Жандарм 3 Никита Семин
        Дмитрий Шимохин
        Жандарм #03
        Меня призвали, в самое начало 20-го века. Старый хрен решил за мой счёт спасти жизнь раненому внуку, чтобы сохранить свой аристократический род. Вот только безвольной марионеткой я быть не собираюсь!
        ПЕРВЫЙ ТОМ -
        
        Жандарм 3
        Глава 1
        ГЛАВА 1
        ПОСЯГАТЕЛЬСТВО НА ЖИЗНИ! - гласил заголовок.
        Ниже под ним шло короткое описание событий, без упоминания имен. Однако узнать было не трудно:
        «Какъ стало изв?стно, возл? одного из институтовъ Москвъ пр?подават?ль напалъ на пят?рыхъ студ?нтовъ. Что стало прiчиной конфликта выяснiть не удалось, но по итогу одинъ студ?нтъ ран?нъ из р?вольв?ра въ ногу и с?йчасъ проходитъ л?ченiя, а остальные ж?стко избитъ. Полицiя занiмается рассл?дованiямъ, однако самъ фактъ напад?нiя на молодыхъ люд?й вызываетъ возмущенiя обществ?нности.»
        - Вы кому-нибудь рассказывали о произошедшем? - поинтересовался ректор.
        - Нет, да и смысл? Весь институт и так в курсе, журналист мог узнать о событии от кого угодно. Меня иное беспокоит - то, что меня выставляют в виде преступника! - зло сжал я зубы.
        В груди внезапно кольнуло. Сначала я подумал, что это сердце дало сбой - все же в последние дни я изрядно перенервничал, но потом узнал это чувство - клятва о защите чести рода дала о себе знать! Но почему? Статья хоть и неприятная, но при детальном рассмотрении, если кто-то захочет изучить вопрос, ко мне претензий не возникнет.
        - Подобное написано не только в «Ведомостях Москвы», - буркнул Котельников и взял с края своего стола еще несколько газет и протянул их мне.
        Я стал брать их одну за другой, и в каждой газете можно было найти подобную статью, причем характер статей был очень похож.
        НАПАДЕНИЕ НА СТУДЕНТОВ
        НАСТАВНИК ПО ДИСЦИПЛИНЕ ПРЕВЫСИЛ ПОЛНОМОЧИЯ
        ПРОЛИТА КРОВЬ СТУДЕНТА, ЧТО ДАЛЬШЕ?
        И в каждой статье, не указывая конкретных имен, авторы рассказывали о происшествии под таким углом, что именно я выставлялся виновником происшествия.
        - Имен нет, - все же указал я ректору на эту особенность.
        - Ай, бросьте, - отмахнулся тот. - У нас не так много учебных заведений. Узнать, где это произошло, не проблема.
        - Студенты знают, как все было на самом деле.
        - Но будут ли они говорить правду? Многие ведь вас недолюбливают и с радостью поддержат тон статей. А там - слухи имеют удивительнейшее свойство искажаться самым причудливым образом. О вас и нашем институте безусловно узнают, и имена точно добудут, а вот дальше... Это ударит по репутации заведения самым разрушительным образом! Мне в вину поставят, что я взял на работу мясника и убийцу! - заломил руки Игорь Александрович.
        - Прекратите нагнетать, - жестко пресек я его. - Вы же видите - все статьи словно одной рукой написаны. Это чей-то заказ. И я знаю не так много людей, кому это выгодно.
        А я ведь еще и согласился с предложением полицейского придержать дело до разговора с родителями студентов. Черт! Даже если я прямо сейчас это сделаю, те же слухи потом могут исказить таким образом, что я еще и натравил на несчастных полицию. Вот почему клятва дала о себе знать!
        В груди снова кольнуло, уже сильнее и я не удержался и приложил руку к груди.
        - Вам плохо? - заметил мой жест ректор.
        - Да, немного прихватило, - кивнул я.
        И пусть мне действительно было немного больно, но признался я в этом Котельникову с одной вполне конкретной целью.
        - Вам лучше пойти домой и отлежаться, - предложил ректор.
        Я лишь кинул в ответ.
        - А со статьями я разберусь! Напишу в редакции газет, потребую с них объяснений, - серьезно проговорил ректор.
        - Нет, - тут же остановил я его, а то еще дров наломает. - Это удар в первую очередь по мне. Я сам решу вопрос.
        - Репутация института тоже под угрозой, - заметил мужчина, но по его глазам было видно, что он не против скинуть решение проблемы на меня.
        - Решу вопрос удара по мне, и честь института не пострадает.
        - Хорошо. Раз вы так уверены...
        У меня уже появились мысли, с чего начать, остался лишь вопрос - когда это сделать. Понятно, что в ближайшее время, но стоит ли из-за этого отменять встречу с Лидой? Очень не хочется. И стремление провести с девушкой время в итоге победило. Тем более что и колоть в груди почти перестало. Видно клятва дала намек, что пропускать мимо внимания газетные статьи не стоит и, когда я принял решение разобраться с их составителем и заказчиком, успокоилась.
        Когда я вышел из института, около входа на территорию уже стояла Лида, а на нее с интересом посматривала пара молодых людей. Вот один из студентов решился и пошел к девушке с явным намерением познакомиться. Но тут ему не повезло. Ускорив шаг, я нагнал его и придержал за локоть.
        - Что вы себе позволяете? - попытался тот скинуть мою руку.
        - Останавливаю от совершения опрометчивого поступка, - холодно ответил я. После чего повернулся к девушке и улыбнулся. - Лида, рад, что ты смогла приехать.
        Поняв, что ему ничего не светит и красавица стоит здесь не просто так, студент опустил голову и, когда я отпустил его, быстро ретировался, тихо бурча проклятья в мою сторону.
        - Григорий, - стрельнула в меня глазками Воронцова, от которой не укрылась эта мимолетная сцена. И ей моя реакция точно понравилась! - Я тоже рада нашей встрече. А что это у вас в руках?
        - Подарок вам, который поможет осуществить ваше желание, - с улыбкой произнес я.
        Намек был более чем прозрачным и глаза девушки загорелись, а руки она еле удержала на месте, чтобы не потянуться к сумке и не раскрыть ее прямо здесь.
        - Предлагаю найти нам транспорт и определиться с местом будущего отдыха. У вас есть что-то на примете? А то я в Москве недавно, а уж в ее окрестностях и вовсе не бывал.
        - Признаться, я в этом рассчитывала на вас, - протянула Лида.
        - Тогда я что-нибудь придумаю, - тут же заверил я девушку.
        Подозвав ближайшего извозчика, я спросил его, согласится ли тот отвезти нас с Лидой за город, подождать там и потом вернуть обратно. Но худой мужичок впервые на моей памяти ответил отказом. Место около института было оживленным и других его «коллег» здесь хватало, поэтому я не расстроился, а просто подошел к следующему. После третьего отказа, я начал всерьез переживать, что наше с девушкой свидание сорвется. Да и сама Лида начала скучать, что совсем не хорошо.
        - Семь рублев! - выпалил пятый «водитель кобылы», когда я озвучил свою просьбу.
        Молодой еще, едва за двадцать. Видно, что извозом занялся недавно и готов за названную цену отвезти нас хоть за город, хоть к черту на рога. Но при этом он и сам ошалел от своей наглости, что было видно по глазам.
        - Если отвезешь нас с дамой в место, где можно спокойно пострелять по бутылкам, а рядом никого не будет, то согласен. Задаток - три рубля, остальное получишь, как вернемся в город.
        Парень расплылся в щербатой улыбке, предвкушая, как вечером потратит заработанные деньги, и махнул рукой на пассажирское место его двуколки.
        - Лида, я нашел нам транспорт! - позвал я девушку.
        Подав девушке руку, я помог ей усесться, расположился рядом и скомандовал парнише править к ресторану.
        - Зачем нам в ресторан? - тут же спросила любопытная девушка.
        - Мы все же не на охоту едем, да и готовлю я плохо, - улыбнулся я.
        Рикардо уже ждал меня и, стоило мне зайти, официантка тут же провела меня к нему.
        - Ваш заказ, - с гордостью повел рукой он на объемную корзину. - Все, что вы выбрали, здесь. Постарались сложить так, чтобы ничего не пролилось и не помялось по пути. Отдельно, как вы и просили, сложил посуду для двух персон.
        - Вы лучший ресторатор Москвы, - небольшой лестью искренне поблагодарил я мужчину. - И еще небольшая просьба - у вас не найдется несколько пустых бутылок?
        Удивившись, Рикардо кивнул и за небольшую доплату отдал мне восемь бутылок, в которых в ресторане хранили молоко.
        Когда рабочие ресторана вынесли корзину на улицу, у меня появилось вначале опасение, что она не поместится в небольшой двуколке, но оказалось, что у нашего транспорта было небольшое отделение позади под сидением как раз для багажа.
        - Вот теперь, правь за город! - скомандовал я извозчику. - Найдешь нам подходящее место?
        - Легко, ваше благородие, - кивнул парень и залихватски присвистнул, стегнув лошадь.
        Двуколка дернулась, отчего нас с Лидой дернуло на спинку дивана. Лида слегка опешила от этого, а затем звонко рассмеялась.
        
        За пределы Москвы мы выбрались лишь спустя час. Чтобы скрасить время, я достал из сумки купленный Лиде в подарок револьвер и рассказывал о нем.
        - Револьвер оружейников Веблей и Скотта, - говорил я Воронцовой, пока та с интересом крутила в руках небольшой компактный револьвер. - Имеет собственное имя - Бульдог. Данный ствол выполнен в варианте для дам. Отсюда и короткий ствол и больше украшений на рукоятке.
        - А почему «бульдог»?
        - Этого я признаться, не знаю, - потупился я и тут же, чтобы сгладить неловкость, продолжил. - Вместительность барабана у него - пять патронов. Перезаряжается по одному патрону, что для нас некритично. Можно легко спрятать в сумочке. Вес у него небольшой.
        - По вашей сумке не скажешь, - хитро стрельнула в меня глазами Лида.
        - Так там у меня не только ваш подарок лежал, но и запас патронов для нашего вечера.
        - Вот, ваше благородие, Берестяной лужок, - придержав лошадь, окликнул меня извозчик. - Подойдет?
        Я оторвался от разговора с Лидой и осмотрелся. Лужок не просто так получил свое название. Мы съехали с основной дороги и по проселку выбрались на небольшую поляну около тридцати метров диаметром с сочной зеленой травой, окруженной березовой рощей. Красивое место.
        - Далеко отсюда до ближайшей деревни?
        - Версты три, никак не меньше.
        - Часто здесь ходят? Откуда это место знаешь?
        - Дык, я сам из той деревни, - пожал парень плечами. - А ходят только по весне - сок собирать, да осенью - за грибами. Сейчас здесь делать нечего, от деревни далече, людей не должно быть.
        - Пробегись пока окрест, посмотри. Не хотелось бы случайно в кого-то попасть и грех на душу взять.
        - Как скажете, ваше благородие.
        Однако сразу спрыгивать и бежать парень не стал, а сначала направил свой транспорт к ближайшему дереву. Там уже соскочил с облучка и привязал вожжи к ветке дерева. И только после этого легкой трусцой углубился в рощу.
        Мы с Лидой тоже покинули двуколку, с удовольствием пройдясь по поляне после долгой поездки. Девушка еще и потянулась всем телом, отчего платье спереди натянулось, подчеркивая высокую грудь. Я стоял сбоку и отлично видел все изгибы и в последний момент успел отвести взгляд, которым пожирал Лиду. Но та все равно заметила, и ее лицо озарила гордая с нотками превосходства улыбка.
        Когда парень, которого кстати звали Антоном, вернулся и заверил, что в округе никого нет, я подрядил его накрыть нам стол, пообещав еще пять марок сверху за труды. В корзине Рикардо положил не только еду и посуду, но и небольшую скатерть, так что есть мы будем не с земли. Все это богатство от его ресторана мне обошлось почти в сто десять рублей! Сумасшедшая сумма, но я надеюсь, что эта поездка сблизит нас с Лидой.
        Сам я сходил за пустыми бутылками и, отойдя к краю поляны, создал из них подобие мишеней. Причем поставил их не в ряд, а на разном расстоянии от точки, с которой мы с Лидой будем стрелять.
        - Ну-с, приступим? - протянул я Воронцовой ее заряженный револьвер.
        - Подскажете, с чего начать? - неловко прицелившись, опустила она руку и посмотрела на меня.
        - Главное для стрелка - правильная стойка. Чтобы револьвер не вырвало из рук отдачей, и они не дрожали под тяжестью оружия. Давайте, я вам помогу.
        - Григорий, лучше на «ты». Мы же здесь одни, - мягко посмотрела на меня Лида.
        Антона к этому моменту мы отправили «погулять» и не мешать нам, указав, в какую сторону ему точно не стоит заходить, чтобы не попасть под шальную пулю.
        - Хорошо, - встав за спиной девушки, прошептал я ей на ухо. - Ноги должны стоять на ширине плеч, - начал я инструктаж, немного поправляя девушку легкими касаниями ее тела. - Вот так. Теперь руки. Одна ладонь держит рукоять, другая подпирает ее снизу. Правильно. Немного согни руки в локтях...
        Лида делала вид, что не замечает, когда я прижался к ней чуть сильнее, чем нужно для поправки ее движений. И только в ее коротких вопросах «вот так?» и «правильно?» слышалось возбуждение. Но непонятно от чего больше - от нашей близости или от того, что скоро она осуществит свое желание.
        - Пуф! Пуф! Пуф! - выстрелы револьвера были совсем не оглушающими, как у его более массивных собратьев. Да и лес скрадывал звук. Думаю, уже за пределами рощи нас и не услышит никто.
        Совсем наглеть я не стал и в момент выстрелов отпускал Лиду. Потом перезаряжал ее револьвер, снова «поправлял» стойку и отходил. Правда второй раз перезаряжать свой подарок девушка решила сама.
        В первую бутылку она попала лишь истратив два с половиной барабана патронов.
        - Ура! Вы видели?! - резко обернулась Лида ко мне, размахивая заряженным оружием.
        - Да, - с опаской глядя на револьвер, который «гулял» по непредсказуемой траектории. - Это был замечательный выстрел! Только еще один урок - никогда не держите палец на курке, если не собираетесь стрелять.
        - Ой... - с испугом взглянула Лида на зажатый револьвер.
        - Пуф! - палец у нее все же дрогнул, и пуля улетела не в сторону импровизированных мишеней, а в землю в пяти метрах от нас.
        - Вот из-за этого и не стоит так делать!
        Девушка выстрелила еще два барабана, когда устала и решила перекусить. Пройдя к накрытой скатерти, мы уселись напротив друг друга по обеим сторонам «стола» и принялись оценивать, чем нас решил удивить ресторан «Огни Рима».
        Суп из семги в горшочке, итальянская паста с кусочками свинины, неизвестный мне салат из помидоров, яиц и чего-то еще, посыпанный сыром. В качестве десерта - пирожное из песочного теста со взбитыми сливками и кусочками вишни, политый вишневым сиропом. Ну и конечно бутылка вина с парой бокалов.
        Разлив напиток, я передал бокал Лиде и предложил тост.
        - За исполнение желаний!
        Девушка благосклонно улыбнулась и пригубила вина. Настроение было отличным до того момента, как грудь снова не кольнуло. Клятва опять напомнила о себе. Черт! Придется заняться тем борзописцем сразу, как вернусь в город.
        Перекусив, мы вернулись к стрельбе. Но на этот раз уже я показывал свое мастерство. Промазав всего раз из четырех выстрелов, я оставил право «добить» наши мишени Лиде.
        Время пролетело стремительно. Через пару часов кисти у Воронцовой устали, и мы переместились к нашему «столу», расположившись рядом друг с другом. Лида от вина стала вести себя более раскованно, позволила приобнять ее и вспоминала смешные случаи, что были при ее поездках с отцом на охоту. Пару раз, попробовав разговорить меня, наткнулась на мою потерю памяти, и оставила свои попытки. Мне от этого было неловко, и поэтому я постарался реабилитироваться тем, что стал самым благодарным слушателем.
        Вино закончилось, день подходил к концу, да и на небе солнце заслонило кучевое облако. От легкого ветерка Лида зябко повела плечами и прижалась ко мне еще сильнее. Алкоголь подействовал и на меня, и я уже увереннее прижал девушку к себе. Она облокотилась на мою грудь спиной, запрокинула голову, и я не выдержал и поцеловал ее в ушко.
        - Ах, Григорий, вы торопитесь, - прошептала она, но не стала вырываться или отталкивать меня.
        - Уверенный натиск и напор - вот чему учат в армии, - выдал я и попытался поймать ее губы.
        На губах Лиды я ощутил вкус вишни. Попытался перевести легкое касание в более серьезный поцелуй, и вот тут почувствовал, как девушка отклонила голову.
        - Нет, Григорий, - улыбнулась Лида, смотря мне в глаза.
        Из моих объятий она не вырывалась, но на большее пока была не согласна. Это читалось в ее взгляде.
        - Впрочем, осады мы тоже проходили, - пошутил я.
        Потом мы еще немного просто посидели, наслаждаясь обществом друг друга, но набежавшие тучи вынужденно прервали наше уединение.
        Добравшись до двуколки я минут десять выкрикивал нашего извозчика, пока тот наконец не подошел к нам. Уж слишком рьяно он выполнял мой приказ, не следить за нами, и отошел аж на триста метров, к какому-то ручью, где все это время и рыбачил на самодельную удочку.
        Собрав наши вещи, он уложил багаж и поднял у двуколки откидной верх, после чего мы поехали обратно в Москву.
        - Это был чудесный день, - сказала Лида, когда мы остановились перед поместьем Воронцовых.
        - Можно его повторить, - улыбнулся я.
        - О нет, - игриво покачала головой Лида. - Хочется чего-то новенького и интересного!
        - Хм, новенького и интересного, - задумчиво протянул я.
        - Ага - и Лида и стрельнув глазами в выходящего из дома управляющего, ответила. - Григорий, а как ты относишься к небу?
        - Хорршо. А к чему...
        - Меня заинтересовала одна новинка, - не дала мне договорить вопрос девушка. - Называется - парашют. Скоро будут его представлять. Может быть посмотрим, там и воздухоплаватели будут и другие новшества.
        - Обязательно посмотрим, - согласно кивнул я. Главное что бы она прыгнуть с ним не захотела.
        - Тогда до следующей встречи, - обворожительно улыбнулась она мне и выпорхнула из двуколки. - Действо воздухоплавателей назначено на субботу. Буду ждать вас у своего дома.
        Проследив, как Лида зашла в поместье, я скомандовал извозчику ехать к вокзалу. Прежде, чем приступить к поиску борзописцов, мне нужно было уладить еще одно неотложное дело.
        - Сашка! - окликнул я мальца, когда наконец смог выцепить взглядом его фигурку в толпе.
        Вот только паренек не спешил идти ко мне. Пришлось снова позвать его. Но когда тот подошел, то вместо приветствия, он чуть ли не выплюнул мне в лицо одно слово:
        - Предатель!
        Глава 2
        Я смотрел на злого Сашку и терялся в догадках, с чего он вдруг так резко поменял отношение ко мне? И прежде, чем я успел его спросить, он продолжил кидаться обвинениями.
        - Прав был Кузьма! Дворянам нельзя верить! Вы нас за людей не считаете, и слово, нам даденное, никогда не держите!
        - Стоп-стоп-стоп, - попытался я вклиниться в речь паренька. - Что случилось-то? Можешь объяснить нормально?
        - Вы нас обманули! Обещали, что заплатите за помощь, а вас и след простыл!
        - Но сейчас же я здесь? - указал я на не состыковку в его логике. - Причем заметь, сам пришел, еще и тебя кричать пришлось.
        Сашка насупился, но мои слова заставили его задуматься. И пока он не стал еще в чем-то меня обвинять, я продолжил.
        - Ты лучше скажи, с чего ты решил, что я тебя с Василием обмануть решил?
        - А что, не так? На складе, вами арендованном, какие-то незнакомцы шуруют. От Марины Сергеевны вы съехали, где вас искать - неведомо. А в жандармерию, вас спрашивать, я сам не пойду.
        - Ну, допустим, от Ипатьевой я не по своей воле съехал. Это она меня попросила. А на склад ты зачем ходил? Я же просил вас не появляться там, чтобы внимание не привлечь.
        - Да я сначала Кузьме не поверил, спорить с ним стал, что не все дворяне к простому люду плохо относятся. Но заели его слова. Решил проверить, нашли вы покупателя на шкурки, али нет. К вам двинулся - а вы съехали. Я на склад - а там уже незнакомцы мешки таскают, - и Сашка вновь обвинительно уставился на меня.
        - На шкурки я вчера покупателя нашел. Сегодня вот расчет получил, да занят днем был. И сейчас как раз сам к вам пришел, чтобы вашу долю отдать. А ты на меня с обвинениями!
        Паренек потупился, но в глазах у него еще остались сомнения.
        - Так. Ты мне не веришь? А ну-ка, пошли, найдем место поукромнее. Не здесь же деньгами светить.
        На площади перед вокзалом хватало народа, но из-за общего гомона наш разговор не выделялся, а вот передачу денег от господина беспризорнику точно заметят издалека. И если ко мне могут поостеречься подойти, то Сашку обязательно постараются или ограбить, или заставить «поделиться с обществом».
        Скрывшись в ближайшей подворотне, мы убедились, что рядом никого нет, и я отсчитал мальцу пять червонцев. Тот сглотнул, увидев такие деньги, и тут же спрятал их запазуху, украдкой оглядевшись - не видел ли кто?
        - Ну? Теперь веришь, что я слово держу?
        - Да, - раскаялся Сашка. - Извините, Григорий Мстиславович, что я напраслину на вас возводил. Все Кузьма этот!
        - Ну вот и хорошо. А теперь расскажи мне, с чего сам Кузьма решил, что дворяне так о людях думают и свое слово не держат?
        Немного помявшись, Сашка все же рассказал.
        - Да он на воскресную ходил в церковь, правда не в нашу, а в другую какую-то. Кузьма с родичами туда ходил, вот там и была проповедь. И сказывал батюшка им о засилье, что простому люду житья нет, а злые бояре государю ни чего не сказывают, он то и не знает ничего. И верить им... то есть вам... эээ... короче, нельзя дворянам верить, вот! Я и до этого слышал о той церкви. Многие добрым словом проповеди те вспоминают.
        - Тут он не прав. Я к тебе сам пришел, слово сдержать. И сейчас до Василия пойдем, его долю отдать. И я среди дворян не один такой. А насчет того, что дворяне к простым людям плохо относятся - так тут от человека зависит, а не от его положения. Среди рабочих, скажешь, нет тех, кто с другими через губу общается? Или гнобить пытается?
        - Есть, - опустил голову Сашка, окончательно признавая, что был не прав.
        - Вот то-то и оно, - веско закончил я.
        К счастью, с Василием все оказалось проще. Он днем чаще на фабрике пропадал, а вечером к девкам ходил, да в кабак и проповедей разных не слушал. Да и во мне не сомневался и принял пятьдесят рублей как должное. Я же обещал ему!
        Напомнив обоим, что рассказывать о происхождении денег не стоит, а если спросят, просто говорить, что барин по пьяни от широт души деньгами сорил, а те в удачный момент рядом оказались, я покинул их. Только Сашке назвал свой новый адрес и попросил зайти завтра, желательно поутру, обсудить его учебу, которую я ему обещал.
        Когда добрался до дома, на входе меня встретил Дементий Поликарпович.
        - Ох и загуляли вы, Григорий Мстиславович, - покачал он головой. - А я ведь не железный, вас весь день ждать.
        - А вы так сутками здесь и сидите? А когда ночуете, дверь закрываете и уже не войти? - тут же напрягся я.
        - Сижу, то да, - степенно кивнул консьерж. - И закрываю. И живу здесь же, - махнул он рукой себе за спину, где была дверь, видно в его комнату. - Только публика у нас здесь обретается степенная, допоздна не загуливают и по ночам меня не будят, чтобы двери открыть. Неужто с вашим появлением все поменяется? - спросил он меня, недовольно поджав губы.
        - Ничего не могу вам обещать. Жизнь - штука непредсказуемая. Так для чего вы меня ждали-то?
        - Договор вот приказчик занес, - поднял бумагу со своего стола мужчина. - О найме. Не передумали?
        - Нет, - покачал я головой, принимая бумагу.
        Бегло ознакомившись с условиями найма служанки и не найдя ничего нового, чего бы мне уже не рассказал Дементий Поликарпович, я поставил свою подпись и тут же передал мужчине деньги. Об этой возможности тоже было указано в договоре. Причем и за найм, и на продукты, и остаток за квартиру сразу.
        
        Проснувшись, я уже уверенным шагом дотопал до туалета, на этот раз ни обо что не споткнувшись, привел себя в порядок и, одевшись, спустился вниз.
        - Григорий Мстиславович! - еще когда я был на лестнице, раздался Сашкин крик, - ну скажите энтому, что вы сами меня утром звали! А то не пущает и грозит полицию вызвать!
        Праведному возмущению паренька не было предела, однако Дементий Поликарпович был не преклонен и, пока я не подтвердил слова мальца, дальше своего стола того не пустил.
        - Уж извини, что консьержа о тебе не предупредил, - когда мы с Сашкой поднялись ко мне в квартиру, сказал я. - Совсем вчера замаялся, вот и вылетело из головы.
        - Да ладно, бывает, - махнул он рукой, жадно разглядывая убранство моего дома. - Так вот как живут дворяне! Бога-а-ато...
        - Это вообще-то квартира для среднего класса, - заметил я. - Профессоров там, инженеров и других опытных специалистов. Ну и у меня после нашего дела нашлись на нее средства.
        - Ого, - удивился Сашка. - Как же тогда дворяне живут? Небось там вообще все в золоте да серебре?
        - Не без этого, - был вынужден признать я, вспоминая свое посещение Тверской управы. - Пошли в кабинет, там поговорим.
        - Так вы не все продали? - заметил глазастый Сашка приткнутый мной в углу мешок.
        - Да обещал одной даме воротник, вот и... Не покупать же потом обратно шкуру на него?
        Расположившись за столом, я махнул Сашке усаживаться в кресло возле стены.
        - Ты считать-писать умеешь?
        - Ну так... малехо.
        - Мы с тобой говорили про учебу и как выяснили вчера, слово я свое держу. Вот думаю, тогда тебя для начала в церковно-приходскую школу определить. Знаешь какую?
        - С мелочью за одной партой сидеть? - скривился Сашка. - Да меня на улице засмеют!
        - Тогда другой вариант, - легко согласился я с его доводом. Мне же верный и обязанный человек нужен, а не тот, кто из-под палки что-то делает. - Нанимаем тебе репетитора, чтобы азам научить. Иначе ни в какое училище тебя не возьмут. Где ты живешь?
        - Так в том же доме, что и Василий, - пожал он плечами.
        - Нет, не пойдет. Там и места толком нет, и завидки у других могут появиться, мешать тебе начнут, - я задумался на несколько минут, что же делать. И тут мне пришла одна интересная мысль. Покатав ее в голове, я решил - а почему бы и нет? - Скажи, а ко мне переедешь? У меня сам видишь квартира большая. Одна комната вообще пустой стоит, туда и заселишься. А?
        - Жить в квартире? Самой настоящей? С вами? - не поверил Сашка.
        - Ну да. Согласен?
        Пару мгновений глаза мальца горели, и он уже хотел сказать «да», когда вдруг взгрустнул и отрицательно покачал головой.
        - В чем дело?
        - У меня же брат есть, али забыли? Я его не брошу.
        - Не забыл, - соврал я. - Не вижу в этом проблемы. Заедете вдвоем. Обоих сразу и обучим. Комната не маленькая, места вам хватит. Поставим две кровати, парты, а учитель будет сюда приходить. Тут уж вас ничего не отвлечет. Да и помнишь же мое условие? Завязать с воровством?
        - Помню, - буркнул Сашка, после чего расплылся в широкой улыбке. - Если не брешете, то я согласен!
        - Отлично. Тогда иди к брату, а завтра уже сходим с вами за мебелью. Да и одежду вам обновить стоит.
        Расставшись с пареньком, я предупредил Дементия Поликарповича, что вскоре буду жить не один, и отправился медленным шагом по улице. Меня интересовали для начала продавцы газет. Пора разобраться, кто написал статьи, и поговорить с этими мерзавцами.
        Купив несколько газет у мальчугана лет десяти, что продавал их вразнос, я быстро нашел статьи обо мне и уточнил имена авторов, что шли в конце каждого такого «произведения». Заодно нашел в газетах адреса издательств, что их печатают. Сначала возникло желание тут же наведаться в них и я даже двинулся по ближайшему адресу... Но пока шел, в голове прокручивались разные сценарии, как я вламываюсь в редакции, нахожу этих журналюг и... вот на этом этапе своей фантазии я и остановился посреди улицы. Что я им предъявлю? Имен-то они не называли. Свое удостоверение жандарма? Так это только привлечет к статьям внимание, когда потом их коллеги растрезвонят на всю столицу, как к ним вторгся «душитель свободы» и стал требовать удалить работу их соратника. Нет, тут без подготовки нельзя.
        Прикинув, где бы я смог найти хоть какую-то информацию об издательствах и самих журналистах, через минуту сменил маршрут и отправился в управление. Уж такой инструмент влияния на общество точно не мог быть обойден вниманием службы, к которой я принадлежу.
        Картотека жандармерии внешне никак не изменилась с моего последнего посещения. Да и чему тут меняться, кроме заполненности полок? Попросив помощи у ее смотрителя, через несколько минут я уже сидел за столом для посетителей, а Иннокентий Миронович выкладывал передо мной несколько папок.
        - Издательство господина Ясенского, типография Морозовых, типография Блюхера, издательство Маевского...
        Стопка росла, пока смотритель не выложил мне досье на все издательства и типографии, которые напечатали газеты со статьей обо мне.
        - Здесь краткая информация о самом владельце, сотрудниках, как нынешних, так и бывших, и отдельно в конце - кто из них работает на управление.
        - Благодарю, Иннокентий Миронович, вы мне очень помогли, - улыбнулся я пожилому мужчине.
        Не знаю, кем он был в прошлом, но память у него отличная - сразу запомнил все названия газет и смог безошибочно определить их владельцев, а затем быстро нашел нужные папки, даже не заглядывая в реестр, который лежал на его рабочем столе.
        Я начал выписывать себе имена тех авторов, что решились написать откровенно заказную статью. В папках были описаны не только имена, но и краткое внешнее описание, иногда слабости людей (любовь к картам, алкоголю или женщинам) и основной круг общения. Для интереса я заглядывал в приложенный в конце каждой папки листок с именами завербованных людей. Каково же было мое удивление, когда на третьем по счету имени автор статьи оказался в таком списке!
        Переписав на всякий случай всех оставшихся журналистов и не найдя среди них ни одного завербованного, вооруженный новыми знаниями я снова отправился в издательства. Но теперь уже не в первое попавшееся, а в то, где работал завербованный агент. Уж перед ним я смогу свободно засветить свою принадлежность к службе и потребовать ответов, не опасаясь за последствия.
        Типография Саввы Морозова, где работал агент, встретила меня запахом краски, бумаги и стрекотом печатающих станков. И все это доносилось из-за стены в производственный цех в коридор, вдоль которого шли двери в помещения для работников. То, что это не отдельные кабинеты, я узнал из табличек, прибитых к дверям. «Отделъ прозы», соседствовал с отделом периодической печати, а за ним шел «Отделъ приема художественной литературы». Дальше я идти не стал, заглянув в отдел периодики.
        За дверью оказалось помещение примерно четыре на шесть метров с тремя столами и пишущими машинками для набора текста на них. Стены были обклеены плакатами с афишами. У одной стены располагался стеллаж, набитый бумагой, какими-то книгами и приютившимся на верхней полке горшком с неизвестным мне растением.
        Столы не пустовали: за одним, около окна боком ко входу, сидела дородная дама, которая с силой била по клавишам и даже не заметила моего появления. Напротив нее как для контраста склонился над печатной машинкой плюгавый мужичок за сорок с венчиком жидких волос на голове. И справа от двери почесывал взлохмаченную бороду худой писака чуть старше тридцати, постоянно поправляющий спадающие с носа очки. Вот «плюгавый» с «очкастым» тут же обратили на меня внимание. Помня описание агента, я проигнорировал более молодого журналиста и посмотрел точно на плюгавого.
        - Аристарх Игоревич, я к вам.
        - Мы знакомы? - напрягся мужичок.
        - Я от Евгения Константиновича, - так звали жандарма, который завербовал этого писаку.
        Это было отражено в том же листке, прикрепленном к папке про типографию Морозова. Эта же фраза являлась кодом, по которому агент должен понять, что я из жандармерии. И точно! Услышав мой ответ, плюгавый Аристарх засуетился, покинул свой стол, чуть не свернув печатную машинку и извинившись перед коллегами, вышел в коридор.
        - Что-то случилось? - зашептал он, когда мы оказались в коридоре одни. - Ваша служба давно не обращалась ко мне. Я думал, про меня уже забыли.
        - Мы никогда ни о ком не забываем, - напустил я тумана. - Особенно, когда некоторые имеют неосторожность влезать в дела службы и мешать нам.
        - Но я же... - затрясся мужичок. - Я ни коим образом! Никогда в жизни! Да чтобы я... - постепенно перешел он с шепота, на все более громкие восклицания.
        - Потише, - всего одно слово, а Аристарх уже заткнулся и стал опасливо озираться. - Все дело в статье, которую вы написали по заказу. Будто было нападение на студентов.
        - Эээ... но меня заверили, что я ничего не придумываю... - растерялся мужичок.
        - Вам соврали. Нападение было, но не НА студентов, а совершено ими на нашего сотрудника. Статья, опубликованная вами, дискредитирует его, что может привести к его увольнению из института. А вот это уже противоречит планам нашей службы. Кто вам заказал статью?! - против прежнего спокойно тона, резко спросил я в конце.
        Аристарх вздрогнул от неожиданности и тут же стал взахлеб вываливать на меня информацию.
        - Я его не знаю. Вообще впервые увидел. Мужчина, вел себя уверенно, сказал, что ему меня порекомендовали.
        - Кто?
        - Не знаю, - скривился Аристарх. - Он просто сослался на рекомендацию, не назвав имен.
        - Как его зовут? Как выглядит?
        - Он не представился. Молодой, но вид серьезный. Был одет в черный костюм, не дешевый, - периодически делая небольшие паузы и каждый раз слегка наклоняя голову, словно кивая, принялся за описание мужичок. - На руке у него часы были, с кожаным ремешком - тоже не у каждого такая вещь найдется. Лицо... лицо вот простое. На дворянина не похож. Вот в вас чувствуется порода, а он - из простых, без родословной.
        - Особые приметы? Цвет волос? Стрижка может необычная? Шрамы?
        - Русые у него волосы. Даже светло-русые. Короткие. Шрамов не заметил.
        - Что он вам сказал? - ни на секунду не давал я Аристарху выдохнуть.
        - Что нужно написать статью, обязательно без имен, о нападении на студентов.
        - Вам не показалось это странным?
        - Да. Я тогда тоже удивился, но он сказал, что событие реальное, однако прямое указание участников событий можно будет расценить, как попытка вмешательства в следственный процесс. А ему просто хочется, чтобы люди не прошли мимо этого вопиющего случая. Да. Он так и сказал - вопиющего!
        - И вы вот так просто по доброте душевной согласились? - скептически поднял я бровь.
        - Савва Тимофеевич - хозяин щедрый, оклад у нас поболее, чем в иных типографиях, но и он невелик. А ваша служба, уж простите, деньгами меня не балует. Но жить-то на что-то надо!
        - Сколько он вам заплатил?
        - Пятнадцать рублей, - вздохнул Аристарх.
        Я молча постарался мимикой и всей позой показать, что не верю. Глаза Аристарха забегали, но вскоре он не выдержал затянувшейся паузы.
        - Ладно, извиняюсь, что немного преуменьшил. Двадцать рублей.
        Я продолжил молчать, заставляя журналиста нервничать еще больше.
        - Да я правду вам говорю! - взмолился он. - Ну не удалось мне выбить из него больше.
        - Хорошо. Он обещал снова к вам зайти?
        - Нет. Только в том случае, если бы я не написал статью.
        Попрощавшись с облегченно выдохнувшим агентом, я вышел на улицу. Идти к другим журналистам стало бессмысленно. Сомневаюсь, что им сказали больше. И что теперь делать? Ждать нового «удара»? Но откуда он прилетит? Не проще ли нанести его самому? У меня ведь есть подозреваемые.
        С такими мыслями я отправился в институт. Там я хотел узнать адреса и имена родителей напавших на меня студентов, чтобы потом уже самостоятельно навестить их. Пусть Аристарх и описал его «нанимателя» весьма скупо, но это уже больше, чем ничего.
        Однако, когда я пришел в институт, мои планы резко поменялись. Просто потому, что все родители тех студентов уже были у ректора и ждали только меня. Ну, как говорится, на ловца и зверь бежит! Сейчас-то я и узнаю, кто из них решил пойти против меня.
        Глава 3
        - Григорий Мстиславович, как ваше здоровье? - спросил Игорь Александрович, когда я зашел в его кабинет.
        - Благодарю, уже лучше.
        Кроме самого Котельникова тут же находилось трое мужчин. И никто из них не подходил под описание, данное мне агентом! С одной стороны, вроде как мое расследование снова в тупике, а с другой - вряд ли кто-то из родителей студентов пошел бы договариваться с журналистами лично. А значит, мне просто придется получше присмотреться к окружению каждого из сидящих передо мной мужчин.
        - Вот, познакомьтесь, это наш наставник по дисциплине, Григорий Мстиславович Бологовский, - представил меня присутствующим ректор. - А эти господа, родители студентов, с которыми произошел неприятный инцидент. Илья Иванович Посеребренный, - мужчина мощного телосложения, этакий богатырь, только в костюме, а не латах, - Артур Артемович Сологуб, - ничем не примечательный брюнет со снулыми как у рыбы глазами, - и Тимофей Терентьевич Завилов, - худой и низкий с крючковатым носом и мозолями на ладонях. - Они бы хотели с вами поговорить. Вы не против?
        - Хорошо, - кивнул я. - Предлагаю пройти в незанятую аудиторию, чтобы нам никто не мешал.
        Не знаю, что они успели наговорить ректору, а потому в его присутствии вести диалог я не собирался. Но похоже это было в планах и самих мужчин, потому что они легко согласились, после чего помощник Котельникова проводил нас в деканат, сейчас как раз пустующий.
        - Итак, господа, - когда мужчины расселись за стол, а я занял место, где обычно восседал ректор, начал я разговор. - Вы мне что-то хотели сказать?
        - Кхм, - прокашлялся в кулак Посеребренный. - Да, Григорий Мстиславович. Мы понимаем, что наши дети совершили ошибку и хотели бы принести вам свои извинения, - тут он переглянулся с остальными и, получив их молчаливую поддержку, продолжил. - А также мы просим вас забрать обвинения из полиции. Ни к чему детям портить жизнь. Взамен мы готовы возместить вам за беспокойство, что они вам принесли.
        Мужчина достал из портфеля, который был в его руках, конверт для писем и аккуратно положив его на стол пододвинул ко мне, внимательно отслеживая мою реакцию.
        - Мда уж, не этого я ожидал. Просто и не замысловато, дать денег, - покачал головой, даже не притронувшись к конверту, и жестко усмехнулся я.
        - Как можно! - почти с искренним возмущением воскликнул взявший переговоры на себя «богатырь». Хотя какой он богатырь? Только внешне, а по замашкам - типичный купчина.
        - Оставьте это себе, - пренебрежительно кивнул я на конверт и вперил взгляд в Посеребренного.
        Он мой взгляд выдержал, но сжавшиеся в кулаки ладони выдали его напряжение.
        - Что вы предлагаете? - прохрипел Завилов.
        Этот на купца не похож совершенно. Скорее инженер на каком-то предприятии. Причем вредном и из цехов не вылезает. Отсюда и вид почти как у рабочего, да хриплый голос. Вот только будь он «работягой» не смог бы сына в институт пристроить.
        - Я предлагаю? - удивленно поднял я бровь. - Меня полностью устраивает ситуация, если ваши дети понесут заслуженное наказание. Это вы пришли ко мне, просить за них.
        - Но вы согласились нас выслушать, - заметил Завилов. - Значит, не против решить возникшие между нами разногласия полюбовно. Я не знаю, что еще мы можем вам предложить, отсюда вопрос - как ВЫ видите решение вопроса без вмешательства полиции.
        - Пусть принесут мне извинения. Лично! - надавил я голосом.
        - Это можно, - тут же облегченно кивнул Завилов.
        А вот тот же Посеребренный недовольно скривился, но возражать не стал. Сологуб же вообще будто пришел за компанию, а не потому, что беспокоится за сына. Так и сидит «снулой рыбой».
        - После чего они должны разнести весть о своих извинениях по всему институту.
        Мужчины согласились и с этим требованием, но что-то не давало мне покоя, чтобы поставить окончательно точку. Зудела где-то на подкорке мысль, но никак не удавалось ее уцепить.
        - Когда наши сыновья выполнят ваше требование, вы отзовете обвинения? - когда я задумался и попытался «поймать» эту непослушную мысль, спросил Посеребренный.
        - Да, - кивнул я и как будто в насмешку, наконец мне удалось понять, что же меня так цепляло.
        Ведь я практически уверен, что заказчик статей про меня - один из сидящих сейчас напротив! И этот человек может сейчас мне скупо улыбаться в лицо, как тот же Посеребренный, или вообще сидеть с постным лицом, как Сологуб, а мысленно придумывать, как нанести следующий удар. А почему? Да потому что для его ребенка я представляю угрозу! Они-то знают своих детей. Может у того же Сологуба и Завилова их чада и послушают отцов, все же в том нападении они не были заводилами. А вот у Посеребренного? И пока их дети учатся в институте, удары по мне продолжатся. Да и принесение извинений не факт, что что-то даст. Как бы не наоборот. Станет сигналом для остальных студентов, что можно творить все, что вздумается, а после попросить прощения и им все сойдет с рук. Нет уж! Я на такое не согласен!
        - Ну раз мы все решили, - стал подниматься довольный Посеребренный, - тогда мы пойдем. Я уж вразумлю своего отрока! - сжал он кулак и потряс им, словно угрожая собственному сыну.
        - Нет, мы еще не закончили, - остановил я мужчин.
        - Но ведь вы сказали, что когда они принесут вам извинения, вы отзовете заявление из полиции? - напрягся Посеребренный.
        - Да. Но это касается только их проблем с полицией. Но не с институтом.
        - А что не так с институтом? - не понял Завилов. - Парням еще год учебы остался, и пусть звезд с неба они не хватают, но программу тянут уверенно.
        - Пусть в тюрьму они и не попадут, но здесь им спокойной учебы не будет. Они должны перевестись в другой институт или будут отчислены!
        - Это уж не вам решать, - уверившись, что вопрос с полицией решен, тут же «воспрял» Посеребренный. - Мы говорили с ректором, и он нам пообещал, что если мы уладим вопрос с вами, то дети смогут спокойно учиться дальше.
        - Ректор не знает многих нюансов, - стал я наводить тумана. - Вы думаете, они просто так на меня напали? Никто другой ведь на это не пошел! Только они! Не в том ли дело, что у них не так все гладко в институте, как они вам говорят? И они испугались, что я выведу их на чистую воду. Даже если они прекратят совершать проступки, кто сказал, что их нельзя будет привлечь за уже сделанное?
        - И вы обещаете не ворочать их прошлое, если мы переведем их в другой институт? - нахмурился Завилов.
        - Да. Специально я тогда искать не стану. Ну а если всплывут их «художества»... то для начала могу связаться с вами.
        Не знаю, поверили ли они тому, что их дети натворили что-то в прошлом, за что их можно будет исключить, но вот в то, что спокойной жизни я им не дам - поверили прекрасно.
        Распрощавшись с ними, я пошел к ректору. Оставаться в институте больше не было никакого смысла. К кому из кураторов кружков подойти в первую очередь и как это лучше всего сделать, я еще не придумал, а просто просиживать штаны на занятиях не видел смысла. При мне еще ни разу ни один студент не срывал лекции и вполне возможно, если троица выполнит мое требование, студенты даже дышать в мою сторону начнут через раз. Кто же захочет ссориться с тем, из-за кого можно лишиться учебы?
        - Ну как? - встревоженно встретил меня Котельников. - Договорились?
        - Да. Студенты принесут свои извинения.
        - Ну вот и славно, - заулыбался он. - И правильно. Ну совершили ошибку, что же им, жизнь теперь ломать?
        - Игорь Александрович, - прервал я его, - я еще не до конца пришел в себя и хочу пойти домой. Отлежаться. Разговор вышел сложный.
        - Идите, - на радостях тот даже не стал вспоминать, что я итак забегаю в институт урывками. - Отлежитесь, а потом с новыми силами... - тут он наверное представил, как я могу закрутить гайки студентам, «с новыми-то силами» и какая будет ответная реакция и тут же поперхнулся. - Кхм.. Ну да вы меня поняли.
        - Конечно, - усмехнулся я. - И вот еще что, - пришла мне в голову идея, - когда я был в полиции, то узнал, что скоро собираются запретить свободное использование опиума и кокаина. Они уже собирают данные об их вреде и как эти вещества подталкивают людей на преступления. Потом эта информация будет подана императору...
        Котельников настороженно смотрел на меня, ожидая продолжения.
        - Я предлагаю запретить использовать эти вещества на территории института. А тех, кто примет опиум или кокаин перед посещением занятий - не пускать на территорию. И когда выйдет эдикт императора, наше заведение будет не просто первым его исполнившим. Нет, мы будем выглядеть, как первыми понявшими их опасность, теми - кто способен смотреть в будущее и реализовывать его в настоящем!
        - Эээ, - растерялся Котельников. - Спасибо за предупреждение. Я подумаю. Да и с деканами надо посоветоваться. Реализовать ваше предложение не так просто, как может показаться на первый взгляд.
        - Подумайте, - кивнул я и наконец покинул его кабинет.
        Выйдя на улицу, я впервые за последние несколько дней не знал, чем сейчас заняться. Нет, дел было запланировано много. Тут и снова на курсы в жандармерию сходить, спросить у унтера, нашел ли он мне партнера для занятий, и договориться о них. Но это лучше сделать, когда у бойцов роты проходят курсы. Тогда я точно его застану, а где его искать сейчас - понятия не имею. Еще в планах обустроить Сашку с братом, но это только завтра будет. До встречи с Лидой вообще несколько дней. Зайти в полицию, узнать, нашли ли они Таланина? А смысл? Если бы нашли, то уже позвонили. Только если напомнить о себе, чтобы пошевеливались, но что-то не хочется мне сейчас в участок тащиться. С родителями студентов опять нужно ждать их действий. Если они возьмутся за перевод своих чад в другие учебные заведения, то от моей персоны это их точно отвлечет. Так что если мои подозрения верны и кто-то из них замешан в распространении лживых статей, то ничего подобного снова они не совершат.
        Вот и получалось, что дел у меня запланировано много, а прямо сейчас никуда торопиться не нужно. Да и вообще, отдохнуть бы... Тем более и деньги на это есть...
        - Стоп! - сказал я сам себе. - Эдак я все полученное потрачу и не замечу. А второго такого вагона и не найдешь. Уж лучше попробовать вложить мои рубли в какое дело.
        Приняв такое решение, я поймал извозчика и двинулся к единственному человеку из моих знакомых, кто разбирался в финансах и умел зарабатывать на собственном деле. Тем более что у меня было на него еще задание от Прохорова. Я двинулся в дом Боголюбова!
        В доме Анатолия не оказалось, но я бы удивился, будь иначе. Время обеденное, а он человек деятельный. Зато его управляющий был в курсе планов своего господина и, обзвонив места, куда он собирался, нашел Анатолия в банке.
        Договорившись встретиться в одном из московских ресторанов, я покинул дом Боголюбовых и полной грудью вдохнул перегретый воздух улицы. Очень надеюсь, что эта встреча будет не напрасной. И поймав извозчика, я направился в ресторан.
        
        - Григорий, как я рад тебя видеть! - встал из-за стола, первым пришедший на встречу, Анатолий.
        - И я рад, - улыбнулся я, и мы обнялись.
        - Присаживайся. Я уже заказал нам утку в яблоках и их фирменный суп из щуки. Надеюсь, ты не против моего самоуправства?
        - Нет. Голоден как волк и сейчас рад любому блюду.
        - Отлично!
        Тут нам принесли кувшин с холодным клюквенным морсом и тарелку мясной нарезки, чтобы мы подкрепились, пока ждем заказ.
        - Мне еще одна важная встреча предстоит, вот и приходится пока ограничивать себя, - словно извиняясь, что вместо вина выбрал морс, сказал Боголюбов.
        - Да я и сам не любитель алкоголя.
        - Ну, рассказывай, как у тебя дела?
        - Все отлично, - не стал я распространяться о случае с газетами.
        - Я уже успел узнать тебя, - хитро прищурился Анатолий, - признавайся - ведь не просто так меня искал?
        - Не просто, - кивнул я. - Деньги за шкуры я получил, спасибо за помощь, - тот лишь беспечно отмахнулся, - но теперь вот думаю, куда бы их пристроить с умом. Поможешь советом?
        - Советом? А сколько ты хочешь пристроить?
        - Четыре тысячи, - прикинув свои возможные расходы, ответил я.
        - Тогда у меня есть для тебя несколько вариантов, - сказал Анатолий.
        И я тут же сосредоточился, чтобы ничего не упустить из его слов.

* * *
        Домой Илья Иванович вернулся в дурном настроении. И как только зашел, особняк огласил его зычный рык:
        - Кирюха!!! Подь ко мне в кабинет!
        Скинув не глядя шляпу, не разуваясь, купец размашистым шагом двинулся туда же.
        Когда он разместился за столом, в кабинет зашел и его отпрыск.
        - Звал, батя? - чувствуя настроение отца, парень зашел не как обычно, вальяжно и с гордо поднятой головой, а насупившись, смотря исподлобья.
        Ногу ему давно вылечили. Потакая желанию любимой, Илья оплатил сыну настойку регенерации. Но в институт об этом сообщать не спешил, чтобы уберечь Кирилла от внимания полиции. А то мало ли как бы там дело пошло. Даже опрашивал студента о событиях того вечера титулярный советник полиции, стоя у кровати парня, пока тот лежал с замотанной ногой.
        - Перед наставником этим институтским извинишься.
        - Но... - попытался напомнить Кирилл о желании отца наказать Бологовского за ранение сына.
        - Никаких «но»! - оборвал его Илья Иванович. - Иначе он обвинение свое из полиции не заберет. Ты что, бегать от суда будешь? Так потом не тебя, а меня трясти начнут, что укрываю сына! Вот то-то радость моим торговым партнерам будет! Я сказал - извинишься и точка!
        - Понял, батя, - скрипя зубами, согласился парень.
        - И вот еще что, - сузив глаза, продолжил купец. - А скажи мне, Кирюша, нет ли за тобой и твоими друзьями греха какого?
        - Ты о чем, батя? - сделал непонимающее лицо тот.
        - А о том, что этот наставник почему-то уверен, что вы не просто так на него напали! Что вы боитесь, что он что-то о вас узнает, за что вас и отчислить можно!
        - Да не узнает он ничего... - пренебрежительно отмахнулся Кирилл.
        - Значит, есть что скрывать, - удовлетворенно кивнул мужчина. - А ну рассказывай стервец! - рявкнул он на сына.
        Вздрогнув, Кирилл попытался еще поотнекиваться, но супротив отца не смог долго запираться.
        - По прошлому году то было, - тихо начал рассказывать Кирилл. - Помнишь, Мишку Тигрова?
        - Сокурсника вашего, что зимой в полынье нашли? - стиснул зубы Илья Иванович.
        - Ну, - Кирилл затравленно кивнул.
        - Вы его?
        - Не сами, - тут же вздрогнул Кирилл. - Мы его попужать хотели. На занятиях-то он первый всегда был, и нос задирал. Вот нас обидки и взяли. Взяли собак у цыган на время, да стали делать вид, что на него спустим. То как раз у реки было. Кто ж знал, что он так испугается, что по льду побежит? А лед ведь только взялся, ему еще бы пару деньков постоять...
        - Кто еще знает?
        - Максим, Егор и Петька.
        - Почти все, кто на этого наставника нападал, - сделал вывод Илья Иванович. - Поэтому и напали? Что он близко подобрался?
        - Да не, - мотнул головой сын. - Просто уж больно дерзко себя вел. Хотели проучить.
        - Проучили, сучата, - прошипел купец. - А то, что он дворянин, забыли? Так еще и из служивых. Али не знали? Думали, испужается он вас?
        Кирилл понурил голову.
        - Вот что. Не видать тебе больше ни института, ни Москвы, - парень удивленно вскинул голову, но перебивать отца не стал. - Говорил я с ним сегодня. Такой вцепится как волкодав и уже не отпустит. По глазам его увидел. Хорошо еще, он сам предложил мне тебя, недоросля, да и дружков твоих просто в другое место перевести. Или исключить. Видно пока только чуйка у него, что с вами не все чисто, иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали.
        - Так куда мне теперь?
        - В Великий Новгород поедешь. Там есть институт для тебя подходящий. Пора уже взрослым становится и самому за свои поступки отвечать. Там уж я тебя так прикрыть не смогу, имей в виду.
        Кирилл уже вскинулся что-то возразить, но наткнулся на непреклонный взгляд отца и сник.
        - Иди, - мотнул головой на дверь купец.
        Дождавшись, когда сын выйдет, мужчина снова заорал на весь дом:
        - Потап!
        Верный помощник ждал за дверью и тут же просочился в кабинет, молча встав перед столом.
        - Ты вот что... много успел слухов распустить?
        - Только начали.
        - Прекращай. И людишкам, которым уже что-то пообещал, передай, что ничего за свою работу они не получат. Если продолжим с этим Бологовским бодаться, боком выйдет.
        - В газеты статьи новые давать? О том, что прошлые - ложь?
        - Ты дурак? - взъярился купец.
        Потап за лучшее решил молча склонить голову, признавая неправоту.
        - Лучше узнай, что необходимо, чтобы Кирилла в институт новгородский перевести. Свободен.
        Помощник тут же быстрым шагом двинулся к выходу, в дверях чуть не столкнувшись с супругой Ильи Ивановича.
        - Илья, что происходит? Почему Кирилл сказал, что переезжает в Великий Новгород? А как же учеба? Ты наказал того мерзавца, что его ранил?
        - Наказал, - процедил купец. - И на этом закрыли вопрос! Ему еще долго мое наказание аукаться будет. А Кириллу пора самому дела начать вести и за голову браться. Пусть учится!
        Глава 4
        - Ваш суп, - с улыбкой подошел официант и выставил передо мной и Анатолием по тарелке.
        Отдельно в вазочке шел белый хлеб.
        - Итак, - потерев ладони, глядя на суп, принялся меня просвещать Анатолий, когда мы остались наедине. - Сумма у тебя хорошая, но не сказать, чтобы большая. Можно открыть небольшую лавку, или купить уже готовое дело. Однако здесь есть сразу два «но». Если открывать лавку, то в нее нужно вкладывать свое время и силы. Да и знания нужны. Допустим, знания ты еще можешь приобрести, хотя бы просто опытным путем или посмотрев на конкурентов. Но вот где ты возьмешь время? Или ты бросишь свой институт?
        - Нет, уходить оттуда я пока не хочу, - покачал я головой, вдыхая аромат вареной рыбы и с аппетитом уцепив корочку хлеба. - А что там со вторым «но»?
        - Второе «но» в том, что хорошее налаженное дело тебе никто не продаст. Или цену заломят такую, что будет уже тебе не по карману. Продают обанкротившиеся дела, или убыточные. И когда ты приобретешь себе такое, тебе опять же потребуется все, что нужно в случае с лавкой - время, силы и знания.
        - Не мой вариант, - покачал я головой.
        На несколько минут у нас возникла пауза в разговоре, пока мы оба работали ложками, с удовольствием уплетая душистый суп. А там и гусь поспел, продлив наше наслаждение трапезой еще на какое-то время.
        - Уф, - отодвинулся от стола Анатолий, сыто выдохнув. - На чем мы там остановились?
        - Что собственная лавка или дело - не для меня.
        - - Я так и думал. Ну какой с тебя лавочник? - он ухмыльнулся и мне подмигнул. - Есть вообще простой способ заработать. Он же с самой низкой доходностью.
        - Какой?
        - Положить деньги в банк в рост. Пять процентов прибыли в год они тебе дадут.
        - Это всего двести рублей, - быстро произвел я в уме нехитрые расчеты.
        - Зато никаких рисков и потери времени, - хмыкнул Анатолий. - Некоторые аристократы, у которых капитал имеется, а сил либо времени - нет, так и делают. Но я предполагал, что ты откажешься. Просто знай, что такая возможность сохранить деньги имеется.
        Я кивнул, показав, что услышал его.
        - Ну а теперь расскажу тебе о том, что и времени отнимает немного, и доходность может обеспечить хорошую. Опасность здесь в одном - «поставить не на ту лошадь».
        - Ты мне предлагаешь ставками заняться, что ли? - не понял я Анатолия.
        - Нет. Хотя идея со ставками хорошая. Но там риски еще выше. Я предлагаю тебе купить на бирже акций перспективных компаний. Приобретешь кусочек большой компании и будешь получать часть их прибыли. Риск тут в том, что стабильно приносящие хороший доход акции стоят дорого, и много ты их не приобретешь. Значит, надо покупать те, что еще только начинают свой путь и остро нуждаются в деньгах. Но если они не смогут, что называется, «взлететь», то дохода никакого ты не получишь. Только деньги потеряешь.
        - Полагаю, у тебя уже есть кто-то на примете? - навострил я уши.
        - Да, - самодовольно улыбнулся Боголюбов. - Две подающие надежды компании, связанные с техникой. Первой скоро будет век существования. Сименс занимаются телеграфами и телефонами. Сейчас активно пытаются развивать телефонию у нас.
        - ??? - вопрос и удивление прямо читалось в моих глазах.
        - Хотят во всех городах, чтобы были домашние телефоны, дополнительные кабеля протягивают и строят телефонные станции, а это деньги и не малые.
        - Ты веришь, что у них все получится? - спросил я Анатолия.
        А у самого внутри появилась уверенность, что да. Получится! Так что их акций я обязательно прикуплю.
        - Скажем так, - ответил Анатолий. - У меня есть основания полагать, что кое-какой прогресс у них будет. Телефоны все больше и больше входят в нашу жизнь. Так что на плаву они точно останутся.
        - Хорошо, а еще кого посоветуешь?
        - Руссо-Балт! - сказал Боголюбов так, словно одно это название мне должно о чем-то сказать.
        Не дождался.
        - Ты чего? - удивился он. - Не знаешь одну из самых успешных наших компаний по созданию автомобилей?! Да они делают их для самого императора Александра и всего его двора!
        - Как-то не интересовался машинами, - пожал я плечами.
        - А зря! Они все больше вытесняют из нашей жизни кареты и даже телеги. Лет через двадцать у самого последнего крестьянина на телеге вместо лошади будет мотор.
        - Ну, это ты загнул, - не поверил я. - Откуда у крестьян деньги на этот мотор?
        - Да это я так, для примера, - отмахнулся Анатолий. - Я к тому, что скоро держать автомобиль в хозяйстве станет выгоднее, чем лошадь! И если вложить свои деньги в их акции сейчас, то их доходность будет только расти!
        Спорить с тем, кто занимается профессионально торговлей? Да не просто ради интереса, а всерьез? Да еще на его поле? Я еще не настолько выжил из ума. Да и логика в словах Анатолия есть. Вот только...
        - Раз до этого додумался ты, то и другие придут к таким же выводам. И тогда стоимость их акций возрастет. Смогу ли я там хоть что-то купить?
        - В том-то и дело, - перегнувшись через стол, заговорщически зашептал Боголюбов, - что об этом их желании я узнал в кулуарах, при посещении одного салона. Свои акции они планируют разместить на бирже лишь на следующей неделе, в понедельник. И я планирую купить их столько, сколько смогу! Если хочешь, то и твои деньги пристроим. И сделаем это в самом начале, пока цена не подскочила слишком уж неподъемно для тебя. Что скажешь?
        - Скажу, что до понедельника еще есть время, - задумался я. - Но твоя идея мне нравится. Предлагаю встретиться вновь в воскресенье. Тогда я и дам тебе окончательный ответ. Хорошо?
        - Как скажешь, - снова откинувшись на спинку стула, улыбнулся Анатолий.
        Завершив обед, из ресторана я вышел с набитым животом и прекрасным настроением. Мысли плавно переключились на завтрашний день и необходимость искать репетитора для Сашки и его брата. Где их искать я не знал, и решил обратиться к единственному человеку, кто, по моему мнению, мог быть в курсе. К Ольге. Тем более что я ей обещал воротник из норки, а шкурка лежит без дела дома.
        Купив по пути бумажный пакет, я заскочил в квартиру и уже оттуда поехал по знакомому адресу.
        
        - Ее еще нет, - процедил через губу встретивший меня на пороге хозяин дома.
        Говорить с этим напыщенным индюком у меня не было никакого желания. Ехидно усмехнувшись на его попытки выглядеть важно, я развернулся, чтобы уйти, и заметил неторопливо идущую по улице девушку. Повезло!
        - Ольга!
        - Григорий? - удивленно и радостно повернулась ко мне девушка.
        - А я к вам.
        - Рада вас видеть, - подойдя ближе, улыбнулась она и кинула презрительный взгляд в сторону хозяина дома.
        Тот скривился и молча зашел внутрь.
        - И я рад нашей встрече, - не смог я сдержать ответную улыбку. - А я к вам не с пустыми руками, - поднял я пакет.
        - И что там? - заинтересовалась девушка.
        - Ваш будущий воротник. Я посчитал, что вам виднее, на какой одежде он будет вас украшать. Предлагаю прямо сейчас пройти в ближайшее ателье и там оформить заказ.
        - В ближайшее не надо, - покачала Ольга головой. - Там не очень хорошо умеют работать со шкурами. Но если вы не против подождать, то я сейчас возьму свое пальто и покажу вам, где можно сделать из него просто шедевр.
        - Как я могу отказать очаровательной даме? - развел я руками.
        Через пару минут Ольга вышла из дома с пальто, на котором очевидно хотела видеть тот самый воротник к осени, и под ее уверенным руководством мы отправились в ателье, где «умеют работать со шкурами».
        В ателье Ольга долго и придирчиво объясняла мастеру, что она хочет увидеть в конечном итоге. Мне же оставалось лишь оплатить ее пожелания. После чего мы отправились в снимаемую девушкой комнату.
        Когда шли, Ольга сияла от счастья, а мне было просто приятно доставить ей это удовольствие.
        - Зина вся покраснеет от зависти, - мечтательно приговаривала она. - Ее в основном в театры зовут, цветы дарят, а чтобы меховой воротник... Спасибо, Гриша! - резко остановилась она перед порогом дома и страстно поцеловала меня в губы.
        - Да не за что, - растерянно отозвался я ей в спину, когда поцелуй прекратился и она, цокая каблучками, зашла в дом.
        Проследовав за ней, мы зашли в ее комнату, после чего Ольга развила бурную деятельность по приготовлению чая и быстрому наведению уюта в итак идеальном помещении.
        Сидя за небольшим столом, я любовался ее раскрасневшимся лицом и взбудораженным от посещения поведением. Наконец она поставила на стол две чашки и села рядом, с обожанием смотря на меня.
        - Спасибо, Гриша. Это очень приятный и дорогой подарок!
        - Я просто хотел, чтобы ты улыбалась, - честно ответил я.
        И Ольга от смущения уткнулась в чашку.
        - Кхм.. - прокашлялся я. Было неудобно прерывать такой момент, но все же забота о взятом на попечение мальце перевесила. - Я хочу у тебя попросить помощи.
        - Какой? - удивилась Ольга.
        И даже былое смущение у нее прошло.
        - Хочу узнать, где можно найти репетитора для двух подростков. Чтобы подтянуть их до уровня гимназии или училища.
        - Так гимназии или училища? - тут же уточнила Ольга. - И как много у них знаний?
        - Знаний почти нет. А что? Между гимназией и училищем большое отличие?
        - Конечно! - серьезно кивнула девушка. - Училища - это узкоспециализированные учебные заведения при заводах и фабриках. Там обучают будущих работников. Гимназии - это заведения с более обширным списком занятий, после которых можно продолжить обучение в высших учебных заведениях. Да и выпускников гимназий с удовольствием потом берут почти все. Ученик сам может выбирать, куда податься. Выше того же класса - только лицеи. Но там учатся в основном дворяне или дети богатых купцов. Подростку без опоры в виде рода за спиной там будет трудно.
        Пояснения Ольги серьезно заставили меня поменять отношение к выбору будущего учебного заведения для Сашки. Отдавать в училище теперь я его не хотел. Я же изначально ему обещал, что учеба откроет перед ним все двери. Значит, только гимназия! О чем я и сообщил Ольге.
        - Если они ничего не умеют, то времени подготовка может занять много, - озабоченно сказала девушка. - Я сама пробовала заниматься репетиторством. Но я больше девочкам преподавала. А тут - мальчишки. Даже не знаю...
        - А что если ты им азы преподашь? - мне показалось, что это отличная мысль. - Заодно оценишь, насколько они способные? И сможешь потом из своих знакомых кого порекомендовать?
        - Ты думаешь? - засомневалась Ольга.
        - Да! Уверен, что из тебя выйдет отличный преподаватель! Или у тебя нет на это времени? - понял я, что Ольга может быть и сама сейчас занята.
        Она ведь кем-то сейчас работает. Это я не интересовался, на что живет вдова.
        - Я могу заниматься с ними три раза в неделю, - развеяла мои сомнения Ольга. И тут же заставила напрячься. - Только этого может не хватить, чтобы они успели к поступлению в этом году. Сколько им лет-то?
        - Не интересовался, - растерялся я. - Одному между двенадцатью и четырнадцатью. Точнее не скажу. Второй младше.
        - Того, что помладше, по возрасту сейчас не возьмут. С ним можно постепенно заниматься. А вот что постарше - ему моих занятий может не хватить, чтобы поступить.
        - Но ты же сможешь оценить его и посоветовать кого дополнительно?
        - Да, - уверенно кивнула Ольга. - Только... - замялась она. - Мне придется потратить на него время...
        Девушке было неудобно, но я и так понял, что за любую работу нужно платить. Поэтому просто спросил, сколько она хочет за свою помощь.
        - Не знаю, - замялась Ольга. - Если он способный мальчик, то я смогу передать ему азы за месяц...
        - Сколько за одно занятие? - решил я окончательно поставить точку в вопросе.
        - Пол рубля, - вздохнула девушка. И тут же, словно извиняясь, добавила. - Извини, это итак самая низкая цена за...
        - Рубль за занятие, - перебил я ее. - И это не обсуждается. Хорошо?
        Ольга робко улыбнулась и благодарно посмотрела на меня.
        - Тогда приходи завтра вечером, - дал я ей свой новый адрес. - Познакомишься с новыми подопечными.
        Поцеловав девушку на прощание и еле удержавшись, чтобы не продолжить поцелуй чем-то «посерьезнее», я отправился домой.
        Все дела на сегодня завершены. Пожалуй, я даже успею поработать над списком кружков и их кураторов, чтобы определить, с кого начать.
        
        Первое, что мне бросилось при входе в квартиру - запах еды. Затем уже до слуха донеслось шкворчание сковородки и чье-то напевание со стороны кухни. Сначала я даже напрягся и вытащил револьвер. Кто это в моем доме чужой шурует?! Но когда зашел на кухню, расслабился и спрятал оружие.
        - Здравствуйте, Глафира Матвеевна, - сказал я. - Вот мы и встретились наконец.
        Женщина от неожиданности ойкнула и подпрыгнула.
        - Григорий Мстиславович? - уточнила она. - Ну и напугали вы меня! А я тут вам на завтра супчик готовлю, кашку гречневую на завтрак, и блинчики жарю. Со сметанкой!
        - Благодарю, - улыбнулся я ей.
        Полненькая, как многие повара. С длинными русыми волосами, сейчас собранными в пучок на голове и в фартуке на простое синее платье в пол. Она была ниже меня на полголовы, но при этом энергии в ней было как бы как не в трех меня. Она успевала и мне отвечать, и картошку помешивать, и суп на вкус пробовать...
        - Вы уж извините, что не нашла у вас мелкой посуды. Приходится на одного вас вот в таких бадьях готовить, - махнула она рукой на кастрюлю, где можно было приготовить на пятерых.
        - Ничего страшного. Тем более что завтра я буду не один. Беру на воспитание двух подростков, что тоже хотят кушать, - улыбнулся я.
        - Это хорошо. Дети - это прекрасно! А госпожи Бологовской в доме не ожидается?
        - Пока я холост, - отрезал я.
        - Ну, это дело наживное, - беспечно махнула рукой Глафира Матвеевна и продолжила готовить.
        Убедившись, что мой будущий завтрак, обед и ужин в надежных руках, я пошел в кабинет. Все же работу по кружкам за меня никто не сделает, а вот спрашивать будут и скоро.
        
        Глафира Матвеевна уже ушла, а я еще сидел почти час над данными по кураторам кружков, что мне поведал Александр Сергеевич, прикидывая, к кому подойти и как в первую очередь. И когда я почти закончил, в дверь раздался звонок.
        - Здравствуйте, - за дверью стоял уже знакомый мне преподаватель.
        Только сейчас Емельян Артемович был не в костюме, а в домашнем халате, что обтягивал его объемный живот, лишь подчеркивая его.
        - Здравствуйте. Вы по какому вопросу? - удивился я его приходу.
        - Григорий Мстиславович, вы у нас человек новый, возможно не знаете... - начал Емельян Артемович. - Все здесь живущие, в доме, - уточнил он, - дружим. Ходим друг к другу в гости. Общаемся. Вот я и хотел пригласить вас на завтра к себе. На ужин.
        - Приду непременно, - решил я не портить отношения с соседями.
        - Вот и славно, - расплылся в улыбке преподаватель. - Будем ждать. Всенепременно!
        Закрыв дверь, я облегченно выдохнул. И чего ждать от этой встречи?
        
        Утро прошло в суматохе. Я представил пришедших Сашку с братом Дементию Поликарповичу как своих воспитанников. Затем мы с ними сходили в мебельный магазин, где заказали им кровати и столы. На этом поход за покупками не закончился, и мы двинулись за новой одеждой для подростков. Там готового платья им не нашлось, и мы почти два часа потратили на замеры и уточнение, что хотим получить в конечном итоге.
        Распрощавшись с детьми, я отправился в институт. Идти сразу к кураторам кружков я не решился. После прошлого фиаско, хотелось собрать информации побольше, чтобы действовать наверняка. И мой путь снова лежал к помощнику ректора. Раз уж тот согласен делиться информацией, нужно этим пользоваться! К тому же на этот раз у меня уже были кандидаты на первоначальное знакомство. Вот об этих людях я и «пытал» Александра Сергеевича.
        Уходя заметил опять слегка поменявшееся отношение студентов ко мне. У них стало больше опаски. Неужели те трое поверили моим словам и решились перевести своих детей в другие институты? Надо будет уточнить у ректора. А пока - снова домой! Там меня двое взятых на воспитание подростков ждут.
        - Спасибо вам, Григорий Мстиславович, - растрогано сказал Сашка. - Вы настоящий человек! Честный, слово держите...
        - Спасибо, - тихонько проговорил и его брат, глядя в пол.
        - Ну хватит, - оборвал я детей.
        А то напоет сейчас мне дифирамбов, а потом попробуй, не оправдай!
        - Нас сегодня соседи пригласили на ужин, - перевел я тему. - Так что готовьтесь.
        - А нас не прогонят? - растерялся Сашка.
        - Нет. С чего бы? - удивился я. - Нас же пригласили.
        Новых костюмов детям еще не изготовили и до того, как мы отправились в гости, Сашка усиленно приводил себя и брата в порядок. Пытался выхлопать от пыли свой наряд, мылом натирал многочисленные пятна, после чего смывал пену и старался высушить мокрые места на разожженной печке. Гонял брата с теми же проблемами.
        Но наконец время подошло и как бы Сашка не был недоволен своим внешним видом, ему пришлось смириться с результатом и идти в том, что есть.
        Емельян Артемович встретил нас приветливо. Проводил в дом, в гостиную, познакомил с супругой и детьми, после чего начал неспешно рассказывать о себе и семье.
        - Ну а вы, как познакомились? - после третьей чашки чая, когда даже Сашка уже расслабился и довольно отдувался, налопавшись домашнего печенья, спросил Емельян Артемович.
        - Да там смешно вышло, - махнул рукой подросток до того, как я успел хоть слово вставить. - Я же у Григория Мстиславовича багаж спер, а он потом меня нашел и даже помог!
        - Спер? - растерялся мужчина. - Так ты вор? - неожиданно подскочил со своего места он. И резко повернулся ко мне. - Григорий Мстиславович, так вы посмели привести ко мне в дом воров?! - его голос дрожал, а во взгляде от былой приветливости не осталось и следа.
        Глава 5
        - Попрошу без оскорблений, - процедил я, тоже поднимаясь из-за стола и вперив взгляд в Емельяна Артемовича.
        - Но то, что он сказал, правда? - махнул рукой на Сашку профессор.
        - Да. Но это не дает вам право кидаться обвинениями. До того, как я взял Сашку и его брата на воспитание, мальчики были сиротами. Как им было выживать? Без родителей, без родных, без помощи извне... Но сейчас Сашка ни у кого не крадет. Он мне слово дал, и я ему верю!
        - Но он этим занимался, а значит - вор! - не унимался мужчина. - Если человек что-то совершил, это не стереть ластиком!
        - Я вот на границе служил и банды ловил. И мне при этом часто приходилось в этих нелюдей стрелять и убивать их. Так что? Для вас я теперь тоже преступник и убийца?
        Не желая и дальше продолжать бессмысленный спор, я покинул стол и угрюмо посмотрел на Сашку.
        - Идем, нам здесь не рады.
        Тот исподлобья оглядел профессора с его семьей и двинулся к двери. Следом за ним проследовал его младший брат, Сенька, растерянно оглядываясь на супругу Емельяна Артемовича, которая до этого постоянно подкладывала мальцу одну печеньку за другой.
        Замыкал наш «исход» я сам, даже не попрощавшись с семейством профессора.

* * *
        Емельян Артемович молча пыхтел еще минуты три после ухода гостей, когда на плечо ему легла теплая рука любимой супруги, Екатерины Матвеевны.
        - Зря ты так, - покачала она головой, с укоризной посмотрев ему в глаза.
        - С чего это? - возмутился мужчина. - Или ты считаешь правильным воров привечать?
        - Так Григорий Мстиславович же объяснил, что он не от хорошей жизни на это пошел. И на воспитание его взял. Неужто считаешь, что дворянин, да еще и офицер с этим не справится?
        - Не знаю, - буркнул Емельян. - Я вообще считаю, что раз ступив на эту кривую дорожку, потом с нее не свернешь.
        - Самостоятельно - может быть. Но с поддержкой... - не согласилась с мужем Екатерина Матвеевна. - Да и посмотри на это с другой стороны. Вот к тебе на лекции молодые люди приходят - они разве сразу со знаниями идут? Или как раз для того, чтобы этих знаний набраться?
        - К чему это ты?
        - Да к тому, что у этого Саши примера хорошего не было перед глазами. А теперь - есть! И он на Григория глядючи станет у него учиться, как человеком хорошим быть. Как ты студентам свои знания передаешь, так и тут. Время только им нужно. И уж точно не судить, толком не разобравшись.
        - В чем не разобравшись? Что он вор?
        - Он у нас сейчас что-то украл? - в мягком голосе супруги неожиданно прозвучала твердость. - Нет? Так и нечего напраслину наводить.
        - Но ведь он сам сказал, что багаж у Григория спер... - уже сдаваясь под натиском любимой, вяло попытался найти аргумент в свою пользу мужчина.
        - И что? Ты же не знаешь, что там было. Стал бы Григорий Мстиславович мальчишку к себе брать, если бы тот и впрямь совсем пропащим был?
        - К чему ты ведешь? - не выдержал Емельян Артемович.
        - Извиниться тебе надо. Не сейчас, - мягко сжала своими женскими пальчиками плечо вскинувшегося мужа Екатерина Матвеевна. - Завтра. Утром. И ты остынешь, и они тебя выслушают, а не прогонят на эмоциях.
        - Хорошо, - окончательно сдался мужчина под напором жены.
        - И перед мальчиком - тоже!
        - Хорошо, - выдавил из себя Емельян Артемович.
        После чего дернув щекой, пошел к себе в кабинет, принять рюмочку шустовского. Для успокоения. Екатерина Матвеевна лишь улыбнулась ему в спину. За годы жизни она хорошо успела изучить своего любимого человека и понимала, что сейчас ему надо побыть одному. Осознать и принять свою ошибку. А завтра он сделает так, как она ему посоветовала. И все будет хорошо!

* * *
        В квартиру мы зашли в молчании, каждый задумавшись о своем. Заметив, как Сашка скидывает ботинки, а те разлетаются по коридору, я решил вмешаться.
        - Не стоит гадить у себя дома, - сделал я ему замечание.
        - А разве это мой дом? - с горькой усмешкой спросил малец.
        - С этого дня - и твой тоже.
        - Я же вор...
        - Ты этого индюка не слушай. Лучше наплюй.
        - Ему в ботинок? - с хитрым прищуром обернулся Сашка.
        - Я образно! - тут же уточнил я.
        А то с него станется и на самом деле наплевать профессору в обувь.
        - Да я ж пошутил, - расхохотался Сашка и, поставив свои ботинки аккуратно у стены, умчался в их с братом комнату.
        Вот и ладно! Такой Сашка мне нравится гораздо больше, чем угрюмый и насупленный. Мебель в их комнате уже стояла. Привезли, пока я в институт ходил. Поэтому за то, на чем они будут спать, я не переживал.
        А наутро нас ждал сюрприз в виде постучавшегося в дверь Емельяна Артемовича.
        - Здравствуйте, - сухо поприветствовал я профессора, когда открыл дверь.
        - Здравствуйте, Григорий Мстиславович, - кивнул мужчина и замялся. Но потом собрался с духом и, выпятив грудь, продолжил. - Я хотел бы извиниться за свое поведение вчера. Это было в высшей степени негостеприимно.
        - Не передо мной нужно в первую очередь извиняться, - покачал я головой.
        - Понимаю, - вздохнул Емельян Артемович и чуть наклонился, высматривая Сашку за моей спиной.
        Я посторонился, чтобы не мешать ему увидеть мальца, но готовый в любой момент перехватить профессора, если тому опять вожжа под хвост залетит.
        - Александр, - по-взрослому обратился к Сашке профессор. - Я приношу тебе свои извинения за поспешные выводы и необоснованные обвинения.
        - Чавось? - удивился малец. - Ой, то есть это... спасибо... - растерялся он окончательно.
        По нему было видно, что взрослый уважаемый человек извиняется перед ним впервые.
        - Надеюсь, инцидент исчерпан? - обратился ко мне Емельян Артемович.
        - Да.
        - Тогда увидимся в институте.
        И больше не задерживаясь, он стал спускаться вниз. В отличие от меня, у преподавателя было четкое расписание проведения занятий.
        - Ну вот, не таким уж и плохим человеком оказался этот Емельян Артемович, - закрыв дверь, заметил я, посмотрев на Сашку.
        - А? - еще не пришел в себя от потрясшего его события малец. - Да, точно. Пожрать бы, - сменил он тему, погладив живот.
        Мы прошли на кухню, где я разжег печку, чтобы подогреть приготовленную Глафирой Матвеевной еду. Пока ждали, когда она нагреется, я вспомнил, как Сашка также необоснованно обвинял меня на вокзале. Он же тогда упоминал какого-то Кузьму и то, что тому на проповеди всякие гадости о дворянах говорили. Тогда мне было не до этого. Надо было решать вопрос со статьями. Но сейчас вот вспомнил и насторожился. Кто бы там такие проповеди не читал, он явно наводит смуту среди населения. А это как раз в ведении моей службы! Вот пока ждали, я про того Кузьму у Сашки и спросил.
        - Да приятель с улицы, - пожал он плечами. - Тоже часто на вокзале бывает, у него там дядька кондуктором на путях до Варшавы работает.
        - Сможешь сходить с ним к тому священнику? Послушать, о чем он проповеди ведет?
        - Для вас - все что угодно, - гордо выпятив грудь, важно кивнул Сашка.
        - Только для начала я тебя с братом с одной девушкой познакомлю. Она вас учить грамоте будет. Сегодня должна прийти. А потом уже к Кузьме пойдешь.
        Ольга подошла, когда мы не только успели поесть, но и получить одежду, которую доставило нам ателье. Причем сначала пришла доставка на мальцов, а через полчаса наконец и заказанные мной и оставленные на подгонку вещи принесли. Вот и примеряли мы их, когда в дверь постучались.
        - Григорий? - поздоровалась Ольга и пробежалась взглядом по моему голому торсу.
        Перед тем как открыть, я успел лишь накинуть брюки и рубашку. И если брюки я застегнул, то вот на рубашке разобраться с пуговицами оказалось не так просто. А заставлять ждать девушку я не хотел.
        - Здравствуй. Проходи, - шагнул я в сторону, уступая ей дорогу.
        Та зашла в коридор, по дороге будто невзначай коснувшись меня своим бедром.
        - Знакомьтесь, - догнал я ее, когда она остановилась в дверях комнаты в спальню мальчишек. - Это Ольга Юрьевна. Она будет учить вас грамоте. Слушаться ее как меня. Ольга - это Александр и Арсений.
        - Здрасьте, - немного стесняясь, поздоровались мальцы.
        После чего девушка уверенно взяла дело в свои руки и для начала стала учить правильной форме приветствия при встрече. Убедившись, что у Ольги и детей пошел «контакт», я собрался и отправился в институт. Первоначальная подготовка к знакомству с кураторами была завершена. К тому же после утреннего неожиданного визита Емельяна Артемовича, я решил внести в свой план небольшие коррективы.
        Добравшись до института, я дождался окончания идущего занятия и, когда студенты покинули аудиторию, зашел внутрь.
        - Емельян Артемович. Снова здравствуйте, - кивнул я мужчине, который неторопливо собирал бумаги в портфель, готовясь тоже покинуть лекционный зал.
        - Григорий Мстиславович? Хотели посетить мое занятие? Увы, вы припозднились.
        - Нет, у меня к вам иное дело.
        - Это же не по поводу вчерашнего? - немного напрягся профессор.
        - Нет, то недоразумение я считаю улаженным.
        - Тогда чем могу помочь? - расслабился мужчина и запихнул последние листки в портфель, после чего защелкнул кнопку замка.
        - У вас есть знакомые кураторы кружков? Насколько мне известно, все такие студенческие собрания находятся под контролем кого-либо из преподавателей...
        - Конечно есть, - кивнул он.
        - Не могли бы вы помочь мне познакомиться с ними? Я бы хотел посетить кружки не в качестве наставника по дисциплине, а на общих основаниях. Это возможно?
        - Ну... кураторы постоянно со студентами во время действия кружка не сидят, - задумался Емельян.
        - Так и я не буду.
        - Я переговорю за вас, - все же согласился мужчина. - Но ничего не могу обещать.
        - Мне главное, чтобы студенты меня не пугались, - улыбнулся я. - Я же не полицейский или жандарм, а еще один преподаватель. Только предмет у меня... специфический.
        - Действительно, - словно только сейчас это поняв, удивленно произнес Емельян Артемович. - Тогда не думаю, что кто-то откажется.
        - Благодарю.
        Больше я ходить по институту не стал, чтобы не нервировать никого. А то раз уж у меня сложилась репутация какого-то надзирателя, что я понял из реакции профессора, то ее придется менять постепенно. В идеале я хочу создать себе образ строгого преподавателя, однако к которому можно обратиться за помощью, а не шарахаться, как от чумного.
        Емельян Артемович не подвел. В конце рабочего дня он свел меня с одним их кураторов, который согласился представить меня своим подопечным.
        Симеон Соломонович преподавал высшую математику и отвечал за кружок музыкального творчества. К тому же его студенты к моей удаче собирались часто, а сегодня должны были устроить состязание по игре на скрипке.
        - Играют они хорошо, - просвещал меня бодрый старичок почти семидесяти лет, мелко семеня передо мной. - Если вы сами заинтересуетесь, любой из них сможет вам ноты преподать или объяснить непонятный момент. Мы даже хотим в филармонии выступать! - поднял руку вверх и потряс ею Симеон Соломонович.
        Приведя меня в небольшой класс, где нас уже ожидали четверо увлекающихся музыкой парней, старичок представил меня и скомандовал начинать.
        В итоге я почти час слушал различные симфонии известных композиторов, а в глазах мельтешило от размахивающего руками старичка, выполняющего функции дирижера. Само состязание прошло под конец этой репетиции, когда каждый из музыкантов исполнил короткий отрывок из любимых композиций. Симеон Соломонович выступил главным судьей, выслушав перед вынесением своего решения мнение каждого студента о выступлении их соперников. Лично я посчитал этот кружок не «перспективным» для моей работы жандарма. Но время все же на мой взгляд не было потеряно совсем уж бездарно. Как минимум, начало теперь положено и другие кураторы уже охотнее будут соглашаться приглашать меня к себе.
        Время до ужина еще оставалось, поэтому я решил разобраться с еще одним отложенным до поры делом.
        - Здравствуйте, - зашел я в кабинет следователя, который вел дело пытавшегося меня убить Таланина.
        - И вам здравствовать, ваше благородие, - вздохнул следователь и прежде, чем я успел задать вопрос, сам начал на него отвечать. - Нанимателя напавших на вас бандитов мы еще разыскиваем. По нашим данным, он покинул Москву и уехал в Ригу. Мы отправили запрос нашим коллегам, но когда придет ответ и какой он будет, пока неизвестно, - развел он руками.
        - Почему мне о том не сказали? - нахмурился я.
        - Посчитали, что в этом нет смысла. Результата-то пока нет.
        Расстроенный, я все же отправился домой, где застал только Сеньку, уплетающего картофельное пюре с котлетой. Присоединившись к нему, поинтересовался, как прошло первое занятие с Ольгой.
        - Холофо, - прошамкал тот с набитым ртом.
        - Запомни - прежде чем говорить, нужно прожевать и проглотить. А Сашка где?
        - Ушел к Кузьме, как вы и просили.
        На этот раз малец прожевал, а только потом ответил мне.
        - Да! Ольга Юрьевна просила вам передать, чтобы вы к ней зашли, как вернетесь, - вспомнил он.
        Благодарно кивнув, я доел и только потом отправился к девушке. Интересно, о чем она хотела поговорить?
        
        - Ох и занятой вы человек, Григорий Мстиславович, - с укоризной в голосе и хитринкой в глазах сказала Ольга, когда я зашел к ней. - Практически весь день вас жду, а вас все нет и нет.
        - Так почему у меня не подождала?
        - Да неудобно в чужом доме, - пожала она плечами. - Я хотела поговорить с тобой о твоих воспитанниках.
        - Внимательно слушаю, - присел я на ее кровать.
        Ольга уселась рядом и тут же забралась ко мне подмышку, уютно устроившись в моих объятиях. Похоже, не только в чужом доме дело, но и в нежелательных «свидетелях» наших отношений.
        - Ты тогда изрядно ошарашил меня своей просьбой, и я не сразу поняла, что именно тебе нужно. Но сейчас, пообщавшись с детьми, могу уже увереннее ответить на твой вопрос, куда отдать их на обучение.
        - Так-так... - поощрительно кивнул я, а моя рука сама собой сползла со спины девушки чуть ниже, начав поглаживать ее попу.
        - Ммм... - чуть ли не замурчала от удовольствия Ольга. - С Арсением все просто. Его можно уже сейчас отдать в любую школу. Хоть государственную, хоть в церковно-приходскую, хоть в частную. Возраст позволяет. Там разница в основном в цене. Ну и соответственно в будущем круге общения ребенка. В церковно-приходских в основном дети крестьян и рабочих учатся. В государственных - тоже, но чуть позажиточней. Цена там повыше. А вот в частные уже ходят дети купцов, промышленников и интеллигенции. Дети дворян тоже учатся в частных, но имеющих уже Имя. Или же вообще на дому.
        - А как же гимназии и училища?
        - Они еще до них не доросли.
        - Понял. Так куда лучше Арсения отдать?
        - В государственную. Для частной он слишком много времени провел на улице. Его там не примут.
        - Хорошо, а что с Сашкой?
        - С ним сложнее, - вздохнула Ольга, но тут же простонала, когда вторая моя свободная ладонь легла на ее грудь. - Александр по возрасту должен попасть в третий класс школы, но вот знаний у него для этого нет. Ему придется налечь на учебу, чтобы за полтора месяца до начала занятий наверстать то, что другие проходят два года. И я одна ему таких знаний дать не смогу. Придется привлекать других репетиторов.
        - Поможешь?
        - Да-а-а... - выдохнула-простонала девушка и больше не смогла себя сдерживать.
        Повалив меня на кровать, она впилась мне в губы. За пару дней видно она успела изрядно истосковаться, и я не видел причин ей отказывать.
        
        Домой я вернулся в великолепном настроении. Его не испортило даже бурчание Дементия Поликарповича, что я опять задержался допоздна.
        Поднявшись в квартиру, я открыл дверь и стал в потемках снимать пиджак, когда услышал сдавленный плач. Насторожившись, я медленно двинулся на этот звук и в свете луны из окна увидел сидящего на кровати Сашку и спящего у себя Сеньку. Именно Сашка почти беззвучно рыдал, но иногда не мог удержать всхлипов, которые я и услышал.
        - Что случилось? - подойдя ближе, опустился я перед ним на корточки.
        Тот повернулся ко мне, и я смог рассмотреть темный бланш под левым глазом мальца и потрепанную, а в не которых местах и разорванную одежду.
        - Григорий Мстиславович, - прошептал Сашка. - Зря я согласился на ваше предложение.
        Глава 6
        Глава 6 Разговорить Сашку мне удалось не сразу. Сев рядом с ним на кровать, первые несколько минут тот молчал, упорно сдерживая слезы. Потом не выдержал и расплакался, уткнувшись мне в плечо. И только спустя полчаса, отпустив все, что творилось у него на душе, он перешел к рассказу.
        - Я когда на вокзал пошел, то не в свое старое оделся, а новое платье накинул. Похвастаться захотел, - горько вздохнул малец. - Но когда приятели меня в нем увидели, тут же барчуком обозвали. Беззлобно сначала-то. Подумали, что я у кого-то удачно одежей разжился. Стали спрашивать, где это я свой костюм достал. А я возьми и расскажи все как на духу! Что вы меня на воспитание взяли. Платье это купили, да в свой дом приняли. Что я теперь с воровством завязываю...
        На минуту Сашка опять замолчал, заново переживая эти мгновения.
        - В общем, побили меня. И сказали, раз я сам теперь всамделишный барчук, то вернуться к ним не могу. И дружить они со мной не будут. А примут взад, только если я от вас уйду. Как раньше стану на улице жить.
        - И что? - спросил я. - Собираешься пойти у них на поводу?
        Сашка замялся, отвел взгляд и тихо прошептал.
        - Поймите, Григорий Мстиславович. Я ведь всю жизнь на улице. Не знаю ничего иного.
        Тут он резко обернулся ко мне. В его глазах снова блестели слезы.
        - Я и хотел бы вырваться. Но ведь и здесь меня не принимают! Дементий Поликарпович даже на порог при первой встрече пускать не хотел. Емельян Артемович вообще чуть ли не веником из квартиры своей погнал.
        - Он потом извинился, - вклинился я в речь Сашки.
        - Ага, - шмыгнул носом малец. - Просто с вами не хотел отношения портить. Еще и неизвестно, как в школе той будет, о которой нам Ольга Юрьевна говорила.
        - Значит, сдаешься? - со сталью в голосе спросил я Сашку. - Первые трудности появились - и в кусты? Труса праздновать будешь?!
        - Я не трус! - вскинулся малец и даже с кровати вскочил, ощерившись.
        На соседней койке заворочался Арсений, сонно посмотрев на нас.
        - А ведешь себя, как он. Тебе в ухо дали, условия выкатили, а ты вместо того, чтобы в ответ бить и свои условия ставить, сидишь здесь, как побитая собака, и ноешь! Еще и выполнить хочешь, что от тебя потребовали.
        Может сейчас я и действовал жестко, но по-другому нельзя. Этап, когда нужно было мальцу скинуть эмоции, прошел. Дальше нужно принимать решения и действовать. И вот в такой момент проявлять слабость нельзя. Ни мне, ни ему. Ему - в первую очередь перед собой и бывшими приятелями.
        - Небось и в обратку никому зарядить не смог? Еще и лицо подставлял, чтобы удобнее тебя колотить им было?
        - Да как вы?.. - аж задохнулся Сашка от возмущения. - Да я Петьке дважды в ухо заехал! Он теперь неделю им слышать не сможет! А Акимке так в душу прописал, что он упал как подрубленный и больше встать не смог! И вообще - их семеро было, а я - один!
        Арсений окончательно проснулся из-за перешедшего на возмущенный крик Сашки и сейчас переводил очумелый взгляд с брата на меня и обратно. А я в отличие от разошедшегося мальца наоборот - успокоился и стал смотреть на него с легкой насмешкой.
        - Издеваетесь, да? - прошипел Сашка, даже в сумерках позднего вечера разглядев выражение моего лица.
        - Нет. Рад, что ты перестал сопли распускать, - покачал я головой. - Теперь готов меня слушать? Или все же пойдешь на поводу у тех, кто тебе другом не является и зла тебе желает?
        - Почему это они мне зла желают? - растерялся Сашка. - Просто позавидовали и все.
        - Вот именно. Были бы друзьями, порадовались за тебя. И уж точно не стали бы заставлять все бросить и назад вернуться.
        Мы замолчали, «переваривая» сказанные слова. Лично я думал, кому теперь поручить разузнать о том священнике и его проповедях. Второй раз Сашку я туда не пошлю. И не только потому, что жалко и его могут снова побить. Будь дело лишь в этом, отправил бы. Трудности надо преодолевать, они закаляют характер и позволяют увеличить веру в себя и свои силы. Когда дело успешно выполнено конечно. Иначе результат будет противоположный. Но если снова пошлю паренька, то те же его бывшие приятели могут задаться вопросом - а зачем Сашке так нужно на эту проповедь? А там и до моего интереса додуматься - не велика проблема. И если там действительно что-то против власти зреет, то меня после такого на пушечный выстрел никто к тому священнику не подпустит.
        - Так что мне теперича делать? - первым заговорил Сашка.
        - А что для тебя важнее? Твое будущее, или мнение приятелей с улицы, что на тебя толпой набросились и отметелили? Ответ на этот вопрос и подскажет тебе, что делать дальше.
        На этом я завершил разговор. Пусть Сашка за ночь примет для себя решение. Какое бы оно ни было, нельзя ему навязывать свое. Даже если он захочет оставить меня и вернуться на улицу - это лучше, чем держать его на привязи. Только самостоятельный и уверенный в себе Сашка сможет стать мне помощником в будущем. А идущему на поводу у толпы тяжко тогда ему в жизни придется.
        Утром Сашка уже был в норме и никуда от меня уходить не собирался. Наоборот - с нетерпением ждал следующего прихода Ольги, а пока пытался вникнуть в азбуку, которую оставила девушка братьям для ознакомления. По молчаливому соглашению, больше мы тему его неудачного похода не поднимали.
        День для меня прошел в целом спокойно. Как и думал, мое посещение кружка музыкантов не прошло для студентов незамеченным. Весь день их «пытали» сокурсники вопросами, о чем мне потом сообщил Симеон Соломонович. Парни в какой-то момент не выдержали и побежали к нему под защиту от назойливого внимания толпы. Зато на мое пожелание посетить еще какой-нибудь кружок сегодня сразу два преподавателя ответили согласием. Один был историком и лично побывал на русско-японской войне, где сумел добиться содействия от армейцев на работу с одним из пленных японцев. Тот оказался мастером джи-джитсу. Как пояснил мне Сергей Харламович - это в Японии так борьба называется. Один из ее видов. Другой преподаватель вел кружок английского бокса, которым сам любил заниматься.
        Такое «совпадение» в направленности кружков, кураторы которых согласились на мое присутствие, естественно не прошло для меня незамеченным. Кажется, или студенты надавили на кураторов, чтобы посмотреть меня «в деле», или сами преподаватели захотели сойтись со мной в тренировочной схватке. Я ведь, как и Симеону Соломоновичу, другим говорил, что готов попробовать принять участие в деятельности кружка, как один из его членов. Ну-с, мы еще посмотрим, кто кого там поборет. Но это будет только на следующей неделе. А сегодня уже суббота, всем после занятий хочется идти отдыхать, а не продлевать рабочий день за счет деятельности кружка.
        Раз через Сашку не удалось узнать о проповеднике, я решил зайти с другой стороны. В конце концов у меня еще есть трое завербованных мужиков. Вот пусть и помогут.
        С Акинфеем и Сергеем я встретился сразу после института. Мужики сумели вернуться пораньше со смены и собирались в баню, когда мы столкнулись на улице возле работного дома, где они живут.
        - Здравствуйте, ваше благородие, - первым поздоровался бородатый Акинфей.
        Затем уже его слова повторил Сергей. Правда в его голосе чувствовалось нетерпение. Уже после того, как завязался разговор и я спросил как у них дела, выяснилось, что у парня назначено свидание, на которое он мог опоздать, если в бане будет большая очередь.
        - Я тут слышал об одном священнике, что проповеди интересные ведет, - перешел я к сути своего вопроса. - Мне нужно, чтобы вы сходили к нему да послушали, а потом мне рассказали - о чем тот священник говорит и к чему призывает.
        - А что за священник-то? - уточнил Акинфей.
        Я пересказал им то, что узнал от Сашки. Те помялись, но выбора большого у них не было. В итоге естественно дали свое согласие сходить, послушать, а потом через Сашку все передать. Где я теперь живу, тоже им сказал, чтобы связь не потерять. Спросил еще про Василия, но оказалось, что тот уехал к себе в деревню на выходные.
        - ... где-то деньги достал, а нам не говорит, - с упреком в голосе сказал Акинфей.
        Тут он осмотрел мой новый костюм, прикинул, где я теперь живу, и во взгляде у него появилось понимание.
        - Хорошо выполните задание, получите возможность и сами заработать, - закрепил я его уверенность своим заявлением.
        Убедившись, что меня поняли и все сделают, я махнул извозчику и приказал править к дому Воронцовых. Обед уже прошел, и шоу воздухоплавателей уже должно было начаться, но погода сегодня была ветреной и у меня сохранялась надежда, что из-за этого его могли задержать. Главное - чтобы Лида дождалась меня, а не уехала сама.
        - А я уже подумала, что вы забыли о своем обещании, Григорий, - вышла на крыльцо Лида через пять минут после того, как меня на пороге встретил управляющий поместьем.
        - Что вы, как я мог, - искренне с улыбкой ответил я.
        - Тогда чего мы ждем? Там уже давно должно было начаться!
        Мне было приятно, что несмотря на весь свой взбалмошный и немного нетерпеливый характер, девушка все же меня ждала. Это говорило, что наше общение идет в нужном русле.
        Пока Лида с восторгом описывала новинки летательных аппаратов, про которые читала в журналах, я с удовольствием вдыхал аромат ее духов и наслаждался близостью такого желанного тела. Хотелось обнять ее, но вцепившаяся в мою руку Лида не дала это сделать. Стоило мне попробовать освободить свою конечность из приятной хватки, как ее пальчики сжимались на моем предплечье и не расслаблялись, пока я не оставил своих попыток и смирился с текущим положением.
        Шоу воздухоплавателей располагалось на большом поле за городом. Оно и правда уже началось, но к нашему счастью пока шел только показ новых моделей летательных аппаратов и небольшие выступления опытных летчиков. То, ради чего Лида сюда стремилась - испытание парашютов - еще не началось. Правда из-за ветра организаторы вообще грозились их отменить. Конструкции у парашютов были не слишком надежные, и развлекательное шоу могло легко превратиться в кровавое зрелище.
        - Красиво, - прошептала Лида, когда над нами с громким стрекотом двигателя пролетел огромный биплан. - Илья Муромец - самый могучий самолет нашей империи! - завороженно добавила она.
        Да, биплан и правда впечатлял размерами. Огромный, размах крыльев не меньше тридцати метров, верхнее крыло на несколько метров длиннее нижнего. Вместимость со стороны оценить мне было сложно, но по сравнению с остальными самолетами на поле этот выглядел настоящим гигантом.
        - С него будут прыгать с парашютом? - предположил я.
        - Да, - подтвердила Лида. - Он может вмещать до десяти человек вместе с экипажем! Представляешь?!
        - Это.. много...
        Внутри у меня от заявленных Лидой характеристик боролось два чувства: одно было в восторге и, как я уже мог определять, принадлежало телу, то есть памяти прошлого Григория, а второе твердило, что это мизерное количество и заставляло смотреть на самолет сверху вниз, как взрослый на детские поделки. И вот это уже относилось к моей памяти из прошлой жизни. Иногда такие вот «чувства» из прошлых жизней выводят из себя невероятно! Я просто в этот момент теряюсь и не понимаю, как правильно реагировать на окружающих.
        Слава богу Лида была увлечена наблюдением за бипланом и не обратила внимания на мои терзания.
        Естественно на поле взлетали и садились и другие самолеты. И не только российской постройки. Но все они имели форму биплана. Какие-то были похожи на грубо сколоченные из реек этажерки с привязанным мотором. Какие-то модели были более совершенны, и в них даже проглядывалась Школа. Это было заметно и в обводах корпусов, и в расположении мотора, и даже в пилотировании летчиков.
        Через два часа у меня уже гудело в ушах от постоянного стрекота моторов самолетов, когда ветер наконец утих достаточно, чтобы организаторы объявили о начале «гвоздя» программы - прыжков с парашютом.
        - А сейчас представители Российской, Французской и Трапезундской империй покажут своих смельчаков, которые решили доказать всем, что сломавшийся в полете самолет не является причиной петь самому себе панихиду! Конструкторы и испытатели спасательного средства под названием «парашют» сейчас покажут вам свои успехи! Встречайте аплодисментами!
        Для начала на помост, с которого вещал ведущий шоу, взобралось с десяток человек. Они коротко и сухо по очереди рассказали о своем изобретении, почему они считают, что оно должно помочь, и сколько жизней и где по их задумке такой парашют может спасти.
        В это же время с взлетного поля уже поднимались в небо бипланы. Не только Илья Муромец, что так впечатлил нас с Лидой, но и тяжелые самолеты других держав. Когда конструкторы закончили свою речь, в небе над нами уже кружилось пять «пташек» на высоте около полукилометра.
        И вот ведущий дал старт испытаниям, который продублировали по рации в висящие в небе самолеты, после чего вниз посыпались люди.
        Лида испуганно зажала рот руками и прижалась ко мне. Но при этом не отрывала взгляд от неба, где вниз падали похожие на точки фигурки людей.
        Вот над одним из них развернулся белый треугольный купол, слегка замедливший падение прыгуна. Но скорость у него все равно оставалась высокой и, если ничего не изменится, приземление у него выйдет жестким.
        - Ох, - испуганно выдохнула Лида, тоже понявшая это.
        Следом за первым, стали выпускать свои парашюты остальные участники состязания. У большинства они были круглыми, из белой ткани. На их фоне выделялся первый треугольный и еще один - квадратный. Причем парашют квадратной формы гораздо лучше замедлял падение, чем треугольный. Правда круглый «бил» эти формы по всем статьям. Прыгуны с такими парашютами почти висели в воздухе, медленно паря над нами.
        - Они разобьются? - испуганно прошептала Лида, вжавшись в меня.
        - Не думаю, - покачал я головой, заметив суету на месте будущей «посадки» прыгунов.
        И действительно на земле около десятка человек тащили тяжелые деревянные ящики, располагая их в углах импровизированного квадрата, в центр которого первым должен был приземлиться прыгун с треугольным парашютом.
        Смельчаку до земли оставалось около сотни метров, когда ящики были установлены, и у каждого из них осталось по одному магу, которые приложили свои ладони к крышке артефактов. В центре созданного ящиками квадрата медленно стал сгущаться голубой свет магической энергии. Он достигал в высоту около десяти метров и с каждым мгновением все больше напоминал густой туман.
        Когда в этот «туман» ухнул прыгун, гости шоу замерли, а некоторые испуганно вскрикнули. Среди них была и Лида. Секунда... другая... и вскоре туман стал рассеиваться, а глазам присутствующим предстал живой и здоровый, а еще матерящийся, француз, запутавшийся в стропах собственного парашюта.
        - Ох, - облегченно выдохнула Лида, - ну и испугалась я.
        - Ну, как я заметил, организаторы не поскупились на артефакты страховки.
        - Да, даже удивительно, где они их могли взять.
        - Почему? - удивился я.
        - Так ведь создать такие не каждый род способен, - пожала плечами девушка. - А те, у которых есть знания, или не делают артефакты на заказ, или к ним очередь на десятилетия вперед расписана.
        - Неужели заполучить артефакт так сложно? - удивился я.
        А ведь когда я составлял планы своего будущего «возвышения» и обретения силы, получение артефактов было одним из пунктов. Но тогда мне это не казалось чем-то чересчур сложным и не выполнимым. Взял же откуда-то дед моего тела ту дощечку? Да и другие артефакты, пусть и не на каждом углу, мне попадались. Как например та же лежанка у Петра Коршунова в Твери, с помощью которой он определил изменение моего дара. Да те же защитные перстни на пальцах у Лиды! И не скажешь, что они что-то уникальное. На вид - ничем не примечательная бижутерия.
        Тем удивительнее для меня было слышать от нее такую оценку подготовки шоу.
        - Я знаю лишь три рода в империи, что специализируются на создании артефактов, - тем временем принялась отвечать на мой вопрос Лида. - И у всех очередь расписана как минимум на два года вперед. Еще конечно есть специалисты, принявшие подстриг и ушедшие в монастыри. Те даже там иногда берутся за работу. Но как правило, они делают артефакты для церкви или для государства, и очень редко для кого-то со стороны.
        Я молча пытался усвоить новую открывшуюся мне грань картины устройства магического мира. Но почему-то она казалась мне не полной. Что-то не давало мне покоя. Как будто какая-то деталька была утеряна. И я о ней знаю, но забыл.
        Дальше мы смотрели спокойное, без экстремальных происшествий, приземление остальных участников шоу.
        Когда все закончилось, мы с Лидой ушли с поля одними из первых. Извозчик доставил нас до поместья Воронцовых, а я в пути успел насладиться ощущением молодых упругих грудей княжны, что упирались в мою руку. Та и в этот раз сцапала ее и прижалась всем телом, только еще сильнее, чем когда мы ехали на шоу.
        Перед расставанием Лида спросила меня, приглашен ли я на губернаторский бал.
        - Мне ничего о нем неизвестно, - был вынужден я признаться.
        - Тогда не соблаговолите стать моим спутником на это мероприятие? - предложила она. - Одну, без партнера, меня все равно не пустят. А проводить время с теми, кого мне укажет папа, мне не очень хочется.
        - Почту за честь, - тут же выразил я согласие.
        Девушка довольно улыбнулась и сообщила, что бал планируется в пятницу в семнадцать часов вечера, попутно уточнив, в каком платье она туда отправится. На этом мы расстались. У меня было желание поцеловать ее на прощание, но увы, оно так и осталось моими мечтами.
        И только когда я уже зашел в свою квартиру, я понял, что за мысль пыталась пробиться ко мне после разговора с Лидой об артефакторах. Есть ведь еще одно место, где могут создать магические предметы. И я там уже был, пусть и краем. Хитровка! Пожалуй, надо бы навестить этот «приют» для отверженных. В ближайшее время!
        Глава 7
        Глава 7 - Вы всегда так поздно приходите? - спросил заспанный Сашка, когда я зашел в квартиру и уже начал раздеваться.
        - Бывает, - пожал я плечами. - Разбудил?
        - Да так, - махнул тот рукой. - Не спится.
        - А что так?
        - Непривычно все, - покрутил он рукой. - Вот все это. Тишина вокруг. Еда есть постоянно. Я не на улице ищу для нас с Сенькой покушать, а книги рассматриваю...
        Он вздохнул и повторил.
        - Непривычно.
        - Не переживай, - хмыкнул я, - к хорошему привыкаешь быстро.
        - Этого и боюсь, - нахмурился Сашка. - А вдруг не получится у меня поступить? Что тогда?
        - Не поступишь на третий год обучения, пойдешь на второй, - пожал я плечами. - Уж на это твоей смекалки хватит, уверен.
        - То есть вы меня не прогоните?
        - С чего бы? - удивился я. - Я обещал тебе дать образование и ты его получишь. А уж какое и в какие сроки - тут все зависит от тебя.
        - И что дальше? - задал вопрос Сашка и серьезно посмотрел на меня.
        Я уже разулся, скинул пиджак и шляпу и как раз расстегивал пуговицы на рубашке, и этот простой вопрос застал меня врасплох. Нет, у меня конечно есть планы на мальца, но вот рассказывать ли их ему?
        - Хочешь стать слугой рода? - решился я спросить его в лоб.
        - Слугой? - скривился он.
        - Ты видно об этом статусе не высокого мнения, - хмыкнул я.
        - Кто же слугой хочет быть? - фыркнул Сашка.
        - Не скажи, - покачал я головой. - Желающие найдутся. Слуга рода - это не просто подчиненный. Это особо доверенный роду человек. Абы кого в такой статус не примут. Бывает слуг рода и в сам род принимали. Это считается особой милостью за выдающиеся заслуги.
        Малец серьезно задумался над моими словами.
        - Не знаю, Григорий Мстиславович, - сказал он через несколько минут, когда я уже успел полностью раздеться и сходить принять холодный душ.
        Чтобы принять горячий нужно было топить печь, а на это ни времени, ни сил у меня уже не было. Хотя если судить по некоторым трубам, что идут по всей квартире, зимой здесь устроено общее отопление на весь дом. Но по летнему времени оно «не работает», а скорее - князья Юсуповы не тратятся на истопника, оправдано считая, что арендаторы летом и так не замерзнут.
        - Чего не знаешь?
        - Хочу ли в слуги идти. Хочется быть свободным человеком.
        - А кто в наше время может считаться свободным? - спросил я его. - Я? Так у меня столько обязанностей, что не у каждого рабочего есть. И обязательства перед родом, и перед императором, как у дворянина и как у офицера в отставке. И даже как у наставника в институте у меня обязанностей хватает.
        - Император? - неуверенно спросил Сашка.
        - А у него ответные обязанности перед дворянами. Да и он вынужден соблюдать определенные договоры с сопредельными державами и нашими союзниками. Может и хотел бы он их нарушить - ан нет! Нельзя. Кто ж иначе потом ему на слово будет верить?
        После этого разговор сам собой увял, а Сашка ушел к себе загруженный тяжелыми и непривычными для него мыслями.
        Однако утром от былой серьезности во взгляде мальца ничего не осталось. Ночь помогла ему принять какое-то решение, а сейчас он просто хотел весело провести выходной.
        - Григорий Мстиславович, а пойдемте в парк? - уплетая приготовленный Глафирой Матвеевной омлет, предложил он.
        Сенька, сидящий с ним рядом, радостно замотал головой, активно поддерживая эту идею.
        - В Сокольниках сегодня людно будет. Можно будет на каруселях покататься, на бревно попробовать залезть, в чайную зайти.
        Глаза мальца горели. Он даже мечтательно причмокнул губами, представляя, как бы мы провели время. Вот только у меня на сегодня были совсем иные планы.
        - Сожалею, но не смогу составить вам компанию, - покачал я головой, от чего Сашка сразу сник. Мне стало неловко, и я постарался объяснить, что мне не наплевать на них. - О встрече договорился. Сам знаешь, слово держать надо. Может в другой раз?
        - Да, вы правы, - грустно кивнул Сашка.
        - Вот что, - стал рыться я в карманах. - Держи, - протянул я мальцу купюру в один рубль. - Не знаю, хватит ли, но уж чай попить сможете.
        - Да даже много будет, - растерялся Сашка.
        - Значит, купите себе петушков на палочке, - улыбнулся я. - Побалуйте себя.
        - Спасибо, - растрогался малец.
        А мне все еще было неловко. Словно откупаюсь от него.
        Быстро прикончив завтрак, я попрощался с братьями и двинулся к дому Боголюбова. Однако сразу к нему я не пошел. Обдумав все слова Анатолия, я решил ему довериться и вложить свои деньги сразу в акции обеих предложенных компаний. А для этого мне для начала пришлось заехать в банк. Была опаска, что по воскресному времени тот не работает. И она отчасти оказалась не напрасной. Большинство отделений банка и впрямь в этот день были закрыты. Но все же с помощью словоохотливого мужичка-извозчика, который всю дорогу травил мне байки о своей жене и ее любви чуть что хвататься за скалку, я нашел открытое отделение нужного мне банка. Там написал расписку, по которой банк мог забрать с моего счета четыре тысячи рублей, и получил взамен наличные деньги. Правда за эту услугу мне еще и пришлось заплатить! Причем уж пять рублей! Грабеж! Однако, ждать до завтра я посчитал неразумным. Я же не знаю, во сколько открываются торги на бирже и когда РуссоБалт выложит свои акции. А деньги могут понадобиться сразу. И уже после получения наличности на руки, я отправился к Анатолию.
        - А, Григорий, здравствуй, - спустился ко мне немного заспанный Боголюбов.
        Управляющий его поместьем попросил меня подождать в прихожей, где мы по приятельски и обнялись.
        - Извини, что сам не встретил. Но вчера я с такой девушкой познакомился, - причмокнул мечтательно Анатолий губами.
        - Она у тебя в гостях? - с усмешкой предположил я.
        - А? Нет, - мотнул тот головой и тут же предложил мне чаю или кофе.
        Пройдя с ним на кухню, Анатолию подали грог, а я все же согласился на кофе, и немного обсудив прелестных дам, переключились на более серьезные темы.
        - Значит, ты согласен? - уточнил Анатолий.
        - Да. Хочу поровну купить акций Руссо-балт и Сименс.
        - Тогда сейчас позавтракаем и ждем, пока Юрий вызовет моего стряпчего. Сам я в детали биржевых сделок не влезаю, - пояснил он, - слишком там все мудрено. Зато Виталий Эрнестович на этом собаку съел! Уж с его помощью наши вложения точно не пропадут.
        Завтракать я не стал. И не потому, что у Анатолия плохо готовили, просто еще не переварилось то, что впихнул в себя дома. Ограничившись лишь кофе и печеньем к нему, я почти полчаса слушал хвастливые рассказы Боголюбова о его похождениях на любовном фронте. По его словам он чуть ли не половину девиц Москвы перепортил и редко из какого салона уходил в одиночестве.
        Прервало этот монолог самовосхваления лишь появление стряпчего Боголюбовых. Виталий Эрнестович оказался молодым человеком около тридцати лет, с чуть подслеповатыми глазами и круглыми очками на носу. А кроме этого он легко «жонглировал» цифрами, названиями, без запинки мог дать прогноз по росту или падению акций той или иной компании и очень педантично подходил к своему делу. От меня например потребовались не только деньги, но и подпись в доверенности на работу от моего имени, подпись о передачи права открыть счет на получение дивидендов и подпись об оплате услуг самого Виталия Эрнестовича. Попытавшийся вмешаться Анатолий был мягко «послан» стряпчим, с аргументом, что не нужно умалять мою честь тем, что за меня будет платить по счетам кто-то иной.
        Мои четыре тысячи, как и планировал, должны быть вложены поровну в РуссоБалт и Сименс. Анатолий инвестировал не в пример большую сумму. Аж двадцать тысяч рублей! И на большую часть он планировал выкупить акции Руссо-Балт, оставив на акции компании Сименс лишь «жалкие» пять тысяч.
        Когда все формальности были улажены, повеселевший Боголюбов в своей манере предложил это дело отметить в ресторане.
        - Без такого ни одно начинание удачно не пойдет, - заверял он меня.
        В принципе, больше особых планов у меня не было, кроме неясных пока мыслей насчет посещения Хитровки, и я согласился.
        Мы пришли в ресторан огни Москвы практически к самому открытию. Три часа пополудни - для рабочего класса это самый разгар дня, для дворян и высшего сословия - лишь его начало, вот и данный ресторан и открывался лишь после обеда.
        Можно сказать, что Боголюбов выгодно отличался от многих иных молодых аристократов, которые в основном кутили по ночам и прожигали достояние своего рода.
        Это все я заметил по собирающимся в ресторане людям, их выражению лиц, отношению к ним и нам официантов... Почему-то стало гадостно от осознания, что пока такие как Василий или Акинфей с Сергеем горбатятся на заводах и фабриках, другие могут позволить себе выкинуть за поздний завтрак больше сотни рублей и еще считать это «мелкой» суммой. Один молодой парень за соседним столиком всерьез пожаловался своему приятелю, что стал стеснен в средствах и вынужден заказать всего лишь легкий салатик, бутылку французского вина и рагу из медвежьего языка, а не что-то более существенное.
        Эта атмосфера неожиданно придавила меня. Я чувствовал себя в ресторане чужим и неуместным, поэтому не смог просидеть больше получаса. Ровно столько потребовалось официантам собрать нам заказ, а мне его быстро «уничтожить».
        - Спасибо, но я пойду, - встал я из-за стола.
        - Уже? - удивился Анатолий. - А я хотел позвать тебя в салон госпожи Миргалидзе. Она недавно при странных обстоятельствах овдовела, после чего по слухам любит оставить у себя в гостях приглянувшихся ей молодых людей...
        Анатолий поиграл бровями, намекая, для чего именно оставляет гостей эта вдова, но я проигнорировал его намек.
        - Извини, не могу. Дел еще много, - покачал я головой.
        - Ну нет, так нет, - пожал плечами Боголюбов.
        Выйдя на улицу, я задумался, куда отправиться дальше. Можно было попробовать все же сходить в Сокольники и поискать там воспитанников. Но парк большой, не факт, что найду. Да и они сами могли уже его покинуть. Возвращаться домой? Так-то надо еще отчет написать на завтра для Агапонова. Но с последнего моего посещения жандармерии ничего примечательного не произошло, и весь отчет поместится на двух листках. Максимум. Можно и утром будет этим заняться. А вот чем мне было интересно заняться прямо сейчас - так это поискать подходы к Хитровке. Узнать, есть ли там действительно мастера по изготовлению артефактов. Прикрыть себя с этой стороны было бы не лишним.
        Мое прошлое посещение хитровского рынка прошло на редкость неудачно. Меня чуть не убили и только вмешательство «ивана» имеющим общие дела с Савелием Лукичом спасло тогда меня и Лидию от скорой смерти. Вот только сейчас я уже кое-что успел узнать об этом месте, да и была сперва мысль обратиться к тому самому «ивану» за информацией. Раз уж он сотрудничает с нашей службой, то поделиться небольшой толикой сведений не откажется.
        Так я думал первые минут десять, пока не задал сам себе логичный вопрос - а зачем ему что-то сообщать именно мне? У меня к этому «ивану» никаких подходов нет. Даже если он согласится мне помочь, то с его-то опытом работы с нашей службой, а что-то мне подсказывает, что он не маленький, все выкрутит так, что я останусь ему должен. И одними деньгами эта задолженность точно не ограничится.
        Поэтому мысль обратиться к нему я не отмел, но отложил на самый крайний случай. Пока мной двигает лишь интерес и ни к чему совать голову в пасть ко льву.
        Неторопливо идя по улице, я посматривал на прохожих, наслаждавшихся выходным днем, и параллельно прокручивал в голове, как еще можно подступиться к Хитровке. Логическая цепочка: хитровский рынок - прячущиеся там преступники, привела меня к источнику проблем «хитровчан» - полиции. Ведь даже если полицейские из опаски за свою жизнь не суются внутрь Хитровки, то как минимум они должны иметь хоть какое-то поверхностное представление о людях, что там проживают. Им ведь и выходить наружу нужно, и как-то общаться со знакомыми и родными за пределами рынка. То есть у хитровчан есть кто-то, кто является «связующим звеном» между ними и «внешним миром». И вот о таких людях полиция вполне могла прознать и даже установить минимальное наблюдение за ними. Просто на всякий случай. То есть мой путь лежит к городовым. Осталось лишь решить, к кому именно я могу обратиться со своей просьбой свести с кем-то из Хитровки, и чтобы меня сразу после ее озвучивания не отправили в далекое эротическое путешествие. И один такой городовой у меня в знакомцах имеется!
        - Никифор Алексеевич, здравствуйте, - подошел я к хмуро глядящему на прохожих городовому.
        - Здравствуйте, ваше благородие, - тяжко вздохнул страж порядка.
        - Что-то вы не веселы.
        - А чему веселиться, когда остальные отдыхают, а мне службу нести?
        - И то верно, - кивнул я ему. - Ну, может хоть небольшой презент скрасит ваш вечер после завершения дежурства, - протянул я ему уже привычную бутылку шустовского в бумажном пакете.
        - Вот за это благодарствую особо, - повеселел служивый и даже усы подкрутил. - Вы, как я понимаю, не просто так?
        - Имеется у меня к вам один вопросец. Деликатный. Авось если сами не знаете, то кого посоветовать из знающих сможете. Как в прошлый раз.
        - Это мы запросто, - легко согласился городовой и всем своим видом показал, что готов меня слушать.
        - Слышал я, что в Хитровке мастера есть, что артефакты делают. Так ли это?
        - Слухами земля полнится. Мне то доподлинно неведомо, - пожал плечами Никифор Алексеевич.
        - Но может, указать на кого получится, к кому подойти с таким вопросом?
        - Эх, даже и не приходит никто на ум, - с искренним огорчением произнес городовой.
        Покосился на пакет в своих руках. Понял, что если не сможет мне ничем помочь, то в следующий раз я могу найти и другого, более знающего помощника, и полностью ушел в себя, почти перестав обращать внимание на окружающих. Я его не торопил. Будет жалко, если полтора рубля потраченных на коньяк пропадут впустую.
        - Слышал я об одной бабке, - минут через семь неуверенно начал Никифор Алексеевич, - что снадобья готовит для женщин. Но не лечебные, а как бы даже совсем и наоборот. В основном для тех, кто ребеночка в подоле не хочет домой принести. Живет она не на самой Хитровке, а близ нее. Но с хитровскими общается самым тесным образом. И мастеров вам нужных может вполне знать.
        - Как ее зовут? Точный адрес не помните? Может чего сказать надо, чтобы она отвечать стала?
        - Зовут баба Фатя. Дом у нее рядом с рынком. А чего говорить... того и не ведаю, - огорченно покачал головой полицейский и покосился снова на пакет, размышляя, отработал ли он его или я еще чего потребую. - Бабы к ней в основном ходють. Только вот если бы вы служкой какой дворянки представились... тогда может и примет.
        - Я понял, спасибо, - кивнул я окончательно замолчавшему городовому.
        Чтож. Наводка есть, можно и отработать ее для начала. А раз пока другие дела не поджимают, то и не буду откладывать это дело в долгий ящик!
        Идти к бабке, что торгует отварами для прерывания беременности, в дорогом костюме я посчитал глупым. Поэтому пришлось вернуться домой, где одеть давно подзабытый мной наряд рабочего и лишь после этого отправиться в сторону Хитровки.
        Городовой перед тем как я ушел, сумел более менее сносно описать тот самый дом старушки Фати, поэтому нашел я его быстро. Не особо презентабельный, но и на сарай не походил. Скорее обычный домик не сильно выделяющийся с небольшим двориком. Окна высокие и узкие, а первый этаж приподнят над землей аж на полтора метра.
        Подойдя к воротам, я уже занес кулак, чтобы постучать, когда мирное течение жизни улицы было грубо нарушено влетевшим на большой скорости автомобилем, из которых выскочили дюжие мужики и с оружием на изготовку ринулись в мою сторону!
        Глава 8
        - В сторону! - прогудел бородатый мужик в смятой на бок кепке.
        Одет он был непримечательно. Серый костюм, в которых ходит большинство мужчин с небольшим достатком, сапоги на ногах, зато в руках - аж автоматическая винтовка с магазином на пять патронов.
        Рядом с ним бежал парень помладше, но в такой же одежде и лишь вместо бороды - жидкие усы. Только глаза так и сверкают решимостью применить зажатый в руке револьвер в случае моего неповиновения.
        Я послушно шагнул в бок от ворот и посмотрел на оставшихся возле машины еще двоих мужчин. Один одет гораздо богаче остальных. Белое пальто, шикарная дорогая шляпа, на ногах - туфли, покрытые лаком. Он мрачно смотрел в спину выбившим ворота мужикам, закуривая сигарету. Второй оказался водителем. Он так и не вышел из машины, а лишь опустил ствол винтовки в окно, направив ее в противоположную от дома бабки сторону, прикрывая спину своего господина.
        - ГАВ! ГАВ!! - раздался злой лай во дворе дома.
        - БАХ! - ответил ему звук выстрела, и храбрый защитник дома бабки Фати заскулил от боли.
        Еще один выстрел поставил точку в жизни пса, а напавшие мужики тем временем пытались выломить дверь в дом.
        Изнутри на всю улицу заголосила хозяйка, зовя на помощь. Прохожие, что до этого только недоуменно смотрели на происходящее, стали шустро шевелить ногами. Большинство - подальше от происходящего, зато со стороны рынка к дому побежало несколько мужиков и парней помладше.
        Я растерялся. Как мне, черт возьми, на это все реагировать?
        Очевидно, что в дом к бабке ломятся явно с дурными намерениями. И я и как честный человек и как принадлежащий к службе правопорядка, пусть и не чисто полицейской, должен вмешаться. И я могу это сделать, ведь оба мужика уже вломились на территорию дома и пытаются выбить дверь внутрь, подставив мне свои спины. Курящий возле машины, если судить по виду, дворянин сразу помешать мне не сможет. Даже если владеет магией, следит он сейчас за окнами дома и своими подчиненными, лишь держа меня в поле своего зрения. Водитель вообще в мою сторону не смотрит. Вот только стоит ли лезть не в свое дело? Бабка эта не добрыми делами занималась. Очень похоже, что она перешла этому дворянину дорогу, за что и поимела проблемы. А то и вовсе это может быть операция моей службы. Мало ли что за грешки есть за этой бабкой? А лишний раз светить своей принадлежностью к жандармерии оперативники, такие как я, не любят. Особенно дворяне. Вот из-за абсолютной неясности ситуации я и медлил. Опять же мне вспомнилась фраза, что мы все же не полиция, у нас другие интересы.
        От мыслей о возможности «поломать» чужую игру и перейти дорогу кому-то серьезному, я перескочил к своим интересам. Опасность потерять бабку, как «ниточку» в Хитровку была и немаленькая. И тогда ее спасение позволит мне уже совсем по-иному просить свести меня с мастерами-артефакторами из преступного мира. В этом ракурсе помощь бабке выглядит лично для меня очень соблазнительным вариантом.
        Пока я думал, события не только стремительно неслись вперед, но и продолжали набирать обороты. Мужики почти выбили дверь в дом. Петли скрипели, засов с той стороны трещал, как вдруг под очередным ударом плечом бородатого дверь резко распахнулась и мужик, не ожидавший этого, проваливался вперед на порог. Над его головой просвистела стрела, вошедшая в глаз его молодого напарника. А по машине дворянина открыли огонь подбегавшие от Хитровки обитатели рынка. Куривший до этого мрачный мужчина среагировал мгновенно, поставив между подбегающими и автомобилем широкий магический щит из тонкой водной пленки. Она не просто прикрыла машину, но и наполовину перегородила дорогу. Просто так ее не оббежать. Врезающиеся в этот щит пули вязли в нем как в резине, продавливая максимум на пару сантиметров, после чего магическая пленка выталкивала их обратно. Вот только того запаса скорости у пуль уже не было, и они просто отлетали на пару метров в сторону стреляющих хитровчан, не нанося никому вреда.
        Да похоже, скоро не бабке, а этому дворянину понадобится моя помощь! А не погорячился ли я, решив, что он имеет отношение к моей службе? Получается, это просто какой-то аристократ, решивший, что в Хитровке могут испугаться его статуса и возможных связей?
        - Падла! - хрипло выкрикнул бородатый мужик, с пола разрядивший куда-то вглубь дома остатки патронов в своей винтовке. - Вот то-то же! - удовлетворенно крякнул он и стал сноровисто перезаряжать свое оружие, даже не пытаясь подняться.
        Виден боевой опыт. Даже на смерть напарника хоть и среагировал, но понимает, что прямо сейчас горевать времени нет.
        Все. Дальше ждать нельзя. Нужно принимать чью-то сторону. Машину дворянина уже почти взяли в кольцо, а его щит еле держится под ударом пуль. Свистки полицейских хоть и оглашают улицу, но самих стражей порядка пока не видно. Наверняка собирают людей побольше, чтобы иметь численное преимущество. Уж такое здесь место - если сунутся не большим числом, то могут потом домой и не вернуться. Помогать бабке не очень хочется. Посмотрев на бородатого мужика, во мне что-то шевельнулось внутри. Словно боевого товарища встретил. А таким в спину не стреляют.
        Я быстрым шагом двинулся к мужику и создал по пути водную линзу, решив прикрыть и себя и бородатого, когда дойду до него. Тот поначалу подумал, что я ему не помогать двинулся, а наоборот. Даже винтовку стал в мою сторону разворачивать. К счастью, не успел. Я создал водяные брызги и бросил их вглубь дома. Внутри света не было, и что там творится, я не видел. Зато так я четко показал мужику, что на его стороне.
        Дойдя до него, я присел рядом как раз в тот момент, когда очередная стрела чуть не попала ему в темя. Моя линза успела отвести ее в сторону и дала бородачу пару секунд закончить перезарядку.
        - Спасибо, но дальше я сам. Прикрой господина, - мотнул головой он в сторону улицы.
        А дворянину и впрямь нужна была помощь. Каким бы сильным магом он не был, но такое количество пуль, а было их никак не меньше полусотни, ни один щит долго не сдержит. По своей линзе сужу. Она чуть не схлопнулась, когда стрелу отклоняла. В общем, свой щит тот не удержал, а когда ставил новый, пара хитровчан подобралась достаточно близко, чтобы прицельно разрядить револьверы в мужчину. Щит снова отрезал врагов от автомобиля, но грудь и бедро аристократа окрасила кровь, особенно хорошо различимая на его белом наряде.
        Водитель со своего места сдерживал напор подбегающих на помощь бабке, благо водный щит держал удары лишь с одной стороны, никак не реагируя на пули, идущие изнутри. Однако он был один, а подбегающих хитровчан слишком много, да и некоторые по пути успели прихватить с собой деревянные поддоны под овощи, которыми сейчас прикрывались вместо щитов. Да и вообще у хитровских была видна сноровка противостояния как магам, так и вооруженным противникам. Мне даже показалось, что я увидел у кого-то сработавшую артефактную защиту.
        - Надо уходить, ваше высокоблагородие, - прокричал водитель дворянину, не оборачиваясь.
        - Рано, - прохрипел тот, держась за грудь. - Пока не уверюсь, что эта тварь мертва, мы останемся здесь!
        Водитель все же рискнул оглянуться и увидел меня. Ему хватило ума и смекалки мгновенно оценить состояние своего господина, начавшего терять сознание, отчего щит еле держался. И мое поведение тот тоже влет «прочитал», а еще рискнул нарушить приказ аристократа, обратившись напрямую ко мне.
        - Спаси господина, тебя отблагодарят!
        - Без его щита ты их не сдержишь, - не согласился я.
        - Есть небольшой козырь. Да и полиция скоро будет. Ну? Чего медлишь?!
        Дворянин уже осел на землю, склонив голову на грудь, и тихо хрипел какую-то ругань, но ничего большего сделать не мог. В созданный им щит попало еще две пули, после чего он рассыпался капельками брызг по брусчатке. В тот же миг водитель высунул наружу левую руку и сжал ее в кулак. С мерзким чпоканьем кисть мужика взорвалась и из ошметков плоти, костей и крови соткался мерзкий даже на вид магический барьер. Он не только защитил от новых пуль, но и скрыл нас от взглядов хитровчан.
        - Спаси... господина, - прошептал бледный как смерть водитель.
        Подхватив бесчувственное тело дворянина, я взгромоздил его себе на плечи и побежал в противоположную от Хитровки сторону. Люди там были, но держались поодаль. Обычные горожане, которые к самому рынку и его «темной» стороне не имеют никакого отношения.
        Пробежав около сотни метров я увидел первого свободного извозчика и, не чинясь, тут же двинулся в его сторону. Остальные-то его «коллеги» старались держаться от Хитровки подальше, это я еще по прошлому посещению помню. Да и этот при моем виде уже хотел дать деру, да только я успел ему на бегу крикнуть о червонце марок за помощь в доставке благородного господина до ближайшей больницы. Только тогда он придержал руку с хлыстом и не стеганул им впряженного коня.
        Когда сгрузил дворянина на сидение пролетки, тот от тряски на некоторое время пришел в себя и подкорректировал мои планы, приказав править не в больницу, а к нему домой и назвал адрес. Тут я перечить не стал.
        Пока же мы ехали, я размышлял. Вляпался вот в историю, и еще неизвестно, чего мне теперь ждать в будущем. Видели ли меня те, кто бежал на помощь бабке Фате? Определенно. Узнают ли при встрече? А вот тут не факт. Расстояние между нами было не малым, лицо так просто не запомнить. Плюс - сквозь водный щит дворянина хоть и можно было смотреть, но все же тот слегка искажал картинку. Как рябь на воде - общий контур виден, а вот детали уже не разглядишь. Только если меня в самом доме кто-то рассмотреть успел до начала событий и уцелеет к тому моменту, как хитровские начнут разбираться, а кто это на их знахарку «войной» попер. Так что шанс, что я не засвечусь в этой истории, есть. Правда... тут я взглянул на спину возницы. Вот еще один человек, который сможет меня при случае описать. Да и сам дворянин как придет в себя потенциально может выдать мое участие для обитателей Хитровки.
        Но все же, шанс снова попробовать подступиться к жителям этого «хитрого» рынка есть! И если мне действительно не показалось и у некоторых из бегущих на помощь мужиков срабатывали артефакты, то я точно смогу там достать себе защиту от внезапного удара.
        Когда пролетка остановилась возле незнакомого двухэтажного особнячка, я не сразу понял, что мы добрались до дома дворянина. Только обернувшийся и потребовавший плату извозчик привел меня в чувство. До этого я непроизвольно косился по сторонам и в любой момент ожидал внезапного нападения. Вдруг кто-то из хитровчан устроит погоню? Своими мыслями же я пытался не только проанализировать ситуацию, но и не дать скопившемуся адреналину выхода, чтобы чего-то не учудить.
        Стоило мне поднести руку к звонку, как дверь сама распахнулась, и из нее выскочила женщина лет сорока в платье горничной, что тут же захлопотала вокруг раненого аристократа. Попросив меня занести дворянина внутрь, она умчалась обратно. А когда я заволок его тело на себе в прихожую, уже слышал ее сбивчатую речь по телефону - служанка вызывала врача.
        Сгрузив тело мужчины на диван, куда меня проводила освободившаяся служанка, я уже хотел уйти. Все же мало ли, чего можно ждать от такого наглого типа, что решил напасть в городе на дом «знахарки», да еще возле хитровского рынка, с которым у той видно были более чем тесные отношения. Уже по виду его дома и поведению служанки я понял, что действовал мужчина самостоятельно на свой страх и риск. Но меня остановила та самая служанка.
        - Задержитесь, пожалуйста. Господин захочет вас отблагодарить. Прошу, не оскорбляйте его своим отказом.
        Взгляд у нее был тревожный и требовательный одновременно. Ну оно и понятно. Кого она сейчас видела перед собой? Обычного мужика, заляпанного кровью ее господина. Это с одной стороны. А с другой - еще когда она начала говорить, заглянула мне в глаза и видно что-то в них было, что первоначальная требовательность сменилась тревожностью. От того она и добавила про оскорбление отказом.
        - Хорошо, - решил я согласиться.
        В конце концов, стоит хотя бы попытаться разобраться, во что я вляпался. Раз бабка мне сейчас недоступна, поговорю с виновником событий, когда тот придет в себя. Надеюсь, что придет.
        Указав мне на один из стульев, что были задвинуты под стоящий около окна стол, служанка ушла, а я решил осмотреться. Гостиная выглядела... обычно. Свисающая с потолка люстра, перевернутым конусом обвешанная хрусталем. Два высоких окна вдоль стены, выходящей на улицу. Около одного из них стоит стул с двумя стульями, выполненные в едином стиле. Темное лакированное дерево и круглые ножки. Возле второго окна, под углом к нему, стоит рояль. Напротив окон расположен диван, где сейчас лежал дворянин. Гостиная проходная. Одна дверь ведет в прихожую, что за второй я не знал. Предполагаю, что кабинет. Неброско для аристократа.
        Через минуту служанка вернулась с графином коньяка и парой рюмок. Одну она тут же наполнила и протянула мне.
        - Угощайтесь, вижу, вам сейчас это необходимо.
        Вот здесь она была права. Пока осматривал гостиную, ее вид подействовал на меня успокаивающе и внутреннее напряжение стало меня отпускать. Однако чтобы совсем расслабиться не хватало самой малости. И рюмка коньяка была тут как нельзя кстати.
        Залпом замахнув ее, я отрицательно покачал головой, когда служанка попыталась снова ее наполнить, и принялся ждать, когда спасенный дворянин придет в себя.
        Вызванный служанкой врач приехал только спустя полчаса. Все это время дворянин лежал в беспамятстве на диване. Когда я поинтересовался у служанки, которая представилась Ириной, почему та никак не помогает господину, то та лишь молча отодвинула ворот рубахи аристократа, и я заметил висящий на его шее кулон, что тускло мерцал. Сама Ирина периодически лишь меняла компресс, который прикладывала к голове своего господина.
        - Где больной? - с такими словами в гостиную вступил, по-другому и не скажешь, доктор.
        Солидный дядька с окладистой бородой и выпирающим вперед животом, за которым наверное и своих ног не видел.
        - Ага, - пробасил он, заметив лежащего дворянина, и степенно подошел к дивану.
        Небольшая распальцовка, и вот мужчину окутывает мягкое зеленоватое сияние. Но оно почти тут же исчезает, отчего врач нахмурился.
        - Есть целебные артефакты? - вздернул он бровь, посмотрев почему-то на меня.
        Я лишь пожал плечами.
        - Да, вот, ваше благородие, - кинулась Ирина и показала на кулон.
        - Снять!
        Когда кулон покинул шею аристократа, врач опять применил свое заклинание, после чего чему-то хмыкнул и прошел к столу. Поставил на него свой саквояж, который до того держал в руках и не отпускал, открыл его, порылся и достал небольшой непрозрачный бутылек из черного стекла.
        - На, полей на раны, - передал он его Ирине.
        Когда служанка выполнила это приказание доктора, мясо на краях входного и выходного отверстий от пуль запузырилось, а аристократ застонал. Вот только длилось это недолго. Новая распальцовка эскулапа, и с его ладони на раны пострадавшего словно змея переползла и начала «пожирать» пузырящееся мясо, постепенно уменьшаясь в размерах. Но там, где она проходила, вместо красных обрывков плоти оставался белый рубец шрама.
        Правда хоть вскоре все раны и затянулись, однако приходить в себя дворянин не спешил. Но доктора это не смутило. Достав новый пузырек из своего саквояжа, на этот раз объемом почти в пол литра, он потребовал от Ирины стакан воды. Получив требуемое, накапал туда десять капель желтовато-серой вязкой микстуры, перемешал и приказал споить весь стакан дворянину.
        - Микстуру оставляю вам, - пока Ирина, положив голову дворянина себе на колени, с ложечки пыталась влить в него лекарство, стал говорить доктор. - Принимать ее утром и вечером натощак. Молодому человеку печень сильно задело. Микстура поможет ее восстановить. За лечение - пятьдесят семь рублей. Еще двенадцать - за микстуру. У меня все.
        Врач ушел уже минут десять назад, когда дворянин наконец стал приходить в себя. Вот он застонал, дернулся и сжал зубы от боли. Правая рука потянулась к животу и накрыла новый шрам.
        - Иринка! - выкрикнул аристократ и тут же ругнулся. - Пся крев...
        - Да господин, - прибежала отходившая на минуту служанка.
        - Где остальные? Михайло? Войцех? Любомир?
        - Вас раненым принесли. Их еще не было, - пролепетала женщина.
        Тут дворянин с трудом разлепил глаза и обвел мутным взором комнату.
        - А это кто?
        - Это он вас привез. Я ему сказала, чтобы дождался, пока вы в себя придете. Врач приходил, лечил вас.
        Кое-как с помощью Ирины дворянин принял сидячее положение и уставился мрачным взглядом на меня.
        - Я тебя помню, - через минуту молчаливого разглядывания, изрек он. - Ты был там. Кто ты такой? Отвечай!
        Глава 9
        - ... Отвечай! - скомандовал мне дворянин.
        Я же в ответ неторопливо поднес к губам рюмку с коньяком и, смотря ему прямо в глаза, также не торопясь пригубил ее. Пока он был в беспамятстве, я успел продумать стоит ли раскрываться и пришел к выводу, что стоит. Но не полностью. Про работу в жандармерии промолчу, а вот все остальное не является таким уж секретом. А пользы в случае честного разговора могу получить в разы больше, чем если начну вилять.
        - Меня зовут Григорий Мстиславович Бологовский, - когда дворянин уже начал закипать от моего поведения и раскрыл рот для гневной отповеди, ответил я.
        Закрыв обратно рот, аристократ задумался. Из-за ранения или просто слабости это даже на его лице отразилось в виде пары капель пота, выступивших на лбу, и тяжелому взгляду, который он не сводил с меня. Он им чуть ли не «ощупывал» мою одежду, позу, особо задержался на рюмке в моих руках - как я ее держу и пью.
        - Павел Богуславович Барчек, - наконец изрек он, представившись в ответ, как и положено по этикету. - Мне бы очень хотелось узнать, зачем дворянину понадобился весь этот маскарад, да еще и на пороге богомерзкой твари, которой место в адском котле.
        - А это уже мое личное дело, - сразу выкладывать первому встречному свои планы я не собирался.
        - Ваше личное дело? - вдруг взревел Павел. - Ваше личное дело говорите? Якшаться с тварью, что убивает еще не рожденных деток - это личное дело? А может и вы к ней пришли, чтобы такой грех совершить? Клянусь Пресвятой Богородицей, зря тогда вы меня там не оставили, - глаза аристократа налились кровью, а пальцы рефлекторно стали складываться в какой-то знак, чтобы применить магию, - я и ту тварь, и всех, кто ей помогал, под корень изведу!
        - Господин, - схватила Павла за руку Ирина, не дав ему закончить формирование заклинания, - он ваш гость. И вас спас. Что бы там ни было, не дело спасителя в собственном доме убивать. Пусть Бог рассудит.
        - И то верно, - медленно стал остывать Павел. - Я вы...
        - Прежде, чем вы на эмоциях совершите глупость, - перебил я его, - может, для начала объясните - почему вы обвиняете кого-то в убийстве, да еще и детей.
        - А вы и не ведали, к кому идете? - с иронией усмехнулся Барчек.
        - У меня на руках были лишь слухи, которые я хотел проверить. Вы же говорите так, словно у вас есть факты.
        - Есть, - взгляд Павла потух. - Иришка, плесни и мне тоже, - мотнул он головой на коньяк.
        - Доктор говорил, что у вас печень сильно повреждена, - прежде чем передать напиток, аккуратно намекнула на нежелательность распития алкоголя женщина.
        - Плевать, мне сейчас это нужно.
        Катая жидкость в рюмке, Павел смотрел в пол, о чем-то задумавшись. Затем стиснул зубы от злости и медленно влил в себя коньяк, откинув пустую рюмку в сторону.
        - Давай так, - посмотрел он на меня. - Я тебе свою историю, почему оказался там, а ты - свою. Слово?
        - Слово, - кивнул я.
        Ведь я к этому и подводил дворянина. Мне в принципе скрывать свой интерес к бабке перед ним нет смысла. А вот узнать его историю, причем желательно правдивую, хочется.
        - Тогда мне стоит снова представиться полностью. Павел Богуславович Барчек, капитан семнадцатой пехотной дивизии под командованием генерал-лейтенанта Горбатовского. Она расположена на моей малой Родине - под Варшавой. Месяц назад распоряжением командующего переведен в Москву для обучения в Николаевской академии Генерального штаба.
        Аристократ сделал паузу, так как дыхание у него сбилось, а я тут же задал напрашивающийся вопрос.
        - Для чего вы это мне сказали?
        - Сейчас поймете, - выдохнул Павел и продолжил. - Через два дня после приезда, при посещении салона княгини Бельской, я встретил там одну чудесную девушку. И влюбился. Тогда я не знал, что это просто подруга одной графини и она не имеет дворянского происхождения. Ее отец выслужил себе не наследный титул, однако сами понимаете, это совсем иной уровень. Когда же узнал, мне было уже все равно. Наш роман протекал очень бурно и, отбросив все сомнения, я сделал ей предложение.
        Снова небольшая пауза, но в этот раз я молча ждал продолжения. Впрочем, кажется, я уже догадываюсь, что было дальше.
        - Она согласилась. А неделю назад обрадовала меня известием, что у нас будет ребенок. Я был счастлив. Буквально ослеплен этим чувством и имел неосторожность поведать о нем другим офицерам в академии. Как и тот факт, что Соня уже была непраздна...
        И снова пауза, но на этот раз уж слишком затянувшаяся.
        - Общество ее не приняло? - решил я поторопить аристократа.
        - Да, - буркнул тот. - Посчитали мезальянсом. Но последней каплей для Сони стала ссора с Дианой - своей лучшей подругой, которая и привела ее тогда в салон. Деталей, что ей наговорила графиня, я не ведаю, однако после разговора с ней Соня решилась на страшное - прервать беременность и разорвать наши отношения. К сожалению, узнал я об этом из ее письма, когда было уже поздно останавливать ее.
        - И где сейчас Соня?
        - Исчезла, - буркнул Павел. - Сбежала.
        - Про бабку вы тоже из письма узнали?
        - Да, не совсем. У Сони была служанка, и кое-что она мне поведала. Потом уж навел справки, и все подтвердилось. Вот и решил - такой твари не место в этом мире! Ну а теперь я вас слушаю, - сменил тему аристократ, уставившись на меня.
        - Больше года назад я служил на границе с Персией, где получил ранение и год потом провалялся в коме, - раз уж Барчек был настолько со мной откровенен, я тоже начал с небольшой предыстории. - Когда пришел в себя, оказалось, что почти все мои воспоминания утеряны, а магия так и вообще сменила свой тип. Я стал почти инвалидом. В поисках своего нового места в этой жизни, я отправился в Москву. Здесь устроился в институт, наставником по дисциплине и, выполняя свои обязанности, подвергся нападению группы студентов. Отбился конечно, но что если в следующий раз нападение будет неожиданным? Из засады? В таком случае может помочь защитный артефакт или знания о магии. А где взять? Я слухи пособирал и пришел к выводу, что помочь могут лишь на Хитровском рынке. В поисках выхода на хитровских мастеров я вышел на бабку. Шел к ней, чтобы проверить информацию.
        Закончив свою речь, я самостоятельно налил себе еще коньяка. Почему-то остро захотелось выпить. Давно я никому не рассказывал свою историю, пусть даже в таком урезанном виде.
        - Маскарад зачем? - указав Ирине на валяющуюся на полу рюмку, спросил Павел.
        - Чтобы сразу не прогнала, а хотя бы поговорить получилось.
        Женщина подняла рюмку, по жесту дворянина наполнила ее и подала мужчине. Тот поднял коньяк на уровень глаз, подумал и, шипя от боли в раненой ноге, поднялся и проковылял к столу, заняв второй стул рядом со мной.
        - Спасибо, что спас, - впервые поблагодарил он меня, поставив точку в обмене наших историй.
        Чокнулись. Выпили.
        - Я тебе обязан и в долгу быть не собираюсь, - перешел на «ты» Павел. - Не знаю, что там у тебя с бабкой бы получилось, но связываться с детоубийцей - грех. И то, что так все вышло - не иначе как знак Божий. Вот что. Артефактов нужных у меня для тебя нет. Заказать их тоже не просто. Но я заметил, что ты водной магией владеешь, это так?
        - Да.
        - Я тоже, - скупо улыбнулся Павел. - За свое спасение готов обучить тебя одному заклинанию. Согласен?
        Согласен ли я? С учетом того, что на дороге такие знания не валяются и достать хотя бы одно заклинание - уже чудо? Конечно да!
        - Вот и добре, - выдохнул мужчина, увидев мой молчаливый кивок. - Иришка! - резко выкрикнул он, словно служанка была в другой комнате.
        - Да, господин.
        - Сходи, принеси яблоко, - приказал Павел и, когда та вышла, принялся мне объяснять создание водного хлыста.
        Для воплощения заклинания требовалось использовать обе руки. Одной идет формирование хлыста - пальцами руки ты словно вытягиваешь тонкий жгут магии из другой ладони. И когда это получилось, то из центра ладони начинает изливаться струйка воды. Ладонь тут же нужно сжать, заключив эту струю в своеобразный кокон из собственной энергии, но не перекрыв ток магии, которая должна продолжать истекать из ладони вовне. Вся сложность в контроле. Важно не только суметь сформировать струю воды и затем удержать ее, но и четко отслеживать «напор» изливающейся магии. А то так и без сил можно остаться.
        - Мастера этого заклинания способны создать хлыст толщиной с волос и им перерезать любой металл, почти не тратя своих сил, - рассказывал Павел. Тут он заметил вошедшую Ирину и тут же приказал ей остановиться в дверях и положить яблоко себе на голову. - Смотри, - сказал он мне.
        Немного бледная служанка дрожащей рукой положила фрукт себе на голову. Павел создал водный хлыст, раскрутил его над своей головой и с резким выбросом руки вперед перерубил яблоко пополам. Верхняя половинка фрукта медленно съехала к ногам шумно сглотнувшей служанки.
        - Видел? - хвастливо посмотрел на меня мужчина. - А ведь хлыстом можно и чужие магические удары сбивать.
        - Да. Хорошее заклинание, - кивнул я, беря себя в руки.
        А то я ведь до последнего не понимал, зачем тот приказал Ирине остановиться и положить яблоко себе на голову. А тут запоздалый страх пришел - вдруг бы он промазал?
        - Пойду я. Меня дома еще воспитанники ждут, - после такого «представления» оставаться рядом с Павлом мне как-то расхотелось.
        Слишком резок он в своих действиях и поступках. Даже удивительно, как до капитана сумел дослужиться. Уж не из-за характера ли его сюда отправили? Пусть и учиться, но подальше от себя.
        
        Дома меня встретили довольные мальчишки, устроившие в своей комнате настоящее сражение игрушечными солдатиками. Оказывается, в парке не только карусели были, а лоточники продавали не одни лишь петушки на палочке. Да и выданного мной Сашке рубля хватило на шесть деревянных фигурок - четыре пехотинца и двух кавалеристов.
        С улыбкой понаблюдав, как «кавалерийской полк» лихим наскоком из-за подушки громит во фланг вражескую «дивизию» под возмущенный писк Арсения, я пошел к себе в кабинет. День подходит к концу, завтра начало новой недели, а это значит, Агапонов будет ждать от меня отчет.
        По некоторому размышлению, сведения о непонятном священнике и его проповедях я в отчет решил пока не включать. Нужно больше информации. Вот как Акинфей с Сергеем скажут, что там видели, тогда и подумаю, сообщать ли о нем ротмистру. А то я ведь пока даже имени этого «святого» отца не знаю.
        
        Утро выдалось хмурым. Над Москвой набежали тучи, скрыв солнце. Где-то за городом громыхало, и вскоре гроза обещала добраться и до столицы. Быстро съев порцию каши, даже не тратя время на ее подогрев, я попрощался с воспитанниками и отправился в жандармерию.
        - Заходи, Григорий, - махнул мне приветственно рукой Агапонов, дуя на кружку с горячим чаем. - Ну-с, чем порадуешь старика?
        - Смог установить первый контакт с руководителями кружков. Сегодня собираюсь развивать его.
        - Что-то много времени у тебя на это ушло, - поворчал Алексей Петрович.
        - Но и без дела я не сижу.
        - Да знаю, это я так. По-стариковски ворчу, - усмехнулся ротмистр. - Савелий Лукич уже успел проверить твою информацию про мастерскую. Все подтвердилось, - перешел он к делу. - Сейчас то же самое проводится в отношении иных мастерских, работающих с опасными веществами. Но одно могу сказать тебе уже сейчас - недолго вам быть корнетом. Уж в этом не сомневайтесь.
        - Это радует, - улыбнулся я. - А что будет после проверки? Какие меры предпримут?
        - Пока точно сказать не могу. Не моя епархия, но уж контроль ужесточат точно.
        Получив от меня листки с написанным отчетом, Алексей Петрович пробежался по нему глазами, не нашел ничего интересного и отпустил меня дальше выполнять свой долг.
        Перед тем, как покинуть управление, я заскочил в роту быстрого реагирования и договорился на вечер о встрече с мастерами фехтования. Уж не знаю, насколько там действительно умеют фехтовать, но надеюсь на лучшее. А вот потом все же отправился в институт.
        В учебном заведении все было почти как обычно. Только кураторы, с которыми я договорился о посещении их кружков, подошли и назначили нашу встречу на сегодня и завтра после занятий. Тот, что учился у японского мастера борьбы, хотел увидеть меня у себя уже сегодня, а вот преподаватель английского бокса согласился подождать до следующего дня. Даже не знаю, успею ли я тогда к вечерней встрече с бойцами роты. И будут ли у меня силы на проведение тренировки с ними.
        Но на этом события в институте не закончились. Не зря говорят «понедельник - день тяжелый». В обед меня отыскала троица студентов, которые совершили на меня нападение, а сейчас ускоренно искали себе новое учебное заведение. Но тут хотя бы все было без сюрпризов.
        Трое парней подошли ко мне в столовой, когда я уже допивал компот. Впереди вышагивал знакомый мне заводила - Кирилл Посеребренный. Их появление для присутствующих не прошло незамеченным и даже те, кто уже доел и хотел покинуть помещение, придержали шаг, а потом и вовсе остановились, с интересом ожидая, что будет дальше.
        Троица встала перед моим столом и ждала, когда я обращу на них внимание.
        - Вы что-то хотели? - неторопливо вытерев салфеткой рот, спросил я.
        - Здравствуйте, - сдержанно кивнул Кирилл. - Да. Мы хотели извиниться за свое поведение.
        Я отодвинул поднос с пустыми тарелками в сторону и откинулся на спинку стула.
        - Извините нас, - робко подал голос парень за правым плечом Кирилла.
        Звучало это так, словно нашкодивший щенок приполз к хозяину. Понял это и Кирилл, отчего дернул недовольно щекой, но промолчал. Затем свои извинения принес третий член «трио».
        - Это все? - невозмутимо уточнил я.
        - Да, - гордо подняв голову, ответил Посеребренный. - Более нам здесь делать нечего. Мы решили найти себе заведение получше. Где не зажимают свободу честным людям, и есть возможность открыто говорить свое мнение.
        И пока я не ответил ему, парень быстро развернулся и размашистым шагом покинул столовую. Вот ведь говн... не хороший человек! Даже в таком деле не удержался и вставил шпильку! Да еще повернул все так, словно это не я принудил их уйти, а они сами решили.
        Но бог с ним. Мне в институте не до конца своих дней работать. Главное, что теперь проблем от этих «безбашенных» студентов не будет, а с остальным я разберусь.
        В остальном день прошел спокойно. А вот после занятий меня уже ожидал Сергей Харламович. Тот самый куратор кружка японской борьбы джиу-джитсу и учитель истории по совместительству. Невысокий, подвижный как ртуть, худощавого телосложения. Русые усы-щетка были единственной растительностью на голове преподавателя.
        Кружок борьбы проводил свои занятия не в главном здании института, а в специально построенном для спорта зале. Днем здесь велись уроки физической подготовки, а по вечерам зал был отдан в распоряжение таких вот кружков, как у Сергея Харламовича. Поэтому время использования у борцов было строго ограничено и, как только мы зашли в зал, мужчина не стал тянуть.
        - Предлагаю для начала вам посмотреть один поединок между лучшими участниками кружка, после чего вы сможете решить, стоит ли вам заниматься у нас или нет. Но если решите остаться, то тренировочный поединок необходим. Я должен оценить ваши знания и умения.
        А у преподавателя есть такт. Как ловко он дал мне возможность избежать боя и не позориться, если меня впечатлит их искусство. Правда слух о том, что я мог испугаться, все равно поползет, но тут уж как я сам буду отказываться. Сам шанс у меня теперь есть.
        В кружок было записано семеро студентов, но конечно сейчас в зал набилось гораздо больше. Многие хотели посмотреть на меня и мои способности в руко-ногомашестве. Выгонять их Сергей Харламович не стал.
        Участники его кружка пришли на занятие с сумками, в которых оказалась сменная одежда. Просторные штаны, рубаха без пуговиц, которая перепоясывалась поясом и... все. Обуви у борцов не оказалось. Вскоре я понял, почему у них был именно такой выбор одежды.
        Двое выбранных историком студента вышли на центр зала, поклонились друг другу, глядя в глаза и дождавшись отмашки учителя, ринулись навстречу сопернику. Никаких ударов. Со стороны было похоже, словно двое схватили друг друга за руки и начали толкаться. Но вот один из борцов вместо того, чтобы толкнуть соперника, дернул его на себя. Тот потерял равновесие и, чтобы не упасть, шагнул следом. А первый борец ловко повернулся, не отпуская руки соперника, и второй словно навалился на него сверху... ноги подлетели вверх...
        - Шлеп!
        Один из борцов оказался на полу, а сделавший удачный бросок студент тут же заломил тому руку, вывернув ее так, что лежачий заголосил о сдаче.
        - Вот так, Григорий Мстиславович, - с улыбкой посмотрел на меня историк. - Не желаете попробовать?
        Глава 10
        - Вот так, Григорий Мстиславович, - с улыбкой посмотрел на меня историк. - Не желаете попробовать?
        - Знаете, пожалуй, желаю.
        - Тогда вашим соперником буду я, - улыбнулся Сергей Харламович.
        - Мастер против новичка. Возможно, это немного не честно.
        - Ну от чего ж, Григорий Мстиславович? Вы боевой офицер, наверняка что-то изучали, я же вас ограничивать в вашем стиле борьбы не собираюсь.
        Я огляделся. Студенты вокруг радостно гомонили, предвкушая интересный бой. Было понятно, что если я сейчас пойду на попятную, моя репутация просядет вниз.
        - Какие правила? - спросил я.
        - Все просто: запрещаются калечащие удары. Все, что может привести к серьёзным травмам: удары в глаза, по гортани. Все это нельзя. В остальном - полная свобода действий, - обрисовал кратко наши возможности Сергей Харламович.
        Я аккуратно снял пиджак, шляпу, положил все это на краю импровизированной арены, после чего скинул обувь и прошёл в центр зала. Пока двигался к месту поединка, пытался представить в голове будущий бой. Было совершенно очевидно, что подпускать противника к себе близко нельзя. Стоит ему захватить мои руки или ноги, связать меня и все - дальше я вырваться не смогу. Сергей Харламович же был абсолютно в себе уверен. Это было видно по его походке, по тому как он подходил в центр зала. По снисходительной улыбке, что он бросал в мою сторону.
        - Итак, кто нам даст отмашку на начало боя? - спросил я у него.
        - Валер, - позвал он одного из своих студентов, - скомандуешь нам?
        - С удовольствием, Сергей Харламович, - ответил студент.
        Мы встали с историком напротив друг друга так, что между нами осталось всего два метра. Сергей Харламович чуть согнул ноги, повернулся ко мне слегка боком и поднял руки на уровень груди. Ладони при этом у него остались раскрытыми. Вся его стойка была направлена на то, чтобы в один прыжок сократить между нами расстояние и схватить меня за любую часть тела или одежды. Я почти отзеркалил его стойку с той лишь разницей, что сжал ладони в кулаки. Пытаться поймать соперника даже не буду, а вот зарядить кулаком в ухо или попытаться нанести во время его прыжка ко мне встречный удар - самое оно.
        - Бой! - донеслось справа от меня, и Сергей Харламович тут же рванул вперед.
        Я рефлекторно встретил его ударом ноги на противоходе. Не ожидавший подобного хода и следивший в основном за моими руками историк согнулся пополам, но все же сумел вцепиться в мою ногу, угодившую ему в живот. Он тут же дернул ее на себя, вот только я опять стал действовать не так, как он от меня ждал. Вместо того, чтобы пытаться устоять на ногах и сопротивляться, когда он меня дернул за ногу, я поддался да еще и второй ногой, которой опирался о пол, толкнул себя вперед к сопернику. Сергей Харламович упал на спину, а сверху на него приземлился я, вбив историка в пол.
        - Пха! - вышли остатки воздуха из груди преподавателя.
        Его руки разжались, и я тут же откатился в сторону, разрывая дистанцию. Избивать его лежачего - моветон. Это не уличная драка, окружающие не поймут. А в борьбе я до сих пор считаю, что ему не соперник. Придет в себя, восстановит дыхание и скрутит меня в бараний рог.
        - Удивили вы меня, Григорий Мстиславович, - потирая ушибленную грудь, медленно поднялся на ноги историк. - Больше я на такой трюк не попадусь.
        Снова кидаться ко мне Сергей Харламович не спешил, начав кружить вокруг. Я тоже не торопился его атаковать. Покружив около минуты, первым опять не выдержал мой соперник. На этот раз он кинулся ко мне не прямо, а с нырком вниз, сразу стремясь ухватить за ногу. Я ждал его атаки, а потому тут же нанес контрудар. Уж очень удачно мужчина прыгнул вниз, грех было этим не воспользоваться. Когда его руки почти сомкнулись на моей ноге, а голова оказалась напротив моего паха, я без сомнений двинул историку коленом в переносицу. Еще и руками его голову успел схватить и добавить импульс, чтобы тот точно не смог увернуться. Как итог - упавшее к моим ногам тело преподавателя с разбитым носом и опустившаяся на зал тишина студентов, что до этого поддерживали моего противника.
        - Мда, - отряхивая штанину, решил я развеять повисшее молчание. - Спортивная борьба - это не драка в подворотне. Но стоило хотя бы потренироваться противостоять соперникам с ударным стилем боя.
        Первым к историку кинулся Валера. Парень оказался ближе остальных к нам, так как не вернулся в ряды зрителей после отмашки начала боя, а продолжил внимательно следить за исполнением нами предварительных договоренностей о запрещенных ударах. Подбежав к своему учителю, он перевернул его на бок и развязал пояс, чтобы тот не передавливал живот. Там и остальные стали подтягиваться ближе к Сергею Харламовичу. Пришлось на них шикнуть, чтобы не создавали давку.
        - Кхе, - с натужным хрипом пришел в себя историк.
        Нос у него опух, набежавшая из него кровь слиплась на усах и забила ноздри. В итоге дышать ему приходилось ртом. Под глазами уже образовались черные круги, как у панды.
        - Эвон как вы меня, - с вымученной улыбкой просипел он, найдя меня взглядом.
        - Воды принесите! - обернувшись к студентам, скомандовал я, после чего подошел к историку и присел перед ним на корточки. - Вы как? Голова не кружится? Не тошнит?
        - Не беспокойтесь, сотрясения нет, - понял он правильно мои вопросы. - Но ловко вы меня поймали. Не ожидал.
        - Вам нужно уделить больше внимания и практики противостоянию кулачным бойцам. Борьба - это хорошо, но если ваши ученики попробуют применить свои навыки в реальной схватке, боюсь, их будет ждать жестокое разочарование.
        - Тут вы правы, - кивнул Сергей Харламович, принимая сидячее положение. - Тогда не откажетесь такую практику моим ученикам дать? Да и мне неплохо бы улучшить свои навыки.
        - Насколько смогу. Но я не великий боец, да и к одному противнику привыкнуть легко. Лучше поискать еще кого-нибудь в помощь.
        - Я поговорю с Игнатом Игоревичем, - кивнул историк, вспомнив про наставника английского бокса.
        Сергей Харламович привел себя в порядок и начал уже полноценное занятие. Меня он попросил остаться в качестве наблюдателя, заодно дать в конце занятия оценку их деятельности. Начал историк с разминки, постепенно перейдя к показу захватов и способов вывести противника из равновесия и взятия его на болевой прием. Зрители из других студентов ушли еще на моменте разминки. Я, как и обещал, досидел до конца. Мне и самому было интересно, что преподают на этом кружке, но ничего особенного я так и не увидел. Почему-то казалось, что все «хитрые приемы» мне знакомы, причем по прошлой жизни.
        В принципе мое мнение после занятия не поменялось. Кружку остро не хватало умения противодействовать ударной технике. О чем и сказал Сергею Харламовичу.
        После того, как занятие закончилось, я уточнил время у историка и тут же помчался в управление. Но увы, когда я туда прибыл, тренировка у бойцов роты уже закончилась.
        - Припозднились вы, Григорий Мстиславович, - сказал мне унтер, что вел занятие у бойцов. - Как видите, уже все разошлись. Пара парней, что я позвал ради вас, тоже не дождались.
        - Увы, не смог вырваться раньше, - повинился я.
        - Понимаю, служба, - покивал унтер. - Но вы уж в следующий раз сами с ними договаривайтесь.
        Мужик назвал мне имена умельцев и сказал, когда они дежурят, после чего мы расстались. Неудобно вышло. Сам позвал и сам же опоздал.
        Заканчивать день на таком результате не хотелось. Немного подумав, я отправился к завербованным мужикам. По идее они уже должны были сходить к священнику на проповедь. Надо бы узнать результаты. Это будет полезней, чем корить себя за опоздание.
        Время было позднее, и когда я приехал к работному дому, где жила троица, в доме уже все спали. От моего стука поднялся сначала старик, что спал ближе ко входу, а затем почти половина комнаты, где ночевали мужики. С недовольным ворчанием ко мне вышел Акинфей, сонно теребя бороду и мрачно уставившись на меня, когда мы оказались на улице.
        - Чего так поздно, ваше благородие? Спят уже все.
        - Не мог раньше. А завтра у вас рабочий день, не до меня вам будет. Рассказывай - сходили, как я просил?
        - Сходили, - вздохнул Акинфей.
        - Ну и? Чего замолчал?
        - Правильные вещи тот священник говорит, - буркнул мужик. - Чего вы к нему прицепились?
        - Может и правильные, - согласился я. - Но ведь можно правильные вещи говорить, а подбивать на совсем незаконные дела. Вот и хочу убедиться, что он этого не делает. Так что говори - что там было?
        - О дворянах говорил, - мрачно начал Акинфей. - Что не все из них о рабочих заботятся. Профсоюзы шире нужно использовать. И самим во главе таких профсоюзов вставать.
        - Это все?
        Мужик замялся. Было видно, что ему не особо хочется говорить мне, что тот священник проповедовал. Но все же он продолжил.
        - Говорили, что нужно партию рабочим свою создавать. Чтобы законно отстаивать свои права перед государем-императором. Не через «третьи руки», а напрямую.
        - Партия и законность - это хорошо, - подбодрил я Акинфея. - В этом ничего постыдного или против государства нет. Так чего ты тогда мнешься? Или он не только про партию говорил?
        - Да не, - замотал Акинфей головой. - Просто... непривычно это. Чтобы рабочие - и сами власть брали. Это ж против дворян получается?
        - Почему же? Если в рамках закона - то ничего противозаконного не вижу. Прямого запрета-то нет.
        Акинфей покивал и больше ничего добавить не смог. Уточнив у него, когда следующая «проповедь» и как туда попасть, я отпустил мужика. Яснее ситуация не стала. Понятно лишь одно - нужно самому идти.
        Вернувшись домой, наскоро перенес мысли и информацию от Акинфея на бумагу, чтобы утром на свежую голову все обдумать. Сашка с Сенькой уже спали, и спросить как прошел их день решил утром.
        
        - А тетя Оля вас спрашивала, - огорошил меня с утра Сашка. - Вы ей нравитесь. А она вам?
        - Кхм, - я чуть не поперхнулся гречневой кашей от такого вопроса. - Нравится. Но будь добр, не лезь в дела взрослых. Особенно в отношения между мужчиной и женщиной.
        - Почему? - решил сыграть «под дурачка» малец. - У вас кто-то есть? А что с тетей Олей?
        - Это не твое дело, - решил я поставить на место распоясавшегося подростка. - Какие бы отношения меня не связывали с Ольгой, вас они не касаются. Она вас учит? - кивок. - Ну и на этом закончим.
        Но все же разговор разбередил во мне тот росток совести, что я до этого тщательно игнорировал. Ведь Ольга для меня просто знакомая, с которой иногда приятно провести ночь. Никаких обещаний на совместную жизнь я ей не давал, да и не планирую ее. Однако ведь не на пустом месте взялся Сашкин интерес? Неужели девушка решила через моих воспитанников найти ко мне «дорожку»? Такое нужно пресекать. И пожалуй, перестать проводить с ней ночи. Пока это было «наскоками» - проблем не было. Но сейчас, когда она стала чаще бывать у меня дома, пусть и не со мной, такое продолжение отношений может выйти мне боком.
        Закончив завтрак, я быстро собрался и отправился в институт, пока Сашка еще что-нибудь «эдакое» не спросил.
        Особых планов до окончания лекций у меня не было и я просто, как и раньше, отправился сидеть и наблюдать за занятиями. Сегодня случай привел меня на урок французского языка. Наблюдя больше за реакцией студентов и их поведением, я не особо вслушивался в речь преподавателя. Да и что я там мог услышать? Французский язык для меня был темным лесом, этакой «абракадаброй». Забавнее было наблюдать, как пыжится очередной студент в попытках осмыслить, что у него спросил преподаватель, и дать вразумительный ответ.
        - Asseyez-vous, Parkhomov, insatisfaisant, (садитесь, Пархомов, неудовлетворительно), - скривив от неудовольствия лицо, сказал преподаватель полноватому студенту с только пробивающимся пушком на лице.
        И тут до меня дошло, что я его понял!
        - Qui me dira quand la Russie s’est alliee pour la premiere fois avec la France pour des hostilites conjointes?(Кто же мне расскажет, когда Россия впервые объединилась с Францией для совместных боевых действий?) - обвел взглядом преподаватель класс.
        И я снова его понял! А я-то уже думал, что память тела от прошлого Григория почти полностью мной усвоена и ничего нового я не получу. А тут такой приятный бонус! Наводит на мысль покопаться в собственном прошлом, может, еще что обнаружу и смогу приспособить. Тот же французский язык - обладание им является хорошим тоном среди нашей аристократии. Но я почему-то решил, что им не владею, так как в тех случаях, когда был в салонах, не понимал обрывков слов на этом языке. А оказалось, что мне просто не хватило практики.
        Остаток занятия для меня прошел с гораздо большим интересом. Я даже шепотом пытался ответить на вопросы преподавателя, но стараясь не выдать своей тайной «практики». Мне настолько понравилось открытое знание французского языка, что я даже остался на еще один урок, чем вызвал подозрительные взгляды со стороны преподавателя. Он видно решил, что я в чем-то его подозреваю. В итоге следующую лекцию он вел постоянно косясь на меня и мне не удалось шепотом «отвечать» на его вопросы, чтобы не выдать своего интереса.
        Чтобы не развивать подозрительность человека и новую волну слухов у студентов, пришлось отсидеть следующие два занятия на уроке риторики. Пусть уж считают, что я изменил своему подходу, чем буду привлекать излишнее внимание к моему интересу французским.
        Когда день закончился, ко мне подошел Игнат Игоревич, куратор кружка английского бокса. В отличие от лысого историка, мужчина имел густые, но коротко подстриженные черные волосы и слегка подкрученные усы. Сухопарое телосложение как нельзя лучше подходило к его увлечению. С таким телом легко двигаться по рингу, да и удары должны быть резкие и неожиданные. Если рискну выйти и против него, нужно будет держать ухо востро. А похоже выйти придется, это по взгляду мужчины видно.
        - Григорий Мстиславович, наслышан о ваших вчерашних подвигах, - улыбнулся в усы Игнат Игоревич. - Надеюсь, что и от поединка со мной вы не откажетесь.
        Ну вот о чем и речь!
        - С радостью приму ваше предложение. Однако сразу прошу многого от меня не ждать.
        - Ну не прибедняйтесь, - рассмеялся боксер. - Прошу за мной. Время занятий в зале ограничено, не будем его тратить попусту.
        В этот раз размениваться на предварительный бой между учениками никто не стал. Игнат Игоревич в отличие от своего коллеги оказался более нетерпеливым и похоже сам жаждал сразиться со мной. Оказавшись в зале, он разделся по пояс, оставшись в майке, и стал надевать тонкие кожаные перчатки, утолщенные с наружной стороны. Такие же передали мне.
        - Занятия боксом очень травмоопасны. Сбитые костяшки - мелочь. Гораздо неприятнее, когда кулак попадает в зубы. Без перчаток в этом случае можно не только зуб выбить, но и серьезно руку покалечить и заразу в рану занести. А так лишь синяками обходится.
        Последовав примеру мужчины, я разделся до пояса. Вот только майки у меня не оказалось, так что остался я в одних штанах. Обувь никто снимать не стал. Видно Игнат Игоревич думает, что я буду следовать правилам бокса, в котором удары ногами запрещены. Увы, вынужден его огорчить. О чем честно и предупредил боксера.
        - Я бы расстроился, будь иначе, - улыбнулся тот в ответ на мое признание.
        Ударив перчатками друг об друга, он посмотрел мне в глаза и спросил:
        - Начнем?
        Мой кивок, и Игнат Игоревич стал приставным шагом приближаться ко мне, постоянно меняя положение рук. То одна рука впереди, а вторая прикрывает его подбородок, то он чуть сместит корпус и теперь другая является «целящейся» в меня, а первая уходит в оборону. Определить, какой он ударит, становится в разы сложнее. Не удивительно, что первый удар стал для меня полной неожиданностью.
        Вот мужчина делает очередной подшаг ко мне и оказывается непозволительно близко. Я только начинаю движение назад, как прикрывающая подбородок рука боксера выстреливает вперед, а дальше мир передо мной на мгновение тухнет, взрываясь искрами в глазах.
        Глава 11
        Слышится чей-то смех. Слова... Кого-то зовут.
        - ... стиславович, - доносится до моего слуха, и картинка резко появляется перед глазами.
        Надо мной склонился Игнат Игоревич. Он-то и звал меня. Я потряс головой, приходя в себя, и поднялся с пола, на который упал после удара мужчины.
        - Вы как? - спросил боксер.
        - Нормально, - ответил я и огляделся.
        Студенты поглядывали на меня со скрытым превосходством, словно это они, а не их куратор, только что уложили меня на пол. И мне это категорически не нравится, надо брать реванш.
        Поднявшись с пола, я отдышался, и еще раз прошелся взглядом по окружающим.
        - Продолжим? - посмотрел я на мужчину.
        - Вы уверены?
        - Да. Один пропущенный удар не всегда означает конец битвы.
        - Тут я с вами согласен, - довольно улыбнулся мужчина и вновь начал приставным шагом накручивать вокруг меня круги.
        Сразу ко мне он не двинулся, давая немного времени прийти в себя. Это он зря. Его удар словно что-то прочистил в моей голове и план на проведение боя тут же предстал передо мной, словно я его долго и упорно шлифовал до этого.
        Встать. Поднять руки на уровень глаз, прикрывая лицо. Сделать подшаг к боксеру, «отзеркалив» его действия. Тот усмехается и, меняя выдвинутую вперед руку, вновь идет на меня. Удар!
        - ... - Игнат Игоревич стиснул зубы, сдерживая ругательство.
        Вокруг раздались возмущенные возгласы студентов. А я всего-то ударил не рукой, а ногой по бедру противника. Лоу-кик, всплыло в голове. Наверное так называется этот прием где-то. Скорее всего в моей прошлой жизни.
        Собравшись и перестав снисходительно усмехаться, боксер опять пошел на меня. Но в этот раз внимательно следя еще и за моими ногами. Но это ему не сильно помогло. Новый подшаг от меня, обманный в голову левой рукой и, когда Игнат Игоревич рефлекторно прикрылся рукой, перекрыв себе обзор, новый пинок по его бедру!
        - Нечестно! - раздался чей-то особо громкий крик.
        - Цыц! - потирая ушибленную ногу, шикнул на студентов боксер. - Все правильно. Григорий Мстиславович сразу предупредил, что будет пользоваться любыми возможностями для атаки. И ногами в том числе.
        После этого мужчина стал еще осторожнее. Повторная попытка перекрыть ему обзор обманным ударом и вновь бить по коленям чуть не обернулась против меня же. Боксер просто чуть сдвинул корпус, легко убрал ногу и нанес контрудар. Мне повезло, что бил он под неудобным углом и удар получился смазанным. Но и так получить по лбу было неприятно. Еще и равновесие чуть не потерял.
        Так мы с ним и кружили напротив друг друга. То он делал подшаг и старался дотянуться до меня, причем не только «задней» рукой, но и передней, которой «целился». Удары передней были не такими сильными, но увернуться от них было почти невозможно. Мой расквашенный нос и боль в челюсти тому подтверждение. Я же старался акцентированно бить ему по ногам, так как заметил, что это сильно замедляет противника и словно делает каждый его последующий удар менее «тяжелым». А затем я пошел ва-банк.
        Новый удар в голову, после которого я обычно проводил лоу-кик, в этот раз не был обманкой. Да, Игнат Игоревич сумел от него уклониться, вот только дальше он уже начал приподнимать ногу, что была ближе ко мне. А я вместо того, чтобы пытаться бить по ней, сделал шаг к мужчине, сократив дистанцию до минимума, и второй рукой нанес апперкот.
        - Бум! - с глухим стуком упал на пол нокаутированный боксер.
        Провалялся мужчина на полу, пока его не привели в чувство, минуты полторы. А когда поднялся, продолжать бой уже не стал.
        - Вот так, господа учащиеся, - обернулся он к студентам. - Мы с Григорием Мстиславовичем показали вам, что победа может быть как мгновенной - при неожиданном ударе, и полученной в результате блестяще реализованной тактики со стратегией. Что сделал мой соперник по бою? Сначала нащупал брешь в моей обороне и стал монотонно бить в нее, подтачивая мои силы. А когда я уверился, что меня решили взять измором, замаскировал свой новый удар под уже известный мне прием. Учитесь! Такое простыми тренировками не наработаешь. Тут головой думать нужно.
        Остаток тренировки я просто сидел, погруженный в свои мысли, а Игнат Игоревич вовсю пользовался так удачно приведенным примером. Так, он заставлял своих учеников делать один и тот же, какой они сами выберут, удар по противнику и в выбранный ими же самими момент времени наносить другой удар, чтобы поставить точку в поединке. Причем делать это должны оба соперника. Тут и возникало понимание - что просто проведя один-два удара наносить новый - не очень выгодная стратегия. Противник ждет, что ты сменишь тактику, и этим ударом вывести его из боя не получается. Если же начать затягивать бой, то есть большая опасность самому потерять бдительность и подставиться под удар оппонента. Вот умению чувствовать, когда противник привык к твоей тактике и резко сменить ее и обучал куратор. Да уж. Мастер своего дела! Уважаю!
        Но для меня вся эта тренировка, как и сказал, прошла фоном. Пропущенный удар от боксера напомнил мне, что я так и не обзавелся защитным артефактом от как раз вот такой неприятности. Нужно снова искать подход к Хитровке. Другого места, где можно обзавестись необходимой мне вещью, я пока не представлял. Но как это сделать?
        Так ничего пока и не придумав, я отправился в управление. Пусть я так и не договорился с умельцами фехтования, но шанс застать их в роте был. Да и если не застану, есть еще одна причина посетить казармы. Мне нужно тренировать свое новое заклинание. В отличие от остальных оно требует сноровки в своем применении. А в казармах есть специальный полигон для отработки боевой магии.
        Уж не знаю повезло мне или нет, но полигон оказался свободен. Сам он представлял собой помещение десять на пять метров с прислоненными к стене фигурами людей, вырезанными из фанеры. Как я понял, они выполняли роль мишеней или препятствий, смотря как задать условия для тренировки. У каждой фигуры было основание, позволяющее устанавливать их вертикально. В нее был встроен небольшой драгоценный камень - накопитель для магического щита. Около входа была инструкция, как пользоваться мишенями. Ничего сложного. Подаешь свою энергию в камень, вокруг мишени создается барьер, способный выдержать три выстрела из огнестрела. Дальше устанавливаешь мишень и долбишь по ней магией. Когда барьер спадает, снова наполняешь накопитель. Если не успел, или заклинание оказалось слишком сильным и снесло барьер за один удар, параллельно уничтожив мишень - платишь за порчу имущества два рубля. Если при этом сломался и камень-накопитель, цена вырастает до сорока рублей. Учитывая, что при входе на полигон необходимо регистрироваться у дежурного офицера, утаить такую порчу или списать на кого-то другого не получится.
        Из-за всех этих нюансов первый удар водяным кнутом я наносил по мишени с опаской, целясь в голову. Так хоть камень точно не поврежу. Пусть у меня деньги и имеются, но если есть возможность не допустить их траты, то нужно экономить. Да и я здесь для тренировки, а не для того, чтобы «жахать» заклинаниями направо и налево. Их у меня и так немного и все не особо сильные.
        Но опасался я зря. Чтобы преодолеть защиту барьера у меня ушло аж пять ударов магическим кнутом. Правда сам кнут у меня вышел толщиной в два пальца и больше сбивал мишени «с ног», чем наносил концентрированный урон, как у Павла с яблоком. Полагаю, когда я смогу уменьшить размер кнута и повысить плотность энергии в нем, его пробивная сила должна увеличиться. Но пока имеем то, что имеем.
        Занимался я долго. Аж пятнадцать минут! Даже не знаю, как к этому относиться. Заклинание действительно оказалось «прожорливым», как и предупреждал Павел. Пожалуй, стоит приналечь на тренировки по его использованию и сделать их ежедневными. С такими мыслями я отправился домой.
        
        Утро началось для меня раньше обычного. Придя вчера вечером, застал уже спящих детей и вспомнил об Ольге. Мысли с нее перетекли на Лиду и мое отношение к девушкам. Как бы не было трудно, но с Олей надо поговорить. Расставить все точки над «и». А то девушки такие существа: сами себе могут что-то придумать, потом поверить, а когда это не совпадет с реальностью - серьезно обидеться. Иногда даже до ненависти. И чем раньше «купировать» их вымысел, тем меньше будет последствий. А судя по намекам Сашки, у Ольги уже начинался первый этап. Не стоит доводить до второго, когда она поверит в свои мечты.
        Именно из-за таких мыслей я и проснулся рано. Сегодня среда. Ольга должна прийти на очередное занятие с мальчишками. Стоит ли ее дождаться и поговорить? Хотелось бы сделать это без свидетелей. Обдумав эту мысль, попросил проснувшегося Сашку передать девушке мою просьбу о встрече в ее доме и отправился в сторону вокзала.
        Мысли о том, как найти подход к Хитровке, за ночь оформились в логическую цепочку: преступления-кражи-пойманные на этом мной мужики. Да, они когда-то предупреждали меня, чтобы я туда не совался. Говорили, что дел с Хитровкой не имеют. Но ведь могут знать тех, кто имеет? Почему-то я уверен в этом. И пусть раньше мне они такой информации не давали, но тогда и наши отношения были гораздо менее доверительные. Сейчас же я планировал их банально купить. Обещал ведь, что сотрудничество со мной принесет им прибыль. Вот если выведут меня на нужного человека, дам им по рублю. Немного, но ведь и их вклад не такой уж и большой предвидится.
        Я успел перехватить Сергея до того, как он ушел на работу. Увы, Акинфей в этом плане оказался расторопнее товарища, а Василий так и вообще по словам Сергея отрабатывал какой-то промах, отчего ушел еще пару часов назад.
        - Мне нужно выйти на кого-то, кто связан с Хитровкой, - сразу перешел я к сути.
        А то парень всем своим видом показывал, что очень спешит и боится опоздать.
        - Зачем вам это? Мы с хитровскими дел не ведем, - насторожился Сергей.
        - Вы - нет, но ведь знаете, кто ведет? Сведете меня с таким человеком?
        - Просто так это не сделаешь. Нас спросят, для чего вы ищете встречи, - продолжал отнекиваться парень.
        - Простая операция купи-продай.
        - Это чего же вы купить у них такого захотели, чего в ином месте не достать? - неподдельно удивился Сергей.
        - Артефакт, - пришлось приоткрыть карты. - Ну так что? Сведешь?
        Прежде чем ответить, парень всерьез задумался. Оно и понятно. Вроде ничего незаконного я от него не требую, но вот сами артефакты стоят дорого. Если меня захотят ограбить, то его могут попутно убрать, как нежелательного свидетеля.
        - Вот что. С Хитровки я никого не знаю, - начал Сергей. - Но есть у нас один знакомый еврей. Ушлый тип. А главное - имеет репутацию того, кто может достать что угодно. Я познакомлю вас, а там уж сами договаривайтесь.
        - Хорошо. Если я смогу через него купить нужный мне предмет, тебя ждет награда. За наводку.
        - Не сомневайтесь, Лев Моисеевич точно найдет, что вам нужно! - услышав о награде, тут же воспрял духом парень.
        Сразу отправиться к этому Льву Моисеевичу мы не смогли. Работу у Сергея никто не отменял. Но он пообещал постараться договориться о том, что его подменят и он уйдет пораньше. Однако раньше пяти часов это сделать у него не выйдет. А вот потом уже он подойдет к институту, где я официально работаю, и оттуда уже отправимся к тому самому еврею.
        Закруглив разговор, обнадеженный появившейся возможностью наконец-то обзавестись вожделенным артефактом, я отправился в институт.
        Конечно вчерашнее посещение кружка бокса не прошло для учащихся незамеченным. Особенно выделялся мой синяк под глазом и небольшая шишка на лбу. Да и Игнат Игоревич не остался тогда «без подарка» от меня. Свидетели нашего боя были у студентов нарасхват. Надеюсь, они не сильно переврали события. Однако подступиться к кураторам других кружков стало еще проще. Хотя бы по тому, что боксер да и его коллега по борьбе вполне позитивно высказывались о моем посещении их занятий. Поэтому напроситься на пребывание в кружках живописи, и главное - стихосложении, стало для меня не сложно. На последний кружок я возлагал особые «надежды». Как нам упоминали на курсах в управлении, среди интеллигенции, особенно творческой, процент разных вольнодумцев и склонных к революционным идеям людей больше всего.
        Меня даже хотели позвать в кружок живописи в этот же вечер, но запланированные дела вынудили отложить посещение кружка на другой день.
        
        Сергей не подвел. Пусть не ровно в пять, но уже в десять минут шестого он был у ворот института. Запыхавшийся, в пропотевшей рубашке и скатывающимися со лба каплями пота. Похоже бежал сюда, чтобы не опоздать. Почему же пролетку не взял? Об этом я его и спросил.
        - Я не дворянин или купец, деньги на это тратить, - насупился парень.
        - Ладно. Главное пришел, - решил я сменить тему.
        И в отличие от Сергея тут же махнул ближайшему извозчику, которому парень и назвал нужный адрес. К моему удивлению это оказалась улица, на которой расположен Толкучий рынок. Я думал, что еврей, с которым меня собирался познакомить Сергей, поближе к Хитровке располагаться будет.
        Расплатившись с извозчиком, я двинулся вслед за парнем. Тот привел меня в довольно большую лавку, внутри которой оказалась настоящая барахолка. Тут были и столы с одеждой, отдельно стоял стеллаж с поделками из дерева и камня, нашлось даже место картинам неизвестных художников и небольшая полка с какой-то литературой весьма затрапезного вида. Правда последняя располагалась в самом дальнем от входа конце, поближе к двери в подсобное помещение.
        По залу ходили люди, рядом с которыми вились помощники хозяина лавки. Сам Лев Моисеевич тоже не прохлаждался, а активно пытался продать одну из картин даме среднего возраста с претензией на аристократичность.
        - Мадам, ви таки посмотрите - это же будущий Суриков! Какое полотно! Песня! - всплеснул он руками. - Моя Сарочка съела бы меня сырым и даже без соли, узнай она, что я продаю такую прелесть, а не несу ее в наш дом. Ви таки не пожалеете, если украсите свой дом этим шедевром!
        - Ну не знаю, - протянула дама. - Как-то блекло прокрашена мостовая...
        - Ну шо ви говорите! Какая блеклость? Натюрализм, как он есть! Да если бы мине повесили эту картину перед носом, когда я иду утром из дома, то таки я бы точно набил об нее шишку - так натурно все исполнено!
        Еще немного посомневавшись, дама все же приобрела картину, оставив лавочнику аж двадцать семь рублей. Довольный удачной сделкой, Лев Моисеевич повернулся к нам, давая мне возможность рассмотреть его не только в профиль, но и в анфас.
        Небольшое брюшко, обтянутое белой рубашкой, поверх которой накинута коричневая жилетка. Нос с горбинкой, а с висков свисают пейсы. Борода довольно жиденькая, на голове - традиционная еврейская ермолка черного цвета.
        - Таки я вас приветствую, господа, - радушно распахнул он руки, словно собираясь заключить нас в объятия.
        Но делать этого не стал, а с ожиданием уставился на меня, кося взглядом в сторону Сергея.
        - Лев Моисеевич, - первым начал парень. - Господин желает приобрести магический артефакт...
        - Таки господин наверное ошибся адресом, - перебил Сергея еврей. - Я не маг, да и моя фамилия не Мирошников, а таки всего лишь Гольдман.
        - Вы не поняли Лев Моисеевич, - терпеливо продолжил Сергей. - Григорий Мстиславович, очень серьезный человек и я за него ручаюсь, - выделил последнее слово голосом парень.
        Лавочник окинул меня внимательным взглядом, особенно зацепившись за мою одежду и почему-то обувь. После чего слегка улыбнулся и уже более дружелюбно продолжил.
        - Таки чего же тогда мы здесь стоим? Серьезные дела на улице не решаются. От этого и заболеть можно, а моя Сарочка мине с простуженным носом и на порог не пустит. Отправит к докторам, но ви знаете сколько берут эти почтенные люди?! Иногда мине кажется, что это они иудеи, а не я. Идемте за мной, - махнул он рукой на дверь в подсобку.
        За дверью оказался небольшой тамбур с еще тремя дверьми. Лев Моисеевич открыл правую и пригласил нас внутрь. За дверью был закуток со столом и двумя стульями. На столе стояла лампа, которую Лев Моисеевич тут же включил. Другого света здесь не было.
        Я сел на дальний от входа стул. Лавочник занял второе оставшееся место, а Сергею не оставалось ничего иного, как встать у двери, подперев ее плечом. Заодно и от нежелательных людей, что попробуют заглянуть к нам, прикроет. И только после этого лавочник перешел делу.
        - Ну-с, ваше благородие. И чего конкретно ви хотите от старого еврея?
        Глава 12
        Сцена как из какого-то дешевого детектива. Такая мысль почему-то промелькнула в моей голове, когда я попробовал со стороны посмотреть на нас. Молодой дворянин с подбитым глазом и шишкой на лбу сидит с одной стороны. Типичный еврей с хитрым прищуром и ожиданием выгодного предложения - с другой. И рабочий с хмурым выражением лица, как у какого-то вышибалы из трактира, подпирает дверь в полутемный закуток.
        Непроизвольно из меня вырвался смешок.
        - Вам таки что-то показалось очень веселым? - напрягся Лев Моисеевич. - Не поделитесь? Я очень уважаю юмор и готов с радостью показать все свои немногие оставшиеся зубы, но право слово, есть ли причина?
        - Пожалуй, - постарался я успокоиться. - Уж больно гротескно выглядит наша компания со стороны.
        - Мда? - не поверил еврей. - Вы разбиваете мое больное сердце, а оно дорого мне как память. В нем слишком много воспоминаний, которые не хотелось бы потерять.
        - Давайте, перейдем к делу? - поспешил я сменить тему.
        - Полностью «за», хотя и теряюсь в догадках, чем вам помогут мои старые пейсы.
        - Причем здесь ваши пейсы? - не понял я.
        - Ну как же? - всплеснул руками еврей. - Я таки услышал лишь, что вам нужен какой-то артефакт. А мои пейсы в Москве - один из немногих настоящих артефактов нашей религии. Увы, но по старому закону, носить их можно лишь в наших национальных одеждах. А многие собратья, да прольются невзгоды на их головы, предпочтут большой куш, чем следовать старым заповедям.
        - Нет, ваши пейсы мне без надобности.
        - Какое облегчение, - выдохнул Лев Моисеевич почти искренне. - Но тогда о чем разговор?
        - Мне нужен артефакт защиты. Чтобы первый, самый опасный неожиданный удар, не стал для меня последним.
        - И ви таки подумали, что у старого иудея такая реликвия могла заваляться? - со скепсисом в голосе спросил Лев Моисеевич.
        - Так подумал Сергей, а я ему верю.
        Посмотрев на парня, лавочник пожевал губами и вежливо попросил дать ему время «посмотреть на чердаке - авось хозяйственная Сарочка убрала что-то подальше от глаз, чтобы не потерялось».
        Расставшись на этой ноте, я попрощался со слегка расстроенным из-за отсрочки Сергеем и отправился к Ольге.
        Конкретное время, когда я хочу с ней встретиться, я Сашке не называл, но надеялся, что девушка уже была дома. Так в принципе и оказалось. Вот только организованная девушкой встреча оказалась для меня полной неожиданностью.
        После стука в дверь в комнату Ольги, раздался ее уточняющий вопрос, кто пришел, а услышав меня, она тут же распахнула дверь и втянула меня внутрь. Захлопнув за моей спиной дверь, девушка тут же впилась жарким поцелуем в мои губы, не дав мне даже рта раскрыть и что-то сказать. Лишь через долгие две минуты она оторвалась от меня и, с улыбкой и возбуждением смотря мне в глаза, повела на кровать.
        В комнате царил полумрак. Шторы были задернуты, на столе горели свечи, освещая бутылку с распечатанным вином и парой бокалов. Один из них был уже частично наполнен. Видно Ольга надеялась на романтический вечер, но по какой-то причине не дождалась моего прихода и начала «угощаться» раньше. То-то во время поцелуя я почувствовал вкус алкоголя на губах. На самой девушке кроме тонкой ночнушки ничего не было. Да и она слетела почти мгновенно, когда мы оказались возле кровати, а Ольга начала покрывать меня поцелуями, попутно раздевая. Былое желание «расставить все точки» и перестать проводить с Ольгой ночи испарилось под напором ее страсти.
        Удовлетворить изголодавшуюся по моему вниманию Ольгу удалось лишь часа через два. Лежа на спине, я чувствовал, как пальчик девушки блуждает по моей груди.
        - Гриша, - прошептала она, поерзав головой на моей руке и еще сильнее запрокинув свою ногу на мое тело. - Я кажется тебя люблю.
        Я еле подавил тяжелый вздох. Все же это случилось. Зря я сейчас сорвался и поддался напору Ольги. Мог бы и потерпеть, а как теперь вести себя с ней?
        - Гриш? - так и не дождавшись моей реакции, подняла она голову и взглянула в мои глаза. - Не говори ничего, - ее прелестная головка снова опустилась на мою руку, а голос стал грустным. - Просто побудь со мной...
        - Мальчишки дома одни...
        - Ничего с ними не станется, - перебила меня Ольга. - Как-то же они жили без тебя. И даже без родителей. Не под открытым небом. Одну ночь и без тебя побудут. А вот со мной ты может быть уже и нет, - совсем шепотом закончила она так, что я еле услышал.
        Отрицать ее предположение я не стал.
        Утром Ольга старалась вести себя как обычно. С улыбкой предложила остаться на завтрак, а когда я отказался, с такой же улыбкой проводила до двери и даже поцеловала на прощание. Правда лишь в щеку. Прежде чем пойти в институт, я решил заскочить домой и убедиться, что у Сашки с Сенькой все в порядке. Дормидонт Поликарпович на входе в дом встретил меня неласково.
        - То приходите среди ночи, то даже не ночуете дома. И ладно бы, понимаю, дело молодое. Но вы хоть предупреждайте! - вскинул он обиженно руки. - Я же вас жду! А ну как - придете, а достучаться не сможете? Нет-с, Григорий Мстиславович, нельзя так с людьми, - покачал он головой.
        - Извините, - стало мне немного стыдно перед консьержем, что честно и старательно выполнял свою работу. - Не могу обещать, что такого не повториться. Все же я планировал вернуться, но не получилось. Сами понимаете, в жизни разное бывает.
        Консьерж немного побурчал себе под нос о том, какая беспокойная пошла молодежь, а я уже двинулся к лестнице, когда меня нагнал его голос.
        - Да, Григорий Мстиславович, вас же искали!
        - Кто? - тут же обернулся я.
        - Некто Богданов Виталий Эрнестович. Представился стряпчим и сказал, что хочет передать вам какие-то бумаги, но лично. Мне их не оставил. Он еще во вторник приходил, да вы так поздно возвращались, а утром так быстро убегали, что я просто не успевал вам ничего сказать!
        - Спасибо, что сейчас сказали. Он не передал, как с ним можно связаться?
        - Да, оставил свой адрес и номер телефона.
        Получив у консьержа оставленные стряпчим Боголюбова контактные данные, я тут же воспользовался телефоном, что стоял на столе у Дормидонта Поликарповича. И впервые столкнулся с необходимостью не лично набирать номер, а диктовать его девушке-оператору. До этого как-то так получалось, что я пользовался лишь телефонными аппаратами «внутреннего» пользования. А вот при выходе в городскую сеть без помощи телефонисток обойтись уже было нельзя.
        Но вскоре я уже услышал знакомый голос Виталия Эрнестовича.
        - Богданов слушает.
        - Виталий Эрнестович, это Григорий Бологовский. Мне передали, что вы меня искали.
        - Григорий Мстиславович, - обрадовался голос в трубке. - Рад вас слышать. Да, нам нужно обязательно встретиться! Все выполнено в полном объёме, и мне необходимо передать вам документы. Лучше всего сделать это в банке. Я уже открыл на ваше имя счет, куда и будут начисляться дивиденды, но необходимо наше личное присутствие для его передачи вам.
        - Диктуйте адрес, я буду там через два часа, - заверил я стряпчего.
        Решив вопрос с Богдановым, я наконец поднялся к себе в квартиру. Мальчишек я нашел на кухне, уплетающими омлет.
        - Здравствуйте, Григорий Мстиславович, - первым поприветствовал меня Сашка. И тут же хитро сощурился. - У тети Оли были?
        - Я уже говорил...
        - Да-да, не лезу, - тут же отмахнулся Сашка, но всей своей моськой показывал, что он «все понимает и одобряет».
        Эх парень. Боюсь, тебе не понравится, когда ты узнаешь, что с Ольгой у меня фактически все кончено. Как бы ее отношение из-за этого к мальчишкам не поменялось. Пусть даже неосознанно, но дети все чувствуют.
        Присоединившись к завтраку ребят, я неторопливо и с удовольствием съел свою порцию, попутно отмахиваясь от вопросов Сашки. А тому было интересно все - и где я пропадаю весь день, и в какую школу я их с братом устрою, а главное - когда. И кто это умудрился мне синяк под глазом поставить, и почему это я его не сведу своей магией. На некоторые я отвечал, на какие-то гордо отмалчивался или переводил тему. Но вскоре уже требовалось ехать на встречу с Виталием Эрнестовичем.
        В банк мы со стряпчим прибыли одновременно и столкнулись на его пороге. Обменявшись приветствиями, мужчина тут же повел меня к своему знакомому служащему банка, который и должен был зафиксировать передачу открытого счета мне.
        - ... все сделал с максимальной прибылью и надежностью для вас, - заверял меня Виталий Эрнестович. - Удалось начать выкупать нужные вам акции одним из первых, да еще и привилегированные! Так что в минусе вы точно никогда не будете.
        - А в чем отличие таких акций от обычных? - тут же спросил я.
        - По ним выплата дивидендов идет в первую очередь и имеется фиксированная минимальная ставка. Даже если прибыли не было, эта ставка вам все равно выплатится.
        - И как часто проводятся выплаты?
        - В вашем случае - раз в квартал, - и заметив мое скривившееся лицо, стряпчий тут же добавил, - увы, но чаще такие выплаты в принципе не производят. Либо раз в три месяца, либо раз в полгода или даже год.
        - Хорошо, - смирился я, хотя и хотелось бы получать хотя бы раз в месяц. - И сколько минимально я получу дохода?
        - Двадцать копеек с акции Руссо-Балт и девять с акции Сименс. Акций Руссо-Балт на ваши средства удалось выкупить тысяча восемьдесят шесть. А вот акций Сименс - только восемьсот семнадцать. Увы, Сименс давно своими акциями торгуют, да еще и компания стабильная - стоят акции дорого.
        - С более низким доходом, - нахмурился я.
        - Да, - кивнул стряпчий. - У Руссо-Балт другая ситуация - они только вышли на этот рынок, потому и поставили такую высокую ставку по дивидендам. Ну и то, что мы были первыми покупателями, сыграло свою роль - часть их акций для вас я купил в первые пять минут после начала торгов. С них и начал собственно.
        - Благодарю, вы отлично поработали, - искренне похвалил я Виталия Эрнестовича.
        Тот принял это как должное, после чего мы начали подписывать документы. Попутно я прикинул, сколько буду получать с этого пассивного дохода. Получилась примерно триста рублей раз в квартал. То есть сотня в месяц. И это минимально, а так-то все от прибыли компаний будет зависеть. Там и больше может выйти. Хорошее вложение получилось! Не прогадал я, доверившись Анатолию.
        Уладив дела со стряпчим, привычно отправился в институт. Это уже рутина, из которой выбиваются лишь мои попытки втереться в доверие к кураторам кружков. Но и там все сдвинулось с мертвой точки. Теперь лишь поочередно проверить каждый кружок, познакомиться поближе с их участниками, да послушать, о чем говорят. Со спортсменами все просто - те в основном кроме приемов, стоек, да способов поудачнее расквасить нос сопернику ничего иного не обсуждали. Если и есть среди них кто революционных идей, то в кружке делиться своими мыслями вряд ли будет.
        День прошел спокойно. Даже посещение кружка живописи кроме того, что с меня там рисовали портрет, ничего нового не дало. Мои же попытки взять кисть в руки окончились полным фиаско. Не художник я. Ни в этой жизни, ни в прошлой видимо не был. Но полностью рвать связь с этим кружком не стал и даже договорился, что буду помогать им с натурой - иногда в кружке проходит занятие по рисованию обнаженной модели. Последнее - чисто из-за того, что в кружке были две довольно симпатичных девушки, которые и попросили меня об этом одолжении.
        Как и вчера после института отправился в управление - отрабатывать водный кнут. И мне повезло застать там тех самых «мастеров» по фехтованию, о которых мне говорил унтер. Правда устроить поединок в этот же вечер не удалось. Бойцам нужно было заступать на дежурство, но мы договорились на проведение тренировки в субботу днем. И видно такой уж меня день выдался - удачный - потому что в тренировке водного кнута у меня произошел прорыв. Пришло понимание, как именно сжать магию в заклинании так, чтобы ее количество осталось неизменным, но при этом толщина кнута уменьшилась в разы. Да и точность слегка улучшилась. Как следствие - барьер на мишенях я сумел снять всего за два удара. Причем, не ожидая этого, нанес третий, закачивая связку, и буквально развалил мишень пополам. Да, сам кнут еще не с волос толщиной, но и три миллиметра спрессованной воды оказалось очень даже неплохо могут разбивать твердые предметы. Мишень именно сломалась, а не разрезалась. Вернувшись домой, спать я ложился с полным внутренним удовлетворением.
        И вот наступила пятница. Вечером мне предстоит впервые выйти в местное высшее общество. Бал у московского генерал-губернатора - такой уровень гораздо выше, чем даже дворянское собрание в Твери. В итоге на институт я просто махнул рукой, принявшись усиленно готовиться к этому событию. А то в суматохе прошлых дней вообще не озаботился вопросом подбора костюма на бал и соответствующего транспорта. Приехать на обычном извозчике? Буду выглядеть как нищий. Тут или хорошая карета нужна или лучше - автомобиль.
        О том, где можно найти подходящий транспорт, узнавал у Дормидонта Поликарповича. Консьерж все же работал на род Юсуповых и так или иначе мог знать, где можно арендовать машину на вечер. Так в принципе и оказалось. Довольный, что может помочь дворянину, он обстоятельно рассказал мне о двух автомобильных заводах, где сдавали машины в аренду, и даже рассказал о наличии в Москве одной компании, что полностью специализируется на перевозках. Как грузовых, так и частного извоза. Вот в эту компанию я и обратился.
        - Вот-с, господин Бологовский, - вел меня вдоль рядов стоящих в гараже машин смотритель автопарка. - У нас есть машины на любой вкус и кошелек. Как отечественные, так и импортные образцы.
        - Мне вечером на губернаторский бал...
        - Ни слова больше! - тут же решительно перебил меня мужчина и уверенно двинулся к ряду наиболее дорого выглядящих автомобилей. - Вот-с! Прошу, - остановился он возле длинного авто с откидным верхом и двумя диванами: один для водителя и задний для двух пассажиров. - Автомобиль представительского класса от русско-балтийского вагонного завода! Наш генерал-губернатор патриот и непременно-с оценит ваш выбор транспорта.
        Материал у автомобиля был хорош. Сидения из натуральной кожи, кузов из дорогой древесины, натертые до блеска латунные спицы колес и такая же решетка радиатора. Породистый «скакун», видно издалека. Поэтому я решил последовать совету мужчины и договорился с ним попутно о найме водителя и времени использования автомобиля. Нам ведь не только на бал на нем приехать, но и желательно потом покинуть его на этом же авто.
        После этого мой путь лежал в ателье за нарядом на вечер.
        - Нет, это решительно невозможно! - замотал головой портной, когда я описал ему наряд Лиды и попросил сделать мне костюм под него. - Молодой человек, такое платье заказывают загодя! Минимум - за три дня, а не за несколько часов до начала.
        - Я заплачу...
        - И не уговаривайте, - перебил он меня. - Я просто не успею сшить ваш заказ! Тут никакие деньги не помогут.
        - Но может, есть что-то из готового? - беспомощно оглядел я зал ателье.
        - Молодой человек, у нас серьезное заведение, а не барахолка! - возмутился мужчина. - Мы делаем платья и наряды только под заказ! Никаких готовых вариантов. Вот если бы вы пришли хотя бы позавчера, еще был бы шанс, но сейчас... Увы, но я не могу вам ничем помочь.
        Расстроенный, я отправился искать другого более сговорчивого портного. Но и в иных ателье, где делали наряды для выходов в свет, мне дали точно такой же ответ. Думать надо было раньше, а сейчас - они решительно не успеют. Вот уж чего я точно не ожидал! А ведь думал, что это будет одним из самых простых пунктов моей подготовки к этому балу.
        В итоге в одном из ателье надо мной сжалились и подсказали отправиться в торговый дом французской моды. Там костюм, хоть как-то подходящий под платье Лиды, нашелся, и его осталось лишь подогнать под мою фигуру, что несравненно быстрее, чем шить его с нуля. Там же я приобрел туфли под новый наряд, а в соседнем ювелирном купил запонки и часы.
        Облегченно вернувшись домой после таких «приключений», застал там Ольгу, что занималась с мальчишками грамматикой. Девушка вежливо поздоровалась со мной и тут же продолжила занятие, никак не показав, что между нами что-то произошло. Хотя некую неловкость я при виде ее и испытал. Особенно, когда через полчаса мне принесли готовый костюм, а еще через десять минут я при полном параде отправился к ожидающему меня внизу автомобилю. И если мальчишки больше восхищенно глазели на машину, то вот девушка провожала грустным взглядом меня.
        Только отъехав от дома, я перестал спиной чувствовать ее взгляд. И еще долго ощущал неловкость, пока наконец не добрался до поместья Воронцовых. Тут мне уже удалось отринуть лишние мысли, ведь из дома ко мне вышла та, которую я в будущем хотел видеть своей и только своей. С лукавой улыбкой ко мне спускалась Лидия Воронцова.
        Глава 13
        - Ты шикарно выглядишь! - искренне сказал я Лиде, когда она подошла и протянула мне руку.
        Я поцеловал воздух над протянутой рукой. Та лишь гордо и с превосходством вздернула прелестный носик и позволила увлечь себя к машине. Нам вслед строгим взглядом смотрел мужчина в годах, в черном фраке, который, недовольно закусив мундштук трубки, как паровоз выпускал облачка дыма.
        - Твой отец? - спросил я Лиду, когда мы уселись, и машина тронулась с места.
        - Да. Ревнует, - с нотками самодовольства констатировала она.
        Я же ей в этот момент откровенно любовался. На Лидии было надето голубое платье с глубоким декольте, открывающим вид на чудесную ложбинку между грудей. В талии оно имело поясок, который натягивал платье и еще больше выделял и подчеркивал идеальную фигуру девушки. Дальше ткань свободно спадала по попе до самого низа. В ложбинке уютно уместилось серебряное колье с синим сапфиром, обрамленным маленькими брильянтами. В этом же стиле были исполнены сережки в ушах Лиды. Черные волосы были собраны в высокую прическу, и лишь по бокам лица свисали два завитых локона.
        Как раз из-за цвета платья Лидии я вчера долго и не мог найти себе костюм. Но все же сейчас на мне был светло-синий костюм-тройка. Пиджак расстегнут и открывает вид на жилетку и красный галстук-бабочку. Брюки опоясаны черным кожаным поясом, а на ногах черные лакированные туфли с острым носком. Судя по одобрительному взгляду Лиды, я все же не прогадал, когда приобрел его.
        - Он не идет на бал? - еле как оторвал я взгляд от манящих полушарий.
        - Идет, но они с мамой прибудут позже. Первыми по этикету должны появиться самые молодые или незнатные. Он был сильно разгневан, когда я ему сообщила, что уже нашла себе пару. Надеюсь, тебя это не пугает? - и легкая полуулыбка с ожиданием моего ответа.
        - Совсем, нет, - твердо ответил я.
        Мой ответ был благосклонно принят, и дальше Лида кратко рассказала, что нас ожидает на балу, и вообще в честь чего тот созван. Оказалось, цель у бала вполне себе практичная - обсудить в неформальной обстановке предварительные позиции на международной арене с послами других государств. Иначе говоря, послы с представителем правящего рода Рюриковичей и другой элитой будут «без обиняков» говорить, чего хотят друг от друга, но при этом никаких репутационных издержек в случае отказа ни одна из сторон иметь не будет. Губернатор просто предоставляет площадку для этого мероприятия, а мы - так. Массовка для антуража и чтобы прикрыть истинный смысл бала от широкой общественности в лице обывателей. Само проведение бала не скрыть, а вот выставить его как обычное развлечение высшего сословия - легко.
        Поэтому лично от нас с Лидой на балу ничего не требовалось, кроме того, чтобы не мешать «большим дядям». А вот перетянуть внимание прессы, которая обязательно будет на мероприятии - очень даже желательно. Учитывая репутацию Лиды, чувствую, завтра в газетах точно появится мое фото!
        Поместье генерал-губернатора Козлова выглядело как настоящий дворец. Когда мы подъехали, нам открылся вид на двухэтажное здание, покрытое красной черепицей и с широкими окнами, а так же большим балконом на втором этаже который подпирали огромные колоны. Перед поместьем на не большой площади разместился фонтан. Сама площадь была вытянута вдоль дороги не меньше пятидесяти метров в длину и около двадцати в ширину.
        Все это великолепие было отгорожено от остальной Москвы кованой оградой в четыре метра высотой с острыми пиками по верху. На воротах в профиль были изображены стоящие на задних лапах львы, мордами друг к другу. Создавалось впечатление, словно они прямо сейчас готовы броситься в бой за титул сильнейшего.
        Наш автомобиль остановился перед воротами, сейчас открытыми настежь. Но при этом по обеим сторонам стояло по два городовых, что зорко следили за тем, кто проезжает внутрь. Лишь убедившись, что мы приглашены, старший унтер дал отмашку остальным пропустить нас.
        Высадившись перед воротами, Лида взяла меня под руку, и мы неспешно прошлись до поместья к открытым дверям, из которых доносилась музыка.
        - Нас никто не будет встречать? - удивился я, когда мы вошли внутрь.
        - Ты удивлен? Генерал-губернатор слишком занятой человек, чтобы выходить к каждому лично. Да и насчет того, что не встречают... - Лида пальчиком указала на спешащего к нам слугу.
        - Извинитесь-с, - почти подбежав, поклонился нам молодой парень лет двадцати. - Князь Долгоруков изволил шампанское. Срочно. А я на свою голову оказался рядом.
        - Да уж, Илья не любит ждать, - хохотнула Воронцова.
        - Танцы будут в главной зале, - продолжил слуга, указав на огромную лестницу, ведущую на второй этаж. - Ужин ожидается через три часа на первом этаже. Курительная рядом с игровой залой, - повел рукой влево от входа парень. - Там две двери, не ошибетесь, господа. В правую часть его высокопревосходительство Александр Александрович просил не ходить.
        - Благодарю, будем иметь в виду, - кивнул я.
        После этого слуга откланялся, и мы наконец прошли внутрь и поднялись на второй этаж. Что я могу сказать? Лида как всегда в своем репертуаре. И тут отличилась. Причем в том, чего я совсем не ожидал, а конкретно - нарядом. Я считал, что он шикарен? Так вот, на фоне других дам ее платье было чуть ли не как у простушки. Никаких оборчиков, росписи из золота или серебра, даже фасон не тот, что у большинства, а значит, он не в моде! Это она так решила эпатировать местную публику? Ведь все знают, что она любит «ходить среди народа» и бывать в местах, куда дамам из света и заглядывать зазорно. Ну и я хоть вместе с ней и смотрелся парой, но выглядел на фоне иных присутствующих мужчин блекло. Задело ли это меня? Да ничуть! Для меня Лидия не стала менее прекрасной, а на то, как я сам выгляжу, мне плевать. Главное, чтобы она меня не стыдилась. Но девушка не выказывала ни малейшего намека на подобное чувство, а словно наслаждалась, когда на нас смотрели с недоумением, а некоторые - даже фыркали вслед.
        - Пойдем, - потянула она меня вглубь залы.
        Проходя мимо собравшихся, Лида либо удостаивала их коротким кивком, либо подходила и здоровалась, попутно представляя меня. Так я познакомился с княжнами Трубецкими, четой дворян Чернышевых, бароном Черкасовым и графиней Левашовой.
        Но долго наше «шествие» не продлилось. Играющая фоном музыка на мгновение смолкла, после чего ударила с новой силой, а окружающие стали быстро разбиваться на пары.
        - Григорий, вы умеете танцевать вальс? - остановилась посреди зала Лида и хитро взглянула на меня.
        - Ну... - начал я, судорожно придумывая ответ, как благородно избежать танца. Опозориться, если вдруг у меня ничего не получится, не хотелось категорически.
        - Учтите, - перебила меня девушка, - если нет, то я буду вынуждена найти себе другого кавалера. На танец, конечно же, - подтрунила она надо мной, заметив мое возмущение на лице.
        - Прошу, - мельком глянув, как приглашают на танец другие мужчины, подал я Лиде руку.
        Та победно вздернула нос и благосклонно вложила свою руку в мою.
        Следующие несколько минут я упорно старался подражать окружающим и не сбиться с ритма. И в какой-то момент у меня даже начало получаться, а потом движения стали плавными и уже получались без участия мозга. Произошло то же, что на уроке по французскому - тело Григория вспомнило былые навыки. Удобно, правда мысль промелькнула - не вернется ли бывший владелец тела, когда я все «вспомню»? Хоть дед и говорил, что душа его внука покинула тело, но мало ли? Откуда он может знать все особенности того артефакта или ритуала, которым призвал меня.
        - Неплохо, - похвалила меня Лида, когда танец закончился. - В конце - так даже очень неплохо. Словно ты вспомнил, как правильно танцевать.
        - Ты очень наблюдательна, - улыбнулся я. - Именно вспомнил. А ты похоже забыла, что я после ранения не помню ничего, что было до него.
        - Тогда ты должен мне быть благодарен, что я помогаю тебе восстановить былые навыки, - тут же нашлась с ответом Воронцова и потянула меня на следующий танец.
        Полчаса! Мы танцевали целых полчаса, пока музыканты наконец не сделали перерыв. И все это время Лида заставляла меня танцевать то польку, то кадриль. Но чаще всего все гости отплясывали именно вальс! Это делалось с полной самоотдачей, с восторгом и даже неким экстазом. Даже если устали после польки или кадрили и уже хотели отойти к стене отдохнуть, стоило зазвучать вальсу - как гости тут же передумывали и бросались в середину зала.
        Раскрасневшиеся и уже слегка потные, мы пошли к столикам с напитками и легкими закусками у окон, но на полпути Лида кого-то заметила и грустно вздохнула.
        - Что-то случилось? - тут же насторожился я и проследил за ее взглядом.
        После чего все тут же понял.
        - Папа, - констатировала она. - Сейчас будет тебя пытать. И увы, тут я помочь тебе не смогу.
        Мужчина, что провожал нас взглядом у поместья Воронцовых, стоял в компании красивой, хоть уже и не молодой, женщины. Даже издалека было видно ее внешнее с Лидой сходство, и сложить два и два не составило для меня труда. А Лида оказалась полностью права. Ее отец неотрывно смотрел на нас и тут же одним взглядом пресек вялую попытку Лиды увести меня к другому столику.
        - Здравствуйте, - первым поздоровался я, когда мы подошли к чете Воронцовых.
        - Лидия, - строго посмотрел на дочь ее отец, - кажется, тебя искала Римма Сумарокова.
        - Да, давненько мы не виделись, благодарю, папа, - сделала книксен Лида и, не смотря на меня, удалилась.
        Похоже какой бы сорвиголовой она не была, все же непосредственное присутствие отца на нее имеет огромное влияние. Вот вдали от него - да. Она способна на многие безумства.
        Коротко что-то шепнув мужу на ухо, старшая Воронцова тоже удалилась, оставив нас за столиком наедине.
        - Григорий Бологовский, - протянул Сергей Михайлович мое имя, словно покатав его на языке, как вино. И продолжил уже более четко. - Когда Лидия сказала, что идет с вами на бал, я постарался узнать о вас как можно больше. Тем более, вы не впервые встречаетесь с моей дочерью и явно привлекли ее внимание. Отставной боевой офицер из угасающего рода. В опале у собственной семьи. Служите в институте за копейки. Без памяти, без средств к достойному дворянина существованию. Без влияния... Вы считаете, что вы можете быть парой светлейшей княжне? Лидия привыкла к определенному уровню комфорта и кругу общения. Если вы имеете на нее серьезные виды, и она в том невероятном случае ответит вам взаимностью, вы же понимаете, что жизнь с вами быстро начнет ее угнетать? Стоит ей уйти из семьи к вам, как многие двери перед ней закроются. Уровень комфорта упадет. Да и должной безопасности вы ей не предоставите. Вы понимаете это?
        - Учитываю, - коротко кивнул я. - А отношения с собственной семьей, это только наши отношения, - намекнул я, что лезть туда не надо и его это не касается.
        Глаза отца Лидии сверкнули, а по лицу пробежало неудовольствие, он немного пожевал губы, а после заговорил:
        - Тогда оставьте ее, - жестко приказал Воронцов. - Проведите этот бал и на все последующие ее предложения отвечайте отказом.
        - А если я этого не сделаю? - на губах у меня появился оскал.
        - Я устрою вам большие проблемы. Вы же понимаете, что моих возможностей для этого хватит? Вы лишитесь всего! И работы, даже такой незначительной, как сейчас. И перспектив устроиться куда-то еще. Репутация ваша тоже пострадает. Уж я постараюсь. Получить помощь от дворянского общества вы не сможете. А от семьи вас отлучили, - обрисовав мои перспективы в случае отказа, Сергей Михайлович взял бокал с вином и слегка пригубил его, не отрывая от меня взгляда. - Но все же я надеюсь на ваше благоразумие, - поставив бокал обратно, закончил он.
        - Вы слишком много от меня ждете, - с улыбкой покачал я головой. - Я уже влюбился в вашу дочь, а значит потерял то самое благоразумие, да и не гражданская штафирка, что бы сдаваться без боя, - я прямо смотрел в глаза отцу Лидии.
        - Тогда нам больше не о чем говорить, - отвернулся от меня светлейший князь.
        Пытаться переубедить отца Лиды я не стал. Он уже все для себя решил и слова тут не помогут. Сказать, что я из жандармерии? Так его люди видели меня в форме, когда мы с Лидой ходили в Хитровку, наверняка передали. Поэтому я молча развернулся и принялся оглядывать зал в поисках девушки. Хотя бы этот вечер мы проведем спокойно, а потом... там уже будет видно!
        Народу в поместье губернатора изрядно прибавилось, и найти Лиду сразу не удалось. Пришлось обходить зал по кругу. В итоге она обнаружилась недалеко от курительной комнаты в компании трех подруг. Девушки весело о чем-то шушукались и иногда взрывались хохотом и подходить к ним я пока не стал. Лида довольна, так зачем ей мешать?
        Вместо этого решил пройти в ту самую комнату и послушать, о чем там говорят, какие слухи обсуждают. Может быть, я вообще в последний раз в высшем обществе, если удача отвернется от меня, и Воронцов сумеет выполнить свое обещание.
        Курительная в поместье губернатора отличалась от такой же в доме Коршунова, где я когда-то бывал, лишь размерами. Она была больше, и предложенный к употреблению табак располагался на столике в центре комнаты. Правда, к нему мало кто подходил, предпочитая пока пользоваться своим.
        Мужчины и некоторое количество присутствующих дам разбились на группки по интересам и негромко общались, создавая мерный гул. Я прошел к столику и, чтобы не сильно выделяться от присутствующих, взял со стола сигарету. Но прикуривать не стал, вместо этого начав вертеть ее в руках.
        - Что же вы не закуриваете? - через минуту спросил меня подошедший к столику франт в парадном мундире полковника. А ведь на вид он мой ровесник!
        Вопрос не смутил, а наоборот. Именно его я и ожидал, чтобы использовать как повод для начала разговора.
        - Бросаю. Но вот удержаться от того, чтобы не подышать приятным ароматом, не могу. А уж если руки занять сигаретой, то словно и сам курю.
        - Интересна метода, - хмыкнул франт и представился. - Князь Мещерский. Павел Леонидович.
        - Бологовский Григорий Мстиславович.
        - Как вам здесь? - закурив взятую со стола сигарету, спросил он. - Вы же впервые на таком мероприятии?
        - Это так бросается в глаза?
        - Опытному человеку - да, а тут почти все - опытные, - по-доброму усмехнулся князь.
        - Пока не понял, - честно ответил я ему. - Танцы понравились, но часто посещать балы я бы не смог.
        - Тогда вам повезло, что вы не вхожи в императорский двор, - рассмеялся Павел. - Императрица любит проводить сии мероприятия, и для многих они становятся обязательными.
        - Да, во всем есть свои положительные стороны, - улыбнулся я в ответ.
        Пока мы говорили на общие темы, к нам присоединились знакомые Павла. И еще через пару минут разговора, когда молодые преимущественно офицеры утратили ко мне первоначальный интерес, но при этом не стали покидать меня, я наконец получил то, что хотел - информацию о целях бала. Да, Лида мне о них уже рассказала, но хотелось бы подтверждения и иного мнения.
        - Олег Артемович, а что говорят в штабе? - обратился Мещерский к князю Оболенскому, рыжему веснушчатому штабс-ротмистру. - Вы же адъютант у генерала Белякова, слышали может что?
        - Как не слышать, - подкрутил тот довольно ус, - наше морское ведомство думает заложить две верфи на Балтике. Сейчас подбирают место для них.
        - Да, на западе неспокойно, - кивнул ему в ответ барон Вельо. - Сейчас у Александра Александровича послы из Дании ведут беседу с Великим князем Романом Николаевичем. Они уже с месяц пороги императорского дворца оббивают. Боятся австрияков с германцами. И надо сказать, их опасения не беспочвенны. Те уже заложили новые верфи в устье Рейна.
        - Австрия все больше набирает сил, - обеспокоенно заметил Оболенский. - В штабе есть информация, что от них идет поток оружия в Персию. Наши южные границы могут снова попробовать на зуб. Да и из Кореи вроде послы прибыли.
        - А эти чего хотят? - удивился барон. - Они же японцам подконтрольны, а те с нами на ножах.
        - Не знаю. Может как раз того и хотят, выйти их под их влияния?
        Разговор был в высшей степени интересный, и я бы продолжил его слушать, но тут заметил, что компания Лиды распалась и девушка начала искать меня. А тут еще и какой-то тип к ней шел, еще издалека громко позвав девушку и намереваясь завязать с ней разговор. Нет уж! На этот вечер она моя!
        Покинув компанию, я быстрым шагом двинулся к Лиде и подошел к ней одновременно с парнем лет двадцати, что звал ее. Волосы у него были вьющиеся, на лице вместо бороды - легкий «пушок», одет в дорогое статское платье с шитьем. Про таких говорят - молодой повеса и «золотой мальчик».
        - Лидия! Я слышал, что в сентябре вы собираетесь на отдых во Францию! - радостно начал он, показательно проигнорировав меня. А ведь я подошел пусть на секунду, но раньше! Да и по нашей одежде заметно, что пришли на бал мы парой, а он даже не представился. - Я тоже собираюсь там быть в это время. Рад, что у меня будет компания.
        - Лида, кто это? - встав боком к хлыщу, спросил я девушку.
        Тот скривился и фыркнул, но мне было плевать на его мнение.
        - Борис Платов. Сын друга моего папа.
        Лида видно тоже была от него не в восторге, раз так представила парня. Это меня обрадовало, а уж церемониться с наглецом я не собирался.
        - Видимо у господина Платова много дел, раз не занимается воспитанием отпрыска. В таком случае, мне жаль будущее рода Платовых.
        - Да кто ты такой, чтобы обсуждать меня в моем присутствии? - вспылил Борис.
        - У меня тот же вопрос - что на взрослом балу делают дети? Для вас есть особые балы, где вам найдется пара по возрасту.
        - Да вы... - покраснел от злости парень. - Да я вас...
        Я ждал от него этого слова. Надеялся даже на него. Дуэль. Показать зазнавшемуся юнцу, что не все проблемы может решить семья, но иногда и самому необходимо постоять за себя. Увы, не дождался. Парень так и не смог выдавить из себя это требование, что конечно было замечено стоящими неподалеку аристократами, и еще попыжившись, красный как рак почти убежал в курительную комнату. Да уж. У кого-то только что серьезно просела репутация.
        В это время из дверей противоположной стороны зала, которые были закрыты от обычных гостей бала, вышел сам Козлов в компании трех солидных мужчин. Взгляды присутствующих тут же переместились на него, чем я тут же и воспользовался.
        - Выйдем на воздух? - предложил я Лиде. - А то тут душно.
        - Хорошо, - легко согласилась девушка.
        Пошли мы на балкон, который располагался над входом, за центральной лестницей. Народу там было мало и мы легко нашли себе место у перил. Вдыхая свежий после дыма курительной комнаты воздух, я не удержался и приобнял Лиду. Та не стала отстраняться, а даже наоборот - положила мне голову на плечо и тихо спросила, как прошел мой разговор с ее отцом.
        - Мы поняли позиции друг др...
        - БАХ! - прервал меня звук выстрела в зале.
        По спине пробежали мурашки и, резко развернувшись, я активировал заклинание водной линзы, прикрывая себя и Лиду.
        Глава 14
        Десяток бойцов вот уже почти восемь часов сидели запертыми в комнатке-кладовке для хозяйственного инвентаря и прочего скарба, нужного для уборки огромного поместья и территории при нем. Мандраж первого часа давно прошел. Предвкушение от затеваемой бучи - тоже. Страх раскрытия канул в небытие уже через полчаса после того, как гости губернатора стали прибывать на бал. Осталось лишь глухое раздражение, неудобство в застоявшихся мышцах, да глухая ненависть ко всему высшему сословию и то, что они творили с простыми людьми, толкало бойцов на действия.
        Вдруг в двери заскрежетал ключ, заставив напрячься и затаить дыхание весь десяток.
        - Это я, - в приоткрытую щель прошептал молодой слуга Козловых, встречающий гостей.
        - Чего так долго? - опуская пистолет, тихо пробурчал бородатый главарь запертых.
        - Все как условились - губернатор только что вышел к гостям. Теперь ваша очередь!
        - Дай нам пять минут. Надо ноги размять, чтобы не подвели.
        - У вас есть три. Потом губернатор может снова покинуть общий зал.
        Слуга исчез, оставив дверь открытой, а главарь повернулся к остальным участникам дерзкого нападения.
        - Подходим по одному, смотрим в щель - чтобы глаза с темноты снова к свету привыкли. Пока один смотрит - другой приседает. Кому места не хватило, в это время занимаются защитными артефактами.
        В комнатке тут же пошла возня. Люди принялись растирать руки, приседать. Полученные перед делом защитные артефакты требовали активации непосредственно перед делом. Для этого требовалось окропить их своей кровью. Послышались сдавленные ругательства - далеко не все в темноте сумели нормально и безболезненно сделать себе порез для такого дела. Но все же через три минуты десяток мужчин, объединенных единой целью и идеей, покинули комнатку и побежали в сторону лестницы на второй этаж. Каждый знал, что скорее всего уже не вернется сегодня домой. Поэтому на лицах мужчин застыл злобный звериный оскал, а в глазах была решимость идти до конца и забрать с собой на тот свет побольше обожравшихся на крови народа тварей!

* * *
        Первые выстрелы стали для меня, как и для всех остальных, полной неожиданностью. Вот только реакция на них у нас оказалась разной. Если я первым делом постарался прикрыться от неведомого врага, то вот например Лида просто с недоумением высунулась у меня из-за спины и даже хотела пойти в зал, если бы я не придержал ее рукой.
        - Что там происходит? Может кто-то устроил состязание на меткость? Григорий, да чего вы меня толкаете? Мы на балу, а не в Хитровке! - рассердилась она.
        - Бах! Бах! - снова выстрелы и дикий женский крик следом:
        - АААА!!!
        Вот это уже заставило Лиду серьезнее отнестись к происходящему. Да и те немногие дворяне, которые как и мы вышли на балкон, уже не стремились пойти в зал, узнать, кто там стреляет, и сейчас судорожно выставляли магические барьеры, подражая мне. Все-таки большинство из присутствующих - маги.
        Сам зал от балкона отделял проем, сейчас занавешенный портьерой. Видно для того, чтобы сделать это место более «укромным», потому мы и не видели, что происходит внутри.
        Стараясь не выдать себя шумом шагов, что в непрекращающихся выстрелах и нарастающем крике испуганных дам и злых командных возгласов некоторых мужчин, было легко, я быстро подошел к портьере и немного отодвинул ее в сторону. Вид мне открылся жуткий.
        В трех метрах от портьеры на полу лежал мужчина, которого придавила упавшая на него дама. Возраст сейчас и не определишь - ей в затылок угодила пуля, пройдя голову насквозь. Судя по их положению, эта же пуля должна была убить и мужчину, но тот еще был жив и даже держал щит из ветра, о который уже срикошетили две пули. У меня есть лишь одно предположение - на нем был какой-то защитный артефакт из разряда «от первого удара». Такой, какой вот уже который день пытаюсь приобрести для себя я. Как чувствовал, что он понадобится! Жаль, что так и не успел им обзавестись.
        Еще в двух метрах от мужчины стоял бородатый мужик в одежде конюха и выпускал одну пулю за другой в щит дворянина. Вот одна из его пуль неожиданно прочертила огненную полосу от ствола пистолета до щита лежащего мага и прошила магическую защиту насквозь, ставя точку в этом противостоянии. Зло оскалившись «конюх» огляделся, заметил меня и в этот же момент ему в руку пришелся удар каменным снарядом - это уже кто-то из гостей принялся атаковать, задействуя свою магию для уничтожения нападавших.
        Да, «конюх» был не один. При беглом осмотре я насчитал еще девять его «товарищей». Трое сейчас держали левый относительно меня «фланг», тесня гостей губернатора к курительной комнате. Еще четверо сосредоточились на правом «фланге», а двое уже лежали и смотрели в потолок пустым мертвым взглядом.
        Но среди гостей жертв было не в пример больше. Лежащие передо мной мужчина с женщиной были далеко не единственными пострадавшими от внезапного нападения. Еще три девушки сломанными куклами валялись на полу недалеко от ступенек лестницы. В паре шагов от них лежали в лужах натекшей крови двое молодых франтов. Выстрелов было гораздо больше, но очевидно пострадали от первого огня только те, кто не носил постоянно действующих защитных артефактов.
        Например, все офицеры еще были на ногах и сейчас именно они держали натиск налетчиков, позволяя остальным гостям покинуть ставший опасным зал.
        Все это я успел окинуть взглядом за две секунды, пока отвлекшийся на нового врага «конюх» шустро перекатился по полу к лежащим телам его недавних жертв и, спрятавшись за ними, открыл ответный огонь по обидчику.
        Больше ждать я не стал. Оружия я с собой не брал, справедливо полагая, что при входе его у меня заберут. Да и неудобно с кобурой в новом костюме. Поэтому оставалась только магия.
        Из атакующих заклинаний у меня были только брызги и недавно изученный хлыст. Брызги сейчас бесполезны. На противнике какой-то неизвестный магический щит - прилетевший по нему каменный снаряд не пробил руку, а лишь опрокинул «конюха». Мой шанс лишь истощить эту защиту мощными ударами хлыста. Что и я принялся делать.
        Раз! Водная линза опадает каплями воды - увы, но для нового заклинания требуются обе руки. Два! Видимо благодаря стрессовой ситуации, хлыст я создал за рекордные доли секунд, да еще и толщиной всего в полтора миллиметра. Три! Тонкий жгут из воды обхватывает шею «конюха», проявляя на ней кровавый ореол защитного барьера. Четыре! Дергаю рукой на себя, и хоть защита врага не спадает, но более хрупкая шея от мощного рывка просто ломается.
        - БУМ! - тело врага внезапно взрывается, и во все стороны летят кровавые дротики.
        Парочка задевает и меня, впившись в левую руку и бедро, но остальным не хватило заряда скорости и магической энергии, чтобы долететь до оборонявшихся дворян и преодолеть их защиту.
        - Григорий! - раздается за спиной испуганный крик Лиды.
        Не отвлекаясь на нее, я посмотрел на того, с кем сражался «конюх» и здорово удивился. Противником нападавшего оказался Сергей Михайлович! И он тоже заметил мое вмешательство. Наши взгляды на секунду пересеклись...
        БАБАХ!!!!
        Уши заложило от одновременно прозвучавших двух взрывов на боковых лестницах. И все здание задрожало. А ведь именно туда отступали гости! Черт, нападавшие все предусмотрели заранее! Но кто они такие? Кто за ними стоит? Это нужно непременно выяснить. А значит, надо брать «языка». И без моего ментального «недозаклинания» видимо не обойтись.
        Взрыв внес суматоху в ряды дворян, чем тут же воспользовались нападавшие. У них при себе оказались динамитные шашки, правда всего по одной на человека. Но и этого хватило, чтобы еще больше внести сумятицу у выстроившихся в оборонительную линию присутствовавших офицеров. Магические щиты половины аристократов дрогнули, а парочка даже и вовсе схлопнулась, открывая брешь в общей обороне. В нее тут же ударили бандиты, успев выстрелить по два-три раза, прежде чем защита была восстановлена. Но и сами они потеряли по одному бойцу с обоих «флангов».
        Я стал подбираться к тем, что были справа от меня. Их больше и я надеялся накрыть их своим заклинанием всех разом. Помня примерно тот объем, на который оно выросло в дуэли с Вяземским, я остановился ровно в метре от будущей «границы» заклинания и принялся за его создание.
        - Бах! Бах! Бах! - гулко разносятся по залу выстрелы.
        - Хдыщь! Хдыщь! - вторит им огненная плеть седого подполковника, пытающего попасть по уворачивающемуся врагу.
        - Тук-тук-тук-тук! - тихо на общем фоне выбила искры из пола каменная дробь заклинания земли.
        Изредка в этот шум вклинивались матерные возгласы, причем с обеих сторон. Господа дворяне в этом плане почти не отличались от напавших бандитов.
        Наконец заклинание было создано, и я «толкнул» его в сторону троицы врагов... Ан нет, уже двойки. Подполковник все же «нащупал» противника своей огненной плетью, и десятиметровый управляемый поток жидкого огня перерубил молодого юношу лет восемнадцати от левого плеча до правого бедра. Две упавшие половинки тела тут же вспыхнули, распространяя по залу запах жареного мяса и тлеющей тухлятины.
        И через три секунды оставшуюся двойку нападавших накрыло мое заклинание. Те кулем попадали на пол. Оружие выпало из ослабевших рук, а следом по одному из противников пришелся удар огненной плети.
        - Стойте! Живым брать! - вскочил я и крикнул на весь зал, чем привлек внимание двух бандитов, напиравших на другой «фланг» дворян.
        Меня услышали, и удар, что должен был оборвать жизнь еще одного отключившегося от моего заклинания бандита, ушел в сторону, рядом с его головой. Но вот двойка позади меня уже развернулась и вскинула пистолеты...
        - Бах! Бах!
        Первый выстрел попал мне в плечо, и развернул меня боком, потому второй прошел мимо. Но я почувствовал, как пуля пронеслась возле моего лица. Если бы я был один против этой двойки, то следующий их залп стал бы для меня последним. Но благо здесь сражался не только я. Державшие до этого удары нападающих дворяне воспользовались моментом, что враги отвлеклись, и ударили тем в спину. Минус еще два противника.
        На этом бой и закончился. Меня начало потряхивать, отпуская после боя, и тут же заныли полученные раны. Кровь лилась из дырки на плече, орошая уже испорченный костюм. Пожалуй, если в ближайшее время не получу медицинскую помощь, то и без руки остаться могу. Калекой на всю жизнь...
        - Григорий! - подбежала ко мне Лида.
        Глаза расширены от страха. Смотрит с ужасом на мою спину. Даже думать не хочу, насколько там все серьезно. Ко мне уже спешит подполковник, что орудовал огненной плетью, и пара других офицеров. Но быстрее всех них оказывается мужчина с породистым и почему-то смутно знакомым лицом.
        - Вы кто такой? Что сделали с напавшим? - требует он ответа от меня.
        - Григорий Бологовский, - выдохнул я сквозь сжатые от боли зубы. - Бандита я вывел из строя ментальным заклинанием. А вы..?
        - Роман Николаевич, - коротко представился тот.
        Ба! Да это же сам Великий князь! Понятно, чего он так уверенно вопросы задает, а остальные молча это терпят.
        - Имеете предрасположенность к ментальной магии? - тут же напрягся князь.
        Его понять можно. Это основная магия правящего рода, поэтому юлить не стал и ответил прямо.
        - Да.
        - Состоите на службе?
        - Корнет жандармского корпуса.
        Услышав мой ответ, князь тут же успокоился и принялся отдавать приказы собравшимся офицерам, организуя работы по встрече служб полиции и скорой помощи, а также давая конкретные указания по сбору раненых и их распределению и выставлению оцепления из присутствующих офицеров на случай повторной атаки.
        Оглушенного мной бандита тоже не забыли. Его связали, забрали все подозрительные предметы, после чего князь уже сам наслал на него какое-то заклинание из ментальной магии, погрузив в еще более глубокий сон. Теперь можно было не переживать, что один пленный у нас есть... Так я думал минуты две.
        БУМ!
        Взорвавшийся пленник стал для всех полной неожиданностью. Причем взорвался он так же, как до этого «конюх», из-за чего количество легкораненых резко выросло на пять человек. И это еще повезло, что образовавшиеся от взрыва кровавые дротики никому в глаз или горло не попали! Вот и кончились пленные...
        - Всем отойти от убитых! - тут же среагировал князь.
        Но тут его опасения оказались напрасными. Полностью мертвые бандиты уже не взрывались. Даже не знаю, что за артефакт или посмертное заклятье было на двух бандитах, что они преподнесли нам такие неприятные сюрпризы. И чувствует мое сердце, что без специалистов из Хитровки тут не обошлось!
        А князь не унимался.
        - Связаться с начальником московской полиции! - приказ он слуге. - Пусть оцепит город. Никто не должен покинуть столицу до особого распоряжения! Все поезда - остановить, дороги - перекрыть, даже по полям никто уйти не должен! Начальника московского отдела жандармерии - сюда, живо!!!
        Голос его гремел над залом, но для меня он звучал все тише. От потери крови накатывала слабость, и я чувствовал, что скоро просто упаду в обморок.
        - Гриша, как же так, - донесся до меня обеспокоенный голос Лиды.
        Рука девушки прижала что-то к моей ране, зажимая кровь. Рядом подошел ее отец, поддерживая раненую Софью Александровну. Маме Лиды прилетело в бок каменной дробью от взорвавшейся боковой лестницы. Повезло еще, что она не успела добежать до нее, а то в живых бы ее уже не было. Сам Сергей Михайлович, усадив жену рядом со мной, посмотрел на меня нечитаемый взглядом. То ли поблагодарить хотел, то ли наоборот - перед глазами все расплывалось, и понять его настроение я не смог.
        - Окажите ему помощь! - донесся голос Великого князя до меня.
        Я уже раз пять проваливался в небытие и потом всплывал вновь, видя над собой лишь заплаканное лицо Воронцовой, у которой на коленях покоилась моя голова.
        Вдруг плечо прострелило острой болью от того, что меня начали ворочать, а затем на него словно кто-то плеснул кипятка. Я застонал от боли и еле сдержал рвущиеся наружу ругательства. Но уже через минуту мне полегчало, и сознание стало стремительно возвращаться ко мне.
        - Сделали, Ваше Высочество! - звонко прокричал мужчина в докторском халате, склонившийся надо мной.
        - Так не мешкайте! - был ему ответ князя. - Раненых еще полно!
        Доктор исчез из моего поля зрения, а на его месте появилось встревоженное лицо Лиды.
        - Гриша, как ты? Тебе легче?
        - Да, намного, - выдохнул я.
        - Тебе плечо прострелили, но сейчас господин лекарь применил малое заклинание регенерации. Тебе бы покушать, чтобы силы были.
        - Обязательно, но не сейчас, - стал я пробовать подняться на ноги. - Что произошло, пока я валялся тут?
        - Прибыли господин Синельников - начальник московского управления полиции, и граф Уваров - начальник московского отделения жандармерии. Его Высочество повелел всю Москву оцепить, а жандармам - вырвать эту заразу с корнем и схватить всех.
        - Тогда мне стоит присоединиться к ним, - решил я.
        - Гриш, ты чего? - испугалась Лида. - Ты же раненый! Чего там, без тебя что ли не разберутся? Ну что ты один там сможешь сделать?
        Может она права? Чего я тут из огня да в полымя рвусь?
        - Бологовского ко мне! - разнесся по залу чей-то зычный уверенный голос.
        Игнорировать его я не стал и, оглядевшись, заметил стоящего около Великого князя мужчину лет пятидесяти. Седые бакенбарды обрамляли чисто выбритое лицо. На голове залысина от лба и до затылка. Волосы слегка растрепаны, а во взгляде - раздражение и злость.
        - Граф Уваров, - проследила за моим взглядом Лида, представив мужчину.
        Ну что ж. Заставлять ждать непосредственное начальство нельзя, тут даже если бы не захотел, пришлось бы идти.
        Первые шаги дались с трудом, но постепенно боль в плече и особенно чувствовавшаяся при ходьбе - в бедре - проходила, и к графу я подошел уже вполне уверенным шагом.
        - Григорий Бологовский, - встав во фрунт, представился я.
        - Под чьим началом служите? - уставился на меня Уваров.
        - Ротмистр Агапонов, ваше сиятельство!
        - Хорошо. Ваша помощь в отражении нападения непременно будет отмечена, а сейчас поступаете под командование ротмистра Калужного, - отдал распоряжение граф. А после пробежался по мне взглядом и по-приятельски пояснил. - Сейчас всех в корпусе поднимают, и нужны люди для задержания подозреваемых в революционной деятельности преступников.
        О как! Вроде как только подозреваемые, но уже преступники? Лихо граф завернул!
        - Вы в состоянии принять участие в облаве господин корнет?
        - Так точно!
        - Но Григорий ранен! - вдруг раздалось из-за моей спины, и рядом со мной встала Лида. - Ему сейчас отлежаться надо!
        - Милостивейшая сударыня, у меня сейчас каждый человек на счету, - поморщился Уваров. - Поэтому, раз он уверен в своих силах, он примет участие в облаве!
        - А я давно говорил, что не нужно играться с этими «борцами за свободу», - раздраженно фыркнул Великий князь. - Выявили? Так в тюрьму их! А не ждать, пока те ударят.
        - Я уже много раз говорил, - сдержанно вздохнул Уваров. - Хватать рядовых исполнителей - бесполезно. Нужно арестовывать главарей. А на них не выйти, если рядовые будут по тюрьмам сидеть.
        - Это пустой спор, - отмахнулся князь. - Сейчас мне нужны имена - кто и для какой цели организовал это нападение. Действуйте, граф!
        Глава 15
        Перед тем, как отправиться участвовать в облаве, я решил съездить домой и переодеться. А то в таком наряде, как на мне, не преступников брать, а самому в камере сидеть. Костюм был порван, заляпан кровью и восстановлению не подлежал. Только деньги на ветер. Да и еще найти надо было ротмистра Калужного, которого упомянул граф Уваров. В поместье губернатора этого офицера не было, я первым делом это уточнил у бойцов роты быстрого реагирования, которые уже прибыли на место происшествия. Остается лишь одно место, где я смогу его найти - управление жандармерии. Поэтому и ничего страшного в небольшой задержке я не видел.
        - Лида, - подошел я к девушке, чтобы попрощаться. - Извини, что не смогу проводить тебя домой. Мне нужно идти.
        - Гриш, - прошептала она, обхватив мое лицо ладонями. - Ты... ты только береги себя. Не лезь в самое пекло. Обещаешь?
        - Постараюсь, - выдавил я из себя.
        Давать обещания, которые не смогу выполнить, не хотелось. Это же по моим глазам поняла и сама девушка. И тут же не сдержалась и жарко поцеловала меня.
        На несколько секунд все вокруг для меня словно пропало. И суетящиеся люди, и необходимость куда-то идти, и даже небольшая оставшаяся после лечения боль в полученных ранах. Этот поцелуй отличался от нашего прошлого. Здесь было все: и страх за меня, и обещание ждать, и главное - теперь я чувствовал, что точно перестал быть для Лиды «одним из многочисленных ухажеров». С этого момента мы стали намного ближе.
        Увы, это волшебное мгновение не продлилось долго.
        - Лида!! - привел нас в чувство гневный окрик ее отца.
        Девушка отстранилась, с неудовольствием посмотрела на родителя и, пожелав удачи, пошла к нему.
        На выходе уже стояло плотное кольцо из городовых, что сдерживали столпившихся зевак. Изредка они пропускали только прибывающую помощь, да немногочисленные автомобили высоких чинов, предварительно досматривая их.
        Когда я подошел к оцеплению, то полицейские как раз впускали большую машину в форме бочки с расчетом пожарных внутри.
        - Вернитесь, ваше благородие, - остановил меня молодой рядовой, вежливо выставив передо мной руку. - Не велено никого выпускать.
        - У меня распоряжение самого Великого князя, - показал я ему свое удостоверение жандарма.
        Если оружие я с собой не брал, то вот эту бумажку не забывал никогда. Ведь неизвестно, в какой момент она может пригодиться. Вот как сейчас.
        Самостоятельно рядовой полицейский все же не решился меня выпустить и отправил к старшему унтер-офицеру. А вот тот уже был в курсе о распоряжениях Романа Николаевича и графа Уварова и дал команду меня пропустить.
        Но и на этом мои препятствия по выходу из поместья губернатора не закончились. Стоило мне пройти сквозь цепочку городовых, как ко мне тут же кинулся мужичок лет сорока, на ходу размахивая какой-то бумагой и как пулемет выплевывая один вопрос за другим.
        - Милостивый сударь, расскажите, что произошло? Есть ли погибшие? Кто пострадал? Это действия революционеров? Уже известно, кто взял на себя ответственность за содеянное?
        Я попробовал от него отмахнуться, но не тут-то было. Мужичок пристал как банный лист и ни в какую не хотел меня отпускать. Бумагой же оказалось подтверждение о том, что он работает в издательстве Морозова и имеет там должность журналиста. Только сославшись на приказ о нераспространении информации и уголовном преследовании не только тех, кто что-то расскажет, но и особенно тех, кто задает вопросы, удалось от него избавиться. Конечно, я ему нагло соврал, но другого способа отделаться от этого прилипалы я не нашел.
        Пролетку удалось поймать лишь отойдя на два квартала от поместья. Ближе городовые никого не пускали. Искать же нанятый автомобиль не было времени. Приказав извозчику гнать как можно быстрее и доплатив за скорость, я ворвался в подъезд дома и буквально пробежал мимо сидящего и растерянного Дормидонта Поликарповича. Его слова донеслись мне уже в спину.
        - Григорий Мстиславович! Что с вами случилось?! Вам звонили из какого-то управления! Сказали, чтобы вы срочно прибыли! А из какого - не уточняли. Даже не представились!! Григори...
        Ворвавшись в квартиру, я тут же принялся скидывать с себя всю испорченную одежду. Вышедшие из спальни на шум мальчишки, сонно потирая глаза, с удивлением наблюдали за мной.
        - Григорий Мстиславович, вы же вроде на бал ехали? - растерянно произнес Сашка.
        - Да, и я там был. Так, - повернулся я к нему. - Квартиру не покидать! Носа из дома не высовывать, пока я не вернусь. Понятно?
        Те только закивали, хотя понимая-то на лицах у них как раз и не было.
        - Сейчас в городе шухер. Вся полиция на ногах, да и жандармерию всю созывают. Я на службу. Вернусь, расскажу, что можно будет. А сейчас - идите спать. И из дома - ни ногой! - прицепляя кобуру с револьвером, добавил я напоследок.
        Больше ничего не говоря, я быстро выскочил за дверь и побежал по лестнице вниз. Консьерж еще попытался задать пару вопросов, но я его и на этот раз проигнорировал. Хотя потом конечно нужно будет как-то извиниться за свое поведение. А то плохие отношения с ним могут привести к неприятностям. Причем в первую очередь он может на детях отыграться. Но это потом, а сейчас я прыгнул в пролетку дождавшегося меня извозчика и погнал в сторону управления.
        Ротмистром Калужным оказался дежурный офицер, что сидел на входе в здание управления. Когда я зашел, он как раз заполнял бумажки на выезд моему старому знакомому - Ибрагиму Мирзоянову.
        - Здравствуй, - протянул он мне первым руку. - И тебя из дома сорвали?
        - Да я как бы был непосредственным участником происшествия, из-за чего нас всех сорвали, - немного похвастался я.
        - О! Расскажешь?
        - Рядовой, - привлек его внимание ротмистр. - Держите предписание. Вы переходите в подчинение ближайшего офицера, который прибудет сейчас к нам.
        - То есть к нему? - показал на меня пальцем Ибрагим.
        Ротмистр вопросительно посмотрел на меня, и я тут же протянул ему свое удостоверение.
        - Дззззз!!!! - прервал изучение моей бумаги звонок телефона.
        - У аппарата! - гаркнул в трубку ротмистр. И тут же вскочил со стула и вытянулся во фрунт. - Так точно, ваше сиятельство! Сформировано и отправлено по адресам пятнадцать групп. По спискам ожидается еще семь... Есть доложить по исполнении!
        Положив трубку и плюхнувшись обратно на стул, офицер вернул мне бумагу и пододвинул к себе какую-то книгу, исписанную от руки. Затем взял из стопки справа от себя бланк, вписал в него мое имя и шлепнул печать. Бланком оказалось разрешение на досмотр любой собственности в интересах имперской безопасности. Далее он вытащил из ящика стола чистый лист и быстро переписал в него из книги три адреса и имена тех, кто там должен был обитать.
        - Назначаетесь старшим группы, - протянул он мне листок. - Рядовой Мирзоянов поступает в ваше подчинение, - кивнул он на Ибрагима. - Сходите в казармы, возьмите еще четырех бойцов поддержки. В случае оказания ожесточенного сопротивления, разрешается брать в своем подчинение любые полицейские чины не выше штабс-ротмистра. По исполнению - доложить. Лучше по телефону, но если не найдете, то лично. Выполнять!
        Когда мы вышли на улицу и двинулись к казармам, Ибрагим тут же потребовал подробностей - что произошло, что всех поставили на уши.
        - Нападение на балу у губернатора. Десять террористов ворвались в зал и открыли огонь по гостям. А когда те ломанулись к запасным лестницам, то подорвали пролеты.
        Парень самым вульгарным образом присвистнул.
        - Без предательства такое точно нельзя было совершить, - сделал он тут же правильный вывод.
        - Именно. Потому поместье сейчас оцеплено двойным кольцом полиции, а нас отправили ловить всех, кто замечен в революционной деятельности.
        В казармах все прошло без заминок. Местный дежурный офицер уже распределил бойцов роты по отрядам и ждал лишь офицеров для их командования. Уточнив, сколько бойцов мне нужно, он отрядил в мое распоряжение четверку рядовых и сделал пометку об этом в своем журнале. Жаль, что транспорта нам не досталось. Разобрали предыдущие группы. Нам лишь оставалось найти извозчика с каретой повместительнее, да отправляться по первому адресу. Что мы и сделали, правда далеко не сразу. Как назло все извозчики куда-то подевались, либо их транспорт нам не подходил по вместимости. Пришлось нам временно разделиться, чтобы как можно быстрее осмотреть округу в поисках подходящего возницы.
        Но вот уже через десять минут мы отправились на первую точку. По данным с листка, по адресу должна была проживать какая-то пара. Мужчина с женщиной в весьма солидном возрасте - каждому за сорок лет. В чем заключалась их революционная деятельность, в листке не указывалось, и мне оставалось лишь гадать.
        Но что бы они ни делали, то этого мы уже не узнаем. А все по тому, что приехав на адрес, нам предстал заброшенный дом на окраине Москвы. Окна заколочены, свет внутри не горит, и дверь забита снаружи досками. На всякий случай я приказал ее выломать, мало ли - вдруг это такая маскировка искусная? Но нет. И внутри уже все было покрыто пылью, на которой не было и следа присутствия человека.
        Сплюнув от досады, мы вернулись в карету и двинулись на вторую точку.
        - У меня лишь два вопроса, - задумчиво сказал в пустоту Ибрагим. - А не ошибся ли господин ротмистр в спешке с адресом? И второй - если не ошибся, как часто данные по выявленным революционерам проверяются?
        - Вот и задай их своему начальнику, когда вернемся, - буркнул я.
        Настроение было паршивым. Мало того, что свидание сорвалось, так и выпустить пар не на ком. А ведь я втайне именно на это надеялся, когда уверенно отвечал согласием на приказ Уварова и даже не пытался от него увильнуть. Да и второй момент заел - хотелось поймать тех тварей, что организовали это покушение, лично. И вдумчиво с ними поговорить.
        Когда мы прибыли по второму адресу, то увидели жилой многоквартирный трехэтажный дом. Свет в окнах у многих горел и на этот раз я надеялся на положительный результат. На всякий случай уточнив, нет ли у дома запасных выходов, я отправил одного бойца вокруг дома. На тот случай, если сидящие в квартире революционеры попытаются сбежать через окно, он должен будет их задержать, а при невозможности - бить на поражение.
        - Идем парами, - приближаясь ко входу в дом, раздавал я приказы. - Вы двое, - указал я на бойцов, - поднимаетесь выше этажа с нужной квартирой и контролируете выход на чердак. Я стучусь в дверь и, когда откроют, вламываюсь внутрь. Ибрагим меня страхует.
        - А если не откроют? - спросил меня боец с перебитым носом.
        - Представимся для начала полицией. Если услышим шум внутри - будем выламывать дверь, - ответил я ему.
        Нужная нам квартира была на втором этаже. Когда все оказались на своих местах, я тут же постучал в дверь, взяв наизготовку револьвер.
        - Кто там? - донесся из-за двери настороженный женский голос.
        Странно. Судя по листку, здесь должен находиться лишь один мужчина двадцати восьми лет. Может, любовницу привел?
        - Откройте, полиция! - как и говорил бойцу, ответил я, когда мне сразу не открыли.
        В двери проскрежетал ключ, и она приоткрылась на ширину ладони. Я тут же толкнул дверь вовнутрь, чуть не сбив одетую в ночную рубашку девушку, и наставил на нее револьвер.
        Та испуганно вскрикнула и замерла, подняв руки вверх. Из комнаты в коридор вышел мужчина, как раз подходящий по возрасту.
        - Руки вверх подними, - перевел я на него оружие.
        Тот послушно поднял руки, резко побледнев.
        - Ибрагим, проверь, есть ли кто еще в доме?
        Парень ловко просочился мимо меня и последовательно заглянул во все комнаты.
        - Никого!
        - Так, отойдите к стене, - скомандовал я девушке, а Ибрагим тут же взял ее на мушку. - Савельев Павел Александрович? - для проформы спросил я мужчину и жестко усмехнулся.
        - Н-нет. Леша я. Алексей то есть, - дрожащим голосом ответит тот.
        - Не понял, - нахмурился я. - Какой еще Алексей?
        - Перегубов.
        - Так. Вы давно здесь живете? Квартира ваша?
        - Второй месяц. Снимаем у купца Борисова.
        - Документ ваш где?
        Внимательно следя за каждым движением парня, я прошел в единственную комнату, что здесь была, и дождался, когда он пороется в ящике стола. Затем Алексей протянул мне свой паспорт. Приказав раскрыть его, я присмотрелся к фотографии и имени и опустил револьвер.
        - Кто до вас здесь жил? - уже ни на что не надеясь, спросил я.
        - Говорят, бобыль какой-то, - ответила за парня девушка. - Только съехал он, а квартиру нам сдали.
        - Ясно. Уходим, - раздраженно скомандовал я своим.
        И, повернувшись к паре, немного наклонил голову и произнес:
        - Извиняемся, ошибочка вышла.
        Второй адрес - и снова ничего!
        - У меня все те же вопросы, - снова сказал Ибрагим в пустоту, когда мы отправились по третьему адресу. - Правда, сейчас я все же склоняюсь, что господин ротмистр не ошибался, когда давал адреса.
        Что тут скажешь? Похоже действительно у службы проверка адресов не отлажена. И вот сегодня это вполне может выйти всем боком.
        Когда мы прибыли к третьему адресу, надежда кого-то схватить уже изрядно во мне угасла. Но дело делать надо, причем желательно хорошо. На этот раз мы прибыли к новому пятиэтажному многоквартирнику.
        - Я такие дома знаю, - подал голос Ибрагим. - Тут по три квартиры на этаж. Нам какая нужна?
        - Седьмая.
        - Тогда это примерно вон те окна, - указал парень на проемы с левой стороны дома.
        Дом был однопоъездным, поэтому я не удивился, что он так легко определил окна нужной нам квартиры. Свет в них горел, и мне даже показалось, что внутри колыхнулась штора, когда мы подъезжали.
        - Действуем так же, как в прошлый раз, - скомандовал я.
        Когда мы зашли внутрь, я понял, что Ибрагим не ошибся. На небольшой квадратный пятачок выходили три одинаковых двери с прибитым деревянным номером по центру у каждой. Хлопнула дверь. Обернувшись, заметил, что это Ибрагим зашел за мной.
        В подъезде было чисто, хотя никакого консьержа тут не было и в помине. Даже место для него не предполагалось.
        - Не шуметь, - предупредил я бойцов, что стали подниматься первыми.
        Те тут же умерили шаг и раздавшийся сперва грохот их сапогов стих. Нам пришлось подняться на третий этаж, чтобы увидеть квартиру с прибитой цифрой «7» на двери. Убедившись, что все на позициях, я требовательно постучал в дверь. Тишина. Повторная попытка - и вновь нет ответа! Даже шума за дверью нет никакого!
        - Придется ломать, - шепнул со вздохом сзади Ибрагим.
        От досады я дернул ручку на двери на себя и та внезапно распахнулась! Тут же отпрянув от двери, я прижался к стене на случай, если изнутри выстрелят. Но в ответ опять тишина. Осторожно заглянув внутрь, я убедился, что в коридоре квартиры никого нет. А вот свет горит! Поманив Ибрагима рукой за собой, я показал ему жестом смотреть за правой стороной, а сам сосредоточился на левой и, стараясь ступать как можно тише, зашел внутрь.
        На обследование всей трехкомнатной квартиры у нас ушло минут пять. Судя по еще не остывшим чашкам на кухне и оставленной тарелке с недоеденной кашей, здесь точно недавно кто-то был, но в спешке сбежал.
        - Как думаешь, давно они ушли? - спросил я Ибрагима, когда мы закончили осмотр.
        - Нет. Только когда нас увидели. Думаю, что они даже покинуть дом не успели.
        - Укрылись у соседей? - у меня были примерно такие же мысли, но я хотел все уточнить.
        - Или на чердак сбежали. Мы когда зашли дверь хлопала.
        - Я думал, это ты входную дверь не придержал.
        Ибрагим лишь с укоризной посмотрел на меня, покачав головой.
        - Смотрим чердак и обходим соседей? - спросил меня парень.
        - Нет, - покачал я головой. - Если они действительно укрылись у соседей, то те пострадать могут.
        - А если они сообщники?
        - А может и нет, - возразил я. - Живут они здесь давно, наверняка и соседей знают не первый день. Те могли их просто по-соседски на чай впустить.
        Из данных листка здесь проживало двое мужчин. Вооружены они или нет, мы не знаем, но предполагать надо худшее. А значит, если идти напролом, будут жертвы.
        - Значит так, - решился я. - Есть у меня одна мысль...
        Глава 16
        - Опять пусто, - пробурчал на весь подъезд один из бойцов роты. - Третий адрес - и либо нет никого, либо сбежали! Эдак нам, Мишка, с тобой по шапке в управлении за нерасторопность надают, - обратился он к напарнику.
        - Р-разговорчики! - прикрикнул я на них. - Шевелитесь, тогда на четвертом адресе успеем хоть кого-то взять!
        Пробухав сапогами по лестнице вниз, вся наша четверка вышла на улицу и показательно уселась в карету. Извозчик тут же стеганул вожжами лошадь, и через минуту карета скрылась за поворотом на соседнюю улицу.
        Но отъехали мы недалеко. Как только стало понятно, что из окон пятиэтажки нас не видно, я тут же приказал вознице остановиться и ждать нас здесь, а сам скрытно двинулся обратно. То же самое сделали и бойцы роты с Ибрагимом, только двигались они немного другим маршрутом, стараясь охватить здание с затаившимися революционерами с других сторон на случай, если те прямо сейчас решат сбежать.
        Задумка у меня была проста - показать тем, кто покинул квартиру, что мы лопухи и не догадались о том, что сбежавшие еще в здании. Заставить их либо выйти от соседей, к которым, я был уверен, они пошли, и вернуться к себе в квартиру, либо просто расслабиться. Если они не вернутся в свою квартиру, то мысли, как определить к каким именно соседям они пошли, у меня тоже были. А там уж я найду способ безопасно для обычных граждан империи выманить их на лестничную площадку.
        Самый опасный участок, где меня могли обнаружить - дорогу - я перешел в наиболее темном месте. Парочка раскидистых деревьев, создавших своими кронами тень над проезжей частью, помогла мне укрыться от лунного света. Да и походку я постарался сымитировать как у пьяного работяги, возвращающегося домой. Если кто меня и заметил из окна, я очень надеялся, что не вызвал их подозрений.
        Проникнув обратно в подъезд, я не поленился и даже разулся, чтобы ненароком не выдать свое присутствие стуком обуви о половицы пола. Так и поднимался на третий этаж: в одной руке сапоги, в другой - взятый наизготовку револьвер.
        Аккуратно прислонив сапоги к стене, я стелющимся шагом прошел от лестницы к седьмой квартире и попробовал открыть дверь в нее. Получилось! Значит, сбежавшие революционеры все еще сидят у соседей? Дверь при прошлом открытии не скрипела, так что я без опаски распахнул ее и опять проверил всю квартиру. Пусто! План «А» не сработал. Надо теперь выяснять, у кого спрятались двое мужчин, отмеченных в листке Калюжного.
        Вернувшись на лестничную площадку, я вложил револьвер в кобуру и тихонечко выдохнул, настраиваясь на не самые приятные ощущения. Моя задумка была проста - воспользоваться тем навыком ощущения эмоций, которому нас научили на курсах в жандармерии, и понять, откуда исходят самые сильные эмоции. Опасность здесь была в том, что не видя человека, мне придется создавать слишком широкий канал восприятия окружающего пространства и если я переборщу, то могу банально свалиться в обморок от эмоциональной бури, что на меня навалится.
        Седьмая квартира была условно слева, когда только поднимаешься на площадку. По центру была восьмая, а справа - девятая. Проверить мне нужно была в первую очередь именно их. Я подошел к «центральной» двери и аккуратно прислонившись лбом к ней, создал пока небольшой канал восприятия эмоций. Ничего. Пришлось чуть расширить его, прежде чем внутри меня возникло ощущение недоумения, раздражения и голода. Подходят ли эти чувства сбежавшим революционерам? По логике - да. Они ведь так и не доели свой ужин, когда мы подъехали. Но на всякий случай нужно проверить и что у других соседей происходит.
        Отлипнув от двери восьмой квартиры, я двинулся к девятой. Все также я шел босиком, поэтому двигался по площадке практически бесшумно. Снова прислонившись лбом к дверям, я повторил процесс создания канала восприятия эмоций, лишь в этот раз сразу сделав его побольше, а не начиная с «узенького» прохода. Как оказалось - зря.
        В груди зародилось и почти мгновенно разрослось чувство нетерпения и злости. Захотелось быстро, вот прямо сейчас, выломать эту дверь и ворваться внутрь! Затем его перебил страх и опаска. Надо не просто выломать, а лучше - быть готовым стрелять в любого, кто окажется за дверью. Моя рука непроизвольно поползла к лежащему в кобуре револьверу. К этим эмоциям добивались ужас и безнадега. Меня там убьют. Стоит дернуться, и я уже не вернусь в свой дом.
        Как я сумел прервать действие канала, я сам не понял. Но сделал это очень вовремя. Еще чуть-чуть - и от накатившего сильнейшего эмоционального шторма я пошел бы в разнос. Ноги дрожали. Я не удержался и буквально сполз на пол, прислонившись спиной к стене. По лбу, спине и груди тек липкий холодный пот. Если бы я не прислонился лбом к дверям, то точно ударился бы о них головой или еще чем-то, выдав свое присутствие. Посмотрев на свои руки, с удивлением увидел в правой ладони сжатый до побелевших пальцев револьвер. И палец так предательски и тянется к курку!
        Похоже, теперь я знаю, где спрятались сбежавшие. Какие эмоции и кому принадлежат - нет, а вот то, что их сила слишком велика для обычного размеренного дня - уверен полностью. Да и такое чувство, что люди их испытывающие недалеко от дверей стоят. Может даже прислонились ухом с той стороны и старательно прислушиваются к каждому шороху.
        Уняв дрожь и выровняв сбившееся от накативших эмоций дыхание, я осторожно встал и вернулся в седьмую квартиру. Там разделся по пояс, побрызгал на себя водой и, взяв в руки револьвер, вышел на лестничную площадку. Спустившись на один этаж ниже, я обулся и, уже не скрываясь и громко топая, начал подниматься обратно.
        - Совсем страх потеряли! - во весь голос недовольно сказал я, чтобы меня было слышно на весь подъезд. - Ну, я им сейчас устрою! Уууу, ироды! - погрозил я в пустоту свободной рукой. И подойдя к девятой квартире, как можно громче стал в нее барабанить. - Сосед! Открывай, ты меня затапливаешь! Чего там у тебя случилось? Кран прорвало? - и снова стал долбить в дверь, но еще и ногой пару раз ударил.
        Расчет мой был прост - сымитировать недовольного соседа и сыграть на банальном нежелании сбежавших поднимать шумиху. Поэтому когда через минуту мне не открыли, я добавил в свои призывы открыть дверь еще и угрозы.
        - Ты чего, уснул там что ли? Открывай, говорю! Затопишь - платить будешь за все испорченное у меня имущество! Да я сейчас в полицию позвоню, чтобы они все сами увидели! Там уж точно в суде не отбрехаешься!!!
        Вот после упоминания полиции с той стороны не выдержали, и в двери щелкнул замок, а затем проем немного приоткрылся.
        - Ты кто такой? - уставился на меня интеллигентного вида мужчина, но с цепкими холодными глазами. - Я всех соседей знаю, откуда ты взялся?
        - Да я только вчера заехал! - нагло принялся я врать, так как мужчина открыл дверь совсем чуть-чуть, лишь бы на меня посмотреть. Был риск, что прямо сейчас у него в руке, как и у меня, есть оружие, да и мало ли - вдруг его напарник кого на мушке держит? - А уже сегодня с потолка - водопад! Видишь? - сделал я шаг чуть назад, показательно разводя руки.
        Ту, в которой зажат револьвер, все еще прикрывала разделяющая нас дверь, зато мужчина хорошо рассмотрел мой голый торс и капли воды на нем.
        - Никого мы не топим. Все краны в порядке, - недовольно буркнул он, но подозрительность в голосе поуменьшилась.
        - Не топишь?! - возмутился я. - Тогда пойдем со мной, сам все увидишь!
        Я решительно махнул ему рукой и повернулся боком, словно хотел уйти. Даже начал делать шаг, как остановился и недовольно посмотрел на него.
        - Ну, чего стоишь, Фома неверующая? Иди, убедись, что я не вру! А будешь отнекиваться - точно полицию вызову!
        Я не давал ему надолго задуматься, чтобы тот не раскусил меня на противоречиях. Давил на страх перед полицией и активно показывал решительность разобраться с «наглым соседом» и в итоге это возымело эффект!
        - Я скоро, - обернувшись назад, буркнул мужчина и уже нормально открыл дверь.
        Этого-то я и ждал! Как только «интеллигент», как я мысленно его обозвал, распахнул дверь и сделал шаг на площадку, то тут же получил рукояткой револьвера в нос и кулем свалился мне под ноги. Перешагнув через него, я увидел второго сбежавшего мужика. Этот был поздоровее, с русыми волосами и бородой, чем-то смахивал на подсобного рабочего, каких используют обеспеченные люди для мелких поручений, связанных с физическим трудом. Бородач только-только прикрывал дверь в какую-то комнату, когда я ворвался в коридор квартиры и без затей пнул его в коленную чашечку.
        - Ыыы... - схватился он за нее, заваливаясь вбок.
        Глухо упал на пол пистолет, который тот держал до этого. Добиваю и этого ударом рукояткой револьвера в висок и в темпе осматриваю остальную квартиру. В комнате, которую хотел закрыть бородач, оказались двое детей и женщина. А вот пройдя на кухню, я обнаружил лежащего неподвижно мужика. Крови на нем я не заметил и надеялся, что его просто «вырубили», а не убили. Раскрыв окно, я свистнул, подавая условленный сигнал остальным, и вернулся в коридор. «Интеллигент» уже начал приходить в себя и требовалось срочно взять его под контроль. Что я и сделал, незамысловато выкрутив тому руки за спину и прижав к полу, коленом надавил на шею.
        Через несколько минут в подъезде снова загрохотали по лестнице подошвы сапог бойцов, после чего я передал задержанных им.
        Только тогда я вернулся к женщине и детям, а Ибрагим пошел на кухню, проверять состояние главы семейства.
        - Вы как?
        - Вы-ы из п-полиции? - трясущимися губами спросила женщина.
        Дети тихонько плакали, стараясь однако чтобы эти звуки никто не услышал.
        - Да, - решил я немного соврать, чтобы та быстрее успокоилась. - Идет облава, вот некоторые преступники и пытаются ее избежать. Не переживайте, все закончилось.
        Только после этого девочка лет семи разрыдалась в голос, уткнувшись матери в грудь. Ее младший брат насупился, но из глаз текли слезы. А сама женщина бросила тоскливый взгляд на кроватку в углу комнаты. Проследив за ним и подойдя ближе, я с внутренним ужасом заметил небольшой сверток. Новорожденный ребенок был укрыт с головой, лучше всего остального показывая, что чтобы не выдать себя излишне громкими звуками, бандиты не стали церемониться и просто свернули шею ничего непонимающему младенцу.
        - Живой, - подошел ко мне Ибрагим, когда я вышел в коридор. - Ему по голове досталось, да по ребрам проехались малость. Действовали в спешке, лишь бы никто не шумел и не позвал нас на помощь. Там под столом их чемодан стоит. Глянем?
        - Да, - сглотнув комок в горле от недавно увиденной жуткой картины, кивнул я.
        Единственное, чем я пытался себя успокоить - это то, что остальные члены семьи живы. Действуй мы более напористо, то и их могли убить или, прикрываясь их спинами, попробовать сбежать.
        На столе уже стоял вытащенный Ибрагимом чемодан. Большой, из коричневой кожи с встроенным замком. Замочек интересный - требует комбинацию из четырех цифр, чтобы открыться. Но я с ним заморачиваться не стал и просто срезал водным хлыстом. Сделать тонкую струйку небольшого радиуса у меня теперь не вызывало огромных усилий, хотя потратил на это чуть меньше минуты.
        Внутри оказались какие-то бумаги и пачки кредитных билетов. Причем как российских, так и валют других стран. Понятно почему, даже покинув в спешке свою квартиру, революционеры его не забыли.
        - Так, отдадим его в управление, пусть там разбираются, что с этим богатством дальше делать, - захлопнул я чемодан и передал его Ибрагиму.
        Бойцы тем временем связали задержанных мужчин и передали мне два пистолета, найденных у них. Убедившись, что больше оружия при бандитах нет, мы спустились вниз и отправились в управление.
        - Господин ротмистр, адреса проверены, два - пустышка, никого там не было, а на третьем задержали двоих, - докладывал я Калюжному. - При них обнаружено оружие и чемодан с бумагами и деньгами.
        - Молодцы, а сюда-то их зачем приволокли? - недовольно скосился тот на мужчин.
        - Так, а куда их? - растерялся я.
        - В полицию всех сдавайте! Пусть там сидят пока, - решительно рубанул рукой по воздуху офицер. - Вот вам еще адреса, - стал он быстро черкать на листочке, подглядывая в свою книгу. - До утра надо все проверить, так что мотаться тебе, корнет, еще долго придется.
        Слова ротмистра оказались пророческими. Мне с остальными бойцами пришлось посетить еще семнадцать адресов, пока наконец я не услышал от Калюжного долгожданные слова «все, до вечера свободны». Повезло, что таких же жестких задержаний, как это, больше не было. Люди или сразу сдавались, или же так и оставались в своей квартире, и мы брали ту приступом. Но по соседям больше никто не бегал. Правда попался нам один «прыгунок» - сиганул с третьего этажа, когда мы начали его квартиру взламывать. Но не повезло ему - перелом ноги, а дальше уже не побегаешь.
        Вернулся я домой уже часов в семь утра. И первым делом решил извиниться перед Дормидонтом Поликарповичем.
        - Вы уж простите, что я вам ночью нагрубил. Спешил очень. Может слышали, что у губернатора произошло?
        - А как же, - чуть подобрел консьерж после извинений. - О том вся Москва говорит! Шуму столько, что только глухой не услышит. А вы, стал быть, не просто так потом сбежали? - хитро прищурился он. - Служите где? То-то вам звонили?
        - Так и есть, - кивнул я. - Всю ночь на ногах из-за нее. Так что пойду я спать, пока есть возможность.
        - Эт правильно. Отдыхайте, ваше благородие.
        Когда поднимался по лестнице, мне навстречу попался идущий в институт Емельян Артемович.
        - Григорий Мстиславович, вы слышали? - тут же кинулся он ко мне. - В доме у губернатора были взрывы! Мне с утра знакомый звонил, он посольстве писарем служит - так он рассказал, что есть жертвы и даже убитые! Посол Дании ранен, это же дипломатический скандал! - вскинул руки профессор. - Что ж наша полиция делает, раз допускает подобное? Дармоеды!
        Не став и дальше слушать этот спич полный искреннего негодования и возмущения, я молча прошел мимо и наконец скрылся в своей квартире. Там добрел до кровати и, не раздеваясь, рухнул в нее. Мне показалось, что заснул я, еще даже не достигнув подушки.
        Растолкал меня Сашка около пяти вечера.
        - Григорий Мстиславович, там Дормидонт Поликарпович подходил. Говорит, вам снова из управления звонили. Вызывают.
        Сев на кровати я с силой потер лицо. Голова была тяжелой. Вроде и поспал немало, а отдохнувшим себя не чувствовал.
        - Спасибо, Саш, сейчас пойду. У нас есть чего пожевать?
        - Глафира Матвеевна пирог испекла. Рыбный.
        Пока ел, кратко рассказал любопытным мальчишкам, а что вообще произошло. Те и сами уже слышали поползшие по городу слухи. Не утерпели и все-таки выходили из дома, хотя я и просил их этого не делать. Хоть выходили уже днем, а не среди ночи. Но им было интересно узнать «из первых рук».
        Сегодня была суббота, поэтому Ольга к ним не приходила, а чем заняться дома кроме учебников они не знали. Да и те учебники уже не вызывали у них былого ажиотажа. Успели пролистать от корки до корки, вот и маялись. Подумав, разрешил им погулять, но чтобы к восьми уже домой вернулись, а сам отправился в управление.
        Там уже вместо Калюжного дежурил другой офицер. Штабс-ротмистр Евдокимов, как представился он, передал мне предписание отправиться в восьмой полицейский околоток и принять участие в допросах задержанных.
        - Ваша задача, корнет, - объяснял мне он, - с помощью полученных на курсах навыков в ментальной магии помочь следователям. Первичный опрос будут проводить они, но в вашем присутствии. А дальше уже определитесь, кто нам интересен, а кого пока и отпустить можно.
        Получив бумагу с заданием и моими правами, я тяжело вздохнул и вышел из здания управления. Интересно, а этой ночью я тоже ночевать дома не буду, или все же успею со всем справиться хотя бы до полуночи?
        Глава 17
        Восьмой полицейский околоток хоть и был мне не знаком, но мало чем отличался от своих «собратьев». Прибыв на место, я показал выданную бумагу дежурному надзирателю, после чего тот вызвал рядового городового, чтобы тот проводил меня до комнаты предварительного дознания.
        - Участковый пристав Аксенов, Лев Николаевич, - представился мне полноватый с вислыми усами мужик.
        - Корнет жандармерии Бологовский, Григорий Мстиславович.
        - Вы, стало быть, магией разума владеете? - тут же с места в карьер пошел пристав. И продолжил сразу после моего кивка. - Это очень хорошо! Давно вас ожидаем-с. А то чего там все схваченные вами людишки напоют - надо на пять делить и то мало будет! Вы готовы?
        - Да. Хотелось бы разобраться с этим делом побыстрее.
        Тут он обошел меня и выглянул за дверь.
        - Савченко! Веди по одному.
        Вернувшись за свой стол, он указал мне на стул справа от себя. Напротив стола стоял табурет почти по центру кабинета, надо полагать для задержанного. Через пять минут к нам зашел сначала дюжий ефрейтор, явно отслуживший до этого не один год в армии, а затем ввели сухонькую старушку-божий одуванчик. Сзади ее за локоть придерживал еще один городовой в чине рядового.
        Усадив бабушку на табурет, оба стража встали по бокам от нее, отодвинувшись на полшага, чтобы и быстро перехватить в случае внезапного нападения, и при этом не загораживать нам с приставом обзор.
        - Ну-с, - начал Лев Николаевич, - представьтесь, сударыня. Кто будете? Как связаны с революционным движением? Чем помогали им?
        Пока полицейский задавал вопросы, я уже создал канал передачи эмоций между мной и бабушкой и четко отслеживал ее чувства при каждом задаваемом вопросе. Так на вопрос связи с движением в эмоциях старушки промелькнул страх с растерянностью. На вопросе о помощи, еще больший страх с нотками возмущения. Похоже, бабка просто боялась, что ее сейчас не за что приплетут к запрещенному движению и повесят всех собак. Когда она начала отвечать, мои предположения подтвердились. У Ларисы Илларионовны, как она представилась, была твердая уверенность в своих словах о непричастности к революционерам. Да, она признала, что когда-то сдавала комнату одному из них, но не ведала о деятельности того квартиранта. А как его выявили, так вообще стала очень пристально наблюдать за каждым съемщиком и даже помогла однажды полиции, сдав распространителя агиток.
        После вопросительного взгляда Аксенова на меня, я лишь отрицательно покачал головой. Не наш случай. Тот лишь покивал, сделал запись в специально заведенной ради допросов тетради и передал ее на подпись мне - завизировать, что жандармерия не выявила связи с революционерами.
        Так дальше и пошло. Ефрейтор Савченко с напарником заводили по одному задержанных, Аксенов закидывал их вопросами и терпеливо выслушивал ответы, а я старался, опираясь на полученные эмоции, понять, насколько правдивые ответы дают люди. Если возникали сомнения, то задавал уже сам наводящие вопросы.
        Конечно на меня косились, особенно когда я начинал что-то спрашивать. Некоторые так даже отказывались отвечать, ссылаясь на то, что формы на мне нет и по закону допрашивать их я не имею права. Тут обычно вмешивался Савченко парой оплеух доказывая упрямцу (или упрямице, но тут реже), что прав-то сейчас у задержанных никаких нет. Уж слишком громко прозвучали взрывы в поместье губернатора. На весь мир считай.
        Восемьдесят процентов опрошенных, как ту самую первую бабушку, по итогу мы отпускали. Эти люди или были непричастны и не имели к революционерам никакого отношения, или же давно завязали с ними все связи, обжегшись раз и побывав в полиции или жандармерии ранее. Но остальные двадцать все же были «нашей рыбкой». Говорить правду они отказывались наотрез и отчаянно врали, даже когда я им прямо заявлял, что различаю их ложь. Этих пока просто возвращали в камеру для позднего более глубокого допроса.
        Провозились мы до двух часов ночи, хотя действовали достаточно оперативно. На каждого задержанного уходило не более двадцати минут, а на некоторых и вовсе пяти хватало. И то времени больше в таких случаях уходило на их «регистрацию» в тетради Аксенова.
        - Двое осталось. Самые «жирные» гуси, - с удовольствием отпивая из кружки чай, устало выдохнул пристав. - Специально их напоследок попросил Савченко придержать. Чтобы подольше помариновались в камере. Здешние стены они, знаете ли, неплохо душу в себя людскую тянут. Кто в них попал, чем дольше посидит, тем более покладистым становится.
        - А что за люди? - поинтересовался я, тоже прихлебывая горячий напиток.
        Мы оба с полицейским устали и уже позволяли себе такие вот небольшие перерывы. Тем более, что Лев Николаевич оказался вполне «гостеприимным» и наливая себе чай всегда интересовался, хочу ли я того же. Ну и печеньем, что его дочка испекла, делился щедро.
        - Самые настоящие матерые преступники. Попробовали сбежать во время облавы, а когда не вышло, заперлись у соседей и взяли тех в заложники. Только чудом никто не пострадал. У обоих при себе оружие было, только не успели они им воспользоваться.
        Знакомая история. Только тут без жертв обошлось, что хорошо. Правда мне интересно, куда «моих» задержанных определили? А то прошлой ночью их в участок отводил не я, а парни из роты быстрого реагирования. Не хотел я тогда на детоубийц смотреть. Боялся, что сорвусь. И так-то еле-еле себя удержал еще в квартире, чтобы прямо там их не придушить, как они младенца.
        - Ну, передохнули и хватит! - поставил я кружку на стол.
        Аксенов согласно кивнул и махнул рукой Савченко заводить последних задержанных.
        Первым зашел мужчина с легкой однодневной небритостью на умном интеллигентном лице и с достоинством сел на табурет. Вот только я его сразу узнал. Это же тот самый мужик, который открыл мне дверь, когда я притворялся соседом снизу! То есть, полиция об их преступлении ничего не знает? Интересно, почему?
        - Имя, где работаете, как связаны с революционерами и покушением на губернатора, - привычной скороговоркой начал задавать вопросы пристав.
        Я еле успел активировать свой навык считывания эмоций, а то от неожиданности встречи совсем о нем забыл.
        - Я ничего не буду говорить без нормальной адвокатской защиты, - высокомерно заявил «интеллигент».
        - Вы наверное не понимаете всю тяжесть своего положения, - начал Аксенов. - Вас задержали с оружием в руках, в чужой квартире, да еще и при оказании сопротивления. Вам ни один адвокат не поможет, только сотрудничество с нами позволит уменьшить срок отбывания вами наказания. Но выйти на свободу помимо посещения тюрьмы или каторги вам уже не светит!
        Интеллигент на этот спич внутренне лишь слегка напрягся, но не испугался, чем взбесил меня еще больше.
        - Вы за что младенца убили? - не выдержал я и вмешался в допрос.
        Аксенов недоуменно посмотрел на меня, а вот мужчина напрягся еще больше.
        - Не понимаю, о чем вы.
        - Все ты, сученыш, понимаешь, - прошипел я и даже привстал со своего места. - И меня ты сразу узнал. Это ведь я тебя брал. И мертвое тельце я тоже своими глазами видел! Свернули шейку ребеночку, чтобы вас криком не выдал, а что толку? Вы твари совсем берегов не видите?!!
        Савченко настороженно глянул на Льва Николаевича - стоит ли меня останавливать, а то ведь кинусь на задержанного. А пристав лишь рот от удивления и неверия открыл. Внутри интеллигента после моей речи впервые за время допроса возник страх. Он отодвинулся от меня подальше, уткнувшись спиной в стоящего за ним рядового, который тут же положил ему руку на плечо и крепко сжал. Чтобы тот дальше не дергался.
        - Григорий Мстиславович, о чем вы? - преодолел свое удивление Аксенов. - Это вы его задерживали? Что там было?
        - Он и его подельник к соседям вломились. Мужа стукнули по голове, остальную семью пытались запереть в комнате, а грудничку просто шею свернули, чтобы не орал. При них еще чемодан нашли с бумагами и деньгами, - ответил я приставу и тут же повернулся обратно к интеллигенту. - Думаешь, мы вскрыть тот чемодан не смогли? В то же мгновение открыли! Там на вас и всех, кого ты покрываешь, столько компромата, что простой каторгой не отделаетесь! Надо будет - пройдете полное дознание с применением ментальной магии! Ты мне только одно скажи - пошто ребенка замучили, гады?!!!
        - Я ничего вам не скажу, - смертельно побледнев, выдавил из себя интеллигент. - Только с представителем адвокатской защиты.
        - Лев Николаевич, оставьте нас, пожалуйста, - обернулся я к приставу.
        - Вы же понимаете, что я не имею права, - в сомнении протянул полицейский с брезгливостью и отвращением посмотрев на задержанного.
        - Всю ответственность беру на себя, - отрезал я.
        Тот показательно кряхтя встал, обошел меня и вышел за дверь, махнув двум конвоирам следовать за ним.
        - Нет! Не оставляйте меня с ним! - увидев такое поведение полицейских, подкинулся с табурета интеллигент и попытался выскочить вслед за уходящими полицейскими.
        Но те споро закрыли ее прямо перед его носом. Мужчина с ужасом на лице обернулся в мою сторону и прижался спиной к двери.
        - В-вы... не имеете... п-права, - проблеял он, со страхом смотря на мои наливающиеся магией пальцы.
        - А кто об этом узнает? - издевательски хмыкнул я. - За все нужно отвечать. Тем более за смерть невинного младенца.
        - Это не я! - взвизгнул интеллигент. - Это все Петр! Это он убил! Я никогда не убиваю, только угрожаю! Да, могу в горячке пальнуть, но просто так - ни разу! Это он!!
        - Ага, - ухмыльнулся я, чувствуя внутри, как разливается по телу холодная ярость, прочищая мозги и заставляя действовать. Эта же ярость помогла взять свое бешенство в руки и теперь я не стремился убить мужчину, а лишь пугал его, чтобы узнать побольше информации. - А он на тебя пальцем покажет. Знаем, проходили.
        - Но это правда он! Я не вру! Вы же можете проверить, для этого вы здесь!! Вы ведь из жандармерии? Это видно по вашему поведению, - зачастил интеллигент. - Да и пальцы вы уж очень характерно складывали, когда мне вопросы задавали. Так проверьте! Я не вру! Это Петр, не я!!!
        - Зато ты его не остановил! Принял как должное!
        - Да разве же его остановишь? Он же от крови чумной становится! Зверь, а не напарник! Он и мне также легко голову открутит, встань я на его пути!
        - Хочешь, чтобы я тебе поверил? - зло ощерился я. Собранная на пальцах магия помимо воли сформировалась в шарик воды, который я бездумно катал по ладони. Интеллигент смотрел то на него, то на мое лицо, пытаясь найти там хоть каплю сочувствия, а я продолжал давить на него. - Хочешь, чтобы остальные вернулись и спасли тебя от меня? - тот судорожно закивал головой. - Может, еще и хочешь тогда во всем покаяться? А то зачем людей зря тревожить? Все равно ты им ничего не скажешь без адвоката...
        - Скажу! - перебил меня интеллигент. - Как на духу все выложу! Только не убивайте!
        - А кто сказал, что я тебя убивать буду? - с деланным удивлением поднял я брови. - Не-е-ет, паря. Я тебя просто на куски буду ломтями резать. Чтобы прочувствовал, какого это - при родителях ребенку шею сворачивать. Что они сами в тот момент ощущали. На своей шкуре прочувствовал!
        - ПОМОГИТЕ!!!! - не выдержал интеллигент.
        От его истошного крика дверь распахнулась, и внутрь вломился Савченко, тут же оттеснив мужчину к стене и встав между нами.
        - Он готов все рассказать, - сказал я забежавшему следом Аксенову. - Причем без утайки и даже честно. Правда? - покосился я на интеллигента.
        Тот усиленно закивал, соглашаясь.
        - А с этим Петром, я потом сам беседу проведу, - многообещающе посмотрев на задержанного, добавил я.
        Полицейские молча покосились на штаны интеллигента, которые стремительно темнели в паху. Не удержался тот, обоссался от страха.
        В итоге в ходе дальнейшего допроса выяснилось, что нам попалась относительно крупная рыба. Семен Вениаминович, как звали интеллигента, был хранителем «общака» и заодно связным между разрозненными боевыми ячейками социал-революционеров. В жандармерии у него был свой контакт - такой же как я «полевой агент». Семен Вениаминович когда-то лично вышел на молодого только выпустившегося курсанта и подстроил их встречу. Через него он сливал нашему управлению предателей партии и мелкую сошку, в обмен получая информацию об облавах и новых тайных циркулярах и предписаниях, что выдавали нам, когда ЭСеРы проводили очередное свое громкое дело. Но в этот раз из-за срочности и спешки его контакт в жандармерии был слишком занят и не успел предупредить мужчину. А ведь благодаря сотрудничеству с Семеном тот успел дослужиться аж до капитана и медленно, но уверенно шел к посту дежурного офицера в штабе.
        С его подельником так не вышло. Тот оказался не робкого десятка и когда узнал, что Семен «раскололся», попытался накинуться на конвоиров. Не удалось. Те вовремя среагировали на его бросок и умело скрутили руки, после чего вернули обратно в камеру. Но нас он не так уж и сильно интересовал, так как был больше «кулаками» при Семене и другой функции не выполнял.
        Вернулся домой я к четырем утра, а на следующей день мне снова пришлось идти в околоток. На этот раз для более вдумчивого допроса тех, кто остался после вчерашнего «отсева». И вот это было уже «медленно и печально». Оставшиеся задержанные понимали, что ничего хорошего их дальше не ждет, и брыкались как могли. Кто-то пытался банально отмолчаться. Иные требовали себе особых условий, да побольше, вплоть до обещания выпустить их на свободу и снять все обвинения, если они пойдут на сотрудничество. Были такие, кто как Петр кидался на конвоиров и даже старался вывести нас из себя, чтобы мы его забили до смерти. И длилось это все воскресенье, продолжившись в понедельник.
        Лишь во вторник мне дали в управление отмашку, что я могу вернуться к своим старым обязанностям, а с задержанными будут разбираться уже на Таганке, да в менее известных изоляторах и тюрьмах, куда определили арестованных.
        В институте студенты встретили меня чуть ли не тыкая пальцами.
        - Смотри, это же про нашего наставника в газете писали! - шли шепотки.
        - Ага, и как он на губернаторском балу оказался? Туда кого попало не пустили бы.
        - Да он любовник Воронцовой, вы что, не знаете? - слышался пренебрежительный ответ.
        - Ты про светлейшую княгиню такое не болтай, а то и язык могут укоротить.
        - Сейчас не прежние времена. Да и что такого-то? Ну нашла она себе мужика для утех. Что, одна она такая что ли?
        И в подобном или около того ключе рассуждали многие. Эти шепотки за спиной, тут же стихающие, стоило мне посмотреть прямо на перемывающих мне кости студентов, дико раздражали. Еще и тем, что крупица правды в них все же была - без Воронцовой я бы точно на бал не попал. Хотя до статуса любовника мне как до Луны. Не будет такая девушка опускаться до мимолетных ухажеров. Ей партию подавай, постоянного жениха. Да и отец ее, несмотря на все ее своеволие, не допустит подобного.
        День в итоге я кое-как высидел и на предложения посетить тот или иной кружок отвечал отказом. Мне выдохнуть надо после череды допросов, а то сгоряча сорвусь на ком-нибудь, что точно будет не на пользу моего дела.
        Зато после института, не теряя времени, я тут же позвонил в поместье Воронцовых. Увы, там мне вежливо сказали, что Лиды нет дома, и попросили больше не звонить. Видно даже то, что я спас Воронцова от смерти, не отменило его желания отдалить меня от собственной дочки. Пришлось ехать к самому поместью и тайком ждать на ближних подступах, пока появится карета с девушкой.
        - Гриша, - радостно кинулась она ко мне навстречу, когда я вышел из тени раскидистого дерева и позвал ее. - Как ты? Почему не звонил? Не пришел раньше?
        - Раньше не мог - служба, - огорченно покачал я головой, с удовольствием прижав к себе гибкое девичье тело. - А звонил сегодня, но меня попросили больше этого не делать.
        - Папа как всегда в своем репертуаре, - поджала она губы. - Тогда идем, прогуляемся.
        И меня быстро потянули в карету, после чего Лида приказала кучеру править в парк Сокольники.
        После нервотрепки последних дней, эмоций страха или ненависти у задержанных, исходящее от Лидии чувство радости и счастья, которое я ощущал без всякого навыка, было бальзамом на мою душу. Вечер прошел чудесно. Я с удовольствием для нас обоих зажимал Лиду по всем укромным уголкам парка, где мы страстно целовались. Пару раз даже Лида позволила моими рукам чуть больше, чем просто держать ее за талию. Было видно, что после случая на балу мы стали гораздо ближе друг к другу.
        - В конце недели император будет награждать всех отличившихся при отражении нападения, - сказала она, когда мы возвращались к ее дому. - Твое имя прогремело как бы не больше всех остальных. Не читал еще газеты о себе?
        - Как-то не до того было, - покачал я головой.
        - Почитай на досуге, - посоветовала она. - Но я уверена, что тебя тоже туда пригласят. Знаешь, пожалуй, это будет наш единственный шанс пойти против воли моего папа.
        - Что ты имеешь в виду? - тут же сделал я стойку.
        - На приеме у императора мы сможем подать себя как сложившаяся пара. По империи пойдут слухи и, без урона для чести рода, папа уже не сможет тебя отослать подальше.
        - Это... хорошая идея, - не разбираясь в хитросплетении дворянских интриг и отношений, был вынужден признать я.
        На том мы и расстались. А на следующий день, как и предсказывала Лида, в управлении мне сообщили, что в субботу я обязан явиться в императорский дворец на награждение.
        Глава 18
        Иду озадаченный из управления в институт. Озадаченный не самим вызовом на награждение, а как туда пойти, чтобы план Лиды сработал. Получается, что придется с ней снова связаться и все детали обсудить. Что тоже тот еще квест. Слуги Воронцовых меня на порог не пустят из-за ее отца. И даже наверное весточку от меня не передадут. Остается опять ее «ловить» возле ворот. Но пока меня ждет институт и все те же обязанности наставника по дисциплине в нем.
        День прошел спокойнее, чем вчера. Шепотки за спиной еще были, но уже не столь массово, да и я реагировал на них спокойнее. Даже согласился на предложение куратора кружка авиамоделирования посетить их собрание, которое планируется в пятницу. Другие кураторы, помня мои вчерашние отказы, пока не торопились вновь подходить ко мне.
        А вот дома кроме мальчишек меня дожидалась Ольга.
        - Здравствуй, Григорий, - сдержанно улыбнулась она, когда я зашел на кухню.
        Девушка сидела за столом и пила чай, вежливо слушая какие-то рассказы Сашки. Арсений был в комнате мальчишек и корпел над букварем. Зато Сашка «распушил хвост» перед красивой девушкой и заливался соловьем. И даже с легким недовольством встретил мое появление. Что поделать - у пацана такой возраст, что уже начинает девочками интересоваться.
        - Здравствуйте, Ольга Юрьевна.
        От моего приветствия улыбка Ольги совсем увяла. Девушка отставила чашку с чаем и встала из-за стола.
        - Я хотела с вами поговорить насчет будущего Александра и Арсения, - сказала она. - У вас найдется для этого несколько минут?
        - Да, конечно, - кивнул я.
        Мы вышли в коридор, и я уже хотел направиться в свой кабинет, как она придержала меня за руку.
        - Время позднее. Не проводите меня до дома? По пути и поговорим.
        Ольга замялась. Ей явно хотелось поговорить со мной наедине. Но хочу ли этого я? Решил, что надо. Просто хотя бы из благодарности к девушке.
        - Да, с удовольствием, - кивнул я и подал Ольге ее легкий плащ.
        Выйдя на улицу, мы неторопливым шагом двинулись в сторону дома девушки. Подзывать извозчика ни я, ни она не спешили. Было очевидно, что нас ждет непростой разговор и каждому нужно время, чтобы собраться с мыслями и расставить все точки над «и».
        - Знаешь, Гриша, - минут через десять неторопливого шага, первой начала Ольга. - Я наверное ничем не отличаюсь от тысяч обычных баб. Встретила приличного мужчину и тут же начала строить на него планы. Хотя ты не давал мне при этом никаких обещаний. Дура я, да? - грустно повернулась она ко мне.
        - Ты не дура. Просто хочешь того самого женского счастья, - выдавил я из себя.
        - Ну да, - кивнула Ольга. - Извини, если из-за меня ты испытываешь неловкость. Я не собираюсь навязываться. Просто захотелось еще хоть чуточку побыть с тобой наедине. В последний раз.
        Снова воцарилось неловкое молчание. Мимо проезжали кибитки извозчиков. Тренькнул звонок водителя конки, подавая сигнал зазевавшемуся рабочему. Гордо прошагал городовой, зорко следя за прохожими. Город жил своей жизнью, и лишь мы с ней молча шли вдоль дороги.
        - Гриша, - вновь первой начала она, - скажи, если бы не Воронцова - у меня был бы шанс?
        Я посмотрел на Ольгу. В ее глазах было море надежды и скрытого страха моего отказа.
        - Я не знаю, - слова давались тяжело. - Ты замечательная девушка. Я рад, что нас свела судьба. Но я никогда не планировал свою жизнь слишком далеко. Уж больно она непредсказуема. Даже с Воронцовой - у нас не все так гладко, как может показаться тебе. Да, я люблю ее. Это факт, который я когда-то пытался отрицать, но сейчас принял его. Получится ли у меня с ней что-то? Не знаю. Слишком там все... - я пощелкал пальцами. - Слишком, - выдохнул я, так и не найдя подходящего сравнения. - Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы мы были вместе.
        - Понятно. Не говори больше ничего, - грустно остановила меня Ольга.
        Мы дошли до дома, где она снимала комнату, и остановились. Она терзала поясок своего плаща, кусая губы и уставясь глазами в землю.
        - Ну...
        - Гриша, - перебила она меня, когда я уже хотел с ней попрощаться. - У меня будет к тебе последняя просьба. Выполнишь ее?
        Я посмотрел в глаза Ольги и, не в силах отказать, молча кивнул.
        - Тогда пойдем, - потянула она меня за руку. - Я хочу, чтобы в эту ночь ты был только мой. В последний раз.
        Стоило двери в ее комнату закрыться, как она тут же набросилась на меня, впившись страстным поцелуем. Ее руки жадно обнимали меня, словно стараясь сделать так, чтобы мы слились в единое целое. Я был благодарен Ольге за все, что она для меня и мальчишек сделала, и не стал ей отказывать в этой просьбе. До самого утра я пробыл у нее, постаравшись выложиться так, как не выкладывался ни в одну из наших прошлых встреч. Мы оба понимали, что это был наш последний раз.
        Утром Ольга вела себя уже гораздо спокойнее, никак не выдавая обуревавших ее вчера чувств. С улыбкой проводив меня, она подтвердила все наши договоренности насчет обучения Сашки с его братом, и больше не поднимала тему наших дальнейших отношений.
        Новый день почти ничем не отличался от вчерашнего. Снова институт, муторное сидение на случайно выбранных лекциях и возвращение домой. Лишь перед тем, как отправиться в свою квартиру, я съездил к поместью Воронцовых. Лиду не застал, зато удалось все-таки договориться с дворником, что убирал улицу, что тот передаст Лиде от меня записку. Ее смысл был прост - я просил девушку приехать ко мне в пятницу вечером, чтобы обсудить наши действия на приеме у императора.
        Чего я не ожидал, так это насупленного Сашки и его показательного игнорирования меня.
        - Что случилось? - не выдержал я, когда за ужином тот не проронил ни слова и, доев уху, уже собирался уйти.
        - Ничего, - буркнул малец.
        - Ты давай, не куксись, а выкладывай, чего ты такой смурной? - надавил я на паренька.
        Тот резко развернулся от двери ко мне и вперился в меня яростным взглядом.
        - Вы ведь эту ночь у Ольги Юрьевны провели, так? - повысил он голос.
        - Допустим, - напрягся я.
        Никогда я не видел его таким злым.
        - Чего вы ее не отпускаете? У вас же Воронцова есть? Зачем играете с ее чувствами?!
        - Не кричи! - осадил я мальчишку. - Чего ты так взъерепенился?
        - Мне противно видеть, как вы, таскаясь за одной девушкой, жестоко поступаете с другой! - процедил Сашка.
        - Ты мне нотаций не читай, - процедил я сквозь зубы. - Мал еще. Да и вообще, тебе-то какое дело?
        Тот не ответил, а лишь молча развернулся и выскочил из кухни. Я ошарашенно проводил его взглядом. Что на него нашло? И лишь вспомнив, как он вел себя вчера с Ольгой, понял - да Сашка в нее просто влюбился! Та самая - первая любовь! Такое оставлять без внимания нельзя. Потом боком выйдет. Поэтому, допив чай, я встал и пошел в комнату пацанов.
        Сашка с угрюмым видом сидел на своей кровати и мял в руке хлебный мякиш. Когда я сел рядом с ним, он показательно отодвинулся, но промолчал.
        - Ненавидишь меня? - спросил я его.
        Снова молчание.
        - Мы с Олей вчера поговорили. О нас. Она не маленькая и все понимает. Это она попросила меня остаться на ночь.
        - А вы радостно согласились, - процедил Сашка.
        - Не ревнуй, - осадил я его. - Влюбился?
        Тот промолчал, но его покрасневшие уши сказали все лучше любых слов.
        - Пойми, - начал я, - ты для Ольги - мальчик. Пока не вырастешь и чего-то не добьешься в этой жизни, она тебя мужчиной воспринимать не будет. Да и когда вырастешь - к тому моменту у тебя этих «Ольг» будет уже целая вереница - на выбор...
        - Я - не вы, - перебил он меня.
        - Не хами, - снова осадил я мальца. - Я про другое говорю. Ольге нужен защитник. Ты сможешь ее защитить? Физически? Финансово? Решить ее проблемы с жильем? Может, прикроешь от домовладельца, который не против взять ее силой?
        Сашка удивленно посмотрел на меня. Похоже, о таких проблемах своей учительницы он даже не подозревал.
        - Вот и я о том, - рассмотрев его взгляд, удовлетворенно кивнул я. - И она не считает, что ты ей сейчас сможешь помочь. А когда ты вырастешь и возможно получишь такие возможности, то ситуация может тысячу раз поменяться.
        - Что вы ей пообещали? - глухо спросил он меня.
        - Ничего. Что тут пообещаешь? Чем смогу, помогу, но «выпрыгивать» ради нее из штанов не буду. Она это понимает.
        - А как же Воронцова? Не стыдно вам ей изменять?
        - Мы еще не пара, чтобы кидаться такими обвинениями, - сжал я губы. - Пока не пара. А как станем, тогда и разговор будет иной.
        - Мне-то что-нибудь посоветуете? - помолчав пару минут, спросил Сашка.
        - Учись, - пожал я плечами. - Ищи варианты повысить свой статус. Сейчас у тебя есть такая возможность. Пользуйся.
        На несколько минут мы замолчали, каждый думая о своем. Наконец я встал, чтобы отправиться спать, как Сашка вновь остановил меня.
        - Я сегодня с Ромкой виделся. Старый приятель. Он говорит, вас Лев Моисеевич искал. По поводу артефакта, что вы хотели у него купить.
        - Вот как? - заинтересованно повернулся я к мальцу. - И что еще говорил?
        - Чтобы вы в лавку к Льву Моисеевичу пришли. У него есть до вас предложение.
        - Спасибо, - кивнул я Сашке и все же отправился в свою спальню.
        С утра я решил сначала пойти не в институт, а к тому самому Льву Моисеевичу. Уж больно мне не понравилось чувствовать себя беззащитным во время нападения в поместье. И уж если есть шанс приобрести защитный артефакт, нужно это сделать, не откладывая в долгий ящик.
        Лавка пожилого еврея с момента нашей последней встречи почти не изменилась. Все те же развалы одежды, все тот же стенд с живописью и поделками неизвестных «работников культуры» и все тот же живой «колобок» в ермолке и с пейсами, что окучивал очередного покупателя. Правда, заметив меня, он как-то быстро передал своего клиента, нацелившегося на покупку статуэтки какого-то животного, своему помощнику и, раскинув руки, двинулся в мою сторону.
        - Григорий Мстиславович, таки у меня на улице праздник! - широко улыбаясь, с непередаваемой интонацией произнес он. - Ви таки по делу, или просто навестить?
        - По делу, - скупо отозвался я.
        - Ви не представляете, как мине это радует душу! Моя Сарочка уже переживает - чито это у ее Лёвы пропал аппетит и интерес к ней, а все вы! Таки и что же мине ожидать? Что вы по нашему делу, или мине уже можно огорчаться?
        - По нашему, по нашему, - махнул я безнадежно рукой на говорливого мужчину.
        Тот еще больше расплылся в улыбке и махнул мне рукой следовать за ним. В этот раз никого постороннего кроме нас в уже знакомой каморке не было. Усевшись за стол, Лев Моисеевич сложил руки перед собой и заговорщически начал.
        - Я таки внимательно слежу за новостями, и ваше выступление и, главное, присутствие на балу у Его Сиятельства не обошло меня стороной. Это дарует мине надежду, что ви таки честный человек и не обманете старого еврея.
        Тут он вопросительно посмотрел на меня, ожидая ответа.
        - Если честность взаимная, то с чего такие сомнения? - усмехнулся я в ответ.
        - Да что это за предрассудки! - всплеснул тот руками. - Ви таки мине обижаете своими речами! Но я готов пропустить это мимо ушей, тем более Сарочка просила их беречь, и таки предложить вам совершить выгодную сделку.
        - У вас есть нужный мне артефакт?
        - Таки предложение есть, - кивнул Лев Моисеевич. - Но вещь ценная, буквально наследственная. Вам я ее от сердца отрываю! - всплеснул он руками.
        - Ближе к делу.
        - Таки куда еще ближе? - удивился лавочник. - Я вам чуть не в лоб, а ви таки мине не понимаете, - тут он придвинулся через стол ко мне еще ближе, от чего расстояние между нами стало не больше полуметра, и начал заговорщически шептать. - Есть один артефакт. Сильный. Дедушкино наследство. Но уж так получилось, что у нас в семье его применить не могут. Дар нужен. Артефакт способен остановить любую физическую атаку или магическую вплоть до заклинания высшего ранга. Но если уж против вас применят такую, то увы - после такой атаки об артефакте можете забыть, - развел он руками.
        - И откуда такое богатство? - не поверил я, что кто-то из умельцев Хитровки смог бы такое чудо сотворить. И оказался прав!
        - Наследие еще со времен битв за Европу. Германская работа. Хоть они и гады первостатейные, но надо признать, в артефакторику могут как никто иной.
        - Сколько? - напрягся я.
        Битвы за Европу - череда войн девятнадцатого века, после которых возвысились Французская и Российская империи, втоптав в ничто попытки германских княжеств создать свое единое государство. Если у еврея действительно есть артефакт с тех времен, то он безусловно поможет отразить почти любую первую атаку. Но и цену за него тот наверняка заломит не маленькую. Так и оказалось.
        - Мне право неловко называть такую сумму, - делано замялся еврей, - но сами понимаете - дедушкино наследство... - видя, что я никак не реагирую, он все же назвал сумму. - Тысяча рублей.
        Сколько?! Да он совсем страх потерял!
        Видно мое возмущение и негодование в полной мере отразилось на моем лице, потому что Лев Моисеевич тут же начал суетливо объяснять, почему цена настолько высока.
        - Ну ви же понимаете - эта вещь дорога мне как память. Да и германская работа... Ви такого нигде сейчас не найдете, даже если зададитесь такой целью! Да и вам я бы не предложил, но уж спасителю самого губернатора! Я, как верноподданный нашей империи, готов пойти навстречу.
        - Как мне понять, что артефакт настоящий? - мрачно спросил я его.
        - Ви таки не верите мине? - картинно схватился он за грудь. - Да чтобы Лев Моисеевич обманывал своих покупателей... Да такого ви никогда не услышите, хоть всю Москву обойдите!!!
        - Как мне проверить артефакт? - надавил я на него.
        - Никак, - резко успокоившись, коротко ответил он. - Только если ви имеете выход на кого-то из старых родов артефакторов. Их умения и знания помогут вам подтвердить, что я вам не вру.
        - Пятьсот, - скрепя сердце, озвучил я свою цену.
        - Ви таки режете миня без ножа! Как можно? Это же дедушкино наследство! Девятьсот пятьдесят и ни рублем меньше!
        Дальше пошел торг. То, чего я так не люблю. Но и отдавать свои кровные за «кота в мешке» я не собирался. В итоге мы все же сошлись на семьсот тридцати рублях с возможностью возврата, если я смогу подтвердить, что артефакт - подделка.
        Сделку мы совершили в банке, куда отправились сразу, как договорились о цене. Артефакт у Льва Моисеевича был с собой, а вот у меня подобной суммы в наличии не оказалось, потому и пришлось ехать в отделение банка. Сам артефакт выглядел как браслет из сапфиров, обрамленных золотой нитью. По словам еврея, он создавал пленку из водно-электрической магии вокруг тела, которая сжигала в себе все заклинания врагов, либо отклоняла физические атаки, летящие в пользователя.
        Оформив сделку, я тут же проверил артефакт на специальном полигоне банка. Был у них и такой. Серьезную атаку конечно там на меня никто не совершал, но вот обычную стрелу из огня артефакт сдержал без проблем, после чего я даже смог его подзарядить собственной магией.
        Больше до вечера пятницы никаких событий не было. Посещение кружка авиамоделирования прошло скомкано. И не из-за их участников, а по моей вине. Все время думал, как бы не опоздать на назначенную Лиде встречу, в итоге пропустил большую часть «лекции» о современных летательных аппаратах и даже отказался от практической части по сбору уже рассчитанной кружком модели биплана. Сказал почти правду - что назначена встреча, не уточнив ее детали.
        На мое счастье, дворник Лидии мою записку передал, и та приехала ко мне точно в назначенный срок.
        - Так вот, где ты живешь, - с интересом осматривая мою квартиру, протянула девушка.
        - Скромно, но мне нравится, - улыбнулся я ей.
        - Мне тоже, - кивнула она, после чего мы перешли собственно к обсуждению нашего совместного «выхода в свет».
        Суть была проста. Я заезжаю за Лидией завтра вечером, предварительно приодевшись в тон к ее наряду, и мы вместе отправляемся во дворец императора. Это станет первым сигналом о наших отношениях для окружающих. На самом балу я всегда первым представляюсь, а уж затем представляю Лиду как свою спутницу - второй сигнал. Ну и все танцы, если такие будут, провожу лишь с ней, вежливо отклоняя по возможности другие предложения - третий сигнал. Уходим тоже обязательно вместе - последний сигнал дворянскому обществу, который закрепит в их понимании степень наших отношений.
        Так как времени на покупку или пошив платья для меня уже не было, Лида придирчиво осмотрела мой гардероб, выбрала самый понравившийся ей костюм, и почти в приказном тоне сказала мне быть в нем.
        Проводив девушку до дома, окрыленный я вернулся к себе. Тогда я еще не представлял, что посещение императорского дворца станет не просто вехой в моей жизни, а поворотным моментом, который буду определять отнюдь не я.
        Глава 19
        - Григорий Мстиславович, а вы нам расскажете - какой он, император? - спросил Сашка, наблюдая, как я придирчиво осматриваю свой костюм.
        - Обязательно, - рассеянно ответил я ему и поправил образовавшуюся складку на брючине.
        Признаться, я волновался. Все же прием у императора - не тот уровень, на котором я вообще когда-либо бывал. Опозориться там - гарантированно получить неприятности на всю жизнь. Об этом мне и клятва напоминала, не покалывая, но зудя в районе сердца. Она как бы намекала: сосредоточься, оплошать нельзя.
        Сегодня я снова забил на свои обязанности наставника и в институт не пошел, предупредив об этом ректора по телефону. Тот отнесся к этому с пониманием и толикой зависти. А я вновь отправился на уже известный мне завод заказать на прокат автомобиль. Хорошо хоть в этот раз не пришлось заморачиваться с костюмом. Не зря я тогда закупился новой одеждой, когда только получил деньги за шкуры.
        - Григорий Мстиславович, там машина подъехала, - крикнул Сенька, которого я отправил к окну «стоять на стреме».
        - Все, парни, пошел я.
        Надев черную шляпу с белым кантом, я быстро спустился вниз и плюхнулся на задний диван авто. Вчера мы с Лидой не обсудили только один пункт в нашем «плане» - реакцию ее отца, когда мы вместе отправимся на прием. Лидия почему-то считала это несущественной мелочью, ведь на балу, чтобы не потерять лицо, тот не будет устраивать скандал, а после приема будет уже поздно. Но кто сказал, что он не сможет нам помешать еще до него, просто не отпустив дочь из дома?
        Но мои опасения оказались напрасны. Может Сергей Михайлович и не против был силой удержать Лиду в поместье, но вот его супруга очевидно считала иначе. А как еще мне расценивать ту сцену, что я увидел, подъехав к их дому? Он с Софьей Александровной и Лидией вышли буквально через минуту, как я подъехал. При этом глаза Сергея Михайловича метали на меня молнии, и от резких порывов его удерживала мягкая рука его супруги, что держала мужа под локоток. Пара молчаливым взглядом проводила дочку и тут же скрылась в поместье, стоило автомобилю тронуться с места.
        - Шикарно выглядишь, - искренне сказал я, любуясь Лидой.
        Та была одета в светлое платье с черным пояском и с белой шляпкой на голове, в которую была искусно вставлена черная тканевая роза. Мы с ней выглядели контрастной парой: весь в черном я с редкими вкраплениями белого цвета, и в белом она - с небольшим добавлением черного.
        - Спасибо, - лукаво улыбнулась Лида и позволила поцеловать себя. Правда, лишь в щечку, в последний момент убрав свои губы.
        Довольная своей уловкой, она звонко рассмеялась, и появившееся у меня недоумение и легкая обида тут же развеялись.
        - Отец сильно бушевал? - вспомнил я вид Сергея Михайловича.
        - Не обращай внимания, - беспечно махнула девушка рукой. - Против мамы у него не было шансов, а она весьма благосклонно к тебе относится.
        Прием императора проходил за городом в Малом дворце. Как я узнал от Лиды, здесь обычно императорская чета проводит «детские» балы. Приемы наподобие нашего проводятся редко и считаются «срочными» - когда нужно быстро среагировать на какое-то событие и большую подготовку в основном дворце провести просто не успевают. Но даже такие вот приемы собирают не меньше пяти сотен человек.
        Конечно, основной темой будет нападение на поместье генерал-губернатора Козлова. И то только из-за того, что в момент нападения там присутствовал член императорской семьи и послы иностранных государств. Но не все мероприятие будет посвящено этой теме. Даже наоборот, ее постараются «перебить» другими новостями, чтобы не будоражить общественность, ведь после приема о том, что происходило, напишут в газетах. Но император Александр довольно практичен и, если есть возможность одним делом решить сразу несколько задач, обязательно ей воспользуется. Поэтому кроме обсуждения последствий нападения, которое скорее всего будет происходить в кулуарах, будет еще и награждение накопившихся орденов и медалей военным и гражданским специалистам, что позволит сократить такую же часть уже в очередной ежегодный Большой прием. Ожидается также несколько заявлений в отношении новообразованной Австрийской империи. Даже вроде будет поднята тема свадьбы племянницы императора, которую хотят отдать за кого-то из членов императорской фамилии Трапезунда, но это не точно.
        Меня ждет награждение как «гражданского» человека, что не растерялся в критической ситуации и благодаря действию которого было сохранено несколько жизней. Мой начальник, Агапонов, особенно упирал на это, когда «подготавливал» меня к приему. Специально созвонился со мной и все уши прожужжал, что мой статус работы в жандармерии ни в коем случае не должен подниматься. А если кто сам будет у меня выпытывать или просто спрашивать, правда ли я состою на службе, отнекиваться, уводить разговор в сторону, а вопрошающего запомнить и завтра доложить.
        Малый дворец хоть и назывался так, однако выглядел отнюдь не маленьким зданием. Трехэтажный, не меньше сотни метров в длину, он был окружен ухоженной парковой зоной, раскинувшейся вокруг него в радиусе километра. Нашу машину остановили еще на въезде в нее. Двое дюжих мужчин в форме дворцовой стражи вежливо попросили покинуть автомобиль и сноровисто его осмотрели как внутри, так и снаружи. Затем с помощью артефакта, выглядящего как шар для тенниса, проверили нас на наличие запрещенных амулетов и артефактов. На Лидии обнаружился комплект из черного алмаза защитного типа. Мой браслет, хоть и не подходящий внешне к моему костюму, из-за чего я прикрыл его рукавом рубашки, тоже нареканий не вызвал. А вот у нашего водителя оказался при себе небольшой парализатор в виде перстня на пальце. Как он объяснил страже - это его мера защиты против перепивших буйных клиентов. Те покивали, но перстень забрали, пообещав отдать, когда тот покинет территорию дворца.
        От внешнего периметра к самому зданию мы ехали по выложенной брусчаткой дороге, что немного петляла по парку, позволяя насладиться его красотой, а заодно - укрывая здание дворца от возможности увидеть его издалека. Так что появился он для нас внезапно. Вот мы еще ехали, окруженные яблоневым садом, а после очередного поворота машина выскочила на широкую площадь перед зданием дворца. В длину площадь была лишь немногим больше самого здания, а вот в ширину простиралась не менее чем на тридцать метров. Здесь уже были автомобили и кареты иных гостей, прибывших раньше нас. Они останавливались перед широкой лестницей, выпуская гостей, после чего отъезжали в сторону и по указаниям императорских слуг скрывались где-то за зданием дворца. Полагаю, там располагалась стоянка или как раньше называли такое место - императорские конюшни.
        Подождав пока длинный автомобиль изготовления того же завода, что произвел и «нашу» машину, отъедет от лестницы, водитель аккуратно и плавно подвез нас к ее началу. Там уже стоял вышколенный слуга с папкой в руках, что вежливо поинтересовался нашими именами.
        - Григорий Бологовский со своей дамой сердца Лидией Воронцовой, - как и было обговорено заранее с девушкой, представился я.
        Полистав бумаги в папке, слуга нашел наши имена, поставил галочку о прибытии, и со всем почтением указал на вход, объяснив, что нам в Красную комнату. Войдя под своды дворца, нас снова встретили слуги, и молодой парнишка лет четырнадцати тут же повел нас по коридорам дворца в указанное место. Без внимания, как вижу, тут никого не оставляли. Видно, чтобы не заблудились или специально куда не пошли, изучая дом императора.
        Красной комнатой оказался зал, украшенный бархатными портьерами на окнах, столами и стульями из красного дерева и в тон к ним выложенным паркетом. Тут уже были первые гости, но пока народу было мало. И как я понял позже, это объяснялось тем, что даже тут гостей разделили. Тех, кто не принадлежал к высшему сословию и прибыл только на награждение, ожидали начало приема в Красной комнате. Лида здесь оказалась из-за меня, иначе бы попала в Изумрудную, где ожидали императора ее родители, тоже оказавшиеся приглашенными на прием. Высшие сановники и дипломаты других государств ожидали в Золотой комнате, а небольшое количество гостей, не относящихся ни к одной группе, но по каким-то причинам тоже приглашенные на прием - в Сиреневой. Но как и сказал, все это я узнал уже после окончания официальной части приема, а сейчас мы с Лидой скучали в незнакомой компании дворян и офицеров, обсуждая наши планы на дальнейшую жизнь. Я делился с девушкой своими мечтами о собственном доме и высоком чине, она - желанием попутешествовать по миру, а после может и осесть где-нибудь в особо приглянувшемся месте. Но оба мы
сходились в одном - нам хотелось бы выполнить свои мечты вместе.
        Через час примерно в комнату пришел тот же паренек, что привел нас сюда, и попросил всех гостей следовать за ним. Я ожидал, что нас приведут в какой-нибудь тронный зал или нечто подобное, но ошибся. Мы вновь вернулись на площадь перед дворцом, уже освобожденную от ряда подъезжавших машин гостей. Там нас встретил уже дворецкий - высокий подтянутый мужчина в годах, чопорно, но со всей вежливостью попросивший построиться награждаемых и их спутников в ряд напротив дворца. Минут через десять из дворца вышли более высокие гости - в глазах аж зарябило от генеральских мундиров с наградами и дорогих костюмов высших чиновников, тоже не обделенных имперскими знаками отличия. Этих уже построили ближе к лестнице в два ряда по бокам от нашего ряда. Получился этакий коридор, по которому очевидно будут проходить награждаемые, поднимаясь к императору. Следом уже вышли гости рангом поменьше, пристроившись к рядам высших чинов, но дальше от лестницы и ближе к нам.
        Вся эта подготовка заняла около получаса, во время которого с правой стороны от меня за рядами чиновников и гостей готовился еще и оркестр.
        - Вот потому я и не хожу на официальные приемы, - пробурчала тихо Лида. - Первая их часть - жуткая скукотища. Да и после нее прием мало отличается от какого-нибудь бала или выносного фуршета.
        Я лишь нежно погладил ее по руке, успокаивая, что девушка благосклонно приняла и замолкла.
        Когда наконец подготовка была завершена, оркестр грянул «марш выхода императора» - трубы и барабаны задали темп, а скрипки подхватили общую мелодию. От звуков музыки внутри меня всколыхнулись подзабытые чувства: воодушевление и гордость за страну, в которой живу; желание куда-то мчаться, если прикажут; непоколебимая уверенность в собственной правоте... Иногда подобную смесь называют чувствами патриота. Уж не знаю того композитора, что создал этот шедевр, но когда оркестр замолк, а император Александр остановился на верхних ступенях лестницы перед нами, я не сомневался в его праве повелевать и вести за собой. В том числе и меня. Странное ощущение. Может, с музыкой на меня еще и магией воздействовали?
        - Я приветствую всех собравшихся, - разнесся над площадью басовитый голос императора. - Рад вас видеть...
        Речь Александра Рюриковича надолго не затянулась. Ему хватило всего десяти минут на формальное вступление, после чего император перешел к сути дела.
        - Я собрал вас здесь, что лично отметить самых достойных представителей нашей империи! Тех, кто делом поддерживает ее целостность и закон! Тех, без чьих действий она не смогла бы существовать! Так давайте поприветствуем их, наших героев!
        Присутствующие тут же разразились аплодисментами. Переждав их, император кивнул статному офицеру в чине полковника, скорее всего либо своему секретарю, либо адъютанту, и тот подошел к императору чуть ближе. В его руках оказалась папка, с которой он начал зачитывать фамилии, должность, достижение и уровень награды. После каждого имени он делал паузу, награждаемый выходил из нашего ряда и подходил к императору. Александру один из слуг подносил награду, которую тот передавал отличившемуся, благодарил за службу империи, и под аплодисменты и музыкальную отбивку укороченного марша, награжденный возвращался на место.
        Сначала награждали отличившихся офицеров. В основном это были пограничники, к каким когда-то принадлежал и я, да немногочисленные моряки дальнего плавания. После них стали вызывать гражданских специалистов - ученых, сделавших какое-то важное открытие, учителей, чьи подопечные как-то прославили страну, да одного врача, который провел уникальную операцию и спас безнадежного больного. Теперь такие больные получили надежду, что их смогут спасти. Уже после них император стал раздавать «символические» награды за выслугу лет чиновникам и некоторым генералам. А вот меня, как оказалось, оставили «на закуску». Решили подвести так сказать под церемонией жирную точку.
        - Отдельным указом за проявленную храбрость и умение решительно действовать в непредвиденной ситуации награждается Григорий Мстиславович Бологовский. Не имея при себе оружия, он проявил хладнокровие и гражданскую ответственность перед Империей и уничтожил большую часть напавших на поместье генерал-губернатора Козлова членов запрещенной организации Социал-Революционной партии. Благодаря его решительным действиям удалось предотвратить большое число жертв среди гостей и спасти члена августейшей фамилии Великого князя Романа Николаевича! За сим Григорий Бологовский награждается орденом Святого Георгия четвертой степени, - вокруг пошли шепотки. Оно и понятно, орден-то чисто военный, гражданским его обычно не дают.
        Но адъютант закончил зачитывать мои достижения, и мне пришлось идти к императору. Чувствовать на себе взгляд множества людей было неуютно.
        - Молодец, - скупо улыбнулся мне император Александр, прикалывая к моему пиджаку разлапистый орден в черно-желтой расцветке. - Бывших поручиков не бывает, - многозначительно добавил он.
        - Служу Империи! - гаркнул я, как до этого делали награждаемые пограничники.
        После этого император снова всех поздравил, задвинул короткую речь минут на пятнадцать об отношениях с соседями и поднимающей голову Австрии. Упомянул, что подобные люди, как мы, вскоре вновь могут не просто понадобиться империи, а получить возможность снова совершить подвиг, и только потом под звук оркестра удалился обратно во дворец.
        За ним потянулись высшие чиновники с адмиралами и генералами, а остальным гостям приема было предложено пройти в Майские сады. Место было примечательным. Сады оказались целым комплексом беседок, построенных под раскидистыми яблонями и соединенные между собой дорожками. Изредка встречались ручьи с перекинутыми через них мостками. Здесь легко можно было, как собраться небольшой, до десяти человек, компанией, так и найти вполне себе уединенное местечко. Хотя в центральной части Садов, куда нас привели слуги, была расположена крытая терраса, где вполне могла поместиться и сотня гостей. Здесь были накрыты столы, да и в каждой беседке можно было найти легкие закуски и бутылки с шампанским или вином. Но не крепче.
        Мне Сады напоминали ухоженный парк у радивого хозяина. Самое то, для прогулок и приятного отдыха, чем я и не преминул воспользоваться и повел Лидию прочь от террасы.
        Мы с Лидой неторопливо прогуливались по парку, не отходя слишком далеко от основного комплекса беседок, когда вдруг со спины меня окликнули.
        - Григорий!
        Внутренне напрягшись, я медленно повернулся. Так и есть! Позади нас стоял мой дед. Но не в одиночестве, а с той, кого я бы видеть точно не хотел. Да я и его бы еще сто лет не видел! Евгения Старопольская скромно притулилась немного сзади справа от деда и, потупив глаза в землю, нервно кусала губы. Что-то ответить мне просто не дали. Убедившись, что и мое и внимание Лиды направлены на него, он тут же продолжил.
        - Здравствуйте, Лидия Сергеевна, - вежливо кивнул он девушке и тут же вновь переключился на меня. - Поздравляю тебя с наградой. Я горд, что вырастил такого внука. Но в то же время, я в недоумении - почему на это мероприятие ты отправился со светлейшей княжной, а не с Евгенией? Неужели до тебя не дошло мое письмо?
        - О чем ты? - не выдержал я.
        - Значит, не дошло, - огорченно покачал тот головой. - Ну ничего. Тогда я лично сообщу радостную новость, - улыбнулся он, насторожив меня еще больше. - Я больше не против ваших с Евгенией отношений, - ошарашил он меня. - Более того, ты снова можешь вернуться в род. Раз уж вы зашли настолько далеко, что зачали ребенка до венчания - то больше я противиться не смею. Ты доказал серьезность своих чувств, внук, - вроде как даже с гордостью заявил этот с... старый хрыч! - С Михаилом Валерьевичем уже все обговорено. Он тоже дал свое согласие на брак.
        Я не видел сейчас лицо Лиды, но ее рука отпустила мой локоть, а сама девушка чуть отодвинулась от меня. И только я хотел повернуться к ней и объяснить, что все не так, как говорит этот старый козел, как сердце сжало острой болью - клятва вдруг дала о себе знать! Но почему? Или... ну да, стоит мне начать возникать, устраивать ссору, то мы неминуемо привлечем внимание окружающих. А там придуманная дедом история «пойдет в народ», что станет ударом по чести рода.
        - Лидия Сергеевна, - тут он обратился к моей любимой, - надеюсь, эта небольшая наша семейная тайна не уйдет дальше вашего рода?
        - Можете не беспокоиться, Борис Леонидович, - бросив на меня взгляд, с натянутой улыбкой кивнула девушка и повернулась ко мне. - Поздравляю и желаю вам счастья в будущей семейной жизни, Григорий Мстиславович, - непривычно официально обратилась она ко мне. - Извините, но вынуждена вас покинуть. Папа обещал меня познакомить с Его Величеством.
        Лида ушла, оставив меня в полном раздрае чувств, а дед дождался, когда мы останемся втроем, и подошел почти вплотную, после чего его тон резко изменился.
        - А теперь, слушай меня, вну-чок, - процедил он тихо. - Чтобы ты не сомневался - Евгения действительно непраздна. От тебя. Ты же помнишь вашу последнюю встречу?
        - Это ты! - дошло до меня.
        Ведь мне тогда еще показалось, что я как-то странно сорвался. Ведь не хотел с ней проводить ночь, а тут вдруг повелся на поманившую пальчиком девушку - и на тебе!
        - Я, - не стал отрицать дед. - Про договоренность с Михаилом я тоже не соврал. Он хоть и был очень недоволен, но смирился с тем, что его дочь нагуляла ребенка. И у тебя теперь есть только два пути: или ты перестаешь бегать от меня, возвращаешься в род и наконец-то ведешь себя как послушный внук. Или же я дожидаюсь рождения ребенка и ввожу его в род с Евгенией, а тебя уже ждет полноценное отлучение с лишением фамилии. Ребенка я воспитаю сам, как подобает. И можешь не сомневаться, будет мальчик, уж об этом я тоже позаботился.
        - Я не буду плясать под твою дудку, - так же тихо, чтобы не услышали отдыхающие невдалеке гости, процедил я.
        - Тогда подумай вот о чем, - с превосходством усмехнулся дед. - Клялся ты своей сутью. Эту клятву не отменить. И даже когда ты будешь отлучен от рода - тебе придется заботиться о чести Бологовских и защищать род. Но одно дело - когда ты часть рода и знаешь о его планах и можешь повлиять на них, а другое - когда ты для рода никто и можешь даже не узнать об опасностях для него. А клятва-то де-ействует...
        Убедившись, что до меня дошел весь уровень будущей «жопы», дед криво улыбнулся и, забрав Старопольскую, ушел.
        Постояв немного, я встряхнулся и быстрым шагом отправился искать Лиду. Нужно ей все объяснить! Этот старый ушл... нехороший человек точно применил тогда какую-то магию. Может, дал какой-то эликсир или еще что-то Старопольской, которая с радостью пошла у него на поводу. Иначе откуда такая уверенность? Лида в магии должна разбираться если не лучше меня, потерявшего память, то хотя бы просто слышать о подобных возможностях. Она поверит!
        Увы, но через полчаса поисков, когда я обратился к слугам императора, те ответили, что госпожа Воронцова с родителями покинула прием. Меня тоже больше во дворце императора ничего не держало, и на арендованном автомобиле я поехал к поместью Воронцовых. Однако там меня тоже ждал облом. Управляющий наотрез отказался впускать меня или звать кого-то из хозяев, объяснив их нежеланием меня видеть. А если я попытаюсь ворваться силой, то он активирует защиту поместья и вызовет полицию. Пришлось временно отступить. Далеко я уходить не стал. Нашел парнишку и, написав короткую записку, попытался передать ее Лиде через него. Тот вернулся через десять минут с ответом.
        «Я не желаю вас знать»
        Сердце сжало, но в этот раз не силой клятвы, а от боли и тоски. Почерк Лиды я узнал сразу. В полном опустошении я медленно поплелся домой. Что делать дальше я не знал.
        Глава 20
        Борис Леонидович с довольной улыбкой шел по парку Императорского Малого дворца, вспоминая растерянное и злое выражение лица своего «внука». С момента проведенного ритуала полноценным внуком Григория он не считал даже в мыслях, от чего приходилось постоянно себя одергивать, чтобы не показать этого на публику. А непокорность призванной души только добавляла старику недовольства по отношению к «Григорию». Но сейчас глава рода Бологовских был абсолютно спокоен и уверен за будущее своего повисшего еще недавно на волоске рода. Примет его ультиматум «Григорий» или нет - неважно. У рода будет наследник! Настоящий!
        Борис Леонидович покосился на тихо следующую за ним Евгению и довольно хмыкнул. Вот уж чего он не ожидал, так это того, что надеждой его рода станет девчонка еще с гимназических лет бегающая хвостиком за его Гришей. Старопольские - слишком молодой и, откровенно говоря, бедный род. Да еще и не военный. Прадед Евгении выслужил право на титул себе и потомкам выбившись из обычных писарей в надворные советники. Дед тоже смог дослужиться до этого чина, но уже только благодаря связям и помощи отца. А вот Михаил Старопольский по чиновничьей стезе не пошел, решив опробовать купеческое дело. Не особо успешно. Впрочем, на содержание небольшого поместья и оплату обучения трех детей его навыков в торговле хватило. Понимая, что выше ему не подняться, Старопольский и ухватился за шанс породниться с Вяземскими, когда к нему пришел безумно влюбленный в его дочь наследник этого рода. Увы, вот только Евгения совсем не оценила матримониальных планов батюшки и всячески старалась сорвать помолвку. Да еще и тактику избрала не самую полезную для собственной репутации. Поведение на грани приличия и даже чуть-чуть за нее -
вот уж что точно не идет на пользу репутации любой дворянке. Старик Бологовский даже несмотря на критическую ситуацию в собственном роду никогда не пустил бы такую девицу к себе в дом, если бы не одно «но» - грани приличия Евгения нарушала лишь с его внуком. Ни на кого иного она так не бросалась и максимум что допускала - легкий флирт в присутствии своего бывшего жениха Вяземского. Конечно с единственной целью - чтобы тот расторг помолвку.
        В конце концов, девушка добилась своего. Ее последняя выходка, когда Вяземский устроил дуэль с Григорием, чуть не стоила жизни наследнику княжеской фамилии, и вполне могла стоить Старопольским уничтожением их рода, если бы Петр не выжил. Это поняла и сама девушка, там же на дуэли попытавшись «реабилитироваться», помчавшись именно к Вяземскому, а не к Григорию. Хоть и дура, а кое-какие зачатки самосохранения есть. В итоге устраивать вендетту Старопольским Вяземские не стали, но на этот раз глава рода не пошел на поводу у наследника и расторг помолвку.
        Когда Евгения сама заявилась к Борису Леонидовичу, тот сначала даже не рассматривал ее как будущую мать своего правнука. Да, «Григорий» сумел сбежать из дома и вырваться из-под плотной опеки, но старик считал, что тот скоро вернется. Не зная реалий мира, без связей, без помощи рода по мнению старика «внук» был обречен помаявшись приползти к нему и согласиться на все его условия. Однако призванная душа иномирца оказалась на диво упертой да и удачливой. Одна только заметка в газете о его участии в задержании бомбистов чего стоит! Да и сам Борис Леонидович все же старался не упускать «Григория» из вида, иногда связываясь со старыми знакомыми в Москве, что остались у отставного генерала в изрядном количестве. А тут еще и Боголюбовы на парня глаз положили. Глава их рода лично звонил Борису Леонидовичу и в разговоре осторожно интересовался, какие отношения у Григория с дедом. Не в лоб конечно спрашивал, но уж намеков прозвучало изрядно. Тогда еще сам старик даже обрадовался, что сможет через них донести до остальных дворян мысль, что Григорий в «опале». И это ему даже удалось. Вот только Боголюбовых это
не остановило от сближения с иномирцем. Убедившись, что пусть Григорий и в опале, но вражды от этого у них с родом Бологовских не будет, те просто фигурально пожали плечами и стали выстраивать с ним отношения отдельно от остального рода.
        Последней каплей в терпении старика стал интерес светлого князя Воронцова. Старый друг Бориса, Петр Коршунов, при очередной встрече обмолвился, что тот проявил интерес к их роду, а когда старик стал уточнять, с чем это связано, вновь всплыло имя Григория. Иномирец всерьез нацелился на светлейшую княжну! А та не только не послала его куда подальше, но и даже проявила определенный интерес! Может в иной ситуации Борис Леонидович и был бы рад сближению с таким родом, но уж точно не сейчас. Мало того, что «Григорий» не подконтролен ему, так еще и если вдруг случится невероятное, и он женится на дочери светлого князя, то из рода он точно уйдет. Отдавать единственную дочь на сторону Сергей Михайлович Воронцов не будет. А это значит, что род Бологовских может если не прерваться - такого Григорию не позволит сделать данная клятва, то уж точно о всякой самостоятельности можно забыть навсегда.
        Больше Борис Леонидович ждать и надеяться на то, что «Григорий» приползет к нему, не стал и принялся действовать. Найти нужный эликсир-возбудитель не составило труда. Как и зелье, что гарантирует зачатие с первой попытки наследника. Среди старой аристократии оно было широко известно и не раз «выручало» вставшие на грань вымирания рода. И пусть у зелья есть серьезный побочный эффект - зачавшая с его помощью женщина больше детей иметь не сможет, но старика все устраивало. Евгению, которой он и предложил стать исполнительницей своего плана, тоже. Девушка была рада самой возможности обрести любимого пусть и таким «грязным» способом.
        Чтобы все прошло без осечек Борис Леонидович послал вслед за девушкой соглядатая, который и проконтролировал ее незаметно. Ни с кем кроме «Григория» та не встречалась, и пусть тот сразу после проведенной ночи выгнал Евгению прочь, но дело было сделано. А там Борису Леонидовичу только осталось подобрать момент, чтобы сообщить ему «радостную» новость. Причем старик учитывал, что Григорий может не поверить и потребует подтверждения, а потому и выжидал, пока беременность Евгении не оформится, и ее можно будет проверить у любого доктора. Даже думал подождать месяца три-четыре, когда живот у девушки станет просматриваться, но его еще можно будет скрыть под платьем свободного кроя. А тут как гром среди ясного неба - покушение на генерал-губернатора, где «внук» вновь отличился! Такой повод Борис Леонидович упустить не мог и поднял все свои связи, чтобы попасть на Малый прием, где и будут награждать Григория.
        В итоге все вышло даже лучше, чем старик рассчитывал. Теперь-то уж точно народившаяся связь с Воронцовой, оказавшаяся не вымыслом и не преувеличением, порвана навсегда, а сам Григорий загнан в угол. И даже если он так и не вернется в род, то проблемы старик в этом не видел. Он ни словом не соврал ему о своих планах. Больше иномирец ему не нужен, и теперь Борис Леонидович может его «отпустить» со спокойной душой. Клятва не даст тому навредить роду, а зачатый правнук станет истинным наследником Бологовских!

* * *
        Как я вернулся домой, в памяти не отложилось. После полученной записки все вокруг было как в тумане. Привел меня в чувство обрадованный возглас Сашки.
        - Григорий Мстиславович, а это у вас что? Орден?! Настоящий?!!!
        - А? - встряхнул я головой и затуманенным взглядом посмотрел на паренька. Потом перевел взгляд с его пальца, некультурно уставившегося мне на грудь, и кивнул. - Да. Орден.
        - Эээ... - растерялся малец. - Григорий Мстиславович, с вами все в порядке? Чего-то вы какой-то смурной. Случилось чего?
        - Не бери в голову, - махнул я безнадежно рукой и прошел в свой кабинет, где плюхнулся в кресло.
        Посмотрев на меня, Сашка кивнул каким-то своим мыслям и исчез за дверью. Из коридора на меня встревоженно смотрел Сенька, разрываясь от желания подойти и расспросить, как прошел прием у императора, и опаской, что я его пошлю куда подальше. Вернулся Сашка уже через пять минут со стаканом в руке.
        - Выпейте, Григорий Мстиславович, полегчает, - сунул он мне его в руку.
        Машинально приняв стакан из рук мальчишки, я залпом замахнул все его содержимое.
        - Кха-кха-кха!!! - застучал я себя по груди, пытаясь восстановить дыхание.
        В стакане оказалась водка, что огнем обожгла горло и маленьким пожаром разгорелась в животе.
        - Ты где ее взял? - спросил я Сашку, когда смог отдышаться.
        - На вокзале у тетки Марфы купил. Дед Савелий, смотрящий за работным домом, где мы с Сенькой жили, всегда говорил, что водка обязательно должна быть под рукой. Это и заначка и товар и для здоровья полезно, - пожал Сашка плечами. - Как вижу, он был прав. Полегчало?
        - Да, спасибо, - отдал я ему стакан.
        Легче на самом деле не стало. В груди все еще было больно от написанных Лидой слов, но хотя бы я смог выйти из того тумана, что как вуаль закрыла мой разум.
        - Ты про орден спрашивал? - решил я сменить тему, чтобы не терзать себя мыслями о Лиде.
        - Да, - с готовностью кивнул Сашка.
        В кабинет бочком просочился его брат, и тоже навострил уши.
        - Как понимаешь, это награда за спасение губернатора и других гостей бала.
        - Я слышал, к таким орденам выплата полагается.
        - Может быть, - пожал я плечами. - Как-то об этом император не упоминал.
        - А какой он? Он вам лично орден вручал? - тут же загорелись глаза паренька.
        И следующие пятнадцать минут меня буквально засыпали вопросами о приеме, кто на нем присутствовал, как он проходил. Один раз Сашка спросил про Лиду, но заметив, как я помрачнел, тут же сменил тему. Умный малый и приметливый. Но я был ему благодарен за такой «допрос». Пусть не сразу, но мне удалось немного отвлечься от мыслей о Лиде и сволочном деде. Но когда Сашка с включившимся в расспрос Сенькой удовлетворили свое любопытство, боль от записки Лиды накатила с новой силой. Выпитый недавно стакан водки не принес опьянения, зато дал намек на то, как можно заглушить боль. Но не напиваться же одному? Да и хотелось поделиться своей болью с кем-то. Но не с пацанами же? На ум пришел Анатолий Боголюбов. Пожалуй, единственный человек в Москве, кого я могу назвать другом.
        Спустившись вниз к консьержу, у которого был единственный в доме телефон, я наудачу позвонил Анатолию. Мне повезло. Он оказался дома, что для его деятельной натуры редкость. Услышав о моем желании поговорить, Боголюбов прямо воспрял и тут же предложил встретиться в одном из ресторанов столицы. Похоже сегодня салоны «не работали» или те, что были открыты, по какой-то причине были недоступны Анатолию и тот маялся от скуки. Ничем иным я объяснить его энтузиазм не могу. Но мне это сейчас только на руку.
        Когда я вошел в зал ресторана, тот уже был полон. Оно и понятно - время вечернее, уже сумерки наступили, для таких заведений - самая «горячая» пора. И если бы Анатолий меня не окликнул, то искал его взглядом я бы долго.
        - Чего-то ты смурной, - откинувшись на спинку стула, протянул Боголюбов. - Я слышал, что сегодня был прием у императора, а твое участие в недавнем нападении на губернатора на всю Москву растрезвонили. Неужели огорчен, что тебя туда не позвали?
        - Был я там, - буркнул я.
        Анатолий удивленно вскинул брови. Но не потому, что я был на приеме, а скорее тому, что настроение у меня сейчас не то, что бывает после участия в таком мероприятии.
        - Рассказывай, - когда мы сделали заказ подошедшему официанту, потребовал друг.
        Хоть мне и хотелось поделиться своей болью, но с чего начать я не знал. Друг, поняв мои затруднения, молча налил нам вино и пододвинул мне бокал. Постепенно цедя напиток и изредка закусывая, я излил ему душу. Без подробностей, но суть той ..опы, в которой оказался из-за деда, передал полностью.
        - Вот теперь не знаю, как быть дальше, - мрачно закончил я.
        - Для начала - не хандрить, - заявил Анатолий и снова разлил нам вино по бокалам.
        В моей голове уже шумело. За время моей «исповеди» мы распили полторы бутылки, причем большая часть досталась мне.
        - Легко сказать, - вздохнул я. - А из-за этой дуры я лишился своего счастья!
        - Все бабы такие, - пожал плечами Анатолий. - От нас им вечно что-то нужно. Беззаветно любить - это не про них.
        - Лида не такая, - пьяно помотал я головой, прикладываясь к бокалу. - Да и из-за одной Старопольской вот так всех скопом... - не согласился я с другом.
        - Как скажешь, - легко согласился он со мной. - Но и загонять себя не нужно.
        Тут он снова сделал глоток вина и задумчиво посмотрел на меня сквозь стекло бокала.
        - А знаешь, - протянул Анатолий, - я думаю, знаю, что тебе сейчас поможет.
        Я тут же с надеждой посмотрел на него.
        - Идем, - встал он из-за стола.
        - Куда? - вырвалось из меня.
        - Все вопросы потом. Еще и спасибо мне скажешь, - уверенно заявил мне друг и двинулся на выход.
        Вздохнув, я залпом допил свой бокал и, пошатываясь, двинулся следом.
        
        - Это ж бордель, - вскинул я удивленно брови, когда карета Боголюбова остановилась перед смутно знакомым мне зданием.
        - Идем, - двинулся Анатолий ко входу.
        - Лида меня отвергла, но кидаться из-за этого на первую попавшуюся бабу я не хочу, - замотал я головой, не торопясь покидать карету.
        - Тебя никто и не заставляет, - был мне ответ.
        Анатолий уже скрылся в недрах здания, и мне не оставалось ничего иного кроме как либо пойти за ним, либо отправиться домой. Домой не хотелось.
        Внутри друг уже о чем-то договаривался с «мамкой», а завидев меня, махнул рукой в сторону пары бордовых диванов, стоящих в холле. Пройдя к свободному дивану, я бухнулся на него и блаженно вытянул ноги. Вот вроде и не ходил, а стресс вымотал почище иной тренировки. Через пару минут ко мне присоединился Анатолий.
        - Сейчас дамы подойдут, - довольно заявил он, потянувшись всем телом.
        - Я не хочу, я же говорил.
        - Да тебя никто и не заставляет, - снова отмахнулся он. - Посидим. Поговорим. Женское внимание само по себе успокаивает. Да и поймешь, что твоя Лида не так уж и отличается от других девушек.
        - Сравнивать шлюх и дворянку? - вскинулся я возмущенно.
        - Ну, вроде слухи ходили, что и госпожа Воронцова пробовала себя на этом поприще, - хмыкнул Анатолий, - да ее папа не дал довести дело до логического завершения.
        Тут я вспомнил, что действительно что-то подобное слышал ранее, и недовольно засопел, но больше спорить не стал.
        Вскоре к нам подошли три молодые и очень красивые девушки. На таких посмотришь и даже не поверишь, что они занимаются торговлей собственным телом. Принарядить - так и вовсе от дворянок на различных балах отличаться не будут. Разве что поведением... и то не факт, если вспомнить ту же Старопольскую.
        - Красавицы, - обняв двух из трех девушек, широко улыбнулся им Анатолий, - мы с другом жаждем вашего внимания.
        - С превеликим удовольствием, - пропела тут же прижавшаяся к Боголюбову брюнетка.
        - Как вас зовут?
        - Диана, - стрельнула глазами в меня брюнетка.
        - Прасковья, - опустив взгляд в пол, вроде как смущенно представилась русоволосая красавица лет восемнадцати, сидящая с другого от Анатолия бока.
        - Анна, - присела рядом со мной третья девушка.
        Тоже русоволосая, но более фигуристая, чем Прасковья.
        Мы представились в ответ, и Анатолий тут же перешел к цели нашего визита.
        - У моего друга горе. У него вышла размолвка со своей любовью и теперь он в печали. Надо бы вернуть ему веру в себя.
        - Мы поняли, - пропели девицы, и тут же Диана пересела от Боголюбова ко мне.
        - Никакого секса, - отрезал я, постаравшись отодвинуть барышень, которые чуть не повисли на моих плечах.
        - Да кто же говорит об этом, помилуй, - изумился Анатолий. - Девушки владеют искусством массажа, что пришло к нам из Азии. Во всяком случае, так сказала мадам Тамара. Так? - повернулся он к ним.
        - Совершенно верно, - кивнула в ответ Диана и провела пальчиком вдоль моего позвоночника, вызвав толпу мурашек по телу.
        - Во-от! А расслабиться тебе сейчас не помешает. Ну так что? Помнут тебе тело и все.
        С сомнением посмотрев на двух красавиц, я нехотя согласился. Хотя чего уж себе врать-то? Мне было приятно их внимание, и раз уж никакой «измены» Лиде не будет, то почему бы и нет?
        Взяв меня под руки, Диана и Анна потянули меня на второй этаж, где были отдельные комнаты. Вот в одну из них мы и зашли. Мне открылся вид на широкую кровать по центру не меньше двух метров в ширину и около двух с половиной в длину, накрытую розовым покрывалом. Окно было занавешено плотной шторой, с потолка свисала люстра, украшенная ангелочками с луками в руках. Около кровати стояла не большая тумбочка.
        Девушки ловко раздели меня, ссылаясь на то, что сделать массаж, пока я в одежде, не получится, и уложили меня на кровать на живот. Через минуту они присоединились ко мне, усевшись на колени с двух сторон. На них кроме прозрачного пеньюара уже ничего не было, и я порадовался, что лежу вниз животом. А то на словах то я ничего не хотел, но попробуй докажи это, когда внизу все стоит колом. А девушки были диво как хороши. Даже удивительно, как такие красавицы вообще попали в бордель. Неужели не смогли пойти «на содержание» к какому-нибудь дворянину или купцу? Об этом я их и спросил, пока те в четыре руки начали гладить меня по спине, постепенно наращивая силу давления мягких но сильных рук.
        - Содержание - это далеко не то, чего желает каждая девушка, - заметила Анна.
        - А чего же вы желаете? - удивился я.
        - Я хочу замуж, - просто сказала она.
        - Эм.. кто же тебя возьмет после работы здесь? - не удержался я от вопроса.
        Та лишь тихо засмеялась.
        - Возьмут, не сомневайтесь, Григорий. С тем приданым, что я здесь заработаю, еще и очередь будет.
        - Многие как раз ради этого к мадам Тамаре и идут. А она отбирает лишь лучших, - добавила Диана. - Пара лет работы у нее, и можно накопить целое состояние в десяток тысяч рублей. И при этом не превратиться в старуху.
        - Ты тоже здесь за приданым? - спросил я у брюнетки.
        - Нет, - покачала головой Диана, а ее руки перешли с моей спины на плечи. - У меня сын растет, а мужа и родни нет. Повезло, что смогла сюда попасть. Да и нравится мне здесь. Во всех смыслах.
        Тут брюнетка не удержалась и, наклонившись, прикоснулась губами к моей шее. Правда тут же отстранилась и продолжила массаж. Анна же от нее не отставала. Промяв мою спину, она уселась на мои ноги, скинула пеньюар и, наклонившись, стала «разминать» мою спину своей увесистой грудью.
        С каждой минутой я все больше и больше расслаблялся и уже не обращал внимания на все более активные действия девушек, что кажется решили одним массажем не ограничиться. Правда алкоголь, выпитый нами с Анатолием до этого, дал о себе знать и в какой-то момент я просто отключился, провалившись в объятия Морфея.
        Проснулся я от желания сходить «до ветру» и тут же обнаружил, что девушки никуда не делись, а тихо сопели рядом, захватив в плен мои руки. Аккуратно высвободившись, я покинул их.
        Внизу мне сказали, что Боголюбов уже ушел, оставив мне на прощание записку, в которой извинялся, что не смог дождаться моего пробуждения из-за неотложных дел. Может это и к лучшему. Говорить сейчас с кем-либо мне не хотелось. Боль от вчерашних событий утихла, но не ушла полностью. Но теперь я хотя бы мог от нее отстраниться, уделив время и других делам.
        Было воскресенье, особых планов на этот день у меня не было, поэтому из борделя я отправился домой. Где бессменный консьерж Дормидонт Поликарпович передал мне сообщение, что планы на вечер у меня все же появились - генерал-губернатор Козлов хочет лично встретиться с тем, кто отличился на его балу, и приглашает к себе для приватной беседы.
        Глава 21
        - Доброго утра, - с порога поздоровался я с мальчишками, скидывая обувь.
        - Доброе, Григорий Мстиславович, - отозвался Сашка. - У вас все хорошо? А то вчера вы не в себе были.
        - Нормально все, - буркнул я, вспомнив о Лиде. - Сами-то вы как? А то я с этим приемом и остальными делами как-то совсем забегался.
        - Да тоже ничего, - пожал плечами Сашка. - Вот, думали сегодня с Сенькой прогуляться в парк. Сходите с нами, или..?
        И столько надежды было во взгляде у паренька, что отказать ему я просто не смог.
        - Конечно схожу. Куда собираетесь-то?
        - Снова в Сокольники. Там сегодня михайловские с любечанскими стенка на стенку сходятся.
        В ходе короткого расспроса я узнал, что мимо меня прошла широко распространенная забава мастеровых и прочего рабочего люда, что с давних пор устраивают состязания в массовых драках. Даже свой «турнир» есть, а сегодня как раз ожидался «финал». Смысл состязания был прост - каждый двор выставляет десяток бойцов, которые сходятся в определенный день в заранее назначенном месте и лупасят друг друга. Правила были тоже незатейливы. Необходимо было заставить противника отступить и выйти за пределы выделенной для боя зоны. Запрещалось бить лежачего и хватать за одежду. Вот пожалуй и все.
        Не сказать, что после этого предстоящее событие меня вдохновило, но, смотря в сияющие предвкушением глаза пацанов, я мысленно махнул рукой и пошел собираться.
        Когда мы прибыли в парк, народу там собралось уже изрядно. И хотя до начала «махача» оставалось еще часа два, но толпа в центральной части парка, где и произойдет «эпичная битва», собралась уже внушительная. Пробиться сквозь нее, чтобы оказаться поближе к площадке будущего поединка, отняло сил как бы не больше, чем если бы я сам участвовал в подобном противостоянии.
        Два часа ожидания для меня пролетели довольно быстро. А все из-за того, что приходилось все это время натуральным образом отвоевывать свое право быть в первых рядах, не допуская вперед толкающих в спину людей. И ведь не сошлешься на свое дворянство! Перед выходом я и оделся попроще, да и вообще, как я понял, аристократам «невместно» бывать на таких сборищах. Стоит заявить о своем статусе, так и сами рабочие не поверят, а если и поверят, так поползшие слухи могут стать ударом по репутации.
        Но наконец бойцы собрались и низкий, но на диво подвижный с громкой голосиной старичок стал призывать толпу к тишине.
        - Вы ждали, и я ждал! - начал он, когда расшумевшаяся толпа немного притихла. - В сей день мы все увидим, кто сильнейший кулачник Руси, а кому лишь повезло оказаться здесь. Чью ватагу мы будем прославлять следующий год, а кто еще не созрел до доброй драки! Люди русские! Давай же узнаем имена будущих богатырей!
        После чего дедок стал называть десяток «михайловцев» - преимущественно молодых парней, что были подсобными рабочими при Михайловском Артиллерийском училище. Называлось имя кулачника и прозвище. Затем то же самое коснулось и «любечанцев» - жителей Любечанской улицы, впервые сумевших дойти до финала, как мне рассказал о том Сашка.
        - Покажите свою удаль, кулачники! - крикнул дедок и шустро ввинтился в толпу, покинув площадку с бойцами.
        Толпа взревела, поддерживая призыв старика и два десятка крепких мужиков, подняв руки на уровень груди, неспешно двинулись навстречу друг другу. На первый взгляд никакого построения ни с одной ни с другой стороны не было. Но так только казалось. Стоило бойцам сблизиться на расстояние прыжка, как стоящий в центре своего десятка «любечанец» прикрыл голову руками и как бык рванул вперед. Его порыв поддержали стоящие по бокам товарищи, мигом создав у михайловцев огромную брешь в центре их строя. Атака любечанцев привела к тому, что сразу четверо михайловцев были вытолкнуты за пределы площадки и если бы не столпившиеся зрители, то те бы упали. Как итог - и четверых михайловцев и троих любечанцев посчитали выбывшими и в дальнейшей схватке они участия не принимали.
        Бойцы, находившиеся по краям «строя», прыгать ни на кого не стали. Михайловцы попытались боксировать, а любечанцы лишь прикрыли голову, в ответ начав пинать соперников по ногам. Было заметно, что у любечанцев на этот бой была заранее приготовленная тактика, чего не скажешь о михайловцах. Такая самоуверенность последних выглядела странной для меня. Все же раз уж это турнир, то они должны были уже не один поединок провести, пока добрались до финала.
        Но вскоре мое недоумение было развеяно. Сначала один из боксирующих михайловцев ловко убрал ногу, и пытавшийся ее пнуть любечанец на секунду потерял равновесие, тут же словив боковой в ухо. После чего упал на землю, а его соперник сразу же кинулся на помощь своему соседу. Затем еще один михайцовец сумел «растащить» защиту противника и ударить апперкотом в подбородок, отправив того в нокаут. А уж после этого, получив численное преимущество, михайловцы задавили любечанцев. Уже через пять минут любечанцы либо валялись на земле, либо отступили к толпе под градом ударов михайловцев. Итого счет оказался 3-10 в пользу михайловцев.
        Уже знакомый дедок незаметно вынырнул из толпы и погарцевал вокруг бойцов, размахивая руками над собой и призывая расшумевшихся зрителей утихомириться.
        - Вот это и случилось, люди добрые! - закричал он, когда толпа чуть утихла. - Кулачники из Михайловского училища снова доказали, что не зря служат при военном доме! Честь им и слава! Гуляй народ, прославляй богатырей!!!
        Толпа взревела и как прибрежная волна нахлынула на победителей и побежденных. Я еле сумел устоять на месте, а вот мальчишки оставаться со мной не стали, а тоже кинулись к бойцам, стремясь их потрогать, выразить свое восхищение и вообще вели себя как фанаты, добравшиеся до тела своего кумира. Я даже забеспокоился, как бы их не затоптали, но похоже зря. Народ хоть и хлынул к бойцам, но также споро и принялся отходить, стоило только выразить свое восхищение и одобрение проведенным боем. Это было похоже на какую-то традицию, поэтому чуть поразмыслив и я подошел к одному из михайловцев и хлопнув того по плечу поздравил с победой.
        
        - .. ты видел, как он ему по уху двинул? - оживленно размахивая пирожком, с горящими глазами вспоминал бой Сашка, делясь своими впечатлениями с братом. - У того только зенки в кучку сошлись и - хлоп! - уже лежит!
        Я в это время неторопливо цедил кофе. В отличие от мальчишек мои мысли были не о прошедшем бое, а о Лиде. Хотелось с ней встретиться, все объяснить... Вот только как это сделать, если она не желает меня даже видеть?
        - Григорий Мстиславович, а вам как бой? - вырвал меня из тяжелых мыслей голос Сашки.
        - А? Бой как бой, - пожал я плечами и удивленно посмотрел на показавшую дно кружку.
        Парнишка вздохнул и, покосившись на брата, который как обычно предпочитал отмалчиваться, все же спросил.
        - Так что у вас случилось-то? Может, расскажите? А то ходите уже второй день как в воду опущенный. С вашей дамой поссорились?
        - Можно и так сказать, - кивнул я.
        - Я могу как-то помочь? Ну сил нет на вас такого смотреть!
        - А знаешь... - протянул я. - Пожалуй, кое-чем помочь ты и впрямь можешь.
        Мысль, пришедшая мне, была проста - раз уж Лида не хочет меня выслушать, то пусть хоть прочитает мое послание. В прошлый раз я ей просто написал о том, что хочу с ней поговорить, но получил отлуп. Сейчас же я решил подробно все расписать в письме. Вот только через абы кого такое передавать я не решился бы. А вот через Сашку - легко. Уж за то, что он не подведет и отдаст письмо именно Лиде, я мог не сомневаться.
        Я дождался, когда братья доедят заказанные пироги, и мы покинули небольшую кофейню, куда зашли сразу после просмотра боя.
        Найти почтовое отделение, где я смог обзавестись бумагой и написать послание, много времени не заняло. А дальше я объяснил Сашке его задачу и, подкинув пятьдесят марок на мелкие расходы, отправился домой. Мне еще к походу к губернатору надо переодеться. Да и просто как-то занять себя, чтобы не томиться в ожидании - ответит Лида или нет.
        Вернувшись домой, я первым делом нормально пообедал. А то перед выходом в парк позавтракать не успел, а кружка кофе даже без булочки или пирога к ней за завтрак считаться не может.
        Пока ел, мои мысли с Лиды перетекли на того, кто стал причиной нашей размолвки - деда. Вот старый хрыч, никак ему неймется! И что теперь мне с ним делать? Возвращаться в род под его опеку я точно не собираюсь. Но в одном он прав - стоит ему меня официально изгнать из рода и выполнять условия клятвы станет сразу на порядок сложнее. Может решить вопрос радикально? Нет тела, нет дела, так сказать?
        В груди тут же закололо даже просто от мысли о том, что я могу причинить вред одному из членов рода. Гадство! Тогда как мне быть? Надавить на деда мне нечем. Он - глава рода и имеет полное право решать, кого изгонять, а кого принимать в семью. Вот будь эта «должность» у меня - был бы другой разговор. Но кто ж мне ее даст? И влезть во внутрисемейные дела никто со стороны не имеет права. Так что даже обратиться по этому вопросу я ни к кому не могу. Однако все же стоит получше узнать, как именно передается власть в роду. Может, найдется способ «подвинуть» деда до того, как он исполнит свою угрозу. Если он будет придерживаться своих слов, то время до рождения ребенка у меня еще есть. И вот тоже кстати - а что делать с ребенком? Точно ли он от меня? Старик уверен, что да. Видно есть у него на то основания. Хотя мне от того не лучше. Провел то я с Евгенией всего одну ночь, да и то все было как в тумане, а нате вам!
        В таких тяжелых раздумьях я не заметил, как пролетело время, и пора было уже выдвигаться на встречу с губернатором.
        На этот раз я приехал не на заказанном автомобиле, а обошелся пойманным на улице извозчиком. Встретивший у ворот слуга проводил меня до дверей поместья, где передал на руки управляющему, а уже тот отвел меня в кабинет генерал-губернатора. В то самое правое крыло, где неделю назад Великий князь проводил переговоры с послами в присутствии самого Козлова. В отличие от лестниц, где еще велись восстановительные работы, отчего был слышен стук молотков каменщиков, пахло свежей краской, и раздавались редкие приглушенные матерки рабочих, кабинет не пострадал, да и звукоизоляция здесь оказалась на уровне.
        - Проходите, присаживайтесь, Григорий Мстиславович, - указал мне на стул возле своего стола Александр Александрович.
        Так близко я еще губернатора не видел. Среднего роста, с огромной лысиной и короткими черными волосами по бокам изрядно побитые сединой и темными умными глазами, что казалось смотрели в самую суть. Пробирающий взгляд. На этом фоне я даже не сразу обратил внимание на его усы, что обычно наоборот бросаются в глаза на фотографиях в первую очередь. А все из-за их длины - не меньше десятка сантиметров, да еще и не прилизанные и не зачесанные как-то по-особенному, они были похожи на крышу дома.
        - Курите? - предложил он мне пачку дорогих сигарет.
        - Нет, благодарю.
        - Чтож, как пожелаете. А я пожалуй побалую себя дымком.
        Раскурив сигарету, губернатор окинул меня пристальным взглядом, отчего я невольно поежился, и перешел к сути дела, по которому вызвал меня.
        - Знаете, Григорий Мстиславович, я человек дела и долгих расшаркиваний не люблю, а потому перейду сразу к сути, зачем я вас позвал. Я хочу лично поблагодарить вас за ваш подвиг.
        - Да какой там подвиг, - передернул я плечами от смущения. - Ударил в спину бандитам, да и все. Другие присутствующие офицеры и то больше сделали, сдержав первый напор. А чествуют почему-то меня.
        - Скромность - это хорошо. Но и прибедняться не стоит. Если бы вы промедлили хотя бы на минуту, то эсеры вытеснили бы всех гостей на лестницы, которые были заминированы. А так, из-за вашего вмешательства, им пришлось активировать заряды раньше задуманного. Так что жизней вы спасли немало. И это не только мое мнение, а результат проведенного расследования.
        Я промолчал, не сумев подобрать слов. Вроде и хвалят и за дело, а почему-то не ощущаю я себя героем. От чего и неловко сейчас.
        - Взрыв произошел, когда мне до лестницы оставалось всего пару шагов, - спустя минуту молчания, вновь заговорил губернатор. - Мне не в первой ощущать на себе дыхание смерти. А вы уже второй раз отводите от меня костлявую. Я считаю своим долгом отплатить вам благодарностью.
        - Да я же не за награду... - стушевался я под буравящим взглядом темных глаз.
        - Знаю. У вас служба такая. Но вы не были в тот вечер на службе. Это я специально уточнил у вашего руководства. Поэтому не прибедняйтесь.
        Тут он встал из-за стола и прошел к стене, на которой висела в позолоченных ножнах казачья шашка. Сняв ее, он подошел ко мне. Я подскочил еще в тот момент, когда губернатор поднялся со своего места, поэтому сейчас мы стояли друг напротив друга.
        - Почти полвека назад, когда я еще служил в кавалерии, эту шашку мне подарило донское казачество с наказом рубить ей врагов и защищать ей государство наше. Мои годы проходят, и я хочу передать ее вам с тем же наказом. И мне вдвойне приятно, что я вручаю ее не кому-нибудь, а своему в каком-то смысле сослуживцу.
        - Что вы имеете в виду? - осторожно приняв шашку, спросил я.
        - Я ведь после кавалерии тоже состоял в корпусе жандармов, - улыбнулся Александр Александрович.
        А вот об этом я ни от кого не слышал. Удивил губернатор. Как есть удивил.
        - Но это еще не все, - усевшись за свой стол, Козлов достал из ящика стола какие-то бумаги и протянул их мне. - Это документы на владение квартирой, в которой вы сейчас проживаете. Теперь вам не нужно платить за нее аренду. Только расходы на отопление и работу консьержа, - проявил губернатор свою осведомленность об условиях моего проживания.
        - С.. спасибо, - ошарашенно выдавил я из себя.
        Вот уж чего не ожидал, так такого прямо скажем королевского подарка.
        - Не за что, - хмыкнул Козлов. - Это дар от Романа Николаевича. Он тоже рядом со мной тогда стоял.
        Не королевский значит подарок - княжеский.
        На этом Александр Александрович закруглил разговор, сославшись на свою большую занятость. Но мне же лучше. Как-то не знал я и не представлял, о чем общаться с ним. Все-таки Козлов - это Фигура с большой буквы. У нас не только возраст и положение, но и интересы слишком разные.
        Когда я пришел домой, мальчишки уже вернулись и тут же обратили внимание на шашку в моих руках. Ну и естественно захотели ее и потрогать, и из ножен вынуть, и узнать, откуда у меня такое сокровище взялось.
        Дав им полюбоваться оружием, я отправил Сеньку на кухню ужинать, а сам потащил Сашку в кабинет. Мне не терпелось узнать, выполнил ли он мое поручение и если да, то что сказала Лида.
        - Не взяла она письмо, Григорий Мстиславович, - угрюмо покачал головой паренек. - Я ж ее дождался. Она как раз из дома вышла и к машине пошла, которая ее дожидалась. Ну я и кинулся к ней. Но меня еще на подступах ее стражник остановил. Тогда я ей крикнул, что у меня до нее есть послание. Она вроде сначала и заинтересовалась, но потом спросила от кого. А я с дуру ляпнул, что от вас. Вот тогда-то она сразу свой интерес потеряла, да еще и своему псу сторожевому сказала гнать меня взашей и к поместью ихнему не подпускать, - грустно закончил Сашка.
        Это было... неприятно. И вот как мне тогда с ней объясниться, раз она даже шанса мне не дает?
        - Извините меня, Григорий Мстиславович, - тихо прошептал Сашка, уставившись в пол.
        - Да ты-то здесь причем, - махнул я рукой. - Ладно. Не переживай. Придумаю что-нибудь.
        Но хоть я так и сказал, конкретных мыслей у меня не было. Ни в этот день, ни в последующие. От отчаяния я даже снова обратился к Боголюбову, чтобы хоть через него попробовать весточку Лиде передать. Однако просто так приехать к Воронцовым он не мог - не те у него с ними отношения. А на звонок ему ответили, что Лидии нет дома.
        Хорошо хоть в институте никаких проблем у меня не случилось. В первый день ректор с преподавательским составом еще поспрашивали, как прошел прием у императора. Но без навязчивости, за что им огромная благодарность. А на следующий даже такие осторожные расспросы прекратились. Даже не знаю - обычная это их человеческая вежливость, или они заметили мое состояние и нежелание с кем-либо общаться.
        Однако в среду моя жизнь совершила новый поворот, начавшийся с вызова в жандармерию под светлые очи господина ротмистра Агапонова.
        Глава 22
        Когда Дормидонт Поликарпович утром передал мне, что мне звонили из «управления» и настоятельно советовали зайти до того, как я пойду в институт, признаться, ничего хорошего я не ждал. Уж очень беспокойные дни мне выдались в последнее время. К тому же в понедельник я уже был у Агапонова, сдавая очередной еженедельный отчет, и тогда ротмистр принял его как обычно. То есть, причин ждать чего-то хорошего у меня не было. Но я ошибся.
        В холле на первом этаже здания управления первым шоком стала улыбка дежурного офицера, который не поленился встать из-за своего стола, подойти ко мне и пожать руку, искренне поздравив меня... с чем-то. Из его короткого «поздравляю, так держать» я не понял ни-че-го.
        Поднявшись к Агапонову, я застал у дверей его кабинета моего бывшего куратора - Пантелеева. Тот тоже пусть и без энтузиазма, но все же протянул мне руку и передал свои поздравления, распалив мое недоумение и удивление еще больше.
        Все стало ясно, когда я вошел в кабинет моего начальника. Агапонов в этот момент заполнял какие-то бумаги, но стоило мне зайти, тут же прервал свое занятие и вышел из-за своего стола.
        - Ну-с, Григорий Мстиславович, поздравляю!
        - Спасибо, - пожал я ему руку. - Но с чем?
        - Вы не знаете? - удивился ротмистр. И тут же довольно улыбнулся. - Значит, работает наша служба как надо! Ни слова никому!
        - Так может, вы меня просветите?
        - Конечно, - кивнул Агапонов и повернулся к своему столу, вытянув из стопки бумаг пару листков. - Вот, ознакомьтесь, - протянул он мне их.
        Я бегло пробежался по тексту и наконец все встало на свои места. Мой рапорт о существенных «дырах» в безопасности института по работе с опасными химреагентами наконец-то был проверен. На его основе прошла проверка и других заведений с похожей специализацией, что выявило существенную утечку химических реагентов «на сторону». А ведь это не просто реагенты - с их помощью можно легко собрать самодельное взрывное устройство и устроить теракт!
        Выводы были сделаны, написаны новые инструкции по передачи реагентов институтам и контролю за ними, а мне за проявленную бдительность присвоено звание поручика. Для начала. Потому что во второй бумаге была резолюция о моей деятельности во время устроенной после нападения на поместье губернатора облавы и те выводы, что я написал в отчете после нее. О том, что нужно бы почаще проверять сведения о проживании агентов и их деятельности, а то больше половины адресов оказались «пустышками», что привело к потере времени на их проверку. Результат того моего отчета - еще одно повышение звания до штабс-ротмистра. Нехило!
        Но по некоторому размышлению я все же пришел к выводу, что внеочередное звание мне дали не за рапорт по результатам облавы, а за спасение людей на балу у губернатора. Элита умеет ценить свою жизнь и щедро награждать тех, кто ее оберегает. Иначе фиг бы мне, а не звание штабс-ротмистра. Отделались бы поручиком «по совокупности» так сказать.
        - Как понимаете, с таким званием у вас, Григорий Мстиславович, и оклад нынче будет выше, и направление вашей деятельности интереснее, - подвел итог Агапонов.
        - Что вы имеете в виду? - напрягся я.
        - Ну как же? На посту инструктора по дисциплине вы проявили себя замечательно, но для штабс-ротмистра эта «должность» мелковата. Поэтому не удивляйтесь, если вскоре поступит указание на перевод на новое место. Да и из моего подчинения вас скорее всего выведут-с. Да-с, - закончил он немного грустно.
        - Вот как? И куда же меня направят? - растерялся я от такого поворота.
        - Пока неизвестно. Да и рано об этом говорить. Думаю, неделю или две вам еще придется отработать в институте. А там уже начальство примет компетентное решение.
        Возникла небольшая пауза, пока каждый из нас задумался о своем. Я прикидывал варианты, куда меня могут теперь направить, а Агапонов похоже был искренне опечален потерей такого подчиненного, как я. На его груди я заметил новую медаль - наверняка перепала либо за выявление утечки химреагентов, либо же за результаты действий его подчиненных при облаве. Я ведь у него не единственный подопечный.
        - Кстати! - спохватился Агапонов. - Мне тут прислали бумагу из военного ведомства на вас. Там недоумевают - почему вы еще не зашли к ним.
        - Зачем? - все еще погруженный в свои мысли, по инерции спросил я.
        - Ну как же? - всплеснул ротмистр руками. - Вам же император вручил орден Святого Георгия четвертой степени! К ней положена ежемесячная выплата. Для ее получения, вам нужно прийти в министерство и подписать соответствующие бумаги. Давайте, Григорий Мстиславович, не тяните с этим. Отказываться от положенной награды - грех и неуважение. Все, голубчик, идите! И не забудьте посетить министерство!
        Покинул я Агапонова в смятенных чувствах. Моя жизнь вновь сделала кульбит, и я не мог понять, как к этому относиться.
        Пока шел из управления до института, я смог немного успокоиться и разложить «по полочкам» все проблемы, что может принести новое назначение. Первое, что приходит на ум - это новое окружение. Уж сколько сил я потратил на установление отношений в институте, то уже заранее от повторения такого «подвига» внутри появляется злость и раздражение. Знакомств на новом месте у меня скорее всего не будет. Рода из-за деда за моей спиной тоже нет. Буду снова начинать фактически с нуля. А ведь наверняка найдутся и еще подводные камни, о которых я могу пока только догадываться. Какие они будут? Вопросы-вопросы и ни одного ответа.
        Однако пока решил ими не забивать себе голову, а разобраться с тем, чем мне тыкал чуть ли не в лицо господин ротмистр - с военным ведомством и моей наградой. Из-за чего я сменил свой маршрут и вместо института отправился к военным.
        Тут все оказалось не сложно. Стоило мне прибыть в официальное представительство министерства и показать мой орден, как бюрократическая машина все сделала за меня. От меня только и требовалось, что поставить в нужных бумагах свою подпись, да указать номер банковского счета. А все потому, что к ордену полагалась ежемесячная выплата в размере двадцати рублей, которую ни списать, ни присвоить военные не могли.
        Разобравшись с этим вопросом, я отправился домой. На институт решил «забить», раз уж все равно вскоре его покину. Зато на ум пришло, что из-за нового назначения времени на мальчишек у меня может и вовсе не остаться. Я и сейчас-то с ними очень мало общаюсь, а как там сложится дальше - вообще непонятно. Поэтому я решил не откладывать этот вопрос и разобраться с дальнейшей судьбой братьев, пока еще у меня есть хоть немного времени.
        Сашка с братом оказались дома. Оба пытались усердно освоить трудную науку математику под чутким руководством Ольги. Когда я зашел в их комнату, они даже глаза от тетрадей с заданием не подняли. А вот девушка оторвалась от занятия и вопросительно посмотрела на меня.
        Я мотнул головой, позвав ее, чтобы не отрывать мальчишек от занятия, и пошел в кабинет. Через минуту зашла Ольга и уселась в свободное кресло.
        - Здравствуй. Что-то случилось?
        Девушка старалась вести себя как обычно, но было заметно, что после моей нашей последней встречи она не знала, как себя вести со мной.
        - Нет. Но вскоре может так статься, что я буду очень занят, - вздохнул я. - Вот думаю, что делать с учебой мальчишек. Подскажешь чего?
        - Ну-у... Арсения можно уже сейчас отдать в школу на пансионат, если у тебя есть на то средства, - пожала она плечами. - В первый класс. А вот с Александром сложнее. Он старше и в младших классах ему будет не комфортно. Но программу третьего года, он пока не тянет, иначе бы его тоже можно было бы отдать в школу.
        - А когда потянет?
        - При том же усердии, месяца через три, - пожала плечами Ольга. - Но понадобятся услуги и других учителей. Я все предметы ему объяснить не смогу.
        - Но найти их в твоих силах? - спросил я.
        Дальше мы с девушкой обсудили план занятий Сашки, стоимость найма новых репетиторов и срок и условия его перевода в школу. В принципе все это было решаемо. Были бы деньги. А они у меня сейчас были, пусть и не в тех количествах, что сразу после продажи шкур. Но на обучение Сашки хватит. Да и мой пансион вместе с выплатой за орден я решил передать в руки девушки. Чтобы она смогла с этих средств оплатить работу репетиторов и учебу братьям. Ей за работу я намеревался заплатить сто рублей. За все.
        Разобравшись с этим вопросом и уведомив насупившихся пацанов о грядущих изменениях в их судьбе, я отправился к Анатолию. Я все еще не терял надежды связаться с Лидой, но самому мне это сделать не получалось, зато Боголюбову в поместье Воронцовых хотя бы отвечали. Поэтому идея моя была проста - Анатолий должен был назначить встречу, на которой кроме него буду и я. Вот только не сложилось.
        - Не обижайся, Григорий, но я не могу здесь тебе помочь, - сказал друг, когда я описал ему свой замысел. - И дело здесь не в нежелании. Просто у меня нет предложений для Воронцовых. А если я назначу встречу только ради тебя, то могу навлечь неудовольствие светлого князя уже на свой род. Мой отец меня за это не похвалит.
        - Понимаю, - с горечью в голосе кивнул я. - Чтож. Спасибо, что хоть выслушал.
        Покинув Боголюбова, я медленно брел по улице, перебирая в уме варианты, как встретиться с Лидой. Все мои предыдущие попытки как-то с ней встретиться оканчивались провалом. Записки она не брала, а когда я сам пытался ее подкараулить, то на моем пути вставал стражник, приставленный ее отцом. В итоге ничего на ум не приходило. Я считал, что испробовал все, а результат - нулевой! От отчаяния я не придумал ничего лучше, как попытаться вломиться в дом Воронцовых силой.
        Добравшись до их поместья, я постучался. А когда мне открыл управляющий и, заметив меня, уже хотел сказать привычный отказ, я оттолкнул его в сторону и ворвался внутрь.
        - Лида! Лида-а-а!! Нам надо поговорить! - закричал я на весь дом. - Лида! Это срочно!
        Управляющий попытался схватить меня за руку, но я легко взял его на болевой, заломив его руку, и продолжил звать девушку. Через три минуты на мои крики спустился сам Сергей Михайлович. И слава богу! Потому что кроме него прибежали еще и бойцы рода со двора и наставили на меня оружие, готовясь без сомнения выстрелить в меня, если я не угомонюсь.
        - А вы настырный молодой человек, - покачал головой мужчина. - И безрассудный.
        - Мне нужно поговорить с вашей дочерью, - упрямо заявил я, не торопясь отпускать из захвата управляющего. - Это срочно и важно!
        - Не сомневаюсь, - покивал Воронцов. - Но давайте, для начала вы поговорите со мной. Хорошо? Все же вы вломились в мой дом, и я имею полное право отдать приказ вас связать и вышвырнуть вон. Подумайте, что о вас и вашем роде станут говорить в столице.
        Клятва тут же кольнула мне сердце, подтверждая, что слова князя не пустая угроза. И я вынужденно отпустил слугу. Сергей Михайлович жестом отпустил охрану и двинулся вглубь поместья. Я решительным шагом двинулся за ним. Сегодня без разговора с девушкой я отсюда не уйду!
        Пришли мы в кабинет Воронцова. Тот лениво махнул мне рукой на свободное кресло для гостей, а сам взял со стола сигару и неторопливо принялся ее раскуривать. Затем прошел к шкафу, открыл его и достал оттуда бутылку коньяка.
        - Будете? - приподнял он ее на уровень глаз и вопросительно посмотрел на меня.
        Я лишь отрицательно покачал головой.
        - А я выпью.
        Плеснув себе в бокал напиток на пол пальца, он сел в массивное кресло за рабочим столом и смачно затянулся дымом. После этого также неторопливо, отчего я стал внутренне закипать, отпил из бокала и с интересом уставился на меня.
        - Итак, Григорий. Что вы хотели сказать моей дочери?
        - Об этом я буду говорить только с ней, - отрезал я.
        - Вот как? - Воронцов сделал вид, словно удивился. - Но тогда я вынужден вас огорчить. Лидии в Москве нет.
        - А где она? - внутри у меня все оборвалось.
        Как нет? Куда она делась? Или мне сейчас нагло врут? От избытка чувств я сам не заметил, как активировал навык считывания эмоций собеседника. Это не укрылось от Сергея Михайловича, но он только понимающе хмыкнул. В меня тут же влился поток его эмоций: удовлетворение, спокойствие, небольшая насмешка и грусть. Последнее было особенно неожиданным.
        - Моя дочь уехала на отдых. Во Францию, - все же ответил светлый князь. И я не почувствовал лжи, от чего мое сердце словно сжали невидимые тиски. Так стало больно. А Воронцов продолжил. - Эта поездка была запланирована давно, но Лида все ее откладывала. Кстати, из-за вас, - с укором покачал он головой. - Однако сейчас ее больше не ничто не держит в столице, и она наконец отправилась на отдых во Францию.
        - Почему она не поговорила со мной перед отъездом? - прошептал я.
        - А вы не догадываетесь?
        - Я хотел ей все объяснить! - вскинулся я. - Она вам рассказывала, что произошло на приеме у императора?
        - Да, - кивнул князь.
        И снова я не почувствовал лжи, потому продолжил.
        - Тогда вы должны знать, что я не смог тогда вставить и слова! Я хотел ей рассказать, что все, что со мной произошло - результат обмана и использования подлой магии!
        - Вот как? - вскинул бровь Воронцов и снова смачно затянулся сигарой. - Но даже если так, то что бы это изменило в ваших отношениях?
        - Что? - растерялся я. - Что значит - что бы изменило? Это меняет все! Я ей не врал о своих чувствах! Меня просто использовали!
        - Собственный род, - с удовольствием констатировал Воронцов. - Потому я и был против ваших отношений.
        - Что вы имеете в виду? - насупился я.
        - Григорий, - мягко начал Сергей Михайлович, - признаюсь, как человек вы мне симпатичны, - и снова ни слова лжи! - Храбрый, целеустремленный, в какой-то степени удачливый. Но на нашем уровне этого мало.
        - О чем вы?
        - Вы только что сказали, что вас подставил собственный род. Из чего я могу сделать вывод, что вы не только в ссоре с родными, но и готовы настолько пойти им наперекор, что они, не считаясь с вашим мнением, применят любые средства. Это говорит мне о том, что и в отношениях с Лидой у вас может выйти такой конфликт, что собственные интересы вы поставите выше ваших отношений. Да и о благополучии нашего рода не будете думать, что тоже идет вам в минус.
        Я хотел возразить, но князь остановил меня жестом руки и, сделав глоток из бокала, продолжил.
        - Кроме этого, тот факт, что вы не смогли противостоять воздействию на вас, говорит, опять же не в вашу пользу. У Воронцовых много врагов. Людей, что постараются через вас нанести нам вред, хватает. А вы даже не представляете, как защититься и ответить, не прибегая к крайним мерам. Я до сих пор не вижу у вас защиты от ядов. Только браслет от прямого нападения. И то, судя по докладам моей стражи, вы обзавелись им недавно. И таких мелких проколов полно. Спровоцировать вас на дуэль не сложно. Вы совсем не умеете вести разговор. Вы вспыльчивы, о чем говорит ваш приход сюда. Недальновидны, о чем опять же говорит ваш приход ко мне. Поймите, моя дочь - это не ваш уровень, - доверительно заявил князь. - И дело не только и не столько в деньгах. Вы просто до нее еще не доросли.
        Слова князя били прямо в цель. Он не врал, был абсолютно уверен в своих доводах, а самое главное - я был вынужден согласиться с каждым его словом! Потому что это была правда.
        - Так что, - подвел черту Воронцов, - примите мой добрый совет - забудьте Лиду. Тем более, что вам скоро будет совсем не до нее.
        Я молча встал и, не прощаясь, покинул поместье. В голове было пусто. Самое противное, что мне не врали. Ни в чем. Воронцов был свято уверен, что мы с Лидой не пара и привел логичные аргументы в пользу этого. Да и про то, что Лида уехала, он тоже не соврал. И что мне теперь делать? Отказаться от нее и все забыть?
        И тут я остановился посреди улицы, отчего мне в спину врезался какой-то прохожий. Но мне было не до этого. До меня только сейчас дошел смысл последней фразы князя. «Скоро вам будет не до нее». Что он имел в виду? Мне опять грозит какая-то скрытая опасность, о которой я даже не знаю?
        Глава 23
        Сидя в своем кабинете, я думал над словами Воронцова. Он много чего мне сказал, но выделил я два пункта: «скоро вам будет не до нее» - первое. Князь что-то знает о том, что меня ждет, и не спешит этим делиться. «Моя дочь - это не ваш уровень» - второй его посыл. С которым я, как бы мне не было больно, вынужден согласиться. В первую очередь потому, что я и правда многого не знаю, у меня просто отсутствует информация по многим аспектам жизни здешнего общества. Одна выходка деда чего стоит, а ведь он не из высшей лиги. Возможно, там еще и не такое проворачивают.
        И про яды Воронцов не просто так мне намекнул. А сколько есть еще таких «подводных» и скрытых камней? И дело не в том, что я не могу подготовиться к такому уровню противостояния, а в том, что я даже не имею представления об этом уровне! Мне критически не хватает образования и кругозора. Что принято в высшем обществе? Что «моветон»? На что обращать внимание в первую очередь, а на что можно «забить»? Какие слова допустимы, а какие вызовут непримиримую вражду? И таких вопросов десятки.
        По всему выходит, что чтобы мне продолжить добиваться Лиды и склонить ее отца на свою сторону, нужно учиться. Но у кого? И чему? Вот уж вопрос из вопросов.
        В раздумьях мой взгляд блуждал по кабинету, пока не остановился на подаренной губернатором шашке. Вот тоже еще один вопрос - надо ли ее использовать по назначению, или пусть так и пылится на стене? А может и вовсе продать?
        - Хотя бы стоит проверить и размяться, - выдохнул я, вставая из-за стола.
        На самом деле я просто искал повод отвлечься от тяжелых дум. И тяжелая физическая тренировка с холодным оружием в этом стали бы хорошим выходом.
        Первым моим порывом было отправиться в управление, чтобы там найти себе «спарринг-партнера». Но вспомнив, что умельцев среди жандармерии не так уж много и со всеми нужно договариваться сильно заранее, я остановил этот порыв и задумался. После чего пошел к Сашке, узнать, нет ли у него газеты с объявлениями. Я был уверен, что там можно было найти не только репетитора по обычным предметам, но и наставника по фехтованию. В принципе так и оказалось. Да и с тем, что у паренька найдется свежая газета, я тоже угадал. Правда сейчас уже поздний вечер и вряд ли получится устроить тренировку прямо сейчас, но уж узнать к кому идти завтра это мне не помешает.
        Перед сном я постарался по максимуму нагрузить свое тело отжиманиями, приседаниями и другими физическими упражнениями, чтобы выгнать лишние мысли из головы. А с утра первым делом позвонил от консьержа по найденному в объявлении номеру телефона.
        Договориться о занятии заняло десять минут. Правда ждать его придется до вечера, но как средство от бессонницы - как я по вчерашнему вечеру заметил, оно придется как нельзя лучше. А до того момента, чтобы отогнать негативные мысли, я погрузился в свои обязанности наставника в институте. Здесь ничего нового не было. Ходил по аудиториям, распугивал одним своим видом студентов и заставлял слегка напрягаться преподавателей.
        Но уже через пару занятий мне это наскучило и мысли о Лиде и наших отношениях вновь полезли в голову. В итоге я все же решился снова сходить в казармы управления и все же попытаться там договориться о нескольких спаррингах с умельцами холодного оружия. Но когда я туда пришел, мне выдалась возможность получше.
        - Григорий Мстиславович, - окликнул меня Агапонов, который заметил меня на плацу, когда я шел к казармам.
        - Алексей Петрович, - кивнул я своему все еще начальнику.
        Время обеденное, не удивительно, что мы встретились - ротмистр шел как раз по направлению к столовой.
        - Голубчик, я вчера совсем забыл вам рассказать о ваших новых возможностях! - всплеснул он руками, оказавшись рядом.
        - Да? И каких же?
        - Это касается вашего дара, - чуть понизил голос Агапонов. - Дело в том, что с каждым новым званием сотрудникам нашего ведомства открываются новые перспективы в области магии, - поиграл он бровями. - Вы понимаете, о чем я?
        - Кажется да, - медленно кивнул я головой. - И где мне их открыть? Эти перспективы?
        - Идите на второй этаж, кабинет номер шесть. Там распоряжается Виктор Миронович. Он как раз помогает офицерам в вопросах повышения магической квалификации и может дать вам компетентный ответ на многие вопросы, касательно тонкого мира.
        - Почему я раньше о нем не слышал? - удивился я.
        - Сотрудников много, а Виктор Миронович один, - пожал плечами Агапонов. - Это не афишируется, но он был изгнан из рода. За что - тут уж не обессудьте, не скажу. Да и он сам не любит вопросов на эту тему, имейте в виду. Службе повезло, что он согласился с нами сотрудничать и стать нашим консультантом. Он весьма большой знаток и даже самым «безнадежным» в плане обучения способен объяснить материал так, что не понять как создать заклинание просто невозможно. В связи с этим и некоторым иным причинам было решено ограничить доступ к нему до звания штабс-ротмистр. Я и запамятовал об этом. Уж слишком резко вы пошли вверх.
        - Что ж, - принимая новую информацию, кивнул я Агапонову. - Благодарю.
        - Не за что, голубчик, - отмахнулся тот и поспешил в столовую.
        Изменив свой маршрут, я отправился в главное здание управления на поиски этого Виктора Мироновича.
        Консультантом по тонкому миру, как его охарактеризовал Агапонов, оказался мужчина лет пятидесяти. Полностью седой с пышными бакенбардами и отсутствием усов и бороды, он сидел в своем кабинете и читал газету. При моем появлении Виктор Миронович располагающе улыбнулся, поинтересовался целью моего визита и предложил чаю, а сам попросил подождать, пока он дочитает интересную статью.
        Я не стал отказываться и с удобством расположился в кресле для гостей, с интересом осмотрев кабинет мага. А посмотреть было на что. Кабинет Виктора Мироновича ощутимо отличался от других ощущением уюта. На полу лежала шкура белого тигра. Окно задрапировано белыми непроницаемыми шторами, сейчас раздернутыми, а на стенах висели картины со сценами охоты. Кроме рабочего стола, двух кресел - самого хозяина кабинета и гостевого - другой мебели не было. Создавалось чувство, что я нахожусь в комнате отдыха какого-то аристократа, а не в рабочем кабинете.
        Через пять минут нам принесли чай. Для этого Виктор Миронович кому-то звонил со стоящего у него на столе телефона. Кому - не знаю, но вошел не офицер или унтер, а миловидная девушка с подносом в руках, на котором кроме чая была еще и тарелка с печеньем и сахарница.
        Расставив все на столе мага, она удалилась, а Виктор Миронович почти тут же убрал газету в ящик стола, принявшись разливать чай из чайничка в две кружки.
        - Ну-с, молодой человек, с чем пожаловали?
        - Да вот, мне сказали, что вы консультируете и обучаете магии, - развел я руками.
        - Да-да, - покивал мужчина, отставив чайничек, - сахар?
        - Нет, спасибо.
        - Так и чему вы хотите обучиться? И от кого вы? Простите, не знаю вашего имени-отчества...
        - Григорий Мстиславович Бологовский. Я от ротмистра Агапонова. Получил звание штабс-ротмистра и вот...
        - Понятно, - кивнул маг и предложил мне угощаться печеньем, сам при этом прихлебывая горячий чай. - Что ж. Согласно инструкции, я обязан предоставить и обучить вас двум заклинаниям. Вы ведь ментальную магию практикуете?
        - Ее и водное направление, - кивнул я. - А вы в какой области?
        - Я теоретик-универсал, - улыбнулся Виктор Миронович. - На досуге балуюсь попытками создать что-то новое в магической науке, чтобы прославить свое имя. За что имел ряд проблем... Кхм... Мда, - замялся он.
        - И как? - не удержался я от вопроса. - Получается?
        - Немного, - ушел маг от прямого ответа. - Так давайте вернемся к вам. Значит, вам нужны заклинания магии разума и воды? Имейте в виду - я имею право обучить вас лишь двум, не больше.
        - Тогда давайте остановимся на разуме, - немного подумав, решил я.
        А то в этом направлении я знаю только один навык. Даже не заклинание. Да и редкая это «стихия».
        Виктор Миронович уточнил мои познания в магии разума, слегка огорчился их скудности, попросил продемонстрировать владение мной навыка считывания эмоций и уже после этого озвучил список заклинаний, которым он может меня обучить.
        - Ну-с, молодой человек, пока могу вам предложить лишь успокоение, сон и дезориентацию.
        - А поподробнее, - попросил я.
        - Извольте, - охотно кивнул маг. - Успокоение - заклинание, которое помогает сгладить эмоциональные пики. Как у себя, так и у собеседника. Если человек на взводе и нужно, чтобы он стал адекватнее реагировать на ваши слова, либо вы сами не можете взять себя в руки - полезнейшая вещь!
        Я тут же с ним согласился. Из-за ситуации с Лидой я был как на иголках, и такое заклинание очень бы мне помогло прямо сейчас.
        - Сон, - продолжил Виктор Миронович, - как понятно из названия, погружает человек в царство Морфея. Но есть нюансы. Заклинание не сработает, если человек на взводе, очень активен и возбужден. Однако в этом случае «сон» прекрасно работает в связке с «успокоением». Ну и напоследок - дезориентация. Условно-боевое заклинание. При его применении противник на мгновение теряется. Эффект сродни ударом кулака в лоб. Ну-с, что выберите?
        Я задумался. Успокоение точно беру. Оно мне сейчас самому понадобится. Так что выбор по сути лишь между сном и дезориентацией. Конечно, условно-боевое заклинание это хорошо. Вспомнить те же брызги - уж сколько они меня выручали. Но в том то и дело! Дезориентация и брызги по сути выполняют одну и ту же роль - лишь на секунду ошеломляют противника. И зачем мне тогда заклинания с одинаковым эффектом? А вот погрузить человека в сон может быть выгодно. Мало ли какая ситуация может случиться, где это понадобится.
        - Успокоение и сон, - озвучил я магу свой выбор.
        - Как скажете, - улыбнулся Виктор Миронович и, отставив кружку с чаем, принялся за объяснение тонкостей заклинаний.
        Он и правда оказался хорошим учителем. Сначала показал мне распальцовку. Затем объяснил, какой палец за что отвечает и почему нужно их соединять именно в такой последовательности, а не иначе. После чего уточнил, сколько нужно подавать энергии в заклинание и как это фиксировать. Ну а дальше предложил опробовать успокоение на нем, что я и сделал. Сон он посоветовал практиковать на животных.
        Расстались мы через час довольные друг другом. Я-то понятно был рад новым возможностям, а вот Виктор Миронович кажется радовался моему быстрому обучению. Этот вывод я сделал из его последней фразы, когда он заметил, что «всего» час на меня потратил.
        Перед уходом мне пришла мысль, что ученый-теоретик, исследующий магию, вполне может мне подсказать, можно ли избавиться от клятвы, что навесил на меня дед.
        - Виктор Миронович, - обернулся я к нему, уже стоя в дверях, - я тут вспомнил, что один мой друг просил узнать - есть ли возможность избавиться от клятвы. Вы можете дать мне консультацию?
        - А что за клятва? - тут же с блеском в глазах спросил маг.
        - Это имеет значение? - напрягся я.
        Не хотелось бы давать много подробностей, а то он может и догадаться, что я о себе говорю. Или передать мой интерес тому же Агапонову, а тот уже меня начнет расспрашивать. Мало ли к чему это приведет.
        - Зависит от типа клятвы. Есть клятва на собственные магические силы. При ее нарушении маг лишается дара. Есть клятва на жизнь. А есть клятва с негативными последствиями. При ее нарушении получаешь проклятье, - пояснил мне мужчина. - Во всех ситуациях клятву можно либо снять, либо перенести ее на другого. Какой тип у вашего друга?
        - Клятва на сути человека.
        - Ого, - брови Виктора Мироновича взметнулись вверх. - Серьезно.
        - Я слышал, что такую клятву нельзя снять. Это правда?
        - Так и есть, - медленно кивнул маг, задумавшись над моими словами. - Я и не слышал, чтобы кто-то смог снять такую клятву.
        - Значит, моему другу придется смириться с ее наличием? - внутренне горько усмехнувшись, грустно констатировал я.
        - Боюсь, что да, - покивал Виктор Миронович. - Такую клятву не снять. Разве что ваш друг умрет и сумеет восстать из мертвых, - невесело хохотнул маг.
        Его шутку я не поддержал и молча вышел из кабинета.
        Когда ушел от мага, я еще минут пятнадцать постоял в коридоре, представляя, какие возможности открывают передо мной новые заклинания. Вроде бы и что такого? Всего лишь немного снизить пик эмоций и погрузить в сон - ан нет! Очень часто бывают ситуации, когда именно из-за слишком сильных эмоций мы допускаем такие ошибки, о которых потом сожалеем всю жизнь. И тут заклинание «успокоение» я скорее буду использовать на себя, чем на противника. Во всяком случае сейчас. А «сон»? Это ведь тоже предоставляет простор для маневра! Сделать так, чтобы оппонент на какое-то время отключился, а ты в этот момент спокойно смог заняться своими делами. Например, провести подробный осмотр помещения, где вы находитесь, попробовать заглянуть в такие места, куда бы в ином случае тебя не допустили... Короче, полезные заклинания.
        После этого я все же дошел до казарм, но там меня ждало фиаско. Бойцы роты сейчас были на дежурстве, а нужные мне умельцы, что могут на хорошем уровне махать шашкой, и вовсе сейчас были мне недоступны. Правильно сделал, что договорился об учителе на вечер.
        В этом я убедился, когда собственно встретился с наставником по фехтованию саблей. Отставной ротмистр кавалерии оказался мужчиной за сорок с пышными усами и манерой тонко подшучивать над каждым неверным движением. Это с одной стороны выводило меня из себя во время занятия, а с другой - заставляло собраться и доказать ему, что я могу сделать правильно. Навыки прошлого Григория здесь не то чтобы пасовали, но явно не дотягивали до уровня наставника. Не зря я к нему пошел.
        Вернулся домой я уставший, но довольный. И прежде чем заснуть решил опробовать новое заклинание «сна» на себе. Что сказать? Вырубился я после его применения чуть ли не мгновенно.
        
        До конца недели ничего примечательного не произошло. В институте я посетил еще пару кружков, один по изящной словесности, другой по астрологии. Пускали меня туда теперь без проблем, но и чего-то запрещенного я там не увидел. Даже на кружке словесности читали стихи знаменитых поэтов и разбирали их умение сплетать слова в рифму, а не касались политических тем. Что уж говорить об астрологии.
        Еще каждый день я ходил к мастеру фехтования. Его уроки оказались на диво полезны. Не сказать, чтобы я прямо сразу стал равен ему в мастерстве, но зато стал увереннее держать саблю в руках, не только опираясь на ощущения опыта прошлого владельца тела, но и получив собственное представление о том, как обращаться с холодным оружием. Заклинания, показанные Виктором Мироновичем, тоже осваивал. Особенно они помогли мне, когда мои мысли возвращались к отношениям с Лидой. Та и правда уехала. Это подтвердил и Анатолий, которого я попросил ненавязчиво узнать, не соврал ли мне Сергей Михайлович.
        В понедельник я как обычно пришел в управление к Агапонову, сдать очередной отчет. Пока я еще его подчиненный и эту обязанность с меня никто не снимал. Вот тогда-то он меня и «обрадовал», что меня наконец переводят на новый участок работ.
        - Пришел приказ о переводе вас, Григорий Мстиславович, на Аляску! - ошарашил он меня.
        Лицо его при этом было столь довольным, словно он мне о чем-то хорошем сообщал.
        - Куда? - выдавил я из себя.
        - На Аляску! - тут он заметил мое замешательство и тут же стал суетливо объяснять, почему я должен немедленно спешить так далеко. - Вы определенно переросли должность простого агента. Пусть вы пробыли в ней всего несколько недель, но ваши таланты достойны большего! А там - у вас будут совсем иные возможности. Свобода действий! Отчет - лишь раз в месяц или по итогу завершения задания! Да и возможностей там проявить себя еще больше!
        - Но почему так далеко? - прошептал я, пытаясь уложить новость в своей голове.
        Тут Агапонов потупил взгляд и нехотя «раскололся».
        - Там погибло двое наших сотрудников. Вам нужно будет разобраться в причинах их смерти. Ну и вообще - осмотреться на месте. Может, что еще свежим взглядом выявите. За это вас и заметили, между прочим!
        - Когда выезжать? - поняв, что мой отказ никто принимать не собирается, уточнил я.
        - Вам дается неделя на завершения дел в Москве, - повеселел Агапонов. - С институтом не переживайте - оформим. Ваше путешествие пройдет под эгидой русского географического общества, и на Аляску вы направитесь под этой легендой.
        От Агапонова я вышел пришибленным свалившейся новостью. Я конечно хотел повышения, но такого?!
        Машинально поймав извозчика, я назвал ему свой домашний адрес, и стал прикидывать, как теперь быть. Хорошо хоть уже начал решать вопрос с учебой Сашки с Сенькой, но я-то думал, что просто не смогу их часто видеть, а не то, что не увижу теперь неизвестно сколько времени! А если со мной там что-то случится?
        «Забудьте Лиду. Тем более, что вам скоро будет совсем не до нее» - как молния пронеслись вдруг в голове слова Воронцова. Неужели... он знал уже тогда о моем назначении? Но откуда? Или... это его рук дело?!
        Глава 24
        - А вы полны сюрпризов, Григорий Мстиславович! - с улыбкой поднялся из-за своего стола ректор, когда я пришел к нему для расторжения договора. - Не каждому выдана честь состоять в Русском географическом обществе! А уж куда-то отправиться в путешествие от его имени... Завидую! Белой завистью.
        - Чему завидовать, - буркнул я, не слишком радуясь этой поездке. - Отправиться из столицы к черту на кулички - сомнительное удовольствие, как по мне.
        - Но вы все же согласились, - заметил ректор. - Да и не в дикие земли едете. Все же Аляска - часть нашей империи, пусть и довольно удаленная. Но край еще малоизведанный, это да.
        Вот кстати да. Помню, как еще когда попал в этот мир и изучал его по газетным архивам в поместье деда, очень удивился этому факту. Несмотря на отсутствие памяти о прошлой жизни, у меня было полное ощущение, что Аляска нам не принадлежит. А тут - не только находится в составе Российской империи, но еще и является свободной экономической зоной. Как так получилось, я пока не разобрался, но чувствую, у меня еще будет и время для этого и потребность.
        Кроме ректора в институте я ни с кем прощаться не стал. Что и не удивительно. Не обзавелся я как-то там друзьями и даже просто приятелями.
        После института мой путь лежал в школу графа Дементьева. Именно туда я собирался пристроить мальчишек. Школ в Москве было не мало, а именных и того меньше, потому что там преимущественно учатся дети дворян. Но именно эта привлекла меня тем, что в нее на равных условиях принимали не только потомков аристократов, но и детей купцов и даже принятых на попечение. И когда я говорю про равные условия, то имею в виду не только уровень образования, что получали ученики, но и отношение со стороны преподавателей.
        Про эту школу мне рассказала Ольга, уточнив, что совсем уж крестьян или беспризорников туда не берут и за каждым учеником должен стоять принятый в обществе взрослый. То есть, чтобы Сашку с Сенькой туда взяли, мне надо было их официально взять на попечение. Это не полноценное усыновление, и тем более в род они так не войдут, но теперь за их поступки я буду официально нести ответственность. В том числе и перед судом. Если до взятия на попечение братья жили у меня лишь по моей прихоти и, если бы я их выгнал, то мне и слова бы никто не сказал, то теперь я так легко это сделать не смогу. Даже если вдруг захочу. Потому-то Ольга мне раньше про такой вариант и не говорила. Но когда узнала, что я уезжаю и собираюсь у стряпчего справить бумагу, по которой мальчишки смогут жить в моей квартире и никто их не сможет выгнать, пока я буду отсутствовать, она и предложила такое решение проблемы. Ну и школу посоветовала. Уж где, как не там, мальчишки смогут не только получить хорошее образование, но и обзавестись знакомствами среди самых разных сословий, исключая низшее.
        Для меня ее предложение было идеальным вариантом, и я тут же за него ухватился, а сейчас шел в школу, чтобы окончательно утрясти вопрос с поступлением братьев. Предварительное согласие, как у мальчишек, так и со стороны администрации заведения я получил. Осталось лишь уладить формальную часть.
        
        - ... учатся у нас на полном пансионе, покидая школу лишь на выходные, - степенно и обстоятельно просвещал меня директор о порядках учебного заведения. - За проступки, нерадение в учебе у нас наказывают. В том числе и телесно.
        - Всех, или?.. - напрягся я.
        - Всех, - веско кивнул тяжелой головой с копной густых волос Валентин Петрович.
        - Хорошо. Тогда подписываем договор?
        - Не торопитесь, - остановил меня директор. - Сначала поступающий обязан сдать экзамен. Исключений мы не делаем. Уже по его результатам определяется, в какую группу и класс пойдет ученик. Хоть условия у нас для всех и равные, но все же есть более способные дети, а кому-то нужно тщательнее объяснять материал. Сводить таких в одну группу глупо.
        - Хорошо. Когда можно будет пройти экзамен?
        - Приводите ваших подопечных в четверг. Тогда же договор и подпишем.
        Время до отъезда у меня было, поэтому я согласился. И хорошо, не придется искать другие варианты.
        Дальше мой путь лежал к стряпчему. У него я собирался не только справить документы на попечение мальчишек, но и написать завещание. Это раньше оно было мне без надобности, а сейчас я и имуществом обзавелся и теми, кому можно его оставить. Да и риск в моей работе такой, что реально могу в любой момент «коньки отбросить». И не хотелось бы, чтобы мою собственность получил старый хрыч. Лучше я ее опять же Сашке отпишу. Но самому мальцу об этом я говорить не собирался.
        Со стряпчим пришлось провозиться до самого вечера. Сначала писал заявление, потом мы отправились в здание нотариальной конторы, где находился общий архив московской недвижимости. Далее - банк, где нужно было оплатить государственную пошлину. Как я понял, она платится при любой сделке с имуществом, будь то продажа, дарение или обмен. Мой случай проходил по разряду дарения. После же мы снова вернулись в контору стряпчего, так что покататься по Москве пришлось изрядно.
        - Поздравляю вас, Григорий Мстиславович, с этим ответственным шагом, - приняв деньги, довольно пожал мне руку стряпчий.
        - Надеюсь, эта бумага так и не получит ход, - раздраженный от усталости, пробормотал я.
        - На все воля Божья, - пожал плечами мужчина.
        Вернувшись домой, я «обрадовал» мальчишек скорым экзаменом, а Сашку - походом в банк.
        - Зачем, Григорий Мстиславович? - удивился малец.
        - Счет на тебя хочу открыть. Будешь раз в месяц с него деньги получать, а то неизвестно, насколько мне задержаться на Аляске придется.
        - А вы с Василием прощаться будете? - вдруг напомнил мне малец о когда-то завербованном мужике. - Он уж думает, что забыли вы про него.
        - Попрощаюсь, - подумав, решил я.
        А то действительно некрасиво получается. Мы же после того «дела со шкурами» почти и не виделись. И чего он себе там надумать мог, неизвестно.
        На следующий день в банке понадобилась бумага, о взятии попечительства на Сашку. Без нее я бы открыть на него счет не смог. Еще раз порадовался предложению Ольги и решил ее отблагодарить перед отъездом. А вечером все же сумел дойти до Василия.
        Вокзальная площадь встретила меня привычным шумом и гамом. Накатила даже нотка ностальгии. Как я здесь впервые оказался. Как Сашка у меня чемодан спер. Как потом здесь же с ним встречались, и я ему предлагал пойти ко мне жить. Вроде и не много времени с того раза прошло, а событий столько - что кому-то на всю жизнь хватит.
        - Ваше благородие, а я уж думал, вы забыли про меня, - выскочил из этой толпы передо мной здоровяк. - Вас же сам император награждал. За ручку с вами здоровкался. А вы не забыли меня.
        Мне аж неудобно от его реакции стало. Сволочью себя почувствовал.
        - Не забыл, Василий, - соврал я. - Просто дел навалилось столько, что и не сказать. Мне говорили, ты к своим ездил?
        - Да было дело, - кивнул мужик. - Помог им с той нашей... - тут он голос понизил и шипяще закончил, - затеи. Вы ж меня тогда не обидели, - продолжил он уже нормально. - Ну и я решил, что грех будет все на себя тратить.
        - Ясно. А мне вот уехать из Москвы придется. Надолго. Присмотришь за Сашкой, пока меня нет?
        - А чего ж не присмотреть, - пожал он плечами. - Тока он вроде говорил, что в школу поступает. Когда же мне за ним смотреть то?
        - Специально и не надо, - успокоил я здоровяка. - Только в те случаи, если он здесь окажется. Ну или сам к тебе подойдет.
        - Все сделаю, не сумневайтесь, - решительно кивнул Василий.
        Попрощавшись с Василием и дав ему пять рублей «на гостинцы родне», а на самом деле - чтобы у него ассоциация возникла, что быть мне полезным выгодно, я отправился домой. Еще одно дело сделано, но впереди их еще столько же, а времени до отъезда все меньше.
        
        Подарок Ольге за помощь я сделал. Купил ей шляпку с зонтом. Скоро осень и я посчитал, что дарить абы что не стоит, а вот что-то полезное будет в самый раз. А чуть подумав, еще и сделал ей предложение, от которого она не стала отказываться.
        - Жить у тебя в квартире, пока ты в отъезде? - задумчиво протянула девушка, когда я задержал ее после очередного занятия с мальчишками.
        - Да. Ты же хотела съехать? Кстати, хозяин комнаты больше не приставал к тебе?
        - Нет, - нахмурилась Ольга, - но все равно, каждый раз как проходит мимо - взглядом раздевает. Неприятно, - передернула она плечами, после чего уже и согласилась на переезд.
        Тем более, что денег с нее я не требовал. Хотя она сначала и спрашивала, сколько должна заплатить. Не хотела быть «нахлебницей». Сошлись на том, что будет приглядывать за мальчишками, когда те на выходные из школы будут возвращаться.
        
        В хлопотах неделя пролетала быстро. Я оглянуться не успел, как настал четверг, и уже нужно было вести братьев на экзамен.
        Я снова был в школе графа Дементьева, но на этот раз не один, а вместе с Сашкой и Сенькой. Мы стояли в коридоре, перед дверьми в класс, где будет проходить их экзамен, и оба брата ужасно нервничали.
        - Григорий Мстиславович, а если у меня не получится? - испуганными глазами посмотрел на меня Сашка.
        - Все получится, - заверил я его. - А даже если сейчас не удастся, то это не ты не поступишь, это они потеряют хорошего и старательного ученика!
        - Правда? - удивился паренек.
        - Правда. Кому как не мне это знать?
        Сенька в этот момент шлепал губами, что-то тихо бормоча. А когда я прислушался, то смог разобрать всего два повторяющихся слова: я смогу, я смогу, я смогу...
        Да уж, переживают оба. Оно и понятно, сейчас решается в какой-то степени их судьба. Смогут они вырваться из низшего сословия и сделать шаг вверх по социальной лестнице или нет. И пусть они еще и слов-то таких не знают, зато чувствуют все прекрасно. Я хоть и переживал, но меньше. Беготня по делам меня так вымотала, что сил на переживания просто не осталось.
        - Александр и Арсений? - вышел из класса молодой парень примерно моего возраста.
        - Да! - встрепенулся Сашка.
        - Заходите.
        Перекрестившись, малец кивнул сам себе и решительно шагнул за дверь. Сеньку мне пришлось подтолкнуть в спину, так он ушел в себя и свою «мантру». А дальше для меня потянулся долгий час ожидания.
        Наконец дверь снова открылась, и из нее вывалился ошалевший Сашка.
        - Ну и задания у них! - выдохнул он. - Я дай бог половину понял!
        Сенька вышел более спокойно и тихонько встал у брата за плечом.
        - Результаты будут у директора через полчаса, - вышел за ним парень, который принимал их экзамен.
        К директору я пошел уже один. Братья «заедали» стресс мороженным.
        - Григорий Мстиславович? - поднял медленно голову от бумаг Валентин Петрович.
        - Как мои подопечные? - тут же задал я животрепещущий вопрос.
        - Оба приняты.
        У меня как камень с души упал. Сам не заметил, что тоже успел себя накрутить, пока ждал.
        - Но, - продолжил директор, - Александр только во второй класс. До третьего он пока не дотягивает.
        - А Арсений?
        - Как и положено - в первый. Тут без неожиданностей.
        Поблагодарив мужчину, я отправился оглашать мальцам радостную весть. Сашка расстроился немного, что не сумел сдать экзамен в третий класс, куда изначально планировал. Но все равно был рад, что поступил. Сенька же просто был доволен, что все идет по плану. В итоге я решил устроить им праздник в честь поступления и сводил их в цирк. И почему-то испытал внутренний диссонанс, когда узнал, что под словом «цирк» скрываются бои между обычными мужиками*. Почему-то я подспудно ожидал нечто иное. Но братья были счастливы.
        
        * - привычный нам цирк сформировался позже. Тот же известный в РИ боец и чемпион мира Иван Поддубный выступал именно в цирке
        
        Выходные запомнились помощью Ольге в переезде. Даже не представлял, что у одной девушки, имеющей в распоряжении лишь одну комнату, может накопиться столько вещей. А их оказалось аж на три чемодана. Да еще и нужно было помочь не только их дотащить, но и прикупить шкаф, куда она сможет сложить свои платья. Правда шкаф - уже чисто моя идея, когда я увидел ее обширный гардероб. Так-то Ольга поначалу отнекивалась и стеснялась. Но согласилась, а потом придирчиво выбирала по каталогу у мастера, какой шкаф себе хочет. Тут тоже оказалось не все просто. Готовую мебель купить сложнее чем на заказ и по правде говоря дороже. Еще одна мелочь, что отозвалась во мне внутренним ощущением удивления. Давно я такие «приветы» из прошлой жизни не получал.
        Сам шкаф привезут уже когда я уеду, от меня потребовалась только предварительная оплата. Ольга же «отплатила» мне самым женским способом, от чего утром я смог лицезреть пунцового Сашку, изредка украдкой кидающего самые жаркие взгляды в сторону своей временной учительницы.
        В последний день, данный мне Агапоновым на приведение своих дел в порядок, я потратил на посещение книжного магазина, где взял литературу по истории Аляски и дворянскому этикету в странах мира. А то раз уж Аляска - свободная торговая зона, где встречаются представители самых разных народов, то стоит ознакомиться с их обычаями, чтобы не прослыть белой вороной.
        Все эти дела на какое-то время отвлекли меня от мыслей о Лиде, но стоило мне посчитать, что я готов к отъезду, как тоска по девушке снова накатила на меня. Чувство, что мы не объяснились толком, стало набирать силу со страшной скоростью, и в какой-то момент я не выдержал и сел писать ей письмо. В нем я высказал все, что хотел рассказать ей лично. Как так вышло с Евгенией. Что я по сути «жертва» интриг моего деда. Что люблю ее и мне очень больно от того, что она отвернулась и даже не хочет выслушать меня.
        Когда закончил писать, стало даже немного легче. Теперь бы только это письмо попало к ней, а не ушло на сторону. Но у меня есть тот, кто сможет побыть «почтальоном».
        На мой звонок Анатолий ответил не сразу. Он как обычно умчался по каким-то своим делам и сначала я попал на управляющего его домом. Перезвонил он только через полтора часа, когда я уж думал, что письмо так и останется лежать в столе в моем кабинете. Зато на просьбу сохранить письмо у себя и отдать при первой возможности Лиде он ответил решительным согласием, тут же отправив своего слугу ко мне домой. И лишь передав послание, я спокойно выдохнул и заснул в своей кровати, прижимая сладко посапывающую Ольгу. То, что я засыпаю в кровати с другой, думая о Лиде, меня не смущало.
        Утром, собрав вещи и оставив их пока дома, я отправился в управление.
        Агапонов встретил меня приветливо, тут же предложив чаю.
        - Ну-с, штабс-ротмистр, - протянул он мое звание, словно сам его мне пожаловал. - Готовы к отъезду?
        - Так точно, - кивнул я.
        - Похвально. Теперь же по поводу того, что вам предстоит, - и Агапонов начал вести мой инструктаж. Многое было сказано не впрямую, а между строк. Отделение на Аляске не большое и там не так много сотрудников, а глава этого отделения чей-то протеже, который был назначен в весьма далекие времена и сейчас фактически просто дослуживает, что бы в скорости уйти в отставку и получить весьма хороший пенсион. А по-простому они там сейчас вообще мышей не ловят, да и гибель сотрудников вызывает серьезные вопросы. Так что находиться я там буду в свободном плаванье, и выше меня по званию там только начальник отделения, а там уж куда он меня поставит. Мне почему-то вспомнилось слово «аудитор». Буду я там проверяющим, только окружающим это не стоит знать.
        - Вот держите, - и Агапонов протянул мне один пакет документов, - ознакомьтесь. В тех бумагах, что вы получили, описана гибель наших сослуживцев. При каких обстоятельствах она произошла и чем занимались погибшие. Кроме этого у меня для вас будет попутное поручение.
        Агапонов взял со стола пухлый конверт и протянул его мне.
        - Ваш маршрут будет пролегать через Европу. Здесь документы, которые вам необходимо будет передать нашему сотруднику во Франции, когда у вас там будет пересадка. Найти его вы сможете... - продиктовал ротмистр адрес.
        - Как мне его узнать?
        - Запоминайте кодовую фразу: жара в Москве зимой - дело отвратительное. Вы должны ответить на нее: снег во Франции летом еще более паскуден. Запомнили?
        - Да.
        Такое точно случайно не скажешь.
        - Прекрасно, - улыбнулся Агапонов. - Тогда желаю удачи. Отправитесь сегодня же в семь вечера с Рижского вокзала. Билеты возьмете в бухгалтерии. Там же вам выдадут командировочные.
        Попрощавшись с ротмистром, я отправился в бухгалтерию, где мне выдали деньги во... франках. Почему то до этого момента я даже не задумывался, что мне придется пользоваться иностранной валютой. Ведь Аляска - часть империи и рубли там в ходу. А вот то, что добираться туда я буду через земли других государств, даже не подозревал.
        После того как мы закончили, я помчался в архив и попытался найти информацию о людях имеющих вес в тех краях. К сожалению времени на это у меня было не много, успел пройтись по верхам да и то многое упустил наверное.
        Дальше я помчался в банк, обменять часть отложенных средств. Но уже не на франки, а на английские фунты и трапезундские сальдо.
        И только вернувшись за вещами домой, до меня дошло, что ротмистр не просто отправил меня на вокзал, а добавил «Рижский». А спросив тут же у Сашки, понял, что Агапонов неспроста сделал такое уточнение, и что в Москве вокзалов несколько, а не один, как я думал до этого. И Рижский находится на самой окраине, откуда уже можно отправиться не в глубь страны, а за ее пределы. Хорошо хоть я это узнал до того, как с собранным чемоданом прибыл на известный мне вокзал. Вот то-то там смеху у железнодорожных служащих было бы!
        Однако наконец вся моя беготня закончилась и я сел в нужный поезд. Меня ждала долгая поездка через полмира и не самое простое задание. Вернусь ли я домой? Не знаю. И если все же вернусь - когда это произойдет? И что меня будет ждать? А главное - кто?
        
        ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ -