«Звезды кремля» Александр Мирославович Хоминец
        Васильев Андрей Степанович, 1977 года рождения, из 2020 года после вспышки фейерверка переносится в тело 15-летнего Елизарова Виктора Станиславовича в 1970 год, в молодой закрытый город Красноярск-45. Где становится музыкантом и с новыми друзьями создаёт группу «Звёзды», которая под патронажем директора атомного завода Бортникова Ивана Николаевича пробивается в жизнь. Бортников продвигается по партийной линии, вместе с ним и «Звёзды» шагают по Стране Советов.
        Содержит нецензурную брань.
        Александр Хоминец
        ЗВЕЗДЫ КРЕМЛЯ
        Пролог
        Темнота, тишина до звона в ушах, что становится уже невыносимым. Кажется, голову сейчас разорвёт на кусочки, и те разлетятся во все стороны необъятной вселенной. Меня заполняет чувство жуткого, абсолютного страха.
        - ААААА!!!
        Бах! Свет и эта какофония звуков обрушивается на меня, как лавина, сметающая всё на своем пути. Голоса страдания, боли, радости, отчаянья. Смех, плач, истерика. И всё это звучит в одночасье. Голоса исходят то ли из книг, то ли из кассет (были раньше такие кассетные видеомагнитофоны). Их миллионы, нет, миллиарды, и они стоят на полках. Это же души, куда ни глянь - вверх, вниз, вправо, влево, нет им ни конца, ни края. Это они кричат, плачут, матерятся, смеются, молятся. Руки-манипуляторы повсюду, двигаются и переносят эти «кассеты». Я... Я одна из этих «кассет», меня несёт манипулятор мимо этих полок. Вон пустое место, меня поставят туда до поры до времени.
        «До какой поры, до какого времени?» - проносится у меня в мозгах.
        В каких мозгах? Я понимаю, что всё, меня нет, вернее, нет моего бренного тела. Я - «кассета», такая же, как и все вокруг, я душа. И меня сейчас поставят на пыльную полку.
        Механическая рука замирает напротив пустого места. Щелчок, ещё щелчок, щелчок, рывок. Рука замерла, постояла на месте и стремительно понеслась мимо душ, стоящих на полках. «Куда меня несут? Зачем? Что происходит? Где я? Кто я?»
        Впереди другой стеллаж. На одной из полок моргает красный проблесковый маячок. К нему подъезжает другая рука и достаёт оттуда «кассету», маячок гаснет. Манипулятор, несущий меня, на полном ходу вбивает меня на образовавшееся пустое место.
        - Твою ж мать…
        Темнота и тишина до звона в ушах….
        Щёлк! Тумблер переключили, свет, меня несут, несут на руках, вокруг испуганные детские возгласы.
        - Что происходит?
        Темнота…
        1 глава
        Похмелье, улица сырая.
        Помойка, ржавые сараи.
        Лицо опухло, в горле сухо.
        И голова, как бормотуха.
        Из царства Морфея меня вырывает чувство, как будто окатили холодной водой. Яркой световой вспышкой прихожу в себя, хочу вдохнуть, но не получается, горло пересохло, как пустыня, в которой нагадила тысяча кошек. Пытаюсь двинуться, но тело просто кто-то прибил большими гвоздями. Пробую закричать, но ничего не выходит. Такое ощущение, будто язык обёрнут наждачной бумагой. Тупая боль в груди, да и вообще во всём теле, сердце бьётся, готовое вырваться наружу, отзываясь диким стуком в каждой артерии. Хватаюсь за воздух…
        - Тихо, тихо, успокойся маленький, на водички, - слышу голосок, как журчание весеннего ручейка.
        Вода вливается в моё горло стремительным потоком, смывая фекалии мохнатых животных. Кислород мгновенно наполняет лёгкие и опьяняюще бьёт по голове. Перед глазами начинает крутиться картинка, как в калейдоскопе, постепенно останавливаясь и приходя в фокус.
        Передо мной стоит она, глаза цвета дождя и пасмурного неба, курносый носик, чуть задранный кверху, узкая полоска губ, волосы чёрным водопадом спадают прямо мне на лицо, а над ними белый нимб. Ангел небесный.
        «Бррр... - закрываю глаза и пытаюсь мысленно стряхнуть оцепенение, - ну и нажрались вы вчера, товарищ Тихонов, то кошмары, то ангелы мерещатся. Пить надо меньше!»
        Вчера отмечали Новый 2020-й год с друзьями в моём подвальчике, где студия тату «Наколочка». Всё, как обычно, всё, как всегда: салат «оливье», селёдка под шубой, яйца, фаршированные красной икрой, холодец, мандарины и море ещё всякой вкуснятины. И конечно шампанского, вина, водки - хоть залейся, хоть уссыся в сапоги. Что, собственно, и делали, только в сапоги не гадили. Сперва провожали старый год, потом встречали новый, тост из оного перетекал в другой и обильно сопровождался выпитым.
        Само собой, русская народная забава, фейерверк. Он был великолепный или мне так казалось после всего героически принятого на грудь. Небо озарялось всевозможными цветами радуги: «пионы» сменялись «орхидеями», «разряды грома» переходили в «плакучую иву».
        - Лепота!!!
        Ни с того, ни с сего, один из огней, взлетая вверх, враз меняет свое направление и летит прямо в меня. Вспышка, потом кошмарный сон, и я здесь…..
        «Стоп, где я?»
        Открываю глаза, «ангельские» серые глаза всё так же передо мной, её волосы щекочут мне нос, вот только нимб обрёл форму чепчика.
        «Медсестра. А! Я в больнице, слава «яйцам»»
        - Тихо, тихо, успокойся маленький, уже всё хорошо, - шепчет «ангел».
        «Нашла маленького, я почти метр девяносто росту и сорок три года от роду, ты что то «старушка» не того…»
        Пытаюсь подняться, но это как-то не выходит, тело ватное и не слушается абсолютно, и мне кажется, оно как будто усохло.
        - Лежи, лежи маленький, не вставай, ты ещё слаб, - нежно щебечет моя «старушка».
        «Да лежу, лежу, вот же заладила: маленький, маленький! Сама такая!»
        Пробую повернуть голову, вроде получилось. Осматриваю, насколько могу, пространство. Стены до половины выкрашены в голубой цвет, вторая половина белого цвета, железная кровать (какая-то слишком старая с мудрёными завитушками на изголовье), деревянная тумбочка, как стены, голубого цвета, на тумбочке лежит потёртая коробка шахмат и стоит гранёный стакан в подстаканнике. На кровати сидит усач в коричневом халате. Я снова пытаюсь поднять хотя бы руку, чтоб поприветствовать его. Это вроде получается и...
        «О боги! Что с моей рукой? Она маленькая! И на предплечье нет татуировки дракона! Что за херня здесь происходит!»
        И я проваливаюсь в никуда.
        - Сынок, домой, уже пора ужинать!
        Мама выглядывает в окно на третьем этаже нашего дома и машет мне рукой.
        - Мам, ну ещё десять минуточек! Доиграем и приду! - кричу я ей в ответ.
        - Хватит уже гулять, пора домой! - настаивает мама на своём.
        И тут приятная картинка уплывает, уносимая ветром, медленно растворяясь в молочном тумане…. Сквозь сон слышу стеклянный звон, приоткрываю глаза.
        - Вставайте лежебоки, ужинать пора! - вкатывая тележку с тарелками и стаканами, вещает полная женщина неопределённых лет в белом халате.
        «Ну вот карга, такой сон испортила!» - ругаюсь я про себя.
        Как же неохота открывать глаза, так хорошо и сладко. Я потягиваюсь, стараясь растянуться как можно больше, кровь начинает циркулировать, приводя тело в приятный тонус. Зеваю, обновляя воздух в лёгких. Как же хорошо!
        - Мммм...
        Нет, не совсем хорошо, тупая боль ударяет в правый висок. Протягиваю руку к голове и нащупываю на ней какие-то железяки. Мысли выстраиваются в линию.
        «Так, Новый год, салют, ангел, больница. Надо узнавать, что со мной».
        Порываюсь встать, с трудом получается только сесть. Хотя я себя чувствую великолепно, но тело не слушается головы абсолютно, меня качает, как маятник.
        «А что с моими ногами? Они маленькие!»
        Вспоминаю, что руки тоже во сне были небольшими, поднимаю их. Точно маленькие, бью себя по руке.
        - Ай!!!
        «Больно! Это не сон! Да едрит твою ж налево!»
        В голове слышу биение, оно учащается и уже бьёт, как колокола. Желудок резко взлетает к горлу, хватаю ртом воздух, всё вокруг поплыло, как на карусели, и я падаю плашмя в постель.
        - Мммм...
        «Да что же это такое! Так, спокойствие, только спокойствие!»
        - Доктора, доктора!!! - кричит тётка с тележкой.
        Через несколько секунд в палату вбегает мой «ангел», а следом за ней дедок с тростью, похожий на Айболита. Они подбегают ко мне, дедуля щупает пульс, «ангел» трогает мою голову (рука такая приятно холодная). Я начинаю успокаивать свой организм, пульс становится умеренным, шум в голове становится глуше.
        - Молодой человек, не надо делать резких движений с вашей травмой.
        Голос «Айболита» скрипучий, как несмазанная калитка.
        - Вам нужен покой и постельный режим.
        - Доктор, что со мной случилось? Я ничего не помню! - мой голос абсолютно не мой, как будто коту наступили на яйца.
        - Сигнальный патрон разорвало в пистолете, вследствие чего пистолет отдачей прилетел вам в голову. Хорошо отделались, молодой человек, пара скобок и небольшой ожог. Ваша проделка - это вообще отдельный разговор. Где вы достали осветительный пистолет Шпагина, надо будет разбираться. Но это потом, а пока покой, покой, покой! Танечка, позаботьтесь о юном отроке, чтобы он оставался в постели.
        Это он уже моему «Ангелу»
        - Хорошо, Тимофей Осипович, - щебечет Танечка.
        Доктор встаёт и, важно опираясь на трость, выходит из палаты. Вот тут мой организм напомнил о себе, заявив так нагло, что ему надо излиться, то бишь по маленькой нужде.
        - Татьяна, мне надо в туалет, по маленькому.
        - Лежи спокойно, сейчас. Тамара Ивановна, принесите утку.
        Женщина непонятного возраста скрывается за дверью.
        - Сейчас Тамара Ивановна принесёт утку, и я помогу тебе сделать твои маленькие дела, - щебечет Танечка и гладит меня по голове.
        Я чувствую, что начинаю краснеть до самых кончиков ушей.
        - Может, я сам, - говорю я застенчиво, а сам ощущаю, что щёки мои горят красным огнём.
        - Ууу, кто тут у нас такой стесняшка? Посмотрите на него! Ха-ха-ха. Не съем я тебя.
        Тут возвращается Тамара Ивановна и протягивает медмучительнице утку.
        - Давай будем делать твои делишки, - ухмыляется Танечка.
        Откидывает простынь и стягивает с меня чёрные семейные трусы, подставляя утку под моё хозяйство. Я стараюсь поднять руки, чтоб прикрыть свое достоинство, но они, как замороженные, не слушаются меня. Приходится смириться, так как у меня уже булькает в ушах, и я выпускаю бурлящий поток на волю.
        - Ну вот, а ты боялся, всё хорошо получилось и все целы, - тянет улыбку Танечка. - Тамара Ивановна, заберите.
        И она протягивает утку нянечке.
        - Ну, стесняшка, будем сейчас тебя кормить, - говорит Танечка, натягивая на меня семейники. - Давай, тебе надо хорошо есть и много спать.
        После этих слов в животе заурчал голодный тигр. Я съел всё при помощи «сестрички», поглощая еду с жадностью, но не чувствуя вкуса, и сразу же провалился в сон после насыщения желудка.
        Сновидения не посещали меня в этот раз. Я проснулся тихо и спокойно, за окном брезжил рассвет. В этот раз я решил не делать резких движений. Пошевелил пальцами правой, потом левой руки, чтоб почувствовать каждый. Потом пошевелил пальцами ног, согнул ноги в коленях, затем руки в локтях, проделал это несколько раз. Вроде слушаются. Решился сесть, очень осторожно проделал это упражнение. Получилось. В голове лёгкий шум, не страшно, опускаем ноги с кровати.
        «Что ж, надо маленько посидеть, освоиться».
        Я оглядел палату: вместе с моей четыре кровати. Заняты ещё две и одна свободная, на окнах простые белые шторки, ничего особенного, без изысков. На стене висит календарь с зимним пейзажем.
        К А Л Е Н Д А Р Ь НА 1 9 7 0 ГОД.
        У меня заледенело всё внутри, и по всему телу выступил холодный пот.
        «Мать моя женщина!!! Куда меня занесло?»
        Тело пробил озноб, меня затрясло.
        «Так, без паники, мы не на «Титанике». Думай, голова, думай, шапку куплю. Итак, я в 1970 году и я ребенок. Это - хреново. Я живой. Это - хорошо. Во всём свои плюсы и минусы. Попал мать твою!»
        Я спрыгнул с постели и судорожно заходил по комнате, и лишь через пару кругов до меня дошло, что тело слушается меня, и мочевой пузырь сразу напомнил о себе. Выглянул в коридор, никого. Тогда я побрёл по нему, ища туалет. Тот нашёлся в конце коридора. Заделав свои дела, вышел обратно.
        - Елизаров! Кто тебе разрешил вставать?
        Грозного вида блондинка с шикарным бюстом направлялась в мою сторону.
        - Я? А? Э!
        «Это она мне? Моя фамилия Васильев, имя Андрей, по батюшке Степанович».
        Меня осенило:
        «Это теперь моя фамилия - Елизаров! Ну, хоть не Пупко или Дураков, вот и ещё плюсик.»
        Пока я стоял с ошарашенным видом, блондинка уже подошла ко мне.
        - Чего тебе не лежится-то? Если что нужно, зови сестру. Пойдём, я тебя провожу до кровати.
        Она берёт меня за плечи и слегка подталкивает по направлению к палате.
        - Ты что, уснул? Пойдём уже, у тебя постельный режим, будь паинькой.
        Вот так, придерживаемый блондинкой, я доковылял до кровати.
        - Ложись милок, и не вздумай вставать, - сказала обладательница роскошного бюста, укрыла меня, заботливо подтолкнула одеяло и вышла из палаты.
        «Значит, пока расклад такой: я в больнице с травмой головы, мне ориентировочно лет так тринадцать, на дворе похоже 1970 год и фамилия моя Елизаров. Мммдя! Батенька!»
        - Проснулся уже, герой, а то продрых почти два дня, - прервал мои размышления усач с соседней кровати. - Как самочувствие? Как голова?
        Я потрогал лоб, из него торчали непонятные мне железки, терминатор хренов.
        - Вроде терпимо, - ответил я соседу.
        - Ну, тогда давай знакомиться, я Андрей Андреевич, тебя как величать?
        «Тёзка,» - чуть не вырвалось у меня, но ситуацию спасла вчерашняя толстушка, вкатившая тележку с завтраком.
        - Подъём, лежебоки, завтрак стынет! О, Витенька проснулся! - заголосила тетка. - Андрей Андреевич, доброе утро. Степан, вставай, хватит дрыхнуть.
        Это она третьему обитателю нашей палаты. Им оказался парень лет двадцати пяти, с подвешенной ногой в гипсе.
        «Вот ещё одно открылось, теперь меня величать Виктор. Надо быть осторожным и придумать себе историю с потерей памяти, от греха подальше. Не надо никому знать, что я не тот, кем меня считают, а то «дурка» мне обеспечена. Или ещё хуже, сдадут на опыты, как кролика, и доказывай, что я не верблюд.»
        В это время в палате появилась «ангел» Танечка.
        - Доброе утро всем! Как самочувствие, больные? Смотрю, все улыбаются, значит, всё хорошо, идёте на поправку. Витя, как твои дела?
        Она подходит ко мне, осматривает и ощупывает голову.
        - Неплохо, отёка нет, небольшое покраснение, это нормально. Тимофей Осипович на осмотре уже решит, что с тобой делать. Поесть сам сможешь? Или тебя покормить? - улыбается она.
        - Нет, я сам справлюсь! - насупившись, сказал я.
        - Сам с усам! Хи-хи-хи, - зазвучали колокольчики её смеха.
        После завтрака пришёл «Айболит». Сначала он осмотрел усача, потом Степана, и очередь дошла до меня.
        - Ну-с, молодой человек, как себя чувствуете?
        - Хорошо, доктор… Только… Вот…
        «Может, не говорить, что я ничего не помню?» - мысленно задаю сам себе вопрос.
        - Что-то беспокоит? - видно, что Тимофей Осипович обеспокоен.
        «А, была не была, бог не выдаст, свинья не съест.»
        - Тимофей Осипович, тут такое дело, чувствую я себя нормально. Маленько голова болит, не страшно, а вот с памятью у меня что-то не так.
        - Что же не так с памятью твоей, отрок?
        - Доктор, я не помню ничего из своей жизни.
        - Мда! Ретроградная амнезия вследствие черепно-мозговой травмы. Бывают такие казусы. Как тебя зовут, хоть помнишь?
        - Виктор, но это я не помню, меня так сестра называла.
        - А сколько тебе лет?
        - Да не помню, сколько лет, кто мои родители и вообще, где я нахожусь, понятия не имею.
        - Мда! Вообще ничего?
        - Да. Доктор, что это со мной?
        - Мда! Вот и загадки головного мозга. За мою практику первый случай такой, бывало, что-то не помнили, но чтобы вообще ничего, такого не было. Мда! Пути Господни неисповедимы. А о чём это я? Надо провести все анализы, потом уже делать заключение. Ну, пока особо не переживайте, молодой человек, память, возможно, вернётся. Главное, побольше отдыхайте, спите. Ну а там, физиопроцедуры, гипотензивные препараты, и будет всё хорошо. Организм молодой, справится. Ну-с, дела!
        «Айболит» ушёл в полной задумчивости, бормоча себе под нос. Через несколько минут в палату вбежала Танечка и принялась щебетать.
        - Ой, маленький, ну и дела, вообще ничего не помнишь?
        Я помотал головой.
        - Ничего, не волнуйся, всё будет хорошо. Тимофей Осипович очень хороший доктор, лучший в городе хирург.
        - А какой это город? - спросил я, пробуя потихоньку добывать информацию.
        - Ах, маленький, ничего не помнит. Ай, ай, ай! Ты живёшь в закрытом городе, ранее Заозерный - 13, а в 1967 году переименованный в Красноярск-45. Здесь военный атомный завод. Ты сирота, живёшь с тёткой, её зовут Агриппина Сергеевна. Ты родился в деревне Усть-Барга, на месте которой сейчас и стоит город. Твои родители пропали, когда тебе еще и года не было, тётка твоя рассказала, что они уехали в лес по ягоды, конь с телегой вернулся вечером домой, а их всей деревней несколько дней искали, но так и не нашли. Учишься ты в 161-й школе, в 8 "а" классе. Ну, хоть что-нибудь вспоминаешь?
        Я замотал головой.
        - Бедненький мальчик. А вот и твоя тётя пришла тебя проведать!
        В палату вошла женщина лет сорока, невысокого роста, милое полноватое лицо, обрамлённое белоснежными волосами, на плечах накинут больничный халат, в руках сетчатая сумка, сплетённая из суровых нитей, с продуктами. Она подошла и села на край моей кровати, посмотрела на меня обеспокоенными глазами, потрогала лоб, поцокала языком, разглядывая скобки.
        - Ну, ты всех и напугал, Витюша! Зачем стащили ракетницу у Максимыча, да ещё пулять из неё стали? Это всё Петров, твой дружок закадычный, вечно тебя во всякие истории втягивает! Получит он у меня, больше на порог его не пущу!
        - Не ругайте его, Агриппина Сергеевна, ему сейчас и так тяжело, не помнит он ничего. Память отшибло, - вмешалась Таня.
        - Ой, господи! Это ж как так? Почему? Витюша, мальчик мой, за что тебе такое наказание? Как не помнишь? А меня помнишь?
        Я, уже в какой раз сегодня, замотал головой. И тут тётя сорвалась на рыдания.
        - Мальчик мой! Как же так? Кровинушка моя!
        Танечка рванула в коридор и вернулась со стаканом воды и коричневым пузырьком. Она накапала жидкость из пузырька в стакан, считая капли, и подала тёте.
        - Выпейте и успокойтесь! Это валериана. Главное, жив-здоров! Ну, почти здоров, - осеклась она. - Живой, вот что ладно, всё остальное не беда, вылечим!
        Тётя выпила жидкость большими глотками, всхлипнула, достала из декольте платок и стала вытирать слёзы. В палату, опираясь на трость, вошёл Тимофей Осипович.
        - Агриппина Сергеевна, голубушка! Не надо так убиваться, пока ничего страшного нет. Память во многих случаях восстанавливается, просто нужно время.
        - Правда, доктор? Вы, наверное, меня хотите успокоить? - всхлипывая, сказала тётя.
        - Пойдемте-ка, милочка, выйдем. Не надо своими слезами ещё больше травмировать мальчика.
        Доктор взял мою тётю под локоток и так ласково потянул в коридор. Танечка вышла следом.
        «Ну вот, паззл начинает складываться. Я сирота, живу с тётей в каком-то секретном городе, у меня есть друг Петров, с которым мы спёрли ракетницу, из-за неё я и попал в больницу. Вернее, тот, в чьём теле я оказался. Надо привыкать, что теперь это моё тело. Я Елизаров Виктор...»
        Мои мысли прервала тётя, которая вернулась в палату уже без слёз.
        - Витюша, доктор сказал, что всё будет хорошо! Там, кстати, этот пришёл, твой дружок. Рвётся тебя проведать, ладно уж, пусть заходит, - проворчала тетя Агриппина. - Там в авоське пирожки, тебе испекла, печенье и мандарины. Поправляйся, мой мальчик!
        Тётя вышла. В палату ворвался рослый рыжий пацан и подбежал ко мне.
        - Витька, друган, как ты? Говорят, память потерял? Или притворяешься, чтобы не отвечать за проступок? - заговорщицки прошептал он.
        - Нет, я и взаправду ничего не помню. А ты кто? - выдал я.
        - Да, и вправду дело дрянь! Совсем ничего?
        Я очередной раз замотал головой.
        - Вот тебя приложило, так приложило! Меня же зовут Иваном, мы с тобой друзья с первого класса, вместе всегда! Ну ничего, я тебя не брошу, возьму над тобой шефство! - заржал он.
        Тут в палату вошла «ангел» Танечка.
        - Чего шумишь, оболтус! Ну-ка, марш отседа! Больным нужна тишина и покой.
        - Всё ухожу, ухожу, тётенька. Держись, дружбан!
        Он поднял согнутую руку вверх со сжатым кулаком.
        - Но пасаран! - проскандировал он и исчез за дверью.
        - Всем отдыхать, скоро обед и чтоб тишина в палате! - строго сказала Танечка и вышла.
        Слово "обед" разбудило мой желудок, он призывно заурчал, как стая голодных волков.
        "Тётя же принесла сетку с едой," - вспомнил я.
        Потянулся к тумбочке и сгрёб авоську. В ней лежали несколько мандаринов, печенье «Юбилейное» в красно-белой упаковке, со знаком качества СССР, полотенце, в которое были завернуты ещё тёплые пирожки. Я откусил один, с яблочным повидлом. Вкуснотища. Потом вспомнил про других обитателей палаты.
        - Не желаете пирожков, ещё тёплые?
        - Ну, коль угощаешь, от домашнего не откажусь, - бодро сказал усач.
        Я встал, взял полотенце и подошёл к Андрею Андреевичу.
        - Угощайтесь!
        - Спасибо!
        - Степан, угощайся, вкусные пирожки, - подошел я ко второму постояльцу палаты.
        - Спасибо! - Степан протянул руку и взял пирожок.
        Мы уплетали пирожки, нахваливая стряпню моей тетки Ариппины. После перекуса я решил сходить на разведку, выглянул в коридор, никого нет. Стараясь не шуметь, побрёл к туалету. Меня остановило зеркало в холле лестницы. Из него на меня смотрел белобрысый мальчонка, худощавый, нескладный, где-то метр сорок росту, с голубыми, как ясное небо, глазами. С правой стороны волосы обожжены, и висок густо замазан «зелёнкой», свежая рана сантиметра три, стянутая металлическими скобками.
        «Так вот ты какой, северный олень!»
        Моя внешность мне, в принципе, понравилась, таких девчонки любят. Хотя маленько слащавый, и мускулатуру бы надо поднарастить.
        «Займусь я тобой, Витюша, будем из тебя мужика делать!» - усмехнулся я про себя и заскочил в туалет, потому что услышал чьи-то шаги по коридору.
        Я зашёл в кабинку, закрыл дверь на щеколду и уселся на унитаз.
        «Так, я Васильев Андрей Степанович 1977 года от роду, ни жены, ни родины, ни флага. Как пел ушастый Чебурашка: «Я был когда-то странной игрушкой безымянной» - татуировщиком в своём подвале (кстати, неплохим). А вот теперь мелкий мальчишка. Для каких великих целей меня сюда сослали? Нет, батенька, что-то вы о себе возомнили, скорее всего просто ошибка всевышнего, и никакой вы не мессия, а «попаданец обыкновенный», и посему жить вам теперь в этом бренном теле и в этом времени, вот такие пирожки с котятами!»
        2 глава
        Закатилось солнышко за реку,
        Стоит городок очень маленький.
        Из приличных слов только “на” и “е”.
        И тоска такая зелёная.
        Десять дней я лежал в больнице, и вот скобки сняли.
        - На тебе заживает, как на собаке, - сказала Танечка.
        Меня пичкали таблетками, брали различные анализы, Тимофей Осипович много разговаривал со мной, и ещё много всего. Ну и наконец, наверное поняв, что память не вернётся, меня отпустили домой. Кстати, приходил участковый, Олег Сергеевич Берестов, но потеря памяти меня спасло от наказания.
        - Считай, что тебе очень крупно повезло, Виктор Станиславович, - резюмировал участковый.
        Пообещав, что я буду впредь себя хорошо вести, мы попрощались.
        В день выписки тётя была на работе, за мной пришёл Иван. Он вызвался быть «проводником» в этом мире.
        «Ну, давай, веди меня, Ваня Сусанин!»
        В гардеробе мне выдали одежду: валенки, чёрное пальто, цигейковую шапку-ушанку, серые шерстяные штаны, белую рубашку и сине-бордовый полосатый свитер. Облачившись в этот «ультрамодный» прикид и попрощавшись со всеми, я покинул больничные стены в сопровождении друга.
        Мы вышли из приёмного покоя, обогнули больничное трёхэтажное здание, за которым росли молодые сосны, и через калитку в бетонном заборе с каким-то незамысловатым узором поверху вышли на улицу.
        - Мы в больничном городке, здесь кончается первая улица города - Комсомольская. По ней мы и пойдём прямиком до дома. Или желаешь прогуляться по городу, посмотреть? - спросил Ванька.
        - Давай прогуляемся, хотя на улице не месяц май. Наверное, градусов тридцать давит! - ответил я, и мы пошли по тропинке вдоль забора.
        На противоположной стороне начались одноэтажные деревянные дома на двух хозяев, с палисадниками, обнесённые деревянными решетчатыми заборами. Больничный городок закончился, начался лес, и мы перешли через дорогу к домам. Вскоре показались уже двухэтажные дома, тоже деревянные. По другую сторону дороги стояла опять же деревянная трибуна с двумя лестницами, поднимающимися из середины в обе стороны.
        - А что город деревянный, как древняя Москва? - спросил я.
        - Нет, только эта часть, - хмыкнул мой друг. - Дальше пятиэтажные «хрущёвки», и четырёхэтажные «сталинки», на «Повладарах». А здесь старая трибуна для парадов, а по тропинке слева танцплощадка в лесу. Летом там танцульки. Впереди городская баня, вон крышу видно. Сейчас свернём на улицу Первомайскую, там клуб «Строитель». Правда, он закрыт, скоро снесут, построили новый ДК, скоро увидишь.
        Мы свернули налево, на соседнюю улицу.
        - Здесь справа отделение милиции. А вон магазины - хозяйственный «Ракета» и продуктовый «Спутник», а напротив клуб.
        Мы вышли на большую площадь, справа было одноэтажное массивное здание с двумя круглыми колоннами у входа, на фронтоне которого скромная надпись гласила: клуб «Строитель», на крыше развивался красный флаг. Справа от клуба стояла городская доска почёта с фотографиями, так понимаю, выдающихся личностей. Вышеупомянутые магазины были построены в том же стиле, что и клуб.
        - А вот впереди магазин «Тайга», недавно достроили. Дойдём до него, будет улица Мира, она центральная, раньше здесь река Барга протекала, так её русло в сторону отвели, чтоб не мешала строительству.
        - Реки вспять мы повернули... В космос проложили путь... - пробурчал я.
        - Чего?
        - Да это я так, про себя.
        - А! Пошли!
        Мы снова свернули, но теперь направо. По краям дороги стояли фонарные столбы с круглыми флаконами, из сугробов торчали ещё молодые деревца. Далее, за магазином, шли пятиэтажные дома, раскрашенные горизонтальными и вертикальными широкими полосами в синий, зелёный и красный цвета, между ними виднелся детский сад. И никаких спутниковых тарелок и кондиционеров, вездесущей и всем опостылевшей рекламы. Прекрасный «чистый» город так и пах новизной, как новый автомобиль, всё такое молодое и свежее. Люди бежали по своим делам, закутанные по самые глаза. Изредка проезжали машины с чёрными номерами, в основном грузовики, пустые или гружёные различными стройматериалами, стройка не останавливалась даже в морозы.
        - Сейчас будем переходить улицу Калинина, - вещал мой экскурсовод. - Вон, видишь здание на перекрестке? Это кафе «Романтики», а рядом магазин «Мебель».
        Мы вышли к перекрестку с такими, как показалось, игрушечными круглыми светофорами, где красовалась огромная галочка с надписью «Добро пожаловать» и геометрическими фигурами домов, ёлочек и крана над ней. На крыше магазина стояла красная конструкция, на которой белыми буквам гласила надпись: «Город строит коллектив строителей, борющихся за звание - коммунистический».
        - Вон, на горе, музыкальная школа, год назад открыли, рядом аттракционы. Музыкалка раньше была в одноэтажном доме в начале улицы Комсомольской, в седьмом доме. Ты усиленно занимался там по наставлению тетушки, на фортепиано, а теперь в новом здании учишься на гитаре бренчать.
        - Я играю на гитаре?
        - Да, и поёшь неплохо, во дворе тебя за это уважают.
        Возле кафешки стояли два ларька, но они были закрыты, зима. Мы пошли дальше, я уже стал подмерзать.
        - Что, замёрз друга?! Тогда держи!
        Иван подхватил из сугроба горсть снега и, быстро слепив снежок, запустил в меня. Я, естественно, в долгу не остался. Так, обкидывая друг друга, мы добежали до ещё одной большой площади. Я согрелся, даже взмок чуток, из-за воротника даже пар пошёл.
        - А вот современный ДК, справа здание горисполкома, слева гостиница «Космос». А проходим мы центральный почтамт, напротив «Аптека». Налево по улице библиотека, дальше неё магазин «Юбилейный». А если направо свернуть, то там улица Советская, на ней первая столовая и общаги, за столовой школа 164, за ней стадион «Труд», рядом магазин «Берёзка».
        - А что там дымится слева?
        - Там от деревни дома остались, в них ещё живут, ждут переселения. Там один дед вообще переезжать не хочет, говорит: «Я здесь родился, здесь и помирать». Болото ещё рядом, щавель на нём вкусный растет. Большой дым - это ГРЭС - 2, город отапливает. В той же стороне ЭХЗ, атомный завод, очень секретный даже. Кстати, в город просто так не попадешь, дорога к нам одна, а там КПП, въезд только по пропускам, или по прописке в паспорте.
        - Вот так всё серьезно?
        - Да, секретный объект, это тебе не жёлтой водичкой на снегу писать.
        Мы двинули дальше.
        - Это слева парикмахерская «Чародейка», пошли по аллее.
        Между двух дорог пролегала молодая аллея со скамейками, по ней мы и продолжили «экскурсию». Городок мне однозначно начинал нравиться - красивый, тихий, уютный, успокаивающий. Не то, что мегаполисы двухтысячных годов, нет в них души.
        - Слева магазин «Скороход», пельменная и магазин «Сибирь», - продолжал вещать Иван. - Справа «Детский мир», кинотеатр «Мир» и магазин «Восход», у него на втором этаже пошивочное ателье. Там модницы наряды заказывают, в нём твоя тетя работает швеёй. Вот почти и пришли, там наши дома и школа на берегу реки Кан, за школой хоккейный корт и детский сад.
        - А ты почему не в школе, друг мой, сбежал?
        - Встретить лучшего друга из больницы и проводить не помнящего ничего до дому - это святое. Меня классуха отпустила. Она у нас «мировая» тётка, во!
        Иван поднял кулак с оттопыренным пальцем кверху. Тем временем, мы вышли на набережную.
        «Красота-то какая!».
        Заснеженные лесные сопки, как будто спят, укрытые снежным облачным покрывалом. Между ними скованная льдом река, широкая алея вдоль реки, тоже усаженная молодыми деревьями, припорошенными снегом.
        - Иван на горе что за здание?
        - Это водокачка. Правее мачта ретранслятора, между прочим, девяносто метров в высоту! А вон на реке, у центра, камень чернеет, видишь?
        Я кивнул в ответ.
        - Вот, это «Ерёмка». «Он воду мерит, он лёд ломает, в праздник «Нептуна», парады принимает». Так говорят деды из деревни, что остались здесь. В конце аллеи под горой тоже камень стоит, но его строители поставили, в честь основания города, на нём соответствующая табличка имеется. Ладно, пошли по домам, есть охота, да уроки надо ещё сделать. Вечером встретимся, вот твой дом, Набережная шесть, квартира двадцать один, второй подъезд, второй этаж. Я рядом в восьмом доме, четвёртая квартира. Бывай, до вечера, Витёк!
        - До вечера, друг!
        Мы пожали руки и пошли по домам. Захожу в подъезд, поднимаюсь на второй этаж, ключ в кармане штанов, достаю. Какое-то непонятное чувства благоговения, это мой дом, и я всеми фибрами души осознал это. Вставляю ключ в зелёную дверь, поворачиваю его, дверь послушно открывается, запуская меня внутрь.
        «Дом, милый дом» - нет, это чувство никак не передать, трепет внутри, в каждой клеточке организма. Коридор, вешалка, стойка для обуви, зеркало. Прохожу, скидываю валенки, снимаю шапку и пальто, вешаю их на крючки. Справа маленькая комната, она моя, я это осознал, ещё не заходя в неё, потом уже понял, когда вошёл. Слева двустворчатый старый резной шкаф, за ним письменный стол, над столом полка с учебниками, на столе лампа с зелёным абажуром. Справа панцирная кровать с хромированными изголовьями, застеленная синим одеялом, которое видно через квадратный вырез пододеяльника, две подушки. Над ложем весит ковёр со знаменитыми «Мишками в лесу» живописца Шишкина. На окошке синие тяжёлые шторы, а за ними тюль. Потолки выше трёх метров, на стенах обои в белую, красную и зелёную чередующиеся полоски. Возле входа справа висит гитара.
        Самая обычная классическая гитара, коричневого цвета, по краю деки и резонатора отделана полоской с узором из кружочков и ромбиков. Снимаю со стены, заглядываю в резонатор, там красно-синий ярлык: перекрещенные гитара и мандолина, сверху № 10, «Шиховская», ниже фабрика музинструментов, еще ниже штамп ОТК и год 1968, и в самом низу адрес фабрики. Вот так, у меня в другой юности была гитара от какой-то мебельной фабрики, я на ней играл на трех «блатных» аккордах и орал дворовые песни. Пока я предавался воспоминаниям, даже не заметил как чисто на автомате подстроил гитару и уже вывожу на ней переборы.
        «А неплохо получается! Что за мелодия? Это ж «Город золотой», БГ (Бориса Гребенщикова)!»
        Вот это да! Я, конечно, приврал про три аккорда, играл я более-менее сносно, но так, для себя и близких друзей. Видно, и мой абонент тоже хорош. Попробовал напеть:
        Под небом голубым есть город золотой,
        С прозрачными воротами и яркою звездой.
        А в городе том сад, все травы да цветы;
        Гуляют там животные невиданной красы.
        «Довольно недурно, голос, правда, высоковат, а так вполне, звучит. Сам себя не похвалишь, никто не похвалит.»
        Одно - как желтый огнегривый лев,
        Другое - вол, исполненный очей;
        С ними золотой орел небесный,
        Чей так светел взор незабываемый.
        А в небе голубом горит одна звезда;
        Она твоя, о, ангел мой, она твоя всегда.
        Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят;
        Тебя там встретит огнегривый лев,
        И синий вол, исполненный очей;
        С ними золотой орел небесный,
        Чей так светел взор незабываемый...
        На последнем аккорде даже слеза пробила. Вспомнил подвал, где собирались с друзьями на посиделки, долгими вечерами и ночами, за чашечкой портвейна. Отложил гитару, пошёл исследовать квартиру дальше. Прямо по коридорчику туалет с ванной, налево кухня, направо комната тетушки. У неё комната чуть больше моей, а обставлена практически так же, только шкаф трехстворчатый и кровать полуторка, но такая же панцирная, вместо стола старинное трюмо и швейная машинка на ажурной чугунной станине с ножным приводом и золотыми узорами и надписью «Singer». На стене ковер с оленями, на полу фиолетовая дорожка с зелёными полосками по краям. Гардина с бордовыми шторами и тюль завершали эту картину быта 60 годов. Кухня вообще малюсенькая, а если учесть, что треть её занимает кирпичная печь, то вообще кабздец, там ещё уместился белый буфет с посудой, под ним холодильник «Саратов-2» и квадратный кухонный стол с двумя резными стульями. На окошке тюль была до середины окна и висела просто на верёвочке, прибитой гвоздиками. На стенке висело чёрно-белое радио «Аврора» со шнуром, идущим в розетку с надписью «для радио». Вот
такие условия обитания ждали меня любимого на ближайшее время.
        На кухонном столе лежала записка:
        «Витюша! В холодильнике картошка с котлетами, подогрей и покушай. Не скучай, буду поздно вечером, у меня большой заказ. Целую!»
        Открыв холодильник, я обнаружил: кастрюлю с варёной картошкой, сковородку с котлетами, стеклянную бутылку, закрытую зелёной крышкой из фольги, выдавленная надпись на ней гласила, что это кефир. На окне обнаружилась деревянная хлебница, в ней полбулки белого хлеба. Мы подумали, и я решил не разогревать, а употребить холодным, (с печкой не справлюсь, а микроволновых печей ещё не изобрели). Какое же всё было вкусное, пальчики оближешь. Я наслаждался едой, тщательно пережевывая, ловя каждую нотку вкуса. Насытившись, мое величество, прошествовало в опочивальню, дабы предаться валянию на царском ложе. Не прошло и пяти минут, как после сытного обеда и прогулки на свежем морозце меня сморил сладкий сон.
        Проснулся я от удара в оконное стекло. За окном уже стемнело, только фонари горели у подъездов.
        - Витёк! - снова удар в окно. - Витёк! Выходи!
        Я выглянул за окошко, там стоял мой дружок Иван и запуливал в мое окно снежки. Я помахал ему рукой и крикнул:
        - Сейчас!
        Пошёл одеваться. Так как я уснул в одежде, то много времени для этого не понадобилось.
        Выйдя во двор, я не обнаружил Ивана.
        «Куда он делся?» - подумал я и здесь же нашёлся ответ.
        Сзади я получил оплеуху. Оказывается, он прятался в темноте подъезда, где перегорела лампочка. От неожиданности я вздрогнул.
        - Ага! Саечка за испуг!
        При этом Иван делает хлёсткий щипок большим и указательным пальцами вверх за мой подбородок.
        - Словил!
        И бросился наутёк от меня, потому что я просто вскипел и помчался за ним. Мы носились по двору с дикими воплями, пока я не догнал обидчика, поставив ему подножку, отчего он кувыркнулся в сугроб, а я свалился на него, и мы продолжили со смехом барахтаться в снегу.
        - Ну всё, сдаюсь! - закричал закадычный дружок. - Всё, твоя взяла! Остынь!
        - Да остыл уже давно, просто придуриваюсь, весело же!
        Действительно, я понял, что такой детской щенячий радости я не испытывал уже очень давно.
        - Спасибо, друг!
        - За что? - непонимающе смотрел он на меня.
        - Ладно, проехали!
        - Что проехали?
        «Упс! Надо быть поосторожней, здесь другой сленг.»
        - Да всё хорошо, это, видать, после травмы, у меня не всё в порядке в голове, каша какая-то, - соскочил я с темы.
        - А! Понятно! Ну что, пошли?
        - Куда?
        - Там все наши на стадионе школы собрались.
        - Пошли.
        «Все наши... Если бы я знал ещё, кто эти наши.»
        Мы потопали к школе. Величественное здание в четыре этажа, за ней стадион, справа примитивные спортивные снаряды, змейка и турники, там и «крутилась» кучка из трёх пацанов.
        - Привет честной компании! - произнёс Иван и начал со всеми здороваться за руку.
        - Ну что, Вить, вспоминаешь кого-нибудь?
        Я отрицательно мотнул головой (это у меня уже вошло в привычку).
        - Давай тогда заново знакомиться. Этот жирдяй - Олег Васильев, - парень протянул мне руку.
        - Олег. А ты сам жирдяй! - попытался он стукнуть Ивана, но тот ловко увернулся.
        - Этот, в очках, Лёва Савушкин, наш отличник и активист.
        ­- Для своих просто Лев, - протянул руку «царь зверей».
        - Ну, и Андрей Нестеров, подающая надежды звезда спорта.
        - Андрей, - у него правда было очень крепкое рукопожатие, - ну, не такая уж и звезда.
        - Приятно со всеми снова познакомиться! - искренне сказал я.
        Парни и вправду мне очень понравились, они были открытые и бесхитростные.
        - Куда пойдём? В кино? Там сегодня «Новые приключения неуловимых», идём?
        - А у меня денег нет, - приуныл я.
        - Не бойся, у тебя есть я, а у меня есть деньги! - засмеялся Иван. - Уж двадцать копеек для лучшего друга найду.
        Мы дружной и шумной компанией отравились в кинотеатр. Здание синематографа было квадратным, с широкими ступенями на крыльце и двумя входами, по бокам от них висели афиши фильмов, как раз «Новые приключения неуловимых» с одной стороны и с другой индийский фильм «Преданность», на крыше тонкими буквами горела неоновая надпись «МИР». Холл просторный, слева две кассы, к ним мы и направились:
        - Тётенька на пять билетов в центр.
        - В центр уже нет билетов, надо раньше было приходить!
        - Тогда с краю давайте, но пять мест рядом.
        Мы получили пять картонок, на них было сверху напечатано «кинотеатр Мир», ниже ряд и место, ещё ниже цена 20 копеек и пятизначный порядковый номер. В самом низу - «сохранять до конца сеанса», слева отрывной корешок. Дальше в дверях проверяла билеты женщина в чёрном халате. Она оторвала корешки и пропустила нас внутрь со словами: "В «Голубой зал» проходим."
        В кинотеатре было два зала: «Голубой» и «Розовый», и никаких плохих ассоциаций это ни у кого не вызывало, просто цвета палитры. Вспомнился мультик из детства «Голубой щенок», там была песенка «Голубой, голубой, не хотим играть с тобой», и с ним не хотели играть из за его цвета шерсти, а не из за сексуальных предпочтений. Вот так, раньше было всё проще, «В СССР секса нет!» и всё, детей то аисты приносят, то в капусте находят.
        В кинозале, конечно, не XXI век, картинка мутноватая, звук плавает, о басах вообще молчу, ну нету сабвуферов. Здесь вам не там, никаких систем IMAX, и никакого звука Dolby, и уж тем боле об 9D тут вообще никто «слыхом не слыхивал». Но в детстве я этот фильм смотрел по телевизору, а тут большой экран, да и народ в зале просто пронизан восхищением. Эта атмосфера быстро втянула и меня, я с залом охал, ахал, смеялся и хлопал в ладоши. В общем, фильм, смотря по новой, мне очень понравился. Когда сеанс закончился, мы ещё минут тридцать с восторгом обсуждали разные моменты фильма, после разошлись по домам.
        Тётя уже была дома, возилась на кухне и вышла меня встречать в цветастом халате, с полотенцем, перекинутым через плечо.
        - Вернулся, гулёна! Где был?
        - Тётя, мы в кино ходили на «Неуловимых мстителей», знаешь какое хорошее кино.
        И я начал радостно пересказывать фильм.
        - Пошли кушать, сорванец.
        Тётушка, глядя на меня, мило улыбалась.
        После ужина, умывшись, я пожелал тёте спокойной ночи, она чмокнула меня в лоб, и я отправился спать. Лежа в постели, мысли были наполнены сегодняшним днем. Прогулка по молодому городу, знакомство со «старыми» друзьями, поход в кино, это теперь мой дом. Дом, милый дом.
        «Спасибо, господи, за наше счастливое завтра.»
        С этим я и уснул.
        3 глава
        Сон. Будильник. Душ. Зарядка.
        Завтрак. Чай. Портфель. Тетрадка.
        Туфли. Путь. Вороны. Счёт.
        Опозданье. Незачёт.
        Утром меня разбудила тётушка, в квартире стоял бодрящий запах кофе. Я выпрыгнул из постели, скачками побежал в ванну умываться, чистить зубы и справлять нужду. Закончив утренний туалет, присоединился к тёте на кухне. На столе стояло две белых кружки в красный горошек, стеклянная вазочка с конфетами и тарелка со стопкой блинов. Когда только тётя успела их напечь? Всегда восхищался русскими женщинами, которые коня на скаку остановят и в горящую избу войдут. Выпив кофе с блинами, мы поболтали о том, о сём, и я стал собираться в школу.
        Меня посетило какое-то волнение, «первый раз в первый класс», даже ладошки вспотели. Открыл шкаф, достал школьную форму, серый полушерстяной однобортный пиджак на трёх пластмассовых пуговицах, классические брюки и белая рубашка. На пиджаке прицеплен комсомольский значок: на фоне красного знамени надпись «ВЛКСМ» и профиль В. И. Ленина. Облачившись в форму, подошёл к зеркалу в коридоре.
        «Красив, чертяка.»
        Обув ботинки и пальто, нацепив шапку и подхватив военную планшетку, которая служила портфелем (даже не заглядывал туда, а зачем, я просто даже не знаю, что мне нужно к школе), вышел во двор.
        «Вот и куда теперь? Ну, школа-то вот, а там куда?»
        Решил пойти к центральному входу, а там подождать, кого-нибудь из старых друзей. Я направился к альма-матер. Как и говорил, здание школы в четыре этажа, по форме буквой «П», с мощным крыльцом, отделанным камнем. Над дверью, как полагается, портрет горячо любимого вождя народов В.И.Ленина, два круглых фонаря и два красных флага. По бокам стояли статуи пионера и пионерки, отдающих салют. Дети с шумом и гамом поднимались по лестничным маршам и исчезали в дверях. Я же стоял на улице, ожидая увидеть знакомые лица. Благо, долго ждать не пришлось, на улице мороз, однако. Из-за угла появился своей важной персоной Лев.
        - Привет, контуженный! - улыбнулся он, протягивая мне руку. - Что мнёшься на входе, пошли уже внутрь.
        - Привет, пошли. Только покажешь мне, что где, а то сам понимаешь, что-то с памятью моей стало.
        - Пошли, потеряйка памяти! - заржал, как конь, Лев. - Покажу тебе все злачные места сего заведения.
        Мы прошли в холл школы. Учеников было много и разных возвратов. Мальчишки были одеты, как я, девичий состав облачён в коричневые платья до колен с белым воротничками и манжетами и чёрными фартуками. У всех почти разные - с оборками, защипами, плиссированными или гофрированными крылышками. На стене весел лозунг «Учиться, учиться и ещё раз учиться» с подписью В.И.Ленин, естественно, с портретом Ильича, указывающего путь. Раздевшись в гардеробе, подошли к доске «Расписание уроков».
        - Смотри расписание уроков и номер кабинета, в котором проходит урок. Сегодня тринадцатое, вторник, 8 «А». У нас занятия по: русскому, литературе, алгебре, истории и физкультура последней. Пойдём дальше, - сказал Лев, схватив меня за руку и потащив по широким коридорам. - Тут столовая, там спортзал, там кабинет директора Бакланова Бориса Владимировича, здесь наши классы, в конце туалет. Пойдём на русский, его и литературу ведёт классная Галина Георгиевна Шантурова.
        Мы вошли в класс. Высокие потолки, много окон, деревянные парты, спаренная скамейка и наклонный стол, доска на стене и много портретов русских писателей: Гоголя, Чехова, Толстого и ещё кого-то, уже не помню фамилии.
        - Вот третья парта у окна, вы там сидите с Юлькой Свиридовой, - указал мне на парту Лёва. - Иди, садись, готовься к уроку.
        Я уселся за парту ближе к окну, меня обступили ребята, кто был в классе, и засыпали вопросами о том, как я потерял память. Я отвечал, что ничего не помню, вот докопались. В класс вошла чернявая девчушка с толстенной косой, курносым носиком и завораживающими чёрными глазами. Увидав меня, она заулыбалась.
        - Витя, я так рада тебя видеть.
        Юля, это была она.
        - Чего столпились? Не видите, человеку и без вас тошно! Разошлись, устроили тут цирк! - повысив голос, сказала она, и на удивление все быстренько расселись по своим местам. (Как я узнал позже, Свиридова была староста класса, и её все побаивались, строга была девчонка, спуску никому не давала).
        Тут в класс ворвались с криками Иван, Андрей и Олег, причём Иван убегал, а эти двое пытались догнать. Они пронеслись по всему классу, как ураган, сшибая парты.
        - А ну-ка, обормоты, угомонились! - закричала Юля.
        Её щеки покрылись румянцем от возмущения, мне она в гневе даже очень понравилась, такая Валькирия. Ваня от неожиданности остановился, а двое друзей влетели в него с разбега, и они образовали «кучу малу».
        - Так, ну-ка встали быстро и по местам!
        Друзья с громким смехом встали с пола и расселись по партам, причём Олег показал Ивану кулак. Что они не поделили - непонятно. Я так понял, Ване нравилось задирать Олега по всякому поводу и без него.
        - Витя, ну и шрам, и волосы обгорели! - воскликнула она, сев за парту и посмотрев на меня.
        - Больно? - протянула она руку к моему лбу.
        - Да нет, уже зажило, а волосы скоро отрастут, - ответил я.
        Нашу идиллию прервал звонок и вошедшая в класс улыбчивая женщина.
        - Класс, здравствуйте! - произнесла она, и все встали, только я чуть растерялся.
        - Здравствуйте, Галина Георгиевна! - дружно ответил класс.
        - Садитесь, - ученики сели.
        - Начнём урок. Елизаров, смотрю, уже в строю. Мы осведомлены про твоё несчастье. Я думаю, весь класс тебе будет помогать с твоей проблемой.
        Юлька подняла руку.
        - Да, Свиридова.
        Юля встала.
        - Галина Георгиевна! Я предлагаю взять шефство над Елизаровым. Я буду заниматься с ним восстановлением пробелов в учебном процессе.
        - Хорошо, Юля, так и поступим. Садись.
        Уроки, как же всё скучно и нудно. Тем более, плохо, когда не помнишь, да ещё и забыл, совсем беда. Конечно, я помнил кое-что из школьной программы, но шефство прекрасной «Валькирии» - это супер-дрюпер. Я мечтательно закатил глаза.
        «Стоп, мне всего пятнадцать, какие девочки в моем-то возрастете, старый Балда, чего удумал.»
        Головушка печально поникла.
        - Ты чего? Витя? - прошептала Юля, пихнув меня ногой под партой.
        - Де так, пытаюсь хоть что-то вспомнить, а не вспоминается, - также шёпотом ответил я.
        - Не грусти, всё будет хорошо, - прошептала она.
        «И будет хорошо, всё будет хорошо! Всё будет хорошо - я это знаю, знаю. Хорошо, всё будет хорошо! Ой, чувствую я, девки, загуляю, ой, загуляю!» - напел я про себя шлягер от Верки Сердючки.
        Ага, загуляю, мне даже сейчас и бутылку пива не продадут. Всё, сижу, курю бамбук.
        Занятия прошли на одной волне, все переживали за меня, даже директор пришёл в класс. Это бал крепкий мужчина: зачёсанные назад волосы, усы (здесь, кстати, усы у многих), приподнятые брови, орденская планка на пиджаке, фронтовик. Поинтересовался, как моё самочувствие, попросил классную сильно меня не нагружать в связи с моим состоянием. На что она ответила, что прекрасно всё понимает. На физкультуре меня вообще хотели отстранить от занятий, но я сказал, что физические упражнения - «это то, что доктор прописал» и честно отзанимался. Тем более, что я своей физподготовкой планирую заняться всерьёз, вот и надо с чего-то начинать.
        После уроков мы своей дружной компашкой - я, Иван, Лева, Андрей и Олег - решили пойти ко мне домой. Дома мы заварили чаю, нарезали хлеба и, посыпав его сахаром, дружно умяли. Хлеб с сахаром - вот это настоящий вкус детства, который я уже и забыл. Потом мы расположились у меня в комнате.
        - Новый анекдот про Чапая и Петьку слышали? - спросил нас Иван.
        - Давай, глаголь
        - Ну, так вот:
        Василий Иванович приехал из Москвы, и спрашивает Петьку, что произошло за его отсутствие:
        - Да, ничего особенного, только лопату сломали.
        - Как сломали?
        - Да яму копали и сломали.
        - А чего вас понесло яму копать?
        - Так собака сдохла.
        - А она чего сдохла?
        - Конины обожралась вот и сдохла.
        - А причём тут конина?
        - Да ведь конюшня сгорела.
        - Как сгорела?
        - Фурманов бычок бросил, она и полыхнула.
        - Так ведь он же не курит.
        - Закуришь тут, когда знамя полка спёрли!
        Мы заржали, как кони Чапаевцев.
        - А вот ещё:
        Василий Иванович и Петька моются в бане. Петька:
        - Василь Иваныч, а майка-то у тебя грязней моей!
        - Ну, Петька, так я и постарше тебя буду!
        Снова все хором погоготали над незатейливым русским народным фольклором. Когда наша шумная компания отсмеялась, Олег обратился ко мне, показывая на гитару.
        - Витя, а как играть на гитаре не забыл?
        - Да вроде на удивление помню, - улыбнулся я.
        - Сыграй, что-нибудь, - попросил общий хор парней.
        Я снял гитару и тут понял, что в этом времени ещё нет тех песен, которые я знаю.
        «Что петь-то, ума не приложу, не те темы в песнях девяностых и двухтысячных. Хотя… есть у меня в репертуаре старая дворовая песня, которую играл одну из первых, в «далёком девяносто втором», когда учился играть на гитаре, вроде тогда она была уже очень древняя, как фекалии мамонта, и автор её утерян.»
        - Давайте сыграю, но строго не судите, вдруг не получится.
        И я несколько раз прошёлся по струнам, проверяя строй, подправил третью струну и начал перебором:
        Есть в Италии маленький дом, он стоит на обрыве крутом.
        Каждый вечер в 12 часов старый негр отпирает засов.
        Там за тенью скрывается тень, чуть скрипит под ногами ступень.
        В этом доме тепло и уют, в нём играют, танцуют и пьют.
        Дорога в жизни - одна! Ведёт всех к смерти нас она!
        Кто любит, надеется, ждёт, тот выпьет и снова нальёт!
        Из-за пары распущенных кос, что пленяли своей красотой,
        С оборванцем подрался матрос, подстрекаемый шумной толпой.
        И сцепились два тела дрожа и блеснули два острых ножа
        Оборванец был ловок и смел, он врага своего одолел.
        Дорога в жизни - одна! Ведёт всех к смерти нас она!
        Кто любит, надеется, ждёт, тот выпьет и снова нальёт!
        А когда на колени он пал, чтоб врага своего рассмотреть,
        Он в матросе брата узнал, не видавшего много лет.
        И шумела-гудела толпа, и рыдал оборванец босой,
        Только тихо стояла она, шаловливо играя косой.
        Дорога в жизни - одна! Ведёт всех к смерти нас она!
        Кто любит, надеется, ждёт, тот выпьет и снова нальёт!
        И тогда он к ней подскочил, над красавицей руку занёс -
        Промелькнула полоска ножа, тихий стон ветер в море унёс.
        А когда полицейский дозор постучался в тот маленький дом
        Оборванец был бледен, как мел, и о чём-то тихонько он пел:
        Дорога в жизни - одна! Ведёт всех к смерти нас она!
        Кто любит, надеется, ждёт, тот выпьет и снова нальёт!
        Один раз в жизни живёшь! Что хочешь от жизни берёшь!
        Не раньше ни позже умрёшь, лишь прошлого вновь не вернёшь!
        Отзвучал финальный перебор, и в комнате повисла тишина.
        - Здорово! - выдохнул Андрей. - Как ты играешь и поёшь - за душу берёт. Вот как ты это делаешь?
        - Не знаю, само собой как-то получается, - скромно ответил я.
        - Очень красиво поёшь, - подхватил Лева, - тебе надо в ВИА идти.
        - А давайте мы сами музыкальную группу соберём, вон Олег на барабанах с пионеров стучит, - с энтузиазмом предложил Ваня. - У нас в ДК сейчас все таланты приветствуются. Витька соло, Юльку возьмём, она на пианино музицирует, будет на синтезаторе лабать!
        - А я буду, как самый умный среди вас, художественным руководителем, - поправляя очки, с важным видом высказался Лев.
        Вот кто от скромности не умрёт никогда.
        - Ага, а Юльке это надо? У неё и так дел по горло, вечно прёт впереди паровоза, - это уже Олег вставил свое слово. - А бас-гитара кто?
        - Вообще-то, я играю на басах, - потупив взор, сказал Андрей, сидевший в уголке, - правда, всего год, как учусь.
        - Вот это номер, а почему мы не знаем? Вечно из тебя всё вытаскивать надо клещами, - толкнул Иван в плечо Андрюху.
        Тут в дверь настойчиво постучали.
        - Кого там ветром надуло? - удивился Иван. - Витёк, открывай давай, ты же хозяин в доме.
        Я пошаркал в коридор открывать двери. У меня чуть глаз не выпал - на пороге стояла Свиридова собственной персоной.
        - А?
        У меня отвисла челюсть, только что про неё поговорили, а она тут как тут.
        - Что а? Я же над тобой шефство взяла, вот и пришла проверить, как дела в подшефном хозяйстве, - ответила на моё недоумение Юля. - В квартиру пустишь или так и будешь, как столб, стоять?
        - Да, да проходи, пожалуйста, - посторонился я.
        - Ты ещё и не один, вся шайка-лейка в сборе.
        - Юль, это ты удачно зашла, мы тут музыкальную группу решили организовать, хотели тебя пригласить на клавишных играть, - вскочил с места Иван. - Садись сюда! Ну что, согласна?
        - Чего согласна? - растерялась от напора Юля. - Не успела войти и сразу в бой с шашкой наголо?
        - Юлечка, соглашайся, - вставил Лева, - ты будешь путеводной звездой коллектива!
        Юля осмотрела наши светящиеся морды лица, которые пылающими взорами устремились к ней.
        - Ну, и чего вылупились? Согласная я!
        - Ура!!! - стройно закричали мы.
        - Всё, завтра после занятий идём в ДК и заявляем, что мы хотим создать ВИА, - взял инициативу в свои руки Лев. - Я, как художественный руководитель, буду отвечать за творческий процесс. Витя петь и соло гитара, Юля синтезатор, Олег ударные, Андрей бас-гитара. Иван, ты же у нас радиолюбитель? На тебе аппаратура и звук. Всё, а сейчас по домам.
        «Начальник нашёлся! Раскомандовался тут! Худрук новоиспеченный!» - недовольно пролетело у меня в голове.
        Но все сразу засобирались, только Юля поерзала неуверенно на стуле:
        - Витя, нам надо с тобой позаниматься уроками, ты же мой подшефный.
        - Занимайтесь, а мы пошли, - подтолкнул всех к выходу Андрей и незаметно подмигнул мне.
        Мои щёки тут же покраснели. Когда шумная компания разошлась, и мы с Юлей остались одни, она сказала:
        - Садись, доставай тетради и учебники, давай будем вспоминать учебный материал.
        - Юль да вспомню я потихоньку, а что не вспомню, снова выучу.
        - Знаю я ваше выучу, одни погулянки на уме. Вить, а спой мне, что-нибудь, - попросила Юлька, глядя на меня бездонными чёрными глазами.
        - У меня же одни гулянки в голове, - притворно обидевшись, сказал я, ну разве можно обижаться на такую красоту.
        - Вить ну я для виду, в воспитательных целях, сыграй, пожалуйста.
        И я утонул в её глазах. Взяв гитару, я опять впал в замешательство и начал перерывать в мозгах свой репертуар. И «бинго»! «Баллада о шуте», написанная бог знает когда знаменитым Маныкиным-Невструевым, который писал песни для самого Шаляпина. Уж такая песня не оставит сердце прелестной девушки в покое, даже в девяностые девчонки рыдали.
        И я запел:
        Звени, бубенчик мой, звени.
        Гитара, пой шута напевы.
        Я расскажу вам о любви
        Шута и милой королевы.
        В одном из замков короля,
        С его прекрасной королевой,
        Жил шут красивый, молодой.
        Король любил его напевы.
        Раз королева говорит:
        "Исполни, шут, мне серенаду,
        А коль затронешь сердце мне -
        Получишь поцелуй в награду".
        И тихо дернулась струна,
        И полились шута напевы.
        И в тот же вечер шут узнал,
        Как сладки губы королевы.
        Наутро в спальню с палачом,
        Вбежал король в ужасном гневе.
        Он бросил голову шута,
        К ногам прекрасной королевы.
        "Шута я вовсе не любил,
        Лишь обожал его напевы.
        И мною он наказан был,
        За эту ночь у королевы".
        "Уйди, уйди, ты злой старик,
        Тебя я вовсе не любила,
        Тебя дороже был мне шут,
        И с ним лишь счастлива я была".
        В одном из замков короля,
        С его прекрасными садами,
        Стоит могилка там одна,
        Всегда украшена цветами.
        И каждый день туда идут
        Мать-королева и сынишка.
        Сынишка песенки поет,
        А мать рыдает, как малышка.
        "О, шут, о, шут! О, милый мой!
        Тебя я больше не увижу.
        Тебя по-прежнему люблю,
        А короля я ненавижу".
        На заключительных аккордах Юля смотрела на меня блестящими от слёз глазами:
        - Витя, какая песня и как ты поёшь красиво.
        «Валькирия» чмокнула меня в щеку и покраснела до кончиков ушей.
        - Ой! - воскликнула она. - Мне пора домой!
        Она быстро собралась и упорхнула за двери. А я остался сидеть, как каменный истукан на кровати, с ожогом от поцелуя на щеке и чувством потерявшего невинность. О, женщины, женщины, что вы с нами делаете. Я потёр щеку, приятно «блин».
        И вечером, лежа в кровати, думал:
        «Надо брать быка за рога.»
        И так и уснул с блаженной улыбкой на губах.
        4 глава
        Я не умею играть на баяне,
        На пианине и фортепьяне,
        Флейту - погнула,
        Ложки - сломала…
        Дать могу в бубен …
        Но этого мало!
        На следующий день после занятий мы вшестером отправились в ДК имени Ленинского Комсомола, чтобы записаться в музыкальный кружок. Возглавлял нашу процессию, естественно, Лев. Всю дорогу он, размахивая руками, вдохновленными речами ласкал наш слух. Вдруг он резко остановился:
        - Други, а мы самого главного не сделали.
        Мы остановились и вопросительно уставились на него.
        - Мы не придумали название музыкальному коллективу!
        - Точно. У кого будут какие предложения? - поставила вопрос ребром Юля.
        - Ты прямо как на комсомольском собрании, комсорг любезный, - вставил колкость Иван.
        - Ну правда, ведь дело серьёзное, - надула губки Юлька. - Как мы яхту назовём, так она и поплывёт!
        - «Юные сердца», - предложил Олег.
        - «Пламенный салют», - вставил Лёва.
        - «Сибиряки», - это версия Андрея.
        - «Сирень», - чисто девчачье название у Юли.
        Иван просто промолчал и пожал плечами.
        - А ты что предложишь, Витя? - Лёва обратился ко мне.
        «Да, задачка, так с ходу и не придумаешь. Сегодня нельзя называть группу «Градусы» или «Ночные снайперы», сейчас только ВИА «Весёлые ребята» господствуют на эстраде. Вот задача, нет ещё ни «Пламени», ни «Землян», вообще полный пробел. Надо что-то и нейтральное и патриотическое. «Звёзды», но не те «Звёзды», что организовала Наталья Гулькина, а это как звёзды на Кремле» - вот что пришло в мою «больную» голову, и я здесь же выдал:
        - «Звёзды» и нашим символом станет Кремль со звёздами!
        - Мне нравится, - сказала Юлька, поднимая руку. - Кто «за»?
        Все, как по команде, подняли руки вверх, действительно, как на собрании. Вот так и родились новые «Звёзды» советской эстрады (шутка).
        - Пошли, нас ждут великие дела! - махнул рукой Лёва.
        ДК впечатлил: огромный мраморный холл с колоннами, панорамные окна, зеркала по всем стенам, тропические деревья в кадушках, хрустальные люстры и от стенки до стенки деревянная стойка гардероба. Справа стол, за ним сидит старушенция в чёрном халате и очках.
        - Вы куда, молодые люди?
        - Мы идём записаться в музыкальный кружок! У нас своя группа, - с важным видом отрапортовал Лёва.
        - Все наборы давно закончились, проснулись они, надо было летом приходить.
        И карга встала из-за стола.
        - Идите, гуляйте, не мешайте людям работать!
        - Что тут у вас за шум, а драки нету?
        По лестнице спускался мужчина лет сорока в синем костюме, с длинными волосами и бакенбардами.
        - Баба Шура, чем вам не угодили молодые дарования?
        - Чем, чем, ходют тут, полы топчут, музицировать хотят! Я им и говорю, приходите летом, - проворчала бабка.
        - Прям такое огромное желание? - обратился он к нам, и мы закивали головами. - Пойдёмте в зимний сад, поговорим. Пропустите их, баба Шура.
        Мы поднялись на второй этаж, в зимний сад, посередине которого среди кустов и деревьев бил фонтан. Возле него сидела русалочка. Мы присели на лавочки вдоль стены.
        - Меня зовут Николай Петрович Нестеров, я руковожу музыкальным коллективом, который выступает здесь, в зале «Селена». Ну, давайте, выкладывайте ваши намерения, - представился мужчина с бакенбардами.
        - Мы решили организовать вокальный инструментальный ансамбль. Даже название придумали - «Звёзды», - подскочил Лёва. - Витя у нас поёт и играет на гитаре, Юля - клавишные, Олег - барабанщик, Андрей - бас гитара, Иван - радиолюбитель. Мы хотим учиться играть современную музыку.
        - Желание - это хорошо, - резюмировал Николай Петрович, - а как у вас с талантами?
        - Послушайте Витю, Николай Петрович, - подпрыгнула теперь с места Юля, - он замечательно поёт.
        - А почему бы и нет! - хлопнув себя по коленям, сказал Нестеров. - Пройдемте в «Селену», там музыканты ещё не разошлись. Устроим смотрины.
        Мы переместились в зал. Любили же строить всё грандиозное. Высоченные потолки, окна от пола доверху, балконы с идущими к ним ступенями, по бокам столы со стульями, паркетный танцпол в середине и подиум сцены между двумя входами во всё это величие. Группа мужчин стояла на сцене и собирала инструменты и аппаратуру, сматывали провода.
        - Товарищи, я попрошу вас задержаться, если не возражаете, буквально ненадолго, чтобы прослушать молодые дарования, - обратился к ним Николай Петрович.
        - Да почему бы ради благого дела не задержаться, время найдём, - ответил за всех длинный худощавый мужчина. - Кого слушать будем? Или всех вместе?
        - Все вместе мы ещё не умеем, вот и желаем учиться. А поёт у нас Виктор, - держал ответ Лёва.
        - Ну давай, парень, послушаем тебя. На чём играешь? Или тебе подыграть? - спросил длинный.
        - Я на гитаре играю, - ответил я.
        «Вот что играть, опять не подготовился, собраннее надо быть. Что? Где? Когда? А… была не была, простит меня БГ, он сейчас, наверное, ещё в школе учится, и группой «Аквариум» ещё и не пахнет. Пропадать, так с музыкой, запевайте, братцы».
        Я накинул ремень электрогитары «Тоника» с каймой на передней деке чёрно-зелёного цвета и двумя белыми полосами вдоль грифа. Прошёлся по струнам.
        «Где наша не пропадала? Наша пропадала везде!»
        - Под небом голубым есть город золотой…
        Я старался из-за всех сил. Вложил всё, что мог, в голос. Поначалу было волнение, аж в горле пересохло, но после пары строк всё пошло, как по маслу. Аплодисменты в конце и похвалы звучали долго.
        - Парень, да ты просто молодца! Что за песня? Кто написал? Первый раз слышу! - хлопая по плечу, спроси Нестеров.
        «Лезть в петлю, так с головой, прости Боря, не напишешь ты уже свой хит,» - подумал я и скромно ответил:
        - Это я сочинил.
        Мои уши начали гореть.
        - Великолепно, просто великолепно! А у тебя ещё что-нибудь есть в репертуаре? - взъерошив мне волосы, снова спросил Николай Петрович.
        «Да пошло всё к чёрту, напишут другие хиты звёзды нашей будущей эстрады. Талант, он и в Африке талант, не обеднеют, если я присвою себе пару-тройку шлягеров. Мне нужнее, я бездарность, быстро спи…л и ушёл, называется, нашел!»
        Вот так, как отрезал, подумал я и запел:
        Детство, детство, ты куда бежишь,
        Детство, детство, ты куда спешишь.
        Не наигрался я ещё с тобой,
        Детство, детство, ты куда? Постой.
        «Да, «Ласковый май», просто первое, что пришло в голову, что может сочинить мальчик пятнадцати лет в СССР, песенка про уходящее детство, по-моему, в тему. «Город золотой» - это сказка, сон - поэтому тоже должно прокатить под сочинённое подростком».
        А я хочу, а я хочу опять,
        По крышам бегать, голубей гонять.
        Дразнить Наташку, дёргать за косу,
        На самокате мчаться по двору.
        Старушки искоса на нас глядят,
        Не узнают вчерашних забияк.
        А мы с Наташкой по двору идём,
        И нет нам дела больше ни о чём.
        А я хочу, а я хочу опять,
        По крышам бегать, голубей гонять.
        Дразнить Наташку, дёргать за косу,
        На самокате мчаться по двору.
        Детство, детство, ты куда ушло,
        Где уютный уголок нашло.
        Детства милого мне не догнать,
        Остаётся с грустью вспоминать.
        А я хочу, а я хочу опять,
        По крышам бегать, голубей гонять.
        Дразнить Наташку, дёргать за косу,
        На самокате мчаться по двору.
        Снова аплодисменты, возгласы восторга:
        - Слушай, а хороший, незатейливый, жизненный текст. Весёлая простая мелодия, подшлифовать немного, и она будет звучать из каждого окна, - не скрывая удовольствия, сказал Николай Петрович. - А ещё что-то есть?
        «Нет, ну ты дядя оборзел, хочешь, чтобы тебе пацан в одночасье выдал все будущие хиты Российской эстрады? Сейчас, только разбег возьму, всё моё!» - подумал я, но сказал совершенно другое.
        - Пока только наброски, работаю, - потупив скромно «честные» очи, пробубнил я.
        - Здорово, просто слов нет, продолжай писать, не бросай, у тебя замечательно получается!
        Нестеров чуть не прыгал на месте.
        - Я берусь с вами заниматься, два раза в неделю, понедельник и среда. И в воскресенье можете при желании вечером самостоятельно репетировать, я скажу, чтобы вас пропускали. Согласны?
        - Да! - ответил за всех Лев.
        Так прошло три месяца: уроки в школе, занятия в ДК. Не забывал я и про физическую форму своего бренного тела и выглядел уже не худышкой. Школьную программу я подтянул, благодаря Юле, учился на твёрдые четверки, и тётя была очень довольна. Кстати, на моё шестнадцатилетие мы с Юлькой целовались целый час, и я даже рискнул несколько раз потрогать некоторые мягкие места, но моя рука здесь же убиралась «Валькирией». Теперь мы при возможности то и дело предаёмся объятиям, но на людях «ни-ни», мы просто друзья.
        Наш ВИА хорошо «спелся». Я «написал» ещё несколько песен, и у нас теперь репертуар на целый скромный маленький концерт. От «Ласкового мая» позаимствовал еще одну песню - «Глупые снежинки». У «Землян» подрезал «Траву у дома» и «Поверь в мечту». У Антонова не стало «Крыши дома». «Птицу счастья» Пахмутовой взял уже без всякого зазрения совести, даже на сердце ничего не свербело, вот такой я подлец, а подлецу всё к лицу. Юлька тоже у нас теперь поёт и даже очень хорошо. Для неё спер у «Миража» «Музыка нас связала», а Наташа Королева потеряла «Маленькую страну». На подпевке у нас все: Олег, Андрей и даже Лёва подпевает и стучит у нас то в маракасы, то в бубен, или по треугольнику лупит с воодушевлением.
        Ваня собрал по моим описаниям светомузыку. Лампочки красили цапонлаком с добавлением паст из ручек, поэтому цветовая гамма была не ахти, но зато теперь по сцене в разном темпе бегали разноцветные огни. Один из музыкантов принёс списанную «мигалку» с милицейской машины, она тоже вошла в наше светопреставление. Из папье-маше сделали огромный шар, установили его на двигателе и обклеили кусочками зеркал. Лучом для него служил фильмоскоп, так что у нас Иван еще и светооператор. Даже умудрились изготовить машинку, выпускающую мыльные пузыри, правда, шумела она, как ураган, но для эффекта включать можно. Для всего этого Иван спаял собственноручно единый пульт управления, с которого всем этим можно было управлять. Проводов, правда, добавилось, но зато, сидя в углу сцены, он мог в нужный момент всё это включать и выключать.
        Пришла пора «выходить в свет». Но сперва я сделал одну хитрую вещь, на будущее. Записал нотный стан и текст песен и каждую отдельным заказным письмом отправил себе любимому по почте. Получил, расписался и оставил не вскрытыми конверты. В случае необходимости, я теперь всегда смогу доказать в зале суда свои авторские права, там стоит дата и печать. СССР ещё не присоединился к Всемирной конвенции об авторском праве. Есть, конечно, закон об авторском праве, но как всё правильно сделать, здесь никто не знает, так как не занимались этим вопросом. Поэтому я решил перестраховаться таким простым путём. Всё, нажитое «честным трудом», никому не отдам, внутренняя жаба мне этого не простит.
        Вот и настал этот день. Двадцать шестого апреля, была пасха. Традиционно на Воскресение Господне люди выходили на субботники, а пионерам и комсомольцам читали антирелигиозные лекции, и вечером дискотека. На центральной дискотеке города, в зале «Селена», и состоялся дебют новоиспеченной группы «Звёзды».
        Вечер начался. Мы сидели в подсобке и жутко волновались, Юля одна, похоже, была невозмутима и всех подбадривала. Иван, как обычно, внёс разрядку.
        - Мне тут ребята-музыканты анекдот рассказали. Олег, не в обиду тебе:
        На репетиции дирижёр, недовольный игрой виолончелиста, говорит:
        - Любезный, а вам известно, что если музыкант ни на что не способен, ему выдают две палочки, и он становится барабанщиком!
        - Да, мне известно, что если он не справляется и с барабаном, то ему выдают одну палочку, и он становится дирижёром!
        Мы дружно засмеялись, похлопывая и толкая Олега, а он смеялся громче всех. В двери заглянул Николай Петрович. Увидев нас весёлыми, он тоже улыбнулся:
        - Ребятки, пора! Всё, с богом!
        Мы вышли в зал «Селена», он был полон молодежи. Кто танцевал, кто толпился по сторонам, из колонок Магомаев восхвалял «Королеву красоты». На заднем фоне сцены красовались вырезанные из ватмана три кремлёвские башни, окрашенные красным. На подиуме возвышалась белая барабанная установка «TROWA» (на которой Олег сломал пару десятков палочек), бас-барабан украшает надпись, опять же красными буквами: «ЗВЁЗДЫ». Также ГДРовские электрогитары от фирмы «MUSIMA»: соло «Elgita» и бас «V/2» чёрного цвета с пижонским малиновым бёрстом. Они приехали буквально пару месяцев назад, чем несказанно нас порадовали. Вместе с ними к нам присоединился синтезатор «ЮНОСТЬ», с «большими» музыкально-художественными и техническими возможностями. Вдобавок, у каждого места микрофоны «ЛОМО 82А-5М». Из акустики - шесть колонок «ЭЛЕКТРОН-10», развешанных по залу. Суммарной мощности, аж смешно до слёз, целых 60 ватт (у меня в тату-салоне стояла простая акустика «SONY», мощностью 250 ватт). Вот на всём этом «богатстве» нам предстоит брать «Олимп» музыкальной славы. Завершали картину наши наряды: все парни в красных атласных
рубахах, позаимствованных здесь же, во дворце, у ансамбля песни и пляски. Юлия, как вы уже, наверное, догадались, в красном платье чуть выше колен, в большой белый горох, из закромов костюмерной, которое срочно перешила под её точёную фигурку моя тётушка.
        ВИА занял свое место, к микрофону подошел Нестеров:
        - Добрый вечер, товарищи, на сцене группа «Звёзды», прошу любить и жаловать! - высокопарно продекламировал он и нам уже шепотом:
        - Начинайте.
        Ну, мы и начали. Я кивнул Олегу, тот начал палочками отбивать ритм, потом вступил Андрей с басовой партией и я запел:
        Мы выбираем путь, идём к своей мечте,
        И надо не свернуть в пути уже нигде.
        И стоит шаг пройти, заносит время след,
        Обратного пути у жизни просто нет.
        И тут грянула музыка и мы все хором:
        И стоит шаг пройти, заносит время след,
        Обратного пути у жизни просто нет.
        Поверь в мечту, поверь в мечту,
        Поверь в мечту скорей.
        Поверь в мечту, поверь в мечту, как в доброту людей.
        Поверь в мечту, как в красоту, поверь когда-нибудь.
        Поверь в мечту, поверь в мечту, поверь в мечту и в путь.
        Тут я небольшое соло на гитаре и продолжаю один:
        Усталость иногда сожмёт у сердца грудь,
        Настигнет нас беда, чтоб осложнить нам путь.
        Пройдём любви закат и встретим с ней рассвет,
        Поймём: пути назад у жизни просто нет.
        Снова дружный наш хор грянул:
        Пройдём любви закат и встретим с ней рассвет,
        Поймём: пути назад у жизни просто нет.
        Поверь в мечту, поверь в мечту,
        Поверь в мечту скорей.
        Поверь в мечту, поверь в мечту, как в доброту людей,
        Поверь в мечту, как в красоту, поверь когда-нибудь.
        Поверь в мечту, поверь в мечту, поверь в мечту и в путь.
        Поверь в мечту, поверь в мечту,
        Поверь в мечту скорей.
        Поверь в мечту, поверь в мечту, как в доброту людей,
        Поверь в мечту, как в красоту, поверь когда-нибудь.
        Поверь в мечту, поверь в мечту, поверь в мечту и в путь.
        Зал бесновался, последние слова припева нам подпевали абсолютно все. Что такое шлягер? Это просто возьми знаменитую фразу и повтори тридцать три раза. Вот вам рецепт шлягера! Нам хлопали минут пять, наверное, потом мы спели «Детство», снова овации. Далее Иван включил шар, и по залу поплыли блики, заполняя зал «Селены», зазвучала ритмичная музыка, потом вдруг притихла, а я запел под снова нарастающий звук:
        Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе,
        Земля в иллюминаторе видна...
        Как сын грустит о матери, как сын грустит о матери,
        Грустим мы о Земле - она одна.
        А звёзды, тем не менее, а звёзды, тем не менее, чуть ближе,
        Но всё так же холодны.
        И как в часы затмения, и как в часы затмения, ждём света
        И земные видим сны.
        Андрей включил синюю «мигалку», и все дружно подхватили припев:
        И снится нам не рокот космодрома,
        Ни эта ледяная синева,
        А снится нам трава, трава y дома,
        Зелёная, зелёная трава.
        Проблесковый маячок погас, и куплет я продолжил один:
        А мы летим орбитами, путями неизбитыми,
        Прошив метеоритами простор.
        Оправдан риск и мужество, космическая музыка,
        Вплывает в деловой наш разговор.
        В какой-то дымке матовой земля в иллюминаторе -
        Вечерне-ранняя зоря.
        А сын грустит о матери,
        А сын грустит о матери,
        Ждёт сына мать, а сыновей - земля.
        Снова вся светомузыка и дружный наш хор:
        И снится нам не рокот космодрома,
        Не эта ледяная синева,
        А сниться нам трава, трава y дома,
        Зелёная, зелёная трава.
        И снится нам не рокот космодрома,
        Не эта ледяная синева,
        А снится нам трава, трава y дома,
        Зелёная, зелёная трава.
        Группу уже обожали и любили. Народ ринулся на сцену, нас спасли только суровые парни с красными повязками с белой надписью «дежурный» и грозная женщина в очках и строгом костюме, которая подошла к микрофону и пообещала: если такое повторится, то мероприятие закроют. Дальше выступала Юля с «Маленькой страной», на танцующих полетели мыльные пузыри:
        Есть за горами, за лесами маленькая страна,
        Там звери с добрыми глазами, там жизнь любви полна,
        Там чудо-озеро искрится, там зла и горя нет,
        Там во дворце живет жар-птица и людям дарит свет.
        Маленькая страна, маленькая страна,
        Кто мне расскажет, кто подскажет,
        Где она, где она?
        Маленькая страна, маленькая страна,
        Там, где душе светло и ясно,
        Там, где всегда весна.
        Эта страна мне только снится, но светлый миг придёт,
        И на крылатой колеснице я совершу полёт.
        Мне час свиданья предназначен в звёздной моей стране,
        Там ждет меня красивый мальчик на золотом коне.
        Маленькая страна, маленькая страна,
        Кто мне расскажет, кто подскажет,
        Где она, где она?
        Маленькая страна, маленькая страна,
        Там, где душе светло и ясно,
        Там, где всегда весна.
        Льёт за окошком дождь осенний,
        В доме сижу одна,
        Верю в тебя, мое спасенье,
        Маленькая страна.
        Маленькая страна, маленькая страна,
        Кто мне расскажет, кто подскажет,
        Где она, где она?
        Маленькая страна, маленькая страна,
        Там, где душе светло и ясно,
        Там, где всегда весна.
        Там, где всегда весна.
        Там, где всегда весна.
        Маленькая страна.
        Юлька, надо сказать, пела великолепно, заслуженно получила свою долю аплодисментов и, как обычно, покрылась румянцем от смущения. Хорошо, когда человек не заражён «звёздной болезнью». Народ танцевал абсолютно весь, никто не жался по стенкам, такого шоу представления в СССР, скорее всего, ещё не было, тем более, в такой глубинке. Хотя всё было изготовлено на коленке, но свой эффект производило, зал был в восторге от происходящего.
        Народу становилось больше, мы сделали перерыв, но со сцены не уходили, просто встали в сторонке передохнуть. Пока включили «Песенку о медведях» Аиды Ведищевой из «Кавказской пленницы». Молодежь подходила и подходила, я слышал краем уха: «Мне позвонили и сказали, что здесь афигенный сейшен». Слухи сейчас и без всяких мобильных и интернета распространяются со скоростью света.
        В зал вошёл грузный лысый мужичок в очках, сопровождал его худой паренёк. По залу прокатилось - «Бортников, Бортников», Нестеров выскочил к аппаратуре и приглушил звук, по залу раздались дружные приветственные аплодисменты. Бортников поднял в успокаивающем жесте обе руки:
        - Товарищи, не обращайте на меня внимания, я посижу в сторонке. Говорят, тут чудные дела творятся, посмотрю. Продолжайте, товарищи, - это он повернулся к нам, кивнул и прошёл на балкон.
        - Это кто? - толкнул я Юлю в бок.
        - Ты что, это же Бортников, Иван Николаевич, директор ЭХЗ, он, можно сказать, папа нашего города.
        Юлька покрутила пальцем у виска, посмотрев на меня, как на идиота. Тут я вспомнил, как я мог так лохануться, этого человека здесь любят и уважают, и есть за что: за короткое время на месте таёжной глуши и болот выросли уютные, благоустроенные жилые микрорайоны. Появились телевидение, стадион, кафе «Романтики» и многое другое. Он самозабвенно заботится о городе и его жителях. Я вышел к микрофону:
        - Сейчас для вас прозвучит медленная композиция «Город золотой».
        И я прошёлся по струнам перебором.
        Под небом голубым есть город золотой,
        С прозрачными воротами и яркою звездой.
        А в городе том сад, всё травы да цветы;
        Гуляют там животные невиданной красы.
        Зал наполнялся танцующими парами, на «пионерском расстоянии» они мялись с ноги на ногу, слегка покачиваясь. Выглядело со стороны немного смешно, но на это никто не обращал внимания. Песня отзвучала, снова аплодисменты.
        - Спасибо вам, - поблагодарил я тёплую аудиторию. - Очень приятно играть и петь для вас, вы прекрасно танцуете! А мы продолжаем, следующую песню для вас исполнит несравненная Юлия - «Музыка нас связала».
        Зазвучал ритмичный проигрыш, Юлка запела:
        Позабудь об этом дне, спор не нужен никому.
        Не читай нотаций мне, мама, это ни к чему.
        Снова к друзьям я своим убегаю, что меня тянет сюда, я не знаю.
        Без музыки мне оставаться надолго нельзя.
        Припев мы с ней исполняли дуэтом:
        Музыка нас связала, тайною нашей стала.
        Всем уговорам твержу я в ответ: нас не разлучат, нет.
        Музыка нас связала, тайною нашей стала.
        Всем уговорам твержу я в ответ: нас не разлучат, нет.
        Я забыла всё, чему, нас учили столько лет.
        Неужели я сама, не найду на всё ответ.
        Снова к друзьям я своим убегаю, что меня тянет сюда, я не знаю.
        Без музыки мне оставаться надолго нельзя.
        Музыка нас связала, тайною нашей стала.
        Всем уговорам твержу я в ответ: нас не разлучат, нет.
        Музыка нас связала, тайною нашей стала.
        Всем уговорам твержу я в ответ: нас не разлучат, нет.
        Музыка нас связала, тайною нашей стала.
        Всем уговорам твержу я в ответ: нас не разлучат, нет.
        Вот так, всего два куплета, и в припеве: «Музыка нас связала» повторили несколько раз, и нате вам «шлягер», прошу любить и жаловать. Народ опять сорвался в овации, даже Бортников с балкона галантно пару раз похлопал в ладоши. Кто-то в зале закричал: «БИС!» и все как один подхватили, мы поклонились залу и исполнили песню снова. Дальше мы дуэтом с Юлей исполнили «Птицу счастья»:
        Птица счастья завтрашнего дня -
        Прилетела крыльями звеня,
        Выбери меня, выбери меня
        Птица счастья завтрашнего дня.
        Сколько в звёздном небе серебра -
        Завтра будет лучше, чем вчера,
        Лучше, чем вчера, лучше, чем вчера -
        Завтра будет лучше, чем вчера.
        Где-то гитара звенит,
        Надёжное сердце любовь сохранит -
        Сердце любовь сохранит,
        А птица удачи опять улетит.
        Будет утро завтрашнего дня,
        Кто-то станет первым, а не я.
        Кто-то, а не я кто-то, а не я -
        Сложит песню завтрашнего дня.
        Нет на свете танца без огня,
        Есть надежда в сердце у меня -
        Выбери меня выбери меня,
        Птица счастья завтрашнего дня.
        Где-то гитара звенит,
        Надёжное сердце любовь сохранит -
        Сердце любовь сохранит,
        А птица удачи опять улетит.
        Где-то гитара звенит,
        Надежное сердце любовь сохранит -
        Сердце любовь сохранит,
        А птица удачи опять улетит.
        Великое создание Пахмутовой, Добронравова и Гнатюка, ушло на «УРА!». Что поделаешь, судьба у него такая. Не забывайте, что всё это представление просто сияло разноцветными огнями, бегущими бликами и мыльными пузырями, которыми в нужном темпе и месте умело управлял с пульта Ваня.
        Я заметил, как сопровождающий Бортникова подошёл к Николаю Петровичу и пригласил его на балкон. Мы же продолжили выступление песней, украденной у «Ласкового мая», «Глупые снежинки»:
        Белый снег на ладони мои упал,
        Город вновь закружила метель.
        Белый снег, неужели же он не знал,
        У весны первый праздничный день.
        Белый снег, неужели же он не знал,
        У весны первый праздничный день.
        Глупые снежинки, не тревожьте март,
        Город так устал от ветра и вьюги.
        Глупые снежинки, кто вам виноват -
        Вы бы еще выпали, да в июне.
        Глупые снежинки капельки весны,
        Падают с моей горячей ладони.
        Глупые снежинки марту не нужны,
        Если б только знали они.
        Белый снег, так ненужно и сказочно,
        Танцевал у подъездных дверей.
        Белый снег неподкупен он, кажется,
        Вам хотел пожелать теплых дней.
        Белый снег неподкупен он, кажется,
        Вам хотел пожелать теплых дней.
        Глупые снежинки, не тревожьте март,
        Город так устал от ветра и вьюги.
        Глупые снежинки, кто вам виноват -
        Вы бы еще выпали, да в июне.
        Глупые снежинки капельки весны,
        Падают с моей горячей ладони.
        Глупые снежинки марту не нужны,
        Если б только знали они.
        Белый снег - уходящей зимы король,
        Белый снег, он же просто не знал.
        Белый снег, заметал черноту дорог,
        А на снег наступала весна,
        Белый снег заметал черноту дорог.
        А на снег наступала весна.
        Глупые снежинки, не тревожьте март,
        Город так устал от ветра и вьюги.
        Глупые снежинки, кто вам виноват -
        Вы бы еще выпали, да в июне.
        Глупые снежинки капельки весны,
        Падают с моей горячей ладони.
        Глупые снежинки марту не нужны,
        Если б только знали они.
        Наверное, весь мир ни разу не видел «рождения» стольких шлягеров в одночасье. Зал порвало, это фурор. Молодёжь кричала «Браво», свистела и улюлюкала, еле успокоили. Мы закрывали выступление «Крышей дома»:
        Мы все спешим за чудесами,
        Но нет чудесней ничего,
        Чем ты земля под небесами,
        Где крыша дома твоего.
        Где крыша дома твоего.
        Вмиг огорчения любые,
        Исчезнут все до одного,
        Лишь вспомнишь звёзды голубые,
        Над крышей дома твоего.
        Над крышей дома твоего.
        И если вдруг тебе взгрустнется,
        То грусть не значит ничего,
        Когда ты знаешь, что под солнцем,
        Есть крыша дома твоего.
        Есть крыша дома твоего.
        Мир полон радости и счастья,
        Но край родной милей всего.
        И так прекрасно возвращаться,
        Под крышу дома своего!
        Под крышу дома своего!
        Нас не отпускали, просили спеть на «бис», спас Иван Николаевич. Он протиснулся на сцену и подошёл к микрофону, народ уважительно замолчал.
        - Товарищи! Хорошего помаленьку! Я думаю, творческий коллектив ещё не раз нас порадует своим исполнением, а сейчас дайте им отдохнуть.
        Он повернулся к нам и указал на выход.
        - Пойдёмте, я вас провожу.
        И мы прошли в подсобку.
        - Товарищи, хочу отдельно похвалить вас за прекрасное исполнение и хорошие тексты, удивили «старика». Есть у нас молодые дарования. Витя, Николай Петрович сказал, что тексты и музыка, это твоих рук дело...
        Я густо покраснел, «говорила мне мама, не воруй», поздно, влип котёнок по самую маковку.
        - Похвально, похвально! Вот что, запиши мой номер телефона, и если что-то понадобится, звони, помогу, чем смогу. Надо поддерживать подрастающее поколение.
        Мы ещё пообщались на тему музыки, Бортников пожал нам руки и удалился.
        Когда он ушёл, в каморке воцарилась тишина, все растерялись, не зная, что говорить: радость, волнение, трепет переполняли всех.
        - Что замолчали? Мент родился?
        Иван, как обычно: не подъе…т, не проживёт. Всех разом прорвало, в один голос начали выкладывать переполняющие чувства. Вошёл Нестеров, он сиял, на лице была гордость за своих учеников:
        - Молодцы! Просто слов нет! Я, я знал, что будет всё великолепно! Но, но, такой фурор, который вы произвели, не ожидал!
        Он и вправду говорил, чуть ли не заикаясь.
        - Право, слов нет!
        - Это благодаря Вам! Вы нас всему научили! Спасибо большое! - поблагодарил я.
        - Нет-нет, я только направил вас в нужное русло, а вы уже сами пошли по течению, - парировал он. - Всё, все по домам, отдыхать, набираться сил, завтра снова в бой.
        5 глава
        Бродят по белу свету,
        Ищут приют для души
        Жулики и поэты...
        В понедельник мы вошли в школу знаменитостями. Наша группа шла по коридорам школы, и со всех сторон доносился шёпоты восторга:
        - Это они, ВИА «Звёзды»!
        - Смотри, «Звёзды»!
        - Точно, «Звёзды»!
        Одноклассники облепили нас, как горох. Некоторые были на вчерашней дискотеке и уже всем поведали о грандиозном выступлении. Вопросы, похвалы и восторги сыпались вперемешку нескончаемым потоком. Мы еле успевали отвечать на вопросы и говорить спасибо за похвалы. В класс вошли классная вместе с директором, их даже никто не заметил, все настолько были заняты нашими персонами.
        - Здравствуйте, дети! - с улыбкой сказал директор.
        Ученики ринулись к своим местам, образовалась «пробка», каждый пытался добраться до своего места быстрее, поэтому ребята сталкивались друг с другом и застревали между партами. Борис Владимирович просто засмеялся от вида толкотни, и его смех подхватили все, даже Галина Георгиевна прыснула в кулачок.
        - Не спешите, рассаживайтесь спокойно, - весело сказала она.
        - Товарищи ученики! - начал директор, когда все сели по местам - У нас в школе, оказывается, сложился талантливый музыкальный коллектив. Сам Бортников звонил сегодня с утра и просил всячески содействовать ВИА «Звёзды». А вот ребята почему-то скрыли от нас свой талант. Кто у вас отвечает за всех в группе?
        Я посмотрел на Лёву, но по его растерянному взгляду в никуда, понял: надо всё брать на себя:
        - Борис Владимирович, но мы-то в чем виноваты? - встал я с места. - Мы просто пришли заниматься в ДК, долго трудились, откуда мы знали, что наш труд так оценят?
        - Ой, извините, ребята, я не так высказался. Я вовсе ни в чём вас не обвиняю, а наоборот, сожалею, что прозевал такие таланты. Конечно, в стенах школы нет такой базы, как в ДК, но всё равно у нас есть актовый зал, и какие-никакие инструменты. Если вам понадобится, можете репетировать там.
        - Спасибо большое, Борис Владимирович! Вы нас тоже извините, но мы останемся репетировать в ДК, а то с нашей стороны это будет выглядеть нехорошо. Люди в нас вложили силы и время, - сказал я, - а мы к ним повернёмся спиной.
        - Это хорошие слова! - похвалил Бакланов. - Слова взрослого состоявшегося человека. Давайте вы дадите выступление перед школой, это будет хорошим подарком от вас для неё.
        - Это мы всегда с превеликим удовольствием, - ответил я за всех нас. - Дарить людям свет и радость - это то, ради чего мы и трудимся.
        - Замечательно, зайдите после уроков ко мне, обговорим. Начинайте урок, Галина Георгиевна, не смею больше задерживать, - кивнул он ей и вышел.
        Концерт решили не откладывать в долгий ящик, приурочив его к первому мая. Я предложил провести выступление прямо на школьном стадионе, мотивируя это тем, что в актовом зале все не поместятся, а на самом деле решил сразу приучать своих ребят к открытым площадкам и толпам народа.
        Вечером в ДК нас ждал ещё один сюрприз. Вернее, вместе с Николаем Петровичем нас ожидал директор дворца Рафаилов Михаил Рафаилович.
        - Здравствуйте, дорогие мои! Николай Петрович скрыл от меня такие таланты, - он театрально погрозил ему пальцем. - Поэтому ничего слышать не хочу, от вас выступление на празднике весны и труда.
        - Извините, Михаил Рафаилович, мы-то не против, но на первое число у нас уже договоренность с родной школой. Давайте мы выступим на День Победы, я обещаю написать песню, посвященную этому великому празднику, - предложил я в ответ.
        - Замечательно, просто замечательно, вот и договорились, будем ждать от вас творческих успехов, - похлопал меня по плечу Михаил Рафаилович.
        - Михаил Рафаилович, нам только времени очень мало на репетиции отводится, всего три дня, хотелось бы побольше времени, - попросил я.
        - Нет никаких проблем, каждый вечер ваш, - одобрил он.
        Сюрпризы не закончились, буквально через час нас посетил Бортников.
        - Здравствуйте, товарищи! Слышал, вы готовите песню ко Дню Победы. Первому мне исполните, это дело очень серьёзное и политически важное, - с порога объявил он.
        Уже доложили, вот оперативно работают товарищи.
        - Через недельку, думаю, песня будет готова, милости просим, всегда вам рады, - кивнул я головой. - У меня есть одна мысль, может, вам понравится.
        - Давай выкладывай!
        - Иван Николаевич, что если в День Победы дети пройдут колонной с фотографиями своих погибших родственников - ветеранов армии и флота, партизан, подпольщиков, чтобы помнили, кто подарил нам мир. Назвать можно это «Бессмертный полк», каждый год таким образом отдавать дань памяти героям Великой Отечественной войны.
        - Очень хорошая идея, но и про тружеников тыла не нужно забывать, их вклад в победу тоже очень велик, - поддержал он предложение. - Завтра же поставлю в известность директоров школ, пусть дети принесут фотокарточки героически погибших родных, фотоателье озадачу бесплатно увеличить их, на уроках труда изготовить транспаранты. Это будет хорошая память героям, как будто они с нами в этот великий день. Нет, ну очень хорошее предложение, будут ещё, не стесняйся, обращайся сразу же.
        - Хорошо, Иван Николаевич, чуть что, сразу к вам!
        - Ладно, пойду я, много дел ещё, - по стариковски как-то прокряхтел он.
        - Так вроде уже вечер, по домам пора? - удивился я.
        - Покой нам только снится, - улыбнулся Бортников. - Дел выше крыши.
        Он удалился, и я понял: вот это человек «гора». Такой город построил, о людях печётся, ему бы главой страны, цены нет такому Человеку. Да-да, Человеку с большой буквы.
        Первого мая была демонстрация трудящихся, город в этот день украшали красными флагами, на гостинице «Космос» повесили на всю стену портрет дедушки Ленина. Демонстранты в руках несли флаги и плакаты с лозунгами: "Мир! Труд! Май!", "Да здравствует 1 мая!", огромные гвоздики из гофрированной бумаги, фанерные символы мира - голуби, портреты руководителей партии, на лацканах пальто и плащей на булавку крепили красные бантики, девочкам вплетали красные ленточки в косички. Колонны рабочих и трудящихся шли по центральным улицам города, а с трибуны их приветствовали руководители партии, звучали торжественные марши. Диктор звонким голосом произносил: «Трудящиеся всех стран, объединяйтесь!», массы хором кричали троекратное: «Ура!», дружно выражая свою солидарность с революционной борьбой трудящихся капиталистических стран, решимость отдать все силы борьбе за построение коммунистического общества, в общем, весело и громко.
        После демонстрации и состоялся праздничный концерт, для которого даже специально изготовили высокую сцену на стадионе школы, из ДК на «УАЗе-буханке» привезли аппаратуру. Сказать, что выступление прошло на «Ура!» - это ничего не сказать. Как описать эту вакханалию, даже не знаю...
        Народу прорва, наверное, пришёл весь город, так как люди не вместились на стадионе. Борис Владимирович посетовал:
        - Надо было не мелочится, сразу на стадионе «Труд» проводить сие мероприятие.
        Нас не отпускали, мы спели на «бис», абсолютно всю программу снова, все веселились и танцевали от души. Весь ВИА пребывал в полной эйфории. После концерта, скрываясь от новоиспеченных фанатов, сидели часа полтора в нашем классе. Иван умудрился достать и протащить бутылку «Цинандали», которую втихую распили прямо из горла, отмечая наш триумф. На молодые головы нам вполне хватило этих трёх глотков на брата, по крайней мере, я хорошо захмелел, или настроение было такое. Вот и состоялось знакомство с алкоголем в новой жизни.
        Песню я «сочинил» буквально за ночь, бессовестно слямзил у Владимира Гавриловича Харитонова, мне сейчас нужнее, пробиваться в люди надо, зарабатывать очки. «День победы» - великая песня. Пять дней репетиций, и мы выступаем перед Бортниковым и Рафаиловым. Суровые наши лица, сама серьёзность момента, мы все напряжены до предела, волнение бьёт через край, ребята просто все на нервах. Я начинаю под торжественную музыку:
        День Победы, как он был от нас далёк!
        Как в костре потухшем таял уголёк.
        Были вёрсты, обгорелые в пыли,
        Этот день мы приближали, как могли!
        И все дружным хором:
        Этот День Победы порохом пропах.
        Это праздник с сединою на висках.
        Эта радость со слезами на глазах.
        День Победы! День Победы! День Победы!
        Второй куплет исполняет Юлия:
        Дни и ночи у мартеновских печей
        Не смыкала наша Родина очей.
        Дни и ночи битву трудную вели,
        Этот день мы приближали, как могли!
        Снова хором:
        Этот День Победы порохом пропах.
        Это праздник с сединою на висках.
        Эта радость со слезами на глазах.
        День Победы! День Победы! День Победы!
        Бортников вытирает слёзы, а я исполняю последний куплет:
        Здравствуй, мама! Возвратились мы не все!
        Босиком бы пробежаться по росе.
        Пол Европы прошагали, пол Земли,
        Этот день мы приближали, как могли!
        Всей группой:
        Этот День Победы порохом пропах.
        Это праздник с сединою на висках.
        Эта радость со слезами на глазах.
        День Победы! День Победы! День Победы!
        Этот День Победы порохом пропах.
        Это праздник с сединою на висках.
        Эта радость со слезами на глазах.
        День Победы! День Победы! День Победы!
        Слёзы на глазах у обоих принимающих, они даже не скрывают их. Бортников встал и начал ритмично аплодировать.
        - У меня нет слов, как? Как? вы смогли передать всё в этой песне - боль и радость, труд женщин и доблесть воинов! Это просто великолепная песня! Товарищи, друзья, я просто пережил заново этот великий день! Я в годы войны не был на фронте, я участвовал в выпуске танка «Т-34» на «Уралвагонзаводе», где работал инженером. Так рвался на фронт, но мне объяснили, что моё место на заводе, танки нужны стране. Каждый должен занимать свое место. Вы своё место заняли, продолжайте в том же духе.
        - Иван Николаевич, эту песню надо исполнять с оркестром, - высказался я.
        - Так в чём же дело? Михаил Рафаилович, срочно репетиции с нашим оркестром днём и ночью, и чтоб девятого мая было всё готово.
        - Не вопрос, я только «за» обеими руками, думаю, с такими талантами прекрасно получится, - вытирая глаза, сказал Рафаилов.
        Нас освободили от уроков, репетиции шли часами, мы вымотались, как гончие псы, песня уже приходила во сне. Восьмого числа Рафаилов, наконец-то, сжалился над нами, признал годным к исполнению и отправил нас отдыхать перед предстоящим выступлением.
        - Высыпайтесь, отдыхайте, завтра чтоб были, как «огурцы»! - напутствовал он.
        Вот он, этот день, и настал. Я волновался не меньше бойцов, водрузивших флаг над Рейхстагом. Пусть спорят историки, кто это был на самом деле, герои этого времени, русский и грузин - Егоров и Кантария, славные советские парни. С утра был парад, который открывал «Бессмертный батальон»: ребята превосходно готовились, шли, чеканя шаг, гордо неся портреты своих родных, бессмертных героев великой отечественной войны. Ветераны, стоявшие в первых рядах, приветствовали их, отдавая воинский салют. Потом шли молодые войны, внутренних войск и ракетчики 667-й зенитно-ракетной части со своей техникой, которые стояли на страже города. Дальше прошествовала техника победы, БМ-13 - «Катюша», ГАЗ-АА - «Полуторка», с пушкой 53-К - «Сорокапятка». Замыкали шествие ученики старших классов, одетые в военную форму, марширующие под «Эх дороги».
        И вот мы всей группой поднимаемся на трибуну, оркестр выстраивается внизу. И как грянет вступительными фанфарами, я растерялся, Юлька меня спасла, наступив на ногу, и я запел:
        День Победы, как он был от нас далёк!
        Как в костре потухшем таял уголёк.
        Были вёрсты, обгорелые в пыли,
        Этот день мы приближали, как могли!
        В припеве слова «День победы!» подхватывает площадь. Наверное, было слышно на самых дальних концах города. Слёзы текли у присутствующих, и у меня в том числе, настолько трогательная была атмосфера. Когда музыка отзвучала, повисла тишина, все смотрели на нас, как на икону. Раздалось одиночное «Ура!» и народ подхватил - «Ура! Ура! Победа!».
        На следующий день в «Красноярском рабочем» вышла красочная статья о праздновании девятого мая в почтовом отделении-45. Какой-то молодой корреспондент был сослан к нам в город и написал хвалебную статью, которую каким-то образом пропустил редактор. Газета попала на стол первого секретаря Красноярска Долгих Владимира Ивановича. Тот оценил новшество с «Полком победы» и очень заинтересовался песней, которая так поразила массы. Заинтересовался настолько, что сам лично пожаловал к нам. Весь город стоял на ушах: ещё бы, приехала такая «шишка», да ещё без предупреждения. Наш ВИА сняли с уроков и привезли в ДК, сказали готовиться к выступлению перед высокими гостями.
        В зале «Селена» перед сценой поставили стулья, нас нарядили в те же красные наряды. Из репертуара утвердили: «День победы», «Поверь в мечту», «Маленькую страну», «Трава у дома» и «Птицу счастья». Кто бы сомневался: какие времена, такие и песни.
        Появились Долгих со своей свитой, Бортников, члены городского совета, Рафаилов, Нестеров и ещё какие-то «люди в чёрном». У всех каменные лица, кроме Бортникова, он улыбается, спокоен, от него так и веет позитивом. Иван Николаевич заходил к нам в кельдым перед показательным выступлением:
        - Не волнуйтесь, не переживайте и ни о чём не беспокойтесь. Всё у вас хорошо, репертуар великолепен, и вы сами молодцы. Если что-то пойдёт не так, приму удар на себя. Так что, дорогие мои, я с вами всей душой и сердцем, дерзайте!
        Мы и дерзнули, пели перед Долгих и Ко с душою и от всего сердца, чем заслужили бурные аплодисменты и выслушали хвалебную речь от Владимира Ивановича. Он посетовал, где прятались такие молодые дарования, пригласил нас на 19 мая выступить во «Дворце культуры имени 1 Мая», на что, естественно, получил согласие. Потом был банкет, на котором присутствовали и наши скромные персоны. «Советское шампанское», водка «Посольская», красная икра на бутербродах с маслом, заливное, красиво украшенный осётр, много ещё всяких лакомств и деликатесов. Конечно, нам алкоголь не предлагали, так и сказали - Малы ещё! Но всё остальное в нашем полном распоряжении. Наелись все от пуза, так что шевелились с трудом, потом сидели с сонными глазами и под весёлый смех присутствующих были отправлены домой Иваном Николаевичем:
        - Эко вас разморило, «Звёзды» вы мои ясные! Давайте-ка, милые, по домам, мой шофёр вас развезёт!
        Мы и не думали сопротивляться, дружненько так встали и отправились восвояси. Дома меня ждала тётушка, сидевшая, как на иголках:
        - Ну, давай рассказывай, как всё прошло? Я уже вся испереживалась!
        - Да всё просто великолепно, не переживай! Нас пригласили выступать в Красноярске на «День пионерии». Едем в первое турне.
        - Куда едете? - подняла, недоумевая, брови тетя.
        - Турне - это путешествие, гастроли.
        - А! Знаменитыми стали, чо ли?
        - Тетушка, до знаменитых нам - как пешком до Марса. Просто понравилось наше выступление, партийному руководству Красноярска. Всего делов-то!
        - Деловая колбаса! - взъерошила тётя мои волосы.
        Восемнадцатого после обеда нас и Нестерова погрузили вместе с аппаратурой в новенький красно-белый «Ikarus 180». Бортников поехал вместе с нами, сославшись, что у него дела в Красноярске, а его машина ГАЗ-21 следом. Всю дорогу мы рассказывали весёлые истории и анекдоты, сдружились с Николаем Ивановичем, душевный он человек. По приезду нас поселили в центральной гостинице «Север». Это здание ещё дореволюционной постройки, как говорится - простенько, но со вкусом (в гостинице, представьте себе, нет ни одноразовых тапочек, ни мыла и шампуня, как люди жили, хорошо хоть полотенца есть). За нами закрепили четыре номера: я с Иваном вместе, Андрей, Олег и Лёва в другом, Николай Петрович и Юлия занимали каждый по номеру. Вечером в номере Нестерова была летучка, обсуждали завтрашнее выступление группы. Во время обсуждения Юлька сидела рядом со мной, часто смотрела на меня горящим взглядом и несколько раз дотрагивалась до моей руки и даже подмигнула мне, пока никто не видел. Я решил - «была, не была», после собрания заглянул к ней в номер на огонёк. Правда, пришлось дождаться, пока Ванька уснёт, а потом на
цыпочках пробираться в номер Юли, как потомственный партизан. Тихонько постучал в дверь. «Валькирия» набросилась на меня с порога, как дикая кошка, срывая с меня одежду. Что было дальше, рассказывать не стану, догадались сами, одно скажу - я был на седьмом небе. Свершилось то самое чудо-чудесное, которое может произойти между мужчиной и женщиной, наверное, это и есть любовь.
        Мы уснули, утомлённые, в объятиях друг друга и утром чуть было не поплатились за такую оплошность (моральное поведение советского гражданина блюлось чётко), пришлось срочно ретироваться. Я выскочил из Юлиного номера и отправился на пробежку. Бегаю по утрам уже месяц. Как на улице стало теплее, так каждый день небольшой кросс три-пять километров после отжимания на брусьях и подтягивания на перекладине. Моё тело уже неплохо возмужало от постоянных тренировок, а вот в рост я не шёл, так и оставался мелким белобрысым шпингалетом. Сегодня я не затягивал с утренней зарядкой. Сделав кружок вокруг квартала, вернулся уже в свой номер. Иван не спал, лежал в кровати:
        - Ну и где, почтенный сударь, вы имели честь шляться? - манерно спросил он.
        - Как где, бегал, - сделал недоумённый вид я.
        - Кому ты заливаешь? Тебя с вечера не было! - насупился он.
        - Я надеюсь, достопочтенный мой друг, это тайна останется между нами? И уйдёт вместе с нами в могилу? - отвесил низкий поклон я.
        - Ну, не придуривайся, я же твой друг! Я буду нем, как рыба об лёд! Ты был у Юли? - приподнял он брови. - Давай уже, сознавайся!
        - Мой друг, тут затронута честь благородной дамы, и наша дружба не станет для меня препятствием, чтобы вызвать вас, монсиньор, на дуэль! - встал я в позу мушкетёра со шпагой.
        - Я не дурак, вёе понял, был бы дурак, не понял. Ты всю ночь спал в комнате! - вскочил Иван с кровати и отвесил поклон. - Сэр, приношу свои искренние извинения! Ну, как всё было? - толкнул он меня в плечо.
        - Иван, я сейчас обижусь! - скрестил я руки на груди.
        - Всё-всё, извини, всё, умолкаю и больше у этой теме не вернусь! - искренне сказал он и протянул руку в знак примирения.
        Я пожал её, глядя в его глаза.
        - Вот и всё, ты обещал больше не затрагивать этот момент ни при каких обстоятельствах!
        - Зуб даю! - щёлкнул себя по зубам Ванька.
        После завтрака приехал Бортников, и тот же «Ikarus» забрал нас из гостиницы и повёз в ДК «1 Мая». Я, окрылённый желанием обнять весь необъятный мир и расцеловать его, сидел у окна и пялился на мелькавшие дома за окном. Автобус ехал по центру «старого» Красноярска, невысокие дома дореволюционной и сталинской застройки.
        - Хотите услышать немного об истории города? - вдруг спросил Бортников.
        - Да, было бы очень интересно, - загорелись глаза Юли, хотя она с утра и так вся светилась, как новогодняя ёлка.
        - Красноярск основан в 1628 году, как военный острог, казаками и является крупнейшим из старинных городов Сибири, к тому же занимающий наиболее выгодное экономико-географическое положение, - начал своё повествование Бортников. - Первоначально поселение называлось Красный Яр, что означает «Красивый берег». Первым гербом и печатью города была личная печать Ивана Грозного. В 1822 году по высочайшему указу была создана Енисейская губерния, а её центром избран Красноярск и из уездного переименован в губернский город. В это время в городе начала действовать телеграфная станция, открылась типография и начала издаваться первая красноярская газета «Енисейские губернские ведомости». В городе появились первые каменные здания.
        Мы выехали на мост, тот самый, который с конца девяностых будет печататься на десятирублёвой купюре.
        - Коммунальный мост назван так из-за сплочённости людей и трудового героизма простых граждан, строивших его. Двадцать огромных полуарок соединяют два берега великого Енисея, кроме этого, по нему проложена трамвайная линия, - вещал с гордостью Иван Николаевич. - До него красноярцы, чтобы попадать на другой берег, придумали понтонный мост. Он состоял из резиновых надувных лодок, по которым пролагался деревянный помост, связанный железными канатами. Люди перебирались по нему пешком, и если через него переправлялся, к примеру, грузовик, то никого больше не пускали, и на берегах скапливались большие очереди. К слову, на мосту постоянно дежурили спасатели, так как люди часто не удерживали равновесие и падали в воду. Каждый день в шесть часов вечера устройство разбирали, так как Енисей - судоходная река, и надо освобождать место кораблям. Если горожане не успевали переправиться, им приходилось ночевать на «чужом» берегу.
        Ниже по течению достраивается Красноярская гидроэлектростанция, расположенная вблизи города Дивногорска. Первые блоки уже запущены, в ближайшем времени наши доблестные строители закончат стройку века. (И на купюре в десять рублей она тоже изображена, во всей своей красе). Вообще, в городе много предприятий: «Красмаш завод им. В. И. Ленина», «Сибтяжмаш» - в годы войны выпускавший паровозы серии «Серго Орджоникидзе», есть судоремонтный завод, собиравший противопехотные мины и речные боевые корабли.
        - Откуда Вы столько знаете про Красноярск? - не удержалась от вопроса Юля.
        - Книжки надо читать, в музеи ходить, - улыбнулся Иван Николаевич. - А не только песенки распевать. Вон, кстати, проезжаем стройку, здесь скоро будет «Цирк»!
        Вот так под рассказы добровольного экскурсовода мы и добрались до места выступления. ДК представлял собой четырехэтажное жёлтое здание с огромадным портретом В.И. Ленина на фасаде и с надписью на крыше - «Дворец культуры имени 1 Мая» и красивой большой аллей перед ним. Пока рабочие сцены переносили инструменты, нас проводили в гримёрку и сказали, что мы включены в концертную программу внепланово, и наше выступление будет между ансамблем песни и танца «Молодость Енисея» и ансамблем песни и пляски «Красная звезда». А мы что, мы не против, только обеими руками «За!» - дайте нам только пробиться в массы. Иван Николаевич пожелал нам удачного выступления:
        - Ну, ни пуха, ни пера!
        Мы засмеялись и дружно послали его к «чёрту», а он игриво показал нам кулак:
        - Сами вы черти полосатые, тьфу на вас!
        Выступали с тремя песнями: «Поверь в мечту», «Птица счастья» и «Маленькая страна». На все три песни зал аплодировал стоя, и на «Бис» исполнили незапланированную - «Детство» - «Даешь попсу в народ!». Вроде, прокатило, никто не заругал за самоуправство, из провинции поднимаемся на ступеньку выше.
        6 глава
        - Ты смотри, ведь дурак-дураком, но зато как поёт, как поёт...
        - Так оно и понятно. В пустой голове всегда акустика хорошая.
        Долгожданные каникулы, но покой нам только снится. В первый летний день на репетицию пришёл наш «царь и бог» Бортников и заявил:
        - Дорогие мои! Тут мы с Долгих Владимиром Ивановичем сообща организовали вашу поездку с выступлениями в пионерском лагере «Артек».
        В зале повисла тишина.
        - Что притихли, сорванцы?
        - Да как то неожиданно! - ответил я.
        - А чтоб не было неожиданно, прокатитесь по домашним пионер-лагерям. Сначала в родном - «Спутнике» - выступите. Затем в Красноярские - «Столбы» и «Таёжный» загляните. Ну а там Крым - «Артек» ждёт «своих героев».
        Вот так вот, как говорится - «Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть!» - море, солнце, пляж - хорошее поручение. Надо тщательно подготовиться к ответственному заданию - «написать» новые шлягеры, хотя и прежним ещё далеко до них. Но было бы сказано, будет сделано, в карман за песней не полезешь. Что же стырить в этот раз? Пора на любовь переходить, возраст подходит к песням о несчастной любви. «Ласковый май» не встретит «Розовый вечер». Для Юлички возьмем «Ветер с моря дул» Натали, да и примадонну пора уже обделить на «Миллион алых роз». Попробовать внедрить песни «Иванушек International»: «Тополиный пух» и «Тучи», а вдруг прокатит. И под концовку добавим революционный лёгкий рок от Криса Кельми «Замыкая круг», по крайне мере - если нырять в омут, то с головой.
        Да, с лёгкой руки Бортникова, теперь на нас работает цех ремонта ЭХЗ. Нам изготовили два практически бесшумных генератора мыльных пузырей, десять световых лучей на двигателях (все разного цвета) и две вращающихся световых гантели. По описаниям вашего преданного слуги изготовили складные стойки для световой и звуковой аппаратуры. Всё это покрыли хромом в цехе гальваники, выглядело наше оборудование просто обалденно. Иван с заводскими электриками сделали микшерский пульт для управления и звуком, и акустикой, два в одном - Ваня был на седьмом небе от такой игрушки. В общем, мы стали мобильно-передвижной группой в полном объёме.
        Через десять дней откатали нашу программу в пионерлагере «Спутник», что находится за ТЭЦ в устье реки Сокарёвка. Практически прошло хорошо, только я забыл слова во втором куплете «Розового вечера», как так, даже ума не приложу. Проигрыш спас ситуацию, вроде никто и не заметил. За кулисами вся группа смеялась - автор свои слова забыл. Зато аппаратура работала прекрасно, дети были довольны эффектами. Нас провожал весь лагерь, детвора еще долго бежала за уходящим автобусом, махала и кричала нам. Наверное, это будет самое яркое событие первого сезона.
        Вечером к нам домой заявился собственной персоной Иван Николаевич. Тётя носилась по дому, как угорелая, не знала, как вести себя перед столь высоким гостем.
        - Здравствуйте! Витя, познакомь меня с тётушкой.
        - Агриппина Сергеевна, прошу Вас любить и жаловать, Иван Николаевич.
        - Зачем же так помпезно, Витя! Просто Иван, очень приятно.
        - Мине тоже очень приятно! Ваня, проходите! - зарделась румянцем тётушка.
        - Я по делу, ненадолго. Прошу Вас не беспокоиться! Буквально пару минут!
        - Что, даже чаю не попьёте?
        - Не откажусь, пожалуй.
        - Сейчас, я быстро, располагайтесь.
        Тётя умчалась на кухню, а мы прошли в мою комнату.
        - Витя! Можно сразу по существу вопроса? - выдал он с порога.
        - Да, пожалуйста!
        - Мы тебя с группой отправляем на сугубо важное мероприятие. Не посрамите сибиряков, проявите себя хорошо, вам это зачтётся.
        - Мы понимаем, очень постараемся, обещаю! Не за награды, нам за Державу обидно!
        - Вот и молодцы, что понимаете! Важное дело делаете. Ну а я, как смогу, всегда помогу!
        - Иван Николаевич, Вы говорили, если что, сразу обращаться!
        - Да, весь во внимании.
        - Вот такая мысль пришла в голову. Были с классом на экскурсии в ЗЖБИ, смотрели, как панели для новостроек производят. А что, если дом заливать сразу на месте?
        - Это как? Не пойму я тебя.
        - Просто сделать съёмно-разборную опалубку на этаж, арматуру по месту устанавливать, потом опалубку и заливать сразу из бетономешалки. Получится монолитный дом, без швов, тёплый не продуваемый нашими северными ветрами, - пояснил я. - А то все жалуются на щели между панелей.
        - Интересная идея, - задумался Бортников. - Надо её умам строительства подкинуть, пусть голову ломают. Надо же, такое придумать - дом сразу на месте заливать. А что, может и получиться, тогда и заводы ЗЖБИ строить не придётся. Витя, ты меня удивляешь складом своего ума. Талант, право!
        - Давайте к столу! - прервала нас тётя. - Уже всё стынет.
        - Уже идём, дорогая Агриппина! - весело отозвался Иван Николаевич.
        Мы посидели за кружечкой чая, потом ещё за одной, разговор тёк ни о чём - о делах житейских, с шутками, просто так, по-семейному, посидели.
        - Засиделся я у вас! Как говорится, пора и честь знать! - подскочил с места Бортников. - Пора мне уже.
        - Уже уходите? Жаль, - огорчилась тётя. - Вы такой прекрасный собеседник. Заходите, всегда Вам рады! В нашем доме Вы желанный гость!
        - Обязательно загляну, - ответил Иван Николаевич. - Тем более, почти соседи, я тут рядом с вами обитаю, буквально в двух шагах. Хотя в нашем маленьком городке все соседи, - улыбнулся он и, попрощавшись, ушёл.
        На следующее утро сплочённая команда отправилась в «большое плавание». Тот же «Ikarus 180» с его неизменным водителем Женей в поношенной кожаной кепке забирал нас от ДК. Наш маршрут: сегодня вечером выступление в «Таёжном», завтра «Столбы», послезавтра летим в Симферополь с пересадкой в Москве, а там уже автобусом до Гурзуфа.
        Тётя собирала меня, как будто я не на неделю, а на месяц уезжаю. Фанерный чемодан был забит вещами чуть ли не на все случаи жизни.
        - Тётя! Ну куда столько вещей? Я же не на северный полюс еду, а в Крым. Пара футболок, шорты и сандалии.
        - А если дождик - куртка нужна, а если жара - панамку надо, - начала перечислять невзгоды погоды тётушка.
        - Ну всё-всё, сдаюсь - отступился я, - «дождик, хм «DJ Дождик», вот кого можно ещё взять на вооружение. Спасибо тебе, тётя, за подсказку», - пришла мне в голову идея.
        И вот мы с чемоданами, а ещё музыкальная и световая аппаратура - да, грузчики бы нам не помешали. Берём всё и тащим в автобус. Женя вызвался нам помочь, благо, не так далеко. Хотя надо подкинуть идею, что нам нужна пара работников сцены, ну или хотя бы один, нам же это всё еще до сцены тащить и устанавливать, а это не меньше пары часов. Бортников приехал нас провожать. Крепко пожал всем руку, пожелал легкого пути и хороших выступлений.
        - Иван Николаевич, посмотрите, сколько аппаратуры, нам бы помощника, всё это таскать и устанавливать, - самым жалобным голосом попросил я, - натаскаемся аппаратуры, а потом руки дрожат, нам же ещё играть.
        - М-да, задачка, - почесал лысину Бортников, - это мы не продумали.
        - Я могу помогать ребятам, - влез в разговор Женя. - Я холостой, мне дома делать нечего, у меня и отпуск через неделю, поможете перенести и билеты на меня купить.
        - Отпуск - не проблема, билеты, я думаю, тоже, и с гостиницей не проблема, - загорелись глаза у Бортникова. - Ладно, езжайте, пока будете в Красноярске, всё решим, а чтобы автобус обратно перегнать, отправим человека.
        Вот так неожиданно в нашей компании появился кучерявый весельчак Женя Молодкин. Молодой парень двадцати шести лет, водитель профессионал, отслуживший в погранвойсках, обеспечивая неприкосновенность советских границ в Таджикистане. И мы во главе с Николаем Петровичем Нестеровым отправилась в первое турне. В обед уже проезжали через арку с надписью «Пионерлагерь Таёжный», который очень удивил своей ажурной архитектурой, красотой природы и кристально чистым воздухом.
        Детский спортивно-оздоровительный лагерь «Таёжный» раскинулся вдоль Енисея вблизи села Атаманово, Сухобузимского района, в величественном сосновом бору. Проектировали и возводили постройки заключённые Норильлага, построили на совесть, полностью автономным - здесь свои энергетические и инженерные сети, канализация, водопровод. В него входит одиннадцать лагерей - у каждого своё название, своя территория с домиками, свои столовые, клубы, душевые, красные уголки и спортплощадки, даже бассейны с подогревом. Ежегодно здесь отдыхают тысячи детей, в основном из Норильска и Дудинки, по вместимости он один из самых больших пионерлагерей СССР, недаром его прозвали сибирским «Артеком».
        Мы выступали на стадионе возле реки Енисей, где высится памятник Мальчишу-Кибальчишу с красным флагом в руках.
        Плывут пароходы - привет Мальчишу!
        Пролетают лётчики - привет Мальчишу!
        Пробегут паровозы - привет Мальчишу!
        А пройдут пионеры - салют Мальчишу!
        Для выступления соорудили временную, деревянную, метровой высоты сцену. Евгений честно исполнял свои новые обязанности, таскал аппаратуру и учился у Ивана устанавливать её и подключать. Разместили нас в одной комнате, из которой ребят временно расселили в другие помещения, так как мест свободных больше не было. Концерт вечером, и нам надо было где-то ночевать. Покормили в столовой очень вкусным обедом с компотом. Потом тихий час, мы с дороги завалились спать и честно проспали весь сон-час - вернее, два. После нас пригласили на полдник, с молоком и печеньем, потом искупались в тёплом бассейне и опять зовут в столовую - уже ужин. Питание в лагере вообще пятиразовое, за сезон не набрать пару-тройку килограммов практически невозможно.
        Вот и вечер, ребята отрядами подходят на стадион, детей привозят в автобусе, видать с дальних лагерей, наверное, тысячи две, не меньше, набралось. Не знаю даже, как наша хиленькая акустика справится с этим. Группа поднялась на сцену, забегали световые огоньки, зазвучали первые аккорды «Поверь в мечту» и я запел:
        Мы выбираем путь, идём к своей мечте,
        И надо не свернуть в пути уже нигде.
        И стоит шаг пройти, заносит время след,
        Обратного пути у жизни просто нет.
        Вроде далеко звук идёт, отражаясь от реки, но, наверное, задним рядам еле слышно. Пытаюсь рассмотреть, вроде руками машут. Надо думать что-то с аппаратурой для таких площадей. Припев ожидаемо подпевает весь стадион. На последнем припеве я перестал петь, и народ подхватили ещё дружнее, я даже не слышал музыки. Второй песней была «Миллион алых роз» в исполнении Юли, естественно.
        Жил-был художник один,
        Домик имел и холсты,
        Но он актрису любил,
        Ту, что любила цветы.
        Он тогда продал свой дом,
        Продал картины и кров,
        И на все деньги купил
        Целое море цветов.
        Миллион, миллион, миллион алых роз.
        Из окна, из окна, из окна видишь ты.
        Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз.
        Свою жизнь для тебя превратит в цветы.
        Миллион, миллион, миллион алых роз.
        Из окна, из окна, из окна видишь ты.
        Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз.
        Свою жизнь для тебя превратит в цветы.
        Утром ты встанешь у окна:
        Может, сошла ты с ума?
        Как продолжение сна - площадь цветами полна.
        Похолодеет душа,
        "Что за богач здесь чудит?"
        А под окном, чуть дыша,
        Бедный художник стоит.
        Миллион, миллион, миллион алых роз.
        Из окна, из окна, из окна видишь ты.
        Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз.
        Свою жизнь для тебя превратит в цветы.
        Миллион, миллион, миллион алых роз.
        Из окна, из окна, из окна видишь ты.
        Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьез.
        Свою жизнь для тебя превратит в цветы.
        Встреча была коротка:
        В ночь её поезд увез,
        Но в её жизни была песня безумная роз.
        Прожил художник один,
        Много он бед перенёс,
        Но в его жизни была целая площадь цветов.
        Миллион, миллион, миллион алых роз.
        Из окна, из окна, из окна видишь ты.
        Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз.
        Свою жизнь для тебя превратит в цветы.
        Миллион, миллион, миллион алых роз.
        Из окна, из окна, из окна видишь ты.
        Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз.
        Свою жизнь для тебя превратит в цветы.
        Миллион, миллион, миллион алых роз.
        Из окна, из окна, из окна видишь ты.
        Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз.
        Свою жизнь для тебя превратит в цветы.
        Миллион, миллион, миллион алых роз.
        Из окна, из окна, из окна видишь ты.
        Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз.
        Свою жизнь для тебя превратит в цветы.
        Девчонки в припеве перекричали парней, или парни просто им негласно уступили. Аплодисменты не смолкали, на импровизированную сцену полетели цветы, правда, не розы, а простые оранжевые жарки или купавница, огоньки, балаболки, кому как привычней. Где уже успели насобирать, вроде в руках ни у кого цветов не было видно. Потом мы исполнили - «Детство», «Птица Счастья», «Маленькая страна», «Трава у дома», «Город золотой», пришла пора и для эксперимента:
        Ты ругаешь дождь, лужи на асфальте.
        Ты стоишь и ждёшь, и намокло платье.
        Друг твой не пришёл, друг твой самый лучший.
        Как нехорошо, да и на небе тучи.
        Да и на небе тучи, а тучи, а тучи, как люди.
        Как люди они одиноки, но всё-таки тучи не так жестоки.
        Да и на небе тучи, а тучи, а тучи, как люди.
        Как люди они одиноки, но всё-таки тучи не так жестоки.
        Да и на небе…
        Друг твой не пришёл, вечер не сложился.
        Просто не пришёл и не извинился.
        Зря ругаешь дождь, зря его ругаешь.
        Ты стоишь и ждешь, а зачем, не знаешь.
        Да и на небе тучи, а тучи, а тучи, как люди.
        Как люди они одиноки, но всё-таки тучи не так жестоки.
        Да и на небе тучи, а тучи, а тучи, как люди.
        Как люди они одиноки, но всё-таки тучи не так жестоки.
        Да и на небе…
        А тучи как люди, как люди, как люди.
        Аж семь потов пробило, пока пел, думал, не прокатит. Да нет, подпевают, дружно хлопают, всё хорошо значит - «устами младенца глаголет истина». Ладно, идём дальше пробуем «Тополиный пух». Я начинаю:
        На асфальте мелом
        Ты рисуешь лето,
        Ласковое море,
        Трогаешь ладонью.
        Продолжает Андрей:
        Воду, воздух, время,
        То, чего не знаешь,
        И беспечной птицей
        В небо улетаешь.
        Все хором:
        Тополиный пух, жара, июль, ночи такие звёздные.
        Ты пойми, что первый поцелуй,
        Тут Лёва речитативом:
        Это ещё не любовь, это лишь такой закон борьбы противоположностей.
        Снова все вместе:
        Тополиный пух, жара, июль, ветер уносит в небо.
        Только ты не веришь никому, ждёшь ты только снега, снега, снега.
        Куплет начинает Олег:
        Ты ладони к небу,
        А то просто к сердцу,
        Где найти бы к счастью
        Маленькую дверцу.
        Продолжаю снова я:
        Далеко-далёко
        Парус уплывает,
        В этой жизни счастья
        Мало так бывает.
        Все хором:
        Тополиный пух, жара, июль, ночи такие звёздные.
        Ты пойми, что первый поцелуй,
        Лёва снова речитативом:
        Это ещё не любовь, это лишь такой закон борьбы противоположностей.
        И все вместе:
        Тополиный пух, жара, июль, ветер уносит в небо.
        Только ты не веришь никому, ждёшь ты только снега, снега, снега.
        Тополиный пух. Тополиный пух. Тополиный пух. Тополиный пух.
        Стадион лихорадило, столько оваций было впервые, я начал ощущать себя кумиром молодёжи. Главное, не зазнаться. Надо добить массы окончательно. Под мелодичную музыку начинаю петь:
        Вот одна из тех историй,
        О которых люди спорят,
        И не день, не два, а много лет.
        Юля перехватывает:
        Началась она так просто,
        Не с ответов, а с вопросов,
        До сих пор на них ответа нет.
        Лев:
        Почему стремятся к свету,
        Все растения на свете,
        Отчего к морям спешит река.
        Олег:
        Как мы в этот мир приходим,
        В чём секрет простых мелодий,
        Нам хотелось знать наверняка.
        Дружным хором:
        Замыкая круг, ты назад посмотришь вдруг,
        Там увидишь в окнах свет, сияющий нам вслед.
        Пусть идут дожди, прошлых бед от них не жди,
        Камни пройденных дорог сумел пробить росток.
        Андрей начало куплета:
        Открывались в утро двери,
        И тянулись вверх деревья,
        Обещал прогноз то снег, то зной.
        Снова Юля:
        Но в садах рождённых песен
        Ветер лёгок был и весел,
        И в дорогу звал нас за собой.
        Вся группа и стадион:
        Замыкая круг, ты назад посмотришь вдруг,
        Там увидишь в окнах свет, сияющий нам вслед.
        Пусть идут дожди, прошлых бед от них не жди,
        Камни пройденных дорог сумел пробить росток.
        Олег продолжает:
        Если солнце на ладони,
        Если сердце в звуках тонет,
        Ты потерян для обычных дней.
        Лев:
        Для тебя сияет полночь,
        И звезда спешит на помощь,
        Возвращая в дом к тебе друзей.
        Все со всеми вместе:
        Замыкая круг, ты назад посмотришь вдруг,
        Там увидишь в окнах свет, сияющий нам вслед.
        Пусть идут дожди, прошлых бед от них не жди,
        Камни пройденных дорог сумел пробить росток.
        Я:
        Свой мотив у каждой птицы,
        Свой мотив у каждой песни,
        Свой мотив у неба и земли.
        Андрей последние строчки:
        Пусть стирает время лица,
        Нас простая мысль утешит,
        Мы услышать музыку смогли.
        И снова все:
        Замыкая круг, ты назад посмотришь вдруг,
        Там увидишь в окнах свет, сияющий нам вслед.
        Пусть идут дожди, прошлых бед от них не жди,
        Камни пройденных дорог сумел пробить росток.
        Замыкая круг, ты назад посмотришь вдруг,
        Там увидишь в окнах свет, сияющий нам вслед.
        Пусть идут дожди, прошлых бед от них не жди,
        Камни пройденных дорог сумел пробить росток.
        Всё! Мы самые любимые на маленькой планете Земля. Не отпускать нас со сцены - уже традиция. Поём для публики «Глупые снежинки», «Музыка нас связала» и на бис - «Замыкая круг». Вожатые чуть ли не силком растаскивают своих подопечных по отрядам. Мы тоже уставшие, но довольные собой, маршируем к своей палате. Спать, спать, спать, завтра ещё один тяжёлый день.
        Утро встречает нас пением птиц и мелким дождиком. Дождь в дорогу - хорошая примета. Женя подгоняет автобус прямо к крыльцу:
        - Карета подана, господа музыканты!
        - У нас нет господ, все товарищи, - бубнит спросонок недовольно Лев.
        - Товарищи, машина у подъезда! - отпарировал Евгений.
        Мы быстро расселись по креслам, аппаратуру Женя уже погрузил без нас, ещё вчера вечером. Спасибо ему, он нас теперь спасает от нудной и тяжёлой работы.
        - Следующая остановка пионерлагерь «Столбы», пожалуйста, предъявите билеты, - наш водитель-грузчик не перестаёт шутить.
        - А у нас проездной! - смеётся Юля.
        - Тогда по коням! - засмеялся в ответ Женя.
        Автобус просигналив, тронулся в путь-дорогу. Пионерлагерь находится возле заповедника с одноимённым названием, вернее, лагерь назвали в честь заповедника «Столбы». За свой интересный внешний вид многие скалы в заповеднике получили отдельные имена. Так «Дедом» зовётся утес, похожий на голову сердитого старика с длинной бородой. «Перья», соответственно, напоминают гигантские перья птицы, которые она обронила во время полета. «Близнецы» - это две скалы, удивительно похожие друг на друга. По тому же принципу названы и остальные «столбы» - «Львиные ворота», «Рукавицы», «Цыпа», «Жаба», «Большой беркут», «Тотем», «Ермак» и много ещё причудливых огромных каменных изваяний.
        - Друзья, а вы знаете, как появились «Столбы»? - поинтересовался Нестеров.
        - Да, - влез наш очкастый всезнайка, - скалы образовались миллионы лет назад из проступивших из-под земли сиенитовых пород. Далее ветра, дожди, снега, образование и расширение трещин, ниш, козырьков…
        - Бла, бла, бла, у учёных вечно всё скучно и уныло, совсем не то, как сибирские легенды трактуют происхождение этих каменных великанов - «Давным-давно в Сибири правил своенравный царь-колдун Енисей, и было у него много дочерей, самых же любимых звали Базаиха и Лалетина. Когда пришло время выдавать дочерей замуж, Енисей созвал царевичей. Сначала замуж должна была выйти Базаиха, а затем Лалетина. Первым в сопровождении огромной свиты прибыл прекрасный князь Такмак, а потому суженой его стала сварливая и капризная Базаиха. Однако приглянулась Такмаку Лалетина, тихая и спокойная девушка, которая и сама кидала ему ласковые взгляды. Тогда Такмак осмелился просить у Енисея руки именно Лалетины. Рассердился колдун на то, что кто-то посмел перечить его воле, и превратил князя Такмака и всех его богатырей в каменные столбы, а дочек в речки, которые вечно будут течь около этих столбов». Вот такая легенда о том, как появились в сибирской тайге причудливые каменные изваяния, завораживающие своей мощью и красотой.
        - Какая печальная легенда, - вздохнула Юлька, - влюблённые никогда не будут вместе.
        - Может, и печальная, но красивее, чем заумная теория Льва, - вставил Андрей.
        Так, за разговорами, мы и не заметили, как доехали до «Столбов», расположенных на живописном берегу реки Базаихи. Вид открывался просто потрясающий - лес, горы, деревянные постройки, спальни с открытыми верандами. Территорию лагеря разделял мост через ручей Моховой, по правому берегу хозчасть, на левом - сам лагерь. Не успели мы высадиться, как навстречу вышел отряд пионеров, с барабаном, горном и цветами.
        Запевала:
        - Раз, два!
        Отряд:
        - Три, четыре!
        Запевала:
        - Три, четыре!
        Отряд:
        - Раз, два!
        Запевала:
        - Кто шагает дружно в ряд?
        Отряд:
        - Пионерский наш отряд!
        Сильные, смелые.
        Ловкие, умелые.
        На солнце загорелые.
        - Пионерлагерь «Столбы» рад приветствовать у себя в гостях ВИА «Звёзды», - выступила вперед пионервожатая. - Прошу вас проследовать в столовую, где ждёт праздничный обед.
        Пионеры дружно подошли и каждому вручили цветы и отдали салют. Мы с ошарашенными лицами от такого приветствия покорно пошли за отрядом в столовую.
        Запевала:
        - Раз-два!
        Отряд:
        - Мы не ели!
        Запевала:
        - Три-четыре!
        Отряд:
        - Есть хотим!
        Запевала:
        - Открывайте шире двери,
        Отряд:
        - А то повара съедим!
        Поварятами закусим,
        А дежурными запьём.
        Все тарелки поломаем,
        А столовую ВЗОРВЁМ!
        Обед был действительно праздничный: селёдка под шубой, маринованные грибы в тандеме с огурчиками и помидорчиками, холодец, заливное из рыбы, бутылки с «Ситро», на горячее пельмени. Мы расселись за стол и дружно принялись уплетать все эти лакомства за обе щеки.
        - А кто-нибудь знает историю революционного салата - «Селёдка под шубой»? - вдруг спросил Нестеров.
        - А почему революционного? - ответил по еврейски Лева.
        - Потому что шуба расшифровывается как: шовинизму и упадку - бойкот и анафема. Ингредиенты, тоже не просто так подобраны: селедка - символ пролетариата, ее любили, рабочие; овощи (лук, морковь и картофель) - символ крестьянства; свекла - символ революции и красного знамени; майонез - французский соус; дань уважения французским революционерам. Вот такой не простой революционный салат.
        После обеда в сопровождении того же весёлого отряда мы отправились в корпус отдыхать. Заводила опять заголосил:
        - Кто шагает дружно в ряд?
        Отряд:
        - Пионерский наш отряд!
        Мы хотим учиться,
        Не хотим жениться!
        Запевала:
        - Будь готов!
        Отряд:
        - Всегда готов!
        Как Гагарин и Титов.
        Запевала:
        - Кто шагает дружно в ряд?
        Чьи глаза огнём горят?
        Отряд:
        - Это смена комсомола
        Пионерский наш отряд!
        Сон-час снова проспали самым сладким сном и после полны были сил и энергии, которая рвалась наружу, и мы отправились устанавливать аппаратуру, готовиться к выступлению. Народу было не так много, как в «Таёжном», всего человек пятьсот, и то, я так понял, пришли дети из соседних деревень. Концерт прошел великолепно, вместо часа с небольшим, пели все два. После был пионерский костёр, высотой метров пять-шесть, не меньше, весь лагерь дружно исполнял гимн пионеров, и мы тоже не отставали:
        Взвейтесь кострами, синие ночи!
        Мы пионеры - дети рабочих.
        Близится время светлых годов.
        Клич пионера: "Всегда будь готов!"
        Радостным шагом с песней весёлой,
        Мы выступаем за комсомолом.
        Близится время светлых годов.
        Клич пионера: "Всегда будь готов!"
        Грянем мы дружно песнь удалую.
        За пионеров семью мировую,
        Будем примером борьбы и трудов.
        Клич пионера: "Всегда будь готов!"
        Мы поднимаем красное знамя.
        Дети рабочих, смело за нами!
        Близится время светлых годов.
        Клич пионера: "Всегда будь готов!"
        После все разошлись по «домам», наша команда тоже улеглась по постелям, но сон ни к кому не шёл. Иван, как всегда, решил всех повеселить:
        - А вы знаете, что когда лагерь только построили, у центральных ворот поставили две каменных скульптуры - барабанщицу и горниста. Однажды в горниста ночью ударила молния и разрушила его. Барабанщица стала тосковать по своему другу горнисту. С тех пор она ходит по лагерю и ищет похожего мальчика, а если найдёт похожего, то превратит его в камень и поставит его рядом с собой и будет с ним охранять вход. А если попадётся не тот мальчик, то она поймает его и вырвет сердце.
        - Ну, тебя с твоими детскими страшилками, - сказала Юля.
        - Они не детские, а самые настоящие. Вот ещё одна. Раньше на месте пионерлагеря был зажиточный дом. Там жил богатый и злой барин. У него была служанка. Однажды он приказал ей постирать свою белую рубаху. Она постирала, но когда вешала сушить, то случайно уронила. Барин страшно разозлился, отрубил голову служанке и зарыл её под деревом.
        После этого служанка стала привидением, она ходит после полуночи по лагерю и если увидит какого-нибудь не спящего пионера в белой рубашке, то обязательно задушит его. Не гуляйте ночью одни по лагерю.
        - Дурак! - вскрикнула Юля и бросила подушку в Ивана.
        Вот тут и началось «ледовое побоище», даже Николай Петрович принял участие и со смехом кидался подушками. Продолжалось эта забава, пока не порвали одну из подушек, и комната покрылась пухом, как белым снегом. Забаву пришлось, прекратить и убираться в комнате. Уже после этого мы уснули сном младенца. Как же на свежем воздухе хорошо спится.
        7 глава
        Море бездонное, синее-синее,
        Волны с налетом пушистого инея,
        Небо, пасущее сонм облаков,
        Яхта с командой лихих моряков.
        Наутро, после завтрака, мы погрузились в автобус и отправились в аэровокзал. Там уже ожидал посланник от Долгих Владимира Ивановича и сменный водитель с билетами для Евгения. Женя сдал ему автобус, и мы пошли в сопровождении представителя на регистрацию рейса и сдавать в багажное отделение нашу аппаратуру. И вот наша компания на борту четырехмоторного красавца ИЛ-18 с синей полосой по борту, надписью «Аэрофлот», эмблемой в виде серпа и молота с крыльями и красным знаменем на хвосте. По проходу между рядами, застеленными ковровой дорожкой, мы проследовали к своим местам и уселись в удобные кресла, с пепельницами в подлокотнике (сейчас ещё можно курить прямо во время полёта). Прошли миниатюрные стюардессы и раздали длинные карамельки-«сосучки» и попросили пристегнуться ремнями безопасности. Самолёт резво побежал по полосе на взлёт, легко оторвался от земли, уходя в небо, набирая высоту. Стюардессы понесли напитки: сок, газировку и коньяк на выбор. Коньяка нам, конечно, не дали, а вот по стаканчику газводы налили. Через час был обед, вся еда в фирменных упаковках «Аэрофлота», аппетитно и вкусно.
После обеда меня сморил сон и проснулся я, когда самолет коснулся колёсами земли. Пересадка занимала почти два часа, которые мы провели в аэропорту «Внуково». Снова посадка в самолёт, взлёт, полёт, приземление, и мы, наконец-то, сходим с трапа самолёта в Симферополе. Встречал нас самый настоящий грузин с усами, как у Будённого, в кепке «аэродром», с табличкой в руках с надписью «ВИА Звёзды».
        - Эээ! Гамарджоба, генацвале! Дарагой! Прашу Вас к нам в гости! Я Гоги, буду вас вазить везде, - полез он к нам обниматься. - Вах, какой красывый дэвушка! - это он дошёл до Юли. - Тэбэ будут все любыт! Прашу в аутобус пажалуйста!
        Мы погрузились со всем своим скарбом в старенький ЛАЗ-697 и отравились до города Гурзуфа. Наш водитель всю дорогу не умолкал ни на секунду, ему было вообще безразлично, слушают его или нет, он как будто наслаждался собственным голосом.
        - Как далэтэли? Как пагода в Красноярске? Я Гоги, а знаите, что это азначает? Нэт? Гоги - это храбрый! Настаящий джигид, да! - голосил наш провожатый. - Анэкдот про вадитэля хатитэ?
        И, не дожидаясь ответов, начал рассказ:
        - Старый вадитэль спрашивает маладога:
        - Ты едэшь в машина по узкой дарога. Слэва - високий-високий гор. Справа - кpутой-кpутой абpив. Вдруг на дороге - кpасивий дэвушка. А рядом с ней - стpашный-пpестpашный старух. Каго давить будэшь?
        - Канечно, старуху!
        - Эээ! Дурак!.. Тормоз давить нужно!
        - А вот ащо адин:
        - Приходит адин генацвале к другому дамой и видит, что он завязивает сябя вокруг пояса верёвка. Он спрашивает:
        - Гиви, дарагой, что ты дэлаешь???
        - Не видишь, вэшаюсь? !
        - А пачему за живот веревка завязиваешь? Надо же за шею...
        - Эээ... За шею пробавал, задыхаюсь...
        - Смешно, да! А вы песня паёте? Я тоже паю.
        И он запел на грузинском:
        Сакварлис саплавс ведзебди,
        Вер внахе дакаргулико.
        Гуламосквнили втироди.
        Сада хар чемо Сулико?
        Гуламосквнили втироди,
        Сада хар чемо Сулико?
        Экалши варди шевнишне,
        Блад ром амосулико.
        Гулис панцкалит вкитхавди.
        Шен хом ара хар Сулико,
        Гулис панцкалит вкитхавди.
        Шен хом ара хар Сулико.
        Шеипртала мгосанма,
        Хвавис нискарти шеахо.
        Чаиквнес чаичикчика,
        Титкос тква диах диахо.
        Чаиквнес чаичикчика,
        Титкос тква диах диахо.
        Сакварлис саплавс ведзебди,
        Вер внахе дакаргулико.
        Гуламосквнили втироди.
        Сада хар чемо Сулико?
        Гуламосквнили втироди.
        Сада хар чемо Сулико?
        - Вот такая грусная песня про магилу красавицы Сулико. А вот дарогие маи аще адин анэкдот:
        - Идёт спектакль про Красну шапачку.
        - Бабушка, бабушка, пачему у тэбэ такие балшие уши?
        - Чтобы луше слышат, милая мая!
        - Бабушка, бабушка, пачему у тэбэ такие балшие глаза?
        - Чтобы луше видэт, милая мая!
        - Бабушка, бабушка, пачему у тэбэ такой балшой нос?
        - Эй ти на свой пасматри, да!
        - Я много анэкдотов знаю, да! - не умолкал наш водитель до самого нашего приезда, при этом он лихо рулил по горным серпантинам.
        Когда мы, наконец, под вечер высадились у международного молодёжного лагеря «Спутник», вздохнули с облегчением, радуясь наступившей тишине. Нас разместили в двух бочкообразных домиках с балконами и видом на море. Этих домиков было так много, что они целыми галереями располагались на крутых гурзуфских склонах. Все удобства на улице, зато красота и морской воздух. Ужин и спать, спать, спать, долгая дорога нас сильно утомила, и смена часового пояса тоже дала знать, у нас-то дома уже ночь.
        Наутро, посетив уличный туалет типа «сортир», умывшись холодной водой в умывальне, отправились на завтрак. После сытного перекуса нас у домиков дожидался молодой человек в джинсовом костюме с комсомольским значком.
        - Здравствуйте! Меня зовут Степан, - представился он. - Я буду вас курировать. Сегодня у нас до обеда небольшая экскурсия по Гурзуфу. Вечером первое выступление в «Артеке», всего их будет три. Товарищи, в лагере много иностранных граждан, прошу вас вести себя подобающе советскому человеку. Ну а сейчас готовы посмотреть достопримечательности?
        - Мы, как пионеры, «Всегда готовы!» - отрапортовал я.
        - Тогда пойдёмте, нас ожидает «РАФик».
        У центрального входа стоял микроавтобус «РАФ-977»: голубой низ и белый верх разделены зелёной полосой, спереди оформленной в виде «галочки», плюс круглые фары и название «Latvija». Водитель «Слава тебе господи!» русский парень, тоже комсомолец в джинсовом костюме - Пётр.
        - Давайте начнём наше маленькое путешествие легендой о нашей «Медведь-горе», - начал рассказ Степан, когда мы сели в автобус. - Этого огромного «мишку» трудно не заметить, вон он так разлёгся, что его голова находится далеко в море, а поросшие лесом бока простираются на многие километры. В очень далёкие времена на побережье Крыма жило дикое стадо медведей и управлял им старый и грозный вожак. Однажды на берегу медведи нашли обломки корабля и среди них маленькую девочку. Девочка осталась жить в стае и постепенно выросла и превратилась в прекрасную девушку. Старый вожак и все медведи очень любили её. Однажды, когда медведи ушли далеко на охоту, к берегу прибило лодку, в которой лежал сильно истощенный голодом и жаждой юноша. Девушка выходила его, и они полюбили друг друга. Юноша уговорил возлюбленную уплыть с ним, они сели в лодку и вот между ними и берегом легла широкая голубая гладь. Тут задрожала земля под тяжёлыми лапами и заколебался воздух от грозного рева. Это вернулись на берег из далёкого похода медведи и не обнаружили любимицы. Вожак посмотрел на море и понял всё. Огромный медведь опустил
свою пасть в голубую влагу и с силой стал втягивать воду - море начало мелеть, и лодку увлекло обратно к берегу. Девушка знала - её возлюбленного растерзают медведи, и стала она молить, заклинать старого медведя отпустить их. И так горяча была мольба девушки, что страшный громадный зверь пощадил молодых, но так и не смог оставить берег моря, продолжал лежать и всматриваться вдаль, где исчезло его любимое создание, к которому он так привязался. И лежит старый медведь на берегу уже тысячи лет. Окаменело могучее тело, мощные бока превратились в отвесные пропасти, высокая спина стала вершиной горы, достигающей облаков, голова сделалась острой скалой, густая шерсть обратилась в дремучий лес.
        Вот мы и приехали в парк, который располагается на территории военного санатория - роскошный зелёный уголок, здесь расположены великолепные скульптуры и редкие растения. Пойдемте, прогуляемся по парку. Его основал Петр Ионович Губонин, здесь растут более сотни представителей вечнозелёной южной флоры. В прошлом веке территорию заселили магнолиями, кипарисами пирамидальными, итальянскими соснами, кедром, а также здесь произрастают лавр благородный, буксус и другие экзотические растения. Вот, тот самый дуб, который вдохновил Пушкина во время его пребывания в Крыму на знаменитые строки:
        У лукоморья дуб зелёный;
        Златая цепь на дубе том:
        И днём и ночью кот учёный
        Всё ходит по цепи кругом;
        Идёт направо - песнь заводит,
        Налево - сказку говорит...
        Пойдёмте дальше, здесь ещё много интересных мест. Впереди вы видите фонтан, изначально имевший название «Гречанка». Изящная женская фигурка с кувшином на голове возвышается на классической античной колонне, цоколь которой украшают лепные изображения мифических дующих ветров: северного Борея, южного Нота, западного Зефира и восточного Евра. Для определения частей света компас не нужен, достаточно отследить направление взглядов ветров, и они чётко укажут - где север, а где юг. Но со временем у фонтана прижилось новое наименование - «Рахиль», автор которого остался неизвестен.
        В саду много тенистых дорожек, по которым приятно гулять в хорошей компании и наслаждаться морским воздухом, что мы и делали.
        - А это самая известная композиция Гурзуфа, фонтан «Богиня Ночи», - продолжает свой рассказ Стёпа. - Говорят, Губонин, увидев произведение искусства на выставке в Вене, любыми путями хотел его купить. Но скульптура не продавалась, поэтому русским мастерам по проекту архитектора Бергера за месяц удалось воссоздать точную копию оригинала, которая радует нас своей красотой и по сей день.
        Фонтан действительно красив, стиль барокко, греческая мифология. Богиня ночи Никта в окружении двух мальчиков: бога сна Гипноса и сына Венеры - Эроса - упирается ногами в синий земной шар, украшенный звёздочками знаков зодиака и лежащий на створках морских раковин. Атланты и кариатиды, как проявления тёмных сил, держат на плечах и шар, и богиню. Полюбовавшись фонтаном, двигаемся дальше.
        - Не менее знаменита статуя «Купальщица», скопированная с произведения Рембрандта «Сусанна, застигнутая старцем". Ладно, думаю, прогулка по парку вас не утомила?
        - Нет, наоборот! - восхищённо сказала Юля. - Добавила сил и энергии.
        - Тогда предлагаю проехать в домик Чехова, - предложил Степан. - Вас, как людей искусства, должно заинтересовать это место. Расположен небольшой домик у самой Генуэзской скалы, которую все называют Пушкинской.
        Мы погрузились в «РАФик» и поехали к побережью среди хаотически нагроможденных старых домиков, по террасе спускающихся к морю, к подкове гурзуфской бухты. Нас встречала синяя калитка в заборе с табличкой у входа, которая вещала: "В этом доме Антон Павлович Чехов провёл несколько дней в поисках творческого уединения, работая над первым действием драмы "Три сестры".
        - Гурзуф Чехов приметил ещё в свои первые приезды в Крым, - начал свою экскурсию по дому Степан. - Многое привлекало здесь писателя: уединение, купание в бухточке, рыбная ловля. В одном письме Чехов писал: "Я купил кусочек берега с купаньем и Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени. Одно большое дерево - шелковица". Вот так дом выглядит сейчас, тихий и умиротворяющий. Гурзуфская бухта, надо сказать, всегда привлекала людей искусства. Её рисовали знаменитый маринист Айвазовский и его ученик Магдесян, она вдохновляла поэтов Маяковского, Заболоцкого... Пойдёмте, сейчас сами увидите эту красоту.
        Выйдя через открытую дверь на крытое крыльцо дома, ноги сами понесли нас к морю. С обзорной площадки чеховская бухта открылась во всей своей красоте: природная естественность, чистота и укромность.
        - Да! Красота-то какая! - воскликнула впечатлительная Юлька. - Понятно, за что поэты и художники влюбляются в это место. Я бы хотела остаться здесь жить. Вить, а тебя это место не вдохновляет на новую песню? - подмигнула она.
        - Что-то крутится в голове, но пока непонятно, - ответил я, не отводя очей от бухты.
        - Товарищи, нам уже пора на обед, - напомнил Стёпа.
        Поблагодарив нашего экскурсовода за прекрасный ракурс в историю, мы отправились в столовую. Вечером нас ждал «Артек».
        Вечером мгновенно стемнело, вроде только светло было, когда мы в восемь выезжали, а по приезду в лагерь через двадцать минут уже темно. «Артек» - это целая пионерская страна. Сложно поверить, что в далеком 1925-м году в уютной и живописной бухте, где тишину и покой охраняет древний Аю-Даг, зазвучали детские голоса, и под звуки горна взвился ввысь красный флаг. Восемьдесят первых артековцев жили у самого моря, в четырёх брезентовых палатках, для столовой использовалось место под тентом, где было расставлено шесть обеденных столов и скамейки. Теперь это целый город, с бассейнами, стадионами, кружками творчества, где отдыхают дети со всего мира. Появились традиции и обычаи: эстафеты дружбы, национальные дни стран, интернациональные воскресники, розыгрыш «Кубка континентов» по спортивным играм, День Мира, вечер встреч по интересам и много других весёлых и интересных дел, в которых и для нас нашлось место.
        Да ещё какое, просто громаднейший стадион, заполненный до самых краёв детьми и взрослыми. Хорошо, что здесь свои колонки, наши шестьдесят ватт тут просто бы потерялись. «Ну, что ж в бой!» Сегодня в программе: «Птица счастья», «Поверь в мечту», «Маленькая страна», «Город золотой», «Трава у дома», «Миллион алых роз», «Детство», «Крыша дома твоего», «Музыка нас связала», «Замыкая круг».
        На первом же куплете вышла полная лажа: при такой акустике на стадионе мы совершенно не слышали себя. Как вовремя я вспомнил про сценические мониторы, пришлось извиниться перед публикой и срочно подключать наши невостребованные колонки, направляя их на сцену. Опять накладка, засвистели микрофоны в колонках. Зрители были недовольны, это мягко сказано, нас освистали, благо, ничем тяжёлым не кидали. Надо отдать должное Ивану, он оттащил колонки к самому краю сцены, а нас переставил вглубь, пошаманил с громкостью, и ,«Аллилуйя», всё исправил. После этой заминки выступление начали заново. Несмотря на провальное начало и огромное количество народа, выступление прошло легко и без напряга. Наверное, просто публика благодарная была. «Сопли» - «Розовый вечер» и «Ветер с моря дул» - решили вообще убрать из репертуара. На завершение выдали две песни «Иванушек» - «Тучи» и «Тополиный пух». Триумф!
        После выступления, прибыв в свои домики, обнаружили, что нас дожидался лысоватый мужчина, куривший на нашем крылечке. Увидав нас, он расплылся в улыбке.
        - Здравствуйте! Я вас дожидаюсь! Разрешите представиться, Павел Леонидович!
        - Здравствуйте! - с иронией ответил я. - А зачем вы нас ждёте?
        - Раз вы так прямолинейно настроены - я концертный администратор. Хочу предложить вам помощь в направлении своего музыкального таланта. Наше с вами сотрудничество положительно повлияет на ваше продвижение.
        Повисла тишина, мои мозги со скрипом зашевелись.
        «Зачем нам продюсер, попадём в какую-нибудь кабалу, а оно нам надо?»
        - Извините меня, пожалуйста, Павел Леонидович! Но мы ещё не окончили школу, нам рано думать о серьёзных выступлениях, - решил я корректно отложить тему до лучших времен.
        - Почему же? Думать всегда полезно! - пылко начал он. - Перед вами распростёртые, необъятные простора нашей Советской эстрады! У вас великое будущее, не надо в себе сомневаться!
        - Да мы и не сомневаемся в себе ни капельки! - выдал я. - Просто ещё время не пришло. Хотя…
        Я подошёл к нему и шёпотом сказал:
        - Отойдёмте. У меня к вам предложение. Можете достать нам хорошую аппаратуру?
        - Да, это возможно!
        - А не хотите взамен получить права на мои некоторые песни?
        - Это очень интересное предложение, предлагаю завтра встретиться днём и всё обсудить.
        Мы пожали друг другу руки и распрощались.
        Когда он ушёл, друзья накинулись на меня с вопросами, почему я отказался. Я так же ответил, что рано ещё нам лезть на эстраду, надо подрасти. Николай Петрович меня поддержал, и тогда все согласились.
        - А о чём вы шептались? - укоризненно сказал Лев.
        - Да так, ни о чём. Пока только предложил ему кое-что интересное. Завтра, всё завтра - будет день и будет пища, - заговорщически ответил я.
        Назавтра, с утра, когда мы сидели в столовой, прилетел запыхавшийся Степан.
        - Доброе утро, товарищи! Я вас ищу, с ног сбился!
        - Не суетись, Степан! Не пожар же! - охолодил я его. - Что такого стряслось?
        - После вашего триумфального выступления руководство просит выступить и здесь, в «Спутнике»!
        - Да мы обеими руками только «за», хотели сами предложить! Готовьте сцену! Стёпа, я смотрю, тут все в джинсах ходят, - заговорщически, сказал я. - Не подскажешь, где достать на всех? Желательно бесплатно, то есть, абсолютно даром, - подмигнул я ему.
        - Да не вопрос! Говорите размеры. Устроим.
        Уже перед обедом наш ансамбль, сам «бля», без «ансамбля», красовался в новенькой джинсе от «Montana». Бренд с названием американского штата, орёл на заднем кармане и тройная прострочка сразу же поднимали наш статус до невероятных высот. Пришёл в обед и Павел Леонидович с каким-то худым мужчиной в очках и с портфелем. Мы расположились на балконе нашей халупки. Павел Леонидович начал:
        - Это нотариус. Если мы придём к соглашению, он заверит наше сделку. Вот то, что я могу вам предложить.
        Он протянул мне лист бумаги, со списком:
        1. Барабанная установка «Ludwig» - 1 шт.
        2. Синтезатор «Minimoog D» - 1шт.
        3. Электрогитара шестиструнная «Rickenbacker 330JG» - 1 шт.
        4. Комбинированный усилитель «Marshall Bluesbreaker - 1961» - 1 шт.
        5. Бас электрогитара «Rickenbacker 4001» - 1 шт.
        6. Комбинированный усилитель «Marshall Bluesbreaker - 1962» - 1 шт.
        7. Ленточный микрофон «Reslo RB» - 6 шт.
        8. Усилитель «Marshall 1959» - 4шт.
        9. Кабинет «Marshall 1982 - 100» - 4шт.
        10. Микшерный пульт «Studer 089» - 1 шт.
        Шнуры, стойки, струны, запчасти - в комплекте.
        - Не буду скрывать, это хорошее предложение с вашей стороны. Где это всё находится? - спросил я.
        - В данный момент всё в Москве, в полном объёме.
        - А как это всё доставить в Заозёрный?
        - Вообще не проблема, это всё готовилось для одной группы, всё в вагоне только пришло, ещё не распаковывали. Так что, просто отправим дальше.
        - Тогда с моей стороны по песне за каждый пункт списка, текст и ноты. Можно и записать, только у нас нет такой аппаратуры.
        - Зато у меня всё есть, и с собой, - довольно сказал Павел Леонидович, извлекая из портфеля маленький кассетный магнитофон «Philips EL3300» с микрофоном. - Запись, конечно, будет не студийная, но меня вполне устроит.
        - Я смотрю, вы хорошо подготовились к нашей встрече.
        - Профессионализм не пропьёшь, молодой человек, - засмеялся он.
        - Значит, вы заранее знали, что мы договоримся?
        - Ну, не знал - засмущался он, - но предполагал. Какие песни предложите?
        - «Миллион алых роз», «Детство», «Глупые снежинки», «Трава у дома», «Поверь в мечту», «Крыша дома твоего», «Птица счастья», «Последняя электричка», «Розовый вечер», «Ветер с моря дул».
        - Устроит абсолютно, хотя я их не все слышал. Но осмелюсь пойти на риск и подписать договор между нами. Вы ведь тоже рискуете, не видя аппаратуры. Так что, думаю, всё по честному, без обмана. Давайте, пока юрист составит бумаги, прогуляемся до директора, у него телефон в кабинете. Я позвоню моему человеку в Москву, чтоб отправлял вагон в Заозёрный. После подпишем бумаги и пойдём записывать песни. Я договорился, нам предоставят «Красный уголок».
        Все подписали передачу прав на песни, заверили нотариально и двумя свидетелями, я передал ноты и текст. Запись в «уголке» заделали быстро, с учётом расстановки аппаратуры и настройки, справились за два часа, запись же не на «Мелодию» нести. Павел Леонидович был доволен.
        - Было приятно иметь с вами дело, Виктор Станиславович. Я всегда к вашим услугам, обращайтесь, если что.
        И мы пожали руки напоследок.
        Да, может, я и продешевил, но с другой стороны посчитал, что аппаратура в данный момент важнее. А что касаемо текстов, как пел Шнур - «Вы хотите песен, их есть у меня! Я переору любого соловья!» У меня запас на целое поколение вперёд.
        Назавтра загорали, купались, в общем, были предоставлены сами себе. Мы с Юлькой сбежали от компании, спрятались за камнями на берегу и долго обнимались и целовались - романтика. Вечером отыграли для «Спутника», так сказать, отрабатывали джинсы. Вот опять дорога в аэропорт Симферополя, снова не замолкающий джигит Гоги, ИЛ - 18, дозаправка в Москве, Красноярск, автобус.
        - Уф! Наконец-то дома!
        8 глава
        Гуляет, мается, ворочается в теле,
        Поёт и мечется, то каясь, то греша.
        Никто не знает, что желает в самом деле
        Моя загадочная русская душа.
        Пара дней отдыха, валяюсь на кровати, «пишу усиленно новые песни». Бортникова нет в городе, он у Долгих в Красноярске, чего-то решают, великие умы. Я ему тут пару идей приготовил - ладно, подождём. Юля - моя сладкая девочка - забегала на огонёк, порезвились с ней маленько. Спел ей «новую» песню:
        Тихо лужи покрывает лёд, помнишь мы с тобою
        Целовались ночи напролёт под шум прибоя
        Это лето не вернуть уже я знаю
        Но когда печаль в моей душе я вспоминаю:
        Яхта, парус, в это мире только мы одни.
        Ялта, август и мы с тобою влюблены.
        Яхта, парус, в это мире только мы одни.
        Ялта, август и мы с тобою влюблены.
        Но расстаться нам с тобой пришлось, кончилась путёвка
        И вагон плацкартный меня нёс в Новую Каховку
        Не забуду ночи при луне и твою улыбку
        Ты открытку подарила мне, а на той открытке:
        Яхта, парус, в это мире только мы одни.
        Ялта, август и мы с тобою влюблены.
        Яхта, парус, в это мире только мы одни.
        Ялта, август и мы с тобою влюблены.
        - Песня красивая, - вынесла вердикт моё солнышко. - Только, причём тут яхта, Ялта и август? Мы же только приехали и сейчас июнь, были мы в Гурзуфе и на яхте не катались.
        - Глупышка моя! Это же просто рифма. Главное в песне - передать ощущение любви.
        - Это ты мне так в любви признался? - покраснела Юлька.
        Деваться было некуда.
        - Да, солнышко моё, я тебя люблю! - выпалил я, как из пушки. Юлка накинулась на меня, чуть не сломала гитару, еле успел убрать в последний момент. Валькирия, слов нет.
        Начались репетиции, взялись за новый репертуар, раз старый продали. Пока выдал на гора: «Наше лето» - Валентина Стрыкало и «А мы любили» от «Hi-Fi». Гоняем их, пока получается, всё же талантливый коллектив подобрался. Да ещё мы теперь получаем зарплату. Должности музыкантов, как таковых нет, поэтому нас записали - обхохочешься - в кладовщики с зарплатой в восемьдесят рублей. На том спасибо Михаилу Рафаиловичу, он протолкнул.
        Вернулся из Красноярска весёлый Бортников - оказывается, он уже напряг строителей и инженеров, изготовили съёмно-разборную опалубку на однокомнатную квартиру и даже залили на территории ЖБИ небольшой домик. Когда только успели? С опалубкой и бригадой строителей он и ездил к Долгих, и в Красноярске залили такой же экспериментальный дом, теперь ждёт результатов проверок. А я тут ему новую идею в строительстве.
        - Иван Николаевич, вот окна у нас деревянные, на зиму заклеиваем, и всё равно не помогает - промерзают. Весной наоборот, рассыхаются, не откроешь.
        - И что предлагаешь? Давай выкладывай, я весь во внимании.
        - А если окна сделать не из дерева, а из железа - по принципу автомобильной двери с резиновыми уплотнениями. Стекла собрать через сантиметровые поставки в три слоя и тоже всё на резине. Плотные и тёплые, всё согласно физическим законам - холод не будет соприкасаться с теплом.
        - Однако, задачка, - задумался он, - но, я думаю, решаемая. Двери, как у машины, в дом поставить, придумал тоже! - усмехнулся Иван Николаевич. - Нет, ну голова!
        - Да ничего особенного, - засмущался я, - сами же говорили: «Учиться надо, а не только песни орать!».
        - Сорванец!
        - Да и двери в подъезды и квартиры по такому же принципу изготовить, только не стекло, а дерево наборное вставлять или фанеру. А для удобства можно ещё выключатели устанавливать внизу на уровне руки, а не на уровне глаз и розетки на высоте сантиметров тридцать от пола. Так же удобней, попробуйте в своём экспериментальном доме. Ну, и ещё одно. Как вы думаете, скоро каждая советская семья обзаведётся автомобилем?
        - Думаю, очень скоро. Как говорил Остап Бендер: «Автомобиль - не роскошь, а средство передвижения»
        - Вот и я про то! А где советский гражданин будет ставить свое авто? Надо сразу стоянки предусмотреть во дворах, СССР - страна огромная, места много. Зачем его экономить?
        - Ты землю не разбазаривай - изобретатель. Хотя резон есть в твоих словах. Потолкуем с Долгих и по этому вопросу при следующей встрече. Как съездили, лучше расскажи.
        - Всё хорошо, выступили замечательно. Иван Николаевич, мы тут аппаратурой обжились, своей собственной, со дня на день придёт, а ставить негде. Не поможете с помещением?
        - Да этот вопрос давно уже решили. Выделили вам целый дом, где была раньше музыкальная школа. Заезжайте, вот ключи.
        Я был готов расцеловать его за такой подарок. Здесь же, собрав всю команду, помчались осваивать свои владения. Ребята были в восторге: своё помещение, да не просто какой-то подвал, а целый дом. Надо подумать над звукоизоляцией. Наверное, настало время студию звукозаписи открывать. Опять надо к Бортникову обращаться за помощью. Вечером звоню:
        - Добрый вечер, Иван Николаевич!
        - А оболтус, добрый! - весело раздается в трубке. - Как помещение, годится?
        - Просто отличное, спасибо большое! Вот только мы же репетировать там будем - это музыка громко, а рядом, хоть и через алею, но жилые дома. Зачем людям мешать?
        - Людям мешать не надо, пусть отдыхают. Что придумал?
        - Надо звукоизоляцию сделать, материалы и строители нужны. Можно и окна, про которые вам рассказывал, установить, они же не только холод не пропускают, но и звук.
        - С материалом и людьми решим, завтра прораба пришлю с утра. С окнами, пока инженеры голову ломают, первые образцы вам и поставим.
        - Спасибо, Иван Николаевич!
        - Был рад помочь! А вы в свою очередь порадуйте нас новыми хорошими песнями.
        - Обещаю, обязательно порадуем.
        Назавтра с утра прораб уже ждал нас у калитки дома. Пошли показывать ему план работ.
        - Вход и прихожую оставляем, как есть, кухню тоже оставим, надо же нам кушать. А вот эти две комнаты, выходящие на гору, надо объединить. Стену между комнатами можно снести?
        - Да, - осмотрев, сказал прораб, - она не несущая.
        - Тогда сносите, и оба окна надо заделать, и вот эту дверь, чтобы получилась одна большая комната. Её полностью будем переделывать: срываем полы и засыпаем керамзитом.
        - Но, простите меня, там и так засыпан керамзит, - перебил прораб.
        - Это хорошо, но мне надо, чтобы его слой был сантиметров двадцать, а лучше тридцать, не меньше. На стенах и потолке собрать деревянную решётку, чтобы можно было установить блоки стекловаты в два слоя. Все это закрыть гипсовой листовой штукатуркой, лучше тоже в два слоя.
        - Так комната уменьшится и зачем такое утепление?
        - Это будет не утепление, а звукоизоляция. Ещё надо придумать на стены покрытие, чтобы оно было похоже на упаковку для яиц. Да ещё надо и углы убрать. И с третьей комнатой с этой стороны сделать то же самое. А эта две комнаты, выходящие на аллею, тоже объединить и просто обшить деревом, но окна оставить.
        - Ну и задачи ставите. Хорошо, постараемся. Сегодня и начнём.
        - Это просто замечательно!
        Поставив задачу перед строителями, мы решили отправиться в небольшой поход, посетить водопад на речке Богунай и остаться там с ночёвкой. Погода, тем более, располагала к путешествиям. Как говорится, не тепло, не холодно, небо без облачков и лёгкий ветерок - само-то прогуляться по лесу. Предупредив родных, взяв палатки, спальники и другое снаряжение в школьной туристической секции, сделали забег в магазин за макаронами, тушёнкой, хлебом, печеньем, чаем и колбасой и в двенадцать часов уже стояли возле паромов через реку Кан.
        Паром был на трёх железных понтонах с дощатым покрытием, сетчатым ограждением и будочкой для паромщика с лебёдкой. Паромщик - забавный дедок в фуражке капитана и тельняшке с трубкой в зубах, сразу видно «старый морской волк». Крутит лебёдку, рули поворачиваются, и паром по тросу, перекинутому через реку, плывет на левый берег. Мы стояли у ограждения и, как заворожённые, смотрели, как речная волна, бурлящим потоком, толкает паром.
        Всего несколько минут, и мы уже ступаем по лесу. Тропинка ведёт нас к реке Богунай. Название Богунай в переводе с тюркского означает "Мёртвая вода". Выше по течению есть практически открытые месторождения золота, а где золото, там и урановые группы руд. И весной, когда таянье снегов, вода попадала в эти разломы и с радиационной частью шла потоком вниз по течению. Местные жители не пускали скот к реке весной и сами не прикасались к воде. После того, как сходила вода, из тайги в реке уже шла кристально чистая вода.
        Вот она река, студёная, прозрачная вода, всё русло покрыто фактурными камнями. Топаем по тропке вдоль реки, вокруг смешанный сибирский лес, но в основном сосновый. Никуда не спешим, погода шепчет, птички поют, мы ведём разговор про реку.
        - В гражданскую войну, когда войска белого генерала Каппеля шли в Иркутск, на реке Кан провалился под воду сам генерал и обморозил ноги, - рассказывал Женя. - Где-то здесь стояли дома староверов. По воспоминаниям местной девочки: «Солдаты утром пришли в дом. О чём-то говорили с отцом, потом ушли с тяжёлыми подводами и пришли почти ночью, уставшие, с пустыми телегами. Отец поменял им лошадей, и солдаты ушли дальше». А рассказываю я к чему, что в районе Богуная белогвардейцы спрятали часть золотого запаса Российской Империи, который до сих пор ищут.
        - Да сказки всё это, - как всегда пессимистично, отреагировал Лев. - Скажи ещё, что здесь лешаки живут с красными глазами. И те, кто приходят сюда со злым умыслом, часто падают и руки-ноги ломают.
        Тут он спотыкается о корень дерева и начинает падать. Хорошо, что идущий сзади Евгений подхватил его.
        - Вот и тебе леший подножку поставил, - весело прокомментировал Андрей, и все засмеялись. - Не шути с духами.
        - Да ну вас к лешему, - Лева побледнел, - это просто случайность.
        Так, за байками и шутками, дотопали до водопада, вернее, сначала мы его услышали, а потом он уже открылся во всей своей красе. Вода падает мощным потоком, наверное, метров с десяти, а то и больше, мимо проносятся в водоворотах клочья пены. Прыжками перебрались по камням на другой берег, там, на возвышенности, хорошая полянка, где и поставили палатку. Мужская часть отправилась за дровами, а Юлю отправили за водой. После, сидя у костра, попивая горячий чай из эмалированных кружек, слушали, как «разговаривает» река. Приятно после суеты посидеть у бережка речки, на свежем ветерочке, послушать пение птиц. Вот только комары и мошка маленько оскверняли эту картину. Вечером костёр, гитара по кругу, песни бардов.
        Начинал я:
        Пора в дорогу, старина, подъём пропет,
        Ведь ты же сам мечтал услышать, старина,
        Как на заре стучатся волны в парапет,
        И чуть звенит бакштаг, как первая струна.
        Дожди размоют отпечатки наших кед,
        Загородит дорогу горная стена,
        Но мы дойдем, и грянут волны в парапет,
        И зазвенит бакштаг, как первая струна.
        Послушай, парень, ты берёшь ненужный груз,
        Ты слишком долго с ней прощался у дверей,
        Чужими делает людей слепая грусть
        И повернуть обратно хочется скорей.
        Пойми, старик, ты безразличен ей давно,
        Пойми, старик, она прощалась не с тобой,
        Пойми, старик, ей абсолютно всё равно,
        Что шум приёмника, что утренний прибой.
        А если трудно разом всё перечеркнуть,
        Давай поделим пополам твою печаль,
        Я сам когда-то в первый раз пускался в путь
        И всё прощался и не мог сказать "прощай".
        Ну что ж, идём, уже кончается рассвет,
        Ведь ты же сам мечтал услышать, старина,
        Как на заре стучатся волны в парапет,
        И чуть звенит бакштаг, как первая струна.
        Гитару передал Андрею, он продолжил:
        Есть девушек много на свете,
        Но всё-таки тянет к одной.
        И я свою девушку встретил
        В Сухуми прошедшей весной.
        В ботинках, в зелёной штормовке,
        Стоял ледоруб возле ног.
        И парень я, в общем, не робкий,
        Но здесь объясниться не мог.
        И долго ходил я печальный,
        Свои проклиная дела.
        Но вдруг узнаю я случайно,
        Что девушка в горы ушла.
        Её потерять не желая,
        Купил я огромный рюкзак.
        И в горы поплелся, вздыхая,
        Как старый и тощий ишак.
        И как получилося, братцы,
        Я вам объяснить не берусь,
        Что я за любовью взобраться,
        Сумел на высокий Эльбрус.
        На ледник, вползая на пузе,
        Я вдруг от ребят узнаю.
        Что кто-то встречал на Донгузе
        Её, незнакомку мою.
        Рюкзак на уставшую спину,
        И снова я в горы иду.
        Беру за вершиной вершину,
        Но девушку всё же найду.
        Я этой судьбе не перечу,
        Но всё же надежду таю.
        Что вдруг на ушибе я встречу
        Ее, незнакомку, мою.
        Трещит костёр, искры, как маленькие проворные светлячки, взлетают ввысь и гаснут. От его света на землю падают причудливые тени. Мы на палочках жарим кусочки хлеба и колбасу.
        - Вы знаете, друзья мои, я тоже немного пою, - удивил нас Женя. - мне до вас далеко, конечно, но можно я тоже песню исполню?
        - Жень, что ты спрашиваешь? Конечно, мы с удовольствием послушаем, - сказала Юлька. - Держи гитару.
        Женя взял инструмент, маленько попереставлял аккорды, вспоминая, и запел слегка хриплым голосом:
        Прошла от дома ты до лагерного сбора,
        Судьба свела нас за обеденным столом.
        И мы с тобой уже почти неделю скоро,
        Как неразлучные товарищи живём.
        Эх, подружка,
        Моя большая кружка,
        Полулитровая моя!
        Поишь меня горячим чаем,
        За что тебя мы уважаем.
        Эх, подружка,
        Моя большая кружка,
        Полулитровая моя!
        Иду на завтрак, на обед или на ужин,
        И ты со мною на брезентовом ремне.
        И как солдату автомат в атаке нужен,
        Так и в столовой ты необходима мне.
        Эх, подружка,
        Моя большая кружка,
        Полулитровая моя!
        Поишь меня горячим чаем,
        За что тебя мы уважаем.
        Эх, подружка,
        Моя большая кружка,
        Полулитровая моя!
        Придет пора, и мы расстанемся с тобою,
        Из лагерей мы возвратимся по домам.
        Я подниму тебя дрожащею рукою,
        Налив в тебя свои прощальные сто грамм.
        Эх, подружка,
        Моя большая кружка,
        Полулитровая моя!
        Поишь меня горячим чаем,
        За что тебя мы уважаем.
        Эх, подружка,
        Моя большая кружка,
        Полулитровая моя!
        Последний припев мы, подняв и размахивая кружками, дружно подпевали Евгению. Так не хотелось идти спать, хотелось, чтобы эта чудесная ночь длилась вечно, но под утро всех сморил сон. Проспали мы до самого обеда. Кое-как проснувшись, умылись в ледяной воде реки, сварили макароны «по-флотски», и отобедав, отправились в обратный путь домой.
        Строители работали быстро. Мы, как могли, старались им помочь. Искололись все в стекловате и ходили, чесались, после чего, чтоб не мешались под ногами, нас выгнали с благоустройства нашей резиденции. Тогда мы напросились у Бортникова пошариться по складам ЭХЗ, в поисках чего-нибудь нужного для студии, слесаря говорили: «Там много вкусненького».
        Нам дали пропуск. На складах и вправду было абсолютно всё, как говорится: «От батона, до кондома». Заинтересовал меня там приличных размеров ящик с надписью: «Toshiba`s First Split Air Conditioning Modet A Wide Innovation». Спросил у кладовщика:
        - Что это?
        - Да я понятия не имею, привезли года два или три назад, а шо це такэ, никто не знает.
        - Можно раскрыть ящик, посмотреть?
        - Да, пожалуйста, всё равно уже списали, выбросить руки не доходят.
        Вскрыли коробку. Обалдеть, кондиционер, да ещё, как положено, с двумя блоками - уличным и домашним под дерево.
        - Если мы его заберём, я думаю никто не обидится?
        - Да берите, мне забот меньше.
        Через неделю ремонт был закончен. Как раз были изготовлены экспериментальные окна и двери, их сразу и установили. Получились они немного громоздкие, но очень интересные, с ручками и замком от грузовика «ГАЗ», захлопывались с таким же характерным звуком. На кухню завезли холодильник «Минск-1» и газовую плиту марки "Газоаппарат". Из какого-то деревенского дома, которые шли под снос и их хозяева съехали, привезли: старинный буфет, стол со стульями, полки на стены. Я ещё предложил из старого колеса от телеги сделать люстру, которую и смастерил Иван. Кухня получилась в деревенском стиле, смотрится интересно. В гостевой комнате сколотили длинный стол и привезли двенадцать разных деревянных стульев, на стены повесили картины и рога оленей, тоже из старых домов - просто «винтаж» вышел.
        Стены в студии так и отделали коробками от яиц, ну не нашли ничего похожего, правда, все стыки заштукатурили и окрасили потолок в нежно-голубой свет, а стены в синий, на пол постелили паркет. Установили туда и кондиционер, долго объяснял строителям, как это сделать и зачем «сия хреновина» нужна. После установки и запуска кондиционера, все оценили «хреновину» по достоинству. Между комнатой для записи и самой студией сделали проём и поставили на всякий случай два стеклопакета. Завели отдельно заземление и электричество. Батареи спрятали за деревянную обрешетку.
        Пришла и аппаратура, четыре больших деревянных ящика. Привезли в резиденцию, распаковали, и ахнули. Кабинеты просто огромные, чёрные, на колёсиках, динамики обтянуты «рогожной» тканью с золотой надписью посередине «Marshall» и цифрой «100» в верхнем левом углу. В том же стиле усилители и комбики. Гитары с кейсами, чёрные с белым, на головке грифа надпись «Rickenbacker». Барабанная установка тоже чёрная. Синтезатор отделан под дерево. Ящик ламп и запчастей, наушники, провода, микрофоны. Микшерный пульт - вообще просто «бомба», двенадцать каналов, со всеми настройками. В общем, разбираться и разбираться, чем мы усердно и занимались три дня и три ночи напролёт. Спали, кто на столе, кто на стульях, а кто и просто на полу. Женя осуществлял доставку еды, он же и готовил, теперь его должность звучит так: водитель-грузчик-повар-нянька.
        И вот измученные, но очень довольные, играем и поем:
        Золотистым звоном наше прошлое
        Покатилось вдаль от школьных стен.
        И рассвет уже встречая взрослыми,
        По-другому ждали перемен.
        А мы любили, и мы могли
        Свою любовь найти на краешке земли.
        Какие песни, такие мы,
        Почему-то этот день запомнится,
        Зачеркнёт тетрадный клеток плен.
        Все вопросы станут несерьёзными,
        И на всё готов один ответ.
        А мы любили, и мы могли
        Свою любовь найти на краешке земли.
        Какие песни, такие мы.
        Звук превосходный, вся палитра просто замечательная, ни в какое сравнение с нашими прошлыми инструментами. Мы пребываем просто в «экстазе». Всё, по домам, отсыпаться. Дело сделано, пора и на боковую.
        Дома, уже ночью, быстренько «сочинил» песенку о белых розах, завтра будем репетировать. Всё, спать, сил нет никаких. К обеду проснулся, уже входит в привычку работать по ночам, скоро стану лунатиком. Помылся, перекусил и на студию бегом, хотя пока это просто - репетиционная, записывающей техники нет, надо и эту проблему решать как-то, пока не знаю как. Пришёл в студию - никого. Ладно, пока поиграем для души.
        Медлячок, чтобы ты заплакала, и пусть звучат они все одинаково.
        И пусть банально и не талантливо, но как сумел на гитаре сыграл и спел.
        Выпускной и ты в красивом платьице, и тебе вот-вот семнадцать лет.
        Я хотел тебе просто понравиться, и как сумел на гитаре сыграл.
        Вся наша школа сошла с ума от этой новенькой.
        В мой класс она зашла, и сразу понял я.
        И Купидон мне в сердце не стрелою дал, а пулею.
        Сказала наша классная: "Детки, знакомьтесь с Юлею".
        И вот я, словно тень, плетусь за Юлей, амурный хлюпик.
        Подойти боюсь я к Юле, вдруг меня она не любит.
        А вдруг другого любит Юля, любит не меня.
        Ведь в мечтах на двоих у меня с Юлей одна фамилия.
        И так полгода, днём пожар, а ночью бессонница.
        Сердце рвётся, но лёд никак не тронется.
        Но как-то утром я решил сделать первый шаг.
        Купил цветы и под подъезд, лишь бы ты пришла.
        И ты пришла, драма по классике.
        Но не одна пришла, а под ручку с одноклассником.
        И ударились об землю небеса.
        И тогда я написал, Юля:
        Медлячок, чтобы ты заплакала, и пусть звучат они все одинаково.
        И пусть банально и не талантливо, но как сумел на гитаре сыграл и спел.
        Выпускной и ты в красивом платьице, и тебе вот-вот семнадцать лет.
        Я хотел тебе просто понравиться, и как сумел на гитаре сыграл.
        К черту завален учебный процесс.
        Папа с мамой в стрессе.
        Весь болезненный, потерял в весе килограмм десять.
        Ни пьёт, ни ест, вместо конспектов пишет песни.
        Песни о своей принцессе.
        Ты с другим, а я погиб, Юля.
        И мы с ним кровные враги.
        Юля, потому что не со мною ты, а с ним.
        Юля, Юля, пусть их рассудит пуля!
        Перемотаю жизнь на пару лет назад.
        Гитара, бас, барабаны, старый актовый зал.
        Завалены экзамены, ни одного предмета я не сдал.
        Сто репетиций и перед тобой пою я, как звезда.
        В эту песню не сумел вместить всех своих чувств.
        Но на всю жизнь я заучил эти четверостишия наизусть.
        Ты так и не узнала, что я тебе посвятил эти стихи.
        Мой самый первый трек из них - хит всех выпускных!
        Медлячок, чтобы ты заплакала, и пусть звучат они все одинаково.
        И пусть банально и не талантливо, но как сумел на гитаре сыграл и спел.
        Выпускной и ты в красивом платьице, и тебе вот-вот семнадцать лет.
        Я хотел тебе просто понравиться, и как сумел на гитаре сыграл.
        Медлячок, чтобы ты заплакала, и пусть звучат они все одинаково.
        И пусть банально и не талантливо, но как сумел на гитаре сыграл и спел.
        Выпускной и ты в красивом платьице, и тебе вот-вот семнадцать лет.
        Я хотел тебе просто понравиться, и как сумел на гитаре сыграл.
        Медлячок, чтобы ты заплакала, и пусть звучат они все одинаково.
        И пусть банально и не талантливо, но как сумел на гитаре сыграл и спел.
        Выпускной и ты в красивом платьице, и тебе вот-вот семнадцать лет.
        Я хотел тебе просто понравиться, и как сумел на гитаре сыграл.
        На последнем слове горячее дыхание на шее, нежные руки обнимают меня за талию, тёплая грудь прижимается к спине и следом поцелуй в щеку. Оборачиваюсь. Юля!?!
        - Ты давно здесь?
        - С первого куплета, любимый!
        - Подслушивать нехорошо.
        - А я и не подслушивала! - театрально надула губки она.
        - А что же ты делала?
        - Тихонечко восхищалась песней.
        - Вот хитрая лиса!
        Я снял гитару и притянул ее к себе.
        - Непослушная девочка, - прошептал ей на ухо и страстно впился в её губы.
        - Прекрати, вдруг кто-нибудь войдёт, а тут такая шумоизоляция, что и не слышно. Ты же не слышал, как я вошла.
        С такими аргументами не поспоришь, пришлось прекратить это чудесное занятие. Юля же сразу прицепилась, как я не отнекивался, вставить песню в программу. Как хорошо, что я заменил некоторые слова в песне, здесь бы их не поняли.
        9 глава
        Перед нами - музыкант!
        У него - большой талант!
        Он сидит за пианино...
        Растопырил пальцы... дивно...
        Вечером приехал Бортников, посмотреть, как мы устроились, застал нас в самый разгар спора по поводу, как лучше проигрывать припев.
        - Что за шум, а драки нету? - спросил он с порога. - Не понял, на улице жара, а у вас тут прохлада. Как так?
        - Это кондиционер, нашли на складах, - гордо сказал я. - Его выбросить хотели, не знали, что с ним делать.
        - Вот дела, вот эта коробка даёт холод? На заводе стоит охлаждение, так там конструкция чуть ли не с дом.
        - Да, она самая, японцы придумали.
        - А у нас что, умов нет? Надо и нашим гражданам в каждый дом по кондиционеру. Скоро в Москву поеду, отчитываться о проделанной работе, поставлю вопрос ребром. Ну, как вы тут? Смотрю, обживаетесь.
        - Да, есть такое дело. Вот, новую программу готовим. Старую же на инструменты выменяли.
        - Вот откуда сие богатство! Ясно всё с вами. И когда порадуете?
        - Думаю, к дню города приготовим подарок для жителей.
        - Похвально. Чем ещё помочь?
        - Так вот тут какое дело... Студия-то есть, а магнитофона для записи песен нет.
        - Попробую пошукать по своим каналам. Ещё что?
        - Вот мы выступаем перед народом на улице в основном, каждый раз сцену собирают и разбирают. Можно же сделать передвижную, скажем, из полуприцепа от «МАЗа», зацепил, привёз в нужное место, а после концерта обратно.
        - Ну, это решаемо, во дворе вон у вас место есть, туда и поставим в ближайшие дни. Что для оборудования сцены понадобится, скажите, привезём.
        Полуприцеп появился во дворе уже на следующий день, переделкой вызвался заняться скучающий без дела Евгений. Его задача была в том, чтобы сделать фургон, одна боковая панель которого раскладывается вверх и вниз по принципу «бабочки» в горизонтальных плоскостях, продлевая сцену. Сбоку опускающаяся лестница, в крыше предусмотреть специальные фермы для размещения навесного светового и звукового оборудования. За выполнение поставленной задачи он принялся с большим рвением.
        Магнитофон же, и не один, а сразу два, привезли с Красноярского радио через неделю. Это были аппараты, списанные с радиовещания, но в отличном рабочем состоянии. Размером они были со стол, железные ящики, профессиональные стационарные магнитофоны Горьковского завода «МЭЗ-28А» 1965 года выпуска. Опробовали в этот же вечер, с магнитофонами прибыли двадцать бобин плёнок. Запись получилась чистая, было интересно услышать свои голоса со стороны.
        Месяц репетируем и делаем записи, чуть ли не по двадцать пять часов в сутки. Готовим первый альбом под названием «Лирика». В него вошли песни: «А мы любили», «Льдинка», «Дожди», «Мой друг художник и поэт», «Тополиный пух», «Маленькая страна»,«Наше лето», «Белые розы», «Младший лейтенант», «Медлячок», «Мечты сбываются», «Городские цветы», «Синие лебеди», «Качка», «Всё пройдет». Всё, как говорится: «спи-жена».
        Женя закончил передвижную сцену, сделал аккуратно и практично: борта и опоры открываются гидравликой, крепление для света и колонок. Короче, всё предусмотрел. Теперь мы во всеоружии, упакованы по самую маковку. Через три дня день города, представляем программу комиссии. Ну, комиссия громко сказано - Бортников и Рафаилов. Приняли и утвердили, после месяца кропотливых трудов программа готова. Через три дня узнаем, не зря ли мы трудились.
        День выступления. Зацепили сцену к «МАЗу» и отбуксировали к ДК, разложили у центрального входа. Расставили аппаратуру, для Ивана с микшерским пультом выдвигалось вперёд на два метра решетчатое ограждение. Мало, конечно, но технические возможности большего не позволяли. Задняя стенка украшена, уже по традиции, кремлёвскими башнями, но с настоящими горящими красными звёздами, сверху установлены все десять лучей и зеркальный шар. Спереди сцены посередине два монитора, по бокам генераторы мыльных пузырей и световые гантели и по два кабинета, поставленные друг на друга. В глубине сцены на небольшом подиуме располагается ударная установка с тремя микрофонами для подзвучивания. Слева бас-гитара, справа соло, с комбиков звук тоже снимается микрофонами, синтезатор тоже справа и плюс ещё пять микрофонов, в которые мы и поём собственно, вот этим хозяйством и управляет Иван, выводя уже общий звук в кабинеты. Не забывайте, на нём и эффекты, работы выше крыши. Опробовали и настроили аппаратуру. Да, четыреста ватт - это не шестьдесят. Ещё будет сюрприз, который по нашей просьбе подготовили ракетчики, установили
сзади сцены «мортиры» для фейерверка.
        Все ждем вечера. Волнения вроде нет, хотя состояние какое-то непонятное, как деды говорят: «сосёт под ложечкой». После ярмарки и народных гуляний жители города к девяти часам вечера стали собираться возле ДК. Девять часов, пора начинать, поднимаемся на сцену, занимаем каждый своё место, я подхожу к микрофону.
        - Здравствуйте, дорогие жители Красноярска-45! Группа «Звёзды», поздравляет вас с днём города!
        - Ура! Ура! Ура!
        - Вы все много трудились на благо нашего любимого города, вложили в него сердце и душу! Благодаря вашим стараниям он растёт и процветает!
        Бурные аплодисменты.
        - Мы хотим всем вам пожелать счастья, благополучия и долгих лет жизни! И в подарок вам в этот день исполним для вас наши песни!
        Если любовь не сбудется,
        Ты поступай, как хочется.
        И никому на свете,
        Грусти не выдавай.
        Новая встреча - лучшее
        Средство от одиночества,
        Но и о том, что было,
        Помни, не забывай.
        Мечта сбывается и не сбывается.
        Любовь приходит к нам порой не та.
        Но всё хорошее не забывается.
        А всё хорошее и есть мечта.
        Пусть о любви нечаянной,
        Кто-то сказать осмелится.
        Если поверишь в это,
        Сердце не закрывай.
        В сердце необитаемом,
        Снова любовь поселится.
        Но и о том, что было,
        Помни, не забывай.
        Мечта сбывается и не сбывается.
        Любовь приходит к нам порой не та.
        Но всё хорошее не забывается.
        А всё хорошее и есть мечта.
        Мечта сбывается и не сбывается.
        Любовь приходит к нам порой не та.
        Но всё хорошее не забывается.
        А всё хорошее и есть мечта.
        Мечта сбывается и не сбывается.
        Любовь приходит к нам порой не та.
        Но всё хорошее не забывается.
        А всё хорошее и есть мечта.
        Автор текста Танич и композитор Антонов даже не представляют, какая популярность ждёт их детище в 1970 году. Следующая песня Юлина - «Синие лебеди»:
        Одна девчонка в шестнадцать лет
        Поверила в счастье, которого нет.
        А кто она, как её зовут,
        Вы догадайтесь сами.
        И вот однажды с улыбкой злой,
        Её избранник, её герой,
        Сказал спокойно -
        "Давай с тобой мы будем просто друзьями".
        Синие лебеди, светлые сны,
        Гордые птицы волшебной весны.
        Вы обманули меня, улетели за дальние дали.
        Синие лебеди, где же вы, где?
        Тени открылись на синей воде.
        Вы же любовь от беды уберечь мне обещали.
        Одна девчонка в шестнадцать лет,
        Купила на поезд плацкартный билет.
        А кто она, как её зовут,
        Вы догадайтесь сами.
        И нёс куда-то её экспресс,
        Летел за окнами осенний лес.
        Катилось детство по щекам,
        Хрустальными слезами.
        Синие лебеди, светлые сны,
        Гордые птицы волшебной весны.
        Вы обманули меня, улетели за дальние дали.
        Синие лебеди, где же вы, где?
        Тени открылись на синей воде.
        Вы же любовь от беды уберечь мне обещали.
        Синие лебеди, светлые сны,
        Гордые птицы волшебной весны.
        Вы обманули меня, улетели за дальние дали.
        Синие лебеди, где же вы, где?
        Тени открылись на синей воде.
        Вы же любовь от беды уберечь мне обещали.
        Спасибо тебе, Наташа Королёва, ты подарила моей девушке прекрасную песню, правда тебя ещё даже в планах нет у твоих музыкальных родителей. Продолжаем наше выступление «Городскими цветами», в недалеком будущем её уже не напишет Леонид Дербенёв, и музыку к ней не сочинит Максим Дунаевский.
        В городах, где зимою не видно зари,
        Где за крышами спрятана даль,
        По весне, словно добрые духи земли,
        Прорастают цветы сквозь асфальт.
        Оттого ль, что загадка какая-то есть,
        На земле у любой красоты,
        Оттого ль, что родился и вырос я здесь,
        Я люблю городские цветы.
        Городские цветы, городские цветы,
        Вот опять я кричу вам сквозь грохот и дым,
        Городские цветы, городские цветы,
        Навсегда завладели вы сердцем моим.
        Городские цветы, городские цветы,
        Навсегда завладели вы сердцем моим.
        В час, когда фонари в фиолетовой мгле,
        Цедят свет над ночной мостовой,
        Снятся сны вам о влажной весенней земле,
        О долинах заросших травой.
        Может быть, как никто понимаю я вас,
        Потому что, устав на бегу,
        Проклинал этот город я тысячу раз,
        А покинуть вовек не смогу.
        Городские цветы, городские цветы,
        Вот опять я кричу вам сквозь грохот и дым,
        Городские цветы, городские цветы,
        Навсегда завладели вы сердцем моим.
        Городские цветы, городские цветы,
        Навсегда завладели вы сердцем моим.
        Городские цветы, городские цветы,
        Навсегда завладели вы сердцем моим.
        Городские цветы, городские цветы,
        Навсегда завладели вы сердцем моим.
        Сердцами жителей Красноярска-45 наша группа теперь владеет точно. Дальше продолжаем весёленькой «Качкой», морячка не придёт уже к Жене Осину. Потом Юля с «Младшим лейтенантом», который не потанцует с Аллегровой. Я с грустным «Медлячком» - группы «Баста», даёшь зарождение РЭПа в СССР. Дальше перечислять не буду, пели часа два с копейкой. Нас не отпускали со сцены, народ требовал «продолжения банкета». На последнем припеве «Замыкая круг», по договорённости, ракетчики дали залп фейерверка.
        Утром отоспаться, мне было не суждено, разбудил Бортников. Как всегда пришёл без приглашения, но с подарком.
        - Что спишь, лежебока! - начал он с порога. - Всю жизнь так проспишь!
        - Вчера был очень тяжёлый день, - зевая, отвечаю я, стоя в коридоре, закутанный в одеяло.
        - Просыпайся, труба зовёт! - хохочет он. - Я завёз ваши песни на радио в Красноярске, сегодня уже должны передавать в вечернем эфире. Мало того, собирайся, едите в Красноярск на интервью, вернее, сразу два. Ты ещё не одет? Женя уже всех поднимает, я ему «РАФик» дал, он вас и повезёт. Надо, наверное, аэропорт построить, сел в самолет, раз, и в Красноярске. Да что в Красноярске, много можно куда лететь - по делам и на отдых тоже. Ладно, мечты, мечты, собирайся, я дальше «полетел», - засмеялся он.
        Вот «летим» на всех парах в радиодом Красноярска, на улицу Мечникова, 44 а. Кирпичное типовое трехэтажное здание, оно было специально спроектировано для радио - здесь находятся несколько речевых студий, свои монтажные, центральная аппаратная, а концертная площадка располагается в центре дома и имеет подвесную конструкцию, поэтому грохочущие на улице грузовики не мешают записи звука. Вот в это царство мы и попали, по лабиринтам коридоров нас провели в студию радиогазеты «Пионерский салют». Шелудченко Галина Александровна, бессменный ведущий газеты, встречала нас у порога.
        - Здравствуйте, мои дорогие! Проходите, рассаживайтесь. Мы с вами проведём интервью просто, в неофициальной обстановке, я задаю вопросы о вас и вашем творчестве, вы отвечаете, потом всё это смонтируют наши звукорежиссеры и в эфир. Расселись, удобно? Начнём тогда.
        Она кивнула головой оператору.
        - Здравствуйте! В нашей студии в гостях вокально-инструментальный ансамбль «Звёзды». Это молодые ребята, наши земляки, совсем недавно начали своё творчество, но уже успели выступить в «Артеке». Представьтесь, пожалуйста, для наших радиослушателей.
        - Давайте начнём с нашей единственной девушки в группе, - предложил я и кивнул Юле.
        - Я клавишница, играю на синтезаторе, зовут меня Юля Свиридова.
        - Также и исполнительница песен, - влез я, потом кивнул Олегу.
        - Олег Васильев, ударник.
        - Андрей Нестеров, бас-гитара.
        - Я Лев Савушкин, всего помаленьку, - схохмил тот.
        - Иван Петров, звук и свет.
        - Елизаров Виктор, соло-гитара и исполнитель.
        - Он ещё и автор всех наших песен, - теперь влезла в отместку мне Юлька.
        - Расскажите, как вы решили организовать ансамбль и как придумали своё название?
        - Дело было вечером, делать было нечего, - пошутил я, - вот и пришла в голову шальная мысль, а почему бы нам не создать ВИА. Все поддержали предложение, правда, Юлю пришлось уговаривать.
        - Это я так, для виду, - надула губки Юля.
        - Название после многих предложений и долгих дебатов выбрали «Звёзды», в честь звёзд Кремля, которые светят нашей стране.
        - Вы хотите достичь высот Кремля?
        - Нет, мы хотим дарить людям всей страны свет.
        - У вас очень разнообразный репертуар, от лирических песен до песни в честь «Дня Победы». Как это всё в вас уживается?
        - Очень легко, мы разнообразные молодые люди, которые стремятся везде успеть.
        - Ваши выступления проходят со светопреставлениями, которые тоже не оставляют равнодушными зрителей.
        - Да? - я изобразил недоумение. - Это всё наш постановщик света Иван, он же и изготовил все эти чудесные приспособления.
        - Ну, не без твоей помощи и работников цеха ремонта ЭХЗ, - сказал Ваня.
        - Ребята, а как вы проводите свободное время?
        - Занимаемся спортом, ходим в походы, - это Андрей подключился к беседе.
        - Вообще мы много репетируем, очень мало свободного времени, - это уже Олег. - Но мы всё равно стараемся уделять время и домашним делам, и учёбе.
        - А как вам поездка в «Артек»?
        - «Артек» - это главный пионерский лагерь страны, - отвечал Лева, поправив очки на носу. - Путёвка в «Артек» является высшей наградой пионеру за его славные дела. Мы давно не пионеры, но очень рады, что удостоились чести выступать в этом замечательном лагере, перед ребятами из многих стран.
        - Там очень красивая природа и море, - Юля поддержала Лёву. - Мы побывали у дуба Пушкина и в доме Чехова. Нам очень всё понравилось.
        - Спасибо большое, что вы заглянули к нам в гости, я была очень рада нашему знакомству. Успехов в творчестве и до новых встреч.
        - До свидания, - дружно ответили мы.
        - Всё, ребятки, ещё раз большое спасибо, что нашли время заглянуть к нам. Надеюсь, попаду на ваше выступление и увижу всё своими глазами, а не по рассказам.
        - Мы будем очень рады видеть вас, - ответил я любезностью.
        После записи нас ожидал в коридоре директор радио Пётр Егорович Чижов, он поздоровался с каждым за руку.
        - Так вот для кого так выпрашивали магнитофоны. Прослушал ваши записи, в очень хорошие руки попала наша аппаратура, нисколечко не жалею, а даже очень рад, что помог таким молодым дарованиям. Ваши песни уже почти все согласованы для эфира. Хотелось бы получить и запись «Дня Победы», да и других ваших песен.
        - Пётр Егорович, записей этих пока нет, но как только, так первым делом вам передадим обязательно, - ответил я.
        - Вот и прекрасно, буду ждать обещанного, надеюсь не три года, - засмеялся он.
        - Мы очень постараемся.
        - Ладно, пойдёмте, провожу вас на следующее интервью для передачи «К вам в дом приходит песня», там буквально несколько слов о вашем творчестве.
        С краевого радио мы выходили возбуждённые, первое интервью как-никак. У микроавтобуса, переминаясь с ноги на ногу, ждал Евгений.
        - Ну, как прошло?
        - Всё просто прекрасно, Евгений, - задрал нос кверху наш батюшка Лев. - «Звёзды», они и в Африке звёзды!
        И после этих слов он получил подзатыльник от Андрея.
        - Уймись, «звезда», а то фингалы будут у тебя под глазами светить.
        - Чего дерёшься! - почесал затылок Лев. - Чуть что, сразу в глаз норовишь.
        - Не прыгай выше головы.
        - Поехали до дома - до хаты. Надо отпраздновать ваше первое интервью, - предложил Женя.
        - И по радио надо себя послушать обязательно, - восторженно сказала Юлия.
        - Тогда по коням!
        Вечером вместе с родными и семейством Бортникова собрались за большим столом в нашей резиденции. Никогда ещё такой большой компанией не собирались. Стульев и посуды не хватило, бегали за этим всем к Ивану Николаевичу, его дом - самый ближний был. Подключили радио через колонки, и все с нетерпением ждали, когда начнётся «К вам в дом приходит песня». Коротали время за рюмочкой коньяка «Юбилейный» из закромов Бортникова и обсуждением нашего творчества. Вот и позывные радиопрограммы, и звучит песня - «Мечты сбываются», все хлопают в ладоши - «Наши, наши, поют!». Потом диктор объявляет, что мы, собственно, у них в гостях. Представляемся, рассказываем о себе и о песнях. Следующей песней звучит «Младший лейтенант», естественно, в Юлином исполнении, она аж взвизгнула от радости. Присутствующие засыпали её комплиментами. Юлька, как обычно, покраснела от смущения, щёчки горят румянцем, обожаю её такую. Потом немного болтологии и третья наша песня - «Медлячок». Я потерял дар речи, обалдеть - «Лёд тронулся, господа присяжные», теперь точно новые веянья в музыке обеспечены. Ведущий прощается с нами и
объявляет, что завтра для юных слушателей ВИА «Звёзды» будет в гостях у «Пионерского салюта».
        Вот и состоялся наш дебют на радио. Думаю, наша аудитория теперь хорошо расширится. Наша шумная компания разошлась далеко за полночь. Благо, все мы живём в пяти минутах ходьбы. У ворот студии к нашему оживлённому коллективу подъехал милицейский жёлтый «УАЗик» с синей полосой, из него вышли лейтенант и сержант, представились, начали интересоваться, откуда мы такие «красивые», но увидев Бортникова, оробели, извинились, отдали честь и предложили проводить нас до дома. Вот в сопровождении милицейского «бобика», хорошо хоть без мигалки, мы проследовали по домам.
        Наконец-то я лягу на свою любимую кровать, обниму свою любимую подушку.
        Моя любимая кровать -
        моя извечная невеста,
        тебя я буду обнимать,
        не находя себе я место.
        10 глава
        Смотри, как он красив. Сияет!
        Таким огранка ни к чему.
        И так, не пыжась, затмевает!
        И так, теснит к бордюрам тьму.
        "Утро красит ясным светом
        стены древнего кремля,
        просыпается с рассветом
        вся Советская земля!
        Рассвет давно уж в полдень обратился,
        а у меня лишь только «шар» открылся."
        Чего-то меня на стихи прибило, зараза какая-то прицепилась, наверное. Кыш, нечистая сила, изыди проклятая.
        По радио звучит горн - «Ту-ту-ту-ту-туру-тутум-ту-ту-тутум», и девочка объявляет: «Здравствуйте, ребята! Слушайте радиогазету, пионерский салют!» и звучит песня:
        Вот одна из тех историй,
        О которых люди спорят,
        И не день, не два, а много лет.
        Началась она так просто,
        Не с ответов, а с вопросов,
        До сих пор на них ответа нет.
        Галина Александровна объявляет:
        - Здравствуйте! В нашей студии в гостях вокально-инструментальный ансамбль «Звёзды»…
        Вот так, с утра «пораньше», просыпаешься знаменитым.
        Как хорошо в России по утрам -
        стучат все в двери - тарарам.
        «Кого там нелегкая принесла? Не буду открывать - пошли все на ху…тор бабочек ловить… Нет, кто-то очень меня хочет!»
        Встаю с кровати, кондыбаю к двери, отворяю ворота.
        «Юлька?!»
        - Спишь? Вставай!
        Её взгляд падает чуть ниже пупка, чуть выше колен.
        - Нет, ты весь вставай! Радио включай!
        В ответ по радио звучит:
        Маленькая страна, маленькая страна,
        Кто мне расскажет, кто подскажет,
        Где она, где она?
        Маленькая страна, маленькая страна,
        Там, где душе светло и ясно,
        Там, где всегда весна.
        - Ты слышишь, нас передают! - чуть не кричит Юлька. - А ты всё спишь!
        - Не сплю уже, - бурчу я. - Ты пришла! Ты пришла ко мне сегодня на нейлоновых чулочках, юбку выбрав покороче, в туфельках на каблучочках, в трусиках «La Perla», своим телом и запела, упиваясь красотой своей.
        - Чего?! У тебя что, температура? - Юлка трогает мой лоб. - Вроде нет! А чего ты какой-то бред несёшь?
        - Не обращай внимания, не проснулся я ещё.
        А про себя подумал:
        «Чегось прёт меня! Какого ху…дожника я Лепса приплёл? Что курили вчера?»
        - Ясно всё с тобой, мой ясный сокол! Птица «перепел» - знаешь такую?
        - Юль, не грузи, и так тошно.
        - У-у-у, батенька! - весело смеётся она. - Похмелье, поздравляю!
        «Поздравляет она. Тут весь ливер трясётся. В горле сушняк. Не до праздника. Посидели вчера на славу».
        - Сегодня клёва не будет?
        - ?!
        - Вчера клёво было! - весело смеется она.
        «Юлечка, солнышко, я тебя, конечно, очень-очень люблю, но сейчас помолчи, пожалуйста, а то я готов тебя задушить… Правду говорят - от любви до ненависти, один шаг».
        А сам натужно улыбаюсь:
        - Проходи на кухню. Я себя пока в порядок приведу.
        Бреду в ванную, чищу зубы.
        «О! Пушок над губой появился. Становлюсь половозрелым. Ха-ха-ха! Будет, что вспомнить на свалке!»
        Выпили кофе.
        «Вроде полегчало. Какое счастье привалило!»
        - Юля я тут только что новый хит придумал! Слушай!
        И я напел:
        Мы желаем счастья вам!
        Счастья в этом мире большом!
        Как солнце по утрам,
        Пусть оно заходит в дом!
        - Как тебе?
        - Здорово! Какой ты у меня молодец! А дальше?
        - А дальше! Скоро только сказка сказывается, да не скоро дело делается.
        - Фу! Какой ты противный!
        - Только что молодец был?
        - А теперь испортился! - сделала губки уточкой она.
        Как её можно не любить?
        - Всё, был неправ! Исправлюсь! Наши, интересно, проснулись?
        - Да уже все с утра на студии, меня вот отправили проверить, где ты пропал.
        - Дома, где же ещё? Пошли на студию!
        Трое суток практически непрерывной усердной работы и «Мы желаем счастья вам». Евгений везёт в Красноярск. Он даже не успел вернуться, а по радио уже звучит наша пятерка голосов:
        В мире, где кружится снег шальной,
        Где моря грозят крутой волной,
        Где подолгу добрую ждём порой мы весть,
        Чтобы было легче в трудный час,
        Очень нужно каждому из нас,
        Очень нужно каждому знать, что счастье есть.
        Мы желаем счастья вам!
        Счастья в этом мире большом!
        Как солнце по утрам,
        Пусть оно заходит в дом!
        Мы желаем счастья вам!
        И оно должно быть таким,
        Когда ты счастлив сам,
        Счастьем поделись с другим!
        В мире, где ветрам покоя нет,
        Где бывает облачный рассвет,
        Где в дороге дальней, нам часто снится дом.
        Нужно и в грозу, и в снегопад,
        Чтобы чей-то очень добрый взгляд,
        Чей-то очень добрый взгляд, согревал теплом.
        Мы желаем счастья вам!
        Счастья в этом мире большом!
        Как солнце по утрам,
        Пусть оно заходит в дом!
        Мы желаем счастья вам!
        И оно должно быть таким,
        Когда ты счастлив сам,
        Счастьем поделись с другим!
        Мы желаем счастья вам!
        Мы желаем счастья вам!
        Мы желаем счастья вам!
        Вот так - куём хиты, не отходя от кассы. Обратная сторона медали показала себя через час. Женя, вернувшийся из поездки, вошёл в наш родимый дом, со словами:
        - А что там за толпа девчонок у ворот?
        Мы в недоумении выглянули в окно. Действительно, человек пятнадцать девочек с плакатом «Звёзды, мы вас любим!» скандировали у ограды. Это просто через новые «пластиковые» окна мы ничего не слышим. Так, проблема, которую надо срочно решать, иначе фанаты житья не дадут. Нужно направить их энергию в нужное русло. Вот только в какое?
        - Женя, будь так добр, пригласи девчонок в студию, - попросил я.
        Он посмотрел на меня недоумённым взглядом, но пошёл на улицу. Девчата от пятнадцати лет до восемнадцати стояли в нашей зале и с интересом оглядывались по сторонам.
        - Здравствуйте! - начал я. - Дорогие девочки, что вас привело к нашему порогу?
        - Мы хотели увидеть вас и услышать ваши песни, - сказала за всех рыжая девушка с веснушками, - но на улице ничего не слышно. Вы что, не репетируете?
        - Наши песни можно услышать по радио, незачем здесь толпиться, а здесь очень хорошая звукоизоляция, поэтому вы ничего не услышите. Пойдёмте, я вам всё покажу.
        Я показал им студию и рассказал, как мы репетируем, потом мы исполнили для них «Белые розы». Девчонки были в восторге.
        - Так, товарищи девушки, - обратился я к ним. - А теперь все по домам и давайте вы будете собираться в другом месте. Не здесь, так как вы мешаете нашей творческой деятельности. Да и люди смотрят, что они про вас скажут?
        - Да, а как же вас видеть? - это опять конопатая.
        - Тебя как зовут?
        - Катя
        - Так, давайте так решим, Катя, мы сделаем свои фото и распишемся для вас на них, а встречаться будем раз в месяц. Ну а раз Катя у нас самый активист, тебе и организовывать всех. Ты старшая, собирай всех, кто нас желает видеть под своё крыло. Пока лето, можете на улице собираться, вот, к примеру, у камня города, а к зиме решим вопрос с местом. Расклейте объявления по городу, что любители ВИА «Звёзды» собираются там-то и там-то раз или два в неделю, как решите. Всё понятно? Вот и прекрасно, значит, вы не мешаете нам, мы ходим на встречи к вам.
        Шумная компания удалилась. Надо сказать, девчонки молодцы, расклеили объявления, и теперь по субботам у камня городу собираются наши фаны, а возле студии никто нас не караулит. Мы же в ответ сдержали обещание с фотографиями, устроили фото-сессию, расписались на фото и передали им. Для фото-сессии подготовились, как надо, наварили джинсов. Да, наварили, вот рецепт:
        1. Берём джинсы, скручиваем их, завязываем узлами и перетягиваем верёвочками в разных местах, но не сильно туго.
        2. В большую кастрюлю наливаем воду, чуть больше половины, воду доводим до температуры 80 градусов, а затем добавляем туда стакан белизны - и до кипения.
        3. После опускаем джинсы в эту жидкость так, чтобы джинсы всё время полностью были покрыты водой, ждём минут десять.
        4. Достаём, простирываем в холодной воде, сушим и отглаживаем. «Вуаля!» получаем крутые «варёнки».
        В это новом веяньи моды мы и делали фото, на чёрно-белых снимках смотрелось шикарно. Не прошло и недели, как я увидел первую девчонку, гордо шагающую в «варёнках». Думаю, через полгодика в них будет щеголять вся страна, моду опередили лет на двадцать.
        Каникулы для нас так и не настали. Бортников опять нас отправил выступать от Красноярска до Норильска. Сказал: пока тепло, надо успеть. Так что - «работать негры - солнце ещё высоко!» Вот мы со всем своим скарбом стоим на речном вокзале города Красноярска. Фотографируемся у адмиралтейского якоря, это памятник, посвящённый столетию постройки первого парохода на Енисее, на новенький «ФЭД-2Л», подаренный нашими фанатами, чтобы мы на него для них делали свои фотографии. А нам не жалко, взяли аж целых пять плёнок по 36 кадров, все израсходуем.
        Вот мы грузимся в белоснежный теплоход на подводных крыльях с голубой полосой по борту и названием «Метеор-70», 34 метра в длину. Занимаем вместе с аппаратурой весь носовой салон, оборудованный двадцатью четырьмя мягкими креслами, наподобие как в самолёте. Наш маршрут:
        1 день - Енисейск,
        2 день - Ярцево,
        3 день - Бахта,
        4 день - Туруханск,
        5 день - Игарка,
        6 день - Дудинка,
        7 день - Норильск (уже на автобусе).
        Обратно, сами понимаете, «таким же Макаром».
        Как говорят матросы - «плавает дерьмо в проруби, а мы ходим». К «Метеору» это не относится, он летает, но никак не ходит. Когда «Метеор», поднимаясь над водой, «встает на крыло», создается гидропланирующий эффект, и судно просто летит над водой. Ход ровный, спокойный, скорость, километров шестьдесят, не ощущается вообще. За окнами мелькает сибирский пейзаж, скоро осень. В салоне теплохода есть даже бар, но вот ночевать мы будем в населённых пунктах следования, судно не предназначено для ночных плаваний.
        Воды могучей реки текут по территории СССР от её южных границ до побережья Северного Ледовитого океана. Аборигены южной Сибири называли её Улуг-хем, что означает - Великая река. А коренные жители северных территорий дали ей имя Ионесси - Большая вода. Иностранные купцы в это же время именовали как Gelissi или Geniscea. С годами название реки трансформировались в Енисей. Чем дальше к северу, тем полноводнее и шире становится Батюшка Енисей, особенно после впадения в него трёх многоводных притоков: Ангары, Подкаменной Тунгуски и Нижней Тунгуски. В этих местах ширина Енисея достигает четырёх километров.
        Путешествие наше заняло больше двух недель. Вернулись мы домой двадцать восьмого августа, и отдохнуть-то не успеем до школы - «такова се ля ви». Отнесли пленки в фотоателье на проявку и распечатку, фотографии оставили себе, а плёнки отдали Катерине, пусть она занимается ими дальше.
        Первого сентября в крутом синем костюме в мелкую белую полоску (школьная форма не обязательна для старшеклассников), с комсомольским значком на груди (это обязательно), с огромным букетом цветов для Галины Георгиевны я шагаю в школу. «Снова в школу, как будто в первый раз, в первый класс. Ещё два года муче… учений - держись, товарищ, держись!»
        Вот с такими мыслями я и подошёл к крыльцу школы, где уже почти все ученики собрались не линейку, разделившись на классы. Я подошёл к своему классу, со всеми поздоровался, хитро подмигнул Юльке, подарил букет классной.
        Прошла праздничная линейка, директор прочитал пламенную речь, не забыв упомянуть нас, гордость школы. Потом младшеклассники, читали стихи про школу, десятый класс танцевал вальс, потом один из ребят взял первоклашку на плечо и понёс её по кругу, пока она звонила в колокольчик, изображая первый звонок, а вся школа дружно хлопала. После разошлись все по своим классам, на первый урок. Первым уроком у нас «Русский язык», на доске тема урока: «Сочинение. Как я провёл лето». Наша пятерка дружно переглянулась, и все засмеялись. На нас смотрели, как на дебилов, а мы не могли остановиться. У дураков мысли сходятся. Чтобы нам написать, как мы провели это лето, не хватит и пяти уроков, даже в сокращённой форме. Если только переписать план мероприятий, проведённых нами, как раз урок уйдёт. Вот мы через смех и слёзы все наперебой, пытались объяснить, почему нас разобрало веселье. Классная поняв, что мы пытаемся объяснить, тоже засмеялась.
        - Давайте тогда разделим ваше лето, каждый из вас напишет об одном событии.
        Так и поступили. Я писал об «Артеке». Юля про пионерлагеря «Таёжный» и «Столбы». Лев о том, как открывали студию. Андрей о Красноярске. Олег про «круиз» по Енисею. Иван о нашем родном «Спутнике» и походе на реку Богунай.
        Следующим уроком литература. Наши одноклассники всё-таки не выдержали и засыпали нас вопросами. Галина Георгиевна сжалилась над всеми и решила провести урок на свободную тему. Естественно, темой были мы. Юлька побежала домой и принесла альбом с нашими свежими фотографиями, который только вчера закончила оформлять. Альбом пошёл по классу, все рассматривали фотографии и засыпали нас вопросами.
        В субботу пятого числа в шесть вечера была назначена встреча у камня основания города с фанатами нашей группы. Мы собрались на студии и уже оттуда пошли к камню. Идти-то всего метров двести, и, уже выходя из резиденции, мы увидели вереницы народа, идущего по направлению к реке. Проехало сразу три милицейских «бобика» и скорая помощь. Что там случилось? Мы рванули туда. Как оказалось, всё банально просто, все шли на встречу с нами, а скорая и милиция приехали на всякий случай. Ну и как прикажете со всем городом общаться, ума не приложу. Выручила Катя.
        - У вас же есть сцена! - сказала она.
        - Так её надо за машину цеплять, она же тяжёлая, - не понял я её.
        - Сейчас ребята так её прикатят, я организую, только ворота откройте.
        - А электричество? - не мог успокоиться я.
        - Это вообще не вопрос, рядом ремонтная бригада работает, у них военный бензоэлектрический агрегат, бригадир мой дядя. Дайте минут двадцать, и всё будет. Вы только спойте хоть пару песен.
        - Да куда мы денемся с подводной лодки. Здесь весь город, наверное, собрался, надо уважить тех, кто нас любит.
        - Да мы и сами не ожидали, что столько народу придёт. Обычно нас человек двести-триста собирается.
        - Сколько? - у Юли глаза вылезли на лоб.
        - Да, мы собираемся, обсуждаем ваше творчество, поём ваши песни. Всегда спокойно, нет ни пьяных, ни дерущихся, всё культурно проходит. Нас даже милиция хвалит. Да и сам начальник милиции ваши песни любит слушать, приходил даже один раз на встречу.
        Сказать, что мы были удивлены, это ничего не сказать. Но не успели мы прийти в себя, а уже парни вместе с милиционерами, под руководством Евгения, подкатывали сцену к набережной. Откуда-то с дворов появились рабочие и поставили в сторонке бензогенератор, запустили его и разматывали провода. Действительно через двадцать минут сцена распахнула борта, и Женя командовал, куда и что ставить. Иван уже занял своё место у пульта, подключая аппаратуру. Мы же, пока шли приготовления, раздавали автографы всем желающим, которым Катерина раздавала наши фото с поездки, на них мы и расписывались.
        Через сорок минут мы стояли на сцене и настраивали инструменты.
        - Здравствуйте! Честно скажу, мы не ожидали, что у нас столько поклонников! - начал я. - Спасибо вам большое! Мы постараемся и в будущем не разочаровывать вас! Давайте уже начнём наш импровизированный концерт. Надеюсь, нас никто не заругает, что мы все здесь нежданно, негаданно собрались.
        Люди по доброму рассмеялись и захлопали в ладоши. Тут кто-то выкрикнул:
        - Если что, наша доблестная милиция за нас заступится!
        И смех просто накрыл набережную. Когда смех маленько стих, мы дружно начали:
        - Ла, ла, ла, ла, ла, ла...
        Я заиграл сольную партию на гитаре и запел.
        Вновь о том, что день уходит с Земли,
        В час вечерний спой мне.
        Этот день, быть может, где-то вдали,
        Мы не однажды вспомним.
        Вспомним, как прозрачный месяц плывёт,
        Над ночной прохладой.
        Лишь о том, что всё пройдёт,
        Вспоминать не надо.
        Лишь о том, что всё пройдёт,
        Вспоминать не надо.
        Все вместе:
        Всё пройдет: и печаль, и радость.
        Всё пройдет, так устроен свет.
        Всё пройдет, только верить надо,
        Что любовь не проходит, нет.
        Юля продолжает:
        Спой о том, как вдаль плывут корабли,
        Не сдаваясь бурям.
        Спой о том, что ради нашей любви,
        Весь этот мир придуман.
        Спой о том, что биться не устаёт,
        Сердце с сердцем рядом,
        Лишь о том, что всё пройдёт,
        Вспоминать не надо.
        Лишь о том, что всё пройдёт,
        Вспоминать не надо.
        Снова все хором:
        Всё пройдет: и печаль, и радость.
        Всё пройдет, так устроен свет.
        Всё пройдет, только верить надо,
        Что любовь не проходит, нет.
        И я последний куплет:
        Вновь о том, что день уходит с Земли,
        Ты негромко спой мне.
        Этот день, быть может, где-то вдали
        Мы не однажды вспомним.
        Вспомним, как звезда всю ночь напролёт
        Смотрит синим взглядом.
        Лишь о том, что всё пройдёт,
        Вспоминать не надо.
        Лишь о том, что всё пройдёт,
        Вспоминать не надо.
        Все присутствующие, дружно хлопая в такт в ладоши:
        Всё пройдёт: и печаль, и радость.
        Всё пройдёт, так устроен свет.
        Всё пройдёт, только верить надо,
        Что любовь не проходит, нет,
        Не проходит, нет.
        Не проходит, нет.
        Не проходит, нет.
        Мы этим вечером, с перерывами, перепели абсолютно весь свой репертуар. Поздним вечером аппаратуру и сцену нам помогли сложить и отбуксировали всё это к нам во двор студии. Жители же пошли большими компаниями в разные стороны и отовсюду слышались наши песни.
        Утром, как всегда ни свет ни заря, нарисовался, не сотрёшь, Бортников.
        - Был вчера на вашем концерте!
        - Странно, я вас не видел?!
        - Да я в сторонке стоял, мне вообще, чтобы вас слушать вчера, даже из дома не надо было выходить! Дали вы вчера жару! Молодцы! Такой праздник для города сделали. Я думаю, все вам очень благодарны, а то у нас развлечений не так много. А тут весь город собрался! В общем, молодцы! Похвально. Какие планы на ближайшее будущее?
        - Да передохнуть хотя бы недельку, а там за новые песни возьмёмся. Да и учёба началась, нельзя пропускать. Хотим ещё все вместе учиться вождению в нашем школьном гараже.
        - Молодцы! Ладно, тогда отдыхайте, я через недельку загляну на огонёк, а пока не буду тогда беспокоить, набирайтесь сил.
        - Иван Николаевич, а что с экспериментальным домом, как дела обстоят?
        - Да пока завели в него отопление, решили оставить на зиму для проверки, как себя вести будет. А вот с окнами я решил не ждать, на базе РМЗ строим цех по производству, отлаживаем процесс изготовления. Думаю, через месяц уже начнём в домах устанавливать, пока сильно не похолодает. Я вот ещё про кондиционер думаю, как бы научиться производить.
        - Да просто возьмите да разберите, снимите все размеры и материалы и заделайте копию.
        - Так ведь так вроде нельзя? Это же кража технологий!
        - А кого мы в этой Японии, извиняюсь, любили? Изменить корпус, название дать «Полюс», доработать ещё что-нибудь, никто и не догадается, что это не наше изобретение.
        - Но мы-то знать будем!
        - А люди спасибо вам скажут, особенно жарким летом. Можно ещё кондиционеры в машины и автобусы установить, вообще загляденье будет.
        - Подумаю, зима впереди, - пробурчал Бортников.
        - Вот ещё что, пришлите вечерком через пару дней в студию рукастого строителя с инструментом, гипсовой листовой штукатурки листов десять, да профиля из оцинкованного железа «П» образного 50 на 50, пусть нагнут - штук тридцать, шурупов на 25 - сотен пять.
        - Что это ты задумал?
        - Вот присылайте и сами всё через неделю увидите.
        - Хорошо, по рукам!
        Мы пожали руки и попрощались.
        Задумал я подвесной потолок, да вот только не подумал о том, что шуруповёртов ещё нет, дрели и перфораторы есть, но ими шуруп не закрутишь, и все шурупы придется крутить вручную, а это руки отвалятся, точно, к бабушке не ходи. Когда пришёл мастер, я объяснил ему, что хочу. Он почесал в затылке и сказал:
        - Сделаем, помощники только нужны, держать, пока я буду ручной дрелью всю эту конструкцию прикручивать. И основной каркас из деревянного бруска собирать, а изгибы уже из профиля, так проще будет.
        На том и порешили. Через три дня усердной работы в нашей гостиной красовался трехъярусный потолок, в торцах которого была установлена ёлочная гирлянда «Капелька», и перегородка с полочками. Оставалось всё это оштукатурить и окрасить, но это дело штукатуров-маляров. Когда Бортников пришёл, он просто ахнул:
        - Это вот на это творение ты у меня всё просил?
        - Ну да?! - потупил я взгляд, не поняв его реакцию. - Красиво же?
        - Красиво, но бесполезно.
        - Но не всё же должно быть полезным, должно и взгляд, и душу радовать.
        - Да не обижайся, это я по стариковски ворчу. Красота будет, когда покрасите. Ладно, я вот с чём пришел, ты вот песню ко «Дню Победы» душевную написал, душу радует, а вот ко «Дню Великой Октябрьской социалистической революции» можешь сочинить?
        - А?! Э!? Не знаю, обещать не буду, но очень сильно постараюсь.
        - Постарайся. Ладно, успехов в творчестве, а у меня дел ещё полно.
        Ну вот, мой потолок не оценили, непрактично говорят. А вот насчёт песни? Что придумать? Ума не приложу. Я неделю вспоминал хоть что-то, но на тему революции ничего не вспомнил, всё хорошее уже давным-давно написано до меня. И вот сидим мы на истории, учитель нам горячо рассказывает как раз про революцию, и тут Юлька толкаем меня в бок и шепчет:
        - Посмотри, какой тут Ленин молодой, - и показывает мне учебник. - Волосы все на месте, даже непривычно.
        - Юлька! - чуть не кричу я. - Ты прелесть!
        Хватаю ручку и начинаю судорожно писать. Историк меня окрикивает, но я не обращаю внимания. Слышу, Юлька извиняется за меня, что-то объясняет про мой талант и вдохновение. Мне уже не до них - новый шедевр прёт наружу. «И вновь продолжается бой». Вечером позвонил Бортникову и договорился о встрече.
        - Вот! - протянул я ему листок с текстом.
        - !? Что это? - поднял бровь он.
        - Понимаете, Иван Николаевич! Всё хорошее о революции давно написано: «Наш паровоз вперёд летит», «Тачанка», «Там вдали за рекой». Я рискнул и написал то, как мы, молодёжь, принимаем знамя революции.
        - И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди. И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди! - прочитал вслух Бортников. - Нет, ну я же говорил и снова скажу: гений! Давайте, молодёжь, в бой, чтоб к седьмому песня уже звучала по радио.
        - Иван Николаевич, - замялся я, - это, конечно, может, не моё дело...
        - Не томи, выкладывай, что у тебя на уме!
        - У нас гимн страны уже столько лет без слов исполняется, сами знаете по какой причине.
        - Ну и?
        - Я вот взял на себя смелость и подправил старый гимн, как бы это сказать, под новые веяния.
        - Редактор! Давай посмотрю.
        Он прочитал второй листок, отложил, посидел, покачиваясь на стуле, снова взял текст и перечитал.
        - Да, это хорошо, слова: «Партия Ленина - сила народная», не в бровь, а в глаз. Но такие решения я не могу принимать, это дело государственной важности. Давай так поступим, дело ты хорошее затеял, а я, как в Москву вызовут, сам лично добьюсь встречи с Брежневым и передам ему твой текст гимна. Всё, ступай, чудесный ребенок, - улыбнулся он на прощание.
        Репетировать, репетировать и ещё раз репетировать, как завещал великий… Пашем, в общем, как кони, не жалея струн, барабанов и голоса. Пригласили трубача из оркестра, потом добавили контрабас, через пару дней решили, что ещё не хватает скрипок. И вот записываем - начинает трубач, его подхватывает контрабас, вступает ударник, следом скрипки, и я начинаю петь:
        Неба утреннего стяг...
        В жизни важен первый шаг.
        Слышишь: реют над страною
        Ветры яростных атак.
        И вновь продолжается бой,
        И сердцу тревожно в груди,
        И Ленин такой молодой,
        И юный Октябрь впереди.
        И Ленин такой молодой,
        И юный Октябрь впереди.
        Весть летит во все концы:
        Вы поверьте нам, отцы -
        Будут новые победы,
        Встанут новые бойцы.
        И вновь продолжается бой,
        И сердцу тревожно в груди,
        И Ленин такой молодой,
        И юный Октябрь впереди.
        И Ленин такой молодой,
        И юный Октябрь впереди.
        С неба милостей не жди,
        Жизнь для правды не щади.
        Нам ребята в этой жизни
        Только с правдой по пути.
        И вновь продолжается бой,
        И сердцу тревожно в груди,
        И Ленин такой молодой,
        И юный Октябрь впереди.
        И Ленин такой молодой,
        И юный Октябрь впереди.
        В мире зной и снегопад...
        Мир и беден, и богат...
        С нами юность всей планеты -
        Наш всемирный стройотряд.
        И вновь продолжается бой,
        И сердцу тревожно в груди,
        И Ленин такой молодой,
        И юный Октябрь впереди.
        И Ленин такой молодой,
        И юный Октябрь впереди.
        Прослушиваем. Фу, всё записано! Хлопаем сами себе. Ура, справились! По крайней мере, нам очень понравился результат. Сильная песня получилась, так и подрывает к действию.
        - Друзья, мы все просто молодцы! - начал я свою речь - Но не будем останавливаться на достигнутом, двигаемся дальше, вперёд и вверх!
        - А вверх, это как? - удивилась Юлка.
        - Звёзды светят с неба, вот нам туда и надо, чтоб светить!
        - Ну, ты загнул, так загнул! - хлопнул по плечу меня Андрей.
        - Главное, поставить цель правильно, а там и горы свернуть можно!
        - И какая у нас цель? - спросила Юля.
        - Москва, Кремль, - просто ответил я, и все рассмеялись. - А чего смешного, думаете нереально? Кто не верит, тот пускай сейчас уходит, - на полном серьёзе сказал я, и все замолчали. - Да, задача поставлена трудная, и к ней надо двигаться, вкладывая все силы, несмотря ни на что! А кто не снами, тот против нас!
        - Друг, мы все с тобой, - Андрей протянул мне руку. - Так ведь? - посмотрел он на остальных.
        - Да! - прозвучал дружный хор, и все положили правую руку на руку Андрея, и я накрыл их своей рукой.
        - Вместе и навсегда!
        11 глава
        Мелькают дни, проносятся минуты,
        Я жизнь свою рисую на холсте.
        Нарисовав подробные маршруты,
        Я подошёл к еще одной черте.
        Седьмое ноября - День Великой Октябрьской социалистической революции, это самый главный праздник страны.
        День седьмого ноября -
        Красный день календаря.
        Посмотри в свое окно:
        Всё на улице красно!
        Вот и мой город весь в красном: флаги, плакаты - «Да здравствует КПСС», транспаранты, праздничное шествие и наше выступление. После праздничных мероприятий - домашние посиделки. Вся наша группа, со всеми родными и семейством Бортникова, собрались на студии. Наверное, это уже в традицию входит. Студия - уже давно стала нашим вторым домом, здесь даже есть шесть раскладушек и комплектов спального белья, потому что ночуем мы здесь очень часто.
        Праздничный стол ломится от деликатесов и вкусностей, отмечаем весело и шумно, ждём, когда «И Ленин такой молодой» прозвучит по радио. Сказали, что днём уже передавали и вечером в праздничном эфире должны повторить. По радио шла передача «Почтовая сумка» - ответы на письма слушателей. Поздравления, всё как положено, с седьмым ноября, вот ведущий зачитывает письмо от коллектива Красноярского комбайнового завода, где рабочие поздравляют свой завод с выполнением плана и просят передать песню своих земляков - «Мечты сбываются» группы «Звёзды». Наша дружная компания, не сговариваясь, кричит «Ура! Ура! Ура!». Поднимаем бокалы - «За нас!» и выпиваем, я уже не налегаю на спиртное, помню, как мне было не совсем хорошо. По радио снова поздравление от военнослужащих 36-ой зенитно-ракетной дивизии, с наилучшими пожеланиями в защите Родины и просьбой передать песню в исполнении юной певицы Свиридовой Юлии - «Младший лейтенант». Громогласное «Ура!», звенят бокалы. Так мы быстро дойдём до нужной кондиции, надо бы коней попридержать. Но диктор уже зачитывает письмо от ветерана войны, который поздравляет всех
Сибиряков со знаменательным праздником и просит поставить песню - «День победы». От криков «Ура!» трясутся стены, выстреливает в потолок пробка от шампанского, третья наша песня подряд, радости «полные штаны». Но не тут-то было, трудящиеся Красноярского завода цветных металлов поздравляют родной город и просят включить в программу песню - «Городские цветы». Мы уже в нужной кондиции, все обнимаются и целуются друг с другом. В конце передачи ведущий объявляет, что следующее поздравление передаст лично первый секретарь Красноярского краевого комитета КПСС Долгих Владимир Иванович. Владимир Иванович поздравляет всех жителей Красноярского края с годовщиной Октябрьской революции, желает всех благ и для героического народа песню в подарок «И вновь продолжается бой».
        Из дневника американца: «Вчера пил с русскими. Чуть не умер! Сегодня опохмелялся с ними же. Лучше бы я умер вчера!»
        - Мама, роди меня обратно! - стонаю я, лежа на постели.
        Два дня отмечали не годовщину революции, а наше триумфальное восхождение. По радио в эти дни передавали: «Поющие гитары» с песней «Трава у дома», Эдуард Хиль спел «Детство», молодая певица Пугачёва исполняла «Миллион алых роз» (ирония судьбы, и здесь она ей досталась), отмечать было что. Вот теперь лежу и не могу голову оторвать от подушки, вызывайте подъёмный кран. Понедельник же, уже в школу надо, а я ни петь, ни рисовать. Кстати, я же ведь рисовал в прошлой жизни, ну и что, что только татуировки, почему сейчас об этом только вспомнил? Как оклемаюсь, карандаш в руки.
        Какая школа, я смог подняться из постели только после обеда, а говорили, что молодые с похмелья не болеют. Так это смотря как набраться.
        Заходит Илья Муромец в ресторан, садится, заказывает ведро водки.
        Официант: - А кушать-то что будете?
        Илья Муромец: - Вот её, родимую, и буду кушать!
        Вот ведро, наверное, и выжрал, с одним по рюмашке, с другим, но вроде дело до «Ты меня уважаешь?» не дошло и «Слава Богу!». Хотя я помню последнее нечётко, и как домой попал, ума не приложу. Все беды от пьянства, надо с ним завязывать.
        Вечером сижу на кухне, никого не трогаю, пью себе чай спокойно, с сушками, разглядываю свои рисунки автомобилей: «Nissan Skyline» - 90-х годов, «Toyota Crown» - в сотом кузове, «Ford Focus» - 2010 года, легендарный «Toyota Land Cruiser-100» и моя интерпретация пикапа на его базе. Конечно, не Пикассо, но вроде по памяти нарисовано, похоже. Правда, у всех я нарисовал логотип «ГАЗовского Оленя» и решетку радиатора «зубастую», как у «21-й Волги», у «Crowna» даже оленя на капоте изобразил, выглядит шикарно.
        Стук в двери.
        «Ну вот, кого опять нелёгкая несёт?»
        Открываю, на пороге Юлька, за ней Бортников:
        - Где ты был? - набросилась на меня «Валькирия». - В школе никого из ребят не было, пришла на студию, и там никого, вот Иван Николаевич тоже тебя ищет.
        - И вам доброго вечера! Проходите, пожалуйста, чувствуйте себя, как дома.
        - Ты где был, я тебя спрашиваю?
        - На Фонтанке - водку пил! Где, где - болел! Могла бы и сразу догадаться.
        - С похмелья! - засмеялся Бортников. - Понятно, это с непривычки.
        - Да и не надо мне привыкать, я так думаю, пьянству - бой!
        - Ну, повод был прекрасный, да и почему же с хорошими людьми не посидеть, не пропустить по рюмочке, - парировал он.
        - Ага, если бы по рюмашке, по ведру на брата!
        - В тебя же никто не заливал? - изумилась Юля. - Сам набрался!
        - Всё, ладно, хватит меня пилить. Зачем я всем понадобился?
        - Я просто волновалась, куда ты пропал, может, случилось чего-то опять с тобой? - сменила свой гнев на милость моя любимая. - Я же переживаю за тебя.
        - А я к тебе по делу, чаем напоишь? - спросил наш протеже. - Там и поговорим.
        - Проходите на кухню.
        - А это что за рисунки у тебя? - взял листы со стола Бортников. - Машины?! Хм! Не устаёшь ты удивлять старика!
        - Да какой вы старик! - взмахнула руками Юлька. - Вы ещё о-го-го, сколько дел ещё наворочаете!
        - Да я тут просто свои фантазии на тему автопрома изобразил, - скромно ответил я. - Так сказать, какими я вижу автомобили будущего.
        - Интересные видения, - разглядывая рисунки, задумчиво сказал он. - А не оставишь их мне? Я найду, куда их передать.
        - Да пожалуйста, мне не жалко. Так чай пить будем?
        Они закивали головами.
        - Юль, давай помогай накрывать на стол.
        Мы пили чай, вспоминали посиделки, смеялись, вспоминая курьёзные моменты. Так тепло и уютно стало в доме, пришла тётя с работы и присоединилась к нам. Правда, я не влез на маленькую кухню и занял место в проёме двери.
        - Да, маленькие у нас квартирки, - протяжно молвил Бортников. - Ну ничего, новые проекты уже готовят, большие квартиры будут, советский человек достоин большего. Мне вот понравилось, как вы стены снесли, сразу так свободно стало. Владимиру Ивановичу идею с новой планировкой квартир подкинул, а он дальше в Москву пошёл, там ещё люди подключились, дело сдвинулось с мёртвой точки. И окна твои тоже утвердили, и даже «ГОСТы» уже готовят, а в некоторых городах оборудуют цеха для производства. И я вот зачем пришёл, тебе премию за изобретение окон выписали, получи завтра в Горисполкоме в кассе, вот пропуск. Да, паспорт возьми, не забудь, и сумку побольше. Вот, собственно, зачем тебя искал.
        - Поздравляем! - в один голос сказали тётя и Юлька и принялись меня обнимать и расцеловывать, отчего я покраснел, как рак.
        На следующий день после школы я отправился за премией, со мной увязалась вся наша компания. В горисполком всех не пустили, только меня с пропуском. Поднялся на второй этаж, в кассу, протягиваю свой тёмно-зелёного цвета паспорт с надписью посредине чёрными буквами «ПАСПОРТ», в верхней части чёрный герб СССР.
        - А! Елизаров, за государственной премией? Вот распишись в ведомости в получении денежных средств и пересчитай, - заявила кассирша.
        Беру ведомость, а глаза сами на лоб лезут. Я думал, у меня что-то со зрением, даже глаза протёр, нет, сумма не изменилась - 5000 рублей. Вот тебе и Государственная благодарность, а я думал, Бортников шутил по поводу «возьми сумку с собой, да побольше». Расписываюсь а сам дрожь в руках пытаюсь сдержать. Беру пять пачек по 100 рублей, и куда их сложить?
        - Дайте, пожалуйста, хоть газету, завернуть богатство.
        Кассирша смеётся и протягивает мне газету «Красноярский рабочий». Выхожу на улицу, все смотрят на ошарашенного меня. И все молчат. Вот так и стоим посреди площади, таращимся друг на друга.
        - И? Сколько? - нарушает тишину Иван.
        - Вы не поверите! - отвечаю я с до сих пор круглыми глазами - П Я Т Ь Т Ы С Я Ч Р У Б Л Е Й, - выговариваю я по буквам.
        - СКОЛЬКО??? - теперь глаза вылезли из орбит у всей компании.
        - Хорошо ценят у нас в стране изобретателей, - сказал Женя, - это же почти «Волга - 21», она пять шестьсот стоит, совсем немного не хватает. А вот на «Москвич - 408» вполне хватит, он четыре пятьсот стоит.
        Тут он задумался.
        - Да, но в очереди надо отстоять, и мал ты ещё, права только с восемнадцати лет можно получить.
        Мы отправились на работу к моей тёте, обрадовать её. Юлька влетела к ней первой:
        - Тётя Агриппина! Тётя Агриппина! Вы даже не представляете, какую большую Виктору премию дали! Целых пять тысяч рублей!
        Тётушка захлопала глазами, всплеснула руками и уселась на стул, благо он рядом стоял.
        - Матерь божья! - только и смогла вымолвить она.
        Ну вот, чуть до инфаркта мою родственницу не довели, теперь валерьянкой отпаиваем, полотенцем на неё машем, а она всё глазами хлопает. Кое-как в чувство привели.
        - Ну, Агриппина Сергеевна, вы даёте, тут радоваться надо, а не в обморок падать, - удивляется Евгений. - Он честно заработал, его труд государство оценило, на такие деньги можно машину новую купить. Но на «Волгу» не хватает шестьсот рублей.
        - У меня в сбережениях есть пятьсот, - отошла от шока тётя. - Я добавлю.
        - Ну а уж сто не проблема, соберём, - обрадованно сказал Евгений. - Вы меня извините, у меня дела, я пойду.
        И он быстро скрылся.
        - Куда это он? - удивилась Юлька. - Какие ещё у него дела, он от нас ни на минуту не отходит.
        - Да кто его знает, - сказал Андрей, - может, и вправду дела.
        - Пойдёмте на студию, - предложил Иван, - надо за премию проставиться.
        - Только не пьём, - чуть не закричал я. - Торт возьмём и чай пить.
        Никто не возражал, поэтому отправились в магазин, купили три торта «Сказка». Гулять, так гулять. Бисквитные торты, похожие на лесную полянку с грибочками и ягодками, красовались в гостиной, мы сидели за столом и делили, кому достанется грибочек, а кому ягодка, даже в шутку поругались. За эти занятием нас и застал Женя. Запыхавшийся, он просто влетел в студию, глаза горят.
        - Завтра едем за машиной! - закричал он.
        - За какой машиной? Куда? - не понял я. - Жень, ты случайно не перегрелся, температуры нет у тебя?
        - Всё нормально со мной! В Красноярск едем, Бортников договорился уже. То, что прав нет, не означает, что нельзя на тебя машину зарегистрировать, а вот за руль тебе пока нельзя, я поведу.
        - Афигеть!
        У меня от таких новостей челюсть просто упала.
        И вот на следующий день мы стоим на какой-то базе, на окраине города, а маленький круглый мужичонка с потёртым портфелем под мышкой показывает нам машины:
        - Извините, конец года на носу, выбирать особо не из чего. Есть вот «Москвичи» 408 и 426, «Запорожец», я думаю, вам не интересен. «ГАЗ» двадцать четвёртую модель «Волги» выпускает, но они, сами понимаете, не залеживаются. А еще Волжский автозавод начал выпуск новой машины «Жигули», пока к нам не отправляли, может, подождёте, говорят, хорошая машина.
        - Это ещё когда будет, - взял на себя инициативу Евгений. - Нам надо уже вчера.
        - Всё понятно. Вы сказали «Волгу 21» хотите? Но их уже вроде сняли с производства, всего две есть в наличии - «21Р» и «21С», соответственно с ценой первая 5602 рубля, а у этой, двухцветной - 6725.
        Две красавицы стояли рядом в уголке склада, одна серого цвета, вторая красно-белая. Понятно, что я смотрел на вторую, но денег было только на первую, так что выбирать не приходится, вариантов нет. «Имею желание купить дом, но не имею возможности. Имею возможность купить козу, но не имею желания».
        - А почему такая разница в цене? - удивился Женя - Из-за цвета?
        - Эх, молодой человек, цвет этой машины стоит каких-то 270 рублей, «Волга -21С» экспортный вариант, поставляем за рубеж, гордость «ГАЗа». Так какую оформляем.
        - Серенькую, - с тоской в голосе говорю я.
        - Не слушайте его, оформляем экспортный вариант, - твёрдо сказал мой старший товарищ.
        Я дергаю его за рукав и шепчу:
        - У нас нет столько денег, ты с ума сошёл!
        - Всё у нас есть, не переживай, сюрприз от Бортникова.
        Через двадцать минут мы выезжаем из ворот базы. Машина загляденье: плавные и обтекаемые формы кузова, сдобренного хромом, гармоничный силуэт с выпуклыми росчерками на боковинах и закруглёнными задними крыльями, вздёрнутая корма с вертикальными фонарями, красные борта и крыша. Внутри - крупный «штурвал» с тонким ободом, оригинальная приборная панель с полупрозрачной сферой спидометра, радиоприёмник, аналоговые часы. Главный «козырь» автомобиля - внутренний простор: спереди и сзади установлены два цельных дивана, передний с регулировками по длине и углу наклона спинки. Кроме того, переднее сиденье можно отодвинуть практически до рулевой колонки, а спинку откинуть назад, тем самым получив огромное ложе. «Эх, и прокачу я одну особу за город, природой полюбоваться!»
        «Волга» не едет, она плывёт, слегка покачиваясь по трассе. Двигатель в восемьдесят пять лошадей прекрасно разгоняет машину до крейсерской скорости в сто километров в час. «Жаль, оленя уже не ставят на капот», и тут Женька как будто прочитал мои мысли.
        - У меня дома есть олень, прикрутим тебе на капот, стильно будет выглядеть. Только сперва на учёт поставим, а то гаишники докапываются иногда.
        - Жень, а почему ты не сказал, что Иван Николаевич ещё денег дал?
        - Да он сказал, на всякий случай, а случаи разные бывают. Вот и пригодились деньги, только не радуйся сильно, тебе их ещё отдавать надо будет. Но я думаю, ты что-нибудь ещё изобретёшь и со следующей премии отдашь, он не торопит.
        - Это и ежу понятно - долг платежом красен.
        С «ГАИ» решили не тянуть, на следующий день и поехали. Очередей нет, всё быстро оформили, и после обеда Женя уже прикручивал номера с белыми символами на чёрном фоне - 05-77 КЭТ, а вечером на капоте красовался скачущий олень.
        На выходные все мы обмывали покупку. По традиции надо было по последней цифре в номере поставить такое же количество бутылок спиртного. Я честно купил семь бутылок всеми любимого портвейна «Три топора» («Портвейн 777»), три сорок за бутылку. Но сам за весь вечер так до конца и не допил первый стакан: «Мужик слово дал - вот и держу». Пока Евгений не накатил, мы все вшестером, благо диваны позволяют, уселись в авто и сделали круг почёта по городу. После чего ласточку мою всю облазили, обляпали и облили, каждый посидел за рулем и «побибикал», без этого никуда. В самый разгар веселья, кто бы мог сомневаться, появился наш сосед Бортников.
        - Обмываем?
        - Да, есть маленько, спасибо вам, Иван Николаевич!
        - Сочтёмся, свои люди, как-никак. Ты вот машины хорошо изобразил, а дома сможешь?
        - Попробую!
        - Постарайся! Дело сугубо первостепенное, вдруг твои рисунки на что-нибудь новое подтолкнут. Жильё сейчас - самый важный вопрос в стране. Я вот хочу не просто жильём обеспечить, а комфортным и удобным, чтобы человек, приходя с работы, полноценно отдыхал.
        - Я очень постараюсь, обещаю, завтра же займусь. Иван Николаевич, может, присоединитесь?
        - Ну, давай, налей стаканчик, - крякнул он. - Лей, лей, что краёв не видишь? Чтоб каталась машинка! - и выпил залпом до дна. - Ладно, молодёжь, веселитесь, пойду я до дому до хаты.
        Вечером, придя домой, я, естественно, не лёг спать, а засел за карандаш и бумагу. К утру проснулся уткнувшимся в стол, так и заснул за работой. На последнем листе карандашная линия жирно уходила вверх. Заработался «папа Карло», посмотрим, что же вышло:
        1 лист - Трехэтажка в стиле «Минимализм».
        2 лист - Пятиэтажка в «Скандинавском» стиле.
        3 лист - Пятиэтажка в стиле «Ренессанс».
        4 лист - Пятиэтажка, в стиле «Шале».
        5 лист - Девятиэтажка в «Ар-деко».
        6 лист - Девятиэтажка в стиле «Райта».
        Три листа с детскими игровыми площадками.
        Пять листов с планами квартир, с большими кухнями и туалетами, гардеробными комнатами и коридорами где можно развернуться. На последнем листе не дорисованный одноэтажный дом в «Русском» стиле с резными элементами. Что ж, сейчас дорисую и понесу «патрону».
        Но до Бортникова я не дошёл, пришла Юлия, и тут такое началось - ни в сказке сказать, ни пером описать. Сами понимаете, дело молодое. Через несколько часов из мягкой кроватки нас достал сигнал клаксона - Евгений прикатил.
        - Витёк! Выходи! Дела зовут!
        - Сейчас спущусь! - выглянул я в окно.
        Пришлось нам с Юлькой быстро одеваться. Решили, чтоб не палиться, она выйдет, когда мы уедем. Я, делая мрачный вид, что меня якобы от важных дел оторвали, вышел со стопкой рисунков и уселся в машину.
        - Поехали, только давай кружок по городу дадим, надо проветриться.
        Мы катили по городу. Я, несмотря на ноябрьский морозец, высунулся из окна, ветер трепал шевелюру. «Кайф», надо люк в крыше как-то сделать.
        - Жень, ты же у нас мастер на все руки? Сможешь люк в крыше сделать, чтобы он полностью открывался?
        Женя задумался.
        - А зачем такая морока? Это очень сложно!
        - Слушай, а если не люк, так хотя бы электродвигатели на стекла и электромагниты на закрывание дверей, такое сможешь осилить?
        - Ну, ты и фантазёр!
        - Смотри!
        Я достал чистый лист из папки и набросал эскиз схемы центрального замка и стеклоподъёмников, как мог вспомнить из журналов.
        - Вот кнопки управления на водительской двери для удобства всеми стеклами, и у каждой двери своя кнопка. Центральный замок, закрыл одну дверь, и электромагниты закрывают остальные.
        - Придумал тоже, центральный замок. Давай свою схему, покумекаю на досуге.
        Заехали к Бортникову, его дома не оказалось, поехали на студию. Все уже на месте, и Юлька успела прийти. Попили чаю и принялись гонять песни, чтоб как от зубов отскакивали. После прогона всей программы решили перекурить, сидим, опять чаевничаем.
        - Скоро Новый год! - мечтательно сказала Юлька. - Ёлка, игрушки, свечи и хлопушки, мандарины!
        - Юлька, нет, ты моя муза, это точно!
        Я схватил лист бумаги и принялся записывать «пришедший» в голову текст «Новогодних игрушек». Через полчаса мы с Юлей уже дружно распевали куплеты, и все вместе припевы.
        Мне однажды летом приснился Новый год.
        По зелёным травам Снегурочка плывёт.
        А ко мне с букетом из ромашек заявился Дедушка Мороз,
        И такой он мне ларец волшебный преподнёс.
        Новогодние игрушки, свечи и хлопушки в нём,
        А весёлые зверушки мой перевернули дом.
        Завели весёлый хоровод,
        До чего смешной лесной народ,
        И не верилось, что всё пройдёт сказочным сном.
        Всё уносит время, исчез нежданный сон.
        Но порою снова ко мне приходит он.
        И однажды средь вещей забытых,
        Я случайно подняла ларец -
        Значит, сказке новогодней не конец.
        Новогодние игрушки, свечи и хлопушки в нём,
        А весёлые зверушки мой перевернули дом.
        Завели весёлый хоровод,
        До чего смешной лесной народ,
        И не верилось, что всё пройдёт сказочным сном.
        Новогодние игрушки, свечи и хлопушки в нём,
        А весёлые зверушки мой перевернули дом.
        Новогодние игрушки, свечи и хлопушки в нём,
        А весёлые зверушки мой перевернули дом...
        - Весёлая Новогодняя песня получилась! - радовалась Юлия, чуть не прыгая до потолка.
        «Эх, девчонки, романтика одна на уме».
        За неделю до Нового года «Новогодние игрушки» прозвучали по Красноярскому радио, и после этого её гоняли чуть ли не каждый день в течении месяца. Новогодний концерт мы давали в Красноярске в уже известном ДК «1 Мая». Все высокие лица края с жёнами там присутствовали, и со всеми нас после концерта на банкете в нашу честь перезнакомили. Правда, я здесь же всех доблестно и забыл, столько новых лиц, попробуй, упомни. Нас чествовали, как каких-то героев, все искренно выражали своё восхищение нашим искусством. Долгих Владимир Иванович тоже поздравил нас с прекрасным выступлением, пообещал всячески помогать нам в меру своих сил. Потом он в стороне долго разговаривал с Бортниковым, после разговора Иван Николаевич был сам не свой.
        - Иван Николаевич, о чём вы долго так беседовали с Владимиром Ивановичем? - не смог я сдержать любопытства. - Вы после разговора сами на себя не похожи.
        - Да!? Да тут такое дело, Долгих скоро в Политбюро ЦК КПСС продвигается, а меня на своё место прочит, хочет, чтобы и я себе преемника подбирал. Вот такие, брат, дела. А я вот ещё в городе много чего не сделал.
        - Иван Николаевич, так отсюда вы ещё больше хороших дел сделаете и не только для нашего города, но и для края и страны соответственно.
        - Это очень серьёзный пост. Как на меня люди посмотрят.
        - А вы никого никогда и не подводили, и здесь справитесь, я даже ни минуты в вас не сомневаюсь.
        - Эх ты, - он взъерошил мне чуб. - Не сомневается он, советчик! Поживём, увидим!
        12 глава
        Ему дорога - в бездорожье!
        А если время умирать -
        Костёр из искр летящих, божьих,
        И без молитвы - благодать.
        После новогодних праздников мы засели подтягивать учёбу, два месяца ни одного концерта, все в занятиях. О наших поклонниках не забывали, раз в месяц в ДК в зале «Селена» встречи, но без грандиозных выступлений, пара песен под гитару и разговоры о нас и нашем творчестве. Катя всех организовала на общественных началах, и теперь она руководитель кружка поклонников группы «Звёзды». По-моему, у них что-то с нашим Женей, уж больно они друг друга влюблёнными взглядами буравят, хотя это их дело. Да, Евгений осилил и стеклоподъёмники, центральный замок и люк сделал, который открывался вверх и назад. В цехе гальваники части двигателя, крышку головки блока цилиндров, воздухозаборник, корпус воздушного фильтра и вообще всё, что можно было покрыть хромом, покрыли. Теперь у меня самая крутая машина в Союзе, а если ещё учесть, какие туда Иван колонки установил, то я точно номер один.
        В марте приехал корреспондент «Московского комсомольца», долго нас расспрашивал обо всём, наделал фото и укатил в «Златоглавую». А мы начали работу над новым проектом, к «9 Мая». «Бессмертный полк» уже должен пройти по всему Красноярскому краю, а мы готовим новую волну - «Помню, горжусь и не посрамлю!». Песни о войне, из моего прошлого времени, любителя «World of Tanks» - Алексея Матова, как нельзя кстати, да и рок так просто не пройдёт в СССР, а вот с военной тематикой можно попробовать. А вот чтобы всё это протолкнуть, придумал хитрую вещь - предложил Бортникову собрать ветеранов Великой Отечественной войны на первое прослушивание. Иван Николаевич слегка поартачился, но ветеранов собрал в концертном зале ДК.
        - Дорогие наши ветераны, - начинаю я, - прошу Вас не судить нас строго, а если что не так, поправить. Музыка непривычна для вашего слуха, но как ещё передать скрежет железа и взрывы снарядов? Прослушайте все песни до конца и потом вынесете свой вердикт.
        И мы начали с «28 Панфиловцев», конечно. Мой голос не как у Матова, поклонника Клинских Юрия Николаевича - с хрипотцой, но пою со всей серьёзностью:
        Гарью дышащим чёрным крестом,
        Без оглядки безносая косит.
        Кто сказал, что исход предрешён,
        Даже если всего двадцать восемь.
        И пусть ноет предательски мозг,
        Что вражин так бесчисленно много.
        За тебя будет шорох берёз,
        Стынь сибирская станет подмогой.
        Лютая грызёт тоска, надежда еле теплится,
        И нутро без табачка мается.
        Как полынь стать на ветру колючем треплется,
        Гнётся, да никак не сломается.
        И упрямая русская суть,
        В «нет» собьёт с незаслуженной спеси.
        Псы железные адский свой путь,
        Кончат здесь в зажигательной смеси.
        И среди брани злой политрук,
        Душу тронет простыми словами:
        Андрей напутственным молящим тоном:
        «Братцы, некуда нам отступать,
        Стойте братцы, столица за нами.»
        Лютая грызёт тоска, надежда еле теплится,
        И нутро без табачка мается.
        Как полынь стать на ветру колючем треплется,
        Гнётся, да никак не сломается.
        И упрутся в родимую твердь,
        С новой силой напор отбивая.
        Закружит вакханалию смерть,
        Ни любви, ни пощады не зная.
        Лютая грызёт тоска, надежда еле теплится,
        И нутро без табачка мается.
        Как полынь стать на ветру колючем треплется,
        Гнётся, да никак не сломается.
        Но пусть сводит с ума жуткий стон,
        И стальной вихрь головы сносит.
        Кто сказал, что исход предрешён,
        Даже если всего двадцать восемь.
        Лютая грызет тоска, надежда еле теплится,
        И нутро без табачка мается.
        Как полынь стать на ветру колючем треплется,
        Гнётся, да никак не сломается.
        В зале тишина. Я не даю им прийти в себя и сразу даю вступительные аккорды следующей песни - «Полверсты огня и смерти»:
        Впереди отрезок чистый,
        Мы на нём почти статисты.
        А у дальней кромки поля,
        Враг хоронится в кусты.
        И оттуда самоходки,
        Бьют по нам прямой наводкой.
        И по флангу не объехать.
        А по полю полверсты.
        Полверсты огня и смерти.
        В серых маленьких конвертах
        Разлетятся похоронки
        Грусть тоску приумножать,
        Но приказ поставлен Ставкой,
        Кто-то молится украдкой,
        Кто-то молча стиснул зубы,
        Кто-то вспомнил чью-то мать.
        Есть сигнал для наступленья.
        Всё вокруг пришло в движенье.
        Хошь не хошь а деревеньку,
        До заката нужно взять.
        Вонь соляры, грохот траков.
        Экипажи из штрафбатов.
        Нам бы только поскорее.
        Пол дистанции сорвать.
        Полверсты огня и смерти.
        В серых маленьких конвертах
        Разлетятся похоронки
        Грусть тоску приумножать.
        Но приказ поставлен Ставкой,
        Кто-то молится, украдкой,
        Кто-то молча стиснул зубы,
        Кто-то вспомнил чью-то мать.
        Экипаж неровно дышит.
        Наш мехвод поэму пишет.
        Влево, вправо, всё, что можно,
        Выжимает из движка.
        Я ору, как малахольный.
        Но с болванкой бронебойной
        Мы в последнее мгновенье
        Разминулись в два вершка.
        Начинается потеха.
        Будет немцам не до смеха.
        Башню вправо, выстрел, спёкся.
        Вот ещё один готов.
        Мы друг друга прикрываем.
        И одно лишь твёрдо знаем.
        Мы Отчизну защищаем,
        Не за ради орденов.
        Ветераны встали и отдали честь, причём все дружно, не сговариваясь, а я решаю всё закрепить и продолжаю песней - «На последнем рубеже»:
        На последнем рубеже,
        У речушки в Подмосковье,
        Не помогут нам уже.
        Ты не жди меня, Просковья...
        В Н-ской части некомплект,
        Два осталось экипажа.
        Глупо в грудь себя стучать,
        Что победа будет наша...
        Мы не дрогнем, не струхнём,
        Жаль, кончаются снаряды.
        Как положено, умрём,
        Захлебнутся кровью гады.
        Дай-ка спирту, старшина,
        Снега горсть - вот вся закуска
        Продержаться дотемна
        Вряд ли сможет наша СУшка...
        Андрей горьким голосом рассказывает:
        Вот и весь боекомплект,
        Подведём итоги боя.
        Им в обход дороги нет,
        Мы собою мост закроем.
        В нашем секторе горят
        Пять крестов, подбитых нами.
        Нас посмертно наградят
        Боевыми орденами.
        Я продолжаю петь:
        У разбитого моста,
        Где погибла наша рота,
        Широта и долгота
        Станет точкой поворота.
        Одинокая звезда
        У речушки в Подмосковье.
        Вспять покатится война,
        Ты не плачь, моя Прасковья...
        Ветераны утирают скупую мужскую слезу, и их прорвало:
        - Парень ты с нами там не был?
        - Я как будто снова в окопе!
        - И молились перед боем, и вспоминали не только чью-то мать, а и похлеще было…
        - Политрук снова перед глазами, как живой стоит!
        Фронтовики поднимались на сцену, обнимали нас и расцеловывали. Бортников опустил голову и просто молчал. После премьеры Иван Николаевич прошёл за кулисы:
        - Всё, конечно, очень здорово, но музыка и тема штрафбатов, а про мать… вообще молчу. Ветераны в восторге, но как дальше эти песни продвинуть, я сомневаюсь.
        - Не сомневайтесь, давайте просто красноярских ветеранов так же соберём и представим песни.
        - Им-то тоже, наверное, всё понравится, но ведь есть ещё и вышестоящее руководство, а оно...
        - Так их вместе с ветеранами и посадить, пускай что-то против скажут, им старые солдаты покажут сорок пятый год.
        - Ту ты, герой, не борзей!
        Я опустил глаза.
        - Ладно, возможно ты и прав. А что за движение ты там придумал?
        - «Помню, горжусь и не посрамлю!», хочу предложить, чтобы молодёжь не только словами, но и поступками доказывала, что они достойны своих отцов и дедов. Да и много героев лежит в земле Русской, да и не только в ней, надо отдать дань памяти, организовывать поисковые отряды, находить без вести пропавших. Пока живы ветераны, пусть их опрашивают, кого где хоронили, находят захоронения и перевозят на родную землю.
        - Ну, ты опять загнул! Как чаго придумаешь, кто же этим будет заниматься?
        - При каждом городе предложить организовать клуб поисковиков. Я думаю, найдутся, у кого есть желание. А если им помогут с техникой и перевозкой, дело пойдёт.
        - Деловой ты! Ладно, готовьтесь к выступлению в Красноярске.
        Через неделю, в назначенный день и час, в военной форме мы стоим на сцене небольшого уютного зала «Дома Офицеров» в Красноярске. Первые ряды - ответственные лица, дальше ветераны при параде в орденах. Начинаем с коротенькой песни «Солдат»:
        Сидит солдат в окопе и думает о том,
        Как нынче оказаться с родными за столом.
        Чтоб детишки щебетали, мал-мала,
        Чтоб ласково смотрела красавица жена.
        Но небо хмурит брови над грешной головой,
        И сердце нервно бьётся, через минуту в бой.
        Через минуту матом поднимет старшина,
        И в рост пойдут солдаты, и лопнет тишина.
        И рваться станут мины, и пули засветят,
        И как один поляжет в атаке весь отряд.
        И как один по списку шагнут их души в рай,
        На крошки разобьётся горячий каравай.
        Сидит солдат в окопе, не хочет ничего,
        Чтоб только миновала костлявая его.
        Чтоб небо не сердилось над грешной головой.
        Чтоб он к жене и детям вернулся бы домой.
        Да что такое? Опять тишина в зале, даже слышно как в лампочках нити накаливания гудят. Ладно - «Заряжай! Огонь!», дальше поём «28 Панфиловцев», «Полверсты огня и смерти», «На последнем рубеже», ну и добиваем «Нас отсюда не подвинуть»:
        Немчура попрела густо,
        Чтоб им, сукам, было пусто.
        Но не дрогнули коленки -
        "Бронебойный подавай!"
        Мы отварены не всмятку,
        Значит, будет всё в порядке.
        Выстрел - вот уже дымится,
        Чуть назад и заряжай.
        Год уже не сорок первый,
        Мы дадим ответ конкретный:
        На немецкую гармошку
        Наш советский контрабас.
        Мы устроим фрицам шорох,
        Зацепились за пригорок.
        Нас отсюда не подвинуть,
        И не выковырнуть нас.
        Это вам не Подмосковье,
        Где мы истекали кровью.
        Нынче ИС стоит горою,
        Да и Ганс уже не тот.
        Робко жмутся у низины
        Три немецкие машины.
        Вот один нашёлся смелый,
        Подставляет правый борт.
        Выстрел! Снова попаданье!
        Быть наводчику с медалью.
        Мы в ответ словили плюху,
        Слава богу, рикошет.
        Мы тебя, «Иосиф Сталин»,
        После боя подлатаем.
        А пока держись, родимый,
        Здесь для нас замены нет.
        Подошли тридцатьчетвёрки,
        Щас пойдут другие тёрки.
        Там совсем другая скорость,
        Мы прикроем их огнём.
        И для полноты картины,
        На броню своей машины,
        Пару звёздочек красивых,
        После боя нанесём.
        Теперь «Либо пан, либо пропал!», ждём вердикт «высокой» комиссии. А в зале разгорается нешуточный спор:
        - Это не музыка, а чёрте что! - возмущается представительный мужчина в круглых очках. - Да и тексты! Это просто безобразие!
        - Зря вы так! - отвечает ветеран со «Звездой героя». - Тексты правильные, всё, как в жизни. Ничего не приукрашено. Всё только по делу.
        - Да как можно, там половина слов нецензурщина! - поддерживает очкарика другой очкарик. - И Сталина вспомнили!
        - Да и правильно, что вспомнили! - включается в спор полный кавалер ордена «Славы». - Мы его именем в атаку людей поднимали! «За Родину! За Сталина!» Пара матов сверху, и все бегут в атаку!
        - Да без мата на войне никак! - ещё вступает в спор другой ветеран, с парой десятков медалей. - И музыка, как лязг гусениц, правильная музыка. Я за парней!
        - Хорошие песни, пусть поют! - это снова герой Советского Союза. - Молодёжь чтобы помнила, как досталась победа!
        - Да вы что? Товарищи! - не унимается очкарик. - Как можно такое пропускать! Это не может нравиться простым советским людям!
        - А давайте проверим! - это Пётр Егорович Чижов, возглавляющий краевое радио. - Я поставлю эти песни группы «Звёзды» в эфир и проведём опрос слушателей.
        - Это что за самоуправство? - очкарик брызжет слюной. - Кто вам позволит эту похабщину в эфир пускать?
        - Я! - это решил прервать спор первый секретарь Красноярского краевого комитета КПСС Долгих Владимир Иванович. - Ставьте в эфир, Пётр Егорович, и опрос граждан обязательно. Отчёт ко мне на стол. Всё, вопрос исчерпан.
        Вот так и решилась судьба песен. После выступления Чижов подошел к нам:
        - Привет ребята! Записи песен есть?
        - Обижаете! - я протягиваю ему приготовлённые пленки. - Всё готово!
        - Продуманный!
        - Нет, предприимчивый! «Куй железо, пока горячо!»
        - Похвально! Далеко пойдёшь.
        - Да мне далеко и не надо, главное, с пользой для общего дела.
        - Ладно, завтра уже поставлю в эфир.
        Мы пожали друг другу руки. Он уходил, а я скрестил за спиной пальцы.
        «Хоть бы всё получилось! Авось, пронесёт!».
        Вот так, надеясь на русский «Авось», мы тоже отправились восвояси.
        Весь следующий день сидим у радио - «ждём с моря погоды». И «ветер надул», прозвучала музыка припева «Дня Победы», и диктор объявляет:
        - Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Сегодня в эфире новая программа «Помним, гордимся и не посрамим!». Это движение, которое придумал солист группы «Звёзды» и автор всех их песен - Елизаров Виктор Станиславович. «Мы должны помнить, как завоевывалась великая победа и не подводить своих героических предков ни словом, ни делом!» - так сказал он и написал вот эти песни, которые мы выставляем на ваш суд. Товарищи, большая просьба - пожалуйста, напишите нам ваше мнение об этих песнях, нужны они нашей стране или нет.
        Диктор умолк и первой прозвучала «День Победы», потом «Нас отсюда не подвинуть», «28 Панфиловцев», «Полверсты огня и смерти», «На последнем рубеже», они просто звучали одна за другой. Но хитрый ход с «Днем Победы» я оценил, да, но и в случае провала на меня всю вину спишут тоже. А как вы «батенька» хотели, здесь вам не тут. Всё, ждем. Наверное, неделю, не меньше, пока письма придут - да, без интернета всё медленно происходит.
        Но я ошибся, через три дня Иван влетел ко мне домой, как ураган:
        - Радио включай! - заорал он, как полоумный с порога, и я помчался на кухню.
        - Наши корреспонденты - говорил диктор - уже два дня как вышли на улицу опрашивать граждан и слышат практически только положительные отзывы о новых песнях группы «Звёзды». Давайте послушаем:
        - Прекрасные, жизненные песни, - говорил сипловатый мужской голос. - Побольше надо таких песен.
        - Музыка, конечно, непривычная, - звонкий женский голосок, - уши режет, но тексты просто превосходны!
        - Наши деды и отцы умирали за нас, - это молодой парень, судя по голосу. - И мы должны это помнить! Всё правильно он сказал, я готов активно участвовать в движении «Помним, гордимся и не посрамим!».
        - Это безобразие, - голосила сварливая бабка, - я выключила, один гром, а не музыка!
        - М-да, что хотелось бы сказать по поводу песен, - голос, какого-то профессора. - Молодые люди правильное дело затеяли. М-да, историю своей страны надо знать. М-да, без истории нет будущего.
        Тут в квартиру ввалились одновременно Женька и Юлька, квартира-то нараспашку - «заходи, кто хочет, бери, что хочешь»:
        - Вы слушаете! - закричали они в один голос.
        - Тссс! - зашипели мы с Иваном тоже одновременно.
        - Я много песен слышал, - продолжал по радио басовитый самовлюблённый голос. - Я сам пою, но ребята меня очень удивили и порадовали, я ни разу не слышал такой музыки, впечатлён.
        - Вот такие мнения высказывают граждане, - это снова диктор. - Первые письма тоже уже приносят с почты, и их очень много, не успеваем читать. Начальник почты сказал, что они взяли обязательство сразу же, ни на минуту не задерживая, приносить письма в редакцию, и теперь у нас на пороге почтальон с мешком писем каждый час. Во всех письмах просят ставить песни в эфир чаще, что мы сейчас и сделаем.
        И прозвучали песни: «28 Панфиловцев», «На последнем рубеже» и «Солдат».
        - Мы с вами прощаемся и обещаем держать в курсе событий.
        - Нравятся песни людям! - чуть ли не кричал Евгений. - Виктор, ты молодец! Я всегда в тебя верил!
        - Да ладно тебе, - скромничал я, - мы все молодцы, мы же одна команда, одно дело делаем.
        Через три дня снова была передача «Помним, годимся и не посрамим!» с отчётом об опросе населения. Сказали, что в редакции уже просто всё завалено письмами. Добровольцы из комитета комсомола и днём и ночью перебирают отзывы и ведут подсчёт. На двести пятьдесят тысяч положительных отзывов всего сто двадцать три плохих. Не перебранных писем ещё горы, и почтальоны уже не по одному принося письма, и рекорд одиннадцать почтальонов зараз. Редакция стоит на ушах, такой потоп писем впервые за время её существования.
        Вечером нашу репетицию прервал Бортников:
        - Ну что, сыны полка? Доигрались в войну? Собирайтесь в Москву, на ковёр к самому Генеральному.
        И он бросил на стол свежий выпуск «Московского комсомольца».
        - Жаждет он вас видеть пред своими ясными очами. Сам лично мне звонил, говорит - «Где эти молодые дарования, у которых энергия через край плещет, хочу сам взглянуть и послушать их». Вот так, через три дня ждёт всех нас. Собирайтесь, «ясны молодцы»!
        - К самому Брежневу? - с придыханием спросил Лева.
        - К нему, к нему, докатилась ваша слава до городу Москвы, почитайте, что о вас пишут, целую страницу выделили.
        Мы кинулись к газете. На третьей странице статья под названием «Сибирские Звёзды», три фотографии: мы в студии на репетиции, в гостиной пьём чай и фотография с выступления в «ДК 1 Мая», дальше текст - «Сибирская земля полна тайн, загадок и чудес. Вот об одном чуде хотелось бы вам рассказать…» Дальше описывается, как молодые дарования собрали ВИА, сочиняют великолепные песни и прекрасно их исполняют. Местное руководство всячески их поддерживает и помогает в их творчестве. Виновник всего этого безобразия Витя Елизаров, который ещё и изобретатель ко всем прочим своим талантам.
        Через три дня в десять утра мы поднимаемся на главную сцену страны в Кремлёвском дворце съездов, в зале человек двести, не больше. Человек в элегантном костюме представил нас публике, и мы начали своё выступление по строго отведённому плану. Спели: «День победы», «И вновь продолжается бой», «Городские цветы», «Мечты сбываются» и тут нас остановили:
        - Песни замечательные, душу трогают, - это Леонид Ильич. - Но мне сказали, что у вас совершенно новый стиль исполнения военных песен, из-за которых завалили письмами Красноярское радио. Хотелось бы и их услышать.
        Вот засада, в плане выступления их нет, а нас строго-настрого предупредили ни шагу в сторону, расстрел на месте. Но сам Брежнев просит, ему не откажешь, и я шепнул друзьям:
        - Исполняем «28 Панфиловцев»!
        Мы отыграли вроде безукоризненно, но если после предыдущих песен нам хлопали, то тут тишина. Что у всех такая реакция на военные песни, но тут Брежнев встал с места и прерывисто захлопал. Естественно, встали и подхватил все присутствующие. Мы исполнили - «Нас отсюда не подвинуть», «Полверсты огня и смерти», «На последнем рубеже».
        - Я думаю, песни хорошие, - встал опять Брежнев. - Нужные, так сказать. Если грамзапись «Мелодия» выпустит пластинку с песнями, это будет хороший подарок гражданам нашей страны ко «Дню Победы». Как считаете, товарищи?
        Высказавшихся против почему-то не оказалась, даже как-то странно, все только одобряли.
        «Против батьки не попрешь!» - «Наша взяла!»
        Вечером в неофициальной обстановке в квартире Брежнева, на Кутузовском проспекте 26, наша группа с Бортниковым вместе встречались с четой Брежневых. Нас встретила и проводила к столу Виктория Петровна, за столом уже сидели Леонид Ильич, Косыгин Алексей Николаевич и - у меня чуть челюсть не отвалилась - Людмила Георгиевна Зыкина собственной персоной, вот и вся компания. Мы с друзьями в кругу таких именитых людей сидели тихо и скромно, «молчали, как рыба об лёд». Заметив нашу неуверенность, Леонид Ильич сказал, обращаясь к нам:
        - Друзья мои, на сцене вы выглядели браво, даже Людмила Георгиевна по достоинству оценила ваше творчество, а теперь тихие, как мыши. Давайте, берите бокалы. Хоть вы ещё и несовершеннолетние, как-никак, генеральный секретарь угощает, будете потом внукам рассказывать, как у меня в гостях за одним столом сидели.
        И он первый поднял рюмку «Зубровки».
        - Где есть я, всегда все пьют за моё здоровье, а я сегодня хочу выпить за ваше. Долгих лет вам жизни!
        И он опрокинул рюмку в рот.
        - Хорошо пошла!
        После принятия спиртного мы расслабились, и разговор пошёл, «как по маслу». Иван, как обычно, не обошёлся без анекдотов, причём про Брежнева же.
        - Как-то Леонид Ильич сам решил проехать за рулем, а водитель сидел рядом. Машину, превышающую скорость, заметил сотрудник ГАИ. Он жезлом остановил машину, подошёл и увидел, кто сидит за рулем, отдал честь под козырек и пропустил. По радиостанции его спросили, кого он отпустил? На что гаишник ответил: "Не знаю кого, но водителем у него был сам Брежнев!"
        Засмеялся первым сам Брежнев, да так заразительно:
        - Ну, насмешил, так насмешил! А что, ещё анекдоты про меня знаешь?
        - Да, но они не совсем культурные, - отвечает Иван, - а тут женщины.
        - Ничего с нашими барышнями не случится, не кисейные, рассказывай!
        - Приезжает Леонид Ильич к Картеру с официальным визитом. Картер водит Брежнева по Белому Дому, показывает ему разные достопримечательности и в конце заводит в небольшой кабинет. В нём на стене небольшая панелька, а на ней две кнопочки - белая и чёрная. Картер говорит Брежневу:
        - Вот посмотрите, Леонид Ильич: у меня есть две кнопочки. Если я нажму на белую, то на СССР упадёт атомная бомба, а если я нажму на чёрную, то на СССР упадёт водородная бомба... - Сказал, а сам смотрит, какое впечатление его слова произведут. Брежнев и говорит в ответ:
        - Вы знаете, мистер президент, во время войны у меня в Польше была одна знакомая пани. У неё в доме было два унитаза - один голубой, а другой розовый... Но когда в Варшаву вошли советские танки, она обосралась прямо на лестнице!
        Брежнев от смеха чуть не упал со стула, мы тоже держались за животы. Тему анекдотов поддержала Зыкина:
        - Из музыкальной жизни. Концерт, выступает молодая певица, спела песню, откланивается, хочет уйти, а зал шумит, кричит:
        - Давай еще!!!
        Спела ещё раз, снова откланивается, зал не унимается:
        - Еще!!! - Что делать, третий раз поёт, а зал по-прежнему её не отпускает. Она и говорит:
        - Товарищи, да сколько можно, я уже устала!
        Голос из зала:
        - Пока не научишься петь!
        Так, за шутками, анекдотами и спиртным, вся компания расслабилась. Как говорится, по-домашнему посидели. Ближе к окончанию посиделок Брежнев отозвал меня в свой кабинет:
        - Виктор, тут мне текст нового гимна передали, это тоже твоих рук дело?
        - Да не совсем моих, слова всё те же, Михалкова, я только их слегка подредактировал.
        - Хорошо подредактировал, я одобрил, и уже запись делают, скоро по радио с утра пораньше услышит вся страна. Окна твои нахваливают, уже во многих городах мастерские по их производству оборудуют. А вот это как тебе в голову пришло?
        И Брежнев достал из ящика стола мои рисунки, машин и домов.
        - Да как-то само собой, просто фантазия у меня хорошая.
        - И рассказывают, у тебя в машине электрические стеклоподъёмники сделаны и люк?
        - Есть такое, наш умелец Евгений Молодкин по моим наброскам сделал.
        - То есть, я так понимаю, не так всё уж сложно, можно в наших машинах устанавливать, раз ваш мастер на все руки на коленке смог сделать?
        - Наверное, но я не знаю процесса изготовления.
        - Надо дать задание «ГАЗовцам», пусть конструкторов озадачивают и налаживают производство, и эскизы машин пусть посмотрят. Да и рисунки домов передам куда нужно. Пойдём к столу, а то нас уже потеряли.
        Утром в гостинице «Россия», в которой нас поселили, на стойке администратора нас ждал посетитель, по правилам гостиницы его к нам в номера не пустили:
        - Здравствуйте! Меня зовут Николай Иванович - я генеральный директор грамзаписи «Мелодия». Нам поручено в срочном порядке организовать запись вашего альбома.
        - Так быстро? - удивился я. - Но у нас на вечер билеты на самолет.
        - Вы меня удивляете, товарищи! Какой самолёт! Распоряжение с самого верха. Я думаю, все дела вы сможете отложить, не каждый день вам предлагают выпустить пластинку!
        - Это точно не каждый, но нам надо где-то размещаться и питаться.
        - Проживать и харчеваться будете здесь, этот вопрос уже решён, не переживайте. Запись начинаем сегодня после обеда и будем делать, пока не закончим, но сроки поставлены жёсткие, и времени очень мало. Надо не только записать, но и растиражировать и доставить по всей стране. Вот так, товарищи, покой нам только снится.
        После обеда мы стоим возле кирпичного здания бывшей Англиканской церкви, в котором находится всесоюзная студия грамзаписи. Бойкая женщина, представившаяся редактором Анной Николаевной, проводила нас на второй этаж в малый-зал-студию.
        - Вот здесь, ребята, вас будут записывать. Было принято решение записать два альбома: «Военный» и «Мечты сбываются», а также ваши песни будут представлены на звуковых страницах журналов «Кругозор» и «Клуб и художественной самодеятельности». Так что дел очень много, готовьтесь хорошенько попотеть.
        БЕЧЕНО. VAKLOCH.