Не время для героев. Том 2 Илья Соломенный
        Не время для героев #2
        Я - единственный "пустышка" без магии в своей семье.
        Шестнадцать лет назад мой отец, прославленный генерал, разбил армии тёмного властелина. А я даже не могу одолеть собственный сон, в котором меня убивают каждую ночь!
        Единственное, о чём мечтаю - получить колдовской дар в день своего совершеннолетия. Но что случится, если мечта исполнится?
        Ничего хорошего... Ни для мира, ни для меня.
        Глава 1 - Приграничье
        Стук десятков копыт разносится по разбитой каменной дороге и исчезает где-то в вересковой пустоши. Вокруг - плоская равнина с чахлыми кустарниками и пожухлой травой, засыпанная серыми валунами.
        Небо затянуто пепельного цвета тучами, из которых уже который день накрапывает мерзкий дождь. Резкий порыв ветра налетает на обоз, в котором я еду, пролетает меж телег, одиночных всадников, треплет кожаный плащ и бросает мне в лицо водяные капли.
        Выругавшись, я плотнее запахиваю полы и сильнее натягиваю капюшон. Холодно. Морось пропитала одежду насквозь, и всё вокруг пропитано запахом отсыревшей земли.
        - Во погодка, а? - усмехается возница под небольшим тентом, правящий телегой справа от меня. Пожилой мужчина с куцей седой бородой по имени Шкан попыхивает курительной трубкой. - Промозглая нынче осень, парень. Но ничего, ты не переживай! Не успеешь раскиснуть, к вечеру уже доедем до Ветренного лагеря!
        Я молча киваю, не желая поддерживать разговор. К вечеру… Скорей бы уже!
        Прошло больше месяца с тех пор, как под покровом ночи мне удалось покинуть Верлион. Вплавь и почти без вещей - с одной лишь книгой Беренгара, мечом, камнем Эрленкар, кастиллой и кошелём с пятёркой золотых армов. Это были последние деньги, какие у меня оставались, и полтора из них пришлось потратить на лошадь. Трактирщик, у которого я выкупил хромую клячу был весьма доволен избавиться от застоявшейся животинки, которую за долги ему отдал какой-то коробейник.
        Я ехал на северо-восток, к одной из многочисленных армейских ставок на реке Тариэль. Из разговоров встреченных на пути людей было известно, что вдоль неё растянулось множество лагерей. Там собирали рекрутов, обучали, формировали отряд и полки, а затем отправляли их дальше, в приграничные земли, где то и дело случались стычки с отродьями Ирандера.
        Как я успел понять - в спокойных землях Империи наши победы сильно преувеличивали…
        Первые полторы декады тревога днём и ночью грызла душу, будто голодная собака - кость. Я постоянно помнил о катастрофе, что едва не погубила Верлион, размышлял, удалось ли обвести Ищеек Трибунала вокруг пальца, и переживал, когда на тракте или постоялых дворах встречались немногочисленные маги.
        Как выяснилось - совершенно напрасно.

* * *
        На второй декаде своего путешествия я остановился на ночь в одном из придорожных трактиров. Ожидая, пока приготовят комнату, взял кружку кислого пива, тарелку овощного рагу с нескольким кусками жёсткого мяса и сел за угловой столик, который был слабо освещён.
        Перекусывая не самой изысканной едой, я услышал разговор нескольких людей, сидящих за большим столом. Судя по их пёстрой одежде, развязному тону и темам, которые они обсуждали изначально, это были бродячие артисты.
        - Брось, Келара! - громыхал рыжий здоровяк с лихо подкрученными усами в полосатой куртке. - Ты же слышала, что нам рассказали в бродячем цирке Торреса!
        - Подумаешь! - фыркнула блондинка с алебастровой кожей и карими глазами, одетая в дорожное платье. - Там же одни пройдохи, Мут! Соврут и недорого возьмут! Надо ехать в Верлион!
        - Не надо, - покачала головой старуха, закутанная в несколько шалей и сидящая на краю стола. - Торговый караван рассказал тоже самое что и эти горлопаны! Думаешь, и они врут? Ты же сама видишь - народ бежит из города!
        В тот момент я навострил уши, надеясь, что они расскажут что-нибудь интересное.
        - Неудивительно, - поигрывая кинжалом, заметил худощавый молодой парнишка в простой серой рубахе и кожаных бриджах, с телосложением акробата. - Я бы тоже оттуда бежал. Где это видано - в самом центре Империи объявился чернокнижник, который разнёс половину города! Кто знает, какие сюрпризы он там оставил? С безопасностью там явно проблемы, раз допустили такое!
        - Да какую там половину! - громыхнул усач. - Не преувеличивай, знаю я, какие ты потом сплетни распускаешь, Тир! Не половину! - он отпил пенного пива.
        - А сколько? - спросили мужчины в охотничьей одежде, сидящие за соседним столом возле большого камина. Он и его товарищи тоже прислушивались к беседе. - Мы слыхали, что малефик своей тёмной волшбой там и городские казармы снёс, и Храм Святых предков, и даже…
        - Да слушайте вы больше всяких проходимцев! - пробасил здоровяк, вызвав улыбки постояльцев. - Ремесленный район пострадал сильно, это да. До сих пор оцеплен, никого туда не впускают, никого не выпускают. Ну и по соседним кварталам немного попало какими-то заклятьями… Но Трибунал и маги из академии, да хранят их Святые предки, справились с отродьем Ирандера!
        - А правда, что сама Айрилен Старвинг убила тварь?
        - Да кто ж наверняка скажет? - пожал плечами усач, снова отхлебнув из кружки. - Всякое бают…
        - А жертв много?
        - Кто-то говорит, что около сотни, кто-то про целую тысячу горланит.
        - Тот парень из цирка, - в разговор снова вступил акробат. - Как его… Ну тот, жонглёр гирями… А, не важно! Он рассказывал, что несколько благородных сговорились с малефиком, и…
        - Цыц! - блондинка выписала мальчишке подзатыльник. - Думай что говоришь! Обвинять вельмож…
        - Да опять услышал звон и не знает, где он, - прокряхтела старуха. - Не так всё было! Благородные - самые сильные магики, какие у нас есть! И они не малефику помогали, а наоборот, Трибналу, чтобы одолеть тёмного! Ну и поплатились…
        - А что, погиб кто-то из древней крови? - уточнил один из охотников.
        - Двое вроде бы. Логейн Требо, родной брат мэра Верлиона, как я слышала. Говорят, резвился в дешёвом борделе, по которому попало заклинание чернокнижника.
        - И поделом ему, - буркнул усач.
        - А второй?
        - Младший сын генерала Слэйта.
        - Да ну?!
        - Мальчик учился в академии всего несколько месяцев. Болтают, что малефик похитил его подругу. Вот малец и решил спасти её. Да только не успел - долбануло по нему чем-то, и сгорел, как головёшка.
        - Поди пышные похороны были?
        - Чего не знаю, того не знаю…
        - Вам бы лишь пересказывать чужие байки! - ворчливо заметил трактирщик, внимательно прислушивающийся к разговору. - А надо верить официальной информации!
        - Это какой же?! - заинтересованно воскликнули сразу несколько человек, поворачиваясь к хозяину заведения.
        - Да вот хотя бы к газетам! - важно выпятив подбородок, дородный мужчина в засаленном фартуке достал из-под стойки бумажный лист, в котором я узнал «Вестник Верлиона». - Деверь недавно привёз, тут всё написано.
        - А посмотреть дадите?
        - Цыц! - отрезал трактирщик, - Сам зачитаю! Ещё порвёте, а нам сюда прессу не возят!
        Прочистив горло он, сбиваясь на некоторых словах, принялся озвучивать стать с первой полосы:
        «По итогам расследования, проведённого Трибуналом, удалось установить личность малефика. Человеком, пытающимся проклясть наш любимый город, оказался тот, на кого и подумать было нельзя! А именно - помощник профессора общей теории магии, подсобный работник академии Керс Ханд.
        Как получилось, что в одно из главных учебных заведений центральной части Империи проник чернокнижник - неизвестно. Но наши источники сообщают, что он похищал студентов академии и с помощью сложной магии крови заставлял всех, кто с ними контактировал, забывать о пропавших. Также злоумышленник подделывал записи в архивных документах учебного заведения, чтобы раньше времени никто не хватился пропавших.
        Помимо этого, вышеназванный Керс Ханд умудрился взять под ментальный контроль профессора Атрая. Благодаря своим махинациям и тёмной магии, малефик выставил уважаемого члена магического сообщества виновным в собственных злодеяниях и отвлёк от себя внимание.
        К сожалению, подробности операции, которая привела к нахождению и уничтожению чернокнижника, Трибунал раскрыть отказался. Однако достоверно известно, что во время задержания малефика погибли четверо Рвачей и Ищейка. Все они посмертно будут представлены к правительственным наградам.
        Число убитых тёмной магией и её проявлениями жителей города также не называется, однако учитывая масштабы трагедии, речь, скорее всего, идёт о сотнях людей. В городе до сих пор действует комендантский час, часть кварталов закрыта для посещений. Имперские маги вместе с гвардейцами вычищают тёмные проявления, которых после ритуала чернокнижника по всему среднему городу образовалось более десятка.
        Ну а самое главное - из-за глобального провала в безопасности академии магии, который и повлёк за собой все эти ужасные события, учебное заведение по приказу Императора будет закрыто на неопределённый срок, а всех студентов обяжут оставаться в городе, пока ситуация не прояснится…»

* * *
        Погрузившись в воспоминания, я не замечаю, как тучи темнеют и пустошь, а за ней и дорогу, поглощают сумерки. В голове обоза и его хвосте всадники зажигают факелы, на телегах разгораются магические светильники.
        Дождь усиливается. Поэтому, когда впереди, за пеленой падающей с неба воды появляются несколько пятен света, я невольно улыбаюсь.
        Ну что ж, кажется, добрался… Первая часть пути - позади!
        Впрочем, я быстро себя одёргиваю - не стоит радоваться раньше времени. Надеюсь, всё пройдёт гладко, и никто и не заподозрит, что я беглый маг с двумя сторонами дара Аулэ.
        Хотя, бояться мне, пожалуй, и нечего. Из разговоров своих попутчиков я понял, что в приграничье, как и говорил Тормунд, на многое смотрят сквозь пальцы. Магов, по отношению к обычным солдатам, всегда было мало, и они прибывали на фронт, в основном, по направлениям. Так что если молчать о своём даре - то и проблем не будет.
        Конечно, чтобы не допустить появления шпионов, всех новоприбывших после записи проверяют местные колдуны. Однако эта проверка сводится к той, что была у нас в академии, за неимением лучшей. В ней используется реагент, а маги проверяют, как залечиваются раны новобранцев.
        Я размышлял об этом в самом начале своего пути сюда, и в первые дни даже хотел отказаться от идеи спрятаться на фронте. Но затем поговорил с Беренгаром и… Мы кое-что придумали.
        Благодаря тому, что я начал изучать «тёмные» направления дара Аулэ, мне удалось справиться с бесконтрольными выплесками. С помощью практически ежедневной практики на протяжении месяца я научился «сливать» излишки тёмной магии, а огонь хорошо помогал в этом.
        Так что перед тем, как заявляться к вербовщикам, я собираюсь просто избавиться от всех тёмных проявлений в теле. А магическое исцеление на меня хоть теперь и не действует, но имеется несколько мыслей, как можно обойти эту проверку… Ведь, к счастью, светлые стороны дара Аулэ, пусть и с трудом, но всё ещё мне поддавались.
        После произошедшего в Верлионе я смирился со своей сутью. Деваться всё равно было некуда. Да и я понемногу стал понимать то, о чём говорил Беренгар - не магия определяет, каким будет колдун. Это я решал, как её использовать.
        Я стал тёмным не потому, что захотел власти или могущества, не потому, что ненавижу Империю. Напротив - мне пришлось принять свою суть, чтобы спасти людей…
        Армейские ставки растянулись вдоль русла реки на несколько миль. Часть из них была обычными палаточными лагерями, часть - уже устоявшимися поселениями, обнесёнными частоколом, с бревенчатыми зданиями и даже неким подобием тротуаров, дорог и улиц.
        К одному из таких посёлков и подъехал наш обоз.
        На входе стоит стража - шестёрка вооружённых копьями и арбалетами солдат. Довольно долго они проверяют бумаги всех, кто их имеет, затем переписывают прибывших, обыскивают телеги и седельные сумки. Зная, что такое может произойти, я закопал камень Эрленкар под одним из деревьев по дороге, сделав вид, что мне нужно облегчиться и отпустив обоз вперёд.
        А вот книгу Беренгара оставлять в земле не решился. Сейнорай был мне нужен. К тому же фреска с неизвестными надписями, которая вызывала у любого, кто взял её в руки, голоса в голове, выглядела куда подозрительнее обычной книги с пустыми страницами.
        Правда, пришлось замаскировать артефакт - выковырять из обложки драгоценные камни и обтянуть её старой кожей, чтобы придать неказистый вид, но это ничего. Магия была заключена не в драгоценностях, а колдунов с «ограниченным» даром книга в себя не пускала - так что можно было не бояться, что случайный человек узнает о моей тайне.
        Когда проверка заканчивается, нас впускают на большую, грязную площадь перед частоколом, окружённую кривоватыми, сложенными на скорую руку зданиями, шатрами и палатками, рядом с которыми полыхают факелы, жаровни и костры. К тому моменту наступила глубокая ночь, но нас всё же встречают двое - худощавый мужчина в тёмно-зелёном плаще и нашивками сотника на нём, и дородный, низкий десятник. Под накинутыми капюшонами трудно разглядеть их лица.
        - Добро пожаловать в Ветренный лагерь! - приветствует нас худой, - Меня зовут сотник Гавейн. Знаю, дорога ваша была долгой, но мы здесь не любим проволочек. Поэтому делаем всё по уставу - и вы, быть может, ещё успеете выспаться. Торговцы остаются здесь, к вам подойдут! Повара, кузнецы, медики, прочая обслуга - идёте с десятником Харроу, он распределит вас. Пожитки захватите с собой. Рекруты - за мной. Если есть лошади - оставьте у коновязи. Как запишетесь, вам объяснят, что с ними делать. Не отставать!
        Кроме меня лошади имеются только у двух молодых людей, и пока мы привязываем животных, парни негромко переговариваются.
        - Не слишком-то они рады нас видеть… - замечает белобрысый молодой человек в крестьянской одежде. - Как думаете, почему так?
        - Все на взводе, - отвечает ему Рост, парень чуть старше меня, с которым мы в дороге перебросились парой фраз. - Видел же караван с ранеными, который встретился три дня назад? Говорили, что у Стаунтона чернокнижники положили целый имперский полк… Многие потеряли своих друзей и родных…
        Мы идём следом за сотником по широкой улице меж длинных бревенчатых казарм. Она ведёт к реке, и по пути я разглядываю армейский лагерь.
        Да уж… Из листовок об этих местах складывалось совсем другое впечатление.
        То и дело нам встречаются увечные воины - кто-то без руки, ноги или глаза - шаркающие по размокшей от дождя грязи. Солдаты в потрёпанной форме греются у костров, с разных сторон доносятся крики, кашель и ругань. В воздухе висит запах дыма. Из наспех сооружённых казарм то и дело выглядывают хмурые мужчины, некоторые из них выходят на улицу в одном лишь исподнем. Они провожают нас тяжёлыми взглядами.
        - С каждым днём всё хильче и хильче, меньше и меньше! - сплёвывает один из них, когда мы проходим мимо одного из бараков. - Мы тут должны месить грязь, дерьмо и кишки, а нам не могут нормальных бойцов прислать?! А не десяток крестьян, которые понятия не имеют, с какой стороны за меч браться?!
        - Тише, Рез! - одёргивает его стоящий под небольшим навесом седой мужчина, попыхивающей трубкой, - Давно в Яме не гостил?
        Сотник приводит нас к двухэтажному бревенчатому зданию, напоминающему трактир, и заводит в просторные сени.
        - Записывайтесь по одному. Новобранец выходит - и заходит следующий, - хмурый мужчина указывает на дверь справа. - Старайтесь не задерживаться. Если у кого есть какие документы или рекомендации - приготовьте заранее. Ты! - он указывает обрубленным наполовину пальцем в Криса. - Давай первым. Я вернусь через колокол, а вы, как закончите, ждите меня здесь же.
        Мы ожидаем своей очереди молча. Процесс оформления новобранцев идёт довольно быстро - по моим ощущениям не проходит и половины колокола, как не записанным остался только я. Белобрысый парень, выйдя от вербовщика, кисло улыбается.
        - Давай, твоя очередь.
        Кивнув, я вхожу в комнату. Внутри жарко и душно - помещение греет угольная печь, стоящая в углу. Окон здесь нет - лишь шкаф, забитый бумагами и стол, за которым сидит лысоватый толстый мужчина. На лацкане его затасканной мантии я замечаю знак Практика.
        Что ж, это было ожидаемо.
        - Добро пожаловать в Ветренный лагерь. Меня зовут Имран, местный оформитель и Практик. Твоё имя? - спрашивает он уставшим голосом.
        - Рой, - ещё в дороге я назывался именем деда и вымышленной фамилией. - Рой, сын Криса.
        Я осматриваю комнатушку, чувствуя что-то неладное. Взгляд цепляется за один из магических светильников, закреплённых по углам помещения. Он не горит, а пульсирует тусклым зеленоватым светом.
        О-о-о, любопытно! Заряженный кристалл Телвани! Мощная шутка, привязанная к своему владельцу. По приказу, или в случае угрозы хозяину кристалл поджарит злоумышленника на месте. Судя по размеру - этот мог легко пробить магическую защиту даже Магистра.
        Точнее - сопоставимого с Магистром по силе малефика.
        Хорошая защита на тот случай, если сюда проберётся шпион. Не нужна рота солдат, да и уставшему от бесконечного потока новобранцев Практику не требуется каждую секунду быть настороже. Достаточно убедиться, что прибывший владеет тёмной магией - и кристалл легко отправит его на тот свет.
        Что ж… Я ожидал чего-то подобного…
        - Садись, Рой, - Имран указывает на стул. - Бумаги? Рекомендации, документы, направления?
        - Никаких, господин магик.
        - Хм… - он вздыхает, обмакивает перо в чернильницу и начинает писать, задавая вопросы. - Откуда прибыл?
        - Из Гента.
        - Сколько лет?
        - Двадцать шесть.
        - Каким оружием владеешь?
        - Мечом, щитом. Из арбалета могу немного стрелять. Немного сражаюсь копьём и цепом.
        Практик, прищурившись, смотрит на меня.
        - Кем работал?
        - Охранником каравана, господин.
        Простые вопросы, простые ответы. Прямо мне под стать... По дороге я придумал себе роль простачка из глубинки, который захотел лёгких денег и славы. Без друзей, без семьи, без собственного жилья. Таких на фронт брали охотно и лишних вопросов не задавали.
        - Семья?
        - Все сгинули от чахотки три года назад. Мать и два брата.
        Перо продолжает скрипеть по бумаге.
        - Об условиях знаешь?
        - Только то, что в дороге болтали, господин.
        Практик устало протирает глаза.
        - Прежде чем тебя внесут в списки новобранцев, мне нужно проверить тебя, Рой. Если всё в порядке, о жалованье и остальном тебе расскажет сотник Гавейн.
        - Конечно, господин, - легко соглашаюсь я.
        Имран выдвигает ящик стола, достаёт оттуда колбу с реагентом, который мне прекрасно знаком, и серебряный ножичек.
        - Нужно капнуть в этот раствор кровью, - поясняет маг. - Порежь себе палец. Только без глупостей.
        - Да какие глупости, господин, - улыбаюсь я, стараясь, чтобы это выглядело беззаботно. - Всё понимаю. Защита от тёмных тварей, все дела…
        - Именно, - кивает Практик. - Полагаю, будь ты чернокнижником, вряд ли бы сунулся сюда. Но правила есть правила.
        Я беру нож, чиркаю по указательному пальцу и капаю кровью в подставленную пробирку.
        После упорных занятий Беренгар обучил меня кое-чему, что позволяло обойти такую примитивную проверку. Всего-то и нужно было сделать две вещи: перестать постоянно черпать энергию из источника и очистить энергоканалы. Проще говоря - выплеснуть из них всю магию, и светлую, и тёмную, и тогда реагент не покажет вообще никаких проявлений.
        С тьмой таким образом я научился справляться самостоятельно ещё тогда, когда меня пытал Ищейка. Со светом процесс ничуть не отличался. Главное - не сдерживать источник слишком долго, чтобы это не привело к неконтролируемым выплескам.
        Так что прошлой ночью, за сутки перед тем, как мы прибыли в лагерь, я вычистил свои энергоканалы и запретил Дару Аулэ циркулировать по ним.
        Капли крови падают в реагент, Практик трясёт пробирку. Жидкость не меняет цвета, оставаясь прозрачной…
        - Превосходно, - удовлетворённо кивает маг, делает в своих листах ещё одну пометку и протягивает их мне. - Подпиши, и можешь идти. Отдашь эти бумаги сотнику Гавейну. Он расскажет тебе, что к чему, покажет место в казармах, распорядится насчёт кормёжки, жалованья и обучения.
        - Благодарю, господин, - улыбаясь, я беру бумаги.
        И было отчего радоваться! Всё проходит куда проще, чем я думал!
        Встав со стула, я разворачиваюсь и уже делаю шаг к выходу, когда Имран окликает меня:
        - Чуть не забыл! Давай палец залечу, а то ещё какую-нибудь инфекцию подхватишь.
        Глава 2 - Направление
        Я замираю, уже взявшись за дверную ручку, и медленно разворачиваюсь.
        - Что?
        - Палец давай, - повторяет Практик. - Открытая рана может загноиться.
        Делаю глубокий вдох. Что ж… Глупо было надеяться, что меня так просто отпустят… Ничего, на этот случай план есть. Лишь бы только получилось…
        Я возвращаюсь к столу, на ходу открывая источнику доступ к обеим частям дара. Совсем крошечный - два узких энергоканала, размером с игольное ушко протягиваются к пальцу, из которого капает кровь…
        Протягиваю руку Имрану. Тот берёт мою ладонь, поворачивает к себе, его палец начинает светиться мягким белым светом, он проводит им над порезом… За мгновение до этого я концентрируюсь, разделяю сознание на две равные части, каждой из них освобождаю часть нужного дара и направляю его к порезу. Стараясь не сбиваться на эмоции, бушующие внутри, веду сразу двумя заклинаниями следом за Практиком и - о чудо! - рана затягивается!
        - Вот и всё, - говорит маг, не заметив моих манипуляций. - А теперь ступай к сотнику. Надеюсь, там больше никого?
        - Никого, - отвечаю я, всё ещё удерживая концентрацию.
        - Тогда свободен.
        Я киваю, разворачиваюсь, выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь.
        - Всё, этот последний, - машет рукой сотник, привалившийся к дверному косяку. - Давай сюда бумаги.
        Забрав у меня документы, он изучает их, возвращает и открывает дверь на улицу.
        - Так, значит-с, тут мы закончили. Пошли, новобранцы, устрою вас на ночь, а с утра начнётся ваша новая жизнь. По-хорошему я должен рассказать про условия и наши порядки прямо сейчас, но… - он качает головой. - День был долгий. Все устали, и я в том числе. Думаю, раз вы тут, то за ночь никто из вас не передумает. Но если найдутся желающие вернуться под юбку матери - сначала найдите меня, просто так из лагеря вас никто не выпустит. Не отставайте.
        Он выходит наружу, я выпускаю тихо переговаривающихся парней перед собой и выхожу из здания последним. И лишь оказавшись на улице, рискую отпустить концентрацию. Кровь вновь начинает струиться из пальца, и я незаметно зажимаю рану, которая на самом деле никуда не исчезла.
        Фокус, который я только что провернул, потребовал максимальной сосредоточенности и был, пожалуй, вершиной моих умений в комбинированной магии. Мы с Беренгаром придумали его по пути сюда, и я тренировался ежедневно, чтобы всё получилось так, как задумано.
        Принцип трюка, которым я провёл Практика, был прост - требовалось «всего лишь» ввести его в заблуждение. Если маг не принадлежал к школе Целительства, он не мог чувствовать результатов своего лечения, только видеть их.
        Направляясь сюда я сильно сомневался, что проверяющим в таком лагере посадят профессионального целителя, ведь они были нужны непосредственно там, где идут боевые действия. Предполагал, конечно, что у мага будет лекарское умение, но минимальное - и оказался прав. Ну ещё и по дороге порасспрашивав людей, узнал, в каком лагере сидит какой колдун, и выбрал то место, где шанс обмануть проверку был наивысший.
        А то, что я сделал сейчас - всего лишь результат упорной практики.
        Воспользовавшись магией крови, я заставил её остановиться и перестать течь из пореза. Не излечил ткани, не свернул алую жидкость - а просто запретил ей покидать тело. Добавив к этому магию иллюзий, создал поверх пальца искажённое восприятие реальности. Последнее провернуть было куда сложнее, потому что нарушенный баланс дара практически отрезал меня от светлых школ магии... Но всё же я справился! Ежедневные тренировки не прошли даром и мне удалось обмануть вербовщика!
        Что ж… Вот я и в армии!

* * *
        Сплю крепко. И это удивительно! Особенно после долгой дороги, когда приходилось постоянно держаться настороже... На тракте я по крупицам собирал сведения об армейских ставках, прислушивался к новостям из Верлиона и фронта, а по ночам, проваливаясь в книгу Беренгара и не высыпаясь, тайком обучался магии. И за всё это время ни у кого не возникло вопросов к молодому мужчине по имени Рой.
        Я ехал в сером, неприметном плаще на старой кляче, вместе со сбившимися в обоз торговцами, ремесленниками и парнями, желающими стать защитниками Империи и делал всё, чтобы избежать чужого внимания.
        А здесь, в ограниченном пространстве лагеря, где все друг друга знали, в окружении опытных вояк, которые пристально наблюдали за новичками и относились к нам не слишком радушно, оставаться незамеченным было гораздо труднее. Поэтому, укладываясь на простых деревянных нарах в одной из казарм, куда нас с остальными приехавшими новобранцами определил сотник Гавейн, я был уверен, что до утра не сомкну глаз.
        Но нет - отрубился без задних ног. Хоть и держал под рукой меч - просто на всякий случай - а разум частично оставался настороже, чтобы в случае чего…
        Утро начинается примерно на шестой колокол. По всему лагерю разносятся дребезжащие, на редкость противные звуки рожков и регулярные солдаты, спящие в казарме, мгновенно вскакивают с кроватей. Они начинают лихорадочно одеваться, и мы с прочими новобранцами на их фоне выглядим сонными курицами.
        Впрочем, я ложился спать прямо в одежде, так что и собираться не приходится - пристёгиваю к поясу простые потёртые ножны с мечом, проверяю сумку с вещами и направляюсь к выходу, следом за всеми, торопясь выбраться из пропахшего кислым потом тесного помещения.
        На улице всё также пасмурно. За тучами не видно неба, а дождь только усилился. Волосы тут же намокают и прилипают ко лбу, но меня это мало заботит. Как и сотника Гавейна - несмотря на промозглую погоду, он уже стоит на входе в казармы под небольшим тентом, которые тут натянут у каждого здания, и невозмутимо попыхивает трубкой.
        Регулярные солдаты здороваются с ним и отдают воинское приветствие, прижимая сжатый кулак правой руки к левому плечу. В их глазах читается неподдельное уважение к этому человеку, и я делаю в уме заметку.
        - Новобранцы - выстроиться в шеренгу! - звучит команда, когда мы выходим из казарм.
        Вместе с нами ночевала и предыдущая партия новобранцев, прибывших на день раньше. Бестолково толкаясь, пара десятков молодых и не очень людей, встаёт в грязь перед бараком, неустанно ёжась от пронизывающего ветра, морщась от капель дождя, падающих на лица, и протирая заспанные глаза.
        - Для тех, кто забыл, - вышагивая вдоль неровной шеренги и не прекращая дымить трубкой, заговорил мужчина. - Меня зовут сотник Гавейн. Я отвечаю за обучение всех кадетов, и сегодня мы определим, на что вы способны. Следуйте за мной!
        Мы снова месим грязь, шагая через весь лагерь. В спину то и дело прилетают смешки и оскорбления, и я никак не могу понять, почему регулярные солдаты ведут себя так по отношению к новобранцам?..
        Ранним утром мне удаётся получше рассмотреть «поселение», если можно так выразиться. Первое, что бросается в глаза - здоровенные башни, установленные на берегу реки. Они и правда огромные - выше чем Внутренняя стена Верлиона, хоть и сложены не из камня, а построены из дерева. И башен этих не две, не три, не десять - они растянуты вдоль всей реки Тариэль. И на верхних площадках у них - по паре-тройке здоровенных, быстрозарядных «скорпионов».
        Я слышал о северном оборонительном рубеже. Но пока не добрался, не представлял, насколько растянута эта линия защиты Имперской границы. Понятно было одно - башни предназначались для контроля воздушного пространства, а вот против наземных войск противника они не помогут…
        Гавейн приводит нас к тренировочным площадкам. На одной из них соломенные чучела, установленные через сотню с небольшим шагов от стоек с луками и арбалетами. Есть несколько огороженных канатами площадок, на нескольких из которых тренируются солдаты. Под тентами рядом с площадками - столы с простыми мечами, копьями, цепами и наспех сколоченными щитами.
        Всё учебное - тупое, концы оружия закруглены или на них вовсе приделаны деревянные шары, половина стрел с тупыми наконечниками или вовсе обмотаны толстым слоем тряпья. Я знаю, зачем это нужно - чтобы в учебном бою сымитировать атаку дальнобойного оружия, но не убить тренирующегося.
        - Итак, кадеты! - рявкает сотник, когда мы вновь выстраиваемся перед тренировочными площадками, - Объясню кратко! Мы проверяем ваши навыки, и в зависимости от них вы получаете назначение. А также звание рядового, за которое вам назначается ежедекадное содержание.
        Эти слова вызывают возбуждённый шёпот среди новобранцев. Судя по нему - почти все пришли сюда ради денег…
        - Тишина в строю! - командует Гавейн. - Жалование рядового солдата за декаду составляет пятьсот фингов или пять фистов. Значит, за месяц получите двадцать фистов. Почти половина золотого! Это в два раза больше, чем за то же время получают ремесленники или крестьяне в процветающих провинциях. Если кто-то из вас не окажется опытным бойцом, в чём лично я сомневаюсь… Большинство ждёт месяц учебной практики, а затем вы получите направления в разные полки. Там у вас будет возможность продвинуться по службе, если покажете себя. За каждое звание к жалованью полагается десятипроцентная прибавка. После тысячника - двадцатипроцентная.
        Снова возбуждённый шёпот. Ловлю себя на том, что мне противно стоять рядом с людьми, которые идут воевать лишь за деньги. Однако я тут же себя одёргиваю - эти люди мне не знакомы, и рано делать поспешные выводы. Наверняка у каждого из них за плечами есть какая-то история.
        - После завершения курса подготовки вас снабдят стандартным оружием и доспехами, - между тем продолжает рассказывать сотник. - Если у вас, конечно, нет собственного. Лошади предусмотрены только для сотников, тех, кто сможет их содержать и солдат кавалерийских подразделений. Но в нашем лагере таких нет - тут мы готовим пехотинцев.
        Он выбивает потухшую трубку, вминает в неё очередную порцию табака и раскуривает снова.
        - А сейчас проверим, чего вы стоите! Вы двое! - он указывает на первых двух людей в шеренге, - На тренировочную площадку! Покажите, что умеете! Оружие, если надо - на столах. Только не покалечьте друг друга, наденьте кольчуги!
        Здоровяк в серой куртке с дубинкой на боку, который уже жил в казарме, когда нас туда определили, выходит против худощавого парнишки со стрижкой «горшком», который прибыл с нами. Они надевают кольчуги, берут по тупому мечу, щиту и…
        И уже через пару мгновений я понимаю, что сражаться не умеет ни тот ни другой. Здоровяк машет клинком, словно рожь косит - широко, сильно, но совершенно неумело - что выдаёт в нём крестьянина. Худощавый же парень просто трусит, и всё время отступает, пока не поскальзывается и падает, а здоровяк нависает над ним, картинно приставил к горлу неудачника меч...
        - Достаточно! - кривится Гавейн, тоже поняв, какие «бойцы» ему достались, - Выбирайтесь оттуда. Следующие двое! Только ты, парень, свой меч сними, а то поранишь ещё кого…
        На этот раз он указывает на меня и на рослого детину, стоящего рядом. Про меч Гавейн говорит именно мой, так что приходится оставить его на столе с оружием и взять тупой тренировочный клинок.
        Также как и предыдущие «бойцы» мы напяливаем старые кольчужные рубашки. Такую я легко мог бы разрубить своим оружием, и она не защитит даже от арбалетного болта, пущенного с пятидесяти шагов… Перебравшись через канаты, встаю в чавкающей грязи в расслабленную стойку, опустив клинок вниз.
        - Начинайте! - гаркает сотник.
        - А-а-а!!!
        Здоровяк, чьи плечи могли бы поспорить шириной с воротами лагеря, словно бешеный, срывается с места и с криком несётся на меня. Его замах настолько нелеп и широк, что мне даже уклоняться не надо. Я просто делаю короткий шаг в сторону, подставляю противнику ногу и толкаю его в спину, не используя меч.
        Детина летит лицом вперёд, пропахивает грязь, встаёт и отплёвывается под дружный хохот новобранцев. Сотник закатывает глаза.
        - А оружие тебе на что? - рявкает он на меня. - Обозначь удар! Это тебе не рыцарский турнир!
        Здоровяк, в чьих глазах я замечаю проблеск злости, снова бросается на меня. В этот раз он не кричит - только пыхтит и, кажется, замахом учебного клинка настроен снести мне голову…
        Я не делаю попытки уклониться - напротив, шагаю здоровяку навстречу, чем изрядно его удивляю. Присев, пропускаю удар над собой и бью рукоятью в лицо парня, чуть придержав удар, чтобы не выбить ему все зубы.
        Под дружный «О-ох» рекрутов изо рта и носа детины выплёскивается кровь и горе-воин летит на землю. Как только здоровяк падает в грязь - я приставляю тупой конец учебного меча к его шее.
        - Трус! - скалится он. - В честном поединке я бы тебя поломал!..
        - Куда тебе, - усмехаюсь я его нелепой обиде. - Сначала меч научись правильно держать. Тебе ещё тренироваться и тренироваться…
        Здоровяк неожиданно пытается поставить мне подсечку, ударить по ногам - но я просто подпрыгиваю на месте и, не давая ему встать, пихаю ногой в бок, снова заставляя упасть.
        - Прекратить бой! - рявкает сотник. - Так, я понял… У нас тут умелец. Что ж, это хорошо, это просто отлично! Вот на тебе всех остальных и проверим! Детина! - Гавейн обращается к моему противнику, заляпанному грязью с ног до головы. - Вылезай оттуда! Сейчас за тебя будут мстить!
        Я тихо ругаюсь сквозь зубы, пока прочие новобранцы продолжают хохотать. Почувствовав забаву, к тренировочным площадкам стекаются и регулярные солдаты, трущиеся неподалёку.
        Ялайский пепел! Привлёк внимание, на свою голову!
        Сначала против меня выходят двое - низкорослый крепыш с копьём и тощий, как жердина, рыжий мужик с веснушчатым лицом. Очевидно, они планируют напасть на меня с двух сторон, но ждать их атак я не собираюсь. Прыгаю на копейщика, пропускаю его удар над собой, а затем полосую по кольчуге, поперёк груди.
        Удар выбивает из несчастного воздух, он падает на спину, а я уже разворачиваюсь, успев заметить движение мечника. Без труда успеваю вскинуть клинок, блокирую удар, направленный в голову. Он не точный, но неожиданно мощный для такого тощего противника - по рукам, до самых плеч проходит вибрация.
        В этот момент, переместив центр тяжести, я закручиваюсь на пятке. Грязь мне помогает, так что атакующего без труда удаётся увести за собой. Перехватив запястье тощего мужчины свободной рукой, я выкручиваю его, заканчиваю движение и приставляю меч к горлу рыжего.
        Давно забытое ощущение просыпается в груди. После поступления в академию Верлиона мне почти не доводилось фехтовать, не считая идиотских снов с бешеным рыцарем. Я и запамятовал, каково это - побеждать, полагаясь только на собственную силу и ловкость!
        - Вы четверо! - командует сотник, видя, как я расправился с этими двумя. - Попробуйте зажать этого танцора в коробочку!
        Новобранцы, на которых указали, воодушевлённо перебираются через канаты, а я только вздыхаю. Четверо, даже неумелых соперников - это уже надо постараться…

* * *
        …Откинувшись назад, я увлекаю орущего мечника за собой. Поджимают ноги и, оказавшись на спине, резко распрямляю их, отталкивая нападающего. Он идиот - взял двуручник, слишком длинный, чтобы работать им в таком неудобном положении… Короткий полёт вверх ногами, и парень плюхается в грязь.
        Он не успевает встать - я почти моментально оказываюсь рядом и полосую его по кольчуге в районе груди.
        - Минус пять! - возбуждённо вскрикивает кто-то в толпе, собравшейся вокруг тренировочных площадок.
        Я этого не желал, но народ пришёл поглазеть, как один из новобранцев раскидывает других. После четырёх противников на площадку вышли пятеро, потом - семеро. И кстати, пятеро из этой семёрки были регулярными солдатами, умеющими сражаться как следует.
        Не так хорошо, как я, конечно, но семь противников, это семь противников, пусть даже часть из них - неумёхи…
        Мне не было нужно излишнее внимание, но, войдя в раж, я не заметил, как вокруг собралась толпа. Показывать максимум, на который способен, не стоило - это было бы весьма неосмотрительно. Простой охранник каравана, за которого я себя выдавал, никогда не сумеет одолеть семерых человек.
        Так что следует завершать этот спектакль и, как ни прискорбно - проиграть…
        Я бросаюсь вбок за секунду до того, как в меня попадут. Мимо проносится стрела с тупым наконечником. В развороте отбиваю удар второго солдата, кувырком ухожу от него и рвусь вперёд, к противоположной стороне площадки.
        Честно говоря, я бы легко мог прикрыться от лучника последним мечником, а затем разделаться и с ним, даже без восприятия, которое, кстати, я так и не вызывал. Но…
        Оставив мечника за спиной, я прыгаю из стороны в сторону, как заяц, чтобы сбить лучнику прицел, но он успевает выпустить три стрелы, прежде чем я оказываюсь рядом.
        Две проходят мимо - а вот последняя, пущенная почти вплотную, попадает тупым наконечником мне в грудь. Удар получается сильным - из лёгких махом выбивает весь воздух и я оказываюсь на земле, хрипя и пытаясь вдохнуть.
        Толпа взрывается криками - обрадованными и разочарованными. Я слышал, что там уже начали делать ставки, смогу ли я одолеть семерых. Очевидно, что расстроены те, кто проиграл деньги. Ну а к довольным наверняка присоединились “счастливчики”, которых я хорошенько извалял в грязи…
        На лицо падают холодные капли дождя… Эх, всё же проигрывать, пусть и специально - совсем неприятно! Надо мной появляется ухмыляющийся стрелок и, ухмыляясь щербатой улыбкой, протягивает руку в перчатке.
        - А ты хорош, новенький! Я уж думал, достанешь и меня!
        - Не достал, как видишь, - встав с его помощью, я поднимаю меч. - Метко стреляешь.
        - Да куда там, - он фыркает. - С двух-то шагов и ребёнок попадёт.
        Что ж, в этом он прав…
        Пока я, грязный, потный и уставший, возвращаюсь к сотнику, сидящему под тентом за одним из тренировочных столов, толпа потихоньку рассасывается. За Гавейном остаются только новобранцы, тринадцать из которых я «уложил». Большинство из них смотрят на меня недобро, но некоторые довольно улыбаются - тот же белобрысый Рост, например, которого я заставил хлебнуть жидкой грязи. Пожалуй, он один из немногих тут, кто умеет хоть как-то сражаться на мечах - по крайней мере, у него получилось отразить четыре моих удара.
        - Ну что ж… - протягивает Гавейн, задумчиво потирая бритый подбородок и разглядывая меня. - Результаты и впрямь неплохие… Не скажу, что ты меня поразил, парень, но клинком машешь куда лучше, чем весь этот сброд.
        Он даже не трудится понизить голос. Глянув через плечо, я вижу, какими волчьими взглядами зыркают новобранцы. Проклятье, ну вот зачем он настраивает их против меня?!
        Хотя они и сами не лучше - можно подумать, их моё владение клинком как-то задевает! Виноват я, что ли, что сотник выставлял их против меня одного за другим? Или думают, что надо было поддаться в самом начале? Бред!
        - Просто долгая практика, господин Гавейн, - как можно небрежнее пожимаю я плечами.
        - Практика - это хорошо, - кивает мужчина. - Но на войне этого мало, парень. Ты, небось, думаешь, что всё так, как пишут в газетах, или как рассказывают меж собой в дорогих салонах маменькины и папенькины сынки, графские детишки? Что мы, дескать, держим границы, на которых встали отродья Ирандера, чуть ли не у самой реки Логейн? Что между ней и Тариэль всё под нашим контролем?
        - Говорят именно такое, - осторожно отвечаю я. - Но верить сплетням и слухам - последнее дело, как по мне.
        - Это правильно, - довольно усмехается сотник. - Ну вот что… такие как ты кто умеет с оружием обращаться, нам нужны. И не здесь, пятые рубежи охранять, а там, где настоящие воины требуются.
        Неужели отправит на передовую?
        Подумав несколько мгновений, мужчина что-то пишет в моих бумагах и протягивает их мне.
        - Вот, держи.
        Я беру документы и с интересом изучаю запись о назначении.
        - «Речные вороны»?
        - Не слышал о таких?
        - Нет.
        - Ты чего! - восклицает Рост, прислушивающийся к нашему разговору. Парень мгновенно оказывается рядом и заглядывает через плечо. - Это один из самых сработанных отрядов северного Кулака армии, ты что, правда не знаешь?! О них десяток песен сложен! А история лет пять насчитывает! Охренеть тебе повезло!
        Беспардонный парень излишне любопытен и языкаст, но перед сотником я не решаюсь его одёргивать. Однако, тот делает это за меня:
        - Следи за языком, рядовой!
        - Виноват, господин сотник! - мгновенно краснеет Рост и возвращается к новобранцам.
        Гавейн хмурится, провожая парня взглядом, затем вновь поворачивается ко мне:
        - Парнишка прав. До недавнего времени было так, как он говорит. Не то, чтобы «Речные вороны» были каким-то особенным отрядом. Таких в наших армиях хватает, но история у них и вправду хорошая. Доблестная. Однако три декады назад, у Сантимского леса они попали в засаду… Погибших почти треть, грохнули сотника, двух его заместителей и двух магов сопровождения. Третий заместитель остался жив, но он всего лишь десятник, да и опыта у него маловато, чтобы управлять таким количеством людей. Так что им назначили нового капитана. Он едет сюда, и как только прибудет, ты и ещё несколько человек отправитесь дальше в приграничье, займёте места погибших в отряде. Им нужны опытные воины, а у нас тут… сброд, в основном, сам видишь. Таких, как ты, способных потягаться с четырьмя рядовыми и тремя десятниками, да ещё и после серии схваток - единицы…
        - Ясно. И что, мне теперь нужно просто ждать?
        - «Просто ждать»? - фыркает сотник, - Парень, ты серьёзно? Думаешь, показал, что знаешь, с какого конца за меч хвататься, и теперь будешь греться на солнышке?
        Не удержавшись, я скептически смотрю на затянутое тучами небо, надеясь разглядеть за ними солнце, чем вызываю неудовольствие Гавейна. Он, очевидно, видит в этом дурную шутку, так как быстро меняется в лице.
        - Значит так, рядовой! - рявкает он. - Назначение ты получил! И пока не приедет новый капитан «Речных воронов» - будешь тренироваться вместе со всеми!
        - Будет исполнено, господин! - я прижимаю кулак к плечу.
        - Собирай свои пожитки и дуй к третьей казарме, она у реки. Спросишь Хенрира. Он покажет место для ночлега и объяснит режим тренировок! А с этими доходягами тебе делать нечего, так что и нагрузку получишь… Соответствующую! Кругом!
        Я делаю так, как велит сотник. Под пристальными взглядами прочих новобранцев иду в сторону реки, раздумывая над тем, что сделать с камнем Эрленкар. Оставить его закопанным под деревом? А вдруг его кто-то найдёт, и старый булыжник вновь сведёт какого-нибудь мага с ума?.. Забрать с собой? Но как, если из лагеря меня пока не выпускают?
        Размышляя над этим, я шагаю по чавкающей грязи мимо палаток и, выйдя из-за одной из них, чувствую, как моё сердце пропускает несколько ударов.
        Рядом с ближайшей коновязью, разговаривая с конюхом, в окружении четвёрки Имперских гвардейцев стоит Айрилен Старвинг…
        Глава 3 - Новая жизнь
        К счастью, черноволосая и горделивая Айрилен не узнала во взрослом мужчине, уставившемся на неё, молодого парнишку, на котором она демонстрировала возможности «куклы». Женщина прошла мимо, лишь скользнув по мне взглядом, и направилась к штабу лагеря, где заседал высший офицерский состав.
        А я, облегчённо выдохнув, отправился к Хенриру. Он был сержантом, поставленным над недавно сформированной десяткой, которая должна была заменить погибших под Сантимским лесом солдат.
        Хенрир мне понравился. Сухопарый, жилистый, сероглазый, с тремя жуткими шрамами на левой стороне лица и порванным ухом, лысый и щетинистый, он напоминал бродячего пса, которому ежедневно приходится драться с другими собаками.
        Да и речь у него была под стать этому образу - отрывистая, резкая, напоминающая лай.
        Сержант, попыхивая трубкой - я обратил внимание, что здесь многие их курят, чего я не одобрял - изучил мои бумаги, рассказал о дневном распорядке, правилах лагеря, оснащении, кормёжке и прочих вещах, о которых стоило знать. Мне предстояло провести здесь несколько недель, дожидаясь прибытия нового капитана.
        Дни в Ветренном лагере тянулись долго и были похожи один на другой как две капли воды. Ранний подъём, помывка, зарядка, завтрак, физические тренировки, обед, тренировки с оружием, обучение тактике и стратегии, ужин, пара колоколов свободного времени - и отбой.
        И так изо дня в день.
        Для меня, сына генерала Слэйта, с молоком матери впитавшего воинскую науку и обученному куда лучше половины Имперских офицеров, занятия у сотников представлялись на редкость бесполезными. Всё, что они рассказывали о построениях, манёврах, использовании преимуществ местности, тактических порядках, оснащении армии, разведке и прочем, я уже знал, и знал куда лучше них самих.
        Поэтому откровенно скучал, хоть и не подавал виду. Да и чего было ожидать? Здесь всё-таки не будущих генералов готовили, а рассказывали рядовым и сержантам основы, чтобы те не глупили во время боя.
        После того как меня определили к «Речным воронам» с остальными новобранцами я уже не контактировал. Вместо этого жил и тренировался с десяткой Хенрира и ждал прибытия нового капитана.
        Поначалу остальные вояки отнеслись ко мне с пренебрежением. Это было понятно - каждый из них прошёл не одно сражение и считал честью вступить в довольно известный среди северного кулака армии отряд. А я только-только приехал и «не нюхал крови», как выразился Хенрир.
        А в приграничье она лилась постоянно.
        То, что я слышал о войне, пока жил в Верлионе и отцовском поместье, или читал в газетах, большей частью не соответствовало действительности. Из разговоров с Хенриром и некоторыми другими солдатами, побывавшими в боях, стало понятно, что Ялайское королевство вовсе не было загнано в угол, в чём жителей Империи настойчиво пытались убедить.
        Всё было куда хуже. На реке Логейн у “тёмных” была выстроена серьёзная оборона, как и у нас - на реке Тариэль, так что фактически эти рубежи и были границами двух стран.
        Но вот от земель нордов на севере до самых Аларских гор, между реками Тариэль и Логейн раскинулись тысячи и тысячи лиг, ставшие бесконечным полем боя. Хребты Сумрачных гор, Ветренная равнина, Сантимский лес, Тенистая долина, Грязное междуречье, Близнецы, Стылое нагорье и многие другие места - всё это не принадлежало ни Империи, ни Ялайскому королевству.
        И если западная часть, вплоть до Сумрачных гор, ещё хоть как-то охранялась нашими войсками, патрулями, туда поставлялась провизия и регулярно обновлялись отряды, полки и роты, то Восточная являлась “ничейной” землёй. Там почти не было поселений, и как только там оказывались наши отряды, Ялайские отродья устраивали на них охоту.
        Кроме этого, Последователи Ирандера совершали постоянные вылазки на запад по разным направлениям. Их отряды, роты и полки курсировали по приграничью, не давая покоя нашим войскам и периодически совершая налёты на укреплённые города и крепости.
        На юге же, между Аларскими горами и Гиблыми болотами, “тёмные” расположили внушительную часть своей армии, которую нам приходилось сдерживать.
        Вот и получалось, что на узком перешейке торчали войска обеих сторон, не имея возможности атаковать друг друга. А остальная часть армий была растянута по огромной территории в тысячи и тысячи миль, безостановочно сталкиваясь, но не имея сил перейти в масштабное наступление - ведь в таком случае пришлось бы оставить южный фронт беззащитным.
        Именно поэтому в последнее время имперские вербовщики работали так активно - генералы Северного кулака получили приказ нарастить численность войск, чтобы перейти в наступление.

* * *
        Всё складывалось неплохо - Хэлгара Слэйта считали мёртвым, Айрилен меня не узнала, я прошёл проверку, получил назначение на фронт и даже более-менее влился в коллектив десятки, к которой меня прикрепили. Конечно, в самом начале меня попытались, как это тут называется, «Приставить к делу».
        А если точнее - сделать «шнырём». Таких в каждой сотне набирался почти десяток. Принести, унести, постирать, почистить, отполировать, зашить, приготовить, сбегать, найти… Такие солдаты не пользовались уважением своих товарищей, и были если не рабами, то прав имели куда меньше, чем все остальные. За непослушание, ошибки или дерзость их могли избить, и даже если «шнырь» шёл жаловаться, весь отряд подтверждал, что никто его не трогал.
        В общем - так себе порядок, как по мне. Но кто спрашивает новичка о подобных вещах? Когда низкорослый, но крепкий, рябой парнишка из нашей десятки по имени Пек, лет двадцати, велел постирать его бельё, остальные солдаты лишь молча смотрели, как я отреагирую.
        Это была проверка.
        У нас как раз было свободное время вечером, и вся десятка отдыхала в казарме, когда Пек подошёл к моим нарам.
        - Постирай сам, - отрезал я тогда, штопая прохудившуюся куртку. - Или найди прачку.
        - Так я уже нашёл, зелёный, - усмехаясь и засунув большие пальцы за пряжку ремня, Пек встал напротив меня. - Давай по-быстрому, метнись на речку, пока я тебе не показал, что к чему.
        - Ты, похоже, глуховат? - уточнил я, поднимая на него взгляд. - Отвали.
        - Слышишь, ты! - Рябой парень присел на корточки. - Я на Стылой равнине с тёмными сражался, пока ты свою задницу у мамкиной печи грел! И чтобы не замёрзнуть, кровь убитых в тундре волков пил! Мне тебе зубы повыбивать - как раз плюнуть, так что давай, шевели булками!
        Он встал на ноги и демонстративно пнул по куртке, свисающей с моего колена.
        - Ещё раз так сделаешь, и я тебе нос сломаю, - спокойно ответил я.
        - Чё? Вы посмотрите, какой борзый! - хохотнул Пек, поворачиваясь к остальным солдатам. Впрочем, никто его не поддержал, и я сделал вывод, что парнишка не встретит особого одобрения со своими действиями. - Давай, деревня, хватай мои шмотки, пока я из тебя дурь не выбил и…
        Он снова пнул по моей куртке. И пока ступня мелкого гадёныша не опустилась на дощатый пол я, не вставая с места, ударил его пяткой в голень опорной ноги. Пек рухнул как подкошенный, с размаху ударившись носом о край деревянных нар, на которых я спал. Послышался хруст, затем парень застонал, попытался встать, но я ухватил его за плечо, перевернул и придавил коленом к полу.
        - Не знаю, где ты там сражался, парень, - напуская в голос льда, сказал я. - Но с реакцией у тебя беда. Ещё раз подойдёшь ко мне с таким… предложением - сломаю не нос, а руку. А свои вонючие портки стирай сам. И радуйся, что мои не придётся.
        Я отпустил его, и Пек, стремительно отпрянув, вскочил на ноги.
        - Не, ну вы только посмотрите на него! - взвизгнул он. - Рик, Сандро, Телль! Давайте-ка проучим наглеца!
        - Успокойся, Пек, - пробасил Хенрир, лежащий на скамейке в углу помещения, рядом с жаровней. Честно говоря, я думал, что он спал. - Тебя же предупредили. Ты не послушал, и справиться с парнем сам не сумел.
        - Но он же…
        - Он за себя легко постоял, - отрезал десятник. - А вот ты - нет.
        - Хенрир, я…
        - Заткнись, - ровным голосом перебил его сержант, и Пек мгновенно замолчал. - Заткнись и метнись наружу. Найди нам чего-нибудь пожевать на кухне.
        Утирая кровь с лица, Пек стрельнул в мою сторону недобрым взглядом и вышел из казармы. Остальные солдаты десятки даже не шелохнулись во время этой нелепой разборки, а я вдруг понял, что нажил себе в отряде первого врага...

* * *
        Главное, что меня беспокоило в те две декады, пока мы ждали нового капитана - невозможность нормально поговорить с Беренгаром и продолжить обучение. Слишком много людей крутилось вокруг, и человек, впавший в ступор перед раскрытой книгой безо всяких надписей, наверняка вызвал бы массу подозрений.
        Впрочем, спрятанный в паре колоколов пути от лагеря камень Эрленкар тоже был проблемой. Хотя именно с ним решение нашлось быстро. При всей строгости распорядка и проверках приезжающих я выяснил, что солдат из военного расположения наружу всё же выпускают.
        Кто-то ездил в ближайший посёлок к шлюхам, кто-то туда же, но чтобы выпить на грязном постоялом дворе. Понятное дело, просто так никого не выпускали - увольнительные были наградой отличившимся, и мне, как новичку, не полагались.
        Но существовал и другой вариант, куда проще. Можно было просто дать на лапу нужному человеку - заместителю коменданта, который заведовал всеми бумажками лагеря.
        Деньги у меня были, так что договориться труда не составило. Зайдя к нему через Хенрира, которому тоже пришлось приплатить, за день до прибытия нового капитана я отдал «бумажному» сотнику два недельных жалованья и получил официальное разрешение. Взял свою клячу, прокатился до дерева, где зарыл камень Эрленкар, надёжно припрятал его за пазуху и, чтобы не вызывать подозрений, всё-таки доехал до крестьянского поселения.
        Посидев в таверне пару колоколов и выпив две кружки кислого пива, я приехал обратно. Благо, на воротах в лагерь никто не обыскивал возвращающихся солдат.

* * *
        На следующий день после того, как я забрал магическую фреску, приехал новый капитан «Речных Воронов».
        Ранним утром, сразу после побудки наш десяток строится у казармы и ждёт сотника. Он приходит вместе с Гавейном, неизменно дымящим своей трубкой.
        - Прошу любить и жаловать, господа «вороны» - усмехается Гавейн. - Ваш новый командир - наследный граф Имлерис ди Марко.
        - Служим Империи! - громыхаем мы в унисон заученное приветствие, вызвав у нового капитана гримасу неодобрения.
        Имлерис оказывается худощавым молодым человеком лет двадцати, среднего роста, с узкими ладонями, жёсткими чертами лица, острым подбородком и лихорадочным взглядом, который я отмечаю сразу. Длинные тускло-серебряные волосы зачёсаны назад и чуть выбиваются из-под шаперона.
        Одежда на парне богатая - безвкусно расшитый золотистыми нитями военный мундир, новёхонький, словно только что от портного. Не то, что затасканная одежда солдат в лагере… Высокие сапоги начищены до блеска, на широком поясе - серебряная пряжка в виде ворона. Шаперон закреплён очень дорогой костяной заколкой, а из изысканных ножен на боку торчит рукоять меча, украшенная искусной витой вязью и драгоценными камнями.
        Он словно не на войну приехал, а на праздничный парад. Если прикинуть, то за весь гардероб этого дворянина можно оснастить оружием человек двадцать…
        - Доброго утра, солдаты, - уставшим тенором произносит Имлерис. - Полагаю, вы все - новички в «Речных воронах», как и я. Надеюсь, среди вас достаточно доблестных воинов, чтобы не посрамить имя отряда. Для меня честь командовать вами. Мы не будем задерживаться в этом лагере, и сегодня же отправимся к крепости Фархельм, где нас ожидает остальная ватага.
        Несмотря на правильные слова, голос наследного графа не выражает ни единой эмоции. Он будто произносит заранее заученный и отрепетированный текст.
        Впрочем, судя по его зеленоватому цвету лица, он мог просто хорошенько перебрать накануне…
        - В качестве подарка я привёз с собой новое оснащение - вместо того хламья, что сейчас на вас. Сотник Гавейн распорядится, чтобы вам выдали новые доспехи, одежду, предметы первой необходимости и оружие. У вас два колокола, чтобы собраться, а затем отправимся в путь.
        После недолгих сборов мы покидаем Ветренный лагерь и отправляемся к крепости Фархельм на трёх телегах, запряжённых двойками лошадей. Ни у кого из моей десятки собственных коней нет, и свою клячу мне приходится оставить на «нужды фронта», получив за неё компенсацию в два фиста. Это в тридцать пять раз меньше той суммы, за которую я купил животинку…
        Впрочем, я не расстраиваюсь - всё равно она не была боевым конём, а еды и ухода требовала ежедневно. Деньги мне были не особо-то и нужны, да и имелись в достатке, спрятанные по потайным карманам, так что я не стал выпендриваться, и ехал вместе со всеми, сидя под тентом в первой телеге.
        Собственно, по такой промозглой погоде верхом не едет даже капитан и Айрилен Старвинг. Совершенно неожиданно для меня, она со своими людьми составляет компанию нашей десятке. Её гвардейцы трясутся во второй телеге, а вот сама магистр магии Света путешествует с удобством, в личной карете нашего нового капитана.
        В целом её присутствие меня почти не беспокоит - камень Эрленкар и книгу Беренгара я замотал в тряпьё и спрятал в глубине вещмешка, и пока что доставать не собирался.
        Мне до жути интересно, как обстоят дела в Верлионе. Если Айрилен приехала сразу за мной - получается, она провела в городе ненамного больше дней… Было бы неплохо её расспросить о том, что осталось позади... Как справляются с тёмными проявлениями, правду ли пишут в газетах, может быть - узнать о знакомых...
        Но конечно, все эти вопросы никогда не покинут моего рта - выдавать себя я не собирался, да и не ответит она обычному рядовому, которого “совсем не знает”.
        Как говорит Хенрир, по такой разбитой дороге до крепости ехать два дня, что по местным меркам совсем немного. Фархельм - ближайшая к границам Империи крепость и рядом с ней достаточно спокойно. Однако десятник то и дело поочерёдно отправляет двух разведчиков исследовать окрестности. Просто на всякий случай, от греха подальше.
        Капитан Имлерис, впервые услышав об этой инициативе, не имеет ничего против, лишь беспечно машет рукой. Он явно не верит, что по дороге до Фархельма с нами может что-то случиться.
        Собственно, первый день пути проходит спокойно. Разбитая грязная дорога однообразна и уныла, равнина с изредка встречающимся редколесьем также продувается ветрами, на небо будто свинцом плеснули, а дождь и не думает останавливаться. Поздним вечером мы устраиваемся в чахлой рощице, разбиваем лагерь и спокойно готовим ужин, кутаясь в плащи.
        Правда - всё же выставив троих часовых.
        - Не пойму, зачем заставлять несчастных мокнуть под дождём? Вам было мало, что они по дороге ползали по пустоши? - снисходительно спрашивает бледнолицый капитан, когда выходит из своего шатра к общему костру. - Что может случиться в дне пути от имперских лагерей?
        Хенрир, услышав это, хмурится, но ответить не успевает - вместо него это делает Айрилен. Женщина сидит на раскладном стуле, грея руки у пламени.
        - Вы уже бывали на фронте, мессир ди Марко? - сдержанно спрашивает она.
        - Нет, не довелось. Это моё первое назначение.
        - А о кейласах что-нибудь слышали?
        - Ммм… не припомню.
        - Это летающие твари, - тихим голосом объясняет Айрилен, но к её рассказу тут же прислушивается вся наша десятка. - Порождения тьмы, созданные чернокнижниками и последователями Ирандера. Чешуйчатая шкура, прочная как броня рыцаря; четыре мощные лапы, способные одним движением разорвать лошадь; перепончатые крылья, позволяющие тварям совершать перелёты на двести-триста миль; длинная, вытянутая морда, усеянная острыми, как кинжалы, зубами. Они умеют общаться между собой на большом расстоянии, носят диких всадников, упившихся отваром особых грибов, плюются ядом, разъедающим даже сталь.
        - Похоже, неприятные создания, - скривив губы, замечает Имлерис.
        - Я встречала их на дальнем севере, у земель нордов, и в Междуречье, и у Сумрачных гор. Обычно твари летают парами или тройками. Они не прикреплены к отрядам последователей Ирандера, их всадники безумны и сеют смерть там, где им захочется. Сегодня кейласов можно встретить на севере, через три дня - у крепости Фархельм, а через декаду они будут уже у Аларских гор. Позволите дать вам совет, мессир?
        - Разумеется, магистр, - важно кивает капитан.
        - Вы здесь новенький. Не принимайте это как пренебрежение или оскорбление - только лишь как факт. Старайтесь прислушиваться к своим солдатам, у которых уже есть опыт выживания в этих местах. Вы теперь в приграничье, капитан. И здесь почти нигде не бывает безопасно. Думаете, сторожевые башни со скорпионами тянутся вдоль реки Тариэль случайно?
        После услышанного я думаю о том, что наш молодой командир, скорее всего, направлен сюда не потому, что обладает выдающимся полководческим талантом. У Имлериса отсутствуют банальные знания о предполагаемом противнике, о местных реалиях. У него нет боевого опыта, и даже если учитывать, что мы уехали совсем недалеко от границы, любой командир в первую очередь бы озаботился безопасностью временной стоянки. А он…
        Что-то мне подсказывает, что наследный граф ди Марко получил должность за мешок звонких монет и связи отца, известного в центральной части Империи политика. И если мальчик настроен просто поиграть в войну - нас всех ждут большие неприятности…

* * *
        На исходе второго дня мы подъезжаем к крепости Фархельм. Она торчит посреди вересковой пустоши будто валун - огромный, неровный, неестественный и не пойми откуда взявшийся здесь. Низкие каменные стены растрескались от времени и сил природы, угловые башни приплюснуты, будто по ним ударили огромной кувалдой.
        Вокруг крепости нет никакого рва, ворота распахнуты, и на них дежурит десяток стражников. Внутрь пускают без проблем, правда, лишь после того, как дозорные на стенах замечают телеги и отправляют к нам конный разъезд.
        Забавно, что куда лучше чем верительные грамоты работает личность Айрилен - солдаты из Фархельма узнают её почти сразу, и вопросы о нашем визите отпадают.
        - Я сопровождаю нового капитана «Речных воронов», - непринуждённо замечает она, указывая на сидящего рядом Имлериса. - Нас уведомили, что отряд в вашем расположении.
        - Так точно, госпожа магистр! - кивает глава разъезда. Это плотно сбитый мужчина в полном стальном доспехе и с квадратной челюстью. - Пятьдесят пять солдат ожидают нового сотника.
        - Прекрасно, - слегка растягивая слова, замечает ди Марко. - В таком случае отправляйтесь вперёд нас обратно к крепости, и велите «Воронам» встречать нового капитана.
        Сержанту явно не нравится приказной тон, но спорить с вельможей солдат не решается.
        - Сделаю, господин сотник, - поджав губы кивает он, разворачивает коня и гаркает своим людям. - За мной, парни!
        К тому моменту, как мы заезжаем во двор крепости, нас уже ждут. Комендант с пятёркой помощников - заместитель, главный лекарь, интендант, дежурный колдун, начальник караула. За ними в две шеренги выстроились наши боевые товарищи.
        Как оказалось, в «Речных воронах» ста человек не набиралось. Вместе с нами отряд теперь насчитывает шестьдесят пять душ. Одиннадцать разведчиков, двадцать лучников-арбалетчиков, четыре лекаря и тридцать штурмовиков, вооружённых мечами, цепами, топорами, боевыми молотами, моргенштернами. Каждый из «Речных воронов» имеет при себе небольшой, круглый щит, каждый одет в кольчугу.
        Магов нет, что меня только радует. Меньше шансов быть раскрытым… С другой стороны, и шансов выжить в отряде без колдунов тоже гораздо меньше. Должно быть, владеющие даром присоединятся к нам позже, ближе к фронту…
        Мы выпрыгиваем из телег и, повинуясь кивку капитана, встаём отдельной десяткой справа от остальных солдат. Я слышу, как некоторые вполголоса здороваются с Хенриром, и украдкой разглядываю своих сослуживцев, пока Имлерис и Айрилен общаются с комендантом.
        Отряд состоит из совершенно непохожих меж собой людей: они разного роста, внешности, телосложения, по-разному одеты. Лишь плащи у всех одинаковые - грязно-коричневого цвета с двумя диагональными голубыми полосками и схематичными нашивками в виде воронов.
        По лицам мужчин, их шрамам и позам я понимаю, что они сильно отличаются от тех солдафонов, которые слонялись по Ветренному лагерю. Это суровые, безжалостные, прожжённые вояки, которые повидали не одно сражение. Часть из них изучает нас также внимательно, как и я - их. Ловлю на себе пару заинтересованных взглядов, но тут капитан обращается к нам с торжественной речью:
        - Приветствую, «Вороны»! Я - ваш новый капитан, Имлерис ди Марко. Знаю, вы были привязаны к своему прошлому сотнику, и соболезную вам в связи с его кончиной - но сейчас не время горевать! Тёмные отродья Ирандера шляются по нашим землям, и я сделаю всё, чтобы их стало как можно меньше! Клянусь в этом на мече моего отца!
        Он выхватывает свой, украшенный драгоценными камнями клинок из ножен и с гордостью поднимает его вверх. Взгляд серых глаз перемещается с одного лица на другое, и я понимаю, что парень ждёт одобрения! Он ждёт, что его нелепая и сбивчивая речь вызовет в нас прилив воодушевления!
        Ялайский пепел! Кажется, я был прав насчёт этого дворянчика! Надеюсь, с фехтованием у него лучше чем с красноречием…
        Отряд встречает его слова молчанием. Не дождавшись приветственных выкриков, капитан поджимает губы и кивает на телеги:
        - Если кому нужны обновки - я привёз с собой хорошие кольчуги, крепкую одежду, оружие и прочие мелочи для вас. Берите всё, что подойдёт по размеру. Отдохните как следует, познакомьтесь с новобранцами, а завтра к обеду мы выступаем в путь.
        - Куда, господин сотник?
        Голос подаёт лысый мужчина с татуированной головой и длинной бородой, заплетённой в косу. Зеленоглазый, мускулистый, он напоминает мне медведя, а его голос только дополняет образ - утробный, угрожающий и глубокий, точно рык.
        - Перед тем как обращаться ко мне, солдат, не помешало бы представиться. Я всё-таки только что приехал, - высокомерно, говорит Имлерис.
        Здоровяк делает шаг вперёд.
        - Десятник Блик, господин сотник. Я был третьим заместителем прошлого капитана.
        - Ааа, наслышан о тебе, - кивает ди Марко. - Ты тот самый здоровяк, что ссадил Ялайского рыцаря, убившего капитана? Броском молота?
        - Так точно, господин сотник.
        - Прекрасно, прекрасно… И ты единственный, кто остался от руководящего состава… Что ж, в таком случае - следуй за мной, нужно кое-что обсудить. Все остальные - снаряжайтесь, и до завтрашнего утра можете быть свободны. Сбор здесь же на десятый колокол. Тогда и узнаете наши дальнейшие планы и порученные задания. А пока устройте вновь прибывших. Вольно!
        Он вальяжно машет нам рукой, разворачивается и идёт за пресмыкающимся перед ним комендантом и его помощниками. Айрилен следует за ними, а шеренги отряда распадаются.
        Я подхожу к Хенриру, задумчиво потирающему шрам на своей щеке.
        - Господин десятник?
        - Чего тебе, Рой?
        - Мы только с утра вяленое мясо жевали, весь день в дороге. Поесть бы чего горячего.
        - Парень дело говорит! - поддерживает меня подошедший к Хенриру долговязый мужчина со свёрнутым набок носом и порванной много лет назад нижней губой. - Нечего вам с дороги голодными торчать, да ещё и под дождём.
        Он протягивает мне руку.
        - Коряга.
        - Рой, - я жму её, стараясь не улыбаться странному прозвищу. Кто знает, как он отнесётся к такому от новичка?
        - Вижу, тебя подлатали? - улыбается мой десятник.
        - А то! - щербато ухмыляется мужчина. - Целители тут своё дело знают ничуть не хуже, чем у Гальмсторма! А ты, значит, новеньких привёз?
        - Как видишь, - морщится Хенрир, стирая с лысой макушки капли дождя. - Просил хотя бы два с половиной десятка, как наказывал Блик, но всех, кто приезжает на реку Тариэль, почти сразу кидают в мясорубку у Двуречья… Так что только этих доходяг и дали.
        Коряга кивает, косится на остальных новеньких.
        - И правда, тощие какие! Ну да ладно, пока есть возможность - надо набивать брюхо! Пошли, парень, - он обращается ко мне, хлопая по плечу. - Покажу тебе, где кухня, заодно познакомлю со своей десяткой. А ты, Хен, хватай остальных и давай за нами. Расскажешь всем, что новенького слышно у штабных крыс.
        Глава 4 - Встреча на дороге
        В тот вечер, когда мы прибыли в Фархольм, Имлерис сделал Блика своим первым заместителем. Новый капитан приказал лысому здоровяку выбрать ещё пару человек себе в помощники, а заодно велел рассказать нам о задании, которое поручили «Речным воронам».
        У меня имелись мысли, в чём оно будет заключаться. Поэтому, когда Блик пришёл в большой трапезный зал, не терпелось проверить своё предположение.
        - Ну что, яйцеголовый? - усмехнулся тогда Коряга, сидящий рядом со мной. Я заметил, что он держался свободно со всеми солдатами, и его слова хоть и бывали грубыми, ироничными или шутливыми, не задевали тех, на кого были направлены. - Чего тебе наш новый хлыщ рассказал? Давай делись, все уже заждались, хррашева мать!
        - Потише, Коряга, - нахмурился Блик. - Не ровён час господин Имлерис услышит твои шуточки… Это мы привыкли, а он…
        - Ладно-ладно, - легко согласился разведчик. - Поберегу гордость нашего высокого начальства, так и быть.
        Хмыкнув, Блик сел на скамью рядом с Хенриром, хлопнул его по плечу и подвинул к себе кружку с пивом. Солдаты выжидающе уставились на сержанта.
        - В-общем и целом, дело такое, - сделав изрядный глоток, произнёс он. - Нас отправляют к Горбам Великана.
        - Опять в самое пекло лезть, - проворчал уже немолодой мужчина с длинными, перехваченными на лбу кожаным ремешком, седыми волосами. - Только вернулись из Междуречья! У Сантимского леса сколько наших полегло?! Нам ведь обещали, что будем срок дослуживать здесь, на четвёртых - пятых рубежах!
        Народ возбуждённо заголосил. В основном, большинство осуждало озвучившего недовольство мужчину, но были и те, кто поддерживал его.
        - Это Скард, - наклонившись ко мне, прошептал Коряга. - Самый старый солдат в отряде. Один из десяти, пожалуй, кто был в «Воронах» с момента их формирования. Не могу винить его за недовольство - старику осталось дослужить полгода, прежде чем его контракт закончится. А его снова отправляют на фронт, хотя обещали обратное.
        - Не все с ним согласны. - Заметил я.
        - Большинству уже наскучило торчать здесь и ничего не делать, - вздохнул мой собеседник. - Посмотри на них, парень. Молодые, здоровые, сильные. У большинства в этом отряде нет семей, как и у тебя, полагаю. К нам только таких и отправляют, уж несколько лет так повелось. Но у Скарда и ещё парочки стариканов есть дома, жёны, дети и даже внуки. Они пришли не только для того, чтобы защищать Империю, но и потому, что им дали земельные наделы в дальних провинциях, а ещё - хорошо платят. За выслугу лет добавляют едва ли не больше жалованья, чем за каждое звание. Так что и Скард получает куда больше, чем трое новичков вместе взятых.
        - Нам такого не говорили в Ветренном лагере.
        - Ну ещё бы, - усмехнулся Коряга. - А знаешь почему?
        - Почему?
        - Потому что там, где идут бои, народ мрёт, как мухи.
        Услышав стук кружки о стол, мы замолчали.
        - Ну тихо, ТИХО! - Блик успокоил гомонящую толпу. - Я понимаю тебя, Скард. И сам недоволен, когда договорённости нарушают. Но опротестовать приказ делать нельзя - ситуацию на фронте ты сам знаешь. Там нужны люди, а мы - простые солдаты. Наши контракты скреплены кровью и потом, и нам по ним платят. Так что должно делать то, ради чего нас отправили в приграничье.
        Длинноволосый Скард только фыркнул и махнул рукой. Блик смерил его недовольным взглядом и продолжил:
        - Нас отправляют к Горбам Великана не просто так. Мы должны сопроводить туда магистра Старвинг, которая прибыла с нашим новым капитаном.
        Снова гул голосов, а я только улыбнулся про себя - угадал.
        На этот раз одобрительных возгласов куда больше. Солдаты довольны, что с ними будет магистр магии Света.
        - С такой колдовской поддержкой и у самых Сумрачных гор не страшно! - заявил парень с красивым лицом и каштановыми волосами, сидящий напротив меня. - А что потом? Неужели, её прикрепят к нам? Вот это был бы подарок!
        - Нет, - покачал головой Блик. - Насколько я знаю, она останется в Ранхольде, и получит под своё начало собственных людей. А мы узнаем дальнейшие приказы уже на месте. Как сказал наш новый капитан, к моменту, как мы туда доберёмся, в городишке уже соберётся больше двадцати отрядов и два полка. Сам генерал Молох будет там.
        Солдаты в третий раз взрываются разноголосицей. Теперь - возбуждённой. Из обрывков фраз и того, что я слышал ранее, можно сделать определённые выводы.
        Двадцать отрядов - это около двух тысяч человек. Два полка - ещё три с половиной - четыре тысячи. Да ещё и под предводительством одного из генералов Северного кулака армии… Не нужно быть человеком большого ума, чтобы понять - Империя готовит серьёзный удар.

* * *
        Как и сказал Имлерис, в путь мы отправляемся чуть раньше обеда следующего дня. На этот раз телег куда больше - не три, а семь, и ещё полтора десятка солдат едет на одиночных лошадях. Это разведчики. Телеги же, помимо людей, загружены провизией, предметами первой необходимости, походным снаряжением и прочим.
        Кажется, что двигаемся мы со скоростью улитки… Это впечатление складывается частично из-за однообразного серого пейзажа вокруг, частично из-за такой же серой погоды (дождь и не думает прекращаться), грязной дороги, мерного поскрипывания колёсных осей и отсутствия каких-либо занятий.
        Армия, ха! Да даже в Ветренном лагере было куда веселее, чем в такой дороге!
        Я скучаю. А ещё - злюсь. У меня нет возможности заниматься с Беренгаром, а это нужно делать как можно чаще. Ялайский пепел, насколько проще было, когда я путешествовал в одиночку! Никто не дышал в затылок, не находился рядом круглые сутки, и я по несколько часов мог проводить в книге, совершенствуя свой дар!
        Правда, сильный прогресс шёл только в тёмной его части. Со светлой имелись проблемы. Чтобы вернуть баланс и равновесие, мне не хватало опыта и мощи. Для начал следовало научиться одной конкретной вещи, о которой на самой первой лекции по общей теории магии рассказывал профессор Атрай. А именно - параллельному способу получения энергии, когда заклинание насыщается ей в тот же момент, когда формируется.
        При всех моих успехах в обучении у Беренгара, этого делать я пока не умею. Сейнорай попытался объяснить, почему мне необходимо обучиться этой практике.
        Частью сознания я вроде понимаю, что, владея параллельным способом получения магии, могу переключаться между тёмным и светлым даром «на лету», и быстро оперировать куда большими объёмами энергии, чем при обычной магической практике.
        Но до конца осознать, как всё это связано - не могу.
        Впрочем, сейчас всё равно магической практикой не заняться - рядом постоянно сослуживцы, да и Айрилен недалеко. Ещё заметит ненароком, попробуй потом объяснись с ней…
        Но злость связана не только с этим. Отправляясь в армию, я думал, что меня направят на фронт. Думал, что там нужны люди, те, кто готов сражаться с отродьями Ирандера, что меня, как хорошего мечника, отправят на передовую… Но никак не ожидал, что день за днём буду трястись в телеге и ничего не делать…
        Мы продолжаем двигаться по разбитому тракту на восток, в сторону холмов, которые какой-то острый на язык картограф назвал Горбами великана. Вдоль них есть несколько имперских поселений и два крупных, по местным меркам, города. Один на севере - Харренхольд, второй, куда мы направляемся - Ранхольд, ближе к центральной части приграничья.
        Периодически на тракте нам встречаются другие имперские отряды. Мы обмениваемся с ними новостями, которых почитай что и нет, изредка останавливаемся в немногочисленных поселениях.
        Обнесённые частоколами деревушки встречаются нечасто, достаточно хорошо укреплены, и в каждой есть небольшой гарнизон. Нам в них рады - всегда приглашают отоспаться в крестьянских домах, которые хозяева специально освобождают, в трактире с удовольствием угощают выпивкой. Эти земли Империя охраняет как следует, даже несмотря на рассказы Айрилен о кейласах, так что на какое-то время моя бдительность оказывается усыплена.
        Мы отъезжаем от крепости Фархельм на сто с лишним миль, примерно, прежде чем я осознаю, почему в приграничье стоит всегда быть настороже…

* * *
        Пейзаж сменяется. Бесконечная вересковая пустошь превращается в пологие холмы, поросшие густыми лесами. Дорога, всё такая же разбитая, петляет меж деревьев, местами вплотную подступающими к ней. Дождь, ливший вот уже две недели, потихоньку успокаивается.
        Мы едем семнадцатый день, и всё происходящее превращается в рутину. Проснуться, перекличка, завтрак, дорога, обед в дороге, ужин, привал, сон, проснуться, перекличка, завтрак, дорога…
        Я тупею от такого времяпровождения, не зная, чем себя занять. И потому не сразу обращаю внимание на вернувшихся разведчиков, что-то возбуждённо пересказывающих Блику…
        - Хенрир, - локтём я толкаю десятника, дремлющего на скамье рядом. - Там что-то происходит.
        Из сна мой сержант выныривает мгновенно. Его серые глаза распахиваются, становятся ясными. Десятник смотрит, куда я указываю, прищуривается, чешет порванное ухо и выбирается из повозки.
        - Блик! - окликнув первого заместителя капитана, он быстрым шагом подходит к нему.
        Головная телега и карета Имлериса, повинуясь жесту лысого здоровяка, останавливаются, тормозя остальной обоз.
        - Чё там? - спрашивает Пек, сидящий дальше всех от выхода. Он пытается протиснуться мимо нас, но кто-то пихает парнишку обратно.
        - Сиди тихо, мышь!
        - В чём дело? - доносится до нас тенор ди Марко.
        Капитан с недовольным лицом открывает дверцу кареты и, не решаясь замарать свои начищенные до блеска сапоги, встаёт на ступеньку. Блик подъезжает к нему и что-то негромко отвечает. Имлерис хмурится и кивает.
        Заместитель капитана направляется вдоль телег, называя имена. Оказавшись возле нашей, смотрит на меня, высунувшегося наружу, затем переводит взгляд дальше.
        - Рой и Журавль, к головной телеге. Надо кое-что проверить. С собой оружие и плащи.
        - Оп-па… - цедит Журавль - высокий парень лет двадцати двух с вытянутой шеей, длинным носом и узким подбородком. Он и впрямь напоминает птицу, благодаря которой получил прозвище. - Кажись, разведчики что-то нашли.
        - Чего нашли?! - пищит Пек изнутри телеги, но его снова игнорируют.
        Свой меч и кинжал я никогда не убираю далеко - даже сплю так, чтобы легко дотянуться до клинков, так что мне и собираться не надо. Просто выпрыгиваю в грязь и иду к головной телеге, как и велел Блик. Там уже собрались десять человек - по два из каждой десятки, четверо разведчиков, сержанты и капитан с Айрилен.
        - Ещё раз - что вы там нашли? - напряжённо спрашивает Имлерис.
        - Трупы, господин ди Марко. Полный овраг трупов, - хмурится главный разведчик отряда, Натаниэль, которого все называют просто Кот. - Частью голые, частью в армейской одёжке. Кто-то из северного кулака, однозначно. Мы осмотрели пару тел - знаки отличия спороты, татуировки какие есть - незнакомы. Но точно из наших, по уцелевшей одежде понятно.
        - Ялайский пепел! - выругивается командир и поворачивается к подъехавшему Блику. - Мы должны упокоить души этих несчастных, сержант. Распорядись, чтобы тела немедленно сожгли, дабы они могли скорее соединиться со Святыми предками!
        Услышав это, я едва не хватаюсь за голову. Ну что за романтичный идиот?! Он будто наслушался баллад о рыцарях, в которых правды ни на финг! Разве не лучше сначала проверить трупы? Вдруг найдутся какие-то зацепки!
        К счастью, такая мысль посещает не меня одного. Айрилен встревает в разговор:
        - Я бы не торопилась с погребением, мессир. Это, конечно, дело правильное, но всё ж не забывайте, что мы на войне. И сегодня столкнулись с первым её проявлением. Для начала нужно хорошенько проверить несчастных. Вдруг среди них есть гонцы с бумагами, донесениями… Такие документы иногда скрывают магией, преступники могли их не заметить. Возможно, удастся определить отряды и роты, где они служили, по татуировкам. Это из ряда вон выходящее событие, господин ди Марко. Местные земли обычно спокойны, и просто так наткнуться на братскую могилу… - она качает головой и поворачивается к Коту. - Сколько там мертвецов?
        - Около двух с половиной десятков, госпожа.
        - Ведите, - командует Айрилен, не дожидаясь согласия Имлериса.
        - Следуйте за нами, магистр, - склонив голову, отвечает лысый сержант. Спрыгнув со своего коня, предлагает его женщине, но она отказывается.
        - Все идут пешком, - говорит магесса. - Мессир ди Марко, думаю, вам лучше остаться здесь и организовать оборону обоза, на случай, если это ловушка.
        Имлерис выглядит слегка напуганным. Шумно сглотнув скопившуюся слюну, он кивает и отходит к своей карете. А мы, следом за разведчиками, ныряем в густые заросли, начинающиеся почти у самой дороги…
        Идти приходится четверть колокола, не больше. Вокруг оврага, в котором лежат трупы, расползается могильное зловоние. Не такое, как от «кукол», но приятного мало. Несколько солдат морщатся, но спазмов ни у кого не возникает, и носа сослуживцы не прикрывают. Привыкли видеть и чуять такое…
        В отличие от меня… Приходится сцепить зубы и дышать медленно, чтобы удержать в желудке его содержимое.
        - Доставайте по одному, будем осматривать, - велит Айрилен.
        Выстроившись в цепочку, мы принимаемся вытаскивать из оврага трупы и раскладывать их рядом. Всего насчитываем двадцать четыре мертвеца. Десять из них - в изодранной до состояния лохмотьев солдатской форме и остатках кожаных доспехов. Остальные - раздеты до исподнего. Всех убили оружием, это очевидно по многочисленным ранам на телах. И что самое примечательное - у несчастных забрали не только почти всю одежду и доспехи, но и всё оружие.
        Вообще всё, мы не обнаружили даже обломка завалящего кинжала…
        - Кровь только в овраге, - хмуро говорит Блик, обсуждая произошедшее с Айрилен и Котом. - Мы осмотрели местность - земля примята, кое-где есть следы волокуш и конских копыт, но они обрываются у опушки на востоке. Мертвецов явно откуда-то притащили, но это случилось дней пять назад. Дождь стёр почти все следы.
        - Плохо, - отвечает Айрилен, присев на корточки перед одним из трупов. - Значит, понять, куда ушли убийцы, не получится. Татуировки?
        - Джарди говорит, что узнал парочку рисунков. Якобы похожи на метки кавалеристов из «Беличьих хвостов», но он не уверен - местами татуировки сильно повреждены.
        - Оружия не нашли?
        - Никакого.
        - Далековато забрались отродья Ирандера… Безнаказанно убили три десятка имперских воинов, - задумчиво говорит магистр Старвинд. - Но тела не сожгли… И не особо старались спрятать - просто свалили в кучу. Интересно, почему?
        - Вполне возможно, не успели, - пожимает плечами Блик. - Ту всё же патрули ездят регулярно. Или не хотели привлекать внимания, ведь до Сарнских бродов отсюда рукой подать. Зарево заметили бы ночью, дым - днём. Чтобы спалить такую гору мертвецов, нужен большой костёр. А так… Если их убили в другом месте…
        Гадать было бессмысленно. Ни бумаг, ни донесений, ничего такого у мертвецов, вопреки ожиданиям Айрилен, не нашлось. Скидав несчастных обратно в овраг, мы подкопали его края и засыпали трупы землёй. Выкапывать разные могилы - пустая трата времени. А поджигать тела, даже в овраге - опасно, можно устроить лесной пожар.
        Вернувшись к отряду, мы рассказываем о том, что увидели. Ди Марко явно растерян, солдаты насторожены.
        - Нужно продолжать путь, - говорит командиру Айрилен. - Блик прав, до Сарнских бродов - рукой подать. Там есть небольшой гарнизон. Мы расскажем о случившемся, пусть займутся погребением несчастных. Может, узнаем что-нибудь, с чем сойдутся эти трупы.
        Мы продолжаем движение, но теперь уже каждый из отряда держится настороженно. У всех под рукой оружие, часть солдат сопровождает медленно плетущиеся по дороге повозки на своих двоих. Как и я, вышагивая у правого борта нашей телеги и настороженно изучая холмы и лесные массивы вдоль дороги.
        - Хенрир, - спрашиваю десятника, идущего чуть впереди. - Тебе не кажется, что вокруг слишком тихо?
        - Ага, хррашево дерьмо… - сплёвывает десятник. - Ни птиц, ни зверья не слышно и не видно… И в лесу также было.
        - Не нравится мне это…
        - Не тебе одному, парень. Гляди в оба.
        На холмы опускаются ночь, дождь снова усиливается, и мы зажигаем фонари и факелы. Разведчики сопровождают нас слева и справа, оставаясь в лесу и наблюдая, чтобы никто не подобрался к отряду с флангов. Двое оставлены позади, ещё двое, взяв лошадей, отправились чуть вперёд.
        Поэтому, когда впереди раздаётся отчётливое лошадиное ржание, мы не удивляемся. После тайного пересвиста, когда разведчики приближаются к Блику и обмениваются с ним несколькими репликами, отряд резко останавливается. Со всех сторон доносится шелест доставаемого из ножен оружия, солдаты на козлах, тихо переругиваясь, взводят арбалеты. Те, кто сидит в телегах, надевают на руки свои рондаши, фонари и факелы тушат…
        Главный помощник капитана коротко свистит трижды. Я знаю этот сигнал - те, кому выпал жребий сегодня, должны рассыпаться по окрестностям и затаиться. Треть отряда, примерно двадцать человек, и я в том числе, быстро ныряем в придорожные заросли, равномерно распределяясь вдоль обоза.
        Это было то немногое, что мы тренировали во время дороги, так что подобный манёвр у нас занимает считанные мгновения.
        Шагах в пятнадцати от остановившегося третьего фургона, мы с Журавлём прячемся в сырой траве за здоровенным поваленным деревом, накрываемся темными плащами и кладём клинки рядом… Длинношеий парень, едва слышно ругаясь сквозь зубы, натягивает на короткий лук тетиву.
        На дороге остаётся около сорока человек. Через несколько мгновений за пеленой падающей с неба воды снова слышится лошадиное ржание, причём - в немалом количестве. Когда оно приближается, Блик выкрикивает в темноту:
        - Стойте, кто бы вы ни были! Именем Императора Виктариона!
        Звук многих копыт, чавкающих в грязи, замедляется. Затем шагах в тридцати от наших фургонов загорается несколько фонарей.
        - Именем Императора Виктариона, назовитесь! - слышится в ответ.
        Пару ударов сердца Блик молчит.
        - «Речные вороны»! - наконец, гаркает он. - Кто спрашивает?
        Ещё пара мгновений тишины.
        - Седьмой кавалерийский разъезд Северного кулака! Мы подъедем, не глупите, «вороны»!
        Огни приближаются, и в свете факелов я вижу сидящих на лошадях людей. Десять, пятнадцать, двадцать… По звукам понятно, что на самом деле разъезд куда больше, чем мне видно отсюда. А когда Хенрир, оставшийся у нашей телеги, показывает за спиной пять пальцев, становится понятно - всадников примерно пять десятков.
        Серьёзная сила…
        Возле первой телеги нашего обоза замер Блик и ещё трое всадников. Вокруг, рассредоточившись - ещё шестеро бойцов. Остальные напряжены. Дальше стоит карета Имлериса, и сейчас наш командир, невзирая на грязь, всё же вылез из неё.
        Оказалось, ди Марко успел нацепить на себя пластинчатый доспех из отполированного золотистого металла, инкрустированного драгоценными камнями, и теперь сиял в свете фонарей и факелов, как витрина ювелира. Увидев это, я в очередной раз только мысленно прошу Святых предков, чтобы они придали немного ума этому пижону…
        Впрочем, Айрилен, в отличие от своего спутника, оказывается куда умнее. Магесса выскочила из кареты сразу после сигнала Блика, и тоже спряталась в зарослях, чуть дальше нас.
        - Немалая у вас сила, господа! - замечает Имлерис, подходя к головной телеге, - А я слышал, что места тут спокойные!
        - Так потому и спокойные, мессир, - усмехается здоровяк с квадратной челюстью, украшенной косым шрамом. Он сидит на гнедом жеребце, затянутый в латный доспех, который ему будто маловат. - Что нас столько катается по окрестностям.
        - Не сильно-то это помогает! - высокомерно заявляет наш капитан. - Несколько колоколов назад мы нашли в прилеске… или как эта местность называется?... почти три десятка трупов! Кто-то зарезал несчастных и сбросил их в овраг!
        Я вижу, как здоровяк переглядывается со своими товарищами. Их больше десятка, и меня что-то смущает во внешнем виде всадников… Что-то, чего я пока понять не могу… Но червяк беспокойства грызёт меня изнутри, и даже не думает останавливаться.
        - Держи лук наготове! - шепчу я Журавлю и чуть отползаю.
        - Куда?! - шипит он, но сам остаётся на месте.
        Я же, извиваясь ящерицей, пробираюсь через густые заросли ближе к голове колонны. Если окажусь там, смогу разглядеть этих людей получше и, возможно, понять, что же меня смущает… Плащ приходится стянуть и бросить, чтобы не стеснял движения и не шуршал в мокрой траве. Я остаюсь в плетёном кожаном доспехе и кольчуге под ним, мигом расцарапываю о колючки кустарника лицо и руки, волосы липнут ко лбу…
        Имлерис продолжает беседу с кавалеристами.
        - Далеко вы нашли тела? - спрашивают они.
        - Нет, не очень, - отвечает вместо капитана Блик, подводя коня ближе к здоровяку. - Давайте карту, покажу.
        Кавалерист мешкает, а я в этот момент оказываюсь шагах в двадцати от них, едва не сталкиваясь в высокой траве с Айрилен. Её злой взгляд говорит, что магесса чуть не долбанула по мне заклинанием. Я прижимаю палец к губам и подползаю ближе.
        - Какого хрраша ты творишь?! - шипит она, - Нас заметят!
        - Не заметят, если не орать! - без особого уважения напряжённо заявляю я. - Странные эти кавалеристы, не видите?
        Десяток с небольшим всадников из разъезда проезжают дальше, мимо наших телег, заглядывая в них. Все они в разных доспехах, разной одежде…
        - О чём ты?
        - Где их разведчики?
        - Это разъезд, идиот! - шепчет она. - У них конные дозорные!
        - Тогда почему они на нас не наткнулись? На наших разведчиков? - продолжаю настаивать я, чувствуя нарастающее внутри беспокойство. - Разные доспехи и одежда - раз. Не сказали, откуда едут - два.
        Приглядевшись, я вдруг осознаю, что на ближайших всадниках цвета совершенно разных отрядов…
        - У них цвета разных отрядов, - прищурившись, женщина замечает странность одновременно со мной. Конечно, перебои в поставках армии бывают, но чтобы серьёзный разъезд носил обноски пехотинцев, мостожёгов и инженеров...
        - Неужели этого никто из наших не видит?! Они же рядом стоят!
        - Не знаю… - хмуро отвечает Айрилен.
        - А у вас самих карт нет? Мы местность и так хорошо знаем, - беспечно замечает “глава кавалеристов”, продолжая беседу.
        - Разъезд без карты? Первый раз такое вижу, - хмыкает Блик, и в его голосе проскальзывает удивление.
        Один из всадников, проезжающих мимо телег, поправляет плащ, и на кожаном доспехе, на боку, у него становится видна огромная рваная дыра.
        - Ялайская гниль! Это не кавалеристы! - выдыхаю я. - Не кавалеристы, магистр! На них доспехи убитых!
        Айрилен следит за моим взглядом, и её зрачки расширяются. А через мгновенье магистр засовывает пальцы в рот и над дорогой разносится длинный протяжный свист.
        Она командует атаку!
        Глава 5 - Сарнский брод
        Ночь мгновенно взрывается звуками боя. Крики людей, звон стали, свист арбалетных болтов, лошадиное ржание, проклятья - всё смешивается в одну ужасную какофонию.
        Я вскакиваю на ноги и бросаюсь вперёд, как и большинство «воронов», лежащих в траве. Кавалеристы явно не ожидают, что по обочинам спрятана изрядная часть отряда. Они гикают, свистят, рвутся вперёд, вдоль фургонов, выскакивая из темноты и атакуя наших сослуживцев, но тут же получают удар в спину и фланги!
        Вижу, как предводитель бандитов машет огромным полуторником, пытаясь достать Блика, а конь “кавалериста”, встав на дыбы, ударом копыт сбивает Имлериса с ног. Капитан, вскрикнув от боли, летит в грязь и пропахивает участок земли, врезавшись спиной в тележное колесо. Ещe десяток ряженых всадников устремляется вперёд, пытаясь растоптать наших солдат, но те бросаются врассыпную.
        Я оказываюсь рядом с врагами за тройку ударов сердца. Перед носом мелькает чьё-то стремя, едва успеваю увернуться от лошадиной груди и в развороте рублю по задним ногам животного. Кобыла издаёт истошное ржание, боком падает в грязь, подминая под себя всадника. Подскочив к нему, я одним ударом вгоняю клинок меж плетёных ремней кожаного доспеха и убиваю мужчину…
        - Осторожно! - Хенрир, появившийся рядом, толкает меня плечом и между нами проносится ещё один всадник.
        Я чувствую, как его клинок срезает прядь моих волос… Проклятье, никогда теперь не забуду надеть шлем!
        С диким криком из темноты выпрыгивает здоровенный детина с алебардой. От первого взмаха я уклоняюсь, на втором сокращаю дистанцию, а третий ловлю ступнёй, прижимая оружие к земле. Оттолкнувшись от лезвия, прыгаю вперёд и одним движением рассекаю нападающему горло. Он хрипит, из раны брызжет кровь, и детина падает лицом в грязь, а я уже разворачиваюсь в поисках нового противника.
        Не останавливаться, только не останавливаться! В таком бою главное - постоянное движение!
        Крики боли, всполохи факелов, барабанящий по тентам телег и доспехам дождь…
        Горячка сражения захлёстывает меня. Больше нет размышлений, проблем, тайн. Нет ничего - только я, верный клинок и враги, которые хотят меня убить…
        Рядом оказывается человек и я едва не рублю его мечом, но в последний миг замечаю, что это один из десятки Коряги. Через мгновение ему в глаз вонзается арбалетный болт… «Ворон» чьего имени я не знал, падает на дорогу.
        Топот за спиной… Разворот, блок. Я кричу, как бешеный, видя забрызганное грязью лицо одного из бандитов. Бросаюсь вперёд, с лёгкостью уклоняюсь от неловкого тычка коротким мечом, вгоняю свой клинок в трапецию мужчины и резко вытаскиваю его. Из раны тугой струёй бьёт кровь…
        Мимо проносится стрела, чиркая мой кожаный наплечник.
        Бой кипит вдоль всего обоза. В первые мгновения схватки спрятавшимся у обочин нашим арбалетчикам и лучникам удалось ссадить часть кавалеристов и убить четверть их животных. Теперь сражение кипит у каждой телеги, то и дело из тьмы выныривают новые всадники и исчезают в ней…
        БАХ!
        Грохот за спиной заставляет меня вжать голову и резко развернуться. Это спасает мне жизнь - я машинально успеваю отбить косой удар меча, контратаковать и на подшаге пронзить кинжалом во второй руке грудь напавшего на меня молодого парня. Он что-то булькает, изо рта у него течёт кровь, ноги подгибаются. Мальчишка, которому едва ли больше шестнадцати-семнадцати лет, падает на дорогу...
        БАХ!
        Снова грохот, но на этот раз я вижу, в чём дело, и по спине пробегают мурашки…
        Мощная ударная волна сметает одну из телег, за которой двое «воронов» сражаются с тремя ссаженными с коней кавалеристами. Пять человек в мгновение ока исчезают в темноте, снесённые обломками повозки…
        Во мраке чуть поодаль вспыхивает красная вспышка, а затем по ближайшим людям бьёт алая плеть. Я вижу, как одного моего сослуживца она рассекает вместе с доспехом, а вот второму везёт. Рядом с ним оказывается Айрилен, выставившая мерцающий желтоватым светом щит. Вытянув руки вперёд, магистр Старвинг отражает магический удар.
        Ялайская гниль! Здесь чернокнижник!
        Сбоку слышится рык, я резко разворачиваюсь и вижу, как бегущего к разбойнику “ворона” сносит с ног чёрная тень. Она очень быстра - если бы не отсвет на ней, я бы и не понял, что там что-то мелькнуло… Раздаётся душераздирающий крик, я снимаю ближайший факел с телеги, швыряю его в темноту и вижу, кого он высвечивает…
        Потроша тело несчастного “ворона”, над ним стоит изменённая тёмной магией тварь. Света слишком мало, чтоб её разглядеть, но мне это и не нужно. Стрельнув взглядом туда, где сражается Айрилен, я вижу вспышки заклинаний, которыми она обменивается с малефиком.
        Словно почувствовав внимание, создание чернокнижника разворачивается, сверкает огромными алыми глазами и с невероятной скоростью бросается на меня.
        Я не успеваю даже подумать о том, что делаю - варианта всего два, либо защищаться, либо умереть... Вытянув руку вперёд, призываю заклинание, и через удар сердца с пальцев срывается поток энергии. Преодолевая разделяющее нас с тварью расстояние, он сжимается, закручивается, вбирает в себя окружающую тьму…
        “Эр-дамон-креа” - клинок, поглощённый тьмой. Одно из тех заклинаний, что я выучил после того, как впитал в себя проклятье Керса. По сути своей - заготовка, использующая тьму окружающего пространства и выбирающая в качестве цели ближайшую концентрацию такой же “чёрной” магии. Тёмное оружие против тёмной твари…
        Использовать его в реальном бою мне раньше не доводилось. Поэтому увидев, что тёмная мразь умудряется в последний момент уклониться, словно почувствовав мой удар, я разочарованно выругиваюсь. Выставив перед собой меч, пытаюсь отыскать создание чернокнижника.
        - Ну же, тварь, где ты?..
        Словно отвечая на вопрос, справа от меня снова появляются два огромных мерцающих глаза. Из темноты, на этот раз никуда не торопясь, выходит измазанный чёрной жижей волк, раза в два больше обычного животного. Из его загривка торчат костяные шипы, морда чуть облезла, как у подгнившего трупа, а вокруг тела клубится чёрный дым, хорошо различимый в свете немногочисленных факелов, оставшихся нетронутыми.
        - Келаур… - только и произношу я, а затем слышу позади точно такое же рычание…
        Восприятие удаётся призвать практически мгновенно. Страха нет - только задача, как учил Беренгар.
        Бух…
        За прошедший месяц я хорошо развил своё умение. Теперь оно работает на расстояние куда большее, чем пара-тройка метров, и к тому же увеличен временной промежуток заклинания. Ненамного, на какие-то доли мгновений, но и это большой шаг вперёд для человека, который ещё полгода назад и мечтать не мог о магии…
        Бух…
        Зрение мне не требуется. Я вижу, что происходит со всех сторон, даже позади. Волны восприятия расходятся по пространству, рисуя контуры Келауров в тех местах, где они должны вот-вот оказаться, и картинка оказывается прямо у меня в голове…
        Тварь спереди через пару ударов сердца вцепится клыками мне в горло. Та, что позади - порвёт бедренную артерию. Они нападут одновременно…
        Время будто смазывается - мозг начинает работать быстрее, и я успеваю не только увидеть, что вот-вот произойдёт, но и сообразить, что делать.
        - Рой, сзади! - слышится крик, но я совершенно не обращаю на него внимания - просто отстранённо отмечаю, что меня пытались предупредить.
        Шаг в сторону, взмах мечом снизу вверх, разворот на пятке и сразу - обратное движение.
        С невероятной скоростью, за которую мне позже придётся расплачиваться болью в мышцах, меч описывает дугу. Время снова ускоряется. Слитный удар рассекает горло одного Келаура и опускается на загривок второго, перерубая позвонки и мышцы! Твари даже взвизгнуть не успевают - падают на землю, дёргаясь в конвульсиях…
        - Ялайский пепел! - я ругаюсь сквозь зубы и шиплю от боли, когда чёрная жижа, текущая в телах изменённых волков вместо крови, попадает на наруч и начинает разъедать его!
        Это что-то новенькое! Стараясь не задевать мерзкую субстанцию, я сбрасываю элемент доспеха и оборачиваюсь.
        В нескольких шагах стоит Коряга. Он словно замер посреди движения - весь напряжён, в одной руке зажат короткий меч, в другой - рондаш. В широко раскрытых глазах разведчика я вижу отсветы факелов и изумление. Он видел, как быстро я двигался, видел, как я прикончил тварей. Хорошо, что мужчина не маг - иначе мог бы понять, что к чему… Интересно, он видел, что произошло раньше?
        А где Айрилен? И почему не слышно звуков схватки?
        Обернувшись, я понимаю, почему - бой окончен.
        Где-то вдали ещё слышится лошадиное ржание, рядом с телегами раздаются стоны раненых, из темноты доносится истошный вой тех, кто вот-вот умрёт… Но звука стали не слышно, яростных криков - тоже. Вдоль телег валяется несколько десятков трупов, и во всполохах факелов я вижу, что большая часть - фальшивые кавалеристы.
        У одной из повозок Блик добивает раненого врага своим ужасным молотом. Один из разведчиков выцеливает убегающего разбойника из арбалета и всаживает болт тому в спину. Беглец, раскинув руки, исчезает за кругом света. Пек и ещё трое новичков из нашей группы добивают пытающихся отползти всадников, прижатых лошадьми…
        Впрочем, «вороны» тоже не избежали потерь - тот самый Скард, который был недоволен нашим заданием, лежит у самой обочины с раскроенным черепом… Рядом с ним валяются двое мечников, которые присоединились к отряду одновременно со мной.
        Кругом пахнет сыростью, кровью и… Смертью.
        - Где магистр? - оглядевшись, спрашиваю я.
        - Здесь, - доносится из темноты женский голос, и оттуда выходит Айрилен. С разорванной на плече курткой, разбитой губой, растрёпанными волосами - но в остальном совершенно целая.
        - Рад, что вы живы, госпожа, - склоняю голову. - А…
        - Малефик мёртв. Что у вас?
        - А у нас, госпожа магесса, новобранец одним ударом посёк двух тёмных отродий, - вместо меня отвечает Коряга.
        Айрилен подходит ближе, изучает Келауров, а затем пристально смотрит мне в глаза.
        - Немногие могут похвастаться такой сноровкой.
        - Мне просто повезло, - отвечаю я, костеря язык Коряги всеми бранными словами, какие только знаю.
        - Одного везения тебе бы не хватило, - отвечает магистр Старвинг, не отводя глаз, и неожиданно улыбается. - Я рада, что в Империи ещё есть такие самородки. Ты ведь и разные доспехи разглядел на всадниках первый. Из тебя получится хороший солдат, парень. Как тебя, говоришь, зовут?
        - Рой, госпожа…
        - Магистр Старвинг! - раздаётся крик от головной телеги, - Магистр Старвинг! Помогите!
        - За мной! - резко бросает Айрилен, - И смотрите в оба, тут могла остаться всякая мразь!
        Мы подбегаем к голосящему Натаниэлю. Он склонился над закованным в латы Имлерисом, чьё лицо за забралом сплошного шлема, кажется, не выражает никаких признаков жизни.
        - А-а-а, хррашево дерьмо! - ругается женщина, стягивая железо с головы капитана. - Кто-нибудь, бегом к карете! Там мой саквояж, принесите, быстро!
        - Да, госпожа! - Натаниэль пинком отправляет одного из стоящих рядом солдат выполнять приказ.
        - Сами не зевайте! - продолжает командовать магесса, - Где Блик? Организуйте дозор, кто-то из этих типов наверняка успел сбежать. Раненых добить, но проследите, чтобы пара человек осталась жива! Нам нужно расспросить ублюдков, откуда они тут такие смелые взялись, и что делали с малефиком…

* * *
        Остаток ночи приходится потратить, чтобы организоваться и добраться до поселения.
        В стычке с разбойниками мы потеряли семерых людей. Ещё шестеро тяжело ранены, десять получили увечья средней тяжести, которые с помощью магии можно вылечить дня за четыре, а «простой» медициной - за пару декад. Итого полностью невредимых, включая меня, в отряде остаётся сорок два человека.
        Блик, Айрилен, прочие ветераны, и даже я считаем, что удалось легко отделаться. Шутка ли - мы сожгли тридцать семь трупов фальшивых кавалеристов, ещё двух взяли в плен, а значит, сбежать удалось примерно десяти-двенадцати людям.
        И всё могло бы повернуться совершенно иначе - с двумя-то чернокнижниками, о которых никто из нас не подозревал, и тремя Келаурами!
        Да, чернокнижников оказалось двое. Одного грохнула Айрилен - почти сразу, как только тот показал себя. Об умениях магистра Старвинг не зря ходят легенды, ведь она управилась с тёмным ещё до того, как тот успел напасть.
        Но вот второй оказался опытнее - у него получилось навести на тех "воронов", что были на дороге, морок. Скрыть от взглядов разную одежду и отсутствие нашивок, рассеять внимание с помощью ментальных заклинаний. Это стало ясно лишь после разговора Айрилен с Бликом и Натаниэлем.
        Но всё обошлось. Когда малефик отвлёкся на магессу, затаившийся на обочине Журавль всадил в спину твари три стрелы. Хорошо у него получилось, качественно… Парень хоть и трясся после боя как осиновый лист, но показал всем, что тёмного колдуна можно грохнуть простой сталью, если тот будет невнимателен.
        Правда, тут, скорее, сыграла совокупность событий… Айрилен, связавшая чернокнижника боем, двое абалетчиков, выпустившие в него восемь болтов, разрядивших защитный амулет, подобравшийся к колдуну мечник, пожертвовавший собой, чтобы сбить с него щит…
        Двух Келауров завалил я, и сразу стал не меньшим героем, чем магистр Старвинг или Журавль. Не то чтобы это было мне нужно, но моя репутация в отряде резко возросла, и теперь никто не называл меня «новеньким» или «парнем» все обращались по имени. Кроме скотины Пека, которого в сражении никто не видел - только во время добивания полумeртвых налётчиков.
        Третью тварь, обращённую чернокнижником, на пару зарубили Хенрир и Кот. Судя по останкам, когда-то это была росомаха, или что-то подобное. Магистр Старвинг внимательно изучила кровавое месиво и двух убитых мной волков, что-то записала в своём дорожном блокноте и спалила порождений тьмы заклинаниями.
        Капитану Имлерису повезло - он не погиб, получив всего лишь сотрясение мозга и несколько синяков на спине и груди. Его золотистый доспех оказался хорошенько помят, драгоценные камни от удара конских копыт повылетали и потерялись в дорожной грязи...

* * *
        К Сарнским бродам - большой деревушке - мы подъезжаем уже ранним утром, когда солнце встаёт за облаками, и дорогу становится видно хорошо.
        Поселение стоит на берегу реки, опоясанное невысоким и неровным частоколом, то тут, то там утыканному дозорными башнями. За «крепостной стеной» виднеется купол храма Святых предков.
        С башен нас замечают почти сразу. Над холмами разносится звук горна, а когда мы приближаемся на расстояние выстрела, защитники деревни неожиданно выпускают пару десятков стрел! Сразу три застревают в плотном тенте первой телеги, за которой иду я.
        - Какого хрраша?! - озлобленно орёт Блик, ловя одну из вестниц смерти щитом. - Ума лишились, что ли?!
        Дверь кареты Имлериса открывается и оттуда выходит Айрилен.
        - Стойте здесь, - велит она нам. - Я разберусь. Кажется, понимаю, в чём дело.
        - Магистр, вам…
        - Стойте здесь! - жёстко повторяет она помощнику командира, и светло-зелёные глаза колдуньи мгновенно темнеют. Спорить с ней дальше никто не собирается…
        Ничуть не переживая, что её могут убить, она спокойным шагом направляется к запертым воротам.
        - Прочь, тварь! - доносится до нас крик, и в магистра летит ещё один залп!
        Который застывает в вызванном женщиной воздушном щите.
        - Я Айрилен Старвинг! - громко произносит магесса. - Была тут несколько месяцев назад! Если не признали - позовите магистрата Вика. Или преподобного Хафра. Или владельца вашего занюханного трактира «Конская нога», Толстого Тарса!
        Солдаты на стенах, вновь наложившие стрелы на тетивы, мешкают.
        - Госпожа Старвинг! - до меня доносится возбуждённый голос. - Это правда вы?!
        - Коллем? - отвечает магесса. - Хромой начальник гарнизона?
        - Точно так, ваша светлость!
        - Я тебе не графиня для таких обращений, - фыркает колдунья. - Что, продемонстрировать, что я не тёмная?
        - Если вас не затруднит.
        Айрилен отходит к обочине, кладёт руку на хилый саженец какого-то деревца, и то начинает очень быстро увеличиваться в размерах. Кажется, это успокаивает воинов на воротах - друидизм тёмным не доступен, это все знают.
        - Со мной отряд «Речных воронов» со своим новым капитаном, - вернувшись на середину дороги, произносит магистр Старвинг, - Я за них ручаюсь. Несколько колоколов назад у нас случилась стычка с теми, кого вы опасаетесь.
        - Хвала Святым предкам! - восклицает мужчина. - Эй, парни, отворяйте ворота! Наконец-то мы дождались помощи!
        Мы въезжаем в Сарнские броды всё ещё слегка настороженно, хотя мне кажется, что опасаться нечего. Эти люди сами напуганы, и я догадываюсь почему.
        За воротами - небольшая грязная площадь, которая тремя улицами расходится в разные стороны. Пятачок свободного места окружают приземистые домики из камня и дерева, обмазанного глиной. Местных жителей не видно - лишь в окнах окрестных жилищ пару раз мелькают напуганные лица, но на улицах - пустота.
        Нас встречает небольшой гарнизон. Человек двадцать стоят растянутым полукругом, всё ещё держа в руках оружие и нервно поглядывая на нас. Обернувшись, я вижу на стенах укреплений ещё десяток с небольшим солдат, с луками и арбалетами.
        Как только последняя телега и последний всадник заезжают в ворота, четверо крепких удальцов запирают мощные деревянные створки на огромный засов и ставят к нему подпорки. Навстречу Айрилен, прихрамывая, выходит мужчина в длинной кольчуге, латных рукавицах, с простым одноручным мечом и в круглом шлеме с открытым лицом. У него спутанная борода соломенного цвета, кривой нос, впалые карие глаза и уставший взгляд. На вид солдату лет сорок.
        - Рады снова приветствовать вас, госпожа Старвинг, - кланяется он магессе. - Как же хорошо, что на нашу просьбу о помощи послали именно вас!
        Айрилен переглядывается с Бликом.
        - Нас никто не присылал, Коллем, - отвечает она. - Мы едем к Горбам Великана, и у вас оказались по своим причинам.
        Выражение лица мужчины меняется с воодушевлённого на расстроенное.
        - Хррашево дерьмо! - сплёвывает он и спохватывается. - Простите, госпожа! Просто мы… У нас…
        - Не будем толковать под дождём и в грязи, - Айрилен успокаивающе кладёт руку на плечо начальника гарнизона. - Идём к магистрату. Я догадываюсь, какая у вас проблема. Как уже говорила, мы столкнулись с ней по дороге. Обсудим происходящее.
        - Конечно, госпожа!
        - Часть «воронов» останется здесь, на стенах, чтобы усилить вас, - командует женщина. - Блик, распорядись и присоединяйся к нам. Пока ди Марко в беспамятстве, ты за главного. Хенрир!
        - Да, госпожа?
        - Займитесь ранеными, позже я подойду, чтобы вылечить самых тяжёлых. Ди Марко старайтесь не тревожить, ему просто нужен покой. Коллем, у вас должны быть лекари и гарнизонный маг…
        - Они займутся вашими людьми, магистр.
        - И ещё одно - у нас с собой парочка пленников, их надо определить куда-то в тёмное место, и пристально охранять.
        - Сделаем.
        Раздав приказания, Айрилен с Бликом идут следом за командиром гарнизона, а мы принимаемся помогать раненым и устраивать их в лазарете. Затем перекусываем и получаем возможность немного передохнуть после долгой дороги и ночной стычки.
        Все устали. Все злы. Почти каждый из нас потерял в сражении с “кавалеристами” товарищей. И все, не будь ночью так темно, с удовольствием бы кинулись за ублюдками и добили всех остальных!
        Моя очередь лезть на стены ещё не наступает, когда через колокол с небольшим в казармы, куда всех нас определили, возвращаются Айрилен с Бликом и начальником гарнизона. Компанию им составляет молодой маг с осунувшимся, худым лицом и знаком Практика на потрёпанной кожаной куртке, а также дородный мужчина, кутающийся в подбитый мехом плащ с цепью магистрата на шее.
        Все свободные от дозора солдаты устраиваются за составленными по центру столами.
        - В общем, дело обстоит так, - начинает Айрилен. - Те «кавалеристы», с которыми мы столкнулись по дороге, орудуют тут уже третью декаду. Разумеется, это не солдаты. Откуда они взялись, уважаемый магистрат Вик не знает, но все мы видели, что с конными были два малефика и тёмные твари. Это, несомненно, Ялайские отродья.
        - Три декады? - подаeт голос Коряга, перекрывая возмущённый ропот наших сослуживцев. - Что ж вы не сообщили о них в Фархельм, или Дирвуд?
        - Сообщили, - глухо роняет командир гарнизона, нервно теребя свою густую бороду. - Как только эта шайка объявилась в округе, сразу и сообщили! Вот только не доехали гонцы ни в Фархельм, ни в Дирвуд - помощь оттуда так и не прибыла. Мы уж думали, что каким-то чудом кому-то удалось добраться до крепостей, о наших бедах узнали и вас послали на помощь!
        - А почтовые вороны?
        - Каждый день и ночь посылали, в течение двух декад подряд, почитай, пока птицы не закончились, - хмуро замечает магистрат. - Да только твари вокруг поселения постоянно дежурили, всех посбивали, наверняка! Иначе кто-нибудь нам на помощь давно бы уже прибыл!
        - Это странно, - замечаю я. - Сейчас-то вокруг никого нет, наши разведчики бы обнаружили засады.
        Одобрительный гул голосов встречает мои слова.
        - Верно, парень, - кивает капитан Коллем. - Да вот только эти твари не дураками оказались. Ваш отряд большой, сильный, с магистром Старвинг. Наверняка они узнали о том, что вы их арьергард разбили, и снялись, чтобы перегруппироваться.
        - Арьергард? - уточняет Коряга, теребя порванную губу.
        Я прекрасно понимаю его нервозность - если вокруг шляется в два-три раза больше ялайских воинов с малфиками, это может стать большой проблемой…
        - Да, - хмуро кивает магистрат. - Те, кого вы встретили, по рассказу госпожи Айрилен - лишь часть отряда. А на самом деле их больше. За две декады они ограбили два продовольственных обоза, направляющихся дальше на восток, в Геленстар. Следы налёта обнаружил наш разъезд, да почти в полном составе и полёг, нарвавшись на половину ублюдков. Лишь трём парням и удалось сбежать. Капитан Коллем собрал часть гарнизона и выехал «на охоту», но мразей оказалось сильно больше…
        - Половина моих людей была убита, - глухо роняет Коллем. Его слова падают, как камни с горного склона. - Ялайские отродья разбили нас в холмах, совершенно неожиданно. Мы не думали, что их так много и… пропустили удар в спину. Пришлось отступать за стены. Противники воодушевились, решили взять поселение штурмом… Мы не подозревали, что там есть чернокнижники! Твари попытались выбить ворота своим колдовством. Но нашим практикам, да хранят их души Святые предки, удалось положить двух из них! Правда…
        Он запинается, и голос подаёт осунувшийся маг по имени Тренн, который пришёл вместе с Айрилен и магистратом:
        - Из четырёх Практиков, несущих здесь службу, в живых остался только я. После того случая, две декады назад, ублюдки больше не пытались штурмовать поселение и предприняли только пару попыток проникнуть со стороны реки - но безуспешно. Дозоры патрулируют периметр деревни днём и ночью, на стенах распределены остатки гарнизона… Так что до вчерашней ночи они просто ждали в оцеплении, на безопасном расстоянии.
        Некоторое время все молчат. Меня переполняет ярость… Подумать только! Ялайские прихвостни безнаказанно грабят обозы и осаждают поселения в западной части приграничья! И никто - НИКТО - об этом не знает!
        На лицах многих солдат написан тот же вопрос, и магистрат объясняет:
        - Места тут глухие, сами видели. До ближайших крепостей далеко, тракт между ними делает немалый крюк. Вы сами-то сколько к нам ехали? Вот и до Дирвуда отсюда не меньше… А если учитывать, что обозы едут ещё дальше… Эти отродья могут тут пастись ещё месяц, если никто о них не узнает, и только тогда в Геленстаре вопросы возникнут. А пока кто-то до нас доберётся…
        У меня складывается впечатление, что мужчина оправдывается…
        - В общем, плохо всё, господа служивые. Вы первые, кто добрался до нас за такое время. Дней пять назад капитан Коллем предпринял попытку снарядить три быстрые группы, которые должны были прорваться тремя разными направлениями и разделиться, чтобы хоть кто-то добрался до крепостей, но… - в глазах магистрата стоят слёзы, а в голосе чувствуется сильная горечь. - Теперь мы точно знаем, что и они погибли - по описаниям некоторых тел, которых вы нашли в том овраге...
        - И что будем делать? - спрашивает Блик, поддерживаемый голосами сослуживцев. - Есть ли смысл сейчас отсиживаться за стенами? Мы убили сорок разбойников и двух малефиков! Даже если это треть их силы, не лучше ли выследить и добить тварей?
        - Шанс есть, - поддерживает его Айрилен. - У нас двое пленных и я уверена, что смогу развязать им языки. Они расскажут нам, как отыскать остальной отряд. С двумя-тремя чернокнижниками я справлюсь, даже если они немного сильнее тех, кто напал на нас по дороге. А количество людей, судя по рассказам капитана Коллема, будет сопоставимо, если часть гарнизона поедет с нами. Вышлем разведчиков, чтобы не попасть в ловушку и чтобы ялайские прихвостни не напали на поселение в наше отсутствие. А когда обнаружим логово мразей - атакуем!
        - Я не ослышался?!
        Все оборачиваются. В дверях казармы, привалившись к косяку, стоит наш капитан! Я удивлённо хмыкаю. А парень-то оказывается, крепкий. Айрилен полагала, что он ещё сутки проваляется без сознания.
        Колдунья тоже выглядит слегка удивлённой, но всё же представляет вошедшего.
        - Магистрат Вик, Практик Тренн, капитан Коллем - это мессир Имлерис ди Марко, сотник «Речных воронов». Господин капитан, я полагала, что вы не встанете до завтрашнего утра. Приятно видеть, что ошиблась. Прошу прощения, но пока вы были в беспамятстве, я сочла за лучшее взять командование на себя.
        - Хорошо! - слегка покачиваясь, Имлерис подходит к столу и садится на мигом освободившееся место. Он отбрасывает с лица светлые волосы с видом раненого, но не побеждённого рыцаря, хотя выглядит так, будто его телега переехала - потрёпанный, с покрасневшими глазами и ссадинами на бледном лице.
        - Мы в Сарнских бродах, я полагаю? - растягивая гласные, спрашивает он.
        - Именно.
        - И одолели тех кавалеристов?
        - Да.
        - Скольких потеряли?
        - Семерых. Ещё шестеро тяжело ранены, десять поправятся в течение пары-тройки дней.
        - Проклятье! - кривится ди Марко и добавляет несколько ругательств, от которых краснеют даже сидящие рядом вояки. - Я только что услышал, что напавшие на нас разбойники держат в страхе несчастных, живущих в этой заднице мира? Да ещё и сотрудничают с малефиками?!
        Магистрат морщится такому определению, но ничего не отвечает. Зато Айрилен кивает.
        - Это так, мессир. Они уже третью декаду орудуют в этой «заднице мира», как вы изволили выразиться, и убивают подданных Империи.
        - Вот как? - Имлерис на мгновение задумывается. - В таком случае мы не можем бросить местных жителей на произвол судьбы и просто уехать! Нужно отыскать остатки этой шайки и истребить их, всех до единого! Во имя Империи!
        Он грозно опускает кулак на столешницу, и его слова встречает бурный гул. Солдаты тоже стучат кулаками по столу, выкрикивают слова одобрения.
        - Да!
        - Покажем тёмным тварям!
        - Вот так капитан, очнуться не успел, уже в бой хочет!
        При всём том, как показал себя наш сотник раньше, сейчас я ловлю себя на мысли, что тоже стучу по столу и радостно поддерживаю его! Вот оно! Вот ради чего я шёл на войну! Спасать людей от чернокнижников и их слуг, защищать простых людей!
        - Найдём чернокнижников и их слуг - и убъём их! - рявкаю я, вызывая новую волну одобрения. - С нами магистр Старвинг! С нами наши клинки! С нами слово Империи!
        - Да-а! - поддерживают солдаты и я ловлю на себе одобрительный взгляд Айрилен.
        Глава 6 - Мрачный лес
        - Я уж думал, ты про меня забыл, Таскалор.
        Насмешливый тон Беренгара подкреплён его позой. Сейнорай развалился поперёк удобного кресла, закинув ноги на один из подлокотников. Такое положение совсем не вяжется с умудрённым жизнью шестидесятилетним мужчиной, каким он выглядит.
        - Много дел, мало возможностей для визитов, - я пожимаю плечами. - Хотя мне и самому это не по душе.
        - Полагаю, раз ты здесь, цел и невредим, значит, всё-таки добился своего? Вступил в армию?
        - Да, Сейнорай.
        Это первый раз, когда мне удаётся спокойно поговорить с Беренгаром с того дня, как я приехал в Ветренный лагерь. Почти месяц прошёл с момента нашей последней встречи, и пусть за эти дни (кроме ночного нападения накануне) не произошло ничего особенного, на рассказ приходится потратить некоторое время.
        А его у меня сейчас не слишком много…
        - Значит, ты в походе? Сопровождаешь Сейнорай, которую встречал в том же городе, где нашёл мою книгу? Где случилось то…
        - Где я нарушил свой баланс, да.
        Вспоминать о проклятье, едва не уничтожившем Верлион, до сих пор неприятно. Я постоянно думаю об Изабель, о том, всё ли с ней в порядке, о том, считает ли она меня предателем… Ведь я прямо на её глазах согласился на предложение Керса, а потом, как она думает, погиб… Она не знает правды. Не знает, что это я спас её и весь Верлион, впитав в себя большую часть разрушительной тьмы…
        Но ценой стало нарушение баланса моего дара, который я по сей день не могу привести в равновесие.
        - Как продвигается твоё обучение? И «очищение»?
        - Никак, - хмуро откликаюсь я, меряя шагами каменный зал. - После того как я выплеснул из каналов всю магию и заблокировал их на какое-то время, практику пришлось остановить. Никто вокруг не знает, что я маг, и показывать это нельзя.
        - Я ведь объяснял тебе, Таскалор… - сокрушённо качает головой Беренгар, и переводит взгляд на клетку, в которой мечется тень Керса.
        Она всё ещё здесь, и я знаю, что Сейнорай не может ничего с ней сделать - только выгнать «наружу», в настоящий мир. Но это обернётся тем, что рядом со мной образуется тёмное проявление - и ни к чему хорошему это не приведёт.
        - Я понимаю…
        - Видимо, недостаточно хорошо понимаешь! - сверкает синими глазами учитель. - Хэлгар, ты впитал в себя столько тёмной энергии, сколько не каждый Сейнорай выдержит! Тебе удалось вытравить её часть, но чтобы полностью прийти к равновесию, чтобы не случилось новых неконтролируемых выплесков, придётся выбросить из себя ещё очень много тьмы! Просто выдавливая её или практикуя «тёмное колдовство» - неважно! Но ты должен это делать, Таскалор и желательно каждый день! А лучше - каждый час! Лишь когда равновесие вернётся, мы с тобой в полном объёме сможем продолжить обучение. А пока я могу натаскивать тебя только на тёмную сторону дара, что в итоге лишь усилит перекос. Вспомни, как тяжело тебе далась даже та небольшая иллюзия с порезом.
        Я киваю. Сам знаю, но как стравливать тёмную энергию, когда кругом куча людей?! Малейшее подозрение, и меня вздёрнут на дыбе!
        - Возможно, завтра у меня получится скинуть немного тьмы, - сдержанно говорю я. - Хотя это всё равно будет крайне рискованно…
        На то, чтобы рассказать Беренгару о планируемом рейде, уходит совсем немного времени.
        - Знаешь, - замечает учитель. - А ведь, если подумать, существует способ использовать дар относительно незаметно.
        - В каком смысле?
        - Нужны проводники. Оружие, посох, любой предмет. Достаточно «насытить» его необходимым количеством энергии и задать дальнейшее действие.
        - Дальнейшее действие? Чтобы энергия осталась внутри или высвободилась?
        - Да, вроде того. Это позволит тебе не только избавляться от излишков дара Аулэ, но и даст преимущество перед… малефиками, которые используют схожую энергию.
        - Не понимаю, - хмурюсь я. - Можешь привести пример?
        - Легко, - накручивая пегую бороду на палец, соглашается Сейнорай. - Самое очевидное, что приходит в голову - внедрение магии крови в оружие. У тебя в теле циркулирует жидкость, и она впитывается во что угодно. Во что-то лучше, во что-то хуже, но используя волю, которой ты уже неплохо владеешь, можно «заставить» впитаться в клинок насыщенную энергией кровь. Приказать ей удержаться в стали.
        - Это же касается и других сторон дара? Получается, я могу приказать тьме насытить своё оружие?
        - Можешь. Но сделать это будет куда сложнее. Кровь - твоя, целиком и полностью, и прекрасно подчиняется тебе. Нужно лишь направить её, попросить - и она с радостью выполнит волю своего хозяина. Тьма же, та, которую ты впитал от того проклятья, или та, что снаружи, тебе не принадлежит, потому и договориться с ней будет сложнее. Как и с чужой кровью. Но возможно.
        - Понимаю, - киваю я задумчиво. - Мне нужно попрактиковаться. Здесь и сейчас, чтобы понять принцип.
        - Как и всегда, Таскалор, - усмехается Беренгар.
        Тренировка не занимает и половину колокола. На удивление, воля, которую я только и делал, что развивал в первый месяц, когда познакомился с запертым в книге магом, управляет кровью без особого труда.
        Впрочем, я не забываю, что происходящее сейчас - иллюзия. И сотворить то, чему я здесь научился, в реальности будет куда сложнее.
        Но главное - понятен принцип. Остальное - дело практики!
        - Хорошо, - глядя на клинок, слабо светящийся по кромке алым, говорит Сейнорай, - Ты очень талантлив, Таскалор. Возможно, когда-нибудь превзойдёшь даже меня.
        - Светящееся оружие вызовет подозрение, - качаю я головой. - Не ожидал такого эффекта.
        - Клинок светится потому, что энергия в нём статична. Она курсирует по связям в металле, по его естеству, - поясняет Беренгар. - Но я ведь говорил в самом начале: после насыщения предмета энергией можно задать дальнейшее её действие. Сейчас она просто хранится внутри. Но есть масса вариантов. Связав ту часть дара Аулэ, что перелил в клинок, со своей внутренней энергией, ты можешь делать почти всё, что угодно. Освобождать её в определённый момент в виде атакующего заклинания. Можешь вырастить из эфеса несколько кровавых лезвий, можешь метнуть их, словно водяные брызги. Можешь усиливать крепость оружия, удлинять его. Можешь поступать иначе - вонзать клинок в тела своих врагов и лишь затем освобождать дар Аулэ, хранящийся в оружии. Насыщенная энергией кровь будет делать то, о чём ты попросишь - восстанавливать, разрывать, заражать…
        - Заражать? Тьмой?!
        - Как Эр-дамон-креа ищет ближайшую цель с таким же как у неё даром, так и здесь - дар Аулэ одинакового порядка сильнее всего действует на своего собрата. Кровь к крови, свет к свету, тьма к тьме, огонь к огню - и так далее. И только тебе решать, как именно - положительно или отрицательно.
        Я киваю. Мне понятно, что имеет в виду Сейнорай. Это как с микстурой от чахотки. Если выпить необходимое количество - избавишься от воспаления и выведешь мокроту. А выпьешь в пять раз больше - и лёгкие просто лопнут…
        - А ещё можно хитрить.
        - Как?
        - Добавлять к дару Аулэ одинакового порядка что-то противоестественное ему. Чтобы «обмануть» защиту, или усилить эффект от необходимого заклинания. Подмешай немного огня в кровь, которую освобождаешь из клинка - и твой враг сгорит изнутри. А постараться, так можно вытянуть нужную энергию и из другого человека, если собственной не хватает.
        Несколько мгновений я думаю, представляя эту картину, а затем произношу:
        - Я хочу попробовать. Пока есть время…

* * *
        «Выйдя» из книги, я не сдерживаюсь, и грязно ругаюсь.
        Пек, увидев мои распахнувшиеся глаза, ойкает и делает пару шагов назад. Очевидно, парень наблюдал за мной какое-то время, пока я был у Беренгара! Проклятье!
        - Чего тебе? - небрежно спрашиваю я, захлопывая книгу.
        - Ты… Ты что, спал?
        - Спал, - отрезаю я, - заматывая артефакт в провощённую бумагу, затем кожу, обвязываю его бечёвкой и лишь после этого убираю в сумку.
        - Но…
        - Чего тебе? - повторяю я.
        Пек, прищурившись, внимательно смотрит на меня.
        - Хенрир отправил разбудить. Через колокол выдвигаемся.
        - Ага, сейчас буду.
        Я жду, пока парень спустится с чердака конюшни, куда я ушёл «ночевать», и лишь затем отправляюсь следом. Ялайский пепел! Ведь рассчитал примерно, сколько времени мне понадобится для учёбы с Беренгаром, поспал немного, чтобы поговорить с учителем в самый поздний час - и всё равно увлёкся!
        А теперь Пек видел, что я сидел за книгой, да ещё и в трансе… Надеюсь, он ничего не понял, хотя по сальным глазкам шныря было непонятно, о чём он думает… С другой стороны… Воспользоваться артефактом Беренгара кроме меня никто не может, ничего предосудительного я не делал… Отговорюсь как-нибудь, если придётся. Совру, что это мой дневник, и я просто уснул, думая записать в нём события прошедших дней.
        Ночью дождь прекратился, но температура на улице упала. Промозглый туман укутывает Сарнский брод, приглушает звуки, забирается под одежду. Рассвет только-только занимается, и я нещадно зеваю, понимая, что из-за своих занятий не выспался. У меня получилось сделать почти всё, о чём говорил Беренгар, но когда удастся проверить полученные знания на практике - непонятно…
        В казармах жарко натоплено, и чувствуя расползшееся по помещению тепло, я слегка жалею, что провёл ночь на холодном чердаке.
        - А, Рой! - Коряга ухмыляется своими порванными губами. - Ну и любишь же ты поспать!
        - После всего, что было - неудивительно, - отвечаю я, усаживаясь рядом с мужчиной и подвигая к себе миску с жидкой похлёбкой, в которой плавает пара кусков мяса.
        - Нам-то хоть повезло поспать. А вот магистр Старвинг за всю ночь глаз не сомкнула.
        Я хмуро киваю. После нашего собрания Айрилен, Блик и капитан Коллем отправились к пленникам, чтобы «развязать» им языки. Интересно, они узнали хоть что-нибудь полезное?
        Этот вопрос я задаю вслух. Коряга довольно ухмыляется и заговорщицки шепчет:
        - А ты сам не слышал, как они орали? Уж не знаю, что эта баб… магистр с ними делала, но раскололись как миленькие! И про стоянку рассказали и про мамку родную! Блик до сих пор охере…под впечатлением, в общем. Молчит, словно и ему заодно язык отрезали, только с лысины пот вытирает, когда у него подробности выспрашивают…
        Я невольно ёжусь, в голове всплывают полные боли воспоминания, как Ищейка на допросе ломал мне палец. Страшно представить, что было бы, начни он пытки магией. Не сомневаюсь, что Айрилен мастерски владеет этим искусством…
        - Доброе утро, бойцы! - в казарму бодрым шагом входит капитан Имлерис, и отряд встречает его сонными приветствиями. После того как он вчера озвучил общее мнение, да ещё так пылко, солдаты прониклись к нему толикой уважения.
        Ди Марко это видит и, вероятно, именно поэтому так довольно улыбается.
        - Думаю, вы уже слышали, но на всякий случай повторюсь - у нас есть направление. Мы знаем, где твари разбили лагерь. Доедайте, собирайтесь - и выступаем!
        - А куда едем-то? - спрашиваю я.
        - На север, по старому, заброшенному тракту, - отвечает Коряга. - По словам пленных, там есть дол, скрытый в чащобе. Там и спрятана ялайская стоянка.
        Мы тратим на сборы около колокола и выезжаем из деревни, когда солнце светит уже вовсю. Пожалуй, это первый за последние декады, ясный день, и я радуюсь ему, подставляя лицо тёплым лучам.
        Тяжело раненых приходится оставить в Бродах. Тех, кто пострадал несерьёзно, Айрилен и Практик Тренн, оказавшийся местным целителем, подлечили в течение ночи. Плюс, к нашему отряду добавляют половину гарнизона деревни - двадцать пять человек. Итого к лагерю чернокнижников отправляется семьдесят семь солдат. Серьёзная сила, если задуматься. Правда, жаль, что из магов только Айрилен - целителя в рейд магистрат наотрез отказался отпускать, да парень и сам не горел желанием ехать с нами.
        Себя я проявлять не собирался, если только нужда не припрёт. Надеюсь, этого не случится…
        Проверив окрестности деревни и убедившись, что вокруг нет лазутчиков, вперёд отправляются десяток разведчиков. За ними, через колокол, выдвигается и остальной отряд, которому в полном составе магистрат выделил лошадей.
        В середине дня мы, стянув коням морды, чтобы не ржали, сворачиваем на старый, едва заметный и заросший тракт, ведущий на север. Едем по густому лесу до наступления сумерек, держась настороже, но регулярно возвращающиеся разведчики докладывают, что в округе пусто.
        - После того как мы их потрепали на дороге, твари наверняка трусливо забились в нору! - самонадеянно заявляет Имлерис, едущий чуть впереди нас с Хенриром.
        - Говорите тише, мессир, - напоминает ему Блик. - В нору-то они, может, и забились, но шуметь всё равно не стоит, чтобы не сбежали из неё раньше времени…
        Вокруг, закрывая само небо, вздымаются огромные ели. Вся земля под ними усыпана прошлогодними иголками, заросла густым изумрудным мхом. В воздухе стоит запах старого, сырого леса, снова начинает накрапывать дождик…
        Из ближайших кустарников появляется Коряга и быстрым, пружинящим шагом, подходит к ди Марко.
        - Мы нашли их, господин капитан! - возбуждённо шепчет он. - Шагах в пятистах отсюда начинается склон, за ним тот самый дол! Пробираться туда не стали - наткнулись на два секрета. Пока не тронули их…
        - Молодец, солдат! - отвечает вместо капитана Айрилен. - Нельзя, чтобы малефики и их прихвостни узнали, что мы приближаемся. Как только поднимется шум - твари наверняка сбегут. Спешиваемся, господа солдаты.
        С таким количеством лошадей приходится оставить целый десяток человек. В основном это «шныри», и не сказать чтобы они были недовольны подобным решением, ведь смельчаков среди них нет… Ещё двадцать семь человек, включая нескольких разведчиков, с арбалетами и луками оцепляют дол широким кольцом - на случай, если кто-то из ялайских тварей прорвётся и вздумает сбежать.
        Одновременно с этим разведчики бесшумно устраняют «секреты» - кордоны, выставленные для наблюдения за подходами к лагерю. Лишь после того как они заканчивают, оставшиеся четыре десятка солдат делятся на две части и расходятся.
        Я оказываюсь в той группе, которая будет нападать с востока. Под предводительством Айрилен, с Хенриром, Журавлём, и ещё нескольким знакомыми воинами. Имлериса, Блика и оставшихся солдат Коряга проводит через лес к западной стороне дола, и лишь когда он возвращается, мы выдвигаемся на свою позицию.
        Стараясь перемещаться как можно тише мы рассыпаемся неширокой, шагов на сто, цепью. Дождь усиливается, и отряд мгновенно вымокает, но это не мешает нам пробираться сквозь густой кустарник.
        Над лесом вспыхивает молния, и через пару ударов сердца грохочет гром… Непогода буйствует, в серых сумерках нас почти не видно, и это обнадёживает - в такой стихии легче оставаться незамеченными.
        Всё идёт как по маслу, но по мере приближения к лагерю я чувствую странное напряжение, что нарастает внутри. Под рёбрами будто натягивается струна, она пульсирует - не так, как магия, но чувствительно, словно предупреждая…
        Вскоре я вижу отсветы костра, которые озаряют сучья на вершинах деревьев, усеявших вытянутый холм. Пригнувшись, наш отряд крадётся вверх по крутому склону, скользкому от дождя.
        Новая вспышка молний. Она почти ослепляет, но прежде успеваю увидеть, что на гребне холма стоит высокий человек с натянутым луком! Он целится в кого-то из нас! В паре шагов справа от меня Коряга припадает на одно колено и тоже натягивает лук. В следующий миг над лесом раскатывается оглушительный гром, вражеский лучник получает стрелу в сердце и скатывается в нашу сторону.
        Если он и успел крикнуть - грохот небес заглушил его предупреждение…
        В окружении отряда я продолжаю пробираться сквозь колючие кусты, высокую траву и мокрый папоротник. Над головой снова сверкает молния, и через несколько мгновений я забираюсь на гребень и осторожно выглядываю из-за ствола старого дерева, чувствуя, как смутное беспокойство продолжает нарастать…
        Холм, на который мы забрались, тянется шагов на двести, чуть изгибаясь к северу. С другой стороны ложбины виднеется такая же возвышенность, а стоянка чернокнижников и их прихвостней находится в углублении. Меж холмов вьётся ручей, то появляясь из-за многочисленных деревьев, то теряясь за ними.
        В центре ложбины подобно колонне вздымается ствол громадной ели. Я такой никогда не видел - её лапы раскидываются на десяток шагов в обе стороны, укрывая несколько палаток. По обе стороны от ствола угрюмо горят два костра. Если бы не дождь, они полыхали бы ярко, а так едва дают достаточно света, чтобы разглядеть стоянку.
        Это не какое-нибудь временное пристанище, а самый настоящий военный лагерь. Девять палаток, длинных и приземистых, и десятая, больше напоминающая шатер, прямоугольный, высокий.
        У костров, на поваленных брёвнах, сидят, плотно сбившись в кучу, десять человек. Все они кутаются в плащи, спасаясь от дождя. То тут, то там по лагерю расставлены рогатины, натянуты верёвки для сушки белья, стоят какие-то ящики…
        Ещё одна вспышка молнии, и я успеваю разглядеть то, чего не увидел при свете костра. Огромная ель, которая привлекла моё внимание, кажется странной… На ней что-то есть… Что-то неестественное, мерзкое, грязное и… Живое?! Будто соты огромного улья, светящиеся красным, облепили ствол дерева чуть ли не до самой макушки, и теперь пульсируют тёмным дыханием…
        Я мгновенно осознаю ощущение, которое не даёт мне покоя. Подобное было в Верлионе, когда случайные выплески проклятия Керса создали в нескольких кварталах тёмные проявления. Они превращали целые здания с их жителями в нечто отвратительное и, приближаясь к таким домам, я испытывал похожее чувство.
        Только сейчас концентрация опасности в сотню раз сильнее! Сосредоточившись на образовании вокруг ствола ели, я чувствую, что в этих «сотах» невероятное количество тьмы! Почти столько же, сколько было в проклятии Керса! И от дерева к каждому видимому вражескому солдату тянется тонкая красная нить…
        А ещё… Я не уверен, но кажется, что это проявление замаскировано - на эту мысль меня наталкивает характерное подрагивание вокруг него - будто преломляющийся воздух.
        Может, иллюзия, но скорее всего - ментальный морок…
        - Что там, на стволе дерева? - шёпотом спрашиваю Корягу, лежащего справа.
        Он щурится и качает головой.
        - Ничего там нет, Рой.
        Ялайская гниль! Как я и думал - обычные люди не видят скрытого мороком проклятья! Нужно поговорить с Айрилен - уж она-то, надеюсь, поймёт, что приближаться к лагерю опасно!
        Я подползаю к женщине.
        - Госпожа магистр, - шепчу ей в ухо. - Вы видите? Вокруг ствола ели будто воздух подрагивает… Это что-то магическое?
        Айрилен осторожно выглядывает за гребень, несколько ударов сердца изучает лагерь и хмуро смотрит на меня.
        - Там ничего нет, Рой!
        - Я вижу! - упрямо заявляю я.
        Ялайский пепел! Она тоже не видит тьмы на дереве! Ну как же так?! Как мне объяснить магессе, что я чувствую проклятье малефика своей тьмой?!
        - Это похоже на тёмное проявление, - упрямо заявляю я. - Присмотритесь получше!
        - Тёмное проявление?! - шипит женщина, - Ты что, семян крилла обожрался, солдат?! С чего вообще это взял?
        В этот момент из шатра выходят двое - в длинных чёрных балахонах, капюшонах, скрывающих лица и с изогнутыми резными посохами. В навершии каждого пульсирует красный кристалл.
        - Чернокнижники! - цежу сквозь зубы и вновь обращаюсь к Айрилен. - Магистр, как вы справитесь и с ним, и с тёмным проявлением?! Нужно отступить, перегруппироваться…
        - Отставить! Давно стал командиром, Рой?! - сверкает глазами женщина. - Ты простой рядовой! А там нет никакого тёмного проявления! Обычные малефики, каких я убила не один десяток! И с этими справлюсь! Не думала, что ты такой пугливый!
        Я только скрежещу зубами. Что мне делать?! Я прекрасно вижу, что в центре лагеря мощное тёмное проклятье! Но не могу убедить в этом Айрилен, не выдав себя!
        К сожалению, времени на размышления у меня не остаётся - неожиданно на противоположной стороне ложбины поднимается шум. Несколько мгновений спустя снизу раздаются яростные вопли и многоэтажная брань.
        - Проклятье! - шипит Айрилен. - Имлериса обнаружили!
        - Что будем делать, госпожа? - напряжённо спрашивает Хенрир.
        Я смотрю вниз. Из палаток, точно осы из гнезда, наружу выбираются люди. Их не меньше двух дюжин, и десяток - с натянутыми луками. Откуда ни возьмись, появляются длинные, грубо сколоченные дощатые щиты, которые поспешно прислоняют к столбам, понатыканным по всему лагерю.
        Таким нехитрым способом ялайские твари возводят примитивную стену высотой в полтора человеческих роста. Правда, спиной к нам, что является преимуществом… Я насчитываю минимум тридцать шесть человек, но это только те, кто находится с нашей стороны...
        - Нужно нападать сейчас - иначе их просто перебьют! - решает магистр Старвинг. - За мной, солдаты!
        - Стойте! - выкрикиваю я, но слишком поздно…
        Всё случается очень быстро. Мои сослуживцы, вскочив на ноги, устремляются следом за Айрилен и Хенриром, вниз по склону.
        - Святые предки, помогите! - цежу я сквозь зубы и бросаюсь следом за ними…
        Глава 7 - Ночной бой
        По мокрой и скользкой траве мы спускаемся так быстро, что нас даже заметить не успевают. Коряга и ещё несколько разведчиков начинают стрелять из луков ещё со склона. Они убивают шестерых воинов, прежде чем часть щитов разворачивается в нашу сторону.
        Высокие фигуры в тёмных плащах, стоящие под елью, тоже оборачиваются. Они одновременно вскидывают посохи, и в нашу сторону летят два огромных, размером с бочку, огненных шара!
        - Твари-и-и! - орёт кто-то из солдат, и в тот же миг Айрилен вызывает мощный щит.
        Он накрывает пятнадцать человек, несущихся на ялайских тварей клином, и колдовское пламя растекается по магической защите! Нам хватает этого времени, чтобы подобраться вплотную к врагам и врезаться в их ряды…
        - А-а-а!!!
        С криками и грохотом мы налетаем на пытающихся обороняться людей. Хенрир с прыжка вышибает из рук одного из ялайских прихвостней щит, полосует его своим коротким клинком. В образовавшуюся брешь за ним устремляются сразу двое «воронов» и строй врагов оказывается нарушен.
        Отбросив все мысли, я врываюсь за стену щитов в первой пятёрке. Отбиваю древко копья стоящего во второй линии врага, сокращаю дистанцию и пронзаю ему горло, уклоняюсь от взмаха огромного топора, попадаю по стальному наплечнику нового врага…
        - Сюда-а-а! - вопит вражеский солдат в рогатом шлеме и латах. На мгновение кажется, что в прорезях его забрала мелькает алый взгляд…
        Я наношу один удар, второй, третий… Четвёртый находит брешь в сочленении доспехов, режет предплечье воина, заставляя его выронить топор. Мне в лицо летит здоровенный кулак в латной перчатке, но я делаю шаг назад, с силой рублю по руке противника, отсекая её.
        Кисть падает на мокрую землю, а я, взяв меч обратным хватом, вгоняю его под забрало чужого шлема, выдёргиваю лезвие и бросаюсь в гущу боя!
        БАХ!
        Айрилен отбивает красный луч заклинания малефика в сторону, и одна из палаток вместе с окрестными ящиками вспыхивает красным огнём! Женщина закручивается на пятке и с разворота бьёт по чернокнижникам ярким лучом света. Тёмные маги бросаются в стороны и расходятся, непрерывно атакуя магистра.
        Теперь колдунья вынуждена защищаться. Воздух вокруг неё преломляется, капли дождя испаряются, не успевая долететь до земли, всё сверкает, грохочет!
        Над моей головой проносятся несколько стрел, выкашивая сразу трёх вражеских солдат. Вогнав меч под лопатку отвлёкшегося на Хенрира молодого парня, я рвусь вперёд, к следующему противнику, видя, что мы тесним их к ручью!
        У нас есть шанс! Если сейчас положим достаточно людей, у них не хватит сил, чтобы…
        Один из чернокнижников, отошедший ближе к ручью, что-то делает - и из тёмного проявления на ели выстреливают красные нити. Они впиваются в только что убитых нами людей…
        Мёртвые рывком встают из мокрой, залитой кровью травы. Восставшие мертвецы не обращают внимания на смертельные раны, снесённые челюсти, пронзённые горла и отрубленные конечности…
        Просто берут валяющееся рядом оружие и снова бросаются в атаку!
        - Некромант! - ору я. - Некромант, хрраш вас задери! Магистр, нам…
        Договорить не успеваю. Вновь слышится грохот, затем - женский крик… Обернувшись, с ужасом вижу, что из «сот», облепивших ствол ели, вырвались ещё несколько десятков нитей. Они оплетают стоящую спиной к дереву Айрилен и поднимают её в воздух за шатром. Магесса извивается, из её рук вырываются вспышки ослепительного света, сжигая по несколько нитей за раз, но появляются всё новые и новые путы, стягивая тело женщины всё сильнее и сильнее…
        Мимо проносится топор и с хрустом врезается в молодого «ворона», сражающегося в паре шагов за мной. Он проламывает голову несчастного, и тот падает в траву, словно подкошенный.
        - Проклятье! - выкрикивает Хенрир, оказываясь рядом. - Мертвецы!
        Как будто я сам этого не вижу…
        Чернокнижник, управляющий восставшими, замер у самого ручья, воздев руки к небу. Отрубив тупой «кукле», бросившейся на меня, голову, я указываю на него.
        - На нём щит! Надо его сбить!
        - Без сопливых знаю! - рявкает десятник. - Нужны лучники и арбалетчики, чтобы сделать это! Собери их…
        - Убейте этого, а я займусь вторым! - перебиваю я сержанта.
        - Куда, мать твою?!
        Не слушая возражений, я отталкиваю десятника в сторону палаток, а сам срываюсь с места и несусь ко второму малефику, который связал Айрилен.
        Подныриваю под удар одного из вражеских солдат, не глядя отмахиваюсь и чувствую, как попал во что-то мягкое. На ходу перекидываю меч в левую руку, прокусываю правую ладонь и возвращаю клинок в неё.
        Магистр Старвинг и чернокнижник скрыты за шатром, который я видел с гребня. Пробегаю за какими-то ящиками, быстро озираюсь - вокруг нет никого из наших, а значит, меня никто не увидит.
        Женщина продолжает биться в путах, зависнув над землёй, но с каждым мгновением вспышки света, вырывающиеся из магессы, всё слабее, а из искривлённого болью рта течёт струйка крови…
        Хоть бы получилось, хоть бы получилось!..
        "Я верю что смогу. У меня есть знания", - мысленно убеждаю себя, хотя на самом деле совершенно неуверен в результате. Одно дело - практиковать в иллюзорной проекции книги, и совсем другое - применять эти же знания в настоящем бою!
        Кровь, вытекающая из руки, чувствуется хорошо . В ней столько энергии… Целая бездна, насыщенная Пустотой Каразона…
        Вокруг становится очень тихо. Я отстраняюсь от происходящего. Не слышу звуков боя, криков раненых, пожирающего палатки пламени, шума дождя, хлещущего вокруг… Вижу лишь малефика, вытянувшего руки в сторону Айрилен. Скрюченные пальцы трясутся, с головы упал капюшон.
        Парень молод - чуть больше двадцати лет, быть может. Чёрные волосы облепили застывшее в напряжении лицо, по нему стекают струи воды. Ровный, прямой нос, явно очерченные скулы, глубоко посаженные глаза. Многие женщины сказали бы, что этот мужчина красив…
        Я ощущаю энергию в своей крови. Чувствую, как она стекает на меч - и в этот же миг усиливаю поток в несколько раз, параллельно насыщая её энергией!
        Руку пронзает вспышка сильной боли, но я стараюсь не обращать на неё внимания. Собрав всю волю в кулак, велю алой жидкости впитаться в оружие, поднимаю его, отвожу руку - и резким взмахом освобождаю всё, что успел накопить клинок!
        С лезвия срывается алая молния! Она настолько быстрая, что со стороны её можно заметить лишь коротким размазанным пятном. С невероятной скоростью заклинание попадает в чернокнижника, разлетаясь кровавыми брызгами в шаге от него, и малефик от неожиданности вскрикивает. Он отшатывается, теряя контроль - и путы, удерживающие Айрилен, ослабевают.
        Женщина падает на землю, но я замечаю это лишь краем глаза. Не останавливаясь, снова усиливаю кровавый поток, хлещущий из руки! Управлять тёмным искусством получается так легко, будто я тренировал его всю жизнь! Это немного пугает, но одновременно с тем пьянит. Как там говорил Беренгар? Могу делать всё, что угодно?..
        Раз, два, три!
        Три длинных прыжка - на последнем я падаю на колени и качусь по грязи, пропуская над собой заклинание чернокнижника. Что-то, похожее на пчелиный рой, с жужжанием проносится выше и исчезает в темноте.
        Я скрыт от остального отряда, рядом - никого. Но в любой момент кто-нибудь может прибежать на помощь. Нельзя, нельзя, чтобы кто-то увидел, что я колдую, и КАКэто делаю... Поэтому действовать нужно быстро.
        Разделив сознание на две части, я выставляю перед собой руку и разворачиваю воздушный щит, насколько хватает сил и концентрации. В него тут же бьёт следующее заклинание малефика, да так, что по всей конечности прокатывается волна онемения.
        "Больно" - отстранённо думаю я.
        До чернокнижника ещё далеко - несколько шагов. Но это не так существенно. Повинуясь моей воле, меч удлиняется. Кровь, заливающая его, впитывается, нарастает, увеличивает клинок в четыре раза, на мгновение затвердевает лучше любой стали, а режущая кромка становится бритвенно острой.
        Оружие кажется невероятно тяжёлым - впрочем, так оно наверняка и есть… А ещё я потерял много крови на эти хррашевы заклинания, но всё же хочу довести дело до конца.
        - Ты… Ты!.. Это же антар-хеллар, магия крови! - вопит он, пятясь назад. Этим заявлением колдун окончательно подписывает себе смертный приговор - нужно как можно скорее заткнуть его…
        Резко рвусь вперёд, а взмах даётся с трудом. Я вкладываю в него все силы, какие остались, и огромное лезвие с размаху пробивает остатки магического щита малефика, а затем сносит колдуну голову… Он даже не успевает атаковать меня перед смертью.
        Удерживать концентрацию становится невозможно. Наваливается боль, усталость, звуки схватки какофонией бьют по ушам, и я пошатываюсь..
        Только сейчас я замечаю, что из спины убитого мной чернокнижника торчат красные нити, тянущиеся от тёмного проявления на ели… Они отцепляются от него, на секунду замирают, а затем, словно подумав, медленно устремляются ко мне…
        - Ялайская гниль! - выругиваюсь я сквозь зубы, отшатываясь, но нити продолжают тянуться ко мне.
        Я бросаюсь в сторону, запинаюсь обо что-то и, упав, обнаруживаю рядом с собой на размокшей от дождя и крови земле израненную Айрилен. Магесса лежит без сознания, её грудь мерно вздымается.
        Жива…
        И тут спину пронзает десяток вспышек боли! Я кричу, пытаясь извернуться, но это всё равно, что мушке бороться с паутиной.
        Проклятье!
        В следующий миг приходит странное ощущение - я осознаю, что тёмная энергия начинает покидать меня! Сама! Нет, не сама… Кто-то вытягивает её из меня, как сок через соломинку!
        Это тёмное проявление! Хррашевы нити - пьют из меня энергию вместе с кровью!
        Ялайская гниль! Нужно что-то делать!
        Я пытаюсь откатиться в сторону, нелепо машу израненной рукой - но получается только слегка дёрнуться. Я слишком обессилел… Сейчас это проклятье просто выпьет меня до дна… И, как назло, рядом никого из наших. Да и какой с них прок, нити вижу лишь я!
        «…дар Аулэ одинакового порядка сильнее всего действует на своего собрата. Кровь к крови, свет к свету, тьма к тьме, огонь к огню - и так далее. И только тебе решать, как именно…»
        Голос Беренгара звучит в моей голове на редкость чётко, будто Сейнорай стоит рядом.
        Если бы я мог вонзить клинок в это проявление! Если бы…
        А что мешает мне подослать «подарочек» прямо из себя?
        Я перевожу взгляд на лежащую рядом Айрилен.
        «Подмешай немного огня в кровь, которую освобождаешь из клинка - и твой враг сгорит изнутри. А если постараться, можно вытянуть нужную энергию из другого человека, коли собственной не хватает»
        Огня в моей крови нет, и я никогда не пробовал пользоваться чужим даром…
        Сознание затуманивается всё сильнее и сильнее.
        «Кровь - твоя, целиком и полностью. Она и так подчиняется тебе, нужно лишь направить её, попросить - и она с радостью выполнит волю своего хозяина. С чужой кровью договориться будет сложнее. Но возможно»
        Из последних сил я протягиваю прокушенную руку к Айрилен и накрываю ладонью рану на предплечье магессы. Стараясь не отрубиться, пытаюсь прочувствовать кровь, которую из меня тянет тёмное проявление. И одновременно с этим аккуратно, не торопясь, направляю часть своей энергии через рану магистра Старвинг к её энергоканалам.
        И чувствую яростный жар, который мог бы разорвать меня изнутри, зачерпни я его слишком много!
        Поэтому я беру всего каплю - столько, сколько смогу выдержать, чтобы не потерять от боли сознание. Напрягаю волю, втягиваю в тело, растворяю в потоке энергии, которую проклятье тянет из меня, и…
        Спину будто рвут десятками крючьев. Я вою от невыносимой боли и полностью теряю концентрацию. Собственная магия прячется внутри меня так глубоко, как только возможно, и неожиданно становится легче. С трудом переваливаюсь на бок, приподнимаюсь на локте здоровой руки и вижу, как нити, торчащие из тёмного проявления, сходят с ума. Они беспорядочно хлещут по воздуху, вспыхивают алым пламенем, вырываются из мертвецов и те падают, а затем…
        Затем «соты», наросшие вокруг ели, наливаются светом, но не алым, а чистым, белым… Яркая вспышка затмевает сознание, меня отбрасывает мощной волной воздуха, и всё вокруг тонет в темноте…

* * *
        Серые скалы горного ущелья вздымаются вверх, теряясь в бушующей буре. Тёмная воронка вихря закручивает налитые тьмой облака. Их пронзают вспышки молний - красных, синих, жёлтых. Они всполохами отражаются на стальной броне моего извечного противника, стоящего в нескольких метрах напротив.
        Проклятье, неужели снова?!
        - Ты всё никак от меня не отстанешь, тварь? - зло рычу я, разглядывая рыцаря.
        Он всё такой же - почти.
        В стальных, чуть потёртых латах, повидавших немало битв, но шипастого наплечника, который я сбил в одном из прошлых сражений, нет. Впрочем, это единственное отличие - шлем покрывает голову рыцаря целиком, а под слоем грязи на нагруднике всё также скрыт какой-то герб.
        В который раз думаю, чей он?
        - Здравствуй, Хэлгар. Ну неужели ты предполагал, что пара побед избавит тебя от моего общества?
        На этот раз я не бросаюсь на него с клинком, не тороплюсь бить магией. Сейчас некуда спешить…
        - Хм-м-м… - издевательски протягивает он. - А я вижу, из раза в раз ты становишься умнее и умнее. Восприятие, Магия, Терпение… Забавно.
        - Чего тебе надо?
        - Ничего, - рыцарь пожимает плечами. - Считай, что мне просто нравится приходить к тебе в гости.
        - Незваный гость хуже таракана. Как тебя зовут?
        Он глухо смеётся.
        - Теперь ты решил поговорить?
        - Я вот думаю, может есть какая-то причина, по которой ты ко мне прилип?
        - А если и так?
        - Я хочу её знать! Покажи свой герб.
        Моя просьба, кажется, сбивает его с толку, но лишь на мгновение.
        - Ты ещё не готов.
        Он срывается с места так быстро, что я едва успеваю выставить перед собой клинок. Но прежде чем он встречает удар, рыцарь взрывается облаком дыма. Оно проносится сквозь меня, я разворачиваюсь…
        … И напарываюсь на двуручник проклятого ублюдка! Тело пронзает боль, острый металл режет внутренности, перерубает позвонки… Я чувствую, что ноги отнялись и если противник опустит меч - упаду на землю. Вместе со всхлипом изо рта выплёскивается кровь.
        Алые глаза рыцаря сверкают за забралом.
        - Точно не готов…
        Он резко дёргает клинок на себя, и я падаю лицом вниз…

* * *
        Спина болит просто невыносимо. Стоит пошевелиться, как я чувствую, будто меня режут заживо.
        - Аргх, Ялайская гниль! Чтоб тебя!..
        Я ругаюсь так, как не ругался никогда. С языка срываются все бранные слова, какие только доводилось слышать за свою жизнь.
        Закончив сквернословить, мне кажется, что боль чуть отступает. И лишь после этого я осознаю, что вижу над собой ясное синее небо. Кожу греют тёплые лучи солнца и ласкает лёгкий осенний ветерок…
        - Да уж, раз так стелет, точно жив! - слышится рядом весёлый голос, и кто-то начинает хохотать.
        Меня подбрасывает на чём-то деревянном, до ушей доносится скрип колёс, и через мгновение небо заслоняет лицо Хенрира.
        - Ну что, Рой, с возвращением! - радостно скалится он, демонстрируя два выбитых зуба. Хм... Вроде раньше они были на месте.
        И тут в памяти восстанавливается картинка произошедшего. Я вспоминаю ночной бой, и по спине пробегают мурашки.
        - Мы…
        - Победили, парень, победили, - улыбается десятник.
        Несколько мгновений молчу. Не об этом подумал в первую очередь, а о том, видел ли кто-то мою магию… Наверное, спрашивать о таком прямо не стоит… Впрочем, Хенрир расценивает моё молчание по-своему. Теребя порванное ухо он, слегка хмурится.
        - Многих потеряли, к сожалению. Из сорока человек двенадцать погибли… И если бы ты не уложил того чернокнижника - хрраш его знает, как бы всё обернулось. Ты молодец Рой. Настоящий герой. Капитан сказал, что напишет рапорт, чтобы представить тебя к награде.
        - Как он? А Блик, Коряга? - я вопросительно смотрю на сержанта.
        - Нормально всё с ними. Правда… - десятник заговорщицки наклоняется ко мне, - Мессир ди Марко показал себя не с лучшей стороны. Как только увидел, что в бой вступили чернокнижники и спеленали магессу… Хм… Как бы сказать - сдал назад.
        Я киваю. Не слишком удивительно. И более смелые люди, чем этот дворянчик, могли бы испугаться. Особенно когда увидели бы, как один малефик спутал Айрилен, а второй поднял мёртвых.
        - Что с магистром Старвинг? - я чуть приподнимаюсь, шипя от боли и, наконец, понимаю, что меня везут на телеге, рядом с ещё тремя ранеными без сознания. - А телега откуда?!
        - В лагере этих тварей нашли, - отмахивается сержант. - А что до магистра, так с ней всё в порядке.
        - Благодаря тебе, солдат, - слышится знакомый мелодичный голос. - Хенрир, погуляй.
        Десятник смешно крякает, спрыгивает с телеги и принимает поводья своего коня у одного из солдат, а затем они отъезжают. На телегу залезает Айрилен. Её лицо в порезах и ссадинах, одна рука перевязана - как раз там, откуда я вытянул немного её магии… Шикарные чёрные волосы женщины сейчас грязные, кое-как собраны в хвост. Некоторое время магесса просто смотрит мне в глаза.
        - Ты смелый, Рой, - наконец, произносит она.
        - Благодарю, госпожа, - осторожно отвечаю я. Интересно, что она видела? Что помнит?..
        - И наблюдательный. В отличие от всех остальных, ты понял, что в центре лагеря спрятано тёмное проявление…
        Она прикусывает губу и спрашивает:
        - В тебе есть магия, Рой?
        Я пытаюсь успокоиться, и как можно ровнее отвечаю:
        - Нет, госпожа. Просто…
        - Просто?
        - Я иногда… Это как интуиция. Иногда я чувствую опасность. Иногда могу увидеть скрытое. Это не всегда работает, и я не знаю, как это объяснить. Но магии во мне нет. В Ветренном лагере проверяли всех - и та жидкость ничего не показала. Но я это и так знал.
        - Понимаю, - задумчиво протягивает Айрилен, отводя взгляд зелёных глаз.
        Такое действительно бывает. Лёгкие стихийные проявления магии - настолько слабые, что их и в заклинания-то трансформировать было нельзя. У некоторых счастливчиков из-за проявленных энергопотоков в органах обострялось зрение, слух, чувство опасности или появлялась способность задерживать дыхание в два раза дольше, чем у обычных людей.
        Множество таких случаев задокументированы, а на проверках реагентом эти способности никак не проявляются. Так что я надеюсь, что Айрилен мне поверит.
        - Ты убил чернокнижника, - замечает женщина. - Все только об этом и говорят…
        - Он был слишком занят вам, госпожа, - слабо улыбаюсь я. - Я всего лишь воспользовался подвернувшейся возможностью… Удалось подобраться на расстояние удара. Да и то… - я поворачиваюсь, пытаясь посмотреть на спину, и снова шиплю от боли. - Сильно досталось. Когда я его пырнул, в меня что-то впилось, а потом был… Взрыв… Меня отбросило, и я потерял сознание.
        - Ты смелый, Рой, - тихо повторяет Айрилен, и в её зелёных глазах отражается целая буря эмоций. - Смелый, внимательный… И тупой, раз полез на малефика с одной железкой! Но я тебе благодарна. Если бы не ты - мы все могли быть мертвы. Спасибо, солдат.
        Она словно смущается своих слов и поспешно спрыгивает с телеги. А я, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце, только и говорю ей вслед:
        - Пожалуйста.
        Глава 8 - Рейд
        Звуки, издаваемые кастиллой, мелодичные, переливчатые и глубокие. Они напоминают нечто среднее между звоном колокольчиков и струнным звуком клавесина.
        Мои глаза прикрыты, пальцы сноровисто бегают по металлическим язычкам, расположение которых я знаю наизусть. Мелодия простая - сочинить её удалось пару декад назад, когда после долгого рейда к Морозным столбам наш отряд приехал сюда, в крошечный городок у Сартоэльского леса.
        САДИЛОСЬ СОЛНЦЕ, ТОТ ЖЕ БЕРЕГ,ЧТО Я УЗРЕЛ ВЧЕРА ВО СНЕ,РАСКРЫЛ ОБЪЯТИЯ КАК ДВЕРИ,И НАС С ТОБОЙ ЗОВЁТ К СЕБЕ.ВСЕ ТЕ ЖЕ КАМНИ И РАКУШКИ,ВСЁ ТА ЖЕ ПЕНА И ВОДА,ВОТ ТОЛЬКО ВРЕМЕНА ДРУГИЕ,КАК БУДТО РАЗ - И НАВСЕГДА!КАК БУДТО ВРЕМЯ ВСЁ ИСЧЕЗЛО,И СЛОВНО НОЧЬ НАСТАЛА ВДРУГ,И СОЛНЦЕ НИКОГДА УЖЕ НЕ ВСТАНЕТ,НЕ РАЗОРВАТЬ ПОРОЧНЫЙ КРУГ.МНЕ ХОЧЕТСЯ УВИДЕТЬ СНОВА,ТОТ САМЫЙ БЕРЕГ, ЧТО ВО СНЕ,ПОЗВАТЬ ТЕБЯ, ЗАБЫТЬ ВСЁ ГОРЕ,ЗАБЫТЬ О СЕРОЙ СУЕТЕ...ЗАБЫТЬ О ТОМ, ЧТО БЫЛО РАНЬШЕ,О ТОМ, ЧТО ЖДЁТ НАС ВПЕРЕДИ,И ВИДЕТЬ, КАК ИГРАЮТ КРАСКИ,В ТВОИХ ГЛАЗАХ - ОНИ ОДНИ.ОНИ ОДНИ НА ЦЕЛОМ СВЕТЕ,СПОСОБНЫ ВРЕМЯ ВСПЯТЬ ВЕРНУТЬ,НО ТОЛЬКО МОРЕ, ВОЛНЫ, ВЕТЕР,УЖЕ УСТАНУТ - И УСНУТ...
        Я заканчиваю песню, и кастилла замолкает.
        - Ну ты… - произносит Блик, уважительно качая головой. - Ну и стихи, Рой. Тебе бы бардом быть!
        «Вороны», сидящие в трактирном зале, одобрительно поддерживают сержанта.
        - Да какой там, - улыбаюсь я, - Так, баловство одно. Ноты невпопад, слова кривые.
        - Зато в них душа чувствуется, - говорит Журавль, сидящий ближе всех ко мне. - У меня так не получается.
        - Ну конечно! - смеюсь я. - Не ты ли вчера полный зал здесь собрал? Местные молодухи только и говорят что о «длинношеем вороне с ловкими пальцами». Что это они на пальцы твои смотрят, как думаешь?
        По залу прокатывается смешок. Журавль, улыбаясь, кидает в меня варёной картошкой. Я перехватываю остаток от его остывшего завтрака и откусываю большой кусок.
        - Давай, музыкант, теперь твоя очередь всех развлекать.
        Правда, отойти от камина я не успеваю - дверь в трактирный зал распахивается, и вместе с ледяным потоком воздуха и запахом мороза в помещение вваливается капитан Имлерис. Головы всех солдат поворачиваются к нему.
        Ди Марко что-то бормочет, разматывая толстый шарф - очевидно, ругательства. Могу его понять - после того, как мы уничтожили отряд ялайских прихвостней у Санских бродов и доставили магистра Старвинг к Горбам Великана, для “Речных воронов” всё обернулось немного неожиданно.
        Вместо службы на фронте и сражений на линии соприкосновения нас отправили на север. И поручили с пятью другими отрядами патрулировать местность от Морозных столбов, на границе с землями северян, до Сартоэльского леса. Отсюда до Ранхольда, где осталась Айрилен, было миль шестьсот, а основные сражения случались ещё дальше на юго-восток от Горбов.
        Более того - отряд остался укомплектованным не до конца. Теперь «Речные вороны» насчитывали семьдесят человек. Больше, чем сорок, оставшихся в живых после ночного боя с чернокнижниками и их слугами, и больше, чем было, когда мы выезжали из Ветренного лагеря - но всё равно недостаточно, чтобы называться полной сотней. К тому же в Ранхольде к нам прикрепили лишь одного мага-Практика, да и то - по настоянию Айрилен.
        Народу на фронте не хватало, и тот удар, о котором грезили все солдаты, слыша о собирающейся у Горбов силе во главе с генералом Молохом, пока что откладывался. Словно прознав о готовящемся наступлении, Ялайское королевство усилило активность, и именно поэтому вдоль границы требовались патрули вроде нашего отряда. Целыми декадами мы курсировали на морозе и вот уже два месяца уничтожали небольшие группы ялайцев, проникающих в западную часть приграничья.
        Зима в этих краях была не чета той, к которой я привык, живя на побережье Рунного моря. Холодная, с постоянными снегопадами и метелями, туманами поутру и пронзительными ветрами, забирающимися под плотную одежду. Это были те самые места, о которых мне когда-то рассказывал Тормунд, откуда он был родом.
        Размотав, наконец, шарф, капитан оглушительно чихает, снова вполголоса ругается, и садится за ближайший к камину стол.
        - Вина! - небрежно бросает он трактирщику. - Да получше, а не того, которое вчера подавал!
        Я вижу, как Блик морщится. Лысому сержанту явно не нравится, что ди Марко постоянно напивается вдрызг, а наутро иногда даже встать из постели не может. Конечно, все мы во время отдыха расслабляемся, но места тут глухие, опасные, и постоянно ходить «под мухой»… Такого себе не позволяют даже самые заядлые любители горячительных напитков в отряде.
        А вот мессир Имлерис…
        Думаю, всё дело в том, что война оказалась совсем не тем, что он себе представлял. Молодой дворянин явно рассчитывал кричать воодушевляющие лозунги, сверкая своим дорогими доспехами, и командовать «В бой!», находясь в стороне, а на деле получил совсем другое.
        В той войне, что Империя вела с Ялайским королевством, не было места романтике и возвышенным идеалам. Грязь, кровь, ярость, несправедливость, ужасы, которые сопровождали каждую стычку с врагами - вот что видел мессир ди Марко.
        После того ночного боя мне рассказали, что он перестал сражаться и побежал, увидев восставших мертвецов. Имлерис, конечно, позже говорил, что отправился за подкреплением, но… Авторитет, который он только-только начал зарабатывать в наших глазах, растаял также стремительно, как снег по весне.
        Позже, когда мы уже патрулировали границу и случились две стычки с пересёкшими её ялайскими группами, мнение о капитане как о человеке слабом и трусливом в нашем отряде только закрепилось.
        В первый раз он вообще не пошёл в бой, оставшись с резервом. Во второй - всё же взял себя в руки и участвовал в атаке, но первый же ялаец выбил у него оружие и едва не зарезал, пока ди Марко молил о пощаде. Если бы не я - капитан валялся бы в сугробе мёртвым… Но вместо того, чтобы поднять оружие и помочь своим людям, Имлерис что-то пробормотал и снова кинулся к резерву…
        В общем, «вороны» были недовольны своим капитаном. А я так и вовсе презирал труса, хоть и не показывал этого. Моё мнение было простым - подобное поведение недостойно дворянина, недостойно того, кто хочет защищать Империю!
        Но мы находились на задворках страны, в глухомани, и имели то, что имели. Не было никакого смысла поднимать мятеж, или писать недовольные письма - они бы всё равно ничего не решили, ведь у ди Марко были серьёзные покровители. Я знал, что Блик, Хенрир, Коряга и ещё три десятника - Скин, Соловей, Юстард - обсуждали возможную отставку Имлериса. Но только когда мы вернёмся в Ранхольд, в расположение ставки генерала Молоха. К тому моменту все солдаты поймут, каков ди Марко в деле, и тогда сместить его общим голосованием, как мы надеялись, не составит труда.
        - Прилетел ворон с новыми приказами, - заявляет капитан, прерывая мои мысли. - Десятники здесь? Подойдите. Остальные тоже слушайте внимательно! Потом передадите тем, кто сейчас в дозоре.
        Сержанты собираются вокруг, солдаты навостряют уши.
        - Погуляй на кухне, - советует трактирщику Коряга, сидящий за стойкой. - И бабам своим скажи, чтобы не высовывались, пока мы тут разговариваем.
        Толстый, усатый мужик в фартуке, который разместил весь наш отряд в своём заведении, кивает. А я хмурюсь - мне не нравится ещё одна черта Имлериса. Он совсем не думает о том, что надо хранить приказы втайне от местных жителей.
        Мало ли где найдётся вражеское ухо?..
        - Через два дня в эту дыру приедет новый отряд. Ударный, штурмовой, - вяло растягивая слова, произносит ди Марко. - Мы должны сопроводить их и выступить в роли поддержки.
        - Куда направимся, капитан? - уточняет Блик, опустив привычное “господин”.
        - На восток, вдоль этого проклятого леса, - бросает сотник, недовольно глядя на своего заместителя. - И ещё дальше… Мне не соблаговолили сообщить деталей. Велели только подчиняться капитану ударной группы. Рейд будет возглавлять он.
        Пока остальные шумят, обсуждая новое направление, Имлерис со стуком ставит кружку с подогретым вином на стол, а мы с Хенириром переглядываемся. Хм… На восток - это в земли ялайцев… Значит, патрулирование превращается в вылазку?

* * *
        Отряд, который мы ждём, прибывает в небольшую деревушку к названному Имлерисом сроку. К обеду на заметённую снегом центральную площадь въезжают одетые во всё чёрное всадники на гнедых конях. На гривах и хвостах животных намёрзли льдинки, изо рта и носа вырывается пар. Фигуры в сёдлах закутаны в плотную и тёплую одежду.
        Их немного, всего человек двадцать. В первое мгновение мы с Хенриром, как раз кормящие своих лошадей, даже удивляемся.
        - И что, вот с таким усилением нас отправляют на ялайскую территорию?! - изумляюсь я. - Двадцать, хрраш их забери, человек?!
        - Да, странно, - соглашается десятник. - Может, это магики?
        Оказывается, сержант почти угадал.
        Прибывшие подводят лошадей к конюшням, оказываясь рядом с нами, и я, наконец, получаю возможность разглядеть их лица. Хоть они наполовину скрыты шарфами и масками, но не заметить неестественно яркие голубые глаза солдат невозможно. Как и прожилки энергопотоков на лицах, покрытых сеткой морщин.
        Поняв, кто перед нами, я нервно сглатываю.
        «Чёрный отряд»… Точнее - его небольшая часть.
        - Вы из «Речных воронов»? - спрашивает один из подошедших всадников. Его голос хриплый, как у старика, но в нём слышится уверенность и сила.
        - Да, господин магик, - отвечает Хенрир, тоже догадавшись, что это за люди.
        - Я не господин, - маг опускает шарф, и я вижу лицо пожилого человека. Он скупо улыбается. - Можете называть меня просто Эйрик. Или магистр Старвинг, как вам будет удобнее.
        - Магистр Старвинг? - переспрашивает десятник и переглядывается со мной. - Ну дела…
        - Знаю, вы знакомы с моей старшей сестрой. Это ведь ваш отряд сопровождал её к Горбам Великана, - говорит Эйрик. - Согласен, мы с ней мало похожи… Но что поделать - каждый служит Империи, как может.
        - Мы рады знакомству, Эйрик, - я прижимаю руку к плечу в воинском приветствии и указываю на таверну. - Капитан Имлерис ждёт вас.
        - О нём я тоже наслышан, - сказав это, брат Айрилен хмурится. - Здесь есть кто-то, кто может заняться лошадьми, пока мы обсуждаем рейд? Полагаю, разговор получится долгим, а терять время не следует.
        - Я позову конюших, - говорит Хенрир. - И сразу же присоединюсь к вам. А вы пока согрейтесь с дороги. Рой, проводи гос… магистра Старвинг к капитану.
        - Хорошо, - соглашаюсь я, глажу свою кобылу по морде и выхожу из конюшни.
        Когда внутрь таверны вваливаются двадцать магов с постаревшими лицами и прожилками магии, пульсирующими на них, сидящие в главном зале «вороны» на несколько мгновений замолкают. Разговоры обрываются, и в помещении слышен лишь треск дров в очаге.
        - Капитан! - громко окликаю я ди Марко в полной тишине, - Прибыла группа, которую мы ждали.
        - Добро пожаловать, - сухо произносит слегка опухший от бесконечных попоек Имлерис. - На самый край цивилизации.

* * *
        Брат Айрилен оказался совсем не похож на черноволосую колдунью. Голубоглазый, невысокий, очень худой, седой, с высохшим лицом шестидесятилетнего старика и ярко выделяющимися под кожей энергопотоками, острыми скулами и крючковатым носом. Мужчине, по его же словам, было всего тридцать лет, пять из которых он провёл в «Чёрном отряде».
        Пять лет, за которые Эйрик постарел на тридцать…
        Мне, как человеку, после событий в Верлионе прибавившему сразу десять лет, это было понятно довольно хорошо. Я убил десятерых за раз - и магия махом отняла у меня десять лет жизни.
        «Первый раз» сильнее всего влиял на возраст, насколько я знал. То есть, когда человек впервые убивал другого человека с помощью магии, он старел сильнее, чем за дальнейшие убийства - по году за одну чужую жизнь.
        А после «первого раза» каждая смерть отнимала у мага примерно по месяцу жизни. То есть, убийство десяти простых людей, неважно, ялайцев или имперцев, сокращало год жизни… Нетрудно посчитать, что Эйрик, если он не сотворил в самом начале что-то жуткое с кучей жертв, убил магией около трёхсот человек… Не чернокнижников - обычных солдат.
        Остальные маги, приехавшие к нам хоть и выглядели стариками, но на самом деле тоже были молодыми. Я понял это по их разговорам, по фразам, которые они употребляли, темам которые обсуждали. Каждому из них было не больше тридцати лет! И все они являлись машинами для убийств, Магистрами боевой магии, построенной, преимущественно, на стихиях.
        Эйрик рассказал нам, что генерал Молох дал их группе важное задание. Имперская разведка доложила, что ялайская деревня, которую мы должны спалить, используется как плацдарм для будущего нападения на Имперские территории. Исподволь, тихо и незаметно туда свозятся боевые артефакты, оружие, зелья и ящики с неизвестным содержимым, которые прятались в деревне.
        И что куда хуже - там, по слухам, создавали Келауров…

* * *
        Двенадцать дней мы вместе с частью «Чёрного отряда» пробираемся вглубь ялайской пограничной территории. Проходим по кромке Сартоэльского леса миль на шестьдесят от границы, и за это время сталкиваемся с двумя небольшими группами вражеских солдат. Обе без проблем уничтожаем, а тела врагов закапываем в снег, чтобы другие отродья, которые вздумают двигаться вдоль леса на запад, не обнаружили наших следов.
        Последняя стычка случилась два дня назад. А сейчас, замерзая в неподвижности, мы несколько часов ждём наших разведчиков, отправленных к деревне, в небольшом подлеске, засыпанном снегом.
        Мороз щиплет лицо, поэтому я поправляю шарф, которым замотался по самые глаза, и ниже натягиваю шапку.
        Холодно!
        Только-только начинает светать, морозное солнце подсвечивает крыши домов, заваленные снегом, из печных труб поднимается дым. Вражеская деревня перед нами как на ладони - до неё чуть меньше мили, и вокруг - ни души.
        Как наши лазутчики в белых плащах возвращаются, я даже заметить не успеваю. Только слышу за спиной приглушённый разговор и вижу, как Эйрик негромко перебрасывается словами с Имлерисом, Бликом и Корягой. Главный разведчик «воронов» активно жестикулирует, указывая на деревню.
        - В округе - ни души, магистр! - возбуждённо шепчет он. - В деревне тоже тихо. Видели пару десятков селян, да и только. Следов обозов нет, одна-единственная дорога на восток и та заметена. А снегопад-то был семь дней назад! С тех пор сюда явно никто не приезжал.
        - Нам же лучше, - отстранённо замечает Эйрик. - Капитан, командуйте людям, чтобы окружали деревню. Мои люди равномерно распределятся между вами. Нападёте по сигналу - я подожгу пару центральных зданий, вы увидите.
        - Но как же…
        - Насчёт чернокнижников не переживайте, - отмахивается брат Айрилен. - «Чёрный отряд» прекрасно справляется с этими отродьями. Главное - будьте настороже и не подставляйтесь под стрелы. Передайте приказы своим людям, и начинайте рассыпаться.

* * *
        Мы входим в поселение на рассвете, подобравшись по пухлому снегу вплотную к деревне и ворвавшись в неё по знаку Эйрика. Он делает, как сказал - каким-то мощным заклинанием огня заставляет вспыхнуть две добротные избы, будто копны сена.
        Там внутри оказались люди. Они, словно живые факелы, пылающие, кричащие от боли, выскакивают и тут же попадают под выстрелы лучников и арбалетчиков.
        Деревушка небольшая - никакого ограждения, три улицы, три десятка дворов. Нам не составляет труда окружить её и, сжимая кольцо, стягиваться к центру, убивая всех, кто попадается по пути. В основном это измождённые тяжёлой зимой старики, женщины, немногочисленные худые мужчины…
        У «воронов» не возникает никаких вопросов - на нас бросаются с вилами, косами, серпами, с голыми кулаками. Приказ Эйрика не допускает никаких трактовок - убить всех, кто есть в деревне. Вот только, когда мы зачищаем одну из улиц, я понимаю - чернокнижниками или воинами тут даже не пахнет…
        Журавль всаживает стрелу меж лопаток женщине, пытающейся нырнуть за сарай. Она вскидывает руки и падает в сугроб.
        - Энда! Энда! - кричит мужчина, выскочивший из дома следом за ней, бросается к жене (почему-то я думаю, что она его жена…) и даже не делает попытки защититься от подскочившего к нему «ворона».
        Короткий взмах мечом - и ялаец падает рядом с раскроенной головой…
        - Нанэр! Нанэр аро! А-а-а! - слышится где-то за ближайшим домом крик и обрывается жутким бульканьем.
        - Сдохни, ялайское отродье!
        Гул ревущего пламени, клубы чёрного дыма, отчаянные вопли…
        Я не убиваю ни одного человека. Жителей деревни мало, и все, кто разбегаются, попадают под первую линию зачистки. С десяток человек пытаются рвануть в сторону замёрзшего ручья у южной оконечности поселения, но там их своими заклинаниями истребляют «чёрные»…
        А я… Видя весь этот ужас, не тороплюсь вперёд. В голове не укладывается мысль - зачем?! Зачем убивать обычных крестьян, живущих где-то на отшибе?!
        - Проверяем дома и сараи! - рявкает Эйрик, когда мы собираемся на крошечной центральной площади вокруг небольшого, закрытого на зиму колодца. - Если находите что-то странное - зовите одного из моих людей. Всех, кого обнаружите - убить. И смотрите внимательнее, эти крысы любят прятаться по углам. Капитан ди Марко!
        - Да, магистр, - отвечает чуть позеленевший Имлерис. Очевидно, его тошнит от происходящего.
        - Отрядите тридцать человек, пусть рассыпятся вокруг деревни и следят, чтобы никто не ушёл.
        - Хорошо.
        Часть «воронов» уходит за деревню. Я тоже бы хотел убраться отсюда, но у меня нет лука, так что наша десятка остаётся проверять жилища на восточной окраине. Хенрир нервно теребит под шапкой порванное ухо. Про себя я отмечаю, что десятник всё время держался рядом со мной и не пытался убивать несчастных селян…
        - Я осмотрю этот дом. Ловкач! - он окликает ещё одного мечника, - Ты со мной. Рой, Пек, загляните в соседнюю хибару.
        - Так точно, сержант! - с энтузиазмом отвечает шнырь и бежит к указанной постройке с обнажённым клинком.
        Я хмуро следую за ним.
        - Заперто, хрраш! - высунув язык от усердия, парень пытается выдавить дверь. - Поможешь?
        - Отойди, - велю я и с размаха впечатываю подошву зимнего сапога рядом с ручкой.
        КРРА!
        Дверь с грохотом распахивается, и Пек тут же ныряет внутрь.
        Внутри - очень скудная обстановка. После крохотных сеней мы попадаем в одно большое помещение. Обмазанная глиной печь посреди него, отделённая занавесями спальня с парой лавок,четыре стула в южном углу, два сундука, кухонная утварь, на столе тарелки со свежей, но скудной едой, будто здешняя семья недавно собиралась садиться завтракать…
        Пек проходит вдоль стен, сбивая предметы на пол и наступая на глиняную посуду. Я морщусь.
        - Тебе что, пять лет?
        - Тварям всё равно не пригодится!
        - Ты шумишь. Меня это раздражает. Так понятнее?
        Шнырь отворачивается и что-то бормочет себе под нос. Затем распахивает один сундук, второй…
        - Ого! - удивляется он и… за шкирку вытягивает из ларя мальчишку!
        - Треберро стан! - выкрикивает тот, но Пек выписывает ему такую затрещину, что ребёнок мгновенно замолкает и начинает хныкать.
        Он совсем ещё юн… Даже мал - года четыре, может быть - пять. Весь в пыли, в синеньких штанишках, простой полотняной рубахе, подпоясанной синим же кушаком, в меховых унтах… Длинные вьющиеся волосы, курносый…
        - Молодое ялайское отродье! - скалится Пек и заносит над ребёнком меч…
        Глава 9 - Чёрная тайна
        Прежде чем клинок разрубает мальчишку, тот изворачивается, кусает шныря за палец. Вскрикнув, Пек выпускает мальца, трясёт рукой.
        - Ах-ты, гнида мелкая! Щас сдохнешь! - вопит сослуживец.
        И в этот момент из-за печки выскакивает худенькая девушка со сковородкой в руках! Подскочив к оторопевшему Пеку, селянка с силой опускает предмет утвари на его голову. Тот не успевает увернуться, и сковорода попадает по подбитому мягкой подкладкой шлему. Раздаётся звон, шнырь грязно ругается, и снова замахивается мечом - на этот раз на девушку.
        У неё нет ни шанса увернуться!
        Всё это происходит за какую-то пару мгновений и то, что я делаю дальше… За такое меня смело можно отправлять под трибунал.
        Меньше чем за удар сердца я вызываю перед собой символ Ар-Кэх - тонкий, едва видимый - и выпускаю его прямо Пеку в голову. Магический знак пробивает солдата насквозь, он мгновенно обмякает и падает на пол как подкошенный.
        Я не могу поступить иначе… Это ведь не чернокнижники, не воины, и даже не взрослые, сильные мужчины! Всего лишь испуганные дети.
        Девушка и мальчик, замерев, смотрят на меня, а я на них…
        В первую секунду кажется, что я сошёл с ума. Эта селянка невероятно, просто невозможно сильно похожа на Изабель! Тот же разрез глаз и их изумрудный цвет, те же губы, такая же фигура - даже возраст почти такой же, может, всего на пару-тройку лет помладше!
        Но приглядевшись, я вижу, что девушки всё же отличаются. У ялайки более грубое лицо - чуть шире скулы, слегка неровный нос, выше лоб и волосы не золотистые, а серебристые. А один из глаз совсем не зелёный, а тёмно-синий, почти фиолетовый.
        Словно заворожённый, несколько ударов сердца я смотрю на этих детей. Девушка крепко держит сковородку, её ноздри воинственно раздуваются, но в мечущемся взгляде виден страх. Мальчишка испуганно вцепился ей в юбку.
        Что же с ними делать?
        - Ты меня понимаешь? - тихо спрашиваю я.
        Пару мгновений она молчит, затем кивает.
        - Хорошо, - поджав губы и заставляя ум работать быстро, киваю. - У вас есть подпол?
        - Да.
        - Спрячьтесь там. Когда мы уйдём, подождите колокол, а лучше - два или три. Потому соберите вещи и уходите. Понятно?
        - Да.
        - Прячьтесь. Мне нужно разбудить его, - я киваю на Пека. - Он не должен вас видеть.
        Они напряжённо смотрят, не торопясь делать то, что я велю. Будто ждут, что в любой момент передумаю и зарублю их без жалости!
        - Зачем т-ты пришли? - наконец, с надрывом спрашивает девушка. Её голос очень необычный, смягчающий все звонкие звуки в словах. Я слышу сильный акцент, - Зачем убили… Нас? Мы просто сеять поля, охотиться! Мы не воевать!
        - Я не… - я теряюсь с ответом. - Не знаю…
        - Почему?
        - «Почему» что?
        - Почему ты… Спасёшь нас? - подобрав слова, спрашивает девушка. - Или хочешь обман, сжечь? Я лучше умереть в бой!
        - Нет, нет, нет! - я вскидываю руки и оглядываюсь на дверь, проверяя, не идёт ли сюда кто. - Пожалуйста, поверь. Я бы уже вас убил, если бы хотел. Но не хочу! Я убиваю только воинов. Не детей!
        - Рассам алатар кенера! - сквозь слёзы бросает мальчишка, и я вопросительно смотрю на девушку.
        - Я не знаю ялайского.
        - Брат сказать, что вырастет и убьёт вас всех.
        Обдумав ответ, я киваю:
        - Тогда ему нужно спастись сейчас. Прячьтесь, прошу. Скоро сюда могут прийти другие. Они не будут с вами говорить.
        Ещё пара настороженных мгновений и взгляды, полные сомнений.
        - Поклянись.
        - Клянусь.
        Девушка кивает, берёт мальчишку за руку и уходит в северный угол дома. Отодвигает камышовую циновку, поднимает люк и велит брату спуститься в подпол. Затем поворачивается ко мне.
        - Ты. Как тебя звать?
        - Хэл, - сглотнув, зачем-то я называю своё настоящее имя. - А тебя?
        - Иссель.
        - Береги себя, Иссель, - говорю я, указывая на люк, - и защищай брата также яростно, как сегодня. Сидите тихо.
        - Хорошо, - очень серьёзно отвечает девушка, спускается, и уже снизу добавляет. - Спасибо, Хэл. Ты враг, но другой.
        Я ничего на это не отвечаю. Закрыв за детьми люк, накидываю сверху циновку, а затем, подойдя к Пеку, вызываю символ Ар-Кой, «Помутнение», и Ар-Наг, «Пробуждение»… Надеюсь, всё сработает.
        Как только магические знаки по очереди касаются шныря, он стонет, усаживается на пол и рассеянным взглядом смотрит на меня.
        - Что… Что произошло?..
        - Ну ты даёшь, идиот! - рявкаю я, включившись в роль. - И меня ещё с тобой в пару поставили! Да ты же просто увалень!
        Я выписываю Пеку затрещину, но больше для того, чтобы он поскорее пришёл в себя.
        - Ай! - вопит он. - За что?!
        - За то, что под ноги не смотришь! А если бы ты не об ухват запнулся, а там капкан стоял?!
        - Я что, упал?
        - И башкой своей тупоголовой саданулся!
        Пек проводит рукой по шлему, нащупывает небольшую вмятину.
        - Не помню…
        - Ну отлично, у тебя ещё и сотрясение может быть! - я продолжаю разыгрывать комедию, с облегчением понимая, что шнырь не помнит как на него напал парнишка. - Пошли, растяпа!
        Рванув Пека за шкирку и не дав ему опомниться, выталкиваю сослуживца из избы и выхожу следом, бросив прощальный взгляд на циновку.
        При всей ненависти к тёмным - я не опущусь до того, чтобы убивать ни в чём не повинных детей…

* * *
        Мы не находим здесь ничего, что хотя бы отдалённо напоминает данные имперской разведки. Ни Келауров, ни тёмных артефактов, ни зелий, ни даже оружия. Никаких следов, что отсюда готовили нападение на наши земли…
        И тем не менее, поселение вырезается под корень…
        Ту хибару, в которой я прячу девчонку с братом, не проверяют - потому что у меня среди сослуживцев уже есть авторитет. Никто даже не думает, что я могу обмануть своих. К тому же тайников в крестьянских домах почти не сделать - настолько они малы и просты, даже подпол есть не в каждом. У “чёрного отряда” имеются наводки на определённые места - землянки и подлёдные схроны на берегу ручья, но и там кроме скудных запасов продуктов, мяса, зерна и пива не находится ничего подозрительного.
        Так что Эйрик после неудачных поисков велит всё сжечь…
        Теперь деревня позади нас полыхает. Мы удаляемся от неё почти на три мили, но столб чёрного дыма видно даже отсюда.
        Я оборачиваюсь и рассеянно думаю о том, удалось ли спастись Иссель и её брату, или их дом тоже загорелся, и выход из подпола завалило? К сожалению, узнать это наверняка невозможно, как и сказать сослуживцам “не поджигайте хибару”. Я и так сделал то, чего не должен был… Но поступить иначе просто не мог…
        - О чём задумался? - спрашивает Блик, едущий рядом.
        - О том, как разведка допустила ошибку, - признаюсь я. - Неужели такое бывает?
        - Случается, - раздаётся позади, и нас нагоняет брат Айрилен. Его голос звучит глухо, голубые прожилки на лице тускло сияют. - Неточные данные, иногда пленным удаётся обмануть допрашивающих. В нашем случае есть вероятность, что отсюда просто всё забрали.
        - Сомневаюсь, - решаюсь заметить я. - Коряга сказал, что к деревне по меньшей мере неделю никто не приближался. Нет никаких следов…
        - Это ни о чём не говорит, - перебивает меня Эйрик. - Они могли догадаться о наших планах и вывезти всё раньше. У Ялайского королевства тоже есть разведка.
        - Тогда почему они оставили селян, если предполагали, что мы можем тут появиться?
        Эйрик пристально смотрит на меня. В его синих глазах плещется искреннее недоумение.
        - Потому что они тёмные твари! - наконец произносит он. - Они другие, Рой, не похожи на нас. Ялайцы ни во что не ставят простую человеческую жизнь. Им плевать на мораль и честь. Они без зазрения совести пожертвуют любым количеством селян, чтобы сохранить несколько важных артефактов. Эти люди для них - не более чем скот. "Низшие". К ним относятся хуже, чем к боевым скакунам и породистым собакам, также как к “куклам” и Келаурам. Эти люди - просто расходный материал.
        - "Низшие"? - переспрашивает Блик.
        - Да. В Ялайском королевстве большая часть жителей бесправны. Это у нас развиты сословия, судебная система, законы и налоги, а там всё по-другому. Высшая власть сосредоточена в руках выживших Советников Ирандера. У них есть ученики - Высшие малефики. Затем идёт всё магическое сословие, потом - воинское. Даже у ялайских солдат нет почти никаких прав, чего уж говорить о тех, кто не имеет магического дара и не служит в армии? Это рабы, которые трудятся, чтобы снабжать войска едой и всем необходимым. И уничтожив эту деревеньку, мы лишили какую-то часть ялайских войск пищи. Пусть это и не то зачем прибыли - но уже что-то.
        Я только качаю головой.
        - И всё же это были обычные крестьяне, которым и самим еды едва хватало…
        - Это были ялайские отродья! - резко бросает Эйрик, неодобрительно глядя на меня.
        В его глазах я замечаю то, чего не увидел раньше - фанатичный блеск человека, свято уверенного в своей правоте. А ещё там видно неудовольствие в высказанном мной сомнении, так что я решаю оставить своё мнение при себе.
        А Эйрик между тем распаляется всё сильнее, видя, что к нашему разговору прислушиваются другие “вороны”.
        - Так было всегда. И сейчас, и двадцать лет назад, и триста, и семьсот, во время первой войны с Ирандером, когда случился Раскол! Именно тогда ялайцы показали своё истинное лицо, когда прибыли на эти берега с нашими предками, в числе которых были и Святые - Ралоф, Рейла, Пеладер, Паветта, Церандон, Цирилла и Валандар.
        Словах брата Айрилен наполнены страстью и верой. Он вещает, словно проповедник, и по лицам сослуживцев я вижу, что своим красноречием Эйрик трогает их сердца. Их - но не моё, потому что даже в только что произнесённых фразах есть большая ошибка, которую может заметить любой человек, хоть немного изучавший историю.
        Дело в том, что раньше не существовало “ялайцев” и “имперцев”. Семьсот лет назад с Западного континента приплыл единый народ, который разделился лишь впоследствии. Но в наши времена всё чаще встречалось мнение, которое сейчас озвучивал Эйрик. Оно распространялось в храмах Святых предков и потихоньку становилось “правдой”. Якобы “ялайцы” всегда были другими, и с “имперцами” не имели ничего общего…
        Междку тем, магистр Старвинг продолжает вещать:
        - Проклятые тёмные под предводительством своего лидера, Ирандера, не захотели жить в мире и согласии. Они выкрали привезённые с Западного материка секреты магии прошлого и бежали с ними далеко на восток. С помощью тёмного колдовства тёмные убили тех, кто пытался их задержать. Святые, да хранятся их имена в веках, попробовали остановить отступников, но те освободили мощь древних артефактов, и произошла первая большая война. К счастью, у наших предков хватило сил, чтобы противостоять ялайским отродьям, не действуя их методами и используя лишь чистоту своей души.
        А вот эта часть истории уже была похожа на правду. По-крайней мере, в исторических книгах, которые мне удалось прочесть за время учёбы в академии и тех, что хранились в библиотеке отцовского поместья, о Расколе было сказано примерно то же самое. Без особой конкретики, но общий посыл сходился. Якобы часть беглецов с западного континента украла привезённые оттуда артефакты, другой части это не понравилось, вспыхнула война. Тогда предки ялайцев впервые использовали магию для убийства сотен людей, это их навсегда изменило, а наши предки, увидев это, придумали первые законы, ограничивающие использование колдовства. И чудом одолели отступников, используя чистоту своей воли.
        Хотя я всегда подозревал, что победу Святым предкам принесло хорошее численное преимущество.
        Хм… Эйрик меняет некоторые детали исторических книг. Не все - но такие, которые меняют восприятие истории. Как там говорил знаменитый летописец, которого казнили за слишком вольный пересказ древних хроник? Кажется, цитата звучала как-то так: “Ложь проще всего прятать в бурных потоках правды”.
        - Но магистр, - подаёт голос Блик. - А как же... Как же вы? Ведь “Чёрные отряды”, простите за дерзость, могут использовать магию… Ну… Для этого…
        - Да, сержант, - серьёзно отвечает Эйрик. - Мы - собой случай. Но наши отряды - необходимая мера, чтобы компенсировать потери среди обычных солдат. Мы можем убивать магией. Но делая это, жертвуем собственными жизнями, чтобы свои не теряли вы. И это - осознанный выбор. Ни один из нас никогда не убьёт жителя Империи, ни один не злоупотребит магией. Кроме того, “чёрные отряды” появились гораздо позже Раскола, лишь во время второй войны с Ирандером, когда силы ялайских отродий продвинулись до самого Верлиона и стёрли его с лица земли.
        С дерева неподалёку вспархивает птица - здоровенный ворон, и все замолкают, провожая его взглядом.
        - Ну хватит на сегодня историй, - решает Эйрик. - Держите глаза открытыми, мы всё-таки на вражеской территории.

* * *
        По возвращении в городок, где мы квартировались перед рейдом, нас ждёт сюрприз. Уснувшее, когда его покидали, поселение, сейчас оказывается на редкость бодрым. Улицы полностью расчищены от снега, туда-сюда снуют местные жители, перетаскивая какие-то ящики. Конюшни забиты лошадьми, везде много крытых телег, которых не было, когда мы уезжали, и из которых что-то разгружают многочисленные солдаты, а рядом с домами и на центральной площади установлена куча палаток и жаровен, горят костры.
        «Серые рыси», «Сабельщики», «Грозовая колода», «Руки Ралофа, «Зелёный отряд» - я вижу нашивки групп, которых отправляли патрулировать северную границу вместе с нами. Судя по количеству солдат, заполонивших городок, всех собрали в одном месте. А меж фигур в зимней форме то тут, то там мелькают другие - во всём чёрном, с замотанными лицами.
        Ещё маги из «чёрного отряда», хм…
        - Замечательно, - удовлетворительно кивает Эйрик, въезжающий на главную площадь первым. - Все в сборе, как и планировалось. Значит, не придётся никого ждать.
        - Как и планировалось? - недовольно спрашивает мага Имлерис. - Господин магистр имел некий план, о котором не сообщил мне? Некие приказ, которыми не счёл нужным поделиться?
        Очевидно, он никак не может привыкнуть к тому, что во время войны маги частенько ни во что не ставят обычных солдат, даже офицеров. Особенно тех, кто проявляет себя не с лучшей стороны.
        - Именно так, - игнорируя недовольство капитана, отвечает брат Айрилен. - Мессир ди Марко, потрудитесь найти командиров пехотных отрядов, соберите их в таверне. Я расскажу, в чём заключаются наши дальнейшие приказы. Мы их обсудим, а позже поделимся с солдатами.
        Эйрик спешивается и направляется к постоялому двору. Мы с Хенриром переглядываемся, а затем вопросительно смотрим на Блика.
        - Есть мысли? - спрашиваю я, провожая взглядом четырёх местных мужиков, тянущих на санях здоровенный заколоченный ящик. - Зачем тут столько народу? Неужели Старвинг задумал ещё один удар по ялайским поселениям, только мощнее? Смотри, сколько «чёрных».
        Впрочем, гадать приходится недолго. К вечеру капитан Имлерис собирает десятников в одном из жилых домов, которые освобождают специально для солдат. Ди Марко сильно недоволен - таверну теперь занимают люди Эйрика, а большая часть бойцов остальных отрядов разбредается по домам вокруг центральной площади, лавкам и муниципалитету, выгнав оттуда местных жителей.
        Возражений никто не слушает - защитники Империи не собираются ночевать на лютом морозе в палатках, так что многим жителям городка со странным названием Торнвилл приходится искать ночлег у соседей.
        Наш отряд заселяет двухэтажную лавку торговца одеждой и соседний дом. Семьдесят человек занимают свободное место на двух этажах и чердаке, расположившись там вокруг печной трубы. Все собираются спать вповалку, но нашей десятке везёт - вместе с отделением Коряги нам выделяют одну большую комнату на втором этаже, где мы уже разложили спальные мешки и дожидаемся десятников.
        И когда они приходят, солдаты сразу налетают на сержантов с вопросами.
        - Да тихо же вы! - прикрикивает Хенрир, оглаживая вспотевшую лысину. В доме натопили так, что никакой мороз снаружи не страшен. - Тихо, мать вашу!
        - Ты мою мамку не трожь, - ехидно замечает мужчина из нашей десятки со странным прозвищем Алебарда - высокий, с широким, приплюснутым лицом и оттопыренными ушами. - Лучше расскажи, что на совете было?
        - Да ничего хорошего, - вместо Хенрира отвечает Коряга. - Передали нас с потрохами этим «чёрным».
        - В каком смысле?
        - Сворачиваемся мы отсюда, парни. Вместе с остальными отрядами нам приказано оставить патрулирование и ехать на юго-запад, в Альдербранд. А потом к границам Сартоэльского леса.
        Шум и гомон перекрывают голос десятника. В основном народ воодушевлён - всем осточертело третий месяц кататься по стылым дорогам, ночевать в сугробах и постоянно мёрзнуть, ожидая, что из-под пелены снега выскочит ялайский передовой отряд.
        - А чо именно туда?
        - Скорей бы из этого ледяного царства убраться!
        - Да тихо вы! - рявкает Хенрир, и все затыкаются.
        В наступившей тишине Журавль спрашивает то, что вертится на языках у многих из нас:
        - Не боится «чёрный» оставлять городок без прикрытия? После того, что мы у ялайцев сделали, не захотят ли они вернуть должок? Тут даже гарнизона нет, придут и вырежут всех…
        - Также, как мы сделали, - понуро добавляет Рикард Фист, арбалетчик из отряда Коряги, коренастый мужчина за сорок с топорщащимися усами.
        - Не вырежут, - качает головой Хенрир. - Местные с нами уходят.
        В полном молчании я задаю вопрос:
        - То есть как - уходят? Бросают город? Совсем? С нажитым добром, домами?
        - Жить захочешь - даже черенок свой бросишь, - отвечает кто-то из глубины комнаты и среди солдат прокатывается смешок.
        - Совсем, - подтверждает десятник. - Мы их проводим до Альдербранда, а здесь останется половина «Грозовой колоды».
        - Их же неполные шесть десятков, - замечает Журавль. - Зачем тут оставлять всего половину? Если придут ялайцы - наверняка немалой силой. Городок хоть небольшой, но три десятка человек, ещё и без единого мага не смогут оборонять его. Да и какой в этом смысл, если местные уходят? Или с ними останутся «чёрные»?
        - А почему, кстати, жителей уводят?
        - Да по одному давайте, хрраш вас забери! - рявкает Коряга. - Почему местных уводят? Да потому, дурак ты длинношеей, что…
        Главный разведчик «воронов» озирается, будто проверяет, что никто его не подслушивает и понижает голос:
        - Да потому уводят, что ялайцы обязательно придут мстить ! После того, что... Та деревенька, которую мы спалили, такая не одна. Хенрир перекинулся парой слов с десятниками других отрядов. Оказывается, «Серые рыси», «Зелёный отряд» и «Сабельщики» тем же самым занимались, что и мы, и тоже под предводительством «чёрных»… Только одни сожгли с десяток хуторов дальше на север, а два других отряда - небольшой городок, который только-только отстроили, к востоку отсюда… Да ещё и следов за собой оставили достаточно - и не просто так, от беспечности, а специально! Даже пару раненых солдат, в качестве «языков»… Они, как и все мы, не знали наверняка, что происходит, пока сюда не вернулись, и чернокнижники из них вытянут информации своим тёмным колдовством.
        - Информацию о чём?
        - О том, что здесь готовится новый удар, но войск пока недостаточно. Якобы мы отдыхаем и ждём подкрепления. Выманивали мы сюда ялайцев, вот чем занимались, поняли? Задумал Эйрик позвать на наши земли отборную тысячу одного из Высших малефиков, а то и больше! С колдунами, рыцарями, куклами и Келаурами… Знает он ПОНАСТОЯЩИМ, - Коряга выделяет последнее слово, - донесениям разведки, что тот рядом ошивается. И что обязательно отреагирует на такой наглый рейд!
        Услышав это, все замолкают и задумываются. А я чувствую в горле кисловатый привкус. Наверное, будь мерзость пищей - ощущалась бы именно так…
        - Этот город, считайте, самый край обжитых имперских земель, - говорит Хенрир. - И им готовы пожертвовать. На запад, до самого залива - декады пути и ни одного поселения, негде даже еды взять, сплошные холмы, занесённые снегом. Дальше на север только Морозные столбы, за которыми земли нордов. А перед ними поле острых как бритва камней на сотни лиг. И наши пять отрядов, патрулирующих границу, здесь больше не нужны.
        - Так зачем оставлять людей? - не унимается Журавль.
        Мой десятник снова протирает лысину, снимает с пояса фляжку, откупоривает её и делает длинный глоток. Моего носа достигает запах спиртовой настойки.
        - Мы с вами не первый день вместе, и за дураков друг друга никто не держит. Ты, Журавль, спрашиваешь, зачем оставлять половину «Грозовой колоды»? Да потому что городок оборонять не будут, а «чёрных» тут останется всего два человека. Они нужны, чтобы подкараулить прибывших ялайцев и сделать своё дело. Дождаться, пока враги войдут в город, и…
        Он резко хлопает в ладони.
        - И как они это сделают? С помощью Святых предков?
        - Ящики видели? - спрашивает наш десятник, - Которые тягаю местные?
        - Ну.
        - Бараний рог гну! Там новая… Новое оружие, или хрраш знает что. Что-то приволокли «чёрные», пока мы в рейд ходили.
        - Оружие?! Магия?! - одновременно спрашивают несколько человек.
        - Да не знаю я! - Шипит блик, понижая голос до шёпота. - Эйрик этот… Мутный он какой-то тип. Сказал, что ящики разместят по всему городку, и даже вокруг него. А когда придут ялайцы, «Грозовые» вместе с оставшимися «чёрными» должны будут что-то сделать, он объяснит им, что. И тогда…
        - Что тогда?
        - Не будет тех, кто сюда придёт, как он сказал. И городка тоже не будет. Взрыв, или магическая связка какая, не знаю. Мутный он, не слышишь что ли?! Не объясняет ничего, говорит, наше дело малое - людей до Альдербранда довести! Но я понял из его слов другое. Повезло, парни, что нас отправляют сопровождением местных. Потому что те, кто останется... Не выживут они…
        Солдаты молчат, а я прокручиваю в голове то, что только что услышал. И мне совсем не нравятся мысли, которые там мелькают.
        Значит, не было никаких данных разведки… Не было никакого склада тёмных артефактов в той ялайской деревне, никто не создавал там Келауров… Эйрику просто было нужно устроить налёт, чтобы спровоцировать врагов, и выманить их сюда…
        Глава 10 - Ранхольд. Часть 1
        После рейда в земли ялайцев моё отношение к войне изменилось. Я понимал и раньше, что противостояние между двумя народами, то вспыхивающее с новой силой, то затухающее на протяжении сотен лет, не может не накладывать отпечаток на людей. Но не представлял, насколько сильно это влияет на солдат…
        Живя в поместье отца на берегу Рунного моря, или даже в Верлионе, всё происходящее здесь казалось чем-то далёким, да и, положа руку на сердце, я не знал даже сотой части правды. А теперь воочию увидел, что Империя, которая проповедует светлые идеалы, сама совершает вещи, немыслимые в своей жестокости.
        Оставить раненых товарищей, чтобы их взяли в плен и выпытали информацию о якобы готовящемся ударе по ялайским землям. Вырезать несколько деревень с обычными крестьянами и спалить небольшой городок, чтобы привлечь внимание Высшего малефика. Пожертвовать собственным городом и опытными солдатами, несколькими боевыми магами, чтобы этого малефика уничтожить…
        Война требовала жертв. Невозможно сражаться и не запачкаться в крови, но всё же у меня с глаз будто сдёрнули мутную пелену, и я вдруг осознал, что имперцы - не благородные рыцари, а ялайцы - не мерзкие твари безо всякой чести.
        Реальность была гораздо сложнее…
        Я старался не осуждать Эйрика за то, что он сделал с имперским городком на окраине Сартоэльского леса. Хотя бы потому что всех жителей оттуда вывезли, а солдаты, которые должны были собой пожертвовать, приняли это решение самостоятельно. Оказалось, по возвращении из рейда брат Айрилен собрал «Грозовых» и предложил половине из них страшную сделку.
        Семьи погибших смельчаков до конца жизни получат хорошее содержание и не будут ни в чём нуждаться, а имя каждого из «Грозовой колоды», кто пожертвовал собой, увековечат в истории Империи. Их превратят в героев, о которых позже будут слагать песни, а дети будут мечтать стать похожими на этих отважных мужчин…
        Через семь дней после того, как мы уехали из города, сопровождая покинувших свои дома людей, земля под нашими ногами дрогнула. Обоз, растянувшийся почти на милю, встал, и все обернулись.
        Я хорошо запомнил столб синего потока, ударившего в небо. Он был похож на проклятие Керса, которым тот пытался накрыть Верлион, только цвет отличался. И размер - мы удалились миль на двести пятьдесят, наверное, а город давно скрылся за холмами и лесами - но мощный, закручивающийся поток энергии, пронзивший низкие зимние облака, был виден даже отсюда.
        - Попались, ублюдки, - только и сказал тогда Эйрик. - Пусть гниют в ледяной бездне безвременья. А тем, кто их туда отправил - вечная слава. За Империю!
        - За Империю! - раздались разрозненные крики вдоль обоза, и мы отправились дальше.
        О том, что же там использовали «чёрные» нам так и не рассказали, и слухи меж солдат ходили самые разные. Кто-то утверждал, что в тех ящиках лежало нечто очень тяжёлое, вроде камней. Другие говорили, что там самые современные алхимические реагенты. Какое-то время и я раздумывал над этим вопросом, и даже пару раз обсуждал возможные теории с Беренгаром. Одна из них показалась мне любопытной.
        Сейнорай рассказал мне о нескольких веществах, способных стереть с лица земли целое поселение. И одним из них действительно был минерал, который жители Западного континента называли Этерниум, или Эфирный камень. Его особенностью являлось то, что он прекрасно впитывал в себя магическую энергию, и также легко её высвобождал.
        Залежи этого камня находили близко к поверхности земли, но ещё больше их было в её недрах. По словам Беренгара, когда он был реальным человеком и жил в Анклаве Ард (крупнейшее государственное образование на Западном континенте, по его словам), в трёх самых больших шахтах, прорытых на несколько миль вглубь земной тверди, находили пещеры размером с города. Огромные кристаллические структуры тянулись по кавернам и испускали из себя такую мощь, что не каждый маг выдерживал работу в этих копях.
        Гигиансткие образование Этерниума копили энергию веками, тысячелетиями, и каким-то невероятным образом были энергетически связаны с теми смешными россыпями возле земной поверхности. Кристаллы Эфирного камня прекрасно подходили для создания артефактов, использовались в качестве подпитки и вообще - всячески облегчали жизнь в Анклаве.
        Но однажды на памяти Сейнорай произошло кое-что, слегка напоминающее случившееся в Торнвилле, только в куда большем масштабе.
        Один из ящиков с добытым Этерниумом взорвался возле самой поверхности. По какой причине - неясно, но это повлекло за собой цепную реакцию. Склады над землёй, поднимающиеся по стволам шахты грузы, глубокие выработки... Взрыв был такой, что разворотил склон горы размером в несколько квадратных миль и уничтожил город, который стоял рядом. Вместе со всеми жителями. А высвободившаяся энергия ударила в разные стороны, превратив ещё большую площадь в непригодную для жизни местность. Она изменила растения и животных, людей, и превратила огромный участок цветущего предгорья в магическую аномалию.
        После этого промышленную добычу Этерниума в родном королевстве Беренгара запретили.

* * *
        С момента, как мы покинули Торнвилл, прошёл месяц. Зима закончилась, уступив место весне, снег сошёл, потеплело, на деревьях распустились почки, а затем появились листья, холмы покрылись скудной зелёной травой.
        Мне даже стало веселее, хотя мысли о той девчонке и её брате, а также том, как мы сожгли их деревню, всё ещё приходили, пробуждая в груди чувство мерзости. Я ощущал себя “грязным” куда сильнее, чем когда во мне проявилась тёмная магия…
        Мы проводили беженцев, распрощались с «чёрными» и остальными отрядами, поучаствовали в трёх небольших стычках, вылавливая пробирающихся через окраину Сартоэльского леса ялайцев, а затем оставили стылый север и отправили дальше на юго-восток, подчиняясь пришедшим оттуда приказам.
        Точнее говоря - вернулись в Ранхольд, куда в конце осени сопровождали Айрилен.
        Это был один из двух городов-крепостей в приграничье, принадлежащих Империи. Другой - Лавенгейский вал - находился ещё южнее и был на порядок больше. Собственно, Ранхольд был единственным крупным городом в округе. Здесь на ротации постоянно находилось около четырёх тысяч солдат и пара сотен магов рангов Практиков и Магистров. Именно здесь генерал Молох устроил свою ставку, и отсюда он готовился ударить по ялайским землям.
        По-крайней мере, так мы думали, когда сопровождали Айрилен к Горбам Великана, но зимой враги активизировались, и наступление пришлось отложить.
        Осенью сюда начали стягивать внушительные силы Северного кулака армии, но нас отправили на патрулирование. А когда мы вернулись, сопроводив переселенцев из Торнвилла на юго-запад, к Альдербранду, войск вокруг Ранхольда собралось ещё больше.
        Город располагался между северными отрогами Туманных гор и Сартоэльским лесом. С одной стороны - острые пики, не имеющие перевалов и постоянно затянутые туманом, за что и получили своё название. С другой - непроходимая чащоба шириной в пару сотен миль.
        Естественная граница приграничья, охранять которую нужно было лишь в одном месте - здесь и возвели после второй войны с Ирандером крепость, названную по имени удерживающего этот проход генерала. А через десяток с лишним лет с западной стороны фортификаций вырос целый город, который обслуживал постоянно дежурившие здесь войска.
        До сих пор ходят слухи, что замок, вздымающийся над городом, словно ещё одна забытая и отделённая от близлежащих собратьев гора, построен на костях погибших под ним чернокнижников. Якобы в фундаменте сооружения лежат их останки и охраняют защитников крепости от тёмной магии.
        Учитывая, что с момента постройки Ранхольд пережил четыре осады и шесть попыток штурма - слухи о его защите с каждым разом обрастали всё новыми и новыми подробностями. Как по мне, так дело было в удачном расположении, архитектурном гении строителей и огромном, доблестном и опытном гарнизоне, который насчитывал полторы тысячи человек без учёта всех тех, кто сейчас стянулся к городу.
        Империя не зря славилась своими укреплениями. После постройки Ранхольда тогдашний Император Авалар Третий повелел укрепить границу, на которой остановился фронт. Русло реки Шерай, стекающей с гор и несущей свои бурные воды к Сартоэльскому лесу и дальше через него на север, углубили и расширили, превратив её в естественный ров, который никогда не застаивается. А уже за ней возвели оборонительные сооружения.
        Каменная стена высотой в семь человеческих ростов тянулась от самых гор до густой чащи, на расстояние почти в четыре мили. Через каждые две сотни шагов были построены башни, на которых установили катапульты, скорпионы и метатели разных конструкций.
        Всё это долгие годы отлично помогало сдерживать любое количество врагов...
        Подъезжая к городу около полудня, мы видим, как он изменился. Крепость и кварталы, тоже обнесённые стеной, всё те же, но вот раскинувшийся вокруг военный лагерь…
        Залитые солнечным светом палатки, шатры, выстроенные наспех казармы и постройки, дополнительные конюшни и склады разрослись вокруг Ранхольда раза в два за то время, пока нас не было. И теперь, чтобы добраться до города, следовало преодолеть широкую линию временной стоянки войск, превратившуюся в очень грязный пригород.
        В тёплом весеннем воздухе висит приятный запах жареного мяса. У меня от него аж желудок подводит - всю дорогу сюда мы питались солониной, лежалыми крупами и той немногочисленной дичью, которую удавалось подстрелить в холмах. А это совсем не то, что можно назвать нормальной едой.
        - Вот это сборище! - удивлённо присвистывает Коряга и оборачивается ко мне. - Внушает, правда?
        Я киваю. Не согласиться с главным разведчиком отряда просто невозможно - такого количества войск мне видеть ещё не доводилось.
        Пехота, кавалерия, стрелки, рыцари, инженерные и осадные расчёты, маги, обслуга, - кого тут только нет! Нашивки мелькают перед глазами, цвета гвардейцев разных благородных домов смешиваются с ротами простолюдинов, кругом шум, гам, учения, всё находится в непрерывном движении!
        - Сколько здесь людей? - спрашиваю я.
        - Говорят, около восьми тысяч, - отвечает поравнявшийся с нами Блик. - Треть Кулака, большая сила.
        - Думаешь, Молох готовит удар? - интересуюсь воодушевлённо.
        Надеюсь, так и будет! Таскаться вдоль границы и отлавливать отдельных ялайцев и участвовать в грязных провокациях - совсем не то, чего я ждал, записываясь в армию…
        - Да кто ж его знает? - пожимает плечами здоровяк. - Может и готовит. Неспроста же сюда стянули столько войск. Если наш капитан не совсем кретин, то первым делом отправится в ставку генерала и узнает, что к чему.
        - Ты бы ему намекнул, что ли? - замечаю я.
        - Как будто сотник станет меня слушать, - морщится Блик. - Снова сделает по своему, он же всё луше всех знает.
        Мы проезжаем палаточный лагерь по дороге, ведущей к городским воротам, видя несколько знакомых отрядов. Кругом суета, толчея, повсюду разъезжают не только военные, но и местные. С запада непрерывно приходят обозы с провиантом, оружием и прочими, необходимыми для жизни вещами.
        - Эй, мальчики! Вы новенькие? - окликают нас пятеро девиц, выстроившись возле огороженных плетнём палаток, расположенных вокруг большого шатра. - Заходите к нам! Черноволосый, давай позабавимся, не пожалеешь!
        Обращаются ко мне, но прочие «вороны» увидев походный бордель, начинают улюлюкать и свистеть. Кто-то сворачивает с дороги, но тут же нарывается на грозный оклик капитана.
        - А ну вернулись в строй! - рявкает Имлерис, чем вызывает у куртизанок приступ смеха. - Сначала в расположение!
        - Да какое расположение? - справедливо замечает Блик, придерживая коня и равняясь с нашим сотником. - Вы же видите, сколько тут народу. Каждый отряд притыкается, где свободное место есть.
        - Нас пустят в город! - с апломбом заявляет ди Марко. - Уверен, магистр Старвинг отписал генералу, чтобы нам, как героям зимнего пограничья, предоставили возможность как следует отдохнуть!
        Желваки у Блика гуляют, и я вижу, что он хочет поспорить, но сдерживается.
        В итоге получается именно так, как говорит лысый сержант. Мы тратим немало времени, чтобы пробраться через толчею лагеря, попасть в город, выждав огромную очередь, и записаться на воротах. А затем как идиоты протискиваемся сквозь толчею внутри Ранхольда и ждём на площади перед замком, пока Имлерис попадёт на аудиенцию к одному из тысячников, ведь генерал Молох оказывается занят.
        Разумеется, никто не собирается размещать нас в городе - он заполнен. Помимо собственного гарнизона в крепости расквартированы три сотни "чёрного отряда", а в самом городе - личная тысяча генерала, полк имперских гвардейцев и ещё одна тысяча - "Стальные когти", ударный кулак Северной армии, собранный из тяжёлых рыцарей.
        Все остальные полки, состоящие из прибывших отрядов, располагаются во временном лагере. Нас прикрепляют к "Огненной колонне", которой командует тысячник по имени Хайдер Колсон.
        Он оказывается здоровенным мужчиной, мускулистым, седовласым, с квадратной челюстью, горбоносым, черноглазым, с очень густыми и кустистыми бровями, похожими на огромных белых гусениц. Говорит мало, отрывисто и по делу.
        Имлерису он велит прийти в его шатёр через три колокола - на собрание сотников. А нас приказывает разместить за городом, где есть свободное место.
        Мы выбираем участок рядом с "Зелёным отрядом", который приехал сюда пару декад назад, с самого краю временного лагеря у молодой рощицы широколиственных таннэде. И до вечера оборудуем стоянку - распределяем обязанности, ставим палатки, забираем еду, выданную на продовольственных складах, копаем отхожие ямы.
        В кои-то веки мне удаётся нормально поесть и как следует умыться, сыграть на кастилле у костра, не переживая, что её мелодичные звуки могут услышать затаившиеся враги. Казалось бы - мелочи, но в бесконечном патрулировании о таких вещах остаётся только мечтать. Впервые за долгое время я чувствую, что напряжение, сковывающее меня, потихоньку отступает…
        Когда наступает вечер и ди Марко уходит на совет к тысячнику, отряд наконец получает возможность заняться собственными делами и побродить по лагерю. Всем очевидно, что до утра можно быть предоставленными самим себе.
        Я игнорирую предложения сослуживцев выпить и прогуляться до ближайшего борделя. Вместо этого предупреждаю Хенрира, что хочу переночевать в городе. Имлериса до утра никто не ждёт, да и срочных дел никаких нет, так что когда сержант отпускает меня, иду искать укромное место в городе. Деньги имеются, и я подумываю снять на ночь комнату, чтобы поговорить с Беренгаром и попрактиковаться в магии у него в книге.
        Ну и конечно - впервые за долгое время поспать в нормальной кровати! Святые предки, год назад мне бы и в голову не пришла мысль, что после месяцев в седле я так страстно буду желать обыкновенной перины!
        За ворота меня пускают без проблем - наш отряд ещё утром внесли в списки прибывших солдат, со всеми приметами и описанием. Ранхольд оказывается довольно большим, и как любой имперский город, начинается с «привратной» площади.
        Сейчас здесь многолюдно - торговцы, солдаты, ремесленники, все смешались в кучу, стоит оживлённый гомон. Где-то вдали герольд зачитывает приказы, напротив него в огороженном квадрате солдаты из «Бешеных псов» устроили показательный бой на мечах, а над ближайшим кварталом возвышается башня магии - её я узнаю по всполохам яркого света в окнах и огромном гильдийском знаке в виде закрученной спирали, установленной над крышей.
        Душу колет лёгкая грусть, когда я вспоминаю академию. На секунду даже представляю, как могло бы всё обернуться, не будь во мне тёмного дара и не столкнись я с Керсом…
        Пробираясь вдоль края площади, я выискиваю глазами вывески таверн. Увидев одну из них, решаю узнать, есть ли там свободные комнаты, но как только подхожу к дверям, сталкиваюсь перед ними с четвёркой имперских гвардейцев, закованных в тяжёлые латы и той, кого они сопровождают.
        - Какая встреча! - улыбается Айрилен. - Рой, солдат с интуицией.
        Я сгибаюсь в лёгком поклоне.
        - Магистр Старвинг, рад вас видеть.
        Я не кривлю душой. Приятно повстречать знакомое и, чего уж скрывать - такое привлекательное лицо. Зелёные глаза отражают свет ближайших фонарей, чёрные, как сама ночь волосы уложены в мягкую причёску, а короткая кожаная куртка и штаны такого же материала соблазнительно обтягивают ладную фигурку, которую подчёркивают высокие сапоги. От Айрилен приятно пахнет чем-то цветочным, и этот запах я ощущаю несмотря на все “ароматы” толпы.
        - Значит, «вороны» тоже здесь? - спрашивает магесса.
        - Да, госпожа. Прибыли несколько колоколов назад.
        - Знаешь, - она задумчиво постукивает пальцем по острому подбородку. - Пожалуй, ты можешь называть меня просто по имени.
        - Я польщён, но…
        - Никаких «но», - перебивает она. - Это приказ.
        У меня с языка едва не срывается колкость о том, что ей нравится приказывать, но я в последний момент сдерживаюсь.
        - Как вам будет угодно, Айрилен.
        - Так-то лучше, - кивает женщина. - Ты шёл в таверну? Или надеялся попасть в хороший бордель? Предупреждаю - за последний месяц, после того как сюда начали стекаться войска, местные шлюхи подняли цены втрое. Смотри, как бы не остаться на мели. С другой стороны - ходить к тем, кто торгует собой во временном лагере, я тебе точно не советую.
        - Это меня не интересует - улыбаюсь я. - Просто ищу комнату. Соскучился по нормальной кровати.
        Магесса звонко смеётся, услышав это.
        - А ты, оказывается, любишь комфорт?
        - Думаю, каждый иногда может себя побаловать.
        - Это верно, - соглашается Айрилен. - Но в Ранхольде всего три постоялых двора, и уверяю - они забиты до отказа. Впрочем…
        Она на несколько мгновений замолкает.
        - Я ведь так и не отблагодарила тебя за помощь с тем малефиком.
        - Не стоит, го… Айрилен. Я выполнял свой долг.
        - И всё же - ты меня спас, - сверкает глазами магесса и делает жест сопровождающим, чтобы они остались снаружи. - Идём внутрь. Я как раз собиралась поужинать. Угощу тебя нормальной пищей, а то прекрасно помню, что солдаты едят в дороге. И как знать, может, отыщем для тебя пристанище на сегодняшнюю ночь.
        Подозреваю, Айрилен была прекрасно знакома с владельцем этого заведения. Пузатый трактирщик, сбивающийся с ног в переполненном зале, находит время не только выслушать её заказ и организовать нам столик в углу помещения.
        Он крайне серьёзно относится к просьбе женщины о свободной комнате, и через полколокола, когда мы уже ужинаем вкуснейшим горячим рагу и жареными куропатками под ягодным соусом, подходит к нам, уведомляя, что комната для «молодого господина» готова.
        - Пользуйся, - усмехается магистр Старвинг, передавая мне ключ.
        - Спасибо, Айрилен, - искренне благодарю я.
        В её компании, как это ни странно при всех обстоятельствах, я чувствую себя совершенно спокойно. Может быть, потому, что она всё ещё должна мне за свою жизнь и прекрасно понимает, что это стоит куда больше ужина и комнаты. Может - потому что я уверен, что мне ничего не грозит, и в случае чего я смогу обвести магессу вокруг пальца. Причина сейчас не столь важна - гораздо приятнее просто наслаждаться спокойной беседой и вкусной едой.
        - Слышала, вы познакомились с моим братом? - замечает она в разговоре, уже после того, как мы обсуждаем события последних месяцев.
        - Да, мы работали с его группой… На севере.
        Она слегка хмурится.
        - Ну и что скажешь? Похожи мы с ним?
        - Честно говоря, не очень, - стараясь, чтобы это звучало как можно небрежнее, отвечаю я. - Он больше похож на огонь, а вы…
        - А я?
        - А вы - на свет, - не могу сдержать улыбку. - Яркий, мощный, поглощающий, но не сжигающий всё вокруг, а тёплый, согревающий, который обещает безопасность и…
        Я осекаюсь, видя, что она смотрит на меня, прищурившись.
        - Простите, мне не следует говорить с вами в таком тоне.
        - Да нет, ты продолжай, - насмешливо произносит женщина, - У тебя есть своё мнение и твёрдый стержень, Рой. Обычно солдаты не рискуют делать мне комплименты. Может, добавишь что-нибудь ещё?
        Я вдруг понимаю, что Айрилен хочет меня смутить, но с удовольствием включаюсь в эту игру.
        - Пожалуй, только в стихах, если позволите, - тихо смеюсь и произношу вполголоса, -
        Я тайною твоей премного озабочен:
        Тебя в кромешной тьме мы зрим издалека,
        Но почему, скажи, не светишь ты, пока
        Мир не оденется в покровы ночи
        Женщина картинно прикладывает руки к груди.
        - Нет, тебе с таким талантом определённо стоило бы наведаться в бордель! Все местные шлюхи, продекламируй ты им нечто подобное, упадут к ногам и будут просить ещё!
        - Предпочитаю не растрачивать такие слова на тех, кто их недостоин.
        Она насмешливо хмыкает, но я замечаю, что у Айрилен покраснели кончики ушей, а на щеках проступил румянец. Магесса снова внимательно смотрит на меня, а затем улыбается. Но как-то по-другому. Мягче, что ли… И в её взгляде я вновь замечаю что-то, чему не могу дать название…
        Глава 11 - Ранхольд. Часть 2
        Айрилен наливает себе полбокала вина и спрашивает:
        - Как тебе ваш капитан, Рой?
        Я удивляюсь такой внезапной перемене темы разговора.
        - Если позволите, - отвечаю, отпивая из своего стакана, - я бы не стал отвечать на этот вопрос. Лучше задайте его Блику или любому из наших сержантов. Получите исчерпывающий ответ, уверяю.
        Магесса фыркает.
        - Даже не сомневаюсь. Но, кстати, по поводу десятников… Ты ведь не думаешь, что ужином и комнатой я рассчитаюсь с тобой за спасение моей жизни?
        - Я пришёл на помощь не ради награды. А потому что так на моём месте поступил бы любой, имей возможность. И потому что мы воюем за одно дело.
        - Но я сама хочу тебе отплатить, - настаивает женщина. - И ты что, с неба свалился? На войну идут за славой! А проще всего её получить за убийства. Ялайских офицеров, малефиков, Келауров… И желательно, чтобы это видело как можно больше народа. Ну, или второй вариант, как в нашем случае - за спасение важных фигур.
        - Таких, как вы, - понимающе улыбаюсь я.
        - Именно так, - безо всякого превосходства говорит Айрилен. - И я хочу, чтобы такие солдаты, как ты, получали заслуженные преференции. Например - повышение.
        - Не думаю, что в отряде обрадуются, если я полезу наверх по головам. Да мне это и не нужно. - осторожно замечаю я, сильно удивляясь, в какую сторону повернул наш непринуждённый разговор.
        - Нужно, - несогласно качает головой магистр, и повторяет. - Нужно, Рой. Ты умён, внимателен, отличный мечник и, насколько я успела узнать, у тебя в отряде сложился определённый авторитет. Ты спас меня, спас вашего идиота-капитана, проявил себя в нескольких стычках с ялайцами и заслуживаешь повышение. А уж в связи с тем, что грядёт дальше… Нам нужны толковые командиры, и думаю, ты далеко пойдёшь. Если переживёшь ближайшие дни…
        - Вы о чём?
        - Узнаешь завтра утром, - отмахивается Айрилен. - Просто подумай над предложением. И найди меня, если хватит ума не отказаться.
        Она допивает вино и явно собирается сказать что-то ещё, но неожиданно сводит брови к переносице, хмурится, передумывает и встаёт из-за стола.
        - Рада была встретиться, Рой, - улыбается Айрилен. - Надеюсь, ты не окажешься идиотом и примешь моё предложение. Иначе я начну подозревать, что ты не так хорош, как заставил меня думать.
        - Постараюсь вас не разочаровать, - я тоже встаю и слегка кланяюсь. - Спасибо за ужин и за комнату.
        - Пустяки, - отмахивается магистр Старвинг. - Если согласишься на моё предложение, дай знать, я поговорю с кем нужно.
        - Как в таком случае мне вас найти?
        - Я живу в замке, - она откалывает от лацкана небольшой значок «Небесной сотни», своего отряда, и протягивает мне. - Просто приди к нему и отдай это страже. Они проводят тебя ко мне.
        - Хорошо.
        - Увидимся… Десятник, - фыркает женщина, а затем, взмахнув шикарными волосами, разворачивается и выходит из таверны.
        Посетители, которых набился полный зал, провожают её плотоядными взглядами, а потом завистливо смотрят на меня. Я слышу, как многие из них обсуждают нас с магистром.
        - Что это за парнишка?
        - Молод он больно для неё!
        - Какой-то вельможа явно, выбивает себе место.
        Мне не нравятся эти шёпотки, но не объявлять же посетителям, что я спас магистру жизнь, и это именно она позвала меня посидеть в таверну? Впрочем, раз Айрилен плевать на чужое мнение, то мне и подавно.
        Поднявшись из-за стола, я с совершенно невозмутимым лицом пересекаю зал и поднимаюсь на второй этаж, где меня ждёт удобная кровать и мягкое одеяло. Наконец-то! А главное - никаких храпящих Бликов и сопящих Коряг поблизости! Можно спокойно поговорить с Беренгаром, без опасности быть замеченным…

* * *
        Пока мы мотались по северному приграничью, наши встречи с учителем были весьма редкими.
        Беренгар продолжал обучать меня по мелочи и объяснял интересующие вопросы и непонятные моменты в магическом развитии. Но, по существу, всё оставалось практически также как раньше - во мне имелся сильный перекос в тёмную сторону, и с этим нужно было что-то решать.
        Но исправить парадоксальную ситуацию было непросто. Мне требовалось использовать тёмную энергию, вытянутую из проклятия Керса, чтобы избавиться от неё. И при этом не забывать "сбрасывать" излишки собственной тьмы. Но также было нужно пользоваться светлой стороной дара Аулэ, чтобы ускорить приход к равновесию.
        Делать всё это было нелегко. За время службы мне лишь изредка удавалось выплеснуть немного тёмной энергии и сжечь её в огне. Именно поэтому я чаще всех был костровым посреди ночи, когда наименьший шанс попасться.
        Что касается светлой стороны магии, то тут придумался способ попроще. Конечно, эффект равновесия достигался бы быстрее, если бы я использовал заклинания «светлых» школ с максимальной мощностью, на которую был способен. Но они требовали больше времени и были весьма заметны. Иллюзии, друидизм, свет… Чтобы не вызывать подозрений, пришлось выбрать другой путь - использовать что-то малое и практически незаметное, но часто.
        Крошечные вспышки света, которые я прятал в ладони, создание небольших иллюзий на ходу, маскирующих грязь на руках, передача энергии пучкам травы и кустам для их дополнительного роста, и всё в таком духе. Эффекта от подобного было немного, но день за днём касаясь «светлой» стороны дара я через какое-то время стал чувствовать, что баланс возвращается - медленно, но это было уже что-то!
        Сегодня, запершись в комнате, снятой для меня Айрилен, я практикуюсь в заклинаниях защиты, чувствуя, что скоро они мне пригодятся. И прошу Беренгара обучать меня самым незаметным вещам.
        Тончайшие воздушные плетения, огненные и кровавые сети, водяные ловушки, пылевые щиты, которые можно принять за проявления ветра - я понимаю, что опытный маг запросто раскусит маскировку, но…
        Всегда есть «но». В пылу сражения, особенно крупного, нет времени наблюдать за каждым окружающим воином. А в том, что скоро меня ждёт именно такое сражение, я ничуть не сомневаюсь - по тому, сколько тут солдат, по настрою тысячника, и по словам, которыми обмолвилась Айрилен.
        К серьёзной битве следует хорошенько подготовиться, и я собираюсь сделать всё, чтобы не погибнуть.
        В итоге Сейнорай обучает меня нескольким новым защитным заклинаниям, которые получается вызывать быстро, с минимальными затратами энергии, и почти незаметно для стороннего наблюдателя.
        Одно из них - «Кровавая сеть», как я её назвал. Сетка с ячейками нужного размера, прочнее стали, способная поймать крупные объекты или вражеские заклинания. Это плетение как нельзя лучше подходит для использования в гуще сражения, когда кругом валяются десятки трупов, из которых можно вытянуть кровь. Из-за простой конструкции и лёгкого управления сделать это не слишком сложно - потому что я уже умею контактировать с чужой кровью.
        Во всяком случае, знаю, как это делать…
        Второе заклинание, которому я хочу обучиться как можно скорее - «Пылевой щит». Оно ещё проще, чем предыдущее, и требует только направлять рвущиеся из тела потоки энергии, которые собирают частицы земли и плотно закручивают их.
        Причём контролировать заклинание нужно только в момент активации щита. Всё та же натренированная воля позволяет магии некоторое время самостоятельно держаться вокруг нужного объекта. Беренгар уверял, что единоразово у меня получится вызывать такой щит на время от десяти до пятнадцати ударов сердца.
        - Если тебе предстоит серьёзное сражение, Таскалор, то нужно использовать максимум возможностей, - настаивает Беренгар. - А не прятаться за незаметными уловками.
        - Я понимаю, Сейнорай. Но и ты пойми - использовать магию направо и налево я не могу.
        - Ты слишком осторожничаешь! Подними тех же мертвецов! Кто поймёт, что это сделал ты? - искренне удивляется учитель. - Отправь убитых воевать против своих врагов! А если кто-то и будет потом разбираться - сможешь повторить фокус с заблокированными каналами. Тем более, после сражения, когда вокруг суматоха! Никто и не заметит…
        - Никто не будет разбираться, учитель! Мелькнёт у кого-то мысль, что я связан с некромантией - меня прямо там свои и прирежут!
        - Ты меня не слушаешь! - возмущается Беренгар, расхаживая по залу. - Тебе не нужно делать этого явно! Некромантия, как ты называешь это искусство - очень тонкая грань магии. Те вещи, о которых ты рассказывал, «куклы», и прочие мерзости - ужасно топорная работа! А я предлагаю тебе тончайшие плетения, незаметные, как шёлковая нить!
        Он плюёт себе под ноги.
        - За то время, пока я тут торчу, магия выродилась во что-то невообразимо грубое! Не понимаю, как до такого дошло…
        - Я признателен за беспокойство, Сейнорай, но некромантия… Нет, я не могу. Пока мне достаточно крови и теней.
        - Да послушай же ты меня! Искусство управления мёртвыми телами и работы с ними требует колоссальных энергозатрат, особенно для новичка в этом деле. Ты… как же это по вашему… Сельван динерио торне! Поймаешь сразу двух оленей! Избавишься от тех излишков магии, которые остались от проклятия, и получишь преимущество на поле боя! Давай, хотя бы объясню тебе принцип, вдруг пригодится!
        Я качаю головой.
        - Не сегодня, учитель. Меня и так нет слишком долго. Капитан должен вернуться с приказами, так что мне пора. Продолжим в следующий раз. А я обещаю обдумать твоё предложение.
        - Уж будь любезен! - ворчит Беренгар, жестом вызывая своё излюбленное кресло и устраиваясь в нём. - И постарайся не умереть!
        - Постараюсь.

* * *
        Я провожу в таверне всю ночь и возвращаюсь к нашей стоянке ранним утром, незадолго до Имлериса. Тысячник разговаривает с капитаном и главами других отрядов несколько колоколов, а затем все они отправляются на общий сбор с генералом Молохом. Лишь после рассвета ди Марко возвращается - уставший, растрёпанный и очень возбуждённый. Некоторое время он беседует с десятниками, а затем те собирают нас после завтрака за общим костром.
        - Ну что? - нетерпеливо спрашивает Алебарда. - Какие приказы передало высшее начальство? Готовимся выступать?
        - Наоборот, - серьёзно отвечает Хенрир. - Ждём.
        - Чего? - восклицают сразу несколько человек.
        - Ялайцев, - коротко бросает десятник. - Всё не так, как мы думали. Нас тут собрали не для того, чтобы атаковать.
        - Неужели отродья готовятся напасть? - удивляется Пек.
        - Именно. Мы на севере были не одни такие, кто устраивал вылазки и провоцировал последователей Ирандера. Оказывается, удары наносили и отсюда, и от Лавенгейского вала. Создавали впечатление, что расчищают плацдарм для дальнейшего удара… Проводили манёвры, показывали, что мы собираем силы. А декаду назад разведка донесла, что сюда от реки Логейн направляются двадцать тысяч тёмных под предводительством четырёх Высших малефиков. С ними две тысячи кавалерии, осадные орудия, и две тысячи чернокнижников.
        Его слова мы встречаем тяжёлым молчанием. Двадцать тысяч воинов - серьёзная сила, это в два с лишним раза больше, чем нас здесь. Да ещё и две тысячи колдунов, жаждущих нашей смерти… Много, очень много…
        - И что планирует Молох?
        - Обороняться, - отрывисто бросает Хенрир.
        - Нас сомнут числом, - замечает парень по имени Теваль. - Столько тёмных магов… Наших колдунов тут не больше пятисот, как я слышал, да ещё три сотни "чёрных"... Ялайцы же просто снесут стены и размажут нас по холмам! Когда такая сила приходила сюда в последний раз?!
        - Не снесли за триста лет, и сейчас не снесут! - не соглашается Барт, пожилой лучник из нашей десятки. - Молох тоже не лыком шит, наверняка знает, что делает!
        - Знает, - подтверждает сержант. - К тому же, на подходе, как нам объявили, ещё пара тысяч подкрепления. И этот Эйрик, с которым мы работали на севере - один из козырей обороны.
        - Что, опять свои загадочные ящики хочет использовать? - уточняю я.
        - Напрямую не говорят, думаю, опасаются утечки. Но да, полагаю, что именно так. Сказали, что «чёрные» будут главной ударной силой, если дела пойдут плохо.
        - И когда ждать гостей?
        - Тысячник Хайден и генерал Молох полагают, что через декаду они будут здесь. А до тех пор начинаются ежедневные учения. Сейчас у вас есть пара колоколов свободного времени, парни, а затем Имлерис проснётся и отправимся к стене. Будем изучать оборону, распорядок, отрабатывать тактику. С этого момента - никакого алкоголя, никаких шлюх, живём строго по уставу.

* * *
        Разведка не ошиблась - ялайские войска показываются на горизонте на одиннадцатый день после того, как мы прибыли в Ранхольд.
        Наша десятка как раз несёт дежурство на седьмом участке стены, смешанная с местным гарнизоном. И когда лучи восходящего солнца подсвечивают сизый туман и чёрную линию вражеской армии, появляющуюся из него, по всем укреплениям начинают звенеть колокола…
        - Идут, хрраш их забери… - цедит Хенрир, по привычке теребя порванное ухо.
        - Ну… Ну… Как мы… - возбуждённо пытается что-то сказать Пек, но его одёргивает Алебарда.
        - Тише, малец. Не ссы в штаны раньше времени.
        - Да лучше сейчас, чем обделаться посреди сражения, - замечает один из местных солдат. - Хотя в таком случае никто и не заметит.Это вызывает смешки, разряжающие обстановку.
        К чести воинов - никто, кроме нашего шныря, не паникует. Все знают своё место, а ежедневные учения показали, что отряды и полки работают слаженно. Конечно, во время сражения случается всякое, но бойцы Империи уверены в себе и в командовании.
        Мы держимся молодцами и не собираемся умирать. А если так распорядится судьба - ничего, каждый из солдат империи готов дорого отдать свою жизнь. С каким-то странным удивлением я неожиданно понимаю, что мои товарищи, как и я, совершенно не боятся грядущей битвы.
        Проходит колокол, и мы видим, как огромное одеяло, сотканное из тысяч людей, приближается. Ялайские солдаты тянутся с востока, перемещаясь ровными квадратами. Они не собираются атаковать с марша - останавливаются в миле от реки и стены, преграждающей им путь к землям Империи, и начинают копошиться, видимо, разбивая лагерь.
        - Интересно, сколько людей они отправили через лес? - задумчиво протягиваю я.
        - Сколько бы ни отправили - всех перебьют. Целая тысяча в засадах ожидает, а там такой рельеф… Да чего я рассказываю, ты и сам видел!
        Я киваю. Действительно, видел во время учений. Сартоэльский лес был практически непроходимой чащей - бурелом, ручьи, овраги, перепад высот, широкая и бурная река, разрезающая тысячелетнюю рощу. И это не говоря о заставах, сотнях ловушек и волчьих ямах, секретах, патрулях и укреплениях, которые были установлены перпендикулярно реке на десяток с лишним миль вглубь имперской территории...
        - Мне гораздо интереснее, где обещанное подкрепление, - ворчит солдат из гарнизона, чьего имени я не знаю. - Должны были два дня назад прибыть, а всё нет…
        Словно в подтверждение его слов позади нас раздаётся звук рожка. Мы оборачиваемся, с трудом оторвав взгляд от ялайских тысяч, и смотрим в сторону тракта. Оттуда, из-за холмов, выползая длинной колонной, медленно появляются всадники. Они выныривают из тумана неширокими линиями, по шесть-восемь человек, и направляются к временному лагерю.
        - А они не торопятся, - ворчит Пек.
        - Да какой прок от уставшей кавалерии на загнанных лошадях? - отвечаю я ему, и шнырь мгновенно осекается.
        Во главе колонны едет тысячник, это сразу заметно. В сверкающих доспехах, со свитой, личными гвардейцами и знаменосцами, он приближается к лагерю, и я замечаю, как народ, который сейчас находится там, приветствует его. До нас доносятся радостные выкрики.
        - Интересно, кто это? - спрашивает Алебарда. - Нам же так и не сказали.
        - А чтобы сильнее эффект был, - хрипло говорю я, разглядев знамёна, под которыми едет генерал. Пять капель синей росы на чёрном фоне - герб дома Слэйтов! Это мой отец!
        - Генерал Кристиан! - слышится возле требушетов, установленных за нашими позициями. - С нами генерал Кристиан!
        - Победитель Ирандера!
        - А с ним его сыновья!
        Несмотря на то что я выгляжу по-другому, несмотря на то, что меня считают мёртвым, несмотря на то, что моё лицо скрывает стальной шлем - сердце всё равно пропускает несколько ударов и падает куда-то к пяткам. Лишь через пару мгновений я начинаю снова дышать.
        Меня захлёстывают эмоции. Неожиданно все те чувства, что я столь долго задавливал, горячей волной поднимаются в душе. Радость, горечь, сожаление, желание спуститься со стены, кинуться к отцу и признаться, что вот он, я, живой! Ялайский пепел, да я бы с таким удовольствием обнял братьев!
        Но нет, нет… Делать этого ни в коем случае нельзя, и мне с трудом удаётся взять себя в руки.
        А между тем авангард проезжает мимо нашего участка стены. Теперь я вижу, что Роберт и Норман едут рядом с отцом - в красивых, новых доспехах. Они ничуть не изменились - всё такие же высокомерные и довольные собой, улыбаются солдатам и ловят на себе восхищённые взгляды.
        Голова колонны останавливается чуть дальше моей позиции. Отец разворачивает коня, вокруг него смыкается кольцо гвардейцев.
        - Солдаты! - зычно рявкает он. - Сегодня - важный день! Зараза Ирандера, которую мы пытаемся искоренить веками, вновь хочет прорваться на наши земли! Не позволим тёмным тварям сделать это! Не дадим отродьям возможности убивать наши семьи и насиловать наших жён! Не позволим разорить наши города и деревни!
        - Да-а-а! - ревут люди на стенах, стучат в щиты, топают, бьют себя в грудь и гремят оружием. Вдоль укреплений проносится вал воодушевления, расходясь от отца и захватывая всё новых и новых людей.
        Когда все немного успокаиваются, он продолжает:
        - Шестнадцать лет назад я убил Ирандера! А теперь пришло ваше время! От его армии остались лишь ошмётки былой мощи! В его советниках и грязных малефиках нет и сотой доли сил самого тёмного владетеля! Зато у нас есть всё, что нужно для победы! Честь!
        - Да-а-а!
        - Доблесть!
        - Да-а-а!
        - Сила!
        - Да-а-а! - в исступлении ревут солдаты, да я и сам чувствую, как меня охватывает воодушевление!
        - И у нас есть магия! Магия, которая не убивает, но защищает! У нас есть ради чего сражаться! Ради наших родных и близких! Ради нашей страны, где к каждому относятся как к человеку! Ради будущего!
        - ДА-А-А-А-А!
        - ГЕНЕРАЛ СЛЭЙТ С НАМИ! ПОБЕДА С НАМИ!
        Войска ревут. Речь настолько заводит их, что лишь немногие обращают внимание на то, что творится на позициях ялайских войск.
        - Это что за хррашево дерьмо?! - слышу я хриплый голос Хенрира, и оборачиваюсь.
        По спине мгновенно стекает струйка пота и пробегают мурашки.
        - Святые предки! - восклицает Алебарда. - Спасите и сохраните!
        При свете ясного дня над квадратами вражеской пехоты начинают формироваться облака тьмы. Они скрывают то, что творится за первыми тысячами.
        - Начинают, - замечает Хенрир и повторяет зычным голосом. - Они начинают! Всем приготовиться!
        А в следующий миг по всей линии ялайских войск из тёмных облаков вырываются десятки огромных крылатых тварей, похожих на драконов, и устремляются к нашим позициям…
        Глава 12 - Штурм. Часть 1.
        Отец и его спутники снимаются с места и отправляются выше по холмам, ко второй линии требушетов и лагерю, раскинувшемуся за ними. Именно там останавливаются основные силы кавалерии, которую он привёл с собой. Подкреплению, судя по всему, всё-таки придётся вступать в схватку с марша…
        Отстранённо думаю - интересно, каково отцу вернуться на войну, которую он пытался закончить?
        - Ох, надеюсь, наши маги справятся с этими тварями… - произносит кто-то справа от меня.
        Над стеной разносится приказ:
        - Арбалетчики! Товсь!
        Солдаты вскидывают оружие, и за миг до их выстрела «скорпионы», установленные на сторожевых башнях дают залп. Десятки огромных стрел и болтов мелькают в воздухе, кейласы бросаются в стороны, но часть из них не успевает увернуться. Словно смертельный горизонтальный дождь, наши снаряды прорежают ряды тварей.
        Над полем боя разносятся крики боли, визги чешуйчатых животных, ругань солдат - но основная часть чудовищ добирается до наших позиций в мгновение ока.
        - В укрытие! - орут десятники за миг до того, как над стеной с клёкотом и рёвом проносятся крылатые создания, выведенные чернокнижниками.
        Я впервые вижу кейласов так близко. Айрилен, описывая их, была очень точна. Чешуйчатая шкура, четыре мощные лапы, согнутые назад, перепончатые крылья, вытянутая морда, усеянная острыми, как кинжалы, зубами.
        Они и вправду напоминают сказочных драконов или василисков…
        Проносясь над стеной, кейласы хватают своим когтистыми конечностями не успевших спрятаться прижавшихся к зубьям солдат. Твари швыряют людей вниз, поднимают в воздух и рвут там на части, жрут прямо в полёте…
        - А-а-а!
        - Помогите-е-е!!!
        Арбалетчики перезаряжаются и дают залп вслед мерзким отродьям, нескольких даже сбивают и те падают где-то за стеной. К ним сразу бросаются отряды резерва и исступлённо рубят чудищ, не давая им подняться.
        Те, что остались в воздухе, закладывают длинную дугу. Вскоре они вернутся…
        - Оставаться на позициях! - ревёт усатый капитан инженерного расчёта, установленного рядом с воротами неподалёку от нас. - Их мало, парни! И сюда они не…
        Раздаётся громкий взрыв, каменная кладка под ногами вздрагивает. Что-то трещит, воет, шипит, в ушах звенит. Я падаю - так сильно тряхнуло укрепления!
        Ошеломлённо трясу головой, встаю на четвереньки. В черепе звенит, по лицу бежит кровь. Сплюнув попавшую в рот пыль и отчаянно кашляя, я с трудом поднимаюсь, оглядываюсь на таких же ошеломлённых сослуживцев и перегибаюсь через перила, глядя на соседний участок стены.
        Капитана инженерного расчёта вместе с его людьми кровавыми ошмётками размазало по земле. Гигантские камни стены оказались вырваны и разбросаны на сотни шагов. Одна из глыб упала на казарму неподалёку, превратив её в руины. Другая, пущенная точно из катапульты, разбила конюшни. Третья прокатилась по внутренней части укреплений, оставляя на земле за собой след, и по ходу раздавила с десяток человек. И это не говоря о мелких осколках, которые посекли ещё большее количество людей…
        Вокруг разрушенного участка стены мерцают алым остатки заклинания. Ялайскай гниль! Под прикрытием летунов чернокнижники ударили магией, и теперь по соседству с нами в укреплении, простоявшем сотни лет, зияет огромная брешь!
        - Проклятье! - Хенрир подскакивает ко мне и широкими от ужаса глазами разглядывает разрушенное укрепление. - Проклятье! Где наши маги?!
        Мы видим, как из чёрных облаков над ялайским воинством вырываются несколько тёмных сгустков.
        Они похожи на большие, размером с телегу, рои пчёл. Что-то мелкое, находящееся в постоянном движении и при этом не разлетающееся в стороны, быстро приближается к нам.
        - Ну вот и всё… - Алебарда осеняет себя святым знаком. - Бывайте, мужики!
        - Быстро со сте… - кричит было Хенрир, но зычный голос появившегося за нашими спинами мага перебивает десятника.
        - Оставаться на позициях!
        Он вскидывает руки, и я вижу, как из пальцев мага вырываются нити света. С невероятной скоростью они устремляются к летящему в нашу сторону заклинанию, опутывают его, и…
        БАХ!
        Ещё один взрыв! Только теперь - в воздухе. Я чувствую, как до нас долетает ударная волна, и вижу, как опутанное нитями света заклинание чернокнижников разлетается в клочья, осыпается хлопьями пепла прямо в реку, шипя и испаряясь.
        Слева и справа несколько наших магов нейтрализуют колдовство малефиков таким же образом. Над руслом реки поднимаются густые клубы пара…
        - Требушеты! - кричит кто-то во дворе. - Пли!
        Щелчки выбиваемых клиньев и метательные орудия, одно за другим, с грохотом выбрасывают в небо подожжённые шары. Оставляя за собой чёрный, чадящий шлейф, огромные снаряды описывают дугу, проносятся над рекой, участком пустоши и…
        Сразу пять шаров взрываются, влетев в колдовские облака. Цели они не достигают - оказывается, что клубы тьмы работают как щит! Снаряды требушетов разбиваются о магию малефиков, расплёскиваются горящим маслом и растекаются им прямо в воздухе, продолжая полыхать какое-то время.
        - Заряжай! - ревут сержанты, управляющие расчётами. - Заряжай, хрраш вас задери!
        ФУХ! ФУХ! ФУХ!
        Десятки шаров снова взмывают в воздух. К ним присоединяется и вторая линия бьющая на куда большее расстояние.
        БАХ! БАХ! БАХ!
        Грохот закладывает уши. На этот раз снаряды пробивают облака тьмы насквозь и разрываются, попав в ряды ялайских войск, скрытые густым магическим туманом. Голодное пламя охватывает противников, выступающих из-под прикрытия, и люди начинают гореть. Даже за грохотом сталкивающихся заклинаний слышатся крики боли…
        - Они несут лестницы…
        - Что? - я не сразу понимаю, что говорит Хенрир, не в силах оторвать взгляда от происходящего.
        - Лестницы, - повторяет десятник, прикусив губу. Он разглядывает появляющихся из-за чёрных клубов дыма солдат. - Будут перекидывать через реку и перебираться.
        - Они что, с ума сошли? Мы же расстреляем их! - встревает Пек, которого явно потряхивает от страха.
        - Да ты посмотри, сколько у них людей! Всех не перебьём. Сейчас ещё крылатые твари вернутся.. Эх, видно всё-таки придётся рубиться сегодня! - замечает незнакомый мне парень из гарнизона.
        - А ты что, сомневался? - спрашиваю я, чувствуя возбуждение перед назревающей схваткой.
        Тем временем «скорпионы», установленные на сторожевых башнях, начинают выпускать по несущим перекидные мосты ялайцам здоровенные стрелы. Прямо на моих глазах одна из таких насквозь пронзает сразу двух человек, откидывает их на несколько шагов назад, но лестницы тут же подхватывают другие солдаты.
        Недостатка в живой силе у противников нет - они прут как муравьи, наши арбалетчики и лучники просто не успевают стрелять, «скорпионы» тоже требуют времени на перезарядку…
        - Готовьтесь, парни… - хрипло цедит Хенрир.
        В этот момент из тёмных туч снова выныривают кейласы. На этот раз здоровенные чешуйчатые твари выглядят по-другому и, увидев, в чём отличие, я холодею. Ящероподобные летуны тащат в лапах длинные верёвочные лестницы, на каждой из которых висят десятки человеческих фигур.
        - Это штурмовые группы! - ору я ещё до того, как Хенрир успевает сориентироваться. - Стреляйте по людям! ПО ЛЮДЯМ!
        Приказ, который я не имел права отдавать, разносится по стене. Через мгновение солдаты вскидывают арбалеты и луки - как раз к тому моменту, как кейласы приближаются на расстояние выстрела.
        - ПЛИ! - ору я не своим голосом.
        Туча стрел проносится над землёй и рекой, сбивая машущий оружием десант. Фигурки людей сыпятся вниз, исчезают в бурных водах, ломаются от падения на острые камни берега…
        …Но чешуйчатых тварей слишком много. Не десятки - сотни! Всё новые и новые чудища появляются из колдовских облаков, стремительно преодолевают разделяющее нас расстояние и, оказавшись за стеной, снижаются. А солдаты, которых они несут, спрыгивают с верёвочных лестниц и бросаются в атаку…
        Часть «чёрных», рассеянных по стене, не успевают сбивать летающих тварей и штурмовые группы, как и стрелки. Сразу на нескольких участках во внутреннем кольце обороны вспыхивают схватки, а кейласы продолжают сбрасывать ялайских воинов...
        - Проклятье! - ревёт Хенрир. - Им нужно помочь!
        Однако мы не покидаем позиции - чешуйчатые летуны «подкидывают» тёмных не только за стену - но и на неё.
        На укреплениях тоже завязывается бой.
        - А-а-а!!!
        С неба, будто дождь, сыпятся воины. Между мной и тремя сослуживцами падают двое трупов, утыканных стрелами, а следом за ними - сразу четверо, но уже целых, не задетых стрелками и магами!
        Едва успеваю выставить меч, и в него врезается вражеский клинок, высекая искры. Я разворачиваюсь на пятке, используя инерцию удара противника и, оказавшись за его спиной, с лёгкостью вгоняю меч под лопатку ялайца.
        Выдёргиваю, поворачиваюсь, отклоняюсь и рублю наотмашь, попадая чётко в сухожилие второго вражеского воина.
        Кисть с отсечённым мечом летит на каменную кладку.
        - Бесстеро ма-а-а! - орёт он в исступлении, его взгляд пылает огнём!.. Но Алебарда вгоняет клинок в не защищённый шлемом затылок противника, и окровавленное лезвие появляется из его рта.
        Вокруг появляются новые и новые ялайские войны, на нашем участке стены кипит схватка.
        Подшаг, уворот, удар! Раз труп.
        Ныряю под замах, перехватываю руку врага, полосую его по голени, затем режу горло… Два труп.
        Глаза застилает пот, мышцы напряжены до предела, сердце глухо стучит, звоном отдаваясь в ушах…
        - Слева! - кричит кто-то из наших.
        Рефлексы работают быстрее слуха. Скользящее движение в сторону, и клинок ялайца проносится вплотную к лицу. У меня нет эмоций. Важен только бой, только сражение, только я, меч и противники…
        Дзынь! Дзынь! Дзынь!
        Три удара обезумевшего от ярости врага, три блока, и под четвёртый замах я подныриваю, вгоняя остриё клинка под мышку орущего здоровяка. Выдёргиваю, в горячке боя отталкиваю приблизившегося воина империи, ударившегося в общей толчее об меня спиной, пригибаюсь, пропуская над собой ещё один удар, и широким движением перерубаю кончиком меча горло нового ялайца.
        А они всё прибывают и прибывают…
        - Лестницы! - слышу я, как ревёт Хенрир где-то позади меня. - Лестницы, мать вашу! АРБАЛЕТЧИКИ! ГДЕ ГРЁБАНЫЕ МАГИ?!
        Зыркнув в сторону реки, я вижу, как над ней уже лежит с десяток «мостов». По ним, как муравьи, на наш берег перебираются вражеские воины… Редкие стрелы и болты ещё сыпятся на них со стены, немногочисленные «чёрные» бьют по нападающим редкими стихийными заклинаниями, заставляя их гореть, или вызывают ветер, сдирающий с костей ялайцев плоть, но…
        Кейласы, летающие над укреплениями, и штурмовые группы врага, которых чешуйчатые твари продолжают сбрасывать, связывают наш участок стены, где идёт самая ожесточённая рубка. Войско тёмных получает возможность перебраться через реку и воспользовалось моментом…
        БАХ!
        Ещё один удар малефиков по стене в паре сотен шагов от нас. Имперские маги успевают отразить мощное заклинание, и оно разлетается над рекой, распыляясь алыми молниями.
        Но тем временем чёрные квадраты пехоты ялайцев приближаются к укреплениям, не обращая внимания на потери. Часть перебравшихся на наш берег врагов стягивается к пробитым дырам в обороне…
        Я вижу, как недалеко от нас к стене уже приставляют лестницы. Прорываюсь через обезумевшую, сражающуюся насмерть толпу, походя убивая несколько человек. Вокруг толчея, давка, наверху стены мало пространства для сражения, но всё тонет в крови.
        Я чувствую её запах, висящий в воздухе…
        Возле зубца стены, с внешней стороны которой прислонена лестница, стоит огромный татуированный ялаец в рогатом шлеме. Здоровяк с обезумевшим взглядом размахивает топором на длинной ручке и никого к себе не подпускает. А в это время из-за его спины появляются новые и новые враги, которые, не щадя себя, бросаются в атаку.
        Перехватываю замах одного из этих воинов, проталкиваю его мимо, и слышу позади него предсмертный крик. Передо мной оружие огромного ялайца с хрустом врезается в кольчугу одного из наших воинов, и проламывает грудину несчастного…
        Я бросаюсь вперёд. Уклоняюсь от удара здоровяка, рубящего наотмашь, пытаюсь пырнуть его, но он оказывается неожиданно быстрым, и отбивает выпад закованной в стальную перчатку рукой.
        - Хр-р-р-а-а-а! - орёт он, снова взмахивая топором, но на этот раз его движение сбивают два арбалетных болта, пущенных почти в упор. Они заставляют ялайца отступить на шаг, и тут уж я не мешкаю. В мгновение ока оказываюсь рядом и с размаху вгоняю короткий меч в грудь врага!
        А затем, выдернув оружие, огибаю упавшего на колени противника, подхватываю его топор на длинной ручке, широким ударом опускаю его на голову только показавшегося над зубцами врага и отправляю его в долгое падение.
        По пути солдат собирает несколько человек, и они летят к земле вместе.
        Отлично! Мне же проще!
        Упёршись пяткой рукояти в крестовину, я напрягаюсь, отталкиваю лестницу и она, замерев в воздухе на пару мгновений, летит к земле…
        Есть!
        - Защищайте провалы! - ревёт кто-то из сотников снизу, размахивая здоровенным мечом-бастардом. - Не дайте им проникнуть внутрь!
        Словно в ответ на его слова к ближайшему пролому устремляются десятки ялайских воинов. Потрясая оружием и вопя, словно бешеные, они проскакивают через него и бросаются в атаку.
        Первых удаётся убить без проблем, вторую волну просто расстреливают арбалетчики, но с каждым ударом сердца врагов становится всё больше… Через пробитое укрепление к внутренней части стен стягиваются всё новые вражеские воины, и таких брешей в защите - больше десятка. А летающие над крепостью и резервами кейласы сильно отвлекают наших магов.
        - Лучники! Товьсь! - слышу я, и плотный залп стрел выкашивает новый отряд врагов, пытающихся прорваться за стену.
        - Нужно забаррикадировать пролом! - орёт кто-то и тут случается непоправимое.
        Чернокнижники что-то делают - и от их позиций, сплетаясь с разных точек, вырываются толстенные алые жгуты энергии. Огибая своих воинов, они соединяются возле укреплений неподалёку от нашего участка стены, сплетаются вместе и мощным рывком, которые не могут остановить совместные усилия даже двух десятков магов, бьют по пролому.
        Жуткий грохот перекрывает шум сражения на укреплениях. Колдовство малефиков разрушает участок стены, камни вековой кладки разлетаются в стороны, словно пущенные из катапульт. Они сносят десятки людей, всё вокруг затягивает пыль, а тёмная энергия и не думает останавливаться - рвётся вперёд, прокатывается по рядам защитников, разветвляется, пронзает людей насквозь, разрывает их, испепеляет…
        Будто огромная молния проносится по нашим позициям внизу, разносит в клочья несколько требушетов, убивает воинов империи и освобождает огромное пространство, превратив его в братскую могилу, залитую кровью.
        А ещё через миг на внутренней стороне укреплений показываются фигуры в тёмных балахонах. Они что-то делают - и над землёй, преломляя воздух, с гулким звуком проносится едва видимая волна. Он обволакивает относительно уцелевших мертвецов, и они рывком встают, подхватывая ближайшее оружие, а затем, в полном безмолвии, направляются к спешащим резервам…
        Некроманты!
        Ялайцы пользуются нашим замешательством, и в пробитую брешь устремляется настоящая лавина из людей…
        А я, обернувшись на ряды нападающих, успеваю заметить только яркую алую вспышку, летящую в нашу сторону. Даже не осознавая до конца, что делаю, за долю мгновения вызываю вокруг себя кокон воздушного щита, и…
        БАХ!
        Всё вокруг меркнет. Свет исчезает, из-под ног выдёргивают опору, и я чувствую, что куда-то лечу…
        Удар!
        Снова свободное падение, звон в голове…
        Хрясь!
        - А-а-а! Проклятье! - хриплю я, не понимая, что происходит.
        Во рту чувствуется металлический привкус, всё тело ломит, и несколько мгновений я просто лежу, пытаясь осознать случившееся.
        Наконец, моргнув, я привожу зрение в порядок. И вижу выше обугленный участок стены, на котором мы держали оборону. Верхней части укреплений почти нет, всё превратилось в мешанину раздробленного камня и остатков людей…
        Меня спас щит… Ялайская гниль, там же были наши! Неужели…
        Неподалёку валяется вражеский воин, весь окровавленный, с оторванной рукой и переломанными ногами. Он воет от нестерпимой боли…
        Ещё чуть дальше - остатки Алебарды, которого я узнаю по доспеху, и мёртвый Хенрир, от которого осталась лишь голова да верхняя часть торса.
        В ушах звенит, я понимаю, что должен чувствовать страх, ужас, сострадание… Но эмоции будто задвинули на задний план, они отдаются во мне лишь едва слышными эманациями…
        - А-а-а!!!
        - Имперцы, в кулак!
        Я понимаю, что какое-то время был оглушён. Но сейчас звуки нахлынули на меня водопадом, возвращая к реальности. Запах гари, ломота в мышцах, боль в голове, ноющие плечи, кожа горит, будто меня запихнули в жаровню - ощущения наваливается одновременно, но я понимаю, что нельзя просто лежать!
        Вскакиваю на ноги, подхватываю меч, который не выпустил во время падения, дико озираюсь по сторонам.
        За стеной кипит яростная схватка. Часть наших резервов вступают в бой с прущими валом ялайцами. Часть имперских воинов сражается с кейласами, которые носятся в небе, постоянно нападая на зазевавшихся солдат. Большая часть магов на нашем участке сосредоточена на противостоянии им, оставшиеся, как могут, защищают отдельные группы солдат своей магией.
        Вокруг творится настоящий хаос…
        На меня несутся сразу десять мертвецов!
        Ничего, Хэл, ничего… Просто успокойся, твоя магия при тебе, твоё умение…
        «Куклы» не успевают добраться до меня, а я не успеваю настроить восприятие или даже прикинуть, каким заклинанием по ним жахнуть. С диким грохотом в паре шагов от меня проносится отряд кавалерии. Они возникли будто ниоткуда (хотя на самом деле - из-за спины, я просто не услышал за шумом битвы) и растоптали мертвецов до кровавого фарша, снесли ещё пару десятков пеших ялайцев, развернулись и проскакали обратно.
        - Не зевай, парень! - рявкает один из кавалеристов, задержавшись возле меня. - Давай к требушетам, быстрее!
        Мужчина поднимает забрало шлема, и я секунду смотрю на него, пытаясь осознать реальность. А потом из горла вырывается непроизвольный смех. Это Робб! Мой старший брат, хрраш его забери! Как же хочется стиснуть его в объятиях! Как же я рад его видеть!
        Он хмуро смотрит на меня и, разумеется, не узнаёт.
        - Ты что, идиот?! Чего ржёшь? Давай к требушетам, их надо защищать!
        Он не видит, что происходит позади. Не видит, как сверху, растопырив когти и поведясь на блеск его, слегка заляпанного кровью доспеха, приближается кейлас. Не слышит, как отдалившиеся всадники, которые должны были охранять сына самого генерала Слэйта, выкрикивают предупреждения и скачут обратно.
        Тварь вот-вот вцепится в брата, и…
        Я замахиваюсь, что есть сил.
        Брошенный мной меч пролетает в какой-то жалкой ладони от головы Робба, заставляя его вскрикнуть. Сила магии, которую я вливаю в мышцы, чтобы усилить бросок, позволяет метнуть оружие куда дальше, чем обычно - на тридцать с лишним шагом.
        Крутанувшись и сверкнув в свете солнца, клинок остриём влетает в глаз кейласа, пробивая плоский череп твари насквозь. С диким клёкотом, полным боли, чешуйчатый летун переворачивается в воздухе через голову. Он проносится в паре шагов от брата, хрустя костями и ломая крылья, с грохотом падает на землю, прокатывается по ней и замирает.
        Робб, замерев, смотрит то на мёртвого кейласа, то на меня расширившимися глазами.
        - Ты… Ты… - Брат не может закончить фразу, и я, не удержавшись, картинно кланяюсь.
        - Всегда рад помочь, милорд. Но вы бы всё же смотрели в оба.
        А затем подхватываю валяющийся рядом чужой меч, и бегу к ближайшим мертвецам, которые уже устремились в нашу сторону…
        Глава 13 - Штурм. Часть 2
        Я устал… Только сейчас понимаю, как сильно я устал за время сражения. Меч кажется невыносимо тяжёлым, и даже укреплённые магической энергией мышцы не помогают полностью игнорировать вес оружия.
        Дышится с трудом, глаза заливает пот, кожа и одежда покрыты засохшей кровью, грязью, пылью. В голове какое-то отупение, забивающее все эмоции в самый дальний угол души.
        Нет ни жалости, ни сострадания, ни злобы, ни ярости… Ничего.
        Только сильнейшее желание отдохнуть хотя бы четверть колокола…
        Не знаю, сколько продолжается сражение под стенами Ранхольда. Я потерял счёт времени после того, как мы в третий раз оттеснили врагов за наши укрепления, опрокинули ялайцев реку, и…
        Снова отступили.
        Ялайская гниль! Мы то отходили, то атаковали, наши резервы подключались к бою, требушеты забрасывали квадраты вражеской пехоты за рекой огненными снарядами, кавалерия прокатывалась по противникам лавиной, спускаясь с холмов, когда становилось совсем худо, маги сражались с магами, защищали нас, сбивали кейласов в небе…
        Но всего этого было недостаточно, чтобы победить.
        У ялайцев было большое преимущество в магической силе. Их малефики не щадили себя, используя магию против всех вокруг. На моих глазах теневое колдовство окутало пару сотен наших бойцов и превратив их в высушенные трупы, а вызвавший заклинание чернокнижник тут же сам стал стариком, умерев прямо на поле боя…
        Тёмные колдуны, в отличие от магов Империи, не стеснялись убивать людей своей волшбой. Но у них никогда не было такого количества воинов, как у нас. И, кроме технического прогресса, это было главным, за счёт чего мы всегда побеждали в вековых войнах с Ирандером и его последователями. Так было семьсот лет назад, четыреста, и шестнадцать.
        Но не здесь, и не сейчас, не в Ранхольде.
        Я не знаю, как так получилось. Не знаю, почему генерал Молох не стянул сюда больше сил, понимая, что двадцать с лишним тысяч тёмных идут уничтожать один из важнейших рубежей обороны Империи. Может быть, кроме моего отца прочие подкрепления просто не успели сюда прийти. Может быть, у главы Северного кулака имперской армии был какой-то другой план.
        Может быть, его знали тысячники, и даже сотники… Но нам, простым солдатам, его никто не рассказал…
        Как горная река после проливных дождей пытается разбить шаткую дамбу, так грязный и бурный поток ялайцев пытался пробиться сквозь нашей бреши обороны. Но солдаты Империи стояли насмерть, снова и снова давая врагам отпор.
        Все порядки давно смешались. Я понятия не имел, где моя сотня - часть её была убита, часть раскидало почти на целую милю по полю битвы за стеной . Первая линия требушетов была разбита и уничтожена.
        По некоторым из них жахнули малефики. Другие “метатели” разбили кейласы и пехотинцы ялайцев, которых удалось остановить только конницей.
        Сейчас нас снова теснили. Чернокнижники раз за разом оживляли мертвецов, увеличивая и без того большой перевес в «живой» (если так применимо говорить об уже павших, но сражающихся на стороне противника воинах) силе. К счастью, имперские маги, пусть их было и немного, не позволяли волнам мертвецов захлёстывать наши ряды. «Кукол» им можно было убивать безо всяких последствий, и с чем-чем, так с этим Практики и Магистры справлялись на «отлично».
        Как и с защитой простых солдат, ведь это и была основная задача имперских магов.
        Но даже так преимущество в живой силе и в магии было на стороне ялайцев. Колокол сменялся колоколом, а нас потихоньку теснили ко второму ряду требушетов. За ним располагался временный военный лагерь, у которого сейчас оставались последние, «свежие» резервы, и походный лазарет, куда отправляли раненых.
        Большая масса сил обороняла крепость и расположенный за ней город, по которой чернокнижники нанесли самый серьёзный удар. Видя происходящую вокруг мясорубку, было сложно представить, что в Ранхольде всё ещё хуже. Но так оно и было - посланные Имлерисом и несколькими другими капитанами вестовые вернулись с отказом о помощи и короткими, но жуткими рассказами о творящемся там безумии.
        Да, не зря всех гражданских несколько дней назад выдворили из города, ох не зря…
        Закованный в тяжёлую броню имперский рыцарь, рядом с которым я сражаюсь уже какое-то время, с хаканьем взмахивает бастардом и рассекает ближайшего к нам ялайца.
        Практически надвое.
        Я вижу, как здоровенный вражеский воин позади рыцаря взмахивает странным оружием, и едва успеваю отбить удар крюка, которым моего союзника должны зацепить за шиворот и повалить на землю. Уклоняюсь от ещё одного взмаха, на этот раз нацеленного на меня, хватаюсь за древко, использовав «восприятие».
        Я вижу происходящее за пару мгновений до того, как враг с силой дёргает оружие на себя, выставив длинный кинжал во второй руке, намереваясь насадить меня на лезвие, как глупую куропатку на вертел.
        Однако он не подозревает, что я уже считал его намерение…
        Проклятье, как бы я выжил без этих кратких мгновений, опережающих случившееся совсем на чуть-чуть?.. Они спасли мою жизнь за сегодня уже десяток раз…
        Крутанувшись в воздухе, я разминаюсь с кинжалом и с размаху вгоняю меч меж кожаной оплётки доспеха ялайца. Выдёргиваю, делаю шаг в сторону, прижимая ногой к земле алебарду, которой машет ещё один противник, и уже знакомым движением швыряю в него своё оружие.
        Мне даже не требуется усиливать бросок магией - расстояние между нами всего в пару шагов.
        Клинок пробивает грудь врага, заставляет его пошатнуться и упасть навзничь, а я, устало покачиваясь, поднимаю другой меч. Да уж… Отстранённо думаю, что найти свой, с которым сбежал из родительского дома, теперь просто невозможно… Жаль, конечно, хорошее было оружие…
        - Ты откуда такой прыткий взялся, парень? - спрашивает рыцарь, которого я спас.
        - Из «Речных воронов».
        - Слышал о вас, - кивает он. - А как звать?
        - Рой.
        - Просто Рой?
        - Ага.
        С хрипом на нас бросаются несколько “кукол”, которых мы и ещё трое оказавшихся поблизости имперских воинов крошим очень быстро. В общей суматохе лучше сражаться группой, так что теперь мы не расходимся.
        - Я баронет Тредаль, - представляется рыцарь. - И вот что, Рой - если выживем, пойдёшь ко мне в сотню? Мне такие умельцы нужны!
        Я пожимаю плечами, ничего не отвечая. Выжить бы, а там посмотрим…
        Мы рвёмся к инженерным расчётам, собрав вокруг себя ещё человек двадцать. В том числе - чудом уцелевшего Блика, увидеть которого я рад ничуть не меньше, чем отца. У него выбиты все зубы, на лысине грязь, а борода и вовсе полностью покрыта засохшей кровью - но здоровяк скалится и на мгновение стискивает меня в своей медвежьей хватке.
        Вокруг кипит сражение, у которого только две очерченные границы. Требушеты, установленные в трёх сотнях шагов от укреплений, удерживают наши резервы. За стеной (по крайней мере, на этом участке) - уже вотчина ялайцев. По верху укреплений почти никого не осталось, большая часть «скорпионов» разрушена, и все, кто мог сражаться, спустились.
        А между этими двумя линиями происходит невообразимое. Всё смешалось в кучу, и огромное пространство за стеной теперь представляет собой поле боя, где часто даже непонятно, кто рядом с тобой - друг или враг. Люди сражаются в толпе, парами, десятками, один на один. Всё вокруг непрерывно движется, всё пропитано кровью, пахнет гарью… В воздухе то и дело сталкивается магия…
        Мы с рыцарем успеваем собрать вокруг себя почти двадцать человек, двигаясь к требушетам и рубя ялайцев направо и налево. Инженерные расчёты, рядом с которыми стоит плотное кольцо наших резервов, постоянно отправляющих вперёд новых и новых солдат, уже рядом…
        - У-о-о-р-р!
        Через проломы в стене лезут новые противники, и когда я их вижу, волосы под шлемом начинают шевелиться…
        Огромные двуногие твари, похожие на сказочных великанов. Ростом с трёх человек, закованные в стальную броню, с приплюснутыми, кривыми головами, рогатые, клыкастые, с уродскими чешуйчатыми хвостами, длинными руками и гигантскими дубинами, выточенными из целых деревьев.
        Один за другим эти существа появляются из-за брешей в защите и с ходу бросаются в атаку. Размахивая дубинами, они выкашивают по несколько человек за раз, не жалея ни своих, ни чужих. Люди разлетаются на десятки метров, и ялайцы, воодушевлённые быстрым успехом, начинают теснить нас!
        - Лучники! Арбалетчики! Цельтесь в великанов! В ВЕЛИКАНОВ! - разносится с позиций, но…
        Здоровенные твари разбрасывают всех, кто подворачивается им под руку. Удары мечами, копьями и алебардами не могут пробить толстенную стальную броню, а попасть в такой суматохе в узкие глаза и вовсе невозможно…
        Лишь «скорпионам», которые разворачивают на чудом уцелевших и всё ещё удерживаемых башнях, удаётся пронзить нескольких здоровяков своими мощными стрелами. Те падают на землю, придавливая не успевших разбежаться людей, но их всё ещё остаётся больше двух десятков, и они продолжают теснить нас. Наш разношёрстный отряд оказывается в самой гуще сражения…
        Вокруг мелькают вспышки магии - то смертоубийственной алой, то спасительной, яркой и светлой. Определить, где колдуют свои, где чужие - просто невозможно.
        Поэтому, когда великаны, стремительно преодолевая разделяющее нас расстояние, оказываются рядом, мне уже не до щепетильности…
        - Это хрраши! - восклицает Блик. - Проклятье, всем врассыпную, пока…
        Приказ сержанта заглушает грохот, от которого сотрясается земля. Мелькает мысль, что я никогда не думал увидеть настоящего хрраша, а тут на тебе - сразу несколько десятков! Только разглядеть их не получится - пристукнут, и даже не заметят…
        Бух… Бух… Бух… - стучит сердце.
        Концентрация. Воображение. Воля. Воплощение.
        Нечего и думать победить такую махину в честном поединке. Ему наши удары - что коню укусы комара. Магов сразу на всех не хватит - вокруг нас, по крайней мере, ни одного нет… Так что придётся выкручиваться на ходу…
        Не позволю тёмным отродьям убить тех, кто столько раз за сегодня прикрывал мне спину!
        «Кровавая сеть», которую мы изучали с Беренгаром в последнюю нашу встречу, подходит идеально. Только я не собираюсь ей защищаться, а хочу атаковать. Да, энергии придётся потратить куда больше - но зачем её сейчас экономить?
        А тайна моей магии… Если погибну - будет всё равно.
        У меня куча порезов, ссадин и мелких царапин, так что магию крови высвободить не составляет труда.
        Капли, насыщенные моей собственной энергией, падают с окровавленной руки, и повинуясь воле, устремляются в разные стороны. Их больше десятка, и каждая за долю мгновения находит трупов, лежащих чуть поодаль.
        Я сконцентрирован настолько, что даже не замечаю пролетающих рядом стрел и рубку, царящую кругом.
        Время, только бы мне хватило времени…
        Повинуясь воле, каждая из капель соединяется с кровью валяющихся неподалёку мертвецов, вытягивает её в воздух, ткёт тончайшую нить. На это уходит совсем немного времени - несколько мгновений. Я стою, замерев посреди поля боя, и пытаюсь как можно скорее закончить заклинание, не обращая внимание на происходящее вокруг. И когда два ближайших хрраша оказываются в паре десятков шагов поблизости - заканчиваю своё колдовство.
        Беренгар обучал меня сложному защитному заклинанию, которое должно было скрытно перехватывать чужую волшбу и отталкивать её… Я же влил в колдовство прорву энергии и упростил его. Поэтому вместо тончайшей, упругой, изменчивой сети, получилась топорная, видимая глазу кровавая паутина…
        Жёсткая, бритвенно острая, смертельно опасная…
        Размером она получается десять на десять шагов, даже больше чем я рассчитывал! Заклинание поднимается над мертвецами, сплетается над полем боя, ожидая моей команды. Я слышу, как соратники восклицают, увидев кровавую паутину, шарахаются в стороны, но не обращаю внимания на их испуг. Главное сейчас - выжить.
        И как только два чудовища оказываются под заклинанием, я перестаю удерживать его.
        Рассекая воздух, “Кровавая сеть” падает на хррашей и проходит сквозь них, исчезая в земле.
        Чудища делают ещё пару шагов, замедляются и…
        Рассыпаются квадратными кусками мяса и железа, рассечёнными моим колдовством… Они ещё дымятся в тех местах, где соприкоснулись с заклинанием. Я отпускаю концентрацию и удовлетворённо усмехаюсь.
        А неплохо получилось!
        - Ялайский пепел… - выдыхает баронет, оказавшийся рядом со мной. - Это ещё что такое?
        Я даже не успеваю порадоваться, что он не понял, что это моё колдовство, как наши маги, наконец, собираются с силами.
        БАХ! БАХ! БАХ!
        Несколько мощных заклинаний выборочно бьют по великанам, и я заворожённо смотрю, как ледяные стрелы, шары света, огненные смерчи и пожирающие плоть вихри уничтожают хррашей одного за другим.
        В воздухе что-то взрывается, затем огненная искра размером с бочку падает неподалёку от нас, расплёскиваясь жидким пламенем, и пожирает десятки людей.
        - Врассыпную! - кричит баронет, и все, кто стоял рядом со мной, бросаются в стороны…
        БАХ!
        Я едва успеваю снова вызвать воздушный щит и чувствую, как меня словно бы дёрнули в сторону.
        И лишь когда больно ударяюсь о землю, понимаю, что меня снова отбросило взрывной волной.
        Проклятые чернокнижники! Чтоб они сдохли!
        Нашариваю валяющийся на окровавленной земле меч, встаю на колени и со стоном поднимаюсь на ноги.
        Спину колет чувство опасности и я, не задумываясь, полагаюсь на него. Бросаюсь в сторону и вниз, чувствуя, как надо мной пролетает волна горячего воздуха!
        - А-а-а!
        Откатываюсь, краем глаза увидев пятёрку подожжённых солдат Империи, вскакиваю на ноги, разворачиваюсь и…
        Вижу перед собой малефика в чёрной хламиде. Его лицо скрыто капюшоном, в руках - резной посох, увенчанный человеческим черепом…
        - Прыткий! - усмехается он, словно не замечая сражения, кипящего вокруг.
        Этим решают воспользоваться двое наших воинов и бросаются на него со спины, но чернокнижник лишь легонько стукает пяткой посоха по земле. Из его плеч вырываются два дымных щупальца и бьют по смельчакам.
        Мгновение, всего лишь лёгкое касание - и мужчины рассыпаются кучками пепла, которые тут же подхватывает ветер…
        Вот сейчас уж точно плевать на секретность!
        За миг до того, как погибают солдаты Империи, я запускаю в малефика символ Ар-Кэх, сразу же пытаюсь толкнуть его в спину вызванным потоком ветра, и одновременно с этим бросаюсь вперёд! Чуть не выпрыгивая из кожи, пытаюсь дотянуться до врага клинком - удар быстр, точен, и…
        …Бесполезен.
        В тот момент, когда заклинания должны попасть в колдуна, а лезвие готово пронзить насквозь, противник превращается в облако дыма и развеивается. А затем я слышу голос позади себя.
        - Надо же! С каких это пор обычный мечник Империи владеет тонким искусством ментализма?
        Я резко разворачиваюсь на пятках, вытягиваю руку, пытаясь попасть в ялайское отродье тремя тонкими огненными стрелами, снова прыгаю вперёд, вызываю восприятие… Я готов использовать весь свой магический арсенал, чтобы добраться до него… И сейчас совершенно неважно, что кто-то вокруг может меня увидеть! Такая свалка, а я в шлеме…
        Однако у меня снова не удаётся достать тварь! Чернокнижник вновь перемещается, превратившись в дым!
        - Дерись, трус! - скалюсь я, озираясь и находя его взглядом в паре шагов справа. - Дерись! Боишься?!
        Малефик смеётся.
        - Пожалуй, тебя я убивать не буду. Ты интересный самородок, нужно будет изучить, откуда в тебе наша сила…
        Он резко взмахивает посохом перед собой. Из черепа вырывается чёрная нить энергии - настолько чёрная, что поглощает сам свет… Она преодолевает разделяющее нас с чернокнижником расстояние меньше, чем за один удар сердца, и я даже не успеваю выставить защиту…
        Но затем происходит странное. Едва коснувшись груди, жгут чёрной энергии отталкивается от меня и устремляется к своему владельцу! Я вижу расширившиеся от удивления глаза колдуна, а через мгновение его же заклинание отбрасывает его на несколько шагов назад, поднимает в воздух, опутывает чёрной нитью, разрастается… Посох, из которого тёмная магия продолжает окручивать малефика словно кокон, валяется на земле.
        Всё случается за пару мгновений.
        Лицо чернокнижника скрывается под бездонной тьмой, опутавшей его, затем посох вспыхивает синим пламенем, и оно поджигает колдуна. Вися в воздухе, мужчина полыхает, обращая на себя внимание окружающих воинов, но мне уже нет дела до происходящего.
        Теперь ялайское отродье никого не убъёт, а что до причин, по которым малефика прикончило собственное заклинание… Над этим поразмыслю позже. Пока же есть куда более важные вещи. Противники продолжают переть через проломы в стене, а здоровенных тварей, выступающих в качестве ударной силы, добили не всех…
        Грохот копыт за спиной заставляет меня обернуться.
        Со склона, вступив в бой, срываются несколько сотен, возглавляемые отцом! Они несутся вперёд, растаптывая пытающихся пробиться к требушетам ялайцев. Я вижу, как кавалерия отделяет теснящие наших солдат ряды противников от спешащих им на помощь подкреплений.
        В груди теплеет. Так их, отец! Так их! Лишь бы только тебя не зацепили…
        Во всадников бьют заклинаниями - раз, другой, третий! Но ни одно из них не достигает цели - воздух над несущейся галопом кавалерией преломляется, подрагивает, и сгустки тьмы, стихийные проклятья и атакующая волшба разлетается клочьями пепла вокруг защитных куполов.
        Мы получаем короткую передышку, но под стенами всё ещё происходит настоящая рубка…
        Мне никогда не доводилось оказываться в таком месиве. Было сложно даже представить жестокость, с которой люди могут убивать друг друга… Я - сын генерала Слэйта, только сейчас понял, почему отец никогда не рассказывал в деталях, какова война на самом деле.
        Потому что это ужас. Грязь, мерзость, хаос, кровь, выпущенные кишки, отрубленные руки, затоптанные товарищи…
        Эти мысли мелькают где-то на задворках сознания, ведь сосредотачиваться на них нет никакой возможности. Зазеваешься - и умрёшь…
        Раскиданные по большой площади солдаты Империи вновь начинают собираться в группы. За мельтешением людей я вижу баронета и Блика рядом с ним. Боевые порядки нарушены, но мы, фактически, уже собрались несколькими десятками, так что я устремляюсь к ним.
        Сражаться плечом к плечу с теми, в ком уверен, как-то спокойнее…
        Здоровенные твари полегли в полном составе, но всё-таки оттеснили нас ко второй линии требушетов. Хрраши вместе с сотнями пехотинцев освободили за стеной плацдарм для развития вражеской атаки, и теперь в дело вступают чернокнижники…
        Не так, как раньше - издали, и не поодиночке, поддерживая солдат. Массированно, целеустремлённо, слаженно… Целые группы малефиков в чёрных балахонах с резными посохами появляются за стеной по всей длине, где только есть провалы.
        Одним совместным ударом они выкашивают целые ряды имперских воинов - по пятьдесят, по сто человек за раз… Некоторые из чернокнижников позади ударного кулака будто принимают на себя магический откат от убийств - я вижу, что все колдуны связаны меж собой тонкими алыми нитями - и падают замертво, превращаясь в иссохших стариков.
        А остальные малефики продолжают идти вперёд, раз за разом атакуя наших воинов. Они вносят в ряды обороны смятение, и даже имперские маги не успевают нейтрализовать все их заклинания, а уж тем более - атаковать колдунов в ответ...
        От двенадцатого, срытого почти под корень участка стены, вместе со своей гвардией возвращается отец.
        "Жив! Хвала Святым предкам, он жив!" - с облегчением думаю я, увидев знакомую фигуру - "Интересно, а где Робб и Норман?"
        - Их слишком много! - ревёт отец, оказываясь рядом с нами. - Нужно отступать на последний рубеж! Десятники, сотники - командуйте отход! Командуйте отход! Проклятье! Где же «чёрные», когда они так нужны?!
        БАХ!
        Его перебивает грохот, и по воздуху прокатывается ударная волна. Практически над нашими головами громыхает взрыв, и только-только собравшиеся несколько сотен накрывает тёмная пыль. Все непонимающе смотрят наверх.
        - Что это?
        - А-а-а!!!
        Я успеваю заметить, что она сотворила с теми, на кого успела попасть. За долю мгновений стальные доспехи, одежда и кожа - всё начинает плавиться. Люди в исступлении орут, пытаются сорвать с себя доспехи, расчесать поражённые участки - и сдирают кожу вместе с мясом, обнажая кости черепов, рук и груди…
        Миг, другой - и я снова действую ещё до того, как обдумываю последствия этого решения. Нам везёт - мы с баронетом Тредалем, Бликом, отцом и ещё сотней с небольшим человек находимся ниже, чем основная масса отступающих. Мне хватает времени вызвать заклинание.
        Хвала Святым предкам - стихии равно подвластны и светлым, и тёмным, и даже с моим перекосом вызвать мощный, закручивающийся вокруг нас поток воздуха, не составляет никакого труда.
        Я превращаю рвущуюся из меня энергию в ветер, и делаю это с такой силой, с таким нажимом, что она бьёт во все стороны - не только вверх, но и вокруг меня, расшвыривая людей, словно тряпичные куклы. Лишь всадники отца остаются в сёдлах.
        К счастью, вреда своим колдовством я не причиняю - всего лишь отбрасываю людей в стороны. Да и сам, к слову, не удерживаюсь на ногах. Высвободившаяся энергия швыряет меня в толпу, но главное я сделать успеваю - мощный импульс относит практически опустившееся на нас колдовское облако на несколько десятков шагов.
        Оно достигает залитой кровью земли и валяющихся на ней мертвецов, превращая всё это в вонючую, мерзко хлюпающую и бурлящую жижу…
        А вот тем, на кого попало заклинание чернокнижников, не везёт - почти две сотни выше по склону превращаются в братское кладбище. Несчастные, среди которых не оказалось ни одного мага, за пару мгновений стали гнилым мясом…
        Солдаты, вставая на ноги, озираются. Я тоже делаю вид, что ничего не понимаю. Никто не смотрит на меня, никто не тычет пальцем и не восклицает удивлённо: «так ты маг!». Никто - кроме Блика. Заместитель нашего капитана оказывается рядом и смотрит на меня внимательным, прищуренным взглядом.
        “Он всё понял” - проносится в голове, и несколько ударов сердца я думаю, чего от лысого бородача можно ждать, но…
        …Он широко улыбается и подмигивает мне.
        Ялайский пепел! Неужели и правда понял?!
        Развить эту мысль я не успеваю.
        - Построиться! - приказывает отец, проезжая мимо нас. - Построиться и приготовиться! Идём в атаку по моей команде!
        - Как же так, генерал?!
        - Нападаем?!
        - Надо помочь нашим!
        - Они же нас растопчут!
        - ТИХО! - усилив голос магией, рявкает отец. - Нам некуда отступать! Сейчас в бой пойдут резервы! Мы пойдём первой линией, чтобы дать им шанс! Я с вами, солдаты! Ничего не бойтесь, мы сотрём этих тварей в пыль!
        Я вытягиваю голову, смотрю по сторонам и понимаю, что вся линия защиты прогибается под натиском ялайцев… По всей длине, за огромной, местами разрушенной стеной, имперские войска отходят к метательным орудиям… У укреплений не осталось наших солдат, там появляются всё новые и новые отряды врага.
        - Это конец, - сплёвывает кровавую слюну Блик. - Конец, Рой. Их слишком много. Разведка ошиблась, там больше двадцати тысяч…
        Мы смотрим, как на нас, уставших, израненных, грязных и озлобленных, катится вал свежих солдат противника. До них шагов двести, не больше…
        - Ну… - встретимся на том свете, парни! - рявкает баронет Тредаль. - Не посрамим родину! Положим как можно больше мерзких тв…
        Его слова тонут в грохоте, подобном которому я никогда не слышал. Он возникает мгновенно, разносится в воздухе и охватывает всех сражающихся. Земля под нашими ногами вздрагивает, да так сильно, что часть войск просто падает на колени - и обороняющихся, и нападающих. Это случается настолько неожиданно, что несущиеся вперёд ялайцы снижают темп атаки, а уж мы, видящие, что происходит за их спиной, и вовсе разеваем рты.
        Оставшаяся часть укреплений взрывается осколками камней и разлетается во все стороны, рассекая оказавшихся рядом врагов. Остатки стены тонут в дыму и пыли, местами там полыхает колдовское пламя.
        А за рекой, на протяжении, наверное, мили в ширину, или даже больше, в небо, один за другим, бьют синие потоки энергии. Точно такие, какие образовались на месте Торнвилла, куда Эйрик заманил одного из Высших…
        - Святые небеса, - бормочет Блик, глядя на всё это.
        Хлещущая в небо энергия заставляет волосы на всём моём теле зашевелиться - настолько сильно она ощущается. Я вижу, как синие столбы двигаются, сплетаются, разветвляются, и понимаю, что они появились ровно там, где находились ялайские войска…
        - Ну а теперь в атаку, - спокойно командует отец. Он опускает забрало шлема, заляпанного кровью, поудобнее перехватывает свой полуторник и кричит во всю глотку. - В АТАКУ!!!
        В тот же миг позади нас слышится оглушительный рёв, крик, топот, звон - и обернувшись я вижу, как все наши оставшиеся резервы рвутся вперёд, вниз по склону холма, намереваясь уничтожить отрезанных от подкрепления ялайцев…
        Глава 14 - Безумие
        - Ней сотос! Ней сотос пелларде! А-а-кх-р…
        Клинок Блика с неприятным чавкающим звуком пронзает молящего о пощаде ялайца. Заляпанное грязью и кровью тело дёргается и замирает рядом с другими мёртвыми воинами, усеявшими землю за разрушенной стеной.
        - Кажется, этот последний, - устало замечает лысый здоровяк.
        Он обтирает лезвие меча об одежду убитого и убирает его в ножны.
        Эта сцена не вызывает во мне никаких чувств. Я так устал, что хочу лишь одного - поскорее закутаться в плащ, одеяло, спальный мешок, или просто упасть под каким-нибудь деревом, и проспать целый день.
        Мы победили. Немалой ценой, потеряв огромное количество людей - но всё же победили. Пустили ялайцев за стены, а потом Эйрик и его люди провернули тот же самый фокус, что и в Торнхилле. Мощный магический взрыв не только отрезал хлынувшие на наши земли тысячи людей от подкреплений. Он ещё и уничтожил изрядную часть стоявших перед рекой вражеских войск.
        Сейчас, глядя на всё ещё бушующую на месте ялайской армии магическую бурю, я только качаю головой.
        Столько жертв… Столько смертей…
        - Идём, Рой - зовёт сержант, и мы направляемся в сторону города. Часть тех воинов, которые уцелели, были вынуждены остаться на поле боя и добить раненых врагов. В их числе оказались и мы с Бликом, задержавшись в этой кровище на несколько колоколов…
        Длинная вереница выживших в сражении имперских солдат тянется по склонам холмов к временному лагерю. Над ним разносятся крики раненых, плач, стоны, воодушевлённые возгласы и даже пение. Несмотря на весь ужас, который нам пришлось пережить, люди радуются.
        Тому, что удалось победить.
        Тому, что теперь на этом участке фронта нам ничего не угрожает.
        Тому, что у нас получилось выжить.
        Я прохожу мимо лекарских палаток, в которых за всполохами магии видна работа уставших, изнурённых Целителей. С самого начала сражения они лечили раненых, вытаскивали их с того света, сращивали кости… Маги устали, изнурены, и энергии в них осталось пара капель - я вижу, как некоторые из них спят прямо на земле, восстанавливая утраченные силы.
        В центре лагеря организовано что-то вроде места сбора - туда стягиваются все, кто выжил в этой бойне. Солдаты, разбросанные сражением, пытаются отыскать свои отряды. Вечереет, и на временный лагерь наползают сумерки. Везде горят костры, вокруг которых собираются солдаты и, поплутав меж них, мы выходим к месту нашей стоянки, обнаружив там остатки «Речных воронов».
        - Живы, мать вашу! - разносится довольный голос, и навстречу Блику поднимается Коряга. Он хлопает заместителя командира по спине, и я вижу, что голова главного разведчика перебинтована, а правую ногу он сильно подволакивает. Мужчина, заметив мой оценивающий взгляд, морщится. - Да нормально всё со мной! Так, потрепало чуть-чуть. Через несколько дней буду как новенький.
        Я улыбаюсь, киваю, жму разведчику руку и обвожу взглядом собравшихся за нашим костром солдат.
        Чуть больше двадцати человек…
        Первым я замечаю Пека. Удивительно, но шнырь выжил, хотя и находился рядом со мной, когда по стене ударили чернокнижники. Я думал, там все погибли… Правда, выглядит парень не очень - его левая рука на перевязи, перебинтована, а лицо напоминает отбивную. Он скалится половиной выбитых зубов, увидев нас.
        - Смотрите-ка, наш везунчик без единой царапины, - произносит Пек, глядя на меня. - Как уцелел, когда по нам долбанули?
        - Повезло, - отвечаю я, садясь прямо на землю рядом с Корягой.
        - Как и всем нам, - замечает Имлерис, сидящий с другой стороны костра.
        Капитан щеголяет огромным порезом, тянущимся от виска к подбородку, через всё лицо, но в остальном выглядит целее прочих - даже одежда не особо испачкана.
        - Хорошо выглядите, - хмуро бросает Блик, тоже обратив внимание на вид ди Марко.
        - Ага, - односложно отвечает тот, не желая ничего объяснять.
        - Мессир Имлерис получил ранение в самом начале боя, - важно поясняет Пек, - И его унесли в походный лазарет.
        Мы ничего не отвечаем на это высказывание.
        Я подозреваю, что Имлерис в очередной раз просто испугался и не решился участвовать в сражении. У него на лице - всего лишь порез, задевший только кожу и верхний слой мяса. Не опасный, не сильно кровоточащий, не мешающий сражаться. В бою я видел солдат с куда более серьёзными травмами, которые бились с ялайцами насмерть, не обращая внимания на свои раны.
        А этот… Тьфу!
        В душе поднимается раздражение, и я понимаю, что не испытываю к Имлерису ничего, кроме лёгкого презрения. Проклятье, да лучше бы нашим капитаном был Блик!
        - Это все, кто выжил? - спрашиваю, чтобы сменить тему.
        - Видимо, - кивает ди Марко. - Мы здесь уже несколько колоколов, и пришли почти в одно время. Вы с Бликом - последние. Может, кто-то ещё подтянется, но я бы на это не рассчитывал.
        - И какие будут приказания? Что делаем дальше?
        - Что, снова не терпится в бой? - сплёвывает Пек. - Еле живы остались, а тебе хочется опять в эту рубку?
        - Хочу знать, сколько времени у меня есть, чтобы поспать. Не будет в ближайшие дни никакой рубки, идиот, - отрезаю я. - Ты слепой, что ли? Ялайцев мы убили, а на ту сторону реки теперь и вовсе не попасть. Те из врагов, кто остался жив, через лес сюда не сунутся, да и мало их. Отойдут, чтобы перегруппироваться и соединиться с остальными силами.
        - И давно ты стал тактиком, Рой? - растягивая слова, спрашивает Имлерис.
        - Это очевидно любому, кто видел, что произошло, - глядя ему в глаза, отвечаю я.
        И - удивительное дело! - капитан отводит взгляд.
        - Сколько времени у нас есть на отдых? - встревает в разговор Блик.
        - До утра, - Имлерис встаёт. - На десятый колокол генералы Молох и Слэйт хотят видеть всех на построении, на центральной площади Ранхольда. Так что будьте готовы заранее. Если кто ещё придёт - передайте им это.
        Не добавляя ни слова, капитан разворачивается и уходит, теряясь в сумраке окутавшего лагерь вечера.
        Интересно, куда он?
        - Пожрать есть чего? - спрашиваю я.
        Вскоре мы черпаем мясную похлёбку из общего котелка и обмениваемся малозначительными фразами. Обсуждать сражение в деталях ни у кого желания нет, но кое-что всё же всплывает в разговоре само собой. Да и трудно игнорировать синеватое зарево, всё ещё полыхающее за рекой.
        - Как думаете, парни, так и было задумано? - спрашиваю я. - Со всеми этими взрывами?
        Коряга и ещё один уцелевший десятник по прозвищу Соловей, переглядываются.
        - Что-то вроде того… - говорит разведчик, - Пока вас не было, Имлерис пообщался в своей палатке с несколькими другими сотниками… Твоё недоумение, Рой… Скажем так, вполне обоснованно. Многие солдаты возмущены неверными данными разведки и тем, как всё обернулось. По лагерю уже ходит слух, что нас просто использовали, и не сочли нужным предупредить об этом.
        - А точнее?
        - Не думаю, что стоит обсуждать разговоры капитана в его отсутствие. И вообще, не нам ломать голову над приказами военного руководства, - небрежно замечает Пек и ловит наши взгляды. - Что?
        - А ты давно стал подошвы Имлериса лизать? - спрашиваю я.
        Шнырь мгновенно ощеривается.
        - К твоему сведению, Рой, после сражения меня назначили личным адъютантом мессира Ди Марко! И если ты…
        Дзынь!
        Походная кружка, которую я бросаю, попадает точно в лоб Пеку. Парень падает навзничь - не от силы удара, а от неожиданности - и тихонько подвывает.
        - Ах ты скотина! У меня и так всё лицо…
        - Иди погуляй, пока я не озадачился вопросом, куда ты делся со стены незадолго до удара, и не разукрасил твою рожу ещё сильнее, - советую я. - А вздумаешь выслуживаться перед Имлерисом, пересказывая ему наши разговоры… Переломаю все пальцы, тебя потом не то что адъютантом - поломоем не сделают.
        Шнырь, бормоча что-то себе под нос, встаёт и уходит. А я прячу лицо в ладонях.
        Проклятье! Я не собирался так поступать! Не хотел грубить, угрожать, шпынять - даже несмотря на поведение Пека. Это усталость… И злость, которая накопилась после сражения… Я просто выплеснул её не туда, куда следовало… Нужно поспать…
        - Ты поаккуратнее с ним, - замечает один из сослуживцев. - Крысёныш и правда выгрыз повышение, за то, что подтвердил, как героически наш капитан сражался и получил «ужасную рану». Хотя и был на другом участке стены. Такие зверьки любят укусить, улучив самый неудачный для тебя момент.
        - Приму к сведению, - слабо улыбаюсь я. - Видимо, просто устал. Не хотел так с ним…
        - Да всё правильно ты сделал, - фыркает Коряга. - Он достал уже всех. Рассказывал, как героически сражался с кейласами. Уверен, всё это обыкновенное враньё, как и раньше. Пусть паскуда только попробует вякнуть что-нибудь против нас… А, плевать, всё равно Имлерису недолго осталось капитаном быть!
        - Да и хрраш бы с ним, - отмахиваюсь я и осекаюсь, вспоминая гигантов, раскидывающих наших воинов. Мда, тут хочешь не хочешь, а в приметы поверишь… Надо бы пореже упоминать их в речи. - Так что там про «использовали»?
        - Ялайцев, судя по всем прикидкам и слухам, было не двадцать тысяч, а больше тридцати. И нашей главной задачей было спровоцировать эту армию.
        - Ловушка?
        - Точно. Капитан «Бешеных псов» в беседе с Имлерисом говорил, что у них и ещё нескольких, раскиданных по укреплениям отрядов, был приказ заманить за стены и уничтожить как можно больше чернокнижников, монстров и людей. Но главное - малефики. После того как большая их часть сунется за укрепления, в сражение должен был вступить Эйрик со своими «чёрными».
        - Видимо, те ящики, которые мы видели в Торнвилле, использовали и тут?
        - Как мы и подозревали перед боем, - соглашается Коряга. - Неспроста «чёрные» лазили ночами за рекой вместе с инженерными отрядами. Зарывали эти… Что бы там ни было. Судя по всему, именно таков был план Молоха - сделать вид, что мы проигрываем…
        - Или на самом деле дать нам проиграть в какой-то момент, - хмуро замечает Блик. - Сами видели - конница Слэйта вступила в бой лишь в самый последний момент, перед тем как чернокнижники повалили за стену. Зуб даю - чтобы расчистить для них место, и чтобы малефики рванули за укрепления.
        - Или так, - соглашается Коряга. - Но, так или иначе, требовалось пропустить часть ударной группы ялайцев, пожертвовав каким-то числом войск и стенами. Чтобы разнести их атакующий кулак. Потому и маги не особо усердствовали защищать укрепления... Они просто ждали, пока ублюдки хлынут внутрь.
        - Ну… - я хорошенько обдумываю слова. - Нельзя сказать чтобы у нас не получилось обмануть врагов. Мы вырезали всех, кто был на нашей стороне, а взрыв разнёс большую часть ялайских войск за рекой, если я правильно понимаю. Остальные…
        - Разбежались, да. К тому же ты видел, что творится за рекой?
        - Издали. Только проявление магии.
        - Там будто ворота бездны разверзлись… Земля выжжена, оплавилась полосой, шириной почти в целую милю, и длиной в две. За этим магическим штормом слабо видно, но в земле - огромный провал, который никак не преодолеть. Теперь этот участок вообще можно не охранять. А главное, Остранн, - Коряга кивает на крайнюю палатку, где, судя по всему, спит наш уцелевший маг, - сказал, что через такое э-нер-ге-ти-чес-ко-е поле не пройти ни одному колдуну, не говоря уже об обычных людях. И когда это поле рассеется - никто не знает. Но даже если и так - ты сам потом глянь на провал, поймёшь. Можно сказать, что Эйрик возвёл на месте снесённых укреплений новое, куда мощнее.
        Будь я генералом Молохом - сам бы не стал объяснять солдатам, что к чему. Ялайцев следовало обмануть - показать им, что мы не намерены отступать, чтобы враг почувствовал вкус победы, чтобы попёр вперёд, сминая наши ряды, и не понял, что именно этого от него и ждут.
        Но эти мысли я решаю оставить при себе. Людям, как правило, не нравится, когда их используют втёмную. Да и я слишком устал от прошедшего дня, чтобы бессмысленно разглагольствовать на эту скользкую тему. Мы просто солдаты, и исполняем приказы вышестоящего начальства.
        Поймав себя на этой мысли, я всерьёз думаю о предложении Айрилен. Надеюсь, она выжила в сражении… Если так - завтра же скажу, что хочу стать десятником… Всё-таки есть в этом преимущества - больше личного пространства, больше возможностей для встреч с Беренгаром, больше информации.
        Не хочется быть простым мясом, годным только для убоя! Я ведь знаю, что способен на большее…
        Попрощавшись с сослуживцами, я встаю и отправляюсь к палатке, которую мы делили с тремя другими солдатами. Но теперь все они мертвы, так что временное жильё в моём полном распоряжении. Сначала проверяю небольшую сумку, зарытую под походным рюкзаком и спальником. В ней лежит камень Эрленкар и книга Беренгара. Посмотрев на артефакт Сейнорай, я думаю, что неплохо было бы поговорить с учителем, но усталость берёт своё. Поэтому я просто завешиваю вход, залезаю в спальный мешок и проваливаюсь в крепкий сон…

* * *
        Наутро следующего дня, как и говорил Имлерис, все уцелевшие воины, построившись по отрядам, отправляются в Ранхольд.
        Город, когда мы подходим к нему, выглядят совсем не так грозно, как раньше. Обугленные, частью рассыпавшиеся башни крепости, пробитые в нескольких местах стены, раздолбанные магией дома. От магической башни, которую я видел в свой первый визит, остался только остов, ворота, ведущие к твердыне, снесены, мощные решётки оплавлены. Везде валяются кучи мусора, которые старательно убирают инженерные отряды и вызванные обратно в Ранхольд добровольцы из числа местных жителей.
        То тут, то там встречаются кучи трупов, сваленных вместе - и своих, и чужих. Их просто сжигают, и в воздухе стоит мерзкий запах жжёного мяса… На улицах видно немало кейласов и хррашей, вокруг которых я замечаю магов. Они разделывают тварей прямо там, где их убили, занося заметки в свои тетради и блокноты, вырезая нужные им органы и исследуя анатомию тёмных существ…
        Однако главная площадь, в отличие от стального города, расчищена как следует. В её центре установлен наспех сколоченный подиум, на котором восседают генерал Молох, Айрилен - увидев целую и невредимую магессу, в груди разливается тёплое и приятное чувство - Эйрик, другие высшие командные чины Северного кулака армии Империи, которых я не знаю. И отец с братьями...
        Робб и Норман тоже выжили в той мясорубке, хвала Святым предкам! Какие бы у нас ни были отношения раньше - сейчас я очень рад узнать, что с ними всё в порядке.
        Вместе с остальными уцелевшими солдатами, способными прийти сюда, мы выстраиваемся по периметру площади ровными квадратами. Нас здесь собралось чуть больше трёх тысяч человек. Если хотя бы столько же раненых сейчас лежат во временном лагере и лазаретах города - значит, выжила примерно треть оборонявших Ранхольд…
        Качаю головой. Проклятье, какие жертвы!
        При этом я не удивлён, что отряд «чёрных» почти не поредел. На площади их собралось около двух с половиной сотен. В сравнении с обычными солдатами, потери у магов с разрешением на убийство незначительные.
        Впрочем, при более внимательном взгляде, я замечаю странность в поведении некоторых “чёрных” - они подёргиваются, морщатся, а иные и вовсе сцепили зубы так, что кажется, вот-вот раскрошат их… А голубые прожилки на морщинистых лицах будто светятся ярче, чем прежде. Хм… Что это с ними?
        Когда на главную площадь заканчивают стягиваться последние отряды, на подиуме встаёт генерал Молох.
        - Солдаты! Воины! Защитники Империи! - начинает он зычным голосом, который разносится над нашими головами. - Каждый из вас проявил невероятную доблесть и смелость в сражении за Ранхольд! И ваш подвиг не будет забыт в веках! Ура!
        - Ур-ра! - ударяя себя по груди кулаками, громыхают солдаты.
        - Мы потеряли много друзей, сослуживцев и родственников в этом сражении - но всё это было сделано не зря! Нам удалось уничтожить один из трёх атакующих кулаков ялайской армии! Нам удалось убить Высшего Малефика, управляющего этой ордой - самого ученика Советников Ирандера!
        - Да-а-а!
        - А ещё нам удалось запечатать единственный путь на запад для этих тварей! Теперь север приграничья может не опасаться неожиданного удара ялайских отродий! А мы, наконец, получим возможность перейти в контрнаступление!
        - Да-а-а!!!
        - Это будет следующий шаг в нашей победоносной войне! Теперь наш путь лежит к Лавенгейскому валу. Нас осталось немного, я знаю, но по дороге к нам присоединятся все доступные резервы имперской армии, которые сейчас направляются туда же от реки Тариэль! ДВАДЦАТЬ ОТБОРНЫХ ТЫСЯЧ, прошедших долгое обучение! Мы соединимся с ними и, добравшись к южному концу Туманных гор, станем одним целым с Центральным Кулаком армии! А затем - нанесём сокрушительный удар в самое сердце ялайского королевства!
        Солдаты ревут так, что у меня закладывает уши. Всех воодушевляет речь генерала, и воины будто забывают, как ещё накануне им не нравилось, что их использовали, чтобы заманить ялайцев на этот берег реки…
        - Но сначала мы с генералом Слэйтом, магистрами Старвинг, Стоун, Роквелл и тысячниками, которые привели нас к победе в этом сражении, наградим каждого в соответствии с заслугами! Многие из вас вчера проявили себя доблестными сынами Империи, а подвиги требуют поощрения!
        Айрилен, Эйрик, двое других магистров, отец, сам генерал Молох и тысячники одновременно вызывают по восемь солдат к себе на помост, и награждают их грамотами, утверждающими дополнительные выплаты, выдают медали и повышают наиболее отличившихся воинов в должности.
        И когда произносят моё вымышленное имя, я понимаю это не сразу…
        - Ну и чего замер?! - шипит Коряга, толкая меня в спину. - Иди!
        Под взглядами трёх тысяч человек, отбивающих воинское приветствие по нагрудникам, вместе с ещё семью счастливчиками я выхожу из строя и направляюсь к помосту.
        Проклятье, там же отец! А вдруг он меня узнает?!
        Как назло, я поднимаюсь в очереди так, что оказываюсь прямо перед ним!
        Пронзительно-синие глаза изучают меня с ног до головы, останавливаются на лице, и отец ободряюще улыбается.
        - Нервничаешь, сынок?
        Услышав это, я теряю дар речи, и лишь через пару мгновений, в которые сердце пропускает несколько ударов, понимаю, что это отеческое обращение генерала к солдату, и на самом деле он меня не узнал!
        - Немного, господин Слэйт, - стараясь, чтобы голос звучал глуше, отвечаю я.
        Скосив глаза, вижу в нескольких шагах Айрилен, которая тоже смотрит в мою сторону, награждая кого-то другого. Магесса, поймав мой взгляд, улыбается и - вот уж неожиданность! - подмигивает.
        А вот её брат выглядит… Уставшим? Его улыбка, обращённая к награждаемому солдату скорее похожа на волчий оскал, будто капитан «чёрных» превозмогает сильнейшую боль. А ещё я замечаю, что он дёргает левой кистью, но старается, чтобы этого никто не видел - точно так же, как некоторые из его подчинённых…
        - Рядовой Рой, сын Криса, из отряда «Речных воронов», награждается званием десятника! - громко объявляет отец, прикалывая на лацкан моего походного мундира знак сержанта. Затем оборачивается, принимает из рук адъютанта небольшую коробочку. - А также, за доблесть в сражении, получает императорский знак почёта третьей степени! Благодарю за службу, солдат!
        - Служу Империи! - отбив приветствие, отвечаю я. И уже собираюсь уйти с помоста, как вдруг чувствую как тревога сжимает сердце.
        Ялайская гниль! Что это за?..
        Восприятие, которое я и не думал активировать, неожиданно показывает в сознании леденящую кровь сцену. Словно наяву вижу, как в голову отца врезается молния, раскалывая его череп, и он падает на доски! Совсем не раздумывая над последствиями, действуя на инстинктах и рефлексах, я толкаю плечом могучую грудь, закованную в латный доспех...
        БАХ!
        Заклинание, предназначенное отцу, взрывает голову его адъютанта. Забрызгав нас кровью и мозгами, несчастный падает на подиум, а затем всё тонет в какофонии грохота и звуков.
        Отец очухивается первым. Рывком отталкивает меня за спину и вызывает огромный куполообразный щит света. Он накрывает меня, братьев, тысячника «Огненной колонны» и пару адъютантов.
        А через миг о защитное заклинание генерала Слэйта разбиваются несколько огненных шаров.
        - Собраться! - рявкает отец. - Робб, Норман, держаться рядом!
        Братья мгновенно оказываются возле меня, напряжённые, словно струны лютни. А я, наконец, вижу, что происходит…
        «Чёрные» начали убивать всех, кто их окружает!
        Вокруг их отряда воцарился настоящий хаос. Часть колдунов напала на своих братьев, часть - на солдат, стоящих в парадном порядке. Не все начали убивать имперских воинов - примерно треть, но… Это мало что меняет - главная площадь мгновенно становится полем боя.
        Ближайшие к «чёрным» воины сразу оказались посечены заклинаниями и превратились в окровавленные и обгорелые трупы. Люди Эйрика разбрасывались атакующим колдовством, не разбираясь, кто стоит вокруг. Прожилки на их искажённых лицах потемнели, став угольно чёрными. Немногим из тех, кто оказался близко к предателям, удалось спастись - и то за счёт успевших среагировать магов в других отрядах, выставивших щиты.
        На площади мгновенно завязалась потасовка. Праздник превратился в бойню. Солдаты под предводительством капитанов и сержантов начали отступать к улицам, где-то запели тревожные рожки, призывая подкрепление…
        - Что происходит?! - рявкает генерал Молох, оказавшийся рядом с нами. - Слэйт?!
        - Знал бы - ска…
        БАХ-БАХ-БАХ!
        Мощнейшие удары острого ветра разбрасывают с подиума всех, кто не был защищён щитом отца, разрывая несчастных в клочья. А сам Кристиан, увидев, что к нам направляются несколько «чёрных», командует:
        - За мной! Держаться рядом!
        И спрыгивает с деревянного настила на площадь. Все следуют за ним - кроме меня. Я вижу, на дальнем конце подиума Эйрика, стоящего на коленях, держащегося за голову и рвущего на себе волосы.
        А рядом с ним - склонившуюся над братом Айрилен.
        - Что с тобой?! - выкрикивает она.
        - Ух-хо-ди… - едва слышно бормочет капитан «черных». - Я при… Принял… Слишком много… Эссенции… Слиш-шком… И эта буря… Она дейс-с-твует… УХОДИ!
        Бормотание переходит в крик и что-то меняется в его лице. Линии энергопотоков Эйрика становятся тёмно-синими, почти чёрными, а затем вокруг него бьёт импульс, отбрасывая Айрилен в сторону. Я ощущаю донёсшиеся до меня отголоски магии.
        Не светлой, не тёмной.
        Иной.
        - Эйрик, нет!
        Айрилен удерживается на ногах и снова бросается к брату, но он встречает её двумя мощными ударами огня, разбившимися о выставленный магессой щит.
        - Эйрик, это же я! - восклицает женщина в замешательстве.
        А через мгновение капитан «чёрных» обрушивает на сестру всю силу своей магии. Он сплетает в одну длинную цепь мощь стихий, заставляя Айрилен защищаться и не давая ей атаковать в ответ. Но я не уверен, что она стала бы это делать…
        Всё происходит за считаные удары сердца.
        Один из огненных шаров ломает щит Айрилен, которая до сих пор не может поверить, что собственный брат хочет её убить. А следом ледяное копьё пробивает бок магессы, и она, вскрикнув, падает.
        - Стой! - рявкаю я, бросаясь к Эйрику.
        Внутри пробуждается ярость. Она подстёгивает меня и, как ни странно, позволяет охладить разум за доли мгновения, невероятно быстро войдя в состояние «потока».
        Магии в Источнике достаточно, чтобы усилить мышцы и ускориться.
        Достаточно, чтобы метнуть в Эйрика, уже готового добить Айрилен, три короткие молнии и отвлечь от магессы.
        Достаточно, чтобы активировать восприятие и уклониться от двух, пущенных подряд огненных заклинаний сошедшего с ума колдуна.
        Достаточно, чтобы за один удар сердца вызвать «пылевой щит», который сбивает третью атаку «чёрного» капитана.
        Достаточно, чтобы метнуть в него два символа Ар-Кэх подряд, впиться в свободную руку давно не стрижеными ногтями, и приказать нескольким каплям крови соединиться с валяющимися за Эйриком телами двух мёртвых магистров.
        Вокруг такой хаос - кто за ним разглядит мою волшбу?! Все сражаются, а Эйрика нужно остановить!
        Ментальное воздействие «чёрный» отбивает легко, вызвав вокруг предплечья светящийся щит, а вот две тугие струи крови, ударившие его в спину почти одновременно с символами Ар, не замечает.
        Один рубиновый хлыст пронзает его плечо насквозь. Второй обвивает ногу Эйрика и дёргает в сторону, заставляя его пошатнуться. А мне только это и требуется. Ещё пара мгновений! Ну же!
        Я не успеваю совсем чуть-чуть. В грудь словно таран бьёт ледяная глыба, и если бы не воздушный щит, который я инстинктивно возвожу, от меня остались бы только кровавые ошмётки. Но не в этот раз!
        Меня швыряет на подиум, относит назад, но я успеваю с размаха вонзить меч в грубо сколоченные доски, усиливая этот удар магией, и останавливаюсь. Вокруг рассыпаются льдинки чужого заклинания…
        Восприятие работает как надо - бросаюсь в сторону за миг до того, как туда, где я только что лежал, падает огненная капля, расплёскивая вокруг себя пламя. Ещё рывок на опережение - и ухожу от воздушного лезвия Эйрика, разнёсшего позади меня чудом уцелевшие стулья, на которых во время награждения сидело командование.
        Стараясь не отпускать волю, «раздваиваю» сознание, и второй его частью пытаюсь обхитрить капитана «чёрных».
        Не знаю, каким чудом, но у меня получается вызвать «Пылевой щит», скопировав в него структуру «Кровавой сети». Именно той, которой обучал Беренгар, а не топорной, которой я разрубил двух хррашей на поле боя.
        Гибкой, способной не убить, но задержать заклинание, оружие…
        …Или человека.
        «Замедленный» восприятием, я даже успеваю заметить, как на расстоянии в несколько шагов вокруг меня собираются песчинки, пылинки, куски земли. Непрерывно дрожа, они взмывают в воздух, замирают на долю мгновения, а затем невероятно быстро сплетаются в широкую сеть, которая врезается в Эйрика, опутывает его и валит с ног.
        А я, оказавшись рядом, формирую символ Ар-Кэх, накачиваю его энергией, насколько могу, и отправляю в голову капитана «чёрных». Ментальное воздействие пробивает его насквозь. Мгновение, другое - и мужчина, дёрнувшись, замирает. Вокруг него всё ещё светится и мягко шелестит пылевая сеть, пока я наклоняюсь над пленённым безумцем и прислушиваюсь к его дыханию.
        Жив, скотина…
        А когда поворачиваюсь к Айрилен, намереваясь проверить и её, вижу, как магесса, приложив руку к окровавленному боку, пытается встать всего в нескольких шагах. Она смотрит на меня странным взглядом.
        - Госпожа… - начинаю я, но она поднимается на ноги, делает шаг вперёд, покачивается и падает.
        Я успеваю оказаться рядом и подхватить её. Из бока магистра Старвинг так и хлещет кровь… Проклятье! И, как назло, заклинания целительства мне неподвластны!
        - Не маг, значит? - тихо произносит женщина, глядя мне в глаза.
        А затем теряет сознание.
        Глава 15 - Сбор
        Звук тысяч копыт и громыхание тележных колёс разносится над холмами и пролегающей через них дорогой, местами вымощенной камнем. Слева - огромные заснеженные пики, покрытые густым лесом. Справа - всё те же пологие холмы, в только-только поднявшейся зелени и распустившихся цветах, благоухающих невероятным ароматом. Над головой - пронзительно голубое небо.
        Тепло, красиво… Спокойно…
        Я смотрю на едущую чуть впереди Айрилен и тихонько качаю головой.
        Даже не верится, что получилось выкрутиться!
        После того как удалось спеленать Эйрика, я вынес магессу из эпицентра бойни и на одной из соседних улиц передал её спешащим на помощь солдатам.
        Хотел вернуться на площадь и помочь тем, кто ещё сражался, но выяснилось, что бойня уже закончилась.
        Отец и другие маги, которые присутствовали на параде, после первых мгновений хаоса смогли собраться и быстро нейтрализовать сошедших с ума «чёрных». Тех оказалось примерно сто человек, а прочие остались "нормальными" и помогли спеленать собратьев.
        Затем выживших солдат собрали на площади, и я снова встретился с отцом лицом к лицу. Был уверен, что меня ждёт неприятный разговор, но нет. Вопросов, как я - обычный солдат - успел среагировать на атаку «чёрного» и оттолкнуть генерала, не возник. К счастью, отец не видел, моё сражение с Эйриком - он был занят прочими колдунами. И главное - доблестный генерал Слэйт не узнал меня!
        Да и как можно в молодом мужчине с давно небритой бородой, отросшими, длинными волосами, заплывшим глазом и синяком на всю щеку, признать лощёного шестнадцатилетнего юнца с короткой стрижкой и без всякого намёка на растительность на лице?
        Что уж тут скажешь - перед награждением я специально не пошёл к уставшим целителям, у которых и так было дел невпроворот, чтобы заниматься моими незначительными ранами. Хоть и переживал, что такая “маскировка” не сработает.
        В беседе с глазу на глаз я сказал, что командира магов-убийц одолела Айрилен, а я лишь вынес её с поля боя, увидев страшные раны на теле женщины. К счастью, в царившей суматохе и магическом шторме никто не разглядел, кто именно использовал магию.
        Впрочем, нет. Не считая Блика, который помалкивал и даже не спрашивал меня ни о чём, кое-кто всё же узнал, что я маг. И в первые дни после бойни меня это сильно беспокоило.
        Айрилен восстановилась удивительно быстро. Опасную рану, задевшую несколько важных органов, личные целители генерала Молоха излечили без проблем. Но магистр Старвинг потеряла много крови, и я думал, что она пролежит в постели декаду, а то и две.
        Но уже через четыре дня, в течение которых я серьёзно подумывал сбежать, она вызвала меня к себе.
        - И почему же ты скрывал свои способности, Рой? - спросила она, едва я оказался в её комнатах в замке, куда меня привели четверо императорских гвардейцев.
        Я знал, что этот разговор состоится, так или иначе, а потому придумал простое враньё. Точнее - использовал то, что когда-то рассказал мне Тормунд, добавив к этому щепотку выдумки, красноречия и актёрской игры.
        Пришлось признаться, что в первый раз, когда Айрилен спрашивала меня о даре, я соврал. А сейчас наплёл, что магия во мне проявилась давно, но я жил в глуши на севере, откуда так просто было не уехать. А потом пришёл чернокнижник, убил моих родителей и брата с сестрой. Мне удалось бежать, и я пришёл на фронт, мечтая убивать ялайцев за то, что они сделали. Но по глупости рассказал вербовщикам о своём даре, не зная, что требуется справка об обучении или непригодности. Якобы именно поэтому меня не взяли в войско рядовым.
        Стараясь не переигрывать, сказал, что у меня не было денег, чтобы учиться в академии, поэтому я стал охранником торговых караванов - чтобы немного заработать. И подтянуть знания о колдовстве, ведь с низким уровнем контроля энергии мне было нечего и рассчитывать на поступление. А я уже нарисовал себе в воображении картины, что как маг, смогу быть куда полезнее, чем просто рядовой.
        Магистр Старвинг не перебивала, лишь слегка кивала в такт моим словам. Я говорил, что пока не поступил - отыскал через подпольных торговцев несколько колдовских книг и начал изучать магию самостоятельно. А потом увидел листовку о приёме в армию, понял, что в академии придётся провести очень много времени. А я не мог ждать! Я хотел сражаться с ялайцами, хотел помочь Империи победить!
        Фактически в этом мне даже не пришлось ей врать…
        Так что, поняв, что перспективы в академии туманны, времени я там потеряю много, пока ялайцы убивают солдат империи, а желание помочь родной стране неуёмно, я решил обмануть вербовщика с помощью иллюзии, став обычным рядовым.
        Последнее заинтересовало Айрилен, и она сразу же при мне написала в столицу письмо. Магесса просила армейское руководство назначать более опытных проверяющих на места и рассказала (без указания моего имени) о возможном обмане с помощью иллюзий, не являющихся «тёмной» школой магии.
        Не передать словами, как я радовался, что магистр не заметила использования мной «кровавых» заклинаний во время схватки с Эйриком… Тогда, как выяснилось, она была сосредоточена исключительно на том, чтобы не умереть.
        - Для самородка ты очень хорошо развит, Рой, - сказала Айрилен. - На уровне Адепта, а может, и к Практику приближаешься… Скорость, с которой умеешь колдовать, разнообразие школ магии, которые используешь, импровизация с той сетью, пластичность энергокаркасов… Ты сглупил, когда отказался от обучения в Академии. Полноценным колдуном от тебя пользы было бы куда больше.
        Я видел, что она всё же сомневается в моей истории, но…
        Снова имелось решающее “но”.
        Я спас ей жизнь - уже во второй раз. И более того, спас жизнь её брата, сошедшего с ума - пусть его ждало разбирательство, каторга, а возможно, даже казнь.
        То, что я сделал для Старвингов, стоило немало. Гораздо больше, чем комната в трактире, вкусный ужин и даже повышение по службе.
        И тем не менее - магесса мягко попросила меня порезать палец и достала колбу с реагентом…
        И как же хорошо, что за день до нашего разговора я выплеснул из своих каналов оставшуюся после сражения тьму и запечатал их! Конечно, это доставляло мне страшное неудобство - тело зудело изнутри, мышцы ломило, но куда важнее было сохранить свою тайну.
        Жидкость в пробирке Айрилен, когда она взяла мою кровь, окрасилась привычным фиолетовым цветом, а затем стала менять его на красный, синий, белый и коричневый, показывая расположенность не только к иллюзиям, но и к стихиям.
        - Давай сюда руку, - потребовала после проверки женщина.
        Подозревая, что сейчас она не сможет залечить порез на моём пальце, я приготовился отправить её в забытьё символом Ар-Кэх, сбежать и…
        …Каково же было моё удивление, когда, нагретые тёплым светом её заклинания, края крошечной ранки затянулись! Неужели… Неужели дар начал приходить в норму?!
        Хотя… Учитывая, сколько тьмы я выплеснул за последние месяцы - неудивительно.
        Магистр Старвинг задержала мою ладонь в своей чуть дольше, чем того требовалось для лечения.
        Я так и не понял, что это было - дополнительная проверка, не обманываю ли я её иллюзиями, или что-то другое?..
        - Кто ещё знает, что ты маг? - тихо спросила она.
        - Никто, - ответил я, умолчав о Блике. Всё равно это ничего не меняло.
        Лёжа на мягкой кровати, накрытая дорогими, шёлковыми одеялами, она задумчиво смотрела на меня, постукивая по подбородку тоненькими пальчиками.
        - Ну вот что, - наконец, произнесла магесса. - Как я уже говорила раньше - ты хороший воин. Думаю, что командир из тебя тоже получится отличный. Отправлять такого солдата, как ты, в академию столицы или Южную, на границе с Халифатом - значит попросту растратить ценный ресурс, особенно в свете дальнейших приказов о наступлении. А именно так и случится, если я расскажу, что ты необученный маг. Более того - за то, что ты скрыл свои способности, тебе грозит разжалование и, возможно, даже каторга, вместе с подробным разбирательством под началом Трибунала. А они, уж поверь, не церемонятся. Больные ублюдки вырвут из тебя любые признания, лишь бы не выпустить из своих лап. Возможно, даже повесят несколько нераскрытых дел, чтобы выслужиться перед Императором…
        - И что же делать? - при воспоминании об Ищейке и Рвачах у меня по спине прокатилось несколько капель пота. Не хотел я с ними встречаться, ох как не хотел…
        - Дальше нас ждёт ещё больше сражений, и они, как это ни печально, будут ещё сложнее и кровавее, чем оборона Ранхольда… Так что рано или поздно о тебе узнают другие. И эти люди могут превратно понять причины, по которым ты скрываешь свои способности, Рой.
        - Я понимаю.
        - Да ни хрраша ты не понимаешь! - сверкнула глазами Айрилен. - Глупый мальчишка! Поставил меня в сложное положение! Проклятье, да по-хорошему, за укрывательство несанкционированного мага меня и саму могут отдать под суд!
        - Кто отдаст под суд Магистра света, спасшего сотни людей? - не выдержав, улыбнулся я.
        - Тебе смешно, да?!
        - Простите, Айрилен, - повинился я. - Просто… Просто я слегка напуган, и понимаю, что вёл себя, как идиот… Нужно было сразу вам рассказать, но…
        - Да теперь то уже какая разница? - раздражённо махнула рукой магесса. - Но вариант есть. Ты пока старайся не высовываться, а я… Я напишу нужным людям. Выправим тебе бумаги об обучении задним числом, а как доберёмся к Лавенгейскому валу, я переведу тебя в свой отряд. Останешься десятником, получишь под начало людей, но будешь практикующим магом. А как только выправим тебе документы - я займусь твоим обучением.
        - А это…
        - Нет, Рой, это незаконно, - правильно поняла моё замешательство магистр Старвинг. - Но таким образом я оставлю в безопасности и тебя и что куда важнее - себя.
        - Спасибо, Айрилен.
        - Проваливай, пока я не передумала, - буркнула женщина. - У меня голова разболелась от твоего общества. Подкинул проблем!

* * *
        Выживших «чёрных», которые рехнулись, и самого Эйрика заковали в талмеритовые оковы, нацепили на руки и на ноги колодки из такого же металла, обмотали цепями, опоили сильнейшим снотворным, засунули в крошечные коробки, похожие на гробы. Под усиленным колдовским конвоем с расширенными полномочиями узников отправили в столицу - для разбирательства в причинах случившегося.
        Тех из них, кто не сошёл с ума, тоже спровадили подальше от границы - к реке Тариэль. Там отряд «чёрных» должны были расформировать, и если они подтвердят свою благонадёжность - раскидать колдунов-убийц по отдельным сотням и тысячам.
        Разумеется, я не мог не спросить у проникшейся ко мне благодарностью Айрилен, почему часть «чёрных» сошла с ума. Но конечно же, магесса ничего мне не рассказала, заявив, что для такой информации у меня слишком низкое звание. Также она посоветовала не соваться в это дело.
        Но к тому моменту я и сам догадался, что побудило самых преданных Императору магов начать убивать своих товарищей. Сложив то, что уже слышал от Беренгара и то, что сказал Эйрик перед тем, как напасть на Айрилен, я сделал выводы о том, что тайное оружие «чёрных» подозрительно напоминает минерал, о котором говорил Сейнорай.
        Поэтому, когда я получил возможность поговорить с учителем, то не преминул рассказать о сражении и том, что случилось после. А также поделиться своими выводами и спросил мнения о происходящем.
        Выслушав меня, учитель только покачал головой.
        - Думаю, я был прав, Таскалор. Кажется, ваши владыки отыскали Этерниум… То, о чём ты сейчас поведал, очень похоже на то, что видел я. Взрывы, провоцирующие магические поля, через которые невозможно пройти. Изменение структуры окружающего мира… Масса энергии, заключённой в кристаллах. И то, что ваши Сейнорай обезумели… Да, такой эффект присутствовал и в моё время, если перегонка минерала в вытяжку была недостаточно чистой.
        - Ты не говорил об этом.
        - Ты не спрашивал, - пожал плечами старик. - Я отвечаю лишь на те вопросы, которые ты задаёшь, Хэлгар.
        - Значит, этот Этерниум - мощный усилитель для магов?
        - Да. Из минерала делают вытяжку, и потребляющие ей Сейнорай выходят на уровень выше. Чем сильнее развит дар Аулэ - тем сильнее его дополняет Этерниум. К тому же это не только мощнейший усилитель, но ещё и… Тивалле… Подсумок, второй колчан со стрелами. Вытяжка не просто усиливает колдуна - но и обновляет запас его энергии. Даже с самого дна наполняет под завязку.
        - Понятно, почему эту штуку держат втайне…
        - Конечно. Распространяться о такой вещи - попросту глупо. Судя по всему, в твоём мире ещё не научились перегонять минерал в вытяжку, как следует.
        - Как ты это понял?
        - По тому, что ты рассказал про энергопотоки на лицах и телах ваших обезумевших Сейнорай. Они поменяли цвет - потому что вытяжка была недостаточно чистой, и грязные примеси осели в крови тех, кто её часто применял. Это и свело несчастных с ума. Крошечные вспышки спонтанной магии по энергоканалам, которые невозможно контролировать и игнорировать - такое кого угодно сделает сумасшедшим. Это как если бы чувствовал прорывающуюся из тебя тьму - не раз в пару декад, а ежедневно, ежечасно.
        Я вздрогнул, представив столь ужасное ощущение. Постоянная тяжесть и боль во всём теле, ярость и гнев, то и дело ударяющие в голову, жуткий зуд под кожей...
        - Это можно излечить?
        - Можно, если вытравить заразу из крови. Опытные Сейнорай-целители справятся с этим, и довольно быстро. Но я бы на твоём месте сейчас думал о других вещах.
        - О каких?
        - А ты сам не почувствовал? - удивлённо приподнял кустистую бровь Беренгар. - Твой Источник, Таскалор. Он практически выровнялся.
        Я кивнул - и сам допустил мысль, что прихожу в норму, когда Айрилен удалось без труда залечить порез на пальце. Да, он был маленьким, и я предполагал, что с серьёзным ранением такое не пройдёт, но…
        Сразу после того, что случилось на центральной площади Ранхольда, я заблокировал «тёмные» каналы, и неприятные ощущения в энергетике не позволяли отслеживать своё состояние как следует. Как и ворох навалившихся страхов, проблем и переживаний.
        Однако Беренгар оказался прав - прямо в книге, открыв доступ Источника к каналам, я «увидел», почувствовал, как по ним бежит энергия…
        Почти в равных пропорциях!
        Проклятье, неужели?! Я так долго ждал этого!
        - Это и правда так! - улыбнулся я учителю. - Значит, мне теперь доступны и «светлые» грани дара Аулэ?!
        - Не прямо сейчас, всё-таки нужно ещё чуть-чуть поработать, - усмехнулся Беренгар. - За последние месяцы ты практически полностью избавился от остатков «заёмной» тьмы. А твоя собственная не могла развиваться из-за того, что её место занято проклятьем Керса. Тёмная половина дара Аулэ так привыкла вырабатываться в определённом количестве, что почти уравновесилась со светлой.
        - Это же прекрасно! Но… - я на миг осёкся, когда в голову пришла неожиданная мысль. - Но тогда почему я не возвращаюсь к своему прежнему возрасту? Я думал…
        - Боюсь, это невозможно, Таскалор, - печально улыбаясь, покачал головой Сейнорай. - Во-первых, регулировать процессы старения и омоложения можно только как следует овладев обеими гранями дара Аулэ. Во-вторых, для этого нужно изучить направление целительства до уровня Архонта.
        - Есть и «в-третьих»? - спросил я, ожидая самой важной части.
        И не ошибся.
        - Есть, - серьёзно кивнул учитель. - Видишь ли… Я долго думал над тем, что ты рассказывал о «тёмных», «светлых», ваших особенностях и различиях… И пришёл к выводу, что все вы - ущербны. Кроме тех, кто может подчинить себе обе стороны дара. У меня есть теория, что лишь такие Сейнорай после убийства людей магией могут молодеть, уравновешивая причинённое зло. Думаю, всё дело тут в меняющейся энергоструктуре Источника и каналов, которая ведёт к изменению и физической оболочки.
        - То есть, освоив обе стороны дара, я смогу вернуться к своему настоящему возрасту?
        - Думаю, нет.
        - Почему?!
        - Из того, что я вижу, - Беренгар указал на меня, - Могу сказать вот что - первый раз, когда не достигший равновесия Сейнорай, убивает людей магией, невозможно отменить. Прости за прямоту, но я вижу, что твой энергокаркас уже устоялся, потерял пластичность, привык к новому телу, пока в тебе был сильный перекос, и откатить изменения нельзя. Это повлечёт за собой…
        - Смерть? - догадался я.
        - Да, - серьёзно соглашается Сейнорай. - Но имей в виду - я могу ошибаться. Дар Аулэ… Изменчив. Быть может, ты найдёшь способ вернуть свои потраченные годы. Быть может, я ошибаюсь - нельзя исключать эту возможность. В любом случае - я бы посоветовал тебе не расстраиваться. Тело твоё, оно сильное, молодое. Да и кроме этого, мы снова отклонились. Я хотел поговорить о другом.
        - О чём же? - с лёгкой грустью спросил я.
        Не то, чтобы слова Беренгара стали для меня открытием - но всё же я рассчитывал за счёт своей «особенности» вернуть потерянные десять физических лет, когда достигну равновесия Источника.
        Однако - нет…
        - О твоих возросших способностях! Мы обучались двум простым и быстрым заклинаниям защиты, а ты умудрился их скомбинировать, выбрав лучшее из обоих! А твоё «восприятие» и вовсе стало работать само собой, включаясь за мгновение до непосредственной опасности. И это не говоря о пластичности, с которой ты плетёшь заклинания! Ну и главное - раздвоение сознания, которого я от тебя не ждал ещё очень долго! Даже не полностью уравновесив Источник, ты умудрился использовать его так, будто уже стал настоящим Сейнорай!
        - Ты серьёзно?
        - Более чем! Таскалор, я искренне надеюсь, что буду называть тебя так не слишком долго. Выравнивай тьму и свет, и со всем тем, чему научился, ты сможешь быстро «переключаться» между ними, управлять крайностями, не переходя в них! Но куда важнее другое - в таком случае ты сможешь использовать всю энергию в одном русле! Не свет для светлых направлений, и не тьму для тёмных - а всё для всего! Это откроет для тебя возможности, о которых ты даже и не подозреваешь! И тогда… Тогда ты станешь настоящим Сейнорай.
        - Это…
        Я не знал, что ответить на эти слова. За всеми событиями, за тьмой, которая стала неотъемлемой частью меня, которую я научился контролировать, я не думал, что у меня получится так быстро перейти на следующую ступень обучения древней магии…

* * *
        Следующие три декады после сражения на центральной площади Ранхольда мы с остатками Северного Кулака армии Империи двигаемся на юг, вдоль Туманных гор. Раненые остаются в городе, но чуть ли не ежедневно к нам присоединяются всё новые и новые, свежие отряды, направляющиеся, как и мы, к Лавенгейскому валу.
        К концу путешествия войско насчитывает уже двенадцать тысяч человек. Когда мы огромным обозом выезжаем за изгибающиеся, заснеженные горные пики, которые пришлось объезжать два дня, видим перед собой главную твердыню Империи в приграничье, и раскинувшийся вокруг неё военный лагерь.
        Я даже не представлял, что здесь, в краях, где идёт долгая, бесконечная война, может находиться такой большой город! И чем ближе мы к нему подъезжаем, тем сильнее я поражаюсь.
        Лавенгейский вал со стороны, с холмов, по которым мы едем, размером кажется немногим меньше, чем тот же Верлион. Гигантские крепостные стены примерно в пятнадцать человеческих ростов, сотни и сотни домов внутри них, сложенных из толстого серого камня. Две мощные башни, установленные на отрогах Туманных гор, казалось, могут вместить в себя по тысяче человек - настолько широкими и высокими являются! Замок, возвышающийся на скалистом основании, может поспорить размером со всеми, какие я только видел за свою жизнь!
        Город и крепость располагаются на перевале - единственном возможном пути, который соединяет две части приграничья. С восточной от Лавенгейского вала стороне находится, собственно, сам вал - огромная насыпь высотой в десяток человек, с прорезанной в ней узкой дорогой.
        А в сам город, растянутый между двух гигантских башен, внутри разделён пятью крепостными стенами, в каждой из которых имеются огромные кованые ворота, через которые при желании могут проехать двенадцать запряжённых повозок, встав борт к борту.
        Это настоящая твердыня - неприступная, гордая и великая! Куда мощнее Ранхольда, и людей здесь, как нетрудно догадаться, на порядок больше.
        К нашему приезду под её стенами собирается примерно пятнадцать тысяч регулярных войск, не считая двухтысячного гарнизона и местных жителей. Под защитой неприступных укреплений и такого количества солдат горожане чувствуют себя совершенно спокойно, и немудрено - ялайские войска ни разу не рискнули напасть на этот оплот Империи.
        Наверное, поэтому местные жители, которые в том же Ранхольде радостно приветствовали войска, здесь ведут себя совершенно иначе. Часть из местных хмурые, необщительные, замкнутые. Некоторые торговцы, стоящие за лотками на улицах и площадях, кажутся сонными - даже когда к ним подходят, обращают внимание на покупателей не сразу.
        Такие, разумеется, не все - но всё же большинство людей не выказывают особой радости при виде имперских войск… И это странно.
        Небольшой части прибывших войск, в количестве пяти тысяч человек, примерно, выделяют место в городе - на постоялых дворах, казармах, или просто в жилых домах, освобождённых для нужд армии.
        Большинство из них расквартировано уже как пару декад, и лишних мест нет, но нашему отряду везёт. Из-за малого числа людей (новых обещали прикрепить только здесь) нам выделяют казарму между третьей и второй крепостными стенами, в районе, который называют «Глотка червя». Приземистое каменное здание добротное, просторное, и разделено на несколько помещений-спален, в каждой из которых могут ночевать по четыре человека.
        Честно говоря, помня о словах Айрилен, я рассчитываю, что в скором времени меня припишут к её отряду. Пусть и не хочется расставаться с Бликом и Корягой, с которыми мы сдружились за последние месяцы, и не раз спасали шкуры друг друга, но…
        Я понимаю, что рядом с магистром Старвинг мне будет находиться лучше во всех смыслах. Однако бумаги, о которых она говорила, задерживаются, и пока что приходится встать на место погибшего Хенрира, взяв под своё начало трёх выживших в Ранхольде мечников и Пека.
        Мелкий шнырь, став адъютантом Имлериса, день изо дня бесит меня всё больше и больше. Воин он весьма посредственный, постоянно ноет из-за устраиваемых мной в дороге тренировок, хотя к ним присоединяются и солдаты из других десяток, и даже отрядов. А ещё - он постоянно пытается что-то разнюхать, отыскать и подслушать, за что периодически получает по шее не только от меня, но и от прочих «воронов».
        Мне не нравится такой сослуживец, и я не раз высказываю капитану претензии, надеясь спровадить Пека подальше из нашего боевого отряда - но нет. Ди Марко, найдя себе ручную крысу, наотрез отказывается терять личного прихвостня, и мне приходится мириться с постоянным присутствием шныря…
        Как раз сейчас, возвращаясь после общей тренировки в казарму, за свежими вещами и намереваясь помыться, я думаю об ублюдке. Он в очередной раз пропустил занятие, и позже я намереваюсь выяснить, какая же неотложная причина у него возникла на этот раз.
        Но стоит войти в помещение, как из дальней комнаты слышится сдавленный вопль, грохот, а затем из спальни, которую мы делим с прочими десятниками - Бликом, Соловьём и Корягой - неожиданно выскакивает шнырь!
        Он обливается потом, трясётся, лицо перекошено, глаза на крысиной роже лихорадочно блуждают…
        - Т-ты! - увидев меня, Пек вытягивает руку и указывает пальцем. Он выкрикивает - нет - взвизгивает обвиняющим тоном! - Это ты! Ты виноват!
        В первый миг я не понимаю, что произошло. А затем замечаю - его рука!
        Ялайская гниль!..
        Его рука, от кончиков пальцев до самого локтя, покрыта чёрной ссохшейся коркой с красноватыми прожилками - будто запёкшаяся грязь. Но, приглядевшись, я вижу, что это не грязь, а кожа! Она словно отмерла, а красные прожилки - трещины, через которые сочится кровь!
        - Ты-ы-ы!.. - хрипит Пек и падает на колени. - Тёмная тварь!
        Хорошо, что в казарме никого нет, и никто не слышит его слов!
        Я мигом оказываюсь рядом со шнырём.
        - Что ты сделал?!
        Его глаза лихорадочно мечутся, не задерживаясь ни на чём дольше мгновения.
        - Они идут… Они идут… Они идут, и ты знал об этом! Ты! Это всё ты!
        Выписываю Пеку затрещину, чтобы успокоить и за шкирку затаскиваю его обратно в комнату.
        Задержав взгляд на руке идиота, холодею - чёрная гниль на ней словно живая, и продолжает расползаться! Я вижу, как она движется к плечу - медленно, но верно! Зараза уже обхватывает локоть и, кажется, не собирается останавливаться…
        По спине струится липкий пот. Что же ты сделал, Пек, что же случилось?..
        Взгляд, брошенный на кровать, мгновенно всё объясняет.
        На соломенном матрасе лежит моя распотрошённая походная сумка. Одежда, мелочи, кастилла - всё разбросано, и среди этого бардака сильно выделяются две вещи.
        Книга Беренгара, лежащая на полу и раскрытая на середине.
        И, чуть подальше - камень Эрленкар, пульсирующий мягким белым светом…
        Проклятье! У меня в голове царит полный сумбур. Непонимание оттого что происходит, страх, что о случившемся узнают, ненависть и жалость к идиоту, решившему порыться в моих вещах...
        - Что ты натворил?! - шепчу я, оборачиваясь к Пеку.
        Его зрачки закатываются, тело начинается биться в конвульсии, а гниль расползается по телу ещё сильнее…
        - П-помоги мне! П-помоги-и-и!.. П-пожа-а-а-луйста-а-а-а!..
        Глава 16 - Камень Эрленкар
        - Что здесь происходит?
        Я едва не рычу от ярости, когда слышу голос за спиной. Остран, наш отрядный маг, которого обычно не видно и не слышно, появляется совсем неожиданно! Пару мгновений я не знаю, что ответить - лишь успеваю оттолкнуть под кровать камень Эрленкар.
        - Святые предки! - восклицает Практик, подходя ближе. - Что с Пеком?!
        - Не знаю, - отвечаю я. - Нашёл его таким, только что.
        Шнырь корчится на дощатом полу, прижимая заражённую неизвестной хренью руку к себе.
        - Нужны целители, срочно, - сглотнув, говорит Остран. - Я такого никогда не видел и… Рой, я не смогу ему помочь!
        - Так чего встал?! Быстро за тем, кто сможет! - рявкаю я, радуясь, что у меня будет хоть какое-то время, чтобы подумать.
        Отрядный маг срывается с места и выскакивает из комнаты. А я снова склоняюсь над скулящим на полу шнырём.
        Проклятье, проклятье, проклятье! Долбаный Пек!
        - Надо же было тебе залезть в мою сумку! - цежу я сквозь зубы, лихорадочно соображая, что делать.
        Первое, что приходит в голову - убить идиота, чтобы отвести от себя всякие подозрения. Не с помощью магии - я могу просто придушить шныря, чтобы и следов не осталось, и сказать, что он задохнулся…
        От этой мысли тело окутывает липкий страх, а в душе ворочается мерзкое ощущение.
        Нет, это не выход… Даже если задушить Пека, из-за этой черноты на руке его наверняка будут вскрывать, и тогда смерть от удушения станет очевидной… Не дай Святые предки, начнётся расследование… Может, конечно и нет - сожгут придурка, побоявшись распространения заразы, и все дела…
        В любом из этих случаев скрыть тело не будет никакой возможности. Остран уже видел Пека, и если шнырь тут сейчас умрёт - разбирательства не избежать… Возникнут вопросы - как и где он заразился этой дрянью. А если подключится Трибунал...
        Может, просто сжечь парня дотла, чтобы не осталось ничего, что можно изучать? И соврать, что он сам вспыхнул?
        Но тогда вопросов ко мне, как к его десятнику, окажется ещё больше…
        Нет, даже если бы удалось скрыть следы, убийство - не выход. Какой бы крысой не был Пек, как бы он мне не нравился, я - не мясник! Не такой, чтобы хладнокровно задушить того, с кем сражался, того, за кого я в ответе! Это совсем не то же самое, что встретиться с противником в бою, лицом к лицу!
        Но тогда что делать?..
        - Рой…
        Парень резко распахивает глаза и я вижу налившиеся кровью белки. Пек впивается в меня взглядом.
        - Рой, я… Прости, я… Я не хотел! Мне так больно, а-а-а…
        - Тихо, Пек, успокойся… Зачем ты полез ко мне в сумку, идиот?! Что ты там трогал?
        - Я видел, Рой… Видел, как ты колдовал там, на стене в Ранхольде… И потом, когда «чёрные» сошли с ума… Я видел, но Имлерис мне не поверил…
        По спине снова пробегает неприятный холодок. Так вот в чём дело…
        - Я ис-скал… Доказательства… Он с-сказал, что нуж-жны… Доказ-зательс-ства… Что ес-сли ты с-скрываеш-шься… Т-тебя… Ос-судят… Я видел… Видел т-ту книгу… Без слов… Я з-знал, что с-с-с ней что-то… Не так… Х-хотел… Думал…
        Он снова стонет от боли, корчится, прижимает руку к себе, а я зло скриплю зубами. Идиот! Поплатился из-за своей мелочности, да ещё и мне проблем создал!
        - Придурок! - в сердцах бросаю я, - Это случилось, когда ты взял книгу?
        Может, это защитный механизм Беренгара, о котором я не знал? В крайнем случае у меня будет немного времени, чтобы спросить об этом Сейнорай… Проклятье, лишь бы не тень Керса, вырвавшаяся наружу! Если она сбежала и бродит по городу…
        - Н-нет… К-камень… К-камень, который светился… С н-надпис-сями… Ум-моляю, Рой… Спас-си… Меня! Я ник-кому не с-скажу… О тебе… Сделаю вс-сё… Всё что попросишь! Я не х-хочу… Умирать…
        Я вижу, что он в ужасе. Вижу, что шнырь и сам верит в то, что говорит. Он правда думает, что если я его спасу - он будет вечно мне обязан. Но это только сейчас, в миг смертельной опасности… а потом запросто подставит.
        Проклятье!
        Отойдя от Пека, я кинжалом пододвигаю к себе закатившийся под кровать камень Эрленкар и внимательно осматриваю его. Осколок такой же, как и раньше, с одним лишь отличием - надписи на неизвестном мне языке налились белым светом и медленно пульсируют…
        Повинуясь наитию, прикрываю глаза, вхожу в уже привычное состояние транса и вижу, как от камня к шнырю тянутся тонкие красные линии. Очень похожие на те, которые я видел неподалёку от Сарнского брода, когда мы сражались с чернокнижниками! Они постоянно шевелятся и впились в руку несчастного, из этих проколов на коже ползёт чёрная дрянь…
        Оглядываюсь и, убедившись, что в казарму никто не входит, создаю небольшой воздушный диск. Стараясь не отпускать «восприятие», прицеливаюсь…
        Вжух!
        Заклинание пролетает между Пеком и камнем Эрленкар, рассекая красные нити. И в этот же миг шнырь издаёт сдавленный писк, затем жадно втягивает в себя воздух. Его дыхание выравнивается, он успокаивается, а чернота перестаёт расползаться по руке. Она замирает, тускнеет, становится серой, как подсохшая глина.
        Короткие отростки бьются в воздухе совсем недолго, и втягиваются обратно в древний осколок. Но один, как я успеваю заметить, всё же остаётся в ладони парня и втягивается в неё… Проклятье, что это за дрянь?!
        Вытащить алый жгут нет никакой возможности - энергообразование просто исчезает под покрывшейся коркой кожей - та бугрится, будто под ней что-то ползает, а затем выравнивается, как если бы это “что-то” скользнуло глубже.
        Ладно… Всё равно, я не знаю, как достать эту гадость… Надеюсь, целители разберутся.
        Вытерев со лба пот, торопливо срываю с кровати одело и, не прикасаясь к камню Эрленкар, заматываю его. Затем заталкиваю куль обратно под кровать и возвращаюсь к Пеку.
        - Жив?
        - Д-да, - он снова открывает глаза и чуть приподнимается на здоровом локте. Теперь при взгляде на меня в них плещется ужас вперемешку с благоговением. - Рой, я…
        Не дав ему договорить, я вызываю перед собой символ Ар-Кой, «Помутнение», и сразу следом за ним - Ар-Кэх, «Забытьё». Они пронзают голову шныря и тот, снова закатив глаза, откидывается назад.
        Отлично. Такая комбинация вкупе с нужным количеством энергии сотрёт у придурка память о последней паре дней… Надеюсь… А дальше… Что делать дальше буду думать чуть позже. Сейчас главное - выиграть время…
        На входе в казармы слышится гулкий топот, и в комнату врываются трое Целителей с носилками, которых приводит Остран.
        - Это он? - спрашивает один из магов - высокий, стройный и кудрявый.
        - Он. Я нашёл его таким на полу, не видел, что произошло, - я сразу решаю обозначить свою непричастность к происходящему.
        - Святые предки! - ужасается один из Целителей, глядя на руку Пека. - Бран, это что такое?!
        - В лазарете будем разбираться! - командует кудрявый. - Парни, кладите его на носилки и потащили. А вы двое, давайте тоже с нами. На всякий случай проверим, нет ли на вас этой дряни.
        Я не спорю, уверенный, что чёрная зараза ко мне не пристала, а вот Остран выглядит напуганным.
        - Не переживай, мы же его не касались, - успокаиваю я его и мягко выталкиваю следом за Целителями. - Давай в лазарет, я сейчас подойду.
        Он кивает и выходит из комнаты. А я собираю вещи в сумку, затем отодвигаю прикроватную тумбу, касанием, слегка усиленным магическим воздействием, выламываю под ней доску пола и запихиваю туда лежащий в одеяле камень Эрленкар. Затем кладу доску обратно и ставлю тумбу на место.
        Святые предки, надеюсь, никто не найдёт древний осколок, пока меня нет!
        Это всё очень странно… Мне нужна помощь, и кроме Беренгара спросить о камне Эрленкар некого…
        Хотя, когда мы обсуждали эту странную вещь в прошлый раз, ничего подобного учитель мне не рассказывал.
        Ладно - сначала схожу в лазарет, а потом найду тихое место и поговорю с Сейнорай.

* * *
        На нас с отрядным магом, ожидаемо, ничего не находят - мы оказываемся полностью здоровы. Да и по Пеку чёрная хрень, благодаря мне, уже не расползается. Несчастного шныря не будят, и пока он в отключке маги умудряются начать лечение.
        Уж что-что, но школа Целительства в Империи развита очень хорошо.
        Не знаю, что бы они делали, если бы я не отсёк нити, связывающие Пека и камень Эрленкар, но без контакта с древней реликвией Целителям удаётся удалить часть заражения с руки шныря.
        Не всё - в некоторых местах зараза въелась глубоко, и “очищение” требует ощутимых энергозатрат. Особой опасности жизни парня нет, так что его решают оставить в лазарете как минимум на пару дней и дождаться, когда он придёт в себя.
        Я надеюсь, что черноту просто удалят, а Пек, благодаря моим знакам, забудет о случившемся и не сможет ничего объяснить. Лишнее внимание мне совсем ни к чему...
        А пока он валяется в беспамятстве - я, наконец, получаю возможность поговорить с Беренгаром - благо, уже наступает поздняя ночь и солдаты, уставшие после долгого дня, отправляются спать, когда мы с Остраном возвращаемся в казарму.
        Хвала Святым предкам - отрядный маг не болтает, как я его и просил, и пока никто не знает о случившемся…

* * *
        - А я ведь предупреждал тебя, Хэлгар, что это очень опасная вещь! Говорил, что от камня Эрленкар следует избавиться!
        - Я помню, Сейнорай. Но…
        - Но ты оказался пленён его загадками, как и многие другие! - раздражённо бросает Беренгар, метая в мою сторону недовольные взгляды. - Надо было оставить этот осколок под тем деревом, где ты его закопал!
        - Я не мог так поступить. Это тёмная вещь поработила разум Керса, а теперь попыталась что-то сделать с Пеком! Я прошу не осуждения, учитель - а совета! Есть ли что-то, что мне стоит знать? Что-то, чего стоит опасаться?
        - С камнями Эрленкар всегда стоит быть настороже! - фыркает Сейнорай, теребя пегую бороду. Взмахом руки он вызывает своё излюбленное кресло и с размаху падает в него, закинув ноги на подлокотники. - Их всегда следует опасаться! Это наследие древних богов, которые жили в этом мире ещё до того, как сюда пришли люди! Осколки - часть писаний, несущих слова этих богов сквозь века. И эти слова обладают большой силой, я тебе уже говорил об этом! Кто-то считает, что они могут даровать невероятную силу, но на моей памяти лишь единицы смогли ей овладеть и не потерять свою личность! Камни Эрленкар могут захватить слабых духом Сейнорай, заставить их делать ужасные вещи. Чего уж говорить о простаках?!
        - Откуда они вообще взялись?
        - Спроси чего попроще, - кривится в усмешке Беренгар. - В моё время в древних развалинах изредка находили огромные фрески, испещрённые письменами древних богов. Но… выдержать мощь заключённых в них слов не мог почти никто. Поэтому их разбивали, исследовали осколки… И иногда это заканчивалось плохо.
        - Насколько?
        - Хуже, чем с твоим сослуживцем. Ему ещё повезло, что ты оказался рядом. И повезло, что у тебя оказался навык восприятия! Ты заметил, как дар указал тебе, куда нужно бить? Не будь у тебя такой склонности - воздушный диск не “заметил” бы связи этого парня и камня Эрленкар, и не смог её уничтожить.
        - И что бы тогда было?
        - Если бы камень захватила того человека полностью - изменил бы его безвозвратно. Начал бы диктовать свою волю.
        - Какую волю?
        - Да откуда мне знать, что там нашёптывают те, кто умер десятки тысяч лет назад?! - искренне возмущается Беренгар.
        - Я видел, как одна из красных нитей, которыми камень был соединён с Пеком, осталась в парне… Она втянулась в него, и…
        - Хм… Даже не знаю... Ты разрушил прямую связь, и это хорошо. В парне, если всё так, как ты говоришь, осталось колдовство камня. Но думаю, ничего страшного в этом нет. Без постоянной связи с реликвией эта кроха никак на него не повлияет.
        - Ты уверен?
        - Нет. И советую тебе самому проверить. Если связь с камнем утеряна безвозвратно - он вскоре придёт в себя и не будет подвержен шёпоту древних богов. Если же их слова укоренились в нём… Он обязательно постарается исполнить их волю.

* * *
        …Я выхожу из книги, резко распахнув глаза. Вдохнув несколько раз, сажусь на кровати. Вокруг стоит посапывание и храп десятников. На улице - глубокая ночь…
        Я возбуждён, раздражён, предчувствую кучу новых проблем. Слова Беренгара занозами засели в сознании, а мысли о том, что может натворить Пек, не оставляют меня.
        В голове непрерывно звучат слова Сейнорай: “Советую самому тебе проверить”...
        Расскажет ли шнырь обо мне? Или забудет случившееся? Повлияет ли на него росток от камня Эрленкар, скрывшийся под кожей?
        Вопросов, как обычно, больше, чем ответов…
        И беспокойство, снедающее душу и разум, не даёт мне спокойно заснуть - поэтому я тихо собираюсь и выхожу из казармы.
        Ночью город пуст. Жители спят, ставни на окнах закрыты, лишь гарнизонные патрули разгуливают с факелами по затянутым туманом улицам. Кроме них здесь можно встретить таких же, как я, солдат, которым не спится. Одни куда-то бредут по своим делам, другие слоняются в поисках выпивки, третьи - возвращаются от городских шлюх.
        Прежде чем я добираюсь до лазарета, встречаю несколько компаний служивых, сонно бродящих по городу и два патруля. Оба раза они спрашивают у меня документы, но убеждаются, что всё в порядке, и отпускают восвояси.
        Лавенгейский вал и днём не производит впечатления бурлящего котла, а ночью и вовсе утопает в тишине. Лишь вдалеке слышится шум - пьяный гомон, смех, собачий лай. Но он настолько редок, что вызывает, скорее, беспокойство, нежели облегчение.
        Длинное одноэтажное здание с покатой крышей, устланной красной черепицей, широкими окнами и небольшой, пристроенной с торца часовней, тоже будто спит. Лишь на входе горит пара магических светильников и сидят двое целителей, покуривая трубки.
        Но прежде чем подойти к ним и поинтересоваться судьбой сослуживца, я замечаю, как одно из окон, скрытое тенью ближайшего здания, открывается…
        Внутри мгновенно ёкает, и я прижимаюсь к стене торговой лавки, оставаясь в проулке, из которого не успел выйти.
        Целители на входе, увлечённые беседой, не замечают Пека, бесшумно выбирающегося из окна.
        Ялайский пепел! Неужели Беренгар был прав? И я беспокоился не зря - шнырь всё-таки оказался подвержен действию камня Эрленкар! Если так, то что с ним теперь делать? И главное - куда он собрался?
        Оказавшись снаружи здания, Пек оглядывается и двигается вдоль стены, а затем заворачивает за угол.
        Нужно проследить за ним! Узнать, что он задумал! Вдруг это камень Эрленкар велит ему что-то сделать? А если нет, и я плохо рассчитал энергию в символах Ар - значит, он направился к Имлерису и попытается рассказать обо мне…
        Проклятье, да сейчас идеальный момент, чтобы грохнуть его, и дело с концом! Он сбежал из лазарета, и никто шныря даже не найдёт, не свяжет со мной…
        Трясу головой, прогоняя вновь возникшие мысли об убийстве Пека. Ялайская гниль! Они снова возникают так резко, так неожиданно, и голос…
        Голос, которым я произношу их в своей голове, чем-то отличается от моего собственного. На миг даже приходит вопрос - а мои ли это мысли, или нет? - но я прогоняю его, потому что Пек уже скрылся из поля зрения.
        Что бы я ни решил, интуиция подсказывает - нужно следовать за ним!
        Крадусь за Пеком долго - парень бесцельно бродит по городу, словно сонный, тыкаясь в разные переулки, возвращаясь из тупиков и вообще - складывается впечатление, будто он сам не знает, что ему нужно. Но за пределы крепостных стен шнырь не лезет - будто бы ищет что-то именно в «Глотке червя»…
        Я уже подумываю, что интуиция меня обманула, и сослуживец просто рехнулся, но как только решаю подобраться ближе к Пеку и вырубить его, парень сворачивает с улицы, целеустремлённо пробирается через переплетения жилых домов и их дворы, а затем выходит к складскому району в западной части города. У одного из проулков рядом с продуктовым хранилищем его встречают двое - солдаты с нашивками местного гарнизона.
        Хмм… Всё это очень странно…
        Обменявшись с вояками несколькими словами, Пек исчезает в тени меж зданиями, а я, ругаясь про себя, обхожу кружным путём, надеясь не упустить его.
        Ялайская гниль, что же он задумал? С кем встречается? Кто эти люди?
        Двигаясь вдоль каких-то складов, я обхожу солдат и вновь пристраиваюсь за Пеком, скрываясь в тенях. Держусь недалеко - в паре десятков шагов, самое большее, чтобы успеть среагировать в случае чего.
        И это оказывается оправданным решением!
        Сослуживец, шаркая ногами, подходит к складскому помещению, размером с двухэтажное здание. В верхних окнах, сейчас приоткрытых, я вижу отблески света - там внутри, судя по приглушённым голосам, кто-то есть.
        Пек направляется к дверям склада… Похоже, всё это время он шёл именно сюда!
        Что бы он ни задумал - нельзя дать ему попасть внутрь! Неважно, связана его ночная прогулка с камнем Эрленкар или мной - поведение Пека слишком подозрительно, чтобы пустить ситуацию на самотёк. Вырублю его и проверю, куда он шёл, а уж затем буду принимать решение, что делать дальше!
        Оглядевшись и убедившись, что рядом нет никого, кто может помешать, я быстро и бесшумно выскакиваю на пустырь перед складом, оказываясь за спиной шныря, и второй раз за неполные сутки отправляю его в забытьё с помощью символа Ар.
        Парень даже не слышит моего приближения - лишь падает, как подкошенный, когда невесомый энергетический знак пронзает его голову.
        Похватив тело шныря, я оттаскиваю его назад, в сторону проулка, откуда только что выскочил - и вовремя! Стоит уложить Пека на землю, как небольшая калитка, вмонтированная в огромную дверь склада, открывается, и из-за неё показываются двое людей.
        Одного из них я знаю - это командир «Стальных волков»! Их тоже расквартировали в городе, но гораздо раньше, чем нас.
        Одноглазый мужчина с вытянутым подбородком и орлиным профилем стоит на входе в склад и странными, дёргаными движениями осматривает пустырь, с которого я только что убрался. Выглядит это жутко - капитан Стоун, кажется, так его звали, будто бьётся в припадке, но остаётся при этом на ногах.
        Изнутри доносится какой-то вопрос, который я не могу разобрать, и капитан, обернувшись, выкрикивает хриплым голосом:
        - Н-нет!
        В дверях появляется ещё один человек. В свете факела, который он держит, я вижу нашивку десятника и герб местного гарнизона.
        - Он шёл, но не добрался… - говорит сержант.
        - Его нужно найти. Я чувствую, он рядом.
        - Позже. Он где-то здесь, никуда не денется. Нужно закончить начатое. Мы не можем ждать долго. Идём!
        Они исчезают за калиткой, и я слышу, как она запирается.
        Ялайский пепел! Всё это дурно, очень дурно пахнет! Предательством и заговором… Неужели Пек тоже в числе заговорщиков? Или… О Святые предки, неужели Имлерис задумал предать нашу армию?!
        Да нет, это бред…
        Но кое-что я понимаю совершенно ясно - нужно узнать, о чём будут говорить люди на этом складе…
        Оставив Пека в проулке, я осторожно огибаю строение и нахожу с торца ветхую лестницу. Видно, что ей давно не пользуются, и некоторые ступеньки сильно рассохлись, еле держатся - но ничего другого под рукой нет. Я аккуратно приставляю лестницу к одному из окон, осторожно поднимаюсь и заглядываю внутрь…
        Посреди заставленного ящиками просторного помещения расчищено место. Его занимают десятка три людей. Десять из них медленно передвигаются по залу - нелепо, рывками, постоянно запрокидывая голову…
        Ещё двадцать - стоят на коленях, образовав круг. Они связаны двумя верёвками - по щиколоткам и запястьям, образуя одну большую цепь. На головах у несчастных мешки, но по форме я вижу, что, по крайней мере, половина из них - солдаты. Остальные, видимо, горожане…
        От этой сцены внутри всё холодеет...
        Проклятье, какого хрраша тут происходит?!
        Продолжая наблюдать за странным сборищем, я замечаю среди тех, кто разгуливает по складу, сержантов и даже сотников. Один из них стоит рядом с коленопреклонёнными пленными и держит… Я едва не выругиваюсь, когда понимаю, что в руках у усатого мужчины с побелевшими глазами - камень Эрленкар, почти такого же размера, как у меня!
        Что-то дёргает меня использовать восприятие - и сделав это, я ахаю, едва не упав с лестницы.
        От десятков ящиков на складе к осколку барельефа древних богов тянутся красноватые нити… Их так много, что у меня начинает рябить в глазах!
        - Это ещё что за хррашево дерьмо?! - чувствуя, как по носу скатываются капли пота, спрашиваю я сам у себя.
        И ответ не заставляет ждать.
        Один из сержантов откидывает крышку ближайшего к нему ящика. Изнутри начинает литься голубоватое сияние и десятник, запустив руку в деревянную коробку, достаёт из неё пригоршню светящихся кристаллов.
        Этерниум! Ялайский пепел, это Этерниум, по всем признакам! Но почему он хранится на продуктовом складе? Почему не охраняется?!
        Найти ответы на эти вопросы я не успеваю. Сержант подходит к стоящим на коленях людям, по очереди поднимает мешковину, скрывающую их головы, вытаскивает из ртов кляпы и засовывает несчастным вместо них Этериниум! А сотник, держащий на вытянутых руках камень Эрленкар, встаёт сразу за десятником, и поочерёдно касается им лбов пленников…
        Кто-то даже не сопротивляется, кто-то - напротив - пытается вырваться, вскочить, не даёт открывать себе рот…
        На моих глазах двое пленных рвутся вперёд и падают, с размаху приложившись лицом о грубые доски пола…
        И всё это происходит без криков, без слов, без угроз - слышно только сопение и кряхтение пленных, а вот те, кто их там собрал, просто молчат! И это настолько жутко, что я чувствую, как по коже пробегают волны мурашек…
        Несмотря на сопротивление некоторых пленников, им очень быстро скармливают Этерниум. А последующие прикосновения камнем Эрленкар заставляют их перестать дёргаться и шипеть. Люди, которые ещё недавно были связаны, становятся спокойными настолько, что их развязывают безо всякой опаски! Снимают мешки с голов, поднимают на ноги и что-то тихо шепчут на уши!
        Вся эта сцена настолько меня поражает, она настолько загадочна, что я могу лишь предполагать, что тут происходит.
        Очевидно, камнем Эрленкар околдовывают солдат те, кто уже попал под его влияние. А Этерниум… Но откуда в Лавенгейском валу взялся ещё один артефакт древних богов? Однако сейчас это всё не важно! Когда Айрилен и генералы узнают, что тут творится, они…
        КРРАНК!
        Ветхая ступенька подо мной ломается совершенно неожиданно! И чтобы не навернуться с высоты четырёх человеческих ростов, я ухватываюсь за деревянную полосу перед собой. Делаю это молча, но звук треснувшего дерева такой громкий, что…
        Ровно два удара сердца мы с людьми на складе смотрим друг на друга. А затем они срываются с места и бегут к выходу…
        Глава 17 - Предательство
        По лестнице я не слезаю - слетаю, лишь слегка придерживаясь за боковые части и раздирая в кровь ладони.
        Проклятье, проклятье, проклятье!
        Нельзя, чтобы меня догнали, ни в коем случае нельзя! Это выльется либо в сражение, где придётся убивать заколдованных имперцев магией, либо меня пленят. А что сделают после…
        Ялайский пепел, да они не переработанный Этерниум жрут! Вдруг кристалл даёт обычным солдатам способности магов?!
        Нет, сталкиваться лоб в лоб ни в коем случае нельзя…
        Двери склада распахиваются и оттуда выскакивают люди - ровно за мгновение до того, как я залетаю в проулок, куда утащил Пека.
        И каково же моё удивление, когда я налетаю на шныря, стоящего между зданий и потирающего голову! Под ногами парня - выблеванный ужин… Я даже успеваю разглядеть красный энергетический отросток, копошащийся в мерзкой жиже.
        - Рой?! Что тут… Где мы?! - удивляется парень, но я не отвечаю.
        С ходу хватаю его, протаскиваю несколько шагов за собой и кричу:
        - Двигай, двигай!
        Видимо, лицо у меня настолько зверское, что лишних вопросов шнырь не задаёт. Стоит только отпустить его, как Пек начинает улепётывать чуть ли не быстрее, чем я.
        - Ку…да… Бе…жим?! - со сбитым дыханием спрашивает он.
        - В казармы, - оглядываясь через плечо, я придерживаю парня и толкаю его меж двух деревянных построек. - Давай сюда!
        - Да что…
        - Тихо!
        Пек затыкается, а я, обойдя его, протискиваюсь вперёд, задевая плечами обшарпанные доски стен. Восприятие, которое я включил чуть раньше, волнами проносится по тёмному, ничем не освещённому проулку и показывает мне несколько силуэтов, двигающихся навстречу.
        Проклятье!
        - Ни звука! - одними губами произношу я, наклонившись к уху шныря. - Иначе нас убьют.
        Вижу, как он судорожно кивает, и тяну парня за собой. МЫ снова сворачиваем в переплетение узкого пространства между нагромождения построек… Так, и как отсюда выбраться? В какой стороне казарма?
        Совсем рядом позади слышатся приглушённые голоса, и я, вжавшись в стену, останавливаю Пека. А в голове уже проносятся волны мыслей.
        Бросить его? Или вытащить и выяснить, что он помнит? Почему пришёл сюда, что чувствовал?
        Потом, всё потом… Важно другое - нужно рассказать Айрилен, отцу, Молоху, своим людям и кому только можно, о том, что здесь творится. И Пек, который едва меня не подставил, станет отличным доказательством моих слов…
        - Лево, лево! - слышится неподалёку рычащий голос.
        И тут же, из-за угла помещения, другой:
        - Обходите! Они не могли… Не могли уйти… Обходите! Оцепите квартал!
        Ялайская гниль! Нельзя останавливаться!
        Я устремляюсь вперёд, рывком заставляя Пека следовать за мной.
        - Будь готов.
        - К чему? - испуганно спрашивает он.
        КРРРА! ХРРМ!
        Сильный удар проламывает доски стены, и чья-то окровавленная ручища хватает меня за плечо. В пробитой щели, в полумраке помещения виднеется безумный взгляд какого-то солдата…
        - А-а-а! - орёт Пек от неожиданности.
        А вот я реагирую не так остро. Видимо, сказывается пережитая за последний год куча дерьма, которая закалила характер…
        Разум работает быстро и чётко, подсказывая, что делать. Я спокойно хватаю руку напавшего и, чувствуя его кровь, практически мгновенно пускаю через свои раны энергетический импульс.
        Насыщенная силой молний энергия, которая передаётся через кровь, шарахает попытавшегося задержать меня мужчину. Да с такой силой, что отрывает ему пальцы и отбрасывает орущего от боли человека вглубь тёмного помещения.
        - Они здесь!
        - Бежим, бежим!
        Мы выскакиваем из проулка на улицу. Кинув взгляд через плечо, я вижу мельтешащие меж построек тени и, не думая о последствиях, швыряю в опоры крыши одного из зданий мощное воздушное заклинание.
        Плотный шар грубой, сконцентрированной стихии врезается под козырёк склада, сносит несколько торчащих балок вдоль всей длины крыши и она с грохотом оседает в проулок, взметая вокруг себя клубы пыли.
        - Вот это да… - выдыхает замерший посреди улицы Пек. - Так ты и правда…
        Вжух!
        Плечо что-то чиркает, и я резко разворачиваюсь.
        Ялайская гниль!
        - Держись за мной!
        Успеваю броситься в сторону за мгновение до того, как второй арбалетчик нажимает на спуск. Разминаюсь с болтом всего на какую-то жалкую ладонь, снова вызываю восприятие и рвусь к двум солдатам, стоящим посреди ночной улицы.
        Раз, два, три!
        Три прыжка, один уворот от успевшего перезарядиться арбалетчика, и рукоять выдернутого из ножен меча врезается ему в лицо, опрокидывая назад.
        Поворачиваюсь на пятке, разминаюсь с кинжалом второго стрелка, который он успел выхватить из-за пояса, подсекаю его и «добиваю» ещё одним ударом эфеса в висок.
        - Почему нас хотят убить!? - взвизгивает Пек, оказываясь рядом.
        БАХ!
        - Ловите их! Именем Императора, стойте!
        Крики раздаются позади нас. Не все преследователи ломанулись через проулок, часть из них предпочла другие пути и сейчас выскочили на улицу следом за нами.
        - Бежим, бежим! - снова рявкаю я, хватая Пека за шкирку и швыряя вперёд себя. - До первого перекрёстка и налево!
        Забег по ночному городу получается коротким, хоть и очень напряжённым. Оказавшись на улицах, я примерно представляю, как добраться до казарм, где остались мои люди. Длинные, узкие кварталы похожи один на другой, и пока я крался за Пеком, умудрился запомнить несколько ориентиров - церковь Святых предков, большие колодцы, маленькие круглые площади, таверна, лавка аптекаря…
        Но преследователи, заражённые камнем Эрленкар, не просто не отстают - периодически к ним присоединяются новые люди! Я слышу их хрипы и дыхание, слышу, как распахиваются двери домов и топот за нашими спинами становится всё громче и громче!
        Проклятье! Сколько же этих ублюдков в городе?!
        Мы выскакиваем на пустырь перед казармой, опережая несущихся за нами людей совсем ненадолго. Я пинком распахиваю дверь и зашвыриваю Пека внутрь, а затем ору:
        - Подъём! ВСЕМ ПОДЪЁМ! Мятеж в городе!
        Грохот, крики, ругательства.
        - Что происходит?! - выскакивает из нашей спальни Блик, в одном исподнем и коротким мечом в руках. - Рой, ты чего всех…
        - Колду…ны… - тяжело дыша, отвечаю я, каждое мгновение ожидая прибытия преследователей. - Солдат… Околдовывают… За нами… Погоня… Увидели… Скоро будут здесь…
        - Ясно, - заместитель капитана, услышав мои отрывистые советы, не вдаётся в расспросы.
        Он верит мне безоговорочно, и хоть и поглядывает на Пека с сомнением, всё же заскакивает обратно в комнату, чтобы одеться, но перед этим бросает сонным и ничего не понимающим сослуживцам:
        - Будьте настороже! Никого не впускать, никому не выходить! Всем держать оружие при себе!
        Стоит Блику скрыться в нашей спальне, как в дверь казармы начинают стучать…
        - Именем Императора, откройте!
        - Это что, Стоун?! - удивляется Коряга и смотрит на меня. - Рой, в чём дело?
        - Пек сегодня утром оказался околдован, - опуская подробности, говорю я, надеясь убедить сослуживцев в своей правоте, и впиваюсь взглядом в отрядного мага. - Остран, ты видел, что с ним произошло!
        - Он чем-то заразился…
        - Это было заклинание, подчиняющее волю.
        - Что?!
        Сослуживцы, услышав это, тут же налетают с вопросами:
        - Вот же он!
        - Так вот куда он запропастился! А мы и не заметили!
        - Что с рукой, Пек?
        - А что за колдовство такое?
        - Откуда ты знаешь, Рой?
        БУХ-БУХ-БУХ!
        - Открывайте, «Вороны»! Среди вас тот, кто напал на солдат Империи! Его ждёт суд, и вас тоже, если продолжите укрывать преступника!
        Взгляды сослуживцев устремляются ко мне. Вернувшийся из комнаты, уже одетый, Блик швыряет мне сумку с вещами.
        - Всё не так, - поймав её, заявляю я решительно. - Пек был околдован!
        - Я со вчерашнего вечера ничего не помню… Только как мы заселялись в казарму, а потом… Потом сразу оказался в подворотне, откуда мы с Роем прибежали сюда… - пришибленно сообщает шнырь.
        Хвала Святым предкам! Хотя бы сейчас не отпирается! Видимо, не только камень Эрленкар, но и символы Ар вызвали в его голове сумбур, и поэтому он не сомневается в моих словах. И не помнит, как потрошил мои вещи и молил о помощи. Да даже о том, что уже видел, как я колдую, судя по его удивлению чуть раньше…
        - Я пошёл узнать, как Пек себя чувствует и увидел, как он выбирается из окна лазарета! - глотая окончания и тараторя слова, пытаюсь объяснить сослуживцам происходящее. - Мне показалось это подозрительным, и я проследил за ним. Пек шёл на склад, где было какое-то сборище… Я вырубил парня, а сам подсмотрел, что там происходит!
        - ОТКРЫВАЙТЕ НЕМЕДЛЕННО!
        Лязг оружия за дверью заставляет сослуживцев напрячься. Они сами не выпускают клинки и щиты из рук…
        - Там были сотники и десятники разных отрядов! И связанные люди! Им скармливали те кристаллы, которыми подорвали Торнвилл и ялайцев в Ранхольде! СКАРМЛИВАЛИ! И был… какой-то артефакт, который красными нитями связывал эти кристаллы и людей! Они странно двигались… Проклятье, Блик, ну неужели я стал бы это придумывать?!
        - Звучит безумно, - замечает Соловей. - Но ты ни разу нас не подвёл, Рой. Всегда показывал себя с лучшей стороны, никогда не врал… Не думаю, что ты сглупил и прихлопнул кого-то случайно…
        БАХ!
        Тяжёлый удар в дверь вновь заставляет всех обернуться на неё.
        - Что будем делать? - тяжёло спрашивает Коряга, глядя на Блика.
        - «Вороны» своих не бросают, - хмуро отвечает тот. - Надеюсь, ты прав, Рой.
        - Это заговор и колдовство, - твёрдо говорю я.
        - Ты в этом разбираешься, - кивает заместитель капитана, а я стараюсь не замечать удивлённые и вопросительные взгляды сослуживцев. - Да и не стали бы они так ломиться, если бы хотели всё по закону провернуть.
        - Что. Будем. Делать? - разделяя слова, повторяет вопрос Коряга. - Я всё понимаю, парни, но нам сейчас дверь выломают.
        - Удивительно, что никто не прибежал посмотреть, что тут происходит… - замечает Соловей.
        - Может, околдованных гораздо больше, чем тех, кого я видел, - ощущая пробегающий по спине холод, произношу я. - Надо выбираться, пока прочие одержимые не пришли к казарме и не зажали нас тут. Они точно захотят сохранить тайну, и боюсь, для этого всех нас перебьют!
        - Пойдём к генералам. Расскажем командирам гарнизона, магам, магистру Старвинг… Ты же на короткой ноге с ней, Рой?
        - Да.
        - Тогда нужно к магессе. Объяснимся, и пускай проверяют тех, на кого ты укажешь. По именам сориентируешься? - лысый здоровяк обращается ко мне.
        - Пару десятников и капитана Стоуна.
        - Думаю, этого будет достаточно. Если в них обнаружат следы колдовства, твои слова подтвердят. А то, что они напали на вас безо всякого суда и следствия, само по себе подозрительно. Не имея разрешения на задержа…
        БАХ!
        Дверь слетает с петель, и времени на рассуждения не остаётся. С безумными глазами, внутрь казарм, один за другим заскакивают солдаты в форме разных отрядов. «Стальные псы», «Куклы садоводов», «Сеятели ветра», «Ловчие» - я успеваю заметить только эти нашивки, а потом...
        Безо всяких уговоров, без слов, предупреждений и угроз, околдованные камнем Эрленкар солдаты налетают на моих сослуживцев, словно вихрь.
        Вихрь, который разбивается о скалу.
        - Не убивать без нужды! - ревёт Блик, впечатывая обух топора в нагрудник первого подвернувшегося одержимого. Всхлипнув, тот отлетает назад на несколько шагов, уступив место ещё двум солдатам.
        Лязг стали, ругань, гулкий топот по дощатому полу, крики боли - помещение взрывается боем.
        - На выход! - рявкаю я, отражая удар короткого меча орущего пехотинца и опрокидывая его на пол подсечкой. ХРЯСЬ! И пятка ломает неудачнику нос, заставляя завыть от боли и выкидывая нападающего из схватки. - Пробиваемся на улицу! К ним наверняка прибудет подкрепление! НА ВЫХОД, НУ!
        Всё-таки «Речные вороны» не зря считаются опытным отрядом.
        Нас немногим больше двадцати человек - но мы умудряемся не только вырваться из казарм, не убив никого из напавших. О нет! Мы отражаем и организованное нападение на узком пятачке, раскидав около тридцати опытных воинов.
        Собравшись в два ударных кулака по одиннадцать человек, уходим по ближайшей улице, прикрываясь щитами от редких выстрелов арбалетчиков. Используя проулки и уличные лотки торговцев, стараемся не подставляться и двигаемся к магистрату - рядом с которым в таверне расквартировали отряд Айрилен.
        Добраться до неё было ближе всего. А я, как и Блик, надеюсь, что перед всеми остальными солдатами и магами, одержимые остынут, испугавшись численного перевеса…
        - С-сука!
        Двоих солдат всё-таки умудряются подстрелить перед самой площадью. Мы не имеем возможности тащить их с собой, и даже выдернуть под защиту первого ряда - так быстро всё происходит… Преследующих одержимых, регулярно пытающихся напасть, напрыгнуть на наш плотный строй и раз за разом получающих отпор, становится больше и больше…
        Они стекаются из проулков, улиц и подворотен, будто муравьи, будто ручейки, питающие реку… «Вороны», которым не повезло, мгновенно скрываются за непрерывно прущей на нас массой обезумевших солдат - и горожан, которые составляют им компанию!
        БОММММ! БОММММ! БОММММ!
        Колокола на надвратных башнях и нескольких часовнях начинают бить в унисон.
        - Ялайская гниль! - ругается Коряга. - Тревогу объявили! Неужели…
        - Мятежники решили не ждать… - хмуро отвечаю я, вскидывая свой щит-рондаш и отражая пущенную метким лучником стрелу.
        Звон доносится со всех сторон, заполонив облачную ночь, и на улицах вокруг нас разносятся крики.
        - Стоять! - слышится женский голос, доносящийся от входа в таверну, к которой мы так стремимся.
        Расталкивая сослуживцев, я выскакиваю на свободное пространство перед Айрилен.
        - Магистр Старвинг! Мятеж! В городе околдованные малефиками солдаты…
        Ф-фух! Два арбалетных болта проносятся рядом с головой, и ещё два магесса сжигает прямо в воздухе. А затем я чувствую мощный порыв ветра. Развернувшись, вижу, как он проносится через пятачок перед таверной, взметая клубы пыли, и откидывает обезумевших солдат от так и не нарушивших строй «Воронов».
        - Магистр Старвинг! - повторяю я, переводя дыхание и вытирая выступивший пот. - Мятеж…
        - Я слышала, Рой.
        Женщина делает несколько стремительных шагов вперёд, обходя моих сослуживцев, и оказывается между нами и одержимыми. Её тёмные блестящие волосы развеваются, подхваченные ночным ветром. В свете немногочисленных фонарей и двух то и дело появляющихся из-за облаков лун магесса выглядит мрачно, решительно и…
        Слегка пугающе.
        - Отставить, солдаты! - рявкает она.
        Танг! Танг! Танг!
        Несколько стрел, выпущенные из луков вот-вот попадут в неё…
        Но нет - Айрилен снова сжигает их в полёте. Её поза мгновенно становится напряжённой.
        - Именем Императора - остановитесь, если не хотите на плаху! - выкрикивает магесса, но обезумевшие, околдованные камнем Эрленкар солдаты не хотят её слушать…
        - Ра-а-а-а! - ревут они, и лавиной устремляются к магистру Старвинг.
        Их много - куда больше, чем я мог предположить… Полсотни тех, кто выскочил следом за нами на небольшую площадь перед магистратом, толкают сотни других, прущих изо всех улиц, переулков и подворотен…
        - Защищайте магистра! - проносится голос над нашими головами, и гвардейцы Императора, закованные в тяжёлую броню - личные охранники Айрилен - вместе с магами и мечниками из её отряда выскакивают вперёд, оттесняя своего командира.
        Они знают, что она не будет убивать магией обычных людей, и готовы пожертвовать собой ради магессы…
        «Вороны» присоединяются к ним, вставая плечом к плечу с элитой имперских войск.
        И начинается рубка.
        - Нам нужно к воротам! - я оказываюсь рядом с Айрилен, хватаю её за руку, разворачиваю к себе, забыв о субординации. - Эти люди околдованы древним артефактом! Они не просто мятежники!
        - Ты уверен?! - побледнев, спрашивает магистр.
        - Да, хрраш всё сожри, да! Нужно сообщить генералам! Одержимых много, возможно, даже больше, чем нас! И если на воротах меж районами у них есть свои люди… Нас зажмут и не выпустят. Мы погибнем!
        Она понимает меня сразу, не спорит, не уточняет, не переспрашивает.
        К сожалению, думать о том, что мне льстит такое доверие, времени просто нет - вокруг царит хаос, люди умирают ежесекундно, льются реки крови, и нас теснят несмотря на организованное сопротивление. Обезумевшие солдаты и горожане, которых я вижу среди мятежников, сминают верных Империи воинов числом…
        - Отходим в сторону Врат! - командует Айрилен. - Отходим!
        Глава 18 - Бегство
        Гонка, которая следует за её словами, откладывается в памяти кучей разрозненных фрагментов.
        …Атака одержимых, в ходе которой почти десяток моих сослуживцев остаётся лежать на залитой кровью брусчатке улиц Лавенгейского вала…
        … Улицу перегораживают солдаты в кирасах, вооружённые короткими пиками. Из сумрака подворотни за их спинами появляются двое одержимых, а в следующий миг они врезаются в строй стражников. БАХ-БАХ! Люди взрываются, превращая всех, кто находится рядом, в кровавую кашу!..
        … Высыпавшие на проспекты вопящие жители города… Кто-то заколачивает двери, кто-то тащит на себе добро. Не знаю, своё или чужое…
        … - Ме-ертвецы! - раздаётся истерический вопль. - Мертвецы идут!! Спасайся, кто может!..
        … Паника вспыхивает, точно пожар в сухом тростнике. На улицах начинается страшная давка. Кто-то падает, по нему тут же бегут другие, втаптывая в брусчатку...
        На городских улицах появляется всё больше и больше народу. Уже непонятно, где одержимые, где нет, где обычные жители, а где - солдаты. Шум, гам, крики, повсеместные стычки, зарева пожаров, разбитые фонари…
        Хаос охватывает Лавенгейский вал быстро, словно чума, пожирающая больного на последней стадии…
        …Вывернув на центральный проспект, мы налетаем на отряд хорошо организованных воинов под предводительством человека в сером балахоне. В первые мгновения я думаю, что это один из имперских магов, но…
        - Берегись!
        БАХ!
        Удар кровавым хлыстом проносится сквозь солдат, пытающихся задержать прущую по улице толпу народа. Мощное заклинание разрывает людей на части, обагряя камни мостовой горячей кровью.
        Меньше чем за половину колокола город поразило безумие. Оно захлестнуло улицы, проспекты и целые кварталы как приливная волна, быстро и беспощадно.
        Страх пытается сковать нутро, но я заталкиваю его в самый дальний угол души. Не время сейчас бояться и паниковать, не время…
        Горожане, высыпавшие на улицы и не понимающие, что происходит, кричат, бросаются в стороны. Одержимые рвут их голыми руками, рубят оружием, затаптывают… Часть людей умудряется раствориться во мраке подворотен и дворов, поняв, что на улицах их ждёт только смерть. Слышится звон стёкол, народ выбивает двери, выламывает ставни, стараясь спастись от тёмного колдовства…
        От ужасных картин происходящего кожа покрывается холодной испариной. Такое ощущение, что я оказался в безумном кошмаре, откуда нет выхода…
        Мы уже не сражаемся - просто прём вперёд закрытым построением, стараясь как можно скорее добраться до Вторых врат и миновать их…
        Я замечаю золотистую вспышку совсем рядом с нами. Разум действует рефлекторно. Спасая себя и людей, он высвобождает заклинание ещё до того, как я осознаю его, и вокруг отряда закручивается «Пылевой щит» - в нём тут же вязнет пара молний. И только вызвав заклинание, я понимаю, что раскрыл свой дар...
        Стоящие рядом солдаты охают. На их лицах такое удивление, какое нарочно не придумать - широко раскрытые глаза, приоткрытые рты. Перебивая друг друга, сослуживцы разражаются восхищённой бранью и воодушевлёнными возгласами.
        - Ты видал?!
        - Это Рой! Рой вызвал щит!
        - Ха, теперь-то мы им покажем!
        - Проклятье, парень, ТЫ ЧТО - МАГ?!
        Я не успеваю ответить. В следующий миг ещё с десяток заклинаний пронзают магическую завесу, возведённую мной, и выкашивают первый ряд воинов…
        По мне тут же бьёт мощный откат. Кто-то куда более сильный, чем я, разбивает “Пылевой щит” вдребезги!
        - Аргх! - я падаю на колени. - Что за?..
        Тело немеет, по мышцам прокатывается дрожь от удара! Ощущение, будто я держал меч, и по нему со всей силы врезали кувалдой…
        - Рассыпаться! - не своим голосом выкрикивает Айрилен и, удивительное дело - в суматохе все прекрасно слышат её приказ…
        Женщина хватает меня за плечо, пытаясь вытянуть за собой. Я едва успеваю подняться, как в следующий миг мощный взрыв отшвыривает нас на десяток с лишним шагов вниз по улице. Солдат он разбрасывает, словно тряпичные куклы…
        Звон в ушах, приглушённые крики вокруг, мутная пелена перед глазами…
        - Проклятье, - стоная, я перекатываюсь со спины, опираюсь на ободранную руку и встаю на ноги. - Что… Что это было?.. Магистр!
        Никто не отвечает... Проморгавшись, вижу вокруг десяток человек, также ошеломлённых и медленно поднимающихся с колен. Пек, Коряга, Блик, двое гвардейцев, трое «воронов» и двое мечников магистра Старвинг…
        И это все, кто уцелел?! Ялайский пепел!
        К горлу подступает комок, когда я вижу вокруг разбросанные куски тел… Дальняя часть улицы вообще представляет собой одно сплошное кладбище - там лежит гора трупов, на какое-то время задержавшая одержимых…
        Проклятье, проклятье, проклятье! Они мертвы! Они все мертвы! Почти весь наш отряд остался на брусчатке, разорванный заклинанием невероятно сильного чернокнижника!
        Я убью его! Убью собственными руками!
        Шарю глазами по сторонам, взгляд натыкается на Айрилен. Растрёпанная, грязная, с разодранным в кровь лицом и рукой, висящей плетью, она стоит за мной.
        Морщась от боли, женщина вскидывает здоровую ладонь и из неё вырывается золотистое сияние. Расширяясь в воздухе, оно обволакивает окружающих, в мгновение ока превращаясь в толстый мерцающий купол чистейшей энергии…
        А в следующий миг в него врезается удар тьмы такой силы, что закладывает уши.
        - Помогай… - хрипит магесса. - Рой… Помогай, мать твою…
        Всё тело ломит, под кожей будто черви копошатся - так сильно она зудит… Но я всё же встаю, превозмогая боль. Встаю, понимая, что сейчас как никогда близок шанс умереть.
        За миг до нового удара я оказываюсь рядом с Айрилен и направляю в каркас её щита мощный поток энергии.
        Вовремя!
        Следующий удар снова отдаётся во всём теле - в десяток раз сильнее, чем первый! На этот раз в наше колдовство бьёт что-то кровавое, и заклинание света мгновенно тускнеет. В одном месте щит оказывается проломлен и тонкая, проникшая струйка крови молнией проносится внутри купола, попадая магессе в ногу, неестественно её выворачивая. Женщина вскрикивает и заваливается набок, из её глаз брызжут слёзы - но заклинание защиты она не опускает, и тут же затягивает прореху.
        Я подхватываю магистра и, наконец, могу разглядеть сквозь купол чернокнижника, что вот-вот раздавит нас, как тараканов…
        Он скинул свой балахон и словно стал выше…
        Перед нами высоченная фигура, очень похожая на человеческую - но отличающаяся... Длинные руки заканчиваются пальцами-когтями, больше напоминающими кинжалы. Верхняя часть тела голая, мускулистая, обмотанная вплавленными в мясо цепями. Два отростка, напоминающие суставчатые лезвия, торчат из спины. Голова, слегка расширяется вверху и при этом - приплюснута, как у рыбы-молота. Клыкастая пасть, глаза горят алым… В груди полыхает огонь, видимый даже сквозь кожу…
        Ялайская гниль! Я в жизни не видел ничего уродливее!
        - Это Советник… Советник Ирандера! - не говорит - стонет Айрилен.
        Она умудряется взглядом метнуть воздушную волну через всю улицу и снести с ног одержимых, только-только показавшихся из-за горы трупов.
        - Уходите… Уходите, я задержу его… Предупреди… Рой, предупреди генералов… Я уже не могу бежать…
        - Святые предки! - взвизгивает Пек, увидев противника. - Бежим!
        Удивительное дело - на этот раз я с ним солидарен. Нечего и думать противостоять самому ученику Ирандера! Хрраш его знает, как он оказался в городе и как это прощёлкали наши войска и шпионы - сейчас это и неважно!
        Важно то, что магистр и маг-недоучка не смогут сделать этой твари совсем ничего… И предчувствие подсказывает, что у нас есть всего пара мгновений, чтобы попытаться выжить.
        Я хватаю Айрилен поперёк тела и рывком отрываю от земли.
        - Отпусти! - рычит она. - Отпусти, придурок! Я задержу его и остальных! Дам вам… время!
        - В другой раз, магистр. - тяжело дыша, выпаливаю я.
        Разрывая жилы, срываюсь с места и на пределе сил бегу к краю улицы, надеясь скрыться в проулке. Сержанты и остатки уцелевших солдат устремляются за нами.
        Защитный купол света, укрывающий нас, лопается и исчезает с лёгким переливчатым звоном…
        - С-С-С-СТОЙТЕ! - пробирающий до костей голос раздаётся за спиной. - ПРЕКЛОНИТЕ КОЛЕНИ ПЕРЕД…
        Я даже не думаю останавливаться. Крепко держа Айрилен, затаскиваю её в пространство меж двух зданий и слышу, как позади грохочет взрыв. Лишь через несколько десятков шагов оборачиваюсь, вижу успевших удрать с нами солдат, а затем раздаётся гулкий взрыв, земля под ногами вздрагивает - и дальняя часть здания начинает оседать, заволакивая воздух пылью…
        - Ходу, ходу! - с бешеным лицом командует Блик. - Давайте дальше, до выхода на следующую улицу! Там направо, обогнём Кузнечный квартал - и останется недалеко до Первых врат! Давайте же, шанс есть!
        - Госпожа! - рядом с нами оказывается один из гвардейцев. - Позвольте…
        - Вперёд иди! - бешено рявкаю я. - Я сам помогу ей!
        Магесса корчится от боли, шипит - но криво усмехается, услышав мои слова.
        - А я в тебе не ошиблась, Рой… - выдавливает она и стонет, чуть пошевелив рукой. - Проклятье! Раздробила кости!.. А ещё ноги… Не чувствую…
        - Потерпите, Айрилен. Мы выберемся, я обещаю.
        - Да уж надеюсь…
        Несмотря на твёрдость в своём голосе - я тоже не уверен, что удастся спастись.
        Мы не останавливаемся ни на секунду. После стычки с Советником у нас появляется короткое преимущество, и на какое-то время удаётся оторваться от преследователей.
        Бешеные крики раздаются на всех улицах. И стоит только паре солдат с обезумевшим взглядом и дёрганными движениями, увидеть нас - как они утробно воют, привлекая внимание своих товарищей.
        Снова начинается погоня…
        У Вторых врат мы встречаем «нормальных» солдат и уцелевших колдунов, постоянно выставляющих магические щиты и отбрасывающих нападающих - но этого оказывается недостаточно для толпы, которая несётся за нами…
        Солдаты задерживают одержимых ненадолго - мы едва успеваем преодолеть несколько сотен шагов по центральной улице, а затем заставу сметают. Чуть дальше над кварталами полыхает пламя, выделяясь на фоне ночного неба. Но ещё ярче пылают огромные башни на южной и северной окраинах - словно невероятных размеров факелы, которые кто-то разжёг, чтобы развеять ночной мрак…
        Мы несёмся быстрее ветра, но сил остаётся мало. У меня из груди то и дело рвутся страшные хрипы. Айрилен, которую последние несколько сотен шагов я несу на руках, непрерывно стонет. Ещё четверть колокола такой гонки, и я просто упаду.
        Но впереди уже возвышается Первая линия крепостных стен.
        Немного… Осталось совсем немного…
        Возле врат стражники, надрываясь, вращают ворот, опускающий решётку. Делают это быстро, ровно, выглядят нормально - хвала Святым предкам, они не одержимы!
        Мы выжимаем из себя последние силы. И успеваем. Но видеть нас напуганные солдаты совсем не рады.
        - Стоять! - рявкает один из стражников, заметив нас.
        Десяток других вскидывают арбалеты и, видя, что мы не собираемся останавливаться, стреляют… Но Айрилен, лежащая на моих руках чуть ли не без сознания, всё ещё может колдовать. И реагирует даже быстрее меня. Который раз за ночь она сжигает болты в воздухе, отбрасывает стражей врат мощным воздушным потоком за ворота, и мы оказываемся у выхода из города…
        Первой проскакивают уцелевшие «Вороны». Затем несколько человек из отряда магессы, я, несущий колдунью на руках. Замыкает бегство пара гвардейцев.
        - Поставь меня… Рой! Поставь меня! - неожиданно командует магистр.
        - Айрилен…
        - Быстро! И помоги устоять!
        Зелёные глаза темнеют, и я решаю не спорить. Надеюсь, она знает, что делает…
        Мы останавливаемся за створками, и я аккуратно ставлю женщину на ноги, поддерживая её. Солдаты оцепляют нас, врезав нескольким, особо ретивым стражникам, и успокаивают их. Придурки наконец понимают, что мы не враги, разворачиваются к преследователям и, припав на колено, открывают стрельбу из арбалетов.
        Но прущим сотням хрипящих и нечленораздельно кричащих одержимых всё равно на единичные потери…
        - Нас сейчас настигнут, - сдержанно говорю я магессе, глядя на одержимых.
        Внутри меня нет страха - только усталость. Я понимаю, что мы уже не убежим от них, и даже если вступим в сражение - проиграем…
        Айрилен не отвечает. Она делает уцелевшей рукой сложный пасс - и ворот с намотанной на него толстенной цепью с дикой скоростью начинает крутиться сам собой. Гулко лязгает, и тяжёлая, кованая решётка падает между нами и преследователями.
        Я вижу, как ворот плавится, чувствую запах жжёного металла.
        - Назад, назад! - тяжело дыша командует магистр Старвинг. - Отходим дальше, мать вашу!
        Выжившие после безумной гонки солдаты и сами понимают, что задерживаться не стоит - за решёткой разносятся разочарованные крики одержимых, и некоторые из них вскидывают арбалеты и луки.
        Ф-фух! Вжух!
        В нас летят стрелы, болты. Воины магессы и мои сослуживцы вскидывают щиты, закрывая нас с ней, и прикрывают отход.
        Я сам едва успеваю подхватить покачнувшуюся Айрилен, прикрыв её своим рондашем. Но этого мало - и приходится снова вызвать пылевой щит, в котором вязнут дальнобойные снаряды.
        А затем я чувствую присутствие Советника Ирандера. Его аура расходится по воздуху сладковатым запахом гнили… Тёмная сила, которая прижимает обычных солдат к земле, а меня заставляет пошатнуться.
        Он рядом… Он приближается! Сейчас эта тварь снесёт решётку и…
        На мгновение меня сковывает страх, однако через удар сердца я вижу, как повинуясь невероятной воле огромные створки врат сначала медленно, а затем всё быстрее, приходят в движение! И когда мы удаляемся шагов на тридцать, они окончательно закрываются, скрыв нас от одержимых.
        Ялайская гниль! Советник не стал выходить из города! Он не стал нас преследовать! Вместо этого он… Запечатал Лавенгейский вал…
        - Вырвались… - выдыхает магистр Старвинг. - Проклятье, вырвались…
        Держа её на руках, несколько мгновений я смотрю на город, не веря в нашу удачу. А затем оборачиваюсь - и вижу, как от лагеря, расположенного в четверти мили, к нам спешат десятки вооружённых людей с факелами.
        Меня мгновенно затапливает злость. Святые предки, ну неужели! А раньше не могли войти в город?! Где все хррашевы маги, где гвардейцы?!
        - Рой, - устало произносит Айрилен. - Нужно рассказать Слэйту и Молоху о произошедшем… Я сейчас… Я потратила много сил… Не могу… Я усну… Но действовать нужно сразу…
        - Отдыхайте, магистр, - киваю я. - Положитесь на меня. Я расскажу обо всём. Но сначала отправим вас к целителям.
        - Нам нужен… Город.
        - Знаю.
        - Расскажи… Расскажи, что ты видел… Расскажи о Советнике…
        Она закрывает глаза и обессилено откидывает голову. А я смотрю на приближающихся со стороны временного лагеря солдат и понимаю, что меня ждёт очередная бессонная ночь.

* * *
        В палатке отца собралось много людей. Сам Кристиан Слэйт, генерал Молох, генерал Вангард, командующий Центральным кулаком армии, который прибыл вчера, тысячники, командиры магических подразделений…
        И я.
        Над Лавенгейским валом уже занимается рассвет, а мы даже не думаем спать - всю ночь обсуждаем то, что произошло.
        Разумеется, никто и предположить не мог, что в городе окажутся мятежники, что мы полностью потеряем над ним контроль за несколько колоколов, и что такое огромное количество людей будет одержимо. Во что, кстати, поначалу не верили некоторые командиры-дуболомы.
        И уж точно никому, даже в самом страшном кошмаре, не могло присниться, что в крупнейшем оплоте Империи в приграничье появится один из Советников Ирандера…
        После того, как Айрилен отправили к целителям и нас всех опросили - я настоял на аудиенции с генералами. Вырвавшиеся с нами из города солдаты подтвердили, что магесса хотела, чтобы я встретился с командованием. И меня - о чудо! - приняли без лишних проволочек.
        Говоря с отцом, я нервничал, всё ещё думая, что он может меня узнать - но нет, этого не произошло. Однако сложности разговора это не отменяло. Пришлось рассказать всё, что я видел на том сборище на складе, облечь знания, полученные от Беренгара, в домыслы, и убедить родителя, что есть некие древние камни с неизвестными письменами, связанные с Этерниумом.
        Я не стал выдавать своих знаний об этом минерале, обойдя неудобные и острые углы. К тому же у меня имелся Пек, который подтвердил провал в своей памяти. Его обследовали, и хоть и не нашли потустороннего воздействия - происходящее говорило само за себя.
        Не могли сотни, тысячи людей, местных жителей и солдат, расквартированных в Лавенгейском валу, переметнуться на сторону Ирандера так, чтобы никто не заметил. На подобную вербовку ушла бы не одна декада, и хоть кого-то из заговорщиков обязательно бы поймали, хоть кто-то из них выдал бы себя.
        Но нет - никто не подозревал о происходящем. Даже контрразведка оказалась не готова к такому развитию событий, и я полагал, что вскоре в верхушке армейских структур Империи начнутся чистки…
        Колдовство, завладевшее людьми, лучше всего объясняло произошедшее. Особенно учитывая, что разум «чёрных» в том же Ранхольде тоже был сломлен Этерниумом, пусть и по-другому. Думаю, именно поэтому генералы в итоге поверили моим словам.
        Будь у меня в сумке камень Эрленкар, я бы просто показал его армейскому руководству, отдал магам на исследования - но он остался под полом в казарме…
        Впрочем, и без него было понятно - город придётся возвращать. Неважно, одержимые ли его захватили, или просто мятежники.
        Именно об этом и говорит отец, выслушав мой рассказ. Он не выгоняет меня из своего шатра, позволяя остаться на военном совете.
        - Город запечатан, и теперь через него в Ялайские земли не пройти. Планируемое наступление оказалось сорвано.
        - Возможно, именно этого и добивался враг?
        - Возможно. А может, он копил силы, и десятник «Воронов» просто спутал ему карты. Учитывая, что за стенами всё ещё слышатся звуки боя - захватить весь Лавенгейский вал отродьям Ирандера не удалось, - замечает генерал Молох.
        - Как бы там ни было, - вступает в разговор командующий Центральным кулаком армии, генерал Вангард. - Медлить нельзя. Из города удалось вырваться скольким людям? Двум сотням? «Речные вороны», точнее, их остатки, да магистр Старвинг. А перед ними - части ещё четырёх отрядов, расквартированных ближе всего к Первым вратам. Остальные… Либо сражаются, либо убиты, либо прячутся.
        - Никто не мог знать, что… - отец запинается, - одержимых окажется настолько много.
        - Значит, веришь юнцу? - хмыкает Вангард.
        - Очнётся Айрилен - и спросим её. А ему не верить смысла не вижу. Парень спас меня в Ранхольде. - Кристиан уважительно кивает мне. - Заслужил знак отличия и не раз проявил себя за последние полгода, хотя только-только пришёл на фронт. Рой далеко пойдёт. Он и его люди быстро сообразили, что нужно предупредить нас - и оказались правы. В лагере ведь до последнего не подозревали, что в городе кипит сражение - всё происходило в центральных районах. Даже в башнях сигналы не подали - а значит, их захватили первыми…
        - Выбить ублюдков из города будет непросто… - вздыхает Демиург Гораций - седовласый мужчина с коротким ёжиком волос, жёсткой щетиной и угольно-чёрными глазами. На его морщинистом лице светятся золотистые прожилки энергоканалов. Этот человек руководит всеми магами Центрального кулака армии Империи.
        - Непросто, - соглашается отец. - Но сделать это необходимо.
        - Потратим массу людей и сил.
        - У нас нет выхода! - отрезает Вангард. - Внутри остались наши люди. Пять тысяч человек - и сколько из них ещё живы? А сколько будут живы через четыре-пять колоколов?
        - Нас больше.
        - Это верно. Но кроме тех солдат, я уж не говорю о местных жителях, которые могут попасть под влияние этого… этих артефактов, или Советника, кто их там околдовывает… Вдобавок вы забываете о самом важном - в городе остались запасы эссенции, на которые мы рассчитывали. Их свозили сюда несколько месяцев! Что будет, когда тёмные отродья наложат на них лапу?! У них и так множество боевых магов, а что будет, когда они начнут использовать кристаллы, чтобы усиливать их?!
        - Твои предложения? - напряжённо спрашивает отец.
        - Будем сносить ворота и штурмовать город. Нас тут пятнадцать с лишним тысяч - в три раза больше, чем всех солдат, оставшихся внутри. И половина из несчастных наверняка уже мертвы.
        - А горожане?
        - Их меньше в полтора раза. В любом случае - мы хорошо оснащены. Если бы только не эссенция и не Советник Ирандера…
        - С ним могут возникнуть проблемы.
        - Новые резервы подойдут через четыре-пять дней. За это время одержимые подомнут под себя весь Лавенгейский вал, вооружат в арсенале каждого горожанина и обожрутся усиливающих магию кристаллов. Ты сам знаешь, Кристиан, что тогда будет. Мы не можем затягивать.
        - Я тебя понял.
        - Командуйте сбор через колокол. Велите устанавливать осадные орудия, маги пусть разбиваются по своим отрядам и полкам! - начинает раздавать указания Вангард. - Командиров сотен и тысяч - собрать вместе, продумаем нападение. И разбудите Айрилен, я хочу поговорить с ней.
        - Это может быть небезопасно для неё… - заикается было Гораций, но генерал перебивает его.
        - Это необходимо сделать! При всём уважении к сержанту, - он пристально смотрит на меня. - Нужен кто-то, кто, возможно, понял больше. А ты, парень, свободен. Возвращайся к своему отряду, передохните - и будьте готовы. Пока не найдётся ваш сотник, ты будешь командовать остатками «Воронов». Чуть позже я отправлю вам несколько десятков человек, или прикреплю к другому отряду. Верю, у тебя была тяжёлая ночь… Но ты сам понимаешь ситуацию.
        - Так точно! - отвечаю я и выхожу из шатра.

* * *
        - Беренгар!
        Я врываюсь в зал Сейнорай злой, растрёпанный, уставший - но мне необходимо поговорить с учителем.
        - Что?
        Он сидит за тем столом, за которым обедал, когда мы познакомились, и лениво разделывает какую-то огромную жареную птицу. Вокруг - самые изысканные яства, какие только можно себе представить.
        - У меня проблемы!
        - Редко когда бывает иначе, - фыркает Сейнорай и откладывает нож, - Излагай.
        Я тороплюсь - потому что времени на отдых мне выделили мало, а обсудить нужно многое…
        - А я ведь предупреждал! - замечает Беренгар, когда я заканчиваю. - Я ведь говорил, Хэлгар! Этерниум и камни Эрленкар… Тессаро! - рявкает он. - Это очень, очень плохо… Та связь, о которой ты говоришь - за свою долгую жизнь я такого никогда даже и не видел! Видимо, осколки каким-то образом вытягивают магию из кристаллов и используют её для подчинения воли в большом масштабе… Или усиливают эффект, судя по тому, что тем пленникам скормили немного Этерниума… В любом случае - это очень плохо. Потому что я не понимаю такую связь, не видел её, не ощущал и не знаю, как разрушать её.
        - Обнадёжил, - хмуро бросаю я. - Да тут уже вопрос не в излечении. Генералы будут штурмовать город и просто убивать всех, кто только окажет им сопротивление. Это мятеж, хоть колдовской, хоть обычный. А это карается смертью.
        - Тогда чего ты хочешь от меня? Поддержки?
        - Это, конечно, здорово. Но мне бы лучше узнать, как противостоять той твари. Советнику Ирандера.
        - Применяя все свои способности, - кисло усмехается Сейнорай. - Откуда мне знать, Хэлгар? Откуда? Я не видел его, не ощущал то, что ощущал ты, но… Хмм…
        Он осекается, замолкает и несколько мгновений размышляет.
        - Ну? - тороплю я его.
        - Ты говорил, что что-то почувствовал… Энергию, исходящую от этого Советника, верно?
        - Да.
        - Мне нужно посмотреть.
        - Каким образом?!
        - Как я определил, что ты понял базовые принципы магии в нашу вторую встречу, помнишь?
        - Да.
        - Ты был открыт для ментального чтения. Ничего особенного, никакого воздействия - просто опытный Сейнорай могу увидеть, как ты манипулируешь энергией. Но сейчас всё изменилось. С тех пор как ты научился работать с Даром Аулэ, твой источник и твоя энергоструктура самоорганизовались. Теперь они не позволяют кому попало видеть её работу. А судя по твоему рассказу, этот Советник настолько силён, что энергия переполняет его и рвётся наружу. Оттуда и вибрации, которые ты почувствовал.
        - И что? - не понимаю я.
        - Мне нужно тебя просканировать. Твой разум.
        - Хм…
        - Мы с тобой столько времени знакомы, а ты мне всё ещё не доверяешь? - мне кажется, Беренгар даже слегка обижается, сказав это.
        - Нет, я… Ладно, если это поможет… Что мне нужно делать?
        - Думай о том, что видел и что почувствовал в тот момент. А когда ощутишь лёгкое покалывание в голове, раздели сознание и сосредоточься ещё и на этом.
        - Звучит… Не особо легко.
        - У тебя получится, - серьёзно говорит Беренгар. - Ты ведь уже делал такое, даже в бою. Тут никаких врагов нет. Просто сосредоточься и помни то, чему я тебя научил.
        - Хорошо, давай попробуем.
        - Подожди. Самое главное - когда «схватишь» оба ощущения - соедини их. Так ты откроешь мне канал, и я смогу увидеть и почувствовать всё то, о чём ты рассказывал.
        Не скажу, что выполнить это было легко. По ощущениям мы потратили почти колокол, прежде чем у меня получилось. Сказывалась усталость, но, в конце концов, я смог сделать то, о чём говорил Сейнорай. И почти сразу почувствовал, как из меня будто вытягивают мысли!
        Это продолжается не больше двух десятков ударов сердца.
        - Всё.
        - Всё?!
        - Я куда опытнее тебя, - смеётся учитель, и зуд в голове исчезает. - И единственное, что мне требовалось - получить точные воспоминания. А мозг обработал их быстро. У меня хорошие новости, Хэлгар.
        Эти слова меня радуют.
        - Не томи!
        - Этот Советник, судя по всему, и правда силён. Тебе он точно не ровня.
        - А говоришь - хорошие новости!
        - Не торопись, - морщится Беренгар, вызывая кресло и падая в него.
        Я сажусь напротив, взяв один из стульев из-за стола. Учитель, поглаживая бороду, несколько мгновений думает, а затем излагает:
        - Его сила - его же слабость. И это же касается многих прочих созданий, которых переполняет Дар Аулэ.
        - А если точнее?
        - Энергия, которую ты почувствовал. Как вижу я - это единственный путь, чтобы уничтожить такого противника. Помнишь, как ты поступил с тем проклятьем на дереве, в ночном лесу?
        - Да. «Заразил» его правильно заряженной кровью.
        - Думаю, в схватке с этим Советником можно поступить примерно также. Только вот там было заклинание. Или, точнее, формирование. С определёнными задачами, вложенными извне, но без своей воли.
        - Не совсем понимаю…
        - У проклятья или артефакта, какими бы сильными они ни были, нет разума. А у той твари, которую ты встретил - есть. Нельзя просто надеяться, что можно «отравить» его энергией другой направленности.
        - И что тогда делать?
        - Отыскать слабость.
        - Тоже мне - совет! - разочарованно и зло бросаю я, нервно вставая со стула. - Это мне понятно и самому!
        - А как это сделать наверняка, тебе тоже понятно? - сверкнув синими глазами, насмешливо спрашивает Беренгар.
        - Нет… - осекаюсь я.
        - А зря, - продолжает веселиться учитель. - Я ведь уже показал тебе, как это сделать.
        - Когда?
        - Когда попросил открыть свои воспоминания и соединить меня с ними.
        - И?..
        - Думай, Таскалор, думай! У тебя достаточно живой разум, чтобы понять!
        - Я не… Хм…
        В голову приходит мысль. Я прокручиваю её раз, другой.
        - Значит, та энергия, которую я почувствовал - путь к поиску слабости Советника? То, за что я могу зацепиться, чтобы «прочесть» его?
        - Молодец! - улыбается Беренгар. - Но есть и проблема. Он наверняка не даст тебе спокойно исследовать его энергопотоки и структуру. Так что придётся воспользоваться таким полезным в данном случае восприятием. Оно заменит тебе недостаток ментального контроля.
        - Значит, мне нужно прочувствовать энергетику Советника, ощутить её воздействие и…
        - Воспользоваться восприятием. Направить его по энергоструктуре противника, отыскав в ней уязвимые точки. Повторюсь - спокойно сделать это, по моему мнению, не получится. Так что, скорее всего, параллельно тебе придётся защищаться. Ну, или попросить кого-нибудь отвлечь врага.
        - И как я пойму, что делать, когда отыщу уязвимые точки? Они ведь могут быть какими угодно?!
        - А вот это, Таскалор, - серьёзно говорит учитель, - тебе придётся узнать самому. Будем считать это твоим выпускным экзаменом. Сдашь его - и станешь настоящим Сейнорай.
        - А если нет?
        - Думаю, в таком случае ты умрёшь.
        Глава 19 - Осада. Часть 1
        - ЩИТЫ-Ы-Ы!
        Дробный стук болтов о металл. Ухнув, солдаты с первой линии, несущие высокие и тяжёлые башенные щиты, делают несколько шагов вперёд по скользким от крови камням, которыми вымощена улица…
        - Арбалетчики! - рявкаю я, когда мы замираем. - Товсь! Пли!
        Юркие парни - новенькие, приписанные к нашему отряду - целятся в щели между щитов и нажимают на спусковые скобы. Всего двадцать одновременных выстрелов - но кучность и плотный ряд прущих на нас врагов не оставляют им никаких шансов.
        Слышатся крики боли, звуки, с которыми снаряды впиваются в тела нападающих. Только-только набравшие разбег одержимые валятся на землю, мешая другим набрать скорость.
        - Перезаряжай! Копейщики, смена!
        Воины меняются. Стрелки уступают позиции тем, кто управляется длинными, в полтора человеческих роста, протазанами с широкими листовидными наконечниками. Ими можно не только колоть, но и рубить, чем мои воины и занимаются…
        Вжух, вжух, вжух! Хрясь! Кр-ра! Бум, бум, бум!
        Кровь брызжет во все стороны. На щиты, несмотря на постоянную работу копейщиков, налетают хрипящие безумцы, одурманенные Этерниумом и камнем Эрленкар. Они пытаются прорвать наш плотный строй.
        - Капитан, их много!
        Я на миг прикрываю глаза, вызываю поток энергии, облекаю его в воздух и выпускаю из поднятой руки. Взмыв вверх, заклинание подчиняется моей воле и обрушивается на нападающих, раскидывая их в стороны.
        - Вперёд! Раз-два! Раз-два! - ревёт Блик, держащий один из щитов.
        Шаг за шагом мы продвигаемся по улице, зачищая её от обезумевшей толпы. Точно так, как и многие другие отряды, проникшие в город после того, как установленные наспех требушеты снесли Первые врата.
        Забавно, но наш отряд мечников превратился в малоподвижную штурмовую группу. С башенными щитами, протазанами и арбалетчиками. Впрочем, «превратился» - не совсем верное слово. Почти весь личный состав, с которым я встретился в крепости Фархельм несколько месяцев назад, погиб. После всех сражений, после безумного бегства из Лавенгейского вала, в живых остались лишь я, Блик, Коряга, Пек и четверо солдат из разных десятков, с которыми я не особо-то и общался.
        Так что нам дают пятьдесят двух человек, вооружают их и… Делают меня сотником «за проявленное благоразумие и заслуги перед армией».
        Имлериса во временном лагере так и не находят. Я подозреваю, что он пил где-то в городе и наверняка был убит во время хаоса, воцарившегося в Лавенгейском валу, так что сам назначаю десятников. А после того как приготовления заканчиваются - выбираю тактику, которой мы, в составе «Огненной колонны», будем зачищать город.
        Организация осады происходит быстро. Уже через три колокола после разговора в палатке отца тысячи солдат выстраиваются в штурмовые порядки, а инженерные расчёты и вовсе начинают работу сразу, как только генерал Вангард выходит с совещания. Орудия устанавливают с какой-то совершенно невероятной скоростью и ворота, запечатанные Советником Ирандера, удаётся снести без проблем. Кроме этого, стену пробивают ещё в четырёх местах, и…
        …Внутрь Лавенгейского вала, получив приказ не оставлять в живых никого, устремляются боевые порядки Империи…
        Поначалу я недоволен такой установкой, как и многие другие капитаны. Но стоит только ворваться в город, как всё встаёт на свои места, и приходит понимание, что Вангард, Молох и отец правы.
        Тут некого оставлять в живых…
        Конечно, в Лавенгейском валу остались лояльные Империи люди - местные жители, и даже солдаты. Но…
        Невозможно определить с ходу, кто одержим, а кто нет.
        В самом начале штурма мы обнаруживаем группу горожан, которые якобы прячутся в лавке алхимика. Но стоило только повернуться к ним спиной, как трясущаяся от страха семья бросается на нас с ножами! Им не удаётся даже ранить нас, но… Мы быстро понимаем, что одержимые могут притворяться «нормальными».
        У нас просто нет возможности проверять каждого из встреченных людей…
        С первыми проявлениями того, что Советник и его прислужники делают с людьми, мы сталкиваемся уже за Вторыми вратам. Вместе с пятью другими отрядами, при поддержке почти четырёх десятков магов, зажимаем одержимых.
        Двигаясь с разных направлений, вытесняем их на небольшую площадь, оцепляем её, заставляем безумцев отступить и даже начинаем думать, что без проблем отбъём город!
        Пока некоторые из одержимых не бросаются на нас.
        Из их ртов капает пена, глаза навыкате, будто вот-вот лопнут, руки окровавлены, одежда порвана, но главное - не это. Они оказываются невосприимчивы к заклинаниям имперских колдунов! Потоки мощного ветра не могут их отбросить, жгуты энергии отказываются оплетать безумцев, просто отскакивая от них!
        - Стрелки, товсь! - слышится со всех сторон, и в этот момент я кое-что замечаю.
        Вокруг бросившихся на нас людей мерцает едва заметный глазу ореол…
        Магическая защита?!
        Звук рассекающих воздух болтов - и снаряды летят в сторону безумцев. Они вот-вот пронзят их, и…
        … Ничего не происходит.
        Болты просто ломаются в полёте, не достав до одержимых самую малость. Я понимаю, что моя догадка верна, и безумцев защищает магия… Но судя по одежде, они - обычные горожане! Пекари, Кузнецы, торговцы, стражники! И поблизости нет ни Советника, ни чернокнижников, которые могли бы сберечь этих людей тёмной магией!
        Этерниум! Они наверняка приняли Этерниум, и это он их защищает!
        И эти безумцы не просто так бегут на нас... Не для того, чтобы бессмысленно погибнуть, и…
        БАХ! БАХ! БАХ!
        Сразу три взрыва гремят там, где трое одержимых подобрались к имперцам вплотную. Безумцы разлетаются на кровавые куски, освобождая невероятную массу сконцентрированной энергии… Заключённая в Этерниуме магия - дикая, необузданная - рвётся наружу, снося на своём пути все преграды и перемалывая людей в фарш…
        Я уже видел такое! Во время бегства из города… Проклятье!
        В рядах наступающих имперцев паника. Убита куча солдат, магов, часть людей отступает, ещё часть бросается в атаку. На восточной стороне площади завязывается плотная потасовка, западная же свободна - между одержимыми и моим отрядом образовывается свободное пространство.
        Через него к нам стремительно приближается накачанный Этерниумом одержимый… Под его кожей пробегают всполохи света, из глотки вместе с криком вырываются облачка магической энергии… Я понимаю, что через несколько мгновений он окажется рядом и взрыв убьёт всех моих людей!
        Как работает Этерниум в их телах? Может быть, это зависит от времени? Или силы удара? Прочие безумцы налетели на башенные щиты с таким хрустом, что наверняка переломали себе кости. Может, критические повреждения освобождают нестабильную энергию из тел?
        Размышления проносятся в сознании за мгновения. Приходится мгновенно придумывать, как спасти своих людей. Безумец защищён невидимым щитом, а значит, нужно не воздействовать на него магией, а задержать препятствием, или что-то швырнуть…
        Поблизости нет ничего достаточно тяжёлого, что я мог бы отправить в полёт навстречу одержимому. Ни телег, ни лотков… Трупы?
        Решение приходит неожиданно. Не нужны мне трупы - только стихия!
        Со всеми четырьмя видами сил природы я ладил неплохо, особенно после того, как привёл баланс дара Аулэ в норму. Так что какого-то невероятного труда выдуманное заклинание не вызывает.
        Вытягиваю руки вперёд, ладонями вверх. Энергия земли, которая вырывается из пальцев, устремляется меж солдат и врезается в брусчатку, в нескольких шагах перед нами.
        Миг, воздействие волей, представление, как всё должно произойти… Команда, облечённая в фантазию, обрисовывает задачу силе, рвущейся наружу… Лёгкое движение ладонями - их нужно всего лишь резким рывком поднять, и…
        Результат превосходит все ожидания. Повинуясь мне, прямо перед несущимся на нас одержимым из площади вырывается кусок земли. Огромный, в пару человеческих ростов в высоту и столько же в ширину, толще, чем стена крепкого каменного дома. Мышцы начинают немилосердно ныть, будто я собственными руками выдернул эту махину из земной тверди…
        Безумец, набравший немалую скорость, налетает на возведённую мной преграду…
        - ЩИТЫ! - только и успеваю крикнуть я, но в приказе нет нужды - солдаты и так их удерживают.
        БАХ!
        Взрыв сносит часть преграды, и по щитам тарабанят куски земли. Солдаты, не рискуя высовываться, то и дело оглядываются на меня.
        - Вперёд! - командую я. - Вперёд, воины!
        Рубка продолжается… Увидев мой пример, ещё двое магов земли используют похожие трюки, чтобы остановить взрывающихся безумцев. Несколько других колдунов собираются с силами и используют энергию воздуха, чтобы зашвырять одержимых дверьми окрестных домов, камнями и тем, что подвернётся под руку. Хвала Святым предкам, «взрывных» оказывается не слишком много, так что когда мы с ними справляемся - продолжаем теснить одержимых.
        Через полколокола квартал оказывается зачищен. Всё вокруг усыпано трупами, повсюду кровь… Красными ручьями она бежит по брусчатке, по булыжникам, которыми вымощена площадь, собирается в желобах дождевых сливов, ямках, подползает вплотную к домам и останавливается у порогов…
        Проклятье! Трижды, четырежды проклятье!
        Внутри такое опустошение, словно вместе с чужой кровью из меня утекают силы.
        Сбегая на войну, я даже не представлял, с чем столкнусь! Не мог и подумать, что придётся убивать сограждан, пусть и одержимых! Тех, кто долгие годы на этих рубежах сопротивлялся натиску Ялайского королевства и помогал удерживать его от вторжения!
        И когда происходит такое… у человека остаётся два пути. В нём либо что-то ломается, и он перестаёт быть самим собой, сдаётся… И умирает - физически, или духовно...
        Либо случившееся укрепляет его волю и зарождает в душе желание предотвратить подобные события в будущем, сделать всё, чтобы этого кошмара не повторилось!
        И я, кажется, среди вторых…
        Видя, что происходит, я с каждым ударом сердца, с каждым колоколом, каждым павшим от моего меча или оружия моих людей человеком всё больше и больше осознаю желание покончить с этой войной как можно скорее.
        Но что могу сделать я - обычный сотник, пусть и с магическими секретами? Да, взлёт по службе получился быстрым, но в общем масштабе я ничего не решаю, и всё также выполняю приказы тысячников и генералов.
        Но я желаю иного! Всем сердцем и всей душой мечтаю сделать что-то, что остановит бойню - и не только происходящую сейчас, но и всю войну в целом!
        Однако пока что от меня зависит совсем немного, и это угнетает… Но поддаваться унынию некогда - по всему городу кипят бои, над некоторыми кварталами бушуют пожары, отдельные улицы затянуты дымом и вокруг нас то и дело появляются новые противники.
        Оказывается, что из простых горожан и солдат делают не только живых «взрывателей». Помимо этого ужаса накормленные Этерниумом отдельные люди, как выясняется в ходе нашего продвижения, получают магические способности!
        Чаще всего - неконтролируемые. Но в рубке вплотную, когда один из противников неожиданно бьёт вокруг огненным веером, замораживает нескольких человек до состояния хрупкого льда или ломает руки и ноги мощными потоками ветра, это не играет особой роли… Такие противники - самые неприятные «сюрпризы», и проходя последний квартал я теряю шесть человек именно из-за них…
        Живых сторонников Империи в Лавенгейском валу осталось мало - только в крепости да магическом квартале, где имперские колдуны приняли в двух своих башнях и училище какое-то количество спасшихся горожан и местных солдат.
        Маги, которым имперский закон строго-настрого запрещал применять колдовство для нанесения вреда людям, не щадя себя, начали убивать одержимых. У них просто не было выхода - чтобы спасти выживших, Адепты и Практики сжигали безумцев, старели, и держали оборону.
        И теперь за то, что они пытались помочь людям, за то, что спасали их, молодых колдунов ждёт плаха…
        Всё это я узнаю в разговоре с капитаном «Небесной сотни» - тяжёлых латников, с которыми мы встречаемся за четвёртой крепостной стеной во время короткой передышки между боями. Отряд как раз отступил от магического квартала. Солдаты пытались прорваться к башням колдунов, но вокруг оказалось слишком много одержимых, и им пришлось перегруппироваться.
        Собственно, на главной площади Лавенгейского вала, расположенной аккурат посредине между четвёртой и пятой крепостными стенами, сейчас и собирается большая часть орудующих в городе боевых групп. Генерал Молох лично руководит штурмом. Вместе с ним сейчас пересматривает тактику и отец - он спешился и вместо кавалерии, которой в городе с не слишком широкими улицами не разгуляться, руководит двумя отрядами рыцарей, закованными в тяжёлую броню. А вот Роберта и Нормана поблизости от него не видно, и я подозреваю, что их на штурм не взяли...
        Пока остальные солдаты приходят в себя, получают лечение и возможность напиться воды и отдохнуть, генералы за несколькими кольцами охраны обсуждают план дальнейшего наступления. А когда заканчивают - собравшиеся пять тысяч делятся на три части. Одна отправляется к магическому кварталу, вторая оцепляет центр города и двигается «наружу», вычищая оставшихся одержимых, а третья устремляется на помощь засевшим в крепости выжившим воинам Империи.
        Судьба играет со мной в странные игры. Чтобы не выдать себя, я инсценировал в Верлионе собственную смерть. А на тот случай, если вдруг кто-то всё же догадается, что я жив - сбежал в армию, подальше от всех, кто мог меня узнать и поближе к хаосу, в котором можно скрыться. И надо же - какое совпадение! - именно здесь я встретил Айрилен и своего отца!
        Именно с ним наш отряд, который тысячники по-прежнему называют «Речными воронами», отправляется на помощь солдатам, держащим оборону в крепости. Ирония - я отказался от предложения отца поступать в военную академию и стать офицером, потому что мне нужно было справиться с магией внутри себя.
        А теперь… Я стал капитаном, как он и хотел!
        … Вот только отец об этом даже и не подозревает…
        Зато я прекрасно помню то видение, в котором узнал, что это именно он заблокировал во мне тёмный дар.
        Ялайская гниль! Как же жаль, что я не могу узнать у него, зачем он это сделал, и откуда во мне вообще взялась тьма!
        Впрочем, даже будь у меня такая возможность - на разговоры просто нет времени.
        Некоторые отряды нашей ударной группы отделяются по пути к крепости, построенной перед внешними, восточными вратами. Эти солдаты продолжают зачищать улицы и выполняют ещё одну важную задачу - удерживают позиции, не позволяя одержимым, рассеянным по всему городу, ударить нам в спину.
        Поэтому к воротам крепости мы добираемся чуть поредевшим составом - «всего» в тысячу человек, растянувшихся по центральному проспекту.
        Где-то в первых рядах находится отец, а вместе с ними - почти две сотни колдунов. От нескольких знакомых капитанов я знаю, что всем магам, идущим с нами, выписали императорское разрешение на убийство магией… В отличие от тех несчастных, которые сейчас обороняют магический квартал…
        То, что творится дальше, назвать кроме как «бойней» и «рубкой насмерть», пожалуй, нельзя… Впрочем - чего ещё ожидать от войны?
        Приняв атакующее построение, стальным кулаком мы пронзаем ряды тех одержимых, которые защищают дорогу к крепостным воротам и стенам твердыни. Оставшихся на подходах к крепости безумцев немного - три с небольшим сотни. Смешная цифра против тысячи опытных и закалённых в боях имперских воинов, пусть и разделённых на три группы.
        Мы без труда сминаем сопротивление, прорываемся через выломанные створки врат и оказываемся во внутреннем дворе.
        Он большой - полмили в длину, пожалуй, и вдвое меньше в ширину. Изрядная часть пространства вдоль крепостных стен отдана под разнообразные постройки, вроде кузен, арсеналов, конюшен и казарм, а вот центральная - один большой участок, лишь местами разграниченный на учебные площадки и тиры.
        Впрочем - так было раньше. Сейчас тут - сотни и сотни одержимых, лезущих на стены, пытающихся прорваться сквозь бойницы, строящие “живые лестницы”, кричащие и голосящие на все лады…
        Они совершенно не похожи на людей…
        Но куда хуже, что Советник Ирандера тоже здесь!
        Тварь, которую я встретил во время ночного бегства, как раз направляется к воротам внутреннего замка! Неспешно, плавно - это создание даже ноги не переставляет, а плывёт по воздуху!
        Взмах руки - и огромный валун, вырванный из каменной постройки поблизости, врезается в одного из двух “скорпионов”, разнося его на сотни осколков… Ещё взмах - и мощный телекинетический удар врезается в каменные двери твердыни, заставляя их содрогнуться.
        А затем Советник поворачивается, замечает нас - и, повинуясь приказу, вся орда одержимых, окружающая его, срывается с места и несётся в атаку.
        Глава 20 - Осада. Часть 2
        Уродливый, серокожий, высоченный, с торчащими из спины суставчатыми лезвиями, лишь общими чертами напоминающий человека… Отдав команду, ученик Ирандера медленно направляется к массивным каменным дверям твердыни. А его прихвостни, заполонившие крепостной двор, рвутся нам навстречу.
        Чтобы встретить свою смерть!
        - За Империю! - рявкает отец и я, находясь в сотне шагов, в другом отряде, за визгами и криком прущих на нас безумцев, прекрасно слышу его слова.
        Слышу и воодушевляюсь ими!
        - В атаку!
        …Над головами пролетают стрелы, сталь сталкивается со сталью, копья пронзают плоть, мечи и топоры рубят её… Кругом грохочет магия - в крепостном дворе, кроме одержимых и Советника, оказывается несколько чернокнижников, и они вступают в схватку с нашими магами… По солдатам стегают колдовские плети, рядом с нами проносятся сгустки тьмы, вспыхивают светящиеся щиты, летают молнии…
        Всё смешивается в кровавом безумии…
        В паре сотен шагов от нас два десятка малефиков, встав кругом и сцепившись руками, создают ритуал. Вырываясь из их груди, зеленоватые потоки странной, тягучей и вязкой энергии сплетаются в одно заклинание, поднимаются в воздух…
        …и с размаху бьют по одному из трёх наших отрядов, сражающемуся ближе к центру крепостного двора!
        Чернокнижники уничтожают его за доли мгновения - будто растворяют людей какой-то кислотой. Имперским солдатам не помогают ни стальные доспехи, ни башенные щиты - они мигом превращаются в вонючую, пузырящуюся массу, в которой перемешались металл, плоть, кровь и кости…
        Но чернокнижники, создавшие столь сильное колдовство, и сами оказываются открытыми для удара - у них просто не остаётся сил, чтобы выставить защиту. Поэтому наши маги бьют по малефикам не сдерживаясь. Переплетясь в мощный кулак, вызванные ими стихии разрывают ялайских отродий на мелкие клочки!
        Тем временем наша группа и отряд отца, чуть разойдясь в стороны, чтобы не попасть под возможный удар Советника, начинают планомерное движение. Сталь и магия, упорство и честь помогают нам продвигаться всё дальше и дальше, уничтожать всё больше и больше одержимых, усеивая крепостной двор трупами… Со стен замка летят редкие болты и стрелы обороняющихся имперцев - запертые там парни помогают нам по мере сил.
        Советник давно снёс каменные двери, удерживающие вход в твердыню, но одержимым уже не до неё. Мы, словно стальные клещи, сжимаем хватку, без труда уничтожаем врагов и приближаемся к отродью Ирандера…
        Ровно до тех пор, пока он не бьёт магией по группе отца…
        Четыре огромных колеса тьмы формируются прямо в воздухе и резко устремляются к имперским воинам! Они прокатываются по двору, подминая под себя всех, не делая различий между своими и чужими. Люди бросаются в сторону, схватки на этом участке двора мгновенно прекращаются.
        Ялайская гниль! Ну и мощь!...
        Советник стоит перед твердыней, словно её полноправный хозяин и даже не двигается. Редкие стрелы и болты, которые летят в него, сгорают в нескольких шагах от твари - он не прикладывает никаких усилий, чтобы уничтожать их!
        На одной из башен крепости разворачивается уцелевший «скорпион»… Огромная стрела срывается с него и вот-вот ударит в спину ученику Ирандера…
        Но он, даже не обернувшись, щёлкает пальцами - и снаряд застывает прямо в воздухе, разворачивается… А затем, со скоростью, многократно превосходящей прежнюю, врезается в запустивший его оружейный расчёт и раскалывает «скорпиона» на сотни кусков!
        - СКЛОНИТЕСЬ ПЕРЕД ГЛАСОМ ИРАНДЕРА, ЧЕРВИ!
        Слова, пронёсшиеся над крепостным двором, хлещут по солдатам, словно хлыст. Насыщенные магией, они пробирают до костей, заставляют упасть на колени, давят на плечи и внушают страх… Даже я отступаю на несколько шагов, чувствуя сильную головную боль, но затем вижу, что есть человек, на которого тёмное колдовство Советника не подействовало.
        Это отец.
        Широким шагом он идёт к ученику Ирандера через двор. Вокруг генерала мерцает сияющий золотом магический щит. Здоровенный полуторник небрежно лежит на плече, а глаза полыхают синим так, что не видно зрачков…
        Советник, заметив выделяющуюся фигуру, поворачивается к ней, всё также оставаясь на месте.
        - А, СТАРЫЙ ВРАГ! ТЫ ЕЩЁ ЖИВ?
        - На твоё несчастье! - рявкает отец, и…
        Горизонтальный пламенный столб бьёт в него через сотню шагов! Заклинание взрывается огромной огненной каплей, попадая в щит генерала, и на несколько мгновений скрывает его, расплёскиваясь и сжигая людей вокруг…
        - Нет! - кричу я, бросаясь вперёд...
        И останавливаюсь, видя, как отец выходит из пламени, как ни в чём не бывало! Шаг, другой - и он делает резкий взмах мечом, с которого срываются десятки серебристых молний! Одна за другой они врезаются в Советника, застревая в возведённом им щите.
        А затем начинается схватка, подобно которой я никогда не видел.
        Нет, я, конечно, знал, что у отца есть звание Магистра, но даже представить не мог, насколько он силён! И увидев, на что способен генерал, мне в голову приходит мысль, что его магический ранг куда выше, чем все думают…
        Всё вокруг тонет в магии. Она сверкает, сталкивается, шипит, переплетается… Огонь и кровь, свет и тьма, лёд и земля... Отец и Советник колдуют с такой скоростью, что заметить отдельные заклинания, вызываемые ими, просто невозможно!
        Солдаты и одержимые бросаются врассыпную. Кому-то не везёт, и его зацепляет колдовством. Вокруг сражающихся магов образовывается пустое пространство, а сражение во дворе теперь кипит в других местах - у стен, разрушенных конюшен, горящих казарм, возле груды трупов...
        Ученик Ирандера, отразив очередной удар отца, расплывается в серой дымке. Будто подхваченная мощным порывом ветра, она преодолевает расстояние, разделяющее противников, и Советник оказывается вплотную к генералу!
        ДЗЫНЬ!
        Отец блокирует когтистую лапу своим мечом, и в ответ бьёт тяжёлым воздушным заклинанием с другой руки - но удар, который превратил бы любого человека в фарш, лишь слегка отталкивает Советика!
        Схватка переходит в ближний бой. Мелькает оружие и когтистые лапы твари, всё это перемежается магическими вспышками…
        Мы с остатками отряда отходим ближе к воротам, чтобы не попасть под раздачу. Но даже отсюда я чувствую прорывающуюся из Советника энергию. И едва осознаю это, как понимаю - вот оно! Вот тот самый шанс, о котором говорил Беренгар! Тварь отвлекли, и можно этим воспользоваться!
        Нельзя надеяться только на то, что отец одолеет ученика Ирандера! Нужно ему помочь!
        Я протискиваюсь меж плотного строя солдат и срываюсь в сторону сражающихся.
        - Господин Рой! - кричат за спиной воины. - Стойте! СТОЙТЕ!
        - РОЙ! - слышится голос Блика среди них. - Куда, идиот?! Они же тебя размажут!
        Но я ни на кого не обращаю внимания… До меня доносятся отголоски сил Советника - слабые, но чем ближе я оказываюсь, тем сильнее меня потряхивает…
        Останавливаюсь шагах в тридцати от сражающихся - когда сила ученика Ирандера, разлитая в воздухе, становится едва ли не осязаемой. Скрежетнув зубами, стараюсь прочувствовать его энергетику…
        Под кожу будто запускают копошащихся червей, вокруг снова появляется запах гнили…
        Вот оно! Ощущение воздействия магии этой твари…
        Я замираю, будто вкопанный, и разделяю сознание напополам. Стоя посреди кучи трупов, одной половиной разума я пытаюсь перебороть отвращение и погрузиться в обволакивающие эманации ялайской твари, прочувствовать его силу…
        Бух…
        Бух…
        Бух…
        - Я-а-а-а!
        На грани слышимости разносится какой-то крик, но тут же обрывается булькающим звуком. Расфокусированное зрение отмечает одержимого, попытавшегося подобраться ко мне и прирезать, пока я ничего вокруг не замечаю.
        Его фигура покачивается и падает, и я вижу рядом силуэт здоровяка.
        - Ко мне! - рявкает он. - Защищайте сотника!
        «Блик» - думаю отстранённо - «Молодец, всё правильно делает…»
        Используя восприятие я начинаю исследовать пучину мерзости, которая исходит от опасной твари… такое ощущение, что приходится погружать руки в нутро подгнившего трупа… Ничего, ничего… Ещё немного… Ещё совсем немного…
        А между тем, схватка отца и Советника продолжается. Каждый из соперников пытается достать другого…
        И у ученика Ирандера получается сделать это раньше…
        Из его спины выстреливают два щупальца тьмы. Одно из них отец отрубает в повороте, только-только отразив удар когтистой лапы - а вот второе успевает насквозь пробить его ногу!
        Советник победоносно рычит, щупальце рывком опрокидывает отца на землю, в воздухе повисает кровавая дуга…
        «Нет!» - проносится в сознании мысль, но я тут же её отгоняю. Не время поддаваться эмоциям, нужно закончить… ЕСТЬ!
        Я чувствую, как энергопотоки моего восприятия как будто «прилипают» к вырывающейся из Советника энергии. Это похоже на огромную красноватую паутину, которая заполоняет собой всё вокруг…
        Я не вижу, как Блик и солдаты рубятся с бросающимися на меня одержимыми…
        Не вижу, как отец, превозмогая боль, не обращая внимания на ранение, продолжает рубиться с Советником…
        Не вижу ничего вокруг, и даже не ощущаю себя, превратившись в поток энергии…
        ...Уязвимые точки… Мне нужно найти уязвимые точки…
        Жар в груди Советника - клубок переплетённых энергоканалов. Они тоненькие и слабые и если ударить по ним изнутри… Но как туда подобраться?
        - Рой, что бы ты ни делал - поторопись! - раздаётся голос Блика где-то на грани слышимости. - Генерал не сможет сражаться долго!
        Я будто парю над своим телом… Будто вижу всё со стороны. Растворившись в энергоструктуре Советника, понимаю, что всё вокруг состоит из тончайших струн энергии… Дар Аулэ… Аулэ великий, что создал этот мир, всё продумал… Он знал, он умел на всё воздействовать…
        Пространные рассуждения замедляют время. Они помогают мне отыскать несколько тончайших нитей, ведущих от клубка в груди Советника наружу. Эти энергоканалы, через которые стравливаются излишки тёмной силы, едва заметны, едва ощутимы - но они есть! И мне нужно добраться через них в нутро ученика Ирандера…
        Видимо, я действую слишком грубо - всё же впервые пытаюсь провернуть подобное…
        Советник будто чувствует, что я собираюсь нанести удар исподтишка, и резко разворачивается. В меня летит сгусток молний, но перед ними оказываются солдаты… Сразу шесть человек превращаются в обугленные головешки, заклинание теряет часть мощи, и его остатки врезаются в мой щит. Он мгновенно испаряется, в меня бьёт откат, но я почти ничего не чувствую.
        Моё сознание, облачённое в блуждающую энергию, пытается пробиться, протиснуться в энергоструктуру ялайского отродья.
        Ну же, ещё немного!
        Одно стремительное движение - и телекинетический бросок отправляет в меня часть стены ближайшего здания…
        В полёте камни сбивают несколько магов отца, выживших в сражении. Они уже поняли, что я что-то делаю, а может - услышали приказ Кристиана… Осколки каменным дождём сыпятся на нас, большой кусок пробивает голову зазевавшегося солдата, стоящего рядом со мной и он падает замертво. Мне рассекает щёку, с неё начинает капать кровь - но это не важно.
        Всё неважно, кроме одного…
        Кроме жара, который я ощущаю, и за который пытаюсь уцепиться. Я чувствую полыхающее внутри Советника пламя второй частью разделённого сознания и понимаю, что оно мне и нужно. Мне бы только коснуться его, только задеть…
        Ученик Ирандера рвётся в мою сторону - и замирает, когда отец хватает его за торчащий из спины отросток! Он удерживает его всего пару ударов сердца - но этого времени мне как раз хватает, чтобы добраться до сути противника.
        Через связанные энергоканалы я касаюсь жара, кипящего внутри Советника. Моя энергоструктура мгновенно обжигается, как если бы я вошёл в горящий дом… Но за мгновение до того, как почувствовать боль, за миг до того, как потерять концентрацию, я успеваю создать ледяной выплеск.
        Пламя, бушующее в Источнике ялайской твари, стремится пожрать меня и уничтожить - но ему навстречу устремляется лёдяное спокойствие моей магии… Разгоняясь, дар Аулэ замораживает канал, затем ещё один, и ещё…
        Бух…
        Бух…
        Бух…
        Я распахиваю глаза и возвращаюсь в тело как раз в тот момент, когда Советник вырвался из хватки отца, став сгустком тёмного дыма. Он невероятно быстро преодолевает несколько десятков шагов, но на полпути ко мне превращается обратно в тварь и падает на залитые кровью плиты крепостного двора…
        Советник кричит от невыносимой боли, и крик этот бьёт по людям сильнее, чем любое заклинание, заставляя упасть на землю. Я вижу, как конечности ялайского отродья начинают покрываться изморозью, пламя под кожей тухнет, цепи на теле леденеют. Ученик Ирандера, несмотря на это, всё ещё пытается добраться до меня, с трудом двигает руками, впивается когтями в плиты двора, подтягивается, и…
        Замерзает.
        КРРА!
        Из его искажённой мукой пасти вырывается облако тьмы. Оно сметает находящихся поблизости людей, затем из когтистой лапы выстреливают несколько огненных вспышек, контур твари трясётся, она пытается снова превратиться в дым, но ничего не выходит…
        Отец мигом оказывается рядом с Советником. С хаканьем он вгоняет свой полуторник в шею твари, пробивает её насквозь, и я отстранённо думаю, что меч, похоже, вошёл в каменные плиты…
        - Да-а-а-а! - победоносно орут солдаты вокруг нас, только-только пришедшие в себя.
        Ко мне бросается Блик, Коряга, ещё кто-то. Все хлопают по спине, теребят, что-то спрашивают - но я чувствую лишь невероятную усталость, которая наваливается разом и давит на плечи так, что я едва не падаю.
        Глядя на отца, вижу, как он вытаскивает меч из тела ученика Ирандера, идёт в мою сторону, и…
        В этот момент часть ближайшей стены взрывается градом обломков и осколков.
        Они проносятся по двору, выкашивая имперских солдат и оставшихся в живых одержимых. Я едва успеваю выставить щит, чтобы спасти тех, кто находится рядом. Всё вокруг заволакивает пылью…
        Ничего не понимая, я начинаю двигаться к отцу, но стоит сделать лишь несколько шагов, как, подчиняясь чужой воле, порыв ветра рассеивает облака пыли.
        И в проломе крепостной стены оказывается видна фигура ещё одного Советника…
        Ну всё… Всё, это конец!
        Сил у меня осталось немного. И я точно знаю, что снова провернуть фокус, которым удалось убить первого Советника, не получится. Но, может, есть шанс отвлечь его, пока отец собирается с силами…
        Рывок вперёд, восприятие!
        БАХ!
        Мощный таранный удар влетает в меня с такой силой, что мой воздушный щит рассыпается за мгновение. Никакая скорость, никакое предвидение не спасает от реакции ялайской твари!
        Он зверски быстр и очень силён!
        Меня отбрасывает в сторону и протаскивает по земле пару десятков шагов. В рот забивается песок, руки и ноги обдираются о камни.
        - Проклятье!
        - Господин Рой, осторожно!
        Солдаты, оказавшиеся поблизости, пытаются защитить меня, но не успевают... Мощный магический удар - и по уцелевшим воинам стегает кровавая плеть, обрамлённая тьмой. Она разрубает с десяток человек разом…
        Я вскакиваю на ноги, шипя от боли, не успевая сделать ничего, что могло бы спасти их…
        Проклятье! Ялайское отродье слишком сильно!
        Вызвав алый, полупрозрачный и гибкий щит, прикрывающий его почти целиком, одной рукой Советник отбивает заклинания отца, которыми тот непрерывно атакует ялайскую тварь. А вторую отводит чуть назад и заставляет одну из бочек возле уцелевшей стены подняться в воздух.
        Я понимаю - нет, скорее, чувствую - что в ней, и что сейчас произойдёт…
        - ВСЕ КО МНЕ! - рявкаю я не своим голосом, заметив пару десятков воинов поблизости. - ГЕНЕРАЛ, БЕРЕГИТЕСЬ!
        Всё вокруг будто замедляется, когда отродье Ирандера швыряет бочку, от которой к твари тянется тоненькая энергоструна... Ёмкость закручивается в воздухе и приземляется точно между ним и нами…
        Я вливаю в вызванный щит всю энергию, какая только оказывается доступна в данный момент. Чувствую, что Источник исторгает из себя жар, сопоставимый с доменной печью, каналы едва не трещат под напором дара Аулэ. Я испытываю невероятную боль во всём теле - но даже и не думаю терять концентрацию.
        Энергоструна, соединяющая Советника и бочку, лопается. Из разбившийся ёмкости, словно только этого и ждёт, вырывается дикая, необузданная энергия. Бирюзовым, искрящимся огнём она за доли мгновения разливается по большей части двора. Сжирая трупы и не успевших укрыться людей, это пламя больше напоминает мощную приливную волну - не считаясь с количеством магов, оно просто сметает всех тех, у кого не хватает сил выстоять перед его напором…
        Мне, к счастью - хватает. Я чувствую, как в щит бьёт грубая энергия, заключённая в кристаллы Этерниума. Чувствую, как слой за слоем она сжигает выставленную мной защиту.
        И с криком, оттого что боюсь сгореть до костей, я вливаю в щит всё больше и больше дара Аулэ, чувствуя, как энергоканалы полыхают под его потоком, как они напряжены, и в любой момент могут лопнуть, и тоже поджарить меня - только изнутри…
        Но нет - всё обходится!
        Пламя исчезает также быстро, как появилось… оставив после себя только выжженный двор, обугленные до черноты стены и горки даже не костей - пепла - на месте тех, кто не успел укрыться.
        А ещё - энергия Этерниума не наносит никакого вреда самому Советнику! Более того, ублюдочное отродье умудрилось сохранить вторую бочку в бушующем пламени! Проклятье, сейчас ученик Ирандера снова взорвёт её, и теперь уже я не уверен, что хватит сил выстоять…
        Однако вместо того, чтобы ещё раз кинуть ёмкость с заряженными магией кристаллами, тварь поднимает когтистой рукой своего собрата. А затем наносит резкий удар по бочке второй лапой! Древесина и кристаллы разлетаются в стороны, я снова чувствую высвобождённую энергию, но на этот раз она не рвётся во все стороны безумным пламенем.
        Советник что-то с ней делает - и вокруг него закручивается бирюзовый вихрь! Во все стороны бьёт волна воздуха, сбивая выживших с ног.
        А затем вихрь исчезает, и… Оба Советника, скрытые за ним, пропадают!
        Ялайский пепел, это что за шутки?! Он что, сжёг сам себя?! Куда исчезли эти отродья?!
        Выпученными глазами я разглядываю место, где только что стоял ученик Ирандера, и не вижу его. Там пусто, ни следа!
        Затем оглядываюсь на нескольких уцелевших солдат, которым повезло укрыться за моим щитом. Таких групп, как наша - не больше десятка. Где-то достаточно сильные маги смогли спасти семь человек, где-то - целых пятнадцать… Но, в целом, вокруг нас крепостной двор представляет собой один огромный крематорий, усыпанный пеплом… Лишь поодаль, в паре сотнях шагов лежат слегка задетые колдовским пламенем трупы, да у двух дальних стен постройки остались нетронуты. Рядом же всё полыхает, заволакивая пространство вокруг дымом…
        Вглядываясь в тёмный смог, я замечаю в нём фигуры… Там в окружении солдат на коленях стоит отец!
        Радость теплом разливается по телу - он жив! Слава Святым предкам, жив!
        Я бросаюсь к нему, стараясь не обращать внимания на ломоту во всём теле. А в это время вдалеке раздаются знакомые сигналы.
        - Рожки! Сигнальные рожки! - возбуждённо восклицают солдаты.
        - Магический квартал свободен! Город… Город наш… - отец хрипит, произнося это, но улыбается. Он отмахивается от солдат, бросившихся к нему. - Помогите раненым… Я в порядке. Эй, ты, Рой! Подойди-ка.
        Пронзительно синие глаза пристально разглядывают меня.
        Отец кривится, пытаясь встать - нога у него вывернута под неестественным углом. Генерал кладёт на неё руку, и я вижу, как живительный светлый поток проникает сквозь доспехи. Резкий рывок! Слышу хруст, пробирающий до костей, и нога встаёт на место.
        - Аргх!
        Ялайский пепел, вот это исцеление в полевых условиях!
        Отец проводит рукой по лицу и шумно выдыхает, а затем говорит:
        - Я уж думал что всё… Последний бой… Одолел самого Ирандера, а тут его прихвостень меня в могилу загонит… Проклятье!
        - Но вы всё же справились, - я тоже улыбаюсь, хочу протянуть ему ладонь, чтобы помочь подняться, и тут же морщусь от боли. Проклятье, кажется, порвал связку правой кисти, помимо всего прочего!
        - Мы справились… - Кристиан дышит тяжело, но всё же встаёт сам и кладёт свою огромную руку, закованную в латную перчатку мне на плечо. Я чувствую, как по ней расходится живительная энергия исцеления. - Мы справились… Сын. Зря я думал, что маг из тебя выйдет никудышный. Прости Хэл… Я был неправ.
        Глава 21 - Наступление
        ВОСТОЧНАЯ ЧАСТЬ ПРИГРАНИЧЬЯ. ЯЛАЙСКАЯ КРЕПОСТЬ АЙ-ШАДЗУЛ. ДВА МЕСЯЦА ПОСЛЕ БИТВЫ ЗА ЛАВЕНГЕЙСКИЙ ВАЛ.
        Высоченное скалистое плато нависает над равниной. Словно стена, которую неведомые силы возвели на границе Ялайского королевства, она защищает подходы к нему, превращаясь через несколько миль к северо-западу и юго-востоку в мрачные острые горы.
        Каладай-аум, так их называют. «Каменный пояс» в переводе с ялайского. И правда - эта естественная преграда опоясывала земли вечных врагов Империи, и единственный доступный проход в них сейчас перед нами, в «пряжке» этого ремня.
        В ущелье Ай-Шадзул, давшему название одноимённой крепости.
        Крепости, которую, как я знал, мой отец сравнял с землёй семнадцать лет назад. И которую ялайцы отстроили заново, да ещё больше, чем прежде…
        Огромные ворота высотой в сорок человеческих ростов, каскад стен, за которыми укрылась паутина улиц. И сама крепость, возвышающаяся над этими мрачными каменными постройками. Конусные и зубчатые башни были устремлены в небо, пронзая низкие облака, висящие над городом…
        Всё это мы разглядываем, разбив лагерь на безопасном расстоянии.
        После «зачистки» Лавенгейского вала прошло два месяца. Два месяца почти непрерывных сражений, битв, маршей, вылазок, патрулирования…
        Тёмные не успели со своим ударом по нашим землям. По нелепой случайности я узнал о создании «одержимых», чем вынудил яллайцев напасть раньше времени, и благодаря этому мы получили возможность атаковать первыми.
        После столь позорного провала разведки приготовления к грядущему удару по ялайской армии ускорились. Едва ли не через полторы декады реорганизованные отряды, сотни и тысячи Империи устремились в восточную часть приграничья, а за ними потянулись обозы с провиантом и обеспечением.
        Полтора месяца три крыла Центрального кулака армии, собранного заново, двигались на восток. Мы истребляли немногочисленные разрозненные отряды ялайцев, громили их деревни и хутора, разбросанные по равнинам, лишая противника продовольствия.
        Было и два крупных сражения. Остатки северной армии тёмных попытались ударить по нам на марше, но их было так мало, что это, скорее, походило на отчаянную попытку затормозить продвижение имперских войск.
        Вторая битва произошла за четыре дня до того, как мы подошли к ущелью Ай-Шадзул. Она была куда более серьёзной. Двадцать пять наших тысяч столкнулись с семнадцатью тысячами ялайцев лоб в лоб, и через два дня непрерывных сражений тёмные отступили за ущелье. Они потеряли две трети войск, мы - чуть больше пяти тысяч.
        Я, как и обещала Айрилен, получил бумаги, которые подтверждали мои магические полномочия. Впрочем, сейчас это было совсем лишним - вокруг меня сменилась куча людей, а те, что остались, и так нормально относились к тому, что я колдун. Блик, Коряга, Пек, сама Айрилен - а остальным и никаких документов было не нужно.
        Вряд ли у кого-то, кроме тысячников и генералов, возникли бы вопросы о моих умениях. Но вот в чём дело - непосредственно на фронте, на территории врага, во время решительной атаке никому эти бумажки были не нужны. Прав был Тормунд, ой как прав…
        Впрочем, среди тех, с кем я начинал службу больше чем полгода назад, остался ещё мессир Имлерис ди Марко, найденный одним из отрядов нашей армии в Лавенгейском валу. Аристократ забился в какую-то нору с женщинами и детьми, и чудом уцелел во время зачистки города.
        За трусость его разжаловали до десятника (повезло, что не осудили) и передали в какой-то пехотный отряд. Теперь, что бы он про меня ни рассказал, никто не станет его слушать.
        Сама магесса поправилась после истощения и ранений, и быстро вернулась в форму. Она по-прежнему командовала тремя сотнями колдунов и копейщиков, была личным советником генерала Вангарда и занимала в иерархии магов нашей армии далеко не последнее место.
        Но что куда важнее - магистр Старвинг не забыла и других своих обещаний.
        Во-первых: меня всё-таки сделали не временным сотником, а постоянным, повысив в звании официально и выдав в подчинение двадцать магов, тридцать арбалетчиков и сорок опытных мечников. Да, сотня была неполная, но биться воины, которых мне поручили, умели - каждый из них прошёл немало сражений.
        Я начал ежедневно гонять их по утрам на тренировки, в любую погоду, даже когда все прочие отдыхали, при этом сам занимался наравне с воинами, а в сражениях несколько раз спасал своей магией - так что солдаты прониклись ко мне уважением и слушались беспрекословно. Коряга и Блик также попросили перевести их в мою сотню. Пек куда-то запропастился, но я не особо переживал на его счёт. Парнишка был по гроб жизни мне обязан, и я не верил, что он совершит какую-нибудь гадость. Да даже если и так - что он мог сделать?
        Куда важнее было то, что Айрилен решила выяснить, на что я способен и подтянуть мои знания в недостающих магических дисциплинах. Каково же было её удивление, когда она поняла, что я умею куда больше, чем она подумала изначально!
        Да, мне недоставало опыта, и иной раз я не мог даже понять, что она мне объясняет - настолько сильно разнились классические имперские методы обучения и то, что «преподавал» мне Беренгар. Часто случалось так, что после объяснений и примеров Айрилен ничего не получалось, но стоило поговорить с Сейнорай и рассказать ему, что требуется - как на следующий день заклинание давалось мне легко.
        И магесса была поражена этому!
        Мы с ней… Сблизились, если можно так сказать. Обсуждали магию, стратегию, тактику, историю, иногда даже перешучивались. С магистром, несмотря на её холодный образ воительницы, не подпускающей к себе никого близко, было довольно легко. Но понаблюдав за ней, я понял, что со мной она общается куда мягче и свободнее, чем с другими.
        Впрочем, даже так я не мог сказать ей правду… Не мог признаться, что её помощь с поддельными документами оказалась бесполезна по одной весомой причине. Потому что теперь был человек, который знал, что я - не Рой.
        Как раз сейчас я сижу на задней части телеги, глядя на генерала Слэйта. Расположившись за длинным столом, в окружении Молоха, Вангарда, Горация и тысячников армии, он бурно обсуждает план завтрашней атаки на твердыню, запирающую проход к Ялайскому королевству.
        А я смотрю на отца и вспоминаю наш последний разговор, который прошёл так странно…

* * *
        (НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ НАЗАД, СРАЗУ ПОСЛЕ БИТВЫ ЗА ЛАВЕНГЕЙСКИЙ ВАЛ)
        После боя в Лавенгейском валу, после схватки с Советником Иранедера и после того, как я впал в ступор, услышав слова отца, сказанные в крепостном дворе, мы вернулись во временный лагерь. Кристиан обнял Роберта и Нормана, напряжённо ждущих у генеральского шатра и обрадовано вскочивших навстречу, сказал им несколько слов, а затем велел не беспокоить его какое-то время.
        Этот же приказ получили адъютанты и гвардейцы, охраняющие отца. Кристиан лишь перекинулся несколькими словами с Вангардом и Молохом, убедился, что в ближайший колокол его не потревожат, пообещал вскоре вернуться в штаб командования - а затем пригласил меня на разговор.
        Надо ли говорить, что заинтересованными взглядами нас провожали все? Мои братья, не подозревающие, что я - это я, генералы, охрана, маги, прочие солдаты… Полагаю, в тот момент у них в голове крутился вопрос - чем же этот парень заслужил личную аудиенцию самого Кристиана Слэйта?
        Меня и самого терзали самые разные, подчас - тревожные - мысли…
        Шатёр не изменился с того момента, как мы обсуждали в нём штурм города. Тот же стол с картами приграничья, те же стулья, личное кресло отца, стойка для доспехов и оружия, пара сундуков, несколько ковров, магические светильники, установленные по периметру, отделённая резной деревянной ширмой спальная часть.
        Прошло всего несколько часов, как генералы спорили о нападении на город, но у меня внутри было ощущение, что это происходило несколько дней назад…
        - Как ты узнал? - напряжённо спросил я, когда отец расстегнул застёжки и скинул помятые наплечники прямо на пол, а затем устало уселся в кресло.
        - Что ты - это ты? - усмехнулся генерал.
        - Да.
        Я внимательно смотрел на волевое лицо отца. Старался увидеть подсказку о том, чего мне ждать. Не знал, как реагировать - радоваться или бояться. С одной стороны - я испытал немалое облегчение оттого, что теперь он знает, что я жив. С другой…
        Как объяснить ему мою магию? Как рассказать о том, что произошло в Верлионе? Как объяснить, почему я выдавал себя мёртвым?..
        Из запотевшего на столе кувшина отец разлил янтарное вино по двум бокалам и жестом предложил мне сесть. Я последовал этому приглашению и взял хрустальный сосуд. Он был чуть холодным, а от вина доносился приятный пряный аромат.
        Это что, яблоки из нашего поместья?..
        - Не считая того, что я отказался верить, будто мой сын мог настолько глупо погибнуть в огне? - отец сделал длинный глоток и пристально посмотрел на меня своими синими глазами. - У меня была вещь, что вселила эту уверенность.
        Он отодвинул воротник, подцепил пальцем золотую цепочку и вытянул из-под рубашки висящий на ней фамильный перстень.
        Мой перстень! С гербом трёх капель росы, выполненных из синих сапфиров! И они слегка светились…
        Отец снял цепочку с шеи и протянул украшение мне.
        - Так он был с секретом? - догадался я.
        - Именно. Перстень настроен на тебя. И если светится, когда ты далеко - значит, ты жив. А как только камни потухнут…
        Продолжать смысла не было. Наши взгляды снова встретились, и отец усмехнулся.
        - Я рад, что нашёл тебя, Хэлгар. Ты даже не представляешь, как сильно я этому рад…
        - Отец… - слова застряли у меня в горле, и я почувствовал, как глаза щиплет.
        Проклятье, только бы не разреветься от избытка чувств как девчонка! Отец не поймёт и не одобрит, но, как назло, на меня навалилось всё и сразу. Усталость от сражения, боль от убийства такого числа людей, облегчение оттого что я, наконец, открылся, радость от осознания, что отец рад меня видеть…
        И страх. Страх всё также сковывал нутро. Я понимал, что просто радостью от встречи наш разговор не ограничится… И оказался прав.
        - На самом деле я узнал тебя и без кольца, - сказал генерал, допивая вино и доливая себе из бутылки. - В тот день в Ранхольде, когда «чёрные» сошли с ума.
        - Но… - я запнулся, - но почему ничего не сказал?
        - Решил… Присмотреться . Ты изменился - повзрослел за полгода куда сильнее, чем можно было рассчитывать. И… Вся та история, которая случилась в Верилоне… Она меня смущала.
        - «Смущала»?
        - Чернокнижник, похищающий людей, тёмные проявления, обвинение тебя в малефиции, воронка проклятья над городом, которая должна была его разрушить, убитые Рвачи и Ищейка… И я говорил с Изабель.
        - Вот как?
        Я глотком допил вино и отставил бокал.
        - Она рассказала, о чём вы говорили с этим горбуном. О том, что слышала перед тем, как потеряла сознание. О предложении малефика и том, как ты на него согласился.
        - Отец, я…
        - Увидев тебя там, на площади Ранхольды, на мгновение я даже подумал, что дочь графа Канти была права. Что ты согласился стать сообщником этого Керса и, возможно, даже кого-то убил и потому постарел. Но…
        Я молчал, глядя в лицо отцу. Что я мог ему сказать? Как мог оправдаться? Пока мы возвращались во временный лагерь, я понимал, что придётся объясняться, и придумал ложь. Но она звучала так жалко, что мне не верилось в её состоятельность.
        А рассказать правду…
        Как он после этого отреагирует? Я знал, как отец относится к тёмным!
        Хотя… Помня о том видении, о том, что он велел малефику заблокировать пробудившуюся во мне тьму…
        - … Но я понял, что всё не так, - продолжил отец, пристально глядя на меня.
        - Отчего же?
        - Меньше колокола назад я срастил твои связки, - многозначительно поднял брови генерал, - И видел, как ты плетёшь заклинания Света. Ни один чернокнижник на такое неспособен.
        Секунду я перевариваю услышанное, а потом хватаюсь за предложенную ниточку, наскоро меняя заранее придуманную ложь.
        - Я… Да, ты прав. Разумеется, я не соглашался на предложение Керса. Сделал это только для того, чтобы он подпустил меня поближе, расслабился. А затем нанёс удар. Я убил его, отец… Но потом… Я сглупил.
        - Вот как?
        - Там были его книги, расчёты. Я решил, что смогу остановить это проклятье, которым он намеревался заразить весь город! И у меня почти получилось!
        - Расскажи подробнее.
        - Я… Заклинание исчезло, но не совсем… Оно ударило в меня, впиталось… И именно тогда я… Повзрослел… Меня вышвырнуло из той башни, а когда я очнулся - увидел, что выгляжу по-другому. И… Почувствовал… Почувствовал, что во мне скопилась тьма… Она как то повлияла на меня, изменила…
        Отец смотрел на меня странным рассеянным взглядом. Словно не воспринимая сказанное, но его поза была такой напряжённой, что я подумал - ещё мгновение, и он вскочит, чтобы самолично вытащить меня наружу и повесить на ближайшем дереве!
        Но нет - потерев виски и проведя ладонями по лицу, генерал только покачал головой.
        - Проклятье! Хэл, ну зачем? Для чего ты туда полез?
        - Не было времени, отец… - понуро ответил я. - Но выбор имелся - или попробовать всё исправить, или трусливо сбежать. Тогда погибли бы все… и я, в том числе. Поэтому я рискнул, и у меня получилось… Почти… Просто когда я понял, что во мне оказалась тьма… Тогда же я осознал, что если это выяснится - никто не станет разбираться. Меня просто повесят… И это навлекло бы на вас с мамой и братьями большие неприятности. Я не хотел этого - потому изобразил собственную гибель и бежал на фронт. Решил, что коли уж замарался - сделаю всё, чтобы очиститься и принести своей стране хоть какую-то пользу… А уже позже выяснил, что тьма, которая меня поразила, не вечная, и от неё можно избавиться. Она не сделала меня тёмным - просто покалечила. Но теперь её нет.
        - Я вижу, сын. Вижу.
        Его тон изменился - стал сухим и безжизненным…
        Я отметил это машинально, но не придал значения. Ведь в голове крутились разрозненные кусочки мозаики, волнующей меня, и связанной с отцом… Видение, где он велит малефику заблокировать мой тёмный дар, книга Беренгара, спрятанная в доме деда, слова родителя Керса о найденном подземелье замка Ирандера с разными артефактами… Мне казалось, что всё это связано, казалось, что отец знает куда больше, чем говорит и показывает мне - но картинка в голове не складывалась целиком.
        Я не мог просто спросить его обо всём этом! Ведь я даже не знал, что он думает о произошедшем со мной! Не знал, что предпримет несмотря на свои слова!
        Но генерал, глядя куда-то «сквозь» меня, сам направил разговор в нужную сторону.
        - Это сейчас не так важно. За последние полгода ты прошёл через много сражений. Увидел, какова война на самом деле, не так ли?
        - Да.
        - Такое само по себе накладывает отпечаток на человека... Я помню, потому что сам испытывал подобное. Особенно в тот год, когда убил Ирандера…
        - Ты… Ты никогда об этом не рассказывал. Как это было?
        Задавая этот вопрос, я вдруг заметил, что с отцом что-то не то… Начало нашего разговора было очень напряжённым - мы оба были сконцентрированы и собраны, затем наступил миг просветления, но сейчас… Генерал словно впал в прострацию…
        Его взгляд расфокусировался ещё сильнее, тело расслабилось настолько, что расплылось в кресле, а голова на каждой фразе слегка дёргалась…
        Да что с ним такое?!
        - Мы… Мы разгромили войско Ирандера в битве на Бледных равнинах. Гнали остатки его воинства до крепости Ай-Шадзул… Она построена за ущельем, ведущим в ялайские земли… Там мы и сразились. Я вызвал Ирандера на бой. Предложил ему поединок. И он согласился.
        - Но зачем?!
        - Мы и так побеждали. Я хотел, - отец тряхнул волосами, и я заметил, что с последней нашей встречи в них изрядно прибавилось седины, - … хотел покончить с этим отродьем раз и навсегда. Лишить тёмных преимущества… Сказал, что если Ирандер победит меня - мы отступим… Оставим их земли и не тронем ялайцев следующие десять лет… Дадим время убраться подальше.
        - Что?! И Император одобрил такое?
        Отец резко дёрнул головой.
        - Ты можешь подумать обо мне всё, что угодно, сын - но я не собирался выполнять данное обещание. Ирандера и его прихвостней следовало убить, уничтожить, искоренить любыми методами! И если бы я проиграл… Наши полки смели бы остатки его армии, ударили железным кулаком и размазали их по тем скалистым землям!
        - Но ты победил?
        - Победил, - кивнул генерал, - Раньше я был магом куда более сильным, чем сейчас… Лучшим выпускником столичной Академии.
        - Но Ирандер… Он ведь жил сотни лет!
        - Это так. Но мы долго воевали. Несколько раз я наблюдал, на что он способен, и не скажу, что это что-то невероятное. Конечно, он сильнее любого мага, но думаю, что Император, храни его Святые предки, мог бы посоперничать с ним на равных. А я… Я был немногим слабее. И веры в собственные силы у меня хватало.
        - Но…
        - Во время нашего поединка поднялась страшная буря… - отец словно бы и не заметил, что я пытался что-то спросить. - Мы встретились в том злосчастном ущелье… Молнии били в скалы, вокруг сыпалась каменная крошка, а мы сражались! Не знаю, сколько это продолжалось - но я пронзил ялайскую тварь своим полуторником! Он сбил мне наплечник и сильно ранил - но я всё же умудрился его достать, даже несмотря на то, что он использовал грязные приёмчики этой своей тёмной магии!
        После слов отца мою кожу покрыли мурашки. «Глаз бури», ущелье, молнии, бьющие в скалы… Рыцарь в доспехе с заляпанным грязью гербом, которому я сбиваю наплечник в своих снах… Всё это звучало так похоже!
        Но как?! Почему?! Рыцарь из моих снов - отец?! А я - Ирандер?! И тьма во мне… Да нет, это же просто бред!
        На меня обрушивается такой поток эмоций, что я даже не знаю, что ответить, что спросить. А отец, словно находясь в трансе, словно не замечая моего ошеломления, продолжает:
        - А потом мы прошли по ущелью к замку Ай-Шадзул… Вскрыли его, убили всех тех, кто защищал твердыню и раскатали её по камешку… Уничтожили всё, что Ирандер собрал там… Артефакты, оружие, тварей, которых создавали его приспешники… Но тёмный властелин оказался хитёр. У него были Советники, которых он прятал до поры до времени. Они остались в его столице, и нанесли по нам удар оттуда. У них были свежие, подготовленные войска, снабжение, несмотря на скудные земли… Они рискнули всем, чтобы выбить нас со своей территории. А наша армия теряла силы, ждать провианта приходилось долго… Пришлось отступать на укреплённые позиции, и война продолжилась… Но уже без Ирандера. Я оставил фронт и вернулся домой…
        Я находился в замешательстве. Видел, что с отцом что-то не так… Он говорил не как обычно, а словно бы… Механически?
        Во мне поселилось чувство, что сейчас лучше оставить отца в покое, но один вопрос жёг душу слишком давно… С того самого момента, как я узрел то странное видение. Нет, даже раньше! С той злосчастной охоты, когда выплеснувшийся из меня дар превратил медведя в Келаура!
        - Отец, мне… Я хочу спросить… - я понимал, что видение может быть лживым, может быть игрой моего воображения, воспалённого тёмной магией… Но был обязан проверить.
        - Да? - устало откликнулся генерал.
        - Ты знал, что во мне есть тьма?
        Слова повисли в воздухе. Ну вот и всё! Сказанного уже не вернуть!
        Генерал не торопился отвечать. Он сжал зубы так, что они заскрипели, дёрнул головой, будто пытался отогнать этот вопрос, но не смог - и, словно преодолевая себя, отрывисто бросил:
        - Знал.
        - Но почему?! - мигом взорвался я. - Откуда она взялась?! Ведь в нашей семье никогда не было тёмных!
        Снова недолгое молчание. Под кожей на шее генерала проступили вены. Глядя на них, я подумал, что ещё немного - и они лопнут, так сильно был напряжён родитель…
        - Ты прав… В нашей семье никогда не было тёмных.
        Я ждал какого-то продолжения, но отец застыл, глядя на меня немигающим взором… Он ничего не говорил, его лицо не выражало никаких эмоций… Я не понимал, что происходит…
        - Но…
        - Давай… не будем… говорить об этом… Хэл.
        - Но отец!.. - меня понесло… Я пытался остановить себя, но слова сами рвались наружу. Отец явно всё знал! Почему он не хочет ничего мне рассказать?! ПОчему не хочет помочь?! - Я ничего не понимаю! Тот малефик, что заблокировал тьму во мне - это правда?! Откуда взялась книга в особняке деда в Верлионе?! И я говорил с отцом Керса! Он забрал из замка Ирандера, о котором ты упоминал, камень…
        Взмах руки. Генерал остановил поток слов, льющийся из меня, и я увидел, как гуляют его желваки.
        - Я… Сказал… Не будем… Говорить… Об этом…
        Он напрягся так, что в его глазах полопались капилляры, а зубы заскрежетали, словно он стачивал их друг о друга! Отец вцепился в подлокотники, костяшки его пальцев побелели… И тут до меня дошло!
        Это не просто нежелание продолжать разговор, а что-то другое!
        Голова генерала дёрнулась в одну сторону, в другую, сквозь сцепленные зубы прорвался едва слышный стон.
        Ялайский пепел! У него какой-то приступ!
        - Отец, тебе плохо?!
        - Ты… Хэл… Я не…
        - Проклятье! Я приведу помощь!
        Я вскочил, уронив пустой бокал на ковёр, и уже собирался выбежать из палатки, как вдруг услышал за спиной совершенно спокойный голос:
        - Хэл!
        Обернувшись, я посмотрел на родителя. Он сидел в кресле, как не в чём ни бывало! Поза расслаблена, взгляд ясный… Что за?..
        - Отец, ты в порядке?!
        - Что за вопрос? - генерал приподнимает бровь, - Конечно в порядке.
        - Но…
        Я не знал, что сказать. Всё происходящее запутало меня ещё сильнее, чем до начала разговора. Я смотрел на отца, ничего не понимая…
        Что только что произошло?!
        - Я рад, что ты цел, Хэлгар, - совершенно спокойно произнёс отец. - И прекрасно понимаю, что в тебе нет тьмы. Но на всякий случай повторю, что сказал только что - никому не следует знать о том, кто ты такой. У многих могут возникнуть вопросы. Они начнут копать, и в момент наступления нам не нужно внимание Трибунала, ты согласен?
        «На всякий случай повторю»?! Он же не говорил ничего подобного!
        В голове проносится догадка…
        Да он же не помнит и половины нашего разговора!
        Но почему?..
        Глава 22 - Ловушка
        Из воспоминаний о разговоре с отцом меня выдёргивает проснувшееся вдруг восприятие. Оказывается, прямо мне в лоб летит яблоко, которое кинула Айрилен. Лишь в последний момент я успеваю схватить в полёте зелёный фрукт.
        - Ты что, оглох?
        - Извини, задумался, - откусив большой, сочный кусок, я иду следом за женщиной, вернувшейся с генеральского совещания.
        - Понимаю, - усмехнувшись, магесса останавливается, пропуская перед нами подводу, загружённую Этеринумом. - Мне тоже слегка не по себе.
        - Серьёзно? Самой магистру Старвинг - «не по себе»?
        - Язвишь?! - прищуривается собеседница. - Быстро же ты почувствовал себя уверенно!
        - Твоими стараниями.
        Айрилен смеётся, делает знак новым гвардейцам, выданным ей для охраны, и они чуть задерживаются, отпуская нас подальше.
        - Готов к завтрашнему сражению?
        - Наверное, - я и правда не знаю наверняка.
        Иногда кажется, что я привык к смертям и крови, а в иной раз мысль о том, сколько человек погибнет в следующем сражении, вызывает дрожь, с которой я не могу совладать…
        - Это не тот ответ, на который я рассчитывала, - хмурится магесса.
        - Я не подведу, если ты об этом. Просто…
        - Просто нервничаешь?
        - Да.
        Она коротко кивает и шагает по лагерю дальше. Вокруг раздаются крики, ругань сержантов и капитанов, народ чистит снаряжение, проверяет доспехи, тренируется, обедает, просто отдыхает… Каждый занимает себя, как может.
        Мы приходим в личный шатёр Айрилен. Не такой большой, как у отца, но куда более уютный. Почти настоящая кровать, пара зеркал, шкаф с книгами, три сундука, много ковров, и даже большая деревянная ванна за деревянной ширмой.
        Она наполнена почти до краёв, и проходя мимо, магистр Старвинг делает над ёмкостью лёгкое движение рукой. От поверхности воды тут же поднимается пар.
        - Вот оно, преимущество твоего положения, - усмехаюсь я. - Личная ванная… Я и забыл, когда принимал такую.
        - Я чувствую. Точнее - мой нос, - фыркает магесса, жестом указывает на свободный стул, а сама садится на кровать и скидывает с плеч излюбленную кожаную куртку, оставаясь в простой льняной рубахе белого цвета, облегающей её фигуру.
        - Жестоко.
        - Правдиво.
        Мы снова улыбаемся друг другу. С того момента, как я на руках вынес Айрилен из Лавенгейского вала, такие пикировки вошли у нас в привычку. Подозреваю, что таким образом женщина просто показывала мне своё расположение.
        Но иногда… Иногда её взгляд из насмешливого становился… Я не понимал до конца, каким. Но чувствовал - что-то изменилось. Также происходило и её с голосом - чуть менялась тональность, и во мне…
        Как иногда выражались летописцы - «в груди начинал полыхать пожар, и огонь струился по венам». Вот что-то подобное.
        Мало что значащее замечание, которое можно трактовать двояко, пристальный взгляд, скользящий по мышцам голого торса после тренировки, случайное прикосновение руки во время занятий… И ведь подобные странные моменты в нашем общении проскакивали и раньше - после ночного боя у Сарнского брода и в Ранхольде…
        Если бы я не знал Айрилен - подумал бы, что она так ненавязчиво оказывает мне знаки внимания. Но от подобного предположения на лице сама собой появлялась глупая улыбка.
        Ну да, как же! Великий магистр Света, герой имперской армии, выдающаяся колдунья заинтересовалась бывшим охранником каравана (как она думала), тайно освоившим магию? Смех, да и только!
        Однако сейчас, видя «тот самый» взгляд колдуньи, в голове снова промелькнули эти мысли.
        Я ей нравлюсь? Я был бы рад, окажись это так… Она красива, а я… Да ведь это бред! Скорее, магесса хочет отдохнуть телом, и…
        - Ну и чего ты скалишься?
        Слова Айрилен выдёргивают меня из пошлых мыслей, и я надеюсь, что на лице не отражается смущения.
        - Кое-что вспомнил.
        - Я тебе пытаюсь втолковать тактику завтрашнего перемещения по Ай-Шадзул, а ты в облаках витаешь?! Рой, да что с тобой такое?
        Я не отвечаю - не могу же рассказать о своих мыслях в отношении магессы! Да и вообще, воспоминания о разговоре с отцом и связанными с этим странностями всё ещё гнетут душу… Столько вопросов, столько загадок, которые не дают мне спокойно спать по ночам - но разгадать их и узнать ответы просто невозможно, пока идёт наступление.
        Айрилен права! Нужно быть сосредоточенным…
        Два следующих колокола мы обсуждаем план атаки, и к мыслям о магистре Старвинг я не возвращаюсь. Когда заканчиваем, уже вечереет и я, попрощавшись, собираюсь уходить, но магесса вдруг ловко хватает меня за запястье и…
        Я даже не успеваю понять, что это произошло - в компании Айрилен не считаю нужным постоянно быть настороже. А потому, когда она оказывается вплотную ко мне, привстаёт на цыпочки, обдавая лавандовым запахом, и прижимается своими, удивительно нежными губами к моим, я…
        В первый миг я теряюсь.
        Но близость красивого женского тела, её запах, кровь, кипящая в моих венах - всё это перерастает в такое сильное возбуждение, что я отвечаю на поцелуй, чувствуя горячий язык Айрилен у себя во рту, и…
        Всё заканчивается.
        Колдунья мягко отталкивает меня в грудь, и сама делает шаг назад. Её зелёные глаза светятся ярче обычного, волосы слегка растрёпаны, а кожа на щеках чуть порозовела.
        - Я…
        - Лучше молчи, - хрипло просит она, откидывая тёмные волосы.
        - Что это было? - всё-таки не сдерживаюсь я.
        - Хотела попробовать тебя, - пожимает плечами магесса и слегка смущается. - Понять, правильное ли представляла твой вкус… Раньше.
        - И… как?
        - Сложно сказать. Думаю, мы повторим после завтрашней победы. Считай, что это аванс.
        - Ты серьёзно?
        - О Святые предки! - картинно закатывает она глаза. - Ты что, никогда не был с девушкой? Что за нелепые вопросы?
        - Я… - затыкаюсь, сочтя за лучшее не отвечать, но Айрилен мгновенно всё понимает. Её глаза удивлённо расширяются.
        - Серьёзно?! Хм… Тем интереснее будет …
        - Пожалуй, я пойду… - бормочу я. Опыта с девушками у меня, и правда, нет, но я понимаю, что после слов магистра об «авансе» остаться в шатре мне не светит. Да и после своих глупых вопросов я скорее сгорю со стыда, чем… - Доброй ночи, Айрилен.
        - Доброй, Рой. Постарайся завтра не погибнуть… И мы продолжим наш разговор.
        Из шатра я выхожу разгорячённым и не обращаю внимания на завистливые взгляды гвардейцев. Проклятье, неужели они всё слышали?!
        Стараясь казаться невозмутимым, я направляюсь к палаткам своей сотни. Но мысли в голове роятся, а на губах всё ещё чувствуется привкус Айрилен. Неужели она серьёзно? Решила расслабиться… но почему тогда не сделала это перед сражением?
        Ялайский пепел! Только сейчас я понимаю, как мне хочется побыть с женщиной! Раньше всё время что-то отвлекало от этого - схватки с тёмными, война, патрули, Ветреный лагерь, путь до него, Керс и его проклятье, моя внутренняя тьма…
        Вспомнив о Верлионе, перед глазами тут же встаёт образ Изабель… Я жду, что сердце кольнёт, или в груди проснётся щемящее чувство, но, к своему удивлению, ничего подобного не испытываю. Только лёгкую грусть оттого, что блондинка считает меня предателем…
        Отчего при воспоминании о ней во мне не пробуждаются прежние эмоции? Я ловлю себя на мысли, что за то время, пока служу в армии, вспоминал Изи всего несколько раз… И прежних чувств эти воспоминания во мне не вызывали…
        Неужели то, что я к ней испытывал, было всего лишь юношеской влюблённостью? Неужели это не та самая любовь, о которой слагают баллады и рассказывают истории?
        Я усмехаюсь сам себе. Очевидно, что нет, иначе я думал бы о златовласке куда чаще, тосковал по ней, мечтал вернуться… Но нет…
        Не могу сказать, что меня это расстраивает - особенно в свете произошедшего с Айрилен. Но именно сейчас я понимаю, что прежняя жизнь - та, что была у меня до пробуждения тьмы и до встречи с Керсом - теперь не более чем светлое воспоминание о навсегда ушедшем.
        Воспоминание, которое после всех сражений и смертей, что я видел за год, изо дня в день блёкнет…

* * *
        Мы развиваем стремительную атаку. Настолько, что ялайцы просто не успевают нас задержать.
        Сначала в бой вступают инженерные расчёты. Мы не зря тащили за собой через всё приграничье требушеты новейшей конструкции и убили несколько дней, чтобы собрать их.
        Несколько одновременных залпов легко разносят ворота, которыми заканчивается ущелье. Ялайцам не помогает даже магия, защищающая дверь в земли Ирандера - каждый из снарядов требушетов «заправлен» Этерниумом. Освобождаясь от удара о магические преграды, дикая энергия уничтожает их, и пока малефики соображают, следующие удары бьют непосредственно по укреплениям...
        А когда врата сносят - в бой идёт пехота.
        Находящиеся на скалах войска противника пытаются сбрасывать на марширующих через ущелье солдат Империи камни, бочки с маслом, но у них не получается нанести нам хоть сколько-нибудь ощутимый урон.
        Имперские маги, равномерно распределённые по рядам солдат, выставляют одноыременную защиту. Собственно, ими командует Айрилен - и я впервые вижу, как слаженно могут работать колдуны, когда ими управляет опытный Магистр.
        Над головами наших отрядов разливается пламя, которое горит прямо в воздухе. По магическим щитам бьют потоки тьмы, крови - но имперские колдуны сегодня на высоте. Они защищают воинов, и ни один из нас не погибает, пока мы не добираемся до ворот.
        Тысячи имперских солдат, сотни магов - ударный кулак империи входит в заново отстроенную твердыню Ирандера, и растекается людскими ручейками по запутанным лабиринтам улиц.
        Отряды имперцев продвигаются через город по уже отработанной в Лавенгейском валу тактике. Под прикрытием тяжёлых башенных щитов мы идём плотными рядами, шаг за шагом зачищаем Ай-Шадзул, вступаем в постоянные схватки с хорошо оснащёнными ялайцами - и выходим из них победителями!
        Наши маги не щадят себя - ведь каждому из них выдали запас Этерниума, который разрешено принимать в неограниченных количествах. Но самое главное - колдуны получили разрешение на убийство и императорское прощение по окончании сражения…
        Для тех, кто доживёт до него.
        Я Этерниум брать не стал, помня о том, к чему он приводит… Но военачальники и сам Император хотят победы любой ценой. Они хотят искоренить ялайскую заразу, и для этого готовы пойти на всё…
        Мы устремляемся к твердыне, возвышающейся над городом. Она выстроена на скале и торчит конусообразными чёрными башнями на фоне ясного неба как насмешка над прошлой победой моего отца!
        Имперскую армию не могут остановить немногочисленные хрраши, которых наши маги с остервенением рвут на части. Не могут нас как следует атаковать и кейласы, постоянно пикирующие с неба - получившие возможность принимать Этениум колдуны с лёгкостью сжигают их в воздухе и выставляют такие мощные щиты, что летающие твари разбиваются о них, ломая кости…
        Малефики умирают один за другим. Мы сражаемся, как они - жестоко, не считаясь с потерями, готовые положить жизни за свою страну!
        Мы заливаем кровью каждый квартал, усыпаем улицами каждую улицу, каждый проулок и двор, по которому проходим…
        Здесь нет мирных жителей - только сотни, тысячи солдат, которые остервенело бросаются на нас !
        И мы убиваем каждого, устремляясь к чёрному замку, возвышающемуся над городом!
        Пока наше победоносное наступление, наш решительный удар, наша стальная атака не захлёбывается…
        Это происходит в тот миг, когда там, где были городские ворота и ущелье, вспыхивает магический взрыв, так похожий на взрыв Этерниума в Ранхольде…
        Отголоски магической энергии проносятся по залитым кровью улицам - именно так я и понимаю, что произошло. Затем по воздуху прокатывается ударная волна.
        А потом… Потом начинается казнь.
        Никто из нас поначалу не понимает, откуда берутся враги. В какой-то момент я замечаю, как то тут, то там из ярких вспышек Этерниума появляются малефики и с ходу бьют нас всей доступной им магией…
        Улица вспучивается, лопается, словно яичная скорлупа… Над землёй проносятся заклинания, бушуют стихии… Кругом появляются всё новые и новые вспышки Этерниума - большие и маленькие, они будто разрывают пространство, открывают «коридоры»… Куда-то.
        На улицы и площади города выплёскиваются всё новые и новые ялайские войска…
        Люди, хрраши, малефики, созданные ими твари в тягучей, чёрной жиже…
        Крыши некоторых домов неподалёку от нас разлетаются в магических взрывах и оттуда, как осы из гнёзд, вырываются полчища летающих тварей - размером не больше собаки, и очень напоминающих кейласов… На моих глазах плотная стая таких созданий проносится по перпендикулярной улице, на ходу разрывая плоть целой группы солдат в хороших доспехах…
        Когда всё это случается мой отряд, отряд Айрилен и ещё три сотни тяжёлых рыцарей оказываются на переплетении нескольких улиц. И противники появляются прямо среди нас…
        Огромный клубок тьмы разрывается в центре закованных в латы имперцев. Во все стороны бьют теневые щупальца, разрывая, пронзая и убивая людей. Их не спасают ни доспехи, ни маги, которые не жалея себя, прикрывают нас.
        По-крайней мере - пытаются…
        - Отходим, отходим!
        - А-а-а-а-а!!!
        - Помогиииитееее!
        Крики, боль, кровь, дым, запах жжёного мяса, магические вспышки…
        На нас наседают со всех сторон.
        Мы оказываемся в такой мясорубке, какой мне видеть ещё не доводилось. Нас теснят. Напирающих ялайцев так много, что отряды буквально разрывают на части. Блик, Коряга, солдаты, которых дали мне под командование, люди Айрилен, рыцари - волна живой вражеской силы, взявшейся из ниоткуда, разносит всех нас в разные стороны.
        Имперский строй не выдерживает, и единственное, что я успеваю - отбиваться от десятков ударов, выставлять щиты, бить во все стороны магией, не жалея сил…
        Но этого оказывается недостаточно…
        Странно, но страха во мне нет - лишь кипящая ярость и злость, желание выжить!
        Мне кажется, что я слышу, как моё имя выкрикивает Айрилен. Кажется, вижу, как взмахом алебарды убивают Корягу. Кажется, замечаю очередные вспышки Этерниума, из которых появляются всё новые и новые солдаты и малефики.
        Но разглядеть всего этого не успеваю. Вместе ещё с десятком солдат, которых оттесняют со мной, мы отступаем по одному из проулков. Тут узко и получается отбиваться хоть как-то…
        Ровно до того момента, как над крышей одного из домов грохает взрыв. На нас сыпятся осколки, я выставляю магический щит, пытаюсь отбиваться и мечом, но несколько взрывов с разных сторон сносят стены, крыши - и моя защита не выдерживает.
        Она лопается, меня швыряет куда-то назад, и я погружаюсь в темноту…

* * *
        Боль…
        Первое, что я чувствую - боль. Она засела где-то в боку, и рвётся в стороны, стоит только пошевелиться.
        - Ялайская гниль! - цежу я сквозь зубы после неудачного движения.
        Открываю глаза, моргаю, пытаясь понять, что произошло.
        Кругом - каменные обломки. Меня присыпало ими, но в целом - повезло. Здоровенная балка встала по диагонали, зацепившись одним концом за ближайшую стену и «защитила» меня. А вот солдат удача обошла стороной…
        Из-под камней торчат переломанные, окровавленные и ободранные руки и ноги сослуживцев…
        Кругом нет врагов, но я слышу, как на соседних улицах идёт бой. Где-то грохает магия, кто-то кричит… Нужно убираться отсюда, пока никто не пришёл и не добил меня, пока валяюсь…
        Аргх, проклятье!
        Попытавшись встать, снова чувствую сильную боль в боку. И только сейчас замечаю толстенный стальной прут, пробивший доспех и… Тело.
        Вот это новости…
        По коже пробегает озноб и я чувствую, как сознание сковывает страх. Ялайский пепел! Так близко к смерти мне находиться ещё не доводилось… Что же делать?
        Судя по ощущениям, железка пронзила тело насквозь… Проклятье, а если совсем немного пошевелиться - внутри всё взрывается вспышками боли!
        Что-то задето… Какой-то орган… Какой, если судить по расположению? Печень? Плохо, очень плохо… Я ещё не подох - значит, воротная вена не задета, но это мало что меняет. Судя по запёкшейся на доспехах корке, крови я потерял прилично. Отсюда и головокружение…
        Умру… Неужели я умру здесь?.. В какой-то раскуроченной подворотне ялайского города? В окружении трупов сослуживцев, слыша, как тёмные уничтожают моих друзей? Умру, не вернувшись к Айрилен и не ощутив тепло её тела?!
        Святые предки, как же я надеюсь, что она жива… Ради неё… Ради неё стоит попытаться выжить… Хотя бы ради неё!
        Я не настолько хорош в целительстве, чтобы излечить такое серьёзное ранение… Прижечь рану - запросто, но как восстановить орган?..
        Интересно, сколько я ещё проживу? Две минуты? Десять?
        Сознание как в тумане, я вот-вот отключусь!
        Мысли начинают путаться, но одно я понимаю точно - мне срочно нужна помощь… Помощь опытного мага, который сможет меня спасти… Но поблизости нет никого, кто…
        Рука в кожаной перчатке натыкается на что-то плоское, лежащее под каменными осколками. Я вцепляюсь в плоскую сумку, в которой лежит книга Беренгара, словно это спасительная соломинка.
        Вот оно! Вот тот маг, который мне поможет!
        Святые предки, как же хорошо, что я взял за правило всегда таскать артефакт Сейнорай с собой!
        Онемевшими пальцами подтягиваю сумку поближе, срываю застёжку, вытаскиваю книгу. Затем, дрожа от накатывающих боли и озноба, зубами стягиваю перчатку и кладу запотевшую ладонь на листы…
        - П-помоги… Учитель… Помоги!
        Я вываливаюсь посреди зала Сейнорай и падаю на отполированную мозаику пола, заливая её кровью. Из бока всё также торчит стальной прут.
        - Великие Боги, Хэлгар!
        Беренгар тут же оказывается рядом, падает на колени, подхватывает меня. Хлещущая из бока иллюзорная кровь окропляет его чистые, бело-зелёные одеяния.
        - Что произошло?!
        - П-помоги… Я не хочу… Не хочу умирать… Что мне сделать? Как точно понять, что повреждено? Как излечить орган?!
        Превозмогая боль, я поднимаю взгляд и сталкиваюсь им со льдисто-синими глазами мага. Они предельно серьёзны - мне кажется, что такого серьёзного взгляда у него я ещё не видел…
        Сейнорай кладёт руку на рану рядом с торчащим из тела прутом, прикрывает глаза, и я чувствую лёгкую, едва заметную вибрацию, расходящуюся по моему телу. Но даже она вызывает боль… Зрение начинает заволакивать кровавый туман, в голове слышится звон…
        - Я… Умираю… Боги! Не хочу умирать! Помоги… Беренгар… Прошу…
        - Молчи, Хэлгар… Тебе нужно беречь силы!
        - Объясни, что делать… Пожалуйста…
        Мгновение молчания, которое тянется для меня, как вечность, утонувшая в боли. Я фокусируюсь на ней, стараясь удержаться от провала в беспамятство. Потому что знаю - стоит только утратить контроль над сознанием, и я умру…
        - У тебя недостаточно опыта, Хэлгар. Недостаточно умений целителя, чтобы вылечить такое ранение… И времени, чтобы обучить тебя подобному, у нас нет.
        Из моего рта вырывается болезненный стон.
        - Значит… Значит я умру?!
        - Если только не…
        - Говори!
        - Если только не впустишь меня в своё тело. Это твой единственный шанс выжить… Я использую свои знания, свой опыт, магию, спящую в моём духе, чтобы излечить тебя. Она встроится в твой Источник, и…
        Услышав предложение учителя, я начинаю хрипло смеяться, не обращая внимания на боль. Ничего не могу с собой поделать!
        - Не зря… Не зря я подумал, что ты можешь захватить моё тело во время нашей первой встречи!
        - Ты ошибаешься, - Сейнорай удручённо качает головой. - Тогда я этого сделать не мог. Ты не был готов к тому, чтобы вместить такую магическую мощь. У меня просто не получилось бы перенести своё сознание в тебя - мы бы оба погибли.
        - Значит, ты ждал…
        - Нет. Можешь думать что угодно, Хэлгар - но нет. Мне не нужно твоё тело. И я, признаться честно, не уверен, что ты выживешь даже сейчас, проверни мы подобное…
        - Но шансы есть?
        - Есть. Половина на половину.
        - Как обычно…
        Я скриплю зубами, когда тело пронзает новая вспышка боли. Она становится нестерпимой… Подохнуть, так и не увидев Айрилен снова? Так и не поговорив с отцом, не разобравшись с происходящим? Не отомстив ялайцам за ловушку?
        Или довериться древнему старику из книги, который владеет магией, которая мне и не снилась? Попробовать выжить?
        Если ты умираешь, когда тебе только-только исполнилось семнадцать - ответ очевиден… Проклятье, а ведь вчера у меня был день рожденья! А я даже и не вспомнил… Странные мысли приходят на пороге смерти…
        - Тогда сделай это. Но прошу… Не обмани…
        Сейнорай кивает, прикрывает глаза, кладёт руку мне на голову и…
        Всё исчезает.
        Свет меркнет, звуков больше нет. Как и боли. Нет ничего - мне даже собственное «я» ощутить сложно…
        А затем яркий свет затапливает всё вокруг. Мне больно - свет режет меня на части, кромсает.
        Затем приходит тьма. Она холодная, жжётся, тоже причиняя боль.
        Я хотел бы закричать - но не могу. У меня нет рта, нет голоса - ничего нет. Только ощущение боли…
        …Которое вдруг исчезает! Я хлопаю глазами и вижу над собой деревянную балку, уцелевшие каменные стены, синее небо, которое заволакивает дым.
        «Получилось!» - пытаюсь сказать, но рот не слушается.
        Проклятье, в чём дело?!
        Хочу встать, но руки и ноги тоже отказываются подчиняться.
        «Я парализован! Ялайская гниль, только не это!»
        Но стоит об этом подумать, как я переваливаюсь набок и вижу валяющийся рядом окровавленный штырь. У Беренгара получилось?! Я вытащил его?
        Лишь в следующее мгновение понимаю, что тело не слушается меня. Точнее - слушается НЕ МЕНЯ!
        Это ужасное ощущение… Оно заставляет меня испугаться так, как я не боялся ни разу в жизни.
        Моё тело двигается само. Оно с кряхтением встаёт, отряхивается, поднимает книгу, убирает её в сумку, оглядывается - НО НЕ Я ОТДАЮ ТЕЛУ ПРИКАЗЫ ДЕЛАТЬ ВСЁ ЭТО!!!
        «Беренгар! Беренгар, сучий ты сын! ЧТО ПРОИСХОДИТ?!» - пытаюсь закричать я, но слова так и остаются непроизнесёнными. Они - просто часть меня. А я - всего лишь мысль, не более того. Мысль, которая не имеет отношения к телу.
        Теперь оно принадлежит другому…
        «Нет! НЕ-Е-Е-ЕТ! Сучье отродье, ты обманул меня!»
        Опираясь на остатки уцелевшей стены, перебираясь через камни, «я» выбираюсь из проулка и вытираю с лица кровь и грязь. Вокруг - ни души. Глаза смотрят на громаду замка Ирандера, а затем Беренгар, завладевший телом, произносит:
        - Ну что ж… Пришло время поквитаться, Ирандер!
        _________
        КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ
        Третья часть - 252156
        Спасибо всем, кто следит за этой историей! Жду вас на следующей книге! Надеюсь, она понравится вам не меньше, чем эта)
        #Хэлгар, мы с тобой!