Самый лучший комсомолец (СЛП-3) Павел Смолин
        Самый лучший пионер #3
        Третий том "пионерского" цикла про похождения Сергея Ткачева в СССР конца 60-х.
        Том 1:
        Самый лучший комсомолец (СЛП-3)
        Глава 1
        - Екатерина Алексеевна, я посчитал, - поправляя пальцем тапок, жаловался наследный (через одного) принц по телефону любимой приемной бабушке. - Если загрузить «Союзмультфильм» одними только моими проектами, нам потребуется шестьдесят восемь лет, четыре месяца, два дня…
        - Я поняла, Сережа, - аккуратно прервала поток страшных цифр. - Но даже тебе мы не можем позволить занять все мощности целиком, - поняла она меня неправильно.
        - Какие там мощности? - вздохнул я. - У нас огромная страна. Почти двести пятьдесят миллионов человек - это не считая соцблока, где дети дружественных нам народов тоже хотят смотреть как можно больше мультфильмов. А еще - остальная планета, где того же самого очень хотят дети врагов. Но они же не виноваты, что они враги? - грустно спросил я. - И мы можем производить гораздо больше мультфильмов. Я еще маленький и многого не понимаю, но неужели в такой огромной стране не найдется немножко художников, пленки, краски и помещений?
        - Мы с Борисом Николаевичем подумаем, - грустно вздохнула Фурцева.
        - Спасибо большое, Екатерина Алексеевна! - поблагодарил я. - До свидания.
        Повесив трубку, показал Вилке большой палец, и мы пошли ко мне в комнату - слушать запись КГБшного ВИА.
        - Хоть щас миньоном выпускай. Они в каком там звании? - спросил я у сидящей за моим столом с чашкой кофе в руках девушки.
        Родные в гостях у Судоплатовых, чаи гоняют, план про бабу Таню придумывают.
        - Они гражданские, - покачала она головой. - Но из хороших семей. А еще - их растили музыкантами, и они к такой работе готовы.
        - Нет причин тебе не верить, - широко улыбнулся я.
        По Вилкиному лицу пробежала тень, и я огласил:
        - Время смотреть «Время»! - включил телек, и мы переместились на диван. - Можно? - указал на укутанные длинной юбкой Виталинины коленки.
        - Смотря что.
        - Ничего из категории «для взрослых», - уточнил я.
        - Можно, - разрешила она.
        Прилег. Кайф!
        - Мальчишка! - мелодично хихикнула Вилка, с улыбкой наклонившись надо мной.
        - Вот ради этого кадра все и делалось! - заявил я, изобразив пальцами «рамку», и сел обратно.
        Виталина вдруг густо залилась краской и спрятала лицо в ладонях.
        - Ты чего?
        - Прекратить приручение, пионер Ткачев! - промычала она в ладони.
        - Не прекращу - вдруг получится, - привычно ответил довольный я. - Смотри, мой добрый друг-автолюбитель!
        Вилка убрала ладони, потихоньку возвращая обычный, слегка румяный цвет лица.
        На экране Щелоков в парадном мундире пожимал руку упитанному черноволосому мужику в генеральско-милицейской, столь же парадной, форме.
        - Кто это?
        - Тикунов, Вадим Степанович, - ответила Вилка. - Сегодня назначен первым заместителем министра внутренних дел. Прошлый убыл послом в Новую Гвинею.
        - Который должен был занять должность Щелокова, если бы Николай Анисимович не был большим другом Леонида Ильича? - сверился я с внутренней википедией.
        - Он, - подтвердила Виталина, с любопытством в глазах посмотрев на меня.
        - Про это назначение я не знал, - пожал я здоровым плечом. - Я далеко стараюсь не лезть: меньше знаешь - крепче спишь. Но сигнал понятен - старайся как следует, или тебя заменит товарищ Тикунов. Потешная многоходовочка завершена, ручной министр МВД успешно получен.
        - И что теперь? - хихикнула Вилка.
        - Будем дружить, потихоньку воспитывать из него человека, - улыбнулся я. - Сериал про Высоцкого снимать, сырьё скоро будет напечатано в «Молодой гвардии», а я подкину товарищу министру идею с ним ознакомиться. Он уже один сериал заказал, мне Екатерина Алексеевна по секрету поведала - в телевизоре уже разрабатывается, рабочее название - «Знатоки». Получается - два сериала. Кислую мину бывшего председателя КГБ, про которое ни одного, представила? Сейчас мы с тобой слепим роман и сценарий, а потом еще к Юлиану Семенову съездим, попросим и его сценарий слепить - про Штирлица. И будет у наших силовиков баланс. Именно за этим я просил тебя достать вот эти немножко секретные дела, связанные с работой нашей контрразведки в Африке! - погладил полуметровую, в три ряда, стопку папок около дивана. - Все было впитано и переварено, пока ты подозрительно долго сидела в туалете. - озадаченный взгляд. - Ты что, какаешь как обычные люди?
        Фыркнувшая девушка отвесила мне средней мощности щелбан.
        - Как бы там ни было, - потер лоб и попросил. - За машинку, агент Вилка! Пиши название: «ТАСС уполномочен заявить».
        - Погоди! - остановил отстучавшую заголовок девушку и пошел добавил громкости.
        Надо бы пульт изобрести.
        -…на сессии выступил министр рыбной промышленности Ишков.
        «Считаю необходимым передать сбыт продукции под ведомство министерства рыбного хозяйства».
        - Предложение было одобрено делегацией во главе с товарищем Косыгиным.
        - Бери пустую папку, - велел я Вилке, выключая телевизор - все с дедом понятно, нифига с соправителем советоваться не хочет!
        Она закатила глаза - эксплуататор! - но папку достала.
        - Пиши «Рыбное дело». Начало: 21 апреля 1969 года.
        - Записала, - откликнулась она.
        - Лист первый: докладная записка Генеральному секретарю ЦК КПСС СССР Андропову Ю.В. от внештатного консультанта С. Ткачева. «Когда добыча и сбыт сырья находится в одних руках, сразу же расцветает воровство. Вы создали голема. С наилучшими пожеланиями, С. Ткачев».
        - Ты серьезно хочешь, чтобы я это отправила? - брезгливо вынув лист из машинки двумя пальцами, спросила Виталина.
        - Госбанк же несколько раз в год панические записки отправляет, - хохотнул я. - Чем я хуже? Главное - сигнал подать, а потом, когда одобривший это замечательное изменение товарищ Косыгин не захочет переделывать обратно, чтобы не терять лицо, мы с тобой уберем папку года на два-три, и дальше, когда «Рыбное дело» как следует настоится, пойдем туда ломать пальцы и вынимать черную икру из банок с надписью «Килька». Юрий Владимирович любит копить папочки, значит и мы должны так делать.
        Вилка неодобрительно посмотрела на меня.
        - Товарищ Косыгин - наше все, - серьезно сказал я. - Я это понимаю - помимо того, что он - один из подпирающих Юрия Владимировича столпов, он еще и чуть ли не единственный, кто разбирается в советской экономике. Он нам нужен, и мы будем с него пылинки сдувать, - подумав, добавил. - По возможности. Но лучше вообще не сталкиваться. Я же не удержусь и наговорю всякого, - пояснил в ответ на мелькнувший в ярко-зеленых глазах вопрос.
        Виталина хихикнула и кивнула - поняла и одобряет.
        Вернулись к «ТАССу…», и просидели над ним до возвращения родных. Вилка в процессе радостно попискивала - нравится! Проводили отказавшуюся от позднего ужина машинистку (диета, надо полагать), и мама поделилась новостями - послезавтра мы идем в цирк с бабой Таней и бабой Эммой.

* * *
        По пути к школе я вспоминал субботники из будущего - они сохранились и в школе, и в университете, и даже попытались сохраниться на работе, но в процессе посещения первого из них выяснилось, что местный хитрый начальник проставил на себя ставку дворника, а мы, стало быть, делаем работу за него, и больше не субботники я не ходил - что характерно, с нулевыми штрафными санкциями.
        Здесь и сейчас, однако, все совсем по-другому, и пусть дворников Советской стране хватает, немного им помочь хочется - для себя же убираем! Более того - целый Ленин бревно таскал, а я спрячусь за жалкую справку о двух не менее жалких пулевых ранениях? Ну уж нет!
        Погода - замечательная, снег стаял, и на грязных газонах пробилась первая зеленая травка, радуя глаз не меньше набухающих на деревьях почек. Ожили и птицы, и всю дорогу нас с Таней сопровождал веселый щебет. Советский воробей от капиталистического отличается в первую очередь повышенным оптимизмом!
        Истосковавшиеся по мне ребята напрочь сломали торжественную линейку, окружив меня одетой в «костюмы для полевых работ» стеной. Девочки в платочках выглядят супер мило! Пожимая руки и называя ребят по именам, объяснил, зачем я здесь, а потом пошел на используемое директрисой в качестве сцены крыльцо. Приняв из рук красующейся орденом Героя социалистического труда Варвары Ильиничны микрофон, первым делом поздравил с днем рождения всегда живущего в наших сердцах Владимира Ильича Ленина (тройное «ура!»), а потом грустно подтвердил:
        - Да, ребята, со следующего года я буду учиться в другой школе. Я бы остался с вами - мне здесь правда очень нравится, но старшие товарищи решили, что там я для Родины буду полезнее. Но из Сокольников я переезжать не собираюсь, поэтому обязательно буду приходить к вам в гости!
        - А политинформация? - спросила Катя, которая о своем переводе еще не знает.
        - А политинформацию, Катюша, Сережа будет проводить на базе ДК, совместную, - успокоила ее и ребят (да, реально хотят политинформацию) директриса.
        Получив микрофон снова, попросил почти бывших соучеников выделить мне кусок территории и НИ ЗА ЧТО мне с ним не помогать. Вроде договорились.
        - Ой, а ко мне твой листок залез! Придется его убрать! - ловко сгреб листья с «моего» куска восьмиклассник Федя.
        - Эта ветка почти целиком с моей стороны! - нагнулась за веточкой семиклассница Нина.
        - А мешок подержать?
        - Метла нужна?
        - Да давай, че ты…

* * *
        - Словом, нифига мне поработать не дали, - жаловался я Вилке по пути к старому кирпичному зданию «мануфактурного» типа, в котором КГБ организовала моему ВИА репетиционную базу, для конспирации.
        За окном - благодать, после субботника-то. Увы, чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят, и через пару недель привычный мусорный покров восстановится. Немножко спасает малое окно возможности - кроме окурков и упаковочной бумаги особо и кидать-то нечего, а это все перегнивает, следовательно - не мусор, а эко-мусор!
        - А лицо-то довольное! - проницательно заметила Виталина.
        - Дети лишены корысти и страсти к чинопочитанию, - важно пояснил я. - А самое ценное - попади под пули любой другой школьник, они бы точно так же помогли бы и ему.
        - А взрослые не помогли бы? - ехидно спросила она.
        - Помогли бы, - признал я. - Показывай.
        Виталина отпустила руль несущейся машины и демонстративно-медленно полезла в лежащую на заднем сиденье сумочку.
        - Понял! Каюсь! - не выдержал я, и севшая на место девушка лихо вошла в поворот, разминувшись с отчаянно сигналящим нам ЗиЛом.
        Тихонько матюгнувшись, полез в сумочку сам. Хе, шоколадка! Это такие у тебя диеты? Папка…
        - На всякий случай - у меня было все под контролем, - самодовольно поведала Вилка.
        - Даже не сомневаюсь, - отмахнулся я. - Но нервы пока несовершенны.
        От набранного КГБ состава немножко выпал в осадок: во фронтмены мне даровали Стаса Намина. То-то голос знакомым показался. На ударных - Юрий Иванович Борзов, ударник и «крестный отец» группы «Машина времени», которая уже есть - вон, в папке написано. Семнадцать лет всего!
        - В армию не заберут? - спросил я.
        - Формально - заберут, - хмыкнула Вилка. - Сын командующего авиацией Военно-Морского флота СССР.
        - Ха, напишем песню про самолётики, папка на правительственном концерте плакать будет! - гоготнул я.
        На бас-гитаре у нас Александр Викторович Кутиков, тоже семнадцать лет - этот в «Машину времени» еще не попал и уже не попадет. А еще у него мама работает главбухом на фабрике мамы моей - тесен мир.
        - Японец? - ткнул я пальцем в личное дело Сергея Сировича Кавагоэ.
        Тоже из «Машины времени», но только сильно ранней - его туда Борзов привел. Сергею Сировичу в наши времена шестнадцать, у нас он будет работать клавишником.
        - Сын военнопленных, - с ухмылкой указала пальчиком на нужную строчку.
        - Если это намек, то он непонятен! - заявил я и перешел к следующему участнику ВИА. - Микоян?
        - Сын Микояна, но не того, - пояснила Вилка. - Сын летчика-испытателя. Двоюродный брат Стаса.
        - Молоды, нет? - не очень уверенно спросил я.
        Виталина с ехидным смешком окинула меня взглядом.
        - Считай, что мне выдали оболочку на вырост, - хохотнул я и открыл последний лист, с художественным руководителем. - Захерт Бронислава Вацлавна, одна тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года рождения, - с маленькой черно-белой фотографии на меня смотрела остроносая худая бабушка. - Смотрит так, будто фотограф как минимум украл ее любимую вставную челюсть, - показал Вилке.
        - О, уверяю тебя, у Брониславы Вацлавны просто идеальные для ее возраста зубы! - поежилась она.
        - Имела честь быть знакомой? - захотел я подробностей о «художественном руководителе» нашего ансамбля.
        - Зубы хорошо помню, - ощерилась Вилка. - Знаешь какое у нее любимое и единственное наказание? Ты только не пугайся, хорошо?
        - Хорошо, - на всякий случай поежился я и сжал зубы.
        Виталина наклонилась ко мне и на максимальной громкости очень музыкально пропела мне в лицо, широко открыв рот:
        - До-ре-ми-фа…
        - Помнишь я обещал тебя не жалеть? - почесав пальцем в немного оглохшем ухе, спросил я. - Конкретно здесь - не работает. Это же чистой воды садизм!
        - Однажды полтора часа подряд на меня так орала, - поежилась Вилка. - «Слух исправляла».
        - На Шаляпина поди в тиятры ходила, - заметил я.
        - Ой, бл*дь, - впервые на моей памяти выматерилась Виталина, закатив глаза. - Куда и с кем она только не ходила! «Да я с самой Надеждой Константиновной морковный чай пила в семнадцатом!» - передразнила она.
        - Уволить можно? Она мне из ребят весь рок выбьет, - спросил я и на всякий случай уточнил. - Точно не из-за тебя - че она вообще в современной музыке понимает? Как только примочки готовы будут, вообще инфаркт отхватит от звуков будущего.
        - А давай подождем? - с доброй улыбкой попросила Вилка.
        - Не, призрак Надежды Константиновны мне любимую подругу не простит, - хохотнул я. - Но я понял - можно.
        - Это - твой проект, Сережа, - улыбнулась Виталина. - Можешь увольнять и набирать кого хочешь.
        - Больше некого, - пожал я плечами и оживился. - Слушай, а существует еврей, который с позиции художественного руководителя ВИА сбежит в Израиль с пользой для дела?
        - В этом направлении с агентурой все хорошо, - покачала она головой.
        - Тогда найди, пожалуйста, толкового мужика не старше тридцати, - попросил я.
        - Хорошо, - покладисто кивнула Вилка.
        Прибыли на место, припарковались и прошли в крашенные темно-красной краской металлические ворота мимо «УАЗика»-«таблетки», который централизованно привозит и увозит ребят на «репточку».
        Поднялись по состоящему из трех облупленных ступеней крыльцу, Вилка открыла передо мной деревянную дверь - немножко глумится над «больничным» этикетом - и по скрипучим, давно не крашеным доскам мы дошли до сидящего за столом седого тщедушного дедушки под плакатом о правильном надевании противогаза.
        Подслеповато поправив очки, он прищурился на нас. Поздоровались-представились, и были допущены в левый от дедушки коридор. Миновав двери с табличками от 1 до 14, зашли в пятнадцатый, откуда играла музыка.
        На сооруженной у правого от нас, завешенного казенной серенькой тюлью окна, сцене стояли одетые в костюмы, аккуратно прилизанные школьники, и с грустными мордахами играли [ ]. А покруче получается - песня молодежи больше подходит.
        Напротив, сложив руки за спиной, стояла прямая как палка, высокая - выше Вилки! - худющая Бронислава Вацлавна, которая, неприязненно поджав губы, сквозь толстые стекла очков наблюдала процесс. В принципе все понятно.
        Прошли в комнату, оценили наличие плитки с чайником на столе у дальней стены, парочку стандартных фикусов и портрет композитора Моцарта над входом. Ребята нас заметили, и басист Кутиков лажанул.
        Остальные участники группы моментально прекратили играть и насупились, уткнув лица в пол и приготовившись огребать.
        - Тааак… - прошипела Бронислава Вацлавна.
        - Кхм… - привлек я ее внимание.
        - А, это ты! - многообещающе протянула пожилая учительница музыки, и, гулко цокая по полу металлическими набойками импортных сапог, пошла на меня. - Скажи, Ткачев, это ведь… - губы неприязненно поджались, она указала дрожащим пальцем на сцену и почти богобоязненно выговорила. - Рок?
        Ребята подняли на меня светящиеся надеждой глаза.
        - Рок! - жизнерадостно подтвердил я.
        - …рок, рок… - добавило драматизма эхо.
        Отпрянув, она смерила меня уничтожающим взглядом, поправила очки и припечатала:
        - Я так и знала! Я в этой мерзости желания принимать более не имею!
        - Очень хорошо, извините, что потратили на нас время в пустую. До свидания, - вежливо ответил я.
        - Прощайте! - ответила она, и, высоко подняв голову, покинула кабинет.
        - Ей сказали, что у нас тут детский ансамбль с детскими песнями? - уточнил я у Вилки.
        - Это и сказали! - хихикнула она.
        Очки «доброго хозяина» получены - Контора по-прежнему работает эффективно.
        - Давайте знакомиться? - с улыбкой предложил я музыкантам.

* * *
        В цирк пришлось заходить через служебный вход, а в зал проходить спустя пять минут после начала представления, в темноте. Сидеть - с краю, чтобы уйти первыми - опять же, за пять минут до конца. Здание еще не перестраивали, поэтому сиденья не очень удобные, а еще - характерно попахивает «стариной». Оценить состояние купола не позволяет освещение. Вокруг меня, бабы Тани, Тани маленькой, мамы и бабушки Эммы все время находилось кольцо «своих» - одетые в «гражданку» пожилые мужчины и женщины - охрана и дополнительная «отвлекашка» для Татьяны Филипповны, которая первый за долгие годы «выход в люди» перенесла относительно нормально. Немного дергалась, много вслушивалась в шепотки толпы в минуты затишья - а вдруг где-то здесь венгры? - но прецедент успешно создан, и следующие походы куда угодно будут легче.
        Эмма Карловна пообещала мне плотно взять опеку бабы Тани на себя - у нее же тоже муж дома бывает редко и мало, а дети успешно отселились. Скучно товарищу подполковнику. Время от времени «гуляющие» по полнехонькому залу, выхватывая лица зрителей, прожектора за все представление до нашего сектора не добрались ни разу, зато я увидел очень многих - да тут три четверти «телевизорных» чинуш собралось! Это когда показывают ЦК - одна большая серая масса, на которую всем, кроме меня, пофиг - я-то запоминаю. Вот они - сидят, и, кажется, пялятся прямо на нас. Паранойя? Не без этого. Однако в СССР все и все всегда знают, поэтому и пришли партийные деятели - посмотреть на спрятавшуюся в тени жену действующего Генерального. Зрелище-то исчезающе-редкое.
        Успокоил себя тем, что Андропов это все разрешил, а значит - не опасно. Убивают в основном в театрах и операх, значит в цирке можно спокойно сидеть и смотреть представление, процент участия в котором животных превосходил таковой из моих времен раза в три. Гринпис задушил, надо полагать.
        На время антракта нас спрятали в директорский кабинет. Познакомились - хороший. А каким еще может быть директор лучшего цирка страны?
        Манеж обзавелся изгородью, и нам показали номера со львами, тиграми и медведями. Пользуясь моментом, рассказал дамам соответствующие ситуации анекдоты. Помогло - клюющая носом баба Таня взбодрилась и досмотрела представление полностью. Можно уходить и грузиться в конспиративные черные «Волги». Скучно быть Советским ВИПом - даже в буфет сходить не дают.
        Глава 2
        Апрель заканчивался, дела спорились, дыхалка потихоньку восстанавливалась, ВИА разучивал репертуар на пластинку-гигант под руководством нового художественного руководителя, оркестр дома Железнодорожников - творческое наследие Ханса Циммера, а Фурцева припрягла Хайта и Курляндского масштабировать «Ну, погоди» сразу в сериал на десять серий. Испугались - еще даже первый эпизод не доделали, а тут такое, но обещали бабе Кате не подкачать.
        «ТАСС…» был дописан и отправлен на «одобрямс», третий том «Миши» - туда же. От Аджубея вестей не было - видимо, тоже получил сигнал «ничего не делать до Конвенции». По телеку - тишь да благодать, СССР привычно ведет посевную там, где уже можно, а там, где еще нельзя - к ней готовится. Один раз съездили к Гришину, оставили заявление на автовыкачку денег со счета для оплаты смет. За апрель придет триста с копейками тысяч, и я приуныл - куда девать половину миллиона? Вся надежда на бронзу - ее «посчитать» еще не успели.
        Нечего делать! Везде барьеры - нужно ждать либо результата, либо Конвенции. От скуки надиктовал Вилке сказку «Бесподобный мистер Лис», для «Пионерки». Да, про Англию, но оно даже лучше - показывает нелегкую жизнь капиталистического фермера. Потом еще мультик сделаем.
        - Точка, конец, - закончил я диктовку в половину десятого утра 29 апреля.
        - Хорошая сказка, - с улыбкой одобрила Виталина, вынимая листы из машинки и раскладывая по копиям.
        - Смотри че у меня есть, - хохотнул я и достал из шкафа припрятанную открытку с подозрительно качественно напечатанной упитанной брюнеткой в белых панталонах и без лифчика.
        - Фу! - поморщилась Вилка и спросила. - Зачем тебе фотография, если ты ее идеально помнишь?
        - Правильный вопрос! - похвалил я. - Бери пустую папку и пиши: «Глухое дело».
        - Опять какое-то дело! - с улыбкой закатила она глаза. - Написала!
        - Лист первый: 28 апреля у информатора с оперативным псевдонимом «Рыжий» писателем С. Ткачевым была конфискована с возмещением пяти потраченных на бяку рублей открытка порнографического свойства.
        Печатающая текст Виталина хохотнула.
        - По словам подвергшегося легкому физическому воздействию информатора, открытка им была куплена у глухонемого чувака неподалеку от метро Белорусский вокзал. Точный адрес: улица…
        - Записала.
        - Посему С. Ткачевым было принято решение провести серию оперативно-розыскных мероприятий в целях тренировки детективных способностей и борьбы со злом.
        - Настоящий герой! - умилилась Вилка.
        - Корочка при себе? - спросил я.
        - Есть! - продемонстрировала она.
        - Пистолет?
        - Я сама, - указала она на себя ладонью. - Смертельное оружие!
        - Хорошая отсылка, - прокомментировал я.
        - Отсылка куда? - не поняла она.
        - Не важно, - покачал головой и перешел на язык жестов - учебник впитан еще вчера, а кистью и пальцами левой руки двигать я могу. - «На языке глухонемых разговариваешь?»
        «А ты как думаешь?» - прожестикулировала она и показала язык.
        - Большая молодец! - от всей души похвалил ее я. - Бери папку, планшет, новенькую французскую ручку, бумагу и пошли расследовать «Глухое дело»!
        - Сережа… - поскучнела она.
        - Согласовать, да, - не обиделся я. - Согласовывай, конечно.
        - Хорошо! - улыбнулась она и пошла к телефону, чтобы вернуться через пару минут и процитировать деда Пашу. - «Засиделся пацан, пусть пробздится».
        - Хороший дед на вес золота! - оценил я. - Пошли?
        - Пошли, мне тоже скучно, - кивнула она и спохватилась. - Не с тобой, а… - с виноватой миной развела руками.
        - Мало адреналина, - кивнул я. - Я понимаю.
        - Угу! - с улыбкой кивнула она и собрала все нужное в сумочку.
        Перед выходом Вилка завязала мне шнурки, помогла застегнуть ветровку и спросила:
        - Ты же понимаешь, что у тебя нет полномочий, а моей «корочки» хватит только на нижнее звено?
        - Какие такие «полномочия»? - широко улыбнулся я. - Я же главный пионер Советского союза!
        Виталина рассмеялась, и мы вышли в теплый, пахнущий оживающими деревьями солнечный день.
        - Что ты скажешь об использовании глухонемых в качестве членов преступной ячейки? - спросил я.
        - «А зачем бы я по-твоему это учила?» - ответила она жестами.
        - Не такая уж и редкость, - кивнул я. - Поехали Рыжего с уроков заберем.
        - Даже так? - обидно заржала Виталина.
        - Ну а как мы нужного человека найдем? Ходить и у всех спрашивать, глухой ли он? - укоризненно поднял я на нее бровь.
        - Резонно, - признала она и предупредила. - Но, если что, за него я не в ответе.
        - Да он просто пальцем ткнет и все, - успокоил ее я. - Я же не идиот ребенка подставлять.
        Она иронично посмотрела на меня.
        - Это уже не ново, я помню, что маленький. Это же временно? Сегодня с утра мерил - плюс один сантиметр за апрель! - поделился радостью довольный подросток. - И кроссовки немного жмут. Нормально, так даже лучше - не куплю новые, пока «Глухое дело» не будет раскрыто! - придал себе мотивации.
        - Расти, Сережа, - с теплой улыбкой кивнула Виталина.
        Сигнал принят!
        Сходив в школу, минуту поговорил с Варварой Ильиничной, и она выдала мне «бери кого хочешь». Орден Героя соцтруда просто поразительно ускоряет дела! Напугав тридцатилетнего историка, постоял над душой у панически пытающегося собрать валящиеся с парты вещи Вовки, добыли его куртку у гардеробщицы, и я усадил информатора на заднее сиденье «Запорожца».
        - Здрасте! - вежливо поздоровался он с Виталиной.
        - Здравствуй! - приветливо отвесила она ему, втопила педаль и спросила вжавшегося в сиденье Вовку. - Это ты нехорошие картинки за пять рублей покупаешь?
        Рыжий покраснел, но слабины не дал:
        - Добывал агентурные сведения!
        - Молодец какой! - улыбкой вогнала его в краску еще сильнее Вилка. - Узнать его сможешь?
        - Смогу! - горячо закивал Вовка. - Он здоровый такой, мрачный.
        - Хорошие приметы, - иронично похвалила его Виталина.
        - Я вообще наблюдательный! - похвалился рыжий.
        Так и добрались до Белорусского вокзала.
        - Вон там он обычно стоит! - указал пальцем на арку дома Вовка.
        Остановились рядом, выбрались, заглянули.
        - Ага, он! - «шпионским» шепотом подтвердил информатор, указав на курящего беломорину черноусого высокого пузатого мужика лет за тридцать в сером плаще и кепке, стоящего под расцветающей у подъезда рябинкой.
        - Просто образец подозрительности! - оценил я. - Благодарю за прекрасную работу, агент Рыжий!
        - Служу Советскому Союзу! - шепотом козырнул Рыжий и посмурнел.
        - Да, в машину, - мягко кивнул я ему.
        - Ладно, - буркнул он и пошел к транспорту.
        - Видел? - спросила Вилка.
        - Реакцию базового пионера на тебя?
        - Да.
        - По сути тоже самое! - хохотнул я. - Стой тут, а я пойду куплю фоточку. Можно?
        - Иди, - разрешила она и погладила на прощание по щеке.
        Вдохновляет!
        - Здравствуйте, дяденька! - обратился я к советскому торговцу порнухой.
        Бывает же!
        Щурящийся на солнышко дяденька не обратил на меня внимания.
        Тьфу ты!
        Помахал руками, он перевел взгляд на меня, и я не без смущения проделал совершенно однозначные движения рукой.
        Ухмыльнувшись, дяденька кивнул и пугающе распахнул плащ.
        Фух - одет в брюки и свитер, а на плаще в прозрачных карманах развешаны открытки.
        - «Пять?»
        Он кивнул.
        Достал полтора десятка разных «моделей», отсчитал офигевшему мужику деньги и показал:
        «Люблю я это дело!».
        Продавец порнухи несовершеннолетним беззвучно гоготнул и показал мне большой палец.
        - На удивление приятный мужик, - доложил я обхохатывающейся у выхода из арки Вилке.
        Утерев слезинку, она показала мне большой палец и снова сложилась пополам, закрыв рукой сдавленно хохочущий рот.
        - Я очень рад, что тебе весело, - улыбнулся я ей.
        - Угу, я знаю, - шмыгнула носом она.
        - Однако ситуация на самом деле страшная: подозрительный глухонемой человек торгует порнографией у всех на глазах в любых объемах. Причем качество - потрогай, - выдал Вилке открытку. - Фабричное!
        - Большая фотолаборатория или сразу типография, - задумчиво кивнула она. - Пойдем допрашивать инвалида?
        - Пойдем допрашивать инвалида, - согласно кивнул я. - А что поделать? Нам он не интересен, нам нужны те, кто выше. Ты его немножко попугай, а я предложу пять тыщ - пусть в Сочи едет, например.
        - Это много! - «открыла» она мне глаза.
        - Если сможешь сторговаться на меньшее без членовредительства - разницу отдам тебе, на оперативные расходы.
        - А давай! - не стала стесняться Вилка, и на ходу вынимая красную корочку пошла к глухонемому.
        - Дай позырить! - тихонько простонал Вовка сквозь опущенное заднее стекло.
        Отдал ему открытки - ребенку же интересно! - и двинулся за Вилкой, активно жестикулирующей на порнографа:
        «…яйца отрежу».
        Мощно!
        Бледный мужик прожестикулировал:
        «Я инвалид! В прокуратуру пойду!»
        «Сто рублей!» - пожадничала Вилка.
        «Триста!» - от души запросил глухонемой.
        Сошлись на ста восьмидесяти, и «ни рублем больше!».
        «Товар приходит из Одессы - больше ничего не знаю» - получив оплату, щедро наделил нас информацией глухонемой.
        Виталина страшно на него посмотрела, и он разразился длинной «речью» с обилием имен, кличек и должностей - никого старше лейтенанта.
        - Пошли, - развернулся я и пошел к выходу из арки, краем глаза глядя как глухонемой смывается через противоположную арку.
        - Нужно вызывать БХСС, - предложила девушка разумный путь.
        - Усиливаться надо, но по-другому! - одобрил я, выбрав слабоумие и отвагу, и пошел к телефону.
        Набрав номер, назвал секретарю Щелокова четыре выданных мне министром цифры, и меня соединили.
        - Николай Анисимович, здравствуйте, это Сергей Ткачев беспокоит! - бодро оттарабанил я в трубку. - Я тут целую мафию нашел, Всесоюзного масштаба.
        - Что-о-о? - протянул он.
        - Организованная преступная группировка по полной программе, - «объяснил» я. - Имеет производство, логистику и сбыт. На всех этапах их злодейства прикрывают коррупционеры маленького ранга на местах. Действуют с особым цинизмом - привлекают к своей деятельности глухонемых.
        Подмигнул с любопытством взирающей на меня сквозь закрытую дверь телефонной будки Вилке.
        - Кхм…Кхм… - откашлялся министр и робко предположил. - Тебе опергруппа нужна, Сережа?
        - В том числе, Николай Анисимович. Но это - мафия! Спрут! Преступный синдикат! Не будет никакого толку, если мы посадим трех-четырех лейтенантов БХСС - хотя и их посадить нужно, вам назвать имена?
        - Кхм… - и вправду друг Леонида Ильича - вон как кашляет! - Да, назови. Но… - опомнился он. - Ты уверен?
        - Не на сто процентов, - честно признался я. - Но это - в лейтенантах, их нужно проверить, но в этом вы гораздо лучше меня разбираетесь, Николай Анисимович - вон сколько коррупционеров переловили в последнее время.
        - Такая у нас работа! - вальяжно поскромничал Щелоков.
        - Но в спруте я уверен полностью! - добавил я. - Нужно ехать в Одессу! Немедленно! Иначе коррупционеры на местах все узнают заранее и покажут «Потемкинские деревни». Давайте отправимся через час на Ту-144? Без вас мне никак, Николай Анисимович - спрут может оказаться достаточно огромным, чтобы поглотить и высокоранговых коррупционеров на местах, - продолжил старательно упирать на «на местах» - мол, ты-то тут причем?
        - Предлагаешь мне поехать с тобой? Сейчас? На Ту-144? - наконец-то врубился он.
        - Да! В Одессу! Накроем мафию за один день - вот народ от такой продуктивности Министра внутренних дел в восторг придет!
        Давай, пожилой сибарит, пошевелись немножко, я же не зря тут панику развожу - послезнание!
        Помолчав пару минут, министр принял тяжелое для себя решение:
        - Давай знаешь как поступим - я тебе удостоверение выдам, скажем, моего личного инспектора по особо важным делам, и товарища из БХСС, и вы с ним все проверите? Я бы с удовольствием на море съездил, но столько дел, - подпустил он грусти в голос.
        - Только если «особо важный», значит и номер нужен в дополнение, куда могут позвонить недоверчивые, которым подтвердят - да, у пионера Ткачева есть полномочия перевернуть все местные органы МВД сверху донизу. Обещаю не злоупотреблять, Николай Анисимович. И у товарища из БХСС тоже должны быть полномочия. И вы же не предупредите Одессу о том, что мы прилетим с действительно неожиданной проверкой? - ковал я пока горячо.
        Ленивый пень! И отказать нельзя - я ж обычный Советский принц!
        - Все будет, Сережа, - тяжело вздохнул Щелоков и вяло предупредил. - Но если сигнал ложный…
        - То я по всей строгости отвечу, Николай Анисимович! - соврал я.
        Кто мне че сделает? Дед уши надерет?
        - Спасибо вам огромное за доверие! Я вас не подведу! Можно мы подождем товарища из БХСС около моей школы? Знаете, где это?
        - Считай уже выехал, - соврал Щелоков и сымитировал энтузиазм. - Буду ждать результата!
        - Так точно, товарищ министр внутренних дел! - козырнул я, вышел из будки и попал в бережные, но цепкие лапки схватившей меня за плечи Виталины. - Легендарная бумажка типа как у Ришелье достигнута! Поехали Вовку в школу довезем, и туда же прибудет БХССник от Щелокова. Даст мне корочку личного инспектора по особо важным делам министра внутренних дел.
        Хе, какие глаза!
        - Позвони забронируй Ту-144 на как можно быстрее, до Одессы, но не раньше, чем через два часа - чтобы мы успели все сделать здесь и добраться до аэропорта. Керосин, амортизацию, работу диспетчеров, техников и прочее я оплачу - добро Самого у нас есть. А к школе нам нужно двое КГБшников - один для силового прикрытия и запугивания, второй - экономический, но тоже желательно поздоровее. И, уж прости, желательно слегка вооруженные - я не знаю, насколько глубоко моральное падение советских порнографов. Ах да, и машину побольше! Давай уже! - с улыбкой сняв ее руки с плеч, запихал в телефонную будку, оставив дверь открытой - контролировать выполнение приказов. - Да звони ты!
        - Да какой Ту-144? - буркнула она, но позвонила.
        На вопросе про самолет она показала мне язык, но быстро втянула обратно, услышав ответ. Прикрыв ладонью трубку, запросила подтверждение.
        - Три часа. Двадцать две с половиной тысячи в один конец.
        - Берем! - не смутился я.
        Для того плагиатом и торгуем.
        - Вовке только не рассказывай, - попросил я Вилку по пути к машине.
        - Неделю выть будет, если рассказать, - хихикнула девушка. - А мне расскажешь что придумал?
        - Когда высадим, - пообещал я.
        Виталину проняло, и у школы мы оказались в рекордные сроки. Рыжий попытался отдать на одну открытку меньше, был морально наказан и изгнан на уроки.
        - Молодые девушки, - показал фотки Вилке. - Первые-вторые курсы училища. Если у такой все хорошо, фотографироваться в голом виде она пойдет только добровольно. Столько желающих в СССР? - с ухмылкой развел рукой. - Нереально. Значит - идут за деньги. Значит - с ними все плохо, получается иногородние из общежитий. По прибытии мне будут нужны все фотографии всех глухонемых - раз уж у нас «Глухое дело» - студенток училищ Одессы. Если успеха не будет - масштабирую на студенток остальных. Часа на полтора задачка максимум, - указал на голову.
        - Гениальный детектив! - с ласковой улыбкой погладила она меня по голове. - Пойду позвоню.

* * *
        Сверхзвуковой пионер прибыл в Одессу в рекордные сроки, приземлился и покинул аэропорт, вместе со спутниками направившись к парочке черных «Волг». Со мной - старший оперуполномоченный БХСС Семенов Андрей Викторович, тридцатипятилетний гладковыбритый светловолосый мужик с волевым подбородком, как и все мы, одетый в конспиративный гражданский костюм. Чуть дальше - двое КГБшных полковников ростом под метр восемьдесят и титулами кандидатов в мастера спорта по боксу. «Дядя Витя», как я и просил - экономический, а у «Дяди Пети» есть целый ПМ. На лицах обоих - выражение: «надо на самолете со школьником кататься - буду кататься».
        Тепло! В пронзительно-синем небе бегут пушистые облака и иногда пролетают самолеты. В воздухе - легкий запах моря.
        Пока Виталина под завистливым взглядом оперуполномоченного и индифферентными - коллег снимала с меня пиджак - плащ уже в висящей на ее плече спортивной сумке - никому не отдала - заметил:
        - Я думал будет гораздо громче.
        - Ту-144 - настоящая гордость Советского союза, - важно покивал щелоковский следак.
        - Значит пойдем шуметь сами!
        Глава 3
        - Это совершенно аморально! - всю дорогу разорялся сидящий на переднем сиденье Андрей Викторович. - Так подло использовать инвалидов!
        - Конкретный, виденный мной не так давно инвалид выглядел вполне довольным таким положением дел, - влез сидящий между дядей Петей и Вилкой на заднем сиденье я.
        За рулем и в другой машине - местные КГБшники, за которыми приглядывает дядя Витя. Увы, нашей бравой пятерки для захвата административных зданий маловато. Первым делом - в архивы местного филиала Министерства высшего и среднего образования СССР.
        - Может стоило привлечь к работе местные органы БХСС? - поерзал щелоковский засланец. - Если здесь действительно имеет место быть коррупция на местах, при всем уважении к вам, Сергей, она могла затронуть и КГБ!
        - Все, что меньше полумиллиона - расследует БХСС. Извините, но спрут у нас не настолько опасен, чтобы приходилось носить взятки КГБ, - спокойно ответил я, подумал и добавил. - Я имею ввиду с экономической точки зрения. Социально здешняя ячейка чрезвычайно опасна! Твердая приверженность традиционным семейным ценностям и стойкое неприятие разврата - то, что отличает нас от загнивающих капиталистов. А вы знали, что они там у себя проводят даже массовые оргии? - доверительно спросил я его.
        Вилка тихонько хихикнула.
        - Да ты что?! - притворно удивился он. - Это… кхм…
        - Да у нас в колхозе… - разохотился поделиться удивительным опытом водитель, но был осажен дядей Петей.
        - Не при детях же, товарищ лейтенант!
        - Извините, товарищ полковник.
        - Спасибо, что заботитесь о моем моральном облике! - вежливо поблагодарил я «силовое прикрытие».
        - Сережа - очень воспитанный мальчик! - похвасталась таким хорошим мной Виталина, погладив по спине.
        Щас мурлыкать буду!
        - Скажи, Сергей, - вкрадчиво спросил товарищ оперуполномоченный. - А как тебе удалось стать личным инспектором Николая Анисимовича по особо важным делам? Нам пришлось утверждать под тебя специальную должность.
        Водитель уронил челюсть на торпеду.
        - И зарплату платят? - оживился я.
        - Сто пять рублей в месяц, - подтвердил он.
        - А можно как-то настроить автоматическую ее отправку в Госбанк в счет погашения государственного долга? - спросил я.
        - Я… я не знаю, - грустно признался Андрей Викторович.
        - В самом деле, Сережа, а как ты получил такой интересный документ? - заинтересовался и дядя Петя.
        - А я просто попросил, - развел я здоровой рукой.
        - Просто попросил? - едва слышно вымолвил БХССовец.
        - Просто попросил! - подтвердил я. - Как сознательный пионер я увидел признаки очень опасного образования в теле моей любимой Родины, и, раз уж я пользуюсь у старших товарищей некоторым доверием, а еще - имею деньги на аренду у государства Ту-144, я решил - почему бы не помочь нашей родной милиции, и позвонил Николаю Анисимовичу. Увы, наш министр крайне занятой и ответственный человек, поэтому лично раскрыть это дело - а у него бы получилось гораздо быстрее, чем у нас, согласитесь?
        Оперуполномоченный горячо закивал.
        - …Прибыть не смог. Но мудро наделил некоторыми полномочиями меня и приставил мудрого товарища - вас, чтобы я не наломал дров. Возьмете надо мной шефство?
        Спина отвернувшейся к окну Вилки задергалась. Посмотрев туда же, куда и она, увидел одетого в синие треники, сандалии и белую майку грузина в кепке.
        - Из списка! - радостно ткнул в него пальцем.
        Дядя Петя высунул руку в приоткрытое окно, указал туда же, и вторая машина свернула на тротуар, преградив дорогу находящемуся в розыске человеку. Дальше мы повернули направо, и досмотреть не получилось.
        - К-к-какой список? - спросил бледненький Андрей Викторович.
        - Черный список врагов народа! - жизнерадостно ответил я.
        - Товарищу оперуполномоченному о списке знать не положено, - мягко предупредил меня дядя Петя.
        - Андрей Викторович, может вам компота купить? - ткнул я пальцем в номерную столовую, опасаясь за жизнь покрывшегося потом государева человека.
        - Проверить? - уточнил полковник.
        Приятно!
        - Нет, это я так, - смущенно убрал я палец.
        Но на обратном пути, если время останется, обязательно какую-нибудь «проверим».
        Захват прошел успешно - корочки товарища полковника хватило с избытком, чтобы бабушки-работницы выдали нам запрошенные личные дела.
        - Хорошо, что социализм - это учет и статистика! - поделился я чувствами с Вилкой - остальных выгнали из выделенного мне кабинета, секретная память же! - И не вздумай говорить ничего типа «почему ты уверен, что у тебя получится?».
        - Я просто дам тебе спокойно работать, - рассмеялась Виталина и поставила стул к окошку. - Посмотрю на этот приятный сквер, - уселась, закинув ногу на ногу.
        - Это тоже хороший кадр! - направил я «рамку» на красиво освещенную полуденными лучами девушку.
        - Второй раз работает не так хорошо! - улыбнулась она и вздохнула. - Я немного за тебя переживаю, Сережа.
        - Началось! - закатил я глаза. - Верить надо напарнику, агент Вилка!
        Открыв первую папку, посмотрел на фотку. Не-а. Следующая…
        Повезло через девять с половиной минут - за это время Виталина не издала ни звука.
        - Нашел! - похвастался я. - Вот она, Иванова Людмила Юрьевна! - и отложил личное дело. - Можешь сравнить, я пока дальше посмотрю.
        Оживившаяся Виталина достала фотографии «жертв» и быстро нашла Людмилу - изображена в полупрозрачном черном пеньюаре.
        - Модель легкоэротического жанра! - прокомментировал я.
        - От такого можно и отпереться, особенно если инвалид, - проявила циничность Вилка и опомнилась. - Но ты все равно молодец, и я очень рада, что ты что-то нашел.
        - Я же тебе говорил, что всех на чистую воду выведу! - улыбнулся я ей. - Привыкай - Ткачев не врет! - подумав, добавил. - Но может немножко преувеличивать. Всех все равно не поймать даже мне. Принимай - Алевтина Николаевна Степанчук, на открытке - «без низа», но в фуфайке и валенках. Порнограф у нас весьма творческая личность.
        Вилка хрюкнула и одобрила:
        - Она!
        - И Нина Васильевна Попова, она очень удачно повернулась к нам лицом во время показа своей слегка укрытой простыней филейной части, - добавил к личным делам третье. - Дальше искать лень, эти трое - с одной фабрики, и как минимум одна из них нам все расскажет. Например - за много денег, разве это хуже, чем вот в таком сниматься за гроши?
        - Маленький ты еще на такое смотреть, - стебанула меня Виталина и рассовала фотографии по папкам. - Ты молодец, Сережа! - погладила по щеке.
        Дрессировка, но разве я против?
        - Потом похвалишь, - улыбнулся я ей. - За все сразу. Поехали, пока хитрая архивная бабка не предупредила, что на УПК едет ревизор!
        Под придающий мотивации смех девушки вышли в коридор.
        - У нас прорыв, товарищи! - порадовал я служивых новостью, изложил подробности, назвал водителю адрес, дядя Петя позвонил - ну куда без согласований! - и мы поехали допрашивать моделей.
        - Не устал? - спросил КГБшник.
        Чем я там по его мнению занимался?
        - Когда ощущается прогресс, усталость уходит на второй план, - просветил я его. - Свеж и полон сил, спасибо, что спросили, дядь Петь! Я же на больничном типа, в школу не хожу, свободного времени из-за этого столько, что некуда девать. Вот, вроде первый блин как минимум не комом - девушек-то мы нашли? - значит можно и дальше немножко играть в детектива. Играть метафорически, всю глубину ответственности осознаю в полной мере! - посерьезнев, на всякий случай добавил я.
        Не все люди понимают иронию.
        - Я уже заметил, - благосклонно кивнул целый полковник.
        Приятно!
        Учебно-производственный комбинат от просто «производственного», на мой взгляд, не отличался ничем - стандартная кирпичная двухэтажка с большими окнами с сидящими за швейными машинками дамами внутри. Там же нашелся очень нервный, слышащий и говорящий, плешивый и очкастый директор УПК, которого дядя Петя взглядом заставил зайти в кабинет.
        Мужика усадили на стул, меня - в кресло за его стол, остальные расселись на диванах, дядя Петя сверкнул корочкой и выдал трогательные ЦУ:
        - Мальчик - главный.
        - Это что, шутка? - нервно спросил испытуемый.
        - Викентий Петрович, нам немножко нужна ваша помощь. Можем мы поговорить с Поповой Н.В., Степанчук А.Н. и Ивановой Л.Ю.?
        - Не можете, - поправил он очки. - Они, знаете ли, не говорят.
        «Вы поняли, что я имел ввиду» - прожестикулировал я.
        - Хотел бы и я знать язык глухонемых, - грустно расписался в собственной бесполезности БХССник.
        А я ведь предупреждал!
        - Что они натворили? - успокоился понявший, что мы не по его душу, директор.
        - Совершенно ничего такого, за что их стоит увольнять, отчислять и прорабатывать на собраниях. Просто нам нужно с ними поговорить, - выбил я моделям иммунитет.
        - А ты кто? - спросил он.
        С некоторым внутренним трепетом достал из внутреннего кармана новенькую «ксиву». И откуда чиновники мои фотографии берут?
        Очки директора полезли на лоб.
        - А теперь у вас такое лицо, что мы просто обязаны после разговора с девушками допросить вас, - грустно вздохнул я. - Извините, Викентий Петрович, работа такая.
        Мужик побледнел.
        - Надо, наверное, вызвать уважаемых дам? - подсказал я ему.
        - Да! Да, конечно! - потянулся он к селектору.
        Подождали, я попросил выгнать из кабинета всех кроме Вилки (женщина со знанием языка глухонемых по моему начитавшемуся детективов мнению может помочь) и дяди Вити - у него рожа менее страшная.
        Первой посчастливилось отвечать Людмиле Юрьевне. В «неглиже» она казалась симпатичнее. Бледнеет, нервничает, ручки заламывает. Жалость временно отключаем и кивком разрешаем Вилке показать испытуемой фотографию.
        Модель немодного в СССР жанра съежилась на стуле и закапала слезками.
        - «Я купил это в Москве несколько часов назад», - прожестикулировал я.
        На лице Люды появилась самая настоящая безысходность:
        - «Он говорил, что продаст фотографию одному хорошему человеку и всё».
        Вздохнув, покивал - обманули тебя, нехорошие такие.
        - «Сколько заплатил?»
        Людмила дернулась, однако нашла в себе силы ответить:
        - «Без лифчика - 15. Без низа - 20. Без наготы - 10. Мне 10 было нужно до получки!» - горестно прожестикулировала она. - «Меня теперь из общаги и училища попрут?»
        Показал корочку, подождал, пока допрашиваемая вернет дееспособность:
        - «Тебе и остальным ничего не будет, если расскажете все, что знаете. Тысячу рублей дам за это и обещание ценить себя больше», - и сочувственная улыбка.
        - «Меня его менты потом по кругу пустят и в море утопят», - прожестикулировала она.
        - «А я и за его ментами! Вон тот…» - кивнул на дядю Витю. - «Полковник КГБ. Из Москвы. Мы все из Москвы, по прямому поручению министра. Порнографии в Одессе пришел пизд*ец, снизу и до верху. Но женщины-модели нам не нужны - из комсомола выгонять мне не интересно».
        - «На восемьдесят рублей в месяц не больно-то и проживешь», - пряча глаза, добавила она.
        - «Этот вопрос сложнее, но проблема обнаружена, а значит мы попробуем что-то с ней сделать», - пообещал я.
        Не сразу, но обязательно.
        - «На улице… есть один фотосалон…» - вздохнув - придется частично поверить пионеру - она начала свой беззвучный рассказ, и Вилка едва успевала записывать показания в папку «Глухое дело».
        Выпроводив снабженную бонусной тыщей рублей студентку обратно в цех, допросили следующих, которые добавили в папку нескольких самых настоящих говорящих сутенеров, которые держат притоны с глухонемыми работницами. Товар, по их словам, очень ходовой. Ну а че, удобно - эта-то точно трепаться не будет!
        - …Вот такие вещи происходят в славной Одессе на пятьдесят втором году Советской власти, - пожаловался я дяде Вите, когда все трое девушек были допрошены. - Да сюда надо с дивизией работников БХСС приезжать - если только на базе одного «глухонемого» УПК минимум две банды действует - порнографов и торговцев интимными услугами, то что в части полноценно слышащей творится?
        - Порт, Сережа, - вздохнув, объяснил наивному ребенку опытный КГБшник. - Ростов, Одесса, прочие портовые южные города - настоящий рассадник всяческого криминала. Иностранцев полно, вот и удовлетворяют спрос интуристов как могут. У нас тоже парочка притонов есть, - признался он, отведя глаза.
        - Ваши не тронем, но вот это надо пресекать, - ткнул пальцем в листочек с отдельно выписанными адресами «глухонемых» притонов. - Я понимаю, что дамы туда от материальной неустроенности по большей части идут, но закон есть закон. Я бы вообще публичные дома разрешил, пускай налоги платят и принудительно лечатся от нехороших болячек, но это - потом, а пока вызывайте, наверное, подкрепление - по притонам мы до завтрашнего дня проваландаемся, а я маме обещал не позже десяти дома быть.
        Вилка с КГБшником заржали, и дядя Петя позвонил в Москву. Когда он закончил перечислять адреса и скачанную у студенток инфу, я смущенно опустил глаза в пол:
        - Дядь Петь, вы - взрослый человек и целый полковник. Мне такое вам говорить не по рангу и вообще хамство, - вздохнув, поднял на него глаза. - Но мне же не придется пороть свои сапоги, как Суворову?
        Интеллигентный КГБшник понял правильно, улыбнулся и аккуратно хлопнул меня по здоровому плечу:
        - За дело душой болеть - это правильно. Но контору-то не обижай!
        - Извините, - покаялся я. - Но я все равно буду звонить и проверять, как там оно вообще идет.
        - Обязательно звони, - одобрил дядя Витя.
        - На какие темы директора трясти? - спросил я.
        Он же «экономический». Дядя Витя снисходительно объяснил и пригласил в кабинет хозяина и невысокую, пышную, нервно потеющую, завитую «химией» тетеньку лет пятидесяти в очках. Архетип: «Бухгалтер отечественный, стандартный, женского пола». Последняя несла стопку журналов учета всего подряд, в два раза большую пёр оперуполномоченный БХСС. Какая галантность!
        В журналах я ничего не понимал, но все просмотрел и запомнил, пока подозреваемые объясняли Андрею Викторовичу, какое у них тут передовое заведение для инвалидов.
        - Я совершенно уверен, что все у вас в порядке, а вы - честные люди, - вполне чистосердечно отвечал он им. - Это же инвалиды! Ну кто будет на инвалидах руки греть? Имею ввиду - на производстве, - посмотрев на ехидно ощерившегося меня, уточнил он.
        - А почему у вас «некондиция» и «обрезки» прямо в день поступления сырья списываются, с разницей в десять минут? - полюбопытствовала малолетняя нейросеть, «доев» бухгалтерию. - Вы разгрузить-то хоть успеваете?
        - Иии! - вжалась в стул бухгалтер и заревела белугой. - Ой не губ-и-и-и, это этот черт винова-а-ат! - начала колотить прижатого крепкой рукой дяди Пети к стулу директора кулачками по спине.
        - Успокойтесь, гражданка! - лязгнул металлом в голосе дядя Витя.
        Помогло.
        - Где здесь, Сережа? - подсел он ближе ко мне.
        БХССник, как «шарящий», подсел с другой стороны. Объяснил.
        - Да как так?! - с неподдельной обидой воскликнул щелоковский засланец. - Вы что здесь, в две смены инвалидов пахать заставляете?!
        - Я заставляю?! - заорал загнанный в угол директор. - Да они мне руки целовать готовы - кто им еще по «десятке» за смену даст?!
        - Атлант расправил плечи! - умилился я. - Но ситуация прямо грустная, - вздохнул. - Девчонок жалко - в самом деле, либо панталоны по ночам подпольно строчить, либо в притон или порноателье.
        На лице падшего директора мелькнула надежда.
        - Но закон есть закон, - улыбнулся я ему. - Дядь Вить, на сколько тут наши уважаемые цеховики наворотили, если в годах?
        - Да тут расстрел светит! - не подвел он и уточнил. - Вам, Викентий Петрович. А женщин у нас не расстреливают, поэтому вы сядете лет на двадцать, - ткнул он пальцем в ехидно косящуюся на подельника бухгалтершу.
        - Ой не гу-у-у-би, - снова включила она «сирену».
        - Тишина! - попробовал поддержать дисциплину сам.
        Помогло.
        - Товарищи, за сотрудничество у нас ведь положено снисхождение? - запросил подтверждения у старших товарищей.
        - Положено, - важно кивнул Андрей Викторович.
        - Гражданин Викентий, мы сейчас «хлопнем» кое-кого, и, по идее, после этого нам нужно возвращаться в Москву. В этом случае вы отправитесь с нами, вместе со всеми местными кадрами, которые вас прикрывали. Подпольное производство вы развернули особо циничное, эксплуатируюшее инвалидов. Да вас если государство не расстреляет, народ митинговать пойдет от такой несправедливости. Но! - хлопнул рукой по столу, заранее остановив набравшую воздуха в грудь бухгалтершу. - Но если вместо Москвы мы поедем, например, в следующий «глухонемой» подпольный цех, персонально про вас и вас, - распространил мотивацию и на счетовода. - В средствах массовой информации ничего не расскажут. Скажем, расстрел для вас заменится на «пятнашечку» с возможностью руководить производством, например, верхонок - зэки же не хуже шить умеют, уверен, вы и там развернетесь и наладите образцово-показательное производство. Получится - отсидите десять и по УДО на волю, - пообещал директору. А вам, - бухгалтерше. - Могу предложить десять с УДО через восемь, если будете стремиться к исправлению.
        - Ой, не гу-у-уби… - тихо, словно по инерции завела бухгалтер.
        - Две минуты на подумать, товарищи, - посмотрел на часы. - Извините, времени нету со смертниками в круговую поруку играть.
        Директор раскололся через полминуты, тем самым сняв «блок» и с бухгалтерши. Их общий рассказ занял почти сорок минут, и был записан Вилкой, дядей Витей и Андреем Викторовичем.
        - Даже ногти рвать не пришлось! - довольно потянулся я. - Дядь Вить, давайте поручим восемь других УПК товарищам, а сами полетим в Грузию, давить самого важного врага?
        - А ты домой-то успеешь? - ухмыльнулся он.
        - Я же по поручению Николая Анисимовича! - притворно ужаснулся я. - И не могу остановиться на полпути! Да, мы прибыли сюда за порнографом, но, как образцовый пионер, я не могу смириться с существованием целой сети подпольного производства и распространения продукции! Страна теряет сырье, не получает налогов и доходов, а значит - мы имеем с черной экономической дырой, которая совсем не метафорически высасывает ресурсы ради того, чтобы… - просветлев, повернулся к директору. - А ради чего, подпольщик Викентий? Сколько денег тебе отгружали?
        - Тысячу в месяц, - буркнул он.
        - Плюс… сколько основных?
        - Триста десять! - раздраженно рявкнул он.
        - И сколько накопить успел? - спросил я.
        Он тоскливо посмотрел на БХССника.
        - Все равно отыщут и конфискуют, - развел я рукой. - Вы же удивительно однообразно нычете деньги под плиту, бриллианты - в бачок унитаза…
        Директор дернулся - прячет!
        - …и закапываете наличку в стеклянных банках в огороде на даче.
        Снова дернулся.
        - Так сколько?
        - Тридцать тысяч, - вздохнув, ответил он.
        - И куда тратить собирался? - спросил я.
        - А куда у нас столько потратишь? - вздохнул он еще горше.
        - Видите, товарищи? - с улыбкой обратился я к спутникам. - Спорим, что остальные члены банды так же ответят? Не ради не трудовых доходов все делается! Скучно им, понимаешь, честной жизнью жить, душа движухи просит, вот и начинают реализовываться в качестве члена черного рынка. Тоже системная проблема, - вздохнул. - Но это терпит, а пока, Виталина Петровна, «провесьте» нам, пожалуйста, воздушный коридор до Тбилиси через три часика - как раз уважаемого порнографа взять успеем.
        - Угу! - кивнула довольная-предовольная приключением девушка.
        Вот ради этой мордашки все и затевалось!
        Глава 4
        - Разрешение производствам сбывать внеплановую продукцию самим - это хорошо и правильно, - по пути к фотоателье я демонстрировал лояльность придумавшему эту схему товарищу Косыгину. - Государство большое, и заводов у него много, и, так сказать, «вручную» переместить каждую пуговицу от станка к конечному потребителю ему трудно. Данная мера частично упрощает жизнь и стране, и заводу, заодно позволяя немножко самореализовываться особо пронырливым директорам. Когда они делают это честно - честь им и хвала. Но есть такие, как наш новый друг Викентий Петрович - деловая жилка толкает их на деструктивную деятельность. Забавно - в «глухонемых» УПК рационализировали резинки от трусов, недовставляют в них резиновые жгутики, чтобы из метра делать три, два из которых уходят подпольно, а потом у пролетария из условной Астрахани трусы за две стирки держаться перестают. Про цеховиков и рационализацию условный пролетарий не знает, и даже не догадывается, поэтому плохие трусы приписывает непосредственно Советской власти, и полностью в этом прав - она, вообще-то, нормальными трусами обеспечивать его обязана в полной
мере, и оправданий здесь быть не может. Хлопнем эту сеть, и трусы по всей стране станут чуть лучше. Вместе с резинкой укрепится и общий, так сказать, уровень доверия к власти.
        Народ, включая потихонечку профессионально деформирующегося куда надо БХССника, грохнул.
        Переждав, продолжил идеологическую накачку личной бригады (попрошу себе такую - хороший состав, мне подходит, даже штатный идиот в лице товарища оперуполномоченного есть):
        - Кроме того: неотвратимость наказания - главная составляющая любой судебной машины. А народ-то не слепой, и видит, что подпольщик жирует на нетрудовые доходы много лет. Если ему можно х*й на уголовный кодекс класть, почему другим нельзя? И дисциплина в социуме неминуемо начинает деградировать. По-хорошему, нам нужно усиливать экономические отделы - и в МВД, и в КГБ.
        Потому что, когда дед продавит кооперативы, житуха станет гораздо веселее - появятся, например, похищения с целью получения выкупа и прочие замечательно-редкие ныне штуки.
        - Но это - долго и трудно, и я в этом совершенно ничего не понимаю, - вздохнул я. - Изложу соображения старшим товарищам, дальше пусть у них голова болит. Но такие акции, как сегодня, продолжать и масштабировать считаю необходимым. Слухи, опять же, ходят, и такой чудовищной величины жупел как внезапный проверяющий пионер со страшной ксивой не останется незамеченным. А вдруг кто испугается и перевоспитается? - вздохнул. - Иллюзий у меня нет, но даже один не открытый из-за нас цех - разве это того не стоит?
        Дядя Петя с доброй улыбкой покивал:
        - Стоит, Сережа. Ты вообще молодец, и я Павлу Анатольевичу с Семеном Кузьмичом так и скажу, - заверил он.
        Цвигун тоже в теме, получается - а как иначе, пусть и «ручной», а глава КГБ, значит о таких вещах знать должен.
        - Уверен, Николай Анисимович по достоинству оценит твой вклад в это дело, - заверил БХССовец.
        - Да я-то че, меня любым генералом заменить можно было, - отмахнулся скромный мальчик. - И порнография-то херня, я совершенно уверен, что про Викентия Петровича и его замечательное производство знает весь город - продукция-то прямо через местные магазины и реализовывалась, по поддельным накладным. Вроде и не отличишь, а с другой стороны - почему директора магазинов вам не стучат? - обвиняюще ткнул я пальцем в БХССника. - Потому что всем по*уй! - удрученно ответил на вопрос сам. - Посадил фарцовщика, получил палку, сходил к дяденьке порнографу за взяткой и пошел в «глухонемой» бордель - такой вот, похоже, распорядок у ваших местных кадров, Андрей Викторович.
        Оперуполномоченный вздохнул:
        - Я обязательно поговорю с Николаем Анисимовичем о большой проверке местных кадров.
        - И ваши них*я не лучше! - стер я ухмылку с лица дяди Пети. - У вас же есть такая штука как «патрули» например? Почему не ведется работа с населением? Притоны - в многоэтажных жилых домах, в которых просто не может не найтись любящих посидеть на лавочках бабушек, которые, уверен, не раз жаловались участковому, а он с удовольствием проводил «проверки». Почему неприметный молодой человек в костюме с красной корочкой об этом не знает? Я понимаю, что порт и иностранцы, следовательно - повышенная нагрузка по «шпионскому» направлению, но, сука, взяточник-участковый для государства в миллион раз опаснее условного фотографирующего корабли турка!
        Дядя Петя изобразил «это не ко мне». И ведь действительно не к нему. Вздохнув, продолжил жаловаться на несовершенство мира:
        - И это - шмотки. А еще есть еда, где «утруску и усушку» сам призрак капитализма велел уважаемым людям из-под полы продавать. «Усохнуть» ведь и элитарная часть жратвы может, а народу и то, что реально нужно списывать, пойдет. В московских столовках все хорошо, но это - столица. А пойдемте вон туда! - ткнул пальцем в «Столовую №72». - Жрать охота, сил нет, заодно проверим котлеты на процент хлеба.
        Дядя Петя гоготнул и добро дал.
        Коллектив в пути раздулся до пятнадцати человек, включая очень бледного полковника местного БХСС - вечно от такой компании даже мы отнекиваться не смогли, пришлось взять. Зашли в столовую, где сразу стало очень тихо - половина «гостей» в милицейской форме, остальные - с каменными рожами. В центре - светлоликий взъерошенный пионер рядом с тщетно маскирующейся шикарной Вилкой. Картина - закачаешься!
        Вежливо и в кромешной тишине скупили все имеющиеся котлеты с пюре и компот из сухофруктов. Не удержавшись, купил всем бананов - в Москве не всегда и не у всех есть, а тут, получается, Юг, и везти удобно.
        Расселись, продегустировали.
        - Ну вы все поняли, Андрей Викторович, - вздохнул я, отодвинув недоеденную, жутко невкусную, похрустывающую на зубах тертыми копытами, на треть состоящую из хлеба котлетку.
        - Пи*дец, - угрюмо вздохнул он, отодвинул свою и прошипел на полковника. - Почему служба не несется?
        Бедолага подпрыгнул, дрожащими руками платочком вытер рот и мощно отмазался:
        - Да я контрабандистов ловил, когда ты, сопляк!..
        - Тишина! - рявкнул дядя Витя. - Товарищ полковник, пойдемте поговорим с персоналом.
        - Повара до такой кондиции себе отрезать не будут! - попросил я их в спину не трогать напуганных белохалатных тетенек. - Проблема - выше!
        - Поучи! - обернувшись, с улыбкой подмигнул дядя Витя.
        - Бананы невкусные! - вредным тоном добавила Вилка и протянула надкушенный фрукт мне. - Попробуй!
        Такое мы пробуем с радостью!
        - Как будто зеленый, - прожевав, согласился я.
        - Моченые, - развел руками много сегодня узнавший о жизни в родной стране БХССник. - В кипяток макают, зеленые от этого желтеют.
        - И можно продать подороже, - кивнул я и вынес печальный вердикт. - Вокруг - одно сплошное нае*алово.
        - Можем их не ждать, - прокомментировал взмах дяди Витиной руки в ведущем на кухню дверном проеме дядя Петя.
        - Пойдемте доедать порнографа, - кивнул я, и мы пошли, оставив часть местных под руководством дяди Вити улучшать котлеты в отдельно взятой столовке.
        - Внезапная проверка - это когда внезапная проверка! - продолжил я по пути воспитывать товарища оперуполномоченного. - Спорим руководство Одессы с самого нашего прибытия о*уевает? Мечемся туда-сюда, в процессе выявляя множественные акты прискорбного бездействия местных органов охраны правопорядка. У них ведь «внезапная», - добавил голосу сарказма. - Поди запланирована недели через полторы была!
        - Через две! - гоготнув, поправил дядя Петя.
        - Ну вот! - обрадовался я. - А тут баня не топлена, каравай не выпечен, потемскинская деревня не выстроена. Ну как с такими некультурными людьми как мы работать? А кто это в наш кортеж влился? - заметил едущую за нами черную Волгу.
        - Неизвестный, - с видимым удовольствием выговорила Виталина.
        С удовольствием поддаемся!
        - Надо бы узнать.
        Она рассмеялась и пояснила:
        - Неизвестный Николай Александрович, первый секретарь Одесского городского комитета КПУ.
        - Уравнение с Неизвестным! - восхитился я. - «Глухое дело» еще в самом начале, а уже такой важный человек нас ловить отправился! Давно? - спросил у дяди Пети.
        - Должен был прибыть в столовую, но ты не дождался, - ухмыльнулся он.
        - Градоправителю по вверенной территории побегать полезно, - хохотнул я. - Но нужно познакомиться. Давайте вон там, у стихийного рынка остановимся, клубники купим! - заметил я набитые алыми ягодами ведра.
        Остановились, и я выкупил у всех местных бабушек все что было, доплатив за ведра и добавив за беспокойство - ведра поди еще купи! Пока КГБшники заставляли гостинцами багажники, ко мне подошел пожилой, невысокий, толстый, плешивый и очкастый, Николай Александрович.
        - Здравствуйте! - улыбнулся я ему. - А у нас клубники нету, представляете? Надо почаще на юг выбираться - может и бананы нормальные найдем, как думаете, Николай Александрович?
        Мужика перекосило - «почаще» ему явно очень не хотелось.
        - На каком основании ребенок запугивает и допрашивает граждан моего города? - взяв себя в руки и сложив последние на груди, надменно сверкнул он на меня очками.
        Удачно расторговавшиеся бабушки на фоне оперативно сваливали, не забывая неприязненно коситься на обижающего такого хорошего мальчика «хозяина города».
        - Если диктующий всему миру свою неумолимую волю рабочий класс посредством министра внутренних дел счел нужным наделить меня возможностью немного попинать твоё болото… - показал ему гигаксиву. - Кто мы такие, чтобы с ним спорить?
        На деда будто ведро воды вылили - так поник.
        - Просто ужасно, гражданин градоправитель. Две организованных преступных группировки и сеть притонов - и это один только УПК для граждан-инвалидов. Сверху - фальшивые бананы и х*евые котлеты! Работать-то пробовал, Коля? - спокойно спросил я и сделал шаг на него, с любопытством глядя снизу вверх.
        Он сделал шаг назад, воровато поозирался, наклонился ко мне и прошептал легендарное:
        - Сколько?
        - Два миллиона, и все заводящиеся прямо сейчас дела на твоих ручных полковников и цеховиков волшебным образом испарятся, а я расскажу Николаю Анисимовичу какой тут у вас райский уголок. Не появляюсь следующие три года, дальше - извини, придется отгрузить еще, - с наглой улыбкой выкатил я ему ценник.
        - Столько нету! - паническим шепотом прошептал он.
        - А сколько есть?
        - Полтора.
        - Где полтора, там и два! - отмахнулся я. - Либо неси, либо послом туда, где кроме песка и верблюжьей колючки ничего нет. Один уже на Новую Гвинею поехал - но он-то из Москвы, а тебе по чину море не положено.
        - Час! - попросил он.
        - Время пошло! - кивнул я, и Николай Александрович убежал собирать «дань» ревизору.
        - Бл*дь, ну ничего со времен Гоголя не поменялось! - расстроенно сплюнул я, когда «хозяин» скрылся, а ко мне подошли очень любопытно глядящие товарищи-силовики. - Он же принесет! На глазах старшего офицерского состава КГБ и БХСС вручит набитый чемодан с угодливым поклоном! Что это, товарищи? - грустно спросил я у них.
        - Рекордная взятка! - хрюкнул дядя Витя.
        Лишь бы дед не позвонил с приказом остановиться. Я, конечно, остановлюсь, но будет грустно.
        - Понятых надо бы, - спохватился Андрей Викторович.
        - На месте найдем, - сочувственно глядя на меня (ну расстроился мальчик от того какой вокруг бардак), погрузил нас в машины дядя Петя.
        - Почему высшие государственные чины так не делают? - жалобно спросил я, усилив впечатление.
        Взрослые отвели глаза - что тут ответишь?
        - А что на Колыме например творится? На золотых приисках? Песчинок-то ой много, сами в ботинки сыплются - ну как не утащить? Удивлюсь, если меньше десятка тонн в год на «утруску и усушку» уходит.
        - Этим товарищ Цвигун уже занимается, Сережа! - обрадовался возможности немного успокоить болящее за Родину пионерское сердечко дядя Петя.
        - Это хорошо, - послушно утешился я.
        Добрались - и впрямь фотоателье! Вошли, обнаружив за стойкой чем-то громыхающего плешивого мужика в очках и еврейской наружности. Не как что-то плохое, разумеется - в СССР национализма нет.
        Он поднял на многочисленных гостей взгляд и гостеприимно улыбнулся. Самоконтроль - в наличии. Подошли.
        - Здравствуйте!
        Кивает и показывает на табличку на прилавке «Глухонемой. Читаю по губам».
        Я перешел на жесты: «А ты девушек для души фотографируешь или за деньги?»
        Глухонемой советский порнограф Леня Лейцман резко погрустнел и ответил:
        «Ко мне бандиты пришли, вместе с участковым. Куда я денусь? Здесь…» - указал на пол. - «Дед мой работал, и отец мой работал».
        «Ничего не могу сделать - наследие своих предков ты уже надежно просрал. Но если сдашь всех, кого знаешь, оформим тебе фотоателье в Магадане, там тоже люди фотографироваться хотят. Но эротика - только для себя, не на продажу».
        «Почему я должен тебе верить?» - иронично окинув меня взглядом, спросил он.
        «Потому что я специально выучил твой язык только ради этой встречи», - честно признался я и показал ксиву. Убрав на место, добавил. - «И потом - какой у тебя выбор? Либо верь пионеру, либо, извини, расстрел в назидание твоим коллегам». - Припугнул по методичке дяди Вити.
        «Хорошо» - грустно прожестикулировал Лёня и рухнул на стул.
        - Дядь Петь, дядь Вить, Андрей Викторович, я этому человеку пообещал чуть большее снисхождение, чем обычно. Да, я понимаю, что это не совсем законно, но разве это не справедливо? Прилетев за ним, мы вычистили из города немало мусора, а уважаемый порнограф еще накинет сверху после допросов. Устроим ему фотоателье в Магадане? Под строгим надзором во избежание, разумеется, - попросил я.
        «Понятым пойдешь?» - прожестикулировал Лене дядя Петя, продемонстрировав неизвестный доселе навык.
        «Пойду» - смиренно ответил порнограф.
        - Получается - заслужил, - подмигнул мне КГБшник.
        - Спасибо, - поблагодарил я.
        - Понятым это я завсегда! - ввел местный БХССник одетого в тельняшку и растянутые на коленях синие треники седого дедушку. - О, а че вы, немого крутить будете? И правильно - он сюда баб водит похабные фотографии делать! - мощно добавил он улик следствию.
        Отвечать было лень, и я отдал объяснения на откуп старшим товарищам. Дядя Витя справился просто блестяще:
        - Посиди тихонько, отец, надо так.
        - Ну, раз надо! - с удовольствием повторил дед и опустился на подоконник.
        Ну вот, остановились, и сразу по малолетнему организму поползла усталость. Долой!
        - А мы его вообще арестовать сможем? - задал я вопрос, который давным-давно следовало. - У него же депутатский иммунитет.
        Взрослые снова отвели глаза - стыдно, что об этом подумал только ребенок.
        Не осуждаю - сегодня очень необычный день. Можно даже сказать - эксперимент: «что будет, если дать непоседливому пионеру бесконечный административный ресурс».
        - Надо звонить, - решил дядя Петя и пошел звонить, а я двинулся ко всеми забытому Лёне.
        «Кофе есть»?
        «Растворимый».
        «Угостишь? Весь день по Одессе бегаем, со злом боремся».
        «Я - зло?» - грустно усмехнулся немой.
        «Ты - зло неизбежное, поэтому я на тебя не сержусь и чисто по-человечески мне тебя жалко».
        «Пойдем» - вздохнул он, и мы с не могущей себе позволить оставить меня без присмотра (чему я только рад) Вилкой пошли с ним в подсобку.
        Пока закипал чайник, еще немного поговорили, и с напитком вернулись в зал.
        - Гражданин Неизвестный снят с должности две минуты назад, - порадовал новостью дядя Петя.
        Дед одобрил, получается. Сидит поди в Кремле, доклады слушает да потешается - дорвался внучек до власти. А самое приятное - ксива-то «щелоковская», с товарища Андропова какой спрос? Все вопросы к МВД, товарищи!
        Процесс передачи взятки прошел даже в какой-то степени трогательно: столько облегчения в человеческих глазах, как у с широкой улыбкой при всем честном народе вручающего мне набитый рублями чемодан Николая Александровича, я не видел никогда. «Уходи, государев человек!»
        - Поздравляю с произошедшим на глазах у многих достойных доверия свидетелей актом передачи взятки личному инспектору министра внутренних дел СССР по особо важным вопросам, - поздравил я его, отдал чемодан дяде Вите. - Если можно, давайте в «Союзмультфильм» это отправим. Вы же не против немного помочь советским детям получить больше мультфильмов, гражданин Неизвестный?
        Падший градоправитель посмотрел на окружающих глазами загнанной лошади и простонал:
        - Да что здесь происходит?!
        Глава 5
        Освещенный закатными лучами Ту-144 набрал скорость и взлетел. Пока - все как обычно. Набрав высоту, мы ускорились, и, почти не ощущая перегрузок, с громким хлопком пробили звуковой барьер. Вот теперь мы - необычный самолет! Шумит, конечно, но в грузовых ИЛах несоизмеримо хуже. Могуч СССР - очень внушительная техника. Аварийность, конечно, но от крушения самолета я точно не сдохну - не бывает таких попаданцев. И даже для меня дороговато - «соточку» за день успешно прокатал. Интересно, если однажды прокатаю все деньги, дед даст полетать в долг?
        Вперед нас вылетело полсотни БХССовских следаков и столько же КГБшников, армейские части на местах приведены в слегка боеспособное состояние, а в находящийся в восьмидесяти километрах от Тбилиси город Казах нас повезут на ЗиЛе под конвоем из двух таких же, но с солдатиками. Москва наконец-то опомнилась и начала работать соразмерно объемам «спрута».
        - Устал? - сочувственно улыбнулась Вилка.
        - Устал, но завтра все равно выходной, - улыбнулся я в ответ. - Спасибо большое! - поблагодарил вручившую мне кофе бортпроводницу. - Возьмете домой ведро клубники? Я на всех брал.
        - Возьму! - не стала она стесняться. - Спасибо! - и ушла к себе.
        С нами их три штуки, поначалу нервничали, а теперь ничего, привыкли.
        - Можем ехать домой - справятся и без нас, - предложила Виталина.
        - Это - слабость и потеря лица! - покачал я головой. - Взялся - делай до конца. Да ладно тебе, дети вообще-то полны энергии! - бодро вытянул кулак над головой. - Но был бы очень рад вздремнуть на твоем плече.
        Вилка убрала разделяющий нас подлокотник и с теплой улыбкой вытянула руки навстречу:
        - Иди сюда!
        Поставил кофе на столик и устроившись поудобнее на теплом, мягком, гладящем меня по голове и вкусно пахнущем секретаре, услышал:
        - Столько пошлятины, а сам подушечки пальцев трогаешь, и аж глаза закатываются.
        Прикрыв глаза, поймал ее руку и нащупал пальцы:
        - Подушечки классные!
        - Мальчишка! - нежно шепнула мне на ухо Виталина.
        Открыв глаза, выпрямился и спросил:
        - Как тебе «Глухое дело»?
        Отпил кофе.
        - Кто-то вздремнуть хотел, - хохотнув, напомнила девушка.
        - С тобой не получается, - объяснил я. - Слишком хорошо, чтобы спать - теряю драгоценное время с любимым столовым прибором впустую.
        Вилка хихикнула, отвесила формальный щелбан и ответила:
        - «Глухое дело» оказалось гораздо масштабнее, чем казалось. Ты знал, что так будет?
        - Ну я же не пророк, - развел здоровой рукой. - И в самом деле полетел за порнографом. Остальное - так, сопутствующий урон.
        - Урон нанесен знатный! - продолжила веселиться Виталина.
        - Сталин кадры перетасовывал, и мы так должны делать, - сослался я на авторитет.
        - Рекордная взятка! - рассмеялась она уже в голос.
        - Вообще не пуганные, - расстроенно вздохнул я. - Ручные - ему капкан без наживки показываешь и говоришь - давай, заходи. И ведь заходит! Но обучаемость недооценивать нельзя - больше нам взятки давать вряд ли будут.
        - А тебе понравилось?
        - Очень! Прикинь - халявные деньги на мультики! Что может сильнее греть детскую душу?
        Переждав смех, пообещал:
        - Мне тоже дома сидеть надоедает, поэтому мы создали прецедент. Сейчас дед Паша оценит эффективность, и пошлет нас с тобой куда-нибудь еще. Будем искоренять и пресекать! Я же обещал, что будет польза?
        - Обещал! - с довольной улыбкой кивнула Виталина.
        - Я бы в деревню съездил! - потянулся я. - Буду как товарищ Анискин.
        В принципе, на современные реалии хороший сериал «Участок» налезает - достаточно легкой корректировки.
        Вилка рассмеялась:
        - Кражу козы расследовать?
        - А хотя бы и так! - не стушевался я. - «Деревенский детектив» - это свой, особый жанр, и мы должны его уважать.
        - Ищешь козу, а с тобой - два полковника КГБ и личный щелоковский опер! - указала веселящаяся Виталина на сидящих за половину самолета от нас соратников.
        - И все в кирзачах! - хохотнул я. - На тебя я бы в таких посмотрел! Слушай! - подумал о важном. - А у тебя же форма, наверное, есть?
        - Есть, - кивнула она. - Хочешь посмотреть? - улыбнулась.
        - Хочу!
        - Приходи в гости значит, - улыбка приняла ехидные оттенки.
        - Неловко как-то, - смутился я.
        - Я же не кусаюсь! - улыбка стала еще шире.
        - Приду, - сдался я.
        - Я пирог испеку, - пообещала Виталина.
        - Пироги я люблю! - одобрил немножко паникующий я.
        Над Грузией царила теплая ночь, когда с усыпанного крупными звездами неба в аэропорт Тбилиси спустилась летающая справедливость. Позвонив из телефона аэропорта, дядя Петя провел неслышимый для БХССника экспресс-брифинг:
        - Первый секретарь ЦК КП Грузии Василий Павлович Мжаванадзе и Министр внутренних дел Грузинской ССР Эдуард Амвросиевич Шеварнадзе оказывают нам содействие и желают успеха.
        - Могли бы и сами прийти! - «обиделся» я. - Но содействие - это здорово, и я обязательно отмечу этот момент в своем докладе Николаю Анисимовичу.
        Поняли, что сопротивляться нет смысла и благоразумно «скормили» мне цеховиков. Не знали? Ага, конечно! Интересно, а Шеварнадзе уже копит образцово-пухлую папку на любимого начальника?
        Предоставленный транспорт понравился - новенькие, идеально тарахтящие ЗиЛы. Проигнорировав предложение прокатиться в кабине, залез в тентованный кузов к «народу», как и должно социалистическому принцу. Командующий операцией (формально) местный полковник повторить подвиг не рискнул и выбрал комфорт. Как только выехали за пределы асфальтированного Тбилиси, я начал сильно жалеть: скакать на деревянной лавке почти сотню километров - так себе путешествие. А еще немного совестно - Вилку-то тоже в кабину пускали, а она со мной в кузов пошла. Впрочем, вид такой, словно в шезлонге посреди палубы сидит.
        В дороге веселил ребят анекдотами, и время пролетело почти незаметно. Под колесами снова появился асфальт, и по ночному, плохо освещенному, на три четверти состоящему из частного сектора городу, мы отправились к УПК. Внутри ситуация повторилась на новом уровне - работающие среди ночи швеи слишком красноречивая улика, и директор сдал нам организатора всей сети, запустившей протуберанцы в добрую половину южноазиатских и европейских республик.
        Леонид Бахмалов тоже рассказывал про то, как ему за дополнительный заработок руки целуют, но деньгами распорядиться хотел более рационально - свалить с ними в Израиль, и уже успел заиметь зарубежный счет, который злорадно нам не сдал. Пофиг - сколько там у него? Тысяч пять долларов? Коррупция и бандитизм в эти времена просто слезы умиления вызывают - настолько все наивно и «по мелочи». Суммы такие, что с высоты опыта жизни при капитализме вызывают только грустную улыбку. Но по местным временам - обороты у Бахмалова просто чудовищные, в квартире нашли четыре миллиона рублей и кучу «ювелирки». Тоже в «Союзмультфильм» уходит, получается.
        Дорогу обратно в Тбилиси уже не запомнил - плюнув, посадил Вилку в кабину и уже по-настоящему подремал на ее плече. То же самое продолжил делать в самолете, и даже «хлопок» не смог меня разбудить. Устал ребенок.

* * *
        - Теоретически, мы должны дать тебе за это медаль, - важно поведал сидящий слева от Цинева дед Паша после того, как я аккуратно и честно в течение полутора часов пересказывал вчерашний рейд.
        Помимо них, за столом находятся министр МВД Щелоков и его новый зам товарищ Тикунов, который непосредственного начальника сильно нервирует.
        После обеда, через час после пробуждения, за мной приехали прямо на квартиру и привезли на Лубянку. Зловеще так!
        - А практически - по ушам? - робко предположил я.
        Мужики грохнули. Надо ковать!
        - Я бы очень хотел, чтобы о моем участии не упоминалось вообще нигде, но так - не бывает, но все равно очень прошу вас минимизировать связанный со мной документооборот. Я пока с этой стороны относительно незаметный, и, оставаясь таким, смогу принести больше пользы.
        - Начиная со вчерашнего утра, у нас для тебя в архивах приготовлен отдельный шкаф, - стебанулся Цинев.
        Улыбнувшись - понял тебя, «большой друг» - я добавил:
        - А медаль мне давать совершенно не за что - имей любой другой советский пионер возможность устранить спрута, он бы с радостью ею воспользовался. Кроме того - мне только в радость послужить Родине. Я молод, инициативен, без ложной скромности - очень умный и голова работает не так как у других - медицинский факт. Прошу у старших товарищей возможности и дальше искоренять врагов Родины в строгих рамках социалистической законности и буду благодарен за выдачу конкретного направления. Готов в любое время дня и ночи вылететь в указанное место с целью проведения действительно внезапной проверки.
        - Повезло тебе, Павел Алексеевич! - с улыбкой «позавидовал» приемному деду Щелоков.
        - Но уши бы надрать и в самом деле не помешало, - по-стариковски проворчал Судоплатов.
        - Еще прошу возможности попробовать себя проявить в расследовании экономических преступлений среднего масштаба - иначе мы секретарей Горкомов не напасемся, - нагло заявил я.
        Не знаю, какие баталии и бурления происходили в Кремле и ассоциированных зданиях ночью и утром, но настроение у мужиков - отличное. Тикунов похуже, зато Щелоков аж лоснится. Деда Юра приласкал, получается. Последний и выкатил решение:
        - У юноши явный детективный талант - и, заметьте, он и вправду действует в рамках социалистической законности.
        Ты сам-то законы знаешь, херов министр?!
        - Пусть и на самой грани, работая, по-сути, на интуиции и наглости, он показал просто поразительный результат. Сережа - ваш внук, Павел Анатольевич, поэтому окончательное решение за вами, но МВД с радостью подключит его к работе - пусть набивает руку, а там, глядишь, и в милицию работать пойдет! - подмигнул мне.
        Обязательно, дедушка Коля!
        - Милицию я уважаю! - светло улыбнулся я в ответ.
        - Мы, в свою очередь, готовы оказать полное содействие по линии КГБ. У нас тоже найдутся интересные для Сергея дела, - выдал «одобрямс» и Цинев. - А может к нам пойдешь, шпионов ловить?
        - Мне про шпионов книги нравятся! - светло улыбнулся и ему.
        Дед Паша откашлялся и спросил:
        - Скучно дома сидеть?
        - Не ощущаю пользы для Родины, - развел я здоровой рукой. - Потенциал есть, потенциал не используется, потраченное впустую время грызет.
        - Такую замечательную молодежь нужно поощрять, Павел Анатольевич! - сымитировал уговоры Щелоков.
        Дед все-таки не начальник, поэтому ему хватило:
        - Что ж, Сережа, выражаем тебе благодарность за блестяще проведенную инспекцию.
        - Служу Советскому союзу! - подскочив, проорал я.
        - Хорошо служишь! - одобрил Цинев и на правах хозяина «площадки» начал меня выгонять. - Можешь отдыхать, домой тебя довезут.
        - Я вам всем по ведру клубники из Одессы привез, но товарищи капитаны (конвоиры) взять не разрешили. Им тоже клубника есть - я нечаянно переборщил. Бабушке Эмме три ведра уже отправил! - добавил я для Судоплатова.
        Приказ «вези» и недоуменный вопрос деда Паши «а мне куда еще ведро, если дома три?» были получены, последний - проигнорирован, и товарищи капитаны домчали меня до дома, немножко матерясь перетаскали подарки, не забыли поблагодарить и умчали в метафорический закат - так-то день еще.
        Закрыв за гостями дверь, отправился на запах ягод и сахара - на кухне мама, Таня и Вилка (пришла за пару часов до моего пробуждения) перерабатывают сырье в варенье, а я буду сидеть рядом и радоваться в кои-то веки полностью заслуженному выходному.
        - Как съездил? - спросила совершенно не волновавшаяся за меня, сидящая во главе стола спиной к окну мама - она ведь знает главное: точное местоположение сына, о котором ей докладывали раз в полчаса. Вторая важная деталь - с сыном два полковника КГБ. Чем вся компания при этом занята - глубоко вторично, Сереже ведь ничего не угрожает.
        Вопрос не о рейде - его обсудить успели.
        - Нормально, старшие товарищи обещали подкидывать мне заданий, чтобы я от скуки не снимал первых секретарей.
        Дамы грохнули.
        Настала Танина очередь мешать варенье в тазике, Вилка отдала ей лопатку и села за стол. На ней - черная футболка, и, в кои-то веки, брюки. Можно любоваться фигуркой! «Мои» привычно в халатиках, и мама от помешивания освобождена - тяжело ей.
        - Не тяжело тебе с ним по всему Союзу таскаться, Виталинка? - спросила мама псевдомашинистку.
        - Нет, мне с ним весело, - подарила мне теплую улыбку.
        - Я тоже хочу на сверхзвуке полетать! - заявила Таня.
        - Однажды полетаешь, - с легкой душой пообещал я. - Самолет же мне только для дела выдают, поэтому просто кататься нужно как все - регулярными рейсами.
        - Если дело - я могу в самолете подождать, - предложила она выход.
        - Полетели, - не осталось у меня причин отказывать.
        Попрошу бортпроводницу немного погулять с ребенком по городу - не откажет же? В принципе и на Рыжего масштабировать можно, пусть информатор покатается.
        - Чуть ли не руках тебя вчера принесла, - умиленно улыбнулась мне мама, кивнув на Вилку.
        - Моя надежная опора, - согласно кивнул я. - Плоть слаба и не выносит силы духа. Но это не повод не бороться со злом!
        - Дорвался! - хихикнула мама.
        Закипел чайник, и хозяйственная Таня выдала нам по чашке. Батон, масло, готовое варенье - понеслась!
        Когда все четверо сыто откинулись на стульях, гиперактивная родительница заскучала:
        - А поехали дачу смотреть! Ни разу не был же.
        - Поехали, - за неимением лучшего согласился я.
        Чего на стройку смотреть?
        В семейном «Москвиче», пользуясь моментом - заедем если что - спросил Виталину:
        - У вас виолончель со звукоснимателем, Виталина Петровна?
        - У меня вообще инструмента нет, - поморщилась она.
        - Понимаю, - вздохнул я. - После баронессы… Она же баронесса?
        - Баронесса! - подтвердила девушка.
        - После баронессы Захерт кто угодно музыку возненавидит, но, если вы не против, нужно будет помочь проверить оборудование, - закончил я.
        Жахнем с Вилкой как надо!
        - Не против, - с улыбкой покачала она головой.
        - Тогда на обратном пути заедем за инструментом Виталине Петровне? - спросил я маму.
        - Заедем, конечно! - покупать всякое она готова в любое время дня и ночи. - А что за баронесса?
        Дал Вилке возможность рассказать немножко отредактированную историю, где госпожа Захерт преподавала Вилке в музыкалке.
        Сочувственно поохав там, где надо и поражав там, где нет, мама спросила:
        - А ты аккуратно водишь, Виталинка? На меня Сережка за нарушения все время ругается!
        - Как все, - не очень уверенно соврала Вилка.
        - Виталина Петровна - очень квалифицированный водитель, - немножко помог я.
        - Ну какая разносторонняя! - умилилась мама.
        Добрались, выгрузились. Прогресс знатный - над кирпичной коробкой возвели деревянный каркас, и в данный момент работники из бригады обшивают его шифером. Прошли внутрь: комната родительская, комната будущая детская, по комнате мне и Тане, гостиная и гостевая. Стены и пол, понятное дело, "голые". Туалета нет - ну не протянула Советская власть коммуникации, но во дворе выкопали скважину - водопровод от нее протянем.
        Вытерев обувь о нашедшиеся остатки снега, поехали обратно.
        - Картошка… - начала было мама.
        - Совершенный в нашей ситуации рудимент! Извини, против садово-огородных работ я ничего не имею и согласен, например, белить деревья, благо ты их кучу сажать собралась, но в натуральное хозяйство играть не хочу.
        Таня, как регулярно страдающий от командировок в колхозы советский городской ребенок, горячо закивала головой.
        - Ну и что с ним делать? - с улыбкой риторически спросила мама, подмигнув мне в зеркало заднего вида.
        Виталина все-таки ответила:
        - Гордиться! Сережка у нас такой один! - и тепло мне улыбнулась.
        Приятно!
        - Меньше года прошло, а он уже отдельным самолетом Первых секретарей снимать по поручению Щелокова летает, - вздохнула мама. - А дальше что будет?
        - А дальше старшие товарищи будут аккуратно отправлять меня туда, где снимать придется функционеров рангом поменьше, - ответил я. - Ибо такой рейд в их глазах - ЧП Всесоюзного масштаба, из-за которого пришлось попахать сутки без отдыха - согласовывать, координировать и отбиваться от покровителей снимаемого. В этот раз - получилось, но, уверен, старшие товарищи изрядно перенервничали и больше мне так развернуться пока не дадут. Но как только кандидат появится - с радостью отправят к нему в гости меня.
        - Взяточников-то покрывать не станут, - проявила веру в Советскую власть родительница.
        - Так и Одесский бы уцелел! - гоготнул я. - Вот что самое прикольное - ему кроме рекордной взятки-то и пришить нечего!
        Вилка издевательски заржала:
        - Видела бы ты эту картину, Наташ - два десятка офицеров КГБ и БХСС, а товарищ Неизвестный с поклоном Сережке чемодан у всех на глазах вручает!
        Родительница и Таня присоединились к веселью, и мы добрались до ГУМа. Виолончель со звукоснимателем Вилочке, к ней - два смычка, струны, смазка для струн и корпуса, сверху - мягкий чехол. Себе - отечественные кроссовки «на вырост», обещал же переобуться после «Глухого дела».
        Глава 6
        На следующий день, прихватив запас баночек с вареньем - подарки! - мы с Вилкой отправились в Кремлевский концертный зал - снимать праздничный концерт. На сцену меня никто не пустит - потому что не просился, а не потому, что «зажимают» - но наш ВИА к участию допущен, с песней про «рокот космодрома». Все выступают «под фанеру», поэтому задача ребят - как можно менее динамично имитировать игру на инструментах и открывать рот. А еще нашего ударника немножко наругали и принудительно причесали. Против костюмов музыканты ничего не имеют - «битлы» же в них выступают, значит вполне рок-прикид.
        Пятый ряд, с правого краю, но обещали мельком показать. А оно мне надо? И так все знают. Но, раз старшие товарищи решили, противиться смысла нет. «Своих» - куча: вон они, в первых рядах, включая деда Юру в окружении Политбюро. Варенье отдано «подсосам», а «хозяева» на нас - ноль внимания, но оно и хорошо, надо немножко ВИПов из головы выкинуть. Зато так не считала львиная доля прибывших артисты - подходили, здоровались, желали хорошего.
        Открывать концерт доверили хору Александрова, и они начали с гимна - впервые за много лет исполняется с текстом Н. Добронравова, которого в Союз приняли еще в марте - в больницу приходил рассказывал. Допев и получив аплодисменты, хор свалил - усё, зато на Девятое мая на сцене им торчать добрых сорок минут - генерал Епишев будет «обкатывать» пионерский репертуар.
        К середине шоу я понял паттерн - выпускаем артиста с песней на стихи и музыку Ткачева, следом - музыканта с репертуаром сторонним. Повторить! С учетом ВИА получилось девять «моих» песен. Ну а кому «Ленин, Партия, Комсомол» в голову придет не пропускать? На своем репертуаре сидел тихо и спокойно, вежливо аплодировал. На чужом - делал подчеркнуто-восторженную моську и хлопал с удвоенной силой. Скромный типа!
        Вот они, мои хорошие, по итогу пары фингалов и частично испорченной одежды назвались с подачи Стаса и его втянутого в заговор двоюродного брата «Цветы». Цветы - это нормально, пусть будет, времена прямо не те, чтобы выпендриваться, и так у трех четвертей пожилых партийцев рожи скисли - контрреволюция и тлетворная западная пропаганда прямо вот она, только руки протяни, а, увы, нельзя - вон деда Юра сотоварищи как одобрительно хлопает.
        Ребята с неверящими лицами откланялись - нифига себе, прямо в Кремле рок бахнуть дали! - и ушли в гримерку, а нам придется досидеть до конца.
        - Вон, видишь, за кулисами, - шепнула Виталина, аккуратно показав на провожающую Магомаева на сцену «замаскированную» брюнетку с фигурой уровня «чуть хуже Вилки». Но это в моих влюбленных глазах так, а Муслим Магомедович ей прямо очень многообещающе улыбается. - Настя зовут, тоже немножко «бракованная» - у нее коронки.
        У самой Виталины зубки идеальные.
        - Вот так всегда, - вздохнул я. - На экспорт гонят образцово-показательное, а своим - похуже.
        Вилка криво усмехнулась.
        - Но замена здесь не предусмотрена, а ТТХ изделия конечного потребителя - меня! - устраивают полностью, - добавил я. - Не комплексуй, агент Вилка - лучше тебя все равно никого нет.
        - «Мечта»? - тепло улыбнулась она.
        Ну ни с кем откровенно говорить нельзя - одни стукачи кругом!
        - Она самая, - с улыбкой подтвердил я. - А мечта бракованной не бывает.
        На сцене появился Окуджава с гитарой, спел, похлопали, а дальше шары полезли на лоб, потому что на сцену вышел Высоцкий с гитарой. Окуджаву поди сунули специально, чтобы мужиков с гитарой было хотя бы двое, а не одинокий Владимир Семенович. Спел, аплодисменты, и, ничтоже сумняшеся, спрыгнул со сцены и пошел к первому ряду. Дед и старшие товарищи не стушевались, поднялись на встречу, пожали руки, и в воцарившейся в зале тишине я услышал Анроповский ответ на заданный Высоцким вопрос:
        - К жене? К жене съездить нужно обязательно. Андрей Андреевич, - повернулся он к Громыко. - Как считаете, можем отпустить Владимира Семеновича во Францию на месяц?
        - Разумеется! - солидно кивнул Громыко. - Разве можно человека к жене не отпускать? Приходите завтра, Владимир Семенович, все решим.
        Высоцкий просветлел, они снова пожали руки, и он свалил.
        - Сигнал! - глубокомысленно прокомментировал я. - Кровавый режим стал чуть менее кровавым, и не стесняется выпускать своих граждан погулять за Занавесом. Формально, разумеется, и для массового пролетария фиг кто поблажки станет делать, но хотя бы так. А ты знала, кстати, что не мы термин «Железный занавес» придумали?
        - Черчилль, - кивнула Вилка. - Мы и закрываться-то не хотели.
        - Суки, - расстроенно вздохнул я. - Назначили ху*выми, а мы танки клепай и огрызайся. А до того - потешная позиция английского боевого хомяка. А до того - заснеженная пустошь, где живут песьеголовцы и криптоколония Османской Империи - через православие, верхушка которого жрала с холеных султановских рук. А ты знала, что к нам много веков подряд не пускали специалистов и нормальных лошадей? Натурально технологический барьер!
        - «Кольцо врагов» никогда и никуда не исчезало, - улыбнулась Виталина и погладила болеющего за Родину душой пионера по голове.
        - Боятся, черти, - развел я здоровой рукой. - И правильно боятся, больше-то в мире никто с ними потягаться не сможет. Ничего, китайцев миллиард, и рано или поздно они наберут силу. Будем дружить, торговать, отжимать у стратегического противника криптоколонии.
        - «Крипто»? - попросила объяснений девушка.
        - Колониализм в привычном понимании советскими людьми под руководством товарища Сталина условно разрушен. Но так не работает - это же физика, большие объекты притягивают маленькие. На страны тоже работает, и экономико-политическими интересами можно колонизировать нифига не хуже, чем войсками и оккупационным правительством. Сейчас товарищ Рождественский стишок расскажет, и я закончу.
        Роберт рассказал, ему похлопали. Вилка на тир-1 поэта - ноль внимания, то ли специально, чтобы мальчик не ревновал, то ли вправду после всего пережитого в ее глазах он не котируется.
        - Хорошо, что дали возможность не ходить на послеконцертный пир, - вздохнул я. - Поэты эти, блин, приложит эпиграммой, и че я буду делать?
        - Рассказывать про криптоколонии, - хихикнув, напомнила Виталина.
        - Так вот, СССР вытаскивает условно-колонизированное население учиться в Москву. Они вернутся и волей-неволей, просто в силу окрашенного в определенные нарративы образования, вернутся в свои Африки и будут лоббировать наши интересы. Через это становится удобно покупать у них какао в обмен на всякое полезное. Но старшие товарищи подходят к делу слишком человечно - ни баз военных, ни хотя бы курортов для жителей СССР сроком аренды в девяносто девять замечательных лет у негров не размещают. А еще - из родоплеменного строя, который там до сих пор процветает, сразу в социализм не прыгнешь - Маркс прямо пишет, что нужен гораздо более развитый экономический базис, а под обещания построить в отдельно взятой пустыне социализм хитрым неграм выдают «помощь». Но это - проблема двух первых рядов, я сюда пока не лезу, вдруг какао в магазинах пропадет?
        - У тебя везде «пока не лезу», - улыбнулась Вилка.
        - Очень важно бить себе по рукам. Уж прости за нескромность, но три-четыре дня полного карт-бланша, и я могу развязать ряд местечковых конфликтов вплоть до введения в города воинского контингента, а самый смак - полноценную Третью мировую войну. С ядерными бомбардировками. Не переживай, - светло улыбнулся побледневшей Виталине. - Все такие сценарии до Главного донесены с просьбой ликвидировать дыры в безопасности Родины, а меня - своевременно осаживать.
        Нихера они не сделают, национализма и ОПГ в Советском союзе нет и быть не может.
        - У нас же как? На республику сажают авторитетного человека, который поддерживает выполнение плана, лениво выполняет распоряжения центра, а сам занимается самым увлекательным в мире делом - рассаживает на хлебные места своих людей, наслаждаясь полнотой власти и материальными благами. Что получается? Да это почти средневековое ленное право - заноси сюзерену сколько надо, товарищ барон, выставляй контингент в случае внешней угрозы, а так - делай почти что хочешь. Вот мы в Грузию образцово-показательно съездили, нам скормили пешку, и сидят довольные - государев человек свалил и в ближайшем будущем не вернется, можно спокойно сидеть дальше. Но спорим вон под той кислой рожей, - кивнул на первый ряд. - Уже зреет полноценная акция устрашения? Азербайджан - это хорошо: сигнал «не побоюсь снять, если зарвешься» послан и теоретически местными элитами впитан. Но, увы, обучаемость желанию погреть руки нередко проигрывает, и однажды придется повторить нашу поездку на качественно новом уровне, - вздохнул. - Но впереди у нас с тобой в ближайшие месяцы спокойный период «производственного романа» с редкими
вкраплениями рабочих поездок с целью придания заряда бодрости местным властям. Крепись, агент Вилка, скука не вечна, и рано или поздно нам снова разрешат поработать как следует.
        - Производственные романы мне тоже нравятся, - тепло улыбнулась она. - И мне с тобой не настолько скучно, как ты думаешь. Не комплексуй, пионер Ткачев! - потрепав по волосам, вернула подколку.
        А вот и Эмин Самедов - азербайджанец из Акифьева тейпа, по совместительству - студент «Гнесинки» по классу вокала. Мне незнаком, но сколько музыкально образованных людей бесследно смывается ветрами Истории? Бахнул выданные ему во время исторической «встречи на рынке» «Черные глаза», зал принял нормально - продукт «дружбонародный», лезгинкосодержащий, худсоветы такое «подмахивают» почти не глядя. Кроме того - «слова Ткачева, музыка Ткачева», что нынче приравнивается к ГОСТу и автоматически выпускается в инфополе. Принц я или где?
        Концерт закончился, и мы поторопились на выход - Роберт рядом, чую спиной эпиграммный прицел! Увы:
        - Сергей Ткачев!
        - Не надо меня эпиграммами прикладывать! - обернувшись, жалобно попросил я. - Вы взрослый, а я маленький, это нечестно!
        Рождественский радостно заржал, протянул мне руку, я пожал, и он ответил:
        - Запугали тебя, да?
        - Не конкретно вами, а, так сказать, коллективным врагом, - улыбнулся я и подстраховался. - У меня некоторые тексты - подражание вам, Роберт Иванович. Не обижаетесь?
        - Заметил! - широко улыбнулся он. - Не на что обижаться - вы же нам на смену придете, учись и переосмысляй на здоровье! - потрепал меня по волосам.
        Неприятно - мужик же, но нормально - он же от чистого (с виду) сердца.
        - А чего ты эпиграмм боишься? - ехидно улыбнулся он. - Не умеешь?
        - Обычные стихи - скучно, - стер я с его лица ухмылку. - Недопесни, - развел здоровой рукой. - А эпиграммы вообще чисто обезьянье перекидывание фекалиями, но на типа-изящном уровне. Извините, на такую чушь Слово переводить правильным не считаю.
        Роберт старательно запихал поглубже созданное мной впечатление зазнавшегося творческого мальчика на максималках, скомкано попрощался и свалил.
        - Теперь он всем расскажет, какой ты грубый и зазвездившийся, - заметила веселящаяся от моего перформанса Вилка, когда мы наконец-то вышли под теплое полуденное солнышко.
        - И хорошо, чем меньше коллег по цехам ко мне лезет, тем лучше - зачем они мне? Ах, небожители! - сымитировал щенячье обожание. - Уверен, у них много потешных баек есть - вплоть до пресловутых массовых оргий, но ребенку-то кто такое рассказывать будет? А про это ихнее «твАрчество» мне не интересно. А по работе нам пока никто не отказал и вряд ли откажет - лишним производственным мощностям кто не рад будет?
        - Самый противный пионер в СССР! - ласково стебанула меня Вилка, и мы поехали к «репточке», где на другом конце коридора выделили закуток для «Ласкового мая», будем знакомиться.
        В отличие от прошлого, этот состав - полностью «оригинальный», из незнакомых мне по послезнанию участников. Ребята - замечательные, играть умеют, мордахи - радостные (потому что Родина на важное задание направила - песни петь), а у вокалиста канонично-Шатуновский тембр голоса. Мечта всех Советских дам рождается прямо здесь!
        Послушал про «Белые розы» и «Седую ночь», выдал хорошей бабушке-худруку «добро» на освоение остального репертуара (сразу на «гигант», а чего нам?), и мы отправились домой, чтобы прибыть к вечернему «Времени».
        Программа вышла на загляденье, и на три четверти состояла из последствий нашей с Вилкой маленькой поездки: МВД пашет не разгибаясь, продолжая добавлять в «Глухое дело» (документальный фильм с таким названием уже разрабатывается, и им очень сложно - про Сережу Ткачева упоминать строжайше запрещено) новых фигурантов. На данный момент - тридцать два человека. Страшного словосочетания «ОПГ» так и не прозвучало, а в Одессе новый градоправитель - Бутенко Леонид Яковлевич. Ничего о нем не знаю - всех функционеров СССР не перегуглишь.
        Послом работать товарища Неизвестного не отправили, сидит в СИЗО рекордный взяточник, ждет суда с последующим расстрелом. А что поделать? Не носи бакшиш государевым людям, вон, в уголовном кодексе так и написано. Тоже сорт естественного отбора, так с меня какой спрос?
        А самое важное - начиная с этого выпуска все новостные передачи будут сопровождаться сурдопереводом, а в МГУ, на базе факультета иностранных языков, с осени начнет работу кафедра сурдоперевода - обратила наконец-то власть внимание на особо тихий кусок податного населения. Проверки «глухонемых» УПК продолжаются, и, похоже, вычистят там вообще всё - больно уж много энтузиазма на лице горящего глазами Щелокова - это ж какой цинизм, на инвалидах наживаются. Как минимум глава Всесоюзного общества глухонемых должность благополучно просрал - в его конторе нашли немало писем от курируемых им инвалидов с жалобами на беспредел. Проигнорировал ради бриллиантов в бачке унитаза - обыск показывали. Тоже в СИЗО теперь, бедолага.
        Про повышение стипендий и зарплат работникам УПК (вообще всех, не только глухим по восемьдесят платят) - ни слова, но это и понятно, это тебе не цеховиков щемить, а целый бюджет перекраивать - откуда-то же надо денег перенаправить, пусть даже напечатанных и с маленькой покупательной способностью.
        - Убирать? - спросила сидящая за столом Вилка, показав мне изрядно распухшую папку с «Глухим делом».
        - Еще чего! - заржал я. - У нас же как? Показательная порка, потом полгодика тишины, и требуется новая показательная порка. Нет уж, заводи еще папку: «Глухое дело: часть два».
        - Хорошо, - улыбнулась Виталина, и с видимым удовольствием на мордашке вывела название. - Будем ждать.
        - Вот бы справить мне костюм себе из Ста-ли-на… - затянул я. - Из мистического тела крепче стали. На! - Вилка хохотнула, я поднялся с дивана и начал комично приплясывать. - На сапоги и галифе, да в белом кителе, и летать бы в нем быстрее истребителя!
        Переждав смех, погрустнел:
        - Все херово, поменялось все местами - на! Откровенно не хватает людям Сталина. И недаром в каждом доме и подъезде, все мечтают о реванше и возмездии! [ ]
        Дальше петь мы не будем, результат достигнут, девушке по-прежнему весело. Виталина с улыбкой похлопала, я поклонился и уселся обратно. Она положила подбородок на руки и умиленно улыбнулась:
        - А я сначала и вправду считала тебя озабоченным, слегка противным малолеткой.
        - Имеешь полное право! - фыркнул я, внутренне поблагодарив за «слегка». - Но первое впечатление сломано, верно?
        - Верно! - кивнула она, супер мило зажмурилась и мечтательно протянула. - Ты - такой один, пионер Ткачев!
        Глава 7
        Сразу после проведенного в ничегонеделании первого этапа майских праздников (насыпают меньше, чем в мое время), за окном стало шумно, но этому шуму я был рад - прибыли рабочие, и первым делом принялись осушать пруд и выкорчевывать не предусмотренные планом деревья. Ну неправильно растут! Потом посадим новые. Жители близлежащих домов такое событие, естественно, проигнорировать не могли, и активно отправляли лазутчиков поговорить с рабочими. Получив ответ, «бегунки» с вполне радостными лицами (облагораживают же грязную лужу - ну кто против будет? Только слабоумный) бежали делиться новостью с остальными.
        Порадовавшись успешно стартовавшему инфраструктурному проекту, с маминой помощью переоделся в белую рубаху с длинным рукавом и брюки (уже достаточно тепло), причесался, Таня завязала мне шнурки (потому что родительнице приседать и нагибаться тяжело), и я пошел гулять с Саякой, в пути обретая все более и более радужное настроение. Хорошо, когда все хорошо! И Вилка приручается! Стоп, про Вилку мы будем думать потом. Разделяй житуху на шпионскую и почти нормальную, Сережа, чтобы не перемешивались.
        Соечка стояла неподалеку от нашего ДК, в джинсах и серой кофточке. Янтарный кулончик на шее в наличии, равно как и сережки с тем же материалом - недавно ушки проколола, показать, что уже большая. На плече - изящная «взрослая» югославская сумочка.
        - Привет! - радостно помахал я ей.
        Не ответив, она чеканя шаг подошла ко мне, и, глядя исподлобья, огорошила:
        - Я от тебя ухожу!
        Чтооо?!!
        - Почему? - и это все, на что меня хватило.
        Саяка грустно улыбнулась:
        - Потому что ты не остановишься.
        Это еще что за херня?! Стоп! Я понял!
        Взяв Сойку за руку - вырвалась, больно ударив в самую душу - спросил:
        - Тебе кто-то сказал так сделать? Родители?
        Надменно фыркнув, она смерила меня уничижительным взглядом:
        - Видишь? Ты уже чувствуешь себя стоящим на вершине, и тебе даже в голову не приходит, что кто-то не хочет с тобой туда.
        - Точно родители, - облегченно вздохнул я и криво улыбнулся. - Спорим я не сдохну?
        Губы Саяки задрожали, она красноречиво ткнула пальцем мне на грудь и сустав.
        - Мелочи, - улыбнулся я уже лучше.
        Переживает за меня.
        - Писатель и композитор меня устраивает! - жалобно протянула она. - Но ты… - яростно вытерла наклюнувшуюся слезинку. - Тебе мало! Тебе нужна долбаная власть! Нравится, когда вокруг все на цырлах бегают? Я только когда домой с Третьяковки пришла, поняла, что ты делаешь! Ты министра МВД как медведя за нос дергаешь! Да у тети Наташи на свадьбе члены Политбюро были, у меня маму с папой до сих пор трясет! - набрав воздуха в грудь, она быстро протараторила. - Я хочу нормальную семью с нормальным мужем, а не провести всю жизнь вдовой с детьми! Не ходи за мной!
        И она направилась в сторону своего дома.
        - Стой!
        - Уйди! - обернувшись, рявкнула она. - И жратву больше не шли!
        «Папа Гурама притащит»? - застрял в горле жалкий невыпущенный упрек. Ты же взрослый, Сережа, а она - не заслужила. Родители? А может сразу, бл*дь, Генеральный секретарь ЦК КПСС?! Лично пришел, лично запугал. Бросай внука, а то ух я вам! Бред - он не полезет. Ну не полезет и все тут! Почему? Потому что иначе это совсем невыносимый пи*дец!
        Пнув попавшуюся под ноги бутылку - свиньи ё*аные! Самим же ходить! - пошел в сторону дома.
        Власти хочу? Ха, не в бровь, а в глаз! Дали попробовать - ой вкусно! И ведь права, не остановлюсь. Не хочу - увы, путь уже выбран, и теперь либо на самый верх, либо наоборот - вниз, на два метра. Умна Соечка, все поняла и приняла решение, что ей оно не надо.
        Сглотнул ком в горле - решение-то непростое, вон как слезки бежали. Но понимала - либо сейчас, либо никогда. А самое грустное, что и я все понимаю. А как вообще будущая жизнь в моих глазах выглядела? Просто сказка: дома Соечка, детей растит, а мы с агентом Вилкой занимаемся всяким интересным. В какой-то момент к детям полуяпонским должны были добавиться дети русские - от Виталины, ясен пень. Сойка, разумеется, как хорошая японская жена была бы не против сидеть дома еще и с ними, а Вилка - продолжать бегать за мной по всему СССР. А потом мы с ней оба сдохнем!
        Истерично гоготнув, поднял бутылку и донес до урны. Че, так трудно самим за собой убрать? Обезьяны х*евы! А сам-то типа лучше - вон, эта девочка в гарем попадает сразу, вторая, которая агент - «на вырост». А где две, там и третья, и четвертая. Так и вижу себя лет через десять в телеке: «Всех люблю, товарищи! Ну разве я не заслужил специальный указ о разрешении Ткачеву легализовать гарем через ЗАГС?». Проклиная себя за "обезьянство", погоревал и по «потерянному лицу» - нас все вместе видели, а теперь я, получается, «слит». Получается - слабость! Вот это точно «мимо», это я о себе до*уя возомнил, а остальные-то неиронично видят во мне ребенка. Ну с одной девочкой погулял, ну с другой - какая разница? Дело молодое!
        - А не сильно ли чмошно я выгляжу в глазах других обезьян? - издевательски задал я себе вопрос.
        Все к лучшему - дай Саяке бог мужа хорошего и долгую, счастливую жизнь. Такую, с которой я совершенно несовместим. Но выжить все-таки постараюсь.
        Вот поэтому в главы государств молодежь и не берут - гормональный фильтр, так сказать. Ух я бы сейчас навел шороху, чтобы остальным жизнь тоже медом не казалась!
        Мёд… Сам не понял, как ноги принесли меня к дому Вилки. Давай, потерпевший сокрушительный крах малолетний Казанова, зайди. Безотказный товарищ лейтенант обязательно вытрет вот эти жалкие слезы и не менее жалкие сопли. У нее ведь приказ такой - меня нянчить.
        Нет уж, пойду домой, а в гости к Виталине потом схожу, как положено - в нормальном расположении духа и с цветами, Акифов племянник уже проводит соответствующие опыты. Пусть лучше она терпит меня веселого и легкого на подъем, чем унылого и жалкого.
        - Хорошо, когда гарантированный «запасной аэродром» есть, да, Сережа? - спросил я себя и пошел домой.
        Будь я настоящим пацаном, было бы хуже. А так чего мне? Первый раз чтоли? Но оплеуха прямо вкусная - вот тебе урок, который нужно запомнить как минимум до следующего перерождения: вокруг - живые люди, и им Сережа Ткачев может и не подходить. Глупо - боялся, что Вилку отберут (потому что вот это вот «пока не захочешь уйти» - банальный костыль для совести, такие без приказа не уходят), а в итоге «отобралась» Соечка. Вот уж макнула мордой в лужу так макнула!
        - Оригато, Саяка-сан! - низко поклонился я в сторону Сойкиного дома, вызвав удивленные взгляды играющих в «Домино» за деревянным столиком неподалеку дедов.
        Спасибо за урок! Очень полезно огрести именно сейчас, когда начал отрываться от земли, но ничего фатального еще не произошло. В сказку поверил - а кто бы нет? На тебе уберксиву, на тебе средства производства по первому требованию, вот неограниченное «телефонное право» - играй, сказочный мальчик, в рамках аккуратно подготовленного всемогущим (условно) дедом полигона. Но я бы предпочел еще пару пуль отхватить - мясо-то регенерирует…
        - Серый, ты как? - остановился рядом со мной черный «Москвич», и в окне показалась знакомая рожа.
        - Я вас девятый раз вижу, - заявил ему вредный мальчик. - Плохо работаете.
        Говорил, что буду на таких жаловаться, но где справедливость, если я половину Москвы в лицо помню? КГБ старается, и меняет наружку по сложному, лишенному закономерностей графику, но какой к чертям график, если память абсолютная, и львиная доля московских КГБшников там надежно зафиксирована? А теперь в память добавилась по-настоящему тяжелая сцена. Очень неприятно, когда бросают. Придется с этим жить.
        Мужик посмурнел.
        - Но никому не скажу, - пообещал я. - Нормально, домой иду, и останусь там до завтра.
        - Дел не натворишь? - строго спросил он.
        - Никакого членовредительства, - вздохнул я. - У меня очень удобная причина спокойно жить дальше есть - вон дел сколько, разве могу людей подвести?
        - Молодец! - одобрил он. - Все зло от баб.
        - Вся радость от них же, - грустно вздохнул я. - До свидания.
        - До свидания, - послушно «упаковался» в машину он.
        И как в таких условиях с бутылкой на берегу Москвы-реки сидеть, угробленную первую любовь оплакивать? Кровавый режим, что с него взять. Пару раз запнувшись на лестнице, открыл дверь своим ключом. Бубнит телевизор, все еще пахнет вареньем. А вот маме поныть можно, ей только приятно будет. Но это - чуть позже.
        Взяв себя в руки, позвонил Акифу, чтобы отменить «жратву». Посочувствовал мне хороший азер, и даже пообещал познакомить с родственницей. Вах, как говорится, но предложение несвоевременное - не хочу никого искать и прикипать. Бросят же!
        Положил трубку, и телефон зазвонил сам.
        - Ткачев, - буркнул я, готовясь имитировать неполадки на линии - это когда шнур выдергиваешь, потому что говорить невмоготу.
        - Никто и ничего им не говорил, а тем более - не делал, - раздался совершенно неожиданный, спокойный голос деда Юры.
        Доложили уже.
        - Ты удивишься, но я сразу так решил, - грустно ответил я ему. - Вы же нормальный мужик, товарищ Генеральный секретарь, и на такое санкции бы никогда не дали.
        И положил трубку. Не*уй тут режим радиомолчания нарушать. А теперь немножко сублимации личного горя в общественно полезный эффект. Позвонил бабе Кате и рассказал о том, как сильно приемному внуку и всем его друзьям хочется почитать про Алису Селезневу, и даже кино про нее снять (и мультфильм!), но вот беда - Товарищ Булычев-то не в Союзе, следовательно печатать его нифига не рвутся, а он, как следствие, пишет медленно и на досуге. А еще он банально комплексует - боится, что его попрут из Института востоковедения за «несерьезность» подростковой фантастики. Ну не пи*дец ли? Да к черту, бабушка она или нет?
        - А еще… - шмыг (для разнообразия - не притворяюсь). - А еще меня девочка бросила-а-а… - и совершено позорно заныл.

* * *
        Открыв дверь стандартно прибывшей к девяти Виталине, получил вместо приветствия грустную мордашку и тихое:
        - Немножко сочувствую.
        И ведь помогает это «немножко» гораздо круче, чем совершенно ужасный вчерашний вечер - Фурцева испугалась и в рекордные сроки набила нам полную квартиру «селеб», включая саму себя. Сочувствовали, дарили всякое, рассказывали какой я хороший. На лицах, что немного веселило - облегчение. Сломался Электроник! Ну наконец-то! Вот теперь видно - живой ребенок, сидит ревет, конфеты с ожесточением ест. И знакомить предлагали, само собой. Очень стыдно вчера было - столько людей все побросало и прибежало мальчику сопли вытирать. Жалкий! Лучше бы тихонько и мужественно плакал в подушку, закрывшись в комнате на весь вечер - мама с Таней бы поняли и не осудили. Чего уж теперь.
        - Спасибо. Немножко - это приятно, - благодарно улыбнулся я. - Кофею?
        - Можно, - кивнула она и зашла в квартиру.
        Стандартно никого нет, один ленивый Сережа спит аж до восьми - ему же не в школу. Мама пыталась остаться - вдруг сыночку опять грустно станет? - но, судя по ехидной улыбке после взгляда на часы и спешного ухода «к Эмме Карловне» ровно десять минут назад, решила поручить меня Вилке. Она же не слепая, и видит, что мне с «Виталиной Петровной» время проводить нравится.
        - Меня тоже бросали, - повесив тонкий плащик (прохладно по утрам) на вешалку, выдала совершенно неожиданный факт Вилка.
        - Сказочный долбо*б, - оценил я личностные характеристики «бросателя». - Расскажешь?
        - Да что там рассказывать, - расстегнув молнии сапог, аккуратно сняла, и мы пошли на кухню. - Когда из больницы выписали… - указала на скрытый блузкой и пиджаком шрам. - Подумала: «ну хоть мужика себе найду какого захочу, а не какого укажут. Замуж выйду, детей нарожаю, чтобы все как у людей».
        - Не вышло? - поощрил я на дальнейший рассказ.
        «На кого укажут» немного царапается, но это ничего, это уже привычно.
        - Как видишь, - с утрированной печалью развела руками Виталина. - Ты же видишь, какая я?
        - Одиннадцать из десяти, - подтвердил я, выставив на стол пару кружек и тарелку с пирожками - кто-то вчера принес, еще остались - и усаживаясь напротив.
        - Так и есть, - впервые признала свою ультимативную красоту Вилка с горьким вздохом. - Чего на мелочи размениваться? Корочкой швейцара шуганула и в Прагу пошла. С одним потанцевала, с другим. Хочешь квартиру, красавица? А машину? Противно! - фыркнула она. - Я - не проститутка, я оперативный работник!
        - Это так, - согласился я.
        А разве нет?
        - Подумала может с кем попроще получится? Замаскировалась, - указала на костюм машинистки. - В библиотеку пошла. Нашла инженера, а он… - махнула рукой.
        - Комплексовал, ревновал и подчеркнуто над тобой трясся, - выдал я собственных тараканов.
        - Пять раз в день звонил - на работе я или ищу кого получше? - кивнула Виталина. - А на третий день бросил - нервничает мол, стенокардия.
        - Тупо я! - гоготнул я и на всякий случай уточнил. - Кроме стенокардии и давления - мне по возрасту не положены.
        И вот уже как-то и совсем не грустно.
        - Что с тобой за эти три дня на даче Самого сделали, Сережа? - сочувственно вздохнула она. - Ты же совсем другим вернулся.
        - Лучше? Это важно!
        - Лучше, - выдала ребенку конфетку Виталина.
        - А я тебя эгоистично себе выпросил, - признался (ой, типа она не знает!) я, глядя Вилке в глаза. - С потешным условием «пока не захочет уйти». Но ты ведь хер уйдешь, даже если сильно хочется, товарищ лейтенант - у тебя же служебный долг не в бумагах прописан, а прямо на сердце вырезан. Получается - жадный ребенок выпросил себе мечту на вырост. Ты же одиннадцать из десяти, а я - пионер. Стараюсь теперь соответствовать, пресловутую пользу приносить, чтобы тебе не с озабоченным малолеткой остаток жизни коротать пришлось, а с кем-то, кто тебя ст?ит.
        - Специально мне кровь поначалу сворачивал, да? - вздохнула Виталина.
        - Мстил, - признался я. - «Медовая ловушка» на объект сработала штатно, дня за три. Обидно было, типа проиграл.
        - А теперь? - улыбнулась она.
        - А теперь-то чего уже? - улыбнулся я. - Пути назад нет, осталось смириться и получать удовольствие.
        - Приказа «доставлять удовольствие» у меня нет, - слила немножко служебной инфы Виталина.
        - А какие есть? - заинтересовался я. - Я могу попросить других, и мне даже бумажку с печатями покажут, но я лучше у тебя спрошу.
        - Но отчеты-то почитать хотел! - ухмыльнулась она.
        - Хотел, но это - тоже важная часть моей дуги характера, - кивнул я. - Спасибо за стёб, именно тогда я и понял, насколько нечестно поступаю, заглядывая в твою голову без спроса.
        Почти и не вру - сразу понимал, но очень уж хотелось. И все еще хочется, но - не стану.
        - Отчет был настоящим, приложения - поддельными, с намеком, - призналась она.
        - Намеки тоже частично понял и убрал наполнение самого толстого приложения. Пошлятину видишь?
        - Не-а! - с улыбкой покачала головой Вилка.
        - Иногда будет проскакивать, но стараюсь минимизировать. Анекдоты и шутейки не уберу - нравятся.
        - Не убирай, пожалуйста, - одобрила она.
        - А антисоветчина, - развел рукой. - Ничего плохого не вижу - я просто отмечаю как плюсы, так и минусы. Пусть остается.
        - Пусть остается, - кивнула Виталина. - Познавательно.
        - Бог политинформации! - самодовольно погладил себя по голове. - Расскажешь про приказы?
        - Первый: познакомиться, - начала она перечислять.
        - Это сделано! - загнул я палец.
        - Второй: «Приручить». Там по-другому написано, но суть вполне ясна, - уже менее оптимистично продолжила она.
        - Не комплексуй, товарищ лейтенант! - поощрил я ее и загнул второй палец. - Сделано!
        - Третий: любой ценой обеспечивать безопасность объекта.
        - В процессе, - кивнул я.
        Как-то не весело стало.
        - За второй мне лейтенанта и выдали, - пряча глаза, призналась Виталина.
        - Это лучше, чем звезда героя посмертно за третий, - не обиделся я. - Продолжай, если не против.
        - Приказ четвертый: ликвидировать объект в случае невозможности предотвратить его похищение, - тихо-тихо закончила она.
        - Виноватишься, - укоризненно вздохнул я. - А ведь этот приказ - самый главный. Мне врагам попадаться никак нельзя, так что я на тебя не обижусь. Даже посмертно.
        Вилка вздохнула.
        - Я с незнакомыми людьми напрягаюсь и нервничаю, - признался я.
        Виталина саркастично фыркнула - не верит, блин.
        - И помирать от рук незнакомцев тоже не хочу. Лучше кто-то привычный - например, любимая Вилка! - в этом случае я хотя бы буду знать, что тебе так же неприятно, как и мне. Эгоизм, - развел рукой.
        - А может я только и мечтаю тебя удавить? - вроде помогло, и виноватая моська пропала под привычным спокойствием.
        - Тогда защищай объект как следует, чтобы не опередили, - предложил я. - И себя заодно - вдруг не доживешь до вожделенного момента?
        - Придется дожить, - скорбно вздохнула Вилка.
        Глава 8
        Потрепались с Виталиной еще десять минут, в процессе уничтожив пирожки, и она спросила:
        - Значит, работать ты готов?
        - Готов, - подтвердил я и спросил. - Как только будет куда. Но сегодня кроме пирожков у меня для тебя задач нет. У меня - траур, а ты выходной возьми, пробздись.
        - А может я с тобой посидеть хочу? - с теплой улыбкой спросила Вилка.
        - Приятно, - с благодарной улыбкой оценил я. - Но мне еще немножко поныть нужно, хорошо?
        - Ной на здоровье! - щедро разрешила она, поднялась из-за стола и пошла в коридор с задумчивым. - И куда же мне податься?
        - Это вы сами решите, товарищ лейтенант, - задавил я непрошенное «дома сиди!».
        Генералов Говновых точно не будет.
        - Придется решить самой, - смиренно вздохнула Вилка, забралась в сумочку, достала папку. - От Щелокова тебе подарок, «экономическое преступление среднего ранга». Ты же хотел в деревню?
        - Далеко? - принимая папку с незаполненным «Делом», спросил я.
        - На ТУ лететь не придется, - улыбнулась она. - Но и на «Запорожце» не доедем. Нам выделили УАЗ-«таблетку».
        - И полковникам КГБ все-таким придется искать условную козу! - гоготнул я. - Состав же тот же?
        - Закреплен за тобой, - подтвердила Виталина. - Желательно выехать завтра утром, - вопросительно посмотрела на меня.
        - Нормально, - кивнул я. - Спасибо, что зашла. Немножко помогло.
        - Угу! - с улыбкой кивнула она, пожелала. - Выздоравливай, Сережа, - и покинула квартиру.
        Настроение сразу полетело в бездну, глаза подозрительно защипало. Зачем выставил? Показать какой ты стойкий Электроник? Дурак, что с меня взять.
        Пошел в комнату, включил по телеку повтор Первомайского концерта - лишь бы шумовой фон был - сел на диван, посмотрел папочку. Дела пока не завели - в папке одни доносы и рекомендация БХССного полковника наконец-то сигналы проверить. Суть - верхушка одного из подмосковных колхозов охренела. Полный комплект: распил выделенных на ремонт ДК (без пяти минут аварийного!) материалов, в сельпо кроме соли и спичек нихера нет (немножко преувеличил, на самом деле отсутствуют только промтовары и высокоранговая Советская жратва), а самое скотское - получающие зарплату «мертвые души». Народ же не тупой - видит как машина из города регулярно приезжает к магазину, разгружается, но, увы, табличку «прием товара» в этот день уже не снимают, а наутро дефициты уже у тех, кому надо.
        - Опять демонстративное возложение х*я на социалистическую справедливость, - вынес я грустный итог и аккуратно вывел на папке «Дело о падшем председателе №1».
        Номер один - потому что падших председателей у нас полно, и этому выпала честь открыть счет.
        И это у старших товарищей «среднего ранга»? Впрочем, некоторым сигналам с мест уже больше полугода, а толку нет, значит районный БХСС разрешается немножко перетряхнуть. С другой стороны, ущерб в полмиллиона рублей в СССР считается угрозой государственной безопасности. Следовательно «среднее» в глазах Щелокова - это тыщенка-другая в месяц. Пофигу, пробздеться годится.
        Из телевизора зазвучала всю жизнь знакомая музыка, и я с невольной улыбкой начал подпевать артисту Моргунову:
        - Без каких-нибудь особенных затрат создан этот самогонный аппарат…
        Гайдай - гений блин, ну кто еще так может? Пойду-ка Фурцевой позвоню.
        - Да, Сережа? - неведомым образом определила она позвонившего ей абонента.
        Ей там протоопределитель номера поставили чтоли? А такие вообще есть?
        - Здравствуйте, Екатерина Алексеевна.
        - Как ты? - полным заботы голосом спросила она.
        - Уже лучше, спасибо, тут по телевизору «Самогонщиков» показывают…
        Баба Катя поняла неправильно:
        - Это - сатира, очень нужная, Сережа.
        Типа я ей за пропаганду алкоголизма выговор хотел сделать.
        - Я с вами полностью согласен, Екатерина Алексеевна. Мне товарищи рассказали, что один фильм Гайдая приносит Министерству Культуры столько денег, что на них можно несколько убыточных, но важных для культуры фильмов снять.
        «Важных» - это когда в кинотеатр ходят только члены ЦК, и тем, кому по должности положено. Ну и добровольно-принудительные школьники еще.
        - Сережа, к культуре товарно-рыночные понятия применять как-то… - грустно протянула баба Катя.
        - Мы же материалисты, Екатерина Алексеевна, - «обиделся» я. - Кроме того - «искусство должно принадлежать народу». Безусловно, на поводу у наименее образованных наших граждан - увы, такие тоже есть - идти мы не должны, аккуратно прививая народу вкус и стремление к высокому, но комедии Гайдая по-настоящему умны и социально полезны, поэтому ему и дают снимать. Я прав?
        - Совершенно прав, Сережа! - одобрила Фурцева и слила «инсайд». - Он «Двенадцать стульев» скоро снимать будет.
        - Это замечательно! - от всей души одобрил я. - Но я по-другому вопросу: еще я слышал, что у товарища Гайдая плохие личные отношения с товарищем актером Моргуновым, и из-за этого народ никогда не посмотрит «Кавказскую пленницу 2».
        Что? Из будущего? Нету такого фильма! Вот просто нет! Не-е-ету-у-у!!!
        - Я с ними обоими говорила, Сережа, - грустно вздохнула она. - Творческие люди, с ними сложно. Впрочем, к Леониду Иовичу это относится в гораздо меньшей степени - он не против снять вторую часть.
        - Извините, Екатерина Алексеевна, если не в свое дело лезу, но вы пытались обозначить четко выраженные кнуты и пряники? Прямо с конкретикой: если товарищ Моргунов продолжит демонстрировать свой богатый внутренний мир ценой недополучения народом хорошей комедии, а Министерством культуры - гарантированных многомиллионных доходов, он отправится, например, заведовать ДК в Магадане. А если будет вести себя хорошо - сразу после премьеры второй «Пленницы» получит звание «народного». Тем более что Бывалого вся страна знает! Разве он не заслужил?
        - Нет, Сережа, так я не пробовала, - задумчиво призналась Фурцева.
        - А как без этого с творческими людьми работать? - охренел я. - Им на народ пофигу, они на себя замкнуты. Но инстинкт самосохранения никому не чужд - в Магадан, при всем уважении к этому замечательному городу, мало кто добровольно ехать захочет. К тому же «пряник» вполне соразмерен - признание творческие единицы тоже очень любят.
        - Я Евгения Александровича немного побаиваюсь, - смущенно призналась она. - На такого где сядешь, там и слезешь.
        И это второй человек в государстве?!
        - А вы у товарища Цвигуна пару кадров с добрыми лицами одолжите, чтобы при разговоре многозначительно присутствовали, - предложил я. - Наш председатель КГБ - человек интеллигентный, начитанный, и кино уважающий. Уверен, он тоже с радостью посмотрит на новые приключения Бывалого.
        - А?.. - начала было спрашивать она, но осеклась.
        Но это и так понятно:
        - Юрию Владимировичу «Кавказская пленница» тоже очень нравится.
        - Я подумаю, - пообещала взбодрившаяся Екатерина Алексеевна, приняв мой звонок за прямой заказ от Андропова.
        За такую инициативу дед не накажет, ему Гайдай вправду нравится. А кому нет?
        - Спасибо большое, Екатерина Алексеевна! - от всей души поблагодарил я. - Извините, что опять потратил ваше время.
        - Ты же не для себя - для других, Сережка! - поощрила она меня на дальнейшие вмешательства.
        Попрощался, положил трубку, и внезапно словил озарение: уже-не-моих японцев же теперь загнобят! Нет, не дед и не ЦК, а те самые пресловутые кадры на местах - слухи-то ходят, и некоторые обезьяны вполне могут захотеть демонстративно прогнуться вот таким образом. И я как бы не при чем, и злобная Саяка наказана. Грустно вздохнув, позвонил главврачу поликлиники Эйки Кацуевны и очень вежливо и очень твердо попросил о таком хорошем терапевте всячески заботиться. Понимание вроде достигнуто. Далее - МИД, но не товарищу Громыко (я очень аккуратно наглею, и Министру иностранных дел пока звонить не буду), а по выделенному мне для связи номеру - мне все ведомства по такому выдали. Попросил приглядеть за очень ценным специалистом в лице отца Саяки. Вроде и здесь понимание достигнуто. Теперь - ГорОНО. Ну тут совсем просто - да, ушла, но это нормально, доведите пожалуйста на всякий случай до педсостава, что я очень расстроюсь, если Соечке не дадут закончить школу с медалью, к которой она уверенно идет. Год остался-то всего.
        Еще есть ребята и девочки, общественное мнение которых очень ёмко выразила вчера Таня обещанием: «Я ее побью!». Не все понимают, что моя специфическая житуха подходит сильно не всем, и Саяка, получается, в их глазах ультимативная дура. А еще подарки брала, представляете? Чего еще с узкоглазой взять! Но с ребятами и девчатами сам поговорю, прямо…
        Сука, придется идти вот уже сейчас, потому что не удивлюсь, если в спецшколе с самого утра самозабвенно косплеят «Чучело». А что сделаешь? Мы ведь немножко в ответе за тех, кто нас отшил.

* * *
        Мне пи*дец! Сидевшую скраю в дальних рядах и прячущую глазки от вещающего со сцены меня Саяку-то выгородил как смог, но какие мордашки у будущих соучениц! Нечистый на руку мясник так смотрит на отборную вырезку, мысленно определяя процент «утруски и усушки». Ткачёв освободился! Кто на новенького? Он же такой бедненький - и болеет, и брошенный. Телефонов мне насовали полные карманы. Бери любую - благо есть там очень даже хорошенькие. Простите, девочки, но пока никак - Сойка-то поняла, куда и зачем я лезу, а эти не факт, что поймут. Да и не хочу! Вот просто не хочу! Покосился на девятиэтажку, мимо которой проходил: в квартире номер сорок девять живет тетя Соня, тридцатидвухлетняя бездетная вдова. За «разок» двадцать берет, за ночь - полтинник. Можно сходить - ребята постарше хвалят. Нафиг, так проблему девственности решать точно не буду.
        Вилка? А не смогу! Вот просто не смогу - ну маленький, а она ух какая! И притворяться ведь будет, чтобы пионер не обижался. Нафиг, нужно подрасти во всех местах, тогда будет нормально. Может даже обоим! Тоже барьер, получается. Вот поэтому предстоящий «поход в гости» вызывает легкие приступы паники - вдруг начнет малолетку растлевать с особым цинизмом? Я же не удержусь. С другой стороны - «старлея» за такое получит точно. Считай - все в плюсе.
        Стало немного противно. Нафиг, держим траур, а там будь что будет.
        Родные еще не вернулись, я поставил чайник, принес на кухню лист бумаги и набор карандашей, и принялся осваивать рисование. Головной супермозг неплохо прогибает под себя спинной, заставляя отращивать новую мышечную память ускоренными темпами, но практики нужно много - аккордеон осваивал пару недель, но каждый следующий инструмент в принципе легче дается, чем прошлый, а вот над рисованием придется попотеть побольше - у меня в прошлой жизни по нему стояла гордая (потому что единственная на весь аттестат) «тройка». Ну не творческий, просто в музыкалку ходил и Летова под гитару «бахать» нравилось.
        Скомкав пятый запоротый лист, кинул его в мусорку и заварил чаю. А не слепить ли мне лучше клубничный торт? На это моей каличной руки хватит. Часть ягод не в варенье, а в морозилку ушло. Решено! Достал завернутую в оберточную бумагу (даже у нас с пакетами напряг) клубнику, бросил в раковину размораживаться. Так, где у нас тут мука?..
        Раздался звонок в дверь. Вытерев немного испачканные руки о полотенце, пошел открывать и узрел на пороге Надю Рушеву, в паричке формата «каре», с выщипанным куском бывшей моноброви на лице, джинсах и бежевой ветровке.
        - Привет! - вполне искренне улыбнулся я ей.
        Напоминалка пришла - Сережа на самом деле может творить добро. Прямо вовремя! А еще Надя просто хорошая девочка, и мне нравится ее компания.
        - Привет, - немножко покраснела она.
        А вот это что-то новое - раньше не было. И бровку не щипала! А еще - наполовину тувинка (дочь первой тувинской балерины, между прочим!), сиречь - азиатка. Сама бы «шанс» использовать не догадалась, значит - проделки бабы Кати. Кругом одни «ловчие», мать его. Смешно - Хрущев космонавтов «спаривал», посмотреть какой ребенок получится, а эта - детей-вундеркиндов. А вдруг отпрыск тоже необычный получится? Но на Надю злиться прямо никак - она-то причем? Прости, девочка, но ты даже на вид слишком хрупкая. Куда я тебе? Ничего, постепенно успокоишься, «переключишься» на кого-то еще и перейдешь в разряд «хорошая подруга». Непроста Екатерина Алексеевна - не вчера ведь привела, когда я тут всенощное плаканье устроил, а когда дым немного развеялся. Бабушка, че с нее взять.
        - Ты в гости? Заходи, я как раз торт лепить начал. А еще щи есть вкусные, если голодная, - предложил я.
        - В гости! - с улыбкой кивнула она. - Щи не хочу, спасибо, я дома поела.
        Очень красивая улыбка у Нади. Так-то, прости господи, не красавица, но… Но трогать нельзя, уважаемый начинающий самый главный примат. Этикет на больничном только для Вилки, поэтому помог Наде снять ветровку, повесил, и повел оставшуюся в водолазке девушку в квартиру. Худенькая какая! А еще - на полголовы меня выше, но к такому я давно привык.
        Она у нас впервые, поэтому провел экскурсию. Когда зашли в нашу с Таней комнату, поползли очень болезненные флешбеки с того дня, когда я приводил сюда Сойку. Реакции девушек, впрочем, отличались разительно - Надя явно стеснялась, поэтому в основном молчала и улыбалась своим рисункам на стенах. Но пару вещей все-таки прокомментировала:
        - А ты зачем книжку к шкафу прибил? - хихикнула, указав на распятого «Микки Гудбоя».
        В стену «двухсотка» не влезла - не дюбель же, пришлось маленько шкаф попортить. Мама немножко ругалась.
        Объяснил, Надя посмеялась.
        - А у тебя какие чеки? - спросила она, увидев свисающий из ящика краешек купюры, когда я ей показывал, где спит Таня.
        - С синей полосой, - показал.
        - А у меня и с синей есть, и простые, и даже с желтой! - похвасталась она.
        Вполне заслуженно, поэтому - можно. А еще - просто нашла почти ровесника, с которым можно обсудить такие вещи - вон на мордашке какая радость. Тяжело быть ребенком-вундеркиндом, вроде и любят все, но… Впрочем мне-то откуда знать, я ж доппельгангер.
        - Я даже не знал, что они разные бывают, - честно признался я.
        Ну полосатый чек, ну и что? Телевизоры-то по нему продают.
        - Синие - это валюта стран соцблока, - пояснила Надя. - Без полоски - капстраны. С желтой полосой - страны Африки. Если на рубли менять, за простые дают больше всего.
        Сорта фантиков короче, ясно.
        - А тебя и в Африке знают? - с улыбкой спросил я.
        - Была выставка! - с улыбкой кивнула она.
        - Африка - очень богатый материк… - чисто на рефлексах подрубил я политинформацию, заткнувшись минут через пять - все это время Надя прилежно слушала и мимически реагировала на особо мощные моменты.
        - Жалко негров, - грустно вздохнула, придя к единственно возможному выводу.
        - Жалко, - признался я.
        - Я в Фонд Мира каждый месяц немножко отправляю, - похвасталась она.
        Ну хорошая, милая девочка как она есть. Я такую только испортить могу вот этим своим «мы же материалисты». Помрачнеет же, начнет грустное рисовать, а там и до легких психозов недалеко - вундеркинд же, всю жизнь с карандашиком в руке провела, ей картины и работа, и досуг, и оправдание троечек в аттестате - жаловалась, когда в больницу приходила. Таких от мрачных сторон бытия нужно тщательно оберегать.
        - А я ни копейки неграм не дал и не дам, - признался я. - Их, конечно, жалко, но я лучше своим помогать буду.
        - Это как? - заинтересовалась Надя.
        Рассказал про школы и детдома, про короткую благотворительную акцию с бутылками, подвел к окну, где рабочие укладывали на осушенное дно пруда бетонные плиты.
        - Я и не знала, что так можно! - ожидаемо удивилась она инфраструктурному проекту. - Может мне тоже своим помогать?
        - Это как хочешь, - улыбнулся я. - Но неграм же кто-то тоже должен?
        Живут Рушевы неплохо, но вот так по 30-40 тыщ выкидывать не потянут, пусть в фонд по мелочи дальше шлет.
        - Верно! - широко улыбнулась она. - Тогда ты нашим помогай, а я неграм буду!
        Вот и поделили зоны ответственности.
        Надя смущенно поерзала, потупив глазки:
        - Можно я парик сниму? Чешется.
        - Будь как дома, - а чего мне?
        Девушка стащила паричок, явив сантиметровый ёжик волос. Смешная, но смеяться не буду - расстроится же хороший ребенок.
        - Я тебя с волосами видел и такой запомнил, поэтому не переживай, - улыбнулся я просвечивающим на спадающих через окно солнечных лучах ушкам. - Отрастут.
        - Отрастут! - с улыбкой подтвердила Надя.
        Пошли на кухню, и ей на глаза попался почти даже не уродливый вариант изображенного одноглазого чувака в черном плаще с нереалистично-огромным мечом и механической рукой.
        - А ты и рисовать начал? - посмотрела на меня светящимися глазами.
        - Тренируюсь потихоньку, - признался я. - Рисовать сложно - вот у меня в голове картинка есть, но описать ее текстом мне гораздо проще, чем перенести на бумагу как есть. Но иногда перенести как есть прямо нужно - ведь в тексте я могу, например, написать «Надя была высокой, стройной и симпатичной».
        Девушка полыхнула щечками.
        - И, в принципе, этого будет достаточно - читатель представит «симпатичность» так, как ему нравится, и нужный эффект будет достигнут. Но тогда получится, что у каждого в голове разная Надя.
        - Поняла! - с улыбкой кивнула она. - А кто это? - показала мне листочек.
        - Это будет главный герой графического романа, который, возможно, я смогу продавить лет через пять. Хотя бы за границей.
        - Графический роман? - у Нади перехватило дыхание.
        - Комиксы знаешь что такое? - спросил я.
        Поездившая в «загранки» девушка кивнула.
        - Вот это - как очень большой комикс, только с нормальным сюжетом и художественной ценностью, а не трах-бабах, злодей побежден.
        - Можно я помогу? - загорелась она.
        - Можно конечно, - одобрил я. - Но тебе сейчас, наверное, поступать надо?
        - А я теперь второгодница, - горько вздохнула девушка. - Почти весь год на больничном, придется заново.
        - Останешься еще пару раз - и я тебя догоню! - пригрозил я.
        - Нет уж, больше я болеть не собираюсь! - гордо вскинула она подбородок и спросила. - А ты летом в «Артек» поедешь?
        - У меня гастроли, - покачал я головой. - Очень много писем шлют, нужно поездить по стране, с людьми встретиться, так что смену в «Артеке» я себе позволить не могу. Но на пару дней загляну - там же тоже мои читатели есть.
        - Я на весь июнь туда поеду, - предупредила Надя.
        - Значит и я в июне туда, - с улыбкой пообещал я.
        Дальше она помогла мне слепить торт, подтянулись родные, мы все вместе попили чаю («Ой, Наденька, ты такая худенькая! И торт помогла испечь? Ну какая молодец!» - и все это мама сопровождала очень красноречивыми взглядами на меня - чего тебе мол еще надо, дурень?), и я проводил Надю до такси - темно уже, пусть лучше так.
        Хандра-то лечится!
        Вернувшись домой, попал в цепкие мамины лапки, и был просто вынужден объясниться:
        - Надя хорошая, а я буду неделями не ночующий дома ходок!
        Ой что тут началось!
        Глава 9
        Рейд в этот раз начали правильно - с поисков главного местного БХССника и участкового, закрепленного за целевым колхозом. Параллельно гости из столицы оккупировали все здания местного МВД и КГБ: копаются в документах, пока местные сидят по запертым кабинетам - чтобы не мешали. Незаконно? Зато в рамках социалистической справедливости - невиновных мы ведь не тронем.
        БХССника в чине капитана на рабочем месте, вопреки должностным инструкциям и вывешенному на двери кабинета рабочему графику, не оказалось, но нашелся он на квартире, где по такому поводу провели совершенно незаконный, но относительно результативный обыск, а еще, на всякий случай, отвезли в здание БХСС его жену. Капитан орал, качал права, и даже позвонил в Москву (разрешили), но, услышав ответ, побледнел. Его мы взяли с собой, для экспресс очных ставок, и даже разрешили в последний раз в жизни надеть парадную форму. С кирзачами, в которых мы в колхоз и едем, сочетается очень забавно.
        А вот участковый пропал! Ну нету и все - никто не знает где, рабочая машина на месте, в квартире у него и парочки всем известных любовниц (холостой он у нас) данного товарища тоже не нашлось. Удивительные вещи творятся в стране, где учет и контроль - наше все.
        Сидя в переваливающейся по ужасающего качества проселку «Таблетке», слушая барабанящий по крыше дождь и наблюдая его же капли на стекле, я обосновывал значимость второго в мировой истории пионерского рейда:
        - Горком - это замечательно, но может возникнуть риск того, что те, кто пониже, не проникнутся - на них-то поди такой удивительный ресурс как мальчик с жуткой ксивой переводить не будут. Поэтому мы сейчас и здесь - показывать, что ранг преступника нам пофигу. Неприкасаемых быть не должно - это, опять-таки, сильно подрывает дисциплину в обществе.
        В затянутом черными тучами небе сверкнула молния, озарив смешанный лес за окном. Переждав пришедший следом гром, повернулся к сидящему через проход сорокалетнему капитану БХСС Васильеву Виктору Павловичу, которого мы прихватили в райцентре - придется бедолаге дело шить, он тут за колхозами следить поставлен, но ничего полезного не делает, зато охотно принимает бакшиш. Зачем такой нужен?
        Решил протестировать уровень усвоения печальным капитаном учебного материала:
        - А вы как считаете, Виктор Павлович?
        Сидящий на сиденье впереди нас дядя Петя (дядя Витя за рулем) многозначительно на капитана посмотрел. Поежившись, тот ответил:
        - Дисциплина очень важна.
        - Рад, что мы с вами в этом солидарны! - светло улыбнулся неплохо проводящий время (но настроение не очень, призрак Сойки душит) пионер. - Но что же вы коллектив-то запустили? Дисциплина начинается с себя! Вот вы сколько часов в день работаете?
        - По пятнадцать, - не моргнув глазом, соврал он.
        - Значит всю ночь работали, раз за вами на квартиру пришлось ехать в разгар рабочего дня, - вздохнул я. - Извините, что не дали выспаться, Виктор Павлович.
        - Ничего, работа такая! - вымученно улыбнулся он.
        - Так вот - дисциплина начинается с себя и распространяется на коллектив. Если начальник недисциплинирован и ленив, точно так же будут вести себя его подчиненные. «Если главный сидит пропёрдывает любимое кресло целыми днями, то я чем хуже?». И вся работа идет в одно место!
        КГБшники, Вилка и родной БХССник (он у нас из генпрокуратуры, оказывается) гоготнули, товарищ капитан побледнел. А еще мы по пути поймали женщину славянской наружности из деда Пашиного списка - вот такой я молодец.
        - К чему я это все, товарищ капитан, - вздохнул я. - Почему вы полгода игнорируете многочисленные сигналы уважаемых колхозников, которые, если что, обеспечивают нас самым главным ресурсом - едой?
        - Да это колхозники! - раздраженно заорал Виктор Павлович. - Алкашня! Да им любого председателя поставь, один х*й нажрутся и давай доносы строчить!
        - Как все плохо, - поник я. - Что это за презрение к своим соотечественникам? Двести семь человек под последним сигналом подписалось! Да это почти петиция! Двести семь алкашей нажрались и коллективно решили с пьяных глаз пожаловаться, гражданинВасильев?
        Падшего капитана аж подбросило.
        - А участкового мы вообще не нашли, представляете, гражданин Васильев? - продолжил я. - Вот как так - по графику он сегодня должен сидеть в своем кабинете. Однако его секретарь нам заявил, что гражданин участковый на больничном. В поликлинике нам сказали обратное. Не нашлось его и на квартире. Как так вышло, гражданин Васильев? Пришлось тут же увольнять, заводить дело и объявлять в розыск - целого младшего лейтенанта! Работу с населением в виде молодух проводит, надо полагать.
        - Я участковыми не командую! - без энтузиазма огрызнулся экс-капитан.
        - Но бакшиш берете оба, - развел я рукой.
        - Да я никогда!.. - начал было он, но получил вялый пинок по сапогу от дяди Пети.
        Андрей Викторович злорадно усмехнулся:
        - Четыре пятилитровых бутыли самогона на балконе, автомобиль «Москвич-402», комплект золотых украшений, люстра девятнадцатого века - вот за присваивание культурно-исторических ценностей у нас с недавних пор спрос особый! - и шесть тысяч завернутых в тряпку рублей в вентиляции, происхождение которых вы объяснили как «всю жизнь копил», говорят об обратном. Я, уж извините, больше вас получаю, но всего вышеперечисленного позволить себе не могу - либо машина, либо заначка. Самогон разве что, но самогонщиков пусть новый участковый ловит - он молодой, из Москвы, и очень хочет обратно в столицу, поэтому будет стараться.
        - Ты моложе, - буркнул капитан.
        - На четыре года, - кивнул БХССник. - Посчитаем снова ваши официальные доходы и неофициальные расходы?
        - Жена тоже работает! - выкатил он еще одну отмазку и горько вздохнул. - Работала.
        - Очень удобно! - оценил я. - Как раз в сфере распределения строительных материалов. Неплохо семейный бюджет в четыре руки пополняете. Квартира у вас есть, гражданин Васильев, аж «двушка». Детей нет. Машина есть. Самогон дармовой, жратва, надо полагать - тоже, председатель и возит. Зачем вам столько денег?
        - Это ж деньги! - посмотрел он на меня как на умалишённого.
        - Видите, товарищи! - обрадовался я. - А вот и второй сорт советского жадины - видит деньги и теряет голову. Понять можно - опять-таки, с точки зрения моего любимого материализма: получать деньги приятно, а чтобы было «приятно», мозг вырабатывает дофамин - что-то вроде природного наркотика, заложенного эволюцией. Считай - самодрессировка: когда получаешь что-то хорошее, сверху мозги выдают дофаминовую подпитку. Цепочка закрепляется: получил деньги, стало хорошо. Но наркотик на то и наркотик, что его нужно все больше и больше. Получать одну и ту же зарплату постепенно становится неинтересно, хочется больше денег. Тратить их при этом не обязательно, но получать - прямо хочется! Особенно ярко это выражено у сверхбогатых капиталистических элит - вот у тебя, например, есть миллиард, сколько поколений потомков должно ничего не делать, чтобы его прожрать? Ответ - непредставимо много! Однако богач остановиться уже не может - хочется больше и больше! Вот поэтому товарищ Маркс и окрестил капитал «самовозрастающей стоимостью» - богач может и рад бы остановиться, но не может - пожран собственным капиталом, -
грустный вздох. - И вот уже вводят войска во Вьетнам, убивая в процессе миллионы людей и поливая напалмом джунгли, чтобы сладенько осваивать военный бюджет. Видели когда-нибудь наполовину обгоревшего живого слоненка?
        Взрослые отвели глаза - что тут ответишь?
        - Нихера мы за сегодня с таким замечательным начальником районного БХСС не управимся. Как минимум - нужно заглянуть в парочку соседних колхозов. Видишь какой ты плохой, гражданин Васильев? Запустил дела, развратился, а теперь пионера приходится отправлять дерьмо за тобой разгребать. И домой я вернусь глубокой ночью. А мне, между прочим, завтра экзамены за седьмой класс сдавать! Подъем - в половину седьмого.
        Соратники облегченно заржали.
        Сдам пораньше - какая разница, если я в школу в этом учебном году уже не вернусь? Заодно на учительницу литературы посмотрю, уже пару недель анонимные розы получает, может мордашка посчастливее стала? Чистой воды хулиганство, без далеко идущих планов - с таким графиком похода в школу потихоньку ее склонить к разврату не получится.
        Лес закончился, потянулись распаханные, и, надо полагать, засеянные поля. И коровник есть, и пара свинарников. А вот и домики - по большей части деревянные, но местами попадаются вкрапления панельных. И печки топятся, сегодня прохладно.
        По случаю ливня улицы были пустынными, и по частично асфальтированным дорогам мы добрались до дома председателя. Аккуратный дощатый забор выкрашен синей краской, сам дом - панельный, новенький. Но тут вся улица такая, образцово-показательная. Выбрались, протопали по выложенной бетонными плитами дорожке, опытный дядя Петя вытянул руку и открыл запертую на крючок калитку.
        - Здравствуйте! - поздоровался я с радостно залаявшим на нас цепным псом породы «кавказская овчарка».
        Здоровенный!
        Остальные «делегаты» стража вниманием обошли, и я указал на стоящую во дворе, собранную из бруса, баню:
        - Бывал там, гражданин Васильев?
        Мужик ответом не удостоил.
        - Зря ты так, - вздохнул я. - Тебе же все равно пи*дец, но есть разница: будешь добросовестно сотрудничать, отделаешься служебным несоответствием, конфискацией и переездом в общагу. Ну и жене чего-нибудь обломится, мы же не звери. Условка, например - проблема-то по большей части в тебе, как в главе семьи. Безработицы в СССР нет, и тебя обязательно куда-нибудь устроят, с голоду не помрешь. Ну а нет - извини, полноценные «лагеря» со всеми причитающимися.
        - Бывал, - пожевав губами, сделал он выбор.
        - Я бы тоже в баню сходил, - признался я. - Но мне пока нельзя, - расстегнув молнию, отодвинул ворот футболки, показав шрам. - Кусок легкого вырезали, от жары кашляю.
        Мужик побледнел еще сильнее - ни*уя себе пионеры пошли!
        Лай собаки не остался незамеченным, и на крыльцо вышла дородная дама в разрисованном цветами черном платье и белом платочке. Увидев такую необычную компанию, она охнула и быстро забежала обратно в дом.
        - Прятать пошла! - заметил дядя Витя.
        - Я бы вынес дверь сам, но мало каши ел, - вздохнул я.
        - Ниче, еще навыносишься, - похлопав по плечу, пообещал дядя Петя, взбежал на крыльцо и пинком в область замка с хрустом выбил кусок двери.
        Дядя Витя и Андрей Викторович ломанулись следом, а оставшийся со мной и Виталиной гражданин Васильев словил приступ слабоумия и попытался сбежать при помощи оставшейся открытой калитки. Я даже не успел рассмотреть, как агент Вилка его заломала и уложила носом в лужу - специально ведь немножко поправила.
        - Булькает, - заметил я.
        - Жить хочет, значит! - ухмыльнулась она, и сеанс утопления прекратила.
        - Впечатляет, кстати, - отвесил девушке комплимент.
        - Сойдет для сельской местности, - с улыбкой ответила она своей любимой поговоркой, подняла испачкавшегося капитана на ноги, заломала руку, и мы прошли в дом.
        Внутри, помимо жены и самого председателя, стандартно-плешивого и одетого в тельняшку и треники, нашлись двое напуганных моих почти ровесников - мальчик и девочка.
        - Сережка Ткачев! - узнали они меня.
        И без того ублюдочное настроение (дождь, коррупция, хищение госсобственности - что еще остается кроме горького стёба?) окончательно опустилось в «минус».
        - Мне очень жаль, но ваш отец - вор, - выдавил я, стараясь не прятать глаза.
        - Папа?! - ахнула большеглазая кудрявая светловолосая девочка.
        - Вор?! - вторил ей брат, с ужасом глядя как дядя Петя с дядей Витей пытаются вытащить из рук воющей жены председателя металлическую прямоугольную банку из-под сахара, а самого гневно взирающего на нас главу семейства держит за руки Андрей Викторович.
        Обстановка - мое почтение, стиль «советский колхозник забогатевший». Ковер на полу, два ковра на стенах, на поблескивающей лаком стенке - цветной немецкий телек. И это только зал, он же - гостиная!
        - Расхититель социалистической собственности, - подтвердил я.
        КГБшники наконец-то справились с не желающей расставаться с банкой женщиной, которая, лишившись важного для себя предмета, метнулась к детям, обняла их и завыла «не губи».
        Игнорирующий вой дядя Витя показал мне содержимое банки - свернутые в толстую трубочку сторублевки и забитое золотыми цепями и кольцами остальное пространство.
        - Тысяч пятнадцать, - профессионально оценил «экономический» КГБшник.
        - Еще есть? - оборвав вой показом ксивы, спросил я женщину. - Все сдашь, и живите с детьми прямо тут, даже телек оставим. Муж лет через семь по УДО выйдет.
        Сработало - загнав плачущих детей в комнату, она сводила дядю Витю за дом, и они вернулись оттуда с промаслянной, испачканной землей тряпицей. Развернули - обрез.
        - Через восемь по УДО, получается, - грустно вздохнул я и запросил у дяди Пети подтверждения. - В администрацию?
        - Одевайся, - скомандовал тот председателю.
        - А можно Сережу расписаться попросить? - выглянула из-за разделяющей зал и остальной дом занавески девочка с «Пионеркой» в руках.
        Что за дни пошли? Один хуже другого.
        - Давай распишусь, - задавив эмоции, выдавил улыбку и расписался.
        - Я все равно папу не люблю! - шепнула она мне на ушко и убежала.
        Не помогло, прости - только хуже. Но вам хуже несоизмеримо - херово безотцовщине, а в деревне херово вдвойне - знаю, жил.
        Подождав, пока товарищ председатель наденет импортный костюм за двести с хвостиком рублей (в ГУМе такой видел), прошли через двор обратно, и меня угораздило обернуться - дети смотрели в окно, как мы забираем у них папку. Брат плачет с поджатыми губами, сестра - радостно машет мне рукой. Какой пи*дец.
        Администрация - как в тумане: вот тычу ксивой в лицо нашедшейся на работе бухгалтерше, вот она плачет и рассказывает, какая она невиноватая и какие у нее трое замечательных детей, которым теперь придется жить в детдоме. Уж не в том ли, куда Сережина мама шмотки и инвентарь возила? А я, получается, привезу пополнение.
        Бухгалтерские бумажки даже не смотрел - мощностей московского БХССника хватило с лихвой, потому что никто ничего особо и не прятал. Ну утрясается, ну усушается, ну не сходится дебет-кредит - пофиг, главное же товарищу капитану занести.
        Погрузив в «таблетку» и бухгалтершу, добрались до ее дома, и пришлось снова смотреть на плачущих детей. Эти - хуже, потому что от пяти до десяти возрастом. Их мама сдала ухоронку с жалкими полутора тысячами, прибыл новый участковый - запоздал, бедолага - и мы оставили детей ему на попечение.
        Далее - в сельпо, где - тадам! - у продавщицы тоже оказалось трое детей, но, к счастью, с отцом-трактористом и подростки. Ухоронка - немножко золота. Этой нормально, запрет работать в сфере торговли и условка, так что ее отпрыскам на газетках расписался уже почти нормально.
        В райцентре сгрузили незаконно задержанных (а как еще это назвать?!) граждан СССР во взятый московскими гостями под контроль околоток для нормального оформления всего и вся, и отправились в следующий колхоз.
        - Плохо, Сережа? - шепнула грустно таращащемуся в окно мне Виталина.
        - Очень, - признался я. - Но если взялся - делай. Я-то причем? Законы есть, законы нужно соблюдать. Я здесь вообще чисто таран, причем изо всех сил смягчающий наказания для нижнего звена.
        Оправдывайся.
        - Если бы БХСС работал нормально, мне бы вообще здесь быть не пришлось!
        Андрей Викторович поежился.
        Что с тобой случилось, Сережа? Смотри - здоровые мужики трясутся. Да от меня целый Андропов бледнеет!
        - Хочешь я попрошу, чтобы подбирали дела с бездетными? - щедро предложила Виталина.
        - Нечестно же, - грустно улыбнулся я ей. - Не переживай, агент Вилка, профессиональную деформацию уже не остановить, и дальше будет только легче.
        Вплоть до расстрельных списков.
        Глава 10
        Бывают такие дни, когда тяжелая от недосыпа голова, немножко ноющие ноги и сонная апатия ко всему воспринимаются как дары свыше - когда туловищу плохо, на душу обращать внимание совсем не хочется.
        Домой отрубившегося в машине меня вчера привезли в половину шестого. Сил хватило только брюки снять, а еще через час меня мягко разбудила сочувственно улыбающаяся мама. Сама на экзамен не пошла - все равно ведь гарантированно сдам, так чего ей, беременной, таскаться? Почти наступил волнительный этап, когда новый родственник в любой момент может захотеть выйти в наш дивный, несмотря на проделки безволосых обезьян, мир.
        На улице прохладно, поэтому поверх школьной формы надел ветровку, а в здоровой руке - букет красных роз, по одной каждой даме из экзаменационной комиссии. Не взятка, а вежливость и уважение! Мужикам дарить ничего не буду, пусть довольствуются идеальными ответами на вопросы.
        Для разнообразия иду в школу один. Я теперь официально самостоятельный, потому что с сегодняшнего дня мне повязку носить не нужно. Но шевелить изрядно похудевшей за времена ничегонеделания конечностью все-таки стараюсь поменьше. Можно играть на клавишах! Пальцы, правда, слушаются так себе, но это временно. Еле отговорил маму за завтраком поставить мне в комнату пианино. Для дела я могу поиграть в других местах, а для души мне больше нравится гитара. Вот возвращения к ней жду прямо с нетерпением!
        Из-за меня расписание ребятам немножко перетасовали, чтобы потребные педагоги могли замечательного мальчика послушать, и жутко довольная Таня осталась дома спать - ей аж к третьему уроку. Хорошая такая - старается поближе ко мне держаться, и даже дверь шкафа на ночь перестала закрывать. Плохо братику Сереже потому что, а значит - надо помогать! А еще - округляется где надо и хорошеет мордашкой. Замуж выдавать будет одно удовольствие!
        Директриса встретила меня на входе в школу, получила цветочек, и, взяв его в одну руку, а во вторую (очень аккуратно) мою левую, повела меня в выделенный под мероприятие кабинет.
        - Волнуешься, Сереженька? - спросила она, заглянула в лицо, заметила синяки и заботливо добавила. - Не выспался?
        - Немножко стыдно из-за чудо-головы, - смущенно улыбнулся я. - Ребята-то месяцами материал зубрят, стараются, а мне - слишком легко. Получается нечестно!
        Работа на образ не должна останавливаться.
        - Да ну что ты такое говоришь, Сереженька?! - всплеснула она свободной рукой. - Ты же этого не просил! А если что-то дают, значит так надо!
        - Дают - надо брать, - согласно кивнул я.
        - И оправдывать доверие! - назидательно добавила она.
        - За это не заплатишь, но это не бесплатно, во стократ приумножь и верни обратно. Новое «спасибо» я сказать готов, весеннее тепло сделать соком плодов, - процитировал я.
        - Вот видишь - и сам все понимаешь! - умилилась директор, и аккуратно, чтобы не взлохматить аккуратно уложенные мамой волосы, погладила меня по голове.
        Вошли в класс - учителя-предметники уже на месте, вместе с коллегами из других школ. Часть - из школы будущей. Знакомиться пришли, получается, на диковинку посмотреть. Дамы из ГорОНО - в наличии. Поздоровался, вручил цветочки, тут же нашлись ёмкости с водой, и столы немножко украсились. Мужики вроде не обиделись, а если и да - мне-то что? Давай, самоубийца, попробуй наследного (через одного) принца «утопить».
        Билет первый - алгебра.
        - Тебе хватит двадцати минут на подготовку, Сережа? - спросил Илья Васильевич - наш математик.
        - А я уже готов! - нескромно заявил я, взял мел и пошел к доске отвечать, краем глаза наблюдая за глядящей на розу перед ней учительницу литературы.
        Да, именно такие тебе домой и носят! Вы у нас гуманитарий, Виктория Викторовна, но два и два складывать уметь должны, верно?
        - У кого-нибудь есть дополнительные вопросы, товарищи? - спросила директор, когда я закончил.
        Вопросов, ясен пень, не оказалось, и первая «отлично» украсила дневник.
        Еще час, и процесс завершен! Полный дневник пятерок будет показан родительнице для получения награды в виде поцелуев в щечки. Товарищи педагоги меня поздравили, пожелали стараться так же и в следующем учебном году, и я пошел на выход. Прозвенел звонок, и в коридор выбежали ребята. Не всем ведь к третьему уроку, параллель-то учится. Задержался, пообщался. Мордашки все еще радуют! Нет, на Сойку не обижаюсь, но обижусь на тех, кто будет распускать про нее сплетни. Часть девочек посмурнела - уже успели, получается. Ничего, кровавый режим должен уметь прощать.
        Звонок зазвенел снова, и учителя загнали всех обратно в классы. Можно идти домой.
        - Сережа! - у выхода на лестницу окликнул меня знакомый голос.
        ЙЕС!!!
        - Да, Виктория Викторовна? - обернулся я к учительнице литературы.
        Она подошла, и, смущенно отводя глаза, спросила:
        - А ты сегодня вечером занят?
        Хо-хо, да это просто праздник какой-то!
        - Не занят, - с энтузиазмом покачал я головой.
        Щас домой приду, маму оценочками порадую, покемарю часика три и буду готов ко всему, как и положено пионеру!
        Учительница обрадовалась, и уже смелее выдала заоблачной притягательности предложение:
        - Тогда не мог бы ты прийти ко мне в гости в шесть часов?
        Бросило в жар, по телу пробежала сладкая истома, за спиной распахнулись невидимые крылья.
        - Конечно, Виктория Викторовна! - с улыбкой кивнул я. - С тортом приду, можно?
        - Я хотела сама испечь, - хихикнула она. - Но, раз так, приготовлю что-нибудь другое.
        - С удовольствием попробую! - пообещал я, и мы временно попрощались.
        Домой летел чуть ли не вприпрыжку - легендарное «сегодня мне дадут» работает без исключений! А? КГБ следит? Ну и пусть завидуют - Виктория Викторовна так-то красивая, и фигурка у нее замечательная. И взрослая! И училка! Вот здесь барьеров никаких - такой шанс выдают раз в две жизни, и это еще щедро! Если сольюсь, мне сама Вселенная не простит!
        О, знакомая мордашка - из метро на поверхность выбралась «разбитная Катюха», с которой мы давным-давно целовались в Сокольниках. Изменилась: собранные в «конский хвост» волосы стали почти черными (краситься перестала, надо полагать), одета скромно - в черную юбку ниже колена, белую блузку и не застегнутый по случаю тепла тонкий серый плащик. На ногах - сапожки на высоком каблуке, на плече - отечественного производства сумочка. Стала только лучше, на мой взгляд.
        Она меня тоже узнала и с улыбкой помахала рукой:
        - Привет!
        Сегодня на меня решил пролиться настоящий дождь из симпатяжек!
        - Миллион лет не виделись! - помахал ей в ответ, подошел. - Привет! Как оно?
        - В шарагу иду, - зевнула она. - Вторая смена. А у тебя?
        - Сдал экзамены за седьмой класс на «отлично», - похвастался я.
        - Какой хороший мальчик! - ехидно улыбнулась она.
        - Я такой, да! - не смутился я. - Если есть немножко времени, можем слегка отметить вон там, - указал на номерную столовку неподалеку. - Перекусим, поболтаем. Угощаю!
        - Ты, говорят, буржуй теперь? - с лишенной подколов улыбкой спросила она.
        - Очень, - подтвердил я.
        - У меня парень есть, Сережка, и я его люблю, - убрав улыбку с лица, мягко «обломала» она меня.
        - Все равно я еще маленький, - легко схавал я облом.
        Потому что Виктория Викторовна уже почти в моих руках, так чего переживать?
        - Просто посидим, поговорим, какао попьем, - добавил я. - Без задней мысли и далеко идущих планов.
        - Если «без задней мысли», тогда пошли! - хихикнула она, и мы пошли.
        Пятиминутка на рукопожатия и раздачу автографов персоналу и немногочисленным посетителям, и можно присоединиться к нагружающей поднос салатом из огурцов-помидоров со сметаной, булочкой с маком и какао Кате. Себе взял щи, пирожок с капустой и тоже какао.
        - Я завтракала час назад, - обосновала девушка свой скромный выбор, когда мы уселись за стол.
        - Логично, - оценил я. - На кого учишься?
        - На повариху, - не стала она скрывать, откусила булочку, прожевала, запила. - Стабильные сто рублей в месяц!
        Серьезно? Соточка? А как на такую зарплату выживать, если не «утрясать» и не «усушать»? Охренеть просто - я думал хотя бы как у мамы. Разница в двадцать рублей в СССР прямо ощущается.
        - Зато холодильник всегда полный, - беззаботно добавила Катюша, вонзив вилку в помидорку и доверительно поведала. - У меня мама в 73-й столовке работает.
        Был там - котлеты хорошие, «микояновского стандарта». Ну не в поварах на местах проблема потому что - а что делать, если по пути кусок условного мяса «усыхает» на добрую половину, а у тебя зарплата в сто рублей?
        - А отец кто?
        - А отец - токарь-передовик, в кооператив вот переехали на той неделе, - гордо похвасталась Катя.
        Да ты же блин хорошая девочка! Здорово, что я сразу так решил. Ну погуляла, ну и что? Гормон всех точит.
        - А чем вызвана такая радикальная смена имиджа? - спросил я.
        - «Имиджа»? - не поняла она.
        Объяснил.
        - Да уж точно не из-за тебя! - фыркнула она и вздохнула. - Меня из Комсомола выгнать хотели, отец выпорол так, что неделю сидеть не могла. Маме пришлось с подарками идти, унижаться, - закусив губу, она добавила. - Стыдно стало! Я что - и впрямь шалава?!
        Вот тебе и не «из-за тебя». Остальное, конечно, тоже важно, но это она так оправдывается - ну не может признать, что ее пионер перевоспитал!
        - Такая ты симпатичнее! - честно отвесил ей комплимент.
        - Ты же говорил «без задней мысли», - с улыбкой напомнила Катя.
        - И это так, - покивал я. - Но мы же материалисты, и должны называть вещи своими именами. Ты - объективно похорошела.
        - И курить бросила. И пить тоже. У меня парень - спортсмен, на физрука учится, - продолжила она делиться личностным ростом. - Мы с ним в Сокольниках по утрам вместе бегаем, - хихикнула. - Кроссовки мне подарил, вагоны по ночам разгружал.
        - Хорошо, когда у хороших людей все хорошо, - с улыбкой порадовался я за них.
        - Ты тоже хороший, Сережка, - умилилась она.
        Очень хорошо отправляю осиротевших детей в детские дома. Твою мать - Сойку-то я подстраховал, а вот жене председателя с детьми теперь полный пиз*ец. Пока при должности глава семьи был, кто полезет? А теперь-то все, теперь можно вымещать вполне оправданную на самом-то деле ненависть. Но дети-то причем?
        Отогнав мрачняк, потрепался с Катей о фигне еще минут десять, пообещал выход песни «про нее» в диапазоне от пары месяцев до года, и мы попрощались. Где тут телефон-автомат? Разумеется, никакой охраны семье председателя не светит, но пару путевок в «Артек» для детей я выбил, на июль, чтобы упаси боже не встретиться. Жалкий. Для убывших в детдом получилось достать путевки попроще, в пионерлагерь в Грузии, но тоже на море. Немножко подмазал совесть зеленкой, но все равно грустно.
        Да к черту! Я чтоли вот так систему выстроил, что никто нихрена не делает? Какой с пионера спрос? Я еще маленький, я - только начал, я - объективно для столь малого промежутка времени в новом мире супер полезный! Ну не дают мне системные проблемы разгребать - у нас же «коллегиальное принятие решений», мать его! Завтра Вилку поэксплуатирую - настучим с ней доклад на тему «Проблемы колхозников и способы их преодоления», который отправлю деду. Тоже зеленка для совести - проблема-то сложная, и мои крупные мазки вызовут максимум снисходительную улыбку. Да в пятидесяти километрах от Москвы - уже как будто другая страна! Одна образцово-показательная улица, а вокруг - древние деревянные избы и грязюка по колено. В других посещенных колхозах вообще асфальта не было! Про газификацию, водопроводы и канализации я вообще молчу - конь не валялся. Колхозники натурально самый угнетенный класс в СССР этих времен. И это - в «государстве рабочих и крестьян». Может больше пряника этим самым крестьянам тогда выкроить?
        Ну нельзя колхознику хорошо жить - это ж получается «окулачивание» деревни! Почему я такой умный и классный, а в Кремле сидят одни конченные? За исключением товарищей Андропова и Косыгина, разумеется! Нет, само собой, существует немало колхозов-передовиков, где живут реально очень хорошо, но сколько таких? Да мы, занимая одну шестую часть суши, хлебушек импортируем! Это же пи*дец! Зато целину распахали, ввалив чудовищные ресурсы. Как там, норм урожайность при пыльных бурях и эрозии почв? И борщевик еще! Кто вообще счел это хорошей идеей? В Кремле вообще помнят, как сельское хозяйство на практике, а не в липовых бумажках работает?
        - Всех к стенке! - буркнул обиженный на старших товарищей мальчик, пнул пачку из-под «Беломора» и пошел домой, устраивать себе «тихий час».

* * *
        - Сердце красавицы склонно к измене и перемене… - напевал отоспавшийся, абстрагировавшийся от мыслей о том, «как нам обустроить Россию» я, стоя у зеркала и завязывая галстук. В кармане - оптимистичный десяток презервативов. Я же молодой, я же смогу!
        Причесавшись, присмотрелся к отражению и остался доволен. Ну чем не красавец? Повезло мне с новой оболочкой - права Виталина, «хорошенький». Но «хорошенький» - это не «красивый», до этого нужно немного подрасти. Впрочем, Виктория Викторовна уже прониклась, так что пофигу!
        - Я гулять! - проинформировал я сидящую на кухне семью.
        - Не позже одиннадцати чтобы дома был! - проявила мама заботу.
        Компромисс - раньше было «до девяти», но за мной, во-первых, КГБ 24/7 приглядывает, а во-вторых: если из «рабочих поездок» можно поздно возвращаться, какого черта веселыми делами заниматься разрешают только до девяти? Почти несправедливо!
        Заказал такси - «борта» за мной прикрепили специальные, с особо надежными таксистами-стукачами. Стукачи - мои союзники, если что, поэтому никакого пренебрежения, а тем более - презрения. «Понятий» нам здесь не надо, мы будем гражданское общество строить, когда органы обеспечения правопорядка - не враг, а дисциплина в обществе поддерживается каждым его членом. Как в Европе, да - там-то стучат все на всех и охотно, поэтому и метафорически ходят строем. А у нас ВОРЫ В ЗАКОНЕ чуть ли не небожителями в массовом сознании стали в какой-то момент, а писать заявление, если тебя, например, запинали толпой - «не по-пацански». Надо собирать свою толпу и запинывать в ответ. И так по нарастающей, до первого трупа, когда волей-неволей приходится органам подключаться. Ноль «блатняка» в инфополе солью - «тюремная романтика» зараза покруче гриппа.
        Хватит думать о Родине, иди училку тискай!
        Взбодрившись, вышел из подъезда, сел в машину, поздоровался с товарищем по имени-отчеству, и мы под очень вовремя заигравшее по радио «Зеленоглазое такси» покатили к «Праге», где мне всегда не против выдать предварительно согласованное «Птичье молоко» - цех цехом, но все еще диковинка. Товарищу педагогу понравится!
        Немного подпрыгивая от энтузиазма, вбежал на третий этаж и позвонил в нужный звонок. Коммуналка, да.
        С улыбкой открывшая дверь Виктория Викторовна, одетая в скромное приталенное черное платье, немного подкрасившая глаза и губы и завившая кудряшки заставила нервно сглотнуть - это все мне? Правда? Спасибо, уважаемая Вселенная!
        - Здравствуйте! - вручил ей коробку с тортом.
        - Здравствуй, Сережа, - она приняла коробочку и велела. - Проходи.
        Таращась на шикарную филейную часть любимой учительницы (Да я ее после сегодняшнего вечера в спецшколу запихаю, чтобы «оставляла меня после уроков»!), прошел за ней по длинному, на десяток комнат, коридору, мне показали где тут моют руки, и мы оказались на кухне с богато накрытой поляной на трех сдвинутых столах, за которыми, надо полагать, сидели очень обрадовавшиеся моему приходу соседи в количестве семнадцати разновозрастных человек, среди которых…
        - А это доченька моя, - с любящей улыбкой Виталина Викторовна погладила между косичек сидящую рядом с бабушкой (не родная), одетую в желтенькое платьице большеглазую темноволосую девочку лет трех. - Люба.
        Поздоровался с Любой, отвесил «красавица - вся в маму». Ну ребенок, ну и что? Все еще красива, все еще училка, а в штанах все еще брожение. И нет, на позицию «папы» пионера (даже такого) фиг кто будет на полном серьезе рассматривать. А вот в качестве редкого трофея - почему нет? Сейчас Люба угостится тортиком (хорошо, что большой взял, точно на всех хватит), начнет клевать носом и неминуемо уснет. Ну а там…
        Следующие полтора часа отрабатывал статус «высокого гостя», оправдывая доверие явно гордящейся организованным мероприятием Виктории Викторовны. Да я и не против поотвечать на вопросы, потолкать тосты (в том числе обязательное «за Сталина!») и почитать стихов под очень вкусные вторые блюда, салаты и лимонад (но налить чего покрепче дедушка с хитрыми глазами предлагал), пока гормоны, так сказать, «настаиваются» - будет только лучше!
        Тортик привел народ в восторг, а ответ на вопрос «где взял?» - расстроил, потому что «пока только по великому блату, извините, но работа идет, и скоро появится в кулинариях». Посиделки подошли к концу, и мы с Викторией Викторовной и зевающей (как и ожидалось!) Любой пошли в их комнату.
        Размер - чуть меньше моей первой обители, на полу хороший ковер, у стены - диван, который мы с учительницей и будем проверять на прочность - больше негде. Напротив дивана - конечно же стенка. Не очень, потому что отечественная. Содержит в основном книги, хрустальный сервиз, черно-белый телек и несколько фотографий.
        - А я и не знал, что вы замужем, Виктория Викторовна, - прокомментировал я фотку, на которой рядом с педагогом стоял дородный усатый мужик в брюках и рубашке, держащий на руках, надо полагать, Любу двухлетней давности.
        Немного совестно, но я-то причем? А еще - на роль «папы» меня не рассматривают в двойном размере.
        - Я кольцо потеряла, представляешь? - смущенно улыбнулась она. - Даже не знаю, как так угораздило - четыре года носила, один раз сняла - и все, никак найти не могу. Федя на Севере работает, мы на квартиру копим, но потом обещал новое подарить, - с любящей улыбкой посмотрела она на фотографию.
        Нет, такие не «левачат». Любит своего Федю. Ничего мне здесь не обломится, походу.
        - А это он вам подарил? - спросил я насчет вазы с розами.
        - Нет, это я не знаю от кого, - с растерянной мордашкой призналась она. - Хорошо, что мужа нет - он у меня ревнивый, подумает чего.
        Понял, отменяем. Спустя два букета отменяем, чтобы не настолько подозрительно.
        Виктория Викторовна подошла ко мне поближе и смущенно призналась:
        - Сережа, мне очень неловко…
        Мне дадут!
        - Но я немножко сказки пишу, много лет уже, не мог бы ты их оценить? - отчаянно краснея и пряча глаза, тихо закончила она фразу.
        Нет, не дадут. Офигеть ты губу раскатал, пионер! На дворе, вообще-то, святой 1969 год, и люди работают немножко по-другому. Нет, уверен, любительницы пионеров имеются, но Виктория Викторовна оказалась не из таких.
        Захотелось с матюгами свалить, громко хлопнув за собой дверью, но благоразумие и человеколюбие взяло вверх: больно уж тяжело ей эта просьба далась, почти плачет вон, ручки заламывает. Если хотя бы минимально годное, пробью уже не настолько любимой учительнице публикацию - сказок же много не бывает, а делать добро я люблю. Мне же это все равно ничего стоить не будет, так какая разница?
        - Сказки - это здорово! - широко улыбнувшись, похвалил я Викторию Викторовну. - С радостью почитаю!
        Просветлевшая учительница усадила меня на диван, села слева от меня, (не так близко, как хотелось бы, но чего уж теперь), справа забралась Люба, и ее мама начала читать вслух сказку о хитром барсуке, не менее хитрой лисе и честном медведе.
        Да хоть щас мультик снимай - реально хорошая! Люба в процессе задремала и вырубилась, обняв выданную мамой подушку, и я попросил:
        - Виктория Викторовна, можно я сам дальше дочитаю? Так быстрее получится, а то, извините, мама к одиннадцати велела дома быть, а уже почти девять. И другие рукописи я бы тоже очень хотел почитать.
        - Тебе с собой дать, Сережа? - предложила очень довольная такой реакцией учительница.
        - Обычно выражение «впитывает как губка» используют в качестве гиперболы, но в моем случае восприятие информации так и работает, голова-то необычная, - пояснил я, аккуратно вынул из рук удивленно на меня взирающего педагога тетрадку, пролистал. Пара секунд на осознание, и выдал вердикт. - Очень хороший, светлый финал! А еще мне понравился момент, где… А еще…
        Виктория Викторовна убедилась, что я и вправду «впитываю», и выдала мне еще пять тетрадок. Чистовики, надо полагать - ни помарочки, ни ошибочки. Впитал и это.
        - Можно взять вот эту? - попросил тетрадку номер четыре, со сказкой про ищущего единственного малька отца-карася, который по пути встречает других рыб, лягушек и даже рака.
        «В поисках Немо», русская версия! Ну, в плане концепции, имею ввиду.
        - Отнесу в Минкульт, старшие товарищи тоже почитают, и, если им понравится - а им скорее всего понравится, быть вам профессиональной писательницей, Виктория Викторовна, - пояснил я ей план, подхватил тетрадку и поднялся с дивана. - Хорошо? - взбодрил впавшую в прострацию учительницу.
        Обычно в редакции носят, но я-то необычный мальчик. Сами потом определят, где лучше разместить - «Пионерка» уже без пяти минут мной захвачена.
        - Да! - с горящими глазками пискнула она, подскочила и аккуратно (все помнят, что я раненый) меня обняла. - Спасибо, Сереженька!
        - Пока не за что, Виктория Викторовна! - мягко отстранившись (нефиг тут лишние стояки провоцировать), улыбнулся я ей. - Хорошие сказки нужны всегда, а ваши прямо очень хороши. Рукопись завезу прямо завтра - мне все равно в Минкульт надо, попрошу товарищей сильно не затягивать, но, извините, точных сроков принятия решения не назову - я же еще маленький.
        - Ничего, Сережа, ты обязательно подрастешь!
        Какая милая улыбка, и какой огромный облом!
        Понуро спустившись по лестнице, вышел из подъезда и рухнул на лавочку. Устремив взгляд в украсившееся первыми вечерними звездами небо, тихонько провыл:
        - Да вые*ите меня кто-нибудь уже!!!
        Глава 11
        Сидя на диване, я цитировал сидящей за машинкой Виталине газету «Правда» за 1963 год:
        - Под руководством Ивана Никифоровича Худенко многоцелевому колхозу «Илийский» Алма-Атинской области всего за год удалось добиться поразительных результатов. За первый же сезон производство зерна в совхозе выросло в 2.9 раза, прибыль на одного работающего - в семь раз, а себестоимость центнера зерна упала до 63 копеек. Производительность работника в механизированных звеньях за год увеличилась почти в 20 раз, - отложив газету, добавил. - Здесь не написано, но я поспрашивал - получали эти стахановцы по триста рублей. Неплохо, а?
        - Неплохо - это слабо сказано, - согласилась девушка.
        - И каково же было мое удивление, когда я узнал, что наш уважаемый Леонид Ильич на предложение перенимать и масштабировать такой многообещающий опыт колхоза «Илийский» буркнул «преждевременно» и проект зарубил. Уверен, товарища Худенко это сильно расстроило - он как раз из таких, которым сидеть на жопе ровно скучно. Инспектировать мы его не поедем, потому что неминуемо найдем что-нибудь нехорошее, но, уверен, польза от Ивана Никифоровича с избытком перекрывает его мутные делишки. Попроси товарищей его по возможности не трогать.
        Потому что в моей реальности его посадили в 73 году.
        В процессе написания доклад о сельском хозяйстве словно сам собой масштабировался в трактат «Почему Сережа Ткачев ненавидит Советскую экономику в ее нынешнем виде и что нужно сделать, чтобы мальчик был ею доволен». Предлагаемые меры практически идентичны тем, что предлагает Госбанк, но изложено гораздо многословнее - где, как и почему с точки зрения материализма, с соответствующими цитатами из классиков Марксизма-Ленинизма. А еще я ловко самоустранился от вопросов внешней политики и ВПК, зато изо всех сил напирал на необходимость «дальнейшего» (потому что старшие товарищи и без меня стараются) увеличения темпов жилищного строительства. Ну почему нельзя воткнуть еще немножко кирпичных и панельных заводов? Глины жалко? ПГСа? А еще заводов мебельных, малярно-красочных и всех сопутствующих. Нужно больше панелек! С восьми утра до двух дня просидели, и в процессе нам немножко помогал папа Толя, очень довольный такой возможностью.
        - Пиши приложение 1. «Предложение пересмотреть экономическую составляющую деятельности Министерства культуры».
        Все просто - больше мощностей тем, кто окупается, и меньше тем, кто нет. Последним - на конкурсной основе, после решения комиссии, как особо социально-полезным. Отдельно - необходимость финансировать способных приносить международные награды, поднимая престиж Родины, особо творческих (условные Тарковские) товарищей. Цель - сделать Минкульт инструментом пополнения государственного бюджета.
        - Узнают почтенные коллеги по цехам - быть мне битым, - грустно вздохнул я.
        - Пусть только попробуют! - хищно оскалилась агент Вилка и заметила. - Могут решить, что ты все это затеял ради того, чтобы печататься без остановки.
        - Именно так они и решат, - кивнул я. - Но попытка - не пытка. Далее: Заявление. «Просьба выделить для проведения эксперимента колхозы…» - перечислил растревоженные в ходе недавнего рейда «муравейники», - «С целью их объединения и превращения в образцово-показательный совхоз. Предлагаю опробовать на его базе следующие способы ведения хозяйства…»
        - Сам захотел председателем стать? - рассмеялась Виталина.
        - Я от скуки - на все руки. И последнее: «Прошу разрешить закупать на личные средства любую несекретную номенклатуру необходимых для ведения сельского хозяйства товаров».
        - Добрый ты, Сережка, - умиленно улыбнулась мне Вилка.
        - На этом доклад у нас всё! - довольно потянулся я, даже не пытаясь оправдываться. - Хочешь одну штуку расскажу?
        - Хочу! - потянулась и Виталина.
        Рассказал про вчерашний поход.
        Так девушка на моей памяти еще не смеялась - буквально до слез, соплей, всхлипов и икоты. Высморкавшись в синенький платочек, она попыталась проявить человечность:
        - Немножко сочувствую.
        И, не выдержав, заржала снова. С улыбкой подождав, пока она просмеется, покачал головой:
        - В этот раз не принимается. Я же не жалуюсь, а делюсь объективно смешной для стороннего наблюдателя историей.
        - Очень смешной, - хрюкнула Виталина.
        - Теперь нужно позвонить, - посмотрев на вернувшиеся на законную левую руку часы, пошел к телефону, объясняя увязавшейся за мной любопытной девушке. - Для разнообразия - никаких ЧП, я как цивилизованный человек позвонил и записался на минутный телефонный разговор с Генеральным секретарем еще три дня назад.
        Я же «советник», значит мне так можно.
        Усевшись на тумбочку у телефона в ожидании звонка, мечтательно зажмурился:
        - Баньку справлю, беседочку, повара выпишу - хранцуза! И прудик с карасём - а то че это? - кивнул на стену в сторону пруда, по дну которого сегодня прокладывают трубы для фонтанов. - Это ж для челяди, а я - всамделишный боярин! Тиятр крестьянский заведу, шоб уважаемые люди почаще в гости ездили, будем лапы жабьи с винами наворачивать, бороду поглаживать да чаи из блюдечка гонять - о жизнь!
        Телефон зазвонил, и хохочущая Виталина прикрыла рот ладошками и отвернулась.
        - Добрый день, Сергей, - поздоровалась со мной трубка голосом Андропова.
        - Здравствуйте, товарищ Генеральный секретарь! - бодро поздоровался я в ответ. - Могу ли я отправить мои пугающего объема размышления о сущности нашей экономики товарищам Председателю Госплана СССР Николаю Константиновичу Байбакову и Министру сельского хозяйства Леониду Яковлевичу Флорентьеву?
        - Можно мне тоже копию, Сережа? - скромно попросил дед.
        - Разумеется, Юрий Владимирович, - пообещал щедрый я. - Большое спасибо, до свидания.
        - До свидания.
        - Даровал нам, душенька моя, царь-батюшка за службу верную землицы доброй, угожей, - добавил веселья Вилке. - Да не абы как, а с людишками! Семь тыщ душ почитай! Будет нашей Танечке приданное. А теперь - фаза два! - спрыгнул с тумбочки, и мы пошли на кухню.
        По пути обернулся к улыбающейся девушке:
        - Если хочешь, можешь отвезти доклад и закончить на этом рабочий день.
        Она демонстративно поскучнела.
        Приятно!
        - Тогда приглашаю тебя посмотреть кино в спецкинотеатре Минкульта.
        Тут мы зашли на кухню, где мама с отчимом пили чай - у него сегодня выходной, а Таня уехала в тюрьму, к родной маме.
        - Папа Толя, а вы не хотите после получения степени председателем совхоза пару-тройку лет поработать?
        Отчим захлебнулся чаем, и хихикающая (думает шучу, ха!) мама похлопала его по спине. Усевшись за стол, поблагодарил родительницу за налитый чай и пододвинутые баранки с маком и начал обрабатывать пришедшего в себя и удивленно пялящегося на меня папу Толю:
        - У вас же защита уже вот-вот. Безусловно, заниматься английской экономикой в МГУ - важное и нужное дело, но родное сельское хозяйство задыхается. Проблем там - непочатый край, причем комплексных, общеэкономических, потому что ни одна область народного хозяйства не существует сама по себе. Следовательно - решение этих проблем, даже при наличии политической воли и ресурсов займет не одну пятилетку. Кто нас туда пустит? Доклад-то я напишу и отправлю, вообще обо всем - вплоть до необходимости купить два огромных автозавода у какой-нибудь условно-дружественной страны и предоставления колхозникам приоритетного права на покупку мотоцикла с коляской - ну а нафига он в городе? - но будет ли толк - бабушка надвое сказала. В этой области у меня кредита доверия нет, и даже разумные и очевидные предложения могут отбросить просто потому что «ребенок-то куда лезет?». Зато я могу выбить нам экспериментальный совхоз, где мы начнем работу по методу Худенко (вчера о нем с отчимом разговаривал, за ужином) с некоторыми моими дополнительными штуками. Дадим результат - и к следующим прожектам доверия будет больше.
        - Я в сельском хозяйстве ничего не понимаю, Сережа, - развел он руками.
        - Толя, значит, совхозом командовать, а я - одна тут куковать буду? - укоризненно спросила меня мама.
        Сначала ответил Судоплатову:
        - Решать только вам, дядь Толь, но должность по большей части административная. Агрономов у нас в стране полно, посадку-уборку просчитать смогут. А еще - конкретно вам я могу полностью доверять. Выслушаете план целиком?
        Отчим кивнул, и я ответил немножко недовольной такой расстановкой приоритетов маме:
        - В полусотне километров от Москвы же. Дорогу починим, полтора часа на машине - и уже дома, - снова переключился на отчима. В СССР, вообще-то, по рабочим местам принудительно распределяют! - Да, не МГУ, однако дело архиважное, и, на мой взгляд, интересное - с людьми общаться, по полям ездить, госнаграды за образцовость и показательность получать. Ну и зарплата, вы уж простите, пап Толь, будет не триста рублей кандидата наук, а пятьсот-шестьсот. Карьерный рост, опять же - в стенах МГУ возвышаться сложнее, а вы ведь наш нереалистично огромный блат подключать ни за что не станете. А вот в области народного хозяйства, имея на руках объективные доказательства собственной способности приносить материальную пользу Родине, самореализоваться получится гораздо лучше. Извините, - вздохнул. - Я вас слишком сильно уговариваю. Если откажетесь, я немного расстроюсь, но товарищи из КГБ найдут на это место кого-то похуже.
        Судоплатов от такого демонстративного прогиба хрюкнул. Практичная мама тем временем закончила переваривать мой монолог:
        - Толя, а в самом деле - подумай! Ты же экономист! Кандидат наук. Неужели телят в коровнике не посчитаешь?
        - Не нужно недооценивать сложность такой работы, - покачал он головой. - Прежде всего - это руководство большим коллективом людей, у меня просто нет соответствующего опыта.
        - Но студентов строить-то у тебя получается, - с улыбкой напомнила ему мама.
        Под ее уговоры и Судоплатовские заведомо провальные отмазки доел баранку, допил чай, и встал из-за стола:
        - В общем, пап Толь, вы думайте, проект не срочный, посевная же в разгаре, кто поперек нее влезать позволит? Защищайтесь спокойно - к кандидату экономических наук, простите, если высокомерно прозвучит - так уж оно есть - у народа доверия побольше будет чем к школьнику. Мы в Минкульт, - это уже для мамы.
        Напутственный поцелуй в щечку, рукопись Виктории Викторовны - с собой, и мы с Вилкой покинули квартиру.
        - Не знала, что в Минкульте есть кинотеатр, - созналась она в собственном невежестве.
        - А ты ведь штатный его работник! - ужаснулся я, с удовольствием подставил теплым майским солнечным лучам лицо и объяснил. - Старшие товарищи в нем смотрят новинки, решая, какие из них достойны внимания высокообразованного Советского зрителя, а каким суждено кануть в небытие. Нет, - с улыбкой покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Виталины и сел в машину. - Нам такая честь не светит - рожей пока не вышли. Но! - самодовольно погладил себя по голове. - Я выпросил у Екатерины Алексеевны уникальную для пионеров возможность смотреть все фильмы планеты в то время, когда кинотеатр не занят. Для расширения кругозора.
        - В Минкульт меня на свидания еще никто не водил, - улыбнулась Вилка и забросила мой доклад в окно проезжающей мимо «Волги».
        - Ух, как шпионисто! - восхитился я.
        - Мог бы и раньше догадаться меня в кино пригласить, - сымитировала обиду Виталина.
        - Этикет был на больничном, - напомнил я и вздохнул. - Понимаю, как это выглядит в свете недавних событий, но…
        - Не оправдывайся ты, - улыбнулась она, потрепав меня по волосам. - Что будем смотреть?
        - А у тебя вообще какой общий киноуровень? - спросил я. - То же, что и все смотрела, или показывали буржуйское в рамках подготовки?
        - Как все, - пожала плечами Вилка.
        - «Ночь живых мертвецов», - ответил я.
        - И Фурцева разрешила тебе посмотреть фильм с таким названием? - не поверила Виталина.
        - «Я с тобой полностью согласна, Сереженька - жизнь пострашнее любого кино порой», - процитировал я. - Чего такого-то? Это же просто картинки на экране в виде загримированных людей. Сказка.
        - Сказка с таким названием? - рассмеялась она.
        - Сказка, - уверенно кивнул я. - Разновидность: ужастик, он же - horror, он же - страшилка.
        - Как «Вий»? - спросила Виталина.
        - Как «Вий», да, - умилился я.
        А ведь считай в один год снято. И оба черно-белые! Впрочем, «Вий» мог бы быть в разы страшнее, если бы не принудительно насаждаемый возрастной рейтинг «для всех». Да и в нынешнем виде в раннем прошложизненном детстве пугал до чертиков.
        По пути набрав пирожков и «Буратино», прибыли в Минкульт и закинули в кабинет выделенной мне как раз для таких случаев тетеньки рукописи и нескромный подарок в виде пластинки-гиганта «Сергей Ткачев. «Ноктюрн». Поет Муслим Магомаев». Впрочем, принят диск был без пяти минут с восторгом - в магазинах фиг достанешь, тиражи допечатывать не успевают - а сказки моей бывшей любимой учительницы обещали показать «кому надо». Понятливо кивнув, отгрузил сотруднице еще пяток пластинок для тех самых «комунадников», и мы с Вилкой отправились смотреть классику.
        Зал - здоровенный, на полторы сотни мест. Оборудование, надо полагать, высшего сорта - не станут же Самые Главные Цензоры на себе экономить. Познакомились с киномехаником - Синицин Валерий Петрович, шестьдесят восемь лет, бодро пыхтит перегаром, «еще Ленину кино показывал». Обиды на такое понижение в обязанностях в голосе не было - «внучка тебя ух любит, Серый, может познакомить?». Он усадил нас в середину пятого ряда - отсюда видно лучше всего - получил торжественную клятву оставить после себя только чистоту и порядок, пожелал приятного просмотра и пошел запускать проектор.
        Свет погас, экран ожил, и Виталина взяла меня за руку. Приятно! Кино я, само собой, видел и помню, но вдвоем с такой-то девушкой в пустом кинотеатре - совсем другое дело! Качество картинки и звука не подкачало, а сам сеанс получился что надо - Вилка с неподдельным интересом следила за происходящим на экране, не стеснялась отпускать смешные комментарии насчет уровня интеллекта персонажей фильма, весело попискивать на «скримерах» (такую разве напугаешь?) и трескать пирожки, не забывая давать мне откусить и ехидно спрашивать, не нужно ли включить свет, чтобы пионерам было не так страшно, а к финальной трети фильма даже пересела по другую сторону от меня, чтобы с премилой улыбкой положить голову на здоровое плечо. Очень старается товарищ лейтенант Госбезопасности.
        - Да уж, это совсем не «Вий»! - Когда пошли титры, с улыбкой подвела она итог просмотру и пообещала. - Если на нас нападут мертвецы, я тебя обязательно спасу - видел какие они медленные?
        - Потом про быстрых снимем, типа наш ответ Голливуду, - улыбнулся я. - Не устала?
        - От чего? - хихикнула она. - Если хочешь предложить посмотреть что-то еще - я не против.
        - Про гонки достать успели только «Соперники за рулем» 57 года.
        - Я его восемь раз смотрела, - ответила Вилка.
        Неудивительно - фильм ГДРовский, и в СССР популярный - время от времени крутят даже по телевизору.
        - А ты достанешь другие? - со светящимися надеждой глазами спросила она.
        - Обязательно, - пообещал я. - Еще есть «Бонни и Клайд» - это…
        - Я про них знаю, но фильм не видела, - перебила Вилка и поморщилась. - Они в конце умрут, да?
        - Тупо мы с тобой! - шмыгнув носом, вытер я несуществующую слезинку.
        - Хватит нас хоронить! - укоризненно ответила девушка, отвесив профилактический щелбан.
        - Извини, - потерев лоб, пообещал себе больше так не шутить и продолжил. - «Доктор Стрейнджлав, или как я перестал волноваться и полюбил атомную бомбу». Хорошо показывает американский милитаризм глазами их же гения Стэнли Кубрика, и по совместительству - отличная комедия черного юмора.
        - А ты какой хочешь? - спросила девушка.
        - Если бы ты со мной не поехала, я бы взял с собой Рыжего, и мы бы смотрели все три, - честно ответил я.
        - Тогда давай смотреть оба, - демонстративно устроилась она поудобнее и ехидно улыбнулась. - Сначала про милитаризм - хочу посмотреть, кого целый Сережа Ткачев гением считает.
        - Я бы покраснел, но все равно темно! - фыркнул я и пошел будить киномеханика.
        Глава 12
        Проснувшись с первыми лучами солнца, смачно потянулся правой стороной и чуть менее смачно - левой, со счастливой улыбкой вспоминая вчерашний, ровно настолько же короткий, сколь и прекрасный прощальный «чмок» в щечку от Виталины у подъезда - тут этикет не спрашивали, и провожать меня до дома она будет еще много-много лет. В идеале - «провожаться» вместе со мной. Просто шикарный вчера был день! Встав с дивана, включил телевизор, чтобы посмотреть повтор главной информационной передачи страны - «Время» - под обещанную себе накануне зарядку - высоким Виталининым стандартам соответствовать сложно, но я буду стараться изо всех сил. Сейчас рука окончательно окрепнет, и мне разрешат бегать по утрам и немножко тягать железяки малого веса. Буду подтянутый и красивый, чтобы агенту было не стыдно со мной в люди выйти. Ну и для здоровья - мне же еще Генсеком работать!
        На экране - сопровождаемые речью репортера кадры очереди у «Детского мира»:
        - «…разработанный коллективном ученых-математиков при поддержке Министерства химической промышленности СССР «Советский кубик» сразу же получил признание у маленьких покупателей».
        Показали счастливую девочку лет десяти, она гордо демонстрировала камере кубик Рубика и рассказывала, как сильно ей такая интересная и развивающая игрушка нравится.
        - «Пользуется успехом новинка и во Франции, где фирма «Бик» наладила выпуск игрушки по заключенному с Министерством Внешней торговли договору».
        Показали ряд французских граждан разных возрастов, которым кубик тоже очень понравился.
        - «Начиная со следующего года, «Советский кубик» будет включен в ассортиментный минимум для всех магазинов игрушек СССР», - порадовал репортер в завершении сюжета.
        Ништяк - проект успешно реализован в полной мере! Кредит доверия получен, валюта в бюджет - тоже. Запыхавшийся я выключил телек и пошел в душ, по пути аккуратно заглянув в щелочку родительской комнаты - дрыхнут, всю ночь поди мама отчиму мозги промывала на тему «почему мне бы хотелось мужа-директора Совхоза». Кадровая работа в надежных руках!
        Целиком ли «отработан» кубик? А ведь нифига - можно выжать еще нормальной пользы, а то потратят на подкуп хитрых негритянских социалистов. Значит нужно организовать еще один звонок деду. Позвонил в Кремль, забронировав три минуты днем двенадцатого мая. Так-то у меня особый код есть, для мгновенного соединения, но он же экстренный, а значит лучше не трогать, пока реально не прижмет - тоже вполне может оказаться проверкой от Андропова на ответственность и здравомыслие.
        Так, теперь нужно предупредить Вилку о нестандартной поездке - вчера, как только я зашел домой (следит кровавый режим, докладывает кому надо), позвонили из НИИ Животноводства №11 и попросили прибыть в одно из опытных подсобных хозяйств, расположенное в тридцати километрах к Юго-Востоку от Москвы.
        - Доброе! Не спишь? - ритуально спросил я очевидно не спящую девушку.
        - Утро! Завтракала, - вполне приветливо отчиталась она и заметила. - А раньше ты мне по утрам не звонил.
        - Так незачем было, - честно ответил я. - Возьми «ГАЗ-69А» (потому что я на нем еще не катался, а хочется) и кирзачи, нам в лишенные асфальта места сегодня ехать, новую зверушку смотреть.
        - Ок! А что за зверушка?
        - По пути объясню, через сорок минут приехать сможешь?
        - Через тридцать, - немножко проиграла она собственному любопытству.
        Положив трубку, прихватил на кухне тарелку с бутербродами и стакан томатного сока - товарищ Микоян велел его по утрам пить, значит надо! - и вышел на балкон подышать утренней свежестью (ночью дождик прошел) да посмотреть на пруд. С днищем почти закончили - поверх выложенных бетонных плит протянули трубы, и прямо сейчас пара товарищей при помощи сварочного аппарата заканчивает их соединять. Берега - просто перепаханная и припорошенная строительным мусором земля - газон обещали привезти готовый - но доски уже привезли и сложили под брезент. Завезли и кучу гальки - будущие дорожки посыпать, «эко» же, брусчатка не предусмотрена!
        Когда я помыл стакан и блюдце, зазвонил телефон. Какое насыщенное нынче утро!
        - Доброе утро.
        - Доброе утро, Сережа! Не разбудил? Узнал? - раздался в трубке подчеркнуто-бодрый голос Виктора Васильевича Гришина.
        - Как можно вас не узнать, Виктор Васильевич? - сымитировал я удивление. - Не разбудили, я как раз по делам собираюсь.
        - Дела - это замечательно, - одобрил он. - Сильно занят?
        - Сегодня - сильно, а завтра - почти нет, - честно ответил я.
        - Я тебе вот по какому вопросу звоню, - перешел он к делу. - Конкурс скульптуры тебе одобрили, запиши номер…
        - Записал, - соврал я.
        - Принадлежит он Николаю Васильевичу Томскому. Знаешь его?
        - Лично не знакомы, но наслышан - скульптор-монументалист и президент Академии художеств СССР, - поделился кусочком внутренней Википедии.
        - Верно, - одобрил градоправитель. - Николай Васильевич согласился возглавить судейскую бригаду. Он будет ждать твоего звонка, - намекнул Гришин.
        - Сразу после нашего разговора позвоню, Виктор Васильевич, - правильно понял я.
        - Верно, дел у него много, и заставлять его ждать - невежливо, - одобрил он.
        Ух, целый член Политбюро шефство надо мной взял - вежливости обучает!
        - И второе, - Гришин в трубке пошуршал листочками. - Работы еще много, но, посовещавшись, мы с товарищами сочли твой первый инфраструктурный проект состоявшимся и смогли изыскать дополнительные фонды - извини, Сережа, но «Эко-парк Сокольники» тебе обустроить за свой счет мы не дадим.
        С трудом подавил ехидный ржач - знаем мы ваши «фонды», это ж эрзац-взятка товарищу Андропову как она есть! Нормально, я не против не трогать тех, кто делится нетрудовыми доходами с народом посредством улучшения окружающей среды. Если сильно не вредят, конечно.
        - Хорошо, я тогда еще что-нибудь найду, - пообещал я.
        - Не спеши, - мягко одернул Гришин. - У тебя есть для Сокольников такой же проект?
        - Готового нет, - честно ответил я, прикинул нагрузку и лень (не срочно же, значит можно и последней немножко волю дать). - Но будет к одиннадцатому мая.
        Таню и Надю в помощницы возьму, им понравится.
        - Хорошо, тогда запишу тебя на прием в 10.30, - решил Виктор Васильевич.
        Что это за приказы пошли? А вдруг у меня важные придворные мероприятия в этот день?
        - Огромное спасибо, Виктор Васильевич! Я осознаю всю величину ответственности и ни за что не подведу!
        - Молодец! - припечатал меня градоправитель и повесил трубку.
        В коридор заглянула любопытно-сонная мама, и я поделился с ней радостью:
        - Продолжаем масштабироваться сразу везде! Старшие товарищи вспомнили о существовании нашего района, и нашли средства на благоустройство Сокольников. Это хорошо, потому что наш будущий Совхоз поможет освоить любые деньги. Нам с Надей и Таней доверили поучаствовать в разработке проекта.
        - Какие вы молодцы! - умилилась мама. - Голодный?
        - Поел уже! - благодарно улыбнулся, поцеловал ее в щечку, она ушла умываться, а я позвонил Николаю Васильевичу - завтра в к нему в Академию поеду.
        Оделся: треники, футболка, олимпийка - нормальный «лук» под кирзачи.
        Заглянув на кухню - папа Толя тоже проснулся - предупредил:
        - Я поехал в животноводство.
        Взрослые грохнули.
        - Коров повышенной удойности в Совхоз выбирать? - вытерев слезинку, спросила родительница.
        - Не-а, - покачал я головой и ответил чистую правду. - Смотреть на уникальных свиней!
        Родители заржали с новой силой, а я пожал плечами - не вру же! - и пошел обувать кеды. Сапоги - с собой, чего ноги зря парить? Вышел из подъезда, сел на лавочку в ожидании Виталины и улыбнулся целеустремленно идущей ко мне бабушке в черном закрытом платье, черном же платочке и с авоськой в руках.
        Незнакомая, но это нормально - всех граждан СССР пока не выучил.
        - Здравствуйте!
        Автограф взять хочет, наверное, и чего-нибудь подарить в ответ - вон полная авоська консервных ба…
        «Откуда у простой советской пенсионерки столько РГ-42?» - отстраненно подумал самоустранившийся от принятия решений рептильный мозг после того как я подавил естественный импульс с паническими воплями свалить как можно дальше, не забывая прикрываться складками местности.
        Лицо незнакомки отрешенное, глаза смотрят куда-то внутрь - в отличие от частично переехавшей в вымышленный мир Татьяны Филипповны, эта в нем живет целиком. Что она, интересно, по ее мнению носит с собой? Маринованные опята? Банки с конфетами? Твою мать, а если она детей «угощает»? А кому гранату, обожающая играть в войнушку детвора?
        «Отвиснув», медленно почесал в затылке правой рукой, замаскировав фальшивый зевок левой. «Распальцовка» на правой - просьба дяденьке снайперу не стрелять. Потому что вдруг сдетонирует, а не потому что бабушку жалко - себя все равно жальче! Служба же несется, верно? Вы же заметили, уважаемые КГБшники?
        - Внучек… - губы бабушки задрожали, она вытянула руки (не тряси сумкой, б*ядь!) ко мне. - Вот он ты! - голос потеплел. - Думала украли тебя инопланетяне проклятые! Груш вот тебе принесла!
        Весна, у сумасшедших обострение, и без гранат в авоське (может муляж? нет уж, здесь лучше перебдеть) я бы с ней немножко поговорил, и, может быть, даже нанял бы добрую сиделку, но сейчас…
        - Бабушка! - выдавил улыбку, медленно поднялся и обнял женщину в ответ.
        Про запах не думать - а чем пахнут совершенно безумные люди?
        - Я так рад, что ты меня нашла! Давай помогу тебе груши донести, - и аккуратно отобрал авоську.
        Из подъезда вылетела четверка КГБшников, «дядя Дима» скомандовал мне:
        - Не двигайся!
        «Дядя Гена» и «Дядя Федя» аккуратно скрутили бабушку, а дядя Дима рявкнул на копающихся в песочнице малолетних Ольгу и Матвея из дома напротив:
        - Домой, бегом!
        Деточки убежали в подъезд.
        - Сапера бы, товарищи, - жалобно попросил я. - Стой! - это для вылетевшей из въехавшего во двор голубого «ГАЗ-69А» Виталины.
        - Это что, гранаты?! - остановившись, разглядела она.
        - Сережа, давай я подержу, - предложил «дядя Степан».
        - Был бы очень благодарен, - кивнул я. - Трусов я и сам презираю, но…
        - Трусостью тут и не пахнет! - фыркнул он и очень аккуратно отобрал у меня гранаты.
        Краем глаза наблюдая, как дядя Дима забегает в подъезд - звонить пошел - а дядя Степан медленно и печально тащит авоську к гаражам, на подкашивающихся ногах сделал пару шагов в противоположную сторону и был подхвачен забившей на «Стой!» Виталиной. Чертыхаясь, она затащила меня за угол дома и гневно заорала:
        - Совсем придурок?!
        Обняла:
        - А если бы…
        - А если бы, - вздохнул я и обнял девушку в ответ.
        - Больше из дома без меня ни ногой! - обиженно приказала она.
        - Невыполнимо, прости, - с неохотой высвободившись из объятий, покачал я головой. - Единичный городской сумасшедший - не повод окончательно переходить на осадное положение. Потряхивает меня что-то, - вздохнув, уселся на корточки, прислонившись спиной к нагревшимся на солнце кирпичам. - В ногах правды нет, припади на корт?! - предложил Вилке и заржал.
        А вот и отходняк.
        Вымученно улыбнувшись, она подтянула юбку и присела:
        - Вся спина будет грязная, - неожиданно улыбнулась нормально и поделилась зоологическим наблюдением. - Ты сегодня впервые потрогал меня без спроса!
        Внимание отвлекает, тормошит, какая молодец.
        - Наглею потихоньку, - не стал я убиваться по этому поводу.
        - Угу! - кивнула она, не став бить малолетку по рукам.
        - Можем уехать? - спросил я. - А то начнется сейчас суета, а нас кабанчик ждет.
        - Кабанчик? - удивилась Вилка.
        - По пути расскажу, - поднялся на ноги и протянул девушке руку.
        - Лучше меня трогай, а не гранаты, - почти жалобно попросила она, выдала мне ладошку и поднялась, мило дав мне ощутить нагрузку.
        Подвела к углу дома и заявила:
        - Я сейчас выгляну, а тебе нельзя!
        - Вредина! - припечатал я ее.
        Внимательно осмотрев двор, она кивнула и удивленно покосилась на отобранную у нее руку.
        - Не на людях же, - смущенно шаркнул я ножкой. - Вдруг тебя из Минкульта попрут за аморальный образ жизни.
        - Точно! - утрированно одобрила Вилка и ехидно добавила. - Все вокруг ведь слепые, и им ничего такого и в голову не приходит!
        - Обиделась? - испугался я.
        - Немножко обиделась, - подтвердила она и мягкой улыбкой попросила меня не переживать. - Но ты прав - с ровесницами за ручку гулять для тебя нормально, а со мной… - развела руками. - Слухи-слухами, но выпячивать не стоит. Я-то ладно, ты меня в любом случае уволить не дашь, - подмигнула. - Но тебе может и прилететь.
        Сделав одухотворенное лицо, сложил руки на сердце и пафосно произнес:
        - Она моя муза, мой ангел! Без нее я не смогу творить!
        - И ведь поверят, - фыркнула Вилка, посерьезнела и предупредила. - Но еще пара таких ЧП, и с нами будут таскаться двое здоровенных мрачных мужиков.
        - А все почему? - скорбно вздохнул я. - Потому что охраняемый объект беспечно забивает на регламент, по которому должен уведомлять товарищей с первого этажа за три минуты до выхода из дома и ждать «отмашки» с разрешением. Пойдем товарищу Цвигуну звонить, чтобы ребятам не попало.
        - Хорошо, что ты сам все понял, - похвалила девушка и вздохнула. - Гранаты средь бела дня! Полная авоська! У пенсионерки!
        - Эхо войны, надо полагать, - выкатил я версию.
        Я ведь в интернете читал про похожий (да какой там похожий - эта же бабушка и есть!) случай - в 1969 году под Звенигородом «черные» археологи раскопали арсенал ВОВ - гранаты, оружие, вот это вот все. Неведомым образом куча гранат попала к школьнику, у которого оказалась сумасшедшая соседка. Она поехала в Москву с авоськой гранат, бродила там полдня, пока её не увидел повоевавший в ВОВ милиционер, который ходил за ней почти два часа, уговаривая «груши» отдать ему, пока она не легла на траву и не уснула.
        Но хроноаборигенам же не расскажешь? А вот с «черной археологией» (оно же старое доброе мародерство) нужно что-то делать. Богатый мальчик ведь может спонсировать нормальные научные экспедиции?
        Пообещав себе не забить на эту мысль, пошел к машущему мне рукой из открытого окна первого этажа дяде Диме.
        - На ловца и зверь бежит! - улыбнулся я Виталине и взял протянутую КГБшником с пояснением: «Семен Кузьмич» трубку.
        А кому еще на личном контроле наследного (через одного) принца держать? Жалким генералам? Хрр-тьфу!
        И как-то уже и не трясет, и настроение хорошее - привык, многодневные посиделки на даче у любимого дедушки пострашнее гранат.
        - Здравствуйте, Семен Кузьмич, - вежливо поздоровался я с председателем КГБ.
        - Сережа, ты цел? - взволнованно спросил он.
        - Цел! - подтвердил я. - Простите, Семен Кузьмич, я регламент нарушил, и из-за этого людей подставил. Клянусь усвоить урок и больше так не делать! Товарищи охранники отработали идеально, и совершенно никто не пострадал. Женщину эту я впервые видел и ничего о ней не знаю.
        - Ты зачем гранаты-то хватал? - тоскливо вздохнул он.
        - Так дети в песочнице играли, - отмазался я. - Вдруг бы она кидаться начала? Она же сумасшедшая, внуком меня называла. Вот я и говорю, мол, бабушка, давай донести помогу. А дальше товарищи ее скрутили и меня подальше отодвинули. Дядя Семен гранаты отобрал, но, уверен, точно так же поступил бы любой из них. А дядя Дима мне говорил, что делать, и детей с улицы убрал! - отметил и командира группы.
        Довольный какой! Имеет право - отработали штатно. Ну а в чем он виноват? В том что у охраняемого объекта детство в жопе играет?
        - Регламент обязательно соблюдать надо, он кровью писан! - позволил себе немножко воспитательного момента Цвигун.
        - Так точно, товарищ генерал армии! - сделал я ему приятно.
        Недавно возвысился, в дополнение к должности.
        - Вот и молодец, - похвалил он меня.
        - Семен Кузьмич, Юлиан Семенович Семенов, книги которого нам с вами очень нравятся, закончил рукопись «Семнадцати мгновений весны».
        - Я знаю, Сережа, - оживился Цвигун. - Прислать тебе копию?
        - Мне в Минкульте давали, спасибо, - отказался я. - Я по другому вопросу: книга замечательная, и так и просится, чтобы из нее сделали цветной многосерийный телефильм. Я бы хотел к нему музыку написать! Про милицию фильмов много, а про ваше, так сказать, ведомство - не хватает. Поговорите с Юлианом Семеновичем об этом? А я с Борисом Николаевичем Полевым поговорю.
        - Хо, я с тобой совершенно согласен, Сережка! - обрадовался за своего протеже Семен Кузьмич. - Детектив - отличный, и действительно просится на экран! Как ты смотришь на то, чтобы пригласить на роль Штирлица Вячеслава Васильевича Тихонова?
        Хе, идея-то уже, оказывается, вынашивается!
        - Идеальный выбор! - честно похвалил я товарища генерала армии. - Лучше Вячеслава Васильевича не справится никто. А как вы смотрите на Леонида Броневого в роли Мюллера?
        - Ты не поверишь, но именно его я и хотел пригласить!
        - Очень даже поверю! - заверил я его. - Я очень рад, что у нас с вами схожие вкусы, Семен Кузьмич. Фильм получится - на века!
        Как минимум на десятилетия, дальше не проверял. Но анекдоты точно доживут! Договорив с председателем, уселись в ГАЗик, Виталина выехала со двора, разминувшись с целым милицейским кортежем в сопровождении армейского «ЗиЛа», и напомнила:
        - Кабанчик?
        - Расскажу, когда приедем, - стебанул ее я, получил символический щелбан и смиренно вздохнул. - Говорю я такой однажды товарищу Генеральному секретарю…
        Глава 13
        - Так вот, после смерти дорогого Леонида Ильича мода на охоту среди членов ЦК пошла на спад, но любителей все еще хватает. Поэтому товарищ Андропов после назначения решил подать старым соратникам бывшего Генсека сигнал: «охотиться можно». Посему мне было поручено вывести новую, достойную бывалых охотников мишень - новый вид кабана, - важно закончил я объяснения.
        На «ГАЗике» гонять «под соточку» Вилка не решилась, но восемьдесят держала стабильные. Светофоры - все еще побоку.
        Девушка пару секунд подумала, пожала плечами и потеряла к кабану интерес.
        - Ладно, - сдался я. - На самом деле…
        Выслушав рассказ, Виталина ожидаемо смеяться не стала - лейтенант Госбезопасности же, а не гимназистка! - и взяла паузу на подумать, а я включил радио, где очень удачно играли «Белые розы». Название ВИА оставили старое - «Ласковый май». Не прекращая размышлений, Вилка сделала погромче.
        Великого отечественного противостояния «рок против попсы» еще не случилось за неимением как первого, так и второго, поэтому репетирующие в одном здании ребята подружились и даже вместе питаются в столовке, рассказывая друг дружке как они порвут «Битлов».
        - Что ж, если Юрий Владимирович подкладывание свиньи одобрил… - с улыбкой скаламбурила она.
        - Невелика свинья, но ценна, - хохотнул я. - А самое во всем этом приятное - никого из наших подставлять не придется. Тамошних бандитов не жалко вообще - они и враги, и бандиты, - посмотрев на кеды, перевел тему. - По пути за кирзачами надо, я свои возле подъезда забыл, - подумав, добавил. - И за конфетами с газировкой. И пожрать чего, раз уж такая пьянка - буду стресс заедать. А ты чем завтракала?
        - Яблоком с водой, - грустно призналась Виталина и заурчала животом.
        - Ничего, еще немножко регенерации, и я предложу тебе вместе бегать по утрам, калории жечь, - пообещал я.
        - А я соглашусь, - пообещала она в ответ и вздохнула. - Жги-не жги, Сережа, а жрать надо меньше.
        - И ведь не поспоришь, - вздохнул я. - Мне хорошо, я еще расту и метаболизм быстрый - я же раньше футболист был, а теперь человек-освобождение от физкультуры.
        Вилка рассмеялась:
        - Как физрук выглядит-то поди забыл?
        - Аномалия! - поддержал я игру. - Все помню, а он - будто черная дыра!
        Посмеялись и пошли в универмаг. Сапоги получены, «бутербродный набор» тоже. С овощами напряг - не сезон, но в том числе и на этом будет основываться экономическая мощь будущего семейного баронства.
        Виталина завела мотор и ухмыльнулась:
        - Я пару раз в неделю по ночам подрабатываю.
        - Так… - заинтересовался я, даже не пытаясь подумать плохого.
        - На КГБ, - испытующе посмотрела на меня Вилка.
        - Еще интереснее! - жизнерадостно кивнул я.
        - По паркам и подворотням гуляю, - с легкой ноткой разочарования слила кусочек инфы.
        Ну не ревнует пионер, чего теперь?
        - Насильников и грабителей на живца ловите? - догадался я.
        - Редко, но попадаются, - гордо кивнула она.
        - Дело хорошее! - одобрил я. - Говори если отоспаться надо будет.
        - Всегда говорю, - отмахнулась она.
        - Ни разу не слышал, - заявил вредный я.
        - Сережа Ткачев - ленивая жопа, и работает часов пятнадцать в неделю, - ехидно ответила она.
        А вот в мои времена лишь бы денег было много.
        - Мне казалось мы больше видимся, - задумался я.
        - Так мы либо на машине катаемся, либо ты треплешься! - фыркнула она и улыбнулась. - Как ты любишь повторять - «не как что-то плохое».
        - Как творческая единица, я все время немножко на работе, - подрубил я «твАрчество». - Набираюсь впечатлений, чтобы потом переплавить их в слова и звуки!
        - Будто в ЦДЛ зашла! - рассмеялась Виталина.
        Выехали за город - асфальт пока есть, время от времени попадаются распаханные поля с рабочими и техникой.
        - Посевная в самом разгаре! - приоткрыв окно и вдохнув запах сырой после вчерашнего дождя, нагретой солнышком земли, поделился с Вилкой радостью. - И так из века в век, во тьму веков, и дальше будет так же! Разве от этого не захватывает дух?
        - Это ты поэтому в сельское хозяйство ударился? - немного порозовев щечками - проняло! - улыбнулась она.
        - Землицу-мать руками, так сказать, пощупать! Эта причина, как ни странно, тоже есть. Люблю деревню, - с улыбкой признался я. - Но не батрачить, конечно - это нифига не проще завода, только зимой более-менее, да и то: то по дрова, то по воду, то скотину накормить. Но вот порулить - это прямо прикольно! Производственный роман о становлении колхоза-передовика я уважаю не меньше деревенского детектива.
        - Я верю, что ты не заиграешься, Сережа, - мягко улыбнулась она.
        - Правильная формулировка вопроса «ты же не пустишь по миру семь тысяч людей?»! - одобрил я. - Выражаю вам устную благодарность за разумный подход к воспитанию несовершеннолетнего, агент Вилка!
        Хихикнув, она спросила:
        - А может я вправду в тебя верю?
        - Верить напарнику - это важно, - подтвердил я. - Давай тент снимем!
        - Волосам хана, - поморщилась Виталина и нашла компромисс. - Но немножко можно.
        Сняли «крышу» и поехали дальше.
        - Вот теперь и вправду как в американском кино! - вытянул я руки в синее, обильно укрытое белыми пушистыми облаками небо.
        Вежливый интервал в три «чужие» песни - негласный приказ Фурцевой - закончился, и заиграла «Седая ночь». «Ласковый май» врывается в музыкальную, прости-господи, индустрию СССР обеими ногами!
        - Теоретически товарищ Генеральный секретарь может захотеть женить меня на английской принцессе Анне, - доверительно поведал я Виталине.
        Лицо девушки удивленно вытянулось, и в следующую секунду в мою смеющуюся рожу прилетел щелбан:
        - Дурачок, я почти поверила!
        Следом последовала просьба:
        - Расскажи лучше еще про совхоз.
        - Не стыдно перед Родиной по самой ценной в мире голове щелкать? - укоризненно спросил я.
        - Я же любя! - улыбнулась она.
        - Родину любя? - зачем-то уточнил я.
        - Конечно! - ехидно хихикнула. - И мне, в отличие от некоторых, оправдываться перед собой за это не приходится.
        Немножко попортил себе пряник.
        - Так вот, совхоз, - получив укоризненный взгляд, вернулся к основной теме. - В моем уникальном случае на базе совхоза получится творить совершенно поразительные вещи. Без всякого преувеличения - Нью-Васюки лайт.
        Вилка классику читала, поэтому рассмеялась.
        - Сходим на Гайдаевские «12 стульев» года через два, когда он их снимет? - воспользовался я моментом.
        - Сходим! - легко пообещала Виталина и прорычала. - Совхо-о-оз!
        - Могу на базе ДК обустроить для себя студию звукозаписи. Кинокамеры и кинопленку закупить - кино будем снимать пробовать. Хочешь сняться?
        - Не хочу, - серьезно покачала она головой. - Правда.
        - Крепостной театр - тоже не шутка! - хрюкнул я. - На базе того же ДК. А еще - совхозная типография, которая в свободное от работы время может печатать, например, вечно дефицитных Стругацких с полного одобрения Минкульта и поступлением доходов в бюджет страны. Расходы на печать и гонорары - мои. Это вот план-минимум моих личных хотелок. Ну а по сельскому хозяйству…
        - А это я печатала! - с улыбкой кивнула Вилка. - Память хуже твоей, но все важное помню.
        - А про меня - важное? - похлопал на нее ярко-зелеными Сережиными глазками.
        - Очень важное, - погладила меня по щеке она.
        Впереди начали клубиться тучи, мы вернули «крышу» на место и поехали дальше. Дождь начался вместе с грунтовкой, Виталина включила дворники, фары (потемнело) и сбавила скорость.
        - И сразу так уютно стало, - уселся я поудобнее.
        - Дольше добираться будем, - хитро прищурилась на меня Вилка.
        - Я только рад, - послушно улыбнулся я. - Смотри какая пастораль: пастух гонит стадо коров, пока над лесом полыхает молния!
        Переждав гром, девушка призналась:
        - Я очень рада, что тебе весело - после всего случившегося ты имеешь право немного отдохнуть.
        - Я же «ленивая жопа»! - напомнил я. - Поэтому и не уставал. А отдыхать - природное право любого индивидуума. Если ничего не делать совсем - умрешь с голоду. К счастью, с этой стороны мне бояться уже нечего - сердобольный народ юродивого пионера уж как-нибудь прокормит.
        Вилка фыркнула.
        - Остается работать за признание и увеличение личной власти. Мне очень удобно всего четырнадцать, поэтому я могу ну вообще не торопиться! К тому же слава - она тоже как капитал, самовозрастает, если ее немножко подпинывать. Здесь, - указал пальцем вниз, где под днищем УАЗика проносилась Родина. - Меня знают все. Осталось подмять ближнее и дальнее зарубежье - и тогда мне разрешат строить в моем ручном совхозе хоть казино и стриптиз-бар. Но открывать ни то, ни то мы, конечно же, не будем, - на всякий случай уточнил я.
        - Еще бы - на ипподром-то все время жалуются, какое тут казино, - рассмеялась она.
        - Представь, что я - обычный, возмущенный наличием в социалистической стране самого настоящего тотализатора, пионер, а тебе нужно объяснить мне, почему ликвидировать ипподром нет никакого смысла, - решил проверить чистоту понимания секретаря.
        - Всегда найдутся люди с повышенным пристрастием к азартным играм, - пожала она плечами. - Закроют ипподром - ставки просто уйдут в подполье, и вместо лошадей будут, например, угадывать какой номер трамвая пройдет по улицам следующим.
        Поразительные аналитические способности - именно так после закрытия ипподрома и будет!
        - Так что удобнее держать для игроманов специальный «отстойник», где за ними можно хоть как-то приглядывать. Там - полный кошмар, Сережа, за пару сотен рублей кишки готовы выпустить.
        - Лошадей травят, наездников подкупают-запугивают, - покивал я. - Там, где можно играть на деньги, всегда найдутся те, кто подкрутит удачу в свою сторону. Но мы с тобой пока наличие ипподрома старательно игнорируем.
        - Нечего там тебе делать, - одобрила Вилка. - Обычные бандиты, тебя на них переводить что по воробьям палить из пушки, - вздохнула. - И опасность несоизмерима. Прости, Сережа, но если на нас толпа с дрекольем нападет…
        - Чудес не бывает, - с улыбкой перебил я ее. - Ты сильна, но на вилы и не таких поднимали. Кстати о толпах и рисках - научишь меня драться когда совсем выздоровлю?
        - Обязательно! - многообещающая улыбка Виталины заставила поежиться
        - Секретные приемчики КГБ! - довольно потер я руки, отогнав посланный испуганной ленью морок.
        Очевидно придется потрудиться, но разве оно того не стоит? Вилка - «оружие последнего шанса», финальная преграда, и, если охраняемый объект тоже немножко прокачается, наши с ней общие шансы на выживание в плохой ситуации сколько-то возрастут. Очень хочется верить в хеппи-энд.
        - Нет там секретных, все давным-давно придумано - бери и соединяй в боевую систему, - снисходительно улыбнулась она.
        - Дай подурачиться, - надулся я.
        Виталина неожиданно свернула на обочину, остановилась и с теплой улыбкой сгребла меня в объятия, счастливо протянув:
        - Какой же ты еще мальчишка!
        - Статья 119 УК РСФСР! - панически сослался я на законодательную недопустимость половых сношений с несовершеннолетними.
        Виталина фыркнула, отпустила меня, отодвинулась и выехала на дорогу:
        - Обязательно возьми меня с собой, когда пойдешь писать заявление. Уверена, более завистливых рож никто и никогда больше не увидит! - и показала мне язык.
        - Милаха! - оценил я.
        Мир озарился очередной вспышкой, и радио безнадежно утонуло в помехах. Вздохнув, выключил:
        - Мы живем в очень технически несовершенные времена. Чтобы послушать музыку, нужна бобина или пластинка. Пластинку в машине слушать не вариант - трясет же. Но бобинник пока нас нет в «Запорожец» поставят. Выглядеть будет немного ублюдочно, но оно того стоит - мне нравится контролировать поступающий в голову инфопоток. С фильмами еще хуже - дома их можно посмотреть только по телевизору, или, если ты сильно буржуистый, в домашнем кинотеатре. А вот простым смертным типа нас приходится довольствоваться Минкультом.
        Виталина рассмеялась.
        - Непорядок - с учетом накопления у народа совершенно бесполезных сбережений мы просто обязаны разработать относительно компактный носитель информации и устройство для ее воспроизведения, чтобы всем этим старательно торговать. Если музон можно «загнать» на пленку, почему нельзя «загнать» звук с изображением? Потом проект слепим и попросим старших товарищей одобрить первый в СССР случай финансирования научной разработки совхозом.
        Ну не верю я в неспособность Советских ученых породить формат VHS при должном уровне мотивации.
        - Я в тебя, конечно, верю, Сережа, - вредным тоном заявила Вилка. - Но на все сразу денег даже у тебя не хватит.
        - Это еще не моя истинная форма! - важно заявил я. - Рубли - потешные фантики, и у меня их уже как грязи, но вот с приходом Конвенции пойдут совсем другие цифры. Процент я себе выбью - ну как себе, колхозу - и начну жадно скупать все, до чего дотянусь. И начнем сразу с подтягивания водопровода, строительства котельной и газификации. И хорошие, благоустроенные кирпичные образцово-показательные домики с ванной, душем и теплым туалетом. Это чтобы мои замечательные крепостные прониклись и не вздумали от сверхэксплуатации убегать в города. Кирпичный завод прямо тут и поставим - в нашем баронстве очень удачно имеется неплохой запасец глины. Закроем свои нужды и будем продавать избыток соседям по карте - строительство в СССР не замедляется ни на миг, и кирпича всегда не хватает. Ну а если прижмет - старшие товарищи выдадут совхозу кредит. Все равно весь рот в царь-долге, а Ткачев хотя бы точно отдаст.
        Грунтовка под колесами приоделась в средней убитости асфальтовое полотно, мы миновали поля с сидящими под телегами и натянутым брезентом людьми - а вдруг дождь кончится? Битва за урожай сама себя не выиграет! - и покатили вдоль деревянных, но опрятных и ухоженных, домиков. Впереди, на пологих склонах окружающих холмов, еще куча домов в окружении леса.
        - Я думал «опытное хозяйство» - это когда два десятка домиков и секретный бункер, - признался я Виталине.
        - Две с половиной тысячи человек, - окинула она рукой окружающее пространство и похвасталась. - Я успела немножко поспрашивать.
        - Твою квартиру «слушают»? - спросил я.
        - Мне сказали, что нет, - пожала она плечами. - Но я не проверяла.
        - Проверять нельзя, - согласно покивал я. - Пофигу, я для себя решил, что слушают и наблюдают везде и всегда - по-умолчанию, так сказать. Мне же все равно скрывать нечего.
        - Это правильно, Сережа, - одобрила она. - Вокруг тебя - товарищи, и ты можешь им доверять.
        - А тебе? - тихо спросил я.
        - В сумке, - окаменев лицом, столь же тихо ответила она, указав назад. - Книжка с зеленой обложкой.
        - Секретов Родины умыкнула чтоли? - сглотнув ком в горле, неуклюже шутканул я и полез в сумочку, достав оттуда брошюрку страниц на тридцать.
        Процитировал обложку:
        - ««Мечта пионера». Методическое пособие для оперативных работников НКВД. Только для служебного пользования», - вздохнул. - Так и называется, да?
        - Да, - шмыгнула носом начинающая плакать Виталина.
        - Оскорбительно тонкая! - заметил я, взяв брошюрку двумя пальцами и брезгливо покачав перед собой. - Прямо хватило? - с неподдельным интересом спросил проигравшего-таки мукам совести оперативного работника.
        - Еще пробовала другую, «непонятый талант» называется, но не работало, - отводя глаза, призналась она.
        - Это вполне компенсирует нанесенный совершенно невыносимо тоненькой методичкой про пионера урон, - хохотнул я и убрал грустную брошюрку на место. - Ну и что? - пожал плечами. - Всегда есть методичка - на то оно и спецслужба. Не комплексуй, товарищ лейтенант - ничего не изменилось.
        - Прости меня, Сережа, - продолжая ронять слезы, жалобно попросила она.
        - Да за что? - улыбнулся я.
        - Тебе же плохо, - протянув руку, она с сочувственной мордашкой погладила меня по голове. - Виноватым себя чувствуешь - выпросил себе меня мол. Да ты ничего другого попросить и не мог - ловушка ведь «сработала штатно, день на третий». А теперь поди собакой на сене себя считаешь.
        Не совладав с собой, я вздрогнул - не в глаз, а в бровь!
        - «Девка молодая, красивая, гулять поди хочет», - процитировала она мои старательно отгоняемые мысли.
        - Все так, - развел я руками. - Буду проветривать своё любимое сено почаще, чтобы не чахло.
        - Вот видишь какой ты, - трогательно улыбнулась она сквозь слезы. - Я же у тебя все забрала - это я не про Сойку, она меня на самом деле удивила - ну как такого бросить? - улыбка стала виноватой. - А теперь у тебя ни друзей, ни школы, ни подруги - да ты на ровесниц уже и не смотришь, одна сплошная Виталина Петровна целыми днями.
        - Почти не смотрю, - согласно кивнул я. - Чисто машинально отмечаю хорошеньких. Зачем они мне? С тобой я хотя бы нормально поговорить могу, без мимикрии, - вздохнул. - Совестно девочек обманывать. Жалко и даже нечестно - у меня же тоже почти методички, а они даже не догадываются.
        - И на меня методички? - спросила она.
        - На тебя-то откуда?! - фыркнул я. - Я от такой красивой тетеньки прямо растерялся.
        Виталина грустно улыбнулась:
        - А я на тебя злилась еще - ты-то про методички сразу догадался. Дергался, а сделать ничего не смог. Зато меня правильно от всей души по щекам отхлестал!
        - Я не думал, что оно так выглядит, - честно признался я. - Извини.
        - Тебе-то за что извиняться? - грустно улыбнулась она. - А кем ты меня еще считать мог? Проститутка она проститутка и есть! «На вырост» говорит, - улыбка наполнилась отвращением к себе. - «Невинность для Соечки берегу, чтобы было честно!», - процитировала мне меня же. - Сразу место мое указал - я тобой пока брезгую.
        - Такого я точно никогда ни словом, ни жестом, ни мыслью не подразумевал, - покачал я головой. - Какая мне разница, что там раньше было?
        - А ничего не было! - с нотками истерики в голосе фыркнула Виталина.
        Что?!
        - Даже представить боюсь, чего ты там себе про меня напридумывал с такой фантазией, - вздохнула она, остановилась перед сваренными из арматуры и железных листов воротами скотобазы, посигналила и достала платочек. - Я же до нормальных «полей», где приходится, не доучилась, а потом - с кем мне? С фарцой и взяточниками? - презрительно фыркнула. - Я же специально рассказывала, как у меня «для себя» не получается! В том числе потому меня тебе и «выдали», - высморкалась и светло улыбнулась. - Чтобы не комплексовал пионер Ткачёв, мне все равно сравнивать не с кем!
        - Чего еще от девушки класса «мечта» ожидать, - зажмурился я, наслаждаясь ласкающим душу теплом. - Извини, я не хотел спрашивать. И придумывать всякое тоже себе запретил, но теперь, с позиции послезнания и полной безвредности таких мыслей… Например - такое: пятерка мужиков на тебя одну, сверху всех поливают ледяной водой, по комнате бегают верещащие наскипидаренные обезьяны, а шестой мужик бьет в барабан, «морзянкой» передавая очень важные данные, которые нужно выучить наизусть - типа упражнение на концентрацию.
        Виталина побледнела.
        - Нет, все еще неприятно, - поежился я. - Извини, у меня таких фетишей нету, поэтому больше думать в эту сторону не буду.
        - Не думай, пожалуйста, - хрюкнула Вилка.
        - Я очень рад, правда, - добавил комментарий «по существу». - Ничего такого - никакой брезгливости никогда в помине не было, а не трогаю я тебя потому что и вправду закомплексованный, - С улыбкой протянул ладонь, и уже нормально улыбающаяся девушка вложила в нее свою. - Ты же одиннадцать из десяти, а я - пионер. Ну как мечту сразу лапать можно начать? Вдруг она обидится.
        Потянул Виталину на себя, она охотно подвинулась и обняла меня в ответ. Глядя сверху вниз, с ослепительной улыбкой призналась:
        - Ты мне правда нравишься, Сережа. Очень-очень, - чмокнув счастливо лыбящегося меня в щеку, добавила. - А этому в методичках не учат. Хочешь проверить?
        - Да ну их нафиг, - покачал я головой. - Я совершенно уверен, что среди миллиардов населяющих нашу планету людей найдется как минимум одна условная Виталина, которой на полном серьезе может нравиться условный пионер Сережа.
        А если и нет - мне-то какая разница?
        Глава 14
        - Ворота открылись две минуты назад.
        - Не мешай делать вид, что мне плевать, - не спешила отпускать меня Вилка.
        - Засчитано! - хрюкнул я. - Поехали.
        - Поехали! - с демонстративной неохотой на лице она заехала в заливаемый дождем двор.
        - В такую погоду смотреть кабана - одно удовольствие! - подбодрил ее я. - Вот что ты видишь?
        - Гроза, ливень, темные силуэты свинарников, - перечислила она.
        - Зловеще! - пояснил я. - А зверушка - новая.
        - Как «Остров доктора Моро?», - предположила она.
        - Подходит! - одобрил я. - Вон нам товарищ в черном дождевике поверх белого халата машет. Спорим, он скажет что-нибудь очень подходящее к атмосфере?
        - На что? - заинтересовалась Вилка.
        - На «Эскимо», - предложил я.
        С улыбкой закатив глаза, она согласилась, и я «разбил». Предусмотрительная Виталина подхватила с заднего сиденья пару зонтиков, и мы покинули машину, и встретивший нас лысый, лет сорока, бородатый и усатый мужик, лицо которого прямо-таки кричало «я в поле родился, в поле вырос, в поле живу, и в нем умру!», не подвел:
        - Гибрид сожрал трех своих сородичей!
        Я покосился на Виталину, и она улыбкой подтвердила - будет тебе «Эскимо».
        Познакомились - Аркадий Викторович, доктор зоологических наук. Товарищ повел нас внутрь свинарника, справа и слева от относительно чистого прохода - загоны с хрюшками. Ароматы соответствующие, но надушенный платочек к носу мы прикладывать не станем - рожей не вышли.
        - Далее гибрид высосал двух свиноматок почти досуха! - продолжил жаловаться мужик, фанатично поблескивая глазами и энергично размахивая руками. - Мы едва-едва выходили наших многократно награжденных передовиц животноводческого производства!
        Да у нас же здесь энтузиаст! Сожаления мои ему точно не нужны:
        - Настоящая наука нередко сопряжена с риском.
        - Очень правильное наблюдение, молодой человек! - оживился свиной доктор наук. - Мне вот говорят: «Аркаша, сорок пять лет, а ты все со свиньями возишься. Пора бы и остепениться», - добавив голосу противного писка, процитировал он. - А может мне в кабинете душно?! - он остановился, демонстративно зажмурился и глубоко вдохнул окружающие запахи.
        Нас с Виталиной передернуло. Но какой человечище! Надо брать:
        - Аркадий Викторович, сразу после уборки урожая под наше руководство перейдет три колхоза. Будем объединять в совхоз и выводить в передовики. Пойдете к нам самым главным зоотехником? Цель - питомник для производства и распространения по СССР хрюшек как можно лучше.
        - НИИ не дает мне вьетнамских вислобрюхих свиней, - намекнул он.
        - Это которые хорошо переносят мороз, могут питаться даже сеном, на зависть плодовиты, а еще - хорошо приручаются и могут использоваться в качестве самого настоящего домашнего животного? - уточнил я.
        Товарища доктора наук подбросило. Глядя куда-то очень глубоко внутрь себя, он переспросил:
        - Домашнего животного?
        - Домашнего животного! - радостно подтвердил я.
        - Ну теперь держись! - с нехорошей ухмылкой пригрозил он кому-то, кого здесь нет.
        Простите меня.
        - Я согласен! - необычный питомец лишил Аркадия Викторовича последних невеликих сомнений.
        - Спасибо, вы не пожалеете! - пообещал я, пожимая, справедливости ради, очень чистую руку. - А теперь, если можно, я бы хотел вернуться к гибриду.
        - Ах да, гибрид! - переключился он на чуть менее интересную тему. - В возрасте одного месяца откусил палец младшему зоотехнику! Отдавать отказался, пришлось выменивать на яблоко. Пришили, - уточнил для испытывающего муки совести меня и спросил. - Скажите, молодой человек, а как вам удалось…
        - Извините, Аркадий Викторович, это засекречено, - оправдываться было лень.
        - Понимаю, - грустно вздохнул он. - Что ж! - просветлел и похлопал меня по плечу. - Все равно такое глубокое увлечение свиноводством в столь юном возрасте заслуживает всяческого уважения!
        - Наша глобальная цель - увеличить потребление мяса на одного гражданина на пять килограммов! - похвастался я. - У вас случайно нет знакомых птицевода и корово,.. извините, не знаю как правильно.
        - Специалиста по разведению крупного рогатого скота! - гоготнул ученый. - Такие знакомства у меня есть, - благосклонно кивнул. - Но за себя-то я сам решаю, а…
        - А ручаться за пионера перед другими - совсем другое дело, - покивал я. - Если дадите телефоны, я поговорю с ними сам, а вы будете не при чем.
        Добрались до двери в конце свинарника, товарищ доктор наук сунул в массивную дверь не менее внушительный, матово поблескивающий в свете ламп ключ, в проемах узких окон свинарника блеснула молния, и одновременно с душераздирающим скрипом двери ударил гром.
        - Смазать бы, - буркнул себе под нос Аркадий Викторович, немножко разрушив магию момента.
        Будь Гибрид человеком, я бы охарактеризовал место его содержания как ШИЗО, а так - отдельный загон с более чем трехметровой высоты, сваренным из металлических труб шириной в руку, ограждением.
        Сама зверушка прямо удалась - по подбородок нынешнему мне в холке, покрыта даже на вид непробиваемой черной шерстью, во рту - мощные двадцатисантиметровые клыки, а мелкие злобные глазенки смотрят подозрительно разумно. Увидев гостей, кабан завизжал, разогнался и проверил ограждение на прочность.
        - Сначала мы пытались держать его на улице, - переждав гул, прокомментировал ученый. - Но первой же ночью особь выкопала себе путь на свободу. Его прогулка дорого обошлась нашим курятникам.
        - Все, что нужно, у нас есть! - решил я. - Гибрид обладает повышенной тягой к жизни, как следствие - агрессивен, хитер, обладает зачаточными навыками шантажа и способен наносить урон сельскому хозяйству стратегического противника! Примите мои поздравления, Аркадий Викторович, наш гибрид - настоящий прорыв!
        - Времена «науки без границ» давно прошли, - ответил он, пожимая протянутую руку. - И если мировой империализм превратил ее в оружие - почему мы не должны?
        - Полностью с вами согласен, - покивал я. - А такой гибрид у нас один?
        - Этот - один, но второе поколение в количестве двенадцати особей растут по отдельности, - ответил он. - Я же говорил - жрут друг друга.
        - Природа жестока, - вздохнул я и спросил Вилку. - Хочешь маленьких гибридов-каннибалов посмотреть?
        Бахнул гром, девушка поежилась, но любопытство победило:
        - Хочу!
        - Покажете, Аркадий Викторович?
        - Можно, - улыбнулся ученый, и через черный выход под дождем и по грязюке повел нас к соседнему свинарнику.
        От взрослой особи маленький поросенок отличался почти отсутствующим волосяным покровом на пятнистой коже, отсутствием клыков, и, конечно же, размером - примерно в десятую часть упитанной свиноматки, выданной ему в кормилицы.
        - Не вздумайте гладить, барышня! - одернул ученый потянувшуюся к питающемуся поросенку Виталину. - Гибрид коварен!
        Грянул гром, и поросенок отпустил сосок, повернулся к нам и злобно заверещал, оскалив мелкие зубки.
        - Чистое зло! - прокомментировал я.
        - На первый взгляд нелепое, но потенциально вполне эффективное биологическое оружие, - поправил Аркадий Викторович. - А главное - ни одна конвенция не запрещает запускать на территорию противника необычных свиней.
        - Что ж, с нетерпением буду ждать новых встреч, Аркадий Викторович, - ресурс свинарника исчерпан, можно и домой.
        - До свидания, молодой человек, барышня.
        И, сразу же потеряв к нам интерес, он направился к неразборчивой с такого расстояния суете в другом конце свинарника.
        - А ты умеешь печатать на английской раскладке? - спросил я Вилку по пути к машине.
        - Умею, - кивнула она.
        - Ну его этого Аджубея, пойдем слепим полноценную англосаксонскую адаптацию «Миши».
        - Нашел мне работу, да? - хихикнула она.
        - Не люблю, когда мощности простаивают, - улыбнулся я и забрался в «ГАЗик».

* * *
        В Академии художеств мне понравилось - Николай Васильевич Томский с делегацией местных педагогов встретили меня у входа, мы сделали коллективную фотографию в фойе (Вилка в пролете), потом нам провели экскурсию - интересного было много! - и повели в столовую трескать «корзиночки» с компотом. Наконец-то кто-то нормально подготовился ко встрече высокого гостя!
        - Мне с лебедем больше всего нравятся, а вам? - спрашивал я полуседых (это еще до меня было) товарищей.
        - Мне всегда нравились с грибом, - вежливо поддержал беседу Николай Васильевич.
        - А мне - с листочками, - поделилась ограничивающаяся диетическим компотом Виталина Петровна.
        - Вам отдать? - предложил я президенту Академии.
        Я себе все три взял, но Вилка не будет.
        - Спасибо, Сережа, кушай на здоровье, - поскромничал он.
        На экскурсии мы очень плотно поговорили об искусстве, поэтому легкая клоунада немножко заработанного авторитета не испортит. После столовой отправились подписывать бумажки, я посмотрел на «итого» и приуныл: натурально американская комедия «Миллионы Брюстера»! Десяток бронзовых статуй обойдется в совершенно никуда не годящиеся сто двадцать тысяч рублей. Цены разнятся, и это - насчитали по максимуму, за «крупный рогатый скот» в натуральную величину, в реальности будет меньше. Подумав, запросил статую отдельную - той самой вислобрюхой вьетнамской свиньи. Очень хотелось увековечить за будущие подвиги перед Родиной и Гибрида, но дед по ушам даст - секретно же! Придется моим поросяткам довольствоваться общей на всех звездой Героя, врученной секретным приказом. И, раз уж меня тут расстроили:
        - Старшие товарищи из Горкома во главе с Виктором Васильевичем Гришиным в скором времени возьмутся за благоустройство парка Сокольники, - слил немножко инсайдов. - И было бы очень здорово масштабировать наш скульптурный опыт на новом уровне - скажем, пятьдесят бронзовых статуй. Половина - наши всеми любимые культурно-исторические деятели, половина - лесные животные.
        Товарищи «академики» мои фантазии, само собой, приняли за сигнал, и обещали «тему» проработать. Гришин, как опытный аппаратчик со стажем, в свою очередь, тоже примет это за сигнал и перечить не станет. Слыш, плати!
        - Еще нужно изготовить табличку с твоим именем, - напомнил Николай Васильевич.
        - Совсем не нужно! - с улыбкой покачал я головой. - Для людей делается же, а не чтобы похвастаться. Перед ребятами неловко будет - как можно нормально дружить с ровесником, у которого пруд переделать денег хватает, когда отец - алкаш? Простите, товарищи, но про мою причастность к проекту лучше вообще никому не знать. Можно? - и жалобные глаза.
        Правом на анонимность меня наделили, и мы с Виталиной покинули Академию художеств, чтобы отправиться в Кремлевский концертный зал, на запись концерта в честь Дня Победы.
        - Ненавижу деньги, - пожаловался я по пути. - Вот бы их у меня никогда не было.
        По радио заиграл «Батяня-комбат». А? «Не формат»? Извините, товарищи из худсовета, все вопросы к генералу Епишеву, ему ух нравится!
        - Плюс тридцать с хвостиком копеек, - обреченно вздохнул я. - Разок сыграла, и Сережа получил на мороженку. Но играет-то везде и сутками!
        Творческое наследие Ткачева с недавних пор оплачивается по самым высоким тарифам.
        - А, так сказать, «лайф»-мероприятия оплачиваются отдельно, мне квиточек за сегодняшний концерт показывали, там - восемь тыщ рублей. За «праздничность», надо полагать.
        - Ты жалуешься или хвастаешься? - уточнила веселящаяся от моего бурчания Вилка.
        - Удивляюсь вслух, - улыбнулся я. - Такое ощущение, что старшие товарищи тоже ненавидят деньги, поэтому изо всех сил стараются уничтожить экономику.
        Виталина достала блокнотик и нарисовала палочку, прокомментировав:
        - Тридцать второй раз за эту неделю!
        - Вот и доноси старшим товарищам, - вредным тоном заявил я. - Мучается мальчик, душой за суверенный рубль болеет. «Слезинка ребенка» - тоже рычаг давления, которым я не буду стесняться пользоваться. Плюс - однажды я такой весь молодец приду на ковер к членам Политбюро и со смаком скажу: «А я же говорил!». Надо еще с Гришиным на тему кооперативов с точки зрения городского благоустройства совершенно антисоветски поговорить.
        - Например?
        - Например - поручать уважаемому предпринимателю кусок территории, чтобы мусор убирал и немножко облагораживал. Представь, насколько количество геморроя у Горкомовцев уменьшится?
        - И какие возможности для взяточничества! - мечтательно вздохнула она.
        - Не без этого, - развел я руками. - На наших благословенных землях кооператора трясти вообще приятно и удобно - народ непуганый, БХСС к таким методам работы непривычен. К счастью, воспитание никто не отменял, и откровенных социопатов будет не так много. Да большинству просто в голову не придет, например, ребенка новоявленного коммерсанта с целью получения выкупа похищать. Но веселье все равно начнется еще то.
        - Так может и не стоит? - вполне резонно спросила она.
        - Уже не победишь, поэтому нужно возглавлять, - объяснил я. - Это как «ипподромы» - отстойник для особо активных членов общества. В «черную» все равно работать будут, а так - хотя бы налоги платятся и цены вменяемые. Однажды придется смириться и научиться жить немножко по-новому, - вздохнул. - В том числе мне. Расскажешь как себя правильно вести на жутко пафосных мероприятиях для взрослых?
        - Расскажу и покажу, - пообещала Вилка. - Сигналы уже поступали, хорошо, что сам предложил.
        - Дают немножко в свободу поиграть, - оценил я. - Это хорошо.
        В Кремле нас сразу окружила толпа дяденек с пугающего размера звездами на погонах флотских и сухопутных парадных форм, отсекла от прибывшей и обреченной сидеть в дальних рядах семьи, и почти насильно усадили аж в середину третьего ряда. Демонстративно обозначили любимчика, так сказать - коллеги по цеху прямо призадумались. Хе, дедова плешь всего через ряд, можно жеваной бумагой плеваться - благо ручку сам подарил.
        Концерт начинался с получасового сета, где меня не было совсем - играли и пели тематическую классику. Зато потом бахнули «Марш защитников неба» - в девичестве «Имперский марш» из Звездных войн. Зрелище - сюрреалистическое, но пробирает знатно! Следом - марш из Ред Алерт, этот - со словами. Ну куда без них?
        Далее пошла основная программа по стандартному регламенту - Ткачева ставим «через одного». Суммарно - полтора часа, ВИА меня очень вежливо попросили не совать, серьезное мероприятие все-таки. Так-то было можно, но я же разумный пионер, и все понял.
        Нет, уважаемые товарищи генералы, еще болею, и на афтерпати «немножко губы смочить» мне нельзя. На следующий год - с удовольствием! «Селебы» не подходят, значит можно ехать с родными домой. Вечер сегодня немножко особенный, потому что в «Спокойной ночи малыши» покажут «Маму для мамонтенка». Дорисовали - можно нести что-то еще.
        Котлеты, пюрешка, салаты, «Буратино» - ну не хочет мама спокойно сидеть, и Тане не дает.
        Куклы показали сценку, и на экране появился тысячи раз виденный мультфильм. Один в один потому что - те же люди с тем же сценарием и теми же персонажами собирали.
        Пообнимались, немножко поплакали, и…
        - Толя, скорую!
        Новый родственник расстроился, что пропустил такой-то мультик, и решил появиться на свет в ночь на восьмое мая.
        - Алёнка! Алёнка! Алёнка! - имитируя помощь, бегала по квартире довольная, науськанная мной Таня, выпрашивая у Вселенной младшую сестру.
        Дядя Толя заикающимся от волнения тоном бубнил в трубку адрес, а я мощно посочувствовал лежащей на диване с болезненной гримасой на лице, охватив руками живот, маме:
        - Парад теперь пропустишь.
        - Ой, уйди! - кинула она в меня подушкой.
        - Не-а! - поймав снаряд, сунул его за спину. - Сейчас все вместе в больницу поедем. Ну как я уйду?
        - Не уходи, Сережка, - нелогично, но очень приятно попросила мама.
        Глава 15
        - В общем, я выпросил себе несколько дней райской жизни. Сейчас мы с вами съездим за Надей, сходим на парад, и все вместе поедем жить к нам аж до двенадцатого числа. Мама будет лежать в больнице, а папа, как мужчина, признал мое право немножко пожить под одной крышей с тремя девушками! - объяснил сидящий на переднем сиденье "Запорожца" довольный пионер Виталине по пути на Северо-Запад, где очень неудобно живет семья Рушевых.
        Погода - отличная, ласковое солнышко с разгоном облаков справилось само, словно желая присоединиться к лучшему в мире народу в этот без всяких преувеличений великий день.
        Сидящая сзади, одетая в серую блузку и черную юбку ниже колена Таня с собранными в косу волосами слегка ткнула меня кулаком в здоровое плечо и поправила:
        - Мы будем рисовать парк!
        Проект готов на две трети. Параллельно, опять же втроем, состряпали «Котенка по имени Гав», уже отправлен на «Союзмультфильм».
        - А мне можно? - улыбнулась ей Виталина.
        - Можно! Виталина Петровна хорошо рисовать умеет, - пояснила мне Таня.
        - Не знал, но стоило ожидать, - признался я и добавил для машинистки. - Мама просила передать просьбу за непутевыми нами присмотреть, но дело добровольное.
        - Если Наташа попросила - придется присмотреть, - с улыбкой уговорилась девушка и вредным тоном добавила. - Мальчики спят отдельно.
        - В своей комнате, - согласно кивнул я. - Больному нужен покой. А вы не сломайте колыбельку для Алены Анатольевны Судоплатовой 08.05.1969 года рождения - папа Толя как раз должен ее поставить, прежде чем свалить жить в одну из двенадцати вопиюще-буржуазных комнат деда Паши.
        - Это и без тебя понятно! - фыркнула Таня.
        Добрались до Надиной девятиэтажки - родители на парад не идут, а дочку ко мне отпустят хоть когда, хоть куда, и с огромным удовольствием, потому что им Фурцева о моей роли в Надиной судьбе рассказала. Погрузили сумку и этюдник художницы в багажник и поехали к Красной Площади. Я представил Виталину Петровну Наде.
        - Ты художница? Это твои рисунки у Сережки на стенах висят? - начала товарищ лейтенант налаживать дружбу с новым кусочком окружения объекта.
        Доверив дело профессионалу, залип в окно, где то и дело мелькали компании вооруженных транспарантами людей разных возрастов. Ветеранов - полно! А почему они, кстати, должны платить за проезд в общественном транспорте? Потому что их много, и немалая часть - вполне себе трудоспособного возраста? Все равно транспорт в СССР убыточен, так какая разница? Ух, дайте мне только до руля добраться!
        На центральную трибуну меня от греха подальше сегодня никто не пустил, усадили подальше, зато вся площадь оживленно глазела на сидящего спереди в окружении генералов Никиту Сергеевича Хрущева. Толстый! А меня вот к нему не пускают, ну что за несправедливость? Еще один пункт к послезавтрашнему разговору с Генсеком.
        Марши, сразу после классики, играли и на параде - не оплачивается, потому что «народное». Дед Юра сотоварищи с трибуны важно надували щеки и рассказывали, как сами мы ни-ни, но, если что, не обессудьте и хвастались ракетами. Все привычно и стабильно.
        - А вот и делегация китайских товарищей, на очень вежливом отдалении от Никиты Сергеевича, - обратил я Виталинино внимание на щурящихся на солнышко азиатов.
        - Дипломатия! - глубокомысленно заметила она.
        - Мы с азиатами в дипломатию играть очень любим, - доверительно поведал ей я. - Никто никогда ничего прямо не говорит, зато подают сигналы.
        - И какой здесь сигнал? - хихикнула она.
        - Никакого, просто у товарища Хрущева с ними не очень, и мы об этом знаем и помним. Одно из проявлений нашей новорожденной, но крепкой и нерушимой дружбы с китайскими товарищами. Также мы можем наблюдать полный комплект послов и представителей ООН и НАТО. Вывод: противник погряз во Вьетнаме, поэтому временно трансформировал волчий оскал в кроткую улыбку. Но вот прямо сейчас у нас все хорошо - своего рода пик силы. Дальше мы либо покатимся вниз, либо как следует поработаем, чтобы на узенькой вершине усидеть.
        - По пятнадцать часов в неделю? - подколола меня Виталина.
        - Я по пятнадцать, - кивнул на трибуну членов Политбюро. - Старшие товарищи по пятнадцать - вот уже полная рабочая неделя без выходным и перерывов накапала.
        Досмотрев парад, отправились домой. Девочки переоделись в халатики, и мы отправились на кухню лепить пирожки из приготовленного мамой вчера теста и слушать Сережины песни на магнитофоне. Не удержавшись, выдал им пряник:
        - Приглашаю вас всех завтра в Большой театр на балет «Спартак».
        Вот и поцелуи в щечки! Разве сегодня не хороший день? Усиливаем!
        - А до него - в кинотеатр Минкульта, смотреть два мультфильма про Астерикса.
        Кто такой Астерикс девочки не знали, но порадоваться им это не помешало. Ну не сидеть же нам дома как сычам? Французский мной впитан, Вилкой - честно выучен, так что с переводом совладаем.
        Следующие дни доделывали проект парка и веселились, а одиннадцатого пришлось съездить на поклон к Гришину, который от проекта немножко приуныл - стесняться мы не стали, и миллиона на два-три товарищи из торговой мафии «прилипли». После это пришлось вернуться домой, на разговор с Андроповым.
        - Поедем в зоопарк! - велел я дамам оставаться в машине и забежал в квартиру - одышки почти уже нет!
        - Добрый день, Сергей, - бодро поприветствовал меня Генеральный.
        - У меня четыре просьбы, - затараторил я. - Первый - валютные доходы от кубика направлять в специальный фонд, который будет отправлять наших ребят лечиться за рубежом. Надя такая одна, но болеют-то многие. На мой взгляд - будет справедливо. Вторая - на всякий случай дублирую запрос дать мне поразвивать колхозы. Третья - в очередной раз прошу о личной встрече с Никитой Сергеевичем Хрущевым. Просьба четвертая - в рамках подготовки к написанию производственного романа о золотоискателях прошу разрешения профинансировать золотоискательскую экспедицию. Со мной в нее поедет Виталина Петровна.
        Зачем искать клад, если можно найти месторождение?
        - Куда? - уточнил Андропов.
        - В общем смысле - на Колыму. Место было выбрано вчера, случайно, - ответил почти правду.
        При девочках дело было.
        - Мы с товарищами подумаем. И заявление в письменном виде, - всеобъемлюще ответил Генсек.
        Вот и поговорили. Все мне дадут, никуда не денутся - лишь бы непоседливый мальчик чем-то конструктивным занимался. Ну а пока можно возвращаться к вполне заслуженным, несмотря на Вилкин стеб, выходным!

* * *
        - «Выделить для проведения эксперимента колхозы Красный картофелевод, Каменевка и Глинный, преобразовав их в совхоз «Потемкинская деревня»»…
        Сидящая за столом в моей комнате Вилка перебила:
        - Назвал так назвал!
        - Это - глубоко иронично, - пояснил я и продолжил читать письмо из Министерства сельского хозяйства. - «Директором совхоза назначить Судоплатова А.П.» Заметь, - обратился к машинистке. - Он еще, во-первых, не согласился, во-вторых - я никому про это не говорил.
        - Я настучала, - пожала плечами она.
        - Вилочка хорошая! - простил я ей этот грех. - «Назначить Судоплатова С.В»…
        - Это - ты! - перебила Виталина собравшегося прояснить этот важный момент меня.
        - Я! - подтвердил я. - «…заместителем Парторга». Короче, я теперь массовик-затейник и любимый тамада в одном лице! А посему нам с тобой жизненно необходимо побывать во всех трех колхозах еще до вступления этого… - потряс письмом. - В законную силу десятого ноября!
        - Владения изучить? - улыбнулась она.
        - Каждого подданного в лицо запомню, - пообещал я. - Всем добро и качественное повышение уровня жизни принудительно обеспечу! Словом - баронство мне выделили.
        - Поздравляю! - вскинула руки вверх Виталина.
        - Второе - Никита Сергеич будет к осени. Не знаю, почему, но мы по-прежнему не торопимся, а он, судя по виду, помирать не собирается, так что пусть будет.
        - Я тебе напомню, - стебанула Вилка.
        - Обязательно напоминай, - поощрил я. - Это позволяет уберменшу-мне сохранять человечность.
        Девушка кинула в меня блокнотиком, я поймал левой и прокомментировал:
        - Оживает рука-то!
        - Мне обе твои руки понадобятся, - хищно улыбнулась она, вызвав мурашки вдоль позвоночника.
        - Кхм-кхм, - откашлялся я, прогнав морок. - Пункт третий - поедешь со мной по Колыме гулять?
        - Так ты не шутил, когда заявил, что «геология - это когда идешь туда, где никто не был» и ткнул пальцем в случайную точку на карте? - сделав «фейспалм», вздохнула она.
        - Гулять там, где еще не ступала нога человека! - поправил я. - Я, конечно, попрошу выделить грузового человека, но из-за моей ограниченной полезности тебе придется тяжко.
        Девушка убрала ладонь и показала теплую улыбку:
        - Ты очень красиво за мной ухаживаешь, Сережа.
        - Догадалась? - улыбнулся я. - Но это, прости, цели побочные, по пути к неизбежному построению коммунизма. Ты в деле? Неделя посреди ё*аного ничего - разве это не круто? А еще там очень красиво.
        - Поехали! - с улыбкой кивнула она.
        - Сейчас там еще жутко холодно, поэтому уходит на июнь, плюс пара дней после Артека. Заодно наши ВИА в Магадан отвезем - пусть в тамошнем ДК выступят, северных людей повеселят.
        Записав все в блокнот (это только я все помню), она вопросительно посмотрела на меня.
        - Записывать больше ничего не надо, но валюту на лечение Советских детей за границей я выбил, - похвастался реально хорошей новостью.
        - Значит это ты кубик изобрел, да? - сложила она два и два.
        - Секрет Полишинеля, - отмахнулся я. - Но лучше помалкивать.
        - Поучи! - фыркнула Вилка и потянулась. - Что теперь?
        - А теперь, до самого конца мая, много мучительно долгих дней на студии с Муслимом Магомедовичем, - вздохнул я. - В условиях строжайшей секретности и запиранием пленок на ночь в сейф, опечатанный целым полковником и охраняемый вооруженным милиционером. Баба Катя решила, что к Конвенции мы должны подойти во всеоружии.
        - Скучно тебе на студии? - встав из-за стола, Виталина села ко мне на диван и обняла за плечи.
        - Скучно, - подтвердил я, охотно устраиваясь на ее плече подобнее. - Я же там не нужен - везде профессионалы, которые все делают за меня, так нет, Сережа, сиди, слушай как пожилой дядька рулады выводит, и кивай.
        - С того раза ты совсем мне не поешь, - с легкой обидой в голосе заметила Вилка.
        - Гитару жду, - честно признался я. - И тогда все будет. И еще вместе помузицируем, как и положено интеллигентным людям, - взяв девушку за руку, поцеловал ладошку. - Хорошо?
        - Хорошо, - с улыбкой кивнула она.
        - А сейчас пошли, буду работать талисманом на удачу, - поднялся на ноги, протянул Виталине руку.
        - Идем! - она немножко оперлась, и мы пошли, в коридоре наткнувшись на успешно вернувшуюся домой вместе с новорожденной сестренкой маму.
        - Хм?.. - посмотрела она на взявшихся за руки нас.
        - Да ладно тебе, - краем глаза отметив залившуюся краской Вилку (милаха какая!), мощно успокоил я родительницу. - Все всё и так понимают. Мы на студию, будем поздно.
        - Ты уж его не обижай, Виталинка, - жалобно попросила мама.
        А раньше меня просила. Наконец-то я - не главный источник опасности!
        - Ни за что! - смущенно пообещала та, и мы вышли в уже по-настоящему теплый день.
        - Тебя бы в платье или сарафан переодеть, - предложил я Вилке.
        - Я подумаю, - пообещала она, и мы поехали на студию.
        По пути она предупредила:
        - Там Настя будет.
        И мордаха сложная. Но это понятно:
        - И у Насти тоже профессиональная деформация и методички, - кивнул я.
        - Да, - скуксившись, подтвердила Вилка.
        - Уже обсудили же, все нормально, - отмахнулся я. - Когда методичка - это хорошо, значит все правильно и в соответствии с должностными инструкциями. Товарищ Муслим догадывается?
        - Пфф! - ответила она.
        - Понимаю! - хохотнул я. - Не осуждаю - при других вводных и отсутствии, так сказать, негласных допусков я бы тоже не факт, что под нужным углом на тебя бы взглянуть догадался.
        Если не бы куча просмотренного в прошлой жизни шпионского кина.
        - Везет ей, - буркнула Виталина и улыбкой дала понять, что против нынешнего проблемного объекта ничего не имеет.
        - Согласен, тупо жизнь удалась - будет женой суперзвезды: и кооператив, и дача, и дефициты по первому требованию, и общественное признание. А он ее еще и на руках поди носит.
        - Носит, - подтвердила Вилка.
        - И песни все время поет, - добавил я.
        - Твои! - ехидно захихикала девушка.
        - Считай убедила меня в собственной крутизне! - хохотнул я. - Но со стороны на «подопытного» интересно поглядеть будет.
        - Выглядит как любой другой влюбленный мужик, - фыркнула Вилка. - Методичка «Бриллиант в гримёрке».
        - Вот хочется ваши методички почитать, - признался я. - Но я же женщин пугаться начну. Вообще всех.
        - От меня это прозвучит не очень, но именно их тебе в первую очередь бояться и стоит! - вздохнула Виталина.
        - Отгоняй особо опасных, получается, - радостно переложил я проблему на ее хорошенькую головку.
        - А ты вот так возьмешь и послушаешься? - не поверила она.
        - Предупрежден - значит вооружен, - отмахнулся я. - И да, послушаюсь. Ты себя видела вообще? Такой козырь ничем не перешибешь.
        - Это пока, через пару лет надоем, - отмахнулась она.
        - Тут на пирожное-корзиночку спорить мелковато, - вздохнул я. - А на что-то большое - я, как лицо заинтересованное, могу соврать. Давай так - просто доживем и увидим.
        - Хорошо, - легко согласилась Вилка.
        Атмосфера в студии смыла легкое негативное послевкусие от диалога - сначала вооруженный милиционер на входе в чине аж капитана, побледнев лицом (узнал), но очень решительно затребовал у нас документы. Документы показывать я с недавних пор люблю! А рожа-то довольная - и не попало, и на легендарную ксиву посмотрел. Дальше мы наткнулись на сменившего дедушку-вахтера молодого человека в штатском.
        - Здравствуйте, дядя Савелий! - поздоровался с КГБшником мальчик-картотека.
        Благодаря процедуре взаимного узнавания документы показывать не пришлось, и нас направили в пустой коридор. Недавно на этих студиях кипела работа, но у нас, вообще-то, секретный международный проект, поэтому баба Катя не постеснялась максимально огородить посвященный люд от простого - а ну как уворует кто очередной шлягер?
        Помимо знакомого звукача, в нашей студии находилась Настя - сидит рядом с первым, в наушниках, мордаха, которую Магомаев может наблюдать через стекло «будки», ожидаемо-восторженная. Сам мэтр пытался осилить хитяру Уитни Хьюстон «I will always love you» [ ]. Дубль, судя по роже звукача, сильно за десятый, и Муслим Магомедович только что позорно лажанул - судя по его собственному, сильно смущенному лицу. Увидев вошедших нас, он обрадовался передышке, повесил наушники на микрофонную стойку и вышел к нам, заламывая руки:
        - Я никогда не смогу исполнить эту песню!
        Даже такого вот Всесоюзного ответственность подтачивает.
        - Муслим, у тебя почти получилось! На такте номер… нужно взять… а еще… - засыпала его собственная «ловушка» музыкальными терминами.
        Уже и на «ты», и по имени.
        - Ты также можешь? - тихонько хохотнув, спросил я Виталину, имея ввиду знание терминологии.
        Я-то могу, но мне лень.
        - Конечно, - даже оскорбилась от такого вопроса она и немножко приложила. - Но ты ведь у нас «предельно приземленный жлоб», поэтому мой безграничный потенциал лежит мертвым грузом.
        - Мне нравится, что ты начала меня немножко пилить - ощущаю заботу, - признался я.
        - Я вижу! - тепло улыбнулась она.
        Тем временем первичное успокоение Магомаева закончилось, и он представил нас своей «бесценной ассистентке». Мне немножко досталось:
        - Хорошенький!
        Вилка неодобрительно покосилась на «коллегу».
        - Очень приятно! - спокойно ответил я и обратился к звукачу. - Семен Степанович, покажите что у вас получилось? Муслим Магомедович, если не потяните вы - не потянет никто, а значит песню я отправлю в стол. Не волнуйтесь, чем заменить у нас есть.
        Уселся и надел наушники, слушая заверения певца в том, что ничего менять не надо, а он, стало быть, будет пытаться до победного. Прослушав «демки», вынес вердикт:
        - Первый куплет мы из этого соберем. Верно, Семен Степанович?
        - Верно, - с облегчением на лице кивнул он.
        - Давайте второй тогда мучить, - предложил я. - Торопиться некуда, мы здесь обречены прозябать до конца мая, поэтому, Муслим Магомедович, жалейте голос - он вам еще на гастролях понадобится.
        - Сейчас врач-фониатр придет, - добавила Настя.
        Административный ресурс в деле!
        Загнали певца в кабинку, и Настя с милейшей, адресованной оттертой от стула Вилке улыбкой, уселась рядом со мной, самовольно стянула мне одно из «ушей» и поделилась новостями:
        - У нас персональный контракт с англичанами, «All by myself» в нормальном, - подчеркнула она лояльность «объекту». - Исполнении вторую неделю на первом месте в чартах. Их певец публично отказался ее исполнять, даже в суд не пришлось подавать - говорит не хочет с эталоном соперничать. А тебе спасибо за такое назначение - мне Муслим всегда нравился. И за Вилку - она раньше совсем мрачная была, а теперь хоть разговаривает нормально.
        И надела мне «ухо» обратно. Что ж, с учетом новых вводных студию можно и потерпеть?
        Глава 16
        Встречи с колхозниками повергли в самое настоящее уныние - в улучшение своей жизни они прямо не верят. Много раз Советская власть крестьянам всякое обещала, а на деле… А на деле пришла небывалая по масштабам война, и по-другому было нельзя. Хрущеву и следующим, впрочем, это оправдание нифига не подходит. Увы, любые «эксперименты» крестьянами воспринимаются исключительно как риск пойти по миру. Ничего, на этот счет у нас есть трудовые договоры с приложением, по которому, в случае если все пойдет плохо, я буду выплачивать народу зарплату из своего кармана в размере ста пятидесяти рублей до тех пор, пока они не восстановят порушенное мной хозяйство. На данный момент большинство получает 102-110 рублей, так что конкретно эта мера и стала точкой, так сказать, преткновения. Кроме того, на меня немножко работают слухи и репутация: факты же на лицо, приехал мальчик, навел шороху, и вот уже и в сельпо изобилие появилось, и стройматериалы полноводной рекой хлынули, и уцелевшие председатели вместе с назначенным вместо сидящего в СИЗО товарищем ИО по струнке ходят. А еще, как ни странно, я же пионер, и народу
просто в голову не приходит, что я могу их целенаправленно обманывать. Вот «заиграться» - это я в их глазах вполне могу. Пофигу - простите, товарищи, но народ у нас традиционно никто не спрашивает. Да я еще и усилю, первым делом поставив у сельсовета многообещающую табличку «Дней без уголовных дел» со счетчиком.
        Заодно устроил стресс-тест организму: с Вилкой мы немножко занимаемся гимнастикой (ну какие мне пока единоборства?) и бегаем по утрам, вот и проверил дыхалку, толкнув народу после основной части часовую юмористическую программу. Вот теперь хорошо - потешный мальчик занят своим делом, сиречь - клоунадой. Фигня, через год на руках меня носить будут. Возможно даже буквально! Итог - дыхалка фурычит неплохо, к гастролям вчерне готов! Рука тоже крепнет, банально от бытовых обязанностей и игры на пианино в соседней студии - ну а чего мне без толку сидеть, пока перфекционист-Магомаев чинит то, что и так отлично работает?
        Виталина демонстративно немножко обижается - в гости-то не прихожу. Фиг с ним, с физическим ростом в общем смысле, мне немножко укрепиться, хотя бы уверенной «миссионерской» позы, и пошло оно все - если никто не против, чего нос воротить? Настя прикольная - видимо, существует методичка, где надо безобидно изображать из себя обычную веселую девчонку, ни на кого не направляя залпы флюидов. Можно немножко поковыряться на тему «встреть я ее раньше Вилки, все было бы по-другому», но теперь-то чего? А еще я подрезал «скоропорт» в виде песни [ ]. Родится она в конце августа, но, раз у нас «персональный контракт», пустим на радио синглом, как свою. Прецедента с плагиатом у нас уже два штуки, так что, даже если не успеем, проблем не возникнет - все вопросы к будущему ВААПУ, вот, смотрите, зарегистрирована еще в мае, уважаемые плагиаторы.
        По вечерам пользовал Вилку по-полной, добив до конца как «Мишу», так и «адаптацию» - почти неизмененный «Гарри Поттер», который девушке понравился больше - где-то я в своем фанфике про Советских волшебников накосячил все-таки. Пофигу, вполне укладывается в теории о «развитии писательского мастерства». И вообще, вдруг я как Набоков - на своем языке хуже умею? Переместился бы в начало правления Никиты Сергеича, мог бы у Набокова «Бледный огонь» подрезать - сразу дорога в мировые величины. А еще борщевик бы предотвратил - вот уж поднасрали податному населению так поднасрали, от всей щедрости коммунистической души. Нужно браться за что-то «большое» и изначально англоязычное, чтобы ворваться в культурный мир за Занавесом со всех ног. А там, между прочим, зарождение моей любимой эпохи Постмодерна в самом разгаре! Да там Жак Деррида с Роланом Бартом живые, блин! Самое известное эссе последнего под названием «Смерть автора» одетая в предельно закрытое серенькое платье (выпросил на свою голову. Фигурку, впрочем, показывает лучше прежнего "лука") Виталина сейчас и читает, облокотившись на здоровое плечо
сидящего на диване меня.
        - У нас это не сработает, - вынесла она вердикт. - В СССР головой за результат ручаются.
        - Так ручаются, что до моей активизации было что-то в районе двух расстрелов в год, - от души навалил я гиперболы. - Просто ты - старая, и не понимаешь, что молодежь угарает по анонимности и самиздату!
        - Да твоего самиздата полная «Союзпечать»! - заржала Вилка. - Но теперь я понимаю, почему у тебя такие книги - автор-то мертв.
        - Именно! - обрадовался я пониманию. - Со временем личность производителя интеллектуальной собственности окончательно отомрет, как рудимент, и вот это вот «стихотворение написано Александром Сергеевичем во время размышлений о бренности сущего в Михайловском» тоже станет не нужно - какая разница, что имел ввиду автор, если спустя поколения его тексты воспринимаются совсем иначе? Главное - это то, что конечный потребитель получает.
        К гастролям готовились вместе с силовиками из БХСС и КГБ - со мной полетит несколько действительно внезапных следственных группы, которые, пользуясь тем, что местные шишки пошли на концерт Ткачева - а не пойти они не могут, потому что принц! - под шумок будут перетряхивать посещаемые города. Слухи не отключишь, и рано или поздно они начнут натыкаться на образцово-показательные «Потемкинские деревни», но какой-то толк из этого точно выйдет - хотя бы тонус поддерживать. А там и еще чего придумаем. Отдельная просьба, по очень важным линиям спущенная на места - трясти кассиров и спекулянтов больше, чем обычно - а обычно не трясут почти никак. Никаких билетов по 20 рублей при госцене в рупь-двадцать на Ткачева быть не должно: мы тут за социальную справедливость боремся вообще-то.
        Письма с просьбами от народа никуда не делись, и их доля все время растет. Растет и полезный эффект - "отработанные" люди не стесняются писать письма с благодарностями. Слухи недооценивать нельзя - если мне в письмах «челобитные» пишут, может и в живую на ушко чего нашептать не постесняются? А еще - вот-вот допаяют эффектор, и можно будет применить дисторшен на Вилкину виолончель. Вот удивится, что так можно!
        Пруд почти закончили - по краям скоро забьют фонтаны (долговременные, но копеечные траты за «коммуналку» для всего этого - на мне), а по центру, на другой берег, проложили деревянный, слегка раскачивающийся на тросах - для пущего веселья - деревянный мостик. Да берегу левом - деревянные же «трибуны» для посидеть. На правом - небольшая сцена для всякой самодеятельности (директора соседних школ уже формируют расписание «выездных мероприятий») со скамейками. Дорожки присыпаны галькой, а спиленные в ходе работ деревья там, где надо, заменили маленькими кедрами - чтобы тополиного пуха и березовых «сережек» не летело. И фонари, конечно!
        Первый совмещенный с гастролями рейд у нас в Ростов-на-Дону. «Одесса-мама, да Ростов-папа» - видимо вспомнил уголовную поговорку дед, и отдал на растерзание внуку еще один порт. Летим обычным рейсом, с народом - тут лететь-то всего ничего, ну зачем ТУ гонять? Да и поэкономить для разнообразия нужно - пришедшие за май четыре сотни тысяч лучше поберечь на колхозное строительство.

* * *
        Спустя час после начала концерта, наговорившись фельетонов и напевшись песен, бродя по сцене до отказа набитого народом ДК «Ростсельмаш» с микрофоном в руке, я заканчивал отвечать на вопрос:
        - …так что на Марс в этом тысячелетии человек не высадится.
        Товарищи немножко поникли - вера в космос в эти времена безгранична, и пара лысых докторов наук решили вступить со мной в диспут.
        Позади остались встреча в аэропорту с городскими шишками (ныне - в первом ряду) и местным телевидением (немножко снимают выступление, благо на «детские» съемки пленки выдают аж двойную норму - мы же непоседливые). К последним придется зайти после концерта, немножко посидеть в студии новостей, а заодно дать интервью районной газете. Вся программа заранее согласована и останется таковой для всех следующих поездок. Ну а потом, если будет нужно, подключусь к дядям Вите, Пете и БХССнику Андрею Викторовичу, которого недавно произвели сразу в полковники, чтобы был наравне с КГБшниками. Кровавый режим еще и не так умеет! Немножко дополнительных бумажек за подписями Щелокова и Цвигуна - и таран в моем лице уже особо и не нужен. Зачем тогда ехать? Потому что какой-то уникум из группы (точно не Вилка, я спрашивал) во время многочисленных допросов (это меня пару часиков послушали, погладили по голове и отпустили - остальные хлебнули бумажной работы полной ложкой) умудрился ляпнуть, что-де пионер Ткачев офигенно «колет» допрашиваемых - быстро и эффективно. Вот для этого меня вызвонить и могут! Теория - народ
от мальчика с ксивой банально теряется и думает «мне пи*дец, потому что этот малолетка точно сильно незаконный, а значит меня могут к утру и не найти». Либо «пациенты» попадались хлипкие - в святые времена живем все-таки. Словом, будем экспериментировать.
        Рожи в первом ряду прямо благостные, они же не знают, что сейчас творится на вверенной им территории. Само собой, работают «дяди» не одни, а с соответствующим количеством разноранговых подручных - да мы половину самолета заняли! Буду сильно удивлен, если к утру хотя бы половина из присутствующих здесь высоких гостей останутся на своей должности - кто-то же и вправду честно работает, хотя бы из-за отсутствия «окна для попила».
        - …Вот поэтому и не высадится!
        Научные товарищи приуныли, зрители воспряли духом (потому что скука сильнее Марса), а Вилка выдала мне следующий вопрос из коробочки, куда все желающие их складывали все «первое отделение».
        - «Катя Ч, 4-й «А» класс (Я же внезапно ДЕТСКИЙ писатель, вот народ семьями и пришел). А у тебя есть собака?».
        Народ с умиленными улыбками на лицах захлопал, а я заметил вспыхнувшую мордашку под белыми бантиками в пятом ряду - усиленное зрение в набор читов, увы, не входит, и деталей рассмотреть не вышло.
        - Питомцев у меня пока нет, но есть отличная песня про собаку!
        Под аплодисменты подошел к пианино, закрепил микрофон на стойке, уселся и бахнул классику: [ ]
        Судя по лицам в зале, пять рублей (итог пристального контроля над спекулянтами) неплохо отрабатываются!
        - Кто смотрел новый мультик про мамонтенка?
        Зал украсился сотнями вытянутых детских рук.
        - Мы с художницами Надей Рушевой и Таней Богдановой - это она мамонтенка и остальных нарисовала - недавно отнесли на «Союзмультфильм» новый мультик, про котенка по имени «Гав».
        Немножко детских аплодисментов. А теперь интерактив!
        - Все песню про то как черному коту не везло знают?
        В этот раз ответили недружным, но старательным:
        - Да!!!
        Не все же мне свое петь? Сыграл, спели вместе с товарищами [ ].
        Ну и кто тут лучший массовик-затейник? Хоть Дедом Морозом в новогоднюю ночь подрабатывай - вон у меня какая Снегурочка есть!
        Две песни подряд, значит надо поговорить, тогда одышки почти нет. Вопросик…
        - «Света Р, 6-й «Б» класс. «Сережка, выздоравливай!»». Спасибо, очень приятно, уже почти выздоровел!
        Правда приятно же!
        - «Клим Ворошилов». Не тот самый? - спросил я зал.
        - Друго-о-ой! - донеслось с задних рядов.
        Мы с народом грохнули.
        - …«Токарь. Начальник цеха Винтиков занимается местничеством». В зале присутствует начальник цеха товарищ Винтиков?
        Народ заозирался, но никого не нашел.
        - Уважаемый Клим, извините, не знаю вашего отчества, можете подойти вон к тому выходу? Да, это где стоит молодой человек по имени Лев Андреевич. Расскажите ему подробности, и товарищи прямо сразу проверят. Но помните об ответственности за дачу ложных показаний.
        Маленький (потому что далеко) Клим поднялся, решительно закатал рукава, и пошел сливать любимого начальника цеха с потрохами. На лицах людей - «так можно было?», на первом ряду - задумчивость, а ведь до этого улыбались и даже вместе со всеми пели.
        Еще вопросик, и можно чего-нибудь спеть. Не успел.
        - Еще про Люси!
        Одинокий детский призыв отозвался в сотнях сердец:
        - Лю-си! Лю-си!
        Воля народа - закон! Спел - в процессе из «двери с молодым человеком» вышел товарищ Клим и пошел к своему месту, активно отвечая заинтересовавшимся такой необычной ситуацией очевидцам. Первому ряду не видно - успокоились товарищи. Один из пошептавшихся с Климом мужиков встал, одернул пиджак и направился к освободившемуся молодому человеку. За ним - второй, следом - сразу три активно что-то обсуждающих женщины.
        - Верной дорогой идете, товарищи! - подбодрил я их в микрофон прямо посреди куплета.
        Дисциплинированный Советский народ на всякий случай цитате похлопал, Лев Андреевич провел товарищей вглубь ДК и через пару минут вернулся обратно - первый раз прятался, чтобы не нервничали, мол не вернется наш Клим.
        Молодых людей у нас хватит на всех, а сигналы тут же сливаются следственным группам. Так-то чего попаданцем не работать?
        Спел «Люси» еще раз, в третий спели хором - это хорошо, потому что устал. Надо разнообразить!
        - Один знакомый автомеханик мне как-то рассказывал…
        В середине фельетона в зал вернулись все, сменившись партией из трех десятков человек. Пошла жара! Первый ряд ухахатывается наравне со всеми. Смейтесь пока можно, товарищи! Сколько там прошло? Час пятьдесят. Еще две песенки! Два часа ровно - пятак отработан.
        - До свидания, товарищи! Обязательно к вам вернусь!
        Аплодисменты, и дамы разных возрастов понесли мне цветы. Часть - чмокает в щечки. Приятно вне зависимости от всяких там гормонов. Полный стол! Своим передарю - цветы же, цветы вроде можно.
        - Через двадцать минут на площади у главного выхода со мной можно будет сфотографироваться. Извините - коллективно, я еще маленький. А еще нужно будет дать адреса фотографам, чтобы получить карточку по почте. Я их вечером подпишу.
        И пошел в гримерку, валяться у Вилки на коленках, получая кофе и заботу.
        «Дать адрес» в свете наличия таинственного молодого человека немного «отфильтровало» желающих, вот такой я хитрый. Личное знакомство, названные при мне помощникам фотографа ФИО и адрес - вуаля, триста две знакомых семьи ростовчан! По большей части бесполезно, но картотека сограждан пополняется.
        С разумной долей цветов в правой руке, помахивая левой, забрался в засыпанный букетами салон предоставленной Горкомом - какая честь! - «Чайки». Добавив свои цветы к остальным, немного вжал в яркую массу (а ведь не сезон!) Вилку, и попросил водителя:
        - Поехали, дядя Кеша.
        Он у нас как дядя Петя - здоровенный и с пистолетом, кобура с которым висит у него под мышкой - пиджак снял, потому что жарко - только в чине подкачал - пока только майор. Заметив заинтересованный взгляд водителя в боковое зеркало заднего вида, обернулся и сквозь узкую щель в цветах увидел, как «пакуют» только что желавших мне хорошего отдыха гостей-с-первого-ряда в полном составе при помощи пяти нарядов милиции и автобуса.
        - Много накопали, надо полагать, - решил я и уселся на место.
        Меня не звали - немножко обидно, кстати! - значит можно ехать в телевизор и потом в гостиницу. Вредная Вилка выбила себе отдельный номер, это тоже немножко обидно.
        - Устал? - заботливо спросила она.
        - Видела какие лица? - с широкой улыбкой ушел я от ответа. - Улыбаются, глаза горят, блин! Какая тут усталость, когда народ вот так любит?
        - Еще и пятак заплатили, - с улыбкой напомнила Виталина мои сетования на дороговизну из самолета.
        - Ну правда дорого же, - вздохнул я. - Это - 26,3 пломбира, недополученных вот этими вот, - указала назад. - Детьми. Разве это справедливо?
        - По-моему ты отработал! - утешил меня дядя Петя, который шоу тоже смотрел.
        - Окрепну - буду подольше выступать, - пообещал я сам себе. - Нравится! - признался окружающим.
        - У тебя правда очень хорошо получилось, - похвалила Вилка.
        Вот теперь я доволен!
        Глава 17
        Когда мы вышли из телестудии («Ростов - замечательный город, сегодня была моя первая встреча с читателями, и я был жутко удивлен тем, насколько тепло меня встретили ростовчане. Постараюсь вернуться к вам как можно скорее!»), уже стемнело. Уселись в машину - как и раньше, на заднее сиденье, Вилка немножко погружена в цветы - и дядя Кеша обрадовал:
        - Поймали так называемого «вора в законе». Занимался контрабандой золота за границу. Молчит.
        Полный абсурд же, ан нет - инструкция от Щелокова.
        - Поехали, - пожал плечами я.
        В худшем случае потеряю немножко времени.
        Поездка по ночному городу произвела удручающее впечатление - с уличным освещением прямо плохо…
        - …А в темных уголках земли любит накапливаться нехорошее, - закончил мысль вслух.
        - За фонари Горкому тоже влетит, - поняла Вилка. - По документам есть, на месте - нет!
        Внезапно раздался грохот, следом - скрежет металла и звон стекол. В такой ситуации мы уже были, уважаемый организм. Хочешь еще пулю? Еще залп, снова грохот, на спину сыплются осколки заднего стекла.
        - Вниз! - схватив за шиворот, Виталина запихала меня на пол и полезла к подозрительно дергающемуся дяде Кеше.
        Пауза - двустволки?
        - Он всё? - обернувшись и увидев выцарапывающую «Макарова» из кобуры продолжающего дергаться и начавшего хрипеть водителя Виталину, спросил я.
        - Не сейчас! Не высовывайся и молчи! - шепотом рявкнула она.
        Объект понял, объект вжимается в пол поудобнее, но на спину, чтобы было видно, как Вилка с пистолетом в руке, закусив губу, пережидает следующие два залпа, крутя головой и фиксируя вспышки, рискуя получить картечину в любой момент.
        Как только вторая пачка выстрелов отгремела, девушка пальнула дважды в левое окно, и один раз - назад. Судя по воплям и звучащим грузинским матюкам - попала.
        - Надо бежать! - она полезла открывать дверь свободной рукой.
        Пока я группировался, отпершая замок, но не ставшая открывать дверь Вилка разорвала подол, чтобы не сковывал движения, и выдала инструкции:
        - Бежим на полусогнутых, за руку, и очень прошу, Сережа, постарайся не тормозить.
        - Та я чего, я ж с пониманием, - отрекомендовался я, взял на короткое мгновение подарившую мне веселую улыбку девушку за руку, и под окончание залпа мы выскочили наружу.
        Здесь-то Вилочка зачистила! Почти не целясь! В кромешную темноту! Кто тут настоящий суперагент? Ладно, потом ей про это расскажу, а пока, от машины, мимо булькающего на земле темного силуэта, мы добежали до угла ближайшего дома, Виталина выпрямилась и ускорилась, заставив выпрямиться и меня. Позади тем временем становилось интересно - обрезам начали отвечать пистолеты.
        - Посреди жилой застройки! - укоризненно заметила Вилка, мы забежали за угол следующей пятиэтажки и шмыгнули в подъезд.
        Поднялись на площадку второго этажа, девушка посмотрела наверх, в щель между лестничными пролетами, кивнула, поставила пистолет на предохранитель и положила на подоконник.
        - Ни кобуры, ни карманов, - вздохнул я вместо нее.
        Сделав шажок, она мягко меня обняла, положила руку на затылок так, чтобы прижать лицо к груди и шепотом спросила:
        - Испугался?
        - Немалую часть картечин впитали цветы - это значит нам с тобой помогла народная любовь, - подняв на нее взгляд, посмотрел в почему-то светящиеся от радости глаза.
        Кажется, понимаю.
        - А ты - меня спасла.
        - Да! - она прижала меня к себе сильнее.
        - Вилочка хорошая! - погладил я ее по волосам.
        - Полезная, - зажмурившись, счастливо прошептала она.
        - Я же говорил, что так и будет! - самодовольно фыркнул я.
        Резко посерьезнев, она вынесла мне замечание:
        - В следующий раз, как только слышишь грохот, тут же пригибайся!
        - Есть, товарищ лейтенант! - пообещал я. - Стреляешь просто нереалистично хорошо.
        - Я же тебе рассказывала - лучшей была! - мелодично хихикнула она, посмотрела в окно, где в свет подъездной лампочки вошел мужик в кепке и клетчатой рубахе. - Это наши. Идем!
        Подхватила пистолет, взяла меня за руку и повела вниз.
        - Я думал мы целоваться будем! - обиженно буркнул я ей в спину.
        Обернувшись, она ехидно улыбнулась:
        - Либо все и сразу, либо ничего!
        И мы покинули подъезд, встретившись с КГБшником с оперативным псевдонимом «дядя Гена».
        - Воры совсем с ума сошли - в ребенка посреди жилой застройки из обрезов палить! - поведал он по пути к месту происшествия, пока где-то вдалеке завыли сирены милицейских и скорых машин. - Трое гражданских, благо - легкие, осколками посекло. Четыре тр… - он посмотрел на меня и осекся.
        - Четыре трупа, - закончил за него я. - В меня уже стреляли, и мне не понравилось, поэтому никакого сочувствия к бандитам у меня нет. А дядя Кеша?
        - Цел, - взгляд мужика стал сочувственным. - Ты не переживай, вы все правильно сделали: у него приказы свои, у вас - свои. Полежит полгода в больнице, потом месяц санатория - и будет как новенький!
        Благодарно кивнув, продолжил по чайной ложке сцеживать - ох уж эта их професииональная деформация! - инфу:
        - Речь звучала по-грузински. Я пока не выучил, но мы туда недавно ездили, меня солдаты материться учили. После выстрелов товарища лейтенанта, - благодарная улыбка продолжающей радоваться ощущению собственной полезности Виталине. - Матерились они знатно.
        - Грузины, - подтвердил он. - Судя по наколкам - воры.
        - Отстой, - расстроился я. - Вот что за абсурдный мир, где, извините, «авторитетные люди на сходке порешали Ткачева на перо за беспредел посадить»? Я же пионер, мать его!
        - А ты откуда про сходку знаешь? - вытаращил на меня глаза КГБшник.
        Вилка сдавленно хрюкнула.
        - Понятно - кто-то стуканул ворам, что существует необычный мальчик, который заставит Самого Главного Вора сдать общак. В Одессе сколько нашли? - спросил я, прекрасно зная ответ.
        - Три с половиной миллиона в рублях и золоте, - ответил решивший перестать удивляться дядя Гена. - У этого побольше должно быть - как-никак, специализация.
        - Безопаснее будет улететь в Москву, - без энтузиазма предложила Вилка.
        Я покачал головой:
        - Потеря лица и убеждение бандитов в том, что метод рабочий - немножко постреляй, и мальчик сбежит, роняя кал.
        Сотрудники Комитета Государственной Безопасности грохнули.
        - Мне бы на трупы посмотреть, может узнаю кого, - проявил дальнейшую инициативу.
        - Сереже почти все можно, - коротко обрисовала мои полномочия Виталина в ответ на вопросительный взгляд дяди Гены.
        И какое замечательное тепло в голосе, когда она произносит мое имя! Наконец-то окончательно уверилась товарищ лейтенант - не фигней страдать приставлена, не в наложницы, а на самом деле оберегать невероятно ценное достояние Родины, как бы нескромно это не звучало.
        Посмотрел трупы - головы у всех целы, а тела успели накрыть брезентом.
        - Вот эти двое из списка, - потыкал пальцем в двух средних. - Этот на странице 23, второй снизу ряд, третий справа. А этот - страница 42, третий сверху ряд, но такая же третья справа позиция.
        Вилка кивнула и пошла к телефону-автомату, а меня повели к машине «скорой», где дяденьки-фельдшеры посветили в глаза, позадавали вопросы, чисто на всякий случай измерили температуру с давлением, и вынесли вердикт - здоров!
        - Велели передать, что можешь сам решать, что делать дальше, - порадовала новостями вернувшаяся Виталина.
        - Потрясающе! - одобрил я. - Где еще настолько качественно соблюдаются права ребенка, как в СССР?
        Народ вежливо хохотнул.
        - Поехали тогда к гражданину вору, а потом в гостиницу, подписывать фотки и спать. По плану, в общем.
        - Хорошо, - с улыбкой кивнула она и озадачила дядю Гену. - Нужны машина и водитель.
        - А со мной поехали, - решил он и повел нас к черной «Волге».
        Из «нашей» украсившейся многочисленными оспинами и лишившейся стекол Чайки тем временем пара милиционеров выгружала изрядно пошинкованные картечью цветочки. Подошли, забрали Вилкину сумочку и обменяли немного истраченный магазин на новый, заодно вопросов кобуру - девушка решила ходить вооруженной до конца неожиданно усложнившейся акции.
        - Осталась мама без подарков, - вздохнул я.
        - И я без цветов, - намекнула Вилка.
        - В становлении, - таинственно подмигнул я ей и глубокомысленно заметил. - Бандиты используют дробовики, потому что нифига стрелять не умеют.
        - В США гангстеры по такому же принципу пользовались автоматами Томпсона! - не менее глубокомысленно добавила немножко вошедшая во вкус голливудщины Виталина.
        - Звучит разумно, - признал дядя Гена и повез нас в ночь.
        Следом выехала милицейская машина. Конвоирует кровавый режим, не хочет ценную собственность потерять. Миновав десяток кварталов, добрались до полуразвалившейся избы-пятистенки, около которой был припаркован целый «ЗиЛ» с солдатиками. Узнали. И про стрельбу уже узнали - сочувствуют, по плечам аккуратно хлопают, говорят какой я молодец. Ну любит Сережку народ! Придется оправдывать.
        Преисполнившись, вошел в много лет старательно прокуриваемое, словно покрытое тонким слоем табачного пепла, крайне бедненько обставленное в стиле «алкаш сельский, не до конца опустившийся» жилище вора с громким прозвищем Капкан. Как и положено, являл он из себя высокого, тщедушного лысого мужика с полным ртом «рыжья» и татуировками по всему телу - сидит на табуретке за столом в одних трусах, бедолага, руки в наручниках лежат на столешнице. Рядом - двое «родных» дядей и БХССник.
        - Здравствуйте, гражданин Капкан, - сразу перешел я к делу, уселся напротив и спросил. - Вам с пионерами общаться не западло?
        - Не западло, - фыркнул он. - Да не о чем!
        - Сдаете ухоронки, общак, и я организую вам пост лесничего где-нибудь очень далеко в Сибири. Старушку в пару найдем вам, будете в уюте да достатке на фоне природы старость коротать, а не в этой халупе, - обвел руками крайне удручающую обстановку, заметив деловито пробежавшего по стене таракана. - Будете куролесить - заменим на расстрел, вас в тюрьме все равно за общак зарежут. Ну а откажитесь - расстрел сразу.
        - Это че за пионер вообще? - обратился пациент к Андрею Викторовичу.
        БХССник демонстративно проигнорировал. Я показал корочку.
        - Это ты вот этим фраеров «раскалываешь»? - гоготнул вор, наконец-то подтвердив понимание ситуации. - Мне твоя ксива до одного места, пионер.
        - Понимаю, - вздохнул я. - Тогда придется пойти по долгому и очень трудному для всех присутствующих пути.
        - Слышь, мусор, вы че, пионеров запугивать учите?
        - Дядь Петь, дядь Вить…
        Ворюга гоготнул.
        - …Андрей Викторович, Виталина Петровна, я - хороший человек с твердыми моральными ориентирами, и, простите за нескромность, вы все это хорошо знаете.
        - Знаем, Сережка, - благожелательно кивнул дядя Петя.
        Заранее согласованная заготовка же!
        - И мне все, что произойдет дальше, не принесет ни малейшего удовольствия. Я - совершенно не садист, и у меня большой уровень эмпатии. Людей, извините, чувствую - иначе книжек и песен хороших не напишешь. Но этот воняющий гражданин с удивительно холеными ногтями, - указал на пациента. - Совершенно очевидно виновен и совершенно очевидно знает многое. Разумеется, времена Лаврентия Павловича Берии давно прошли, и система, как никогда, должна уметь прощать, но ведь прощение нужно заслужить! Гражданин Капкан, очень ваш прошу - расскажите все по-хорошему, - жалобно попросил грустный мальчик пожилого вора.
        - Вы вообще, красные, попутали? - прошипел ворюга и бахнул наручниками по столу.
        - Виталина Петровна, у вас вроде были пассатижи? - спросил я.
        - Есть, - кивнула Вилка и достала из сумочки новенький экземпляр с покрытыми синей изоляцией ручками.
        - Спасибо. Дядя Петя, дядя Витя, я не в праве просить вас подержать руки не желающего вставать на путь исправления гражданина Капкана, но очень прошу вас зафиксировать его понадежнее. Все происходящее - целиком и полностью на моей совести и под мою ответственность.
        - Да чего уж там, - буркнул дядя Витя, и они с коллегой надежно прижали руки вора к столу.
        - Что вы делаете?! - добавил реализма Андрей Викторович.
        - Гражданин Капкан - шмыг, - на глазенках выступили слезы, дрожащие руки поднесли пассатижи к синим от татуировок рукам вора. - Если вы нам все не расскажете, мне придется вырвать вам ногти.
        - Я на эту ху*ню не поведусь! - энтузиазма мое предложение не вызвало.
        - Зачем вы так? - расстроился я. - Теперь, если я не сдержу слово и не вырву вам хотя бы один ноготь, товарищи сочтут меня, как это у вас говорят, «фуфлометом». Извините, так потерять лицо я себе позволить не могу. Итак…
        Стальные губы сомкнулись на холеном, почти полусантиметровой длины ногте указательного пальца вора. Для надежности упершись в стол ногой, роняя слезы, я начал тянуть.
        - Стой! - вякнул багровый от комплекса ощущений вор, осознав, что никто не шутит. - Я расскажу!
        - Вы уж расскажите, пожалуйста, - с неподдельным облегчением отложил я пыточный инструмент и вытер слезы.
        Андрей Викторович с довольной рожей достал из-за дивана невидимый мне прежде бобинный рекордер с микрофоном, из портфеля - кучу бумаги и пяток ручек, я покачал головой на вопросительный взгляд Вилки - нафиг нам-то записывать? - и частично освободившийся от гнета кровавого режима и севший поудобнее вор Капкан начал вещать.
        Когда он закончил, пленка сменилась пять раз, из машины была принесена дополнительная бумага, а маленькая стрелка на пыльных почти до неразборчивости ходиках перевалила за тройку.
        - Мне обязательно в Грузию ехать? - спросил я Виталину.
        - Нет конечно, у нас все есть, - с улыбкой погладила она меня по голове.
        - Донеси меня тогда до гостиницы, - прикрыв глаза, я опустился на ее мягкие, теплые руки и отрубился.
        Вернувшись в Москву на следующий день, вечером вместе с семьей посмотрел в программе «Время» снятие с должности и арест Первого секретаря ЦК КП Грузии Василия Павловича Мжаванадзе и назначение его преемником Эдуарда Амвросиевича Шеварнадзе. Колесо истории повернулось снова!

* * *
        Лето шло своим чередом, ребята - кто может - разъехались по деревням и весям к родне, кому повезло больше - по санаториям и понерлагерям, и, вопреки ожиданиям, гвалта за окном (где эко-парк) стало только меньше. Сам «парк» продолжает развиваться - деревья приживаются, по периметру высадили уже покрывшуюся зеленью «живую изгородь», на территории благополучно поселились бронзовые животные, а у всех восьми «официальных» входов поставили здоровенные зеленые таблички с белыми надписями: «В эко-парке: не мусорят, не ругаются, не дерутся, не распивают алкогольные напитки и не курят. Товарищи собачники, пожалуйста, убирайте за своими питомцами!».
        Не панацея, конечно, но бросать мусор на такую-то красоту (собственные дети вон на одеялке с книжками сидят!) рука поднимается прямо не у всех, поэтому воззвание в целом работает. Официальное открытие тоже было - пришел весь район, а со сцены, на правах местных жителей, немножко выступили я, Хиль, и, на правах Гришинского засланца, один из его подручных - приехал вместе с телевизионщиками поторговать лицом. Репортаж получился знатным, и всю следующую неделю на районе мелькали незнакомые лица - народ повалил на диковинку посмотреть. Теперь ждем эффект в виде тысяч писем на тему «а почему у нас так не сделали?».
        Гастроли былую эффективность потеряли на третью поездку - в город Омск, куда пришлось лететь с пересадкой из ТУ-144 в Новосибирске. Увы, «мои» силовики пахали всю ночь, но все работники почему-то нашлись на рабочих местах, вместе со всей нужной образцово-показательной бухгалтерией, а вместо свидетелей злоупотреблений на местах - сплошь благодарные человечному начальству пролетарии. В общем - гастроли теперь просто гастроли, но «офлайн»-жалобы зрителей продолжают разбираться, а по начавшим поступать от администраций на местах просьбам по итогам концерта зову на сцену самого главного местного функционера, который на эти «офлайн-жалобы» по мере сил отвечает. Пиар, так сказать. Тоже нормально - не мытьем, так катаньем привязываем к себе (работает пока дед в силе, то есть работать будет еще лет десять) местную номенклатуру.
        Пару раз выбирался в дальнее Подмосковье, по «указивке» Щелокова. «Дело сожженных вагонов» получилось даже интересным - нифига себе, составами «утрясали и усушали под предлогом пожаров». Не жадничали - жгли пару поездов в год на разных маршрутах, так что никому и в голову такая схема не пришла. Ну не хватает в останках вагонов пепла, ну нарушены пломбы там, где двери сохранились - ну так и чего? Потратили день, посадили трио железнодорожник-начальник овощебазы-главный «торговик» района. Тоже неплохая разминка!
        Рука крепла, легкие починились целиком, количество физкультуры по утрам и вечерам нарастало, погоды стояли дождливые, и настал долгожданный день поездки в пионерлагерь Артек, название которого радостным звоном до сих пор отзывается в сердцах миллионов людей. Таня вместе с Надей, Рыжим («Я?! В Артек?!!») и Катей Солнцевой уже там. Ну а мне сгодится пару дней пузо на солнышке погреть - ну некогда полноценную смену отбывать, хотя, если честно, очень хотелось бы. С нами летит «Лайсковый май» - «Цветы» послали гастролировать, нефиг в четырех стенах сидеть, пора уже и в народ пойти.
        - Жаль, что тебя не получилось на эти два дня устроить пионервожатой, - пожаловался я Вилке, когда ИЛ-62 (в Симферополь ТУ тоже летает, но жаба задавила) набрал высоту. - Обалденно бы смотрелась в форме!
        - Все равно выдадут, для маскировки, - улыбнулась она. - Не в этом же мне там ходить? - оттянула ворот изрядно задравшего «платья гувернантки классического».
        - Наделаю кадров как надо! - обрадовался я. - Бывала в «Артеке»?
        - Нас три года подряд возили, - кивнула она с ностальгической улыбкой. - Тренироваться с детьми-иностранцами дружить. И почти никакой учебы! - довольно потянулась и с улыбкой вынесла вердикт. - Здорово было!
        - Негритянок зубной пастой мазали?
        - Наоборот - вместе с негритянками мазали француженок! - рассмеялась Виталина и шутливо пожаловалась. - А у нас-то в палатах порошок был, паста только у буржуев. Мажу, а на душе кошки скребут - такая трата дефицита!
        Хохотнув, пустился в размышления о судьбе Родины:
        - История смешная, но про зубную пасту и порошки грустно, - вздохнул я. - Почему чужим все, а свои - потерпят? Понимаю, что мы народ хлебосольный, но грань-то должна быть.
        - В эти времена паста в «Артеке» у всех есть, - неубедительно попыталась меня успокоить Вилка.
        - Приятно быть ребенком прогрессивных времен, - покивал я. - Спасибо Партии за то, что меня не съест саблезубый тигр. Слушай анекдот…
        Рассказал про доброго Ленина, который «мог бы и полоснуть». Виталина просмеялась, а я вывел мораль:
        - Вот такой принцип государственного управления применим к тем, кто повыше, а тех, кто ниже, надо…
        - Холить и лелеять, я помню, - с улыбкой перебила Вилка.
        - Именно! Построить антиутопию за одно поколение невозможно, но, как говорил товарищ Столыпин, «дайте мне двадцать спокойных лет, и вы не узнаете Россию».
        - Там было не так, - вредным тоном заметила девушка.
        - Имперских дословно цитировать необязательно, - отмахнулся я. - Смотри еще как интересно получается - сделал-то он много всего, в том числе - объективно хорошего, но народ запомнил и пронес через поколения только «столыпинский галстук». Ну как тут на Революцию не подняться, когда вот такие правители?
        Виталина огляделась - сидящие за нами ребята из ВИА вполне убедительно спят. КГБшные дети, конечно, но все-таки дети - и прошептала мне на ухо Величайшую Тайну Советского Союза:
        - Хрущев в Новочеркасске в 62-м демонстрацию расстрелял.
        - Знаю, - кивнул я. - Удивлен, что не знают вообще все. Но никому не рассказываю - ну зачем им? Однажды, конечно, неминуемо всплывет, но, если не пинать инфоповод, однажды он умирает. Спрошу у Хрущева зачем, посмотрим, как будет оправдываться.
        - Он перед тобой оправдываться не будет, уж извини, - развела руками Виталина.
        - Либо подальше пошлет, - кивнул я. - Ничего, я въедливый и все равно не пойду. У меня полчаса дарованного свыше времени, и Никиту Сергеевича никто раньше не отпустит, - вздохнул. - До инфаркта бы пожилого человека не довести.
        Самолет приземлился, и мы попали в самое настоящее пекло. То, что надо! Погрузились в автобус, погрузили инструменты (остальное оборудование обещали дать) и поехали чисто по привычке инспектировать номерную столовку на предмет хлеба в котлетах. Результат устроил - в Крым все ездить любят, поэтому общепит пока отлично работает, а скатиться, дай-то бог Генсеку здоровья, не успеет.
        До «Артека» пришлось ехать по горной дороге, частично показывающей находящийся в состоянии от «удручающий» до «средний» частный сектор и просто замечательные, покрытые зеленью горы. В пути немножко ставил ребятам задачи:
        - В нашем внешне спокойном болоте прямо сейчас зарождается нечто ужасное - специализирующиеся на экономических преступлениях НЕ-организованные преступные группировки. Если пустить дела на самотек, к началу 80-х мы получим огромные, в реально ощутимых масштабах подрывающие экономику, преступные синдикаты. Котлеты, как ни странно, это важно, особенно в удаленных от центра городах, потому что на еде «пилить» удобнее и легче всего. Будете на гастролях - старайтесь проверять. Все время не обязательно, и, если хочется в ресторан, можно ходить в ресторан.
        КГБшные дети очень разумные, поэтому пообещали ходить и в столовые, и в рестораны.
        В этой версии реальности «Ласковый май» состоит из пяти пятнадцатилетних смазливых юношей, ростом плюс-минус метр шестьдесят пять. Заранее одеты в Артековскую пионерскую форму, как и я, а вот сложены на зависть долго болевшему дрищеватому попаданцу, что немного расстраивает и мотивирует становиться лучше.
        - А почему у них гастроли, а у нас пионерлагерь? - спросил рыжий клавишник Федя.
        По характеру немножко бунтарь.
        - Потому что я пионер и хочу посмотреть концерт в «Артеке», - пояснил я. - А еще вам до армии два с хвостиком года, а им уже скоро.
        Ребята же не знают, что служба будет по большей части формальной.
        - Пока они будут траву красить, мы будем набирать популярность! - сразу нашел плюс в ситуации брюнет-фронтмен Коля.
        Он у нас тут самый красивый.
        - В море будем купаться, а они - на Урале! - потянулся каштанововолосый ударник-Семён.
        Обожает перловку - феномен!
        Молчаливый блондин-гитарист Антон ожидаемо промолчал - смотрит в окно на окружающие красоты.
        - С девочками целоваться можно? - спросил русый басист-Ваня.
        С этим все понятно.
        Я указал на Виталину Петровну.
        - Немножко можно, - великодушно разрешила она.
        - Значит и остальным можно! - ловко масштабировал Федька.
        Я - тоже остальные! Но зачем мне?
        В лагерь прибыли аккурат под тихий час, заселились по двое - в соседи мне досталась Виталина... Ага, щас! Придется жить с Федором. В палате - две кровати, две тумбочки и шкаф. Всё! Зато есть балкон, откуда можно смотреть на море и немножко на горы.
        - Надо сходить к директору и в два корпуса - друзей собрать. Пойдешь со мной? - предложил я «сокамернику».
        - Пошли, - пожал он плечами, и мы, миновав выкрашенный синей краской коридор, исписанный зверушками и растениями вестибюль с телевизором, диванами и креслами, спустились со второго этажа и вышли в жару.
        - А мог бы купаться, - вздохнул Рыжий номер два об упущенных возможностях.
        «Мог бы на Вилку в купальнике посмотреть» - мысленно вторил я ему.
        Остальные-то сейчас купаться пойдут.
        - Минут за десять успеем и присоединимся, - успокоил я сам себя.
        По безлюдной территории добрались до административного корпуса, дали по автографу («Ласковый май» по телевизору уже показывали) дежурной бабушке, получили по пригоршне карамелек, поднялись на второй этаж, и я постучал в дверь директорского кабинета. Плюс два автографа секретарше.
        - Здравствуйте еще раз, Аркадий Петрович! - поприветствовал я полного, одетого в белую рубаху с закатанными рукавами (ну жарко!) полного лысеющего мужика лет пятидесяти.
        «Еще раз» потому что он в числе прочих товарищей нас встречал.
        - Снова здравствуйте, ребята, - жизнерадостно поприветствовал он нас в ответ. - Проходите, присаживайтесь. Нормально заселились? Палаты нравятся?
        - Все хорошо, палаты классные, спасибо большое, - вежливо улыбнулся я, усаживаясь на стул напротив директора лагеря. - Мы к вам с просьбой, Аркадий Петрович.
        - Излагай, - проявил он готовность к сотрудничеству.
        - Мы с собой кино привезли научно-фантастическое - «Планета обезьян». Мне в Минкульте разрешили его ребятам показать, - стер набежавшую было на директорское лицо тень чистой правдой. - Но он на английском. Письменный перевод у нас есть, но лучше найти парочку синхронистов - один-то устанет.
        - И потренироваться нужно, - кивнул директор.
        - Нужно! - согласился я.
        - А концерт? - спросил он.
        Концерта будет два - один сегодня, один завтра, на стадионе на семь тысяч мест, куда свезут детей из других лагерей.
        - Тут тоже ваша помощь нужна - нужно вставить показ в распорядок дня перед завтрашним концертом.
        - Давай так, - он посмотрел на висящие на стене часы. - К пяти приноси фильм в ДК, посадим синхронистов тренироваться. Распорядок поменяем.
        - Спасибо большое, Аркадий Петрович! - от души поблагодарил я, и мы пошли к корпусам, где живут «мои», ориентируясь по щитам с планом лагеря.
        - Волнуешься? - спросил я немножко дергающегося Федю. - Семь тыщ человек - столько не каждый давно показываемый в телеке артист собирает.
        - Врываться - так врываться! - гордо задрал он подбородок. - Если начать со стадиона, дальше стадионы и будут.
        И ведь будут! Мне вот пока не дают - камерное мероприятие считается. Максимум на данный момент - концертный зал на две тысячи человек.
        - Я себе наверно музыкантов найду, - предался я мечтам. - Чтобы полноценную песенно-просветительско-юмористическую программу часа на два с половиной показывать.
        А еще можно нанимать местных прости-господи аниматоров и, пока меня нет, за час до начала выступления устраивать розыгрыши моих книжек - недавно допечатывали, и я выпросил себе сразу тысячу «Бимов» и тысячу «Зорь»+«В списках не значится». Не просто так, а выкупил по госцене!
        Кто-то же в СССР должен реально отрабатывать заплаченные за билет пять рублей?
        Девочки у нас живут в одной палате и числятся в одном отряде. Ну и что, что возраст разный? Бабушка на входе в корпус нейтрализована автографами, и вот мы уже стучим в потребную дверь.
        Появилась маленькая щелочка, в ней мелькнул любопытный глаз…
        - Сережка! - распахнув дверь на полную, с радостным, но приглушенным (тихий час же!) визгом повисла на моей шее одетая в рубашку и розовые трусики Таня.
        Поцеловав в щеку, отпустила, обратила внимание на Федю, покраснела и сбежала обратно в палату.
        - Двух живущих здесь дам не трогать, - предупредил я его.
        Больно уж рожа подозрительно-задумчивая.
        - Почему? - немножко бунтанул он.
        - Потому что моё! - нагло заявил я.
        - Тогда ладно, - смирился он с уважительной причиной. - Не больно-то и хотелось.
        Вообще-то это оскорбление, но фиг с ним.
        Дверь открылась, и в этот раз появились обе девушки, уже одетые. Еще один «чмок» от Тани, чмок новый от Нади, представил дамам музыканта и спросил:
        - Купаться пойдете?
        - Мы сейчас! - дверь снова закрылась.
        - Ох уж эти девочки, - вздохнул я.
        - А они тебе кто? - спросил Федя.
        - Одна - сестра по документам, которая первая выходила, а вторая - хорошая подруга.
        - Сестра хорошенькая, - вздохнул он.
        - Да тут хорошеньких полно, - утешил я его.
        Надевшие под форму купальники и вооружившиеся сумками со всем необходимым дамы появились через пару минут, и мы отправились к нашему корпусу. По пути рассказал про кино и дела - про концерты все знают, заранее согласовывали же - и поспрашивал в ответ.
        - Надя всем портреты дарит - уже, наверное, тысячу раздала! - похвасталась Таня.
        - А Таня отрядную стенгазету рисует, - похвасталась Надя.
        Подружились, получается!
        Когда мы, забежав за Вовкой, подошли к куску побережья у нашего корпуса, Виталина очень удачно выходила на берег, борясь с мокрыми волосами. Одета - облом! - в совершенно закрытый купальный костюм от локтей до голеней. Впрочем, все равно обтягивает и заставляет купающихся ребят из группы таращиться. Оставив ей на попечение девушек, сбегали переодеться, подхватили полотенца и побежали вниз - впитывать солнце и лето перед длинной прогулкой по Колыме.
        Глава 18
        Над головой - бездонное звездное небо и крупный осколок луны. Если бы не костер, в свете звезд можно было бы рассмотреть окружающие выбранную нами для ночевки поляну тщедушные сосны. Трещат! Костер - от жара, сосенки - от холода. Надо было ехать в июле, тогда, по словам прикрепленного к нам доктора геологических наук Чайкина Антипа Ивановича, ночью держался бы «плюс», а так - чуть ниже нуля. С утра снова под ногами будет хрустеть покрытый наледью жиденький подлесок. В качестве компенсации - значительно меньшее количество мошкары и прочего гнуса, от которого здесь в июле-августе не продохнуть. Буквально - нос и рот забивает. Доктор наук у нас колоритный - косая сажень в плечах, метр девяносто ростом, борода лопатой, а на голове - густые черные кудри. Разговаривает, как и положено, зычным басом. Ну геолог!
        Скрипнув импортной водонепроницаемой курткой (у нас у всех такие - Антип Иванович материальную часть согласовывал, и полностью согласился с моим тезисом, что «когда в лесу плохо станет, будет очень неприятно вспоминать, как застеснялись выбрать лучшее»), принял из Вилкиных рук складной пластиковый стаканчик со щедро приправленным смородиной чаем.
        - Спасибо.
        - Угу! - с улыбкой кивнула очень потешно смотрящаяся в оранжевой куртке и красной шапке с помпоном Виталина, налила чайку себе и продолжила с вполне довольной мордашкой любоваться звездами.
        А на ногах - штаны с начесом и НАТОвские армейские ботинки - тоже общая обувь. У них ведь и дамы служат. Ну прости, Родина.
        Остальные уже спят в палатках за нашей спиной - кроме геолога с нами отправился «совершенно неожиданно» оказавшийся любителем многодневных экстрим-походов дядя Петя и «грузовой человек» - двадцатитрехлетний русый усатый аспирант доктора Чайкина, немного превосходит научного руководителя в физических параметрах и очень ценит в своей профессии возможность безнаказанно отращивать патлы любого размера - когда ты по восемь месяцев в тайге, какая разница? Ныне - до лопаток.
        В Магадан ТУ-144 не полетел - снова пришлось пересаживаться в Новосибирске. Базовый самолет - это скучно и долго! Оставив ребят там и переночевав в пахнущей плесенью (просто как факт) гостинице, встретились с геологами, разобрали груз по рюкзакам - у меня мелкий, и в нем кроме шмоток ничего нет. Ну болею я! Никто, само собой, ни словом, ни видом своего недовольства таким положением вещей не показывал - тоже знают, что болею. Маршрут - два дня туда, два - обратно, плюс припасы на два «запасных» дня. Сегодня - вечер первого, сначала нас везли на вертолете, потом мы четыре часа сплавлялись по речке, пока она не обмелела. Сдув плот, сбегали в кустики - Вилка задержалась минут на десять, что вызвало интеллигентное покашливание и робкие вопросы в нужном направлении. Вернулась она с кроликом в руке - горло уже перерезано. Вот даже не удивился!
        Похвалили двушку, развели костер, отварили гречки с крольчатиной, шкуру с сожалением выкинули - никто кожевенное дело не изучал - и пошли дальше, огибая постоянно встречающиеся заболоченные участки, вот до этой самой поляны. В лесу ухнула сова, раздался писк, и над нами пронесся темный силуэт.
        - Круговорот материи работает, - констатировал я.
        - Всегда работает, - пожала плечами Виталина и спросила. - Надоел тебе Антип Петрович?
        - Пока рассказывал, какой я самоуверенный дилетант, отвлекающий целого его от важных дел - было грустно. А потом, когда он узнал, что мне это все для книжки и весь оставшийся день травил байки, стало прикольно, - ответил я и уселся на бревне поудобнее. - Часть в текст точно попадет. Допив чай, ополоснул стаканчик из специального котелка. - Пошли спать?
        - Пошли! - девушка проделала то же самое, затушила остатки костра, и мы пошли к палатке.
        - Ты - туда, - безапелляционно заявила она, ткнув пальцем в палатку дяди Пети.
        - Надо было приходить в гости, - понятливо вздохнул я и полез к КГБшнику.
        Храпит, зараза. Ну а чего еще от полковника ждать? Но напутешествовавшийся по самое не могу малолетний организм на раздражитель решил забить и охотно отрубился.
        Пробуждение выдалось на удивление неплохим - гул в ногах прошел, немножко затекла спина, но это нормально, настроение - предельно бодрое. Сегодня к обеду дойдем до целевого ручья и начнем пытаться чего-нибудь намыть. Выбрался из спального мешка - дяди Пети уже нет - оделся, скрутил мешок, обулся - хорошо, когда руки снова две! - и выбрался наружу.
        Окружающий мир покрывал подсвеченный невидимым за деревьями солнцем легкий туман - тут вокруг везде вода. И холодно! Выдохнув пар, поднялся на ноги и увидел разжигающего костер старшего геолога.
        - Доброе утро.
        - Доброе утро! Готов идти целый день? - вполне приветливо буркнул он, добавил щепочек и поленьев и уселся на прикрепленную к себе туристическую «пенку» на бревно.
        - Всегда готов! - отвесил салют, достал из рюкзака щетку и пасту, подхватил стаканчик и пошел к умывальнику в виде двухлитровой пластиковой бутылки - большая редкость в СССР этих времен!
        Здесь мне встретился аспирант - Матвей Ильич Тушин. Одетый в одну не застегнутую рубаху и штаны, он брился, глядя в маленькое зеркальце с металлической рамкой, старательно обходя усы.
        Ну не понимаю я такую моду.
        - Здрасьте!
        - Привет! - не оборачиваясь буркнул он и немножко подвинулся.
        Этого такой странный состав - аж полковник КГБ с нами идет! - угнетает, поэтому он мудро старается разговаривать как можно меньше. Пристроившись рядом, почистил зубы, умылся и пошел обратно, где вынырнувший из тумана дядя Петя ставил на костер котелок - к ручейку ходил - а Вилка отрубала голову утке породы чирок-свистунок.
        - Добытчица! - похвалил я ее.
        Дядя Петя хрюкнул:
        - Мы так всю тушенку обратно принесем.
        - А зачем зэки едят других зэков - даже термин специальный есть: «консерва» - когда идут в побег, если вокруг такое изобилие животного мира? - спросил я и присоединился к КГБшнику в разборке палатки.
        - Потому что нужны навыки! - гордо ответила девушка.
        Утка была ошпарена, ощипана, разобрана на запчасти и пущена в суп, к овощам, вермишели, и, «для нажористости», двумя банкам куриной тушенки. Стало только лучше - ну а толку с этой утки на такую толпу?
        Заев основное блюдо чаем с сухарями с изюмом, отправились по нехоженным местам. В сердце - легкий трепет: молодость - это здорово! Вот я на Черном море - и вот уже на Колыме. Легок на подъем, полон энтузиазма, полезен. Ну разве не молодец?
        - Лемминг! - обратила мое внимание Виталина на рыскающего в выступающих из земли корнях сосны худого (после зимы-то) черно-желтого грызуна.
        - Потешный! - оценил я. - Давай покормим.
        - Да он мхом да травой питается, - просветил бестолкового ребенка не желающий останавливаться Антип Иванович. - Лемминги вообще никогда не голодают - конкретно этот, например подъедает еще зимние запасы.
        Ладно, он взрослый, ему виднее.
        Бледное, дающее совсем немного тепла солнышко поднялось над кронами деревьев, и я расстегнул куртку и сдвинул шапку на затылок. Ручей, вдоль которого мы шли, разлился до полутора метров ширины, Антип Иванович отправил товарища аспиранта промыть немного гальки, а мы сели пить чай из термоса. Передышка - это хорошо даже с учетом того, что товарищи взрослые, демонстративно не спрашивая моего мнения, установили регламент в десять минут отдыха на каждый час пути. Вот эта остановка - «бонусная», можно снять ботинки и подтянуть носки.
        - Ничего! - не удивил вернувшийся Матвей Ильич, разочарованно махнув лотком.
        - Отрицательный результат - тоже результат, - философски заметил его научный руководитель, и мы пошли дальше.
        Десяток баек, большой привал, заодно - пробная промывка. Пусто. Подкрепились сухарями обычными, со шпротами, добили содержимое термосов, и отправились искать золото в других местах.
        Усталость росла, уверенность в собственной правоте падала. Страхов и опасений - ноль: никто и не рассчитывал, что я что-то найду, а книжка будет сразу по возвращении в Москву. Восемь промывок, солнышко скрылось за деревьями, и мы остановились на ночлег на подходящей, относительно ровной, поляне.
        - Предлагаю пройти еще половину дня, а потом возвращаться назад, - видя мой грустный вид, выдал ребенку конфетку Антип Иванович.
        - Спасибо, - поблагодарил я, помыл миску из-под перловки с тушенкой (Вилка тоже устает) и полез в палатку спать - устал.
        Настроение у всех с утра было, так сказать, профессиональным - надо доделать дело и спокойно идти домой. Пошли доделывать.
        До обеда - ничего, а потом Виталина шикнула нам:
        - Ждите здесь!
        Достала из рюкзака кобуру с ПМом, навесила на себя и убежала в заросли на противоположной стороне ручья.
        - Матвей Ильич, проверьте, пожалуйста, ручей, - интеллигентно попросил доктор наук, пока мы рассаживались на бревна.
        - Я тоже дым почуял, - похвастался дядя Петя, не предпринимая попыток последовать за Вилкой.
        Немножко за нее волнуюсь. Подождали.
        - Нашел! - с громким, ликующим воплем прибежал к нам аспирант, немножко споткнулся об дяди Петино…
        - Тихо ты!
        …и показал нам дрожащие от холода, мокрые руки, в которых блестела парочка крошечных самородков.
        - Поразительно! - восхитился Антип Иванович.
        - Антип Иванович, не демаскируйте нас, пожалуйста, - показал разницу в отношении дядя Петя.
        - Извините, - смущенно перешел на шепот геолог. - Это еще далеко не месторождение, молодой человек, но, тем не менее, теперь есть смысл искать дальше.
        - Я понимаю! Спасибо большое, Матвей Ильич! - поблагодарил я рабочую силу.
        - Да ладно, че ты, - шепотом отмахнулся он и присел на бревнышко.
        - Есть смысл еще здесь мыть? - спросил доктор наук.
        - Есть, - грустно подтвердил аспирант и пошел мыть еще.
        - Я бы помог, но кто будет волков отгонять? - спросил его в спину совестливый дядя Петя.
        - У всех своя работа, - философски заметил Антип Иванович.
        Посидели, послушали как легкий ветерок гуляет в ветвях. Где-то кто-то очень противно вякнул, и все, кроме дяди Пети, вздрогнули. С другой стороны раздался треск ветвей, мужское:
        - Ах ты сука!
        И Вилкино металлическое в ответ:
        - Заткнись и иди, падаль!
        Неизвестный проникся и вышел к нам. Заросший, шапка отсутствует, и засаленные спутанные черные волосы спадают на обветренное, загорелое лицо с карими глазами и неопрятной бородой до кадыка. Мощные топорщащиеся усы - в наличии. Одет в дырявый, доведенный до состояния «трубочист после тяжелой смены» свитер с оленями, относительно приличный ватник и ватные штаны. На ногах - кирзачи.
        Следом появилась опустившая пистолет Виталина:
        - Это - беглый зэк. Живет здесь третий год, охотится, золото моет и раз в ква’ртал выбирается к людям - продать и соли со спичками купить. Кличка - Лесник.
        - Какая банальщина! - расстроился я. - Здравствуйте, гражданин беглый зэк. Можно вас попросить немножко убрать волосы с лица и показать анфас и профиль?
        - Делать мне больше не*уй, - невежливо буркнул он и опустился на бревно.
        - Тебе «свежих» показывали, - успокоила Вилка. - Не старше двух лет. Этого там точно нет.
        - У него там землянка? - спросил дядя Петя, не стесняясь подойти к Лесовику поближе, чтобы внимательно осмотреть. - Обыскивала?
        - Карманы выворачивал, - сначала запустила девушка процесс тщательного обыска (фу!) и ответила. - Землянка, да. Три года червем жил - зачем убегал?
        - Лучше так, чем под ментом ходить! - исчерпывающе ответил стремительно теряющий слои одежды и грустно косящийся на вырастающую на камне кучку крупных самородков, извлекаемых из распоротых швов и потайных карманов.
        - Если в ручье попадается такое, этот зэк нашел месторождение раньше нас! - воскликнул Антип Иванович, узрев самородок размером в половину кулака.
        - Фиг ему, а не соответствующую медаль! - пожадничал я. - В это сложное для страны время, когда за золото приходится покупать хлеб, красть золото - все равно что забирать пряники из тарелок Советских детей, а я не люблю, когда мои пряники забирают!
        Наши грохнули, Лесник оскалился:
        - Мне-то че? Мамке рассказывай, как и куда ты любишь.
        Выхватил подзатыльник от дяди Пети.
        - Мне приятно, что вы так сделали, - похвалил я его и попросил больше так не делать. - Но чисто по-человечески старателя Лесника жалко. А еще - смотрите какой он грязный. А еще, возможно, вши.
        - Я поэтому землянку и не обыскивала, - смущенно призналась Вилка.
        - Совсем машинистку избаловал! - фыркнул на меня КГБшник, вернул гражданину старателю лишенные семи маленьких самородков штаны, завершив на этом обыск, и спросил. - Куда?
        - Прямо туда, - указала Вилка. - Ориентир - два пня за канавой. Да найдешь, там натоптано, - подтвердила она статус избалованной, махнув рукой.
        Дядя Петя ушел обыскивать крысиную нору. Очень любопытно на самом деле, но я боюсь заразиться чем-нибудь прямо страшным, поэтому лучше побуду здесь.
        - Ты - очень большая молодец! - не стесняясь геологических дядек, похвалил я Виталину.
        - Я знаю! - с улыбкой кивнула она.
        - Здесь примерно двенадцать унций, - собрав полученное в ходе обыска золота в ладони, взвесил его Антип Иванович. - Пожалуйста, уважаемый Лесник, ответьте, сколько времени занимает добыча такого количества?
        - Это - особенные, - глазами лишенного любимого колечка Голлума посмотрел он на самородки. - На черный день, для себя берег. Но если по весу - неделя где-то, - не без гордости озвучил поразительную цифру.
        - Невероятно богатое месторождение! - сделал вывод Антип Иванович, положив золотишко на место.
        Старатель горько вздохнул и благоразумно не стал предпринимать попыток завладеть конфискованной ценностью.
        Сколько это? Тонна зерна? Пять? Да и не в зерне дело! Я положил лицо на ладони и грустно протянул:
        - Почему даже в колымской глуши сидит расхититель социалистической собственности?!
        Виталина попыталась задавить смех, потерпела поражение, согнулась пополам, товарищ Лесник увидел в этом свой шанс и попытался ломануться в заросли позади себя. Само собой, потерпел поражение, оставшись лежать носом в холодную землю.
        - Старый на холодном лежать-то, - попросил сердобольный я у поставившей ногу поверженному противнику между лопаток Виталине. - Хотя подожди, не поднимай. А за что вы сидели, гражданин Лесник?
        - За разбой, - пропыхтел он в веселенькой зеленой расцветки мох.
        - А чего разбивали?
        - Сберкассу!
        - Убил кого?
        - Никого!
        - Поднимай, - решил я.
        Вилочка отпустила мужика, он с кряхтением поднялся, демонстративно отряхнулся и уселся на пень.
        - Удачно сберкассу разбил? - продолжил я коротать время при помощи редкого персонажа.
        Нифига себе, лесной грабитель-старатель! Когда еще такого найдешь?
        - Двадцать три тыщи вынес ночью, честь-по-чести, - охотно похвастался он, оживая лицом на глазах. - Сразу таксиста, беленькую, и к бабам, - поник. - Там меня и взяли.
        - Сколько сидеть до побега оставалось?
        - Два с половиной, - отвел он взгляд.
        - Жалеете, гражданин Лесник, - кивнул я. - Уже на свободе бы жили, свободным человеком. В СССР безработицы нет, и вы…
        - Откачивал бы говно из септика! - предположил Лесник.
        - Там неплохая зарплата, - заметил Антип Иванович.
        - Антип Иванович - доктор наук, ему верить можно, - сделал я геологу приятно.
        - На*уй, я привык, - отмахнулся он и жалобно попросил. - Можно я здесь останусь?
        - Ржака! - оценил я. - Тебе шахтеры кличку дадут - «Призрак рудника».
        Народ заржал, Лесник повесил голову.
        - Слушайте, гражданин Лесник, вы же «Лесник», а значит здешние леса полны ваших ухоронок.
        Немного одичавший мужик дернулся - полны!
        - Вы нам все покажете, сдадите подельников, и мы вас на годик положим, извините, в психушку - вам нужно социализироваться. МВД оформит вам УДО. Попросим не колоть всяким и селить с пациентами потише. Выйдете в социум, сможете жить честно - замечательно, живите. Нет - придется мыть золото за баланду до конца своих дней.
        - А тут че, пацан командует? - дошло до Лесника.
        - Сереже можно почти все! - похвасталась таким хорошим мной Вилка.
        Глава 19
        Дядя Петя, отдувающийся и красный от напряжения, вернулся через десять минут с двумя на три четверти полными ведрами - буквально! - золота.
        - Не все нашел, - презрительно фыркнул Лесник и повел КГБшника обратно в землянку.
        - А вдруг ловушка? - спросил я.
        - Пф! - фыркнула Вилка и села на бревно около меня.
        - Хочешь ведро золота подарю?
        Девушка рассмеялась и поправила мне челку:
        - Толку мне с этого золота?
        - И вообще, это - собственность государства, - заметил геолог.
        - То, что изъято - это конфискат. Уходит «Союзмультфильму». В денежном эквиваленте, разумеется, - достал ксиву, показал, переждал удивление. - Они с конфиската уже пару многоквартирных домов и общагу для иногородних студентов курсов мультипликаторов строят. Теперь на новую студию копят - в церкви не больно-то порасширяешься.
        Даже Щелоков в телеке выступал - рассказывал, как правильно иногда конфискат на мультики обменивать. Большой любимец Советских детей с недавних пор!
        - Все равно это… - пожевал губами Антип Иванович.
        Всегда уважал сильных духом!
        - Это была шутка, Антип Иванович, - развел я руками. - Извините, я в некотором смысле юморист, и это накладывает отпечаток на мой характер.
        - Да - кхм - я заметил, - откашлялся он.
        Даже обидно как-то!
        Вернулся аспирант, гордо показал самородок величиной в ноготь большого пальца взрослого мужчины. Далее вернулись дядя Петя и наша жертва еще с четырьмя ведрами, от вида поклажи которых гордость Матвея Ильича несколько померкла.
        - По лесу еще четырежды по столько! - обвел рукой все шесть ведер Лесник.
        - Студия «Союзмультфильма» обретает плоть на глазах! - возрадовался я. - Это сколько в рублях? - спросил я геолога.
        Он подошел к ведру, поднял и уважительно посмотрел на не сильно-то с виду и крепкого Лесника:
        - Здесь килограммов девяносто.
        Поднял другое.
        - Восемьдесят пять.
        - Давайте восемьдесят семь возьмем, - усреднил я и быстро посчитал. - С учетом того, что в лесу - 2610 килограммов плюс-минус лапоть. При госцене на грамм золота в шесть рублей… Ну, по четыре, допустим - шесть это уже в украшениях. На выпуклый глаз - за десяток миллионов будет. Товарищ (раскаялся и сотрудничает же) Лесник, вы теперь - один из лучших друзей всех детей Советского союза.
        - Хе, да если на мультфильмы, то забирай! - внезапно просветлел он. - У меня двенадцать внуков, старший - твоих лет. Это про которых точно знаю. Ни разу никого не видел, так хоть подарок от деды будет!
        - Так не все потеряно! - обрадовался я тому, насколько качественно человек перевоспитывается. - После восьми месяцев психушки - простите, товарищ Лесник, но больше скинуть совсем не могу - вы после зоны три года в землянке дикарем прожили, вам же самому лучше будет немножко привыкнуть жить рядом с людьми. Обещаю, кормежка будет не хуже местной…
        Старатель улыбнулся в бороду.
        - …А там и с внуками свидитесь. Я вам лично подъемные выбью и справку, по которой такой хороший дедушка много лет работал на Северах. Скажем, две путевки в Артек и возможность купить столько же трехкомнатных кооперативов - вы же много лет работали, пусть и в теневом секторе, и имеете право, например, тыщ на сто - тоже вам устрою - сможете выбрать, кто у вас самые любимые внуки!
        - А в МГУ устроишь? - решил он ковать железо пока горячо.
        - Извини, за Север? квот не дают, - покачал головой. - У вас же типа командировка. Но нужно еще самые «рыбные» места показать.
        - Покажу, чего уж теперь. Карта есть?
        - Пф! - оскорбился Антип Иванович, и достал целую толстую книжку карт, огромную раскладную с масштабом поменьше, и другую - с масштабом побольше, совсем пугающих размеров.
        - В землянке… - попытался гостеприимно предложить свой стол Лесник, но был перебит Вилкой.
        - Ни за что!
        - Вон там есть довольно ровный камень, - нашел выход аспирант.
        Сегодня он на удивление полезен.
        Сходили до камня, старатель потыкал пальцем, геолог карандашикам сделал пометки, и Лесник добавил:
        - Вот это озеро - богаче всего.
        - Озеро - это отлично! - оживился Антип Иванович и пояснил нам. - Если золота столько, что его вымывает на поверхность Земли, можно надеяться на хорошие залежи под озером. Я хочу проверить!
        - Я не против проверки, - мне тоже было интересно посмотреть на золотоносное озеро. - Давайте заныкаем это все, но на обратном пути возьмем кусок посолиднее для Москвы.
        - Самородки могут быть не отсюда, - заметил вредный геолог. - Имею ввиду - с точки зрения научной этики я просто не могу подтвердить способность данного месторождения давать вот такие, - ткнул пальцем в ведро. - Самородки. Более того - кроме пары маленьких песчинок и не особо большого самородка мы пока ничего не нашли. По-хорошему, сюда нужно приводить экспедицию…
        - Давайте короче рыжье ныкать, - поднялся я на ноги. - Земля мерзлая. поэтому давайте вон в ту щель между скалами сунем и замаскируем камнями и ветками?
        - Хорош, - похвалил дядя Петя.
        Сложили и пошли за активно жестикулирующим и непрерывно вещающим Лесником - ну чисто хвастающийся уловом рыбак:
        - И вот такие попадались. И такие вот. Но в основном, конечно, мелочь - я ее и ношу. И никто, кроме меня, не знает! - осекся и погрустнел, но многолетнее отсутствие возможности выговориться взяло верх. - Не знал. Да и чего уж теперь. Может оно и правильно, ежели на мультики. Не врешь, пацан? - обернулся он на меня.
        - Никому и никогда, - покачал я головой.
        Монарх (даже будущий) себе позволить врать не может - на этом почти все и держится. Но я же не сказал, что не всё месторождение?
        - За мной барыга топтунов посылал, - успокоился Лесник и ехидно захихикал. - Вызнать хотел, где моя прелесть… - осекся и покраснел.
        - Читали Толкиена? - спросил я.
        Из присутствующих заржала только читавшая Вилка - в СССР не издают (исправим), но я у бабы Кати выпросил.
        Лесник тем временем взял себя в руки, совсем не подозревая о причинах смеха:
        - Да куда им! Я-то из спецназа!
        Ничего себе!
        За разговорами дошли до маленького озера метров на двадцать пять квадратных, даже с берега видно, как на прикрытом прозрачной водой дне блестят желтые искорки.
        - Шахта! - окончательно убедился Антип Иванович и запряг аспиранта намыть немного кусочков. Выбрав самые крупные, бросили остальное обратно, вернулись к землянке, позволили товарищу Леснику собрать дорогие для него вещи (пара статуэток и четыре замызганных фотки), и отправились домой. Вот и еще немножко пользы для Родины на мой счет.
        Теперь байки травили двое, по очереди, и дорога соответственно стала в два раза интереснее. Сам не заметил, как мы добрались до бывшего лагеря, заночевали, прошли еще день, заночевали, и вышли к реке, где нас по предварительной договоренности еще со вчерашнего дня ждет лодка с мотором - против течения-то не сплавишься.
        Обнялись со встречающими - из тайги же вернулись! - похвастались находками, и нас повезли в поселок. Там нас тоже встретили, порадовались находкам и выделили для ночлега (до конца дня сегодня погода не летная, придется тут заночевать) школьный спортзал, а товарища Лесника, вместе с инструкциями по обращению с «полностью раскаявшимся» золотоносным зэком (а то в лагерь запихнут, а я, получится, фуфломет) оставили в околотке, ждать конвоя. Буду звонить узнавать, правильно ли распоряжения наследного принца выполняются.
        Гулять по поселку никому не хотелось - тут и смотреть нечего, пяток административных зданий и три десятка бараков - но в сельпо сходили, немножко поофигевать от цен и ожидаемой скудности ассортимента. Зато продавщица - мама дорогая! - весит килограммов сто пятьдесят (это нормально, это каждому свое), на пальцах - золотые кольца, форматом от «обручальных» до «печаток». На среднем и указательном пальцах левой - и вовсе по два колечка. На шее - увесистый золотой кулон на толстой цепи. Оно, конечно, Север: зарплаты выше, работники торговли поуважаемее… Но ей и тридцатника нет еще! А нести, по идее, должны директору магазина, а не ей. Почему бы и не проверить, собственно?
        Попросив дядю Петю показать ксиву (чтобы не тратить время на объяснения, что это за пионер-«инспектор» такой) и скользнув взглядом по Доске Почета, где наша новая знакомая имела честь висеть, судя по тому, как выцвела на солнце ее фотка, минимум полгода бессменно, спросил испуганно прикрывшую ладонями рот женщину:
        - Откуда рыжьё, Клава?
        - Подарили! - стремительно бледнея, пискнула она, сделав шажок назад.
        - Но не думала Клава, что влюбится по уши в молодого вор?… - немножко переиначив, пропел я кусочек Миши Круга, заставив продавщицу вздрогнуть. - Кто тебя осудит? С мужиками везде беда, в такой глуши - втройне. Но золото - товар стратегический, для государства жизненно важный, поэтому твоего милого мы посадим. Все расскажешь - в теплые края перевезу с родителями и детьми, если есть, в сельпо Ставропольского края, например, на такую же должность. Но уже честно, под нашим присмотром.
        Словно втянув наклюнувшиеся слезы, Клава фыркнула:
        - А мне может здесь нравится?
        - Так зарежут же, за то что суженого сдала, - пояснил я.
        Женщина снова побледнела - уже почти до синевы.
        - А ты чего рот закрываешь-то? Разве клиентам не улыбаются?
        Она убрала руки, и, отводя глаза, продемонстрировала полностью золотые зубы.
        - Какая прелесть! - восхитился я щедростью ее молодого человека.
        В магазин вошел бодрый, одетый в галоши на босу ногу, синие треники и накинутый поверх тельняшки не застегнутый бушлат без знаков отличия на погонах, самодовольно щерящийся на окружающий мир мужик лет тридцати, черноволосый и посверкивающий «рыжьем» во рту. Оценив происходящее, он буркнул «потом зайду!», развернулся и попытался выйти, но был аккуратно взят за локоть дядей Петей.
        - А я ее первый раз вижу! - сразу же заявил молодой человек, со скучной миной ткнув пальцем в продавщицу.
        - Ах ты, козе-е-ел! - неверяще протянула Клава. Уперев руки в боки, начала жаловаться на молодого человека, постепенно наращивая громкость. - Я ему, понимаешь, воровать помогаю, а он - первый раз видит? А кто жениться обещал?! «На Материк уедем, кооператив купим, машину!», - передразнила она. - Да я маме из-за тебя наврала, подлюка, мол честный человек, а не ворье паршивое!
        - Ах ты, сука! - принял вызов «козел». - Б*ядь жирная, да тебе каждый день кто-нибудь жениться обещает!
        Дядя Петя заткнул мужской фонтан оплеухой, женский - властным окриком, мы попросили Клаву запереть магазин и поехать с нами в околоток - маленькое бонусное дело успешно раскрыто!

* * *
        По возвращении с Колымы меня вызвал на ковер дед (официально, в Кремль - я ж советник!), и, пригласив для экспресс-консультаций геологических академиков, долго заставлял меня тыкать в карту пальцем. Мое вялое «да я же наугад!» в расчет не принималось. Сошлись на сотне точек - из них почти две трети проверены до меня, в двух нашли нефть (немножко, просто совпадение), еще в одной - алмазы (послезнание). На этом мои геологические полномочия все, но «пустышки» тоже на всякий случай перелопатили как следует. Ну а мне и всем прочим участникам похода по Колыме обломилась медаль «За открытие месторождения». Горжусь! Шахту на озере утвердили, но не сразу - пока собирают «вершки». А еще - двенадцать миллионов рублей отправлено на счета «Союзмультфильма».
        Дальше лето устаканилось и почти целиком состояло из гастролей и рейдов. Как я маму и предупреждал в самом начале - если два дня в неделю дома ночую, это - хорошая неделя. Дома хорошо - мелкая потихоньку растет, пачкает импортные памперсы, много хохочет (вся в маму!) и больно хватает меня за нос. С отдыхом активным проблем тоже нет - никто ведь не мешает мне совмещать гастроли с купанием в местных речках и озерах?
        На досуге сплагиатил «Территорию», немножко переделав и добавив байки Антипа Ивановича, и, чуть-чуть - Лесника. ВИА гастролировали, набирали популярность, часто мелькали в телеке и звучали по радио и из ресторанов. Денег на книжке к осени накопилось полтора миллиона, а Магомаев плотно взялся за зарубежье, где вместе с Настей немножко блистает на красных ковровых дорожках и собирает многотысячные залы. Как следствие - пришлось открывать книжку для чеков, их там теперь тридцать пять тысяч. Колхоз пожрет всё! Свиней мне, кстати, обещали дать - аж полторы сотни.
        Сокольники частично закрыты на реконструкцию - разгребается бурелом, убирается годами копившийся мусор, выкорчевываются больные деревья, на место которых сажаются новые, насыпаются тропинки и устанавливаются столбы для навигации и освещения и строится пара кирпичных капитальных туалетов с нормальной сантехникой. Как скоро сломают? Проверим!
        Первого сентября, уже на базе новой школы, меня возвысили до комсомольца. Дал клятву, и сразу как будто плечи стали шире, челюсть доминантно выдвинулась вперед, а подарок Виталины на мой позавчерашний день рождения перестал вгонять в панику.
        Подарок - деревянная статуэтка лежащей на стоге сена болонки (что вдвойне обидно!). Снизу, на подставке, приклеена бумажка с надписью «1 месяц». Мне вручили «Черную метку», и таймер стремительно тикает! Домой возвращались вместе с Таней, мамой и маленькой сестренкой - для нее у нас есть вполне удобная, помещающаяся в «Москвич», коляска. На подружкиной груди - значок ВЛКСМ, на моей - такой же, а у мамы значка нет, но она - всамделишный член КПСС. Следующее звено партийной эволюции. Наша комната украсилась выданным на линейке комсомольским флажком, и все дружно немножко отметили с утра испеченным тортом, отвлекаясь на бесперебойно поступающие звонки друзей, родных и знакомых - поздравляют с получением без пяти минут обязательной для всех плюшки. Но все равно приятно!
        Подкинутая Фурцевой на «заценить» англоязычная адаптация «Миши» возымела свои плоды, и утром второго сентября меня с первых в новой школе уроков (а я хотел хотя бы по разику на каждом предмете появиться!) вызвали в Минкульт, знакомиться с представителем выбранного для меня Конторой издательства - французом из Librairie Hachette. Ниче против не имею, это в дополнение к тому, что меня не спрашивали.
        - Бонжур, месье Клавье, - поприветствовал вежливый полиглотический мальчик низкорослого (почти с меня), носатого и смуглого черноволосого кудрявого худого мужика средних лет.
        Кристиан Клавье, как актер из чуть более далеких времен.
        - О, бонжур, месье Ткачёфф! - ответил он, мы пожали руки.
        Встречу модерирует Борис Николаевич Полевой, которому помогают переводчик (из КГБ) и юрист-«международник» (тоже из КГБ). Мне дали почитать контракт, и дяденька юрист даже вежливо пояснил мальчику, что СССР получает десять тысяч долларов за том, и как это для страны хорошо. Все с ними ясно.
        - Нам нужна половина всех доходов от всего! - отодвинув контракт, обозначил я расценки. - Имею ввиду книги, игрушки, публикации в журналах, продажа прав на экранизации и все прочее.
        Взрослые лица родные погрустнели, лицо иностранное вытянулось.
        - Я прекрасно представляю коммерческий потенциал своих книг, месье капиталист, - объяснил я. - И за фиксированную оплату работать принципиально не буду - ни с кем и никогда. Нормы прибыли в тысячи процентов я вам обеспечить не смогу, извините - придется делиться.
        - Мы договаривались не так, - грустно посмотрел француз на КГБшников.
        - Но вы же не со мной договаривались, - развел я руками и обратился к своим на родном языке. - Простите, товарищи, я не зазнался, но так продешевить - просто преступление перед Родиной! Уважаемый гость представляет издательство, которое продает книжки по всей Европе, Британии и США. Ну какие там десять тысяч? Доходы будут миллионными - таких книг в мире больше, уж извините, нет. Очень вас прошу выбивать в дальнейших сделках как можно более высокий процент вообще отовсюду и не бояться потерять контракт - на место одного жадного встанут двое более договороспособных.
        - Я отказываюсь! Пятьдесят - это слишком много! - влез француз. - Могу предложить пять, но это - всё, потому что ни один из наших авторов столько не получает!
        - До свидания, - улыбнулся я. - Надеюсь, приятные впечатления от поездки в СССР немножко компенсируют вам потраченное время.
        Оскорбленно фыркнув, книгопечатный жадина поправил галстук и покинул кабинет в сопровождении КГБшника-переводчика, который на прощание окинул меня укоризненным взглядом.
        - Борис Николаевич, это же никуда не годится. Получив немного мелочевки, мы на много лет уступаем французам возможность «доить» нашу интеллектуальную собственность все время контракта - десять лет. Да это буквально грабеж! Никогда, ни для кого нельзя соглашаться на фиксированные деньги. Пятьдесят-не пятьдесят, но хотя бы треть должна отходить нам. Пусть даже в моменте мы получим меньше, на долгой дистанции такой подход принесет несоизмеримо большие плоды. А за месье Клавье не переживайте - если он в ближайшие дни не придет сам, придут другие. Давайте попытаемся выбить как можно больше - это создаст прецедент, когда нам отстегивают от всей души, но все равно имеют хороший доход. Дальше договариваться станет гораздо проще. За Занавесом меня потихоньку начинают узнавать - пока как композитора и в связи с трагедией, отнявшей у нас Леонида Ильича. Узнаваемость торговой марки «Сергей Ткачев» будет только нарастать, следовательно - дорожать. Мы же не торопимся, и можем себе позволить поудить рыбку пожирнее.
        - Ты все равно у нас что хочешь творишь, - добродушно буркнул Борис Николаевич.
        - Извините, что немножко через вашу голову прыгаю, - пользуясь случаем, извинился я. - Просто Екатерину Алексеевну мне о чем-то просить намного проще, чем вас.
        - Да все понимаю, - отмахнулся он и обратился к юристу. - Тимофей Степанович, вы как считаете - прав Сережка?
        - Боюсь, выбора у нас все равно нет, - вздохнул он.
        Хорошо, когда вокруг одни понимающие люди!
        Глава 20
        Свершилось! Не Конвенция и не «Грэмми», но прорыв воистину велик - едем на «Мосфильм», встречаться со Станиславом Ростоцким, которого назначили «Биму» в режиссеры. Актер Вячеслав Тихонов в деле, так что за итоговый результат не переживаю - получится точно не хуже оригинала из моей реальности. И цветной! Цель - подписать бумажки и идти делать что хочу, потому что толку с меня там все равно не будет. Снимать - значит снимать «свое», с позиции режиссера. Меня туда, конечно, пустят, но пока рано - сначала использую полученное разрешение слушать лекции во ВГИКе, заимею славу производителя годных сценариев, и можно чего-нибудь попробовать выдать - благо время есть, и особо вкусные фильмы протухнуть не успеют. По пути поделился с Вилкой историей о неосторожности:
        - Меня еще в самом начале Екатерина Алексеевна спросила, кого в режиссеры хочу. А я ей без задней мысли и брякнул, что кто угодно, кроме Ролана Быкова - «Айболит-66», мол, из детского фильма в артхаус превратил, а мне такого не надо. Хорошо, что догадался, чего это баба Катя такая сразу задумчивая стала - чуть не минусанул талантливому человеку карьеру ненарочно.
        Виталина рассмеялась.
        - Но ничего - объяснил, что я это вообще-то в хорошем смысле, так что товарищ Быкову и дальше снимать дадут.
        - А он ведь даже не подозревает, что ты его чуть не угробил, - вздохнула Вилка.
        - Такая вот житуха - девяносто девять процентов угроз безобидно пролетает над головой ни о чем не подозревающего индивида, - вздохнул и я.
        В процессе переговоров с товарищем Ростоцким испытал немножко неловкости - он боится! Натурально - бледнеет, потеет, с мысли сбивается. Потому что ответственность - нифига себе проектик! А если вчерашнему пионеру не понравится? Да это все, сразу постановщиком на самодеятельность поставят! Но вроде поладили - «мне ваши фильмы очень нравятся», «раскадровки меня совершенно устраивают», «кино, пусть даже экранизация - совершенно другая форма повествования со своими особенностями, поэтому я буду только рад, если вы что-нибудь поменяете». Такими темпами через годик-полтора на мои проекты будут ставить «смертников». Пофигу, мне-то че?
        Погрузившись в машину, поехали в НИИ Точного Машиностроения, на базе которого таки спаяли эффектор.
        - Немножко грустно, - пожаловался я по пути. - Сидит заслуженный Советский кинодеятель, а от меня его в дрожь вбросает. Будто я монстр какой-то.
        - Ты - хороший человек, Сережа. Просто они тебя совсем не знают, - мягко улыбнулась Виталина.
        - Понимаю, - кивнул я. - Может оно так и лучше - с энтузиазмом никаких проблем не возникнет.
        Добрались до НИИ, Виталина подхватила гитару - не разрешает носить, хотя уже можно - показали документы - все строго! - и нас провели, к огромному моему удовольствию, в подвал, где, к еще большему удовольствию, пришлось надеть лабораторные халаты, сеточки для волос, маски, защитные очки, перчатки и бахилы. Лишнее - та электроника, за которой мы пришли, бактерий не боится, но так положено. Миновав белоснежной побелки коридор, прошли в толстую металлическую дверь, оказались в «шлюзе», на нас (к совсем уж великому удовольствию) чем-то попшикали из автоматических распылителей, пропищал зуммер, и мы вошли в ярко освещенную, столь же белую, лабораторию метров на тридцать квадратных. Вдоль стен - верстаки и полки с радиодеталями, и станки. На столах - паяльники, микроскопы и прочее необходимое для тонкой работы. За ними - парочка людей мужского пола неустановимого из-за «маскировки» возраста. Мужик третий отложил транзистор, который до нашего появления внимательно разглядывал, вышел из-за стола (худющий и под два метра) и пошел к нам.
        - Синицин Максим Павлович, доктор технических наук, - представился он.
        Пожали руки через перчатки - а что поделать?
        - Ткачев Сергей, комсомолец, - представился сам. - Виталина Петровна, моя гувернантка.
        Вилка тихонько фыркнула, Максим Павлович кивнул:
        - Идемте.
        И мы пошли к его столу, на котором, в свете ламп, матово поблескивал гранями и рукоятками настроек параллелепипед из нержавейки со сторонами где-то 60х40х25см. Здоровенный!
        - Как правило, - начал вещать Максим Павлович. - Эффект, названый тобой «дисторшеном» является следствием неполадок в работе оборудования, то есть - искажениями.
        Я кивнул - сам в техзадании об этом писал же.
        - Пришлось специально выбирать бракованные детали, - добавил он. - Мы поговорили с заводом - извини, не могу сказать с каким - и они готовы взяться за малосерийное производство эффекторов - как раз благодаря возможности устанавливать в них брак.
        - Неожиданный, но, на первый взгляд, полезный побочный эффект, - прокомментировал я.
        - Далее, - сверившись с лежащим на столе блокнотиком, доктор наук перешел к следующему пункту. - Это, - похлопал по коробке. - Прототип, сейчас мы пытаемся изготовить вариант с педалью, как ты изначально и предлагал. Ее мы запатентуем и начнем производство в ГДР - увы, у нас пока нужных мощностей нет. Сам дисторшен запатентовать не выйдет - это же просто форма электронных помех.
        - Я и на такое не рассчитывал, Максим Павлович, - честно признался я. - Давайте проверим?
        - Давайте, - согласился он.
        Подключили, народ отложил паяльники, Максим Павлович открыл толстенную тетрадку с надписью «Лабораторный журнал» и написал на чистой странице «Эксперимент №672». Охренеть!
        Взял гитару и медиатор, уселся на стул, провел по струнам и зажмурился от удовольствия, услышав любимое всей душой «ж-ж-ж». Бахнув пару рифов, вздохнул - звук, конечно… Пофигу, суть передает, а дальше будет только лучше! Подкрутил эквалайзер, попробовал. И снова. И снова. И снова. Вот теперь приемлемо!
        - Максим Павлович, могу ли я временно снять перчатки?
        - Мы никому не скажем, - пообещал ученый.
        Сняв, заиграл нагнетающе-тревожный мотив и запел:
        - Паника в селе - дед взбесился… [ ]
        Доиграв, довольный реакцией ухахатывающегося коллектива пояснил:
        - Звучит забавно, да, но на самом деле словивший белую горячку дед с вилами по-настоящему ужасен, потому что несет объективную угрозу окружающим, в отличие от несуществующих кикимор, мавок и вурдалаков.
        Народ призадумался и признал мою правоту. Так, теперь проверим фьюз. Три минуты настроек - готово!
        - Сколько нам с тобой неба синего… [ ].
        - А почему всего один куплет? - заинтересовалась Вилка.
        - Некоторым песням обилие текста только помешает, - пояснил я, выключил оборудование. - Максим Павлович, товарищи, благодарю вас от всей души за такой замечательный прибор! - поблагодарил ученых и пообещал. - Попрошу старших товарищей рассмотреть возможность представить всех причастных к государственным наградам - совсем скоро каждый второй ВИА - и здесь, и за рубежом начнет пользовать эффектором, и едва ли им захочется посреди песни крутить рукоятки - придется покупать Советскую «педаль». Могу я попросить вас взяться за еще пару приборов? Увы, я даже не представляю, как их изготовить. Эффектор-то простой - помехи они помехи есть, вот и сочинил схему.
        - Излагайте, молодой человек, - отложив лабораторный журнал, Максим Павлович вооружился блокнотом.
        - Самым узким местом деятельности ВИА является необходимость наличия ударной установки. Огромная, тяжелая, дома если поставишь - соседи на стены полезут. Поэтому задача номер один - изобрести электронный аналог ударной установки: вместо барабанов полноценных - имитаторы, которые сами по себе звучат тихо, но в них установлены звукосниматели, которые передают звук по проводам в колонки или наушники. Должны быть и имитации тарелок.
        - Подумаем, - пообещал доктор наук.
        Вы уж постарайтесь, пожалуйста.
        - Задача вторая: изготовить прибор, который будет выдавать ритм - как метроном, только с максимально возможным разнообразием. В идеале должна быть возможность программировать последовательность ударов и скорость ритма. Если не получится - «зашить» в прибор 2-3 последовательности и хотя бы столько же скоростей. Образцы мы вам пришлем.
        - Подумаем и над этим, - кивнул ученый.
        - Надеюсь на вас и уповаю, Максим Павлович. Если подавляющее число западных музыкантов будет пользоваться нашим оборудованием, у них будет поменьше мотивации толкать антисоветскую пропаганду. Мелочь, конечно, но…
        - Но значимость ясна! - перебил он меня и проявил гостеприимство. - Вы голодны? У нас здесь очень приличная столовая.
        - Будем благодарны, - согласился и впрямь проголодавшийся я.
        Окрошечка! Берем, да побольше! И драников со сметаной! И блины со сметаной на десерт! Вилка с завистью покосилась на мой поднос и решила обойтись только первым, а вот снявший униформу и оказавшийся сорокапятилетним усатым гладковыбритым черноволосым мужиком с веселыми мимическими морщинами в уголках глаз ученый стесняться не стал и скопировал мое меню, усилив булочкой с корицей.
        - Максим Павлович, пожалуйста, поймите меня правильно - я еще маленький и могу не так много, но, если у отечественной науки есть какие-нибудь проблемы, о которых старшим товарищам следует знать, был бы очень благодарен, если бы вы со мной поделились.
        - Мы сильно отстаем от стратегических противников, - интеллигентно промокнув губы салфеткой и благополучно проигнорировав капельки сметаны на усах, не удивил он. - И это несмотря на то, что по количеству ученых на тысячу человек населения СССР занимает ведущее место в мире. Но почему так - извините, молодой человек, я на этот вопрос ответить не могу.
        «Не хочу».
        - Понимаю, - кивнул я. - А можно у вас тогда попросить рассказать о каком-нибудь забавном происшествии в рамках научной деятельности. Несекретное и без конкретики - вдруг для одной из будущих книг пригодится?
        - Это можно! - оживился он и остаток обеда травил реально веселые байки.
        Пригодится.
        Доев, попрощались с уважаемым доктором наук, Виталина проигнорировала предложенную помощь, надела чехол с гитарой, взяла в руки эффектор, и мы пошли к машине.
        - Тяжелый? - спросил совестливый я.
        - Килограммов пятнадцать, - покачала она головой и ехидно улыбнулась. - Комсомольцам комплексовать не к лицу. Потерпи еще немножко, ладно?
        - Не так уж и плохо, - пожал я плечами. - Чувствую себя настоящим барином. А ты - и экономка, и управляющий, и грузчик, и боевой холоп в одном лице.
        Зажав эффектор под мышкой, девушка отвесила мне щелбан.
        - Как музон-то? - потерев совершенно не получивший урона лоб, спросил я.
        - Странный, - невнятно ответила Вилка. - Первая песня мне больше понравилась, но вторая намного мелодичнее.
        - Доберемся до дома, и я тебе покажу.
        - А есть что показывать? - стебанулась она.
        Остроты ситуации добавляет отсутствие дома родных - мама и папа уехали в круиз по Средиземному морю, маленькую Алеку забрали себе бабушки Эмма и Таня - последняя с конца лета выглядит прямо хорошо - полагаю, пересадили на Прозак, но о самом препарате в телевизоре пока ничего не говорили. Жадины - в стране грустных людей миллионы. Да на него можно алкашей сажать - вполне рабочая терапия. Таня-маленькая временно переехала туда же - помогать. В школу ее утром возит водитель, заодно подбирая Надю Рушеву - тоже у нас теперь учится же.
        Выехали на дорогу, и я похвастался:
        - Показывать у меня есть бесконечно много! И потребуется твое активное участие, агент Вилка. Освежала навыки, как я просил?
        - Попиликала вчера пару часиков, - легкомысленно пожала она плечами.
        - Пофигу, ты все равно нереалистично хороша во всем, - не расстроился я.
        - Я?! - изумилась она.
        - Я-то немножко волшебный, - объяснил я. - Просто так получилось, непрошено и без усилий. Халява то есть. А ты - всю жизнь жилы рвала, получив в итоге потрясающий результат. Это, без всяких там комплексов, заслуживает гораздо большего уважения. Мне с такой халявой нормально - отрабатывается в меру сил же, поэтому могу себе позволить немножко жировать, но помнить кто чего на самом деле ст?ит нужно обязательно, как и последовательно повышать стоимость собственную. В том числе и через открытие школы почечной трансплантологии.
        - М?
        - Вчера в Ленинке сидел, подшивки журнальные впитывал, - пояснил я. - Нашел там Демихова Владимира Петровича, доктора биологических наук. Еще в сороковые собакам сердце и легкие пересаживал! Поспрашивал: четыре года назад крысы-коллеги ополчились - шарлатан, говорят. Пытались квартиру отжать, пришлось целому директору Склифосовского института заступаться. Обвинения опровергли, но крысы-то никуда не делись. Грызли Владимира Петровича потихоньку и своего добились - в прошлом году инсульт пережил, сам теперь оперировать не может - руки не слушаются. Но голова работает как надо, а сидит такой человечище нафиг никому не нужным! Попросил у старших товарищей ему учеников побольше нагнать, надавать по шапке его врагам, и выделить финансирование на развитие трансплантологии. Штука - архинужная!
        Может деду новые почки пригодятся?
        - Нужно еще таких незаслуженно загнобленных, но крайне ценных для страны людей поискать. Передашь?
        - Передам конечно, - кивнула Виталина. - Это очень хорошее дело - у нас постоянно кто-то под молотки попадает.
        - И вот агент Вилка подверглась тлетворному воздействию Сережи Ткачева и начала ругать Советскую власть, - удовлетворенно заметил я.
        - Советская власть здесь не при чем, - со снисходительной улыбкой объяснила она. - Человеческий фактор.
        - Портит всё! - согласно кивнул я. - Ничего, массовые расстрелы обязательно спасут Родину.
        - Диктатор! - фыркнула она.
        Поднялись наверх, подключили виолончель к эффектору, последний - к подключенному к колонкам усилителю. Усевшаяся на стул с инструментом Виталина провела смычком по струнам и призадумалась. Выкрутив ее дисторшен в ноль - пока не понадобится - присоединил гитару, выдал девушке партитуру, уселся на диван и скомандовал:
        - Подстраивайся.
        И пошел митол! [ ]
        Доиграв, объяснил смотрящей на меня горящими глазами (ух понравилось!) девушке:
        - Вообще должно исполняться в четыре виолончели плюс перкуссия - потом такой состав соберем, когда нормальные эффекторы завезут. Ловушки или нет - решайте сами, не потому что убегаю от ответственности, а потому что очевидно заранее согласен на любой вариант.
        Нетерпеливо кивнув - поняла, мол, не оправдывайся, она попросила:
        - Давай еще раз!
        Сыграли еще раз. Отвергнув дальнейшие повторы, выдал следующую партитуру, и мы прошлись по классике еще немного [ ]. Сделав перерыв на ужин, продолжили играть до самой темноты. Виталина супер довольна - давно обещал же. Когда она начала собираться домой, робко спросил:
        - Может останешься?
        - Может ко мне поедем? - предложила она альтернативу.
        - А какая разница? - спросил я.
        - А какая разница? - логично спросила она в ответ.
        Сглотнув, решительно кивнул:
        - Поехали!
        Подошел к шкафу, под смущающе-ехидным взглядом Виталины достал презики.
        - Не испортились? - участливо спросила она.
        - Издевайся, - разрешил я. - Поехали?
        А вот даже и не волнуюсь - выгорел и смирился с неизбежной потерей невинности.
        - Надо за цветами заехать, - вспомнил о важном.
        - Поздно уже, - покосилась на часы Вилка. - Потом подаришь.
        - Нет уж! Уже вторая партия меня дожидается, - покачал я головой. - Там рабочий график скользящий и вообще не далеко - около рынка.
        - У тебя что, как у Блока? - поскучнев лицом, грустно спросила девушка.
        - Что как у Блока? - не понял я.
        - Настолько любил жену, что не мог с ней спать, - немножко покраснев (прелесть какая!), пояснила она.
        - Точно нет! - гоготнул я. - Кажется, что я ищу отмазки, но цветочки тебе подарить хочу уже очень давно. Можно?
        - Можно, - милостиво разрешила она.
        Вынув из стола две записанных «дружбонародных» песни, взял с собой - Акифу за полугодовое выращивание синих роз.
        - Поехали производить дефлорацию Вилки! - жизнерадостно провозгласил я и направился к двери.
        - Фууу! - закрыла она покрасневшее лицо ладонями, промычала в них. - Ты все испортил! - и выбежала из комнаты, спустя пару секунд хлопнув входной дверью.
        Язык мой - враг мой.
        Глава 21
        Так не пойдет! Догнать не успею, но прийти просто обязан - это же очевидный сигнал! Не обиделась - такую фиг обидишь, но после совместного музицирования настроилась на дальнейшие всякие там романтики, а получила вот это. Воспитывает!
        В зашкаливающе хорошем настроении позвонил на первый этаж, согласовал выход и спустился вниз. Сердечко немного затрепетало - сидит Вилочка в «Запорожце», с демонстративно-скучающим видом меня ждет.
        - Такая ты хорошая, - умилился я, забираясь внутрь.
        - А ты - поросенок, - заклеймила Вилка, выезжая на дорогу.
        - Не без этого, - кивнул я. - Как поручик Ржевский.
        - А причем здесь «Гусарская баллада»? - удивилась она.
        - Не слышала чтоли? - хохотнул я. - Пацаны на районе уже вовсю травят.
        - Анекдоты? - догадалась она. - Расскажи!
        Рассказал парочку особо забористых - хроноаборигены до таких пока не дошли, а я Советских детей портить не собираюсь - и девушка залилась краской.
        - Чистое, невинное существо! - неподдельно восхитился я. - Как можно в такую прелесть х*й засовывать?
        - Я тебя из машины сейчас выкину, - с нежной улыбкой пообещала Виталина.
        - Не, - отмахнулся я и пристегнулся.
        - Пф! - прокомментировала Вилка хлипкие защитные меры.
        Заржали, доехали до хрущевки около рынка, я сбегал на третий этаж, где одна из комнат «трешки» частично превратилась в оранжерею по производству синих роз. Поблагодарив племянника Акифа, принял от него сразу всю срезанную партию - тридцать одна штука - отдал деньги, отдал «дружбонародную» песни для восходящей азербайджанской (вместо нон-стопом гастролирующего Магомаева нам будет) звезды [ ], и, получив в спину многословные пожелания удачного свидания, вернулся к встретившей меня около машины Виталине.
        - Синие?! - восторженно пискнула она, когда мы с букетом вошли в свет уличного фонаря.
        Подошла, обняла меня вместе с букетом. Глядя Вилке в глаза, с улыбкой объяснил:
        - Обычные цветы дарят обычным девушкам.
        - Вот сейчас мне вдруг очень захотелось тебя поцеловать, - хихикнула она, отпустила, отобрала букет, и, пока я усаживался, аккуратно убрала цветочки на заднее сиденье. - Таких подождать стоило.
        - Милаха! - умилился я.
        - Ты же глупый, тебе все в лоб нужно говорить! - отвесила нежный щелбан.
        - Сильно упрощает повседневную жизнь, - не смутился я. - Вот бы так к Гришину подойти и сказать: «хватит крышевать торговую мафию!».
        - А тебе в ответ объяснят, что никакой мафии в СССР не существует, - улыбнулась она. - Причем сделает это лично товарищ Генеральный секретарь.
        - За уши уже таскал, - похвастался я.
        - Юрий Владимирович?! - изумилась она.
        - По большей части символически - в качестве крайне редкой Высочайшей награды.
        Виталина рассмеялась, и я немного закрепил успех, рассказав о том, как появились подтиральщики монарших задниц, и в какой момент это стало крайне уважаемой должностью. Стоп, где романтика-то? Ну-ка стихотворение про любовь! И еще! И еще! И… и вот мы уже целуемся, остановившись у Виталининого подъезда, как-то прямо неожиданно, но ужасно логично. И приятно! Товарища лейтенанта учить не надо, но кто сказал, что это плохо?
        - Что ты со мной делаешь, мальчишка? - выдохнула порозовевшая Виталина после поцелуя.
        На риторические (но очень приятные!) вопросы не отвечают, поэтому поцеловались снова и пошли наверх, не забыв прихватить цветы. Дверь Вилка смогла открыть только с третьего раза - ручки трясутся. И это тоже супер приятно!
        Коридор, разувание и снова поцелуй - этот длиннее и вкуснее. Вот теперь немножко трясти начало и меня. Вернув самоконтроль, увидел на стене прихожей новые обои, ковровую дорожку и копию «Мишек в лесу». Мама-таки осуществила обещанный ремонт, а девушка, в свою очередь, «обживала» квартиру как могла. В единственной комнате появилась югославская, полупустая стенка с цветным телеком и маленькой коллекцией моих книжек и журналов - тоже надо полагать с моими произведениями. Рядом - проигрыватель с пластинками и неподписанными бобинами. Наши демки, видимо.
        - Культ моей личности внутри головы выстраиваешь? - спросил я раскладывающую цветы по вазам девушку.
        - Просто нравится, - улыбнулась она.
        - А это что? - спросил я, указав на собственный портрет авторства Нади Рушевой.
        - Хорошо нарисовано, - пожала она плечами. - И хорошо сочетается с висящим рядом портретом моим, - указала на висящий рядом со мной рисунок.
        Внешней похожести почти нет, Надя портреты быстро рисует, неплохо передавая внутреннюю сущность изображаемого. Моих портретов она написала уже три - один «светлый», один «потешный» и один - мрачный. Первые два у меня дома висят, а третий Надя мне дарить не захотела - вот куда ушел, получается.
        - Мне твой портрет нравится, - признался я. - Глаза печальные, лицо красивое - все как в жизни.
        - Прямо такие уж и печальные? - с совершенно противоположным «печали» выражением глаз спросила Вилка, сев на диван рядом со мной.
        - Не сейчас, но вообще - да, - подтвердил я.
        Поцеловались. А чего это руки смирно лежат на талии? Ниже… по рукам-то не бьет! Даже странно, что я этого боялся. Дальше руки пришлось поднять, потому что девушка стянула с меня футболку. А я чем хуже? Начав расстегивать пуговки ненавистного «платья гувернантки», немного потерял самоконтроль и тупо оторвал большую часть. Пуговки весело забарабанили по мебели и линолеуму.
        Виталина прервала поцелуй и с нежной улыбкой укорила:
        - А мне потом пришивай.
        - Просто выкинь его! - попросил я, любуясь тем, как девушка распускает волосы.
        - Придется дорвать, - скорбно вздохнула она.
        Дорвал. И дорвался!
        - Больно? - спросил я, уложив уже голую девушку на диван, себя - сверху, а руку - на ее шрам.
        - Меня можно трогать везде! - разрешила она.
        Неловкая пауза на ФРГшные технологии…
        - Мне было немножко больно и немножко приятно, - развела руками Виталина, чмокнула меня в губы и пошла в ванную.
        Ох уж этот малолетний организм.

* * *
        Из школы на следующий день она встречала меня в белом, расписанном подсолнухами платье, показывающем немножко спины и плеч, и почти совсем не показывающем коленки. Настроение - великолепное - вчера я остался у Виталины до утра, и после «немножко» было еще несколько попыток. Последние - вполне удачные, и, возможно, отчасти этим объясняется ее очень довольный жизнью вид.
        - Привет, растлительница! - бодро поприветствовал я ее. - На глазах у всей школы целоваться с тобой очень хочется, чтобы завидовали, но нельзя.
        - Нельзя! - хихикнула она. - Ничего, я знаю один тихий переулочек.
        - Рабочие дни заиграли новыми красками! - обрадовался я такому повороту, забираясь в «Запорожец».
        - Видишь - ничего страшного не случилось, - заметила она, выезжая на дорогу. - А ты боялся.
        - Мир вроде не поменялся, - согласно кивнул я. - Сижу такой на уроках, с ребятами общаюсь. Все тоже самое, - развел руками, правую оставил на Виталинином колене и нагло заявил. - Но теперь нам есть куда тратить наше удручающе-огромное количество свободного времени. После работы ко мне поедем.
        - Поедем! - с очаровательным энтузиазмом кивнула она.
        Дома все еще никого нет.
        - И ты вчера так и не показала мне форму, - напомнил я.
        - Опомнился! - фыркнула она и показала мне корочку.
        - Поздравляю с давнишним повышением, товарищ старший лейтенант! - поздравил я, не забыв заценить дату выдачи - не сегодняшнее утро, а через неделю после Ростова.
        - Внимательный, - разочарованно буркнула она. - Пока я за рулем - выше не лезь! - легонько хлопнула по увлекшейся исследованием скрытого подолом пространства руке. - И вообще лучше почитай, - через плечо указала большим пальцем на заднее сиденье.
        Обернувшись, увидел приятно-толстенькую папку с многообещающей надписью «Магомаев».
        - По телевизору говорят далеко не все, - пояснила Вилка, когда я показал папку ей, снабдив вопросительным взглядом. - Решили, что тебе будет полезно знать.
        - Спасибо, - поблагодарил я и погрузился в документ, чисто ради сохранения человечности цитируя избранные кусочки вслух: «После концерта в Марокко расчувствовавшийся король Хасан II подарил объекту «Таран»…
        - Настя писала, - прокомментировала Виталина.
        - …виллу в Монте-Карло с пожизненной оплатой расходов на содержание за свой счет и белоснежный Роллс-Ройс». Вот бы там детский санаторий сделать! - обрадовался я.
        - Нельзя, - покачала она головой. - Королевские подарки не передаривают и не переделывают в санатории.
        - Вонючие буржуи, - расстроился я. - В такой прогрессивный век живем, а у них - монархические ритуалы. И вообще - в чужой стране недвижимость дарить все равно что расписаться в том, что Марокко - настоящая помойка третьего мира, где звезда мирового масштаба жить ни за что не захочет. И вообще - это сколько и без того жалкой прибавочной стоимости, которую вырабатывает его грустная страна ушло на подарки какому-то певцу?
        - Завидуешь? - хохотнула Вилка.
        - Если я через годик попрошу, дом мне купят почти везде, в рамках разумного, - покачал я головой. - Но мне так подставляться нельзя - дома хорошо, Родина под ногами чувствуется. Высоцкий вон поездил и вместе с женой вернулся, на время, но все же - соскучился по СССР. Так что все что сказал ранее - вполне честная позиция. Просто удручающее поведение правящей персоны.
        - Я с тобой согласна, - улыбнулась она.
        Читаем дальше.
        - «Объект попытался отказаться, но переводчик *засекречено* проявил более чем оправданную инициативу, горячо поблагодарив Его величество. Предлагаю рассмотреть возможность поощрить *засекречено* за образцово-показательное знание дипломатического протокола. После этого, чтобы вернуть объекту душевный покой, при помощи *секретно* я *секретно*. После звонка и личного поздравления от товарища Генерального секретаря, объект успокоился». Неловко вышло, - вздохнул я.
        - Дальше еще веселее! - пообещала Виталина.
        - «После концерта в Иране шах Мохаммед Реза Пехлеви подарил объекту яхту модели «1969 Feadship». Благодарю товарища Генерального секретаря за выделение объекту десятикомнатной квартиры и дачи в Серебряном бору. Объект ни разу не высказался на тему невозвращенства, зато много тоскует по Родине, однако для него очень важно видеть, что там его ждут и ценят». Еще и яхта! Да коллеги по цеху, когда узнают… Они же узнают?
        - Обязательно узнают - придется печатать фотографии Муслима с подарками в прессе, иначе на нас обидятся. А Роллс-Ройс увидишь совсем скоро, - оживилась. - Давай попросим покататься!
        - Давай! - мне тоже было интересно. - Но мне же дверь снесут теперь - все захотят международную карьеру с домами в Монте-Карло и Роллс-ройсами.
        - Охрана вооружена, - хищно оскалилась Вилка.
        - А самому Муслиму всё - теперь будут в спину харкать.
        - Настя вытрет, - успокоила она меня.
        - «Далее, с одобрения Центра, нами был заключен список рекламных контрактов с *см.приложение 1*», - вернулся я к папке.
        Полистал:
        - Приложения нет.
        - Слегка секретно, - вредным тоном заявила девушка.
        - Это же реклама блин! - возмутился я. - Ее людям показывают.
        - Не в СССР же, - возразила она.
        - Пофиг, - решил я и вернулся обратно. - «…с суммарным доходом в бюджет СССР в размере трехсот двадцати тысяч долларов». Мелочь, а приятно!
        - Ничего себе мелочь! - фыркнула она.
        - Нефть приносит стране на данный момент что-то типа миллиарда доходов, - ответил я. - Наша глобальная цель - за остаток этого и следующий год «наколотить» столько же. Попроси собрать еще один состав - копию «Ласкового мая», чтобы гастролировать по разным кускам страны почти одновременно, но никогда - в один и тот же день…
        Девушка заржала:
        - Да тебе Фурцева скальп снимет, комбинатор!
        - Все согласовано, - отмахнулся я. - Кому плохо? Уважаемый народ получит без дураков приличный живой концерт - никакой фонограммы быть не должно, поэтому нужен фронтмен с похожим голосом - администраторы больших концертных залов - наполняемость, бюджет, прости-господи, Минкульта - деньги, а любители спекулировать на билетах - по ушам.
        Остановившись на светофоре, Виталина кивнула и записала в блокнотик. Добрались до студии, и она прокомментировала стоящей на парковке (прохожие не стеснялись подходить поближе чтобы посмотреть) беленький четырехдверный седан:
        - Rolls-Royce Silver Shadow.
        - Заведешь? - спросил я.
        - Заведу, - усмехнулась она.
        Чтобы вскрыть и активировать буржуйский автомобиль, девушке понадобились заколка и металлическая линейка. Ни один замок не пострадал!
        - Дай я, - попросил я.
        - А ты умеешь? - засомневалась Вилка.
        - Я же гений! - за руку вытянул ее с водительского сиденья, уселся на мягкую кожу сам, заценил деревянную торпеду и наличие радио.
        Пахло, как и положено, дорогущими духами.
        - Двести лошадиных сил, - предупредила забравшееся на пассажирское место Виталина. - Ну и, если что…
        - Ага! - перебил я, врубил первую и аккуратно выехал с парковки. - Тяжеловато рулится, - поделился ощущениями с девушкой.
        - Обратно я поведу, - безапелляционно заявила она.
        - Пожалуйста, - кивнул я, врубив вторую, и, почти сразу, третью. - Светофор отслеживаю - красный, но свободно, - прокомментировал нарушение правил. - Куда где поровнее и побезлюднее?
        Виталина ткнула пальцем вправо, я сбавил скорость и повернул.
        - Можно быстрее, - снисходительно разрешила она.
        - Не хочу, - покачал головой. - Не в городе же - ну его нафиг, ответственность слишком велика.
        Вилка за трусость ругать не стала, и мы выехали на МКАД. Вот теперь можно разогнаться.
        - Больше ста пятидесяти не надо, - попросила она.
        - Тут в милях, я не понимаю, - хохотнул я, но скорость сбавил.
        Съехав с дороги, уступил место Виталине, и она радостно накатала по МКАДу почти полтора часа.
        - Наверное, нужно возвращаться? - робко одернул ее я.
        - А? Да, надо, - подпрыгнув, горько вздохнула она, и мы поехали назад, не забыв заправиться - жрет буржуйская техника знатно.
        Вернувшись, увидели сидящих на скамейке около студии держащегося за голову Магомаева и гладящую его по спине Настю.
        - Влетит нам, - вздохнул я.
        - Влетит, - подтвердила Вилка. - Потом еще покатаемся? Я знаю, как открыть гараж.
        - Давай! - одобрил легкий автоугон я.
        Мы же просто немножко покатаемся. Вышли, немного огребли от Насти, покаялись перед певцом и пошли на студию - конвейер должен крутиться, и, если чарты так качественно доятся, нужно подкинуть парочку синглов.
        - Поздравляю с обновками, Муслим Магомедович.
        Отводя взгляд, скромняга ответил:
        - Я предлагал сделать из виллы детский дом, а машину передать, например, в клуб автолюбителей, но…
        - Но дипломатический протокол сильнее нас, - успокоил я его болящую от собственной буржуазности совесть. - Но был бы вам очень благодарен, если бы вы во время поездок в Крым давали ребятам-«Артековцам» покататься на яхте. Шах ведь на это не обидится? - спросил продолжающую раздувать от остаточного негодования тонкие ноздри Настю.
        - Не обидится, - подтвердила она.
        Прошли в студию, поздоровались со звукачом, послушали уже записанную [ ]. Это к Рождеству, а пока, в свете открывшихся обстоятельств, запишем немножко приятного королю Марокко. Сводив народ к роялю, показал и записал [ ]. Следом слил более танцевальную версию: [ ]. Как раз можно миньоном выпускать.
        - Ну и на этом моя сегодняшняя полезность исчерпана, товарищи, - заявил народу, попрощались, и мы с Вилкой поехали ко мне - убивать свободное время.
        Глава 22
        В принципе, «кейс» с Магомаевым СССР только на руку - это же зашкаливающей мощи сигнал, призванный заставить призадуматься как невозвращенцев: смотрите какие вы дебилы, вон человек совершенно легально на «Роллсе» по Москве ездит, и дом с яхтой у него никто и не думал отбирать. Так, что, товарищи «выбирать свободу» не торопитесь - работать с Родиной честно банально выгоднее и надежнее. Отсюда посыл второй, уже действующим артистам - веди себя хорошо, не куролесь, и, если вдруг на тебя свалится забугорный успех, страна не будет против не мешать тебе пользоваться заслуженными благами. Пойду-ка Фурцевой позвоню, безотносительно Магомаева, просто для установления справедливости.
        - Екатерина Алексеевна, очень прошу вас выпустить из страны певицу Ларису Мондрус - гражданскую лирику она петь принципиально не хочет, ну зачем нам такая гражданка? Пусть за Занавес едет, рассказывает, как ее тут у нас не ценят и щемят - сейчас, в свете похождений Муслима Магомедовича и скорого запуска других англоязычных исполнителей, ее, так сказать, «откровения» будут восприниматься особенно смешно.
        - Можешь мне не верить, но соответствующий указ приняли еще вчера, - рассмеялась баба Катя.
        Даже обидно как-то!
        - Каждый раз, убеждаясь в том, что старшие товарищи видят и знают больше меня, я радуюсь всей душой и ощущаю мотивацию стать лучше, - соврал я. - Для создания противоположного госпоже Мондус поведенческого примера, прошу у вас возможности взять шефство над Аидой Семеновной Ведищевой - она гражданскую лирику петь будет только рада. Но Сергей Георгиевич Лапин - извините, но слишком многие об этом говорят, чтобы игнорировать - антисемит!
        - Да ты что, Сережа? - «неподдельно» поразилась Фурцева. - Ты уверен?
        - Представляете, какое мнение у народа? - горестно спросил я у нее. - Но я не верю! Ну не может в стране-победительнице нацизма быть антисемитов!
        - Не может! - твердо поощрила она.
        - Вот поэтому нам и нужно вернуть Аиду Семёновну Ведищеву в телевизор - в спайке с прочими советскими евреями там, она станет очень хорошим подтверждением того, что в Советском союзе антисемитизма нет!
        Я бы вообще Лапина выкинул и поставил удобную марионетку, но дед пока не разрешает - большой профессионал мол, и человек в аппарате многими уважаемый. Знатное оправдание отсутствию повышения интересности телека, конечно. С другой стороны - «Зов джунгей» по телеку уже идет, и нравится вообще всем. Нужно нести что-нибудь еще.
        - Я подумаю, - вздохнула баба Катя.
        - Спасибо большое, Екатерина Алексеевна - вот увидите, мы с Аидой Семеновной много замечательных песен запишем! Я материалист, но, если после концерта в Барнауле ко мне подошел товарищ, вручил две просто замечательные песни и попросил передать их Аиде Семеновне, значит это немножко судьба? Но, как коммунисты, свою судьбы мы куем сами - поэтому я вам и позвонил, Екатерина Алексеевна.
        - Что за песни? - заинтересовалась она.
        Пропел «Лесной олень» и «Товарища» - ни разу приемной бабушке не соврал, реально мужик подходил песни дарил, в ВУОАПе уже зарегистрировано, будет авторские получать.
        - Вторая прямо не хуже твоей, - похвалила Екатерина Алексеевна.
        - На всю страну прогремит, - пообещал я.
        - У тебя всё гремит! - фыркнула она. - Как родители? Отдыхают?
        - Из Каира звонили позавчера, - ответил я. - Нравится, говорят. Скоро вернутся уже.
        Соскучился, но немножко жаль - понравилось одному жить.
        - Ну и хорошо! Сестренка как? - продолжила она проявлять заботу.
        - Растет, кушает, какает, уже умеет сидеть, - кратко отчитался я.
        - А кто тебе, Сережа, разрешил без прав за руль садиться? - перешла она тон «бабушкин ругательный».
        - Николай Анисимович Щелоков! - жизнерадостно ответил я. - МВД наконец-то доделало мне должностные права и обязанности, и право реквизировать и управлять любым гражданским, МВДшным и КГБшным транспортом там есть.
        Фурцева зависла. Краснеет поди сидит!
        - Но в ситуации с Муслимом Магомедовичем я очень виноват, - сымитировал я муки совесть. - Поступил ужасно не по-товарищески и раскаиваюсь всей душой. Клянусь больше никогда не брать чужой автомобиль без служебной необходимости или общечеловеческой просьбы!
        Выглянувшая в коридор, одетая в свой легкомысленный китайский халатик из первой нашей встречи Виталина прикрыла рот ладошкой и захихикала - раскаивается он, ага!
        - Ты же хороший мальчик, Сереженька, - не могла баба Катя не закрепить успех. - Отличник! Комсомолец! Ну зачем тебе машины угонять? Еще и Виталину Петровну на дурное подбил! Ты не смотри, что она взрослая, я же вижу - молодая девка, глупая. Над ней тоже шефство обязательно возьми - у нее идеологическая подготовка хорошая, но идеала нет!
        - Баба Катя говорит, что ты молодая и глупая! - ехидно передал слова главного идеолога страны Вилке, прикрыв микрофон ладонью и отодвинув трубку подальше. - А еще я над тобой шефство должен взять.
        Не выдержав, девушка убежала в гостиную, хлопнула дверью и разразилась приглушенным преградой смехом.
        - Простите, Екатерина Алексеевна, я же все-таки подросток. Стараюсь изо всех сил, но все равно время от времени глупости прорваться пытаются. Обещаю стать лучше и вести себя осмотрительнее.
        Никакого веселья с этим кровавым режимом.
        - Лучше - всегда хорошо! - одобрила она и попрощалась.
        Ну все, можно дальше с Вилочкой немножко поубивать время до дел.
        - Решил по сбитым летчицам пройтись? - решила для профилактики поревновать она, когда мы благополучно осквернили диван, и, частично, ковер в общей комнате, лежа на том самом диване попой вверх, положив подбородок на ладони и покачивая в воздухе ножками.
        - Хоть на обоях печатай и на стену, - чисто ради приличий попытался я сбить ее с настроя.
        - Нельзя, - отрубила она инициативу.
        - Я бы и не стал, - улыбнулся я. - Разве что в секретной комнате, куда можно заходить только мне одному. Но зачем, если у меня есть целая секретная ты? То же относится и к Ведищевой - она, извини, средняя, а ты - одиннадцать из десяти.
        Совместив подъем с дивана с эротичными потягушками, она поощрила меня за лояльность:
        - С каждым разом всё лучше!
        - Достигается упражнениями, - фыркнул я, встал на встречу, поцеловались.
        Девушка покосилась на часы и ехидно заметила, плотнее прижавшись бедрами к напрягшемуся органу:
        - Нужно ехать!
        - Ох, нужно! - вздохнул я, высвобождаясь из ее объятий и нагибаясь за трусами. - Ибо пунктуальность - вежливость королей. Нужно соответствовать!
        Переодевшись, поехали в «Пингвин» - общаться с осилившим сценарий трех серий «Электроника» Евгением Велтистовым. А еще - придумал отсутствующую до моего вмешательства повесть про робопса Рэсси, которая в моей реальности появилась только в 71-м. Скоро весь «Электроник» выходит на «Детгизе» большой книгой сразу пятимиллионным тиражом - мелочь, конечно, но больше выбить не получилось.
        В сумочке переодевшейся в оранжево-белое полосатое платье с открытыми плечами и подолом до середины коленной чашечки девушки - присланный, впитанный, и, чего уж тут, немножко исправленный черновик сценария. Мне бы еще немножко с режиссером пообщаться, на тему постановки кадров, динамики и акцентов, но не факт, что дадут. Ну и вдруг испорчу - смотреть его будут в 70-м году, когда кино ну совсем другое.
        Вошли в кафе, взяли по три шарика мороженого - сентябрь, но еще жарковато - с яблочным соком и уселись ждать писателя. Не опаздывает - мы по-прежнему сверхскоростные.
        - В Одессу летим, - с улыбкой порадовал я девушку. - На всю первую неделю октября - на киностудию, раскадровочки смотреть, с товарищами актерами знакомиться, в море купаться, если еще можно будет, само собой - пара встреч с читателями, город-то большой. И по округе немножко проедемся. Ну и в ежедневном режиме старательная проверка котлет и бананов. Товарищ Велтистов и его семья летят с нами, отдохнуть, морем подышать, но их на котлеты мы не позовем.
        - Не сидится же тебе, - с улыбкой ответила она.
        - Оправдываю многочисленные прогулы школы как могу, - развел я руками и ткнул одной из них в тетеньку средних лет, устало несущую авоську по тротуару. - Из списка.
        Знак, «винтилово».
        - Как ребята? - спросила Виталина.
        - Пока нашел десяток в ЦК, из которых одного желательно дорастить до члена Политбюро, - ответил я. - Но лучше еще немного понаблюдаю. Еще наметил пяток замечательно играющих музыку и имеющих вполне поддающийся исправлению акцент. Это лучше согласовать, и, если не подходят, придется набрать зарубежный ВИА - это кроме «АББЫ» с ловушками, которую мне никак не хотят давать. Ну и так, по мелочи - кого в КГБ пристроить, кого - в милицию. А, ну и четыре художника и двое начинающих поэтов - пока не очень, но навыки же шлифуются.
        - «АББУ» тебе не дают, потому что там отсев как у космонавтов, - пояснила Виталина. - Понимаешь степень ответственности? Один «протечет» - все, вся операция насмарку, а СССР - здоровенная оплеуха! «Суперзвезды-шпионы» - как тебе такие заголовки?
        - Справедливо, - кивнул я. - Работайте, товарищи.
        - Работаем побольше твоего! - фыркнула Вилка и покраснела.
        - Какое неосторожно натянутое на себя «мы», - хрюкнул я.
        Последние трое суток мы расставались только на время уроков, так что нифига она не работает. Испортил я товарища старшего лейтенанта.
        В кафе вошел одетый в костюм товарищ писатель и не без смущения покивал на ведомого им за руку черноволосого пацана-первоклашку в форме октябренка. С улыбкой покивал в ответ - понимаю, не осуждаю. Заказав мороженого себе и сыну, Евгений Серафимович привел последнего к нам и представил:
        - Максим, семь лет, мой сын.
        - В школу пошел, да? - задал я стандартный вопрос, пожимая очень старающемуся прятать восторг пацану руку.
        - В первый класс! - похвастался он.
        - Оценки еще не ставят? - подключилась Виталина.
        - Не ставят, - вздохнул расстроенный ребенок.
        - Ничего, у тебя папа писатель, значит ты тоже умный! - сделал я основанный ни на чем вывод. - Отличником будешь!
        - Обязательно буду! - покивал он. - Спасибо, что прислал рукописи почитать!
        Это при «Мишу».
        - Читай на здоровье, - улыбнулся я ему.
        Для того и плагиатится же.
        Пока мы с Вилкой развлекали счастливого первоклашку, его отец ознакомился с правками и одобрил две трети, компромиссом выторговав себе право треть не менять. Опытный! Теперь чуть-чуть отличается от оригинала, но хуже точно не стало. Немножко согласовали поездку в Одессу - на ТУ-144 не полетим, колхоз уже вот-вот попадет в мои цепкие лапы и съест всю монетарную массу - и попрощались, не забыв забрать сценарий - повезем в Минкульт.
        Закинув рукопись куда следует для размножения и отправки на Одесскую киностудию, пошли в коридор ждать назначенного приемного времени к Борису Николаевичу - Ткачев Сережа у нас нынче все еще не Магомаев, но уже величина всем известная, поэтому «только спросить? Проходите конечно!» сработает, но я же интеллигентный человек.
        - Борис Николаевич, как вам нынешний глава Союза писателей? - спросил я после ритуальных приветствий и «как оно?».
        - Говно человек товарищ Федин, - с восхищающей прямотой ответил Полевой. - Но снять пока не могу - сам понимаешь, - развел руками.
        - Отложим тогда, - смирился я и спросил. - Как думаете, Михаил Александрович Шолохов согласиться занять должность?
        - Говорил с ним, - пожал плечами Борис Николаевич.
        - Не один я такой умный, - покивал я.
        - Совсем не один! - ухмыльнулся он.
        Раздался стук в дверь, и полная секретарша средних лет ввела в кабинет уже знакомых юриста и КГБшника в сопровождении двух иностранцев - один ростом с нынешнего меня, в компенсацию - толст и лыс, прямо сейчас - вытирает пот с головы платочком и шумно отдувается. Второй - «шпала» с нордическим лицом, блондин и в круглых очках.
        - Жарко у фас в Москфе, - смущенно улыбнулся лысый.
        Говорит на русском с классическим немецким акцентом, отчего немного комичен.
        - Жарко, - согласился Полевой и представил гостей, начав с толстого. - Юрген Вебер, редактор издательства «Бертельсман». Кристиан Рихтер, юрист того же издательства. Сергей Ткачев, комсомолец, - не без ехидства в глазах представил меня так, как я привык. - Виталина Петровна, секретарь Сергея.
        - Здрафстфуйте, фройляйн! - приложились гости к ручке.
        Расселись, получили от секретарши чаю с сушками.
        - Я есть любить сушшка! - похвастался лысый. - Фот так есть надо! - помакал в чай.
        - Всегда радуюсь, когда человек находит для себя что-то хорошее, - с нейтральной улыбкой проигнорировал я умышленно подпущенную клоунаду.
        Хер Вебер не смутился и разразился реально внушающей уважение речью о любви к СССР - ну прямо заморочился, спичрайтера нанимал.
        - Скажите, хер Вебер, а ваше издательство печатало нацистскую пропаганду? - одернул его заскучавший Полевой.
        Очкастый остался непроницаемым, редактор скривился:
        - Я, такой прискорбный момент в нашей истории быль. Разумеется, я пришель туда на работу посше.
        - Разумеется, - покивал головой министр, мельком даванув меня взглядом.
        Да понял, никто и не обольщается. Но нынешние немцы всё, их все равно никто не спрашивает.
        - Так что вы хотели нам предложить, хер Вебер? - спросил я.
        - Я! - он посерьезнел, дал отмашку юристу, и тот выдал мне документы.
        Пролистываем до денег - остальное стандартное, многократно проверенное, а потому - неинтересное.
        - Пятнадцать процентов! - скорбно вздохнул я. - До вас к нам приходили англичане. Уперлись в двадцать пять, а мы обещали подумать.
        - Мы могли бы предложьить дфадцать шесть, - попробовал легко отделаться лысый.
        - Уверен, вы можете лучше! - улыбнулся ему я.
        - Нам перетафали фаши рассуждения о норме прибыли, товарьищь Ткачеф, - улыбнулся он. - Но какую-то прибыль мы федь должны получить? Фы молоды и горите идеей, и я фас за это уфажаю, но, уферяю, наше издательство не занимается никакой эксплуатацией - фсе наши сотрудники и афторы софершенно довольны! Ф знак нашего феличайшего уфажения в юному гению - тридцать!
        - Когда-нибудь кто-нибудь даст больше, - развел я руками. - Вы уже пятые, и на «тридцатку» относительно легко согласились. Значит следующие иностранные гости согласятся на тридцать пять. Следующие - на сорок. И все равно останутся в огромном плюсе! Давайте сразу сорок, хер Вебер?
        - Сорок? - жалобно проблеял немец и скорбно вздохнул. - Такой фариант мы предусматрифали, - вздохнул он. - Мы согласны на сорок. - Промокнув лоб платочком, признался в ненависти ко мне. - Фы далеко пойдете, молодой челофек!
        Вилка, Полевой, юрист и КГБшник расписались на контракте с исправленными цифрами, то же самое сделали немецкие партнеры, мы пожали руки и попрощались, оставив их согласовывать детали с Министром.
        - Ну вот и все! - радостно вскинул я руки вверх, напугав какого-то несущего по коридору стопку папок функционера. - Извините, - я же воспитанный юноша! - Я же говорил, что однажды кто-нибудь из капиталистов продаст нам веревку подороже.
        - Ленин! - узнала Вилка.
        - Ништяк! - оценил я, заставив подпрыгнуть парочку функционеров в лифте.
        Дальше пришлось помолчать до самой машины - секретно же!
        - Культурная экспансия начата на наших условиях. Помимо выгоды для СССР, мы имеем еще и выгоду, так сказать, побочную, но вполне ощутимую - с таким кабальным договором херам капиталистам придется вкладываться в торговую марку «Сергей Ткачев» как следует, и, желательно, сохранять с ним партнерские отношения как можно дольше. В идеале - пожизненно, а значит - распробовав первые прибыли, захотят еще, и тогда, основываясь на статистике доходов и расходов, можно будет еще немного урезать их долю.
        - Я, если честно, в сорок процентов не верила, - призналась девушка.
        - Верить надо напарнику, агент Вилка! - напомнил я основной девиз нашей команды.
        Глава 23
        Весь сентябрь подъедал оставшиеся дела - раздавал песенки всем подряд, накидал сценарий «Приключений Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные». Уже на следующий год. Параллельно, на базе того же НИИ Точмаш, изготовили прототипы двух игрушек - головоломок: «Змейка», которая из пластиковых треугольников, и «Вавилонскую» (в этой реальности - «Московскую») башню - которая с шариками. Тоже Бику продавать будем, да подороже.
        Побывал на съемках «Бима», познакомился с актерами и съемочной группой, тихонько постоял в сторонке под напряженными взглядами и от греха подальше свалил - чтобы не мешать. Походы в библиотеку и «впитывание» чего только можно продолжаются, равно как и свидания с Вилкой в Минкульте, где мы развиваемся через наследие мирового кинематографа. Песен в кино про «Бима» будет много, как и в книжке - сюда складываем некоторые количество Любэ: «Березы», «Позови меня» и прочее. Немного военных так же в наличии.
        Еще несколько раз бывали в колхозах - наметили будущие теплицы, пообщались с народом (наличие рядом с мутным малолеткой целого солидного (рожа такая) кандидата экономических наук, да еще и на должности будущего председателя, людей несколько успокоило - может и не пойдут по миру?) и отдали первые три сотни тысяч на предзимнюю подготовку к будущему сезону. Радуюсь - наконец-то начал ощущать траты.
        Надя-таки добила рисунки для разукрашивания личной «Волги» Щелокова, и теперь товарищ министр красуется готичным волкодавом на капоте. Тоже сигнал - псина у нас плотно ассоциируется с опричниной, но Николай Анисимович не понял, а в окружении достаточно отважного человека, способного инфу донести, не нашлось.
        А в Южную Америку отправилась группа ученых под руководством Юрия Валентиновича Кнорозова - изучать язык Майя, что стало результатом прошедшей двадцать восьмого сентября, в воскресенье, в четырнадцать часов по Московскому времени (из-за часовых поясов), пятичасовой прямой линии между народом и членами Политбюро во главе с дедом Юрой. Мероприятие пиарили мощно, по всем СМИ. Отдельная ржака - всем, кто хоть за что-то ответственен, в это время настоятельно порекомендовали находиться рядом с домашним или служебным телефоном, дабы оперативно снабжать инфой вышестоящее начальство в случае необходимости. Прямота линии несколько преувеличена - сначала человек попадает на редактора, следом - на редактора побольше, и в конце - на КГБшника. После этого, в случае, если вопрос нормальный, человека допускали до прямого эфира. О проблемах говорить не стеснялись: обсудили дефициты, обилие коррупционных дел, скорое повышение МРОТа (некоторые вещи не меняются, но в этом случае нормально - МРОТ объективно нуждается в пересмотре). Случилась и парочка заготовок:
        - Здравствуйте, товарищи! Клавдия Филипповна, свинарка! - раздался над сидящими в Кремлевском дворце съездов Кремлевскими старцами, министрами и членами ЦК образцово-старушечий голос, в котором я узнал Агафью Анатольевну. - Это правда вы?
        - Правда мы, - с улыбкой подтвердил Андропов.
        - Храни вас Бог! - умилилась она, и в замолчавшей студии зазвучали гудки.
        - Вне всякого сомнения, товарищи, все мы являемся материалистами, - разрядил обстановку Генеральный. - Но, тем не менее, мы не должны забывать наши культурно-исторические традиции, - важно заявил подозрительно похожий на еврея деда Юра. - И православие является одной из них. С этой точки зрения мы можем воспринимать пожелание Клавдии Филипповны исключительно как устойчивое выражение, призванное передать позитивный эмоциональный посыл. В этом случае я охотно отвечу: храни Господь и вас, Клавдия Филипповна.
        Ну верит народ, никуда не денешься. Вот, небольшой акт социального примирения. Но все еще ни копейки прибавочной стоимости попам!
        - Сергей Васильевич Мохов, Воронеж, токарь, - представился следующий звонящий. - Юрий Владимирович, - сразу обратился к царю-батюшке. - Совершенно невозможно купить автомобиль! Наша семья с четырьмя детьми третий год стоит в очереди. Кроме того, товарищи-автолюбители все время жалуются на сложности с покупкой запчастей. Спасибо большое.
        - Алексей Николаевич, боюсь, это к вам, - пасанул Андропов.
        - Спасибо, Юрий Владимирович, - Косыгин поднялся (ну не принято у коммунистов сидя отвечать) и начал манипулировать общественным мнением. - Проблема насыщения населения личным автотранспортом - архиважна. Безусловно, мы не должны руководствоваться принципом «Коммунизм - это когда у каждой семьи должны быть квартира, машина, телевизор и полный холодильник», ибо коммунизм совсем о другом, но квартира или дом, машина, телевизор и холодильник у каждой Советской семьи быть должны.
        - Пылесос забыл пожилой товарищ, - прокомментировал лежащий на коленках у Виталины я - вдвоем смотрим, у нее, потому что родные вернулись. - Неудивительно - в его голове народ все еще пользуется вениками, - призадумавшись, вздохнул. - А самое грустное - он ими-таки пользуется, потому что пылесос либо дорого, либо нигде нету.
        Девушка успокаивающе почесала меня за ушком и предложила:
        - Позвони, узнай про пылесосы - тебя точно пропустят.
        - Не, - отмазался я от лишней ответственности. - Политические мощности Сережи Ткачева пока должны оставаться за кулисами настолько, насколько возможно.
        - А еще ты про утюг забыл, - хихикнула Виталина.
        - Позор мне, - признал я ее правоту.
        Тем временем товарищ Косыгин продолжил:
        - В начале следующего года мы начинаем строительство нового автомобильного завода в Тольятти. После выхода на полную мощность, он будет давать стране полмиллиона автомобилей в год.
        Зал захлопал.
        - Жадины-говядины! - показал я телеку язык. - Полмиллиона - только кажется, что много, особенно с учетом того, что и другие заводы никто закрывать не будет. Но что это в масштабах двухсотпядесятимиллионной страны, население которой радующими душу темпами растет? Кроме того, уверен, что львиная доля будет уходить на экспорт в дружественные и нейтральные страны - международный престиж и валюта же! А своим как обычно - что похуже и по остаточному принципу. Да нам два таких завода нужно - и это только на внутренние нужды. Еще и ценник влупят тыщ семь, за новиночку-то. И эти люди нам говорят, что автомобиль - не роскошь, а средство передвижения!
        - Когда вырастешь большим и важным, купишь себе заводов каких захочешь, - стебанула меня Вилка.
        Далее товарищ Косыгин порадовал новостями о расширении почти в полтора раза производства мотоциклов «Иж-Планета» и «Урал» с небольшим снижением цены (отсылка на Сталина!) и выдачей колхозникам приоритетного права на их покупку.
        - Проблема запчастей нам известна, и мы плотно работаем над ее решением - равно как и над целым комплексом других непростых экономических задач. Итоги работы будут представлены общественности на ближайшем плановом съезде ЦК КПСС, - закончил он.
        - Неужели че-то полезное сделают? - изумился я. - Ну это просто праздник какой-то! Но мотоциклов один фиг мало - нужно и молодежи пряник дать, в виде «Минсков» и «Восходов». По студенческому билету, например - скидочка.
        - Еще «Ява» есть, - напомнила Вилка.
        - Нихера у нас нет, тупо страна-нищеброд, - впал я в апатию.
        Через полчаса, которые стоили членам ЦК парочки партбилетов, прозвучал явно «подпущенный» вопрос про Магомаева. Старшие товарищи его немножко пооправдывали, выразили уважение к таланту и пожелали дальнейших успехов. Пользуясь случаем, переключились на проблемы местные, дав Екатерине Алексеевне похвастаться новеньким законом, направленным на борьбу со спекулянтами - теперь билеты на все культурные мероприятия можно купить либо два в руки, либо, при предъявлении соответствующих документов, на семью.
        - Аплодируют так, будто члены ЦК и впрямь часами стоят в очередях, надеясь перехватить билетик не с десятикратной наценкой! - фыркнул я.
        - Когда-нибудь мне надоест смотреть с тобой телевизор, - пригрозила Виталина.
        - Пойду-ка все-таки немножко расшевелю эфир, - решил я и пошел звонить.
        Соединили меня уже через три минуты, я представился Сидором Клюевым, рассказал про Юрия Валентиновича Кнорозова и о том, как ему непросто.
        - Голос не узнать, - порадовала новостями Вилка, которая отслеживала вопрос по телевизору.
        На экране баба Катя вежливо распинала соответствующих исторических дедов за этакий про*б - ей-то в наушник доложили, кто на самом деле звонил, как и всем остальным.
        Немножко выступил министр рыбной промышленности, который, подозрительно поблескивая глазками, рассказал о скором открытии сети магазинов морепродуктов «Океан».
        - Внесешь пометку в «Рыбное дело», радость моя? - спросил я Виталину, погладив ее по щеке.
        - Внесу, - пообещала она, убрала меня со своих коленок и пошла вносить.
        Дурак, что с меня взять. Впрочем, девушка совсем скоро вернулась, и мы продолжили слушать снизошедших до общения с народом старших товарищей.
        - Первый сбор макулатуры состоится…
        - Мне Аджубей обещал чисто как своему два с половиной центнера подогнать, - похвастался я Виталине. - Приз с Таней получим.
        - Вот эти вот книжки? - указала она на шкаф, где за дверью притаилось мое скромное собрание сочинений.
        - Не Ткачевым единым силен призовой фонд, - отмахнулся я и похвастался. - Сам бабе Кате составлять помогал.
        - Даже не сомневалась, - фыркнула она.
        - Надо лезть вообще везде, где дают, - не смутился я.
        Передача закончилась очень правильным обещанием народу как следует взяться за наращивание темпов жилищного строительства с постепенным снижением требований для вступления в кооператив.
        - Лучше, чем ничего, - вынес я вердикт и выключил телевизор.
        Еще заскакивали в Министерство спорта, где экономической части выслушивавшей меня делегации очень понравилась идея спонсирующего их «Спортлото». Все равно в телек рано или поздно завезут, так какая разница? Да, лудомания, но совсем без нее тоже никак. И вообще - все знают об истинных шансах выиграть в лотерею, так с меня какой спрос? В телевизор ходили вместе, идею взяли в работу, а под шумок я слил две передачи: «Очумелые ручки» с поделками из всего подряд и интервьюшную «Пока все дома». Тоже взяли в работу.
        На досуге набили с Виталиной ряд англоязычных мюзиклов и «самодельные» переводы «Марсианина» и «Мистера Фокса». Это тоже немцам. Немного подумав, решил попробовать замахнуться и на большое, подрезав сценарий «Москва слезам не верит». Баба Катя плакала и восхищалась, а рулить съемками из недр ВГИКа был выписан аспирант кафедры режиссуры Владимир Валентинович Меньшов, чудовищно удивленный таким назначением. Время закончить аспирантуру у него есть - год остался, а раньше снимать никто и не начнет - нету мощностей, как и везде.
        Немного подумав, Хиля решил на мюзиклы все-таки не тратить, вместо этого набрав ему в подпевку-подтанцовку девушек (есть негритянка, кубинка, казашка и пара красавиц славянской наружности) и соорудив из всего этого диско-бэнд с названием «Boney M». Ловушек в составе нету, но одна из девушек там лейтенант госбезопасности - просто на всякий случай. Репертуар типа [ ] выдан для записи и освоения, и даже студию нам выдали ту же, «секретную». Конвенция, говорят, совсем скоро, а «АББУ» мне так никто и не выдал. Песни, впрочем, затребовали, так что есть надежда, что где-то за кулисами работа ведется.
        Хиль же записал песню «Из вагантов» [ ], где я ничтоже сумняшеся заменил «французскую сторону» на «Московскую», и никто ничего такого и не заподозрил. Сюда же сняли клип, наснимав видов московских университетов и их же студентов. Смонтировали - получилась самая настоящая образовательная агитка, в телеке крутить очень любят.
        Обновленная Зыкина принесла неожиданный для меня эффект в виде строительства в Москве отдельного театра, где будут выступать всякие там «Березки» и прочие околоэтнические коллективы. Туристическая достопримечательность, так сказать. Пользуясь случаем, слепил проект типа американских «городков в стиле Дикого Запада» под названием «Китеж-град», где наряженные актеры будут показывать гостям быт древних славян. Не без проблем - там же волхвы на капищах молебны языческим богам закатывать будут, мракобесие! - но приняли в работу, интуристов удивлять. Строить, само собой, будем в «совхозном кластере» за мои деньги. Я же обещал крепостной театр? На базе ДК тоже будет, сразу несколько фольклорных ансамблей - опять-таки для туристов. На них у меня в целом немало планов, а возить будут принудительно, правда, не сразу, а как только перейдем в разряд «образцово-показательных». На это я себе отвел два года - чтобы с запасом.
        Из «вкусных» новостей - итальянская компания Ferrero согласилась оплатить мой хитрожопый патент на производство и продажу шоколадных игрушек внутри под маркой «Киндер-сюрприз». В СССР пока над производством чешут репу, но я дожму - нифига себе такой радости детей лишают! Ну а пока мне будут таскать продукцию дипломатической почтой - ребятам в школе и дворе дарить.
        «Союзмультфильм», заполучив в свои руки самый ценный ресурс в СССР - жилье - развернулся на полную, и на нынешние курсы набрали в три раза больше художников, чем в году прошлом. Потянулись иммигранты из соцблока - зарплаты-то баба Катя тоже повысила, а условному молдаванину в Москве хорошо. Мультик про «Мамонтенка» неплохо крутится по тому же соцблоку и кое-где в капстранах, а вот первую серию «Ну, погоди!» для показа у себя купили почти все, кроме США, где очень обижаются за «Тома и Джерри».
        Технически, если сложить чеки по «официальному курсу» и рубли, я уже почти дважды миллионер. Совершенно легальный, социалистический! Обогнал-таки Пахмутову, которая начала тратить монетарную массу гораздо активнее - чтобы бывший ученик за нее не краснел, надо полагать - и поэтому, к огромному собственному удовольствию и по собственному же выражению, «впала в нищету».
        По итогу посещений Минкультовского кинотеатра была выдана просьба закупить в Советский прокат документалку про Вьетнам «In the year of the pig». Обошлось совсем недорого. Художественных фильмов про Вьетнам наснимать еще толком не успели, так что пусть пока будет этот - все нужные нам посылы про «война - это ужасно» там есть.
        Перед вылетом в Одессу тридцатого сентября закинули по пути к генералу Епишеву в окно черной «Волги» (думаю, просто от скуки КГБшники такой фигней маются) доклад «наверх» на тему «Почему СССР нужно Министерство чрезвычайных ситуаций». Моменты, где про кучу новеньких вкусных должностей (в том числе сильно генеральских), старательно опустил - всем все и так понятно.
        - Я же говорил, что генерал Епишев обязательно захочет добавки и придет за ней сам, - довольно заявил я.
        - Тебе нужен личный стяг с надписью «Я же говорил», - фыркнула Вилка.
        - Надоело, да? - понял я сигнал. - В самом деле, как заезженная пластинка.
        - Все не настолько плохо, - с улыбкой погладила она меня по щеке. - В конце концов - так ведь все и было. Но самую чуточку все-таки надело.
        Прошли в приемную, получили от встретившего нас адъютанта отданную честь (причем козыряет вполне охотно!) и прошли в кабинет, где были очень радушно встречены хозяином чаем, печеньками и тортом «Прага». За всем этим и рассказал ему про специализирующуюся на фигурах высшего пилотажа группу пилотов. Можно показывать за рубежом! Семена упали на благодатную почву - что-то такое товарищ генерал за биатлон очень хорошее собирается получить, судя по всему, поэтому новый проект встретил с тщетно скрываемым восторгом. Название, само собой, «Стрижи».
        - Вроде ничего толком не делали, а везде в итоге успели, - заметил я по пути в аэропорт - багаж уже с нами, а с родными должным образом попрощались.
        - Не делай вид, что не мог успеть все за неделю, - не повелась Вилка.
        - Технологии и скорость работы моей машинистки, к сожалению, не совершенны, поэтому понадобилось бы недели две, - отомстил я.
        - Мои несовершенны? - возмутилась Виталина.
        - Ты же всего лишь человек, - нагло улыбнулся малолетний уберменш и получил карательный щелбан.
        Глава 24
        - Переоценил я местный климат, - вздохнул я, спускаясь по трапу прибывшего в Одессу самолета, глядя в черное (потому что облачность) беззвездное небо и поправив ветровку. - Плюс двенадцать - какое уж тут купание?
        - Не хотела расстраивать тебя раньше времени, - улыбнулась Вилка.
        - Мне тоже купаться нельзя? - расстроенно спросил отца сын Велтистова.
        - Холодно, - мягко улыбнулся ему Евгений Серафимович и пообещал. - Следующим летом приедем, всей семьей.
        Мадам Велтистова поехать не смогла - нормальные люди в СССР вообще-то работают, им разъезжать некогда, но сыну отгул выбили - пусть развеется.
        Погрузились в выделенный киностудией транспорт в виде двух «Москвичей», нас довезли до гостиницы, где пришлось попрощаться с Велтистовыми, а потом заселиться в двухместный номер с двуспальной кроватью вместе с Виталиной. Вот такие командировки прямо по мне! Скоротав время до рассвета и немножко вздремнув, позавтракали, покинули гостиницу, и, все еще на киностудийном транспорте, нас с Велтистовым-старшим повезли на прославленную на весь СССР Одесскую киностудию.
        - Вроде почище стало, - по пути поделился я впечатлениями с Вилкой.
        - Третьего дня на внеплановый субботник весь город выводили, - пояснил водитель.
        Понимаю - новый градоправитель испугался, и теперь очень старается произвести хорошее впечатление. В том числе - эксплуатируя горожан.
        - Уже бывал в Одессе? - с улыбкой спросил писатель.
        Неплохое подтверждение того, что какая-то секретность в СССР еще осталась.
        - Проездом, на день, - честно ответил я.
        Приятно, что Вилка не вмешивается - знает, что лишнее я говорю только тем, кому можно.
        - А как тут вообще, Михаил Сергеевич, - обратился я к водителю. - При новом градоправителе?
        Лицо Велтистова стало задумчивым.
        - Да как? - пожал он плечами. - Поначалу чистота была, в магазинах изобилие, силовикам хвост накрутил - месяц зашивались. У меня друг в милиции работает, - объяснил он собственную осведомленность.
        Ну классика - немножко посуетились и нормально, авось пронесет. Но, раз ради меня выгоняли людей на внеплановый субботник, «потемкинская деревня» активно строилась и продолжает это делать прямо сейчас. Ну посмотрим, что у них получится - полученный мной сигнал сверху «градоправителя не трогать, политически плохо снимать через полгода после назначения» я впитал, так что придется перевоспитывать. Вот сегодня-завтра кинодела утрясем - благо их немного, снимать раньше весны все равно никто не начнет, зима близко же - и сразу возьмусь.
        Молча ткнул пальцем в идущего по тротуару очень бородатого армянина из списка, Виталина заметила и подтвердила. Винтилова мы не увидели, поэтому товарищ Велтистов ничего не заподозрил.
        - Евгений Серафимович, а вы на нормальной работе еще работаете? - спросил я его.
        - Писатель - вполне нормальная работа, - успокаивающе улыбнулся он.
        - Ничего не делаешь - и все есть, - горячо закивал я.
        Поржали с коллегой по цеху.
        - Третьего дня наткнулся на ваше интервью с начальником американского уголовного розыска, - добавил я. - Я не журналист, но, чисто с обывательской точки зрения, интервью получилось жутко интересным.
        - Спасибо, - с улыбкой поблагодарил Велтистов и поморщился. - Наврал он, конечно…
        - Это уж как водится! - подключился к беседе водитель. - У них все на вранье и держится!
        - База, - кивнул я.
        - Какая «база»? - не понял он.
        - Базовые знания, которыми обладают просвещенные люди, - пояснил я.
        Водитель от комплимента немножко покраснел. Извини, мужики милахами в моих глазах не бывают.
        Въехали в ворота студии, потаращились на павильоны и суету - вон макет печки куда-то потащили - и добрались до крылечка главного здания, на котором нас встретил лично Геннадий Пантелеевич Збандут - нынешний директор. Поздоровались-познакомились, и я понял, что Геннадий Пантелеевич чисто по-человечески мне симпатичен полным отсутствием подхалимажа, которого с каждым днем вокруг меня все больше и больше. А еще - кандидат философских наук, и в интернете про написано него много хорошего.
        По пути высказал пяток комплиментов его диссертации, задал пару вопросов, получил ответные комплименты и вопросы, которые Геннадий Пантелеевич масштабировал и на Евгения Серафимовича.
        Последний меня и спросил:
        - Ты и в философии разбираешься, Сережа?
        - Поверхностно, - признался я, скромно шаркнув ножкой. - Разумеется, за исключением Гегеля, учение которого каждый считающий себя приверженцем коммунистических идей должен освоить хотя бы на минимальном уровне. Но стараюсь следить и за современным положением дел - мы входим в совершенно новую эпоху - так называемую эпоху постмодернизма. И, увы, СССР тоже её тлетворного влияния лишен не будет, потому что при постмодерне реальность становится копией самой себя, теряя свое первоначальное значение и смысл. Для обозначения таких явлений французский философ Жан Бодрийяр взял еще античный Платоновский термин «симулякр», изначально означавший…
        - Нисходящую деградацию двойного искажения: вещи относительно ее истинного бытия, то есть Идеи, и образа вещи относительно самой вещи, - вставил ремарку Геннадий Пантелеевич и спросил. - То есть, Сергей, ты считаешь, что рано или поздно идея построения коммунизма станет симулякром?
        - Если ничего не делать - симулякром станет вся наша страна, - развел я руками. - Я не провоцирую на антисоветчину, но все же прекрасно видят, как много в Партии и других структурах приспособленцев. Они говорят правильные слова, верноподданически таращат глаза на начальство, но истинности в их словах ни на грош. Словом - настоящую Идею уже потихоньку подменяет система устойчивых ритуалов, лишенных глубинного смысла. Этих симулякр коммунизма уже сожрал полностью. Еще один ярко выраженный симулякр - выданный не так много лет назад с самого верха тезис: «Коммунизм - это когда у всех есть квартира, машина и полный холодильник». Разве коммунизм об этом?
        - Совершенно не об этом, - кивнул Геннадий Пантелеевич.
        - Папа, я ничего не понял, - шепотом пожаловался отцу Велтистов-младший.
        Пока Евгений Серафимович успокаивал сына тем, что все еще впереди, я предложил:
        - Геннадий Пантелеевич, мне старшие товарищи весь философский зарубежный «свежак» дают читать, могу поделиться с вами, если хотите. Но там на оригинальных языках, на наш не переводят.
        Пока.
        Геннадий Пантелеевич немного поскучнел.
        - Понимаю, - вздохнул я. - Мало ли как чтение такого самиздата воспримут старшие товарищи.
        - Просто у меня из языков только немецкий, - покачав головой, смущенно признался директор киностудии.
        - Значит Бодрийяра вам присылать не станем, - хохотнул я и вопросительно посмотрел на Вилку.
        - Послезавтра вам прямо сюда привезут, Геннадий Пантелеевич, - пообещала она.
        - Спасибо, - поблагодарил он.
        В режиссеры баба Катя, ничтоже сумняшеся, выдала мне целого Георгия Николаевича Данелию, который в данный момент времени ничего не делает, но, возможно, уже потихоньку пишет сценарий «Джентльменов удачи». Познакомились, обменялись комплиментами. Тоже не волнуется - он уже большой, а фильм «Тридцать три» из широкого проката выпиливал лично покойный товарищ Суслов, причем по совершенно дебильному поводу. Какая тут боязнь мальчика после такого мастодонта? Кстати о фильме!
        - Мы с Виталиной Петровной на «Тридцать три» недавно в кино ходили, - похвастался я Георгию Николаевичу. - Здорово, что такой хороший фильм вернули народу.
        - Говоря откровенно, - Данелия с улыбкой подмигнул. - Фильм особо и не исчезал - мне рассказали, что его смотрели в воинских частях, клубах и даже парочке окраинных московских кинотеатров.
        - Песню не задушишь, не убьешь! - улыбнулся я в ответ.
        Перешли к делу, и, при помощи художника, следующие шесть часов, с перерывом на обед в весьма хорошем местном буфете, просидели над раскадровками - я старался лезть как можно меньше, зато Евгений Серафимович не стеснялся. Максим начал клевать носом, и, под виноватым взглядом Велтистова, решили на сегодня сворачиваться.

* * *
        Если чиновник худой, это не значит, что он не ворует - именно этим принципом я решил руководствоваться, увидев Бутенко Леонида Яковлевича, нынешнего Одесского градоправителя, когда мы с Вилкой и прибывшим дядей Витей - просто для солидности, у нас сегодня типа-мирная акция - прибыли в Горком, не забыв предварительно согласовать визит. Вот Леонид Яковлевич меня прямо боялся, потому что был бледным и потел, но чаем с сушками угостил образцово-показательно.
        - Как обыватель, я сужу о муниципальных властях так - если в городе поддерживается чистота, оберегается инфраструктура и строится что-то новое - значит власть работает. Но, помимо этого, существует и «теневая» сторона работы, заключающаяся в тесном взаимодействии с силовыми структурами. Обеспечение монополии на насилие - сама главная задача любого государства. У нас, помимо нее, страна так же имеет монополию на экономическую деятельность. Бываете на УПК, Леонид Яковлевич?
        - Проводим ежемесячные проверки на предмет нарушений, нейтрализовали три подпольных цеха, посадили столько же директоров УПК, а еще двенадцать пришлось уволить из-за злоупотребления служебным положением, - с горестным вздохом пожаловался на нехороших дяденек Леонид Яковлевич.
        - Очень здорово! - одобрил я. - У меня к вам предложение, Леонид Яковлевич - давайте в ближайшие дни пару часиков погуляем пешком по разным районам Одессы, поговорим с людьми, оценим инфраструктуру и качество питания в номерных столовых.
        Градоправитель аж посинел.
        - Я - реалист, и прекрасно понимаю, что заделать каждую яму и осушить каждую лужу просто невозможно, - успокоил его я. - Цель - выявить по-настоящему серьезные проблемы, если таковые есть. Так же я понимаю, что вы крайне занятой человек, но, боюсь, выбора у вас нет, - с вежливой улыбкой развел руками.
        Шумно сглотнув, товарищ Бутенко конечно же согласился, надел пиджак, сказал секретарше, что отправляется на внеплановую инспекцию, и мы покинули Горком. Усевшись в машину, попросил дядю Витю доставить нас на окраины.
        - Центр везде более-менее, - пояснил я градоправителю. - Там же административные здания, а огребать никто не хочет - вот и стараются образцовый порядок по мере возможности поддерживать. Окраины при этом предоставлены сами себе, раз в пятилетку обретая, например, асфальтированную дорогу или пяток фонарных столбов. Я понимаю, Леонид Яковлевич, что выделяемые городу средства ограничены, поэтому идеал недостижим. А еще на окраинах оседают те, кому рядом с власть имущими находиться совершенно нельзя.
        - Борьба с преступностью ведется в ежедневном режиме, соответствующие отчеты поступают наверх ежемесячно, в соответствии с установленным регламентом, - на всякий случай оправдался Буденко.
        - Грустно, - признался я ему. - Сбиваются люди с пути истинного, начинают подрывать стабильность в обществе. Особенно плохи так называемые «воры в законе» - их закон, они же «понятия», очень удобны, потому что основаны на двойных стандартах и зашкаливающем лицемерии - примерно как политика нашего стратегического противника. Тем не менее, еще с девятнадцатого века - тогда ворье звалось «Иванами» - немалая часть нашей проникшейся фрондерством интеллигенции почему-то замирает от их вида восхищенным сусликом. Вот это человечище - двадцать лет по лагерям, кого-нибудь зарезать ничего не ст?ит, не говоря уже про банальный обман с целью получения материальной выгоды. Мы в их глазах - «фраера» и «овцы», то есть не сильно-то и люди. Так, кормовая база.
        Асфальтовая дорога закончилась, и мы медленно и печально, подпрыгивая на колдобинах, попылили по грунтовке.
        - Какого года бараки? - спросил я, указав на деревянные двухэтажки за окном.
        - Это не бараки, - покачал головой Леонид Яковлевич. - То есть изначально они ими были, но теперь там квартиры.
        - Я понимаю, - улыбнулся я ему. - Но как барак не назови, жильем мечты он от этого не станет. Так какой год?
        - Начало тридцатых, - поморщился Леонид Яковлевич.
        - Мне просто для общего развития, - развел я руками. - Дома из ничего не берутся, и, опять же, все завязано на выделяемые фонды. Даже будь на вашем месте товарищ Сталин, он бы все равно за столь короткий срок не успел бы расселить это все, - обвел руками окружающие бараки.
        Почти уверен, что немалая их часть благополучно доживет до XXI века - в моем родном городе по крайней мере сохранились. Дожила бы, если бы не попаданец - вот мне цель: к двухтысячному году ни одного барачного жителя в СССР остаться не должно. Увидев, как из деревянной будки, поправляя штаны, вышел пацан лет пятнадцати (либо прогульщик, либо на больничном), добавил цель посложнее - к двухтысячному году хотя бы в городах не должно остаться уличных туалетов, за исключением специально выстроенных общественных. Империя - это в первую очередь дороги, и, внезапно, наличие бесплатных мест для отправления естественных потребностей, иначе народ будет ссать в кусты и подворотни, и будет в этом совершенно прав - почему родная власть не построила толчок?
        Леонид Яковлевич оживился:
        - Если на следующем перекрестке повернуть налево, можно будет увидеть сквер, который мы обустроили в прошлом месяце.
        - Давайте посмотрим, - одобрил я.
        Сквер хороший - лавочки, урны, деревья, плитка. Поговорили с присутствующими здесь пенсионерами - остальные на работе - которые рассказали, что сквер им нравится, но лучше бы сделали нормальную дорогу, а еще лучше - водопровод.
        Леонид Яковлевич, которого пенсионеры не узнали, демонстративно записал в блокнотик, я раздал карточки с автографом, и мы отправились дальше.
        - Пойдемте по тому вон гастроному погуляем, - указал я на номерной магазин. - «Буратины» купим. Мне сладкое очень нравится! - со счастливой улыбкой признался я товарищу Бутенко.
        - Мне тоже, - покивал он. - Но стараюсь себя ограничивать, врачи советуют.
        - Самоограничения - важная часть духовного роста, - одобрил я.
        Зашли в гастроном - изобилие в наличии. Не черная икра с осетриной, конечно, но глаз все равно радует. Взяли бутылку «Буратины», и хитрый мальчик отправился проверять правильность работы весов в отделе сладостей. Тетенька получила автограф, отвесила запрошенные триста граммов «Мишек на Севере»…
        - Тетенька продавщица, а зачем вы меня обманываете? - обиженно насупившись, спросил точно знающий, сколько должно быть конфет в трехстах граммов я неожиданно стройную для работника Советской торговли темноволосую даму лет тридцати.
        Не хватает одной конфетки.
        Побледнев, она отшатнулась, рухнула на стул, и, начиная плакать, выдала легендарное:
        - Я не виновата!
        - Леонид Яковлевич, нужно закрыть магазин и поместить сотрудников под наблюдение, чтобы не успели замести следы, - выдал я опешившему от такой занятной сценки градоправителю.
        - Это не в моих полномочиях, - проявил он кретинизм, получил в ответ поднятую бровь дяди Вити и пошел звонить сразу начальнику местного БХСС.
        Товарищ полковник, тем временем, прожестикулировал в витрину, и к нам присоединилась сборная из сотрудников БХСС и КГБ - местные. Двое встали у входа с приказом выпускать только клиентов и никого не впускать. Для солидности повесили на дверь табличку «учет». Клиенты, впрочем, уходить и не спешили - нифига себе суета началась, любопытно же!
        Еще двое с возглавившим их дядей Витей пошли к директору, и через полминуты по громкой связи раздался дрожащий женский голос, поведавший, что магазин закрывается на тот самый учет. Пришлось народу с недовольным бурчанием уйти. Нервничающих продавщиц тем временем рассадили на стулья в центре зала, чтобы ничего не трогали.
        Директор гастронома в виде полной, стервозного вида женщины лет сорока пяти с прической «бублик» и в очках с импортной оправой на вопросы отвечать отказалась совсем, но вот ее персонал в круговую поруку играть не стал, сдав начальницу с потрохами: и из подполы черной икоркой приторговывает, и гири в магазине специальные, на двадцать-тридцать граммов легче положенного. Покупатель и внимания не обратит, но граммы складываются в килограммы, и директор с этого имеет больше положенного.
        - Сучки! - прошипела та. - А вы чистенькие, значит? Да вы мне руки целовали за премиальные в конвертике! «Спасибо, Любочка Петровна!», - передразнила она.
        - Труден путь строителя коммунизма, - со вздохом подвел я итоги.
        Глава 25
        Из Одессы меня выдернули приказом сверху, сразу после фото - и автограф-сессии по окончании встречи с читателями. Вот тут слухов пришлось хлебнуть полной ложкой - все заданные мне вопросы касались городских проблем, а силовикам пришлось неплохо попахать, пока вместо песен и фельетонов Сережа толкал со сцены агитацию и пропаганду о том, насколько важно отлавливать чертей в тихом омуте. Потом тем же самым занимался товарищ Бутенко, которого за эти дни я изрядно прокачал в плане трудолюбия и урбанистики. Даже черновой проект развития Одессы дали почитать, и все мои правочки «постараются учесть». А еще он полюбил по-настоящему внезапные проверки, потому что сверху позвонили и погладили по голове за рейды, в ходе которых мы исправляли гастрономы, продуктовые базы, столовые, и даже накрыли подпольный цех по пошиву юбок. Хорошие юбки, блин, но не потому что цеховик такой классный, а потому что вся нормальная ткань на подпольное производство и уходит! Официальный ширпотреб, следовательно, деградирует.
        Попросить может после разрешения кооперативов амнистировать часть цеховиков почеловечнее? Пускай самореализовываются, налоги платят.
        Внезапная идея - воткнуть на ВДНХ типа-робота под названием «Терешкова». Сначала - «Терешкова-1», а далее каждый годик (план-минимум) добавлять ему новые фичи. Для начала будет просто муляж, которого научим, например, здороваться - там просто, чисто диктофон подрубить. В идеале на «Терешкову» должен пахать отдельный НИИ. Надо на прием к деду записаться, поговорить об этом.
        А еще нужно поговорить о том, какого хрена меня из ДК везли натурально в БТР, под вооруженным конвоем. Остался конвой и в самолете - у двоих автоматы! По прилету в Москву нас закутками вывели из аэропорта, и уже на гражданских машинах отвезли на дачу Судоплатовых. По пути отметил несколько КПП с вооруженными КГБшниками. Сама дача тоже охранялась - и снаружи, и изнутри.
        - Сережа! - услышал я давно ставший родным мамин голос.
        Сердечко ёкнуло - соскучился! Мама загорела, вернула прежнюю идеальную фигуру. Одета в джинсы и кофту - на даче же. Обнялись, расцеловались.
        - Я соскучился! - признался я ей.
        - А я-то как соскучилась! - продолжая меня обнимать, она слегка покачала нас вправо-влево. - Вырос-то как! - отметила мой достающий до ее нижней губы затылок. - Когда на глазах дети растут, оно и не заметно, - добавила маминых инсайдов. - А месяц не видела, и ты уже вон какой! - отодвинувшись, окинула меня гордым взглядом.
        - Я бы покраснел, но, извини, как дошло вот до такого? - указал на курящего у ворот автоматчика. - С кем воюем?
        - Ни с кем, - поморщилась она. - Нас из отпуска выдернули, просто на всякий случай, но я на самом деле очень рада! - широко улыбнулась. - Отдохнула, теперь буду детей воспитывать!
        - Мааам… - немножко надавил я.
        - Я не знаю! - раздраженно всплеснула она руками. - Если вам, - вполне легитимно объединила она нас с Вилкой. - Ничего не говорят, то мне-то откуда знать?
        - Извини, - признал я ее правоту. - Дед тут?
        - Пф! - она красноречиво обвела явно перенасыщенное охраной пространство рукой.
        - Понимаю, - вздохнул я. - Тогда пошли с папкой и сестрами поздороваюсь, а потом шашлыки и баня. С Виталиной Петровной пойду.
        Мама закашлялась, Виталина покраснела.
        - Да ладно вам, - отмахнулся я, и мы пошли к дому.
        Неспокойно на душе прямо - сколько юнитов не нагони, а один звонок сверху - и все: «Гениальный мальчик утонул во время купания в реке», например. Но это даже не 0.0001% проблемы - как бы тупо ни звучало, я тут за Родину жопу рву вообще-то, а все происходящее выглядит как попытка государственного переворота. Удачная ли? На деда ух как много завязано. Не будет такой крышы - останутся народная любовь и любовь силовиков. А это ух какие жиденькие активы, если честно. С другой стороны - я сам по себе огромная ценность. Опасен? Безусловно! Полезен? Абсолютно! А главное что? Правильно - совершенно идейный, а потому - лояльный властям. На секундочку - ничего несогласованного сверху я не сделал, и этот факт обязательно заметят. В общем - либо дед передушит конкурентов и будем жить по-старому, либо буду адаптироваться к работе с новым начальством. Ну не верится, что найдется мудак такого уровня, чтобы меня тихо удавить. Ну задушит жаба!
        - Не переживаешь? - спросил я.
        - Я уже привыкла, что все наши проблемы решаются так, как лучше для нас, - смущенно призналась родительница.
        Понимаю и только одобряю. Теперь попробуем оценить не связанный напрямую с моей жизнедеятельностью ущерб. Вот тут уже зависит от инициаторов. Если это остатки «преданных брежневцев» - все очень плохо, потому что эти экономику менять не станут точно, а скованному по рукам и ногам мне вытряхнуть их из Кремля будет очень сложно. Но в целом - реально, если не дергаться и играть «в долгую», в лучших традиция деда, который точно не сдох - про такое нам бы сказали точно, причем сразу. Семью и Виталину мне оставят по тому же принципу «полезности и подконтрольности» - рычаги давления лишними не бывают. Могут отправить Судоплатова-старшего на пенсию - он из старых времен, а таких особо мягкотелые товарищи боятся. Баба Катя… Вот здесь все очень плохо - тоже на пенсию пойдет.
        - Фурцевой не звонила? - спросил я маму.
        - Нельзя, - вздохнула она. - Никуда нельзя.
        - Кровавый режим блин, - вздохнул и я.
        А еще надежда на МВД и армию, не говоря уже о прямо-таки родном КГБ. Щелокова чисто теоретически перетянуть на сторону заговорщиков могли - если «брежневцы», опять же - но вот армейцев и КГБ - едва ли. Про армию никогда столько песен отовсюду не играло, а первый танковый биатлон, где наши раскатали в пух и прах союзников по Соцблоку, уже показали по телеку. Благодарность имеет свойство постепенно улетучиваться и отступать под напором внешних обстоятельств? Бесспорно! Но Гречко меня в обиду не даст, на крайний случай привяжет к себе поплотнее - считай, заберет в личное пользование. Тоже норм - без войск из Кремля никого не вытряхнешь, а они за меня лет через пять натурально в огонь и воду. Словом - живем, общаемся с родными, делаем «а-гу-гу» с маленькой сестренкой, с совершенно недостойным брата удовольствием обнимаем Таню и идем жарить шашлыки и в баню - из командировки вернулся, заслужил. Телевизор посмотреть? Тройное, презрительное «ха» - там будут ждать спущенный сверху «темник», которым никто заниматься пока все не устаканится не станет.
        - Сережа, - растолкала меня спящая со мной Виталина.
        - А?
        - Павел Анатольевич приехал, - чмокнув меня в щеку, проинформировала она.
        - Пойдем пообщаемся! - моментально стряхнул я сонливость.
        В свете луны оделись и пошли вниз.
        - В обществе, особенно в обществе власть имущих, сейчас очень напряженная атмосфера, - немножко посублимировал я волнение в болтовню. - Аресты один за одним, вплоть до республиканских глав и Горкомов. Когда человек долгое время подвергается стрессу, ты сама знаешь, что бывает.
        - Нервные срывы, неадекватность решений, податливость внешним воздействиям, - кратко обрисовала Виталина.
        - Вот и нарешали, - вздохнул я. - И тут два пути - либо из-за страха присесть это все начали, либо - в преддверии экономических реформ. Сейчас узнаем.
        - Если расскажет, - проявила здравомыслие Вилка.
        - Что-то да расскажет, - пожал я плечами.
        Спустившись в гостиную, нашли там лежащего на диване, одетого в форменную рубаху и брюки, осунувшегося, красующегося красными глазами деда Пашу. «Осунулся» чисто физически - зрячий глаз натурально горел демоническим пламенем, а поджатые в нитку губы словно безмолвно обещали: «Мы еще посмотрим кто кого, твари».
        - Здравия желаю, товарищ генерал, - козырнула Виталина.
        - Мне просто жутко интересно узнать, что происходит, - я был более конструктивен.
        - Предательство, - скучающим тоном ответил он. - Как и всегда. Двести три завербованных всеми подряд врагами ученых нашли, Сережа. Неспроста твоих трансплантологов и археологов гнобят. Москву перетряхнули, сейчас Ленинград отрабатываем, дальше за остальных примемся.
        - Даже так? - вздохнул я, покосился на генеральский китель в кресле и сел в другое.
        Виталина заняла третье.
        Была такая конспирология в интернете - мол специально гнобили агенты вражеского влияния тех, кто потолковее и реально хотел быть полезным. Не конспирология, получается!
        - Там тот который в Южную Америку индейцев изучать уехал нашел какой-то толи храм, толи дом, - порадовал новостью дед Паша. - Открытие мирового уровня, говорят.
        - Это все о*уеть как интересно, - ответил я и увернулся от вялого дедова леща. - Но не томи уже!
        - Никакой выдержки, - укоризненно покачал головой дед.
        - Упрек несправедлив, потому не засчитывается, - отмахнулся я.
        - Послал бог внучка, - по-стариковски крякнул Судоплатов. - Вчера вечером машину, в которой ехал Юрий Владимирович и Татьяна Филипповна, взорвали. Погибла она, Сережа.
        - Пиз*ец, - закрыл я лицо руками.
        Бабушку очень жалко - и чисто по-человечески, и в качестве упущенного актива: на поправку шла просто поразительными темпами, глядишь через полгодика и потянула бы функции «первой леди» в полной мере. Земля пухом, баб Тань, и прости, если что не так.
        - Генеральный секретарь жив, час назад из реанимации перевели в ожоговое отделение. Половина лица обгорела, - показал Судоплатов на себе, потому что материалистам суеверия чужды. - Левая. Глаз потерял, но жить будет. Передушили мы всех, Сережа, все нормально будет, - похлопал он меня по плечу.
        - Кого «всех»-то? - не особо надеясь на ответ, спросил я.
        - Донецких, - исчерпывающе ответил дед.
        - Уродом Генеральный останется теперь, - вздохнул я. - А еще сама собой напрашивается…
        Оборвав себя, поднялся на ноги и спросил:
        - Еще повреждения?
        - Два пальца на левой руке, безымянный и мизинец, осколочное ранение бедра, не опасное, - ответил дед.
        - Сколько лечиться будет?
        - До зимы минимум.
        - Еще кто погиб?
        - Знакомый твой, - отвел глаза Судоплатов.
        - Дядя Саша?
        - Он.
        - Какие б*яди! - простонал я, взял себя в руки и обратился к Виталине. - Пошли к машинке, будем медийную стратегию разрабатывать по перекрытию всего это дерьма и подачи изуродованной рожи Юрия Владимировича как диалектической черно-юморной фишки, а не подтверждение его двуличия - а последнее прямо напрашивается, потому что народ образованный и про Януса знает.
        - Одобряю, - на всякий случай буркнул Судоплатов и поднялся с дивана. - Спать пойду. И ты не засиживайся, завтра в школу.
        - Спокойной, - пожелал ему я, и мы с машинисткой пошли в кабинет, где до самого утра печатали инструкцию для Андропова.
        Цинично, но переживший покушение царь, который уже успел зарекомендовать себя борьбой с коррупцией на всех уровнях, прямой линией и отсутствием показательных порок податного населения, да еще и МРОТ поднять обещал, автозавод построить, разобраться с дефицитом и телевизор смотреть при нем интереснее стало - а это, как ни странно, тоже немалой силы аргумент, это прямо подарок судьбы! Еще и жену трагично потерял, с которой много десятилетий прожил. Народ у нас сердобольный, и вот ЗА ТАКОГО царя встанет горой.
        - С бабушками интересно, - похвалила Виталина кусочек доклада.
        Суть такова - берем бывших КГБшных бабушек и отправляем парами ездить в общественном транспорте по сложному графику и постоянно меняющимся маршрутам. Их задача - просто рассказывать друг другу о том, как стране повезло, что у нее есть такой трагичный, но не сломленный Андропов. Параллельно тем же будут заниматься КГБшники помоложе, потому что бабушкины рассуждения могут вызвать остракизм у молодежи. А так - едут двое волосатиков в джинсах и хвалят власть, которая разрешает ходить в таком вот виде без всяких там отчислений из учебных заведений и Комсомола. Да, мелочь, но, если вот такие шепотки люди будут слышать регулярно, поневоле задумаются - раз всем нормально, значит и вправду нормально? Тем более результаты работы нынешнего Генерального налицо. И на лице.
        - А вот с американцами может быть сложно, - вздохнул я. - У них в комиксах про Бетмана (мне комиксы таскают, так что «откуда знаешь» тут не неприменимо) злодей есть - Харви Двуликий, падший прокурор. Комиксы пока не настолько распространены, чтобы каждый тамошний прол провел параллель, но я совершенно уверен, что им помогут. Но тут уж ничего не попишешь - со временем, если все будет нормально, на «двуликость» Юрия Владимировича перестанут обращать внимание. Но поначалу будет весело.
        - Сережа, я знаю, что он - твой дедушка, - мягко сказала Виталина.
        - Он мне в первую очередь Император, - фыркнул я. - Хорошо, что знаешь - надоело секретность на пустом месте разводить.
        - Прошел проверку, - улыбнулась Вилка, встала из-за стола и наградила за стойкость поцелуем.
        Что ж, оно того стоило!

* * *
        В школу пешком идти нам с Таней не разрешили, довезли под конвоем, чисто на всякий случай. В телеке с утра прокрутили кадры с участием Андропова - позавчерашние, чтобы население раньше времени не волновать. О главном - ни слова, но вечернее «Время» смотреть нужно обязательно - расскажут подробности. Жесть конечно завертелось все. И не факт, что дальше будет спокойнее. Впрочем, может и будет - врагов-то теперь в Центре практически не осталось, а «девятку» перетряхнули, выявив пяток «ненадежных». Даже здесь бардак, сука - один из этих «ненадежных» бомбу и подложил. Пятнадцать лет беспорочной службы - и вот такой коленкор выкинул. И ведь не ЦРУ и не МИ6, и даже не Моссад, а свои же, мать его, «старшие товарищи» подбили!
        А еще с утра позвонила Фурцева, выразить сочувствие и попросить не падать духом. Это точно не ко мне - пусть хоть все вокруг пылает, а земля под ногами обваливается в бездонную пропасть, но продолжать «попаданствовать» я буду в любых условиях.
        В портфеле - аккуратная, лишенная сучьев, березовая чурочка. Это для урока трудов, наконец-то нас допустили до деревообрабатывающего станка. А потом нас покормят девочки результатами своих «трудов». Но сначала предметы скучные, с привычным получением пятерок.
        Трудовик у нас классный, пятидесятилетний худой электрик с классическими золотыми руками. Юморит, не стесняется бить по рукам тех, кто лезет куда не надо и снисходительно относится к кривизне некоторых наших поделок. Непьющий, что своего рода в среде трудовиков феномен.
        Объяснив нам технику безопасности, допустил до станков, и я пропустил вперед своего соседа по парте Василия, каштанововолосого полноватого высокого (выше меня на полголовы) пацана. Именно его мы будем «доращивать» до члена Политбюро, но сам он, понятное дело, об этом не догадывается, собираясь поступать в МГИМО - его отец работает в посольстве аж в Англии. Золотая молодежь, в общем, но «мажорностью» и не пахнет - это, кстати, общее место для всех здешних ребят: умеют держать язык за зубами, образцово-показательно едят ублюдочный минтай и впахивают как надо на сборе металлолома и субботниках. Ну Советская молодежь! А вот следующее поколение, если бы не попаданец, было бы уже менее скромным, презрительно относящимся к быдлу. Не допустим!
        - Если кто-то выточит половой орган, сразу же вылетит из школы, - с ухмылкой предупредил опытный Егор Иванович. - Много вас таких умных.
        Поржали и пообещали пошлятины не вырезать, хотя, если честно, немножко хотелось - смешно же!
        Освободив станок, Вася показал мне заготовку «толкушки», я оценил большим пальцем, и он отправился допиливать подарок маме. Ну а я буду делать скалку, чтобы с ехидной лыбой вручить родительнице, косясь на папу Толю. В этом качестве не пригодится, но будет забавно!
        Станок делает «дрр», стамеска делает «шрр», чурочка приобретает нужную форму. Нравится деревообработка. Закончив, обработал скалку наждачкой до идеально гладкого состояния, получил заслуженную «пять» - такую почти все получили - и мы отправились объедать наших всегда гордых тем, с каким аппетитом мы уплетаем приготовленное их заботливыми ручками, девочек.
        Глава 26
        Ну а после уроков у нас состоялось комсомольское собрание, на котором не оказалось кое-кого для меня все еще очень важного - потому что мы в ответе за тех, кто нас отшил. В формальной части, само собой, никого ни о чем спрашивать не стал - неуместно, а вместо этого внес предложение отправить всех учеников нашей школы на экскурсию в Ленинград за счет композитора и писателя С.Ткачева на зимних каникулах. Отвергнуто единогласно!
        - Ребята... - вздохнул я и рассказал, насколько мне стыдно, что за песни платят вот столько, поделился теорией о том, что так и задумано, чтобы творческие единицы помогали Родине решать проблемы на местах и всячески помогали окружающим по мере сил, а еще - мне было бы невероятно приятно, если бы вы, ребята, согласились.
        Переголосовали - единогласно!
        Следующий вопрос повестки - организация выставки работ Нади Рушевой в честь октябрьских праздников. Выделили под это дело фойе первого этажа и коридоры второго. Единогласно!
        Вопрос финальный - организация конкурса патриотической песни среди «спецучеников» на базе нашего актового зала. Катя Солнцева (которая быстренько освоилась в качестве гиперактивной комсомолки и даже завладела постом старосты нашего класса - не исключаю, кстати, что ей немножко в этом помогли, чтобы Сереже было привычно) вынесла на голосование предложение назначить главой судейской коллегии писателя и композитора С.Ткачева. Принято большинством голосом, С.Ткачев от голосования воздержался, но самоотвод не взял, потому в жюри добросовестно отсидит.
        По окончании собрания отловил старательно прячущую глазки, стремящуюся как можно скорее убежать Катю.
        - А где Сойка?
        - В Японии, - отводя взгляд, сочувственно вздохнула она. - Родители увезли, ее отец теперь в нашем посольстве работает.
        - Спасибо, - слабо улыбнулся я.
        - Да не переживай ты, - попыталась она меня утешить. - Она сама виновата!
        - Каждый сам свою судьбу куёт, - для порядка кивнул я.
        Настроение - нефть. Странно - приемная бабушка и хороший человек погибли, дед обгорел и ослеп на один глаз, а мне как бы и нормально было: эти персонажи у нас хранятся в папке «полезные активы», как бы цинично это не звучало. А Саяка - в папке «для себя». Вот «для себя», мне, похоже, лучше стараться брать от новой жизни поменьше. Теперь девочка будет доучиваться в японской школе - сиречь, социальном аду, где ходят строем и стригутся с погрешностью + - сантиметр. А кто ее родители в глазах соотечественников? Верно, максимального уровня предатели. Да ее же сожрут! Ой долбо*б ты, Сережа, поиграл в японскую жену. И ведь все, никак ничем не поможешь - тут ее хотя бы не трогали. Не дружили, конечно, но привет-пока и общеклассные активности ей были обеспечены. Тоже, конечно, такое себе, но это, б*ядь, не ведро воды на голову и разрисованные пожеланиями сдохнуть парты. Выдержи, Соечка, очень тебя прошу, и прости за все, ладно?
        До вечера ходил как в воду опущенный, Таня рассказала родным в чем дело, а я не выдержал и позвонил в МИД - да, Каташи Ичирович после такого решил, что полностью «потерял лицо» и увез семью. Да ему даже «Москвич» контейнером отправили. Все еще никаких оправданий для счевшего жену-японку замечательной идеей малолетнего попаданца. На*уй, спокойствие и равновесие - не могу я себе позволить голову пеплом посыпать, деструктивно, гребаная польза теряется. Очень удобно конечно я устроился: «какие с меня взятки, если все ради Родины?». А впереди-то что, если за год с небольшим я выхватил уже вот столько? Надо было в фентези перерождаться, становиться богом и строить магический коммунизм.
        - К Вилке пойду, - известил я родных, получил в ответ понимание, не забыл позвонить охране, отказался от транспорта - ну надо проветриться! - и пошел знакомой дорогой, игнорируя следующих позади КГБшников.
        Ныть не буду - нафиг, недостойно, вон сейчас тортик куплю в кулинарии, и приду с широченной улыбкой. А чего мне, Электронику?
        Из-за двери любимого столового прибора раздавалась зарубежная музыка. Магомаев, да, с песней Un-Break My Heart [ ]. По нашему радио тоже крутят, но девушка слушает пластинку - англоязычный альбом издавали на «Мелодии», которая на меня последнее время пашет не разгибаясь. Кровь из носу нужен «Совхоз рекордс», со своим маленьким пластиночным заводиком, чтобы получить в итоге полный цикл производства интеллектуальной собственности и не отвлекать госпредприятия от реально важных дел - им еще дедовы Генсековские речи печатать.
        Окончательно вытряхнув мрачняк из головы, позвонил.
        Вилка открыла в неожиданном выцветшем старом халатике, на голове - бигуди, на лице - огуречные нашлепки. И какая потешно-неловкая мордашка! В "неглиже" увидел, да?
        - Ржака! - оценил я. - Можно в гости?
        Отвесив щелбан за «ржаку», Вилка с теплой улыбкой посторонилась:
        - Разве я когда-то была тебе не рада?
        - Поначалу, - напомнил я.
        - Да ну тебя, - отмахнулась она, взяла тортик и понесла его на кухню, откуда, пока я разувался и слегка раздевался, раздался шум воды и «чирк» спичкой - чайник поставлен.
        В комнате мы появились одновременно, уселись на диван, я положил руку на любимую коленку, Виталина прислонилась к плечу и мягко спросила:
        - Вредно в школу ходить, да?
        - Скалку офигенную сделал, - похвастался я. - Мама радуется, отчим трепещет и клянется вести себя хорошо.
        Девушка хихикнула и начала гладить меня по волосам:
        - Не хочешь жаловаться, да?
        - Вообще не хочу, - покачал я головой. - Я знаю, что ты поймешь правильно, не осудишь и вот это вот все, но здесь - действительно не хочу. Я тебя люблю, Виталина, и пришел только поэтому. Да, шел мрачный, но это у двери закончилось.
        - Любишь, значит? - улыбнулась она.
        - Мечта же, - улыбнулся я в ответ. - А как мечту не любить? Замуж пойдешь за меня через два года?
        - Ааа?! - подскочила с дивана почему-то сильно удивившаяся Вилка.
        - Обидно даже как-то, - вздохнул я.
        - Я согласна! - поспешила она меня успокоить. - Просто я правда не ожидала!
        - Ну и хорошо, - улыбнулся я ей.
        - Журнал увидел? - смущенно спросила она.
        - Какой? - не нашел я связи.
        Виталина залезла в стенку, достала оттуда глянцево блестящий буржуйский журнал и показала мне разворот с репортажем о свадьбе Магомаева и Насти, состоявшейся в ресторане на вершине Эйфелевой башни.
        - Дорого-бохато, - оценил я просто отвратительно-«элитные» фотки гостей и убранства. - Такого не обещаю, извини, я вообще за бугор не хочу ездить как можно дольше. В идеале - не ездить вообще. Все отечественное - целиком в твоем распоряжении.
        - В «Прагу» не хочу, - поморщилась Виталина.
        - Колхоз, да, - покивал я. - А что поделать, если «сливки Москвы», по-сути, деревенская знать?
        Девушка залилась счастливым смехом, нежно меня расцеловала и пообещала:
        - Сейчас вернусь.
        И ушла в ванную, надо полагать, смывать косметическо-укрепляющее.
        А разве могло быть по-другому? Вилочку я терять не хочу, а значит нужно постепенно ее от себя отдалять туда, где спокойно и безопасно. Например - воспитывать наших детей, а мне будет достаточно пары КГБшных громил.
        - Изменять же буду, - тихонько вздохнул я.
        Прямо невовремя, потому что вода как раз стихла, а слух у девушки, как и все остальное, совершенно нереалистичный.
        - Мне-то чего? - фыркнула она, появившись в комнате без штукатурки и огурцов, но все еще в бигуди. - Хочешь на кого похуже размениваться - пожалуйста, но будешь наказан неделей отлучения от этого… - эротично провела ладонями по груди, талии и бедрам. - Идеального тела.
        - Ох и велика цена! - неподдельно ужаснулся я. - Отличный повод быть крайне осмотрительным.
        - И с кем ты мне собрался изменять? - вкрадчиво спросила она, сев мне на колени и обняв за шею.
        Поцеловав ее шейку - выше не дотягиваюсь - честно ответил:
        - Имею нехорошие позывы к приемной сестре.
        - Да ты извращенец! - приложила меня Виталина, «испуганно» прикрыв рот ладошкой.
        - Нет мне прощения, - покаянно вздохнул я.
        - Она красивая девушка, - погладив меня по волосам, спокойно признала она. - Может лучше жениться на ней, а изменять - со мной?
        - Я обещал нас не хоронить, - вздохнул я. - Но терять тебя вообще не хочу. Прости, но «первая леди» из тебя получится образцово-показательная, поэтому подвергать тебя опасностям в какой-то момент придется перестать. Прости.
        - Не извиняйся, глупый, - прижав меня к себе покрепче, прошептала она. - Может быть воспитывать детей не так уж и скучно?
        - Прямо тихонько себя ведем тогда ближайшие два года, - выдал я инструкции. - Пули не ловим, не взрываемся, не травимся. Ок?
        - Ок! - хрюкнула она.
        Долгий, скрепляющий договоренность поцелуй, переходящий в не менее долгий и не менее приятный процесс на разложенном для удобства диване, который пришлось со смехом прервать, чтобы выключить засвистевший на кухне чайник. Продолжили, отдышались, и Виталина указала на телек:
        - «Берегись автомобиля» сейчас будут показывать.
        - Посмотрим! - вполне охотно согласился я.
        Под чай с тортиком посмотрели кино, и пошла отбивка «Времени».
        - Прошлой ночью произошло ужасное, - мрачным тоном заявил диктор. - В ходе попытки государственного переворота совершено покушение на Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова.
        - Не стали вилять, - одобрил я грозное словосочетание «попытка государственного переворота».
        - Взрывное устройство под автомобиль Генерального секретаря было установлено предавшим доверие народа сотрудником Девятого отделения КГБ. Инициаторами попытки убийства законно избранного Генерального секретаря выступила группа предателей из ЦК во главе с Председателем Президиума Верховного Совета СССР Дмитрием Степановичем Полянским.
        Диктор сделал паузу и предельно грустно посмотрел в камеру - вот мол, товарищи, какая жесть творится.
        - В результате подрыва автомобиля погибли жена Юрия Владимировича Татьяна Филипповна Андропова и его личный водитель Александр Николаевич Лукин...
        - Вот и познакомились, дядь Саш, - прошептал я.
        Виталина ласково погладила меня по голове.
        - Сам Генеральный секретарь в тяжелом состоянии был доставлен в реанимацию с травматической ампутацией пальцев левой руки: безымянного и мизинца, осколочным ранением бедра и ожогами лица и головы четвертой степени. Врачам удалось спасти жизнь Юрия Владимировича, и в данный момент он уже пришел в себя. В нашу студию поступило видеообращение товарища Генерального секретаря к народу и соратникам по классовой борьбе. Товарищи, - вдруг вздохнул диктор. - Согласно должностной инструкции, сейчас, впервые в истории Советского телевидения, я должен попросить беременных женщин и детей отвернуться от экранов, на которых появится Генеральный секретарь.
        Появилась ярко освещенная палата - никаких цветов и телеков, но присутствуют двое врачей в «стерильно-ожоговой униформе». Камера установлена перед кроватью, на которой сидит укрытый по пояс, одетый в больничную пижаму человек с замотанной в несколько пропитавшиеся сукровицей бинты головой. В руках - капельницы, а повязка оставляла открытой правый, красный от полопавшихся капилляров, глаз и губы: левый край рта покрыт коркой.
        - Здравствуйте, товарищи! - хрипло, но твердо и уверенно произнес он в камеру.
        - Вот сейчас нужно было брать крупный план лица, - остался я недоволен работой оператора. - Вон кожа в углу рта треснула, кровь течет, но если телек черно-белый и мелкий - хрен разглядишь.
        - Враги отняли у меня любимую жену, которая много десятилетий была мне верной боевой подругой, - медленно выговорил Андропов.
        Какой голос! Словно вой ледяных колымских ветров - до мурашек вдоль позвоночника, и это притом, что вот этого мужика я успел узнать получше многих десятки лет проработавших с ним сослуживцев.
        - Враги отняли у меня пальцы, - показал забинтованную ладонь. - Отняли глаз. Но не смогли отнять главного - любви к Родине и преданности нашей Идее! - в голосе появился лязг танковых траков и чеканящие шаг пехотные шеренги, губы исказились в хищном оскале. - Попытка от меня избавиться - главное подтверждение того, что мы с товарищами ведем страну правильным курсом, подготавливая масштабные экономические реформы, которые начнем воплощать со следующего года. И я знаю, о чем все думают - а если настоящий Андропов кормит червей, а нам показывают ряженого? Вы совершенно правы, товарищи - как бывший работник Комитета Государственной Безопасности, подобное недоверие я могу только всячески приветствовать! По словам врачей, мой вид сейчас способен напугать кого угодно, и я приношу свои искренние извинения всем, кто увидит меня таким. Обещаю - официальные портреты перерисовывать не будем, потому что в школах и детских садах негоже вешать страшилки, - улыбка стала ярко выраженно человечной. - Савелий Антонович, помогите, пожалуйста, убедить товарищей, что Юрий Владимирович Андропов действительно жив.
        Доктор подошел и начал аккуратно разматывать бинты, кое-где - с кусками кожи, вызывая ручейки свежей сукровицы.
        Аккуратно взял ладонь Виталины в свою. Она благодарно сжала пальцы. Помнит собственные ожоги, и смотреть на такое ей хуже вдвойне.
        Сначала появилась украшенная жуткими, полопавшимися волдырями, лысина. Следом - наполовину обожженный лоб. Далее - пугающая пустотой глазница. Левая щека - сплошное месиво, равно как и подбородок.
        - Чем же тебя накачали, деда? - наконец-то сломавшись, простонал я, из глаз потекли слезы. - Он же вообще говорить в таком состоянии не может!
        - Тщщ, - ласково шикнула на меня Вилка и мягко обняла.
        Бинты покинули голову Генерального секретаря, оставив податное население наедине с изуродованным лидером сверхдержавы.
        - Савелий Анатольевич, могу я попросить у вас зеркало? - вежливо произнесло больше похожее на нежить, чем на человека, существо.
        Кивнув, врач выдал запрошенное.
        - Что ж, - пожал плечами Андропов, отложив зеркало. - В некоторой степени мое теперешнее лицо можно считать живой иллюстрацией законов диалектики.
        Виталина, даром что сценарий (потому что все по «медийной стратегии») сама печатала, нервно хохотнула. Значит в жилищах по всему СССР реакция будет как надо - до хохота сквозь слезы облегчения.
        - Товарищи, прошу у вас возможности немного отдохнуть, - тоном, словно предназначенным для лучших друзей, попросил мой бедный дед. - Клянусь - как только я немного окрепну, сразу же примусь за работу, - клятва лязгнула автоматным затвором. - А после… - он издал тихий смешок, широко улыбнулся, игнорируя образовавшуюся в корке на левой щеке глубокую трещину, и предельно жизнерадостно пообещал. - Жить станет лучше, жить станет веселее!
        - До мурашек, - поежилась Виталина.
        - Всем дрожать, мрази! - рявкнул я, вымещая накопившееся за эти дни. - Вот это дед дал! Да я и на пять процентов такого актерского мастерства не рассчитывал - а он, весь по уши в морфии, в шоковом состоянии, при потерянной любимой жене и куче травм выдал вот это!
        - Юрий Владимирович всегда славился профессионализмом, - с умиленной улыбкой одобрила девушка мою гордость за старшего родственника.
        Диктор забубнил про «попрощаться с погибшими можно…», и я выключил телевизор, пояснив:
        - Прощаться пойду обязательно, но мне все равно адрес скажут.
        - Не оправдывайся, Сережа. Ты - совсем не циник, и я вижу, как тебе больно, - утешила Виталина.
        - Х*ли там мое больно, - отмахнулся я и зевнул. - Догнала-таки усталость. Можно у тебя заночую?
        - Еще спрашиваешь! - широко улыбнулась она.

* * *
        В Советском союзе понятие «первой леди» фактически отсутствует. Жен не выпячивают - ну а зачем, вон она, рядом постояла, попугала окружающих своим внешним видом (у жены Брежнева это шикарно получалось - он ее даже сам «Витькой» называл, настолько у нее гормональный фон в сторону тестостерона ушел) и пошла домой - с детьми сидеть.
        Именно об этом я думал, шагая на почтительном удалении от везущего гроб с телом Татьяны Филипповны кортежа и наблюдая совершенно чудовищное количество народа. Да это почти как во время похорон Леонида Ильича! Настоящий феномен, если честно - пышнее жену хоронил только заказчик Тадж-Махала, это ведь гробница. Лица - траурные, но почему-то решительные. И просто совершенно чудовищная тишина - ни шепотка из толпы не доносится, и даже стандартно шумные дети прониклись и солидно сопят носами.
        Бредущая в тишине, под играемый оркестром траурный марш, бесконечная вереница укутанных в черное людей создавала почти сюрреалистическую картину. Ждем вечером по «Голосам» набросы на тему «принудительно согнали народ хоронить жену кровавого диктатора». Плевать - вот теперь я совершенно ясно вижу, что все проделанное было не зря, и каждый Советский гражданин последует за своим изуродованным, но не сломленным Вождем прямиком в Ад.
        Хорошо, что нам туда не надо!
        Глава 27
        Бомбануло! В Грузии бомбануло - видимо, обещание «жить лучше и веселее» некоторые поняли превратно. Ну не тупые ли? Дед же нифига не врал - реально станет лучше и веселее. Но на то расчет и был, и теперь в телевизоре очень такой лихой и одухотворенный Шеварнадзе, грозно потрясая ручками, рассказывает о том, что любые «провокации» будут пресекаться на корню и ввел на территории республики комендантский час и временный запрет на массовые скопления людей. До этого недовольных, накрученных ворами, цеховиками и остаточными «донецкими» чиновниками грузин (этнические русские, которых в Грузии очень много, благоразумно бунтовать на главной площади Тбилиси не пошли) поливали опробованной на китайцах в Дамане подперченной водичкой из поливальных машин, а еще - наконец-то получилось проверить в деле давно готовый (по чьему предложению? Правильно!) спецотряд «демократизаторов» - то бишь «космонавтов» со щитами и дубинками. Работают вполне эффективно, надежно вбивая в сбившееся с пути истинного население лояльность законным властям. Кроме Шеварнадзе, показывали прибывших в Грузию армейскими бортами Щелокова и
Цвигуна - все работают в «тесном взаимодействии» и обещают навести порядок еще до Дня Великой Октябрьской социалистической революции.
        «Голоса», как и ожидалось, в свете последних событий натурально визжат и захлебываются от восторга, вписывая «грузинскую борьбу за свободу» в общий «кейс», вместе с покушением и кучей накиданной туда для увесистости мелочевки, выводя из всего этого «стремление наиболее разумной части номенклатуры избавиться от диктатора». Удачи - даже самые отбитые после всего случившегося от таких удивительных мантр только потешаются и желают «диктатору» здоровья и долгих лет жизни.
        Никуда не делась и созидательная компонента новостей, где, во время кусочка с отчетом об эпично выигранной битве за урожай, показали Горбачева, которого назначили главой Ставропольского края. Вот и хорошо, пускай там и сидит, расширяет и углубляет, у него, как ни странно, Ставропольем рулить в моей реальности получалось реально образцово-показательно, вон на груди медаль Героя соцтруда новенькая висит, причем - вполне заслуженная. Из специально мною отслеживаемого показали поездку министра легкого машиностроения на мотоциклетные заводы «Иж» и «Урал», проконтролировать расширение производства. Кроме этого, рассказали подробности о новом автозаводе - цех сварки выдал первые десять кузовов с опережением графика почти в пять месяцев. Пыль в глаза, конечно - до Нового года соберут полсотни автомобилей из оригинально-«фиатовских» запчастей в наших кузовах «отверточным» методом. Первая очередь на двести с небольшим тысяч автомобилей запустится только к началу 71 года.
        А в «Артек» - он же круглогодичный! - прибыла первая большая группа китайских пионеров. Наши, соответственно, отправились отдыхать в Китай, вместе с делегацией важных дядек и некоторым промышленным оборудованием. Китайские товарищи тоже хотят себе «Советский кубик», «Змейку» и «Московскую башню» - развивающие игрушки же. Разумеется, это только верхушка айсберга возобновившихся отношений двух больших соседей, и что там ниже - можно только предполагать. Отдельная прелесть - показали министра пищевой промышленности, который жал руку улыбающемуся китайцу. Суть - большой контракт на поставки в наши магазины соевого соуса. Большой, но недостаточный для перекрытия всех наших потребностей - это для того, чтобы подключить вьетнамцев, когда станет можно. Дату вывода американских войск я помню - 27 января 73 года объявят, а к 29 марта несчастную страну покинут последние «джоны». Очень хочется ускорить, а значит - нужно пошатать стратегического противника. План расписан еще давно, ждем ключевых событий и аудиенции с дедом, когда он поправится.
        По телеку и в кинотеатрах прокрутили фильм «Солнце светит всем» - настоящее золото в нашей ситуации, потому что там и слепота, и боевая подруга. Ну про деда! Этого я не предлагал и вообще кино в прошлой жизни не видел, но старшие товарищи тоже не лаптем щи хлебают и общественное мнение направлять куда надо в некоторой степени умеют, когда хотят. А сейчас - очень хотят.
        - Знаешь, что самое плохое в историческом процессе? - спросил я Виталину по пути к студии.
        - Геноцид? - предположила она.
        - Даже как-то стыдно стало, - пригорюнился я. - Потому что я имел ввиду его медлительность.
        - Хочешь пожить при коммунизме? - хихикнула Вилка.
        - А я уже! - фыркнул я. - Теперь осталось масштабировать. Раздражает - идей громадьё, и все офигенно хорошие, но ресурсов нету, потому что все забито идеями прежними. И тут ручным совхозом не обойдешься - мне полноценный регион нужен, типа как при царях генерал-губернаторство с зашкаливающими полномочиями. Сейчас на совхозе разомнемся и выпрошу себе вместо баронства графство.
        - И какой феод будет угодно получить в кормление светлоликому графу? - ехидно спросила она.
        - В идеале хотелось бы получить Сибирь или Дальний Восток, - ответил я. - Национальные анклавы мне не нужны - проблемно, причем в масштабах страны. Нафига оно нам? Национальное деление - суть нацизм, которого в СССР вообще быть не может. Нужно перекраивать карту, заменив это все чисто административными границами, упразднив национальные республики. Если мы воспитываем новое общество, рудименты нужно отсекать. Сейчас, после показательного усмирения Грузии, самое время начать - никто и не пискнет. Империя - это плавильный котел, который приводит населяющие ее народы к общему знаменателю. Жителей из национальных республик нужно активнее перетасовывать по стране, рассеивая тоненьким слоем и давя диаспоры - параллельные официальным структуры нам не нужны. При таком раскладе, через три-четыре поколения, останутся одни «хомо советикус».
        - Уже и термин придумал! - рассмеялась Виталина, успокоилась и кивнула. - Я с тобой согласна, Сережа. Да много кто так считает на самом деле.
        - Тогда домой приедем и будем очередной офигенно полезный доклад сочинять, - решил я.
        - Зря иронизируешь, - улыбнулась Вилка.
        - Так не иронизирую! - улыбнулся я в ответ. - Старшие товарищи на удивление во многом со мной согласны, поэтому не стесняются пользоваться хорошими подсказками. МЧС вон уже потихоньку разрабатываются - очень им понравилось, что можно будет наших спасателей за границу с гуманитарными целями отправлять без всяких кривотолков - это же исключительно гражданская служба.
        - Полностью безобидная, - горячо покивала она.
        Охрану на студии усилили в два раза, добавив к вооруженным милиционеру и КГБшнику еще двоих таких же. Цель нашего прибытия - записать Магомаеву сингл о подаренной шейхом яхте, а то про Марокко мы спели, а Ирану - нифига. Обидятся - Восток же.
        - Хорошо, что я такой музыкальный мальчик, - похвастался я. - На любой подарок ответ найдется, но все равно как-то не очень - прецедент создается: «хочешь, чтобы про твою страну спел Магомаев, подари ему дорогую ху*ню».
        Конкретно про Иран в песне ни слова, но будет переделанная строчка, в которой яхта плывет по пескам - старшие товарищи согласились, что этого более чем достаточно. Метафора, разумеется, как гимн свободе. Исходник - [ ]. Клипешник нарежем из накопившихся видеоматериалов, где Муслим Магомедович на яхте плавает по морям, заглядывая в порты, где его встречают радостные аборигены с цветами, добавив туда кадры, где они плавают по Москве-реке - судно уже доставлено, сейчас проверим записанный материал, оставим звукача сводить и поедем снимать.
        По пути к речному вокзалу Настя и Виталина, сидящие спереди «Роллс-Ройса» - первая за рулем, на правах законной жены - активно шептались. КГБшный шепот - страшная вещь, как ни прислушивайся, а кроме ключевых слов «свадьба», «Де Голль руку целовал» и другого тематического ничего разобрать не вышло.
        Немного грустно на самом деле - Магомаев вон своей даме на Эйфелевой башне праздник устроил, а мне так нельзя - имидж скромного, мать его. Виталина, впрочем, все понимает и даже одобряет, но все равно внутренняя обезьяна немного страдает - хочется быть самым важным приматом, по пути обеспечивая самке лакшери-житуху. Да к черту, это рудименты жизни в обществе потребления шевелятся, мы такое игнорируем.
        Выкинув комплексы из головы, обратился к смущенному (певец же, слух идеальный) шепотками Муслиму Магомедовичу:
        - Муслим Магомедович, а сколько у вас денег?
        Артист закашлялся - одна из стандартных реакций на традиционный для ютуб-интервью вопрос - и беспомощно посмотрел на Настину мордашку в зеркале заднего вида. Да ты же полностью под каблуком! Не осуждаю - сам такой же.
        - А тебе зачем? - подозрительным тоном спросила чужая ловушка.
        - Без задач, просто любопытно, - развел я руками.
        - Денег у меня почти нет, Сережа, - гордо улыбнулся артист, получив от жены разрешающий кивок. - Мы с Настенькой решили, что будет правильным построить на наши средства санаторий на побережье в Марокко.
        - Круто! - одобрил я.
        - Нам деньги-то и не нужны в общем-то, - на лице суперзвезды мирового масштаба появилось смущение. - Я уже и не помню, как магазины выглядят - прямой запрет питаться непроверенной едой.
        - Из Кремлевской кухни привозят, - добавила Настя.
        - А нам из какой? - спросил я Вилку.
        - Ну, допустим, я-то по магазинам хожу, - ехидно протянула она.
        - Так и я хожу! - оскорбился я.
        - Директора посадить! - заржала девушка.
        Настя радостно заржала вместе с коллегой, а Магомаев озадаченно посмотрел на меня.
        - Точно, вы же не в курсе, - вспомнил я и показал корочку инспектора.
        Никогда не надоест на настолько удивленные рожи смотреть!
        - Николай Анисимович - настоящий профессионал, и со свойственной нашим министрам проницательностью совершенно правильно решил, что от ребенка угрозы не ждут, поэтому направляет нас со спецгруппой в проблемные места. Уже больше четырех десятков дел раскрыли! - похвастался я.
        - И как ты все успеваешь? - поразился он.
        - У меня удручающе много свободного времени, - вздохнул я. - Интеллектуальную собственность гнать на полных оборотах просто физически не могу - мощностей не хватает. Ничего, мне в ноябре экспериментальный колхоз выдадут почти в полное управление, переведем на стопроцентный хозрасчет и на его базе построю себе студию звукозаписи, завод по печати пластинок, закуплю кинооборудование и типографию - чтобы госпредприятия на одного меня не пахали, а то прямо совестно становится.
        - А колхозники? - спросила Настя.
        - А колхозники будут как сыр в масле кататься через пару лет, - отмахнулся я.
        Тоже мне бином Ньютона - сельское хозяйство наладить, имея бесконечный административный ресурс и почти столь же бесконечные деньги.
        - А у тебя сколько денег, Сережа? - заинтересовался Магомаев, осознав масштабы.
        - К моменту перехода совхоза под контроль будет два с хвостиком миллиона в рублях и тысяч сто пятьдесят в чеках, - пожал я плечами.
        - О*уеть! - впервые на моей памяти выматерился Магомаев.
        - И не говорите, - покивал я. - На меня ругаются, представляете - выгребаю мол из магазинов инвентарь для передачи в дар школам, скупаю ширпотреб и игрушки для детдомов, а народ потом нифига купить не может. Лимит в двадцать тысяч ежемесячно мне выставили, у потребных производств - договор о сбыте сверхплановой продукции прямо мне. Частное лицо таких договоров заключать не может, поэтому в СССР с недавних пор существует негласный «фонд Ткачева», на который все и оформляется. Туда же, как только от наших немецких партнеров начнут поступать деньги - а это уже скоро, тиражи у меня там сразу полумиллионные - будет поступать пять процентов настоящей валюты, и при помощи товарищей из Внешторга можно будет закупать зарубежные штуки. Даже удивительно, как много возможностей для самореализации предоставляет Советский Союз! - радостно закончил я монолог.
        По прибытии на место съемок начался настоящий ад - КГБшный незнакомый полковник показал нам со съемочной группой карту Москвы-реки и прилегающих территорий, указав, где снимать нельзя ни в коем случае, где - снимать осторожно, и где - в полной мере. А еще…
        - Никаких съемок с вертолета - Москва закрытый город со множеством секретных объектов, и подарить врагам его панораму мы не можем.
        - Само собой, враги даже не представляют где тут у нас что, ведь у них нет ни агентуры, ни посольства с открыто гуляющими по Москве дипломатами, - с преувеличенным энтузиазмом покивал я.
        - Не мое решение, - пожал плечами полковник.
        - И одним днем мы его хрен пересмотрим, даже подключив всех, кого можно, - вздохнул я. - Пофигу, работаем с тем, что есть.
        Погрузились на яхту, отчалили, поставили Магомаева на нос лицом вперед с просьбой имитировать пение, снимая его при помощи кинокрана, установленного на плывущем впереди нас баркасе. Хорошо, что сегодня солнечно и ветрено - волосы артиста развеваются без всяких вентиляторов, а подсвеченная солнышком Москва частично прекрасна. Встав на якорь прямо посреди фарватера, дали баркасу проплыть справа и слева, снимая профили «поющего» артиста и окрестности. Сложный маневр - проплыть бок о бок мимо Кремлевской стены, к которой Магомаев повернулся лицом, даровав кусочек куплета. Мне бы квадрокоптер! Но технологии несовершенны, поэтому пока даже не лезем. Потом, когда ворвусь в Большую Науку, сделаю и батарейки нормальные - увлекался в какой-то момент жизни высокими технологиями, очень много всего в голове есть - и за беспилотники преемнику товарища Гречко (потому что старый уже) поясню. А еще я немножко знаю за ракеты - только в общих чертах, все-таки какая-то секретность и в моей прошлой России сохранились, и по Википедии «Калибров» и «Цирконов» не построишь, но обойти часть проблем можно - например, с
аэродинамикой.
        Блин, опасно - если году к восемьдесят пятому СССР тайно наклепает гиперзвука, у старших товарищей могут зачесаться руки от наличия возможности гарантированно вынести стратегического противника превентивным ядерным ударом. Стоп, а где минусы-то? Шутка, откладываем в дальние закутки мозгов и пока не трогаем.
        Съемки продолжались до темноты, и, когда мы со съемочной группой решили, что материала хватает, отпустили уставшего, но довольного хорошо проделанной работой - профессионал же - певца домой, а сами отправились монтировать клипешник.
        Уныние, ужас и безнадега - вот так можно охарактеризовать продолжавшийся до рассвета процесс. Ноль цифровых технологий, блин - сиди кромсай и склеивай пленку. Долго, муторно, крайне неудобно. А ведь потом еще и звук сверху накладывать с максимально возможным «липсинком», благо поющий рот Магомаева будет показываться не так часто. Концепция такая: сначала зарубежный материал о том как Муслима Магомедовича все любят, затем - круиз по Москве-реке с окончанием у кремлевской стены, которой артист поет последнюю строчку. Посыл - доверие старших товарищей оправдано, певец Магомаев успешно покорил весь мир и вернулся на Родину. Тоже для оправдание роскошного образа жизни - все согласовано, мать вашу, отстаньте уже.
        - Сергей, тебе обязательно нужно поступать во ВГИК! - по итогу просмотра финальной (но без звука) версии, заявил режиссер.
        Он из новостей, колхозы-заводы обычно снимает, но рулил все равно я, так что он здесь чисто как технически грамотный корректировщик.
        - Я туда лекции слушать хожу, - устало (сутки на ногах) улыбнулся я. - И осваиваю учебники по кинопроизводству. Однажды попробую снять кино сам, но для этого мне диплом не нужен. Извините, Рудольф Степанович, но моя голова будет несоизмеримо полезнее для страны, если я пойду в науку.
        - Что ж, тогда с нетерпением буду ждать твоего дебюта, - не обиделся он, мы попрощались, и Вилка повезла усталого ребенка домой.
        Глава 28
        Во время семейного ужина (маленькая сестренка сидит на детском стульчике, на шее - слюнявчик, черные волосики завиваются потешными кудряшками) зазвонил телефон. Поняв, что мама с папой трубку брать не собираются, закинул в рот еще кусочек котлеты (соскучился по маминым, особо вкусным!) и пошел в коридор, дожевав и проглотив как раз вовремя. Тоже повод для гордости, вообще-то!
        - Судоплатовы.
        - Добрый вечер, Сережа, - раздался уже почти даже родной голос.
        - Добрый вечер, Екатерина Алексеевна. Видел вас сегодня по телевизору, просто восхитительное платье!
        - Совсем засмущал, - пококетничала Фурцева.
        - Вы у нас на самом верху из дам одна, поэтому на вас весь мир смотрит, - продолжил я отсыпать комплименты. - И очень важно, что вы всегда безукоризненно выглядите.
        - Видел бы ты меня много лет назад, - совсем по-девичьи хихикнула баба Катя. - Не хуже твоей мамы была!
        - Я с вами не согласен, но это только потому, что красивее мамы никого нигде нет! - немного повысил я голос, отодвинув трубку.
        - Подлиза! - раздался из кухни мамин заливистый смех.
        - Сережка ты Сережка! - умиленно протянула Фурцева. - В общем, выбила я тебе студию, готовься, в «Музыкальный киоск» пойдешь. Я помню, что ты сам в певцы не рвешься, но письма же читал?
        - Просят, да, - с широкой улыбкой (потому что приятно!) кивнул я.
        Просят песен в моем исполнении, наслушавшись офлайна.
        - А я тогда, в свою очередь, прошу возможности представить на народный суд новый звук, ставший возможным благодаря мастерству… - и перечислил ученых, занимавшихся эффектором.
        Так-то уже официальным письмом отправлял просьбу поощрить, но напомнить не помешает - знаем мы эту бюрократию.
        - Звук - это ладно, у нас теперь звук любым может быть, - обрадовала Екатерина Алексеевна. - А вот текст… - и многозначительно прочитала.
        Понятливо рассказал.
        - А здорово! - одобрила она и опомнилась. - Впрочем, по другому и быть не могло! Сколько времени тебе на репетиции нужно? Музыканты есть?
        - Я бы взял кого-то из своих, но тогда штатные певцы обидятся, - взяв с тумбочки мухобойку, прихлопнул непонятно откуда взявшуюся в доме, севшую на шкаф муху. - Я давно хотел расширить встречи с читателями до комплексной программы, включая музыкальный сегмент с полноценной аранжировкой. Поэтому прошу у вас возможности собрать под себя коллектив.
        - Тюю, - невидимо для меня отмахнулась она. - Тоже мне проблема.
        - Проблема есть, - вздохнул я. - Песен я им не дам, гастролировать - только со мной, так что и славы никакой особо не обломится. Я понимаю, что обязан только Родине и маме, но все равно не очень удобно. Поэтому давайте я наберу безнадежно семейных мужиков лет сорока, и мы установим им зарплату из фонда в три сотни рублей, чтобы хотя бы так компенсировать…
        - Ско-о-олько?! - перебила меня Фурцева. - Это не компенсация, это…
        - Извините, - грустно вздохнул я. - Мне это показалось правильным.
        - С другой стороны - мне-то чего, твои деньги же, - прямо в полете переобулась она. - Мое «добро» у тебя есть.
        - Спасибо большое! На репетиции мне нужно дня два, на гитаре я сам сыграю, а больше там ничего необычного. Нужны - духовая секция из саксофона и трубы, басист, ударник, а клавишника доберем потом, пока не нужен.
        - Завтра к обеду… Стоп! - одернула сама себя. - Ты в школу-то ходишь?
        - А как же! - даже оскорбился я.
        - Значит после школы езжай в ваше здание, прямо туда музыкантов и пришлем.
        - Спасибо большое, Екатерина Алексеевна! Но в преддверии Дня Великой…
        - Как раз подходит! - фыркнула она.
        Воля начальства у нас закон, пойдем в телевизор ска-панк жахнем!
        - А давайте проведем Всесоюзный конкурс по сборке «Советского кубика» на скорость среди старшеклассников? - предложил я. - С призом в виде путевок в «Артек» и гарантированного поступления в любое учебное заведение страны на выбор для десятка показавших наилучшее время ребят.
        - За твой счет? - хмыкнула Екатерина Алексеевна.
        Путевки, само собой.
        - Конечно! Организационные расходы я бы тоже с огромной радостью Родине компенсировал!
        - На детей у Родины денег хватает! - безапелляционно заявила она и задумчиво произнесла. - Тут и думать нечего, пойду отдам приказ.
        - До свидания, Екатерина Алексеевна.
        - До свидания, Сереженька.
        Вернувшись на кухню, пересказал разговор, доели ужин, и мы с Таней пошли доделывать домашнюю работу. Точнее, доделывать будет она, мне на это полчаса нужно в худшем случае, а я - займусь докладом на тему «Почему СССР погряз в национализме, к чему это приведет и зачем нужно упразднять национальные анклавы». Начинали с Вилкой, но она выпросила себе сегодня выходной. Пускай отдохнет от меня немного, тоже полезно.
        - Сережа, а вот тут…
        - По этой вот формуле.
        - А здесь нужна запятая?
        - Не-а.
        - Так и думала!
        - …each other.
        - Произношение все лучше и лучше!
        - Спасибо!
        За этаким милым досугом пропустили начало программы «Время». Чертыхнувшись, включил телек и увидел Николая Анисимовича Щелокова в официальной «рабочей» форме, он с товарищами бродил по гастроному с незнакомым мне интерьером (не Москва значит - все местные я обошел). Остановившись у прилавка со сладостями, попросил у бледной как смерть, потной продавщицы отвесить ему триста граммов «Мишек на Севере». Это, кстати, любимые конфеты Андропова. А еще я их в Одессе покупал, и не исключено, что мы наблюдаем рождение новой методички по внезапным проверкам гастрономов, где бюрократы без воображения «Мишек» прописали в качестве обязательной покупки. Интересно, если где-то этих конфет не будет, милиционерам придется уйти ни с чем?
        Разумеется, министра внутренних дел обвесили на двадцать граммов. Естественно, продавщица с воем и слезами кинулась целовать ему руки. Николай Анисимович поступил правильно, деликатно приобняв женщину и успокоив тем, что ей ничего не будет, если она пойдет на сотрудничество. Та пошла, пошел и директор магазина (этот сядет, но на поменьше), и так до самого конца почти двадцатиминутного репортажа, в ходе которого министр сотоварищи мотались по городу Саратову, ликвидируя очаги преступности. Итог - трое директоров, пятеро чиновников-торговиков (среди которых самый главный местный), публичная, но очень вежливая моральная порка начальника местного БХСС, который «совсем мышей не ловит, а это у тебя что, бриллиант в бачке унитаза? *Громкий, заливистый Щелоковский ржач, окружающие вторят, начальник БХСС краснеет*. Как думаете, товарищи, может передадим весь сегодняшний конфискат Министерству культуры для закупки типографского оборудования? Я слышал, что тиражи детско-юношеских книг со следующего года будут увеличивать, поможем товарищам?». Словом - пиар-материал получился просто зашкаливающего по этим
временам качества. Ну и полезный эффект обязательно будет - нифига себе какие проверки пошли!
        - Ты научил? - проницательно заметила с интересом посмотревшая такой нехарактерный для Советского телевидения материал Таня.
        - А то! - с полностью заслуженным самодовольством гоготнул я.

* * *
        - Ra-ra-rasputin, lover of the Russian queen, - на пестро декорированной сцене энергично отплясывали участники «BoneyM» нынешнего состава. [ ]
        В зале, помимо нас с Виталиной и учеников моей школьной параллели (просто так привел, музыку послушать, под предлогом «проверить восприятие репертуара юношеской аудиторией»), целая толпа функционеров во главе с Фурцевой и Полевым. Сегодня решается (на самом деле нет, просто отыгрываем пресловутый симулякр) судьба коллектива, поэтому он показывает нам всю концертную программу, с которой поедет в тур в честь презентации первого альбома-«гиганта». Сингл про «Sunny» уже ожидаемо порвал чарты, и группу с радостью примут почти везде, пока англичане, которые в этот раз решили согласиться-таки на сорок пять процентов денег (потому что Магомаева они в свое время упустили и теперь кусают локти), печатают тираж пластинки. Стоит ли говорить, что даже если Хиль нажрется и уснет на сцене, уютно свернувшись калачиком в луже блевотины, все сделают вид, что это - элемент шоу? Но Эдуард Анатольевич, разумеется, так никогда и ни за что не поступит - профессионал же.
        Полуторачасовая программа закончилась, мы похлопали тяжело дышащим, мокрым как мыши музыкантам - особенно старались деточки, которым новый музон зашел просто ух как! - попросили школьников покинуть зал, чтобы старшие товарищи могли посовещаться, и Борис Николаевич для порядка поспрашивал мнения корифеев худсовета. У части вид был прямо жалкий - это же все то, чего на Советской эстраде быть не должно совершенно: яркие цвета, легкомысленные (это когда видно немного плечи и почти всю коленку) платья на девушках, голый по пояс Эдуард Николаевич в блестящих в цвете софитов галифе (уже принудительно задоминирован бегать по утрам, выносливость качать, и тягает железки - девушки от его вида должны визжать, а Хиль, чего уж греха таить, нифига не в идеальной форме), а главное - видно, что музыкантов собственный музон «качает», и хореография получается особо энергичной. Ну ни в какие ворота, мать вашу! Запретить! Не пущать! Одеть в черно-белое! Снести декорации, заменив кумачом! Всех построить в шеренгу, натянуть на рожи неестественные улыбки, а главное - заменить репертуар, желательно на фольклорные
завывания о замерзающем в степи ямщике или классические оперные либретто. Увы, товарищи, все уже кардинально изменилось, и дальше будет только лучше и веселее - как и обещал мой бедный дед.
        Голосование - одобрено единогласно! Сначала музыкантов поздравил Полевой, затем - Екатерина Алексеевна, которая не забыла напомнить, насколько велика ответственность и как важно не предать доверие народа. Попрощавшись, разошлись, и Виталина повезла меня в телевизор, записывать выступление для «Музыкального киоска» - все уже отрепетировано, фонограмма записана, ребята из «Цветов» согласны поимитировать игру на музыкальных инструментах - ну не сочетаются мои «сессионщики» средних лет с «молодежной» песенкой. Стас не ущемляется и согласился «подудеть» немного в трубу.
        Ребята уже прибыли и ждали меня в гримерке. Поздоровались, и тот же самый Стас с горящими глазами на гордом лице показал исчерканный правками тетрадный листок:
        - Песню написали, глянь!
        Глянул - мой фронтмен выдал свой же гигахит из будущего «Мы желаем счастья вам» [ ] на много лет раньше положенного. И это - хорошо!
        - Офигенная! - вполне искренне одобрил я. - К Новому году музыкальное видео снимем под нее, поздравим народ.
        - Класс! - обрадовался Намин.
        Ребята обрадовались не меньше - аранжировку они придумывали вместе.
        День Великой Октябрьской социалистической революции уже послезавтра, а завтра по телеку прокрутят нас. Самый Главный концерт уже отсняли вчера - «Цветы» там есть, равно как и «Ласковый май» - гражданскую лирику у меня поют все. А еще там будет Аида Ведищева с песней «Товарищ», которую уже крутят по радио.
        - Здравствуйте, Элеонора Валериановна! - почти хором поприветствовали мы ведущую передачи, которая, не забыв постучать, зашла к нам, пока гримеры штукатурили лица - пекут софиты проклятые, жара неимоверная, а блестит родами нам нельзя.
        - Здравствуйте, ребята! - с улыбкой поздоровалась она в ответ. - Здравствуйте, Виталина Петровна, - поручкалась с Вилкой. - Готовы?
        - Всегда готовы! - привычно ответил я.
        - Вот и молодцы! - припечатала нас она и покинула гримерку.
        Выпуск будет необычным - для съемок выступления нагнали студентов, которые будут - барабанная дробь! - слушать СТОЯ, потому что сидений у сцены не предусмотрено. Танцевать, подпевать и прыгать - приветствуется! Интересно, сколько инфарктов случится у престарелых корифеев Советского телевидения от такого перформанса?
        Отправив ребят немножко разогреть народ живым выступлением, пошел в студию обычную - посидеть напротив Элеоноры Валериановны. После искренних соболезнований семье Андроповых и пожелания скорейшего выздоровления Генеральному, выдал подводку:
        - Однажды, во время репетиции, у нас сломался импортный усилитель (импорт ломается, товарищи! Покупайте отечественное!) - начал сильно искажать звук гитары. Немного поговорив со знающими людьми, я узнал, что это не такая уж и редкость, и кое-где даже специально используется такой звук, чтобы придать интереса живым выступлениям. Нам с музыкантами это показалось любопытным, и замечательные ученые одного из наших НИИ пошли нам навстречу, изготовив прибор, который искажает звук во многих диапазонах, превратив то, что было помехами, в самый настоящий новый звук. При помощи него мы кое-что записали, и я бы хотел попросить уважаемых телезрителей по возможности написать нам о своих впечатлениях. Если товарищи сочтут эксперимент успешным, мы его масштабируем, записав много подобной музыки. Увы, с этого года я больше не пионер, но любовь к горну навсегда в моем сердце, поэтому духовой секции в данном, пока неназванном жанре, уделяется большое внимание.
        Беляева мелодично рассмеялась и кивнула:
        - В таком случае не будем тянуть! Стоп!
        «Стоп» - это уже не в эфир, а техническое.
        - С первого дубля, Сережа! - похвалила она меня.
        - Как и всегда в принципе, - нескромно улыбнулся я.
        - Стабильность - признак мастерства, - улыбнулась она.
        Немножко покраснев для порядка, вместе с ведущей - тоже плясать собралась! - пошли к сцене, откуда как раз раздавался финальный проигрыш главного на данный момент хита «Цветов» - про «Рокот космодрома».
        Дождавшись аплодисментов, вошли, вызвав их усиление - любит народ Сережку, да и Беляеву любит не меньше - «Музыкальный киоск» в СССР смотрят почти все. Поручкавшись со всеми (полсотни человек), отметил очень правильные радостные мордахи и забрался на сцену, откуда напомнил правила - веселимся, но без членовредительства. Особенно бережем девочек! Народ похлопал, и пошла «фанера».
        [ ]
        Проигрыш, колбасимся, «волосатики» из группы трясут патлами, мне приходится трясти башкой, встав сбоку от микрофонной стойки и стильно взявшись за нее рукой. Так, пора!
        - Паникует трусливая контра, - вытягиваем руки вверх и вперед, к слепящим софитам. - Здравствуй новый рассвет! - отвешиваем «приветствие» вытянутым вверх кулаком. - Королям золотого дисконта - пролетарский привет! Ожирели в своих Лондонградах (Монте-Карло нельзя, там Магомаев живет), - изображаем руками буржуйское пузо. - Ожерельная власть. Сизый нос приведет Папу Карло. Кто тут временный? Слазь!
        Отсылка к Маяковскому всегда хорошо. И припев - мы с музыкантами начинаем маршировать, не забывая немножко колбаситься.
        Кулаки прижаты к груди, на роже - решительность:
        - Братья, вырвем радость у грядущих дней!
        К финальному проигрышу зал буквально стоял на ушах, весело прыгая и пританцовывая. Эльвира Валериановна - не исключение, даром что дама донельзя интеллигентная, и, что называется «академическая».
        Фух, жарко. Долгие, громкие овации и крики «Еще!». Повторили еще дважды, размножив материал, чтобы на монтаже выбрать лучшее. Все, фотаемся с народом и идем в монтажку, слегка рулить процессом - извините, товарищи, но свое появление в телевизоре я должен контролировать полностью. Ну и ждем обратную связь от народа, чтобы интегрировать дисторшеносодержащую музыку туда, где ей и место - глубоко в сердца молодежи.
        - Что же еще у тебя здесь есть? - с теплой улыбкой спросила Виталина, погладив меня по голове.
        - Много сортов рока, много музыки танцевальной и то, что однажды убьет рок, - честно ответил я.
        - Это что? - ожидаемо заинтересовалась она.
        - Песня, если упростить - это текст, наложенный на ритмическую основу. Баланс может быть любым, - ответил я. - Мне негр нужен с резким, ярким голосом, великолепной дикцией и отсутствием акцента - на русском должен шпарить как на родном. Еще - казах и этнический русский с такими же данными. Будем с ними новый жанр изобретать, где от музыки по большей части только ритм, а текст выдается плавным, идеально сочетающимся с тем самым ритмом, речетативом. Дома покажу.
        Добрались, я взял гитару и заявил:
        - Посвящается моему любимому столовому прибору! «Мое море, прошу тебя, не выплюни меня на берег…» [ ]
        *ВНИМАНИЕ! NOIZE MC ПРИЗНАН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ!*
        - Примитивно, но мне понравилось, - вполне искренне улыбнулась Виталина и захихикала. - По-хорошему того, кто тебя сбил, нужно наградить звездой Героя!
        Глава 29
        - Обратите внимание на ценник, - указал я на спроецированную на экран за моей спиной фотографию, на которой английские рабочие спят, повиснув на веревке. - Два пенса за вот такую вот ночевку! И, как мы можем заметить, спрос на данную услугу имеется. Что это, как не живая иллюстрация капиталистической мерзости?
        Набившиеся в ДК на политинформацию ученики Сокольнического района возмущенно забубнили - проняло!
        - Еще одна потрясающая иллюстрация, - ассистирующая мне Катя Солнцева переключила слайд, показав кастрюли с отвратительным серым, подернутым пленкой и украшенным рыбьими скелетами варевом. - Так называемый «Суп Румфорда», также называемый «экономичным супом». Капиталист экономить любит на всем, кроме собственной, извините, задницы - более ценного органа у них все равно нет.
        Деточки заржали.
        - Данное, с позволения сказать, блюдо, было изобретено Бенджамином Томпсоном Томпсоном, рейхсграфом фон Фумфордом в самом начале XIX века. Изначально им кормили бедняков - в том числе запертых в работных домах, про порядки в которых можно узнать на примере романа Чарльза Диккенса «Оливер Твист». Кто читал?
        Как много ручек!
        - В таком случае о них мы говорить не будем - все и так ясно, что ничего человечного в работных домах не было и быть не могло. В принципе, в то время и в тех социально-экономических реалиях супчик был неплох, особенно если учесть, что беднякам его раздавали бесплатно. Но, опять же, не из гуманистических побуждений, а чтобы ошалевшие от голода бедолаги от безысходности не шли воровать и убивать - банально из-за отсутствия выбора. Рецепт…
        Катя показала слайд с рецептом.
        - Равные части перловой крупы или ячменной муки, сушеный горох, овощи, соль и кислое пиво. Варилось до загустение и подавалось с куском хлеба. Наиболее близким аналогом их наших времен я бы назвал комбикорм для скота, коим в глазах власть имущих той эпохи податное население и являлось. В дальнейшем рецепт претерпевал изменения - например, в суп стали добавлять картофель, и, в редких случаях, мясо. Чаще - рыбу. Английская версия супа, например, четко говорит, что селедок нужно класть на три пенса. Очень трогательная забота, учитывая, что ночевка на веревке стоит целых два! - ловко проигнорировал я инфляционные процессы.
        Деточки иронию поняли и рассмеялись.
        - Наши отцы и деды все-таки начали Мировую революцию, ребята, пусть и не в таком виде, каком она планировалась изначально. Своим примером они показали народам планеты новый, гораздо более справедливый и человечный способ государственного строительства. Увы, капиталисты совсем не дураки, и, поняв, что ветка на которой они сидят подозрительно закачалась, подкупили собственный пролетариат. Ох и скрежетали гады зубами, когда пришлось идти на сделку с вонючим быдлом, выдав им восьмичасовой рабочий день, социальные гарантии в виде страховок и пенсий и через «не хочу» откраивать рабочим чуть больше прибавочной стоимости, чем привыкли. Та витрина под названием Западная Европа, которую буржуи выстроили вдоль наших границ в целях пустить пыль в глаза была бы совершенно невозможна без заслуг Великой Октябрьской социалистической революции, грозный рокот которой до сих пор держит капиталистические элиты в узде, не давая им пересадить податное население обратно на суп Румфорда и натянуть веревки для сна по два пенса. И, рано или поздно, их витрина рухнет под грузом внутренних противоречий, и тогда подкупленный,
обманутый пролетариат осознает, что никакие капиталисты миру не нужны вовсе - и это заслуга наших великих предков, вдохновившихся учениями великих Маркса и Ленина!
        Аплодисменты, похвалы от главного комсомольца района - Ивана Андреевича Симонова (просто однофамилец), среднего роста худого блондина двадцати пяти лет. Теперь можно ехать на так давно ожидаемое мероприятие - сидеть на коленках (метафорически) у дедушки Хрущева. Встреча состоится в случайно выбранной номерной столовке, потому что переставать юродствовать я не собираюсь, а Никиту Сергеевича, как бы грустно для него это не звучало, не спрашивали.
        По пути указал на телефон-автомат:
        - Идея есть, надо звонить.
        - Какая? - спросила Виталина, свернув на обочину.
        - Смотри какая диалектичность, - потянул я время. - Как старший лейтенант Госбезопасности ты сначала выполнила приказ, а потом, как человек, проявила любопытство.
        - Я жду! - мило надулась она.
        - Пора все-таки реализовать разрешение петь на улицах Москвы. Карман жжет, - пояснил я. - Сейчас позвоним синоптикам, узнаем в какие из двадцатых числе будет наиболее хорошая погода - я летом хотел, но у пуль оказалось другое мнение.
        С улыбкой покивав, Виталина набрала спецномер, ее соединили с синоптиками, и мы выбрали двадцать второе число - обещали солнечно и плюс пятнадцать. В МГУ позвонил сам, попросил довести до студентов, что в 16.30 перед университетом состоится эксперимент на тему нового звука. «Музыкальный киоск» еще не показали, так что в чем суть на том конце провода поняли слабо, но «Сергей Ткачев» и «концерт» сняли все вопросы. Отдельно сделал акцент на том, что посещать данное мероприятие НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО, и никого силком сгонять НЕ НУЖНО. А зачем, если и так все придут, да еще и знакомым расскажут? В СССР этих времен все еще не так много развлечений - лично мне от скуки приходится расхитителей соцсобственности сажать. Отрепетировать программу успеем - часть материала мои матерые дядьки уже осваивают, и делают это пугающими темпами, куда там ребятам из «Цветов» и «Ласковых маев», которых теперь три штуки, что, как ни странно, поводом для обиды не стало, а совсем наоборот - теперь это по-настоящему уникальный коллектив, аналогов которому в мире нет, пусть и немножко в скользком смысле. А еще КГБшные дети реально
верят в Родину, и, если она сказала, что так нужно, они всегда ответят «есть!». А Федька отхватил по ушам за коллекцию лифчиков - оно, конечно, СССР образца скромного 69 года, но особо ярые фанатки все равно теряют голову, начиная раздеваться и кидаясь нижним бельем. Таких из зала аккуратно выводят, плещут в лицо водичкой и пару часиков разговаривают на тему «почему Советская девушка должна себя ценить».
        Добрались до «закрытой на спецобслуживание» столовой, увидели через витрину хлебающего супчик вприкуску с куском черного хлеба Никиту Сергеевича - из спецкухни привезли, он у нас нынче пенсионер Всесоюзного значения, таким обычной едой питаться запрещено - ну как отравят, неловко получится. Была в зале и охрана - похищаться Хрущеву тоже нельзя, потому что секретов Родины у него в голове немеряно.
        Вошли, и я сразу же начал каяться:
        - Здравствуйте, Никита Сергеевич, умоляю - простите, что пришлось вот так, я прекрасно понимаю, насколько это для вас оскорбительна, но очень прошу вас со мной поговорить.
        - Обезьяну нашел! - фыркнул Хрущев, вытер губы салфеткой - манеры есть, чай не селюк лапотный, обязан уметь себя за столом вести. - Экспонат музейный!
        - Живую историческую личность, навсегда вписавшую себя в мировую историю и правителя одной шестой части планеты, - ответил я, опускаясь напротив. - А вы, извините, пожилой, и рано или поздно умрете, а настолько сильно кусать локти я не хочу.
        - Это я понять могу, - вздохнул он и пожал плечами. - Чего уж теперь. Зять мой на тебя чуть ли не молится - если бы не он, я бы ни за что не пришел.
        Ага, конечно.
        - Огромное спасибо за это и вам, и Алексею Ивановичу, - охотно подыграл я.
        Никита Сергеевич по-пролетарски допил оказавшийся гороховым суп через край тарелки, довольно крякнул и пододвинул к себе плов. Нам принесли такой же набор блюд, и он спросил:
        - Чего хотел-то?
        - Нафига борщевик-то?
        - А я причем? - недоуменно посмотрел он на меня. - Его еще до меня товарищ Сталин завез.
        - Извините, мне очень стыдно, - покраснел я.
        - Неуд тебе по истории сельского хозяйства, Ткачев! - с удовольствием приложил меня Хрущев.
        - Неуд вам за его развал, - не остался в долгу я.
        - Сломано давно, уже сто раз исправить могли бы, - не признал он аргумент.
        - Это правда, - кивнул я. - Очень удобно на предшественников проблемы вешать. Вы, например, настоящую идеологическую бомбу под все наше движение подложили.
        - Это какую? - скептическим тоном поинтересовался он.
        - На первый взгляд повесить все грехи на товарища Сталина - неплохая идея, которая позволила, так сказать, перезагрузить наши отношения с Западом. В Карибский кризис вы их просто образцово-показательно прогнули, кстати, вот за это низкий вам поклон.
        Хрущев фыркнул - нужна мне больно твоя похвала, школяр.
        - Но нужно смотреть в исторической перспективе - в самой страшной в истории человечества войне Красная армия победила под руководством Главкома Сталина. Следовательно - если он преступник и кровавый упырь, которым вы его и выставили, следовательно все завоевания и перекроенная по итогам войны карта мира получены преступным путем. Значит - подлежат пересмотру, а кровавые коммуняки - преступники. В моменте нам на это плевать, но именно такой посыл постепенно и оседает в головах Западников.
        - Да х*й они рыпнутся, - презрительно скривился Хрущев. - Атомный паритет!
        - Во многом тоже ваша заслуга, - покивал я. - Что ж, пока СССР силен, нам на это действительно плевать, потому что Запад кроме языка силы ничего не понимает. Новочеркасск-то зачем? - грустно перевел я тему.
        - Провокация! - насупился Хрущев. - Снайпера работали, и по войскам, и по жителям. Никто расстреливать рабочих и не собирался! - покраснев, рявкнул он. - А если и мой прямой приказ, то что?! Ты гражданскую войну видел, щенок?!
        - Страх понятен, - спокойно кивнул я. - Обнуление страны нам нужно меньше всего. А еще нам нельзя слабеть, и поэтому старшие товарищи разрешили мне попросить вас о нескольких вещах.
        Отдышавшись, Никита Сергеевич властно кивнул - излагай.
        - Любой нормальный пост после самого верхнего вами будет воспринят как унижение, верно? - на всякий случай уточнил я.
        - Под дедом твоим ходить не буду, мне одного такого хватило, - покачал он головой.
        - Симулякр создаем, - пожал я плечами. - Тень Сталина никуда не делась, и в нее очень удобно кутаться - от этого враги жидко срутся.
        Хрущев радостно загоготал и спросил:
        - Что такое «симулякр»?
        Объяснил «на пальцах».
        - Хитро, - оценил он.
        - Но мне показали ваше заявление, в котором вы, цитирую, «Обещаю Центральному Комитету партии посвятить остаток моей жизни и сил, работая на благо партии и советского народа, на благо построения коммунизма». Не отказываетесь от своих слов?
        - Мемуары напечатают? - начал он торговаться.
        Ну скучно человеку на пенсии, а он по характеру холерик и привык жить динамично.
        - Обязательно! - заверил его я. - Но, простите, с купюрами - вы у нас носитель Государственной тайны заоблачного уровня. Но там, где секретов Родины нет, никакой редактуры не будет - вы, извините что снова об этом говорю, историческая личность, и не давать вам высказаться - все равно что отрезать у Родины кусочек корней. Издадим и на Западе, продажи будут сказочные, а валюта стране нужна. Вы не против?
        - Торга-а-аш, - снова приложил он меня.
        - Материалист, - покачал я головой. - Чем больше у страны доходов - тем лучше народ внутри нее живет, при разумном их использовании, конечно. Потешных говнокоммунистов в капстранах кормить уже перестали - все равно толку нет. Мировая революция видоизменилась, и теперь мы очень долго, медленно и мучительно сосуществовать с капиталистами. Занавес мы, вслед за вами, начали дырявить, но главное - уровень жизни среднестатистического обывателя.
        - Не оправдывайся, - отмахнулся он.
        - В дополнение к мемуарам я уполномочен предложить вам цикл телепередач, где вы сможете развенчать мифы о себе, оставив у народа добрую память - вас, уж простите, считают долбо*бом. Анекдот про «жопу с ушами» слышали?
        - Не-а, - оживился Хрущев.
        Я рассказал, он заржал и одобрил:
        - Метко!
        - Вот видите - самоирония у вас есть, а народ такую черту уважает. Поговорите с ним напрямую. Если в телевизоре вам понравится, дадим вам авторскую передачу на ваш выбор.
        - Про садоводство, - предложил он.
        - Замечательная идея, дач у народа будет прибавляться, и передаче обеспечен успех, а вам - любовь всем советских садоводов.
        - Бабушки - страшная сила! - улыбнулся он, посмурнел, горько вздохнул. - Обидно, Сережа. Я же как лучше хотел.
        - Целиком и полностью верю, - согласно кивнул я. - Шапка Мономаха, говорят, тяжела, а люди - увы, несовершенны, и стопроцентно успешных правителей просто не бывает, вот и расскажете, что у вас хорошего получилось, что выглядело хорошим, но не вышло, а что - откровенная ошибка. Народ у нас кающихся любит и охотно простит. Вы согласны на передачу? Такого еще никто в мировой истории не делал, а вы, я слышал, такое очень любите - вплоть до первого ребенка у пары космонавтов.
        - Научники подговорили! - гоготнул он. - Давай, мол, посмотрим, что из этого выйдет.
        - Ржака! - невольно гоготнул и я.
        - Согласен! - махнул он рукой.
        - Спасибо вам огромное! - вполне искренне поблагодарил я.
        Нифига себе контент получится!
        - Второе… - достав из внутреннего кармана корочку инспектора, показал и немного рассказал о том, зачем она мне нужна и как применяется. - Вам в начальниках, при всем уважении к Николая Анисимовичу, министра внутренних дел иметь невместно, поэтому вас назначат на пост Главного Полномочного ревизора СССР с широкими полномочиями.
        - Пугалом работать? - поморщился он.
        - Карать расхитителей социалистической собственности! - оскорбился я. - Да у нас везде течет - куда ни приеду, троих-четверых на Колыму отправлять приходится. И это - даже не в рамках проверок, а так, глаз зацепился. Разве сохранять целостность экономики родной страны - недостойно?
        - В принципе, работа знакомая, - задумчиво протер он платком вспотевшую в ходе разговора лысину.
        - Но, извините, работать придется в рамках социалистической законности - точнее, в ее духе, - предупредил я. - По возможности прощая мелких исполнителей. Наша цель - выкорчевывать торговые мафии, которых, разумеется, в стране нет.
        - И обязательно будет список неприкасаемых, - проявил опыт аппаратной работы Хрущев.
        - Будет, - вздохнул я. - Несовершенен человек.
        - Пойдет скуку скоротать, - решил он.
        - Очень рад! - обрадовался я появлению коллеги по нестандартным проверкам. - Можно вам руку пожать?
        - Да хоть в жопу целуй! - гоготнув, указал на свое лицо Хрущев и протянул мне пухлую ладонь. Улыбнувшись, добавил. - Не зря пришел все-таки!

* * *
        На Октябрьской демонстрации, в которой принимал участие и я (попробовал бы не принять!), народу явился Генеральный секретарь. Чего стоила деду десятиминутная речь - да он даже из инвалидной коляски, в которой его выкатили на трибуну встал, опершись на товарищей Косыгина и Гречко, что очень символично: за нами и блок экономический, и военная сила - даже представить себе не могу. Но одно знаю точно, и это знание меня не радует - срок жизни Юрия Владимировича от таких вещей ни разу не увеличивается. У него, напомню, больные почки, которым обилие лекарств никак понравиться не может. Ладно, протянет годика три-четыре на остаточных ресурсах, а потом уговорю его на пересадку в свеженьком институте трансплантологии - как раз специалисты подрастут и руку набьют.
        Голос Юрия Владимировича звучал мощно, совсем нехарактерно для старого его. Личностные изменения продолжаются, и мне немного страшно - как бы вразнос деда Юра не пошел после такого. Впрочем, ко мне прислушивается - вон какой видосик записал, причем почти сразу как пришел в себя. Доверие - невероятное, равно как и ответственность. Клянусь - не подведу!
        Сразу после речи ему помогли опуститься обратно в кресло и увезли обратно в больницу. Народ провожал его ликующими воплями - прониклись! Царь жив, царь даже в таком состоянии работает и снисходит на народные очи. Голова в бинтах никого не смутила - вера податного населения действующему Генеральному сильна как никогда. Ну не опустится вот такой человечище до пошлого использования двойника!
        После демонстрации, пользуясь временным вакуумом власти - деда Юра меня не одергивает, значит никто не одергивает - отправились в аэропорт, откуда полетели в Ленинград. Мне дали Зимний дворец! Нет, не в личное пользование и не в качестве резиденции, а снять клипешник на тот самый «Распутин». Помимо участников группы присутствовать будут тамошние функционеры - следить, чтобы мы не испортили культурно-историческую ценность - и ансамбль «Березка» в полном составе. Последние отвечают за русские народные танцы, из которых по большей части и будет состоять клип. Костюмы нам подогнали Ленинградские театралы с жалобной пользой не порвать. Китч получится знатный - вот в тронном зале весело жарят вприсядку одетые в меха и шапки Мономаха плясуны, а на самом троне - тряпичное чучело, на глазах у которого актер-Распутин и актриса-императрица, держась за руки, воркуют друг с другом. Поцелуй вставлять не стал - наглеть нужно аккуратно. А вот имитация банкета, а по столу, радостно распинывая имитацию жратвы и имитацию серебряной посуды, скачут те же «Березковцы». Словом - итоговый материал получился совершенно
мозговыносящим, обилием деталей и постоянно меняющимися декорациями вызывающий желание смотреть его снова, снова и снова. Настоящий праздник для глаз и ушей! И ведь не докопаться - ну попинали участники группы «царя-тряпку», ну покатался на шее у здоровенного «Распутина» Эдуард Анатольевич, так и чего? Пиетета перед сгнившим домом Романовых в СССР этих времен нет, а «булкохрусты» старательно прячутся.
        Баба Катя, отсмотрев готовый клипешник, впала в прострацию, но сил «зарубить» в себе не нашла. Все, ушло в ротацию на телек здесь и остальном мире! Довольный собой, покинул Министерство культуры, и Виталина повезла меня к МГУ - как раз двадцать второе число.
        Генерал Епишев охотно выполнил мою просьбу, подогнав пару ЗИЛов - один в качестве генератора, с КУНГом, второй - с бортами - в качестве сцены, чтобы всем хорошо было видно. Чем не Ленин на броневичке?
        Народу - тьма, как и ожидалось, пришлось перекрывать движение на улице, чтобы всех разместить. А это что, камеры?
        - Немцы снимают, - шепнула Вилка.
        Да и хрен с ними!
        Поприветствовав уважаемых слушателей, представил своих сессионщиков, навесил на себя гитару, подмигнул вооружившейся виолончелью Виталине - альтернатива скрипочке - и подошел к микрофону:
        - Признаюсь, братцы, вам - я дедушку любил… [ ]
        Народ поначалу реагировал вяло, не совсем понимая, что происходит, но постепенно раскачался и даже подпевал на припеве, активно приплясывая и подпрыгивая. Нормально, дальше будет еще круче.
        - Ну как? - запросил я обратной связи.
        Расчленив ответный гул на составляющие своим нежно любимым супермозгом, отреагировал на массовый запрос, исполнив «Свежий ветер» - письма после эфира пришли очень хорошие, и даже люди постарше признали посыл очень правильным, а «новый звук» хоть слушать и не хотят, но детей и внуков по ушам за него не бьют. Я - просто офигенной мощности таран, потому что любят меня вообще все соотечественники, и это греет душу не хуже мыслей о долгой счастливой семейной жизни с Вилочкой.
        Теперь про «Мое море». Ух как у девочек глазки-то загорелись! Теперь - настоящая бомба для них же.
        - Как же произошло… [ ]
        Вот это визг! Бл*дь, меня же сейчас на сувениры порвут! Фух, солдатики и милиционеры сформировали оцепление.
        - Товарищи, я с огромной радостью со всеми вами сфотографируюсь и немножко поговорю, но после концерта, хорошо? - попробовал я договориться по-хорошему.
        Желание послушать незнакомую музяку и мое обещание дать себя потрогать сработали, и я выдал «Песню капиталиста» - пришлось переименовать исходник, чтобы убрать последние вопросы.
        - Я ем на обед золотые слитки… [ ]
        Ну какой кайф, когда тебе внимает огромная толпа! Хайпожор? Обманщик? Да плевать, я классный - вон как много беспрецедентно веселых мордашек. Да этот «опен-эйр» а легенды войдет!
        - Запыхались? - с улыбкой спросил я ребят. - Помедленней бахнуть?
        - Бахнуть!!! - ребята уже на все согласны.
        - Этот город - самый лучший город на Земле… [ Блин, все равно пляшут. Го постпанковую версию «Белой ночи» тогда, как раз сгодится успокоить:
        - [ ]
        Во, ништяк, народ успокоился, притоптывает и качает головами. Отдохнули, получается, можно подлить интерактива!
        - Для следующей песни мне понадобится ваша помощь. Когда я сделаю вот так, - изобразил руками «уши». - Нужно вместе со мной изобразить ослиное «иа-иа-иа».
        Слушатели захлопали и заржали, следовательно - согласны.
        - В детстве цыганка мне одна… [ ]
        Делать «иа» вместе со зрителями критически важно - чтобы не было набросов о том, как Сережа Ткачев презирает быдло, приравнивая их к ослам. Ничего подобного - я прекрасно помню кто есть!
        - Песня-протест против преступного вторжения США во Вьетнам! - объявил я.
        Нельзя же без политической составляющей - времена не те. А еще - настоящее испытание для ударника и моей дыхалки. На бэк-вокале - Вилочка, которая своим хрустальным голосом cо старательно отработанными «восточными» нотками затянула:
        - Ледники растают, восполнится Иордан… [ ]
        Даже новояз убирать не стал, потому что все пофигу, я себе сам нынче худсовет. Оттарабанив последние строчки, тяжело дыша, убедился, что ментальная связь со зрителями только крепнет - вон как колбасятся. Теперь нужно отдохнуть.
        - Белый танец - дамы приглашают кавалеров! - объявил я.
        Некоторые особо лихие девушки пригласили солдатиков и милиционеров из оцепления. Вняв бемолвной мольбе подчиненных, присутствующие офицеры махнули рукой - пляшите, хрен с вами.
        - Дремлет за горой… [ ]
        Так, отдохнули, теперь немного работы на образ Андропова, потому что лишним точно не будет.
        - Следующая песня посвящается нашему Генеральному секретарю, который выжил назло врагам и на радость нам! Когда потеряно все… [ ]
        Бахнув после этого нон-стопом еще пяток «боевиков», закончил концерт на спокойной ноте:
        - Зачем кричать, когда никто не слышит… [ ]
        В середине песни народ почему-то взялся за руки, раскачиваясь в такт вправо и влево и подпевая на припеве. Просто непередаваемое чувство локтя!
        - Гори, чтобы светить! - допел я финальные строчки.
        Чем не девиз?
        Конец третьего тома.