УГРО: операция ’Волкодав’ Алим Тыналин
        Преследуя преступника, убившего его друга, он попал в прошлое. В 1946 год, когда страну захлестнул вал послевоенной преступности. И тут его навыки и невиданная сила как раз очень пригодятся...
        Тыналин Алим
        УГРО: операция «Волкодав»
        Глава 1. В которой весьма своевременно происходит перемещение в прошлое
        Вот что, скажите пожалуйста, надо делать, когда оказываешься на одном участке с тремя преступниками, вооруженными до зубов и готовыми сию же минуту пристрелить тебя?
        Поднимать руки и молить о пощаде нельзя, это совершенно неправильный ответ. Наоборот, в таком случае эти твари еще с большим удовольствием прикончат тебя. Когда ползаешь у них в ногах, да еще пытаешься при этом вымолить снисхождение, у них напрочь сносит голову. Тем более, что они явно под кайфом, судя по расширенным зрачкам и заплетающимся языкам, а значит готовы идти на все, даже самые крайние меры.
        Поэтому я сделал то, что обычно делаю всегда. То есть прибегнул к ответному насилию, хотя и не имел на это права. Дело в том, честно говоря, что при последнем задержании я превысил полномочия и застрелил мудака, державшего в заложниках беременную женщину и из-за этого попал под служебное расследование с запретом носить табельное оружие.
        Меня вообще, черт подери, отстранили от службы и сказали не появляться на работе, пока не закончится проверка. А с учетом того, что это у меня не первое такое превышение, то вполне возможно, что мои недоброжелатели в руководстве все-таки смогут вышибить меня из органов. Чего они добивались уже много и много лет. Вот суки.
        Но давайте по порядку. Расскажу, как я очутился во дворе частного дома, роскошного особняка главы холдинга «Люксор», под ногами у меня валялся труп моего давнего друга Ильи Донцова, а из окон по мне вовсю палили обдолбанные телохранители Борзова.
        Во-первых, меня зовут Александр Ломов. Прошу любить и жаловать, хотя это и очень трудно. Дело в том, что во мне сто девяносто девять сантиметров роста и сто пятнадцать килограмм, лицо реально похоже на кирпич, потому что у меня по-настоящему прямоугольные подбородок и череп.
        Определенной силенкой я обладал от рождения, а потом развил ее постоянными упражнениями, так что иногда для забавы удерживал лошадь за хвост, таскал зубами грузовик, пробивал стены кулаком и двигал по рельсам груженый вагон. Так что да, некоторым людям меня трудно полюбить и симпатизировать. Особенно, когда я двигаюсь при расследовании дела вперед напролом, не обращая внимания на обстоятельства.
        - Лом, ты либо закончишь свои дни за решеткой, либо прикончишь всех преступников в Самаре, - говаривал, обычно мой непосредственный начальник Иванов, когда в очередной раз принимал жалобу от избитого мной бандита или грабителя. - До поры до времени я тебя смогу прикрыть, но вот потом извини, я не вечный, меня подвинут в сторону, а тебя закроют.
        Но мне на это было плевать. Отца моего, тоже милиционера, застрелили при исполнении, мать умерла от пневмонии, когда я служил в армии. После этого дед и бабушка, которые взяли меня на воспитание, не сомневались, что я пойду служить в полицию. Я начал с группы захвата, а потом перешел в отдел по борьбе с оргпреступностью. Долго прослужить не успел, слишком уж не умел маневрировать и отступать.
        А вот Ильюха, мой закадычный дружбан, не раз прикрывавший мне спину, в бою и на службе, в этом отношении был моей полной противоположностью. Отлично умел ладить с начальством и даже с преступниками. Сладкоголосый соловей-разбойник. Я догадывался, что у него не все так просто идет по службе, иначе отчего бы он, обычный лейтеха, сумел купить трешку в центре города и катался на новеньком BMW? Сам я никогда с взятками не связывался и оттого жил в старой двушке, доставшейся по наследству от бабушки, а ездил на старой развалюхе.
        И вот, не далее как сегодня, Илюха позвонил мне и напряженным голосом попросил приехать. Адрес назвал за городом, в элитном районе рядом с речкой и лесом, на покрытых цветами холмах. Приехать просил, не задавая лишних вопросов и взяв с собой оружие.
        Мой старый добрый ПМ, запасной, не числящийся на мне, припрятанный как раз на такой аварийный случай. Ну что же, почему бы и нет, я рад помочь товарищу. Тем более, что я понимал, о чем примерно идет речь.
        Илюха связался с плохими людьми, по вине младшего брата. Тот играл в казино, никогда не умел останавливаться, задолжал крупную сумму. Очень крупную.
        И задолжал тому, кому не следовало. Борзову
        Такую, что даже всех денег, полученных на взятках, Илюхе не хватило, чтобы отмазать братца. Он уже пару дней ходил сам не свой, разыскивая деньги, а потом исчез из виду. Видимо, дело повернулось совсем плохо, раз уж понадобилась моя помощь.
        Когда я приехал, то охранник на входе не хотел меня пропускать. Здоровенный бычара, как и я, но, все-таки, ниже ростом. И кажись, пожиже нутром.
        - Вали отсюда, сказано же тебе, - лениво сказал он. - По-хорошему прошу, по-человечески.
        Эта фраза меня всегда приводила в бешенство. Сама постановка фразы неверная. Когда просят по-человечески, то подразумевают, что после непослушания будут просить по-звериному. По плохому.
        То есть, человек уже изначально настроен агрессивно по отношению к тебе. А я не люблю, когда ко мне настроены агрессивно.
        Поэтому я просто схватил его за голову, толкнул назад и ударил головой об каменный столб ворот. Прием отработанный, силы особо не сдерживал. У этого быка наверняка крепкий череп. Упадет в отключку, получит сотрясение мозга или, вернее того, что у него есть там вместо интеллекта и подумает о плохом поведении.
        Так и вышло. Охранник закатил глаза, обмяк и упал. Я вытащил у него ствол из кобуры, убедился, что он боевой и забрал себе. Рацию переломил пополам, выкинул подальше. Зашел на территорию особняка, запер за собой ворота.
        Постриженные газоны, беседка, мангал, устройство для готовки барбекю. Бассейн, сейчас пустой, потому что еще ранняя весна.
        И тело Илюхи. Мой друг лежал мертвый, на лбу пулевое отверстие, на руках, груди и животе кровь. Кажется, пытали, перед тем как убить.
        - Вот он, сука!
        Из здания послышались истошные крики, а затем загремели выстрелы. Упс, мою невинную шалость с охранником заметили через видеокамеру. Вечно я про них забываю. Когда-нибудь это мне плохо аукнется.
        Ну, а пока что у меня не осталось ни одного удобного укрытия, кроме как бассейн. Хорошо еще, что пустой. Я кубарем нырнул в него, ударился спиной, плечом и боками о пол, покрытый плитками.
        На полу вдалеке лежал свернутый шланг и сачок для сбора мусора и листьев с воды. Я перекатился пару раз, приподнялся, поохал, как старый дед и достал пистолет.
        Ну, давайте суки, идите сюда. Я буду жрать вас по одному.
        Но вместо этого выстрелы еще гремели со стороны дома. Тогда я стащил с себя куртку, прополз на четвереньках до сачка, накрутил куртку на один конец и подполз к краю бассейна. Потом осторожно вытащил сачок и приподнял над бассейном.
        Снова раздались выстрелы, куртка и сачок дернулись от попаданий. Я бросил его назад, пусть думают, что попали. Сам отполз в дальний угол бассейна и затаился там.
        Вскоре со стороны дома послышались торопливые шаги. Один, два, три. Сразу трое человек. Плевать на запреты и ограничения, буду сразу стрелять на поражение. Уж лучше мне самому потом сесть за убийство, чем остаться убитым самому. А в том, что эти парни убьют меня я не сомневался.
        - Осторожнее, он здоровый ублюдок, скорее всего, еще жив, - сказал один. - Прикончите его сразу, не жалейте пуль. Жаль, автомата нет, я его на плантации оставил.
        - Хорошо, Борзой, - ответил другой.
        Шаги приблизились. Я не стал ждать, пока они подойдут вплотную и раскроют мой нехитрый обман. А еще заметят меня, скорчившегося на дне пустого бассейна. Как я уже говорил, меня трудно не увидеть.
        Поэтому я встал в полный рост и сразу открыл огонь. Первых двоих я подстрелил сразу, одному пуля угодила в грудь, другому в плечо. Оба они повалились на газон, причем один замолк, а второй начал орать, что его подстрелили и ранили и ругаться матом.
        Третий начал стрелять в меня, и пули просвистели мимо моей головы. Я не стал уклоняться и тут же перевел ствол пистолета на него, высокого крепкого мужика, коротко стриженного, круглолицего, мордатого, похожего на бульдога. Это и есть Борзой, точно, я вспомнил его фотографию из дела. И я тут же начал стрелять.
        Бах! Бах! Бах! Сначала я промазал, потом еще раз, а затем наконец попал. Прямо в руку Борзого. Он выронил пистолет, потерял равновесие, чуть не упал, но удержался. Развернулся и побежал к дому.
        Я выстрелил в него еще и еще, но промазал и тут у меня кончились патроны. Я вылез из бассейна и бросился вслед за Борзым, на ходу нашаривая в кармане запасную обойму.
        Пробежал мимо двоих сраженных врагов, причем один, раненый, продолжал материться. Я с размаху пнул его по голове и он отлетел назад по газону, а потом уже замолк. Я поднял его пистолет с зеленой травы и побежал дальше к дому.
        Этот сукин сын не должен уйти от меня. Он ранен, а значит его надо добить. Если я оставлю его в живых, он устроит на меня охоту. И не успокоится, пока не замочит или не засадит за решетку. А там, на зоне, все равно замочит.
        Дом оказался пуст. Никого. Капли крови на полу вели через запасной ход на задний двор. Я вышел из дома и увидел впереди приоткрытую калитку. Борзой сбежал туда.
        Выскочив через калитку, я увидел впереди ровную улицу коттеджного городка. Борзой уже успел умчаться на сотню метров вперед, спускаясь с холмов, на которых расположился этот уютный райончик.
        Сейчас скроется за поворотом. Я прикрыл пистолет ладонью и топая ногами по асфальту, побежал следом. Сейчас главное не нарваться бы на коллег. Скорее всего, их уже вызвали соседи.
        На спуске с холмов к коттеджам вплотную примыкал лесок. Речка осталась в стороне. Я видел, как Борзой бежит среди деревьев, придерживая раненую руку и иногда оглядывается.
        Молодец, хорошо. Похоже, от паники и боли противник перестал хорошо соображать. В лесу тебя удобнее прикончить. Беги дальше, чтобы обитатели городка не слышали моих выстрелов.
        Мы пробежали через лес и я увидел, как тень Борзого заметалась у подножия небольшого холма, усаженного странными искривленными деревцами с редкой листвой. Похожие на карликовые яблони, но с уродливыми стволами.
        Зато на вершине холма рос ясень, только с непомерно толстым стволом и тоже почти без листьев. Ладно, будем считать, что сейчас весна и почки не распустились, хотя остальные деревья вокруг уже оделись зеленью.
        Борзой заскользил у подножия и вдруг пропал. Что за чертовщина?
        Я побежал ближе и заметил у основания холма темную дыру. Проклятье, он что, укрылся там? Как туда теперь соваться? Он же подстрелит меня, как щенка. Сидит, наверное, в темноте, недалеко от входа и ждет, когда я покажусь.
        Ладно, черт с ним. Иногда безумные решения самые верные.
        Я с рычанием ворвался в пещеру и ударился макушкой о свод. Пригнулся, потом бросился на землю, ожидая выстрела.
        Ничего. Ни звука. Я приподнялся, осторожно пошел дальше, вытянув руки перед собой. Несколько раз пришлось свернуть и я удивился, какая это глубокая и длинная пещера.
        Потом ход сузился. Каждый шаг давался мне все труднее. Стены сдавили мои плечи и бока. Я ждал, когда объявится Борзой, но его не было. Скорее всего, он ускользает вперед и уже выбрался из этой диковинной норы.
        Между прочим, вокруг наступила абсолютная тьма. Ход сзади пропал, я продирался сквозь узкие стены, в глаза сыпались камешки и пыль. Я чувствовал, как корни деревьев били по лицу.
        Хотел достать смартфон и осветить дорогу, но, оказывается, я его выронил. Вот идиот.
        Ничего не осталось, кроме как ползти дальше. Я тяжело дышал в темноте, по лицу струился пот. Потолок тоже стал ниже.
        А потом спереди пронесся ветер. Непонятный такой, с привкусом гвоздики и лимонов. Потом повеяло пылью, прахом. Как будто я очутился в склепе. Я остановился, потому что не мог идти дальше.
        Постоял, отдохнул немного, чувствуя, как впервые в жизни у меня дрожат ноги. Что случилось? Никогда еще я не испытывал такой слабости.
        А потом я напряг мышцы и полез дальше, упрямо опустив голову и выставив правый бок вперед. Если уж Борзой пролез здесь, то и я проберусь. Кстати, где он, мой враг? Может, свернул где-то вбок и ушел в сторону, узким ходом, который я пропустил?
        Я шел и шел, продираясь сквозь жесткую землю, как бульдозер. Наконец, в лицо пахнуло свежим воздухом. А еще впереди послышались отдаленные крики. Хорошо, там явно побывал Борзой. Это наверняка он устроил тот шум, без него там явно не обошлось.
        Хорошо, очень хорошо. Шум утроил мои силы, хотя, казалось, что проклятые стены этого подземелья содрали с меня всю кожу. Я вырвался вперед и после пары поворотов увидел впереди светлое пятно.
        Наконец-то. Добрался-таки до выхода. Я полез дальше и вдруг ощутил, что стены и потолок отошли в сторону, а проход расширился. Я вдохнул полной грудью.
        Пятно света впереди стремительно приближалось и вот я наконец вырвался на волю. Свет ослепил меня, в уши ворвались крики, свистки, возня и суматоха. А еще далекий гул, шум большого города. Ничего себе, мы что, доползли под землей до самой Самары?
        А еще в стороне послышались выстрелы и над головой прожужжала пуля. Отрикошетила об камень, улетела в сторону.
        Я повалился на землю, все еще привыкая к свету. Когда получил возможность разглядеть окружающие меня предметы, то на мгновение замер от удивления.
        Надо же, как это непохоже на Самару. Впереди улица, широкая, покрытая брусчаткой. Слева низкие, словно пришибленные, дома, похожие на бараки. Справа длинный забор, за ним коробки промышленных зданий, трубы, короче говоря, завод или фабрика.
        А за углами домов прятались люди и стреляли друг по другу. Одни в обычной одежде, штанах и куртках, а другие в мундирах. Похоже, что милицейских, но только странных, совсем старого покроя. Пара милиционеров неподвижно лежали на мостовой, плавая в лужах крови.
        Ну, а поскольку я находился на линии прицела, то моментально становился мишенью. А этого делать не стоит. Я рванулся обратно, пытаясь спрятаться в пещере, но наткнулся на стену.
        Эй, что за дьявольщина? Куда пропала нора? Что это значит? Я стоял, щупая каменную кладку и недоумевая, куда делось отверстие, из которого я вывалился, но тут в стену снова ударила пуля. Тут же взвизгнула другая, почти рядом с моей головой, отколупнула от камней брызги крошки. Я отскочил в сторону, за здание.
        Кстати, куда девался Борзой? Он что, тоже угодил под перестрелку?
        Я посидел, осторожно высунулся, оценил обстановку. Так, плохо дело. Милиционеров окружили с двух сторон.
        Неподалеку от меня из-за угла здания вылезли еще двое мужиков в гражданской одежде, в руках пистолеты. Они очутились в тылу у милиционеров, увлеченных перестрелкой с другими противниками, прячущихся за домами дальше по улице.
        И сейчас устроят моим коллегам суровую инквизицию. Те и не видят врагов сзади.
        Один мужик поднял пистолет, прицелился в милиционера, тот как раз стоял на месте, перезаряжал свое оружие. Сейчас пристрелит, даже не поморщится.
        Тогда я поднял свое оружие и выстрелил первым. Наугад, почти навскидку, чтобы напугать и сбить атаку. Первый выстрел после того, как я вылез из странной пещеры.
        Как бы то ни было, выстрел получился удачным. Я попал мужчине в спину и он отлетел к стене, впечатался в нее и сползает вниз, оставляя кровавый отпечаток.
        Кажется, я его убил. Надеюсь, что убил правильно, а не по ошибке. Впрочем, я уже давно решил, что готов ответить за свои опрометчивые поступки. Одним больше, одним меньше, какая разница?
        Все обернулись в мою сторону и выстрелы на мгновение замерли.
        - Ах ты, сука! - завопил второй мужчина и открыл по мне стрельбу.
        Глава 2. Кому война, а кому мать родна
        Я, конечно же, тот еще придурок, отбитый еще в детстве на всю голову в уличных драках и даже в подпольных боксерских боях, но не настолько, чтобы стоять и глядеть, как меня сейчас прошьют насквозь пулями. Поэтому, когда бандит прицелился в меня и начал палить без перерыва, я шмыгнул обратно за угол здания.
        Пули пролетели мимо. Я стоял, прижавшись к стене дома и глядел на каменную стену, оставшуюся на месте моего выхода из норы. Может, вход в пещеру остался за этой стеной, а я не заметил его? Всякое может быть. Но сейчас этот проход на линии огня, поэтому соваться туда нецелесообразно.
        А что, если попробовать с другой стороны? Обойти это здание с противоположной стены, но не для того, чтобы найти пещеру, а чтобы обезвредить оставшегося стрелка. Если он еще не убежал, хотя, судя по выстрелам, продолжающим звучать с улицы, там все еще продолжалась перестрелка.
        Я осторожно отправился вдоль здания. Небольшие оконца, заколоченные деревянными ставнями из толстых досок, расположены на уровне человеческого роста. Внутри здания через щели в ставнях видно было мельканье чьих-то бесшумных теней, видимо, обитатели дома там прятались от перестрелки. Правильно, не выглядывайте, сидите тихо, как мышки.
        Я дошел до двери в здание, и остановился в раздумьях. А что, если в доме есть коридорчик, ведущий к другой стене. Той самой, откуда можно было увидеть затаившегося второго стрелка.
        Если только удача будет на моей стороне и в этой стене будет такое же оконце. Чем красться вдоль здания и терять время на то, чтобы обойти его с другой стороны, не лучше ли проникнуть внутрь и попытаться обезвредить противника выстрелами изнутри? Тем более, что это будет неожиданно.
        Я коснулся двери, попробовал открыть. Заперто изнутри на засов. Но дверь оказалась закрыта неплотно, в образовавшуюся щель я смог просунуть пальцы. Ладно, есть шанс открыть.
        Решив пойти этим путем, я спрятал пистолет за пояс, снова просунул руки в щель и рванул на себя. Доски затрещали, поднялась пыль, и щель расширилась еще больше.
        Я просунул в щель руку, нащупал засов и поднял его. Бросил с грохотом на дощатый пол. Потом открыл дверь.
        Заглянул в темный коридор, увидел, как одна из входных дверей в местные квартиры приоткрылась и тут же захлопнулась.
        - Оставайтесь в своих квартирах, - громко сказал я, вспомнив свой опыт службы в СОБРе. - Не подходите к окнам и дверям. Происходит операция по обезвреживанию преступников. Уберите детей подальше.
        Пошел через коридор, вглядываясь в его конец. Ага, отлично, вот и окошко, и к счастью, на нем нет ставней. Я сбавил ход, осторожно подошел ближе и оглядел узкий проход между зданиями. Никого.
        Только в конце прохода, возле улочки валялся труп того мужика, которого я застрелил. Окна другого здания также заколочены. Перевернутый тазик, ведро, поленница с дровами. И ни единой живой души.
        Сбежал мой клиент.
        Я открыл окно, кряхтя, вылез наружу, что далось нелегко, учитывая мои габариты. Проверил здание с обеих сторон. Пусто. Пока я думал да размышлял, второй стрелок сбежал переулками.
        Выстрелы вдали тоже стихли. Видимо, там преступники тоже сбежали. Или перебили всех милиционеров и теперь отправятся по мою душу? Я осторожно выглянул и увидел, что это не так.
        Милиционеры и в самом деле победили. Несколько стрелков в гражданской одежде валялись на улице в лужах крови. Другие исчезли, скрылись между бараками. Милиционеры стояли над трупами павших товарищей, сняв фуражки.
        Тогда я спрятал пистолет за пояс, вышел из укрытия и направился к ним. Руки держал на виду, чтобы меня тоже ненароком не пристрелили.
        Не успел я подойти, как милиционеры, если это действительно были они, заметили меня.
        - Еще вышел, только он сдался, товарищ Огородников! - крикнул один, нацелив на меня пистолет. - Не стрелять! Эй ты, руки подними!
        Я подошел ближе.
        - Вы чего, ребята? Я тоже свой, из полиции.
        Одеты они были странно. Темно-синие гимнастерки, перехваченные тонкими ремнями. Фуражки с короткими козырьками, у кого-то синие, у кого-то белые. Чего ради одеваться так? Какое-то специальное подразделение, один из многочисленных экспериментов по внедрению опыта советской милиции, в том числе и обмундирования?
        Ко мне подошел другой милиционер, тот самый, которого я прикрыл от выстрела. Низенький, плотненький и шустрый. Под носом густые усы, глаза серые, веселые и проницательные. Пистолет оставил в кобуре.
        - Расслабься, Васька. Если бы не этот здоровяк, я бы тоже сейчас лежал там, с простреленной башкой. Это он подстрелил тех сволочей, которые подкрались к нам сзади. Дружище, ты откуда будешь?
        И протянул мне руку. Я пожал ее, причем сдавил чересчур сильно и усатый охнул от боли.
        - Ох и силища у тебя, как будто тисками сдавил! Ты тоже, говоришь, из наших? Из какого отдела?
        Остальных правоохранителей было четверо. Они и в самом деле немного остались, перестали целиться в меня из стволов, подошли поближе, осмотрели. Каждый ниже меня на голову.
        Я еще раз оглядел их форму. Что-то здесь не так. Они ведут себя, как настоящие оперативники. Но вот только ни раций, ни телефонов, ни бронежилетов. На фуражках кокарды с гербом СССР.
        Здесь что, съемки исторического фильма? Уж не артиста ли я замочил? Хотя, где тогда камеры, режиссер и вся прочая киношная братия?
        - Я из Ленинского района, - ответил я, благоразумно решив пока умолчать о том, что меня отстранили и о том, что я хожу с незарегистрированной пушкой.
        - Из Заречья, что ли? - спросил усатый, переглянувшись с товарищами. - Что-то мы тебя там не видели? Ты новенький, что ли? А к нам как попал?
        Так, что-то здесь не сходится. Какое такое Заречье? Чтобы такое придумать? С другой стороны, надо сказать правду, потом уже разбираться, как быть дальше.
        - Так, проходил мимо, - ответил я и спохватился. - Хотя нет, почему мимо? Тут один человечек бегает, я за ним гнался. Кличка Борзой, он Илюху замочил. Я его успел ранить в руку.
        Диковинно ряженые полицейские опять насторожились. Их тоже смущало мое странное несоответствие.
        - Подожди, это такой щекастый урод? - спросил усатый. - Да, он же как раз и пристрелил Смольянинова и Турецкого. Появился непонятно откуда, сзади, тут же открыл огонь, сразу их - наповал! Вот сучонок! Это твой кадр был? Что же ты упустил его?
        - Где он? - спросил я, поглядев в сторону убитых стрелков. - И кто эти люди? Вы наркобарыг брали, что ли?
        Усатый опять переглянулся с напарниками и тут из переулка вышел еще один милиционер. Возрастом постарше всех присутствующих, далеко за тридцать, наверное. Строго поглядел на всех, мои собеседники тут же выпрямились и чуть ли не встали по стойке смирно.
        - Лейтенант Юшков, доложите об итогах операции по ликвидации бандформирования!
        Ого, это местное начальство. Высокий, кряжистый, плотный, багроволицый, под фуражкой виднеется лысина.
        Усатый, стало быть, тот самый Юшков, вытянулся в струнку. Доложил о проведении операции по уничтожению банды Шрама. Из его слов следовало, что милиционеры окружили хату, на которой бандиты устроили тайник и предложили сдаться. Бандиты оказали сопротивление и открыли огонь.
        - Товарищ майор, из семи участников банды нами были уничтожены трое. На помощь к ним пришел неизвестный преступник, которого преследовал… э-э, наш коллега из Ленинского района и застрелил Смольянинова и Турецкого. Наш коллега пришел нам помощь и предотвратил нападение еще одной группы бандитов с тыла.
        Лысый майор поглядел на меня.
        - Фамилия и звание?
        Мне вытягиваться не надо. От занятий спортом и постоянной тяги штанги и гирь у меня и так получилась королевская осанка. К тому же, перед начальством я и так никогда не робел. Это еще и потому, наверное, что я всегда смотрел на него сверху вниз, а с этой позиции трудно перед кем-то лебезить.
        - Лейтенант Ломов, товарищ майор, - ответил я. - Преследовал Борзова Петра по кличке Борзой. Ранил его в руку, но он все равно ушел.
        Майор успокоился. Сердито поглядел на тела милиционеров.
        - Тогда действуйте, Юшков. Чего тут лясы точите? Выставить оцепление, прочесать район. Эти сволочи далеко не ушли. Их еще можно догнать по горячим следам. И организуйте перевозку тел наших павших товарищей.
        Милиционеры развили кипучую деятельность и я чуток помог им. В бараке неподалеку, с простреленными окнами, стенами и дверями имелся тайник с награбленным. Что удивительно, я не обнаружил там телевизоров или дорогих смартфонов.
        По большей части ерунда, честно говоря, украшения, одежда, стопки ценных бумаг. Я мельком проглядел их и увидел герб Советского Союза. Деньги тоже незнакомые, старые советские.
        В душе у меня зашевелились смутные догадки.
        - Слушай, Юра, - сказал я Юшкову. - Какой сейчас год?
        - 1946, конечно, - ответил мой коллега, как само собой разумеющееся. - А ты чего, забыл, что ли?
        Да, так и есть. Та чертова пещера была очень странной. Судя по всему, через нее я провалился в прошлое. В далекое прошлое.
        - А мы в Самаре находимся? - продолжал я пытать лейтеху. - Мне кажется, когда я пытался взять Борзого, он меня саданул камнем, а от этого у меня в голове помутилось.
        Юшков удивленно посмотрел на меня. Мы стояли рядом с бараком, который недавно разгромили милиционеры, рядом никого, кроме него, не было. И хорошо, что не было.
        Потому что наш дальнейший разговор вышел не очень понятный. Можно сказать, крамольный для советских служащих.
        - Ты мне что-то тут затираешь, коллега, - сказал он и огляделся. - Кстати, а где твое удостоверение? Это надо было первым делом спросить, но мы чего-то заигрались и я только сейчас вспомнил.
        Я молча поглядел на Юшкова, прокручивая в голове разные варианты. Интересно, если ему рассказать правду, он поймет или сдаст меня в психушку? И потом, мне все-таки до конца непонятно, я точно очутился в прошлом или это какой-то глюк в матрице?
        Хотя, почему бы и не в прошлое? В нашей стране ежегодно регистрируют бесследное исчезновение тысяч людей. Кто-то из них тонет в реках или теряется в лесах, кого-то отправляют на органы, кто-то вообще потерял память и не может вспомнить, кто он.
        А есть наверняка и такие, кто точно также, как я, угодил в прошлое. Прямо как в фантастических фильмах и сериалах, которых я насмотрелся в свое время с Людкой, своей девушкой. До того, как она ушла от меня к какому-то коммерсу.
        - На, читай, - сказал я и сунул ему свое удостоверение. Когда меня отстранили, я «забыл» сдать его. - И потом можешь задавать вопросы. Только потише и не ори, как сумасшедший.
        Юшков осмотрел мою «корочку», вписался в текст, причем у него при этом смешно шевелились усы. Когда до него дошел смысл написанного, милиционер поднял на меня ошарашенные глаза.
        - Районный отдел полиции Ленинского района города Самара? Российская федерация? 2020 год? Что это за документ такой? Это подделка?
        Я покачал головой.
        - Это подлинное удостоверение. Я из будущего. Из 2020 года. Попал сюда через странную нору, вон там.
        Лейтеха еще раз посмотрел на удостоверение. Потом поднял взгляд на меня. Фальшиво рассмеялся.
        - Да ты шутишь! Это розыгрыш такой? Ты знаешь, что бывает за такие шутки?
        Неподалеку показался суровый майор и я забрал удостоверение. Потом подумал, как бы еще можно убедить Юшкова. Ах да, точно. Макаров изобрел свой пистолет только в конце 40-х, так что это оружие еще здесь незнакомо.
        Достав пистолет из-за пояса, я показал его Юшкову.
        - Вот, смотри. Этот пистолет у вас еще не придумали.
        Юшков осмотрел пистолет, вытащил обойму и даже понюхал ствол. Потом презрительно покачал головой.
        - Тю, этим ты меня не убедишь. Да, я такого еще не видел. Но может, это просто иностранная разработка. Если бы ты и вправду был из 2020, ты бы уже лучеметом стрелял. Такие огненные лучи, знаешь? Пиу, пиу, как в фантастических книгах. А это что, обычный пистолет…
        Да, определенный резон в этом есть. В эти годы думали, что в двадцать первом веке человечество уже на Марс будет летать, как к себе на дачу. Я мог бы убедить его смартфоном, но у меня его не было. Выронил, зараза.
        Я досадливо нахмурился.
        - Ну, тогда я не знаю, как тебя убедить. Разве что пойдем, пещеру эту покажу. Она и вправду странная.
        Скептически ухмыляясь, Юшков пошел за мной в конец улицы, где стояла каменная стена. Я обошел ее, но ничего не обнаружил. Высота стены три метра. За ней обнаружились склады, закрытые на амбарные замки.
        Тишина и спокойствие. Никакой пещеры.
        - Ну и что? - спросил Юшков. - Нет тут никакой стены.
        Меня прошиб холодный пот. А как же я теперь вернусь в свое время? Мне что, навсегда теперь оставаться здесь? Надо найти какого-нибудь головастого ученого, физика уровня Эйнштейна, чтобы он помог мне. Хотя сможет ли он помочь?
        И еще нельзя забывать о Борзом. Получается, главарь группировки тоже попал сюда из будущего? Его надо поймать и обезвредить. Не хватало еще, чтобы такой человек, вооруженный знаниями будущего, организовал здесь новую преступную деятельность. Со всем размахом, так его раз эдак.
        - Знаешь что, Ломов, - сказал Юшков, все это время внимательно наблюдающий за мной. - Ты не похож на вруна. Я знаю, как выглядят люди, которые лгут. Всю войну работал в угро. Но тип ты крайне подозрительный. Может, тебя наши враги заслали? Сделали соответствующую легенду.
        Я пристально поглядел на него.
        - Если бы я был засланным агентом, то вряд ли стал бы привлекать к себе внимание милиции. И даже если бы должен был внедриться в милицию, то вряд ли сделал это с такой дурацкой легендой, тебе не кажется?
        - Тогда ты псих, - убежденно заявил Юшков. - И я это выясню.
        Мы вернулись к дому, где все еще продолжался осмотр.
        - У тебя что, вообще документов нету? - спросил Юшков. - Кроме этой твоей липовой бумажки? Подожди, ты из какой Самары? Из Куйбышева, что ли? Ты думаешь, что его в будущем назовут опять Самарой? А наш Горький опять назовут Нижний Новгород?
        Я посмотрел на него и решил пока не раскрывать всех тайн будущего. Иначе я точно сойду за психа. Особенно, когда скажу, что СССР развалился. Вместо этого я сам начал задавать вопросы.
        - Так мы в Нижнем Новгороде, получается? То есть, тьфу, в Горьком? Ничего себе меня перекинуло, не только во времени, но и в пространстве.
        В этом городе я бывал всего пару раз, и то проездом. По служебной надобности, когда конвоировал из Москвы одного рецидивиста по кличке Капкан. И еще когда ездил на курсы повышения квалификации в сфере информационных технологий.
        Так что я особо здесь ничего не знал. Вот же довелось угодить в такой город. Почему тогда не в Париж или Лондон?
        - А ты куда хотел? В Москву или в Ленинград? - насмешливо улыбнулся Юшков. - Нет уж, сначала здесь поработай, милок. Нам сейчас любые работники на вес золота. А тебя природа силенкой не обидела. Так что ты нам очень пригодишься, без разницы, из будущего ты там или сумасшедший.
        Я вопросительно посмотрел на него. Работники всегда на вес золота. С чего бы это мне такие поблажки?
        - Ты что же, хочешь сказать, что не знаешь, о чем идет речь? - Юшков недоверчиво поглядел на меня. - Ах да, я забыл, ты же у нас прибыл из будущего. У вас что там, не изучали ситуацию в Советском Союзе после войны? Криминогенную ситуацию. Ты знаешь, что у нас сейчас небывалый разгул преступности? Страну захлестнула огромная волна, целый вал криминала. Тысячи наших городов в руинах, их надо восстанавливать. Мы сейчас боремся с голодом. Если а этом году будет засуха, ситуация будет просто катастрофическая. Рабочих рук на селе и заводах не хватает.
        Юшков любил поговорить. Он заложил руки за спину и даже прошелся туда-сюда, читая мне лекцию, как заправский профессор.
        - В прошлом году с фронта возвратились миллионы наших солдат. Большая часть из них самоотверженно взялась за работу, чтобы поднимать с колен разрушенное народное хозяйство, но некоторые не хотят трудиться. Они считают, что теперь должны отдыхать. Многие их них имеют на руках припрятанное трофейное оружие. И теперь, когда им нечего есть и не хочется работать, то они с легкостью встают на путь бандитизма. Что и говорить, к примеру, как раз в твоем родном Куйбышеве или Самаре, как ты его называешь, сейчас действуют десятки банд. У меня там брат, тоже служит в милиции. Он писал, что у них каждый день происходят перестрелки. Люди боятся выходить на улицу после наступления темноты.
        Он поглядел на меня, проверяя, слушаю ли я его. Конечно, я слушал его, куда деваться. Да это и в самом деле интересно узнать.
        - В нашем Горьком обстановка не лучше, - продолжил Юшков. - Даже еще похуже. У нас есть несколько поселков на окраине города, которые присоединены к нему, так там разгул бандитизма просто дикий. Врываются в дома и убивают всех на месте, никого не щадят, ни детей, ни стариков, ни женщин.
        Он посмотрел на меня пристально и закончил:
        - Сейчас идет другая война, с преступностью. Непримиримая и беспощадная. Руководство страны поставило задачу в кратчайшие сроки ликвидировать криминал. И нам нужны такие люди, как ты, Ломов. Очень нужны.
        Глава 3. Иногда для того, чтобы отвлечься, надо разгрести кучу дел
        Речь получилась убедительная. Может быть, мне следовало пустить горестную слезу, но я не умел плакать. От слова совсем.
        Эту досадную особенность я обнаружил в себе, когда у меня пропал пес Пират, еще когда был школьником, там, в будущем. В таком далеком и недостижимом будущем. Переживал очень сильно, но плакать не мог. Не получалось.
        Потом, когда умерли бабушка и дедушка, я все равно не мог выдавить из себя и слезинки. Ходил с сухими глазами, как бездушная скотина.
        Мне даже двоюродная сестра из Саратова заметила, что не мешало бы хотя бы для вида всплакнуть. Но зато потом, помнится, когда все родственники и знакомые разъехались и я остался один, то целые сутки напролет выл волком в подушку.
        - Ну что же, я готов, - ответил я на лекцию Юры. - Тем более, что в будущем я и так работал в поли…, в правоохранительных органах. И ломал всяких волков, на это меня долго натаскивали. Так что да, вы обратились по адресу.
        Юшков кивнул. Он и не сомневался в моем согласии. А мне и в самом деле некуда было деваться. Либо я сейчас присоединяюсь к моим советским коллегам, либо отправляюсь за решетку, как чертовски подозрительный тип и враг народа.
        Даже если Юшков меня отпустит, рано или поздно я все равно туда попаду, потому что у меня нет самого главного - документов. Про это я и напомнил своему новому товарищу.
        - Ты все-таки упорно цепляешься за свою выдумку, - Юшков сокрушенно покачал головой. - Хватит уже играть в эти дурацкие игры, не смешно, если честно. Ты весь ободранный, исцарапанный и в грязной одежде. Возможно, ты и в самом деле попал в какую-то плохую историю, например, напился, подрался и потерял документы. Так просто скажи правду и не надо выдумывать небылицы.
        Я не стал улыбаться.
        - Иногда глупые небылицы реальнее самой настоящей правды.
        После завершения всех процедур мы поехали в районный отдел милиции. Огородников, тот самый суровый лысый майор, отвечал за уголовный розыск и Юшков находился у него в подчинении.
        Он переговорил с майором насчет меня с глазу на глаз, а потом Огородников позвал меня и сообщил, что я могу оставаться в отделе. О том, что Юшков сказал начальнику, я до поры до времени не знал, но предполагал, что он состряпал правдоподобную байку о том, что я работал в органах недавно и повздорил с руководством. Кроме того, недавно в Ленинском районе очень удачно сгорел архив и Юшков объяснил, что именно тогда пропало мое дело.
        - Я много на себя взял, - сказал он, когда мы вышли от начальника и на время остались одни в кабинете. - Но я исхожу из того, что ты сегодня спас мне жизнь. И не только мне, да и другим, иначе нам пришлось бы туго. Поэтому я склонен тебе доверять.
        Так моя судьба временно устроилась и я был пока что определен внештатником. Юшков созвонился с паспортным отделом и мне выписали справку об утере документов. Как легализоваться в этом мире для меня все еще оставалось глубочайшей загадкой, но сейчас я мог хотя бы вздохнуть спокойно.
        Линией уголовного розыска ведал Огородников, в подчинении у него было трое человек.
        Юшков Юра был самым болтливым из них, любил обсудить все новости, посмаковать последние городские сплетни и еще, судя по всему, был охоч до женского пола. Свои густые усы он то и дело поглаживал, чистую, без единой пылинки форму носил с артистизмом и изяществом. Перевелся он в Горький из Ленинграда в прошлом году и не очень любил рассказывать, по какой такой причине это произошло.
        Другим сотрудником был Молчанов Коля. Этот соответствовал своей фамилии, был полной противоположностью Юшкова. Высокий, немолодой уже, седовласый, в милицию он пришел из пожарной службы. Обычно всегда сидел за своим столом и скрупулезно заполнял бумаги. В разговорах участвовал редко, только посмеивался и похмыкивал.
        Ну, а третьим был молодой сотрудник, Антон Гущин, быстрый и проворный. Похож на моего шустрого друга Ильюху, такой же пробивной и умелый. Этот мог найти контакт с любым человеком.
        Помимо них, для расследования важных дел и организации охоты на бандформирования отделу разрешалось привлекать других сотрудников, с благословения начальства, разумеется.
        Впрочем, едва мы познакомились, как Огородников снова поручил нам выехать по новому делу.
        - Произошло убийство священника Троицкой церкви, - неторопливо и веско сказал майор. - Я сейчас еду в горком по вопросам создания транспортной милиции, а вы езжайте, осмотритесь там. Идеологический сектор с меня шкуру сдерет, если мы не найдем убийц. Причем в самое ближайшее время.
        Уже в машине Юшков сначала задумчиво молчал и только когда мы проехали половину пути, оживился. Я смотрел на улицы города и дивился, какой он сейчас весь малоэтажный и притихший.
        Людей на улицах мало, машин еще меньше. Автобусы разъезжали по дорогам, развозя пассажиров. Повсюду шла стройка, после суровой зимы и прошедшей войны люди потихоньку восстанавливали город. Насколько я знал, его не раз подвергли обстрелам и налетам.
        - Там наверняка грабеж, - сказал Юшков задумчиво. - Церковь - это богатая организация, даже в наши дни. Как-то выживают попы, спекулируют на суевериях неграмотного народа. Наверное, кто-то соблазнился церковной казной, отец Алексей застал воров на месте преступления и его порешили. Эх, хороший был человек, хоть и поп.
        Я поглядел на его округлый профиль. Я сидел один сзади, широко расставив ноги, потому что мне было мало места, а Юшков забрался вперед, рядом с водителем, дядей Мишей.
        - А ты что же, атеист, что ли? - громко спросил я. - В бога не веришь?
        Юшков оглянулся на меня, перемигнулся с водителем.
        - Ну да, а как же еще? Религия - опиум для народа. Сколько веков с ее помощью держали в рабстве трудящихся, а? Знаешь, какие богатства церковь накопила?
        Да, точно, ведь в советское время все были материалистами и атеистами. Для меня, с малолетства почтительно взиравшего на лики святых в церкви, было дико слышать такие рассуждения.
        - Меня мама по-другому учила, - сказал я упрямо. - У нас религия не под запретом.
        Юшков покосился на водителя, который навострил уши и примирительно сказал:
        - Если мы с тобой начнем дискуссию перед тем, как едем расследовать убийство священника, то добра от этого не жди. Мы с тобой об этом потом поговорим. Устроим диспут, так сказать.
        Троицкая церковь располагалась в селе Высоково, неподалеку от Горького. Желтые небольшие здания, ворота в виде арки. Во дворе стояла небольшая группа людей.
        Вход оцеплен, возле молельного зала стоял постовой, никого не пускал внутрь. Юшков показал удостоверение и мы вошли внутрь.
        Священника убили в собственной келье. Когда мы увидели скрюченное тело пожилого мужчины, привязанное к стулу, Юшков нахмурился. Да и я тоже был поражен.
        - Оказывается, это не просто грабеж, - сказал Юшков и подошел ближе. - Ты смотри, его же пытали. Наверняка хотели узнать, где спрятана казна. Я же говорю, церковь - богатая контора. Вся страна в руинах, а у них подвалы ломятся от золота.
        Меня его агрессия по отношению к религии раздражала, но я пока что помалкивал. Во-первых, не то у меня сейчас положение, чтобы спорить насчет религии. Если буду слишком ерепениться, меня живо выпрут из органов.
        А во-вторых, жизнь сейчас такая, как я понимаю. Люди верят в мощь науки, в технический прогресс, в силу разума. Они сейчас считают, что этого достаточно, для того, чтобы на земле наступил рай. Насчет экологии никто не задумывался.
        Впрочем, совсем уж молчать я тоже не собирался. Не в моем это характере.
        - Так-то оно может и так, но это не дает права пытать и убивать человека, - ответил я и с вызовом поглядел на Юшкова.
        Он пожал плечами.
        - Само собой. Тут я с тобой не спорю. Правда, это деньги выманенные обманом у трудового народа, но отбирать их силой никому нельзя. Кроме самого государства, разумеется.
        - Слушай, давай уже без религиозных диспутов, - предложил я. - Мы просто делаем свою работу, договорились?
        Мы продолжили осмотр места преступления и вскоре картина происшедшего выяснилась окончательно. Преступление произошло ночью. Церковный сторож находился в отлучке и поэтому его не было на территории церкви. Юшков сразу распорядился отыскать его и привезти на допрос.
        Преступники допрашивали священника довольно долгое время, судя по почти полностью сгоревшим свечам. Избивали, выдергивали ногти, тушили об него папиросы…
        - Крепкий мужик оказался, долго держался, - уважительно заметил Юшков.
        В конце концов грабители узнали, где спрятан тайник с богатствами: деньги, пожертвованные прихожанами, украшения и ценные иконы. Все это они вынесли из церкви и скрылись в неизвестном направлении. Перед этим убили священника, перерезав ему горло. Розыскная собака, отправленная по следам, вскоре потеряла их. Судя по всему, убийц было трое, максимум, пятеро человек.
        Кто совершил преступление, пока непонятно. Черт, у них ведь здесь никаких методик еще нет, ни анализа ДНК, ни компьютерного моделирования. Фото отпечатков не отправишь по мессенджеру в лабораторию. На месте уже работали криминалисты, собирали отпечатки и готовились брать гипсовые отливки следов.
        Мда, что поделать, прошлый век, ни тебе компьютеров, ни смартфонов, ни мощных баз данных. Все надо делать ручками, всюду бегать ножками. И шевелить собственными мозгами.
        - Подниму осведов, наверняка слухи уже поползли, - пробормотал Юшков. - Они уже наверняка что-то слышали. Среди них много религиозных, такие же, как и ты, так что они тоже будут возмущаться и поделятся информацией.
        Это хорошо, когда есть сеть агентов. Без них многого не расследуешь. Земля слухами полнится, а криминальная среда - так тем более, там все на разговорах и сплетнях держится.
        Я почувствовал себя голодным. Усталость еще не особо овладел мной, я еще долго могу держаться. Но вот чувство голода - это самая невыносимая пытка для меня. Когда я сказал об этом Юшкову, он отправил меня обратно с водителем в райотдел. Дал талоны на обед, в столовой рядом с работой.
        - Что же ты мне раньше не сказал, - спохватился он. - Такому кабану, как ты, много калорий надо. Я пока прошвырнусь по своим делам, а ты потом, после обеда, поступаешь в распоряжение Молчанова. Он сегодня на дежурстве, а это значит, что вы, скорее всего, пойдете на обход. Сегодня, кажется, будут ловить Шнурка, так что ты у дяди Коли оружие попроси. Твои патроны скоро закончатся, а наши не подходят, я уже видел. Ну все, я побежал.
        Мы довезли его до нужного места через пару улиц и Юшков чуть ли не на ходу выскочил из машины. Мы поехали дальше и вскоре остановились у здания отдела. Первым делом пообедали вместе с дядей Мишей, а потом я отправился к Молчанову.
        - Вечером заступаем на дежурство, - ответил тот. - Иди пока, получи оружие, а потом жди. У меня сейчас допросы, так что не путайся под ногами.
        Я получил видавший виды вальтер, впрочем, вполне еще работоспособный и в хорошем состоянии. Разобрал его, почистил, снарядил обойму и приготовил запасные. Потом уселся на стул и сам не заметил, как уснул.
        Во сне мне казалось, будто я лечу сквозь пространство, прямо в космосе. Без скафандра и каких-либо защитных средств. Солнце горит вдали огромным раскаленным шаром, повсюду россыпи звезд и вокруг стоит абсолютная тишина. Я наслаждался моментом, а потом ощутил, как меня кто-то трясет за плечо.
        - Эй, Лом, ну-ка, сходи с Судаковым, тут надо помочь гражданочке.
        Я разлепил веки, огляделся. Рядом стоял Молчанов, указывал на постового. Тоже крепкий малый, высокий и кучерявый, в белом милицейском мундире. Интересно, насколько он силен?
        - Какой такой гражданочке? - спросил я. - Вы о чем?
        - Да вот же она. - дядя Коля указал на заплаканную женщину, стоящую за постовым. - Талоны продуктовые выхватили посреди бела дня. У меня опять допрос и Огород вызывает, а ты иди, помоги Судакову.
        Он ушел, а я обратился к женщине:
        - Что у вас стряслось?
        Спрашиваю, а сам вижу, что она в полном отчаянии. Глаза горят, рот превратился в тоненькую ниточку.
        - Если вы мне не поможете, я под поезд брошусь, - ответила женщина. - Бандиты у меня сумку украли, а там продовольственные карточки на всю семью, деньги последние. Мы теперь с голоду помрем. Кто нам другие карточки даст?
        В голосе ее слышались истерические нотки. И впрямь может броситься под поезд.
        Я поглядел на напряженного Судакова. Тот внимательно слушал пострадавшую.
        Да, дело плохо. Я от деда помню, в послевоенные годы был жесткий контроль за выдачей продуктов. Каждая карточка именная, если потеряешь, никто не восстановит. Впрочем, для криминальных умельцев подделать фамилию - ничего необычного, главное, чтобы сама карточка была подлинная.
        - Вы успокойтесь, гражданочка, - сказал я. - Мы сейчас осмотрим окрестности, вы скажите, где это было.
        Она назвала улицу, я вопросительно поглядел на Судакова.
        - Знаю, это тут, недалеко, - кивнул головой постовой.
        Тогда мы отвели женщину к дежурному, а сами отправились на место происшествия. Женщина снова принялась плакать, но обещала никуда не уходить, пока мы не найдем талоны.
        - Вот дура-то, - сказал Судаков, размашисто шагая рядом со мной. - Чего сумку отдавать? Надо было бежать, что есть сил.
        Я поглядел на него. Хорошо так говорить, когда ты молод, силен и мужского пола. А если ты женщина, тебя держат за руки и силой вырывают сумку, то тут вряд ли что можно сделать против злоумышленников. Хорошо еще, что ножом в бок не ткнули.
        Вскоре мы подошли к дому. Длинное четырехэтажное каменное здание. На главной улице, неподалеку ездят машины и автобусы, ходят другие люди. Чуть ли не в двух шагах от райотдела милиции.
        Бандиты действительно вконец обнаглели. Правда, сейчас уже не день, а вечер. Хотя еще светло, сумерки только наступают.
        - Я в тот двор, а ты дальше, - распорядился я.
        Судаков дернулся, потому что он милиционер и в форме, а я так и ходил в гражданской одежде, причем не самой чистой после путешествия через временную пещеру. Но возражать не стал, молодец. Только буркнул:
        - Ладно, - и зашагал по улице, все также размашисто.
        Я хотел его окликнуть, сказать, что мы оба войдем во двор, а там уже разделимся. Ну да ладно, сам разберусь.
        Во дворе пусто. Сквозь деревья, еще с голыми ветвями, виднелись редкие обитатели. Никого нет, кроме женщины с ребенком, старушки, спешащей по своим делам и мужичонки, нырнувшего в соседний подъезд.
        А еще я увидел дворника. Это хорошо, он всех здесь знает.
        - Эй, дружище, я из милиции, - сказал я, подойдя ближе. - Ты тут не видел группу молодых людей?
        Дворник был пожилой, смуглый и равнодушный.
        - Это те бандюки, что ли? - спросил он, перестав шоркать метлой по тротуару. - Да вон в тот подъезд зашли. А ты что же, за ними? Один, что ли? Справишься?
        - А сколько их? - поинтересовался я. Если больше трех, то будет трудно.
        - Трое, - безразлично ответил дворник. - Рожи звериные. Ты бы за подкреплением сходил, что ли. Хотя ты и так не слабый, как я погляжу.
        - Если что, свисти, - сказал я и направился к подъезду.
        Открыл дверь, огляделся. На первом этаже никого. Спустился в подвал, осмотрелся, ударился макушкой о низкий потолок, выругался. Тоже никого.
        Когда я поднялся на площадку второго этажа, то тоже никого не обнаружил. Зато сверху послышались приглушенные голоса. Вот они где, голубчики. Если это они, конечно же.
        На четвертом этаже и вправду стояли трое парней. Мешковатые штаны, рубахи, кепки. В зубах папироски. Типичная гопота.
        - Эй, Крот, а почему Ржавому тот червонец достался? - закричал один возмущенно. Высокий, длинный, худой. - Мы с ним наравне работали. За что такие заслуги?
        Крот ответить не успел. Они заметили меня и переполошились. Я достал вальтер, показал им, потом загремел на весь дом:
        - А ну-ка руки, сволочи! Пристрелю на месте, кто будет рыпаться!
        Это у меня еще давняя привычка. Когда надо, у меня получалось кричать громко и оглушающе. Это как ударить по голове дубиной, обмотанной тряпьем. Слабые духом противники теряются от мощного крика.
        Могут испачкать штаны, поднять руки и сдаться. Даже стрелять не надо. Психология, так ее раз эдак.
        Но в этот раз психология не сработала. Парни вытащили ножи и бросились на меня с отчаянием обреченных.
        Глава 4. Ночная охота
        Наверное, я закричал недостаточно громко.
        - Куда, сволочи? - заорал я так, что у самого чуть перепонки не лопнули. - Пристрелю, суки!
        Один парень, тот самый, что возмущался, прыгнул через перила на лестницу и попытался сбежать вниз. Я тоже стоял на этой лестнице, толтко повыше и мог до него дотянуться. Поэтому я пнул его в спину, пожалуй, даже чересчур сильно. Парень впечатался в стену рядом с входной дверью одной из квартир, ударился головой и медленно осел на пол.
        Зато двое остальных бросились на меня с заточками. Обгоняя друг друга, они мчались по лестнице вниз с четвертого этажа, скалили и вправду звериные рожи.
        Ну что же, застрелить их? Выстрелить одному прямо в морду, второму в живот. Или для начала хотя бы сделать предупреждение? Вообще, шмалять здесь, в подъезде, в ограниченном пространстве - та еще затея, но ничего не поделаешь. Не давать же себя порезать на лоскуты.
        Я поднял руку с пистолетом, выстрелил в бабуина справа. Сначала мне было плевать на предупреждение, но в последний момент пожалел идиота. Выстрелил выше, в стену. Пуля отрикошетила, улетела в сторону.
        Грабители остановились. Перекошенные рожи изменились, кажется, только теперь они поняли, что были на волосок от смерти. Я не стал стрелять снова.
        Просто шагнул к ближайшему и обрушил рукоять пистолета ему на голову. Получилось быстро и эффективно. Урка приподнялся в воздух, отлетел назад и повалился на лестницу. Нож вылетел из руки, зазвенел по ступенькам.
        Второй зарычал, как бешеный пес, поднял руку с ножом, и опять рванулся ко мне. Роста он был невысокого, весь чернявый, с большой тыквоподобной головой, глаза выпученные, нос вытянутый и остренький. Вот же зараза, ушлепок гребаный.
        Даже и сейчас я не стал стрелять. Можно было бы, за то, что они кражей талонов обрекли ту женщину на голод, но в этот раз я пока что еще снисходительный. Пользуйтесь моей добротой.
        В общем, я поднял ногу и ударил ступней в набегающего на меня грабителя. Даже не ударил, а мощно толкнул. Одной рукой непроизвольно схватился за перила, чтобы не упасть.
        Удар-толчок получился, что надо. Попал прямо в живот, нападавший скрючился от боли, отлетел к стене, ударился о нее спиной и упал на пол. Нож тоже выронил.
        Я огляделся на валяющихся на лестнице грабителей. Теперь они вовсе не выглядели угрожающими и опасными для жизни. Так, не в меру расшалившиеся детишки, которые слишком устали гонять по детской площадке и улеглись спать, кто где горазд.
        Сейчас они лежали неподвижно с закрытыми глазами, только немного постанывали. И это вовсе не эротическое шоу. Я подобрал ножики и взял их с собой. Будут оформлены, как доказательства, ведь они ими наверняка угрожали ограбленной женщине.
        Потом пнул ближайшего в бок. Тот замычал от боли.
        - Вставайте, твари! Быстрее, у меня мало времени. Кто не поднимется, буду лупить, как тупого барана.
        Так я быстро поднял их с пола, выстроил цепью, перевязав руки ремнями и повел вниз. Наручников у меня не было, по-моему, их сейчас во всем городе трудно отыскать. Поэтому пришлось обходиться тем, что под рукой. Кстати, перед тем, как двинуться, я быстро нашел на площадке четвертого этажа женскую сумку, а в ней как раз продуктовые карточки и деньги.
        На выходе из подъезда меня встретил дворник с поднятой наперевес метлой. Теперь он перестал строить из себя безучастного типа и с открытым ртом смотрел, как я в одиночку конвоирую трех быков.
        - Однако, мое почтеньице, товарищ милиционер! - пробормотал он. - Как вы их стреножили ловко! Наш участковый так не смог бы.
        На выходе из двора я встретил сумрачного Судакова. Он так никого и не нашел и с удивлением посмотрел на мою добычу. Потом присвистнул и улыбнулся:
        - Ну ты даешь, новенький. Фартануло тебе, однако.
        Вместе мы сопроводили задержанных в райотдел. По дороге они покачивались на негнущихся ногах и жаловались, что не могут идти дальше. Судаков подталкивал их в спину.
        В дежурке их первым делом встретила та самая пострадавшая девушка. Она бросилась на переднего грабителя с кулаками и осыпала его ударами:
        - Гады, чтоб вы провалились, я из-за вас чуть руки на себя не наложила!
        Потом опомнилась, бросилась к Судакову, который стоял впереди и принялась с ним обниматься:
        - Спасибо вам большое, вы даже не представляете, как я вам благодарна.
        Постовой пытался оттолкнуть ее и слабо протестовал, указывая на меня:
        - Да я ничего не сделал, это все он! Он их поймал! - но счастливая женщина ничего не слышала и все равно благодарила только его.
        Ладно, мне особо благодарностей и не нужно. Достаточно того, что я помог человеку. Пользуясь небольшой суматохой, я потихоньку отошел к лестнице и поднялся на свой этаж, где располагался кабинет уголовного розыска.
        Так-с, теперь придется сочинять кучу отчетов об этом пустяковом происшествии. Еще и о применении огнестрельного оружия. Бюрократия, насколько мне известно, и в двадцать первом веке, и в двадцатом обладала великим могуществом.
        В кабинете сидел Гущин, что-то быстро писал на бумаге карандашом. Глянул на меня мельком, бросил отрывисто:
        - Тебя дядя Коля потерял. Ты куда запропастился?
        Я уселся на жалобно заскрипевший подо мной стул. Мне кажется или этот мальчишка решил, что имеет право меня погонять? Устроить нечто вроде дедовщины и показать, что он здесь главный? Ладно, пока что я спущу ему этот тон, но если так будет продолжаться, придется поставить его на место. Мне моя прежняя девушка говорила, что в таких случаях мое лицо превращалось в каменную маску, за которой ничего нельзя прочесть.
        - Ходил по делам.
        Гущин даже не поглядел на меня.
        - Докладывать надо, когда куда-то уходишь. Даже в школе отпрашиваются, когда по нужде отходят. А у нас здесь учреждение посерьезнее школы.
        Я пристально поглядел на парня.
        - А ты у нас, получается, учительница? Марья Степановна Гущина?
        Парень усмехнулся.
        - Э, Лом, а вот хамить не надо. Я тебя об элементарном прошу, чтобы всегда знать, где ты находишься и чем занимаешься.
        В принципе, его требования были достаточно законны и обоснованны. Вот только мне нравился тон, которым они были изложены. Ладно, чего уж там. Все понятно.
        В любом коллективе, стоит тебе там появиться впервые, тебя проверяют на прочность. И лучше сразу показать, что у тебя есть острые зубы и ты можешь отчаянно кусаться, прежде чем «старички» окончательно сядут на шею и будут тобой помыкать.
        - Послушай, Антон, - сказал я ровно. - Я тебе отчитываться ни в чем не обязан. Я подчиняюсь только Огородникову. И прошу тебя зарубить это на носу.
        Гущин ухмыльнулся. Положил карандаш, поглядел на меня.
        - Ух ты, какой грозный. Ладно, постараюсь запомнить твои слова. Я их запомню, хорошо запомню. Зарублю на носу, как ты говоришь.
        Мы молча сидели, глядя друг на друга, когда вошел Молчанов. Юшков так и до сих пор и не появился. Дядя Коля подошел к своему столу, достал кобуру с пистолетом и нацепил на пояс. Оглядел, поправил, чтобы было удобнее.
        - Ломов, ты уже пришел? Пойдем скорее, мы уезжаем. Шнурок ждать не будет.
        Мы вышли из кабинета, Гущин снова принялся выводить на бумаге свои каракули, при этом на губах у него блуждала легкая улыбка. На меня он предпочитал не смотреть, хотя из-за моей массы меня трудно было не замечать.
        Ну вот, нажил себе еще одного врага на свою голову. Мало мне было противников там, в будущем, так еще и здесь быстренько обзавелся. С другой стороны, пусть знает теперь. И не лезет лишний раз, целее будет.
        - А что это за Шнурок такой? - спросил я в машине у Молчанова. Тот, как обычно, уставился в окошко и собирался, видимо, сидеть безмолвным сычом всю дорогу. - Бандит, которого мы должны взять? Или кто-то другой?
        Я, как обычно, сидел сзади. Молчанов - спереди. Он оглянулся на меня, как будто только сейчас вспомнил о моем существовании. Впрочем, не сомневаюсь, что это так и было.
        - Да, это бандит, - ответил он со вздохом. - Очень дерзкий и опасный. Фамилия Тюрин. За последний месяц со своей шайкой ограбил два магазина и пытался взять сберкассу. Застрелил охранника, когда тот пытался сопротивляться. Одного из своих подельников задушил шнуром от обуви, отсюда и кличка.
        Ого, в чрезвычайных обстоятельствах даже шнурки могут быть опасными. Надо же, я даже и не подозревал, что ими можно убить человека. Надо поосторожнее обращаться с обувью.
        - И сейчас мы поедем его брать? - спросил я. - А кто еще участвует в операции? Мне кажется, что на человека, который так умело орудует нитками, опасно идти только вдвоем. Особенно, если он будет не один. А они вечно ходят не одни, а группами.
        Молчанов кивнул. Отвернулся, посмотрел вперед.
        - Конечно, мы будем не одни. Осведомитель сообщил, что сегодня вечером Шнурок со своими приспешниками будет отдыхать в закусочной «Белая роза». Там мы его и должны будем взять. Нам будут помогать еще пятеро сотрудников.
        Ну, это уже кое-что. Интересно, а сколько людей в шайке Шнурка? Если хотя бы пятеро и все вооруженные, то нам надо еще больше народу.
        - А план какой? - я все никак не мог угомониться и продолжал пытать старшего товарища вопросами. - Мы будем брать его в заведении или на выходе? Если внутри, то могут пострадать другие посетители.
        Молчанов недовольно покосился на меня.
        - Конечно же, мы будем брать их на выходе. Я знаю, что внутри брать опасно. Шнурок очень опасен и непредсказуем. Может с легкостью начать палить во все стороны, прикрываться посетителями, как живым щитом. Все это мы обсуждали с руководством, великий ты наш стратег и тактик. Твое дело стоять в сторонке и только в крайнем случае, слышишь, в очень крайнем случае идти на помощь.
        Он погрозил пальцем.
        - Смотри у меня, знаю я вас, молодых да ранних. Полезешь без разрешения, подставишь голову под пули, тебя ранят или прикончат, еще чего хуже. А мне отвечать, как допустившему тебя на операцию. Огородников тоже приедет, но он будет занят, не лезь к нему со своими расспросами.
        Что-то он чересчур сгущает краски. Перестраховывается. Но тут не поспоришь, как с Гущиным. Захочет, тут же отправит меня обратно.
        Ладно, со стороны поглядеть тоже неплохо. Жаль, нет попкорна и газировки, а еще мягкого кресла, чтобы сидеть и наблюдать за открывшимся зрелищем.
        Когда мы подъехали к месту засады, на улице уже стемнело. Оно и понятно, весь вечер Шнурок будет сидеть в трактире, будет пировать, гулять и веселиться, а мы будем ждать здесь, в темноте и на холоде, как бродячие псы.
        Хотя, это как посмотреть. С другой стороны, мы сидим в засаде, как охотники на тигра-людоеда, отведавшего сладкого человеческого мяса. Ждем, когда он выйдет с водопоя.
        Вернее, не тигра, а волка. Он должен появиться со всей своей стаей. И нам надо дождаться, пока он отделиться от других посетителей-овечек и только тогда напасть на него. Как волкодавы.
        Закусочная с романтическим названием «Белая роза» на поверку оказалось большим зданием с высокими потолками, окна которого светились от яркого света, а внутри звучала музыка и кричали разухабистые пьяные голоса. Музыка, конечно же, была живая, исполняемая на пианино, скрипке и гармони.
        Улица, на которой расположилось заведение, уже почти погрузилась в сон. Во всяком случае, в двухэтажных домиках, стоящих вдоль улицы, почти не было огней. Почтенные советские граждане, живущие в них, наверное, уже лежали в своих постельках и видели десятый сон.
        Если только они смогли уснуть вопреки шуму, доносившемуся из кабака. Около домов стояли редкие машины. Изредка вдали пробегали черные силуэты собачек, горделиво бегущих по своим собачьим делам.
        - И долго нам ждать придется? - спросил водитель дядя Миша. - Я к тому, что хочу подремать. Вторые сутки за рулем, без перерыва. Забыл уже, как жена и дети выглядят. И сплю урывками.
        Молчанов сначала не ответил. Мы стояли в подворотне, недалеко от заведения, вход и окна были, как на виду. Сейчас мой коллега пристально вглядывался в закусочную. Дальше через улочку стоял грузовик с другими нашими сотрудниками, готовыми к активным действиям.
        - А вот это мы сейчас и узнаем, - наконец, ответил Молчанов и кивнул на неприметного человечка в кепке, вынырнувшего из закутка рядом с кабаком. Он быстренько подскочил к нам, заметил Молчанова на переднем сиденье и споро заговорил с ним через открытое окошко:
        - Он здесь. С ним еще четверо. Девки еще есть. Сидят, гуляют. Дичь заказали, вино и водку. Шикуют. Еще не скоро освободится. Я дам сигнал, когда будет время.
        Сказав это, человечек надвинул кепку глубже на голову, стараясь прикрыть лицо и побежал обратно к «Белой розе». Там нырнул в закуток и исчез.
        - Ну вот, дядя Миша, понятно теперь? - удовлетворенно ответил Молчанов. - Отдыхай, не торопись. Мы еще нескоро приступим.
        Шофер не заставил себя долго упрашивать. Откинулся назад, накрыл кепкой лицо, чтобы свет фонарей не бил в глаза и, судя по храпу, мгновенно уснул. Молодец, дядя Миша. Использует каждое мгновение для отдыха.
        Может быть, мне сделать точно также? Правда, что плохо, иногда у меня бывает слишком крепкий сон. Пушкой не разбудишь, даже если меня упаковать и использовать вместо снаряда. Поэтому, раз уж я не хочу пропускать все самое интересное, придется потерпеть и не спать.
        Поэтому пришлось сидеть, молчать и думать о своем. Молчанов не очень удобный оппонент для интеллектуальной и забавной дискуссии. Он тоже погрузился в раздумья и безмолвно сидел, изредка потирая подбородок.
        Так прошло много времени. Я приверженец механической наручной техники, поэтому на руках у меня были не электронные, а обычные часы. Правда, циферблат с подсветкой. Изредка поглядывая на него, я отмечал, что маленькая стрелка медленно движется к полуночи. За все это время мы с Молчановым перекинулись всего парой слов, если и того не меньше.
        Ну и хорошо. Мне как раз есть о чем поразмышлять. За это время я окончательно смирился с мыслью о том, что застрял в прошлом. Может быть, еще есть какие-то способы вернуться обратно, хотя там меня никто не ждет. И кроме того, мне надо найти здесь Борзого и обезвредить, как здесь говорят, что означает попросту прикончить.
        Что мне еще импонировало, так это простота и суровость расправы с преступниками. С бандитами тут разговор короткий. Если его руки по локоть обагрены кровью, то с ним не церемонились при задержании. Могли пристрелить на месте и впоследствии отделаться только незначительными замечаниями.
        Если же бандит сдался и его взяли живым, то очень скоро все равно приставят к стенке и пристрелят, как бешеную собаку. Никто не уходит от справедливого возмездия. Как раз по мне, я одобряю такие методы искоренения преступности. Если уж рубить, так под корень.
        Не то, что в нашем лояльном двадцать первом столетии, когда для того, чтобы наказать преступника надо одолеть сотни препятствий, как в страшной сказке.
        Под конец я все-таки не выдержал и задремал. Потихоньку начал проваливаться в еще более глубокий сон, но в это время издали раздался тихий свист. Я тут же проснулся и огляделся. Водитель перестал храпеть.
        Из-за угла ресторации выглянул давешний типок в низко надвинутой кепке. Указал назад, махнул рукой.
        - Ну все, началось, - сказал Молчанов и полез из машины.
        Я последовал за ним. Несмотря на все запреты, пропускать забаву я не собирался. И на всякий случай хотел находиться поближе к месту действия.
        Со стороны другой улочки к закусочной стремительно скользили бесшумные тени. Это наша подмога, готовятся к захвату. Жаль, что место все-таки выбрано слишком людное, но, видимо, Шнурок слишком осторожен, поймать его в другом месте не получается.
        Придется рискнуть. Если противники от души назюзюкались, то задержание может пройти быстро и эффективно. Даже не успеют понять, что случилось.
        Но когда из кафетерия повалили посетители, стало ясно, что без шума, криков и крови не обойтись.
        Глава 5. Как шнурку не виться, конец все равно один
        Что же такое стряслось? А случилась неожиданность. Кто-то из чересчур глазастых людей Шнурка заметил милиционеров. И начал кричать на всю улицу:
        - Атас, Шнур! Тут менты! Сваливайте! - И еще за пазуху полез, явно за оружием, скотина.
        Ну, вот что ты тут поделаешь? Только и остается, что проклинать всех коммунистических и стандартных богов, которые позволили случиться такой досадной осечке. Такому чертовски неприятному проколу.
        Я стоял на месте, оценивая обстановку. Молчанов, наоборот, сорвался в сторону, к укрытию, в виде огромной бочки с непонятным содержимым, крича:
        - Стоять, Рында! Это милиция! Руки вверх и сдавайся! Не двигайся!
        Но упрямый подельник Шнурка нипочем не желал слушаться такого неавторитетного для себя человека, как представитель правоохранительных органов. Он выхватил пистолет и тоже бросился в сторону, поскольку выход из закусочной был заблокирован выходящими людьми. Эх, все пошло не так, все пошло не по плану.
        Надо ли тоже бежать к укрытию, потому что сейчас начнется заварушка? Или стоять на месте, что иногда бывает даже безопаснее? Я не успел ответить на этот вопрос, как тут загремели выстрелы.
        Обстановка к моменту начала перестрелки выглядела следующим образом. Возле выхода закусочной стояли две машины, плюс подъехала еще одна, явно, чтобы забрать кого-то из посетителей.
        Там же возле окон стояли пустующие сейчас столики и пару скамеек. Урна для окурков. Кроме того, помимо Шнурка, к выходу потянулись другие посетители и вместе с бандитами их вышло человек десять, шестеро кавалеров и четыре дамы.
        Лично для меня положение еще осложнялось тем, что я не знал, как выглядят члены банды Шнурка. Милиционеры тем временем большей частью рассеялись вдоль двух домов на противоположной стороне улицы, там особых укрытий не было, только росли несколько деревьев да еще стояли бочки и ящики, штабеля для дров.
        - Вали ментов! - сдавленно закричал кто-то из подельников Шнурка, а может, и он сам.
        Со стороны закусочной, как я и сказал, зазвучали выстрелы. Бах, бах, бах! Пули взвизгнули в воздухе, ударились о стену здания, где попрятались мои коллеги.
        Возле закусочной раздались крики и пьяная ругань. Женщины побежали, куда глаза глядят, мужчины повели себя по-разному. Кто повалился наземь, а кто тоже побежал в сторону. Мы стрелять пока не могли, слишком уж много было посетителей возле харчевни.
        Я пригнулся и отошел подальше в сторону, стараясь не попасть под линию огня. Тут понятно, что будет дальше.
        Посетители рано или поздно поймут, что надо сваливать. Большая часть с криками убежит из питейного заведения. Бандиты из шайки Шнурка тоже постараются уйти. Кто-то захватит заложников, а кто-то ускользнет без лишнего шума.
        Короче говоря, без лишних жертв, скорее всего, не обойтись. А это очень и очень плохо. Строго говоря, теперь видно, что брать Шнурка здесь, в общественном месте было очень плохой затеей.
        Или хотя бы надо было дождаться, пока бандиты отъедут подальше и уже только тогда начинать операцию. Но никак не на выходе из заведения.
        Ладно, все это софистика. Если бы да кабы. Надо решать возникшую проблему, и чем скорее, тем лучше. Вот о чем я думал, когда, пригнувшись, пересек улицу по диагонали и очутился рядом со зданием, стоящим совсем близко к «Белой розе».
        Между тем, на улице перед ресторацией разгорелся самое настоящее побоище. Выстрелы трещали с обеих сторон, отовсюду слышались вопли боли и ужаса. Да, завтра Молчанову намылят холку за такое бездарное проведение операции.
        Если случайные прохожие и посетители пострадают, то руководителю операции грозит и более серьезная кара, чем просто выговор или внушение. Тут уже попахивает судом.
        - Эх, дядя Коля, что же ты наделал, - с сожалением пробормотал я, крадясь вдоль стены здания к закусочной.
        Одновременно я зорко вглядывался, что там происходит. Мимо меня пробежали две женщины в черных платьях, за ними трое матерящихся мужиков. На меня они даже не обратили внимания.
        Я же глядел на трактир. Один бандит валялся перед входом, в руке пистолет, вокруг головы расплылась лужа крови. Еще трое отстреливались от моих коллег, прячась за автомобилями. Меня они не видели, ведь я крался фактически с фланга.
        Ну что же, пользуясь преимуществами моей позиции, можно напасть на бандитов сбоку и быстро уложить всех на месте. Вот только все ли это члены шайки? Не осталось ли кого внутри заведения? Что, если затаившиеся там бандиты откроют оттуда ответную стрельбу по мне?
        Ну, и самый главный вопрос, где, черт побери, этот гребаный Шнурок? Хоть бы ожерелье какое из шнуров носил бы, в конце концов, для опознания.
        Ближайший ко мне бандит выглянул из-за машины, прицелился и выстрелил в сторону моих коллег. Судя по короткому вскрику, в кого-то попал.
        Вот проклятье, так больше нельзя. Чего я сижу здесь, здоровый молодой лоб, пока мои товарищи рискуют жизнями? Пес с ними, с укрывшимися в закусочной бандитами. Сначала надо расправиться с этими, снаружи, а потом возьмусь и за других.
        Я отклеился от стены здания, выпрямился и быстро пошел к закусочной. Иногда не надо красться, надо просто идти обычным шагом и тогда тебя никто не заподозрит в плохих намерениях. А между тем намерения у меня были самые дьявольские.
        В каждой руке по пистолету. В правой - ПМ, а в левой - вальтер. Заряженные, готовые к стрельбе и к тому, чтобы забрать человеческие жизни. Так называемая стрельба по-македонски. В свое время я немало тренировался, чтобы уметь стрелять двумя пистолетами сразу.
        Плюсы этого приема - в усилении огневой мощи, это особенно хорошо против превосходящих сил противника. А вот минусы - в том, что на перезарядку понадобится больше времени. Да и точность стрельбы может пострадать. Впрочем, сейчас я подошел очень близко, поэтому промахнуться не боялся.
        Но слишком близко подойти я не успел. Когда я приблизился, тот самый бандит за машиной заметил меня. Я увидел, как у него округлились глаза от удивления. Ну конечно, кто же ожидал, что вот так вот, сбоку из темноты, вдруг внезапно появится парень с двумя пистолетами.
        - Ты кто такой, дьявол тебя раздери? - спросил он напрасно и тут же начал по мне стрелять.
        Из-за спешки и неожиданности он не успел прицелиться, на что я, собственно, и рассчитывал. Пули пролетели где-то далеко в стороне и тут я сам начал стрелять в него из ПМ. В этом пистолете я не сомневался, он у меня был отлично пристрелян, прицел тоже наработан.
        Первые же две пули угодили в противника, он с криком откинулся к машине и ударился о дверцу спиной. На меня обратили внимание двое остальных бандитов, но было уже поздно, я перенес огонь на них.
        Бах, бах, бах! Одна пуля ранила второго в плечо, еще одна в бок, он тоже упал рядом со скамеечкой у входа.
        - Ах ты сука! - закричал третий. - Я тебя прикончу, сука!
        Я находился уже довольно но близко к нему, почти дойдя до закусочной. Он торопливо принялся стрелять и одна пуля пролетела прямо над моим ухом с противным визгом. Я невольно пригнул голову и тоже начал стрелять по нему из вальтера.
        Еще одна пуля впилась в деревянную опору крылечка на входе в заведение, тоже рядом со мной. А потом у противника кончились патроны и его пистолет сухо щелкнул пару раз.
        Ну что же, это совсем другое дело. Я придержал руку, не стал стрелять ему в корпус, наклонил пистолет и выстрелил в ногу. Бандит тут же упал на живот и разразился матерной бранью. Я подошел ближе, мимо окон «Белой розы» и отпихнул его упавший пистолет ногой подальше. А то кто его знает, может, у него есть запасные патроны.
        - Эй, дядя Коля! - крикнул я своим товарищам, которые наверняка вглядывались из своих укрытий за происходящим. - Это Ломов, не стреляйте. Я их обезвредил. Тут трое было, я их всех…
        Я хотел сказать, что бандиты теп4рь не представляют опасности, но не успел. Из закусочной послышались женские крики и пронзительные визги. Я даже не стал оборачиваться и на всякий случай рванул в сторону, уходя дальше с поля зрения для возможного стрелка изнутри кафетерия.
        И правильно сделал. Наверное, у меня уже с давних времен выработалось чутье на опасность.
        Из трактира снова загремели выстрелы. Как раз по тому месту, где я стоял. Скорее всего, если бы я остался на месте, то пули наверняка попали бы в меня. Трудно не попасть в высоченного человека, стоящего к тебе спиной, и хорошо освещенного светом, падающим из «Белой розы». Отличная мишень. Хорошо, что подвижная.
        Увернувшись от пуль, я прижался к стене закусочной между двумя окнами и начал перезаряжать ПМ. Вальтер пока что сунул за пояс, потому что двумя пистолетами вместе сейчас стрелять нецелесообразно. Тем более, что у меня и так мало осталось патронов на ПМ.
        Вот черт, все-таки мои опасения оказались не беспочвенными. В заведении, тем не менее, остались приспешники Шнурка.
        И что же теперь эти враги будут делать? Сколько их там? Один или двое? Что, если они сейчас высунутся из окон и начнут палить по мне из всех стволов? Разве я смогу что-либо предпринять? Максимум, что я смогу сделать, это прикончить одного, зато второй спокойно пристрелит меня самого.
        Я пригнулся и прислушался к тому, что там происходит внутри заведения. И еще я недоумевал, где там моя подмога? Уж теперь, наверное, уже можно было бы подойти ближе и напасть на противников. Тем более, что нас теперь гораздо больше. Но звать их не стал, чтобы не обнаруживать свое местонахождение.
        В закусочной плакали женщины и ругались мужики. Еще там хрустело сломанное стекло и трещали перевернутые столы. Мда, убытков у владельца заведения сегодня вечером наверняка немало. Ничего, он скоро с лихвой возместит расходы на восстановление.
        Я ждал, что сейчас снова раздадутся крики и по направлению ко мне по дощатому полу затопают тяжелые сапоги убийц. Но нет, ничего подобного.
        Все продолжалось своим чередом. Я осторожно выглянул в краешек окна и не увидел ничего, кроме лежащих на полу посетителей, а еще официантов.
        - Эй, как там тебя, Ломов! - крикнул кто-то сзади, явно не голос Молчанова. - Ты жив еще?
        Я убедился, что в меня никто не целится из заведения и крикнул в ответ:
        - Да, жив! Идите скорее сюда. Кажется, они ушли через черный ход.
        Едва я это сказал, как увидел две тени, мелькнувшие в конце зала. Ага, вот они, голубчики. Открыли дверь, ведущую на кухню и выбежали туда.
        Я вскочил и огляделся. Эти люди и есть остатки банды Шнурка. И у меня еще осталась возможность взять их. Вот только бы узнать, где именно находится черный вход.
        С какой стороны бы именно обогнуть здание, чтобы не потерять их из виду? А, к черту, зачем огибать здание и терять драгоценное время, если можно рвануть напрямую?
        Я нырнул прямо в приоткрытое окно, а при моем росте даже не пришлось слишком подниматься, наоборот, я пригнул голову, чтобы не удариться сверху. Под окном на полу внутри валялись осколки стекла. Я захрустел по ним и услышал сзади оклик:
        - Эй, Ломов, далеко собрался?
        Опять не Молчанов. Я оглянулся, поглядел на милиционеров, подбежавших к закусочной снаружи. В руках пистолеты, белые гимнастерки покрыты пятнами грязи после того, как прятались в укрытиях, глаза дико вытаращены.
        - Двое ушли черным входом, через кухню! - закричал я. - Организуйте охват с двух сторон а я побегу прямо за ними!
        И не слушая, что они ответят, затопал через весь зал к двери, ведущей на кухню. Много, ох много времени потрачено. Уйдут ведь бандиты, как пить дать уйдут.
        Промчался мимо ошеломленных посетителей, крича:
        - Освободите проход! Пропустите меня, товарищи!
        Растолкал официантов, пытавшихся тоже выскочить на кухню и распахнул дверь. Так, небольшой коридорчик, заставленный ящиками и коробками. Впереди еще дверь, входная, а по бокам - двери смежных помещений.
        Не медля ни секунды, я побежал через коридор, одновременно мельком посмотрел по сторонам. Мимо промелькнула кухня, какой-то рабочий кабинет со столом и стульями, кладовая, подсобки.
        Перед входной дверью тормозить не стал, ударил в нее плечом, по ходу дела толкая ручку. Так получилось, что дверь не поддалась, замок застрял и я со всего маху сорвал ее с петель.
        Вылетел наружу вместе с ней, чуть не упал, а дверь с грохотом полетела на землю. Я едва удержался на ногах, потом выпрямился, огляделся и понял, что очутился на заднем дворе за харчевней.
        Вокруг заборы и одноэтажные дома. Вперед в темноте уходила кривая улочка, стиснутая заборами. В соседнем дворе бешено зашлись лаем собаки. Где же эти сволочи?
        В конце улицы в полумраке мелькнули две тени. Там тоже залаяли собаки. Ага, вот они где, субчики! Вряд ли вам теперь удастся далеко уйти.
        Я рванул вперед, не дожидаясь, пока сзади заскучать сапоги моих коллег. Не успел пробежать хоть немного, как сзади действительно послышались их шаги и крики.
        Надо же, молодцы, быстро добрались! А я думал, что ещё не скоро услышу вас. Видимо, у ребят оперативников все хорошо с физкультурой, они очень быстро бегают.
        Возможно, мне тоже не помешает скорость кого-нибудь из них. В отличие от них, у меня с моим массивным великаньим телом, всегда были проблемы со скоростью. Быстро двигаться - это не моё.
        - Вот они! - закричал я. - Скорее за мной! Они в конце улицы!
        Ребята гурьбой побежали за мной, все-таки я их намного опередил. Я пробежал по улице, сопровождаемый яростным лаем собак, свернул за угол, куда пропали беглецы и увидел, что узкая улочка тут разделилась на три отрезка.
        Вот еще не хватало. И по какому же теперь бежать? В темноте даже не разглядеть следов, так что приходится полагаться на интуицию. Я стоял перед разделенной дорогой и смотрел на нее, пытаясь угадать, по какому пути она пустила беглецов.
        И еще надо подключить тонкий слух. Точно, вот здесь, слева! Именно там зазвучал собачий хор! Куда же нам без почетного звукового сопровождения. Молодцы, хвостатые помощники! Вы помогли найти этих уродов.
        Я рванул влево, поскольку именно туда и свернули те, кого я преследовал. Хотел было крикнуть мою догадку своим товарищам сзади, которые как раз подоспели тоже к развилке, но потом решил, что пусть уж они лучше разделятся. Образуют три группы и прочешут всю местность. Я ведь мог и ошибаться.
        Пробежал по узкой дорожке, все больше и больше стискиваемой забором, я сокрушенно подумал, что ошибся. Тут никого нет. Только псы лают за заборами.
        Наконец, я выбежал к тупику. Вместо узкой тропки, к которой я уже даже немного привык, стоял очередной забор. Дорожка закончилась. Вот проклятье, надо было бежать по другому пути.
        А потом я понял, что поторопился в суждениях. Это вовсе не тупик. Вон ведь продолжение дорожки. Узкая тропка и вовсе пропала, но зато теперь между двумя заборами обнаружился небольшой проход.
        Я побежал по нему и выскочил на ручей и небольшой полукруглый мостик через него. В воде квакали лягушки и росли густые травы, даже несмотря на раннюю весну.
        А потом из-за мостика, с другого конца ручья, раздались выстрелы. В темноте засверкали вспышки. Я едва успел заметить тихое шевеление в траве за мостиком и автоматически на ходу отскочил в сторону. Это меня и спасло.
        В забор впились пули, я выхватил свой пистолет и открыл ответный огонь. Почти не целился, главное, попасть туда, откуда стреляют. Там в траве лежал человек, теперь я ясно видел его силуэт, освещаемый вспышками выстрелов.
        Я выстрелил три раза, а потом человек застонал и выстрелы прекратились. А где же второй? Тоже там или убежал? Я сидел возле забора, за ним бесновалась собака, судя по рычанию, здоровенный пес, и ждал, не последуют ли новые выстрелы.
        Позиция у меня была не самая лучшая, опытный и хладнокровный стрелок мог бы спокойно расстрелять меня на фоне забора и пришпилить пулями к доскам. Но нет, никого не было.
        Я осторожно пересек ручей по мостику и подошёл к распростертому в траве телу. Осторожно пихнул ногой.
        - Эй, ты жив? Где второй бандит?
        В ответ сначала слышались только хриплое отрывистое дыхание. Потом раненый мной человек с ненавистью прошептал в темноте:
        - Не взяли вы Шнурка, волки позорные. Он ушел и будет дальше пить-гулять. А вы сдохните все скоро, это я вам обещаю. Город наш будет, а вы все умрете.
        Я не стал спорить с раненым. Отобрал у него пистолет, и заметил:
        - Ну пока что, это у тебя есть все шансы сдохнуть, урод. Куда побежал Шнурок?
        Раненый не ответил и задышал быстрее, потом застонал. К тому времени, когда подбежали остальные милиционеры, он уже скончался.
        Глава 6. Задержание
        - Ну, что с ним? - спросил один из оперативников, подойдя к телу бандита. - Выжил или готов?
        Ну, тут и так все было понятно. Вопрос больше риторический. Человек лежит в траве, в теле несколько ран, кровь вытекла на землю, он не двигается и смотрит в пасмурное темное небо неподвижным взглядом. Тут и так понятно, что он не лежит и не отдыхает возле ручья.
        - Готов, - пробормотал я. - Этот готов.
        Подбежали и другие милиционеры, белея в темноте светлыми гимнастерками. Посмотрели на распростертое тело, убедились, что погиб. Один из них подошел ко мне, посмотрел снизу вверх. Росточком он был совсем маленький.
        - А ты крут, однако, Лом. Против лома нет приема? Всю работу за нас проделал. Скольких ты сегодня завалил за вечер? Двоих или троих? Помнишь или нет?
        Я и сам уже не помнил. Кажется, троих. Ах нет, вместе с вот этим вот - уже четверо.
        Я посмотрел милиционеру в маленькие, но внимательные глаза. Кажется, он пытался понять, не псих ли я какой-нибудь, похожий на бешеного пса, который может сорваться с поводка и начнет кусать всех подряд. Наверное, с такой опаской всегда просматриваются ко всем здоровякам.
        - Четверых, - со вздохом ответил я и проверил пистолет. Сначала вальтер. Перезарядил, сунул за пояс, потом достал ПМ. Все это время милиционер стоял рядом, наблюдал за мной. - Трое возле закусочной. Один здесь.
        - Ух ты, а что это у тебя за дуло такое? - заинтересовался милиционер. Глазки его зажглись огнем, как у кота, который увидел жирную мышь. - Никогда не видел. Заграничная штучка? Трофейный? Дашь посмотреть?
        Вот проклятье. Я опять забылся. Надо же было так лохануться. Зачем светить этим стволом повсюду?
        - На, погляди, - ничего не поделаешь, пришлось протянуть оружие любопытное коллеге. - Тебя как зовут-то? А то ты меня знаешь, а я тебя нет.
        - Лёша, - ответил милиционер. - Лёша Кислицын. Я из смежного отдела, мы часто с вашими на волков ходим на охоту. Ты смотри-ка, вещь! Какой боезапас?
        - Восемь патронов, - ответил я. - Осторожней, сейчас обойма выпадет. Он заряжен, смотри, не дергай крючок.
        - Не боись, мы люди бывалые, - Кислицын с неохотой вернул пистолет. - А ты где служил? Воевал же?
        Я сначала по запарке чуть было не ответил, что ездил в горячие командировки на Кавказ и на Ближний Восток, всякое бывало, а потом оппомнился.
        - Эмм, я разведчиком был, - вспомнил я редкие и скупые дедовские рассказы из далёкого детства. Особо много он ничего не расаказывал, но на 9 мая, помнится, иногда его прорывало. Он, кстати, тоже был сильный, как и я, однажды на спор поднял коня на плечи. Это я помню со слов бабушки. Характером был добродушный, частенько ходил на борьбу, наблюдал за фигурным катанием. А где он служил, это я помнил из семейных архивов. - Разведка шестого гвардейского стрелкового полка девятнадцатой гвардейской стрелковой дивизии.
        Кислицын посмотрел на меня уважительно.
        - А, разведка! Тогда понятно, как ты к ним подкрался так незаметно. Что же ты раньше не сказал? Полная грудь орденов, наверное?
        Я промолчал, потому что разговор давно уже зашел в опасную плоскость. Кислыцын вздохнул и едва дотянувшись, похлопал меня по плечу кончиками пальцев.
        - Ладно, отдыхай, герой. Ты сегодня отлично себя показал. Я все в рапорте отмечу. Если бы не ты, они бы все разбежались.
        - Кстати, а где Молчанов? - спросил я и огляделся. - Не хочет бегать дядя Коля? Около закусочной остался?
        - А ты не знал разве? - спросил Кислицын. - Ранили его же, тяжело. Не знаю, выживет ли, бедолага…
        Вот тебе и дела. Я оставил коллег разбираться с телом погибшего бандита, а сам торопливо отправился назад. Впрочем, когда я подошел, оказалось, что Молчанова давно уже увезли в больницу.
        - Он получил тяжёлое ранение в грудь, - со вздохом сообщил один из смежников. - И еще в плечо. В самом начале перестрелки. Много крови потерял. Неизвестно, как он. Состояние тяжёлое.
        Я узнал адрес больницы, но первым делом решил заехать в отделение. Может, Юшков тоже захочет навестить раненого коллегу. Меня подбросили до райотдела, и там я обнаружил Юшкова, болтающего с телефонисткой в дежурке.
        - О, поглядите, кто к нам приехал! - провозгласил он, едва заметив меня. - Это же наш герой. В один день столько подвигов совершил, почище любого Геракла. Меня спас от смерти, женщине карточки вернул, тоже спас от голодной смерти. Всю банду Шнурка перебил. Да ты у нас былинный герой, настоящий Илья Муромец. Всех супостатов одним махом побивахом.
        Телефонистка, тоже молоденькая и задорная, с любопытством глядела на меня. Волосы у нее были заплетены в тугие косички, синие глаза горели смешливым огнем.
        - А что же наш богатырь, женат или нет? - спросила она. - Или подруга уже есть? Если нет, то я забираю такого молодца. С руками и ногами. Упакуйте пожалуйста.
        - Экая ты быстрая, Натаха, - Юра осуждающе покачал головой. - Ты что же, не видишь, что ли, наш Саша степенный и совокупный молодой человек? Ему надо все постепенно и потихоньку. Не торопись, куда ты коней гонишь?
        - Ну, а чего медлить-то? - Наташа продолжала с любопытством осматривать меня и я заметил, что она глянула мне вниз, в сторону паха и чуть порозовела. Наверное, подумала о неприличном. - Сейчас время такое, видишь приличного парня, надо сразу брать. А то другие уведут.
        - Ох и шустрая ты, Натаха, - Юшков взял меня за локоть и потащил наверх в кабинет. - Ладно, ты с ним потом еще увидишься, заберешь с собой, а пока что нам работать надо.
        На лестнице он спросил меня:
        - Ну что там дядя Коля, есть сведения?
        Я покачал головой.
        - Сам только недавно узнал. Ты поедешь к нему? Возьми меня с собой.
        Юшков кивнул. Мы вошли в кабинет. Юшков включил свет, потому что кроме тут никого не было.
        - Конечно, возьму. Вот только сначала мы должны съездить и опросить цыган. Это как раз по дороге в больницу. Их надо поймать скорее, а то разбегутся.
        Я посмотрел на него с удивлением. Честно говоря, все, что я хотел в данный момент, так это завалиться спать и не просыпаться трое суток подряд.
        - Какие, к дьяволу, цыгане? - спросил я. - Это еще зачем?
        - Священника помнишь, отца Алексея? - напомнил Юшков и похлопал себя по карманам. - Черт, сигареты закончились. Ты не куришь? Почему ты не куришь? Мало того, что ты странный и подозрительный тип, так еще и не куришь. За одно это уже тебя надо задержать.
        - А что священник? - спросил я. - Ты хочешь сказать, его цыгане ограбили? Откуда узнал?
        Юшков нашел сигарету в ящике стола и закурил.
        - Оперативные данные. Мои агенты прошерстили город и узнали. Идеологический отдел ЦК города с Рожков живым не слезает, с ножом у горла стоит. Вынь да положь преступников. Поэтому надо поскорее их взять и тащить сюда. Колоть на месте, пока горяченькие. И ты мне нужен, чтобы…
        Дверь раскрылась, в кабинет ввалилась куча народу. Впереди тот самый Рожков, начальник всего отделения, шеф Огородникова. За ним еще человек пять милиционеров, а еще Гущин и Кислицын. У Гущина лицо совершенно безразличное, а у Кислицына - озадаченное.
        - Ломов Александр? - спросил Рожков. Роста не слишком высокого, пузатый, круглоголовый, окладистый. - Вы не могли бы сдать оружие? У вас, говорят, есть и совсем экзотичное, иностранного производства? Хотя и изготовленное под наши требования, с надписями на русском языке. Любопытно было бы посмотреть.
        Так, вот это сюрприз. Перед тем, как выполнить требование начальника, я посмотрел на милиционеров за ним. Они держали руки на кобурах с пистолетами, готовые чуть что, пустить их в дело.
        - А что случилось, товарищ майор? - спросил Юшков, во рту у него дымилась забытая сигарета. - Мы хотели уже ехать на задержание подозреваемых в убийстве отца Алексея. Оружие не помешает.
        - Все в порядке? - спросил я, держа руки на виду. Если начну дергаться, меня тут же нашпигуют свинцом. - Какие-то вопросы ко мне?
        - Я прошу вас сдать оружие, - Рожков повысил голос. - Для того, чтобы мы поговорили с вами и могли прояснить кое-какие вопросы, возникшие в отношении вас. Я думаю, нет необходимости заставлять прибегать нас к крайним мерам, товарищ Ломов?
        Юшков пытался возразить:
        - Рудольф Сергеевич, я не думаю, что…
        - Отставить, Юшков! - Рожков, хоть и пухленький и округленький, сейчас выглядел сурово и официально. - Вы дадите свои объяснения по поводу случившегося в порядке очереди. Не сомневайтесь, к вам тоже есть вопросы, и их немало.
        Ладно. Не буду же я устраивать перестрелку в кабинете райотдела. Я осторожно достал пистолеты и положил их на стол. Гущин подошёл и забрал их.
        Когда мы случайно встретились с ним взглядами, я увидел в его глазах скрытое торжество. Ох ты, это значит, уже ответочка мне пришла, что ли? Какой расторопный и шустрый сотрудник. Везде успел, даже подстроить мне какую-то пакость.
        - Ну спасибо тебе, Гущин, - тут же сказал я. - Ты что же, все-таки решил доказать, что у вас здесь рулят «старички»? А новички должны слушаться!
        Но Гущин ничего не ответил. Отошел в сторонку, стоял с невинным видом. Потом добавил:
        - Не понимаю, о чём ты, Лом?
        Зато Рожков подошел ближе и сказал:
        - Сейчас не о Гущине разговор, Ломов. А о тебе. Может, теперь объяснишь нам, откуда ты взялся? Почему ты появился во время задержания банды и так удобно вступил в бой, на помощь? Почему у тебя пистолет иностранного производства? Почему тебя нет в списках сотрудников органов милиции нашего города? Где твои документы, вообще, они у тебя есть? И почему ты назвал себя представителем буржуазной полиции, а не милиции?
        С каждым вопросом он подходил ко мне все ближе, пока не очутился вплотную, лицом к лицу. Надо же, какой храбрый малый.
        Даже с учетом того, что сзади его страховали несколько вооружённых сотрудников, все равно я бы вогнал его в пол одним ударом своего кулака. Как гвоздь. Как толстый и даже слегка искривленный гвоздь с деланно суровой физиономией.
        - Не помню, товарищ начальник, - ответил я. Если я сейчас признаюсь в своем истинном происхождении, это только усугубит ситуацию. А надо мной и так сгустились тучи. - Небольшой провал в памяти. Контузия после войны.
        - Товарищ Рожков, - начал было Юшков, но начальник перебил его, подняв руку:
        - Молчи, Юра! Ты еще тоже будешь давать объяснения, как допустил этого подозрительного типа к работе в отделе. Пока что ты отстранен, сдай дела Гущину. Он и займется твоими подозреваемыми. А этого увести.
        Ко мне подошли и скрутили руки. Наручников, как я говорил, не было, поэтому мне просто связали руки и повели вниз. Можно было и не связывать, но видимо, мои конвоиры побаивались, что я попытаюсь убежать и они не смогут меня остановить.
        Мы спустились вниз, и меня отвели в узкий коридорчик, где располагались камеры для задержанных.
        - Давай, иди, да не шали, - сказал пожилой седоусый старшина. - Разберемся, кто ты такой.
        Потом обернулся назад и спросил:
        - А куда определить задержанного? В какую камеру?
        Дежурный ответил не сразу, а когда я оглянулся, то увидел, что он тихонько разговаривает с Гущиным.
        - В шестую его, - скомандовал Гущин.
        - А как же, там ведь сидят… - начал было седоусый, но Гущин тоже перебил его, также, как до этого Рожков перебил Юшкова: - Это недолго, ничего страшного. Скоро его поведут на допрос. Тем более, что у нас нет никаких оснований считать его сотрудником милиции. Так что будет сидеть там же, где и обычные граждане.
        Седоусый помолчал, подождал, не передумают ли, а потом открыл дверь одной из камер и меня втолкнули внутрь. Руки освободили, дверь захлопнулась, отрезая меня от внешнего мира.
        Надо же, как быстро произошел переход. Только недавно я сидел за столом в уютном кабинете, а теперь вынужден мариноваться здесь, в камере. И еще непонятно, сколько буду здесь сидеть.
        Я сначала ничего не видел от полумрака, царящего здесь, а потом пригляделся. И удивился. Оказывается, меня впихнули в камеру, где были еще трое задержанных. Я оглядел их.
        Двое крепких и здоровых парней, один хилый и тощий мужик. Держатся вместе у окна, о чем-то разговаривают. Стоило мне зайти, как они тут же замолчали и принялись рассматривать меня.
        Я потер руки, согревая их, поскольку в камере было довольно прохладно. Потом огляделся, где бы тут присесть. Что это за птицы здесь такие, обычные или нет? Смотрят злобно, как будто я украл у них деньги.
        - Ты чего молчишь, кто таков будешь? - спросил тощий мужичонка и похлопал себя по щекам. - Вошел, расскажи все о себе, чтобы люди знали , с кем имеют дело.
        - Да мент он, - сказал один их парней, высокий и коротко стриженный, морда кирпичом, кулаки, как молоты. - Я его видел, он корешился с ментами из угро. С этим, как его, Юшкиным.
        Мда, угораздило же меня попасть к уголовникам. Ну, спасибо, тебе Гущин. Если выйду отсюда, то я тебе это припомню.
        - А так ты мент, получается? - мужичонка соскочил с места, подошел ко мне, издевательски улыбаясь. - Как же это мы удачно с тобой встретились, дружище. Давай, расскажи нам, чего это ты сюда угодил? А то мы с друзьями не знаем, откуда ты и чем там насолил своим, что они своего же сюда засунули.
        Парни стали по обе стороны от него, хмурые, крепкие и решительные, готовые к самым отчаянным мерам. Мужик видел, что контролирует ситуацию и поэтому продолжал скалить гнилые желтые зубы.
        - А то мы здесь уже заскучать без интересных историй, знаешь ли. Давно уже не видели ничего хорошего и увлекательного. Все уже друг про друга знаем, - мужичонка указал на бойца справа от себя. - Вот это вот Валера, его обвиняют в грабеже товарного склада и убийстве сторожа. А это вот Матвей, - он указал влево. - Он раньше работал на железной дороге и его обвиняют в хищениях. Хотя на самом деле там крало руководство, но они свою жопу прикрыли, а Матвея бросили под танки. Чтобы он за всех отдувался и шёл паровозом. Как ты думаешь, это справедливо?
        Я пока что молчал. Тут нельзя говорить просто так, любое слово могут обернуться против тебя. Кроме того, не исключено, что эти твари тоже работают на Гущина или кого-то другого, то есть тоже являются подсадными утками. Которые должны утопить меня в дерьме еще больше, чем я уже попал.
        - А что же ты молчишь? - продолжал мужик. - А я знаешь, за что сюда сел? Мне, понимаешь ли, тоже приписывают бандитизм, якобы я там граждан и конторы государственные обирал, на сотни тысяч рублей награбил.
        Он приблизился вплотную.
        - А раз ты с ментами повязан, то хорошего не жди. Такие, как ты, нас как раз и засунули сюда. Такие, как ты, будут…
        Я ударил его в лицо, прямо в продолжающий еще что-то говорить рот. Выбил все редкие зубы и от этого потом у меня даже кровоточила рука. От удара мужичонка отлетел назад и свалился на грязный пол.
        - Ах ты, гнида! - заорал Валера и бросился на меня. - На куски порву!
        Впрочем, сделал это не только он, но и второй тоже. Видимо, посчитали, что вдвоем смогут лучше справиться со мной. Я отошел назад, чтобы за спиной осталась холодная стена - навык, приобретенный у меня с детства со времен уличных драк.
        Об остальном можно не беспокоиться. Парни хоть и выглядели крепкими и сильными, но не думаю, что владеют специальными жесткими методами борьбы. Хотя, наверняка будут использовать все грязные приемчики.
        Так и есть. Валера сразу норовил лягнуть меня ногой в пах, а Матвей совал огромный кулак в голову. Я пригнулся и встал боком, и одновременно сам саданул своим кулаком Валеру в живот - просто потому, что он попался первым.
        Противник резко выдохнул воздух и осел на пол, на колени. Кажется, я его ударил слишком сильно, как бы кишки не выплюнул наружу.
        Матвей ударил меня в лицо, отчего моя голова откинулась назад и ударилась о стенку. Перед глазами потемнело, на мгновение я потерял ориентацию в пространстве.
        Но почти сразу же опомнился, отбил другой удар Матвея и оттолкнул его назад. Потом подождал, когда он снова рванет ко мне, ушел от нового удара, уклонился в сторону, поймал нападающего в захват, ударил по ноге, под колено и поднял в воздух. А потом со всего маху уронил на пол.
        Получилось очень даже неплохо. Каменный пол чуть не сотрясся от удара и грохота. Обычно, когда я делал этот приём на тренировках, под ногами лежали спортивные маты и ковры, так что последствия не были такие ужасающие. А сейчас Матвей тут же потерял сознание.
        В итоге, все мои противники очутились на полу, без сознания. В двери заскрежетал ключ, она открылась и заглянул часовой. Посмотрел на меня, на распростертых на полу других заключенных и строго спросил:
        - Эй, ты чего тут устроил?
        Глава 7. Новые сведения
        Я промолчал, потому что и так все понятно. Но охранник продолжал внимательно глядеть на меня. Он был не один, вслед за ним в камеру заглядывали и другие любопытные мои коллеги.
        - Это ты все устроил? - строго повторил молоденький дежурный. - Ну-ка, к стене.
        Я отвернулся, а сзади послышались шаги и дежурный пробормотал:
        - Ты смотри-ка, этому ведь голову разбил! Что же теперь делать?
        Я стоял и ждал, пока он разберется с заключенными. Наконец, все утихло и дверь закрылась. Я оглянулся и увидел, что все мои противники дружно сидят у противоположной стены, причём Матвей до сих пор без сознания, а нахальный мужичок и Валера сидят и смотрят на меня, держась за ушибленные места.
        Я подошел к тощему мужчине, он как раз трогал свой рот и проверял, сколько зубов у него осталось. При виде меня он поежился.
        - Значит так, я сам по себе, вы сами по себе, - сказал я и указал на другую стену. - Вот моё пространство, ко мне не подходить, ближе расстояния вытянутой руки. Если нарушите правило, тут же пожалеете. Если попытаетесь напасть ночью, когда я сплю, то я вас тут же прикончу, и мне государство спасибо скажет, за то, что сэкономил на патронах. Все понятно?
        Мужик кивнул, а Валера продолжал сидеть неподвижно, держась за живот, и только угрюмо следил за мной исподлобья. Кажется, он из тех, кто не усваивает урок с первого раза.
        Да, я навидался таких. Ему надо будет устроить сюрприз сегодня ночью. Думаю, после этого он уже успокоится.
        - Я спрашиваю, все понятно? - повторил я и мужик тоже угрюмо кивнул. - Предупреждаю последний раз, окажетесь на расстоянии вытянутой руки от меня, буду бить. Без какого-либо сожаления. Причём буду бить сильно, чтобы уже добить до конца.
        Валера зашевелился, посмотрел на нас, со стоном приподнялся и подполз ближе. Привалился к Матвею, а тот его оттолкнул. Тогда Валера опять свалился на пол.
        Хорошо я его приложил, от души. А не надо бить в лицо, подумал я и потрогал ссадину на скуле. Надеюсь, этот осознает полученный урок.
        Я отошел к своей стене и остаток времени провел, наблюдая за противниками. Тут ведь какая фишка. Я не сомневался, что они в любом случае постараются снова напасть на меня.
        И лучше спровоцировать их на это пораньше, чтобы потом они не напали, когда я и в самом деле засну. А сейчас, когда у меня еще есть остатки сил, я смогу продержаться достаточно времени, чтобы не заснуть. Но при этом сделать вид, будто я уснул.
        - Что же ты, волчара позорный, бил так сильно? - пробормотал мужик, выплюнув очередной зуб, вернее, его осколки. - Не мог удержаться, что ли? Мы же с тобой разговаривали просто. А ты тут же, без предупреждения, сразу, в морду бить? Ну, аукнется тебе это, вот, зуб даю, обещаю. Яша Горький тебя еще накажет, слышишь? Землю буду копать, рыть, зубами грызть, но я тебя найду после отсидки. И тогда ты в темноте не ходи просто так. Оглядывайся обязательно. Потому что если не будешь оглядываться, тебе прилетит финка в спину, понял? И силушка тебе твоя не поможет, понял? Против ножичка ничего нету, понял?
        - Заткнись, не то вырублю! - пригрозил я. - Против ножичка есть лом, так что не рыпайся. А если хочешь, я тебе сам сейчас шею сверну, если не заткнешься. Только продолжай болтать, и я тебе заткну пасть.
        Этого мужичонку, значит, звали Яша Горький. Надо же, прям тезка знаменитого писателя. Но назван, наверное, так потому что родился здесь или считал, что жизнь горькая у него.
        Услышав мои угрозы, Яша было замолчал. Правда, долго сидеть безмолвно он, видимо, не умел, поэтому вскоре снова начал бормотать:
        - Я же просто подошел побазарить, лыко связать, так сказать. За что было в морду-то? Теперь все зубы пропали, как я теперь жрать буду? Нет, пока ты своих зубов не лишишься, гнида, я не успокоюсь.
        Он еще бормотал так некоторое время и постепенно разговаривал все тише и тише. Наконец, его бормотание превратилось в неразборчивое бурчание. Тогда я сделал вид, что уснул.
        Прикрыл глаза, хотя в сумраке камеры можно было особо не притворяться, потому что и так не было видно, открыты они у меня или нет. Тогда начал храпеть.
        Сначала тихо, а потом все громче и громче. Чтобы парни эти наконец подумали, будто я и в самом деле уснул. В конце концов, я начал выдавать просто оглушительные рулады. Глаза при этом я держал приоткрытыми и следил за тем, что будут делать мои противники.
        Они и в самом деле сначала ненадолго притихли, а потом начали шептаться между собой. Основной шум издавали, конечно же, Яша и Валера, а Матвей безучастно делал в сторонке. Интересно, не сделал ли я его совсем слабоумным?
        Двое заговорщиков шептались еще минут пять, видимо, составляя план дальнейших действий. Я продолжал храпеть так, что стены камеры сотрясались.
        Яша и Валера шептались в темноте, их темные силуэты двигались на фоне светлой стены. Шепот стал тише, временами утихал, потом усиливался. Со стороны это походило на шуршание двух кумушек под окном, сидящих на скамейке и промывающих косточки всем тем, кого знают.
        Итак, я продолжал ждать, когда они начнут действовать. Честно говоря, мне очень хотелось спать и я прилагал сверхусилия, чтобы не заснуть. Храпеть во весь голос посреди ночи, лежать в темноте и еще при этом не спать - это чертовски сложная задача.
        Я почувствовал, что если эти шакалы не начнут действовать в самое ближайшее время, то я точно засну. А тогда мне может прийтись очень туго. Может быть, попробовать устроить старый армейский трюк?
        Помнится, давно, когда я в армии дрался с «дедами», они тоже подстерегали несколько раз, когда я засну. Тогда я один раз сделал небольшой трюк - лег наоборот, то есть положил ноги на подушку, а голову - на место ног.
        И начал ждать нападения, вот почти точно также, как и сейчас. Тогда долго ждать не пришлось, «старики» напали очень быстро. Моя уловка очень помогла мне, потому что они бросились лупить мои ноги, думая, что на подушке лежит моя голова. Я же напал на них сбоку и быстро обратил в бегство.
        Правда, сейчас провернуть такой фокус вряд ли удастся. Если я начну переворачиваться, мои противники сразу заметят неладное. Кроме того, сейчас у меня нет одеяла и подушки, чтобы замаскировать смену положения тела. Поэтому нет, приходится просто ждать и отчаянно храпеть, наблюдая за врагами.
        Наконец, шепот стих окончательно и от стены отделились две согнутые тени. Медленно направились в мою сторону, стараясь производить как можно больше шума. Я продолжал храпеть, но сам напрягся, готовясь к нападению.
        Когда они приблизились на расстояние удара, я выкинул ногу вбок и пнул ближайшего в живот. Получилось очень даже неплохо. Под пинок попал многострадальный Яша, которого я давно уже хотел щедро угостить. Он отлетел назад и покатился по полу.
        Второй, Валера, на мгновение в замешательстве остановился. Я вскочил с места, но он тут же опомнился и бросился на меня с отчаянным рычанием. Ну, куда же ты буришься, мой порывистый друг?
        Ты же видел, что я уже проснулся, а значит вся внезапность нападения пропала. Поэтому, на твоем месте я бы лучше отменил атаку и отошел назад. Хотя бы для того, чтобы чуток перегруппироваться.
        Но нет, Валера налетел на меня, как бешеный бык, ударил головой в лицо и попал в нос. Вдобавок он толкнул меня всей массой своего немаленького тела, стараясь уронить на пол и взобраться сверху.
        К счастью, я сумел удержаться в вертикальном положении. Обхватил противника обеими руками, перекинул через себя в сторону и чуток назад. Валера упал на пол и чуть не ударился о стену.
        Пока он не опомнился, я вскочил на ноги, бросился к нему, навалился сверху и прижал его к ледяному полу. Поскольку помощи от местной милиции ждать бесполезно, я решил обезвредить его сам. Схватил за волосы и несколько раз ударил головой об пол.
        После третьего удара Валера обмяк, перестал сопротивляться и расслабился. Вот-вот, так и надо было вести себя с самого начала, глядишь и не пострадал бы так. Я поднялся, тяжело дыша, хотя схватка получилась скоростной и короткой.
        Подошел к Яше, взял его за волосы и приподнял от пола. Мой противник завизжал от боли, но я его легонько придушил.
        - Вы что же, уроды, так и не поняли, что со мной надо по-другому? - спросил я у мычащего от боли мужика. - Я же предлагал вам, чтобы не подходили, чего же вы лезете?
        Яша на мгновение перестал мычать и ответил вполне членораздельно, только чуток шепелявя, как Баба-яга из сказки:
        - Ты для нас враг, в любой камере тебя задавят, как котенка. Даже не надейся, что спасешься. Сегодня тебе повезло, а вот потом даже не…
        Я придушил его сильнее и он коротко всхрюкнул и потерял сознание. Тогда я огляделся на поверженных врагов, поднялся и отошел обратно к своей стене. Там улегся на прежнее место и сначала не мог уснуть.
        Теперь Валера и Яша лежали неподвижно. Матвей периодически всхлипывал и чего-то бормотал, лежа на своем месте. Нападения теперь можно не бояться, но не это меня беспокоило. Яша был прав, когда я окажусь в настоящей зоне, там мне не поздоровится.
        А еще до этого меня ждут жесточайшие допросы от органов безопасности, которые будут вытряхивать наизнанку все мои загадки и тайны. Там тоже очень трудно не сломаться. В общем, меня ждет веселое будущее.
        Размышляя таким образом о своей несчастливой участи, я и сам не заметил, как уснул. День выдался утомительным и богатым на самые разные события, поэтому я не мог сопротивляться усталости. Закрыл глаза и уснул, сам не заметив, как начал храпеть по-настоящему.
        - Эй, подъем! - Утром я проснулся от грубого окрика. - Вставай, чего развалился?!
        Открыл глаза, огляделся. Время уже наступило светлое, утреннее, в камеру даже падали яркие лучи веселого солнца. Но контрастом к радостному светилу надо мной стоял хмурый часовой.
        - Подъем, говорю! И без глупостей! Пошли, тебя вызывают.
        Я поднялся, потер лицо, зевнул. Яша и Валера так и лежали на полу без сознания, а Матвей безучастно смотрел в потолок.
        - Слушай, дай умыться?
        Но мой грозный часовой, парень лет двадцати пяти, в форме, покачал головой и мотнул подбородком в сторону выхода.
        - Пошли уже, тебя ждут. Пошевеливайся.
        Ох и грубиян. Стоит слишком близко, можно схватить, ударить пару раз и свернуть шею. Забрать одежду и выйти отсюда, перебить охрану у входа и с боем выбраться из здания. Потом убежать и перейти на нелегальное положение. Перейти границу и уйти далеко.
        Ну надо же, что-то я чересчур размечтался. Ладно, делать нечего.
        - Вот же и собака ты, - сказал я часовому. - Не дал помыться.
        Я вышел из камеры и направился наверх. Непонятно, кто и где меня будут допрашивать. Может быть, даже совсем увезут отсюда в другое здание.
        - К начальнику иди, к Рожкову, - пробурчал сзади недовольный голос.
        Это что-то новенькое. Опять выслушивать, как пухленький Рожков будет меня ругать почем зря и подозревать во всех бедах? Или у него есть что-то новенькое для меня?
        Ладно, спорить сейчас я не могу. Я поднялся на третий этаж и вошел в кабинет начальника. Народу собралось не так уж и много, все проверенные лица: сам начальник отделения Рожков, мой шеф Огородников, шеф угро, Юшков и Кислицын. У последнего физиономия еще со вчерашнего дня казалась виноватой, как будто это он посадил меня в камеру.
        - Садитесь, Ломов, - напряженно сказал Рожков.
        Я сел на стул. Потихоньку оглянулся назад, на дверь. Конвоир так и остался стоять перед нею, а в коридоре я заметил еще двоих, с пистолетами наготове. Короче говоря, если я попытаюсь устроить побег, мало не покажется. Нашпигуют свинцом по самую глотку.
        - Мы кое-что выяснили насчет вашего прошлого, - все тем же напряженным голосом продолжил Рожков. - И оказалось, что у вас есть для нас сюрприз.
        Ну конечно, значит Юшков все-таки выдал мой секрет. Я посмотрел на того, кого считал своим другом, но он ничуть не смутился. Наоборот, смотрел на меня насмешливо, как будто хотел сказать, что мои надежды в отношении него с самого начала были напрасными.
        Я тяжело вздохнул. Ладно, если уж они теперь знают, что я прибыл из будущего, то скрываться не имеет смысла.
        - Так уж получилось, - сказал я и добавил насчет Борзого: - Я всего-навсего хотел поймать убийцу. Так и попал к вам.
        Рожков кивнул.
        - Что же вы не сказали сразу? Тогда мы с пониманием отнеслись бы к вашему положению. Помогли бы людьми и снаряжением, хотя у нас и самих с этим делом очень трудно. А так вам пришлось действовать, как будто какому-то новичку.
        Я не совсем понимал его. Что это значит, разве их не волнует, что я прибыл из будущего? Для них что, самое главное уничтожить Борзого? И они не собираются передавать меня гэбэшникам на допрос? Надо же, я и не знал, что они такие понимающие люди.
        - Я думал, что какое-то время мне лучше не рассказывать об этом, - сказал я. - Все-таки, об этом лучше не болтать направо и налево.
        Рожков кивнул, а Огородников ободряюще улыбнулся.
        - Ну что же вы не сказали, сразу, Ломов? - мягко пожурил меня начальник райотдела. - Я понимаю, что это почти что поездка под прикрытием, но все-таки не надо было так прятаться. Тогда бы нам не пришлось садить вас в камеру, за что, кстати, я приношу извинения.
        Я молчал, не веря ушам. О чем он вообще болтает? Какие такие извинения?
        - Ну, надеюсь вы не будете жаловаться своему начальству, - продолжил Рожков. - Мы посчитаем, что на этом этот неприятный инцидент исчерпан. Вы продолжайте искать своего убийцу, а потом езжайте в Куйбышев. А за помощь, которую вы оказали нашему отделу, выражаю вам огромную благодарность.
        - В Куйбышев? - спросил я. - Вы сказали, в Куйбышев?
        Но Рожков уже перекинул мне со своего стола небольшой документ. Я развернул его и увидел удостоверение со своей собственной фотографией.
        Вернее нет, изображение на фото не совсем похоже на меня, но все-таки сходство есть. И данные почти те же самые, вот только отчество другое. Ведь я Олегович, а тут написано «Ломов Александр Григорьевич».
        Как у моего деда, черт подери! Я начал понимать, что тут случилось. Меня приняли за моего деда, я ведь помню, что он тоже служил в самарской милиции.
        Помимо паспорта, Рожков передал мне и командировочное удостоверение, в котором было указано, что я, вернее, мой дед был отправлен в Горький по служебной необходимости, сроком на две недели. Это что же получается, они приняли меня за моего деда? А где же он тогда? Тоже шарится где-то здесь, в Горьком?
        - Вы работали в Ленинском районе, но потом исчезли из виду, - продолжил Рожков. - Надо полагать, пришли к каким-то результатам. А потом по горячим следам появились в нашем районе и тут же очень удачно вмешались в перестрелку на улице Коммунаров. А что же ваш преступник, сбежал?
        Мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть. А что еще тут скажешь? Придется пока что играть роль моего бесследно пропавшего деда, если только он сейчас не появится в самое неподходящее время. Вот тогда мне придется действительно туго.
        - Сбежал и все дальнейшие поиски пока что не привели к его поимке, - сказал я. - Но я думаю, что он пока что где-то здесь, затаился на дне. Кроме того, я не мог пройти мимо коллег, оказавшихся в беде и не помочь им.
        Рожков благосклонно улыбнулся.
        - Совершенно верно, я уже наслышан о ваших подвигах. На вас всего за день поступила благодарность от гражданки Снегиревой за помощь в возврате продуктовых карточек, потом докладная о разгроме банды Шнурка и еще о спасении жизни Юшкова. Да вы герой, Ломов, ваш Ленинский райотдел Куйбышева может гордиться вами! Мы обязательно отправим к ним сведения о ваших достижениях. А если захотите остаться у нас и вовсе, то мы вам будем только рады.
        Он поднялся и тогда поднялись все остальные. Пожал мне руку и еще раз улыбнулся.
        - Можете возвращаться к своим обязанностям, Ломов. Вы нам очень нужны, работа не ждет!
        Глава 8. Цыгане
        После разговора с начальником мы вернулись в кабинет с Юрой Юшковым. Сейчас он пустовал. Гущин либо уехал по делам либо еще не пришел из дома.
        Коллега молчал. Минут пять перекладывать бумаги на столе. Я осматривать свои новые документы. Юшков глянул на меня и спросил:
        - А что ты мне тогда всю эту туфту насчет будущего в уши лил? Не мог сразу сказать, что ли?
        Мда, неловко получилось. Как будто я его за нос водил. Что бы такое придумать?
        - А это не туфта, - ответил я серьезно. - Меня контузило на войне. После этого бывают провалы в памяти. Я заговариваюсь часто. Бывает, совсем лютый бред несу. Что меня украли инопланетяне или я из будущего прибыл.
        Юшков оставил бумаги в покое и пристально посмотрел на меня. Прикидывал, можно ли мне верить. Я честно и открыто глядел ему в глаза. И не отводил взгляд.
        - Ладно, - вздохнул, наконец, Юшков. - Привалило счастье работать с чокнутым великаном. Давай, пахать надо, времени нет. Где же оно? А, вот! Дело отца Алексея. Я еще так и не успел опросить цыган. Поехали к ним.
        Он взял папку и направился было к выходу. Я окликнул его:
        - А где мои пушки? Я что, безоружным поеду.
        Юшков хлопнул себя по лбу, подошел к столу Гущина, открыл ящик и достал мои пистолеты.
        - Он что, успел их забрать себе? - спросил я. - Надо же, какой шустрый.
        - Рожков поручил ему разобраться в конструкции твоего нового пистолета, - ответил Юшков и отдел мне оружие. - А он и рад стараться.
        Я осмотрел оружие по очереди, проверил боезапас и сунул пистолеты за пояс.
        - Ну, теперь мы можем идти? - раздраженно спросил Юшков. - Давай скорее.
        Мы вышли из кабинета и спустились вниз. В дежурке сидел тот самый парень, что следил за мной ночью. Он глянул на меня и тут же отвел взгляд. Я усмехнулся и окликнул его:
        - Эй, как там Яша поживает? Зубы еще остались?
        Парень ничего не ответил. Мы вышли на улицу и сели в машину. Водитель тут же тронул с места.
        Во время поездки я приоткрыл окошко и вдохнул холодный воздух полной грудью. Солнце уже взошло, но пряталось за серыми облаками. Но все равно погода хорошая. Как же все-таки классно на свободе!
        Время раннее, самое начало рабочего дня. Советские граждане спешили по делам. Торопливо шли по улицам.
        Машин совсем мало, зато часто проезжали автобусы и грузовики. Город активно застраивался.
        - А чего не вызвал их на допрос? - спросил я у непривычно задумчивого Юшкова. - Цыган этих.
        - Чего? - переспросил Юшков. - А, это! Так ты сам подумай, где их вообще искать? Это же цыгане! Снимутся с места и все! Ищи ветра в поле!
        Он посмотрел вперед на дорогу. Добавил:
        - Хотя нынешние цыгане не чета прежним. Вполне остепенились. Живут уже не в таборе за городом. Вернее, все равно в таборе, но уже не за городом. А поближе.
        - Это где? - спросил я. - В доме, что ли?
        Юшков кивнул.
        - Сейчас увидишь. Мы уже почти доехали.
        Машина остановилась перед зданием. Видно, что не жилое, а производственное. Между прочим, я постепенно привыкал к тому, что вокруг не было торговых центров и бизнес-зданий.
        Вместо них стояли магазины. Конторские служащие размещались в отдельных зданиях при заводах или фабриках. Почти все обслуживали производственные линии. Просто так снять офис, конечно же, нельзя. Это считалось спекуляцией и строго наказывалось.
        На вывеске перед зданием было написано: «ПК Артель «Заря». Видимо, производственный кооператив. Юшков вышел из машины, я последовал за ним.
        - Это здесь что ли, цыгане? - спросил я, поднимаясь по ступенькам к дубовой двери. - Ты уверен?
        Юшков улыбнулся.
        - А чего бы я тебя сюда притащил? Я же говорю, остепенились. Работают и трудятся на благо народа. Изготавливают посуду и столовые приборы, предметы мебели.
        Мы прошли через вахтера, поднялись по лестницу на второй этаж, остановились перед дверью с надписью «председатель Гудаев Георгий Иванович». Юшков постучался и мы вошли внутрь. Косяк сверху оказался низким, мне пришлось нагнуться, чтобы пройти.
        Это оказалась приемная с двумя кабинетами, слева и справа. Справа опять табличка с ФИО председателя, слева - с другой фамилией, его зама, Чернобрового Станислава Олеговича.
        Посередине за столом сидела вполне себе симпатичная секретарша. Она печатала на машинке, закусив нижнюю пухлую губку. Поглядела на нас, покачала головой.
        - Георгий Иванович занят, не принимает. Только по записи.
        - Ничего, пусть освободится, - Юшков показал удостоверение. - Если не хочет быть слишком занятым.
        Девушка увидела документ, понимающе кивнула и вышла из-за стола. Фигурка очень даже ничего, соблазнительные формы видны даже под длинной юбкой и мешковатой кофточкой. Она зашла к председателю, почти сразу вышла.
        - Заходите, Георгий Иванович вас примет.
        Председатель оказался плотным мужчиной лет сорока. Смуглый, черноглазый, горбоносый. Типичный цыган. Волосы вьющиеся, седые. Поднялся, поздоровался с нами за руку.
        - А как же, помню, помню, - сказал он. - Это ведь вы звонили, Юрий Борисович? Вот, уже подготовил все интересующие вас сведения по нашей продукции.
        Он передал папку с бумагами Юшкову.
        - Только уверяю вас, это какое-то недоразумение. Ничего противозаконного на нашей артели быть не может. С прошлым нашим кочевым и разбойничьим промыслом полностью покончено. Нам это совершенно ни к чему.
        Юшков кивнул и благодарно улыбнулся. Бегло проглядел бумаги, передал мне и будто невзначай заметил:
        - Это весьма похвально. А вот у вас работает тут некий Джуров Иоган? - сверился с бумажкой у себя в папке и добавил: - А еще некий Парнов Милослав? Хотелось бы немного оторвать их от работы и побеседовать.
        Гудаев вздохнул.
        - Да, есть такие. Джуров в цеху, а Парнов сегодня отдыхает. Можете поговорить с ними. Сюда позвать или к в цех пойдете? Там у нас своя специфика, знаете ли, ребята готовятся к соревнованиям, поэтому давайте лучше здесь.
        Юшков улыбнулся еще шире.
        - О, нас совсем не затруднит спуститься к ним. Зачем мы надолго будем отвлекать их? Так, просто зададим пару вопросов и тут же пойдем дальше. А вот Парнова тогда отправьте к нам, пожалуйста. Я вот уже и повесточку приготовил.
        И передал Гудаеву бумажку. Председатель посмотрел на повестку так, будто готов был порвать на мелкие кусочки, а потом сжечь.
        Мы вышли от него и отправились в цех.
        - Я хочу посмотреть, как у них тут устроено, - сказал Юшков, осматривая образцы продукции артели, выставленные на стенде в вестибюле. - Вот, смотри, они продают посуду и утварь, столовые приборы. Наверняка знают людей, кто был бы готов скупить краденые вещи из церкви.
        Мы прошли по коридору, вышли во внутренний двор, завернули за угол здания и очутились перед цехами. И застали странную картину. Рядом с цехом был гараж, только в нем не стояли машины, а был оборудован ринг.
        Его окружали человек десять рабочих. На самом ринге в гараже бились двое крепышей, стуча друг по другу перчатками.
        - Ого, какие у них тут порядки, - заметил Юшков. - Это что же, способ наказания отстающих по плану? Бригадир вышибает мозги за плохие показатели?
        Мы подошли поближе. Навстречу нам вышел тощий парень в комбинезоне, дерзкий и смуглый. В ухе сверкнула золотая сережка. На левой щеке шрам, от пореза ножом.
        - Ух ты, какой ты здоровый! - сказал он, восхищенно рассматривая меня. - Ты, наверное, боксер или борец?
        - И того, и другого понемногу, - ответил я. - А чего интересуешься?
        Тощий парень улыбнулся.
        - Я хочу сразиться с тобой. Ты очень сильный. Хочу услышать, как ты будешь падать. Ты, наверное, нам настил на ринге сломаешь, когда упадешь. Пошли, постучим немного.
        Он взял было меня за локоть. Какой шустрый, однако.
        - Эй, погоди-ка, - Юшков вышел вперед. - Никаких боев. Мы из милиции. Где тут у вас Джуров Иоган? Нам надо поговорить с ним.
        Но парень не испугался. Улыбнулся еще шире и во рту у него тоже оказался золотой зуб. Однако, он хорошо обеспечен, если таскает на себе золото, и это в послевоенном городе.
        - А это я и есть Джуров, - ответил он. - Если хотите поговорить, мы с ним должны постучать перчатками. А не хотите, тогда проваливайте. Вызывайте повесткой, я к вам приду.
        Юшков поглядел на меня. Я кивнул. Постараюсь его не прибить.
        - А с чего это у вас проводятся поединки? - спросил мой товарищ, все еще сопротивляясь напору Джураева. - Вы с каждым посетителем так обращаетесь? Вовлекаете в незаконные бои?
        Парень покачал головой, продолжая улыбаться.
        - Все законно, начальник. У нас здесь кружок ДСО «Профсоюзов СССР», готовимся к соревнованиям по боксу и вольной борьбе. Все зарегистрировано, все разрешения получены. Занимаемся в свободное от работы время, в перерывах. И стараемся привлекать молодежь. Уже несколько городских соревнований выиграли. В здоровом теле - здоровый дух.
        Юшков снова поглядел на меня. Я мотнул голову туда-сюда, разминая шею.
        - Я же говорю, все путем. Давай, немного разомнусь на ринге. А то скучно.
        Джураев улыбнулся и повел нас в гараж.

* * *
        Борзой ничуть не удивился, когда попал в прошлое. Он как раз недавно смотрел фантастический фильм, где главный герой точно так же угодил в прошлое. Только там дело было на Диком Западе, в Америке.
        Поначалу, когда он выскочил из кроличьей норы, удивляться времени не было. Сзади топал слоновьими ногами ужасный здоровяк, друг гребаного Донцова. Несмотря на свои габариты, он двигался чрезвычайно быстро. Борзой едва успел убежать от него.
        А тут, едва он очутился на свету, то сразу попал в перестрелку. Дальше по улице трещала сухая вязь выстрелов.
        Тут все понятно. Пацаны рубятся с полицией. И почему бы им не помочь, тем более, что позиция у Борзого оказалась отличная, как раз с вражеского фланга.
        Поэтому, едва увидев ненавистную ментовскую форму, правда, очень не похожую на обычную, Борзой открыл огонь по милиционерам.
        Попал в одного, тут же во второго. Они со стонами повалились наземь. Милиционеры обернулись, осыпали неожиданного помощника фейерверком выстрелов. Борзой ушел за угол здания, а там побежал дальше, не останавливаясь.
        Промчался через узкие переулки, не останавливаясь. Здания все небольшие, деревянные, настоящие бараки. Жители испуганно сидели внутри, не высовывались. Но потом Борзой завернул за угол в очередной раз и столкнулся с парнем, тоже выскочившим из махонькой темной улочки.
        Вовремя увернулся, поставил подножку, парень упал, покатился кубарем по грязной земле. Потерял кепку по дороге. Борзой рванул было дальше, но парень закричал:
        - Стой, гнида! Завалю! - и прямо с земли нацелил на обидчика пистолет. - Ты чьих, откуда здесь?
        Выстрелы еле слышно звучали вдалеке. Выяснять сейчас отношения времени нет. То и гляди настигнет погоня.
        Но парень поднялся с земли, продолжая держать Борзого на мушке.
        - Я Борзой, - ответил тот. - Я вам помог там, с ментами. Застрелил двоих.
        Парень нахмурился. Лицо чумазое, будто кочегар или шахтер. Нос картошкой, лопоухий. Он отряхнул и надел кепку. Длинные штаны на подтяжках, костюмчик.
        - Это ты был, что ли? Там один как раз в меня целил. Если так, получается, ты мне жизнь спас.
        Он опустил руку и Борзой раздумал его убивать. Пожалуй, этот парень пригодится, чтобы узнать, куда это он угодил.
        В том, что это другое место, Борзой догадался сразу. Судя по всему, Советский Союз. А здесь с преступниками не церемонились. Чуть что - сразу к стенке. Так что ценный источник информации не помешает.
        Из переулка, откуда выскочил парень, послышались крики. Парень нервно оглянулся и сказал:
        - Ладно, уходим. Потом разберемся.
        Вскочил и побежал дальше по улочке. Пробегая мимо Борзого, сунул руку, сказал важно:
        - Я Карась. Шрам приказал всем бежать в разные стороны, вот я и уплываю. Пошли скорее, за мной. Не пропадешь.
        Ладно, почему бы и нет, решил Борзой и дальше они побежали вместе. Минут через пять, хрипло дыша, остановились. Они миновали район с деревянными бараками, выскочили на широкую улицу и здесь сбавили ход. Отдышались и пошли дальше.
        - Ты вообще откуда такой взялся, дерзкий? - спросил Карась, отдышавшись. - Что-то я тебя не знаю. Откуда ты?
        - Что это за город? - спросил Борзой и огляделся. Ему показалось, что он узнал эти места, хотя они сильно изменились. - Я из Самары. А это, кажется…
        - Это Горький, - ответил Карась. - Из какой Самары, из Куйбышева, что ли? Свалил оттуда?
        - Да, были разборки с ментами, - ответил Борзой и хищно осклабился, вспомнив гигантскую фигуру Ломова. - На время ушел. Меня там сейчас ищут.
        - Это хорошо, - кивнул Карась. - Пошли к нам тогда. Мы с Шрамом сейчас. Он фартовый парень. Жаль только, сегодня на засаду наткнулись. Какая-то зараза нас сдала ментам с потрохами. Наших половину положили, если не больше.
        Он поглядел на Борзого, сощурился:
        - Это не ты нас заложил? Что-то ты вовремя появился.
        Борзой посмотрел на него в ответ. Руку непроизвольно положил на рукоять пистолета в кармане куртки.
        - Нет, это не я. Ты мозгами умеешь шевелить? Разве я тогда стал бы мочить ментов, как ты думаешь?
        Карась подумал и кивнул.
        - Тоже верно. Ну давай, че ты встал, пошли дальше.
        Борзой скривился.
        - А че, тачки нету?
        Карась сплюнул.
        - Есть. Только на ней сам Шрам катается. А ты что же, у себя в Куйбышеве на тачке разъезжал? Тоже не последний среди людей?
        - Что было, то было, - проворчал Борзой.
        Ему не понравилось, что Карась то и дело пытался выяснить, как он там жил в Самаре, то есть, тьфу, в этом, Куйбышеве. Поэтому он напряженно думал над тем, как представиться шайке Шрама.
        Уголовный мир узкий и специфический. Тут всяк знает всякого. Назовешься неверно, и тебя быстро выведут на чистую воду. Долго разбираться не будут. Заточка в бок и труп в реку.
        Решил в итоге сказать, что он был сам по себе. Сторонился криминала, а теперь подался в бега. Ищет покровительства. Наверное, так будет лучше всего. Надо бы документы еще раздобыть.
        Через полчаса ходьбы они пришли во дворик, стиснутый двухэтажными старыми зданиями, еще довоенной постройки. Уцелели во время налетов. Карась уверенно взял в один из них, только в подъезде свернул вниз, в подвал.
        Остановился перед железной дверью, постучал. Вскоре дверь приоткрылась, изнутри в щель выглянул нахмуренный здоровяк.
        - А, это ты, - сказал он, увидев Карася, потом заметил Борзого и напрягся: - А это что за типус? Ты кого привел, придурок?
        - Не боись, он свой, - сказал Карась. - Я за него отвечаю.
        Но вместо того, чтобы открыть, здоровяк захлопнул дверь. Карась неловко посмотрел на спутника.
        - Щас он спросит у Шрама, можно ли тебя пускать.
        Прошла минута, другая. Дверь осталась закрытой. Карась зло сказал:
        - Они че, охерели там? Открывай, давай!
        Дверь открылась полностью. На пороге стоял давешний здоровяк. На макушке волос мало, а вот борода густая.
        - Заходи.
        Он обыскал Борзого, отобрал ствол. Указал вдоль узкого темного коридора:
        - Топайте.
        Борзой и Карась прошли по коридорчику. Пол каменный, холодный. Сверху постелены доски. Возле стен стояли покосившиеся шкафы, разобранные столы и прочая рухлядь.
        Вошли в большую комнату, освещенную тусклой лампочкой. Стены голые, кирпичные, вдоль них лежаки. Окон нет. Сбоку на буржуйке кипел чайник. Посередине стол, за ним сидели четверо человек.
        Во главе - сухощавый мужчина, поперек горла виднелся шрам, видимо, кто-то когда-то пытался перерезать ему горло. Это, значит, и есть тот самый Шрам. Глаза пронзительные и неподвижные. Руки-ноги длинные и тонкие. Худощавые пальцы иногда нетерпеливо барабанили по столу.
        Рядом по правую руку сидел громадный квадратный мужик, из тех, что в будущем участвуют в соревнованиях по армреслингу или турнирах по пощечинам. Пальцы-сосиски поглаживали рукоять ножа.
        Двое других - типичные урки. Небритые, в кепках, со взглядами болотных гадюк. Завалят на месте и даже не поморщатся.
        - Ну че, привел гниду, которая нас ментам сдала? - проскрипел Шрам. - Щас мы его на лоскутки разделывать будем.
        Глава 9. Допрос
        Давно уже я не боксировал, но этого тощего парнишку уж точно пришибу, решил я, натягивая перчатки. Как раз будет полезно перед допросом. Надеюсь, после этого он станет сговорчивее.
        - А ты уверен, что мы с тобой подходим по весовых категориям? - спросил я, перед тем, как взбираться на ринг. - Может, все-таки подумаешь еще?
        Джураев усмехнулся.
        - А кто сказал, что это я буду с тобой драться? Вот, постучи с нашим чемпионом.
        И он указал на здоровенного парня, вышедшего из тенистой глубины гаража. До этого другие рабочие цеха скрывали его своими телами. Он походил на разъяренного медведя. Огромное брюхо и кулаки-кувалды.
        - Э, нам точно нужен этот бой? - слегка нервно спросил Юшков. - С любым другим я бы тебе позволил драться, но с этим… Он же настоящий убийца.
        Но уже поздно было сдавать назад. Рабочие закричали:
        - Ну, давай, Кабан, порви его на куски! Что, уже обосрался от страха?
        Я перелез через канаты на ринг и указал на Джураева перчаткой.
        - После того, как я покончу с ним, наступит твоя очередь.
        Но Джураев нисколько не испугался. Кивнул, растянув губы в улыбке.
        - Конечно, конечно. Только тебя унесут отсюда ногами вперед, у тебя не будет возможности дотянуться до меня.
        Гигант тоже взобрался на ринг. Я еще раз поглядел на него и сравнил наши габариты. Я редко встречал людей, способных сравниться со мной ростом, но этот был выше аж на пол-головы. Телосложение тоже мощное, правда, он успел отрастить себе пузо. Если что, можно будет его погонять по рингу, а потом добить, когда он высунет язык.
        - Ну, начали! - крикнул Джураев. - Кабан, сделай из него отбивную!
        Что, вот так без подготовки и приветствия? И без арбитра? Что же это за соревнования здесь такие? Я едва успел сунуть капу в рот.
        Великан обрадованно улыбнулся, поднял кулаки и рванул ко мне. Ну что же, сейчас я испробую его череп на прочность.
        Я не стал уходить и уклоняться. Тоже пошел вперед и мы столкнулись в центре ринга.
        Кабан успел ударить первым и выкинул вперед длинный прямой удар в мою голову. Я прикрылся плечом и отбил его кулак. Удар противника получился очень сильным.
        В моей голове с непривычки зазвенела туго натянутая струна. На губах появился соленый вкус. Кабан ударил второй рукой. Сильный боковой, тоже метил мне в голову. Я блокировал и его, на этот раз удачнее.
        Зрители вопили от восторга и подбадривали своего бойца. Краем глаза я заметил хмурого Юшкова и радостного Джураева, стоящих у канатов.
        Кабан толкнул меня плечом и снова слегка размахнулся правой. Не очень-то он и стремился соблюдать правила.
        Ладно, хватит развлечений. Как я уже выяснил, тактика у Кабана ниже среднего. Он старается взять силой. Раскрывается при ударах, так хоть Камаз в ворота загоняй.
        Я чуть опустил руки и даже выставил подбородок вперед. Мол, давай, делай красиво. Бей меня в рыло. Урони на настил, хлебать собственное дерьмо. Наверное, это особый кайф, нокаутировать мента.
        Кабан попался на эту удочку. Провел новый прямой удар. Я чуточку согнулся, прошел вперед и очутился рядом с ним. Чуть развернул корпус и ударил левой. Сбоку, сильно и в челюсть противника.
        Кабан выпучил глаза. Отшатнулся назад. Но я не отставал. Куда же ты, голуба? Удар левой только на затравку. Основное блюдо - это мой боковой правой. Ведущей сильной рукой.
        Я сделал стремительный подшаг, подскочил к Кабану и ударил правой. Хороший смачный удар. Будто кувалдой по туше свиньи, висящей на крюке.
        Получилось очень даже неплохо. Рабочие перестали кричать, а Джураев больше не улыбался. Противник закатил глаза и завалился назад. Я хотел добавить ему в печень, контрольный выстрел, но понял, что в этом уже нет необходимости.
        Бабах! Кабан с грохотом рухнул на настил, чуть не разломав его к чертовой бабушке. Рабочие ошарашенно смотрели на него и на меня.
        - Ну, кто-нибудь будет вести счет - я выплюнул капу изо рта, чтобы спросить.
        - Я думаю, тут и так все понятно, - с улыбкой заметил Юшков. - Этот парень еще не скоро очухается.
        Он толкнул печального Джураева локтем.
        - Ну что, пойдем, поговорим?
        Я стащил с руки влажные от пота перчатки и бросил на неподвижно тело Кабана. Потом спросил:
        - Ему кто-нибудь собирается помочь? Вытащите капу изо рта, а то задохнется. - вылез за канаты, спрыгнул с ринга и пошел вслед за Юшковым и Джураевым.
        Рабочие полезли на ринг, приводить Кабана в чувство.
        Я догнал Юшкова и Джураева, когда они остановились неподалеку от гаража.
        - Отец Алексей? Церковь? Да вы смеетесь, что ли? Я их близко не знаю. Ни о каком убийстве даже не слышал, - судя по всему, мой товарищ решил, что Джураев сбит с толку и его можно брать тепленьким. Но тот отбивался изо всех сил.
        - Хорошо, Иоган, а скажи пожалуйста, где ты был вчера ночью? - ласково спросил Юшков.
        Судя по всему, он решил играть доброго дядю. Значит, мне предстоит быть злым. Хотя, сейчас, на территории противника, все эти трюки лучше не применять. Вот когда он придет к нам в отдел, тогда испробуем на нем все способы.
        - Я был с подругой, - тут же ответил Джураев. - Мы поужинали и легли спать. У меня же смена сегодня, как же я мог пропустить?
        - А, так ты образцовый работник? Наверное, ночами не спишь, думаешь, как бы план выполнить. Даже твоя подруга, наверное, жалуется, - уважительно спросил Юшков. - Ну что же, тогда поехали к нам в отдел, прогуляемся. Там и поговорим. А еще давай данные твоей подруги. Кто она, где живет и работает. Мы с ней тоже поговорим.
        - Э-э, начальник, мне работать надо, - Джураев попятился, но я схватил его за руку. - Что за беспредел? Мы же просто поговорить хотели!
        - Ничего, сегодня ты освобожден от работы. Мы с тобой долго говорить будем, - Юшков тоже взял Джураева под локоть и мы повели его прочь.

* * *
        Если бы Борзой был чуть менее духовитый или на самом деле был бы «крысой», то он испугался бы. Все-таки, взгляд у Шрама был тяжелый и угнетающий.
        Но на Борзого и не такие люди смотрели. Он в свое время и с генералами преступного мира общался. И успешно с ними воевал. И нескольких даже завалил.
        Так что от мрачного взгляда Шрама он не оцепенел. Наоборот, приободрился. Кто такой этот Шрам, в конце концов? Мелкий уркаган, во главе небольшой кодлы, не больше десяти человек под ним ходит.
        Все, чего он пытается сейчас добиться - это психологическое преимущество над новичком. Но на все эти штуки Борзой хрен с болтом положил.
        - Это что, предъява? - спросил он, выйдя вперед и оставив Карася позади у двери. - А есть чем подкрепить конкретно или это просто слова на ветер?
        Шрам продолжал пристально смотреть на него.
        - А ты кто такой? Откуда нарисовался? - зловеще спросил он. - Наших людей половину положили, а ты тут как тут. Может, среди нас кто-то в случайности верит? Кто еще, кроме засланной крысы, может появиться в такой момент? Сколько я по лагерям сроков оттарабанил, всегда во время хипеша всякие левые типы возникали. А потом они крысами оказались. Вот зуб даю.
        Борзой прикинул, что говорить дальше. Ситуация и впрямь опасная. Стоит Шраму сказать слово и пришельца тут же возьмут на ножи. И никакая пушка не поможет.
        Хотя обнадеживало то, что Шрам до сих пор не назвал его крысой напрямую. Значит, у него и в самом деле нет никаких доказательств. Хотя какие тут могут быть доказательства? Значит, надо переть вперед, потому что предъявить нечего.
        - Я Борзой. Ты меня впервые видишь, я вас тоже, - ответил Борзой, отодвинул стул от стола и демонстративно уселся на него. - Но это не помешало мне замочить двух ментов, как только я увидел вашу заварушку. Считай, я ваши задницы спас. Может, и твою тоже. Если бы не я, они бы еще больше ваших положили.
        Шрам еще с минуту буравил его взглядом. Потом понял, что пока что этот раунд остался за пришельцем. Пока что.
        - Это правда? - спросил он у Карася. - Он и правда помог?
        Тому ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Хоть он и не видел, как Борзой стрелял в ментов. Но признаваться сейчас в этом было смертельно опасно. Шрам зол из-за провала и готов выместить злобу на первом попавшемся под руку.
        - Да, я видел. Застрелил сбоку, - подтвердил Карась. - Да он ровный перец, Шрам! Не местный, прибыл из этого, как его там… О, точно, из Кубышева! У него там тоже нелады с органами.
        Шрам кивнул. Здоровяк рядом с ним расслабился.
        - Мы люди добрые, - главарь наконец-то кивнул Борзому. - Если ты и впрямь ровный и духовитый, то мы таким завсегда рады. Тем более сейчас, когда нас чуть не положили всех. Пока живи с нами, а мы про тебя порасспрашиваем, кого надо. Если все сойдется, то хорошо. А если нет, то не обессудь.
        Борзой тоже кивнул. На большее он и не рассчитывал. Взял со стола колбасу, кусок ржаного хлеба, откусил. Прожевал, запил квасом.
        - Благодарствую. Если бы вы мне, братские сердца, еще помогли с доками, я был бы очень…
        - Что за доки? - перебил один из мужиков, сидящих тоже за столом. - Ты как-то чудно метешь. Не по-нашему. Вроде по фене, а вроде и нет.
        Борзой посмотрел на него и прищурился. Он сейчас вступил в новую банду. Здесь строгая иерархия и волчья законы.
        Для того, чтобы показать себя, надо кого-то показательно наказать. Может быть, этот тощий мужик с морщинистым лицом подходит на эту роль? Почему бы и нет?
        - Доки - это документы, - ответил Борзой. - А говор мой, само собой, иногородний. Везде свои примочки. Ты не обращайтесь внимания. Или ты предъявить мне что-то хочешь?
        Мужчина усмехнулся и выпил водки из стакана.
        - Что-то ты и впрямь борзеешь на ровном месте. Недаром тебя Борзой прозвали. Тебе никто еще ничего не предъявляет, что ты бултыхаешься, как дерьмо в канаве?
        Вот она, проверка. Такого спускать точно нельзя. Лучше рискнуть и потерять все, чем допустить, чтобы тебя потом чморили. Борзой дожевал колбасу с непроницаемым лицом, потом сказал:
        - Там, откуда я родом, назвать человека дерьмом - это косяк. И ты его сейчас как раз упорол.
        Мужик покосился на Шрама и усмехнулся. Он думал, что находится в безопасности.
        Борзой схватил с края стола кувшин с отбитым горлышком и ударил мужика по голове. Бамц! Кувшин разлетелся на осколки. Мужик упал с табурета, по лицу его текла кровь. Заворочался на полу, пытался подняться.
        - Ты че творишь, падла?! - второй мужик вскочил, в руке сверкнула заточка. - Завалю!

* * *
        Ольга поправила выбившийся локон и снова погляделась в зеркало. Хороша, очень хороша. У мужиков дыхание захватывает при взгляде на нее.
        Ну, а как же тут не заглядеться? Зеленые глаза с поволокой, золотистые волосы, медовая кожа, личико белое-пребелое. Выражение пай-девочки, круглой отличницы, комсомолки. Особенно, если очки напялить и косички заплести.
        Фигура восхитительная: упругие округлые груди, тонкий стан, широкие бедра. Неудивительно, что с юных лет, как только она расцвела, мужики слетались на Ольгу Морозову, как пчелы на мед. А она этим пользовалась.
        - Милый, ты чего такой кислый? - спросила девушка, сладко потянувшись перед зеркалом. - Весь вечер молчишь, как бука.
        В комнате она была не одна. Сегодня она ужинала вместе с Кирпичом, теневым правителем города Горького, криминальным авторитетом, чьей девушкой она и считалась. По возрасту Ольга годилась ему в дочери, он был вдвое старше девушки.
        Кирпич сидел за столом, пил крепкий чифир, курил самокрутки и думал. Действительно, весь вечер молчал, отделывался на вопросы односложными ответами типа «Да» или «Нет», а то и вовсе не отвечал.
        Низкорослый сутулый старик, полжизни провел за колючей проволокой. Каждое слово и действие фильтровал по два-три раза. Глаза черные, живые и блестящие. Волосы седые. Сейчас он думал насчет ситуации в городе.
        Ольга подошла, обняла его сзади за шею, поцеловала в щеку. Подумала, что сейчас могла бы его задушить. Хотя, нет, вряд ли. У старика всегда козырь в рукаве. Вернее, заточка. Он бы ее в два счета заколол.
        От нежного прикосновения и аромата духов с запахом роз старик очнулся.
        - Молчу, потому что думу думаю. - наконец проворчал он. - Ну, ты чего? Покувыркаться захотелось?
        Женщин он считал за кошек. Красивые, эгоистичные и гордые создания. Их надо холить и лелеять, но близко к себе не подпускать. Тем более, что воровской закон не позволял сожительствовать с женщиной или, тем более, жениться на ней.
        Но на Ольгу Морозову по кличке Клеопатра это правило не распространялось. Она с юных лет была карманницей и зарабатывала на жизнь воровством. Потом попалась, отсидела, но не завязала, а, наоборот, перешла на грабежи квартир и магазинов. Сколотила шайку из трех подручных, держала власть в железных руках. Быстро приобрела известность в преступном мире.
        Мужиков меняла, как перчатки. Пока, наконец, не оказалась в постели Кирпича. Старик прикипел к ней душой. И неудивительно. Помимо красивой внешности, Клеопатра обладала и острым умом.
        - Покувыркаться всегда успеем, - томно прошептала Ольга. - А вот скажи, что тебя тревожит? Может, я помогу?
        Кирпич посмотрел на девушку через плечо. В миру его звали Кирпичев Дмитрий Евгеньевич, отсюда и кличка. Он родился еще в царской России, пережил все передряги первой половины двадцатого века.
        И поэтому знал жизнь без прикрас. Еще он знал, что баба иногда может дать хороший совет.
        - Я думаю о том, что сейчас беспредела много, - вздохнул Кирпич. - Людская кровь льется рекой.
        Клеопатра усмехнулась.
        - А ты разве сам мало ее пролил? Тебе ли бояться крови?
        Кирпич покачал головой.
        - А я не крови боюсь. Я боюсь нашей власти. Сейчас мы кровь пускаем барыгам, а завтра власть за это начнет нам пускать. Тоже по беспределу. Ты власть знаешь. Они могут. И мы им ничего не скажем. Много хороших людей ляжет в землю.
        Ольга тоже вздохнула. Что правда, то правда.
        - А разве ты что-то можешь сделать? - спросила она. - Власти не будут слушать, поступят, как считают нужным.
        - Но наши-то разбойники должны хоть что-то уразуметь! - заворчал старик. - Я их укоротить должен. Чтобы успокоились. А то они совсем распоясались. Вот только они меня не послушают. Они сейчас бешеные, как дикие псы. Укусят даже мою руку. А это урон моему авторитету. Скажут, что я не рулю городом.
        Ольга отошла от Кирпича, подсела к столу, выпила ликеру. Тоже подумала.
        - Я как-то общалась с профессором физики, - наконец сказала девушка. Кирпич усмехнулся, потому что понял, как она общалась. - Нет, он был молодой и красивый, но потом уехал в Ленинград, а меня не захотел взять, потому что я не понравилась его матери. Зато я украла у них все столовое серебро. Но речь не об этом. Он говорил, что любое затруднение надо делить на составные части, тогда его легче решить.
        Кирпич перестал ухмыляться и слушал с интересом.
        - Вот, например, насчет твоего затруднения, - продолжила Клеопатра. - Что, если ты соберешь список всех банд Горького и разделишь его на три части? Одна часть - это те, кто послушают тебя и прекратят беспредел. С ними проблем не будет.
        Старик допил чай и почесал подбородок.
        - Две других части - это сильные и слабые шайки. С сильными придется договариваться, - Морозова рассуждал дальше. - С кем-то удастся договориться, а с кем-то - нет. С теми, с кем не удалось договориться, придется расправиться. Причем против них ты сможешь бросить первую, послушную тебе часть и тех сильных, кто согласился с тобой. Ну, а там и со слабыми можно будет решить. Им деваться некуда будет.
        Кирпич снова улыбнулся.
        - Значит, надо созвать сходку всех городских авторитетов, и там все решить. Кто-то будет за меня, а кто-то против. Их я и буду использовать друг против друга. Хороший план, хороший. Вот за что я тебя люблю, девочка, так это не за красивую задницу и смазливое личико, а за твой ум. Редкое сочетание для бабы. Иди сюда, моя ты золотая.
        Клеопатра мило улыбнулась. Подошла к Кирпичу, снова обняла за плечи. Прошептала:
        - Обращайся в любое время дня и ночи, милый.
        Кирпич поднялся, поднял ее на руки и понес в спальню. Несмотря на возраст, он был крепкий и сильный.
        - Нет, ночью нам не до разговоров будет. Я тебя теперь любить буду, до утра.
        Глава 10. Налет
        Джураев оказался крепким орешком. Юшков колол его три часа, но тот не поддавался. Я присутствовал на одном из допросов. Для того, чтобы оказать психологическое давление. Своей массой и габаритами.
        - Ну, говори, сука, - Юшков уже перестал играть роль доброго следователя. Он навис над подозреваемым. Тот сидел на стуле у стены. - Я тебя спрашиваю, это ты отца Алексея замочил?
        Джураев испуганно смотрел на сыщика.
        - А я уже все сказал, начальник. Я его и пальцем не трогал. Я даже не знаю, кто это такой…
        Юшков усмехнулся.
        - Ломов, дай признания его сожительницы, - я передал ему листок, исписанный мелким почерком. Юшков потряс им в воздухе, над головой Джураева. Читать, однако, не дал. - Вот, видишь, вот! Она уже все написала! Призналась, что не видела тебя в ту ночь! Сейчас ее приведут, мы вам очнулся ставку устроим! Где ты был, как не на грабеже церкви? Опять отнекиваться будешь?
        Он отдал бумажку мне. Я сложил ее в папку. Джураев проследил за бумагой, взволнованно облизал губы.
        Конечно же, никакого признания у нас не было. Это обычная уловка, обман, чтобы расколоть подозреваемого.
        - Не знаю, начальник, о чем ты говоришь, - Джураев продолжал упорно сопротивляться. - Не знаю, почему она отрицает. Я у нее был. Наверное, вы ее запутали, запугали.
        Непонятно, врет или нет. Я, во всяком случае, не мог окончательно решить для себя. Виновен он или нет? Не могу сказать точно.
        Юшков внезапно переменился. Подошел к Джураеву, положил руку на плечо. Сказал проникновенно:
        - Ну, раз так, давай тогда поступим по-другому, Иоган. Все возможно. Может быть, я ошибаюсь. Может быть, ты и вправду совершенно невиновен. Прости меня, за то, что подозревал.
        Джураев кивнул. Снова облизал губы.
        - А вот тогда расскажи мне, как прошел тот вечер и ночь? - попросил Юшков.
        - Так ведь я рассказывал уже! - напомнил допрашиваемый.
        Юшков пожал плечами.
        - А ты еще раз расскажи. Я забыл подробности. Если все сходится, ты уйдешь отсюда.
        Джураев наклонил голову, вспоминал.
        - Я тогда освободился со смены, пошел домой. Прогулялся до остановки вместе с Парновым Милославом. Он уехал на другом автобусе, а я дождался своего.
        - На каком маршруте уехал Парнов? - перебил Юшков.
        - На двадцать втором, - ответил Джураев после секундной заминки. - Он тоже поехал к себе домой. По крайней мере, он так сказал.
        - Хорошо, дальше, - кивнул Юшков.
        - Я дождался своего автобуса, поехал на нем. Сошел на своей остановке, потом зашел в магазин за продуктами, - продолжал вспоминать Джураев. - Потом пошел домой. Вскоре пришла подруга, Алевтина. Мы с ней…
        - Что купил? - снова перебил Юшков. - Вспоминай по списку.
        - Ну, хлеб, колбасу, консервы, - принялся перечислять Джураев. - Яйца, макароны.
        - А чем подтвердишь? - спросил Юшков. - У тебя остались билет на автобус или чек от магазина?
        - Не, я их не храню, выбрасываю сразу, - Джураев покачал головой.
        - Ага, продолжай, - Юшков снова кивнул. Он внимательно слушал, следя за задержанным, как кот за мышью. - Очень интересно.
        - Ну вот, потом пришла Алевтина. Мы с ней поужинали.
        - Кто готовил ужин? - спросил Юшков. - Что за ужин?
        - Обычный ужин. Картошка жареная, яичница, колбаска, - Джураев сглотнул слюну. - Покушали, значит, потом я газету читал, журналы всякие. Спать легли. Утром Аля проснулась, пошла на работу, а я дальше спал.
        Юшков кивнул.
        - А что за газета? Что за журналы?
        - Как обычно, спортивная. «Спортивный листок» называется. Журналы про горы там всякие. Про путешествия.
        Юшков прошелся взад-вперед. Задумчиво посмотрел на Джураева.
        - А как же так получилось, что не видели тебя в магазине? Вот показания продавщицы, которая работала в тот вечер.
        Он кивнул мне, я достал из папки другой лист. Только там уже были настоящие показания, от настоящей продавщицы. Из того самого магазина.
        - А вот показания кондуктора. Не ездил ты в тот день после смены на автобусе. Или куда-то в другое место поехал.
        С кондуктором мы тоже успели поговорить. Джураев сделал круглые глаза.
        - Да я не знаю, начальник, почему они так написали. У них же там сотни, тысячи людей в день бывают. Может, не заметили, обознались.
        Вот теперь я видел, что он лжет. Лжет, как школьник, которого поймали с невыученными уроками. Вот только здесь проблема была похуже. Гораздо хуже.
        - Ясно с тобой все, - Юшков вздохнул, собрал все бумаги, направился к выходу. - Посиди пока здесь, подумай. Мы скоро продолжим.
        Мы вышли, оставив Джураева в кабинете. Когда возвращались к себе, Юшков сказал:
        - Он упрямый, как осел. Видно, что врет, но не признается. И улики у нас косвенные.
        - Если бы мы нашли у него украденное, другой разговор, - согласился я. - А Парнова взяли?
        - Да, его уже Сгущенка допрашивает, - это так Юшков называл Гущина. - Тоже молчит. Скоро привезут эту Алевтину, может, ее сможем раскачать? Но если не получится, придется отпускать.
        У кабинета мы столкнулись с Огородниковым. Начальник УГРО довольно улыбался.
        - Ну что, птенчики, раскололи задержанных? Или нет?
        - Молчат, не признаются, - Юшков мрачно покачал головой.
        - Теперь признаются, - Огородников показал копию протокола обыска. - Вот, гляньте. На квартире у Парнова нашли. Икона из Троицкой церкви, золотая ложечка. Попались, голубчики.

* * *
        Здоровяк неспешно поднялся, но Шрам поднял руку. Борзой стоял с осколком в руке и был готов воткнуть его в брюхо любому, кто нападет на него.
        - Ша, хватит! - Шрам хлопнул ладонью по столу. Миски и стаканы жалобно звякнули. - Отстаньте от Борзого. Пока мы не выяснили, что он крыса, не трожьте его. И помогите ему с ксивой.
        Мужик зубоскал, по лицу которого текла кровь, поднялся с пола. Зарычал:
        - Урою, тварь! - и хотел броситься на Борзого.
        Но Шрам крикнул:
        - Эй, Жорик, остынь! Я сказал, не лезьте к нему.
        И мужик остановился. Вытер лицо, проворчал матерное ругательство, отошел к умывальнику. Борзой чуток расслабился.
        - Ты смотри, больше такого не спущу, - Шрам посмотрел на него. - К тебе не лезут, но и ты не рыпайся.
        - Ну и лады, - согласился Борзой. - Я человек мирный. Не трожь меня и я не трону.
        Все, что он хотел, так это выспаться. Попросил разрешения прилечь, потому что сильно устал.
        - Вон, лежаки, - указал Шрам на постели из неоструганных досок, возле стены. - Бери любой свободный и отдыхай. Завтра ты нам понадобишься.
        Что там будет завтра, Борзой уже и думать не хотел. Завалился на один из лежаков, прикрылся овечьим тулупом, сунул кулак под голову вместо подушки и заснул.
        Утром его разбудил Карась. Потряс за плечо.
        - Вставай, уходим.
        Борзой сонно похлопал глазами. Поглядел на часы на стене. Они показывали одиннадцать.
        - Это что, полдень почти? - прохрипел он. - А что так рано? Стоянку меняем?
        Карась качнул головой.
        - Уже полночь скоро, какой полдень? Ну, ты и здоров дрыхнуть. Пошли, складуху будем брать.
        Борзой поднялся, вытер лицо. Подошел к умывальнику, сполоснул.
        Остальные уже сидели за столом, работали ложками. Со вчерашнего вечера их прибавилось. Сейчас за столом сидело человек десять бандитов.
        Борзой сел за краешек, придвинул к себе миску с картошкой и жареной рыбой. Захрустел соленым огурцом и квашеной капустой. Вкусно.
        Вчерашний мужик, раненый им, Жорик, сидел напротив, хмуро зыркал на новичка. На лбу рана с запекшейся кровью. Даже забинтовывать не стал, ишь, какой отчаянный.
        - Значит так, на выходе делимся, - сказал Шрам. - Работаем по двое. Одна двойка пойдет в разведку. Чтобы не было засады, как в прошлый раз. Две другие двойки - на стреме. Чтобы ни одна птица мимо не пролетела! Чижик и Синус - поведете арбу.
        Он оглядел всех, зацепился мрачным взглядом за Борзого.
        - Новенький, ты держись Карася. И чтобы без фокусов там, понял?
        Борзой кивнул. Бандиты закончили ужин, встали, проверили пистолеты и оделись. Тусклая лампочка слабо освещала их страшные, небритые рожи. Борзой получил от здоровяка свой пистолет, тоже осмотрел его. Вроде все в порядке.
        Словно бесенята в пекле, подумал вдруг Борзой. Их бы приодеть, умыть, как его молодцов в двадцать первом веке. Получилась бы реальная банда, с уважаемым людьми.
        С которыми можно делать большие дела, а не сшибать копейки на складах. Ладно, это дело будущего. Сейчас надо выжить и зацепиться за удобный случай.
        По очереди вышли на улицу. Борзой, как и сказано - вместе с Карасем. Вышли со двора, повернули влево.
        Зашагали по темной улице. Под ногами чавкала грязь. Вокруг черным-черно. Где-то выли собаки. Вдали желтели фонари.
        Карась поначалу молчал, потом начал посвистывать. Руки держал в карманах.
        - Ну, и где это? - спросил Борзой. Ему показалось, что Карась насвистывает фальшиво. - Далеко идти еще? Че сразу не предупредили?
        Теперь, когда Шрама не было поблизости, Карась снова стал нахальным.
        - А зачем тебе знать? - развязно улыбнулся он. В полумраке белели зубы. - Вдруг ты и в самом деле крыса засланная? Еще заложишь нас ментам.
        - Ты за метлой присматривай, - проворчал Борзой. - Или тебе тоже башку разбить? Как этому вашему Жорику?
        Карась промолчал. Снова засвистел. Так они прошли несколько улиц.
        Всюду темень. Фонари редкие. Иногда вдали проезжали машины, освещали дороги фарами.
        Затем поворот направо, снова направо. Прямо три квартала. Поворот налево. Узкие улочки, темно, хоть глаза выколи. На всякий случай, Борзой запоминал дорогу.
        Затем вышли на мост, пересекли Оку и очутились в Заречной части города. Здесь домов было еще меньше. Фонарей тоже мало. Все больше заводы и фабрики, с рабочими поселками вокруг. Дороги затоплены талой водой.
        - Долго еще? - спросил Борзой. - Чего так далеко забрались?
        - Чем дальше будем, тем меньше риска, что накроют, - ответил Карась. - Не бзди, скоро уже.
        Они прошли вдоль заводской стены. Внутри за стеной в темноте чернели трубы. Вскоре стена закончилась, налетчики миновали улочку и только теперь Карась остановился. Рядом высился кирпичный забор, но только уже пониже, чем заводская стена.
        - Давай, дергай вперед, - Карась указал на деревянный забор. - И давай, без шума.
        Борзой прошел вперед, ища место, как бы пройти внутрь. Вдоль стены увидел кучку людей. Темная несуразная масса. Борзой остановился и нащупал в кармане рукоять пистолета.
        - Ты чего? - Карась толкнул его в бок. - Это же наши. Давай, за ними.
        Они подошли ближе. Это и в самом деле оказался Шрам и остальные члены шайки.
        - Вы и вы, на стреме, - Шрам указал на еле различимых во мраке мужиков. - Остальные, за мной. Дубана сразу заленить (блатн. жарг. - сторожа сразу убить). Как дам сигнал - откройте ворота, пусть Чиж заводит арбу во двор.
        Они подошли к стене и один за другим полезли внутрь по небольшой приставной лесенке. Вдали на улице неподвижно стоял грузовик - арба для перевозки награбленного.
        - Ну, пшел, - Карась толкнул Борзого в спину.
        - Э, слышь, не пихайся! - Борзой ткнул локтем назад.
        - Закройте пасти! - зашипел в темноте Шрам. - Дубан услышит, шмалять начнет раньше времени. Быстро пошли!
        Борзой забрался по лесенке на вершину стены. Потом спрыгнул внутрь огражденной территории.

* * *
        Той же ночью к Кирпича пришел Паша-Паштет. Грузный мужчина в возрасте, с отвисшими щеками. Несмотря на то, что чалился по зонам не меньше Кирпича, выглядел хорошо. Не цветущий, конечно, но кожа светлая, румяная. Может, потому что родом с Алтая, вырос в деревне.
        - Вот мой кусман в общак, - он положил на стол деньги и золотые украшения. - Мои ребята на прошлой неделе этих, как его, инкассаторов обломили.
        Кирпич слышал эту историю. При нападении шайки Паштета двое охранников банка начали отстреливаться. Одного бандита убили наповал, второго ранили.
        Нападающие не испугались, потому что их было с десяток человек. Навалились разом, одолели числом. Оба инкассатора погибли. Бандиты взяли неплохой куш.
        В газетах о происшествии промолчали или отделались парой строк. Но слухи ходили, что сумма награбленного оказалась огромной.
        Кирпич осмотрел сумку с деньгами, пощупал золото.
        - Молодец. Только ты знаешь, что теперь власти усилили охрану?
        - Ну и что? - Паштет усмехнулся. - В тот раз мы пистолетами были, потом автоматы возьмем. А надо будет, и пулемет найдем.
        Кирпич пронзительно смотрел на помощника.
        - А может, танк раздобудешь? Или бронепоезд? Чего мелочиться?
        - Могу и танк, - Паштет продолжал улыбаться, но потом заметил мрачный взгляд пахана и осекся. - А что не так, Кирпич?
        Дед отвернулся, подошел к столу и взял бумагу, исписанную большим стариковским почерком. Передал Паштету:
        - Вот здесь список блатных ребят по нашему городу. Добавь, кого забыл. И собирай сходку. Всех тащи, даже самых отмороженных.
        - А по какому поводу базар? - спросил Паштет, проглядев список. - Спрашивать будут.
        - Беспредела много, - строго сказал Кирпич. - Надо утихомирить людей. Иначе нам абздец будет.
        Паштет поглядел на авторитета. Подивился его опасениям.
        - Так ведь повсюду сейчас так, Кирпич, - он попытался убедить старика. - После войны разруха, у народа денег нет. Или грабь, или с голоду подыхай. Сейчас все за волыны взялись. Тем более, с войны мужики вернулись, без дела остались. Без куска хлеба.
        - Я все понимаю, - ответил Кирпич. - Но власть этого долго не потерпит. Стрелять будет, как бешеных псов. На улицах. Зуб даю, скоро так и будет. И нас всех завалит.
        Паштет задумался.
        - Есть резон, - наконец, ответил он. - Мне ребята из блокадного Ленинграда сказывали. Там за кражу продуктовых карточек на месте расстреливали. Без суда и следствия. Но тогда военное время было. Трибунал. А сейчас суды.
        - Короче, надо эту тему с обществом обкашлять, - решил Кирпич. - Воровать воруйте, а крови лить не надо. Иначе власть вконец обозлится. Созывай сходку.
        Дверь спальни открылась, вышла растрепанная Клеопатра. Улыбнулась Паштету, подошла к столу. Жадно выпила квасу. Бесстыдно поглядела на Паштета:
        - Горло пересохло. У меня всегда так, после кувырков в кроватке, - запахнула чересчур открытые полы халата.
        Паштет посмотрел на ее щедрые формы, едва скрытые халатом, едва отвел взгляд. Только и ответил старику:
        - Как скажешь, Кирпич.
        У него еще было много вопросов, чтобы обсудить с теневым хозяином города. Они еще долго сидели за столом. Закусывали, пили и разговаривали. Далеко за полночь Паштет встал.
        - Понял, все сделаю.
        Кирпич вышел его проводить, да и освежиться на свежем воздухе. Выкурить самокрутку и облегчиться. Клеопатра сидела в кресле, листала журналы.
        Они вышли на крыльцо. Кирпич жил в скромной одноэтажной хибаре на краю рабочего поселка. Вокруг забор из кольев. Небольшой садик.
        Деревья еще голые, без листьев. Трава не выросла. Грязь и слякоть. Дальше у забора - туалет. Возле дома поленница.
        Паштет спустился на ступень ниже, тоже закурил. Стояли, пускали в воздух кольца дыма.
        - Кстати, насчет сормовских… - начал было Кирпич и со стороны ворот раздались выстрелы.
        Неизвестный стрелял из пистолета. Бах! Бах! Бах! Сам стрелок надежно укрылся за воротами, невидимый в полумраке.
        Кирпич тут же присел, ушел в сторону. Одна пуля впилась в дверь, другая в косяк. Еще одна ударила в стену.
        - Хр-р-р, - заклокотал Паштет, качнулся, осел на колени.
        На Кирпича брызнуло что-то теплое. Он не сразу понял, что это кровь помощника. Сам он опустился еще ниже, спрятался за Паштета. Тот как раз, хрипя, распластался на крыльце.
        - Кирпич! - закричала Морозова из дома. - Кирпич! Кто там шмаляет?
        Выстрелы прекратились, от ворот в сторону метнулась низкая тень.
        - Стой, падла! - с обеих сторон раздались крики. Это наконец-то пристяжь очнулась, его торпеды, которые должны были охранять пахана. - Стой, не уйдешь!
        - Он к реке побежал! - закричал Кирпич. - Держи мразь!
        Обернулся к дому, остановил Клеопатру:
        - Сиди там, не высовывайся! Он Пашу задел!
        А сам уже наклонился к Паштету. Тот лежал, еще дергался, тряс руками и ногами. Горло и грудь прострелены навылет, кровищи натекло целое ведро.
        - Лепилу сюда, быстро! - заорал Кирпич, но никто не отозвался.
        Но когда его подручные, наконец, прибежали, Паштету помощь врача уже была не нужна.
        - Нашли мразь? - глухо спросил Кирпич.
        Его адъютанты кивнули.
        Глава 11. Ловушка
        Юшков улыбнулся.
        - А вот это хорошие новости, товарищ майор. Очень хорошие. Теперь мы можем насесть на него. Он теперь во всем сознается. Как миленький.
        Огородников указал назад.
        - Значит так. С Парновым сейчас работает Гущин. Не мешайте. Как получит признание, тогда устраивайте очнулся ставку с этим, вторым, Джураевым.
        - Разрешите выполнять, товарищ майор? - Юшков вопросительно смотрел на начальника.
        - Действуйте, - Огородников повернулся было, а затем указал на меня. - Кстати, Ломов, езжай вместе с постовыми в ночное дежурство. Они как раз поедут на Заречье на патрулирование. Может, там твой субчик ошивается? За кем ты там приехал? Ты собираешься искать его или нет?
        Я тоже поглядел на майора.
        - Разрешите выполнять?
        Когда мы вошли в кабинет, Юшков устало сказал:
        - Сгущенка этого Парнова еще два часа мариновать будет. Он крепкий орешек, я видел. Пошли перекусим, а потом иди в обход. Может, и в самом деле тебе чего-нибудь обломится. Поговори с тамошними ребятами, они тебе подскажут, не появился ли новый контингент.
        Время уже было вечернее. Столовая закрыта. Мы спустились вниз, вышли из здания, совершили набег на продуктовый магазин, купили кой-чего.
        Как сотрудникам милиции, у нас тоже были продуктовые карточки. Юшков по ним уже отоварился, я нет. Запасы сложили в ящиках столов.
        Поужинали. Со зверским аппетитом, потому что здорово проголодались. После этого Юшков лег подремать на диванчик. Я отправился к Вениамину Резникову, главе постовых.
        Тот с удовольствием оглядел меня с головы до ног. Сам тоже немаленький, рост под метр восемьдесят, сильный, усатый. Кажется, это про него Юшков говорил, что до войны борьбой занимался.
        - Где ж ты раньше был, великанище? - спросил Резников. - При виде тебя все бандиты и так разбегутся. Что там говорят, ты сегодня с дюжиной цыган боксировал? И всех побил?
        Я вздохнул. Слухи растут, как снежный ком, летящий с горы. Со мной, оказывается, уже дюжина цыган дралась.
        - Неверные у тебя сведения, - ответил я. - Не дюжина, а две дюжины. Но это так, для разминки.
        - Ну, раз так, сейчас у тебя будет возможность повеселиться, - сказал Резников. - Садись в машину. Поработаешь сегодня патрульным.
        С недавнего времени, из-за наплыва жалоб горожан о всплеске преступности, власти приняли решение усилить патрулирование улиц. Всех более-менее свободных сотрудников милиции бросили в помощь постовым.
        Очередная смена уже заступила на дежурство. Мы, как добровольцы, сели в машины и разъехались по самым горячим направлениям. Непосредственно на месте временно подчинялись командиру патруля.
        Я уселся в фургончик, нечто вроде микроавтобуса. Сзади полно места, я мог сидеть свободно. Не прижимал других коллег к дверцам.
        Пока ехали, все сосредоточенно молчали. Это напомнило мне засаду возле «Белой Розы». Там Молчанов тоже сидел безмолвно. А потом получил пулю от Шнурка.
        Мы его навестили недавно. Молчанов лежал в больнице, все еще без сознания. Врач сказал, что состояние тяжелое. Они делают все возможное, чтобы спасти жизнь нашего коллеги.
        - Вы уж постарайтесь, доктор, - попросил Юшков. - Как потом в глаза семье его смотреть?
        Там же, в больнице, я познакомился с супругой Молчанова. Заплаканная женщина все время проводила возле мужа. Выразил ей соболезнование.
        - Мы его поймаем, этого гада Шнурка, - пообещал Юшков. - Недолго ему ходить на свободе.
        Жена Молчанова махнула рукой.
        - Да бог с ним, со Шнурком этим. Лишь бы мой Коленька выжил!
        Сейчас, вспоминая эту сцену, я поглядел на сотрудников. Все смотрели в темные окна и покачивались в такт движениям фургона. Сколько из них сегодня получат ранения, а то и вовсе погибнут в беспощадной войне с преступностью?
        Мы проехали через реку. Машина петляла по узким улицам, затопленным грязью. Весной после ледохода нижняя часть города превратилась в болото.
        - Ломов, на выход! - скомандовал Резников. - Поступаешь в распоряжение лейтенанта Кузнецова.
        Свет фар выхватил из темноты нескольких милиционеров. Я выскочил из машины почти на ходу. Остановился рядом с патрульными. Их было трое человек. Нашел командира, он стоял чуть поодаль от остальных.
        - Ломов прибыл в ваше распоряжение!
        Кузнецов поглядел на меня снизу вверх.
        - Ух ты, какой здоровый! Ты-то нам и нужен. Добро пожаловать, Ломов. Инструкцию знаешь? Ну, тогда пошли дальше. Там какая-то заварушка наметилась.
        Теперь, когда наш фургон скрылся за поворотом, я услышал вдали крики. Действительно, какая-то буза творится.
        Мы отправились на шум быстрым шагом. Не успели пройти и сотни метров, как крики превратились в вопли:
        - Спасите! Помогите!
        Мы ускорили шаг. Потом побежали. Кричала женщина. Неужто над ней учинили насилие?
        Повернули за угол. Глаза привыкли к темноте. Впереди на перекрестке мельтешили человеческие фигуры.
        - Помогите, грабят! - снова закричала женщина. - Кто-нибудь?!
        Она завизжала тонким голосом, от которого нестерпимо чесались уши.
        - Да заткнись ты уже, шалава! - ответила одна из фигур.
        - Стоять, милиция! - крикнул Кузнецов. - Буду стрелять!
        И в самом деле выстрелил в воздух. Фигуры помчались в стороны, а мы побежали к ним. Впрочем, я не торопился, потому что ожидал подвоха. Да и другие патрульные тоже опытные. Шли пригнувшись, держа оружие наготове.
        - Получите, падлы! - заверещал тот же прокуренный голос.
        И раздались выстрелы. Мы повалились на землю. Я вдобавок заметил рядом валун, спрятался за него. Открыли огонь в ответ.
        Больше над головами, поскольку в темноте и так непонятно, где ограбленная женщина. Еще зацепишь ее.
        Выстрелы прекратились. Бандиты разбежались кто куда. Исчезли за поворотом. Бежать за ними смысла нет, вокруг темнота.
        Мы подошли к женщине. Она скрючилась на земле, рядом ничком лежала еще одна фигура.
        - Ох, Лешенька, как ты? - поняв, что ее спасли, женщина подползла к фигуре. - Что они с тобой сделали?
        Мы помогли ей. Осмотрели мужа. Он был сильно избит. Грабители сняли часы, кольцо, вытащили бумажник. У женщины отобрали сумочку.
        Но, главное, что живы остались. И у нас среди патрульных никто не пострадал. Только мундиры испачкали грязью.
        Когда выяснилось, что все в относительном порядке, из темноты вынырнул мальчишка.
        - Эй, милиция! - закричал он. - Скорее, помогите! Там склад автозавода грабят.

* * *
        - А что это за склад? - спросил Борзой у ближайшего к нему мужика. - Продуктовый?
        Тот только цыкнул и отвернулся. Они шли вдоль забора к зданию склада. Летом здесь, наверное, росла трава и шелестели листвой редкие вязы.
        А сейчас почти пустое пространство. Земля, грязь, чавкают сапоги. Темнота. Но перед входом горел фонарь.
        Взломщиков получилось пятеро. Из их десятка две пары ушли в дозор по окрестностям. Еще двое, Чиж и Синус, ждали в грузовике. Осталось четверо, во главе со Шрамом. Жорик, здоровяк Топор, Карась и Борзой.
        Сначала Шрам и Топор подошли к сторожке. Но в маленьком вагончике никого не было. Пусто. Странно.
        Тогда все направились к двустворчатым дверям. Топор осмотрел замок.
        - Херня на палочке, - прошептал он. - Сейчас я его…
        Из-за угла здания с лаем выскочила собачонка. Небольшая, лохматая дворняжка, с коричневыми пятнами на белой шерсти.
        - Чтоб тебя! - Топор хотел пнуть ее, но промазал.
        Собачонка залилась лаем.
        - Может, пристрелить? - Карась достал пистолет, прицелился.
        - Не надо! - Шрам покачал головой. - Выстрел шухеру наведет. А так пусть лает. Никто не обратит внимания. Давай, Топор, ломай замок. Чего стоишь?
        Оттуда же, из-за угла здания вышел старик с двустволкой в руках. В тулупе, в шапке-ушанке.
        - Шли бы вы, ребята, подобру-поздорову, - предложил он.
        Зря он так. Надо было сразу стрелять. И за подмогой идти.
        Шрам и Карась выстрелили почти одновременно. Борзой тоже хотел, но решил не тратить патронов.
        Обе пули попали в сторожа. Он упал назад, уронил ружье, застонал и скрючился пополам. Собачка истошно лаяла.
        - Заткнешься ты, сука! - закричал Топор и выстрелил в собачку.
        Промазал. Собачонка увернулась, отскочила в сторону, продолжая лаять. Но поскольку была неглупой, то теперь держалась на расстоянии, яросто лая и подергивая пушистым хвостом.
        Сторож стонал и корчился на бетоне перед складом.
        - Ах ты, сука! - орал Топор и снова выстрелил в собачку. - Я тебя урою!
        - Хватит! - Шрам схватил его за локоть. - Ломай дверь! Времени нет!
        Топор вырвал руку, посмотрел на главаря безумными глазами. Да он совсем псих, подумал Борзой.
        - Я. Говорю. Ломай. Дверь! - отчетливо выговаривая каждое слово, повторил Шрам. Борзой увидел, что его шрам на шее побагровел от напряжения. - У. Нас. Нет. Времени!
        К счастью, Топор успокоился. Посмотрел на собачку, нервно дернул плечом и занялся замком. Вскоре замок упал на бетон и Топор с Карасем открыли ворота.
        Внутри возле входа темнело пустое пространство. Дальше стояли ящики и коробки.
        - Борзой и Карась, откройте ворота и скажите Чижу, пусть подгоняет арбу! - скомандовал Шрам.
        Сам направился в склад. Карась побежал к воротам, Борзой - за ним. Собачка бегала по территории склада и лаяла на них.
        Действительно, раздражает. Может, взять какой-нибудь дрын и прибить ее? Нет, время, уйдет драгоценное время.
        Они быстро открыли изнутри ворота, распахнули створки. Карась махнул рукой. Чиж увидел его, завел грузовик, поехал к складу.
        А в это время очень хорошо работать, подумал Борзой, глядя, как машина заруливает на территорию. Никаких камер, никакой сигнализации, никаких тревожных кнопок. Благодать. Жалко только, интернета и смартфонов нет.
        Грузовик остановился у склада. Изнутри выбежал Жорик с ящиком, закинул в кузов.
        - Пошли скорее, грузить будем, - сказал Карась.
        Они побежали к складу и в это время со стороны ворот раздался выстрел. Карась с воплем покатился по бетону. Борзой повалился наземь, на ходу вытащил пистолет. Оглянулся.
        Бах! Еще один выстрел. Пуля ударила в стену склада. Возле ворот стоял мужик, тоже с ружьем. Еще один сторож, что ли?
        Выстрелив, он отошел за калитку, спрятался там и Борзой услышал лязг. Сейчас будет перезаряжать. Потом снова будет палить. Нет, этого нельзя допустить.
        Он вскочил, побежал к воротам и успел как раз вовремя. Мужик только закончил перезаряжать ружье. Ввести курки не успел. Борзой выстрелил ему в грудь, потом в голову.
        Второй сторож отлетел к калитке и шмякнулся на землю. Готов!
        Борзой глядел, как он лежит и на всякий случай забрал ружье. В конце улочки от забора прочь метнулась маленькая тень.
        - Убили! - пронзительный детский голосок. - Моего батю убили! Помогите! Грабят!
        Мальчишка умчался дальше по улочке и растворился в темноте. Борзой сплюнул.
        Что-то не фартовый этот Шрам. Второе ограбление подряд и опять невезуха. Сейчас этот пацан поднимет шухер.
        Проходя мимо Карася, Борзой помог подняться раненому. Усадил его в кабину. Когда вернулся к складу, другие члены шайки лихорадочно таскали ящики в грузовик.
        - Что там? - на ходу спросил Шрам. - Кто стрелял?
        - Второй сторож нарисовался, - угрюмо ответил Борзой. - Я его шлепнул, только у него сынишка был. Он убежал за подмогой.
        - Где эти мрази на стреме? - выругался Шрам. - Как они его пропустили? Ладно, быстрее, таскайте груз и уходим.
        Но они не успели. Таскали еще минут пять и половина кузова заполнилась товаром. Но затем со стороны за забором раздался крик:
        - Стоять, милиция!
        Грабители спрятались в складе и осторожно выглянули наружу. За забором мельтешили силуэты людей в форме.
        Борзой удивленно всмотрелся в одну из них. Эту тень он не спутает ни с кем, при всем желании. Разве такого великана можно с кем-то спутать? Это же проклятый Лом, его вечный преследователь.
        - Вот и встретились, урод, - прошептал Борзой и поднял ружье, отобранное у второго сторожа.

* * *
        Поздно ночью Джураева завели в камеру райотдела. Он шел согнутый и скрюченный.
        Словно человек, убитый последними известиями. Словно биржевой маклер, только что получивший известие о банкротстве всех компаний своего портфеля.
        - Давай-давай, пошевеливайся, - конвоир подтолкнул его в спину. - Раньше надо было думать.
        В камере было темно. На улице ночь, света нет. Только в небольшое оконце пробивались слабые лучи уличного фонаря. Он стоял рядом с райотделом, освещал подходы к зданию.
        Сейчас кроме него, здесь сидели еще двое. Один маленький суетливый стручок. Большеголовый, со слегка выпученными глазами.
        Второй пожилой, степенный, в пиджачке и брючках. Непонятно, за что сюда загремел.
        - Здорово, люди, - сказал Иоган, оглядев задержанных. - Чего сидите, носы повесили? Веселее надо.
        - А ты что же, в увеселительное заведение попал? - тут же спросил маленький. - Это ментовка, вообще-то. Если не забыл. Тут людей прессуют.
        Джураев подошел к нему ближе. Войдя в камеру, он перестал сутулиться. Выпрямился. Глядел кречетом.
        - Я Иоган, - сказал он. - А ты кто?
        Маленький подобрался. Есть вероятность, что бросится в драку. Но маленькая. Глазенапы выпуклые слишком суетливо туда-сюда бегают. Как будто на краже из школьной столовой попался.
        - Я Федя Маленькой, - проблеял он. - За что тебя взяли, Иоган?
        - За что взяли, за то и положили, - Иоган не собирался открываться перед первым встречным в камере. Обратился к второму: - А ты кто по жизни?
        Степенный ответил не сразу. Помолчал, подумал. Будто вспоминал, кто он такой. Наконец, ответил:
        - Я Кураж. Менты мне каталу шьют. Будто я ксиву рисовал.
        Если это так, типаж интересный. Мошенник, умеющий подделывать документы, это ценный экземпляр. Имеет выходы на уважаемых людей.
        - Лады, - Иоган огляделся. - А на меня мокруху повесили. Но ничего, отобьемся.
        Он отошел передохнуть. Подумать. Дела плохи.
        У Парнова нашли товар, надо же было так подставиться. Тупица долбаный. Ему же сказано было, ничего дома не держать. Нет, притащил. Теперь менты с него не слезут с живого.
        Еще и Алевтину наверняка расколют, в конце концов. Девка она есть девка. Сдаст с потрохами.
        - Слышь, Иоган, а ты цыган, что ли? - это все Федя никак не успокоится. - У меня кореш один, цыган. Его Бахтал звали.
        Сначала Джураев разозлился, но услышав имя, успокоился.
        - Бахтало, наверное? - спросил он. - У меня родич такой есть. Здесь живет, в Горьком. А ты давно с ним скорешился?
        - Давно, - пробормотал Федя. - Хороший мужик. Я его сейчас уже плохо помню. Мы с ним в Подмосковье в колхозе работали. «ВЦИК» назывался. Еще до войны.
        Было такое дело. Бахтало и в самом деле работал в каком-то колхозе. Потом ушел оттуда. Вот бы узнать у него, был ли такой Федя Маленькой у него корешах? Или это подстава ментовская?
        - Слышь, а ты за что здесь маринуешься? - спросил Иоган.
        - Мне гоп-стоп шьют, - охотно отозвался Федя. - Да только руки коротки повесить. Завтра выйду, ничего у них нет на меня.
        - Слышь, а маляву на словах передать можешь? - спросил Иоган. - Одному человечку. Пусть он подсуетится.
        - Э-э, друг, я под такие дела не подписываюсь, - Федя покачал головой. - Я и сам еле вылез, в другие задряги не хочу лезть.
        - Да он тебе лавэ отслюнявит, не бзди, - Иоган подошел к Феде. - Просто скажи ему, что Парнов завалился с товаром. И все. Пусть подсуетится.
        - А что у вас за тема? - Федя насторожился. - Ну-ка, расскажи побольше.
        Не хотел Иоган особо болтать, но выбора нет. Время дорого. Надо его скорее отсюда вытаскивать. Если те, кого он прикрывает, хотят, чтобы он молчал.
        - На нас вешают мокруху священника, - сказал Иоган. - Хотя не при делах мы. Мой кореш чего-то заныкал.
        - Это про отца Алексея, что ли? - спросил Кураж, хотя казалось, что он спал. - Да, весь город болтает про это. Хорошо, что до иерарха не добрались.
        - Какого иерарха? - спросил Иоган.
        - Да я слышал, что в окрестностях города, в Подмосковье как раз богатый иерарх прибыл. Ему власти разрешили наконец церковь построить. Так он с собой башли привез, немеряно. И охрана, говорят, совсем маленькая. Почти нет. Ему сказали, чтобы не брал, так нет, уперся. Хотя теперь, наверное, свалит обратно.
        - А, ну и хер с ним, - сказал Иоган. - Слышь, Федя, я тебя по-человечески прошу.
        Вскоре, после недолгих уговоров Федя дал себя уговорить. Но его услуги не понадобились. Утром конвоир вызвал его к Юшкову и тот объявил, что Джураев пока что свободен.
        Парнов так и не раскололся, судя по всему. Поэтому ничего у них нет против Иогана, у псов этих.
        - Но чтобы из города никуда, - предупредил Юшков. - Ты мне скоро опять на допрос понадобишься.
        Джураев вышел из райотдела и глубоко вздохнул. Все отлично. Теперь у них появилась новая цель для грабежа.
        Глава 12. Расправа
        Мы быстро отправились вслед за мальчишкой. Он указывал дорогу. Подошли как раз вовремя.
        Ворота склада раскрыты нараспашку. Около калитки неподвижное тело сторожа. Внутри стоит грузовик. Из склада к машине суетливо бегают люди, как муравьи. Около грузовика тоже лежит чье-то тело. Неужели тоже сторож?
        Ну да, фуражиры. Тащат награбленное в муравейник.
        - Сколько их? - пробормотал Кузнецов, вглядываясь в бегающих людей. - Минимум, пятеро. Так, рассредоточиться, приготовиться к стрельбе.
        Мы обошли забор. Встали с обеих сторон ворот с пистолетами наготове.
        С моего места отчетливо виднелся вход в склад. Там внутри мельтешили человеческие фигурки.
        - Стоять, милиция! - крикнул Кузнецов. - Стрелять буду!
        С точки зрения соблюдения законов это он молодец. Соблюдает все предписания и инструкции.
        А вот тактически зря. Надо было стрелять на поражение. Видно же, что эти парни просто так не сдадутся.
        Так и случилось. Хорошо, что я на всякий случай спрятался за забором.
        Со стороны склада загремели выстрелы. Пули ударили в забор, отрикошетили внутрь территории склада. Я сидел, выдыхал, старался сохранить равномерное дыхание. Для прицельной стрельбы не помешает.
        Потом переместился в сторону. Я слышал, как стрелки из склада метили по мне. Пули цокали по забору с внутренней стороны. Значит, они заметили меня, пытались подстрелить.
        Поэтому, очень неразумно высовываться обратно в этой же точке. Могут влепить пулю в голову. Надо сменить позицию.
        Я дошел до места, где две части забора соединялись между собой. Заглянул в щель. О, получился хороший обзор.
        Грузовик, как на ладони. За ним видно часть внутреннего помещения склада. Там стояли двое бандитов, экономно и разборчиво стреляли по нам.
        Я поглядел по сторонам. Можно перелезть через забор, оказаться на территории склада. Мы пока что так до нее и не добрались. Бандиты сейчас прыгнут в грузовик, поедут отсюда к чертовой бабушке.
        Есть два варианта. Подождать, пока они попытаются прорваться к грузовику. Перебить их всех в это время. Тогда надо, получается, просто сидеть и ждать удобного момента. Время все равно играет на нас.
        Либо я могу подобраться к складу поближе. Атаковать с другой стороны. Правда, если они сейчас отчаянно пойдут на прорыв, я могу опоздать к разбору. Буду где-то там ползать в стороне.
        Ждать и сидеть просто так - не в моей натуре. Мне, конечно же, нужен адреналин. Чтобы кровь бурлила в жилах.
        Поэтому я выбрал второй вариант. Если что, решил держать склад в поле зрения. Если бандиты захотят вырваться из ловушки, я атакую их с фланга.
        Я поднялся в полный рост, подпрыгнул и схватился за край забора. Хорошо, что здесь нет колючей проволоки. А с другой стороны, наверное, поэтому этот склад бандиты и выбрали для налета.
        Вопиющая безалаберность со стороны руководства склада. Вот чем все обернулось. Гибелью сторожей. Мальчишка остался без отца.
        Я подтянулся, взобрался на забор, прыгнул вниз. От склада снова выстрелили, прямо по мне. Выстрел ружейный, не пистолетный. Пуля прожужжала в воздухе.
        Там, на складе, сидел кто-то зоркий и быстроглазый. И он явно хотел моей крови.
        Я упал на грязную землю. Сегодня мне столько раз довелось валяться в грязи, что одежда безнадежно пропала. Стиральных машин нет. Придется стирать вручную или отдавать прачке.
        Ружейные выстрелы больше не раздавались. Первоначальная интенсивная перестрелка немного поутихла. И с нашей, и с вражеской стороны. Видимо, стороны совещались, как быть дальше.
        Я поднялся, побежал было дальше, но со стороны склада снова раздался выстрел. Пуля ударилась в забор, совсем рядом.
        Вот ублюдок! Получается, он следит за мной. Имеет против меня персональный клык. Может, хочет завалить самого здоровенного противника среди милиционеров? Того, кто показался ему самым опасным?
        Пришлось снова завалиться лицом в грязь. Я огляделся, вытер землю с пистолета. Так-с.
        Если я побегу сейчас в сторону, то через два десятка метров окажусь вне зоны стрельбы изнутри склада. Вопрос, удастся ли мне преодолеть это расстояние и остаться целым и невредимым?
        Долго думать я не стал. Ладно, двум смертью не бывать. Я уже повидал многое, после путешествия в прошлое меня ничем не удивить.
        Поэтому я вскочил и помчался вперед. Бандит из склада немедленно выстрелил снова. Пуля пролетела где-то сверху. Мимо, мимо.
        Я бежал дальше, чавкая сапогами по грязи, ежесекундно ожидая нового выстрела. Если бандиту повезет, он подстрелит меня, как бегущего оленя.
        Получит хороший трофей. За всю мою жизнь мало кому из преступников удавалось меня подстрелить. Везло только нескольким счастливчикам.
        Но нет, выстрела так и не последовало. Я пересек опасную зону и побежал дальше, не останавливаясь. Впереди росло дерево с голыми ветками.
        Достаточно толстый ствол, чтобы спрятать такого здоровяка, как я. Подбежав к нему, я схватился за ствол, не менее страстно, чем за стан любимой девушки. Остановился, тяжело дыша.
        Все, теперь я в безопасности. Ненадолго, но хотя бы так.
        Теперь вход в склад и стоящий перед ним грузовик стояли ко мне боком. В профиль, так сказать.
        В это же время кто-то их моих коллег выстрелил по шинам грузовика. Потом расстрелял остальные. Молодец. Теперь им некуда деваться. Далеко не уйдут.
        О, а вот это интересно. В оконце грузовика мелькнуло чье-то бледное лицо. Кто-то из бандитов прятался в машине. Как это я раньше его не заметил?
        Между прочим, я теперь тоже нахожусь под его обстрелом. Если у него тоже есть ружье, то он может меня с легкостью завалить. Впрочем, пусть только попробует высунуться. Если Кузнецов и другие патрульные живы, то он автоматически окажется у них на мушке. И они его подстрелят.
        Поэтому, едва я только отдышался, то снова направился поближе к складу. Вон там есть удобный холмик. За ним можно залечь и держать склад под прицелом.
        Сам я оттуда не попадаю под огонь. Если только у бандитов нет миномета. Сомневаюсь, что он у них под рукой.
        Я быстро пробежался до холмика. Залег на холодную землю. Поднял голову. Все хорошо. Кажется, меня никто не видел. Даже тот тип в грузовике. Что же мне теперь, ждать здесь, пока противники высунутся?
        А потом я заметил, что в окне склада показался человек. Он выбил стекло, улыбнулся мне и приветливо помахал рукой. А потом прицелился в меня из ружья.
        Лицо у него было чертовски знакомым. Это был гребаный Борзой.

* * *
        Перестрелка получилась нешуточная. Менты с самого начала стреляли почти без перерыва. Борзой держал Ломова на прицеле и никак не мог попасть. Несмотря на габариты, чертов великан двигался с быстротой газели.
        Сначала он спрятался за забором. Потом вылез, перелез через забор, свалился внутри территории. Его исполинская мощная фигура отчетливо выделялась на фоне забора. Казалось, промазать невозможно.
        Борзой выстрелил, радуясь тому, что сейчас расправится с врагом. Но нет, промазал.
        Долбаный сторож совсем не ухаживал на ружьем. Прицел сбит, не чищено, не смазано. Бог его знает, когда произведено. Наверное, еще в петровские времена. Борзой удивлялся, что заряжать эту проклятую берданку приходится чуть ли не с помощью фитиля. Да еще и патронов, как кот наплакал.
        Ломов, не будь дурак, спрятался на земле. Потом сообразил, что позиция невыгодная, рванул в сторону из зоны обстрела. Борзой как раз перезаряжал ружье, не успел выстрелить.
        Потом его внимание отвлек Шрам.
        - Надо уходить, - сказал он. - Хер с ним, с хабаром. Главное, головы бы унести. Если к ментам подмога придет, подохнем здесь.
        Топор зарычал.
        - Голыми руками порвал бы гнид! Какого черта Карась не сдаст назад на грузовике? Могли бы пробиться!
        От ворот раздался выстрел. Шина грузовика лопнула. Он покосился, осел набок.
        Еще выстрел, еще и еще. Лопнули оставшиеся шины, грузовик жалобно заскрипел, опустился на диски. Карась внутри дико заорал. Наверное, думал, что его начали обстреливать.
        - Тут разве нет другого выхода? - спросил Чиж, невысокий парнишка. - Дайте я посмотрю.
        Он скрылся в глубине склада.
        - Патроны экономьте, - сказал Шрам. Он стоял у входа, прячась за выступом стены. - Они нам понадобятся.
        Борзой поглядел на других участников набега. Шрам и Топор выглядели молодцом. Особо не испугались.
        Жорик и Синус, толстый мужчина лет тридцати, оглядывались по сторонам. Эх, ребята, это вы еще штурма спецгруппы МВД не видели. Когда с балкона или крыши врываются ребята в брониках и с щитами. Закидывают ослепляющими гранатами, стреляют на поражение. Все вокруг превращается в кромешный ад.
        Поэтому Борзой усмехнулся и посмотрел на окно склада. А что там поделывает Ломов? Может, его оттуда можно увидеть?
        Он подошел к окну, огляделся. Заметил движение на земле. Улыбнулся. Вот он, мой ненаглядный. Распластался за бугорком, играет в прятки. Думает, что затарился незаметно.
        Недолго думая, Борзой выломал стекло ударом приклада. Высунулся в окно, помахал Ломову. Пусть знает, что Борзой жив и охотится на него.
        Потом прицелился. Тщательно. Осталось всего два ружейных патрона. Надо использовать их с умом.
        Выстрелил с поправкой на прежние ошибки прицела. Ух ты, как удачно. Пуля взрыла грязную землю рядом с Ломовым, чуть не угодила в массивное туловище. Следующая обязательно попадет в него.
        Он снова хорошенько прицелился. Пробормотал:
        - Подожди, урод, сейчас ты все получишь.
        Приготовился выстрелить. В это время выстрелы раздались совсем рядом, в здании склада. Как будто какой-то шутник взорвал сильные хлопушки.
        Борзой оглянулся. Милиционеры воспользовались, что подходы к складу никто не контролирует, подошли вплотную. Очутились внутри.
        Наверное, думали, что бандиты убежали. Надо же было так лохануться! Почему эти идиоты не следили за пространством перед складом?
        Первые же выстрелы задели Синуса. Бах, бах, бах! В него вонзились сразу две или три пули. Толстяк упал назад, на ящики с западными частями и инструментами. Выронил пистолет, ничего не успел сделать.
        Шрам и Топор выстрелили сами. Борзой тоже перевел ружье на пришельцев и выстрелил в одного из ментов. Те поступили грамотно. Полностью в склад не полезли, остановились у входа, прятались за углом.
        Чья-то пуля задела одного мента, он вскрикнул и упал назад. Исчез за стеной склада снаружи. Остальные выстрелили еще разик и спрятались снаружи.
        Борзой отбросил бесполезное теперь ружье. Выглянул обратно в окно.
        Чертов Ломов уже, конечно же, исчез. Лазает где-то рядом. Надо срочно уходить отсюда.
        Где там Чиж? Нашел запасной выход или нет?
        Борзой рванулся вглубь склада. Наверняка там есть выход. Пробежал мимо другого окна и вдруг заметил снаружи исполинскую человеческую фигуру. Это же Ломов.
        Крадется вдоль склада, хочет попасть внутрь. Видимо, тоже ищет запасной выход. Планирует напасть с тыла. Да, он не только сильный, но и сообразительный. Это делает его очень опасным.
        Но только не сейчас.
        Борзой достал пистолет, посмотрел на закрытое, законопаченное окно. Выломать стекло, обрушить на ненавистного врага град пуль. Дело пяти секунд.

* * *
        После того, как Борзой чуть не застрелил меня и патрульные чуть не ворвались на склад, я не стал терять времени. Как только силуэты патрульных замелькали около главного входа и там загремели выстрелы, я не стал терять времени.
        Вскочил с места, побежал к складу. Прижался к стене. Теперь я в относительной безопасности. Если только проклятый Борзой не высунется и не заметит меня. У него как будто дополнительный глаз на затылке.
        Но самое главное, что я нашел эту гниду. Ради него я нырнул в прошлое. И готов теперь порвать на куски, если он попадется мне в руки.
        Я огляделся по сторонам. Бандиты в складе устроили настоящую войнушку. Отбивались от патрульных изо всех сил, не жалея патронов.
        Соваться туда сейчас не имеет смысла. Что, если я найду запасной выход и ворвусь к ним с тыла? А что, мысль стоящая.
        Я посмотрел на стену склада, уходящую в темноту. Надо проверить другую сторону здания. Там наверняка должен быть выход. Я осторожно пошел вдоль стены склада.
        По дороге думал, до чего же Борзой ушлый тип. Не успел появиться в этом мире, а уже принят в шайку и участвует в ограблении.
        Сзади раздался звон и грохот. Нервы мои были на пределе. Не оборачиваясь, я рванул в сторону. Возле стены стояли ящики, целая гора. Я спрятался за ними.
        Бах! Бах! Одна пуля пролетела мимо. Одна впилась в ящик, застряла в досках. Кто это там такой глазастый?
        - Это ты, Борзой? - спросил я, не вылезая из-за ящиков. Наверняка бандит стоит с пистолетом наготове. Готов меня пристрелить.
        - Как поживаешь, Ломов? - отозвался он. - Ты уже стал милиционером?
        Я постарался разобрать, где он находится. Правда, в темноте сразу не разглядеть.
        - А ты, я смотрю, стал уркаганом? - ответил я вопросом на вопрос. - Ты знаешь, что я тебя скоро поймаю и порву пасть?
        Борзой усмехнулся.
        - До того, как ты доберешься до меня, я в тебе десять дырок сделаю. Я постараюсь не убивать тебя сразу. Сначала ты станешь инвалидом и помучаешься в больничке. А я буду навещать тебя.
        Пусть говорит. Я слышу, где он находится. Чтобы обмануть противника, я взял ящик, швырнул его в стену, а сам чуть высунулся с другой стороны кучи.
        Вон он, Борзой. Стоит в окне с пистолетом наготове.
        Я поднял руку и выстрелил в него. Борзой тут же скрылся. Не знаю, попал я в него или нет.
        Подождал. Посидел на месте. Вдали изредка трещали выстрелы. Правда, все реже и реже. Я отошел от кучи ящиков дальше, в темноту. Вглубь территории склада, чтобы меня было труднее разглядеть.
        Борзой так и не появился. Неужели я его ранил? Или убил? Хотя нет, он слишком живучий.
        Потом развернулся, пошел дальше по намеченному пути. Борзой так и не появился. Я завернул за угол здания. А вот и запасной выход. Едва я подошел к нему, как дверь распахнулась и из здания выскочил парнишка. Прямо на меня, стоящего на крыльце.
        Я успел заметить, что он не вооружен. Во всяком случае, в руках оружия не было. Тогда я схватил его левой рукой за шиворот тулупа, а правой ухайдохал в лицо.
        Парнишка без звука отлетел назад, но я его не пустил. Он потерял сознание и повис у меня на руке. Я обыскал его и нашел нож и наган. Забрал оружие себе, стянул ему руки ремнем и втащил обратно в здание склада. Оставил на полу.
        Внутри дорогу преграждали ящики и коробки. Много-много, они были сложены башнями до самого потолка. Видимо, поэтому парнишка так долго возился здесь. Пробивался к западному выходу.
        Я прошел дальше. Пересек всю комнату, вышел в коридор, отправился дальше. Здесь в любой момент мог попасться Борзой. Поэтому я держал пистолет наготове.
        Коридор свернул вправо, потом снова влево. Расширился. Я прошел мимо нескольких смежных помещений. Проверил двери, заперты.
        Впереди слышался шум. Редкие выстрелы. Крики. Я добрался до окна в коридоре, с разбитыми стеклами.
        Выглянул, посмотрел наружу. Да, точно. Вон куча ящиков, за которой я прятался. Здесь стоял Борзой.
        Я оглядел подоконник. Никаких пятен крови. Непонятно, ранил я его или нет. Спрашивается, куда девался этот ублюдок?
        Я пошел дальше по коридору. Когда я подошел к большому помещению, где хранились товары, то услышал, как заурчал грузовик. Только я пробрался в помещение, как увидел, что водитель сдал назад и ворвался в здание кормой. На полу лежали раненые и убитые.
        Грузовик уперся в грудь коробок и забуксовал. Я подошел к кабине, открыл дверцу. Внутри за рулем сидел тот самый малый, которого я видел. Тулуп покрыт кровью. Да он же ранен.
        Я стащил его с сиденья. Отобрал пистолет. Выключил мотор. Осмотрелся.
        Вокруг лежали убитые бандиты. Один морщинистый тип с огромным шрамом на шее. Толстяк. Еще один бандит, лежит на боку, лица не видно. Остро пахло порохом.
        Снаружи в склад вошел Кузнецов. Увидел меня, напрягся. Потом узнал.
        - Ну что, ты как? Не ранили?
        Я помотал головой.
        - А у нас одного все-таки задели. Они все тут или кто-то ушел? Там был один здоровый тип, чуть ли не голыми руками хотел драться. Я что-то его не вижу. Неужели свалил?
        Я еще раз огляделся. Борзого нигде нет.
        - Ушел. Еще один был. Он тоже ушел.
        Глава 13. Сходка. Подготовка
        Машин понаехало не так много, как я предполагал. Все-таки, времена сейчас другие.
        Карета скорой помощи, наш фургончик во главе с Резниковым, да еще и начальник Заречного райотдела Коростылев прикатил. Пухленький боровичок, быстро семенящий на коротеньких ножках.
        Дежурный следователь и криминалист еще только ехали. Эта ночка выдалась бурной для всего города. У них было много вызовов.
        - Это Шрам, - сказал начальник райотдела. - Вы что, не читали его описания? Это на него мы устроили засаду пару дней назад. Ушел тогда, зараза. Но сколько веревочки не виться, все равно он на ней повесился.
        - Мы тоже за рекой поработали, - сказал Кузнецов. Лицо испачкано, гимнастерка и штаны в грязи. На руках пятна пороха. - Нападение на ювелирку в нагорной части на Дятловых горах. Предотвратили в самый последний момент. Половину застрелили, половина сдалась. У всех здесь, я смотрю, до последнего стреляли.
        Он указал на одного, со свежей раной на лбу, полученной, видимо, в недавней драке.
        - Ты смотри, какие рожи. Сущие звери. Сторожей застрелили, даже не поморщились. Я уверен, специально всех хотели замочить, чтобы их потом не опознали. А если бы этот мальчишка был рядом, тоже прикончили бы, не задумались.
        Что верно, то верно. Я уже навидался всякого на службе, поэтому знал, что Кузнецов прав. Эти звери и в самом деле почувствовали запах крови. И готовы лить ее без удержу. Может быть, в этом еще виновата прошедшая война, приучившая людей к жестокости и оставившая у них в душе неизгладимые раны. Гораздо более опасные физических травм.
        Тот парнишка у запасного входа сумел избавиться от ремня, которым я его связал. И убежал. Так что здесь я тоже просчитался. Плохо, очень плохо. Упустил Борзого, так еще и эта мелкая рыбешка уплыла.
        Закончив с формальностями, мы продолжили патрулирование. Ни о каком прерывании дежурства не было и речи. В моем гламурном двадцать первом столетии после перестрелки наверняка пришлось бы поехать в больницу и показаться врачу, пройти курс психотерапии.
        А здесь ничего подобного. Просто утерлись, почистили одежду от грязи, раненого коллегу отправили в лечебницу, пополнили боезапас и отправились дальше, в увеселительную прогулку по Заречному району.
        На встрече с Борзым и шайкой Шрама наши приключения не закончились. Не успели мы отойти и пары километров, как снова услышали крики, шум и возню. Отправились в сторону суматохи, чтобы выяснить, в чем дело и столкнулись с групповой дракой.
        Дрались человек десять пьяных мужиков. Сначала обходились кулачками, а потом перешли на ножички. Мы успели вовремя, как раз, чтобы предотвратить несчастный случай.
        Причем мужики разошлись так сильно, что не обратили внимания на наши окрики и даже предупредительный выстрел в воздух. Дело было неподалеку от побережья реки, видимо, свежий речной воздух опьянил и без того затуманенные головы драчунов.
        Другого объяснения, пожалуй, не было. Темная масса дерущихся людей копошилась перед нами и оттуда доносились ругательства и пьяные выкрики.
        - Слушай, Ломов, можешь побыть тараном? - спросил Кузнецов. - Видишь, они совсем озверели? Надо ворваться внутрь этой свалки и угомонить самых активных. Тогда и остальные тоже успокоятся, понимаешь? Ты начни, а мы за тобой.
        Я кивнул, поправил одежду и решительно шагнул к куче. Кузнецов что-то сказал мне вслед, но я его уже не слышал. Разом очутился возле массы дерущихся мужиков и с силой толкнул одного, ближайшего ко мне. Он упал вперед, под ноги другим.
        - Милиция, граждане! - гаркнул я во все горло. - Прекратите беспорядки!
        Но граждане не слышали меня. Можно было еще долго увещевать их, взывать к чувству долга и пробуждать уснувшую совесть, усыпленную парами алкоголя.
        Но вместо этого пришлось действовать более жестко. Я двинулся дальше, прямо в кучу малу. Это напоминало мне групповые драки стенка на стенку, в которых я участвовал, когда был подростком.
        Начал раздавать тумаки направо и налево. Сил особо не сдерживал, все равно у пьяниц в таких ситуациях как будто появляются ангелы-хранители. Даже если охаживать их по черепам пудовыми гирями, большинство все равно отделается небольшими ушибами.
        Под моими ударами люди разлетались, как кегли. Вскоре я успокоил добрую половину и остальные начали приходить в себя. В это время подоспели и другие патрульные и тоже начали разгонять драчунов.
        - Милиция! - закричал Кузнецов. - Прекратите драку!
        Ему пришлось сделать еще один предупредительный выстрел и только тогда сражающиеся наконец очнулись. Некоторые пытались убежать, но мы остановили почти всех и повели гуртом в ближайшее отделение милиции.
        Там были очень удивлены, когда нам удалось привести так много народа. Для всех них в камерах не нашлось места. Впрочем, это уже были не мои проблемы, часть задержанных они, скорее всего, вскоре отпустят, а нам нужно было продолжать обход.
        Больше однако, ничего сверхошеломительного не случилось, мы только приняли заявление об еще одном ограблении от одного старика, но найти преступников не удалось. Они бесследно растворились в лабиринте улочек. Мы рыскали по району, но грабителей и след простыл, как говорится.
        К тому времени уже забрезжил рассвет и мы вернулись на базу. Я отправился снова в райотдел, вернее, меня подвезли ребята из Ленинского района. Наш кабинет пустовал, но мне было на все плевать. Рухнув на диванчик, я заснул мертвецким сном.

* * *
        Гребаный Ломов все-таки зацепил Борзого. Попал в предплечье. Он едва успел увернуться, иначе этот урод пристрелил бы его. Осмотрев рану, Борзой понял, что в ближайшее время не сможет уверенно держать пушку. В бою с таким противником это может стать роковым просчетом.
        Поэтому он решил спрятаться. Ломов все равно пойдет к запасному выходу. Значит, надо дождаться, пока он пройдет. Борзой нашел открытый кабинет в коридорчике за поворотом.
        Вошел, запер за собой дверь. Встал напротив двери. Огляделся. В полумраке виднелись стол с пишущей машинкой, стулья, два шкафа. Бумаги, чернила, счеты. Обычная контора. Здесь, наверное, сидит бухгалтерия.
        В коридоре раздались тихие, но тяжелые шаги. Это проклятый Ломов. Борзой поднял здоровую руку с пистолетом, нацелил на дверь. Если великан будет ломиться сюда, он угостит его пулей.
        Тот, в коридоре, коснулся ручки двери. Проверил, убедился, что заперто. Пошел дальше. Шаги замерли в коридоре и Борзой позволил себе расслабиться.
        Подождал еще. Убедился, что противник ушел. В тишине слышалось его хриплое дыхание. Раненая рука чертовски болела.
        Затем выскользнул в коридор. Никого. Все тихо. Борзой направился к запасному выходу.
        Возле двери нашел связанного Чижа, без сознания. Да, парнишке не повезло наткнуться на Ломова.
        Борзой развязал Чижа, похлопал по щекам. С трудом привел в чувство. Если бы парень не очнулся, пришлось бы бросить его. Борзой не собирался тащить лишний груз.
        - Эй, эй, не надо бить! - Чиж пытался отвернуться, когда Борзой хлестал его по щекам. Кажется, он слишком увлекся. Но он ранен, ему не помешает помощник.
        - Ты идти можешь? - спросил Борзой.
        Помог подняться. Вместе они вышли с злополучного склада, подошли к забору. Перелезли и быстро побежали по улочке. Пара поворотов и склад остался далеко позади.
        Но далеко уйти не успели. За одним из домиков их кто-то окликнул. Они огляделись.
        - Да это же Топор, - сказал Чиж. У него было кошачье зрение, раз мог так хорошо видеть в темноте. - Ты смотри-ка, тоже выбрался.
        Но Борзой и сам уже видел. Из-за сломанного забора выбрался Топор, лицо и тулуп в крови. Вот кто сражался с ментами до самого конца.
        - Ты как выбрался? - спросил Борзой. - Ты что, железный, что ли? Сколько-то в тебя попали?
        - Три, - хрипло ответил Топор, подойдя к ним. В руке он держал топор, украденный во дворе, где он прятался. И еще его немного пошатывало. - Чертовы псы попали в меня три раза. Я сам не знаю, как выбрался.
        Вдали, со стороны склада, послышался автомобильный гудок. Они оглянулись.
        - Пошли отсюда, - сказал Борзой.
        Грабители пошли дальше по улочке. Топор держался за плечо Чижа. Они успели пройти несколько сот метров, как снова наткнулись на знакомые лица.
        Из темноты вышли двое типов. Борзой их не узнал, а Чиж улыбнулся.
        - Это же Фомич и Лохматый, - сказал он. Опять узнал своих в темноте.
        Да, точно. Это были те двое, которых Шрам отправил стоять на стреме. Один пожилой, косолапый, типичный крестьянин - это Фомич. Другой лысый, с животиком, мужик лет тридцати пяти. Это Лохматый.
        - А, это вы, черти позорные, - сказал хрипло Топор, подняв голову. - Какого хера вы сюда явились? Хотите, чтобы я вам башку снес?
        Он поднял было топор, но не удержал руку и чуть не упал. Чиж помог ему устоять на ногах. Парочка новоприбывших сначала отшатнулась, потом они увидели, в каком состоянии Топор и успокоились.
        - Он тему базарит, - сказал Борзой. - Реально, какого хера вы приперлись, не запылились? Как вы могли сторожа пропустить? Из-за вас вся наша кодла полегла. Не знаю, Шрам жив или нет.
        - Помер Шрам, - отозвался Топор. Он еле стоял на ногах, опершись на Чижа и опустив голову вниз. - Я сам видел, как его пристрелили. Он умер у меня на руках. Из-за таких чертей, как вы!
        Если бы он был в порядке, Фомичу и Лохматому пришлось бы тяжко. Но сейчас он не мог и шевельнуть и пальцем. Борзой увидел в этом хорошую возможность. Он нащупал пистолет в кармане здоровой рукой.
        - Что скажете, пацаны? - спросил он. - Вам конкретная предъява.
        Фомич и Лохматый переглянулись.
        - А что тут скажешь? - переспросил Фомич. - Мы стояли на стреме, как и сказано. Мимо нас никто не проходил. Может, второй сторож через Косого и Слона прошел? Мы никого не видели.
        Верно, может действительно так и было. Но сейчас это уже не важно. Кто-то должен ответить за провал. И стать козырем Борзого на пути к главенству в шайке.
        Лохматый не испугался.
        - А чего это ты мне предъявляешь? - спросил он и ощерился. - Ты вообще непонятно откуда приперся, я тебя знать не знаю. Первый раз вижу. Иди нахер или я твои правилки тебе в глотку вколочу и из задницы вытащу.
        Он сплюнул Борзому под ноги. Отвернулся, сказал Фомичу:
        - Нахера ты с этой крысой вообще базаришь?
        Ну, и отлично. То, что надо. Для того, чтобы встать во главе группы, нет лучшего способа, чем подавить маленький бунт. Борзой достал пистолет из кармана и выстрелил в Лохматого в упор.
        Пуля попала бандиту в лысую голову. Фомича обдало фонтаном крови. Лохматый упал на землю, чуть подергал ручками и ножками, да и затих.
        - Я задал вопрос, а он на него не ответил, - сказал Борзой и посмотрел на остальных.
        Чиж и Фомич отвели глаза, а Топор тоже сплюнул и сказал:
        - Ну и правильно. Из-за этой сволочи погиб Шрам.
        Оглянувшись на шум со стороны склада, Борзой скомандовал:
        - Пошли дальше.
        Теперь все послушно тронулся в путь дальше. Это хорошо. Пусть привыкают.
        Спасибо Ломову, думал Борзой, пока они шли среди грязных узких улочек. Ты мне расчистил путь к власти в кодле.
        - Куда податься? - спросил он на ходу. - У нас есть кто-нибудь, с кем можно скорешиться?
        - Есть один, его Шнурок зовут, - хрипло ответил Топор. - Шрам с ним кореш был. Хороший, ровный человек. Авторитетный. Он нас примет.
        - Ну и лады, - ответил Борзой и они отправились к Шнурку. - Показывай дорогу.
        К ровному человеку они прибыли под утро. Тот жил в отдельной двухэтажной хате. Но самого Шнурка дома не оказалось. Там осталось только трое его подручных.
        - А вы че, не слыхали, что ли? - спросил один из них, по кличке Коготь. - Наехали на нас менты, всю шайку разбомбили. Шнурок в бега подался.
        - Ну и лады, - сказал Борзой. - А вы чего не побежали?
        - А нам терять нечего, - спокойно ответил Коготь, худой, как щепка, сутулый и бледный. Он курил самокрутку. - Пусть псы приходят, попробуют нас взять. Кровью умоются.
        Борзой поглядел на него. Духовитый малый, готов к смерти. Такой может стать отличным помощником.
        - Тогда вы теперь с нами будете, - сказал он. - Пристегивайтесь или пропадете. Много славных дел провернем. Только чур, уговор, подо мной ходить будете.
        Топор в это время лежал у знакомой марухи, лечился. Он возразить не мог. Фомич и Чиж промолчали. Коготь посмотрел на дружков. Потом поглядел на Борзого и поднялся.
        - А это уже как Кирпич решит, - сказал он и посмотрел в глаза Борзому. - Он сегодня сходку назначил. Если он тебя утвердит, то у нас вопросов не будет.

* * *
        Хата Кирпича была слишком мала, чтобы вместить всех участников сходки. Да и оставаться в ней уже было нельзя, после покушения.
        Поэтому мероприятие назначили за городом, в одном из дачных массивов недалеко от реки. Дом выстроен на славу, двухэтажный, большой, просторный. Только выйдешь с крыльца и перед тобой с возвышенности сразу открывается панорама реки и город Горький.
        Видно место, где Ока и Волга сливаются в один рукав. От крыльца сразу идет луг, на котором обычно пасутся коровы. Он доходит до реки, где летом купаются ребятишки. Вдали стоят другие дома, тоже большие и светлые. Благодать, да и только.
        К месту проведения сходки главари банд приехали вечером, особо не таились. Кирпич мрачно смотрел на них через окно. Все пространство перед домом заставили автомобилями. Так и спалиться перед ментами недолго.
        Ничего не боятся, думают, что это они короли города. И даже не хотят думать хотя бы на пару ходов вперед. А власти уже наверняка подготовили план, как вычистить Горький от уголовных элементов.
        Он уже выяснил, кто покушался на его жизнь. Среди прибывших авторитетов этой сволочи не было. Не приехал, решил не рисковать. И правильно сделал. Иначе Кирпич его разорвал бы на части голыми руками.
        Паштета жалко. Они познакомились давно, лет пятнадцать назад. До этого знали друг друга заочно. За время знакомства, переросшего в дружбу, Паштет спас ему жизнь, по меньшей мере, два раза. А еще он был незаменимым помощником. Помнил все, что нужно, всегда мог дать ценный совет.
        - Ну, ты как, милый? - спросила Морозова. - Все в ажуре?
        Она подошла по привычке сзади, обняла его за плечи, прижалась молодым, горячим телом. Кирпич курил самокрутку с крепким табачком и настороженно смотрел в окно. Он походил на старого матерого волка, глядящего, как волки его стаи собираются в пещере.
        - Ничего, разберемся, - хрипло сказал Кирпич.
        Потушил самокрутку, окурок хотел спрятать в карман, по старой лагерной привычке. Потом опомнился, подумал, что сейчас находится на воле, можно не экономить на табаке. Хотел выкинуть окурок. А потом еще раз подумал, что от тюрьмы не зарекаются и не стал выкидывать окурок.
        Спрятал в карман. Туда же, где находилась заточка.
        Обернулся, приобнял Клеопатру, похлопал по тугим ягодицам, сжал их. Клеопатра невероятно чувственная и страстная. Даже в его возрасте, после утренних плотских забав сейчас, вечером, он не отказался бы трахнуть ее. Сейчас бы бросить девушку в постель, сорвать с нее одежду, с ворчанием прижать к себе.
        Но отвлекаться нельзя. Не время думать о бабах.
        Дверь в комнату скрипнула, вошел Поздняков Василий Юрьевич, погоняло Людоед. Как-то он суровой зимой плетанул с сибирской зоны, то есть ушел в побег. В компании с тремя другими арестантами.
        Долго плутал по лесам, а к людям вышел только один. Ходили слухи, что спутников использовал в качестве закуски. Поэтому и выжил. Как бы то ни было, зубы у Людоеда были острые, словно он их стачивал напильником.
        Раньше он был уровнем ниже Паштета, командовал торпедами, а после гибели соратника Кирпич приблизил его к себе. Тем более, что это Людоед расколол несостоявшегося киллера и выяснил, кто организовал покушение.
        - Все готово, Кирпич, - глухо сказал он. - Люди ждут.
        Глава 14. Западня
        После обеда меня растолкал Гущин.
        - Вставай. Твой храп по всему зданию слышен. Уже Рожок ругается.
        Я с трудом продрал глаза. Поднялся с диванчика, встал, потянулся. Заскрипел костями. Посмотрел на часы. Далеко за полдень.
        Оказывается, я неплохо так поспал. Если бы меня не разбудили, я бы так и спал до следующего утра, целые сутки.
        - Жрать хочу, - буркнул я. - А где Юшков?
        - Он тебя ждет давно, - ответил Гущин, тарабаня по клавишам печатной машинки. - Сходи быстро, пообедай и езжай к нему.
        Я почесал затылок.
        - А чего ему надо. И чего он сам не пришел?
        Гущин недоуменно посмотрел на меня, как на слабоумного. Потом, видимо, сообразил, что спросонья я плохо ворочаю мозгами.
        - Эх, ты, забыл уже, что ли? - с сожалением ответил он. - Ты же в засаде сидишь. Там, где новый церковник сегодня должен быть.
        Ах да, точно. Когда Джураев сидел здесь, к нему подсадили «наседку». Тот как раз и рассказал задержанному, что в окрестностях города появился еще один священник с кучей денег и золота. И должен свалить в ближайшее время. Так что грабители, если они вошли во вкус, должны явиться за новой добычей. Вот такая вот незамысловатая ловушка.
        - Ладно, - теперь я почесал подбородок. - Сейчас перекушу и отправлюсь туда.
        - Давай быстрей, - Гущин не смотрел на меня. - Юшков тебя ждет.
        Мы с ним еще не разговаривали после моего освобождения. Почему бы не сделать это сейчас? Тем более, что больше в кабинете никого нет.
        Я подошел к столу мерзавца, оперся о поверхность тяжелыми кулаками. Поглядел на коллегу.
        - Это ты настучал Рожкову про меня? Обратил его внимание, так сказать.
        Гущин перестал печатать на машинке. Повернулся ко мне. Спокойно поглядел мне в глаза. Что-то я не видел, чтобы он испугался. Боевитый парень.
        - А что? Ты, Ломов, и в самом деле мутный. Вылез непонятно откуда, ходишь по нашему городу, всюду свой нос суешь. Тебя сюда командировали, так делай свое дело, чего ты ко всякой дырке затычка? Может, это ты на нас стучишь, а?
        Я усмехнулся. Бить его я не собирался, зачем это надо? Но вот топор войны между нами выкопан. Если он только хоть раз оступится, я не пожалею его и тут же утоплю.
        - Слушай, Гущин, давай объяснимся. Я тебе не подчиняюсь, ты мне. И не надо было из-за этого беситься. Но ты так не хотел. Ты полез к начальству, настучал на меня. Теперь еще будешь капать. Делай, что хочешь. Только я тебе так скажу…
        Я приблизился к нему еще ближе. Меня так и подмывало сунуть кулак в эту наглую холеную рожу. Гущин, видимо, понимал это и поэтому молчал. С интересом слушал продолжения.
        - Если ты хоть раз еще мне дорогу перейдешь, я тебя в порошок сотру, обещаю, - сказал я. - Особо церемониться не буду.
        - Ну и ты тогда знай, Ломов, - ответил тогда мой вражина. - Что я этого так не оставлю. Пока не выясню, кто ты такой на самом деле.
        Я кивнул. Отодвинулся и зевнул.
        - Ну и договорились. Посмотрим, кто кого.
        Гущин ничего не ответил, только снова принялся печатать на машинке с сумасшедшей скоростью. Я отправился обедать, потому что и в самом деле зверски проголодался.
        Во время обеда я думал над словами Гущина. Действительно, кто я такой в этом мире? Самое главное, куда подевался мой дед?
        Получается, если его командировали сюда, то он должен находиться здесь? Что будет, если он вдруг объявится в самый неподходящий момент? Для меня будет полная задница. Мне надо отыскать его в самое ближайшее время и поговорить по душам. Придется рассказать правду, а как еще?
        Ничего другого я придумать не могу. Ну, хотя бы найти его сначала. А по ом решить, как быть. Только я должен сделать это сам, до того, как это сделает Гущин, Огородников или кто-то еще.
        А потом я замер с поднятой ко рту ложкой. Я совсем забыл про свою собственную семью. Это что же получается, если дед явился сюда, то он может быть уже женат на моей бабушке? Есть ли у них дети? Мне надо познакомиться с ними.
        Я доел обед, попросил добавки и получил ее. Слава богу, работников милиции кормили до отвала. Мне, как человеку с большими габаритами, требовалось много калорий. Надо решить, кстати, вопросы с деньгами и жильем. Не могу же я все время ошиваться в райотделе.
        После обеда я отправился к Юшкову. Тот уже находился за городом, в том самом месте, где мы устроили засаду для грабителей. Или сегодня ночью, или завтра, но они обязательно должны нагрянуть туда с визитом. Если только они не передумали и не решили завязать с преступной деятельностью.
        Меня подвезли до места постовые и вскоре я оказался на огороженной территории, где уже развернули стройку. Не знаю, что здесь собирались построить, но сейчас уже успели вырыть котлован и даже частично залили фундамент.
        Рабочих милиционеры по договоренности с профильным предприятием Госстроя быстро убрали со стройки. Через агентов распустили слухи, что здесь будет строиться церковь. Будущий священник, отец Дмитрий, якобы жил в сторожке рядом с местом стройки.
        Я поглядел на сторожку. Даже и не скажешь, что это подобное помещение. Вполне себе добротный дом, даже с чердаком и мезонином, дореволюционной постройки. Наверное, его построил на этом участке какой-то зажиточный владелец одного из предприятий в тогдашнем Нижнем Новгороде. Купец или владелец фабрики.
        Ну, по крайней мере, богатей средней руки. Не самый крутой и не самый состоятельный. Или помощник.
        Я постучал в дверь. Через минуту ее открыл Юшков.
        - Ну, явился наконец-то, - сказал он. - Я тебя заждался.
        Мы прошли через проходную, дальше по широкому коридору очутились в гостиной. Сам дом уже давно необжитый. Половые доски скрипят, на стенах трещины, в углах паутина и мышиный помет. Окна занавешены или забиты досками. Но печка работает, тепло, а на кухне можно подогревать пищу и кофе.
        А Юшков здесь неплохо устроился. На столе в центре гостиной посуда, припасы. Графинчик с водкой.
        - Ты что, не обедал? - спросил Юшков, заметив мой голодный взгляд.
        Я обедал, но от новой порции все равно не отказался бы. Поэтому я помотал головой. Юшков указал на стол.
        - Ну давай, присаживайся, подкрепись.
        Пайка была небогатая, как обычно, ржаной хлеб, колбаса, сыр и вареные яйца. Но мне и этого было достаточно. Мой организм не отказался бы и от булыжников со дна реки, если бы они были съедобные.
        - Резников сказал, что у вас там опять было весело на патрулировании, - заметил Юшков, пока я ел. - Довелось пострелять?
        Я кивнул, потому что рот был забит едой.
        - Скольких завалил?
        Теперь я замотал головой и промычал:
        - Ни одного.
        - А что так? - удивился Юшков. - Что-то не похоже на тебя.
        Я прожевал пищу.
        - Со всеми разобрались люди Кузнецова. Патрульные. Зато я встретил там того парня, за которым гонялся. Он состоял в шайке Шрама.
        - Это тот, за которым тебя командировали? - Юшков налил себе еще кофе. - Я знаю Шрама. Мы давно за ним гонялись.
        - Шрам убит, - коротко ответил я, размышляя над тем, что чуть было опять не ляпнул про то, что пришел из будущего за Борзым. Юшков теперь меня не поймет. А ведь я даже не помню того типа, за которым отправили моего деда. - Да, это тот самый. Только он опять ушел от меня.
        - Ничего, не уйдет, - Юшков посмотрел на кофе, медленно покачал головой. - Нет, не буду я пить. Лучше посплю. Всю ночь не спал. Если на священника нападут, то это только будет ночью. У нас еще уйма времени. А я пока отдохну. Ты посиди на шухере вместо меня.
        Я промолчал и тоже налил себе кофе. Юшков улегся на софу у стены, накрылся покрывалом.
        - Самое интересное, что будет, если они не клюнут? - сонно пробормотал он. - Я имею ввиду грабителей церкви. Когда задумывали, это казался хороший план. А сейчас видно, что это полное дерьмо.
        Но он не успел заснуть. В замочной скважине входной двери послышался осторожный скрежет.

* * *
        Выйдя из своей комнаты, Кирпич сразу очутился в просторной гостиной, где за большим столом сидели участники сходняка. Когда он вошел, все разговоры утихли.
        Старик обвел собравшихся тяжелым взглядом. Часть из этих людей откровенно презирала его, называла унылым куском дерьма, который давно надо отправить на слив. Это были, в основном, молодые и дерзкие. Их было много и за ними будущее.
        Другая часть выступала за него, поддерживала. Но это были люди зрелые, а подчас и пожилые. Скоро дуба дадут. И их было меньше.
        Ну, а третьи, их больше всего, спокойно выжидали. Думали, что им удастся отсидеться в сторонке. Но нет, скоро заварится такая каша, что никто не останется без дел. Тем более, если учитывать, что человек, организовавший на него покушение, имеет много сторонников среди его молодых противников.
        - Здорово, бродяги! - хрипло и глухо сказал Кирпич и прошел во главу стола. Уселся на стул, рядом тут же встал Людоед.
        - И тебе не болеть, Кирпич, - нестройно ответили главари банд.
        Стол богато накрыт. Помимо обычных мясных нарезок, столь дефицитных в послевоенное время, здесь были и деликатесы, которые обычные граждане и вовсе не могли себе позволить. Свежая осетрина, семга, икра, крабовые консервы. Водка и армянские коньяки. Грузинские вина. Конфеты, печенье и торты.
        Угощения было не так уж и много, но на всех хватало. И пока хозяин не дал разрешения, бандиты не прикасались к блюдам, хотя у некоторых от голода урчали животы.
        - Перед тем, как мы начнем базар, - сказал Кирпич и снова обвел всех взглядом. За столом собралось человек тридцать вожаков кодл. - Я хочу вам кое-что показать. Для хорошего аппетита, так сказать.
        Он поднялся.
        - Пошли вместе со мной, бродяги.
        И отправился в соседнюю комнату. Главари недоуменно переглянулись между собой, отодвинули стулья и тоже поднялись. Гурьбой отправились вслед за паханом.
        Он повел их в другую комнату, прошел коридором на кухню. Здесь стояли двое его людей, угрюмые плечистые парни. По знаку Кирпича они подняли крышку погреба. Старик указал в прямоугольное темное отверстие.
        - Приглашаю общество вниз. Посмотреть на моего гостя. Он недавно заходил к нам, проездом. Долго не задержался, хотел уйти без гостинцев. Но мы его не могли отпустить с голыми руками.
        И первым спустился в погреб. Главари по очереди последовали за ним. Некоторые до сих пор не могли понять, в чем дело. А самые сообразительные уже догадались, что их ждет.
        Погреб тоже оказался немаленький. Во всяком случае, все три десятка главарей там разместились. Дышали друг другу в затылки, но все-таки стояли свободно. Тем более, что у дальней стены стоял Кирпич, а рядом с ним на коленях сидел окровавленный парень.
        На полочках тускло горели светильники. Освещали происходящее и все это походило на какую-то пещеру ужасов. Главари банд молчали, смотрели на Кирпича и ждали, что будет дальше.
        В погребе было холодно. От дыхания людей исходил пар.
        - Все вы знаете, что недавно меня пытались завалить, - сказал Кирпич и указал на парня. - Вот этот вот щенок. Не буду вас долго мариновать. Он признался, кто меня заказал. Это Петя-Танкист. Все вы его знаете.
        Уважаемые люди залопотали между собой. Новость хоть и ожидаемая, но все равно, как локтем под дых.
        Петя-Танкист был другим, кроме Кирпича, вором в законе. Коронован еще до войны. Они с Кирпичем даже дружили. И до войны кликуха у него была другая. Его звали Памир, потому что фамилия Померанцев.
        Но потом Памир пошел на войну и тем самым, по мнению Кирпича, преступил одну из заповедей воровского мира - не сотрудничать с государством. Не служить на должностях. Принятие присяги, по мнению воров, означало, что вор нарушил это правило. И становился ссученным.
        После войны Памир, которого теперь назвали уже Танкист, вернулся в Горький, но не нашел поддержки у прежних друзей. И не просто не нашел поддержки, а наоборот, Кирпич с ним даже общаться не хотел.
        Тогда Танкист собрал вокруг себя шайку таких же бандюганов, пришедших с войны, а то и просто бывших военнослужащих, не сумевших найти работы. И начал тоже трясти барыг.
        Отчислений в котел, то есть в общак, не делал, Кирпича за старшего не считал. На встрече с бывшим корешом они чуть было не закололи друг друга. Потом Паштет по приказу Кирпича поймал двух подручных Танкиста и избил их.
        Через пару дней на Паштета вместе с двумя ребятами напал Циклоп, одноглазый помощник Танкиста. Паштет застрелил одного, Циклопа ранил. Танкист тогда во всеуслышание объявил, что завалит Кирпича. И вот теперь, судя по всему, обещание выполнил. Почти выполнил.
        - Он сознался? - спросил Кузов, главарь одной из самой крупной и успешной шайки в городе. - Вывезешь за свои базары?
        Кирпич посмотрел на него тяжелым взглядом. Кузов молодой да ранний. Тридцатника нет еще, фартовый парень. Одет в костюм-тройку, в зубах сигара. Изящная прическа, золотые перстни на пальцах.
        Один из самых активных критиков Кирпича. Беспредельщик, для него кровь пролить, что вина выпить.
        - Я тебе что, буду просто так метлой трясти? - скрипуче спросил он.
        Кузов указал на парня.
        - Он может подтвердить? Или ты ему язык отрезал?
        - Пока еще нет, - ответил Кирпич.
        Кузов подошел к парню, наклонился и посмотрел на него. Потом пихнул носком остроносой кожаной туфли в бок.
        - Эй, ты меня слышишь?
        Парень поднял опухшее избитое лицо. От побоев его глаза превратились в узкие щелочки.
        - Чего-о? - прохрипел он.
        - Я тебя спрашиваю, кто тебе заказал Кирпича? - спросил Кузов. - Говори быстро.
        Парень уронил голову и прошептал:
        - Петя. Петя-Танкист. Это он…
        Кузов выпрямился и посмотрел на Кирпича.
        - Базару нет.
        Кирпич подошел и взял парня за волосы. Приподнял голову.
        - Мы уже выяснили, чем он дышал. Его кликуха Муха. Эта гнида прошла войну, хорошо умеет мочить из волыны. Беспризорник, до войны тоже был фраером, ходил под Танкистом. А когда вернулся, то опять с ним скорешился. И решил меня сработать.
        - Видимо, так и было, - согласился Кузов.
        Остальные тоже согласились.
        - Тогда глядите, что бывает с теми, кто пытается меня завалить, - сказал Кирпич. Прибейте эту Муху.
        Он кивнул Людоеду. Тот стоял позади всех, на ступеньках лестницы погреба. В руках держал пилу и молоток. Когда получил знак от Кирпича, то сошел с лестницы и прошел сквозь группу главарей. Они расступились перед ним.
        Людоед подошел к парню. Положил молоток на пол, затем взял Муху за ухо и двумя-тремя взмахами отрезал пилой. Парень заорал и забился в его руках. Людоед бросил остаток уха к его ногам.
        С обрубка уха парня обильно текла кровь.
        - Не надо, пожалуйста! - закричал он.
        Людоед взялся окровавленными пальцами за второе его ухо. Ударил парня в лицо, чтобы тот не дергался. Отрезал второе ухо, но поскольку парень снова начал мотать головой, отпилил только кусочек.
        - Заткнись или я тебе елдак отрежу, - пригрозил Людоед парню и засунул отпиленный кусочек парню в рот. А сам пытался поймать остаток уха, чтобы отрезать и его.
        Но Муха никак не хотел угомониться. Выплюнул кусочек уха изо рта и снова заорал:
        - Не надо, я все расскажу, я даже скажу, что…
        Кирпич ткнул его в бок и парень задохнулся. Тогда Кузов подпрыгнул к несчастному, оттолкнул Людоеда и воткнул парню заточку в грудь. Потом вытащил ее и перерезал горло. Запачкал ладони и рукава замечательного светло-коричневого костюма, но зато Муха забился в предсмертной агонии и вскоре утих.
        - Не люблю я такое, - объяснил Кузов удивленному Людоеду. - Не проще ли просто прибить?
        Он поглядел на Кирпича. Старик пристально поглядел на него в ответ, потом кивнул. Проронил только:
        - Жаль, такой цирк испортил.
        Людоед выругался и бросил пилу на пол. Потом направился обратно к лестнице, расталкивая главарей. Кузов поглядел ему вслед и спросил у Кирпича:
        - Теперь мы можем подняться наверх? Или у тебя есть еще цирковые представления?
        Кирпич покачал головой.
        - Нет. Теперь пошли и обкашляем то, ради чего сходняк созывали.
        Глава 15. Старый друг
        Видимо, слух у Юшкова был, как у истинного волкодава. Он мгновенно вскочил с софы и подкрался к двери гостиной. В руке мелькнул пистолет. Со стороны он казался охотничьим псом, услышавшим, что в кустах копошится куропатка.
        Я допил кофе и запихнул в рот ватрушку с повидлом, которую как раз начал жевать. Тоже достал пистолет и поднялся со стула. Подошел к двери гостиной, следом за Юшковым.
        Тот поднял руку, призывая меня к тишине. Видимо, хотел, чтобы типы, возившиеся с замком, открыли дверь и попали внутрь. Ну да, правильно, пусть грызуны залезут в мышеловку.
        Я встал слева от двери, а Юшков справа. Мы замерли на месте, ожидая, пока грабители справятся с замком.
        Наконец, дверь отворилась и в коридоре послышались осторожные шаги. Причем не одного человека, а нескольких.
        - Где он? - спросил кто-то и я узнал голос Джураева. - Спит, что ли?
        - Проверьте все комнаты, - это кто-то другой. - Он где-то здесь.
        Голос незнакомый. Принадлежит зрелому мужчине, лет сорок-пятьдесят.
        Один из грабителей вошел в смежную комнату, другой во вторую. Третий направился прямо к нам.
        Мы замерли в ожидании. Интересное чувство. Как будто играешь в прятки и ждешь, что тебя сейчас поймают. Правда, в этот раз это я сидел в засаде.
        В гостиную вошел высокий мужчина. Статный, осанистый, горбоносый, как французский дворянин. И еще белокожий, действительно, истинный аристократ.
        Юшков приставил пистолет к его виску.
        - Вот ты и попался! - негромко сказал он. Видимо, тоже считал себя игроком в прятки. - Не надо делать резких движений. И кричать не надо. Заходи сюда, в комнату. Руки держи на виду. Будь умницей.
        Мне он сделал знак оставаться на месте. Чтобы не выдать себя раньше времени.
        Мужчина поднял руки и вошел в гостиную. Юшков затащил его вбок, к себе поближе и прижал лицом к стене.
        - Вы кто? Менты, что ли? - проворчал незнакомец. Он не испугался, а был больше раздосадован. - Как вы сюда попали? Это недоразумение.
        - Заткнись, - прорычал Юшков. - Зови своих людей сюда. И чтобы без глупостей. У них есть оружие?
        Мужчина кивнул.
        - Стас? - позвал Джураев из другой комнаты? - С кем ты там болтаешь? Ты нашел его?
        Юшков пихнул мужчину и ткнул ему пистолетом в затылок.
        - Идите сюда! - послушно крикнул мужчина. - Смотрите, что я нашел!
        - Что там? - откликнулся Джураев и почти тут же зашел в комнату.
        Юшков не мог к нему подойти, потому что держал высокого мужика. Поэтому действовать пришлось мне. Я вышел из укрытия и схватил Джураева за руку, одновременно заламывая ее за спину.
        - Че за…? - он повернулся, увидел меня и тут же заткнулся. Как будто поперхнулся.
        Я развернул его и тоже потащил к стене.
        - Э, вы кто такие? - краем глаза я увидел движение в коридоре и вспомнил про третьего участника ограбления.
        Твою же налево! Молодой мужчина в коридоре, скорее всего, Парнов, метнулся к двери. Я хотел оттолкнуть Джураева к Юшкову, но он вовремя понял мое намерение и запротестовал:
        - Э-э, двое слишком много, они могут устроить проблемы!
        Да что ты будешь делать! Я толкнул Джураева об стену и кажется, чуток не рассчитал сил. Он ударился о стену, упал и не шевелился. Глаза закрыты, как будто спит.
        Я бросился вдогонку за третьим преступником. Он уже был у входной двери, пинком открыл ее и вырвался наружу. Вот проклятье, что же ты такой шустрый!
        Оттолкнув начавшую закрываться дверь, я чуть не сорвал ее с петель. Потом тоже вывалился из дома и рванул за беглецом. Тот уже бежал по краю котлована, то и дело оглядывался и норовил уйти за забор.
        Может, подстрелить его? Нет, потеряю время, и могу упустить этого ловкача. Я побежал через двор, топая ногами по земле. Чуть не споткнулся, выругался на ходу.
        Парнов выскочил за забор, скрылся за ним. Уйдет, сволочь, уйдет ведь. Я поднажал, прибавил ходу. Тоже выскочил за забор.
        Думал, что Парнова уже и след простыл. Но он копошился на земле. Тоже споткнулся и упал.
        Я чуток расслабился и сбавил ход. Дружелюбно улыбнулся, подошел ближе и сказал:
        - Куда же ты торопишься, дружок? Ты же знал, что…
        В руке у Парнова мелькнул пистолет. Вот мерзкий ублюдок. Я перестал улыбаться, полез за своим пистолетом, но потом понял, что времени укрыться нет. Осталось только попробовать успеть добраться до ублюдка. Раньше, чем он успеет выстрелить.
        Я метнулся вперед. Парнов успел выстрелить, пуля просвистела над головой, а потом я подскочил к нему и пнул по руке. Пистолет выстрелил снова, пуля ушла в сторону. Парнов выронил оружие, оно упало на землю.
        Повезло, однако. Хотя все могло закончиться хуже.
        Парнов все никак не хотел успокоиться и потянулся за пистолетом опять. Пришлось угостить его еще одним пинком, на этот раз по лицу. Только после этого он успокоился, потерял сознание и уткнулся лицом в грязь.
        Я отдышался и поднял вражеский пистолет с земли. Ух, когда-нибудь мое везение закончится. Уже будет нельзя так переть вперед с голыми руками на пулю.
        Подняв Парнова с земли, я отвесил ему пару затрещин.
        - Вставай, урод. Я не собираюсь тащить тебя на своем горбу.
        Он очнулся и я погнал его назад к дому. Вскоре мы вошли обратно и я позвал Юшкова:
        - Ты где там, Юра? Жив?
        Юшков вывел задержанных в коридор. Они шли понурившись и склонив головы вниз.
        - Ну все, попались, разбойнички. Даже до ночи не дотерпели, пришли пораньше. Давай, их надо срочно доставить в отдел.

* * *
        - Значит так, бродяги, - сказал Кирпич, когда они снова вернулись за стол. - Базарить долго не буду. Скажу коротко и по делу.
        Кузов тщательно вымыл руки, но рукава пиджака все равно остались испачканы кровью. Впрочем, это его нисколько не смущало. Он положил руки на стол и с интересом слушал, что скажет хозяин города.
        - Мы льем слишком много крови, - сказал Кирпич и оглядел собравшихся. - Надо прекратить валить людей без разбору. Иначе власти за нас возьмутся всерьез. Приведут армию и устроят резню. Никого жалеть не будут.
        Авторитеты подождали еще, потом поняли, что Кирпич закончил и недоуменно переглянулись между собой. Некоторые, самые молодые, откинулись назад и ухмыльнулись. И что же, разве нужно было отвлекать уважаемых людей ради такого пустяка, как этот?
        Впрочем, наиболее опытные и пожилые главари не торопились делать поспешные выводы. Сидели, ждали, чего Кирпич еще скажет. Не просто так же он связал встречу с казнью человека Танкиста.
        По их мнению, Кирпич, скорее всего, использовал покушение и призыв остановить беспредел, как способ, чтобы выявить надежных людей. И тех, кто готов отвернуться от него.
        А сейчас, в условиях войны с Танкистом и возможной смены смотрящего по городу, это особенно важно.
        - И это все? - спросил Витя Дуб, тоже из молодых и ранних. - Только про беспредел, что ли?
        У него тоже одна из больших группировок в городе, не меньше, чем у Кузова. Да и сам он огромный и сильный, настоящий витязь, из портовых грузчиков. Люди у него все, как на подбор, тоже исполины, тридцать три богатыря из сказки. Только злые, а не хорошие.
        За кровью Дуб особо не гонялся, но, когда надо, мог пустить, не колеблясь.
        - А ты что же, не сечешь что ли? Кирпич тоже пургу нести не будет, - вступился за пахана Миша Малой, мужичок невысокого роста и с тонкими, смазанными чертами лица. - Этот вопрос давно обкашлять надо. Я, вот, как сказать, вынужден иногда вальнуть дубана или очевидца. Я - персона известная, слава богу. Он же меня потом заложит ментам. Как же тогда не взять грех на душу, не губить этих людишек?
        Кирпич поджал губы, но пока молчал. Лукавит Миша Малой. Он-то как раз не просто так любит юшку пустить из человека. Рассказывали люди бывалые, видевшие все своими глазами, что Миша как раз от вида крови пьянеет.
        Словно упырь становится. Все больше и больше пить хочет. Такое поведение достойными людьми не приветствуется. Воры старой закалки бессмысленную жестокость никогда не признавали.
        - Оно само так получается, - согласился Дуб. - Не в масках же нам ходить. Чтобы не распознали.
        Кирпич оглядел старых главарей. Что-то они молчат, как будто языки проглотили. Это подозрительно.
        - И что же, как общество считает? - спросил он, пронзая каждого взглядом. - Ничего менять не надо? Пусть все идет своим чередом?
        Тогда слово взял Пуд, в миру Пудовкин Анатолий Борисович. Возрастом чуть младше Кирпича, ровесник безвременно ушедшего Паштета. Тоже опытный и авторитетный. Он командовал щипачами и уркаганами в Автозаводском районе. Высокий, пузатый и сильный, весь поседевший. Казалось, он все больше набирал вес с каждым годом своей жизни.
        - Кирпич тему базарит, - сказал он. - Кто мы и кто власть? Наверху сейчас после войны силу почувствовали. Их никто поперек шерсти не погладит. Надо будет, вальнут всех и имя не спросят. Никому лишний кипеш не нужен. Поэтому да, надо закрывать тему с кровью. Мы и так старались всегда без этого.
        Вот это другое дело. Кирпич внутренне обрадовался, встретив явную поддержку. Но виду не подал. Так и стоял, мрачный и нахмуренный. Только кивнул Пуду, когда тот закончил.
        А вот другой старый вор, Сом, щуплый и частенько кашляющий, запел по-другому.
        - Верно Кирпич все подал, - сказал он и откашлялся в тряпицу. Болезнь у него осталась в легких после десяти лет, проведенных в лагерях Магадана. - Правильно базарит, все ровно и чинно. Вот только я так скажу. Как ни крути, а мы все равно овец резать будем. Это наш хлеб. А сейчас запрет не поставишь. Если не мы, так залетные или тот же Танкист резать будет. А мы что же? Обычные чертилы, что ли? Кто бы это не делал, к ответу нас призовут, честных бродяг. Поэтому зачем думать чересчур наперед? Наше дело вольное, мы люди сами по себе. Пусть фараоны только попробуют на нас лезть, надо будет, и их вальнем.
        Кажется, он в лагерях весь разум оставил, подумал Кирпич. Баран, таракан, что тут еще скажешь.
        Но остальные авторитеты речь недалекого вора поддержали. Им нравилось воспринимать себя романтиками большой дороги. Зашумели, засмеялись и заулыбались. На Кирпича поглядывали с еле заметными ухмылками. Ничего не поделаешь, им не по вкусу предложение смотрящего. Хотят и дальше грабить и убивать, без пределов и ограничений.
        - Ну, раз так общество считает, - Пуд посмотрел на Кирпича, с превосходством. - О чем еще тут можно базарить?
        Несмотря на расправу с наемником, уголовники нисколько не испугались Кирпича. Считают, что он бесполезный огрызок. Его можно уже списывать со счетов и назначать другого смотрящего по городу. Думают, что стиль Кирпича, мягкий и компромиссный, не подходит для послевоенных времен.
        - А у меня есть чего добавить, - сказал малознакомый парень, крепкий, сильный, с челюстью, как у бульдога.
        Как там его, Борзой, кажись? Людоед говорил, что он вместо Шрама и Шнурка. Обе банды разгромлены, остались только жалкие остатки. Шрам погиб, Шнурок в бегах. А этот парнишка претендует на первенство. Ну-ка, посмотрим, что скажет.
        - Я - Борзой, - сказал парень и оглядел остальных бандитов. - Прибыл из Самары, то бишь Куйбышева. И я вот что вам скажу, бродяги. Кирпич прав на все сто процентов. Если мы сейчас не остановимся, менты начнут гасить нас без разбору. Прямо на улицах. Они это уже и так делают. Мы сегодня ночью ходили на дело.
        Он посмотрел на Кирпича.
        - Хотели взять склад. Сторожей вальнули. Сначала одного, потом второго. Причем они сами полезли, шмалять начали. И не успели с хабаром уйти, как менты налетели. Почти всех наших положили. Стреляли без разбору, без оглядки. Это война, самая настоящая.
        Его слушали внимательно. Вот пришел человек, принес вести с полей. Да и сам он говорил убедительно, видно, что переживает за дело.
        - Выбрались мы, Топора раненого вынесли, - продолжил Борзой. - Он сейчас лечится, чуть тоже не сандальнулся.
        Окружающие переглянулись. Топора и Шрама многие знали. И уважали.
        - Пошли к Шнурку, думали, к нему прислониться, - сказал Борзой. - Приходим, а нет его. Затихарился, утек из города. Из кодлы - только пара ребят осталась. Коготь такой, может, знает его кто.
        Главари банд сдержанно зашумели. Когтя они тоже знали, левая рука Шнурка.
        - Они тихо-мирно в бардаке прилунились, - рассказывал Борзой. - Никого не трогали, не шумели. Отдыхали с лахудрами, все чинно-благородно. Так их менты прям там, у бардака расчехвостили, в хвост и в гриву. Почти всех положили. Только Шнурок и еще пара бродяг ушли.
        Эту историю уже все слышали. Про перестрелку у кабака «Белая роза».
        - Знаем уже, было дело, - сказал Дуб. - Там, говорят, какой-то новый мент появился, лютый, прямо зверь. Лом кличут.
        - Знаю я этого Лома, - сказал Борзой. - Он тоже из Куйбышева. В самом деле упертый. Пока всех достойных людей каленым железом не выжжет, не успокоится. В Куйбышеве порядком шороху навел, сильный кипеш поднял.
        Он опять обвел замолчавших авторитетов внимательным взглядом.
        - Нет, так не годится, бродяги. Послушайте Кирпича. Все дела потихоньку творите. Юшку не пускайте, овец не режьте. Никто ничего потом доказать не сможет. А если также будем продолжать, то менты нас всех скоро начнут отстреливать на улицах, как бешеных псов. Они уже начали.
        Он хотел добавить про то, что в Одессе так и сделали, причем для этого даже привлекли военных и маршала Жукова. Помнил, что такое было, сериал какой-то смотрел. Но говорить не стал.
        Борзой вовремя спохватился, что эти события еще не произошли. А даже если и произошли, то откуда он узнал о них? О том, что многое из того, что было в том сериале, не соответствует действительности, Борзой и не догадывался.
        - Так что, лучше пусть общество решит утихомирить босяков. Иначе это плохо кончится, - сказал он.
        После того, как новичок замолчал, главари зашумели. Получилось убедительно. И впрямь могут завалить без суда и следствия. Молодые продолжили хорохориться, но большинство, пораздумав, все-таки решило прислушаться к голосу разума.
        В итоге, сходка постановила: отныне ходить на дело без лишней крови. Формулировка получилась расплывчатая. Поди разберись, что это значит - без лишней крови.
        Но самое главное не в этом. Кирпич и в самом деле созвал все это сборище вовсе не для того, чтобы решить такой малый вопрос. Он уже готовился к переделку власти и влияния в городе. Хотел узнать, что пойдет против него, а кто за.
        Теперь Кирпич и в самом деле это узнал. Выводы получились удручающие. Большинству банд смотрящий нахрен не сдался. Но ничего, они обязаны исполнять решение сходки неукоснительно, а у смотрящего теперь появился хороший рычаг, чтобы оказывать давление на отступников.
        Там же на сходке обтрясли и другие важные вопросы. Утвердили перемещения в воровской среде, одному фраеру дали по ушам за нарушение правил. Он теперь лишился своих привилегий и стал обычным преступником. А еще назначили новых людей на разные должности.
        Того же Борзого утвердили лидером объединенной банды Шрама и Шнурка. Его кандидатуру поддержал Кирпич. Поблагодарил за недавнюю поддержку, так сказать.
        Под конец было видно, что люди устали. После разговоров наконец смогли активно налечь на выставленные блюда. Часть людей осталась пировать, а часть уехала. Они едва прикоснулись к еде. Кирпич внимательно отмечал, кто свалил.
        Это были Сом и Калина, тоже старые воры. Из молодых не стали оставаться Кузов и Миша Малой. Еще несколько главарей тоже уехали.
        - Ты, я смотрю, жуковатый череп, - заметил Кирпич Борзому, когда тот тоже подошел попрощаться. - Молодец, умеешь базарить. Заходи на днях, побазарим.
        Борзой кивнул, в глазах вспыхнул радостный блеск. Наверняка, метит высоко. Вот только как бы крылышки не подгорели. Когда будет подниматься.
        Ну ничего, поэтому Кирпич и позвал его, чтобы прощупать получше. Посмотрим, что за типус.
        В тот же вечер о проведении сходняка узнал и Юшков. Эта информация была очень кстати.
        Глава 16. Поиски
        На этот раз расколоть убийц священника удалось очень быстро. Особенно, когда мы выяснили личность высокого мужика. Им оказался гребаный заместитель председателя артели. Той самой, где и работали Джураев и Парнов.
        Его звали Черноступов Станислав Олегович. Когда его арестовали, он вел себя, как наследный принц. Я еще в прошлом, то есть, тьфу…, в будущем, насмотрелся на таких. Чем ниже падает дерьмо, тем выше оно пытается себя поставить.
        Юшков вышел после допроса бледный и измученный. Я как раз закончил писать отчеты и объяснительные о проведенных мероприятиях. Их у меня накопилось немало. Рука устала колоть, то есть писать.
        - Есть курево? - спросил Юшков, хлопая себя по карманам. - Ах да, ты же не куришь. У кого бы взять табачку?
        Он подошел к столу, достал папиросы, осмотрел, вспоминая, чьи они, потом взял одну. Показал мне папиросу.
        - Знаешь, чьи они? Это же вот этого мерзавца Черноступового. Как ты думаешь, можно ли стащить у него папиросы?
        Там среди вещдоков были и другие вещи арестованных. Папиросы мы уже отправили на экспертизу. Хотя уже и так понятно, что именно ими грабители прижигали отца Алексея, выпытывая, где храмовые сокровища.
        - Если он такой мерзавец, то от одной папиросы не обеднеет, - сказал я, заново переписывая лист с объяснительной, потому что на предыдущем поставил кляксу.
        Но Юшков уже закурил папиросу. Затянулся, закашлялся. Сказал сквозь хриплые всхлипы:
        - Вот ведь мерзавец он, вот мерзавец. Даже папиросы у него гадкие. Ты знаешь, что он был знаком с жертвой?
        На улице уже наступила темнота. У нас столы освещались настольными лампами. С абажурами. Уютно так. Островки света посреди сплошной тьмы. Здание погрузилось в тишину. Тикали настенные часы.
        Я поднял голову.
        - Знаком с жертвой? То есть, он знал отца Алексея?
        Юшков курил судорожно и быстро. Не докурил, погасил папиросу, утопил в пепельнице.
        - Я просто не знаю, что сказать. Это же просто трындец какой-то. Я ничего не имею против цыган, знаешь ли. Они у нас в селе жили, где я вырос. Дед Роман у нас был, он меня и других пацанов на реку брал, на рыбалку. Всегда уловом делился. Его сын в гражданскую войну был красным, воевал с белыми, погиб. Он меня на коне учил ездить. Хорошие люди цыгане. Но, видимо, в семье не без урода.
        Я откинулся на жалобно заскрипевшем стуле, внимательно слушал.
        - Черноступов с отцом Алексеем во время войны познакомился. В сорок первом году. Они тогда на оккупированной территории оказались, под Минском. Фашисты же всех цыган уничтожали, ты же знаешь? Считали их недочеловеками. Так вот, отец Алексей спрятал Черноступова в своем доме от преследования и потом помог ему скрыться.
        Вот же зараза. Я был потрясен.
        - Ты хочешь сказать, что он спас его от смерти?
        Юшков кивнул.
        - Они случайно встретились здесь уже после войны. На радостях отец Алексей позвал Черноступова к себе, угостил ужином, сказал, что приехал сюда строить церковь. Что люди помогают пожертвованиями. Черноступов слушал его, радовался, поздравлял. А через пару дней вломился вместе с Джураевым и Парновым. И пытал, пока не нашел сокровищницу.
        Юшков замолчал, хотел закурить еще, но выбросил папиросу. Я глубоко вздохнул.
        - Своими руками бы придавил гада, - сказал Юшков. - Но ничего, они все признались. Получат по заслугам.
        Мы помолчали, а потом он сказал:
        - Я хочу жрать. И напиться. Но пока нельзя. Пошли поужинаем.
        От этого я никогда не отказываюсь. Я быстро дописал бумагу, спрятал в ящик стола и мы отправились перекусить.
        За ужином Юшков спросил:
        - Кстати, ты помнишь, что тебя видели в кабаке «У Крокодилыча»? Или ты об этом так и не вспомнил? После того, как ты видел своего подопечного на складе, для тебя это имеет значение?
        Я мощным глотком проглотил котлету, которую жевал.
        - Нет, не помню. Что за кабак? Типа «Белой розы»?
        Юшков покачал головой и выпил компот.
        - Нет, гораздо хуже. Там с давних пор хаза разных урок. Вертеп. Мой освед тебя там видел. Тебя трудно не заметить. Как ты только туда сунулся, отчаянная твоя голова? Там, наверное, тебя и накрыли.
        Я покачал головой как можно безразличнее.
        - Не помню. А где это находится?
        - В Мызинском районе, - ответил Юшков. Он тоже особо не парился. - Только ты туда сам не вздумай ходить. Мигом голову оторвут. Только с подстраховкой. Но твой подопечный оттуда уже ушел, так что теперь тебе там делать нечего.
        Я спросил:
        - А кстати, как там теперь с бандой этого Шрама? Мы всех поймали?
        Юшков опять покачал головой.
        - Нет, Топор ушел. Он после Шрама был самый опасный человек в кодле. Неудержимый, как бешеный пес. Если выжил, то очень скоро опять проявит себя. Эх, жаль. Но ничего, скоро будет облава, так что мы их всех возьмем.
        Я насторожился.
        - Облава?
        Юшков кивнул. Он уже доел свою порцию и чуточку расслабился. Глаза помутнели, подернулись поволокой. Явно хочет спать.
        - Да, всеобщая городская. С привлечением военных. Грандиозная штука. После этого большая часть урок попадется. Твой подопечный тоже никуда не денется.
        Он поднялся, собрал колбасу и хлеб, конфеты и похлопал меня по плечу.
        - У меня дела есть, съездить надо, повидаться кое с кем. Так что давай, бывай, дружище. Иди, отдохни.
        Я кивнул. Он ушел, а я дождался, когда пройдет минут десять. Тоже поднялся и вышел из столовой. Я остался здесь одним из последних клиентов. Борщ был вкусный, а вот котлеты не очень.
        После ужина я решил пройтись. Пешком до Мызинского района. Город с наступлением ночи погружался в тишину. Порядочные граждане уже легли спать.
        А всякий криминал вылез на улицы. И еще наверняка сидел в блатных малинах. Гулял и просаживал награбленную добычу.
        Поэтому, если я пойду в вертеп под названием «У Крокодилыча», то могу встретить там тех, кто видел моего деда. И узнаю, куда он подевался. Свидетели-коллеги мне при этом ни к чему. Постараюсь справиться сам.
        Время сейчас самое активное. Наверняка все, кто обладает информацией, собрались там, на малине.
        Я пошел по городу. Проверил пистолет, так у меня их по-прежнему два. Только от ПМ осталось патронов на шестнадцать выстрелов. Надо бы потом подыскать зарядов.
        Город, как я уже говорил, погрузился в вечернюю дрему. Я быстро шел по тротуару. Вокруг тишина, никакого привычного гула автотранспорта, как в большом городе. Только вдали изредка слышен рев двигателя. Как же хорошо, что сейчас вокруг не происходит ничего криминального.
        - Помогите! - женский голос, вроде бы, молодой. - Милиция!
        Ну вот, накаркал на свою голову. Крики доносились недалеко, из соседнего переулка. Я чуток подумал, вздохнул и свернул туда.

* * *
        У Шрама имелись два-три места, в которых он собирался с бандой. У Шнурка тоже были потайные убежища, вот только соваться туда не вариант. Если менты разгромили кодлу, то они, скорее всего, знают, где обитал Шнурок. И могут туда нагрянуть в любой момент.
        Хотя, Шрам уже тоже порядочно засветился в городе. Два гоп-стопа подряд провалил. В его обычные места сбора тоже хорониться опасно. Поэтому Борзой доверился совету Топора и отправился к домой к его дядьке, тоже закоренелому сидельцу.
        Повел туда всю свою новую шайку. Вместе с Борзым их получилось девять бродяг. Хорошее число. Если с умом использовать людей, можно много делов наворотить.
        Кто они? Борзой, пока перебрались на новое место, оценивал новых подчиненных. Топор, который все еще не мог ходить. Чиж и Фомич.
        Казбек и Ваня-Портной, те двое, что стояли на стреме у склада. И которые пропустили второго сторожа и ментов. Пока что Борзой не стал их наказывать. Но предупредил, если опять лоханутся, он их сам прирежет.
        Коготь, Ангел и Индус. Трое оставшихся из банды Шнурка. Коготь после решения Кирпича безоговорочно признал главенство Борзого. Пообещал позвать остальных уцелевших членов банды. Немного, но все равно не помешает.
        Дядька Топора был человек с понятиями. Пожилой уже, весь тощий и высохший, как осенний лист. Удовольствовался бутылкой самогона. Разрешил жить в хате, как у себя.
        Он жил в небольшой халупе в рабочем поселке. Тем же вечером Коготь и его люди жомкнули, то есть ограбили подвыпившего мужчину и добыли чуток лавэ. На пару дней хватит, а потом надо решать, как быть дальше.
        На эту тему Борзой поговорил с Топором. Тот мучился от ран, но виду не показывал. Пил самогонку. Тем и лечился.
        - Есть места, которые обломить можно? - спросил Борзой. - Я у вас тут человек новый. А у Шрама наверняка на примете другие были. На которые он нацелился.
        Сначала Топор чуток заартачился.
        - Ты же в кодле теперь мазу держишь, - хрипло сказал он, блестя глазами. - Вот и думай.
        Борзой сидел возле постели упрямца. Посмотрел на него, усмехнулся.
        - Тебе что же, огорчительно, что это не ты? Я же с тобой базарю. Не с кем-то другим. Почему? Потому что ты авторитетный пацан. Духаристый. Даже если ты пока что не во главе кодлы, то скоро станешь. В любой другой. Я тебя держать не буду. А пока что помоги мне. А я тебе потом помогу.
        Топор подумал и согласился. Глаза прикрыл устало, сказал:
        - Были у Шрама две задумки. Одна - это сберкасса. Другая - это ломбард взять. Только сберкасса слишком хорошо охраняется. А ломбард крышу сильную имеет. Кто-то из московских воров там повязан.
        Хм, интересно. Борзой потрепал Топора по плечу.
        - Ну и лады. Благодарствую. Выздоравливай.
        Топор скоро заснул, а во сне постанывал от боли. Борзой расположился в другой комнате. В доме прохладно. Фомич ушел за дровами, чтобы печку растопить.
        Сберкасса - это хороший вариант. Известный. Поэтому и можно там крови потерять немало. А что, если магазин взять? Или заводскую кассу, в день, когда там зарплату выдают?
        Вот это другое дело. Этого еще никто не делал. А если и делал, то редко. Осталось за малым, выяснить, как подводят зарплату, когда это делают и где. Если взять кассу Горьковского автозавода, мало не покажется.
        - Ты шамать будешь? - спросил Коготь, зайдя в комнату. - Пойдем, там картошечка жареная.
        Борзой задумчиво посмотрел на помощника.
        - Слушай, у тебя есть знакомые на заводе? - спросил он. - Желательно, на самом крупном.
        Коготь улыбнулся. Удивительно, но зубы у него ровные. Будто отбеленные.
        - У меня там маруха была, - самодовольно сказал он. - Ладная бабенка. Плановичка, что ли.
        Борзой позвал худого мужичка к себе. Надо же, какая удача.
        - Ну-ка, иди сюда. Расскажи мне обстоятельно. Меня там все интересует.
        - А как же хавча? - недовольно спросил Коготь, обернувшись в сторону кухни. Оттуда доносились ароматы пищи. - Давай за столом.
        Борзой покачал головой.
        - Это важная тема. Давай-ка быстро обмусолим. А потом пойдем хавать.
        Коготь уселся рядом с ним.
        - А ты давно ее видел? - спросил Борзой. - Зазнобу эту свою?

* * *
        Хомяк выпил черного чифира и сунул в рот бутерброд с колбасой. Зажевал и благодарно поглядел на Юшкова.
        - Вот это другое дело, начальник. Ты меня от голодной смерти, считай, спас.
        Юшков усмехнулся.
        - Ну, скажешь тоже. Ради друга чего только не сделаешь.
        Они находились на конспиративной хате. Сотрудник угро и приблатненный уголовник. Прожженный урка по кличке Бонифаций. И одновременно тайный осведомитель на службе у милиции.
        Оперативный псевдоним - Хомяк. Хотя внешне на хомяка вообще не похож. Скорее, на обычного тощего работягу, затюканного ежедневной тяжелой работой. В миру, кстати, его звали Колупаев Константин Михайлович.
        Юшков взял его на крючок пару лет назад. Тот залез вскрывать хату, но хозяева оказались дома. Попался.
        Резать хозяев не стал, хотя и владел виртуозно пикой. Но против обычных граждан не применял. Не желал пачкать руки кровью.
        Когда в отделе Юшков спросил, чего ради он пошел на воровство, Хомяк простодушно признался. У него сестра больная и парализованная, инвалид от рождения. Кормить и лечить надо.
        Раньше, когда Хомяк накручивал ходки, за сестрой смотрела мать. А недавно старушка скончалась. И перед смертью взяла у непутевого сына зарок - присмотреть за сестрой.
        Нельзя было Хомяку на зону. Помрет сестра без него. В больнице зачахнет, как пить дать. Она только мать и Хомяка признавала.
        Только поэтому и согласился Бонифаций на сотрудничество. А так раньше идейный был. За воровскую честь горой стоял. Самый правильный бродяга был.
        Был, да сплыл. Вот уже два года исправно справлял Юшкова всеми новостями.
        - Я не знаю, чего Кирпич так менжуется, - сказал Хомяк и сделал себе еще один бутерброд из черного хлеба, колбасы, лука и помидора. - На словах хочет беспредел остановить. А на деле… Никто ничего не вдуплил.
        Юшков думал. Слухи о прошедшей сходке криминальной верхушки уже расползлись по городу. Но чего ради она затевалась и каковы итоги, узнал только сейчас, от Хомяка.
        - Значит, решили все-таки, как он хотел, - задумчиво сказал Юшков. - Добился-таки своего старый чертяка. Прогнул остальных под себя. Да, действительно, чудно. Не просто так он все это затеял.
        Хомяк прожевал бутерброд, снова запил. Поднял указательный палец.
        - Ах да, хорошо, что не забыл я. Сходня сначала наперекор ему пошла. Поперек шерсти. А там один пришлый козырной оказался. Из Куйбышева. Так он настолько гладко метлой трясти начал, что сразу всех переубедил.
        - Из Куйбышева, говоришь? - заинтересовался Юшков. - Ну-ка, расскажи про него подробнее. Какое у него погоняло?
        - Как же там было, - Хомяк нахмурил рябое, в мелких оспинах, лицо. На самом деле он хорошо помнил Борзого, но делал вид, что старательно выуживает его кличку из памяти. - Нахальный? Дерзкий? А, да, точно, Борзой! Его Борзой звали. Ушлый такой мужичок. Кирпич его заместо Шрама и Шнурка поставил.
        - Подожди, - сказал Юшков, сопоставляя факты. - На место Шрама? А он раньше не в его кодле был? Он в деле на Сормовском складе участвовал, получается?
        Хомяк кивнул и теперь сунул в рот конфетку, из тех, что тоже принес Юшков. Остальные сноровисто спрятал в карман.
        - Он самый. Там, говорят, жарко было. Этот ваш Лом был. Чуть всех не завалил прям там.
        Юшков усмехнулся.
        - Да уж, лучше тебе ему не попадаться под горячую руку. Закопает в землю и имени не спросит. У него на вашего брата очень большой зуб имеется.
        Хомяк хрустел конфетой во рту, а Юшков опять задумался.
        - Значит, теперь у него своя кодла имеется. У Борзого этого. Он наверняка на прежних хазах Шрама или Шнурка затарился. Ладно, будем знать. А Кузов, значит, сам перо под ребра этому парнишке сунул?
        Хомяк кивнул. Он уже рассказал, как погиб наемник Танкиста. Повезло, что его Кузов прикончил. Судя по всему, Кирпич его долго хотел убивать. На глазах у всех.
        - Ну что же, очень и очень хорошо, - Юшков поднялся со стула. - Это все, что ты хотел мне рассказать? Ничего не забыл.
        Хомяк снова старательно наморщил лоб. Потом покачал головой.
        - Не-а. Все, как на духу, наботал тебе, начальник. Ты бы это, добавил бы хрустиков, а?
        Юшков вздохнул, достал еще денег, дал агенту. Ничего не поделаешь, за информацию надо платить. Сейчас ему пришлось добавить из собственного кармана.
        Но Хомяк был и в самом деле ценным сотрудником. Приносил важные вести. Не обманывал. Все путем. Поэтому такого осведа лучше не обижать. Хорошенько надо прикармливать.
        Они попрощались и Хомяк вышел из квартиры первым. Юшков остался. Их не должны видеть вместе.
        Выйдя из подъезда, Хомяк натянул на голову шапку, запахнул плотнее армейский полушубок на теле. После войны с одеждой туго. Все носили армейские вещи.
        Насвистывая, он пошел через двор, вышел на улицу, прошел пару кварталов в темноте. Сначала урка был доволен собой. Он все-таки не рассказал Юшкову кое-что еще. Он пока никому об этом не рассказывал.
        Дело в том, что Хомяк состоял в банде Миши Малого. Ходил как-то по делам в центр города, а там встретил Кузова. И Клеопатру.
        Они стояли и миловались у одного из подъездов. Потом внутрь зашли. Хомяка не заметили, он тогда в темной подворотне, под аркой схоронился. Надо же, вот оно как. Клеопатра, оказывается, Кирпичу изменяет.
        Пока что Хомяк придержал эти новости. Очень опасная эта информация. Когда надо будет, воспользуется.
        А пока что он насторожился. Нутром почуял опасность. Что такое? Прошел дальше, осторожно огляделся. Вот проклятье, оказывается, за ним двое бугаев шли. Именно за ним, целенаправленно. И кажется, шли еще от самого дома, где он встретился с Юшковым.
        Сначала Хомяк запаниковал. Его раскрыли. Случилось самое худшее. Хотел себе живот вскрыть пикой, чем даваться в руки почтенного общества.
        А потом успокоился. С Юшковым его не видели, это точно. Предъявить конкретно ему ничего не смогут. Если что, отбрехается. Ему не впервой.
        Парни сзади ускорили шаг. Нагнали.
        - Эй, ты, иди сюда. Разговор есть.
        Хомяк остановился и медленно обернулся.
        Глава 17. Знакомство
        Сожалеть о том, что я сунулся на улицы в одиночку, времени не было. Женщина отчаянно кричала. Я ускорил шаг и увидел ее за поворотом, в свете одинокого фонаря.
        Вокруг стояли трое мужчин. Шаг за шагом они сжимали кольцо вокруг женщины. Не торопились, смаковали момент.
        - Ты чего базлаишь, лахудра? - спросил один. - Ну-ка, иди сюда. Щас ты отведаешь моего щекотуна. Просто ляг алн там да получай удовольствие.
        - А она сдобная бабенка, - заметил второй. - Даром, что лакшовка. Ну, иди сюда, не бойся. Больно не будет.
        - Отстаньте от меня, пожалуйста, - попросила дрожащая женщина. Сумочку она держала перед собой. Старалась безуспешно ею прикрыться. - Я вас очень прошу, не надо.
        Да какая женщина, это ведь девушка. Высокая, даже очень. Светлые волосы, юное бледное личико. Большие, отчаянно расширившиеся глаза, как два блюдца.
        Вот только одета в чуть мешковатую короткую юбку и легкую кофточку. На голове беретик. Как только не замерзла. Я все никак не могу привыкнуть к современным женским нарядам и прическам. Иногда по ним совершенно невозможно определить, кто стоит перед тобой, юная девушка или бабка.
        - Ух ты, какая лялечка, - третий попытался схватить девушку за руку.
        - Пожалуйста, отстаньте! - девушка увернулась и бросилась было бежать.
        Но куда там. Сволочи уже окружили ее. Один схватил за руку, второй за плечо. Если бы я не подоспел, девушке пришлось бы очень тяжко. С другой стороны, на что она рассчитывала, разгуливая по ночному городу в таком наряде?
        Я шагнул вперед, намереваясь напасть на мужиков сзади. Одновременно хотел гаркнуть на них. Звуковое воздействие. Чтобы ошеломить и подавить волю к сопротивлению.
        Но моя помощь не понадобилась. Оказывается, девушка вполне могла постоять за себя. Отступая, она выхватила из сумочки пистолет и тут же выстрелила в воздух.
        - Стоять, падлы! - решительно крикнула она. - Кто сделает еще шаг, пристрелю на месте!
        Один из мужчин слишком заигрался и юли перевозбудился. Его не остановил даже этот выстрел.
        - Ничего, авось не загубит! - задорно крикнул он и снова попытался схватить девушку за руку.
        Ту самую, в которой был пистолет. Двое остальных замерли на месте, но я заметил, как один зачем-то полез в карман. Наверняка тоже за оружием. Ситуация постепенно выходила из-под контроля.
        - Уйди! - запротестовала девушка, пытаясь отодвинуться. - Прибью!
        Бандит со смешком надвинулся на нее и попытался вырвать пистолет из руки. Он наверняка был пьян, придурок. Я рванул вперед и почти добрался до идиотов, но тут раздался еще один выстрел. Потом снова.
        Пьяный нападающий со стоном осел назад, на землю. Живот зажал руками. Между пальцев потекла черная кровь.
        - Эта сучка Косого вальнула! - заорал тот, что в карман полез. В руке у него блеснуло лезвие ножа. - Руби ее, Витек!
        - Стоять, милиция! Вы арестованы! - безнадежно пискнула девушка, размахивая пистолетом.
        Судя по всему, вся эта троица давно и надежно находилась под воздействием алкоголя. И пистолет их не пугал, а только раззадорил еще больше. У второго, Витька, тоже в руке мелькнула заточка.
        - Не надо стрелять! - я, наконец, добрался до поля битвы и смог вступить в бой. - Девушка, опустите пистолет. Я сейчас сам разберусь!
        Не хватало еще новых трупов. Мало того, что девушка с легкостью могла задеть меня, но зачем ей потом лишние проблемы с тремя жмуриками, хоть и преступниками? У них ножи, парни не самого атлетического сложения, лучше разобраться с ними без огнестрела. Я сам сделаю это.
        К счастью, девушка послушала меня и отскочила в сторону. Двое шакалов оглянулись на меня, от удивления выпучили глаза.
        - А ты кто такой, чудило? - спросил один, опуская перо.
        - Какая нахрен разница, вали его тоже! - второй, более кровожадный, охотно рванулся ко мне. Заточку отвел назад, приготовился воткнуть мне в брюхо.
        Я не стал отходить. Просто шагнул вперед на него, сократил дистанцию. Ударил по руке с ножом, отбил удар, вывернул предплечье.
        Нападающий резко выдохнул. Да, от него ужасно несло перегаром, почище, чем от винной бочки. Я развернул его вокруг себя, продолжая захват. На мгновение задумался, надо ли обойтись с ним пожестче? Или пощадить?
        А потом решился. Какого хрена, эта тварь пыталась убить меня, зарезать на месте. А до этого хотела учинить насилие над женщиной. И тоже ее убить. Зачем жалеть этого недоумка?
        Поэтому я продолжил движение вверх. Вывернул ему руку еще выше, заломил в сторону. Раздался хруст. Мужик заорал, как резаный. Рука повисла, как на веревке. Я толкнул его на третьего, последнего нападающего. Тот как раз очутился рядом.
        Оба повалились на землю. Один продолжал кричать и жаловаться, что ему вырвали руку. Второй молча пытался подняться. Нож он выронил и поэтому одновременно лихорадочно шарил по земле, стараясь его найти.
        Я подошел ближе и пнул по лицу крикуна. Очень уж раздражали его вопли. Он потерял сознание и упал головой в грязь.
        Третий нашел наконец нож, но я успел наступить на руку. Он завопил от боли, и я коротко стукнул его по затылку. Тогда этот тоже отрубился и воткнулся лицом в землю.
        Я поднялся и поглядел на первого, раненого пулей. Тот так и сидел на земле, не шевелясь. Руки на животе, все в крови.
        - Его надо перевязать, а то сдохнет от кровотечения, - сказал я девушке. Теперь я мог разглядеть ее вблизи. - А вы правда из милиции?
        А она очень даже недурна собой. Высокая, длинноногая, породистая. Огромные глаза с любопытством смотрели на меня.
        - Да, я из Мызинского райотдела, - ответила девушка. - А вы тот самый великан из Ленинского? Слышала, как же. Как вас там? Молотков? Кувалдов? Ах да, Ломов.
        Она протянула мне ладонь. Я автоматически пожал прохладную ручку.
        - Он самый. А вас как зовут?
        - А я Яна. Яна Старницкая, - ответила девушка. - А вы…
        Из переулка послышался топот множества ног. Я полез за пистолетом, но из темноты под свет фонаря вынырнули сотрудники милиции. Один, двое, трое… В итоге их набралось целых пятеро. Все с пистолетами наготове.
        - Руки вверх! - закричал один, наставив на меня пушку. - Стоять, не двигаться! Как ты, Яна?
        - Эй, Леня, это же наш коллега, - Яна подняла руку. - Ломов из Ленинского. Он мне помог, пока вы там где-то пропадали.
        Милиционер расслабился. Опустил пистолет, смущенно улыбнулся, поправил гимнастерку. Огляделся.
        - Тогда прошу прощения. У нас там тоже ЧП было. Еще одно ограбление. Только там преступники успели уйти.
        Его товарищи разбрелись вокруг, осмотрели задержанных нами пьянчужек.
        - Ты не пострадала? - спросил Леня, оглядев одного из мужиков. - Эти гниды что, на тебя с заточками полезли? Вот сволочи.
        - Нет, все хорошо, - ответила Яна. - Правда, если бы не товарищ Ломов, то не знаю, как бы все случилось. Они что-то совсем голову потеряли.
        - Вы что же, операцию проводите? - спросил я. - Это у вас такие обходы? На живца ловите?
        Яна кивнула.
        - Очищаем город от всякой швали. Ну как, Воронов, мне подождать или идти дальше?
        - Подожди, конечно, - Леня как раз осматривал раненого выс рекомендую в живот. - Сейчас мы задержанных отправим куда следует и продолжим.
        Я поглядел на часы. Жаль, что я все-таки встретился с сослуживцами из параллельного отдела. Теперь Юшков узнает, что я шлялся по Мызинскому району.
        - Коллеги, я тороплюсь очень. Пойду. Надо будет, напишу все отчеты и протоколы, но уже на днях, забегу к вам в отдел. А сейчас бежать надо.
        - Что-то вы быстро уходите, - с сожалением сказала Яна. - Заходите завтра, только обязательно. Я буду после обеда. Ох, что же это я, даже не поблагодарила вас еще.
        Она подошла ко мне, чуть приподнялась на цыпочках и поцеловала меня в щеку. Я заметил, как Леня пристально смотрит на нас.
        - Спасибо, вы прямо, как отважный рыцарь, - прошептала Яна. - Спасли девушку от негодяев.
        Я улыбнулся. Глядя на такую девушку, невозможно было не улыбаться.
        - Такую храбрую девушку, как вы, и спасать не надо. Вы же сами, кого хочешь спасете.
        Яна порозовела от удовольствия. Это было заметно даже в тусклом свете фонаря.
        - Приходите завтра обязательно, - тихонько сказала девушка.
        Я попрощался с нею и с остальными коллегами и отправился дальше.

* * *
        По своей натуре Клеопатра была отчаянной авантюристкой. Полвека спустя такая девушка гоняла бы на байках с сумасшедшей скоростью. Прыгала бы с парашютом. Занималась бы любовью в туалете самолета или в примерочной магазина.
        Морозова жить не могла без адреналина. Когда она вытаскивала кошельки у зевак на рынке и пассажиров автобуса, то иногда рисковала совсем на грани. До поры до времени ей везло, правда, потом попалась.
        После выхода из тюрьмы чуток остепенилась, занималась квартирными кражами и грабежами. Но иногда, для удовольствия, снова щипала лопатники у ослов в автобусах.
        А вот отчаянно смелые мужчины и вовсе безумно заводили ее. Тут уже она остановиться не могла. Поэтому, когда впервые увидела Кузова, такого красивого, прилизанного, беспощадно-холодного, в безупречном костюмчике и в туфлях из натуральной кожи, то сразу поняла - этот будет мой. Она тогда уже связалась с Кирпичом, но, очертя голову, бросилась в новый роман. И даже не задумалась о последствиях.
        Тем более, что Кирпич - это для дела. Для защиты. Тут она руководствовалась разумом.
        А милый Слава, то есть Кузовкин Вячеслав, как на самом деле звали Кузова - это для души. Ольга думала, что их роман будет мимолетным. Как со многими другими ее любовниками.
        Да им и нельзя было миловаться долго. Кирпич узнает - обоим головы снесет.
        Но нет, страсть, охватившая девушку, никуда не пожелала испаряться. Наоборот, захватывала ее с головой, все больше и больше. Ради Славика Клеопатра была готова на все. Даже открыто порвать с Кирпичом.
        Сегодня они встретились рядом с одной из квартир Кузова, которую он снимал для любовных утех со своими поклонницами. Ольга не удержалась. Сразу кинулась на шею любовнику. Поцеловала взасос в сладкие губы.
        - Соскучилась по тебе, - прошептала девушка. - Просто ужас.
        Они уже давно не встречались. Целый месяц. Клеопатра считала каждый день. Кузов был занят другими делами.
        Дошло до того, что Морозова пригрозила, будто приедет к нему на блатхату и устроит скандал. Только после этого Кузов согласился встретиться.
        Сейчас милый Славик самодовольно улыбнулся. Обнял ее крепче, прижал к себе. Пощупал упругие ягодицы. Снова поцеловал.
        - Пошли, - и повел в подъезд, в квартиру, где они проводили райские часы.
        Именно тогда их видел Хомяк.
        После любовных утех, когда пыл чуть остыл, Кузов сходил на ближайший рынок за снедью. Вернулся с кульками и пакетиками, от которых веял божественный аромат. Все готовое, накрывай стол и кушай.
        Так они и сделали. Сидели за столом в халатах, уплетали вкусные грибные пироги и кремовые пирожные. Запивали вином. Мало-помалу, но речь неизбежно зашла о Кирпиче.
        - Слушай, а чего это старый дурак решил сходняк провести? - спросил Кузов, как будто невзначай. - Да еще по такому чепуховому поводу? У него совсем крыша поехала?
        - Он готовится к переделу, конечно же, - ответила Клеопатра с набитым ртом. Крем от пирожного остался у нее на кончике носика. - В город возвратилось много строевых мужиков. Они все под Танкистом. Если Кирпич не справится с сукой, то с него спросят самого. Да и сроки у него скоро подходят, ему надо на зону идти. Там порядок наводить. А сюда другой вор должен прийти. Да только Кирпич не хочет на зону. Он хочет здесь, на воле помереть.
        - И насколько это возможно? - спросил Кузов. Когда он размышлял над чем-то важным, на его гладком лощеном лбу появлялась небольшая вертикальная складка. Сейчас складка стала большой. - Он по любому обязан идти на кичу. Его тут не оставят.
        Клеопатра пожала плечами.
        - Меня это не колышет. Он мне надоел, если честно. Свалил бы уже куда-нибудь. Я иногда готова его давануть, сил нету больше.
        Она шаловливо посмотрела на любовника.
        - А тебе не западло, что я до сих пор с ним? Если бы вместо него тебя на город смотреть посадили! Вот это был бы кайф.
        Кузов усмехнулся.
        - Я только приблатненный. Мастью не вышел. Может потом, со временем. Если я проверну, то, что хочу, тогда, может, и стану.
        - А что ты хочешь? - тут же заинтересовалась Клеопатра. - Скажи мне.
        Но Кузов молчал и только загадочно улыбался. Чтобы разговорить его, Морозова опустилась перед любовником на колени, распахнула халат и поцеловала между ног. Минут пять она ласкала его. Доводила почти до самого пика, но останавливалась почти на самом краю.
        - Ну-ка, не останавливайся, сука, - Кузов схватил ее за волосы и прижал к члену. - Не останавливайся, я сказал.
        - Скажи, что ты хочешь сделать, - попросила Клеопатра, отодвинувшись. - И я тебя заставлю улететь на небо.
        Кузов поглядел на нее, сощурившись. Потом схватил и заставил сделать то, что хотел. И только потом, когда они отдыхали в постели, сам сказал:
        - Я хочу сорвать самый большой куш в этом городе.

* * *
        Вопроса, что делать, не стояло. Хомяку надо драться за свою жизнь. Тот, кто хочет пригласить тебя душевно посидеть, не будет грубо хватать за руку.
        Поэтому тут все ясно с самого начала. Его в чем-то заподозрили и хотят допросить. А потом грохнуть. Это понятно, как день.
        Вот только сначала надо бы узнать, кто это такие. Что за бугаи такие?
        - Э, че за наезды? - сразу затарахтел Хомяк, стараясь притворяться обычным безобидным мужичком. - Вы кто такие, чего надо? Под кем ходите?
        А сам уже в кармане «перо» нащупал. Ножичек у него давний, лезвие из острой закаленной стали, рукоятка гладкая от долгого употребления. Не раз уже выручал в опасных ситуациях. Хомяк его всегда держал остро заточенным, как бритву.
        - Ты пойдешь с нами, крыса, - сказал один амбал. - Не дергайся, поговорить надо.
        Он стоял справа. Широкоплечий, высокий, сильный. Голова круглая и лысая. Кончики ушей покраснели от мороза. Это он схватил Хомяка за руку.
        - Никуда я с вами не пойду, - заявил Хомяк. - Я от Миши Малого, слышали о таком? Тронете меня, с ним разбираться будете.
        - Вот и лады, - сказал второй и ухмыльнулся толстыми губами. Он стоял слева. Тоже здоровый, как буйвол. Только не лысый, а волосатый. И еще даже борода есть. - То, что надо. Мы и хотели узнать, что за падла с ментом общается. А это ты, оказывается.
        Очень и очень плохо. Эти твари увидели и узнали Юшкова. Засекли, что он поднялся на конспиративную хату. А потом засекли, как Хомяк выскользнул оттуда. Проследили за ним и решили брать. Кто они такие?
        - Вы рамсы попутали, - проворчал Хомяк, пытаясь освободиться. - Какой такой мент, не было такого.
        Одновременно он потихоньку огляделся. Они стояли в тени, недалеко от фонаря. Улица немаленькая, но спокойная. Прохожих нет. Вдалеке проехала машина, но быстро свернула и пропала из виду. Можно действовать.
        - Пошли по-хорошему, - предложил лысый. - Или я тебе руку сломаю. Не беси меня.
        Он стоял ближе и первым Хомяк напал на него. Вытащил руку с ножом, ударил лысого в грудь. Длинное тонкое лезвие глубоко проникло внутрь.
        Лысый охнул, отшатнулся.
        - Ах ты, мразь! - второй полез в карман, явно за пушкой.
        Но Хомяк уже был готов. Нож в его руках превратился в смертоносную молнию. Лезвие, уже испачканное кровью первой жертвы, ужалило второго амбала в руку и тут же вонзилось в грудь.
        - Ах ты… - бугай попробовал отодвинуться. Но бесполезно.
        Хомяк уже очутился сбоку от него. Рука с ножом очертила небольшой полукруг в воздухе. Клюнула бородача в бок, в печень. Он почти успел выхватить пистолет, но руки внезапно ослабли.
        - Хр-р-р, - захрипел бородач и повалился набок.
        - Эй, ты чего? - завопил первый, пытаясь отодвинуться от шустрого задохлика. Он, этот щуплый мужичонка, оказался гораздо опаснее, чем выглядел на первый взгляд. - Хватит, хватит!
        Но Хомяк был беспощаден. Нельзя, чтобы выжили те, кто его видел. Он воткнул скользкий нож в грудь лысого еще пару раз, потом повалил его на землю и перерезал горло.
        Вытер нож, вернулся ко второму, но бородач уже был мертв. Тогда Хомяк ошмонал обоих, забрал деньги и быстро пошел прочь. Пистолеты и личные вещи убитых брать не стал.
        Глава 18. Гоп-стоп
        Пока я шел к кабаку «У Крокодилыча», то невольно вспоминал Яну. Какие у нее красивые бездонные глаза, какое гладкое личико. Его так и хочется расцеловать.
        Кхм, кажется, я уже долгое время провел без девушки. Пора бы уже позаботиться об этом. Насколько я понял, Яна подходила мне по всем параметрам. Она и ростом гораздо выше обычных девушек. Почти достает макушкой до моего подбородка.
        Из подворотни вывалилась группа веселых молодых людей. Они отвлекли меня от мыслей о девушке. Очередные хулиганы и бузотеры?
        Завидев меня, парни пошептались и направились в мою сторону. Но потом, подойдя, они разглядели мои габариты получше. И решили не рисковать. Прошли мимо, благопристойно помалкивая.
        Правильно сделали, молодцы. Я сейчас слишком тороплюсь, чтобы отвлекаться на них. Если бы решили докопаться до меня, я бы действовал максимально жестко. Выворотил челюсти, сломал ребра и прострелил бы ноги.
        Ах да, кстати.
        - Эй, ребятки, - я обернулся к парням. - А ну-ка, идите сюда.
        Парни послушно обернулись, робко подошли. Ничего не посмели возразить.
        - А где тут кабак «Крокодилыч»? - спросил я у них. - Не подскажете?
        - А, вон там, - парни наперебой указали в сторону. - Пройдете три квартала и вправо. Там пустырь небольшой, рядом с ним.
        - Благодарю, молодые люди, - я кровожадно улыбнулся. - Как приятно видеть такую воспитанную молодежь.
        - Да пожалуйста, - парни развернулись и поспешно ушли. Поссориться с ними мне не удалось.
        Ладно, сейчас это не важно. Я обрел ориентир. Оказывается, этот кабак от меня рукой подать. Я зашагал быстрее, чтобы не прийти к нему слишком поздно.
        Судя по часам, сейчас около полуночи. Наверное, те, кто видели моего деда там, еще не ушли спать. Вряд ли они настолько законопослушные и добропорядочные.
        Никакой вывески, никакого плаката. Обычное двухэтажное здание на краю пустыря. Крепкое, из крупных кирпичей, чуть покосившееся. Окна нижнего этажа на уровне тротуара. Судя по звукам музыки, криков и смеха, основная движуха происходила как раз там, на нижнем уровне.
        На первом и втором этажах только в паре окон горел свет. Возле входа толкались и болтались несколько подозрительных личностей. Когда я подошел, одна из них вывалилась мне навстречу.
        - Эй, привет, путник! Ты уверен, что хочешь сюда зайти? - он кричал, широко открыв рот, а в руке держал бутылку.
        Я хотел его обойти, но подвыпивший мужчина ерзал передо мной на нетвердых ногах. Не дал пройти. Остальные засмеялись.
        - Уйди, - приказал я, стараясь сдержаться.
        - Я тебя сейчас грохну… - пробормотал он и икнул.
        Я толкнул его в сторону и бедолага улетел на землю. Другие зароптали, но не посмели ничего сделать. Я грозно поглядел на них и мужики тут же умолкли.
        Тогда я подошел к двери подъезда и побухал в нее кулаком. Спиной чувствовал на себе взгляды нетрезвых посетителей. Это меня раздражало еще больше. На свое счастье, мужики молчали и не говорили не слова. Тот, что преграждал мне дорогу, безуспешно пытался подняться с земли.
        Тяжелая железная дверь открылась наполовину. Изнутри на меня уставился плотный щекастый человек. Мрачно, как будто ему денег должен и не отдал.
        - Ты кто такой? Чего надо?
        - Мне надо зайти, - ответил я. - Я ищу…
        Щекастый с лязгом захлопнул дверь. Я посмотрел на нее, чувствуя, как внутри поднимается благородная ярость. Сзади послышались издевательские смешки. Посетители насмехались надо мной.
        Я опять побухал кулаком в дверь. Сначала ее не хотели открывать, но потом дверь распахнулась. На пороге стоял все тот же щекастый хряк.
        - Проваливай, - сказал он свирепо. - Ты даже не знаешь, что…
        Я крепко схватил его за ворот рубашки и приложил об дверь. Несильно, но вполне достаточно, чтобы вывести из строя. Щекастый ударился о железо, закатил глаза и свалился без сознания. Дверь загудела, как колокол.
        - Спасибо за приглашение, - я переступил через развалившегося на полу охранника и вошел в здание.
        Небольшое входное помещение. Типа дежурки. Дальше коридор и лестницы.
        Коридор ведет дальше на первый этаж. Одна лестница ведет наверх, на второй этаж. А вторая вниз - в подвал, откуда слышен шум веселья.
        Куда идти?
        Долго раздумывать не пришлось. Конечно, надо идти вниз. Там основная активность, там больше всего народу и больше шансов узнать новые сведения про деда.
        Поэтому я затопал по каменным ступенькам вниз. Вскоре лестница закончилась, передо мной еще одна дверь. Я открыл ее и очутился в обширном подвальном помещении с маленькими оконцами, выходящими на тротуар. Несколько колонн посередине.
        Все помещение было заставлено прямоугольными деревянными столиками. Вокруг столов скамьи, полные народу. Рабочего народу. Пришедшего сюда, чтобы отдохнуть после тяжкого трудового дня.
        Люди сидели и общались, перебивали друг друга и ругались. На меня внимания никто не обратил. Слева у стены была барная стойка.
        Ну, как барная. Деревянная потресканная стенка, по грудь взрослому человеку. За нею стоял бармен, сюда же подбегали официанты. Через отверстие в стене подавали заказанные блюда и выпивку.
        У дальней стены потихоньку играл на баяне мужик в черном костюме в полоску. И еще там было пианино, но сейчас оно пустовало.
        Я огляделся и подошел к барной стойке. Бармен как раз разливал водку.
        - Слышь, дружище, - позвал я его. - Иди сюда, спрошу кое-чего.
        Бармен равнодушно посмотрел на меня и не двинулся с места. Был он высокий и крепкий парень, на животе фартук, завязанный на поясе. Пришлось мне наклониться к нему через стойку.
        - Слышь, ты видел здесь парня, похожего на меня? - спросил я и показал ладонью рядом со своим плечом. - Такой здоровый тоже. И похож на меня. Он мой… родственник, короче говоря.
        Бармен снова равнодушно посмотрел на меня и ничего не сказал.
        Я огляделся по сторонам. Никто на нас не смотрит. Официанты разбежались по залу. У отверстия в стене никого нет. Мы почти наедине и рядом друг с другом. Разделены только стойкой.
        Тогда я схватил его за руку и сжал ему кисть. От злости я не совсем контролировал себя. Послышался хруст и наконец-то бармен выказал хоть какие-то эмоции.
        Лицо его исказилось. Он тихонько охнул и собирался взвыть от боли, но я ему сказал:
        - Если вякнешь слишком громко, я тебе руку сломаю. И не одну.
        Он подавил стон и замолчал.
        - Ну, я повторяю свой вопрос, - напомнил я. - Ты видел моего родича?
        Бармен кивнул.
        - Видел, конечно. Такой же бугай, как ты. Он Эдику чуть руку не оторвал.
        О, это другое дело. Я напал на горячий след.
        - Что за Эдик? - спросил я. - Говори быстрее, падла.
        - Это официант, - захрипел бармен. - Вон он бегает. Руку отпусти, щас сломаешь.
        - Зови его, - приказал я и чуть ослабил хватку.
        - Эдик, дуй сюда, быстро! - заорал бармен. - Кому сказал!
        Я отвернулся, чтобы официант не принял меня за деда раньше времени и не убежал. Официант подошел и спросил:
        - Что стряслось? Что ты разорался, как резаный?
        Я отпустил бармена и схватил официанта. Судя по тем людям, что я здесь встретил, они понимали только язык силы.
        Эдик узнал меня или принял за деда, и тут же попытался вырваться. Но я крепко держал его. Потом схватил одну руку и придавил о барную стойку. Опять чуток не рассчитал силы и услышал хруст костей.
        - Опять, та же самая рука! - простонал злополучный Эдик. - Вы издеваетесь?
        - Куда ушел мой родственник? Кого он искал? - спросил я. - Отвечай быстро, или я тебе обе руки сломаю.
        Эдик ответил сквозь зубы:
        - Я не знаю. Но он спрашивал про Матроса. Был у нас один такой, кажется, с Дубом корешился. Вот я его к Дубу и отправил. В «Дубовую рощу».
        - Какой такой Дуб? Какая «Дубовая роща»? - спросил я и тут услышал рядом сильное кхеканье.
        Оглянулся, а скотина бармен, оказывается, замахнулся на меня дубинкой. Я едва успел увернуться. Эдика пришлось отпустить. Официант согнулся на месте, пытаясь не закричать от боли.
        Бармен промахнулся и снова попытался достать меня дубинкой через стойку. Вот урод. Я изловчился, опять пропустил дубинку мимо себя. Потом схватил ее, вырвал из руки бармена, а его самого приложил мордой об деревянную поверхность стойки.
        Бармен потерял сознание и упал назад. За свою гребаную стойку.
        - Вот и лежи там, отдыхай, - пробормотал я и обернулся к залу.
        Ого. Огогошеньки. Оказывается, посетители кабака прекратили веселиться и смотрели на нашу потасовку. А еще передо мной стояли охранники.
        Целая толпа. Человек семь. В руках тоже дубинки. У некоторых и кастеты на пальцах.
        Я повертел дубинку в руках, поглядел на охранников, готовых разорвать меня на части и сказал:
        - Обслуживание у вас не на высоте. Где тут жалобная книга?

* * *
        Напасть на кассиршу решили во дворе завода.
        Из-за того, что место уединенное, скрыто от посторонних глаз с улицы.
        Это раз.
        Кассирша не убежит куда-нибудь по улице и потом ее не придется искать по всему городу.
        Это два.
        Ну, и еще потому, что Фомич устроился на завод работать, а еще о приезде кассирши должен сообщить Тимон, то есть Тимофей, один из сообщников. Из тех, что уже работали на заводе.
        Это три.
        В общем, поэтому члены банды ждали приезда машины с деньгами рядом с заводом.
        Ну как, ждали. Фомич находился во внутреннем дворе, куда должны приехать инкассаторы. Тимон тоже там.
        Борзой, Коготь и Индус толклись рядом с воротами. Изображали рабочих. Курили самокрутки, пряча лица под низко надвинутыми кепками.
        Казбек, Ваня-Портной и Ангел стояли дальше по улице. На подхвате. Готовы подскочить сзади и устроить побоище, если понадобится.
        Чиж и того дальше, за рулем машины. Древней жестянки довоенного производства, под которой он лежал пару дней, менял запчасти. Вроде привел в чувство, теперь драндулет резво бегал по улицам. Чиж уверял, что в решающий момент машина не подведет.
        - Смотри, головой отвечаешь, - сказал ему Борзой. - Ты меня знаешь. Если не заведется, я тебя там же замочу.
        Топор остался дома. Выздоравливал. Хотя и хорохорился, говорил, что пойдет на дело вместе со всеми. Но Борзой его оставил.
        Время послеобеденное, расслабленное. Погода выдалась хорошая, подходящая. С утра лил дождь. Слякоть, грязь. Потом дождь прекратился, крыши домов окутал туман. Пасмурно, хмуро, мрачно. В самый раз для гоп-стопа.
        Народу на улице мало. Пару раз проехали машины, фургоны. Телега с лошадью и извозчиком. А больше никого. Все предпочитали дома лежать или на работе сидеть. На улицу лишний раз не высовывались.
        Только такие придурки, как мы, сидим здесь и ждем кассу, подумал Борзой. Зябко и голодно. Сейчас бы тяпнуть водки и залечь спать, обнимая ладную барышню.
        Но ничего.
        Если все пройдет, как надо, можно будет и отдохнуть. Капусты срубить, потом залечь на дно. Желательно с какой-нибудь красоточкой, чтобы скрасила отдых.
        - Едут, - негромко сказал Коготь.
        Он стоял вполоборота к дороге. Голову наклонил, за козырьком кепки не видно глаз. Но гляди-ка, сразу заметил.
        Борзой посмотрел вбок. Точно. Из-за поворота вынырнул фургон. Подпрыгивая на ухабах, подъехал ближе. Остановился возле ворот. Ждал, пока откроют створки.
        Внутри в кабине сидели двое охранников. Один равнодушно смазал взглядом по Борзому. Кассирша, полная тетка лет сорока, находилась где-то внутри. Грабители ее уже видели, когда готовились к налету.
        Сторож открыл ворота, фургон въехал внутрь заводской территории. Теперь ему надо проехать еще сотню метров, до входа в здание администрации.
        Из ворот вышел Тимон, кивнул им. Да, точно, это и есть касса.
        Ну все, время.
        Борзой нащупал пистолет в кармане, пошел к воротам. Коготь и Индус за ним.
        - Э, куда? - сторож, старик в тулупе и в огромных сапогах, загородил дорогу. - Проваливайте. Через главный вход шуруйте.
        Времени не было. Если этот старый пердун так и будет стоять на дороге, тогда придется его успокоить. Может быть, и замочить. Несмотря на запрет Кирпича и городского сходняка.
        Борзой хотел для начала долбануть старика по голове рукоятью пистолета. А потом бежать дальше. Фургон уже проехал полпути вдоль длинного продолговатого здания администрации.
        Фомич уже ждал кассиршу у входа, но его одного явно недостаточно.
        - Э, Петрович, ты чего? - спросил Тимон. - Это же наши парни, из сборочного цеха. Зачем им идти так далеко?
        Ох уж, этот Тимон. Сам встрял в неприятности. Понятно же, что его после налета в первую очередь трясти будут. Искать, где угодно. Ему прятаться надо.
        Впрочем, ему терять нечего. Проигрался в карты. Все равно собирается уходить с завода. Хочет получить куш напоследок и уйти подальше.
        Сторож осмотрел их подозрительно. Пожевал толстыми губами, кивнул.
        - Ладно, идите. Только не попадайтесь на глаза заму. Он там где-то лазает.
        Борзой помедлил чуток. Потом решил, что сторожем займутся Казбек, Ваня-Портной и Ангел. Побежал в ворота, а дальше зачапал сапогами по грязи внутри заводской территории.
        Под ноги с лаем бросилась косматая собачка. Тоже сторожевая. Но махонькая. Борзой хотел пнуть ее, промахнулся. Побежал дальше.
        Сзади маячили Коготь и Индус. Оба невысокие, оба смуглые и мрачные. Готовые ко всему.
        Они пробежали половину пути, когда фургон остановился у здания администрации. Дверь открылась, из машины вышел один из охранников.
        Ну как, охранник. Высокий пузатый дядька. Тоже в полушубке, в сапогах. Оружия нет. Тимон уверял, что они вечно безоружные ходят.
        Поглядел на бегущих людей, чуток встревожился. Но поздно.
        Тетка кассирша тоже открыла дверцу и вылезла из машины. В руках держала сумки. Большие, полные.
        - Эй, вы куда? - спросил охранник, настороженно глядя на подбегающих мужиков. - Вы кто такие?
        Второй продолжал сидеть за рулем машины. Его не видно.
        Борзой на ходу вытащил пистолет из кармана. Подбегая к фургону, закричал:
        - Всем стоять! Не двигайтесь, если не хотите маслину в брюхо схлопотать!
        Охранник поглядел, как Коготь и Индус тоже достали пушки и поднял руки.
        Ну, отлично, подумал Борзой. С этими проблем не будет. Надо хватать бабки и сваливать отсюда.
        Но кассирша так просто сдаваться не хотела. За утерю денег она отвечала по полной. Поэтому, когда Коготь подошел к тетке, она толкнула его и начала отступать к зданию. Еще и закричала, истошно, на весь завод:
        - Люди добрые, грабят! Помогите!
        Коготь и Индус бросились к ней, схватили за руки.
        - А ну, захлопни варежку, старая перечница!
        Попытались вырвать сумки, но кассирша намертво вцепилась в них.
        - Не отдам, сволочи! Идите нахер, не отдам!
        Издали закричал сторож:
        - Эй, вы чего там?
        Охранник начал опускать руки. Тот, второй, за рулем, что-то еще не показывался. А он вполне мог вылезти, да еще и с пушкой в руках. Борзой начал терять терпение. Ситуация выходит из-под контроля, совсем как тогда, на складе.
        - Закрой пасть, дура! - яростно заорал он.
        Подскочил к женщине, обрушил рукоять на голову. Кассирша перестала кричать, охнула, упала назад. Охранник шевельнулся, но Борзой тут же направил на него пистолет.
        - Только попробуй, я тебя пристрелю!
        Коготь выхватил сумки у касирши.
        - Индус, займись другим охранником! - скомандовал Борзой и подскочил к высокому дядьке.
        Тот так и стоял с поднятыми руками. Борзой пнул его в пах, а когда охранник со стоном согнулся, ударил его рукоятью пистолета по голове. Охранник рухнул на землю.
        Индус обошел фургон, нацелив пистолет на водителя. Открыл дверцу, выволок его наружу.
        Борзой успокоился. Никакого оружия у второго охранника тоже нет. Отлично.
        В окнах здания он увидел испуганные лица работников завода. Лишь бы не совались наружу, не почувствовали себя героями. Но кто-то из них уже наверняка побежал вызывать милицию. Надо срочно уходить отсюда.
        Коготь подхватил сумки, побежал назад. Там, у ворот, Казбек и Ваня-Портной месили лежащего сторожа ногами, напав на него сзади. Рядом заливалась лаем маленькая бесполезная собачонка.
        Борзой подскочил к Индус, помог утихомирить второго охранника. Индус с ним что-то долго возился. Пытался похвалить на колени и ударить по голове.
        Подлетев сбоку, Борзой ударил охранника в печень. Тот согнулся. Борзой ударил под колено, охранник упал. Тогда Индус пнул его по лицу, а Борзой добавил в живот.
        Теперь охранник лежал, прикрывая голову локтями. Борзой наклонился и еще раз пнул его по затылку.
        - Пошли, уходим!
        Они побежали вслед за Когтем. Напоследок Борзой обернулся. Погрозил пистолетом работникам завода в окнах. Кассирша и оба охранника ворочались в грязи перед входом.
        Через пару мгновений они выскочили с территории завода. Чиж уже подогнал машину к воротам. Грабители нырнули внутрь и поехали прочь.
        Глава 19. Канавино
        Какое интересное название - кабак «У Крокодилыча». Сразу возникает вопрос, кто это такой, Крокодилыч?
        Судя по всему, это завуалированное название владельца люксового заведения. Еще надо учитывать, что помимо кабака в подвале, существуют также первый и второй этажи, на которых наверняка творятся вещи и похуже тех, что происходят внизу.
        Не скажу, что там торгуют наркотиками, поскольку эта пакость еще не пустила свои корни основательно в советском обществе. Но там наверняка есть торговля паленой водкой, крадеными вещами, поддельными документами. Оружие, наверное, тоже продают из-под полы. Всего этого полно в послевоенном городе.
        Так что, Крокодилыч - это какой-то высокопоставленный чин в воровской сообществе. Тот, кому принадлежит этот кабак. А также все вот эти наглые морды и подхалимы, которые хотели меня отмутузить.
        Я не стал светить и озвучивать тот факт, что являюсь сотрудником милиции. Мне показалось, что для этого мало оснований. Вместо этого я решил использовал дубинку, разошелся не на шутку и самостоятельно пробил себе дорогу из этого проклятого подвального зала.
        Тем более, что нужные сведения я уже получил. Официант Эдик обмолвился, что искать деда надо у некоего Дуба в Дубовой роще. Что это за такое реликтовое образование на территории Горького, мне ещё только предстояло выяснить.
        Так что, после пяти минут непрерывного постоянного мордобоя, рукомашества и дрыгоножества, я смог наконец-то прорваться сквозь строй неприятеля и выйти из зала. Перед тем, как открыть дверь, я оглянулся.
        Охранники лежали вперемешку по всему залу. Половина столов разбита вдребезги, скамьи сломаны в щепки, повсюду валяются осколки посуды. Охранники и официанты, которые им вздумали помогать, стонали и держались за ушибленные места.
        Каюсь, некоторым я сломал кости в некоторых чувствительных местах, например, вывихнул суставы, дробил запястья и кисти, проломил черепа. Вроде все остались живы.
        Главное, что сейчас в это время нет видеокамер, поэтому меня вряд ли кто сможет увидеть в интернете. Теперь это будут только свидетельские показания, а эти гаврики вряд ли побегут жаловаться в милицию. Потому что на них и самих уже клеймо негде ставить.
        В итоге, так и не получив жалобной книги, я вышел из зала и поднялся по ступенькам наверх. По дороге осмотрел одежду.
        Она у меня еще и так не в самом лучшем состоянии после моих ночных приключений. Так что теперь одежда и вовсе похожа на лохмотья бомжа. Мне надо срочно сменить одежду, иначе скоро меня не будут пускать в райотдел и сразу отправят в обезьянник. Опять, как после первого появления в городе, примут за подозрительного типа.
        Тот охранник, которого я приложил лбом об дверь, теперь поднялся и сидел у стены. Надо же, мне казалось, что я видел его давно, пару часов назад, а оказывается, прошло совсем немного времени. Четверть часа от силы.
        Охранник сидел на грязном полу, потирал ушибленный лоб и пытался прийти в себя. Я думал, что он меня узнает, но на этот раз, наверное, не будет дергаться. Не будет на меня кидаться, когда увидит. Тем более, что я вроде бы ухожу из охраняемого им помещения.
        Но он не обратил на меня внимания. Поэтому я беспрепятственно вышел из здания.
        Подвыпившие мужики уже куда-то свалили. Пространство перед «Крокодилычем» пустовало. Я некоторое время стоял на месте, раздумывая, как быть дальше. Куда надо идти, я знал, а вот адрес мне остался неизвестен. Надо было еще потрепать Эдика.
        Из кабака вышел охранник. Тот самый, что вначале стоял на входе. Видимо, решил освежиться после удара по голове. Он стоял, пошатываясь. На меня так еще и не обратил внимания.
        - Эй, дружище, ты знаешь, где находится «Дубовая роща»? - спросил я, надеясь, что он так меня и не узнает. - Мне туда надо пройти.
        Охранник, конечно же, узнал меня. Испуганно отшатнулся, но я схватил его за руку.
        - Подожди, не торопись. Я тебе вопрос задал. Если ответишь, я уйду. Если нет, то мне придется здесь остаться. И наказать тебя.
        Такая перспектива охранника, конечно же, не устроила. Он уже получил замечательную возможность познакомиться с моим увесистым кулаком и явно не желал повторять травмирующий опыт. Поэтому он выдал все, что знал.
        - Это же место, где Дуб гуляет, - сказал он, пытаясь вырваться. - В Канавинском районе, неподалеку от Обухова.
        Какой молодец. Мне даже стало стыдно, что я его так хорошо приложил головой об дверь. Не надо было так с человеком.
        Я отпустил бедолагу и он тут же скрылся за дверью. Захлопнул ее и закрыл на все ключи и засовы. Я мысленно попрощался с ним и отправился отсюда прочь. Теперь мне надо было добраться до Канавинского района.
        Все-таки, несмотря на усталость и позднее время, мне лучше постараться именно сегодня как можно больше выяснить про моего деда. Потом у меня с моей занятостью и круглосуточной службой в милиции, вряд ли найдется время свободно и полноценно вести поиски. Да и вопросы наверняка у многих коллег возникнут.
        Неудобные вопросы, которых лучше избегать. Чтобы моя и без того шаткая версия о командировке из Куйбышева не провалилась.
        Время уже было темное и отнюдь не детское. Около часу ночи. Город погрузился в полную тьму. Только изредка на обочине дорог горели фонари. В остальное время мне приходилось идти чуть ли не через кромешный мрак.
        За это время я устал и успел опять проголодаться. Но вокруг ни открытых магазинов, ни ночных харчевен, чтобы перекусить. Ничего такого.
        Придется пока что терпеть. Я надеялся найти чего-нибудь съестного в «Дубовой роще». А еще я надеялся встретить там этого неизвестного Дуба. Интересно, не он ли является тем самым Крокодилычем, которому принадлежит заведение, где я устроил разгром?
        Если это так, у меня наверняка найдется немало тем для разговора с ним.
        Я шагал через весь город, быстро проходя пустынные улицы. Иногда неподалеку видел фигуры людей. Они мелькали в темноте, одинокие и группами.
        Временами недалеко раздавались крики, ругань, непонятная возня. Но я особо не оглядывался. Про себя я давно решил, что если только не раздался явный призыв о помощи, то я не буду пока вмешиваться в любые разборки на улицах. Наиболее добропорядочные граждане уже давно спят в постелях, готовятся к следующему рабочему дню.
        По ночному городу сейчас двигаются, в основном, маргиналы. Те, кто хочет ограбить кого-нибудь или уже сами ограблены. Меня они, судя по всему, сторонились, как будто у меня на лбу горела надпись, предупреждающая о том, что я опасен для таких типов.
        Так я передвигался полтора часа. Потом поймал какого-то одинокого забулдыгу.
        - Слышь, это же Канавинский район? Я же верно пришел?
        Мужичонка пытался убежать, думал, я сейчас буду его грабить. Но я схватил его за куртку и поэтому он вынужден был ответить. Мужик потрепыхался, понял, что не сможет вырваться из моей железной хватки и сказал:
        - Да, это Канавинский район.
        Я кивнул. Очень хорошо. Значит, мой внутренний навигатор привел меня туда, куда нужно.
        - А где «Дубовая роща»? Знаешь такой кабак?
        Мужик и тут не стал сопротивляться. Кивнул, махнул рукой вправо.
        - Да, вот же он. Вон там. Пойдешь прямо. Вон там за зданием налево и еще два квартала прямо. Там справа возле молодых дубов будет стоять небольшое здание, это и есть «Дубовая роща». Не ошибешься.
        Я расправил его куртку, пригладил ладонью. Молодец мужик, сказал, все, что надо, даже не пришлось его сильно трясти, чтобы выудить правду.
        - Ну, спасибо, мужик. Пойду, прогуляюсь туда.
        Отпустил прохожего и он рванулся было восвояси. Потом увидел, что я не преследую его, остановился и опять повернулся ко мне. Сказал душевно:
        - Ты бы это, не ходил туда без особой надобности. Там бандюганы и мерзавцы одни. Прикончат тебя, вся твоя сила не поможет. Хоть ты и здоровенный парень.
        Надо же, теперь он еще и заботится обо мне. Какой душевный здесь народ, в Горьком живет.
        - Ничего, авось руки коротки будут, чтобы прикончить, - беззаботно ответил я, махнул ему на прощание и пошел по указанному пути.
        Теперь я торопился поскорее разобраться с этим делом. Вот было бы хорошо, если я нашел там полезного человечка, который мигом сказал бы мне, что мой дед живет в гостинице в двух шагах от «Дубовой рощи». Мечты, мечты, надеюсь, что они вполне осуществимы и мои поиски скоро закончатся.
        Вскоре я добрался до нужного здания. Одноэтажное, погруженное в темноту. Только в одном-двух окнах горел свет. Никаких людей перед входом не было. Ну хорошо, свет вселял надежду, что здесь еще не все улеглись спать.
        Я подошел к крыльцу подъезда, поднялся на несколько ступеней и подошел к входной двери. Никакого намека на замок. Все открыто.
        Подходи все, кому не лень и заходи, как к себе домой. Впрочем, если здесь и в самом деле обитают уголовники, то обычным ворам тут делать нечего. Даже можно и двери квартир не запирать, потому что кто будет тогда здесь грабить и воровать? Разве что самый глупый и недалекий вор.
        Внутри темный коридор. Я посмотрел влево, потом вправо. Вон там в коридоре горит свет, из-за закрытой двери доносится шум: разговоры мужчин, смех, выкрики.
        Я повернул туда. Прошел по коридору, остановился перед дверью в квартиру. Шум доносится из-за нее. Я постучал в дверь, потом обнаружил, что дверь открыта. Недолго думая, повернул ручку и вошел внутрь.
        Это было нечто вроде «капустника». В стародавние времена в СССР так назывались вечеринки на дому. Я помню, где-то смотрел об этом ролик в интернете.
        Ничего необычного, все тоже самое, что и на обычной вечеринке. Алкоголь рекой, курево, разбитные девушки и суровые друзья.
        Едва я вошел, как на меня наконец-то обратили внимание. В коридоре стояли человек пять парней, трое здоровенных, как буйволы, двое обычные, субтильные. Разговаривали с тремя девушками, поили их пивом и водкой, веселились так, чтобы девушки смеялись от души.
        Увидев меня, все замолчали. Парни шагнули ко мне, руки сунули в карманы. Наверняка за ножами или пушками.
        - Э, спокойно, малыши, - сказал я примирительно. - Нам незачем ссориться. Лучше отведите меня к Дубу. Он здесь, надеюсь?
        Здоровяки переглянулись между собой. Самый высокий из них едва достигал мне до носа, зато плечи у них широкие и руки-ноги сильные, сразу видно.
        - А ты кто будешь, раз к Дубу ломишься? Под кем ходишь? - спросил самый высокий. Видимо, он был в этом квинтете заводилой. - Что-то я тебя не знаю. Нахрена Дубу с тобой возиться? Иди отсюда, по-хорошему прошу.
        Вот опять начинается. А ведь я так старался оставить насилие в недавнем прошлом, в стенах «Крокодилыча».

* * *
        Танкист сидел на стуле и смотрел в окно. На треногом покосившемся стуле. Он поскрипывал при каждом движении.
        Стекло в окне было чистое. Марка вчера хорошенько вытерла его. Только на стекле осталось много царапин. Рама окна тоже была потрескавшейся. Старой, довоенной. Но еще надежной.
        Танкист не любил грязь. Смуглый мужчина среднего роста, идеально побритый, коротко стриженный. Глубоко запавшие глаза, тонкий рот и нос. Мрачная складка вокруг губ.
        Он любил чистоту. Требовал, чтобы вокруг всегда царил идеальный порядок. Этому его приучила служба в армии.
        А еще однажды это спасло ему жизнь. Он сходил с ума от безделья на передовой. Решил навести порядок в землянке.
        Собрал мусор. Использованные консервы, разбитая посуда, гильзы, грязные тряпки, косточки от мясных нарезок и огрызки фруктов и овощей… Взводные насмехались, мол, чего ты, как Золушка.
        Но Танкист не сдавался. Пошел выкидывать мусор. Только отошел, как начался очередной артобстрел. Снаряд угодил в землянку, где он только что был. Трое человек погибли на месте, а он уцелел. Чудо расчудесное.
        С тех пор Танкист всегда сохранял вокруг себя идеальный порядок. Сейчас тоже поскреб пальцем пятно на широком подоконнике. Не оттирается. Надо поскоблить ножом.
        Скрип сзади. Только это уже не стул, а дверь. Наверняка Циклоп.
        - Ну что, почапали? - точно, голос Циклопа. Гулкий и сильный. Как хриплое рычание в пещере. - Люди ждут уже. Готово все.
        Танкист обернулся, посмотрел на помощника. Ну и рожа. Тем, кто впервые встречался с Циклопом, приходилось трудно.
        Высокий и сильный человек. Длинные спутанные каштановые волосы. На левом глазу черная повязка, как у пирата. Одного глаза у него не хватало. Выбили в драке в детстве. Щеки и шея покрыты многочисленными щербинками и оспинами. Тоже от перенесенной в детстве болезни.
        Впрочем, характер у Циклопа оставался неизменным. Свирепый, как у боевого пса. Неукротимый. Циклоп никого и ничего не боялся. Готов был пожертвовать жизнью в любую секунду. Танкист его за это и ценил.
        - Еще две минуты, - Танкист посмотрел на часы.
        Скоро будет одиннадцать вечера. Они должны выдвигаться на операцию по плану. Ровно в одиннадцать. Четкое планирование - это другой навык, который Танкист приобрел на войне.
        Все должно происходить упорядоченно. По плану. Да, почти всегда планы нарушаются. Хаос пытается вторгнуться в порядок. Но надо быть просто готовым к этому. Иметь запасной план.
        Циклоп недовольно поморщился. Он любил ждать. Подождал, не скажет ли Танкист чего еще. Но тот молчал. Циклоп засопел, буркнул:
        - Я в машине. С другими.
        Развернулся, вышел. Танкист подождал еще две минуты, снова продумывая детали предстоящей операции.
        Они ехали брать продовольственный магазин в Заречной части Горького. У одного из членов банды Танкиста там работала девушка, Лена. Она и проболталась, что у них часто оставляют деньги в кассе. Забирают только через день или два.
        К налету или операции, как любил говорить Танкист, подготовились основательно. Девушка теперь уже намеренно доложила, что деньги сегодня тоже остались в кассе. Ей обещали за информацию вознаграждение в сотню рублей.
        Один из людей Танкиста, виртуозный медвежатник, съездил и осмотрел замок. Остался доволен, обещал взломать его за пару минут.
        Сторож там тоже не ахти, пожилой мужчина, правда, с ружьем. Его придется убить. На войне Танкист научился проливать кровь, смотрел на это с пониманием.
        Нельзя, чтобы остались свидетели. Девушку Лену после проведения операции тоже придется убить. С ней должен расправиться ее же любовник. Оборвать все концы. Что поделаешь, так надо. Для порядка надо.
        Время. Ровно одиннадцать. Танкист встал, одернул на себе гимнастерку. Поправил ремень. В послевоенные годы многие носили армейскую форму, это не примета. А Танкист уже привык к ней.
        Вышел из дома. Марфа, хозяйка дома, вдова, дальняя родственница, уже спала. Танкист жил в уединенном одноэтажном доме на краю деревни Новинки.
        Направился к заведенной урчащей машине, уже стоявшей за воротами. Ворота открыты. Через дом на дороге светил фонарь. Света достаточно, чтобы видеть машину. Один из людей Танкиста услужливо открыл дверцу.
        Из-за забора дома напротив раздались автоматные выстрелы. Стрелок дождался, пока Танкист выйдет за ворота и тогда открыл огонь.
        Пули ударили в ворота справа и над ним. Совсем рядом, но не задели. Танкист бросился вниз, на грязную землю перед воротами. Очередь ушла дальше, по забору.
        - Твою мать! - закричали его люди в машине и тоже бросились вниз, на пол.
        Автомат начал стрелять снова. Танкист лежал, надежно укрывшись за машиной. В руке уже держал пистолет ТТ.
        Покачал сокрушенно головой, глядя в мерзлые грязные комочки земли перед глазами. Вот так вот случается, что хаос вторгается в твои намерения и превращает их в кусок дерьма. Не оставляя ни камня на камне от такого стройного, замечательно и с любовью составленного плана.
        Пули от следующей автоматной очереди застучали по корпусу машины, прошили ее насквозь и тут же застонали раненые люди. Вот бесовщина, сейчас проклятый автоматчик все тут разнесет в клочья к чертовому дедушке.
        - Стреляйте по этому сукиному сыну! - закричал Танкист, подняв голову. - Циклоп, ты там жив? Даже если ты подох, все равно пристрели этого сукиного сына!
        Он и сам показал пример героизма. Вскочил из-за корпуса машины, поднял пистолет и забухал в сторону стрелка. Черт с ним, с жизнью, с планом, с возможной смертью. Это как на войне.
        Или ты завалишь противника, или он тебя. Вот только если долго лежать, уткнувшись носом в грязь, то скорее всего, реализуется второй вариант.
        Стрелок с радостью перенес огонь на Танкиста. Пистолет в руке вожака банды лягался при каждом выстреле, но он уже давно привык к отдаче.
        - Пркиончите этого сукина сына! - ревел Танкист, разряжая обойму в темный силуэт за забором.
        Остальные его люди тоже открыли яростный огонь по нападающему. Циклоп и вовсе выскочил из кузова, припал на одно колено и начал стрелять. В общем, получилась нехилая такая перестрелка. Не хуже, чем на войне.
        Вскоре все закончилось. Стрелок свалился за забор и утих. Подойдя к трупу стрелявшего, Танкист осмотрел его. Циклоп уже оказался рядом. Между прочим, одноглазый помощник получил легкое ранение в плечо.
        - Я знаю его, - сказал Циклоп, поднявшись. - Это человек Кирпича.
        Глава 20. Опасное купание в Оке
        Когда я жил там, в будущем, мне приходилось встречаться с главарями преступных группировок. Разные были люди, честно говоря. Иногда попадались такие, что даже по виду и не скажешь, что это человек, чьи руки по локоть в крови. Белые и пушистые.
        Вот только тип, с которым мне довелось встретиться теперь, был отнюдь не белым и не пушистым. Даже наоборот. Бронзово-загорелый, лохматый, глазки маленькие, неподвижные, давящие.
        А телосложением и вовсе Илья Муромец. Хотя нет, он пониже меня и объем бицепса тоже поменьше, значит пусть будет просто Алеша Попович. Это значит, и есть тот самый Дуб, про которого мне все говорили. Сидит в окружении других чурбанов, ростом и габаритами поменьше.
        Поиски моего деда привели меня в самое сердце бандитского логова. Я прошел по коридору, свернул в боковую комнату и оказался в небольшом помещении.
        На больших окнах плотно задернутые шторы. На подоконниках окурки и пепельницы. Возле стены серванты с посудой и журналами. В центре комнаты - большой накрытый стол, заставленный блюдами. Я глянул на еду и машинально отметил, что бандиты отнюдь не бедствуют и не голодают в послевоенное время. Белый хлеб, пироги, жареная рыба и даже мандарины, чертовски редкие в этих краях, тем более в весеннее время.
        За столом сидели человек пять. Во главе - тот самый Дуб, самый здоровенный парень из всех, кого я встречал в этом городе. Рядом молодые люди поменьше ростом и габаритами, но тоже немаленькие.
        - Ты кто такой, чего приперся? - спросил Дуб, жуя соленый огурец. - Где-то я тебя видел, вот только не могу вспомнить, где.
        Мне сразу захотелось кушать. Всю ночь в походах, разгуливаю по всему городу. А тут столько яств разложены на столе. Пристяжь главаря вопросительно смотрела на меня. Ждала ответа.
        - Я - Ломов, - ответил я веско. - Слышал о таком? А ты Дуб?
        Дуб перестал жевать огурец. Потом бросил его на тарелку, поднялся, с грохотом отодвинув стул, обогнул стол и подошел ко мне вплотную. Двое его приятелей тоже встревоженно встали. Еще один, плотный и большеносый, толстогубый, с отвисшими щеками, успокаивающе заметил:
        - Не надо, Дуб. Он мент. Это будет жирный косяк.
        Я поглядел в неподвижные глазки Дуба, который встал напротив меня, как боксер на ринге перед ответственным боем. Еще чуть-чуть и он упрется рогом мне в лоб.
        - Послушай своего дружка, Дуб, - посоветовал я бандюгану. - И не рыпайся. Я сюда только пару вопросов задать пришел. Это не по вашим делам. Я человека одного ищу.
        Некоторое время, наверное, с полминуты, Дуб продолжал буравить меня взглядом. Наверное, размышлял, стоит ли напасть на меня и попробовать сбить с ног. Поскольку видно, что он безбашенный отморозок с крохотным рудиментом вместо мозгов, я на всякий случай приготовился к драке.
        Но потом Дуб выдохнул, отвернулся от меня и вернулся к своему стулу. Снова взял огурец и опять принялся его жевать. Но перед этим тяпнул стопку водки.
        - Нет у нас общих дел с вами, псами, - заявил он и сунул в рот бутерброд с сыром и колбасой. - Нахрена мне знать про твоего человека?
        С одной стороны, он прав. Это не его дело, это моё дело. Но я не могу просто так уйти отсюда.
        - Послушай, Дуб, - сказал я, подойдя ближе. - Ты не очень вежливый человек. Может, мне забрать тебя с собой в участок, чтобы там уже поговорить с тобой по душам? Я уверен, что там ты будешь гораздо разговорчивее.
        Дуб и его люди усмехнулись. Дуб прожевал бутерброд.
        - Ну, давай, попробуй. Только я уверен, что ты тогда отсюда вообще не выйдешь.
        Мда, не самое хорошее начало для продуктивного разговора. Я подошел ближе к столу, похлопал одного по из его людей по плечу, потом по щеке.
        - Ну-ка, дай папе место, малыш. А тебе, Дуб, я предлагаю небольшое состязание. На руках. Рукоборье. Знаешь такое?
        Дуб посмотрел на щекастого, который был тут самым умным и сообразительным. Тот кивнул.
        - Есть такая спортивная игра. Надо прижать руку соперника к столу.
        Дуб кивнул.
        - Знаю, Паша. Мы так играли на заводе. И в порту.
        Теперь кивнул я.
        - Кто кого переборет, тот и победил. Если я - ты мне дашь интересующие меня сведения. Если ты - я ухожу отсюда.
        Дуб посмотрел на щекастого, а тот покачал головой.
        - Так несправедливо. Ты и так уйдешь отсюда. Нам интересно играть на лавэ. Гони сотню, если проиграешь.
        Я полез в карман, посмотрел бумажник.
        - Какая сотня, у меня есть только червонец.
        Дуб опять усмехнулся, только уже презрительно.
        - Гребаные нищие псы. Ладно, ставь свой червонец.
        Я достал десятку, положил на стол. Дуб кивнул. Парень передо мной встал со стула, я уселся на его место. Помощники Дуба тут же очистили стол от посуды и еды.
        Сам великан сел поближе, выставил согнутую в локте правую руку. Хищно улыбнулся, но глаза его все равно оставались неподвижные и пустые.
        - Ну, давай, иди сюда, пес. Сейчас я сломаю твою лапу. Ты победишь в свою легавую конуру, жаловаться палочке о том, что тебя здесь обидели.
        Я поглядел на стол, размял плечи, помахав правой рукой. Тоже поставил ее на поверхность стола. Взялся за ладонь Дуба. Он схватился крепко, надежно, не расцепишь.
        Его щекастый помощник поднялся, проверил, хорошо ли мы держимся, спросил:
        - Вы готовы?
        Мы оба кивнули и тогда щекастый Паша поднял руку.
        - Начали.
        Я не думал, что Дуб будет настолько силен. Он сразу начал гнуть мою руку к столу, да еще и немного приподнял свой локоть с поверхности. Ишь ты, сразу начал нарушать.
        Мне пришлось напрячься. Давненько я уже не мерялся силами в борьбе на руках. Моя рука опустилась уже почти к самому столу и Паша сказал:
        - Ну все, червонец наш. Будет чем за водку заплатить.
        Я нашел в себе силы не сдаться в самый последний момент. Вывернул руку, приподнял ее и медленно начал поднимать от стола. Дуб давил на меня из всей силы, но мне удалось поднять руку еще выше.
        Наконец, я смог выровнять наши ладони. Как я заметил, Дуб слишком сильно вложился в первоначальное усилие. Он хотел сразу завалить меня. А потлм выдохся.
        Обычная ошибка новичков в этом виде спорта. И чересчур самонадеянных людей.
        А потом настал мой черед. Теперь уже я надавил на него и начал прижимать его ладонь к столу.
        - Э, ты чего это, Дуб? - недоуменно спросил один из его мордоворотов. - Давай, делай его. Сломай ему руку.
        Дуб зарычал от ярости, но на его месте я бы этого не делал. В рукоборье многое зависит от правильного дыхания, хотя я не скажу, что являюсь профи в этом виде спорта.
        А если дышать неправильно, то нарушается снабжение мышц кислородом. Это, в свою очередь, мешает проведению силовых приемов. Что тут же и произошло с моим противником. Не сразу, конечно, но постепенно и неотвратимо.
        Поэтому я неуклонно давил на ладонь Дуба и вскоре, несмотря на все его усилия, пригвоздил ее е столу. Дуб опять зарычал от ярости, но уже ничего не мог поделать.
        От чрезмерного усердия я придавил его ладонь слишком сильно. Так что грубое лицо Дуба исказилось от боли. Когда я ослабил хватку, он выхватил ладонь и прижал к себе, проворчав:
        - Ты мне что, кость раздробить хотел?
        Я усмехнулся и размял свою кисть, повертев кулаком в воздухе. Надо же, я заставил жаловаться этого кабана. Хотя силенки у него есть, должен признаться. Никогда еще до этого и никому не удавалось почти одолеть меня в армрестлинге.
        - А ты бы больше сопротивлялся, я бы тогда вообще твоей лапой стол сломал, - сказал я немного хвастливо. - Ладно, теперь говори. У вас здесь недавно был мой родич. Тоже похож на меня. Куда он пошел? Давай, говори.
        Дуб поглядел на Пашу, а тот посмотрел на своего начальника. По этому быстрому обмену взглядов я сразу понял, что они видели моего деда и знают ответ на мой вопрос.
        Они помолчали, явно придумывая какую-то ложь. Наверняка потом будут хвалиться, утверждая, как обманули простодушного мента.
        - Только предупреждаю, говори правду, - сказал я и погрозил Дубу пальцем. - Знаю я ваши фокусы. А будешь пургу мести, я вернусь обратно и тогда уже действительно сломаю тебе руки-ноги.
        Угроза подействовала, но немного не так, как я рассчитывал. Дуб злобно зарычал:
        - Ты за метлой своей следи, псина. Это мы сейчас тебя на тряпки порвем, вякнуть не успеешь. Твой типок тоже здесь нарисовался, вынюхивал чего-то. Мы его мигом срисовали.
        А вот это уже другое дело. Несмотря на угрозы, он все-таки решил рассказать, как было дело. Очень интересно.
        - И чего он хотел? Вы с ним тоже поцапались? - спросил я заинтересованно. - Он у меня тоже не хиляк, наверное, навалял кому-нибудь из твоих по морде?
        Дуб снова зарычал, но ответил и даже рассказал кое-чего интересного:
        - Он нашего тоже отмесил чуток. И ему немного досталось.
        Паша рядом с ним покачал головой и его щеки от этого чуток затряслись. Ну да, верный советник хотел подсказать своему незадачливому боссу, что о таких вещах не стоит распространяться направо и налево.
        - Это не совсем верные данные. Он здесь пришел, кипеш устроил, начал права качать, - поправил он своего начальника. - Мы ему указали другую дорогу. И он свалил. Скатертью дорожка, как говорится.
        - Куда он ушел? - спросил я, теряя терпение. - Вы можете ответить конкретно? Он мент, поэтому если вы расскажете про него мне, то ничего не нарушите из этих ваших святых заповедей, в плане того, чтобы не сотрудничать с милицией. Можете не беспокоиться.
        Дуб перестал рычать и действительно успокоился.
        - Он пошел на реку. Должен был встретиться там с каким-то типом. Кажется, ему нужен был кто-то из людей Танкиста. И он пошел с ним на стрелку.
        Я сначала не понял. О чем это толкует авторитет?
        - На какую такую стрелку?
        Паша раздраженно поморщился, да и Дуб тоже. Видимо, мой вопрос еще раз подтвердил мою репутацию недалекого, хотя и сильного легавого.
        - Ну какую, какую? У нас одна только во всей России. Стрелка двух рек, самом собой. Около собора там должен был встретиться.
        - Ага, вот оно что! - протянул я. - Тогда понятно, тогда я все понял.
        Да, как же это я раньше не догадался. Они толкуют о стрелке слияния двух рек, Волги и Оки, где находился речной порт и еще стояло чуток демонтированное здание Александро-Невского собора. Вот, значит, куда направился мой дед с непонятным и загадочным каким-то подручным Танкиста.
        Вот оно, значит как. Я поглядел на мрачного Дуба и насупленного щекастого Пашу. На других амбалов, чьи лица блистали отсутствием интеллекта и которые были готовы разорвать меня, стоит только Дубу дать команду «Фас»! Судя по всему, они сказали правду про стрелку.
        - Ладно, благодарю, - сказал я, зная, что у блатных не совсем в почете слово «спасибо». Затем поднялся со стула. - Хорошо, уговор выполнен. Прощайте.
        Бандиты продолжали молча смотреть на меня. Я развернулся и направился к выходу из комнаты, но потом остановился на ходу. Вернулся к столу.
        - Чуть было не забыл! - смахнул с поверхности стола свой червонец и сунул его в карман. - А вот это все-таки мое, если не возражаете, граждане!
        Бандиты не возражали, они молча продолжали глядеть на меня и честно говоря, это молчание было довольно жутким. Они походили на бойцовских псов, которые следят за дворовой кошкой, беззаботно разгуливающей по двору.
        Я махнул им и с облегчением вышел из комнаты в коридор. Отсюда я прошел в коридор и скоро вышел из темного и мрачного здания. На улице я отдышался, оглянулся на «Дубовую рощу» и пробормотал:
        - Когда-нибудь я вырублю эти дубы нахрен ко всем чертям.
        Затем отправился обратно в Канавинский район, потому что именно там и проходило слияние Волги и Оки, которое назвали «стрелкой». Уф, надо же, до чего же я запарился этой ночью ходить туда-сюда.
        Впрочем, мне повезло. Только я настроился опять шагать через весь город и опять ловить кого-нибудь из несчастных прохожих, чтобы узнать дорогу, как сзади по той улице, где я шел, запрыгали фары.
        Сзади раздался грохот колес и вой движка грузовика. В темноте показался какой-то военный тарантас, до сих пор со звездочками на кузове и с выцветшими надписями о том, что нельзя давать пощады врагу. Сейчас наверняка используется в мирных целях гражданскими шоферюгами.
        Открытый кузов заполнен мешками и ящиками. Вроде бы в кабине сидит один только человек, водитель. Вот балбес, нашел, когда ездить. По ночному городу с товаром, в одиночку.
        Да он похож на слиток золота, который тащит в руках всем на обозрение полуголая красотка, и которая идет через трущобы. Какие у нее шансы, что она благополучно доберется до дома, не пострадав физически и не оставшись без золота? Конечно же, никаких.
        Вот так и на этот грузовик тоже могут напасть в любой момент. Ограбить и угнать. А водителю перо в ребра и бросить труп в канаву. Я покачал головой и в это мгновение грузовик остановился возле меня на дороге.
        - Тебе куда, мил человек? - спросил водила, округлый парень в кепке и кожаной куртке, одетый явно не по сезону. Говорил он через приоткрытое окошко грузовика. - Подбросить, может?
        А вот это весьма любезно с его стороны. Я и забыл уже, когда люди вот так сами останавливаются на дороге и предлагают подвезти куда-нибудь по дороге. Может, он хочет получить плату за свои услуги по развозу? Но тогда об этом надо заранее предупреждать.
        - Мне вообще-то до стрелки, - сказал я и решил его сразу огорчить: - Только я не заплачу, у меня еще до получки ого-го сколько времени.
        Шофер улыбнулся и махнул рукой.
        - Чудак человек. Разве я тебя за деньги буду подвозить? А стрелка - это как раз по дороге, я в порт должен заехать, часть товара отгрузить.
        Ну, раз так, тогда другое дело. Я не заставил себя упрашивать дважды, тут же запрыгнул в салон, хотя для моего роста и габаритов мне здесь было немного тесновато. Ничего, в тесноте, да не в обиде.
        Мне пришлось наклонить голову, а еще я не мог вытянуть ноги, колени упирались в переднюю панель и я повернул их в сторону, чтобы поместились без труда. Впрочем, иногда, когда грузовик трясло на ухабах, я стукался коленками и иногда макушкой головы.
        - Что-то ты загулялся, дружище, - заметил водитель. Он иногда поглядывал на меня и внимательно рассматривал. Пытался понять, кто я такой. - Там работаешь, в порту?
        Я тоже поглядел на него. Вроде ничего парень, работяга. Вполне обычное, естественное любопытство.
        - Нет, я из милиции, - признался я. - Еду туда по работе. Разыскиваю одного человечка. Похожего на меня, кстати. По росту и размерам.
        Водитель не особо удивился.
        - А, ну тогда понятно. Конечно, дружище с твоей комплекцией как раз и надо работать в милиции. Всех бандюганов вот так будешь держать, в кулаке, - и он оторвал пятерню от большого черного руля и сжал ее в воздухе. - А такого как ты, не видел. Если бы и видел, то сразу бы заметил. Такого, как ты, трудно не заметить.
        Вскоре он довез меня до стрелки и высадил недалеко от Александро-Невского собора. Город уже постепенно просыпался от ночного сна, потягивался, хрустел суставами и зевал. На улицах стали появляться редкие прохожие. Темнота отступала под давлением зари.
        Неподалеку, в порту творилась непрерывная суета. Грузчики таскали товары на баржи и небольшие суденышки. И наоборот, спускали с них в порт, а оттуда их немедленно увозили в город.
        Впрочем, мне было наплевать на эту суету. Я уже зверски устал за эту ночь, обыскав в поисках своего деда весь город. Если он не найдется и здесь, то я не знаю, где его потом найти. Наверное, и в самом деле вылезет потом где-нибудь в самый неподходящий момент. И это настоящая причина, почему я так упорно его разыскивал и хотел объясниться до того, как дед появится в райотделе.
        Я устало обыскал набережную, полную грузчиков и морячков. Все они куда-то спешили по своим делам. Это была и в самом деле дурацкая идея. Где я теперь найду здесь своего деда?
        Прислонившись к перилам небольшого заборчика на набережной, я посмотрел на реку. Нет, к сожалению, мне не удалось найти деда. Все усилия оказались напрасны. Надо возвращаться в райотдел, несолоно хлебавши.
        - Ты опять явился сюда? Что тебе надо, Ломов? - спросил незнакомый голос у меня за спиной. - Надо же, какой ты упрямый и сильный человек. А я думал, они тогда утопили тебя в реке.
        Глава 21. У себя в райотделе
        Голос был незнакомый и принадлежал, судя по звуку, зрелому человеку. Мужчине преклонных лет. Поставленный такой голос, звучный, величавый даже немного. Отчетливо выговаривал все звуки. Голос лектора.
        Я обернулся и увидел перед собой пожилого человека, бородатого и полного. Но в то же время не дряблого, а вполне себе бодрого и подвижного. Я видел его впервые, а вот он, судя по словам, очень хорошо знал меня.
        Впрочем, увидев мое лицо, мужчина удивился.
        - Прошу прощения, - пробормотал он, вглядываясь в меня. - Я спутал вас с одним моим знакомым. Вы очень похожи на него со спины… Я подумал, что вы - это он.
        Он хотел было отступить и отвернуться, но я, конечно же, не мог его теперь отпустить просто так.
        - Вы имеете ввиду Ломова Александра Григорьевича? - спросил я у него. - Это с ним вы меня спутали?
        Мужчина остановился и снова посмотрел на меня. В глазах его зажглось понимание. И еще узнавание. Ага, конечно, теперь и ты, таинственный незнакомец, начал понимать, что к чему.
        - Тот, с кем вы меня спутали - это мой родственник, - объяснил я. - Мы с ним очень похожи. Габаритами и ростом. Сзади меня действительно можно принять за него. И кстати, меня тоже зовут Ломов Александр. Только отчество другое.
        Мужчина кивнул.
        - Да, теперь я вижу. Вы с ним очень похожи. И да, его тоже звали Саша. Вас очень легко спутать. Если вы хотя бы наполовину также сильны, как и он, я точно поверю, что вы родственники.
        Я усмехнулся и подошел к ржавому железному ящику, лежащему рядом на боку. Заполнен илом и грязью. Чтобы поднять его обычному человеку, пришлось бы очень постараться.
        Да и тогда один человек вряд ли справился. Я же толкнул ящик, чтобы оторвать его от земли, к которой он прирос за долгое время, затем приподнял на уровень груди и бросил на землю. С ящика посыпались комья земли и камни.
        - Вообще-то, я просто предположил, что вы должны быть также сильны, - сказал мужчина. - Не было необходимости доказывать это. И так видно. Теперь я вижу, что вы его родственник. Двоюродный брат, полагаю? Кстати, меня зовут отец Дмитрий.
        И он протянул мне руку.
        - Ага, вы священник? - догадался я и пожал его крепкую прохладную ладонь. - Как раз с этого, Александро-Невского Новоярмарочного собора? Да, я его… брат. Узнал, что он тоже в городе и разыскиваю его. Вот, уже всю ночь. Добрался сюда, а теперь не знаю, как быть дальше.
        Отец Дмитрий проницательно смотрел на меня. Потом вздохнул, потому что ему предстояло задать мне неприятный вопрос.
        - А вы можете показать документ, если вас не затруднит? - спросил он с сожалением. - Я бы хотел убедиться, что вы действительно его родственник. К тому же обстоятельства нашей последней встречи с ним призывают меня к осторожности.
        Я полез было за удостоверением, а потом вспомнил, что я как раз-таки использую документ моего деда и там изображен он сам. А мой документ слишком фантасмагорический для этого мира и времени. Поэтому его не стоит светить перед таким осторожным и проницательным человеком.
        Тем более, что уж он-то наверняка поверит моей настоящей истории и будет с удовольствием расспрашивать о нашем будущем.
        - Забыл, - с сожалением сказал я. - Вот же моя глупая голова! Забыл дома. Вернее, на работе. Я, как и он, работаю в милиции. Вы можете в этом убедиться, если позвоните в Ленинский райотдел. Там меня прекрасно знают.
        Священник не очень поверил моей лжи. Признаться, я никогда не умел хорошо и изящно лгать. Лицедейство никогда не было моей сильной стороной. Уж что я хорошо умею, так это резать правду-матку в глаза. Тем более, начальству. Наверное, поэтому так долго засиделся в младших чинах там, в будущем.
        - Все это очень подозрительно, - со вздохом сказал отец Дмитрий. - Однако я вижу, что вы человек хороший и не желаете ему зла, вашему брату. Наоборот, вы хотите найти его, чтобы предотвратить несчастье. Правильно я говорю?
        Ну конечно, уж какое несчастье может быть больше. Я не хочу, чтобы меня разоблачили в самый неподходящий момент. Поэтому, конечно, для предотвращения этой катастрофы я и разыскиваю деда. То есть, моего мнимого брата.
        - Совершенно верно, отец Дмитрий, - горячо ответил я. - Он мне позарез нужен. Мне с ним нужно срочно поговорить.
        Священник опечалился. Посмотрел на реку, помолчал, потом сказал:
        - К сожалению, вряд ли вы сможете теперь это сделать, Александр. Ваш брат на днях погиб. Я видел, как на него напала целая шайка бандитов. Они дрались вон там, на берегу. Он их почти разогнал, но один из негодяев ударил его камнем по голове. Он потерял сознание, и они уволокли его в реку и утопили. Я побежал за милицией, а когда вернулся вместе с подмогой, то здесь уже никого не было. Его тело сейчас на дне реки, а его убийцы скрылись из виду. Приношу вам мои соболезнования. Я поэтому и был несказанно удивлен, когда увидел вас. Я думал, что ваш брат тогда не погиб, а вернулся на место происшествия, чтобы расследовать обстоятельства покушения. А теперь я вижу, что это вы и понял, что чудес все-таки не бывает.
        Он опять тяжко вздохнул, а я стоял, переваривая услышанное. Для меня это было полной неожиданностью. Получается что же, мой дед погиб? Вот так, бесславно, на берегу рек Волги и Оки? От рук неизвестных бандитов?
        - Как же так, разве не вам по профессии положено тиражировать чудеса? - чуть горестно спросил я, потому что помимо плохой новости меня еще покоробил пессимизм священника. - Не далее, как вчера мы тоже совершили небольшое чудо и поймали убийц отца Алексея. Мы просто делали свою работу. Также, как и он.
        Глаза отца Дмитрия удивленно расширились.
        - Вам все-таки удалось их поймать? Слава тебе, Господи! Мы всем сердцем скорбим о гибели отца Алексея.
        - А откуда вы знали моего… брата? - я все еще иногда чуть не оговаривался и пытался назвать деда.
        - Мы также познакомились здесь, - ответил священник и указал на берег реки. - Он был у вас хорошим человеком. Вы там, в милиции, сейчас все атеисты и не очень верите в спасение души, но я все это время молился о нем.
        Он оглянулся назад на собор и добавил:
        - Ладно, Ломов, мне надо идти, скоро время молитвы. Хорошо, что я увидел тебя. Приходи. Собор сейчас на ремонте, возможно, власти не дадут его открыть, но мы за это боремся.
        Мы попрощались и священник ушел. Я постоял немного на берегу, глядя на реку, забравшую моего деда. Интересно, он уже успел родить моего отца или нет, устало думал я.
        Если нет, то мое существование в этом мире под угрозой. Как там считается по-научному, наверное, я должен испариться, из-за того, что мои предки не успели родить моего отца? Или он уже появился на свет? Надо все-таки съездить в Самару, то бишь Куйбышев.
        От слияния рек я отправился наконец в райотдел. Мне надо решить вопрос с жильем, не буду же я вечно тусоваться и ночевать в милиции.
        Доехал тоже на попутке, причем заснул прямо в ней. Водитель еле смог меня разбудить.
        В самом райотделе уже кипела жизнь. Я опоздал на утреннее совещание у Рожкова, поэтому не стал туда ломиться, тем более, что я все равно не сотрудник этого отдела, а просто командированный. Вместо этого я с удовольствием завалился спать на диванчике.
        Не успел я толком поспать, как меня разбудил Юшков. Он долго тряс меня за плечо, а я все никак не хотел просыпаться.
        Шутка ли, так и не спал всю ночь, почти целые сутки. Для меня это непорядок, я могу долго не спать и работать на износ, но после этого должен отдохнуть и отвлекаться, иначе буду сидеть злой и раздражительный. Как, впрочем, и любой другой живой человек.
        - Ну что такое? - простонал я, отталкивая руку Юшкова. - Что ты ко мне пристал?
        Но коллега не сдавался. Видимо, дело было и в самом деле срочное. И невероятно важное.
        - Хватит валяться, - сказал он. - Вставай. Нас ждет много дел. Скоро начнется городская облава. Так что давай, поднимай свою задницу с дивана.
        Новости и в самом деле увлекательные. Я не могу лежать просто так без дела, когда взывают к моей совести. Я поднялся и сел на диванчике. Посмотрел по сторонам.
        Рядом сидел Юшков. Он поглядел на меня, понял, что разбудил, встал и отправился к своему столу. Гущин уже сидел за своим, изучал бумаги.
        - Перекусить бы, - пробормотал я, вспомнив, как Дуб жевал огурцы и бутерброды. Я еще тогда хотел кушать. - Вы уже позавтракали?
        Юшков посмотрел на меня, улыбнулся и покачал головой.
        - У тебя мало времени. Пошли, я тоже как раз еще не завтракал.
        В столовой он рассказал мне последние новости.
        - Ходят слухи, что в городе состоялась сходка главарей банд. Они решили обходиться без лишней крови, - сказал Юшков, уплетая омлет. Откуда ходят такие слухи он, разумеется, не сказал, но и так понятно, что получил через своих осведомителей. - Весьма разумное решение, особенно учитывая, что растет уровень грабежей и насилия, но, по-моему, это решение вряд ли будет выполнено. Слишком уж далеко все зашло и у грабителей просто нет возможности отказаться от преступного промысла. Поэтому это решение будут соблюдать только в самом начале и вскоре забудут.
        Я кивнул. Спросонья мне было трудно спорить с товарищем. Хотя кое-чего я уже смог сообразить и сейчас, с мозгом, наполовину заряженным после прерванного сна.
        - Но это же удар по авторитету смотрящего по городу. Как там его, Кирпич вроде бы, - я наморщил лоб и нахмурился. - Неужели он сам этого не понимает?
        Юшков пожал плечами и выпил кислый компот из сушеных яблок.
        - Не знаю, может быть, потом он сможет продавить это решение на тех, кто его нарушает, - он задумался. - Ага, вот в чем дело. До чего же он хитрая паскуда. Мне говорили, что против этого решения выступали в основном, молодые главари банд. И противники Кирпича. Зато теперь, если кто нарушит решение сходки, он сможет на законных основаниях расправиться с ними! А для того, чтобы нарушить решение, много времени не понадобится. Кстати, вот, как раз недавно рассказывали, что на Танкиста, врага Кирпича, сегодня ночью организовали покушение. На него напали с автоматом.
        Где-то я уже слышал это имя, причем совсем недавно. Ах да, точно, это ведь его как раз и разыскивал мой дед. Вернее, кого-то в его окружении. Поэтому я навострил уши, а Юшков продолжал рассказывать новости.
        - Танкист выжил, да и остальные его люди тоже. Только получили легкие ранения. А нападавшего пристрелили. Говорят, что это покушение организовал Кирпич. Теперь Танкист даст ответку и развяжет откровенную войну в городе. Это сплотит против него всех остальных бродяг. И поможет Кирпичу уничтожить его.
        Юшков покачал головой.
        - Какой же он хитрый жучара, однако! - он толкнул меня локтем. - Ах да, кстати, я чуть было не забыл. Вчера ограбили кассу автозавода. Внаглую, среди бела дня. И судя по приметам, там действовал как раз твой любимчик, Борзой, за которым ты сюда и приехал. Сработал он чисто и грамотно, никого не убил, не ранил, его люди только избили сторожа и охранников.
        Новости одна важнее другой. Да, если уж Борзой так начал действовать, то добра не жди. У него изобретательный ум, скоро придумает еще что-нибудь новенькое.
        - Сколько он взял? - спросил я и только потом опомнился. - Ты сказал, «его люди»? У него что, уже и своя команда есть?
        Юшков кивнул. Глаза у него задорно блестели, как у гончей, напавший на след матерого волка.
        - Да, он возглавил остатки банды Шнурка и Шрама. Получилось около десятка человек. И тут же организовал нападение на кассу. Хапнул очень хорошую сумму денег. Этот твой Борзой малый не промах. Умеет действовать и объединять людей вокруг себя.
        Я угрюмо кивнул. Омлет вдруг застрял у меня в горле. Я сижу тут, а проклятый Борзой уже успел организовать нападение на кассу завода и ограбить его посреди бела дня. Вот ушлый урод, он и в будущем всегда отличался скоростью и сообразительностью.
        - Никуда он не денется, - заверил я товарища. - Я его возьму.
        Юшков вытер губы.
        - Будем надеяться, что это получится сделать прямо сегодня. Вставай скорее, уже скоро начнется общегородская облава. Рожков рвет и мечет, с него город требует провести тщательную чистку всего района. Если не дадим результаты, то нас всех вышвырнут с работы.
        Я быстро доел свой завтрак.
        - И когда начнется вся эта катавасия? Много сил выделили на проведение? Или опять будем проводить сами, а результаты будут требовать, как будто здесь действовала вся милиция страны?
        Юшков посмотрел на часы.
        - А уже скоро начнется. Решили начать прямо до обеда, когда преступнички будут дрыхнуть после вчерашних ночных гулянок. Операция будет проводиться весь день и всю ночь. В помощь городу привлекли военных, так что народу хватает. Пройдемся гребнем по всему району, хватая всех подряд, а потом уже будем проверять, кого взяли. Пошли, долго ты еще будешь жрать?
        А я уже как раз и закончил. Мы быстро вернулись обратно к себе и приготовили бумаги и оружие. Вышли на улицу и уселись в один из автомобилей, где уже находился водитель, дядя Миша.
        Юшков сверился с планом.
        - Ну что, ты уже знаешь, куда ехать, дядя Миша? - спросил он.
        Шофер покрутил усы. Вопрос был, пожалуй, излишним. И так все понятно, что опытный водитель, который уже успел пообщаться с другими зверюгами-шоферюгами, наверняка знает, где будет проходить облава. Даже знает получше, чем Огородников и чуть ли не сам Рожков.
        - На «Кирпичиках», вестимо, - сказал он, крутя баранку. - Вот мы уже, сейчас там будем.
        И в самом деле, он свернул на повороте направо и мы очутились на длинной улочке, непривычно густо забитой людьми, грузовиками и легковыми автомобилями. Большинство из них составили солдаты, они выскакивали из кузовов грузовиков и быстро строились на тротуарах, повинуясь командам офицеров. В руках автоматы ППШ и винтовки.
        Да, все происходит очень серьезно. Походе, что власти и в самом деле решили быстро покончить с бандитизмом в городе. Наверняка, в других районах Горького творилось тоже самое и там разворачивали другие армейские части, прибывшие для наведения порядка.
        - Ну, тут уже нам делать нечего, осталось только не мешаться под ногами у армейских, - сказал Юшков, но сидеть на месте не стал, а, конечно же, полез наружу. - Хотя, без нас они тоже не справятся, потому что им надо указать, где прячутся наши клиенты.
        Я тоже полез из машины. Мы отправились по улице дальше, а дядя Миша поехал задом назад, потому что с улицы выезжали армейские грузовики и им требовалось освободить проезжую часть.
        - А вон и наши, вон он, Огород, - сказал Юра, указывая на группу милиционеров, а еще нескольких мужчин в гражданской одежде, стоящих рядом с ними. - Пошли туда, он нас наверняка уже ищет.
        Огородников, едва заметив нас, действительно начал орать:
        - Вы где шляетесь? Долго мне искать вас по всему городу? Живо, помогайте войскам оцепить здания и блокировать переходы. Юра, поступила информация, что в одном из ближайших домов на соседней улице засел Дуб со своими людьми. Идите туда, попробуйте разобраться. Если не захочет сдаться, имеется указание стрелять на поражение.
        Я чуть вздрогнул. Надо же, это что, тот самый Дуб, с которым я мерялся силой сегодня ночью? Как он здесь очутился, у него ведь совсем другой район обитания? Ну-ка, я тоже должен обязательно попасть к нему и увидеть, тот ли это Дуб.
        - Эй, Ломов, а ты куда? - закричал Огородников, увидев, что я двинулся вслед за Юшковым. - Иди вместе с вон той ротой и займись проверкой улицы на востоке. Давай, давай, у нас все люди наперечет. Берите всех подозрительных. Ну, ты знаешь их, не мне тебя учить.
        Вообще-то, на самом деле я вообще не знал оперативную обстановку в городе, и знаком был с ней очень плохо. Я все-таки, как ни крути, пришелец здесь, да еще и из далекого будущего. Но, правда, в одном Огородников прав, по сравнению с обычными военными, у меня лучше настроен внутренний радар на преступников и жуликов разных мастей.
        Это от меня и требуется. Военные будут проверять всех жителей, а от меня нужно догадаться, являются ли они преступниками или нет. И хватать всех подозрительных личностей. Ну что же, деваться некуда, помогу, чем смогу. А Дуб пока что может подождать. Никуда не денется.
        - Слушаюсь, товарищ майор, - ответил я и направился в указанном направлении.
        Глава 22. Облава
        Военные окружили одно из зданий, одно из ближайших на улице и я подошел к лейтенанту Михайлову. Он до этого просил меня участвовать в облаве непосредственно.
        Я же хотел пить и искал магазинчик, где можно купить сока. Нашел в итоге только квас и вернулся к военным. Лейтенант как раз сверялся со списком домов, подлежащих проверке, который он получил от Огородникова.
        Это был невысокий парень, чисто выбритый, а когда он снял фуражку и почесал макушку, я заметил седину в его волосах. Сразу видно, что он прошел войну, повидал всякое и теперь, значит, продолжает служить.
        - Ну что, работаем, - сказал Михайлов и скомандовал своим людям: - Вперед, осмотреть здание.
        Входная дверь в подъезд оказалась заперта. Солдат попытался выбить ее плечом, но у него ничего не получилось.
        - Обычно на войне мы такие дома гранатой вскрывали, - признался Михайлов и я заметил в его глазах небольшое сожаление по поводу того, что сейчас нельзя прибегнуть к этому способу. - Эй, кто там, тащите лом!
        Но я допил квас и подошел к двери.
        - Минуточку, не торопитесь, у вас уже есть Лом, - а сам ударил вполсилы по двери ногой.
        Дверь мгновенно отошла назад, но не распахнулась, а между ней и косяком только образовалась небольшая щель. Это все потому, что там за нею кто-то поставил препятствие, скорее всего, какой-нибудь шкаф или столы вповалку.
        - Закрыто, - констатировал Михайлов. - Но руку просунуть можно.
        - Не торопитесь, - повторил я и снова пнул по двери. Дверь крепко уперлась в препятствие за нею. Тогда я подошел ближе и навалился на нее плечом. Толкнул хорошенько, в подъезде раздался грохот и дверь наконец распахнулась.
        Я чуть было не ввалился в подъезд, но вовремя удержался на входе. И правильно сделал. Стоило только двери открыться, как изнутри послышались выстрелы.
        Бах, бах, бах! Какой-то придурок палил из пистолета. Я едва успел уйти в сторону. Пули пролетели совсем рядом. Хорошо, что я был готов к такому обороту событий.
        - Ну, спасибо, Ломов, - сказал Михайлов, достав пистолет ТТ. - Дальше мы уж сами как-нибудь. А ты, пожалуйста, не лезь больше под пули.
        Он заглянул за дверь, убедился, что подъезде уже перестали стрелять и вошел внутрь. Вслед за ним внутрь скользнули другие бойцы. Действовали они быстро и слаженно, сразу видно, что привыкли воевать в городских условиях.
        Я подождал снаружи, не заходя внутрь. Действительно, зачем путаться под ногами у профессионалов, когда можно постоять здесь и полюбоваться на облака, низко летящие над крышами домов? Если бы я курил, то сейчас бы выпустил созерцательное облачко дыма в воздух.
        Солдаты на улице блокировали другие дома. Заходили в них, обыскивали все квартиры. Питейные заведения и закусочные пока еще не трогали, но вечером наверняка и наступит их участь. Правда, если только к тому времени все их посетители не прослышат об облаве и не скроются из города ко всем чертям собачьим.
        В здании послышались еще выстрелы и крики. Наверняка, это те глупые стрелки, что пытались пристрелить меня через дверь. Получайте ответочку. В это время спецназа и групп реагирования еще не создано, поэтому в дело вступила армия, а там не привыкли церемониться с нападающими. Воспоминания и навыки у ветеранов ВОВ отработаны до автоматизма, как только видят оружие в руках противника, то сразу готовы стрелять на поражение.
        Ладно, хватит рассуждать об отвлеченных материях. Наш армейский спецназ уже наверняка отработал первые этажи и уже взял в плен кого-то из тех, кто оказывал сопротивление. Так что, нечего стоять тут. Я вошел в здание.
        За дверью и в самом деле лежал шкаф, сломанный стул и стулья. Я обошел их, прошел по коридору. Военные случались в дверь, если не открывали, взламывали замки и врывались внутрь.
        Сейчас они уже работали в конце коридора первого этажа. Шум, грохот и крики доносились ещё и на втором. В этом здании три этажа, наверняка, скоро барагоз поднимется и на третьем. Кто не спрятался, я не виноват.
        В большинстве квартир никого не было, в других валялись пьяные или сонные обитатели. Один из старшин подошел ко мне, указал на всех задержанных лиц, стоящих со сложенном за спину руками у стены вдоль темного коридора.
        - Товарищ Ломов, что делать со всеми этими людьми? Арестовываем? Они не оказали сопротивления при аресте.
        Вот незадача. Они задержали человек двадцать, почти все мужчины. Задержанные стояли, опустив головы. И как мне теперь понять, кто из них относится к какой-нибудь шайке.
        У них ведь на лбу не написано. Ах да, точно! Есть и другие приметы, по которым всегда можно отличить уголовника от обычного человека.
        - А сейчас разберемся, - сказал я и подойдя к шеренге задержанных, рявкнул во весь голос: - Все мужчины, быстро сняли верхнюю одежду! Вплоть до пояса!
        Задержанные сначала помедлили, но я снова рявкнул, еще громче:
        - Быстрее, я сказал!
        Задержанные принялись быстро стягивать с себя гимнастерки и рубахи. Я дождался, пока они обнажатся до пояса, а потом прошелся мимо шеренги. Оглядел задержанных.
        Наверху до сих пор слышались крики. Потом пару раз раздались выстрелы. В ответ - автоматная очередь и сразу все утихло.
        На спине, груди и плечах некоторых из задержанных темнели татуировки. Я подошел, осмотрел поближе. Ага, вот череп, у одного даже с изображением улетающего ангела, ее владелец наверняка был осужден за убийство. А по виду не скажешь, обычный худой мужичок, ребра выпирают. У другого на плече эполеты, это тоже знак негативного отношения к государственной системе. У третьего на руке нарисован маяк, означает стремление к свободе.
        - Берите всех, у кого есть татуировки, - сказал я старшина, который шел за мной и с любопытством разглядывал задержанных. - Эге, а вот этого не надо.
        Я указал на мужика с татуировками чайки и якорей на туловище.
        - Ты кто, моряк? - спросил я его. - Задержания, сроки есть? Сидел?
        Тот отчаянно замотал головой.
        - Какие там сроки? Я с парохода «Кузина». Мы только вчера пришли в порт.
        - А моряков отпускайте, - распорядился я. - Остальных татуированных - в участок, там разберемся.
        Вот так мне удалось решить проблему, как отделить невинных овечек от кровожадных волков. Конечно, некоторых ошибок избежать не удалось, наверняка кто-то из настоящих преступников все равно скрылся с места проживания, но все равно мой метод сортировки в этих условиях был наиболее точным и экономным по времени.
        Старшину вполне удовлетворила моя ясная и четкая команда. Он рад был стараться. Дело пошло очень быстро. Солдаты отделили мужчин с татуировками в группу и вывели из здания. Остальным приказали разойтись.
        Теперь я мог со спокойной совестью подняться на второй этаж. Здесь ситуация оказалась чуток серьезнее. Неподалеку от лестницы в коридоре лежали двое мертвых мужчин, возле одного валялся разряженный пистолет.
        Это, наверное, и есть тот самый смельчак, что палил по мне, когда я взломал дверь. Убежал, идиот, сюда на второй этаж, продолжил сопротивление вместе с товарищем, но солдаты его быстро утихомирили. Наглядно показали, что гражданским, даже очень умело обращающимся с оружием, не стоит воевать с кадровыми военными, тем более, недавно прошедшими с боями пол-Европы.
        Мда уж. Здесь, на втором этаже, проверка еще только близилась к завершению. Здесь же я обнаружил и Михайлова. Он глядел, как задержанных тоже строят возле стены. Лейтенант стоял ко мне спиной и взгляд у него, наверное, был очень нехороший, потому что один из задержанных мужчин, явно в подпитии, спросил у него:
        - Нас чего, расстреляют прям здесь, что ли?
        Михайлов сначала ничего не ответил, а потом сказал, громко и ясно:
        - Не твое дело. Надо будет, прямо здесь и шмальнем.
        Ух ты, какой он суровый и непреклонный. Настоящая гроза преступников. Хотя, если немного подумать, то надо признать, что офицер прав. Если уж совсем приспичит, действительно прямо здесь пристрелит любого и ничего ему за это не будет. Он сейчас здесь бог и царь по праву сильного.
        Подождав, пока солдаты собрали всех задержанных с этажа, Михайлов приказал было выводить их на улицу, но тут я решил вмешаться. Зачем нам столько задержанных? Солить и перчить на зиму, что ли?
        - Товарищ лейтенант, - сказал я, подойдя к нему поближе. - Вы что же, собираетесь их всех отвезти в райотдел? Так ведь он не резиновый, все не поместятся.
        Михайлов мрачно посмотрел на меня. Явно не понравилось, что я вмешиваюсь в его деятельность. По его мнению, я, видимо, подходил только на роль тарана, чтобы взламывать запертые двери, а больше он во мне не нуждался. Но, с другой стороны, он, наверняка получил какие-то приказы взаимодействовать с нами и прислушиваться к нашему мнению.
        - А что вы предлагаете? Может, расстрелять часть этих сволочей, а оставшихся увезти к вам?
        Не знаю, насколько серьезно он это говорил, но бедолаги задержанные испуганно повернули головы, стали чутко и внимательно прислушиваться к нашему разговору. Может, лейтенант специально хотел запугать преступников, чтобы они опасались впредь разбойничать на улицах города? Я посмотрел в глаза Михайлова и убедился, что он вполне серьезно предлагает уничтожить часть арестантов. Надо же, какое легкое решение проблемы.
        - Я предлагаю отделить настоящих и серьезных преступников от обычных граждан, - твердо сказал я, подойдя ближе к лейтенанту. - И сделать это очень легко. Я уже использовал этот прием внизу, на первом этаже.
        Михайлов глянул на лестницу, потом посмотрел на меня. Угрюмость постепенно исчезла из его взгляда, в глазах загорелось любопытство.
        - И что же вы сделали? Вы действовали без согласования со мной?
        Я поглядел на него уже чуточку раздраженно. Что-то самомнение у этого парнишки побольше, чем у маршала армии. Я понимаю, что он повидал всякого, но не надо строить из себя здесь маленького карманного Наполеона.
        - Я отделил людей с татуировками от людей без татуировок. Это главное отличие рецидивиста-уголовника от обычного гражданина.
        Михайлов задумался. К его чести, он не стал больше спорить. Кивнул.
        - Хорошо. Я так и сделаю. Эй, ну-ка, все мужчины, снимите верхнюю одежду до пояса!
        Через пять минут все было готово. Он отделил агнцев от волков и погнал опасных хищников в клетку. Потом поднялся на третий этаж и провел там эту же процедуру. Я поглядел, как преступников вывели на улицу, а затем подождал, когда солдаты отправятся на штурм другого здания. Отсюда в двух кварталах. И я теперь от них не отстану. Улов сегодня должен быть хороший.

* * *
        После удачного налета на кассу Борзой отправился со своей командой прочь из города. Это у него тоже было уже запланировано. К дядьке Топора возвращаться было слишком опасно.
        Нужно найти другое место. Более надежное и где восемь новых мужчин не бросались бы так в глаза. Таковое убежище отыскалось в колхозе «Луч», бывшей деревне Бешенцево. Там когда-то, до войны жил двоюродный брат Вани-Портного, да только он потом погиб под Сталинградом, а его жилище осталось пустовать. Стоял дом на краю колхоза, даже в некотором отдалении, так что некоторое время грабители могли рассчитывать на уединение.
        Для тех, кто будет потом интересоваться, кто такие новоприбывшие и чего здесь поселились, Борзой приготовил липовую бумажку, в которой говорилось, что они отправлены за город на весенние посевные работы. В помощь крестьянам. Впрочем, долго здесь оставаться он не собирался.
        Надо будет поскорее сваливать потом подальше, в другой город. Может быть, в Москву, благо, столица недалеко. Там можно весело погудеть на заработанные денежки, а потом вернуться обратно сюда и продолжить так фартово начатую деятельность.
        Уходить так быстро из этого городка Борзой пока что не собирался. У него были на Горький далеко идущие планы. Надо использовать его, как трамплин для своей будущей криминальной карьеры. Подняться здесь, заработать определенный авторитет, и только потом уже уходить в столицу.
        А без этого, без собственной банды и без репутации, без награбленных денежек, нечего даже и думать соваться в Москву. Там находятся и орудуют такие акулы преступного мира, что быстро сожрут с потрохами новоявленного пришельца и даже не подавятся.
        Поэтому торопиться не надо, думал Борзой. Здесь, в Горьком, есть большие перспективы для человека с талантом. Тем более, что скоро, как он правильно понял, власть действительно возьмется за бандитов всерьез и тогда никому мало не покажется. Уже тогда, на сходняке, Борзой понял, что Кирпич недаром беспокоится, как бы их всех не перецокали одного за другим.
        Такое от власти всегда можно ожидать. Правда, если в это время сидеть тихо и не высовываться, то потом можно действительно совершить быстрый взлет. Вот так Борзой и собирался поступить впредь.
        Они заехали в обветшалый и заброшенный дом брата Портного, быстро обжили его. Людей Борзой старался не показывать, чтобы соседям показалось, будто здесь поселились только двое человек - сам Ванька-Портной и он, Борзой.
        В первый же день после заезда Портной отправился к председателю, представился, показал документы, заверил, что приехал сюда надолго и хочет врасти в колхозную землю всеми корнями. Председатель оказался хорошим мужиком и тут же пошел навстречу.
        Рабочих мужских рук в суровое послевоенное время в колхозе не хватало, поэтому он очень обрадовался, что к ним приехали двое крепких мужиков. Выделил муки и риса из запасов, обещал помочь с углем. Борзой между делом осмотрелся, увидел, что в сейфе председателя тоже имеются хоть и небольшие, но тоже денежки. Надо будет перед уходом обчистить сейф, в благодарность за заботу и излишнюю доверчивость.
        В итоге, разговор с председателем состоялся очень плодотворный и бандиты вышли от него воодушевленные и обрадованные.
        - Надо же, какой знатный фраер, - сказал Портной, когда они пошли домой по узкой сельской дороге. - Такого облапошить нетрудно, сам готов подстелиться, как маруха. Жаль, что мы не можем работать в колхозах и совхозах, тут так мало лавэ водится. А так здесь можно было бы большие дела крутить.
        Конечно, он прав. Что сейчас возьмешь с нищего народа, ограбленного войной? Денег мало, золота и украшений вовсе нет. Только продовольствие, это сейчас самый ходовой и ценный товар.
        Борзой незаметно вздохнул. Да, еще нескоро разрушенная войной экономика начнет восстанавливаться. Еще нескоро у людей появятся деньги за пазухой и сытый блеск в глазах.
        Хотя, с другой стороны, при желании, если очень сильно захотеть, то денежки все-таки можно найти. И украшения тоже. В довоенную пору по стране перемещалось много ценных вещей.
        Тут Борзой приободрился. Посмотрел на корову, которую вела по улице крутобедрая женщина. Она шла перед ними в сапогах и платье, а поверху фуфайка. На голове платок. Ветер пытался задрать подол ее платья и Борзому подсознательно хотелось, чтобы это произошло и платье задралось как можно выше.
        Между прочим, он уже давно здесь, а у него до сих пор не было женщины. Надо поскорее исправить этот непорядок.
        Так что, если постараться, то и в деревне можно найти много плюсов. Опять же, женщины здесь очень привлекательные и сейчас наверняка соскучились по мужской ласке.
        - Ладно, перекантуемся тут немного, а потом уйдем, - решил Борзой и увидел, как Ваня-Портной тоже засмотрелся на женщину. - Вы сейчас к бабам не лезьте. Ни к чему нам лишние проблемы на ровном месте, понятно? Вот поедем в Москву, я вам там самых лучших лялек найду, с ними и повеселимся.
        Он увидел, что этот придурок Портной вообще не обратил внимания на его слова. Пришлось пихнуть балбеса в бок.
        - Ты меня слышишь? - строго сказал Борзой. - Чтобы никаких баб здесь, в деревне. И остальным скажи. Кто полезет, голову оторву.
        - Лады, проехали, - согласился Портной, потирая бок.
        Они подошли к дому, потом вошли внутрь и увидели милиционера, который разговаривал с остальными членами банды Борзого. Очень, очень не вовремя.
        Глава 23. Чердак поехал
        Дальше дело пошло по накатанной колее. Это походило на конвейер.
        Мы подходили к очередному дому, оцепляли его, блокировали выходы, а затем врывались внутрь. Обитатели, конечно же, не всегда были рады нашему визиту. Точнее, наоборот. Не просто не рады, а были откровенно недовольны.
        Некоторые настолько, что пытались сопротивляться. Другие хотели убежать.
        Один беглец, отчаянная голова, спрыгнул с третьего этажа и сломал ногу. Потом, кстати, в отделе, выяснилось, что он давно разыскивается милицией, еще с довоенной поры и ему светит, по меньшей мере, двадцать лет лагерей. Так что да, попытка была смелая, но глупая.
        Михайлов потом попросил меня держаться поближе.
        - Я заметил, что когда вы рядом, преступники меньше сопротивляются и охотнее рассказывают, про себя, - сказал он. - Вы невероятно сильный и здоровенный человек, наверное, самый большой из всех, что я видел. Поэтому они не хотят рисковать. Это называется психологическое воздействие.
        Я кивнул. Ну что же, почему бы и нет. Я уже привык, что люди всегда так интересно реагируют на меня. Подсознательно они боятся такого исполина.
        Надо быть очень храбрым человеком, чтобы противостоять мне. В этом отношении я даже чуть уважительно относился к Борзому. Вот бандюган, который почти ничего не боится. А самое главное, он не боится меня.
        Интересно, удастся ли мне поймать его во время этой повальной общегородской облавы? Или он опять ускользнет сквозь пальцы? Зная его изворотливость, надо полагать, что он уже где-нибудь схоронился в укромной норке и будет там сидеть, пока облава не закончится.
        Мы отработали еще пару домов. В последнем со мной случилось непонятное, можно сказать, таинственное происшествие. Я находился на втором этаже. Это был жилой дом, наверху остался еще один этаж.
        Он стоял в тени, укрытый за двумя другими домами. Солнце сюда проникало очень редко, даже сейчас, днем, весь этаж был укутан в полумрак. Полы деревянные, скрипучие. Стены старенькие, испещренные трещинами. Потолок в паутине.
        Хотя не скажешь, что дом необитаем. Наоборот, полон жителей. Как муравейник. Кишмя кишел всякими экзотическими личностями. В этом доме нам удалось найти больше всего народу. И улов уголовников тоже тут оказался самый богатый.
        Солдаты успели осмотреть все этажи, а Михайлов подошел ко мне и озабоченно сказал:
        - Слушай, Лом, тут вышла нестыковочка. У нас не хватает машин, чтобы довезти всех арестованных лиц. Грузовики еще не приехали с вашего участка.
        Ну да, улов получился слишком богатый. Иногда и такое событие является большой проблемой.
        - А что же ты хватал всех без разбору, ирод ты эдакий? - спросил я насмешливо. - И что ты предлагаешь, отпустить половину?
        Вариант, конечно, интересный, но в этих условиях совершенно неуместный. Вряд ли Михайлов согласился бы на него.
        - Я вместе с остальными пойду приглядеть за арестованными, - сказал он. - А у тебе просьба, можешь посмотреть, не убежал ли кто-нибудь на чердак? Там вроде бы все чисто, мне взводный доложил, но просто так, напоследок не мешало бы проверить.
        Почему бы и нет, в конце концов? Можно и помочь коллегам, раз уж я сейчас остался без дела. Я кивнул, тогда Михайлов радостно убежал вниз вместе с остатками своего воинства, а я пошел осмотреть верхний этаж. Сейчас он пустовал.
        Итак, что же мы имеем? Я поднялся по ветхой деревянной лестнице на третий этаж. Ступеньки скрипели под моим немалым весом. Хотя, может быть, это больше связано с тем, что я слишком тяжелый для них?
        На стенах рисунки углем и краской. Обычные, как всегда, вроде надписей о любви или о том, что Лешка - дурак. Но были и другие, осколки недавно прошедшей войны, о которой напоминало многое в этом городе. Вроде надписей о том, что победа будет за нами или напоминание сражаться до конца и уничтожать захватчиков.
        Я поднялся на третий этаж и прошел по скрипучему полу. Все тихо и безжизненно. Где-то далеко внизу, на улице, слышались крики арестованных и команды солдат, сгоняющих их в одну шеренгу возле стены дома. Я проходил мимо распахнутых дверей в квартиры, закрытые пробовал открыть рукой.
        Оказалось, что здесь совсем не осталось закрытых помещений. Там, где двери были заперты, солдаты при проверке их беспощадно взломали. Поэтому я прошел мимо, не желая делать одну и ту же работу дважды и решил быстренько проверить чердак.
        Его уже наверняка осмотрели другие солдаты, так что там тоже нечего искать. Хотя для очистки совести все равно надо осмотреть. Я думаю, будет достаточно, если я поднимусь на чердак, пройдусь до другого оконца на противоположной стороне и вернусь обратно. Вряд ли я найду там что-нибудь более интересное, чем голубиные перья и мышиный помет.
        Лестница на чердак тоже была деревянной, ступеньки достаточно широкие и толстые. Я проверил их на прочность и через люк быстро взобрался на чердак.
        Темно, темно и отвратительно пахнет. Затхло и пыльно. Весь чердак был загроможден всякой всячиной, вроде сломанной мебели, кучи всяких рваных мешков и перекошенных ящиков. Я выпрямился было в полный рост и тут же задел макушкой крышу здания.
        - Вот зараза, - пробормотал я и отряхнул голову от пыли и паутины.
        Ну и хер с ним. Надо поскорее убраться отсюда. Я пригнулся и широкими шагами направился к дальней противоположной стене здания. Пол опасно заскрипел под ногами. Как бы еще не сломался под моей тяжестью. Не хватало еще рухнуть вниз и очутиться в одной из взломанных квартир или в коридоре.
        Кажется, солдаты здесь особо никого не искали. Заглянули чуть-чуть, посмотрели мельком и спустились вниз. Они даже не дошли до окна, к которому шел я.
        Через равные промежутки в крыше имелись чердачные окна, выходящие наружу. Стекол в них не было, некоторые забиты досками, а другие открыты всем ветрам. Через них на чердак проникал солнечный свет и холодный ветер.
        Я прошел мимо третьего окна, споткнулся об ящик и чуть не упал. Выругался, отлетел в сторону и схватился за окно. Потом собрался было идти дальше, но заметил на полу свежее прямоугольное пятно, свободное от пыли.
        Эге, получается, кто-то сдвинул ящик, о который я споткнулся. Кто бы это мог быть? Я огляделся, на этот раз более внимательно. Ничего такого, вокруг одни старые вещи. Сломанные стулья и тюки с тряпьем.
        Хотя, что это вон там? Вот этот вот тюк, не похож ли он в полумраке на человека, свернувшегося калачиком как кошка, самым немыслимым образом? Возможно ли такое? Я подошел ближе и пихнул тюк ногой.
        Ожидал, что он легко отодвинется назад, но тюк оказался плотным, густым и тяжелым. Как будто и в самом деле это человеческое тело.
        - Что за чертовщина? - начал было я.
        В это мгновение тюк развернулся и в самом деле оказался человеком, одетым в черный и непроницаемый костюм. Не вставая, человек пнул меня по ноге, очень больно, а главное, очень эффективно. Я почувствовал, что левую ногу скрутила судорога, чего со мной никогда не происходило.
        Ладно, черт с ним, надо поймать мудака. Я нагнулся, чтобы схватить ублюдка, но он отскочил в сторону и тут же оказался на ногах. Двигался незнакомец очень быстро и ловко, я ни за что не смог бы за ним угнаться.
        Волоча скованную судорогой ногу за собой, я шагнул к странному противнику и снова попытался его ударить. Незнакомец ушел назад, потом в сторону и вдруг непостижимым образом очутился возле меня.
        В темноте мелькнули его глаза, только и видны в прорези черной маски на лице. Да это же гребаный ниндзя! Одет точно также, как в фильмах, лицо полностью скрыто, за исключением глаз. А еще в его руке я заметил сюрикен, готовый к броску.
        Но откуда бы здесь в 1946 году взяться ниндзя? Или это какой-то японский диверсант и разведчик? Впрочем, его страна уже капитулировала, так что с чего бы здесь делать японскому лазутчику?
        - Ты кто такой? - хрипло спросил я, когда ниндзя попытался меня ударить. - Ты что, реально ниндзя?
        Глаза в прорези, между прочим, широкие и светлые, ничуть не азиатские, удивленно расширились. Он явно не ожидал, что я узнаю его. Наверное, именно поэтому нападающий промахнулся и едва задел мне шею пальцами, хотя метил в кадык. Я оттолкнул его руку и в следующий момент тут же ударил его в грудь кулаком.
        Любого другого такой удар заставил бы потерять сознание, но ниндзя просто отлетел назад и ударился о крышу чердака. Не успел я удивиться, а он уже снова стоял напротив меня, да еще и в каждой руке появилось по сюрикену.
        - Э, не надо кидать сюрикены, урод, - сказал я, доставая пистолет. - Или я тебе сейчас яйца прострелю.
        Глаза ниндзи опять удивленно расширились, он не думал, что я узнаю эти предметы. Телосложением он был средний, не такой уж и крупный. Но если понадобится, я его пристрелю на месте. Слишком уж он жилистый, быстрый и сильный. Особенно, если начнет метать свои смертоносные звездочки.
        Подумав немного, он чуть переместился в сторону, потом обратно, как маятник, а потом взмахнул рукой и ударил об пол чердака небольшой шарик. Громкий хлопок и от пола тут же с шипением поднялась плотная темно-серая завеса. Ниндзя скрылся за ней, прямо, как в старых фильмах.
        Почти сразу же где-то дальше загрохотали шаги по крыше. Проклятый ночной демон выскочил наружу! Я побежал вперед завесу, хорошенько ударился о стойку и чуть не потерял пистолет.
        Пока пришел в себя, завеса рассеялась. Я снова получил возможность рассматривать чердак. Кстати, судорога на ноге к тому времени тоже уже почти прошла. Я подбежал к ближайшему чердачному окну, выглянул из него наружу.
        Чуть было не вывалился на крышу, потому что хлипкий подоконник тут же раскрошился у меня под руками. Удержался, глянул вперед, потом в стороны.
        Ничего. Грохот на крыше к тому времени уже прекратился, все стихло. Впереди скат до края крыши, справа и слева сама покатая крыша. Никаких ниндзя, только возмущенно курлыкали потревоженные голуби.
        Как так? Куда он мог подеваться? Испарился, что ли? Я простоял на месте минут пять, вертя головой и все ожидая, что гребаный ниндзя сейчас появится из-за уступа чердачного окна. Но никого не было.
        На улице все также покрикивали солдаты, собирая арестованных в кучу. А еще грохотали грузовики и иногда раздавались автомобильные гудки.
        Ладно. Чертов ночной демон ушел. Не почудился ли он мне? Может, это была галлюцинация на фоне усталости и недоедания?
        Я почувствовал зверский голод и заторопился вниз. Сейчас надо пообедать, во что бы то ни стало, а уж потом уже я снова займусь облавой. Но сначала надо все равно дойти до того чертова окна в противополодной стене.
        Надо проверить здесь все и только потом уходить. Впрочем, здесь я уже вряд ли застану кого-нибудь еще.
        Я шел по чердаку с пистолетом в руке, осторожно пиная ящики и узлы с бельем. Маловероятно, что здесь прячется еще один ниндзя, но все же осторожность не помешает. Так я обошел весь чердак, никого не нашел и спустился наконец вниз.
        - Ты куда запропастился? - спросил Михайлов, увидев меня. - Тут уже и грузовики подошли, мы пакуем наших молодчиков для отправки. Пошли, идем к следующему дому.
        Я покачал головой. Если в другом здании мне тоже попадется ниндзя, мне точно надо идти к психиатру. Поэтому сначала надо перекусить.
        И подумать, с чем я это столкнулся. Шарики и винтики в моих мозгах начинают хорошо вертеться только после еды. Поэтому никаких больше оьлав, я пошел жрать.
        - Мне надо пообедать, - ответил я Михайлову и сразу увидел в конце улицы вывеску общепита. - Вы идите, а я присоединюсь к вам чуть позже. Это не займет долго времени.
        Но Михайлов улыбнулся и тоже покачал головой. Чего это он? Уж не собирается ли тоже отдыхать? Хотя, с другой стороны, почему нет, солдаты тоже люди. Сегодня они славно поработали, поймали много уголовников и теперь имеют право подкрепиться.
        - Война войной, а обед по расписанию, - так и есть, мое упоминание о пище тут же вызвало соответствующий рефлекс и у военного. - Мы тоже устроим перекур. И перекус. Мои бойцы устали. Если уж такая махина, как ты, требует отдыха, то уж мои и вовсе порядком умаялись.
        Я пожал плечами. Дело хозяйское, как говорится. Оставшиеся жулики уже и так далеко не убегут, везде ходят патрули и проверяют документы. Михайлов отправился к своим бойцам, объявить об обеденном перерыве, а я пошел в вожделенную столовую.
        Там, за обедом, меня нашел какой-то солдат. Он вошел в столовую и громко объявил:
        - Который тут Ломов? У меня срочное послание.
        Я в это время как раз доел вторую порцию супа и только потом обратил внимание посланца. Ого, это что посыльный от Михайлова?
        Что у него там опять стряслось? Если снова лезть на чердак, то я пас. Пусть сам разбирается со своими ниндзями.
        - Который тут Ломов? - снова спросил солдат.
        Вот ведь настырный. Так и не уйдет, пока не встретится со мной. Я поднял голову от тарелки и тут солдат увидел меня. Я махнул ему и солдат тут же направился ко мне.
        - Вы Ломов, гражданин? - строго спросил он. - Чего же вы молчите?
        Я указал на тарелку с супом и ответил вопросом на вопрос:
        - Я обедаю, не видишь, что ли? Что там случилось у Михайлова? Он не мог подождать немного?
        Солдат качнул головой.
        - Я не от Михайлова. Я от Юшкова. Это он отправил меня найти вас. Вам необходимо срочно явиться к нам.
        Я встревожился. Просто так Юшков не будет выдергивать меня из другой команды. Неужели с ним тоже что-то случилось?
        - А что такое? - резко спросил я. - Он не ранен?
        - Нет, но мы до сих пор не можем взять уголовника по кличке Дуб. Мы уничтожили почти всю его банду, остался только он и несколько его сообщников. Товарищ Юшков вступил с ним в переговоры, но он хочет поговорить только с вами. Ни с кем другим.
        Да уж, новость не из самых приятных. Вот последствия моего ночного похода. Моих ночных перемещений по городу.
        Теперь и Юшков точно узнает, что я был ночью у Дуба. Впрочем, плевать. Что, интересно, хочет сказать тот здоровяк? Будет просить, чтобы я вытащил его из передряги?
        Я с сожалением посмотрел на второе блюдо, макароны с тушеным мясом, которые теперь останутся недоеденными. Терять времени нельзя, придется оставить блюда. Я быстро выпил компот, поднялся и отправился к Юшкову вместе с посланцем.
        По дороге я думал о Дубе. На этот раз ему не удастся отвертеться от ответственности, пусть он хоть на коленях умоляет меня. Меня это не волнует. Вор должен сидеть в тюрьме.
        - А что вы его не прикончили? - спросил я у солдата, едва поспевавшего за моим размашистым шагом. - Чего с ним церемониться?
        Солдат на ходу придеживал ремень винтовки, чтобы она не свалилась с его спины.
        - Да мы бы и рады были, да только он же гранатами обложился, - объяснил он. - Угрожает взорвать при штурме. Там здание старое, может рухнуть от одного чиха. А нам хотелось бы обойтись без разрушений и лишних жертв.
        Ну да, взрыв здания во время облавы - это вам не шутки. Если есть посторонние лица, то они тоже могут быть похоронены под обломками.
        Через минут десять быстрой ходьбы мы пришли к Юшкову. Мой товарищ стоял перед небольшим трехэтажным зданием, с перебинтованной головой и советовался с военными. От выстрелов здания их прикрывала туша грузовика, припаркованого у обочины дороги.
        Не знаю, что они там судили и рядили, но пока что по зданию и в самом деле достаточно было выстрелить один раз, чтобы оно развалилось, как карточный домик.
        - О, вот ты здесь, наконец, - сказал Юшков, увидев меня. - Как ты себя чувствуешь? Как у вас там облава? Много наковыряли?
        Я кивнул. Вроде бы у нас попались в сети не такие жирные рыбы, как Дуб, но и мелкий рыбешки достаточно. Двое военных с лейтенантскими погонами тоже выжидательно смотрели на меня.
        - Что там хочет этот Дуб? - спросил я. - А ты в порядке, кстати? Чего у тебя с головой?
        Юшков беззаботно махнул головой. Потом проницательно посмотрел на меня и почесал кончик носа.
        - Ранение - пустяк, просто пуля чиркнула по касательной. Ничего страшного. А вот ты скажи мне, откуда Дуб тебя знает? Ты с ним уже встречался?
        Я кивнул и указал на здание.
        - Он там?
        Юшков кивнул.
        - Да, и хочет говорить только с тобой. Почему, интересно?
        Чтобы не отвечать на его вопрос, я отвернулся и отправился к зданию, обойдя грузовик.
        - Эй, ты куда? - спросил Юшков сзади.
        - За Дубом, - ответил я. - Приведу живого или мертвого.
        Глава 24. Гибель исполина
        Здесь произошло настоящее побоище. Никому мало не показалось. Погибли не только бандиты, но и несколько солдат.
        Входная дверь в дом оказалась полностью раскуроченной. Она была снесена с петель ударами кувалды и топора, висела чуть ли не на ниточках и прошита насквозь пулями. Я с шумом отодвинул ее, поскольку дверь загораживала проход для такого крупного человека, как я.
        Сразу за дверью лежал труп солдата. Чуть дальше по коридору - трое бандитов из группировки Дуба. Ух ты, один из них - мой недавний знакомый.
        Это его я видел ночью в «Дубовой роще» среди прихлебателей Дуба. Сейчас он лежал с простреленной грудью, вповалку у стены вместе с другими своими товарищами. Помнится, он был здоровенный бык. Правда, вряд ли сравнится по габаритам с Дубом или со мной.
        Так. Я поступил глупо, не спросив у Юшкова, на каком этаже засел Дуб. И не узнал, в каком он помещении. Что же мне теперь, разыскивать его по всему зданию? Нельзя забывать, что человек держит в руках связку гранат, так что, в любой момент может взорвать их, если ему покажется, что здание снова штурмуют.
        А взрыв для меня и в самом деле очень нежелателен. Я осмотрел стены и потолок. В самом деле, это здание дышит на ладан. Скоро оно развалится ко всем чертям собачьим. Как раз, когда я буду здесь разгуливать. И мне не хотелось бы быть похороненным под этими дряхлыми стенами.
        Поэтому я огляделся, посмотрел на труп бандита, лежащего на лестнице, подошел к ней ближе и крикнул, что есть силы:
        - Эй, Дуб, ты где?
        Вроде бы звук получился нехилый, гулко разнесся по всем этажам. Я думал, что ответ от Дуба последует нескоро, все-таки занят человек, ничего не поделаешь, но почти сразу же со второго этажа раздался крик:
        - Это ты, Лом?
        Я узнал этот голос. Надо же, как быстро мы встретились снова. Виделись всего несколько часов назад, а как будто прошла целая неделя. Никогда не думал, что мы снова увидимся, причем так скоро.
        - Да, это я, - ответил я и добавил: - Я поднимаюсь к тебе один, так что не играйся с гранатами.
        Ответом мне послужило продолжительное молчание. Я подождал немного, а потом затопал по лестнице. Ладно, надеюсь, этот идиот не подорвет себя именно в тот момент, когда я войду к нему.
        - Ладно, поднимайся, - милостиво разрешил Дуб, хотя я и так уже почти добрался до второго этажа. - Заходи сюда, не ошибешься.
        Я вошел в коридор второго этажа, обогнул еще одного мертвого бандита, лежащего на пороге и направился к двери квартиры, из которой, как я понял, доносился крик Дуба. Помещения здесь, смотрю, однокомнатные, максимум полуторки. Многие соединены между собой, как коммуналки.
        Ну что же, посмотрим, что же там приготовил мой оппонент. Надеюсь, теперь мы с ним не будем снова бороться на руках. И еще я надеюсь, что с ним не придется бороться за обладание гранатами.
        Пройдя несколько полуоткрытых дверей, я остановился перед распахнутой настежь. Кажется, здесь сидит Дуб, чего это он сейчас затаился?
        - Ты здесь, Дуб? - громко спросил я и вошел в комнату.
        Почти сразу я увидел Дуба. Здоровяк сидел, привалившись к стене и тяжело дышал. И немудрено, потому что живот его представлял из себя сплошное кровавое месиво. Одна нога тоже прострелена, от нее по полу тянулся прерывистый кровавый след.
        Еще на полу валялись осколки стекла, потому что окно было выбито выстрелами ко всем чертям. С улицы дул холодный ветер.
        У другой стены на стульчике сидел еще один помощник Дуба, только он молчал и сидел скрючившись. Голову запрокинул. Глаза закрыты. Судя по всему, уже готов.
        Другой раненый - это знакомый мордатый Паша. Он тоже сидел с закрытыми глазами, мелко трясся, как в лихорадке и держался за простреленную руку.
        Еще в комнате стояли овальный стол с закусью и четыре табурета. За ширмой виднелись кровать и сундук. Но самое главное, что я увидел, так это ящик, полный гранат. Ящик стоял рядом с Дубом. Тот мог в любой момент вытащить гранату и взорвать нас всех на мелкие кусочки.
        - Я здесь, - ответил Дуб и я заметил рядом с ним небольшую табуретку, а на ней бутылку водки и закуски. А еще пистолет и разбросанные патроны. - Ты все-таки приперся, Лом?
        Я подошел ближе и сел перед ним на корточки. Сразу понял, что опасения Юшкова и военных о взрыве были напрасны. Они просто опирались на слова Дуба о том, что у него есть гранаты и он тут все готов разнести в клочья.
        А на самом деле, даже сейчас я мог бы схватить Дуба в охапку и оттащить подальше от ящика с гранатами. Настолько он ослаб.
        Я посмотрел на противника внимательней. Вот только действительно ли он совсем обессилел? Даже раненый волк способен укусить беспечного охотника, подошедшего слишком близко к хищнику.
        И Дуб в этом отношении ничем не отличался от волка. Тем более, что судя по ране, ему уже вообще плевать на все на свете. В том числе, и на самого себя. С такой раной ему осталось жить еще несколько часов максимум. Но вот мучиться она заставит его очень долго.
        - Ну что, нашел своего родича? - спросил Дуб, глядя на меня блестящими равнодушными глазами. - Только не говори, что нет.
        Я покачал головой. Какая ему, к дьяволу, разница, нашел я деда или нет?
        - Пока не нашел, - ответил я кратко, не вдаваясь в подробности.
        Дуб еле заметно улыбнулся.
        - Врешь ведь, паскуда, врешь, собака мусорская. Ты его нашел, по глазам вижу. Просто базарить не хочешь. Ты не хочешь со мной ботать, не по масти это тебе. Да и мне тоже.
        Он помолчал, потом хотел налить себе водки, но уронил бутылку. Я поднял бутылку и налил ему полную стопку. Кажется, в его состоянии все равно, какое количество алкоголя ему можно выпить.
        И точно, Дуб взял стопку и выпил. Закашлялся, захрипел, вытер рот окровавленной рукой. Вроде бы, на недолгое время ему стало легче. Ну что же, хорошо, я облегчил страдания умирающего человека.
        - Ты знал вчера про облаву, мусор? - спросил Дуб, отдышавшись. Потом опять мимолетно поглядел на меня и сразу все понял. - Да, знал, знал отлично. Но не стал трясти помелом. Ну да, как же.
        Не то, чтобы он упрекал меня, просто констатировал факты. Восстанавливал ход событий для себя. И в том, что я не стал его предупреждать об облаве, тоже был прав, чертовски прав. Но только здесь надо учитывать, что я не знал точно, когда именно начнется облава.
        - Волкодав не будет предупреждать волков, когда начнется охота, - сказал я. - Даже если бы и знал точно, все равно не сказал бы тебе.
        Дуб безразлично кивнул. Потом снова прокашлялся, указал на пистолет и произнес:
        - Я ведь тебя для чего звал. Хоть ты и ментяра, но правильный. Надо будет, застрелишь меня, верно?
        Я поморщился. Такая себе затея, добивать раненого. Что за мелодраматизм? Что за пафос?
        - Слышь, Дубовый, кончай базар и сдавайся, - сказал я. - В больничке тебя быстро подлатают. Мы с тобой еще раз на ручках поборемся.
        Одновременно прикинул, смогу ли сейчас оттащить Дуба от гранат. Вышло, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Маловато. Как бы его отвлечь?
        Но Дуб еле заметно качнул головой. Слабо усмехнулся.
        - Не буду я взрывать вас. Не надо кипеша лишнего. Это я так, волну гнал. Чтобы вас запугать, мусоров поганых.
        Я перестал морщиться. Наоборот, нахмурился. Что-то этот крепкий дуболом слишком много себе позволяет. Надо будет, я его просто пристрелю на месте. И палец у меня все больше чешется сделать это.
        - Значит так, Лом, - продолжил деревянный бандит. - Я тебе про родича твоего самого главного не сказал. Он ведь у тебя…
        За спиной у меня, около двери, послышалось еле слышное движение.
        - Полундра, шеф! - отчаянно заорал Паша. - Они нас…
        Захлопали выстрелы. Я обернулся и увидел, что в двери стоят двое солдат с ППШ в руках.
        Один поливал свинцом Пашу. Помощник Дуба отлетел назад, вбок и в сторону. Размазал по стене кровавые хвостатые пятна. Будто какой художник махнул по стене пушистой кистью с красной краской. Упав на пол боком, Паша еще немного подергал руками и ногами, да и застыл.
        - На пол, Ломов! - закричал второй солдат. - На пол, я сказал!
        Ну, конечно, моя великанская фигура заслонила Дуба от обстрела. Так не пойдет. Если я хочу жить, надо действовать молниеносно.
        К счастью, с рефлексами у меня все в порядке. Как только раздались выстрелы, я нырнул на пыльный и испачканный кровью пол. Сжался в комок, отчаянно моля бога, чтобы пули не попали в гранаты.
        Так и лежал, пока рядом слышались крики Дуба. Крики, преисполненные боли. Потом крики стихли. И еще прекратилась стрельба.
        - Ну все, Ломов, можно вставать, - милостиво сказал солдат.
        Я поднялся, отряхнул одежду. Брюки стали совсем грязные. Также, как и рубашка. Если я срочно не постираю одежду, то вскоре меня самого арестуют, как хулигана.
        - Как ты, не ранен? - спросил солдат.
        Я покачал головой. Одновременно поглядел на Дуба. Бандит лежал, привалившись к стене. Вытянулся во весь свой немалый рост.
        Маленькие глаза пытались расшириться, но не получилось. Тогда глаза почти вылезли из орбит от боли и смертного ужаса.
        На груди и животе рубаха изорвана выстрелами. Из ран вытекла кровь.
        - Какого дьявола ты стреляешь в помещении из автомата? - спросил я, поглядев на стрелка. - Ты не слышал о рикошете?
        Солдат смущенно улыбнулся, посмотрел на товарища, ища поддержки.
        - Тут стены мягкие, товарищ Ломов. Полно трещин в кирпичах. Деревянные полы и окна. Пули застряли. Никакой опасности нет.
        Ага, нет опасности. Кому ты лапшу на уши вешаешь? Я понимаю, что рикошет - это как перст судьбы. Иногда уйдет в сторону.
        А иногда покажет на тебя и все. Вот конец твоего жизненного пути. Поэтому зачем притягивать этот перст к себе, стреляя в замкнутом пространстве?
        - Ну-ну, нет опасности, - пробормотал я и постарался успокоиться.
        В конце концов, мне повезло. Никто не пострадал. Кроме Дуба и его мордатого помощника. И гранаты остались целы.
        В комнату вбежали Юшков и командир роты, молодой лейтеха. Лицо бронзовое от загара, мундир сидит, как влитой. Глаза большие, округлые, близко посаженные. Внимательный взгляд.
        Ага, сразу видно, хоть и молодой, но понюхал пороху. Причем не просто лейтеха, а старший лейтенант, как я успел заметить по трем маленьким звездочкам на погонах.
        - Ну, как вы, товарищ Ломов? - спросил он. - Живы-целы? Руки-ноги на месте?
        - Как видишь, - ответил я и свирепо поглядел на Юшкова. - Мог бы и предупредить, что планируется штурм.
        Но приятель не смутился.
        - А ты мог бы подождать, - спокойно ответил он. - А не лезть к Дубу под пули. Вернее, под гранаты. Я тебя пытался остановить, но ты не слушал.
        Я постарался подавить раздражение. Все точно. Так и было. Я не хотел, чтобы Дуб разболтал о моем визите в его логово.
        Но теперь я не знаю, что Дуб хотел сказать про моего деда. И никогда не узнаю. Печалька, огромная печалька.
        Комната наполнилась другими солдатами. Двое осторожно осмотрели ящик с гранатами. Потом сказали, чтобы мы освободили помещение. Им надо ликвидировать взрывчатку.
        Мы вышли из здания. Старший лейтенант остался в комнате с саперами. Похвальное самопожертвование. Героизм даже.
        Юшков закурил. Что-то он непривычно молчаливый.
        - Ладно, я пошел, - сказал я и поглядел на улицу, по которой шагали солдаты. - У меня там военные остались без присмотра. Еще испугаются, бедолаги. Плакать будут, маму звать. Я им должен сопли вытереть.
        Юшков кивнул. Я отправился было дальше и он спросил меня в спину:
        - А какого черта ты виделся с Дубом ночью?

* * *
        Исторгнув хриплый, почти беззвучный, сладострастный стон, Кирпич обессиленно ткнулся в плечо Клеопатры.
        Он не видел, как лицо девушки исказила гримаса отвращения. Наоборот, наивно полагал, что она тоже недавно кончила. И сейчас изнемогает от блаженства.
        Старый вор и в самом деле считал, что Морозова без ума от него. Сначала, когда только познакомились, не держал Морозову выше любой другой марухи. Хотя девушка никогда не была лярвой, то есть проституткой.
        Заработала уважение не передком, а прекрасно развитыми навыками воровства и грабежа. Если с кем и спала, то только по любви. Это она объяснила Кирпичу, когда они переспали в первый раз. Только тогда матерый уголовник обратил на нее внимание.
        Когда выяснилось, что помимо броской эффектной внешности, Морозова обладает острым, неженским умом, он стал спрашивать у нее совета. Сначала по пустякам. А потом и по таким важным вопросам, как проведение сходняка. И постепенно легкая влюбленность превратилась в обожание.
        В то же время, опытный и прожженный жизнью авторитет даже не подозревал, что Клеопатра его обманывает. У египетской царевны был свой любимый. За которого она также готова была выпить яду или подставиться под укус кобры.
        Хотя, справедливости ради, надо признать, что сначала, до знакомства с Кузовом, девушке по-своему нравился Кирпич. Ее, конечно же, привлекала не его внешность, нет.
        Власть. Сила, могущество. Безжалостный характер, готовность пролить реки крови, чтобы добиться цели. Бескомпромиссность. Звериные хитрость и чутье.
        А потом все это, вместе с молодостью и красотой, она нашла в Кузове и мигом потеряла голову.
        - Тебе хорошо было? - подняв лицо, спросил Кирпич.
        Он всегда так спрашивал. Хотел убедиться. Для него это важно. Важно, что даже в таком преклонном возрасте он, старый облезлый лапоть, может вознести молодую женщину на вершины восторга.
        - Ну, конечно, милый, - закатив глаза, сказала Морозова.
        Еще она закусила нижнюю губу, знала, что старик от этого без ума. И точно, обезумев от страсти, Кирпич начал целовать ее лицо. Клеопатра стонала, якобы от кайфа. На самом деле ее чуть подташнивало от запаха крепкого табака, которым насквозь пропитался пожилой босяк.
        Вот от Кузова всегда возбуждающе веяло лимоном с оттенком гвоздики. Он использовал одеколон «Шипр». От этого аромата Морозова превращалась в бешеную кошку.
        - Милый, я хочу пить, - прошептала Ольга, облизнув пересохшие губы.
        Вор прекратил ее целовать. Постепенно он пришел в себя. Взгляд стал осмысленным. Жестким и колючим.
        - Ну так иди и возьми, - приказал он, слез с девушки и откинулся на спину. - Мне тоже притащи. Вишневый компот.
        Все тело у вора было испещрено татуировками. На ключицах звезды, на плечах погоны. На пальцах перстень, крест, восходящее солнце и надпись СЕВЕР. На груди, помимо прочих - портрет Ленина. Уголовники считали, что чекисты не будут стрелять в вождя и это поможет избежать смерти. На ногах надписи - «Мало пройдено дорог», «Эта нога ходит вокруг зоны» и еще татуировки масок счастья и печали.
        Все эти художества Клеопатра знала хорошо. И еще она знала, что вор ни за что не станет бегать, чтобы принести ей воды. Отправит ее саму. На это и был расчет.
        Она встала с кровати, улыбнулась Кирпичу и скользнула в соседнюю комнату. На кухню. Как была, обнаженная.
        Пусть лучше тело чуть освежится после душных объятий старика.
        Перед тем, как войти, Клеопатра включила свет. Кухонька маленькая и тесная. Стол, тоже старый и покосившийся, как и сам Кирпич. Табуретки. Шкафы. На потолке тусклая лампочка.
        Окно небольшое, сейчас заколочено снаружи ставнями. Темно, как в заднице. После покушения на Танкиста старик опасался ответки. И поэтому прятался, как пес в конуре. Старый, облезлый пес.
        - Это тебе, милый, - Морозова достала прозрачный пузырек из дальней полочки в шкафу, откупорила крышку, вылила содержимое в кружку с компотом. Перемешала ложкой, проверила, растворилась ли жидкость в компоте. Да, все хорошо. Ничего не видно. - Надеюсь, тебе понравится.
        Она жадно выпила воды. Потом налила себе в кружку. Решила взять с собой.
        А то старик, чего доброго, заставит ее выпить своего компота. Напиток и раньше не нравился Ольге, а теперь и вовсе стал смертельным.
        Она вернулась в спальню. В доме холодно, девушка чуть озябла. Не очень хорошая это идея, ходить по дому с голой задницей. В весеннюю-то пору.
        - А вот и я, - сказала Морозова, входя в комнату.
        Кирпич молча курил в постели. О чем-то думал. Между бровей пролегла глубокая складка. Уголки рта опущены вниз.
        Наверняка решает, как теперь быть с Танкистом. Придурок. Отправил какого-то тупого автоматчика против банды бывших военных. Надо было минимум троих послать. И чтобы не торопились. Подождали, чтобы наверняка убить цель.
        А тот тупица, говорят, сразу палить начал. Танкист еще толком из дому выйти не успел. Даже не ранил цель. Надо же быть таким придурком, чтобы так бездарно профукать покушение. Теперь Танкист затаился и будет выбирать время для ответного удара.
        Надо было по-другому. Вот точно также, как сейчас. Налить яду, отдать Танкисту. Через красивую девушку. У Клеопатры даже есть подруга, которая смогла бы все это сделать. Уже давно бы враг валялся мертвый.
        Морозова предлагала этот вариант, но Кирпич даже слушать не стал. Проворчал: «Это бабский способ, нахера он мне?». И больше к этому не возвращались.
        Ну, хорошо. Действительно, бабский вариант. Посмотрим, как он сработает. Морозова протянула отравленный компот Кирпичу.
        Старик поднялся с постели, взял кружку, приготовился выпить.
        Глава 25. Волчий капкан
        А вот это уже интересно. Вот, оказывается, почему Юшков такой молчаливый. Узнал, значит, про мое рандеву с покойным Дубом.
        Я остановился и обернулся. Юшков курил и смотрел на меня.
        - И что, если это действительно так? - спросил я.
        Юшков закашлялся, согнулся и выкинул сигарету.
        - Курение вред, - я подошел ближе и похлопал его по спине. - Капля никотина убивает лошадь.
        Юра оттолкнул мою руку. Как будто общался с прокаженным. Выпрямился и снова поглядел на меня.
        - Не знаю, что насчет никотина, но предательство убивает гораздо быстрее. И больше. Что ты на это скажешь?
        Ну вот, он тоже записал меня в предатели. Впрочем, если бы я узнал, что он встречается с главарем банды за моей спиной, тоже бы подумал самое худшее.
        И что теперь делать? Как ему объяснить?
        - Э, подожди, дружище, что с тобой случилось? - спросил я. - Ты чего так завелся?
        - А ты как думаешь? - свирепо спросил Юшков. - Давай так. Или ты мне рассказываешь, что происходит, или я иду с докладом к Рожкову. Договорились?
        Я поглядел на него и понял, что нужно сказать правду. Не всю, конечно, но кое-в-чем признаться. Или навсегда утрачу доверие коллеги.
        - Ладно, - сказал я и обреченно вздохнул. - Слушай сюда. Я и в самом деле виделся с Дубом. Но не просто так. Дело в том, что я ищу своего родича. Мой брат. Он тоже из Куйбышева. И похож на меня. Я узнал, что он встречался с Дубом. И пошел к нему, чтобы вытрясти правду.
        Взгляд Юшкова так и сочился недоверием.
        - А чего раньше не сказал? - подозрительно спросил он. - Или он чекист у тебя? Или тоже уголовник, как и Дуб?
        Я улыбнулся. Искренне. Трудно представить деда преступником. Хотя, если постараться, то можно.
        - Нет, он нормальный и честный человек, - сказал я. Надеюсь, достаточно убедительно. - Просто попал в скверную историю. И вот я не могу его найти. Я и сам совсем недавно узнал, что он тоже здесь. Решил сам искать. А если бы не нашел, то уже обратился бы к вам.
        Юшков все еще недоверчиво смотрел на меня. Из здания, где погиб Дуб, вышли двое солдат, они тащили труп бандита. Его скрюченная рука безжизненно покачивалась в воздухе.
        Один солдат задел Юшкова, извинился. Юра словно опомнился. Оглянулся на солдат, отодвинулся, чтобы не мешать им.
        - Ладно, - сказал он. - Пока я тебе верю. Хотя ты чего-то не договариваешь. А что тебе Дуб сказал? Ночью. Он видел твоего брата?
        Не успел я ответить, как он удивленно покачал головой. Будто какую-то диковинную зверушку увидел. Добавил, задумчиво глядя вниз:
        - Если он такой же биндюжник, как ты, наш город такого не вынесет. Для Горького двух Ломовых будет слишком много.
        Да нет, второй Ломов уже давно покоится на дне Оки, мысленно поправил я. Так что не боись, дружище. Горький в безопасности. А вслух ответил:
        - Дуб сказал, что он связался с людьми Танкиста. Слышал о таком? Ты мне, кажись, говорил про него?
        Юшков проводил взглядом солдат. Кивнул.
        - Да, есть такой типус. У него сейчас война с Кирпичом началась. Они раньше корешились. Потом Танкист ушел на войну и их дорожки разошлись. Недавно Танкист хотел убить Кирпича. А потом тот дал ответку. Отправил автоматчика.
        - Это я слышал.
        Юшков уже успокоился. Мои объяснения на время приняты.
        - Ладно, я поспрашиваю у ребятишек. Где Танкист, что да как… Но если найдем его, вместе пойдем. Я хочу присутствовать при твоем разговоре с ним. Договорились?
        Теперь уже я кивнул.
        - Лады.
        Мы пожали друг другу руки и разошлись. Я отправился к своей роте. Юшков вернулся к своей. Вроде бы, мне удалось отвертеться. Я так понимаю, сейчас мне будет туго. Хотя мой дед погиб, опровергнуть мои слова не сможет. Мне бы только расквитаться с Танкистом за него да поймать Борзого. И мои задачи в этом мире выполнены.
        На соседней улице я долго не мог найти роту Михайлова. Поспрашивал у солдат, нестройно идущих группами по тротуару. Они подсказали дорогу.
        - Ну, ты куда пропал? - спросил Михайлов, когда я, наконец, нашел его. - Мы тут без тебя совсем запутались. Какие дома брать, какие нет. Хорошо, нам твоя коллега помогла.
        Он стоял возле старого дома, частично разрушенного прошлогодней бомбежкой. Ума не приложу, как здесь можно жить. Стены двухэтажного дома с краю обвалились от взрыва бомбы. Виднелись внутренности угловых квартир на обоих этажах. На разломах темнели расколотые кирпичи.
        Сейчас в этих жилищах, понятное дело, никто не жил. А вот в самом доме, в уцелевших квартирах жители все-таки остались. И сейчас, во время облавы, там слышались крики и редкие выстрелы. Больше для острастки.
        - А как они там живут? - спросил я у Михайлова. - Дом ведь может развалиться в любое время. И почему его не отремонтировали?
        Лейтенант махнул рукой.
        - Подлежит сносу. Ты знаешь, сколько домов запланировано построить в следующую пятилетку в Горьком? Сотни и тысячи. Так что зачем ремонтировать это старье, когда можно построить новый? А жильцы там одни шпана да уголовники. Прежних уже переселили. А эти тут же забежали.
        Я поглядел на него. Откуда он так много узнал? Сам же только что жаловался, что чуть ли не потерялся.
        - А как ты об этом проведал?
        Михайлов улыбнулся. Указал на дверь.
        - Она рассказала.
        Из дома выпорхнула моя старая знакомая, Яна из соседнего райотдела. Шла хмурая, задумчивая. Заметила меня, улыбнулась.
        - О, старый знакомый. А ты что здесь делаешь?
        Она подошла ближе и открыто поглядела мне в лицо. Между прочим, Михайлов оказался почти на полголовы ниже девушки. Когда Яна улыбнулась, на лице появились восхитительные ямочки.
        - Так это он же и есть, тот самый сотрудник милиции, который нас оставил, - пожаловался Михайлов. Он явно пытался переключить внимание Яны на свою персону. - Ушел обедать и пропал с концами.
        Яна кивнула.
        - Это он умеет. Пропадать. Обещал зайти на следующий день, а сам так и не зашел.
        Я развел руками. Указал на оцепленный солдатами дом.
        - Так ведь облава. И потом, день еще не закончился. Я планировал вечером зайти.
        Яна продолжала улыбаться и смотреть на меня. Михайлов ее не интересовал. Может, потому что он был гораздо ниже ростом?
        - Ну как, здесь требуется помощь? - спросил я у него. - Вроде бы солдаты там внутри сами разобрались.
        - Обойдемся, - хмуро ответил Михайлов. - Иди уже дальше. Своей дорогой.
        Кажется, он уже считал Яну своей законной добычей. И все-таки обиделся на меня, когда выяснилось, что это не так. Вот его благодарность за помощь в течение всего дня.
        Мы подождали, пока солдаты очистили здание. Потом еще раз осмотрели его, убедились, что внутри никого нет. На чердак я тоже заглянул, добросовестно проверил его.
        - Что с тобой? - спросила Яна, когда я ходил среди обломков и досок с пистолетом наготове. - Ты думаешь, здесь кто-нибудь остался?
        Я покачал головой. Уже убедился, что никакого ниндзи здесь нет и можно расслабиться.
        - Нет, просто привычка. Однажды мне попался преступник на крыше, поэтому с тех пор я всегда настороже.
        До конца дня мы осмотрели еще три здания. Затем прибыл тот самый майор, которого я видел утром. Похвалил Михайлова за успешно проведенную операцию.
        По мне лишь скользнул непроницаемым взглядом. В котором, правда, отлично читалось, что военный считает меня с боку припека. Яну осмотрел с нескрываемым любопытством.
        Солдаты погрузились на грузовики. Михайлов подошел к нам:
        - Благодарю, Ломов, за участие в операции по очищению города от бандитизма. Приятно было работать. А вас, Яна, подвезти до отделения?
        Девушка посмотрела на меня.
        - Нет, я думаю, меня товарищ Ломов проводит.
        Михайлов пожал мне руку. С досады пытался сжать кисть слишком сильно. Но получилось наоборот. Это я чуть придавил ему лапу, так, что хрустнули суставы. Михайлов не стал жаловаться или стонать. Бросил на меня испепеляющий взгляд и запрыгнул в кабину грузовика.
        Я обернулся к Яне.
        - Ну, что дальше? Я правильно понял, что облава еще не закончилась?
        Девушка хищно улыбнулась. Надо же, какая безбашенная.
        - Какой там. Веселье только начинается. Самое главный улов ночью, конечно же.
        Мы отправились разыскивать руководство. Скоро должны приехать другие солдаты. Операция продолжается.
        Огородникова найти не удалось, зато мы встретили Рожкова и Погорелова, начальника райотдела, где работала Яна. Начальство о чем-то бешено спорило. Нас они не заметили, хотя мы и так, две дылды, как башни, высились в темноте.
        Помимо начальника, я заметил и других сотрудников. Они скромно стояли поодаль. Я прислушался, о чем спорят руководители. Речь шла о поимке Пуда. Видимо, очень желанная добыча.
        Еще Погорелов упирал на то, что мы упустили Сома, еще одного авторитета. Рожков утверждал, что в этом виноваты люди Погорелова. Спор был бесплодный. Весь смысл в том, чтобы потом не получить по шапке, когда в горкоме будут разбирать итоги облавы.
        - Пошли, перекусим, - предложил я. - Они еще долго будут препираться.
        Яна согласилась. За весь день у нее и крошки во рту не было.
        - Я только не знаю, работают ли общепиты сейчас… - неуверенно пробормотала она.
        Да, и вправду. Уже вечер, вдобавок, недавно прошла облава. Но какие-то заведения должны все равно работать.
        Мы прошли пару улиц и отыскали все-таки столовую. Она уже скоро должна была закрыться. Быстро поужинали и вернулись к начальству. Но они уже успели уехать. Меня и Яну бросили на очередной участок.
        Мы снова работали вместе с военными. Командовал ими хмурый пожилой капитан. Глаза воспаленные от недосыпа. Он уже участвовал сегодня в облаве. Поэтому объяснять ему ничего не надо.
        - Не путайтесь под ногами, молодежь, - устало попросил он. - Если понадобится, я вас позову.
        Солдаты оцепили один из домов. По нашим сведениям, здесь содержался катран. Карточные игры, продажа ворованного имущества, торговля оружием, проституция. Полный набор услуг. Принадлежал, по слухам, тому самому Пуду, которого все разыскивали.
        Народу в катране оказалось мало. Одноэтажное приземистое здание. В окнах горел свет, но в комнатах никого не оказалось.
        - Это какая-то мелкая рыбешка, - сказала Яна, когда из дома вывели с десяток человек. - Официанты, поварята. А где посетители?
        Наивно полагать, что сегодня уголовники остались бы в вертепе. Они залезли на дно. Хотя, это самые благоразумные. А отморозки, наоборот, могли прийти. Вот только где они?
        Я зашел в здание. Осмотрел стены, обстукал полы. В одной из комнат заметил, что край ковра кто-то недавно отодвинул в сторону. Под ним осталась пыльная полоса. Как под купальником остается участок белой незагорелой кожи.
        Отодвинув ковер, я увидел крышку большого люка. Приподнял, откинул. Темнота, полумрак, ступеньки, ведущие вниз.
        - Ну-ка, подождите, - сзади очень кстати появился капитан. - Сейчас я пущу ребят вперед, пусть осмотрят.
        Солдаты загрохотали вниз по ступенькам. Вскоре внизу послышались крики, шум, возня. Удары и пару выстрелов. После этого все успокоилось.
        Через пару минут солдаты начали выводить из тайника арестованных. Все ясно. По повадкам и угрюмым взглядам видно, что это бывалые уголовники.
        - Ну вот и он, - сказала Яна, увидев одного из них. Тот шел со сложенными руками за спиной. Высокий толстяк с огромным брюхом. Маленькие глазки настороженно бегали по лицам окружающих людей.
        - Кто это? - спросил я.
        Яна удивилась:
        - Ты что, не знаешь? Это же и есть Пуд. Один из главных блатных в городе. Мы его взяли, наконец-то.
        Вот это подарок. Теперь Рожкову и Погорелову есть о чем рапортовать начальству.
        Всех арестованных мужиков погрузили в автозаки и увезли в горуправление. Решили так, потому что Рожков и Погорелов наверняка бы переругались из-за того, что их увезли к кому-нибудь в райотдел. Также еще были шесть молодых женщин, закутанных в пальто. Их отправили в наш райотдел.
        Мы с Яной зашли в тайник, осмотреть помещение. Это оказался большой подвал. Он тянулся через весь дом, состоял из многих комнат. Выход в подъезд здания, оказывается, давным-давно застроили кирпичом и спрятали. Единственный вход был только из обнаруженного мной люка.
        В одной из комнат я обнаружил широкую кровать с будуаром, на стенах интимно горели подсвечники, сбоку стоял шкаф с огромным зеркалом. А еще всюду разрешены фривольные картинки со сценами разврата. Мда, я же говорил, что здесь бордель.
        - Интересная клетушка, - прокомментировала Яна, осматривая обитель запретных наслаждений.
        Она казалась быть беспечной, но я заметил, что девушка порозовела от смущения. От этого она стала еще желанней.
        Мы вышли из комнаты, осмотрели другие. Никого не осталось. Яна подозрительно молчала. Когда мы возвращались и очутились перед ступеньками из подвала, я решил пойти ва-банк. Остановил девушку, взял за локоть, развернул к себе.
        - Что такое, товарищ Ломов? - удивленно спросила она. - Что вы себе…
        Я обнял ее и поцеловал в губы. Поцелуй получился долгий и страстный. Я чересчур увлекся и сам не заметил, как сжал ее упругую попку. Яна отпрянула назад.
        - Эге, товарищ Ломов, а ты опасный тип, - с укоризной сказала она. - С тобой нельзя оставаться наедине.
        Она опустила взгляд на мои губы и я снова обнял ее и поцеловал. На этот раз не стал распускать руки. Поцелуй получился гораздо дольше. Наконец, девушка отодвинулась.
        - Ну ладно, нашли место, - сказала она и улыбнулась. - Это тебя так комната страсти раззадорила?
        Хм, возможно. Я уже давно без девушки, так что нетрудно потерять голову. Особенно при виде Яны, на которую мужики летели, как мухи на мед.
        Мы вышли из подвала и очутились на улице. До конца ночи обыскали вместе солдатами еще пару зданий. Народу ловили все меньше. Большинство уже поймали или они скрылись из города. Под утро приехал Огородников и отпустил нас, сказав, что облава закончилась.
        Я проводил девушку до дома. Ночь пасмурная и холодная, под утро стало и вовсе прохладно. Но мы этого не замечали. Целовались под каждым фонарем.
        - Ну все, давай, потом увидимся, - сказала Яна, когда я привел ее домой. - Заскочи завтра вечером, решим, куда идти.
        Проводив ее, я отправился в райотдел. Хотел поспать, но там меня ждал Юшков.
        - Куда ты запропастился? - сердито спросил он. - Пошли, я знаю, где Танкист.

* * *
        Кирпич не выпил компот сразу. Сначала хотел докурить сигарету. Поставил кружку на шкафчик рядом с кроватью. Клеопатра сидела рядом, пила воду. Поглядывала на любовника.
        - Ох, пить хочу, - пробормотал Кирпич и потянулся за компотом.
        Дверь в дом резко распахнулась. Вбежал Людоед. От неожиданности Кирпич уронил кружку. Она упала на пол и разбилась. Компот разлился по шкафчику и полу.
        - Уходим, Кирпич! - заорал помощник. - В городе облава. Скоро сюда приедут.
        Морозова поджала губы. Вот придурок. Все испортил. Но повод действительно серьезный. Сюда наверняка уже мчится кавалерия.
        Старый вор не стал суетиться. Поднялся, подошел к страшному человеку. Взял за шею, заглянул в глаза.
        - Откуда малява? - спросил он. - Кто тебе двинул?
        - Это мои люди узнали, - ответил Людоед. - Сведения - верняк. Уходить надо.
        Кирпич подумал, подумал, потом начал одеваться. В дом вошел один из «торпед». Высокий, мощный, коротко стриженный. С пистолетом.
        - С города грузовики с солдатами идут, - доложил он. - Три штуки. Че делать?
        - Че делать, че делать… - проворчал Кирпич. - Елдак им в лицо тыкать. Не пускай их сюда. И всем скажи, пусть валят всех солдат без разбору. Шутки кончились.
        Помощник кивнул, вышел. Людоед сунулся было за ним, но Кирпич его остановил.
        - Мы уходим, - сказал он. - Ты с нами.
        Людоед не посмел ослушаться. Клеопатра лихорадочно оделась и собрала вещи. Они подошли к окну, вылезли наружу. Со стороны города их не видно. Здесь с холма, на котором стоял дом, шла дорога к реке. А там лодка. Можно уплыть на тот берег.
        - Я не пойду, - сказала Клеопатра. - Мне в город надо.
        Она хотела найти Кузова. Он ведь остался там, в самом пекле облавы.
        - Не дури, - Кирпич схватил ее за руку. - Пошли со мной.
        Но Морозова вырвалась. Отскочила в сторону, побежала вдоль дома.
        - Не могу, у меня дела в городе, - крикнула она на ходу и тут же скрылась за углом дома.
        Кирпич плюнул ей вслед.
        - Сумасбродная маруха, - пробормотал он и кивнул Людоеду. - Ладно, пошли, что ли.
        Они побежали с холма и почти добрались до лодки. Со стороны дома послышались выстрелы. Людоед схватил шефа за руку.
        - Опоздали, - глухо сказал он.
        По реке плыли две большие лодки, полные солдат. Они увидели двух мужчин и сходу открыли по ним огонь. Кирпич бросился на землю, а Людоед рванул в сторону. Пуля ударила его в спину и он покатился по земле, оставляя пятна крови. Упал, застыл на месте, застонал.
        - Лежать, гниды! - заорал кто-то с лодки. - Лежать, я сказал! Руки поднимите!
        Глава 26. Охота на волков
        Дорогу указывал неприметный щуплый человечек. Юшков называл его Хомяк. Оперативный псевдоним, понимаю.
        Уже полночь. Мы встретились с осведомителем в Заречной части города. До этого я едва успел перехватить у Юшкова пару бутербродов. Слопал их на ходу, но все равно остался голодный. Юшков все время поторапливал меня.
        - Из-за тебя Танкист уйдет, - говорил он, пока мы шли по коридору. - Давай, пошевеливайся. Или ты специально затягиваешь время?
        Я хотел схлопотать ему по морде за постоянные намеки на связь с преступниками. Но сдержался. Сейчас не время. Тем более, что в целом Юшков прав.
        Дядя Миша отвез нас в другую часть города. Когда проезжали через реку по мосту, я посмотрел на воду. В черной реке отражались Луна и звезды. Дрожали зыбким маревом на поверхности воды.
        Водитель оставил нас возле сооружения, похожего на склад. Только оно было разрушено бомбежками еще с прошлого года. Потом начали восстанавливать, да так и не закончили. Всюду горы строительного мусора.
        Хомяк сначала не хотел выходить из тени. Испугался меня. Ну, конечно, приперся такой верзила.
        - Это мой коллега, ему можно доверять, как и мне, - втолковал ему Юшков.
        - Я уже слышал про этого Лома, - сказал тогда Хомяк. Он поглядывал на меня блестящими пронзительными глазками. - Тот еще зверь. Против него нет приема.
        - Давай, веди, где там Танкист, - сказал Юшков. - Нет времени на болтовню.
        И мы заспешили узкими улочками через склады. Их здесь было много. И еще полумрак. Фонари не горят. Собаки лают, изредка кричат петухи. Прямо, как в деревне.
        Мы миновали длинный забор. Вскоре Хомяк вывел нас к очередному складу. Большое продолговатое здание. В окнах горел свет.
        - Там он, - сам агент, однако, не выходил из тени. - Дальше вы сами. Мне туда нельзя.
        И скользнул бесшумным ужом в темноту.
        - Лады, сочтемся, - Юшков встал у края забора. Впился взглядом в склад. - Ну что, Ломов? Ты подожди здесь, а я сбегаю за подмогой. Пойдет так?
        - Сами обойдемся, - я достал оба пистолета, обошел Юшкова и двинулся к складу.
        - Почему-то я в этом не сомневался, - сзади послышались торопливые шаги товарища.
        Время уже раннее. Утро на дворе. Погода не солнечная, пасмурная. Чуть туманная. Стены склада казались серыми и безжизненными. Он был похож на тот склад, где меня чуть не пристрелил Борзой.
        - Стой! Кто идет? - спросил голос сбоку.
        Мы слишком засмотрелись вперед. Оказывается, у забора, дальше, за калиткой, стоял часовой. Толстая фуфайка, кепка, только не набекрень, а надета ровно. Зеленые брюки заправлены в черные сапоги. Потертая гимнастерка, солдатский ремень. В руке коротконосый вальтер.
        Если бы я не знал, что здесь обитают бандиты, принял бы его за военного. Ах да, точно. Этот Танкист сам прошел всю войну. Поэтому выставил часового. Да еще так грамотно, что мы его не заметили.
        - Руки вверх! - закричал Юшков и поднял свою пушку. - Милиция!
        А вот эта вторая ошибка. Первую мы допустили, когда не заметили часового. Он мог спокойно расстрелять нас. Но сейчас после слова «Милиция» тоже поднял оружие.
        Я оказался быстрее. Юшков бросился в сторону, а я поднял руку и выстрелил. Часовой тоже успел выстрелить. Пуля взвизгнула где-то выше меня. Я попал противнику в грудь. Он упал назад, вальтер отлетел в сторону.
        Подойдя, я поднял трофей. Часовой хрипел на земле, держался за грудь. Я пожалел его и выстрелил в голову.
        - Ну ты даешь, - Юшков отвернулся.
        Я заметил движение в дверях склада. Железные ворота, закрыты длинной деревянной балкой-засовом. А в уголке вырезана калитка. Сейчас она открылась, там показались две лохматые головы. Тут же исчезли внутри, в темноте склада.
        - Атас! - заорал кто-то внутри склада. - Они вальнули Еньку!
        - Осторожно, - я спрятал вальтер за пазуху и снова направился к складу. - Держись рядом.
        - Да без тебя знаю, - пробормотал Юшков, идя рядом и держа ворота склада на прицеле. - Ты понимаешь, что идти вот так по открытому пространству - это безумие?
        Конечно, я понимал. Люди Танкиста бывшие военные. Какой подарок для них. У меня один расчет на внезапность. И на торопливость врага. Ну, и толика везения не помешает.
        Мой расчет оправдался. Мы подошли вплотную к полуоткрытой двери, когда оттуда раздались выстрелы. Пули зло прожужжали в воздухе.
        Юшков пригнулся и подбежал к воротам. Прижался к ним. Я определил по вспышкам, откуда стрелял противник, поднял пистолет, держа его обеими руками. Прицелился и выстрелил.
        Действовал хладнокровно. Остановился, унял дрожь в руках.
        Вспышки тут же исчезли. Как будто там кто-то поперхнулся. Я услышал крик боли.
        Пнул дверь склада, вошел внутрь, пригнув голову, чтобы не задеть косяк двери. Пистолет все также нацелен вперед. Быстро переместился влево, чтобы моя гигантская фигура не осталась отличной мишень на фоне прямоугольника двери.
        - Ну, что там? - это сдавленный шепот Юшкова снаружи, за воротами.
        Коридор. Тишина. Где-то в отдалении крики. Возле стены, там, куда я стрелял, копошится темная масса. Я подошел ближе, наклонился. Бандит, истекающий кровью. Я отодвинул ногой его пистолет, направился дальше по коридору.
        Сзади на склад проник Юшков. Я слышал его осторожные шаги. И хрип раненого.
        Мы пошли по коридору. Двери открыты, за одной я заметил обширное помещение, заполненное станками и различного рода агрегатами. Вроде бы никого. Я осторожно шагнул дальше, Юшков прикрывал сзади.
        - Эй, ты смотри, что делает! - сказал он и выстрелил.
        Я обернулся и увидел, что приятель целился в того раненого, которого мы оставили возле стены. Как раз в этот момент Юшков выстрелил еще два раза. Раненый дернулся, вытянулся и затих. Из руки его выпал пистолет. Оказывается, он сумел подползти к оружию, которое мы опрометчиво оставили на полу и пытался выстрелить в нас сзади.
        - Ты думаешь, он смог бы попасть? - спросил я. Мой голос гулко звучал в коридоре, как в пещере.
        - Я не хотел бы это узнать наверняка, - ответил Юшков, перезаряжая пистолет.
        Тоже правильно. Мы пошли дальше, но не успели пройти и пяти шагов, как впереди послышались выстрелы. Пистолетные, потом быстро ударил автомат. Тах-тах-тах! Снова пистолетные. И еще взрыв гранаты. Потом негромко так, крики боли.
        Коридор впереди нас остался пустым. Я посмотрел на Юшкова. Вся заварушка происходила не у нас. Где-то далеко впереди, как раз там, где затаился враг.
        - Что это чертовщина творится? - спросил я, держа пистолет наготове.
        - Наверное, солдаты их обнаружили во время облавы, - предположил Юшков и тоже поднял заряженный пистолет. - И напали. Как бы они нас не приняли за преступников. И не шлепнули заодно с ними.
        Мы отправились дальше по коридору. Двигались медленно и осторожно. В том же порядке. Я осматривал помещения, а Юшков прикрывал сзади.
        Впереди все еще слышались выстрелы, но постепенно они утихали. Один раз под потолком пролетела пуля.
        Хорошо, если это военные. Сделали за нас всю работу. А если кто-то другой?
        Широкий коридор закончился тупиком, дальше разделился на два узких прохода. Я осторожно заглянул в правый. Никого. Шум доносился из другого места.
        - Это здесь, - тихо сказал Юшков. Он стоял возле прохода слева. Смотрел вперед.
        Выстрелы к тому времени утихли. Мы отправились дальше и проход привел нас в большое помещение, заполненное коробками и ящиками. Здесь пахло порохом и слышались стоны раненых.
        Возле входа мы встретили труп мужчины с пистолетом в руке. Он лежал в луже крови, в спине несколько пулевых отверстий. Видимо, пытался добежать до нашего прохода и скрыться, но противники настигли его выстрелами в спину. Кто же эти умельцы?
        Пока что, так и не выдавая себя, мы прошли через все помещение, где и творилась вся эта вакханалия. Так, что у нас здесь происходит? Размерами склад получился очень большой. Мы попали в него с бокового прохода, а дальше, через все пространство, заставленное хранимыми вещами, можно было выйти к другой двери, ведущей сразу на улицу.
        Видимо, молодчики Танкиста, да и он сам тоже, бросились туда, спасаясь от нас. Они думали, что это облава и рванули к этому выходу, пытаясь убежать через запасной ход. И в это время наткнулись на настоящую облаву.
        Но где же солдаты, почему я слышу впереди только негромкие голоса, мирно болтающие о чем-то, как добрые соседи? Почему не слышно команд и приказов, громко передаваемых от командира? Почему в проходах между ящиками лежат только бандиты, одетые в такие же гимнастерки и штаны с высокими черными сапогами?
        - Ты что же, думал, что сможешь свалить, Танкист? - спросил знакомый голос, когда мы подошли ближе к тому месту, откуда слышались переговоры. - После всего того, что ты сделал против нас? После нападения на Кирпича и той войны, которую ты развязал?
        Обладатель голоса все еще не был нам виден, он скрывался за ящиками, зато слышно его было очень хорошо. Эге, да это, кажется, вовсе не солдаты. Это, как я вижу, разборки между своими. Может, оставить их в покое, чтобы они сами разбирались между собой и перебили друг друга, как пауки в банке?
        Но мы уже зашли слишком далеко.
        - Я не нападал на Кирпича, - ответил хриплый низкий голос. - Это кто-то другой. Я этого не делал.
        - Тогда кто же это был? - спросил все тот же голос.
        Мы выглянули из-за ящиков и я увидел группу людей, стоящих в центре небольшой площадки, окруженной ящиками и коробками. Недалеко от входа, чтобы здесь можно было принимать грузы, а потом отправлять их по всему складу.
        Но главное не это. Главное в том, что я увидел Борзого.

* * *
        Борзой узнал об облаве накануне. Хорошо, что не успел съездить в город, хотя планировал туда прогуляться, чтобы присмотреть цель для очередного налета. Топор, к тому времени уже потихоньку начавший вставать на ноги, предложил взять сберкассу, на которую покойный Шрам тоже уже давно облизывался.
        Но потом прибежал Коготь и сказал, что в Горьком полно грузовиков с солдатами, на улицах никого нет, всех подозрительных лиц сразу хватают и увозят в неизвестном направлении. Может, сразу мочат где-нибудь в лесу и закапывают в братскую могилу?
        - Выходит, Кирпич-то был прав, когда предлагал затихариться, - задумчиво сказал Борзой. - Видать, дедок что-то знал, о чем мы ни сном ни духом. А наши придурки на сходке еще духарились, строили из себя самых авторитетных. И где они сейчас?
        В общем, они заразились, как мыши, и почти не выходили из дома. Участковый Просвиряков, тот самый, что застукал их в первый день приезда, зашел один раз узнать, как дела.
        В тот раз Борзой убедил его липовыми документами о трудоустройстве, и участковый вроде бы им поверил. Но наверняка там, у себя, отправил проверочный запрос, чтобы выяснить, на самом ли деле они числятся за тем заводом, который указан в документах. Как только придет ответ, правда сразу всплывет наружу и тогда будет очень плохо.
        До этого надо уйти отсюда. Борзой нутром чуял, что здесь становится слишком опасно оставаться. Они переждали ночь, когда в городе шла облава, потом тихо снялись рано утром и ушли из деревни. Просвиряков теперь мог ловить их, сколько душе угодно.
        Убедившись, что в городе после облавы тихо, Борзой направился туда, оставив своих подельников в неприметной хате на окраине Заречного района. Там же он встретился с Сомом. Вернее, сначала с его человеком, а потом и с самим главарем шайки.
        Оказывается, во время облавы Сом остался в городе и чуть было не попался.
        - Мы в катране лакшевали (играли в карты), - сказал Сом Борзому. - А тут мусора навалились. Вроде схоронились вначале в бердане (убежище), но какой-то мент у них башковитый нашелся, отыскал нас. Я там спрятался под полом, там еще один лаз был, а остальные не успели. Пуд им попался. Я еще видел потом, как этот мент с ментовской лахудрой лизался. Здоровенный такой. Ломов который.
        Борзой и ухом не повел. Знал, что Ломов ему когда-нибудь попадется, рано или поздно. И никуда не уйдет.
        Но интересно другое.
        - Пошли Танкиста брать, - сказал Сом. - У тебя люди остались? У меня малява есть, что он на складе затихарился. Ночью подрался с ментами и солдатами, людей потерял. Сейчас его голыми руками взять можно.
        А почему бы и нет. Когда Кирпич в городе объявится, будет ему хороший подарок. Только надо Сома отодвинуть, самому все себе забрать. Танкиста грохнуть, принести его голову Кирпичу. И завоевать еще большую признательность и доверие.
        Опять же, устранение опасного конкурента. Танкиста давно пришить надо, слишком долго он эту землю коптит. Поэтому Борзой, конечно же, согласился. Они отправились на склад, где, по сведениям старого уголовника, притаился Танкист. Наступило уже раннее утро, в городе было тихо.
        После проведенной облавы и жители боялись на улицу нос высунуть, и бандиты, тем более. А вот не надо так. Надо было, наоборот, выходить смело. Борзо и дерзко. И тогда можно воспользоваться всеми открывшимися возможностями.
        Когда подошли к складу, произошло непредвиденное. Где-то вдалеке послышалась стрельба потом крики. Бандиты остановились, в случае чего, приготовились бежать. Не исключено, подумал Борзой, что армия и милиция сегодня снова возобновили облаву, решив пройтись по городу самым широким гребнем. Но, скорее всего, нет, вчера они уже навели порядочно шороху.
        Они затаились неподалеку от забора и вскоре увидели, как люди Танкиста, одетые в гимнастерки, брызнули из здания склада и побежали как раз в их сторону. Их было немного, человек пять.
        - Ну, давай, гаси их, - приказал Борзой и первым открыл стрельбу по бегущим противникам.
        - Эй, а как же менты? - спросил Сом. - Они же услышат.
        - Ну и пусть, - самоуверенно ответил Борзой. - Когда они сунутся, мы уже свалим.
        Внезапное нападение тут же принесло плоды. Трое из двух людей Танкиста тут же упали от выстрелов. Один, здоровенный и одноглазый, с повязкой на глазу, как пират, покатился по земле и укрылся за грудой кирпича, оставшегося после начала ремонта склада.
        Открыл оттуда поразительно меткую стрельбу из автомата. Ранил тут же троих человек из банды Борзого - Индюка, Фомича и Индуса.
        - Ну что, съел? - ехидно спросил Сом. - Это Циклоп, он опытный волчара. Сейчас всех все схавает.
        - Ничего, авось подавится, - ответил Коготь, достал гранату, которую раздобыл недавно в городе и бросил ее в то место где, лежал Циклоп.
        Раздался взрыв, короткий вскрик и все утихло.
        - Готов, кажись, - прошептал Коготь. - Если что, у меня есть еще одна граната.
        А он молодец, решил Борзой, потихоньку выбираясь из убежища. Сообразил, как использовать гранату. Может быть, Когтя надо привлечь в качестве противовеса Топору? Честно говоря, Топор слишком импульсный, чтобы держать его в подчинении. Когда-нибудь ему придется дать отпор, когда он попробует подняться против выскочки главаря.
        Сейчас у них тут получился полноценный бой, не хватает только танков, минометов и артиллерии. Циклоп неподвижно лежал на земле, вся голова и верхняя часть туловища изуродованы осколками.
        Так, а куда подевался последний бегун? Тот самый, что уцелел во время обстрела? Наверное, забежал обратно на склад, и правильно сделал, потому что это было единственное убежище, где он мог укрыться.
        Они с Сомом и Когтем отправились на склад, чтобы добиться оставшегося беглеца.
        - Это и есть Танкист, - утверждал Сом. - И его надо прикончить. Он очень изворотливый тип, видел же, как он сумел от нас убежать?
        Они зашли на склад и почти сразу увидели Танкиста, лежащего на полу с раненой ногой. Какой приятный сюрприз.
        - Ты что же, думал, что можешь свалить, Танкист? - спросил Борзой, подходя к лежащему на полу человеку.

* * *
        - Подожди, только не вздумай… - начал было Юшков, но я не стал его слушать.
        Просто поднял руку, прицелился и начал стрелять. Другого такого шанса у меня не будет. Борзого надо прикончить сейчас, если он опять ускользнет, то успеет натворить много плохих дел. А это никуда не годится. За это я буду винить прежде всего себя.
        Первые же выстрелы поразили невысокого человечка рядом с Борзым. Он его, черт побери, заслонил от верной гибели. Заметив мое движение и услышав выстрелы, двое оставшихся бандитов разбежались в разные стороны. Очень, очень плохо. Борзой остался жив и может убежать.
        - Ну, что я тебе сказал? - спросил Юшков. - Почему ты ничего не слушаешь? Надо было вызвать подмогу. А теперь надо гоняться за ними по всему складу.
        Я заметил, куда ушел Борзой и сказал приятелю:
        - Давай обойдем их. Иди справа, а я слева.
        - Ладно, - вздохнул Юшков. - Давай, осторожнее.
        Я пошел мимо ящиков влево. Некоторые большие и высокие, выше меня, а большинство других намного меньше, где-то, мне по грудь. Я не стал прогибаться, просто зорко смотрел в ту сторону, куда ушел Борзой. Он сейчас наверняка там где-нибудь скорчился, сидит возле ящика и не шевелится.
        В следующий миг я заметил движение возле дальнего ящика и немедленно выстрелил в ту сторону. Короткий вскрик, стон и падение тела. Неужели подстрелил?
        Я подошел ближе и увидел на полу скорченного Борзого. Он получил рану в плечо. Увидел меня и попытался поднять пистолет. Я подошел ближе и пинком выбил пушку из его руки. Борзой вскрикнул и упал на пол.
        Я присел перед ним.
        - Ну вот и встретились, - сказал я, глядя в плотное брыластое лицо противника. - Как поживаешь, Борзой? Ты все бегаешь, все также чего-то воруешь и грабишь? Попал в прошлое и даже не задумался сменить специализацию.
        - Иди нахрен, пес поганый, - прохрипел Борзой. - Я тебя завалю.
        Я покачал головой.
        - А вот на это тебе силенок вряд ли хватит. А так да, я пес. Волкодав, натасканный давить таких волков, как ты. Ну, да ладно. Тебе привет от Илюхи, моего кореша.
        Я поднес дуло к его лбу и тут увидел, что Борзой улыбается.
        - Я. Тебя. Завалю, - отчетливо сказал он и я увидел в его руке гранату.
        Вот зараза. Я отпрыгнул в сторону и переключился за ящик, как тут же грохнул взрыв. Левую руку как будто кто-то цапнул кувалдой, а потом я почувствовал боль в предплечье.
        Встал, осмотрелся. Рука ранена. А вот Борзой лежит с развороченным взрывом туловищем. Все, с ним покончено.
        Неподалеку загремели выстрелы. Я встрепенулся, отправился на звук. Чтобы не терять времени, пошел прямо через площадку, где лежали Танкист и щуплый парнишка.
        Танкист лежал с закрытыми глазами, а парнишка полез за пистолетом. Я выстрелил ему в грудь, потом в голову. Если он стоял рядом с Борзым, то наверняка успел набраться от того дерзость и изворотливости. Такого лучше не оставлять в живых. Наверняка очень опасен.
        Впереди раздались еще два выстрела. Это Юшков сражается с третьим бандитов. Я проверил руку. Не мешало бы перевязать, но времени, как всегда, нет. Я перехватил предплечье повыше, сжал покрепче и пошел на звуки выстрелов. Пистолет пока держал в раненой руке.
        Обошел ящики и коробки и увидел впереди третьего бандита. Он сидел за ящиком с пистолетом наизготовку. Меня не видел, не ожидал, видимо, что я так нагло появлюсь со стороны открытого пространства.
        - Ну что, лягаш? - спросил он. - Готово, получил маслину в брюхо? Помучайся теперь, поплачь.
        Это он кому, Юшкову, что ли? Я взял пистолет из раненой руки в здоровую, прицелился и выстрелил ему в спину. Бандит свалился на пол, выронил пистолет и обернулся ко мне.
        Я выстрелил в него еще раз, в спину и добил в затылок. Потом побежал разыскивать Юшкова.
        Мой приятель лежал на полу, зажав живот руками. Между пальцев текла кровь.
        - Ну, ты чего? - спросил я, подойдя ближе. - Как же тебя так угораздило? Сейчас, я сбегаю за помощью.
        - Ничего, жить буду, - ответил Юшков. Лицо у него страдальчески сморщилось. - У тебя папироски нету? Ах да, я и забыл, ты же не куришь.
        Я помог ему подняться и усадил возле ящика.
        - Сейчас, сейчас, - сказал я. - Сейчас притащу доктора.
        - Что там с Танкистом? - спросил Юшков. - Ты с ним поговорил? Где твой родич?
        Ах да, точно. Я и забыл про Танкиста.
        - Успею, - ответил я. - Сначала тебе надо помочь. Но есть сведения, что Танкист его прикончил.
        Юшков мотнул головой.
        - Тогда иди и убей его. Потом поздно будет.
        Я поднялся. На Танкиста нет времени. Хотя, бежать к выходу все равно придется через него.
        - Я быстро, - сказал я. - Ты это, жди, давай. Не помирай.
        Юшков улыбнулся, а я побежал к выходу. Пробегая возле Танкиста, на мгновение остановился. Присел рядом, толкнул его в раненую ногу.
        - Эй, это ты прикончил Ломова из Куйбышева?
        Танкист непонимающе глядел на меня. Потом догадался.
        - Это что, твой брат был? Да, похож, - потом он покачал головой. - Нет, мы его не тронули. Отпустили. Он охотится за Циклопом, у того были бузы в Куйбышеве, но мы его отпустили. Я не хотел марать руки его кровью и приказал отвезти его на «Стрелку». Хотя, чертов Циклоп мог поступить по-своему. Мог и шлепнуть его. Не знаю. Что-то все на меня бочку катят, но я не при делах.
        Он лег на пол и закрыл глаза. Я встал и побежал дальше к выходу. Так что же получается, жив мой дед или нет? И где это гребаный Циклоп, чтобы можно было выяснить все окончательно?
        Снаружи, на территории склада, неподалеку от двери лежали убитые. Прямо поле боя какое-то. Один здоровяк с автоматом лежал в стороне, за грудой кирпича. Так, а где все остальные члены команды Борзого? Неужели скрылись, когда услышали выстрелы?
        Я выбежал за ворота. Это был уже другой выход со склада, не тот, через который мы пришли сюда с Юшковым. Небольшие домики, тоже заборчики, другие склады.
        Ну, и где здесь взять доктора? Надо хотя бы спросить у прохожих. Я побежал вперед по дорожке и вдруг увидел сбоку необычное дерево. Ясень. С толстым стволом. В отличие от всех других деревьев, густо покрыт листьями. И рядом несколько других маленьких деревьев, искривленных, словно выросли на болотах.
        А внизу нора, куда может войти и взрослый человек.
        Я вздрогнул. Вот уж никогда не думал, что вернусь обратно в свое время. Это же та самая нора, через которую я попал в эту эпоху. И деревья точно такие же.
        Подойдя к норе, я заглянул внутрь. Это что же получается, я выполнил все задачи здесь, в этом мире и теперь получил возможность вернуться обратно? Видимо, так. Борзой убит, моя цель достигнута.
        Я вошел было в нору, но потом остановился. Там у меня остался раненый Юшков. Надо спасти его сначала. Потом, надо не забывать, что город здесь кишмя кишит бандитами. Здесь еще много незаконченных дел.
        Нет. Я вспомнил ямочки на щечках Яны и покачал головой. Я остаюсь здесь и займусь тем, что еще надо закончить. Кроме того, непонятно, что все-таки случилось с моим дедом. Это все надо выяснить.
        Я вышел из норы и побежал дальше по дорожке, не оглядываясь. С обеих сторон появились заборы. Когда я обернулся, нора и деревья уже исчезли. На их месте остался только небольшой бугор.
        По обочине дороги все еще горели фонари. Уже полностью рассвело, но большие лампы продолжали гореть. Я подбежал и коснулся одного. Свет за стеклом горел тускло, можно было смотреть на лампу, не отрываясь.
        Но я не стал задерживаться. Постучал по фонарю и побежал дальше. Очередной человек там, позади, нуждается в моей помощи.