротив входа.
        Это он правильно заметил мою изрядно заросшую голову и лицо.
        - Сколько? - только и выдохнул я.
        - Если хотите просто остричь волосы - от восьми копеек. С бритьем выйдет около пятнадцати. Если вы позволите... - замолчал молодой человек и, когда я кивнул, продолжил. - Советую сначала посетить баню, а уж после к цирюльнику.
        - Благодарю, так и поступлю.
        Рассчитывался за баню я тут же. Дальше прошел в дверь справа от стойки молодого человека, а сам он располагался опять же справа от входа в баню. Там прошел по коридору до раздевалки, где у служащего получил тазик, мыло, полотенце и простынь. Тут же он предлагал сдать одежду в стирку, уверяя, что она будет не только постирана, но и высушена в рекордно короткие сроки - буквально за полчаса. Посчитав, что после бани одевать грязное мне не очень хочется, а хоть мне костюм и постирали в больнице, но за день он успел пропитаться моим потом, я согласился на его предложение.
        Коридор здесь был единый, поэтому уже раздетый и обернутый в простыню выйдя из раздевалки в него, прошел еще несколько метров и по напутствию служащего раздевалки зашел в помывочную. Просторное помещение, рядами стоят аккуратные лавки с деревянными сиденьями и завитыми из стальных прутьев в незамысловатый узор ножками. У дальней стены торчит ряд кранов. Под каждым табурет, на который удобно поставить тазик и набрать воды. Пол и стены облицованы плиткой. В полу множество отверстий для стока воды. Здесь уже находился дородный мужчина, который остервенело намыливал голову, сидя на лавке. Рядом стоял его тазик и ковшик в нем. Присмотревшись, нашел и себе ковшик - они висели в ряд у левой от входа стены. Потратив минут десять на мытье, покинул помывочную и посмотрел в конец коридора, где я еще не был. Подумал и двинулся туда. Времени до того, как мне постирают и высушат одежду, было еще полно, вот и решил удовлетворить свое любопытство и посмотреть, а что еще предлагают в этом заведении.
        Коридор заканчивался выходом в широкую залу с большим бассейном по центру и входом в парные по всей окружности, за исключением стены с окнами на улицу. Но окна были выложены витражным стеклом, одновременно и украшая его и не давая рассмотреть с улицы, что происходит внутри. Рядом со входом в парные стояли лавочки для отдыха напарившихся людей.
        - Купание - бесплатно, если хотите в парные, нужно оплатить на входе, - тут же окликнул меня еще один служащий, притулившийся слева от выхода из коридора в залу.
        - Благодарю. Я только искупаюсь, - кивнул я ему.
        Мужчина был обмотан в простынь, рядом с ним лежал ряд веников, а сам он похоже выполнял заодно и функции банщика. Вон какое лицо красное. Что он и подтвердил, когда я у него уточнил это.
        Накупался я вволю, изрядно довольный своим решением посетить это замечательное заведение. Да и цены здесь не такие уж и высокие. Вот только даже такие цены по карману далеко не всем. И те же рабочие сюда ходят, но обычно не чаще, чем пару раз в месяц. И время тут для них тоже ограничено - только до четырех часов дня. Потом уже нельзя, сословное разграничение во всем его «великолепии».
        Дождавшись, когда моя одежда окажется у служащего в раздевалке, я ощупал горячий и вкусно пахнущий мылом костюм и с удовольствием его надел. После отправился к цирюльнику.
        - Как вас остричь? - усадив меня на стул напротив круглого зеркала, учтиво спросил немолодой мужчина с щегольскими усами, вытянутыми в «струну» вдоль верхней губы.
        Движения его были скупы и точны, не вызывая сомнений в его профессионализме. Припомнив, как я выглядел, когда только попал в тело Григория, постарался как мог описать.
        - Покороче, но не слишком. Чтобы сверху осталась небольшая шапка волос. Бороду сбрить и оставить усы.
        - Как именно остричь усы?
        - Усы просто подравнять, дабы не лезли в рот и в нос, - а то последнее время не возможно стало, волосы то в нос лезут, то в рот аж неприятно.
        - Как вам будет угодно.
        Ножницы в его руках запорхали словно сами по себе вокруг моей головы, состригая лишнее. Закончив с прической, цирюльник перешел к моему лицу. Намазал кремом бороду и подточил острое лезвие бритвы, от которой у меня мурашки пошли по коже - такой горло перерезать случайно - раз плюнуть! Но мужчина свое дело знал крепко и уверенными отточенными движениями в несколько скребков очистил мое лицо от лишней растительности. Мне даже понравилось ощущение, когда холодная сталь скользит по коже, оставляя за собой чистую от волос поверхность.
        В самом лучшем настроении я покинул баню и вернулся домой, засев за отчет, который ждал от меня Пантелеев. А уже вечером отправился в работным дом к завербованным мужикам. Пора уже выполнить и основное задание, данное Алексеевым - установить доверительный и даже дружеский контакт с моими «агентами».
        Глава 3
        Василий о чем-то разговаривал с Акинфеем, стоя возле входа в работный дом. Иногда они взрывались громким смехом, а Василий еще и руками размахивал, что-то показывая. Такую картину я увидел издалека, когда подходил к знакомому дому. Сергея я заметил позже. Он неторопливо прогуливался под ручку с какой-то девушкой метрах в тридцати от приятелей. Та смущенно отворачивалась, иногда напоказ вырывала руку из объятий парня, но потом вновь брала того под ручку.
        Меня заметили, когда между нами оставалось метров двадцать. Причем первым заметил Акинфей. Улыбка тут же «стекла» с его лица, а на лбу пролегли складки, заметные даже в вечерних сумерках. Обернувшийся Василий наоборот, поначалу нахмурившийся из-за реакции друга, увидев меня, снова стал веселым.
        - ... можно договориться, - услышал я конец его фразы, обращенный к Акинфею, когда я подошел к ним. - Здравствуйте, ваше благородие, - это уже ко мне.
        - Здравствуйте, - настороженно от Акинфея.
        - И вам не хворать, - улыбнулся я.
        - Никак, выздоровели? А баяли, что вас ранили, - удивился Василий.
        - Было дело, да прошло. Разговор есть, пройдемся?
        - Как скажете, - тут же легко согласился Василий.
        Акинфей слегка сморщился, но кивнул. Звать Сергея и отвлекать его от девушки я посчитал излишним.
        - Акинфей, как тебя по батюшке кстати?
        - Прохорович я.
        - Акинфей Прохорович, - мужик был меня старше, поэтому подобное обращение не вызвало у меня дискомфорта. Зато заставило удивленно вскинуть брови у самого мужика. - Василий рассказал тебе о моем предложении?
        - Что мы должны вам докладывать, что у нас происходит, а вы, может, нам поможете? Да, говорил.
        - Что думаешь?
        - Что ничем вы нам, барин, помочь не сможете.
        - Ну, ты моих возможностей-то не знаешь. Откуда такая уверенность?
        - Сможете нам зарплату поднять? - желчно усмехнулся Акинфей. - Может, поговорите с приказчиком или с самим хозяином фабрики, чтобы он нам день рабочий сократил? Или найдете другую работу, где не гроши платят?
        Я задумался, перебирая озвученные варианты на возможность их исполнения. Первый понятно - мимо. Второй - тут моих полномочий не хватит, но в принципе уточнить, сколько они работают и есть ли чем надавить на того же Патрушева - хозяина их фабрики - можно. В картотеку сходить, узнать, чем «дышит». Но это дело не быстрое, а вот третий вариант - со сменой работы - уже более реален. Только нужно узнать, что мужики умеют, и заняться вдумчивым поиском подходящей для них работы.
        Мою задумчивость Акинфей понял неправильно и лишь усмехнулся, постаравшись скрыть промелькнувшее в глубине глаз презрение ко мне и моим попыткам найти к ним подход.
        - Вот видите, - начал он. - Не в силах вы наши беды решить. Так и о чем тогда разговор? Только пугать могете. Другого у вас для нас нет.
        - Василию я помог, - одернул я разошедшегося Акинфея. - Пусть не работой, но по здоровью. Кто сказал, что ты на той же фабрике рану никогда не получишь? Или не заболеешь ничем? Куда пойдешь? В больницу гражданскую? Или у вас при фабрике она есть? И как? Ты уверен, что там тебе смогут помочь? А если твоим родным такая помощь потребуется? Да и в другом я могу подсобить. Зайти с вопросом туда, куда вас не пустят, например. А может, в кутузке окажешься, так я вытащить могу. Не понадобится? Все мы под богом ходим.
        Акинфей опустил глаза в землю и, кусая от раздражения и злости губы, задумался. Я ему не мешал. Василий шел рядом притихший и в наш разговор не лез.
        - Я подумаю, - через несколько минут выдавил из себя Акинфей.
        - Подумай, - кивнул я. - И вот еще о чем подумай. Тот же ваш дядька Увар с эсерами сотрудничал. Укрывал их бойцов, которые генерал-губернатора пытались взорвать. А он-то как раз не просто может надавить на хозяина вашей фабрики и сократить вам часы работы, или чтобы он зарплату вам поднял, но и прилагает для этого все усилия. И вам о том известно. Так что ты, рассказывая мне о работниках, что в незаконных партиях и кружках состоят, и себе помогаешь. Они ведь кроме как взрывать и убивать, другого не умеют. Те, кто что-то могут, в официально разрешенных профсоюзах состоят. И с властью сотрудничают. А та им навстречу идет.
        - Ага, по шажку в наперсток, - фыркнул Акинфей.
        - Зато после их действий, никто на рабочих гонений не устраивает. За шкирку не хватает и в тюрьму не бросает. Да и процесс этот только недавно начался. Профсоюзы-то когда разрешили?
        - Да почитай уже пятнадцать лет прошло, - заметил Акинфей, давая мне кусочек новой информации.
        - Вот и сравни. Что было до них и что стало после. Там, где они уже пятнадцать лет работают.
        - А ведь верно Григорий Мстиславович молвит, - вмешался Василий. - Вон, на Никольской фабрике мне сестра рассказывала, уж какая благость! И больницы есть, и оклад не чета нашему. Да и ей, когда она понесла, стипедию платили!
        - Ха! - тут же вскинулся Акинфей. - Ну ты сравнил. То же фабрика Морозовых! Дед нынешнего Саввы - сам из крепостных был! Чай не забыл об этом и внука хорошо воспитал. У Морозовых и до профсоюзов работать было не в пример лучше, чем у любого дворянина!
        - Так-то оно так, - согласился Василий. - Да только с профсоюзом это у них шибче пошло.
        Тут возразить Акинфею было нечего, хотя по лицу было видно - очень хочется.
        - Так ты согласен? - когда спор двух мужиков утих, спросил я Акинфея.
        - Да, - нехотя выдавил он.
        - Тогда по рукам, - протянул я ему ладонь.
        И тот ее пожал. Все, первый успех есть! А дальше уже будем понемногу его развивать.
        Попрощавшись с мужиками, наказал им прийти завтра вечером ко мне, заодно подумать - есть ли какие проблемы, какие я смогу помочь решить, ну и для меня рассказ подготовить о тех, кто с запрещенными партиями может быть связан.
        Утром в главное управление пришел пораньше. К Алексееву на экзамен по выполненному заданию только к десяти надо было, а пока решил заскочить к Пантелееву. Передать отчет о задержании и выяснить, насколько мне по шапке прилетит, за свой поступок. Но он удивил.
        - На, распишись, - забрав отчет, протянул он мне бумагу.
        - Это что? - взяв документ, не удержался я от вопроса.
        - Приказ о досрочном восстановлении тебе звания с учетом перевода на наш стандарт и награждение премией в сто рублей, - хмуро буркнул куратор.
        И тут до него дошло, что вообще-то я должен быть еще в больнице.
        - Ты как так быстро вылечился? - пока я удивленно шеей крутил и вчитывался в текст, спросил он.
        - Настой регенерации, - решил я обойтись двумя словами. Не получилось.
        - Он же стоит сто пятьдесят рублей! Откуда у тебя такие деньги? Ты недавно у меня занимал пять, а тут такие деньжищи, - он подозрительно посмотрел на меня. - Или ты нашел деньги у задержанных бомбистов и себе их присвоил?
        - Да когда бы я успел? - я мягко говоря ОЧЕНЬ удивился последнему предположению Пантелеева. - Нет, помогли.
        - Кто?
        - Добрые люди.
        - Так, курсант, вы похоже не понимаете, - начал закипать Пантелеев. - За такую «помощь» обычно требуют плату. Причем такую, что вы сами не заметите, как уже предадите и коллег и службу и самого Государя императора! И я сейчас не шучу и не нагнетаю!
        - Успокойтесь. Это помощь от Лидии Воронцовой. И к нашей службе не имеет никакого отношения.
        Упоминание Воронцовой слегка умерило пыл Пантелеева, но он все равно попытался стребовать с меня еще один отчет о нашей повторной встрече. Ну уж дудки! В мою личную жизнь я его пускать не намерен! Итак уже один раз сглупил, давая отчет о нашем посещении Хитровки. Но там и правда не все просто было. И у меня время служебное, и само место - тот еще гадюшник. Но сейчас - обломится!
        Пантелеев аж побелел от гнева, но смог взять себя в руки и больше не упирался. Я же вернулся к прочтению выданных бумаг.
        Все верно. Теперь я корнет с правом ношения табельного револьвера. Отдельно шла ведомость о награждении, которую нужно было идти обналичивать в банк. Все-таки есть бог на свете!
        - Тебе повезло, что ты вовремя подошел, - заявил тем временем Юрий Николаевич. - А то бы объяснительную писал. Я как раз хотел лично со всем курсом провести беседу до того, как вы уйдете к Павлу Георгиевичу.
        - О чем?
        - Я ваш куратор, не забыл? Вы мне должны отчет о проделанной работе давать ДО того, как пойдете к вашим преподавателям. И вообще меня в курсе держать, если что серьезное происходит.
        - Но мне об этом сказано не было, - справедливо заметил я.
        - Меньше по девушкам бегать надо, - буркнул он. - Я об этом всей группе сообщил, когда ты после комиссии к Воронцовой побежал.
        - Так вы же сами и отпустили! - возмутился я. - К тому же я потом вернулся, и вы мне лично план занятий вручали.
        Пантелеев поджал губы. А что тут скажешь? Видно, что он сам забыл мне сказать, а признавать это перед подчиненным не хочет.
        - В общем, теперь отчет сначала мне, а уж потом к наставникам, - прервал он молчание.
        - Есть, - козырнул я.
        Иного ответа от меня не ждали. Кабинет у Пантелеева был небольшой, так что остальных членов нашей группы я ждал в коридоре. В течение двадцати минут все собрались, и вышедший куратор повел нас в здание с учебными классами.
        Когда мы зашли в класс и все расселись, Пантелеев коротко обрисовал проведенное мной задержание и тут же предложил найти допущенные ошибки, и как по мнению остальных нужно было поступить.
        - Первая ошибка - недооценка противника, - поднялся со своего места Озерский. - Предположить, что напавшие на генерал-губернатора люди вооружены и способны дать серьезный отпор - первое, что нужно было сделать. А раз так, то попытка задержать их в одиночку, без оружия - затея заранее обреченная на провал.
        - Хорошо, - поощрительно кивнул ему Пантелеев. - Садитесь. Кто еще что добавит? Мирзоянов, прошу.
        - Опасения курсанта Бологовского, что подозреваемые сбегут, оправданы. Но в данном случае тогда он должен был выполнить функции наружной слежки, отправив привлеченного сотрудника полиции за подмогой. От дома до полицейского участка, насколько я помню карту города, было примерно пятнадцать минут ходьбы. Если бы подозреваемые попытались за это время скрыться - курсант должен был «сесть им на хвост» и проследить до следующей точки их лежки.
        - Вот! Слышите, курсант Бологовский, - с мрачным удовлетворением посмотрел на меня Пантелеев. - За явным численным и силовым преимуществом противника вы должны были проследить за ним! Вы как лекцию по филерскому делу слушали?
        - Никак. У нас ее еще не было, - срезал я разошедшегося Пантелеева. - По плану занятий, она должна проходить завтра.
        - Все равно, своя-то голова на плечах у тебя есть? - не унимался куратор.
        - А как бы вы поступили на моем месте? - не выдержал я.
        - По инструкции! - тут же решительно ответил Пантелеев. - В которой четко сказано - задерживать обнаруженного вооруженного противника обязаны бойцы роты быстрого реагирования!
        - Хорошо, что там был я, а не вы. А то преступники бы так и сбежали от наказания, пока вы бегали бы в управление за ротой бойцов.
        - В управлении есть телефон, - процедил Пантелеев. - Как раз для подобных случаев. Его номер вы обязаны выучить наизусть.
        - Да, - кивнул я с самым серьезным выражением лица. - Я телефон там тоже рядом видел, никуда и отлучаться мне бы не пришлось и терять из виду подозреваемых. Как и во многих других подобных случаях, телефон всегда находится под рукой.
        За моей спиной раздался сдавленный смешок Кузнецовой. Куратор скрипнул зубами... затем выдохнул и потребовал доклад о выполнении задания.
        - Картотека, - начал я доставать из матерчатой сумки бумаги.
        Саму сумку я купил у Марины Сергеевны. Давать просто так пусть даже на один раз она ее не хотела, а вот продать купчиха согласилась. До этого из управления я нес бумаги просто в руках. Хорошо хоть не шел тогда по улице, а взял извозчика. Но чем дальше, тем чаще мне потребуется предмет для переноски вещей и я стал подумывать о покупке портфеля. Но пока - простая матерчатая серая сумка.
        - Кроме ее заполнения мне было поручено ротмистром Алексеевым установить более доверительные отношения с завербованными рабочими и дополнительно узнать слухи и мнения о том, кого они считают виновным в покушении на генерал-губернатора. Отношения я установил, что касается их мнения по покушению на генерал-губернатора, то рабочие винят в этом дворян. С учетом задержания нападавших и их принадлежности к запрещенной партии социалистов-революционеров, считаю, что такой слух может распускаться намеренно членами этой партии или сочувствующими им. Основная задача - отвести подозрения от себя и вызвать еще большее недовольство рабочих к дворянскому сословию.
        - Садитесь, - буркнул Пантелеев и наконец-то переключился на остальных.
        К другим курсантам он почти не цеплялся, а если и задавал вопросы, то в основном уточняющие и тут же давал совет, как стоило бы выполнить задачу более качественно. Естественно по его мнению. Это я тоже внимательно слушал. Все же знаний у него по работе действительно больше, как и опыта. Надолго с каждым он не задерживался, все же времени до экзамена у Алексеева оставалось все меньше, а итоговую оценку нам будет выдавать как раз он.
        Закончил Пантелеев опрос ровно без пяти минут десять. Об этом он сообщил нам сам, посмотрев на свои часы-луковку. Дальше группа разошлась по преподавателям. Все же та же Аглая хоть и входила в подчинение Пантелеева на время учебы, но ее основной профиль не оперативная работа и училась она не у Алексеева.
        Ротмистр встретил нас скупым кивком и, мельком просмотрев созданные каждым картотеки, вернул их обратно с наказом пополнять и делать копии в основной архив как минимум раз в месяц. Дальше выслушивал доклад о выполненном задании и делал заметку в лежащем перед ним журнале, не давая никаких комментариев, переходя от одного курсанта к другому.
        - Хорошо, - захлопнул он журнал, когда все доложились. - Завтра вас ждет лекция по филерскому делу. Что касается оперативной работы и вашего обучения у меня. Базис я вам рассказал еще на прошлом занятии, дальнейшее обучение - по вашему личному желанию на факультативных занятиях. Расписание их проведения висит в коридоре около лестницы, вы должны были его видеть. На этом все. Свободны.
        - Все? - искренне удивился Селиверстов. - Но это же не входит ни в какие педагогические рамки! Самый обрезанный курс лекций, что преподавался в университете, в котором я имею честь работать, составлял не меньше восьми занятий!
        - Вы ничего не знаете о наших особенностях, а уже поучаете? - жестко усмехнулся Алексеев.
        - Нет, но...
        - Работа оперативника - в поле! - перебил его ротмистр. - Причем, как правило, график у него не нормированный. Задача жандарма нашего направления - собирать информацию через постоянные контакты с завербованными агентами для упреждения действий, угрожающих спокойствию и жизни граждан и целостности нашего государства. Оперативник может и обязан повышать свою квалификацию, но без активного применения знаний это бесполезно! Да и не так велика наша служба, чтобы по несколько месяцев обучать небольшую группу курсантов. Кстати, кто из обладающих даром хотя бы попытался его тренировать?
        Позади меня зашелестели парты и обернувшись, я увидел вставших Мирзоянова, Селиверстова и Лебедева.
        - Все? А остальные что же? - он обвел взглядом меня и Озерского.
        - Виноват, - тут же, как истинный армеец, подскочил с места подпоручик.
        - Выполнение остальных заданий не оставило времени на тренировку навыка, - ответил я. - Исправлю в ближайшее время.
        - Вот об этом я и говорю, - победно посмотрел ротмистр на профессора. - Каждый из вас развивается индивидуально и результат выдает сообразно вашим способностям и работе с окружающими людьми. Вот вы, Аркадий Сергеевич, получили знания по магии разума. Натренировали их. А напавших на генерал-губернатора бомбистов в это время задержал Григорий Мстиславович, который этой тренировкой не занимался. Запомните, в нашем деле главное - результат. Ваша учеба направлена на его получение, но если вы способны его давать без дополнительных занятий - никто их вам навязывать не будет. На этом все. Свободны.
        Мы покинули класс, но выходя, я чувствовал на себе осуждающий взгляд Селиверстова. И пусть ротмистр вроде как встал на мою сторону, но когда я признался перед остальными сослуживцами, что не тренировал навык ощущения эмоций, то чувствовал стыд. Ну и просто нужно повышать свои магические способности. Да и свою «выключалку» потренировать. Почему бы не попробовать договориться об этом в Таганской тюрьме, как и советовал Алексеев? Решено! Сейчас же еду туда!
        Глава 4
        - Монументальное сооружение, - выйдя из брички, прокомментировал я открывшийся вид на здание таганской тюрьмы.
        Из красного кирпича, охватывает аж два квартала и состоит из целого комплекса трех и даже пяти этажных зданий. Окна в трехэтажном здании узкие и высокие. В пятиэтажном - больше похожи на квадраты со стороной в метр.
        - Тага-анка, я твой бессменный арестант, - протянул я возникшую в голове строчку.
        И сам удивился, откуда она взялась. Что-то из прошлой жизни снова всплыло?
        Отбросив ненужные мысли, я уверенной походкой двинулся к входу в здание тюрьмы. Вместо обычных дверей в стене к зданию была сделана пристройка всего два на два метра. Сначала заходишь в нее, там тебя останавливает стальная дверь со смотровым окошком. Над головой висит лампа, хорошо освещая «посетителя».
        - Документы, - потребовал дежурный за дверью, открыв окошечко.
        Я передал свое «удостоверение» жандарма.
        - Тренировать дар?
        - Да.
        - Впервые у нас?
        - Да.
        Атмосфера в приемной «будке» не придавала мне словоохотливости. Хотелось поскорее ее покинуть, либо выйдя на улицу, либо наконец зайдя внутрь здания.
        - Вам показать все?
        Я от такого предложения чуть рот в удивлении не раскрыл.
        - А у вас и такое практикуется?
        - Не для всех, но к людям из вашего ведомства приказано оказывать максимальное содействие.
        - Тогда я согласен.
        Вернув мне бумагу, дежурный наконец отпер дверь и впустил меня внутрь. Я оказался в широком и довольно высоком арочном коридоре. Для освещения с потолка свисали лампочки через каждые пять метров. Дежурный оказался не один. За столом слева от входа сидел пожилой дядька в двубортном кителе с погонами городового старшего оклада. От уже привычных мне армейских знаков различия погон городового отличался тем, что был квадратным с плетеной веревкой поверх.
        - Здравствуйте, - встав со своего места, коротко кивнул он мне и представился. - Иван Игоревич Ромашкин, - после чего тут же сел обратно, взявшись за ручку и придвинув к себе журнал. - Имя, должность, цель прибытия.
        - Григорий Мстиславович Бологовский. Корнет жандармерии. Хочу потренировать магию разума.
        Тщательно все записав, он снова посмотрел на меня.
        - Николай проводит вас в изолятор, заодно и покажет, что тут есть у нас по пути. Но прошу надолго не задерживаться. По указу начальника тюрьмы у вас есть час.
        - Благодарю, - кивнул я ему и пошел вслед за молодым Николаем, впустившим меня внутрь.
        - Таганская тюрьма была создана более ста лет назад при императоре Владимире втором, - начал молодой надзиратель, убедившись, что я иду за ним.
        Голос его оказался хорошо поставленным, а слова вылетали без запинки. Было заметно, что ему роль экскурсовода не впервой исполнять.
        - Мы сейчас находимся в главном корпусе. Здесь на третьем этаже исполняют службу начальник тюрьмы, его высокоблагородие полковник Куйбышев, его заместитель, заведующий хозяйственной частью, - тут он покосился на меня и помахав неопределенно рукой закончил, - ну и другие высокие чины. На втором этаже у нас типография. В основном печатаем служебную литературу для полиции, но иногда и брошюры агитационные для профсоюзов выпускаем и другое по мелочи. На первом этаже столовая. Не смотрите, что мы сейчас вдоль стены идем, вход в нее со двора, чтобы заключенные в общий коридор не вырвались и толпой нас с Иваном Игоревичем не смяли.
        - А чем заключенные у вас занимаются? - стало мне интересно. - Сидят по камерам все время?
        - Да вы что? - рассмеялся Николай. - Зачем из них дармоедов делать? Нет, у нас работный дом, пусть и тюремного типа, как его высокоблагородие любит говорить. Работают они. Во дворе огороды расположены, в той же типографии несколько человек трудится. Есть портняжный цех, слесарная и токарная мастерские. Они в других корпусах расположены. Вот отработают положенную смену и тогда уж по камерам.
        Мы дошли до конца коридора, который был перекрыт решетчатой дверью. За ней начинался уже другой корпус - пятиэтажный, который вплотную примыкал к главному зданию. Это я еще с улицы заметил. Николай отпер ее ключом, связку которых снял с пояса, пропустил меня вперед и пройдя следом запер ее за собой. Вот здесь я уже увидел двери в камеры. Такие же решетчатые, что легко можно увидеть, чем заняты сидящие в них люди. Сейчас камеры были пусты. В каждой камере было по две привинченных к полу коек без спинок или по-простому нары и ведро в углу.
        Где-то в середине коридора к нему примыкал короткий проход к внутреннему двору тюрьмы. Рядом с ним же была лестница, на которую и свернул мой провожатый, начав спускаться вниз, в подвальную часть корпуса.
        - Сюда отправляем самых буйных или тех, кто отказывается работать, - пояснял на ходу Николай. - Ну и за драки между заключенными все участники попадают сюда. Обычно хватает одного дня, чтобы посидев в одиночестве на хлебе и воде, заключенный успокоился и больше не нарушал распорядок. Сейчас здесь занято три камеры.
        Здесь двери уже были стальными с окошечками, как при входе в здание Таганки. Подойдя к одному из них, Николай остановился и указал на дверь.
        - Вот, Григорий Мстиславович, прошу. Как мне известно, вам для практики совсем не обязательно видеть заключенного, поэтому вы уж извините, но окошечко я открывать не буду.
        И он отошел от меня на пару шагов, словно чего-то опасаясь. Я повернулся лицом к стальной двери и уже поднял руку к груди, чтобы начать, как меня охватил мандраж. Вспомнилось, как по мне ударили эмоции Лидии при первом применении показанного навыка. Как тогда нахлынуло воспоминание из прошлого, а я на несколько мгновений выпал из ощущения окружающего пространства. А если сейчас все повторится? Или еще чего похуже произойдет?
        Помотав головой, чтобы прогнать предательский страх, я решительно подал магию в указательный палец и начертил им по часовой стрелке круг, соединив получившуюся фигуру со своим источником. Из-за того, что я поторопился, получившийся канал оказался слишком большим и в меня бурным потоком хлынули чужие эмоции, выбив из головы все мысли.
        Тоска... Черная тоска и безысходность, что рвет душу. Хочется выть. Слезы сами наворачиваются на глаза. Обида на всех. Бессильная злость. Даже злоба и ненависть. Миг оглушительной злобы схлынул, как смытый волной, и вновь накатила тоска. Нельзя. Ничего нельзя сделать...
        - Как вы, Григорий Мстиславович? - встревоженно склонился надо мной Николай.
        В затылке чувствую тупую боль. В нос шибает запах нашатыря, флакончик с которым держит в руках мой провожатый. Лицо его встревоженное и сочувствующее. Я лежу на полу коридора рядом с дверью в изолятор.
        - Что произошло? - с трудом садясь прямо на полу и даже не пытаясь встать, спросил я у него.
        - Вы побледнели сначала, потом покраснели, и на лице ярость появилась, а затем глазки закатили и - хлоп! - бухнулись. Я уж видал такое. Лаврентий Семенович, наш медик, говорит, что это шок от слишком большого количества чужих эмоций. Вроде как разум мага не выдерживает, и он отключается. Это еще ладно! Были случаи, когда во время вот такой тренировки не в обморок падали, а на стены кидались или даже на меня. Вот где жуть!
        - Я еще раз попробую, - поднялся я на ноги я встал перед дверью, уставившись на нее исподлобья как на противника.
        - Вы уверены? А вдруг снова хлопнетесь? Или кидаться начнете? Может, погодите? Завтра придете?
        - Нет, - мотнул я головой. - Сейчас я знаю, к чему быть готовым. Справлюсь! Для того и тренировка, чтобы такого не допускать.
        - Вам виднее, - с сомнением протянул Николай.
        В этот раз я действовал медленнее. Да и круг начертил совсем крошечный, почти точку. Ну и когда соединял со своим источником, делал это аккуратно, готовый в любой момент разорвать созданный «прокол».
        В меня опять полилась чужая тоска, но на этот раз она была в разы слабее. Словно откуда-то издалека. Сильная эмоция, но если впустить ее в себя совсем немного, можно отстраниться. Постояв перед дверью в изолятор минуты две, концентрируясь на том, чтобы не дать чужой эмоции стать моей собственной, я разорвал прокол.
        - Уф, - выдохнул я облегченно и даже стер тыльной стороной ладони выступивший от напряжения пот со лба. - Аж голод накатил.
        - Такое бывает, - согласно кивнул Николай, спокойно подходя ко мне поближе.
        А то до этого он от меня еще на несколько шагов отошел, опасаясь, что я сорвусь и не справлюсь с чужими эмоциями.
        А еще голод, зверский голод начал одолевать меня, как будто я не ел пару дней.
        - Есть у вас, где поесть?
        - Только баланда для заключенных. Мы из дома обед носим. Господин начальник с другими офицерами в ресторацию ходят.
        - Да я бы сейчас и от баланды не отказался, - признался я.
        Мне было плевать, лишь бы насытится и утолить разыгравшийся голод.
        - Вы наверное ее просто никогда не ели, - заметил Николай. - Но я могу сходить в столовую и набрать вам. Только уж извиняйте, но вас туда не пущу. Только с разрешения старшего офицера, а они сейчас как раз на обед все должны были уйти.
        Мы вернулись обратно к Ивану Игоревичу, после чего, предупредив его, Николай умчался за баландой для меня.
        - Бледно выглядите, Григорий Мстиславович, - заметил мужчина. - Но по первой у многих разумников так. Выпить не желаете? Чтобы чувства успокоить? У меня есть.
        - Нет, благодарю, - отказался я.
        Уж не знаю почему, но к алкоголю меня совсем не тянуло. Ни разу не хотелось «принять на грудь» с момента своего появления здесь. Даже сейчас. Вскоре явился и Николай с металлической тарелкой и ложкой. Иван Игоревич любезно сдвинул свой журнал в сторону и предоставил свое место, пока я ем. Похоже городовым было просто скучно и им было интересно, как я отреагирую на еду для заключенных. В принесенной тарелке была разваренная гороховая каша. Какая-то вязкая, помешав ее ложкой, обнаружил кусочки лука. На вкус она была хоть и соленой, но и только. Набить брюхо таким блюдом можно, но о вкусовых изысках можно только мечтать. Правда, мне сейчас как раз это и нужно. Сначала медленно, но привыкнув к непривычному вкусу, все быстрее я выхлебал всю баланду, почувствовав приятную тяжесть в животе.
        - Спасибо, - отдал я тарелку Николаю.
        - Надо же, - покачал тот головой, - сам бы не увидел, не поверил, что дворянин и маг по своей воле такое съест.
        - Случаи бывают разные, - заметил я. - Но ты прав, повторять этот опыт мне как-то не хочется.
        Таганку я покидал с облегчением. Хоть коридоры там и широкие, света из окон падает достаточно, но серый цвет каменных полов и белая побелка стен как-то не вызывает радости. А уж про подвал с комнатами изолятора и говорить нечего. Баланда лишь закрепила чувство безнадеги и тоски. Я ее и доедал в конце уже больше не от голода, как сказал Николаю, а чтобы прочувствовать на себе быт арестантов. Как говорил на лекции Алексеев - чтобы понять кого-то, надо на какое-то время «побывать в его шкуре». А кто ведает, где мне может пригодиться знание, как и чем живут заключенные.
        Сейчас же, выйдя на свежий воздух, я решил прогуляться и впитать в себя «запах свободы», чтобы скинуть сгустившуюся в душе атмосферу мрачности и безысходности.
        Медленно шагая вдоль улиц Москвы, я смотрел на людей вокруг. Как когда-то в Твери. Только здесь их было больше в разы, что создавало шум, суету и то неуловимое ощущение быстрого ритма характерного только для этого города.
        Ресторацию, про которую говорил Николай, я увидел через двадцать минут неспешной ходьбы. Красивое здание с колоннами около входа и важным лакеем в ливрее на входе. Он с гордостью и достоинством распахивал двери перед господами и дамами, выходящими из подъезжающих карет и автомобилей. И зорко следил, чтобы пятерка чумазых мальчишек в грязных курточках с рваными на коленках штанами не подходили близко. Вот он в очередной раз шикнул на них, когда они, из озорства играя в собственно выдуманную игру «подкрадись к лакею как можно ближе и не будь замеченным», оказались всего в пяти метрах от входа в ресторацию. А уже через секунду, словно имея глаза на затылке, уже подскочил к дверям и распахнул их перед выходящими наружу двумя богато одетыми молодыми людьми в изрядном подпитии. Явно дворяне и из богатых родов. Громко смеясь и толкая друг друга локтями, явно довольные жизнью, они прошли до дороги и перед ними тут же остановился извозчик, даже не дожидаясь, пока его позовут. Те, приняв его расторопность как должное, завалились в карету, и та тут же тронулась, освобождая место перед входом для других
посетителей. Пятерка мальчишек проводила карету завистливыми и голодными взглядами. После чего они потеряли интерес к прошлой забаве и двинулись вдоль дороги, шаря глазами по витринам лавок и магазинов, расположенных вдоль улицы. Почему-то этот контраст - двое богачей и пятеро мальчишек голодранцев резанул меня. Это показалось дико не правильным. Так быть не должно. И захотелось как-то помочь пацанятам. Не иначе сказались эмоции заключенного, на котором я тренировался, и атмосфера самой Таганки.
        Я шел за ними, пока они не остановились возле кондитерской, уткнувшись носами в витрину.
        - ... ватрушку бы выбрал, - делился рыжий и конопатый десятилетний пацан с остальными.
        - Не, мне больше ту, с кремом хочется, - возразил ему тощий и выше на целую голову лопоухий приятель.
        - Выбирайте, заплачу, - подошел я к ним.
        Те тут же настороженно уставились на меня, отлипнув от витрины и сбившись в кучку.
        - Чего вам, господин? - спросил крепыш с самыми широкими плечами из всей пятерки.
        - Говорю же - выбирайте, я заплачу.
        - Зачем это вам?
        - Да чего ты, Борян, - толкнул его в бок рыжий. - Раз готов платить - пущай!
        Тот упрямо мотнул головой. Битый жизнью, знает, что обычно бесплатно ничего не бывает. Но не в этом случае. Так и не дождавшись от них ответа, я молча вытащил из кармана рубль и отдал в руки крепышу.
        - На, сами купите. Радость у меня вот и решил ей с вами поделиться, - слукавил я мальчишкам. - Бывайте.
        Эти пятеро напомнили мне о Сашке. А заодно навели на мысли, откуда всякие революционеры набирают себе пополнение. Да в том числе вот из таких пацанят! И как бы это крамольно не звучало, в том, что у них это получается, виноваты как раз сами дворяне и власть. Вот насмотрятся они на богачей, как те двое из ресторации, потом посмотрят на недоступные им пироженки и ватрушки, а еще если и обидят их где - и готов новый революционер, который хочет свергнуть власть. И это я еще не знаю, как тут работают социальные лифты. Может так статься, что будь среди них хоть трижды гении, а наверх не заберешься выше определенного уровня!
        Зайдя по пути в бакалею, я купил заварки, леденцов для Сашки и табак для мужиков. Все равно собирался с ними сегодня встретиться, так хоть не с пустыми руками. Будет для Акинфея и остальных еще один повод лучше ко мне относиться.
        Сашку я нашел около вокзала, как и ожидал. Подросток лузгал семечки, притулившись у стенки здания, и зорко следил не только за приезжими, но и за тем, где ходит патрульный городовой. Поэтому меня он заметил сразу. Поманив его рукой, я сам присел на лавочку, что стояла на небольшой площади перед вокзалом.
        - Здравствуйте, Григорий Мстиславович, - улыбнулся Сашка и после моего кивка на лавку плюхнулся рядом. - Как ваше здоровье? Ух и кровищи из вас вытекло тогда! Я уж испужался, что не дотянете вы до лекаря!
        - Как видишь, уже все зажило.
        - Магия? - тут же деловито и со скрытой завистью уточнил подросток.
        - Она самая. Держи, - передал я ему сетчатую сумку, купленную в той же бакалее, с «подарками». - Леденцы тебе, табак мужикам отдашь, а заварку - ну тут уж сами разберетесь.
        - Вот за это спасибо огромное, - расплылись губы Сашки до ушей, и он тут же цапнул авоську.
        Достав один петушок на палочке, тут же засунул его в рот и, причмокивая, расплылся в блаженной улыбке. Мне было приятно видеть его таким. Не озлобленно-настороженным, а обычным ребенком, который любит сладкое. Дав ему пару минут понаслаждаться угощением, перешел к расспросу.
        - Как к тебе-то отнеслись, что ты ко мне за помощью пошел?
        - Да кто как, - пожал плечами Сашка. - Обычно головой лишь качали, мол я какую-то глупость совершил, но глупость полезную. Но есть и такие, для которых губернатор ничем не отличается от других дворян. Вот они - ругали.
        - Назовешь мне их имена? - тут же уцепился я. И тут же пояснил насторожившемуся Сашке свой интерес. - А то ведь из-за них не только губернатора, но и других хороших дворян поубивают и останутся среди них только те, кому на рабочих плевать. Тогда до большой крови недалеко. А большая кровь - она такая, правых иль виноватых не разбирает. Все под одну гребенку идут. И твоего брата может кто случайно тогда пристрелить. Или под взрыв попадет, не дай боже.
        Сашка с серьезным лицом кивнул и тут же, загибая пальцы, назвал мне шесть имен, которым не понравилось, что бомбистов схватили.
        - Ну, бывай, - встал я со скамейки. - Передашь Акинфею с Василием и Сергеем, чтобы вечером ко мне зашли? Разговор до них есть.
        - Хорошо. До свидания, Григорий Мстиславович.
        Вернувшись в дом, я тут же, пока не забыл, записал названные Сашкой имена, сделав пометку уточнить на их счет уже у мужиков, когда те придут.
        Сашка не подвел, и к девяти вечера в коридор уже постучали. Пришли все трое, отчего в моей комнате, куда я их проводил, стало резко мало места. Поздоровавшись, я уже хотел начать спрашивать о названных подростком людях, когда Акинфей упал передо мной на колени.
        - Ваше благородие, вы помощь обещали, - я тут же закрыл рот и поощрительно кивнул. - Есть у обчества до вас одна просьба!
        Глава 5
        - Так, давай по порядку, - когда Акинфей по моей просьбе поднялся с колен и изложил, что у них случилось, начал я. - Значит, ваш Серафим Кузьмич, приглядывающий за порядком в работном доме, пока вы на фабриках, слег от боли в сердце, так? И не может встать, парализованный?
        - Да, - как болванчик кивнул Акинфей.
        - А медик, который на заводе лечит, отказал в помощи, потому что Серафим Кузьмич там не работает?
        - Да. А тот, что согласился нам помочь, лишь руками разводил и приговаривал: лекарств дорогих у нас нет, от того простой человек если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет, - с обидой в голосе процедил Акинфей и повторил свою просьбу. - Ему бы к магу на прием. А вы сами вчерась о помощи упоминали.
        - И я от своих слов не отказываюсь, - согласился я и задумался, что могу сделать.
        Старика я помнил и зла на него, что он меня прогнал в последнюю нашу встречу, не держал. Но к кому я могу обратиться за помощью? На ум приходил только Догомыш. Вот уж кто точно не откажется помочь простому рабочему, но тут другая проблема. У него и других страждущих вереница за дверью стоит. В прошлый раз он пошел мне на встречу неохотно, только потому, что я из жандармерии и пришел по рекомендации от его однокашника. Сейчас может и в позу встать. Да и вид он тогда имел самый замученный, как бы уже он сам не слег от своего усердия. Но других кандидатур на ум не приходило, придется идти к нему. На крайний случай - обратиться к врачам, практикующим частную практику. Только нужно узнать их расценки. Вот эти мысли я и изложил мужикам.
        - Сергей пусть по частникам пробежится, - начал я давать указания. - Цены узнает, кто в принципе согласен из них за плату к рабочему прийти. Василий сходит к Владимиру Ивановичу, который его недуг излечил. Он его знает, сможет пробиться и хотя бы спросить. Если что, скажи, что и оплатить за срочность готовы, - посмотрел я на детину.
        - Сделаю все, - комкая в руках кепку, кивнул Василий.
        - А мне что делать? - спросил Акинфей, когда я закончил раздавать указания и задумался, можно ли еще что-то сделать.
        - А на тебе будет общее руководство, - решил я. - Следишь, как уход устроили за Серафимом Кузьмичом, когда тебе Сергей с Василием с ответами придут или сам или через того же Сашку мне весточку передашь. Я же не всегда дома, по службе много мотаться приходится.
        Когда с этим разобрались, я перешел к именам, что мне Сашка назвал. Уточнил полное имя каждого, чем занимаются, какие взгляды высказывали. Пусть и с неохотой, но мужики рассказали о шестерке недовольных задержанием бомбистов. После этого покинули меня, дав слово, что завтра все узнают и все мне расскажут.
        Когда ложился спать, думал, что долго не смогу заснуть. День был уж очень богат на впечатления. Однако «помогла» погода. Через полчаса после ухода мужиков по крыше застучали капли дождя, под чей мерный стук мое сознание успокоилось, и я как в омут провалился в сон.
        На лекцию по филерскому делу я добирался на извозчике, хотя изначально планировал встать пораньше и прогуляться. Увы, начавшийся поздно вечером дождь под утро не закончился и продолжал моросить. Зонта или плаща у меня не было и, чтобы не промокнуть, пришлось тратиться на частника. Улицы города из-за дождя не сильно опустели. Люди все также спешили по своим делам, чертыхаясь, если наступали в лужи или кого-то окатывали водой проезжающие мимо автомобили.
        Добрался я в итоге одним из первых и стал ждать преподавателя, облокотившись спиной на стену коридора. Вскоре подтянулись и остальные. Когда почти вся группа собралась в коридор зашел подпоручик Озерский и, увидев меня, расплылся в улыбке и на весь коридор заголосил:
        - Здравствуйте, Григорий Мстиславович. Я тут случайно узнал, что вам досрочно восстановили звание. Поздравляю корнетом! Все же наше руководство по достоинству оценило ваше мужество, что безмерно радует.
        - Какое мужество? - недовольно вскинулся Селиверстов. - Григорий действовал в высшей степени необдуманно, и мы все вчера разбирали его действия. Вы сами в том числе высказывались, как ему должно было поступить!
        - Вы, Аркадий Сергеевич, человек гражданский и в бою не бывали, - примирительно начал Озерский. - А там всегда действуешь по ситуации. После конечно обязательно идет разбор допущенных ошибок, чтобы их потом не повторять, что мы и сделали. Но осуждать Григория я вчера и не думал. Сам не знаю, как бы поступил на его месте. Это в классе, в тепле и безопасности легко о таком говорить.
        - Соглашусь с Анатолием, - со своим непередаваемым акцентом сказал Ибрагим. - Перед боем голова по-другому работает, не каждый может сообразить. Мы можем просто не знать, в каких условиях тогда был Григорий. Даже после того, что он рассказал, он мог сам забыть какие-то мелочи, что повлияли на его решение.
        - Но терять разум не стоит никогда, - прогудел в поддержку профессора Лебедев.
        - А он его и не терял, - отмахнулся Озерский, который уже подошел ко мне и протянул руку. - Еще раз поздравляю!
        - Благодарю, - ответил я на рукопожатие.
        - И все равно, я считаю, что вы, Григорий, поступили необдуманно, - смотря мне в глаза, заявил Селиверстов.
        - Поживем и увидим, как вы поступите в схожей ситуации. Может, растеряетесь, а может и вовсе..., - хмыкнул я со скрытой издевкой.
        - Вы считаете меня трусом? - завелся профессор.
        От дальнейшего накала внезапно вспыхнувшего спора, нас уберегло появление Савелия Лукича.
        - Господа! И дамы, - чинно раскланялся он с Кузнецовой и Ласточкиной. - Прошу вас не устраивать свар. Мы все на службе у Его Величества императора и нашего отечества и негоже еще и между собой собачиться. Нам и без внутренних ссор врагов хватит. Прошу в класс.
        Селиверстов неприязненно покосился на меня и первым прошел вслед за преподавателем. Дальше и остальные потянулись. Я пропустил перед собой наших девушек и вместе с Озерским и Мирзояновым зашел следом.
        - Итак, все готовы? - когда все расселись, обвел нас взглядом Савелий Лукич. - Тогда начнем. Кто такие филеры и чем занимается наша служба? Главная задача филера - незаметная слежка за гражданами, которые по тем или иным причинам попали в поле зрения жандармерии и нужно незаметно для них установить - честные это граждане империи, что просто живут и никак не угрожают стабильности нашего государства, или скрытый враг, что готовится напасть и подорвать устои общества. Как правило, работа филера начинается после записок наших оперативных сотрудников. Когда через агентов или иным способом жандарм оперативной службы узнает о подозрительном человеке, который к примеру негативно отзывался о власти, высказывал мысли о бунте или подстрекал на незаконную стачку. Первым делом конечно оперативник обязан проверить подозреваемого по картотеке. Возможно, он уже попадал в поле зрения как неблагонадежный, но был по каким-либо причинам признан не опасным. Бывает, что такие люди со временем становятся более радикальными в своих взглядах и, если раньше не представляли угрозы, то теперь решили активно работать против
власти и стабильности в обществе. Но очень часто в картотеке нет нужной информации, всех поголовно туда не запишешь, а проверить человека надо. Просто подойти к нему и спросить: не замышляешь ли ты против императора и устоев нашего общества, как вы понимаете не разумно, - улыбнулся Прохоров.
        В классе раздались смешки. Я и сам понимающе улыбнулся.
        - Через завербованных людей такое тоже не всегда можно провести. Вот тогда-то к работе подключается служба филеров. Мы получаем имя и примерное описание подозреваемого, его место наиболее частого появления и причины, почему к человеку был проявлен интерес. А дальше находим заинтересовавшую оперативника личность и буквально ходим по пятам, цепко отслеживая и запоминая - с кем подозреваемый общается, чем занимается в свободное время, какие мысли высказывает при различных обстоятельствах. И все это нужно сделать так, чтобы филера никто не заметил. Идеальный филер - это тот, кто видит все, а его не видит никто!
        Прохоров замолчал, подчеркивая важность сказанного. Убедившись, что все внимательно слушают и осознали озвученный тезис, он продолжил.
        - Как вы понимаете, достичь такого идеала очень не просто. И о том, как этого добиться, и пойдет речь. Первое, что вы должны знать, работа филера начинается еще ДО того, как он придет и увидит подозреваемого. Для начала филер должен точно узнать у оперативника - к какому сословию принадлежит подозреваемый. Где проводит основное время. Затем, собрать о местах посещения подозреваемым всю возможную информацию. Где это находится, есть ли ограничения на вход и для кого они действуют. Как их можно обойти. Следом филер обязан замаскироваться. Простейший способ - переодеться в то, что носит сам подозреваемый и его круг общения. Эту информацию можно узнать или у оперативника, или просто надеть то, что характерно для сословия, к которому принадлежит подозреваемый. И уже после этого можно идти на слежку.
        Дальше Савелий Лукич коротко рассказал об основных сословиях, что проживают в Москве, характерных для них отличиях - как в одежде, так и в поведении по отношению к окружающим. После этого как-то плавно перешел на описание основных запрещенных партий и кружков, перед этим перечислив вообще все партии, какие существуют, и описав декларируемые ими цели и задачи.
        - Публика в этих партиях собралась самая разная. Будет ошибкой думать, что там лишь безграмотные крестьяне, да в край обедневшие мещане состоят. Нет, - покачал огорченно головой Прохоров. - Верхушка там сплошь из людей умных и образованных. Многие и за границей обучались или даже в наших университетах. Имеют не только знания, но и связи. Вхожи в дворянские дома, и даже в Кремле есть их сторонники! Последние обычно не идейные, а считающие, что могут использовать эти партии и кружки в своих личных интересах. Опасное заблуждение, из-за которого уже происходили волнения. Вы должны их помнить, - тут он скользнул взглядом по мне, - или как минимум знать о них. Волнения тысяча девятьсот пятого года, когда официально во главе первой стачки стоял священнослужитель, а по факту из тени его подначивали дворяне, продвигая свои интересы! И цель тогда была одна - ограничить власть нашего императора, передав часть его полномочий им через введение нового органа власти. В итоге им частично это удалось. Государственная дума стала не просто совещательным органом власти, получив и урезанные функции законодательной. И
если вы думаете, что этого им хватило - вынужден вас разочаровать. Подначивание крестьянского и мещанского сословия с их стороны только усилилось. Одной рукой они зажимают рабочих и крестьян, а другой - подстрекают их на бунт против Государя-императора!
        Впервые я видел жесткость на лице этого обычно старавшегося показывать доброжелательность толстячка.
        - Но перейдем к теме нашего урока, - чуть смягчившись, вновь продолжил лекцию Савелий Лукич. - Как понятно из вышесказанного, следить нашей службе приходится не только за рабочими, но и за представителями более высоких сословий. А среди них уже часто встречаются маги, да и артефактами эти люди пользоваться не брезгуют, благо средства им это позволяют. Чем это опасно? Озвучу несколько способов определить слежку с помощью магии. Допустим, вы прекрасно замаскировались. Ваше поведение не вызывает ни у кого сомнений, что вы именно тот, за кого себя выдаете. Вы не проявляете направленного интереса к объекту слежки, или затаились так, что вас не видно и не слышно. Но обнаружить вас при этом все равно можно!
        Тут он полез в сумку, которую принес с собой, и стал выкладывать на свой стол различные предметы. Женскую брошь, кольца, расческу, веер, мужскую запонку и тому подобные мелочи.
        - Пример, - взяв из выложенных предметов колечко, начал Савелий Лукич. - Вы находитесь на балу, где присутствует и подозреваемый. Он или она отошли в укромный угол для приватной беседы с кем-либо. Вы прошли следом и спрятались, допустим, за портьерой. Стоите всего в паре метров от объекта слежки. Он вас не видит, вы практически не дышите. Заметить вас невозможно. Но если вы следите за магом жизни, ему достаточно просто настроиться на чувство жизни, каким умением обладают все без исключения врачи, и объект тут же узнает, что рядом с ним кроме собеседника есть кот-то еще! Чтобы скрыться от этого умения вам понадобиться этот артефакт, - поднял кольцо на уровень своих глаз Прохоров. - Он скроет для мага вашу ауру, и навык обнаружения жизни объекту не поможет. Или вот еще, - положив кольцо, преподаватель взял веер. - Объект находится слишком далеко, метрах в десяти, и подойти к нему незамеченным невозможно. Но если обмахиваться этим веером так, чтобы потоки воздуха шли от объекта в вашу сторону, артефакт поможет уловить звук беседы, при этом не выдав вашего интереса. Понятно, что этот способ больше
подходит нашим дамам, - улыбнулся Савелий Лукич. - Идем дальше...
        Последовательно разобрав с примерами каждый выложенный на стол артефакт, я узнал для себя много нового. Так, есть артефакты, глушащие эмоции, если встретиться маг разума, наподобие нас. Артефакты отвлечения и рассеивания внимания, после которых собеседник не сможет вспомнить твое лицо и о чем конкретно был разговор. Скрывающие от специальных поисковых чар амулеты и наоборот - артефакты, ставящие метку на человека.
        - Каждый артефакт раздается под роспись для выполнения конкретного задания, -подвел итог Савелий Лукич. - При утере или уничтожении, с вас будет строго спрошено, поэтому советую, если есть возможность, обходиться без них. Да и не даст пока вам никто их, пока не докажете, что способны вести качественную слежку.
        - А если кто-то в принципе для слежки не приспособлен? Такой человек совсем не годен для филерского дела? - спросил Озерский.
        - Ну почему же, нет, - улыбнулся мягко Савелий Лукич. - И таких можно использовать. Только нужно это делать с умом.
        - И для чего же может пригодиться человек, чью слежку легко обнаружит подозреваемый? - тут же уточнил Мирзоянов.
        - Неопытных филеров, чью слежку с гарантией обнаружат, называют брандерами. Вам знаком такой термин?
        - Да, но это же из флота, - заметил Ибрагим. - Судно, начиненное взрывчаткой, которое не жалко разменять на судно противника. Так что? Таких филеров специально подставляют?
        - В каком-то смысле, - кивнул Прохоров. - Филера «брандера» отправляют, когда хотят спугнуть подозреваемого. Например, нужно расстроить какую-то встречу, но при этом официально не засветить нашей заинтересованности. Или другой пример. Нам известно, что на встречу придет определенный человек, которого мы давно разыскиваем. Нам известно, что тот, с кем этот разыскиваемый должен встретиться, по какой-то причине не явится. Но мы хотим не дать знать об этом разыскиваемому и выйти на его ухоронку. Вот тогда к месту встречи подсылают брандера с описанием разыскиваемого. А параллельно отправляют более опытного филера. Брандера подводят к разыскиваемому лицу, тот засекает слежку и пытается оторваться. Как правило, успешно. Но при этом к нему «на хвост» уже сел более опытный сотрудник. Разыскиваемый человек, оторвавшись от брандера, успокаивается и возвращается в место, где скрывался, до прояснения обстановки. И это место становится известно нам.
        С удовольствием оглядев наши удивленные лица, Савелий Лукич завершил лекцию и стал выдавать задания на практику. Каждый курсант подходил к нему, брал лист с заданием и, не озвучивая его, уступал место следующему.
        Когда дошла очередь до меня, я тоже взял листок и, отойдя к окну, принялся за чтение.
        - Да ну, - прошептал я. - Не может быть. Он же в Твери был!
        Такую реакцию вызвало имя объекта, за которым я должен был следить. Знакомое мне имя - Анатолий Васильевич Боголюбов. Мой секундант на дуэли с Вяземским.
        Глава 6
        Чем мог заинтересовать нашу службу дворянин из не самой богатой семьи, да еще и провинциал? На самом деле, вариантов много, но в папке причина указана не была. Просто имя, место, где он проживает на данный момент, и основные места, где был замечен до этого. Все. Дальше я уже должен был справляться сам.
        Тяжело вздохнув - ну а кто сказал, что будет легко? - отправился в архив, посмотреть, нет ли на него чего в картотеке. Интересно, Савелий Лукич, или тот, кто составлял для нас задания, знал о нашем шапочном знакомстве? Это ведь в разы повышает уровень сложности слежки.
        В картотеке небольшая папочка нашлась, но не на самого Анатолия, а на его отца, Василия. Василий Петрович привлек внимание службы, потому что три года назад на его только открытом заводе по переработке мяса вспыхнула стачка. После тщательной проверки выяснилось, что рабочих за денежное вознаграждение подговорил устроить стачку конкурент Боголюбова, который сам рассчитывал прикупить здание с очень выгодным расположением и уже подготовленными помещениями под разделку мяса. Но Василий Петрович ухитрился обставить конкурента, предложив продавцу большую сумму. Дело про незаконную стачку закрыли, а папочка осталась.
        Поскребя в задумчивости затылок, я перебрал в уме список мест, упомянутых в задании, где мог появиться Анатолий. Банк, две конторы, предоставляющие юридические услуги, торговый дом и салон графини Морошкиной. Похоже, знакомый дворянин не прохлаждается, а прибыл по делам. Вряд ли в банке или у юристов я услышу хоть что-то крамольное, даже если такие мысли у Анатолия есть. К тому же проблем, чтобы туда попасть, у меня не предвидится. Хотя засечь меня в здании, особенно в юридической конторе, думаю, будет легко. А вот салон - другое дело. На этом слове у меня идет четкая ассоциация с отдыхом и разговорами. Надо бы узнать о салонах чуть больше и, пожалуй, пойду я с этим вопросом к Пантелееву. Раз уж мой куратор и так печется о том, что я могу его подставить своими необдуманными поступками, пусть помогает!
        К счастью Юрий Николаевич был в своем кабинете и, узнав цель моего визита, даже похвалил.
        - Наконец-то сначала думаешь, прежде чем сделать! Какие-то вопросы есть? Про салоны? Помнишь как там надо себя вести?
        - Нет. Только ассоциации есть. Память-то ко мне так и не вернулась.
        - Ну тогда слушай. Любой салон - место, куда приходят отдохнуть. В первую очередь развлечь себя разговором, что накладывает определенный тон всем ведущимся там беседам. Ни в коем случае нельзя навязываться собеседнику. Если ты видишь, что тема утомляет, и ее пытаются сменить - не настаивай на ее продолжении. Или можешь перейти в другую группу. Вообще весь салон - это группки общающихся между собой людей на интересные им темы. Когда человеку наскучила тема или стал неприятен собеседник, то он переходит к другой группе. Попасть в такие салоны тоже просто так с улицы нельзя. Нужно приглашение от кого-то, кто салон уже посещал. И лишь побывав там раз и если, после этого посещения, хозяйка салона, провожая, предлагает приходить еще - можно в следующий раз уже идти без приглашения. Как понимаешь, это не твой случай, так что нужно подумать, от чьего имени ты сможешь зайти в салон.
        - И кто может меня порекомендовать к графине Морошкиной?
        - Ты когда будешь слежку проводить? - вдруг спросил Пантелеев.
        - Завтра.
        - Тогда про графиню забудь. Каждый салон открыт в строго определенные дни и даже часы. Завтра будет открыто семь салонов. Но твой Боголюбов провинциал и если у него нет больших связей, то скорее всего он сможет попасть только в два из них. Либо к княгине Меньшиковой, либо к дворянке Аверьиной.
        Пантелеев в задумчивости побарабанил пальцами по столу. Я ему не мешал, а мысленно похвалил себя, что зашел к куратору. Пусть он меня в прошлый раз и «повозил носом по столу» перед другими курсантами, но как я сейчас понимаю - чисто из запоздалого страха, что все могло закончиться плачевно. В том числе для него.
        - Значит так, - посмотрел на меня куратор. - Если твой объект слежки двинется к Меньшиковой, на входе скажешь, что тебя порекомендовал Иван Олегович Степенных. А если же пойдет к Аверьиной - то Павел Дмитриевич Железняк. Запомнил?
        - Так точно. А если я их там встречу?
        - Скажешь, что от меня, - пожал плечами Пантелеев и описал внешность обоих. - Дальше. В салонах не только разговаривают, но и стихи читают, поют, иногда, кто умеет, играет на музыкальных инструментах. Советую сегодня вечером попробовать тебе сочинить несколько четверостиший. Если не получится - хоть будешь знать, что это не твое и заявлять об этом на полном основании. Иногда там играют в карты. Штосс. Умеешь играть?
        - Если и умел, то не помню.
        - Ну, правила я тебе сейчас объясню, но знай - играют на ставки. Захвати с собой хоть немного денег.
        - Если я сяду играть с Боголюбовым, он меня узнает.
        - Ты лично знаком с объектом? - тут же вскинулся Пантелеев.
        - Да. Мы из одного города, да и там до моего отъезда встречались на дворянском собрании.
        - В каких вы отношениях?
        - Он предлагал дружбу, а так - в нейтральных.
        - Уже хорошо. Но и плохо, что он тебя скорее всего увидит, и тенью ты для него уже не будешь. Вам же пока только азы филерского дела дали?
        - Да.
        - Вот что я тебе скажу - вступать в контакт с объектом слежки не запрещено. Особенно, если нет другого выхода. Но будь начеку. Не выдай своего явного интереса к нему, если такое случится. Веди себя с ним как обычно. Понял?
        - Да, - кивнул я.
        - Отлично. Ну а теперь немного о правилах карточной игры и как она ведется...
        От Пантелеева я вышел загруженный информацией по самое «не могу». Про карты тот рассказал много да с таким азартом, что мне показалось, что он и сам любитель этого дела.
        Дождь на улице уже закончился, но брусчатка была еще мокрой, да и лужи не высохли. Не рискуя идти домой пешком, чтобы меня случайно не окатил грязью какой проезжающий мимо автомобиль, я привычно поймал извозчика. По пути еще и в банк заскочил, чтобы обналичить чек с выписанной премией. Раз уж есть немалая вероятность, что завтра мне придется посетить салон и там возможно сесть за карточный стол, то нужно быть готовым к этому. Кстати, уточнил у Пантелеева момент с расходами, что я понесу при слежке - компенсирует ли мне их служба? Оказалось что да, но ограниченно. Тут тоже многое зависит от важности задания. В моем случае, раз уж цель задания - обучение, мне могут возместить не больше рубля. Логика чиновников нашей службы проста - на учебном задании максимум, какие траты я могу понести - это транспорт и обед. Если придется зайти за объектом в ресторан, шиковать я там, по их мнению, не должен, ограничившись чашкой кофе и какой-нибудь выпечкой.
        А вот у дома меня уже ждали.
        - Григорий Мстиславович, ну наконец-то! - подскочил ко мне Сашка, стоило мне покинуть бричку. - Я вас с обеда жду!
        - Что случилось? - встревожился я.
        - Нашли лекаря! - выдохнул подросток. - Но он сказал, что только сегодня может. И аж десять рублев попросил! И это... чтобы вы сами к нему пришли.
        - Ну, веди тогда, - вздохнул я.
        Что-то дорого мне обходится налаживание доверительных отношений с завербованными рабочими. Надеюсь, это хоть как-то окупится. Хотя, чего это я? Уже окупилось! На бомбистов меня именно Сашка навел, за что мне потом премию и выписали. Так что не буду жмотиться.
        На поход к лекарю, а затем уже с ним к Серафиму Кузьмичу ушел остаток дня. У старика оказался сердечный приступ, вызвавший паралич. За дополнительную пятерку маг согласился снять последствия приступа и вернуть старику подвижность, но честно предупредил, что на большее он не способен. Да и самого старика вновь может скрутить и уже окончательно. Первоначальную десятку лекарь брал за простой осмотр и возможное лечение простых болезней, где потребуется минимум его сил. А тут все оказалось посложнее, вот и пришлось снова раскошелиться. После того как маг ушел, отношение ко мне рабочих изменилось. До приятельских далеко, но уже не враг, а благодетель. Что меня полностью устроило.
        А утром за полчаса до времени, указанном в задании, когда Боголюбов должен был покинуть свое место проживания, я уже сидел на лавочке с газетой в руках около гостиницы Метрополь. Именно в ней снял номер Анатолий два дня назад. Делая вид, что читаю, я поглядывал на вход и настраивался на долгое ожидание. Но прошло пятнадцать минут, и из дверей гостиницы быстрым шагом вышел знакомый блондин, тут же вскинув руку, подзывая извозчика. Я быстро свернул газету и, надвинув немного на глаза шляпу, двинулся вдоль улицы, поглядывая, есть ли где поблизости еще возницы. Мимо проехала бричка, в которую сел Боголюбов и тут я уже не терял времени. Пока шел, как раз добрался до стоящей пролетки и сразу заскочил в нее, сказав вознице ехать за бричкой.
        - Пятнадцать копеек, господин, - ошарашил меня седой ямщик.
        - С чего так дорого?
        - Откель мне знать, во что вы меня втягиваете, приказывая ехать за дворянином? Да и сколько нам ехать за ним? Поэтому пятнадцать и деньги вперед!
        Пока препирался с извозчиком, бричка добралась до поворота улицы и свернула, скрывшись с глаз. Чертыхнувшись, отсчитал три марки по пять копеек и мы наконец двинулись в погоню. Хотя «погоня» - громко сказано. Возница мне достался опытный и, как только бричка с Боголюбовым показалась нам на глаза, перестал подстегивать лошадь и вел свою пролетку так, чтобы лишь не отстать. Чувствуется опыт в подобных делах.
        Полдня я катался вслед за Боголюбовым. Первой остановкой тот выбрал торговый дом, откуда вышел спустя всего пять минут. Сам дом продавал одежду, поэтому столь быстрый выход из него я посчитал подозрительным. Даже на примерку и замер внешних данных у Анатолия должно было уйти не меньше четверти часа. Дальше тот отправился на завод по выпуску металла и изделий из него. За ним я естественно не пошел. У ворот завода ошивались двое рабочих, которые готовы были проводить в контору, где сидел управляющий и другая администрация, вот только это мне не подходило. Я легко мог столкнуться с Боголюбовым. И если мы сегодня пересечемся снова, это будет крайне подозрительно. Пришлось ждать за его пределами, да еще и извозчика отпустить.
        На заводе Боголюбов задержался почти до обеда, после чего отправился в ресторацию. Там я чуть не попался ему на глаза, когда зашел через пять минут следом и пошел к свободному столу. Что поделать - заведение оказалось не слишком большим и если бы не обеденный час и посетители, которые заполнили зал, то мое появление точно не прошло бы незамеченным.
        С удовольствием насладившись жареной уткой и салатом из овощей, я заказал себе чашечку кофе и терпеливо ждал, когда Анатолий закончит со своей трапезой.
        Покинув ресторацию, Боголюбов не стал подзывать извозчика и двинулся по улице пешком. День выдался солнечный, а сам дворянин после сытного обеда выглядел довольным жизнью и галантно раскланивался с проходящими мимо дамами, если они шли без кавалеров, даря им улыбки и комплименты. Я отстал от него на три десятка шагов, чтобы уж слишком не мозолить глаза.
        Путь Анатолия закончился возле входа в дверь с табличкой «Самуилъ Гендербургъ и Сыновья». Когда я прошел мимо, прочитал еще одну табличку возле двери, на которой говорилось, что почтенный Гендербург оказывает услуги юридического характера. Заходить внутрь не стал. Контора по виду небольшая, скорее всего внутри кроме самого Самуила или кого-то из его сыновей никого из персонала нет, и мое появление не пройдет для Анатолия незамеченным. В итоге нашел скамейку в полсотни метров от двери и принялся ждать, вновь делая вид, что читаю газету.
        Ждать пришлось почти полтора часа. Я уже успел подумать, что в конторе есть еще один выход, через который и ушел Боголюбов, и я его упустил. Но нет. Когда я почти решился зайти внутрь, Анатолий покинул Гендербурга и вновь поймал извозчика. Да уж, нервная работенка у филеров. И затратная, за дворянами следить.
        На этот раз путь Анатолия окончился около двухэтажного особняка. А я похвалил себя, что перед тем, как уйти, зашел к Пантелееву. Этот адрес я знал. Здесь жили Аверьины, и по времени как раз должен был начаться салон у этой дамы. Вообще, как я понял, салоны устраивали преимущественно дворянки. Их мужья могли присутствовать, но это было не обязательным. Если глава рода занимался тем, что руководил политикой рода, его финансами, то его вторая половинка могла, как ничего не делать и следить лишь за хозяйством, или же при деятельной натуре собирать вот такие салоны. Были и другие варианты, но в гораздо меньшем количестве.
        На входе Боголюбова встретила красивая эффектная дама в платье с кружевами и искусно завитой прической, открывающей шею и красивые аккуратные ушки. Подождав около десяти минут, я сам двинулся ко входу.
        - Здравствуйте, - на мой стук открыла мне все та же дама. Приветливо улыбнулась и с ожиданием посмотрела мне в глаза.
        - Павел Дмитриевич Железняк очень настоятельно рекомендовал посетить вас, - улыбнулся я в ответ. - Он сказал, что здесь очень приятное общество.
        - Он вас не обманул, - благосклонно кивнула дама и протянула ручку для поцелуя. - Людмила Юрьевна Аверьина.
        - Очень приятно, Григорий Мстиславович Бологовский, - поцеловав воздух над рукой, как и положено, я раскланялся с хозяйкой салона и наконец был допущен внутрь.
        Скрывать свое истинное имя из-за немаленькой вероятности столкнуться с Боголюбовым я посчитал опрометчивым.
        Попав в гостиную дома, я снял шляпу, которую тут же повесил на одну из стоек, что стояли в ряд как раз на этот случай, расстегнул пиджак и неторопливо двинулся на второй этаж. Собрание салона проводилось именно там.
        Комната, где проходил салон, встретила меня специально созданным хаосом. Мебель стояла здесь не аккуратными рядами, а в разнобой, визуально деля большую комнату салона на несколько «островков». Слева при входе стоял диван с креслом напротив, занятый двумя дамами и одним солидным мужчиной лет сорока. Справа к стене был прислонен комод с напитками. Дальше прямо по центру стоял стол со стульями вокруг него, создавая еще одну зону досуга. У дальней от входа стены слева у окна хозяйка расположила рояль, у которого стояла пара стульев. Там уже музицировал молодой юноша, а рядом с ним на стульях сидели две девушки схожего возраста. В противоположной от входа стене, прижимаясь к правой стороне была еще один проход, задернутый портьерами. Учитывая, что Анатолия я в комнате не увидел, то предположил, что там тоже есть посетители салона, куда он и отправился.
        - Располагайтесь, - раздался за моей спиной голос Аверьиной. - Павел Дмитриевич любит рассуждать на тему нынешнего положения дел в империи. Вы сошлись с ним на этом интересе? Если так, то общество Михаила Эдмундовича будет вам по вкусу, - указала она на мужчину, что сидел в кресле слева.
        - Благодарю, - учтиво кивнул я ей и, чтобы не вызывать подозрений, для начала двинулся в указанную сторону.
        - ... это кажется диким, но это факт, - хорошо поставленным баритоном вещал мужчина своим собеседницам. - Я лично видел, как один беспризорник поймал крысу и очень радовался этому, - девушки на диване напротив изумленно ахнули, одна прикрылась веером, вроде как в испуге, только любопытные глазки поблескивали поверх него.
        - Ой, какая жуть! - воскликнула другая дама, но при этом мужчину они не остановили, а продолжили с жадным любопытством ждать подробностей.
        - И все это из-за «рекомендаций императора», что не возведены в ранг требований! - поднял палец вверх мужчина. - В других странах у рабочих есть права, и промышленники обязаны обеспечить им еду и кров. И все это введено в их обязанности, по закону! Потому ни в Европе, ни в Новом свете ничего подобного вы не увидите. Положение же рабочих в империи - ужасное. И все из-за того, что промышленники к рекомендациям Императора относятся спустя рукава...
        Тут он заметил меня и на минуту прервался, чтобы представиться самому и представить своих собеседниц. Не остался в долгу и я, после чего Михаил Эдмундович задал мне вопрос.
        - А вы, Григорий Мстиславович, как считаете - нужно ли нашему правительству ужесточать законы по отношению к крупному капиталу в пользу рабочих?
        - Определенно, - тут же согласился я. - В противном случае, это не приведет ни к чему хорошему, и дело может закончиться кровью.
        - Вот видите, - повернулся мужчина к двум дамам. - Я не одинок в своих взглядах.
        Посидев с ними еще минут пять и так и не увидев Боголюбова, я раскланялся и двинулся к проходу с портьерами. Когда я прошел половину комнаты, одна из портьер была отдернута в сторону, и из-за нее вышел Анатолий. И сразу же заметил меня!
        - Григорий Мстиславович? - удивленно и радостно воскликнул он. - Не ожидал нашей встречи.
        И словно этого было мало, из-за моей спины меня окликнул еще один до боли знакомый голос.
        - Григорий? Вы здесь? Какая приятная неожиданность!
        Обернувшись, я убедился, что слух меня не подвел. В комнату зашла Лидия Воронцова.
        Глава 7
        Вас когда-нибудь заставали врасплох? Было ощущение, что вас застукали со спущенными штанами? Нет? А вот у меня сейчас было именно такое чувство. Мало того, что объект слежки меня заметил. Но я к этому был хотя бы морально готов. Но встретить в этот же момент и девушку, которая так неоднозначно на меня действует - вот это уже стало потрясением. Особенно из-за того, что это произошло одновременно и к чему способно привести, я не представлял даже в теории. Но похоже сейчас узнаю на практике.
        Когда меня позвали сразу Анатолий и Лидия, мы все втроем на несколько секунд замерли от удивления. Первым к моему стыду начал действовать Боголюбов.
        - Григорий Мстиславович, не познакомите меня с вашей прекрасной дамой?
        Меня тут же пронзил укол ревности. Вот же кобель! И на улице с проходящими мимо женщинами флиртовал напропалую, и сейчас тем же самым собирается заняться! Да еще с девушкой, которая мне нравится. Если бы сам себе не дал зарок поставить наше с Лидой общение на паузу, пока не разберусь в себе, и не задание - мог ответить ему довольно резко. А так ничего, сдержался.
        - Конечно. Анатолий Васильевич, знакомьтесь - Лидия Сергеевна Воронцова. Лидия - это Анатолий Васильевич Боголюбов, мой земляк.
        - Приятно познакомиться, - протянула девушка ручку для поцелуя и с хитринкой посмотрела на меня - как отреагирую.
        Но я держал морду кирпичом, отчего на лице Лиды промелькнула тень разочарования и она тут же сама начала задавать вопросы. Причем мне.
        - Григорий, вы так и не воспользовались моим приглашением. Почему?
        - Увы, дела, - развел я руками.
        - Жаль, - протянула Лида и, поняв, что подробностей не дождется, переключилась на Анатолия. - Не расскажите, как вы познакомились с Григорием? А то признаться наша с ним первая встреча была в высшей степени занимательна и необычна.
        - О-о-о, с удовольствием, - расплылся в улыбке Боголюбов. Надо признать, Лида умеет производить впечатление на мужчин одним своим видом. Устоять практически невозможно. - Я был у Григория Мстиславовича секундантом на дуэли.
        - Вот как? И из-за чего дуэль?
        - Как обычно - из-за женщины, - высокопарно заявил Анатолий, чуть задрав нос.
        Лида снова посмотрела на меня и, мне показалось, или в ее взгляде промелькнула ревность?
        - Это очень интересно! Что же такое произошло, что пришлось проводить дуэль? Император в последние годы их не слишком жалует.
        - История и впрямь занимательная, но почему бы Григорию самому не рассказать?
        - Не хочу вспоминать ту глупую ситуацию, - поморщился я.
        - Тогда уж извините, но и я не вправе говорить об этом, - огорченно развел руками Анатолий.
        А я облегченно выдохнул. Мне не хотелось, чтобы Лида знала, что на меня вешалась другая девушка, да еще и готова была отдаться чуть ли не у всех на виду. Было иррациональное чувство, что после этого на какие-то отношения с ней я могу не рассчитывать.
        Только после этой мысли я понял, что несмотря на «приостановку» нашего общения, в глубине души я все еще жажду проводить с Воронцовой время. Ходить на свидания и чем черт не шутит, видеть ее своей постоянной партнершей. Чуть было по щекам себе не надавал, чтобы выбить эту «дурь». Остановило только наличие рядом посторонних. Нет уж! Никаких отношений с Лидой, пока не пойму, что она мне нравится не только из-за воспоминаний из прошлой жизни.
        - Очень жаль, - тем временем протянула Воронцова. - Ну, не буду тогда вам мешать наслаждаться местным обществом.
        - Вы нам ничуть не мешаете, - тут же распушил хвост перед ней Анатолий. - Наоборот, такая прекрасная девушка только добавит радости в этот вечер одним своим присутствием.
        - Благодарю. Но я еще не со всеми поздоровалась, - все же «отшила» она Боголюбова.
        Тот это понял и больше не навязывался. Проводив Лиду слегка расстроенным взглядом, не забыв «ощупать» все ее изгибы, он повернулся ко мне.
        - Григорий, вы умеете играть в штос?
        - В штос? - переспросил я, так как тоже смотрел в этот момент на Лиду, усилием воли заставляя себя не кинуться к ней, чтобы остановить и признаться, что я очень даже желал бы снова с ней куда-то сходить.
        - Да. Я собственно и вышел из-за карточного стола в поисках еще одного игрока. Так что? Не составите нам компанию?
        - Почему бы и нет, - кивнул я, тут же начиная судорожно вспоминать правила игры, рассказанные Пантелеевым.
        Упускать шанс наблюдения за Анатолием в «естественной» так сказать обстановке я не собирался. Заодно и не совершу глупости и точно не подойду к Воронцовой.
        - Отлично! Тогда идемте, нас уже наверняка заждались.
        Он уже развернулся обратно к проходу, занавешенному портьеру, как внезапно резко обернулся и спросил.
        - Совсем забыл, минимальная ставка - пять рублей, вас она не смутит? Не подумайте превратно, просто по Твери, когда я уезжал, ходили слухи, что вы поссорились со своим уважаемым дедом и тот наложил запрет вам на использование родовых средств. Да и вообще заявил, что до вашего возвращения в отчий дом ваше слово не является словом рода. И распоряжаться имуществом рода вы также не имеете права.
        - Не беспокойтесь, - приняв новую информацию, покачал я головой. - У меня есть собственные сбережения. На игру хватит.
        - Тогда идем, - улыбнулся Анатолий, не став влезать в мои отношения с дедом и что-либо уточнять.
        За портьерой оказалась небольшая комната с одним сейчас плотно занавешенным шторой окном. Посредине стоял прямоугольный стол из темного дерева застеленный зеленым сукном. Вокруг него было пять стульев с высокими спинками, три из которых уже был заняты. Два стула стояли в торцах стола, два напротив входа и один с противоположной от входа стороны. Спинка и сидение стульев обиты красной тканью, под которой был какой-то мягкий материал для комфорта сидящих.
        - Господа, я нашел нам последнего участника для сегодняшнего вечера, - объявил Анатолий и плюхнулся на стул слева от входа. Теперь за столом осталось лишь одно свободное место справа, рядом с Боголюбовым.
        Сидящие за столом игроки тут же обратили свое внимание на меня, прервав ведущуюся беседу. Неторопливо заняв последнее место, я осмотрел присутствующих. Слева в торце стола сидел грузный мужчина в армейской форме с погонами майора. Усы вислые, под глазами мешки. Руки спокойно лежат на столе, открывая вид на мясистые пальцы. Справа в торце расположился молодой мужчина примерно моего возраста. Волосы кудрявые, взгляд залихватский. Усы густые и сливаются в единое целое с пышными бакенбардами, подбородок чисто выбрит. Одет в черный смокинг дорогого кроя. Напротив нас восседал, по-другому и не скажешь, мужчина с хорошей военной выправкой, но при этом в простом синем костюме. На остальных он смотрел чуть покровительственно, как хозяин смотрит на гостей.
        Рядом с каждым игроком лежала колода карт. Из правил, что объяснил Пантелеев, я знал, как пойдет партия. Ведущий партии, он же банкомет, заявляет ставку и начинает тасовать свою колоду. В это время участники, которых называют понтерами, ставку либо подтверждают - ставят понт, либо отказываются. В случае подтверждения ставки игрок вытаскивает любую случайную карту из своей колоды и кладет ее перед собой рубашкой вверх. Когда ставки сделаны, банкомет заканчивает тасовать и начинает из своей колоды выкладывать карты по одной, а понтеры вскрывают свои карты. И делает банкомет это до тех пор, пока вытащенная им карта не совпадет с картой одного из игроков. Тот, с кем совпала карта банкомета, забирает банк. Вот и все. Никаких уловок, особых навыков здесь не надо. Только случай, только удача. Смухлевать здесь практически невозможно. Мне на ум пришел лишь один вариант - если банкомет в сговоре с одним из участников и является отличным шулером. Тогда он, пока остальные выкладывают свои карты, может так натасовать колоду, что сверху первой выпадет карта его сообщника из игроков.
        Когда меня представили, и я подтвердил, что знаю о ставках и их размере, началась собственно игра. Банкометом оказался муж Людмилы Юрьевны, Алексей Егорович Аверьин. Майора звали Роман Григорьевич Мерушкин, а молодого с бакенбардами мужчину - Ильей Ивановичем Таланиным.
        - Ставка - пять рублей, - заявил Алексей Егорович и принялся тасовать свою колоду.
        Я взял карты, что лежали передо мной, и с интересом стал их рассматривать. «Рубашки» у карт были незатейливыми - просто черный фон с изображением игральных костей. А вот с обратной стороны карты были настоящим произведением искусства. На место королей художник поставил правителей России из до имперской эпохи. Знаю их внешний вид благодаря посещению библиотеки в поместье деда. Дамами были их супруги, валеты - прямые наследники. Что весьма иронично, потому что тот же Пантелеев, когда рассказывал о картах и правилах, вскользь упомянул, что эта игра была официально разрешена всего двадцать лет назад. И то, играть «по-крупному» кроме императорской четы никому не позволяется, хотя опять же по его словам многие дворяне откровенно плюют на запрет и ставят при игре столько, сколько захотят. А вот раньше и особенно в царское время игра в карты была не только уголовно наказуема, но и могла привести на плаху.
        Ставки приняли все, положив по одной вытянутой из собственных колод карте перед собой. Аверьин закончил тасовать свою колоду, и игра началась.
        Не сказать, чтобы мне совсем не везло, но выигрывал я не чаще раза за семь-восемь пройденных партий. После каждой пятой сдачи Алексей Егорович поднимал ставку на пять рублей, и мы уже дошли до двадцатки на кон от игрока. Больше остальных выигрывал майор Мерушкин. Примерно каждый третий-четвертый круг был за ним.
        За столом молча мы не сидели. Обсуждали последние указы Его Величества, урожай зерновых, ситуацию на границах империи. Иногда касались и дам, а также отдельных их представительниц. Тут не обошли вниманием Воронцову, что неудивительно. Девушка она весьма скандальная по меркам столицы. Даже ее прибытие именно в этот салон, а не какой-то более статусный, куда ей был вход в отличие от присутствующих, пусть и не было чем-то скандальным, но заставляло говорить о ней, как о даме, плюющей на негласные правила поведения. Тот же Таланин видел в этом некий шарм и изюминку.
        - Слышал, светлый князь хочет отдать ее замуж, - вещал Илья Иванович, - но ее поведение отпугивает потенциальных женихов. Хотя я бы от приятных вечеров с этой дамой не отказался.
        На словах о замужестве Лиды в моей груди тут же вспыхнула ревность. А заодно - сочувствие. Ведь девушка получается примерно в том же положении, что и я. Только у нее не получится сбежать из дома на «вольные хлеба». Не поймут-с. Да и опасно это в разы сильнее, чем тот же поход в Хитровку. Там-то она понимала, что в самом плохом случае ей главное - выжить, а там папенька ее вытащит.
        Но, как и сказал, говорили не только о дамах, но и обо всем на свете. Даже о погоде. Я слушал все максимально внимательно и не только из-за задания, но и потому что мне просто было интересно. Новые знания, отношение к тому или иному событию окружающих - это полнее раскрывало для меня окружающий мир. Поэтому неудивительно, что в какой-то момент меня насторожили слова Аверьина. Я сначала даже не понял, почему. Вроде он просто рассказывал о походе с супругой в театр, поддерживая разговор и тасуя колоду, но меня что-то задело. Зацепившись за эту мысль, стал прокручивать в голове прошлые высказывания Алексея Егоровича, благо запомнил все очень хорошо, но пока не мог поймать ускользающую мысль.
        - Дама пик, - пока я погрузился в воспоминания, ставки уже все были сделаны и Аверьин стал по одной показывать карты. И уже на второй выпала карта, как у Мерушкина! - Вам снова везет, Роман Григорьевич, - улыбнулся он майору.
        А меня в этот момент пронзило. За вечер Аверьин часто говорил о своей семье, вспоминая то как он ходил на скачки, то как его сын занимался фехтованием, или вот сейчас про свою супругу рассказывал. И каждый раз он словно невзначай упоминал, в какой одежде они были или говорил про какой-то аксессуар определенного цвета. И если сравнить, то потом окажется, что когда он говорил о том, что ходил на скачки в сером пальто, якобы потому что на нем следов грязи не видно, то после вскрытия карт у Мерушкина оказывался король треф, чудным образом совпадающий со второй вскрытой картой из колоды Аверьина! То же про его супругу в красном - дама червей. Сын в черном - валет пики. И так далее. И Мерушкин не выигрывал чаще лишь потому, что оба шулера, а сейчас я в этом практически не сомневался, не рисковали и «договаривались» таким вот интересным кодом лишь на каждом третьем-четвертом круге. Да и нужную карту из своей колоды Аверьин вытягивал не первой, а чаще второй либо третьей. Это закладывало некий риск, что первой выпадет карта у другого участника, и такое действительно бывало, но все же... Майор выигрывал
определенно чаще остальных, сумев приумножить свой изначальный капитал почти в два раза! А ставки то растут. Я например каким-то чудом не иначе все еще выходил в ноль. Как пришел с восьми десятью рублями, так с ними и остался. Но учитывая повысившиеся ставки и частоту моих выигрышей, уже через три круга мне грозит уйти отсюда ни с чем. Надо срочно проверить свое предположение и, если оно подтвердится, действовать!
        Следующие два круга Алексей Егорович ничего о себе и семье не говорил, а на третьем когда речь снова зашла о погоде, вновь упомянул, как его любимая Людмила Юрьевна промочила свое платье, забыв дома зонт. И так она об этом сокрушалась, ведь это было единственное розовое платье от знаменитого Лучианно Фортескью. Я тут же выбрал из своей колоды бубновую даму и стал ждать вскрытия карт. А заодно незаметно для окружающих создал «прокол» для ощущения эмоций Аверьина. С учетом пусть небольшой но практики на Таганке получилось создать его совсем мизерным и четко отделить чужие эмоции от своих. Пока от Аверьина исходила деловитая сосредоточенность. Но вот мы вскрыли карты...
        - Однако, - удивленно покрутил шеей Боголюбов, смотря на одинаковые карты у меня и Мерушкина.
        А я внутри довольно улыбался. Не ошибся! Да и недоумение со стороны Алексея Егоровича порадовало. Как и куш, который мы с майором сорвали с третьей карты и поделили пополам. Попробовал я почувствовать и эмоции Мерушкина, но там было глухо. Вообще ничего. Причем лицо его было нахмуренным, так что что-то он да ощущал. Не иначе использует артефакт по сокрытию, о которых нам Савелий Лукич вчера рассказывал.
        Игра продолжилась, чтобы на четвертом круге наши с майором карты вновь совпали. Вот тут на нас уже стали коситься все за столом. У Аверьина к недоумению прибавился страх в эмоциях. Таланин был удивлен, а вот Анатолий испытывал азарт.
        - Какая интересная и захватывающая игра, - улыбнулся он. - Такого на моей памяти еще не бывало.
        - Новичкам везет, - мрачно посмотрел на меня Роман Григорьевич.
        - Я не особо удачлив, - пожал я плечами. - Иначе бы выигрывал чаще.
        - Кстати, Григорий, - обратился ко мне Илья Иванович, - вы почти ничего не рассказали о себе. Все время молчите...
        - Просто я умею слушать, - смотря прямо в глаза Аверьину, сказал я. Страха у Алексея Егоровича прибавилось. - А о себе мне рассказать особо нечего, господа. Я почти год был в коме после ранения и потерял после этого память. Теперь наверстываю упущенное. Анатолий Васильевич может подтвердить.
        - Истинно так, - кивнул блондин. - Григорий Мстиславович наверстывает во всем. И в играх, как сейчас, и с женщинами... - он многозначительно промолчал, но развивать тему не стал. Явно ведь на ту дуэль намекает. Не дает она ему покоя! - Но может вернемся к игре?
        - Поддерживаю, - кивнул я, чтобы не развивать тему о себе.
        К тому же, я понимаю, что если третий раз подряд моя карта совпадет с картой Мерушкина, то в удачу уже никто не поверит. Это понимают двое шулеров. И тут я встаю перед выбором: или разоблачить их, или же попробовать «развести на деньги». Но так, чтобы остальные игроки ничего не поняли. Вот последнее я и решил сделать.
        - Алексей Егорович, - обратился я к нашему банкомету. Страх у него усилился, хотя внешне он это никак не показал, лишь приподняв бровь, что слушает меня. - Не сочтите за бестактность, что лезу в ваши полномочия, но почему бы нам не поднять ставку? Скажем, - тут я посмотрел на оставшиеся у меня деньги, коих после сорванного куша набралось ровно сотня, - до ста рублей? Все или ничего! - подвинул я купюры к центру стола.
        Тот мой намек понял правильно. Вон как страх усилился, даже капелька пота на виске возникла. Фактически я ему только что поставил ультиматум - или я срываю банк и он остается со своей схемой, или не получаю ничего, но и его тайна вскроется и он тоже потеряет все. В том числе и репутацию, что гораздо важнее денег.
        - Чтож, раз уж вы мой гость, я пойду вам навстречу. В этот раз, - намек однозначный, сейчас даст мне сорвать банк, но больше он такого не потерпит. И я должен буду тоже молчать о том, что вычислил его.
        - Премного благодарен, - улыбнулся я. - Большего мне и не нужно.
        - Эх, - подергав себя за ус, нахмурил брови Таланин.
        У него денег для ставки не хватало, а игроком он оказался азартным.
        - Никто не будет против, если я поставлю это? - снял он с пальца дорогой перстень.
        - Он стоит больше, чем сто рублей, - заметил Аверьин.
        - Ничего, я верю в свою удачу, - толкнул на середину стола перстень Илья Иванович.
        Пожав плечами, Аверьин снова стал тасовать карты, назначив озвученную мной ставку. При этом упомянул своего сына, что тот тоже такой же горячий, как и я, и посочувствовал Мерушкину, у которого подрастает дочь. Сочувствовал тому, что та уже растет непоседой и что начнет выделывать, как достигнет подросткового возраста - одному богу известно. Еще и головой покачивал при этом, смотря на своего подельника.
        Банк собран, карты выложены на стол и вот идет их вскрытие...
        - А вы точно везунчик, Григорий! - воскликнул Боголюбов, когда первая же карта из колоды Аверьина совпала с моим пиковым валетом.
        - Да, но не буду дергать бога за бороду, - подгребая деньги к себе, с улыбкой ответил я. - Спасибо за игру, господа.
        - Понимаю, - кивнул майор. - Проявить благоразумие и вовремя остановиться - тоже добродетель.
        И посмотрел на меня так... с предостережением.
        - Несомненно, - кивнул я в ответ.
        Затем повернулся в сторону мрачного Таланина, который неотрывно провожал взглядом свой перстень.
        - Илья Иванович, держите, - протянул я ему его ставку. - Вижу, оно вам дорого. Я согласен подождать и забрать свой выигрыш деньгами.
        - Благодарю, - облегченно взял тот перстень и надел обратно на палец.
        - Григорий Мстиславович, это обязательно нужно отметить! - с апломбом заявил Боголюбов. - Иначе Фортуна обидится и покинет вас.
        - Так и поступлю, - согласился я с ним, помня, что все еще должен следить за Анатолием, а его взгляд точно намекал, что отмечать он планирует вместе со мной. Грех отказываться от шанса, когда объект слежки сам идет к тебе «в руки».
        - Мое предложение: выпить по бокалу шампанского и в бордель! Нет лучшего завершения удачного вечера, как уснуть в объятиях дамы. Возражения не принимаются!
        Глава 8
        - Ум-м... - со стоном от боли в голове, я потер лоб левой рукой и открыл глаза.
        Белый потолок со свисающей лампочкой, обрамленной желтой тканью в попытке придать ей вид солнца. Вот что я увидел первым. Незнакомый потолок и незнакомая лампочка. Голова была тяжелой, на виски давило, а в горле была такая сухость, что язык натуральным образом скукожился и издавал шуршание, когда я провел им по своим губам.
        Я решил осмотреться, чтобы понять, где это я нахожусь, и тут же обнаружил, что я не один. Справа, положив голову на мою руку, лежала девушка. Ее темные волосы беспорядочно раскинулись по лицу, не давая рассмотреть его. Чуть скосив глаза, увидел, что не только моя правая конечность находится «в плену». Торс обвила изящная женская ручка, прижимая свою владелицу к моему боку двумя мягкими полушариями, а ниже поверх моих ног гордо «смотрела» вверх аппетитная девичья попка. Не заметил и не почувствовал я этого сразу лишь по причине жуткой головной боли, которая никуда не делась. Если бы не она, то я бы точно не смог остаться равнодушным от открывшегося мне зрелища. Сейчас же мне хотелось для начала хотя бы попить воды, чтобы избавиться от противной сухости во рту.
        С трудом приподнявшись на левой свободной руке, я смог осмотреть комнату, где проснулся, уже полностью.
        Мы с незнакомкой лежали на кровати-полуторке. Слева стена с темно-зелеными обоями, на которых кто-то умелой рукой нарисовал полевые цветы и восход солнца. В ногах к кровати прислонен торцом дамский столик с встроенным зеркалом. Мой взгляд скользнул вправо, отметил наличие светло-коричневой двери, после чего слегка забуксовал в попытках понять, что увидел.
        Спустя секунд десять до меня дошло, что вместо стены я вижу ширму, что делит пространство комнаты на две части. Ширма состояла из реек, перетянутых зеленой тканью в тон к обоям, и могла легко быть сложена, чтобы вернуть комнате первоначальный объем. Чтобы изогнуться и посмотреть, что находится у меня в изголовье, пришлось аккуратно высвободить свою руку из плена незнакомки. Аккуратно не получилось, да и не только моя рука была заблокирована ее телом. В итоге повозившись, я добился того, что девушка недовольно зафырчала, что-то пробормотала и все же отпустила меня, попытавшись перевернуться на другой бок. Еле успел ее удержать за талию, ведь иначе она бы свалилась на пол.
        Правая сторона тела девушки свесилась над полом, открыв мне вид на две торчащие горошины сосков, упругий животик и ложбинку меж ног. А грудь у моей ночной пассии оказалась весьма недурственна. Не обвисшая, в ладонь чуть-чуть не помещается, и оба холмика торчат вверх как пушки с прицелом в виде сосков. Я аж засмотрелся и на пару мгновений забыл о жажде. Но потом попытка сглотнуть вставший в горле ком вернула меня к мыслям найти вожделенную влагу.
        Подтянув незнакомку к себе поближе и оттащив таким образом ее от края кровати, я убедился, что она никуда не упадет и осторожно перелез через нее. И наконец-то смог увидеть тумбочку рядом с изголовьем кровати со стоящим на ней кем-то заботливо приготовленным кувшином с водой и даже стаканом рядом. Тут же дрожащей от похмелья рукой чуть не пролив драгоценную влагу, я до краев налил стакан и с блаженством присосался к нему, выпрямившись во весь рост и даже зажмурившись от удовольствия. Когда я открыл глаза, то не сразу понял, что смотрю в окно с третьего этажа на оживленную по утреннему времени улицу города. А потом до меня дошло, что и сам я не одет, а от взора снаружи меня отделяет лишь тонкая прозрачная тюль. Я тут же сделал пару шагов от окна спиной назад и чуть не поскользнулся на раскиданной по полу одежде. Это и выпитый стакан воды заставили мои мозги включиться и начать пытаться понять, а что же произошло и как, а главное - где? - я оказался.
        Пусть не сразу, но события прошлого вечера начали постепенно всплывать на поверхность разума. Я вспомнил о задании, о слежке, затем посещении салона и моем выигрыше в карты. Затем Анатолий предложил отметить это походом в бордель...
        - Мое предложение: выпить по бокалу шампанского и в бордель! Нет лучшего завершения удачного вечера, как уснуть в объятиях дамы. Возражения не принимаются!
        Боголюбов аж светился от того, какое «удачное» на его взгляд предложение сделал мне. И ведь он искренне верил, что мне оно понравится, и я не откажусь! Чем поставил меня в весьма неудобное положение. При мыслях о дамах «не тяжелого поведения» у меня внутри возникала брезгливость. Причем иррациональная и, как мне кажется, она была связана с чем-то из моего забытого прошлого. Возможно была какая-то неприятная ситуация или еще что... Но категорично отказаться - значит порвать контакт с объектом слежки. При том, что она еще не окончена. Да и шампанское пить... вот не тянет меня к алкоголю! Но тут мне Анатолий сам предложил два варианта действий, пусть и связал их в одно. А я пожалуй разобью эту «пару» и из двух зол выберу меньшее.
        - По бокалу - согласен, - кивнул я. - Но неужели мы не найдем других дам для приятного вечера?
        Вот только Боголюбов окончание моей фразы не дослушал, остановившись на слове «согласен». Дальше уже он выскочил в проход за шампанским, и остальные мои слова прозвучали ему в спину. Проследовав за ним, я с облегчением не увидел в комнате среди присутствующих Лидии. А то Анатолий так кричал о моем выигрыше и способе его отметить, что о нем знали уже все присутствующие в салоне. И опять это подспудное желание не показывать Лиде, что у меня возможны отношения с какой-то другой девушкой, тем более с проституткой.
        - За тебя, за твою удачу! - вернулся ко мне с бокалом Анатолий. - Господа и дамы, за удачу моего хорошего знакомого, Григория! - обернувшись к остальным, поднял свой бокал блондин.
        Посетители салона благосклонно покивали, кто-то вежливо поддержал пожелание Боголюбова вслух. Выпив, он потянул меня за собой к выходу.
        - Анатолий, - уже выйдя на улицу, остановил я его.
        - Что-то случилось? - удивленно повернулся он ко мне.
        - Да. Я не хочу в бордель...
        - Так мы все-таки пошли? - пробормотал я себе под нос, посмотрев на лежащую обнаженную девушку.
        Снова осмотрел комнату, в которой оказался. Что-то не так я представлял себе комнаты борделя. Вернувшись к тумбочке, поставил на место стакан и, нагнувшись над полом, стал разгребать смятую одежду, ища свои вещи. Это оказалось несложным делом. Кроме моего костюма и трусов на полу валялось лишь одно платье и кружевные панталоны. Когда натягивал штаны из кармана выпал тонкий жесткий прямоугольник. Наклонившись, я поднял, как оказалось, визитку и вчитался в короткий текст «У мадамъ Розы. Улица Екатерининская домъ 3».
        От визитки приторно пахло какими-то духами, и я с отвращением отбросил ее в сторону. Обессиленный неприятным открытием, что все же переступил через себя, я добрел до дамского столика, возле которого стоял стул и осел в него. Я стал сам себе противен. Как я мог? Ведь чувствовал, что для меня это неприемлемо, но все равно сделал!
        Блуждая бессмысленным взглядом по столику, на пару секунд залип на перевернутой изображением вниз фоторамке. И зачем проститутке держать в своей комнате чье-то фото? Или это не фото? От проснувшегося легкого интереса перевернул фоторамку и с удивлением увидел изображение лежащей в кровати девушки с каким-то корнетом в обнимку. На фото девушка была в белом платье, моложе года на три и счастливо улыбалась. Прижимавший ее к себе молодой офицер стоял на фото справа, а сбоку внизу на фоторамке его тело пересекала черная ленточка, аккуратно наклеенная поверх снимка. Озадаченно я развернул фоторамку и прочитал надпись на обороте, которую в этом мире похоже принято делать практически на всех снимках. «Наше первое семейное фото. Ольга и Андрей Филипповы».
        - Однако, - удивленно покрутил я шеей.
        Как-то не укладывалось у меня в голове, что готовая продавать свое тело девушка будет вот так на виду хранить фото со своей свадьбы. И словно это стало той зацепкой, что приоткрыло еще немного завесу, что покрыла мою память о прошедшей ночи...
        Обширный зал, по которому курится запах благовоний. Под потолком висит богато украшенная хрусталем люстра. По всему залу раскиданы мягкие глубокие диванчики на двоих. Рядом с ними стоят столики. Диванчики не пусты. В одном пожилой офицер с удовольствием тискает намалеванную блондинку с крупной грудью, почти вываливающуюся из лифчика. В другом мужчина интеллигентного вида читает с возвышенным одухотворенным лицом стихи, а к нему прижимается худенькая барышня в одном переднике на голое тело и обманчиво стеснительно улыбается. В третьем напротив меня расположился Анатолий, обнимая сразу двух куртизанок, прижавшихся к нему с обоих боков.
        - Ну же, Григорий, не куксись! Что тебе не нравится?
        - Я же говорил тебе, я не хочу в бордель.
        - Но ты же согласился в итоге посмотреть?
        - Только посмотреть, - кивнул я хмуро, пригубив вино из бокала. Сейчас я уже не пил его сквозь силу, как шампанское в салоне Аверьиной. - Что я закажу себе одну из девочек мадам Розы, я тебе не обещал. Такая «любовь», - презрительно фыркнул я, - не для меня.
        - Такой вечер грех заканчивать в одиночестве, - не согласился со мной Боголюбов.
        - Лучше в одиночестве, чем с ними, - брезгливо покосился я на девиц, жавшихся к Анатолию.
        Те обидчиво отвернули свои мордашки и что-то зашептали в оба уха блондина одновременно. Но Анатолию было на их мнение плевать.
        - Значит, дело только в этом? - радостно воскликнул он. - Тогда у меня есть другой вариант. Как ты относишься к вдовушкам? Некоторые из них очень даже не прочь ночи любви, - подмигнул он мне.
        - Что им мешает найти себе постоянную пару? - засомневался я, хотя алкоголь уже ударил в голову, да и прелести местных «жриц любви» не сказать, чтобы никак не повлияли на меня. В паху ощутимо зудело, но вот с этими «дамами» мне проводить вместе ночь решительно не хотелось!
        - Кто-то конечно себе уже нашел, но есть и такие, что ценят свою «независимость», - язвительно проговорил последнее слово Анатолий. - Но крепкого мужского тела они от этого не перестали желать. Вот и готовы при должном подходе впустить к себе на ночь. Этот вариант тебе подойдет?
        - Если по обоюдному согласию без принуждения... - задумчиво протянул я.
        - Только так!
        - Хорошо, - сдался я перед его напором.
        Да и что уж тут сказать, в штанах и правда уже было жарко и тесно. А если вспомнить, что у меня ничего с женщинами не было с самого момента моего появления в этом мире, то «сопротивлялся» я уже скорее чисто для вида. Вполне возможно, хотя и не точно, еще несколько бокалов вина, еще больше вида полуобнаженных женских тел, и я бы может быть даже согласился и на одну из девочек мадам Розы... Хорошо, что мне не пришлось это проверять, и нашелся иной вариант.
        - У тебя есть кто на примете? - когда мы встали под недовольными взглядами неохотно отпустивших Анатолия девиц, спросил я его.
        - Да. Зинаида Даниловна и Ольга Юрьевна. Две очаровательные вдовушки, что как раз не хотят постоянных отношений, но очень даже готовы скоротать ночку с привлекательными и достойными мужчинами. С Зиночкой я давно знаком, а вот у Оленьки причуда - ей нравятся исключительно военные. Но тут у тебя проблем не будет. Ты ей подойдешь по всем статьям! Военный, примерно ее возраста, да еще с войны вернувшийся - последнее, как я слышал от Зиночки, для нее чуть ли не как валерьянка для кошки. Короче, в путь!..
        - Фух! - облегченно выдохнул я, когда понял, что проснулся с этой самой Ольгой Юрьевной.
        Из-за ширмы вдруг раздался сильный всхрап, после чего его обладатель продолжил спокойно сопеть. Почесав озадаченно затылок, я решил проверить свою догадку и поднялся со стула. Осторожно подошел к краю ширмы и заглянул за нее. Ну так и есть! С другой стороны на похожей кровати развалился Боголюбов в объятиях загоревшей чуть не до состояния мулатки рыжей девушки. Одеяло с них тоже спало и валялось на полу, что открыло мне вид на широкий зад Зиночки. Решив не тревожить эту парочку, я двинулся снова к тумбочке с кувшином, чтобы попить, но по пути обо что-то запнулся и чуть не рухнул головой вперед в окно.
        - Уй-й!!...
        В последний момент, проскакав на одной ноге пару шагов, удержал равновесие. После чего встал на обе ноги, присел и посмотрел, что же это такое твердое и тяжелое мне под ногу угодило.
        - А это здесь откуда? - ошалело прошептал я, выпростав из-под платья Оли полицейскую шашку с набитым номером и фамилией городового на боку.
        Память словно только этого моего вопроса и ждала, тут же подсунув мне нужное воспоминание...
        - Во-о-от! - поднял палец вверх Анатолий, держась за меня, чтобы не упасть, когда мы выходили из кабака.
        Надо сказать, что и я стоял на своих двоих не слишком уверенно. Предложение Боголюбова заскочить в это заведение, чтобы промочить горло и тем увеличить наше красноречие и обаятельность, я поначалу воспринял со скепсисом. Но из интереса и аргументируя для себя опять же выполнением задания, сопротивляться не стал. А вот сейчас, после двух бутылок виски и одной водки, выпитой «на дорожку», его идея уже не казалась такой уж абсурдной. Ну ведь я же обаятельный? Конечно! Красноречивый? Безусловно! А почему раньше тогда этих талантов не проявлял? Да потому что я еще и скромный! А вот сейчас в кабаке я эту ненужную и даже вредную скромность из себя и выбил. Прав Анатолий, ой пра-ав!! Да. Правильно сделал, что его послушал! Так я ему и сказал, на что тот и поднял палец.
        - А я тебе... ик.. говор-ри-ил!! Слушай меня, Григорий Мстислав.. вич. Я тебе дурного не желаю! Ты ж враг Петьке Вяземскому. А его враги - мои друзья, во-от!
        - Так мы ж с ним уже все. Пр-ровели дуэль, - удивился я.
        - А ты думаешь, он про тебя забыл? Не-е-ет, - рассмеялся Анатолий. - Он по-омнит. А Петька злопамятный. Эт я тебе по своему опыту рассказываю.
        - Ну и черт с ним, - самоуверенно махнул я рукой. - Появится, еще раз в его же огонь ок... о-ку-ну! О, а давай, споем? - предложил я, как мне показалось, отличную идею.
        - А давай! Только я сейчас ни одной песни не вс.. вс.. короче, ты пой, а я за тобой!
        - Хорошо, - кивнул я так, что мостовая мотнулась передо мной вперед назад.
        Чуть покачнулся, еле удержавшись на ногах и удержав Анатолия. Затем вдохнул прохладный ночной воздух, посмотрев на небо... И там увидел на фоне луны темный силуэт пролетающей птицы.
        - О! Точно! Че-ерный во-орон. Чтож ты вье-ешься-я. Над моею-ю-ю голово-о-ой... - во все горло завопил я.
        Но мой светлый порыв прервал окрик патрульного городового на коне.
        - Молодые господа, прошу вас вести себя потише. Люди спят-с.
        - Да п-шел ты, - махнул на него рукой Анатолий. - Григорий, продолжай!
        Но продолжить я не успел. Городовому комментарий Боголюбова не понравился и он направил своего коня прямо на нас. Еще и за шашку на боку схватился картинно, словно желает ее выхватить и начать нас рубить. Мне это дико не понравилось. Городовой тут же стал врагом номер один, а с врагами нужно разбираться быстро и решительно! Отпускаю Анатолия, и тот соскальзывает на мостовую, но умудряется не растянуться, а вполне комфортно усесться на подвернутую при падении ногу. Дальше кидаю «брызги» в глаза коню. Тот вскакивает на дыбы, и городовой вынужден перехватывать узду, чтобы успокоить животное. Я же подскакиваю к нему вплотную, хватаю за ту самую шашку одной рукой, за ремень другой и стягиваю служивого на землю. Конь вырывается из рук городового и ускакивает прочь, а сам полицейский неудачно падает плечом на брусчатку. Слышится хруст кости, тот от боли аж взвыл. Но меня это не останавливает. Его шашка в моих руках и я не придумываю ничего лучше, чем перевернуть городового животом на землю и начать его охаживать его же шашкой прямо по заднице, как какого-нибудь непослушного мальчишку.
        - Не.. - вжих! - мешай... - вжих! - от.. - вжих! - дыхать.. - вжих! - нам... - вжих!
        Меня прервала дикая трель свистка, раздавшаяся прямо подо мной. Это городовой сумел прийти в себя от болевого шока, что получил сначала после падения и перелома, а потом от неожиданного «воспитания» и, стянув с шеи свой свисток, дунул в него что есть сил, призывая подмогу.
        - Идем, Григорий, - подошел Боголюбов, сумевший подняться на ноги. - Ты его уже достаточно наказал.
        - Хорошо, - пьяно согласился я. - Но это я у тебя заберу, - потряс я шашкой над полицейским. - Чтоб не махал ей на честных людей...
        Чувствуя, как от стыда краснеет лицо, я закрыл его руками. Это же надо такое натворить! И как мне теперь оружие честному служаке возвращать? Как смотреть ему в глаза? Блин! Ну ведь чувствовал, что не люблю алкоголь, что не хочу его... Все! В следующий раз, какое бы задание ни было, в рот - ни капли! Еще и все деньги небось выигранные просадил.
        Желая отвлечься от воспоминания о «наказании» городового, я полез шариться по своим карманам, чтобы оценить, осталось лишь хоть что-то после проведенной ночи. Нашел. Но только кроме нескольких купюр, я нашел и еще кое-что. Небольшой смятый клочок бумаги. Развернув его, я начал читать написанные строки и краска стыда и ужаса вновь залила мое лицо...
        Глава 9
        Люблю тебя, Лидия, ты яркий мой свет.
        Мечтою хранимая, милей тебя нет.
        ...
        Чем дальше я читал клочок бумаги, тем больше понимал - кому и о чем написаны эти сроки. Причем, написаны они были не моей рукой, что вызывало и облегчение - удержался! Сумел даже в таком состоянии не побежать к ней! И удивление, а у меня-то откуда в кармане чужая записка? Ужас, а вдруг записка дошла бы до нее, а она на нее ответила? причем - благосклонно?!
        Но настоящий какой-то суеверный ужас вызвала подпись в конце - Вечно твой Григорий Б.
        - Ч.. чего? - мой голос дрогнул. - Я не мог такого написать. Я же даже не поэт...
        Теперь я был рад уже не только тому, что записка просто не дошла до адресата, но и тому, что я ее просто не выкинул где-то или не оставил у Воронцовой «под дверью».
        - Вспоминай, вспоминай... - зашептал я себе под нос и, стараясь «помочь» своим мозгам, стал массировать виски. - Ну же... Как это произошло...
        Память будто в насмешку не отзывалась. Хотелось взвыть в отчаянии...
        - Так. Спокойно, - постарался я взять себя в руки. - Дышим ровно, сейчас я все вспомню. Надо дать себе лишь чуток времени...
        Не знаю, что помогло больше - самовнушение или не отступающий страх, что я совершил что-то непоправимое, но я наконец вспомнил, как эта записка появилась на свет...
        - Уф, вроде оторвались, - выдохнул Анатолий, упираясь ладонями в свои колени.
        После свистка городового мы сначала медленно, но с каждым шагом все сильнее ускоряясь, побежали вдоль улицы. Затем свернули в какой-то переулок между домами, я на ходу бросил перед собой «брызги», когда на нашем пути попробовали встать какие-то мужики, после чего мы еще около получаса блуждали по задним дворам работных и частных домов. Я даже успел протрезветь маленько. И вот мы выбежали из хитросплетенья улиц к широкой Большой Лубянке.
        - Вот, надо это отметить, - Анатолий достал откуда-то из внутреннего кармана своего пиджака небольшую фляжку и протянул первым делом мне.
        Я отказываться не стал и тут же жадно присосался к горлышку, разом ополовинив небольшую емкость. Опомнился и передал фляжку назад хозяину. Тот также залпом добил ее, после чего убрал обратно и деловито предложил.
        - Ну так что? К Зиночке и Олечке?
        - А я ведь Лиду люблю, - внезапно решил я рассказать Боголюбову свой секрет. - Как тогда можно ей изменять-то?
        - Но вы ведь не официальная пара? Или у вас все серьезно и только ее папенька вам мешает? - внимательно посмотрел на меня Анатолий.
        - Она не может разобраться в своих чувствах.
        - То есть ты ей признался, - констатировал Боголюбов. - Молодец! Настоящий дворянин, что не боится ни врага, ни любви. Не зря я в тебе увидел родственную душу! Я помогу тебе.
        - Как? - чуть ли не простонал я.
        Накатила вдруг обида. Я ведь тогда спросил ее прямо. Признался в своих чувствах, а она? Как она могла вот так мне ответить? Ни да, ни нет.
        - Очень просто. Ты в стихи можешь?
        - Нет, - буркнул я.
        - Не беда, - отмахнулся Анатолий. - Есть у меня знакомый рифмоплет. И живет тут недалече. Пойдем! - решительно вышел он из переулка и двинулся вдоль Большой Лубянки, гордо расправив плечи, хоть и слегка шатаясь. - Он такую балладу смастерит - любое сердце растает! - не обращая внимания, иду я за ним или нет, продолжал вещать блондин.
        Постояв немного в сомнениях, я стиснул зубы и шагнул под свет уличных фонарей вслед за Анатолием. Он прав! Для любви тоже нужно мужество иметь!
        Знакомый Анатолия жил не на Большой Лубянке, а на примыкающей к ней Мясной улице и снимал комнату у любителя изящных искусств барона Шлейбурга. Когда мы подошли к дому, я понял, на чем держится уверенность Боголюбова, что в такой поздний час нам обязательно откроют и выполнят просьбу, а не откажут. В доме горел свет, была слышна музыка, а на улице под светом звезд трое гимназистов устроили настоящий турнир - у кого поэма о рассвете окажется лучше.
        - Здесь всегда так, - обернувшись, улыбнулся Анатолий.
        Я уж было уверился, что и дальше пройдет без проблем, но оказалось, что «просить» все же придется не в вежливой форме. Подойдя к калитке, что ограждала небольшое предместье дома, блондин незатейливо перепрыгнул через нее. Благо та была всего по пояс и не составила для Анатолия преграды даже в его пьяном состоянии. А затем он подошел к одному из трех турнирных «бойцов» и, «ласково» приобняв его за шею, отволок в мою сторону.
        - Вот, Сашенька, видишь этого уважаемого господина? - пьяно и громко шептал Анатолий в ухо рифмоплету, тыча пальцем в меня.
        - Д..х..да, - просипел тот.
        - Ему нужно признаться в своих чувствах к даме. Совершенно определенной. Поможешь ему?
        - Нес... несомненно... только ... отпусти... те... воздуха...
        Анатолию хватило и его согласия, после чего «ласковое» обнимание закончилось, и Сашенька стал судорожно вдыхать ночной воздух города.
        - Как зовут даму? - продышавшись, исподлобья смотря на меня, спросил поэт.
        - Лидия Воронцова.
        Тот чему-то хмыкнул, но увидев заинтересованный прищур Боголюбова, тут же поперхнулся и прикрылся от него альбомом, который до этого держал в руках. Я обратил внимание, что и у остальных «поединщиков» были в руках такие же альбомы, с которых они читали свои дуэльные тексты. Но сейчас они были вынуждены прерваться и с нетерпением посматривали в нашу сторону.
        Сашеньке хватило всего пяти минут, чтобы на скорую руку написать стихотворение аж в десять строк и отдать мне на оценку. Мне его творение понравилось, после чего я настоял добавить внизу еще и подпись, и продиктовал, какую именно. Затем мы отпустили паренька дальше выяснять у кого из их поэтической братии величина строк «длиннее и ширше». И пошли в обратную сторону.
        Однако чем ближе был дом Воронцовой, тем либо алкоголя во мне по ночной поре становилось все меньше, то ли страх получить на этот раз категоричный отказ брал верх, но в какой-то момент я просто остановился.
        - Что такое?
        - Я не могу.
        - Григорий, вы ли это? Вы боитесь? - изумленно посмотрел на меня Анатолий. - Вы, что бесстрашно сражались на границах империи, не побоялись выйти против заведомо более сильного врага в дуэли и так бесстрашно накинулись и наказали того городового?
        Последнее показалось бы издевкой, если бы мы оба не были пьяны, отчего искренне верили во все, что говорим.
        - Нет, я не боюсь, - соврал я. - Я думаю, что она может согласиться.
        - И в чем же проблема?
        - Но я не хочу ее разочаровать! Ведь потом будут поцелуи и возможно что-то и более... - решил я сыграть на том, что больше всего понимает Боголюбов. - А у меня после комы еще ни разу не было и я не помню, насколько хорош был в этом. Не хотелось бы оконфузиться перед любимой в этом деле.
        - Тут вы совершенно правы! - серьезно кивнул Анатолий. - Тогда идем к Зиночке и Олечке. Там вы проверите свои навыки, а при необходимости - восстановите их...
        - Лучше бы я не вспоминал, - прошептал я себе под нос.
        Надо же было нести такой бред и при этом искренне в него верить! От дальнейших попыток что-то вспомнить или не нужного сейчас самоистязания меня спасла зашевелившаяся девушка.
        - Гриш? Ты уже проснулся? - сонно потерев кулачком глаз, простонала она.
        Затем потянулась всем телом, прогнувшись в спине, отчего ее грудь призывно выпятилась вперед, а соски-горошины как снайперский прицел навелись точно на меня. Закончив потягиваться, но не поменяв позу, она приоткрыла глаза и довольно улыбнулась.
        - Вижу, проснулся и во всех местах.
        Я хоть и успел надеть штаны, но они не такие уж и плотные, и ткань на них в определенном месте натянулась очень характерно.
        - Подашь мне воды? Пожалуйста?
        Отказывать девушке, которая мне в общем-то ничего плохого не сделала, а скорее всего даже наоборот, я не стал. Постаравшись не обращать внимания на тесноту в штанах, молча прошел к тумбочке и налил ей остатки воды их кувшина. Как раз вышло на почти полный стакан.
        Поблагодарив меня, она медленно выпила воду, в процессе словно случайно пролив себе несколько капель на грудь, и поставила стакан обратно. Затем повернулась на бок, попутно изогнувшись так, что я непроизвольно сглотнул от желания. Протянула руку и провела пальчиком прямо по «тому самому» месту.
        - Повторим?
        - Прошу меня простить, но я не помню концовку этой ночи, - решил я сразу признаться в провалах в своей памяти. - Если вы мне расскажите, как я у вас оказался и что было дальше...
        Она огорченно нахмурилась. Затем уточнила:
        - Ну хоть имя-то мое вы помните?
        - Ольга. Юрьевна. Правильно?
        - Правильно, - тут же оттаяв, она схватила меня за штаны и притянула к себе. - Я обязательно вам все расскажу. И напомню.
        - Что ж, - решил я больше не сопротивляться своему влечению и тоже улыбнулся в ответ, начав помогать ей стягивать с меня штаны. - Тогда начнем.
        Наше пробуждение не прошло незаметным для соседней койки. Это я понял, когда к скрипу нашей кровати добавился такой же из-за ширмы, а там и более голосистая Зиночка проявила свой буйный характер в постели. Ситуация меня и смущала и заводила одновременно, а вот для остальных похоже ничего «такого» в этом не было.
        Когда мы закончили, Оля, как и обещала, рассказала подробности нашей встречи и окончания ночи. Ничего такого там не было. Как и предсказывал Анатолий, Ольге действительно нравились молодые военные офицеры. Мужа она потеряла два года назад, а заглядываться на других мужчин начала около полугода назад. Былая тоска прошла, но у девушки еще тлела надежда встретить такого же, каким был ее Андрей, и вновь сойтись с ним в браке. Про надежду я понял, применив свой навык чтения эмоций.
        Когда мы покидали дам, Анатолий напоследок шепнул мне на ухо, что хорошим тоном будет сделать подарок в благодарность. Если не сейчас, то чуть позже. Это не пошлое оставление денег, все же девушки не проститутки, да и «размер» знака внимания мы определяем сами. Можно или билет в театр купить и подарить, а если очень понравилось проведенное время - то даже в оперу или на балет.
        Дальше мы разошлись каждый по своим делам. За Боголюбовым мне необходимо было следить в течение дня, а я можно сказать даже «перевыполнил» план задания. Так что пора ехать домой и писать отчет. Ну и думать, что делать с шашкой городового, которую естественно оставлять у девушек я не стал, а Анатолий похохатывая заявил, что «это твой трофей, ты его и забирай».
        После долгих размышлений, пришел к выводу, что шашку нужно вернуть, а перед полицейским извиниться. Вина лежит на мне, пострадал тот ни за что, так еще ему и влететь может за утрату служебного оружия. Только найти его надо, но думаю, с этим мне тот же Сашка поможет. Пока буду писать отчет, заряжу его, чтобы он пробежался по знакомым пацанам. Уж уличная детвора была не в пример осведомленнее иной службы.
        Так в принципе и получилось. Я даже дописать отчет не успел (хотя тут сам виноват - долго и мучительно вспоминал все подробности прошедшего дня и ночи, а потом еще и решал, о чем стоит писать, а какие детали можно и «опустить» как незначительные), как подросток уже обернулся и назвал мне имя пострадавшего.
        - Михайло Тверец его звать, ваше благородие. Старший городовой осьмого участка. А за чей-то вы его евойной же саблей по заднице отхлестали? - с интересом шмыгнул Сашка носом.
        - Что это я его, это ты сам догадался, или и остальные в курсе? - помрачнев, уточнил я.
        - Да сам, - махнул Сашка рукой. - Чегой не понять-то? Вы спросили, а там ужо ищут дворянина, что водой пуляется, да Григорием зовут.
        - Сильно ищут? - еще сильнее нахмурился я.
        - Сильно. Всем участком, - кивнул подросток.
        - Сам Михайло где?
        - Дык где ж ему быть-то? В больнице при полицейском управлении. Вы жо ему руку сломали, когда с лошади стаскивали.
        - Ладно. Разберусь. Спасибо.
        Вот еще одна проблема буквально на пустом месте. Это я еще про свои финансы не вспоминаю. После ночного загула у меня осталось тридцать рублей. И это еще хорошо! Я удивлен, как вообще все в таком состоянии на ветер не спустил или не потерял.
        Не знаю, влияние ли это остатков алкоголя или что-то еще, но проблему с городовым я решил нахрапом. Через того же Сашку узнал, что этот Михайло любит смотреть скачки, но из-за низкой зарплаты достать себе билет не всегда может. Вот и прикупил ему один на следующее воскресенье. Затем пришел к воротам больницы при управлении полиции, надев перед этим свою форму жандарма, и без обиняков заявил на входе, что хочу поговорить с городовым Тверцом насчет ночного происшествия.
        Тот узнал меня сразу, несмотря на форму на мне. Да еще и шашку когда свою разглядел, губы поджал, но поздоровался уважительно. Что и понятно, в палате он лежал не один.
        - Старший городовой Тверец, - после расшаркиваний начал я импровизировать. - Ночью вы стали невольным пострадавшим в ходе проведения мной секретной операции по поимке опасного преступника. Как понимаете, детали вам сообщать я не имею права. Единственное, возвращаю вам ваше оружие, - передал я при всех мужику его шашку, - и небольшая компенсация за понесенный вами ущерб, - это уже билет на скачки.
        Приняв шашку, с облегчением, и билет, тут Михайло постарался скрыть удовлетворенное кряхтенье, Тверец все же не удержался от колкости.
        - Что-то маловато за то унижение, что уже всей Москве известно.
        - Не забывайтесь, - лязгнул я металлом в голосе, отчего городовой в испуге вздрогнул. - Вы сами влезли туда, куда не стоило. Эта компенсация - лишь признание нами вашего честного исполнения собственного долга служащего полиции. И передайте своему начальству, что продолжать поиски нет смысла. Только неприятности получите.
        Вот собственно примерно так закончилась история с «наказанием» городового. Надеюсь, что закончилась.
        Сдавать отчет я пошел лишь на следующий день. А то в день пробуждения у Олечки от меня потом до самого вечера перегаром несло. Когда ходил в больницу к Тверцу, то чтобы хоть немного скрыть запах заел его обильно луком, но не знаю, насколько помогло. А вот являться в таком состоянии к Пантелееву я уже не рискнул.
        - Здравствуйте, Юрий Николаевич, - зашел я в кабинет куратора.
        Тот оторвался от заполнения каких-то бумаг и поднял на меня тяжелый взгляд.
        - Ну здравствуйте, курсант Бологовский.
        Его тон не предвещал мне ничего хорошего, и вскоре я понял почему.
        - Вы были обязаны принести отчет по проведенной слежке вчера к обеду. Но даже не соизволили явиться в управление. Хоть сейчас-то он у вас есть?
        - Так точно, - протянул я Пантелееву картонную тонкую папку.
        Тот забрал ее и положил на свой стол, не торопясь открывать и читать.
        - Уже сегодня у вас началось последнее занятие по мировой обстановке и ее влиянию на внутренние угрозы империи. Вы хоть знали об этом?
        - Никак нет, - помрачнел я.
        Наверняка ведь вчера об этом после приема отчетов было сказано! Точной даты до этого нам не говорили.
        - Ясно. Вы поставили под угрозу окончание своего обучения, - со скукой на лице констатировал Пантелеев. - Надеюсь хоть, у вас была серьезная причина этому, наподобие того же авантюрного задержания. Иначе о карьере оперативного сотрудника можете забыть. Переведем в роту быстрого реагирования. Как Окольникова.
        С этими словами он наконец неторопливо открыл мою папочку, достал три листка бумаги, которые я исписал вручную, и стал их читать. За отчет я был спокоен. С утра его перечитал, чтобы уж точно ничего не упустить и лишнего не приписать. Поэтому про инцидент с полицейским, посещение борделя, а потом вдовушек там не было ни слова. Но в этом сейчас и была проблема. Отчет был НИЧЕМ не примечателен. То есть, формального повода не прийти вчера у меня не было. И мне надо было срочно придумать достойную причину моего отсутствия. Вопрос лишь в том - какую?
        Глава 10
        - Кхм, - прочистил горло Пантелеев и оторвался от моего отчета, посмотрев на меня.
        Пока он знакомился с моим трудом, я так и не нашел достойной причины моему вчерашнему отсутствию. Из-за этого мое будущее виделось мне в самых мрачных тонах.
        - Тут вы, курсант, упомянули, что были вынуждены вступить в контакт с объектом слежки и сыграть с ним за одним карточным столом. Вы выиграли, после чего все игроки разошлись, а объект слежки отправился обратно в гостиницу. Вы сами видели, как он вернулся в Метрополь?
        - Нет, - чувствуя подвох, медленно протянул я.
        - А как вы расстались? Объект был сильно огорчен своим проигрышем вам?
        - Нет, мы расстались на вполне благожелательной ноте. У меня сложилось ощущение, что Боголюбов был бы рад любому исходу игры. Для него важен был сам процесс и общение за столом.
        - За которым запрещенных тем не поднималось, - посмотрев в мой отчет, прочитал одну из строчек Пантелеев.
        - Так точно.
        Тут куратор встал и обошел свой стол, остановившись напротив меня. Из-за своего роста его глаза смотрели на меня сверху вниз, но превосходства Юрий Николаевич сейчас не испытывал. Скорее задумчивость. Просто когда он приблизился, я не удержался и активировал заклинание «прокола», чтобы понять, что испытывает сейчас Пантелеев, и какой пакости от него можно ждать. Тот был сосредоточен, озадачен, но вот негатива в нем не чувствовалось. Как и злорадства или торжества.
        - Вы сможете подружиться с объектом наблюдения? - внезапно прервал он молчание.
        - Думаю, да. Почти уверен в этом, - тут же кивнул я.
        А что тут думать? Итак уже практически друзья. Для Анатолия так точно.
        - Это хорошо-о... - протянул Пантелеев и неторопливо вернулся обратно на стул. - Это очень хорошо. Для вас. Везучий вы человек.
        - Я этому рад, но извольте объяснить, что вы имеете в виду.
        Пантелеев хмыкнул и все же ответил.
        - Не далее как вчера у меня уже спрашивали твой отчет. Сам начальник управления справлялся о нем. Но ты не явился, и я уж подумал, что задание ты провалил, - Юрий Николаевич в своей неподражаемой манере снова перешел от обращения «вы» к «тыканью». - Однако как вижу, шанс остаться оперативником у тебя есть.
        - Благодаря дружбе с Боголюбовым?
        - Именно. Дело в том, что его отец сумел договориться о поставках мяса в действующую императорскую армию. Не во всю конечно же, для этого у него объемов не хватит. Но вот южный округ теперь будет снабжаться мясом, производимым на фабриках Боголюбова старшего. Для этого его сын, за которым ты следил, и приехал в столицу. Обеспечить логистику по доставке, выбив все необходимые дорожные карты, договориться об увеличении закупки жести для производства консервов, уточнить вопрос о возможности скупки предприятий менее удачливых конкурентов, чтобы расширить собственное производство и так далее.
        - Когда мне давали задание, о нашем знакомстве знали?
        - Как я теперь понимаю, да. Задания составлял лично Савелий Лукич. А он такие детали почти никогда не упускает из вида.
        - Почему мне сразу не сказали, что нужно подружиться с Боголюбовым?
        - Первое - хотели проверить твои качества как филера. Второе - ваша встреча должна была выглядеть естественно, лучше всего - случайной. Зная, что он тебя видеть не должен, но и при столкновении бегать от него не нужно, именно такая встреча у вас бы и произошла. Как все было на деле?
        Я кратко описал свои чувства и момент, когда Анатолий вышел искать еще одного игрока.
        - Вот видишь. И даже если он узнает, что ты жандарм, то у него будет гораздо меньше поводов думать, что мы тебя специально к нему подослали.
        - А цель-то такой дружбы какая? - спросил я.
        - В мире неспокойно. Если бы ты не пропустил лекцию, знал бы об этом. Но ничего, она недавно началась, еще может и успеешь послушать, как закончим. Я договорюсь, чтобы тебя пустили несмотря на опоздание. Факт в том, что к новому поставщику продовольствия в армию иностранные разведки постараются подвести своих шпионов. Уже одна только информация о количестве поставляемого мяса умному человеку скажет, сколько у нас в округе войск. А там ведь можно и диверсию провести, отравив поставляемое мясо! Твоя задача - подружиться с Анатолием Боголюбовым и докладывать, что за люди крутятся вокруг него. Все.
        - И как часто мне с ним видеться? А когда он назад в Тверь поедет, мне за ним отправляться что ли?
        - Видеться как можно чаще, а в Тверь Боголюбов в ближайшее время точно не поедет, можешь не переживать, - отмахнулся Пантелеев.
        - А как же учеба?
        - Она считай окончена. Лекцию прослушаешь, завтра сюда за документами о завершении обучения зайдешь. Ну а затем на склад сходишь, оружие получишь.
        - Боголюбов кутить любит, а у меня из официального дохода - лишь мой пансион по ранению. Да и что ему говорить, если спросит, чем я в Москве занимаюсь?
        - А до этого ты ему что говорил?
        - Ничего. Молчал и уходил от темы.
        - Пристроим тебя куда-нибудь, - буркнул Пантелеев. - Завтра как раз будут официальные назначения, так что смотри - не опоздай. Там и придумаем тебе легенду и задание дадим. Настоящее, - подчеркнул голосом Пантелеев. - Боголюбова тебе Савелий Лукич вручил. Считай, что это его личная просьба-поручение, которую я тебе игнорировать искренне не советую. Теперь идем на лекцию, - подвел он черту под разговором.
        Уже взявшись за ручку двери, я не выдержал и спросил.
        - Вы ведь знали, что я за Боголюбовым слежу. С самого начала. Для чего была угроза убрать меня из оперативной работы? Вы ведь тоже оперативник, понимаете, насколько мне важна эта должность.
        - Чтобы не расслаблялся. К тому же, рассорься ты с Боголюбовым и стал бы неинтересен в качестве его соглядатая. И я бы тогда свою угрозу выполнил, можешь не сомневаться. Да и на роте у тебя жизнь бы не закончилась. Я вообще в архиве начинал, но сейчас - сам видишь, где я.
        Я молча кивнул, про себя подумав, что теперь стала ясна его тяга к отчетам. Чернильная душонка, что еще с него взять?
        Когда мы подошли к лекционному классу, Пантелеев первым постучался и заглянул внутрь.
        - Павел Георгиевич? Понимаю, что лекция уже идет, извините, что задержал одного из курсантов.
        Затем уже зашел я и окинул взглядом аудиторию. Остальные участники нашей группы встретили меня по большей части заинтересованно-равнодушно. Лишь Селиверстов поморщился неодобрительно. Видимо для него мое опоздание как личный вызов. Слава богу, что не он преподаватель. Чувствую, будь я его студентом, то меня бы он в класс не пустил.
        - Проходите, Бологовский, - тем временем указал ротмистр на свободную парту. - Благодарю, Юрий Николаевич. Итак, раз у нас вынужденно опоздавший, для него я тезисно повторю все, что сказал ранее. Это и вам будет полезно для закрепления материала.
        Естественно никто из курсантов возражать не стал, даже если кому-то это и не понравилось.
        - Сегодня мы кратко изучаем международную обстановку и ее влияние на внутреннюю политику нашей империи. А также то, как связаны с этим запрещенные партии и кружки, с которыми мы боремся. У любого государства есть внешние враги и внутренние. Но кроме этих четких категорий есть и еще одна группа людей и организаций, которых можно выделить отдельно. Те, кто преследует лишь свои собственные интересы и, следуя им, могут как работать на врага, так и действовать против него в связке с нами. Враги, скрывая свои намерения, часто притворяются друзьями, люди из третьей группы в любой момент могут посчитать, что им выгоднее предать, чем выполнить взятые на себя обязательства, и интересы всех сторон так тесно сплетены между собой, что понять мотивы и стремления отдельных лиц не каждый дипломат сможет. Но мы слава богу не дипломаты, работаем с конкретными преступлениями и уже «засвеченными» лицами.
        Алексеев ненадолго прервался, чтобы попить воды, и продолжил.
        - Вернемся к внешним и внутренним врагам. Внешние враги у нашей страны очевидны: Англия, которая не собирается мириться с утерей контроля над Новым светом и продолжает поддерживать своего «боевого хомячка» - Японию. Устроить нам проблемы на Дальнем востоке и отвлечь внимание от свободной экономической зоны на Аляске, а также связать руки, чтобы мы не могли торговать или помогать странам Нового света - их заветная мечта. Сама Япония, которая формально победила в последней войне с нами, но по сути своих целей - расширения жизненного пространства и получение новых территорий - так и не добилась.
        Ротмистр встал и подошел к повешенной на стену за его спиной карте, указкой найдя Японию и от нее перейдя чуть ниже и левее.
        - Китай. С ним у нас войны нет, тут работает международная миссия по регулированию отношений в регионе, но зато на него тоже облизываются японцы. Так что проблемы у нашего посольства и купцов имеются. Англичане и тут работают в тесной связке с островным государством. Перейдем на ближний восток.
        Указка Алексеева обрисовала территорию вокруг средиземного моря.
        - Персидский султанат и Трапезундская империя. Последняя - наш союзник в регионе, благодаря которому у империи есть доступ к проливам Босфор и Дарданеллы. В султанате сильны позиции мусульманской религии с радикальным уклоном, что толкает их на войны как с христианским Трапезундом, так и с нами, - указка переместилась выше. - На западе нас подпирает Австрия и германские княжества, что недавно объединились в новую империю. У этого врага нашей страны мотив простой - реваншизм и завоевание новых территорий для расширения жизненного пространства. Из явных и крупных внешних врагов это все. Перейдем к врагам внутренним.
        От карты Алексеев не отошел, а перевел указку на западные границы империи.
        - Польша. Завоевана была нами в последней крупной войне около ста лет назад. Местные еще не забыли о своей былой независимости и собственных имперских амбициях. Националистические течения там сильны, а лозунг «Империя от моря до моря» известен каждому ребенку и тщательно поддерживается родителями. Похожая ситуация в Лифляндской губернии, бывшей Финляндии. Народа там меньше, однако прямой выход к северному морю и поддержка от Англии дает сравнимый польскому результат - волнения среди населения и стремление к отделению от империи.
        Алексеев отошел от карты, положил указку и вновь сел за стол.
        - Теперь о другом внутреннем враге, что территориальной привязки не имеет. Террористические организации и политические партии, что не гнушаются их методами и ставят своей целью свержение законной власти и преобразование империи в иную форму государства. Борьбой именно с этим врагом и занимается наша служба. Увы, очень часто главари запрещенных партий сбегают за границу, на территорию враждебных нам государств, откуда достать их не представляется возможным. Потом они, не без помощи разведок тех стран, возвращаются обратно, и тогда жди новых стачек, покушений на высокопоставленных лиц и иных волнений в обществе. В связи с чем наша служба часто контактирует с контрразведкой. На этом объявляю лекцию оконченной. Практических заданий не будет. Теперь вас ждет выпуск, и завтра вы получите уже конкретное назначение и участок «работ». Благодарю за внимание.
        Задерживаться в классе ротмистр не стал и первым покинул нас. Затем и остальные курсанты стали вставать из-за парт и пошли на выход. Но уйти не успели - остановил громкий голос Озерского.
        - Господа и дамы, у меня к вам предложение. Как насчет того, чтобы отметить окончание нашего обучения? Мы не успели друг друга узнать получше, слишком короткий был курс, и я предлагаю исправить эту оплошность. Кто за?
        Подпоручик широко улыбался и переводил взгляд с одного курсанта на другого, ища поддержки.
        - Я, пожалуй, вас поддержу, - первым отозвался Мирзоянов.
        - Кхм, никогда не сидел за одним столом с офицерами, - чуть смущенно заметил Игорь Черников. - Это будет интересный опыт.
        - Стать духовно ближе? - словно сам себя спросил Лебедев. - Не откажусь.
        - Я за, но у меня денег нет, - потупив взгляд, высказался Гольштейн.
        - Да кто тебе поверит? - рассмеялся Озерский. - Хоть своим однокурсникам не ври. Чтобы у сына стряпчего да не было в кармане ни рубля?
        - Ну только если рубль, - протянул Иона.
        - Годится, - тут же подвел черту под его сомнениями подпоручик. - Аркадий Сергеевич? Дамы?
        - Я согласна, но пить не буду, - резко мотнула черными волосами Маргарита Кузнецова.
        - Я-я-я... никогда не была... в мужской компании, - застенчиво призналась Аглая.
        - Мы не кусаемся, - обаятельно улыбнулся ей Озерский.
        - Должен же кто-то присмотреть за вами, молодежь, - вздохнул Селиверстов, дав свое согласие.
        И как-то неожиданно взгляды остальных скрестились на мне.
        - Ты же никуда не сбежишь, Григорий? - скорее утверждал, чем спрашивал подпоручик.
        - Я с вами, - пришлось согласиться, хотя новой пьянки мне точно не нужно. - Куда идем?
        - В ресторацию, конечно! - даже удивился Озерский моему вопросу.
        Вот... блин! Даже слов нет. Цензурных. Я ведь только сегодня зарекался больше не пить! А в ресторации тот же Озерский с меня не слезет, пока я не выпью. И ведь повод есть, и я сам согласился уже пойти. Эх... Ну ладно, если что, постараюсь просто ограничиться одной-двумя рюмками и ни каплей больше!
        - Чтобы жить беспечно и красиво,
        Чтобы ключ здоровья не иссяк,
        Нужно пить не мюнхенское пиво,
        А прелестный шустовский коньяк!
        Продекламировал на всю ресторацию подпоручик.
        - Ну-с, за присутствующих с нами дам! - поднял он свою рюмку, и остальные присутствующие выпускники повторили за ним.
        Мужчины - стоя, две девушки - сидя и с бокалом морса в руках.
        Выпив вторую рюмку, я тут же наколол ломтик селедки и закинул в себя. На стол мы не поскупились. Тут было и рагу из зайчатины, и запечённая утка, стояло три вида салатов и три вида рыбы. Даже икру красную заказали. Аглая от такого изобилия аж слюной зашлась и еле сдерживала себя, чтобы совсем уж не выйти за рамки приличия. Но тарелка у нее опустела первой, да и потом она подкладывала себе понемножку из общих блюд чаще остальных. Маргарита в этом плане вела себя более сдержанно, но и у нее вилка мелькала с завидной скоростью. Меньше всех остальных к блюдам прикасались сам Озерский, Мирзоянов и я. Но у меня была иная проблема - отказаться от алкоголя совсем, как и думал, не удалось. И теперь у меня шла «борьба» с Анатолием за каждую рюмку - выпью я или нет. Пока с переменным успехом. Из трех тостов, лишь один я поддержал бокалом с морсом. В остальных случаях Озерский сумел привести достаточно веских аргументов, чтобы я не мог отказаться, не потеряв лицо.
        - Не поделитесь, Григорий, из-за чего вы опоздали? - когда мы снова сели, не выдержал и спросил Селиверстов.
        Его весь вечер подмывало узнать причину, но до этого момента профессор держался, а вот сейчас после трех рюмок набрался смелости.
        - Не поделюсь. Это связано с заданием, подробности которого я рассказывать не имею права.
        - Попомните мои слова, господа, Григорий еще всех нас обойдет по службе, и вскоре уже мы ему будем козырять и об исполнении своих миссий докладывать, - наполняя рюмки, решил заделаться пророком подпоручик.
        - Мне не нужно, - накрыл я свою рюмку рукой.
        - Экий вы скромник, - хмыкнул Озерский, но - вот удача - впервые настаивать не стал.
        Дальше разговор перескочил на прошедшую лекцию и внешнюю политику. Как-то плавно и незаметно Ибрагим оказался подле Маргариты и через пятнадцать минут они уже танцевали под заказанный у местных музыкантов вальс. Озерский решил последовать его примеру и попробовал взять штурмом нашу мышку Аглаю, но та, предугадав его маневр, неожиданно сцапала меня за руку и, мило улыбаясь, потянула в центр ресторации. Отказываться я не стал.
        Когда мы вернулись за стол, оказалось, что Анатолий решил отыграться и уже наполнил мою рюмку, с улыбкой оповестив, что негоже давать напитку нагреваться, а нужно его срочно употребить.
        В итоге из ресторации я чуть ли не сбежал через полчаса, иначе бы Озерский меня точно споил! За мной увязалась и Аглая, попросив проводить ее до дома. Время было позднее, поэтому я согласился. Да и проводить даму - веский повод отвязаться от попыток Озерского меня напоить. У того похоже мое нежелание пить вызвало азарт охотника, иначе объяснить его поведение я не могу.
        Идя под ручку с Аглаей, я вдыхал прохладный ночной воздух, и думал, как мы смотримся со стороны. Я - в светлом не дешевом костюме выше среднего роста и с аристократическим лицом, и девушка ростом мне до плеча, худая настолько, что кажется подростком, в дешевом сером сарафане и вязаной сумочкой в руках. Никаких подходящих сравнений я найти не успел. Мы шли вдоль узкой улицы, народу вокруг почти не было, и движущуюся у нас за спиной пролетку я не только услышал, но и успел оглянуться и увидеть, что она пуста. Даже промелькнула мысль остановить ее и нанять извозчика, чтобы самому ноги не сбивать. Но когда он поравнялся с нами, возница внезапно наставил руку на меня, в которой у него был зажат револьвер. Мои инстинкты взвыли, я дернулся в сторону, а дальше по улице зазвучало эхо выстрела.
        Глава 11
        - БАХ!
        Грохот выстрела эхом пролетел над улицей, отражаясь от стен зданий. Щеку обдало жаром пролетевшей рядом пули. Аглая испуганно вскрикнула и упала ничком на мостовую. Напавший на нас возница снова нажал на курок, но я был уже настороже и успел отвлечь его «брызгами», сбив прицел. Да уж, зря я недовольно кривился, когда дед меня обучил этому заклинанию. В который раз уже жизнь мне спасает!
        От испуга напавший слишком сильно задрал ствол вверх, и вторая пуля врезалась в кирпичную кладку дома за моей спиной, выбив из нее глиняную крошку. Лошадь от выстрелов испуганно заржала и понесла, унося вперед по улице подальше от нас несостоявшегося убийцу.
        - Ты в порядке? - убедившись, что нам больше ничего не угрожает, нагнулся я над девушкой.
        - Вроде да, - испуганно пропищала Аглая.
        Ее трясло от пережитого ужаса. Пришлось покрепче обнять девушку и долго шептать в ухо успокаивающие слова и давать обещания защитить и не допустить повторения такой ситуации. Вечер оказался серьезно подпорчен.
        Идти по улице с веселой, пусть и скромной в силу характера и нашего разного социального положения, девушкой, и с ней же, но сильно напуганной и вздрагивающей от каждого шороха - две большие разницы. Прижимая к себе Аглаю, я всю дорогу пытался ее расшевелить. Вспомнил историю похода в Хитровку и со смехом рассказал о ней, выставив напавшего тогда на меня бандита туповатым с постоянно выпадающим из рук револьвером. Потом в красках пересказал мой забег за Сашкой. Эпичность этого события в моем пересказе зашкаливала. Тут были и разлетающиеся в стороны прохожие, и погоня за нами чуть ли не всего полицейского участка с применением служебных карет и машин и ловкие подножки подростка, от которых я улетал далеко вперед, и мне приходилось возвращаться и возобновлять погоню. А в конце - героическое сражение с троицей опасных преступников, как и положено в эпосах - на кулаках, сила на силу.
        К концу нашего «путешествия» Аглая наконец-то оттаяла.
        - Спасибо, - улыбнулась она, смотря мне прямо в глаза.
        Затем, не дав мне ничего сказать, резко приблизилась и, схватив меня за плечи и встав на цыпочки, чмокнула меня в губы. Тут же покраснела от собственной храбрости и, круто развернувшись, побежала в дом, где жила.
        Когда я вернулся в снимаемую комнату, внимательно осмотрел всю улицу. Сначала когда подходил, потом из окна, аккуратно отодвинув шторы. Вроде никого не заметил. Мысли о том, кто на меня напал, решил отложить до утра. Слишком все произошло неожиданно. Но и оставлять это без внимания я не собирался.
        Утром за пару часов до времени, когда нам должны были выдавать задания и оружие, я уже был в кабинете Пантелеева. Хорошо хоть тот уже был на рабочем месте и не стал меня мурыжить ожиданием.
        - Говоришь, напали? - после моего рассказа впал в задумчивость Юрий Николаевич. - Причем стреляли с целью убить.
        - Да. Предполагаю, что это продолжение истории с теми бомбистами, которых я задержал.
        - Почему так думаешь?
        - А кто еще? - пожал я плечами. - Врагов у меня здесь еще нет. А ту историю в газете освещали, да и потом почти все в округе в курсе обо мне. Местных порасспрашивали - они и ответили.
        - Раньше местью революционеры не занимались, - задумался Пантелеев. - Во всяком случае, простых исполнителей не трогали. Только тех, кто при власти. Точно никого больше не подозреваешь? Тебя ведь с Воронцовой часто видели, а она дама эффектная и вокруг нее много ухажеров вьется. Может, приревновал кто?
        Я вспомнил Меньшикова из фехтовального кружка. Мог он заказать мое убийство? Что-то сомнительно. Почему раньше этого не сделал? Да и не виделись мы с того вечера, не раздражал я его своим видом. Кто тогда? Шулера из салона? Но мы ведь с ними пришли к договоренности? Или они решили не рисковать и не полагаться на мое слово и устранить угрозу себе превентивно? Роман Григорьевич военный, для него хороший враг - мертвый враг, это по его лицу было видно. Вариант, сбрасывать со счетов не буду, тем более с нашей встречи всего два дня прошло и тут же нападение. Рассказать о нем и Аверьином? А если это все же не они? Тогда я свое слово нарушу и точно врагом им стану. Дилемма...
        - Пошли к Вышневецкому, - встав из-за стола, сказал Пантелеев. - Пока ты не получил задания и официальное свидетельство об окончании обучения, все твои проблемы не только в моей, но и в его ответственности.
        Полковник сидел этажом выше и только-только пришел на службу. Мы зашли к нему одновременно с секретарем, который принес ему чай с печеньем на серебряном подносе.
        - Юрий Николаевич, у вас что-то случилось? - заметив меня за спиной у Пантелеева, тут же поинтересовался Олег Ярославович.
        - Да. Вчера поздним вечером произошло покушение на курсанта Бологовского. Нападавший сумел скрыться. Устраивать погоню курсант не стал, так как был с дамой.
        - Кхм, - нахмурился полковник. - Это серьезно. Рассказывайте.
        По итогу разговора мы пришли к выводу, что слишком мало данных для каких-либо действий. Все произошло стремительно, четких подозреваемых у нас нет, и будет ли еще нападение не известно. Однако и на самотек это дело бросать никто не стал.
        - Я поговорю с Савелием Лукичом, - прихлебнув горячего напитка, стал озвучивать свое решение Вышневецкий. - Приставим к вам опытного филера. Придется вам, Григорий Мстиславович, побыть в роли наживки. Это неприятно, но другого варианта я не вижу. Если революционеры изменили своим привычкам и теперь мстят даже простым жандармам, мы должны знать это точно и реагировать соответственно. Филер походит за вами три дня. Если нападение и повторится, то не позже этого срока. Знать его в лицо вы не будете, чтобы не выдать случайно.
        - А если я приму его за нападающего?
        - У него с собой будет бумага за моей подписью, - отмахнулся полковник от моих переживаний. - Так вот. Продолжайте жить как обычно. Постараемся не спугнуть ваших обидчиков. Ну а как они снова сделают свой ход, тут уже и вы не зевайте. Схватить их для допроса в ваших же интересах.
        - И все же, если на меня нападут, он придет на помощь?
        - В крайнем случае, - кивнул полковник. - Но рассчитывайте в основном на себя.
        - Это я понял, но ведь если он придет на помощь, я его с подельником напавшего могут перепутать. Как бы не вышло чего.
        - Хорошо, вам представят вашего сопровождающего, когда мы подберем кандидатуру, - уже слегка раздраженно махнул рукой Вышневецкий.
        - Я все понял. Олег Ярославович, - и тут же решил ковать железо пока горячо. - Нам оружие обещали, и вроде сегодня уже выдадут. Но вот в чем дело - меня от покушения спас не револьвер, а магия. И при задержании без магии я бы не смог остановить тех бомбистов. Вот только у меня лишь два условно-боевых заклинания. Может у службы найдется что-то? А то риск умереть возрос многократно, сами понимаете.
        Вышневецкий покосился на меня недовольно.
        - Вы дворянин, должны знать, что знания о магии направо и налево не раздаются.
        - Но мне ведь для дела! Как я смогу выполнять свои обязанности, если мне нечем будет себя защитить? - не стал я отступать в своем желании получить еще хоть толику знаний.
        Пожевав губами, тот уточнил.
        - Какой магией вы защищались? Разума?
        - Нет, водной.
        - Тогда кое-что может и найдется, - кивнул полковник. - С магией разума не все так просто. Обычных заклинаний очень мало, а приемам нужно еще учиться и отрабатывать, - пояснил он свое решение. - Юрий Николаевич, когда курсант пойдет получать оружие, отдадите Арсению Павловичу мою записку. Пусть подыщет Григорию Мстиславовичу заклинание. Одно.
        - Я смогу выбрать? - тут же уточнил я.
        - Да, - подумав, согласился Вышневецкий. - Но на многое не рассчитывайте. Мы все же специальным сбором таких знаний не занимаемся. На этом все?
        - Да, спасибо, - кивнул я.
        Получилось! Хоть немного расширю свой магический арсенал.
        - Ладно, время уже подошло выдавать вам удостоверения с оружием, - когда мы покинули кабинет полковника, сказал Пантелеев. - Иди на склад. Я схожу за бумагами, встречу остальных курсантов и подойду. Заодно и бумагу, чтобы тебя заклинанию обучили, справлю.
        - У меня удостоверение уже есть, - заметил я.
        - Точно, тебе же выдали его досрочно, - вспомнил Юрий Николаевич. - Но все равно, оружие тебе получить необходимо. Да и документы на постановку на службу и назначение жалованья ты еще не получил. Плюс - документы на оружие тоже там выдавать будем.
        - Да я же и не отказываюсь идти на склад, - смущенно заметил я. - Просто думал, какое-то другое удостоверение будет.
        Знакомое помещение как и в прошлый раз встретило меня теснотой и железной решеткой на окошке, за которым сидел все тот же кладовщик с газетой. Причем я бы подумал, что это та же самая, если бы не дата на первой странице.
        - По какому вопросу? - чуть опустив край газеты, спросил мужчина.
        На небольшой залысине чуть бликовал падающий от лампочки свет. Взгляд серых глаз был спокойный, выжидающий. Голос с небольшой хрипотцой, в прошлый раз я его не слышал, тогда кладовщик выполнил свои обязанности молча, а вот сейчас был вынужден первым задать вопрос.
        - Выпуск у нас. Пришел за оружием, сейчас куратор подойдет.
        Получив ответ, мужчина молча вернулся к чтению, словно забыв про меня.
        Пантелеев с остальными членами нашей группы пришел только через полчаса. Я уже и заскучать успел, и попытался разговорить кладовщика, но тот оказался молчуном и мои вопросы просто проигнорировал.
        - Так, не толпимся, ждем меня на лестнице, - услышал я голос Пантелеева.
        Затем и сам куратор зашел в закуток перед складом, где я его ждал.
        - Арсений Павлович, здравствуйте, - заглянул в окошко Юрий Николаевич и протянул через щель стопку листков. - Вот бумаги на выдачу оружия выпускникам. И еще вот, - отдельно протянул он кладовщику листок. - Распоряжение полковника Вышневецкого об обучении Григория Бологовского одному заклинанию стихии воды.
        - Я не учитель, чтобы кого-то обучать, - хрипло пробурчал мужчина, но листок принял. - Пусть подходят по одному и расписываются в получении. С заклинанием потом решим, - уже двинувшись вглубь склада, пробурчал кладовщик.
        Вскоре он вернулся с металлической тележкой, на которой лежали револьверы, кобуры к ним и пачки патронов. Кобуры были поясные из коричневой кожи. Пачки небольшие по двадцать патронов в каждой.
        - Сначала фамилия, подпись, потом оружие, - обрисовал порядок выдачи Арсений Павлович и протянул мне журнал.
        Вписав свою фамилию с инициалами, я уже привычно вместо подписи проставил заглавные буквы своего ФИО и наконец получил вожделенное оружие.
        - Тир для тренировки открыт утром с девяти до одиннадцати и вечером с шести до восьми, - предупредил меня Пантелеев.
        Я в этот момент вдевал кобуру в поясной ремень, думая, куда деть патроны.
        - Тренироваться будем со своими или..? - уточнил я перед тем, как покинуть помещение.
        - Для тренировки патроны дадут, но на многое не рассчитывай.
        После меня в подвал к кладовщику заглянул Ибрагим. Остальные курсанты мужского пола смотрели на мой револьвер с завистью, но не черной. Понимали, что скоро и сами такой же получат. А вот у наших дам реакция была другой. Аглая косилась на револьвер со страхом и опаской, а Маргарита - с хозяйственной задумчивостью. Я так и видел на ее лице, как она прикидывает, куда будет прятать оружие. Ну не на поясе же, как я, его носить? Невместно женщине, не поймут-с.
        Последним револьвер получила как раз Аглая. Вернулась она вместе с Пантелеевым, после чего тот отправил наш курс в здание с классами, а меня потянул за собой.
        Мы вышли из здания, обошли его и вновь зашли внутрь. Новый вход вел в подвал со складом, и по-другому во владения Арсения Павловича видимо попасть было невозможно. Мужчина уже ждал нас и, попросив куратора подождать снаружи, повел меня за собой. Склад у Арсения Павловича оказался в образцовом порядке. Все стеллажи подписаны, ничего нигде не валяется, секции с обмундированием не смешаны с секциями с оружием - между этими стеллажами вообще было расстояние в пару метров.
        Привел меня кладовщик в дальний конец своих владений, где оказалось пустое пространство три на пять метров с небольшим диванчиком для отдыха и полкой с газетами.
        - Ладно, давай к делу. Здесь места хватит, если ты проверить заклинание захочешь, - открыл он небольшую книжицу, что нес до этого в руках, и начал ее листать. - Так... так... не то... А вот. Водяная пуля, пойдет? - посмотрел он на меня.
        - Огласите весь список, пожалуйста, - не стал я торопиться и давать согласие.
        Мужчина кивнул и вернулся к книжице.
        - Водяной серп, водяная линза, водяной хлыст, водяная бомба, водяное зеркало... все, - он снова посмотрел на меня. - Что из этого берешь?
        Я прикинул, что мне нужно больше всего. Хотелось конечно все изучить, но больше одного мне прижимистый мужик точно не даст. И этого бы без приказа не озвучил. Итак, я чаще всего использовал «брызги». Заклинание атакующего типа. Вот только я его больше как защиту применял. Тогда взять что-то для атаки? Но для этого у меня есть револьвер. Его конечно не всегда можно применить, да и время для того, чтобы достать, потребуется, но все же... А вот защиты-то у меня никакой нет. Да и за применение однозначно атакующей магии меня по головке вряд ли погладят. У меня ближайшая задача - поймать тех, кто на меня покушался, а не убить. Решено, беру защиту!
        - Что из этого - защитные заклинания? - спросил я Арсения Павловича.
        - Линза и зеркало, - без запинки тут же ответил он.
        - А как они работают?
        Вздохнув, мужчина вернулся взглядом в книжицу.
        - Линза - заклинание защитного типа. Создает из воды выпуклый щит высотой в один метр и шириной в шестьдесят сантиметров. При попадании атаки в щит, благодаря своей форме отводит ее в сторону. Отражает как магический, так и физический тип атаки. Небольшие затраты энергии на создание, поддержание и при отражении атаки. Зеркало - заклинание защитного типа. Создает из воды круглую поверхность, при попадании на которую атака противника возвращается к нему. Отражает магический тип атаки. Мало эффективен при физическом типе атаки. Большие затраты энергии в момент отражения атаки, - зачитал он характеристики заклинаний. - Ну?
        - Давайте линзу, - выбор на самом деле очевиден.
        Вряд ли я часто буду в ситуации, когда нужно вернуть магическую атаку врагу. А вот отразить физический тип атаки, читай ту же пулю - это для меня очень актуально уже сейчас.
        - Для создания заклинания подайте энергию в указательный и средний пальцы руки, плотно прижатые друг к другу, и нарисуйте ими знак Язь, - все что зачитывал, Арсений Павлович тут же показывал, в воздухе начертив тот самый знак.
        Естественно никакой магии он в пальцы не подавал, так что работу заклинания мне пришлось проверять самому. Получилось не с первого раза - уж больно заковыристым оказался знак. Но получилось!
        - Все, иди давай, мне надолго отлучаться с рабочего места нельзя, - тут же погнал меня на выход кладовщик.
        Я сопротивляться не стал, довольным и тем, что уже получил. Ну а теперь - за заданием!
        Около аудитории уже собрался весь наш выпуск. Аглая при виде меня чуть покраснела, чем вызвала многозначительный взгляд у Озерского. Он-то помнил, что мы вчера ушли одни. Но от комментариев удержался. На складе девушка больше переживала об оружии, а вот сейчас похоже вспомнила вчерашние приключения. Но долго смущаться ей не пришлось, так как вскоре подошел Пантелеев.
        Пришел он не один, а в компании нашей «приемной комиссии». Не хватало лишь полковника Вышневецкого, но его ждать не стали. Видимо он любит участвовать только в приеме новых жандармов, а вот выпуск ему уже не интересен.
        Когда они зашли в класс, я как и остальные уже хотел войти следом, но нас неожиданно попросили подождать в коридоре и запускать стали только по одному.
        Первым вызвали Аркадия Сергеевича. Вышел профессор из класса спустя пятнадцать минут и рассказывать о том, что было внутри отказался.
        - Получите документы и задание, - ограничился он коротким ответом, когда неугомонный Озерский встал у него на пути и пригрозил никуда не пускать, пока тот не ответит. - Задания индивидуальные, секретные, рассказывать о них запрещено.
        Скривившись, Анатолий Владимирович наконец уступил Селиверстову дорогу.
        Дальше все курсанты заходили по одному, находились в классе от десяти минут до получаса, после чего покидали аудиторию и, не задерживаясь, шли на выход. Но вот наконец очередь дошла и до меня.
        Глава 12
        - Курсант Бологовский для получения документов на выпуск и задания прибыл, - войдя в класс, решил я немного «пофорсить».
        - Здравствуйте, Григорий Мстиславович, - добродушно улыбнулся мне Савелий Лукич, сидевший по центру относительно остальных участников выпускной комиссии. - Проходите.
        По правую руку от него сидела Тамара Игнатьевна. Слева - ротмистр Алексеев. Юрий Николаевич сидел за отдельным столом со стопкой бумаг. Перед комиссией одиноко стоял стул, на который я и уселся.
        - Итак, коллеги, как вы охарактеризуете курсанта Бологовского? - обратился к остальным Савелий Лукич.
        - Решительный, авантюрный, умеет исправлять допущенные ошибки, - коротко первым дал мне оценку Павел Георгиевич.
        - Подвержен женскому влиянию, - впервые на моей памяти подала голос госпожа Филимонова. - Однако очевидную слабость проявляет лишь перед одной - Лидией Сергеевной Воронцовой. Давать задания, связанные с ней, считаю неприемлемым. Высок риск провала из-за личных чувств.
        - Ну а вы, Юрий Николаевич, что скажете о своем подопечном? - посмотрел на Пантелеева Савелий Лукич.
        - Полностью согласен с данной Бологовскому характеристикой Павла Георгиевича. От себя добавлю, что курсанту лучше всего дается вербовка и установление личных контактов. В связи с чем ходатайствую определить выпускнику задание, связанное с этими направлениями.
        - Хорошо, - улыбнулся Савелий Лукич, - так и поступим. Предлагаю направить корнета, - ого, наконец-то корнет, а не курсант! - Бологовского наставником по дисциплине в институт имени Ломоносова.
        - Поддерживаю, - кивнул Алексеев.
        - Возражений нет, - высказала свое мнение Тамара Игнатьевна.
        Пантелеев промолчал, просто начав копаться в бумагах, что лежали на его столе. Через минуту он помахал рукой, прося подойти к нему.
        - Вот бумаги об окончании обучения, - начал он передавать мне документы по одному, - разрешение на ношения оружия. Дальше... вот бумаги о зачислении в постоянный штат нашей службы.
        В последней я нашел строчку про то, какое у меня будет жалование. Очень важный для меня момент, особенно с учетом неофициальной даже невысказанной лично просьбы Савелия Лукича следить за Боголюбовым. Итак, мне теперь полагается шестьдесят рублей оклада, и дополнительно к нему еще надбавка в двадцать рублей за звание корнета.
        - Ну а это собственно твое задание, - передал он мне бумаги с рекомендательным письмом от военного ведомства в политехнический институт им. Ломоносова.
        К письму прилагалось описание самого задания. В мои обязанности входит следить за настроениями студентов, выявлять склонных к революционным идеям и проводить с ними беседы. Кстати, Пантелеев останется моим куратором, или меня переподчинят кому-то другому?
        - Прочитали? - уточнил Пантелеев и, дождавшись моего кивка, продолжил. - В принципе в бумагах все записано. От себя позволю вам напомнить, что открыто заявлять о принадлежности к нашей службе вам запрещено. Как наставник по дисциплине вы будете иметь право присутствовать на занятиях и следить за поведением студентов, делать им замечания касательно их поведения во внеучебное время и посещать все кружки. Светить оружием не стоит, а если уж не получится скрыть его наличие, то ссылайтесь на разрешение от военного ведомства.
        - С этого момента вы будете подчинены ротмистру Агапонову, - взял слово Савелий Лукич. - Отчитываться будете перед ним. При возникновении нештатной ситуации - тоже обращайтесь к нему. Рассказывать о своем задании кому-либо запрещено. Вопросы есть?
        - Где мне искать господина ротмистра?
        - На третьем этаже в главном здании управления находится его кабинет. Еще вопросы?
        - Вопросов больше не имею, - покачал я головой.
        - Тогда свободны.
        Перед тем как пойти в институт, я решил познакомиться с моим новым начальником. Остановившись перед табличкой «Ротмистръ Агапоновъ А.П.» я оправил костюм и решительно постучался.
        - Да-да, входите, - раздался звонкий голос из-за двери.
        Мой новый начальник был приземист, широк в плечах и имел небольшое брюшко, что делало его похожим на шар. Да еще и из-за своего стола при моем появлении он вышел словно выкатился.
        - С кем имею честь?..
        - Корнет Бологовский. Григорий Мстиславович. С сего дня ваш подчиненный, - щелкнув каблуками, отрекомендовался я.
        - Очень приятно! - тут же пожал он мне руку. - Алексей Петрович. Полагаю, вы из последнего выпуска?
        - Так точно.
        - Что за задание вам дали?
        - Стать наставником по дисциплине в институте имени Ломоносова. Я обязан сдавать вам отчеты раз в неделю.
        - Ну, тут вы меня не удивили, голубчик, - вернувшись за свое рабочее место, махнул рукой Алексей Петрович. - Тогда сделаем так - отчеты будете сдавать по понедельникам. Конечно, если не произойдет ничего из ряда вон. Сегодня у нас пятница, так что вы успеете и должность получить и в понедельник выскажете свои мысли по будущей работе, как вы ее видите. А сейчас, уж извините, но у меня дела. Или у вас есть ко мне вопросы?
        Вопросов у меня не было и, тепло попрощавшись, я покинул кабинет ротмистра. Неужели мне повезло в этот раз с начальством? Не буду загадывать, чтобы не сглазить.
        Когда я покидал здание управления, меня неожиданно окликнул дежурный офицер и уточнил мою фамилию. А после того, как я ее назвал, тут же взял со стола какой-то листок и протянул мне.
        - Что это? - беря в руки бумагу, уточнил я.
        - Телеграмма из Твери. Отправлена руководителем местного отдела, - ответил офицер и потерял ко мне всякий интерес.
        Удивляясь мысленно, что могло Рыкову понадобиться от меня, я раскрыл сложенный листок и углубился в чтение.
        Уважаемый Григорий Мстиславович. Ко мне обратилась ваша знакомая, Евгения Старопольская, с просьбой передать ее послание. Я счел возможным удовлетворить ее. Дальше записано с ее слов.
        Дорогой Гриша! Понимаю, что возможно не имею права обращаться к тебе так, но надеюсь, ты простишь меня. Мой поступок был в высшей степени эгоистичным по отношению к тебе. Прошу у тебя прощения. Но я не могла иначе! Выйти замуж за нелюбимого человека и страдать всю жизнь - не такого будущего я хотела. Еще раз прости, что из-за меня тебе пришлось рисковать своей жизнью. Наша помолвка с князем Вяземским расторгнута. Но жизни в Твери мне больше нет. Эти пересуды за спиной, улыбки в лицо, но шипение в спину... Я больше так не могу! Я приняла решение уехать, и мои родители поддержали его. Я понимаю, что не могу от тебя что-то требовать, но прошу, выполни мою последнюю просьбу. Сегодня вечером я приезжаю в Москву. Попробую устроиться, вдали от всех знакомых и злых шепотков. Встреть меня, пожалуйста. Буду благодарна, если поможешь мне обстроиться на первое время. Большего я не прошу. Еще раз прости за то, что я сделала. Надеюсь, ты не отвернешься от меня, как все местное общество. С искренней надеждой на наши былые теплые отношения, твоя Евгения.
        Вот не было печали! И зачем мне этот «привет из прошлого»? Может сделать вид, что ничего не получал? И как вообще она узнала, куда писать? Хотя... Тверь - город не сказать, чтобы большой. Вполне мог тот же дед сказать, куда я уехал. Или сестренка. У нее добрая душа, могла повестись на слезливые речи. Но что делать мне? Встретить ее или проигнорировать?
        - Пожалуй, встречу, - решил я вслух. - Заодно сразу расставлю все точки на «и». Чтобы у нее не было никаких иллюзий, и больше она ко мне не лезла. Да, так и сделаю!
        От принятого решения стало легче на душе. Действительно, расстались мы тогда мягко говоря не очень. Да еще этот ее порыв к Вяземскому, когда он чуть не погиб... Понятно, что девушка думает лишь о себе, но и последней сволочью я быть не хочу.
        Приняв решение, я отправился в институт. Чем раньше решу вопрос с устройством, тем мне же легче будет. Еще ведь и к Боголюбову надо. Причем как-то с ним сойтись так, чтобы это не выглядело подозрительным. И у меня уже был план. Подарок Ольге за прекрасную ночь я еще не сделал, а через нее и ее подругу выйти на Анатолия будет проще всего.
        До института от главного управления было всего сорок минут ходьбы, и я решил не тратиться на извозчика. Погода хорошая, а перед встречей с ректором надо привести мысли в порядок. А то телеграмма от Евгении изрядно меня смутила. В этом случае нет ничего лучше пешей прогулки.
        Не торопясь идя по улице, я прокручивал в голове свои ближайшие планы и прошедший выпуск. Кобура с револьвером оттягивала пояс, отчего было легкое чувство дискомфорта. Но это дело привычки. Сверху ее прикрывали полы пиджака, однако внимательному взгляду все равно было заметно, что я вооружен. А мне хотелось бы скрыть этот факт от потенциальных неприятелей. Выхватить оружие и наставить его на неожидающего этого врага - очень заманчиво. Ничего удивительного, что я заинтересовался вывеской оружейного магазина, когда проходил мимо.
        На входе над дверью у хозяина магазина висел колокольчик, тонко зазвеневший, стоило мне открыть дверь. Сам хозяин в этот момент разговаривал с мужчиной в армейской форме с погонами штабс-капитана. Оба стояли около прилавка с «белым» оружием и обсуждали какую-то саблю, что офицер вертел в руках. Этот прилавок располагался слева от входа и не сильно сейчас меня интересовал, хотя было бы и интересно поглазеть на разнообразный «холодняк». Однако времени на это сейчас у меня не было. Справа располагались полки с винтовками и ружьями. То же не то, что мне нужно. А вот прямо напротив входа лежали револьверы и пистолеты, в том числе для скрытого ношения. Туда-то я и направился.
        На прилавке на специальных подставках лежали образцы оружия с табличками под ними. Там указывалось название и калибр. Тут были и револьверы системы Нагана т и пистолеты выходца из Нового света Кольта, был и образец британской промышленности - револьвер Марка Вибли шестой модели. Это был настоящий монстр среди револьверов с калибром аж в одиннадцать с половиной миллиметров. Для сравнения у того же Нагана калибр всего семь и шестьдесят два миллиметра. Схожим с англичанином калибром был лишь пистолет Кольта - одиннадцать и четыре миллиметра. Все остальные образцы крутились вокруг цифры семь - в большую или меньшую сторону. Лично мне выдали револьвер, изготовленный на заводах братьев Наган.
        - Желаете приобрести пару своему оружию? - подошел ко мне освободившийся продавец.
        Ну да, он наметанным взглядом сразу заметил, как у меня оттопыривается правая сторона пиджака.
        - Нет, хочу подыскать более удобную кобуру, чтобы револьвер не мешал, и в то же время не так сильно бросалось в глаза его наличие.
        - Понимаю, - кивнул продавец. - Семен Степанович Логинов, - представился он. - Одну минуту, сейчас подберем вам подходящий вариант.
        Покопавшись под прилавком, он достал три кобуры, примерно одинакового функционала, отличающиеся лишь материалом и цветом.
        - К сожалению, если оружие не предназначено для скрытого ношения, как ваше, то многого мы сделать не сможем. Но кое-что придумать все-таки можно. Вот. Это кобуры для ношения револьверов и пистолетов подмышкой. Обратите внимание, лямки удобно охватывают ваши плечи и не позволяют кобуре соскользнуть с положенного места. Сам револьвер оказывается сбоку - справа или слева в зависимости от того, как вам удобнее, и легко прикрывается пиджаком. Но конечно если его застегнуть или снять, то кобура тут же станет видна. Кроме этого при таком ношении открывается еще один не очевидный плюс - если на вас уже наставили оружие, можно сделать вид, будто вы тянетесь во внутренний карман за вашим кошельком, а вместо этого резко выхватываете спрятанный револьвер. Когда оружие находится на поясе, такого эффекта как вы понимаете достичь невозможно.
        - И сколько стоит эта благость? - уже решив, что потрачусь на новую кобуру, уточнил я.
        - Вот эта, из крокодиловой кожи - пятнадцать рублей. Эта - из обычной кожи за девять, а вот эта из джинсовой ткани - шесть. Конечно, я понимаю, что из нее делают робу для рабочих в Новом свете, но по прочности она не слишком сильно уступает кожаным изделиям. Если вы не модник, то кобура из этой ткани - очень хороший вариант.
        Я модником не был и выбрасывать большие деньги на то, что планируется скрыть от постороннего взгляда, не собирался. Поэтому и выбрал последний вариант.
        Покидал оружейный магазин я с чувством удовлетворения. Конечно, револьвер с левого бока тоже вызывал легкий дискомфорт, зато больше не было чувства, будто с меня брюки слетят. В голове вертелись мысли, что надо более подробно изучить представленные образцы, а возможно и выбрать себе что нибудь иное в замен казенного револьвера.
        В институте никакого дежурного или другого человека, что сидел бы на входе, не оказалось и мне пришлось обратиться к местным студентам, чтобы уточнить дорогу до кабинета ректора. Идя по коридорам учебного заведения, я обратил внимание, что здесь совсем не было девушек. Все студенты мужского пола, как и преподаватели.
        - Здравствуйте, молодой человек, по какому вопросу? - не вставая со своего места, спросил ректор, когда я зашел к нему.
        Шикарные усы, круглые очки на носу и полностью лысая голова - вот что первым бросалось в глаза при взгляде на него. Дальше уже я обратил внимание на синий костюм в тонкую полоску светло-синего цвета и пухлые руки, что лежали на столе.
        - Григорий Мстиславович Бологовский, вот мои рекомендации, - протянул я ректору письмо.
        - Очень приятно, - дежурно улыбнувшись, тот взял бумагу и бегло прочитал ее. После чего его взгляд потеплел, а отношение тут же поменялось.
        Даже из-за стола встал и, обогнув его, подошел ко мне пожать руку.
        - Игорь Александрович Котельников. Ректор этого замечательного института. Рад, что Борису Федоровичу наконец-то найдется достойная замена! А то поведение молодых людей с каждым днем становится все хуже и хуже. Без постоянного пригляда совсем распоясались!
        Вернувшись за стол, он указал мне на один из стульев, что стояли возле приставленного к его рабочему месту торцом стола и полез в один из выдвижных ящиков.
        - Хотелось бы услышать подробнее о моих обязанностях и часах работы, - усевшись на предложенное место, сказал я. - Так мне будет проще выполнять свои обязанности.
        - Как скажете. Вот, - помахал он пачкой листков перед собой. - Бумаги о назначении я уже давно подготовил. Только фамилию вписать. Что касается ваших обязанностей и часов работы, то здесь все просто. Занятия начинаются в восемь утра и идут до пяти часов с понедельника по субботу. Вы можете в произвольном порядке посещать их. Если на занятии кто-то из студентов ведет себя неподобающе - пресекать. Для этого у вас есть полномочия удалять студента с занятия, в том числе с применением физической силы. Также вы должны пресекать дуэли и конфликты между студентами, следить за их моральным обликом, не допускать пренебрежительного отношения к преподавателям и негативных высказываний в сторону власти. Увы, но последним молодые люди грешат особенно часто. Да что там говорить, - безнадежно махнул рукой ректор, - даже некоторые преподаватели имеют наглость обсуждать решения нашего императора!
        - Чтож, спасибо за разъяснения. Не подскажете, кто из преподавателей любит обсудить действия императора? И мне еще нужен список кружков и кто их ведет, а также время, когда они проводятся.
        - Да, конечно, - охотно кивнул Игорь Александрович.
        Видимо ситуация с дисциплиной в институте совсем аховая, раз он так обрадовался моему появлению и так легко идет мне навстречу.
        Получив требуемое и договорившись завтра прийти на первый рабочий день, я покинул ректора. Затем сходил в кадровый отдел института, где меня окончательно оформили как наставника по дисциплине с окладом в сорок семь рублей, после чего я покинул учебное заведение.
        Все, с заданием от жандармерии я практически разобрался. Осталось лишь решить вопрос с новой встречей с Боголюбовым. Но это уже отложим на завтра. А сейчас как раз подошло время ехать на вокзал и встречать Старопольскую. И не откладывая в долгий ящик, я вскинул руку, подзывая извозчика.
        Глава 13
        Вокзал встретил меня привычным шумом ожидающих поезд пассажиров, рядом пролеток и карет с поджидающими клиентов извозчиками и знакомой кепкой, шныряющей среди толпы. Аккуратно продвигаясь к ее хозяину, я сумел незаметно подойти к напряженно проводящему взглядом одышливого мужика подростку и хлопнул того по плечу.
        Тот испуганно пригнулся и попытался метнуться прочь, но мои слова остановили этот порыв.
        - Привет, Саша. Работаешь? - иронично спросил я.
        - Здравствуйте, Григорий Мстиславович, - смущенно повернулся тот ко мне. - Да так...
        Признаваться, что только что хотел вырвать из рук незадачливого мужика его багаж, паренек не спешил. Но я и не стал его к этому принуждать.
        - Скоро поезд из Твери будет, не в курсе?
        - Минут через двадцать подойти должон, - пожал тот плечами. - А вы кого-то ждете?
        - Да. Встретить знакомую надо. Может, пока поговорим? Расскажешь, что интересного слышал?
        - Отчего ж не поговорить, - приосанился тот. - Идемте. Вон лавочка свободная есть, - махнул он рукой.
        Пока шли к указанной мальцом лавочке, ту успели занять. Но на наше счастье рядом в этот момент освободилась другая. Туда-то мы и двинулись.
        - Как жизнь молодая? - решил я начать с общих фраз.
        - Да как обычно, - пожал плечами Сашка. Подумал маленько и добавил. - Сказать мне сейчас вам нечего. Никого чужого и подозрительного я больше не видел, а свои...
        Тут он замялся, но я и так его понял. Даже если кто-то что и говорит не очень лицеприятное в сторону власти, сдавать мне его Сашка не будет. Я все еще чужак, пусть и полезный.
        - Расскажи о себе, - перевел я тему. - Так и думаешь чужие вещи таскать?
        Мне и правда стало интересно, что думает парень о своем будущем. Как вообще живут подростки, особенно из его среды.
        - А что еще делать? - в который раз пожал тот плечами. - Перебиваться за копейки чистя кому-то сапоги? Или газеты таскать? Так там еще попробуй пробейся - место козырное, просто так не отдадут.
        - Ну а дальше-то что? Не всю же жизнь будешь багаж из рук приезжих вырывать?
        Сашка покосился на меня, раздумывая, отвечать или нет, и в итоге задал встречный вопрос.
        - А что еще я могу? Чтобы хорошую работу получить нужно университеты кончать. А кто меня туда пустит? Да даже если бы и пустили - учат-то не бесплатно! - безнадежно махнул рукой малец.
        - А если я оплачу тебе обучение? Пойдешь? - тот посмотрел на меня недоверчиво.
        - Вам-то это зачем?
        - Да я же вижу, парень ты смышленый. Жалко будет, если придется однажды тебя в тюрьму отправлять. Или еще хуже - на каторгу. А иначе твой путь с кражей чужих вещей не закончится.
        - И что, правду чтоли оплатите? - все еще не верил мне подросток.
        - Да, - твердо ответил я, мысленно и правда решив, если согласится - помочь ему.
        - Ну-у-у... тогда я согласный, - неуверенно кивнул Сашка. - А чего надоть-то?
        - От тебя - желание и когда поступишь - ответственно относится к учебе. А уж твое обучение я возьму на себя. Только завязывай ты с воровством. Если поступишь - в школе или гимназии такого не потерпят. По рукам?
        Я протянул ему свою ладонь. Тот еще подумал немного и, решительно кивнув, ударил своей пятерней по моей ладони.
        - По рукам!
        После этого Сашка подхватился и, уточнив у меня, может ли похвастаться перед другими пацанами и получив мой утвердительный ответ, быстро покинул вокзал. Но долго скучать мне не пришлось. Вскоре поезд прибыл, и я пошел к перрону, искать среди прибывших мою знакомую. В такой толпе, чувствую, это станет той еще головной болью.
        Евгению я нашел не сразу. Мы все же разминулись с ней на перроне, уж очень много народа покидало поезд, а в каком вагоне она едет я не знал даже приблизительно. В итоге походив по перрону и так и не найдя ее, я отправился на площадь перед вокзалом, логично предположив, что уж там-то пространства побольше и искать ее будет проще. Так и получилось. Девушка обеспокоенно вертела головой по сторонам, прижимая к своим ногам большой белый и изрядно уже запыленный чемодан. В светлом платье, шляпке с огромным белым пером и глубоким декольте, что при ее крупной груди моментально привлекало взгляды всех окружающих мужчин, она выглядела потерявшейся овечкой.
        - Гриша! - заметив меня, закричала она на весь вокзал. Еще и рукой помахала, чтобы я ее точно не пропустил. - Ты все-таки пришел, - обрадованно выдохнула она, когда я подошел ближе.
        - Да. Здравствуй, - я ее радости не разделял, но и устраивать разборки прямо здесь не собирался. - Иди за мной, - подхватил я ее чемодан.
        Расспросить ее можно уже и дома. Там же я планировал договориться с Мариной Сергеевной, чтобы она приютила девушку на одну ночь, а утром уже найдем ей постоянное жилье. Думаю, купчиха и тут сможет помочь.
        - Гриш, а нам далеко идти? - придерживая шляпку, и еле поспевая за моим размашистым шагом, спросила Евгения.
        Щадить ее и придерживать шаг я не собирался. Все еще помнил, как она меня подставила и потом бросилась с криком к Вяземскому.
        - Нет, скоро дойдем.
        - Григорий Мстиславович, вы не одни? - когда мы поднялись на второй этаж, тут же заметила девушку Марина Сергеевна.
        - Да. Могу я вас попросить пристроить мою знакомую на одну ночь? Она только с дороги, времени на поиск комнаты уже нет...
        - Не беспокойтесь! - перебила меня купчиха и даже руками замахала. - Конечно нельзя выставлять девушку на улицу. Здравствуйте... - Ипатьева сделала паузу, предлагая Евгении представиться.
        - Евгения Михайловна Старопольская, - тут же отозвалась та.
        - Здравствуйте, Евгения. К сожалению, у меня нет сейчас свободных комнат, но надеюсь, вы не против соседства моей дочери? А уж кровать мы найдем.
        - Хорошо, - покладисто согласилась та, - только я бы хотела сначала поговорить с Гришей... Григорием, - поправилась девушка. - Наедине.
        - Это вы уж сами, не буду вам мешать, - тут же кивнула купчиха.
        - Гриш, можно я переоденусь в твоей комнате? - когда я уже хотел занести чемодан Евгении в комнату к Юле, спросила Старопольская. - Я стесняюсь незнакомых людей.
        Обернувшись, я увидел умоляющий взгляд и прижатые к груди руки девушки.
        Ладно, в такой малости можно и пойти навстречу. И кивнув, я занес ее багаж к себе в комнату.
        - Сколько тебе нужно времени? - перед уходом уточнил я.
        - Десяти минут мне хватит, - заверила та.
        Оставив Старопольскую, я прошел на кухню, где в этот момент хозяйничала Марина Сергеевна. Потянув носом, я с удовольствием опознал аромат жареной картошки с лучком. Та заметила мой интерес и тут же предложила поесть. Отказываться я не стал, пусть ужин и будет не бесплатным. Но уж больно давно в мой желудок не падала еда, так что ел я с огромным удовольствием, прикончив тарелку в рекордные сроки.
        - Позвольте спросить, а кем вам приходится Евгения? - когда я закончил и стал потягивать чашку чая, ожидая пока закончатся выделенные Старопольской десять минут, спросила меня купчиха.
        - Знакомая. Мы с ней в одной городе жили. Она решила перебраться в Москву и попросила помощи найти комнату. Кстати, вы не подскажете, у кого ей можно снять жилье на первое время?
        Марина Сергеевна тут же оживилась и дала мне сразу четыре варианта. Причем все недалеко от нас. Видеться с Евгенией лишний раз мне не хотелось, поэтому я уточнил адрес, что был дальше всего от нашего дома, и наконец пошел в свою комнату. Пора бы Жене уже переодеться.
        - Гриша? - крикнула из-за двери Евгения, когда я постучался.
        - Да. Ты все?
        - Да, входи.
        Отворив дверь, я заглянул внутрь, но из-за вечернего времени не смог сразу рассмотреть Евгению. Сделав пару шагов, в нос шибанул какой-то незнакомый приторный аромат.
        - Я здесь, - раздался голос девушки с моей кровати.
        Машинально прикрыв за собой дверь, я увидел Евгению лежащей на моей кровати в одном пеньюаре. Тонкая ткань не скрывала торчащих сосков, видимых даже при таком скудном освещении. Лежа на боку, Евгения вытянула ноги, при этом словно невзначай положив руку на свою грудь, и чуть приспустила бретельку своей ночнушки.
        - Гриша, я хотела бы извиниться за свой поступок...
        От ее движения бретелька соскользнула, обнажив крупную молодую упругую грудь. В паху тут же стало тесно, а слова девушки я слышал словно сквозь вату. И вроде ведь только недавно у меня уже был секс, но вот вид беззащитной и такой доступной Старопольской почему-то полностью отключил мои мозги. Она еще что-то говорила, но я ее уже не слушал. Быстро скинув с себя одежду, я навалился на Женю и впился в ее губы поцелуем.
        - Ох, Гриша, - простонала она, когда я вошел в нее.
        А дальше я уже не обращал внимания ни на ее стоны, ни на что вокруг...
        - Ох уж эти знакомые, - прислушавшись к доносящимся из комнаты квартиранта стонам и ритмичным звукам, покачала головой Марина Сергеевна. - Главное, чтобы мою Юлечку не совратил. Пойду-ка, поговорю с ней.
        Утро для меня было и приятным и нет одновременно. Когда я открыл глаза, то первым делом почувствовал онемение в правой руке. Повернув голову, увидел, что ее «оккупировала» Евгения. Тихонько сопя мне в шею, она прижималась своей грудью к моему боку, вызывая вполне понятный порыв повторить вечернюю страсть. Вот только сейчас я уже мог себя контролировать, в отличие от вчерашнего дня. И что на меня тогда вообще нашло? Нет, Евгения уже и раньше показывала, что для нее залезть ко мне в койку не является чем-то предосудительным, но я-то чем думал? Да понятно чем. Уж не головой точно. Но сейчас я себя уже могу сдерживать, отчего и все приятные ощущения предстают не самым лучшим образом, стоит только задуматься.
        Аккуратно высвободившись, я быстро оделся и сбегал на улицу справить естественные нужды организма. Когда вернулся, девушка уже проснулась и довольно потягивалась в кровати, с прищуром смотря на меня.
        - Собирайся, - этот ее довольный прищур вывел меня из себя, показав мою слабость, так что и говорить я начал резко, в приказном тоне.
        - Гриша, тебе не понравилось? - тут же скуксилась Евгения.
        - Ты вообще не должна была это делать. Собирайся и идем. Ты здесь больше не останешься. Жду тебя в коридоре.
        И больше не слушая причитаний Старопольской, я вышел из комнаты.
        Было раннее утро, но Марина Сергеевна уже суетилась на кухне. Ее дочка тоже была там и с любопытством поглядывала на меня, но хмурые взгляды матери, кидаемые в ее и мою сторону, не дали завязаться разговору. Уточнив у купчихи время, понял, что до начала занятий есть еще полтора часа, после чего успокоился. Сегодня суббота. Сейчас избавлюсь от присутствия этой змеи Старопольской, что одним своим присутствием выводит меня из равновесия, и отправлюсь на занятия. Пора приступить к своим обязанностям.
        Завтракать в молчаливой атмосфере, что сгустилась на кухне Марины Сергеевны, я не стал. Дождался, пока соберется Евгения, довел ее до дома, где по словам Ипатьевой сдавали комнаты, убедился, что это действительно так, и распрощался с девушкой.
        Сначала хотел поймать извозчика, но потом передумал и пошел пешком. Вчерашний вечер и моя реакция не выходила у меня из головы. Что на меня нашло? Почему я, плюнув на все, накинулся на Евгению? Наваждение какое-то не иначе. И это настораживает. Уж не применила ли эта хитрая бестия магию или еще чего?
        Погруженный в свои мысли, я сам не заметил, как дошел до какого-то парка. В чувство меня привел одуряющий запах хвои от елок, что росли в нем. Остановившись, я растерянно огляделся по сторонам, не понимая, где я сейчас, а потом плюнул на все и решительно свернул в парк. Добравшись до ближайшей лавочки, я плюхнулся на нее и задумался.
        Ночь со Старопольской словно встряхнула меня. Я не понимал, что со мной произошло, как так получилось, почему я поддался на ее провокацию? И мысли тут же с нее соскочили на других окружающих меня людей. Тот же Савелий Лукич с его «просьбой-приказом», который мне озвучил даже не он сам, а Пантелеев. Почему я сразу согласился? Нет, можно найти множество причин, но почему я даже не попытался уточнить у самого Прохорова - он ли хочет, чтобы я приглядывал за Боголюбовым, или это инициатива Пантелеева? Дальше - больше. Вот я приехал в Москву, стал жандармом... и что дальше? До этого у меня была цель - избавиться от влияния деда. И я эту цель успешно выполнил. Пусть на мне и висит клятва верности роду и необходимость привести его к процветанию, но вот от опекания каждого моего шага дедом я избавился. И даже проклятую табличку, которая давала ему безраздельную власть надо мной, сумел уничтожить. Но что дальше? Чего я сам хочу от новой жизни?
        И стоило мне поставить перед собой такие вроде бы простые вопросы, и сразу же возникло понимание, чего мне не хватает. Силы - раз. Ситуации, когда меня могут убить, растут с пугающей быстротой. Одна охота неизвестных на меня чего стоит. И откуда они взялись, я толком не знаю. Есть только предположение, а не твердая уверенность. А будь у меня больше магических сил и знаний, то я мог бы спеленать того напавшего на меня извозчика, и не терзался бы сомнениями. И кроме самой магии есть и другие способы увеличить свою силу. То же умение стрелять. Я ведь ни разу не был в тире и не знаю своих возможностей по обращению с оружием. А если меня вызовут на дуэль с применением холодного оружия? Тогда в фехтовальном кружке мне повезло. Но везение не может длиться вечно. Нужно повышать свое мастерство. И это только примеры применения прямой силы, а ведь есть и другая. Сила денег. Да, сейчас я относительно обеспечен, но надолго ли? Если все же буду выполнять задание по присмотру за Боголюбовым, то все мои финансовые запасы грозят очень быстро истаять.
        Тут в голову пришел разговор с Сашкой о его незавидном положении, а затем мысли перескочили на завербованных мужиков. Даже не представляю, как они живут на свою зарплату в двадцать-тридцать рублей в месяц. Точнее, представляю - никак. Потому и пошли на разбой. И ведь таких, как Василий, Акинфей и Сергей - тысячи, если не миллионы. Что если они объединяться?
        Перед глазами встала картина оскаленной толпы, что обступили меня и решают, что сделать - четвертовать, просто повесить или расстрелять.
        И почему у меня в груди такое чувство, что все идет именно к такому варианту событий? Неужели в прошлой жизни было что-то похожее? Так я не хочу этого! И исправить это, пока я простой жандарм, невозможно. Вот и еще одна точка силы - власть. Подняться достаточно высоко, чтобы получить возможность влиять на события.
        Что еще я хочу? Семью. В памяти всплыл эпизод-воспоминание из прошлой жизни. Там у меня была любимая женщина, что ждала от меня ребенка. Катя. Девушка, так похожая на Лидию Воронцову. И тут я хотел бы снова быть любимым, и чтобы у меня появилась семья. Да с той же Воронцовой! Да, она взбалмошная и любит авантюры, но может это из-за ее желания выйти из-под опеки отца? Что будет, если у нее появится любимый человек? Ребенок... Тогда может она не станет действовать столь безрассудно? Хотел бы я быть ее мужем? Да! Вот только опять же такая девушка не привыкла жить в бедности. Да и у нее за спиной есть очень мощный папа, который ее всегда прикроет. Наверняка такого же она ждет и от будущего мужа. То есть опять прихожу к тому, что мне необходимо стремиться увеличить свой капитал и влияние. Это уже похоже на хоть какую-то, но цель, а не пустое плавание по течению.
        Мои мысли прервал подсевший ко мне мужчина. Серый костюм, такая же шляпа и обычное ничем не примечательное лицо, которое тут же забывается, стоит отвернуться.
        - Здравствуйте, - вежливо поздоровался он и протянул мне какой-то лист.
        Покосившись на незнакомца, я развернул его и вчитался в ровный ряд строк с подписью внизу и печатью. Знакомой подписью.
        - Вы от Савелия Лукича, - констатировал я, дочитав.
        - Да. Буду прикрывать вас и в случае опасности помогу, - кивнул мне приставленный Прохоровым филер. - Мне сказали открыться вам, чтобы не было недоразумений.
        - Благодарю. Видели что-то подозрительное? - тут же уточнил я.
        - Нет, пока никакой слежки за вами не обнаружено.
        Он уже собирался встать, когда я решился спросить у него один мучавший меня вопрос.
        - Скажите, а на меня могут повлиять, чтобы я, скажем... - тут я чуть задумался, как правильно сформулировать вопрос. - Ну, отвлекся. Потерял голову, и напавшие смогли бы завести меня туда, где им легче со мной расправиться?
        - Артефакты с ментальной составляющей не так-то просто сделать, - покачал головой филер. - А алхимия без вашей добровольно отданной части тела или крови будет слаба, вы все-таки маг. И такой состав нужно делать сразу, да и рецепт найдется не в каждом роду.
        - Ну а если у напавших обнаружится артефакт с ментальной составляющей? - не стал я так просто сдаваться. - Что тогда?
        - Максимум, что они смогут - это усилить уже имеющиеся в вас чувства. Однако у вас есть магия разума, что дает вам сопротивление такому воздействию, пусть и не абсолютное. Не переживайте за этот счет. Если на вас и нападут, то так изощряться не будут. Прошлое нападение это хорошо показало.
        Откланявшись, филер неторопливо пошел по дорожке, углубившись в парковую зону. А я задумался. Получается, Евгения могла такой артефакт применить вчера. Разделась почти догола, создав у меня влечение к ней, а затем усилила его артефактом. Вот только филер считает, что у меня к этому есть сопротивление и не доверять ему в этом вопросе у меня поводов нет. А алхимию, что по его словам тоже может воздействовать и видимо никакое сопротивление не поможет, она бы создать просто не смогла. Получается, я сам виноват в том, что произошло? Поддался и в итоге не знаю, как относиться к Евгении дальше... Может и так. Но почему у меня такое чувство, что я что-то упускаю?
        Глава 14
        Тряхнув головой, прогоняя мысли о Старопольской, я встал с лавочки и пошел в сторону института. А то опаздывать в свой первый рабочий день как-то не хочется. Хоть ректор вроде и упоминал насчет свободного посещения занятий по моему усмотрению, но для начала стоит хотя бы познакомиться с работой института.
        Однако ситуация с Евгенией здорово меня встряхнула. И в чем-то я бы даже ей был благодарен, если бы не ее желание воспользоваться мной в своих целях. Ее поступок дал мне понять, что я проваливаюсь в болото быта, перестаю контролировать свою жизнь. Но теперь, когда я хоть и приблизительно, смог сформировать для себя цель, я уже не буду просто плыть по течению. И первым пунктом плана, пожалуй, будет посещение в понедельник тира в управлении, после того как я сдам отчет ротмистру Агапонову. Да и насчет уроков фехтования можно будет узнать у командира роты быстрого реагирования.
        В институт я пришел за пять минут до начала занятий и, оказалось, сделал абсолютно правильно.
        - Григорий Мстиславович, а мы вас уже заждались, - такими словами встретил меня ректор. - Я взял на себя смелость представить вас коллективу, чтобы не было никаких недоразумений. Идемте, а то скоро занятия начнутся, и другого такого случая может не представиться до понедельника.
        Из своего кабинета он меня повел в деканат. Просторное помещение с несколькими столами, приставленных друг к другу, и парой диванчиков для отдыха. Само помещение больше походило на совещательный зал, где деканы собирались для обсуждения важных вопросов по управлению институтом или решению иных не менее важных задач.
        Когда мы вошли, в комнате стоял легкий гул от общающихся между собой деканов. Что примечательно - опять я не увидел среди них представительниц прекрасного пола, лишь мужчины не младше сорока лет.
        Стоило нам войти, как гул стал стихать, пока все собравшиеся не обратили на нас внимание.
        - Коллеги, у нас пополнение. Позвольте вам представить - Григорий Мстиславович Бологовский. Наш новый наставник по дисциплине. Поручик в отставке, служил на границе с Персией, имеет боевой опыт. Уж такой офицер сможет навести порядок среди студентов.
        Ректор явно был доволен, а вот среди присутствующих деканов далеко не все разделяли его оптимизм. Правда пока они выразили свое недовольство лишь мимикой, не спеша озвучивать свое мнение обо мне. Но далеко не все.
        - Ну наконец-то! Хоть какая-то управа найдется на некоторых, а то тот же Антипов совсем распоясался! Уже не стесняясь спорит со мной на занятии! - всплеснул руками низкий худой мужчина.
        Длинные разлохмаченные волосы, под стать им борода и черная одежда такого кроя, что чем-то похожа на рясу священника.
        - В споре рождается истина, - возразил ему другой профессор.
        Высокий, с причесанными назад короткими волосами и в пику первому декану аккуратно подстриженной бородой, хоть та и была длиной в ладонь.
        - Ах, оставьте эти свои вольнодумские замашки, - махнул на своего визави рукой «лохматый». - Ни к чему хорошему они не ведут. Или забыли, что из-за такого распутства произошло девять лет назад?
        «Опрятный» недовольно поджал губы, но продолжать очевидно давний спор не стал, оставшись при своем мнении.
        - Господа, не ссорьтесь, - пройдя во главу стола, покачал головой ректор и указал мне на свободный стул по правую сторону от него в конце сдвинутых столов. - Итак, Григорий Мстиславович, знакомьтесь - Эммануил Йозефович Марецкий, - указал ректор на сидящего слева от него мужчину.
        В круглых очках, короткими каштановыми волосами и пусть и длинной, но редкой бородой.
        - Проректор по научной части нашего института. Георгий Семенович Скоромыш, - рука ректора указала на человека справа от него.
        Мужчина в годах, чуть сутулый, как и большинство присутствующих деканов с бородой, но при этом с огромной лысиной и свисающими по бокам длинными с проседью волосами.
        - Проректор по учебной части.
        Далее он по очереди представил мне деканов факультетов, коих оказалось восемь человек. Тот, что первым обрадовался моему назначению, оказался деканом факультета философии. Иван Егорович Пирожков. Его оппонент был деканом факультета точных наук - Роман Наумович Истринов. Кроме этого в институте были факультеты истории, механики, экономики, медицинский факультет, факультет права и государственного устройства и факультет биологии. Как я понял из дальнейшего разговора, изначально институт при создании был университетом, отчего и имеет такой обширный список факультетов. Однако после демарша студентов в тысяча девятьсот одиннадцатом году и некоторого числа поддержавших их преподавателей, которые требовали свержения монархии и установления демократической республики, по университету прошли чистки, а само заведение «понизили в звании». Даже удивительно, как после такого у жандармерии здесь нет своих людей. Или есть, но я о них не знаю?
        - ... так что присутствие в наших стенах Григория Мстиславовича в наших же интересах, коллеги, - завершил свой спич ректор. - Лично я не хочу из-за бунтарской натуры отдельных студентов встречаться с представителями полиции, или хуже того - жандармерии. У кого-то есть вопросы к нашему новому коллеге?
        Ко мне тут же обернулся декан факультета права и государственного устройства - Игорь Вадимович Логинов. Строгий черный костюм сидел на нем как влитой, а худое лицо с крючковатым носом делало его похожим на коршуна.
        - Мне бы хотелось узнать, как вы представляете себе свои действия в случае обнаружения нарушения?
        - Сначала вынесу устное предупреждение. Если не подействует, то зависит от степени нарушения. В случае срыва студентом занятия - выведу его из аудитории. Продолжит вести себя неподобающе - выведу за пределы института и вызову полицию для его задержания и препровождения в участок.
        - С первым согласен, но если дойдет до силового решения, то будьте готовы, что у студента могут оказаться друзья, которые вступятся за него, - тут же предупредил меня Игорь Вадимович. - Кроме этого вы обязаны после случившегося написать записку на имя ректора, где подробно описать происшествие. Иначе ваши действия можно квалифицировать, как самоуправство.
        Я благодарно кивнул декану будущих чиновников.
        - Больше вопросов нет? - заметив общее молчание, уточнил ректор.
        - Мне необходимо на занятия. Лекция должна была начаться еще пятнадцать минут назад, - недовольно покосившись на меня, заявил Роман Наумович.
        Никак камень в мой огород, что я так поздно пришел. Но я сделал вид, что не заметил эту шпильку. Но на заметку декана взял.
        - Если вопросов к Григорию Мстиславовичу нет, то я больше вас не задерживаю.
        Деканы стали кто степенно, кто чуть быстрее, но тоже без юношеской поспешности, подниматься со своих мест и покидать деканат. Оставшись наедине, я не торопился уходить, а решил расспросить Игоря Александровича о тех кружках, что есть в институте и кто их ведет.
        - О, это дело не быстрое, - покачал головой ректор. - Я так даже и не упомню, сколько их есть. Лично я ими не занимаюсь. Список есть у моего секретаря. Наверняка есть еще у Георгия Семеновича. Пожалуй, вам стоит об этом поговорить именно с ним. Его кабинет здесь же. Думаю, он как раз отправился к себе. Мои заместители, как и я, преподавательской деятельностью уже не занимаются. Времени нет.
        - Благодарю, тогда и я вас покину, - встал я из-за стола.
        Проректор по учебной части действительно только зашел в свой кабинет и как раз принялся разбирать какие-то бумаги, когда я оторвал его от этого дела. Слегка поморщившись, он все же согласился уделить мне немного времени, но только на предоставление списка кружков. Да и то, отдавать он мне его не стал, а дал бумагу и ручку, и мне пришлось тут же его переписывать вручную.
        Всего кружков оказалось аж сорок два. Большинство так или иначе было связано с учебной деятельностью и студенты в них занимались по углубленной программе. Но были и кружки «по интересам». Вот их-то я и собирался навестить в первую очередь. Но пока решил просто ознакомиться с территорией института, чтобы лучше ориентироваться в нем.
        Здание института, как и большинство других строений Москвы, было каменным и имело три этажа. В длину оно тоже было не маленьким, так что даже просто на то, чтобы пройти один этаж из конца в конец, у меня ушло около десяти минут. Пусть я никуда не торопился, да и коридоры были почти пусты, но все же...
        Заглянув в одну из аудиторий, где велось занятие, я получил только гневный окрик выйти и в следующий раз не опаздывать. Спорить с обычным преподавателем, которым я пока не был представлен, и тем самым самому срывать занятие, я не стал. Но зарубку себе на память сделал. Нет, не как-то навредить обычному профессору, а познакомиться со всем преподавательским составом в самое ближайшее время. А то деканы - это хорошо, но чаще как мне кажется я буду видеться все же не с ними.
        Времени до конца занятия было еще много, и я вышел из здания института, чтобы пройтись по его территории. Кроме главного учебного корпуса институту принадлежали еще несколько строений, где располагались мастерские, музей, в котором был зал искусств, историко-краеведческий зал и экспозиция современной техники. На задворках территории был расположен зоопарк. В нем, как мне пояснил местный смотритель, студенты биологического факультета не только знакомились с анатомией животных, но и изучали их повадки и подверженность магическому воздействию, а также - какую алхимию можно приготовить из того или иного животного.
        Вернувшись к концу занятия в главный корпус, я отправился по аудиториям знакомиться с преподавателями. Чтобы не растягивать процесс, называл свое имя, должность и напоминал о своем праве в любое время посещать их занятия. Кто-то просто кивал, кто-то недовольно морщился, а некоторые обрадованно приглашали заходить почаще и даже в конкретные часы. Очевидно, у последних были какие-то проблемы с подчинением определенных студентов, и они хотели решить их с моей помощью. Чтож, не имею ничего против. Заодно и познакомлюсь с главными бунтарями и потенциальными кандидатами в запрещенные партии и кружки.
        Естественно, что одной перемены между занятиями мне не хватило. Поэтому пока ждал следующей, на пробу зашел на лекцию одного из преподавателей, которому только что представился.
        Студенты поглядывали на меня в большинстве своем с интересом, перешептываясь между собой. Но стоило лекции начаться, как эти шепотки сошли на нет, и дальше они просто слушали лекцию, усердно скрипя ручками по бумаге.
        Еще три лекции прошли также скучно. На переменах я ходил и знакомился с преподавателями, а пока шло занятие, сидел у того, где меня застал звонок. А вот когда начался обед и я вместе с остальными пошел в столовую, я впервые столкнулся с одним из проявлений «бунтарства», что так беспокоило ректора.
        Столовая располагалась в отдельном здании и, чтобы туда попасть, мне пришлось выйти на улицу. Идя вместе с остальными потянувшимися к долгожданной еде студентами и преподавателями, я обратил внимание на троицу, что стояла в стороне и хихикала, показывая пальцами то на одно проходящего мимо студента, то на другого. Проходящие мимо косились на них, но ничего не предпринимали. А вот мне стало интересно такое поведение, и я вышел из общего потока людей и двинулся к веселящимся молодым людям.
        Кстати, за все время, что нахожусь в институте, заметил, что учатся здесь преимущественно парни. Девушек я тоже увидел лишь после второго занятия и то, как уточнил, студентками они не были, а всего лишь посещали короткие курсы по конкретным специальностям. Особенно много курсисток было на медицинском и биологическом факультетах. Так вот, в привлекшей мое внимание троице было двое парней и одна девушка. Она в отличие от своих друзей не подхихикивала над проходящими мимо студентами, а медленно и задумчиво гладила себя по коже, изредка чему-то улыбаясь.
        - Здравствуйте, господа. Григорий Бологовский, новый наставник по дисциплине, - подойдя к ним, тут же отрекомендовался я. - Представьтесь, пожалуйста.
        - О, Миш, нас наставлять будут, - захихикал низкий и тощий брюнет. - Никак вместо попа на постоянной основе. А где ряса тогда?
        Я присмотрелся к веселящемуся парню и отметил, что глаза у него какие-то шальные. Да и движения чуть дерганные. Его приятель, высокий и такой же худой студент в мятой рубашке и чуть сбившимся галстуком, радостно поддержал неуклюжую шутку надрывистым смехом.
        - А.. ага-а... Ну ты и остряк, Петюня! Тебе бы в любом салоне были рады.
        Я сначала не понял, с чего такое веселье взялось, хотя в подсознании что-то и было смутно знакомое в их поведении, отчего на меня накатило отвращение и злость. Но потом курсистка прекратила себя гладить и достала из сумочки какую-то склянку и тут же отпила из нее. Они что, напились? Прямо во время учебы? Но почему от них не пахнет алкоголем? Однако даже если запаха нет, они явно в невменяемом состоянии и это нужно пресекать.
        - Молодые люди, вы ведете себя недостойно. В институте запрещено распивать алкоголь.
        - Гы, - рассмеялся высокий Миша. - Точно, проповедь сейчас читать будет!
        - Не буду. Покиньте территорию института, сейчас же, - приказал я.
        - А с чего я должен тебя слушать? - возмутился низкий Петюня. - Поп, кыш! Церковь в двух кварталах отсюда.
        И он еще и рукой перед собой помахал, словно дым разгоняя, а потом еще и попытался меня пнуть. Вот этого я уже терпеть не стал. Тем более проходящие мимо студенты стали замедлять шаг и с интересом ждали, чем все закончится. Фактически, сейчас начинал формироваться мой авторитет, по которому меня и будут судить здесь и относиться в будущем. Поэтому больше ни слова не говоря, я легко уклонился от неуклюжего пинка и ударил Петюню поддых, от чего он согнулся пополам. Лицо его приятеля возмущенно вытянулось, и он попытался заехать мне в ухо, но я был готов к чему-то подобному, поэтому заранее сделал полшага назад. Удар пролетел у меня перед носом, а дальше уже самому Мише досталось от меня по затылку. Это его не оглушило, но равновесие он потерял и упал лицом вперед, расквасив себе нос.
        - Эй, вы чего творите? - услышал я возмущенный крик позади себя.
        Из собравшейся толпы студентов ко мне направился набычившийся парень примерно моего возраста. Крепкий, подбородок прижат к телу, взгляд исподлобья, явно готов к драке.
        - Они нарушили правила поведения на территории института и отказались подчиниться, когда я приказал им уйти. Вы хотите пойти как соучастник и тоже получить отметку в личное дело?
        Если сначала студент так и пер на меня буром, то после последней угрозы чуть притормозил и наконец поинтересовался, кто я такой. В который раз за день пришлось называть свое имя и должность.
        - И что они сделали?
        - Пили алкоголь, что делать на территории института запрещено, а затем отказались подчиниться и оказали сопротивление.
        Хоть мои обязанности он знал, вот только следующая его фраза меня повергла в шок.
        - Они ничего запрещенного не распивали.
        - А это тогда что такое? - я не постеснялся забрать сумочку у недовольно, но вяло возмутившейся девицы и достал оттуда склянку.
        - Опиум, - пожал парень плечами. - Он не запрещен. Наоборот, помогает расслабиться. А они сегодня Сергею Августовичу экзамен сдавали.
        - Может опиум и не запрещен, но хамить кому-бы то ни было не позволяется никому. И уж тем более не подчиняться мне никому не советую.
        Защитник троицы сжал губы и со злостью посмотрел на меня, но дальше этого идти не стал. А я заломил руки обоим налакавшимся опиума студентам, приказал курсистке следовать за нами (хоть она не стала возражать) и двинулся к воротам. Первоначальное желание вызвать полицию и сдать всю троицу ей, как до этого и говорил деканам, пропало. Раз опиум не запрещен, то оснований на задержание у полиции нет. Так что единственное, что я сделал - выпроводил всех троих за территорию института и, узнав их имена, пошел к ректору. Нужно отчитаться о произошедшем и проследить, чтобы нарушение отразилось в личном деле каждого из троицы. Иначе в следующий раз никакие угрозы не помогут остудить горячие головы студентов, да и не факт, что обойдется парой зуботычин с моей стороны.
        Новость о том, что я выгнал с территории института троих нарушителей порядка, нагрубивших мне, молнией облетела весь институт. Это я почувствовал уже в столовой, когда завершил все формальности у Котельникова и все-таки отправился на обед. Студенты еще не разошлись и кидали на меня неприязненные взгляды. Впрочем, не все. Кто-то смотрел равнодушно, а кто-то и одобрительно. Когда я набрал себе поесть и уселся за стол, по шепоткам из-за соседних столиков, я узнал, что опиумом балуются многие и это даже считается нормой. Выпить немного настойки, чтобы расслабиться после сложного экзамена или просто после тяжелой учебной недели здесь не считалось чем-то непристойным. Но так считали далеко не все. Кто-то наоборот, спорил с таким мнением, припоминая случаи, когда перепивший опиума знакомый или студент другой группы начинал вести себя громко, или просто неадекватно, да еще и шел в таком состоянии на лекцию, где мешал преподавателю и срывал занятие.
        К концу дня, когда я обошел всех профессоров, весь институт только и говорил о произошедшем, а я смог по обрывкам разговоров понять, что студенты разделились на два лагеря. Одни приняли мое решение в штыки и собирались при первом удачном случае устроить мне какую-нибудь каверзу, а другие наоборот - полностью поддержали и даже радовались, что я не прошел мимо.
        В итоге домой я возвращался морально вымотанным и ни о каком походе к Ольге уже и не помышлял, отложив это дело на выходной. А вот у порога моего дома меня уже поджидал Сашка.
        - Григорий Мстиславович, - подскочил он ко мне и потянул в сторону от порога дома. Когда мы отошли на несколько метров, и он убедился, что нас не могут подслушать, подросток свистящим шепотом произнес, - вы просили говорить, если я узнаю что-то интересное для вас. Так вот, сегодня у прибывшего из Сибири товарного поезда украли один вагон!
        - И что? Разве это не дело полиции? - не понял я его.
        - Да, вот только я знаю, куда делся этот вагон! - продолжал шептать Сашка. - Он с вокзала никуда не уходил, его просто на дальние пути отбуксировали. И это уже не в первый раз так! Нас вот дядька Увар прикрывал раньше, а что если и здесь также? Ну не могут же целые вагоны просто так пропасть, и чтобы потом никто об этом не заявил в полицию?
        После этих слов, у меня в голове пронесся целый табун мыслей. Неужели после вчерашнего обещания Сашка стал мне настолько доверять? Кто может прикрывать кражу целых вагонов с товаром? Есть ли мне смысл вообще в это лезть, ведь я не полицейский, а жандармерия занимается политическим сыском, а не уголовными делами. А кража - это уголовка и к нам отношения не имеет. Если конечно крадут не для нужд запрещенных партий. И последней пришла вообще неожиданная мысль: а если украсть у вора - будет ли это преступлением? Ведь только недавно думал, что мне нужны деньги, так почему бы и не получить их таким вот образом?
        Глава 15
        - Григорий Мстиславович? - вырвал меня из размышлений голос мальца.
        - Так, давай-ка пройдемся в сторону вокзала, а ты мне пока расскажешь, с чего ты решил, что кто-то ворует целыми вагонами, и как ты вообще об этом узнал.
        Действительно, что-то из-за первого дня в институте я совсем плохо стал соображать. С чего вот я сейчас сразу поверил Сашке на слово? Может там просто хозяин вагона договорился с начальником вокзала, чтобы вагон пока постоял на путях, а потом он уже вернется и разгрузит его.
        Двигаясь по улице, Сашка начал свой рассказ, прерываясь, когда мимо нас кто-то проходил и мог невольно подслушать его слова.
        - Об этом я давно слышал от Мирона - сына Галки из работного дома купца Севастьянова. У него дядьку как-то нанимал путеец третьеразрядник, чтобы разгрузить вагон. Разгружали ночью, путеец торопил. Обычно-то это делается днем и для этого есть целая артель грузчиков, что только на станцию и работают.
        - А что этот путеец дядьке твоего друга говорил? Как объяснял, что они ночью работают?
        - Да дядька у Мирона не шибко и спрашивал, - махнул рукой Сашка. - Итак ясно, что дело темное. А ему за это дело два рубля дали! Не малые деньги за три часа работы.
        - То есть, ворует кто-то из служащих самой станции?
        - Наверное, - пожал плечами Сашка. - Но ведь мало украсть, надо краденое еще и продать, да надежному человечку, который умеет рот на замке держать. Один путеец с таким не сдюжит. Кто-то постарше над ним есть, - привычными для себя мерками объяснил малец.
        - Хорошо. Но все же, почему ты думаешь, что этот вагон, который куда-то подальше отогнали, хотят украсть?
        - Не сам вагон, - мотнул головой Сашка. - То, что в нем. А думаю, потому что приказ на его перемещение дал тот самый путеец. Я это сегодня от Мирона узнал. Его дядьку он опять хочет нанять на разгрузку через два дня. И снова - ночью! Ну а то, как вагон отгоняли, я сам углядел. И путейца мне Мирон показывал, узнал я его. Он рядом стоял и дорожников подгонял.
        За время разговора мы дошли до вокзала, и я стал прикидывать, что делать дальше. Народа здесь еще хватало, хоть и было по вечернему времени его не так много. В принципе можно попросить Сашку показать, где сейчас стоит этот вагон, а сумерки не позволят разглядеть мое лицо, если нас заметят рабочие железной дороги и попробуют остановить. Все же показывать свой интерес и открываться никому постороннему я пока не хочу.
        - Сможешь провести нас к вагону так, чтобы никто не заметил? - спросил я Сашку.
        - Да, только не отсюда, - кивнул малец и двинулся прочь от вокзала.
        Но ушли мы недалеко. Сашка довел нас до ближайших работных домов, где юркнул в проход между ними. Прямо за домами шли пути железной дороги, а дальше - множество одноэтажных построек без окон, но с небольшими «форточками» под крышей.
        - Здесь склады, - пояснил на ходу Сашка, когда я его догнал. - Пройдем между ними, а там выйдем к «отстойнику» - туда вагон отогнали.
        - Он там один?
        - Не, - помотал он головой. - Там много вагонов и даже целые составы есть.
        На складах были люди, но на нас они не особо обращали внимание. И было их немного, да и мой внешний вид все же имел значение. Пусть в сумерках много и не разглядишь, но костюм и уверенная походка выдавали во мне состоятельного господина, который вполне мог арендовать один из складов. Или если не арендовал, то иду договариваться с начальником складской зоны. Это мне тоже Сашка пояснил, когда я у него уточнил, что будет, если нас здесь кто-то остановить попробует.
        Склады были самые разные. От длинных приземистых, до высоких двухэтажных. Большинство кирпичные, но попадались и деревянной постройки. Судя по их виду - темным бревнам, с трещинами, а где-то и вывалившимся из щелей мхом, которым их ранее законопатили - этим складам лет сто, если не больше. Улочки между складами были не особо широкие, да и какой-то планировки я не углядел. От того встречались места, где между складами были небольшие тропки в метр или даже меньше шириной. Сашка иногда уверенно сворачивал в них, чтобы срезать угол или просто перейти на соседнюю улочку. Ширина этой складской зоны оказалась не маленькой, а из-за частых своротов и вообще не прямому пути, оценить на глаз размер площади, что занимает зона, я бы не взялся.
        И вот, когда мы минут десять уже блуждали в этом лабиринте, и Сашка сказал, что мы почти пришли, дорогу нам заступил незнакомый мужик. Дешевый запыленный костюм, как у рабочего. На штанах видны заплатки. Кепка на голове, в руке - револьвер, что наставлен на нас. И ведь не увернешься! Мы как раз зашли на одну из «тропок» между близко стоящими складами.
        Сашка шел передо мной и, когда мужик резко заступил нам дорогу, на мгновение застыл от неожиданности, но потом тут же упал на землю. Но не просто так, а успел сгруппироваться и кувыркнуться прямо в ноги незнакомцу, сбив того на землю. Я на всякий случай оглянулся, есть ли у нас пути к отступлению - и не зря! Прямо за моей спиной как раз в проход шагнул еще один «работяга». Но у него хоть револьвера не было. Зато был нож, который он уверенно держал в правой руке. Сначала он прижался чуть к стене, чтобы рассмотреть, что твориться у меня за спиной. А когда увидел своего напарника, валяющегося на земле и пытающегося подняться, попутно дав в ухо Сашке, то тут же побежал в мою сторону, пыхтя как заправский паровоз от одышки.
        От «брызг» напавший прикрылся рукой, но не остановился. Явно был готов к ним, значит это продолжение того нападения, что произошло позавчера! Однако кое-чего я все же добился. Пока напавший прикрывался от моих брызг, он на долю секунды перекрыл себе обзор и я этим воспользовался, чтобы сделать шаг ему навстречу и пнуть между ног. К черту приличия, это уличная драка!
        Охнув от боли, «работяга» согнулся, а дальше я добавил ему, ударив кулаком по голове. Правда черепушка у него крепкая оказалась. Этот удар его не вырубил, а вот я себе руку отбил.
        Тут я вспомнил про наличие револьвера у меня подмышкой и, пока мужик валялся у меня под ногами, вытащил его. Чуть замешкался из-за нервозности с открытием клапана кобуры, но все же успел наставить оружие на нападавшего. После чего посмотрел, как дела у Сашки. А у мальца все было плохо. Его противник все же сумел извернуться и ударить паренька рукояткой револьвера по голове и теперь Сашка валялся на земле, а с его виска стекала кровь. Сам же напавший ощерился и поднимал руку с револьвером. А я и взять его на мушку не успею, да и мужик под моими ногами еще не начал действовать, опасаясь, что я успею нажать на курок раньше, чем он что-то сделает. Все же между нами меньше метра расстояние. Но к счастью у меня сейчас было кое-что еще, кроме револьвера, чего мне не хватало в прошлом - защитное заклинание! И как раз одна рука свободна, чтобы его создать.
        Адреналин в крови бурлил, и в этот раз на создание водной линзы у меня ушла секунда или даже меньше.
        - БАХ! - в узком пространстве грохот выстрела ударил по ушам, чуть не сбив мне концентрацию.
        Так еще и пуля соскольнув со щита, врезалась в стену и отрикошетила от нее, чуть не попав в меня. Пришлось приблизить магический щит чуть ли не вплотную к телу, чтобы следующий рикошет гарантированно прошел у меня за спиной.
        - Ну что, мажонок, посмотрим, что сильнее: пуля или твоя магия, - впервые заговорил мужик с револьвером.
        Голос у него оказался прокуренный, сиплый.
        - БАХ! БАХ! БАХ!
        Пули попадали в водяную линзу, отклонялись ей в сторону и по непредсказуемой траектории рикошетили за моей спиной. Одна так вообще попала в мужика под моими ногами, прошив ему руку с так и не выпущенным ножом. Теперь уж он точно почти не представлял для меня опасности. А вот «соревнование», устроенное стрелком, скоро могло оказаться в его пользу. Я прямо чувствовал, как моя магия истекает из меня при каждом попадании в щит. А ведь в описании у кладовщика было сказано, что затраты у заклинания низкие! Это ж какие тогда считаются высокими? Еще три, максимум четыре попадания - и магия у меня просто закончится!
        Я все же рискнул сдвинуть щит немного в сторону, чтобы самому выстрелить во врага, как получил удар в колено. Зря я подумал, что раненый бандит под моими ногами вышел из игры! Он просто притворялся, что рана серьезная, и как только я отвел от него руку с револьвером, тут же воспользовался этим.
        Потеряв равновесие, я упал на спину, придавив собой мужика с ножом. Правда нож он все же выронил, да и рана была достаточной, чтобы одной рукой он не смог действовать как прежде. Вот только вторая-то у него осталась! А тут и щит мой рассеялся - не удержал я концентрацию. Зато тот, что с револьвером, стрелять перестал - опасался попасть в своего напарника, пока я лежу на нем. Это же понял и «работяга». Он стал извиваться, чтобы скинуть меня, и я ему даже немного поддался - все, чтобы освободить руку с револьвером и получить возможность выстрелить в самого опасного сейчас для меня противника!
        - БАХ! - просвистела пуля над головой.
        Целящийся до этого в меня бандит охнул от боли и выронил револьвер. А тут и я сумел откатиться от противника с ножом и посмотрел в начало проулка - там стоял знакомый мне филер. Тут же взяв на мушку лежащего подо мной «работягу», я прижался к стене и постарался перевести дух. Неужели все?
        Филер, что приглядывал за мной и так удачно вмешавшийся, медленно пошел к нам, не спуская глаз с раненого им бандита. Проходя мимо меня с лежащим на земле вторым нападавшим, он постарался не перегородить мне обзор и прижался к стене склада.
        - Посмотрите, как там малец - жив? - крикнул я ему в спину.
        Тот не ответил, но когда дошел до лежащего на земле подростка, аккуратно опустился на корточки и проверил его пульс.
        - Жив, - ответил он мне. - Руки за спину, - а это уже раненому бандиту.
        Когда тот выполнил команду, морщась от боли в раненой руке, филер достал из кармана кусок тонкой бечевки и ловко связал мужика. После этого достал еще один кусок и с его помощью наложил тому жгут на руку, чтобы остановить кровь. Забрал валяющийся револьвер нападавшего, приказал тому встать лицом к стене и только после этого, держа в поле зрения связанного бандита, двинулся ко мне. Настоящий профессионал!
        - Есть веревка или что-то подобное? - спросил он меня, когда подошел.
        Я отрицательно помотал головой. Тот приказал идти к связанному и держать его на мушке, а сам занялся лежащим на земле «работягой». С ним он поступил просто - приказал снять ремень, им же перетянул рану мужику и, забрав его нож, тоже поставил лицом к стене. Теперь руки бандита были заняты тем, чтобы поддерживать штаны, иначе те спадут. Да уж, так далеко не убежишь, а даже если попробуешь - руки будут заняты, и оказать сопротивление точно не получится.
        - Бери паренька, этого на мушку и иди за мной, - приказа филер.
        Я перекинул Сашку через плечо, чтобы рука с револьвером у меня была свободна, взял на прицел связанного мужика и двинулся за филером. Тот чуть оторвался вперед, и приказал связанному не приближаться к нему ближе, чем на три метра. Сам же филер взял на прицел второго напавшего и, ткнув его револьвером в спину, задал направление нашего движения.
        Странно мы наверно выглядели со стороны. Уж те, кто нам попадался по пути, точно так подумали и тут же спешили убраться куда подальше. Добравшись до улицы, филер поймал извозчика, правящего каретой, и затолкал туда обоих пойманных бандитов. Они сели на один свободный диванчик, мы напротив. Сашку я усадил между собой и филером. Так мы и добрались до управления жандармерии.
        Пожалуй, впервые бандиты сбледнули с лица, когда увидели, куда мы приехали. До этого они держались гораздо уверенней, а тут их натуральная дрожь пробила.
        - Это... мы против императора ничего не имеем! - запричитал тот, что стрелял в меня. - Нам просто наводку на него дали, - ткнул он в меня пальцем. - И денег за него заплатили. И все! Честно! Мы обычные жиганы!
        Филер молчал, из-за чего стрелявший нервничал еще больше.
        - Сидор, подтверди, - толкнул боком стрелок своего напарника.
        Тот молча кивнул, не в силах выдавить из себя ни слова. Филер же молча указал обоим бандитам на выход. Пока он их контролировал на улице, я расплатился с извозчиком и снова взвалил так и не пришедшего в себя Сашку на плечо.
        Ворота на территорию управления были заперты, но возле них стоял часовой, который уже не только открыл нам калитку, но и успел доложить дежурному офицеру, а по команде того к нам уже бежали бойцы из роты быстрого реагирования.
        - Этих - в допросную, мальца - к доктору, - скомандовал подошедший штабс-ротмистр. Потом коротко опросил филера, с которым оказался знаком, и обернулся ко мне. - Григорий Мстиславович, вам придется задержаться, пока будет идти допрос. Возможно, понадобятся ваши показания.
        Я кивнул ему, после чего мы двинулись к зданию казарм роты. Оказывается, туда же отвели и бандитов, да и Сашку отнесли к дежурному медику при бойцах.
        Я двинулся за офицером, но вот потом в самом здании мне пришлось ждать в коридоре возле дежурного унтера. Минут через пятнадцать показался врач, а за ним шел и Сашка, приложив руку к месту, куда ему пришелся удар бандита.
        - Сотрясение головы, - прокомментировал состояние мальца медик. - Но ничего, организм молодой, да и я ему общеукрепляющую настойку дал - уже завтра боли не будет, а там через пару дней и вообще можно не беспокоится.
        Я поблагодарил мужчину, а Сашку отправил домой, дав ему рубль. Все же если бы не его помощь, то меня и убить могли. Деньги - самое малое, чем я его могу сейчас отблагодарить. А еще через полчаса после ухода подростка и офицер вернулся с допроса.
        - Вам знакомо имя - Илья Иванович Таланин? - ошарашил он меня.
        Я сначала не понял, о ком он, хотя имя-то показалось смутно знакомым. А затем в памяти все же всплыл вечер в салоне Аверьиных и карточная игра, которая закончилась моим выигрышем и долгом Таланина в сто рублей мне.
        - Да. Это он заплатил за мое убийство?
        - Нападавшие утверждают, что да. Изначально в деле был лишь один из них и ему пообещали десять рублей за вашу жизнь. Но потом, когда вы сумели дать отпор и показали, что владеете магией, о чем преступник не знал, то условия сделки были изменены, и цена за вас возросла до тридцати рублей, а напавший привлек к делу своего старого знакомого. Что вас связывает с Таланиным? - ответив на мой вопрос, тут же задал свой офицер.
        Запираться я не стал и честно рассказал о карточном долге. Да и что там скрывать? Это я вроде и в отчете своем Пантелееву в свое время отразил.
        - Понятно. Таланина мы конечно проверим, и скорее всего, нападавшие не врут, но впредь примите мой совет - не садитесь за карточный стол с мало знакомыми людьми. А если уж пришлось сесть, забирайте выигрыш сразу. И потом постарайтесь узнать все о том, кто вам проиграл. Полезно для долгой жизни.
        После этого штабс-ротмистр сказал, что я могу идти домой, а о произошедшем нужно будет написать отчет своему руководству. После уточнения, когда это делать, офицер сказал, что я могу принести отчет в понедельник. Все равно до этого времени все начальство отдыхает.
        Вернувшись к себе, я буквально рухнул в койку, даже не в силах снять с себя одежду и расстелить постель. Из головы никак не выходила мысль, что меня пытались убить из-за каких-то ста рублей. И кто? Дворянин! Причем оценил мою жизнь в жалкую десятку. Да уж, недорого я стою.
        Кое-как успокоившись, я все же смог заснуть. Все завтра! И краденый вагон, и встреча с Ольгой, и даже банально сходить в баню - давно я нормально не мылся.
        Глава 16
        Утро началось для меня довольно поздно. Все-таки вечернее нападение не прошло даром и почти всю ночь мне снились кошмары. То водная линза исчезает после очередного выстрела, а затем пуля попадает в меня. То бандит, вырубивший Сашку, не добившись успеха со мной, издевательски подносит револьвер к виску паренька и нажимает на спуск. То просто я бегу без оглядки, а в спину мне кто-то дьявольски хохочет и кричит, что я не уйду.
        В итоге проснулся я разбитым и, чтобы хоть как-то прийти в себя, решил ополоснуться холодной водой. Марины Сергеевны дома не было - ушла на рынок, как сказала Юля, так что пришлось обращаться за помощью к дочке купчихи. Та с радостью согласилась помочь, проводила в баню на заднем дворе и даже полила мне на голову и спину, когда я скинул одежду до пояса и попросил ее об этом. При этом девчонка смущенно краснела и покусывала губы. Но заметил это я только тогда, когда стал вытираться поданным полотенцем.
        Потом мы вернулись в дом, прошли на кухню, и я попросил Юлю наложить мне завтрак.
        - Сейчас, - кивнула девчонка и повернулась ко мне спиной, задумчиво посмотрев на кухонные шкафы. - Куда мама могла поставить борщ, - тихо размышляла она вслух, пока я сидел за столом. - Может здесь?
        Тут она наклонилась и открыла створку шкафа, заглядывая внутрь. Еще и сделала это не сгибая ног, отчего тонкое платье на ней натянулось, обтягивая небольшую подростковую попу. Если бы оно было ей не до колен, то вполне могло и задраться так, что открылся бы вид на сокровенное девичье место. Но отметил я это чисто машинально, без всякого интереса к девчонке, как к женщине.
        Не найдя в нижнем шкафу искомого, Юля еще немного подумала, подставила табуретку и неловко забралась на нее. Та закачалась, и девчонка чуть не упала. Спасло ее то, что я вовремя заметил опасность и подскочил, обхватив Юлю за ноги.
        - Спасибо, - смущенно пискнула девчонка и стала возиться в верхнем шкафу.
        Так получилось, что когда я схватил девчонку, чтобы удержать от падения, то прижался к ней слишком сильно. Да еще и щека касалась ее попы. А тут она еще начала двигаться, и я понял, что под платьем у нее даже панталон нет! Чтобы еще больше не смущать девчонку, попробовал немного отодвинуться, но из-за этого та снова начала опасно шататься и мне пришлось прижаться обратно.
        - Взяла, - услышал я голос Юли. - Только как теперь спускаться... - растерялась она.
        - Держись, - предупредил я ее и стиснул еще сильнее.
        А затем медленно оторвал пискнувшую Юлю от табуретки, сделал полшага назад и, присев, поставил ее на пол.
        Когда я разжал объятия и вернулся за стол, лицо Юли было еще краснее, но на губах витала улыбка, которую девчонка еле сдерживала. Тут мой мозг наконец включился, и меня пронзила неожиданная догадка. Да она же меня соблазняет! Эта пигалица специально сняла нижнее белье, когда мы вернулись со двора, на секунду заскочив к себе. Потом она же наверняка знает, куда ее мама поставила борщ, так что и наклонялась она намеренно. Еще и шурудила в нижнем шкафу так, что ее попа виляла туда-сюда. Вот только я не обращал на это внимание. Ну не привлекают меня подростки в этом плане! Мне нужна уже сформировавшаяся женщина, а не ребенок. Так потом взяла еще и тот табурет, что качается, а не стул, стоящий у окна. Тот-то крепкий, упасть с такого - постараться надо. И Марина Сергеевна именно им пользуется, чтобы достать что-то из верхнего шкафа! И ведь не побоялась, что я не успею или вообще не буду бросаться к ней на помощь, и она упадет. Но я еще не полностью отошел от ночи, вот и не понял всего этого сразу. А она ведь на меня еще на улице, когда обливала, поглядывала этак... заинтересованно!
        После этого, опасаясь, что девчонка еще что может учудить, я в темпе закидал в себя тарелку супа и, отказавшись от добавки и чая, быстро покинул дом. Нет уж! Влюбленность девчонки мне не нужна. И ведь не проявляла она ко мне такого отношения, что изменилось?
        Когда шел по улице, обдумывая эту ситуацию, понял, что дело в нашей с Евгенией близости. Моя комната через стенку с комнатой Юли и не услышать стонов Старопольской та не могла. Вот ведь! И здесь пусть невольно, но сделала подставу мне моя землячка.
        Я не заметил, как ноги сами донесли меня на знакомый вокзал. Когда я это понял, ко мне уже двигался Сашка, засекший меня первым.
        - Здравствуйте, Григорий Мстиславович, - улыбнулся он.
        - Здравствуй. Спасибо тебе. Ты вчера спас мне жизнь, - тут же решил я поблагодарить паренька лично.
        - Скажете тоже, - засмущался подросток и, сбив кепку на лоб, почесал затылок.
        - Сам-то как?
        Сашка с радостью ухватился за мой вопрос, чтобы сменить неловкую для него тему.
        - Да нормально все, - беспечно махнул он рукой. - На мне все как собаке заживает. Не переживайте, Григорий Мстиславович. А я тут пошукал, и кое-что еще узнал о том вагоне, - чуть сбавив тон, добавил он.
        - Ну, пойдем, расскажешь все, - показал я на свободную лавочку на площади перед вокзалом.
        - Я утром снова с Мироном столкнулся, ну и решил все разузнать побольше... - начал Сашка, но я его тут же перебил.
        - Ты свой интерес прямо заявил? Если что-то случится, то Мирон на тебя в первую очередь подумает. Не боишься друга потерять?
        - Не, я ж понимаю, - помотал головой Сашка. - Я в лоб у него ничего не спрашивал. Он сам начал хвастаться, мол, дядька ему новую кепку обещал купить. Ну я ему тут же - а откуда он деньги возьмет? С того дела? Мирон и кивнул! Ну а потом я ему так - а не боится он, что дядьку споймают? Не впервой же путеец такое проворачивает. Один раз не нашли, так в другой точно не пропустят! Ну а Мирон на меня так, свысока глянул, и грит - ниче я мол не понимаю. А я - в сомнения. Говорю ему, мол, а ты много ли понимаешь? Вот поймают твоего дядьку и ни кепки тебе, ни родни. Ну и стал мне доказывать, что я не прав! Грит, про тот товар в вагоне заявку в полицию сделают, но там ее в Нижний переправят - по документам, - сделал Сашка ударение на второй слог, подражая своему другу, - к нам на один вагон меньше пришло. А от Москвы до Нижнего расстояние ого-го! Попробуй, пойми, где вагон пропал.
        - Опросят машиниста, кочегаров - те сразу скажут, что в Москву поезд в полном составе пришел, - указал я на слабое место версии. - Или их самих могут наказать за утрату.
        - Я тож снова засомневался, - кивнул согласно Сашка. - Тока Мирон грит, что те такого не скажут. И вообще, пока искать будут, не один месяц может пройти. А там - ищи ветра в поле.
        - И все? Только поэтому он уверен, что поиска не будет? А сам хозяин товара в вагоне? Полиция - ладно. Они по инструкции действуют, но ведь купец или дворянин, кому товар принадлежит, будет и сам искать вора.
        - Я то же и Мирону сказал, - солидно, радуясь своей догадливости, кивнул Сашка. - Но тот только отмахнулся. Грит, чай там тоже не дураки сидят, на каторгу никто не хочет.
        Итак, что мы имеем? Есть непонятный путеец, который приказал отогнать один вагон в «отстойник», подальше от глаз случайных прохожих. Разгружать его планируют в ближайшее время ночью. На лицо - кража. Но при этом никто не беспокоится о последствиях и полиции не боится. Есть прикрытие там? Или я что-то упускают?
        Стоп! - оборвал я сам себя. - Я же не полицейский и кражами не занимаюсь. Если я хочу предотвратить ее, мне достаточно пойти к тому же Тенетову и рассказать ему все, что знаю. Уверен, этой информации ему хватит, чтобы взять воров с поличным, а там уже и остальную цепочку раскрутить. Или нет, если прикрытие у воров гораздо серьезнее, чем полномочия самого Тенетова. Или того хуже - он сам в этом повязан. Вот только я сам недавно думал, что мне нужны деньги. Много денег, с помощью которых я смогу помогать тем же завербованным мужикам, или использовать их в нужный для меня момент. Хотя бы для оплаты обучения тому же фехтованию, если вариант с бойцами роты быстрого реагирования не пройдет. Я ведь вчера об этом даже не спросил - после покушения совсем иные мысли меня одолевали.
        Значит что? Можно попробовать украсть у воров? Даже если потом будет поиск, то это уже не мои проблемы. От официальных властей меня сами воришки «прикроют» - не в их интересах рушить налаженное дело. А по оговорке Мирона, что заметил Сашка, такой вот случай - обыденность. Тогда мне нужно продумать, как это сделать, чтобы воры не вышли уже сами на меня. И вот тут, как мне кажется, появляются варианты.
        - Идем, - встал я с лавочки и отряхнул брюки. - Покажешь, наконец, где этот вагон стоит. Заодно осмотримся на месте.
        Возражать Сашка не стал, а энергично кивнул и деловито двинулся по уже знакомому маршруту.
        На этот раз до путей «отстойника» мы дошли без приключений. Я по дороге еще и иногда притормаживал, оказавшись за поворотом, и резко выглядывал из-за угла, чтобы проверить - не идет ли за нами кто-то. И в этот раз я опасался не бандитов, а того, что приставленный ко мне филер продолжает свою работу. Не хотелось бы, чтобы на службе узнали про мои делишки. Но за все время пути я так и не заметил слежки. Скорее всего, после поимки нападавших, мое прикрытие сняли. В таком лабиринте даже профессионалу трудно незаметно идти за целью, если та не просто знает о слежке, но и старательно ее пытается обнаружить.
        «Отстойником» оказался ряд железнодорожных тупичков. Всего около семи параллельных путей, оканчивающихся бетонным блоком. Половина из них была занята. Где-то целыми составами из десятка вагонов, где-то не сцепленными между собой вагонами самого разного назначения - как транспортными, так и в пассажирском исполнении и даже парочка «бочек» нашлась для перевозки жидкого груза.
        - Вон тот, - указал мне Сашка на ни чем не примечательный черный вагон, обшитый доской.
        Стоял он с краю полосы, на которой таких одиночных или в сцепке по два-три вагона было еще не менее двух десятков, отличаясь лишь цифрой на боку, намалеванной белой краской. Стоит изменить цифру - и опознать его среди остальных станет невозможно.
        Я украдкой огляделся - вроде никого рядом нет, а значит, можно и попробовать заглянуть внутрь, узнать, что же такое ценное в нем перевозят.
        Дверь в вагон была сдвижная и располагалась сбоку по центру. Подойдя ближе, я увидел висячий замок, не дающий просто так попасть внутрь. Вот только он был достаточно большим, чтобы немного сдвинуть створку вагона в сторону - всего на сантиметр, но этого было хватило, чтобы заглянуть в недра вагона.
        - Ух ты, меха! - восторженно прошептал Сашка.
        Я заглянул в щель поверх его головы и увидел деревянный ящик. От долгой езды и видно не самой хорошей сборки одна доска у него отвалилась, показывая свое содержимое.
        - Да одна шуба на рынке из той же волчатины не меньше пятнадцати рублев стоит! А что здесь мы найдем? Медведя? Или соболя? Вообще шик бы был!
        - Откуда такие познания? - покосился я на паренька.
        Тот немного смутился, но ответил.
        - Да это... Лев Моисеич не только обычным платьем приторговывает...
        Сначала я не понял, о ком это Сашка, а потом вспомнил, что именно этому «дельцу» троица мужиков отдала на продажу мой мундир и другую одежду, что украли у меня с багажом.
        Промолчав, я огляделся, прикидывая, как воры планируют вывозить отсюда товар, и как это могу сделать я. Одно дело прийти налегке и другое - уходить с грузом, да еще объемным и тяжелым.
        Удобных путей для транспорта я что-то здесь не вижу. Значит, от вагона до ближайшей улочки придется тащить товар в руках. Еще и перебираясь через пути, а где-то и подлазя под вагоны, что на этих самых путях перегораживали проход к ближайшим складским зданиям. А вот оттуда уже можно и на телеге или чем-то подобном товар увезти в один из складов. И это я еще про случайных свидетелей не вспоминаю. Хорошо еще, что прямо сейчас рядом с нами никого нет, потому я и стою спокойно. Но в одиночку с вывозом мехов из целого вагона я не справлюсь. Нужны помощники. И они у меня есть! Правда брать ли Акинфея с Сергеем или нет, не знаю. Но с Василием-то у нас напряженности нет. И Сашка уже посвященный в тайну тоже поможет. А сейчас озадачу-ка я детину подготовкой к ночному налету! И проведем его сегодня - а то уже завтра ночью сюда явится путеец с помощниками.
        - Сашка, Василий сегодня не работает?
        - Так выходной же, - пожал плечами подросток. - Либо у бабы какой, либо уже в кабаке.
        - Найди его, и ждите меня возле работного дома. Скажи, есть возможность хорошо заработать, но только все должно быть в тайне.
        - Заберем это, - мотнул головой на вагон Сашка, - себе?
        - Именно! Грабь награбленное, - усмехнулся я.
        Когда Сашка убежал искать Василия, я пошел тоже на поиски, но уже начальника складской зоны или того, кто отвечает за аренду складов. С этим возникла небольшая проблема - день был выходной и большинство людей, особенно обличенных властью, отдыхали. Но все же место здесь такое, что купцам могла в любой момент понадобиться аренда склада, так что человека, что замещал начальника складской зоны в такие вот дни, я все же нашел. И договорился об аренде небольшого склада сроком на неделю.
        Получив ключ от только что осмотренного склада, даже скорее деревянной будки площадью где-то в десять квадратных метров, я пошел на встречу с моими будущими подельниками.
        Сашка справился с заданием и возле их работного дома меня уже ждал Василий, недовольно бухтящий на подростка.
        - Григорий Мстиславович, - заметив меня, он прекратил бурчать на Сашку и тут же с ожиданием на лице повернулся ко мне.
        - Здравствуй, Василий. Есть дело. Давай-ка пройдемся немного.
        Тот кивнул, и мы неторопливо двинулись вдоль улицы. Вот мы вроде и идем на виду у всех, но так проще всего скрыть, о чем мы говорим - случайно не подслушаешь, а даже если кто и обратит внимание, что состоятельный господин общается с рабочим - так мало ли? Может, это мой работник, которому я задание даю? Тем более что это будет почти что правдой.
        - Хочешь заработать приличную сумму денег?
        - Сколько? - облизнул Василий пересохшие от волнения губы.
        Я прикинул, что могу гарантированно обещать ему прямо сейчас и назвал свою цену.
        - Десять рублей сейчас и пятьдесят в течение ближайшей недели.
        - Что нужно делать?
        - Найди ломик и телегу с лошадью на одни сутки. Купи мешков... - тут я задумался, прикидывая объем мехов в вагоне. - Не меньше сотни. Но не покупай у одного - бери маленькими партиями у разных лавочников, чтобы не привлечь к себе внимания. Все это нам понадобиться сегодня в три часа ночи. Вот, держи для этого пять рублей. Хватит?
        - Еще и останется. Сделаю, - и никаких сомнений с его стороны.
        Все. Указания раздал, кое-какую предварительную подготовку провел, если Василий не подведет, то думаю, все у нас этой ночью получится!
        Распрощавшись с мужиком, я прикинул, чем заняться далее. Время обеденное. Пойти к Ольге прямо сейчас? Не факт, что она дома. Выходной все-таки. А вот ближе к вечеру можно. Поэтому я решил для начала посетить бани - негоже идти к девушке грязным. Заодно и одежду мне там очистят.
        Из-за выходного в банях образовалась даже очередь, а народу было столько, что в том же бассейне спокойно не поплавать - люди отдыхали душой и телом и, попарившись, тут же прыгали в воду, окатывая окружающих тучей брызг. Да и ждать, когда постирают и высушат одежду, пришлось гораздо дольше. Но все равно покинул я бани удовлетворенным, подновив заодно стрижку и сбрив появившуюся щетину.
        Времени на посещение бани ушло прилично, день клонился к вечеру, и больше мне ничего не мешало отправиться на встречу с вдовой. Заодно по пути зашел в цветочный - не с пустыми же руками идти. Я итак за прошлое посещение «задолжал». Так еще и в цветочном магазине продавец поставил меня в ступор своим вопросом - кем мне приходится дама, которой я собираю букет! Оказалось, что каждый цветок и их сочетание имеют глубокий смысл и если неправильно собрать букет можно либо нанести глубокое оскорбление, либо дать ложную надежду.
        Из цветочного я в итоге вышел только спустя полчаса, нагруженный кучей знаний, и с полегчавшим на три рубля кошельком. Что-то быстро деньги разлетаются, но надеюсь ночная операция позволит мне и дальше не сильно обращать внимание на свой счет.
        Но одним букетом я не ограничился, купив по пути бутылку красного вина, опять же по совету продавца, когда тот уточнил, для чего я покупаю напиток, и коробку конфет. Почему-то такой набор казался мне правильным.
        И вот я наконец стою около двери в комнату Ольги и уже хочу постучаться, как мужской незнакомый голос за ней заставил меня замереть на месте. И вспомнить о словах Анатолия о том, что Ольга любит проводить вечера с офицерами. Неужели у нее сейчас один из таких «поклонников»? В груди тут же стала подниматься злость и обида на девушку. С чего бы? Неужели я... ревную?!
        Глава 17
        - ... я не проститутка!
        Возглас Ольги из-за двери вырвал меня из собственных мыслей о том, какие чувства я испытываю к ней и заставил прислушаться к ответу мужчины.
        - Ты приводишь сюда молодых людей и проводишь с ними ночи, - с пренебрежением в голосе сказал неизвестный. - А потом получаешь от них подарки, которые тоже стоят денег. Да и со мной я предлагаю тебе провести ночь не за деньги, а за услугу...
        Дальше подслушивать я посчитал ниже своего достоинства. Там на девушку какой-то тип давит, заставляя ее переспать с ним, а я просто стою и ничего не делаю? Нет уж!
        Распахнув незапертую дверь, я решительно вошел внутрь и окинул взглядом открывшуюся мне картину.
        Комната немного изменилась с того момента, как я был здесь в последний раз. Ширма посередине сейчас была сложена, и легко можно было рассмотреть застеленную кровать соседки Ольги Зиночки и полное отсутствие каких-то ее личных вещей. Сама Ольга сидела на своей кровати, откинувшись назад и упираясь одной рукой в кровать, чтобы ее положение из сидячего не стало лежачим, а второй рукой отталкивала от себя навалившегося на нее сверху упитанного мужика.
        Тому такое чувство доставляло удовольствие его положение. Он не торопился откидывать руку девушки в сторону, упиваясь своей властью и превосходством. Правда стук распахнувшейся двери заставил его обернуться. Маленькие глазки на заплывшем лице смотрели на меня со злостью и опасливой настороженностью.
        - Что здесь происходит? - зайдя в комнату, я стал надвигаться на мужика, смотря ему прямо в глаза.
        На мгновение у того в глазах мелькнул страх, но потом он взял себя в руки, отодвинулся от Ольги и с уже с вызовом посмотрел на меня.
        - Что вы делаете в моем доме? Убирайтесь!
        - И дать вам изнасиловать девушку? - фыркнул я. - Ни за что!
        - Никто ее насиловать не собирался, - скривился мужик. - Это мой дом, а она отказалась платить за аренду.
        - Не пытайтесь меня обмануть. Прежде чем я зашел, я слышал ваш разговор.
        Вот тут уверенность у мужика дала сбой. Но он все же взял себя в руки и продолжил настаивать на своем.
        - Повторю - я не собирался ее насиловать, - тут он окинул меня взглядом, казалось, только что заметил букет цветов, вино и конфеты у меня в руках и мерзко усмехнулся. - Просто предлагал оплатить аренду не деньгами. Услуга за услугу, так сказать.
        - Вам отказали.
        - Да, - кивнул он и повернулся к Ольге. - Собирай свои вещи и выметайся вон, раз не можешь внести плату вовремя.
        Выкинуть девушку на улицу в ночь? Со всеми вещами? Да где она сейчас себе комнату найдет?
        - Дело лишь в долге? Сколько тебе не хватает на оплату? - повернулся я к сжавшейся на кровати Ольге.
        - Восемь рублей, - испуганно выдавила она из себя.
        Я молча залез в свой карман, достал кошелек и отсчитал нужную сумму.
        - Все? - протянул я деньги мужику.
        - Вот об этом я и говорю... - усмехнулся он, забирая у меня деньги и бросив на Ольгу взгляд полный превосходства, словно только что своим поступком я подтвердил какое-то его утверждение в их с девушкой споре.
        Впрочем, развивать мысль он не стал и двинулся прочь из комнаты.
        - Продолжите приставать к Ольге или как-то еще вредить, вас ждут проблемы, - предупредил я его, когда тот приблизился ко мне.
        И тут же показал свою бумагу жандарма, но так, чтобы не светить ее перед Ольгой. Вот бумага на него подействовала сильнее, чем простые слова. Но я это и предполагал, иначе бы не стал раскрывать свою принадлежность к службе.
        Так и не проронив больше ни слова, мужик вышел, а я закрыл за ним дверь и повернулся к Ольге. Испуг из ее глаз еще до конца не ушел, да и чего ждать от меня, она не понимала, и я постарался развеять повисшее молчание.
        - Это тебе, - протянул я ей букет.
        - Спасибо, - тихо прошептала она, так и не поднимаясь с кровати.
        Неловко постояв, я огляделся, увидел стоящий на половине Зиночки пустой кувшин и поставил букет в него. После чего подошел к Ольге, что сжалась при моем приближении, и осторожно присел рядом, даже не пытаясь ее коснуться.
        - Все хорошо. Он ушел и больше тебе бояться нечего. Я тебя тоже не трону.
        Девушка посмотрела на дверь, перевела взгляд на букет... на меня... И разрыдавшись, уткнулась мне в бок, крепко обняв. Поглаживая ее по спине, бросив рядом бутылку с вином и конфеты, я нашептывал ей успокаивающие слова и всячески пытался показать, что бояться ей больше нечего и все позади.
        Не знаю, сколько прошло времени, когда Ольга успокоилась, но перестав рыдать, она так и затихла, обнимая меня и положив голову мне на грудь.
        - Останься сегодня со мной, хорошо? - прошептала она так, что я ее еле расслышал.
        - Хорошо.
        Говорить, что мне придется покинуть ее среди ночи, я не стал. Не тот момент.
        Получив ответ, Ольга наконец меня отпустила и быстро выскочила за дверь. Но уже через пять минут вернулась. На ее лице были видны капельки воды - как истинная женщина она первым делом кинулась приводить себя в порядок после истерики.
        - Я сейчас, - засуетилась Ольга, забрав с кровати вино и конфеты.
        В комнате был небольшой столик, куда она выставила бокалы, вазочку, высыпав в нее конфеты, и снова выскочила за дверь, вскоре вернувшись с тарелкой нарезанного ломтиками сыра. Я открыл бутылку и разлил вино по бокалам. Кстати, интересная посуда. Не из стекла, а сделанная талантливым гончаром, покрытая белой краской и нанесенными уже синим цветом узорами.
        - За то, что все хорошо закончилось, - озвучил я тост, и мы сделали по небольшому глотку.
        - Спасибо еще раз, - сказал Ольга. - Знаешь, Марат Осипович давно на меня заглядывается, но раньше себе такого не позволял. А тут...
        Девушка ушла мыслями в себя, и я не стал ничего говорить, давая ей возможность побыть наедине с собой. Но затем она встряхнулась, улыбнулась мне и снова сделала глоток, в один заход опустошив свой бокал. Я тут же его наполнил и задал уже свой вопрос.
        - А где Зинаида?
        - В этом и проблема, - грустно вздохнула Ольга. - Зина нашла свою любовь и съехала. Я надеялась найти себе новую соседку, но не успела. Пришло время оплаты аренды, и у меня не хватило денег. Вот и...
        Тут девушка судорожно вздохнула, заново переживая недавние события, и чтобы заглушить их снова отпила вина.
        - Ничего. Теперь все позади.
        - Григорий, спасибо вам. Даже не знаю, как вам отплатить...
        - Мне достаточно того, чтобы ты не плакала, - улыбнулся я ей.
        Дальше, чтобы сменить неприятную Ольге тему, я спросил ее об отношении к театру, какие пьесы ей нравятся больше всего. Затем разговор перекинулся на актеров, на новое искусство - электрический театр, его возможности. Бутылка вина стремительно опустошалась и в какой-то момент мы переместились в кровать девушки. Алкоголь и стресс пробудил в Ольге настоящую фурию. Кажется, хозяин дома после ее криков только укрепился в своем мнении о девушке и пожалуй стоит все же посоветовать ей сменить арендодателя. А то ведь его и страх передо мной и моей службой может не удержать от искушения.
        - Григорий, - лежащая на моем плече и утомленная Ольга прошлась ноготками по моей груди, - вы настоящий мужчина. Надежный, сильный. Мне так хорошо рядом с вами...
        С каждым словом девушка говорила все тише, а ее пальчики на моей груди все замедлялись. В итоге она так и не закончила то, что хотела мне сказать и заснула. А вот я мужественно с этим самым сном боролся, хорошо понимая, что если поддамся, то на запланированное дело просто не попаду. Просплю.
        Где-то через полчаса я не выдержал и выскользнул из приятных женских объятий. Быстро оделся и уже хотел уйти, на прощание посмотрев на спящую Ольгу... и наткнулся на ее печальные глаза.
        - Уходишь?
        - Да. Есть одно дело, которое я не могу пропустить. Извини.
        - Придешь еще?
        - Обязательно.
        - Все готово, ваше благородие, только вас ждем, - свистящим шепотом сказал Василий.
        До их работного дома я добрался пешком. Времени было полно, да и с каждым шагом меня все больше потряхивало от подступающего мандража. Стоило только представить, сколько неприятностей я могу на себя навлечь, если моя афера вскроется, то по спине пробегала предательская дрожь страха, и хотелось все бросить. Ведь еще можно сейчас сказать Василию, что планы изменились и все отменяется. И он скорее всего ничего не скажет. Погрустит немного об упущенной прибыли, но и только. Для Сашки тоже найду какое-нибудь объяснение...
        - Отлично. Где транспорт и Сашка?
        - Ждет в паре кварталах отсель.
        - Идем.
        Нечего сдавать назад! Раз уж решил, надо делать!
        Пока шли, нам навстречу попался патрульный городовой, заставив испытать несколько неприятных минут самим фактом своего присутствия. Но ничего. Вроде подозрений мы не вызвали, хотя тот и покосился пока проезжал мимо.
        И вот я разглядел сидящего на козлах телеги мальца. Вообще, телеги в Москве уже выходили из обихода, активно заменяясь на небольшие грузовички. Но процесс только набирал силу, из-за не малой стоимости такого транспорта. Пока его могли себе позволить лишь купцы средней руки да промышленники. Мелкие лавочники были вынуждены довольствоваться для доставки своего товара вот такими телегами, или скидывались на аренду грузовика у более состоятельных коллег.
        Я сел рядом с Сашкой, а Василий забрался в телегу и мы двинулись к складам.
        Добравшись сначала до арендованного склада, куда показывал дорогу я, дальше уже маршрут до отстойника прокладывал Сашка, как более знакомый с местным переплетением «улочек».
        - Остаешься здесь и ждешь нас, - скомандовал я мальцу, когда телега остановилась возле путей.
        Мы похватали с Василием пустые мешки и двинулись к нашей цели. Тишина вокруг была не абсолютной. Иногда доносился редкий лай собаки. Шуршала насыпь под нашими ногами. Шумно дышал Василий, проползая под перегородившим нам дорогу составом. Все это заставляло стучать мое сердце еще сильнее, а по виску катился уже целый град капель пота. Даже при нападении на меня я не испытывал столько адреналина, как сейчас!
        - Обратно как протащим? - спросил детина, когда мы оказались с другой стороны состава.
        Я в этот момент пытался сориентироваться, куда нам идти дальше. Вокруг темнота такая, что кроме силуэтов вагонов и не видно ничего. Освещения, как на улицах города, нет. Луну прикрыла набежавшая туча, а фонари или на худой конец свечи я не стал просить его брать, чтобы если кто-то случайно окажется на складах, не заметил издалека их огонек.
        - Один пролазит, второй подает, - все же ответил я на вопрос Василия, определившись, куда идти дальше.
        Когда мы добрались до пути, на котором располагался нужный вагон, оба успели набить немало шишек. А Василий весьма обогатил мой словарный запас русским рабочим матом, который он шипел сквозь зубы каждый раз, невольно задевая выступающие под дном вагонов узлы колесной пары.
        - Этот вроде, - прошептал я сам себе под нос, приблизившись к крайнему вагону, среди расположенных на пути.
        Жаль, не могу разглядеть его номер. Но тут туча перестала закрывать ночное светило, и сразу стало гораздо светлее. Настолько, что я даже испугался, что нас могут заметить издалека.
        - Черт! - выругался я сквозь зубы, отступая от вагона.
        Номер на борту был другой! Быстро пройдя вдоль пути, подошел к следующему вагону и с облегчением нашел необходимый номер. Чуть не вскрыли не то, что нам нужно!
        - Ломик же прихватил? - спохватился я.
        - Да, Григорий Мстиславович, - кивнул Василий и скинул на землю пустые мешки, выпростав из-под них метровую железку. - Начинать?
        - Давай, - мысленно перекрестившись, махнул я рукой.
        Детина вставил лом в проушину замка, упер его конец в доски сдвижной двери, поднапрягся...
        - Бзинь! - в окружающей тишине звук вырванной душки прозвучал как выстрел.
        Я не удержался и вздрогнул, тут же начав оглядываться - нет ли кого поблизости, кто услышал шум и сейчас идет сюда? Даже присел, чтобы слиться с землей. Мой подельник тоже не остался равнодушным, но в отличие от меня не стал приседать, а прижался к вагону. Ну да все правильно, на его фоне его фигура почти потерялась.
        Убедившись, что никто к нам не бежит и тревогу не поднимает, мы облегченно выдохнули, и я аккуратно снял сломанный замок и отложил его в сторону. Сдвинув дверь, мы уставились на деревянные ящики в два ряда заполняющие все пространство вагона. У одного нижнего была оторвана доска, что валялась тут же, но в темноте рассмотреть, что внутри, было нельзя. Впрочем, я итак знал, что в ящиках.
        Махнув рукой Василию залезать внутрь, я стал подавать ему пустые мешки. Затем здоровяку снова пришлось поработать ломиком, отдирая заколоченные крышки у ящиков. И лишь после этого мы смогли начать наполнять мешки лежащими в ящиках меховыми шкурами. Поначалу мы также вздрагивали, когда выдираемые гвозди скрипели, выходя из досок. Но любой страх со временем притупляется, и уже на третьем вскрываемом ящике дрожь прошла. Зато появилась деловая сосредоточенность.
        Набитые шкурами мешки мы пока просто выкидывали из вагона. Запасливый Василий догадался взять бечевку, так что и чем завязывать мешки нам было.
        Чтобы вскрыть все ящики и набить добытыми из них шкурами мешки ушло не меньше часа. А скорее даже больше. Ночь постепенно подходила к концу. Летние ночи короткие и небосвод уже начинал светлеть, когда мы с этим закончили. Дальше предстояло перетаскать все мешки от вагона к телеге и сгрузить их туда.
        Когда мы закончили, спины и у меня и у детины были мокрыми, а одежду хоть выжимай. Мешки со шкурами оказались не таким уж и легкими, как я думал. Перетаскивать их под вагонами было бы отдельной морокой, если бы благодаря посветлевшему небу я не заметил, что у некоторых вагонов есть сбоку площадки-балконы. Небольшой выступ в метр шириной с лесенкой с обеих сторон от вагона, на котором спокойно можно стоять. С него же был обычный вход-дверь в вагон. Вот через такую площадку мы и таскали мешки, чтобы не подлазить под вагоны и не обдирать бока и не рисковать пропороть свою ношу.
        После такого подвига доехать на телеге до арендованного склада и перекидать мешки в него было уже сущей мелочью.
        Распрощавшись со своими подельниками, когда мы выехали на улицы города, я отправился домой. Надо поспать хотя бы пару часов, а то глаза уже слипались, и все тело гудело от непривычной нагрузки.
        Дом Марины Сергеевны оказался заперт изнутри на щеколду и мне пришлось долбиться минут десять, пока она не открыла, перебудив наверное всех обитальцев.
        - Григорий Мстиславович? Что-то случилось? Вы не ночевали и пришли в такую рань...
        - Были дела, - постарался я ответить максимально туманно.
        - Понимаю, служба, - закивала купчиха.
        Я не стал опровергать ее предположение, а наоборот - кивнул и прижал палец к губам, намекая, что распространяться об этом не стоит.
        Уже перед тем как зайти в свою комнату, я все же сообразил попросить Марину Сергеевну разбудить меня через три часа. А то сам я точно не встану.
        - Хорошо, попрошу Юлю, - донесся до меня ее голос, когда я рухнул на кровать и провалился в сон.
        Мне снилась Ольга. Она звала меня, просила помочь. Издали противно хихикал Марат Осипович и грозил мне пальцем, приговаривая «а я все зна-аю-ю!» Затем откуда-то выскакивал испуганный Сашка и кричал, что нас видели, и полиция уже поймала Василия. Я просыпался, суматошно оглядывался, понимал, что я в своей комнате, за дверью гремит посудой Марина Сергеевна, успокаивался и опять проваливался в беспокойный сон.
        Постепенно кошмары пропадали, уступая место более приятным событиям прошедшего дня. Баня, разговор с Ольгой и наш поцелуй, после которого мы и переместились на кровать. Он был настолько реален, что я будто чувствовал прикосновение ее влажных губ. Они неуклюже тычутся в мои, прося ласки, и с радостью отвечаю им...
        Сон оборвался и я открыл глаза, чтобы увидеть лицо наклонившейся Юли, тянущейся губами ко мне.
        Глава 18
        - Ты что делаешь? - от неожиданности я выставил перед собой руку, и Юля врезалась в нее своим носом.
        - Ай, - обиженно отпрыгнула она, зажав пострадавшее место.
        Я сел на кровати и требовательно смотрел на нее, ожидая ответа.
        - Вы-ы... Вы мне нравитесь, - отняв руку от лица, с вызовом глянула она на меня.
        - Ты еще маленькая.
        - Мне почти пятнадцать! - вскинулась девчонка. - Через год смогу официально замуж пойти!
        - Без меня, - отрезал я чаяния Юли и указал ей на дверь.
        Та обиженно поджала губы. В уголках глаз стали собираться слезы и, не выдержав, она выскочила за дверь, на ходу окончательно разревевшись.
        Я почувствовал себя не в своей тарелке от произошедшего, и даже не знал, как реагировать на чувства девчонки. Да и недосып сказался. Будь я готов к чему-то подобному, то постарался бы отказать не так резко. Но для меня Юля ребенок и по-другому я к ней сейчас не могу относиться.
        Потерев лицо руками, прогоняя остатки сонливости, я встал и отправился на улицу, чтобы ополоснуться и окончательно прийти в себя.
        Когда вернулся, из-за двери в комнату Юли еще доносился горький плач. Вот ведь вляпался в подростковую влюбленность!
        Чтобы отрешиться от этой ситуации, я пошел к себе в комнату и прикинул, что мне необходимо сделать сегодня. И первым на очереди тут же встала проблема, что сегодня понедельник, мой новый начальник Агапонов ждет от меня отчет, а у меня он еще не написан!
        Порывшись в своих вещах, нашел стопку бумаги и принялся набрасывать свои мысли, что появились после посещения института. Затем на отдельных листках описал нападение на меня. Особенно пришлось поломать голову над тем, почему я вдруг оказался на складах. Но в итоге повернул дело так, словно я специально решил заманить туда моих преследователей, если они все еще ходят за мной, а Сашку взял с собой, как проводника, чтобы не заблудиться в лабиринте складской зоны.
        Облегченно выдохнув, я собрался, пригладил костюм, который после ночных похождений поначалу сидел на мне колом, и отправился в управление.
        - Так-так-так, - нацепив на нос очки без душек, ротмистр Агапонов принялся читать мой отчет. - Хм-м... Уже столкнулись с проявлением бунтарства. Ну, это ожидаемо. Определили направление, в котором будете дальше работать...
        Тут он оторвался от отчета и благосклонно посмотрел на меня.
        - Хвалю, - добавил он к взгляду свое одобрение и снова вернулся к чтению. - А вот это уже лишнее, - добрался он до моих выводов о том, почему вообще случилась моя стычка с тремя студентами. - Ну что за нелепая идея? Опиум повышает агрессивность и склонность к неповиновению? Вам самому-то не смешно? Его между прочим врачи домохозяйкам прописывают от головных болей. И что-то я не вижу их толп под императорским дворцом! Наоборот, женщины успокаиваются и меньше устраивают скандалов своим мужьям. Вы сходите к нашим докторам, ознакомьтесь с вопросом, и тогда не будете выдвигать таких абсурдных идей и показывать свою некомпетентность. В остальном - хвалю. А это что? - взял он пару листков, что я подал ему отдельно.
        - Отчет о нападении на меня в субботу вечером и задержании двух преступников.
        - Ну-ка, кто ж там на вас снова напал-то?
        Пожевав губами, Агапонов углубился в чтение. Закончив, отложил листки и задумчиво посмотрел на меня. Затем потянулся к стоящему у него на столе телефонному аппарату, черному с прямоугольной трубкой, и набрал чей-то номер.
        - Савелий Лукич? Здравствуйте, Агапонов беспокоит. Расскажите в двух словах о случае с Бологовским? Вы к нему своего человека приставили?.. Ага... Хорошо, спасибо, Савелий Лукич.
        Вникнув в детали ситуации, ротмистр однако не положил трубку, а продолжил кому-то названивать.
        - Ротмистр Агапонов. Олег Вячеславович, посмотрите пожалуйста, кто у вас дежурил в ночь с субботы на воскресенье?.. Хорошо, а он сделал запись о задержании и допросе двух напавших на нашего сотрудника преступников?.. И где они сейчас?.. Вот как? Спасибо, Олег Вячеславович.
        Положив трубку, Алексей Петрович выдохнул и снова обратил на меня внимание.
        - Ну и беспокойный же вы подчиненный, Григорий Мстиславович. То, что с вами произошло, обычно только через месяц самое раннее у других бывает. Но это ладно. Преступников, что напали на вас, сейчас держат в третьем отделении полиции. Тут чисто уголовное преступление, не наш, как вы понимаете, профиль. Но вам туда придется подойти для дачи показаний, и желательно уже сегодня.
        На этом ротмистр меня и отпустил, пожелав напоследок более спокойной службы. А я, перед тем как отправиться в полицейский участок, все же заскочил в казармы роты быстрого реагирования и поинтересовался, есть ли у них курсы по фехтованию и стрельбе. Дежурный офицер указал мне на стенд рядом с собой, где висело расписание занятий,добавил, что для фехтования мне необходимо иметь личное оружие, а для нормального обучения стрельбе запастись купюрами. Управление на обучение своих сотрудников выделяло лишь по десятку патронов в неделю, что позволяло лишь не забыть, с какой стороны револьвер держать, но катастрофически не хватало для выработки навыка точной стрельбы.
        Полицейский участок номер три мало чем отличался от своего «собрата», где я оказался при прибытии в Москву. Вот только в этот раз я уже был не задержанным, а потерпевшим, так что дежурный городовой на входе связался со следователем, которому передали дело о нападении на меня, и указал направление, куда идти.
        - Здравствуйте, - постучавшись, я зашел в кабинет следователя. - Григорий Мстиславович Бологовский. Я по делу о нападении на меня.
        Кабинет был небольшим, около трех метров в длину и четырех в ширину. Одно окно, занавешенное тюлью, стол самого следователя, над которым висели портреты императора и министра внутренних дел. Напротив стоял длинный во всю стену стеллаж.
        - Коллежский секретарь Парфенов, Павел Евстегнеевич, - встал из-за своего стола хозяин кабинета.
        Шатен, короткий ежик волос, скуластое лицо и запавшие от недосыпа глаза. Голос тихий, смотрит на меня равнодушно.
        - Вы из жандармерии? - уточнил он.
        - Да.
        - Пока новостей у меня для вас нет. Оба задержанных находятся в камере предварительного допроса. Во всем сознались, вину признают. А вот заказчика покушения мы пока не нашли.
        - Что от меня требуется?
        - Да собственно немного. Вот, подпишите заявление, - достал он из стопки бумаг на краю своего стола один листок.
        Я бегло пробежался по написанному. Ничего нового там не было, лишь заявление о нападении, написанное от моего лица, на основе которого нужно открыть дело.
        Выполнив просьбу Парфенова, я уточнил, когда будет найден Таланин, на что получил лишь пожатие плеч и пожелание хорошего дня. Видно было, что больше полицейскому от меня ничего не нужно, и он так намекает мне на выход. Но прежде чем уйти, у меня было к нему еще одно дело. Слова Агапова меня задели. Особенно его неверие в мою теорию о том, что преступления могут совершаться под воздействием опиума. И чтобы переубедить моего начальника, мне нужны были доказательства. А где их взять, как не в месте, куда «стекаются» все преступники Москвы?
        - Павел Евстегнеевич, у меня есть до вас одна просьба, - начал я.
        Тот нахмурился, тяжело вздохнул, но сразу отказываться не стал.
        - У полиции есть статистика о том, в каком состоянии к вам попадают задержанные? В трезвом виде, или под воздействием алкоголя или иных веществ?
        - Ничего подобного не ведем, - отрезал Парфенов. - Еще что-то? - уже раздраженно.
        - Нет, благодарю, - мотнул я головой.
        Все ясно. С ним мне точно не договориться. Может к Тенетову пойти? Тот мне показался нормальным мужиком. А если и он меня пошлет? Мое впечатление о нем - это одно, а вот его согласие мне помочь - совсем иное. И что делать?
        Пока я шел на выход из участка, перебирал своих «знакомых» полицейских, к кому я мог бы обратиться. И единственный, кто мог бы меня хотя бы выслушать, получалось, был тот городовой, с которым мы задержали бомбистов. Но что он может? Чин у него низкий, в кабинетах не сидит... Но вот связи-то среди сослуживцев наверняка у него есть! Стоит хотя бы попробовать через него, тихой сапой пролезть к тем, у кого уже будут полномочия найти или если ее нет, то собрать нужную мне статистику.
        В институт я пришел, когда началось уже третье занятие. Входить в аудитории и привлекать к себе лишнее внимание я посчитал вредным для моих отношений с преподавателями, этак я им и урок сорвать могу, потому походив по почти пустым коридорам, я отправился в мастерские. Там обычно есть те, что в данный момент не используются, и поговорить с лаборантом или другим человеком, отвечающим за пустующее помещение, будет наверно интересно.
        Так в принципе и оказалось. Если в мастерской механики шло занятие, то вот в небольшом отгороженном от остальных помещении изучения химического дела кроме лаборанта никого не наблюдалось.
        - Здравствуйте, - окликнул я пожилого мужчину в белом фартуке поверх черной рубашки.
        Тот в этот момент навис над какими-то пробирками, а его руки в резиновых перчатках аккуратно сливали две жидкости - синюю и светло-желтую - в одну колбочку. Мое приветствие он будто и не заметил, однако когда закончил свое занятие, все же поднял голову и приветственно кивнул.
        - Григорий Бологовский, ваш новый наставник по дисциплинарному делу.
        - Михаил Акакиевич Дрозд. Старший лаборант кафедры прикладной химии.
        - Очень приятно. Не проведете мне экскурсию по вашей мастерской? Чем здесь занимаются студенты? Есть ли у вас инструкции по технике безопасности? Как поддерживается дисциплина? - закидал я его вопросами.
        - Отвечаю по порядку, - степенно начал Михаил Акакиевич, сняв перчатки и пройдя к пустой парте, за которую и сел, предложив мне занять стул напротив него. - Экскурсию тут проводить негде. Все, что есть в мастерской, на ваших глазах.
        Я огляделся. В помещении был стол преподавателя, и всего два ряда парт по три парты в каждом. С одной стороны стояли металлические столы с висящими над ними раструбами вытяжек. С другой - два больших окна в рост человека. За спиной преподавателя висел плакат с таблицей Менделеева и рядом с ним дверь в подсобное помещение.
        - Студенты здесь изучают на практике, как происходят химические реакции между различными элементами, - продолжал тем временем лаборант, - инструкции есть, их зачитывают в начале семестра. Дисциплина поддерживается просто - дебоширы не допускаются к зачету и об этом объявляется студентам сразу. Еще какие-то вопросы? - и Михаил Акакиевич посмотрел на меня как дед на своего внука - немного снисходительно и с благожелательной улыбкой готового ответить на все вопросы старшего младшему.
        Возможно, в другой раз это бы меня задело, но сейчас я решил воспользоваться такой готовностью делиться информацией.
        - Да. Какие именно опыты вы проводите? В чем их опасность?
        Дальше я выслушал мини-лекцию от лаборанта, на несколько минут почувствовавшего себя в роли преподавателя и явно этим очень довольного. Выяснилось, что главная опасность - ожоги и язвы от попадания некоторых веществ на кожу. Но была также опасность возгорания и даже взрыва. На последнем я попросил остановиться поподробнее и, как оказалось, не зря! В мастерской студентов учили готовить взрывчатку!
        - Но зачем? - вырвался у меня сам собой вопрос, когда Михаил Акакиевич дошел до этого момента.
        - Как зачем? - искренне удивился он. - Раньше, когда институт еще был университетом, у нас была кафедра геологии и природных минералов. На ней готовили геологов для поиска полезных ископаемых, и некоторые минералы без вскрытия пласта просто не найти! А когда доходит до добычи? Там без взрывчатки просто не обойтись! Правильная закладка всего нескольких килограмм динамита позволяет подорвать пласт того же угля сразу на несколько сот метров - и копать не надо! Просто грузишь породу и везешь на переработку. Но ведь взрывчатка - опасное вещество. При транспортировке может и сдетонировать. Проще привезти ее компоненты, по отдельности разумеется, и приготовить нужное количество прямо на месте.
        - То есть, вы не только их учите, как создать взрывчатку, но и как правильно ее устанавливать? - шокировано спросил я.
        Так здесь же революционерам легко найти себе специалиста, что изготовит им взрывчатку! И покажет, как правильно ее заложить! А если кого-то из этих спецов завербуют?
        - Нет, закладывать уже никто не учит, - горестно вздохнул лаборант. - Но вот курсы по приготовлению взрывчатой смеси мы проводим. Такая лаборатория, как у нас, не в каждом университете есть! - с гордостью за свое учебное заведение, в котором имеет честь работать, выпятил вперед грудь Михаил Акакиевич.
        Я скептически обвел помещение взглядом и тот тут же начал защищать свое мнение.
        - Вы не смотрите, что тут места мало. У нас ведь и полигон для испытания имеется, и разрешение на проведение таких опытов, да и наши заявки военное ведомство в срок исполняет.
        - Заявки?
        - На пополнение необходимых для учебы ингредиентов.
        - А вы ведете учет, кто и в каком количестве их использует?
        - Нет, зачем? - по-доброму улыбнулся лаборант моему вопросу. - Как запасы заканчиваются, просто пишем новую заявку и через пару дней получаем все потребное. Так что на всех курсистов хватает и даже на небольшие опыты остается.
        Он все также смотрел на меня, как умудренный опытом дедушка на несмышленого отрока, а я задавался вопросом - этот Михаил Акакиевич хоть понимает, какая это дыра в безопасности? Ведь студенты уже показывали свой буйный нрав. Выступали против императора. А тут у них практически неограниченный доступ к ресурсам для изготовления бомб!
        Да и просто даже сторонника императора можно купить, если тот нуждается в средствах. Попросить вынести определенное количество реагентов для будущей бомбы будет не проблемой. Причем студент может быть даже не обучен взрывному делу, и не понять, что сам творит! А куда моя служба смотрит? Ну теперь-то я конечно доложу об этом, но раньше-то? Ведь в институте проводили чистки девять лет назад, так почему не учли, что в оставленной без присмотра мастерской можно не только делать самодельные бомбы, но и провернуть это тайно!
        - Ясно, спасибо, что просветили меня, - решил я прощаться со словоохотливым лаборантом.
        Озвучивать свое мнение перед ним я не собирался.
        Занятие в институте подошло к концу, и студенты потянулись к столовой. Я тоже отправился туда, по пути прислушиваясь к разговорам молодых людей вокруг.
        - Смотри, а ты говорил, что его выпнули! - удивленный возглас слева.
        - Не в этот, так в другой раз, - прошипел ему в ответ кто-то.
        - Слава богу, все же оставили, - облегченный выдох справа, - но за самоуправство наверняка получил. А жаль, так и надо таких как Петр осаживать.
        Среди студентов снова не было единого мнения по поводу моего поступка. И они его не забыли, а даже успели не только обсудить, но и сделать какие-то выводы. Весьма поспешные, надо сказать. Но к ректору пожалуй стоит зайти, узнать - как он сам относится к этим шепоткам среди учащихся.
        Пообедав, я направился к Игорю Александровичу.
        - Ах, оставьте, - отмахнулся Котельников, когда я рассказал ему о слухах, что ходят среди студентов. - У них постоянно то заговоры мерещатся, то мнимые амуры между преподавателями. Молодые люди без этого не могут. Не беспокойтесь, к их мнению на ваш счет я прислушиваться не буду.
        - А к чьему будете? - тут же уточнил я.
        - Если кто-то из преподавателей или деканов скажет мне, что вы перегибаете палку, вот тогда я и позову вас на обстоятельный разговор.
        Успокоившись, я все же пошел на следующее занятие. Но выбранная лекция по анатомии парнокопытных была мне не интересна, а сами студенты на ней вели себя как подобает.
        Промаявшись до окончания всех уроков, я наконец отправился на заседание одного из заинтересовавших меня кружков «по интересам». Судя по названию «Археологи», в нем студенты обсуждали историю на основе проведенных раскопок. И вот эта тема - история - меня и заинтересовала. Ее ведь по-разному можно трактовать. Как это делают участники кружка?
        Увы, но плодотворно поработать у меня не получилось. Стоило зайти в аудиторию, где проходило собрание археологов, как те мгновенно замолчали, отделавшись лишь приветствием. И пока я сидел, ни о чем не говорили, а когда я попытался начать их расспрашивать, чем они занимаются, то скомкано распрощались, оставив меня одного. Такое поведение вызвало во мне живейший интерес. Надо бы подробнее разузнать о каждом члене кружка и поговорить с ними уже по отдельности.
        В целом довольный проведенным рабочим днем, я решил не откладывать отчет о моих мыслях по поводу мастерской и направился прямиком в управление. Пока нет статистики, надо реабилитировать свою репутацию перед Агапоновым. А то ведь он даже со статистикой на руках при плохом отношении может от меня отмахнуться.
        Погода была хорошая, время еще не позднее, а насидевшись на лекциях, трястись в пролетке не хотелось, и я пошел пешком. Кто же знал, что уже через квартал меня поджидала толпа из пяти человек. До этого молодые люди просто сидели на лавочке и вроде как общались между собой, пусть и слегка повышая голос, как если бы были под воздействием алкоголя. Ничего примечательного в общем. Но стоило мне подойти, как трое встали на моем пути, а двое зашли за спину. И чтобы совсем развеять мои сомнения, один из стоящих передо мной сказал:
        - Ну что, наставник, учить нас вздумал, как нам себя вести? Сейчас мы тебя сами научим!
        Глава 19
        Студенты обступили меня со всех сторон, отрезая возможность сбежать. Но я и не собирался бегать. У впереди стоящих появились дубинки, которые до этого они прятали в рукавах. Мда уж, и как это решать, еще и без членовредительства? Драться не вариант. Один против пятерых, их больше, начну бить одного, прилетит удар сзади. Да и состояние у них такое, что могут до смерти запинать. Главная опасность именно в этом.
        Значит, мне нужно продемонстрировать свою силу и готовность ее применить, но до крайних мер доводить не хочется. И у меня есть такая возможность!
        На лице появился оскал и, несмотря на шум вокруг, я слышал удары собственного сердца, а еще меня начало немного потряхивать. Нет, не от страха перед очередной опасностью, а от адреналина. Хотелось действовать, и я не стал сдерживаться.
        Выхватив револьвер, я вскинул руку вверх и выстрелил в воздух.
        - БАХ! - от громкого звука студенты отшатнулись.
        У парочки стоящих передо мной студентов на лицах промелькнул страх. В том числе и у задиры, но он быстро с ним справился, вернув лицу невозмутимость, но продолжал поглядывать на револьвер.
        - Так я еще и не начинал вас учить, - с улыбкой произнес я. - Могу парочку уроков сейчас преподать. Пошли вон! - начал я давить на них. - У вас еще есть шанс уйти целыми. Не воспользуетесь им, можете попрощаться с учебой и не только с ней, - а дуло револьвера по-прежнему указывало в небо.
        Есть! Стоящие по бокам от задиры парни сделали первый пока еще неуверенный шаг назад. Тот это тоже заметил и попытался исправить настрой своих друзей в свою пользу.
        - Да что вы его слушаете? Думаете, он выстрелит в нас? Да он просто пугает! Если он применит оружие против нас, его ждут гораздо большие проблемы! Он не посмеет!
        Аргументы у него хлипкие, больше давит голосом, но парням хватило и этого. И они вновь двинулись ко мне, да и сзади я расслышал шуршание ног по брусчатке. Похоже, все же придется пойти на крайние меры.
        Решительно опустив револьвер, я наставил ствол на задиру. Секунда прицеливания и я нажал на спусковой крючок. Грянул новый выстрел.
        - БАХ!
        - Уй-й-й!!! Сволочь, тварь, иуда!!!
        Задира рухнул на землю как подкошенный, схватившись за ногу, а по его штанине расплывалось кровавое пятно. Его друзья тут же снова сделали шаг назад, а дубинки, которые до этого держали, попадали на землю.
        - Стоять, я сказал, - и дуло револьвера смотрело уже на них.
        Мой приказ заставил их замереть, и я продолжил:
        - Вы куда это собрались? Я вас не отпускал и урок еще не закончен, - с ухмылкой произнес я.
        Вдали раздался свисток городового. Именно на него я и рассчитывал, не самому же мне их конвоировать! Не могли они пропустить стрельбу в центре города. Главное, чтобы студенты не разбежались, а там уже в участке разберемся, кто это на меня напал.
        Вот как накаркал! Парочка, что подходила ко мне со спины, дала деру. Я только и успел, что оглянуться и увидеть спины убегающих. И пока я отвлекся, двойка друзей раненого попыталась сбежать, но новый выстрел им под ноги остановил этот порыв.
        Минут через пять к нам прискакали двое верховых патрульных, с уже взятыми наизготовку револьверами. Причем у одного был такой же, как у меня наган, а вот у второго пушка посерьезнее - револьвер производства оружейников Смита и Венсона. И первым на их мушку попал я, как единственный, кто кроме них имел оружие.
        - Положить оружие на землю, не шуткуй тут со мной, - нахмурился дюжий городовой с тем самым Смитом и Венсоном в руках.
        Я медленно положил свой револьвер, хотя мне этого ой как делать не хотелось, все же адреналин еще гулял по крови, но я смог справится с собой и развернулся к полицейским.
        - На меня было совершено нападение, я защищался, - тут же произнес я.
        Было какое-то наитие, что если первыми свою версию озвучат студенты, то даже то, что они наврут и обвинят меня во всех грехах, будет принято служивыми на веру. Нет, тут ничего нельзя оставлять на самотек!
        - Он угрожал нам! - закричал валяющийся на земле задира. - Требовал денег!
        - Разберемся, - перебил его городовой и повернулся к своему напарнику. - Аким, врача бы надобно позвать. А то истечет еще кровью. Я пока остальных покараулю.
        - Один? - засомневался Аким с погонами ефрейтора.
        - Скоро сюды Трофим Сергеевич подтянется. Не мог он выстрелы пропустить.
        Успокоившись, двадцатипятилетний ефрейтор кивнул и, развернув коня, пришпорил его, ускакав за медиками.
        - Ну и чего не поделили? - все же решил нас расспросить городовой, пока подмога подойдет.
        - Я их наставник по дисциплине в институте, - тут же взял я слово. На мое счастье двое друзей задиры молчали и не перебивали, а он сам уже отключился от боли и потери крови. Видно все силы отдал на свой последний возглас. - Устроился недавно. В субботу трех дебоширов выкинул за территорию института. Многим это не понравилось, в том числе им, - кивок на понурых студентов. - Вот они меня и подкараулили, чтобы «проучить».
        - Втроем? Супротив револьвера? - не поверил городовой.
        - Так оружие я не показывал. Зачем? А их пятеро было, двое сбежать успели, вон и дубинки лежат, - кивнул я на землю.
        Тут до нас добрались еще трое полицейских, и разговор сам собой затух. Эти уже были не на конях и двигались пешком. Один из подошедших городовых оказался знаком с оказанием первой помощи и наложил повязку на рану, останавливая кровь. И остался с раненым дожидаться Акима с врачом, а нашу троицу повели в ближайший участок.
        До него мы шли в полном молчании. Студенты, судя по их лицам, стремительно трезвели и осознавали, в какую ситуацию вляпались из-за собственного товарища. Городовые цепко следили за нами и за прохожими, чтобы те не приближались. А то мало ли? Мои слова о двоих сбежавших с места стычки явно были учтены, и возможность тех вернуться и попытаться отбить своих товарищей учитывалась полицейскими. Я сам просто не видел смысла сейчас пытаться разговорить служивых, а со студентами и подавно мне пока не о чем было общаться.
        В участке прапорщик первым делом доложился дежурному офицеру, пока нас всех троих выставили в ряд около стены.
        - Еремей Порьфирьевич, задержаны трое смутьянов. Один применял оружие, говорит - для самозащиты. Есть один раненый, его сейчас в больницу Аким Верещагин проводит. По словам стрелявшего, было еще двое участников, но они сбежали до нашего прибытия.
        - Хорошо, Борис Егорович. Кто конкретно стрелял? - спросил офицер в чине подпоручика.
        Во всяком случае, я так про себя обозначил его звание, посмотрев на погон с двумя звездочками.
        - Вот он, - палец городового уткнулся в меня.
        - Тогда с него и начнем. Остальных пока проводи в камеру, после и их на разговор вызову.
        Студентов увели вглубь здания участка, а меня под надзором прапорщика усадили напротив дежурного офицера.
        - Имя, чин, чем занимаетесь?
        - Григорий Мстиславович Бологовский, - услышав мою фамилию, офицер слегка напрягся. Ну да, я только что подтвердил, что дворянин, а таких задерживать полиция может с большой оглядкой. - Поручик в отставке по ранению. С субботы являюсь наставником по дисциплине в институте имени Ломоносова.
        Дальше я показал свое разрешение на ношение оружия, после чего мне вернули мой револьвер, до этого отобранный прапорщиком, и рассказал свою версию событий. Все это время офицер записывал мои слова, а когда я закончил, дал расписаться, что я подтверждаю, что мои слова не искажены.
        - Мы свяжемся с ректором в институте. Будьте готовы, что нам придется еще раз встретиться по итогам происшествия. Не смею больше вас задерживать, - подвел итог беседы он.
        Офицер даже встал и коротко кивнул мне, как младший старшему. Ну в принципе верно. Я выше его и по положению и по званию, ничего удивительного, что он не захотел сейчас нагнетать и вызывать у меня негатив к себе. А если я в чем и виновен окажусь, так потом со мной уже его начальники будут разговаривать.
        Попрощавшись, я направился домой. А на улице начало темнеть и я сильно сомневался, что мой начальник в жандармерии еще находится на рабочем месте. Придется отчитываться утром. И про мои мысли по поводу мастерской в институте, и по поводу нападения на меня. Очередное. Мда... Беспокойный однако этот город - Москва. Не то, что родная и сонная Тверь.
        - Григорий Мстиславович, вам придется съехать, - такими словами встретила меня хмурая Марина Сергеевна, когда открыла мне дверь.
        У меня и так вечер выдался тяжелым, а тут еще и такое заявление! С чего бы вдруг?
        - Может, сначала пройдем в дом, а не будем говорить на пороге? - оглянулся я по сторонам.
        Она молча отодвинулась в сторону, дав мне зайти, и когда я все же прошел мимо нее и двинулся к себе в комнату, добавила мне в спину:
        - Сегодня же!
        А вот это уже заставило меня остановиться и с недоумением обернуться.
        - С чего такая категоричность?
        - Я не позволю вам устраивать здесь вертеп и рушить жизнь моей кровиночке!
        Женщина была готова чуть ли не наброситься на меня. Глаза у нее горели, но все остальное тело выражало собой гордую и холодную отстраненность и непоколебимость в принятом решении.
        - Давайте вы все же скажете, с чего вы решили, что я собираюсь рушить Юле жизнь?
        - Она мне все рассказала! Как вы пытались ее поцеловать. Как она заперлась от вас в своей комнате. И сейчас она боится, что вы придете к ней, пока я буду спать!
        - Что за бред?! - не выдержав, воскликнул я.
        - А почему она зареванная сидит и из комнаты не выходит? - обвинительно ткнула меня пальцем купчиха.
        - Да потому что она сама меня соблазнить пытается, а я ей отказал!
        - Вот как? - нахмурилась женщина и с сомнением на меня посмотрела.
        - Да! Когда я вас попросил меня разбудить, а вы поручили это Юле, я проснулся в тот миг, когда она меня почти поцеловала! Я ее тогда остановил и потребовал покинуть мою комнату. Она тогда тоже разревелась, но я подумал, что поплачет и успокоится.
        - Я вам не верю, - покачала головой Марина Сергеевна и топнула ногой. - Но даже если это и так, одним своим присутствием вы причиняете девочке страдания. Уходите сейчас же. Остаток за аренду я сейчас вам верну.
        Вот же ж!! Не было печали! Матерясь сквозь зубы, я пошел в свою комнату, собирать вещи. Спорить с Ипатьевой не было смысла. Да и действительно лучше покинуть сей чудный дом, пока Юля еще чего не учудила.
        - Маменька, что происходит? - выглянула Юля из своей комнаты, когда я уже стоял с сумкой и забирал остаток денег от Марины Сергеевны.
        - Григорий Мстиславович съезжает.
        - Но... но зачем?! Почему? - растерялась девчонка.
        - Ты же сама сказала, что опасаешься, что он придет к тебе? Вот я и попросила его покинуть нас, - серьезно произнесла купчиха.
        - Но я не то имела в виду! - закричала Юля, и в отчаянии начала заламывать себе руки. - Я думала, что ты призовешь его к ответственности! Чтобы он стал предупредительным со мной! Зачем, мама?!!
        Из глаз девчонки полились слезы и, не обращая внимания на мать, она кинулась ко мне.
        - Не отпущу! - вцепилась она в мою руку с сумкой и прижалась лицом к груди. - Не покидайте меня. Я ведь вас люблю! Почему вы меня бросаете?
        - Юля, - голос Марины Сергеевны дрогнул. - Ты меня обманула?
        - Мама, я хочу быть с Григорием, - всхлипнула девчонка.
        Я попытался мягко высвободиться из ее хватки, но не получилось. Та еще сильнее прижалась ко мне.
        - Юль, мы не будем вместе, - решил я перейти к словам. - Извини, но ты для меня слишком маленькая.
        - Я вырасту, - пробурчала она мне в грудь.
        - Да, вот только и мне будет еще больше лет. И жизнь не стоит на месте. К тому же, почему ты мне отказываешь в моих чувствах? Я ведь тоже могу любить, и это можешь оказаться не ты...
        - Вы про ту девицу, с которой пришли и провели ночь? Так забудьте ее! Она уже уехала. Я узнавала, специально ходила. Она прожила в арендованной вами комнате всего сутки и потом съехала.
        - Куда? - вырвался сам собой вопрос.
        И не потому, что мне так дорога Евгения. Просто ее упускать из вида не стоит. Мало ли чего она еще учудит в мою сторону!
        - Да! Забудьте ее. А я - вот она, перед вами.
        Юля оторвалась от моей груди и взглянула с надеждой мне в глаза. Вот только я ей взаимностью ответить не мог. И она это увидела. Задавив рвущийся из груди рев, она отпустила меня и деревянной походкой вернулась в свою комнату.
        - Уходите, - повторила Марина Сергеевна. - Время лечит. Она успокоится, но только, если вас не будет рядом.
        Я молча развернулся и покинул ставший таким негостеприимным дом. На душе было погано и даже противно. Вдохнув прохладный ночной воздух, я задумался, куда могу пойти. Снять комнату сейчас не выйдет. Надо ждать до утра. Но где?
        Вспомнилась Ольга и ее ситуация. Ее ведь тоже чуть не выкинули на улицу в ночь. Как меня сейчас. Так может получится у нее провести это время? Надеюсь, она меня не выгонит. И у нее не окажется никого в гостях. Пожалуй, последнее было бы самым обидным и точно сделает этот день худшим в моей жизни. И выйдя на дорогу, я кликнул ближайшего извозчика, а спустя полчаса стучался в знакомую дверь.
        - Григорий? - открыла мне дверь заспанная Ольга.
        - Ты одна?
        - Да. Что-то случилось? - заметила она сумку в моих руках.
        Я же облегченно выдохнул.
        -Можно у тебя переночевать? А то у меня с хозяйкой комнаты вышел конфликт... Утром я уже уйду и найду себе новое жилье, - тут же постарался я ее «успокоить».
        - Заходи, конечно, - пропустила она меня внутрь. - Расскажешь?..
        - Не сейчас, - покачал я головой.
        Положив сумку у входа, я разделся и уже думал занять место, где спала Зина, как Ольга потянула меня к себе.
        - Извини. Сейчас мне не хочется, - предупредил я ее.
        - Мне тоже. Просто раз уж ты пришел, побудь моей «подушкой». Мне так одиноко сейчас...
        - Хорошо.
        Когда мы легли, девушка немного поелозила на моей груди, и вскоре заснула. А там и меня сморила усталость. Впервые при посещении вдовы у нас ничего не было.

* * *
        Илья Иванович Посеребренный сидел в своем кабинете и подсчитывал убытки. Купец второй гильдии он по праву считал себя человеком, что имеет некий вес в обществе. В основном Илья Иванович имел паи в разных обществах, не отдаваясь какому-то делу полностью. С одной стороны - из-за этого он никогда не имел полной прибыли от какого-то предприятия. С другой - риски тоже были общими. Но мечта создать что-то свое, что будет принадлежать лишь ему, никогда не покидала мужчину. Вот только каждый раз, когда он пытался начать новое дело, его словно преследовал злой рок.
        Вот и сейчас Илья Иванович думал, что делать с пропажей целого вагона меховых шкур из Сибири. О том, что вагон не прибыл в Москву, помощник доложил ему еще пару дней назад. Опрос местных путейцев и лично начальника вокзала ни к чему не привел. Не было вагона и все! Обращение в полицию тоже ничего не дало. Там конечно его заявление приняли, но сразу предупредили, чтобы положительного результата он не ждал. Вагоны часто теряются. Бывает - из-за безалаберности служащих, что подцепили вагон не к тому составу. Иногда - из-за нападения грабителей. Догнать идущий со скоростью примерно тридцать километров в час состав можно даже на лошади. А там - уцепиться за последний вагон, пройти до сцепки и приложить небольшой заряд взрывчатки - и вот прямо на ходу состав лишается одного, а иногда и нескольких вагонов. Машинист останавливать поезд в этом случае не будет, даже если заметит. Ведь такие грабители не действуют поодиночке, а рисковать собственной жизнью ради чужого груза, никто не станет. В этом случае спасение для остального поезда - скорость.
        Вагоны иногда даже находили. Но уже через несколько месяцев, а то и лет. Естественно, что надеяться на сохранность груза к тому времени не было никакого смысла. Так что Илья Иванович после таких неутешительных для него рассказов свое имущество уже списал. В который раз его попытка начать свое дело провалилась. И сейчас он подсчитывал, насколько сильно в этот раз сказалась на бюджете его авантюра. Выходило, что он потерял две тысячи вложенного капитала и очень много потенциальной прибыли.
        - Илья! - ворвалась к нему в кабинет любимая жена.
        Эффектная женщина, выглядящая намного моложе своих сорока пяти лет. Тонкая талия, белые волосы, выразительный взгляд карих глаз. Илья Иванович на ее фоне смотрелся боровом, хотя никогда не пренебрегал занятий спортом, посещая самые разнообразные кружки. Это и для здоровья пользительно и позволяет связи среди некоторых дворянских родов завести, что тоже идет в плюс к его делу.
        - Что случилось, душа моя? - голос супруги купцу не понравился.
        В нем был страх и тревога.
        - В нашего Кирюшу стреляли!
        - Кто посмел? - взревел купец, вскочив из-за стола.
        - Проходимец какой-то на улице. Наш мальчик сейчас в больнице, ранен в ногу. Илья, такое нельзя оставлять безнаказанным!
        - Не сомневайся, Лидочка, - подойдя к любимой женщине, мужчина взял ее за руки и принялся целовать ладони. - Кто бы это ни был, он поплатится, что посмел поднять руку на нашего сына!
        - Надеюсь. Кирюша лишь чудом выжил. А ведь у него последний год учебы остался! Если он из-за ранения пропустит занятия, он ведь может не получить диплом.
        - Я помню. Считай, что его обидчик уже наказан.
        Успокоенная супруга, кивнула и величественно вышла из кабинета мужа. Она свое дело сделала. А вот работа Ильи Ивановича лишь начиналась. Очередная неприятность на его голову! Но в этот раз пострадал не его кошелек, а его сын. И такое спускать не следует никому.
        - Потап! - огласил поместье громкий рык купца, позвавшего своего помощника.
        Тот появился уже через пару минут.
        - На моего сына напали. Узнай все - кто это сделал, из-за чего и как мы сможем наказать негодяя.
        Кивнув, помощник молча удалился выполнять приказ сурового начальника.
        Глава 20
        Проснулся я от щекочущих нос запахов еды. Ольги в постели не оказалось, как и в комнате. Но длилось мое одиночество недолго.
        - Вот, Григорий, я тебе каши сварила, - зашла девушка с кастрюлькой. - Есть хочешь?
        - Не откажусь, - кивнул я ей благодарно.
        Пара минут и стол накрыт. Пока ел, ловил нас себе взгляды Ольги. Умильные и одновременно грустные.
        - Спасибо, очень вкусно, - отставил я пустую тарелку.
        - Не за что. Заходи почаще.
        Забрав грязную посуду, так сама и не поевшая девушка вышла из комнаты, оставив меня в смятении. Нет, намеки женского пола я понимаю. Иногда. А тут он более чем прозрачный. Вот только нет у меня к ней чувств, хотя не сказать, чтобы Ольга мне совсем не нравилась. Поэтому обнадеживать ее я не стал и уже хотел попрощаться, когда вспомнил о своем намерении выйти через девушку на Боголюбова.
        - Оль, а ты со своей бывшей соседкой продолжаешь общаться?
        - Да, а что? - напряглась почему-то девушка.
        - Просто мне нужно с Анатолием свидеться, а где он сейчас находится, я не в курсе. Вот, подумал, что может быть Зинаида знает.
        - А-а-а, это, - облегченно выдохнула Ольга. - Да, возможно. Я спрошу у нее.
        - Буду тебе очень благодарен.
        - Ты и так мне уже помог. Это самое малое, чем я могу тебе отплатить, - отмахнулась делано-равнодушно она.
        Больше задерживаться у Ольги я не стал и, подхватив сумку, покинул гостеприимную вдову.
        Первым делом я естественно направился в управление жандармерии. Институт подождет, а вот начальству о случившемся стоит доложить.
        Зайдя на территорию управления, я направился в здание с классами. Нет смысла идти к ротмистру без написанного отчета, а там это будет сделать намного удобнее. Никого не потревожу, да и с мыслями соберусь.
        Поздоровавшись с дежурным офицером на входе, взгляд скользнул по доске с расписанием дополнительных занятий, напомнив мне о собственном желании посетить уроки фехтования. Благо они будут не сегодня, а только завтра.
        Найдя свободную аудиторию, я достал из сумки чистые листы, которые уже подходили к концу, и где-то за полчаса подготовил отчеты. Причем не только о нападении студентов, но и свои соображения по поводу мастерской в институте. И только после этого отправился к Алексею Петровичу.
        - Корнет? - удивился ротмистр, когда я зашел к нему в кабинет. И тут же подобрался, понимая, что просто так я к нему в середине недели не явился бы. - Что случилось?
        - Стычка со студентами, закончившаяся задержанием полицией. Вот здесь я все описал, - передал я ему пару листов.
        - Хм-м... ну, это ожидаемо. Судя по тому, что вы написали, вам ничего не грозит. В институте учатся преимущественно мещане. А дворяне не стали бы так подставляться. Но на всякий случай даю вам свое слово, что если дело примет серьезный оборот, то можете рассчитывать, что мы подберем вам надежного адвоката и выдадим средства на оплату его услуг.
        - Благодарю, - щелкнул я каблуками. - И вот еще, - подал я отдельно уже отчет о мастерской.
        - Снова ваши предположения? - прочитав первые пару строк, усмехнулся Агапонов.
        Но вот дальше по мере прочтения его лицо уже не оставалось столь же благодушным и покровительственным.
        - А вот сейчас - хвалю, - посмотрев на меня, серьезно сказал Алексей Петрович. - Это уже не выдумки, как с опиумом. Это действительно необходимо проверить. Я подам запрос, чтобы уточнить - во всех ли учебных заведениях так относятся к сохранности опасных химикатов, а заодно напишу записку в ведомство Савелия Лукича. Пусть его филеры проверят, насколько легко можно добыть реагенты для взрывчатки и в каких количествах. Если все настолько плохо, как вы описали, то ваши выводы будут поданы на самый верх, - поднял палец в потолок Агапонов и со значением посмотрел на меня.
        - Благодарю за доверие, - снова щелкнул я каблуками, как и положено младшему и подчиненному офицеру перед старшим.
        - Надеюсь, это все?
        - Так точно!
        - Тогда можете идти.
        Управление я покидал в уже приподнятом настроении. Помощь при возникновении неприятностей из-за нападения мне пообещали, от моих выводов по мастерской не отмахнулись и даже начнут дополнительную проверку. Что еще надо? Пожалуй, только довести до конца дело с моим прошлым предположением. Если я смогу доказать, что был прав, то моя репутация у Агапонова еще сильнее вырастет, а там глядишь и новое звание дадут и задание поинтереснее, чем следить за студентами.
        Поэтому я решил плюнуть и пока не идти в институт, а направился в сторону вокзала. Конечно, на сам вокзал мне не нужно, но вот городовой, что помогал мне при задержании бомбистов, служит рядом с ним. И я надеюсь его застать на «рабочем месте».
        Просто так подойти и попросить свести меня с офицерами полиции, что могут дать или собрать нужную мне статистику по задержанным и их состоянии на момент задержания, я конечно не мог. Городовой меня пошлет и правильно в принципе сделает. Нужно было сначала расположить его к себе, а потом уже и подвести к необходимому разговору. И у меня есть мысль, как это сделать!
        Не большая прогулка пошла мне на пользу, а свежий ветер выдул из моей головы тяжелые думы.
        Подходя к околотку, я заметил нужного мне городового.
        - Никифор Алексеевич, - окликнул я вышагивающего по улице важного от доверенной ему должности городового.
        Всю голову сломал, напрягая память, чтобы вспомнить имя помогавшего мне полицейского! Но все же смог не опростоволоситься.
        - Да, - повернулся он на мой голос. - Григорий Бологовский?
        А вот городовой узнал меня сразу и даже на имени не споткнулся.
        - Верно.
        - Снова бомбисты где завелись? - насторожился усач и зыркнул по сторонам.
        - Слава богу, нет. Я поблагодарить вас хотел. За помощь.
        Городовой удивленно крякнул и приосанился. Поди не каждый день к нему дворянин с благодарностями подходит.
        - Если бы не вы, то меня и на этом свете уже могло не быть, - приветливо произнес я. Впрочем, тут я не особо кривил душой. Действительно ведь без него мог и погибнуть тогда. - Уж извините, что раньше не подходил. Служба, сами понимаете.
        Городовой важно кивнул, не забывая впрочем о моем более высоком положении. Вышло это у него на удивление ловко. Вроде и признает, что я прав, но при этом не забывает своего места и не смотрит на меня после моих слов свысока.
        - Вот, примите небольшой дар, - вытащил я из своей сумки бумажный пакет с завернутой в него бутылкой шустовского коньяка.
        Я ведь помню его состояние на момент нашей первой встречи. Сейчас он не такой красный, как тогда, значит, мое предположение было верным. Никифор Алексеевич тогда маялся сильным похмельем. И все равно не сплоховал!
        - Не стоило, ваше благородие, - приняв дар, польщенно произнес он, не скрывая улыбки.
        Но возвращать пакет с коньяком обратно не стал, а задумался, куда его можно деть, чтобы руки освободить. Не положено ему в патруле с посторонними предметами ходить. Я его затруднения предвидел, а потому предложил свистнуть кого-нибудь из детей, что мимо по улице бегают, и заплатить тому за доставку ценного подарка до дома городового.
        - А не сопрут? - засомневался Никифор Алексеевич.
        - Неужто здесь нет того, кто часто мимо бегает и всегда на виду? С кого за пропажу и спросить потом можно?
        - И то верно, - кивнул городовой и, оглядевшись, подозвал пацаненка лет десяти.
        Разобравшись с презентом, повеселевший городовой, осмотрелся, нет ли где нарушения общественного порядка, и вновь повернулся ко мне.
        - Никифор Алексеевич. У меня к вам просьба, надеюсь, подсобите.
        - Помочь я всегда готов, - тут же выпятил тот грудь вперед. - А что нужно?
        - Да вот заела меня одна мысль, никак ее выкинуть не могу, - перешел я не доверительный тон. - Мнится мне, что люди, когда не трезвые или в помутненном рассудке, чаще закон нарушают.
        - Так это не новость, - хмыкнул усач. - Сколько раз я сам, приняв на грудь, такое творил, что потом стыдно было. Но закон при этом не нарушал, - тут же опомнился городовой от накативших воспоминаний, и сосредоточенно посмотрел на меня.
        - Да, я и сам бывало чудил, - понимающе усмехнулся я, и мой собеседник тут же расслабился. - Но ведь есть те, кто не просто дебоширит, а и серьезные проступки совершает.
        - Это да, бывает.
        - А нет ли в полиции какой статистики, кто чаще закон преступает? Трезвый человек, или под влиянием алкоголя или иного препарата?
        - Не слышал о таком, - почесал подбородок Никифор Алексеевич.
        - А если собрать такую статистику? Хотя бы за неделю? Прежде всего меня интересует - преступают ли закон люди, принявшие опиум.
        - Не знаю, ваше благородие. Может и можно. Только где я и где эта ваша статистика? - развел тот руками.
        - Ну так может посоветуешь кого? А лучше - представишь нас друг другу? Я в долгу не останусь.
        Городовой крепко задумался, даже глаза в кучку свел.
        - К Роману Аркадичу можно пойти, - через три минуты неуверенно произнес он. - Если кто и согласится, то только он. Другие или сразу в отказ пойдут, или причину, почему не могут сделать, найдут. Как пить дать!
        - А что за Роман Аркадьевич?
        - Так Тенетов. Коллежский секретарь нашего участка.
        Снова Тенетов! Не зря мне на ум он приходил, когда про статистику думал. А вот имя-отчество я его и позабыть успел.
        - Мне бы с ним поговорить тогда. Сможешь свести нас?
        - Завтра подойти смогете? - задумчиво почесал подбородок усач. - Я до завтра точно с ним встречусь, спрошу.
        - Тогда до завтра, - кивнул я.
        Распрощавшись с довольным городовым, я наконец двинулся в институт.
        Территория учебного заведения походила на растревоженный улей. Новость о вчерашнем событии уже облетела весь институт, и студенты гудели, обсуждая случившееся. Но услышать их мнение не удалось - все замолкали, стоило мне оказаться рядом, и возобновляли разговор лишь, когда я проходил мимо.
        Ректор оказался не у себя, а в деканате. Там же находились все деканы и оба проректора, что горячо обсуждали происшествие, но на мгновение затихли, стоило мне войти в помещение.
        - А вот и один из участников события, - язвительно заявил Истринов.
        Тот самый, что утверждал, будто в споре рождается истина и сразу мне не понравился своим пренебрежительным отношением ко мне.
        - Григорий Мстиславович, - взмахнул руками ректор, - ну где вы ходите? Мы уж грешным делом подумали, что вас все еще держат в полиции. Но я туда звонил, и мне сказали, что вас еще вчера отпустили.
        - Его отпустили, а вот студентов до утра продержали, - не унимался Истринов. - Хотя должны были наоборот! Зачем вы стреляли в студента? - это уже был прямой выпад в мою сторону.
        Но я его проигнорировал, молча пройдя на «свое» место и усевшись, обвел присутствующих равнодушным взглядом.
        - А что собственно не так? - вскинул я бровь.
        - Что не так?! - взорвался Истринов.
        Видимо он являлся неформальным лидером тех, кто поддерживал сторону учащихся. Вон, пара деканов тоже смотрят на меня неодобрительно, но голос пока не подают. А вот остальным пока просто интересно, что я скажу.
        - Вы открыли огонь из револьвера по студентам! - продолжил Роман Наумович. - Ранили одного из них! Причем серьезно! Кирилл Посеребренный теперь минимум месяц не сможет на занятия ходить!
        - Он из бедной семьи? - тут же уточнил я.
        Мой вопрос сбил набиравшего воздуха в грудь Истринова и заставил сказать не то, что он хотел.
        - Нет, но какое это имеет значение?
        - Самое прямое. Если его семья обеспечена, то они могут себе позволить настой регенерации. Я сам однажды испытал на себе его применение. Стоит недешево, зато больницу студент покинет в тот же день.
        - Это не имеет значения, - все же Истринов смог взять себя в руки и вернуться к изначально задуманному «наезду». - Вы не имеете права стрелять в учащихся. Я требую увольнения Григория Мстиславовича с должности. Он превысил свои полномочия!
        - Забавно, - сложил я руки на груди и посмотрел на декана факультета точных наук как на бабочку под микроскопом.
        Тот от моего взгляда поежился, но отступать явно был не намерен.
        - Забавно, - повторил я. - Я так понимаю, все уже в курсе, что произошло? - ответом мне были кивки ученых мужей. Несколько спокойных и парочка настороженных. - Тогда мне непонятна ваша реакция, - вернулся я к Истринову. - Если все в курсе, то знают, что это студенты напали на меня. С оружием в руках. И я защищался. Причем первый выстрел был предупредительным - в воздух. Меня не послушали и вот тогда, защищая свою жизнь, я и выстрелил уже по нападавшим. Но и тогда я бил не насмерть. Да и произошло это после занятий, то есть, когда я уже не выполнял свои обязанности наставника. И вот тут вы мне заявляете, что это я напал и нарушил свои обязанности. Это и выглядит забавным. Вы либо не в курсе события, либо являетесь подстрекателем тех студентов, а сейчас пытаетесь их выгородить.
        - Да как вы... - декан захлебнулся воздухом от возмущения и не смог выдавить ни слова.
        На помощь ему пришел ректор.
        - Григорий Мстиславович, давайте не будем делать скоропалительных выводов. Полагаю, Роман Наумович так близко принял событие к сердцу, потому что один из студентов подает определенные надежды на его факультете и в какой-то степени является протеже нашего коллеги.
        Я хотел сказать что, когда такие же скоропалительные выводы сделал сам Истринов, ректор что-то молчал, но не стал. Не зачем сейчас начинать бодаться еще и с ним. Все же до этого он меня поддерживал, а совсем без союзников среди руководства института мне не обойтись. Вместо этого я сказал иное:
        - Тогда предлагаю дождаться официальной бумаги из полиции. Они разберутся, кто виноват, а кто жертва.
        - Эти разберутся, как же, - вернувший дар речи, пробурчал Истринов.
        Но его запал уже иссяк, так что я лишь смерил его взглядом и отвернулся.
        - Тогда так и поступим, - произнес ректор.
        - Но до этого момента я требую поставить задержанных студентов «на карандаш» и сделать им выговор, - жестко заявил я, подавшись грудью вперед.
        - Но-о... - растерялся ректор.
        - Пока что устный, - снова облокотившись на спинку стула, «смягчился» я. - Оставлять подобное безнаказанным не следует! Полиция конечно разберется, но их бумага лишь подтвердит сказанное мной. И позволит отчислить нападавших. При необходимости.
        Я то давил на деканов, описывая самые жесткие последствия для учащихся, а значит и для репутации института, то «делал шаг назад», позволяя им облегченно выдохнуть. Это давало мне вести разговор и фактически ставить свои условия. А то вон до чего дошли! Меня же обвинять удумали!
        - Да, устный выговор сделать стоит, - поспешно согласился Игорь Александрович. - Коллеги. Раз мы выяснили вопрос, то предлагаю больше не задерживаться и идти к студентам.
        Деканы стали подниматься со своих мест, и двинулись к выходу. Лишь «лохматый» декан философов Пирожков, проходя мимо меня, пожал руку и тихо сказал:
        - Так и надо с этими недорослями!
        Чтож. Пожалуй, пока что инцидент исчерпан. Посмотрим, что будет на занятиях.

* * *
        - Илья Иванович, - предупредительно постучав в дверь, заглянул к купцу его помощник.
        - А-а-а, Потап. Заходи, - махнул своей лапищей Посеребренный из-за стола.
        - Я выяснил, что произошло вчера вечером с вашим сыном, и кто в него стрелял.
        Помощник встал перед столом купца, ожидая его разрешения говорить.
        - Рассказывай.
        - Пятеро студентов, один из которых ваш сын, напали после занятий на нового наставника по дисциплине, - уже на этих словах купец нахмурился, но перебивать помощника не стал. - У того оказался с собой револьвер, которым он сначала выстрелил в воздух, а когда не помогло, выстрелил в вашего сына.
        - Почему в него?
        - По словам других студентов, именно ваш сын был тем, кто и подбил их «поучить уму нового преподавателя». И во время нападения именно он скомандовал нападать на наставника.
        - Замена растет, - гордо раздулся купец. И тут же сдулся. - Жаль, что не думает, как дело провернуть, прежде чем его начинать. Ну а кто этот наставник?
        - Григорий Бологовский. Из тверских дворян, - еще больше печали вселил в своего работодателя помощник. - Род из угасающих. От них осталось лишь три человека. Сам Григорий, его младшая сестра и дед - глава рода. В Москве у них связей вроде нет, вот только нынешний глава рода, Борис Леонидович Бологовский, раньше был генералом. Кое-какие связи вполне могли остаться. Тем более что в институт Григория приняли по рекомендации. Чьей - выяснить не удалось. Сам Григорий - бывший поручик, ушел в отставку по ранению. Служил на границе, имеет боевой опыт.
        - Мда-а... С кондачка не решишь, что тут делать, - задумался Илья Иванович.
        Пусть по словам помощника конфликт спровоцировал его сын, но для купца это было неважным. В их деле без конфликтов и чуть ли не открытых войн капитал не нажить. Так что пускай учится, шишки зарабатывает. Потом пригодится. А вот спускать кому бы то ни было нападение на сына он не собирался. И жене обещал, и репутацию растерять можно, если противники прознают, что о младшего Посеребренного «ноги вытер» простой учитель.
        - Значит, силой мы его сейчас наказать не можем. Тогда будем бить по тому, что более ценно у дворян, - тяжелым взглядом посмотрел он на помощника. - Ударим по его чести!
        Глава 21
        - Смотри, непотопляемый какой-то, - расслышал я один из возгласов, когда медленно шел по коридору института.
        Но стоило мне обернуться, не удержавшийся студент тут же замолчал. А так как стоял он не один, а в компании еще из троих сокурсников, понять, кто именно воскликнул, я не смог. Но это и не сильно важно. Главное иное - учащиеся начинают воспринимать меня всерьез. Это стало понятно не только и не столько по этому возгласу, сколько по взглядам окружающих. А они изменились. Интерес сменился легкой опаской. Те, кто поддерживал меня раньше тайком, стали уже более открыто улыбаться, когда я смотрел на них, а пару раз со мной даже здоровались. Большой прогресс!
        Единственное, что меня смущало - сумка с вещами, с которой я так и таскался весь день. Деть ее было некуда, а новое жилье я так и не нашел. Но до одного случая я почти не обращал на нее внимания, стараясь просто не забыть. Однако когда я попытался посетить одно из занятий, чтобы привычно просидеть на нем до конца учебного дня, то преподаватель, очевидно единомышленник Истринова, попытался выставить меня вон. И основанием этого решения как раз и стало наличие сумки в моих руках.
        - Личные вещи студенты оставляют дома, - исподлобья смотрел на меня молодой учитель, что только недавно сам был студентом, а тут каким-то образом сумел прорваться на преподавательскую должность.
        - Вы так с барышнями своими разговаривайте, - с ходу заявил я ему. - Что и куда я ношу, вас не касается, - отрезал я. Хамить и я прекрасно умею, да и настроение не к черту.
        Молодой препод, с шикарными бакенбардами, как у иных генералов, да императоров, скрежетнул зубами, но развивать спор не решился. И правильно! Но на заметку я его взял и фамилию запомнил.
        Отсидев же занятие, я решил дать институтской общественности успокоиться, а самому отправиться на поиск жилья. Но чтобы соблюсти приличия, сначала пошел к ректору. Предупредить о своем отсутствии, ну и узнать его мнение, как ко мне будут относиться дальше, тоже интересно.
        - Григорий Мстиславович? Что-то опять случилось? - всполошился Игорь Александрович.
        - Слава богу, нет, - успокоил я его.
        Тот даже скрывать своих чувств не стал, громко и облегченно выдохнув и откинувшись на своем стуле.
        - Так по какому вы вопросу?
        - Хочу узнать, что вы думаете - чего мне стоит ожидать от студентов и преподавателей? И мне не совсем понятна ваша позиция - почему на претензии Истринова ко мне вы никак не отреагировали, а на мои, совершенно справедливые, к нему - тут же постарались все замять?
        Глаза Котельникова забегали по рабочему столу.
        - Понимаете ли, Григорий Мстиславович, - начал он, боясь поднять на меня взгляд, - управлять таким коллективом, как преподаватели учебного заведения, не так-то и просто. Сор из избы мы стараемся не выносить, а за своих бьемся до последнего, даже если считаем их не правыми. А вы, уж не обижайтесь, но все еще не стали частью коллектива. Но надеюсь, вскоре это пройдет, - тут же попытался он меня «успокоить», словно для меня это имело значение. - Я полностью с вами согласен, прощать подобное вопиющее нападение со стороны учащихся нельзя ни в коем случае! А то в другой раз они уже не на вас, а на кого иного нападут. Покажется им, что их знания были оценены некорректно - и решат пойти «проверенным путем». Так что, ваше требование устроить им выговор, пусть и устный, я полностью поддерживаю и даже сейчас пишу соответствующие письма родным студентов, чтобы они повлияли на своих чад.
        Ага. Так вывернул, словно это я смягчил наказание для студентов до устного выговора, а не они своим внешним видом показывали, что более суровое наказание не потерпят. Ну и жук! Понятно, почему он на своем посту. Хитрый и скользкий. А ведь поначалу показался мне открытым и честным.
        - Вы не ответили на мой вопрос, - прервал я словесное излияние ректора.
        - Кхм. Да, - кивнул Игорь Александрович. - Ну что я могу сказать? - тут же поменял он тон, поняв, что убедить меня, не обращать внимание на его поведение на «заседании», не получилось. - Студенты теперь станут осторожнее и так открыто против вас не пойдут. Поэтому советую внимательнее смотреть по сторонам. Среди них немало сорвиголов, и парочка найдется, что могут попытаться в подворотне вас поймать. У преподавательского состава отношение к вам если и поменялось, то незначительно. Чьи-то симпатии усилились, у кого вы наоборот стали объектом постоянного раздражения. Но на решительные действия против вас никто из них не пойдет. За это ручаюсь.
        - Точно?
        - Ну, - замялся Котельников. - До того момента, как вы чего-нибудь еще подобного не учудите.
        - Вот спасибо, успокоили, - с сарказмом произнес я, и перешел к другой теме. - Вы наверное заметили, что я с вещами, - поднял я сумку, что до этого поставил рядом с собой на пол. Тот кивнул. - Видите ли, мне не очень удобно добираться до института с места своего нынешнего проживания и я решил его сменить. А когда я принимаю решение, то не откладываю его выполнение в долгий ящик. Так что, жилья у меня сейчас нет, и я буду вам признателен, если вы сможете мне посоветовать, где здесь поблизости и у кого можно снять комнату.
        - Право, я не интересовался таким вопросом, - протянул ректор. Но потом вспомнил про мой намек на решительные действия, и что они касаются не только поиска жилья и тут же смог предложить один вариант. - А знаете, сходите к Емельяну Артемовичу. Он упоминал, что у него сосед съехал. Снимает он не комнату, а квартиру, зато здесь недалеко. Да и солиднее вы будете выглядеть тогда в глазах других коллег. Ну и с самим Емельяном Артемовичом может найдете общий язык. Насколько мне известно, он умеренных взглядов и тоже ратует за дисциплину на занятиях.
        - Благодарю. Где мне его найти?
        И ректор по быстрому мне объяснил, где искать означенного преподавателя. Не долгое плутание по институту и я стучусь в дверь.
        - Емельян Артемович? - заглянул я в аудиторию, на которую указал ректор.
        За доской с мелом в руках стоял дородный мужчина слегка за пятьдесят. Борода в ладонь с сильной проседью и черный костюм-тройка, обтягивающий его выдающийся вперед живот, добавлял ему солидности.
        - Да?..
        - Простите, что отвлекаю вас. Могу я поприсутствовать на занятии? После мне необходимо с вами обсудить один вопрос...
        - Хорошо, - махнул преподаватель рукой в конец аудитории, где были свободные парты, и продолжил объяснять историю отмены крепостного права, и какие сейчас есть ограничения у крестьян.
        В конце занятия, дождавшись, пока любопытные студенты, под благовидным предлогом пытавшиеся задержаться и узнать, о чем мы будем говорить, покинули аудиторию, я подошел к Емельяну Артемовичу.
        - Извините, что вторгся на ваше занятие, - снова не поленился я «повиниться». - Дело в том, что Игорь Александрович обмолвился, что в доме, где вы проживаете, освободилась комната. А у меня как раз возникли временные трудности с жильем...
        - Ну, не комната, а квартира, - поправил меня преподаватель, сложив руки на своем объемистом животе, - но все верно.
        - Не могли бы вы подробнее рассказать, что там за жилье? И могу ли я поговорить с хозяином об аренде?
        - Жилье хорошее, - тут же со знанием дела кивнул Емельян Артемович. Его фамилия кстати была Петров. Легко как запомнить, так и перепутать с каким-нибудь рабочим, у которых каждый пятый имел такую. - Но не велико ли оно вам будет? Четыре комнаты, отдельно кухня и туалет с ванной комнатой. Еще есть комната для прислуги. Дом построен князем Юсуповым два десятилетия назад и сдается их родом. Да и цена не малая - тридцать семь рублей!
        - Думаю, можно взять «на вырост», - улыбнулся я.
        А внутри после озвучивания цены меня стал грызть червячок жадности. Такие деньги за арендованное жилье! Да еще и комнат столько, что мне и правда будет с избытком. Успокаивало только два факта: будущая реализация шкур, что пока что лежали в арендованном складе, и понимание, что я итак решил идти в «высшую лигу». Надо учиться и жить в соответствии с будущим статусом.
        - Тогда слушайте адрес... - продиктовал он мне улицу и номер дома. - Там на входе есть консьерж. Его работа входит в аренду, а в его комнате находится телефон. Очень удобно, если кто-то вас срочно ищет! Звонят консьержу, а тот, если вы дома, зовет вас. Также в аренду входит оплата дворнику. А вот личная прислуга - увы - уже на ваше собственное усмотрение. Подойдете к консьержу, его зовут Дементий Поликарпович, скажете, что хотите снять квартиру, и он вас свяжет с управляющим. А там уж как договоритесь.
        - Благодарю. Вы мне очень помогли, - откланялся я с преподавателем и покинул институт.
        До дома, где снимает квартиру Емельян Артемович, оказалось всего три квартала. Трехэтажное каменное здание, с необычной выдающейся полукругом то ли колонне, то ли балконом посередине. По внешнему виду напоминало распухшую колонну, но при этом имело окна на каждом этаже, кроме первого. Вот там такой «выпуклости» не было вообще.
        Вход в здание располагался с краю и, как и говорил Петров, стоило мне зайти, как я увидел сидящего за столом в небольшом холле мужчину около сорока лет, что сидел за столом и со скучающим видом листал какую-то книгу. Но при моем появлении тут же оживился, и спросил, к кому я пожаловал.
        - Я хочу снять квартиру. Это возможно?
        - Вам с Дмитрием Сергеевичем надо говорить, - тут же важно надулся вахтер. - Я его сейчас наберу.
        Эх велика птица индюк, когда дуется от важности! Я на это только посмеялся, но про себя. Высмеивать вахтера смысла нет, каким бы человеком он не оказался.
        - Прошу, - протянул он мне трубку, когда перекинулся парой фраз с управляющим.
        - Здравствуйте, на проводе Григорий Бологовский, - тут же сказал я, чтобы обозначить и свой статус собеседнику.
        - Очень приятно, - ответили мне приятным баритоном. - Демеша сказал, что вы хотите снять квартиру?
        Вот! О чем и разговор. Дементий Поликарпович в устах управляющего дома тут же опустился до обычного «Демеши».
        - Да. Это возможно?
        - Не вижу препятствий. Цена вам известна?
        - Мне говорили о тридцати семи рублях.
        - Все верно. Личную прислугу вы нанимаете самостоятельно. Оплата - раз в месяц, первого числа.
        - Могу я пока оставить лишь задаток?
        - Да, если вы даете свое слово, что оплатите в срок, то не вижу препятствий.
        И опять моя фамилия сыграла! Что-то мне подсказывает, не будь я Бологовским, то такой «зеленый свет» управляющий княжеским имуществом мне не дал бы.
        - Даю слово, - кратко ответил я.
        - Тогда приятного проживания. Задаток оставьте Демеше. Всего хорошего.
        Попрощавшись, я оставил консьержу пять рублей задатка и получил ключи от квартиры. Ну что ж, пора посмотреть, как живут преподаватели и другие обеспеченные люди.
        Поднявшись на второй этаж, где располагалась сдаваемая квартира, я остановился перед тяжелой дубовой дверью и с внутренним трепетом открыл ее. Ведь сейчас я не просто открываю дверь дорогой квартиры - я в какой-то степени делаю заявку на жизнь в лиге выше той, что я обретался до этого, если не вспоминать истинного Бологовского, в тело которого я попал.
        За дверью оказалась прихожая с тремя дверями. Две прямо напротив входа и одна справа. Заглянув в правую, увидел за ней кабинет. Вдоль правой стены были пустые полки, около окна напротив входа стоял стол со стулом, а слева располагалось кресло, за которым была еще одна дверь.
        Следом проверил двери напротив входной. Правая вела в большой зал-гостиную. Именно в нем было изогнутое окно, которое снаружи напоминало колонну. Слева дверь из прихожей вела в коридор с еще четырьмя двери. Одна сразу слева под углом в сорок пять градусов вела на кухню. Две двери слева - одна, ближняя, в туалет, следующая - в ванную комнату. И последняя - напротив - в пустую комнату, где мебели не было, в отличие от того же кабинета и кухни. Из этой комнаты была еще одна дверь, пройдя в которую, я попал в спальню. Комната поменьше, чем пустая, но с одной двуспальной кроватью и двумя тумбочками по бокам. Вернувшись, я прошел на кухню, в поисках комнаты для прислуги. Кабинет просто соединялся со спальней, а гостиная - с коридором, спальней и кабинетом.
        Я оказался прав. На кухне была еще одна дверь, возле окна, что вела в небольшую комнатку, где ютилась одноместная кровать и небольшая тумбочка. При входе в нее слева было окно, а стена справа отделяла комнату прислуги от туалета. Да уж, очень показательно со стороны строителей расположить комнату наемного персонала именно здесь.
        Похоже, пустая комната была когда-то детской, но все вещи и мебель были вывезены прошлым арендатором. В остальных комнатах хоть какая-то мебель имелась. Мне же придется подумать, чем занять свободное пространство. Но это потом. Пока меня все устроило и, кинув сумку в кабинете под стол, я отправился в сторону вокзала. У меня еще были мысли, что сегодня я успею сделать, и я намеревался претворить их в жизнь!
        До вокзала я добрался привычно на извозчике. Там спокойно покинул пролетку и, сделав вид, что сосредоточенно куда-то спешу, что было недалеко от истины, отправился на склад. В планах было встретиться с Боголюбовым и через него попробовать реализовать краденые шкуры. Легенда, как я их получил, у меня уже была заготовлена. Но без показа «пробной партии», убедить его может оказаться проблематично. А даже если он поверит мне на слово - зачем создавать себе сложности там, где их можно заранее предусмотреть? Короче, я решил взять со склада несколько шкурок и показать для начала их.
        Меня охватил небольшой мандраж, когда я открывал склад. Тут и страх, что шкуры могли своровать уже у меня. И опаска, что кражу могли раскрыть и сейчас кто-то поджидает, чтобы поймать меня «с поличным». Нервозность добавляли проходящие по вечернему времени хозяева других складов. Но все мои страхи оказались напрасны. Никто ко мне не кидался с разоблачающими криками, склад оказался забит мешками со шкурами, как мы его и оставили, поэтому я раскрыл несколько из них, выбрал разные по виду меха и, сложив в один мешок, покинул «тайник».
        А теперь осталось дело за малым: уточнить адрес Боголюбова. Надеюсь, Ольга смогла узнать его.
        - Григорий? - с радостью в голосе, открыла мне Ольга.
        - Здравствуй. Не помешал? - ответил я улыбнувшись.
        Мешок со шкурами я предусмотрительно прислонил в стене, и девушка его не видела.
        - Нет, проходи, - уступила она мне место и очень удивилась, когда увидела мою ношу.
        - Скажи, а ты в шкурах животных что-то понимаешь? - решил я задать свой вопрос до того, как такие же посыплются в мою сторону от девушки.
        - Немного, - слегка заторможено кивнула Ольга.
        - Тогда поможешь мне разобраться? Мне тут по случаю несколько досталось. Вот, думаю, что с ними можно сделать...
        Я раскрыл горловину мешка, и явил его содержимое. Ольга тут же с интересом стала доставать шкурки, попутно комментирую все, что о них знала.
        - Вот эта похожа на соболиную. Хороший мех. Гладкий и цвет приятный глазу. А вот это - скорее всего лиса, - достала она рыжую шкурку. - Не особо дорогой мех, но спросом пользуется. Ух ты!!! - воскликнула она, достав очередную шкурку. - Норка! - достала она мех, отливающий небольшой синевой.
        - Нравится? - тут же заинтересовался я.
        - Конечно! Знаешь, сколько он стоит? Не меньше десяти рублей за шкурку! Вот бы воротник из такого... - мечтательно зажмурилась Ольга, прижав мягкую шкурку к своей груди.
        - Подарю, - тут же обрадовал я ее.
        Мне не сложно, а девушка уже изрядно помогла мне, назвав шкуры, что мне достались.
        - Правда?! Спасибо!! - кинулась она ко мне и страстно поцеловала.
        Это было приятно. Очень. Как мало, оказывается, нужно некоторым людям для счастья.
        - Кстати, ты спросила Зину, где можно найти Анатолия? - спросил я девушку, когда она оторвалась от меня и снова с обожанием уставилась на норковую шкуру.
        - А? Да, - слегка рассеянно отозвалась Ольга.
        Девушка назвала адрес, а я про себя порадовался, что обратился к ней. А то ведь я помню, что раньше он проживал в отеле Метрополь. И до этого просто хотел «зелегендировать» свое знание, если вдруг возникнет неудобный вопрос. А вон как вышло!
        - Спасибо, - с чувством поблагодарил я Олю и на этот раз поцеловал ее сам.
        Та засмущалась, но отстраняться не стала. Но вот потом почему-то внезапно опечалилась.
        - Что-то случилось? - насторожился я.
        - Знаете, Григорий, мне наверное действительно стоит поменять комнату, - грустно сказала она. - Сейчас хозяин дома опасается вас, но что будет потом? Он каждый раз бросает на меня сальные взгляды, когда проходит мимо. Вы ведь не вечно меня будете защищать...
        Ее утверждение-вопрос я оставил без ответа. Ольга права, и подтверждать это не было смысла. Только если я возражу ей, чего я делать не собирался. И девушка это поняла.
        - Вам помочь с поиском? - решил я разрушить сгустившуюся тишину.
        - Нет, спасибо, - покачала та грустно головой.
        Вот вроде бы и не обещал ей ничего, а чувствую себя неловко! Чтобы избавиться от этого, я распрощался с Олей, пообещал не забывать ее и отправился по адресу, который она назвала. Пора уже попробовать продать трофеи и получить с моей аферы прибыль! И я очень надеюсь, что Анатолий мне в этом поможет. Не к жандармам же идти!
        Глава 22
        - Приехали, ваше благородие, - остановился возница перед двухэтажным особняком.
        Расплатившись, я подошел к дому и позвонил в висящий рядом колокольчик. Внутри дома раздался приятный переливчатый звон, хорошо слышный из-за двери.
        Ждать пришлось минуты три, после чего мне открыл худой высокий мужчина, одетый в серый костюм.
        - Здравствуйте, господин... - поднял он вопросительно бровь.
        - Бологовский. Григорий Мстиславович. Я к Анатолию Васильевичу. Он ведь здесь живет?
        - Да, проходите, - посторонился мужчина, пропуская меня внутрь.
        Холл у дома Боголюбова блистал чистотой, но при этом создавал ощущение уюта. Стойка под верхнюю одежду рядом со входом, на которую я повесил свою шляпу и рядом поставил мешок со шкурками, пара закрытых дверей. Лестница справа, в противоположной от входа стороне. Напротив двери диван, обитый белой кожей, над которым висела картина с морским пейзажем и летящей над волнами чайкой.
        Пока я осматривался, встретивший меня видимо слуга уже успел сходить вглубь дома и вернулся обратно в сопровождении моего знакомого.
        - Григорий, - распахнул Анатолий объятия, - какая приятная неожиданность.
        - И я рад тебя видеть, - не смог я удержаться от ответной улыбки.
        Все же этот блондин умеет к себе располагать. Неудивительно, что переговоры по сделкам отец доверил ему. Мы обнялись, после чего Боголюбов уточнил.
        - Ты по делу? Или просто навестить решил?
        - И то и другое.
        - Тогда предлагаю поесть. Я как раз собирался отужинать, - махнул рукой в сторону кухни Анатолий.
        - Так до ужина еще часа два, - заметил я уже в спину двинувшегося на запах еды Боголюбова.
        - И что? - удивленно обернулся он. - Во Франции, вон, по два раза и завтракают и ужинают. Чем мы хуже?
        - Аргумент, - усмехнулся я и больше не стал стоять посреди прихожей, а пошел следом за гостеприимным хозяином.
        Расположившись в столовой, слуги начали подавать блюда. И глядя на них у меня непроизвольно возникла мысль, что хорошо жить не запретишь.
        - И сколько стоит аренда этого великолепия? - когда первый голод был утолен, и мы перешли к десерту, спросил я.
        - Аренда? - рассмеялся Анатолий. - Бери выше - покупка! Отец решил, что нам в связи с расширением необходимо свое постоянное представительство в столице, и я с ним полностью согласен. Но ты прав, стоит недешево. Тридцать пять тысяч пришлось выложить. Но мы можем себе такое позволить, - самодовольно улыбнулся парень.
        Я мысленно присвистнул. А неплохо нынче производители мяса живут!
        - Неужели все настолько хорошо идет, что такие деньжищи решили потратить? - решил я немного подначить и вывести Анатолия на откровенность.
        - Да, - не стал тот сильно запираться. - Я сумел договориться о покупке одного мясокомбината уже здесь, в Москве, так что мы расширяемся. Есть один крупный заказ, уж извини, пока не могу сказать какой!
        - Поздравляю, - искренне порадовался я за парня.
        Пусть мне и известно, что это за заказ, но не говорить же ему об этом? Иначе придется раскрывать свою принадлежность к жандармерии, а как на это отреагирует Анатолий, я не знаю.
        - Кстати, ты упоминал, что у тебя есть ко мне какое-то дело, - сменил тему Боголюбов.
        - В прихожей я оставил мешок и нам он понадобится, - кивнул я в сторону входа.
        - Конечно.
        Анатолий достал из кармана маленький серебряный колокольчик и демонстративно позвонил в него.
        Подошедшая служанка молча выслушала приказ. И скорым шагом отправилась в прихожую, чтобы через минуту вернуться с моим мешком, который аккуратно поставила между мной и Боголюбовым.
        - Ну и что там у тебя интересного? - загорелись глаза у парня.
        - Смотри, - стал я доставать шкурки и тут же выкладывать их на стул.
        Одна, вторая, третья... Всего я набрал семь шкур. Из-за сумерек некоторые повторялись, но как минимум четыре вида набралось.
        - И откуда такое богатство? - с интересом разглядывая мех, подставив его под лучи заходящего солнца, спросил Анатолий.
        - В карты выиграл, - не моргнув глазом соврал я.
        Боголюбов странно посмотрел на меня, заставив напрячься. Почему-то до этого момента мне даже в голову не приходило, что вагон с мехами мог принадлежать его семье. И если это так... даже не представляю, какие могут быть последствия.
        - Что-то не так? - не удержался я от вопроса.
        - Да просто байку одну вспомнил, - протянул Анатолий. - Ходит по Москве, и некоторые утверждают, что она полностью правдива.
        - Что за байка?
        - Про проклятую колоду. Я ее слышал от нескольких совершенно разных людей. В ней разнилось на ком лежит проклятье: на самой колоде, или на игроке. Но в одном они сходились удивительно единодушно - человек с проклятой колодой всегда выигрывает. И от раза к разу его выигрыш повышается, пока в конце ставкой не станет его собственная жизнь. Вот тогда его удача и обрывается.
        - Но ведь зная об этом, можно не ставить свою жизнь на кон? - удивился я.
        - А кто сказал, что игрок с проклятой колодой ставит на кон себя? - усмехнулся Анатолий. - Нет, просто в один момент он либо выигрывает так, что его должник не находит лучшего выхода, как убить игрока. Либо же проигрывается так, что у него не остается иного выхода, как уйти из жизни, чтобы не навесить свой долг на родственников. Или же мне рассказывали такой вариант, что после очередной победы игрок так отмечал это событие, что буквально упился вусмерть.
        - Даже не знаю, что тебе ответить, - сказал я обескураженно. - А владельца этой «проклятой колоды» не пытаются убить после первого же выигрыша?
        - Пытаются, - напрягся Боголюбов. - Неужели?..
        - Да. Помнишь Таланина, что проиграл мне свой перстень?
        - Ты его потом вернул.
        - А долг в сто рублей за ним остался. Вот он и нанял за червонец бандита, чтобы тот меня застрелил. А когда не получилось, поднял цену до тридцати рублей.
        - Даже не знаю, садиться теперь за карточный стол или нет, - вроде пошутил Анатолий, а глаза у самого - сторожкие.
        - Давай вернемся к шкурам, - поспешил я уйти от темы с колодой. - Скажи, ты сможешь помочь с продажей?
        - Я и сам могу их у тебя купить, - пожал Боголюбов плечами, с радостью поддержав мое решение.
        - Так у меня не только этот мешок. Это лишь для показа.
        - А сколько же ты выиграл? - удивился Анатолий.
        - Вагон, - скромно ответил я и потупил глаза.
        - Э-э-э... Вагон? - брови молодого купца поползли вверх, а в глазах прямо читалось, что он уже всерьез рассматривает рассказанную байку, как реальность.
        - Да.
        - Кхм... Ну-у... вагон мне самому точно не нужен. Да и в столице у тебя только часть возьмут. Тут выгоднее его дальше отправить - в Европу. Хоть наши меха, как пару веков назад, уже не являются «русским золотом», но все еще в цене. Особенно у их аристократии. Статусная вещь!
        - Мне бы здесь продать, - покачал я головой. - А самостоятельно заниматься продажей в Европу, желания нет, - развел я руками.
        - Понимаю, - серьезно кивнул он.
        Боголюбов задумался, расфокусированным взглядом уставившись мимо меня. А я прикидывал, что будет, если шкуры у меня купит бывший хозяин вагона. Поймет ли он, что это его бывший товар? Вроде никаких меток или иных опознавательных знаков на шкурах нет. Но все же стоит проверить. Да и продавать тогда действительно лучше «на сторону» - заграницу. И не самому, а через их представительства в Москве. Есть же наверное у них в городе свои торговые дома? Но все равно, напрямую на них мне выйти... можно, но возникнут вопросы. А вот через посредничество Боголюбова их уже будет гораздо меньше. Или вообще не будет, что вероятнее всего.
        - Знаешь, Григорий, - отмер парень. - Пожалуй, тебе выгоднее всего пойти в торговый дом Родоканаги. Это аристократы из Трапезунда, и они как раз торгуют с Европой. У них есть представительства и в Австрии, и в Германских княжествах, и во Франции. В Трапезунде не считается зазорным заниматься торговым делом. Хотя и у нас от этой практики во всю отходят, не то что тридцать лет назад, уже не так косо смотрят и фыркают.
        - Мне казалось, у нас нет таких предрассудков, - нахмурился я.
        - Эх, Григорий, - покачал головой парень. - Это только так кажется, статус рода определяется в том числе какими делами он занимается, да и других моментов много...
        И Анатолий махнул рукой, не став продолжать. Однако долго унывать этот человек похоже просто не умел. Поэтому договорившись вместе сходить в торговый дом Родоканаги, Боголюбов тут же поинтересовался, чем я занят этим вечером.
        - Да ничем, - пожал я плечами.
        - А вот тут ты не прав! - покачал пальцем с хитрой полуулыбкой парень. - Этим вечером ты идешь со мной в салон к графине Ионовой, надо отметить покупку, - и он обвел рукой помещение. - Возражения не принимаются!
        - Да я и не против, но не в таком же виде, - развел я руки, показывая свой костюм.
        - А что не так с твоим видом? - не понял Анатолий.
        - Стыдно признаться, но его не мешало бы освежить. А то пару дней уже хожу и все никак времени отдать в стирку нет.
        Боголюбов оценивающе осмотрел меня, теперь обратив внимание и на помятость, и на парочку пятен, что на темном костюме сначала не бросались в глаза.
        - Думаю, ничего страшного не произойдет, если в салон мы слегка запоздаем, - широко улыбнулся он. - Сколько тебе нужно времени, чтобы быть готовым?
        Я прикинул время на дорогу до бани, пока иного места постираться с быстрой сушкой, да и самому освежиться, я не знал. Затем добавил час на собственно стирку и сушку. Взял с запасом. Хоть день и рабочий, но уже вечер, в бане может быть многолюдно. И уже затем выдал результат своих размышлений Боголюбову.
        - Два часа.
        - Тогда как освободишься, подъезжай ко мне!
        Когда я вновь встретился с Анатолием, на улице было уже семь вечера. Собственным транспортом в отличие от дома парень пока не обзавелся, поэтому нам пришлось пройтись немного по улице, прежде чем мы нашли свободного извозчика.
        Уж не знаю, кто самого Боголюбова привел к графине, но был он здесь уже не в первый раз, что позволило ему и меня провести внутрь. Сам салон был организован на первом этаже трехэтажного поместья графа Ионова. Кроме гостиной супруга графа для своего салона приспособила несколько соседних комнат. В одной играли в карты, но после разговоров про проклятую колоду мы оба решили туда не ходить. В другой были танцы. Молодая девушка проворно перебирала клавишами на фортепиано, выдавая энергичную мелодию, под которую более молодые участники салона азартно танцевали польку. Завершив мелодию, пианистка тонко улыбнулась и почти без паузы начала новую композицию. И танцующие принялись вспоминать кадриль.
        Мы эту комнату тоже прошли мимо. Как сказал Анатолий - мы пока еще не нашли себе дам и не пригубили вина, чтобы танцы принесли должное удовольствие. А вот в третьей комнате мы задержались надолго. Здесь графиня сделала бильярдную зону, которую тут же оценили господа постарше. А что - тут тебе и азарт от игры, и неспешная беседа, и выпить или покурить можно, пока соперник пытается забить шар в лузу.
        - Аристарх Львович, - раскланивался Анатолий с только что отошедшим от бильярдного стола мужчиной в военной форме.
        Китель тот снял, чтобы не мешал, но штаны знакомого мне кроя и кинжал на ремне выдавали его с головой. Моряк.
        - Анатолий Васильевич, - кивнул Боголюбову, как старому знакомому, офицер.
        - Хочу вам представить Григория Бологовского. Мой земляк, поручик в отставке, сейчас преподает в институте студентам.
        - Очень приятно, - уже со мной откланялся моряк. - Позвольте спросить, а какой предмет?
        - Дисциплину.
        - О-о, - понимающе улыбнулся мужчина в густые черные усы, - понимаю и одобряю. Это действительно крайне необходимое умение для любого молодого человека.
        Так, перекидываясь фразами с окружающими, Анатолий познакомил меня еще с парой офицеров, тремя купцами и пятеркой дворян, что пришли в статском платье, и понять род их занятий по внешнему виду было затруднительно. Купцы тоже были одеты в цивильное, но тут уже сам Боголюбов представлял их как своих партнеров или же просто коллег.
        Заняв очередь на игру, мы встали чуть в стороне около столика с напитками и легкими закусками. Я предпочитал следить за игрой. И просто интересно и не хотелось опростоволоситься, когда дойдет моя очередь. Деятельная натура Анатолия толкала его к заключению соглашений, пусть и предварительных, даже здесь. Ничего конкретного, но пару встреч он назначил, а еще с одним офицером договорился созвониться на следующий день.
        Идиллия прервалась, когда Аристарх Львович пытался закатить в лузу последний шар, поставив эффектную точку в своем противостоянии с полноватым купцом Павлом, доведя счет до «десять-пять» в свою пользу. Из гостиной раздались громкие возгласы и звук разбитой посуды. Разговоры в комнате тут же прекратились, и я с остальными присутствующими двинулся в зал.
        - Немедленно извинитесь! - кипел от ярости молодой парень, заслоняя собой девушку лет восемнадцати.
        Перед ним стоял и, гордо вскинув голову, нагло усмехался шатен с вислыми усами и вьющимися короткими волосами. Он был ниже своего оппонента на полголовы, но будто смотрел на него сверху вниз, что еще больше злило парня.
        - За что? Я всего лишь рассказал своему другу одну историю из собственной жизни. Абсолютно правдивую, смею заметить, - все также нагло смотря в глаза парню, мягким баритоном сказал вислоусый.
        Девушка, что пряталась за спиной парня, густо покраснела и вжалась лицом в плечо своего защитника.
        - Что произошло? - шепотом спросил Анатолий у дамы лет сорока, что была в зале и оказалась ближе всего к нам.
        - Штабс-ротмистр Бузыкин на весь салон рассказывал поручику Лидовину, как у него была интрижка с госпожой Судаевой. Во всех подробностях, - добавила дама, чтобы у нас развеялись любые сомнения, что за «интрижка» там была. - Вот только Судаева на днях была помолвлена с господином Игошиным, и они пришли в салон поделиться этой радостной вестью.
        Теперь мне стало все понятно, как и окружающим. Только не ясно одно - зачем сам штабс-ротмистр решил прилюдно оскорбить молодых?
        - Дуэль! - просипел парень, кое-как себя сдерживая, чтобы прямо на месте не накинуться на обидчика. - До смерти!
        - Вызов принят, - оскалился вислоусый. - Как вызванная сторона, определяю оружие - магия!
        - Время - прямо сейчас! - выдохнул парень.
        После этого он стал оглядываться, словно выискивая кого-то взглядом. И вскоре я понял, кого он искал.
        - Граф, - двинулся Игошин сквозь собравшуюся толпу гостей к мужчине мощного телосложения, что стоял на лестнице, ведущей на второй этаж. - Я прошу вашего дозволения устроить дуэль. Честь моей невесты была смертельно запятнана, и это можно смыть лишь кровью!
        Лысый граф похрустел мощной перевитой мышцами шеей. Зло посмотрел сначала на парня, потом на офицера, что посмели испортить вечер, устроенный его супругой, после чего молча кивнул.
        Выходить на улицу, как я думал, никто не стал. Для дуэли граф предоставил оборудованный на втором этаже тренировочный зал, где имелись встроенные в стены артефакты, долженствующие сдержать напор боевой магии. Естественно, что всем гостям места там не хватило, но мне удалось пройти в зал в числе первых и сейчас, прислонившись к стене, я наблюдал за дуэлянтами.
        Зал у графа был квадратным со стороной в семь метров. Ничтожно мало для магической дуэли, как я считал, используя собственный опыт. Но как оказалось, в столице из-за ограниченности мест, оборудованных должным образом, и такой вариант был позволен отдельным распоряжением императора.
        Парень с офицером прошли в центр зала, и вокруг них возник магический барьер диаметром в пять метров. Полупрозрачная пленка находилась всего в двадцати сантиметрах от моего носа, отчего мне стало слегка неуютно, стоило представить, как в нее попадает боевая магия. Очень надеюсь, что он выдержит любые чары обоих дуэлянтов.
        - На позиции, - рыкнул граф, взявший по праву хозяина обязанности судьи. Дуэлянты разошлись из центра к границам барьера. - К бою!
        Молодой Игошин тут же сложил ладони друг на друга, правая сверху, и «открыл их». Из центра ладоней в сторону вислоусого Бузыкина мигнул синий луч, который разбился осколками льда о грудь офицера. В месте попадания на мгновение проявились разряды молний.
        - И это все? - издевательски спросил штабс-ротмистр, даже не двинувшись с места.
        - У него артефакт, - пошли шепотки среди зрителей.
        - Нарушение правил! - выкрикнул кто-то.
        - Тихо! - мощный рык графа остановил недовольство гостей. - Артефакта нет. Или кто-то сомневается в моей компетентности обнаружить его?
        Сомневающихся не нашлось, а события в дуэльном круге тем временем продолжались.
        Игошин попробовал еще пару точечных атак - стремительные синие лучи били в голову, конечности, но так и не нанесли вреда. А я все же смог понять природу его магии - лед. Каждый раз парень выпускал небольшую сосульку, которая из-за скорости полета смазывалась в тонкий синий луч. Бузыкин же отвечал ему снисходительной ухмылкой и постукиванием ладонью по бедру. Это движение невольно приковывало взгляд и отвлекало от другой руки, заведенной им за спину. А ведь именно ей офицер и творил заклинание щита! Причем накладывал его в самый последний момент, дожидаясь характерного жеста рук парня. А потом, когда молодой Игошин понял тщетность своих усилий, вислоусый Бузыкин нанес свой удар. Такой же стремительный, но на этот раз неотвратимый.
        Перестав постукивать ладонью по бедру, он картинно отвел ее в сторону, заставив парня отвлечься на нее. А сам в тот же момент плавно выдвинул из-за спины на уровне пояса вторую ладонь с уже сложенными в сложную фигуру пальцами. Вспышка! И Игошин безжизненно падает на пол зала, а его голова мелко подергивается от сотрясающих ее молний.
        - ФЕДЯ-Я-Я!!!! - дико закричала его невеста.
        - Дуэль окончена, - констатировал граф. - Прошу вас, штабс-ротмистр, покинуть мой дом. Вам здесь не рады.
        Вислоусый молча кивнул и с гордым видом прошел мимо гостей на выход. А я пытался осмыслить, что только увидел.
        Ведь офицер вел весь поединок с самого начала, еще до выхода в круг! Вывел соперника из себя и тот не смог построить тактику боя, поддавшись эмоциям. Далее - четко отслеживал каждое движение врага, скрыв от него свои. Еще и отвлекал на «бессмысленное» постукивание ладонью по бедру. А когда довел соперника до состояния, когда тот оказался в тупике и уже растратил большое количество сил, снова отвлек его внимание и скрытно ударил в ответ! Стратегия, тактика, исполнение - все на высшем уровне! И если это понять, то получается, что это была не дуэль, а убийство, замаскированное под нее. То-то граф прогнал этого Бузыкина. Он-то похоже с самого начала все понял, но вмешаться уже не мог. Не имел права.
        С такими мыслями, уставившись в пол, я спустился обратно в гостиную. А когда встряхнулся и обратил внимание на окружающих, то мои глаза пересеклись с карими омутами Воронцовой. И ведь ее раньше здесь не было! Но жизнь вновь и вновь сводит нас вместе. Неужели, это судьба?
        Глава 23
        - Григорий Мстиславович? - прожурчал удивительный голос Лиды. - Какая приятная неожиданность... - тут она обратила внимание на хмурые лица спускающихся людей и спросила, - что-то случилось?
        - Дуэль, - вздохнул я.
        - Как интересно, - подалась вперед Лида с уже знакомым мне прищуром, что ждет разгадки тайны.
        - Со смертельным исходом, - добавил я, и девушка тут же испуганно ахнула.
        Подтверждая мои слова, по лестнице вниз двое слуг несли тело Игошина, прикрытое белой простыней.
        - Поведаете, из-за чего произошла дуэль?
        Былой интерес к тайне сменился сосредоточенностью истинной дворянки, для которой быть в курсе происходящих в высшем свете событий не только полезно, но иногда и жизненно необходимо. Просто чтобы не влипнуть в «дурную» историю... случайно. И с непредсказуемыми последствиями. Все же какой бы авантюрной Лида не была, но совсем уж без ума она никуда не кидалась, стараясь хотя бы в общих чертах понимать, что ей может грозить.
        - Скорее, намеренное убийство. Но это лишь мое предположение, - тут же предупредил я.
        После чего вкратце рассказал начало события и мои впечатления от самой дуэли.
        - А ведь ходили слухи, что отец Дарьи против этого брака, - задумчиво постучала себя пальчиком по губам Лида. - Но та чуть ли не сбежала из дома к своему возлюбленному. Помолвку мог одобрить отец Федора и пообещать приютить молодых у себя... Как бы это не привело к войне между родами.
        - Тебе это чем-то грозит? - вырвалось у меня.
        - Нет, у нас с этими родами нет тесных связей, - отмахнулась беспечно девушка.
        - Хорошо.
        - А что? Беспокоитесь за меня? - хитро прищурилась она.
        Ну вот. Стоило Лиде понять, что произошедшее ни ей, ни ее роду ничем не угрожает, как она вернулась к своему обычному игриво-авантюрному и провокационному поведению.
        - Да, - не видел смысла я отпираться. - И знаете... я хотел бы пригласить вас...
        - Куда?
        - На прогулку.
        - Почему бы и нет. - Легко и неожиданно для меня согласилась Воронцова. - Григорий, а вы умеете стрелять? Ну да, вы же боевой офицер - наверняка и отличный стрелок!
        - Да, - был вынужден я подтвердить такое утверждение, потому что после такой лестной оценки идти в отказ было стыдно.
        - Мне право неловко об этом просить, - стрельнула в меня из-под пушистых ресниц глазами Лида, - Но может, вы меня научите? Напомните мне счастливые моменты детства? Природа, лес и запах пороха!
        - На прогулке?
        Может мой вопрос и прозвучал глупо, но эти два понятия: прогулка и стрельба, никак не могли встретиться в моей голове.
        - Ну да, - пожала Лида плечиками. - Стрельба на свежем воздухе, что может быть интереснее? - с легким придыханием прошептала она. - Папенька брал меня пару раз на охоту. Стрелял куропаток, - тут она взгрустнула. - Правда, мне ни разу выстрелить не давал. Даже в воздух!
        - Лида, - прерывая наш разговор, худенькая брюнетка тронула девушку за плечо.
        - Да? - повернулась к ней Воронцова. И тут же спохватившись, представила нас друг другу. - Григорий, это моя подруга, Елена Медведева. Лена, это мой друг, Григорий Бологовский.
        - Очень приятно, - скупо улыбнулась Елена. - Извините, что прервала вас, но вынуждена украсть у вас Лиду на некоторое время.
        - Что случилось? - спросила ее Воронцова.
        - Нужно успокоить Дашу. Она не в себе, уже пыталась наложить на себя руки. А ты сможешь ее отвлечь, уж я-то это знаю, - словно вспомнив что-то не очень приятное, горько улыбнулась Лена.
        - Хорошо. Извините нас, Григорий. Встретимся позже.
        - А если вы надолго? - отпускать Лиду не хотелось.
        Наоборот, после нашей новой встречи, внутри словно что-то надломилось и я решил - все, хватит! Раз нас снова и снова судьба сводит вместе, то я буду добиваться ее.
        - Тогда увидимся послезавтра. После обеда... мм...
        - Возле института имени Ломоносова, - подсказал я ей место.
        - Хорошо.
        - Буду ждать, - эту фразу я сказал уже в спину, чуть ли не за руку уволакиваемой Лиде.
        - А подруга Лидии не дурна собой, - раздался голос Анатолия за моей спиной.
        Я так задумался, как пройдет наше с Лидой необычное свидание, что вздрогнул от неожиданности.
        - М? Да, наверное, - ответил я ему рассеянно.
        - Я бы не отказался с ней познакомиться. Пособишь?
        - Сейчас им не до нас, - покачал я головой. - Если только в следующий раз.
        - Ну в следующий, так в следующий, - вздохнул огорченно Боголюбов и огляделся. - Вот же паскудник, этот Бузыкин! Такой вечер испоганил.
        - Это да, пожалуй я домой, - настроение остаться пропало совершенно.
        - Да и я вряд ли задержусь, - согласился Анатолий.
        Раскланявшись с расстроенной хозяйкой вечера, мы вышли и на улице попрощались, условившись встретиться завтра утром возле торгового дома Родоканаги.
        Добравшись до своей новой квартиры, я зашел в пустое помещение и грустно обвел взглядом темные комнаты. Как-то остро накатило чувство одиночества. У Марины Сергеевны в доме такого не было. Я слышал, как шебуршалась перед сном Юля, как сама хозяйка иногда всхрапывала во сне, да и с первого этажа изредка доносился детский гомон и возгласы пытающихся их утихомирить родителей. А тут - ничего подобного. Толстые стены хорошо защищали от окружающих звуков, а огромный для меня размер квартиры заставлял почувствовать себя маленьким и беззащитным.
        Пройдя в спальню, я разделся и рухнул в постель. Все же стоит нанять служанку. И еду приготовит, и уберется, и встретит вечером. Чувство одиночества тогда точно мне не грозит.
        Эти мысли и упоминание Лиды о возможной войне между родами заставило вспомнить о своих родных, живущих в Твери. Неужто дед решил оставить меня в покое? Уже скоро месяц, как я здесь живу, а от него ни слуху ни духу. Как там Катя? Скоро у нее закончатся каникулы, и она должна будет приехать в Москву для продолжения учебы. Стоит ли дать ей мой новый адрес, чтобы она могла мне написать, и я ее встретил на вокзале? Сестренка по крови добрая девочка, не хочу терять с ней связь. Но как это сделать, чтобы дед не прознал? Тоже привлечь Боголюбова и передать весточку через его родню?
        В итоге так ничего конкретного не решив, я забылся тяжелым сном.
        Утреннюю встречу с Анатолием я чуть не проспал. Продрав глаза, долго не мог понять, где я нахожусь, а когда пришел в себя, солнце уже вовсю светило в окно, разгоняя унылость пустой квартиры.
        - Здравствуй. Бессонная бурная ночь? - пожал мне руку Анатолий, и с «всепонимающей» улыбкой покосился на мое слегка помятое лицо.
        - Тоже жилье поменял. Еще не привычно на новом месте, - отмел я его предположения.
        Развивать тему парень не стал.
        - Нас уже ждут, - махнул он рукой в сторону входа в широкое трехэтажное здание и вывеской торгового дома Родоканаги.
        Первый этаж был разгорожен под различные товары из Европы, с Ближнего востока и Африки. Для каждого уголка земли нашлось место, отделенное от соседей тонким простенком. А вот на втором у торгового дома были уже рабочие кабинеты. Как для собственных нужд, так и в аренду для юристов, нотариусов и адвокатов. Вход на третий этаж был закрыт и что-то мне подсказывает, что там находится жилье для работников торгового дома, прибывших из-за границы.
        Подойдя к кабинету с табличкой «Торговый домъ Родоканаги. Управляющий Софокл Родоканаги», Анатолий постучался и почти сразу открыл дверь.
        - Софокл, друг мой, как у тебя дела? - с порога громко поприветствовал Боголюбов черноволосого худого трапезундца.
        Нос с горбинкой, черные глаза и чуть смуглая кожа выдавали в нем потомка ромеев, кем собственно и были жители Трапезунда.
        - Анатолий! - встал из-за стола тридцатилетний мужчина и широко улыбнулся. - И я рад нашей встрече! О, вижу, ты не один! - заметил он меня.
        - Да, - развернулся ко мне Боголюбов. - Софокл, позволь представить тебе моего друга - Григорий Бологовский. У него есть к тебе очень интересное и выгодное предложение.
        Ого! Как быстро меня Анатолий в друзья записал. Хотя он с самой первой встречи ко мне хорошо относился. Ну и сам видно по натуре такой.
        - Рад встрече, - тем временем пожал мне руку Софокл. - Прошу.
        Он повел рукой, указывая на стоящий около стены низкий диван с журнальным столиком рядом. На столике возвышалась бутылка вина, в плетеной тарелке россыпью лежал виноград и персики.
        - Выгодные предложения всегда удобнее обсуждать, не стоя на ногах, - улыбнулся мужчина.
        Из-за высоты и ширины дивана мы будто не сидели на нем, а полулежали. Хозяин кабинета расположился в кресле сбоку примерно такой же высоты что и диван и напоминал возлегающего на подушках римского патриция, как на исторических картинках. Только костюм на тогу сменить осталось для полного сходства.
        Анатолий без стеснения тут же открыл стоящую бутылку и достал из-под столика три широких низких бокала, наполнив их наполовину.
        Пить, тем более с самого утра, мне не хотелось, однако Софокл воспринял действия Боголюбова настолько естественно, что я решил, что это какая-то традиция трапезундцев и отказываться не стал. В конце концов, от одного бокала ничего мне не будет, а начинать переговоры с возможной обиды не стоит.
        Мы пригубили вина и немного поговорили на общие темы, чтобы поближе узнать друг друга. Софокл рассказал, что является племянником главы рода и назначение управляющим в этот торговый дом - серьезное доверие со стороны родича. Как-никак наши империи дружат, да еще и положение у Родоканаги такое, что через них можно достать любой товар, какой напрямую из той же Англии, к примеру, не продадут. Этакие посредники от торговли. Сказано это было не прямо, а намеками, но мысль я уловил. Я же кратко ответил, что к торговле отношусь постольку-поскольку и весьма далек от этой сферы. Однако воспользоваться их услугами без привлечения широкой огласки готов. Все же игра в карты на крупные ставки порицается императором. И как-то незаметно от общих тем мы перешли к обсуждению вопроса, с которым я и обратился за помощью к Боголюбову.
        Думаю, Анатолий учитывал, что при раскрытии происхождения шкур у меня, могут возникнуть вопросы уже у полиции. И ко мне, и к нему - что не доложил. И вариант с Родоканаги был выбран им неслучайно. И это я понял, когда Софокл легко согласился мне помочь, заплатив за товар наличными или чеком и без всяких дополнительных бумаг.
        - ... но надеюсь, вы понимаете, и для вас не будет оскорблением, если сначала мой приказчик съездит с вами и осмотрит товар? Для точной его оценки, чтобы можно было уже говорить о конкретных цифрах?
        - Не имею ничего против, - благодушно согласился я.
        Все же вино на пустой желудок немного ударило по мозгам и все вокруг казалось ярким, добрым, а люди вокруг - понимающими и отзывчивыми.
        - Тогда когда вам будет удобно показать товар?
        - Да хоть сейчас, - махнул я рукой.
        - Приятно видеть решительного человека, - улыбнулся Софокл. - Тогда не будем откладывать! Съездите с Альфонсом для оценки товара, а там уж, если вы будете слишком заняты, чтобы возвращаться сюда, он сможет выписать вам чек на предъявителя в банк. Либо возвращайтесь с ним, и это же сделаю я лично здесь. Своему приказчику в оценке товара я полностью доверяю!
        Потом мы ждали приказчика, вызванного Софоклом с помощью какой кнопки сбоку от входной двери. Как с некоторой гордостью похвастался мужчина - это новая разработка ученых их империи. От кнопки по кабелю в кабинет приказчика уходит сигнал и у того на столе загорается лампочка на специальной дощечке. Кричать и использовать слуг для вызова нужного человека не надо. Особенность же разработки в том, что с помощью рычажка сбоку от кнопки можно переключать направление сигнала и вызвать любого сотрудника, что находятся в торговом доме. Всего позиций у рычажка было пять, и тут либо сотрудников у Софокла не так уж и много, что странно для крупного торгового дома, либо хозяин любит преувеличивать, или же просто говорит лишь о тех людях, что находятся в его прямом подчинении, не учитывая обычных слуг и работников.
        Через пять минут я покинул трапезундца, который остался с Анатолием. Двум людям от торговли точно было что обсудить и желательно без лишних ушей.
        Пока ехали в автомобиле, принадлежащем Альфонсу, я успел немного протрезветь и понять, что почти согласился на любые условия будущей сделки. Во-первых, Софокл так подвел разговор, будто мы уже заключили сделку, и осталась сущая формальность - оценка. Во-вторых, знание о не совсем законном приобретении имущества позволит ему самому назначить цену практически без торга. Да и намек на то, что он полностью доверяет своему приказчику, позволяет скинуть вопрос о цене на своего подчиненного и весь возможный негатив перевести на него. Да, это его человек, но если я не соглашусь с ценой и начну упираться, а потом пойду к самому Софоклу, то он... может поднять цену, но чуть-чуть и вроде как «из уважения ко мне».
        Короче, доехал до склада я в мрачном настроении и ожидал, что сейчас меня начнут «грабить», но уже в открытую, а я и слова против ответить не смогу, не поимев в ответ кучу проблем.
        Альфонс метаморфозу с моим настроением заметил и логично, на его взгляд, предположил, что у меня похмелье, тут же протянув вытащенную из-под сидения фляжку.
        - Не, благодарю, - поморщился я.
        - Как скажете, - легко пожал он плечами. - Итак. Куда нам?
        - Вон то здание, - махнул я рукой.
        Подойдя ближе, я открыл замок и распахнул дверь, убедившись, что рядом никого нет. На всякий случай.
        - Ого, - оценил приказчик гору мешков, - а вы не преувеличивали, когда говорили о вагоне. Я-то думал, это метафора русская. У вас вроде есть такая.
        - Есть, - согласился я и ограничился этим.
        Деловито начав раскрывать один мешок за другим, Альфонс вытаскивал шкуру-две, выносил их на свет, гладил, оценивая качество меха, прикидывал размер, прикладывая шкуры к своему торсу... В общем, производил полезную деятельность, правда никаких измерительных приборов - рулетки там, как у портных, у него с собой не оказалось, еще больше убедив меня, что полной цены я точно не получу.
        Закончил приказчик только через час, изрядно умаявшись. Проверил каждый мешок, не поленился оттаскивать проверенные в сторону, чтобы добраться до самых дальних. Пересчитал все шкуры, но не поштучно, а по объему, и наконец назвал итоговую цифру.
        - Шесть тысяч рублей!
        Цифра впечатлила. Я-то полагал, что мне сейчас попытаются втюхать тысячу, максимум две, и этим ограничиться. И по глазам Альфонса я видел, что он ожидает, что я начну возмущаться и спорить. Это сколько же эти шкуры стоят, что озвученная им сумма кажется для него маленькой?
        - Восемь, - не стал я разочаровывать приказчика. Да и стало интересно, какие аргументы он приведет мне, почему такую цену ну никак невозможно выплатить.
        - Как можно?! - не разочаровал меня Альфонс. - Много, однозначно много, - воздел он палец вверх. Пошлины оплати, клиентов найди. Да еще и тех, кто сможет оценить это великолепие. И сразу все продать будет трудно, а это время. А деньги между тем будут вложены в этот товар, который будет пылится на складах. Как у вас принято говорить, это же не горячие пирожки. Семь и не рублем больше!
        - Семь двести, - взял меня азарт.
        Поджав губы, Альфонс кивнул. Не понял... А как же риски? А где продолжение торга?
        - Я знаю как вы, русские, любите торговаться, - пояснил он мне свое согласие. - Но времени у нас сейчас нет. Господин ждет моего ответа. Кстати, и чек вам на такую сумму сможет выписать только он. Мой потолок - полторы тысячи.
        - Но ваше слово он оспаривать не будет? - уточнил я.
        - Нет, - после чего я пожал протянутую руку.
        - Склад ваш? - тут же засуетился приказчик, пока я не передумал. - Или арендуете? Если арендуете, то предлагаю сходить к начальнику складской зоны и перевести аренду на имя торгового дома.
        Получив от мужчины расписку об итоговой цене, чтобы предъявить ее Софоклу, мы сходили до начальника складской зоны и переоформили аренду. После этого Альфонс откланялся и покинул меня, а я побрел по улочкам между складов и периодически с недоверием доставал расписку и всматривался в итоговую сумму. Семь тысяч двести рублей. Да я богач!
        Стряхнуть с себя это состояние удалось лишь когда я вышел на улицы города. Богач! Пфф! Да Анатолий на днях дом купил за тридцать пять! А мы ведь оба дворяне. Статус равный, но вот возможности - абсолютно разные. И я ведь недавно уже думал, что мне нужно повышать свое положение? А на уровне того же Боголюбова сумма в семь тысяч - мелочь. Если говорить про Воронцову, на которую у меня теперь самые серьезные планы, то там и говорить нечего. Княжеский род - и этим все сказано! Так что нечего шокироваться такой сумме, а надо учиться принимать ее как обыденность и даже мелочь.
        Эти мысли окончательно помогли мне прийти в себя и настроили на деловой лад. У меня еще много дел на сегодня. Для начала - вернусь в торговый дом Родоканаги, завершу сделку и переведу деньги на свой личный счет. А затем... тут мой взгляд зацепился за проезжающего мимо патрульного городового. Точно! Никифор Алексеевич же обещал поговорить с Тенетовым! Вот к нему сначала и зайду, благо по пути. А потом - к Родоканаги!
        - Вперед, к светлому будущему, - прошептал я себе под нос и улыбнулся.
        Кто сказал, что у меня все плохо? Наоборот - жизнь только налаживается!
        Глава 24
        - Никифор Алексеевич, рад вас видеть, - окликнул я вышагивающего впереди городового.
        Тот обернулся, и я увидел его красное как помидор лицо и нахмуренные брови. Но при виде меня, выражение его лица чуть разгладилось, а я понял, что из-за моего подарка тот вчера напился и сейчас страдал похмельем. Но думаю, я сам сейчас выгляжу не особо лучше. Принять на грудь я тоже успел, а поесть - нет.
        - Григорий Мстиславович, - прогудел тот, подходя ближе, - добрый день.
        Он чуть мне не козырнул, когда оказался рядом. Причем движение у него почти началось и было чисто рефлекторным. Но в последний момент он смог удержаться. Толи из-за того, что я был не в мундире, толи просто вспомнил, что я не особо хочу светить свою принадлежность к жандармерии.
        - К сожалению, я сейчас ограничен во времени, поэтому сразу к делу. Вы поговорили с Тенетовым? - спросил я его.
        - Так точно, ваше благородие. Роман Аркадьевич заинтересовался вашими мыслями и хотел бы встретиться с вами. Он сейчас как раз в участке.
        - Дежурит? - понимающе кивнул я.
        - Никак нет, - отмел мое предположение городовой, - просто в своем кабинете работает.
        - Благодарю, за содействие. Не смею вас больше отвлекать, - распрощался я с Никифором Алексеевичем, чему тот был только рад.
        Запах вчерашних возлияний в этот раз полностью не смог перебить даже ядреный дух табака.
        На дежурстве при входе в участок на этот раз сидел другой офицер. Узнав, что я к Тенетову, он поднял трубку телефона, что стоял на его рабочем столе, и связался с Романом Аркадьевичем, уточнив, ожидает ли он меня. После чего довольно дружелюбно махнул в сторону лестницы на второй этаж, назвав номер кабинета.
        - Роман Аркадьевич? - постучался и заглянул я к полицейскому.
        - Да, входите, - оторвавшись от бумаг, указал мне рукой Тенетов на стул напротив своего стола.
        Все такой же скуластый, подтянутый, даже скорее поджарый, как гончая. Офицерский китель висит на спинке стула, на котором он сидит, а тонкая белая рубашка не скрывает мускулистую фигуру. Усы густые и короткие, а взгляд цепкий. Про таких говорят - «рабочая лошадка».
        - Итак, - закончив писать, обратил на меня внимание офицер, - вы что-то хотели?
        - Да. Григорий Бологовский, к вам подходил Никифор Алексеевич...
        - Действительно, - кивнул Тенетов, что такой разговор у него был. - Но я хотел бы услышать от вас, чего именно вы желаете получить от меня.
        - Статистику, в каком виде в полицию поступают задержанные. Находятся ли они в этот момент в алкогольном или опиумном опьянении. Может быть под воздействием кокаина, - вспомнил я еще одно средство, что заметил у студентов, когда ходил по институту. - Сколько таких людей относительно всех задержанных.
        - Такой статистики у нас нет, - тут же отрезал полицейский. - Но хотелось бы узнать, зачем она вашей службе?
        - У меня есть предположение, что опиум и кокаин, как и алкоголь, делает людей более податливыми внешнему влиянию, после чего они могут совершить поступок, на который в ином случае никогда бы не пошли. Вот только доказательств у меня нет и просто так запретить свободную продажу того же опиума и кокаина нельзя.
        Тенетов задумался, иногда поглядывая на меня. Наконец он пришел к какому-то решению и задал вопрос, которого я давно ждал.
        - Зачем мне этим заниматься?
        - Если моя теория подтвердится, то я обязательно упомяну в своем рапорте о том, кто мне помог и дам свою рекомендацию. Или перевести вас к нам, если желаете, или же поспособствовать вам в продвижении по службе. Да и данные у вас на руках останутся и вы сами сможете подать рапорт в котором понятно, что люди которые употребили названные вещества склонны к преступлениям. Думаю, ваше начальство тоже это оценит.
        Я замолчал, предлагая Тенетову самому нарисовать в собственном воображении возможные перспективы.
        Глаза офицера загорелись. Все же какой бы «рабочей лошадкой» и честным служакой он не был, но желание карьерного роста есть у всех. Особенно еще молодых, а Роману Аркадьевичу вряд ли больше тридцати пяти.
        - Статистику я соберу. Но дело то не быстрое...
        - Для начала и составления общей картины хватит и одной недели, - заверил я его.
        На том мы и расстались, довольные достигнутым соглашением.
        Поездку к Родоканаги после небольшого размышления я все же решил отложить до завтра. Время уже обед, а я еще в институте не появился. После недавних происшествий лучше бы мне не злить преподавательский состав своим отсутствием на рабочем месте и не давать повод моим недоброжелателям написать тому же ректору записку о ненадлежащем исполнении своих обязанностей. Поэтому сразу от Тенетова я взял извозчика и двинулся в институт, решив там же и пообедать. Как раз к концу утренних занятий подъеду и, может, смогу послушать, что студенты обсуждают в перерыве между лекциями.
        Уплетая суп и с жадностью косясь на выпечку, я прислушивался к мерному гудению вокруг. Сегодня студенты уже не старались себя так сильно сдерживать в моем присутствии, и удавалось урывками расслышать их беседы. Кто-то обсуждал новую тему, что им рассказали на лекции. Другие делились планами, что будут делать после выпуска. Третьи договаривались вместе провести выходной, посетив какой-то кружок современной поэзии. Про мою стычку с их товарищами по учебе словно забыли. Или скорее она пока отошла на второй план в круговерти студенческой жизни. Люди молодые, время для них летит, а успеть необходимо так много...
        Разговор про кружки заставил меня задуматься, что мне дальше делать уже не как наставнику по дисциплине, а как жандарму. Меня ведь сюда отправили следить за настроениями студентов, а лучше всего человек раскрывается в неформальной обстановке. Как раз в тех самых кружках по интересам. Но что такое - эти кружки? Если отбросить их название и направленность, а оставить суть, то получается, что это собрание единомышленников, увлеченных общим делом. Место, где можно свободно общаться без присутствия посторонних, не опасаясь последствий за свои высказывания. И в этом свете уже совсем по иному выглядит мое посещение одного из них. Примерно как посещение салона без приглашения. Заявился чужак, которого вроде как и выгнать нельзя, но и вся атмосфера испорчена. Неудивительно, что студенты тогда молча разошлись, оставив меня одного. Может, они и не имеют ничего против императора, как я подумал, а просто приняли меня за невоспитанного солдафона.
        Чтож, это можно и нужно исправить! Что там нам говорили на курсах в управлении? Любая работа жандарма начинается с составления собственной картотеки. Кое-что для ее начала у меня есть - список кружков. Теперь его нужно дополнить именами тех, кто в них состоит и кто курирует. После по возможности добыть сведения о кураторах, и уже подойти к ним, чтобы получить приглашение, как в салон. Тогда уже я буду выглядеть в глазах студентов на таких собраниях совсем по-другому. И при мне хоть что-то начнут обсуждать. Для начала. А там уже привыкнут, да и я их получше узнаю... А это уже похоже на план!
        В итоге, когда начались занятия, я не пошел на них, как до этого, а отправился к ректору. Самого Игоря Александровича отвлекать не стал, обратившись к его помощнику. Да он и сам мне говорил, что информацией о кружках не владеет. Это решение сэкономило мне кучу времени и сил. Александр Сергеевич, «зовут как Пушкина», как он с гордостью мне заявил, оказался человеком словоохотливым, список кураторов кружков из числа преподавателей мне нашел быстро, да и каждому из них по моей просьбе сумел дать краткую характеристику. Сам он расспрашивал меня о моей службе на границе. Мужчина оказался ярым поклонником культуры средней Азии, и его интересовало, как выглядят дворцы местных аристократов, как молятся верующие не в Христа, а в Аллаха, правда ли, что там нет снега... На большинство вопросов мне пришлось честно ответить, что я не помню. Но что смог выудить из собственной памяти, я ему поведал. Особенно в красках расписал природу и крутые горные склоны, которые до сих пор помню из своего единственного воспоминания в момент смерти прошлого Григория.
        Расстались мы довольные друг другом. Он даже не пожадничал и пополнил мои запасы чистой бумаги, что уже почти подошли к концу. Ну а теперь уже можно и начать планировать, к кому из кураторов кружков первым подойти и напроситься на посещение, а кого стоит отложить «на потом». Но это уже сделаю дома, в более спокойной и располагающей к сосредоточению обстановке.
        - Дементий Поликарпович, здравствуйте, - приветливо кивнул я консьержу.
        Настроение было отличным и хотелось поделиться им с окружающими.
        - И вам доброго здоровья, - расплылся в улыбке мужчина.
        - Дементий Поликарпович, - вспомнил я о вчерашних своих вечерних мыслях, - а вы не посоветуете, где можно нанять служанку?
        - От чего ж не помочь хорошему человеку. Вам для постоянного проживания, али просто по дому убраться, да сготовить чего? Ежели просто для содержания дома, то у нас живет семейная пара. Юрий Митрофанович, дворник, и его супружница - Глафира Матвеевна. Она по утрам, пока вы на работе, и в доме уберется и с вечера сготовить может, и берет недорого.
        - А где ее можно найти?
        Брать человека на постоянное проживание, я решил пока остеречься. Для такого нужен кто-то проверенный и не болтливый. И самое сложное и ценное - верный. Постоянные слуги - они почти как члены семьи, к ним и отношение иное.
        - Да у них на заднем дворе вход в их комнаты. Туда постучитесь.
        Консьерж махнул рукой вглубь холла, который оказался в доме проходным. Но дома Глафиры Матвеевны не оказалось, как сказал ее муж - убежала на базар. Ждать ее смысла не было, да и передать ей мое желание о найме сможет и сам Юрий Митрофанович, так что уточнив, что для найма понадобится договор, который вполне можно будет справить через того же консьержа, я поднялся к себе в квартиру.
        Но долго рассиживаться не получилось. Дел я набрал себе целый ворох, и сейчас как раз подошло время идти в жандармерию - ознакомиться, что за курсы по фехтованию там преподают, и попутно узнать, насколько у меня с этим дело все хорошо.
        Прибыл я почти без опоздания. Бойцы роты, к которым я и присоединился, только разминались. Тут же выяснилось, что у меня катастрофически не хватает гардероба. О сменной одежде для тренировки я в суматохе навалившихся дел не подумал, форма жандарма для нее не подходит, а кроме костюма у меня дома остался лишь наряд работяги, купленный когда-то у лавочника. Придется в скором времени исправить это упущение, благо, уже завтра я получу деньги за шкуры и смогу приобрести наряды на все случаи жизни.
        Получив от старшего унтер офицера, что вел занятие, тренировочную затупленную саблю, я стал повторять за остальными бойцами простейшие приемы: удар сверху, сбоку, блок. Затем удары перешли в связки - удар сверху с одновременным подшагом в сторону. Блок, уход в сторону и удар параллельно земле. В какой-то момент я поймал ритм, а мои движения стали более плавными и... красивыми, что ли?
        - Стоп, - скомандовал унтер. - Разбились на пары!
        Мне достался в напарники рослый ефрейтор. Удары у него были размашистыми, сильными, вот только стоило нам начать, как я легко принимал их на скользящие блоки и тут же наносил ответный удар. Три попытки того задавить меня массой и натиском - и вот он уже потирает ушибленный бок, отбитое запястье и синяк на бедре.
        - Смена! - скомандовал унтер.
        Новый противник, а результат тот же, даже лучше. Мое тело словно стряхивало с себя налет пыли, а движения становились все более скупыми, экономичными и эффективными. Давно память прошлого Григория не давала о себе знать, и на тебе!
        После третьего противника унтер остановил поединок и подошел ко мне.
        - Ваше благородие, вы сказали, что хотите научиться фехтовать, а я вижу, что это вам не так уж и надобно, - осуждающе покачал он головой.
        Его понять можно. Я словно пришел поиздеваться над бойцами роты, показав разницу в наших умениях, а его обманул, сказав иное.
        - Да, к сожалению, повысить свои навыки я здесь не смогу, - вздохнул я.
        - Если вам это нужно, могу посоветовать пару бойцов, - тут же оживился унтер. - Они на курсы не ходят - нет им тут соперников, но устроить вам учебный поединок можно.
        - Это было бы замечательно, - с энтузиазмом проговорил я.
        В итоге курсы я покинул в смешанных чувствах. Вроде и не получил того, за чем изначально сюда шел, зато смог наконец наглядно оценить свои навыки. И не в ограниченных условиях, как на том же кружке фехтования, куда меня привела Лида, а в схватке, где были запрещены только удары в голову, и существовала свобода маневра.
        Когда вернулся домой, консьерж сказал, что Глафира Матвеевна согласна приходить ко мне раз в день для готовки и один раз в три дня для уборки и все это за пятнадцать рублей в месяц. Продукты с меня, также нужно будет дать ей ключ, чтобы она могла заходить, когда меня нет дома. Последнее слегка напрягло, но Дементий Поликарпович тут же «успокоил» меня, что дверь в кабинет в каждой квартире закрывается на отдельный ключ, который есть только у съемщика, а дубликат от моей квартиры и так находится у консьержа «на всякий случай» и служанка будет брать его. Сделав себе в уме пометку, что хранить вещи вне кабинета не стоит, да и верить на слово консьержу - тоже, я кивнул, и мы договорились, что завтра придет приказчик от князя Юсупова с договором найма. В случае, если меня в этот момент не окажется дома, договор с гарантиями Юсуповых о честности сделки останется дожидаться меня у консьержа и я смогу подписать его в любой удобный для меня момент.
        - Нет, сегодня для меня был определенно удачный день, хоть и начался он не очень складно, - прошептал я перед тем, как провалиться в сон.
        - Черт! - выругался я, споткнувшись утром о мешок со шкурами.
        Вчера, когда я продрал глаза и пошел на встречу с Родоканаги, я его просто забыл. И может, это и к лучшему. Я ведь обещал Ольге воротник из одной шкурки норки, а свои обещания нужно выполнять. Но конкретно сегодня этот мешок чуть не стал причиной моего падения, когда я вышел из спальни и с полузакрытыми глазами двинулся в туалет.
        Приведя себя в порядок, я отнес мешок в кабинет и отправился к трапезундцу завершить сделку и наконец получить свои деньги. А то неделя скоро подойдет к концу и мне надо будет отдать Василию и Сашке обещанную им долю. Как бы они не подумали, что я решил их обмануть. А что? На складе уже другие люди хозяйничают, меня на прежнем месте проживания нет и я им о своем переезде не говорил. Учитывая, в какой среде они живут, такая мысль вполне может поселиться в их голове. Так что затягивать со встречей со своими подельниками не стоит. Чревато.
        - Григорий, - с широкой улыбкой встретил меня Софокл. - Рад новой встрече!
        - Взаимно, - губы сами растянулись в ответ на такое дружелюбие.
        - Альфонс уже передал мне о совершении сделки. Полагаю, ты пришел из-за этого?
        - Не буду скрывать, хотелось бы получить свои деньги, - и заметив, как мужчина двинулся к знакомому дивану, тут же предупредил, - мне сейчас на занятия в институт. Подавать пример студентам буду...
        - Как скажешь, - тут же вернулся за свой стол Софокл.
        Достав несколько бумажек, он попросил у меня расписку, что дал его приказчик, и быстро ее просмотрев, заполнил бумаги, которые оказались векселями на предъявителя.
        - Пожалуйста, - протянул он мне их. - Сможешь обналичить в любом банке, наш род работает со всеми.
        - Благодарю.
        Задерживаться я не стал и, еле сдерживая от предвкушения шаг, тут же направился в ближайший банк. До последнего момента у меня еще были опасения, что что-то пойдет не так или Софокл начнет пытаться поменять цену, но к счастью они оказались напрасными.
        В банке пришлось задержаться. Наличными мне вся сумма была не нужна, вдобавок хотелось бы скрыть от управления эти деньги, поэтому я открыл дополнительный счет, куда и перевел большую часть средств. Себе оставил лишь пятьсот рублей. Сто для Василия и Сашки, а остальные я планировал потратить на свидание с Лидой. Может мне столько и не понадобиться, но лучше иметь деньги под рукой, чем их не окажется в нужный момент. Да и об обновлении своего гардероба я не забыл.
        Прикинув, что от банка до института, куда я хотел заглянуть до встречи с Воронцовой, не меньше восьми кварталов и по пути мне точно должны попасться какие-нибудь ателье по пошиву одежды, я выбрал направление и двинулся пешком.
        Забежать в ателье. Выбрать себе из готового платья парадный костюм, одежду для тренировок, повседневный наряд, причем не один, а сразу три, заказать доставку и доплатить за быструю подгонку костюма для выхода на природу - все это отняло не меньше полутора часов.
        Затем, уже переодетый в новый наряд, я заскочил в попавшийся на глаза ресторан.
        - Здравствуйте, выбираете столик? - подошла ко мне официантка, пока я оглядывался в дверях, раздумывая, к кому могу обратиться со своей просьбой.
        - Нет. Мне нужно с собой, на пикник.
        - Извините, мы не делаем заказы на выход, - натянуто улыбнулась девушка.
        Кстати, это в первый раз, когда я вижу девушку-официанта, а не парня. Что-то в прошлые разы, когда я посещал подобные заведения, мне только они попадались.
        - Доплачу двадцать рублей, - отмахнулся я.
        - Но я не могу принять такой заказ, - растерялась девушка.
        - Тогда позовите того, кто сможет.
        Девушка тут же быстрым шагом почти полетела сквозь весь зал к служебной двери, за которой оказалась кухня. Через пять минут оттуда вышел хмурый мужчина в фартуке и, проследив за рукой официантки, указывающей на меня, решительно зашагал ко мне.
        - Здравствуйте, - прежде чем он открыл рот, начал я вываливать на него свою просьбу, - мы со спутницей хотим насладиться вашими блюдами на природе. В городе душно, да и просто хочется устроить любимой необычное свидание. Вы мне поможете?
        Вот такая подача моего желания мужчине пришлась больше по вкусу.
        - Здравствуйте...
        - Григорий.
        - Да, Григорий. Меня зовут Рикардо. Я владелец и главный повар «Огней Рима», - с небольшим акцентом представился мужчина. - Надо признаться, ваша просьба звучит необычно. Мы никогда не делаем еду «на выход», мы же не какая-то забегаловка! - возмущенно взмахнул он руками. - Но если дело обстоит, таким образом... пожалуй, я могу сделать для вас исключение и подготовить вам корзину для пикника, - улыбнулся он под конец своего монолога.
        Да уж, а я и не посмотрел, в какой ресторан я зашел, просто унюхав приятный запах и предположив, что свидание может затянуться, а поблизости не окажется мест, где мы с Лидой сможем утолить голод.
        Ждать, пока мой заказ приготовят и упакуют, я не стал и сообщил, что заберу его позже. Итак времени в обрез. Я планировал походить по институту, показать свою деятельность и потом спокойно встретиться с Лидой. Да и просто тащить в институт объемный заказ мне не хотелось. Лучше потом заедем с девушкой сюда и заберем. До института всего пара кварталов, большого крюка не будет.
        Но все же перед тем, как появиться в учебном заведении, я зашел еще в одно место. Оружейный магазин. Мы же стрелять будем, а мой револьвер не по дамской руке. И я пропал, сейчас я был не так стеснен в средствах, а глаза разбегались, но справится с собой я смог.
        - Уф, - идя по улице, выдохнул я.
        Руку оттягивала кожаная сумка, где лежал дамский револьвер мелкого калибра. Оружие я хотел подарить Лиде и сделать из этого сюрприз, но сейчас эта мысль уже не казалась мне такой замечательной. Можно было и после встречи с девушкой сюда заехать, чтобы она сама выбрала себе ствол по руке. Также я приобрел и себе револьвер, который пришелся мне по руке. Smith Wesson Military Police 1905 года, с откидным барабаном, да и с наганом у них один калибр. В лавке были представлены также и пистолеты разных марок, но я пока остерегся их брать. Модели надо изучить более подробно, прежде чем совершать покупку.
        - Григорий Мстиславович, где вас носит? - такими словами меня встретил Александр Сергеевич, у которого я решил оставить подарок, пока выполняю свои «обязанности».
        - Что-то случилось? - насторожился я.
        - Игорь Александрович вас уже час ищет!
        Ректор был у себя и нервно выстукивал пальцами по столу какой-то ритм.
        - Григорий Мстиславович! - всплеснул он руками. - Ну сколько можно вас ждать? Почему вы не на рабочем месте? Вы же наставник по дисциплине и должны подавать студентам пример, а не нарушать ее самому!
        - А я и не нарушал, - отмел я его претензии. Вот еще! Дашь слабину, и прощай мои самовольные отлучки.
        - Но как же? - растерялся Котельников. - Вас уже час не могут найти!
        - В чем собственно дело? - перешел я сам в атаку.
        - Из полиции звонили. Вас там ждут. Они завершили разбирательство по поводу нападения на вас.
        - Тогда что ж вы меня задерживаете? - возмутился я, перед опешившим ректором.
        И больше не слушая его, покинул кабинет. Чего бы от меня не хотели в полиции, но там могут задержать на неопределенный срок, и я могу опоздать к приезду Лиды.
        В участке дежурный офицер отправил меня к начальству в чине титулярного советника. Пожилой уже мужчина встретил меня коротким кивком и указал на стул перед собой.
        - Григорий Мстиславович, мы закончили расследование нападения на вас, благо там было все прозрачно, и прямо сейчас можем отдавать дело в суд...
        - Но?.. - поторопил я его, когда мужчина замолчал.
        - Но я предлагаю вам для начала попробовать полюбовно договориться с родителями молодых людей. Уже сейчас я могу сказать, чем закончится для них суд. Это поставит крест на всем их будущем. Я понимаю ваши чувства, - не дал мне возмутиться полицейский, - но поверьте моему опыту - в юности очень многие совершают ошибки, о которых потом горько сожалеют. Я уверен, половина из них уже искренне раскаялась в содеянном. Я говорил с каждым из них, и мой опыт работы с людьми позволяет мне отличить искреннее раскаяние от фальши. Дайте им шанс. Поговорите с их родителями, а я пока придержу дело. Если же вы не придете к соглашению, то я тут же оправлю дело в суд. Даю вам слово офицера!
        Немного подумав, я решил согласиться на его предложение. Мне это и самому в какой-то степени выгодно. Просто, если я пойду им навстречу, то покажу, что со мной можно договориться полюбовно. И это в перспективе позволит мне более свободно общаться с кураторами кружков. Одно дело - упертый идеалист, другое - человек, который способен на некоторые уступки. От первого держатся подальше, со вторым - вполне плодотворно сотрудничают.
        - Хорошо, - кивнул я мужчине.
        Тот довольно улыбнулся, и мы распрощались.
        Когда я вернулся в институт, был уже почти полдень. Вот-вот должна была подъехать Лида, и я тут же побежал к Александру Сергеевичу, чтобы забрать у него оставленный для девушки подарок.
        - Григорий, вас снова хочет видеть Игорь Александрович, - остановил меня помощник ректора, когда я уже собирался уходить.
        - Ну что ему еще нужно? - пробурчал я себе тихо под нос.
        Мыслями я уже был далеко от института и прикидывал, куда можно поехать с Воронцовой. Место для прогулки я пока так и не выбрал и даже не представлял, куда можно отправиться.
        На этот раз Котельников, когда я зашел, даже взгляд на меня не поднял, уставившись в какую-то газету.
        - Звали? - пришлось мне привлечь его внимание.
        Тот оторвался от чтения, и только сейчас я увидел, что его лицо было красным от гнева.
        - Да, - процедил он и кинул газету по столу в мою сторону. - Читайте!
        Настороженно подойдя к столу, я взял газету и вчитался в открытую статью, не ожидая увидеть там ничего для себя хорошего. И я оказался прав.
        КОНЕЦ ТОМА