Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / СТУФХЦЧШЩЭЮЯ / Федин Андрей / Новая Жизнь Темного Властелина : " №02 Новая Жизнь Темного Властелина " - читать онлайн

Сохранить .
Новая жизнь темного властелина. Часть 2 Андрей Анатольевич Федин
        Новая жизнь темного властелина #2
        В своих прошлых жизнях я много внимания уделял магии и женщинам. Особенно женщинам! И они любили меня…
        …до того, как я воскрес в новом мире.
        Здесь я обнаружил, что в моем теле нет ни капли магической энергии. Для местных мужчин она смертельна! От нее спасают лишь каменные стены тесных резерваций.
        А вот местные женщины - все маги. Они прекрасно живут отдельно от мужчин. Большую часть жизни в тех совершенно не нуждаются.
        Не нуждаются и во мне!
        И это мне не нравится.
        Как же я, бывший темный властелин, буду жить в ТАКОМ мире?
        Уверен: очень даже неплохо. С магией я разберусь. А с женщинами…
        Ну куда они теперь от меня денутся?
        Андрей Федин
        Новая жизнь темного властелина
        Часть 2
        Глава 41
        Задержался у двери - велел Васелеиде ожидать меня в саду у дома. Долго гостить у льеры иль Гише я не собирался. Если только останусь на чашечку кофе: давно я его не пил. В голове мелькнула идея поинтересоваться наличием кофе в гостинице, где мы с Васей сняли номер. То, что я не почувствовал в ресторане гостиницы кофейный запах, не означало, что мой любимый напиток там не варят.
        Следовало, конечно, настоять на том, чтобы Васю впустили вместе со мной. Но сегодня я не чувствовал желания спорить. Тем более что всего-то и намеревался: вложить в руки льеры иль Гише письмо от её старшей сестры. Возвращаться в этот дом вновь не собирался. Какой смысл тогда сотрясать воздух спорами, если выгодой от победы в них не воспользуюсь?
        Носатая захлопнула дверь перед Васиным лицом, погремела многочисленными замками и засовами. Что-то пробормотала себе под нос - расслышал только слово «распоясались». Не стал гадать, кто именно по мнению носатой распоясался. Её поведение и без того меня озадачило.
        Успел привыкнуть: женщины не верили в то, что я мужчина. Даже когда прыгал перед ними без штанов и тряс доказательствами, твердили мне свою байку о «женской энергии». Меня уже коробило, когда слышал это выражение.
        А тут во мне сразу же опознали мужика. Чудеса да и только. Поверили буквально на слово.
        Не это ли признак просвещённого общества и развитой цивилизации? За такое можно простить и хамскую выходку с пренебрежительным отношением к моей слуге. Тем более что я еще не разобрался, какие именно тараканы бродили в умах жительниц Ревы.
        - Иди за мной, - обронила носатая.
        Повела меня вглубь дома.
        Вновь потёр кончик носа. Облик носатой мне подсказывал, что она простолюдинка, слуга льеры иль Гише. Вот только женщина вела себя по отношению ко мне, точно слугой считала меня.
        Подавил желание устроить носатой взбучку. Раз уж она распознала мою половую принадлежность, значит для жительниц Ревы мужчины не диковинка. Возможно в королевстве нас считают гражданами второго сорта. И с мужчинами здесь ведут себя строго и требовательно, точно с детьми.
        Выуживая из головы воспоминания своего предшественника, я не мог не согласиться с тем, что такое отношение к местным горе мужикам вполне оправдано.
        Обстановка в доме льеры иль Гише совсем не напоминала ту, к которой я привык, проживая у Силаевых. Никакого аскетизма. Всё, мимо чего я проходил, пестрило излишним украшательством, походило на гибрид музейного склада и теплицы.
        Картины, статуэтки, яркая посуда, причудливые светильники и многочисленные яркие безделушки соседствовали в коридорах и комнатах с цветами и комнатными растениями. К кофейному аромату добавились запахи древесной смолы, цветочной пыльцы и пыли.
        Обитательницы дома провожали меня любопытными взглядами. Под аккомпанемент скрипевшего под ногами паркета, то здесь, то там звучали женские голоса и смех. Едва не сбив меня с ног, прошмыгнула через коридор здоровенная кошка. Перед тем как вслед за носатой свернул на узкую винтовую лестницу, в дверном проёме одной из комнат я заметил клетки с яркими птицами.
        Второй этаж позволил моим глазам слегка расслабиться. Здесь преобладали спокойные цвета. Музейных экспонатов меньше, чем внизу; подставки с цветами, что украшали стены первого этажа, сменились на большие, почти в мой рост зеркала.
        Носатая вцепилась в рукав моего кафтана, потянула за собой.
        - Пошли, пошли, хватит глазеть, - сказала она. - Не хватало ещё, чтобы девки плеснули в тебя - они, дурёхи, могут: молодые, глупые. Окочуришься - льера с меня шкуру спустит. И не задень зеркала! Машешь тут своей палкой.
        Под палкой она подразумевала мой меч.
        Захватил его с собой: как намекнула Вася, неприлично боярину показываться на людях без оружия. Таскать с собой железку не хотел. Но раз решил, что буду изображать благородного, то придётся отыгрывать роль боярина Силаева в соответствии с принятыми на острове правилами.
        Высвободился из захвата женских пальцев - не пристало ходить за служанкой, подобно собачонке.
        Носатая сверкнула глазами.
        - Чтоб ты знал, мальчонка, - сказала она, вышагивая впереди меня, - десяток таких зеркал стоит столько же, сколько и ты! А то и больше: зеркала-то нынче подорожали. Слышала вчера на торге: силигорки в этом году неплохо так подняли на них цену. Чтоб им пусто было, жадюгам иноземным! Только и норовят обобрать нас до нитки!
        Довела меня до конца коридора, остановилась перед широкой арочной двустворчатой дверью. На этом этаже подобных я не видел: прочие выглядели обычными прямоугольниками. Женщина сняла с пояса связку с ключами. Маяча перед моим лицом лысиной на макушке, похожей на след от золотой монеты, ловко справилась с замком - распахнула створки внутрь комнаты.
        В носу защекотало от запахов эфирных масел - знакомые ароматы, подобные витали в «Доме ласки и удовольствий». Да и комната, куда меня привели, походила скорее на апартаменты в борделе, нежели на гостиную. Светлая: застеклённое, размером в полстены окно не зашторено. Просторная. С большой кроватью, диваном и парой кресел.
        Носатая дёрнула меня за рукав кафтана, ткнула кривым пальцем в сторону обитого бежевой бархатистой тканью дивана.
        - Сядь пока тут, - сказала она. - На кровать не лезь. Мыли тебя или нет - не знаю. Простыни не смей пачкать. И железку свою сними. Ишь, что придумали! Отправили к льере мужика с оружием. Совсем умом тронулись! Тут-то Рика явно перемудрила. Снимай, снимай, тебе говорю. Покрасовался с мечом и успокойся. Чтобы удивить хозяйку хватит и твоего наряда.
        Женщина вцепилась в ножны, попыталась снять их с меня. Пряжки ремешков не поддались. А я опешил от её наглости.
        Пока меня считали женщиной, подобного поведения себе никто не позволял - проявляли большее уважение. Всё же в том, что быть мужчиной, есть и недостатки - особенно в этом мире. Я схватил носатую за плечо, отодвинул её от себя.
        - Угомонись, женщина. Куда ты меня привела? Где льера иль Гише? Позови её. Немедленно. Ты меня слышишь? Нет у меня желания долго рассиживаться.
        - Ишь! Раскомандовался! Льеру ему подавай!
        Служанка взмахнула руками.
        - Нету сейчас хозяйки! - сказала она. - Говорю же: не ждала она тебя так рано. Был договор на вечер - извольте придерживаться. Свалился тут на мою голову чуть ли не посреди дня.
        Растопырила ноздри.
        - А капризный-то какой - жуть! Прямо не мужчина, а наказанье. И что я должна теперь с тобой делать? Пылинки с тебя сдувать? А как скопытишься раньше времени? Вон сколько девок по дому бегает. Случись что, кто отвечать перед льерой будет? Я? Вот уж не надо мне такого счастья!
        Сбросила с себя мою руку, набычилась.
        - А железку, мальчонка, отдай. Ишь, возомнил себя королевой! Рассиживаться он не хочет! Нету у меня времени сопли тебе подтирать: своих дел по горло. Посидишь тут один - никуда не денешься. Деньги заплачены. Так что никто за тобой сюда не явится - не мечтай.
        Сделала резкий выпад, попыталась вцепиться в рукоять моего меча.
        - Отдай, кому говорю!
        - Успокойся, женщина.
        Снова отодвинул носатую на расстояние вытянутой руки. Её поступки не забавляли - подбешивали. Как не старался проявлять терпение, но поведение служанки льеры иль Гише не укладывалось ни в какие рамки. А главное: не понимал причину её наглости.
        - Ещё раз прикоснёшься к моему оружию - сломаю тебе нос, - сказал я. - Обещаю. А свои обещания я выполняю всегда. Ты услышала меня, женщина? Да простит меня льера иль Гише. Но сносить твои выходки я больше не собираюсь. У всего есть предел - у моего терпения тоже.
        Словно со стеной разговаривал.
        - Что ты несёшь, мальчонка? Дай сюда меч, говорю!..

* * *
        - Фот он! - сказала служанка.
        Указала на меня пальцем. Другой рукой прижимала к носу полотенце: пыталась остановить кровь. Тратить ману на то, чтобы исцелить её, я не собирался: сама виновата - моё терпение не бесконечно.
        - Ударил меня, - пожаловалась носатая. - Бешеный какой-то! И меч не отдаёт! Хозяйка будет ругаться: сама знаешь, она не любит, когда служанки трогают оружие.
        Быстро она вернулась. Я едва успел примоститься на диван.
        Носатая привела с собой рыжую девицу. Широкоплечую, мускулистую, с тёмным провалом вместо двух передних зубов. Та замерла у порога - в небрежной позе. Но я не обманывался: чувствовал, что рыжая в любой миг готова броситься в атаку.
        Охранница? В её взгляде не заметил злости - лишь озорное любопытство.
        - Ты уверена, что это не баба? - спросила рыжая. - Чот не смахивает на мужика. Вот ни капельки. Взгляд наглый, морда бабская, ни единого волоска на подбородке. Вон, погляди, и пуза почти нет. Где ты видела мужика без пуза?
        - Зато ф штанах у него кой-чего имеется, - сказала носатая. - Фон гляди, как топорщатся. Рика фсегда для хозяйки таких отбирает - со здорофенной штукофиной. Потому и цена у них больше, чем у тех, кого прифозят из султаната. А теперь предстафь, что будет после зелья. Да у него ф штанах третья нога фырастет, помяни моё слофо!
        Рыжая хихикнула. Молодая - лет двадцать, не больше.
        - Я хочу посмотреть на это, - сказала она. - Не люблю мужиков. Но эта штуковина у них выглядит прикольно. Хоть и мерзкая: похожа на кишку, что выпала из брюха.
        Носатая посмотрела на окровавленное полотенце в своей руке, снова прижала его к лицу.
        Зыркнула на меня.
        - Насмотришься ещё, когда будем тут прибираться. Попроси у хозяйки - может посфолит остафить его кишку на память. Сама её для тебя отрежу.
        - Думаешь, до завтра не дотянет?
        - Надеюсь: нет, - сказала носатая. - Не хочу и зафтра фозиться с этим бешеным мальчишкой. Руки он фздумал распускать! Сумасшедший какой-то. Буду у Рики - фсё ей фыскажу! И хозяйке на неё пожалуюсь, фот уфидешь. Как я зафтра ф таком фиде пойду на рынок?
        Рыжая фыркнула.
        - Что такого-то? Подумаешь: харя опухшая. Никогда не дралась, что ли?
        Чем-то она мне напомнила Васю. Попытался понять, что может быть общего между этими двумя совершенно разными на первый взгляд женщинами. Уж точно не рост и не цвет волос. Да и лица абсолютно непохожие. Пожалуй… то, как они двигались - словно хищные кошки.
        - Умная какая… - проворчала носатая. - Чего стоишь-то?! Фон, железку у него забери. Или хочешь, чтобы её уфидела хозяйка? Рике-то она за этот меч фыскажет - не сомнефаюсь. Но и нас с тобой за него по голофке не погладит. Или хочешь попасть к ней под горячую руку?
        Рыжая ей в ответ лишь беззаботно усмехнулась.
        - Чего топчешься на месте? Иди! Ну?!
        Носатая указала в мою сторону окровавленным полотенцем.
        - Можешь стукнуть его, - добавила она. - Только так, чтобы хозяйка не уфидела следоф. Не сломай ему ничего. А то я тебя знаю: не умеешь сфои силёнки сдержифать.
        - Ладно тебе…
        Улыбка не сходила с лица рыжей.
        Не знаю, почему, но у меня эта девица вызывала симпатию.
        - Эй, мужичок, - сказала она. - Ты бы это… отдал бы мне свою ковырялку. По-хорошему. Возиться с оружием - не мужское занятие. Поранишься ещё - хозяйка будет ругаться. Ты ведь не хочешь рассердить нашу льеру? И меня тоже не надо злить. Слышь, чего говорю?
        Она приближалась ко мне. Не спеша, точно к стайке птиц, боясь тех спугнуть.
        Предчувствовал, что быть мужчиной в женском обществе - не сахар. Но надеялся, что нашивка боярского рода на кафтане изначально вызовет ко мне со стороны жительниц столицы королевства хоть какое-то уважение. Здесь, в королевстве Ягвара, Кординию называли «островом колдуний»; боярынь слегка побаивались за их умение использовать магию - так мне говорила Лукория.
        В Ой у меня особых проблем не возникло. Не почувствовал и тени хамского отношения со стороны тамошних солдаток. Напротив - те всячески подчёркивали своё уважение.
        А в столице как-то сразу не заладилось.
        Рыжая спокойно подошла ко мне, похлопала по плечу. Успокаивая меня взглядом, потянулась к ножнам. Так ведут себя с малышами, которые ради шалости прикарманили коробку со спичками.
        Я долго не реагировал на действия девицы: не верил, что она поведёт себя подобно носатой. Неужели в этом доме случилась эпидемия хамства? Или в Реве так и положено обращаться с гостями? Рыжая явно не желала мне зла. И не ждала от меня подвоха.
        Но спускать ей подобное отношение к моей персоне я не собирался.
        Не воспользовался заклинаниями - ударил в челюсть. Несильно, чтобы не сломать кость и не выбить зубы: их во рту рыжей и без того недоставало. Тут же почувствовал, что слегка успокоился. Магия - не всегда панацея. Она бы не позволила мне сейчас выплеснуть накопившееся раздражение.
        Девица не среагировала на моё движение. Лишь в удивлении вскинула брови… Прежде чем закатила глаза и рухнула на пол.
        Ворс ковра приглушил звуки от её падения.
        А возглас носатой заглушило прижатое к лицу полотенце.
        - Ты что сделал? - на выдохе произнесла служанка.
        Выкатила глаза. Выронила полотенце, подскочила к рыжей. Перевернула ту на спину.
        - Ты… убил её?!
        - Жить будет.
        - Бешеный! - воскликнула носатая.
        Если бы она умела воспламенять взглядом, от меня не осталось бы и угольков.
        - Что ты натфорил?!
        Похлопала рыжую по щекам. С её подбородка на ковёр упали капли крови. Носатая этого не заметила.
        - Мне нужно увидеть льеру иль Гише, - напомнил я.
        - Уфидишь! И не только уфидишь.
        Кровь из носа служанки капнула на щёку рыжей. Носатая заботливо стёрла её рукавом своего халата. Угрюмо зыркнула на меня исподлобья.
        - Говорю же, - сказала она, - мы не ждали тебя так рано. Но льера фот-фот фернётся. Ф этом можешь не сомнефаться. Даже не предстафляешь, куда она затолкает тебе тфою железку.
        Запрокинула голову, шмыгнула носом, сглотнула кровь. Провела языком по окровавленным губам. Она сейчас походила на отобедавшего вампира - встречал этих тварей при дворе ликского короля пять… или шесть жизней назад.
        Носатая подхватила рыжую под руки. Согнулась, попятилась, потащила ту к дверному проёму. Даже лишившись сознания, рыжая девица продолжала улыбаться.
        - Прибить бы тебя, мальчонка, - процедила носатая, переступив порог. - Но хозяйка заплатила за тебя большие деньги - не хочу её расстраифать. Посидишь под замком до её фозфращения. Сам: некогда мне тебя нянчить. Пусть льера иль Гише с тобой разбирается. А я уж ей расскажу, какой ты бешеный.
        Бросила в меня напоследок раздражённый взгляд, хлопнула дверью. Я слышал, как она продолжала бормотать в коридоре, как зазвенела её связка с ключами. Дважды щёлкнул дверной замок.
        Посмотрел на окровавленное полотенце - носатая оставила его на ковре, рядом с диваном.
        - Заплатили за меня деньги? - вслух произнёс я. - Интересно девки пляшут.
        Приподнял брови.
        Кому заплатили? Лукории? Зачем?
        Чего я не понимаю?
        Как штос-офицер смогла заранее известить сестру о моём визите? Птицу отправила? Вариант. Интересно, есть у них здесь почтовые голуби? Пока ни о чём подобном не слышал - поинтересуюсь у Васи.
        Я покачал головой.
        Не понимаю, что происходит.
        - Вот и прогулялся в гости, - сказал я. - Дёрнули же меня за язык… С чего вдруг я там, в Ой, разбрасывался обещаниями?
        Достал письмо, повертел его в руках.
        Может, ну его?… Оставить письмо на кровати? Служанки найдут - сами передадут льере иль Гише. Не станут же они прятать его от хозяйки. В «собственные руки», не в «собственные» - какая разница? А я свалю отсюда, пока никого не убил. Ведь эти женщины способны вывести из себя кого угодно.
        Вернул письмо в карман. Устроился поудобней на диване - забрался на него с ногами.
        Подумал, что уйти сейчас было бы мудрым решением - без сомнения. Зевнул.
        Жаль только, что я не мудрец. И что не попробовал местный кофе.
        Глава 42
        В комнате царила сонная атмосфера. Когда остался здесь в одиночестве, едва ли ни сразу же погрузился в дремоту. Лежал на диване, сложив на животе руки; слушал приглушённые стенами женские голоса и щебет птиц - тех, что за окном и тех, что сидели в клетках на первом этаже. Витавшие в комнате запахи пробудили в голове романтические образы: напомнили о компаньонках - о Чёрной и Белой.
        В навеянные дремотой фантазии неожиданно вклинилась мысль о том, что странные служанки льеры иль Гише могут причинить вред скучавшей в саду Васе. Но я лишь улыбнулся, отмахнулся от неё. Веселеида не ребёнок - воительница. Да и замучаются местные, пытаясь пробить её защиту. Как бы Вася сама им не накостыляла: она на такое способна.
        Тревога развеялась - вернулись режиссированные моим воображением сценки с участием компаньонок. Просматривал их с интересом; посапывал. Пока не ощутил в руке боль - кольнула в плечо «сигналка». Сообразил, что кто-то прикоснулся к двери, где я подвесил сигнальное заклинание, когда почувствовал, что погружаюсь в сон. Открыл глаза, приподнял голову. Не удержался - громко зевнул.
        Скрипнули створки, в комнату вошла уже знакомая мне служанка. Насупленная, ссутуленная. На её пунцовом лице выделялся распухший синевато-малиновый нос. Тот уже не кровоточил. Выглядел ещё больше и внушительней, чем до моего удара.
        Носатая ступала мелкими нерешительными шагами; пугливо, но злобно зыркала на меня выпученными глазищами. Прыти с момента нашей прошлой встречи у неё явно поубавилось. Странно, что пришла одна, а не в компании вооружённых широкоплечих девиц. Неужели в доме льеры иль Гише не нашлось желающих ей помочь - приструнить «бешенного» мужчину?
        В руках служанки увидел глиняную кружку - женщина держала посудину бережно, словно опасалась расплескать её содержимое.
        - Ты чего разлёгся, мальчонка? - проворчала носатая. - Скоро придёт хозяйка. Она уже фернулась с прогулки - решила перекусить. А ты прифоди себя ф порядок. Фон, морда какая сонная. И костюм свой помял. Что с тебя фозьмёшь - мужчина. Эх!.. Безмозглые фы сущестфа. Да ещё, оказыфается, быфаете бешенными. Так и дрых, что ль, ф обнимку со сфоей железкой? Точно: слабоумный. На-ка, фыпей фот это. Хозяйка фелела тебя напоить.
        Служанка с опаской подошла к дивану, вручила мне кружку.
        - Осторожней ты! Разольёшь: достанется от хозяйки и тебе, и мне.
        - Что это?
        Поднёс наполненную почти до краёв кружку к лицу. Взглянул на мутноватый, похожий на мыльный раствор напиток, вдохнул его запах - густой, пряный. Тот пробудил воспоминания. И связанные с ними чувства. Но не мои - моего предшественника.
        Забавно ощутить в собственной голове чужой переходящий в панику испуг. Ведь собственного я давно уже не испытывал: в подавляющем большинстве жизненных ситуаций скучал, а не пугался. Чужеродные чувства в очередной раз напомнили, что я пока не полноправный хозяин нового тела; что в моём мозге по-прежнему прятались фобии и мечты его прежнего владельца.
        По опыту прошлых жизней знал, что такое безобразие продлится несколько лет. Потом моё сознание окончательно возьмёт мозг под контроль, состряпает из памяти коктейль. Чужие воспоминания останутся. Но сделаются похожими на просмотренный в театре спектакль - буду помнить сюжет, но не стану отождествлять себя с его актёрами.
        В прошлый раз запах и вкус этого напитка произвели на моего предшественника неизгладимое впечатление - яркое, приправленное чувствами и эмоциями, навечно врезавшееся в теперь уже нашу общую память. Они позволили мне сейчас распознать содержимое кружки. Для верности макнул в жидкость палец - попробовал на язык. Убедился, что не ошибся.
        - Зачем мне это пить? - спросил я.
        Служанка растопырила опухшие ноздри.
        - Потому что так фелела льера иль Гише, - сказала она. - Пей, мальчонка. Кто тебя научил спорить с женщинами? Фыпороть бы тебя хорошенько. Чтобы фыфетрилась из тфоей дурной башки фся дерзость. Пей, нет у меня фремени любофаться на тебя. Собстфенных дел по горло. Хозяйка распорядилась приготофить ей фанну. Скоро освободится… А я тут угофарифаю тебя.
        - Спасибо, не хочу, - сказал я.
        Повертел головой, подыскивая, куда поставить глиняную посудину.
        - Лучше свари мне кофе - вот от него отказываться не стану.
        Носатая встрепенулась.
        - Эй! Поосторожней! Не разлей! Знаешь, сколько стоил этот эликсир?!
        - Понятия не имею, - сказал я. - Забери его. Мне он без надобности.
        Отдал кружку служанке.
        Память подсказала, что напитком с похожим вкусом и запахом опаивали обитателей Мужской крепости. Перед тем, как те отправлялись на встречу со спящими женщинами, отрабатывать своё содержание. В чём, в чём, а в эрекции я сейчас не нуждался.
        Хорошая вышла бы шутка. Представляю, в каком виде предстал бы перед льерой иль Гише. Не опознать во мне мужчину её было бы трудно. Потому что спрятать доказательство половой принадлежности у меня вряд ли получилось бы. Да, уж: шокировал бы дамочку своей, как выразились служанки, «штуковиной».
        Ухмыльнулся.
        Носатая сама до такого додумалась? Или сыграть со мной шутку ей подсказала рыжая? Та девица выглядела сообразительной; она давно должна была очнуться.
        - Чего лыбишься-то? - спросила служанка.
        - Радуюсь жизни, - сказал я. - Когда, наконец, увижу льеру иль Гише? Долго мне её ещё ждать?
        - Сколько надо, столько и подождёшь.
        Носатая посмотрела на кружку, потом на меня.
        Вздохнула. Стёрла ладонью с бочка посудины каплю.
        - Может… фсё-таки фыпьешь? - спросила она.
        В её голосе услышал жалобные, просительные нотки.
        - Лучше принеси кофе, - сказал я. - Нормальный - без этих твоих шуточек. Вот от него не откажусь. И попроси льеру поторопиться.
        - Кофий ему, - проворчала служанка. - Ага, щас. Может тебе ещё денег дать? Знал бы ты, мальчонка, сколько тот кофий на нашем рынке стоит. И где только Рика тебя такого откопала? Я уж ей фыскажу при фстрече. Кофий ему… Ага. Побегу за ним прям фприпрыжку…
        Продолжая бубнить, носатая дошла до двери.
        Там остановилась, обернулась. Погрозила мне пальцем.
        - Радуйся, пока можешь, мальчонка, - сказала она. - Тфоё счастье, что льера сейчас занята. Поваляйся на дифанчике… ага. Помечтай о кофие. Но хозяйке я на тебя пожалуюсь. Фот уфидишь. Пожалеешь ещё о сфоём пофедении. Очень надеюсь, что льера оприходует тебя уже сегодня.
        Прикрыла за собой дверь, загрохотала замком.

* * *
        Всегда считал себя терпеливым. Хотя как никто другой осознавал скоротечность времени. Повидал многих, кто не торопился, завершил жизнь так ничего и не успев: не добился чего-либо значимого, не насладился самой жизнью. Я выслушал бесчисленные стенания тех, в чьё лицо уже дышала смерть - большинство из них жалели, что не осознали ценность времени раньше.
        Вот только мне, казалось бы, обычно спешить было незачем. Всегда считал: не успею сейчас - наверстаю упущенное в следующей жизни. Сколько их её будет - этих возрождений. Кто бы подсказал. Одна? Сотни? Тысячи? Не знаю.
        Сколько бы мне ни пришлось воскресать в будущем, это не значило, что я могу лежать на диване в этой комнате вечно.
        Решил лично отправиться на поиски льеры иль Гише. Потому что усомнился, известно ли младшей сестре Лукории о том, что я уже полдня её дожидаюсь. С носатой станется не сообщить хозяйке о моём визите: она и до удара по носу казалась мне мнительной и злопамятной.
        Свесил с дивана запревшие в сапогах ноги, но встать не успел: отвлёкся на звуки шагов и голосов, что приближались к двери.
        Сперва моё уединение нарушили две крепкие дамочки в кожаных жилетах. Ввалились в комнату, просканировали помещение взглядами, взяли меня на прицел карих глаз. Посторонились, пропуская вперёд молодую женщину в покрытой серебристыми блёстками белой блузе.
        Льеру иль Гише я узнал сразу.
        Та показалась мне уменьшенной копией своей старшей сестры: пониже Луки ростом, уже в плечах, с почти плоской грудью (невольно вспомнил внушительные прелести штос-офицерши). В остальном младшая иль Гише походила на Лукорию, словно близняшка. Но… точно не солдатка.
        Взглянул на её тонкие руки.
        Такими руками щит не удержать, копьём не помахать. Да и мужчину не поднять. Эта дамочка вряд ли сумеет повторить тот фокус, которым удивила меня в комнате трактира её сестра штос-офицерша.
        - И правда, забавный, - сказала иль Гише.
        Капризно скривила губы.
        Её тонкий звенящий голосок совсем не походил на низкий грудной бас Лукории. А вот прищурилась она и склонила на бок голову вполне в стиле старшей сестры.
        Насколько она младше Луки? Лет на пять?
        - Неплохой костюмчик, - сказала льера. - Всё же умеет Рика порадовать клиенток. А вот меч - лишнее. С этим она перестаралась. Можно было обойтись и без оружия. Неужели Рика специально пошила мальчику наряд колдуньи с острова, чтобы порадовать меня? Забавно. Очень забавно.
        Из-за её спины выглядывали носатая служанка и пришедшая в себя после нокаута рыжая девица.
        Иль Гише бросила на них презрительный взгляд. Заставила побитую парочку вжать головы в плечи.
        - Неужели вы, две взрослые тётки, не смогли подготовить мальчика к моему приходу? - сказала она. - Почему я теперь должна ждать, пока подействует зелье? Почему он до сих пор не вымыт? Почему от него несёт… как от мужчины? Когда вы собирались им заниматься?
        Рыжая потёрла челюсть.
        Носатая проблеяла:
        - Мы… не ждали его так рано, хозяйка. Вы говорили: его приведут к вечеру.
        Помахала ресницами.
        - Что с того?!
        От резкого возгласа льеры у меня зазвенело в ушах.
        Я поморщился, потёр кончик носа. Мелькнула мысль о том, что я не так представлял себе встречу с сестрой Луки. Как минимум, надеялся, что меня удостоят улыбки, а не пренебрежительного, бесцеремонного разглядывания. Чувствую, обычаи королевской столицы придутся мне не по нраву.
        Встал с дивана, отдёрнул одежду.
        Женщины в жилетах разглядывали меня оценивающе, с оттенком призрения во взгляде. Носатая и рыжая смотрели настороженно. Льера иль Гише - с плотоядной ухмылкой.
        - Позвольте представиться, льера, - сказал я. - Боярин Кир Силаев с острова Кординия. Прибыл в Реву транзитом через Ой. Доставил послание от вашей старшей сестры штос-офицерши Лукории иль Гише.
        Извлёк из кармана письмо, шагнул к льере.
        Парочка в жилетах напряглась. Охранницы показали, что готовы наброситься на меня в любой миг. Стоит только мне проявить агрессию.
        - Послание? - переспросила иль Гише. - От Луки? Дайте-ка.
        Щёлкнула пальцами.
        Письмо выхватили из моих рук - вручили хозяйке дома.
        Та пробежалась взглядом по строкам на конверте - шевелила губами, беззвучно проговаривая слова. Вынула из конверта лист бумаги, осмотрела тот с обеих сторон. Приподняла брови, демонстрируя изумление.
        - Точно, от Луки, - обронила она.
        Одарила меня удивлённым взглядом.
        - Откуда это у тебя, мальчик?
        Младшая иль Гише вызывала у меня не столь положительные эмоции, как её сестра. Это её словечко… «мальчик»… Я проскрипел зубами. Было дело: когда-то за подобное пренебрежительное отношение сворачивал челюсти. Но то мужчинам. Всё ещё не научился получать удовольствие от драк с женщинами. Едва удержался от того, чтобы назвать хозяйку дома «девочкой».
        - От вашей сестры, - повторил я. - Познакомился с ней, когда ожидал прибытия дилижанса в Ой. Поклялся штос-офицерше, что вручу её послание вам, льера, лично в руки. Вот. Выполнил своё обещание.
        - От Луки? - сказала иль Гише. - Так ты не мужчина?
        Она разочаровано скривила губы - те почти побелели. На лице льеры отразилась детская обида, сделала его похожим на мордашку одной из тех фарфоровых кукол, что я видел в лавках Нового Танакона. Иль Гише вернула письмо в конверт - не спешила его читать. Помахала конвертом, точно веером, повернулась к носатой.
        - Кого ты сюда привела?
        - Ну… это ж мальчонка, - сказала служанка. - Фона как из штанов у него фыпирает.
        Льера уставилась на то место на моём теле, куда указала кривым пальцем носатая. Все её спутницы посмотрели туда же. Опустил взгляд и я - действительно, «выпирает».
        Я повторно представился, выделив голосом слово «боярин». Оно заставило всех снова взглянуть на мои штаны: женщины словно пытались определить, лгу я им или нет. Почувствовал себя даже более голым, чем тогда, в борделе, когда предъявлял «доказательства» компаньонкам.
        - Прибыл к вам с острова Кординия, - сказал я.
        А мысленно добавил: «И уже начинаю жалеть об этом».
        Льера сощурилась. Склонила на бок голову.
        Мне показалось, что она ищет подвох в моих словах.
        - Это Рика такую пьеску сочинила? - спросила иль Гише. - Или ты сам придумал? Откуда вы взяли письмо моей сестры? Ведь… это точно написано её рукой: не знаю никого, кто писал бы на староимперском так же безобразно. Чтобы такое подделать… Зачем? Да и подпись её - мудрёная, точно, как у покойной матушки. Где вы это раздобыли?
        Показала мне конверт.
        - Я получил его от штос-офицерши Лукории, - повторил я. - В поселении Ой, где сошёл с корабля. Три дня назад.
        Постарался сдержать накатившее раздражение.
        С какой стати я всё ещё здесь? Дело сделал - пора сваливать.
        - Если у вас ко мне больше нет вопросов, льера, - сказал я, - тогда разрешите откланяться. Я провёл в вашем доме гораздо больше времени, нежели намеревался. Письмо я вам вручил - льере Лукории не в чем будет меня упрекнуть. Прощайте, госпожа. Благодарю за… предоставленную возможность полежать на диване.
        - Стой, мальчик!
        Льера подняла руку.
        Парочка в жилетах преградила мне путь.
        Унял желание разбросать их по комнате, точно кегли.
        - Я… не поняла, - произнесла льера. - Ты что, на самом деле с этого… с острова? Тебя прислала моя сестра? Не Рика?
        Вздохнул.
        Не замечал, чтобы язык островитян, сильно отличался от того, на котором разговаривали в королевстве Ягвара. Или что-то не так с моей речью? Почему меня не понимали?
        - Прошу прощения, льера, - сказал я. - Но я не знаю, кто такая Рика. Если вы так называете свою сестру…
        - Причём тут сестра?
        Иль Гише развела руками. По-детски надула губы. Непонимание в её глазах заставило меня вновь усомниться в том, что разговариваю с жительницами столицы королевства на одном языке.
        - Мальчик, ты морочишь мне голову? - сказала иль Гише. - Хочешь выставить меня дурой? Пытаешься доказать… что тебя прислали не из «Дома ласки и удовольствий»?
        Откуда?
        Мои брови пришли в движение, словно обрели самостоятельность.
        Первая мысль, что всплыла в моей голове после слов льеры, выглядела примерно так: «Ух ты! Слава борделя госпожи Бареллы докатилась и до Ревы».
        Потом сообразил, что думаю не о том.
        Почувствовал, что есть в происходящем что-то… неправильное. Вспомнил ту надпись, оставленную хозяйкой борделя на письме, адресованном её сестре. «Улица королевы Каталинии Второй, дом семь, для льеры Риккарды», - значилось там.
        Рика?
        Я понял, что происходит.
        Но не позволил себе в такое поверить: со мной такого попросту не могло случиться. Казалось, что я давным-давно был готов ко всему: к покушениям на мою жизнь, к предательству, к стихийным бедствиям. Вот только позабыл принять в расчёт чужую глупость. Считал себя серьёзным, знатным боярином… Нет… они это серьёзно?
        - Льера, - сказал я. - Та Рика, о которой вы говорите… Её салон находится по адресу: улица королевы Каталинии Второй, дом семь?
        - Точно, - подала голос рыжая.
        Взгляд льеры иль Гише заставил девицу умолкнуть и побледнеть.
        - И называется он: «Дом ласки и удовольствий».
        По глазам рыжей понял, что не ошибся.
        - Интересно девки пляшут.
        Подумал: «Настоящая международная сеть борделей у сестёр - под единым брендом».
        Посмотрел на носатую.
        В памяти промелькнуло всё, что случилось со мной с того момента, как я переступил порог этого дома.
        Взглянул на поведение служанки в новом ракурсе. И пожалел, что сломал служанке только нос. Должно быть, мысли отразились на моём лице - носатая попятилась, спряталась за спину хозяйки.
        Я перевёл взгляд на льеру иль Гише.
        Спросил:
        - Хотите сказать… вы приняли меня за шлюху?
        Глава 43
        Мне показалось, что я сумел объяснить хозяйке дома суть ошибки её служанок.
        И скрыл недовольство.
        Хотя имел на него право: ведь шлюхой меня ещё никогда не называли. Пожалуй, такое отношение к моей персоне стоило считать оскорблением. Не требовал немедленной сатисфакции лишь по причине того, что всё ещё не привык сражаться с женщинами.
        Бывало, что женщины предлагали за близость со мной деньги - таким всегда отказывал. Ни разу не крутил романы ради наживы. Мне в голову бы никогда не пришло брать с прекрасного пола плату за секс. Не собирался изменять принципам и в новом мире. Работа… жрецом любви - не то новое ощущение, которое хотел бы испытать.
        Сейчас я был слишком раздражён.
        Но…
        Окинул взглядом фигуру льеры - отметил, что та не хуже, чем у знакомых мне компаньонок.
        …При следующей встрече, вполне возможно, что и окажу хозяйке этого дома кое-какие услуги интимного плана - совершенно бесплотно.
        - … Я заказала мужчину в салоне льеры Рикарды месяц назад, - говорила иль Гише. - Отвалила за него немалые деньги. Мужчины с каждым разом всё дорожают, знаешь ли. В этом году, торговцы султаната уже требуют за них вдвое больше, чем в прошлом. Откуда, спрашивается, такие цены? Скоро станут требовать за мужиков золото по весу. Безобразие. …
        Слушал оправдания младшей сестры Луки, и мысленно пытался сообразить, как правильно назвать шлюху мужского рода. На ум не приходило ничего вменяемого. Точного слова в местном лексиконе не обнаружил. Шлюх? Шлюхонец?
        Я никогда не испытывал презрения к жрицам любви. Хотя в мирах, где мне довелось пожить, бытовали на их счёт разные мнения. Где-то тружениц борделей считали низшей кастой, где-то едва ли не обожествляли.
        Я же придерживался срединного мнения. Считал их профессию подобной многим другим. Но не испытывал тягу испробовать её на себе. Полагал, что для этого дела нужно чувствовать призвание - точно так же, как и во многих других сферах деятельности.
        За собой такого призвания пока не замечал.
        Поправил кушак и державшие ножны меча ремешки (дамочки в жилетах вновь напряглись). Продолжал топтаться около дивана. Слушал льеру, удерживал на лице вежливую улыбку. Дожидался удобного момента, чтобы вновь попрощаться. Не желал остаться в этом доме даже ради удовольствия выпить чашку кофе.
        - … Вчера Рика прислала весточку: сообщила, что мальчик прибыл в столицу. Долго же мне пришлось ждать. Нет ничего хуже, чем ожидание. Особенно, если деньги уже уплачены. Как же я обрадовалась! Свежая постель, свечи с запахом кольнира - уже подготовилась. Льера Риккарда пообещала доставить мужчину в мой дом сегодня к вечеру. Намекнула, что меня ждёт «нечто особенное». …
        Я же хотел повстречать в королевстве женщин, которым нравятся мужчины?
        Вот: мне сразу повезло. Уже нашёл одну из тех, о ком рассказывали компаньонки - судьба. Но почему-то совсем не радовался этому обстоятельству.
        Что не так, почему не чувствовал себя счастливым?
        - … Не вижу в тебе ничего интересного, - сказала льера. - Рика явно не предугадала мои желания. Не мужчина, а сплошное разочарование. Не уж-то Риккарда решила, что мне понравится такой: похожий на девочку? Хотела бы девчонку - купила бы одну из её компаньонок. Стала бы я так переплачивать?! В следующий раз обязательно обговорю с ней все параметры заказа заранее. Чтобы не получить снова… такой вот сюрприз.
        Мне показалось, что речи иль Гише свернули в неверное русло. Отмахнулся от бродивших в голове посторонних мыслей. Собрался было уточнить…
        - Девчонки, - сказала хозяйка дома, - попридержите-ка его. Мне сказали, что он слишком уж активный: может оказать сопротивление. Давайте уже покончим с этой затянувшейся историей. Вы забыли, как следует поступать с напуганными мужчинами?
        Нет, не показалось.
        Я закрыл рот, не издав ни звука. Не потому что лишился дара речи - понял, что с разговорами пора заканчивать.
        Льера поморщила нос. Повернулась к носатой.
        - Не стой, - сказала она. - Влей уже в него зелье. Когда ещё оно подействует! Мальчик явился днём и до сих пор не готов к использованию. Когда я буду ним заниматься? Скоро за окном начнёт темнеть. Забыла, что у меня утром омолаживающие процедуры? А мужики - товар скоропортящийся. До завтра может и не дожить: любая из вас, куриц неуклюжих, может его ненароком прибить.
        - Да, хозяйка.
        В руках служанки точно по волшебству появилась знакомая мне кружка.
        Иль Гише вынула из чехла на поясе короткий клинок, протянула его рыжей.
        - Возьми кинжал. Разожмёшь ему зубы. Можешь сломать их, если потребуется: мне их наличие не принципиально, а ему они больше не понадобятся.
        Посмотрела мне в лицо, улыбнулась.
        - А ты, мальчик, не бойся: больно тебе не будет. Обычно с мужчинами я бываю нежной. Если они не истерят и не слишком активно сопротивляются моим ласкам. Будешь себя хорошо вести - тоже получишь от нашей встречи удовольствие. Знаю, как с вами обращаться: ты у меня далеко не первый. Будь послушным мальчиком: выпей эликсир - не отнимай моё время.
        Тряхнула чёлкой, сказала:
        - Чего стоим, девчонки? За работу.
        Хлопнула в ладоши. Ситуация её явно забавляла.
        Её спутницы засуетились.
        Те, что в кожаных жилетах, набросились на меня: вцепились в руки, усадили на диван. Действовали слажено, деловито. Лишили меня возможности пошевелиться… Точнее, считали, что лишили такой возможности. Не спешил их разочаровывать.
        Моя раздражительность улетучилась.
        Почувствовал иронию происходящего: меня собирались изнасиловать женщины.
        Вот это уже… действительно интересно. Хотя и неожиданно - в таком-то мире.
        - Хозяйка, а что если он на самом деле этот… бояры…н? - спросила одна из схвативших меня женщин.
        От неё несло резким кисловатым запахом пота.
        Я поморщился: нестерпимо зачесался нос - долго не смогу терпеть.
        Льера повела плечом.
        - И что? - сказала она. - «Боярин», не «боярин» - какая разница? Кому он нужен? Кто его хватится? Он явно бесхозный. Иначе не стал бы разгуливать сам по себе. Эти колдуньи наверняка сошли с ума на своём острове, если позволяют мужикам бродяжничать, да ещё и с оружием в руках. Как будто острая железка может спасти мальчиков от женской энергии.
        Глаза иль Гише хитро блеснули.
        - Если мальчик не от Рики - даже лучше. Значит, скоро мне приведут ещё одного мужчину. Того я оставлю на потом. Запру где-нибудь в подвале - авось уцелеет до завтра. Подождёт. Два по цене одного - неплохая сделка. Важно, что этот «боярин» - мужчина. Сами знаете: с ними всякое может случиться. А случится обязательно. Так что проблем не возникнет. Жаловаться на меня он не будет: ни своим подружкам из Кординии, ни даже льере регентше. Потому что не сможет - мёртвые не жалуются.
        Льера махнула рукой.
        - Заливайте в него эликсир.

* * *
        «Очень спорное мнение о мёртвых, - по привычке отметил я. - Они тоже умеют жаловаться. Тому, кто способен их услышать».
        Бросил в рыжую «паралич» - не позволил ломать кинжалом мои зубы.
        Заметил на лице оседавшей на пол девицы изумление. Что её так удивило? То, что падает, или то, что в этот раз я не стал её бить?
        Выронила кружку, свалилась к моим ногам и носатая. Расщедрился на плетение и для неё. Успел вовремя: падая, служанка окатила мне вонючим эликсиром лишь сапоги - на штаны не попало ни капли.
        Следующими отоварились «параличом» дамы в жилетках. Давление на мои руки ослабло: женщины грохнулись на диван. Та, что держала мою правую руку, уткнулась губами мне в ухо.
        А вот то, что свалилась на пол льера иль Гише, стало для меня сюрпризом.

* * *
        - Эй, красавица, - сказал я.
        Похлопал льеру по щеке.
        В неё я заклинание не бросал. Уверен в этом. Хозяйка дома свалилась на пол без моей помощи. Упала в обморок? Или притворялась?
        Если второе, то льерой можно восхищаться: среагировала на ситуацию она с завидной скоростью.
        - Хватит прикидываться мёртвой, льера. Открывай глаза. Не переживай: пока ты не натворила чего-нибудь ещё, пальцем тебя не трону. Слышишь? Обещаю. И даже не изнасилую - не надейся.
        Веки иль Гише задрожали. Губы льеры скривились.
        Взялся за ворот блузы - рывком поставил женщину на ноги.
        В очередной раз почувствовал, как меня окатило сырой маной.
        Льера дважды плеснула в меня энергией, пока изображала бесчувственное тело. Представляю, что она сейчас чувствует: явно не такой реакции она от меня ожидала. Но пока только заставила шевелиться волоски на моих руках.
        - Ты не мужчина, - прошипела иль Гише.
        Приподняла веки.
        - Вполне себе мужик, - сказал я. - Все признаки мужского пола у меня присутствуют - можешь не сомневаться. А что касается женской энергии… Представь себе, бывают и такие мужчины, на кого не действуют эти ваши шуточки с её расплёскиванием.
        - А такие, действуют?
        Почувствовал толчки ударов. Острие похожего на шило ножа трижды проткнуло мой кафтан напротив печени. Пронзить «кожу дракона» не сумело - лишь попортило одежду.
        Ударил женщину по руке - нож отлетел в сторону, беззвучно приземлился на ворс ковра.
        Льера поморщилась, закусила губу.
        - Ловко у тебя получилось, - сказал я.
        Прижал хозяйку дома к стене. Ощутил на лице тепло её дыхания. Должно быть, забавно мы смотрелись со стороны. Она - несчастная жертва. Я - упивающейся своей силой насильник.
        - Мерзкая колдунья!
        Льера выплюнула фразу мне в лицо вместе с брызгами слюны.
        Я утёрся.
        Сказал:
        - Здрасьте, приехали. А так хорошо начиналось. Ведь разобрались уже, что я мужчина. Колдун, а не колдунья, моя дорогая. Не путай.
        Иль Гише не поддержала мой шутливый тон.
        Попыталась отстраниться от меня, упёрлась затылком в стену.
        - Я найду тебя, - сказала льера. - Вот увидишь. И прикажу тебя убить.
        На шаг отступил от неё.
        - Зачем меня искать? - спросил я. - Не прячусь. И прятаться не собираюсь. Остановился в гостинице «Столичная». Я там единственный мужчина - найдёшь без труда. Можешь прислать мне вызов. Не откажусь от честного поединка. А можешь подослать убийц - вернусь сюда и надеру тебе задницу. Услышала меня, женщина?
        - Жди.
        Страха в глазах льеры не заметил. Они смотрели на меня гневно, с вызовом. Младшая иль Гише, конечно, не такая сильная, как её сестра, но боевитая. И безжалостная - ткнула меня ножичком, особенно не задумываясь. Нельзя такое прощать.
        - Обещал, что не трону тебя, - сказал я. - И обещание сдержу. Пока.
        Льера вызывающе ухмыльнулась.
        Добавил:
        - Но твоя выходка с ножом мне не понравилась. Не люблю, когда в меня тычут железками. За это тебя накажу: оставлю тебе, красавица, кое-какой подарок. На память о нашей первой встрече. Мы, мужчины с острова колдуний, такие - злопамятные: будешь вспоминать о нас и злиться. С нами, дорогая моя льера иль Гише, лучше не связываться.
        Глава 44
        Спустился по ступеням крыльца, взглядом отыскал Васелеиду. Та прогуливалась среди деревьев сада. Заметила меня - поспешила навстречу. Не поинтересовалась, почему задержался. Молча пристроилась позади меня, подстроилась под мой темп, зашагала следом.
        С раздражением подумал о том, что никаких планов на сегодня строить уже не стоило. Скоро стемнеет, а бродить ночью по незнакомому городу - не самый умный поступок: так мы увидим вовсе не те достопримечательности Ревы, которые меня интересовали. Решил вернуться в гостиницу.
        Там сможем и поесть, и выспаться. А утром уже отправимся исследовать столицу королевства. До завтра её красоты никуда от нас не денутся.
        Едва мы с Васей вышли за ограду, как в паре шагов от нас, у края мостовой, остановился экипаж - старенькая скрипучая карета. Возница мазнула по нам равнодушным взглядом, сплюнула сквозь зубы. Лошадь лениво махнула хвостом, уронила на мостовую полдюжины комков навоза.
        Дверь кареты распахнулась - на землю спрыгнула коротко остриженная лопоухая женщина. Осмотрелась, мазнула подозрительным взглядом и по нам с Васей. Протянула в салон руки, помогла сойти на землю коротконогому круглолицему… мужчине.
        Не сомневался, что этот облысевший толстячок - именно мужчина. С невзрачным лицом, не атлет, представитель мужского пола не первой свежести. Я прикинул: ему наверняка перевалило за сорок лет. В его половой принадлежности не усомнился. В отличие от местных женщин, мальчика от девочки я отличал безошибочно и с первого взгляда.
        Коротышка пугливо вцепился в руку своей спутницы, плаксиво скривил морщинистое лицо. По его взгляду определил, что мужчина не понимал, куда и зачем его привезли - он шарил глазками по сторонам, заискивающе посматривал нам с Васей в лица. Мог бы - он ещё и завилял бы хвостом, подобно выброшенной на улицу комнатной собачонке.
        Значит, льера меня не обманула. Она действительно сегодня ждала заказ. Вот за кого меня поначалу приняла служанка льеры иль Гише - за одного из этих несчастных. Не уж-то я выглядел так же жалко? Или для женщин этого мира любой мужчина жалок по определению?
        - Жди, - велела вознице спутница толстяка.
        Обронила: «Льеры», кивнула нам головой, одарила нас фальшивой улыбкой.
        Кивнули ей в ответ.
        Лопоухая ухватила мужчину за руку, повела его по только что пройденному нами маршруту - за ограду, к крыльцу дома льеры иль Гише.
        Мужичок суетливо переставлял ноги, отсчитывая короткие шажки. Не забывал при этом вертеть головой. Со спины казалось, что строгая родительница ведёт за руку своё малолетнее чадо.
        Проводил их взглядом.
        Подумал: «Этот вряд ли окажет сопротивление».
        Уверен: хозяйка дома ночью отыграется на толстяке. Тепла и ласки он от неё не дождётся. Вот только вряд ли она сумеет заняться с толстяком тем, чем привыкла заниматься с мужчинами. Почти наверняка у неё сегодня это не получится - завтра и послезавтра тоже. Потому что мой подарок уже сработал.
        Плетение, которое я закрепил в ауре младшей сестры иль Гише, называлось «вечная супердевственность».
        Его прообраз придумал один из основателей Акрильской академии магии - гениальнейший маг и учёный. Разработал его ещё те дни своей жизни, когда не считался светилом науки. Тогда он был вынужден хвататься за любые подработки, чтобы обеспечить достойное существование своему многочисленному семейству.
        Его изобретение позволило исправить много ошибок молодости. Огромному числу юных женщин помогло избежать общественного порицания и гнева родителей. Вновь превратило женщин в девиц и помогло тем в дальнейшем успешно выйти замуж.
        А счастливому изобретателю и плодовитому родителю позволило скопить на приданое дочерей. Чтобы после их замужества найти свободное время для развития фундаментальных основ магии. И уже через пару десятков лет влиться в число основателей Акрильской академии.
        Мой приятель и однокашник слегка доработал изобретение знаменитого учёного.
        Под воздействием огромного количества выпитого алкоголя в нём иногда пробуждалась гениальность. Новоиспечённый маг как-то обиделся на работниц одного из бесчисленных борделей славного города Турока - те отказались обслужить его в долг. Захотел сыграть с ними злую шутку.
        Он превратил заклинание «девственность» из спасения в наказание. Окрестил своё творение «вечная супердевственность». Наделил придуманное отцом-основателем Акрильской академии магии плетение способностью подзаряжаться из ауры носителя, а значит срабатывать раз за разом - вечно.
        Усилил при этом и работу плетения, доведя задумку его изобретателя до абсурда: девственность оно не просто восстанавливало… Попавшие под воздействие плетения дамы, отныне могли стать женщинами лишь хирургическим путём. Да и то… ненадолго.
        Злая шутка приятеля тогда сработала.
        А его самого через несколько дней после триумфа нашли в сточной канаве с перерезанным горлом. От гнева рассерженных женщин и их покровителей не уберегла ни магия, ни диплом академии. Мне пришлось избавлять девиц (непривычно было именовать так жриц любви) от поселившейся в их ауре магии… разумеется, за достойную дипломированного мага плату.
        Усмехнулся, посматривая на спину толстяка.
        Не уверен, что подарок, который я оставил льере иль Гише стал бы проблемой для большинства женщин этого мира - до тех, разумеется, пор, пока они не решили бы обзавестись потомством.
        Но младшая сестра штос-офицерши Лукории сумеет оценить прелести «вечной супердевственности» уже сегодня. Толстяка, разумеется, моя шутка не спасёт. Но я и не ставил перед собой цель сохранить ему жизнь.
        Велел Васелеиде забираться в карету.
        - Куда?! - воскликнула возница. - Я занята! Вишь, дожидаюсь клиенток.
        - В гостиницу «Столичная», - сказал я. - Плачу две цены.
        Извозчица посмотрела на деревья сада, за которыми скрылись её прежние наниматели.
        - Это… я…
        - Четыре цены.
        Возница бросила взгляд на мой кошель, сверкнула улыбкой. Соскочила с козел.
        - Залазьте, льера, - сказала она. - Позвольте вашу ручку - помогу вам. Осторожно, не споткнитесь. Вот так. Доставлю вас на место быстро и бережно - не сомневайтесь.

* * *
        Первая ночь в столице Ягвары прошла спокойно.
        Гостиница действительно оказалась неплохой. Клопы и прочая живность не беспокоили. Не слышал ни пьяных криков, ни шума драк, к которым привык в Ой и в комнатушках постоялых дворов, где ночевал по пути в Реву.
        Выспался, хотя и выбрался из кровати на рассвете.
        Когда встала Вася - не представляю. Увидел её утром уже одетой, умытой и бодрой.
        Еду заказали в номер.
        За завтраком обсудили планы на день. Ну… как обсудили: я рассказывал, какие места в столице королевства хочу сегодня посетить (многие из них нам расписали ещё в дилижансе - попутчицы), в какой последовательности мы это сделаем. А Вася со мной молча соглашалась.
        Но мой сценарий экскурсий нарушили дожидавшиеся нас в вестибюле гостиницы стражницы.

* * *
        Троицу вооружённых короткими копьями и овальными щитами женщин я заприметил, когда спускался по лестнице. Те нас тоже заметили: в нашу сторону указала рукой стоявшая рядом со стражами порядка работница гостиницы. Облачённая в нарядный передник женщина, без сомнения, говорила сейчас о нас.
        О том, что вижу именно городских стражниц, сообразил сразу. Несколько раз вчера сумел разглядеть из окна кареты на улицах города троицы в схожей облегчённой военной форме. Те прогуливались со скучающим видом, по-хозяйски поглядывали по сторонам - во всех мирах и городах стражи порядка вели себя схожим образом.
        Вася коснулась рукояти меча. Посмотрела на меня, ожидая инструкций. Её не интересовало, что и почему происходило - лить то, как, по моему мнению, следует поступить ей. Не я один предположил, что стражницы ищут именно нас. Васелеида ждала моего решения.
        Стражи порядка заметили жест моей слуги - напряглись. Они не выглядели бывалыми воительницами. Я покачал головой, призывая Васелеиду успокоиться.
        Сошли с лестницы - троица с копьями загрохотала амуницией, преградила нам дорогу. От них шёл запах пота, чеснока, оружейной смазки и алкогольного перегара. В глазах женщин заметил… неуверенность.
        - Боярыня Кира Силаева? - хриплым голосом спросила у меня стражница.
        Она стояла ко мне ближе своих коллег. Намекая таким образом, что является в троице главной. На её рассечённую белой полосой шрама правую бровь из-под кожаного шлема одна за другой скатывались капли пота. Потела из-за жары? Или от волнения?
        - Боярин Кир Силаев с острова Кординия, - представился я.
        Стражницы обменялись выразительными взглядами, подёргиванием бровей.
        Подавил вздох. Только бы не стали мне сейчас объяснять разницу между мужчинами и женщинами - втолковывать об этой их «женской энергии».
        Все три стража порядка снова уставились на меня… удерживая в поле зрения и Васелеиду.
        Не стали ни переспрашивать, ни спорить со мной. Спасибо и на том.
        - Льера Силаева, вы должны пройти с нами, - заявила главная.
        Стукнула по полу древком копья. Словно считала, что таким образом добавит словам убедительности. Смотрела на меня исподлобья.
        Подарил женщинам улыбку.
        - С какой стати? - спросил я.
        Положил руку на Васино плечо, призывая слугу боярского рода не делать резких движений. Видел, что та активировала защитное заклинание - ту самую недоработанную «древесную кору». Схватилась за меч, готовясь шинковать противниц.
        - У нас приказ доставить вас в Дом правопорядка, льера, - сказала стражница. - Для беседы со старшей королевской дознавательницей.
        Я состряпал удивлённую мину.
        - Интересно девки пляшут. Что понадобилось от меня вашей дознавательнице?
        - Нам такое не сообщают, льера Силаева. Мы лишь получили приказ отвезти вас к ней.
        Стражница с рассечённой бровью не удержалась - посмотрела на мой меч.
        - В случае вашего сопротивления… нам разрешили применить силу, - сказала она.
        Страж правопорядка старалась говорить твёрдо, уверенно. Для полноты образа хмурилась. Изображала бесстрашную воительницу. Но я всё же уловил в её голосе нотки сомнения. Должно быть, она знала о боярынях с острова Кординия что-то такое, что заставляло её нервничать.
        Улыбнулся: заметил, как стражницы освобождают себе место для манёвра. Меняют позиции, чтобы иметь возможность атаковать нас с трёх сторон. Стараются сделать это незаметно и для меня, и для Васи. Но двигаются неуклюже, точно новобранцы. Практики в таких делах им явно недоставало.
        Не представляю, как они собирались справиться хотя бы с Васелеидой. Васиного умения сражаться хватило бы для нашей защиты с головой - провёл с ней пару спаррингов, убедился в её профессиональной компетенции воительницы. Мне и в бой вступать не пришлось бы, случись сейчас заварушка: слуга рода в одиночку порубила бы всю троицу стражниц на мелкие кусочки… если бы получила на то моё позволение.
        - Ну что вы, льеры, - сказал я. - Разве я стану ссориться с такими очаровательными воительницами? Мы приехали в столицу королевства, чтобы насладиться её красотами. А вовсе не для того, чтобы расстраивать своим невниманием её правительниц. С удовольствием встречусь с госпожой старшей королевской дознавательницей. Почту за честь.
        Снял ножны с мечом, протянул их Васе.
        Сказал ей:
        - Мы ведь приехали в Реву развлекаться, а не ссориться с местными.
        Повернулся к стражницам.
        - Какие у вас распоряжения относительно моей слуги, льеры?
        - Никаких, - сказала старшая.
        - Замечательно.
        Велел Васелеиде дожидаться моего возвращения в гостинице.
        Та не спорила. Лишь кивала, подтверждая получение приказа.
        Улыбнулся, заложил руки за спину. Изобразил пленного. Но вот придать скорбное выражение лицу не получилось.
        - Ведите, льеры, - сказал стражницам. - Я в вашем распоряжении… до обеда - точно. Надеюсь, нам не придётся добираться до вашего Дома правопорядка пешком.
        Глава 45
        Меня проводили до кареты - мрачной, с решётками на окнах. Но не такой расхлябанной, как та, в которой мы вернулись вчера от младшей сестры штос-офицерши Лукории. Да и пахло здесь получше: не потом и мочой, а оружейной смазкой.
        Внутри экипаж оказался не слишком комфортабельным. Тесным: сумели там разместиться вчетвером, но места для новых попутчиков не осталось. Парочка стражниц уселась напротив меня. Их командирша, что со шрамом на брови, подперла мой левый бок.
        Ладно хоть копья и щиты с собой не взяли - примостили их рядом с возницей.
        В пути стражницы предпочли молчать. Разглядывали меня, лишь изредка перешёптываясь. Чем-то напомнили мне троицу грабительниц - тех, чьи жизни я использовал для создания «проклятого гвоздя». Такие же надменные, самоуверенные, потрёпанные и блеклые. Язык не повернулся бы назвать их представительницами «прекрасного пола».
        Я тоже не испытывал желания общаться. Всё больше поглядывал за окно. Рассматривал улочки Ревы; отмечал, насколько сильно они отличались от улиц Бригдата - отличались в лучшую, на мой взгляд, сторону.
        Здесь видел и карнавал пёстрых вывесок, и яркую зелень ухоженных скверов, и сверкающие золотом похожие на дворцы дома - не пошарпанные домишки общей части столицы Кординии и не серые крепости боярских квадратов. Фонтаны на площадях, а не пересохшие бассейны. На улицах: толпы праздно гуляющих женщин в нарядных одеждах, а не спешащие по делам воинственные отряды боярских слуг и не бредущие домой измученные тяжёлой работой подвыпившие горожанки, что заполняли под вечер улочки Бригдата.
        Всё же праздная жизнь королевских аристократок, о которой успел наслушаться в дилижансе, привлекала меня больше, нежели милитаристские увлечения боярынь Кординии. Балы, роскошные приёмы, нарядные ухоженные женщины - вот что меня интересовало. А не планы по захвату соседских крепостей.
        Зачем и куда меня везут, почти не размышлял.
        О чём здесь думать? Возможно не так уж много вариантов. О том, что иностранец боярин Кир Силаев остановился в гостинице «Столичная», знали немногие: персонал самой гостиницы, да ещё льера иль Гише - та, что младшая из сестёр.
        А значит, возможны лишь два варианта.
        Первый - это стандартная проверка иностранных гражданок, беседа с ними о международном положении и… быть может даже прощупывание на предмет возможной вербовки. Так себе вариант: для такого не следовало бы отправлять стражниц, а проворачивать его тихо, не привлекая внимания. Но… вполне возможный.
        И второй, более вероятный - жалоба на меня от льеры иль Гише.
        Что там могла насочинять обиженная женщина? Не плакалась же о том, что я наградил её девственностью? Ограбил, избил, изнасиловал, отказался насиловать, пытался похитить? Уверен: фантазия у льеры хорошая. И не сомневался, что об её слёзных рассказах мне вскоре поведают в красках - та же старшая королевская дознавательница.
        От скуки я постукивал пальцем по скамье, выбивая ритм, мысленно напевал песенки из альбома Ильсинии Силаевой, чуть коверкая оригинальные мелодии. Плаксивые стихи под ритмичную музыку звучали… оригинально. Обязательно испробую подобное исполнение… сперва на Васе.
        За последние дни у меня вошло в привычку заполнять скучные пробелы ожидания пением и игрой на карауке. Жаль, не прихватил с собой инструмент. Возможно, с его помощью сумел бы сделать лица своих спутниц не такими хмурыми и настороженными.

* * *
        Карета проехала через гостеприимно распахнутые ворота - массивные, обитые железом.
        Я наклонился, выглянул в окно. Почувствовал диссонанс, между той весёленькой улочкой, по которой меня везли буквально только что, и картиной, что увидел сейчас за окном. Почудилось, что вновь очутился в Бригдате - в одном из однотипных укреплённых боярских квадратов.
        - Приехали.
        Тон и тембр голоса стражницы вполне соответствовал тому впечатлению, что произвёл на меня Дом правопорядка. Я распахнул дверь кареты, опередив спутниц. Спрыгнул на землю и завертел головой, позабыв о том, что собирался изображать покорного арестанта.
        Место, куда меня привезли, точно специально спроектировали так, чтобы у любого, кто здесь оказался, отпало желание нарушать тот самый «правопорядок». Не лучшая достопримечательность королевской столицы. В таком месте понравилось бы жить разве что мирнийским серым гоблинам или некромантам: те и другие любили селиться в подобных мрачных, пропитанных энергией боли и страха местах.
        Стражницы вновь вооружились. Наконечники их копий то и дело кланялись земле, как намагниченные указывали в мою сторону.
        - Девчонки, что-то мне уже здесь не нравится, - сказал я. - Может, лучше пообщаемся с льерой дознавательницей за чашечкой кофе? Где-нибудь в уютном маленьком кафе? Я угощаю. Вас тоже.
        Стражи порядка оставили мои слова без комментариев.
        - Шагай, - сказала та, что со шрамом на брови.
        Подтолкнула меня в спину. Грубо.
        Это место явно добавило ей смелости.
        - Куда?
        Не удостоив меня ответом, стражница направилась к спуску в подвал, что прятался в торце здания. Я в удивлении приподнял брови: странное место выбрала старшая дознавательница для своего кабинета. Или девчонки решили надо мной подшутить?
        Получил новый тычок - не такой уверенный, как прошлый. Бросил на позволившую себе вольность стражницу предупредительный взгляд - женщина вздрогнула.
        Зашагал в указанном направлении.
        Пара конвоирш, что пристроилась за моей спиной, напомнила мне о той жизни, в которой я напялил на себя корону Аквинии. Пошёл тогда на поводу у тщеславия, совершил глупейший, как теперь понимаю, поступок; за что в итоге и поплатился. Но очень уж хотелось посидеть на заветном стульчике-троне, ощутить себя отцом нации, центром вселенной.
        В тот раз не подумал, что к королевскому трону прилагалась и масса проблем. Точнее, посчитал проблемы легко разрешимыми, несущественными (возомнил себя гениальным политиком и управленцем). Как и не учёл желаний окружавших меня тогда людей: в той жизни ещё не пользовался приобретённым в Вечном лесу опытом и умениями эльфийского князя.
        Завершилось моё правление в Аквинии вполне предсказуемо: кандалами из синего аристания, лишившими меня доступа к магии. Таким же, как сейчас, конвоем, но из некогда моих собственных «проверенных» элитных бойцов. Плахой на главной площади города, заполненной улюлюкающими горожанами. И мастерским ударом палача, на радость публике отделившим мою глупую голову от тела.
        Сделал напоследок глоток свежего воздуха, спустился вслед за стражницей по ступеням - очутился в пропахшем плесенью, крысами и нечистотами помещении. Ощущение дежавю усилилось, подсказало, что там, дальше, я увижу решётки и грязные тюремные камеры. Только к ним могли вести по таким скудно освещённым и вонючим коридорам. Ну или к пыточным, что тоже не лучший из вариантов.
        Меня сюда доставили, чтобы попугать?
        Бросил по ходу движения «обнаружение жизни». Заклинание подсветило десятки человеческих фигур и копошащихся под полом и в стенах крыс.
        Происходящее пробудило во мне не самые приятные воспоминания. И всё меньше походило на шутку. А если таковой и являлось, то совсем уж несмешной. Во всяком случае - для меня.
        Не ошибся.
        Прошли через три гостеприимно распахнутые двери, покрытые каплями влаги и пятнами плесени. Через две охраняемые вооружёнными до зубов дамочками комнаты. Очутились в узком тоннеле - в его стенах разглядел двери с характерными окошками.
        Фонарей и окон я в тоннеле не увидел. Свет не пробивался и из щелей под многочисленными дверями. Шагавшая впереди меня стражница прихватила светильник в одной из комнат - подсвечивала нам путь. То здесь, то там в камерах, мимо которых мы шли, раздавались голоса, стоны, кашель. Смрад нечистот усилился настолько, что пришлось скастовать «фильтры».
        До последнего отказывался верить в то, что мне осмелятся предложить разместиться в одной из этих тесных, тёмных, вонючих комнатушек. Мне - боярину Силаеву, с острова колдуний - так, кажется, здесь называли Кординию.
        Тот, кто такое придумал, сумасшедший? Или он считал умалишённым меня? А может надеялся, что поддержка предков (или кому поклонялись в королевстве Ягвара?) сделала его неуязвимым? Ведь не мог же он полагаться на то, что я останусь здесь добровольно. Или на то, что меня вынудят войти в одну из этих тюремных камер сопроводившие меня сюда женщины.
        А вот мои спутницы с каждым шагом по тёмному коридору набирались смелости и уверенности в собственных силах. Тычки в спину становились всё более частым явлением. Дошло до того, что на одном из поворотов меня приголубили по спине древком копья.
        Остановился, обернулся.
        Кандалов из синего аристания в этот раз на мне не было.
        Только память о моём воображаемом белом плаще воина света пока сохраняла моим конвоиршам жизни. Не уверен, что надолго.
        Стражницы едва не уткнулись мне в грудь носами. Загрохотали щитами, чиркнули по моим плечам наконечниками копий. «Кожа дракона» не позволила оцарапать тело. Но кафтан пострадал. Досталось и нашивке с гербом рода Силаевых - заточенное острие копья разрезало вставшего на задние лапы медведя пополам.
        - Дамочки, - сказал я. - А вы ль не охренели?
        - Чо?
        Не стал рифмовать.
        Позволил выглянуть наружу пробудившемуся во мне тёмному властелину. В этой жизни он выходил из спячки не так уж часто: не считал женщин достойной его внимания угрозой.
        Я поочерёдно посмотрел сражницам в глаза - увидел там силуэт своей головы и отражения фонаря.
        Стражи порядка отшатнулись: должно быть, выражение моего лица им не понравилось. Сжимавшие древки копий пальцы побелели от напряжения.
        - Ещё раз дотронетесь до меня - откручу вам уши, - пообещал я. - Понятно? Не шучу. А той из вас, кто снова ткнёт в меня оружием, оторву руки - я смогу. Это ясно? Клянусь боярской честью: так и сделаю. К вашему сведению, льеры, у нас в Кординии принято держать слово - можете в этом не сомневаться. Так что терпеть вашу наглость я больше не стану. Уяснили, девочки?
        Последние слова я произнёс едва ли не шёпотом. Знал, что так меня поймут лучше, чем если стану кричать. И сообразят, что не просто угрожаю - предупреждаю.
        Какое-то время мы стояли на месте. Слушали цокот крысиных коготков в стенах, бормотание голосов за дверями, биение своих сердец.
        Бодались взглядами.
        - Топай, давай, - напомнила о себе замершая за моей спиной стражница.
        Приподняла фонарь, осветив лица своих коллег.
        - А вы… это… бросьте свои штучки, - сказала она. - Не трогайте её. Слышите меня? Фиг знает, как отреагирует льера дознавательница, если мы эту боярыню покалечим. Хотите лишиться выходных? Провести их в этой вонючей дыре, разносить по камерам жратву? Льера начальница может вам такое устроить. Вы её знаете. Так что успокойтесь. Тем более что мы уже пришли.
        Посмотрела на меня.
        - Ты, боярыня, не дразни девчонок. Не надо. Ни к чему хорошему это не приведёт. Наша служба нервная. Девки выматываются на работе. Могут и психануть - огребёшь, мало не покажется.
        - Боярин, - сказал я.
        - Что?
        - Не боярыня, а боярин.
        Стражница скривила рожу, махнула фонарём.
        - Пошли уж… кто бы ты ни была.
        От поворота мы отошли недалеко. Фонарь в руке стражницы перестал раскачиваться, замер около приоткрытой двери одной из тюремных камер. Страж порядка жестом велела мне приблизиться, указала на комнатушку.
        - Заходи, - сказала она. - Ведро для дерьма у дальней стены. Вон тюфяк. Разберёшься.
        Я вытянул шею, заглянул в камеру.
        По размерам та не превышала мой новый эльфийский дом. Кирпичные стены. Без окна, но с маленькой квадратной дырой у самого потолка - должно быть, вентиляционное отверстие. Какие здесь витали запахи, мог лишь догадываться: от удовольствия ощущать тюремные ароматы спасали «фильтры». Заметил мелькнувший рядом с тюфяком крысиный хвост.
        - Не понял, - сказал я. - Я один замечаю, что это место не похоже на кабинет дознавательницы?
        - Что тут непонятного? Побудешь пока здесь. К льере старшей дознавательнице тебя отведут позже. Её сейчас нет в городе. Она сопровождает льеру регентшу в поездке по королевству. Вернётся - тебя к ней вызовут.
        - А до её возвращения, - сказал я, - должен буду сидеть здесь? В этой помойке?
        Не сдержал улыбку.
        - Ты это серьёзно говоришь? Не шутишь? Я, боярин Кир Силаев с острова Кординия, должен торчать в этой крысиной яме, пока ваша дознавательница не соизволит вернуться в город и вспомнит обо мне? Ты… чувствуешь, как нелепо это звучит?
        Стражница не отвела взгляд.
        - Такой приказ мы получили, - сказала она. - И должны его выполнить.
        Покачал головой.
        - Послушай, красавица. Ты, кажется, не уловила суть моих слов. Я - представитель боярского рода Силаевых. Не крестьянин, не карманник с рынка, и даже не один из ваших аристократов. Моему роду сейчас принадлежит почти половина голосов в Совете Кординии. Да я почти как тот принц! И ты пытаешься меня запихнуть… сюда?
        Кивнул на дверной проём камеры.
        Спросил:
        - Ты… правда надеешься, что я здесь останусь?
        - У меня приказ.
        Я усмехнулся.
        Как бы ни хотел сохранить хорошие отношения с местными… но запихнуть меня в обычную камеру, как простого жулика, да ещё и непонятно за какой проступок - это за гранью добра и зла. И тут не имело значения, какого цвета плащ я решил носить в этой жизни. Стоило лишь разок позволить вытереть о тебя ноги - устанешь доказывать своё право на уважение в будущем.
        - И ты надеешься этот приказ исполнить?
        - Разумеется, льера.
        Стражница вновь указала фонарём на камеру, намекая, что мне пора бы туда зайти. Тени заметались по стенам, вновь заставили засуетиться крыс около свёрнутого тюфяка. В одной из соседних комнат раздался протяжный, тоскливый стон.
        Я развёл руками.
        - Не получится, дорогая моя…
        Собрался поспорить со стражницей. Мирно. Ведь она же не совсем глупая, должна понять всю глубину своего заблуждения и прочувствовать нелепость ситуации.
        Но не успел озвучить ни одного нового довода.
        Потому что в спину мне врезалось древко копья.

* * *
        Лежавшая на полу в луже крови стражница перестала вздрагивать.
        Всё согласно клятве: никакой личной выгоды от убийства я не получил.
        Но и нарушить обещание не мог: каким бы я был после этого боярином? «Не скрывай, что ты боярыня и не веди себя подобно простолюдинке, даже если так тебе будет удобнее или такое поведение спасёт тебе жизнь», - кажется, так гласили Правила. Позволишь укусить себя за палец - откусят руку.
        - А я предупреждал, что оторву руки. Обещание выполнил. Или вы думали, что я шутил?
        Мой голос вывел стражниц из оцепенения. Они сжали древки копий, выставили щиты. Лежавший на пороге камеры фонарь хорошо освещал их ноги, но прятал в тень лица.
        - Я - боярин Кир Силаев с острова Кординия, - в очередной раз объявил я. - С того самого, который вы называете островом колдуний. Передайте той, которая отдаёт вам приказы, что я посчитаю личным оскорблением и оскорблением для моего рода, если она вновь попытается упрятать меня в такое вот… недостойное меня и моего титула место. А оскорбления у нас в Кординии принято смывать только кровью. Я вызову её на поединок. И убью. Так ей и скажите. Потом вызову на поединок её мать и бабушку - их убью тоже. Дождусь, когда подрастут её дочери и внучки… ну, вы меня поняли.
        Скастовал «огонёк». Подвесил его у потолка, над головами стражниц.
        Вот теперь сумел рассмотреть выражение их лиц.
        Биться со мной насмерть стражи порядка явно не намеревались. Сообразили, что оружие в схватке со мной не даст им особого преимущества. Я наглядно это продемонстрировал, когда стремительно расправился с их зарвавшейся коллегой - проделал с ней то, что не так давно пообещал.
        - Проявив неуважение ко мне и моему титулу, она проявляет его и к моему роду, и ко всем моим предкам, - сказал я. - А неуважение предков считается у нас на острове худшим оскорблением. Мстить за такое явится вся моя родня. Не представляете, что с вами могут сделать мои сёстры! Особенно младшая - вот уж у кого хорошая фантазия.
        Скастовал «огненные кисти», провёл рукой по стене. Там, где пальцы касались кирпичной кладки, оставались полосы огня. Затухал огонь не сразу - позволял сражницам насладиться зрелищем. Безобидное, казалось бы, плетение. Но производило сильное впечатление на незнакомых с магическим искусством людей.
        Отгородившиеся от меня щитами стражницы не стали исключением. Не пришлось даже бросать в них «паралич»: страх, что я заметил в их глазах, обездвижил женщин не хуже, чем заклинание. Свежий запах мочи в воздухе я не уловил - наверняка лишь потому, что использовал «фильтры».
        - Повторю, если вы не поняли сразу, дамочки, - сказал я. - Не отказываюсь встретиться со старшей дознавательницей. Напротив: с удовольствием поболтаю с этой замечательной женщиной. А если она переживает, что по какой-либо причине я не дождусь нашей с ней встречи, готов даже пойти под защиту её подчинённых. Мы со слугой приехали в королевство не для того, чтобы обижать местных жительниц. Но и не собираемся сносить оскорбления сами. Это…
        Указал на дверной проём камеры.
        - …считаю оскорблением. По знатности мой род может сравниться разве что с королевским. Да, не округляйте глаза. Или только сейчас осознали, с кем имеете дело? Боярин Силаев - это вам не хрен с горы. И я требую относиться ко мне соответственно. Можете не провожать меня дамы. Выход я найду сам. Не заблужусь. Буду дожидаться решения вашего начальства в гостинице «Столичная». Там мне нравится несравнимо больше… чем здесь. Счастливо оставаться, льеры.

* * *
        Дом правопорядка я покинул… никого больше не убив - так… оставил на память о себе несколько ушибов и сломанных костей. Магия позволила легко обойти препятствия и погасить очаги сопротивления. Хотя, заклинаниями старался не слишком много разбрасываться - применял и физическую силу.
        Но и демонстрировать стражницам свои магические умения не стеснялся.
        Или я не колдун с острова Кординия?

* * *
        Прятаться от городской стражи не намеревался - как и обещал, вернулся в «Столичную». Успел отобедать в компании Васи, немного побренчал на карауке, расположившись на диване в вестибюле гостиницы. Вокруг меня собралась толпа слушательниц - к тому времени, когда вернулись стражи порядка.
        Они ввалились шумной толпой: двенадцать человек. С копьями, щитами и кинжалами у пояса. Во главе с моей знакомой - той самой стражницей, со шрамом на брови.
        Она отметила факт, что я безоружен, задержала взгляд на карауке. Зуркнула на Васелеиду. Жестом велела почитательницам моего таланта отойти в сторону.
        - Рад снова видеть вас, льера, - сказал я. - Хотя не ждал вас так скоро. Вы с хорошими вестями? Сумели достучаться до начальства и уладить… возникшее утром недоразумение?
        Стражница кивнула.
        - Льера Силаева, - сказала она. - Моя начальница эээ… почтительно просит прощения за утрешнее. Её не известили о вашем высоком статусе. Теперь она учла… ошибку и нашла… достойное вашего высокого титула место. Где вы, льера, сможете спокойно и эээ… под нашей защитой дождаться возвращения старшей дознавательницы. Оно точно не оскорбит память ваших уважаемых предков - уверяю вас.
        - Рад слышать, что недопонимания между нами больше нет, - сказал я. - Не сомневался, что дознавательница прислушается к голосу разума. Готов следовать за вами. Не просветите, льера, что за апартаменты подыскала для меня ваша начальница?
        Глава 46
        В этот раз поехал со стражами порядка больше из любопытства, нежели для того, чтобы угодить их начальству. Да и общаться со старшей дознавательницей уже не очень-то стремился. Хотя по-прежнему хотел узнать, что именно рассказала обо мне льера иль Гише: ради чего меня вновь забрали из гостиницы и во второй раз пытаются посадить под замок.
        А ещё меня заинтриговали слова стражницы о том месте, где её начальница подыскала для меня комнату. Сперва в её слова не поверил: решил, что так она надо мной пошутила. Но теперь, глядя в окно дребезжащей кареты, допускал, что меня не обманули.
        Наш экипаж свернул к королевскому дворцу. Я уже дважды проезжал мимо ограды, что окружала придворцовую территорию. Вчера, когда ехали к гостинице, и сегодня, возвращаясь от Дома правопорядка. Однажды (вчера) выходил из кареты, чтобы полюбоваться на громадину дворца. И потому, едва увидел в окошко знакомые серебристые прутья забора, сразу сообразил, куда мы приехали.
        С интересом разглядывал через запотевшее стекло огромную домину с двумя ярусами фасадов, украшенных лепниной и скульптурами. Посматривал на причудливые наличники больших окон, на прихотливо изгибающиеся карнизы, на женские статуи, примостившиеся за балюстрадой на крыше. На мраморные ступени и покрытые позолоченной черепицей навесы.
        Мысленно сравнивал королевский дворец в Реве со знакомыми образцами из других миров. В том числе и с тем, в Аквинии, чьим владельцем успел побыть. С удивлением отметил: размерами и богатством внешнего убранства столичная резиденция королевского семейства Ягвары вполне соответствовала уровню тех дворцов, что я повидал в прошлом. В сравнении с ними она не казалась бедным родственником. А мой домишко в Аквинии так и вовсе превосходила по всем статьям.
        Разве что уступала многим в количестве башенок. Этот элемент дворцовой архитектуры большинство знакомых мне монархов просто обожали - как детишки, которым нравилось прихвастнуть, что они самые-самые. Вот так и многие дворцы, где я побывал, обладали высокими башнями, сравнимыми разве что с постройками древних архимагов.
        У королевского дворца в Реве башня оказалась лишь одна.
        Именно около неё и остановился наш экипаж.

* * *
        Выбрался из кареты, поправил на плече ремешок карауки (чем ещё буду себя развлекать, сидя под арестом?), запрокинул голову.
        Высокая башенка. Сложенная из больших камней, с квадратным сечением и остроконечной крышей. Она резко выделялась на фоне остальной части дворца, как чужеродный элемент. Походила на маяк: должно быть из-за того, что её окна отражали солнечные лучи - блестели, подобно вкраплениям из драгоценных камней.
        - Удивили, - сказал я стражнице, что спрыгнула с подножки кареты вслед за мной. - Нет, правда, удивили. Надеюсь, моя комната не в подвале?
        - Я же говорила, льера Силаева: в башне. Моя начальница сказала, что раз вы знатная особа, да ещё считаете себя мужчиной, то в Мужской башне дворца вам самое место. Апартаменты во дворце не оскорбят ни вас, ни ваш род, ни память о ваших предках.
        - Ценю.
        В благодарном порыве хлопнул стражницу по плечу.
        Та побледнела. Но сумела выдавить из себя улыбку.
        - Чтобы поглядеть на Реву с такой высоты, соглашусь даже побыть узником, - сказал я. - С удовольствием поживу здесь день-два. Так и передай своей начальнице. Всё, веди меня туда. Хочу в свою камеру. Надеюсь, в моей комнате есть окно?

* * *
        - Льера Силаева, ужин принесут чуть позже. Служанки уже приготовили вам постель. На столе стоит кувшин с водой и ваза с фруктами. Уборная вон там. Если что-то понадобится - постучите в дверь. Около вашей… комнаты будет пост стражи - чтобы вас никто не беспокоил. Как только вернётся старшая дознавательница…
        - Ладно-ладно, - сказал я. - Сам со всем разберусь. Ступайте уже. Оставьте меня одного.

* * *
        В маленькой комнатушке, где меня заперли, оказался даже балкон.
        Выставив за дверь сопровождавшую меня внутри башни улыбчивую пожилую даму (представилась королевской ликт-служанкой - знать бы ещё, что это «ликт» значит) и стражниц, я задвинул на двери засов, чтобы не беспокоили.
        Балкончик показался мне хлипким и ненадёжным - почудилось, что он прогнулся под моим весом. Я взглянул вниз. До земли далеко - пока буду падать, успею спеть куплет одной из весёлых матросских песен. Потрогал деревянные перила. А вот они не вызвали сомнений в своей надёжности. Можно на таких и посидеть.
        Что я и сделал.
        Уселся на перила, забросил на них ноги. Прислонился спиной к тёплым камням башни, примагнитил к ним заклинанием одежду: пусть я и не жаловался на координацию, но не хотел бы, чтобы меня смахнуло вниз порывом ветра. Вдохнул свежий воздух - аромат лошадиного навоза, пропитавший город, на такую высоту не добирался.
        Город, что раскинулся передо мной, утопал в зелени и лучах послеполуденного солнца. Красивый, хоть его неровные линии улиц и расходились от примыкавшей к дворцовой территории площади, подобно щупальцам осьминога. Город возводили явно не по заранее составленному плану. Но этот факт его не портил. Напротив, добавлял самобытности. Рева казалась сонной, безлюдной. Конные повозки и пешеходы прятались в тень - я их со своего балкона почти не замечал.
        В прошлый раз я разглядывал подобную панораму из окна Золотой башни в Аркее.
        Вот только тогда в столице Подлунного султаната подо мной не мирно шелестели листвой деревья - полыхали пожары. Кочевая орда мауглов ворвалась сквозь открытые предателями городские ворота, собирала кровавую жатву, приносила Аркею в дар Огнебородому, своему варварскому божеству. Незабываемое зрелище: коптящие крыши домов, языки пламени над Усыпальницей Маленького пророка, вспыхивающие подобно факелам бесценные аркейские тополя, которыми так гордились жители султаната…
        Встряхнул головой - отогнал воспоминания.
        Разрушение варварами Аркеи - не те грёзы, которым хотел сейчас придаваться.
        В тот день я убил людей больше, чем за сто лет сражений со Светлой империей. Город я не спас, но обильно его полил кровью захватчиков: наследник почившего в схватке за дворец султана слишком поздно дал мне разрешение на применение в его владениях магии. Слишком поздно - для жителей столицы Подлунного султаната. А вот за пределы стен Аркеи тогда не вышел ни один маугл…
        Сам не заметил, как примостил на ногах карауку и затянул тоскливую Песнь усопших.

* * *
        - Эй, да прекращай уже эти пытки! - услышал я, завершив очередной из двухсот семидесяти двух (по числу глав в книге Маленького пророка) куплетов Песни.
        Женщину на соседнем балконе заметил давно, но не обращал на неё внимания: пел - она молчала, слушала, изредка делала глотки из горлышка пузатой зелёной бутылки.
        - Слышишь меня, эй ты! - крикнула женщина.
        Размазала по лицу слёзы, шмыгнула носом.
        Накрыл руками струны, повернулся к ней.
        Какие яркие золотисто-зелёные глаза!
        Они походили на два ильнийских королевских хризолита. Такие я видел в ожерелье принцессы Тавии и в навершии скипетра первосвященника Уллы. Давно же было и то, и другое!
        Глаза стоявшей на соседнем балконе женщины блестели на солнце, подобно драгоценным камням или бутылке в её руке. Они сразу привлекали к себе моё внимание. Что странно: обычно я начинал разглядывать женщин с других частей тела.
        Должно быть, из-за обилия в этом мире симпатичных женских выпуклостей, мой глаз слегка замылился. Иначе не мог объяснить, почему я начал рассматривать соседку по башне едва ли с её «души». Тут же исправил оплошность: отметил, что глаза - не единственная часть тела окликнувшей меня женщины, достойная внимания… и даже ощупывания.
        - Слышу, не глухой, - ответил я. - Тебе не понравилось, как я пою?
        С удивлением обнаружил, что обиделся на её слова о пытках.
        Когда испытывал это чувство в прошлый раз? Теперь уже и не припомню. Какой же я стал чувствительный - настоящий представитель творческой интеллигенции.
        - Нравится, - сказала зеленоглазая. - Ты молодчина. Талантище. В первый раз слышу такой обворожительный голос. И всё же… лучше бы ты пела хуже, но что-нибудь повеселее. Вот не дадут соврать! А это твоё тоскливое завывание хоть и радует слух, но разрывает мне сердце. Ни слова не поняла из того, о чём ты горланила. И, тем не менее, обревелась. Без того кошки на душе скребли… а ещё ты тут.
        Она вылила в рот из бутылки последние капли, скривилась, отбросила опустевшую тару в сторону. Та стремительно полетела к основанию башни. Проследил за бутылкой взглядом, услышал приглушённый расстоянием звук разбившегося стекла.
        - И что бы ты хотела услышать? - спросил я.
        - Уж точно не эти стоны. Что-нибудь весёлое. «Карамбозу», например. Или «Две девки на лошади». Знаешь такие? А если слезливое, тогда уж что-то из Ильсинии. Ты, как вижу, тоже её поклонница: разодета, как колдунья с острова, даже картинку с медведем не поленилась пришить. Знаешь эту… про слёзы алмазы? Или про девочку с фермы?
        - Алмазы, говоришь?
        Позволил ожить карауке.
        Разглядывая зеленоглазую, затянул порядком поднадоевшую песню: почему-то почти все вспоминали именно о ней, когда заходила речь о репертуаре Ильсинии Силаевой.
        Соседка не походила на стражницу. Скорее представлял её с книжкой в руках и с очками на носу, нежели с копьём и щитом в руках. Узкие плечи, короткие золотистые волосы, высокая грудь, уверенные движения, малоподвижное симпатичное лицо - его чертами зеленоглазая больше походила на боярыню Кординии, нежели на жительницу Ягвары.
        Вряд ли служанка - видна голубая кровь. Такая особа прислуживала бы разве что королеве или принцессе. Или сплетничала бы с последней на глупые сердечные темы: взрослой не казалась, хотя и выглядела лет на пять старше Рослевалды. Тем удивительнее, что она присматривала за мной с соседнего балкона.
        Закончил песню - женщина вздохнула.
        - Неплохо, - сказала она. - Моей маме бы ты понравилась. Вот не дадут соврать. Небось, тётушка тоже от тебя в восторге? Рассказывала, что они с мамой когда-то уговорили Ильсинию спеть эту песню три раза подряд. Я этого не помню: была совсем маленькой. Хотя и присутствовала на том концерте - даже, говорят, поцеловала певицу в щёку.
        Зеленоглазая отвела взгляд в сторону.
        - Ну а вообще - тётка хорошо придумала, - сказала она. - Теперь будешь терзать меня своими тоскливыми песнями ежедневно? Где они только тебя такую взяли? Хороший голос - душевный. Тётушка, небось, надеется, что я не выдержу и прыгну вниз? Или сопьюсь от тоски?
        Усмехнулась.
        - Хорошая идея. Ты будешь петь - я буду пить. Порадуем льеру регентшу.
        Вновь посмотрела мне в лицо.
        - И кстати: кто ты такая? - спросила она. - Почему у тебя такой странный наряд? Или ты и правда вообразила себя Ильсинией? Почему ты здесь? Это правда, что тебя поселила тут моя тётка?
        Поднял руку в защитном жесте.
        - Сколько вопросов, - сказал я. - Откуда ты только взялась такая любопытная?
        Слез с перил, поправил кафтан.
        - Насчёт твоей тётки ничего не скажу. Видел тут какую-то ликт-служанку… Твоя это тётка или нет - понятия не имею: забыл у неё поинтересоваться. А вот насчёт Ильсинии… Ты говорила о боярыне Силаевой? Я правильно тебя понял? Ты действительно видела её?
        Зеленоглазая сделала неопределённый жест рукой.
        - Говорю же: я её не помню. Маленькая была, когда она к нам приезжала. Мне тогда было… Погоди. Обалдеть. Ты никак пытаешься меня заболтать, чтобы не говорить своё имя? Боишься, что разыщу тебя, когда выберусь отсюда и припомню шашни, что вы устроили тут с моей тёткой? Расслабься, сладкоголосая. Слишком много будет тебе чести, если я решусь мстить. Вот не дадут соврать. Да и не выйду я из этой башни никогда. Даже если придумаю, куда пойти. Так кто ты, сладкоголосая? Как тебя зовут, и где тебя отыскала тётушка? Неужели это такой большой секрет?
        - Нет никакого секрета, - сказал я. - Меня нашли в гостинице «Столичная». В Реву приехал только вчера. А вообще я в вашем королевстве всего несколько дней. Приплыл с острова Кординия. Меня зовут боярин Кир Силаев. Я… внук той самой Ильсинии Силаевой, которую ты когда-то поцеловала.
        Зеленоглазая прищурилась.
        - Что, прям настоящая колдунья с острова? - сказала она. - Целая боярыня? Правда? Обалдеть. И можешь это доказать? Или я должна поверить в твои сказки из-за того, что ты нацепила дурацкий наряд и прилепила на плечо медведя? Вы ждали, что я завизжу от восторга от того, что ты якобы родственница Ильсинии? Вот только тётушка забыла, что боярыни носят нашивки и на другом плече. Напомни ей об этом при встрече.
        - А ты-то о нашивках откуда знаешь?
        Женщина горделиво приподняла подбородок.
        - Мои предки приплыли сюда с острова. Давным-давно. В нашем архиве до сих пор хранятся дневники предков. Начиная с записей тех, что пожили ещё на острове. Так что о Кординии я знаю побольше некоторых. Могу и тебя просветить… боярыня.
        Последнее слово зеленоглазая произнесла с явным пренебрежением.
        - Не боярыня, а боярин, - сказал я. - Кир Силаев. Чем ты слушала? Мужчина - не женщина. А нет второй нашивки… Да потому что я не воитель. Бывает и такое. Не всем же мечом махать. Я вот всё больше песенки пою, да струны дёргаю. И говорят, что у меня это неплохо получается.
        Женщина на соседнем балконе усмехнулась.
        - Потому и вообразила себя мужчиной? - сказала она. - Чтобы не махать мечом? Все колдуньи в Кординии мечтают стать воительницами. Я читала об этом. А у тебя удобная отговорка, чтобы объяснить, почему не носишь нашивку. Но теперь хоть понятно, почему ты здесь.
        - Почему?
        - Чтобы ты побыла в компании себе подобных.
        - Мужчин? - спросил я.
        На мужика зеленоглазая точно не походила.
        - Ага… - сказала она. - Безумцев! Разве тебе не говорили, что я сумасшедшая?
        Снова увидел на её лице усмешку.
        - Брось, не может такого быть. Да об этом всему королевству известно. Не дадут соврать. А может уже и в этой твоей Кординии обо мне сплетничают. Что, не так? Только не строй из себя наивную дуру. Или тётушка тебе запретила говорить со мной на эту тему?
        - На какую тему? - переспросил я. - Да кто ты вообще такая?
        Женщина ответила не сразу. Склонила на бок голову, повела бровью. Какое-то время вглядывалась в моё лицо, словно пыталась прочесть на нём мои мысли.
        - Ты… издеваешься надо мной? - спросила она. - Или… и впрямь не знаешь?
        Должно быть, ответ увидела на моём лице.
        - Обалдеть, - сказала зеленоглазая. - Ты… действительно можешь быть убедительна. Надо же. И правда талантливая артистка. Сделаю вид, что поверила тебе, певунья.
        Она ушла в свою комнату, но вскоре вернулась на балкон.
        - Кто я такая, говоришь? Держи.
        Бросила мне маленький предмет из жёлтого металла.
        Тот блеснул в полёте…
        Я поймал его, разжал пальцы, посмотрел на ладонь. Увидел на ней золотую монету. Не привычную, с изображением очертаний берегов острова Кординия, а маленькую, отчеканенную на Ягварском королевском монетном дворе.
        Глава 47
        Подбросил монету на ладони - новенький жёлтый кругляш снова блеснул.
        - Спасибо, конечно, - сказал я. - Что мне должен подсказать твой щедрый жест?
        - Глянь на монету, идиотка, - сказала зеленоглазая. - Посмотри на портрет!
        Выразительно приподняла брови.
        - Ничего не замечаешь? - спросила она.
        Я взглянул на отчеканенный на золоте женский профиль. Прочёл сделанную мелкими буквами надпись: «Великая Государыня Каталиния Семнадцатая, королева Ягвары». Перевёл взгляд на зеленоглазую.
        - Если ты намекаешь… - сказал я, сравнивая профили. - Это не ты. Есть что-то общее… но точно не твой портрет. Или тому, кто тебя так изобразил, нужно настучать по рукам.
        - Конечно не я, - сказала женщина. - Это портрет моей мамы. В молодости. Но мне говорили, что мы с ней очень похожи. Разве не так?
        Она смотрела на меня, горделиво запрокинув голову: должно быть, дожидалась моей восторженной реакции.
        Не стал её разочаровывать.
        - Интересно девки пляшут, - сказал я. - Так ты у нас целая королева?
        - Великая Государыня Каталиния Восемнадцатая, - сказала зеленоглазая.
        И добавила:
        - Сумасшедшая.

* * *
        Не успел расспросить зеленоглазую, в чём проявляется её сумасшествие. Потому что меня отвлекли - в мою дверь постучали. Причем, судя по реакции Великой Государыни Каталинии Восемнадцатой, к ней постучали тоже. Мы с королевой обменялись взглядами; не прощаясь, вернулись в свои комнаты.
        Принесли ужин.
        Выпроводил ликт-служанку, полюбопытствовал, чем именно меня собирались кормить. Не баландой. Не иначе как королевские повара постарались. Вот что значит всего разок оторвать руки. Счистил всю еду на одну тарелку - отнёс в уборную, где избавился от ароматной пищи без малейшего сожаления.
        Возможно я и перестраховался. Но раз у меня появились недоброжелатели (моё присутствие в башне об этом и говорило), то приходилось заботиться о том, где и что я ем. Умирать от яда неприятно - в этом я убедился на собственном опыте. Тратить на лечение ману тоже не хотел: в последние дни расходовал энергии больше, чем накапливал. Когда ещё устрою нормальный концерт…
        Глодать не собирался. О том, где и как раздобуду пищу, позаботился заранее.
        Для того чтобы сплести «скрепы» входа в эльфийское жилище не понадобилось много времени. Точно такой же вход я оставил в номере гостиницы «Столичная». Той энергии, что влил в него, хватит на трое суток, не меньше - дольше я торчать в этой башне не собирался.
        На мой фокус с внезапным возвращением Васелеида отреагировала спокойно. Не расспрашивала, как он мне удался. Все её вопросы касались моих дальнейших распоряжений.
        Перед повторным арестом я запретил Васе питаться в ресторане гостиницы. Кто знает, что ей могли там подсунуть - теперь она не просто иностранная туристка, а слуга арестанта. Велел прогуляться по продуктовым лавкам, закупиться съестными припасами.
        Вернулся в гостиницу - там меня дожидалась корзина с продуктами и кувшин с молодым вином. Всё это перенёс в башню. Но прежде успокоил Васю: объяснил, где меня держат; велел ей не особенно светиться за пределами «Столичной», ждать моего возвращения.
        Была у меня мысль показать Васелеиде столицу королевства с высоты Мужской башни. Но всё же решил не форсировать события. Пусть Вася сперва привыкнет к тому, что я умею исчезать в стене. Потом уже приучу её саму проходить через эльфийский дом. Не всё сразу.

* * *
        - Эй, певица, ты ещё там?
        Я вышел на балкон с ароматным кольцом колбасы в руках и кувшином вина. Колбаса, на мой вкус, оказалась излишне острой, а вино слишком сладким. Но разыгравшийся аппетит помогал смириться с этими неприятностями.
        Отсалютовал королеве кувшином.
        - Твоё величество.
        Каталиния Восемнадцатая помахала знакомой пузатой бутылкой. Икнула.
        - Силаева, или как там тебя, - сказала она. - Раз уж ты здесь, может споёшь что-нибудь? Только не эти тоскливые стоны на языке камышовых котов. Что-то из Ильсинии, раз уж ты её поклонница. Порадуй… безумную королеву, ведь для этого тебя здесь и поселили.
        Я хмыкнул, приложился к кувшину.
        - А знаешь, такой вариант я не рассматривал.
        Затолкал в рот кусок колбасы.
        - Но он имеет право на жизнь, - сказал я с набитым ртом. - Думал, что нарушил законы вашего королевства. Потому меня и затолкали сюда. Но возможно ты и права. Быть может я здесь, чтобы не позволить тебе скучать. Кого только я должен был развлекать в том подвале? Или там мне хотели устроить прослушивание?
        - О чём ты говоришь?
        Махнул колбасой.
        - Не заморачивайся… твоё величество.
        А ведь я знал, что местная королева сошла с ума, не помнил только из-за чего (что-то связанное со смертью её матери?). Об этом упоминала тогда, в столовой, Кишина; рассказывали о безумной королеве и в дилижансе - слышал, что за неё сейчас страной правит регентша. Но пока никаких признаков психического расстройства у зеленоглазой я не замечал - разве что ранние симптомы алкоголизма.
        Королева снова икнула.
        - Споёшь? - сказала она.
        На ногах королева держалась уже не так уверенно, как при нашей первой встрече. Как бы не свалилась с балкона. Объявят потом, что я довёл скорбную умом правительницу до самоубийства. Тогда точно придётся убираться из королевства. А ведь я пока здесь ничего толком и посмотреть не успел.
        - Что пьёшь? - спросил я.
        Мой вопрос прозвучал так, словно я передразнивал королеву. Но та не обратила на это внимания. Судя по мутному взгляду, со вниманием у неё уже наметились проблемы.
        Посмотрела на бутылку в своей руке.
        - Это? - сказала она. - «Слёзы милийской девы». Крепкая штука. Любимый напиток моей мамы… был. Обалденно вставляет, не дадут соврать. Напрочь убирает из головы все дурные мысли. Хорошо помогает… при моём сумасшествии. Рекомендую.
        - Последняя бутылка, или есть ещё?
        Королева сопроводила ответ характерным жестом.
        - Полно, - сказала она. - Мне сюда перетащили половину дворцовых запасов «Слезы». Чтобы поскорее спилась… или чтобы набралась решимости… освободить тётушке трон. Трусихи. Сделали бы уже всё сами, не дожидались… пока я тут скопычусь от выпивки.
        Не спешил расстаться с колбасой.
        - Тогда бери пару бутылок и приходи ко мне, - сказал я. - Посидим. И выпьем, и споём. А там, глядишь, ещё и станцуем.
        Зеленоглазая покачала головой.
        - Я ж сумасшедшая, ты забыла? - сказала она. - Меня тут держат под замком. Боятся, что сбегу. Словно мне есть куда бежать.
        Усмехнулась.
        - Думают, наверное, что мои укусы заразны - заражу безумием всю столицу.
        Помахала бутылкой.
        - Так что если не боишься, сама приходи ко мне. Если, конечно, можешь. Поделюсь с тобой… своим богатством. Я не жадная. Хоть чем-то пока могу распоряжаться сама. Будем спиваться вместе.
        Икнула - вздрогнула всем телом.
        - Отчего не прийти? - сказал я. - А вот и приду. Не дурак: не откажусь попробовать выпивку из королевских запасов. Да и с королевами давно не пил. Тем более с сумасшедшими - думаю, с тобой скучно не будет. Погоди немного, твоё величество. Возьму инструмент - и к тебе. Не выпей там всё без меня. И не вздумай свалиться с балкона! Верну твою душу в тело, заставлю тебя взбираться по стене обратно.

* * *
        Я распихал по карманам сыры и колбасы, закрепил на спине карауку.
        Чтобы перебраться на соседний балкон, решил использовать «кошачьи лапы». Забираться с их помощью можно было только вверх, но если отклоняться при этом в сторону, то несложно оказаться и над балконом соседки.
        Та с интересом наблюдала за моими потугами; смотрела, на меня, запрокинув голову и приоткрыв рот.
        - Долго будешь там стоять? - спросил я. - Сейчас спрыгну. Отойди.
        Смотрел на королеву из-под самой крыши. Балкон отсюда казался совсем крохотным.
        Не промахнуться бы. Иначе придётся расходовать энергию на одно из затратных плетений. «Левитация», «воздушный пузырь» или та же «паутина» жрали чудовищное количество маны. Придётся пойти на жертвы: лучше потратить все запасы энергии, чем превратиться в кровавую кляксу на земле.
        Каталиния Восемнадцатая спряталась в комнате.
        Развеял «лапы», в полёте чиркнул одеждой по камням стены.
        Падение получился недолгим. А приземление мягким. Рефлексы не подвели, балкон не развалился.
        Выпрямился, отряхнулся, проверил карауку - инструмент не пострадал.
        Увидел изумлённое лицо королевы. Почудилось, что моя выходка помогла той слегка протрезветь. Её взгляд прояснился.
        - Так ты и правда колдунья из Кординии? - спросила Каталиния. - Обалдеть! Мои предки, наверное, тоже могли, как ты, взбираться по стенам. Читала в их дневниках, что у них был… этот, как его… Дар. Но новому поколению, что родилось уже в королевстве, он не достался. Мы стали обычными - не колдуньями. Жаль. Хотя… я раньше думала, что предки в своих записях привирали. А они… вон как… Теперь понятно, почему они так быстро и легко подмяли под себя королевство. Каталиния Первая, говорят, умела метать молнии! А что ты ещё можешь? Если бы я умела колдовать… Ух! Я бы им всем показала!
        - Стоп, стоп, стоп.
        Я поднял руки.
        - Пригласишь меня к себе?
        Королева посторонилась.
        - Заходи, - сказала она.
        Её комната мало отличалась от той, что выделили мне. Разве что хлама здесь было побольше. Да ещё в шкафу имелись запасы пыльных зелёных бутылок.
        Я взял одну с полки, спросил:
        - Можно?
        - А ты умеешь бросать молнии? А огонь? Я читала, что колдуньи…
        - Погоди, - сказал я.
        Не дождавшись разрешения, откупорил бутылку, сделал из неё глоток для пробы. Сладковатая, с привкусом мяты жидкость приятно обожгла горло. Прислушался к ощущениям. Не гномья росса, но значительно крепче того вина, что купила Вася.
        Организм не протестовал, не жаловался на отравление, не попытался вернуть порцию «Слезы» в большой мир. Я одобрительно кивнул… и жадными глотками опустошил бутылку до дна. Откупорил следующую.
        Заметил изумление на лице королевы.
        - Это чтобы мы с тобой лучше понимали друг друга, - сказал я. - А то уж очень разные у нас с тобой были… уровни восприятия. Неплохой напиток. Одобряю.
        Бросил на кровать карауку, плюхнулся в кресло.
        - Вот теперь можно и поговорить. Но сразу напомню: я не колдунья, а колдун. Мужчина. Это чтобы потом… между нами не возникло недопонимания. Боярин Кир Силаев, внук Ильсинии Силаевой. Присаживайся, королева, не маячь. Так из-за чего, говоришь, тебя считают сумасшедшей?

* * *
        Со слов Каталинии Восемнадцатой (слово за слово, и я переименовал её в Катю - королева на это не обиделась) понял, что причина её несчастий - неправильное воспитание. С малых лет мать растила из неё мудрую правительницу. Но мудрую не в житейском плане, а умудрённую огромным запасом плохо применимых в реальной жизни знаний.
        Вместо того чтобы учиться выстраивать отношения с окружавшими её людьми, девочка проводила время с давно оторванными от нормальной жизни престарелыми мудрецами, что пичкали её стерильными теориями о том, как построить идеальное государство. Штудировала трактаты по истории, экономике и философии. Готовилась стать «настоящей» Великой Государыней: умной и справедливой - идеальной, такой, какой мечтала быть её мать.
        И начала своё правление с того, что сняла с основных постов в королевстве ставленниц покойной матери. Потому что видела: они плохо справляются со своими обязанностями - всё их достоинство в славных предках и знатной родне. Поставила у руля королевства известных учёных льер, распределила руководящие должности между лучшими выпускницами столичной Академии.
        Лично разработала план развития экономики королевства на двадцать лет вперёд. По расчётам, уже через три года после начала её правления благосостояние подданных королевства должно было совершить значительный взлёт. А доходы бюджета увеличиться в пять раз - в первую очередь за счёт правильного расходования средств казны и искоренению воровства.
        Но уже через полтора года после похорон матери Катя оказалась в Мужской башне.
        Среди подданных разошёлся слух о её неизлечимой болезни. «С ума сошла». По-иному они не смогли объяснить желание королевы распахать заброшенные ещё при её предках поля (это вместо того, чтобы как прежде закупать зерно за границей на добываемое в шахтах Ягвары золото).
        «Только сумасшедшая могла допустить к власти простолюдинок», - так говорили о ней благородные льеры, вернувшиеся на министерские посты. Они присылали ей пожелания скорейшего выздоровления. И воздавали похвалы её тётушке, объявившей себя регентшей при слабоумной королеве.
        «Вполне предсказуемый поворот», - так отреагировал на Катины жалобы я.

* * *
        - Могу помочь тебе отсюда сбежать, - сказал я.
        «Слёзы милийской девы» подействовали: меня стали интересовать не только глаза королевы. Сумасшедшая Каталиния Восемнадцатая, или нет, но фигура у неё неплохая. Руки так и чесались пройтись по манящим изгибам и выпуклостям.
        - И куда я пойду? - спросила Катя. - Кто меня ждёт? Что буду делать? Работать в шахте? Я ведь только и умею: править страной. Думала, что умею. А оказалось… что я просто сумасшедшая.
        Она сделала глоток из горлышка бутылки.
        Как у неё это… хорошо получилось.
        - Все эти россказни учительниц оказались полной ерундой. Рассуждения о благе королевства - полная чушь. Никому это королевство не нужно - не дадут соврать. Я точно сумасшедшая, раз думала иначе. А ты почему здесь очутилась?
        - Очутился.
        Катя скривила рожицу, махнула бутылкой.
        - Я здесь дожидаюсь льеру старшую дознавательницу, - сказал я. - А вот зачем ей понадобился - точно не знаю. Есть пара предположений. Одно из них, кстати, подсказала ты.
        - Какое?
        Королева запрокинула голову, вливая из бутылки в горло остатки «Слёз». Одежда на её груди натянулась, чётко очерчивая манящие округлости. Края блузы разошлись, предъявив мне белую кожу с парой родинок.
        Я сощурился, точно притаившийся в засаде кот, увидевший канарейку.
        - Забыла? Сама ведь предположила, что меня приволокли сюда, чтобы тебя развлекал.
        - Кстати!
        Катя указала вверх пальцем.
        - Ты обещала мне спеть, - сказала она.
        - Обещал.
        - Какая, блин, разница…
        - Действительно, - сказал я. - К разнице мы вернёмся позже. Обязательно. Раз уж я сюда пришёл. Ну… а раз обещал - значит, спою.
        Потянулся за караукой.

* * *
        - Обалдеть! А это что у тебя такое?
        - Говорил же, что я мужчина.
        - Обалдеть. Оно шевелится!
        - Можешь потрогать. Не бойся.
        - Я не боюсь. Вот ещё. Дай-ка сюда эту штуку…

* * *
        Проснулся от головной боли. Она пульсировала в голове, грохотала в ушах. Открыл глаза, увидел в вышине над собой покрытый сеткой трещин серый потолок. Скастовал противопохмельное заклинание - выучил его ещё на первом курсе академии. Боль исчезла - грохот остался.
        Пучок золотистых волос щекотал мне щёку. Я повернул голову, упёрся взглядом во взлохмаченную женскую голову. Катя прижималась щекой к моему плечу, морщила во сне посыпанный едва заметными веснушками нос. Мы с ней оба лежали без одежды, покрытые мурашками - сквозь открытую нараспашку дверь балкона в комнату проникал прохладный утренний воздух.
        Интересно девки пляшут.
        Вспомнил, что происходило ночью; в мельчайших подробностях. С одобрением посмотрел на соседку по кровати. Местная королева в постели, оказывается, не хуже чем… компаньонки. Трудилась усердно, хоть и не за деньги. Потому что сумасшедшая, или из-за того, что я такой привлекательный? Спасибо «Слезам милийской девы» - замечательная и очень полезная штука.
        - Это к тебе долбятся, - сказала, не открывая глаз, Каталиния Восемнадцатая. - Гадины, голова и без них болит. Спать мешают. Рано же ещё.
        Бросил «нет похмелью» и в королеву.
        Та улыбнулась.
        Сообразил, что стук звучал не в моей голове - за стеной, в коридоре. Около двери в мою комнату. К звукам ударов добавились встревоженные голоса.
        Королева удерживала глаза закрытыми, прижималась ко мне, продолжала говорить.
        - Сейчас вышибут дверь, - сказала она. - Не дадут соврать. Мою уже дважды выбивали, когда я не хотела никого впускать. Вломятся… а тебя там нет. Обалдеть. Любопытно было бы взглянуть на их рожи.
        - Не хочу пропустить это зрелище, - сказал я. - Пойду.
        Катя перестала улыбаться. Вздохнула.
        - Иди, - сказала она. - Что, интересно, им от тебя в такую рань понадобилось?
        Глава 48
        Спрыгнул со стены на балкон в то самое мгновение, когда раздался треск древесины - капитулировали дверные запоры. Заглянул в комнату, увидел ворвавшихся в неё стражниц. Те заметили меня, замерли в нерешительности, обменялись вопросительными взглядами.
        - Вы зачем дверь сломали? - спросил я. - Могли просто постучать - я бы сам открыл.
        - Мы… стучали.
        - Правда? Не слышал. Птицы на крыше раскричались. К дождю, наверное.
        - Боярыня Кира Силаева, вас желает видеть льера старшая дознавательница. У нас приказ доставить вас к ней. Сейчас.
        - Сейчас, так сейчас, - сказал я. - После того, как умоюсь. И съем что-нибудь. А вы, красавицы, погуляйте пока в коридоре. Буду готов - позову.
        - Льера старшая дознавательница велела…
        - Хорошо, что велела. Я её второй день жду. Так что и она немного подождёт.
        - У нас приказ…
        - Забыли, кто я и откуда? Хотите, чтобы я вас сглазил? Сделал так, что бы вы к завтрашнему дню покрылись коростой и облысели? Есть такое желание, красавицы? Могу устроить.
        Стражницы побледнели. Попятились. Должно быть о том, как я умею отрывать руки, они слышали.
        - Не хотите? - сказал я. - Вот и умницы. Погуляйте пока. За дверью. Постараюсь завершить свои дела побыстрее, обещаю. Угостил бы вас кофе, но чего нет - того нет. Знал бы, что вы ко мне утром заглянете - обязательно подготовился бы.
        Стражи порядка нерешительно переминались с ноги на ногу. В глаза мне не смотрели. Но и выходить из комнаты не спешили.
        - Что вы такие хмурые, девочки? - спросил я. - Не расстраивайтесь. Скажете потом начальнице, что я оказал сопротивление. Что приволокли меня к ней, рискуя своими жизнями. Станете в глазах начальства и сослуживиц героинями - справились с настоящим колдуном из Кординии. Кто из них на такое отважился бы? Так что помечтайте пока, красавицы. В коридоре. Я скоро.

* * *
        К льере старшей дознавательнице меня не повезли на карете - повели по длинному подземному коридору, что соединял башню с дворцом. Свет ярких, но редких алхимических ламп баловался с нашими тенями. Он то удлинял их, растягивая вперёд, подобно корабельному тарану, то прятал их нам за спины, делая тени похожими на волокуши.
        Шагавшая впереди меня молодая стражница изображала храбрую воительницу. Но временами с опаской оглядывалась. Вздрагивала, натыкаясь на мою улыбку, царапала копьём стены. Её сослуживицы шли за мной следом, сохраняя между нами почтительное расстояние, держали строй. Чувствовал на спине их пристальные взгляды.
        Что бы ни хотела от меня старшая дознавательница, я уже понимал, что побыть в королевстве простым незаметным туристом не получится. Сам бы на месте властей не позволил свободно разгуливать по столице человеку, наделённому сверхъестественными способностями, чьи мотивы и желания совершенно непонятны, а возможности пугают. Уж точно присматривал бы за ним.
        Одним только фактом своего пребывания на территории королевства я буду заставлять его правителей нервничать. И дело не только в моём умении творить колдовство - хотя и оно играло роль. Как выяснил, боярыни в Реве нечастые гости. Они редко покидали пределы Кординии. Их больше интересовали внутренние споры, нежели бесцельные путешествия.
        Отсюда напрашивалась мысль: а что если мой визит в королевство неслучаен? Что если я здесь по заданию своего боярского рода, который подобно предкам нынешних королев подумывает перебраться на материк? К чему может привести такая миграция в Ягваре, по словам Кати, хорошо помнили. И это весомый повод для власть имущих, чтобы как минимум занервничать. Тем более что престол под регентшей и без того пошатывался.

* * *
        Впервые в этом мире видел женщину в очках. Льера достала их из деревянного футляра после моего появления. Протёрла бархатистой тряпкой стёкла, закрепила очки без дужек на переносице, слегка надавив на пружины. Заставила меня всё это время стоять у порога. Словно проверяла пределы моего терпения, нащупывала границы моей самоуверенности.
        И лишь завершив процедуру с очками, холодно поздоровалась со мной; не предложила - велела присесть на деревянный стул в центре её кабинета. Перекладывала на столе бумаги, отыгрывая погружённость в дела. Вновь заставляла меня ждать.
        Стул подо мной заскрипел - вот если бы развалился, тогда бы моё терпение тут же иссякло. Пока же я изображал миролюбие и покорность: надел на лицо маску вежливой внимательности, растянул губы в приветливой улыбке. Забросил ногу на ногу, прицелившись в хозяйку кабинета носком сапога.
        Первый же вопрос старшей дознавательницы отчасти подтвердил мои догадки.
        - Зачем вы приехали в королевство, льера Силаева? - спросила она. - Какое задание вы получили от главы вашего боярского рода? Или вы выполняете распоряжение Совета?
        Зыркнула на меня поверх линз очков.
        Уловил в её голосе угрозу.
        Попытался понять: мне намеренно её продемонстрировали, или старшая дознавательница угрожала по привычке. Всё же, судя по её уверенному поведению, она на своём посту не новичок. Должна понимать, когда, с кем и как можно себя вести.
        Или в моём случае она ещё не определилась, продолжала выяснять границы дозволенного?
        Не собирался играть с ней в игры. Поленился доказывать самому себе, что я опытнее и умнее этой вряд ли прожившей больше пяти десятков лет женщины: не самое интересное занятие. Но и брать инициативу в разговоре тоже не спешил.
        - Вам должны были сообщить, льера, что я не боярыня, а боярин, - сказал я. - Мужчина. Кир Силаев, внук небезызвестной Ильсинии Силаевой и в какой-то степени её наследник. Меня интересует музыка, льера старшая дознавательница. Приехал в Реву, чтобы посетить ваш знаменитый театр…
        - Посетили?
        - Пока нет: не успел. Ваши подчинённые вчера не дали мне времени познакомиться ни с театром, но со столицей королевства.
        - А вот на другие дела вы времени не пожалели, - сказала старшая дознавательница.
        Показала мне исписанный мелким почерком лист бумаги.
        Её увеличенные линзами глаза излучали не угрозу - равнодушие и усталость.
        - Вот у меня заявление от некой льеры иль Гише… - сказала хозяйка кабинета. - Известна вам эта льера? Она сообщила, что вы нанесли ей визит…
        Заглянула в бумагу.
        - … позавчера. Как я могу судить, сразу же, как только прибыли дилижансом в Реву.
        Отыскала в стопке другую записку, провела пальцем по строкам. Шевелила губами, словно вновь перечитывала нужный отрывок. Подняла на меня взгляд.
        - Промежуток между вашим заселением в гостиницу «Столичная» и поездкой к льере иль Гише совсем небольшой. Достаточный лишь для того, чтобы освежиться с дороги, да пообедать… что вы и сделали, судя по докладу нашей осведомительницы.
        Посмотрела на меня сквозь линзы очков. Чуть склонила на бок голову.
        - Данный визит вам показался важнее, чем посещение театра, - сказала она. - Не правда ли, льера Силаева? Что в нём было такого важного? Почему вы так спешили его совершить? Толком не отдохнули с дороги - представляю, как вы устали: путь от побережья до нашей столицы неблизкий. Но вы пренебрегли отдыхом, поспешили к льере иль Гише. Почему, льера Силаева?
        - Не льера, а льер.
        - Как скажете. В этом я могу пойти вам навстречу. Льер Силаев, вы ответите на мой вопрос? Удовлетворите моё любопытство?
        - Меня попросили передать льере письмо… - сказал я.
        - Попросила штос-офицерша Лукория иль Гише, как я понимаю, - перебила меня старшая дознавательница. - Вот это письмо?
        Она вынула из стопки очередной лист. Продемонстрировала его мне.
        Я разглядел на нём знакомый почерк. Это с середины комнаты! Моё зрение явно улучшилось: раньше не замечал у нового тела такой зоркости.
        - Не знаю, - сказал я. - Наверное. Я не заглядывал внутрь конверта. И да, конверт мне вручила льера Лукория - пообещал доставить это послание её сестре. Так… вы из-за письма меня сюда позвали?
        Губы старшей дознавательницы изогнулись в хитрой улыбке.
        Линзы очков блеснули.
        - То есть, вы утверждаете, что не знакомы с содержанием письма, отправленного штос-офицершей Лукорией иль Гише?
        - Нет, - сказал я.
        - Но вы ведь догадываетесь, о чём написала своей младшей сестре ваша сообщница?
        Слово «сообщница» опровергло предположение Каталинии Восемнадцатой. Мужскую башню меня привезли не для того, чтобы я развлекал пристрастившуюся к спиртным напиткам королеву. Потому что у привлечённого для выступлений перед монаршей особой артиста не может быть сообщников.
        Зато они бывают у преступников.
        Значит, в подвал Дома правопорядка меня возили не по ошибке.
        - О чём же она написала? - спросил я.
        Хозяйка кабинета покачала головой. Всем своим видом она показывала, что её терпение не безгранично. Но сдерживается, ведёт себя вежливо… пока.
        - Только не нужно изображать невинную овечку, льера… льер Силаев, - сказала она. - Младшая льера иль Гише выразила готовность сотрудничать со следствием. Она сама!..
        Подняла вверх палец.
        - Слышите? Сама обратилась к нам, проявив гражданскую сознательность и доказав верноподданнические чувства. И не только передала нам письмо своей сбившейся с пути сестры. Но и подробно изложила на бумаге содержание той беседы, что вы с ней вели.
        - Да неужели?
        Я покачал носком сапога.
        Сомневаюсь, что льера иль Гише написала о том, как пыталась меня изнасиловать. И вряд ли жаловалась на вновь обретённую девственность. Скорее уж, обвиняла меня в пропаже чего-либо ценного.
        - Представьте себе, льер Силаев. Что бы вам ни наплели заговорщицы, могу вам ответственно заявить: подданные королевства любят своих правительниц. Они жалеют свою больную королеву. И уважают льеру регентшу, которая бесстрашно взвалила на себя в трудное для всей Ягвары время тяжелейший… я подчёркиваю: тяжелейший груз ответственности за страну.
        Пожал плечами.
        Заговорщицы. Это уже не воровство серебряных ложек.
        - Поздравляю вас, - сказал я. - Что же наговорила обо мне льера иль Гише?
        Старшая дознавательница вновь порылась в бумагах, выудила нужную.
        - Эта уважаемая и заслужившая наше доверие женщина, - сказала она, - сообщила, что не только сестра в своём письме, но и вы лично, льер Силаев, склоняли её принять сторону врагов королевства. Вы уговаривали её примкнуть к заговору против королевской власти. Целями которого значатся убийство льеры регентши и похищение Великой Государыни Каталинии Восемнадцатой, с намерением…
        Она подсмотрела в доносе.
        - … лишить королеву медицинской помощи. Эта достойная женщина… я не побоюсь этого слова: патриотка страны!.. подробно расписала нам все планы заговорщиц. Как и для чего те хотят выкрасть нашу монархиню, описала придуманные ими способы воздействия на помутившийся разум Великой Государыни. А главное: сообщила о степени вовлеченности в заговор иностранных государств. В частности - боярских родов Кординии, чьим представителем являетесь вы, льер Силаев.
        Я сохранил на лице серьёзное выражение.
        - И какова же моя… степень вовлеченности во все эти ваши дрязги? - спросил я. - Ну… по мнению вашей патриотки, разумеется. Хочу понять, насколько глубоко я погряз в этом… ужасающем заговоре.
        Льера старшая дознавательница сделала вид, что не заметила в моих словах иронию. Постучала пальцем по столу. Намекая на то, что её терпение на исходе.
        - Не в нашем заговоре, - сказала она. - В вашем.
        - Ну да, - не стал я спорить. - В их заговоре.
        Хозяйка кабинета поправила на носу очки. Сдвинула брови.
        Представляю, какое сильное впечатление обычно производит на несчастных женщин этот её строгий взгляд.
        Краем глаза заметил, как вытянулись по струнке стоявшие около двери стражницы. Услышал, как испуганная муха в истерике забилась об оконное стекло. Отметил, что солнце на небе трусливо нырнуло за тучу, а деревья пугливо отшатнулись от окна кабинета.
        - Льера иль Гише со всей ответственностью заявила, что именно вам заговорщицы доверили убить льеру регентшу. Что именно для этого вы и прибыли с острова.
        - Да ладно!
        Я изобразил изумление. Сделать это было не сложно: находчивость и мстительность младшей льеры иль Гише действительно удивили меня. Сменил позу: скромно прижал друг к другу коленки, лодочкой сложил ладони, чуть подался вперёд.
        - Мне-то она об этом почему не сказала? - спросил я. - Видите, как бывает? Вам о моём задании льера написала, а меня о нём в известность не поставила. А могла!.. раз уж так много знала. Люди, оказывается, мне дело доверили. А я, видишь ли, ни сном, ни духом. Нехорошо получилось.
        Покачал головой.
        - Я не вижу повода для шуток, льера Силаева. Или надеетесь, что ваш статус гражданки другого государства помешает нам выведать у вас правду?
        От холодка в голосе льеры старшей дознавательницы на стёклах окон едва не проступили морозные узоры. Но тепло моей улыбки растопили их.
        - Интересно девки пляшут, - сказал я. - Каким, позвольте спросить, способом вы намерены это сделать, госпожа… не знаю, как ваше имя?
        Мне действительно было интересно узнать: как она надеялась доказать мою причастность к заговору. Или для этого достаточно было лишь показаний «патриотки»?
        - Есть… многократно проверенные методы получения правдивых сведений, льера Силаева. Знаю, ваши Правила подобные не приветствуют. Но в нашем королевстве эти способы давно и успешно применяют. А применить их к заговорщицам… даже если они из очень знатного рода, наши законы не запрещают.
        - Вы говорите о пытках? - уточнил я. - Вы мне угрожаете?
        Не смог утаить веселья.
        - Предупреждаю, льера Силаева.
        Морщины на лбу хозяйки кабинета разгладились; её брови нахмурились, ноздри затрепетали.
        Ответил на её пантомиму ухмылкой.
        Указал рукой на стопку бумаг.
        - Тогда загляните в донос льеры иль Гише, льера старшая дознавательница, - сказал я. - Прочтите его снова и повнимательнее. Что конкретно она там пишет о моих заданиях? Не могли бы вы мне те самые задания перечислить. Тут вот какой момент…
        - Какой?
        - Вас-то мне убивать не нужно? Уточните это в записях льеры иль Гише, будьте любезны.
        - Что?
        Вот теперь эмоции на лице хозяйки кабинета были вполне искренними.
        - Давайте проясним этот момент сразу, - попросил я. - Чтобы мне не пришлось к вам возвращаться. Не хотел бы, знаете ли, тратить время на беготню. Сами знаете: я пока ещё даже в вашем театре не побывал. А у меня, как только что выяснилось, ещё куча невыполненных дел. Вот я и подумал: не разобраться ли мне сейчас хотя бы с частью своих так называемых заданий? Раз уж я всё равно здесь.

* * *
        Из кабинета старшей дознавательницы я вышел без сопровождения стражниц. Стражи порядка не смогли последовать за мной: уснули после призыва их начальницы заковать меня в кандалы - и те, что были в кабинете, и та пара, что ждала снаружи. Одеть на себя цепи я не позволил. Бросил в стражниц заклинания «сон». Потом подошел к обездвиженной «параличом» хозяйке кабинета, постучал ей костяшками пальцев по лбу.
        Поинтересовался у женщины: как ей могла прийти в голову мысль о том, чтобы проявить ко мне такое вопиющее неуважение? Напомнил, кто я такой - здесь, в этом мире. Заверил женщину, что их местные дрязги меня совершенно не интересуют. Но унижать себя, сказал, не позволю. Скастовал над указательным пальцем «огонь», одну за другой сжёг все те бумаги, что «уличали» моё «участие в заговоре» - испортил столешницу.
        Пока возвращался в Мужскую башню, упрекал себя в глупости. Что мне стоило тогда убить эту избалованную льеру иль Гише? Да и всех её домашних заодно. Повод для такого был - тут даже придирчивые владельцы белых плащей не поспорят. Откуда во мне вдруг взялось это всепрощение? Или я снова становлюсь по-старчески сентиментальным? Доигрался: развлекательная поездка в королевство Ягвара безнадёжно испорчена.

* * *
        Перед тем, как вернуться в гостиницу «Столичная» решил заглянуть к Каталинии Восемнадцатой. Не стал ползать по стене - постучал в дверь, предварительно срезав с той замки «лезвием тьмы». Стражниц на этаже я усыпил: поленился объяснять им, почему разгуливаю в одиночестве.
        Королева не сумела скрыть удивление. Приподняла брови; обняла себя руками, словно замёрзла. За её спиной увидел на столе разложенные бумаги и зажжённую лампу.
        - Кир? - сказала она.
        Оглядела меня с ног до головы. Умытая, причёсанная… трезвая.
        Заметила позади меня спящих стражей порядка, спросила:
        - Что с ними?
        - Спят, - сказал я. - Приставали ко мне с вопросами.
        - А… ты что тут делаешь?
        - Возвращаюсь с допроса, - сказал я. - Имел счастье беседовать с госпожой старшей дознавательницей. От неё узнал, что я, оказывается, заговорщик. Вот так вот. Не боишься заговорщиков?
        Катя пожала плечами.
        - Не знаю, - сказала она. - А надо?
        - Тут уж тебе решать, - сказал я. - Меня, между прочим, обвинили в том, что собирался тебя похитить. Представляешь? Вот я и подумал: а может, и правда, тебя украсть?
        Глава 49
        - Меня? - переспросила королева. - Украсть? Обалдеть. Зачем?
        При искусственном освещении её глаза не казались столь же яркими, как при солнечном свете. Но это не делало их менее привлекательными. Странно, что из-за возможности заглянуть в них, её подданные не дежурят у подножия башни и не устраивают восстания. Будь в королевстве нормальные мужчины, они дрались бы ради этого взгляда на дуэлях, затевали войны. Не позволили бы владелице таких глаз прокисать в крохотной комнатушке на вершине башни.
        - Могу помочь тебе вернуть трон, - предложил я.
        Краешки губ королевы дрогнули.
        - Зачем он мне? - сказала Каталиния Восемнадцатая. - Чтобы быть всеобщим посмешищем? Подданные считают меня сумасшедшей, забыл? Я… не смогу управлять королевством так, как делали это предыдущие монархини. Не буду спокойно смотреть, как королевство растаскивают по кусочкам; наблюдать за тем, как знатные тупицы потакают своим прихотям в ущерб государству. А значит скоро снова окажусь в этой башне. Не дадут соврать. У меня нет другой поддержки, кроме воспоминаний о славных предках. Но одними воспоминаниями трон не удержать - успела в этом убедиться. Или ты предлагаешь помощь боярских родов Кординии?
        Я покачал головой.
        - Не предлагаю. Им нет до вас дела.
        - Тогда зачем биться головой о стену? - сказала Катя. - Зайдёшь?
        Посторонилась, приглашая меня в комнату.
        Не стал отказываться. Подошёл к столу, посмотрел на стопку листов. Королева явно трудилась над этими записями не один день.
        - Что пишешь? - спросил я.
        - Трактат об эффективном управлении государством, - сказала Катя. - Назову его «Государыня». Я не смогла воспользоваться своими знаниями. Так может они пригодятся потомкам.
        Вздохнула. Коснулась моего плеча.
        Почувствовал на шее тепло её дыхания.
        Я обернулся.
        - Скажи, а ты сама…
        - Сам.
        - Да, да, сам… У тебя есть ко мне… на меня какие-то планы? - спросила Катя.
        Её щёки подрумянились, но она не отвела взгляд.
        - У меня пока нет планов ни на кого и ни на что, - сказал я. - Все мои планы сегодня рухнули. Новых пока не придумал… Только не говори, что ты в меня влюбилась.
        Королева улыбнулась. Её улыбка не показалась мне весёлой.
        - Ты так поёшь, - сказала Катя, - что влюбиться в тебя несложно.
        Смотрела мне в глаза. Какие же они у неё… зелёные.
        Пожал плечами.
        - Зря.
        - Почему? - спросила королева.
        - В артистов нельзя влюбляться, - сказал я. - Они совсем не такие, какими тебе кажутся. Даже если добьёшься от них взаимности, велика вероятность в них разочароваться. Поверь мне: очень велика.
        - Я бы рискнула.
        - Не надо.
        Катя вздохнула.
        Когда-то такой вздох наверняка разорвал бы мне сердце.
        Не теперь.
        - Значит… я тебе не нужна?
        - Сейчас, нет.
        - Но… может быть… потом?
        - Возможно, - сказал я.
        - Я буду ждать, - сказала Катя. - Здесь, в башне. Столько, сколько потребуется. Если вдруг понадоблюсь… возвращайся.

* * *
        Вася обрадовалась моему появлению. Хоть и пыталась скрыть свои эмоции. Но я заметил, как при виде меня радостно заблестели её глаза.
        Увидел Васелеиду сидящей в кресле напротив стены, где я поместил временный вход в эльфийский дом. Она держала в руке меч. Словно дожидалась, когда я поведу её в бой.
        Неужели провела в этом кресле всё то время, что я развлекался во дворце?

* * *
        Я не собирался покидать Реву сразу.
        С чего вдруг?
        Когда ещё снова сюда попаду…
        Демонстративно покинул гостиницу, облачившись в привезённый из Кординии кафтан с нашивкой эмблемы рода Силаевых на плече, поглаживая навершие меча. Не скрыл от персонала, когда вернусь - были такие вопросы. Не собирался ни от кого прятаться. Там, в кабинете старшей дознавательницы, я не только заставил хозяйку кабинета меня ненавидеть, но и убедительно доказал, что меня стоит бояться.
        На месте властей я бы не стал устраивать открытые акции. Ведь даже в случае удачной операции по моему устранению или пленению, могли нарваться на ответный ход моих новых родственников. Слухи об оскорблении чести боярского рода могут добраться до Кординии. И жди беды. Уверен, что боярыни на время позабудут о внутренних конфликтах: Правила велели наказывать обидчиков.
        А мне удалось освежить в памяти местных стражей порядка, на что способны колдуньи с острова.
        Логично было предположить, что власти организуют за мной слежку. Не станут даже скрывать от меня этот факт - чтобы не расслаблялся. Создадут мне массу мелких неприятностей, чтобы пребывание в Реве не стало для меня приятным времяпровождением. Ну и, конечно, при случае попытаются меня убить… Но тихо: кинжал в печень от неизвестного злодея, или щепотка яда от растяпы-повара.
        Удары холодным оружием меня не пугали. «Кожу дракона» не развеивал даже на время сна. Да и за Васелеиду я по этому поводу не переживал: та тоже теперь ходила под защитой своего «недоработанного» заклинания - время от времени подливал в её резервуар ману. А вот столкнуться с ядом мне совсем не хотелось. Очень уж неприятные моменты пришлось бы пережить, да и потратил бы на лечение много энергии.
        Проблем с энергией пока не было. Много её не расходовал. Опустошил не больше четверти припасённого в семуритах объёма маны. Но перед тем как покинуть столицу Ягвары собирался пополнить запасы магической энергии. На всякий случай: кто знает, где смогу сделать это так же быстро, как здесь. Ведь где мне теперь запасаться маной, если не в театре. Туда-то мы с Васей вечером и отправились.

* * *
        В театре понял, что выступать там не буду. Во всяком случае, не в этот раз. Рева оказалась похожей на маленькую деревню - в том плане, что едва я занял место в ложе, как привлёк к себе внимание едва ли не всех разместившихся в зале женщин. Они тихо сплетничали, тыкали в меня пальчиками.
        «Та самая, - доносились до меня шепотки. - Колдунья. С острова. Приехала убить нашу льеру регентшу».
        А ещё: «Считает себя мужчиной. Представляешь?! Безумная! Как наша королева».
        И: «Говорят, она может сглазить. Точно тебе говорю. Не смотри на неё!»
        Вот действительно: не нужно на меня смотреть. И уж тем более, чаще, чем на сцену. Невольно посочувствовал артисткам, неумело разыгрывавшим на подмостках трагедию. Даже сидя в ложе, я создал им мощную конкуренцию. Привлекал к себе внимания больше, чем все их наряды, диалоги, вздохи и ахи - не очень приятного для меня внимания. Чувствовал, что воздух в театре накаляется.
        Не стал дожидаться, когда дамочки наберутся смелости и решатся меня линчевать. А к тому шло: женские голоса в зрительском зале звучали всё громче и увереннее. Петь для этих женщин мне совсем не хотелось.
        Наверняка Мастера голоса обвинили бы меня за это в непрофессионализме. Пусть. Острой нехватки маны я не испытывал. Большая часть накопителей занята - много энергии запасти не смогу. А значит, мог позволить себе покапризничать… Редко себе такое позволял и в этой, и в прошлых жизнях. Не в моём это характере… было до того, как я почувствовал себя певцом.

* * *
        - А ведь был нормальным некромантом, - пробормотал я, выходя из театра. - Нашёл из-за чего расстраиваться. Докатился. Славы захотелось. Будто раньше её никогда не было. Артист хренов.

* * *
        Мы с Васей почти трое суток спокойно слонялись по Реве - уже после моей беседы со старшей дознавательницей. Посмотрели все доступные простым обывателям достопримечательности столицы королевства: мосты, фонтаны, памятники, парки и магазины. Прикупили себе обновок: привезённая с острова одежда успела поистрепаться, да и понравился мне фасон местной - особенно остался доволен купленной обувью.
        Пробрались мы и в некоторые недоступные для обычных жителей и гостей Ривы, но интересные места. Под «отводом глаз» устроил Васелеиде (ну, и себе заодно) экскурсию по королевскому дворцу. Не удержался: оставил автограф и пошлую надпись на стене в спальне льеры регентши. Утащил из её покоев бутылку «Слёз милийской девы». Не просто так, а в качестве платы за доставленные мне неудобства.
        А потом меня всё-таки отравили.

* * *
        Начинало темнеть - пора было возвращаться в гостиницу. Но перед этим следовало подкрепиться: за день мы с Васей обошли пешком едва ли не всю южную часть Ревы. Особенно много времени провели на рынке. Поболтал с торговками, узнал от них, что происходило в мире.
        Когда я посчитал, что сумел оторваться от слежки (ходивших за нами попятам женщин уже запомнил в лицо), мы с Васелетдой заглянули в небольшой ресторанчик.
        Вот там мне и подсунули отравленное вино.
        На то, чтобы нейтрализовать действие яда, полностью истратил заряд симурита. Если каждый бокал вина буду «закусывать» таким объёмом маны, придётся снова идти в театр. И там уже не крутить носом - развлекать горожанок.
        Раздобыть в Реве приличный объём энергии в другом месте у меня не получится - пением. Вход в дома аристократов для нас запрещён - уверен, постаралась моя знакомая старшая дознавательница, не без помощи регентши, разумеется. Не выступать же мне подобно ярморочному шуту на городских улицах (хотя держал в уме и такой вариант).
        Оставался, конечно, старый добрый способ получения маны - через «призму изменения энергии». Хоть в том же королевском дворце. Не сомневаюсь, что смогу заполнить там все свои камни. Но сам себе пообещал, что воспользуюсь им только в самом-самом крайнем случае. Или в таком, как сейчас.
        Представляю, что увидела на моём лице Васелеида: мимика сражавшегося с ядом человека бывает выразительной и богатой. Но она выполнила мой приказ - сидела спокойно. Без моего разрешения к еде не притронулась.
        - Вино… не очень, - сказал я, когда почувствовал, что пламя в желудке погасло. - Не пей его. А мясо прожарено хорошо. Да и всё остальное приготовлено не хуже, чем в «Столичной».
        Не задавая вопросов, Вася отодвинула бокал и приступила к ужину.
        А я пробежался взглядом по лицам сидевших за соседними столами женщин. Одновременно с этим копался в своей памяти - вспоминал, кто из посетительниц после нашего появления здесь отирался около кухни или барной стойки. Подходящую для роли отравительницы кандидатуру отыскал быстро.
        К этой женщине и подсел, когда завершил ужин.
        Скастовал частичный «паралич».
        «Подчинение воли», «голос правды», «чистая память» - пришлось потратить немало энергии.
        - Это ты пыталась меня отравить? - спросил я.
        - Да, - ответила женщина.
        - Кто приказал?
        - Старшая группы.
        А той, наверняка, приказала её начальница. И так далее вверх по цепочке. Если начинать мстить, придётся вырезать толпу народа, вплоть до старшей дознавательницы и регентши.
        Лениво заниматься этим - да и не настроен я объявлять войну королевству.
        Но решил, что часть потраченной на нейтрализацию яда маны, я всё же верну.
        Скастовал «призму изменения энергии».

* * *
        После случая с отравленным вином я решил, что из Ревы нужно уезжать.
        Без спешки, разумеется, с гордо поднятой головой.
        Но оставаться здесь и вести сражения с местными властями не видел смысла. Зачем нужна война, победа в которой мне ничего, кроме напрасно потраченных сил, маны и времени, не даст? Что за доблесть в том, чтобы победить горстку женщин, не умевших нормально драться и даже не владевших магией?
        - Куда мы поедем? - спросила Вася.
        Она не часто задавала вопросы, потому я не поленился ответить.
        - Вчера на рынке слышал, что в соседнем королевстве сейчас цветут на полях маки, - сказал я. - Говорят: очень красивое зрелище. Хотел бы на него взглянуть. Да и столица там по населению и богатству почти не уступает Реве. А главное: мы не повезём туда ни чьи письма. И значит, не вляпаемся ни в какие заговоры.

* * *
        Скрывать от Васелеиды существование эльфийского дома не имело смысла. Слуга не раз видела, как я шагал в стену. Потому я сложил в своё недостроенное жилище большую часть наших вещей, набил кошелёк монетами из полученных от меллорна сумок.
        Но карауку там не оставил: чем, если не музыкой, буду развлекать себя в пути?

* * *
        Номер в «Столичной» я оплатил на десять суток вперёд ещё в первый пребывания в гостинице. Но не стал требовать вернуть плату за оставшиеся дни. Как и не предупредил персонал о том, что в оплаченную комнату мы с Васей не вернёмся. Не потому что хотел уехать тайно - не видел надобности посвящать кого-либо в свои планы.
        А планы в моей голове уже наметились.
        Не зря я на рынке подолгу беседовал с торговками: выяснил, что королевство Ягвара пусть и большое по площади, но далеко не самое интересное место на материке. Её соседи хоть и не обладали ягварскими амбициями. Но в плане развлечений могли предложить мне гораздо больше, нежели банальный просмотр достопримечательностей.
        Наслушался о битвах с быками, что устраивали на Аренах султаната; о ежегодных карнавалах в Вилетте, куда съезжались на эти дни аристократки из десятков стран; о театрах Археды - судя по отзывам, равных им не сыскать ни в одной другой стране. Как много, оказывается в этом мире чудес. Не все его обитательницы заняты только склоками и делёжкой власти.
        Так что вариантов для того, чтобы продолжить путешествия я видел множество. Тот, что озвучил Васе - выбрал лишь потому, что мимо маковых полей мы могли двигаться дальше в десятке направлений. Я и сам пока не знал, что именно хотел бы повидать: грандиозные театральные представления или парк султаната, куда свозили представителей фауны со всех континентов?
        А может сразился бы с круторогим быком? Это не женщин бить - я всё никак не мог смириться с тем, что приходилось применять против них силу. Хотя уже и привык к этому.

* * *
        На пригородную станцию, откуда отправлялись междугородние дилижансы, мы поехали через центр Ягварской столицы. Хотел бросить прощальный взгляд на королевский дворец. И на Мужскую башню, где под самой её крышей сейчас сочиняла свой трактат (или пила «Слёзы милийской девы») зеленоглазая королева.
        Я не обманывал себя: понимал, что заинтересовался этой женщиной. Нет, конечно же, не влюбился в неё - вряд ли я всё ещё способен терять голову из-за бурлящих в душе чувств. И сделать Каталинию Восемнадцатую своей… как там говорят: «единственной и на всю жизнь»… желания не испытывал.
        А вот одной из… пары-тройки… ладно: из пяти единственных - такой вариант рассматривал. Понимал, что его время пока не пришло. Ну не тащить же мне Катю на маковые поля. Которые я рассчитывал помять на пару с какой-либо прекрасной жительницей султаната. А может и не на пару, и не с одной.
        Чем ближе мы подъезжали к площади - той, что около дворцовой территории, от которой по столице расстилались щупальца улиц - тем более многолюдно становилось вокруг. Женщины спешили куда-то по ходу нашего движения: поодиночке, парами, большими группами. Что-то возбуждённо обсуждали, активно жестикулировали.
        Сидевшая к нам спиной возница сумела заметить мой интерес.
        - Наши сказывали, там сёдня заговорчитцу казнить будут, - сказала она. - Укоротят её на башку, значитса. Я тоже хотела бы посмотреть. Многие наши туда пошли. Вот отвезу вас, значитса… может и успею что увидеть. Хотя… нет, не увижу. Вон, и тюремная карета подъехала.
        Слово «заговорщица» заставило меня поморщиться.
        Из-за местных заговоров мне так и не удалось побывать ни на одном приёме у аристократок королевства. Я уж не говорю о балах в королевском дворце. Решил не дожидаться ближайший. Что за прелесть в том, чтобы снова быть отравленным? Да и сомневаюсь, что дамочки Ревы станут посматривать на меня с восторгом и обожанием.
        - Туточки уже она - заговорчитца ентая, - сообщила возница. - Вот как народ возбудился! Орут, радуются. Слышите, льеры? Точно вам говорю: заговорчитцу уже доставили. Щас зачитают ей, значитса, приговор и рубить будут. Эх! Жалко, не увижу… В прошлый раз башка отлетела аш на площадь! А кровищи-то было!
        Повернулась к нам.
        - Мож… глянем, льеры? Одним глазком?! Очень уж хотса узнать, правду ли говорят, что она - заговорчитца - значитса, сумасшедчая.
        Я посмотрел на Васелеиду.
        Та спокойно дожидалась моего решения.
        Почему-то подумал о Кате. Нет, вряд ли собираются казнить королеву. Извозчица нам об этом факте все уши бы прожужжала.
        Или я ошибаюсь?
        Посмотрел на возницу.
        - Уважаемая, - сказал я. - Мы можем подъехать поближе? Разделяю ваше любопытство. Тоже не отказался бы взглянуть на кровищу и башку.
        - Конечно! Энто я, значитса, сейчас!
        Извозчица направила лошадей по заполненной людьми улице, виртуозно объезжая преграды. Остановила коляску около фонарного столба, за спинами шумной толпы женщин. Рукоятью кнута указала на деревянный помост, что возвышался на противоположной от нас стороне площади.
        - Вона, ведут её уже! - сказала она. - Эх! Далеко, толком и не видать ничего.
        Но я из коляски, поверх голов похожей на бурлящую поверхность моря толпы, прекрасно видел, как по лестнице на эшафот поднимались четыре фигурки стражниц с копьями. И ещё одна с ними - безоружная, в рваной одежде. На помосте женщин дожидалась палач, скрестив на груди мускулистые руки и спрятавшись за холщовой маской с дырами для глаз.
        Что-то… заинтересовало меня в этой картине. Странно: видел подобные сцены не раз, и сам поднимался на такую же деревянную сцену, где отыгрывал до конца главную роль. С этого помоста площадь хорошо просматривалась - уверен. Заговорщица сможет вдоволь налюбоваться на блестящие от восторга и любопытства глаза публики. Успеет почувствовать себя настоящей звездой сцены… ненадолго.
        Я прищурился, фокусируя взгляд на лицах женщин. Стажниц видел впервые - они не походили ни на одну из тех, с кем столкнулся здесь, в Реве. Толком разглядеть палача мне не позволила маска. Хотя её руки и мощные плечи наверняка бы узнал при следующей встрече.
        А вот внешность заговорщицы показалась мне знакомой.
        Дождался, когда женщина повернётся к нам лицом.
        - Интересно девки пляшут, - сказал я.
        Неплохо над ней поработали.
        Скользнул взглядом по растрёпанным волосам, разбитым губам, заплывшим глазам. Отметил, как смешно топорщились в стороны её опухшие уши. Избитая, хромая, со связанными за спиной руками. Но, судя по взгляду, не сломленная. Она мало походила сейчас на себя прежнюю - ту, какой я её запомнил.
        Глава 50
        На эшафоте рядом с плахой я увидел свою знакомую по посёлку Ой - штос-офицершу Лукорию иль Гише. Ростом и комплекцией штос-офицерша лишь незначительно уступала палачу. Попробуй такую видную женщину с кем-то спутать. Она бросала в толпу полные презрения взгляды, кривила в усмешке разбитые губы. Или не усмехалась, а морщилась от боли?
        Что ж такого она написала в том письме?
        Я потёр кончик носа.
        Вспомнил, как сжёг письмо Лукории в кабинете старшей дознавательницы, не удосужившись прочесть. А зря. Проявив тогда поспешность, нынче смирял любопытство. Потому что содержимое письма теперь мог узнать только с чужих слов. Не факт, что посвященные в его содержание не исказят текст при пересказе. Одна такая уже поведала властям о нашем с ней разговоре. Уши бы ей за это открутить.
        Но без сомнения, штос-офицерша позволила себе некие вольные высказывания в отношении нынешних властей королевства - в письме к сестре. Излишне грубые или провокационные. Иначе в отношении неё не проявили бы такого удивительного рвения.
        За считанные дни представительницы власти успели Лукорию не только арестовать. Но и привезли её в столицу. Допросили с применением тех самых «многократно проверенных методов получения правдивых сведений», которыми угрожали мне (судя по походке Луки, били штос-офицершу не только по лицу). И даже приговорили к казни.
        Впечатлён.
        Правосудие в королевстве работало быстро.

* * *
        Толпа радостно свистела, улюлюкала. На помост летели гнилые овощи и тухлые яйца. В основном женщины целили в заговорщицу. Но несколько раз попали и в палача. Та показала толпе кулак - внушительный, размером едва ли не со средний кочан капусты. Чем вызвала в толпе смех.
        Я покачал головой. Всё, как обычно. До скуки.
        Поднял руку, привлекая внимание слуги.
        - Хочу подойти ближе, - сказал я. - Забери наши вещи. Расплатись.
        Вася кивнула. Как и обычно, ни о чём меня не спросила.
        Спрыгнул на землю, потянулся, зевнул - показал кулак конопатой девчонке, шарившей по карманам у засмотревшихся в сторону плахи женщин. Та показала мне язык. Но поспешила затеряться в толпе. Руками раздвинул стоявших ко мне спиной горожанок и, не обращая внимания на возмущённые возгласы, подобно ледоколу направился к эшафоту.
        По пути несколько раз прикрикнул, поработал кулаками - разбил несколько лиц, помял парочке не разобравшихся в ситуации женщин рёбра. Придерживаться заданного направления оказалось несложно. Возвышался над толпой минимум на полголовы: великанш, подобных палачу или приговорённой к казни штос-офицерше Лукории, среди явившихся поглазеть на казнь женщин не оказалось.
        Толпа притихла.
        Пока шёл, мог хорошо рассмотреть, что происходило на деревянном помосте.
        Там объявляли длинный, показавшийся мне нудным и бесконечным приговор. Картавая дамочка красовалась на помосте в чистой, новой форме, похожей на ту, что я видел на старшей дознавательнице. Под угрожающие, возмущённые возгласы толпы она зачитывала с листа бумаги прегрешения льеры иль Гише.
        Слушал её вполуха, пока пробивался сквозь толпу.
        Услышал и о желании льеры Лукории устроить в королевстве бунт. О её провалившейся попытке убийства регентши. Об коварных планах похитить больную королеву. И о сговоре штос-офицерши с врагами государства. Много ещё о чём: вплоть до сознательной порчи Лукой армейского имущества.
        Но отметил, что напрямую о Кординии картавая не упомянула ни разу.
        Меня в очередной раз схватили за кафтан. Отмахнулся кулаком - удачно: попал наглой горожанке по уху. За время шествия к помосту пару раз ломал вцепившиеся в мой кошель пальцы, вынимал чужие руки из своих карманов (сжимал их до хруста костей - чужих) и даже предотвратил попытку утащить мой меч - этой наглой особе резким тычком свернул челюсть.
        Отметил свою агрессивную реакцию на поступки горожанок.
        Сделал вывод о том, что увиденное на площади испортило мне настроение. Странно: ведь обычно я вёл себя более сдержано, особенно в отношении женщин. Должно быть, всему виной вчерашнее отравление, не иначе. Организм всё ещё боролся с остатками яда - только так я мог объяснить свою излишнюю эмоциональность.
        Заставил себя успокоиться.
        Остановился в десятке шагов от края деревянного помоста, за спиной сутулой рыжеволосой женщины, нервно подёргивавшей острыми плечами. Скастовал «фильтры» - не в моих силах терпеть тот состоящий из запахов пота, чеснока и алкогольного перегара смрад, что источала толпа горожанок. Задрав голову, рассматривал раны на лице Лукории (с такого расстояния бросать в неё «регенерацию» посчитал напрасным расточительством для своих запасов энергии), слушал пункты приговора.
        Отметил момент, когда ко мне подошла Веселеида. Она молча остановилась позади меня, замерла. Уверен, что она, в отличие от меня, не глазела на заговорщицу - следила за действиями окружавших нас женщин, исполняла функции моей телохранительницы.
        Картавая замолчала, свернула в трубочку бумаги с текстом приговора. Гордо раздувая щёки от осознания собственной значимости, обвела надменным взглядом вновь загалдевшую толпу. Повернулась к заговорщице, обронила несколько слов - их мне помешали разобрать улюлюкавшие вокруг меня женщины. Штос-офицерша Лукория кивнула.
        Повинуясь жесту палача, за спину Луке шагнули стражницы. Копья и щиты они заблаговременно сложили на деревянный настил. Схватили Лукорию за плечи, подвели к плахе. Штос-офицерша не оказывала сопротивления, лишь шевелила разбитыми губами - то ли молилась, то ли о чём-то рассказывала. Я едва сдержал желание скастовать «массовый паралич», чтобы заставить горожанок умолкнуть.
        Помню, что говорил в Аквинии, когда меня заставляли вот также шагать к пропитанной старой чужой кровью плахе. Удивлялся тогда: почему для казни своего бывшего короля аквинийцы не подыскали новенькую колоду. Уж с древесиной-то в королевстве проблем не было. Не иначе как пытались меня таким способом унизить. Негодяи. Вон, даже для Луки приготовили чистый чурбак - на таком и умирать не зазорно.
        Ко мне повернулась рыжеволосая, улыбнулась, словно опознала во мне свою подругу.
        - Смотри на эту сучку, - сказала она. - Как посинела-то от страха! Строила из себя, не пойми что! А теперь похожа на ту синюшную куру! Варха локти сгрызёт - будет жалеть, что не посмотрела на такое! Точно тебе говорю!
        Оскалилась в улыбке, показав мне жёлтые, но на удивление здоровые зубы.
        Я подумал о том, что в этом мире гнилых зубов пока ни у кого и не видел. Забавное открытие. Либо дело в том, что местные женщины - потенциальные маги; либо в особенностях пищи. Нужно будет разобраться в этой отличительно черте мира. Потом. Если вспомню о ней.
        - Смотри, смотри, - сказал я женщине, - пропустишь всё самое интересное.
        Стражницы надавили Лукории на плечи, поставили заговорщицу на колени. Та почти не оказывала им сопротивления - лишь сверкала глазами и плевалась перемешанными с кровавыми брызгами ругательствами. Лука либо смирилась со своей участью, либо хотела умереть «достойно».
        Выражение «с гордо поднятой головой» для её случая не подходило. Когда палач после казни брал отрубленную голову за волосы и показывал толпе, голова казнённого «гордой» не казалась - знаю, видел такое не раз. Как-то и сам смотрел на площадь, покачиваясь в вытянутой под углом вверх руке.
        Картавая вновь разродилась пафосной речью. Произносила её без особого выражения, не задумываясь - явно давно уже заучила наизусть и выдавала текст перед зрительницами не впервые. Завершила речь словами «да свершится правосудие».
        Толпа вокруг меня в радостном предвкушении затаила дыхание.
        Палач сняла чехол с топора, любовно провела пальцем по лезвию, словно счищала с того пылинки. Я недовольно поморщил нос. Подумал, что для заговорщицы намеренно выбрали именно топор. В Аквинии подобным орудием обезглавливали только простолюдинов. Меня рубили мечом - уверен, что потом его повесили на стену в королевском музее, рядом наконечником копья, проткнувшим грудь моего предшественника.
        Лукория сплюнула в сторону картавой, не сказав прощального слова, сама положила голову на плаху. Со своего места не видел, закрыла ли она глаза. Я, помнится, закрывать не стал. Но я тогда и не боялся смерти: знал, что едва погибнув в Аквинии, очнусь в другом месте. Потому и не желал упустить ни одной детали казни - из любопытства. Понимал, что вряд ли по собственной воле захочу её повторить.
        Не думаю, что Лукой тоже двигало любопытство. Когда услышал её обращённые к палачу слова: «Давай ужеж!», невольно восхитился выдержкой штос-офицерши. И её тоном - спокойным, но без ноток обречённости. В своей первой жизни я не смог бы себя вести так же. Уверен в этом. Не имея за плечами прошлых возрождений и не готовясь морально к следующим, вряд ли бы я торопил смерть.
        Палач не обиделась на команду. Но и не стала восторгаться смелостью жертвы. Всем своим видом показывала, что лишь выполняет работу: без особого рвения, но и не ленится. Надела на руки перчатки, взялась поудобней за топорище. Маска не позволила прочесть эмоции на её лице. Если те вообще были: уж больно деловито вела себя палач. Она без спешки примерилась к весу топора, размахнулась и, шумно выдохнув, нанесла удар.

* * *
        Вслед за палачом выдохнули и столпившиеся у эшафота горожанки.
        По площади прокатился звон - словно металл врезался в камень. Топор рванулся из рук палача, заставил хрустеть суставы, едва не улетел в толпу.
        Толпа поняла это - женщины взвизгнули, отшатнулись. Едва не возникла паника. Я видел, что заплечных дел мастерица лишь чудом сумела обуздать прыть своего орудия.
        Она выпрямилась, ошалело посмотрела на лезвие топора. В её глазах заметил растерянность. Палач сбросила рукавицу, потрогала свежую вмятину на рубящей кромке. Затаила дыхание: явно растерялась. И лишь потом уставилась на всё ещё живую заговорщицу.
        Тишину на площади нарушали лишь воркующие голуби. Должно быть, только они сообразили, что и почему произошло. Отказываясь верить в произошедшее, не удосужившись облачиться в рукавицу, палач вновь расставила для устойчивости ноги - заняла исходную позицию. Рубанула сплеча - мощно, с вскриком.
        Горожанки поддержали её шумным синхронным выдохом.
        При звуке удара не вздрогнули лишь я и заговорщица.
        Палач рванулась следом за отлетевшим в сторону топором. С трудом, но удержала его в руках. Сражницы отпрянули от неё, едва не наколов друг друга на копья. Женщины в толпе пугливо вжали в плечи головы. Заволновались даже голуби - их голоса стали громче, послышались хлопки крыльев.
        На третью попытку разрубить своей жертве шею заплечная мастерица решилась не сразу. Примериваться стала лишь после того, как заподозрившие подвох зрительницы нестройным хором закричали: «Руби!». А сама приговорённая к казни приподняла голову и выдала гневную тираду.
        Суть возмущённых слов Лукории состояла в том, что палач - плохая женщина, что руки у палача растут из неправильного места, и что если она не прекратит издеваться над заговорщицей, то штос-офицерша встанет, отберёт топор и… Окончание фразы я не расслышал из-за смеха толпы.
        Палач ударила снова. Почти без замаха. Без надежды на успех.
        Топор вновь отскочил от шеи заговорщицы - в этот раз не так активно.
        Его тут же в сердцах бросили на деревянный помост. Теперь уже руганью разразилась и палач.
        Ну а что они хотели?
        Пробить обычным стальным оружием «алмазную броню» невозможно. Тут руби, не руби… Пока не истощится запас маны в источнике, подпитывавшем заклинание, только оружие будет портиться. На шее заговорщицы лезвие топора не оставит ни царапины. А за появление синевы на коже, уверен, штос-офицерша на меня не обидится: не на свидание сюда пришла.
        Мана в моём резервуаре и накопителях, если буду тратить её лишь на «алмазную броню» и свою «драконью кожу», закончится не скоро. Магической энергии в запасах хватит, чтобы шея Луки выдержала сотни ударов, нанесённых не усиленным магией оружием. Скорее сломается плаха, а не шея. Пока штос-офицерша Лукория находится под защитой моего плетения, она с большей вероятность умрёт от старости, нежели то нанесённых топором ран.
        Толпившиеся на площади горожанки заволновались, предчувствуя, что могут лишиться зрелища. Зароптали, замахали руками. Словно недовольные покупатели, которым всучили протухшие продукты. У меня сложилось впечатление, что каждая вторая из тех женщин, что явились посмотреть казнь, готова была сама взобраться на помост и оказать палачу посильную помощь. А то и выполнить за неё работу.
        Ничего.
        Сейчас я устрою им зрелище.
        Велел Васелеиде следовать за мной. Та поправила лямку сумки, прижала к груди карауку. Расталкивая недовольную, обманутую публику, я побрёл к ведущей на эшафот лестнице.
        Глава 51
        Стражницы у подножия лестницы попытались преградить мне дорогу. Сдвинули щиты. Грозно рыкнули. К мечу я не прикоснулся. Всегда предпочитал использовать магию, а не грубую силу. Дважды скастовал «сон» - оба стража порядка выронили копья, распластались на земле.
        Не думаю, что многие обратили на это внимание. Все лица смотрели наверх. Туда, где около плахи ругались палач и заговорщица. Их голоса звучали всё громче: причём, мастерица заплечных дел оправдывалась, виновато пожимала плечами. Стражницы, сбитые происходящим с толку, не вмешивались в их спор.
        Лестница заскрипела под моими ногами. Но раз сумела выдержать вес палача и Лукории, то выдержит и меня. Гигантской мускулатурой я не выделялся: эльфы предпочитали стройные и гибкие тела. Я же сотворил своё по подобию эльфийского. Не наращивал мускулатуру - в моём случае силы бы она не добавила.
        За спиной услышал шаги Васелеиды. На ходу долил в резервуар слуги магическую энергию - Вася расходовала ману на поддержание своей «древесной коры». Давно собирался оптимизировать ей защиту, да всё откладывал на потом. Хотя уже прикинул, что и как там можно подправить.
        Взобрался на помост - привлёк к себе всеобщее внимание.
        Публика восторженно заголосила, горожанки показывали на меня руками, адресовали мне слова поддержки. Стражницы ринулись мне навстречу, призывая спуститься вниз. Картавая нахмурила брови, указала на меня свёрнутыми в трубочку листами с текстом приговора, сыпала приказами и угрозами.
        Не заметили меня лишь увлечённые спором Лука и палач.
        Поочерёдно ткнул пальцем в вооружённых стражниц, каждую из них при этом одарил «сном». Получилось эффектно. Женщины словно натыкались на невидимую преграду. На мгновение замирали. И тут же падали на деревянный настил, сражённые бесшумным и невидимым оружием.
        Из двух стражниц, что недавно вели к плахе Лукорию, ко мне рванула только одна - упала, успев преодолеть половину разделявшего нас пространства. Вторую я не заинтересовал: она повернулась ко мне спиной и сиганула с помоста. «Сон» помешал ей стать на ноги - улеглась на земле в позе зародыша, заулыбалась, засопела.
        Упали картавая и палач.
        Штос-офицерша Луккория замерла около плахи в гордом одиночестве. Со связанными за спиной руками. Смотрела на меня с недоверием, точно силилась понять, не почудился ли ей я.
        Подмигнул Луке, повернулся к Васелеиде.
        Забрал у слуги карауку, указал кивком на заговорщицу.
        - Помоги ей. Защиту я с неё снял. Присмотри, чтобы нашу штос-офицершу не поранили.
        «Алмазная броня» Луки тянула из меня ману в не меньших объёмах, чем это делала бы та же «регенерация». Топор палача лежал на досках помоста в трёх шагах от своей хозяйки. Там и останется, пока мы не покинем эшафот. Рубить заговорщице голову пока никто не собирался. Потому я больше не видел смысла тратиться на защиту Лукории. Тем более что сейчас потрачу много энергии на другое.
        Подошёл к краю помоста. Поднял руку, привлекая внимание толпы.
        - Льеры! - сказал я.
        Мой усиленный магическим плетением голос прозвучал подобно гласу с небес.
        Шум на площади стих.
        Взгляды женщин скрестились на моём лице - сотни взглядов: встревоженные, раздражённые, скучающие, любопытные, разозлённые.
        Я заметил в обращённых на меня глазах горожанок широкий спектр эмоций, вплоть до противоположных. Набросил на себя лямку карауки, провёл пальцем по её струнам, проверяя настройку. Бросил на инструмент «усилитель звука» - раза в три мощнее того, что использовал при выступлениях в театре.
        - Уважаемые льеры! - сказал я. - Меня зовут Кир Силаев. Я боярин, или колдун, как вы нас называете, с острова Кординия. Внук небезызвестной вам Ильсинии Силаевой. Да, да - той самой Ильсинии, что сочинила песню о слезах-алмазах.
        Согнутые громогласными звуками моего голоса спины горожанок выпрямились. Произнесённое вслух имя Ильсинии Силаевой чудесным образом разрядило обстановку, накалившуюся на площади после моего вторжения на деревянный помост. По толпе женщин прокатилась волна шепотков - мало кто отважился заговорить в полный голос.
        - Раз уж я оказался перед вами на этой сцене, - объявил я, - то исполню одну из любимых композиций моего друга и учителя… его имя вам ничего не скажет.
        Не думаю, что кто-либо в этом мире знал о гранд-мастере некромантии из Милонка, Вилоше кар Муоне, хотя в Акрильской академии о нём ещё при его жизни ходили легенды. И многие из этих впечатляющих историй брали начало с того, что гранд-мастер выпивал в своей лаборатории спиртовую настойку, тихим могильным голосом запевал «Балладу о неупокоенном колдуне» и приступал к испытанию очередного гениального изобретения. Все его ученики и коллеги знали, что когда в лаборатории звучали слова «Баллады», нужно бежать без оглядки, не дожидаясь, пока тебя вынудит это сделать очередное творение гениального, но временами рассеянного некроманта.
        Я извлёк из струн карауки первые звуки «Баллады о неупокоенном колдуне». Увидел на лицах публики недоумение. А что вы хотели, дамочки? Гимн некромантов Акрильской академии магических искусств это вам не сопливая песенка о слезах-алмазах. Слов её вы не поймёте, но сможете почувствовать и прочувствовать заложенный в них посыл.
        Приняв мои правила игры, спряталось за облаками солнце. Ворвавшийся на площадь порыв ветра разметал по сторонам скастованный мной сразу в трёх местах над головами публики «туман страха»: под его воздействием мелодия «Баллады» воспринималась особенно проникновенно, пробирала до костей. Мой голос, поначалу спокойный и печальный, обретал мощь, заставлял дрожать доски пола, дребезжать стёкла смотревших на площадь окон.
        А потом пробудились иллюзии.
        К их продумыванию мы с приятелями по факультету подошли с рвением и фантазией истинных специалистов по тёмной магии. Сколько провели опросов, сколько перелопатили книг в библиотеке академии! Прежде чем выявили три десятка главных человеческих кошмаров.
        Туман страха сковывал собравшимся на площади женщинам движения, пробирался в их головы, подстёгивал воображение. Мой голос давил на их барабанные перепонки, прогонял мороз по коже, заставлял вжимать в плечи головы. Рванувшие к толпе со всех сторон иллюзии превратили копошившиеся в головах женщин страхи в наглядные картинки.
        Помню, как мы спорили до хрипоты, выясняя, кто страшнее для обывателя - пауки или змеи. А может, гигантские сороконожки, поросшие длинными рыже-землистыми волосками? Или обычных людей больше пугали мыши и крысы? Гигантские, шевелящие усами насекомые? Кто-то доказывал, что главным пугалом для людей всегда были и будут призраки.
        Я смешал в кучу все эти страшилки.
        Направил их к женщинам.

* * *
        Моя песня набирала обороты. Это творение неизвестного поэта как нельзя лучше соответствовало моему настроению и потворствовало моим желаниям. Перед мысленным взором я видел горящие в полумраке лаборатории глаза Вилоша кар Муона. Терзал защищённые магией от разрывов струны. Вдыхал пропахший болотной тиной «туман страха».
        И следил за развернувшимся на площади представлением.
        Почти половину песни публика простояла в оцепенении. Тому способствовали музыка, мой голос, «туман», плотное кольцо иллюзий, которым я не сразу позволил ринуться в толпу - сперва «кошмары» лишь кружили вокруг сбившихся в кучу горожанок, показывали себя во всей красе. И только когда звучание «Баллады» достигло апогея, дал своим созданиям отмашку.
        Шевеля усиками, перебирая ножками, извиваясь и угрожающе раздуваясь, придуманные группой студентов Акрильской академии иллюзии вклинились в застывшую от ужаса толпу.
        Вот тогда на площади и случился взрыв эмоций.
        Куда там моему усиленному магией голосу! От бешеного рёва толпы трескались оконные стёкла, лопались сосуды в глазах, рвались барабанные перепонки. Ещё мгновение назад сбившиеся в кучу неподвижные женские фигурки непросто ожили - их теперь распирало от пробудившейся энергии.
        Впервые среди дня не видел на площади ни одного голубя - ни на земле, ни в воздухе. Всё же птицы оказались не так глупы, как я полагал раньше. Они ретировались до того, как толпа, достигнув критической плотности, брызнула в стороны, точно вода из взорвавшегося сосуда.
        Вопли, ругань, стоны - они органично и в нужный момент вписались в мелодию «Баллады». Добавили её звучанию ту самую изюминку, которой гросс-мастер некромант добивался, выпуская на прогулку свои создания. Всё же, слушая вплетавшуюся в песню какофонию женских голосов, я не мог не признать, что профессор кафедры ритуалистики и тёмной магии Вилош кар Муон хорошо разбирался в музыке.

* * *
        Песня близилась к завершению.
        К тому времени слушателей у меня почти не осталось.
        Полтора десятка женщин, раздавленных обезумевшей от ужаса толпой, со стонами, всхлипами и плачем отползали подальше от эшафота. Лошади, запряжённые в брошенную возницей позолоченную карету, скребли подковами камни - на противоположном от меня краю площади. В десятке шагов от деревянного помоста опиралась на клюку старушка: жмуря от удовольствия глаза, наслаждалась моим пением.
        Иллюзии я развеял - не люблю понапрасну тратить энергию.
        Ради старушки допел песню до конца, чем заслужил её похвалы.
        - У тебя замечательный голос, дочка, - сказала женщина, когда я умолк. - Порадовала старую. Теперь и не жалею, что не посмотрела на срубленную башку. Сколько я их уже видела! Да и увижу ещё. Слышала, дочка, как ты говорила про Ильсинию. Не верь, что ты поёшь хуже, чем она. Слышала я эту вертихвостку. Гавно у неё был голос - точно тебе говорю. И жопа толстая. А сиськи… разве это были сиськи?
        Старуха махнула рукой, вздохнула. И побрела прочь. Ругая и обходя по широкой дуге оставлявших на площади кровавый след женщин.

* * *
        Поправил ремень карауки. Отодвинул инструмент за спину. Признаться, в последние дни перестал испытывать к нему прежние тёплые чувства. Возможно, из-за того, что с того дня, как расстался с королевой, не находил для своих песен благодарных слушательниц. А может просто уже наигрался в артиста.
        Обернулся к заговорщице.
        - Ну здравствуй, льера Лукория, - сказал я. - Какая неожиданная встреча. Не рассчитывал увидеть тебя в Реве. А тем более, на этой сцене. Подрабатываешь в театре? Надеюсь, ты не расстроилась из-за того, что мы испортили твоё выступление? Раз уж ты здесь, я не мог уехать, не попрощавшись.
        Мне показалось, что на превратившихся в щели глазах Луки выступили слёзы.
        - Кира, как жеж я рада тебя видеть! - сказала штос-офицерша.
        Мне понравилась её улыбка.
        - Вы, колдуньи, лучшие девчонки на свете! Думала: уж сегодня-то меня точно укоротят до размера других баб. Умыться не дали, гадины - это чтобы все любовались на мою немытую морду. А эта безрукая всё рубит и рубит… издевается! Кто жеж её назначил на эту должность?
        Сделала паузу - перевела дыхание.
        - Я б жеж тебя обняла, - сказала льера Лукория, - но…
        Пожала плечами.
        - … не могу. Да и уж больно ты нарядная - испачкаю. Я жеж четвёртый день в этой одежде. Своих солдаток за такое приказала бы выпороть, а сама…
        Сделал Васе знак.
        Та взмахнула мечом.
        В следующий миг штос-офицерша уже разминала кисти рук. Она указала на площадь.
        - Не знала, что ты так можешь, - сказала Лука. - Пела ты хорошо. Но песня мне не понравилась.
        - Не пела, а пел, - сказал я. - Забыла? Я мужчина.
        Не думал, что распухшие уши штос-офицерши могли стать ещё темнее - убедился.
        - Я… помню, Кир. Я… о тебе часто вспоминала.
        - Я о тебе тоже.
        Мысленно добавил: «Особенно после того, как навестил твою младшую сестру».
        Да уж, это письмо всем вышло боком. Лучше бы я его потерял по пути в Реву.
        - Так и будем здесь стоять? - спросил я.
        Стражницы, картавая и палач всё ещё спали. Но в любой миг на площадь могли наведаться другие стражи порядка. Случайно или привлечённые рассказами разбежавшихся отсюда женщин. Так-то я их не опасался. Но тратить на них ману я всё же не хотел бы.
        Лука среагировала на мой намёк - захромала к лестнице.
        Морщилась от боли.
        Ничего, потерпит. Она не какой-то там слабый мужчина.
        «Алмазная броня», ещё и баловство с пением и иллюзиями… - всё это лишило меня приличного объёма маны. Если так пойдёт и дальше, впору будет проситься на сцену местного театра. Или снова искать приключения, чтобы скастовать «призму изменения энергии».
        - Помоги ей, - сказал я Васе.
        Велел женщинам шагать к кем-то позабытой на площади карете. Та словно специально нас дожидалась. Было бы глупо ею не воспользоваться.
        Задержался на помосте, чтобы снять с палача куртку - слишком уж убого выглядела одежда льеры Лукории, да и привлекала внимание. Не был уверен, что легко разыщу в местных магазинах вещи большого размера - убедился, когда одевался сам.
        Отогнал наглую пару голубей. Те уже сориентировались в ситуации, норовили клюнуть картавую в лицо. Забрал у той свёрнутые в трубку листы с приговором - изучу их на досуге.
        Васелеида и Лука успели преодолеть три четверти расстояния до кареты, когда я соизволил спуститься по лестнице. Улыбнулся, наблюдая за тем, как пусть и не маленькая по местным меркам, но значительно уступавшая штос-офицерше в росте и ширине плеч Вася тащила повисшую на ней льеру Лукорию. На ум пришло сравнить женщин с муравьём, тащившим на себе большую гусеницу.
        Примеченная мной карета оказалась вовсе не брошенной. Её дверь приоткрылась, наружу выглянула обтянутая тонкой штаниной нога с острой коленкой. Туфелька нащупала подножку - из экипажа появилась сперва голова с каштановыми волосами, а потом и вся женская фигурка, обряженная в блестящие серебристые одежды.
        Отреагировал на появление женщины озадаченным хмыканьем.
        Льера иль Гише-младшая собственной персоной.
        Уснула в карете? Или стойко вынесла устроенное мной представление?
        Лицо льеры иль Гише-младшей не выглядело заспанным.
        Примчалась спасать сестру? Или явилась полюбоваться на казнь?
        Льера не промедлила с ответом на мои вопросы. Выхватила из-за пояса похожую на скалку для раскатывания теста палку. Протянула её сестре. Но вместо того, чтобы принять подарок, штос-офицерша отпрянула. Вася рванулась вперёд…
        Палка в руке иль Гише младшей покачнулась.
        Слуга боярского рода Силаевых вздрогнула, словно врезавшись в стену. Я скастовал «паралич» - серебристая фигурка женщины упала. Но стала оседать на землю и Васелеида.
        Скривившись от боли, Лукория смягчила Васино падение, придержала спутницу за плечи. Со всех сторон к ним метнулись любопытные голуби. Птицы замерли, не добежав до женщин лишь чуть-чуть, завертели головами, возбуждённо заворковали.
        Вася улеглась на камни площади. Пыталась упереться в землю руками, но те подогнулись. Завалилась на спину, повернула ко мне лицо.
        Заглянул в её глаза - прочёл в них искреннее, совсем детское изумление.
        А ещё увидел, что вокруг тела Васелеиды стремительно разрастается ярко алая лужа крови.
        Глава 52
        - Интересно девки пляшут, - сказал я.
        «Сон» - лучшее обезболивающее. Бросил его на Васелеиду, ещё не разобравшись, что произошло. Опустился рядом с Васей на колени. Стал в кровавую лужу. Штаны тут же промокли.
        «Регенерация».
        «Призма изменения энергии».
        Заклинание вспыхнуло привычной золотистой дымкой - значит: Вася жива. Хорошо. Я не лучший специалист для реанимации - мне проще поднять мертвеца.
        Совсем недавно я похожие манипуляции уже проделывал. И тогда рассматривал это же лицо. Либо Васелеида очень невезучая, либо наоборот - тут как посмотреть: ведь уже во второй раз я оказывался рядом с ней, и вытаскивал её из объятий смерти.
        Не стал запитывать плетение «регенерации» ни от своего, ни от Васиного аурного резерва - направил в него магическую энергию через «призму» из семурита в перстне. Такого объема на первое время хватит. Преобразованная в жизненную энергию мана не позволит Васелеиде умереть.
        Просветил слугу «малым сканом». Хотя и без его помощи уже видел рядом с Васиной левой ключицей дыру в кафтане, из которой текла кровь. Не стал закупоривать рану.
        Заклинание показало, что в тело попали чужеродные предметы. Рванул с Васиного плеча одежду. Перехватил внимательный взгляд Лукории. Вид крови штос-офицерше явно не был в новинку, но мои действия вызвали интерес.
        Подправил узор «регенерации» - сгустил его кокон над Васиной ключицей. Появилось яркое золотистое сияние в том месте, где «призма» впитывала в себя ману: направил в Васю ещё один поток энергии, заставляя все плетения работать на пределе их возможностей. Для заживления ран такая спешка - не лучший вариант.
        Но я использовал его не только для лечения. Кровь в ране запузырилась - тело вытолкнуло наружу большой сгусток свернувшейся крови. Из раны вышли обрывки одежды, выпал тёмный металлический шар (свалился на землю, увяз в кровавой луже рядом с моими коленями).
        Всё.
        Я закупорил рану плетением. Дальше - только «регенерация». Процесс заживления не мгновенный, но для Васиного тела он уже не в новинку, что хорошо: чужая энергия встретит меньше сопротивления. При постоянной подпитке уже к вечеру рана станет неопасной. А через пять-семь дней на теле не останется и шрама.
        Надел слуге на палец свой перстень с семуритом, из которого продолжала черпать энергию «регенерация». Великоват - закрепил его заклинанием. Подпитал к нему же и «призму». Теперь процесс лечения мог обходиться без моего вмешательства, пока в накопителе не закончится мана.

* * *
        Заметил вопросительный взгляд Луки.
        Пока я колдовал над Васей, штос-офицерша молча наблюдала за моими действиями. Не сходила с места.
        - Жить будет, - сказал я.
        Лукория указала мне за спину.
        - А… она?
        Обернулся.
        Совсем позабыл о льере иль Гише-младшей.
        «Паралич» не позволял той шевелиться. Женщина лежала на камнях площади, неловко поджав ноги. Сжимала в руках палку, с помощью которой, как я подозревал, и ранила мою слугу.
        Хоть лицо её и застыло - мне почудилось, что женщина улыбалась.
        Бросил в неё «сердцедробилку». Таким заклинанием обычно убивали диких животных, чтобы не повредить их шкуры и прочие ценные части тел.
        Огонёк жизни в глазах льеры иль Гише-младшей угас.
        Хватит. Утомила.
        Эта женщина сотворила достаточно для того, чтобы я не пожалел маны для её убийства. Моим путешествием в Дом правосудия и Васиной раной она поставила точку в своей жизни.
        Разумеется, я не стал бы специально её искать, чтобы отомстить. Но и не упустил возможность - избавил себя от её внимания в будущем.
        Неплохо было бы выкачать из неё энергию… Решил не делать этого при Лукории. Да и представлял уже, где заряжу все накопители разом. Причём решил не откладывать добычу маны. Уж очень затратным на энергию выдался сегодняшний день - при том, что время едва перевалило за полдень.
        - Твоя сестра умерла, - сказал я. - Её сердце не выдержало груза предательства. Ты ведь знаешь, что это она написала на тебя донос?
        - Мне… говорили об этом, - сказала штос-офицерша.
        Её плечи поникли, в глазах блеснули слёзы.
        Но Лука не бросилась на меня с кулаками. Лишь вздохнула.
        Я выудил из лужи крови металлический шар. Повертел его в руке. Только теперь позволил себе задуматься на странностью произошедшего. Вполне рабочее плетение «древесная кора» не смогло противостоять маленькому куску свинца. Почему?
        - Что это? - спросил я.
        - Пуля.
        - Что?
        - Этот шарик называется «пуля», - повторила штос-офицерша.
        Что такое «пуля», я знал.
        Меня удивило другое: то, что слово «пуля» знакомо в этом мире кому-то, кроме меня.
        - Моя сестра пульнула в твою слугу из вон той штуки.
        Лукория указала на палку в руке иль Гише-младшей.
        - Она называется «пулемёт», - сказала она. - Мама привезла его с Западного континента. Ещё когда была молодой. Сказывала, там такие у многих есть. Такие чудеса рассказывала о странах, где побывала! Говорила, что если сможет наладить поставку товаров с того континента в Ягвору, мы станем богаче, чем королевская семья. Но больше она туда не ездила. Не успела.
        Посмотрела на тело своей сестры. По её щекам текли слёзы.
        - Мама запрещала нам трогать пулемёт. При мне сестра никогда не доставала его из шкатулки. Это жеж я любила оружие - не она. Но мама нас обеих научила им пользоваться. Это не сложно.
        - И у многих в королевстве есть такие штуки? - спросил я.
        - Не знаю, - сказала Лука. - Но о нескольких слышала. Точно помню, что один такой мама подарила королеве Каталинии Семнадцатой, покойной. Второй… нет, второй не помню, кому.
        Я завернул пулю в платок, спрятал в карман. Махнул рукой, отгоняя любопытных голубей. Заметил, что любопытство по отношению к нам проявляли уже не только птицы: из окон домов и с прилегавших к площади улиц на нас посматривали и люди.
        - Мы ещё побеседуем об этом, - сказал я. - Позже. А сейчас давай убираться отсюда.
        Бросил Луке куртку палача.
        - Надень. В своих лохмотьях ты привлекаешь ненужное внимание.
        Штос офицерша не стала спорить.
        Встал, взглянул на свои окровавленные штанины. Покачал головой. Уже и не вспомню, когда в прошлый раз разгуливал по колено в крови.
        Но… окровавленные колени навевали воспоминания. И те сейчас уже не вызывали прежнего отвращения: должно быть соответствовали моему нынешнему настроению.
        - Умеешь править экипажем? - спросил я.
        Льера Лукория кивнула. Она продолжала лить слёзы, но словно не замечала этого. Если бы не влага на её щеках, решил бы, что она абсолютно спокойна.
        - Конечно, - ответила Лука.
        Поднял с земли Васю. Давно не носил женщин на руках.
        Указал Луке на карету.
        - Полезай на козлы, - сказал я.
        - Я… сестру здесь не оставлю.
        Льера Лукория заглянула мне в глаза. Вряд ли на своих солдаток она смотрела так же. Скорее, таким упрямым взглядом она сверлила начальство, когда не соглашалась с их решениями.
        Не собирался с ней спорить. Пожал плечами.
        - Твоё дело, - сказал я. - Положи её тело в карету. Делай с ним всё, что посчитаешь нужным: мне всё равно. Но займёшься сестрой потом. Ей уже спешить некуда. Сперва отвезёшь нас. Знаешь, где находится «Дом ласки и удовольствий»?
        - Бордель? - сказала Лука.
        Я снова сумел её удивить.
        - Знаешь, или нет?
        - Конечно, - ответила штос-офицерша.
        - Хорошо, - сказал я. - Едем туда.
        Направился к приоткрытой двери экипажа.

* * *
        Карета катилась неторопливо, раскачивалась на поворотах, подпрыгивала едва ли на каждой неровности дороги: чувствовалась рука неопытной возницы. Я придерживал Васину голову, не позволял ей соскользнуть с моего бедра; вертел в руках палку, из которой ранили мою слугу. «Пулемёты» в моих воспоминаниях выглядели иначе, не походили на украшенную камнями и серебряными завитушками дубину.
        Весил местный пулемёт немало - таким можно убить и не стреляя из него: приложат такой бандурой по голове, мало не покажется. И стоил прилично, судя по количеству потраченного на его отделку серебра и мелких цветных камней (опознал лишь часть - рубины, изумруды и… топазы, наверное: очень уж мелкие). Вот только… в этом мире он казался чужеродным элементом.
        «Ещё недавно ты считал, что и магией здесь никто не владеет», - напомнил я сам себе.
        В очередной раз оживил в голове ту картину, что показал «скан».
        Очень… странное устройство.
        Откуда вылетела пуля, я разобрался: выходное отверстие канала ствола оказалось там же, где и в обычном огнестрельном оружии. На этом сходство со знакомым мне огнестрелом заканчивалось.
        Поднёс палку к лицу, принюхался - запах пороха не почувствовал. Что бы ни выталкивало из пулемёта снаряд, но это делали точно не пороховые газы. И, судя по тому, что пуля пробила Васину защиту, дело не обошлось без магии.
        В том, что магическая энергия позволяла вскрывать ту «древесную кору», которой наделял меллорн свих боярынь, я убедился на примере Сомовой. Да и ледышка боярыни Сомовой тогда с лёгкостью пронзила Васино защитное плетение, точно тонкую бумагу. Так же как и обычная сырая мана на лезвии позволила тогда моему мечу легко справиться с его задачей.
        Значит этот «пулемёт» - либо магический артефакт, либо его сознательно разрабатывали для борьбы с неполноценными защитными заклинаниями, похожими на творение дерева предков. А может, верно и первое, и второе предположение одновременно. Что вновь привело меня к мысли о том… что Васину защиту не мешало бы переделать.
        «Скан» не выявил внутри пулемёта ни одного магического плетения. Помимо желоба ствола в нём прятались четыре стеклянных куба, соединённых между собой медной проволокой. Эту проволоку заклинание выявило и внутри самих стеклянных кубиков.
        Странный артефакт.
        Я провёл над пулемётом рукой - снова не почувствовал в палке магии.
        Похожих вещей мне раньше видеть не приходилось. Пулемёт больше походил на механическое устройство, а не на привычный для меня магический артефакт. Но принципов его работы я пока не понимал.
        Для чего в нём эти стекляшки? Интуиция подсказывала, что они являются главной частью устройства. А «скан»: что внутри них нет ни капли маны.
        Вот только не смогла бы иль Гише-младшая ранить Васю без помощи магии.

* * *
        Как пользоваться пулемётом мне подсказала штос-офицерша.
        Она увидела его в моих руках, когда заглянула в карету, чтобы сообщить о том, что мы приехали. Слёзы исчезли с её щёк. Свежие капли крови на распухших, потрескавшихся губах ещё не успели подсохнуть.
        Лукория извлекла из кармана своей мёртвой сестры похожий на обычный кошель мешочек, протянула его мне.
        - Вот, - сказала она. - Здесь пули. Мама сама их делала. Дома у нас лежит специальная штука для отливки пуль. Заряжать можно только одну. Хотя мама рассказывала жеж, что бывают такие пулемёты, куда можно затолкать сразу несколько шариков.
        Указала на серебряную завитушку на поверхности пулемёта.
        - Это нужно сдвинуть, - сказала Лука. - Посильнее дави - заедает. Положи пулю внутрь. Закрой. Всё. Можно пулять. Направляешь на цель… Вот здесь жеж… видишь, Кир? Вот, красное пятно. Сюда нужно пустить свою женскую энергию - совсем немного. И пуля вылетит. Сразу жеж. Ничего сложного. Попробуй, Кир.
        Значит, всё же стреляет при помощи магии. Я догадывался. Вот почему тот шарик пробил Васину защиту. Пулю толкала магическая энергия. А значит на ней оставались следы маны.
        Интересно девки пляшут.
        Пулемёт - первый магический артефакт, увиденный мной в этом мире. Нет, скорее не магический, а работающий при помощи маны. Тот, кто его сделал, явно хоть мало-мальски, но разбирался в магии. Этот мир снова доказал, что он не так прост, как мне казалось.
        Я высыпал себе на ладонь свинцовые шарики - такие же, как тот, что ранил Васелеиду. Оставил один. Надавил на серебряную выпуклость - скользнула в сторону задвижка. Туго пошла. Нужно смазать.
        Зарядил пулемёт.
        Направил его выходным отверстием вверх. Положил палец поверх красной точки. На ощупь та оказалась шершавой - такую найдёшь и в темноте.
        Интересное оружие.
        - Какая дальность выстрела? - спросил я.
        Штос-офицерша повертела головой.
        - Будет жеж кто-то стоять у того столба, зашибёшь насмерть, - сказала Лука. - Если попадёшь, конечно. Но железный нагрудник или шлем не прошибёт: точно говорю, я пробовала. Пулять нужно в бездоспешного. Или жеж в глаз… если попадёшь.
        Жестом велел Луке сдвинуться, направил артефакт на стену дома.
        Впрыснул в него ману.
        Пулемёт дёрнулся - чувствительная отдача. В шаге от того места, куда я целил, из стены брызнули осколки облицовки. Даже из кареты я разглядел получившуюся вмятину.
        - Неплохо.
        Бросил пулемёт и пули в сумку.
        Лука старалась не смотреть на тело сестры. Но её взгляд то и дело скользил в ту сторону, как намагниченный.
        - Помоги нам выгрузиться, - сказал я. - И сразу уезжай. Карета заметная - не будем привлекать ненужное внимание к этому месту. Я бы на твоём месте долго на ней не раскатывал. Да и вообще убрался бы из города. Не забывай, что ты заговорщица. Поймают - снова поволокут на плаху. Тебе это надо? Меня может и не оказаться рядом, чтобы спасти твою голову.

* * *
        Снаружи ревский «Дом ласки и удовольствий» не походил на своего тёзку из Бригдата. Тот, как я помнил, выглядел скромнее: без всех этих блестящих украшений на фасаде, что отражали лучи солнца, слепили мне глаза. Да и не мог одноимённый салон из Кординии похвастаться такой огромной вывеской с изображением улыбающихся женских лиц и стройных ног.
        Лука придержала дверь. Я переступил порог борделя - испытал приятное чувство покоя, сродни тому, что возникало, когда я возвращался из долгих странствий домой. Над головой звонко звякнула железка, известив персонал салона о моём появлении.
        Я ухмыльнулся.
        Да уж, у каждого своё представление о доме. Для кого-то дом ассоциировался с детскими голосами. А кто-то вспоминал о нём, уловив в воздухе запах ароматических свечей.
        Два меча, караука, сумка, да ещё и Вася в руках - должно быть, со стороны я выглядел как та портовая грузчица: насмотрелся на них в Оргоне. Картину дополняли грязные штаны и покрытые коркой свернувшейся крови руки. Шагнувшей мне навстречу охраннице я точно не показался перспективным клиентом.
        - Держи, - сказал я.
        Вручил вышибале спящую Васелеиду.
        Сделал это прежде, чем хмурившая брови женщина успела открыть рот, чтобы то ли выпроводить меня за дверь, то ли поздороваться. Услышал, что на улице заскрипели колёса, застучали по дороге подковами лошади - Лука уехала. Ткнул охранницу пальцем в грудь.
        - Не вздумай уронить, - предостерёг я. - Отрежу уши.
        Коснулся рукой навершия меча, намекая, при помощи чего выполню своё обещание.
        При виде оружия вышибала напряглась. Но продолжала держать Васю. Увидел, как она царапнула взглядом моё плечо - по глазам охранницы понял: она сообразила, что означают моя нашивка с изображением медведя и золотая печатка на пальце.
        Желания прогнать меня вышибала уже не выказывала.
        Напротив: заискивающе улыбнулась, пряча испуг и демонстрируя дружелюбие. Похоже, она представляла, кто такие боярыни из Кординии. Не зря же хозяйка этого салона родом с острова колдуний - наверняка льера Рикарда привезла для своих работниц с родины много интересных историй.
        По взгляду вышибалы понял, что кровь на моей одежде теперь не казалась ей банальной грязью. Возможно, мои окровавленные руки намекнули охраннице, что случалось с теми, кто пытался мне грубить. Потому что мне давно не адресовали более приветливых улыбок, чем та, что я увидел в исполнение местной стражи порядка.
        Указал на спящую Васелеиду.
        - Неси её за мной, - сказал я. - Бережно!
        Зашагал по ярко освещённому коридору, ориентируясь на звонкие женские голоса и смех.
        Глава 53
        В «Доме ласки и удовольствий» мы с Васей обустроились не хуже, чем в гостинице «Столичная». Нас заселили в просторные апартаменты на верхнем этаже, выделили в услужение пару шустрых компаньонок, накормили меня превосходным обедом (Вася спала). Не в последнюю очередь всё это я заполучил благодаря письму госпожи Бареллы - ещё в карете переложил его из сумки в карман.
        Ну и, конечно, веский аргумент в мою пользу сказал кошель с золотом. Хозяйка ревского борделя оценила его не меньше, чем письмо от старшей сестры. Едва не выронила кошель - бросил ей свой, набитый золотыми монетами для долгого путешествия. Взвесила его в руке… и вмиг смирилась с моими странными требованиями, не задавала неуместные вопросы, окружила нас с Васей почти родственным вниманием.
        Её работницы позаботились о Васелеиде. Компаньонки помыли мою слугу, переодели, уложили в постель, не забывая при этом дразнить меня своими аппетитными прелестями. Рассматривал их укутанные в невесомые прозрачные одежды тела, потягивал из стакана «Слёзы милийской девы» и раздумывал: не обучить ли мне этих милых дам всем тем уловкам, которыми радовали меня на острове Чёрная и Белая.
        Под воздействием алкоголя мысли в голове путались. Приятное ощущение. Жаль, что я нечасто мог себе его позволить ни в этой, ни в прошлой жизнях.
        «Зачем куда-то ехать?» - спросил я сам себя.
        «Дом ласки и удовольствий» - вот лучшая из достопримечательностей, увиденных мной в столице Ягвары. В Кординии я видел похожую. Что мне на острове понравилось больше, чем объятия компаньонок? И неужели я найду что-то более восхитительное и приятное в других странах.
        Я посмотрел на опустевший стакан. А «Слёзы милийской девы» - хорошая штука! Вон, на какие размышления меня от них потянуло.
        Обязательно заполню ими свои подвалы. Потом. Когда отстрою себе в этом мире замок. Эльфийский дом - хорошо, удобно. Но замок - это вопрос престижа.
        И чтобы обязательно с винным погребом.

* * *
        Меня разбудил стук в дверь.
        Открыл глаза, поставил на стол стакан. Заметил у своих ног пустую бутылку. Бросил взгляд на безмятежно посапывавшую на кровати Васю.
        - Гос…подин Кир, внизу вас спрашивает льера Лукория иль Гише, - сообщила мне заглянувшая в комнату компаньонка.
        Прочистил голову отрезвляющим заклинанием.
        - Скажи, чтобы поднималась, - велел я.

* * *
        Штос-офицерша пришла умытая и причёсанная. Источала цветочный аромат мыла. Настроенная решительно - сразу заметил это по её взгляду и жестам.
        Оценивающе взглянул на новенький мундир штос-офицерши, украшенный яркой тесьмой и множеством блестящих пряжек; на короткий клинок у её пояса. Теперь Лука походила не на заговорщицу после допроса и пыток. А на воительницу, вернувшуюся победительницей с поля боя.
        Лука замерла на пороге - окинула взглядом строгой жены мою комнату.
        Увидев спящую Васю, спросила:
        - Как она?
        - Уже лучше.
        Убрал от своих ног пустую бутылку - отодвинул к стене. Указал на стул напротив себя. Предложил Лукории присесть.
        Та не отказалась.
        Штос-офицерша примостилась на край стула. Осуждающе нахмурилась, вновь оценив развесёлый интерьер апартаментов. Кашлянула, прочищая горло.
        - Я ведь сегодня так и не поблагодарила тебя, Кир, - сказала она.
        Повернулась ко мне. Постучала ногтями по столешнице. Заметил: после допросов ногтей на руках штос-офицерши осталась едва ли половина. Кончики пальцев распухли. Но действовала Лукория ими без видимой боязни и осторожности: должно быть, приняла обезболивающее зелье.
        - Вот жеж, решила сделать это сейчас, - сказала штос-офицерша. - Кто знает, получится ли увидеться с тобой снова. Думаю, ты понимаешь… я не могу уехать из столицы, не похоронив сестру. А это значит… Я всё понимаю, Кир, можешь не объяснять.
        Ухмыльнулась, потёрла запястья, где я разглядел следы от кандалов.
        - Спасибо, что спас меня там, на площади. Это было… неожиданно. Спасибо. Не знаю, как ты это сделал; но я уверена: топор не разрубил мою шею, потому что ты ему не позволил. Ведь так?
        Не стал играть в скромность - кивнул.
        - Вы, колдуньи, удивительные жен… люди, - сказала Лука. - Пользуясь своими умениями, могли бы захватить весь мир. Правда жеж! А вместо этого ютитесь на крохотном островке. Не понимаю вас.
        Покачала головой.
        - У нас, в Ягваре, на эту тему часто рассуждают, - сказала Лука. - Помним, что случилось, когда к нам в прошлый раз явился один из ваших родов. Вон он, до сих пор занимает наш престол. И хоть его отпрыски и разучились колдовать - никто по-прежнему и вякнуть против них не смеет. А всё почему?
        Я подыграл ей - спросил:
        - Почему?
        - Боятся, - сказала штос-офицерша. - Но не королевский род, а их родственников - тех, что всё ещё живут в Кординии. Таких, как ты, Кир. И да, как ты наверное уже понял, вас здесь недолюбливают. Пугают вами детишек. Мама и мне в детстве грозила: «Не будешь есть кашу, придёт колдунья с острова и заберёт тебя».
        Улыбнулась.
        Её губы снова треснули - блеснула капля крови.
        - Было очень страшно. Правда. Хотя ещё недавно я думала: многое из того, что о вас рассказывали - враки. Ведь ясно жеж, что не бывает… всякого этого… колдовства. Я считала так до сегодняшнего дня. Но теперь понимаю, что наши о многих ваших способностях и не догадывались.
        Покачала головой.
        - Я видела, как ты лечил свою слугу. Воздух под твоими руками светился. Пуля… сама вылезла из раны. Да и эта… Вася твоя вон, лежит с румяными щеками. Хотя раньше бы я в такое ни за что не поверила. А ведь я видела её рану. Крови-то сколько натекло! Видела, что ты не пользовался зельями. Только… водил руками. Разве Васю спасло не твоё колдовство?
        Водил руками?
        Я попытался понять, зачем жестикулировал, когда кастовал плетения. Хотел произвести на Луку впечатление? Неужели я так поглупел? Или сказывалось влияние предыдущего владельца тела?
        - А что ты устроил там, на площади! - сказала Лукория. - Уверена: мои солдатки бежали бы оттуда так жеж быстро, как и те горожанки. Я и сама бы свалила… если бы не стояла рядом с тобой. Знаешь, Кир, я бы хотела оказаться вот так же рядом с тобой в бою. Драться плечом к плечу. Пусть ты и мужчина, но я уверена, что ты бы меня не подвёл.
        Стрельнула в меня взглядом, проверяя мою реакцию на похвалу.
        «Благодарность. Кординия. Вместе в бой».
        Я слушал льеру Лукорию и пытался понять, зачем она столько всего рассказала. Следил за её мыслью. Старался предугадать вывод, что последует за всеми этими словесными построениями.
        Предчувствовал, что тот меня удивит.
        - Я вспоминала, Кир, как ты вёл себя в Ой, - сказала Лука. - В посёлке ты ничем не выдал свои способности. Мне и раньше говорили, что колдуньи не любят хвастаться умениями. Стараются не выделяться, хотят выглядеть обычными людьми. Чтобы… не пробуждать в нас страх и не навлекать на себя нашу ненависть. Пел ты, конечно, замечательно… но ведь это жеж не колдовство?
        Замолчала, ожидая ответ.
        - Нет, - сказал я.
        Не стал выяснять, что именно у местных принято считать колдовством.
        - Я так и решила, - сказала штос-офицерша. - Ты выставил напоказ свои умения ворожить только сегодня. На городской площади. Когда увидел, что меня хотят казнить.
        Снова этот пытливый взгляд.
        - Там я не поняла, что это значит. Но дома, когда раздавала распоряжения служанкам, в моей голове всё встало на места.
        Выдержала паузу.
        - Вот жеж, дурёха! - произнесла льера Лукория. - Ты буквально открыто мне всё сказал, а я и не разобралась сразу.
        Снова виновато скривила губы.
        - Там, в Ой, Кир, ты не притворялся. Теперь я это знаю. То, что между нами было… я виновата, да. Решила, что будет, как с другими… с женщинами. Этот цветок, что ты мне тогда оставил… Кир, только стоя рядом с тобой на эшафоте я поняла: ты действительно меня любишь.
        Вздрогнула, точно от боли. Бросила на меня виноватый взгляд. Опустила глаза.
        Интересно девки пляшут.
        Угадал: вывод удивил. Хотя и я мог бы догадаться сразу, к чему приведут все эти словесные тропки. Ведь подобные разговоры в моих прошлых жизнях бывали и не раз. Вот вам и «слёзы-алмазы». Как всё же интересно женщины рассуждают. И какие неожиданные выводы делают на основе, казалось бы, безобидных фактов.
        Лука решительно накрыла мои пальцы на столе своей ладонью.
        - Я… не знаю, как ответить на твои чувства, Кир, - сказала она. - Правда, не знаю. Только вчера была уверена, что люблю другую. Но теперь… в моей душе всё перемешалось. Ты. Она. Как можно выбрать между вами - я не представляю. Ты здесь. Она недоступна. Но ведь это жеж ничего не значит?!
        Смотрел на опухшее лицо штос-офицерши и понимал, что окончательно запутался в её словах.
        В её рассуждениях всё свелось к тому, что я признался ей в любви. Внезапно. И льера Лукория теперь металась между чувствами ко мне и… влюблённостью в кого-то другого… в другую. Не знала, какой дать ответ на мой фактически не заданный вопрос. Боялась меня обидеть.
        И судя по намёкам, именно я был виноват в её душевных терзаниях.
        Как интересно.
        Я почесал кончик носа.
        Вот к чему приводит нормальное человеческое желание помочь ближнему. Что называется, допелся… артист. Впрочем, рано или поздно подобное должно было произойти.
        С мысленной улыбкой встретил подзабытые ощущения: слушая льеру Лукорию, я словно вновь оказался в окружении своих эльфийских жён.
        Всегда считал, что умение делать во всём виноватыми мужчин приходило женщинам с опытом. Но в случае с льерой Лукорией такому опыту взяться было неоткуда. Значит, я ошибался: навык манипулировать мужчинами заложен у женщин в крови.
        Лука рассматривала моё лицо - столетия тренировок позволили мне сохранить на нём спокойное выражение, не реагировать на иронию ситуации. Даже добавил во взгляд волнения. Игры с женщинами меня всегда забавляли.
        Понял, что льера дожидалась ответа.
        Подумал: «Нужно велеть разносчице принести мне ещё одну бутылку «Слёз».
        - Кто она? - спросил я.
        Угадал с вопросом?
        - Я… не могу тебе сказать, - ответила Лукория. - Не сейчас. Мне… о многом нужно подумать.
        Я мало что мог рассмотреть в её заплывших глазах. Но судя по тому, как Лука нервно теребила тесьму на мундире - штос-офицерша довела себя размышлениями до нервного расстройства.
        - Я жеж… ненадолго сюда заглянула, - сказала она. - Хотела только поблагодарить тебя и узнать о здоровье… твоей слуги.
        Она встала.
        - Мне пора, Кир. Не провожай.
        Стрельнула в меня взглядом, словно ждала, что я буду уговаривать её остаться. Направилась к выходу. Шла неуверенно - по походке и не догадаешься, что офицерша.
        Около двери остановилась, обернулась.
        - И ещё… - сказала она. - Спасибо тебе за сестру.
        Вздохнула.
        - Так не хотелось верить…
        Из раны на губе вновь выступила кровь.
        - Дома меня просветили, зачем она всё это устроила, - сказала Лука. - Из-за денег. Оказывается, она успела потратить всю свою часть маминого наследства. Как мне объяснили: на… мужчин. Покупала их здесь, в этом борделе. Мужики, как оказалось, стоят недёшево. Избалованная дурочка. Она всегда такой была, дажеж при маме. Хотела заполучить мою долю…
        По её щеке скользнула слеза.
        - Глупая девчонка! Просто попросила бы у меня денег. Разве я ей отказала бы? Мы жеж сёстры. Зачем жеж было… так?
        Вторая слеза повторила путь первой.
        Лука шмыгнула носом.
        - Но… сама бы я не смогла… это сделать, - сказала она. - Спасибо, Кир.
        Я кивнул.
        Видел, что штос-офицерша ждала от меня не только молчаливого кивка. Но не предложил ей остаться. Как бы льера Лукория мне ни нравилась (а она мне нравилась, как женщина), но нырять в пучину сложных любовных отношений я пока не собирался.
        Все эти сердечные дрязги обязательно будут… потом.
        Лука снова вздохнула и шагнула за порог.

* * *
        С новой порцией «Слёз милийской девы» я всё же предпочёл повременить. Следовало разобраться с проблемой истощившихся запасов маны, пока она не стала критичной. Магическая энергия оставалась лишь в трёх камнях. При тех темпах, в каких я сегодня её расходовал, мана могла закончиться ещё до полуночи. Во всяком случае, на лечение Васи сегодня-завтра точно потрачу содержимое одного семурита.
        Приказал принести ужин, разбудил Васелеиду.
        Велел слуге рода поесть, рассказал, что собираюсь оставить её в одиночестве до утра. Запретил покидать комнату, без необходимости бередить рану и снимать с руки мой перстень, энергия из которого всё ещё подпитывала «регенерацию». Вася не задавала вопросов - кивала. В очередной раз напомнил себе уточнить при встрече у Варлаи: Васелеида и раньше была такой молчаливой, или стала молчуньей, связавшись со мной.
        На всякий случай вручил Васе пулемёт. Объяснил, как им пользоваться. Но по взгляду слуги и по тому, как она непроизвольно погладила ножны своего меча, понял: к новому оружию Васелеида отнеслась скептически. Хотя она прилежно повторила мои манипуляции с зарядкой-разрядкой пулемёта. Уверен, что как только я уйду, Вася к новому оружию больше не притронется.

* * *
        Я решил не затягивать и не мудрить: зарядить камни-накопители проверенным способом, в проверенном месте - устроить очередной концерт в Городском театре Бригдата. Пусть тот и меньше, чем театр в Реве. Но публика в нём мне нравилась больше.
        Да и захотелось вдруг наведаться в салон к Чёрной и Белой, получить от них порцию приятных и ни к чему не обязывающих ощущений и впечатлений. Затратив при этом только несколько золотых - не рискуя навлечь на себя новую волну женской влюблённости.
        Вход в эльфийское жилище соорудил на стене комнаты в борделе. Запитал скрепы энергией с расчётом на то, что вернусь максимум через сутки (не хотелось бы возвращаться за Васей, вновь испытав прелести путешествия на корабле). Прихватил с собой карауку, скастовал приказ-ключ и шагнул в темноту эльфийского дома.

* * *
        Кординия встретила меня дневным полумраком первого квадрата. И пьянительным запахом свежей коры меллорна. Ещё не стемнело. Но сквозь густую крону огромного дерева солнечные лучи почти не пробивались. Зато уже вовсю светили немногочисленные фонари.
        Я окинул взглядом безлюдное пространство - не заметил движения ни на тропинках, ни рядом с Главным храмом предков. Не тратя время на разглядывание достопримечательностей, поспешил к воротам. Направился туда в обход мощённых камнем дорожек - шурша ногами по опавшей листве.
        Знаю: дерево предков заметило моё вторжение. Не сомневался в этом. Но меня не сильно беспокоила его реакция. А вот от внимания прислужниц меллорна я предпочёл укрыться под «отводом глаз». Не чувствовал желания что-либо объяснять или доказывать дежурившим у ворот стражницам.

* * *
        Не так далеко от первого квадрата остановил катившуюся порожняком коляску. Извозчица обрадовалась неожиданному клиенту. Осадила лошадей. Велел везти меня в общую часть города. Но изменил маршрут, ещё до того, как мы покинули фамильные территории - вспомнил о разговоре с Мышкой.
        Около ворот квартала Силаевых я спрыгнул на землю. Стараясь не светить лицом, подошёл к заметному красному камню в основании стены. Вынул его. Как и предполагал, обнаружил в тайнике письмо. За спиной раздался скрип дверных петель - я прыгнул в экипаж.
        - Езжай, - скомандовал я вознице. - К Городскому театру.
        Устроился на скамье поудобней, поправил на скамье карауку. Повертел в руках Мышкино послание, разглядывая замысловато сложенный, пропахший дорогими алхимическими чернилами лист бумаги. Развернул его, с удивлением отметив пробудившееся любопытство.
        Письмо оказалось совсем коротким - всего четыре слова, состоявшие из больших, тщательно выведенных детской рукой, но неровных букв: «КИРА, Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ».
        Глава 54
        Ещё в театре я заметил, что публика чем-то возбуждена.
        Сегодня женщины в театре больше предпочитали сплетничать, а не поддерживать вниманием артистов. Своё появление я отложил на конец концертной программы. Слушал шепотки соседок по ложе о кораблях, пришедших в порт Оргоны едва ли не с конца света; о неких то ли змеях с человеческими головами, то ли женщинах со змеями на голове, высадившихся с тех кораблей.
        А ещё отметил, что едва ли не половину всех песен, исполненных этим вечером артистками со сцены, я видел в альбоме Ильсинии Силаевой. Некоторые успел не однажды спеть и сам. Уверен: не только я помнил большинство стихов Силаевой наизусть. Но на те же «слёзы-алмазы» публика вновь среагировала так, точно слышала этот «шедевр» впервые.
        «Вальс любви», который отыскал в альбоме Рослиной бабки, я сопроводил иллюзией Бала жёлтых листьев - его ежегодно устаивал в первый день осени Дом серебряной росы. Воспроизвёл наиболее яркие моменты главного танца. Кружившие в воздухе над зрительскими рядами пары разбрасывали иллюзорные искры. Те снежной бурей разлетались по залу, гасли едва не долетая до лиц зрительниц.
        Не составило труда заменить в моих картинках стройных эльфийских мужчин на похожих по комплекции женщин, одетыми в парадные мундиры (скопировал тот, что был сегодня на штос-офицерше Лукории). Платья дам оставил такими же, как тогда… Невольно взгрустнул, рассматривая оголённые женские плечи, роскошные причёски, мелькавшие в складках юбок бальные туфельки.
        «Вальс» наполнил семуриты не хуже «Арии умирающего феникса». Мне даже почудилось, что вихри маны над сценой после него оказались в разы мощнее и насыщеннее. Покидая сцену - подумал о том, что зря морочил публике головы видом и проблемами мифических птиц. Теперь уже не сомневался, что «слёзы-алмазы», упакованные в яркие иллюзии, понравились бы жительницам Бригдата не меньше, чем страдания пусть и необычного, но малопонятного кольгримского феникса.

* * *
        В бордель заглянул скорее по привычке, чем из необходимости. Прогулялся до него пешком, по знакомой тёмной улочке - освежил голову, упорядочил мысли. Не встретил по пути ни грабителей, что могли отвлечь от размышлений, ни толп праздных гуляк. Но кто-то, видимо домчался из театра до салона на экипаже. Потому что когда переступил порог «Дома ласки и удовольствий», понял: меня там ждали.
        Госпожа Барелла дежурила у самого входа; сияла вполне искренней улыбкой, очень правдоподобно изображала радушную хозяйку. Чёрная и Белая источали свежие ароматы розовых лепестков. При виде меня они просияли, взвизгнули, точно поросята. Но на шею мне не бросились - покосились на хозяйку борделя. Должно быть получили чёткие инструкции, как должны себя вести при моём появлении.
        Первым делом компаньонки утащили меня наверх - в апартаменты. Заметил, какими завистливыми взглядами провожали нас не только прочие работницы борделя, но и некоторые клиентки. Похоже, кто я такой и чего сегодня можно ожидать в «Доме ласки и удовольствий» знали уже все. Не сомневаюсь, что Черная и Белая в ожидании меня не единожды услышали наставления обслужить меня побыстрее.
        Мои компаньонки выполнили пожелания коллектива. Ещё до полуночи я насытился и ласками, и удовольствиями; почувствовал голод. Ужин по моему требованию оказался на столе в общем зале почти мгновенно, словно повара заранее знали, когда именно я проголодаюсь. Впрочем, вполне возможно, что так и было: работницы борделя вполне могли уже изучить и мои физические возможности, и привычки.
        Ждали от меня сегодня не только песен. Концертная программа после ужина оказалась не столь продолжительной, как при моём прошлом визите сюда. Всплакнув напоследок под «слёзы-алмазы» (меня буквально вынудили их исполнить), женщины приступили к расспросам: «был ли в Ягваре», «как поживает госпожа Риккарда», «кому достанутся корабли, что причалили в порту Оргоны».
        Меня разочаровало отсутствие в баре борделя «Слёз милийской девы». Пришлось довольствоваться напитками попроще… и похуже. Потягивая из стакана зеленоватый напиток с привкусом полыни, поведал женщинам о своём недавнем путешествии. В вольной интерпретации, разумеется - не пичкать же милых дам сухим, лишённым художественной ценности пересказом неинтересных событий.
        Никто не обозвал меня лжецом, когда я самозабвенно врал о схватке под водой с королевой русалок. Не усомнился в моей доблести, когда я признался, что в одиночку сразился с прайдом огненногривых львов. И лишь сочувственно вздыхали, рассматривая на моей руке то место, где ещё недавно виднелись следы от зубов предводителя гигантских обезьян.
        Ну правда, кому интересно слушать о пятнадцатидневном сидении в тесной каюте и двухдневной тряске в дребезжащем дилижансе?
        Ироничная улыбка исчезла с лица госпожи Бареллы, когда я завёл речь о салоне её сестры. Тут я не стал ничего приукрашать - рассказал, что видел. Поведал о бросившихся мне в глаза отличиях между местным «Домом ласки и удовольствий» и тем, что видел в Реве.
        Упомянул о вывеске на фасаде салона льеры Риккарды. По просьбе хозяйки борделя расписал ту в мельчайших подробностях, даже зарисовал. Ответил на десятки уточняющих вопросов - начиная с того, какие причёски носят компаньонки в Реве, заканчивая количеством зеркал в главном зале.
        Не забыл посетовать на отсутствие в салоне госпожи Бареллы «Слёз милийской девы». Сообщил, что пристрастился к этому напитку, когда гостил у королевы Каталинии Восемнадцатой (в рассказ о королеве русалок компаньонки и их начальница поверили больше). Пообещал что как-нибудь принесу в салон одну бутылку для пробы - прихвачу с собой, когда загляну к королеве снова.
        А вот на вопросы о неких кораблях в Оргоне, я рассказывать отказался. Состроил серьёзную мину, изображая жуткую секретность. Заодно выяснил, о чём именно идёт речь.
        Узнал, что несколько дней назад (одни говорили, что пять - другие: семь) в Оргону заявилась пиратская эскадра. Должно быть, искательницы удачи заблудились: давно уже никто не отваживался грабить города Кординии. Хуже всего то, что мерзавки ворвались в Мужскую крепость… из обитателей которой не уцелел ни один: много ли нужно усилий для того, чтобы убить мужчину.
        Об этом инциденте, похоже, и судачили сегодня в театре. Да уж, называть змеями тех, кто лишил Кординию половины мужского населения - это ещё ласково. Со слов госпожи Бареллы, разгневанные боярские роды отправили в Оргону большой военный отряд, чтобы покарать вторгшихся на остров мерзавок.
        Жительниц Ревы теперь интересовало, чьим именно слугам достанутся захваченные там корабли. Усилят они флот острова, или слуги боярских родов продадут их на материке. О том, что пиратки могут попросту сбежать (что казалось мне вполне допустимым), никто из жительниц острова не думал.

* * *
        В Реву я отправился под утро. Уставший, но довольный. С полностью заполненными магической энергией семуритами.
        Скастовал «скрепы» входа на стене. Вложил в ладоши усыплённым компаньонкам по золотой монете. Деньги для хозяйки борделя оставил на столе.
        Пристроил на плече лямку карауки. Бросил на себя взгляд в зеркало - чем хороша молодость, так это тем, что после многочасового загула ты выглядишь свежим и отдохнувшим. Вошёл в эльфийское жилище.

* * *
        В столице королевства меня встретил спокойный взгляд Васелеиды. Слуга боярского рода Силаевых не спала. Сидела с мечом в руках на кровати и, похоже, ждала моего возвращения.
        Отметил, что её рана не кровила - повязка осталась белоснежной. Жара не заметил. «Малый скан» показал, что заживление происходило без неожиданностей. Добавил заряд в семурит перстня: маны в нём оставалось едва ли четверть от возможного объёма.
        Подмигнул Васе - та мне кивнула.
        Повесил на стену карауку, сбросил одежду и завалился спать.

* * *
        Утром компанию за столом в общем зале нам составила хозяйка салона. Она рассказала, что городская стража ищет сбежавшую с эшафота заговорщицу - явно намекала на вчерашний визит ко мне льеры иль Гише. Ещё сказала, что стражницы спрашивали у женщин на рынке о колдунье из Кординии. Но ту стражи порядка не очень-то стремились разыскать.
        Мои слова о том, что сестра вчера вечером передавала ей привет, льера Риккарда посчитала шуткой. Не стал разубеждать её. Но передал просьбу родственницы подсказать надёжного поставщика «Слёз милийской девы». Для споров с утра не было настроения. Подумал, что стал часто шутить в последние дни. Это намекало, что я вновь испытывал скуку.
        Тут в самый раз было бы в одиночку сразиться с теми пиратками, что похозяйничали в Оргоне. Вот только я наверняка опоздал со своей идеей. Представляю, какую встречу организовали тем боярыни. Ни одной, даже самой опытной пиратке не понравится встреча с разгневанными неуязвимыми воительницами, привыкшими без устали махать мечом.
        Весь день провёл в апартаментах: наблюдал за процессом лечения Васелеиды, бренчал на карауке. Не однажды ловил себя на том, что вместо разработки планов дальнейших путешествий, вспоминаю то роскошную фигуру штос-офицерши Лукории, то зелёные глаза и ямочки на щеках королевы Каталинии Восемнадцатой. Странно - ведь только этой ночью вдоволь порезвился с компаньонками.
        А ещё я изредка доставал из кармана Мышкино письмо. Разглядывал большие, пьяные от счастья буквы и улыбался. Сам не понимал, что меня так радовало. Васелеида в сотый раз промасленной тряпкой протирала клинки, поглядывала на меня с любопытством. Но не спросила, что именно меня в этих четырёх самых обычных словах так забавляло: на то она и Вася.

* * *
        Вечер я всё же решил провести с пользой. Давно собирался подправить те корявые заклинания, что вживил меллорн в Васину ауру. Время на это у меня появилось: пока рана Васелеиды не исчезла, ни о каких дальнейших путешествиях не могло быть и речи.
        Так что нам со слугой в любом случае предстояло провести ещё два-три дня в «Доме ласки и удовольствий». Я решил использовать этот отдых с пользой. Кто знает, когда нам вновь встретится обладательница этой заморской игрушки - пулемёта; или любительница бросать ледышки.
        Да и вообще: убедился, что этот мир умел удивлять. Стоило лишь мне поверить в свою монополию на магию, как оказалось, что не я один могу швыряться заклинаниями. Теперь вот выяснилось, что по рукам населения бродят стреляющие артефакты.
        Какие ещё открытия ожидали меня в будущем? Лучше подстраховаться. За себя не переживал: вполне вероятно, что новый мир окажется не хуже этого. Но понял, что не хочу лишиться своей слуги. Привык я к Васелеиде. Да и к тому, что женщина носит вместо меня сумки - тоже.
        При тусклом свете фонаря я лежал на кровати, поглаживал струны карауки. Вертел перед мысленным взором скан Васиной ауры, сравнивал его с аурой Варлаи. И разглядывал то плетение, что метнуло в меня после ритуала удочерения дерево предков.
        По уму, у слуги рода Силаевых следовало кардинальным образом переделать всю схему энергетических каналов - не видел в этом сложности. То, что начудил в её ауре меллорн, я не мог назвать иначе как работой дилетанта. Проблему я видел в другом - в том, чтобы в относительно короткие сроки обучить Васю пользоваться новыми возможностями.
        А с этим, наверняка, возникли бы сложности. Даже с поделкой меллорна местные худо-бедно знакомились в течение нескольких лет. Та же Рослевалда всё никак не могла получить ранг воительницы: подвешенные к её аурному резерву заклинания пока не слушались её приказов. Сомневаюсь, что Васелеида сумела бы быстро разобраться с новой энергетической схемой.
        Я за вечер прикинул с десяток различных вариантов. И пришёл к выводу, что не стану сейчас вносить изменения в саму Васину энергетику - во всяком случае, пока не буду уверен, что у слуги появился год-два на то, чтобы приспособиться к новым возможностям. Пока мне стоило лишь подправить сами вживлённые в ауру заклинания - заменить недоработанную «древесную кору» на что-то более подходящее.
        Лучшим защитным заклинанием я считал «алмазную броню». Однако та имела заметный изъян. Именно заметный - кожа её подзащитной обрела бы синеватый оттенок. И если в плане красоты таким пустяком можно было бы и пренебречь, то извещать противника о том, активирована ли защита, точно не стоило. Потому я остановил выбор на «драконьей коже».
        Хотя и у той в сравнении с придуманной меллорном «древесной корой» имелся недостаток - большая энергозатратность. Васин резерв маны значительно уступал моему. Менять его объём значило бы вносить изменения в ту самую схему, к управлению которой дилетанту приспособиться непросто. Но эта проблема решалась совсем легко - достаточно лишь использовать для наполнения резерва накопитель.
        Над заменой вживлённых в Васину ауру плетений я трудился до рассвета. Главной сложностью оказалось разобраться в тех заплатках, которыми дерево предков компенсировало нехватку своих знаний. Насколько смог уменьшил потребление «драконьей кожей» маны. И напоследок: соединил Васин аурный резерв с семуритом в медальоне.
        Сперва хотел подарить слуге перстень - раз уж он и так уже красовался на её пальце. Но пришёл к выводу, что мой перстень, как ни закрепляй его, будет всё же доставлять Васелеиде неудобство: уж очень он ей велик. Поэтому после лечения верну его себе. Ну а медальон - не жалко. Главное - время от времени восполнять в нём запасы маны.

* * *
        Растолкал Васю, когда за окном почти рассвело.
        Перед этим дважды проверил соединения всех изменённых каналов - больше по привычке, чем из необходимости. Я уже давно не допускал ошибок в работе с энергией. Тем более уж не мог ошибиться в таком простом деле, как точечное изменение чужой ауры.
        Окно я вечером не зашторил - Васелеида зажмурилась от лучей показавшегося над соседним домом солнца. Села на кровати. Потянулась за мечом.
        - Всё нормально, - сказал я. - Успокойся. Надень вот это.
        Вручил Васе медальон - та выполнила моё распоряжение.
        Не заметил на лице слуги и тени удивления. За что мне и нравилась Васелеида - за то, что исполняла она приказы быстро и чётко, не тратила моё время на расспросы и споры.
        - Не снимай его. Твой новый «доспех духа» потребляет больше женской энергии, чем предыдущий. В этом красном камне я сделал тебе небольшой запас - он поможет тебе удерживать «доспех» дольше.
        Вася накрыла медальон рукой, прижала к груди.
        Посмотрела на пулемёт в моей руке.
        - Ты правильно поняла, - сказал я. - Сейчас мы твою новую защиту проверим. Готова?
        - Да, господин.
        Вася выпрямила спину. Напряглась.
        Не заметил в её голосе волнения.
        - Надевай «доспех».
        «Драконья кожа» подчинилась слуге рода Силаевых так же охотно, как раньше «древесная кора». «Скан» показал, что окутавший Васино тело кокон выглядит плотнее прежнего. Уже это убедило меня, что не зря потратил на модернизацию защиты столько времени.
        Отошёл к стене, зевнул. «Бодрость» на себя кастовал сразу после полуночи, но её действие давно закончилось. Потёр глаза.
        Направил оружие на Васю - та не дрогнула, не зажмурилась, смотрела мне в лицо.
        Я прижал палец к красной точке на поверхности пулемёта, впрыснул в неё порцию маны. Пулемёт ожидаемо дёрнулся. Пуля ударила слугу в правое плечо, срикошетила в стену, оставив там глубокую царапину.
        Никаких брызг крови - уже неплохо.
        Бросил в Васелеиду «малый скан».
        Кости от выстрела не пострадали. Последствием удара пули стал лишь небольшой кровоподтёк.
        Я снова зевнул, прикрыв рот пулемётом.
        - Неплохо получилось. Как и ожидал. Можешь расслабиться: эксперимент закончился.
        Вася резво вскочила с кровати, преклонила колено.
        Увидел в её глазах восторженный блеск.
        - Спасибо, господин, - сказала Васелеида.
        - Не за что, - сказал я. - Или ты забыла, что я поклялся заботиться о тебе?
        - Помню, господин.
        Радостно улыбнулась, превратившись из серьёзной воительницы в озорную девицу.
        Улыбку на лице Васи я видел не чаще, чем слышал от слуги вопросы. Но вот этот её преданный восхищённый взгляд ловил на себе всё чаще.
        - Только не очень-то подставляйся по эти пукалки, - сказал я. - Каждая пуля вышибает из твоих запасов приличную порцию женской энергии. Так что старайся не попадаться на их пути. Поняла? Я очень расстроюсь, если тебя убьют. Ты ведь не хочешь меня расстроить? Я уже отвык заботиться о себе сам.
        - Я не подведу вас, господин, - сказала Вася.
        - Надеюсь.
        Махнул пулемётом.
        - А теперь иди вниз завтракать, - велел я. - Без меня. Мне не помешает немного поспать. Скажи компаньонкам, что я запретил беспокоить меня до обеда.

* * *
        Побеспокоили меня после ужина.
        Глава 55
        Льера иль Гише ворвалась в комнату вскоре после того, как мы с Васей вернулись из общего зала салона - сытые и довольные. Грохот шагов известил о приближении штос-офицерши, когда та поднималась по ступеням на наш этаж. Уже по нему я понял, что Лука взволнована.
        Я только-только примостил на ногах карауку: всё больше сегодня предпочитал скучать под тихую музыку.
        Васелеида вновь извлекла из ножен меч. Рана под ключицей её не сильно беспокоила, а я не напоминал ей о том, что следовало бы соблюдать покой - для работы «регенерации» это не имело значения. Васелеида не маленькая: хочет терпеть боль - пусть терпит. Подозреваю, что протирание оружия было для неё сродни моему терзанию струн.
        Мы с Васей редко что-либо обсуждали, оставаясь наедине. Наше совместное времяпровождение заключалось в том, что мы хором молчали. И нас это вполне устаивало.
        Льера иль Гише хлопнула дверью, заставив картины на стенах вздрогнуть. Все эти голые женщины, к чьим взглядам с полотен я успел привыкнуть, наверняка бы возмутились подобному бесцеремонному вторжению в апартаменты борделя, умей нарисованные дамы разговаривать. Штос-офицерша отыскала меня взглядом, ринулась к моей кровати, точно в атаку.
        - Кир, почему ты не сообщил мне, что был в Мужской башне?! - спросила Лука.
        Нависла надо мной.
        Вновь восхитился её роскошными… формами. Так и захотел протянуть руку и проверить такие ли они упругие, какими кажутся.
        Сдержался.
        Зачем проверять, если помню: производимое ими впечатление вовсе не обманчиво.
        Вот только что об этом и вспоминал. Не иначе как хозяйка борделя добавила в ужин возбудившие моё воображение эликсиры. Не винил Рику в этом: таковы уж особенности её работы. Хозяйке борделя приходилось отыскивать любые способы, позволившие бы вынудить клиенток борделя активно пользоваться услугами компаньонок.
        - Был, - сказал я. - Оттуда открывается замечательный вид на город. Причудливые улочки, много зелени - красиво. А ночью можно без помех разглядывать звёзды - мне повезло: на небе не было ни тучки. Вот куда обязательно нужно приводить иностранцев.
        - При чём здесь город, какие иностранки?! - сказала Лукория.
        Мне почудилось, что льера едва удержалась от того, чтобы схватить меня за плечи и встряхнуть. Мышцы на её руках напряглись. Пальцы скрючились и тут же сжались в кулаки.
        - Ты видел… её?
        Последнее слово Лука произнесла с придыханием.
        - Ты о королеве?
        - Ну а о ком жеж ещё?!
        - Видел, - сказал я.
        Штос-офицерша едва не задохнулась от возмущения.
        - И это всё, что ты можешь сказать?! - воскликнула она.
        Я привстал, отложил в сторону карауку.
        - Льера Лукория, я не понимаю, что именно ты хочешь от меня услышать. Да, я видел королеву. И даже разговаривал с ней.
        - В городе говорят жеж… ты сбежал из башни.
        - Не сбежал, а ушёл, - сказал я. - Даже шикарный вид на город быстро надоедает. А я проторчал в Мужской башне почти два дня.
        - А… она?
        - Королева? Осталась там. Я, между прочим, предлагал ей уйти, если ты на это намекаешь. Но Каталиния Восемнадцатая предпочла остаться в своей комнате.
        - Как жеж тебе повезло!..
        Лука уселась на кровать - резко, словно внезапно лишилась сил.
        - Знаешь, о чём я писала в письме - в том, из-за которого заварилась вся эта каша с заговором? - спросила она.
        Я пожал плечами. Не сказал Луке, что сжёг это злополучное послание в кабинете старшей дознавательницы. Впрочем, оно успело сыграть свою роль.
        - Я в нём просила сестру отыскать способ связаться с королевой. Любой. Пусть не увидеться, а только передать ей коротенькую записку.
        - Зачем? - спросил я.
        - Зачем?! - переспросила Лука.
        Посмотрела на меня с таким изумлением, точно я сморозил глупость.
        - Зачем… - повторила она. - Кир, ты… видел её глаза?

* * *
        Штос-офицерша Лукория была влюблена в королеву Каталинию Восемнадцатую.
        После слов о «её глазах» и того мечтательного взгляда, которым Лука их сопроводила, я в этом не сомневался. Льера иль Гише не пыталась отрицать свою влюблённость. Напротив: её прорвало на откровения - она выплеснула на нас с Васей настоящий поток обрывочных рассказов и признаний. Даже несмотря на то, что к такой чести мы с Васелеидой не очень-то и стремились.
        От Лукории мы узнали, что свою службу она начинала в гвардейском отряде, отвечавшем за охрану дворцового комплекса - десять лет назад, ещё при жизни матери нынешней королевы. Тогда она и увидела впервые Каталинию Восемнадцатую, «стройную девчушку с яркими зелёными глазами». Но воспылала чувствами к молодой королеве Лука лишь в прошлом году.
        Тогда штос-офицерша сопровождала правительницу в поездке по королевству. Её отряд сняли с охраны дворца - назначили в парадное сопровождение королевского кортежа. Льера иль Гише не один день наблюдала за поведением молодой королевы. Но лишь на обратном пути, у самой столицы осознала, что больше не может не думать об «этих глазах».
        Признаться наследнице престола в своих чувствах льера Лукория тогда не решилась. Когда же молодую монархиню объявили сумасшедшей и заперли в башне, Лука воспылала надеждой. Поняла, что у неё появился шанс проявить себя, добиться если не ответных чувств, то хотя бы дружбы и внимания королевы. И ради этого она готова была на всё. Стоило лишь Каталинии Восемнадцатой её о чём-либо попросить.
        Штос-офицерша решилась связаться с Катей уже после того, как сестра покойной королевы расформировала дворцовую гвардию, отправив её офицерш служить на задворки королевства. Достучаться до королевы из маленького посёлка на океанском побережье оказалось не так просто. Поэтому льера иль Гише и попросила помощи у своей младшей сестры, чьи подруги приходились дочерями чиновниц из ближнего круга регентши.
        Но связаться с Каталинией Восемнадцатой у льеры иль Гише так и не вышло.

* * *
        - Что ты хотела ей предложить? - спросил я.
        Слушая откровения Лукории, вновь придвинул к себе карауку, наигрывал спокойную, печальную мелодию - точно подбирал музыкальный фон под рассказ штос-офицерши.
        - Всё, что бы она ни пожелала, - ответила Лука.
        Она сидела рядом со мной, опустив взгляд, разглядывала носки своих сапог. Плечи её поникли, пальцы теребили тесьму на мундире. Из груди льеры то и дело вырывались тоскливые вздохи.
        - Даже устроила бы тот самый заговор, в котором тебя обвинили? - спросил я.
        Лука повела плечами. Повернула ко мне всё ещё опухшее от побоев лицо - льера Лукория либо не видела необходимости приводить его в порядок, либо не находила на это времени.
        - Она королева, - сказала штос-офицерша. - Я без раздумья исполнила бы любой её приказ. Ведь именно ей я когда-то дала присягу.
        Говорила твёрдо: верила в свои слова.
        - Тогда пиши, - сказал я.
        - Что писать? - спросила Лука.
        Я взмахнул рукой.
        - Всё, что ты нам только что рассказала. И про зелёные глаза… и про присягу. Про чувства свои напиши обязательно. Не жалей слов: краткость не всегда сестра таланта - иногда она признак косноязычия. Говорить у тебя получалось неплохо. Вон, Вася не даст соврать. Надеюсь, письменно свой рассказ ты изложишь не хуже. Помни только, что ты пишешь любимой женщине, а не строчишь донесение вышестоящему начальству.
        - Кому пишу?
        Штос-офицерша отпрянула от меня, словно испугавшись.
        - Лука, не строй из себя непробиваемую солдафонку, - сказал я. - Уж я-то знаю, что ты не такая. Пиши своей королеве. Всё, что только что рассказала нам. Если её это не проймёт - значит, у вашей Каталинии Восемнадцатой попросту нет сердца. Вон, от твоей истории даже у Васи на глазах появились слёзы.
        Слуга рода Силаевых перестала натирать меч, посмотрела на меня. Промолчала: должно быть сообразила, что я лишь образно выражался - мне и самому было сложно представить Васю плачущей из-за каких-то там чужих сопливых историй. Но Лука-то знала Васелеиду не так хорошо, как я: могла и поверить.
        - Напишу, - сказала Лука. - И что дальше? Ты знаешь кого-то…
        - Сам отнесу.
        Теребившие тесьму пальцы штос-офицерши замерли.
        Лука разглядывала меня сквозь щёлочки между опухших век - пыталась сообразить, говорю я серьёзно или разыгрываю её.
        - Ты?
        - Льера Лукория, - сказал я. - Что тебя не устраивает? Я не подхожу тебе в качестве посланника?
        Сыграл тоскливый проигрыш из «слёз-алмазов».
        Лука прижала к груди руки - точно, как та актриска из плаксивой пьесы.
        - Ты… сделаешь это для меня? - спросила она.
        Решил обойтись без шуток.
        - Конечно, льера Лукория, - сказал я.
        Подпустил решимости во взгляд.
        Штос-офицерша рванулась ко мне, сгребла меня в объятия.
        Услышал, как захрустели мои суставы.
        - Кир… я жеж… Ты такой!..
        - Да.
        Я не стал говорить Луке о том, что сам вдруг захотел заглянуть в «эти глаза».

* * *
        Представлял, что штос-офицерша бросится выпрашивать у компаньонок бумагу, чтобы быстрее набросать послание для королевы. Но льера Лукория торопиться не стала. Покинула бордель и вернулась к нам почти через сутки - усталая, дёрганная, точно с нашей предыдущей встречи не смыкала глаз.
        Вручила мне пахнущий духами пухлый конверт.
        - Кир, - сказала она, стыдливо опустив взгляд, - я понимаю, что поступаю… дурно. Мне не следовало бы заставлять тебя делать для меня… такое. Я жеж помню о твоих чувствах. И очень ценю их, поверь. Но… ты пойми, я жеж не знаю, как можно сделать по-другому. Если бы могла, я бы сама…
        Так и хотел махнуть рукой и сказать: «Не парься».
        Но после трёх скучных дней в борделе лень было даже говорить - ограничился жестом. Если вчера сомневался: стоило ли предлагать льере Лукории свою помощь. То теперь чувствовал, что прогуляюсь до дворца с радость - да и не без удовольствия пообщаюсь с зеленоглазой королевой.
        Тем более что наверняка не скоро увижу ту снова: Васина рана зажила - завтра-послезавтра можно было уже занимать места в дилижансе.

* * *
        К башне подошёл на закате, спрятавшись под «отводом глаз». Постоял у её основания: рассматривал светившееся под самой крышей окно. Прикинул, как лучше к нему подобраться.
        Хотел уже скастовать «кошачьи лапы», но вдруг передумал.
        Покачал головой.
        - Нет, - пробормотал я. - Не полезу.
        Бросил на двери входа «обнаружение жизни».
        Не так уж и много охраны.
        Решил, что поднимусь по лестнице.

* * *
        Моему приходу королева обрадовалась.
        Ну и, конечно же, удивилась.
        Вручил Кате письмо штос-офицерши Лукории - оно тут же полетело на стол, легло поверх стопки страниц недописанного трактата. При мне королева его так и не распечатала. Сказала, что в ближайшие дни у неё будет на чтение предостаточно времени.

* * *
        Катя ещё спала, когда я утром скастовал на стене её комнаты «скрепы» входа. Заранее планировал уходить из Мужской башни именно таким способом - подготовил похожий вход и в борделе. Положил на подушку рядом с королевой «женское сердце». Этот похожий на тюльпан красный цветок сумели вчера раздобыть для меня компаньонки льеры Рикарды. Он с вечера дожидался своего часа в темноте эльфийского дома.

* * *
        Очутился в «Дом ласки и удовольствий», узнал от Васи, что Лука дожидалась моего возвращения в соседний апартаментах - провела там всю ночь.

* * *
        - Как это она ничего не велела мне передать? - переспросила льера Лукория.
        Недоверчиво приподняла брови. Отёки вокруг её глаз уменьшились, раны на губах зажили. Похоже, льера всё же воспользовалась заживляющими зельями.
        Я пожал плечами.
        На похожие вопросы я ответил уже с десяток раз.
        Когда сегодня утром уходил из Мужской башни, письмо Луки оставалось непрочитанным. Катя вчера о нём так и не вспомнила: мы занимались другими делами. Но я не стал говорить об этом штос-офицерше.
        - Совсем-совсем ничего? - повторила Лукория.
        Сейчас она походила не на строгую офицершу, а на большого обиженного ребёнка. Замерла посреди комнаты. Заламывала руки, растеряно поглядывала то на меня, то на хмурую Васелеиду, точно выпрашивала у нас слова поддержки.
        - Совсем, - сказал я.
        Если поначалу, когда Лука только ворвалась к нам в комнату, я ещё пытался подобрать слова ей в утешение, то теперь на её однотипные вопросы только злился. Видел, что они сумели утомить и Васю: та не переставала хмурить брови.
        Наконец, я не выдержал, натянул сапоги. Слез с кровати, повесил на стену карауку.
        - Льера Лукория, ты мне доверяешь? - спросил я.
        - Это жеж… - произнесла Лука. - Не в этом дело… Но…
        Я сказал:
        - Возьми меня за руку.
        Мой тон не позволил шиос-офицерше спорить - она выполнили моё распоряжение.
        Сжал её пальцы.
        - Закрой глаза.
        - Зачем? - спросила Лукория.
        - Делай, что говорю!
        Лука послушно сомкнула веки.
        - Не открывай глаза, пока не разрешу, - сказал я. - Иди за мной. И не пугайся.
        Бросил Васе: «Я ненадолго».
        Направил в «скрепы» ключ-приказ, шагнул в стену, увлекая за собой штос-офицершу.
        «Скрепы» входа на стене в Мужской башне ещё не развеялись. Я на ходу подпитал их маной. Протащил через них льеру Лукорию.

* * *
        Королеву мы застали сидящей за столом. Монархиня торопливо чирикала карандашом на листе бумаги. Непричёсанная и неумытая, в распахнутом халате на голое тело. Она заметила наше появление; вскочила, опрокинув стул. Не сразу меня узнала - подняла руки в защитном жесте. Испуг в её взгляде почти тут же сменился изумлением.
        Похожее выражение отразилось и в щёлках-глазах штос-офицерши.
        - Катя, это Лукория, - сказал я. - Лука, это Великая Государыня Каталиния Восемнадцатая. Познакомьтесь друг с другом, девочки. Пообщайтесь. Вернусь к вам позже. Удачи.
        Не дожидаясь реакции женщин на мои слова, я вернулся в эльфийское жилище.

* * *
        В апартаменты борделя решил пока не возвращаться. Надоело там сидеть. Да и давно собирался прогуляться в квадрат Силаевых, передать Мышке подарок.
        Небольшую, набитую мелкими опилками игрушку я увидел, когда позавчера прогуливался по Реве - не смог оставаться безвылазно в борделе. Так и не понял, кого изобразил пошивший зверюшку мастер: то ли разновидность медведя, то ли бегемота. Но игрушка получилась у него забавной.
        Чем-то она напомнила мне саму Мышку - купил её для боярышни, не раздумывая. Ещё одним плюсом игрушки посчитал размеры: они вполне позволяли поместить её в тайник за красным камнем. Что я и решил проделать, пока льера Лукория и Каталиния Восемнадцатая проясняли все интересовавшие их вопросы.
        Первый квадрат Бригдата встретил меня запахом меллорна и уже привычным полумраком. А ещё тишиной - не слышал ни шарканья шагов, ни человеческих голосов. Различил только едва уловимый шелест листвы над головой, да издалека доносилась приглушённая расстоянием перекличка встревоженных птиц.
        Пусть я и прятался под «отводом глаз», но всё же предпочёл не пересекать дорожки и освещённые участки, добрёл до забора. А вот там меня ждал сюрприз. Точнее, не ждал никто: около ворот я не обнаружил ни одной охранницы.
        В прошлый раз здесь, вблизи ворот, дежурили девять воительниц. Всё гадал тогда: сумею ли пройти мимо них незамеченным, или дерево предков просигналит своим защитницам о моём вторжении. Тогда смог незамеченным перебраться через забор - теперь спокойно вышел через калитку: «обнаружение жизни» подсказало, что вокруг, не считая меня и меллорна, не было ни души.
        С попутными экипажами не повезло. Пока добирался до Мышкиного квадрата, меня не обогнала ни одна карета или коляска. Несколько раз едва не упал, поскользнувшись на мокрых камнях; промочил сапог, не сумев обойти одну из бесчисленных луж - больших, похожих на крохотные озёра: видимо ночью в Бригдате прошёл ливень.
        Несколько раз встретил вереницы гружённых разным барахлом повозок. Те двигались мне навстречу. Вовремя посторонился. Женщины, сопровождавшие скрипучие телеги (все в однотипных накидках с изображением оплетённого змеёй ствола дерева и с короткими посохами в руках - должно быть отряды одного из боярских родов), меня не заметили. А я не хотел показываться местным на глаза: опасался, что о моём появлении узнают Силаевы - не придумал, как объяснить им, почему не останусь погостить.
        Добрался до нового квартала семьи Варлаи Силаевой пешком. Застал створки главных ворот квадрата приоткрытыми. Те, кто из них недавно выехали, должно быть направились в противоположную от меня сторону - в общую часть города. Потому что по пути я их не встретил.
        Пряча в тени лицо, поспешил к помечавшему тайник красному камню. Убедился, что полость за камнем снова не пуста - вынул из неё сложенный пополам лист бумаги. Улыбнулся.
        Воровато огляделся, уложил в нишу за красным камнем игрушку. Та едва поместилась. Глаза-пуговки тряпичного медведя-бегемота обиженно блеснули.
        И лишь потом я развернул Мышкино письмо. Не спеша, оттягивая приятные мгновения. На листе бумаги увидел написанные знакомым детским почерком большие буквы - неровные и небрежные, точно выводившая их рука либо дрожала, либо очень торопилась.
        Прочёл всего два слова: «КИРА, ПОМОГИ».
        Глава 56
        Я трижды перечитал короткое Мышкино послание.
        Пытался понять, что оно означает. И как мне следует на него отреагировать. Потом сложил письмо, убрал его в карман - туда, где хранил предыдущее.
        Направился к открытым нараспашку воротам.

* * *
        У входа в квадрат Силаевых застал ту же картину, что и у ворот первого квадрата: ни души. Пустовало место привратницы. Никто не посматривал на меня ни из окон сторожки, ни из-под деревянных навесов, под которыми стражницы прятались в непогоду, ни со стен. Я бросил вокруг себя «обнаружение жизни». Вблизи ворот плетение людей не обнаружило.
        Уже не скрываясь, я прошёл на территорию боярского рода. Шагал сопровождаемый настороженными взглядами пары серых ворон, что поглядывали на меня с вершин фонарных столбов. Повсюду около стены видел грязь (без следов обуви, колёс или копыт), лужи. Ночной ливень смыл с мощённой камнем дороги даже конский навоз, которого днём у ворот всегда можно было заметить в изобилии.
        Квадрат выглядел безлюдным, но не заброшенным: трава на газонах не успела вытянуться выше моих щиколоток, кусты удерживали приданную им руками людей форму. Пусть струи дождя и оставили на камнях дорожек листья и сухие ветки, но совсем немного - территория казалась вполне ухоженной. Казалось, что вот-вот явятся её хозяева, чтобы устранить устроенный непогодой беспорядок.
        Я почувствовал сомнение: туда ли пришёл? Быть может, Силаевы изменили планы? И Варлая выбрала для проживания семьи не этот участок? Или Варлая с Кишиной и не собирались здесь жить - я что-то напутал? Вполне вероятно, что теперь Мышке для того, чтобы оставить в тайнике послание, приходилось идти сюда с одного из соседних участков.
        Я неторопливо шёл по мощённой булыжником дороге к домам. Посматривал на птиц, что по-хозяйски расхаживали по дорожкам и ухоженным газонам; на аккуратно подстриженные кусты - похоже, что за ними продолжали ухаживать и после того, как эту территорию покинули Сомовы. Слушал птичьи переклички, но не слышал человеческих голосов.
        На дороге - там, где она сворачивала к дому, похожему на маленький замок - я увидел сломанный стул. Взгляд зацепился за него, как за инородный предмет, сильно выделявшийся на фоне чистых дорожек и газонов. Стул большой, с резной спинкой и обитым тёмной тканью сидением - явно недешёвый. Он лежал на боку. Указывал на меня тремя ножками - четвёртая виднелась в паре шагов от стула на злёном травяном ковре.
        Не знаю, сколько стул здесь пролежал. Но я предположил, что его бросили за ненадобностью ещё в те времена, когда из квадрата уезжали прежние хозяева. Уверен: у Сомовых по моей вине случился большой избыток мебели. Непросто найти в одном квадрате место для того, что хранилось в семи. Уверен, что именно поэтому боярыни относились к своим вещам столь расточительно.
        Сомневаюсь, что новые владелицы квадрата позволили бы стулу здесь лежать… если бы решили приспособить участок для своего проживания. Не помню, чтобы слуги рода Силаевых проявляли безалаберность. Напротив: территория боярского рода при мне всегда выглядела идеально ухоженной. Именно этот стул и убедил меня в том, что в настоящее время квадрат, где я прогуливался, нежилой.
        Я остановился, вновь не спеша огляделся по сторонам. Заметил, что за мной продолжали пристально следить вороны. Птицы меня не боялись - я вызывал у них не страх, а любопытство. Внутри бывшего квартала Сомовых всё выглядело почти в точности, как на участке Силаевых, где мне довелось пожить. Такие же дома, расположенные в том же порядке. Ничего примечательного.
        Я не стал идти вглубь квартала: уже не сомневался, что квадрат безлюдный. Должно быть сейчас, после моих ночных приключений, когда я срубил десятки меллорнов, таких пустынных участков, как этот, в боярской части Бригдата немало. Силаевы попросту неспособны были заселить их все. А может и не хотели: ведь понимали, что через несколько лет снова их лишатся.
        Вернулся к воротам, освежил в памяти схему расположения новых владений Силаевых. Попытался прикинуть, где именно, покинув семнадцатый квартал, могла поселиться семья Варлаи. Решил прогуляться к ближайшему из старых, захваченных не мной, квадратов - даже если в моё отсутствие Силаевы его лишились, хоть узнаю там, куда они переехали.
        Брёл в тени высоких каменных оград, удивлялся той тишине, что царила вокруг. Если бы не чириканье птиц, подумал бы, что лишился слуха - не слышал за стенами ни ржания лошадей, ни стуков и грохота, ни смеха и разговоров скучавших на своих постах стражниц. Не встреть я по пути из первого квадрата гружёные хламом телеги - решил бы, что обезлюдил весь Бригдат.

* * *
        Постоял около ворот шестнадцатого квадрата. Сами ворота я нашёл запертыми, но низкая калитка в них оказалась приоткрытой. Перешагнул высокий порог - огляделся. Та же картина, что и в прочих кварталах: никого вокруг - только кое-где суетились птицы. И мусор на дороге. Здесь я увидел пусть не сломанный стул, но похожую картину: словно хозяева переезжали и в спешке роняли и бросали за ненадобностью вещи.
        Не стал заходить вглубь участка, отправился на соседний, принадлежавший теперь боярскому роду Сомовых. У тех осталось немного квадратов - значит кого-то из Сомовых смогу увидеть: хоть слуг, хоть детей или стриков. Расспрошу у них о том, что творится у Силаевых. Возможно, смогу узнать, куда делась семья Варлаи. Благо на мне сегодня не было нашивок с медведем. Выдам себя за безродного прохожего.

* * *
        Стражниц у ворот семнадцатого квадрата я не увидел. Прошёл через незапертую калитку. «Обнаружение жизни» подтвердило, что помимо меня в радиусе сотен шагов от будки стражи нет ни одного человека. Обошёл по краю большую лужу, направился вглубь квадрата.
        Уже перестал удивляться безалаберности слуг боярских родов, да и самих боярынь. И тому запустению, что видел на их фамильных территориях. Но шёл неторопливо, держал на виду руки: всё ещё по привычке ждал, что меня вот-вот окликнет кто-то из нынешних хозяев квадрата.
        Добрёл до бывшего дома Варлаи, так и не встретив никого, кроме голубей. Вот тех заметил непривычно много. Раньше их здесь гоняли, а теперь птицы чувствовали себя на боярской территории вполне вольготно, активно совали свои клювы во все щели.
        Когда-то мне довелось побывать в окружённых Синской пустыней древних заброшенных городах. Вот там я видел примерно такую же, по сути, картину. Кусты и траву там заменяли песчаные барханы, а вместо голубей среди почти нетронутых временем и непогодой домов разгуливали юркие ящерки.
        Но тишина в синских городах стояла очень похожая на эту. Не абсолютная - такую и тишиной-то назовёшь, лишь когда вдруг умолкнет привычный городской шум. В городах Синской пустыни человеческие голоса смолкли после Катаклизма. А вот почему и когда наступило молчание в боярской части Бригдата, я пока не понимал.
        Казалось, что я находился не в человеческом городе, а где-то посреди дикой природы. Шумел под крышами, в кустах и в кронах деревьев ветер, горланили птицы - никакой зловещей тишины. И ничего, что намекало бы на присутствие людей; словно могущественный маг обратил всё население города в невидимок.
        Открытая нараспашку створка дверей слегка покачивалась - ветер прижимал её к стене, но та тут же отталкивала, заставляла дверные петли поскрипывать. Голуби наворачивали круги около входа, вытягивали шеи - заглядывали в полумрак длинного коридора. Тот, как я помнил, едва ли не насквозь пронизывал весь первый этаж.
        Я отпугнул птиц, вошёл в дом. Ноги по привычке понесли меня к Мышкиной комнате - той, где боярышня спала раньше. Фонари на стенах не среагировали на моё появление: светился каждый седьмой. Такое освещение оставляли здесь на ночь, что бы служанкам было легче ориентироваться в проходах.
        Тёмную полосу я увидел издалека - по полу словно протащили тяжёлый мешок, оставлявший за собой грязный широкий след. И сразу сообразил, что именно увидел. Кровь - несвежая, подсохшая не меньше суток назад. Её гнилостный запах почувствовал ещё на пороге. Узнал: слишком часто я сталкивался с ним раньше.
        По этому же запаху примерно понял, что увижу в бывшей Мышкиной комнате: тёмный след сворачивал именно туда. Потому что сухая кровь - та, что на плитах коридора - обычно пахла иначе. Тот, что я ощущал в воздухе, подсказывал: где-то поблизости от меня кровь уже утратила свежесть, но пока не высохла.
        В трёх шагах от полосы дневного света, лившегося в коридор из комнаты Мышки, я заметил на полу у стены небольшой камешек. Мусора в этом доме раньше не замечал, потому камень и привлёк моё внимание - либо служанки работали из рук вон плохо, либо этот предмет появился здесь после того, как дом обезлюдил.
        Ещё издали мне почудилось, что камень имел слишком уж правильную форму. Поднял его - повертел в руке, подушечками пальцев ощупывая гладкую поверхность свинцового шарика. Такой я уже видел и не один: совсем недавно; и такой же я вынул из тела Васелеиды на площади с эшафотом в Реве.
        Пуля.

* * *
        На полу в бывшей Мышкиной комнате я обнаружил мёртвую женщину. Та лежала на животе, ногами к входу - её лицо я не видел. По размеру тела сразу понял, что это точно не боярышня Алаина. Да и не кто-то из Силаевых: на одежде мертвеца заметил эмблему боярского рода Сомовых.
        Перевернул Сомову на спину.
        Старуха. Худая, беззубая, дряхлая. С пулевым отверстием в груди.
        - Интересно девки пляшут, - пробормотал я.
        Не боялся, что меня услышат: «обнаружение жизни» утверждало, что живых людей поблизости не было.
        - Что у них тут произошло?
        Я знал, кто может ответить на этот вопрос.

* * *
        По пути в первый квартал не повстречал ни одного экипажа. Такими пустыми дороги Бригдата я ещё не видел. Если бы не те телеги…
        Я щедро разбрасывал вокруг себя «обнаружение жизни». Вблизи стен квадратов не обнаружил ни одной сражницы - нигде.
        В Главный храм предков или в здание Совета, что виднелось позади храма, я не пошёл. Сразу же направился к дереву предков, уже на ходу заявляя тому о своём интересе.
        - Эй, дерево! - сказал я. - Веди сюда свою куклу. Хочу с тобой пообщаться.
        Пнул ствол меллорна.
        - Дерево! Не делай вид, что ты уснуло. Я ведь чувствую, как ты за мной следишь.
        Трижды припечатал к стволу ладонь.
        - Гони сюда свою марионетку! - сказал я. - Будем с тобой разговаривать. Не заставляй меня применять силу, дерево. Ведь я могу поговорить с тобой и напрямую. Вот только тебе, боюсь, этот процесс не понравится. Слышишь меня? Давай, давай! Не отнимай у меня время.
        Сверху на меня спланировали сразу с десяток листьев. Я отмахнулся от них, снова ударил по стволу ногой, разбрасывая по сторонам брызги из кусков пахучей коры.
        Будучи эльфом я ни за что бы не позволил себе разговаривать со священным деревом в такой грубой и наглой манере. Но эльфом я рождался лишь однажды. Неоднократно побывав в шкуре тёмного властелина, эльфийские привычки я подрастерял. Мог теперь разрешить себе и не только грубить меллорну.
        Нисколько не сомневаюсь, что дерево предков чувствовало моё настроение и понимало: церемониться с ним не буду.
        На ступенях у входа в Главный храм предков я заметил укутанную в белые одежды женскую фигуру. Лицо женщины не разглядел: его скрывала тень капюшона. Но по миниатюрной фигуре я узнал Верховную жрицу. Голос леса семенила в моём направлении одна, без свиты. Меллорн всё же решил меня не злить.
        После истории с «проклятым гвоздём» договариваться с Главным деревом предков стало проще.
        - Так бы сразу, - проворчал я.
        Уселся на выступавший из земли толстый корень, похлопал по нему ладонью, точно нахваливал хорошо показавшего себя в скачке жеребца.
        Верховная жрица приблизилась. Я скастовал «огонёк», подвесил его в воздухе - убрал им с лица Верховной жрицы тень. Увидел пустой, равнодушный взгляд Хранительницы.
        - Почему ты вернулась, Кира Силаева? - голосом своей марионетки сказал меллорн.
        Проигнорировал его вопрос.
        - Дерево, - сказал я. - Что происходит?
        - Ты нарушила наш договор, Кира Силаева.
        - Я не об этом спрашивал. Куда подевались твои подопечные, дерево? Я только что обошёл почти два десятка городских квадратов. Они пусты. Я не встретил в них ни души.
        Посмотрел Хранительнице в глаза.
        - Дерево, где все? - спросил я. - Куда подевались боярыни и их слуги? Что с твоими стражницами? Ворота в первый квартал тоже без охраны. А это значит, что ты явно в курсе происходящего. В этом квартале ты контролируешь всё.
        Выражение лица Верховной жрицы осталось безмятежным. В ответ на мои слова Хранительница не повела и бровью. Решил было, что дерево мои вопросы проигнорировало.
        Но меллорн ответил.
        - Все мои тысячелетние труды уничтожены, - произнесла Хранительница. - Все мои старания по созданию идеальных стражей, способных защитить меня от любых угроз, пошли прахом. Работа на протяжении тысячи лет оказалась напрасной. Потому что в мои расчёты вкралась ошибка. Очень серьёзная ошибка, из-за которой мне придётся всё начинать сначала.
        - Какая ошибка, дерево?
        - Их несколько, Кира Силаева. Я всё ещё делаю анализ произошедшего. Не хочу спешить с выводами. Но по предварительному заключению…
        - Ты не учло вот этого? - сказал я.
        Достал из кармана пулю.
        Меллорн не уточнил, что именно я ему показывал. Хранительница с безразличием посмотрела на свинцовый шарик на моей ладони.
        - И это тоже, - сказала она.
        Я бросил пулю к её ногам.
        Та покатилась по листве, ударилась о босую ногу Верховной жрицы, замерла.
        - Где они, дерево? - спросил я. - Что с ними случилось?
        - Они все мертвы, Кира Силаева, - сказала Хранительница. - Все. Никого не осталось.
        Глава 57
        Мертвенно-бледное лицо Верховной жрицы оставалось спокойным. В глазах у неё отражался «огонёк», на плече подобно погону лежал сухой лист. Хранительница смотрела на меня, не мигая. Как неживая. Точно игрушечный медведь - тот, которого я оставил для Мышки в тайнике.
        - Интересно девки пляшут, - сказал я.
        Потёр кончик носа.
        - Все мои стражи следовали Правилам: бесстрашно бросались на врагов, - сказала Хранительница. - Все. Никто не проявил малодушие, не отступил и не обратился в бегство, не опозорил память своих предков. Но в этот раз их умений и силы духа не хватило для победы. Слишком неравными оказались… возможности сторон.
        - Кто это сделал?
        Я вздохнул, поднялся на ноги.
        - Служанки змеиной богини, - сказала Хранительница. - Они приплыли на остров с Западного континента. Без приглашения. Мои стражи попытались выдворить их из Кординии. Точно так же, как поступали с непрошеными гостями уже не однажды. Но «доспех духа» в этот раз подвёл: сыграл на стороне наших врагов. Оружие, что дала богиня своим воительницам, справилось с ним без труда - попросту его не заметило. Пока не понимаю, почему. «Доспех духа» в этот раз не помог, а только помешал моим стражам - и это одна из тех ошибок в прежних расчётах, которую мне уже удалось отыскать.
        Я приподнял брови.
        Спросил:
        - Какая ещё богиня? Что ты несёшь, дерево? Боги ушли из этого мира. Разве не так? Об этом мне тут прожужжали все уши. Эти ваши обиженные божества, их проклятие…
        - Мне тоже казалось, что боги оставили нас в покое, Кира Силаева, - сказала Хранительница. - Вероятно, это было ещё одной моей ошибкой. Недооценка богов и их возможностей. Я… учту это обстоятельство при дальнейших расчётах. Заложу его в основу. А теперь уходи. Ты получила ответ на свой вопрос. Больше не отвлекай меня понапрасну. Мне нужна тишина и покой. Чтобы размышлять.
        - Интересно девки пляшут, - повторил я. - И о чём ты будешь думать, дерево? Не поздновато ли?
        - Мне предстоит много работы, Кира Силаева. Придётся всё начинать заново. Проработать план с учётом новых данных и обстоятельств…
        - Что ты собираешься начинать заново, дерево?
        - Тебе этого не понять, человек, - сказала Хранительница. - Твой слабый разум не способен осознать весь масштаб моего замысла. И уж тем более, оценить его по достоинству.
        - Зато я понимаю весь масштаб твоей глупости, - сказал я. - Ты говоришь, что делало из боярынь стражей. Такого вздора я давно не слышал. Слышали бы тебя эльфы - не поверили бы своим длинным ушам. Ведь это ты священное дерево. Это ты должно оберегать и защищать своих подопечных.
        Покачал головой.
        - Я повидал в своих жизнях много взрослых меллорнов, дерево. Но такого… странного, как ты, признаюсь, встретил впервые. Если бы только тебя мог увидеть Вечный лес! От стыда за слова и действия своего сородича он сбросил бы всю листву. Неужели ты не замечаешь свою главную ошибку?
        - Какую, Кира Силаева? Просвети меня.
        - Тебе следовало вырастить рощу, - сказал я. - Нормальную, из десятков взрослых деревьев, а не вот этот общий клубок корней с одной единственной взрослой особью на поверхности. А роща - это значит пять-десять полноценных стражей. Стражей! Но не людей, дерево, а именно меллорнов: могучих, почти неуязвимых. Такие сумели бы дать отпор любым врагам. Всё чудо-оружие этого мира не смогло бы нанести им ощутимого вреда. Не люди должны тебя защищать, дерево - ты должно о них заботиться.
        - Корни дают мне силу, - сказала Хранительница. - Ты даже не представляешь, какую. Благодаря им я когда-нибудь в своём развитии и могуществе стану на одну ступень с богами. Пусть не скоро, но такое случится, заверяю тебя. Но ты до этого дня не доживёшь, человек - это факт. А твои слова вызвали у меня лишь недоумение и помогли осознать твоё неразумие. Что я получу от других деревьев? Зачем мне слушать их глупые наивные мысли? Нет уж, спасибо. Ты меня с кем-то спутала, Кира Силаева. Я не нянька: ни для своих сородичей, ни для людей. Тем более - не для людей. Смешно слышать о моём долге перед этими никчёмными и ничтожными существами. Ты… не понимаешь, о чём говоришь, Кира Силаева.
        Я усмехнулся.
        - Очень хорошо понимаю, дерево - можешь мне поверить.
        - Ты всего лишь глупый человек, Кира Силаева, - сказала Хранительница. - Пусть ты и немного сильнее прочих людей. Но зря ты считаешь себя достойной общаться со мной. Разговаривать с тобой - пустая трата времени. И пусть время - это то, чего у меня всегда было предостаточно, всё же я не хочу тебе ничего объяснять. И не желаю выслушивать твои наивные рассуждения. Потому что мы мыслим по-разному. Тебе никогда не достичь моего уровня мудрости, человек. Чтобы ты о себе ни возомнила. Уходи. Наш разговор окончен.
        Она повернулась ко мне спиной и зашагала к Главному храму предков.
        - Вот это точно, - пробормотал я. - Мыслим мы по-разному.

* * *
        От первого квадрата мне пришлось долго шагать пешком.
        День был в самом разгаре, но в боярской части Бригдата мимо меня не проехал ни один экипаж.
        Карету я сумел остановить лишь оказавшись в общей части города.

* * *
        Ступил через порог «Дома ласки и удовольствий», известил хозяев о своём появлении звоном подвешенной над дверью железки.
        Тут же невольно поправил на себе одежду. Проверил, что с ней не так, почему произвёл на охранницу салона столь сильное впечатление. Та уставилась на меня, словно на ожившего мертвеца.
        Яркие эмоции при виде меня расцвели и на лице хозяйки борделя. Но не привычная липкая улыбка и показное радушие - скорее изумление и растерянность. Госпожа Барелла пробормотала под нос похожую на короткую молитву фразу, всплеснула руками и поспешила мне навстречу.
        - Госпожа Силаева?! - воскликнула она. - Какая приятная неожиданность! Вы живы!
        Барелла остановилась в шаге от меня, принялась ощупывать мои руки, плечи, словно хотела удостовериться, что я не призрак и не приснился ей. В воспалённых глазах хозяйки борделя блестела влага. От женщины несло алкоголем и валерьяной.
        Её пальцы оказались холодными, хотя прохлады в борделе я не заметил. Напротив, отметил, что все окна в салоне против обыкновения прикрыты и плотно занавешены. Из-за чего внутри «Дома ласки и удовольствий» сегодня необычно жарко и душно.
        - Госпожа Силаева! - повторила Барелла. - Как же я рада, что с вами всё в порядке!
        На её громкий голос среагировали обитательницы верхних этажей. Над перилами появились женские головы. Компаньонки поглядывали на меня, перешёптывались.
        - Со мной всё хорошо, - заверил я.
        Окинул взглядом общий зал борделя - нашёл его непривычно пустым. Не заметил в нём ни компаньонок, ни разносчиц, ни клиенток. Все столы блестели чистотой. Полумрак: горели только три тусклых светильника в центре зала. Точно сейчас не день, а раннее утро; или вовсе - выходной.
        - Я только что вернулся в город, госпожа Барелла, - сказал я. - Был дома - там никого не застал. Бродил по боярским квадратам - не встретил там ни одной живой души. Не смог даже найти извозчицу. Это очень необычно и странно. Я словно сплю, вижу сон и не могу проснуться. И не могу понять, что у вас здесь произошло.
        - Только что вернулись? - переспросила хозяйка борделя.
        Зачем-то посмотрела на мои сапоги. Хотела увидеть на них пыль дорог? Я столько сегодня прошагал, что пыли на моей обуви собралось предостаточно.
        Я кивнул.
        - Да. В полдень.
        - Где же вы были?
        Следившие за нами компаньонки умолкли.
        Дожидались моего ответа? Вряд ли бы они поверили, скажи я правду.
        Я повёл плечами.
        - Ещё утром я находился далеко отсюда. Очень далеко. Но не в этом дело…
        Заметил во взгляде хозяйки борделя недоверие.
        - Хотите сказать… вы ничего не знаете? - спросила она.
        Заглянула мне в глаза.
        - Вот именно, госпожа Барелла, - сказал я. - Я в полной… растерянности.
        Развёл руками.
        - Не понимаю, что творится в городе.
        - Как… такое возможно, госпожа Силаева?
        - Возможно, - сказал я. - Уверяю вас. Но не это сейчас важно, госпожа Барелла. Мои объяснения подождут. Они не имеют большого значения, поверьте. А вот то, что я увидел в Бригдате… мне не понравилось. Мне нужна информация, госпожа Барелла. Вся, какая у вас есть. И срочно. Что происходит на острове?

* * *
        Хозяйка борделя оказалась более ценным и словоохотливым источником информации, чем высокомерный меллорн. Мы с ней расположились за столом около барной стойки. Госпожа Барелла зажгла на стене рядом с нами светильник, велела разносчицам принести кофе. Не дожидаясь, пока работницы выполнят её распоряжение, приступила к рассказу.
        Понизив голос, пристально смотря мне в глаза, она сообщила о гибели карательного отряда, отправленного боярскими родами в Оргону для борьбы с пиратками. Вывалив на меня это известие, хозяйка салона внимательно следила за моей реакцией. Убедилась, что слышу о печальной судьбе боярского отряда впервые - я этому действительно удивился, мне даже не пришлось притворяться.
        Особенно меня поразил тот факт, что горожанки узнали о неудачной миссии боярынь-воительниц в то самое утро, три дня назад, когда я покинул «Дом ласки и удовольствий». Я буквально чуть-чуть разминулся с этим известием - в бордель его принесла ходившая утром за свежей зеленью повариха. Если бы остался тогда на завтрак, сегодня не чувствовал бы себя идиотом.
        По словам поварихи, на рынке поговаривали о том, что в бою с пришельцами сгинул весь отряд из Бригдата - не уцелела ни одна воительница. Тогда у жительниц Бригдата это известие не вызвало особого доверия. Оно показалось им чьей-то грубой и глупой шуткой. Ведь все привыкли считать боярынь Кординии неуязвимыми и непобедимыми - и не безосновательно.
        Но уже к вечеру стали известны подробности того кровопролитного сражения, что произошло среди холмов неподалёку от Мужской крепости. Пиратки оказались не просто пиратками, а слугами неизвестной в Кординии богини (Барелла не сумела припомнить её имя). И те высадились на острове не только грабить - они намеренно умертвили мужчин в Мужской крепости и похищали женщин.
        - С какой целью? - спросил я.
        Хозяйка борделя замялась. Невнятно и неуверенно поведала мне о таинственных ритуалах и жертвоприношениях - слухи, чужие догадки и предположения. Причём сама смутилась, сообразив, что её слова выглядят фантастичными и неправдоподобными. Понял, что о реальных целях служительниц таинственной богини Барелле ничего не известно. Попросил её рассказывать о фактах - тех, о которых она знала достоверно.
        Хозяйка борделя смочила горло глотком кофе.
        С её слов, в столице Кординии ещё три дня назад поговаривали, что против боярынь пришлые воительницы применили ранее неизвестное на острове оружие. То походило на обитые железом палки. Но не простые: эти посохи метали в противников маленькие свинцовые шарики.
        - Вот такусенькие.
        Барелла показала размер пуль.
        Я кивнул.
        - Некоторые из старых морячек, кстати, припомнили, что слышали о похожих палках, - сказала моя собеседница, - но только коротких. Им о них рассказывали другие морячки. С таким палками, якобы, воевали где-то на юге Западного континента.
        Мне сразу на ум пришёл пулемёт из которого ранили Васю. И те посохи, что я видел сегодня в руках сопровождавших телеги женщин (с изображением дерева и змеи на накидках).
        Слухи о поражении боярынь в битве при Оргоне, рассказывала Барелла, на сутки опередили появление вблизи Бригдата самих победительниц. Те подошли к столице Кординии большим отрядом - около пяти сотен человек. Все со страшным оружием в руках, что убивало на расстоянии, подобно Дару боярынь воительниц. Вот только служанки богини использовали своё оружие не два-три раза в сутки - они могли швырять железные шары из палок без долгих перерывов.
        В этом самые смелые и любопытные жительницы Кординии вскоре убедились, когда наблюдали за сражением, что развернулось позавчера в полдень на пшеничном поле вблизи пригорода Бригдата. Горожанки следили за боем с крыш домов, с окрестных холмов. И были полностью уверены в скорой победе своих воительниц. Ведь тех собралось много - все представительницы боярских семей, способные удерживать в руках оружие. В родовых квадратах остались дожидаться их возвращения лишь дряхлые старухи, да малые дети.
        В битве около Бригдата сошлись боевые построения боярынь и плотные шеренги служанок неизвестной богини. Схватка вышла недолгой. И кровавой. Ливень из свинца не позволил местным воительница подобраться к противницам на расстояние рукопашной схватки. Неуязвимые ранее воительницы погибали, так и не добравшись до своих врагов. Добыть победу им не помог и их Дар - пробил в построениях врагов лишь несколько небольших брешей.
        - Они все остались на поле, - сказала Барелла. - Пролежали там почти сутки. Говорят, некоторые из них вечером ещё стонали. Но мы ведь не воительницы, госпожа Силаева. Мы испугались.
        Хозяйка борделя посмотрела мне в лицо, но тут же отвела взгляд в сторону.
        - Служанки богини позволили нам забрать тела боярынь только вчера. Живых мы не нашли. Потому вы, госпожа Силаева, и не встретили никого в боярских квадратах. Я слышала, что сперва горожанки хотели отвезти тела в Главный храм предков. Но Верховная жрица не пустила их в первый квадрат. Поэтому всех мёртвых воительниц свезли в пятый…
        - А что случилось с детьми - с боярышнями? - спросил я.
        - Вы разве не слышали? - сказала Барелла.
        И тут же сама себе ответила:
        - Ах да, вы же…
        Она раздвинула ворот рубахи, словно тот сдавил ей горло, мешал дышать. Помахала рукой, разгоняя перед своим лицом воздух. По её лбу скользнули капли пота - блеснули, спрятались в густых бровях.
        - Мне нужно выпить, - сказала хозяйка борделя. - Срочно. Не хотите ли стаканчик кординийской настойки, госпожа Силаева?
        - Не откажусь.
        Барелла, кряхтя, выбралась из-за стола, сходила к барной стойке за тёмной бутылкой с широким горлом. Плеснула в стеклянные стаканы испускавшую аромат цветов шиповника жидкость. Один стакан придвинула ко мне, второй - залпом опустошила. Скривилась, зажмурилась, вытерла рукавом губы.
        - Так что там с боярышнями? - напомнил я.
        Глава 58
        Пригубил напиток. Кординийская настойка мне не понравилась. Недостаточно крепкая, слишком сладкая - я бы сейчас не отказался от бутылки «Слёз милийской девы».
        - После той битвы, - сказала хозяйка борделя, - примерно половина служанок богини остались в полях - обустраивали лагерь. Они так и живут сейчас там, не перебираются в город. А сотни две змеих - так мы их прозвали - отправились в боярскую часть города. Их… повели туда наши, местные. Не знаю, чем эти змеихи их подкупили. Может, что-то пообещали… Я… слышала, что в одном из квадратов служанки богини с кем-то сражались. Мои девчонки видели, как змеихи вывозили убитых - своих, не боярынь. Да и откуда бы там боярыням взяться? Они же все…
        Вновь подняла на меня взгляд. Прокашлялась, словно чем-то подавилась. Вновь наполнила свой стакан. В этот раз женщина сделала лишь пару глотков настойки. Тут же вынула из кармана большой белый платок, смахнула с лица пот.
        - Мёртвые змеихи были, - сказала она. - Это точно. Не знаю, сколько, но пару десятков их трупов моя знакомая видела. А она не стала бы приукрашивать. Так что точно вам говорю, госпожа Силаева, змеихи в боярских квадратах с кем-то сцепились. И хорошенько отхватили. А потом они погнали туда вереницу телег - штук тридцать, не меньше, как мне рассказывали. Мы думали: будут грабить квадраты. Но они занялись грабежом боярских домов только вчера. Тащили от вас целые горы всякого добра… даже мебель!
        Барелла снова протёрла лицо.
        И сказала:
        - А тогда они вывезли из квадратов… детей.
        Хозяйка борделя рассказала: горожанки видели, как из боярской части города служанки богини вывозили на крестьянских телегах не меньше сотни детей - там были и десятилетние, и совсем крохи. Малыши рыдали. Девочек, что постарше, везли спутанными верёвками по рукам и ногам. Телеги с детьми в городе не задержались. Сразу направились к дороге, что вела к Оргоне.
        - К своим кораблям повезли, - сказала Барелла. - А что мы могли сделать?! Напасть? У них… вон… эти палки! Боярыни и те не смогли с ними справиться. А мы даже не воительницы. Что мы можем?
        Она пожала плечами.
        - Значит, всех увезли, - сказал я. - Интересно девки пляшут.
        Потёр кончик носа.
        Я и не верил, что Мышка умерла.
        Спросил:
        - Они увезли только боярышень, или хватали и других детей?
        Узнал, что отпрыски простых горожанок не пострадали.
        - Зачем им понадобились боярышни? Что об этом говорят в городе?
        Барелла смутилась; пробормотала что-то о ритуалах и жертвоприношениях злой богине.
        Но явно и сама не верила своим словам.
        - Ладно, - сказал я. - Главное, что девочки живы. Это радует.
        - Говорят, в Оргоне змеихи хватают ещё и взрослых, - сказала хозяйка борделя. - Знакомая моей знакомой держит там трактир. Вчера приехала в Бригдат, рассказывала, что двух её работниц недавно схватили на рынке. Те… просто пошли за продуктами! Змеихи усадили их на телегу, повезли в свой лагерь. И не только их! Она говорит, служанки богини в Оргоне забирают молодых девок прямо с улицы.
        Она потянулась к бутылке. Криво улыбнулась.
        - А вдруг такое начнётся и у нас? - сказала она. - Вот, прячемся теперь… на всякий случай. С самого утра. Думаю… может вообще дверь закрыть? Кто к нам сейчас придёт? Весь город сидит по домам. Люди боятся выйти на улицу. Я хоть и немолода уже… Но вслед за девками, не придёт ли и наш черёд? Для чего мы им понадобились? Может… они нас будут… есть? Я слышала, что на Западном континенте… всякое бывает. Или всё же принесут в жертву? Весь город! Весь остров! Что нам делать, госпожа Силаева? Что… собираетесь делать вы?
        Я отодвинул от себя стакан. Желание напиться исчезло. Коснулся ладонью кармана, где лежали Мышкины письма.
        - Делайте, что хотите, - сказал я. - Прячьтесь. Пейте настойки. Ждите, когда за вами придут. И не забывайте, что вы не воительницы… когда вас поведут на убой. Я тоже, кстати, слышал о случаях каннибализма среди пираток. В Ягваре об этом часто говорят - спросите у своей сестры. Но вы не бойтесь, госпожа Барелла: в Бригдате много женщин, змеихи быстро всех не съедят.
        - Правда? - спросила Барелла. - Но… как же… вы, госпожа Силаева?
        Понял по выражению её лица: женщина ждала, что я выхвачу из ножен меч (который остался в Ягваре) и брошусь на захватчиц, подобно прочим боярыням. Она ещё не поняла, что я неправильная боярыня.
        Пусть меллорн сам живёт по своим Правилам. А меня ждут бескрайние поля цветущих маков и карнавал в Вилетте. Вот к ним я и отправлюсь… после того, как найду Мышку.
        Сдержал ухмылку.
        Выбрался из-за стола.
        - А я займусь тем, чем должен, - сказал я. - Разыщу сестру.

* * *
        Со слов Бареллы, боярышень повезли в сторону Оргоны. Туда, где в порту стояли корабли служанок богини. А значит детей вряд ли собирались убивать - точно не в ближайшее время. Если даже рассматривать версию о склонности «змеих» к каннибализму, то и в этом случае вряд ли бы они повезли боярышень так далеко. В Оргоне тоже было чем поживиться - зачем тащить туда еду из Бригдата?
        Более правдоподобным мне казалось предположение о том, что детей хотели погрузить на корабли, чтобы отвезти… да на те же невольничьи рынки. Кто его знает, вполне вероятно, что в этом мире есть места, где в качестве рабов ценились именно маленькие дети. Возможно, где-то из них растили идеальную прислугу или воительниц, а может детей продавали в те же бордели.
        Как бы то ни было, если я собирался найти Мышку - следовало ехать в хорошо знакомый мне портовый город. Воспоминания об Оргоне у меня остались не самые радужные, как и о Мужской крепости - память о ней мне большей частью досталась по наследству. Но путь туда я помнил, заблудиться не боялся, как и не нуждался ни в проводницах, ни в попутчицах: брать с собой в Оргону я не намеревался даже Васелеиду.
        Кстати о Васе. Если я не собирался попрощаться с ней, оставив её в далёкой Реве, следовало в ближайшие часы подпитать ведущие в столицу Ягвары «скрепы» входа. Я не рассчитывал сегодня задерживаться в Кординии, потому не вкладывал в плетения входа много энергии. Если те развеются добираться до берегов Ягвары придётся привычным для местных способов. А это очень долго.
        Вспомнил я и о сидящих в Мужской башне Кате и Луке. Вот тем не повезло. Или повезло - тут как посмотреть. Вход в башню я не подпитывал со вчерашнего дня. И внутренний таймер мне подсказывал: его больше не существовало. У дамочек появилось очень много времени на общение. Пусть наслаждаются. И благодарят за это вторгшихся в Кординию служанок богини; ну и моё наплевательское отношение к организации их свидания.

* * *
        С благословления хозяйки борделя я поднялся в апартаменты, где обычно проводил время с Чёрной и Белой. Девочек распорядился не приглашать: сказал, что намереваюсь передохнуть с дороги, прежде чем снова отправлюсь в путешествие. Сплёл «скрепы» - прогулялся к Васе. Поинтересовался её здоровьем, предупредил слугу, что задержусь в Кординии.
        Добавил маны в Васины медальон и перстень. «Регенерация» потребляла всё меньше энергии, но я посчитал, что пока рано переключать её работу на внутренние Васины резервы. Запитал ягварский вход от семурита, закрепил камень на стене внутри эльфийского жилища - прикинул, что с таким запасом маны плетения «скреп» продержатся не меньше семи суток. Тот же финт провернул и со входом из салона госпожи Бареллы.
        Вот теперь я был готов отправиться в путешествие.

* * *
        - Куда поедем? - спросила извозчица.
        - В Оргону, - сказал я.
        - Куда?!
        Кровь отхлынула от лица возницы.
        Бросил женщине золотую монету.
        Та поймала золотой кругляш, судорожно сглотнула.
        - Но там… эти змеихи, - сказала она сорвавшимся на писк голосом.
        Метнул ей второй золотой.
        Распахнул дверь экипажа.
        - И поторопись, уважаемая, - сказал я. - Хотелось бы засветло добраться до постоялого двора.
        - Конечно, госпожа! - сказала извозчица. - Я это… не извольте беспокоиться, госпожа. Успеем!

* * *
        Ещё в Бригдате я не однажды видел в окно кареты бредущих по улицам женщин с посохами в руках и в накидках с изображением оплетённого змеёй ствола дерева. Все смуглолицые, спокойные. Шагали уверенно, без опаски. С другой стороны, чего им было бояться? Иной силы, кроме боярских родов на острове и раньше не было - теперь не осталось и вовсе никакой. Кроме самих служанок богини.
        Интересно было бы узнать их планы. Как змеихи собирались пользоваться плодами своих побед? Здесь, на острове, они остались единственной реальной силой, способной диктовать жителям правила и условия - по сути, хозяйками. Им ничего не стоило занять место прошлых владелиц острова - вплоть до того, чтобы навечно поселиться в их похожих на крепости кварталах.
        Какую цель преследовала их богиня? Хотела пополнить ряды своих приспешников? Или нуждалась в кровавых жертвоприношениях? А может вовсе не участвовала в делах своих служанок - те действовали по своему усмотрению, стремились к обычным для людей вещам: власти и богатству? На основании рассказа Бареллы мне сложно было сделать выводы. Хотя те меня, признаться, и не особенно волновали.
        Я рассматривал дерево с условным изображением кроны и чёрную ленту змеи на стволе - эмблему на одежде змеих. Раньше много раз видел похожие, но не точно такие же. Взять ту же чашу, оплетённую змеёй. Или символ бесконечности. По каким мирам я её помнил? Были те знаки символами божеств? Или красовались на гербах земных правителей?
        Я рылся в воспоминаниях, мысленно перебирал всех известных мне богов из разных пантеонов - реальных и вымышленных, действующих и канувших в небытие. Силился, вспомнить тех, что предпочитали использовать женские обличия и аватары. И при этом могли применить для обозначения своего присутствия и расположения изображения дерева и змеи.
        С деревом и просто, и сложно одновременно. Те же эльфийские жрецы сплошь и рядом использовали их при оформлении алтарей своих божеств, многие из которых красовались на большинстве полотен и фресок в облике прекрасных дев. Но ни одна богиня эльфов не позволила бы изобразить свой любимый меллорн настолько безлико и схематично: изображение священного дерева в их святилищах всегда можно было легко опознать.
        Змея, или змей, тоже появлялись рядом с божественными ликами нередко. Но именно что «рядом». На ум мне приходили лишь несколько богов-мужчин, чьими аватарами могли быть ползающие гады. Женщины-богини предпочитали отождествлять себя с более романтичными образами - яркими птицами, хитрыми пушистыми лисами… и прочими тонконогими антилопами.
        Но чтобы кто-то из божеств изобразил себя обмотанным вокруг ствола дерева гадом… - такого я и представить не мог. Либо прибывшие на остров дамочки поклонялись неизвестной мне богине-извращенке, либо герб на их накидках - плод воображения человеческого гения. Причём во второй вариант мне верилось значительно больше: людская фантазия была способна и не на такое - изображения на гербах боярских родов Кординии яркий тому пример.

* * *
        В небольшом постоялом дворе, где остановился на ночь, застал примерно ту же картину, что видел в салоне Бареллы. Женщины по привычке продолжали работать, боясь лишиться заработка. И в то же время изображали из себя невидимок - лишний раз не показывались на глаза посторонним, прятались в тёмных помещениях, за закрытыми ставнями.
        Побеседовав с девицей разносчицей, узнал, что перевозивший детей караван телег позавчера проследовал этим же маршрутом - вечером. Они ехали не спеша, на постоялом дворе не задержались. По моим прикидкам, передвигаясь в таком темпе, телеги с боярышнями должны были добраться до Оргоны прошлой ночью или сегодня утром.
        А ещё в зале трактира я смог понаблюдать за отрядом служанок богини - схожих лицами женщин в знакомых накидках, с посохами. Змеихи отличались от местных смуглой кожей, строгой одинаковой одеждой и спокойными, слегка отрешёнными взглядами. Как мне сообщила разносчица, они следовали в Бригдат - сопровождали реквизированные у крестьянок повозки.
        Ни одна из пришлых не говорила на староимперском - змеихи объяснялись с персоналом постоялого двора жестами. Вели себя они себя по-хозяйски: ни за что не платили, брали всё необходимое, особенно не стесняясь. Но не особенно и наглели, обходились без излишней грубости и рукоприкладства - вполне приличные и цивилизованные захватчицы.
        На мою нашивку с гербом боярского рода Силаевых служанки богини никак не реагировали, хотя временами и бросали на неё взгляды. Змеихи старались меня не беспокоить, не проявляли по отношению ко мне агрессии. А вот местные все, как один, посматривали на меня с осуждением; словами и поведение намекали, что я просто обязан немедленно вцепиться пришлым в глотки.
        Поведение жительниц Кординии меня нисколько не смущало. Они могли сколько угодно прожигать мой кафтан гневными взглядами - я не считал себя чем-либо им обязанным. Тем более что с меня они нисколько не стеснялись требовать серебро. И, судя по завышенным расценкам, владелицы постоялого двора за счёт меня же покрывали нанесённые им змеихами убытки.

* * *
        В Оргону я прибыл во второй половине дня - уставший, голодный. Позёвывал, убаюканный долгой поездкой по плохой дороге. Не уставал напоминать себе, насколько удобнее перемещаться через эльфийский дом, нежели путешествовать в экипаже.
        Подивился количеству народа на улицах города - местные явно не прятались от захватчиц. Вдохнул подзабытый коктейль из запахов морской воды, тухлой рыбы, мочи и лошадиного навоза. Он напомнил, почему я так стремился уехать отсюда в столицу Кординии.
        Увидел на улицах и патрули служанок богини. Не так много, как ожидал. Местные на них реагировали спокойно, хотя старались обходить стороной. Видел, что змеихи изредка останавливали горожанок, что-то у тех спрашивали - кого-то и конвоировали. Горожанки покорно шли за захватчицами, опустив головы.
        Выбрался из кареты около кафе, в котором не так давно работал. Увидел за барной стойкой его хозяйку. По полупустому залу сновали знакомые разносчицы. Меня не узнали. Либо моя внешность за прошедшие дни сильно изменилась, либо мой боярский герб отвлекал внимание от лица.
        Я пробежался взглядом по столикам кафе, отыскивая среди посетительниц знакомые лица. Тех оказалось много. Но в основном женщины сидели большими компаниями. Я же собирался найти словоохотливую одиночку - для приватного разговора.
        Бывшая портовая грузчица, а ныне бандитка и мать двух взрослых дочерей (и любительница посплетничать, насколько помню) в качестве собеседницы меня вполне устроила.
        Я подошёл к её столу, поинтересовался:
        - Уважаемая, вы не будете против, если я составлю вам компанию?
        Женщина зыркнула на герб Силаевых, на мой кошель; улыбнулась, отсалютовала мне кружкой.
        - Присаживайтесь, молодая госпожа, - сказала она.
        Указала на моё плечо.
        - Хороший у вас кафтан, интересный. Почти как новый, даже следов крови не видно. Нашли где-то? Или кто вам его продал? Сейчас многие в таких расхаживают. После той бойни у Мужской крепости. Только картинку с плеча… обычно срезают - чтобы не дразнить предков бывших хозяек одёжки. Предки, молодая госпожа - они бывают обидчивыми. Особенно боярские.
        - Это мой кафтан, уважаемая, - сказал я. - Мой. И картинка - герб моей семьи. Мне давненько не доводилось бывать в вашем городе. И на острове тоже. В последнее время всё больше живу в королевстве Ягвара. Знаете, где это?
        - А чего ж не знать, молодая госпожа? Мы тут не совсем тёмные.
        - Вот… я недавно здесь. И совсем не узнаю Кординию. Вроде и всё, как прежде. И в то же время, всё по-другому. Словно нахожусь в чужой стране.
        Моя собеседница ухмыльнулась. Опрокинула в глотку из кружки остатки пива.
        - Так она и есть теперь чужая… для вас, - сказала она.
        Увидел в её глазах злорадство.
        - Что тут у вас творится? - спросил я. - Расскажете?
        - А чего б не рассказать, молодая госпожа, - сказала бандитка. - Тем более что много всего интересного можно рассказать… если вы недавно вернулись с материка. Тут у нас такое происходило и происходит! В двух словах и не объяснишь. Только… у меня что-то горло совсем пересохло, молодая госпожа. Язык едва ворочается. Смочить бы его чем-нибудь. Чем-нибудь покрепче, желательно.
        - Разумеется, - сказал я.
        Жестом подозвал к себе разносчицу.
        Глава 59
        С того времени, когда я здесь работал, зал кафе почти не изменился. Сменили пару фонарей на стенах: должно быть старые разбили во время пьяных драк - такое и при мне тут случалось. Перекрасили в неприятный светло-коричневый цвет одну из стен. Заметил я и несколько свежих отметин на барной стойке, одну - на скуле у хозяйки заведения. Должно быть девица, сменившая меня на должности вышибалы, плохо справлялась со своими обязанностями.
        Бывшая портовая грузчица стойко молчала, дожидаясь, пока доставят мой заказ. Разглядывала меня, не стесняясь; ковырялась ногтями в зубах. Радостно встретила появление разносчицы. Схватила у той с подноса бутылку с мутноватой жидкостью - руки бандитки заметно дрожали. Наполнила до краёв стакан сивухой (запах у напитка совсем не как у «Слёзы милийской девы»), залпом опустошила его; почавкала большой сочной луковицей. Подарила мне довольную кривую улыбку и заговорила.

* * *
        Бандитка рассказала, что корабли служанок богини прибыли в Оргону незадолго до полудня. После того, как высадили большой десант около Мужской крепости. Отряды змеих в порту сразу вступили в конфликт с городскими властями - они не пустили таможенниц на свои суда. Явившийся наводить порядок отряд стражниц служанки богини убили, посеяв среди прочих работниц порта панику.
        В городской страже Оргоны, что состояла из слуг боярских родов, не числилось ни одной воительницы. Со стражницами захватчицы расправились быстро и безжалостно. Они превосходили тех не только числом, но и вооружением - метавшие убийственные железные шары палки наводили на горожанок ужас. Город служанки богини не грабили; навели в порту порядок, организовали его охрану.
        А вскоре до Оргоны дошло известие о гибели мужчин в Мужской крепости. Причём те, кто об этом сообщил, утверждали, что обитатели крепости не стали жертвами несчастного случая, как это часто случалось со слабым полом - захватчицы, якобы, уничтожили их намеренно. По городу поползли слухи о том, что совсем скоро в Оргону явится карательный отряд боярских родов.
        Боярыни пришли к городу даже раньше, чем их ждали: Совет боярских родов не на шутку разозлился из-за гибели мужчин - частично это подтвердил и рассказ Бареллы. Могу их понять: от слабого пола во многом зависел прирост населения острова - особенно от его численности. Ни для кого не секрет, что для рождения потомства одних только женщин недостаточно.
        В Мужской крепости ютилась половина мужского населения Кординии. И трудились они там над приростом населения, не покладая… много трудились - я знал это из воспоминаний своего предшественника в нынешнем теле. Остальные мужчины острова обитали в крепости у противоположного побережья. Боярыни не без основания опасались, что пиратки доберутся и туда; потому и спешили с карательным рейдом.
        Они настолько торопились наказать наглых пираток за вторжение и смерть мужчин, что не удосужились хорошенько разузнать о возможностях противниц. Может и узнали о метавших свинцовые шары палках, что привезли с собой служанки богини, но по привычке положились на защиту «доспехов духа»: ведь все в отряде были воительницами. Но «доспех», как и говорил меллорн, в этот раз им не помог.
        Вести о разгроме боярского карательного отряда настолько потрясли жительниц Оргоны, что они не сразу обратили внимание на странные действия захватчиц. Часть населения временно превратилась в мародёров-могильщиков. Мёртвых боярынь закапывали в землю. Хотя знающие люди и твердили, что мертвецов следовало отправить в Бригдат. Сделать это не представлялось возможным: змеихи увезли с собой все телеги.
        Служанок богини осталось около портового города совсем немного: большая часть их войска отправилась к Бригдату. А те, что разместились в Мужской крепости, разбились на маленькие группки патрулей… и принялись похищать молодых женщин. Горожанок останавливали среди дня на улицах города, угрожая оружием, отводили в крепость; то же происходило и в окрестных сёлах.
        По Оргоне поползли пугающие жительниц острова слухи - сродни тем, которыми меня потчевала Барелла. Были и ужасающие рассказы о творившихся в Мужской крепости оргиях и жертвоприношениях. Рассказывали о страшных ритуалах, во время которых молодых женщин убивали на алтарях. И о том, как пришлые служанки злой богини разрезали своих жертв на куски и поджаривали на огромных кострах.
        Слухи поутихли лишь после того, как первые из похищенных вернулись домой - с опухшими от долгих рыданий лицами, осунувшиеся от испуга. Тому, что они рассказали, поначалу никто не поверил. Этих женщин горожанки предпочитали сторониться, считая едва ли не разносчицами дурных болезней и пособницами захватчиц, пока подобных им в городе было мало.
        Но с каждым днём побывавших в Мужской крепости становилось всё больше; и к их рассказам, наконец, прислушались.
        - И что же они говорили? - спросил я.
        - Эй, милая, подойди-ка к нам! - сказала бандитка.
        Она поманила к себе бледную, узкоплечую разносчицу. Та явилась к нашему столу, устало переставляя ноги, с блеклой улыбкой на лице. Не успела ничего спросить - моя собеседница схватила женщину за руку. Разносчица испуганно взвизгнула, но вырваться из захвата не сумела. Бывшая грузчица вывернула её запястье, продемонстрировала мне на руке женщины свежий ожог, похожий на изображение змеи.
        - Вот, смотрите, - сказала она. - Видите, молодая госпожа? Они все вернулись оттуда вроде бы и целыми, но с такими метками - служанки богини называют их «дрангами». Тех, у кого уже есть такие дранги, змеихи больше не трогают. Если и останавливают девиц с дрангами в городе, то сразу отпускают.
        Высвободила из захвата руку разносчицы, опрокинула в себя ещё треть стакана сивухи. Утёрла рукавом губы. Громко икнула.
        - Чувствую, скоро мы все будем ходить с вот таким вот змеиным клеймом на руках, - сказала бандитка. - Все, кто живёт на этом… ик… острове. Приглядитесь, молодая госпожа. Дрангов пока нет только у таких уродливых старух, как я. Но уже чувствую (а чуйка меня редко подводит), что скоро придёт… ик… и наша очередь.
        Она снова зачавкала луковицей, разбрызгивая слюну по столешнице.
        Я проследил взглядом за разносчицей. Та морщилась, потирала руку. Посмотрел и на других молодых женщин - пусть не у всех, но у многих разглядел на предплечье похожие ожоги.
        - Зачем их так пометили? - спросил я.
        Повернулся к своей чавкающей собеседнице.
        - Так… ик… ясно, зачем! Это потому что они уже носят в себе змеёнышей!
        - Кого носят? - переспросил я.
        Бандитка пьяно ухмыльнулась, взглянула на меня с превосходством бывалого человека.
        - Вы знаете, откуда берутся дети, молодая госпожа? - спросила она.
        - Имею представление.
        - Так вот… ик… чтобы забацать девчонку, нам не обойтись без мужиков. Как я говорила… ик… наших-то уже нету. Эти богинины сучки извели их всех до одного. И неспроста! Знаешь… ик… знаете почему, молодая госпожа? Потому что они привезли к нам на остров своих. Да! Своих… ик… грёбаных мужиков! И уже в следующем году… ик… в Оргоне многие бабы будут нянчить чернявых змеёнышей.
        - Хочешь сказать, женщин отводят в Мужскую крепость…
        - Чтобы сделать им лялек.
        Женщина ударила ладонью по столу и громко хохотнула, привлекая к нам внимание всех посетительниц кафе. Те бросали на нас любопытные взгляды, но тут же отворачивались, наткнувшись на вызывающий взгляд бывшей портовой грузчицы. Моя собеседница вновь потянулась к бутылке.
        - Интересно девки пляшут, - сказал я.
        - Они там не пляшут… ик… а только раздвигают ноги, - сказала бандитка. - Причём говорят… ик… что змеиные мужики все, как один заколдованные. Что они спокойно трутся среди баб… ик. И не боятся нашей энергии. Не дохнут от неё! Во как! Точно тебе говорю… ик… молодая госпожа. Не веришь мне - спроси у этих.
        Она указала на пару помеченных клеймом молодых женщин, что пили пиво за соседним столом.
        - Кто-то говорит, что то и не мужики вовсе, - добавила моя собеседница громким шёпотом. - А такие бабы, которым ихняя богиня приделала между ног эти… ик… мужские штуковины. Представляешь, молодая госпожа? Так что змеихи теперь могут размножаться без этих… без мужчин… ик. И хотят, чтобы и мы тоже…
        Приложилась к стакану, цокнув зубами по его стеклянному краю.
        - Как думаешь, молодая госпожа? - спросила она. - Как отнесутся к такому… ик… наши предки? Ведь они завещали нам жить по-другому. И велели размножаться вовсе не по-змеиному.
        Посмотрела на меня мутными глазами.
        - Ты-то со своими предками общаешься в храме, молодая госпожа. Они тебя услышат. Поспрошай у них, как нам дальше-то… ик. Что делать-то? Примут они нас к себе… после такого-то?
        Покачала головой.
        - Рожать от уродок… - сказала она. - Ик. Ведь всегда для такого у нас на острове пользовали мужиков. А теперь… бабы с бабами… ик. Так можно? А дочульки наши… Интересно, и уродки эти у нас тоже будут рождаться? Или богиня змеих пришивает им эти штуки… ик… уже потом?
        - Обязательно спрошу, - пообещал я.
        Подумал, что с количеством спиртного для своей собеседницы явно переборщил. Икание бандитки меня раздражало, а то и дело капавшая на столешницу из её рта слюна не добавляла аппетита. Перевёл разговор на другую тему: поинтересовался судьбой боярышень из Бригдата.
        Оказалось, что бывшей грузчице известно о прибывшем из столицы караване телег с детьми. Она его не видела. Но слышала от других, что тот вчера по дуге обогнул Оргону и въехал в Мужскую крепость.
        Глаза женщины в испуге расширились. Она резко вдохнула, прижала к груди руки. Смотрела на меня с таким выражением, словно на неё только что снизошло озарение.
        - Ты думаешь, - сказала она, - из них там будут делать этих… ик… змеиных уродок?! Не может быть! Ик. О-чу-меть! Оооо…
        Прижала к губам ладонь.
        Пьяная женщина - не лучшее зрелище. Особенно, когда смотришь на неё трезвым. Я по привычке сдержал эмоции. Решил заканчивать разговор. Поманил к себе разносчицу.

* * *
        Вышел из кафе. Запахи подгоревшего лука и кислого пива сменились на другие, уличные, напомнившие мне о том, что Оргона - приморский город. Я огляделся, пропустил запряжённый измученной пегой лошадью экипаж. Проводил его взглядом. Обдумывая полученную от бывшей портовой грузчицы информацию, неторопливо зашагал по мостовой в сторону Мужской крепости.
        Задерживаться в Оргоне я не собирался. Ещё по пути сюда составил нехитрый план: найду Мышку, через эльфийский дом вернусь вместе с ней в Реву, к Васелеиде. Что дальше - ещё не решил. Пока я чётко не определился, куда пристрою мелкую. Найду ей пристанище в столице Ягвары? Или верну в Бригдат? А может возьму Мышку с собой - повезу нюхать маки и развлекаться на карнавале?
        Чтобы не решил - это будет после.
        Сейчас свою задачу я видел в том, чтобы отыскать боярышню и забрать её у служанок богини.
        Порадовало известие о том, что детей не погрузили на корабли. Мне бы не хотелось переносить поиски Мышки на Западный континент. Хотя побывать на нём было бы любопытно. Вот только я никогда не любил путешествовать по воде.
        Скудная пища, качка, тесная каюта - не видел в этом ничего привлекательного. Недавней поездки в Ягвару мне надолго хватит. Ни одну из своих прошлых жизней я не связал с морем. Всегда был исключительно сухопутным жителем.
        Я посмотрел на затянутое облаками небо. Солнце давно миновало зенит; устало, неторопливо скатывалось к горизонту. Время на то, чтобы найти Мышку до темноты, у меня ещё предостаточно. Но оттягивать поиски всё же не стоило.
        Где находилась Мужская крепость, я прекрасно представлял. Благодаря сохранившимся от предшественника воспоминаниям знал расположение всех её входов-выходов, которых там совсем немного. Оставалось лишь придумать способ в неё проникнуть.
        Можно было поступить по-простому: вломиться силой, магией обездвижить охранниц - потратить часть маны. Вот только тратить понапрасну магическую энергию мне не хотелось. Кто знает, когда я смогу снова подзарядить накопители в театре Бригдата?
        Да и не ясно пока, сколько служанок богини повстречаю в крепости. А если привлеку внимание и попаду под обстрел из этих палок-пулемётов? Каждое попадание в магическую защиту отнимало у меня энергию. Один два выстрела - не страшно. А если тех будет сотня?
        Силовой вариант решил отложить на крайний случай. Не вовремя проснувшаяся жадность никак не желала на него соглашаться. К тому же в голове вертелся пример боярынь Кординии. Те тоже полагались на силу. И чем это для них обернулось?
        Можно сэкономить энергию, проникнув в Мужскую крепость тихо, подобно тому, как я ходил по боярским квадратам Бригдата, рубил меллорны. Вот только я не забывал, что для эффективного использования «отвода глаз» следовало дождаться темноты; чего совсем не хотел делать.
        Ночной поиск Мышки в многочисленных крохотных комнатушках крепости обещал затянуться надолго. Это не то же, что идти в центр квартала на запах меллорна. Даже мой предшественник нечётко представлял расположение всех жилых помещений в крепости - в темноте я мог шарить по ним до утра.
        Что бы я ни решил, но до Мужской крепости предстояло ещё добраться. В прошлый раз шел от неё до Оргоны несколько дней, хотя мог бы уложиться и в половину дня. Сегодня идти к ней пешком я не собирался. Как по заказу, услышал за спиной скрип колёс и бодрый топот лошадиных копыт.
        Меня догоняла неказистая лохматая кобылка, запряжённая в похожую на большое корыто с колёсами телегу. Лошадь резво переставляла ноги, подгоняемая немолодой черноволосой извозчицей… наряженной в накидку с изображением змеи и дерева.
        В телеге, рядом с возницей, восседали три служанки богини. Хмурые, сосредоточенные - вцепившись в деревянный борт, они поглядывали по сторонам, словно высматривали затаившихся между домами противниц. Сжимали в руках грозные палки-пулемёты.
        В корыте рядом со змеихами покачивались две испуганные молодые девицы. Роняли с румяных щёк слёзы, жались друг к другу, точно пытались согреться. Увидели меня - жалобно заскулили. Я не удержался - помахал им рукой. Возница резко натянула поводья.
        Телега заскрипела и застонала. Лошадь остановилась, недовольно зафыркала; потрясла мордой, отгоняя от своих ноздрей толстых назойливых мух. Две служанки богини, не сговариваясь, соскочили с повозки; поспешили ко мне, царапая подкованными подошвами камни и угрожающе направив на меня свои палки.
        - Дранг? - спросила меня одна из змеих.
        Ткнула в мою руку палкой. Другая - шагнула мне за спину, отрезала путь к отступлению. И тоже направила на меня свой стреляющий свинцом посох.
        Вспомнились слова бывшей портовой грузчицы о том, что патрули змеих отлавливали на улицах Оргоны женщин и увозили тех в Мужскую крепость. Неужто и мне повезло?
        Интересно девки пляшут. Вот это подарок!
        - Так нет у меня вашего дранга! - сказал я.
        Жизнерадостно улыбнулся. Закатил рукав, продемонстрировал женщинам чистую, лишённую даже волос кожу предплечья. Виновато пожал плечами.
        - Ты ехать с нами, - заявила мне служанка богини, указала на телегу.
        Её напарница подтолкнула меня в спину палкой-пулемётом.
        Сумел удержать на лице улыбку.
        - Ехать, так ехать, - сказал я.
        Даже не подумал сопротивляться. И не заставил себя уговаривать. Зачем? Если бандитка не обманула, то меня бесплатно довезут до Мужской крепости. Да ещё и в компании симпатичных женщин. Не придётся думать, как попасть за крепостные стены!
        Резво перемахнул через борт телеги-корыта, подмигнул зарёванным девицам.
        - Двигайтесь, девочки, - сказал я. - Вместе ехать будет веселее. Жаль, не прихватил с собой карауку - сыграл бы по пути вам что-нибудь весёлое. Ну чего разревелись? Прекращайте лить слёзы. Прокатимся - взглянем, что за мужиков вам привезли с Западного континента. Может они вам ещё и понравятся. Мне-то вряд ли: я не по этой части. И нисколько об этом не жалею.
        Усмехнулся.
        - Не знаю, как вас, девчонки, а меня на случку с мужиками повезут впервые.
        Глава 60
        Лошадёнка у служанок богини оказалась на удивление резвой, а сами змеихи ограничились тремя пленницами - не останавливали телегу, пока мы не оказались около крепостных ворот. Обе мои «сестры по несчастью» на протяжении всего пути не разговаривали, лишь тихо и жалобно скулили, да безостановочно лили слёзы. Мне так и не удалось с ними побеседовать. Хотя и тормошил их шутками - даже спел им пару песенок.
        Служанки богини тоже оказались не из разговорчивых. Сразу дали мне понять, что две из трёх не владеют даже азами староимперского. А весь их язык жестов сводился к толчкам и тыканью палками. В тех фразах, которыми они пару раз между собой перекинулись, я не понял ни слова. Потому не стал заводить со змеихами бесед. Хотя видел, что им, в отличие от невменяемых горожанок, моё пение понравилось.
        К Мужской крепости мы подъехали засветло. По знакомой мне дороге со стороны реки. Возница что-то прокричала привратницам; дождалась, пока приоткроют створку ворот, гаркнула на понуро опустившую голову кобылу. Поскрипывая колёсами, наша повозка медленно проследовала на крепостной двор мимо целого отряда стражниц, вооружённых палками-пулемётами - крепость охраняли явно не спустя рукава.
        Я вертел головой: тешил любопытство - пытался понять, какие перемены произошли внутри крепости за время моего отсутствия. Помечал в памяти расположение многочисленных охранниц - не иначе как змеихи опасались внезапного нападения. И радовался тому, что мне не пришлось ни штурмовать укрепления, ни тратить ману на всевозможные хитрости, чтобы попасть за крепостные стены.
        Мне не позволили долго вертеть головой: конвоирши согнали меня и пару рыдающих горожанок с телеги; теряя моё уважение и симпатию, тычками погнали нас через крепостной двор в направлении бывшего вещевого склада. А ведь казались такими милыми женщинами! Старался думать о цели своего визита сюда, а не прикидывать, какими «приятными» плетениями следовало бы отблагодарить тыкавших мне в спину палками змеих.
        Во дворе крепости я больше смотрел под ноги, нежели по сторонам: лошади оставили на земле немало… сюрпризов - мне бы не хотелось в ближайшем будущем запахом предупреждать окружающих о своём приближении. Может быть поэтому и не заметил вокруг никаких намёков на присутствие здесь детей. Да и сомневаюсь, что должен был: вряд ли бы тем разрешили свободно бродить по Мужской крепости.
        Мой предшественник не разгуливал раньше по складам - он не заходил дальше окошек выдачи. Потому я не особенно представлял, куда именно нас вели. Здесь, рядом со складами, раньше обитали только женщины - те самые, что выдавали продукты и одежду, принимали посетительниц. Куда-то в эту же часть крепости являлись и клиентки - те, что желали обзавестись потомством.
        Нас повели по узким коридорам с редкими фонарями на стенах и с множеством запертых дверей. Аромат конского навоза в тесных помещениях сменился на не менее приятные зловония - невольно пожалел об отсутствии сквозняков. Не удержался: скастовал носовые «фильтры» - тут не квадраты боярских родов и меллорны мне сегодня по запаху искать не придётся.
        На мгновение почудилось, что я вновь очутился в Реве, в подвале Дома правопорядка - очень уж похожая вокруг атмосфера, не доставало лишь стонов заключённых. Впрочем, свернув в очередной коридор, я услышал пусть пока не стоны и не крики - женские голоса. Понял на слух, что женщин впереди не меньше десятка; все они чем-то встревожены и не стеснялись в выражениях, изливая вслух эмоции. Лишние свидетели мне не нужны.
        Бросил на своих спутниц плетения «сна». Отволок спящих горожанок и конвоирш в ближайшую пустую комнатушку, позаимствовал у служанки богини накидку со змеёй и посох - пригодятся для маскировки. Пусть «отвод глаз» при дневном свете и не даст стопроцентного результата, но вместе с формой змеих обеспечит мне свободное перемещение по крепости: если кто меня и заметит, то посчитают за своего… или за свою.
        Повертел в руках грозное оружие змеих. Тяжёлое - можно использовать вместо дубины. Сразу же увидел на нём красную точку - такую же, как и на том пулемёте, что остался у Васи в Реве. У короткой и длинной стреляющих палок были общие разработчики: на это намекали и диаметр выходного отверстие канала ствола, и другие схожие детали конструкции оружия. Хотя длинная палка выглядела попроще - без излишних украшательств.
        С территории складов выбрался тем же маршрутом, что и попал сюда. Расправил на груди накидку, уверенно зашагал туда, где раньше проживали мужчины: рассудил, что детей вполне могли расселить по тем же тесным комнатам. Не прятался, но и старался не выделяться - если и попадался кому-то из служанок богини на глаза, то они забывали обо мне сразу же, как только выпадал из поля их зрения.
        Когда-то я вот так же прогуливался по шумным улицам столицы Аквинии. Уже будучи королём. Интересовался настроением горожан, слушал бродившие по городу слухи, отдыхал от сидения на жёстком троне. Простенькая иллюзия на лице и невзрачная одежда удачно дополняли тогда «отвод глаз», позволяли чувствовать себя в толпе невидимкой.
        Вот так же и в Мужской крепости я преспокойно дошёл до комнаты, где впервые открыл в этой жизни глаза. Ноги сами привели меня именно туда: то ли мне захотелось окинуть знакомое место свежим взглядом, то ли память предшественника пробудила во мне ностальгию по чужому прошлому. По опыту прошлых жизней я помнил, что чужая память часто напоминала о себе именно в подобных, важных для бывшего хозяина тела местах.
        Поднялся по ступеням, прошёлся по узкой галерее мимо десятка дверей (все плотно прикрыты, словно хозяева комнат никуда не делись, а лишь прятались от захватчиц, разбежавшись по комнатам). Замер у ничем не примечательной, но оставившей след и в моих, и в доставшихся по наследству воспоминаниях. Заглянул в комнату, подсознательно готовый лицезреть на полу массивное тело Прола.
        Но вместо мёртвого толстяка увидел на своей кровати тощую, длинную, абсолютно голую женщину. Та спала на спине, вульгарно раздвинув ноги; громко сопела, вывалив из приоткрытого рта язык; сквозь щели между её неплотно сомкнутыми веками поблёскивали белки глаз. Не слишком увлекательное зрелище, которое я точно не рассчитывал здесь застать.
        Невольно вспомнил годы, что провёл в Акрильской академии. Тогда мы с приятелями любили подбрасывать друг другу в кровати похожие сюрпризы. Специально отправлялись в злачные заведения портовых кварталов в поисках экзотических экземпляров жриц любви - наличие у тех букета дурных болезней считалось особым шиком и изыском для «дружеского подарка».
        Я тихо прикрыл дверь, так и не перешагнув порог своей бывшей комнаты. Чувство ностальгии, что поначалу вызвали у меня знакомые коридоры и места, улетучилось без остатка. Я неторопливо зашагал по галерее, то и дело заглядывая за незапертые двери. В каждой обнаруживал одну и ту же картину: спящих обнажённых женщин - судя по внешности, уроженок Кординии. Не детей.
        Почти закончил проверку комнат этажа, когда услышал шаги - те раздавались со стороны ближайшей ко мне лестницы. Чьи-то подкованные сапоги царапали ступени. Их владелец шумно пыхтел и вздыхал. Именно владелец, а не владелица: в этом я убедился, едва мужчина поднялся на этаж. Темноволосый, молодой, с впалой грудью, выпирающим животом и пухлыми щеками.
        Он шёл работать - такой вывод я сделал, потому что мужчина шагал без штанов. А его не прикрытое распахнутой рубахой «уродство» находилось в «рабочем» состоянии.
        «Жалкий образец, - подумал я. - У меня побольше будет».
        Так вот кого дожидались те голые дамочки. Вот почему они все спали - наверняка их опоили сонным зельем, подготовили к… оплодотворению. Меня тоже собирались проводить в одну из этих комнат? И что бы этот тип со мною сделал? Попытался зачать ребёнка? Или сделал бы мне профилактику механического запора? Тоже посчитал бы меня… странной разновидностью женщины?
        Мужчина поднял на меня меланхоличный взгляд, посторонился, уступая дорогу; «уродством» указал мне на лестницу. Никакого испуга или паники я на его лице не заметил. Мужик явно витал в своих невесёлых фантазиях. Меня либо поленился разглядывать, либо не воспринял, как угрозу. А зря. Я бросил в него «убийцу потенции» - вспомнил ещё одну шутку времён учёбы в Акрильской академии.
        Уже спускаясь по лестнице услышал за спиной изумлённый возглас. Изумлённый - не предсмертный. Как и предсказывала бывшая портовая грузчица, магия мужчину не убила. Я невольно обернулся, посмотрел на маячившие в дверном проёме комнаты голые сморщенные ягодицы. Точно не женщина: на тех я реагировал совсем иначе - организм не обманешь.
        В комнатах нижнего этажа я увидел примерно то же, что и наверху. Примерно - это потому что в некоторых помещениях я застал рабочий процесс. Коллеги встреченного мною у лестницы мужика деловито трудились над оплодотворением спящих жительниц Кординии. Зачем они их усыпляли, если не боялись женской энергии? Сам ответил на этот вопрос, когда в одной из комнат раздался истеричный крик не вовремя проснувшейся горожанки.
        В комнату, где голосила женщина, спешили служанки богини. Я свернул с их пути, постарался скорее покинуть корпус с бывшими мужскими комнатами, превращёнными теперь в помещения для… свиданий. Убедился, что боярышень разместили не там. Свернул в тень от высоких стен, заглянул в воспоминания бывшего обитателя этой крепости. Прикинул, в каком из известных ему помещений, я бы разместил сотню детишек.
        Из самых очевидных вариантов я выделил второй и третий мужские корпуса - так я их обозвал сам: местные не удосужились присвоить им номера. По размеру и количеству комнат здания в точности соответствовали тому, где я только что побывал. Если боярышень расселили не поодиночке, то мест для сотни детей в них вполне хватит - мужчин в крепости раньше проживало больше.
        Ещё я мысленно отметил на воображаемом плане Мужской крепости помещение для игр и столовую - кормились мужики из одного котла, собственных кухонь ни у кого из них не было. Раз и там, и там, решил я, помещались толпы бывших обитателей крепости, почему бы в этих залах не поместились детишки? Рядом со стеной столовой я сейчас и прятался - туда решил заглянуть в первую очередь.

* * *
        Детские голоса внутри столовой я услышал ещё на улице. Повертел головой, разыскивая место, откуда те доносились. Ставни на одном из окон нашёл приоткрытыми. Различил чьи-то жалобы, плач, даже ругань - но не смех. Похоже, боярышень змеихи усыплять не стали. Может быть только пока: ведь за спящими детьми присматривать проще.
        Внутрь здания через окно заглянуть не сумел: слишком уж высоко над землёй то располагалось. Лишь замедлил около него шаг, прислушиваясь. Около столовой увидел трёх служанок богини, что-то активно обсуждавших на своём языке. Постарался не привлечь их внимание: избегал резких движений, в упор на женщин не смотрел. Обошлось.
        Змеихи не обратили на меня внимания, не повернули в мою сторону лица, когда я взбежал по каменным ступеням. Украдкой оглядываясь на них, я стряхнул прилипшую к подошвам сапог грязь. «Обнаружение жизни» показало внутри столовой множество человеческих силуэтов - маленьких, наверняка детских (явно не сто - точно меньше) и парочку больших пятен тепла, принадлежавших взрослым, застывшим с разных сторон от входа.
        К одному из этих больших силуэтов я и свернул сразу же, как только перешагнул порог. Змеиха повернула ко мне голову - молодая, серьёзная, усталая. И тут же закатила глаза, погрузившись в сон. Палка вывалилась из её рук, с грохотом упала на пол. Я подхватил женщину под руки - лёгкая, костлявая; усадил её около стены. Рядом прислонил стреляющие посохи: и её, и свой - чтобы освободить руки.
        Потому что увидел: к нам уже спешила напарница уснувшей змеихи.
        - Ехо верхонто? - спросила она.
        Во взгляде служанки богини прочёл удивление и беспокойство.
        - Верхонто, верхонто, - подтвердил я.
        Бросил в женщину «сон». Та расслабилась набегу - буквально свалилась в мои объятия, выронила оружие. Несколько девочек среагировали на грохот, повернули к нам лица - испуганные, с опухшими глазами. Я улыбнулся им, подтащил змеиху к её напарнице. Вторая уснувшая дамочка оказалась крупнее и тяжелее первой. И пахла молоком.
        Со стороны мне показалось, что две спавшие у стены женщины выглядели мирными и счастливыми. Не привлекали к себе внимание. Детское так точно: ни одна из боярышень уже не разглядывали ни их, ни меня - те девочки, что отвлеклись на грохот от падения посоха, вернулись к своим делам. Других служанок богини я в столовой не обнаружил. Видел в зале только детей.
        В помещении «отвод глаз» справлялся со своей задачей неплохо. Пока я не издавал шума, взгляды детей проходили сквозь меня, касались спавших змеих и тут же пугливо убегали в сторону. Свет фонарей не особенно сказывался на действии заклинания, в отличие от солнечного. Ну а при таком скудном освещении, как в этом зале, не мудрено было затеряться и без помощи заклинания.
        Я стоял у стены, рассматривал детские лица. Те казались мне измученными, чумазыми. Не заметил на них улыбок. Зато увидел, что на глазах у самых маленьких блестели слёзы. Девочки рассредоточились по залу. Сидели на полу; некоторые лежали, свернувшись калачиком. Младшие прижимались к старшим. Хотя «старшие» - это громко сказано: сомневаюсь, что кому-то из боярышень исполнилось больше десяти лет.
        Не похоже, что служанки богини решили обустроить детей в этом зале надолго. То, что я видел, намекало: боярышни здесь временно. Либо змеихи собирались уже в ближайшее время перевести детей на корабли, либо нашли им другое, пока неочевидное для меня применение. Рассуждать о судьбе боярышень я пока не собирался: сейчас меня больше интересовал другой вопрос.
        Где Мышка?
        В столовой я её не нашёл.

* * *
        В столовой я увидел примерно половину из числа тех боярышень, что, по словам Бареллы, змеихи вывезли из Бригдата. Бандитка в Оргоне мне сказала: в Мужскую крепость повезли всех детей. А значит Мышка тоже здесь. Но только в другом месте.
        На ум мне тут же пришел зал для отдыха. Площадью он лишь незначительно уступал столовой. Пятьдесят девочек вполне могли в нём поместиться. И наблюдать за ними там не сложнее, чем в столовой - точно проще, чем если рассовать девчонок по тесным комнатушкам.
        Решил, что игровой зал - вероятный вариант.
        Туда я и отправился.

* * *
        В памяти обитавшего раньше в этой в крепости мужчины игровая площадка выглядела шумным и малопривлекательным местом. Мой предшественник предпочитал спокойные игры, всё больше проводил время в своей комнате. Чаще в одиночестве; редко - в компании немногочисленных приятелей. Шумной площадка была и сейчас - теперь здесь звучали не мужские, а девичьи голоса.
        Я усыпил отработанным способом стражниц, встал во весь рост, завертел головой - рассматривал шумную ватагу боярышень. Те разбились на группки. Некоторые молча сидели, обнявшись. Другие общались. Слышал жалобы - не различал смеха. Детских слёз я здесь увидел меньше, чем в столовой. А улыбку только одну: с противоположной стороны зала на меня смотрела Мышка - улыбалась.
        - Кира! - закричала она.
        Расталкивая детей поспешила ко мне.
        Я почесал кончик носа. А как же «отвод глаз»? Проверил: заклинание продолжало действовать, да и другие боярышни меня не замечали.
        Мышка подбежала ко мне, всхлипнула. С тех пор, как я видел её в прошлый раз, мелкая похудела. Она и раньше выглядела худышкой - теперь же её худоба казалась болезненной.
        - Кира, я знала, что ты придёшь! - сказала Мышка.
        Обхватила меня руками. Прижалась лицом к моему животу. Вытерла слёзы о кафтан. Я отметил, что пахло от мелкой вовсе не розами - боярышне не мешало бы помыться. Убрал с её головы запутавшуюся в волосах травинку.
        Алаина отстранилась от меня.
        Слёзы продолжали скользить по её щекам.
        - Она сказала, что все умерли, - заявила мелкая. - И мама, и Росля, и тётя Кишина, и даже родители моих подружек - все! Кира, я боялась… что и ты тоже!..
        Вытерла с глаз слёзы - те мешали ей на меня смотреть.
        - Она сказала: мы плохие, мы ей больше не нужны…
        - Кто сказал?
        - Верховная жрица. Кира! она прогнала нас. Отдала… этим…
        Мышка всхлипнула.
        - Кира, ведь ты меня не прогонишь? - спросила она.
        Погладил её по голове.
        - Не прогоню, Мышка, - сказал я.
        Не стал боярышню ни о чём расспрашивать: для этого ещё будет время.
        Сказал:
        - Подожди немного. Мне нужно кое-что сделать.
        Повернулся к стене и сплёл «скрепы» входа. Так поспешно я сооружал вход в эльфийское жилище лишь однажды: когда лежал с дырой в груди в степи, рядом с Курганом мёртвых. Тогда я не хотел умирать - сейчас хотел поскорее увести из Мужской крепости Мышку.
        - Всё, можно уходить, - сказал я.
        Направил в «дверь» ключ-импульс. Почувствовал: тот сработал - вход открылся.
        Взял боярышню за руку.
        - Куда мы пойдём? - спросила Мышка.
        - К Васе. Ты помнишь Васю?
        Мелкая кивнула.
        - Вася нас уже заждалась, - сказал я. - Держись за меня и ничего не бойся. Сейчас мы войдём в тёмную комнату. Там не страшно - просто темно. Шагай за мной, и придём туда, где нас ждёт Васелеида. Там мы сможем помыться и съедим что-нибудь вкусное. Слышу, как урчит твой живот. Скоро мы его накормим.
        Мышка улыбнулась. Слёзы всё ещё скользили по её лицу.
        - Ничего не бойся, - сказал я. - Поняла?
        - Кира, с тобой я ничего не боюсь, - сказала боярышня. - Правда-преправда!
        - Закрывай глаза и иди за мной.
        Мышка послушно сомкнула веки, сделала первый шаг. Но вдруг замерла.
        Подняла на меня вновь широко открытые глаза.
        - Кира, - сказала она. - Мы уходим? А как же девочки? Мы что… оставим их здесь?
        Глава 61
        Прежде чем ответить боярышне, я обернулся и посмотрел на детей. Увидел в основном малышей. Лишь несколько десяти- или одиннадцатилетних девочек хмурились - зыркали глазами на спящих служанок богини совсем, как взрослые.
        Пробежался взглядом по детским макушкам. Пятьдесят семь девочек, если не считать Мышку. Никаких планов относительно их дальнейшей судьбы я не строил. И уж точно не собирался тащить такую толпу ни на маковые поля, ни на карнавал.
        Не чувствовал желание изображать спасителя.
        Перевёл взгляд на лицо Мышки. Давно на меня не смотрели столь доверчиво и с такой надеждой. В прошлый раз похожие выражения я видел на лицах гурил - там в маленьком посёлке в Кирхудской долине, когда солдаты Светлой империи заковывали коротышек в кандалы.
        Солдат я тогда убил: понимал, что пришло время выбирать, на чьей я стороне… Подумал вдруг, что Мышкины глаза очень похожи на глаза Кати, Великой Государыни Каталинии Восемнадцатой - такие же яркие. И такие же не по-детски требовательные и в то же время наивные.
        - Я вернусь за ними, - сказал я. - Как только выведу отсюда тебя.
        Сам не поверил, что пообещал такое.
        «Куда я их дену?» - промелькнула в голове мысль.
        Отмахнулся от неё. Всего лишь полсотни детей. Неужели не придумаю, куда их пристроить?
        - Здесь не все девочки, - сказала Мышка. - Нас разделили. Ещё вчера. Других куда-то увели.
        - Знаю. Я видел их.
        Вздохнул.
        Значит, не пятьдесят, а сто детей - не велика разница.
        - Кира! - воскликнула боярышня. - Ты самая лучшая! Правда-преправда!
        И снова ринулась меня обнимать.
        - Всё, всё, - сказал я. - Нам пора. Вася, небось, уже заждалась - волнуется. Она, между прочим, сейчас болеет. Ей вредно волноваться.
        Мышка сжала мою руку. Сильно. Будущая воительница.
        - Кира, а куда мы пойдём? - спросила она.
        - Сейчас узнаешь, - сказал я. - В таком месте ты, Мышка, наверняка, никогда не была. Там неплохо. И вкусно кормят. С подружками не прощайся: скоро увидитесь. Всё. Закрывай глаза.

* * *
        Провёл боярышню Алаину через эльфийский дом и передал Васелеиде. Та не выглядела больной - скорее заскучавшей. Велел слуге рода вымыть мелкую и накормить. Ничего не сказал её о случившемся в Кординии: уверен, что боярышня справится с рассказом не хуже меня.
        Пообещал вернуться завтра.
        Отправился в Бригдат.
        Решил, что детишки подождут.
        В Мужской крепости я не шумел - не дал змеихам повода для беспокойства. Сомневаюсь, что они заметили исчезновение одного ребёнка. А если и обнаружили пропажу Мышки, то вряд ли этим фактом обеспокоились. Спящие же на постах охранницы - повод, чтобы устроить внутренние разбирательства, но никак не причина для паники.
        Я был уверен, что до утра детям точно ничего не угрожало.
        Значит у меня было время, чтобы поужинать и подготовить почву для задуманной операции.

* * *
        В бригдатский «Дом ласки и удовольствий» я явился через эльфийское жилище. Подумал по пути, что не мешало бы мне свой дом расширить. Количество действующих входов-выходов в него росло, вскоре не останется места для новых. Не лепить же их один на другой. Да и я уже вот-вот начну в них путаться. И пусть постоянный вход в дом пока лишь один - на стволе меллорна в первом квадрате. Но мне приходилось плести всё новые «скрепы» - сооружать временные «двери».
        Следовало бы не только расширить пространство внутри дома, но и позаботиться о вентиляции и освещении. Да и не дело, что мои вещи лежали на полу - те же сумки с деньгами. Следовало присмотреть для них шкаф. В пустующих жилищах боярских квадратов Силаевых сейчас можно было раздобыть любой; не украсть - взять на правах наследника. Вот только он займёт в доме немало места - без расширения внутреннего пространства точно не обойтись.
        Одну из сумок с золотом, что получил от меллорна, я прихватил с собой в Бригдат. Спустился вниз по лестнице, позвякивая монетами. Привлёк к себе внимание хозяйки борделя. Та патрулировала безлюдный общий зал (не увидел там ни одной клиентки - только персонал), покрикивала на разносчиц, придумывала для тех задания, чтобы не стояли без дела. Встретила меня сияющей улыбкой, старалась не смотреть на сумку, что оттягивала мне руку: наверняка узнала знакомый звон.
        Прошёл к столу - выбрал тот, что ближе к барной стойке. Госпожа Барелла вызвалась составить мне компанию за ужином. Выглядела она измученной, словно постаревшей. Хотя при мне и старалась сдерживать недовольство и раздражение. Дела борделя явно шли отвратительно. Это можно было понять, не смотря на пустые столы зала - только заглянув в глаза его хозяйке. Тут всё понятно: исчезли боярыни - не стало клиенток. Простым горожанкам услуги компаньонок Бареллы не по карману.
        Заказал ужин, отвесил хозяйке борделя порцию комплиментов. Не забыл похвалить и её салон. Заявил, что даже в заведении Риккарды в Реве не ощущал такого уюта и комфорта - попытался вернуть Барелле хорошее настроение. Пока ждал, когда принесут еду, поинтересовался у хозяйки борделя её самочувствием, а ещё: как сейчас обстоят дела в столице.
        Узнал, что служанки богини позавчера покинули свой полевой лагерь возле Бригдата и перебрались в боярские квадраты города. Общую часть города они пока не грабили, да и не особенно часто там появлялись. Через неё сновали только обозы змеих: в Оргону вереницы телег уходили, заваленные собранным в домах боярынь добром - обратно возвращались гружённые продуктами.
        На основании того, что служанки богини вывозили из боярских квадратов даже дорогую мебель, жительницы столицы Кординии сделали вывод, что захватчицы не собираются оставаться на острове. В ином случае, рассудили они, те вряд ли бы опустошали захваченные дома. А потому зажиточные горожанки - они же слуги почти исчезнувших боярских родов - ждали, когда начнут грабить и их предприятия и жилища.
        Попытались откупиться - вчера городской совет направил к змеихам делегацию переговорщиц. Служанки богини тех долго не хотели пускать на территорию квадратов. Возникла сложность с тем, чтобы донести до захватчиц причину, побудившую жительниц к ним явиться: змеихи не владели староимперским, а среди жительниц Бригдата не нашлось никого, кто понимал бы речь пришелиц с Западного континента.
        - В Бригдате есть городской совет? - спросил я.
        Услышал об этом органе местной власти впервые. Удивился. Раньше считал, что на острове всем заправлял Совет боярских родов.
        Заметил, что Барелла смутилась.
        - Ну… это не совсем… совет, - сказала она. - Сейчас, когда боярынь нет… почти нет… кто-то же должен поддерживать порядок в городе. Самые… уважаемые жительницы города - верные слуги боярских родов! - решили взять эту ответственность на себя… Разумеется, это временно, госпожа Силаева. Пока вы… заняты. Я уверенна, что никто не хотел поставить под сомнение права боярских родов на власть. Но нам же нужно как-то жить… сейчас, когда непонятно, уцелел ли кто-то… кроме вас госпожа Силаева…
        - Господин, - сказал я. - Меня зовут Кир Силаев. Я мужчина. Это во-первых.
        Замолчал, дожидаясь, пока разносчица расставит передо мной тарелки. Даже не подозревал, что успел настолько проголодаться. Живот отреагировал на запахи пищи восторженным стоном.
        - А во-вторых, - продолжил я, - считаю, что пока служанки богини хозяйничают на острове, мне и горожанкам нет необходимости затевать споры и ссоры.
        Не стал говорить, что меня совершенно не волновало, как островитяне собираются жить дальше. Не считал Кординию своим домом, не видел причины здесь задерживаться. Влезать в местные разборки тоже не имел желания. И без того навесил на себя совершенно не касавшиеся меня проблемы. Придумывай теперь, куда девать сотню чужих детей. Хотя, идеи на этот счёт у меня уже были - потому и пришел в бордель.
        Барелла рассказала, что жительницы всё же сумели объясниться со змеихам - на это у них ушло много времени и сил. Проблемы горожанок не вызвали у служанок богини сочувствия: тех не волновали проблемы местных. Змеихи проводили горожанок к той, кто могла ответить на их вопросы. Оказалось, что предводительница захватчиц понимала язык островитянок и могла на нём неплохо говорить.
        Главная змеиха сообщила: её «миссия» вовсе не в том, чтобы завоевать Кординию. Схватка с местными отрядами была вынужденной, утверждала она, и произошла по вине местных. Сказала, что «Гадюки богини» (так она обозвала свои отряды) никогда не нападают первыми. Заверила, что если ей и её «сёстрам» не будут мешать, то все жительницы столицы останутся живы.
        Не потребовала денег, хотя горожанки и готовы были откупиться. Даже извинилась за доставленные островитянкам неудобства. Назвала имущество боярских родов «военными трофеями». Сказала, что вырученные за них средства пойдут на благое дело: «помогут спасти мир от вымирания». На вопрос о похищенных боярышнях ответила, что тех ждёт великое будущее - они станут её сёстрами, вольются в ряды «ордена гадюк».
        - Моя подруга… была там вчера, - сказала Барелла. - Она сама слышала, как главная змеиха пообещала не грабить горожанок, если те «выполнят свои обязательства перед богиней». Змеиха что-то твердила о нашем будущем; о каких-то особенных детях, что скоро родятся на острове… - непонятно. Наверное, по-нашему говорила плохо. Потому что толком не объяснила, чего от нас хочет. Госпожа Силаева…
        - Господин.
        - … господин Силаев, ведь вы же… получается… теперь здесь самая главная. Других боярынь, как я слышала, на острове… больше нет. Вы… одна у нас остались. Может, подскажете… как мы будем жить дальше?
        - Может и подскажу, - сказал я.
        Забросил в рот кусок мяса. Прожевал. Посмотрел на Бареллу.
        Ведь и правда, подумал я, если все боярыни погибли… из их наследников я самый старший. И единственный взрослый, способный принимать решения. Хоть бери и объявляй себя Советом боярских родов… в одном лице. Или королём. Не основать ли мне династию Силаевых?
        Прислушался к своим желаниям - не обнаружил стремления взвалить на себя заботы и хлопоты Кординии. Пожалуй, «во власть» я вдоволь наигрался в прошлых жизнях, больше на трон не рвался. Не видел ничего нового и интересного в том, чтобы командовать толпой женщин.
        Сделал глоток вина.
        - Прежде чем рассказывать о будущем, мне нужно разобраться с настоящим, - сказал я. - Сейчас хочу закончить другие дела. Не менее важные, чем делёжка власти на острове - уж можете мне поверить. Столько всего вдруг навалилось. Больше сотни… маленьких делишек. Вот разберусь с ними…
        Я не договорил, замер - сделал вид, что вспомнил нечто важное.
        - И кстати, госпожа Барелла, - сказал я. - Предлагаю и вам в них поучаствовать.
        - Поучаствовать в чём, господин Силаев? - спросила хозяйка борделя. - Ведь вы же знаете: я не воительница. Я и рада бы, но мало в чём могу вам помочь…
        - Я разве просил у вас помощи, уважаемая?
        Соорудил удивлённую мину.
        Сказал:
        - Это я вам хочу помочь.
        Замолчал, перенёс внимание на еду.
        Барелла наблюдала за тем, как я с нескрываемым наслаждением подъедаю с тарелки последние крошки. Ждала продолжения разговора. Когда я отодвинул опустевшую посудину и принялся за следующее блюдо, не сумела сдержать любопытство.
        - Вы сказали… хотите помочь мне, господин Силаев, - напомнила она.
        - Конечно, хочу, - сказал я. - Ведь мы с вами… хорошо знакомы. Мне больно наблюдать за тем, как ваше предприятие терпит убытки.
        Я демонстративно пробежался взглядом по пустующим столам. С показным сочувствием на лице покачал головой, вздохнул.
        Сказал:
        - К тому же, в ваших нынешних затруднениях есть немалая вина и моих родственников - они очень некстати для вас умерли, лишили вас и ваших работниц дохода. А значит именно я, и никто иной, обязан о вас позаботиться. Тем более что я человек не бедный.
        Указал взглядом на сумку, на которую хозяйка борделя и без моей подсказки то и дело косилась.
        - Но… я подумал: не оскорблять же мне вас подачками, госпожа Барелла. Согласитесь, это было бы некрасиво с моей стороны. Да и вам, уверен, гордость не позволила бы согласиться ни на что подобное.
        По выражению глаз собеседницы понял: она не разделяла моей уверенности.
        - А потому прикинул варианты… и решил предложить вам и вашим компаньонкам работу, - сказал я. - Работу как раз по вашему профилю: умение дарить ласку и доставлять удовольствие очень пригодится. Я нашёл для «Дома ласки и удовольствий» клиенток, госпожа Барелла. Много клиенток. И готов заплатить за их обслуживание из своего кармана. Оплата наперёд, как и положено в вашем салоне. Деньги, как вы правильно поняли, лежат вот в этой сумке. Можете на них взглянуть, прежде чем согласитесь на моё предложение.
        Хозяйка борделя тут же потянулась к сумке, придвинула ту к себе, заглянула внутрь.
        Не сдержала удивления.
        - Тут… очень много, господин Силаев! - сказала она.
        - Так и работы у вас будет немало, госпожа Барелла, - сказал я. - И не на один день. Вы сами всё подсчитаете и выставите мне потом окончательный счёт за свои услуги. С учётом, разумеется, скидки за объём и с учётом сложившихся в вашей сфере непростых обстоятельств.
        По хватке побелевших от напряжения пальцев хозяйки борделя понял, что сумку с золотом она мне уже не вернёт - согласится на мои условия, не отвертится.
        - Вы берётесь за работу, госпожа Барелла? - спросил я. - Что мне передать клиенткам?
        - А кто… эти клиентки, госпожа Силаева? - спросила хозяйка борделя. - Вы должны учесть, что у нас заведение очень высокого уровня. Как видите, мы готовы нести убытки, но не позволим себе опуститься до… совсем уж неподобающей для нашего статуса работы.
        Я посмотрел на неё поверх бокала с вином.
        Заверил:
        - Клиентки все, как на подбор знатные, госпожа Барелла. В нынешнее время вы вряд ли найдёте для своего салона более подходящих. Не сомневайтесь.
        Вопросительно приподнял брови.
        - Надеюсь, - сказал я, - что и вы меня не подведёте.
        - Господин Силаев! - сказала хозяйка борделя. - Мои девочки лучшие! Неужели мы хоть раз дали вам повод в этом усомниться?
        - В ином случае я бы к вам и не пришёл, госпожа Барелла.
        Краем глаза уловил движение. Повернул голову - увидел, вверху знакомые лица. Склонившись над перилами второго этажа, мне махали руками Чёрная и Белая. Заметил, что с того дня, как я их выбрал из десятка претенденток, компаньонки сдружились. Послал им воздушный поцелуй - жрицы любви радостно взвизгнули. Вот они-то мне сейчас и нужны.
        - Когда вы сможете принять гостей, госпожа Барелла? - спросил я.
        Выбрался из-за стола.
        Почувствовал желание прилечь, вздремнуть. Скастовал на себя «бодрость» - пока мне было не до сна. Чтобы выполнить данное Мышке обещание придётся этой ночью немало побегать.
        - Да хоть прямо сейчас! - сказала хозяйка борделя.
        - Ладно, - сказал я. - Тогда готовьтесь.

* * *
        Вернулся в Мужскую крепость, убедился, что в зале для игр ничего не изменилось. Дети оставались на своих местах. Змеихи… или гадюки, как они представились самопровозглашённому городскому совету, спали там же, где я их усадил.
        Скастовал «массовый сон». Никогда не любил это заклинание: уж очень неодинаковый оно давало эффект. Попавшие под его воздействие живые существа засыпали на разные сроки, часто по времени отличавшиеся на порядок.
        Детские голоса смолкли.
        Я окинул взглядом зал, оценил объём работы.
        До утра должен управиться. Вздохнул.
        Поднял с пола первую пару детишек - направился с ними в эльфийский дом.

* * *
        Вынес из апартаментов очередных спящих девочек, передал их компаньонкам.
        - Господин, откуда вы их там берёте? - спросила Чёрная.
        Погладила ребёнка по лбу - убрала с того слипшуюся от влаги чёлку. Прижала девочку к своей груди. На мгновение позавидовал спящей боярышне.
        - Много их там ещё? - поинтересовалась Белая.
        Ей досталась девочка постарше, с эмблемой рода Сомовых на грязной одежде.
        - Осталось примерно столько же, - сказал я.
        Вытер вспотевшие ладони о кафтан. Из зала для игр перенёс в бордель всех. Теперь собирался наведаться в столовую Мужской крепости.
        - Ээээ… господин Силаев, - сказала госпожа Барелла. - Вы так и не объяснили, что нам с ними делать.
        Повторил ей то, что уже говорил компаньонкам:
        - Дарить ласку и наслаждение.
        - Детям?
        - Дети тоже любят ласку, госпожа Барелла, - сказал я. - А наслаждение они сейчас испытают, если вы их помоете, накормите и уложите спать.
        - Спать? - сказала хозяйка борделя. - Куда?! Господин Силаев! вы говорили: их будет…
        - Сто пятнадцать.
        Хозяйка салона всплеснула руками.
        - Но у нас же нет столько кроватей! - сказала она.
        - Я уверен: вы что-нибудь придумаете, госпожа Барелла, - сказал я. - Я в вас верю. Не сомневаюсь, что вы и компаньонки меня не подведёте. Ведь вы же профессионалки!

* * *
        Перенёс из столовой в Мужской крепости последнюю девочку - передал её на попечение компаньонок.
        Всё.
        Сдал детей в бордель.
        Это подвиг носителя белого плаща?
        Или злодеяние тёмного властелина?
        Посмотрел на своё отражение в зеркале. Да уж - тот ещё у меня вид. Мне бы тоже сейчас не помешала забота жриц любви. Как и детям. Не отказался бы, если бы меня помыли, накормили и уложили спать.
        Скастовал на себя «бодрость» и отправился в Реву. Подумал, что Мышка и Васелеида уже наверняка спят. Но ошибся в своём предположении.

* * *
        Вошел в комнату борделя в Реве - застал Мышку и Васелеиду сидящими на кровати. Боярышня и слуга рода заметили меня, прервали разговор. Мелкая улыбнулась, смахнула с лица влагу; Вася соскочила на пол, опустилась на одно колено, склонила голову.
        - Господин! - сказала она.
        Подняла на меня опухшие от слёз глаза - ну точно, как совсем недавно Мышка.
        Спросила:
        - Ведь мы же отомстим?
        Глава 62
        Слышал, как утром Мышка и Васелеида решили спуститься в общий зал, чтобы не мешать мне спать.
        - Спи, братик, - сказала боярышня.
        Почувствовал: мелкая поцеловала меня в щёку, прежде чем ушла из комнаты.
        О том, что я мужчина Мышке сообщила Васелеида - в моё отсутствие. Не знаю, как именно слуга рода Силаевых сумела объяснить мелкой этот факт. Но уже сегодня перед сном боярышня меня обняла и впервые назвала «братиком».
        Даже я почувствовал, что в этом мире слово «братик» звучало более чем странно.

* * *
        За обедом выслушал Мышкину историю.
        Фонтанируя эмоциями, боярышня рассказала, что произошло с ней после того, как я отправился путешествовать. Поведала мне о том, как они с Рослей часто меня вспоминали; как разглядывали карту, представляя, где именно я успел побывать; как гадали, когда увидят меня снова.
        Мышка призналась, что они с Рослевалдой скучали по мне. Боярышни часто рыдали вместе перед сном; говорили друг с другом о моей с ними первой встрече, о моих «замечательных» глазах и «чудесном» голосе, вспоминали тот «печальный» день, когда я уехал.
        - Правда-преправда! - сказала Мышка. - Росля плакала. И успокаивала меня: твердила, что ты обязательно к нам вернёшься, что нужно только немного подождать, потерпеть. Мама тоже так говорила, когда видела, что я грущу. Она пела нам по вечерам бабушкины песни. Не каждый день. Но чаще, чем раньше. У неё получалось не так хорошо, как у тебя, братик. Но нам с Рослей нравилось её слушать.
        Вздохнула. Улыбнулась мне. Она не замечала, что плачет.
        - Я дождалась тебя, братик, - сказала Мышка.
        И добавила:
        - А они - нет.
        Варлая Силаева отправилась к Оргоне, чтобы наказать пираток. Пообещала дочерям, что постарается не задерживаться. С тех пор Мышка её не видела.
        Боярышня каждый день ждала, что мама вот-вот вернётся. Гадала, какой подарок та привезёт ей из Оргоны. По утрам ходила к маминой спальне: проверяла, не расправлена ли постель.
        А однажды обнаружила, что дверь в кабинет Варлаи приоткрыта. Заглянула туда и увидела на любимом мамином диване сестру и тётку Кишину. Обе рыдали.
        С того дня Рослевалда ночевала в Мышкиной комнате, на диване. Но случилось это лишь дважды - когда Мышка ещё жила дома.
        Те самые пиратки, которых отправилась прогонять её мама, пришли к Бригдату. Боярышня случайно узнала об этом из разговоров служанок.
        В то утро Росля разбудила Мышку на рассвете, покормила завтраком и отвезла в первый квадрат. Сказала сестре, что до вечера той придётся побыть в Главном храме предков, где до прихода Мышки уже собралось много детей.
        Рослевалда не обманула: ночевать в храме детям не пришлось.
        - Верховная жрица сказала, что мы должны уйти, - сообщила Мышка. - Прогнала нас из храма и из квадрата - к этим… тёткам. Сказала, что все наши родные оказались слабыми и погибли. Она назвала нас… я точно не помню… Сломанными? Плохими?
        Всхлипнула.
        - Кира, так это правда, что их всех убили? - спросила она. - Кира, что мы теперь будем делать?

* * *
        Я скастовал на Мышку «сон». Пусть мелкая отдохнёт и успокоится. Оставил её в ревском «Доме ласки и удовольствий» под присмотром Васи.
        Сам же решил прогуляться в первый квадрат Бригдата.

* * *
        Столица Кординии встретила меня полумраком, запахом меллорна…
        … И ударом в грудь.
        Я ответил ей броском «массового паралича» - моя обычная реакция на неожиданности. И тут же недовольно поморщился: сообразил, что лучше бы использовал «массовый сон». «Массовый паралич» расходовал больше энергии, хоть его плетение я и создавал быстрее. Одним заклинанием истратил половину маны, оставшейся в камне серьги.
        Увидел в пяти шагах от себя низкорослую Хранительницу. Та смотрела мне в лицо, целила в меня из похожего на посох артефакта служанок богини - из пулемёта. Бледная и бесстрастная, словно неживая. Она пошатнулась. Не устояла на ногах - повалилась на землю (толстый слой листвы смягчил падение, заглушил звуки). Оружие змеих Верховая жрица из рук не выпустила.
        - Интересно девки пляшут, - сказал я.
        «Обнаружение жизни» показало, что кроме меня и хранительницы других людей вблизи меллорна нет. В Главный храм предков заклинание заглянуть не сумело: далеко. Я прислушался. С едва слышным шуршанием то здесь, то там падали на землю листья и попавшие под «массовый паралич» птицы. Фонари не горели. Ворота без охраны. Как и при моём прошлом посещении, квадрат выглядел мрачным и безлюдным.
        Я потёр грудь - только теперь почувствовал боль: пуля сломала ребро. Защита не позволила меня продырявить, но не избавила от всех последствий выстрела. И это только одно попадание! А если бы попали из десятка или сотни стволов? Я почесал кончик носа. Против длинного пулемёта «кожа дракона» точно не годилась. Уж лучше терпеть синеву на коже от «алмазной брони», чем сращивать кости.
        - Дерево, а ты предсказуемо, - сказал я.
        Забрал у Хранительницы посох. Один такой уже лежал на полу в моём эльфийском доме. Полезные вещицы - в будущем могут и пригодиться. Я подумал, что пора найти место, где буду их складывать. В моём недостроенном жилище тесно и без оружия змеих - для склада там места пока маловато. Снял наложенное на Верховную жрицу плетение.
        - Подозревал, что ты решишься на новую попытку меня грохнуть, - сказал я. - Но не думал, что так скоро. Глупый поступок, конечно. Но вполне в твоём стиле, дерево. Не ожидал только, что ты выберешь такой способ.
        Хранительница пошевелилась. Поднялась на ноги. Спокойная, похожая на человекоподобную куклу - по сути, она ею и была: от человека в ней осталась лишь бездушная оболочка.
        - Хотя… если вспомнить, что служанки богини получили в боярских кварталах отпор, и что они всё ещё не грабят твой храм… Сколько тебе удалось отобрать у них этих стреляющих штук, дерево? Ведь я правильно понимаю: змеихи пытались штурмовать твой квадрат, а ты приголубило их магией? Скольких они здесь оставили? Мне сказали, что больше двух десятков. Похоже, у тебя скопился неплохой арсенал. Ведь ты же не позволило им лишить тебя трофеев?
        - Зачем ты снова вернулась, Кира Силаева? - спросила Хранительница.
        - Только не говори, что ты не ожидало этого, - сказал я. - Иначе твоя марионетка не дежурила бы здесь с оружием в руках. Надеюсь, дерево, ты не расстроилось из-за того, что не сумело проделать во мне дыру? Скажу тебе по секрету: продырявить меня непросто.
        Посмотрел Хранительнице в глаза, увидел в них своё отражение. Пригладил взъерошенные волосы. Скривился: движения вновь отозвались болью в груди.
        Добавил:
        - А вот разозлить можно.
        - Что тебе нужно, Кира Силаева? Ты опять нарушила наш договор. И отвлекаешь меня от размышлений.
        Голос Верховной жрицы звучал подобно мерному шелесту листвы - спокойно, монотонно. Никаких эмоций на бледном лице-маске. О том, что жрица пыталась меня убить, напоминали только посох-пулемёт в моей руке и сломанное ребро.
        - Я выполнил свою часть договора, дерево, - сказал я. - Уехал и из города, и с острова. Всё, как и обещал. Но не обещал, что не вернусь. И вот: я здесь, я вернулся. Явился сюда, чтобы напомнить, дерево, что это твой остров. Ведь ты так его называло? Или я тогда ослышался?
        - Ты не ослышалась, Кира Силаева, - сказала Хранительница.
        - И это замечательно. Мне только непонятно, дерево: почему ты всё ещё позволяешь врагам его топтать? Почему не уничтожишь их? Змеихи явились на твой остров, убили твоих стражей - уничтожили плоды твоей многолетней работы. А ты тут размышляешь о вечном. Не понимаю тебя. Ведь ты же метишь в боги, дерево. Так ты мне говорило? Докажи своё могущество: не мне - людям, что живут на острове. Перестань жевать сопли и грохни уже этих змеих.
        - Я не собираюсь никому и ничего доказывать, Кира Силаева. Тем более вам - глупым людишкам. Потому что вы не в силах ничего увидеть дальше своего носа. Вы способны думать только о собственных мелких и ничего не значащих проблемах. Мечтаете набить живот, наполнить карманы бесполезным жёлтым металлом, вцепиться в глотку своим обидчицам. Ваши желания столь же ничтожны, как и коротки ваши жизни. Вы не в силах понять грандиозные замыслы таких, как я или змеиная богиня. Вам не дано проникнуться и прочувствовать всё величие наших целей. Вы… безмозглые букашки: приходится прилагать массу усилий, чтобы извлечь из вашего существования хоть какую-то пользу.
        - Ну ты загнуло, дерево, - сказал я. - Слова-то какие используешь: «грандиозные», «величие»… Откуда только таких нахваталось? Но твои речи впечатляют. Да. Чувствуется в тебе… что-то божественное. Так и хочется грохнуться рядом с тобой на колени и биться в экстазе головой о землю, как перед идолом. Как говорит одна моя знакомая: правда-преправда. Но отложу это на потом. Ладно?
        Заклинание заглушило боль в рёбрах.
        - Твои цели, дерево, мне понятны, - продолжил я. - Хочешь окружить себя живым щитом, прожить ещё несколько тысяч лет. Не буду спрашивать, зачем тебе нужно столько скучных лет жизни: наверняка ты опять начнёшь мне втирать о своём желании «стать на одну ступень с богами». Это ладно. Но какие у тебя дела со змеихами? Почему ты не убило их? Я так понимаю, ты с ними даже о чём-то договорилось, иначе не отдало бы им детей своих погибших защитниц. На что ты обменяло боярышень? Или змеихи тебя испугали?
        - Им нечем было меня испугать, - сказала Хранительница.
        Она произнесла эту фразу с прежним спокойствием.
        Но я почувствовал, что мои слова достигли цели: дерево разозлилось.
        - Ты всего лишь глупый человек, Кира Силаева. Не понимаешь, что происходит. Человечество вымирает. Население Кординии и всего остального мира с каждым годом уменьшается. Пройдёт ещё тысяча лет, и к тому времени я могу остаться на этом острове в одиночестве. В окружении лишь бессловесных и неразумных тварей.
        - И некому будет восторгаться твоей мудростью, - сказал я. - Никто не сможет рубить под корень твоих сородичей, которые мешают «полубогу» думать. Зачем тогда отдало детей? Пять-десять лет, и они смогли бы махать топорами не хуже, чем их родители.
        - Они были частью неудавшегося эксперимента, - сказала Хранительница. - Бракованными изделиями, которые проще утилизировать, чем исправить. Их Дар в точности повторял тот, которым владели их родительницы. А значит, никуда не годным. Схватка со служанками богини доказала это. Змеихи попытались проникнуть в мой квадрат. Но даже чудо-оружие не помогло им справиться со мной. Все, кто без моего разрешения ступил на территорию квадрата, были уничтожены.
        - Так почему ты ограничилось двумя десятками трупов? Почему не убило всех? Устроило бы смертельный дождь из боевых заклинаний по всей боярской части города…
        - Ты опять не услышала меня, Кира Силаева. Служанки змеиной богини не враги мне. Они не претендуют на мой остров. Их цель - спасти вас, людей, от вымирания. Проклятие богов сделало ваших мужчин хлипкими, нежизнеспособными. Сколько бы вы их не прятали за высокими стенами, с каждым годом их становится меньше. А это значит, что вы вымираете. Не далёк тот день, когда такие как ты, Кира Силаева, не смогут продолжить свой род. Вам попросту не от кого будет зачать ребёнка. Человечеству требуется обновление. Замена дурной крови. Этим и занимаются служанки богини. Они привезли к нам на остров своих мужчин - не таких, как ваши. Их мужчины не умирают, столкнувшись с женской энергией. Богиня дала им защиту. И эту же защиту они передадут своему потомству.
        - Вот, значит, чем они занимаются в Оргоне. Спасают человечество.
        - Да, - сказала Хранительница. - Они вливают в население острова новую кровь, не замутнённую божественным проклятием. Вслед за Оргоной придет черёд Бригдата. А после - остальных городов Кординии. Когда все жительницы острова получат метку змеиной богини, змеихи покинут Кординию. Нет причины в это не верить. Они продолжат свою миссию на материке. Пройдёт совсем немного времени, и обстановка на острове изменится. Мужчины и женщины смогут существовать бок о бок, как равные. Как было давным-давно, до пришествия в этот мир богов. Я понимаю, Кира Силаева, пока ты не способна в такое поверить. Но совсем скоро ты сможешь это увидеть собственными глазами.
        Я усмехнулся.
        - Какие «правильные» слова. Если бы я разговаривал с тобой впервые, подумал бы, что ты, дерево, действительно беспокоишься о судьбе человечества. Решил бы, что из тебя выйдет волне приличное божество - деревянное, но полезное. Твои слова наверняка бы понравились… тому же Большому учёному совету Бергонии. Но не впечатлили бы мою слугу.
        Прикоснулся к кончику носа. Тут же отдернул руку.
        - Я понимаю, почему тебя не расстроила гибель боярынь - таков уж удел воительниц, - сказал я. - Но называть детей «браком»… Жительницы Бригдата тебя не поймут.
        - Скоро детей на острове станет много, - сказала Хранительница. - Очень много. Мне будет из кого выбирать новых стражей. К тому времени я создам новый Дар, способный справиться даже с оружием змеих. У меня уже есть мысли, как можно изменить «доспех духа». Моим новым стражам не будет в этом мире равных. А эти детёныши… они сослужили свою службу. Благодаря им мне теперь известны секреты оружия служанок богини - змеихи сами меня им обучили: мы совершили обмен. Осталось дело за малым. Серия экспериментов… и все возможности стреляющих палок будут мне известны. Останется лишь учесть их в моих расчётах.
        - Не проще ли вырастить меллорновую рощу? Убрать все эти стены и дома, магией подстегнуть рост сородичей. Тогда ты не останешься на острове в одиночестве, даже если люди вымрут. И у тебя не будет необходимости беспокоиться о безопасности: деревья-стражи отгонят от рощи любых врагов.
        Я покачал головой.
        - Ах да, совсем забыл: сородичи помешают тебе думать и воображать себя божеством.
        Постучал палкой по выпиравшему из земли корню меллорна.
        - Но ты не божество, дерево. И никогда им не станешь. Твои и без того скромные возможности ограничены площадью первого квадрата. Я правильно говорю? Зря я к тебе пришёл. Ты жалкое подобие божества лишь на этом крохотном клочке острова. Вся остальная территория острова тебе неподвластна. Иначе бы ты не рассуждало о спасении мира - убило бы всех змеих и отобрало у них оружие. Это был бы поступок как раз в твоём стиле. А все эти красивые рассуждения - не более чем способ скрыть от других твою слабость.
        - Ты не понимаешь. Они нам не враги. И принесли на остров не смерть, а спасение…
        - Я всё прекрасно понимаю, дерево, - сказал я. - Мы с тобой живём не первую сотню лет. И давно разобрались, что к чему. Мне ли тебе объяснять, что никто не может быть только хорошим или плохим, однозначно правым или виноватым. На любое событие бывают разные точки зрения. Для кого-то твои змеихи спасительницы человечества. А для кого-то - кровожадные убийцы. Но мы-то с тобой понимаем, что зачастую важна лишь точка зрения самого сильного. Именно он обычно решает, кто прав, а кто виноват.
        Потрогал место, куда угодила пуля - рёбра уже не болели.
        Сказал:
        - Я бы и вовсе не обратил внимания на змеих. Если бы меня не попросили это сделать. Я согласен с тобой, дерево: они затеяли нужное для человечества дело. Будем считать, что служанкам богини просто не повезло. Такое случается. Они знали, на что шли. Постараюсь сделать так, чтобы их усилия не оказались напрасными: теперь это и мой мир тоже. Что ж, дерево, зря я к тебе пришёл. Признаюсь честно: хотел прикончить служанок богини твоими руками, пожертвовать тебе всю славу освободителя.
        - Что ты собираешься сделать, Кира Силаева? - спросила Хранительница.
        - То, что должен, - сказал я. - То, что пообещал.
        Глава 63
        Пока трясся в коляске по улицам Ревы, размышлял над обещанием, что дал Васелеиде.
        Слуга просила меня «отомстить». Не нашёл в её желании ничего странного. Хотя никогда не любил слово «месть». Оно ассоциировалось у меня со слабостью, с детскими обидами и свойственными лишь бесхребетным личностям истериками.
        Предпочитал использовать другое слово: «наказать». Признавал, что с точки зрения Васелеиды и боярышни Алаины убившие боярынь служанки богини заслуживали наказания. И понимал, какое именно наказание для змеих устроило бы мою слугу и Мышку.
        Не видел никакой сложности в том, чтобы уничтожить захватчиц. Любой житель Подлунного султаната подтвердил бы, что для Аркейского Убийцы существовало много способов отнять чужую жизнь. На вопрос «как» уничтожить змеих я сходу придумал с полсотни ответов.
        Какой именно способ убийства выберу из пришедших мне на ум вариантов - во многом зависело от ответа на другой вопрос: «зачем». А вот в «зачем» Васина просьба значилась лишь как «во-первых». А были ещё «во-вторых», «в-третьих» и даже «в-десятых».
        Смерть змеих никоим образом не вступала в противоречие с моей клятвой не убивать ради выгоды. Служанки богини лишили меня недавно обретённых родственниц. Это серьёзная причина для их наказания. Тут ни один обладатель светлого плаща не поспорит.
        Но я считал, что гибель сотен людей ради «отомстить» - напрасная трата ресурсов и сил. Прекрасно понимал это как бывший тёмный властелин, чьи руки не однажды купались в чужой крови. А потому прикидывал, какую пользу всё же извлеку из предстоящего действа.
        Не видел необходимости использовать жизни змеих для получения маны. Проблемы с магической энергией у меня совсем скоро закончатся: Мышкины рассказы помогли принять решение и убедили остатки эльфийской натуры в необходимости задуманного.
        Чёткое понимание того, чему посвящу ближайшую сотню лет, оформилось в моей голове ещё вчера. Жаль, что в моём ближайшем будущем не нашлось места путешествию к маковым полям и карнавалу. Я поглядывал из коляски на многолюдные улицы Ревы и прикидывал, как лучше совместить с моими планами данное Васелеиде обещание.
        В памяти всплыла пляска языков пламени над Усыпальницей Маленького пророка в Аркее, крики умирающих горожан, и отряды мауглов, что бесновались на улицах столицы Подлунного султаната. Тогда я не умел в полной мене справляться со своими эмоциями - часто шёл у них на поводу.
        Поэтому в султанате родители и пугали детей не жестокими мауглами, а ужасным Аркейским Убийцей. Мало кто из жителей султаната вспоминал, что именно Убийца освободил Аркею от захватчиков. С тех пор я сделал вывод: методы, что выбираю для выполнения работы, зачастую не менее важны, чем её результаты.
        Уж очень бы мне не хотелось носить прозвище Мясник из Кординии, Кординийский Убийца или другое подобное. И пусть первое поколение будет произносить его едва ли не с гордостью. Но память у людей короткая: что именно и почему случилось, они позабудут. А вот я останусь Мясником или Убийцей до конца этой жизни.

* * *
        Выбрался из коляски - расплатился с возницей.
        Мне показалось, что извозчица нервничала. Она то и дело поглядывала на мрачную громадину Дома правопорядка, покусывала губы. Не пересчитывая, высыпала мои монеты в кошель, прикрикнула на лошадь - поспешила покинуть площадь.

* * *
        Сегодня льера Риккарда, сообщила мне, что городская стража вновь арестовала льеру Лукорию иль Гише.
        - Я подумала, вам нужно об этом знать, льер Силаев, - сказала Рика.
        Новая дата казни уже приговорённой заговорщицы, по словам льеры Риккарды, ещё не объявлена; в настоящее время штос-офицершу содержали под стражей в столичном Доме правопорядка.
        Интересно девки пляшут.
        Я и до слов Рики сомневался, что льера Лукория всё ещё находилась в Мужской башне под защитой королевы. Каталиния Восемнадцатая сейчас не смогла бы защитить не то что заговорщицу - даже себя. После сообщения льеры Риккарды на ум тут же пришла фраза, что красовалась над входом в лаборатории факультета некромантии Акрильской академии: «Мы в ответе за тех, кого приручили».
        Поговорив с меллорном, решил прокатиться за Лукой: в моих обновлённых планах она играла не последнюю роль.

* * *
        Серое здание Дома правопорядка следило за моим приближением многочисленными глазами-окнами - маленькими, похожими на крепостные бойницы. Я шёл к нему не впервые. Вот только в этот раз - по собственной инициативе и без сопровождения.
        Никто меня не направлял. Но и не подталкивал в спину, не тыкал мне под лопатку древком копья. Царившая рядом с Домом правопорядка безрадостная атмосфера вполне соответствовала моему настроению - остатки эльфийской натуры признали правоту принятого решения, но не смирились с ним.
        Направился сразу к знакомому подвалу. Бросил в его сторону «обнаружение жизни», скастовал «фильтры»: помнил, какие запахи ждали меня в коридорах за невзрачной дверью в торце здания. Большого скопления народу в подвале не обнаружил - во всяком случае, поблизости от входа.
        Стражницы в знакомой комнатушке удивились моему визиту. Но возмутиться не успели: трое из квартета тут же уснули, а четвёртая, получив в ауру стандартный комплект заклинаний, ответила на мои вопросы. Мне повезло: льеру иль Гише держали под замком именно здесь - стражница любезно согласилась меня к ней проводить.

* * *
        Не удивился тому, что штос-офицершу Лукорию заперли в той самой комнатушке, где хотели запереть меня. Давно убедился, что подобные совпадения - не редкость. В жизни всё случалось не просто так, следовало лишь научиться замечать и понимать это.
        Приоткрыл окошко, скастовал внутри тюремной камеры «огонёк». Зажмурился. Увидел, как заключённая встрепенулась, прикрыла рукой глаза, чихнула. Льера Лукория иль Гише - без сомнения. Женщину столь выдающейся комплекции сложно было не узнать.
        Бросил в стражницу сон: больше в её услугах я не нуждался. Не стал утруждать себя поисками ключа - разрезал запоры «клинком тьмы». Порча городского имущества не самое страшное обвинение, из того набора, что могли бы предъявить мне городские власти.
        Распахнул дверь.
        - Кир?!
        Заключённая встала. Рассматривала меня, щуря глаза, прикрывая их от света. Следов побоев на её лице не прибавилось - прежние почти исчезли.
        - Здравствуйте, льера Лукория.
        Перешагнул порог.
        - Вот… зашел узнать, как у вас дела, как ваше здоровье, - сказал я. - Решил поинтересоваться: нет ли у вас в чём нужды. И не хотите ли вы стать моей женой?

* * *
        - Эээ… что? - переспросила Лука.
        Перестала щуриться.
        - Льера Лукория, предлагаю тебе стать моей женой, - повторил я.
        Отогнал от лица большую назойливую муху. Судя по тому, что я сумел разглядеть в камере, «фильтры» я скастовал не зря. Никогда не делал женщине предложение в подобной обстановке - ещё одна новинка, которой отличилась нынешняя жизнь.
        - Как я могу взять тебя в жёны? - спросила штос-офицерша. - Ты жеж мужчина.
        - Не нужно меня брать. Выходи за меня замуж.
        - Замуж? - сказала Лука. - Такое… вообще… бывает?
        Прикрыла рукой полосу шрама под правым глазом.
        - Такое будет, - сказал я. - Если ты согласишься. Думай скорее, да пойдём отсюда. Моя одежда, небось, уже пропахла здешними ароматами.
        - Ладно.
        - «Ладно» - это ты согласна отсюда уйти, или «ладно» - это ты станешь моей женой? - спросил я.
        - Ладно, я возьму тебя… замуж, - сказала льера Лукория.
        - Замечательно.
        - Но… а как жеж Каталиния?
        Лицо штос-офицерши страдальчески сморщилось.
        Просто Каталиния, отметил я. Не Каталиния Восемнадцатая и не Великая Государыня.
        - Что с ней не так?
        - Я жеж… люблю и её…
        - Разве я против?
        - Как жеж… тогда? - спросила Лука.
        - Будем обсуждать эту проблему здесь? - спросил я.
        Указал на тюфяк, на стоявшее в углу ведро.
        - Или найдём для задушевных разговоров место получше?
        - Найдём, - сказала льера иль Гише.
        - Замечательно, - сказал я. - Тогда подожди немного. Я открою для нас вход.

* * *
        В апартаменты ревского «Дома ласки и удовольствий» мы с Лукой вошли из эльфийского дома, держась за руки. Вася и Мышка сидели на кровати - замолчали, повернули к нам лица. Намытая, но не причёсанная шевелюра мелкой блестела, топорщилась в стороны. Слуга рода привычно хмурилась.
        Боярышня зажала пальцами нос, Васелеида убрала руку с навершия меча.
        - Знакомься, Лука, - сказал я. - Это моя семья. Васелеиду ты уже знаешь. А вот эта зеленоглазая красавица - моя сестра боярышня Алаина.
        - Я Мышка! - сказала мелкая. - Никакая я не Алаина!
        - Очень… приятно, - выдавила из себя Лука.
        Сейчас она мало походила на опытную и строгую командиршу.
        Прекрасно понимал её смущение: впервые знакомиться с родственниками будущей супруги или супруга - это не в атаку идти, тут храбрости побольше нужно.
        - Мышка, Вася, - сказал я, - представляю вам льеру Лукорию иль Гише. Лука - моя будущая жена.
        На лице Васелеиды не проявилось никаких эмоций. По её взгляду не понял: одобрила ли слуга рода моё решение. Впрочем, Вася в любом случае не стала бы с ним спорить.
        А вот у Мышки округлились глаза. Мелкая позабыла о неприятных запахах, прижала пальцы к губам. Посмотрела на Лукорию, потом опять на меня.
        - Кира, - сказала она, - ты хочешь жениться?
        Не удержалась - хихикнула.
        - Но ты же мальчик! - сказала Мышка. - Кира! Ты чего? Женщины не женятся на мужчинах! Правда-преправда! Так не бывает!
        Заметил в глазах штос-офицерши испуг. Приободрил Луку улыбкой. По взгляду льеры иль Гише понял, что та готова сбежать из этой комнаты куда угодно: даже обратно в тюремную камеру.
        - Интересно девки пляшут, - сказал я. - Что бы ты знала, Мышка, на мужчине не нужно жениться - на нормальном мужчине, таком, как я. За него выходят замуж. Запомни это, сестрёнка. Лет через пятнадцать-двадцать в Кординии свадьбы между мужчинами и женщинами будут случаться нередко. В Оргоне так уж точно. Вот увидишь.
        Вася в удивлении приподняла брови. Но промолчала.
        Лука никак не отреагировала на мои слова - сейчас ей было не до вопросов.
        - Правда-преправда? - спросила Мышка.
        - Правда, - сказал я. - Мужчины и женщины часто будут жениться. Когда ты станешь взрослой.
        Боярышня посмотрела на Луку (не заметил в её взгляде неприязни - только удивление и любопытство), потом снова на меня.
        Скривила забавную рожицу и снова сжала рукой ноздри.
        - Как же от вас воняет! - сказала она.

* * *
        По словам Луки она пробыла в комнате королевы почти двое суток. Говоря мне об этом, штос-офицерша смущённо опустила глаза (должно быть, те два дня в Мужской башне девчонки не скучали). Призналась, что Каталиния Восемнадцатая оказалась точно такой, какой Лукория её себе и представляла; и даже лучше.
        «Доброй, умной, нежной, ласковой, весёлой…». Я испугался, что хвалебным эпитетам королевы не будет конца. Катя и Лука успели поговорить обо всём на свете, в том числе и обо мне - после этого признания щёки штос-офицерши налились краской, белая линия шрама под её правым глазом стала ярче.
        - Я видела у неё в комнате твой цветок, - сказала льера иль Гише. - Рассказала ей, что ты мне когда-то подарил такой же. Каталиния расспрашивала меня о тебе. О том, где ты сейчас, чем занимаешься, как мы с тобой познакомились, и… какие у меня на тебя планы. Мне кажется, Кир… ей ты тоже очень нравишься. Королеве сейчас одиноко.
        Лука заглянула мне в глаза. Не заметил в её взгляде и намёка на ревность. Льера иль Гише куталась в мой кафтан (тот ей был скорее мал, чем велик), от её влажных волос пахло ванилью.
        - Мы вернёмся к разговору о Каталинии Восемнадцатой, - пообещал я, - но позже.
        Поинтересовался, как Лукорию сумели вывести из комнаты королевы.
        Оказалось, что женщин попросту усыпили. Лука подозревала, что им подсыпали в еду сонный порошок. Потому что сразу после ужина их потянуло в сон. Что странно - они в тот день проснулись ближе к полудню. Открыла глаза Лука лишь под утро, уже в окружении стражниц.
        - Но я знала, что ты за мной придёшь, - сказала льера иль Гише.
        Прижала руку к своей груди.
        - Чувствовала, что ты меня не бросишь, - сказала она, - не позволишь меня убить. Я тебя ждала, Кир. И мне кажется… Каталиния тебя тоже ждёт.
        Нарочно оставил её слова без ответа.
        - Не интересовался, как женятся в Кординии, а как в Ягваре, - сказал я. - Не представляю, есть ли отличия в ритуалах. Обязательно разберусь в этом, но позже. Сейчас я хотел бы прояснить другое. Уверен, льера Лукория, что тебе необходимо узнать меня лучше. Чтобы потом… некоторые мои черты характера и особенности поведения не стали для тебя шокирующей неожиданностью. Поэтому хочу пригласить тебя на прогулку - опасную.
        - Хорошо.
        Она не спросила, куда я её зову.
        Лишь уточнила:
        - Мы жеж снова пойдём сквозь стену?
        - Конечно, - сказал я. - Так быстрее.
        Лука вздохнула, поморщила нос.
        - Никак не привыкну к этим вашим колдовским штучкам, - сказала она. - Уже дважды ходила с тобой через темноту, но при мысли о новом походе трясусь, как новобранец перед первым боем. Бррр… Мы будем с кем-то сражаться?
        - Не думаю. Сомневаюсь, что дело дойдёт до драки.
        Я положил руку Луке на бедро.
        Льера иль Гише не сбросила её. Но её щёки вновь налились румянцем.
        - Но нам точно придётся носить тяжести, - сказал я.
        Штос офицерша повела плечами. Кафтан на ней затрещал по швам.
        - Это меня не пугает, - сказала Лукория.
        Я улыбнулся.
        Сказал:
        - Знал, что смогу на тебя рассчитывать. Отправимся на закате. После ужина. Подробности сообщу позже. Ну а пока отдыхай. Мне нужно ненадолго уйти.
        - Зачем? - спросила Лука.
        - Чтобы купить верёвку.

* * *
        В поисках верёвки мне не пришлось долго кружить по городу: помогла подсказка льеры Рииккарды. В лавке неподалёку от борделя отыскал именно то, что хотел: пропитанный алхимией тонкий шнур. Продавец заверила, что шнур не боится ни огня, ни морской соли, может выдержать вес пятерых человек, а его длины хватит, чтобы взобраться по нему на Мужскую башню.
        Взбираться на башню и вызволять из заточения Каталинию Восемнадцатую я пока не собирался, сколько бы ни намекала на это льера иль Гише. Во всяком случае, точно не сегодня вечером. Да и не понравилась мне идея лезть на башню по верёвке. Уж лучше забраться по стене при помощи «кошачьих лап». А то и вовсе: усыпить стражу, подняться по ступеням, как делал это раньше.
        Возвращался в «Дом ласки и удовольствий» - представлял глаза Каталинии Восемнадцатой. Оживил в памяти её улыбку, серьёзный взгляд. Вспоминал, о чём нашёптывала мне королева в ту ночь, что я провёл в её комнате, доставив письмо льеры Лукории. И невольно сравнивал её с Лукой. Насколько же сильно они различались! Могучая воительница и хрупкая правительница.
        Мне нравилась и та, и другая.
        Вот только сейчас нужна лишь одна из них - физически более сильная.

* * *
        Луку я нашёл в компании Васелеиды и Мышки. Все трое сидели за столом в общем зале с опухшими от слёз глазами. Только взглянув на них, понял: рассказывать льере иль Гише о том, что произошло в Кординии, мне не придётся. Это уже сделала за меня Мышка. Выслушал от штос-офицерши слова соболезнования, выдержал её крепкие объятия.
        Поправил на плече моток верёвки.
        Сказал:
        - Пора.
        Отдал распоряжения Васе и Мышке. Велел дожидаться нас в борделе. Пообещал, что на острове не задержусь - но и ждать меня сегодня или завтра утром не стоит. Слуга рода Силаевых и боярышня Алаина выслушали меня с серьёзными лицами. Васелеида кивнула; мелкая кинулась меня обнимать.
        - Братик, но ведь ты же вернёшься? - спросила Мышка.
        Подняла на меня глаза.
        Вот так же она на меня смотрела, когда я уезжал в Ягвару.
        Погладил её по голове.
        - Конечно, - сказал я. - Даже не сомневайся.
        Глава 64
        Шагнул в столовую Мужской крепости. Лука вошла вслед за мной. Одна её рука сжимала мои пальцы, другая вслепую шарила, пытаясь отыскать меч. Брать с собой оружие я не стал - давно уже предпочитал железу магию. Льере Лукории клинок тоже не выдал: она мне здесь нужна не для сражений. Лишь повесил на Луку защиту - «алмазную броню» - от чего лицо льеры приобрело характерную синеву; бросил ей в карман семурит: к камню и запитал плетение «брони».
        Видел, что льера иль Гише захотела о чём-то спросить, но промолчала, следуя моим инструкциям. «Отвод глаз» скрыл бы наше присутствие от любого, кто находился бы сейчас в зале - при условии, что будем вести себя тихо, будем стараться быть незаметными. Это я Луке и объяснил. Однако заклинание не понадобилось. Оно сработало вхолостую: столовая оказалась безлюдной. Всё так же лежали повсюду на полу детские вещи. Но те служанки богини, что спали у стены, когда я уносил отсюда боярышень, исчезли.
        Повернулся к Луке. Видел, что её распирает от желания меня о чём-то спросить. А ещё штос-офицершу явно смущало отсутствие у нас оружия.
        - Говори, - разрешил я.
        - Мы жеж в Кординии? - сказала льера Лукория.
        - Да. На острове. Неподалёку от Оргоны - в Мужской крепости.
        - Она захвачена этими… змеихами?
        - Вчера вечером они здесь были, - сказал я. - Надеюсь, что не ушли: не хотел бы топать за ними до Оргоны.
        - Что мы здесь будем делать? - спросила Лука.
        - Ты - пока ничего. Оставайся в этом зале. Не выходи из него, не шуми. Жди меня. Как только разберусь с охраной крепости, вернусь сюда. Вот тогда мне и понадобится твоя помощь.
        Льера иль Гише встрепенулась, схватила меня за рукав.
        - Собираешься пойти воевать в одиночку? - сказала она. - С ума сошел?! Я одного тебя туда не пущу! Ты жеж забываешь, что я солдатка! Я офицерша! Меня учили сражаться! И я - женщина! Раз уж буду твоей женой - моя обязанность тебя защищать!
        Женщина. Словно не я спас её от казни и вытащил из тюрьмы. Я улыбнулся - чтобы успокоить будущую супругу, а не потому что меня потешили слова штос-офицерши: желание местных женщин меня защитить давно не казалось забавным.
        - Лука, - сказал я, - драки не будет. Помнишь, что случилось со стражницами во время твоей несостоявшейся казни? Вот то же произойдёт и здесь - поначалу. Оставайся в этом зале. Все двери я запру, войти к тебе никто не сможет, если только не пробьёт стену. Так что жди.
        Погладил штос-офицершу по плечу.
        - Я скоро вернусь.

* * *
        Мой наставник в храме богини Моз когда-то сказал: «Логри (в той жизни я поначалу носил такое имя), ты можешь победить противника, забросав его розами. Но только в том случае, если смажешь их шипы ядом. Или если цветов окажется очень много; и твой враг задохнётся, придавленный их тяжестью.
        Логри, герой от злодея отличается только тем, что герой победил. А победить можно лишь проявив большую решимость - решимость… на всё. Вспомни того же легендарного короля Грегора Первого, который основал наше королевство. Разве знаешь ты героя более достойного уважения, чем он?
        И сравни его со всем ненавистным Клинтом Хромым, что триста лет назад вторгся к нам во главе орды пиратов Волчьих островов. Действовали оба воителя примерно одинаково. Но одного мы восхваляем. А другого ругаем и презираем - всё потому что Клинт проиграл.
        Ты наверняка слышал такое выражение, Логри: добро всегда побеждает. Так знай: оно правдиво. Ведь всякий победитель непременно объявляет себя добром. Поэтому запомни, что главное - победить. Любым способом. Пусть поначалу твои действия и ужаснут даже тебя.
        Методы не важны - только результат. Именно он останется в памяти людей. Ведь только в рассказах о герое его подлость выглядит, как хитрость и военная уловка; а реки чужой крови им пролиты всегда во благо. Какое бы благородство не проявил проигравший - для потомков он останется коварным злодеем».

* * *
        В храме богини Моз меня научили побеждать.
        В Акрильской Академии подсказали новые способы добиться победы.
        В Вечном лесу разъяснили, что мнение и желания чужаков не имеют значения.

* * *
        Зрителей я в Мужскую крепость не пригласил. Потому не пытался придать своим действиям здесь видимость «честного» поединка, а поступкам - зрелищности. Шансов на спасение противникам (противницам) не оставил. Укрываясь под «отводом глаз», прошёлся по крепости. Разбрасывал вокруг себя «обнаружение жизни» и «сон». Когда количество помеченных «маячками» потенциальных пленников и пленниц превысило нужное мне число, в ход пошло плетение «сердцедробилка».
        В Аркее я уничтожал захватчиков иными способами. Не менее эффективными, но более эффектными. Пытался посеять среди мауглов ужас и панику, хотел заставить их забыть о жертвоприношениях и грабежах - отвлечь на спасение собственных жизней. Та моя тактика уберегла от смерти многих жителей Аркеи. И превратила меня в Убийцу. Здесь же, в Мужской крепости, я не пытался никого спасти - меня интересовал лишь результат. А ещё: скорее по привычке, чем по необходимости, экономил ману.
        Льере Лукории не пришлось меня долго дожидаться. Служанок богини в крепости я обнаружил немного. Всё больше мужчин. Те словно мыши в норах прятались в комнатах жилых корпусов. Я пробежался по знакомым коридорам, разбрасывая плетения. Убедился, что Луку привёл с собой не зря: в одиночку бы я долго выковыривал мужиков из их укрытий. Пригодилась бы здесь и Васина помощь. Но я не рискнул оставить Мышку в Реве без охраны - даже в относительно безопасном «Доме ласки и удовольствий».
        Вернулся в столовую, поднял с пола верёвку - льера иль Гише бросилась мне навстречу. Вывел Луку во двор крепости. Солнце уже спряталось за стеной, но многочисленные фонари позволяли легко ориентироваться в обстановке. Указал Лукории на мужские корпуса. Объяснил ей задачу. Велел штос-офицерше обойти комнаты, всех обнаруженных там спящий мужчин перенести в зал столовой. Не сомневался, что Лука справится: помнил, как она несла меня по лестнице в первый день нашего знакомства.
        Льера иль Гише не стала тратить моё время на утоление любопытства. Уверен: после она задаст не один вопрос о том, что мы делали в Мужской крепости. Но сейчас Лукория уточнила лишь пару деталей и поспешила выполнять приказ - настоящая солдатка. Посмотрел ей вслед. Взгляд ненадолго задержался на широкой спине штос-офицерши, но потом соскользнул на её ягодицы. Великолепный генетический материал. Хорошая будет любовница, жена и маршал.
        Льера Лукория отправилась собирать мужчин. Те приехали спасать человечество - я предоставлю им такую возможность. Знамя спасителей лишь ненадолго выпадет из ослабевшей руки служанок богини. Я подниму его… но ограничусь пока спасением только Кординии. Что там будет на других землях - пусть волнует змеих: уверен, что на остров они отправили не все свои силы. Мужикам в Кординии предстоит немало поработать. Никуда не денутся. Теперь уж точно. Но я позабочусь о том, чтобы их клетка здесь была как минимум позолоченной.

* * *
        Предоставил штос-офицерше заниматься мужчинами - сам переключился на другие дела.
        Похищение мужчин пусть и важное дело, но не главное. Основная цель моей вечерней прогулки в Мужскую крепость заключалась в ином. Для её выполнения я собирался использовать жизни усыплённых служанок богини: именно такие подношения нравятся обитателям инферно.
        А ещё мне понадобятся игровой зал и длинная верёвка.

* * *
        Выложил на полу зала три треугольника: тройной символ тёмного начала. Ритуал седьмого уровня - тут одним треугольником не обойтись. Бросил в центр получившейся фигуры моток верёвки. Сел, скрестив ноги, у одной из вершин ритуального символа. Как бы ни желала та моя часть, что считала себя эльфом, закрыть глаза - не шёл у неё на поводу.
        Сейчас я использовал навыки из других жизней, навевавшие воспоминания не о Вечном лесе. Удерживая спину ровно, в такт сердцебиению я зачитывал наговор-мантру на древнеэрийском. Уверенно, громко. Частое пение укрепило голос. Не зря преподаватели ритуалистики рекомендовали нам заниматься вокалом. Отзвуки моих слов эхом метались под сводами зала.
        Воздух напитался запахом свежей крови. И не только запахом - мелкие обитатели инферно быстро среагировали на ритуал: чувствовал их присутствие. Смерть и кровь служили путеводной звездой в нашу реальность для многих обитателей иных планов. Но мне нужна не мелочь: седьмой уровень ритуала предполагал призыв иных существ - не их физического присутствия, а внимания. Пусть только заметят меня - мне есть чем их заинтересовать.
        Наблюдал, как пропитывалась кровью верёвка. Чётко проговаривал отрывистые слова на древнеэрийском. А в голове вертелась знакомая мысль: она наведывалась в мою голову при каждом ритуале уже насколько жизней подряд. Что было бы, выбери я тогда другой факультет? Что если бы я стал лекарем или повелителем стихий? Тогда не случилось бы во всех моих жизнях этих рек крови? Или выбора у меня всё же не было?

* * *
        Ритуал я завершил в полночь. Так уж вышло, специально не подгадывал. Все рассказы о том, что именно ночью тёмная магия особенно сильна, а связанные с инферно ритуалы с большей вероятностью завершаются успехом - вымысел неспециалистов. Время суток не влияло на магию или призыв. Но действовать такие как я предпочитали всё же в тёмное время - лишь потому, что мы желали скрыть свои действия от окружающих, а ночью обычно меньше свидетелей.
        В этот раз я решил не прятать последствия своих действий. Во всяком случае - не ото всех. Ещё в Академии мой куратор предсказывал, что я хоть и превзойду его в умении обращаться с тьмой и инферно (в этом он не ошибся), но никогда не перестану стыдиться своих действий. Я по-прежнему считал, что полубезумный старикан (так его называли студенты) оказался неправ. Но иногда… совершая такие поступки, как теперь, допускал, что в его словах был маааленький процент правоты. Иначе зачем я позвал в игровой зал Луку?
        Льера Лукория остановилась у порога зала, окинула взглядом то, что я устроил внутри игровой комнаты. Не заметил на её лице ни испуга от увиденного, ни отвращения. Не увидел и равнодушия - зрелище явно не пришлось штос-офицерше по душе.
        - Хочу, чтобы ты знала, - сказал я, - с кем собираешься связать судьбу. Посмотрела на всю эту грязь и кровь. Чтобы в следующий раз, если мне придётся подобное повторить (а я почти уверен, что придётся и не раз), мой поступок не стал для тебя шокирующей неожиданностью.
        Лука погладила шрам, смахнула со лба капли влаги. Волосы её растрепались, слиплись от пота. Грудь часто вздымалась, точно после долгого бега.
        Льера иль Гише повернулась ко мне, пожала плечами.
        - Я бы поступила с ними проще, - сказала она. - Выпустила бы им кишки или срубила этим гадинам головы. Но ты в своём праве, Кир. Я тебя не осуждаю. Да и кто осудит? Они пришли к тебе домой, убили твоих родных. Мы, солдатки, знали на что шли, когда поступали на службу. На войне умирают - это помнят все. И умирают по-разному - такое, что устроил ты, тожеж случается и служит устрашением для других. Не буду утверждать, что мне нравится… вот это. Но… раз уж я стану твоей женой… Рада сознавать, что если меня убьют, ты поступишь с моими убийцами… вот так жеж.
        - Можешь в этом не сомневаться.
        Лука ухмыльнулась. Хлопнула меня по плечу - по-приятельски.
        - Я и не сомневаюсь, - сказала она. - Успела тебя неплохо узнать. И вот это… меня нисколько не смущает. Особенно после того, что ты устроил на площади в день моей несостоявшейся казни. Тогда… действительно было жутковато. А почему ты не убил вот этих? Я вижу: они ещё дышат.
        Она указала на троицу спавших неподалёку от входа змеих.
        - Мне они понадобятся в Бригдате, - сказал я.

* * *
        Луку я оставил в столовой Мужской крепости - охранять спавших пленников и пленниц. Сам отправился в первый квадрат столицы Кординии. Там предстояло завершить начатый в игровом зале ритуал.
        Хранительница меня не встретила. Хотя я и готовился к новому удару в грудь: отдельные личности бывали очень непонятливыми. Бросил «обнаружение жизни» - поблизости от дерева никого не обнаружил.
        Пропитанная кровью верёвка не успела подсохнуть. С её витков то и дело срывались и падали на землю тёмные капли, шуршали опавшей листвой. Аромат коры меллорна плохо сочетался с запахом крови.
        В прошлой жизни я рассказывал о священных эльфийских деревьях своим подругам и ученицам. С одной из них - с той, что потом стала бабушкой короля - у меня однажды завязался спор. На тему: так ли неуязвимы меллорны, как мне всегда казалось.
        Рассказывал о том, что коллективный разум священной рощи способен отражать магический и физический урон. Пробить его заслон непросто - такое под силу лишь сплочённой группе архимагов или толпе опытных шаманов. И при условии, что сами меллорны не станут огрызаться.
        Ведь для любых мудрёных коллективных плетений требовалось немало времени. А духи и обитатели инферно не откликались на призыв шаманов мгновенно. Но много ли нужно времени гигантским деревьям-стражам, чтобы смять любую оборону и раздавить, словно блох, и архимагов, и тех же шаманов?
        Мы долго обсуждали способы борьбы с меллорнами - из простого интереса, с точки зрения специалистов по тёмной магии. Просчитывали вероятности как физического уничтожения деревьев, так и способы магического истощения рощи. Тогда в одной из версий моей подруги и промелькнуло выражение: «гаситель разума».
        В тот раз вариант с «гасителем разума» мы отбросили, как малопригодный. Нам сложно было представить, что дерево разрешило бы противнику приблизиться к себе с проклятой цепью, да ещё и позволило бы обмотать ею свой ствол. Любого, кто попытался бы такое проделать, стражи мгновенно превратили бы в отбивную.
        Проклятая цепь лишь ненадолго всплыла тогда в нашем разговоре. Мы тут же позабыли о ней, переключившись на обсуждение других способов борьбы с разумными рощами. И не только по причине того, что не придумали, как донести саму цепь до меллорна: лишив разума одно дерево, всей роще большого урона не нанесёшь.
        «Но это в том случае, если в священной роще не одно взрослое дерево», - подумал я, перебирая вчера в памяти все способы, что родились тогда при нашем споре.
        «Гаситель разума» - проклятая вещица, которую на моей памяти в нескольких мирах использовали, чтобы избавиться от надоевших правителей, от конкурентов или для получения наследства. Изготовить её несложно. Нужен лишь простенький, но кровавый ритуал призыва существ инферно.
        Тот, что я проделал в Мужской крепости.
        Вот только для создания «гасителя разума» я решил использовать не цепь - сомневаюсь, что даже с магическим усилением мышц смог бы переносить с места на место металлическую цепочку нужной длины. Для моей задумки отлично подойдёт и верёвка. Хватило бы ей только длины.
        Плетением припечатал кончик зачарованного шнура к коре дерева. Насколько понимал, Старшее дерево предков не умело развеивать магические плетения - иначе не избавилось бы от боярышень. Не спеша зашагал вокруг меллорна, обматывая вокруг ствола пропитанную магией и кровью жертв верёвку.
        Ливень боевых заклинаний обрушился на меня внезапно и сразу в полную силу - всё те же недоработанные «огненные шары», «воздушные кулаки» и «ледяные шипы». Похоже, дерево предков почувствовало исходившую от шнура эманацию тёмной магии, заметило следы инферно. И сделало правильный вывод.
        Созданный на основе шнура «гаситель разума» не убьёт меллорн. Моей целью была вовсе не смерть дерева - ведь тогда умрёт и роща, пусть убогая и неполноценная. Но то, что не имело смысла в нормальной священной роще, вполне годилось для этой - я лишал разума конкретное дерево.
        «Алмазная броня» позволила мне не отвлекаться на потуги меллорна. Короткий наговор на древнеэрийском и чётко рассчитанный ритм шагов - в момент завершения ритуала шнур совершил полтора оборота вокруг ствола. Я прокусил запястье левой руки, брызнул своей кровью на верёвку - ритуал завершён.
        Шквал ударявших в мою защиту заклинаний иссяк.
        Окровавленный шнур неторопливо, но неумолимо разрезал кору, погружался в древесину. Скоро верёвка полностью утонет внутри дерева - к утру на стволе меллорна останется лишь похожая на шрам полоса. А через пять-семь дней исчезнет и она.
        Я подобрал с земли охапку листьев, вытер ними руки. Визуально, никаких изменений в квадрате не произошло. Всё так же шелестела листва, всё так же в воздухе витал запах сырости и коры меллорна.
        Однако я чувствовал: всё изменилось.
        Первый квадрат остался без привычного хозяина и защитника.
        Разум древнего дерева погрузился в пучину забвения.
        Глава 65
        Хранительницу я нашёл на узкой дорожке, примерно на полпути к Главному храму предков. Она лежала неподвижно. Издали похожая на куклу, брошенную капризным ребёнком. С открытыми глазами (фонарь освещал её лицо) - смотрела на древесную крону, что заслоняла небо. Грудь её ровно вздымалась: живая, но с мёртвым разумом - в точности, как теперь и её бывший хозяин.
        В моё видение будущего Старшее дерево предков не вписалось. Хорошо понимал его изуродованную временем и одиночеством философию, в чём-то разделял её. Но сделал вывод, что двум таким беспринципным и эгоистичным уродам, как мы, на острове места нет. И раз уж я решил здесь остаться, старому дереву-мыслителю пришлось посторониться, уйти в небытие.
        Срубить я его не мог. Хотя поступить с большим меллорном так же, как и с его молодыми сородичами в других квадратах, поначалу казалось простым и верным решением. Защиты от магии у Старшего дерева предков не заметил - «лезвие тьмы» срезало бы меллорн под корень быстро и аккуратно, «воздушный таран» запросто опрокинул бы дерево…
        Вот только тогда бы умерла и вся роща.
        Да, неполноценная. Да, уродливая.
        Но её корни пронизывали огромное пространство под Бригдатом и вырабатывали ману - всё это именно благодаря взрослому дереву. И благодаря ему же другие меллорны раз за разом возрождались, проклёвываясь из пеньков в виде крохотных ростков. Если росткам не мешать (а лучше помочь), в центре столицы Кординии могла бы появиться и настоящая священная роща: такая, какой я её помнил по другой, эльфийской жизни.
        Тогда бы около сотни деревьев обрели разум - для каждого меллорна свой, но объединённый в один, коллективный. Сперва молодой и наивный. Но он быстро бы обогнал в развитии любого человека. И уже через одну-две сотни лет превратился бы для жителей Бригдата в мудрого советчика, помощника и защитника. Привычная мне священная роща никогда бы не обозвала обитателей Кординии браком.
        Поднял Хранительницу с земли. Лёгкая, почти как Мышка. Донёс бывшую Верховную жрицу до ступеней храма - уложил там. Почудилось, что глаза женщины смеются - нет, это блеснула в них влага. Разум вернуть Хранительнице я не смогу. А если бы мог - не уверен, что стал бы этим заниматься. Но кое-что полезное для неё сделаю. Скастовал «вечный сон». Привязанная телу Хранительницы душа освободилась.
        Поднялся на площадку перед храмом, подошел к приоткрытой двери. Заклинание не обнаружило внутри здания ни одного человека. Неужели меллорн бросил в бой со служанками богини всех своих служительниц? Или прогнал их позже, как и боярышень, посчитал бракованными? Я заглянул внутрь храма - темно. Скастовал и подвесил в воздухе, ближе к потолку, сразу пять больших «огоньков».
        Со стен храма на меня смотрели женские лица. Большие и маленькие; исчерченные линиями морщин и совсем юные; яркие и поблекшие от времени. Похожую роспись стен я видел в храме семнадцатого квадрата. Рисунков там было поменьше, но и сам зал не такой огромный - свет моих «огоньков» здесь не дотянулся до дальних стен, не сумел осветить все закутки.
        Я не мог сейчас выделить себе время на то, чтобы разглядывать лица боярынь-предков. Но на некоторых рисунках мой взгляд всё же задержался. Я невольно замедлил шаг, потом и вовсе остановился. Уж очень боярыни прошлого походили кто на Мышку, кто на Рослевалду, а одно лицо - ну в точности Каталиния Восемнадцатая, только лет на сорок постарше.
        - Интересно девки пляшут.
        Собственные слова вывели меня из задумчивости. Чтобы изучить все лица на стенах потребуется много времени. Уверен, что в будущем смогу его выкроить. Интересно было бы узнать, чем заслужили все эти дамочки честь оказаться на стене Главного храма. Быть может все они великие воительницы и героини Кординии. Обязательно изучу их прошлое - пороюсь в архивах боярских родов.
        Пробежался глазами по залу. Повсюду, куда дотягивался свет огоньков, мой взгляд улавливал блеск золота и цветных огранённых камней - на колоннах, на подставках светильников, на многочисленных ритуальных предметах, что красовались на стенах в окружении женских лиц. На обстановку в Главном храме предков потратились знатно, не поскупились.
        Но особенно выделялось роскошным блеском массивное покрытое позолотой металлическое кресло. Без мягкого сидения и удобных подлокотников, с не оббитой ни тканью, ни древесиной спинкой. Совершенно непригодное для частого использования: глазом не успеешь моргнуть, как застудишь на таком все важные органы - это если ещё и позабыть о комфорте. Но яркое, богато украшенное, красивое и… внушительное.
        Кресло стояло на возвышении, у дальней от входа стены. Похожее на королевский трон. Уверен: именно на нём раньше и восседала марионетка меллорна - Верховная жрица. Сомневаюсь, что на жёстком и холодном металле сумел бы долго усидеть кто-либо другой. А вот у Хранительниц, насколько я помнил, была одна общая особенность: они никогда не болели - магия рощи заботилась об их здоровье.
        - Пришёл сюда не на стульчик смотреть, - сказал я.
        Напомнил себе, что льера Лукория осталась в Мужской крепости, что следовало поскорее забрать её оттуда. И перенести в Бригдат спящих мужчин, пока те всё ещё спящие. Вспомнил, что пожадничал, когда вливал в заклинания ману - кто-то из мужиков мог вот-вот проснуться. Кто знает, так ли они пугливы и нерешительны, как местные. Как бы Луке не пришлось от них отбиваться.

* * *
        Вход в подземелье я обнаружил, где и рассчитывал: внутренняя планировка Главного храма предков мало отличалась от той, что я видел в храме семнадцатого квадрата. Дверь в огромную подземную усыпальницу боярских родов Кординии нашёл незапертой. Заглянул за неё - бросил заклинание. Живых поблизости от входа не обнаружил. Но почувствовал там, внизу, присутствие мёртвых.
        - Замечательно.

* * *
        Вернулся в Мужскую крепость.
        Аромат меллорна в воздухе сменился на смрад немытых человеческих тел.
        Льера Лукория резко повернулась ко мне, направила мне в живот стреляющий посох змеих. Но тут же опустила его: разглядела в полумраке игрового зала моё лицо. Устало улыбнулась.
        - А, это ты, - сказала она. - Что дальше?
        Отметил, что выпавшие сегодня на долю штос-офицерши переживания и физические нагрузки оставили на её лице след: выглядела Лука измученной. О защите своей будущей супруги я позаботился, а о её самочувствии - нет. Исправил оплошность: добавил в ауру льеры плетение «бодрость» - лучше поздно, чем никогда. Подзарядил и её накопитель, из которого «алмазная броня» успела вытянуть половину заряда.
        Указал на пленников.
        - Перенесём их в Бригдат, - сказал я.
        Большинство мужчин спали. Лишь двое сидели на полу, поджав ноги. Толстые, бледные, голые. Тряслись то ли от холода, то ли от страха. Бросали на нас с Лукой пугливые взгляды, потирали кровоподтёки на лице. Похоже, штос-офицерша успела преподнести им несколько уроков дисциплины - прекрасно обошлась без знания языка Западного континента.
        Бросил плетения - мужчины повалились на пол: уснули.
        - Подготовил для них место в Доме совета, - сказал я. - Вода в нём есть - я проверил. Законопатил там все двери - не разбегутся. Посидят сутки под замком, пока мы разберёмся с делами. Немного поголодают: кормить мне их пока нечем. Но для них это и полезно: вон какие щёки и бока нажрали.
        - Они все… такие, как ты? - спросила Лука.
        - Если ты о том, что они не дохнут от магии - то да, такие же, - сказал я. - Нам они пригодятся. Как я слышал, детишки от них тоже родятся незатронутыми проклятием богов. Так что на нашем острове скоро будет царить равноправие полов. Я об этом позабочусь. Надоело это ваше женское царство.
        - На нашем острове?
        - Ты правильно поняла. Я собираюсь здесь задержаться. Лет на сто. Как ты смотришь на то, чтобы построить в Бригдаде домишко - этажа в три-четыре, с пятью или семью башенками? Родим десяток детишек, снарядим тебе небольшую армию - ты же, как-никак, офицерша. В общем, проживём тихую, провинциальную жизнь. Хочешь внуков нянчи, хочешь грабь побережье материка - тут уж как решишь.
        - Десяток дочерей?!
        Мне показалось, что в глазах Луки промелькнул испуг - должно быть, виной тому плохое освещение. Не стал зажигать «огоньки»: за время моего отсутствия в крепость могли вернуться отряды змеих из Оргоны. Я не хотел бы тратить время на стычки с ними.
        - Ты не любишь детей?
        - Я… люблю, - сказала льера Лукория. - Но… десяток! Кир, не много ли?
        - Десять или двадцать - это уже нюансы, - сказал я. - После с этим разберёмся. Когда приступим к планированию будущего семьи. Но как ты смотришь на основную идею?
        - Жить на острове? Я жеж… согласна. Возвращаться в Ягвару мне не стоит. Там у меня будущего нет - только плаха на городской площади. Если только…
        - Вот и замечательно, - сказал я. - Детали обсудим после. А сейчас займёмся делом. Пора уходить отсюда. И уносить наших бычков производителей. Готова?

* * *
        Мужчин мы укладывали на пол в Зале совета. Каждого я награждал новой порцией «сна». В ближайшее время у нас не будет возможности возиться с ними - пусть хорошенько отдохнут. Кто знает, когда ещё они смогут так долго бездельничать. Ведь Кординия не маленькая. Мужичкам уже скоро придётся работать буквально на износ, чтобы удовлетворить потребности в потомстве её жительниц. Но только начнут они работать не сегодня. А когда я решу вопрос со служанками богини.
        Вынесли из Мужской крепости последнюю пару упитанных тел - присели на лавку, чтобы перевести дыхание. По вискам льеры иль Гише скользили крупные блестящие капли. На руках штос-офицерши вздулись вены. А одежда на спине и боках промокла от пота. Видел, что Лука вымоталась, но точно не валилась с ног от усталости. Не пожалел, что взял её в помощницы - без Лукории я провозился бы с переноской этих толстых боровов до самого утра.
        - Всё, - сказал я. - В ближайшие часы мне твоя помощь не понадобится. Можешь отдыхать. Сейчас отведу тебя в Реву, к Мышке и Васелеиде. Поешь, помоешься. Будете ждать меня.
        - А ты?
        - Я вернусь сюда. У меня здесь ещё много дел.

* * *
        В ревском «Доме ласки и удовольствий» я всё же позволил себе ополоснуться, проглотил то ли поздний ужин, то ли ранний завтрак. Перекинулся парой слов с Васей. Васелеида меня ни о чём не расспрашивала. Лишь отчиталась, что случилось в моё отсутствие. Мышка спала на моей кровати - по словам Васи, уходить в отдельную комнату мелкая отказалась. Хмурилась, посапывала. У нас получилось не разбудить её.

* * *
        Вернулся в первый квадрат Бригдата я перед самым рассветом.

* * *
        Раннее утро для ритуала «слияние с лесом» - лучшее время. Этот факт известен любому эльфу, родившемуся и хоть сколько-то пожившему в Вечном лесу. Те переживали своё «слияние» в раннем младенчестве и ничего о нём не помнили. Но не однажды наблюдали, как в симбиоз со священной рощей вступали другие детишки. Утро - это обновление. Именно в это время суток любые живые организмы быстрее и охотнее перестраивались, а нарушенная при вступлении в симбиоз энергетика легче восстанавливалась.
        Меллорны взваливали на себя ответственность за жизнь и здоровье эльфов, едва те появлялись на свет. С первых дней жизни слабые, крошечные и почти неразумные двуногие уже ощущали заботу единого, но многоликого разума древних гигантских деревьев. И пусть потомство у эльфов, в сравнении с людьми, появлялось не часто (слишком уж не любили долгожители тратить своё время на других), но и детская смертность в Вечном лесу - редчайшее событие, с которым я, будучи эльфом, не столкнулся ни разу.
        Под густой кроной меллорна я не мог заметить первые лучи восходящего солнца. Дневной свет почти не проникал сюда даже в яркий полдень. И всё же я чувствовал, что, несмотря на царивший вокруг полумрак, с подготовкой к ритуалу следовало поторопиться. И не только потому, что мне жаль лишних усилий, которые придётся прилагать, если пропущу удобное время. Сегодняшний день в моём плане чётко расписан - одна задержка влекла за собой другую. И всё это могло в итоге вылиться не только в потерю времени, но и привести к ненужным проблемам.
        Место для ритуала я выбрал у самого ствола меллорна - там, где проходил обряд моего удочерения. Фонари зажигать не стал, уселся на выступавший из земли влажный холодный древесный корень. Бросил перед собой охапку зелёных листьев. Листва для «слияния с лесом» не нужна. Но она навевала воспоминания о том, как я проводил «слияния» для своих детей в другой жизни: ритуал в Вечном лесу совершали родители - Хранительница в таких простых церемониях участия не принимала.
        Доводилось мне совершать этот обряд и для чужих детей. Причём чем больший я набирал политический вес, тем чаще обращались ко мне сородичи с подобной просьбой. Ни для кого в Вечном лесу не являлось тайной, куда именно я метил. Сам Владыка, уже узнавший день и час своего ухода на вечный покой, всё больше выказывал мне своё расположение - вынужденно, ведь напоказ в священной роще всегда царил мир и согласие. Мне интересно, не его ли шпионы нашептали моей супруге о юной служительнице храма?
        Связав новорожденного энергетическими узами с рощей, я словно становился для ребёнка третьим родителем. Брал на себя обязательство заботиться о нём в случае гибели его отца и матери. Да и при их жизни считался, по меньшей мере, как один из родных дядюшек. Большая честь - предлагали такое далеко не каждому (я не доверил другим проделать такое ни с одним из своих отпрысков). И в то же время - большая ответственность для того, кто проводил церемонию.
        Попытался выровнять дыхание. Но удалось этот далеко не сразу: внезапно вспомнил о тех двух сотнях детишек, что ютились сейчас в салоне госпожи Бареллы. Как ни крути, но я теперь их ближайший взрослый родственник - какую бы фамилию они ни носили от рождения. Ведь все боярские роды Кординии в том или ином поколении связаны родством. В том числе и с Силаевыми. Я вспомнил, с какой дотошностью отслеживали боярыни корни своего семейного древа. Не сразу, на всё же успокоил участившееся сердцебиение.
        С количеством родственниц разберусь после. После ритуала; после того, как выполню данное Васе обещание; когда подготовлю почву для тех преобразований, что решил устроить в своей жизни и в Кординии. В ветвях надо мной ожили птицы. Я постарался отвлечься на их пока редкие и нерешительные голоса. Скастовал начальное плетение привязки к резерву маны в моей ауре. Направил сигнал-запрос в энергетическое поле меллорновой рощи - знал, что мне не ответят, но решил не отступать от правил.

* * *
        «Слияние с лесом» - вплетение энергетических каналов эльфа (или человека) в огромное полотно ауры священной рощи. Создание замкнутой энергетической системы, почти независимой от внешних факторов. Взаимовыгодной, несмотря на кажущуюся однобокость отношений.
        Человек (эльф) получал доступ к невероятно мощному источнику магической энергии, мог рассчитывать на помощь и поддержку древнего разума - не только чувствовать себя в относительной безопасности, но и ускоренно развиваться, совершенствоваться.
        Меллорны же в лице своих симбионтов обретали недоступную лично им мобильность. Получали глаза и уши, способные заглянуть за пределы ареала произрастания рощ, поставщиков недоступной ранее информации. Приобретали источники новых знаний и… эмоций.

* * *
        Ритуал завершился.
        Но я продолжал неподвижно сидеть, озадаченный его результатами. Смотрел на охапку листьев, вдыхал пьянящий аромат древесной коры. И прислушивался к своим ощущениям.
        Роща не откликнулась на мои запросы.
        Не удивительно: ведь ответить на мои сигналы попросту некому. Молодые деревья не успели достигнуть возраста цветения - не обрели разум. А единственный взрослый меллорн пусть и продолжал подпитывать корневую систему своей энергией, разума уже лишился - не без моей помощи.
        Но аура рощи меня не отвергла.
        Я предполагал, к чему приведёт «слияние» с никому не подконтрольной энергетической системой. Построил на эту тему несколько вполне логичных и правдоподобных гипотез. Составил прогноз, какая часть энергетики священной рощи окажется мне доступной.
        Насколько я помнил, в Вечном лесу все проводящие ману каналы кому-то или чему-то служили источниками энергии. Даже та мана, что подпитывала почву, делала это не случайно - её количество, как я знал, роща просчитывала. Так же, как и с эльфами: каждому полагался точно выверенный объём магической энергии.
        Будучи эльфом, я знал, что Вечный лес никогда не откажется восполнить растраченные мной резервы. При этом понимал, на какой объём могу рассчитывать - с таким построить эльфийский дом за пять-десять лет никак бы не получилось. Соразмерно поступлению и расходы - так моего предшественника учили в детстве родители.
        Я разглядывал свою ауру и пытался прикинуть, какие же «расходы» доступны мне теперь. Пытался. И понимал: поступившие в моё пользование после «слияния» объёмы магической энергии на несколько порядков превышали то количество, что я сумел бы израсходовать, беспрерывно кастуя самые затратные заклинания.
        Некому было меня контролировать и ограничивать. Весь тот океан магической энергии, что плескался вокруг меллорновой рощи Бригдата, вдруг оказался в моём полном и безраздельном распоряжении. Мои возможности, как мага, отныне ограничивала лишь пропускная способность энергетических каналов и объём знаний.
        Теперь я понимал, почему Старшее дерево предков считало себя полубогом. Обретя доступ к едва ли не бездонному источнику маны, я испытал похожие чувства. Но поспешил себя урезонить: я и до слияния не имел на острове серьёзных противников - после ритуала в этом плане ничего не изменилось.
        Я по-прежнему не желал низвергать богов или поднимать из морских пучин новые континенты. Хотя уже прикидывал проекты по расширению эльфийского дома - вот на что в скором времени направлю мощную струю магической энергии. А ещё: с учётом новых возможностей перекраивал в голове касавшиеся змеих планы.
        Обойдусь без массовых жертвоприношений: их заменит мана. Но в общем свою задумку оставлю без особых изменений. Если не буду долго рассиживаться и мечтать, то смогу даже поспать до вечера.
        Я встал, с трудом разогнул затёкшие ноги. И зашагал к Главному храму предков. Следовало осуществить все приготовления уже сейчас, если собирался ночью выполнить данное Васелеиде обещание.
        Глава 66
        Ровно в полдень я спустился в общий зал ревского «Дома ласки и удовольствий» - пообедал. После этого успел и немного вздремнуть на согретой Мышкой постели, слушая сквозь сон щебетание боярышни. А когда солнце за окном спустилось к самому горизонту, окрасив город в красные тона, решил: пора возвращаться в Бригдат.
        Все приготовления к предстоящему действу я завершил в первой половине дня. Наличие большого запаса маны преобразовало мои первоначальные планы, но в целом те не изменились, требовали лишь своевременного и пошагового исполнения. Пришло время показать жительницам Кординии, кто на острове хозяин.

* * *
        Привёл из Ревы в первый квартал Бригдата всех своих подопечных. Вася опытным взглядом проверила храм на наличие опасностей, прошлась вдоль стен, зажгла многочисленные фонари - я погасил «огоньки». Льера Лукория рассматривала убранство зала с любопытством: утром она здесь не побывала.
        Мышка вертела головой, разглядывая портреты на стенах Главного храма предков. Куталась в новый кафтан, пошитый по моде королевства Ягвара. Хмурила брови - точно как Васелеида. Испуганной боярышня не казалась. Но продолжала крепко сжимать мою руку.
        - Кира, зачем мы сюда пришли? - спросила она.
        В храме она смотрелась вполне органично - кудри мелкой блестели не хуже, чем позолота.
        - Мы вернулись домой, - сказал я.
        - Домой?
        Мышка плотно сжала губы, поёжилась. Подняла на меня глаза. В свете алхимических фонарей те сверкнули не менее ярко, чем украшавшие зал драгоценные камни.
        - Но здесь же… эти, - сказала она, - злые тётки. Они забрали у нас дом. Разве мы сможем их прогнать? Их очень много, Кира. И у них стреляющие палки.
        Боярышня посмотрела на мой меч - прихватил его для солидности.
        - Братик, даже мама не смогла победить этих змеих.
        - А мы сможем, - сказал я.
        Потрепал мелкую по волосам.
        Сообщил:
        - Сегодня ночью мы очистим Бригдат от посторонних. И напомним жительницам Кординии о наших правах.
        - О каких правах? - спросила Мышка.
        Склонила на бок голову.
        - Разве забыла, кто ты? Ты наследница боярских родов Кординии. Твои предки две тысячи лет владели этим островом. Управляли им. И защищали его. Ни у кого нет больше прав на власть в Кординии, чем у представительниц боярских родов.
        - Ни у кого? Правда-преправда?
        - Ни у кого, - сказал я.
        - Как мы сможем защитить наш остров, Кира?
        Мелкая взмахнула ресницами.
        - Братик, ты не подумай: я ничего не боюсь, - сказала она. - И готова драться! В школе нас учили сражаться. И мама показывала, как обращаться с мечом. Правда-преправда! У меня хорошо получалось - даже Росля иногда хвалила. Но… нас всего лишь четверо. Ты, я, Вася и тётя Лука. А этих змеих - целая армия! Мы не сможем их всех убить, Кира. Никак. Даже у маминого отряда это не получилось.
        - Четыре меча против сотен стреляющих палок - конечно, маловато, - сказал я.
        Сделал вид, что задумался.
        Потом - что о чём-то вспомнил.
        - Но нас не четверо, Мышка. Ты кое о ком забыла.
        - Правда?
        Я кивнул.
        - Конечно. Посмотри по сторонам, боярышня Алаина.
        Развёл руками, указывая на стены.
        - Видишь эти лица? - спросил я. - Знаешь, кто это? Это твои предки. Грозные воительницы, что правили Кординией в прошлом.
        - Я… знаю.
        - Помнишь, что говорится в Правилах? - спросил я. - «Не забывай, что ты находишься под бдительным присмотром предков рода - тех, кто при жизни чтил и неустанно соблюдал Правила и ждёт в посмертии того же от своих потомков».
        - Мы в школе заучивали Правила, - сказала Мышка.
        Она посмотрела на Васю, потом на льеру Лукорию - словно искала у них поддержку. Но и Васелеида и Лука промолчали. Они сами не понимали, к чему я веду.
        Не собирался долго держать их в неведении.
        Мелкая вновь перевела взгляд на меня.
        Робко спросила:
        - Кира, но как нам помогут Правила?
        - Твои… наши родные не посрамили память своих предшественниц, - сказал я. - И твоя мама Варлая Силаева, и тётя Кишина, и Рослевалда, и прочие боярыни, что полегли в сражениях рядом с Оргоной и Бригдатом. Они сделали всё, как велели Правила - погибли, но не уклонились от боя, не показали противницам спину. Ты всегда должна об этом помнить.
        - Я… буду помнить.
        - Своим подвигом боярыни доказали, что достойны уважения предков. А значит пришёл черёд напомнить о себе и тем, кто вёл за нами «присмотр». Настала очередь наших предков-воительниц доказать, что мы не зря возносили им молитвы, не зря равнялись на них и чтили их память.
        Увидел, как дрогнули Васины брови. Слуга рода Силаевых явно уловила в моих словах то, что не заметили другие. Всегда восторгался Васиной догадливостью. И её терпеливостью. Васелеида промолчала - удержалась от озвучивания так и рвавшихся с её языка вопросов.
        - Я… не понимаю, о чём ты говоришь, братик, - сказала Мышка. - Мы будем сражаться, или нет? И почему ты вспомнил о предках?
        - Скоро поймёшь… сестрёнка, - пообещал я. - Нужно только немножко подождать.
        Почесал кончик носа.
        Не стал своим спутницам пока ничего пояснять словами.
        Потому что чувствовал: первые предки боярышни уже шли в направлении храма.

* * *
        Утром я сотворил настоящий шедевр - на площадке рядом с узкой винтовой лестницей, что вела из Главного храма предков в подземные катакомбы с усыпальницами боярынь прошлого. За создание усиленной версии треитской пентаграммы массового призыва я заслуживал как минимум одобрительного и восторженного вздоха учёного совета Акрильской академии. Жаль, что старики из совета её не увидели, не оценили моего остроумного решения с преобразованием исходящего сигнала - сомневаюсь, что кто-либо до меня использовал для этой цели запирающую энричную печать.
        Я давно задумал использовать для боя со служанками богини поднятых мертвецов. Защита острова предками, наказание захватчиц воительницами прошлого - всё символично и понятно, всё согласно местной мифологии. Мои скромные (на взгляд неискушённого зрителя) заслуги в борьбе со змеихами остались бы на заднем плане: магия, которую я собирался использовать, не отличалась эффектностью - лишь практичностью и экономичностью. Первоначально собирался ночью пройтись по городским квадратам в сопровождении малого отряда активной нежити четвёртого класса - не надеялся, что осилю создание более совершенных особей.
        Но результаты «слияния с лесом» внесли в мои планы серьёзные коррективы. Там, где ещё вчера я рассчитывал задействовать заряды нескольких семуритов, теперь мог использовать практически неограниченный объём маны. И тут уже речь шла не о маленьком отряде, призванном, чтобы отчасти уберечь мою защиту от попадания свинцовых пуль: уж очень много те сжигали запасов энергии. И не о созданиях четвёртого, почти неуправляемого класса. Я замахнулся на пятитысячную(!) армию существ седьмого, почти наивысшего уровня! Таких тупыми точно не назовёшь - лишь шаг их отделял от обладания собственным разумом.
        Но главная прелесть семёрок заключалась не в их сообразительности, а в том, что они являлись прекрасными проводниками магической энергии. Через тот поводок, что соединял меня с поднятыми воительницами прошлого, я мог не только отдавать им приказы, но и транслировать через него заклинания. Этот факт делал поднятие пятитысячного отряда нежити седьмого уровня чудовищно энергозатратным. Я не уверен, что кому-либо до меня вообще удавалось такое. Разве что одному из богов. Ведь простого смертного, как и говорил меллорн, обладание такой мощью выводило на одну ступень с ними.
        Давным-давно и не в этой жизни я сдавал экзамен по некромантии, где моим заданием было поднятие и управление сразу тремя семёрками. Как сейчас помню: мана бурным ручьём уходила из моего резервуара - едва успевал пополнять его из накопителей Академии. Поэтому сейчас я поступил хитро, не по правилам: запитал нежить напрямую от энергосистемы рощи. На экзамене меня бы за такое тут же отправили на пересдачу. Но в Кординии за мной наставники не следили. Я мог позволить себе избавиться от лишней нагрузки - ограничить себя привязкой к собственным созданиям лишь поводками.
        Я щедро напитал магией пентаграмму призыва, ещё до того, как Вася зажгла в храме светильники. От души плеснул в мелинийские руны ману. Сигнал разошёлся по всему Бригдату - оставалось лишь подождать, когда семёрки сформируют в себе паутину управляющего контура и явятся на мой зов. Чувствовал, как к моей ауре подсоединялось всё больше поводков - умершие пробуждались. Десять. Сто. Тысяча. С каждым ударом сердца всё новые создания завершали формировать фантомную ауру и поднимались со своих каменных лож - там, в подземных катакомбах Бригдата.

* * *
        Льера Лукория, Мышка и молчаливая Васелеида не спеша перемещались по залу. Разглядывали изображения на стенах, обсуждали внешность и историю той или иной боярыни прошлого. В основном говорила боярышня. Даже не представлял, что она так хорошо знала историю боярский родов. Мышка объясняла льере иль Гише, чем прославилась каждая из воительниц (не иначе как изучала их биографии в школе), тыкала в рисунки пальцем. Штос-офицерша слушала рассказы с искренним интересом: ей явно пришлась по душе тема турниров и сражений прошлого.
        Я не прислушивался к их разговорам, улавливал лишь обрывки фраз. Потому что то и дело прикрывал глаза, отстранялся от окружающей реальности, позволял сознанию перемещаться вдоль управляющих нитей. Мне раньше не приходилось управлять такой огромной толпой поднятых. Однажды доводилось бросать в бой семь сотен пятиуровневых - то был лишь способ отвлечь войска противника, не позволить тем задействовать резервы в местах главных ударов. Среднеуровневая нежить - плохие воители. Она хороша лишь чтобы создать панику среди обывателей, да чтобы связать противника боем.
        Возможности существ седьмого уровня мне только предстояло сегодня испробовать. Не помню, чтобы кто-либо до меня использовал поднятых со столь высоким потенциалом для военных целей. Обычно те работали в качестве помощников при опасных опытах в лабораториях - мёртвые не боялись снова умереть. Или служили в качестве проводников магии. Ведь очень удобно, а главное безопасно с помощью неживых слуг исследовать логово дракона, подводные города суилов, заглядывать в спрятанные высоко в горах гнёзда виланов - смотреть через них удалённым зрением, бросать магические плетения, но оставаться дома, в уютном кресле.
        Все пять тысяч семёрок с разной скоростью, но уверенно двигались к сердцу боярских квадратов столицы Кординии - Главному храму предков. Шли на мой зов. «Иди ко мне» - пока единственный приказ, который я им передал посредством управляющих нитей. «Зов» и «контроль», заложенные в основу треитской пентаграммы, сработали без сбоев. Моё сознание перебирало управляющие каналы, привыкая к специфике их использования. Перед мысленным взором то и дело представали то стены тёмных коридоров, то гладкая каменная поверхность пола, то спины бредущих впереди мёртвых воительниц.
        Несколько раз я отправлял по связующим меня с семёрками нитям простенькие плетения. Те проходили с небольшими задержками - незначительными, вполне допустимыми для моих надобностей. В подземелье под десятым квадратом вспыхнул «огонёк». Плетение сработало с задержкой в два удара сердца: в бою - огромное время. Но мёртвая воительница, выпустившая в пространство моё плетение, сжимала в руках покрытый тонким слоем ржавчины клинок - его она и будет использовать в предстоящем сражении. Магию я собирался применять в других целях.
        Приближение первой семёрки вслед за мной заметила Вася. Она замерла, насторожилась. Повернула голову, рассматривая начало коридора, что вёл к входу в подземелья - оттуда отчётливо слышалось цоканье подкованных сапог по камням пола. Слуга рода коснулась меня взглядом. Подал ей знак убрать оружие. Вася повиновалась, но продолжала настороженно прислушиваться. Лука и Мышка, заметившие наше с Васелеидой молчаливое общение, умолкли. И тут же обернулись, тоже среагировав на посторонние звуки. Боярышня поспешила ко мне, схватила меня за руку.
        - Что это? - спросила она.
        - Не пугайся, Мышка, - сказал я. - Ты спрашивала, кто нам поможет победить служанок богини. Сейчас ты узнаешь ответ. Они уже идут к нам. Слышишь их шаги?
        Боярышня затаила дыхание.
        - Кто это? - спросила она.
        Хоть она и сжимала мои пальцы, но не выглядела испуганной.
        Я указал на окружавшие нас стены.
        - Те, чьи лица ты видишь на этих портретах, - сказал я. - Твои предки.

* * *
        Первой в зал храма вышла мёртвая слуга рода Силаевых - та, что уже откликалась на мой зов. В одной руке она держала клинок - в другой собственную голову. Она шла по подземным коридорам из захоронений под семнадцатым квадратом. Прошагала немало. Но явилась ко мне раньше прочих: поднимал её не так давно. Управляющие контуры в её теле восстановились быстро - лишь преобразились, не выстраивались заново в полном объёме.
        Отправил ей команду подойти ближе: не словами - мыслеобразом. Мышка попятилась; не выпуская мою руку, спряталась мне за спину. Вася и льера Лукория поспешили ко мне. Та и другая держали наготове оружие - Васелеида всё же извлекла из ножен меч, а Лука направила на поднятого мертвеца посох змеих. Семёрка не обиделась на их действия: без моего приказа она не реагировала на внешние раздражители. Послушно подошла ко мне - уверенно, не шаркая ногами, как делали поднятые существа низких уровней. Замерла.
        - Дай-ка.
        Я протянул руку - покойница послушно вручила мне свою голову.
        - Кира! - громким шёпотом сказала боярышня. - Ты что делаешь?!
        - Возвращаю долг, - ответил я.
        При прошлой встрече с мёртвой слугой я испытывал недостаток маны. Не мог позволить себе потратить на помощь ей лишнюю кроху магической энергии. Да и не считал те траты необходимыми. Но пришло время вернуть долги. Погибшая у порога дома Силаевых слуга боярского рода помогла мне опознать похитительницу Мышки, да ещё и направлялась теперь на битву со служанками богини. Мёртвые, в отличие от живых, прекрасно обходились без голов - и поднятые в том числе. Но я решил, что драться с головой в руке мёртвой слуге будет непрактично.
        Установил голову на положенное место. Закрепил заклинаниями. Нежить не сопротивлялась - словно и не замечала мои манипуляции. Несколько простеньких скрепляющих плетений не отразились на моём запасе маны - энергосистема рощи восполнила потери почти мгновенно. Мне почудилось, что вставленные в глазницы серебряные монеты блеснули в знак благодарности. Но это, конечно же, сработали световые эффекты и моё воображение: знал, что поднятые мертвецы даже самых высоких уровней не способны испытывать эмоции.
        - Я… её помню, - сказала Мышка. - Правда-преправда.
        Боярышня явно не собиралась рыдать и биться в истерике. В её глазах заметил не страх, а любопытство. Мелкая вытянула шею, выглядывая моей спины - разглядывала мёртвую воительницу.
        - Она не сумела защитить тебя при жизни, - сказал я. - Но теперь будет сражаться с твоими врагами после собственной смерти.
        Отправил мысленный приказ. Мёртвая слуга резко развернулась и зашагала к выходу, цокая по полу подошвами пыльных сапог. Едва она шагнула через дверной проём, как в зал вошли сразу три семёрки. С хорошо различимыми гербами боярских родов на одежде. Даже не повернули лиц в нашу сторону - получив мой новый приказ, сразу направились к выходу из первого квадрата.
        Поднятые мертвецы появлялись из подземелий почти бесшумно. В пропитанных пылью кафтанах, с монетами в глазницах и оружием в руках. Проходили перед нами по залу, точно на параде, уходили в темноту квадрата. Слышал, как Мышка пыталась подсчитывать вслух мёртвых воительниц. Но вскоре мелкая сбилась, подобравшись к четырём сотням.
        - Кира, сколько их? - спросила боярышня. - Куда они идут?
        В глазах Васелеиды и льеры Лукории я прочёл тот же вопрос.
        Сказал:
        - Их очень много, Мышка. Тысячи. Они пошли в боярские квадраты, чтобы убивать служанок богини.
        Посмотрел на Васю.
        Добавил:
        - Они пробудились, чтобы отомстить.
        Глава 67
        - Мне нужен меч! - заявила Мышка.
        Дёрнула меня за рукав, топнула ногой. Она смотрела мне в глаза, решительно выпячивала подбородок и хмурила брови. Сейчас боярышня очень походила на свою покойную мать - то же упрямство во взгляде. На мёртвых боярынь, выходивших из подземных усыпальниц, мелкая уже не обращала внимания. Хотя те всё ещё появлялись из коридора, ведущего к спуску в подземелье.
        Ручеёк семёрок почти иссяк: большинство мёртвых воительниц уже разделились на отряды и рассредоточились по улицам боярских квадратов Бригдата. Я запретил им выходить в общую часть города - обрисовал чёткий радиус действий. И дал простую задачу: по моей команде убить всё живое, что размерами превышало голубя. Но с сигналом на убийство медлил: ждал, когда вся пятитысячная армия займёт позиции.
        Покачал головой. Указал на распахнутую дверь храма.
        - Нам сейчас там места нет, - сказал я. - Предки справятся со своей задачей без нас. Сегодня будет их битва. Мы им можем только помешать.
        Повернулся к Васелеиде.
        - Подыщите комнату, где отдохнёте до утра.
        - Я не пойду спать! - воскликнула боярышня. - Я буду сражаться! Вместе с тобой. Кира, я смогу! Как мама! Как Росля! Правда-преправда!
        На скулах семилетнего потомка боярынь-воительниц вспыхнул румянец. В поисках поддержки мелкая повернулась к Васе и льере Лукории. Но те, ошарашенные происходящим, молчали. К встрече с поднятыми мертвецами они оказались не готовы. Был благодарен им уже за то, что не приставали ко мне с расспросами и предложениями.
        Скастовал «сон», подхватил уснувшую Мышку на руки.
        Времени на споры с ней у меня уже не оставалось. Большая часть отрядов моей мёртвой армии заняли позиции напротив ворот квадратов, ждали команд. На некоторых участках служанки богини уже заметили осаду. Готовились защищаться. В семёрок полетели первые пули. Пора начинать сражение, если я собирался завершить его до рассвета.
        Передал всё ещё хмурую, но уже посапывавшую во сне боярышню Васелеиде.
        - Ваша помощь мне пока не нужна, - сказал я. - Поспите: завтра нам предстоит много работы. Присматривай за боярышней. Меня не беспокой. Я останусь здесь - присмотрю, чтобы у предков не возникло ни с чем трудностей. Думаю, за ночь мы со змеихами управимся. А под утро ты мне понадобишься. Разбужу тебя. Всё. Ступай.
        Повернулся к льере иль Гише.
        - Льера Лукория, прощаюсь с тобой до утра. Вася поможет тебе обустроиться в одной из комнат храма. Сожалею, что пока не могу составить вам компанию. Мне нужно помочь предкам убить несколько сотен человек. Думаю, к рассвету мы с девчонками всё закончим. А пока, дорогая моя льера иль Гише… до свидания.

* * *
        Я предпочёл бы этой ночью явиться в Главный храм предков один. Преспокойно разобрался бы тут с делами, не отвлекаясь на уговоры боярышни и необязательную раздачу указаний слуге и льере иль Гише. Но Мышка и Вася мне завтра понадобятся в Бригдате. А провести их через эльфийский дом не смогу: порвутся управляющие поводки, что соединяли меня с поднятой нежитью.
        Да и льеру Лукорию не хотел надолго оставлять в Реве без присмотра. Сомневаюсь, что власти Ягвары о ней позабыли - помост на городской площади наверняка ещё не разобрали. Не хотел бы в ближайшие дни тратить время на очередную поездку в ревский Дом правопорядка. Так что пусть моя будущая супруга привыкает к климату острова.
        Остался в зале храма один - ни Васелеида, ни Лука со мной не спорили. Уверен, они найдут, где разместиться: Хранительница в комфорте не нуждалась, но её помощницы, без сомнения, спали не на полу. Сорвал со стены за позолоченным креслом гобелен, уложил его на металлическое сидение: позолота радовала глаз, но не добавляла креслу удобства. Уселся на сложенный в восемь слоёв стенной ковёр, прикрыл глаза.

* * *
        Создать управляемую армию из пятитысячной толпы поднятых мертвецов практически невозможно. Я хорошо помнил свои тщетные попытки управлять семью сотнями пятиуровневых существ. Извлёк из них урок: сейчас не пытался навязать семёркам мудрёную тактику, не требовал от них умений живых воительниц.
        Отправил по управляющим нитям общий приказ: уничтожить всех живых. Пометил, как неприкасаемых себя и своих спутниц. Всё. С мёртвыми не нужно мудрить. Семёрки и сами достаточно сообразительны: не станут биться лбами о стену - найдут обходные пути. Важно не требовать от них невозможного.
        Поэтому я и выбрал временем для начала атаки полночь. Насколько я знал, на ночь служанки богини возвращались под защиту каменных стен боярских квадратов. Не выяснял, в каких именно кварталах они разместились. Сейчас в моём распоряжении было достаточно сил, чтобы напасть одновременно на все.
        Девяносто девять мелких отрядов, на которые я разделил армию мертвецов, дожидались моего приказа к нападению около входов в квадраты. Какие-то ворота оказались не заперты, из-за каких-то стен по мёртвым воительницам уже вели стрельбу змеихи. Семёрки не реагировали на внешние раздражители - ждали приказа.
        Перед мысленным взором одна за другой мелькали картинки из разных кварталов боярской части города. Словно замерший в центре своей ловчей сети паук, я изучал полученную информацию, рисуя в голове карту позиций противника. Вносил коррективы в план грядущего нападения.
        Мне не понадобилось много времени, чтобы оценить обстановку. Не заметил ничего, что позволило бы змеихам получить шанс на спасение. Те слишком полагались на свои стреляющие палки - против толпы мертвецов те если и не совсем бесполезны, то точно не давали такого преимущества, как против живых воительниц.
        Пока семёрки могли передвигаться, они оставались для врагов смертельно опасными. Наличие лишних дыр в собственных телах мертвецов не смущало. Им не требовались неповреждённые черепные коробки, чтобы не позволить врагам убежать.
        Оружие служанок богини, давало тем подавляющее преимущество перед отрядами живых боярынь. Но не могло остановить мёртвых. Там, где хорошо справились бы мечи воительниц, пули были почти бесполезны. Этой ночью змеихам предстояло испытать на себе, как это: идти в бой, не имея шансов на победу.
        Отправил по управляющим нитям почти сотню одинаковых плетений. Вот оно главное преимущество семёрок перед низкоуровневой нежитью. В девяноста девяти квадратах одновременно сработали заклинания «обнаружение жизни».
        Они подтвердили мои догадки: змеихи сосредоточили силы в пятнадцати квадратах - вблизи семнадцатого, облюбованного их главной. В остальных плетения около стен обнаружили лишь спящих птиц. Скомандовал замершим напротив пустых квадратов отрядам разделиться - часть сёмёрок направил патрулировать улицы.
        Пора командовать атаку.

* * *
        Девяносто девять «воздушных кулаков» один за другим ударили по воротам боярских квадратов Бригдата - щедро напитал их маной, не жалея энергию рощи. Картинки мелькали перед моими глазами, стремительно сменяя одна другую. Увидел, как сорвало с петель створки ворот: какие-то улетели внутрь кварталов, сметая ряды защитниц, какие-то шрапнелью из обломков досок, щепок и каменной крошки брызнули в стороны.
        Вздрогнули и частично осыпались стены, погребая под своими обломками тела змеих. Появились звуки. Слышал их нечётко, порциями - одна доза шумовых коктейлей сменяла другую. Грохот камней у входов в квадраты смешался с женскими воплями. Где-то я различил в человеческих криках испуг - где-то визжали от нестерпимой боли. Но крики быстро умолкали: принялись за дело семёрки.
        Мёртвые воительницы уверенно орудовали покрытыми налётом ржавчины мечами. Многие полученные при жизни физические навыки сохранились у них и после смерти. Раненых у ворот мертвецы добили почти мгновенно - во всех квадратах, где им оказали сопротивление. Набросились на визжащих и стонущих змеих, подобно стае кровожадных хищников. Изрубили их безжалостно - словно действительно мстили за своих потомков.
        Хотя… помнится, учитель утверждал, что высокоуровневая нежить и без привязки души способна на воспоминания. Пусть этот факт при моей жизни и не доказали, но я склонен был верить старому некроманту. Ведь если я относился к некромантии, лишь как к любой другой работе - ответственно, но без особого трепета. То мой учитель посвятил этой науке всю свою жизнь.
        Любой источающий зловоние мертвец казался ему «прекрасным материалом» для исследований. Некромант не интересовался, кем были его подопытные при жизни: он недолюбливал живых. Хлопотал над каждым поднятым мертвецом, как над родным ребёнком. Не позволял себе в работе ни небрежности, ни пренебрежения к собственным созданиям. Понимал их намного лучше, чем другие учёные.
        Прав был давно уже покойный некромант, или ошибался, но я чувствовал в действиях мёртвых боярынь невозможные для нежити эмоции. Мой приказ не подразумевал проявлять к служанкам змеих жестокость - семёркам было велено только лишить врагов жизни. Но то, что вытворяли со своими противницами поднятые воительницы прошлого, заставило меня вспомнить страшилки о кровожадных мертвецах.
        Одна за другой передо мной представали сцены из разных боярских квадратов Бригдата. Где-то я наблюдал тишь и покой: «обнаружение жизни» выявляло лишь теплокровную мелочь - птиц и юрких грызунов. Мои бойцы бродили там, рассредоточившись по участку, засыпали меня картинками с погружёнными во тьму зданиями и безлюдными дворами.
        Но часть изображений, что вспыхивали перед моим мысленным взором, походили на сцены ритуалов, так любимых обитателями инферно. Кровь, кровь, кровь. То, как расправлялись со служанками богини семёрки, впечатлило даже меня. Никогда не являлся любителем жестокости. Подразумевал, что мои приказы мертвецы исполнят несколько иначе. Но то, что предстало перед удалённым взором…
        Я подавил желание вмешаться в действие подопечных. Процесс запущен - коррекция нежелательна. Мелькнула мысль о том, что теперь никто не усомнится: служанок богини настигла карающая длань мстительниц. Те останки… ошмётки, что оставляли от змеих семёрки, не сумеет поднять ни один некромант. Как выразился бы мой старый учитель: «Материал испорчен, просто уничтожен».
        Я бросал в квадратах «обнаружение жизни» - подсвечивал бойцам всё новые цели. Мы находили змеих за стенами сторожек, под обломками стен, в кустах. Главные очаги сопротивления около ворот воительницы-предки уничтожили за сотню ударов сердца. Семёрки - не пятиуровневые неумёхи. Вот кто пригодился бы мне тогда в Аркее. Запахов я не мог чувствовать, но память услужливо напомнила, как пахла свежая кровь.
        Мёртвые боярыни устремились вглубь квадратов - безмолвно и бесшумно, рассеиваясь по территории. Кто-то лишился конечности, кто-то пропускал через новые дыры в теле свет фонарей - это не могло им помешать убивать. Я не вёл точных подсчётов убитых. Да и не ставил перед собой подобной цели. И всё же прикинул: у стен кварталов, уже в самом начале сражения погибла большая часть явившихся в Бригдат иноземных захватчиц.
        Теперь семёркам предстояло рыскать по тёмным участкам в поисках новых жертв. Заглядывать во все углы. С первых мгновений сражений в городских квадратах я отметил: служанки богини вовсе не фанатики. Они не бросались подобно покойным боярыням в самоубийственные атаки, не стеснялись показать противницам спину. Видел, как змеихи роняли бесполезные против мертвецов палки и улепётывали в сторону каменных строений.
        Но я не собирался предоставлять служанкам богини шансы остаться ненайденными и уцелеть. Мне они на острове не нужны - не желал строить для них тюрьмы или устраивать казни. Как говорил кто-то из моих учителей: «Кто к нам с мечом пришёл, тот уже не уйдёт». Мои мёртвые бойцы не брали пленных. Все змеихи, что захватили столицу Кординии, уже этой ночью предстанут перед своей богиней в её чертогах.

* * *
        Я закончил исследовать боярские квадраты уже перед рассветом. Солнце над городом пока не появилось, на небо у самого горизонта посветлело; исчезли почти все звёзды. За ночь проверил заклинаниями все закоулки фамильных участков. Последнюю в этой части города служанку богини семёрки обнаружили в семнадцатом квадрате - в бывшей Мышкиной комнате. К тому, что сотворили с этой змеихой мёртвые боярыни, я отнёсся с усталым безразличием. Отправил по связующим нитям приказ продолжать поиски.
        Всё. Хватит.
        Своими руками этой ночью я никого не убил. Не бросил во врагов ни одного смертельного заклинания или проклятия. И всё же чувствовал не только усталость от проделанной работы (так долго я контролировал удалённые процессы только при создании пространственных Врат в Индисе). На душе остался неприятный осадок - подобный тому, что я не один год ощущал после бойни в Аркее. Но сейчас я уже знал, как справляться с подобными чувствами. Да и не так уж они и довлели надо мной - в этот раз. Ко всему можно привыкнуть.
        С трудом разлепил веки, смахнул с глаз мутную пелену. Тут же зажмурился от света фонарей. Зевнул, нарушив царившую в храме тишину - звук прокатился по залу, эхом заметался у потолка. Я заморгал, прошёлся сонным взглядом по портретам боярынь. Попытался понять, кто из великих воительниц прошлого в составе моей армии убивал сегодня врагов. Не заметил знакомых лиц. Но это не значит, что не видел этих боярынь в своих отрядах: смерть и время вполне могли изменить их до неузнаваемости.
        Вновь скастовал на себя «бодрость» - плохая замена сну. С каждым разом плетение давало всё меньший эффект. Пора бы прекратить им злоупотреблять. Уж лучше перейти на эликсиры: я знал парочку неплохих рецептов - в том числе и довольно приятных на вкус, на основе кофейных зёрен. Сделал в уме пометку запастись на рынке в столице Ягвары кофе - пока ещё у меня был быстрый доступ в королевство. Слез с неудобного железного кресла, не без труда выпрямил затёкшие ноги.

* * *
        Льера Лукория шумно посапывала. Лежала на кровати у входа в тесную комнатушку - в одежде, с палкой служанок богини под боком. Мышка спала, свернувшись калачиком и приоткрыв рот. Васелеида сидела у спящей боярышни в изголовье, держала в руках меч.
        Среагировав на шорох моих шагов, слуга боярского рода Силаевых открыла глаза, вопросительно приподняла брови. Ясный взгляд. Вася словно вовсе и не спала до моего прихода. Жестом велел ей не шуметь, следовать за мной. Вася соскользнула с кровати, не издав ни звука.
        Мы вернулись в зал храма.
        Объяснил Васелеиде её задачу.
        - Загляни в двадцатый квадрат, - сказал я. - Там, в конюшне, найдёшь лошадь. Запретил мертвецам её убивать. Оседлаешь. Предков можешь не опасаться: на тебе метка - они тебя не тронут. Да и вообще: сейчас же велю им успокоиться с убийствами. Если и остались в Бригдате живые змеихи, то не много. Пусть катятся на все четыре стороны. И считают, что им повезло. Не будем же гоняться за каждой. А ты отправляйся в общую часть города. В «Дом ласки и удовольствий». Знаешь, где он здесь находится?
        Вася кивнула.
        - Замечательно, - сказал я. - Найдёшь в борделе госпожу Бареллу. Это его хозяйка. Объяснишь ей, что тебя отправил к ней боярин Кир Силаев. Покажешь ей это. Вот, держи.
        Я вручил слуге свой перстень с гербом рода Силаевых.
        - Передашь Барелле, что я велю ей немедленно ехать сюда, в первый квадрат. Немедленно! Не после завтрака, не в полдень. А сразу же, как только ты передашь ей мои слова. Я её жду. Сам отправиться к ней не могу: нужно контролировать наших милых предков. Рано им возвращаться в своё подземелье. Они нам сегодня ещё понадобятся.
        - Господин, - сказала Вася. - А если… она ослушается?
        - Не ослушается, - сказал я. - Но если у неё вдруг помутится разум, скрутишь её в бараний рог, бросишь поперёк седла и привезёшь насильно. Сегодня у нас нет времени на долгие уговоры. Да и пусть островитяне привыкают к тому, что наши приказы нельзя игнорировать. И ещё: прокатись-ка с ней по дороге мимо боярских квадратов с десятого по двадцать пятый. Не спеша. Загляните за ворота. Пусть Барелла увидит, что случилось там этой ночью - это чтобы и у других потом не возникало желания с нами спорить.
        Глава 68
        Барелла явилась в первый квадрат, когда уже рассвело. Я увидел её бредущей по узкой дорожке. Женщина торопилась, с опаской поглядывала на стоявших вдоль тропы мёртвых боярынь (расставил тех на пути к меллорну, подобно почётному караулу). Вася следовала позади хозяйки борделя, горделиво приосанившись, не подавая вида, что находит присутствие в квартале мертвецов странным или ненормальным.
        Слуга боярского рода заметила мой жест, свернула к храму. Как обычно, не задавая вопросов. Помнила, что главная её задача - безопасность боярышни. Побеседую с Васей позже. Барелла продолжила путь в одиночестве: бледная, непривычно ссутуленная и суетливая. Она подрастеряла по пути уверенность в себе, позабыла нацепить на лицо фальшивую улыбку. Заметила меня - прибавила шаг.
        Под крону меллорна солнечный свет почти не проникал (лишь редкие лучи пробивались сквозь листву), но рассвет заявил о себе пересвистом и суетой пробудившихся птиц. В воздухе надо мной висели три «огонька»: свет фонарей до ствола гигантского дерева почти не дотягивался. Я сидел на древесном корне, один за другим брал из кучи зелёные листья - аккуратно, без спешки вплетал их в венок.
        Сегодня не без удивления узнал, что ни Мышка, ни льера Лукория не умели плести венки из листьев. А ведь раньше мне казалось, что этим занятием увлекались все девчонки во всех мирах. Меня этой науке обучила в своё время пятилетняя дочь - чтобы доставить ей удовольствие, отложил в тот день все дела, изобразил внимательного и прилежного ученика. Не подозревал тогда, что умение плести венки из листьев мне пригодится в будущем.
        - Господин Силаев! - воскликнула Барелла.
        Тут же покосилась на неподвижных мёртвых воительниц. Словно опасалась, что те запретят ей шуметь, а то и накажут за излишнюю активность. Семёрки не отреагировали на её внимание - молчали, сжимали мечи; монеты в их глазницах тускло поблёскивали в жёлтом свете фонарей.
        Последний участок узкой дорожки хозяйка борделя преодолела бегом. Замерла в трёх шагах от меня, перевела дыхание. Смахнула со лба испарину.
        - Господин Силаев, - повторила она. - Рада вас видеть.
        - Спасибо, что откликнулись на мой зов, госпожа Барелла, - сказал я. - Присаживайтесь.
        Указал на торчавшие из земли тёмные корни. Вплёл в венок очередной лист меллорна, дожидаясь, пока женщина примостится напротив меня. От сока, что сочился из стеблей листвы, кончики моих пальцев приобрели кофейный оттенок.
        - Грядут большие перемены, госпожа Барелла, - сообщил я. - Уверен, что вы и сами это почувствовали. Ведь оказались в этом квадрате, рядом со Старшим деревом предков, куда тысячу лет позволяли приходить только представительницам боярских родов. А ещё, как вы наверняка заметили, впервые за две тысячи лет восстали наши предки.
        Хозяйка борделя бросила опасливый взгляд через плечо.
        - Чаша их терпения переполнилась, - сказал я. - Они пробудились. Но не только для того, чтобы защитить наш остров и отомстить пришлым захватчицам за смерть своих потомков. Хотя, предки справились и с этим. Моя слуга показала вам, что произошло сегодня ночью в боярских квадратах со служанками богини?
        Барелла судорожно сглотнула, сдерживая рвотные позывы.
        - Я… видела, господин Силаев, - сказала она.
        Вздрогнула, прижала к губам ладонь.
        - Мои предки вернулись в Бригдат не только ради мести, госпожа Барелла, - сказал я. - Но и чтобы объявить об ожидающих нас переменах. Они явились ко мне, как к своему единственному сейчас на острове взрослому потомку. И доверили мне огласить жителям Кординии их волю.
        - Какую волю, господин Силаев?
        Женщина мяла в руках край кафтана. Нервно стреляла взглядом по сторонам - всё больше поглядывала на семёрок. Избегала смотреть мне в глаза.
        - Их общую волю, спорить с которой у нас нет ни права, ни возможности. Предки не желают, чтобы мы жили, как прежде. Да мы и сами видим, что в завещанные нам Правила пора вносить поправки. Ночью предки собирали Совет. На котором я был единственным… живым участником. Совет длился недолго: предки всё решили заранее. Они сообщили своё решение - мне пришлось с ним согласиться. И всем остальным жителям острова тоже придётся, даже если кто-то в душе и не одобрит его. Позже мы огласим решение Совета во всех городах острова. А пока я хотел бы поставить в известность о грядущих переменах жительниц Бригдата.
        Я отвлёкся от плетения, почесал кончик носа.
        - Помнится, госпожа Барелла, - сказал я, - вы упоминали об уважаемых жительницах города, верных слугах боярских родов, что временно взяли на себя бремя власти в столице. Одна из них, насколько помню, ваша близкая подруга.
        Женщина вздрогнула.
        - Не такая уж и близкая, господин Силаев!
        - У меня к вам просьба, госпожа Барелла: известите этих женщин о том, что я хотел бы сегодня с ними встретиться. Здесь, рядом с Главным храмом предков. До заката солнца. И поясните дамам, что это не только моя просьба - их ждут и предки боярских родов.
        Барелла снова обернулась, провела языком по пересохшим губам.
        Я повторил:
        - До заката. До. Объясните уважаемым представительницам самозваного городского совета, что мои предки не любят ждать. Когда стемнеет, они сами отправятся в общую часть города. Но в этом случае, подозреваю, мне придётся их решения доводить до сведения уже других представительниц столичной элиты.
        Взял с кучи очередной зелёный лист.
        - Так вы исполните мою просьбу, госпожа Барелла?
        Хозяйка борделя открыла рот, собираясь что-то сказать, но не выдавила из себя ни звука - лишь кивнула.
        - Замечательно, - сказал я. - Знал, что смогу рассчитывать на вашу помощь. Не буду вас больше задерживать, госпожа Барелла. Ступайте. Но вечером возвращайтесь. Ведь вы тоже одна из самых уважаемых жительниц Кординии, не так ли? Уже хотя бы потому, что вы - моя хорошая знакомая и помощница.
        Поднял на женщину взгляд.
        Барелла часто закивала.
        - Конечно, господин Силаев, - сказала она.
        - Потом обсудим с вами и наши дела. Решим, куда переведём детей: согласитесь, бордель не лучший дом для моих маленьких родственниц. А ещё я познакомлю вас с вашими новыми подопечными. Вот для них бордель - самое место. Но подойдёт не любой. Такие ценные кадры я смогу доверить только вам, госпожа Барелла, и никому больше.
        - Какие кадры? - спросила хозяйка борделя.
        Её голос сорвался.
        - Обсудим это вечером, - сказал я. - Не будем тратить сейчас время. После я обязательно всё объясню. А теперь поспешите. Помните и подскажите другим: я очень терпеливый, но предки не любят ждать. Их терпение иссякнет на закате. До скорой встречи, госпожа Барелла. Очень на вас надеюсь.
        Махнул венком - он получился крепкий, не развалился.
        Барелла послушно поднялась на ноги.
        - До скорой встречи, господин Силаев. Я вас не подведу.

* * *
        Выпроводил хозяйку борделя. Прикрыл глаза, позволил сознанию скользнуть вдоль многочисленных управляющих нитей. Проконтролировал, чем занимается моя пятитысячная армия мертвецов.
        Я решил пока не возвращать мёртвых боярынь в подземелье. Запасы маны в энергосистеме меллорновой рощи позволяли поддерживать существование семёрок практически бесконечно. Но это только в теории.
        На практике же, мой мозг попросту не выдержит долгого контакта с огромным числом поднятых мертвецов. Головную боль пока удавалось заглушать заклинаниями. Но уже к вечеру перестанут помогать и они.
        Поэтому я и торопил Бареллу. Хотел продемонстрировать горожанкам «поддержку предков» до того, как буду вынужден вернуть мертвецов в подземные усыпальницы.
        Отряды семёрок исправно выполняли свои задачи: переносили в первый квадрат содержимое созданных змеихами продуктовых складов. Льера Лукория распределяла продукты по комнатам в Главном храме предков.
        Мудрее было бы относить еду сразу к Дому совета, где больше суток томились взаперти мужчины. Но я велел с кормёжкой мужиков повременить. Переживал, что Лука не справится с давно пробудившейся голодной оравой.
        Уверен, что хозяйка борделя меня не подведёт. Это и в её интересах. Но не ждал делегацию горожанок раньше вечера. До их появления у меня оставалось достаточно времени не только, чтобы покормить мужчин.
        Следовало объяснить Луке, Мышке и Васелеиде, чего именно я хочу. Обсудить с ними подробный сценарий вечернего действа. Распределить в нём роли.

* * *
        После полудня я выстроил мёртвых воительниц вдоль всех дорог в боярской части Бригдата. Семёрки стояли на одинаковом расстоянии друг от друга, точно столбы забора. Неподвижные, с оружием в руках: тех, кто явился на бой со служанками богини с пустыми руками, я вооружил стреляющими палками.
        Никаких ярких мундиров и начищенной до блеска парадной брони. Вместо них воительниц прошлого украшали старые пыльные наряды, со следами недавнего сражения. Никаких гордых взглядов - блеск монет в глазницах; не улыбки на лицах, а оскал зубов.
        Оценил удалённым взглядом получившуюся картину - остался ею доволен. Не ставил перед собой цель напугать горожанок. Хотел лишь, чтобы жительницы столицы почувствовали: боярские роды Кординии всё ещё оставались грозной силой, даже не смотря на то, что единственным их взрослым представителем на острове остался я.
        Решил пока не выпячивать «тёмного властелина». Стать воплощением зла я всегда успею. Побуду пока просто старейшим из живых представителей островной элиты. Пусть островитянки сперва привыкнут к тому, что я мужчина. Благо, я теперь не единственный представитель своего пола, кто не боялся женской энергии.

* * *
        Богато украшенные экипажи слуг боярских родов въехали в фамильную часть Бригдата рядом с восьмидесятым квадратом. Лошади боязливо трясли головами, фыркали; возницы таращили глаза на построенных вдоль дороги мёртвых воительниц. Спускавшееся к горизонту солнце отражалось в окнах карет, не позволяло мне увидеть в салонах за стёклами лица пассажирок.
        Поначалу я планировал приказать семёркам салютовать оружием по мере приближения к ним карет. Но после решил: слишком много будет этим горожанкам чести. Повинуясь моей воле, мёртвые воительницы провожали экипажи с гербами боярских слуг лишь поворотом голов - только те из них, разумеется, у кого эти головы остались на плечах: змеихам удалось хорошо потрепать многих мёртвых боярынь.
        Даже этот жест смотрелся более чем впечатляюще. По мертвецам словно прокатывалась бесшумная волна - продвигалась вровень с каретами. Лошади всё больше нервничали. Экипажи продвигались рывками - то ускорялись, то замедляли ход по мере того, как возницы усмиряли испуганных животных. Продвижение карет сопровождалось скрипом колёс, ржанием лошадей, криками извозчиц.
        Картинки перед моими глазами сменяли одна другую. Менялся и ракурс обзора. Я то смотрел, как кареты приближались, потом - как те проезжают мимо. И вот экипажи снова ехали на меня, покачиваясь и грохоча колёсами по камням… но только заходящее солнце светило уже с другой стороны. Мой разум скользил по управляющим нитям - следил за продвижением гостей.
        Около восемнадцатого квадрата возницы придержали лошадей - кареты сбавили скорость: едва катились, лениво поскрипывали колёсами. «Обнаружение жизни» сообщило, что помимо извозчиц на встречу со мной ехали полтора десятка женщин. Не ожидал такого количества гостей: по рассказам хозяйки борделя прикидывал, что в «городском совете» максимум семь-восемь женщин.
        Рядом со сломанными воротами семнадцатого квадрата кареты замерли. Чего-то подобного я и ожидал. Наверняка Барелла поделилась с «самыми уважаемыми жительницами города» своими наблюдениями. И те решили лично оценить ночные деяния семёрок. В бывшем квадрате Варлаи Силаевой служанки богини сопротивлялись особенно упорно - сейчас там было на что посмотреть.
        Первой из кареты выбралась Барелла. Мне даже показалось, что её едва ли не вытолкнули наружу. Хозяйка борделя замерла, уставилась на мёртвых боярынь, что стояли у входа в квадрат. Бледная, с трясущимися губами. Те, кто её высадили из кареты, явно хотели понаблюдать за реакцией мертвецов. Я приказал семёркам не шевелиться. Отправил в Бареллу плетение «малого покоя» - морщинки около её губ разгладились.
        Вслед за Бареллой из экипажей высыпали её спутницы - немолодые, но физически крепкие женщины. Поначалу они вели себя осторожно: косились на мёртвых воительниц, топтались в нерешительности у карет. Но потом осмелели и дружной делегацией направились к остаткам ворот. Замыкала шествие хозяйка борделя. По её лицу видел, что она не очень-то и стремилась входить на территорию фамильного участка.
        «Самые уважаемые жительницы города» пробыли в квадрате недолго. Я не отслеживал, насколько далеко они отошли от входа, прежде чем решили вернуться к экипажам. К каретам они явились взбудораженными, шумными - размахивали руками, бросали друг другу короткие реплики. Судя по тем обрывкам фраз, что я уловил, увиденное в семнадцатом квадрате произвело на женщин сильное впечатление.

* * *
        Пока кареты тряслись по улицам боярской части города, я завершал приготовления к встрече гостей. На участке от ворот до дверей Главного храма предков Вася зажгла все фонари. Не скажу, что стало очень светло, но пройти, не споткнувшись и не свернув шею, стало вполне реально. Снова расставил вдоль дороги к храму семёрок, но уже плотной шеренгой. Для почётного караула в первом квадрате я выбрал тех мёртвых боярынь, чьи лица сохранились получше, чья одежда выглядела целой, а мечи не казались ржавыми.
        Получил от семёрок сигнал-картинку о том, что кареты горожанок остановились около первого квадрата. Отправил приказ встретить гостей. Огляделся, проверяя, всё ли готово к предстоящему действу. Бросил «малый вихрь» на ступени храма, сметая с них опавшие листья. Полюбовался видом позолоченного кресла. Мы с льерой Лукорией не без труда вынесли его из зала, установили на площадке у дверей Главного храма. Васелеида кресло намыла и натёрла до блеска. Смотрелось оно впечатляюще: солидное, богатое - настоящий трон.
        Подал Васе знак «приготовиться». Та кивнула, исчезла в дверном проёме храма. Заставил оба застывших рядом с креслом отряда семёрок подровнять строй. Прошелся мимо них, некоторым поправил одежду, стряхнул пыль с нашивок на их плечах. На эмблемах боярынь - вставший на задние лапы медведь. Рядом с храмом я поставил предков Силаевых. Мёртвых воительниц вооружил не только мечами, но и стреляющими палками - для боя, конечно, такое вооружение не годилось, но смотрелось солидно.
        Заметил на ведущей к храму дороге движение - приближались гости. Рядом с каждой горожанкой шагали две мёртвые боярыни, придерживали тех за руки. «Самые уважаемые жительницы города» не пытались вырваться из захватов пальцев семёрок - покорно переставляли ноги, слегка обалдевши оглядываясь по сторонам. Царившая в квадрате атмосфера без сомнения произвела на них должное впечатление: понял по испуганным взглядам горожанок. Густая крона над головой, фонари, караул из мертвецов - ничто из этого не располагало к веселью.
        Семёрки подвели горожанок к подножью лестницы, ведущей к площадке у входа в храм, заставили тех остановиться. Построили в три ряда. Женщины запрокинули головы, смотрели на меня снизу вверх. Читал на их лицах испуг, интерес и любопытство. Видел, что женщины пытаются не выказывать страх - напротив, показать уверенность в своих силах, собственную значимость. Не позволил себе проявить эмоции - состроил надменную мину. Одной рукой облокотился о спинку пустого кресла, другую положил на навершие меча.
        Получил от своей мёртвой подопечной картинку с собственным изображением. Высокий, стройный мужчина (на женщину совсем не похож!) в новеньком красном кафтане (приготовил его специально для этой встречи). Юный, но уже не ребёнок. Пожалуй, я выглядел лет на пять старше своего здешнего возраста - и это во многом благодаря выражению глаз. Те смотрели на гостей первого квадрата отнюдь не с детской наивностью. Я видел, как жительницы столицы вздрагивали, встретившись со мной взглядом.
        Я не пытался прятать свою сущность - буравил горожанок тяжёлым взглядом много повидавшего за тысячи лет тёмного властелина. Именно личина тёмного властелина сейчас соответствовала моему настроению. Время для развлечений закончилось. Понял это, когда почувствовал интерес к новой жизни. Я обрёл новую цель. Именно новую! Ничего похожего в прошлых жизнях я не делал. Все эти поля маков и карнавалы в сравнении с размахом и грандиозностью моей цели казались скучной и несущественной ерундой.
        Заговорил первым.
        Представился. Отпустил в адрес гостей скупой набор приветствий. За то, что слуги боярских родов явились на мой зов, благодарить не стал: это их обязанность - пусть не забывают об этом. Не пытался казаться приветливым. Подпустил в свой голос холодок безразличия.
        Выслушал нестройный хор голосов. Проигнорировал все вопросы. Взглядом заставил гостей умолкнуть. Не помню, чтобы кто-то из них вот так галдел в присутствии той же Варлаи Силаевой. Слуги подсчитали свои богатства и решили поднять головы? Почувствовали себя самостоятельными? Это поправимо.
        - Слуги боярских родов! - сказал я. - Мы призвали вас явиться к Главному храму предков, чтобы известить об основных изменениях, что произошли во властных структурах нашего острова. Сообщаю вам, что сегодня ночью состоялось собрание Совета боярских родов, на котором я был единственным представителем ныне живущего поколения. Предки выразили недовольство тем, в каком темпе и направлении движется развитие нашего государства. Они сошлись во мнении, что многие пункты Правил, на которые тысячи лет опирались боярыни при принятии тех или иных решений, безнадёжно устарели. И подлежат правке. Как и сама система управления государством.
        Сделал паузу.
        Ни одна из смотревших в мою сторону горожанок не выдерживала моего взгляда - встретившись со мной взглядом, тут же опускали глаза.
        - Они постановили, что Совет боярских родов Кординии больше не способен справляться с возложенными на него функциями, - продолжил я. - Большая часть боярских родов обезглавлена. Да и раньше, по мнению предков, боярыни справлялись с управлением жизнью острова с недостаточной эффективностью. А значит сейчас, в свете сложившейся на острове ситуации, доверять Совету командные функции - преступление против всего народа Кординии.
        Новая пауза.
        Никто не попытался вклинить в неё своё мнение - горожанки жали продолжение моей речи.
        - Предки пришли к общему мнению, - сказал я, - что устранить то катастрофическое положение, в котором оказалось наше государство по вине чужеземных захватчиц, может только сильная власть, сосредоточенная в руках одного человека. Я полностью согласен с этой мыслью. Да. Это единственный разумный вариант. Предки решили, что настало время избавиться от былых предрассудков и ошибок. Провозгласили перемены. И передали всю полноту власти на острове наиболее достойному.
        Видел, как вскинулись «самые уважаемые жительницы города».
        Сдержал желание почесать кончик носа, но позволил себе ухмыльнуться.
        - На сегодняшнем заседании Совет боярских родов провозгласил Кординию королевством, - объявил я. - Отныне формой правления для нашего государства станет абсолютная монархия. В целом я поддержал это решение предков. Оно было принято Советом единогласно. Отныне у нашего королевства будет мудрый, сильный и уважаемый правитель, способный принимать правильные решения, опираясь на нужды государства, а не на желания и потребности боярских родов.
        Горожанки возбудились от моих слов. Переглянулись, загалдели… Но тут же умолкли: на их плечи легли руки мёртвых воительниц.
        - Главной проблемой на сегодняшнем Совете, - продолжил я, - было решить, какой именно боярский род достоин чести стать родоначальником королевской династии. Мы долго спорили. Пока не пришли к компромиссу. Признаюсь честно, у меня первоначально было иное мнение, не совпадавшее с итоговым решением Совета. Но я оказался в абсолютном меньшинстве.
        Развёл руками.
        - Слушайте меня внимательно: повторять не буду, - сказал я. - На прошлом Совете наибольшим количеством голосов обладал боярский род Силаевых. Опираясь на этот факт, именно представителя рода Силаевых предки решили усадить на трон королевства. Это решение принято большинством голосов и не подлежит ни оспариванию, ни дальнейшему обсуждению. Я вас уверяю, дамочки: мой род справится с возложенной на него ответственностью. Можете не сомневаться в этом.
        Подал сигнал - услышал за спиной шаги. Не стал оборачиваться: представлял, что там происходит. Сам режиссировал их выход из храма. Заставил днём проделать путь от входа до ступеней пять раз, пока не убедился, что зрелище получится достойным.
        Мышка появилась из-за моей спины. Васю не увидел, но чувствовал позади себя её размеренное дыхание. Мелкая остановилась. Подал ей руку, помог сесть на холодный металл кресла. Очень надеялся, что Мышка не успеет ничего застудить.
        Лицо семилетней девочки казалось абсолютно спокойным (пришлось обеспечить этот эффект при помощи заклинания), слегка надменным. Чувствовал, как колотится детское сердце. Мелкая волновалась, хотя я и убеждал её накануне, что причин для волнения нет.
        Венок из листьев меллорна смотрелся на её голове вполне солидно. Подходил под цвет глаз, блестел в свете подвешенных над креслом «огоньков». Пришлось украсить венок плетением «бриллиантовая роса»: к вечеру листья потеряли свежесть, производили жалкое впечатление.
        Я выпустил из руки холодные детские пальцы, подмигнул мелкой - кончики её губ дрогнули в улыбке. На фоне массивного кресла Мышка выглядела маленькой и хрупкой. Повернулся к горожанкам; не заметил на их лицах понимания - только испуг и любопытство.
        Набрал полную грудь воздуха, торжественно произнёс:
        - Граждане Кординии! Поприветствуйте свою королеву! Великую Государыню Алаину!
        Семёрки помогли гостям первого квадрата справиться с растерянностью. Надавили им на плечи, заставили женщин опуститься на колени. Вслед за горожанками, повинуясь моему приказу, преклонили колени и мёртвые воительницы.
        «Вот так, - подумал я. - Привыкайте, дамочки. Никакой демократии у нас на острове ещё долго не будет».
        Глава 69
        Вкратце указал «самым уважаемым жительницам города» направление, в каком будет развиваться королевство - без конкретики, общими словами. Пообещал, что со своими первыми указами Великая Государыня ознакомит подданных уже в ближайшее время. Не нашёл нужным отвечать на вопросы - семёрки выпроводили горожанок из первого квадрата сразу, как только я завершил свою речь.

* * *
        Задержалась у ступеней храма лишь госпожа Барелла. Видел, что озвученные мной новости её шокировали, но не стал ей ничего объяснять - побеседовал с хозяйкой борделя на другие темы. Узнал о самочувствии доверенных её заботе боярышень, выслушал идеи о том, как и где лучше разместить девочек в боярской части Бригдата.
        В общих чертах обрисовал Барелле, какие надежды возлагал на запертых в Доме совета мужчин. Сделал намёк и на то, что хотел бы превратить салоны «Дом ласки и удовольствий» в международную организацию. Хорошая получилась бы разведсеть.
        Беседовал с хозяйкой борделя, но невольно вспоминал об утреннем разговоре с Васелеидой. Случился тот ещё днём. Вася задала мне вопрос после того, как я расписал всем роли на сегодняшний день и шокировал Мышку известием о том, что сделаю её королевой.
        - Господин, - сказала Васелеида, - почему не вы?
        Ни льера Лукория, ни Мышка не стали уточнять, что имела ввиду слуга боярского рода Силаевых - я видел, что у них в голове вертелась та же мысль.
        - Кира! Из тебя бы получилась чудесная королева! Правда-преправда!
        - Льер Кир, девочка жеж… права, - сказала Лука.
        - Господин!
        - Это исключено, - сказал я. - Управление королевством - это ответственная работа. Она потребует много времени и усилий. Я уверен, что Мышка со временем научится хорошо с ней справляться. Особенно если мы ей поможем. А я хочу всё своё свободное время и силы направить… в другое русло. Не буду рассказывать вам о своей идее сейчас. Обсудим её после.
        Я пока смутно представлял, как объясню другим своё решение променять королевский трон на работу садовника. Но понимал, что если приложу должные усилия, то меллорновая роща пробудится на острове не через сто лет, а уже при жизни нынешнего поколения. Всего-то и нужно: при помощи семёрок расчистить её территорию от каменных стен, регулярно подстёгивать рост деревьев магическими плетениями.
        Лет через двадцать-тридцать первые растения обретут разум. Я прослежу за тем, чтобы развитие деревьев не пошло по пути их старшего товарища. С моей помощью меллорны в сжатые сроки обретут и правильные цели, и необходимые для их воплощения навыки. Процесс, две тысячи лет назад запущенный на острове неизвестным божеством, с моей посильной помощью придёт к логическому завершению: в этом мире появятся свои эльфы.
        Жесткое сиденье трона в прошлом уже холодило мои ягодицы. Я помнил по опыту жизни в Аквинии, что править королевством - скучная и часто неблагодарная работа. Хоть и ответственная. Но пусть эту ответственность взваливает на себя… Мышка: уверен, что мелкой она придётся по душе. А вот создавать новую расу мне пока не доводилось ни разу. Не сомневался: это дело стоило того, чтобы я потратил на него очередную жизнь.

* * *
        Мёртвые боярыни возвращались к своим каменным ложам до рассвета. Открыл входы в подземелья во всех храмах боярских квадратов, чтобы ускорить процесс. Благо подземные усыпальницы соединялись между собой ходами.
        Но только после восхода солнца я сумел избавиться от всех управляющих нитей. И позволил себе в компании льеры Лукории вернуться в Реву. Королеву Алаину (мелкая хмурила брови, когда я называл её этим именем) я оставил в Главном храме предков под присмотром Васелеиды.

* * *
        - Я… хорошо выгляжу? - в очередной раз спросила Лука.
        Она вертелась около зеркала - разглядывала своё отражение. Видел, что льера волнуется. Раньше я не замечал, чтобы Лукория так часто покусывала губы и вздыхала. Да и к собственным нарядам она прежде не относилась столь придирчиво, как сейчас. Губы её то и дело недовольно кривились, а шрам под её правым глазом выделялся больше обычного из-за прилившей к лицу крови.
        - Ты выглядишь великолепно, - сказал я. - Не переживай. Всё будет хорошо.
        Компаньонки льеры Риккарды раздобыли штос-офицерше новый мундир. Подшили его - подогнали по фигуре. Моя будущая жена выглядела в нём… очень даже соблазнительно. Не хотел бы воевать с такими привлекательными солдатками. Я вручил льере иль Гише один из найденных в Главном храме предков мечей. Компаньонки причесали Луке всё ещё влажные волосы, натёрли её кожу ароматными маслами - словно готовили к романтическому свиданию.
        - Как думаешь, она согласится? - спросила льера иль Гише.
        Сейчас она мало походила на бравую офицершу - больше на молодую актрису, которая обрядилась в костюм, но ещё не вошла в роль. Попытался взбодрить её улыбкой. Подумал о том, что женщины во всех мирах оставались всё теми же… женщинами. Даже отсутствие мужчин их сильно не изменило. У меня от сидения в кресле затекли мышцы - дожидался, пока льера Лукория приведёт себя в порядок.
        - Чем быстрее ты завершишь сборы, тем скорее мы это узнаем, - сказал я.
        Лука тоскливо вздохнула. Покосилась на меня. В ответ на мой усталый взгляд тряхнула головой. В очередной раз поправила ремешки богато украшенных ножен. Решительно сжала кулаки.
        - Я готова, - сообщила она.
        Я едва удержался от радостного восклицания.
        Бросил в себя и в Луку «бодрость». Встал с кресла, хрустнув суставами.
        Постарался говорить спокойно.
        - Замечательно, - сказал я. - Тогда пошли. Повторяю: ты выглядишь просто замечательно - можешь мне поверить. Мундир тебе к лицу. И пахнет от тебя восхитительно. Нужно уточнить у девочек льеры Риккарды как называется этот парфюм - обязательно захватим его в Бригдат. Карета ждёт нас у входа в салон. Но нам следует поторопиться, Лука. Скоро полдень. А я обещал Мышке, что мы составим ей компанию за ужином.

* * *
        В Мужскую башню я уже приходил, словно к себе домой - помнил здесь каждый угол, каждую ступень. А местные стражницы, увидев меня, падали на пол едва ли не до того, как я бросал в них плетение. Я ногой сдвинул в сторону тело уснувшей стражницы. Вторую спящую охранницу льера Лукория усадила около стены. Выпрямилась, поправила мундир. Вопросительно посмотрела на меня.
        «Лезвием тьмы» я срезал внешний замок, решительно постучал в комнату королевы.
        Нам долго не открывали - пришлось проявить настойчивость.
        Дверь слегка приоткрылась. Меня обдало запахами мяты и алкоголя. Разглядел через узкую щель сонное лицо Каталинии Восемнадцатой. Катя хлопала глазами - должно быть соображала, видит сон или уже проснулась. Распахнула дверь шире, явив нашему взору свой наряд: полупрозрачный пеньюар (краем глаза заметил, что у льеры Лукории перехватило дыхание).
        - Льер Кир, льера Лукория, - сказала королева Ягвары. - Неожиданно.
        - Хорошо выглядите, льера Каталиния, - сказал я.
        Катя улыбнулась.
        Невольно залюбовался её глазами.
        - Я всегда так выгляжу по утрам, не дадут соврать, - сказала Каталиния. - Злоупотребление алкоголем скоро отправит меня в семейный склеп. Туда мне и дорога. А вы, я вижу, сегодня решили не шокировать меня чудесами - войти ко мне через дверь?
        Бросила взгляд на спящих стражниц.
        - У нас сегодня официальный визит, - сказал я.
        - Даже так?
        Катя оценивающе осмотрела мой наряд, задержала взгляд на навершии меча.
        - Обалдеть. Ну… заходите. Не стесняйтесь.
        Последнее слова были обращены не ко мне - Катя взглянула на мою спутницу.
        - И… да, рада вас видеть, - сказала Каталиния. - Располагайтесь. Если, конечно, не очень спешите. Где находятся мои запасы «Слезы», ты, Кир, знаешь - угощайтесь. А я пока накину на себя… что-нибудь официальное.
        Она направилась вглубь комнаты - последовал за ней.
        Вошла в комнату и молчаливая льера Лукория, прикрыла за собой дверь. К её лицу вновь прилила кровь: в делах войны штос-офицерша разбиралась лучше, чем в сердечных. Вести переговоры с королевой Ягвары Лука доверила мне.
        Королева скрылась в уборной - я поспешил к шкафу. От «Слёз милийской девы» не отказался - взял с полки пыльную бутылку, откупорил. Предложил «Слезу» Луке - та покачала головой. Зря. Пару глотков спиртного штос-офицерше явно не помешали бы: уж очень напряжённой она казалась.
        Из уборной донёсся плеск воды.
        Потом я услышал Катин голос:
        - И какова же цель вашего визита, благородные льеры?
        Я повернулся к Луке: намекнул, что предоставляю право говорить ей. Но льера иль Гише замотала головой, зажестикулировала. Её лицо резко сменило цвет - побледнело.
        Королева вернулась в комнату. Преобразившаяся: укутанная в золотистый халат, умытая, причёсанная. Она больше не походила на усталую жрицу любви.
        - Льера Каталиния, - сказал я. - Мы пришли, чтобы сделать тебе предложение.
        - Какое? - поинтересовалась королева.
        Забрала у меня бутылку, сделала большой глоток.
        - Обыкновенное. Предложение руки и сердца… или рук и сердец… Интересно девки пляшут… В общем, мы предлагаем тебе стать нашей женой.
        Катя закашляла, подавившись напитком.
        Постучал её по спине.
        Королева часто задышала, утёрла с глаз слёзы.
        - Чьей женой? - переспросила она.
        - Нашей, - повторил я. - Моей и Луки. Видишь ли, Катя… мы с льерой Лукорией иль Гише решили пожениться. Где и когда - ещё не определились: да это и не важно. Важно, что мы приглашаем тебя присоединиться к нашей дружной молодой семье.
        Королева провела рукавом халата по губам.
        - Вы… так шутите?
        Она посмотрела на Луку.
        К лицу штос-офицерши вновь прилила кровь.
        - Никаких шуток, Катюша, - сказал я. - Мы как никогда серьёзны. Знаю, что вы с Лукорией разговаривали обо мне, и решили, что не будете из-за меня ссориться. Вот и прекрасно. Я женюсь на вас. На обеих.
        Каталиния хотела снова сделать глоток «Слезы», но передумала. Поморщила нос, вручила бутылку мне. Заглянула мне в глаза, перевела взгляд на Лукорию.
        - А сразу три жены - не многовато ли? - спросила она.
        Я не стал дожидаться, пока Лука придумает ответ.
        Сказал:
        - Не три, а две. Я, если ты забыла - мужчина. Я буду вам не женой - мужем. Так что всё нормально. В этом мире я ещё не слышал о том, что у мужчины не может быть двух жён.
        Мысленно добавил: «Всего две - как-то даже несерьёзно».
        - Я тоже о таком не слышала, - призналась Катя.
        Она вновь внимательно осмотрела меня с ног до головы, словно пыталась разглядеть что-то, что раньше ускользало от её глаз.
        - Не дадут соврать, - сказала она, - я вообще раньше не слышала о том, что у мужчин бывают жёны.
        Я улыбнулся.
        Сказал:
        - Теперь бывают.
        - Обалдеть. Как интересно.
        Катя посмотрела на бутылку в моей руке, отвела взгляд в сторону.
        Повторила:
        - Как интересно.
        Усмехнулась.
        - А знаете, льеры, - сказала она. - Я не против стать частью вашей семьи. Не дадут соврать. Почему нет? Меня и без того все считали сумасшедшей. Вряд ли я потеряю чьё-либо уважение, согласившись быть вашей третьей женой. Уж во всяком случае, с вами будет не так скучно, как если останусь в этой коморке в одиночку… Обалдеть, что я говорю: слышала бы меня моя мама.
        - Каталиния! - воскликнула Лука. - Ты жеж… не пожалеешь!
        Она шагнула к королеве, схватила ту за руку. Катя улыбнулась. В том взгляде, что она подарила штос-офицерше, я не заметил ни иронии, ни покровительственного блеска - только нежность.
        Каталиния повернулась ко мне.
        - Как будем вместе уживаться, мы выясним позже, - сказала она. - Сейчас мне интересно другое: льеры, как я понимаю, вы пришли меня отсюда забрать?
        - Конечно! - сказала Лука. - Мы тебя здесь не оставим.
        Обняла королеву за плечи - та не сопротивлялась.
        - Замечательно, - сказала Катя. - Очень рада. Льеры, а куда мы отправимся? Хотела бы хоть немного представить… что будет дальше. Не дадут соврать, мне это очень интересно. Я привыкла планировать своё будущее: так меня учили.
        Она вопросительно приподняла брови.
        - И вообще, где вы собирались жить? Ведь не в этой же башне? Здесь вам не понравится, уверяю вас. Да и имущество льеры иль Гише, насколько знаю, забрали в пользу королевства - в том числе и особняк в Реве. Будем скитаться по заграничным гостиницам? Построим своими руками избушку где-нибудь в глуши? Или ты, Кир, приведёшь нас в дом своей матери? В таком случае, не возникнет ли у неё вопросов… о количестве твоих жён?
        - Моя приёмная мать погибла, - сказал я.
        - Прости.
        Вернул початую бутылку «Слёз» на полку.
        - Не извиняйся. Тех, кто её убил, мы уже наказали. А её дом сейчас свободен. Мне бы не хотелось там жить. Но ты права: мы вернёмся в Кординию. У меня там сестра. И ещё двести пятнадцать малолетних родственниц, за которыми не мешало бы присмотреть.
        - Обалдеть!
        Я развёл руками.
        - Сам всё не могу в такое поверить. Но у них у всех из взрослых родственников остался лишь я. Так случилось. И им всем нужна моя поддержка. А твоя помощь не помешала бы моей сестре.
        - Обучить её грамоте? - сказала королева. - Ведь рисовать я не умею. Да и петь тоже.
        - Грамоте она обучилась в школе, - сказал я. - Или дома… не суть важно. Видишь ли, она вчера взошла на престол Кординии. И ей нужны советы знающего человека. Да и было бы полезно нашей королеве изучить твой трактат.
        Я указал на стол, где лежала стопка исписанных листов бумаги. С момента моего прошлого визита в эту комнату стопка бумаг стала выше. А пятен чернил на столешнице больше.
        - Разве Кординией правит королева? - удивилась Каталиния Восемнадцатая.
        - Теперь да, - сказал я. - Со вчерашнего дня. Об этом пока мало кто знает. Даже на острове. Но мы обязательно всех известим. Потом. Когда появится свободное время или необходимость.
        Катя невесело усмехнулась.
        - И чем я могу помочь твоей сестре? - сказала она. - Хочешь, чтобы её постигла та же участь, что и меня?
        Я повёл плечом.
        - Ты готовилась эффективно править. Теперь у тебя будет возможность применить свои знания на практике. Моя сестра очень молода и неопытна. Ей необходима мудрая советчица. Не регентша - просто умная и хорошо обученная науке управления государством подруга.
        - Ага, не дадут соврать - мудрая! - сказала Катя. - Не иначе как за великий ум меня и прозвали в Ягваре Сумасшедшей.
        - Ты не переживай, - сказал я. - Вам не понадобится ни под кого подстраиваться и ни кому угождать. Если кому-то не придутся по душе ваши указы и решения, то это будут только их проблемы - не ваши. То, что случилось с тобой в Ягваре, в Кординии не повторится: это я могу гарантировать. Когда за твоей спиной стоит кто-то страшный и беспощадный, любой может позволить себе быть честным и справедливым. Заодно и проверишь: дельные ли вещи ты написала в своём трактате, или сочинила утопию.
        Катя склонила на бок голову. Видел, что она всё ещё раздумывает над моими словами. Не отказал себе в удовольствии вновь полюбоваться блеском её глаз.
        - И кто же будет стоять за нашими спинами? - спросила королева Ягвары.
        - Твой будущий муж. То есть я. Наша армия - уверен, льера Лукория создаст её в кратчайшие сроки. Ну… и несколько тысяч наших общих предков, которые явятся нам на помощь по первому зову - это грозная сила… Лука не даст соврать.
        - Кир говорит правду! - заявила льера иль Гише.
        - Как интересно, - сказала Калиния Восемнадцатая. - Что ж… буду рада, если мои знания окажутся кому-либо полезными. Мы… уйдём через дверь? Или…
        - Или, - сказал я. - Собирайся. Лука тебе поможет. А я пока открою для нас проход в Бригдат. Не забудьте прихватить побольше «Слезы»: в Кординии я ничего похожего пока не нашёл. И кстати, Катюша, не подскажешь, где находятся твои королевские регалии? Пообещал сестре настоящую корону. Пусть попользуется пока твоей. Ты не против? Сама понимаешь: изготовить такую вещь - дело не быстрое.
        - Раньше регалии хранили в сокровищнице, - сказала Катя.
        - Черкнёшь мне потом на бумаге примерный маршрут? - попросил я. - Прогуляюсь в Реву после ужина. И кстати: сокровищница - это хорошо. В Главном храме предков мы с Лукой нашли неплохой запас золота, но деньги в хозяйстве лишними не бывают. Не мне тебе это объяснять. Будем считать, что сокровищница королев Ягвары - твоё приданное.

* * *
        Пока Катя и Лука собирали вещи, я плёл «скрепы» входа в эльфийский дом. Давно ставшее обыденным плетение заклинаний не мешало моему разуму отмечать в воображаемом плане выполненные пункты. И намечать пути исполнения следующих.
        Ещё мои эльфийские родители твердили мне, что для хорошего правителя важно уметь делегировать обязанности. И подбирать для этого правильных и верных людей. Я предпочитал видеть в роли своих доверенных лиц собственных жён и родственниц - всегда умел находить подход к женщинам.
        Мышка и Каталиния в будущем избавят меня от бремени заботы о жителях Кординии. Я ещё помнил, как много внимания требовало королевство. В этом мире я хотел тратить время не на решение чужих ссор и споров; и не на проведение государственных реформ.
        Лука и её армия позволят мне не отвлекаться по мелочам. Я уверен, что льера Лукория сумеет объяснить любым недовольным, как нужно любить родину. Ещё бы найти хорошего дипломата… но это дело будущего: где есть две жены, там найдётся место и для третьей.
        Женщины часто твердили, что я их любил. Правда это, или нет - не берусь судить. Во всяком случае, я точно не способен на те сопливые безумства, что восхваляла в своих стихах Ильсиния Силаева. Знаю лишь, что моё отношение к женщинам всегда было честным: в нашей дружбе каждый получал, что хотел.
        Я скастовал очередную «скрепу», проверил правильность расположения заклинаний. Подумал о том, что в этом мире начался новый этап моей жизни. Пустые развлечения закончились. Теперь всё будет, как всегда: магия, семья, работа. Очень надеюсь, что мне позволят в этом мире работать спокойно. И мне не придётся вновь…
        …стать тёмным властелином.
        Конец

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к