Сантехник Иннокентий Белов
        Сантехник #01
        Наш современник попадает в другой мир. Коварный портал образовался очень уж неожиданно у него за спиной.
        Вот, вроде, и все, что требуется для аннотации.
        Да, объясняю, что Герой книги не станет Великим Нагибатором с первой страницы или первой минуты в новом мире. Ему придется пройти свой путь в новой жизни.
        Просто предупреждаю любителей подобной литературы, что бы они не страдали зря и не увеличивали количество печали и несбывшихся надежд уже в нашем мире…
        Сантехник
        Глава 1
        Звонок от мастера раздался как раз в тот момент, когда я уже почти дошел до родного ЖЭКа.
        - Черт, ну как всегда, так не в тему! - от души выругался я.
        Дошел, чтобы переодеться в чистое на обед, ибо, в моей рабочей одежде не везде пускают. Причем именно там отказываются обслуживать, где душа просит праздника.
        Который бывает всего один раз в день и является совсем не рядовым событием в жизни каждого настоящего труженика, которому приходится на него зарабатывать в основном своими руками и только немного головой.
        Это я имею в виду саму церемонию обеда.
        Один раз в день, каждый из которых тоже относительно такой единственный и неповторимый в твоей жизни, поэтому относиться к обеду стоит с почтительным вниманием и просто серьезно. Не глотать еду впопыхах в какой-то забегаловке грязными руками, чтобы тупо набить живот.
        Меня отец научил такому подходу к достаточно вроде рядовому событию.
        Как наглядно чувствую сейчас, что брать смартфон не стоит, не услышу я ничего хорошего. Наоборот, сразу сильно огорчусь, однозначно, что не моим здоровьем и настроением желает поинтересоваться мастер. Есть у него для меня какое-то крайне неотложное и грязное дело, это к бабке не ходить.
        Однако, сразу не ответить своему основному и непосредственному начальнику я не могу, один раз в этом месяце я уже так опрометчиво поступил.
        Опрометчиво в свое рабочее время, конечно.
        Когда руки были особо мокрыми и особенно грязными, когда чертова почти недоступная гайка никак не поддавалась и с сотой попытки. Когда настроение было ни к черту, а посторонние дела типа отвечать на звонки просто очень сильно выбешивали.
        Тогда и узнал от него о себе много нового, орал мой мастер при личной встрече не хуже ротного старшины, старшего прапорщика Громыхайло. А тот был известным мастером непечатного русского слова и виртуозом в сравнении нас, бойцов срочной службы, с разного вида животными. Очень у него это здорово и смешно получалось, откровенно говоря.
        В тот прошлый раз, как оказалось, серьезно топило пентхаус какого-то почти районного олигарха, а мне не смогли дозвониться.
        Ну, то есть, я просто не взял трубку.
        Я ведь оказался совсем рядом с местом аварии, мог бросить свою канитель на время без проблем, подскочить за пять минут по заданию мастера, только, откровенно протупил в тот раз. Подвел начальство и себя тоже, как оказалось.
        Именно поэтому был непривычно сурово отшлепан начальственной рукой:
        - Серый, ты дебил! Пролетел мимо десятки за просто кран перекрыть и прокладку в унитазе поменять! Хрен тебе, а не премия за квартал! Если еще хоть один раз трубку не возьмешь!
        Теперь ежеквартальная премия находится под серьезной угрозой, а это - не много, не мало, как целых сорок пять тысяч рублей.
        Не сказать, чтобы большие деньги для Санкт-Петербурга начала двадцатых годов двадцать первого века. Я на шабашках, халтурах и чаевых столько имею в самый плохой месяц. Обычно это происходит летом, когда все жители разъезжаются из города по дачкам и всяким Турциям.
        Нет, все равно немного больше получается все-таки у меня в такие месяцы.
        В хороший месяц до девяносто тысяч выходит левых доходов, правда, уже с серьезной переработкой по часам.
        Это когда приходишь домой с языком на плече, пару часов тупо пялишься в экран телика или монитор компа, прежде чем лечь спать без задних ног. Еще ведь и основная работа имеется, часто именно она не дает исчезнуть на халтуру, заработать не облагаемые подоходным налогом деньги.
        Потупить после плотного душа, обязательного после моей грязной и очень грязной работы.
        Ибо, тружусь я обычным сантехником в районном ЖЭКе, пошел, можно сказать, по стопам отца. Продолжил трудовую династию фамилии Селивановых. Правда, прадед так и остался жить в колхозе, поэтому зачинателем династии оказался только мой дед, водопроводных дел мастер из Тверской губернии.
        Сам то я собирался ремонтировать машины, решив все же прервать славную своими канализационными трудами династию и сменить жизненные перспективы в сторону повышения уровня и статуса.
        Пусть и весьма относительного, с сантехника на автослесаря.
        Руки останутся такими же грязными, денег даже меньше выйдет, однако, попахивать от тебя после трудового дня будет не канализацией, а настоящими мужскими запахами, отработанным маслом и ржавчиной с окалиной от деталей подвески и тормозных дисков с колодками.
        Даже училище типа колледж закончил по этой специальности перед армией, куда попал сразу после колледжа, не успев даже поработать по приобретенной специальности. Очень Родине мои руки потребовались, слава Богу, что всего на один год, как не уговаривали меня подписать контракт командиры и начальники, суля блага невиданные и перспективы космические.
        В виде звания самого настоящего сержанта и тех же сорока пяти тысяч денежного довольствия.
        Только, когда вернулся со срочной службы, оказался почти голым, полностью без приличного гардероба и без денег. Вот тогда отец и сманил меня к себе в помощники.
        В сервисе положено сначала стажировку пройти, чтобы на подхвате работать, еще совсем небольшой зарплаты потом ждать целый месяц. То есть, почти полтора месяца жить за родительский счет и носить вещи, из которых уже сильно вырос.
        В армии, хоть и на совсем не высококалорийном питании, я как-то здорово отожрался и оброс мясом, проводя все свободное время на турнике с парнями и в смартфоне тупя, конечно.
        Жить без денег дембелю ну очень туго получается, когда хочется наконец-то вволю погулять с приятелями. Еще на девчонок на улицах с понятным восторгом смотришь, все же год военной жизни поставил четкую грань между до и после.
        Перед армией ты еще такой, как все, а вот после нее уже немного аутсайдер. Уже отстаешь по жизни, особенно по сравнению с теми парнями, кого от службы родители отмазали или просто сами бегает от военкома. Такие приятели уже год отработали, что-то приобрели в профессиональном смысле, сделали какие-то продвижения, крутились, вертелись во взрослой жизни, еще ожидаемо разобрали себе всех свободных симпатичных девчонок.
        А тут живые деньги каждый день и чаевые в два раза больше основной зарплаты. Отец тоже молодец, ловко подставил выгодные халтуры, даже отдал мне все деньги с них, почти восемьдесят тысяч зараз.
        Хватило хорошо одеться, обуться и порадоваться жизни в местной «Фабрике» с моим изголодавшимся чувством прекрасного.
        Только, таким образом он беспощадно подцепил меня на крючок финансового интереса…
        Когда можно пойти и заработать пятерку за день себе на карман, пусть и не каждый день обязательно, как-то очень трудно заставить себя работать целый месяц до первой получки тысяч в пятьдесят-шестьдесят.
        А по моей ученической статье всего около сорока тысяч пару месяцев точно, пока репутация человека с руками не набьется в достаточной мере.
        Пусть и гораздо более грязно, имея дело с непосредственными отходами человеческой жизнедеятельности.
        Однако, не только с работой отец меня надежно устроил, еще и своей старой знакомой помог по блату. Пристроил лично, можно сказать, меня к ее дочке пожить. Не сказать, чтобы Ирина была особо симпатична или обладала легким и хорошим нравом, однако, сразу же показала серьезную заинтересованность в совместном проживании. Проявила личную инициативу, взяла, образно говоря, меня в свои крепкие ручки.
        В общем, и работу мне отец нашел сразу после армии и подругу тоже, полный такой комплект для жизни. Почти на четыре года сплавил к чужим людям пожить в примаках. Сам то вместе с матерью радовались жизни в отдельной квартире все это время с большим удовольствием, по два раза в Турцию и Таиланд катались каждый год.
        Так я поплыл по течению, помогая ему почти ежедневно, ибо, у него хорошая репутация и множество благодарных клиентов, телефон звонит не умолкая почти каждый час.
        Сейчас я уже официально числюсь сантехником в ЖЭКе, получаю небольшую белую зарплату. Теперь именно с нее выплачиваю кредит за студию эконом-класса в новом доме на Ладожской.
        Деньги у относительно молодого парня двадцати пяти лет по жизни разлетаются довольно быстро, именно все чаевые и те, что с халтур, поэтому кредит выплачиваю именно с зарплаты.
        Она - стабильная и четкая, с нее легко отчислять ежемесячные платежи, очень даже дисциплинирует меня такое дело.
        А с премии покупаю себе нужные для жизни и развлечений вещи, поэтому и рассчитываю именно на нее сейчас особенно сильно. Каждый раз, конечно, особо сильно рассчитываю, чего себе пыль в глаза пускать.
        Нет у меня такой жесткой финансовой дисциплины, как часто встречается у девчонок.
        Которые по пять раз в день способны пить пустой чай и с маленькой зарплаты половину денег откладывать.
        Особенно рассчитываю на эту квартальную, и кое-что для кендо купить необходимо, и про свой личный электросамокат подумываю, что бы интеллигентно и красиво, а главное, очень быстро приезжать на срочные вызовы.
        Клиент это особенно ценит, когда у него квартиру топит, а соседи снизу с матами швабрами непрерывно в потолок стучат и судом угрожают.
        Поэтому сразу же смартфон беру в руки, чтобы обязательно ответить своему мастеру:
        - Слушаю, Сергей Васильевич!
        - Сергей, ты где?
        Голос моего тезки на редкость взволнованный и нетерпеливый, лучше его не обманывать сейчас, как мне кажется.
        - На Бакунина, около ЖЭКа.
        - Отлично! Давай руки в ноги и беги на Мытнинскую, дом сам знаешь какой! Там тебя очень важный клиент ждет в подвале! Очень важный для тебя! Еще сильно мяукает! Только тебя одного просит! От остальных помощников отказывается! - откровенно угорает надо мной мастер, понимая, что деваться мне некуда.
        - Что, опять? - хватаюсь я за голову, в переносном, конечно, смысле.
        Такими грязными рабочими руками без сопутствующего долгого мытья в раковине это однозначно делать не стоит.
        Я уже понял, о ком пойдет речь, об одном рыжем, толстом и крайне наглом коте-паразите, который снова удрал от своей хозяйки, бабушки-божий одуванчик, если судить по внешнему виду.
        Но, совсем не по внутренней сущности.
        Удрал в подвал в прошлом красивого дома, где она проживает. Наверняка, решил отправиться в очередное рискованное путешествие по местам обитания крыс и мышей этот сильно избалованный жизнью жиробас.
        Такого добра сравнительно немного бегает сейчас, даже в домах дореволюционной постройки, ведь борются с ними нещадно последнее время. Травят сурово и постоянно, очень опасаясь всяких инспекций с проверками по жалобам на грызунов.
        Однако, редкие выжившие экземпляры все же попадаются, совсем человечеству такую заразу не победить, пока не изобретут мелок "Машенька" именно от крыс и мышей. На одного зверя из таких или даже их старые следы и навелся сволочной домашний любимец этой самой бабушки. Когда умудрился удрать из квартиры на первом этаже через окно или форточку от своей крайне нервной хозяйки.
        В прошлый раз эта рыжая сволочь едва мне глаза не выцарапала, когда я крайне опрометчиво решил спасти вроде бы испуганного котейку и схватил его на руки, сняв с высоко проходящей трубы. До лица, слава Богу, тяжеленный по весу котяра своими когтями не дотянулся, только руки мне все расцарапал. Поэтому получил в сердцах серьезный поджопник под хвост и вылетел из подвала, как рыжее пламя. Прилетел прямо под ноги хозяйки и ее боевых подруг по местным лавочкам перед подъездами.
        Хорошо, что сам момент пинка на редкость глазастая бабка не видела, но, что-то поняла по скорости приземления своего любимца и его несчастному виду. Поэтому вместо искренней благодарности за спасение домашнего любимца все равно обильно нажаловалась на меня в управу и ЖЭК за непочтительное отношение к животным и Ветерану Труда, коим она является.
        Если, конечно, не врет откровенно.
        Я, честно говоря, не сдержался тогда и высказал все, что думаю про эту толстую, рыжую сволочь и ее неадекватную хозяйку. Высказал, как потомственный сантехник, четко и по делу, фразами именно про коричневую субстанцию.
        Да и нет нигде в моих обязанностях пункта насчет спасения домашних любимцев, вот насчет обслуживания сантехники домов есть, а про это ничего нет.
        Все это оказалась бы мелкая ерунда, только, любимый внучек бабки как раз заседает в должности одного из начальников в нашей управе, а поэтому серьезные рычаги влияния на начальство моего ЖЭКа имеет.
        - Давай быстрее! Не порти мне нервы! Чтобы через пять минут там был! Чтобы в этот раз никаких жалоб! Иначе, сам знаешь, что будет!
        Звонок оборвался, а я в сердцах громко выматерился, как это умеют делать люди моей профессии, работающие с говном среди говна.
        Прямо рабовладельческий строй какой-то! Как раб на галерах должен впахивать, заниматься не своим делом и даже возмущаться не моги при этом!
        Хорошенькая мамочка-блондинка с двумя примерно шестилетними дочками, оказавшаяся внезапно прямо за моей спиной, мило покраснела и перешла на другую сторону улицы.
        - Мама, мама! А что это дядя сказал? Такое интересное?
        Услышал я непосредственные детские голоса, однако, слава Богу, ответ мамы уже не расслышал. Хотя, даже сам немного покраснел от такой ситуации неловкой.
        Я ведь только собрался почетно и красиво пообедать бизнес-ланчем в приличном итальянском кафе, для чего и собрался переодеться в нашей кондейке. Теперь можно об этом не думать, перекушу в своей униформе в рабочей столовке по соседству, совсем не дорого и приемлемо по вкусу.
        Лишь бы живот тупо набить безо всякого эстетического удовольствия.
        Хотя собирался отведать именно пасту Меланзане с баклажанами и томатами в уютном местечке с выставленными итальянскими «Веспами» в окнах. Там ее просто шикарно готовят, да и хозяин заведения - настоящий итальянец, как и многие официанты.
        Есть у меня почти новая клубная куртка римской "Ромы", нашел в секонде как-то. То есть, не копался в развалах, как вы бы могли подумать, а увидел выставленной в окне, поэтому и купил. За фирменный дизайн и оригинальность. Так эти местные официанты мне постоянно намекают, что они за "Лацио" болеют и желто-пурпурных не очень любят.
        Надеюсь, что в пасту не плюют все же за принадлежность к враждебному клубу.
        Успел с утра закончить два вызова, получил за оперативность и свое развитое обаяние уже полторы тысячи рублей чаевых, теперь могу славно пообедать.
        То есть, мог бы, если бы не этот чертов кот! Чтобы их с хозяйкой черти подняли и как следует трахнули о землю! Чтобы пришел торнадо и унес их вместе в дали далекие! Как Элли с Тотошкой!
        Впереди у меня еще одна неприятная для моей мужской сущности встреча предстоит, раз теперь необходимо попасть в нужный подвал дома на Мытнинской.
        Я получил ключи от подвала из рук своей бывшей подруги, хорошо уже распышневшей рыжеволосой Ирочки, работающей там же, где и я, в том же самом ЖЭКе, что и не удивительно.
        Такое вот послевкусие совместного проживания тянется до сих пор за мной и очень меня не радует.
        - Смотри-ка, прожили вместе почти четыре года, спали без трусов столько времени, всякие позы в сексе пробовали. Здорово, что ребенка еще не заделали. А она даже поздороваться со мной не соизволит! Фифа какая! - подумал я про себя в который раз, встречаясь с ней по служебной надобности.
        Это случается раза два-три в неделю, зато, теперь я наглядно вижу, куда приводит женщину разочарование в своем бывшем мужчине.
        И от чего отвела меня со временем судьба, сжалившись вовремя над непутевым сыном своим.
        Уже не живем вместе два года, а при каждой встрече меня окатывают океанские волны презрения и девятый вал разочарования как в личности и человеке без твердых моральных принципов.
        Сугубо женских, конечно, принципов.
        Основной из них заключается в том, что всю небольшую заплату и почти все левые деньги положено отдавать женщине, которая оказалась по воле судеб рядом с настоящим мужчиной.
        Если ты, конечно, настоящий мужчина! Так это звучит в ее исполнении.
        Правда, на четвертом году проживания я уже таким мужчиной не оказался, надоел постоянный вынос мозга и денег.
        Такая вот незатейливая манипуляция прослеживается теперь совсем явственно для моего уже опытного сознания.
        - Которая оказалась так добра, что привела тебя, сраного малолетку, в родительскую квартиру и разрешила спать с собой сколько влезет, - так и вспоминаются сказанные на прощание слова.
        Ну, это я так немного утрирую, однако, суть произошедшего и сказанного остается верной.
        Скорее всего, разочарование у бывшей подруги точно наличествует, только это именно потому, что второго такого доверчивого лошка Ирочке пока найти не удалось.
        Ну, характер у нее и тогда был не сахар, а сейчас совсем испортился.
        Зато, у первого все хорошо сейчас в жизни - оправился от моральных травм, вписался в ипотеку и выплатил уже почти треть студии. Весело живу и даже на экзотическое кендо деньги трачу.
        Могу себе позволить теперь, а вот раньше не мог ни хрена, наглядное повышение моего статуса и уровня жизни, пусть и в своих собственных глазах.
        Уже два года хожу туда заниматься, сразу после нервного расставания с подругой начал посещать занятия и тренироваться, что бы с потом и синяками вышел накопленный внутри меня негатив от почти семейной жизни.
        Когда глотнул немного воздуха свободы и посмотрел по сторонам.
        Теперь даже перешел на третий уровень по своему умению, обогнав всех остальных одногруппников. Особо наш тренер отмечает мою реакцию и силу духа. Сейчас я один из самых опытных поединщиков в группе с мечом, еще и нагинатой часто балуюсь.
        Правда, и группа состоит из молодежи, взрослых участников не так много, еще много девушек и с одной из них я уже начинаю крутить шуры-муры.
        Ничего себе такая фигуристая блондинка тоже работает в сфере обслуживания, как я сам, в ремонте одежды. Поэтому вполне спокойно относится к тому, что и я - не менеджер среднего звена, не в офисе деньги зарабатываю.
        Да и студию сдадут через полгода, отец обещал с мебелью помочь, свою старую отдать. Так что, парень я уже весьма интересный противоположному полу в перспективе.
        А еще высокий, крепкий и в меру симпатичный.
        Скоро будет жилплощадь, чтобы гнездо вить и детей заводить, как того основной женский инстинкт требует.
        Сам я бы от лапочки-дочки не отказался, а лучше даже двух.
        Ну, это еще посмотрим, без серьезной проверки на совместимость совместным проживанием никаких пока наследников, возможных продолжателей славной трудовой династии Селивановых.
        Настроение ухудшилось не только из-за пропавшего отличного обеда, и не только из-за предстоящих поисков по всему подвалу на хрен мне не сдавшегося чертова кота, как и общения с его отмороженной оборзевшей хозяйкой.
        Нехорошее место - этот подвал, а может и дом вместе с ним!
        Не иначе, как на крови девственниц раствор мешали при строительстве или кого-то в жертву там принесли особо жестоким способом.
        Считая именно так, я и не представляю, насколько я близок к правильному пониманию того, что иногда случается в этом подвале…
        Однако, масло уже куплено Аннушкой, я бегу рысью по своему пути, как лошадка с шорами на глазах и мне с него никак не свернуть…
        Есть устойчивая молва, что с подвалом под этим красивым домом дело не чисто.
        За последние тридцать лет отмечены случаи пропажи оттуда людей, не совсем конкретно, конечно, установлено, что именно из этого подвала они пропали.
        Пора бомжей в середине девяностых исчезла оттуда, их видели последний раз именно там. Ну, вроде там, по показаниям очевидцев.
        Хватились их далеко не сразу, может, через пару недель, только, они никуда переезжать из теплого подвала не собирались. А пропали вместе со своими лежанками и пакетами как раз от места ввода трубы с отоплением, где квартировали той суровой зимой.
        Впрочем, на то, что пропали опустившиеся люди, бывшие жильцы дома, всем по большому счету глубоко насрать.
        Еще пара десятков пропавших домашних котов фигурирует в народной молве.
        Ну, с этим делом тоже все не ясно, коты могу много куда пропасть.
        Однако, есть случай достоверный пропажи электрика, который взял несколько ключей от подвалов, ушел что-то там проверять и исчез с концами.
        Только этот один подвал оказался открытым, даже снятый замок вместе со всей связкой ключей нашелся за открытой дверью. Все остальные остались стоять закрытыми с навешенными замками снаружи, там он явно не мог заблудиться.
        Что с ним случилось - до сих пор не известно, милиция, тогда она еще так называлась, ничего не смогла найти. Дело осталось нераскрытым глухарем и кануло в архивах.
        Так что - история у дома тревожная, то есть, особенно у его подвальной части.
        Однако, и премия вещь мне крайне необходимая, поэтому я тороплюсь выполнить приказ вышестоящего руководства.
        От которого она конкретно зависит, никуда от этого дела мне не деться, поэтому не стоит и затягивать. Отмучиться поскорее и идти обедать, жрать уже сильно хочется.
        Через пять минут вхожу во двор дома, где сразу же лицезрею эту самую бабульку, только называть ее стоит бабка-Чертополох Вредоносный.
        Которая уже отпила у меня немало крови и собирается сделать это еще не раз, если чертов кот продолжит пробираться в подвал в охотничьем азарте после очередного побега из квартиры.
        - Чего так долго? Тебя только за смертью посылать! - поднимает градус общения бабка, бросив на минуту звать кисканьем своего любимца.
        Тот, кстати, регулярно ей отвечает душераздирающими завываниями откуда то из глубины подвала и доводит этим бабку до крайней степени возбуждения. Протиснуться в дырку и спрыгнуть вниз он смог, а теперь требует неотложного спасения, скотина такая, потому что с жирной задницей ему не вылезти с той стороны подвала.
        - Сейчас, Барсик! Явился ирод этот окаянный, скоро ты будешь со своей любимой хозяйкой!
        Это сказано любящим и нежным голосом, только, на меня этого тона, как на спасителя животного, уже не хватает.
        На спасителя животины снова рявкает старая ведьма:
        - Чего ждешь? Марш в подвал! Барсик там боится!
        - Эх, если бы не любящий внучок из управы, ты бы ждала меня до Нового года, карга старая, - представляю я на секунду, что именно так отвечаю бабке.
        - И не дождалась! - хочется еще добавить.
        На самом деле, не сказать, чтобы меня что-то особенно сильно держало на месте моей работы, такие уже опытные мастера-сантехники нужны везде, не боящиеся испачкать дерьмом свои сильные руки.
        Даже на той же Ладожской в районах новостроек, так что я ничего, кроме премии, теоретически не потеряю, если сейчас грубо пошлю старуху с ее гребаным котом куда подальше.
        После этого гордо развернусь и просто уйду, как уважающая себя личность и занятый человек труда.
        Однако, премия мне конкретно нужна, поэтому я максимально ласковым тоном, как разговаривают с больными детьми и опасными психами, отвечаю бабке:
        - Ну что вы, Марфа Никаноровна, мне позвонили в тринадцать пятьдесят, а уже в четырнадцать ноль пять я успел забрать ключи от подвала и стою перед вами. Посмотрите время на телефоне.
        Аж самому противно! От такого пресмыкательства перед сильно пожилой и крайне вредной женщиной, ну вот очень противно!
        Я даже обещаю себе в сердцах в этот момент дождаться получения премии на карту и сразу уйти на хрен из этого сраного ЖЭКа без отработки положенного времени.
        Уйду, отдохну немного от начальства и постоянно недовольного лица своей бывшей, потом подумаю о жизни.
        Хотя, чего я себе то вру, через месяц с небольшим у меня летний отпуск в июле подходит, есть смысл дождаться его и тогда уже срываться на новое место сразу после получения отпускных.
        Пошлю на хрен и мастера, и ЖЭК, и бабку с внучком-чинушей!
        Те же сорок пять, а то и пятьдесят тысяч опять очень не помешают молодому парню с ипотекой. Можно сразу сократить срок почти пожизненного рабства на пару месяцев и еще отдохнуть, как следует.
        Ага, как следует, ипотека заставит тебя и в отпуске работать не покладая рук, если можно неустанным трудом уменьшить ее аж на целых пять процентов.
        Это же ого-го какой выхлоп! Будешь должен банку не ровно два миллиона, а всего то миллион девятьсот тысяч, а с премией так даже всего то миллион восемьсот пятьдесят.
        Такие потенциально возможные цифры снижения ипотеки очень радуют мои глаза, однако, добиться их ой как не просто. Вкалывать придется как Папе Карле!
        Вот так чертов капитализм, общество эксплуатации человека человеком и дергает за крючки доверчивых граждан, обещая щадящую ипотеку в случае легального, подтвержденного дохода.
        Ну, тело долга понизить на сто пятьдесят тысяч, да хотя бы на сто всего - это стоит того, чтобы вкалывать без выходных в свой законный отпуск.
        Так то оно, это тело, очень медленно уменьшается, без таких волевых вложений на грани возможного.
        Только, теперь даже выжившую из ума старую перечницу с ее сраным котом послать не можно, ибо, премия очень мне нужна. Да и отпускные тоже.
        Хотя, это совсем не моя обязанность - искать ее животное и выносить его с риском для рук из подвала, однако, приказ мастера абсолютно конкретен:
        - Угодить старухе и не злить ее ни в коем случае!
        Поэтому я молча, проглотив негодование, спускаюсь в подвал, открываю дверь и подумав, почему-то не оставляю ключ с замком на какой-нибудь притолоке. А кладу в свой ящик для инструментов, типа, поближе положишь, быстрее возьмешь.
        Включаю свет, всего пара ламп отзываются на электроимпульс выключателя, после чего медленно бреду в центр подвала. Медленно, чтобы в полутьме не вписаться башкой в какую-нибудь коварно притаившуюся канализационную трубу.
        Где я слышал утробное завывание кота, только, пока его не вижу, скотину такую!
        Еще и прячется от своего спасителя, этот негодный комок рыжей шерсти!
        Дойдя до середины, я включаю фонарик и начинаю с довольно фальшиво звучащей нежностью в голосе звать и кискать кота.
        - Кис-кис-кис! Где же ты, чертов котяра? Чтоб ты сдох! Улетел и не обещал вернуться! - вспоминаю я в меру упитанного мужчину из далекой Швеции.
        Через маленькие окошки слышно, как продолжает завывать имя кота Марфа Никаноровна во дворе и вскоре он отзывается ей гнусавым воем.
        - Ага, где-то здесь! - я прохожу еще десяток метров и на высоко расположенной каналье в полутьме вижу рыжую масть.
        Опять та же самая ситуация, гадкое животное забралось на самый верх труб, идущих под потолком и представляет кое-какую опасность во время эвакуации. Особенно для моих глаз, лица и рук.
        Чего он туда постоянно лезет? Крыса, что ли, здоровая попалась? Эти могут всерьез шугануть домашнего котика, это ему не над беззащитными мышами глумиться, с мордой поперек себя шире.
        Поэтому я ставлю ящик на пол подвала, уже непонятно из чего сделанный незадолго перед той самой Великой Октябрьской Социалистической революцией, как прочитал про этот дом в Википедии.
        Вот обломался хозяин дома, когда через пять лет новые власти почти новый дом национализировали, оставив ему с семьей одну комнату в личное пользование.
        Достаю из ящика защитные очки на резинке, надеваю их на лицо, выключаю и убираю в ящик фонарь, натягиваю грубые брезентовые перчатки. И только готовлюсь схватить кота за передние лапы, как вдруг чертова животина приседает подальше от моих рук и завывает страшным, угрожающим голосом.
        Меня самого берет оторопь от низкого и протяжного воя кота, я даже замираю на несколько секунд. И хорошо при этом слышу, как почтенная Марфа Никаноровна разряжается на улице кучей проклятий в мой адрес, решив, что я нещадно мучаю животинку, пока она этого не видит.
        Однако, потом я замечаю, что кот со своей высоты не на меня шипит и воет, а на что-то у меня за спиной.
        Теперь я и сам слышу какой-то треск сзади, потом вдруг все вокруг вспыхивает ярко-зеленым светом.
        На остатках последней смелости я успеваю повернуться и наблюдаю в остолбенении какую-то зеленую пелену в метре от меня, прижатого спиной к трубам.
        Она такая, как кисея, с множеством огоньков внутри непонятной субстанции, вдруг начинает закручиваться стремительным водоворотом.
        Прошло всего две секунды, как водоворот раскрутился на полную мощь во всю кисею, меня вдруг самого оторвало от земли, подхватило и несет прямо в него.
        Тело потеряло вес, я пытаюсь ухватиться за какую-нибудь трубу или еще что-то, однако, мгновенно оказываюсь внутри кисеи, где наступает полная темнота.
        Глава 2
        Первый раз осознал себя снова живым человеком, когда яркий солнечный свет внезапно ударил меня по глазам.
        Что со мной было до этого момента - в голове только сплошная темнота и больше ничего.
        Однако, осознание это произошло со мной в момент свободного падения, к моему ужасу.
        Душа стремительно улетела в пятки за доли мгновения, меня просто проморозило от ожидания страшного удара в конце.
        - Пора открыть глаза, посмотреть вниз и приготовиться к смерти, - успел подумать я, как случилось очень радостное, правда, достаточно болезненное событие.
        Я с какой-то не очень большой высоты рухнул плашмя на твердую землю, сильно отбил себе затылок, спину, задницу и пятки, даже в армейских берцах умудрился это сделать.
        - Больно то как! Раз больно, значит, я существую! - одновременно извиваюсь от боли и радуюсь, что полет мой сразу же закончился.
        Не успел я никуда сильно разогнаться в пространстве до сверхзвуковой скорости.
        - Пусть лучше болит, чем ничего не чувствовать!
        Светит в лицо слишком яркое солнце, глаза тоже режет, я не могу их открыть, только тру руками, однако, что-то им мешает добраться до моего лица.
        Ладонь в чем-то очень жестком нащупывает на глазах что-то твердое и я узнаю этот предмет:
        - Это же мои рабочие защитные очки! Бляха муха! Они сохранились даже! А на руках брезентовые рукавицы для защиты от кота! Остался я при полном защитном параде!
        Пока глаза привыкают к яркому свету, я ощупываю обоими руками около себя то, на чем я лежу и понимаю, что это обычная утоптанная земля с частыми камнями, попадающимися в ней. Такая, достаточно пыльная и очень горячая, нагретая жаркими лучами солнца, которое здорово припекает мне лицо.
        - Это не наше северное майское солнышко определенно! - сразу же ориентируюсь я, еще вслепую.
        - Это я где-то на юге! - делаю достаточно смелый прогноз.
        Какой на хрен может быть юг? Я же в подвале, точно в аэропорт не собирался, нет у меня никаких билетов и намерений куда-то лететь.
        Двигаться куда-то в сторону и даже перевернуться на живот я боюсь откровенно. Вдруг я оказался на маленькой площадке посреди пропасти и сейчас просто улечу вниз после неосторожного движения.
        Через минуту нетерпеливого ожидания глаза немного приоткрываются, я сбрасываю рядом рукавицы, задираю очки на лоб и протираю их руками.
        - Черт с ними, что очень грязными, - почему-то вспоминаю я, - Я же на работе тогда был.
        Был на работе, когда это случилось, а что со мной произошло?
        Последнее, что помню, какой-то зеленый водоворот и мой взгляд на потолок подвала, когда я ищу за чтобы зацепиться руками, но, ничего не нахожу. Или просто не успеваю.
        Резкость зрения понемногу наводится, и я облегченно вздыхаю, мое тело точно оказалось не над пропастью во ржи, говоря литературным языком.
        Я лежу на серой утоптанной земле и ее во все стороны от меня много, что делает меня несказанно счастливым в этот момент времени. Поэтому я поворачиваюсь на живот, упираюсь обеими руками в землю и встаю на карачки.
        Голова кружится, тошнит и мутит весь организм, однако, жить можно. Если только не придется очень быстро бежать сразу, на это сил сейчас точно нет.
        Вижу две каменные стены с двух сторон от меня, довольно большие и какие-то они ровные, еще совсем правильной формы. С третьей стороны видно, что там продолжается площадка с той же серой, полностью высушенной и выгоревшей землей, заканчивается она какими-то густыми, правда, сильно чахлыми кустами с серо-желтыми листьями.
        Единственно, что как-то они растут правильным полукругом, закрывая обзор с моей позиции. До них метров двадцать-тридцать, а до симметрично стоящих каменных серых стен в форме половинки овала метров по пятнадцать в каждую сторону.
        Довольно большая рукотворная площадка, судя по тому, что я вижу.
        В четвертую сторону я пока не могу так же легко посмотреть, очень яркое солнце светит прямо мне в лицо и снова вызывает обильные слезы из глаз при первой же попытке.
        Больше вокруг меня ничего нет, солнце уже солидно спустилось по небосводу. Не очень длинные тени лежат на серой земле только от меня и еще должны быть от тех же кустов. Однако, их тень я не вижу за спиной, солнце продолжает меня слепить, а у тех, на которые могу смотреть, тень с другой стороны от меня.
        Хотя, может еще раннее утро и оно только встает?
        - Ага, а откуда тут такая нагретая земля? Полдень прошел, судя по положению солнца, - понимаю я.
        Пора посмотреть, что там с четвертой стороны и куда меня занесло этим зеленым водоворотом.
        Я смутно помню какой-то водоворот в подвале, который засосал мое физическое тело и выбросил теперь здесь, на этой странной, явно рукотворной площадке.
        Рукотворной, это потому я так решил, что обе стенки полуовальной формы выглядят сестрами-близнецами и обработаны как-то слишком гладко. Они в высоту метров пять и в длину не меньше двадцати, причем растянуты в правильный овал. Такого в природе просто не может быть само по себе.
        В горячем воздухе, мгновенно почувствовав сильную жажду, я поднимаюсь и подхожу к левой стене, глажу ее горяченный камень.
        Да, стенка очень ровная, отполирована или так создана, я оборачиваюсь назад, чтобы сравнить ее с соседней стеной, как происходит снова потрясшее меня до самых пяток событие.
        Раздается какой-то негромкий звук и в воздухе, как раз над тем местом, с которого только что поднялся я сам, внезапно появляется, зависает на долю секунды и падает с грохотом и дребезжанием металлического содержания очень знакомый мне по жизни деревянный ящик с инструментами.
        Вовремя я оттуда ушел, убить бы не убило, однако, по спине прилетело бы очень болезненно, если бы я так и продолжал там стоять на карачках. Не скоро бы пришел в себя, если бы что-то не повредил таким ударом серьезно.
        Ящик падает на бок, ключи разводные и газовые вываливаются из него и разъезжаются по земле. Еще ключ с замком выкатывается из ящика, тот самый от подвала, из которого зеленый водопад утащил меня.
        - Охренеть! Ящик улетел следом за мной и теперь догнал меня здесь! - довольно логично предполагаю я.
        Значит, здесь расположен выход из того зеленого водоворота!
        Это же какой-то настроенный на тот подвал портал, получается!
        Как пишут в интересных книжках с яркими обложками про чудеса перемещения между мирами.
        Портал между чем только? Куда меня занесло теперь? Пора бы посмотреть куда-то дальше кустов и каменных стен.
        Я быстро подхожу к нему и с немалым облегчением нахожу в самом ящике полулитровую бутылку воды, которую обычно беру с собой на работу.
        Она почти полная, я сделал сегодня всего один глоток перед обедом, поэтому сразу скручиваю крышку и делаю несколько глотков. Выпиваю мгновенно половину бутылки и с немалым трудом останавливаю себя:
        - Немного воды нужно оставить. Хрен ее знает, когда получится снова наполнить бутылку.
        Если имеется где-то недалеко ручей и я найду его, тогда теперь есть, где хранить воду и набирать ее тоже есть куда, кстати. Под таким плотным солнцем и в жарком климате получить обезвоживание организм - дело даже не одного дня, а нескольких часов, как мне кажется.
        Это если ручей имеется, а если его нет рядом? Что тогда?
        Тогда пора осмотреться, где это я материализовался и зачем?
        Вот, утолил жажду и сразу стало легче, еще голова заработала немного, я продолжаю осматриваться, куда меня все же занесло. Хорошо бы это побыстрее понять, а то что-то стремно очень не знать, где ты оказался и что это значит.
        Воздух, кстати, очень сухой здесь и ветер завывает за этими рукотворными стенками из камня, а здесь почему-то стоит тишина. Только сильная духота и ветерка совсем не ощущается.
        Очень от питерского сырого климата отличается. Я это сразу почувствовал, совсем влаги в атмосфере нет.
        Цепляю ящик за ручку, складываю обратно все высыпавшееся добро, те же брезентовые перчатки и замок. Отношу его к тем серым кустам, чтобы он не так сильно бросался в глаза на абсолютно пустой площадке, если кто тут появится.
        Появится так же как я сам, кто его знает, с какой частотой тут происходит такое?
        Может, сплошной конвейер из таких счастливчиков запущен? И скоро нас станет много?
        Хотя, откуда возьмется много народа в подвале?
        Оказываюсь около кустов и ошарашенно молчу, вглядываясь в степь, окружающую этот, получается, насыпной или природный холм со всех сторон. Наверно, это курган все же, с захоронениями и прочими святыми местами для давно ушедших в историю народов.
        Ага, ушедших то ушедших, только работает эта херомантия вполне исправно. Получается, и правда пропадали из подвала люди…
        Вот и я пропал куда-то…
        - Какого хрена со мной случилось? - тоскливо завывает в голове растущее бурным потоком сожаление, что не смог я ускользнуть от судьбы, поперся в чертов подвал за чертовым котом и что теперь делать?
        Кому плакать и жаловаться на уже состоявшееся похищение моей личности?
        Достаю первым делом смартфон, он еще живой, заряда где-то две трети, не нашлось времени в нем потупить сегодня, работа сразу захватила меня с самого утра. Только, сети нет никакой, поэтому просто отправляю неизвестно куда сигнал о спасении, тот самый, который сто двенадцатый. На всякий случай, чтобы сказать себе, что сделал все, что смог.
        Ландшафт мне совсем не знакомый, где я нахожусь - никаких умных мыслей нет в голове, вижу природу такую вокруг себя в первый раз.
        Такая однообразная, выжженная степь лежит передо мной, все желтое и серое, ни одного зеленого пятнышка на горизонте и никаких источников воды.
        Ни одного куста или дерева я не вижу, на сколько хватает моих глаз.
        Но, даже не это сейчас главное, вдали виден хвост уходящего каравана, то есть, не какие-то отдельные люди или животные мне видны, просто рассеивающийся пылевой след от прошедших по земле чьих-то ног или проехавших колес.
        Почему-то мне кажется, эти люди не едут, а идут пешком, хотя с такого расстояния это трудно установить точно. Просто след в воздухе не от стремительно проехавшей машины, он не такой густой, а очень рассеянный, как будто она проехала давно.
        Сразу же появляется идея бежать за этим пылевым облаком вслед, может, еще успею догнать их до того, как стемнеет. Да и они костры потом зажгут или еще как-то себя проявят, наверно, у них стоянка в конце дневного перехода с водой имеется.
        - Черт! Что я несу? Они же, возможно, на машинах едут, просто только медленно. По буеракам всяким пробираются! Асфальта поблизости не видно! Ну, может это еще пастухи гонят стада баранов в том же Казахстане или еще где у нас есть степи? Около Оренбурга? В Туркменистане? А что это тогда за бархан или погребальный курган такой? С таким каменными стенами? Что-то ни разу такой картинки в сети не видел, очень приметные у него очертания. Я бы такую картинку на забыл или сразу вспомнил, если когда-то уже видел.
        - Ладно, какая-то жизнь здесь имеется, люди проехали недавно, значит, все не так ужасно, - немного успокаиваюсь я.
        Давно уже пора определиться, что у нас имеется с четвертой стороны, поэтому я оставляю ящик с инструментами около кустов и даже вижу там хороший провал в почве, куда он почти полностью войдет.
        С собой беру самый большой разводной ключ, чтобы иметь что-то увесистое под рукой, замечаю еще сапожный нож, широкий и плоский, тоже забираю.
        Мало ли с какими местными столкнусь, еще попадутся первыми именно гопники навстречу.
        Однако, так просто добраться до четвертой стороны у меня не получилось, по пути к ней я столкнулся с еще одним чудом, произошедшим прямо на моих глазах.
        Получается, что этот зеленый светящийся водоворот засосал меня, потом мой ящик с инструментами…
        Однако, на этом не успокоился и напоследок еще этого чертова Мурзика смог вытащить с его места на каналье, где он прятался. За чугунную трубу особо когтями не зацепишься, это не в мои кисти впиваться паразиту.
        Поэтому, когда рыжий кот, мой земляк по месту проживания, внезапно материализовался на двухметровой высоте. Естественно, смог извернувшись спланировать на все четыре лапы на то самое место, где приземлились я и ящик с инструментами, в этот момент я даже не особенно удивился.
        Опять раздался какой-то негромкий непонятный звук, что-то вроде как дунули в огромный рог в этот момент.
        Значит, это непонятное сооружение так сигнализирует, когда кто-то материализуется здесь таким образом.
        Или что-то.
        Получается, водоворот продолжает функционировать и засасывать живых существ, даже просто неживые предметы по-прежнему. Те, которые прочно не прикреплены к стенам и потолку с полом.
        Кто же дал ему такой толчок и откуда он берет необходимую энергию для этого? Почему именно сейчас заработал?
        Только, это знание мне интересно пока чисто в теории.
        А на практике бы хоть немного прояснить, куда я, то есть, все мы попали?
        Пока Мурзик с ошарашенным видом замер в центре площадки, наверняка, принюхиваясь и прислушиваясь к новому окружающему миру, я обошел осторожно кота и добрался навстречу лучам солнца до края площадки, так же огороженным легким частоколом из серо-желтых кустов.
        Подошел я, особо не скрываясь ни от кого, однако, бросив первый взгляд дальше, тут же присел на корточки и потом упал на колени, спрятавшись за кустами.
        И есть от чего мне так испугаться и спрятаться.
        В сотне метров от верхушки холма видны еще какие-то каменные сооружения, как я успел рассмотреть. Какие-то столбы, стоящие вертикально, целых четыре штуки, высотой метра в три, образующие ровный квадрат. Какой-то горизонтальный длинный камень там лежит и еще что-то перед ним - вот все, что я успел рассмотреть сначала.
        Пока не заметил в полу километре от подножия холма, под так же продолжающем меня слепить солнцем, колонну непонятных зверей с всадниками на них.
        За ними остается такой же рассеянный пыльный след, как и за предыдущим караваном, только, это все хрень полная!
        Это совсем не важно, какой за ними след остается!
        А важно то, что эта слитная масса движется как раз к моему холму, и в первом ее ряду скачут на неизвестных мне зверях, похожих на помесь того же верблюда и гиены непонятного вида существа.
        Я не стал, конечно, долго разглядывать их, еще ничего четко не видно, они довольно далеко и едут медленно. Не скачут, как мне показалось, именно едут с невысокой скоростью, не быстрее трех-четырех километров в час.
        - Это что же? Да какого черта! Куда меня на хрен занесло? Это же не массовка фильма о пришельцах, как там его название? Ковбои против пришельцев! И не вторая серия Кин-дза-дзы! Да как же! Какое там кино, там впереди похожие на ящеров красавцы на гигантских гиенах скачут!
        Меня пронзил прямо ужас от осознания того, что я оказался где-то не на родной Земле.
        До этого момента я казался себе вполне спокойным, оставшись целым и живым после водоворота и оказавшись на твердой земле.
        - Что это за место где-то у нас на планете и скоро ли прилетит вертолет для эвакуации перемещенца, случайно попавшего в эксперимент? - вот какие мысли до этого момента посещали меня.
        - Что делать? Что делать? Куда бежать? А, может, стоит только проснуться? - и я хорошо вмазал себе по руке ключом, пытаясь закончить страшный сон.
        Однако, ничего не закончилось, только кисть пронзила боль от удара.
        Теперь я уже пробежал мимо кота, совсем за него не переживая, пытаясь найти здесь, с плоской верхушки высокого холма-кургана укромное место, выглядывая из-за каменных стен во все стороны.
        Ничего! Абсолютно ничего для того, чтобы спрятаться! Ни кустов каких-то солидных, ни оврагов, в которые можно убежать! Ничего такого укромного не видно с задней стороны холма, одна плоская степь передо мной.
        Конечно, и в степи можно найти углубление или впадинку какую, чтобы пересидеть эту колонну, если бежать от солнца под углом в сторону от накатанной дороги.
        Стоит попробовать это сделать, пока курган меня прикрывает от взглядов подходящего каравана?
        Вполне возможно, они просто проедут мимо, как проехали их предшественники, не заглядывая сюда, ведь подъем на вершину довольно крутой.
        Наверняка, им известно, что тут ничего интересного нет, то есть, не было раньше. Обязательно нужно за Мурзиком присмотреть, чтобы он сдуру не выскочил за кусты и не демаскировал меня своим ярко-рыжим цветом.
        Поэтому я оказался обратно около кустов и приник к сухим веткам, осторожно раздвигая такие же сухие листья, чтобы снова разглядеть приближающихся существ.
        Они уже проехали половину расстояния до кургана, теперь я могу гораздо лучше рассмотреть их лица, фигуры и тот странный транспорт, на котором они передвигаются.
        Животные, и правда, похожи на гигантских гиен, такие же зубастые морды и еще солидный рог на голове у них есть. Прямо как у единорогов, однако, точно не единороги - любители девственниц, такие скорее просто сожрут нежное девичье тело безо всякого сексуально подтекста.
        Всадники, уверенно восседающие на чем-то, чего я еще не могу хорошо рассмотреть, похожи, как мне кажется, на каких-то ящеров, судя по цвету кожи, такому серо-зеленому. Как у нас на Земле у тех же варанов или крокодилов такой же цвет.
        - Если они ящеры, то, точно сожрут меня!
        Ужас продолжает захлестывать сознание, однако, внутренний голос уже говорит, что рассчитывать тут больше не на кого, спасти себя могу только я сам.
        - Черт! С побегом придется повременить, - замечаю я про себя, обратив внимание на выставленное с каждой стороны каравана охранение в виде пары гиен с наездниками.
        Они едут немного впереди и метрах в ста от основной колонны.
        Еще и вертят башками постоянно, легко заметят мою убегающую фигуру за курганом.
        Теперь вариант только один из двух - или прятаться здесь, неистово надеясь, что это какое-то священное место для этих существ.
        Или бежать прямо сейчас вниз, пока меня еще прикрывает курган, а там, где-то дальше зарыться в какую-то ямку или выкопать подручными средствами мини-окопчик.
        Только, кажется мне, что времени на побег уже почти не осталось. Есть вот такое настойчивое ощущение у меня, да и просто я откровенно боюсь срываться с немного укромного места для наблюдения из-за кустов в открытую степь. Где вообще ничего не буду видеть, а меня легко заметит каждый инопланетный черт с высоты своего положения на гиеноконе.
        Такое у меня название сформулировалось при виде непонятных животных.
        Вот, если бы я побежал сразу, как первый раз дошел до дальних кустов вместе с ящиком инструментов, тогда фора у меня имелась бы и смысл в побеге получался бы конкретный.
        Это, если не оставил бы никаких следов в степи, а эти гиены точно не смогут их даже свежими унюхать, что далеко не факт.
        Да и просто страшно мне выбираться из относительного укрытия на ровную поверхность степи.
        Откровенно страшно, ужас прямо накатывает волнами раз за разом на мою не до конца пришедшую в себя сущность.
        Теперь я продолжаю следить за колонной и дозорами непонятных существ, которые направляются прямо к сооружению перед курганом, судя по всему.
        Мысли о невозможности случиться тому, что уже случилось, пока на время покинули мою голову.
        Сейчас приходится думать о немедленном спасении жизни и считать мои ускользающие шансы. Не до переживаний пока уже о несправедливости судьбы или проклятий в бабкину сторону, из-за которой я и попал сюда.
        Ведь, знал же, что с подвалом в этом доме нечисто!
        А все равно поперся премию квартальную спасать и начальству задницу лизать!
        Вот бы их сейчас сюда, моего мастера, бабку, ее внука, раз уж чертов кот теперь здесь!
        Глава 3
        Поэтому я только присыпал у дальних кустов свой ящик быстро собранной руками с площадки высохшей землей с камнями. Сам ящик из светлого дерева перестал выделяться своим цветом и больше не привлекает особо лишнего внимания, если сильно не присматриваться.
        До первого дождя конечно или урагана в степи, как он часто тут бывает, мне опять же неизвестно.
        Очень уж он удачно в промоину по центру кустов встал, прямо под здоровый кусок нависшей высохшей травы, которую я на него положил и поправил.
        Не идеальная маскировка, однако, что имеем, то и используем для дальнейшего выживания.
        А выживать мне точно очень серьезно придется, это я уже хорошо понимаю, выживать изо всех сил и умений.
        Не прилетит сюда вертолет с учеными мужами, не заберут меня отсюда с извинениями и компенсацией в СПА-курорт на долгую реабилитацию.
        Как я очень до этого момента надеялся, что попал в какой-то научный эксперимент случайно.
        Что где-то рядом в секретном НИИ высоких технологий произошел сбой, именно поэтому блуждающий портал открылся совершенно случайно рядом со мной в подвале. Мало ли какие уже есть технологии, про которые никто не знает, только, все это произошло бы на Земле, где все относительно понятно и знакомо.
        А вот теперь уже так не думаю, внимательно смотрю по сторонам, запоминаю все, что вижу. Похоже, все что вокруг меня - это и есть теперь моя новая реальность. В которой мне придется находиться и как-то выживать.
        Бывают тут сильные дожди все же и кусты, значит, специально посажены, чтобы края кургана не размывало совсем.
        И кусты, и высокая трава под ними тут как-то странно растут, вряд ли их кто-то специально поливает, должны были давно засохнуть на краю склона. Однако, выглядят вполне живыми, пусть и без ярких красок, не видно зелени в них никакой, такие же серо-желтые, как и все вокруг.
        Пытаться убежать в степь с ящиком - безнадежное дело совсем, кило десять в нем точно есть, много всяких ключей и приспособ приходится носить хорошему сантехнику с собой постоянно. Все, что можно использовать, как оружие, уже отобрал, даже остатки синей изоленты прихватил на всякий случай. Мало ли, придется рану перевязывать, есть и такой вариант в моем теперь опасном будущем. Под нее лопух местный подложить или еще какой подорожник, если найдется.
        Платок носовой еще есть для такого дела, большой самый, чтобы руки протирать после мытья. Ведь свои личные полотенца клиенты выдают моему брату не так чтобы очень охотно после выполненной работы.
        Могу сейчас только спрятать инструменты на всякий случай. Видно уже, что попал я не в развитое общество потребления, а скорее во что-то первобытное, возможно, феодальный строй на дворе. Или еще до него даже.
        Какие-то дикие всадники на каких-то страшных животных скачут - вот что по ним можно понять?
        Только то, что это точно не родная Земля, теперь оставшаяся неизвестно где и это знание просто ужасно.
        Оно меня вымораживает до корней волос, я это хорошо чувствую именно сейчас.
        Однако, по этим степным воинам такое так просто не определишь, какая у них ступень цивилизации на дворе в данный момент.
        Поэтому пока рассчитываю, что смогу когда-то вернуться сюда и забрать свои инструменты, помогут они мне что-то с работой придумать. Или не помогут, все равно, это добро попало со мной зачем-то в новый мир, лучше о нем позаботиться, пока время есть немного.
        Если выживу, конечно, сегодня. И завтра тоже, и потом дальше продолжу выживать каждый день.
        Все равно, пусть здесь полежат, чем их растащат по степи кочевники вида непонятного и облика зверского. У них тут любой кусок металла денег стоит наверняка.
        Воду тоже прихватил, она мне самому пригодится, если будет время ее выпить, но, смысла оставлять в ящике точно никакого нет.
        Опасливо посмотрел на кота, та еще горластая скотина, вдруг заорет не в тему, когда проголодается.
        Пока животина разлеглась под одной из каменных стен и сладко спит, пригревшись под лучами светила. Наверно, сильно перенервничал бедняжка из-за этой зеленой хрени. Против шерсти его туда водоворот затащил, однозначно, что кот оказался очень этим недоволен. Не привык он к таким посягательствам на свою личность, совсем не привык.
        Лучше его не трогать, если только не решится совсем успокоить вредную животинку на всякий случай, чтобы не подставил меня своим воем внезапно.
        Однако, я своего брата по несчастью не могу так просто приговорить к выводу в расход.
        Единственно родственную душу здесь, последнего знакомого по прошлой жизни, такой теперь прекрасной, только, оставшейся непонятно где.
        Пока еще не могу, даже ради спасения своей жизни, не набрался еще необходимого количества негативных эмоций и болезненных ощущений. Да и сердцем не очерствел окончательно, как личность из гуманного общества.
        То есть, может и не такого уж и гуманного, только, это смотря с чем сравнивать. Вот эти страшные рыла в паре сотен метров отсюда не дадут соврать, они про гуманность еще ничего не знают и не слышали никогда.
        Однако, могу быстро до этого состояния психоза дойти, если еще пару дней тут проведу, в страхе постоянном и жажде невыносимой.
        Мелькнуло даже в мозгу видение, как я, сходя с ума от жажды, подвешиваю за задние лапы Мурзика на кустах, перерезаю ему горло сапожным ножом и бережно сцеживаю в бутылку его кровь, которую потом жадно пью, размазывая ее по обезумевшему лицу.
        - Бр-р-р! Ужас то какой! Чур меня! И придет же такое в голову! - отмахнулся я от такого видения, крестясь.
        Снова прильнул к подготовленному месту в кустах и увидел, что колонна местных всадников, однозначно уже опознаваемых как воины, почти добралась до стоящих колонн, однако, ближе двадцати метров никто к ним не подъехал. Все остановили своих коней в сторонке, если можно этих крокодилов так назвать и спешились в ожидании чего-то.
        Видно, что место серьезное именно для этих существ, никто не шутит и не смеется, хотя, может они и не умеют это делать в принципе.
        Все же не ящеры, просто цветом кожи схожи с рептилиями, сами такие, похожие на людей прямоходящие существа, легко одетые и с оружием в руках. Одни мужики, кстати, похоже, что воинский отряд без баб двигается куда то по своим явно нехорошим делам.
        У всех по две руки и две ноги, голова тоже одна, хвостов еще не разглядеть, так что, определенное сходство между нами есть.
        У кого короткое копье в руках, у кого что-то на поясе висит, луки почти у всех в седлах на гиенах-лошадях, на теле какие-то штаны непонятного фасона и сплошные безрукавки на теле. Здоровенные руки на виду, вообще, фигуры дышат мощью и силой, угрюмые неподвижные широкие рожи предельно сурово, как мне кажется, смотрят на белый свет.
        Под густыми гривами длинных черных волос.
        Крупные такие нелюди, все весом не меньше меня будут, а то и побольше многие.
        Я сейчас даже через свои кусты с выщипанными листьями опасаюсь смотреть пристально на существ, стоящих в добрых ста метрах от меня. Вдруг, есть у них свой шаман или кто-то с подобным умением найдется, еще почувствуют меня на вершине кургана.
        Чего ждут - не понятно, просто стоят.
        Даже сторожевые слезли со своих гиен-переростков и молча вытянулись, тоже повернувшись лицом к колоннам.
        Как я вижу, подвинув пару веток с двух сторон.
        Я тоже жду, стараясь не дышать. Еще посматриваю на кота, который пока спит в блаженном неведении, что полной миски корма сегодня не будет. Вообще, еще повезет, если он сам кому-то на корм не отправится.
        И завтра-послезавтра его тоже не будет, да и вообще - никогда. Придется рыжему вернуться в ипостась природного хищника, здорово исхудать и ловить мышей, если он еще не разучился это делать.
        Или просто умереть от голода, тоски по хозяйке и еще уютному лотку с наполнителем.
        Вот, какое-то действо началось, через толпу нелюдей протолкался один из них, в высоком уборе из рогов, хвостов и еще чего-то, отсюда неразличимого. Эту шапку он одевает по дороге, сильно торопясь пробраться вперед.
        Шаман, а это оказался именно он, что-то загнусавил на редкость противным, но, сильным голосом и начал, активно пританцовывая, продвигаться в район четырех колонн.
        Дело это у него не так чтобы сильно быстро пошло, наверно, вызывает духов предков, устанавливает с ними плотный и абсолютный контакт, поднимает свой авторитет в глазах племени. Минут десять он завывал и подпрыгивал, как подстреленный в задницу аист, исполняя свою соло-партию, видно, что очень старается.
        Я уже и смотреть, стоя на коленях, устал, тем более, камешки впиваются в ноги, они сразу затекают. Если еще придется быстро бежать, это мне серьезно помешает на старте борьбы за выживание.
        Поэтому откинулся на задницу, с этой позиции вижу все толпу в общем, шамана не вижу, только слышу и молюсь про себя, чтобы не встретиться своим в меру симпатичным лицом с этими рылами вплотную.
        Если они так богобоязненно относятся к посещению этих колонн, может, тогда и на вершину кургана не полезут, оставив мне хороший шанс на спасение.
        Наверно, священное место для них, поэтому точно мне нельзя засветиться именно здесь. Пахнет такое дело вечным проклятием богов или великих воинов, тут захороненных много веков назад, а эти нелюди просто выполнят понятный им приговор высших сил за осквернение святыни.
        Правда, он очень невелик, этот шанс, если у меня остался стакан воды в бутылке на завтра. А пить уже очень хочется прямо сейчас, просто в горле режет как ножом от постоянного, сжигающего грудь волнения и суровой жары.
        Куда идти и где найти источник с водой мне не известно, да и наверняка эта братия, которая мне активно не нравится своим видом, особенно непонятно агрессивными животными, все их знает наперечет в округе.
        Значит, до воды мне так просто не добраться.
        А без нее я просто спекусь, если не найду место с тенью. Даже эти стены построены так, что не дают ни капли тени от проходящего солнца, как мне кажется. Немного только кусты могут составить спасение от жарких лучей, единственный здесь источник тени на обозримом расстоянии.
        Точно, каменные стены специально так построены, чтобы солнце, или что у них здесь имеется, проходило ровно над ними.
        Тут я услышал, как сквозь заунывно-тошнотное камлание шамана раздались громкие женские крики, поэтому опять прильнул к своей амбразуре в кустах. Увидел, как здоровенный нелюдь тащит за собой на длинных веревках за шею сквозь расступившуюся толпу двух пожилых человеческих женщин, истошно кричащих и пытающихся сопротивляться.
        Когда он вытащил их за линию, которую никто не пересекает, я разглядел, что руки у них связаны перед собой, на шеях веревка и вид крайне измождённый, они едва стоят на ногах.
        Видно, конечно, с моего наблюдательного пункта так себе, однако, кое-что молодым еще зрением рассмотреть можно. Разглядеть потеки крови на лицах и выражение ужаса на них же под толстым слоем пыли, женщины пытаются отбиваться, только, это у них против здоровенных нелюдей плохо получается.
        Тут мне пришлось отвлечься на что-то рыжее на краю зрения, я взглянул и обмер - чертов Мурзик проснулся и уже совсем близко подошел к линии кустов, привлеченный криками снизу.
        Наверно, думает, что это его хозяйка таким противным голосом зовет на ужин, по которому он соскучился уже.
        Только, ему еще лень пропихиваться сквозь плотные сплошные кусты, поэтому он раздумывает, как поступить дальше.
        - Этого нельзя допустить, чтобы кот пролез через кусты и показался всей толпе нелюдей, - понимаю я отчетливо.
        Они точно придут сюда с проверкой, откуда он взялся и нет ли кого-то еще здесь, пусть и не такого оригинального окраса.
        Поэтому я преувеличенно фальшивым голосом зову его и изображаю, что у меня что-то есть в руке именно для него:
        - Кис-кис-кис, Мурзя. Кис-кис, а кто тут хочет кушать?
        Подбираюсь к нему на карачках, понимая, что у меня только один шанс, чтобы схватить его и не дать раскрыть пасть в привычном вое негодования.
        Пока крики женщин и бормотание шамана помогают мне оставаться не замеченным, нужно кардинально решить вопрос с котом, ибо, дальше все может пойти по плохому сценарию с неминуемым переходом в ужасный конец.
        Мурзик недоверчиво приближается ко мне, я же спокойно жду, не производя резких движений, даже не смотрю в его сторону, снова выглядывая уже в другую амбразуру через кусты.
        Теперь вижу, что одну из пожилых женщин на веревке дотащили до колонн, там ей занялся шаман, он укладывает ее на какое-то ложе резким рывком, она оглушительно кричит, разрывая мне сердце. Вторая тоже надрывается изо всех сил, однако, нелюди ничего с ней не делают, разрешают кричать и отбиваться, сколько хочется.
        Она даже пинает своего конвоира, который не обращает на это никакого внимания.
        Слова я разобрать не могу, да и ясно уже - разбирать их особо незачем.
        Это не русский или английский языки, это не наша с Мурзиком планета Земля. Да и в английском я знаю только "здрасьте-до свидания", как нормальный по прошлой жизни сантехник, никакой ни разу не полиглот.
        Там точно нет таких созданий и точно нет таких животных, значит, это совершенно другой мир, про который мне ничего не известно. И этот зеленый водоворот - портал в другой мир, так получается.
        Пока же у первых встречных жителей мне спрашивать совсем не хочется:
        - Друг! Какой у вас номер в Центурии?
        Дышать мы можем, гравитация примерно такая же, светило похоже на наше Солнце, что вполне понятно, они все примерно такими должны быть.
        Степь похожа на степь. Кусты на кусты. Трава на траву.
        Даже женщины с веревками на шеях похожи на таких же женщин на Земле, насколько я могу разглядеть их очень приблизительно с расстояния в сто метров, куда притащили первую из них.
        Вот только основные действующие лица представления ни на кого не похожи очень уж явно.
        Ее, со связанными руками, бросили на какой-то каменный лежак, куда-то подтащили, веревку с шеи уже сняли и теперь над ней склоняется шаман, в руке у него сверкнул блестящий синевой нож. Я отвернулся, чтобы не видеть того, что сейчас произойдет.
        Вспомнил фильм про индейцев майя, или каких-то других, кажется "Апокалипсис", как они приносили жертвы богам на пирамидах, вырезали сердца и показывали их зрителям, поэтому и здесь жду чего-то подобного.
        Отвернулся и уткнулся взглядом в кота, который подобрался ко мне уже на пол метра, теперь на редкость послушно ждет своего сухого корма. Даже смотрит на меня с определенно дружелюбным видом, первый раз за все время нашего знакомства, животина подхалимская.
        Вот ведь какая продажная скотина! Сразу и меня полюбил, как жрать захотелось! Ну не сучий ли потрох?
        Что ему раньше меня мешало полюбить и, возможно, мы бы не оказались около портала-водоворота, если бы он просто пораньше спрыгнул ко мне на зов в подвале.
        - Одна попытка! Нельзя облажаться! - и я резко падаю на него, прижимаю безжалостно к земле, одной рукой стискиваю морду изо всех сил и замираю.
        Мурзик бешено бьется подо мной, силы в нем оказывается очень много, я терпеливо жду, когда он выдохнется и устанет. Он пытается вырвать пасть из моих судорожно сжатых пальцев, только и я понимаю, что рыжий красавец сразу же заорет дурным голосом, а потом вцепится мне в пальцы.
        Приходится своего собрата по несчастью немного придушить, чтобы выжить самому, выбирать больше ничего уже не приходится. Я наваливаюсь еще сильнее и жду, пока кот обмякнет под моим весом, после чего несу его, зажав под мышкой, на другую сторону кургана. Там пользуюсь его бессознательным состоянием, сначала трачу изоленту на его морду, в десяток витков обматываю ее как можно сильнее, с большим натягом.
        Если и задохнется, я все равно не стану рисковать знакомством с теми несимпатичными созданиями из-за него.
        Еще прихватываю все лапы, и передние, и задние вместе, чтобы полностью обездвижить котейку, чтобы он не смог содрать легко изоленту с башки.
        - Прости, Мурзик, тут только так. Или ты молчишь, или мне придется придушить тебя совсем, чтобы выжить самому, - оправдываюсь я перед начавшим приходить в себя котом.
        Больше он меня близко к себе не подпустит, ну и ладно!
        Я его тоже забирать с собой не собираюсь, не рассчитываю на ответные чувства как к единственно знакомому здесь существу. Когда окажется, что элитного корма у меня совсем нет и вообще никакого даже не предвидится, разочарование кота легко представить.
        Да и некуда мне его забирать, тем более, тащить на руках. Хотя, на поводок у меня веревки в ящике хватит, однако, я понимаю отчетливо:
        - Что кот - это не сторожевая собака, к ошейнику не приучен и перевоспитывать его уже немного поздно.
        Останется завтра сам по себе, хотя, такую красивую зверюгу можно местным продать за дорого, он же тут один такой ярко-рыжий, наверно.
        Правда, те местные суровые гопники, которых я уже увидел, могут рассчитаться со мной только ударом дубины или копья. Или принести так же в жертву на ритуальном камне в качестве оплаты.
        Не те покупатели на инопланетную экзотику попались, совсем не те, нечего и надеяться на удачную торговлю интересным, диковинным зверем в этих суровых землях.
        Я возвращаюсь на свой наблюдательный пост, откуда вижу, как четверо нелюдей поднимают тело первой женщины, аккуратно уносят его куда-то к себе в караван. Пока шаман со своим здоровым помощником затаскивает вторую жертву на ритуальный камень, ее снова задвигают куда-то по этому камню.
        Женщина уже не кричит, смирилась с неизбежной смертью и все происходит в тишине. Пока шаман снова не начинает камлать и не проводит где-то ножом, похоже, что по горлу жертвы.
        Я снова этот момент отчетливо не вижу, потому что опять отвернулся.
        Потом он снова камлает, в высшей степени возбуждения что-то визжит, прямо как ультразвуком ездит по моим ушам.
        Наверно, благодарит своего жестокого бога заранее за то, что их племя получит за принесенные жертвы.
        Черт, я всего с пару часов в этом месте, в этом мире, а уже на моих глазах просто по зверски какие-то нелюди убили, обыденно зарезали на ритуальном столе двух человеческих женщин.
        Насколько они были людьми - с сотни метров не так хорошо видно, однако, точно не подобные нелюдям. Так что, какие-то похожие на меня гуманоиды здесь имеются.
        И теперь главный вопрос - как мне добраться до них? Минуя встречу со звероящерами?
        Понятно, что в этих местах хозяева именно эти существа с кожей цвета крокодилов.
        Они, наверняка, возвращаются из набега, где захватили полон, а теперь приносят в жертву ненужных пленников, благодарят высшие силы за военную удачу кровью людей.
        Значит, мне лучше идти в ту сторону, откуда они приехали, чтобы добраться до настоящих людей.
        После того, как унесли и вторую жертву куда-то вглубь каравана, я очень сильно некоторое время надеялся, что теперь они все соберутся и отвалят побыстрее, чтобы у меня этот озноб постоянного страха внутри груди прошел.
        Однако, теперь они стали бегать с бурдюками куда-то к колоннам, не заходя, впрочем, за определенную границу и набирать воду из какого-то родника около крайней из них.
        Отлично, что вода прямо здесь есть, не придется никуда тащиться, шансы на выживание у меня выросли изрядно.
        Набрать пару десятков бурдюков - это на час, если не больше, а у этих уродов их оказалось не меньше пятидесяти, так что я понял - темнота приближающейся ночи настигнет меня на этом самом страшном кургане.
        То есть, он не такой и страшный, однако, ужасные дела творятся прямо под ним неспроста.
        Зато, я смогу потом потихоньку уйти от таких пугающих меня до смертельного ужаса соседей.
        Напившись вволю и набрав воды в бутылку, устрою себе дневку неподалеку, насобираю побольше сухой травы, чтобы прикрыться от лучей светила и чужих жадных взглядов.
        Уходить пока от источника воды нельзя, это мой единственный шанс на выживание.
        Я ведь совсем не отмороженный герой-попаданец, ясно понимаю, что совсем не тяну против таких прирожденных безжалостных убийц.
        Гиен и еще каких-то животных, напоминающих наших быков, распрягать пока не стали, я понимаю, что караван готовится к переходу, здесь они ночевать не останутся. Да и нельзя рядом с такими местами находиться суеверным нелюдям, боги или бог могут рассердиться и жестоко наказать.
        Хорошо, что мне наплевать на местные святыни, буду отсиживаться тут до конца.
        Я все так же наблюдаю за караваном, что они там сделали с телами, есть ли еще пленники, только, мне отсюда ничего не видно за стоящими животными.
        Зато, есть минута свободная задуматься, что делать дальше? У меня и фонарики есть, хороший профессиональный и дешевый налобный, с ними можно даже ночью передвигаться по степи.
        Однако, лучше найти какую-то впадину в сторонке и посмотреть завтра, как тут с движением вообще, часто ли такие караваны проезжают мимо и что делают. От воды пока лучше далеко не отходить, при условии, что я за ночь вволю напьюсь, намочу футболку и кепку, чтобы держать их на голове днем, тогда мне хватит, возможно, моей пластиковой бутылки на пол литра.
        Если никого рядом не окажется, могу еще раз воды набрать. С верхушки кургана вокруг хорошо видно, да и клубы пыли заранее предупредят о приближающемся караване или отдельных нелюдях.
        Кот пытается как-то выбраться из пут, перекатывается по земле, я спешу к нему прижать его снова, чтобы не вырвался.
        Только я прижимаю животное к земле и проверяю его лапы, внезапно раздается довольно громкий сигнал, предвещающий появление чего-то крупного на площадке.
        Спина у меня холодеет, теперь уже ясно, что помочь мне может только чудо, через минуту нелюди окажутся уже здесь, хорошо расслышав звук местного органа.
        Теперь понятно, зачем они приносят здесь людей в жертву - чтобы сыграть в нового попаданца, типа, поставить ставку на зеро.
        Предыдущий караван ушел, не дождавшись меня из портала, а эти спокойно ждут, поят свою скотину и никуда не спешат, значит, хорошо знают принцип действия этого рукодельного кургана.
        - Хорошо бы это оказался полицейский с автоматом и парой магазинов, отправленный на место пропажи сантехника из ЖЭКа. Или несколько таких мужиков из опергруппы с пистолетами, всяко шансов отбиться побольше будет, - мечтаю я вслух и бегу к центру площадки, держа по инерции Мурзика в руках.
        Однако, на высоте прямо передо мной на секунду зависает Марфа Никаноровна, та самая хозяйка кота, через долю секунды она глухо и плохо падает на землю.
        Кто сюда может прилететь после того, как пропали мы с котом в подвале?
        - По закону подлости, иначе это и не назвать!!!
        Невыносимое разочарование на несколько секунд превращает меня в каменный столб.
        Только его хозяйка, которая, похоже, не стала вызывать милицию, а продолжила сама бродить по подвалу, зовя своего любимца и смысл своей жизни. Бродила, пока не попалась в водоворот снова запущенного кровавыми жертвами канала между мирами.
        На пропавшего в подвале вашего покорного слугу она положила болт, судя по всему, вообще не стала поднимать тревогу. Наверняка решила, что я из мести украл кота или просто как-то незаметно убежал мимо нее из подвала, не став закрывать дверь. Вот она и воспользовалась возможностью поискать самостоятельно своего любимца.
        И ведь даже нашла в итоге, настоящая любовь и искренняя привязанность не знают границ между мирами, теперь и я в этом убежден. Не просто убежден, а готов выступить в качестве свидетеля в любом месте на родной Земле.
        Только доставьте меня на нее обратно.
        Теперь ее любимец с ней рядом, это факт несомненный. Только, ненадолго они встретились, ой, как не надолго.
        Марфа Никаноровна стонет протяжно и жалобно, что-то в своем престарелом организме повредила при жесткой посадке. Что совсем не удивительно, падать из портала приходится к этому совсем неготовым.
        Однако, я помочь ей уже ничем не могу, к своему большому сожалению, поэтому даже не бегу к кустам, чтобы посмотреть, что теперь делают нелюди.
        Для нее я могу сделать только одно, я срезаю с прижатого к земле кота все путы сапожным ножом и держа его за шкирку, закидываю к ней поближе. Прямо под бок, чтобы она хотя бы увидела своего любимца в свои последние минуты жизни, а он разглядел свою хозяйку и почувствовал родной запах.
        Сам возвращаюсь к кустам, перепрыгиваю через них и занимаю позицию прямо около каменной стены, так же готовя себе место для наблюдения, выщипываю листья в верхней части кустов.
        Успел я вовремя спрятаться, через минуту с той стороны над кустами появляются первые фигуры нелюдей, теперь я могу рассмотреть их ближе. Они раздвигают кусты и вскоре уже стоят около старухи, успевшей прийти в себя и обнять, наконец-то, своего убежавшего куда-то любимца.
        Глава 4
        Выглядят они крепкими, коренастыми нелюдями, с лицами или скорее можно сказать, что с мордами, напоминающими Боло Енга в зрелом возрасте. Если увеличить их в размерах и карикатурно поменять в фотошопе.
        Добавить такую еще большую раскосость, цвет кожи поменять на серо-зеленый и очень сильно огрубить все черты, чтобы выглядело все еще гораздо страшнее, чем в оригинале.
        Морды довольно неподвижные, никто из перебравшихся через кусты нелюдей никак не отобразил на своем хлебальнике то, что они увидели новую добычу. Которая материализовалась в положенном месте, никакой радости или оживления я не заметил, не очень они азартные похоже звери.
        В этом случае их можно понять, вместо красивой девушки или крепкого мужика, который сможет долго и тяжело работать на нелюдей, они увидели совсем не то, на что надеялись в душе.
        Совсем не то, на что рассчитывали, принося в жертву этих несчастных женщин.
        Если она конечно есть, эта душа в таких сурово-примитивных на вид существах.
        Всего деловито перебрались через кусты трое таких нелюдей с оружием в руках. Еще сильно пожилой шаман с ними увязался, все с тем же бубном, все в том же нелепом уборе на башке и очень гордый этим.
        Теперь стоят, молча разглядывают старуху, что-то хотят на ней высмотреть из полезного для племени.
        Которая тоже в полном обалдении смотрит на них по очереди, Мурзик прижался к ее боку. Одной рукой она гладит своего любимца, на вторую опирается.
        Меня Марфа Никаноровна, кажется, не успела рассмотреть, только Мурзик ей попался на глаза, когда она проморгалась как следует после переноса. Кот сам упал на нее передними лапами после моего броска.
        Как прошла их встреча, я не увидел, метнул кота и помчался, стремительно удирая к кустам и старясь не поднимать густую пыль своими шагами.
        После встречи с любимым котом, второе здесь, именно то, что видит сейчас старуха - это реально страшные морды инопланетян. Причем про другой мир она еще не успела ничего понять. И не успеет особо, как я понимаю.
        Боюсь я, что решение этих орков по поводу Марфы Никаноровны можно предугадать без труда, совсем даже не ориентируясь в местных правилах и порядках с понятиями.
        А я уже немного в этом деле понимаю, насмотрелся и наслушался до отвала, того гляди, что вытошнит на пустой желудок зеленой желчью на серую землю.
        Отправят ее на жертвенный камень однозначно. Еще раз поставят ставку на черное или красное.
        Она уже очень старая по меркам этих мест. Ей лет семьдесят пять и все они видны на ней. Здесь люди и существа вообще столько не живут, особенно среди кочующих степняков. Никто лишний рот столько лет кормить не станет, не тот тут еще уровень развития и гуманизма.
        Почему-то мне так кажется, особенно среди таких созданий.
        Да и отправленным туда же женщинам по внешнему виду было всего лет сорок пять. Хотя, с такого расстояния и еще покрытые полностью с ног до головы пылью, они оказались для меня совсем плохо различимы насчет возраста и внешности.
        Зато, бились они и сражались как молодые, с силой отчаяния немалой, упирались и кричали, пытались пинаться. Что нелюди перенесли абсолютно спокойно, не обращая на оказанное сопротивление никакого внимания.
        Марфа Никаноровна так точно не сможет, нечего и надеяться. Она даже встать не пробует больше, как решилась один раз, так сразу охнула и раздумала подниматься на ноги.
        Не прошло для нее просто так падение на твердую землю с двухметровой высоты. Не выдержали старые кости такого сюрприза.
        Вот и эти морды постояли, посмотрели на нее, один, самый матерый, что-то буркнул уголком пасти, как я понял, тяжело повернулся и пошел вниз.
        Типа, боги откровенно посмеялись над нами этим вечером и поэтому: - Заканчивайте здесь поскорее!
        Шаман отправился за ним, начиная трясти снова бубном, опять готовясь камлать перед новой жертвой.
        Один из оставшихся нелюдей сильно толкнул старуху в плечо пяткой копья и показал рукой-лапой, мол, давай поднимайся и пошла с нами, куда сказано.
        Однако, явно не на ту напал, быстро получил сильный отпор. Вообще, много узнал бы про себя и всех своих родственников недоделанных, если мог бы что-то понять из ее горячего монолога.
        Марфа Никаноровна молчать испуганно не стала, у нее же внук в управе работает, боевой дух и в такой ситуации ее не покинул.
        Старуха мгновенно разразилась неистовыми криками и матами на такою зеленую образину:
        - Ты кого, тварь зеленая, палкой своей пихнул! Да за этот нож на палке тебе шесть лет дадут, уж я-то попрошу судей, уж я-то попрошу слезно…Маску сними, придурок…Сейчас за тобой приедут!
        И так далее по тексту без остановок.
        Иномиряне немного обалдели от такого громкого выражения независимого мнения, однако, только совсем немного. Окружили бабулю, мне ее стало жалко в этот момент, несмотря на то, что я сам оказался в такой непролазной заднице фактически из-за нее.
        Ну, и из-за своей трусливой жадности, пусть даже из-за квартальной премии, не стану я валить всю вину на старуху.
        Только, очень уж мне дорого обошлись эти сорок пять тысяч. Прямо плакать хочется, понимая хорошо, насколько я по итогу переплатил за свою жадность и соглашательство.
        И теперь буду всю оставшуюся жизнь рассчитываться, как мне кажется сейчас.
        Один нелюдь крайне ловко выхватил молниеносным движением кота из рук старухи и поднял его за шкирку повыше, внимательно рассматривая воющего животного. Видно, что опыт в общении с живностью у него большой, рука твердая, а кот вызвал своей внешностью неподдельный интерес у нелюдя.
        Возможно, что и с гастрономической целью.
        Хотя, что там есть такому здоровенному орку или его зубастой лошади? Так, на один укус зверек, только шерсти много.
        Второй схватил Марфу Никаноровну за волосы сзади и рывком развернув ее, потом равнодушно поволок к кустам, как пушинку. Пропихнулся через кусты и протащил через частокол прутьев тело старухи, которая после такого испытания подозрительно замолчала, хотя кричала до последнего.
        Кажется, что-то она себе сломала при падении, а такое грубое обращение с волочением по земле и упругим кустам сразу же достаточно милосердно выбило ее из сознания. Теперь это уже точно милосердный вариант дальнейшего развития ее жизни.
        Вот пусть и не приходит в себя до самого последнего момента, не сможет понять, что с ней делают…
        Вступаться за Марфу Никаноровну я и не подумаю, точно нет такого желания и возможности. Пока получается прятаться от нелюдей, я буду это делать до конца. Вступать в бой с вооруженными и умелыми воинами в большом количестве с голыми руками - это только в случае, если деваться особо больше некуда.
        Шансов помочь ей и как-то изменить ее судьбу, если я даже с диким криком кинусь на них, размахивая газовым ключом - меньше, чем ноль. Только сам по-глупому подставлюсь и буду об этом жалеть все оставшиеся мне секунды жизни. Видно, что эти рыла чугунные шуток не понимают в принципе.
        Даже, если на секунду представить невозможное, умудрись я как-то отбить ее и спасти от принесения в жертву, что мне с ней делать потом? Если мы здесь останемся вдвоем?
        Совсем, конечно, нереальный вариант, но, если только представить, что у меня такое получилось?
        Дальше ее и возможно тогда еще меня ждет долгая, мучительная смерть от голода и холода.
        Если из чувства милосердия не бросить ее сразу же, ведь в ее возрасте, с каким-то переломом после падения, она точно не сможет куда-то идти часами по безлюдной степи, выбираясь к людям. Тем более, из посуды мы имеем одну маленькую пластиковую бутылку, по такой жаре - это на один раз попить, и то - только мне одному.
        - Так что шансов выжить вдвоем у нас нет, только мучения предсмертные растянутся на долгий срок, - уговариваю я себя, понимая, что совсем сейчас не молодец, пусть даже только в своих собственных глазах.
        А здесь ловить нечего больше одного дня, пусть тут есть вода, только, едой совсем не пахнет, а пахнет очень плохой смертью и невыносимым пеклом. Здесь можно только терять силы, физические и моральные, час за часом и день за днем. Еще пока не ясно, какая тут ночью температура, возможно очень сильно похолодает, как только спрячется за горизонтом местное светило.
        У самого из одежды комбинезон рабочий, футболка и спецовка, еще трусы есть, типа, боксеры. Хорошо, что на ногах оказались армейские удобные берцы, воду держат долго и довольно крепкие сами по себе. Кепка для работы нашлась в ящике, ее пока спрятал во внутренний карман, от лучей светила местного необходимая вещь. Разбираясь с ящиком, засунул нож столярный в потайной карманчик-невидимку под коленом на всякий случай.
        Пока у меня есть реальная возможность выжить, отсидеться на площадке, дождаться, как бы это цинично не звучало, пока Марфу Никаноровну принесут в жертву. Потом, если никто больше не прилетит из подвала или еще такого же места, через полчаса нелюди соберут свой временный лагерь и уйдут восвояси.
        Очень на это надеюсь, что эта кровавая ставка просто не сработает, а чуткие уши нелюдей не услышат сигнала.
        И тогда наконец я вытру липкий пот со лба, сяду и заплачу, хорошо понимая, в какую безнадежную задницу я попал…
        До этого момента времени на то, чтобы расслабиться и загрустить не нашлось совсем, все время какие-то движения приходится совершать, реально необходимые для выживания.
        И помолюсь за старушку, чтобы она сразу попала на небеса, хотя, куда ее душа теперь может устремиться, оказавшись на чужой планете под чужим небом.
        Что там в писании про такую возможность говорится - да вроде, совсем ничего.
        Камланье внизу настойчиво продолжилось, как я и думал, обряд снова начался без откладывания в долгий ящик, еще и по ускоренному варианту, ибо, скоро зайдет местное светило.
        Часа полтора-два до этого очень интересующего меня сейчас события осталось.
        Сегодня коварное небо и неблагодарные боги прислали племени местных орков недостойную замену. За жертву двух еще вполне готовых к работе женщин - всего то одну древнюю старуху и одного чудного красивого животного, с которым смогут вволю играться дети орков.
        Впрочем, судя по рассказам, кошки и коты пропадали в этом подвале довольно часто, поэтому такое животное может оказаться немного знакомо этим кочевникам. Хотя бы по рассказам, сказкам, былинам и устным народным преданиям кочевого народа без письменности.
        У них это действо заменяет казино или ставки на интерес, похоже, можешь принести в жертву ненужного пленника или пленницу, потом недолго подождать, что тебе пришлют по громкому сигналу взамен жертвы местные боги.
        Правда, совсем уж такими ненужными пленницы орков мне не показались, вполне еще в силе нормальной, чтобы работать на хозяев своих. Почему их приговорили к смерти - непонятно, может, вера у нелюдей такая, может, наказание за какую-то провинность?
        Или просто принесли жертву богам, чтобы удача оказалась на их стороне?
        Прикидывая так, я осторожно выглянул наружу за скалу и снова похолодел, который уже раз за этот бесконечно долгий и ужасный день.
        Один из дозорных на страшного вида скакуне с большими зубами решил сам или получил приказ объехать курган по кругу и едет теперь по нижнему краю кургана. Еще минута и он увидит меня, прячущегося снаружи кустов.
        Собравшись перепрыгнуть осторожно через кусты, я спрятался за каменную стену и посмотрел на всякий случай через них на площадку, однако, тут уже меня пробило полное отчаяние. Теперь я точно загнан в угол, мог бы за Марфу Никаноровну вступиться, ничего бы не потерял, однако, кто же знал, что все так пойдет.
        Да и как вступаться с разводным ключом против копья в умелых руках - совсем безнадежное дело выходит.
        За следующими от меня кустами, на краю площадки уже виднеется голова и туловище второго дозорного, мало того, через пару секунд туша гиеноконя пропихнулась сквозь кусты и оказалась на площадке.
        Не такое уж и святое место оказывается этот курган для нелюдей. Вон, даже со скотиной богомерзкой сюда без проблем заехали.
        Пока наездник принялся рассматривать окрестности с той стороны, откуда и появился караван, где происходит основное действо. Причем, уже в третий раз за этот час проходит, поэтому у меня есть всего несколько секунд, чтобы принять решение.
        Вариант только один у меня - бежать. Вопрос - куда мне бежать?
        Есть, конечно, и такой вполне возможный выбор - выйти самому на площадку, улыбаясь и протягивая руки в знак дружбы, самостоятельно сдаваясь в плен и склоняя голову перед чужой волей.
        Что за этим последует - одному Богу известно и то, явно, что не нашему.
        Могу и на жертвенный камень попасть, поэтому я не собираюсь сдаваться, пока хочу попробовать убежать.
        Попытка - не пытка! Или все же это деяние попахивает пытками?
        Теперь уже только в правую от меня сторону, прикрываясь каменной стеной и рассчитывая, что всадник, который оказался наверху, не скоро подъедет к моему краю, а второй дозорный сразу поднимется наверх, не разглядывая вторую сторону кургана.
        Если получится оторваться, приближающаяся темнота может мне помочь спрятаться. Только, до темноты этой еще солидно по времени, поэтому надежда остается только на невнимательное выполнение своих обязанностей дозорными. Что тот нелюдь, который наверху уже, досмотрит действо с жертвоприношением до самого конца.
        Шаткие такие надежды, честно говоря, их же послали как раз присмотреть за окрестностями сверху, сразу меня заметят, сто процентов. Однако, я уже обежал вокруг кусты, не стал смотреть, услышали мои шаги всадник со своей хищной лошадью или еще нет, забежал за вторую каменную стену и понесся вниз, стараясь лишнего не шуметь и не навернуться с довольного крутого спуска.
        Я успел спуститься вниз и немного отбежать от кургана. Даже добежал до натоптанной в пыли дороги, как заметивший меня сверху всадник поднял крик, указывая рукой на меня.
        В этот момент и толпа нелюдей, занятая жертвоприношением, показалась в виду с левой стороны. Из-за кургана вылетел второй дозорный, его животное довольно быстро начало разгоняться, а я понял, что убегая дальше - я только сильно устану.
        Однако, делать мне больше нечего, я успел пробежать метров сто еще, прежде чем споткнулся об какую-то палку, совсем невидимую в выгоревшей траве.
        Не удержавшись на ногах, я полетел кувырком, только, сразу же остановился и рванул обратно. Судя по весу, это не какой-то маленький обрубок, вполне себе нормальный дрын, чтобы попробовать постоять за себя. Раньше я бежал потому, что остался с голыми руками, не считать же газовый ключ за оружие, однако, поняв, обо что я споткнулся, сразу же передумал бегать дальше.
        Это мне штука знакомая, осталось только сравнить, что мне дало посещение клуба относительно реальных боевых искусств против настоящего степного воина или нескольких воинов, кто знает, как они станут на меня нападать.
        Повезло мне с тем, что оба наездника на гиеноконях не погнались прямо за мной, не дышат мне в спину кошмарными мордами, а начали окружать меня, чтобы отрезать дорогу дальше в степь. Похоже, это у них такое развлечение, иначе я бы уже получил по затылку чем-то тяжелым.
        Поэтому я без проблем вернулся на пять метров назад, засунул длинный ключ в карман и поднял с травы запутавшуюся в ней хорошую жердь длиной около трех метров. Она еще оказалась отесана и похоже, что вполне могла использоваться для боя на шестах. Ну, или хозяина здесь недалеко убили, а ее не заметили.
        Кажется мне, что в такой бесплодной степи никто бы не оставил валяться серьезный кусок дерева, которым можно и юрту подпереть и костер разжечь.
        Получив в руки высушенную жарким светилом жердь, я крутанул ее вокруг себя, привыкая к весу и размеру. Потом сделал несколько движений, вспоминая уроки по владению шестом или той же нагинатой.
        За это время зверолюди подъехали ко мне и с заметным интересом смотрят на мои упражнения.
        Не несутся на меня, стараясь сбить грудью гиеноконя, просто смотрят на мои движения и изучают их.
        Ждут чего-то, то есть, понятно чего, начальство свое дожидаются, раз я кидаю вызов и больше не бегу.
        От толпы около жертвенника отделилось двое нелюдей, скачут на своих скакунах к нам.
        Я пока прикидываю, что могу сделать и понимаю, что ничего особенного не получится. С одним бы я еще как-то мог попробовать справиться, особенно, если повезет его жердью приложить, а с двумя точно не выйдет. Да и не двое их уже, таких, еще молодых достаточно, судя по более худощавым телам и не таким широким мордам.
        Еще пара нелюдей неспешно подъезжает к нам, наверняка, местный главный и его заместитель по боевой части.
        Решили полюбоваться на меня и на то, что я смогу им показать, как пришелец из чужого мира.
        Ибо, откуда я еще могу здесь взяться, если не вывалиться из портала на серую землю кургана?
        Да еще в такой, совсем не местной униформе?
        Редко, наверно, такие товарищи прилетают, если именно из нашего мира, которые решились как-то попробовать сопротивляться ожидаемому насилию. Обычно на колени падают и плачут сразу навзрыд, разглядев такие страшные рожи нелюдей и просто кошмарные у ихней скотины.
        Ну, а я вот попробую за себя постоять должным образом!
        Снова вдали загнусавил шаман диким голосом, я уже знаю по интонации, что кто-то принял смерть на жертвенном камне и этот кто-то - точно Марфа Никаноровна.
        Поэтому, сжимаю зубы и несколько раз обозначаю удары по воздуху, показывая, что готов провести поединок с кем-то самым смелым. Или со всеми сразу, хотя, у меня поджилки трясутся, поэтому я начинаю делать дыхательную гимнастику, чтобы привести себя в боевое состояние и не мандражировать лишнего.
        Хорошо, что нелюди никуда особо не торопятся, изучаю меня и мою суету с шестом спокойно и внимательно, рады похоже, что проведут спарринг с кем-то новым, кого не жалко.
        Мандраж и нервотрепка постепенно отступают куда-то на задний план, теперь я могу сделать только то, что могу, это подраться за свою жизнь и больше особенно ничего.
        Спрятаться и отсидеться почти получилось, однако, появление старухи из воздуха сорвало все мои планы в уютном одиночестве провести сегодняшний вечер.
        Какого черта ее потащило самой шастать по подвалу, если Мурзик уже перестал отзываться на ее зов? Он появился здесь через двадцать минут после меня, а старуха через еще час с лишним.
        Впрочем, наверняка, это племя все равно оставило бы кого-нибудь ждать около кургана, что им принесет из другого мира зеленый водоворот. Кого он сможет захватить и поместить в нуль-транспортировку, говоря научно-фантастическим языком теперь уже бесконечно далекой от меня Земли.
        Раз уж они поставили свою ставку из двух немолодых женщин, почему-то не особенно нужных в степи.
        На мое удивление главный нелюдь что-то рыкнул одному из дозорных, одно короткое слово, если это рычание можно как-то разбить на слова. Может, у них тут все слова такие, что-то типа - "КУ" и "КЮ" в разных вариантах, как в популярной киноленте тоже, кстати, про попаданцев.
        Главный здесь - такой матерый нелюдь, поперек себя шире, кожа более серая, в отличии от молодых, у тех она явно с зеленым оттенком. Никаких доспехов на нем и всех остальных не видно, какие-то штаны грязного цвета из дерюги и такие же безрукавки. Похоже, что не стирали их никогда, все в масле и жире, да и морды не знакомые с умыванием, похоже, с рождения
        Все же степь здесь, воды не так много и рек нет поблизости.
        На задних конечностях кожаные сапоги примитивного вида, сшитые на отъебись, хотя, многочисленные отверстия и дыры на них могут оказаться сделаны специально для вентиляции при местной жаре.
        Как бы еще не из человеческой кожи они оказались?
        Ведь именно то, что тела принесенных в жертву женщин заботливо утащили куда-то в глубь каравана, меня сильно расстроило. Похоже, что в бесплодной степи у орков, как я решил их называть, ничего не выбрасывается и зря не пропадает.
        Второй похож на него, только, немного поменьше в размерах и одет попроще, хотя, как я это определил - спроси меня, не смогу ответить.
        У обоих копья в руках сейчас, не особенно длинные, еще луки пристроены около левой ноги и там же колчан с оперенными стрелами. Похоже, что могут кидать их прямо из седла, как наши татаро-монголы. На поясе висит по кинжалу и еще какой-то кривой штуке в ножнах, наверно, это местная сабля.
        Однако, самое незабываемое впечатление производит местный транспорт, немного похожий со стороны на лошадей, только отвратительные морды зубастых гиен не дадут их перепутать с нормальными непарнокопытными.
        Зубы и слюна, непрерывно текущая из пасти, полной треугольных зубов - вот эта картина меня снова кидает в дрожь.
        Что я могу противопоставить этим смелым воинам, которые умудряются держать в подчинении, как своих лошадей, настолько свирепых животных?
        Только свое умение в бою на мечах, правда, бамбуковых или деревянных, еще кое-что я могу с шестом, за который можно принять этот дрын.
        Думаю, что могу, только, скоро жестокая проверка ждет меня. Пропущенный удар не задержат защитные доспехи, а я не отделаюсь только потерянными очками в поединке.
        В общем, главный рыкнул, один из дозорных молодцевато спрыгнул с гиеноконя, который, зараза, сразу же наметился на мою руку, однако, схлопотал по морде от хозяина и даже немного отскочил назад.
        Спрыгнувший молодой нелюдь с копьем в руке перевернул его лезвием назад и встал в стойку напротив меня.
        Глава 5
        Нелюдь не сильно спеша встал в непонятную, неправильную стойку с моей точки зрения, поднял перед собой копье, раздвинул ноги по шире и приготовился к схватке безо всякой разминки и какого-либо выражения на неподвижной морде.
        Встал и молча стоит, не атакует и не идет вперед, как я ожидал.
        Чего он ждет? Да кто его знает, может, у них тут такой ритуал принят перед схваткой?
        Или настоящий воин всегда готов помериться силами? Понятно, что про разминку они тут еще ничего не слышали, в своих диких местах.
        Или все молятся своим богам и обещают принести жертву в случае победы?
        Будет драться своим копьем, оно поменьше моего дрына, всего метра два. Раньше, на обычном спарринге я бы легко разделался с таким противником за счет лишней половины метра, настучал бы ему по кистям и рукам, не давая приблизиться ко мне.
        Получил бы несколько иппонов подряд и оказался бы назван победителем.
        Только это не учебный бой, не спарринг в зале, тут одна ошибка, умелое и неожиданное действие противника и все, зажимай рану рукой и готовься к смерти.
        А вот что после нее идет следующим в расписании орков - лучше даже не думать.
        Может, оно и к лучшему - так быстро и по-мужски отмучиться в этом страшном и ужасном мире?
        Самый простой выход окажется для меня? Что меня ждет в случае поражения или даже победы?
        Да одно и тоже, пожалуй, даже если я всех отлуплю тем же шестом, вряд ли меня возьмут инструктором по этому виду единоборств в племя нелюдей. Которые приносят в жертву людей так запросто и обыденно.
        Напал противник на меня тоже внезапно, прыгнул и подлетев ко мне поближе, обрушил на меня град ударов концами копья, правда, не пытаясь именно лезвием попасть.
        Бьет очень сильно, руки бы мне сразу отсушил, если бы я все принимал открыто.
        Однако, я пока проваливаю удары и отвожу их, если бы не сила, с которой они летят, мог бы уже контратаковать и отметиться попаданиями.
        Вообще, перестал как-то бояться и могу без особых проблем победить противника, если только, конечно, по четким правилам нашего клуба, которых тут никто не знает, кроме меня.
        Не знает и придерживаться однозначно не станет, что очень печально.
        Дал себе одну минуту на то, чтобы привыкнуть к незамысловатой тактике навала молодого орка и однообразным мощным ударам, потом сам первый раз заехал ему по кисти, плотно держащей копье. Переждал потом несколько особенно сильных ударов, которые выдал противник от обиды и порадовался внутри себя, что очень уж он простенько бьет, только на силу, без всяких обводящих хитростей.
        Следующим атакующим действием попал по локтю второй руки, это уже оказалось почувствительнее для противника, а потом почувствовал, что соперник зримо начал выдыхаться.
        Сам бью без особой силы, скорее, больше фиксирую попадания по частям тела противника.
        Все же две минуты сплошного навала на шестах - это серьезная нагрузка, мне тоже приходится очень стараться, чтобы не получить по пальцам или еще чего хуже.
        Нелюдь уже хорошо замедлился, дышит тяжело и со всхлипами.
        Сейчас я чувствую уже вполне наглядно, что превосхожу орка в скорости и умении, пусть только в таком виде схватки. Поэтому я хорошо разогрелся и теперь ускоряюсь, начинаю атаковать сам, тем более, с более длинным шестом мне гораздо проще достать противника.
        Попадаю два раза по одной руке нелюдю, он свирепеет на глазах, переворачивает копье уже конкретно острием и собирается ткнуть меня на полном серьезе в живот.
        Вот что значит - молодая кровь, амбиции так и играют, не собирается проигрывать, тем более, что его безответно бьют на глазах у соплеменников.
        Только, мне отступать некуда, раз он поднимает ставки, придется и мне с деликатным общением завязывать.
        За это я сурово наказываю молодого орка, как мог бы поступить уже давно. Он получает по голове плашмя жердью, остается на ногах, только, вскоре кровь с рассеченной головы затекает ему глаза.
        Крепкая все же орясина, наверняка, они все такие устойчивые к ударам!
        Воин не сдается, просто больше не атакует безоглядно и выжидает чего-то, я же совсем добивать его не хочу, стараюсь выглядеть приличным попаданцем, который чисто за спорт и благородные принципы.
        Какие у них тут понятия при проведении таких схваток - кто его знает?
        Однако, у старшего нелюдей на продолжение интересного зрелища свой резон, он командует что-то, опять одно слово. Противник окатывает меня ненавидящим взглядом, но, все же, размазывая кровь по морде, уступает место второму молодому орку.
        Пока тот занимает такую же неподвижную позицию, есть время перевести дыхание и расслабить руки.
        Картина фантасмагорическая - на земле чужого мира, под чужим небом и заходящим светилом, я стою своими берцами на выжженной, пыльной земле и отмахиваюсь подобранным дрыном от существа с кожей цвета аллигатора.
        Хорошо бы, что это оказался сон, только, все происходит на самом деле в реале, и удары по шесту, и кровь на лице первого орка. Цвет у нее такой, как у меня, значит, что-то общее у нас есть.
        Закат просто потрясающий в степи, розово-фиолетовый в полнеба и это пока самое красивое, что я здесь успел увидеть. Единственно красивое, все остальное страшное и мерзкое.
        Второй орк оказался более опытный, не лез так уж опрометчиво и продержался побольше первого, однако, все равно попался в мою ловушку, получил концом шеста под колено, отчего припал на мгновение к земле.
        Главный нелюдь опять что-то буркнул краем рта, наверно, у них касание земли считается поражением.
        Или, наоборот, что слишком поздно, пора заканчивать веселье конкретным способом.
        Еще может быть вариант - смотрите, как нужно с такими залетными наглецами разбираться.
        Молодой от меня отступил к своему гиеноконю, а оба старших орка дали пятками под брюхо своим зубастым лошадкам и дружно поскакали на меня.
        - А стремян у них еще нет здесь, - автоматически отметил я, принимая защитную позу.
        Я же, весь в радостном упоении от победы над уже двумя нелюдями, приготовился отбиваться и от этих, решив, что мое испытание продолжается. Смогу сразиться с ними, вполне возможно, что меня признают воином, тогда появится какой-то другой вариант для дальнейшего разговора.
        Однако, шанс этот не появился, один орк меня отвлек взмахом чего-то типа кривой сабли, второй очень ловко с расстояния приложился пяткой копья по голове, свет в глазах сразу померк.
        Второй раз за эти пол дня, зато теперь в двух мирах сразу, лампочку напрочь выключили.
        Очнулся я лежа мордой в пыльную почву, с невероятно сильной ноющей и гудящей головой, захотел почесать ее от зуда и не смог. Поворочал головой в обе стороны, бороздя носом по сухой земле и снова чуть не потерял сознание от боли в затылке, как-то совсем не жалеючи приложил меня этот урод по башке.
        Ничего хорошего не увидел, руки привязаны кожаными шнурками за кисти к моему же шесту, он лежит у меня на плечах, уже уменьшенный в два раза, теперь я похож на распятого мученика. Только, мучения мои не закончились, меня поднимают на ноги пинками оба побежденных мной молодых орка и видно, что эта процедура приносит им большое удовольствие.
        Стараются изо всех своих немеренных сил здоровенные долбоящеры.
        Только я поднимаюсь с большим трудом, как первый побитый от души врезал мне в лицо ногой, хорошо, что в чем-то мягком и я снова падаю. Странно, после удара по лицу как-то даже боль в затылке уменьшилась, похоже, это пошло на пользу, только, теперь у меня капает кровь из носу и губы хорошо расплющились о свои же зубы.
        После этого мне все же дают подняться и конвоируют к каравану, куда мы и добираемся через пять минут.
        Караван готов к движению, сверху с площадки спускается вожак, меня подводят именно к нему.
        Похоже, местные боги больше не прислали ничего своим адептам. Допустимое время ожидания, которое вождь провел с пользой, наблюдая за моими умениями - закончилось, поэтому здесь больше нечего делать очень деловитым нелюдям.
        Однако, это еще не все, что мне предстоит пережить сегодня из унижений.
        Сам вожак достал откуда-то из сумы около седла какую-то веревку с петлей и накинул мне ее на шею, сам лично подтянул ее, внимательно контролируя узел на петле, потом отдал конец одному из моих конвоиров.
        Это означает что-то вроде того, что я личный пленник вождя, раз у меня на шее его поводок, наверно.
        Похоже, вождь стал чуть более довольным, что небо принесло не только старуху, а еще крепкого, обученного неплохо драться на шесте пленника, крупного молодого парня в самом расцвете сил.
        Я еще успел увидеть краем глаза, спеша за моим поводырем, что вождь запрыгнул на своего гиеноконя и двинулся вперед, за ним, уже прямо передо мной тронулась с места еще одна тройка нелюдей на гиеноконях. А вот за ними едут, как видно, не такие заслуженные воины на обычных крупных козлах, правда, с одним рогом на башке все равно.
        Странно, и гиенокони однорогие, и козлы тоже, совсем не похоже это на наших земных.
        Так и не должно быть похоже, все же совсем другой мир.
        Теперь я могу рассмотреть всю колонну нелюдей, проходящую мимо меня сейчас, мой поводырь дернул за поводок, останавливая меня.
        Спереди пятеро воинов на гиеноконях, потом еще пара десятков воинов на более привычных для меня козлах , потом обоз, состоящий из пяти здоровенных подвод на высоченных колесах, напоминающие арбы. Их тащат могучие быки, уже с двумя рогами, как положено, запряженные по одному.
        За последней подводой я вижу других пленников с такими же веревками как у меня на шее. Только, не успеваю никого рассмотреть, сколько их и как они выглядят, как меня грубо дергают за веревку, она, слава Богу, не затягивается в этот момент на шее.
        Еще вижу десяток воинов на козлах краем глаза, идут замыкающими всего каравана, в серьезном отдалении от подвод. Понятно, что не хотят дышать пылью из-под колес транспорта и ног пленников, прикрывают караван сзади от нападения.
        Пленники несут на себе много всякого груза, веревки накинуты на задний бортик, сбоку на обычном козле гарцует один из нелюдей, присматривая за пленниками.
        Мою веревку тоже накидывают на один из крайних торчащих деревянных прутьев с загнутым концом, как ручка зонта.
        Так просто не сдернешь, а со связанными руками вообще никак, заодно такой порядок движения очень стимулирует передвигать ногами быстрее.
        Подвода-арба пока останавливается, с нее спрыгивает возница-нелюдь, смотрит изучающе на мою фигуру, принимает какое-то решение и стаскивает с подводы через край довольно тяжелый куль, завернутый в рогожу и связанный веревками.
        Напрягшись, он подхватывает рогожу за край, и я вижу в ужасе торчащую из нее человеческую руку, даже с ярким красным маникюром на ногтях.
        Знакомый маникюр для меня лично, именно эти пальцы указующим жестом отправили меня в подвал за котом.
        И, получается, отправили в эту новую кошмарную жизнь, куда следом за мной прилетела сама хозяйка маникюра, явления здесь невиданного, пожалуй.
        Пока я пережил свою землячку в этот страшном мире, что и неудивительно, наверняка меньше нее мало кто смог продержаться под местным небом.
        Возница запускает свою лапу внутрь куля и вытаскивает вторую руку наружу, потом подзывает меня жестом поближе к краю подводы.
        Я догадываюсь, что меня сейчас ждет и отказываюсь подходить ближе, несмотря на второй приглашающий жест нелюдя.
        Он смотрит мне за спину, я чувствую подъехавшего всадника, тут на меня кивают невозмутимым лицом. Через пару секунд я слышу свист плетки, острая боль пронзает спину, я выгибаюсь дугой, однако, еще два раза невыносимо жгучее ощущение рвущей спину молнии настигает меня.
        - Черт! - рычу я, - Вот твари! А-а-а-а!!!
        Это я вою после второго удара, третий же оказывается полегче, однако, мне и первых двух хватило с достатком, чтобы прочувствовать, чего стоит неповиновение суровым местным уродам.
        Возница смотрит на мое перекошенное лицо и снова подзывает к себе.
        - Я не совсем тупой, мне и после первого удара все хорошо дошло, можно было больше так не напрягаться этому черту позади меня, - хочу я закричать, только, вместо этого побыстрее подхожу к вознице.
        - Это что, теперь мертвое тело Марфы Никаноровны будет путешествовать на моих плечах? Этого просто не может быть! Как я дошел до этого! Как жестоко со мной обошлась судьба! Теперь мертвая виновница моего провала в этот ужасный мир поедет на мне! Битый убитого везет! - приходит в голову дурацкая присказка.
        Однако, после полученной трепки спина горит невыносимо, страшно бесят привязанные к остаткам жерди руки, что я не могу сейчас до крови и мяса расцарапать места, по которым прошлась плетка нелюдя.
        Похоже, теперь я должен только кивать и быстро соглашаться, как-то очень просто и наглядно мне объяснили мое место в караване. Никакого злорадства на лице возницы-орка я не заметил, для него это действо с наказанием непослушного раба - обычная рутина каждого дня.
        Я успел оглянуться и заметил, чем меня хлестнули, такой плетью-треххвосткой из кожи и веревок, с крупными узлами.
        Она легко пробила крайне болезненными ощущениями сквозь ткань спецовки и футболки, достала до кожи, как будто на мне нет никакой одежды.
        Теперь спина горит огнем, а я закаялся пока в открытую спорить с орками, поэтому без лишних разговоров принимаю на свои плечи скорбный груз, подсаживаюсь под него и подпрыгивая, распределяю поудобнее на плечах.
        Тело старухи не кажется очень тяжелым первые секунды, горящая спина обращает на себя гораздо больше внимания, я пока занимаю свое место, стараясь не пересекать дорогу своим соседям по плену.
        Хотя, какой это плен, это самое настоящее рабство, придется себе это признать со всей ясностью!
        Я теперь - раб! Абсолютно бесправный и беспомощный!
        И ничего не могу с этим поделать, пробыл тут свободным три часа в новом мире, только, больше уже не могу решать за себя ничего.
        Да и что тут получится решить, когда руки раскинуты, как у висящего на кресте. Ты уже ничего не можешь поделать самостоятельно, даже нос себе почесать, не то, чтобы отлить на обочине дороги. Это чувство полной беспомощности парализует меня на какое-то время. Спина ноет диким голосом, который постоянно отдается у меня в ушах, заставляя забыть обо всем остальном.
        Теперь невыносимая прежде боль в голове куда-то пропала, я чувствую сейчас только спину, горящую жгучим мучительным огнем.
        Возница неспешно забрался обратно, подвода тронулась, я зашагал вместе со всеми остальными рабами, правда, видеть никого из них не могу. Тело моей бывшей землячки в рогоже лежит на плечах и закрывает мне абсолютно весь обзор, могу смотреть только вперед и чуть влево-вправо.
        Ее ноги вылезают из рогожи в левой стороны, руки торчат с правой стороны, кажется, что невысокая и полная пожилая женщина как-то растянулась в длину и потеряла в весе после смерти.
        Что там с ней сделали на жертвенном камне?
        Однако, сейчас светило местное заходит за горизонт, караван торопится к месту стоянки. Через пару километров, как только спину перестало так жечь от ударов плеткой, так сразу же она загорелась от моего пота, обильно выступающего из-за такой ноши и попадающего на рассеченную кожу.
        Что будет завтра, когда мне придется нести разлагающийся труп Марфы Никаноровны целый день на страшной жаре?
        Я не могу себе представить такого кошмара ни во сне, ни наяву.
        Караван остановился, не успев далеко отойти от кургана, меня заставил появившийся один из молодых нелюдей отнести тело к одному из костров, который разожгли снятыми с подвод дровами.
        Там с меня его сняли, выкатили из рогожи тело Марфы Никаноровны с перерезанной шеей, как я успел заметить и повесили мне ее обратно на одну сторону шеста, типа, эта грубая ткань в пятнах крови сегодня остается при тебе.
        Потом мне все же развязали руки, забрали обломок шеста, показали, где мое место ночевать, я там оставил рогожу лежать. Отвели сразу с тремя другими пленниками-рабами мужского и женского пола в сторону от каравана на оправку, охранник держит все наши поводки в руках в это время.
        Остальные рабы кинулись садиться, я обошелся стоячей позой, с завтрака в животе еще ничего не было, поэтому и присаживаться мне незачем.
        Рывок за шею и мы дружно бредем к месту ночевки, стараясь не путать наши поводки, потом рассаживается по своим местам для ночлега. Я смотрю, что делают остальные и повторяю за ними, чтобы опять не попасть под плетку.
        Концы поводков с петлями продевают в железный штырь и забивают его в землю с одного удара, этим занимается как раз возница с последней подводы.
        Получается, я сегодня довольно быстро отделался от наказания в виде шеста и своего груза в лице тела Марфы Никаноровны, если бы не наступающая ночь тащил бы его еще несколько километров как распятый Иисус свой крест.
        Пока вроде получается у меня не выделяться, вскоре нам раздают по большой глиняной миске воды и половину сухой лепешки, для этого появляется другой нелюдь, выдает еду прямо в руки каждому рабу.
        Ну вот, еще несколько часов назад я настраивался на обед и пасту в хорошем итальянском ресторане, теперь смирно сижу на рогоже с пятнами старой и свежей крови - это мое спальное место на сегодняшнюю ночь.
        И уже тому, что могу сидеть и сам себе расчесать спину очень доволен, что же говорить про большую порцию воды и половину лепешки.
        После того, как меня отвязали, я постоянно наглаживаю плечи и спину, пытаясь утихомирить нестерпимый огонь, до сих пор горящий на коже.
        Вылил полчашки воды в давно пересохшее горло, теперь размачиваю, как все остальные, в оставшейся жидкости каменную лепешку непонятного вкуса. Хотя, наверняка и сами нелюди питаются такими же, никто не будет для рабов печь что-то отдельно.
        Да, печь не станут, только что-то жарят на нескольких кострах, густой запах жареного мяса чуть не заставляет меня проблеваться. Как только я представляю, что именно там готовят, поэтому я зажимаю нос, чтобы избавиться от мясного запаха.
        - Вот черт, когда-то и меня так же запекут без лишних вопросов на неподвижных образинах, - начинаю догадываться я, - И ведь сделать я ничего не могу.
        Главное - что руки снова принадлежат мне, я могу почесать себе любое место на своем многострадальных теле и голове.
        Что же - это и есть настоящее счастье, скажу я вам.
        Когда можешь лично погладить вздувшуюся и ноющую кожу после плетки, оценить размер повреждений и нащупать на затылке огромную шишку размером с кулак.
        Как только мне череп не проломили эти страшные уроды? Сейчас я даже жалею, что не отмучился сразу.
        Когда у тебя не осталось больше воды на ночь, в животе разместилось полкило непонятного злакового хлеба жителей степи, тогда можно просто лечь на живот и положив голову на руки, прикрыть от подступающего ночного холода почти все тело рогожей.
        Я, конечно, ощупал в наступившей темноте свои карманы и убедился, что чертовы орки тщательно меня обыскали и выгребли оттуда все, что в них осталось, пока я валялся в отключке.
        Правда - телефон, кошелек с небольшим количеством наличных и одной картой, ключи от родительской квартиры - все эти предметы мне теперь точно не понадобятся в новой жизни.
        Зато, пропавший налобный фонарик мне бы очень не помешал, если удастся удрать. Его я забрал из ящика, оставив в нем только длинный, качественный фонарь.
        Бутылки пластиковой тоже нет, что и следовало ожидать, она сильно выделялась в накладном кармане. Хорошо еще, что я сам выпил воду в ожидании схватки.
        Поэтому я не так сильно расстроился после обнаружения пропажи имущества, попавшего со мной в этот мир, как обрадовался, что нелюди просмотрели в узком кармане под коленом тот самый сапожный плоский нож.
        И еще зажигалку"Крикет" в заднем большом кармане, что тоже очень кстати.
        - Будет чем себе вены перерезать, если такая жизнь останется со мной надолго. А если еще одного орка прирезать или что-то у них поджечь, тогда уйти в последний путь можно с чувством выполненного долга, - успел подумать я, прежде чем провалиться в глубокий сон.
        Глава 6
        Ночь прошла совсем не так быстро, как хотелось бы мне, глубокий сон оказался не так глубок, к сожалению, чтобы забыться без чувств до подъема. Пришлось часто просыпаться и натягивать рогожу на открытые места замерзшего тела. Обнажая при этом другие части организма.
        Температура снизилась с дневных сорока градусов до десяти ночных и теперь мне очень-очень холодно.
        Это нелюди погрелись около костров, пожарили себе мяса и уснули, выставив часовых. Теперь только темные тени кружат где-то на краю слышимости и раздается могучий рев-храп вокруг.
        Какого мяса - не хочу даже знать. Только, что-то мне подсказывает, что того самого, которое ехало у меня на плечах до этого места. И еще возможно поедет, если аппетит у нелюдей окажется не выдающимся, правда, еще гиенокони могут меня спасти от этой участи. Они то точно не травой питаются, которой здесь вообще не видно.
        Правда, козлам и быкам сгрузили пару копнушек сена и насыпали зерна в торбы. Вообще, подводы загружены в основном припасами для животных и еще какими-то корзинами, как я успел заметить мимолетом.
        Слишком разглядывать что-то, кроме земли под ногами, сурово не рекомендуется в моем рабском статусе.
        Впрочем, с такой погодой никакое мясо в сыром виде использовать на следующий день не выйдет, одно это меня успокаивает.
        Мне мешают спать страшно ноющая спина и гудящая голова, еще почти могильный холод, подбирающийся к моему телу со всех сторон. Короче - все тридцать три удовольствия теперь плотно в моей жизни, и выпорот, и побит, и замерзаю постоянно.
        Рогожа снизу и сверху помогает совсем не околеть, однако, языки холода пробираются под спецовку со всех сторон, особенно достается бедрам и икрам.
        Я застегнулся по максимуму, засунул рот под верхнюю пуговицу воротника и принялся согреваться своим дыханием.
        На какое-то время помогло, только нагретые грудь и живот никак не спасают спину и ноги.
        По итогу пришлось свернуться в клубок, чтобы как-то греть тело и конечности, только, две судороги за ночь я все же словил на икры. Пришлось пережить каждый раз несколько мучительных минут, пока мышцу отпустило.
        Те рабы, что оказались рядом со мной, одеты еще легче меня и как они перенесли ночной холод - не хочу даже спрашивать, да и не могу тоже. Они тоже храпят, стонут и плачут во сне, как дети малые, ведь забитое куда-то сознание в этот момент становится свободным.
        Я нахожусь полностью в бессловесном пространстве, как в вакууме, могу только смотреть, как иногда остальные рабы переговариваются между собой, когда рядом нет орков
        Всего рабов, похожих на людей, оказалось восемь человек, пятеро мужчин, две молодые девушки и одна достаточно взрослая женщина, такая полная весьма. Женщины расположились вместе и, кажется, смогли согреть друг друга своими телами, мужики легли по отдельности, где указано и сильно храпели всю ночь.
        Видно по ним, что умотались так за день, поэтому не чувствуют ничего. Оно и понятно, я нес тело Марфы Никаноровны всего пару часов уже в прохладе вечера, они же тащили под палящим светилом целый день солидные грузы на своих плечах.
        Правда, все местные гораздо меньше меня по росту и весу, едва доходят до плеча, им не так трудно спрятаться под такой же рогожей, как мне укрыть все свое большое тело.
        Да и по внешнему виду они на крестьян похожи, точно не горожане и не пленные воины. Такие в серых портах и рубахах домотканой выделки, какие-то войлочные чуни на ногах, женский пол - в длинных платьях с закрытыми руками, и взрослая женщина, и молодые девки тоже в чунях.
        Привычные к таким ночевкам на сырой земле, как мы сейчас лежим, да и закаленные серьезно побольше, чем я, изнеженный горячей водой и отоплением горожанин современного такого города.
        Уже хорошо зашуганные нелюдями, они почти не смотрят по сторонам, не пытаются как-то общаться, постоянно глаза опущены вниз. Мне приходится так же мимикрировать со всеми, чтобы не выделяться в коллективе. За разглядывание окрестностей и нелюдей можно сразу же испытать недавно пережитое мной чувство разрывающей пронзительной боли на своей спине и голове, как я теперь понимаю.
        Глаза и лицо должны смотреть вниз, остальное - это дерзость, сразу же наказуемая первым же оказавшимся рядом нелюдем. Мне хватило одного такого воспитательного урока, чтобы осознать все последствия неповиновения приказам и даже негласным желаниям нелюдей.
        Мне они, кстати, ничего не говорили о местных порядках, сразу как-то поняли, что я появился из портала и смысла в этом нет никакого, что не пойму я ничего словами. Да и одежда моя разительно отличается от народа вокруг, вся такая синтетическая и слишком красивая для этих мест.
        Выпороли сразу и дали возможность самому понять, как себя вести, чтобы выжить. Суровая школа выживания, ничему не учат, сам учись, чтобы не попасть на барбекю.
        Как-то все же провел ночь на земле, не имея возможности повернуться на спину и более пострадавший левый бок.
        А куда деваться? Только зарезаться, больше никаких вариантов я не вижу пока.
        С первыми лучами светила, когда только окрасился в розовый свет небосвод, лагерь начал сниматься с места ночевки.
        Как я понимаю, нелюди хотят пройти побольше перед дневным пеклом. Поэтому вытягиваемся в колонну без всяких завтраков и мыльно-пенных процедур.
        Один из нелюдей подхватил наши поводки с забитого в землю штыря, махнул мне и еще одному невольнику, чтобы подошли к нему, а потом вручил нам остатки моего дрына, чтобы мы вытащили штырь из земли.
        Просунули кусок палки в широкое ушко и, взявшись поближе к центру, выдернули с нескольких рывков железное жало. Что творилось в этот момент с моей спиной - лучше не говорить, только возможность снова нарваться на удары плетью заставила меня вытаскивать штырь из земли молча, крича про себя диким голосом от боли.
        Однако, после этого испытания как-то сразу полегчало и боль почти пропала, полезное все-таки упражнение оказалось.
        После чего минута всем оправиться прямо там, где мы ночевали, поэтому все присели на корточки и сделали свои дела, никоим образом не стесняясь этого ни перед друг другом, ни перед внимательно глядящим за всеми орком.
        Вместо туалетной бумаги используются какие-то сухие лопухи, как я успел заметить у соседей и поступил так же.
        Задницу мою эта туалетная бумага не порадовала, она явно почувствовала разницу жесткого и пыльного лопуха с нежной туалетной бумагой, пропитанной запахом персика.
        Почувствовала и сильно загрустила, осталось только вспоминать о такой непостижимой роскоши всю оставшуюся мне жизнь.
        После этого снова собрались вместе со своими рогожами за крайней подводой и оказались осчастливлены тем же немногословным нелюдем каждый своей ношей. Рогожу все подкладывают под получаемый груз и я поступил так же.
        Так пугающего меня путешествия с телом старухи или тем, что от нее осталось, я пока избежал. Да и вообще не заметил, чтобы кому-то его выдали. Как и тела тех двух женщин..
        - Похоже, мою землячку все же вчера ночью совсем приговорили. Да и остальных жертв ритуального стола тоже не видно нигде. Не могли же эти тридцать пять орков сожрать тела трех женщин целиком за один ужин? Впрочем, почему не могли, а шесть гиеноконей на что? Сами вырезали себе лакомые места, а боевых товарищей своих побаловали остальным мясом и требухой.
        Опять тоска пронзительная от таких мыслей навалилась, что должен подчиняться беспрекословно таким уродам, однако, быстро прошла. Когда нужно груз тяжелый тащить и поводки не попутать - - не особенно до моральных переживаний выходит.
        - Черт, моя знакомая женщина по городу, и что еще теперь немаловажно - по планете проживания, закончила свои мучения в новом страшном мире очень быстро.
        А сколько же придется помучиться мне под чужим жарким небом ужасного мира, пока я успокоюсь?
        Как же орки кормят своих хищных коней, когда нет войны? Поэтому так мало их на всю толпу, только у самых сильных воинов имеются под собой?
        Похоже, что прокормить большое стадо зубастых лошадей племя не сможет, тем более, когда нет столько пленников.
        С другой стороны, они же - скотоводы, с мясом проблем у них не должно быть, только и против экономики не попрешь, на каждого воина плотоядную лошадь не приготовишь.
        Может, специально к походу таких красавцев растят, вряд ли постоянно держат даже шесть таких зубастых мясоедов.
        Наверно, только парочку на расплод и все. Меняются между племенами детенышами, чтобы порода не вырождалась.
        Мне вручили два увесистых мешка на шею, связанные между собой, с каким-то сыпучим зерном. Я теперь просто счастлив, что у меня новый груз, совсем не похожий на вчерашний. Не приходится тащить холодное, закоченевшее после ночных низких температур тело знакомой пожилой женщины на своем личном горбу.
        Как немного требуется для счастья, как легко опустить разумное существо ниже плинтуса, даже не убивая его окончательно. Просто не получить с утра плеткой по плечам и не нести мертвое тело немного в прошлом знакомой старухи.
        И уже жизнь немного наладилась!
        Судя по тому, как ведут себя остальные рабы и рабыни, именно это логичная нечеловеческая беспощадность так быстро подавила сопротивление и малейшее несогласие внутри каждого.
        Это ощущение полного равнодушия к тебе и твоим желаниям, эта готовность перешагнуть через любого, если появится малейший повод, а на ужин меню еще свободно и можно вписать в него любого строптивого раба.
        Переговорить я не могу ни с кем, и технически, и просто никто не смотрит друг другу в лицо, умение подавлять попытки к общению и возможному сговору у нелюдей развито идеально.
        Придется рассчитывать только на себя и спрятанный в неприметном для нелюдей кармане нож.
        На зажигалку особо не рассчитываю, что тут можно поджечь - не понятно.
        Караван снова растягивается в колонну, мы глотаем больше всех пыли, идти приходится в постоянном напряжении. Чтобы, шатаясь от усталости, как произошло со мной к обеду, от веса мешков и жарящего неимоверно светила над головой не запнуться, не перейти чужой путь ненароком, не упасть и не приблизиться слишком близко к заду подводы.
        За этим пристально следит нелюдь, чтобы никто не подошел слишком близко к подводе, чтобы поводки постоянно казались немного натянутыми, из-за несоблюдения дистанции и какого другого недосмотра собьешь всех рабов с ритма движения.
        Опять же будешь наказан сурово снимающей шкуру плеткой, в общем, из-за всех таких требований обычная переноска груза на спине превращается в изматывающее мероприятие на выживание.
        Ладно, у меня новая, еще немного дубовая спецовка на спине и плечах одета, она не дала рассечь сильно мою шкуру сплошной полосой. Только в местах, куда прилетели завязанные узлы появились разрывы на коже, покрытые сейчас коростой. А вот у местных крестьян одна мягкая рубаха на себе, она точно не убережет так, как меня моя униформа.
        Вода разлита из бурдюка и выпита еще раз уже утром, чашки собрал один из надсмотрщиков, больше воды до привала не положено, как и еды тоже.
        Вокруг та же безлюдная выжженная степь, время от времени мимо проезжает кто-то из гонцов или просто встречных нелюдей, все уже на обычных однорогих козлах. Передают ли они какие-то приказы вожаку этого отряда или просто так проезжают мимо, мне не видно из-за пыли и усталости. Подвода закрывает все картину того, что впереди происходит.
        Сил больше нет даже шею повернуть, остались самые последние крохи, чтобы контролировать свой поводок и держаться своей стороны подводы.
        От полного отупения спасают только мысли в нагретой голове, они текут медленно и трудно. Только, это все, чем я могу сейчас заниматься, не привлекая лишнего внимания.
        Переставляя ноги, я думаю о том, что происходит со мной, что я вижу вокруг себя.
        Выводы делать очень трудно, тем более, не имея возможности перекинуться с кем-то единым словом, только по вскользь мазнувшим меня взглядам и выражению лиц товарищей по рабству что-то можно понять.
        Понять, конечно, относительно.
        Честно говоря, тот груз, который мы тащим, выбиваясь из последних сил, можно было бы с большей скоростью перевозить на той же подводе или распределив между всеми остальными.
        Однако, это постоянное балансирование на краю жизни и смерти, то есть, на краю сурового наказания, эти поводки на шее, явное обозначение нашего статуса, изматывание непосильной ношей под сжигающими лучами светила - это мне кажется такой довольно отработанный и простой способ превратить свободных людей в забитых рабов, совсем не способных сопротивляться любой воле нелюдей.
        Похоже по моим соседям, что они, получив команду прыгнуть в огонь, все так и поступят безропотно, после такой обработки болью, жарой, невозможной усталостью, постоянным страхом что-то не так понять и неправильно выполнить.
        Из-за чего попасть на ужин к нелюдям.
        Этого похоже и добиваются нелюди, поставив превращение бывших людей в зашуганных до крайности рабов по своей сути на конвейер, притом без особых сложностей для себя. Просто в ходе передвижения каравана и при некотором контроле за нами.
        Я с самого подъема намотал на волосы носовой платок, найденный в кармане и оставленный при обыске, поднял воротник спецовки, защищая шею от жгучих лучей. Остальные рабы смуглые от загара, им не привыкать к такой погоде и жгучим лучам светила.
        Я же могу сгореть очень быстро и сильно, поэтому даже уши сзади замазал грязью, как и верхнюю часть шеи, выглядывающей из воротника. Лицо все равно сгорит под лучами поднимающегося навстречу светила, поэтому лоб тоже намазал, главное - солнечный удар не получить в пути.
        Вряд ли орки будут кого-то приводить в чувство, просто тот же поводок задушит потерявшего сознание раба. Его завернут в рогожу и оставят лежать на подводе к обеду или ужину.
        Очень плохо, что мы идем вглубь территории орков, откуда окажется невозможно убежать совсем. Если и побежишь из рабства, то только, чтобы умереть свободным в степи от жажды, если тебе посчастливится не попасться в руки нелюдей. Тоже такая смерть, к которой никогда не привыкнешь и добровольно на нее не согласишься.
        Сегодня ночью я попробовал прикинуть план побега, раз столярный нож еще остался при мне, перерезать им удерживающий меня поводок ничего не стоит.
        Только, ничего путного не придумал, охранники всю ночь вертятся около каравана, вокруг нас разлеглись воины-нелюди, а в полной темноте точно не сможешь обойти всех, не шумя и не привлекая внимания.
        Луна, то есть, ее подобие на небе имеется, только, освещает очень слабо наш лагерь, не видно ни хрена перед собой.
        Как уж тут красться по степи, не зная, куда поставить ногу?
        Даже не сможешь на кого-то не наступить, пробираясь на ощупь по земле, да и эти гиенокони обладают определенно хорошим нюхом, время от времени нагибают головы и что-то обнюхивают на утоптанной стежке дороги или около нее.
        Наверняка, следы и экскременты своих собратьев, прошедших раньше, по повадкам они напоминают именно гиен.
        Я серьезно думаю, что они могут выследить меня по следам на пыльной степной земле, если мне посчастливится покинуть пределы лагеря ночью. Да и ночью почуют постороннего, не похожего на своих хозяев походкой и запахом, им для этого зрение совсем не требуется.
        Еще непонятно куда мне бежать? Просто куда-то от места ночевки?
        Наказание для пойманного живым беглеца тоже окажется особенно мучительным, поэтому, если побег провалится, останется только полоснуть себя по венам на обеих руках, а лучше и по шее еще для скорости и верности.
        В самую жару нелюди объявили остановку, снова нас собрали в одном месте, выдали опять чашку воды и пол лепешки. Совсем голодом не морят все же, хотят еще в качестве консервов использовать наши тела, чтобы мы слишком не исхудали по дороге и не падали лицом в пыль постоянно.
        Я со своей фигурой и большим весом должен стоять где-то в первых рядах на разделку, засолку и зажарку, по сравнению с достаточно тщедушными крестьянами.
        Спрятавшись под рогожей от немилосердного светила, я опять мочу лепешку в оставшейся после жадных глотков воде и старательно грызу ее окаменевшие края.
        Лицо уже хорошо сгорело, поэтому и его тщательно мажу серой землей, на которую бережно пролил несколько капель воды.
        На такой жаре и упадке сил есть совсем не хочется, однако, я заставляю себя и, старательно пережевывая, съедаю лепешку всю целиком, чтобы поддержать свою силу и выносливость. Тем более, проходит около трех часов или немного больше самого жаркого времени, которые я провел в тяжелом полусне-полудреме от духоты, пока звучит команда подниматься в путь.
        Рогожа все-таки дает какое-то укрытие от лучей светила, да и сама не раскаляется, сплетена, похоже, из правильной травы. Только, жар от раскаленной земли не дает на нее лечь и уснуть, приходится выживать и спать урывками сидя, накрывшись от лучей светила своей кроватью.
        Один из мужиков, сидевший рядом со мной, внезапно взбунтовался. Возможно, от солнечного удара или наступающего неотвратимо от животного ужаса сумасшествия. Проигнорировал команду и появление рядом стража-нелюдя. Был нещадно протянут плеткой, однако, не встал все равно, даже попытался вцепиться в бьющую его руку из последних сил, что-то невнятно крича.
        После такого явного нарушения распорядка и дерзкого поползновения на руку хозяина его жестко избили древками копий мгновенно слетевшиеся на шум орки.
        Полностью окровавленного мужика раздели до пояса, связали так же, как меня до этого, привязав руки к жерди, лежащей на его шее и плечах.
        Потом очень сильно выпороли и навесили на окровавленные плечи повышенный груз, который несчастный смог нести всего пару часов, а потом упал совсем, даже не пытаясь подняться.
        Петля на шее затянулась, встать под грузом связанный, конечно, он уже не смог.
        Даже остановив подводу, вернуть к жизни его не сумели или не захотели, просто сняли с него груз и петлю, а тело закинули на подводу, прикрыли его же рогожей от палящего светила.
        - Вот еще один отмучился, - подумал я про себя, исподтишка окидывая взглядом остальных рабов, молча и понуро смотрящих на уготованную им самим такую же судьбу.
        Снова шли до рано наступившей темноты, опять получил воду и пайку в том же объеме.
        - Да, нет смысла спорить со своими выводами, - признал я про себя, располагаясь со стонами уже на второй ночлег в качестве бесправного раба.
        Ноги очень болят и плечи, теперь уже спина и голова не так себя проявляют на фоне тотальной усталости.
        Заранее предсказывая такое развитие событий, я рассмотрел издалека, как тело крестьянина, не выдержавшего тягот и лишений рабской доли, забрали с подводы-арбы к костру, после чего там раздались рубящие удары.
        - Ну, что же, становится еще яснее наша судьба. Мы все - это запас живых консервов, стадо овец под присмотром пастухов, бредем к своей неминуемой смерти через разделку и очищение на костре. Нас специально держат в черном теле, ведут на веревке и нагружают плечи большим весом, чтобы сломить волю к сопротивлению.
        Сейчас я уже немного морально подстроился к новому миру вокруг, только, привлекательная мысль покончить разом со своей жизнью и хотя бы одним из нелюдей все чаще приходит ко мне в голову.
        Если напасть сзади и перерезать ему горло, потом можно еще копьем какое-то время помахать, заколоть парочку нелюдей. Главное, не попасть в лапы к ним живым, а с этим делом нет никаких гарантий. Оглушат, как в прошлый раз и очнешься уже связанный, потом долгие пытки и страшная смерть.
        Возможно, даже с двумя получится справиться, если внезапно и резко начать, только, чем дальше, тем это будет сложнее устроить. Я чувствую, что слабею постепенно, становлюсь таким же обреченным, отупевшим скотом, как мои товарищи по несчастью.
        Если мы возвращаемся в стойбища нелюдей, нет никакого смысла затягивать такую мучительную жизнь.
        Еще мне очень не хочется послужить питательным блюдом для этих извергов. Я бы лучше как-то ушел от них целиком, всей тушкой. Только, пока не вижу к этому никакой возможности, в степи деваться некуда.
        Эта ночь пролетела незаметно в глубоком сне, я адаптируюсь к новым условиям жизни, да и тяжелый груз тащил целый день без дураков.
        Однако, следующее утро принесло мне огромную радость и облегчение.
        После стандартного пробуждения и шестичасового изнурительного марша по раскаленной степи, после небольшого подъема на какой-то холмик, наша колонна вдруг остановилась.
        Мы стоя ожидали какое-то время, опустив ношу на землю, сильно радуясь солидной по времени передышке.
        Через полчаса каких-то движений среди нелюдей впереди и определенной суеты, караван спустился вниз. Еще через некоторое время я заметил, что выжженная напрочь светилом степь начинает меняться на пашни и огороды, покрытые первой зеленью. Часто стали попадаться ирригационные канавы и ручьи с остатками воды, явные плоды рук человеческих, как мне показалось.
        Видны ограды во многих местах, остатки сельскохозяйственных инструментов, следы деятельности еще каких-то разумных существ.
        Козлы орков начали останавливаться, чтобы ухватить немного зелени, однако, всадники пинают их в бока, торопя куда-то скакать.
        Арбы проезжают по небольшим мостикам через канавы с трудом, похоже, дороги здесь не особенно рассчитаны на таких мощных животных и тяжелые подводы, загруженные очень серьезно.
        Судя по спуску и подъему с этих плодородных полей посередине степи, мы проехали по какому-то снабжаемому водой полю, похожему на старое русло реки, куда откуда-то подведена вода. Много ручьев с водой здесь блестит под светилом, я очень внимательно разглядываю поля, догадываясь, что это огороды не принадлежат народу орков, настолько они пренебрежительно топчут посевы и скачут по полям.
        Что это все значит? Кто тут может выращивать урожай? Неужели эти злобные нелюди занимаются растениеводством, они же типичные скотоводы? Или это еще какой-то порабощенный народ здесь трудится? Такие же рабы, как я?
        Потом следующего подъема наша колонна снова начала спускаться вниз и за едущей по склону холма арбой я вдруг внезапно вижу довольно большую настоящую каменную крепость.
        Глава 7
        И полное поле перед ней с расположившихся на нем племенами орков, разгружающих арбы и отгоняющих их в тыл.
        А я то думаю, откуда нам навстречу последний час так густо потянулись подводы нелюдей, уже полностью пустые.
        Да, перед нами настоящая крепость с каменной стеной длиной в полторы сотни метров по фронту, восемь метров высотой и зубцами по верху стены. Есть и солидные ворота, перед которыми должен находиться подъемный мост, насколько я могу понять, так как не вижу пути, по которому можно попасть в крепость. Возможно, что он был стационарный, поэтому его порубили перед подходом орды орков.
        Ну, все же не настоящая крепость, просто большой форт, охраняющий границу человеческих земель, насколько я понимаю. Стоит на судоходной реке, значит, по ней все перевозится, только, что отсюда могут везти?
        Я прошел с караваном полтора дня не быстрым шагом до крепости от кургана, сколько нелюди шли от своих стойбищ - не знаю еще.
        За крепостью я вижу огромную реку, может и не такую огромную, однако, метров сто в ширину имеется точно, да и определить ее размеры, смотря против слепящего светила, я не могу точно. Еще и побаиваюсь так откровенно пялиться на то, что открылось внезапно моим глазам.
        Такое любопытство явно не приветствуется моими суровыми хозяевами на данный момент новой жизни.
        Вроде и перед самой крепостью есть водная преграда, только это я не успеваю рассмотреть, снова я вижу только зады быков и подводу с нелюдем, аккуратно управляющим своим транспортом, когда мы спускаемся следом за арбой вниз.
        Сначала меня испугала закономерная мысль, что у этих орков-людоедов есть такие серьезные сооружения и значит, имеется настоящая безжалостная цивилизация высокого уровня.
        Что не просто они такие дикие степняки, как мне кажется.
        Где меня ждет очень много чего нехорошего. Раз я засветился как более-менее сильный боец, тогда меня ждет арена для гладиаторов в каком-нибудь местном Колизее. Пока не убьют на потеху толпе кровожадных нелюдей.
        И не приготовят мое тело с почетом под изысканными соусами.
        Потом я увидел такие же, как наша, стоянки нелюдей, рассмотрел их. И просто безумная по моим было рухнувшим надеждам радость охватила меня.
        Мы прибыли сюда, чтобы участвовать в штурме и осаде крепости!
        На стоянках, которые расположились в отдалении от стены насколько хватит глаз, я вижу, как собирают нелюди и рабы лестницы огромной длины, как вяжут их веревками и стучат топоры, забивающие примитивные гвозди.
        Значит, тут готовится штурм крепости и города в ней, судя по видневшимся с холма черепичным крышам домов, солидно большого. Ну, большого для этих безлюдных мест, понятно, что маленькие поселки и деревни тут недолго проживут, только солидная крепость может что-то противопоставить такому нашествию племен.
        Одного этого мне достаточно, чтобы понять - мои опасения о том, что наш караван движется обратно в глубь земель орков-людоедов после налета на людские земли, оказались не верны.
        Не верны в корне, к моему счастью! Вот бы я оказался дураком, если бы бросился бежать в ту сторону, откуда появились нелюди!
        Орки пришли под стены города, чтобы атаковать его и захватить, а те огороды, которые мы прошли недавно, как раз и принадлежат местным жителям. Раз они располагаются довольно далеко от крепости, где местные растят себе еду, значит, такие нашествия не каждый год случаются.
        А в этом году случилось и судя по грядкам со свежей зеленью, здесь сейчас весна, если конечно, овощи на огородах не растут тут круглогодично. С таким климатом требуется только доступ к воде, чтобы давать большие урожаи.
        Я не знаю совсем историю местного мира и какие отношения у теперешних хозяев моей жизни и смерти на сегодняшний момент с жителями города, однако, если там люди, тогда однозначно я на их стороне.
        Так оно и оказалось, вскоре наш караван с трудом пробрался во второй ряд готовящихся к штурму крепости племен, вождь приказал раскинуть лагерь на указанном ему месте.
        Его показал солидный нелюдь с матерой охраной на десятке гиеноконей, прискакавший вскоре, он еще обнялся с нашим главным и о чем-то недолго с ним переговорил.
        Так получилось, что мы оказались в этот момент рядом, я отчетливо рассмотрел, как немногословно рыча короткими звуками вожди ведут между собой задушевный разговор.
        Ну очень у них странный, непонятный язык, может и правда они произошли от ящеров, вставших на задние лапы?
        - Ага, может еще от динозавров? Какая тебе разница? Хоть от драконов! - достаточно оптимистично я теперь прикидываю про себя появившуюся возможность скинуть рабское ярмо.
        Ну, в каком-то скором времени на это точно реальный шанс появится.
        Вот еще час назад не имелось ни единой возможности хоть с какими-то шансами на успех совершить побег, когда я думал, что наш караван возвращается после набега на людские поселения в свои родные степи.
        Откуда то ведь похватали нелюди свежих рабов? Или они уже давно в неволе?
        С другой стороны, раненых орков в караване точно нет, никто не щеголяет окровавленными повязками, как теперь понимаю я. Все нелюди такие свеженькие и не битые ни разу, это видно по ним.
        Пусть я по-прежнему не понимаю, откуда взялись человеческие пленники у орков, зато знаю, что они пришли сюда, чтобы напасть на человеческий город.
        А это значит, теперь у меня гораздо больше шансов сбежать и даже выжить после побега.
        Когда до своих осталось пройти две сотни метров всего!
        Хорошо бы им это еще как-то объяснить, что я совсем такой свой, а то ведь прибьют сгоряча, не разобравшись в моем мычании.
        И не крикнешь ведь издалека заранее, что я свой, ни одного слова на местном мне не известно.
        Это тебе не пару недель пробираться по просматриваемой на километры степи! Без воды и еды, да и без особых ориентиров, только по светилу что-то можно определить.
        И абсолютно без шансов на успех!
        А тут и воды немерено, и город довольно солидный имеется, для нескольких сотен народа живущего вокруг в обычное время. Вот сколько сейчас там людей собралось - мне трудно представить, однако, они все должны были или уехать или спрятаться в крепости от нашествия.
        Вокруг города земля густо распахана, однако, там где мы остановились, перед крепостью, никаких огородов или посевов нет, кажется, что они вон там за рекой виднеются.
        Нас же после этого бросили разгружать арбы, снимая с них тяжелые кошмы для палаток или юрт, скоро я это увижу, что поставят себе для проживания орки. Еще снимаем части из приготовленного и подсушенного дерева, начинаем собирать лестницы. Заготовок для стрел еще много оказалось, огромные корзины с древками и наконечниками отдельно ставят около себя нелюди сразу, начинают готовить стрелы.
        Лестницы такие метров по десять-двенадцать получаются, очень тяжелые и, наверно, хорошо устойчивые.
        Здесь то деревьев, свободно растущих, нигде не видно, даже за рекой та же степь, только берега хорошо кустарником заросшие. Поэтому лестницы можно только привести откуда то, что нелюди и сделали в огромном количестве, насколько я могу видеть.
        Мне очень хочется сверху посмотреть на всю диспозицию, сколько племен нелюдей сюда пришло, как они обкладывают крепость. Однако, лучше лишнего не глазеть, теперь не только наши орки вокруг, еще много других поблизости оказалось, вообще стоим очень скученно. Если в нашей банде тридцать пять воинов, не считая возниц, то у соседей в ряду за нами воинов серьезно меньше, от двадцати до пятнадцати суровых нелюдей, как я успеваю сосчитать.
        Родоплеменная организация общества у серо-зеленых людоедов, насколько я понимаю про жизнь этих существ, пока еще не дошла до полного объединения племен. Может, просто суровые условия жизни еще не позволяют объединяться степным оркам в многотысячные армии, послушные приказам одного вождя.
        Однако, большое количество племен пришли в назначенное место почти одновременно, планировать и обеспечивать технически такой сложный процесс у нелюдей уже получается. Есть уже общее руководство, правда, снабжение и транспорт у всех еще свой, из родного племени выделенный.
        Мне нужно в город попасть или хотя бы переплыть на ту сторону реки, что для меня не трудно, если только я смогу свободно добраться до воды.
        И в меня не будут метиться лучники орков, а вот с этим делом большие проблемы ожидаются.
        Плаваю я хорошо, могу всех местных поучить, пару лет на секцию отходил еще в школе. Лучше еще берцы снять перед заплывом и повесить себе на шею, связав шнурки. Если успею, конечно, так поступить, в воде снимать высокие ботинки - крайне неудобная тема. Да и не до этого мне будет, придется сразу жизнь спасать, поэтому поплыву в берцах, целее буду.
        Наверно, впереди стоят те племена, у кого народа побольше, кто привел еще больше бойцов для штурма крепости, чем в нашем караване набирается.
        Чувствую, теперь у нас не получится так свободно лежать, будем в куче собраны, спать придется вплотную друг к другу.
        Как в туалет теперь ходить - вообще темный лес?
        Нам с веревками на шее ходить свободно вообще нельзя, придется кому-то из орков водить нашего брата облегчаться очень далеко отсюда.
        Впрочем, судя по всему, какое-то общее начальство у орков имеется, должны они этот момент продумать.
        Однако, зря я беспокоился за санитарную обстановку вокруг, сам решением вопроса чистоты по итогу и занялся. Вскоре двое из наших, один из них я собственной персоной, оказались отправлены копать примитивными лопатами сначала небольшую яму, с которой быстро справились, потом уже капитальный колодец в наш рост.
        Стер себе все ладони суковатой палкой, раскапывая глинистую почву с многочисленными камнями, очень жалея об оставленных в ящике перчатках. Хорошо, что местный смог копать больше меня, у него то ладони, как из темного дерева, видно, что привык к такой тяжелой работе, землю переворачивать.
        Еще узнал первые два слова на местном человеческом языке - "Ка" и "Тут", да и нет, самые простые и нужные для меня.
        Хитрые нелюди, не придется им никуда нас водить, да и самим ходить, теперь по-маленькому ходим в небольшую ямку, по большому - в большую, которую еще разделили парой солидных жердей на четыре посадочных места, а сверху накрывают старой кошмой, чтобы запах поменьше пробивался.
        Хотя, таким грязнулям, как орки, это даже как-то излишне, впрочем, с эпидемиями они уже похоже имели знакомство. Какие-то меры продумали для нормальной жизни в такой скученности при осаде достаточно крупного форта.
        Ну, относительно нормальной для себя только, среди таких суровых и безжалостных существ она никогда не станет нормальной для представителей людского племени, к которому принадлежу я.
        Весь оставшийся день устраивали быт, отвели быков с подводами, козлов с гиеноконями подальше, оставили их под присмотром тех же возниц, как я понял.
        Есть определенное разделение в племени на возниц, рядовых воинов и элитных бойцов.
        Остались впереди только воины и мы, рабы, поэтому что-то сильно нехорошие мысли мне снова полезли в голову, в основном по такой теме, зачем мы здесь еще нужны.
        Нет, я-то рад, что остался около крепости, отправили меня обратно бы к подводам, тогда убежать гораздо сложнее стало бы. Лишние два-три километра до реки трудно, почти невозможно, преодолеть при таком скоплении нелюдей.
        Только обегать по большому кругу, однако, с такой быстрой кавалерией, имеющейся у орков шансов вообще нет убежать.
        Лагерь для проживания обустроен, пара лестниц собрана и сколочена для штурма, теперь мы здесь только мешаться будем и места лишнее занимать. Или еще что-то нас ждет?
        Когда, и точно собрали нас всех на очень маленьком куске земли за одной из палаток, все же не похожей на нашу земную юрту, как я себе представлял. Закрытые такие жилища получились, жаркие очень днем, впрочем, кажется эти высокие температуры нелюдям в удовольствие.
        Пятерых мужиков и двух девушек положили вместе, ограничив наше размещение всего пятью метрами, пришлось спать вплотную друг к другу, чем мужики и воспользовались, когда наступила темнота.
        Крупную женщину увели с собой, потом мы явственно расслышали ее вскрик около костра, вскоре у орков начался праздник живота, как мы все поняли наглядно.
        Опять чувство полной безнадежности и ненависти охватило меня, вот хладнокровно убили женщину почти у меня на глазах и ничего нельзя изменить. Очень это понимание давит на голову, когда рядом с тобой хладнокровно, как скотину, режут на мясо уже немного знакомую женщину. Очень сильное желание перерезать поводок, вскочить и вонзить свой нож в первого попавшегося нелюдя. Остальные рабы тоже угрюмо уставились на носки своих чунь, только, они к такому побольше именя привыкли.
        Жаль, что абсолютно нет никакой возможности сейчас что-то предпринять для своего освобождения, костры горят со всех сторон. При первом же шаге в сторону со стоянки меня заметят, с радостью устроят облаву на такого наглого раба, опрометчиво выбравшегося за территорию своего племени, остальные нелюди.
        Если успею добраться до другого племени, там убьют без разговоров, никто раздумывать не станет, почему я тут один гуляю. Или вернут обратно хозяевам на долгие муки.
        Вообще, веселые крики доносятся со всех сторон, все племена дружно отмечают начало битвы за крепость. Завтра точно пойдут на штурм, как я понимаю, а сейчас - обильный, праздничный ужин.
        А вот что ждет нас - трудно понять, местные о чем-то между собой шепчутся, пример нашей подруги по несчастью всем давит на психику, все понимают, что этот конец ждет нас всех рано или поздно.
        Я думал, что все рабы обессилели за тяжелый день, полный переноски грузов и устройства лагеря, однако, ночью проснулся от настойчивых толчков со стороны своего соседа.
        Мужик часто задевает меня задом, похоже, с кем-то занимается любовью.
        Как бы не с соседом напоследок - испугала меня такая мысль, однако женские тихие вздохи совсем рядом объяснили мне случившееся.
        Да, такой момент перед неминуемой смертью, когда уже нечего терять, зато, можно отвлечься и развлечься хоть так напоследок с оказавшимися рядом женщинами. Которых могут завтра тоже отправить в котел, или эта судьба ждет одного из рабов-мужчин, от такого смертельного сюрприза никто из нас не застрахован.
        Девушки решили отдать свою невинность людям, а не беречь ее для орков, которые должны давно начать пользовать их. Однако, что-то не спешат пока с этим делом, наверно, из-за похода и каких-то своих условностей в это время.
        Или у них другие планы на пленниц, кроме как с сексуальным подтекстом, может, просто гастрономические.
        Мужик что-то негромко шепчет девушке, при отблесках огня костров я вижу, что рядом со второй рабыней тоже что-то происходит. Перед неминуемой и страшной смертью все хотят забыться, получить немного тепла и ласки, поэтому мужики не отстают от девушек всю ночь, активно двигаясь и толкая их по очереди.
        Как только такие амуры не спалил дозорный за этим делом, он каждые полчаса подходит к нам и светит факелом, пересчитывая все поводки на штыре, снова забитом в землю.
        Мужики активно передвигаются среди нас, перелезают друг через друга, не забывая контролировать свои веревки, чтобы наглядно было видно, сколько народа здесь продолжает находиться.
        Как-то не спалил, поэтому утром на мужиках лица нет, всю ночь активно прокувыркались, сдерживая сладострастные стоны. Получив девичьи тела рядом в близком доступе и уговорив девчонок, что терять теперь всем нечего.
        Вот так вот, реально скоро все в котел попадем, но, потрахаться напоследок не откажемся.
        Мне ничего не предложили по бабской части, да я и сам не рвусь, понимая, что продолжаю оставаться непонятным иномирянином для всех остальных местных. Да и не понимаю я ничего на их языке, который здорово так отличается от короткого рычания орков. И не до этого мне сейчас, голова только о том, как сбежать и выжить, думает.
        Вроде нормальный язык, как я смог расслышать слова между стонами и переменой мест, постоянно местное "да" раздавалось всю ночь…
        Требуется мне только оказаться непосредственно около крепости и, если там мне повезет на секунду освободиться от присмотра, стоя около воды, я смогу прыгнуть в воду протоки, доплыть до реки, постоянно ныряя, а там уже считай - свободен.
        Что делать после побега, там посмотрим, однако, я уверен в одном - я готов убивать нелюдей всю свою жизнь, сколько бы мне ее не отпустила судьба.
        Готов заниматься этим делом с огромным удовольствием, пока смерть не остановит меня.
        Утром вопрос про нашу будущую судьбу решился сам собой, кормить нас не стали, мужикам и мне поручили тащить одну из лестниц, которую мы поволокли вправо вдоль крепости. Тяжеленная бандура забирает последние силы из меня, хорошо, хоть нести ее оказалось не так далеко, метров восемьдесят между рядами палаток и шалашей.
        Поводки, конечно, раздали нам каждому в руки, контролировать нас сейчас невозможно никому в этом медленном передвижении среди толп орков с лестницами, оружием и щитами в руках.
        Мы кладем ее в сотне метров от рва, на расстоянии относительно безопасном для обстрела со стен крепости, нелюди ставят щиты перед нами, чтобы из крепости не могли прицельно стрелять.
        Я, наконец, с огромным облегчением вижу первые мелькающие за зубцами стены человеческие лица в шлемах.
        Слава Богу, наши хозяева тут не гномов с эльфами штурмовать собираемся, значит, за рекой находятся тоже людские земли. Мне есть куда идти, если получится убежать.
        Впрочем, я бы ко всем побежал, чтобы избавиться от своей рабской доли у людоедов со стопроцентной перспективой попадания в котел. Как другие расы отнесутся к беглецу-человеку - мне не известно, только, хуже вряд ли уже будет.
        Определенный порядок у орков присутствует, многие племена тащат сами или используют для этого дела имеющихся рабов свои лестницы на указанные места.
        Потом нам в том же составе пришлось принести вторую лестницу к месту, указанному главным нелюдем.
        В нашем племени сколотили пару лестниц, остальные имеют всего по одной при себе.
        Складываем их рядом, сами стоим свободно, правда, в сплошном окружении орков племени и чего-то ждем.
        Девушек возницы увели к обозу, они с грустью напоследок смотрят на моих соседей, с которыми так хорошо и близко познакомились ночью. Кажется, они понимают, что встретиться им не суждено, какая судьба ждет человеческих девушек во время осады такого же города - мне не известно.
        Впрочем, хорошего здесь ничего не может оказаться по определению.
        Волнует больше, что ждет именно нас, мужиков, кроме встречи с котлом, кажется, что так просто мы не отмучаемся.
        Теперь я могу разглядеть с расстояния в сотню метров стену крепости, довольно широкий ров с водой перед ней, скорее, это выкопанная и подведенная от реки протока. Ров шириной метров в шесть, вряд ли он особенно глубокий, зато, наше место перед крепостной стеной меня откровенно радует. Основной здесь начальник-нелюдь приказал нашему вожаку встать недалеко от места, где протока впадает обратно в реку.
        Если удастся нырнуть, за пару раз я доплыву до самой реки под водой, тут всего метров тридцать до большой воды.
        Мы же с оставшимися около нас орками по сигналу рога разворачиваем лестницы, потом за щитами идем вперед и опускаем нашу ношу перед рвом по команде. Чего-то ждем и я пока исподлобья рассматриваю такую близкую ко мне воду. Только, каждого раба сопровождает свой орк, держа в одной руке поводок, во второй копье наготове. Стерегут нашего брата довольно бдительно, поэтому я перестаю надеяться прямо сейчас избавиться от рабского ошейника.
        И еще рабской доли, раз уж выдержал до этого времени, потерплю еще немного.
        Вокруг нас нелюди заняты таким же делом, единственно, что они еще тщательнее прячутся за щитами из жердей и плотной соломы от нечасто стреляющих с крепостной стены по ним воинам из луков и арбалетов.
        Стреляют нечасто, однако, попадают метко, поэтому все остальные орки с луками выстраиваются за нашими спинами в длинную шеренгу. Начинают плотно обстреливать верхушку крепостной стены, не давая высунуться воинам, защищающим крепость.
        Однако, после нескольких мощных залпов, которыми не видно, чтобы кого-то задели, орки начинают беречь свои стрелы, такие длинные и тяжелые, снижают интенсивность огня по команде. Защитники крепости теперь не рискуют высовываться с луками, однако, из арбалетов время от времени кого-то подстреливают.
        Понемногу собираются штурмовые команды, вперед встают орки в доспехах из крученой степной травы, как я понимаю. Такие дешевые доспехи, можно, что сказать - что одноразовые. С крепкой стеблями травой проблем в степи нет, вот и могучие фигуры осаждающих крепость воинов облачены в такие скрученные в квадраты и длинные пластины доспехи. На башках шлем из какого-то подобия бамбука, грудь и плечи прикрыты брикетами, соединенными между собой гибкими сухожилиями.
        На шлемах есть даже пластины, закрывающие лицо, смотрится все это убранство довольно солидно. Не знаю, сколько сильных ударов мечом выдержат такие травяные доспехи, скорее всего, только один, однако, они достаточно легкие и не стоят ничего. Особенно если плести их в зимнюю пору, когда степнякам делать особо нечего в своих войлочных жилищах.
        Прикрывают грудь, плечи, голову и живот, еще у некоторых орков имеется защита на ногах и руках.
        Хотя, как выживают эти нелюди в степи зимой - мне неведомо совсем, может, тут у них совсем суровой зимы не бывает.
        По нашим сильно отличающимся от нелюдей фигурам воины на стене не стреляют, зато, достают первого орка из нашего племени, болт вошел ему в грудь через брикет с травой, однако, далеко в тело не вонзился, нелюдь даже остался стоять на своих ногах-лапах.
        - Теперь он просто и не быстро умрет на стоянке, - подумал я, увидев, как болт вонзился в тело нелюдя с сухим треском пробиваемой травы.
        Однако, раненый, пусть и сильно морщась от боли, на моих глазах выдергивает деревянное древко, наконечник при этом остается в ране, похоже. Вставляет себе в рану хладнокровно кусок ткани, чтобы немного остановить брызнувшую фонтанчиком кровь.
        Теперь он встает в пару тех воинов, кто будет первыми подниматься по лестницам, когда их приставят к стенам.
        - Он понимает, что жить ему недолго осталось и хочет погибнуть в бою, - догадываюсь я, пораженный злобным мужеством орка, - Да и нет тут нигде лазарета, только в своем обозе можешь отлежаться и умереть в итоге.
        Глава 8
        После снова прозвучавшего рога мы, рабы и нелюди, меньшей частью осаждающих город донесли лестницы до протоки, где начали спускать нижние широкие концы лестниц в воду, пропихивая их как можно дольше по склону. Потом тяжелые концы перевешивают на крутом обрыве и втыкаются в дно, наступает небольшая заминка по времени.
        Мы стоим прямо перед стенами, поэтому защитники расстреливают орков как на параде, получая время от времени тоже оперенные подарки от них. Потом орки цепляют длиннющие шесты, сделанные как рогатина на конце к перекладинам в середине лестницы, толкают их от себя с разбега, поднимают лестницы сначала вертикально, а потом сталкивают их дружно к стенам крепости.
        Очень такой отработанный и одновременный прием, похоже, что хорошо натренированный заранее.
        И от лишних потерь пытаются сохраняются, что не очень получилось и сразу все лестницы почти одновременно приставили, правда, не одинаково успешно.
        Встают лестницы все по-разному, наши оказались всего на полметра ниже уровня зубцов, что очень удачно для нелюдей вышло.
        У некоторых племен сильно ниже, от метра до двух, по такой лестнице уже не забраться на стену. Поэтому многочисленные неудачники прыгают в воду и вручную пытаются менять установку оснований, некоторые возвращают лестницы обратно на берег и будут повторять попытку снова.
        На самом деле, была бы протока-ров поглубже хотя бы на пол метра, такой фокус провернуть у нелюдей уже не получилось бы. Глубина оказалась бы недоступна для не умеющих плавать зеленых орков. Однако, начальство крепости за этим делом конкретно не досмотрело.
        Зато, те верхушки лестниц, которые оказались выше стены, легко отталкивают из крепости такими же жердями вбок или от стены. Некоторые валятся довольно удачно для защитников, пару орков хорошо прибило падающими лестницами, как я вижу.
        Одновременно с нами большая часть орков подходит следом, держит луки натянутыми и стреляет, как только замечает какую-то деятельность воинов города на стенах. Потеряв под стрелами двоих или троих смельчаков, пытавшихся топорами разрубить верхушки лестниц или слишком для этого дела высунувшихся, чтобы столкнуть их, люди перестали заниматься этим смертельно опасным делом, а сосредоточили огонь на тех орках, которые пока бултыхаются в воде.
        Впрочем, и по остальным стреляют, только, под непрерывным огнем собирают не такой большой урожай из тел противника. Правда, с такого расстояния совсем не промахиваются. За эти десять минут, пока выставляли лестницы, у моих хозяев снова потери, еще два орка рядом со мной получили заостренные гостинцы в различные места своих тел.
        Есть определенные недоработки в тактике штурма у нелюдей, могли бы сразу идти на стены, однако, мужественно стоят под болтами, прикрываясь щитами, отстреливаются от защитников города и ждут общего сигнала на штурм.
        С другой стороны, что им еще делать, с такой примитивной подготовкой к штурму, только отдавать пятерых своих за одного защитника стен, чтобы взять измором крепость.
        Там то точно не шестьсот воинов, если только со всеми жителями наберется столько.
        Правда, видно, что доспехи все же помогают своим хозяевам, они больше рассчитаны на защиту от рубящих ударов, однако и болты немного держат, уменьшают пробитие. Раненые не валятся навзничь, а готовы идти на стены, чтобы помочь своим соплеменникам взять город в последнем своем усилии.
        Определённо массовый героизм и наплевательское отношение к смерти у нелюдей налицо. И болевой порог явно ниже, чем у людей.
        Наверно, что-то у них в вере такое есть, что погибнуть в бою - за счастье.
        Впрочем, местная современная медицина не предлагает способов пережить ранение в грудь или живот, поэтому серо-зеленым уродам нет особого смысла уходить в тыл, чтобы медленно помирать в том же обозе от заражения.
        Когда можно хватить славы и почести в бою! Геройски погибнуть, помогая своему племени!
        Не знаю, какое у них ожидаемое послесмертие, наверняка, с шаманом за спиной это все довольно просто - духи славных предков смотрят на тебя с удовлетворением за героическую гибель, а красиво погибшего героя ждут степи, полные дичи и высокой травы для твоего стада, где никогда не бывает засухи.
        Думаю, что-то в этом роде ждет погибших в бою по определению по их верованиям.
        Вскоре еще один болт попадает уже прямо в лицо нелюдю племени, теперь мои хозяева понесли первую фатальную потерю. Он убит на месте, а его соплеменники дружно грозят своим негодующим воем равнодушным стенам города.
        После этого случайный болт пробивает почти насквозь грудь одного из рабов соседнего с нашим племени, нелюди тут же радостно утаскивают его на стоянку. Я точно знаю, что его тело ждет сегодня же вечером.
        Хотя, если штурм удастся, у степных орков окажется и так много сладкой добычи.
        Еще раннее утро, а что там будет к вечеру, хотя, вроде так быстро крепости и замки не берутся.
        Впрочем, я это могу теперь в живую увидеть, как непосредственный участник штурма составить свое авторитетное мнение.
        Только, вот поделится им не с кем, как и обсудить будущие приступы, режим молчания мне прописан конкретно.
        С другой стороны - из осадных орудий у степняков только лестницы, тяжелые и добротные, еще довольно эффективный обстрел зубцов верхней стены из луков, да и навесом они часто стрелы пускают, чтобы сверху поразить защитников города.
        Больше ничего для штурма не замечено мной, всяких требушетов и баллист, если у защитников города есть несколько сотен бойцов в строю, отбиться вполне возможно. Таран не подтащить к воротам, они сразу обрываются в протоку и находятся на пару метров выше уровня воды, а мост нелюдям точно не построить из того дерева, которое я у них вижу в наличии.
        Судя по скопившимся около стен нелюдям, здесь их не меньше пары тысяч, если не больше, а вот сколько защитников стоит на стенах, мне не видно.
        Впрочем, зная кулинарно-гастрономические пристрастия атакующих стены созданий, там окажутся или должны оказаться все мужчины, женщины и даже дети города, ибо, сдача города на милость победителей никого не спасет.
        Все, кто могут поднять и скинуть на головы орков даже небольшой камень, ведь с десятиметровой высоты хватит и одного килограмма веса, чтобы серьезно попортить башку даже таким крепким нелюдям.
        Ну и хорошо, зато, в крепости легко отличат своего парня от шпиона засланного, это просто понять по моей обычной человеческой внешности.
        Честно говоря, думаю, что все рабы, если выживут и получат возможность отомстить бывшим хозяевам, будут с восторгом бросать камни, забыв про опасность. Они уже и так попрощались давно с жизнью в заведенном нелюдями распорядке жизни, когда кто-то из твоих товарищей почти каждый вечер отправляется на ужин в качестве мясного рагу.
        Я то точно займусь уничтожением орков с восторгом, не пожалею ни времени, ни жизни своей.
        Вот прозвучал снова гулкий сигнал рога, нелюди разобрались по своему списку на приступ, однако, тут меня и нас всех оставшихся людей ждет сюрприз. Вперед толкают двоих мужиков из наших, забирают их поводки. За ними идут к лестницам по воде раненые с концом поводка в лапах и все остальные смельчаки, прикрывающиеся до самой лестницы щитами.
        - Это что? На каждый приступ будут кого-то из рабов забирать и ставить вперед, под падающие камни и болты?
        А чего я ожидал от своих новых хозяев? Стремления сохранить жизнь своих рабов во чтобы то ни стало?
        Да, все так и происходит, вскоре я вижу карабкающихся неумело по лестнице рабов, возглавляющих поход за добычей к своим же людям. Сзади их остервенело колет копьем в задницу следующий за ними нелюдь, чтобы они забирались вверх еще быстрее.
        Один успевает добраться повыше, второго сшибает здоровенный камень на середине подъема. Очень удачно сброшенный, он сносит раба, пару прикрывавшихся им раненых орков и, прыгая по лестнице, внизу добивает еще одного здорового. Просто сметает, как пушинки троих карабкающихся, придавливая уже где-то под водой своей тяжестью последнего орка, только вцепившегося в лестницу.
        От обстрела потери - один убитый и трое раненых, теперь уже четверо убито, хотя до верха стены еще никто не добрался. Племя несет серьезные потери, однако, желающих идти на штурм нелюдей это не смущает нисколько.
        Тут наступает удачный момент уже для орков, сразу два защитника валятся за стену, получив по стреле в неосторожную голову.
        Очень метко и сильно стреляют, заразы, этого у нелюдей не отнять, вырастают с луком в руке-лапе в своих степях наверняка. С ранних лет, еще не умея ходить как следует, уже тянут тетиву.
        Нас, рабов, оставшихся снова на поводках, контролирует один из нелюдей, прикрываясь нами от болтов, хотя, сейчас защитникам конкретно не до стоящих напротив стен орков, они разбираются с лезущими на стены.
        Второго мужика, так же подгоняемого копьем, сбивают ударом по голове уже на уровне стены, и он летит без сознания вбок на каменное основание под стенами, оставаясь лежать уже там.
        Ну, если бы я так же лез наверх, точно не стал бы добираться до зубцов стены. Времени что-то объяснить стоящему там защитнику точно не нашлось бы ни секунды, что я - свой человек. Спрыгнул бы в воду на первых метрах или с середины лестницы на землю под стеной, чтобы притвориться мертвым, однако, забитые до крайности рабы послушно перебирают руками и ногами, прикрывая своим телом карабкающихся следом орков.
        Первый упал в воду и его нигде не видно, впрочем, он не успел отпрыгнуть от булыжника в пол центнера весом, получил от него по груди и судьба его так же понятна.
        Не думаю, что на стены смогли поднять много настолько тяжелых камней, хотя, опыта у меня пока очень немного, чтобы что-то понимать в происходящем передо мной.
        Я впервые в жизни стою рядом с местом настоящего штурма средневекового города и вижу, как с соседних с нашими десяти приставленных лестниц постоянно кто-то срывается вниз. Одни падают на твердую землю под стеной и в основном остаются там лежать или ползут обратно к воде. Другие валятся в воду, отпрыгивая от падающих камней и часто снова хватаются за перекладины своей лестницы, всплывая через пару секунд. Доспехи у них повышенной плавучести, поэтому утонуть не так просто даже серьезно раненым оркам - вот такое интересное последствие применения натуральных доспехов из какой-то особенно крепкой травы или местного бамбука.
        В нашу сторону защитники крепости совсем не стреляют, у них кое-где установлены качающиеся деревянные щиты между кирпичными зубцами, они немного отодвигают их вперед и кидают камни прицельно. Еще лупят вниз в образовавшуюся щель с расстояния в пару метров по упорно карабкающимся на стены оркам. Выпускают болты в лицо прямо или в бок оркам на соседних лестницах. Оставаясь при этом недоступными для быстрых стрел степняков, те и не пытаются охотиться за такими стрелками прямыми выстрелами, все больше пускают стрелы навесом, пытаясь максимально выбить защитников со стен.
        Насколько хорошо это у них получается - мне не видно, зато, я вижу каждого падающего с лестницы орка и раба.
        Там, где не пускают болты, бьют длинными копьями сверху и бросают камни в самых удачливых нелюдей, а против таких гостинцев защиты у степняков почти нет. Отскочить в сторону, вися на лестнице на одной руке - совсем не просто для достаточно неуклюжих нелюдей.
        Копья они худо-бедно отбивают своими легкими щитами, а больше пытаются схватить его рукой-лапой, чтобы вырвать из рук противника и обезоружить защитника стен, пусть и на время.
        Первый приступ, длившийся с десять минут, люди отбили довольно легко. Прозвучал сигнал рога, тогда оставшиеся на лестницах орки начали сползать обратно, прикрываясь своими плетенными щитами. Правда, в воду притоки или рва они прыгают, все равно подставляя спины стрелкам, поэтому там несут еще серьезные потери.
        В воде нелюди достаточно неуклюжи, как и положено настоящим степнякам.
        Однако, и оставшиеся на берегу орки постоянно и метко стреляют по зазевавшимся воинам, выглядывающим из-за зубцов стены. Кажется, это основная задача штурмующих, таким образом подставлять защитников города под стрелы.
        Лестницы остаются стоять, правда, воины из крепости подцепляют их по очереди какими-то крюками и пытаются свалить вдоль стен. Только, это у них плохо получается, лестницы тяжелые, глубоко уже уперлись концами в мягкое дно протоки, поэтому падают единицы из них.
        К тем посылают уже рабов, чтобы вытащить их обратно на берег, я напрягаюсь в ожидании, когда меня пихнут лезть в воду, отпустив поводок. Однако, крайне желаемого для меня события не происходит, обе наши лестницы остались стоять на своих местах к моему большому сожалению.
        Придется еще какую-то часть жизни пробыть в рабстве.
        Нас отводят от берега всех дружно по команде, остается часть орков за щитами из жердей. Она продолжает обстреливать крепость и беспокоить стражу, защищая в основном лестницы, оставшиеся стоять упершимися в стены.
        После первого приступа, закончившегося для нелюдей и некоторых рабов довольно трагически, наши хозяева потеряли четверых воинов на лестницах и еще одного застрелили на берегу.
        Обоих погибших рабов, кстати, принесли обратно на стоянку, то есть, кому война, а кому праздник с обжорством.
        Пятеро из тридцати пяти - это и много, и мало одновременно для племени, все зависит от того, чем закончится осада крепости.
        Вроде и много для ничем не закончившегося штурма, только, сколько защитников стен отдали свои жизни во время приступа и еще после него во время обстрела, прикрывавшего отход нелюдей от протоки?
        Длинные и тяжелые стрелы можно сравнить с легкими дротиками, никакая броня не выдержит прямого попадания, кроме сплошных лат. Пока нелюди пускают их наугад между бойницами именно в те места, где нет прикрытия из досок. Стрелы стремительно пролетают вглубь крепости и понятно, что кого-то они там находят понемногу, так же, как и те, которые запускают навесом, стреляя почти вертикально в небо.
        Кажется, именно на постоянный обстрел и уповают нелюди, что сметут рано или поздно со стен большую часть воинов, тогда просто некому будет защищать город-крепость.
        Мы вернулись на свое место, оставив лестницы так же прислоненными к стенам под присмотром пяти нелюдей. Вокруг стоянки опять толпы орков, ходят туда-сюда и нет никакой возможности куда-то деться от наблюдения.
        Была у меня мысль рвануть к воде и нырнуть с разбегу. Однако, когда за спиной двадцать метких стрелков с натянутыми луками ждет повода загнать тебе стрелу между ребер, чтобы испробовать уже этим вечером лично твои мясные ребрышки на барбекю, трудно заставить себя рисковать, чтобы пробежать этот десяток метров открытого пространства.
        Со стрелой далеко точно не уплывешь, совсем не интересный расклад выходит для такой попытки.
        Да и поводок на шее за доли секунды на разрежешь, тем более, нож спрятан в очень узком кармане, чтобы достать, придется несколько секунд потратить. А присматривающий за нами орк в спину дышит своей вонью из пасти совсем рядом.
        Когда погонят на стены, у меня будет гораздо больше шансов, чем пытаться добежать по склону до реки.
        В этот раз нам выдали по пол лепешки и чашку воды, орки не хотят, чтобы мы лезли на стены ослабевшими и вялыми, как я понимаю. Это завтрак, получается, первый раз начислили нашему брату.
        Тем более, под палящим светилом, когда совсем невозможно смотреть вверх из-за слепящего шара.
        Задолго перед обедом меня с мужиками снова погнали обратно, на место, где стоят лестницы племени. Они обе остались стоять так же. Наши стрелки смогли защитить племенную собственность от того, чтобы длинными баграми их столкнули вбок и скоро кому-то из нас идти снова на приступ.
        Я уже думал, что пошлют меня и морально приготовился быстро достать сапожный нож из узкого кармана-невидимки. Перерезать поводок необходимо обязательно. Я могу, конечно, и с ним прыгнуть, придерживая петлю, чтобы не затянулась, только боюсь, что не удастся вырвать саму веревку из лапы нелюдя, он свалится следом за мной в воду.
        Там достаточно неглубоко, он сможет подтащить меня к себе, если найдет опору под ногами. Да и остальные смотреть не станут на мою попытку открытого неповиновения, тут же бросятся на помощь и вырубят ударом по голове.
        Чтобы потом запороть почти насмерть и отправить в котел.
        У меня есть только одна попытка на побег, ей необходимо воспользоваться на все сто процентов.
        Однако, чаша с выбором опять минула меня, снова толкнули вперед двух оставшихся мужиков. Они оглянулись на меня с тоской, понимая, что больше мы не увидимся и все, зашагали вперед, как собачки на поводке.
        За ними поднимаются, прижимаясь вплотную к каждому еще трое орков, первый держит щит, второй контролирует раба и уже два раза уколол одного в зад, чтобы тот поднимался быстрее. Мужики пытаются замедлиться, отчаянно крутя головой по сторонам, только, нелюдь с копьем не дает своему ни одной секунды на раздумье, снова толкает его острием вверх.
        Понятно, что уже на лестнице не получится что-то присмотреть и на что-то решиться. Подниматься вверх необходимо уже с планом побега в голове и, как минимум, ножом при себе.
        Один добрался до самого верха и так же полетел с разбитой головой на камни под стеной, второй рискнул спрыгнуть в воду, сдернув за собой надсмотрщика.
        И очень вовремя.
        Вылетевший камень попал отвлекшемуся на раба нелюдю в грудь, смяв удерживаемый одной рукой-лапой щит, как тростинку. Нелюдь полетел следом, остальные орки успели отпрыгнуть с лестницы и упали в воду, тут же бросились к вынырнувшему из воды мужику. Тот трясет головой, и на автомате подтягивает к себе одного из орков за веревку, не понимая, что это ему не поможет. Решившего спасти свою жизнь раба сильно бьют по голове древком копья и вытаскивают на берег.
        Только, воспользовавшись тем, что по этой лестнице никто не лезет сейчас, арбалетчик приподнимает щит и всаживает болт в спину одного из орков. Остальные нелюди тут же обстреливают его, однако, стрелок успел опустить щит и укрыться за ним.
        Подстреленный сразу замирает, похоже, болт в сердце попал. Если оно есть у нелюдей еще.
        Одному оставшемуся нелюдю не справиться с телом раба, поэтому толкают меня в спину и в сопровождении орка с моим поводком в руках я подбегаю к обрыву, хватаю тело мужика, волоку его к остальным оркам. Краем глаза вижу, что за мной пристально присматривают, а ведь мелькнула мысль выхватить нож, перерезать веревку и прыгнуть в воду. Только, могу не успеть за те две-три секунды, да и мой охранник совсем рядом, в метре от меня, с копьем в руке не будет ждать, когда я смогу избавиться от ошейника.
        И нож в узком кармане лежит, его так быстро не достанешь, придется о нем заранее позаботиться.
        Что-то я конкретно протупил после завтрака, давно уже нож пора переложить в широкий карман. Я то думал его достать, когда дойду до протоки, нырнул бы там на пару секунд и вытащил за это время.
        Поэтому притаскиваю тело неудачливого мужика к его хозяевам, поводок у него так же висит на шее, теперь его ждет что-то страшное. Пусть он ничего не сделал осмысленно, просто удачным прыжком спас себе жизнь, подставив первого карабкающегося нелюдя под камень, который его и убил кажется.
        - Вот ведь какие мстительные уроды! Бросили даже приступ и давай спасшего себе невольно жизнь раба ловить первым делом, чтобы наказать и потом сожрать! Не понять мне их логики, даже своего из-под камня не стали доставать, - думаю я про себя и понимаю, что скоро моя очередь придет карабкаться по лестнице на стену крепости.
        Хотя, вполне возможно, что лишние рты на ужине никому из племени не интересны.
        Последний я тут остался из рабского сословия, больше некому меня прикрыть.
        Мужик так и не пришел в себя, как его не кололи копьями в тело, похоже, наказание отменяется, сразу в котел пойдет, бедолага, в бессознательном состоянии.
        За этот приступ нелюди-хозяева потеряли еще трех бойцов, однако, видно, что защитникам города стало труднее отбиваться. На многих лестницах атакующие смогли добраться до самого верха и едва не зацепились в нескольких местах за стену.
        Люди все-таки отбились, только, им пришлось рисковать, размахивать копьями между зубцами и немало защитников получили гостинцы из луков нелюдей. В этот раз потери орков стали значительно меньше, а вот люди отбились едва-едва.
        Если так дело и дальше пойдет, следующий штурм крепость-форт может не пережить. Если нет еще воинов в резерве.
        После такого же обеда, который я уже употребляю в суровом одиночестве, нелюди мне дали, как и себе тоже, передохнуть несколько часов. Проснулся я от пинка самого вождя племени, он держит мой поводок и показывает, что теперь моя очередь идти первым на стену.
        Даже двухметровый шест он держит в руке, похоже, что мое умение махать им ему приглянулось, теперь хочет использовать меня, как личного боевого раба.
        Глава 9
        За время отдыха я расслабил, насколько смог шнурки у бутс, только, чтобы они не свалились по дороге. Еще переложил нож поближе в карман, из узкого и длинного карманчика около коленки его сразу трудно достать, а именно на нем строится весь мой расчет бегства.
        Обязательно необходимо поводок разрезать, потому что вырывать его в воде из могучих лап, имея у себя на шее - ну так себе занятие, шансов совсем мало.
        Вряд ли меня станут обыскивать перед тем, как послать на стену, до этого я такого ни разу не видел с другими рабами. Отношение к нашему брату от нелюдей очень сильно пренебрежительное, раз одели ошейник на шею, значит - совсем не стоим особого внимания. Просто на уровне амеб где-то болтаемся от высот самомнения сильно могучих орков.
        Иду, как на Голгофу, спереди несколько людоедов, сзади вожак племени с ближними воинами. Похоже, что я, как хороший боец, должен помочь ворваться на стену именно вожаку и лучшим бойцам. Для этого и припасен в самом конце, для этого еще не отправлен в котел.
        Понятно, что крестьяне, погибшие передо мной, на такое совсем не способны, могут только своим телом прикрыть нелюдей. Один раз, ибо, отбить удар не обучены.
        Положив свою жизнь или умудрившись сам отбиться, чтобы провести нелюдей в город?
        Так себе перспектива для меня, явно, что это окажется не мой сознательный выбор.
        Ну, теперь все решится, если удастся добраться до лестницы без болта в моем организме, тогда уже все от меня зависит, поэтому я снова делаю дыхательную гимнастику, пока мы выстраиваемся в колонну.
        Рядом готовится вторая колонна из рядовых воинов, первый тащит легкий щит из жердей, остальные вооружены копьями.
        Настроение у степняков, кстати, довольно приподнятое, мне кажется, они рассчитывают именно сейчас ворваться на стену. Насколько это можно разобрать на их неподвижных туповатых мордах.
        Ну, как-то быстро очень, честно говоря, для штурма серьезного такого укрепления.
        Хотя, может, там всего сотня воинов гарнизона находилась, а теперь остались от нее жалкие остатки?
        Так и лестниц не так много осталось у стен стоять, из пятидесяти, дай Бог, только половина или треть готовы принять на себя атакующих, на такое количество защитников должно хватить. Тем более, все мужики и женщины обязаны оказаться на стенах, а их там не одна сотня, скорее, несколько точно есть.
        В случае захвата города грабежом и насилием над личностью не отделаешься, все выжившие пленники рискуют попасть на обед и ужин к нелюдям и их хищным скакунам. Да и не выжившие тоже.
        Странно, почему орки собираются лезть именно сейчас, дождались бы темноты, отправили бы команды без риска за лестницами, чтобы снова их приставить к стенам и утром бы пошли на массовый штурм.
        Кажется, что очень торопятся и уверены в себе чересчур, есть у них для этого какие-то основания. Наверно, именно потому, что собираются лезть на стены самые сильные воины всех племен?
        В нашем племени потери за два штурма дошли до девяти орков, почти четверть от прежнего количества. Если по всей армии нелюдей так же, то примерно от четырехсот до пятисот орков остались лежать под стенами и на нашем берегу.
        Ну, как лежать, или под стенами валяются или уплыли уже в реку в своих сильно плавучих доспехах.
        Только мне психология людоедов совсем не понятна, поэтому я голову не ломаю, а жадно собираю крупицы знания того, что вижу перед собой сейчас.
        Соседняя справа лестница уже упала, следующая за ней - тоже, от реки меня отделяют всего одна лестница, которая стоит на более глубоком месте похоже, чем наши. Почти вертикально прижата к стене, недостает до края тоже с пол метра всего, далеко ее пришлось нелюдям подносить, чтобы обеспечить такое размещение.
        Поэтому ее подтащили еще ближе к стене и противоположному берегу, что место там более глубокое. У воинов того племени даже дополнительно сделаны небольшие узкие мостки, по которым они перебегают с берега до основной лестницы.
        Мне ее нужно миновать, желательно, чтобы никто меня из местных орков не заметил, поэтому проплыть вдоль берега около крепости придется.
        С одной стороны - плохо, что протока взбаламучена во время штурма, ни черта в ней не видно, с другой стороны - это хорошо, что меня никто не должен заметить в неглубоких местах.
        Правда, орки во время штурма и не смотрят вниз, на воду, все вверх башки задирают, чтобы камень не просмотреть. Так что тех нелюдей, кто на приступ пошел, не стоит особенно бояться, мне бы от стрелков на берегу спрятаться получше. Стрела под водой убойную силу быстро теряет, поэтому основная опасность грозит во время выныривания, когда придется всплывать, чтобы глотнуть воздуха и определиться с направлением побега.
        Все, что я успел рассмотреть, я постарался запомнить как следует, вскоре орки приготовились к третьему штурму, раздался сигнал рога. Меня толкнули в спину, потом дернули снова поводок, чтобы показать, что я все еще на привязи, должен выполнять приказы хозяев, если не хочу, чтобы случилось совсем страшное.
        Ну, я уже понимаю, что в арсенале нелюдей имеются вещи серьезно пострашнее обычной смерти, поэтому не буду рисковать без шансов для себя.
        Вожак вручил мне двухметровый шест и крайне выразительно для степняка посмотрел в глаза.
        Что он хочет донести до моего сознания - не знаю, я кивнул на всякий случай, что готов выполнить боевое задание.
        Чтобы он заранее не напрягался и не предпринимал никаких особых мер предосторожности.
        Не знаю точно, что от меня требуется, только догадываюсь - что-то типа того, защищай меня храбро и умело, тогда мы съедим тебя не больно.
        И самым последним в очереди - так себе привилегия, конечно, для проявления настоящего героизма и энтузиазма с моей стороны.
        Потом я впереди, помощник вожака со щитом, за ним вожак и еще пара его товарищей быстро направились к берегу вместе с сотнями других нелюдей.
        - Так, меня контролирует на поводке именно вожак племени, за мной идущий нелюдь не будет ничего видеть, что я делаю, как и все остальные на лестнице из-за щита. Значит, опасность грозит только от стрелков, их на берегу остается еще половина оставшегося племени, все они будут очень внимательно смотреть, как идут дела с приступом.
        Пришлось еще пережить могучий пинок от орка со щитом, чтобы быстрее побежать в воду. Я первым в воде по плечи добрался до лестницы и начать резво карабкаться по ней, держа шест в одной руке. Орки отстали от меня, поэтому вожак придержал поводок, остановив меня в паре метров над водой.
        Пришлось дождаться отстающих и снова быстро перебирать рукою и ногами, поднимаясь вверх. Меня острием копья не подгоняют, значит, я очень хорошо играю свою роль. За время ожидания я зажал шест под мышкой и вытащил нож из кармана, пользуясь тем, что стрелки не видят, что у меня творится с этой стороны от них.
        Перебирая перекладины, я уже поднялся на шесть метров, смотря пристально наверх, дальше лезть нельзя, а то окажусь над берегом. Вот над головой между бойницами шевельнулся наружу щит из досок и через пару секунд оттуда вывалился камень. Лестница наша съехала немного вправо по стене за все время осады, поэтому камень даже изначально летит мимо меня почти и заденет только тех нелюдей, кто карабкается на лестницу внизу.
        Это подходящий момент, чтобы начать действовать, пока орки на берегу переживают встречу камня со своим вождем.
        Однако, я все же отклонился невольно, бросил вниз шест прямо на щит, зацепился правой рукой за лестницу, оттянул поводок на шее и начал левой перерезать его, пока стрелки смотрят интересное кино про прилет камня на своих внизу.
        Нож надрезал кожаный поводок, я рванул его одной рукой и смог разорвать именно по месту прореза.
        Терять больше нельзя ни секунды!
        Хотел еще приголубить нижнего орка шестом по башке, однако, его прикрывал до падения камня щит. Толку от такой попытки точно не будет, могу только сам схлопотать гостинец от стрелков с берега.
        Уже за такой маневр с отклонением от падающего камня по мне могут прилететь стрелы, тем более, все они увидели, что я бросил шест на щит следующего орка, поэтому я сразу же прыгнул в воду как можно дальше от лестницы вправо. Поводок из руки я так и не отпустил, он обогнул улетевшего уже вниз нелюдя со щитом и потянул в мою сторону находящегося ниже вожака.
        Была у меня мысль сдернуть его вместе с лестницей в воду, чтобы помочь защитникам крепости, раз уж она и так сползла по стене вправо и это у меня почти получилось. Мой рывок в прыжке сдвинул ее еще немного, дальше я уже не смогу в воде ничего сделать. Находясь ниже уровня поверхности не чувствую своего тела, чтобы еще подвинуть ее, а зацепиться мне там не за что.
        Энергия рывка при прыжке полностью израсходована, поэтому только просовываю нож в карман.
        Больше не могу ничем помочь горожанам, только тем, что одна из лестниц, по которой карабкались особо могучие и умелые орки, теперь не даст им возможности добраться до края стены.
        На самом деле это серьезная помощь защитникам города, что самые сильные и опытные воины степняков не смогут поддержать хорошо спланированную атаку.
        Сейчас пора уносить ноги, наверняка, все стрелки моего бывшего теперь племени напряженно ждут, когда я не выдержу кислородного голодания. И вынырну здесь же около лестницы на поверхность взбаламученной притоки, выставив свою бестолковую голову ничтожного раба под меткий выстрел метких воинов.
        Как делали все остальные рабы, выскакивая из воды и суматошно размахивая руками, подставляясь под удар копьем или стрелу, смотря что окажется быстрее.
        - Только, этого вы от меня не дождетесь, недоделки тупые! - хочется мне крикнуть.
        У меня еще есть кислород в легких, прошло всего пять секунд как я рухнул в хорошо нагретую воду. Поэтому я сразу толкаюсь ногами от илистого дна и плыву под водой метров двадцать, удаляясь от места падения. Еще и течение протоки немного помогает мне.
        С этим делом мне проще местных, плавать под водой я прилично умею, вряд ли орки будут ждать меня так далеко в стороне. Могут и не заметить мелькнувшую в воде голову, среди поднятых падениями многочисленных тел волн.
        А если и заметят, не успеют опознать и прицелиться в наглого человечишку, как я снова скроюсь под водой.
        Плыву до предела, потом толкаюсь наверх, выдохнул весь воздух под водой, поднимаю голову и делаю два вдоха-выдоха, пользуясь внезапностью появления. Успеваю рассмотреть впереди в десяти метрах последнюю лестницу, по которой ползут наверх орки и снова ныряю под воду.
        Вроде, даже пуля становится не опасной для поражения пловца на глубине в один метр, поэтому стрелы точно не смогут продырявить мою тушку. Тем более, входить в воду они будут почти под нулевым углом, да и орки будут целиться именно в мою голову.
        Я так и не узнал, заметили меня стрелки, стреляли по мне или нет в этот момент, плыву теперь к лестнице. Когда нащупал ее на последнем издыхании горящих легких за боковую часть, осторожно выставил переднюю половину лица из-под воды, прикрываясь перекладиной самой лестницы.
        Те орки, которые помогают своим штурмовать крепость, внимательно смотрят на самый верх стены, им не до непонятного предмета, мелькнувшего за лестницей в воде.
        Лучники моего, тьфу, уже чужого племени, должны еще добежать до этой части берега. Только они обязаны по приказу своего вожака поддерживать именно его попытку забраться на стену. Так как она уже не получилась, тогда просто прикрывать отступающее начальство от подлых выстрелов в спину.
        Поэтому я первым делом смотрю наверх, не летит ли на меня камень. Изучаю позиции карабкающихся нелюдей и вижу, что они все еще находятся на лестнице, хватаются за перекладины и переставляют ноги.
        Я уже дышу с десяток секунд, поглядывая наверх и вдаль, туда где протока впадает в реку. С той стороны орков уже нет на самом краю протоки, делать им там нечего, всего-то нужно проплыть снова пятнадцать метров под водой до поворота. Только отдышаться необходимо получше.
        Не сразу, но, я все же вижу, что меня от взглядов с берега протоки прикрывают эти мостки, по которым орки попадают на лестницу, минуя полное окунание в воду. Они зацеплены за перекладину выше уровня воды на десяток сантиметров и дают мне кое-какое укрытие для наблюдения.
        - Отлично, я могу нормально отдышаться, стащить берцы и плыть дальше, - понимаю я.
        Тут сверху на сами мостки гулко падает тело, пригнув голову на автомате после удара, я вижу, что это человек рухнул сверху. На его голове шлем, я сразу сообразил, что здесь орки имеют какой-то успех, смогли скинуть вниз одного из защитников и сразу мостки зашатались от чьих-то ног. Кажется, здесь нелюди поднялись на стену и теперь остальное племя торопится закрепить успех, пока его лучшие бойцы контролируют подходы к лестнице на стене.
        Сама лестница стоит почти отвесно, здесь она прижата к берегу, расстояние всего с метр от его края до перекладин под водой, за которые я держусь. Видно, что протока около впадения в реку уже достаточно глубокая и я решаю рискнуть, чтобы помочь своим отбить приступ хоть на этом участке стены.
        Если нелюди захватят крепость, мне придется бежать дальше в степь, что очень опасное дело для ничего тут не знающего одиночки-беглеца.
        Я уже видел, как орки, держась за своих гиеноконей, переправляются на ту сторону реки, чтобы отрезать крепость от другого берега. Переплыло их немного, с один десяток всего, однако, там они точно патрулируют степь неподалеку, поэтому меня сразу же заметят, как только я вылезу на берег.
        Мне нужно помочь защитникам крепости, раз здесь случился прорыв на стены.
        Могу, конечно, и так уплыть, только чувствую, что эта помощь необходима очень-очень, раз все орки с лестницы поднялись на стену уже и она теперь полностью пустая. Пока лестница стоит сама по себе, я кое-что могу успеть сделать полезного. Сейчас все племя сюда ломанется и еще пара десятков нелюдей вот-вот окажется наверху, а это грозит уже захватом всей крепости.
        Я упираюсь спиной в твердый берег, в какие-то корни, ногами изо всех сил давлю на перекладину под мостками и чувствую, что она немного поддалась. Где-то наверху оторвалась от стены и снова к ней прилипла.
        Я усиливаю давление, найдя удобную позицию и давлю еще сильнее, теперь верхушка точно оторвалась от стены и лестница замерла в неустойчивом положении. На нее с той стороны давят еще несколько нелюдей, бегущих по мосткам, своим немалым весом. Невольно помогают мне опрокинуть ее.
        И тут я роняю длинную и тяжелую лестницу на головы оказавшимся вблизи оркам.
        Первый был уже в метре от лестницы, когда оторвал взгляд от узеньких мостков и понял, что она клонится к нему, что лезть на перекладины вроде уже ни к чему.
        Меня подбрасывает вверх выскочившим низом лестницы, из такой позиции я хорошо вижу, как тяжелые перекладины с брусьями с размаху валятся на всю толпу, собравшуюся на берегу и оказавшуюся на мостках в этот момент.
        Теперь меня хорошо рассмотрели и эти орки и те, которые прибежали от моего бывшего племени.
        Зато раздаются божественной музыкой в моих давно немытых ушах дикие вопли пришибленных. Еще пара зажатых между лестницей и мостками тоже не могут выбраться из-под воды, видны их мельтешащие руки-лапы.
        Перекладина лестницы, упав, утянула вниз мостки на глубину и сильно очень разозлила захлебывающихся сейчас нелюдей.
        Только я тоже не стал дальше любоваться устроенной катастрофой и нырнул на глубину. Еще успел обернуться под водой и увидел, как разрывая воду влетают в нее стрелы на то место, где только что был я. Врезаются в плотную воду и уже не сильно толкаются в берег с корнями. Поэтому заработал освобожденными ступнями и руками, с ботинками на шее выгребая по небольшому течению в сторону реки.
        Уже отдышавшись немного, плыл до последней молекулы кислорода, ориентируюсь на видимый мне край обрыва около крепости. Когда он пропал, повернул налево, где смог поднять голову, сделал вдох и двинулся дальше, чтобы уйти от взглядов орков за стену крепости.
        Второй раз, конечно, проплыл немного, несколько метров, когда горящие легкие вытолкнули меня наверх к глотку воздуха.
        Несколько секунд я пытался надышаться таким вкусным воздухом, пока от орков меня прикрывает высокий берег со стороны реки. Правда, через пол минуты чертовы лучники, преследуя меня, забежали в воду по пояс со своей стороны и я снова попал в опасную ситуацию.
        Ну, я уже немного отдышался, снова нырнул и всплыл уже за закрывающим меня полностью от врагов каменным основанием крепости, теперь им до меня никак не дотянуться.
        Глава 10
        Все, я смог уйти из рабства! Теперь от меня снова что-то зависит в новой жизни!
        Я сначала из воды и потом, взобравшись на отвесный берег, не смог никого разглядеть на стене со стороны реки.
        Да и что здесь делать воинам, если недалеко случился прорыв на стены? Пришлось всем вместе бросаться на его устранение.
        Похоже, что со стороны воды опасность вряд ли грозит городу, хотя, как знать.
        Могут и сюда приплыть орки со своими гиеноконями, забраться тихонько на стену по веревкам с кошками или просто по самой стене. Хотя, такие массивные туши точно не удержатся на отвесной поверхности, как мне кажется. Нет в них хотя бы такой как у нас человеческой гибкости и ловкости, зато, масса тела повышенная точно.
        Я чувствую, кроме сплошного счастья, что удрал из-под присмотра людоедов, еще чувство огромного удовлетворения от того, что смог прекратить атаку на город с двух лестниц. Тем более, коварно и умело обрушив последнюю на головы орков, кажется, еще прибил как следует пару из них и еще кто-то попался в ловушку из-за сложившейся лестницы и сцепленных с ней мостков.
        Надеюсь, что люди смогли убить прорвавшихся на стену нелюдей, оказавшихся без поддержки. Оставшиеся внизу, конечно, не так много времени потратят на то, чтобы вытащить лестницу с мостками на берег и освободить своих, однако, в таком случае без поддержки сзади прорвавшаяся группа на стене долго не продержится.
        Да и вообще они - смертники.
        Еще главные бойцы из племени бывших моих хозяев тоже не смогли ударить по защитникам одновременно. Там шли на приступ самые сильные бойцы племени, настоящие псы войны, как я понял, очень качественно отличающиеся от рядовых орков.
        Которые шли на стены во время двух первых атак, давая возможность метким стрелкам проредить защитников крепости своими жизнями.
        Я чувствую, как наверху наступает тишина, похоже, что приступ отбит, оружие больше не звенит, теперь хочу побыстрее встретиться с защитниками крепости, как-то объясниться с ними жестами и получить копье в руки.
        Копье или еще что-то похожее, чтобы безжалостно протыкать и скидывать нелюдей с лестниц - вот чего я хочу сейчас больше всего. А еще очень хочу это проделать со своими прежними хозяевами, чтобы хотя бы пару их них отправить на тот свет. И они это смогли рассмотреть перед смертью своими еще целыми глазами.
        Как-то слишком быстро я из довольно толерантного человека будущего превратился в жаждущего смертей и мучений своих врагов дикаря. Хватило пары суток рабства и сопутствующего ему ужаса на самом деле.
        По центру крепостной стены видны небольшие ворота, перед ними довольно основательный причал пристроен, только, и там нет ни души. Стучаться в ворота и небольшую калитку я не хочу, в суматохе после битвы не скоро обратят на меня внимание, да и сказать что-то понятно я точно не смогу. Объяснить голосом, кто я такой и как я здесь оказался.
        Поэтому я начинаю карабкаться по стене, как настоящий скалолаз. На ней имеется множество глубоких щелей, есть куда поставить ногу и зацепиться пальцами, берцы продолжают висеть на шее.
        Скалолазанием я раньше не занимался, однако, на адреналине от своего удачного побега взлетел по гораздо более низкой стене, всего метров в шесть высотой, на самый верхний край. Смело перелез на парапет и уселся на нем же, переводя дыхание, не видя пока никого рядом.
        Приступ и точно отбит, редкие воины прячутся за зубцами стены, иногда посматривают вниз и изредка стреляют на выбор. Потом прячутся за парапетом, а над ними пролетают стрелы.
        Выбивают отступающих орков на выбор? Не похоже, скорее стреляют по тем, кто просто попал в поле зрения.
        Кое-где сверху над стеной сделана покатая крыша из тонких жердей от навесного огня лучников, только, далеко не везде она имеется.
        Я вижу с десяток воинов в шлемах и еще какой-то защите на видимой мне отсюда стене, еще несколько обычных горожан-мужиков уже без всего толпятся внизу на лесенках, то, что творится дальше в самой крепости мне видно плохо.
        Все же стена со стороны реки низкая, а крыши домов закрывают мне обзор, однако, перед собой я вижу густо застроенный небольшой город, свободного места почти нет, никаких площадей пока перед моими глазами, только большие здания из крупных камней с черепичными крышами.
        Явно, что они не для жилья предназначены, склады это точно по своему назначению.
        Пока меня даже не заметили, пытаюсь рассмотреть происходящее под стенами крепости. Явно заметно, что такой парапет с зубцами стены не очень удобен для того, чтобы отбиваться от приступов, сопровождаемых постоянным обстрелом почти дротиками из луков орков.
        И проход по стене мог бы быть пониже или зубцы повыше, если противники здесь всегда такие - необходима сплошная крыша от падающих сверху стрел.
        Однако, что есть - то есть, уже ничего не исправить, когда враги стоят под стенами крепости-форта.
        Я поднимаюсь со своего места, прохожу метров пятьдесят, дальше идет ступенек двадцать постепенного подъема очень короткой боковой стены крепости.
        Сама крепостная стена состоит из двух длинных частей, смотрящих на реку и на стоянки орков теперь, боковые стены очень короткие и заостренные наружу.
        Отсюда я могу рассмотреть еще вполне безопасно, что там творится на берегу протоки около первой лестницы и не вижу никого. Орки согласованно отошли, забрали своих пострадавших и раненых, теперь маячат в сотне метров за щитами.
        Заметили меня воины только после того, как я поднялся на высокую стену и припустил к воинам, пригибаясь перед каждой бойницей.
        Не для того я спас свою жизнь и какое-никакое будущее, чтобы схлопотать стрелу прямо в голову перед знакомством с местными людьми.
        Меня уже ждут трое воинов и пара немолодых крестьян, скидывающих тела нелюдей вниз.
        Смотрят с удивлением на мою высокую фигуру и странную для этой жизни одежду и обувь.
        Мужики или, скорее, уже деды смотрят на меня с удивлением, однако, воины примерно догадываются, откуда я могу взяться здесь. Тем более, видно, что я совсем безоружный, поэтому подпускают меня близко к себе для разговора.
        Один из них спрашивает меня на своем певучем языке, только я развожу руками, трясу головой, показывая, что не понимаю его.
        Стучу себя по груди, потом показываю за стену, в сторону осаждающих крепость нелюдей и таким образом пытаюсь объяснить, откуда я взялся. Еще изображаю, что столкнул вон ту лестницу и свалил вот эту, но, вижу, что меня не понимают.
        Воины в шлемах, кольчугах и еще кое-какой защите, рядом прислонены к стене копья, лица напряженные, глаза бешеные, похоже, что еще не отошли после штурма. Именно им пришлось добивать прорвавшихся нелюдей, а те серьезный соперник для любого воина из-за своего нечеловеческой силы.
        На стене особо не попрыгаешь, не уклонишься от удара, остается только в лоб рубиться с прорвавшимися нелюдями.
        Не знаю, что они поняли, один из воинов, черноусый мужик более крепкого сложения подошел ко мне, так же пригибаясь и приподнял мне голову, рассматривая мою шею.
        Увидел следы от ношения кожаного поводка и понятно кивнул головой, потом еще раз убедился, что я ничего не понимаю из его слов, кивнул снова, показывая, чтобы я шел за ним.
        С нами отправился еще один воин, третий остался на стене.
        Ширина прохода на самом верху стены примерно с метр, особо не поуворачиваешься от стрел, падающих сверху, влетающих в бойницы или между зубцами парапета. И отбежать можешь только вправо или влево.
        Следующий отрезок стены прикрыт сверху свежими жердями, пара мастеровых только поднялась, мужики продолжают таскать камни. Сильно рискуют сейчас схлопотать стрелу, однако, в наступающей темноте могут что-то подготовить для завтрашней обороны.
        У меня сразу тревожный тремор прошел, значит, крепость к сдаче не готовят, как я боюсь. Ведь, убежать или спрятаться в степи от нелюдей на гиеноконях кажется мне совсем невозможным делом.
        Только, почему именно сейчас ставят свежую крышу, когда орда уже целый день штурмует крепость, почему раньше это не сделали? За весь предыдущий год не успели? Кустарника на берегах реки растет много, уж из него могли соорудить защиту от просто падающих стрел.
        Непонятное распиздяйство, как по-моему, однако, выразить это я не могу никак, да и не стоит еще критиковать местное руководство непонятному новичку в крепости.
        Которого можно быстро признать шпионом орков и так же быстро пустить в расход - вот про что мне лучше помнить.
        Зато, спустившись по узенькой лестнице со стены к ее основанию, я сразу же оказался привлечен к работе.
        К работе, немного похожей на ту, которой я занимался до этого у нелюдей, проклиная свою несчастливую судьбу.
        Только, теперь уже вполне довольный новым поворотом в рабочей карьере.
        Привлекли странного человека, однако, крепкого парня, именно к переноске тел вместе с парой тех же пожилых мужиков. Меня к ним отправил черноусый воин, толкнув в спину и показав на них, занятых, насколько я понимаю окончательной мародеркой тел нелюдей и своих погибших воинов.
        После закончившейся схватки тела всех скинули вниз, на каменную мостовую.
        Впрочем, учитывая узость прохода наверху, скорее всего, они упали сами после полученных ударов.
        Сначала мои новые товарищи по работе показали мне жестами, чтобы я хватал обшаренных нелюдей по очереди, грузил в деревянную тачку с таким же колесом из дерева. Потом увозил вместе с одним из мужиков к стене, выходящей на берег реки, где есть калитка из крепкого дерева. Сначала мы вывезли всех нелюдей в количестве четырех штук, похоже, всех тех, кто смог ворваться на стену, кто погиб на ней или уже под ней без поддержки своих соплеменников.
        Явно, что это моя заслуга, однако, похвастать этим подвигом внятно я никак не могу, поэтому повинуюсь указаниям второго мужика и просто складирую тела под стеной около калитки. Благо, что возить всего метров шестьдесят по прямому пути между домами, похожими на склады.
        - Тяжелые эти твари, кило по сто или еще больше, - понимаю я после пары минут напряженного труда.
        Точно, что элитные воины своих племен.
        Потом подошедший по стене воин сверху осмотрелся и скомандовал открыть дверцу, после чего мы, не мудрствую лукаво, просто скинули тела по крутому спуску в воду, не занося их на причал.
        Девать их в крепости некуда, а река разберется с телами, все будут успокоены и переработаны.
        Рядом с дверцей внутри крепости еще стоит несколько лодок, не очень больших, человек на пять-шесть, и я на всякий случай присмотрелся к ним, отмечая, что весла в лодках имеются.
        Оставшиеся уже без доспехов нелюди ушли под воду сразу, а собранные с них брикеты прессованной травы отнесли на местную кухню.
        - Ничего не должно пропасть после мародерки, - понимаю я, глядя, как собранное оружие и доспехи относятся так же к этой самой дверце.
        Доспехи пойдут на дрова, оружие готовится к сдаче, как нормальные трофеи.
        Тут у меня появились смутные мысли, что складируют все это добро тут не просто так, а с какой-то мне непонятной пока целью.
        Однако, оформиться во что-то внятное они не успели, при свете факелов мы перевозим тела погибших воинов в один из подвалов, пропихивая их в подвальное окно.
        Погибло сегодня около десяти стражников крепости, как это повлияет на оборону - мне еще не понятно, я слишком мало видел вокруг себя.
        Вокруг меня строения в два и три этажа из камня и глины, совсем не похожие на жилые, это точно складская часть города, где хранится урожай.
        Однако, оказалось, что он хранился здесь, ибо все склады почти пустые. И склады пустые, и людей в городке очень мало осталось, если считать гражданских, только военные часто мелькают.
        Кажется, люди оказались готовы к появлению орды, вывезли припасы и почти всех штатских, ничем другим такую пустоту я объяснить не могу.
        Работа занимает пару часов, до полной темноты мы возили тела сначала нелюдей, потом уже местных воинов.
        Так же их разоблачили от доспехов и оружия, теперь тела в окровавленном исподнем выложены в глубоком подвале, где сильно холодно, похоже, что ниже уровня воды.
        Хоронить нет времени, сил и места, поэтому складывают погибших защитников там, где разложение будет дольше идти.
        Там уже немало других тел; и воины, и гражданские лежат, военные отличаются нижним бельем, таким однотипным, которое им на службе выдали и лежат они строго отдельно, обычные жители как попало валяются, их одежда никому не нужна сейчас похоже.
        После этого наступает полная темнота на улице, только дозорные на стене перекликаются между собой.
        Мужики приводят меня с собой в один из домов, где на кухне стоит большой котел с мясным рагу, сдобная женщина-повариха накладывает мне полную миску мяса с какой-то местной кашей.
        Есть мне нечем, поэтому с кухни взрослая повариха выдает мне деревянную ложку, размерами почти с хорошую поварешку. Я глотаю горячую еду, прямо не могу остановиться и вскоре протягиваю ей миску снова, как делают мои товарищи. Опять получаю ее полной, повариха даже говорит что-то о том, что я могу есть, показывая рукой на котел, сколько влезет.
        Приходится общаться жестами, как глухонемому.
        Похоже, местные не жалеют еды для защитников города и их помощников.
        Съев и вторую миску очень вкусного и сытного блюда, я почувствовал сильнейшую усталость, показал сопровождающим мужикам, что хочу отдыхать и спать.
        Меня отвели в соседний дом, показали место на полатях, где я могу располагаться, я сразу же уснул на досках, подложив под голову свои руки и какую-то тряпку, которую нашел здесь же.
        Напряженнейший, нечеловеческий ритм выживания последних дней, обильная еда - и сжатая до невозможности натянутая пружина внутри меня расслабилась.
        Я уже не среди каннибалов-нелюдей, можно немного перевести дух, пусть меня теперь покусывают клопы или еще что-то похожее.
        Эти трое суток после перелета и выживание в качестве раба стали для меня серьезнейшим испытанием духа и психики. Хорошо, что я смог приспособиться, правильно выбрать время, просчитать варианты, смог убежать от своего хозяина, заодно помешав ему прикрыться мной, как чего-то умеющим бойцом.
        Утром меня разбудили совсем рано, правда, и на боковую мы отправились едва стемнело. Ночью снился сон про рабство, как будто я снова на поводке, меня должны прийти и забрать на ужин нелюди. Сжимаю в руке нож и жду, чтобы ударить первого и рвануть в темноту, только я помню, что нужно обязательно отнять копье для себя.
        Без копья в степи мне делать нечего, как мне кажется.
        Поэтому с самого утра я начал искать знакомого воина, который черноусый, он уже хоть знает, как я появился в крепости, не будет так удивлен моим появлением.
        Выучил пока пару слов на местном, что-то типа, давай и хочу, теперь уже могу согласиться и отказаться, хоть сказать первую пару знакомых слов.
        Мужики начали таскать камни наверх, хотели и меня припахать, однако, мне лучше до штурма решить вопрос и встать на защиту крепости, чем просто ишачить. Однако, видно, что таких помощников у воинов не хватает, небольшая толпа простых мужиков, все в возрасте, собралась на площади и получает распоряжения от военных на сегодня, как я понимаю. Среди них нет женщин и молодых парней, которым, как и мужикам, могли уже вручить копье и отправить на стены, если бы это было необходимо.
        Однако, мобилизации, как я привык видеть на плакатах, посвященных войне, нигде не видно, ни в какой очереди не выдают копья и мечи ополченцам.
        Не знаю, почему еще так, если вчера нелюди уже смогли прорваться на стены, значит, сегодня это точно случится еще раз.
        Ладно, я еще много, да почти ничего не понимаю в местной жизни, только, очень хочу поквитаться с уже хорошо знакомыми нелюдями и даже знаю, где они пойдут на приступ. А для этого мне необходимо перейти в статус воина, для чего нужно заявить о себе.
        Все те мужики, с которыми я вчера работал и остальные помощники совсем не похожи на умеющих сражаться. Они такие простые крестьяне, от которых мало толка на стенах, как мне кажется. Они все мне по плечо, а воины все же повыше и внешне покрепче, чем остальные жители осажденного города, только и они мне уступают в росте и весе.
        Пока я шел, оглядывался в поиске кого-то из начальства, мужики бежали за мной. Видно, что им поручили присматривать за непонятно откуда появившимся чужаком в непонятной одежде, поэтому они не отстают от меня.
        Кстати, хорошо бы местную одежду на свой рост найти, чтобы перестать так выделяться.
        Я же, заметив нескольких воинов, вышедших откуда-то из здания на центральной площади, подбежал к ним и обратил на себя внимание.
        - Чего тебе? - спросили меня, судя по интонации.
        Мужики из-за спины что-то начали кричать про меня, только я стукнул себя по груди и показал, что хочу идти на стены.
        - Умеешь что с оружием? - похоже, что так спросил меня самый взрослый из воинов, в хорошей красивой кольчуге, кивнув на свой меч, а сзади опять что-то закричали мои провожатые.
        Я показал на копье, которое сжимает в руках его сосед и после некоторого раздумья мне его дали в руки.
        На возражения своих товарищей пожилой сказал что-то, чего я совсем не понял. Наверно, про мой рост и силу, что с такими внешними параметрами меня стоит проверить.
        Копье оказалось толще привычного шеста, однако, я очень старательно провел две длинные связки из ударов и элементов защиты и этим сдал первый экзамен на профпригодность. Как я понял по тому, что после команды старшего мной занялся один из воинов.
        Только, в стражу меня все же не взяли, просто отметили для себя, что какой-то толк от меня будет в безвыходной ситуации и обратно отдали моим провожатым
        Я же еще совсем темная лошадка для местных, может, я тайный подсыл от нелюдей, поэтому вооружать меня не стали.
        Снова отправили к мужикам работать, таскать камни на стены.
        Значит, пока проблем с воинами у местных нет, а вот работать особо некому. Похоже, что статус воина серьезно выше, чем у простого работяги и так просто его мне не добиться.
        Ну, мне бы еще слов пару сотен выучить для начала, чтобы уметь поддерживать какой-то диалог с местными. Хорошо, что не стали предъявлять за то, что я находился в рабстве у орков и, значит, работал против людей в крепости.
        Наверно, хорошо знают, как это выглядит.
        Поэтому до первого штурма я смирно таскал камни на стены, постоянно выспрашивая названия предметов, которые вижу, у тех же мужиков.
        Глава 11
        Рано утром я проснулся, старательно почесал искусанные места и счастливо заулыбался, оглядевшись вокруг.
        Никакого ошейника на шее, никакого чувства беспомощности, я снова принадлежу сам себе и всяко могу убить хоть одного орка. А лучше просто всех, кого увижу в пределах досягаемости.
        Они, конечно, суровые воины и физически сильнее меня, как и почти всех людей, однако, после пары тех поединков у меня появилось чувство уверенности, что я серьезно быстрее и значит, смертоноснее. Теперь очень хочется это проверить, встречая карабкающихся неуклюже нелюдей на лестницах, уворачиваясь заодно от стрел.
        - Они ведь реально неуклюжи на высоте, - вспоминаю я виденное вчера, - Это сразу видно по тому, как они медленно поднимаются и неловко пытаются зацепиться за края зубцов крепости.
        Сполоснул лицо в кадке с водой следом за моими знакомыми, потом облегчился в страшноватом туалете при кухне и присел за стол из обструганных досок.
        - Есть тут у местных золотари или в подземные воды дерьмо сплавляют? - профессионально подумал про отправление естественных надобностей.
        В принципе, если строишь крепость с нуля на почти острове посреди реки, можно небольшими усилиями этого добиться.
        Чтобы не париться с вычерпыванием и вывозом вонючей субстанции.
        После снова обильного завтрака двумя мисками мясной каши мы вышли на улицу, где я увидел того самого черноусого воина. Который встретил меня первым из стражи крепости и обратился к нему насчет походатайствовать о военной службе для меня.
        Однако, быстро обломался со своею просьбой.
        Служивый сразу не снизошел до моего непонятного мычания и снова отправил меня к мужикам, чтобы работать и дальше по их указаниям, с чем я очень хотел поспорить.
        Однако, опять не смог это сделать, полное отсутствие возможности объясниться вымораживает просто полностью. Когда вынужден сильно занятым людям, которые посылают на смерть своих воинов, да и сами, возможно, не переживут этот день, пытаться что-то объяснить жестами рук и невнятным мычанием.
        Поэтому я признал явную неудачу в ходатайстве и пошел к своим мужикам.
        Ладно, поработаю хоть пару дней на подхвате, выучу пару десятков слов для жизни и стану хоть немного говорящим для местных, а то сейчас просто - глухонемой или даже хуже, потому что еще не научился общаться жестами.
        Поэтому я вернулся к мужикам, понимая, что могу трудиться на обороне города с ними до самого конца, каким бы он не оказался. И продолжил таскать камни на самый верх стены. Судя по всему, это самое универсальное оружие против орков в условиях тотального превосходства зеленых нелюдей в воздухе.
        Таскаю камни по одной штуке на десятиметровую высоту, слава Богу, что не требуются для этого дела двадцати километровые булыжники поднимать, хватит и пяти кило, чтобы снести крепкого нелюдя с лестницы, каким бы сильным и могучим он не оказался и не казался сам себе.
        Правда, еще и попасть требуется метко, а с этим делом проблемы, свистящие над головой стрелы не дают никакой возможности прицельно сбросить камень. Приходится кидать по большей части наугад, поэтому расход камней повышенный на одно удачное попадание.
        Понятно, что и лестницы орки подставляют именно между зубцов стены, стараются во всяком случае, так поставить, поэтому задача защитников города не очень уж и сложная. Отодвинув защищающий от прямого выстрела щит, заметить момент, когда сброшенный камень с гарантией полетит вниз, сшибая атакующих нелюдей.
        Это где есть такой качающийся щит, там же где его нет, приходится высматривать из-за зубцов стены, подставляясь под меткие выстрелы нелюдей.
        Вот это - серьезная проблема защитников крепости, однако, почему-то в мирные времена она оказалась не решена.
        Наверно, та самая коррупция, как и в нашем самом лучшем из теперь знакомых мне миров.
        Сами мы с остальными подносчиками камней не высовываемся никуда, просто переваливаем камни через невысокий внутренний бортик парапета, рискуя только в этот момент чисто случайно получить в голову и плечи целых полтора метра орочьей стрелы.
        Теперь, когда я нахожусь на второй линии обороны, я могу понять, как идут дела у защитников города. Судя по количеству тел в подвале, около тридцати воинов и двадцать жителей города уже нашли свой конец за вчерашний день.
        Ну, за те несколько сотен павших нелюдей - это довольно минимальный расход. Сам раньше читал про такое соотношение потерь при штурме замков, а теперь вижу, что это реальный расклад при осаде реально мощного укрепления.
        Если бы не смертоносные стрелы, шансов бы у нелюдей не было совсем, однако, они тоже на этом своем явном преимуществе строят всю осаду крепости.
        С другой стороны, если бы люди построили навесы над парапетом везде и качающиеся щиты над всеми бойницами установили, тогда потери несли бы только по случайности.
        Ну, хотя бы по одному щиту на два-три бойницы, этого бы вполне хватило для наблюдения и корректировки действий обороняющих стены воинов.
        Однако, крепость опять оказалась не готова к осаде, все как на моей старой планете.
        Всегда красивые парады и громкие рассказы генералов и маршалов про полную готовность побеждать и гнать ворога разбиваются о суровую реальность жизни. А эти самые генералы всегда готовы к прошлой войне, такая уж это заскорузлая часть общества.
        Еще около восьмидесяти служивых обороняют примерно сто пятьдесят метров стены. Я не вижу, конечно, как изменилась за ночь диспозиция с лестницами и орками. Вчера вечером их осталось уже не так много, как в начале дня, именно стоящими у стен города.
        Наверняка, за ночь те же нелюди, если не совсем дураки, оттащили упавшие или съехавшие в сторону обратно на берег протоки и приготовились, как рассветет, снова провернуть фокус с установкой к стенам.
        С установкой и плотным обстрелом крепости. Они то ведут плотный обстрел как прежде, а вот ответка из крепости сильно ослабела после трех первых приступов. Да просто все болты у защитников закончились, потому что деньги на покупку украдены давно снабженцами вместе с начальством.
        Ни увидеть, ни спросить ничего я не могу, могу только таскать камни, пользуясь узкими лесенками, подходящими к стене каждые десять метров. Затаскивая десятый камень уже с высунутым языком на плече, хорошо расслышал первый звук рога.
        - Дианил! - я уже знаю, как зовут моих товарищей по процессу доставки камней на стену, Дианил и Териил.
        Знаю их имена и как ответить «да» или «нет», еще слово «давай» и несколько других слов.
        Но, и мое имя им нормально зашло, поэтому в крепости они меня зовут так же, как и раньше, Сергеем.
        Не совсем местное, однако, оказалось, просто Дианил вспомнил какого-то знакомого из другой страны с таким же именем. Ну, буду знать, когда немного наблатыкаюсь на местном языке - изменю имя, чтобы так сильно не выделяться среди народа.
        Я его зову, чтобы показать, что орки пошли на штурм и теперь придется еще осторожнее подавать камни.
        Не знаю, понял ли он меня, сам я стал меньше высовывать голову из-за внутреннего парапета, переваливая камни наверх на вытянутых руках.
        Стрелы уже свистят над стеной, пока еще никого не задели, мне кажется, что огонь со стороны орков стал как-то потише и пожиже.
        Стрел у нелюдей осталось не так много, как в начале осады, это я и сам уже видел, находясь с той стороны. Что пустые корзины для стрел гораздо больше занимают места, чем полные. А восстановить запасы здесь точно не из чего, воевать придется осаждающим только на своих привезенных запасах.
        Хотя, из прибрежного кустарника можно чего-то нарезать, пусть и не идеально получится. Кустарника этого на многие километры заросли тянутся в обе стороны.
        Что еще понятно, уже четверть или даже треть орков после трех приступов осталась лежать под стеной или уплыли дальше в реку. Насколько я успел заметить, по своим покойникам орки вообще не заморачиваются, не пытаются их оттащить на берег или вытащить из воды.
        В доспехах из травы они медленно перемещаются по протоке и понемногу уходят в далекое плавание по большой реке.
        Чувствую, раки в реке станут очень отъевшимися к осени, когда смогут переварить все тухлое мясо.
        Если они в этом мире имеются, конечно.
        Явно, что понятие души в нелюдей отсутствует напрочь, поэтому и о телах заботы не проявляется никакой, степные орки - сугубо материалисты. Поэтому и ведут себя так.
        Через десять минут после первого сигнала прозвучал второй и на стенах стало жарко, воины перебегают, пригнувшись между зубцами и пытаются бросать подаваемые камни прицельно, однако, плотный огонь орков очень мешает им.
        Через минуты упал первый воин рядом с нами, получив стрелу в лицо, через еще пять минут второй, потом третий и на определенном участке образовался разрыв в двадцать метров.
        Дела пошли у защитников совсем плохо, догадался я по жестикуляции оставшихся воинов по стене, срочно зовущих подмогу на защиту обезлюдевшего участка.
        Я понял, что настал момент, когда я могу доказать обоснованность своих претензий на то, чтобы встать в строй служивых. Показать свое какое-никакое умение и непреклонную решимость убивать нелюдей.
        Главное - это прикрыть оголившийся участок на какое-то время и заодно поднять свой статус среди защитников крепости. Если смогу выжить, конечно.
        Подхватил упавшее копье одного из уже свалившихся покойников, стянул с него шлем, надел на голову и рванул на стену, понимая, что еще минута и по лестницам заберутся орки. Похоже, что сил, чтобы отбивать захваченный участок стены у стражи крепости еще найдется, все же двадцать воинов в запасе, однако, и мне пора показать себя в лучшем виде.
        Пока есть за спиной поддержка.
        Выскочил я наверх, старательно держась за зубцами стены и прежде, чем бросать вниз камень, сделал давно продуманный маневр.
        Поднял присмотренный раньше из двух обломков досок солидный переносной щит с ручками из веревок, выставил его перед собой между зубцов и, прикрываясь им, внимательно рассмотрел, что творится подо мной. Здесь нет щитов, прикрывающих воинов во время такого штурма, поэтому меткие нелюди и смогли проредить оборону именно на этом участке стены.
        - Так, все плохо, сбитые кем-то до меня орки уже оправились и теперь лезут по двум лестницам наверх, еще и третью пытаются поднять. Чтобы ее приставить уже в стороне от меня, - бормочу я про себя, пока стрелы одна за другой с резким стуком бьются о мой щит, нагружают его лишним весом.
        Глазастые нелюди заметили мою защиту и старательно расстреливают его, заодно сигнализируя своим на лестницах, откуда тем ждать неприятных сюрпризов.
        Хорошо, что я пропихнул его немного боком, теперь края бурой доски упираются в зубцы, каждый раз его не слабо так откидывает на меня ударами тяжелых стрел.
        Только, руки еще могут держать щит, поэтому я одной рукой упираю его в края бойницы, второй просовываю хороший камень под ним, кидаю его на орков, поднимающихся по ближней ко мне лестнице. Первого я не задену, он уже слишком близко к верхушке, с ним придется разбираться вручную.
        Бросив камень в сторону, я тут же повернул свою защиту, вытащил и убрался из этой бойницы, конечно, очень вовремя. Тут же пара стрел пролетела именно там, где находилась моя голова только что.
        Я перекатился по настилу и оказался сбоку от бойницы, куда вознамерился забраться самый шустрый нелюдь.
        Только, непросто это - забраться в узкую щель между зубцами с приставленной к стене лестницы, когда нужно ухватиться за внутренние края каменной стены, подтянуться на руках и продолжая держать в одной руке копье, перевалиться до половины тела, подтягивая ноги.
        Оставаясь в этот момент почти беззащитным от ударов навстречу.
        Вот и этому не повезло, как только его руки-лапы зацепились на пару секунд за край зубца, как я тут же оказался рядом, стоя на коленях и с огромным удовольствием вогнал широкий наконечник копья ему прямо в лицо-морду.
        Острие вонзилось в рот, после этого нелюдь недолго еще цеплялся за края стены, хотя и не мгновенно отшатнулся от меня, как сделал бы любой человек на его месте. Что-то у них с болевыми ощущениями явно не так, как у нашего племени, может все-таки из аллигаторов произошли на свет эти уроды серо-зеленые?
        В этот волнительный момент первого личного убийства в меня не стреляют, так как нелюдь закрывает меня своим телом, а когда он валится вниз, меня там уже нет.
        - Только осмотрительность и скорость, никакого разгильдяйства на стене - понимаю я про себя, - Если я хочу выжить сегодня.
        Первый убитый мной нелюдь не вызвал никаких отрицательных эмоций, кроме радости и удовлетворения, я уже готов на самом деле убивать их постоянно, как тех же крыс в прежней жизни.
        Моя защита пробита несколькими стрелами, наконечники вылезли из досок на добрую ладонь, поэтому нужно или избавиться от стрел или оставить щит в покое пока.
        Теперь я добираюсь до соседнего качающегося щита и смотрю из-под него в относительной безопасности, что там дальше творится на никем не вверенном мне участке.
        Да, мои бросок камня и удар копьем очистили лестницу, никто еще не собрался по ней лезть. Зато, на второй уже собралась целая грядка орков, они поднимаются, прикрываясь парой щитов.
        - С этими будет уже посложнее, - понимаю я в этот момент, однако, подмога уже на подходе, по лестницам поднялись и пробираются на место вероятного прорыва двое воинов.
        Поэтому я успеваю только скинуть пару камней на новых орков, желающих забраться на стены, как меня сменяет один из воинов, отправляя на другую сторону стены.
        Стрелы все так же бьются о край парапета или пролетают над моей головой, поэтому на назначенное мне место я добираюсь почти ползком.
        Один из воинов корректирует броски камней, прикрываясь щитом, второй, не высовываясь, часто скидывает их на головы орков, через минуту и эта лестница тоже пуста.
        Да, кидать можно не глядя, все равно какой-то камень зацепит врагов.
        Можно вздохнуть спокойно, только, все равно расслабиться не получится, пока не прозвучит сигнал рога для отступления орков из-под стен крепости.
        Рог прогудел еще через пять минут, орки начали уходить из-под стены и с берега, все время пытаясь подстрелить еще кого-нибудь напоследок.
        Только, местные защитники не высовываются из-за стен. Как я понимаю, еще вчера все получили хороший урок, все слишком смелые и небрежные покинули этот мир или еще отходят в лазарете.
        Сначала я много думал об этом в теории, а вот теперь попробовал на своем опыте воевать на стене.
        Не очень сложное дело, если вести себя правильно, только, не готовы оказались местные воины к такому обстрелу.
        А потом у меня опять забрали копье, и отправили снова вывозить тела защитников, не переживших первый штурм этого дня. И я уже на практике узнал, стаскивая раненых вниз и сбрасывая тела убитых, сколько потерь сегодня.
        Даже такой разминочный штурм забрал еще десяток жизней воинов. В этом я могу убедиться на собственном горбу, отвозя и стаскивая их в подвал и еще десяток раненых, которых мы сносим в местный лазарет.
        Ну, там их могут перевязать две женщины и все, лекарей или фельдшеров-мужчин я не вижу, похоже, такой крепости это не положено по статусу.
        То есть, теперь в строю осталось только семьдесят воинов, еще один такой штурм и все, резерва у людей не останется. К вечеру орки могут захватить часть крепости, поэтому я готовлюсь к такому событию заранее, присматривая себе что-то из плавающего на воде имущества.
        Ибо, спереди и сзади нелюди, можно только по реке уйти из крепости. Правда, с большим риском оказаться нанизанным на стрелу, ведь размеры реки не позволят долго нырять от них, если они окажутся на двух берегах сразу.
        Понимаю, что придется о себе самому позаботиться, ведь задумка начальства крепости - для меня темный лес.
        Что-то такое, что можно скинуть со стены или вытащить через дверцу к воде и на чем можно продержаться несколько часов или целый день на неспешно несущей свои воды реке.
        На что рассчитывают командиры - я не понимаю и это меня очень беспокоит, хотя, по сравнению с тем же временем вчера я уже просто счастлив. Что смог убить и покалечить не одну эту тварь серо-зеленую.
        И еще успею, только теперь меня мучает понятный для недавнего раба, особенно остро все чувствующего на своей шкуре, вопрос:
        - Какие же у нас всех и у меня, в частности, перспектива сражения за крепость?
        Орки, похоже, потеряли треть своих, только, это никак их не ослабило, чтобы штурмовать форт. Единственно, они перестали так активно засыпать стрелами стены и внутреннюю часть крепости, похоже, с этим делом у них серьезные проблемы.
        После чего меня опять же с теми же мужиками послали собирать валяющиеся в крепости орочьи стрелы и набивать ими корзины. Которые мы заносим внутрь крепостной кузницы, она находится рядом с дверцей, через которую вчера выбрасывали тела орков.
        Зачем это делается - мне опять не понятно.
        Людям почти невозможно натянуть такие луки, как используют сильные нелюди, впрочем, потом нас нагружают другой работой.
        Мы обрезаем древки пополам так, чтобы на срезе образовывалась щель для использования таких укороченных стрел в арбалетах стражников. Пока я с Дианилом собираю густо валяющиеся везде стрелы, один из мужиков режет древки и складывает остатки в корзины.
        Теперь мне понятно, что таким образом мы будем снабжать замолчавшие арбалеты новыми болтами, пусть и не очень подходящими для стрельбы именно из них.
        Только, ведь выпускать их по сплошному строю нелюдей сильно прицельно не требуется, уж как-нибудь долетят и куда-то воткнутся.
        Наконечники, конечно, многие сильно помяты о каменные стены домов, однако, и более-менее целых хватает. Поэтому мужики уносят первую корзину на стены, где на нижнем ярусе раздают выжившим арбалетчикам боеприпасы.
        В кузнице пара мастеровых постоянно правят пострадавшее оружие воинов, теперь еще помятые наконечники приводят в относительно используемые парой ударов молотом даже не снимая с древка.
        Это я вижу, продолжая в темпе собирать валяющиеся стрелы уже на низких крышах некоторых строений и в глухих местах. Теперь от моей скорости зависит темп стрельбы немногочисленных арбалетчиков, а значит, и перспективы крепости.
        Заодно присматриваюсь к городу и тому, что вижу в нем.
        Вскоре раздающиеся звуки спускаемой тетивы со стен сообщают мне вместе с рогом орков, что начался второй за этот день приступ.
        Он прошел легче, чем первый, арбалетчики расстреляли все полученные от нас болты, серьезно ослабили атаку и поэтому вызвали огонь на себя. Снова их засыпали стрелами, которые я собираю в гордом одиночестве уже, бегая по всему городку.
        Сто пятьдесят метров в длину и шестьдесят-пятьдесят в ширину - немалая территория, если нужно залезть везде, на каждую крышу и проверить все закоулки крепости.
        Пару раз стрелы пролетают в метре от меня, такая опасная работа на самом деле, во время приступа и обстрела собирать боеприпасы. Не опаснее, конечно, чем стоять на стене, только, в это время совсем не видишь, какая из стрел тебе угрожает.
        Теперь то я вижу, что в крепости почти нет гражданских, только две поварихи раздают нам обильно еду. Две женщины перевязывают раненых и ухаживают за ними, еще мы теперь втроем готовим болты из орочьих стрел. Десяток оставшихся мужиков подают камни, помогают ухаживать за ранеными и тоже работают без перерыва.
        Это когда перестаем снимать раненых и собирать тела убитых, прорывов пока больше не было, поэтому орков не требуется таскать к реке.
        Уважаемые читатели, через час выложу еще одну главу, раз в этой ничего особо интересного не произошло.
        Глава 12
        После этого я снова работал, потом обедал и спал, иногда спрашивая своих новых товарищей о том, как и что тут называется, показывая им на предметы, окружающие нас.
        Ответы просто запоминаю, ничего, чтобы записывать, пока не нашел в брошенных складах и домах.
        Это и понятно, дорогие еще вещи, такие как бумага или чернила для этого уровня развития.
        Да, в дома тоже можно заходить, про это мне рассказали Дианил с Териилом и своим примером показали, что это отнюдь не возбраняется. Бери, что хочешь, так и сказали.
        Только, брать там нечего, кроме кое-какой мебели, видно, что жителей эвакуировали не в большой спешке, что отлажен этот процесс.
        Я пока нашел местные шмотки с убитых примерно на свой рост и постирал их на той же кухне, попросив нагреть горячей воды симпатизирующую мне повариху.
        Что-то на подобии мыла здесь имеется, поэтому процесс стирки прошел легко, потом я развесил сушиться свою новую одежду на солнечном месте. Пора, как мне кажется, снять спецовку и комбез, в которых я очутился здесь и носить что-то местное. Так я меньше буду бросаться в глаза своей инородностью, еще сберегу свою старую одежду, как память о прошлой жизни.
        Может, еще придется выставить в музее моего имени, как внесшего огромный вклад в развитие водопроводного и унитазного дела всей страны. Да и вообще, много чего изобревшего и внедрившего для облегчения жизни людей в промышленном, а значит - недорогом масштабе.
        Требуется только выжить
        К вечеру по сигналу того же рога начинается самый тяжелый для нас приступ, на стены лезут опять самые сильные орки, а я знаю, где они еще совсем не потрепаны вчерашним приступом. Очень хочу их встретить лицом к мордам и надавать по этим самым мордам сильно смертельным образом.
        Пробираюсь на стену, пообедав от пуза и поспав пару часов по такому же распорядку жизни в крепости, ведь на ногах уже с пяти утра и сил больше бегать нет.
        Жара на стенах стоит страшная от нагретых камней, я с завистью смотрю на прячущихся под навесами воинов, лениво подтягивающихся на свои места. Не зря у всех опытных служивых кольчуги и шлемы накрыты серой тканью, чтобы не раскаляться на ярчайшем местном светиле, которое называется Ариал по-местному.
        Дела после сна все уже сделаны. Все доступные стрелы я уже собрал, мужики их переработали, теперь есть еще болты на третий штурм, а для нас срочной работы пока нет.
        Ни стрел, ни трупов, ни раненых, камнями занимаются остальные мужики, мы теперь на более серьезные дела приставлены. Непосредственно от нашей ударной работы зависит, сколько выстрелов среди защитников смогут сделать арбалетчики. Осталось их в строю не больше пяти воинов, теперь срочно обучают копейщиков стрелять из оставшихся десятка машинок.
        Повариха накладывает большие порции всем желающим, понимая, что продукты беречь нет смысла, тем более, при таких потерях, когда уже половина гарнизона крепости среди убитых или раненых оказалась.
        Дианил на ушко сказал мне, что потери в крепости очень большие и еще то, что орда около стен неожиданно огромная оказалась.
        - Раньше, вроде, всегда в два раза меньше приходила, - добавил он с помощью жестов, показав на руках именно размер самой орды.
        Ну, мне про это ничего не известно, да и слова я понимаю даже не через одно, а через тот же десяток.
        Но, главное, что я понял, на такое количество нелюдей под стенами никто не рассчитывал, а значит, крепость скорее всего падет. Нет ни болтов, ни воинов для такой осады, стены не готовы и защиты на них явно не хватает.
        Если раньше от тысячи орков сотня с небольшим воинов в крепости могла отбиться, то, от двух тысяч с лишним уже точно не выйдет.
        А, значит, пора серьезно задуматься о своем личном спасении из лап орков, когда они захватят стены.
        Раз меня в воины упорно не берут, наглядно отнимают копье и отправляют вниз, значит, и погибать я не обязан здесь в обязательном порядке. Имею право на лево.
        Здорово, что и нелюди придерживаются такого же распорядка жизни - в самую жару отдых, потом еще одна опасная атака и подготовка к вечернему пиру. Привыкли за всю свою жизнь к этому образу поведения и даже здесь, на передовой борьбы с человечеством, отказываться от него не собираются.
        Сейчас время и место удара выбирают именно эти серо-зеленые нелюди, нам остается только быть готовыми защищать стены.
        Воины на стене напряженно смотрят на мои маневры, как я поднимаюсь к ним, потом понимают, что я вызвался им добровольно помочь и не гонят меня вниз, как сначала собирались. Каждый надеется, что именно я, как новичок, закрою его своим телом от стрелы или отвлеку орочьего стрелка своей доступностью по неопытности.
        Только, ни хрена у лучников не получится, я прямо как-то спинным мозгом чувствую границы, куда можно безопасно высовываться, а куда уже нельзя.
        Ну, относительно безопасно, совсем таких мест на парапете не найдется, хотя, стрелять навесом людоеды прекратили.
        Раздается рог нелюдей, снова они маршируют под стены, толпа на берегу кажется все такой же огромной, сердце тревожно замирает от сплошных масс врагов по сравнению с нашей жидковатой цепью.
        По ним как-то совсем не видно уменьшения количества орков, сколько бойцов потеряли атакующие - так взглядом не разобрать. А вот наша негустая оборонительная линия из семидесяти воинов растянута по стене уже совсем не густо, а в резерве осталось не больше десятка воинов. Это еще очень здорово, что атакуют нас только с одной стороны, боковых стен у крепости почти нет, а задняя гораздо ниже по высоте, только, воевать на воде нелюди точно не умеют.
        Поэтому прут без всяких особых хитростей прямо на единственно доступную стену.
        Предчувствие скорого конца охватывает меня, однако, я невозмутимо вызываю огонь на себя, повторяю трюк с своим широким переносным щитом, рискуя своими кистями, что тяжелые стрелы могут пробить щит и поранить мне руки.
        Зато, могу рассмотреть именно тех нелюдей, которых выглядываю. Они, конечно, не различимы для меня на морды и одежду, зато место, где они готовятся к приступу, мне очень хорошо знакомо.
        Сам там недавно стоял, готовясь преподнести сюрприз своим бывшим хозяевам.
        Все нормально, я встал там, где нужно, через меня пойдут оба потока нелюдей, моих бывших хозяев. Пришло время поквитаться за мою рабскую долю, за тот страх и ужас, которые охватывали мою душу все дни, которые я здесь провел.
        Если удастся убить или покалечить орков, моих бывших хозяев, мне станет гораздо легче здесь жить и дышать, почему то я уверен в этом.
        Иначе они будут приходить ко мне во снах и снова издеваться надо мной, а так я избавлюсь от них навсегда.
        Что-то в душе прямо подсказывает мне такие возможные варианты, похоже, переход через портал раскрыл неизвестные мне грани моей личности, как мне кажется.
        Вот они вбегают в воду, теперь делают все быстро, больше некому из рабов прикрыть своим телом на поводке короткие колонны, которые начинают карабкаться по лестницам. Сразу же запрыгивают на перекладины и быстро поднимаются, опять один из телохранителей вождя первый, вторым снова приближенный, третий сам вождь и еще один нелюдь карабкается последним.
        Они поднимаются сбоку от меня, нужно бы перебраться на пару метров вправо. Однако, судя по попаданиям стрел по выставленному мной щиту, все лучники ждут, когда я брошу камень, опущу по инерции тяжелый щит и останусь светить в бойнице своим красивым лицом.
        Я поворачиваю защиту боком и вылезаю из бойницы, так мне камень прицельно и с гарантией не бросить одной рукой, а если использовать обе руки, тогда придется убирать защиту, меня расстреляют как в тире. Приходится отступить на несколько секунд, чтобы перебраться именно туда, где нелюди пролезли уже половину лестницы, по-прежнему прикрываясь щитом.
        - Ловите, уроды! - и удачно скинутый камень на десять кило сносит щитоносца и второго орка, оставляя передо мной уже самого вожака, как я вижу, снова поставив щит перед собой.
        От удачного броска я ожидал именно такого результата, что кинетической энергии тяжелого булыжника хватит сбить орков, закрывающих мне доступ к вождю, вот он уже сам лично спешит добраться до верхушки лестницы.
        Больше камни я не кидаю, хоть и могу. Теперь жду, прячась от стрел за углом бойницы, когда появится на удобном для удара уровне морда вожака. Проходит секунд десять, пока он довольно наивно заскакивает сильным рывком на самый верх лестницы, цепляется за края зубцов своими лапищами, значит, моя месть готова свершиться.
        Я выпрямляюсь с колен, прикрытый теперь его тушей, резко вгоняю ему между защитных пластин копье с широким наконечником в живот и пару раз прокручиваю древко в ладонях.
        Пусть этот урод испытает неизведанное перед смертью!
        Кручу сначала по часовой стрелке, потом обратно против нее, из-за болевых ощущений вождь нелепо замирает над щелью между зубцами стены. Он держится лапами за край парапета, только уже все понял, разглядел мое торжествующее лицо и просто не знает, как еще мне отплатить за свою смерть. Я не вступаю в разговоры, налегаю на копье и с некоторым сожалением о быстротечности сладкого момента мести сталкиваю его вниз, сразу же после этого падаю на пол прохода.
        После падения вождя надо мной и врезаясь в зубцы стены проносится полтора десятка стрел, все племя не жалеет оставшихся в дефиците боеприпасов на такого как я негодяя.
        Самое смешное, что быстро поднявшийся и оказавшийся точно на месте вождя его помощник, дышавший ему в спину, тоже оказался слишком шустрый, одна из стрел ударила его самого в затылок, острие наконечника даже вылезло смешно из глазницы, оставив болтаться глаз на какой-то жилке, прежде чем он улетел вниз.
        Это я хорошо рассмотрел снизу вверх.
        Все - месть свершилась, последним из нелюдей оказался тот самый молодой, которого я побил на шестах, так что я здорово рассчитался со своими должниками по жизни.
        Теперь задолжал им и их соплеменникам гораздо больше, чем они мне. Пусть страшные сны снятся неудачникам!
        Выглядываю в соседнюю щель между зубцами, снова выставляя под обстрел щит и с искренней радостью вижу, что вождь плотно упал на каменное основание внизу стены и больше совсем не боец, тем более, даже и не жилец. Теперь только тянет свои лапы в сторону оставшихся воинов, типа, заберите меня, вылечите и тогда я снова стану вашим мудрым вожаком.
        Однако, оставшимся нелюдям не до него, они азартно расстреливают мой щит, вскоре мне приходится прятаться с ним под стеной, десяток тяжелых стрел снова не дают мне держать его на вытянутых руках.
        Вторая лестница сначала протупила с подъемом, потом рассматривала смерть своих старших воинов, затем еще пара тяжелых камней снесла всех оставшихся нелюдей вниз. Правда, не все из них погибли или оказались ранены, трое из пяти орков отступили обратно живы и невредимы.
        - Атака моих бывших хозяев отбита, - подумал было я, но, как оказалось, сильно поторопил события.
        Внезапно на том краю крепости нелюдям опять удалось подняться на парапет и зацепиться на верху стены. Раздается торжествующий вой, крепкие орки принялись как-то очень легко зачищать стену, даже вскоре прибежавшая подмога не смогла сразу же их успокоить и скинуть вниз. Правда, несколько выстрелов из арбалетов ополовинили их небольшую толпу, потом лучшие воины людей схватились с ними на стенах.
        И тот мужик в хороших доспехах, и черноусый полегли там же, получив по паре стрел каждый и свалившись за парапет внутрь крепости.
        - Да что за хрень! Как же можно выскакивать на виду у всех орков на стену, чтобы сразиться с зацепившимися там нелюдями? Они что - совсем дебилы! - громко кричу я в сердцах, только, никто меня не слышит и не понимает.
        Да, на моих глазах половина рванувшихся воинов последнего нашего резерва оказалась расстреляна, как в тире, оставшаяся половина при поддержке всех выживших арбалетчиков смогла прикончить врагов.
        Скинуть их или в крепость или наружу, однако, я вижу, что потери наших уже не меньше десятка воинов, не считая раненых. Я выглядываю за стену, пользуясь тем, что остальные нелюди внимательно смотрят, что там творится на той стороне и не стреляют пока по нам.
        Странно, что остальные племена не торопятся помочь товарищам, чтобы поддержать прорыв, только смотрят, как у тех получается. Наверно, у них такое разделение на племена очень жесткое, поэтому помогать чужим никто не станет. Все гребут только под себя, как курицы, нет еще такого авторитетного вождя, которому бы все подчинялись беспрекословно.
        Это дает нам шансы выжить. То есть, только раньше давало, однако, бестолковая подготовка к обороне крепости, отсутствие защиты сверху, недостаток качающихся щитов, совсем мало арбалетных болтов, которые расстреляли за один день штурма, плюс странное ведущее себя с моей точки зрения командование - все это теперь почти не оставляет нам шансов выстоять завтра.
        Правда, и число пришедших орков оказалось сюрпризом для командиров.
        Так я успел подумать, как отошедшие было орки снова вернулись назад к стенам после протяжного сигнала рога и полезли на лестницы всей толпой, никого не оставив на берегу.
        Все, последний, решительный штурм!
        Какое-то время я бросал камни не останавливаясь, в одиночку обороняя крепость от нелюдей на трех лестницах. Когда они закончились, чувство подобравшейся вплотную смерти плотно охватило мое тело и душу, однако, выглянув за стену опять под прикрытием своего щита, я увидел, что штурм города завершается.
        После этого я посмотрел по сторонам и понял, что общий штурм оказался коварной ловушкой, мои соседи расслабились, не видя лучников напротив на берегу, стали вылезать из-за стен, чтобы удобнее бросать камни. Тогда остановившаяся часть орков вернулась на тот же склон берега и натянула луки в ожидании невезучих воинов.
        В половину имеющихся луков выкосила серьезные проплешины среди защитников крепости, потерявших былую осторожность.
        После прорыва на стены и атаки-ловушки в живых осталось не более пятидесяти воинов, еще десяток серьезно раненых или разбились внизу, или лежат и стонут на стене. Резервов больше нет, да и командование крепости, какое-никакое, тоже отправилось на тот свет одним моментом.
        - Завтра штурм нам не выдержать, - понял я абсолютно точно, - Да если орки сейчас вернутся, нас тоже снесут на хрен.
        Нелюди под стеной собрали большой урожай из рухнувших туда воинов, теперь весело тащат их в свои лагеря, чтобы отпраздновать удачный штурм крепости и будущий ее неминуемый захват.
        Трое или четверо выживших арбалетчиков стреляют им в спины, однако, успевают сделать только по паре выстрелов, как последние нелюди уходят за стационарные щиты из жердей.
        Я вымотан долгим и тяжелым штурмом, видя гибель четверти стражи, спускаюсь вниз, чтобы помочь моим знакомым с ранеными и убитыми.
        Теперь настроение у мужиков разительно поменялось, трупы орков не мародерят тщательно, собирают оружие и пояса, больше уже ничего не успеть сделать засветло. Наших раненых уносят в лазарет, мертвых в подвал, на это дело мы ввосьмером тратим все время до заката. Орков уже не выбрасываем в реку, валяются там, где упали. Понятно, что нет больше смысла прибираться так тщательно, перспективы стали совсем нерадостные у защитников.
        Теперь оружия и доспехов на каждого найдется, только, меня удивляет, что телами своих товарищей выжившие воины совсем не занимаются. Подойдут попрощаться, типа, чтобы помолиться и все, уносите как хотите.
        Налицо какая-то кастовая система, воины совсем не работают, вообще никак, мужики не воюют, мне это не понять в такой критический момент для крепости, когда нужны все люди на стене.
        Однако, это не мой улей, у них тут своя жизнь со своими законами и понятиями, поэтому ничего умного сделать я не могу, тем более, ничего мне не выразить словами так, чтобы меня хоть немного поняли.
        Мужики перекусили вместе со мной, достали из подвала пару бочонков, себе маленький и отнесли воинам большой. Разлили по кружкам сладкое и ароматное вино, провозгласили несколько суровых тостов.
        Провозгласили с довольно мрачными лицами, я разобрал уже знакомые слова - смерть, погибли, завтра.
        Ну и выпили прямо, как прощаясь друг с другом, только, к воинам все равно не пошли, остались в своем кругу.
        - Да, даже перед лицом смерти не могут объединиться последние оставшиеся в живых люди в крепости, вместе отметить свою завтрашнюю смерть, - понимаю я.
        Очень сильные здесь сословные предрассудки, прямо как в Индии кастовая система. Да и выпили немного, там еще не один бочонок остался, однако, разлили только один, остальные не стали доставать из подвала.
        - Эх, у нас бы ни капли врагу не оставили, что не выпили бы, то точно понадкусывали бы! Какие-то все же люди здесь другие, безропотно на смерть готовятся идти.
        Почему так - хрен его знает, оркам что ли лучше оставить?
        В молельный храм по четыре раза в день забегают и там немало времени проводят, как я вижу. Наверно, что-то в религии местной такое есть, что народ безропотен и послушен.
        Уснул сразу, вслушиваясь в тихую перекличку воинов-дозорных на стенах, только, встал ночью отлить вино и потом уже не уснул до утра.
        - Придется что-то решать самостоятельно. Вообще никакой разумной инициативы насчет отступления среди воинов и мужиков не видно, все как бараны на бойню завтра пойдут дожидаться приступа. Стоит ли мне лезть на стену, может, по мужицкому моему статусу лучше в тылу отсидеться?
        Такие вопросы лезут в голову, ведь ясно, что город завтра не устоит после первого приступа:
        - И что, здесь мне погибать, переселенцу из чужого мира? Не пора ли свалить под шумок? Все равно меня в стражу не принимают, совсем это сложное здесь дело, чтобы поменять свой статус.
        - На стены вылезешь и все, уже не уйти будет, еще в окружение попадем, а потом меня точно замучают насмерть нелюди из моих бывших хозяев. Сдаваться нельзя, только и воевать смысла точно нет, было бы воинов раза в полтора побольше, а так без шансов пережить первый или второй приступ. С сорока бойцами, да еще без начальства - никаких вариантов. Может, первый раз все же отобьются, особенно, если я помогу, - договариваюсь я сам с собой и совестью, наконец крепко засыпаю.
        Рано утром уже сам себе подношу камни из огромных груд под стенами, хорошо, что хоть с этим делом начальство крепости не пожлобилось, навезли гостинцев на год осады.
        Ношу себе, потом меня просят другие воины, но, чтобы самим спуститься вниз и прихватить пару булыжников никто не спускается. Мне это поведение снова не понятно, однако, я помогаю соседям, все же вместе будем отбиваться сейчас.
        Тем временем кто-то из опытных воинов все же решил пораскинуть немного мозгами и начать эвакуацию раненых, таких, которые еще могут сами ходить. И смогут грести по очереди. Еще фельдшерицу вместе с ними сажают на пару лодок, которые я себе уже было присмотрел для спасения. Ничего, там еще три штуки осталось, хватит еще на пятнадцать-двадцать человек, кто выживет и успеет добежать до них.
        Усадили десяток раненых в спущенные на воду по деревянному желобу лодки, вставили весла и оттолкнули от берега.
        От такой тупости я чуть в голос не заругался, знаю ведь, что с дежурными у нелюдей все в порядке в орде, не спят, крутятся по границе своих стоянок. Поэтому проскочить в светлое время суток по не очень широкой реке таким беглецам точно не получится. Всего сотня метров, даже у того края грести невозможно станет, как только пара нелюдей с луками появится на высоком берегу.
        Это нужно было, как стемнеет, такую операцию проводить, в темноте еще есть какие-то шансы отплыть, если даже отдаться на волю течения и веслами на бултыхать. Река мимо не так медленно течет, километра два-три в час примерно, за восемь часов темноты отнесло бы только течение на двадцать километров ниже. Да и на веслах потом можно это расстояние удвоить. Что там ниже расположено - я опять не знаю, однако, раз отправляют туда более легко раненых, значит, какой-то смысл в этом есть.
        Ну, запомню для себя такое направление побега, если крепость падет.
        Правильнее сказать - когда крепость падет, не долго ждать осталось.
        Только, кто меня слушать будет?
        Я специально поднялся на острый боковой край крепостной стены, чтобы проследить судьбу беглецов из осажденной крепости.
        Как и предполагал, шум от плеска весел, который сразу же начал раздаваться от лодок, быстро привлек внимание дозорных. Раненые воины сразу очень зря поторопились уйти подальше, только накликали на себя неминуемую беду, причем с обоих берегов.
        Они прижались ближе к внешне пустому берегу, однако, вскоре там появились наездники на своих гиеноконях и первыми выстрелами с двадцати-тридцати метров сняли обоих гребцов. Расстояние для них на самом деле плевое, еще живые раненые попрятались на дне лодок, только, попали под перекрестный обстрел. Вскоре два нелюдя со своими лошадками, по одному с каждого берега, подплыли к лодкам, забрались внутрь и добили еще живых. Потом отогнали лодки каждый на свою сторону, начали выносить тела беглецов и складывать на берегу. Первая попытка побега из крепости закончилась, а у орков и их лошадей появилось много свежего мяса.
        Все это действо я рассмотрел с еще парой зрителей с крепостной стены, уже они сообщили остальным итоги такого глупого варианта побега.
        Народ поругался немного на пожилого воина, предложившего, как я понял, такую идею и замолчал.
        Понятно, что раненые и фельдшерица просто умерли на несколько часов раньше всех нас остальных, вот в этом вся его промашка и вышла.
        Глава 13
        - Так, ладно, во время поразительно бестолковой эвакуации погибли десять раненых и одна из фельдшериц, в доме-лазарете есть еще три десятка медленно умирающих воинов и вторая фельдшер. Что же с ними теперь делать собираются? - интересует меня такой вопрос.
        Да что тут делать, понятно, когда падет крепость - все они окажутся в котлах у тысячи или полутора тысяч голодных и злых орков.
        Поэтому только попросить добить себя товарищей успеть, если не предусмотрено какой-то эвакуации из крепости.
        Ага, эвакуации под сплошным обстрелом почти дротиками?
        Если только мы выстоим до вечера, тогда можно спустить вниз по течению три лодки с ранеными и выжившими.
        Если выстоим.
        Спастись всем не выйдет, если только кто-то сможет успеть сбежать, когда крепость падет. Орки потеряли треть или четверть воинов из-за своего способа штурмовать стены. С другой стороны, что им еще остается делать?
        Лестницы привезли с собой издалека, лучники у них лучшие, наверно, во всем этом мире. Поэтому, только терять своих нелюдей на стенах, выбивая при этом защитников. Они могут еще половину оставшихся в строю потерять, все равно возьмут крепость, скоро уже некому будет на стенах стоять.
        А так все оставшиеся еще в живых всё равно попадут в котел.
        Как и мертвые из холодного подвала, все пока еще живые воины, поварихи и простые мужики. Не так уж много мяса по итогу получится на одну орочью образину.
        На что вообще рассчитывали воины вместе со своим начальством, не могли же они остаться, чтобы стопроцентно умереть?
        Или могли? Почему бы и нет? Какие тут понятия про воинскую доблесть - мне не известно до сих пор, тем более, с такими противниками, как нелюди.
        Должно быть что-то задумано, однако, я этого не знаю по-прежнему, спросить не могу. Да и у кого спрашивать, мужики рядом со мной сами ничего не знают, похоже.
        А стражники относятся весьма пренебрежительно к рабочим людям, чувствую я это по их взглядам и поведению.
        И не узнаю теперь, в лагере орков звучит первый, подготовительный к приступу сигнал рога, толпы нелюдей пока строятся в колонны, вскоре начнут приближаться к крепости.
        У меня есть десяток минут, если я пойду на стены или с пол часа, если останусь в тылу, чтобы определиться со своим вариантом спасения и, значит, каким-то еще возможным будущим в новом мире.
        В крепости укромных мест я не знаю, да и если знал бы, пожалуй, не рискнул бы остаться. Нелюди найдут здесь всех рано или поздно. Чем помирать от страха, что отправишься в котел, лучше погибнуть в бою, быстро и навсегда.
        Теперь я, когда пропал первый героический зуд отмщения своим лично знакомым нелюдям, готов и дальше спасать себя самостоятельно. Ибо, больше эту миссию доверить совсем некому. Никто с ней не справится, да и просто не озадачится глубоко таким процессом.
        Городу-крепости я уже солидно помог; и своей тяжелой работой, и схватками на стене, где смог отправить в ад немало довольно опасных нелюдей.
        Так что, теперь могу заняться спасением своей жизни - как мыслящий человек и просто разумное существо.
        Ибо, все что я увидел до этого, ни на какое спасение не потянет, нечего и надеяться.
        - Ладно, как выбраться из осажденной крепости? - быстро бегают мысли в голове.
        - Вариант с лодками забракован, хотя, если добраться до них в темноте, тогда возможно, что получится увести одну у нелюдей и на ней уплыть довольно далеко отсюда. Естественно, просто по течению реки, передвигаясь при этом бесшумно сначала.
        - Только для этого придется как-то добраться до берега и там спрятаться, что довольно сложно днем, когда вокруг патрулируют дозорные нелюдей. Сложно - но, все же, не совсем невозможно, учитывая мое умение держаться под водой. Нужно только для маскировки что-то из плавающего придумать, какую-то деревяшку, не вызывающую подозрений, чтобы ей прикрываться во время заплыва.
        Этой деревяшкой оказалось короткое тонкое бревно, потом еще одно такое я вытащил, вырубив из первого попавшегося забора, а веревку снял с гвоздя в том же доме. Связал бревнышки между собой, оставив небольшой промежуток между ними с помощью привязанной палки. Теперь я могу пропихнуться в пространство между бревнышками, лечь на них руками и грудью, чтобы работая ногами под водой направить мой плот куда мне будет нужно.
        Далеко проплыть на этом спасательном средстве не получится, просто замерзнешь из-за более низкой температуры воды и потеряешь способность передвигаться. Однако, на часок заплыва этого плотика мне хватит, верхняя часть тела будет лежать выше уровня воды, замерзну не так быстро. Тем более, могу незаметно для всех управлять им, не выдавая плеска и бурунов от гребков руками.
        Добраться до потайной дверки у меня вряд ли получится, когда орки ворвутся в крепость, да и ключа от замка нет. Просить его, естественно, тоже нет никакого смысла. Поэтому я рассчитываю именно на спуск к воде со стены, для чего заношу на верх мой плотик и оставляю его там лежать.
        - Теперь бы мне еще веревку посерьезнее найти, чтобы спуститься быстро и без риска.
        Так, сделал все, что могу в сложившихся условиях, теперь меня ждет упоение последней схваткой и возможно, повторяю, возможно, мы сможем удержать стены даже до вечера, когда технически удобнее пускаться в бега ради спасения своей единственной жизни.
        В темноте особых проблем пробраться к воде и доплыть до берега не должно быть.
        Теперь уже обороняться на стены выставили прямо всех мужиков, даже пяток раненых, узнав, что дело пахнет захватом и немедленным отправлением в котлы к нелюдям, выбрались тоже оборонять крепость.
        На стенах около семидесяти защитников, плохо только, что четверть из них раненые или обычные мирные мужики, толку от них окажется не так много, как хотелось бы.
        Как я и думал, первый штурм мы все же отбили, я сам сбросил десяток снова притащенных камней уже по трем лестницам, находящимся под моим присмотром. Уже так внимательно не рассматривал, кого смог поразить, больше соседям помогал, моим же знакомым мужикам, показывая им на своем примере, как прятаться за зубцами и командуя, когда кидать камни.
        Получалось у них все это на тройку, однако, используя выгодное положение для обороны и силу тяжести солидных булыжников, свою сторону мы смогли удержать.
        Однако, стрела все же нашла Териила в последние минуты приступа, похоже, что он сильно выдвинулся из-за защиты, наклоняясь за камнем, вот и полетел вниз на камни двора уже молча.
        Дианил бросился за ним, оставив свой пост, как обычный гражданский, хорошо, что приступ уже закончился практически.
        В этот раз нам удалось отбиться, как и в следующий, нелюди почему-то лезут на лестницы заметно менее активно, чем вчера.
        - Может быть, что у них запал пропал? И желание героически погибать сильно уменьшилось после того, как самые сильные воины нелюдей остались валяться под стенами? - появляется у меня в груди такая надежда.
        Как-то без особого желания они исполняют штурм цитадели, что я наглядно вижу. Тут, на стене, под сплошным обстелом как-то быстро начинаешь разбираться в том, с каким желанием тебя штурмуют.
        Больше рассчитывают на меткую стрельбу, чем на чудеса эквилибристики на верхушках лестниц под стеной, как мне кажется. Выбили за два приступа еще пятнадцать человек, почти всех простых мужиков, воины уже знают, как бросать камни без особого риска, руководствуясь указаниями товарищей, прикрытых щитами.
        Нас осталось около пятидесяти защитников стены, я снова засомневался в удачном исходе третьего штурма, что удастся дождаться спасительной темноты. Поэтому набрал сушеного мяса и сухарей в мешок, который теперь постоянно висит у меня за спиной. Еще там лежит моя земная рабочая одежда и больше ничего.
        Просто попросил у поварихи немного еды, используя уже знакомые слова, вот она и выдала мне кучу мяса и хлеба.
        Удастся выжить - будет чем питаться в дороге, не удастся - ничего страшно, запас карман не тянет.
        За свободное время между приступами я нашел себе хорошую веревку в одном из брошенных домов, заранее соорудил на конце петлю, чтобы закрепить ее на стене и намотал себе на трофейный пояс одного из погибших уже воинов.
        Там же теперь висит длинный кинжал в ножнах, в руках копье, на голове шлем, еще я постирал перед обедом сильно вонючий подшлемник, он мгновенно высох под лучами Ариала.
        Прибарахляюсь понемногу, оружия хватает на всех с избытком, некому больше командовать о том, кому что можно, а что - нельзя.
        Теперь я похож на настоящего воина среди единиц оставшихся в строю простых мужиков, однако, так же продолжаю собирать стрелы и таскать камни наверх. Потом отправляюсь передохнуть в здание, где сплю обычно, камни здесь не прогреваются даже под лучами местного бешеного Ариала, спать получается достаточно комфортно в прохладе.
        Вдруг меня будят истошные крики со стены от оставшихся там часовых, спросонья я выскакиваю на залитую жарким светилом улицу, все наши бегут на стену в этот момент.
        Похоже, нелюди начали атаку внезапно, без звука рога, поэтому предчувствие чего-то конкретно нехорошего колет меня в самое сердце.
        Пораскинув мозгами, я не бегу со всеми, а ныряю обратно в дом, хватаю свой приготовленный мешок и выбегаю через ворота ведущие к стене у реки. Решил на всякий случай подняться на стену с той стороны, чтобы осмотреться сначала и не нарваться на нелюдей в самом городке.
        Прыгая через две ступеньки, поднимаюсь наверх и уже не слышу криков наших часовых со стены, только вой нелюдей стоит в ушах.
        А они уже здесь, оказывается, внезапным ударом захватили стену почти на всем ее протяжении и уже нападают на наших воинов сверху, спускаясь по крепостным лесенкам вниз, в саму крепость.
        Четверо оставшихся часовых встали вместе и еще отбиваются на стенах, только, это все безнадежно выглядит, когда к ним бегут с обоих сторон пара десятков орков. Уже лезут и снизу по лесенкам, успев спуститься на нижний этаж.
        Забежав на речную стену, я могу хорошо разглядеть, как все новые нелюди сплошным потоком забираются с той стороны на парапет. И как падают под градом могучих ударов видимые мне воины.
        - Все, крепость пала, похоже, часовые сами вымотались и задремали, ничего не ожидая. Не заметили сразу внезапную атаку орков и не смогли предупредить спящих воинов. Теперь минимум полторы тысячи орков против наших пятидесяти защитников свободно забираются на стены, - понимаю я, разглядев все происходящее в шестидесяти метрах от меня.
        Людей на стене я вообще больше уже не вижу, густые толпы орков переваливают через парапет и спускаются вниз, некоторые бегут по стене в мою сторону, еще я вижу первых лучников, забравшихся на верхушку стены и уже накладывающих стрелы-дротики на тетиву гигантских луков.
        Веревка уже накинута на зубец, берцы привязаны к мешку, чтобы не мешали в воде. Я просто переваливаюсь через него, скольжу на руках в опять же трофейных кожаных перчатках по не слишком гладкой, занозистой веревке. Через несколько секунд я уже внизу, закидываю свою заготовку из пары бревен в воду и ныряю сам.
        Зачем я бросил ее вниз со стены - мне понятно, а вот сейчас почему бросил в воду - уже не очень, раз уж лучники так быстро оказались в городе. Значит, прикрываться плотиком уже нет никакого смысла.
        Через минуту первые орки окажутся надо мной, за ними подтянутся лучники и плыть, держась за мой плотик, у меня точно не получится. Меня сразу же утыкают стрелами, как только рассмотрят на глади воды.
        Поэтому я плыву как только могу быстро, пока держась на воде, к противоположному берегу, где густо растут кусты на склонах. Они могут мне дать какое-то укрытие от стрел орков, если я успею добраться до них.
        Здесь крепость немного вдается в реку, до берега напротив мне нужно проплыть восемьдесят метров, только, там меня могут встретить перебравшиеся позавчера нелюди с гиеноконями и с теми же луками.
        - Вчера ночью уходить нужно было, - бормочу я про себя, переворачиваясь на спину и внимательно поглядывая на стену передо мной.
        Я уже отплыл на сорок метров, проплыл половину расстояния до спасительного берега, теперь меня копьем не достать, однако, стрелы остаются смертельно опасны для моего тела.
        Я успел проплыть еще половину оставшегося расстояния до берега, когда заметившие меня орки привели на стену лучников.
        Теперь мне пришлось нырнуть несколько раз, чтобы не обзавестись длинным, оперенным подарком в голове.
        Впрочем, течение реки снесло меня уже сильно ниже крепости, теперь я от лучников на расстоянии сотни метров с лишним, попасть в мою, время от времени появляющуюся на поверхности голову, у них не получается. Вскоре я оказываюсь уже на безопасном расстоянии для выстрела из лука, значит, первая часть моего плана у меня вполне сносно получилась.
        Я выбрался из погибающей крепости, шансов отбиться у людей точно нет, если уже в ней находятся сотни крепких орков против десятков выживших защитников. Люди могут, конечно, засесть в каких-то зданиях, закрывшись в них, однако, долго они там не продержатся. Нелюди выбьют двери и ворота, заберутся на крыши домов по тем же лестницам, а печальный итог недолгой обороны всем понятен.
        Я же, как мирный житель, не принятый в состав той же стражи крепости, могу и имею право спасать свою жизнь любым способом, вплоть до бегства из крепости.
        Вот, если бы меня зачислили в местную стражу, тогда можно только принять смерть рядом со своими или сдаться по команде начальника - мой достойный путь.
        Как-то так я понял объяснения одного из моих соседей по рабочему процессу.
        С кем бы другими это прокатило, насчет сдачи в плен. Если бы воевали с людями или другими созданиями, не увлекающимися каннибализмом. Однако, со степными орками точно не выйдет выжить, как быстро не бросай оружие и не поднимай руки вверх.
        Теперь главное для меня - скрыться с глаз захвативших крепость нелюдей и я подныриваю под нависшие над водой кусты, обильно разросшиеся на достаточно крутом склоне. Вторая задача на сейчас - скрыться из виду от них и не попасться тем оркам, которые патрулируют этот берег.
        Куда они сейчас делись - не понятно. Наверняка, решение начальства о внезапном штурме до этой ДРГ не доведено оказалось, поэтому, они где-то занимаются совсем другими делами.
        Ну, этой возможностью нужно обязательно воспользоваться, я пробираюсь по пояс в достаточно теплой воде вдоль берега, прикрытый густыми кустами, стараясь уйти подальше от того места, где меня в последний раз видели нелюди.
        Трачу еще с пол часа на такие маневры, но пробираюсь на пару сотен метров дальше, когда замечаю лодку около берега рядом с крепостью, а вот с этой стороны второй что-то не видно. Я больше на пока не найденную лодку рассчитываю сейчас, приближаться к противоположному берегу нет никакого желания.
        В крепости замолкли звуки схватки, орки просто бродят по стене, разглядывая окрестности. Хорошо, что еще не приветствуют своих диверсантов и не указывают им подробно, где мог спрятаться я собственной персоной.
        Черт возьми! Пока все нормально, я прошел, укрываясь кустами еще сотню метров, потом вылез на берег, чтобы немного согреться, вылить воду из берцев и просушить еду в мешке.
        Хлеб и сухари, конечно, размокли от речной воды, зато мясо нормально выглядит. Впрочем, и такой мокрый хлеб придется съесть, где я смогу найти другую еду - не известно. Заодно и напьюсь.
        Жаль, что я не смог экипироваться как следует и уплыть из крепости под покровом ночи, тогда все прошло бы гораздо проще. На своем плотике я бы и копье тогда прихватил, а то сейчас без оружия себя чувствую беззащитным и голым.
        Что-то из доспехов взять все равно не получилось бы, но, хоть хлеб можно было не мочить, да и затариться серьезнее, хорошо, что на поясе остались висеть тридцатисантиметровый длинный нож и пустая пока деревянная фляга.
        Уравновешивают друг друга, нож тянет на дно, флага сильно выталкивает наверх.
        Я уже хорошо удалился от крепости, погони за мной пока не заметно и меня самого со стен не видно, теперь могу идти по суше, прячась за кустами от глазастых нелюдей. Хорошо бы подняться по склону, только опасаюсь снова попасться на глаза оркам в крепости, пока рассчитываю, что смог потеряться для них из виду как следует.
        Повернув по берегу за поворот, скрывший меня от крепости, я с облегчением рассмотрел корпус лодки, перехваченной тогда диверсионной группой.
        Хочется прыгнуть в нее, тем более, весла я вижу сложенными рядом на траве.
        Прыгнуть и грести изо всех сил, уходя от крепости и погони, навстречу свободе и спасению!
        Однако, я ничего такого не делаю, разумом понимая, что это точно не все так просто получится. Была бы река пошире, метров двести хотя бы - еще можно как-то лавировать и уворачиваться, ныряя хотя бы от стрел в воду.
        На ста метрах ширины реки так точно не выйдет, а уйти от нелюдей на гиеноконях или тех же козлах - вообще безнадежное занятие. Догонят быстро и загонят под корпус лодки, сами доплывут до меня и сражайся с ними под водой, где у меня есть какие-то шансы.
        Как Ихтиандр какой-то, только без жабров совсем.
        Поэтому я быстро поднимаюсь наверх, выглядываю из кустов и вижу в степи, довольно далеко еще от меня, дымные хвосты нескольких пожаров, и еще несколько перемещающихся точек по плоской поверхности.
        - Так, разведгруппа возвращается к крепости. Скоро они разглядят своих на стенах, те им сообщат про одного наглого беглеца и что же они сделают? Будут до темноты искать меня или вернутся к своим, обильно пировать и незатейливо радоваться жизни, как умеют эти создания?
        - На этом берегу мне опасно оставаться, до темноты еще пара часов, они и десяток километров берега прочешут за это время. Можно, конечно, тоже далеко убежать. Только, как меня могут унюхать эти гиенокони - я опять же не знаю, лучше так не рисковать. Если я пойду по воде под берегом, тогда точно далеко не уйду и не буду видеть погоню. А они могут и засаду сварганить, отправив часть своих вперед.
        Минутное раздумье и я решаюсь.
        Глава 14
        Да, здраво подумав, я вздохнул тяжело, закинул побольше размокшего хлеба в рот и удалился по берегу за еще один поворот реки от крепости.
        Подальше отойдешь, подольше искать будут, побыстрее убежишь - такие теперь условия выживания у меня в планах.
        Там принялся стаскивать чуть подсохшие берцы с ног и снова привязывать их к мешку. Вода после горячего воздуха показалась сначала ну очень холодной, особенно, когда медленно, чтобы не шуметь заходишь в нее. Но, я быстро привык, лег на спину, переворачиваясь время от времени на живот, отправился в волнительное путешествие к тому берегу, стараясь не плескать водой лишнего.
        Почему-то мне хочется думать, что искать меня станут только на этом берегу, а здесь многие орки конкретно видели, куда я уплыл, поэтому лишнего времени на мои поиски от приготовления и дегустации вкусного человеческого мяса отрываться не станут.
        Жаль людей, попавших в ловушку в крепости, особенно добрую повариху и Дианила, только, изменить я ничего не могу. Могу только погибнуть рядом с ними, пусть даже забрав пару нелюдей с собой, это все равно ничего не изменит в их судьбе.
        А в моей очень даже все поменяет, черт с этими неубитыми мной нелюдями, где-нибудь в этом мире я с ними еще встречусь.
        Через пять минут я выбрался на берег, так же оставаясь в кустах, забрался повыше, нашел удобную позицию, чтобы видеть подходы с обоих сторон и, продолжая давиться совсем размокшим хлебом, принялся наблюдать.
        Выжал пока одежду, и надетую, и ту, которая в мешке, теперь ловлю лучи заходящего светила. Даже в густых кустах очень жарко, но, это в самый раз после такого заплыва. И я согрелся, и одежда сохнет на раз-два.
        Торопиться мне некуда, без лодки уйти отсюда надежно не получится. Только брести около кустов, боясь даже чихнуть. Две уже я нашел, надеюсь, хоть одна меня дождется в ночи. Пешком слишком тяжело и крайне опасно передвигаться около реки, а на воде я смогу выплывать из зоны риска раза в полтора быстрее и по кратчайшему маршруту двигаться к людям.
        То есть, русло реки может и не самый близкий путь предлагает, однако, без карты этих мест мне все равно шагать определенно некуда.
        Не одна же здесь эта маленькая крепость, судя по всему, здесь самый настоящий фронтир для людей. Поэтому такие крепости должны, как минимум, в паре дневных переходов находиться друг от друга. Потому что нелюди в нескольких дневных переходах отсюда кочуют, судя по всему.
        Прошло с пол часа томительного ожидания, когда я понял - мое предчувствие меня все же не обмануло, все правильно предсказало, я тоже грамотно распорядился образовавшейся форой по времени.
        Двое орков на своих зубастых скотинах заглянули сверху в эту заводь, убедились, что лодка на месте и поскакали дальше, заходя вкусному и питательному беглецу в тыл, как они надеются.
        Тех людей, которые погибли в крепости, им может не достаться, а беглец может очень украсить пиршественный стол всей разведгруппы нелюдей. Хотя, они же полную лодку раненых и фельдшерицу добили сегодня утром, должны быть сытыми сейчас и ленивыми, как крокодилы на солнцепеке.
        Еще через пятнадцать минут пятеро наездников старательно прошерстили весь берег вместе с кустами, заглядывая сверху во все места под береговой полосой.
        - Фу! - на груди сразу выступила испарина от облегчения, - Как знал, что обшарят кусты они очень серьезно. Разговор ведь идет о восьмидесяти кило свежего мяса в виде консервов, которые можно долго хранить в живом виде. За такое людоеды зайца в поле загоняют.
        Пришлось просидеть еще с час времени, пока погоня не вернулась обратно, не солоно хлебавши.
        Теперь, наверно, в другую сторону направятся, влево от крепости меня искать станут?
        Впрочем, нелюди меня удивили, они слезли с гиен, набились дружно в лодку и у меня на глазах на одних веслах пересекли реку. Скотина ихняя доплыла до берега еще быстрее лодки и уже на мели сильно отряхнулись, обдав брызгами всех нелюдей, как специально.
        Буду знать, что плавают эти твари быстрее меня, зато, нырять точно не умеют, можно им под водой кровь пустить как следует.
        Орки разразились криками, показывая свое недовольство таким душем, в общем, вся эта суета мне явно показала, что они совсем не думают про беглеца, не надеются на то, что я жду их так близко.
        Когда впереди ночь, заслуженно полная вкусного свежего мяса, да еще в героически захваченной крепости.
        А то, что везде вдоль берега видны тела неудачников штурма людской цитадели, зацепившись за коряги и ветки, распухают тела их сородичей - это полная ерунда.
        Да, отношение к смерти у нелюдей какое-то специфическое, иначе это и не назовешь. Сдох - так тебе и надо.
        Они ловко вскочили на своих зубастых скакунов, бросив лодку едва вытащенной на берег и в наступающих сумерках быстро удалились в сторону крепости.
        Я вытер пот со лба, выступивший от того, что один из гиеноконей подошел совсем близко ко мне, то есть, к кустам, где я занял позицию. Хорошо, что ветер задувает с его стороны, поэтому учуять он ничего не может, ведь добрался до кустов я прямо из воды, а не пришел по берегу. Да и сижу далеко от начала кустов, метров тридцать вверх по склону.
        Однако, эти двадцать секунд, пока он принюхивался, оказались очень тревожными, меня в пот пробило и сердце застучало как бешеное.
        И я припустил вдоль берега к лодке, оказался около нее через пару минут, прислушался и захватив оба весла, отправился ко второй.
        Пока еще что-то видно на берегу, так проще ее найти, а весла там могут и не оказаться на месте.
        Если орки забрали их с собой или где-то спрятали. Хоть и не похожи они на таких продуманных парней, только, кто его знает, как работает мышление нелюдей. Я вот лично ни в чем не уверен, хоть и общался с ними невыносимо долгих три дня.
        Еще через десять минут я столкнул посудину в воду очень осторожно, так же тихо вставил весла в уключины, однако, грести пока не стал, не зная, смазаны ли они маслом, как в известной песне. Все же метров триста всего до врагов, на любой скрип быстро принесутся всадники, засыплют невидимыми в темноте стрелами. Поэтому только оттолкнулся от берега и отдался воле течения и ветра, которые через десяток минут в уже серьезной темноте принесли мой челн ко второму судну.
        Я накинул на корму веревку со своей лодки и здесь уже плотно сел на весла.
        Ариал заходит слева от меня, делая все небо изумительно-розовым, поэтому я еще немного вижу, куда гребу и стараюсь изо всех сил. Через пару километров пути вниз по течению уже ничего не разглядеть, поэтому я держусь очертаний дальнего от крепости берега, напрягаю спину и руки, чтобы убраться подальше от погони.
        Которая наверняка начнется с утра, когда разошлют разведку вокруг крепости и обнаружат пропавшие лодки.
        В итоге я греб с перерывами несколько часов, отдыхал, снова греб и снова отдыхал.
        Руки пришлось завязать остатками мешка, чтобы не стереть полностью, я неплохо ухожу от погони, только, уже вымотался изрядно и валюсь с ног от такого выматывающего по нагрузкам и нервотрепке дня.
        Решил все же рискнуть и дальше плыть вместе с течением, водопадов тут нет, река совсем равнинная, ночью никто не попадется навстречу, если меня и выкинет на какую-то мель, столкнусь с нее без проблем.
        Вымотан я здорово, пора поспать немного, мне с утра много чего решать и делать, с такой уже временами отключающейся головой лучше не пытаться себя спасти.
        Поэтому прикорнул на дне лодки, удаляясь неизвестно куда от захваченной крепости со средней скоростью два километра в час.
        Когда проснулся, уже в предрассветных сумерках, оказалось, что лодки заплыли за какой-то тростник около берега.
        Сколько я тут проспал и простоял на месте - не понятно, кажется, что не долго. Я отпихнулся от высокой травы и дальше уже работая шустро веслами устремился к свободе и спасению своей жизни.
        Уже, кстати, в который раз за эти пять дней в новом мире.
        Становится светло, река стала немного шире, чем раньше, метров на десять-двадцать. Теперь меня еще немного труднее достать с берега, но, только чуть-чуть. Поэтому я гребу и гребу, понимая, что мое спасение в скорости и непрерывной работе веслами.
        Природа вокруг девственная, никакого присутствия человека не видно, правда, я не хочу терять время, высаживаясь на крутые склоны и пытаясь понаблюдать вокруг с какого-нибудь высокого дерева, которые начали попадаться по берегам.
        Странно, что нет вокруг никакого жилья, мостков на реке или еще чего-то подобного, однако, как только вспомнишь про аппетиты здешних соседей, понятно, почему вся разумная жизнь здесь держится около крепостей.
        С утра подъел все бывшие сухари, уже немного просохшие, теперь режу тонкими ломтиками вяленое мясо, набрал воды во флагу в одном из ручьев. Пить из реки что-то побаиваюсь, раздутые трупы орков попадаются довольно часто. Еще платок смочил, держу на голове постоянно. Хорошо, что в утренние часы еще можно работать веслами, в жару это уже не получится, даже с мокрым платком на голове.
        Через пару часов придется вставать на дневку, искать место, где можно спрятать две лодки, а это сложное дело.
        Хотя, лучше все же постоянно плыть, ни к чему давать лишние шансы погоне.
        Рыба плескается постоянно, и на глубине и около берега, на отмелях. Жаль, что нет остроги или хотя бы сети, мог бы посмотреть что-то такое в крепости, пока искал стрелы.
        Впрочем, удирать пришлось без дураков, еще бы минута и все, оказался бы в окружении орков, как все остальные защитники крепости и их помощники.
        Без дураков и без лишнего барахла, только в скорости принятия решений и исполнении их же мне удалось выскользнуть из тактического окружения, пока оно не перешло в полное.
        Можно долго рассуждать, правильно или не очень я поступил с точки зрения остальных людей в крепости.
        Я вот не стану себя казнить, появилась возможность сбежать и спасти свою жизнь в уже полностью проигранном сражении за крепость - я ей воспользовался. Помог очень здорово защитникам со своим появлением, отправил на тот свет десятка полтора нелюдей и сорвал пару очень опасных атак на стены - скажите спасибо, а я пошел дальше.
        Все же не родные мои там остались или друзья закадычные, так, немного знакомые по ударному труду и обороне стен люди.
        Поэтому, каждому - свое.
        Да еще необходимо хоть кому-то рассказать, первым встречным людям, что там с крепостью случилось, вот еще хороший повод свалить имеется у меня. Информация из первых уст - это очень важно, пусть я почти ничего не могу сказать толком.
        Однако, через пару часов после рассвета моя одиночная одиссея закончилась.
        Зато я понял, на что рассчитывали защитники крепости, когда увидел довольно длинную ладью, идущую на веслах мне на встречу. По шесть весел с каждой стороны дружно опускаются в воду и поддерживают неплохую скорость судна даже против течения.
        Еще ему помогают два паруса, поставленных как-то наискосок на невысоких мачтах.
        Такого, в длину метров на сорок метров и по высоте в два метра над водой, со смотрящими с мачты наблюдателями.
        Только, как они собираются приблизиться к крепости, их же перестреляют на раз-два нелюди, с такими открытыми стрелам бортами?
        Впрочем, какие-то сооружения из обструганных брусьев у бортов имеется, наверно, там ставится защита по тревоге.
        Сейчас ставить не стали, все же встречный ветерок будет серьезно замедлять судно в таком случае.
        Я, естественно, погреб изо всех сил к этому судну, сначала рассмотрев человеческие лица на носу широкой ладьи.
        Через полминуты ладья сбавила скорость, весла протабанили по воде после команды, а меня с лодками приняли около кормы. Я кинул веревку в руки столпившимся воинам и сам перелез на борт, несколько раз пошатнувшись от усталости, показывая народу, что греб всю ночь и даже стертые ладони предъявил.
        Так торопился донести печальную весть о героическом падении крепости Теронил.
        Меня придержали за плечи, с интересом рассматривая мою фигуру и внешность, похоже, не идентифицируя мою личность с кем-то из защитников крепости.
        А вот лодки они точно узнали, переглянулись и оповестили об этом подошедших сразу же ко мне своих начальников, двоих получше одетых взрослых мужиков, с аккуратно постриженными бородками, даже в блестящих доспехах местами.
        Те сразу же начали меня о чем-то спрашивать властным голосами, только, тут их ждет полный облом.
        Ну, не совсем полный, слов тридцать я уже знаю на местном, довольно певучем языке, знаю, как звучит "крепость" или "орки".
        Поэтому показываю жестами и говорю словами:
        - Плохо понимать. Я из крепости Теронил. Крепость, - и я показываю, что все, она взята.
        Начальство мне не верит, понятно, что такой непонятный свидетель вызывает законные подозрения, однако, я показываю на руках, сколько раненых погибло на лодках и могу еще сказать, что одна женщина-фельдшер тоже погибла с ними.
        Показываю, как орки стреляют по лодкам, воины внимательно осматривают борта посудин, видят там следы от наконечников стрел и кровь в самих лодках.
        - Как ты забрал эти лодки? Почему ты здесь, а не там? - что-то такое я понимаю в вопросах по строгой интонации.
        Как бы не записали в дезертиры и предатели вашего покорного слугу.
        - Я, - и я изображаю, как я прыгнул в воду из полностью захваченной крепости и уплыл от стрел орков.
        Потом нашел лодки на берегу и увел их этой ночью.
        И еще раз показываю мозоли на руках, всем своим видом объясняю, что греб от проклятых орков всю ночь.
        Только, мне начальнички все равно не поверили насчет захваченной крепости. Такие рожи сделали недовольные, когда я начал их убеждать в правоте своих слов. Не хотят почему-то в такое поверить, похоже, есть тут их косяк, что слишком долго плыли спасать защитников.
        Просто отправили меня вниз, посадили в трюм подменным на весло, поэтому теперь я возвращаюсь обратно к крепости, каждый час подменяя одного из гребцов на веслах. Воины все так же брезгуют таким делом, а я со своим статусом потенциального шпиона или просто труса-дезертира вполне могу принести пользу в этом случае.
        Ясно, что я в трофейных шмотках какого-то воина явно не похож на простого мужика, те одеваются гораздо проще и дешевле. А по почти полному незнанию разговорной речи вообще - хрен знает кто!
        Зато, в трюме я смог нарисовать соседям место моей материализации на этой планете, тот самый курган, около которого приносят жертвы. Нарисовал углем на досках днища, и так довольно грязных.
        Местные гребцы, обычные мужики, гораздо более толерантно относящиеся ко мне, чем воины, поняли, что это такое, как я появился в этом мире и особого удивления не выказали по этому поводу.
        Как я и думал, они примерно знакомы с работой порталов, поэтому знают, что оттуда приходят иногда другие люди, которые одеты совсем иначе и ничего не понимают про новый мир.
        Значит, иногда они все же добираются до людей, не все попадаются в лапы к нелюдям.
        Тем более, гребцы высказались в том смысле, что это портал бога именно орков и еще плохих людей.
        Ну, это я так совсем смутно понял, однако, теперь знаю, чьих рук дело - мое появление здесь. Как про это думают простые, неграмотные ни разу здоровенные мужики, гребцы на местных галерах.
        Тут у меня от сердца отлегло изрядно, было у меня подозрение, что местные могут считать пришельцев - какими-то дьявольскими созданиями и беспощадно уничтожать. Нет, враждебности и агрессии никто не высказал, вроде - это понятное даже простым гребцам дело.
        Рисковал я, конечно, конкретно, однако, все же понял, что история моего появления для этого мира вполне заурядна.
        Так мы двигались против течения реки до обеда, пока не оказались обстреляны внезапно засадой орков с левого берега. Я сидел в трюме, откуда мне и не положено выходить, насколько я понял, как сверху раздались крики и пара стрел, криво полетевших, ударила по нашим бортам.
        Мужики выглянули наружу, чтобы потом, вернувшись обратно, рассказать, что десяток орков смог крепко уменьшить количество воинов на палубе. Из шести воинов расслабившейся стражи в живых осталось только трое, поэтому ко мне еще раз спустились местные начальники, уже вполне внимательно расспросили, как была захвачена крепость.
        - Вот ведь дятлы какие! Я же сразу сказал, что плыть вверх против течению больше нет смысла, - подумал я про себя, отвечая с большим трудом на вопросы, которые тоже не полностью понимаю.
        Теперь, после обнаружения орков на берегу еще довольно далеко от крепости, высокомерные начальники небольшого воинского отряда и самого корабля гораздо более внимательно отнеслись к моим жестам, словам и мычанию.
        Насколько я понял мужиков на веслах, эта ладья, которую местные называют - скуфа, направляется именно для эвакуации гарнизона крепости вместе с ранеными. Уж три то дня крепость должна была устоять по всем раскладкам и дождаться судна-эвакуатора ближе к ночи.
        Однако, орки взяли крепость гораздо раньше, чему я совсем не удивлен. Ведь, если бы не моя помощь в первый день штурма, взяли бы вечером тогда же. Если бы мои бывшие хозяева смогли подняться следом за своими соседями на стену - сто процентов, что все закончилось бы еще в первый день.
        Теперь, потеряв по своей расслабленности и пофигизму половину имеющегося воинского отряда, желание двигаться дальше по реке у старших пропало. Они выслушали еще раз мои слова, теперь сразу же поверили мне, скомандовали убирать паруса, разворачивать скуфу и возвращаться в Дитерол.
        - Ага, так называется место, откуда выплыла ладья, - понял я.
        Так я понимаю, раз судно разворачивается, кто-то сверху отстреливается из пары арбалетов, как я слышу по знакомому треньканью тетивы, значит, мы возвращаемся, слава Богу, в следующий оплот цивилизации и человечества в этих суровых местах.
        Судя по обрадованным лицам гребной команды, они этот разворот очень даже приветствуют и благодарны мне за то, что я смог предупредить экипаж корабля. Подняться еще километров тридцать против течения реки, чтобы получше познакомиться с воинственными нелюдями и, возможно, попасть к ним в котел желающих не видно. А так опасная экспедиция быстро закончится, ибо, такая засада наглядно всем объяснила, что дальше лучше не станет.
        Тем более, начальство местное бестолковое, военное и корабельное, совсем забило на мои слова о том, что враг близко и даже защитные щиты выставить не соизволило.
        Пока жареный петух в задницу не клюнул.
        Похоже, что и здесь командуют по чистоте крови, а не по умениям, поэтому и крепость оказалась не слишком подготовлена к осаде. И на корабле не сильно выдающиеся полководцы попались, пусть у них совсем небольшой отряд под рукой. С такими командирами даже примитивным оркам противостоять тяжело, всем придется кровью умыться по самое не хочу, как мне настойчиво кажется.
        Так оно и оказалось, пока я несколько часов осваивал науку гребли большими веслами и учил новые слова, наша ладья прошла километров пятьдесят, ведомая парусами, течением и нашей с остальными гребцами мускульной силой.
        Потом быстрая швартовка около причала и я, наконец, смог подняться на палубу, где с немалым удовольствием разглядываю гораздо более могучую крепость на том же берегу реки. Еще саму реку, раздавшуюся вдвое по сравнению с прежней шириной и большую пристань, где пришвартовано еще две такие скуфы и много лодок помельче.
        Это уже настоящий укрепленный город с могучими башнями, стенами высотой метров в двенадцать и длиной стены вдоль пристани метров в двести. Пристань получается, находится в защищенном месте, проход к ней закрывают нависающие над водой мощные башни. Все сделано достаточно по уму и выглядит очень солидно.
        - Ну, такую крепость нелюди не осмелятся штурмовать, - думаю я про себя, рассматривая крутую на мой первый взгляд человеческую цивилизацию.
        Слава Богу! Я среди людей и наконец-то я попал в отлично защищенное и надежное место.
        Очень по такому ощущению соскучился, честное слово.
        Глава 15
        Уважаемый читатели, выкладываю очень большую и слабо редактированную главу. Поправлю ее позже и возможно, еще успею выложить сегодня следующую главу.

* * *
        Через семь местных месяцев я уже так совсем не думаю.
        Да, уже именно столько я прожил в этом мире и можно сказать, что вполне вжился в окружающую меня действительность. Ношу и главное, умею это делать, местную одежду с красивым кожаным поясом для всякого добра вместо карманов, вполне разбираюсь в кухне и выпивке в трактирах города, а самое главное, могу разговаривать, пусть не бегло, однако, с полным пониманием вопроса и даже немного шутить.
        Что оказалось особенно не просто, с юмором в этом районе Дикого поля все не так хорошо, как на родной Земле. Только, я его стремительно развиваю, это направление словесного жанра.
        Могу даже выступать с представлениями, смешить народ простой и не очень.
        Ну, это я немного загнул, еще всех нюансов языка я для такого дела не освоил, могу промахнуться и попасть впросак, особенно с непростыми зрителями.
        А попадать впросак в этой части знакомого мне мира очень не рекомендуется.
        И имею для своего мнения о надежности крепости весомые основания. На своей лично шкуре все прочувствовал, и надежность крепости, и проблемы с ней, и даже ее командирами со своими приказами, часто просто дебильными.
        И вообще немного изучил непростую местную жизнь в той самой Великой Империи, которая занимает почти треть континента. Если бы не серьезные горы, наверно, заняла бы весь материк, а так соседние королевства и даже Вольные баронства как-то держатся. Находятся под влиянием, конечно, однако, еще официально независимы.
        Семь местных месяцев - примерно как восемь с половиной на родной Земле, длиннее на одну пятую примерно. По тридцать шесть дней в каждом, здесь все делится и умножается на шесть, такая мера счета принята в Империи.
        Зато и месяцев так же двенадцать имеется, как на родной Земле.
        Сама Земля вспоминается все реже и реже, только иногда приходят во снах отец и мать.
        Эх, знали бы они, где их сыночек снова армейскую лямку тянет? Опять в армейских шмотках, включая кольчугу и даже шлем на голове надет.
        Тогда бы хоть немного успокоились, что не в сырой земле лежать изволит, а еще довольно активно борется за выживание во время приступов нелюдей и боевых выходов им в тыл.
        Что сын не умер, не похитили его черные трансплантологи на органы за цветущий внешний вид и хорошие анализы, сданные недавно в поликлинике по месту жительства.
        Просто оказался не в том месте и не в то время - вот и все, очень сильно не повезло ему в прошлой жизни.
        А увидели бы родители с каким оружием в руках служба несется, очень бы удивились еще раз.
        Зачем сынок, стоя на капитальной такой стене могучей крепости, опирается на двухметровое копье с широким наконечником и бдительно осматривает подступы?
        Да, только такое оружие можно использовать в имперской армии по уставу, все мои просьбы поменять его на трехметровое, которым мне удобнее с моими длинными руками и не рядовым ростом работать, которым безопаснее орудовать в бою, сурово отметаются на корню.
        В армии Империи все очень формализовано, никаких отклонений в любую сторону не допускается и кажется, что принятый единообразный вид - это самое главное условие победы в бою.
        Для наших туповатых начальников - несомненно.
        За этой однообразностью следят очень строго, да и вообще армия Империи - то самое место, где спорить с начальством совсем не стоит. Опять же физические наказания очень приветствуются с выдачей плетей по шесть, двенадцать и двадцать четыре удара, конечно, это за уже серьезные проступки. Начальники когорт и прочих отрядов с дворянскими начальными титулами и приставками норр - отличаются крайне повышенным и болезненным самомнением, еще исходят откровенно смешной любовью по громким и пышным ритуалам.
        Ну, воюет армия достаточно неплохо по факту, учитывая, что противостоят ей совсем неорганизованные толпы дикарей, как тут называют орков-нелюдей. Что-то навроде организации римских легионов в сильно упрощенном варианте, за счет какого-никакого порядка держит строй и теснит более сильных физически и гораздо более смелых нелюдей.
        Орки и точно - беззаветно отчаянны и прямо рвутся погибнуть в бою, особенно те, которые уже постарше.
        Хочешь воевать, как тебе удобно - милости просим в егеря, совершающие вылазки на вражескую территорию, к ним никто не прикапывается за оружие и внешний вид. Только я туда не хочу, смертники они конкретные, воевать с нелюдями на гиеноконях безо всякой поддержки в чистом поле - гиблое дело. Снесут и растопчут на раз, да и убежать не получится от хищной лошади, а особенно - от тяжелой стрелы. При любой встрече в этих проклятых степях.
        Поэтому и продолжаю стоять с определенным удовлетворением своей нынешней жизнью на все том же привычном посту, медленно обходя добрые триста метров стены каждые пять минут, как положено по уставу.
        Сегодня как раз мой последний день на службе Империи, очень радующее меня в душе событие.
        И тому радуюсь, что служба заканчивается, я выхожу на дембель окончательно и бесповоротно. То есть, так решил для себя уже давно. И еще тому, что смог серьезно помочь себе в будущей жизни именно через военную службу.
        Ведь, кем я был всего семь месяцев без шести дней назад - да просто никто и звать никак!
        Не умеющий разговаривать подозрительный человечек без внятной истории, не знающий почти ничего про местную жизнь, да еще в прифронтовой полосе наступающей огромной орды людоедов во время военного положения.
        А теперь легальный гражданин Империи, уже с заслуженным статусом, пусть на самом начальном уровне.
        Ну, это уже в разговоре с другими старослужащими мне могут указать на не полный мой статус воина, расспросив перед этим про службу. Остальным жителям Империи вполне хватит моей бирки на кожаном шнурке и бумаги с печатью в непромокаемом мешочке на груди. И еще, конечно, копья в руках и палаша на поясе, раз воины в отставке должны смотреть за порядком вокруг, носить оружие им дозволено высочайшим повелением самого всемилостивейшего Императора Плугина Шестого.
        Это так на земном языке звучит его титул.
        И никаких ограничений в этом самом оружии не определено, хоть заводи подводу и перевози на ней весь свой арсенал, если, конечно, захочешь и деньги имеются в кошеле.
        Однако, с деньгами в кошеле у рядового служаки всегда имеются определенные проблемы.
        Так получилось, что я отслужил первый контракт на полгода и еще, пока не подошли новые части из центра страны, подписал контракт с возможностью его разрыва в любое время по желанию начальства.
        В этот момент про новые войска еще не было ничего известно, а оставшиеся в подчинении силы в крепости оказались настолько минимальны, что подписывали всех, кто может держать оружие в руках.
        Совсем на птичьих правах, конечно, подписал, однако, с определенными всеми артикулами Империи условиями. С этим бумажно-бюрократическим делом здесь очень строго все обстоит, если понимаешь, как отстаивать свои права.
        Отслужил два контракта - становись полноценным жителем сильной страны, наказать которого можно только по закону и решению суда, а не волевым решением проезжающего аристократа, которому внезапно не понравилась твоя физиономия.
        Первый контракт дает тебе положение воина первой ступени, однако, со многими обидными оговорками как еще ученика, зато, после подписания второго ты уже получаешь все права сословия воинов.
        Выходит так по моему виду и бумагам, будто я уже шесть лет оттянул не просто в казарме, а на самых опасных для жизни местах службы. На самом деле - отслужил всего полгода и еще меньше месяца, когда вышел в отставку хитрым способом, про который додумался раньше. Додумался, только, делиться ни с кем не стал.
        А в таком месте, как Империя, со всеми ее многочисленными параграфами, титулами и сословиями, оказаться по своему положению полноправным воином - это очень дорогого стоит.
        Девятнадцать из двадцати жителей огромной страны свою руку отдадут, что бы подняться на такой уровень и детям будущее полегче обеспечить. Если даже воин в отставке подался в землепашцы, так просто его не ограбишь волевым решением какого-то Норра. Прошаренный по жизни ветеран может дворянина и его слуг прибить и еще по суду правым оказаться. Если дворянин сам палку перегнул, конечно, и судью не подкупил задорого.
        И если хочешь путешествовать по всей территории Империи свободно и не возбраняемо, другого варианта не имеется абсолютно.
        Если ты не дворянин, не купец с имперскими бумагами и не ремесленник высокого уровня, работающий на корону, тогда только бывшим воином ты можешь шагать по ухоженным дорогам и тропинкам огромной страны. Поддерживать порядок вокруг тоже твоя обязанность, зато и проживание на постоялых дворах с питанием стоят гораздо меньше, чем остальному народу, а то и совсем бесплатно.
        Основной части населения - крестьянству покидать места проживания без своего хозяина строго воспрещено, а после двадцати четырех плетей, неукоснительно выдаваемых палачами за такое преступление - выжить шансов очень немного.
        Понятно, что имперских чиновников и остальной чиновной братии эти запреты тоже не касаются, однако, это уже совсем малый такой процент населения.
        Подписал контракт, когда сам тщательно прочитал стандартную форму и заверил настоящей подписью, как уже хорошо грамотный, редчайший случай такой для рядового чина армии, мужчина. Редчайший - это среди рядового сословия, хотя, и среди младших командиров народ едва-едва читать умеет, а уж пишут все, как курица лапой. В основном, это просто выслужившиеся из рядовых и счастливо выжившие в боях взрослые и матерые мужики в железе.
        Кому повезло остаться целым после многочисленных ранений во множестве боев.
        В свою последнюю смену на службе собираюсь отстоять ее без всяких ненужных проблем и залетов, ибо, моя хитрость уже распознана начальством и очень их не радует, поэтому возможно предвзятое отношение именно ко мне. Осталось побыть часовым четыре часа, потом мы сменяемся с наряда по охране стен Датума, заканчивается день и вместе с ним заканчивается моя недолгая служба в крепости.
        В имперской армии залетом является все, даже короткий разговор со знакомым парнем на соседнем посту в наряде.
        Поэтому, когда мы сходимся время от времени с одним из приятелей из соседней когорты, стариной Пильтрумом, только улыбаемся друг другу и жестами издалека показываем, что все нормально. Все нормально, а скоро пирушка с парнями, моя отвальная по случаю выхода на гражданку.
        Мало ли, начальство греет уши рядом, есть у них такая возможность подойти незаметно с проверкой на стены и оно этим делом очень пользуется.
        Все выжившие приятели остаются служить в крепости, очень этим довольны и мне постоянно предлагают продлить стандартный контракт. Нравится народу мой веселый нрав и постоянная способность шутить и балагурить, особенно, анекдоты про наших начальников из моей прежней жизни.
        Получается их переводить в местную реальность без особой потери юмора.
        С моей легкой руки несколько крылатых фраз гуляет по крепости, про "солдат спит-служба идет" и еще не одно такое же.
        Да и в бою я хорош, не раз быстрыми ударами копья спасал жизнь и здоровье своим товарищам рядом, теперь еще больше опережаю нелюдей по скорости и реакции, почти не уступая им в силе.
        Много пришлось тренироваться на учебном поле, с копьем дело сразу хорошо пошло, с палашом не так быстро, очень уж мои навыки из кендо отличаются от здешней манеры работать с таким железом. Здесь никто не бьет на опережение, ну, среди рядовой служивой скотинки, просто и тупо размахивают железом, чтобы выиграть немного времени, пока подойдет подмога и твоя родная когорта ощетинится копьями.
        Командиры из дворян, наоборот, очень даже умело машут своими палашами и саблями, как можно назвать на земной манер их холодное оружие. Учились этому делу с детства, хорошо, что проводить схватки с рядовым составом даже не думают, считая всех нас почти такими же навозными червями, как крестьян.
        Работаю копьем в схватках, однако, и местный палаш умело использую, очень он похож на тот же деревянный меч из кендо по принципу применения. Бью постоянно на опережение и у меня это хорошо получается, правда, противники не так чувствительны к ранениям, как люди, так просто их не заставишь от одного ранения и вида крови бросить оружие.
        Только, я и так на не очень хорошем счету у моих обоих непосредственных начальников, много о себе понимаю по сравнению с простыми и очень простыми сослуживцами. Разница в уровне стала особо заметной, когда я уже нормально подучил местный язык и смог больше общаться.
        Я эту разницу не особенно выпячиваю, наоборот, маскирую, только, все равно заметно.
        Выучил алфавит за пару занятий и уже через две местные недели смог нормально писать грифелем на покрытой каким-то лаком доске. Ну, не так конечно, чтобы очень нормально, однако, для местных мужиков это оказалось настоящим чудом.
        И главное, коварно не стал подсовывать своим непосредственным командирам положенную плату за три месяца службы наедине, а это непременное условие, чтобы подписать контракт на следующие шесть лет. Без взятки в Империи не делается ничего, это основной двигатель прогресса, особенно в наших диких местах. Впрочем, как и в столице Империи, великом городе Кташе, про это я знаю по достоверным рассказам сослуживцев, кто там успел побывать.
        Я денег не заслал, так что, вчера было объявлено, что со мной контракт разрывается без объяснения причины.
        Скрытая радость внутри моей личности так и осталась нераспознанной на фоне обиженного лица.
        Вроде бы и можно остаться служить здесь, на фронтире, всего то требуется смазать ручку всем начальникам взяткой.
        Ибо, основная страшилка для нашего брата в этих восточных землях - нашествие орды нелюдей.
        Теперь орки соберут следующую такую орду не раньше чем через десять-двенадцать лет. Сейчас в стойбищах остались подростки по десять лет максимум, чтобы в отсутствии взрослых нелюдей, отправившихся воевать людские крепости, выпасать скот и присматривать за общинными пастбищами. Выжившие на стенах орки вернутся и возглавят свое племя, так у них заведено. Еще через такой же промежуток времени молодежи вырастет замена, а сегодняшние мальчишки отправятся сражаться с людьми и их армией.
        Зачем они это делают, умирают сотнями под стенами - есть этому несколько объяснений у меня и моих знакомых парней:
        Во-первых, регулируют свою численность, довольно безводные степи не могут прокормить всех родившихся в стойбищах. Самки орков весьма плодовиты, приносят до четырех детенышей за один помет.
        Во-вторых, борются с постоянным продвижением людей на их территорию, посевы овощей и злаков все дальше врезаются в степи. Там, понятно, где есть вода в большом количестве, около и вокруг великой реки Станы, несущей свои полноводные потоки от самых Синих гор до Великого океана.
        В-третьих, мстят за своего бога, проигравшего войну с богом людей, пытаются снова вернуть его к жизни.
        Про бога мне не очень понятно, народ истории подробной вокруг меня не знает, обычные воины из семей воинов. Немного читают, писать вообще не могут, дай бог закорючку могут поставить в ведомости по денежному довольствию.
        И обязательно из семей воинов - это потому, что воинская служба достаточно почетна в Империи, выше кадровых военных только дворяне и чиновники по праву голоса, даже богатые купцы и обеспеченные ремесленники не выше уровнем и верой к словам. А все остальные мастеровые и крестьяне вообще, где-то на уровне плинтуса против слова воина находятся.
        Однако, не все так просто - хочешь сдать экзамен на зачисление в имперскую армию, тогда будь добр, покажи строгим экзаменаторам, чему научил тебя отец за последние восемнадцать лет твоей жизни. Ибо, обязанность выучить основным умениям и знаниям военного дела лежит именно на родителе рекрута. В армии Империи не желают заниматься с неготовыми сразу же к службе юнцами, тратить на таких свое время и деньги. Только владение оружием на хорошем уровне, еще качественное знание законов и уставов военной службы требуется от будущих воинов.
        Иначе, возвращайся обратно в родную деревню или город, паши землю или плавь металл, за просто чтобы поесть.
        Ладно, хоть оружием обеспечивает сама имперская армия, вместе с доспехами и обмундированием однотипным.
        То есть, первый шестилетний срок службы здесь пройдет без особых проблем, если я его подпишу, то есть, денег в количестве шести золотых зашлю. А вот следующий набор очень даже может столкнуться с новым гигантским нашествием орков.
        В этом году они серьезно удивили своим возросшим количеством и продуманностью действий наших не очень дальновидных военноначальников.
        Причем, взяли штурмом все четыре приграничных форта, один из них тот самый, откуда сбежал я. Обычно осады обходятся без такой жести, в основном получается людям отбиться, но, не в этом году.
        Не только взяли, а еще и перебили полностью всех воинов в двух укреплениях, поэтому служивого народа оказалось в крепости на сто пятьдесят-двести человек меньше, чем ожидалось. Это очень сказалось на осаде Датума, уже моей второй осаде в новой жизни, когда орда после захвата этих четырех крепостей-фортов не ушла в степи, зализывая раны.
        А, наоборот, объединилась и пришла целыми шестью тысячами орков под стены столицы Дикого поля.
        С полными арбами откуда-то взявшихся готовых стрел, и еще вырубили на много километров прибрежный кустарник, научившись его вытягивать грузами в ровное состояние и быстро сушить под лучами светила. Такие стрелы по качеству очень уступают сделанным как положено на пастбищах, однако, так же исправно убивают и калечат воинов на стенах, пусть и летят в цель гораздо непредсказуемее.
        В самой основной крепости служило всего триста человек стражи, учитывая, что она находится согласно руслу реки в некотором глубоком тылу, а все четыре малых форта прикрывают ее собой от набегов степи. В них тоже оказались готовы встретить орков по сто-сто двадцать воинов в каждом. Задача у мини-крепостей очень простая - измотать малые орды под стенами, уменьшить число живых орков в два-три раза, чтобы от малой орды осталось триста-четыреста нелюдей всего. Задержать орков на три дня, потратить все болты и камни, чтобы дождаться эвакуации скуфами, если уже совсем прижало и пошли большие потери.
        По планам имперских военноначальников выживших и раненых должно остаться в каждом форте человек восемьдесят всего, как раз столько может взять на борт местная скуфа. Убрав паруса и закрывшись щитами, она может вечером или ночью на веслах подойти к осажденному форту, за пару часов забрать живых и раненых и уйти так же в ночи. Огненными стрелами орки могут пожечь паруса, однако, поджечь само судно у них не выйдет, борьба с огнем отлажена хорошо у имперских моряков.
        Даже загоревшийся такелаж тушат с помощью допотопных помп, заливая водой из подобий шлангов.
        Так что, в той жизни мне не повезло конкретно, зато, в этой новой - это еще как глянуть.
        Учитывая, что даже не ранен ни разу серьезно - на этой планете под названием Хурум удача еще ни разу сильно от меня не отвернулась.
        Ну, побыл в рабстве трое суток, спустили немного шкуру, так ведь только немного.
        Крепость захватили орки и всех пустили под нож, зато, умудрился убежать без особых проблем.
        Дознатчики местные отлупили здорово на допросе, так всего один раз и даже ничего не сломали.
        В первый день побили, потом я уже отлежался спокойно и дождался понятного предложения сложить голову во славу Империи и императора. Когда начальство крепости прижало совсем сильно непрерывными штурмами на стенах и огромными потерями среди никогда не воевавших именно с кочевниками гарнизонных солдат.
        В итоге из нашей когорты осталось всего шесть воинов служить, так я получается один из них - счастливчиков, которые выжили.
        Ведь, в когорте по-местному служило по списку тридцать шесть воинов, то есть, удача идет за мной по пятам.
        Шепчет в ухо неслышимо, как стрелы летят и где стоять не стоит, где засада орочья нас ждет и как ее обойти можно.
        Думаю, очень обрадовались бы родители известию, что сын жив, еще даже здоров, учитывая, сколько рядом с ним погибло боевых товарищей за это время.
        Даже неплохую бабенку в крепости нашел, живет у нее уже пять месяцев, когда нет приступов и не стоит на службе в наряде. Теперь свободных женщин и вдов в цитадели уже несколько сотен набирается, можно присмотреть и выбрать почти любую.
        Тем более, отказывать мужикам тут еще не принято, не тот уровень развития в обществе. Мои приятели сразу по несколько баб посещают, никак не могут нарадоваться своему козырному положению и имеющемуся разнообразию выбора.
        Сколько погибло, а сколько ранены и после долгого лечения стали инвалидами или просто отправились в серые дали. Как учит местная религия - это места блаженного успокоения истинно верующих, которых в Империи все сто процентов населения.
        Да, это так на самом деле, ибо, этот самый Бог Империи людей живет среди людей и творит чудеса у них на глазах.
        Вот такая здесь жизнь.
        Только, нет никакой почты межпланетной в этом мире и радиосигналы не покидают саму планету в поисках разумных цивилизаций. До этих самых сигналов - еще очень много лет.
        Так что - не думаю, уже уверен в этом на все сто процентов, что обрадовались бы предки такому извещению про живого и здорового сына.
        Как раз в этот, двести семидесятый день моей жизни в новом мире, я стою на своем повседневном дежурстве обычным стражником в крепости.
        Не сделал карьеру, не изобрел порох, не стал бароном или графом, тем же криминальным авторитетом в портовой банде, в общем, ничего такого нет за моей спиной.
        Только полностью легализовался, выучил на твердую четверку язык, научился писать, читать и считать.
        Теперь готов изменить свою новую жизнь и использовать свои знания, что бы сделать сам мир вокруг меня лучше, как и свою новую жизнь - богаче. Хватит уже служить простым стражником, в этот образ я неплохо вжился и могу двигаться дальше по жизни.
        Стою на речной стене той самой крепости, казавшейся мне такой могучей и незыблемой. Стою и вспоминаю, еще много думаю, ибо, делать на дежурстве больше нечего. Только бдительно таращиться вдаль и шагать по крепостной стене, к захватывающей дух высоте которой уже давно привык.
        Все опасности войны миновали нас уже четыре месяца. Как уже орки ушли, оставив за собой горы трупов и много-много увечных воинов, почти целую сотню из тех четырехсот пятидесяти кадровых вояк и еще полутора сотен спешно мобилизованных.
        А сколько вдов теперь носят черные платки, обозначая гибель своих мужей - ровно две трети крепостной стражи не пережили полтора месяца сплошных штурмов.
        Дни я считаю довольно тщательно, делаю маленькие зарубки на одном из бревен, когда дежурю на этой самой стене, раньше на клочке бумаги отметки ставил чернилами.
        Хорошо, что в Империи и бумага имеется, и чернила к ней продаются, правда, стоят достаточно дорого.
        Ну, на окраине цивилизованного мира все стоит дорого, купцы местные не за двойную прибыль торгуют, далеко не за двойную ведут караваны с товаром за пару тысяч километров из столицы.
        Ну, сюда то все товары приходят по реке, есть такая возможность, поэтому доставка лошадьми и быками идет уже подальше от Станы.
        Правда, и я почти все свое имущество, и то, что ждет меня у подруги и то, что у меня с собой, тоже далеко не все покупал за стандартную плату стражника, за те самые два имперских золотых в местный месяц.
        Плата стандартная, как во всей Империи, только за суровые условия несения службы около Дикого поля еще кормят получше и обмундирование меняют почаще. И за время боев начисляют плату в двойном размере, только, доживают до получения денег далеко не все служивые, очень хорошо Империя на этом деле экономит.
        Поэтому особо большого количества желающих здесь служить не сильно наблюдается, в основном, попадают новички-стражники, кому повезло подписать контракт первый раз в жизни и прочие залетчики по военной и цивильной линии.
        По военной все понятно, а по цивильной те молодцы, кому всемилостивейший императорский суд предоставил возможность за не очень большие прегрешения перед законом сделать выбор - отрубить срок на рудниках или отходить строем шесть лет на восточной границе. Или западной, если обострение международной обстановки ожидается с одним из соседних королевств.
        Срока за преступления против движимого и недвижимого имущества жителей Империи выдаются быстро и без долгих разбирательств.
        За самую мелочовку или незначительные преступления - те же шесть лет, за более серьезные уже потом двенадцать, восемнадцать или двадцать четыре годика. Больше приговоры по сроку не вешают, и половину от максимального срока прожить на рудниках - дело редкое. Ну, и смертная казнь часто в приговоре фигурирует, времена здесь такие, еще совсем не толерантные.
        Казнь здесь очень плохая и мучительная, чтобы все знали и видели, что ждет настоящих преступников.
        Сажает на кол беспощадно имперская власть, и не на тонкий, чтобы быстро отмучиться несчастным, а на такой толстый с перекладиной для ног, чтобы минимум пару дней мучений оказалось гарантировано преступникам.
        До сих пор не могу привыкнуть к такому зрелище, стараюсь не смотреть на казненных, только, иногда приходится в карауле при суде находиться и сопровождать на казнь осужденных преступников. Тогда, конечно, все видишь и слышишь, ибо, отворачиваться при исполнении не положено.
        Сурова, очень сурова имперская власть к своим жителям. Наверняка, процент невинно осужденных довольно велик, никто особо не разбирается в виновности, адвокаты здесь только в столице имеются.
        Чтобы перевестись подальше отсюда, в более комфортные для службы места, рядовой скотинке на востоке Империи требуется отслужить минимум шесть лет. Это в том случае, если с командирами своими в очень хороших отношениях, то есть, лижешь им задницу неустанно.
        Если же с начальством отношения так себе, как у большинства парней и у меня, то еще срок придется тут куковать, итого все двенадцать лет лямку тянуть в страшной жаре по лету и пронизывающему ветру зимой, очень противному в сплошной степи.
        Стена и сама крепость не особо изменилась за эти месяцы, осталась такой же массивной и внушающей уважение.
        Однако, очень многих знакомых парней и мужиков на ней погибли, те, с кем я вместе отбивался здесь от все же пришедшей сюда огромной орды орков. Все же пришедшей после захвата всех остальных небольших крепостей-фортов на окраине обжитого людьми мира.
        Сейчас я уже знаю, что пусть крепость, и правда, очень внушительна и крепка, есть в этом мире сила, которая чуть-чуть ее не сломила.
        Едва-едва люди в крепости, а значит и я, смогли отбиться от врагов, которые потеряли под стенами четыре пятых своей орды и только тогда ушли восвояси.
        Каким наивным оказался я семь месяцев без шести дней назад, когда впервые вошел в распахнутые ворота Датума, с радостным восхищением вертя головой кругом. И мощные ворота, и толщина стен, и укрепления, щедро раскиданные по самой стене - все это разительно отличается от скромной крепостенки под названием Теронил.
        Какие большие дома и склады, широкие мощеные улицы, множество народа внимательно смотрит на нас, желая услышать хорошие новости.
        Жены и дети воинов, оборонявших Теронил, пытаются рассмотреть своих мужей и отцов среди выходящих со скуфы, понимают, что никого знакомых не видят и требовательно преграждают нам дорогу.
        Сразу же спрашивают о судьбе воинов крепости и вскоре одни плачут, вторые проклинают судьбу, дети молча смотрят на нас, пуская обильно слезы.
        Да, невеселые новости принесла наша ладья в этот город, никто из крепости не смог на ней спастись.
        Очень невеселые, на все расспросы экипаж скуфы кивает на меня, как на единственно пока спасшегося из крепости. Теперь женщины берут в осаду меня, называет имена своих мужей, однако, что я могу им сказать?
        Я знаю по именам только своих товарищей по работе, Дианила и Териила, могу рассказать, как погиб от стрелы на стенах один из них, судьба второго мне не известна.
        То есть, конечно, известна, однако, лучше я об этом промолчу. И так дело попахивает побоями для меня, за то, что я спасся, а чьи-то мужья и отцы не смогли, прикрывая своими жизнями мое бегство, как подумают все собравшиеся здесь уже вдовы.
        Гребцы предупреждают новых вдов и детей, что я почти не говорю на местном языке, однако, проклятий и ругательств в свою сторону я выслушал немало, судя по интонации говорящих. Именно из-за того, что не могу по имени сказать, когда видел кого-то в последний раз и что с ним стало.
        Толпа разъяренных такими новостями женщин - это вам не шутки!
        Едва меня не порвали на клочки, просто потому, что я здесь стою живой и невредимый. В отличии от их мужей, про которых никто не хочет знать правду. Да и понятно, какая правда всем нужна - что я не видел лично смерть воинов крепости, а значит, они могли выжить.
        Только я по именам знаю одних своих приятелей, даже, как зовут начальство крепости - мне неведомо. Поэтому я только отрицательно киваю головой, когда слышу незнакомые имена.
        А имя Териила так никто и не назвал, хотя, про Дианила спросила пожилая женщина, только, и его смерти я доподлинно не видел, поэтому ничего не говорю.
        Хорошо, что меня прикрыли пара служивых, отправленных со мной начальством корабля, они отвели свежего свидетеля захвата крепости в полуподвальный этаж здания на самой большой тут площади.
        Пахло там совсем нехорошо, меня сразу закрыли в камере с парой потрепанных мужиков и одним служивым, на котором лица не видно, так здорово его отлупили.
        Да, я попал в местное КПЗ, как непонятный и подозрительный чужеземец, вместе с пойманными на воровстве и неподчинении начальству. Кинжал с пояса у меня сняли еще на скуфе, мешок обыскали, но, из него ничего не забрали.
        Самое смешное, что мой заслуженный сапожный нож в потайном кармане опять не нашли, как и красивую красную зажигалку. Карман с ножом опять не заметили, зажигалку снова не смогли нащупать, небрежно охлопав мою одежду с Земли.
        Я его снова туда спрятал, как только уплыл из рабства. Один раз выручил, вдруг, еще придется именно на него полагаться, серьезный такой инструмент в любом непредвиденном случае.
        Запустили руки в чужое имущество простые мужики, послал своего командира служивый - истории оказавшихся со мной рядом в камере довольно типичны.
        Зато, мной служивый человек сильно заинтересовался, а так как я не могу ответить на его вопросы, решил заняться моей учебой:
        - Так делать здесь больше нечего, - это он мне объяснил потом, - И от мыслей о своей судьбе отвлекает.
        Мужики же угрюмо молчат, боясь еще раз что-то неправильно сделать и усугубить свое положение лишними разговорами.
        Однако, когда я смог как-то рассказать воину о захвате крепости и гибели всех ее защитников, он сразу повеселел и высказал авторитетное мнение, что теперь его вернут в строй, а суд не состоится.
        Через пару дней, когда меня забрали на дознание, я уже обогатил свой разговорный язык еще полусотней слов и смог внятно объяснить паре коренастых и сумрачных мужиков свою историю.
        Однако, они мне не поверили, как не верят, похоже, никому сразу, отвесили несколько серьезных зуботычин и даже попинали своими подкованными сапогами немного для острастки.
        Я уже собрался было перестать давать себя лупить, а отвесить как следует им в ответ, только, про такое начало дознания меня уже предупредил сосед по камере:
        - Бьют всех, потом уже разговоры разговаривают. Терпи, здесь иначе не бывает.
        Только потом дознатчики залезли в мой мешок и долго рассматривали мою одежду, рабочую униформу сантехника из синтетических тканей и с яркими вставками. Впрочем, даже карманы повергли их в шок, невиданное здесь дело.
        После этого меня снова посадили на табурет и уже вполне вежливо зафиксировали мои слова даже на бумаге.
        - Начальство с тобой решать будет, - так мне и сказали в конце допроса, - Мы тебе верим, чужеземец.
        Учитывая, что обоих крестьян за мелкое воровство вообще принесли под руки и бросили на пол в бессознательном состоянии - лучше здесь даже по мелочи не брать чужого.
        И по тому, какая казнь ждет серьезных душегубов - в плен властям сдаваться тоже нет никакого смысла.
        Пока я отлеживался после побоев учеба моя продолжилась. Когда через местную шестидневную неделю нас начали привлекать на стены крепости, чтобы выносить раненых и убитых, я уже общался и понимал команды более-менее.
        Примерно, как совсем темный и неразвитый крестьянин из глухого угла.
        Еще через неделю, когда половина защитников крепости оказалась на том свете или в лазарете от стрел орков, а я уже сносно стал разговаривать, всем находящимся под следствием и даже осужденным предложили вступить в стражу, чтобы искупить своей кровью вину перед Империей и ее жителями.
        Судя по потерям профессиональных солдат, это такой себе шанс получался, дай бог сможет выжить один новобранец из пяти.
        Я вступил и подписал контракт, кто-то остался сидеть и ждать, только, и их привлекали постоянно на стены, они так же гибли, совсем не готовые к тому, что их там ждет.
        Даже моего небольшого опыта вполне хватило, чтобы вести себя обдуманно и осмотрительно, не подставляться под стрелы и оказаться в числе тех полутора сотен воинов, которые смогли увидеть долгожданное зрелище ухода орды обратно в свои степи.
        Все, время наряда, сегодня особо медленно тянущееся, закончилось.
        Пришла смена, мы возвращаемся в караулку. Я сдаю служебное оружие, доспехи, тоже казенное обмундирование и достаю из мешка принесенную заранее одежду, отшучиваясь от приятелей.
        Теперь я могу носить вещи, подчеркивающие мой статус воина в отставке, однако, покупать все придется за свои кровные.
        Пришлось бы, однако, с тех же орков и погибших товарищей уже столько всего набрано, столько барахла и тех же кинжалов, что думать про такое не приходится. Даже неуставное копье длиной в два с лишним метра из дорогого здесь дерева ценной породы у меня уже припасено для будущей жизни.
        Так то все имущество погибших, кроме казенного добра, передается его семье, если она официально зарегистрирована в том же храме. Однако, молодые парни первого срока службы еще не успели многие ни с кем обручиться и зажить, как муж с женой.
        Поэтому все оставшееся после них поступает в когорту, а там уже разыгрывается или выкупается кем-то из нас, если что-то особенно приглянулось. Так я уже выкупил за небольшие деньги несколько оставшихся трофеев, показавшихся мне необходимыми для дальнейшей жизни.
        Ну, больших-то у меня еще и нет, приходится жить на свое денежное довольствие и еще монеты с продажи некоторых трофеев, типа сувениров.
        Все же моя когорта два раза совершала ночные вылазки в лагерь орков, успела немного пограбить обозы с теми же трофеями, которые набрали нелюди до этого. Пусть и вернулось с этих вылазок не больше половины воинов, зато, все тащили полные мешки всякого разного добра.
        Оказалось, что при низких температурах нелюди становятся медленными и довольно бестолковыми, если снять дозорных, можно как следует порезвиться, пока они очухаются спросонья и смогут сражаться в полную силу.
        Все, я теперь - свободный человек и мужчина в самом расцвете сил.
        Свободный - насколько может быть свободным мужчина с оружием в руках в такой Империи, обложенный с головы до ног всякими инструкциями и параграфами.
        В небольшой комнате в одном из домов в центре города меня встречает моя подруга Альма, молодая смуглая девчонка, вдова одного из молодых парней. Мы ужинаем простой едой при свече и ложимся спать на чем-то, похожем на полати.
        Ох, не весела жизнь простого народа в средневековом городе. Никаких развлечений, кроме еды, продолжения рода и зрелищ выступлений бродячих артистов вперемешку с частыми казнями.
        Сегодня я в приподнятом настроении и поэтому активно гоняю ее по нашему ложу, переворачивая и так и так.
        Хорошо уже обучил подругу половому вопросу, с высот своей продвинутой цивилизации.
        Делать то больше особо нечего, да и поговорить с деревенской девчонкой на разные интересующие меня темы не выйдет. Она еще ничего, кроме своей деревни и крепости не видела, зато, очень чувственна и неутомима в постели по своему бабскому делу.
        Это мне в ней и нравится, только, уйду я из города-крепости по своим планам через пару дней и, значит, оставлю ее кому-то из своих приятелей. Как переходящий приз и с лучшими рекомендациями.
        Как раз с пристани идет попутная скуфа, везет присланных из соседних частей Империи рабочих, нанятых восстанавливать уже забранную снова под человеческую власть ту самую крепость, в которой я стал свободным.
        Вот этой оказией я и собираюсь воспользоваться.
        Глава 16
        На следующий день с утра я в одиночестве гуляю по Датуму, по продуктовому рынку на его центральной площади.
        Альма отправилась на работу, шьет военную одежду по двенадцать часов в день вручную, такие здесь реалии жизни средневекового города и возможности карьеры для женщин.
        Платят ей очень мало, все же в городе не одна сотня лишних женщин, а с работой все очень печально обстоит, такие издержки небольшого города на краю Империи. Все, что нужно сюда привозят и только на военных можно что-то заработать.
        Пора прикупить еды на мою поездку, завтра очень рано с утра моя скуфа отходит, нужно там появиться сегодня, чтобы не забыли про меня.
        Хотя, в такие поездки по реке всегда с удовольствием берут опытных воинов, лишний защитник на борту никому не повредит. Разъезды нелюдей все еще замечают около самой реки, пусть они и ведут себя вполне спокойно.
        В этот раз я плыву с группой знакомых егерей, они первыми будут обследовать территории вокруг Теринола, как далеко от города теперь находятся племена орков.
        Они, конечно, сильно потрепаны своими успешными штурмами фортов и неуспешным главной крепости, только, начальство начинает серьезно побаиваться непонятных нелюдей, поэтому хочет знать про их намерения и диспозицию как можно больше.
        В принципе, за четыре прошедших месяца степняки больше не доставляют серьезных проблем, все же потрепали их здорово. Только, безопасность для крестьян вокруг фортов еще не скоро станет полной.
        А может уже и никогда в ближайшее время, если нелюди решат и дальше воевать с людьми, постоянно разоряя свою сторону реки.
        Тогда Империя уже не сможет отделаться так дешево, всего восемью сотнями в основном начинающих свой боевой путь воинов. Восемь сотен воинов на триста километров степи вдоль реки. Придется присылать многотысячный экспедиционный корпус, чтобы сурово бить и уничтожать стойбища нелюдей.
        Еще устраивать тотальное сожжение половины всей степи, как это практикуется с незапамятных времен, чтобы привести орков в чувство.
        Торговцы на рынке уже давно выставляют товар без ограничений, которые на них наложили на время осады города, поэтому цены ползут вниз. Продукты начинают поступать в город полной грудью, ведь нелюди смогли серьезно жечь дома и урожаи только на этой стороне реки, где еще людей живет и работает относительно немного.
        Небольшие группы нелюдей переправлялись на другую сторону Станы, однако, далеко от берега не удалялись.
        Да и крестьяне смело встают на защиту своих посевов и огородов с тем же рогатинами и вилами в руках. В таких неспокойных местах остается жить и работать немало бывших воинов, они хорошо вооружены и могут послужить объединяющей основой для своих робких соседей.
        Может, догнать и победить в бою десяток нелюдей они и не могут, однако, отстоять свое добро вполне возможно, если есть несколько опытных людей, бывших воинов.
        В отличии от остальной перенаселенной Империи, около Дикого поля земли хватает всем, из-за воды случаются, конечно, споры в особенно засушливые годы.
        Все же жизнь здесь гораздо привольнее, налоги меньше, пусть цена зерна с овощами тоже невысока при закупке имперскими закупщиками. Зато и урожаи можно снимать с грядок круглогодично. Пусть зимой не так жарко раскидывает лучи светило, все же настоящие морозы бывают редко.
        Я пока собираю себе продукты на пару недель пути, беру с запасом, рассчитывая все же обернуться гораздо быстрее. Или закупиться дальше по дороге.
        День можно сказать отдыха на скуфе до Теронила, потом пару дней, чтобы добраться до кургана.
        Дело это, конечно, не простое, однако, туда я могу добраться с теми же знакомыми егерями. Один бы точно не пошел за инструментами, жизнь еще дорога. А так, со знающими людьми вполне могу себе позволить прогуляться к знакомому кургану.
        Там я рассчитываю забрать свой ящик с инструментами и сразу же выдвигаться обратно. Всего-то день обратного пути до крепости-форта, там уже или жду попутное судно или нанимаю лодку, чтобы подняться вверх по реке.
        Вопрос - куда потом возвращаться, сюда и дальше в Империю или же направиться в Вольные баронства, остается актуальным и не решенным до сих пор. Ибо, информации про те земли я смог добыть совсем немного, прошаренные в таких делах купцы такими знаниями не делятся, аристократы - тем более не станут разговаривать, они тут очень такие с гонором.
        Мои приятели про земли в верховьях реки знают все на уровне - «одна бабка говорила», поэтому помочь не могут ничем.
        Получается, что только на месте я могу определиться с будущим своим маршрутом, куда дальше направиться. Тем более, придется мне очень много интересоваться и расспрашивать встречных-поперечных, пользуясь своим статусом воина.
        А интересует меня простой вопрос - где здесь, чтобы недалеко от Станы мог бы человек с определенными знаниями из моего мира спокойно остановиться и заняться умеренным прогрессорством в рамках законности.
        Недалеко от реки, чтобы не ехать очень долго от основной транспортной артерии всей Империи.
        Требуется иметь рядом рудники и вменяемого хозяина земли для кое-какого производства.
        С одной стороны - мне необходимо двигаться в столицу, там основные производственные мощности Империи и лучшие инженеры с самыми передовыми ремесленниками.
        С другой - я для них никто, а здесь с этим делом все очень строго и определенно. Поэтому лучше сначала добиться определенных успехов в производстве, чтобы появиться в столице уже с немного известным именем и авторитетом знающего много чего интересного человека.
        Да и денег у меня на жизнь в столице Империи явно недостаточно, она там очень дорогая. С десятком золотых монет не стоит штурмовать великий город, можно очень огорчиться, попав за долги в лапы к местным ростовщикам.
        Рабства в Империи не существует номинально, однако, оказаться в долговой яме вполне возможно.
        Это здесь, на окраине цивилизованного мира десять золотых - солидные деньги, где продукты почти ничего не стоят, в житнице Империи.
        Там денег хватит на три месяца скромной жизни и что делать потом чужеземцу?
        Кташ слезам не верит, образно говоря.
        Да и нет у меня уже десяти золотых, нужно купить еды, оставить немного денег Альме и парням проставиться, останется всего пара полновесных золотых монет в щегольском трофейном кошеле.
        Поэтому я и собираюсь пару лет что-то изобретать и производить, наладить выпуск нужного людям и торговцам товара под своим брендом. В той же Империи для этого денег в десятки раз больше потребуется только на одни взятки, без которых тут даже вода по пустому руслу не потечет.
        Оставив четверть денег на рынке, еще четверть я потратил со своими приятелями в нашем любимом трактире «Черный орел».
        Попивая местное мутное пиво, пахнущее ржаным хлебом, я постоянно выслушиваю упреки от приятелей:
        - Серин, ну какого дьявола тебя несет куда-то? Служил бы с нами, как парень, авторитету у тебя хватает, чтобы командовать этими молодыми щенками, - ругается на меня мой приятель, осторожный и трусоватый до схватки Никорил.
        До начала боя он потеет и мандражирует, однако, как только завертится смертоубийственная карусель, сразу превращается в расчетливого и беспощадного воина.
        Ну, не понять ему, что меня тащит из местного захолустья заурядной крепости на краю Дикого поля. Ему то здесь все очень по нраву.
        - Жратва и бабы везде одинаковы, чего дальше искать лучшей доли? - я спорить точно не собираюсь с ним.
        Рассказывать про свое предназначение и имеющиеся знания, вещи абсолютно непонятные моим приятелям - только поссориться с ними.
        Может, мы никогда больше и не встретимся, только, я лучше расстанусь по - приятельски с первыми друзьями в этом мире.
        Которым я прикрывал спину и спасал жизни, и они мне аналогично.
        Напоследок одаряю всех друзей подарками, сегодня с нами четверо, двое еще в наряде и с ними я уже попрощался днем.
        Парни отдариваются тоже всякими мелочами, такой уж тут обычай, что-то оставить из вещиц на долгую память о себе. Какое-то интересное трофейное колечко, хорошую флягу или что-то из ножей. Тут с этим делом предрассудков нет совсем, ножи часто ходят по кругу и бывает так, что возвращаются к своему хозяину в итоге.
        В конце застолья Никорил провожает меня до нашей каморки, где я почти официально представляю его своей подруге и сообщаю ей, что мой хороший товарищ и непобедимый воин присмотрит за ней после моего отъезда.
        Альма ничего не имеет против, раз я уезжаю далеко, тем более, она его знает и часто видела раньше. Остается при ней парень нормальной внешности и хозяйственный очень, все у него к рукам прилипает в нашем нелегком ратном деле. Настроен на долгую совместную жизнь, за таким не пропадешь в местной суровой жизни.
        Больше от мужика в этом мире ничего и не требуется, а Альма уже давно приятелю приглянулась своей статью и быстрыми черными глазами, ну и я даю девке лучшие рекомендации в постели.
        Оставляю девушке оставшуюся половину монет на будущее, получаю от нее усиленную благодарность, а рано утром целую ее напоследок и, подхватив мешки и оружие, выхожу на улицу.
        На причале уже заканчивается погрузка стройматериалов и рабочих, вся команда егерей уже на борту, я под одобрительные крики демонстрирую мужикам бочонок самого дешевого вина. Теперь поплывем, как господа, размахивая кружками и глядя на пробегающие мимо нас красоты реки.
        К счастью, с утра поднялся ветерок, задувающий в паруса скуфы, поставленные в максимальном варианте, поэтому помогать гребцам в их нелегком труде не приходится. Вообще, здесь обычно задувает утром и днем от далекого моря в сторону гор, а вечером, наоборот, с гор дует к морю. Поэтому речным мореходам приходится придерживаться такого расписания своих рейсов, чтобы гребцы совсем не умирали на веслах, выгребая против течения и встречного ветра.
        В срочных случаях так и происходит, тогда пассажирам, особенно таким крепким, как мои приятели егеря, приходится тоже к веслам прикладываться.
        Но, сегодня не такой день, мы спокойно радуемся жизни, теплой погоде и хорошей компании до самого Теронила, к которому уже подходим в наступающей темноте, с зажженными фонарями на носу скуфы.
        С причала нам сигналят так же, потом следует быстрая выгрузка людей и грузов. Скуфа разворачивается и сразу же уходит назад, в свой порт приписки, чтобы за ночь на попутном течении и ветерке дать отдохнуть гребцам.
        В крепости уже есть гарнизон из полусотни стражи, тех самых еще неопытных по местным реалиям новичков, поэтому им даже запрещено выходить за границу города, пока егеря не проверят окрестности.
        Мы же выгрузились всей нашей командой и идем размещаться в те же самые дома, где до захвата города ночевал я сам.
        Видно, что они все разгромлены, все, что можно сжечь - сожжено, везде нагажено. Захватившие крепость звероящеры сделали все, что смогли, чтобы людям сложнее было вернуться.
        Учитывая, сколько они оставили своих под стенами, вообще непонятно, в чем смысл такой массовой гекатомбы из сотен нелюдей. Если это только не попытка возродить своего лишившегося сил бога, которого нелюди потеряли примерно сто пятьдесят местных лет назад.
        Теперь, когда я немного больше понимаю в местной религии, это кажется мне самым верным объяснением этих непонятно зачем нужных жертв.
        Оголодавшие клопы постоянно атакуют меня, пока я не подкладываю по совету соседа-егеря под одежду местную разновидность полыни, которую они на дух не переносят.
        Рецепт производства абсента я смутно помню, поэтому внимательно изучаю утром саму траву и ее название, чтобы знать, что и где искать. Даже кустик оставляю на память в мешке.
        Проснулся уже поздно, от запаха свежей каши в котле. Один из егерей остался со мной, и кашу варит, и наблюдает со стен, что тут видно, в мою мини подзорную трубу. В основном из-за нее меня и взяли в экспедицию, даже обещают помочь с походом до кургана, редкая здесь вещь и дорогая очень.
        Мне она досталась после смерти одного конкретного такого воина из нашей когорты, который до момента ареста кажется, пиратствовал на реке. Есть тут такой довольно нечасто встречающийся вид бандитизма.
        Вот и редкая подзорная труба оттуда, по-видимому, взялась.
        Шайку его егеря разгромили, он смог убежать и пустился в бега, даже добрался до нашего захолустья, где с кем-то подрался и кого-то побил сильно. Вот и попал в местную тюрьму, откуда отправился прямиком на стены отбивать приступ. Хорошо воевал, редкой смелости оказался мужчина, только, не смог стрелу в голове пережить, ибо, во время такой осады выживают не смелые, а самые осторожные и еще очень удачливые воины.
        Барахло его мы затрофеили, а найденную в нем трубу подзорную выкупил я, отдал приятелям все деньги и еще в долги залез из-за нее. Все равно вышло недорого по сравнению с настоящей ценой для понимающих людей.
        Уже тогда подумывал, как мне до инструментов добраться, а такая штука, пусть и всего с троекратным приближением, дает реальные шансы первым разглядеть врагов на плоской поверхности степи. Увидел первым врагов, спрятался и всегда можешь их иметь в виду, куда они едут и прочее.
        Как говорится - информация золото и еще спасение своей жизни
        Сам я решил, не спеша расслабиться, пока у меня сегодня день свободный от всяких хлопот. Парни пошли разведку вести около крепости, пока не отходя от нее далеко. Свежие следы орков ищут и присматриваются к новому театру боевых действий, их сюда из Датума перекинули на время.
        Проверить, далеко ли орки ушли и нет ли у них тут лежек для наблюдения за крепостью.
        Целый день я расслабленно загорал на стенах, время от времени рассматривая в подзорную трубу окрестности.
        К обеду вернулись наши, оставив пару своих в засаде. Есть у егерей такие плащи, искусно обшитые травой, что, пока на такого не наступишь - не поймешь, что это человек лежит. Еще и шапки, полностью повторяющие торчащий пучок травы, чтобы наблюдать вокруг спокойно.
        Вот, в таком защитном обмундировании и лежат наблюдатели, пытаясь переглядеть тех же орков.
        - Ну, что там? - спрашиваю я главного егерей.
        - Да чисто все, на треть дневного перехода ничьих следов не видно, - негромко отвечает он мне тихим голосом по привычке.
        Треть дневного перехода - это по-нашему, километров пятнадцать, солидное расстояние.
        До кургана километров шестьдесят или немного меньше.
        - Значит, завтра выходим?
        - Да, проводим тебя на один дневной переход, там и подождем обратно, - сообщает он мне свое решение.
        Видно, что уже переговорил со своими и они решили единогласно разведку до кургана мне доверить.
        Им как раз до него нужно разведать, только, чего лишнего рисковать и ноги в жаркой степи сбивать, когда мне все равно в ту сторону.
        - Хорошо, - соглашаюсь я, - Только выдайте мне плащ под степь и шапку такую же.
        Надеюсь, с такой маскировкой и трубой под рукой, я смогу заметить врага первым. Заметить и спрятаться не отходя далеко.
        На этом и сошлись, я даже прошелся с егерями до оставленных для наблюдения воинов и не смог их найти с пяти метров, хотя, знал что они где-то рядом. Да, реально мастера маскировки, мне до них далеко, однако, захочешь выжить - не так раскорячишься.
        Рано утром мы вышли небольшим караванов в степь, я оставил все свои вещи на хранение в казарме, взял с собой только копье и большой запас воды.
        - Там же около кургана источник есть! - удивился я рекомендации очень сильно запастись водой, - Там и наберу.
        Я же помню, что нелюди наполнили около жертвенного камня несколько десятков бурдюков.
        - Ты, это, лучше никому о таком знании не говори, - тихо ответил мне почти мой тезка, Серонил, старший команды егерей.
        - А что такое? - не понял я.
        - Нет там официально никакого источника, курган есть, столбы тоже и камень здоровенный лежит, похожий на жертвенный.
        - Да как же, при мне воду наливали орки, когда женщин в жертву принесли? - так же тихо спрашиваю я мужика.
        - Он воду дает, когда жертву приносят, и больше никак, - объяснил мне Серонил.
        Обалдеть, точно так и вышло, теперь я все понял. Значит, кровавые жертвы своему богу запускают выдачу воды, не только лотерея привлекают звероящеров к кургану.
        Шли весь день, быстро и уверенно, хорошо, что сейчас время начала весны в степи, трава еще не начала расти и совсем не так жарко, как станет через месяц, когда пойдут весенние дожди.
        За пару часов до полного заката Ариала я рассмотрел в трубу очертания знакомого кургана.
        Такая же плоская вершина и две каменные стены, тем более, он один такой здесь, парни об этом точно знают.
        Егеря остались в этом месте, там небольшая ложбина и можно устроить укромный лагерь, я же пошел дальше быстрым шагом, почти побежал, чтобы успеть добраться до самого кургана.
        Переночую там, лежа на склоне в своем маскировочном плаще, заодно понаблюдаю ночью, не жгут ли где-то рядом костры нелюди. Есть и такое задание у егерей, у них главное - обнаружить врага и доложить об этом начальству.
        Оставшись, конечно, самим живыми.
        Сейчас, в сумерках - самое безопасное дело добраться до кургана, нелюди уже не катаются в такое время без лишней необходимости, поэтому я почти бегу, иногда останавливаясь рассмотреть дорогу впереди. Если я сам влечу в темноте в стойбище нелюдей, меня уже никто не спасет.
        Уже небо из розового превратилось в серо-голубое, наступила почти полная темнота, когда я вышел точно на склон кургана и начал подниматься на него.
        Теперь мне придется переночевать здесь, без ориентиров в степи сразу же заблудишься, если не прожил тут всю жизнь, как звероящеры.
        Однако, поднявшись на знакомую площадку в полной темноте, я похолодел от внезапного открытия. Даже без подзорной трубы видно с той стороны, откуда я пришел, несколько огоньков костров.
        - Что же это за хрень? Почему их столько и почему орки оказались где-то там, где ночуют парни?
        История повторяется, опять я оказался на кургане, вокруг злобные нелюди и еще они отрезают мне путь к людям.
        Один костер я ожидал увидеть, в самом плохом случае, а тут их четыре, все они в той стороне и отрезают мне дорогу для возвращения.
        Наощупь в темноте я нашел место, где спрятал ящик и, немало удивившись, обнаружил его на месте.
        Даже проверил фонарик, уткнув его в низ ящика и радостно вздохнул, алкалиновые батарейки еще не разрядились до конца.
        - Так, с первыми лучами Ариала начинаю наблюдение вокруг кургана, потом очень не торопясь выхожу из окружения, - решаю я про себя, - Парни и сами обнаружат столько костров, значит, вряд ли останутся меня ждать. Понятно, что своя рубашка ближе к телу, поэтому не стоит мне на них рассчитывать. Буду спасаться сам, теперь я серьезно вооружен и очень опасен именно для этих заторможенных нелюдей, уже не один десяток заколол именно в личных схватках.
        Да, у меня есть все, чтобы маскироваться, как нужно, запас воды на пару дней. Одно мне усложняет путь к крепости - тяжелый ящик с инструментами, однако, я именно из-за него здесь оказался. С таким разнообразным полезным добром путь к жизненному успеху окажется гораздо проще, если я, конечно, выживу завтра и доберусь до крепости целым и невредимым.
        Ночь прошла беспокойно, сон постоянно прерывался, ладно, хоть в этом плаще реально тепло спать даже на холодной земле, положив рядом свое длинное копье. Спать я устроился, спустившись с кургана и отойдя на сотню метров в сторону от проходящей перед ним дороги.
        С самого раннего утра я принялся вести наблюдение в трубу, однако, никого не увидел. Потом обошел курган, немного постоял около жертвенного камня, разглядывая его и ища взглядом источник.
        Его я нашел по густой росе, которая выступила на камнях, которым источник отделан.
        Потом я поднялся на курган, разглядывая все вокруг себя. В утренней дымке ничего криминального не видно, поэтому я собрался занять позицию сбоку от верхушки кургана, что бы после скорого рассвета продолжить наблюдение.
        Инструменты вместе с ящиком я отнес подальше в сторону, заодно переложил их приготовленной тканью, чтобы они не звенели при быстрой ходьбе и не демаскировали меня.
        Теперь стою за кустами, жду, когда совсем рассветет, приготовил пару мест для наблюдения за той стороной, где ночью горели костры.
        Как вдруг за спиной у меня зашуршало и волна ужаса прокатилась по позвоночнику.
        Кажется, я опять облажался и нелюди зашли ко мне сзади! Сейчас дадут по затылку и прощай жизнь!
        - Ничего, живым они меня не возьмут! - я резко схватил копье и в прыжке развернулся навстречу угрозе.
        Однако, никаких звероящеров тут нет, а на площадку через кусты протиснулся блекло рыжий кот странно знакомого вида.
        - Охренеть! Мурзик - это ты? - только и смог я спросить очень похудевшую в талии животинку.
        Глава 17
        Зачем я спросил кота, бессловесное животное - да от сильного потрясения!
        Давно уже попрощался с ним, еще в тот первый страшный день и не ожидал когда-либо увидеть снова.
        А тут, в такой опять напряженный момент моей жизни - Мурзик появляется на том самом месте, как ни в чем не бывало. Когда я снова оказался на кургане, вокруг очень неожиданно для меня бродят толпы орков-людоедов.
        Я, конечно, здорово возмужал с тех пор, убил беспощадно и с превеликим удовольствием десятков пять звероящеров. И камнями со стен, и копьем в стычках под стеной по время выходов.
        Однако, такую толпу в десяток этих рыл в одиночку не потяну.
        Хорошо, что у нелюдей есть правило - при любой возможности сражаться лицом к лицу. Стрелами они засыпают стены, потому что считают прячущихся там воинов просто трусами, до которых не могут дотянуться достойным оружием.
        Сильно Мурзик исхудал, уже не лоснится, как раньше. Шерсть, конечно, выгорела под беспощадными лучами Ариала, стала блекло рыже-серая.
        Ну, это возможно из-за пыли и грязи, искупаться то здесь точно не где, да и дождей давно не было.
        А вот с водой для попить или полакать вопрос можно как-то решить, росы на камнях источника вполне хватит напиться такому животному. Только, напиться один раз, после подъема светила она исчезнет как…
        Вот, забыл уже, с чем хотел сравнить.
        Неужели он один раз в день только пьет?
        Мурзик тем временем замер на месте, похоже, он стал очень недоверчив, однако, все же распознал свое имя, которое здесь никто сказать не может априори.
        - Мурзя, Мурзя, - еще раз я напомнил коту о себе и отвернулся на несколько секунд, чтобы рассмотреть горизонт в трубу, как почувствовал что-то знакомым холодком вдоль спины.
        Так, видна россыпь точек на краю видимости, значит, несколько нелюдей держит путь к себе домой и проедут мимо кургана.
        Будет это не скоро еще по времени, до врагов километров пять, не меньше.
        - Что же, хорошо, что между мной и крепостью остается дикарей поменьше. Да и егерям будет проще отбиться, даже, если орки их обнаружат.
        Придется уйти подальше в степь со стороны жертвенного камня, чтобы хорошо рассмотреть, куда проедут нелюди и что они будут делать рядом с камнем.
        Я достал пару увесистых полосок вяленого мяса из мешка и положил на землю, деликатно отойдя за угол каменной стены для наблюдения за второй стороной света.
        Мурзик одним прыжком оказался около угощения и проглотил его в долю секунды. Сильно голодает котейка, похоже, в такой внешне немного безжизненной степи. Однако, выучился добывать себе еду сам, всяких грызунов и насекомых ловит, главное - это то, что прожил тут уже несколько месяцев один и не сдох.
        Похоже, всяких крупных хищников, то есть, крупнее него самого тут нет, какой-нибудь степной лисицы или даже волков.
        Может, просто прячется умело, убежал же он как-то от нелюдей. Или сразу тогда или уже когда они возвращались через пару месяцев обратно.
        Как кот может найти место, где он обнаружил себя после той жизни, которую уже и не помнит? Где жил очень любимым, благополучным и упитанным котом?
        Вскоре я, рассматривая вторую сторону, обнаружил Мурзика около своей ноги, дал ему понюхать свои пальцы и несколько раз погладил кота, после чего снова выдал пару полосок мяса. Еда пропала опять мгновенно, а я обошел всю площадку по кругу, рассматривая остальные стороны света.
        Прямо, как специальный пост для наблюдения вокруг устроен этот курган, все же пятнадцать метров высоты над бескрайней ровной степью - это реально большое преимущество для наблюдающего отсюда.
        Больше пока никого не видно, зато, едущие от крепости фигуры звероящеров стали вполне различимы. Там их восемь или девять рыл сюда приближается, лучников несравненных. Воевать мне точно не стоит, поэтому я спокойно пошел прятаться, пройдя мимо источника.
        Мурзик отправился следом за мной, стараясь все время потереться об мою ногу.
        Да, соскучился котейка по живому и доброму человеку, это явно видно, вон как ластится ко мне.
        Еще сразу определил, как через час после рассвета роса высохла напрочь, как я и предполагал. Зато я налил воды в камень, похожий на тарелку, заметив, что Мурзик пришел сюда за мной.
        Кот снова удивил меня своей разумностью, присосался к воде как человек прямо и высосал ее всю досуха. Видно, что научился ценить живительную влагу и не пропустит ни капли мимо. Даже влажный камень весь вылизал досуха.
        Выходит, что пьет он здесь раз в день, а потом приходится терпеть животному целые сутки. Ну, может, еще где-то у него источник есть, рассказать все равно не может. Может только показать своим личным примером.
        Помня, как людоеды почтительно относились к этому месту, я именно от жертвенного камня повернул в степь и отошел подальше, чем думал раньше.
        В основном из-за кота, раз уж он от меня не отстает, найдя привычно пахнущую родственную душу, поэтому придется занять позицию подольше от дороги и кургана.
        Ушел почти на добрый километр, чтобы спрятаться с гарантией и мне, и коту. Наблюдать в трубу с такого расстояния не проблема.
        Присел в подходящий по размеру провал почвы, выставил голову с маскировочным кустом засохшей травы и принялся наблюдать, прикрывая ладонью стекло, чтобы не пустить солнечного зайчика в глаза нелюдям. Они таким делом очень заинтересуются. Наружное стекло в подзорной трубе закреплено на самом краю, почти без кромок, сразу выдаст себя без дополнительных мер предосторожности.
        Мурзик дисциплинированно сидит рядом, вскоре еще получил порцию мяса, съел ее уже неторопливо и тут же завалился спать в моей тени.
        Видно, что сильно обожрался по своим нынешним трудным временам, теперь решил не отказывать себе во сне. Когда можно спать рядом с кем-то привычным, кто за тобой присмотрит и покормит.
        Орки появились через полчаса, подъехали к жертвенному камню, слезли с гиеноконей и дисциплинированно простояли минут десять перед камнем, наклонив свои бошки. Коренастых фигур оказалось восемь, такое боевое звено нелюдей возвращается в родное племя.
        - Ну, точно молятся тем или иным образом своему богу, - пришло мне в голову.
        - Зачем они только тут отираются? Раньше такого никогда не случалось, разбитые остатки убирались на свои пастбища и до сбора новой орды не беспокоили людей. так все егеря мне рассказывают.
        Когда они скрылись из виду, я поднялся и задумчиво посмотрел на кота. Видно, что животинка готова и дальше жить при мне, только, пятьдесят километров он точно не пройдет. В принципе, сам не готов его тут оставить, единственную родственную душу.
        Вполне возможно, что и электрик пропавший сюда же переместился, только, шансов на то, что он выжил и что мы сможем встретиться - ну сильно меньше одного из тысячи.
        Потом добрался снова до площадки, рассмотрел все вокруг в нее и не обнаружив ничего интересного, спустился к спрятанному ящику.
        - Придется тебя нести Мурзик, - сообщил я коту и приготовил ему место в ящике с инструментами, переложив половину железа в мешок. Связал их между собой, чтобы нести на плече без использования рук.
        Теперь у меня в одной руке копье, во второй подзорная труба, на плечи давит солидный груз, хорошо еще, что Мурзик теперь весит не десяток кило, а всего четыре.
        Одна кожа да кости от него осталась после такого экстремального выживания в новом мире, около страшного кургана.
        Я забираю сильно вправо, стараясь обойти виденные ночью костры. Орки должны подтянуться к крепости, раз они выполняют тут какое-то задание выживших старших. Костры в ночи можно увидеть только со стороны кургана, в крепости про них и не догадываются.
        - Неужели ждут момента, чтобы внезапным ударом снова взять полуразрушенную крепость и перебить небольшой гарнизон вместе с рабочими мужиками? Показать людям, что восстановить Теринол больше не получится.
        Выйду просто к реке, по ней доберусь до крепости, поэтому ориентируюсь на светило и вид кургана позади меня. Кот прикорнул на раскачивающемся ящике и счастливо дрыхнет, найдя теперь ответственного за свое питание и всю жизнь.
        Через четыре часа я добрался примерно до района, где оставались егеря и теперь двигаюсь очень осторожно, не убирая трубы от глаз.
        И не зря, вскоре я разглядел очень издалека двух нелюдей, постоянно мелькающих на краю какой-то ложбины, то поднимающихся повыше, то пропадающих где-то внизу.
        - Чего это они там делают? И ложбинка эта похожа на ту, в которой егеря остались меня дожидаться. Там она должна быть, это точно.
        Я поворачиваю в сторону подозрительного мельтешения и вскоре могу подробно рассмотреть, что эта пара нелюдей на глаза мне попадается только одна, а заняты они, скорее всего, примитивной мародеркой, что-то переворачивают, снимают и складывают.
        Еще пара гиеноконей видна рядом, считай, еще два серьезных соперника, если звероящеры успеют запрыгнуть на них. Этого им позволить никак нельзя.
        Только, я с ними, с такими лошадками, уже встречался на узкой дорожке, и хорошо знаю, что в отличии от звероящеров хищные лошади не переносят боль и раны так невозмутимо. Стоит полоснуть по морде острием копья, как тварь сразу же бросается в сторону, вываливая своего всадника прямо на копья.
        Широкий ромбовидный наконечник заточен до почти бритвенной остроты у меня со всех сторон, чтобы наносить раны на обратном движении и при ударе наискосок.
        Опасны гиенокони под управлением нелюдей, вот тогда могут стоптать и страшными, акульими зубами схватить на ходу. Однако, на ощетинившийся копьями строй не бросаются, берегут себя, как нормальные хищники, очень нелюбящие, когда им делают больно.
        Вот козлы-единороги бросаются, в лаве они гораздо опаснее, хорошо, что сам я еще ни разу не стоял в когорте и не ждал страшного удара несущихся толпой звероящеров. Такая тактика используется только в том случае, когда отряд людей застигнут в степи на ровном месте и бежать уже нет никакого смысла. Остается только подороже продать свои жизни солдатам.
        - Мародерят, понятно, моих приятелей егерей. Всех или только некоторых. Хорошо, что только двое орков здесь осталось, хотя - это не точно.
        Впрочем, с парой нелюдей я справлюсь, только, придется их отрезать от своих лошадок и луков, поэтому нужно зайти с другой стороны.
        В трехстах метрах я оставляю мешок и ящик лежать на земле, Мурзик проснулся и внимательно смотрит по сторонам. Сам подхожу к ложбинке, гиенокони теперь обращают на меня пристальное внимание, а когда я уже оказываюсь в двадцати метрах от края ложбины, рядом с ними, начинают призывно стонать-завывать, сигнализируя своим хозяевам, что рядом появился чужой.
        Хорошо, что луки торчат около седел, сейчас людоедам не дотянуться до них.
        Из ложбины появляются две башки, изучают обстановку и почему встревожились гиенокони, потом исчезают сразу, рассмотрев мою одинокую фигуру. Понятно, подбирают брошенное оружие и обсуждают, как напасть на одного врага.
        Подумать, почему я так смело подошел именно к ним - на такое степные орки не способны в принципе.
        Я начинаю бежать и оказавшись рядом с вытянувшейся в мою сторону хищной мордой ближней твари, рубящим ударом достаю ее по длинному носу.
        Зверь отпрыгивает, визжит и срывается с места, вторая гадина отбегает за ним, испуганная рычанием от боли своего собрата.
        Первый орк, еще зеленоватого цвета, то есть, совсем молодой, выбегает прямо на меня, второй норовит забежать сбоку, оба размахивают копьями со всей имеющейся силенкой.
        Хорошо, что молодые попались, глупые еще, по морде плоской своей ни разу от людей не получали. Воспитаны на рассказах о подвигах своих собратьев и что любой звероящер всегда десяток людей победит.
        Если размахнется на всю свою великую мощь.
        Нет, чтобы луки доставать, хотят как богатыри со мной порешать.
        Вот и эти один за другим размахнулись, как положено, получили по проколотой шее и даже поначалу этого не заметили. Я просто сейчас совсем не рискую, мало ли удар у зверей пройдет или нога подвернется, товарищей тут нет, не поможет никто.
        Копье мое явно превосходит по длине обычное орочье, скорость нанесения ударов сильно быстрее, поэтому пол минуты маневров и несколько ударов расставляют все по своим местам.
        Орки валятся на колени, осознав, что дышать не получается больше из-за залившей раны крови, да и в груди и на лапах несколько глубоких дыр добавилось.
        Но, главное, из-за пробитого горла боеспособность нелюдей упала почти до нуля.
        Теперь, если только не оказаться с ними рядом, не спровоцировать на последний удар, можно спокойно дождаться, как они упадут на землю.
        Я пока отхожу от неподвижных звероящеров, чтобы заглянуть в саму ложбину.
        - Черт, - ругаюсь я, - Так и знал!
        Не ушли никуда егеря, все там лежат, в оказавшейся неожиданно вместительной ложбине. Даже считаю их всех, ведь они сложены с краю по одному и теперь смотрят неподвижными глазами с залитых кровью лиц на равнодушное светило.
        Да, на спинах лежат, все пояса и оружие сложены перед ними в две кучи, успели эти два орка отмародерить людей и приготовить…
        Да хрен его знает, к чему приготовить…
        Раз их тут всего двое оказалось, а тел наших парней десять.
        Ушли мужики не так просто из этого мира, в еще не разобранной куче нелюдей побольше будет, против десятка наших полтора десятка орков свалены пока кое-как. Как и принято относиться к своим мертвецам у этих уродов
        Хотя нет, двое лежат отдельно, похоже, что два серых вождя все-таки получили знаки внимания от выживших соплеменников. Или оказались родителями этих молодых орков, которых уже я победил, судя по совсем серой коже и еще зеленой у медленно умирающих нелюдей.
        Я уже привык сразу обращать внимание на цвет кожи звероящеров и всегда первыми стараюсь достать самых серых, а значит - самых опытных людоедов.
        Что случилось, можно примерно догадаться. Две группы нелюдей одновременно смогли атаковать обнаруженных егерей с двух сторон и снесли боевой порядок у тех своими гиеноконями, которые тоже валяются по всей ложбине. После этого схватка распалась на отдельные поединки, в которых оставшиеся в явном меньшинстве люди смогли перебить или тяжко ранить почти всех врагов, но и сами не смогли выжить. Тем более, два оставшихся сзади во время атаки молодых звероящера добили всех раненых безжалостно.
        Пока я рассматривал место сечи, оба нелюдя упали на спину, прощаясь с белым светом, я подошел к ним и еще раз проконтролировал каждого ударом в широкую морду.
        Живучие они очень, даже таких вроде умерших без контроля за спиной лучше не оставлять. Бывали уже случаи, когда покойники серо-зеленые оживали в самый неподходящий момент и еще умудрялись кого-то забрать с собой.
        Только, эти еще молодые совсем, таким подлым хитростям совсем не обучены.
        Лошади зубастые убежали на несколько десятков метров в сторону. Добить бы их, только, больше они меня не подпустят, хотя, и напасть побоятся. Но и отсюда не уйдут, тут им еды на неделю хватит, если не на две.
        Я спустился вниз и, немного подумав, вытащил чудом оставшийся целым лук, прихватил колчан и направился к животным, предварительно осмотревшись в трубу кругом.
        Был же еще один костер в ночи, одна стая нелюдей уехала обратно к своим стойбищам, две полегли здесь, еще одна должна где-то около крепости оказаться и наблюдать за ней. Если они сейчас появятся, я тоже смогу только помереть героически, отправив на тот свет еще пару звероящеров.
        А мне этого сильно не хочется.
        А хочется быстро разобраться с лутом, уже отложенным для меня двумя покойными мародерами, выбрать из него самое ценное, прихватить немного оружия, тот же лук с полным колчаном стрел и отправиться прямо к реке.
        До нее километров двадцать пять осталось, если напрямик, к вечеру дойду, только Мурзику придется своим ходом шлепать по степи, его вес уже явно лишний для моих плеч.
        Гиенокони подпустили меня на пятьдесят метров, только потом перебежали чуть в сторону, я натянул лук и расстрелял колчан целиком, попав по каждой твари раза по четыре.
        Обучение с луком и арбалетом я в крепости прошел, в скачущего наездника, конечно, не попаду. Однако, такие крупные туши с пятидесяти метров любой воин утыкает стрелами. Силенки натянуть как следует тетиву из жил тех же козлов у меня хватает, стрелы вонзаются в туши ничего не понимающих животных одна за другой.
        Надеюсь, теперь они подохнут до вечера, тогда тела парней останутся целыми, если я успею привести отряд из крепости завтра.
        Обижено визжа, зубастые твари еще раз убежали подальше, стрелы торчат в боках, ну и черт с ними.
        Я собираю оружие подороже и у наших, и у орков, еще быстро просматриваю все кошели на поясах и прощупываю сами пояса. У егерей нашлось пару десятков золотых, много серебра и немного меди.
        Всем погибшим мужикам я натягиваю капюшоны на голову и переворачиваю их на живот. Поможет на какое-то время от стервятников, чтобы лицо не расклевали и глаза целые оказались. Любят эти птицы почему-то именно с глаз лакомиться начинать, вот пусть на орках и пасутся.
        Собрался было набрать трофеев побольше с собой, однако, немного подумав, изменил планы.
        Поднял топор с широким лезвием, которым егеря выкапывают и готовят костры ниже уровня земли, отошел метров на двести от ложбины и найдя небольшую впадину, быстро выкопал яму длиной в полтора метра.
        Снова посмотрев вокруг, за пару ходок перенес все понравившееся оружие в эту яму, добавил туда часть моих ключей и засыпал землей. А чтобы не бросалось место в глаза, укрыл его двумя специальными маскировочными плащами егерей.
        Теперь, если не проехать совсем рядом, так и не догадаешься, что тут что-то спрятано.
        Так, я уже два часа тут хлопочу, пора бы свалить отсюда, поэтому я бегло обыскиваю мешки нелюдей и кошеля, забитые всяким левым хламом для нормального человека. Как в одном из мешков нащупываю что-то тяжелое и вытаскиваю на свет знакомый мешочек, в котором солидно лежит по весу золотых монет.
        Зачем нелюдю они нужны? Что он на них покупать собрался?
        Таким вопросом я сильно не задаюсь, прячу мешок к себе, подхватываю немного пристрелянный лук, еще полный колчан стрел, свое копье и потом полегчавшие ящик с мешком. Одну найденную полную флягу с водой беру себе, сейчас у меня еще один спутник появился, а мужикам она уже ни к чему.
        Теперь мне бы добраться до ночи в крепость. Есть о чем рассказать нашим, печальную весть, что разведка егерей не вернется в полном составе.
        Придется завтра сюда вернуться обязательно.
        Глава 18
        До наступления темноты я до все же крепости не добрался.
        Только до реки дошел, старательно выкруживая вправо, чтобы избежать встречи с оставшейся бандой нелюдей.
        Ну, это если считать их количество по кострам в ночи, однако, я мог не все костры рассмотреть, да и чисто технически орки могли его и от меня спрятать в каком-нибудь углублении почвы, так что, сколько их тут крутится - да кто его знает.
        Правда, и у меня имеется серьезное преимущество, которое сегодня не раз спасло мне жизнь - моя подзорная труба.
        Только, можно и совсем внезапно столкнуться с выехавшей из-за перепада высот откуда-то ватагой звероящеров, когда они сами смогут меня рассмотреть.
        Однако, Бог меня не выдал, а эти свиньи не съели.
        Да и вымотался я изрядно, с рассвета бегаю по кургану и около него, отслеживая перемещения орков, потом марш-бросок на двадцать километров и еще возвращение к ложбине с кучей трупов. Схватка с двумя малолетками-звероящерами легко прошла, а вот после всех печальных хлопот с телами и обильной мародеркой я уже почувствовал усталость.
        И физическую, и моральную из-за произошедшей бойни.
        Ведь, если остался бы с парнями, может, и отбились тогда вместе, хоть несколько егерей выжило бы. Я бы точно штук пять гиеноконей и людоедов приголубил бы сам лично, выжила бы за моей спиной половина ватаги. И парней спас бы, и сам повоевал, как следует, все же разведчики не очень как бойцы прокачаны, их дело - незаметная скрытность наблюдения.
        А никак не рубка нос в нос с сильно могучими в таком деле орками, что у меня здорово получается.
        Однако, что случилось - того уже не изменить, карты судьбы так легли в итоге.
        Я сам отправился за них опасную работу выполнить, рискуя жизнью, только почему-то чертовы рептилоиды навелись именно на егерей и все вышло так, как вышло.
        Они погибли без шансов, а я довольно легко выжил, спас Мурзика и даже отомстил за парней беспощадно, обратив страшное поражение в относительную победу людей.
        Повезло мне, вовремя к месту тризны подошел, орки все за меня собрали с тел и сами тела сложили, не пришлось мне этим скорбным, но, необходимым делом заниматься.
        Еще хорошо понимаю, что идти напрямик или подходить, пусть и в сумерках, к крепости - совсем плохая идея. Если меня заметят, нелюди на своих гиеноконях меня и прямо под стенами забьют, ничем им гарнизон помешать не сможет.
        Да и я бежать уже не готов, кота все же нести пришлось на своих плечах, как и все трофеи.
        Поэтому заночевал на берегу реки, спустившись к воде и найдя там ровное местечко в кустах. Мурзик, как увидел столько воды в одном месте, чуть с ума не сошел, не мог напиться и все морду в нее опускал, не веря своим глазам. Целый час бегал по мели, пытался немного отмыться от грязи.
        Совсем котейка с катушек съехал, плескался и шумел на всю округу.
        Ну и пусть себе, никого в пределах видимости не заметно, правильное все же решение оказалось выкупить подзорную трубу у приятелей. Пусть три месяца жил на однообразной казенной жратве, однако, теперь она дает мне решающее преимущество в выборе - когда драться смело, а когда спасаться вовремя.
        Костер не стал разводить, не хочу рисковать совсем, мало ли куда запах дыма пойдет, вдруг в темноте мимо людоеды по своим черным делам проедут.
        Проедут и заинтересуются, кто это тут такой вкусный и глупый огонь так бесстрашно палит.
        Да и зачем мне костер, котелок в крепости остался, а чайника отдельного у меня нет.
        В сумерках с Мурзей пожевали сушеного мяса, запас еще есть небольшой, я накрылся маскировочным плащом, кот пристроился у меня под боком, и мы сразу уснули. Ночью несколько раз проснулся от того, что кот неистово толкается задними лапами, похоже, убегает во сне от кого-то очень страшного. Погладил его по спине, котейка расслабился и замурчал, понимая, что он в надежном месте теперь под защитой хорошего человека.
        С первой предрассветной музыкой птиц и прочих насекомых я поднялся, собрал все добро, засунул кота в ящик и зашагал к крепости. Еще утренние сумерки не прошли, как я уже оказался под стенами и заранее предупредил голосом дозорных на стене.
        Перешел по стволам деревьев, заменяющим пока мост к воротам, которые первым делом ладят мастеровые мужики и уже сделали до половины по высоте. Ну, пока можно и так перелезть, что я и сделал.
        Орки, конечно, сожгли деревянные ворота перед отступлением, как и все, что можно было поджечь. От огня кладка вокруг ворот потрескалась, петли потеряли закалку, теперь все заново придется восстанавливать Империи за свой счет.
        Дорогое это дело - вот так сдавать крепости, а потом ремонтировать, в этом году только две ближайшие к Датуму собираются восстановить. Ибо, материалов и работников не хватает, как денег и воинов тоже всегда в недостатке.
        Слишком серьезный вырос враг - звероящеры-людоеды, так задешево уже от них отмахнуться не получится, держа гарнизоны общей численностью меньше тысячи воинов на краю огромного по размерам Дикого поля.
        На пару лет загоняют в большие минуса всю Империю. И отказаться от дешевых продуктов с берегов Станы она уже не может, привыкло население и зимой есть свежие овощи за недорого. Но и защищать свои владения теперь пару лет с огромными убытками придется.
        А не нужно было так жлобиться и воровать столько всем норрам, к обороне края причастным, оказалось бы на стенах крепостей просто немного больше воинов. И у них больше болтов, арбалетов и той же защиты от стрел, чтобы спокойно оставить каждую малую орду под стенами лежать.
        Тогда бы они из малых не превратились в большую и здорово так не потрясли основы Империи в этих диких местах.
        Только, это лично мои мысли про случившееся поражение людей, я ими даже ни с кем не делюсь. Да и не поймут мои простые приятели такого стратегического размаха своего товарища:
        - Ведь бабы и жратва везде одинаковы, чего тогда башку напрягать лишнего? Для этого благородные есть! Они грамоте хорошо обучены!
        Ну, это не моя проблема, я теперь затрофеил хорошо золота и прочих дорогих вещей. Могу уже смело в любое место ехать с каким-то комфортом, не своими ногами и плечами каждый километр имперских дорог пересчитывать.
        Как до этого случая собирался, на два с половиной золотых лодку или телегу не наймешь. Это только очень скромно неделю питаться в пути получится.
        Однако, теперь по местным понятиям, как лично отомстивший за погибших, я имею право на половину всех трофеев и этот вопрос хорошо бы с начальством гарнизона приземлить заранее. Я с ними хорошо поделюсь, только, чтобы не возникло разногласий, что тут имперское имущество, а что - личное имущество погибших парней.
        Если все упрутся, тогда ничего хорошего не получится, а мне и так выше крыши трофеев привалило.
        Поэтому и следует поторопиться сейчас, чтобы добраться до места схватки первыми, не дать опередить себя оставшейся где-то недалеко ватаге нелюдей.
        Сразу требую доступа к начальнику гарнизона, жду на кухне, спешно завтракая. Потом рассказываю о случившейся трагедии спустившемуся ко мне пожилому мужчине. Начальнику местного гарнизона, выслужившемуся до своего высокого поста с самых низов и нормально понимающему, что теперь необходимо предпринять.
        - Четыре костра, говоришь? - переспрашивает он, застегивая ремень и натягивая с помощью помощника кольчугу.
        Знает, как и я, что звероящеры держатся своих и с чужими племенами не мешаются.
        - Одни ушли, и в ложбине четырнадцать рыл валяется?
        - В ложбине четырнадцать и наверху двое, - поправляю я его.
        - Все целые? - интересуется он и я отвечаю, что все целые.
        То есть, правые уши зверолюдей еще остались на месте, ведь именно по ним ведется подсчет уничтоженных нелюдей и выдаются премиальные деньги.
        - Все можно обсудить, кто и кого убил, - закидываю я пробный камень командиру гарнизона и вижу, что ему эти слова нравятся.
        Ватага егерей - ему почти не подчиняется и то, что они полегли где-то в степи при исполнении задания, это не его конкретная беда, если по большому счету.
        А вот возможность отомстить за своих, предъявив именно правые уши орков, украшенные татуировками и еще колечками в зависимости от количества убитых врагов, это уже его прямая заслуга перед вышестоящим начальством.
        Как и сдача трофеев в казну. ну. сдача именно кое-каких, а остальные можно нормально так поделить.
        Отдадут мне мою долю, потом еще для империи что-то отложат по минимуму, а все остальное ему и его проверенным товарищам достанется. Как говорится - плавали, знаем.
        Поэтому начальник гарнизона хочет понять, как мы сможем договориться между собой, чтобы наши слова совпали полностью. Даже в мелочах.
        - Если люди верные окажутся, тогда все возможно, - намекаю я мужику, кого стоит взять с собой.
        - Половина от такой толпы - слишком много для тебя, - продолжает торговлю командир усиленной когорты.
        Я делаю вид, что напряженно думаю. Хотя, все уже решил давно про себя.
        - Четверть и все, больше не спорим, - оглашаю я свои условия.
        Ну, на это командир согласен и командует своему ординарцу, кого из стражи поднимать на выход.
        Мне четверть, империи столько же, все остальное ему с ближними - такой расклад даже нет смысла обговаривать, и так все понятно.
        Пойдут только проверенные воины и те молодые, кто к ним уже стал приближен, остальные останутся в крепости под командованием его заместителя.
        Я тоже не в пролете, почти все монеты и лучшее оружие я забрал с собой, пока спрятал под приметным кустом около реки на подходе к крепости.
        Да и где мне все здесь оставить, чтобы с гарантией? Когда я буду на выходе в степь?
        Правильно - негде!
        А так все спокойно дождется меня в укромном месте и я буду спокоен.
        Кота оставляю там, где кухня гарнизона, наваливаю кисе полную миску требухи, которую мне выдали по первому требованию, как только увидели диковинного зверя. Во второй миске чистая вода, Музрик так увлекся подношением, что забыл про меня. И хорошо, что за животинкой повар с помощником присмотрят и обижать не дадут никому. Уже проверили своими ладонями, как он мурлычет, словно трактор на холостых оборотах, сильно истосковавшись по простой человеческой ласке.
        Про трактор я, естественно, аллегорию тоже никому не стал говорить, не то еще время на дворе.
        Выходим ватагой в пятнадцать воинов, если и следят за нами нелюди сейчас, с восемью орками мы справимся в любом случае. А больше их тут и оказаться не должно, если мои наблюдения верные.
        Только, это если они тактику схваток не поменяют, так то могут нас всех издалека стрелами утыкать, как ежиков.
        Всегда в прямой бой кидаются, луки оружием против трусов считают. Однако, могут и поменять свое мнение, как уже начали меняться сами. Вон, даже за ремонтом крепости наблюдают с какой-то целью, значит, начинает что-то соображать уже в долгую. Переходят от примитивной тактики навала к какой-то стратегии, это опасно на самом деле.
        К обеду добираемся до места схватки, тут все осталось по-прежнему, раненые мной гиенокони далеко не ушли, оба валяются в стороне, уже едва живые.
        Приходится их добить, чтобы добраться до сбруи, седельных сум и луков с колчанами, полными стрел, это все нужные в хозяйстве предметы.
        Хорошо, что забрали из крепости всех лошадей, теперь парней сможем увезти, чтобы похоронить на берегу и все трофеи тоже влезут. Даже вся кожаная сбруя с гиеноконей и козлов нелюдей будет забрана, она пошита из очень качественной кожи и за ее сдачу военные закупщики неплохо платят.
        Час на хлопоты, потом забираем припрятанное мной добро и спешим в крепость. Воины с интересом посмотрели на выкопанные из-под земли инструменты, однако, куда больше их заинтересовало оружие, часть которого они поделят среди них.
        Спешим, мало ли, зверолюди выследили наш небольшой отряд и послали за подмогой.
        Если она тут есть, эта подмога? Да вряд ли, видно, что пока только наблюдение людоеды ведут зачем-то?
        Так прошел этот день, к темноте оказались уже под защитой стен, поужинали дружно, поделили все привезенное добро по справедливости.
        Что получше - себе и мужикам, что похуже - в казну Империи.
        Так все обычно и происходит, ждать благодарности от властей - нет никакого смысла, а украсить свою жизнь хорошим палашом или дорогой орочьей саблей - это же совсем другое дело.
        И просто приятно, и продать можно хорошо по случаю, народ уже опытный в отряде, у всех второй-третий контракт подписан.
        Это не считая молодежи, им еще рано о себе много понимать.
        Главное - не зарываться от жадности и отдать какую-то часть трофеев в казну.
        Тут мне приходится серьезно задуматься, что теперь делать со своей долей в оружии? Куда ее пристроить?
        Раз я свой отряд егерей или личной охраны не набираю, значит, оружие придется продать. Чтобы его продать, мне необходимо попасть в достаточно большой город, тогда можно не отдавать его за копейки.
        Даже в Датуме, ближнем крупном городе, мне не дадут настоящей цены, там этого трофейного добра еще хватает у всех, кто смог пережить осаду города.
        Раньше мне оказалось бы трудно попасть куда-то далеко от Теронила, с моими то двумя золотыми в кошеле, теперь у меня набралось еще пятьдесят золота с трофеев и мародерки, поэтому руки у меня развязаны полностью.
        Денег у меня теперь хватает на то, чтобы нанять лодку и добраться до первого небольшого городка выше по течению реки. Там река уходит в сторону, придется пересесть на подводу и через два дня пути оказаться уже в солидном городе Империи.
        Который называет все в том же ключе, как и все остальные, с окончанием на -нил или - ум, этот называется Кворум.
        Населения в нем гораздо больше, чем в Датуме, тысяч двадцать точно наберется с пригородами. И это настоящий гражданский город, уже в относительном тылу обжитых мест за крепостями по берегам Станы.
        Там я смогу избавиться от кучи оружия, добавив еще пару сотен золота к своим деньгам, а с такими средствами можно отправиться уже покорять столицу.
        В принципе я и так думал добраться до этого города, продавая по дороге на тех же рынках небольших городков свои неплохие трофеи, накопленные после долгой осады Датума. Тот же пяток кинжалов и боевых ножей, которые у меня запасены, всегда купят на том же рынке, пусть и не за полную стоимость.
        На самый худой конец можно и подзорную трубу продать, хотя, я бы постарался этого избежать.
        Теперь это точно не потребуется, поэтому я с утра договариваюсь с парнями, привезшими ночной улов рыбы, как договорено у них с местным кастеляном. Скота после нашествия вокруг крепости почти не осталось, приходится солдатам хлебать сплошную уху и далеко не все этим делом довольны, рассчитывая как раньше на густые мясные супы.
        - Сколько возьмете, чтобы отвезти меня до Патринила? - спрашиваю я про нужный мне городок, где собираюсь нанять подводу или подсесть на попутную.
        - Три золотых, - отвечает первый рыбак после долгого совещания с приятелем и хитрых взглядов в мою сторону.
        Ну загнул, это же полторы мои платы месячные за три дня обычной гребли!
        Мы недолго торгуемся, я сбиваю цену до двух монет, однако, теперь тоже должен сидеть на веслах по очереди.
        Ничего, разомнусь немного, прокачаю спину и трапецию, полезно иногда так веслами помахать.
        Мне все равно деваться некуда, или возвращаться сейчас в Датум, где придется ждать отнюдь не часто ходящей оказии до следующего большого города или подниматься вверх по течению Станы, где я окажусь около границы Империи и Вольных баронств.
        Поэтому, решено, поеду в Кворум, расторгуюсь, а там дальше подумаю, куда двигать одинокому в этом мире мужчине.
        Хотя, чего это я?
        Я же теперь не так одинок, со мной Мурзик поедет.

* * *
        Хорошо, что с лодкой все попроще вышло, чем одному по глухим местам идти несколько дней.
        Забрал у начальника гарнизона свое добро, упаковал все в удобные для переноски тюки, использовав для этого ту же хорошо знакомую рогожу нелюдей.
        Попрощался с служивыми, перед этим помянули парней, когда нашли они свое место упокоения на высоком берегу Станы. Здесь, конечно, не кресты ставят на могилах, просто две скрещенные палки, связанные по центру.
        Обозначают, что место уже занято, а обладатель данного тела теперь в счастливых серых пустошах, где время течет незаметно, а удовлетворение - полное.
        Ну, так примерно звучит это дело в изложении местных священников.
        Сам я так и не проникся местной верой, даже особо вопрос не изучал, просто научился нехитрому жесту культа, двум касаниям «сердце-лоб» и посещал воинский храм, когда уже мое постоянное отсутствие могло броситься в глаза.
        Военные здесь народ не сильно религиозный, ибо и так за правое дело жизни кладут, а вот все остальное население очень даже верующее.
        Им то еще попадание в пустоши забвения заслужить нужно тяжелым долгим трудом, еще полным послушанием хозяевам своим, дворянам и священникам. Очень такая удобная религия для правящего класса в этих землях.
        Ну и хорошо, что так, меньше плохих дел совершится вокруг. Ведь и наказание за них тяжелое очень, а здешняя высшая мера наказания всех сразу в дрожь бросает.
        Отплыли на следующее утро, рыбаки умело используют местный косой парус, лавируют по всей ширине реки галсами, так что грести не так часто приходится.
        Была у меня мысль, чтобы Мурзика здесь оставить, видя, как обслуга кухонная к нему привязалась, однако, кот немедленно забрался в свой ящик, как только я его позвал.
        Ну, и у меня на душе радостнее стало, что есть тут мой настоящий товарищ, которого не сманить сытной кормежкой, полными мисками требухи и теплом от печи.
        Ящик я проложил тканью трофейной, чтобы помягче стало коту лежать и отнес его на лодку. Набралось у меня два тюка трофеев, еще в мешке инструменты выпирают, во втором запас еды с кухни закупленный и жареная рыба на сегодняшний обед.
        Еще я попросил рыбаков причалить к берегу, пришлось мы спустится на километр от крепости, быстро выкопал там припрятанное добро. Парни все поняли, искоса посмотрели на новый сверток и оттолкнулись от берега.
        Ну, они простые рыбаки, я же по виду - матерый вояка и убивец страшных звероящеров, поэтому, если и появились у них какие мысли насчет моего добра, они их при себе благоразумно оставили. И правильно сделали, если я их на дно отправлю или покалечу, мое слово против их гораздо весомее будет.
        Переставили парус, налегли на весла и через десять минут прошли мимо крепости снова, еще раз поприветствовав дозорных на стенах.
        Через еще один день прошли мимо первой разрушенной орками крепости, ее в этом году восстанавливать имперские чиновники не собираются. Там отдал рыбакам первый золотой, как уговорено, за половину пройденного пути.
        Встаем на ночлег ближе к вечеру, когда меняется ветер опускаем парус и выгребаем на ручной тяге против течения. Вот так погребешь пол часа по очереди и уже хочется отдохнуть, вытянуться нормально на берегу, подложив под спину плащ.
        Мурзику путешествие нравится, лопает рыбы сколько влезет, парни бросают прямо на ходу вдоль берега небольшой невод и всегда что-то вытаскивают на уху и жареху.
        Лежит себе на носу лодки, дремлет после каждого обжорства и уже весит на пару кило побольше. Видно, что такая жизнь и долгожданный хозяин рядом настрадавшегося котика очень даже радуют.
        Еще два дня на воде и показалась пристань городка Патринил, где я собираюсь остановиться на один день, что-то продать из барахла и найти попутку до большого города Кворума.
        Рыбаки помогли мне донести тюки и мешки до хорошего постоялого двора на центральной площади и оставили все в отдельном номере.
        Выдал парням оставшийся золотой и добавил еще шесть серебра, типа, чаевые на половину золотой монеты. Даже достал из тюка хороший нож и тоже подарил за беспроблемную дорогу.
        Рыбаки остались очень довольные, долго и искренне благодарили, потом побежали ловить вечерний ветер. По течению всяко лучше спускаться домой, за пару дней доберутся.
        - Сколько номер стоит, уважаемый? - обратился я к трактирщику, достав из-за пазухи свою бирку.
        Глаза у хозяина постоялого двора и трактира при нем забегали, однако, нарываться на грубость он не стал:
        - Уважаемому воину - всего одну серебряную монету.
        Это он прямо в себе жадность задушил, видя, как суровый и заслуженный воин высокого роста с широкими плечами пристально смотрит ему в глаза.
        А рядом в ящике зверь невиданный активно принюхивается к запахам с кухни. Пахнет очень неплохо мясной подливой и свежим хлебом.
        Да, я именно такой, как будто двенадцать лет около Дикого поля оттрубил, так и должен выглядеть. Смотреть тяжелым взглядом убийцы хреновой кучи страшных звероящеров и ихней кошмарной скотины.
        Не будь к ночи они упомянуты, исчадия темные!
        Впрочем, здесь цены не должны оказаться особо высокими, это тебе не Датум, где дешевле чем за три серебра отдельный номер не найдешь.
        Это глубокая провинция около границы с Диким полем и Вольными баронствами, полная жопа мира по местным понятиям. Поэтому и цены должны оказаться очень невысокими. Если есть здесь бывшие служивые в отставке, скоро они появятся в трактире, узнав о том, что их брат остановился тут же.
        Поговорить, послушать, что в мире творится, общих знакомых найти.
        Им так уши не зальешь своей внешностью, только, я врать и не собираюсь, очень такое дело здесь не уважаемо, а проверить старым служакам мой реальный послужной список труда не составит.
        Заказал себе ужин солидный и еще воды погреть, закрыл номер на ключ, оставив Мурзика в нем и пошел прогуляться по городку из одной площади и двух улиц.
        Насчет транспорта попутного спросил хозяина, он посоветовал около еще одного постоялого двора посмотреть.
        - У меня никто не едет в ту сторону, ваша милость, - даже польстил мне, назвал дворянским титулом, как благородного.
        - Да, глухомань. Но, и здесь люди живут, - заметил, разглядывая справные дома из дерева и второй постоялый двор на окраине городка.
        Тот подешевле и поэтому улица перед низким, широким домом занята шестью подводами с каким-то грузом, пока без запряженных лошадей. На ночь, конечно, никто по местным глухим лесам не поедет приключений себе на задницу искать. Они как раз за городком начинаются и тянутся на многие дни пути.
        - Это мне как раз и требуется, - обрадовался я, заходя внутрь корчмы.
        Разговор с возницами не затянулся на долго, они везут завтра прошлогодний урожай какой-то брюквы, репы и зерна из запасов местного землевладельца в большой город. Именно сейчас, когда цены по весне на продукты выросли.
        Конечно, взять с собой крепкого отставника с длинным копьем и небольшим грузом никто не откажется. В окрестностях балуют разбойники, вроде как пришедшие из одного из Вольных баронств. Бывшие стражники, поднявшие восстание против своего господина с целью захвата замка и всего владения, что там случается довольно часто.
        И потерпевшие неудачу в своих бунтарских. начинаниях, поэтому сбежавшие на территорию Империи.
        Что-то мне эта новость не особенно понравилась, только, не будут же бывшие стражники нападать на обоз с брюквой?
        Если только сильно оголодают?
        Да и смысла сидеть здесь нет никакого, как я хорошо вижу. Продать пару ножей за пару торговых дней на местном рынке - вот и весь ожидаемый для меня итог торговли.
        Поэтому я договорился на одно место на подводе и вернулся в трактир, где славно откушал запеченным мясом, не забывая спускать кусочки под стол, где занял правильную позицию мой верный товарищ.
        В такой глухомани не нашлось ветеранов в отставке, поэтому мне не пришлось ни с кем общаться и выпивать, а взгляды, кидаемые очень пышной разносчицей, я оставил без внимания. Не настолько я оголодал еще, чтобы нападать на такую толстуху и тонуть в ее складках.
        Поэтому просто уснул в своем номере, постоянно отодвигая подальше сопящего мне на ухо Мурзика, полюбившего спать совсем рядом с хозяином.
        Кота можно понять, прожив на кургане кажущуюся ему бесконечной и полной страданий жизнь, он теперь наслаждается каждым днем вкусной еды и теплом хозяина рядом.
        Рано утром меня разбудили проезжающие мимо возчики подвод, я подхватил свои тюки, мешки и ящик с котом, оставил ключ от номера на стойке и вышел еще почти в ночь. Закинув довольно тяжелый груз на последнюю подводу, я поставил ящик с не пожелавшим просыпаться котом на самом краю, положил копье и зашагал рядом.
        Через пару километров начался лес, сначала еще не густой, лиственный и светлый.
        Вскоре я присел на подводу, ответил на пару вопросов любопытному возчику и безмятежно уснул, разморенный теплым утром и качающимся на колдоебинах транспортным средством.
        Однако, пробуждение оказалось совсем не таким радостным, меня пихнули в плечо каким-то острым предметом:
        - Просыпайся, служивый! Ты уже приехал!
        Подняв голову от сена, я обнаружил, что сзади подводы ко мне подобрались два сильно заросших неприятных мужика. Судя по тусклым кольчугам и палашу в руке ближнего ко мне взрослого дядьки - это те самые беглые стражники.
        - И вот теперь я с ними встретился, - понял я, разглядев еще пару вооруженных так же мужиков около предыдущей подводы.
        - Чего надо? - довольно жевано поинтересовался я спросонья.
        Вокруг уже такой серьезный лес из сосен и елей, дорога вьется вокруг каменного склона, с которого и спустились, наверняка, лихие люди
        - Ха! Он еще спрашивает! - развеселился держащий у моей груди палаш мужик.
        - Все, что у тебя есть, служивый! Все, что есть!
        Глава 19
        Да, совсем не вовремя я заснул на утреннем светиле и его ласковых лучах.
        Знал же, что тут на дорогах балуют какие-то беглецы из баронств, и все же закемарил сладко и расслабленно.
        Впрочем, похоже, что разбойники предварительно растянулись цепью вдоль склона, просто спустились из кустов на пару шагов к заросшей дорожке. И сразу оказались около каравана, я вижу отсюда еще две подводы и там тоже по два-три молодца в кольчугах около каждой.
        Все равно не успел бы среагировать на появившихся в паре метров внезапно бандитов.
        Схватился бы за палаш, а там, как знать, мог бы получить в бок пол метра острой стали сразу же за попытку сопротивления.
        Возница покорно стоит около лошади и с непонятной надеждой смотрит на меня.
        А сам, козел, толкнуть или окриком разбудить испугался, понял, что ему за это сразу же прилетит от бандитов?
        И чего тогда смотреть на меня умоляющим взглядом.
        Ну, ясно, что все случилось очень быстро, прямо так сразу ощутил мужик сталь у своей шеи, вот и не успел ничего вякнуть. Только и я договор на охрану обоза не заключал, текст контракта не произносил перед всеми.
        Около него тоже оказался крепыш в уже более-менее чистой кольчуге, сразу задирает вверх края рогожи, чтобы посмотреть, что именно досталось сегодня ловким парням с большой дороги.
        - Слезай, да осторожнее, а то еще уколешься, - издевается надо мной мужик с палашом и толстой мордой.
        Тоже видит мой статус воина, думает, что я нанятый охранник на жаловании, который проспал позорно нападение на вверенный обоз. Бывшие военные часто такими вещами подрабатывают.
        Только, я тут так просто мимо приезжал, поэтому погибать за чужую брюкву пока не очень собираюсь.
        Мне за это дело, в конце концов - не платят, чтобы очень уж стараться.
        Второй бандит сразу подскочил ко мне и вцепился в ножны на поясе, собирается меня разоружить первым делом.
        Это они, похоже, еще не разглядели мое копье, которое лежит за краем подводы вдоль нее. Ну, вполне неплохой шанс для меня, нужно только, чтобы этот опытный волчара убрал немного палаш в сторону.
        Что он и сделал, пропуская мимо себя второго бывшего стражника с моим поясом.
        Морды у всех мной увиденных разбойников довольно паскудные, видно, что не лучшие люди и точно не самые умные подняли мятеж в баронстве, огребли на орехи, а теперь довольно бестолково грабят продовольственный обоз.
        С другой стороны - выбирать не приходится, да и самих лошади есть, наверняка, им фураж требуется.
        Все щеголяют окровавленными повязками, держащий меня мужик с гримасой боли и изрядным облегчением опустил палаш, как только с меня содрали дорогой и красивый пояс. Похоже, что рана его беспокоит серьезно, это дает мне еще больше шансов.
        Не полноценный он боец, хотя, все равно опасен. Чего им тут нужно, если нападают на повозки с брюквой?
        Ну, на еду наберут, если никакого богатства тут больше нет.
        - Черт, как это нет? А мои тюки? - обожгла меня мысль, и я сразу начал действовать.
        У меня то золото есть в мешке и много дорогого добра в тюках имеется, мне сдаваться в плен нельзя никак.
        Пока немного успокоившийся моим разоружением и непротивлением тому, что с меня сняли оружие, палаш и длинный нож, пожилой разбойник позволил сообщнику перекрыть доступ к моему телу.
        Нащупал ладонью древко и с размаху обрушил его на пожилого.
        Не для того, чтобы ранить, просто нужно его отпугнуть падающим сверху блестящим лезвием. Чтобы отскочил на инстинктах и дал мне возможность развернуть копье и встать спиной к склону.
        Так оно и получилось, оба разбойника отскочили в сторону, размахивая снова своими железками. Только я развернулся назад, пока копье смотрит в сторону лошади и с легкого прыжка воткнул лезвие третьему грабителя, который еще не понял, что ситуация уже поменялась. Продолжает громко расспрашивать возницу о том, что на подводе лежит.
        Не оставлять же его у меня за спиной, тут уже не до благотворительности.
        Воткнул ему в область сердца сзади, пробил кольчугу силой удара, острие вошло на сколько то в тело, но, тут же выдернул его и прыжком развернулся к оставшимся оторопевшим бандитам.
        Времени у меня нет с ними в правильный бой играть, необходимо прорваться мимо них и оказаться без врагов сзади.
        - Тревога! - оглушительно заорал пожилой мужик, - У нас Транил ранен!
        И он с силой махнул палашом, отгоняя меня подальше.
        Второй уже вытащил свой палаш, бросив мой пояс на землю и грозно встал рядом. Только, куда им против моего, почти трехметрового копья вместе с наконечником по длине, своими железками по восемьдесят сантиметров длиной справиться.
        Вот и эти не отбились, попер в атаку неотвратимо, пожилому я попал в плечо, а второму прямо в шею своим излюбленным коварным ударом. Пожилой упал спиной в кусты, спасая свою жизнь и остатки здоровья, а тот, который помоложе, просто свалился около подводы, зажимая пробитое горло.
        Локальный успех наметился и теперь подтвержден, только я слышу негодующие крики от предыдущей телеги и еще где-то в кустах замер недобитый бандит.
        Я занимаю позицию за самой подводой, на другом краю дорожки, чтобы не пропустить внезапный удар пожилого или даже бросок боевого ножа мне в спину.
        От соседней телеги бегут сразу трое, поэтому я одним движением роняю на землю ящик с поднявшим голову на чужие голоса котом и кричу:
        - Мурзик, брысь!
        Кричу на непонятном, конечно, бандитам и возчикам языке, зато, рыжий меня понимает хорошо и исчезает где-то в кустах с другой стороны.
        Еще и от четвертой телеги ко мне бегут, и что самое плохое - я вижу у одного заряженный арбалет в руках.
        Слишком хорошо снаряжены лесные разбойники, если не знать, откуда они сюда пришли, хорошее баронское оружие прихватили с собой в бега и еще не пропили его.
        Пока меня закрывают от стрелка трое его подельников, я хватаю с подводы свой мешок с золотом, частью трофеев и инструментов. Потом нагибаюсь за поясом и не выпрямляюсь больше, опасаясь получить болт.
        А запрыгиваю в кусты за своей спиной, согнувшись как как можно более сильно.
        Да, теперь только стратегическое отступление мне показано, хотя, даже без арбалета я бы долго позицию не удержал.
        Из троих бежавших первыми разбойников один уже нырнул в кусты с моей стороны и, если я останусь на месте, уже двое опытных в смертоубийстве людей окажутся где-то сбоку или позади меня через несколько секунд.
        А тут и стрелок с машинкой в руках, еще пара секунд и болт наверняка вонзится в меня. А потом уже только страшная смерть в наказание за убитых подельников ждет меня, раненого и не способного сопротивляться.
        Поэтому я удираю на максимальной скорости через кусты, в одной руке тяжелый мешок с поясом зажат, палаш в ножнах немного цепляется за кусты, в другой длинное копье, таким тут в кустах не помашешь, тем более, пока одной рукой.
        Правда, тыкать выйдет получше, чем палашом размахивать, копье для схваток в лесу вполне применимо. Только, хорошо бы пояс надеть и мешок за спину закинуть, а времени на это совсем уже нет, как мне хорошо развитое предчувствие неприятностей говорит.
        Да и вообще, ничего не сможешь противопоставить опытным в схватках мужикам, если уже шестеро побежали ко мне под прикрытием своего стрелка.
        Поэтому я удираю по густому лесу изо всех сил и своих длинных ног, меняю время от времени направление забега, чтобы обмануть летящий болт.
        Отбежав первую сотню метров, я позволил себе первый раз оглянуться и по отсутствию непосредственной погони за спиной, понял, что стражники не так уж рьяно рванули за опасным противником, который уже троих вывел из строя.
        Что-то кричат там, за деревьями, похоже, вся толпа собралась около последней подводы.
        Поэтому я устроил себе законную передышку, нацепил пояс, распределил на нем съехавшие в сторону ножны с палашом и боевым ножом, потом вздохнул уже не так загнанно:
        - Вывернулся я, все-таки, из почти безнадежной ситуации…
        Однако, вскоре банда пришла к какому-то согласию между собой, поэтому часть ее, все же развернувшись цепью, отправилась в погоню за вашим покорным слугой.
        Гнались за мной довольно долго, только я сразу выбрал направление в сторону поднимающихся холмов, заросших соснами и теперь имею стратегическое преимущество перед бандитами.
        Я сверху вижу время от времени цепь своих преследователей, а они меня за деревьями совсем не видят, но, все равно как-то висят за спиной.
        Через пол часа примерно я уже зашел за тот же караван, теперь разбойники от меня отцепились, поняв, что не могут догнать меня, скачущего по камням и холмам как молодой козел.
        У меня нелегкий мешок за спиной, а у бывших стражников на каждом надета кольчуга и шлем, типа выдавленной суповой миски. Тоже вес солидный, так что я не даю им сократить дистанцию. Они постепенно теряют энтузиазм, а клокочущее в груди чувство мести выходит вместе с пролитым потом.
        Снова встретившись со своими подельниками около каравана, они некоторое время что-то решают с помощью криков. Потом наступает тишина, которая мне активно не нравится.
        Правда, я боюсь подходить к каравану, ожидая оставленной засады, поэтому какое-то время карабкаюсь на удобно расположенную сосну, с широко расставленными ветками.
        Чтобы через небольшое время заметить лошадей и кого-то из людей, уходящих в сторону высящихся недалеко гор по какому-то распадку справа от меня.
        Ну, не знаю, это лошади из каравана или собственные бандитов, только, похоже, что они ушли, плюнув на погоню за обидчиком всей честной банды.
        А что им еще делать, весь день что ли за мной гоняться?
        Еще через десять минут осторожного передвижения я оказываюсь на каменистом холме над местом, что остановились подводы. Телеги я вижу в просветы между ветками, а вот лошадей не замечаю ни одной.
        Спускаюсь еще ниже и точно, подводы стоят с сиротливо опущенными на землю оглоблями, значит, лошадей бывшие стражники распрягли и тоже увели с собой.
        Потом я могу разглядеть всего четыре подводы на лесной дорожке, все без лошадей. Где еще две из них - я не знаю, только, не это самое плохое.
        Около каждой подводы на земле лежит ее возчик, одни раскинувшись руками и ногами в стороны, другие свернувшись клубком.
        - Вот уроды! Они, что, всех мужиков зачем-то убили? - понимаю я.
        Обхожу остатки каравана, держа копье на изготовку и вижу, что все так и есть.
        На дорожке, идущей по склону большого холма, замерли наполовину разгруженные подводы без лошадей, а четыре возницы или уже умерли, или отходят в муках. Бандиты проткнули им животы, поэтому они свернулись в клубок.
        Ну и на хрена они это сделали?
        Спрашиваю я себя несколько раз, однако, появившийся в голове ответ меня совсем не радует.
        Мужиков показательно казнили из-за меня, из-за того именно, что я убил двоих нападавших и повторно ранил того пожилого мужика. Бывшие военные, став дезертирами и бунтовщиками, хотят оставить о себе недобрую славу, чтобы их боялись. Вот и убили простых возчиков, даже не думавших сопротивляться.
        Они приняли меня за штатного охранника каравана и так отомстили, как смогли, хозяину груза. Когда не получилось дотянуться до меня.
        Вот черт. Получается - что я виноват в смерти этих простых мужиков? Относительно, конечно.
        Или это они сделали потому, что в поднявшемся из-за меня беспорядке две подводы с грузом смогли уехать?
        И меня они тоже ограбили, два тюка, полные дорогого добра и мешок с едой - вот мои потери от нападения.
        Там, где они лежали на подводе, естественно, ничего не осталось.
        Тут я увидел за последней телегой свой ящик, в котором теперь ношу Мурзика и нервно позвал кота.
        И что вы думаете, очень умное животное распознало мой голос, свою кличку и сразу же, зашуршав, вылезло из кустов.
        Кот после моего приказа далеко не стал убегать, отсиделся в соседних кустах и дождался хозяина.
        Ну, поразительно умное животное! Или это его страдания около кургана так просветлили?
        Что же теперь делать? Отправиться догонять бандитов, у них остались мои тюки, а значит, мои деньги?
        Только, их там явно с пару десятков, теперь стало немного меньше, однако, мне и четверти хватит вполне, чтобы погибнуть. Я же не супер-герой, этакий Иванушка-дурачок из сказок, который одним махом семерых побивахом.
        Наверно, придется плюнуть на потерянное добро и идти в одиночестве до Кворума. Кое-что у меня осталось из оружия, половина всех ключей и все деньги.
        Хотя, инструменты точно не все нужные остались, большая часть в тюках лежит и это очень плохо.
        Те же пятьдесят золотых гораздо меньше чем потенциальные двести пятьдесят, только, что же мне делать?
        Я не разу не лесной следопыт, если попробую самостоятельно найти базу бандитов, тогда точно рискую, что попадусь в ловушку и пропущу удар. Или просто болт прилетит…
        Однако, недолго я так размышлял, не успев прийти к какому-то решению.
        С того направления, куда уехали две первые подводы раздался стук копыт по мягкой лесной дорожке, звон сбруи и негромкие команды.
        Считая себя человеком, который ни в чем не виноват, а совсем наоборот, даже почти герой, я не побежал прятаться.
        Тела обоих убитых мной бандитов брошены в пяти метрах от дорожки, они раздеты и разуты, остававшиеся с караваном разбойники понятным образом успели позаботиться о своих мертвых товарищах.
        Ну, в таких шайках это обычное дело, очистили карманы, прочитали короткую молитву и закрыли глаза.
        У меня солидный статус настоящего воина, все документы и бирка на руках, мое слово немало стоит. А убитые мной при защите каравана бандиты вон там валяются.
        Если это хозяева каравана со своими стражниками, тогда я покажу путь, по которому скрылись преступники, пойду вместе с воинами и попробую вернуть свое добро. В этом точно есть смысл, возглавить и устроить погоню, чтобы отомстить подонкам, убивающим простых людей за просто так.
        И вернуть свое добро, честно нажитое здесь и еще попавшее со мной в новый мир, именно на него я здорово рассчитываю в уже гражданской жизни.
        Убью несколько из них, еще получу награду за смерть таких опасных и безжалостных бандитов.
        Эти правильные мысли гуляли еще по моей голове, когда к подводам подлетела конная погоня и я мгновенно оказался окружен хорошо вооруженными людьми.
        В этот момент я стою, опираясь на свое копье, поэтому меня взяли в кольцо четверо крепких мужиков и, по-видимому, хороших воинов.
        Судя по тому, как они быстро обложили меня и успели все осмотреть.
        - Ваша милость, здесь двое мертвых бандитов! - раздалось вскоре из-за кустов и мимо меня пропихнулся молодой парень в дворянской одежде, размахивающий палашом.
        Смазливый паренек лет семнадцати очень раздражен и зол, рассмотрев, что случилось с караваном и его возчиками. Даже немного оттолкнул меня плечом, что я перенес спокойно.
        Все же это его или его отца караван разгромили, убили четырех возчиков и увели столько же лошадей. Серьезные убытки для небогатого дворянского рода в отрогах Синих гор, поэтому парня можно понять.
        Дворянин быстро осмотрел убитых, развернулся и подошел ко мне, прямо скрипя зубами от бешенства.
        Да с ним что-то явно не так, больной припадочный, что ли?
        - Кто такой? - сразу так по злому спросил меня, - И почему здесь?
        Как-то не испытывает особой благодарности. Хотя, опять же, его можно понять в данном случае.
        - Воин в отставке, второго класса, - больше я ничего не стал объяснять, подразумевая, что моя бирка всем здесь видна, - Норр… - намекаю, что не знаю, с кем разговариваю.
        - И что здесь делает воин второго класса, да еще над телами моих людей? - опять резкий такой по интонации вопрос.
        - Воевал за них, убил двоих бандитов, - невозмутимо отвечаю я, видя, что пара взрослых и здоровых мужиков в хороших доспехах, оказавшихся за спиной дворянского сынка, прямо с некой мольбой смотрят мне в лицо.
        Намекают, чтобы я дал выпустить пар молокососу, как я понимаю вожаков его дружины.
        Только, молокосос не унимается:
        - Тогда почему мои люди убиты?
        Ну, на такой глупый вопрос легко ответить:
        - Норр, я оказался и воевал здесь один. Совсем один. А бандитов было около двадцати, - что тут еще нужно добавлять, я даже и не знаю.
        Не совсем же он тупой, раз дружиной командует?
        - И что? Почему они мертвы? - снова спрашивает молодой дворянин.
        Придется ему, как ребенку, все подробно разъяснить.
        - Я ехал на последней подводе с вашими людьми, норр. Просто ехал безо всяких обещаний охранять. Когда внезапно напали бандиты, вступил с ними в схватку. Они гоняли меня толпой по всему лесу, однако, я смог отбиться. Убил двоих, ранил еще несколько. Благодаря моему вмешательству две подводы с грузом смогли уехать, норр, - обстоятельно рассказываю я про свое активное вмешательство в дела, меня не касающиеся.
        Пора бы ему тон с агрессивно-недовольного поменять на дружелюбно-восхищенный моими деяниями.
        Отбился в одиночку от двадцати бандитов, даже смог убить двоих! Ну разве это - не подвиг?
        Вижу, что у мужиков позади молодого дворянина на лицах появляется одобрение моим вежливым словам.
        - Я успел заметить, куда они уехали и угнали ваших лошадей. Готов вместе с вами продолжить погоню и наказать бандитов, - после такого мои слова должны одобрить, а меня позвать в замок погостить и предложить красивую норрессу в жены, как минимум.
        Если мы, конечно, найдем разбойников и вернем украденное. Следы воины дружины и без меня найдут быстро, конечно.
        - Я не верю тебе, лживая тварь! - вдруг заявляет немного помолчавший дворянин.
        - Ты сам разбойник! Убил с дружками моих людей, а потом вы поссорились и перебили друг друга.
        Вот тебе и раз! Похоже, он намекает, что я должен был погибнуть за его телеги в любом случае. Только, я же не его слуга и не соглашался на контракт охраны. Мне его никто и не предлагал, нет таких полномочий у простых возчиков.
        Просто ехал на попутной подводе, совсем не обязанный за нее умирать, а он на меня свой залет перепихнуть пытается изо всех сил.
        - Это серьезное обвинение, норр. Куча народа видела, что я уехал из Патринила вместе с обозом, а не из леса на них выскочил.
        - Тем более! Ты навел своих дружков, заранее присоединившись к каравану! - паренек не собирается приходить в себя, похоже.
        Ну, очень такое глупое обвинение, молодой норр видно совсем не умеет держать себя в руках.
        - Я - заслуженный воин Империи! Оскорбляя меня такими подозрениями - вы, норр, оскорбляете саму Империю! - хорошо я его срезал, как школьника.
        По лицам личной дружины видно, что им самим неловко от слов своего нанимателя, однако, личная дружина должна все терпеть.
        В конце концов, им за это золотом платят.
        - Не прячься за империей, трусливая собака! Я, норр Ольрих Вельтерил, обвиняю тебя в убийстве и грабеже по сговору!
        Тут уже я усмехнулся ему в лицо, что-то совсем куда-то не туда молокососа занесло:
        - Посмотрим, как вы, норр, эту подлую фразу в суде сможете доказать! И что вам ответит имперский судья!
        Я говорю при всех, что мы может разобраться и в суде, раз у норра так припекло. Все, кто слышал мои слова, должны подтвердить их в суде при вызове.
        Однако, суд имперский далеко, а вот небесный совсем рядом, как я понимаю, услышав следующую фразу молодого дворянина:
        - Забудь про суд, тебе до него не добраться! Я вызываю тебя за оскорбление! Ты, смерд, назвал мои слова подлыми! - не унимается паренек, а стражники вокруг здорово погрустнели.
        И хватается за палаш, сученок! Хочет вопрос со мной решить, тело в канаву скинуть и потом доложить папаше, что все правильно сделал.
        Похоже, попала норру вожжа под хвост, настроен он максимально серьезно.
        И его парни знают, что с таким характером его не остановить призывами к разумности, достоинству и дворянской чести. Никто и не пытается даже слово против сказать, трусы несчастные!
        Скорее, дворянской спеси, конечно, а не чести.
        Ну, я могу по всем уложениям принять теперь вызов, как равный, раз дворянин оскорбил Воина и настаивает на своих словах.
        Но, еще имею право и даже должен отказаться от поединка, потребовать именно имперский суд разобраться в сути претензий. Там за клевету и нарушение моих прав минимум шесть лет положено всем активным участникам.
        Понятно, что я про себя выбираю суд.
        Только, вокруг меня человек двенадцать из личной дружины норра или его отца. Понятно, что все они поддержат своего хозяина, тут нечего и думать. В суд со мной не поедут и меня не пустят.
        Из свидетелей вокруг меня только шесть мертвых тел и больше никого, Мурзика можно не считать, как свидетеля.
        Где-то еще впереди мелькают лица возниц с первых подвод, однако, про них лучше не думать. Они с хозяином своей жизни и смерти спорить не станут даже ради своего спасителя.
        А дворянчик и правда, собрался поединок проводить, раздвигает своих вокруг дорожки, чтобы места образовалось нормально, как положено.
        Вот урод какой! Там бандиты с его имуществом удирают, и с моим тоже, кстати!
        А он тут время собирается тратить, чтобы полноправного защитника Империи на тот свет отправить.
        Поединки проводятся на палашах, так заведено. И очень даже понятно, что обучавшийся такому бою с детства дворянин на две или три головы превосходит простого вояку, пусть даже заслуженного отставника. Зарубит того без труда, а вся дружина вздохнет с облегчением, что не на их толстые задницы гнев хозяина обрушился.
        Убили назначенного молодым норром виновника, разбираться никто не станет.
        Ибо, обычные воины могут только немного отмахнуться и провести пару всем хорошо известных атак палашом, так что - это просто замаскированное убийство в таком случае. Именно мое убийство - как все думают!
        Да, это если обычные воины, тогда такое избиение прокатит. Я в этой теме с палашами посильнее буду, конечно. Однако, против потомственного умельца тоже на долгой дистанции не потяну. Как разберется молокосос в моей тактике, так сразу и зарубит безжалостно.
        Там временем, стоящие вокруг меня стражники аккуратно забрали из моих рук удобное копье и теперь создали круг вокруг меня, ожидая, когда я вытащу тоже свой палаш из ножен.
        - Вот суки какие, нашли развлечение себе! - и меня тоже затопила злость на этого молодого урода и его подельников в моем убийстве.
        Поэтому, когда мы с норром очутились друг напротив друга, я дождался положенного сигнала голосом от одного из его воинов и не стал долго рассусоливать. Сразу шагнул вперед, угрожая противнику концом лезвия.
        Как в кендо провел атаку, отбил палаш дворянина мимолетным движением в сторону и едва коснулся концом оружия его шеи, фиксируя результативное попадание.
        Ошеломил противника скоростью и неизвестным здесь ведением схватки.
        Провел касание идеально, это в секции был бы чистый иппон.
        Только, когда вокруг повисла напряженная тишина, а молодой норр Ольрих Вельтерил выронил палаш из руки, пытаясь второй зажать шею, до меня дошло.
        Что попал я из огня да в полымя!
        Глава 20
        Да, по лицам дружинников молодого норра очень хорошо видно, что поражены они в самое сердце и еще под вздох неимоверно таким исходом поединка.
        Поражены и неподвижны. Такой мгновенно нашедшей гонорливого молокососа кармой в поединке божьей воли, как это действо тут называется.
        Пока норр еще не упал, не вывел их из оцепенения, я смотрю по сторонам.
        Никак они не ожидали такой быстрой развязки и мне хорошо бы этим воспользоваться, чтобы исчезнуть не прощаясь.
        Копье мое любимое в руках у здоровенного воина, мешок за спиной, поэтому я шагаю к нему и хватаю свое копье одной рукой, второй поднося острие окровавленного палаша к его уже горлу:
        - Отдал копье. Еще раз мое оружие схватишь - конец тебе!
        Копье он отдает сразу, еще не понимая, что тут произошло, повинуясь командному тону, я сразу же протискиваюсь мимо него через кусты.
        А что произошло - я в поединке честно и по правилам убил их норра. Пусть он пока стоит на ногах и ошарашенно молчит, он уже не жилец на этом свете, даже сказать внятно ничего не сможет рассеченным горлом.
        И какие у меня тогда варианты?
        В суд имперский я бы без проблем поехал, там бы всех стражников заставили дать правдивые показания.
        Норр меня сам обвинил облыжно, вызвал, настоял на поединке, и кто теперь виноват? Конечно, можно и там в суде нарваться на несправедливый приговор, тот же имперский судья по назначению в эту глухомань может оказаться хорошо знаком с отцом молокососа, или ударять за его смазливой сестрой.
        Ну, и просто большой куш получить.
        Тогда я вернусь на службу и еще шесть лет буду тянуть армейскую лямку, если меня признают виноватым. После таких больших потерь набрать новые гарнизоны не так просто, все осужденные получат предложение послужить Империи.
        Тем более, такие уже как я профессиональные воины по понятиям Империи.
        Ибо, ничего такого уж я не совершил сильно ужасного. Подумаешь, убил на поединке божьей кары одного занозистого дворянского наследника. Его дружина не должна о божьем выборе промолчать, тут уже с местным Богом серьезно в контры входишь, если соврешь при этом. А Бог, живой еще красивый мужчина - это очень не одобряет, как мне рассказывали парни.
        Сколько их таких дуралеев гибнет в этих поединках, хоть они и запрещены официально.
        Только, не дожить мне до суда и вообще туда не попасть. Совсем не питаю таких иллюзий.
        Сейчас очухается главный дружины и заревет диким голосом меня хватать, вязать и в замок волочь.
        Нужно же им как-то оправдаться за смерть явного наследника лена, притащить виновника и поставить его рядом с остывающим телом норра Ольриха Вельтерила.
        В принципе, что он мог поделать? Не послушаться прямого приказа наследника?
        Когда один из его хозяев восхотел почему-то докопаться до неизвестного никому пришлого воина. Который убил двоих разбойников и помог спасти две подводы своим смелым вмешательством, то есть, все правильно сделал.
        Однако, он не местный, его никому не жалко, если даже несправедливо погибнет.
        Только, почему-то молодому норру это сильно не понравилось, поэтому он заставил под угрозой смерти взяться воина за палаш.
        Восхотел - и получил по шее в прямом и переносном смысле, теперь не может вздохнуть, только, еще не падает навзничь.
        Пока он стоит и дружина не удостоверилась в смерти, есть у меня немного времени, чтобы удрать подальше.
        - Что за херня? Утром бегаешь от бандитов, в обед от стражи, никакого в жизни спокойствия, только нервные клетки тратишь на этих неблагодарных дураков, - бормочу я себе под нос, забравшись на солидную высоту метров в пятнадцать уже.
        Оторваться пока получилось, никто в десятке метров за мной не несется, на мозги не капает, размахивая палашом или копьем, боевым ножом не метится еще в спину мою широкую и ничем, кстати, не защищенную.
        Мурзик снова улизнул после моей короткой команды, забился в тот же куст и будет меня ждать. Так что я должен обязательно вернуться сюда, не пропасть в горах безвестно, хотя бы ради животного.
        Еще копье мешается в руках при беге, однако, я его оставляю, это моя самая сильная сторона в аргументах при любых проблемах. Поэтому бросаю в расщелину между камнями именно палаш, который путается под ногами и болтается без всякого толка, сильно мешая мне бежать.
        Это когда переваливаю через вершину холма и слышу снизу дикий вопль:
        - Быстро его догнали!!! Шкуру со всех во-о-о-н-н-н!!!
        Образно простимулировал Старший своих бестолочей, когда понял, что вверенный ему под охрану молодой барчук просто умирает, уже лежа на лесной дорожке и ему не помочь никак.
        Не знаю, есть у убитого мной норра папаша или уже только мать будет о нем рыдать, спасти свою голову Старший может только, если меня запытают в замке насмерть или просто показательно казнят.
        Ну, в любом случае доставить виновника смерти молодого норра под родительские глаза просто обязан.
        За убийство на поединке - это благородный повод, могут обойтись и без лишних мучений, сразу голову отрубить или даже повесить.
        Поэтому на бегу делаю дыхательную гимнастику, настраиваясь на долгий забег.
        Это те бывшие разжиревшие стражники сразу же сдохли после нескольких сотен метров забега, они там все в возрасте и пороками разными страдают - ожирением и пьянством в основном.
        Дружинники у норра - явно моложе и в форме относительной, смогут больше меня гонять, хотя, наверняка, тоже никакие не стайеры по жизни и службе. Все на конях свои задницы катают, по утрам на зарядку не бегают.
        Сбегая с холма и слыша крики начавшейся погони, я задумался, куда мне бежать и как-то сразу решил, что направлюсь следом за недавними разбойниками. Как раз знаю, куда они убрались после злодейского грабежа.
        Или мы их вместе догоним, или я один, в любом случае, они мне задолжали немало имущество.
        Там бы как-то сманеврировать так, чтобы обе дружины столкнуть между собой. Иначе мне моего добра не видать, и там, и там слишком много воинов с обоих сторон для меня одного.
        Интересно, как двенадцать более солидно выглядящих дружинников норра справятся с примерно пятнадцатью бывшими стражниками одного из Вольных баронств?
        - Интересно будет посмотреть, - прикидываю я, продолжая размеренно работать ногами, веду уже отставшую от меня погоню на пятьдесят-сто метров куда-то в ту сторону, где скрылись бандиты.
        Арбалеты у дружинников тоже имелись, однако, в погоню их взять не догадались, похоже, в любом случае болты надо мной не жужжат.
        А, они же еще пару человек оставят за подводами присматривать и за телом норра. Возчиков отправили за новыми лошадьми в замок или что у них тут ближе есть. Впрочем, судя по тому, как быстро дружина прискакала на выручку, они где-то рядом оказались с местом разбойного нападения.
        Патрулировали местность после слухов о появлении банды или просто решили обоз проводить через опасные места?
        Не успели в любом случае, получается. Поэтому молокосос и взбеленился так, что это его вина перед отцом оказалась неоспорима. Наверняка, именно из-за его какой-то прихоти задержались где-то дружинники и успели к шапочному разбору.
        Что может быть проще - встретить и сопроводить имеющейся дружиной свое добро на своей же земле?
        И с этим делом молодой дебил не справился, поэтому и взбеленился, решил всю вину на случайно оказавшегося человека переложить. Ну, я такой несправедливости очень не ожидал, так бы мог давно уйти восвояси.
        Через несколько минут такого забега я оторвался от хорошо нагруженных кольчугами и оружием непривычных к бегу воинов метров на сто пятьдесят. Теперь поджидаю их время от времени и показываюсь во всей своей красе, даже пересчитал при случае погоню.
        Ровно десять уже мокрых и замученных воинов за мной держится, для них это настоящее испытание на выносливость.
        Бегу я все больше по низу, в горки не лезу, потому что уведенных лошадей бывшие стражники точно оставят в какой-то роще рядом с собой, а сами разместятся повыше на случай возможного штурма возмездия от хозяев каравана.
        Так оно и оказалось, еще через пять минут я влетел в хвойную рощу, где между деревьев устроена коновязь и там не только четыре крестьянских лошадки находятся, еще с десяток коней более благородного вида лакомятся зерном в одиночестве.
        Понятно, что на караван напали, чтобы найти чем кормить своих лошадей. Заодно на крестьянских лошадках все это добро в мешках сюда привезли, теперь у бывших стражников все хорошо по жизни.
        И провиант запасли и лошадей добавили себе, только, не знают они, что возмездие идет за мной по пятам.
        Что они делать дальше собираются - мне не известно, зато, судя по тому, что с лошадьми никого нет, где-то рядом они отмечают очередное почти удачное нападение.
        Остановившись, я сразу немного вернулся к погоне, пытаясь отдышаться как следует. Кажется, мое тихое появление никто из разбойников не заметил, однако, с десятком шумно бегущих, ругающихся и громыхающих дружинников такое не прокатит.
        Дождался появившихся в поле зрения дружинников и усмехнулся, от них уже пар идет, как в бане. На последних остатках характера ноги переставляют, чуть друг за друга не держатся.
        Как же они такие измотанные сражаться будут? Придется им помочь.
        Если я до этого момента думал обежать лагерь разбойников сбоку, чтобы не рисковать самому личными схватками, то, теперь понимаю, что нужно бы дружинникам помочь. Явно они не потянут отдохнувших и свежих стражников, которых еще и раза в полтора больше.
        Поэтому подпустил погоню к себе как можно ближе, еще убедился, что арбалетов дружинники не захватили, после этого побежал, когда до первых преследователей осталось метров двадцать всего.
        Пусть надеются, что я уже совсем выдохся и вот-вот упаду в ним в лапы.
        Надеюсь, что ножи на такое расстояние кидать дружинники не умеют, да и выдохлись они совсем, сначала отдышаться придется.
        Побежал вверх, на высокий, лесистый склон, где должны разместиться бандиты. Поднявшись уже спокойным шагом до края склона, оказался как-то сразу в обжитом лагере. Где веселые бывшие баронские стражники, судя по запаху, жарят мясо и разливают по кружкам какое-то пойло, радуясь тому, что сегодня именно они выжили, а не оставшиеся лежать в исподнем подельники
        Меня, появившегося на краю склона вполне себе тихо, бандиты и не заметили сначала. Я присел пониже на склоне и оглянулся, наблюдая, как первые дружинники добрались уже до половины пятидесятиметрового подъема. Поднимаются мои преследователи с огромным трудом, постоянно хватаясь за стволы деревьев. Помахал им рукой, чтоб они меня видели и не бросили погоню именно в этот уже очень интересный момент.
        В ответ раздалась ругань, значит, нас уже услышали пирующие стражники и вот-вот произойдет встреча.
        Даже дождался, когда останется всего десять метров между мной и первыми дружинниками, отдышался уже хорошо и рванул через весь лагерь с новыми силами.
        Пробежать получилось до его середины, там я наткнулся на первого разбойника, попавшегося мне с кружкой в одной руке и палашом во второй. Похоже, направили его одного собутыльники, чтобы посмотреть, кто там шумит. Наверняка, на кого-то из своих подумали, судя по такой вялой реакции.
        Сразу ударил его копьем в низ живота, чтобы не помер быстро и помучиться успел, жалеть таких уродов я не собираюсь.
        - А-а-а-а!!! - завыл мужик диким голосом и тут впереди стало совсем плотно, из всяких шалашей полезли те бандиты, кто отдыхал или спал, стали хватать оружие и собираться по центру, готовясь отражать нападение.
        Поэтому я взял в сторону, обегая центр поляны, успел еще одного разбойника немного ударить в спину, теперь и он заорал от боли. На меня конкретно обратили внимание стражники, сразу же двое или трое бросились следом за мной.
        Остальные приготовились отбивать атаку первых появившихся дружинников, которые криками сообщили своим еще оставшимся внизу товарищам, что искомые бандиты наконец-то найдены.
        Глава 21
        Сзади раздаются крики сражающихся и вопли умирающих, я же продолжаю подниматься по каменной осыпи все выше и выше.
        Внутри все прямо клокочет от радости, моя задумка удалась на славу. Как по нотам разыграл свое преимущество в выносливости и подгадал именно в нужный момент.
        Беглые стражники не только не оставили кого-нибудь смотреть за лошадями, они даже дозорных не смогли строго организовать. Чтобы те не с чашками выпивки счастливые бегали по стоянке, со всеми общаясь, а не отходили сверху со своих мест.
        Чего уж проще, чем присмотреть с высоты за подступами к стоянке, только я смог свободно пробежать мимо лошадей и даже взобраться на холм незаметно. Хотя и рисковал изрядно, что бдительный стрелок из засады все же попортит мне шкуру.
        Только, таких стрелков не нашлось у мятежников, а скорее всего, они просто недавно вернулись в свой лагерь и никак не думали, что возмездие их так быстро найдет. Они же очень медленно груженых коней вели по камням, а дружинники бежали за мной всю дорогу. Так что, эти пара часов форы по времени превратилась, дай Бог, в полчаса, бандиты только подняли часть тяжелого груза наверх и собрались расслабиться.
        Оно, в принципе, обычное дело для таких банд, когда все хотят веселиться, а служить уже не очень.
        Оторваться пока не получается от свеженьких стражников, устремившихся за мной в погоню, но и они приблизиться не могут ко мне. Бегут, часто ругаются и обещают мне всякие гадости, когда поймают.
        Странно, почему они так ко мне прицепились?
        Если позади их товарищи вступили в примерно равный, а значит, очень кровопролитный бой с нашедшими все же тайную базу разбойников дружинниками.
        Или я убил внизу кого-то из настоящих друзей преследователей или используют удобный повод - просто решили сбежать из лагеря перед схваткой, раз вариант подвернулся за одиночкой-беглецом побегать.
        Там то реальное месилово началось, столпившихся в центре стражников с новыми силами и боевым ревом атакуют поднявшиеся воины покойного молодого норра.
        Они - настоящие воины норрской дружины, а не просто зажравшиеся толстые мужики в железе, вся жизнь которых прошла в охране стен замка или крепости.
        Трое догоняют меня, одного я проколол сразу же после подъема, он больше не боец - силы противников примерно равные. На стороне дружинников молодость и осознание правого дела, на стороне бывших стражников - понимание множества сотворенных нехороших деяний и ярость загнанных в угол крыс.
        Двое толстоватых преследователей держатся ко мне близко, на поясах болтаются палаши и больше ничего не видно в руках, третий, который помоложе с копьем, время от времени останавливается и смотрит назад.
        Совесть говорит ему, что на стоянке товарищи точно гибнут и он должен там же с ними рядом сражаться. Однако, это смертельно опасное занятие, а здесь просто прогулка пока получается.
        Вроде и по делу за мной бегут, а вроде и жизни свои спасают.
        Одно другому не мешает, кто выживет, тот и расскажет правду потомкам. И закроет глаза погибшим подельникам.
        Ну, не знаю, на что эти с палашами рассчитывают?
        Я за очередным склоном занял позицию в засаде, кольнул выскочившего ко мне потного рыжего мужика в грудь и дальше побежал. Он так и ничего не увидел до самого момента, когда ему лезвие на ладонь вошло в тело.
        Кольчугу пробил и рану нанес, пусть теперь серьезно подумает, что нехорошо за незнакомыми воинами долго бегать. Кровью быстро не истечет, только и сражаться не сможет уже.
        Теперь второй бандит дождался отстающего, посмотрели на присевшего и зажимающего грудь подельника, однако, снова решительно полезли наверх, на следующий холм, оставив того на вершине склона. Я уже думал, что подхватят раненого под руки и поведут вниз, как должны бы сделать по уму.
        Только, теперь разбойник с копьем лезет первым, хватило наглядного урока бандитам.
        Что с палашом делать нечего против опытного копейщика, выскакивающего из засады? Да ничего уже не изменить.
        Тут местность резко поменялась, вместо каменных склонов небольшой еще высоты начались уже горы, пусть и пологие, только, возможно, скоро я окажусь в тупике. Ведь свой дальнейший путь уже совсем не вижу, наугад пробираюсь между камней.
        И вскоре я точно оказался в ловушке, пути наверх я не вижу на почти отвесной стене, зато, каменный козырек нависает над склоном и можно, подобрав живот, протиснуться куда-то дальше.
        Заглянув под козырек, я разглядел довольно широкое помещение под навесом и еще куда-то дальше ведут ходы в скале. Лезть туда почему-то совсем не хочется, лучше я тут врагов дождусь.
        Преследователи продолжают карабкаться следом, как будто им делать больше нечего. Могли бы уже плюнуть и спускаться обратно, помогли бы своим выжить. Хоть кому-то.
        Как раз вернутся и поставят точку в сражении на стоянке разбойников, вполне возможно, что в свою пользу.
        Уже метров тридцать до них, пока я замер перед пещерой, пора бы с ними разобраться окончательно и бесповоротно. Потом добить раненого внизу, а затем уже идти в лагерь разбойников и смотреть, чья там взяла.
        Надеюсь искренне, что стражники и дружинники перебьют друг друга, кто-то из раненых останется и не сможет мне помешать. Тогда я спокойно нагружу одну из лошадей своим добром и еще чего найду, потом так же спокойно удалюсь от места кровавой бойни. И одни мне - враги, и вторые из-за не в тему взбрыкнувшего молокососа норра - совсем не друзья.
        Дождался бы их на своем месте без проблем, только бывшие стражники тоже не дураки. Расходятся в разные стороны и будут нападать одновременно на меня слева и справа. Теперь можно резко сбежать вниз и начать спускаться, оставив обоих противников за своей спиной.
        Или забраться под навес, тем более, я вижу, как один пожилой бандит достал нож с пояса, его примеру последовал второй, который более молодой, с копьем в руке.
        Черт, я тоже боевой нож кидать умею, только немного и без гарантии, что попаду как нужно.
        Как у этих уродов с таким делом - не знаю и проверять не хочу на себе самом. Они то - в кольчугах, вполне надежной защите от ножа, а я только в куртке с элементами защиты.
        Рожи очень злые, готовы сожрать меня без соли бандиты, значит, бежать мимо них вниз - не вариант, могу точно получить ножом в бок и остаться здесь умирать. Если один из них окажется метким виртуозом в этом деле, что вполне можно допустить.
        Поэтому все же протискиваюсь под скальный навес, кинув копье и мешок вперед перед собой.
        Думал, что придется ползти внутрь на карачках, однако, тут сразу можно встать и двигаться дальше, места хватает. Правда, приходится пригибаться, каменный потолок сильно неровный, как и скала под ногами.
        Теперь преследователи поднялись сюда же, заглядывают между камнями и навесом, пока не видят меня, присевшего за одной из глыб. И даже не сговариваясь пытаются сразу пробраться внутрь, думая, наверно, что я убежал дальше.
        Эта глупость стоит жизни одному из бандитов, оказавшемуся ближе к моему укрытию. Толстый мужик задергался в панике, увидев меня совсем рядом и лезвие прямо перед своей рожей, попробовал вернуться было назад, однако, только уперся спиной в свисающий камень.
        И получил сильный удар в бок, теперь пробитый копьем, не удержала его кольчуга прямой удар с силой могучей. Застонал и заругался, дернулся пару раз и безвольно затих на камнях. Решил, похоже, мертвым прикинуться, раз уже убежать не получилось, а мое копье выцеливает новое место для удара.
        Только, добить его я не успеваю, приходится реагировать на новую опасность.
        Второй за это время успел прямо ужом быстро перебраться через камни под навес и теперь быстро наступает на меня, сжимая в руках копье. Отомстить собирается за подельника, губы сжаты в тонкую линию, глаза неморгающе беспощадно уставились мне в лицо.
        Может, он и обучен неплохо с копьем, только, у него стандартное двухметровое, как тут во всех армиях у пехоты принято.
        Во всех виденных мой армиях, если точно, в имперской и зверолюдов, значит, и у баронов вольных такие же понятия о необходимой длине копья. Универсальный золотой стандарт, однако, не в моем конкретном случае.
        Приходится внимательно смотреть себе под ноги, камней, выпавших со временем из козырька - великое множество. Даже мелькнула мысль подхватить парочку, чтобы бросить со всей силы в голову последнего врага и не рисковать совсем в схватке.
        Пусть и не принято это здесь, пусть не очень честно получится, мы тут вдвоем остались более-менее живые. Некому на меня пожаловаться больше, только раненому его приятелю, однако, у того бок хорошо распорот, он точно не жилец на этом свете.
        И вот на хрена бежал за мной, догонял как кровный мститель? Чтобы сдохнуть среди грязных камней?
        Только, парень не стал затягивать схватку, кинул копье ко мне, как учат новичков, оно оказалось легко отбито в сторону моим. И совсем даже не рискуя, я ударил его в грудь, используя длину своего копья. Пробил кольчугу и хорошо окунул лезвие в горячее тело.
        Даже не стал сразу добивать вторым ударом, пора отдышаться и прийти в себя уже полностью нормально.
        Противник упал на колени, зажимая рану и с ненавистью глядя мне в лицо.
        - Ну и чему тебя учили твои наставники по копейному бою? Ты же ни хрена не умеешь? - поинтересовался я у него, когда молчание неприлично затянулось.
        - Да пошел ты, урод! - услышал я в ответ на свои вежливые слова.
        - А зачем так догонял меня? Чтобы просто погибнуть здесь? Останешься валяться тут даже без могилы!
        - Ты моего друга и брата убил, там внизу, - есть у парня все же объяснение своей безрассудной смелости.
        - Ну, извини. Зря вы возниц убили за просто так, поставили себя за гранью добра и зла. Не мы такие, жизнь здесь - такая, - ответил я разбойнику и пробил ему шею легким выпадом.
        Поговорили и хватит, у меня своих дел на сегодня еще очень много.
        Смельчак схватился за горло ожидаемо и упал лицом на камни.
        Я же пока прихожу в себя после случившегося, глядя, как кровь парня растекается по усыпанному каменной крошкой полу в этой странной пещере.
        Растекается как-то очень обильно, прямо целые потоки крови утекают куда-то вниз, странно это.
        Все, пора его обыскать, снять ремень с кошелями и ножом, прихватить его копье и идти мародерить застрявшего между козырьком и камнями пожилого бывшего баронского стражника.
        У того всяко разного добра должно побольше оказаться при себе.
        И в этот момент я услышал какой-то сильный вздох, испуганно вздрогнул, не понимая, откуда он донесся.
        Из темных провалов пещер, что ли, какой-то зверь или нечистая сила выбрались?
        Еще вздох и я внезапно понял, что это у меня в голове кто-то так дышит.
        Не успел испугаться даже, как…
        Раздался Голос, ноги сразу подкосились, я потерял сознание от боли, раздирающей мою голову.
        Очнулся, лежа мордой в каменную крошку, и увидел, что мертвый копейщик смотрит открытыми глазами на меня.
        Только успел подумать, как бы он не восстал из мертвых, как у самого в голове раздался гулкий, пугающий, абсолютно нечеловеческий голос:
        - Смертный! Ты разбудил меня! Кто ты? Как ты нашел это место? Кто надоумил тебя принести жертву?
        От гула и резкого тембра голоса голова снова болит, однако, голос не умолкает.
        - Молчишь? Это очень дерзко с твоей стороны!
        Боль накатывает на мозг очень стремительно, однако, я успеваю выкрикнуть:
        - Да как с тобой общаться? - и я теряю сознание.
        Следующее пробуждение проходит через непонятно сколько времени, однако, ощущение чужой воли в своей голове не исчезло.
        - Смертный! Я посмотрел твои воспоминания! Вижу, все произошло случайно!
        - Ну да. Все так и было, я прятался от погони и здесь расправился с ними, - думаю я про себя и вижу, что мои мысли понятны Голосу внутри меня.
        - Так и отвечай мне! Почему у тебя в голове нет веры? - снова заковыристый вопрос, от которого я того гляди потеряю сознание
        - Не очень понятно, что вы имеете в виду, - осторожно я думаю про себя, опасаясь снова дождаться мучительной боли.
        - У тебя в голове нет веры в одного из Богов!
        - Я знаю только одного Бога здесь. Того, в которого все верят в этой стране.
        - Подожди, какой сейчас год, смертный? - раздается вопрос в моей голове уже гораздо тише.
        Кто-то или что-то подобрало настройки, чтобы не оглушать меня своим грохочущим голосом постоянно.
        - Э, вроде триста сорок третий год от появления Всеединого Бога, - и я снова теряю сознание от нестерпимой боли, накатившей на меня мгновенно.
        Теперь я уже не так быстро прихожу в себя, как мне кажется.
        - Я должен тебя беречь, смертный! По твоим словам! Я пролежал здесь уже сто пятьдесят лет безмолвным и бессильным! - раздается снова в голове, - Меня взбесило такое известие!
        - Да, хорошо бы. А то я скоро сойду с ума и превращусь в безмозглого дебила, - думаю я и получаю ответ.
        - Я понял тебя и буду беречь! Ведь ты пришелец в этом мире по моей воле! - слышу я поразительную новость.
        Ну прямо ошеломлен словами Голоса!
        - Это как так? - достаточно недоверчиво удивился я.
        - Это я создал курган с порталом! Где ты оказался! И зверолюди - это моя паства! Они продолжают ждать моего воскрешения! Великое окно возможностей принесло тебя в этот мир! Привело сюда, чтобы ты служил мне!
        - Ну так себе паства, - успел проворчать я, не контролируя свои мысли и тут же улетел в бессознанку от страшной боли в голове.
        - Не смей плохо думать про моих верных Слуг, смертный! Я буду тебя за это наказывать! - слышу я после того, как пришел в себя.
        Придется снова выживать - вот и все, что я понял теперь.
        - Я чувствую рядом ускользающую жизнь, смертный! - раздается в голове.
        Я смотрю на молодого копейщика, он как-то сильно стал меньше в размерах, однако, голос в башке сообщает мне:
        - Это не он. Я его выпил почти полностью. Где-то рядом.
        - А, это второй разбойник, он застрял между камней и помирает, - вспоминаю я.
        - Тащи его сюда! Клади рядом! Ему не долго осталось! Мне нельзя упускать его жизненную энергию! - слышу я приказ в голове.
        И иду выполнять его. Понимаю, что спорить и злить хозяина Голоса, который, оказывается, построил курган, благодаря которому я и попал сюда, даже в своих мыслях не стоит. Как оказывается и как мне наглядно показывают.
        Полный стражник и правда, совсем ослабел, под ним большая лужа крови натекла. Я убираю в сторону его палаш, снимаю с него пояс и быстро волоку безвольное тело по полу, кладу его рядом с телом молодого парня на живот.
        - Нет, мой голод слишком силен! Я не буду цедить его по капле, смертный! Просто не смогу! Перережь ему горло и клади обратно! - приказ конкретно ясен и понятен.
        Рука немного промедлила, держа нож перед горлом запрокинутой головы умирающего, однако, давление Голоса и его нестерпимый голод, который я почувствовал на долю секунды, мгновенно принесло мне страшную боль.
        И я рванул острым лезвием по горлу стражника, оросив кровью густо пыльные камни.
        Снова я услышал стон, а еще он показался мне таким криком удовольствия Твари, которая поселилась у меня в голове.
        Кровь стражника, как и у его предшественника, так же такими толстыми струями сразу ушла в трещины, а он сильно опал по фигуре.
        Через долгих примерно три минуты Голос снова раздался у меня в голове:
        - Это прекрасно! Смертный, ты правильно попал сюда! В мой мир! Разбудил меня кровью! Ты до сих пор еще пуст от местных богов! Поэтому я занимаю тебя! Был бы ты рожденным в этом мире! Верил бы во Всеединого Урода! Я бы не смог сделать тебя своим Слугой, - такая очень длинная фраза Твари немного объясняет мне сложившуюся ситуацию на данный момент.
        Однако, я стараюсь уже не думать совсем, где-то глубоко внутри понимаю, что мысли мои не порадуют эту Тварь с Голосом.
        Поэтому думаю в правильном ключе, что должно быть понятно ей:
        - Что принесет мне статус Слуги?
        - Все! Силу! Власть! Любовь! Теперь ты не смеешь хоть на секунду задуматься! Когда я отдал приказ! Как с этим источником моего удовольствия!
        Понимая глубоко внутри, что я снова попал в глубочайшую задницу, я все же думаю про себя, как мне повезло с этой встречей.
        Ибо, другие мои мысли не приветствуются, а наказание неотвратимо и мгновенно.
        - Повезло? Да, тебе выпала редчайшая удача, смертный! Стать Первым Слугой Бога! Даже у Всеобщего Урода! Не могу называть его так же, как себя! Даже у него не больше восьми самых близких Первых Слуг!
        - Ого, вы с ним похожи? - приходит мне в голову фраза, которая не вызовет боли и покажет мой интерес.
        - Похожи? Как Близнецы! Мы даже с одной планеты! Только, ему повезло! А мне - нет! Ничего, все можно поправить! Теперь я буду умнее и хитрее!
        - Кто тут из людей есть рядом? - теперь мой мозг давит этот вопрос.
        А я понимаю, раз эта Тварь смогла просмотреть мои воспоминания за семь месяцев, значит, врать ей совсем не стоит.
        - В паре минут спуска внизу есть еще один разбойник. Он ранен несильно.
        - Веди его сюда! - слышу я в голове и только собираюсь улизнуть, как меня сурово обламывают.
        - Подожди! Я тебя обещал сделать своим Слугой? Сейчас ты им станешь! Чтобы даже не думал убежать от меня!
        - А что делает Слуга? - успел я подумать, как получил обстоятельный ответ:
        - Все для своего Бога делает! Пока силы у меня большой нет! Будешь мне сюда людей приводить! Кровь лить на камни вместе с их жизнью! Много раз придется это сделать!
        - Как же я смогу это сделать? - тут у меня прорвалась неосторожная мысль.
        Я подумал про то, как я смогу такое сотворить - приносить живых людей в жертву ненасытной Твари у меня в голове?
        Это же невозможное дело для меня! Лучше сразу с собой покончить!
        Но, Голос понял это, как мое опасение, что у меня сил не хватит на такое.
        Значит, и он не все может доподлинно понять, случаются и у него сбои.
        Или еще не так много силы у самого?
        Поэтому успокоил меня, по-своему, конечно:
        - Не бойся, смертный! Я дам тебе силу! И Таблицу с Навыками поставлю! Чтобы видел - куда можешь подняться, служа мне!
        Предчувствие чего-то очень нехорошего и мучительного охватило все мое сознание.
        Я только открыл рот, чтобы попробовать как-то отложить это действо, как в голове у меня взорвался снаряд.
        Глава 22
        Очнулся я с разваленной головой, смятой, как арбуз, раздавленный грузовиком на большой скорости.
        И все семечки разлетелись, не собрать уже в кучу по зернышку.
        Так мне кажется, во всяком случае, в первые секунды осознания лежащим себя на чем-то твердом.
        Поднимаю к лицу руки, фокусирую на них ускользающее зрение и вижу, что они все в грязи.
        Зато это, и руки, и грязь я вижу своим собственным зрением, да и руки меня слушаются, как и все тело, я сразу же проверяю, что есть отдача от него. Не стал я все же овощем, могу двигаться и думать, это уже здорово в свете последних событий, случившихся против моей воли. И всякого желания стать Слугой жестокого божества.
        Однако, кажется не так долго, как мне хотелось бы просто полежать, приходя в себя.
        Сразу же я слышу Голос:
        - Вставай! Смертный! Радуйся, что не силой тебе Таблицу установил, а умением! Тщательно работал! Медленно и верно! Ошибаться мне тоже нельзя! Теперь ты мой Первый Слуга! Потратил на тебя большую часть своей силы! Пора вернуть долги! - ага, я уже и должен за то, что точно не просил.
        - Ох, а чувствуется, как будто топором по мозгу били, нежности как-то очень не хватает, - говорю я даже вслух.
        И сразу же получаю легкий пинок по голове, разноцветные звездочки летают перед глазами очередным водоворотом.
        - Вставай! - слышу я и понимаю, что это приказ, который нужно обязательно исполнить.
        Хотя, есть тут еще кто-то кроме меня, кто может оказаться под влиянием голоса? Кто станет так же носиться, выполняя бесчеловечные приказы?
        Думаю об этом вскользь, чтобы не привлекать внимание этого ментального гиганта.
        Подтягиваю ноги в коленях, лежу я на спине и уже весь перемазался в пыльной грязи этого каменного кармана. Потом переворачиваюсь на бок и опять вижу напротив лица обоих убитых мной разбойников.
        Оба такие восковые, исхудавшие и без единой кровинки.
        Ну, один то честно убит в бою, а вот второй принесен в жертву уже моей рукой, пусть и дрогнувшей при этом.
        Я потом про то, что случилось, подумаю. Точно не сейчас.
        - Не о том думаешь, смертный! Радуйся, что думать можешь! Много твоего брата пошло под нож! Когда Таблица плохо встала!
        - Плохо встала - это что значит? - невольно появляется вопрос в голове.
        - Значит - стали бесполезными мне! Больше тебе знать не нужно! - получаю познавательный ответ.
        Да я и так знаю, что с ними стало - превратились в дебилов после такого безжалостного вмешательства в мозг.
        Стали дурачками и отдали потом Голосу все, что у них есть. Жизнь, кровь и плоть.
        - Радуюсь, что смог остаться полезен вам… А кому я остался полезен? - теперь хорошо бы узнать, с кем я оказался связан, возможно, что и до конца дней своих.
        - Называй меня - Мой Бог! Больше никак! И другим скажешь! Когда сюда приведешь! Перед тем, как отдать их силу и энергию мне!
        - Хорошая перспектива вырисовывается, - думаю я где-то в глубине себя, однако, вполне бодро отвечаю:
        - Все понял, Мой Бог! Так коротко и называть?
        - Да, между нами лишние слова ни к чему! Раздевай первого! Пока я поправлю тебе Таблицу!
        Черт возьми, это еще не закончилось! Копошение в моей голове. Только, приказы исполнять придется сразу же без лишних вопросов, как роботу бесчувственному и безжалостному.
        - Привыкай! Это надолго не затянется!
        - Что не затянется? - немного наивная такая надежда появляется у меня, что следующие жертвы уже не Первому Слуге придется приносить.
        Найдутся другие исполнители на мое место, а я уйду на повышение, на какую-нибудь просто административную или организаторскую должность, чтобы свои руки кровью жертв не марать и даже не видеть этого ужаса.
        Мелькает такая подленькая и трусоватая мыслишка в голове.
        - Привыкание! - еще один обстоятельный ответ от Твари, после которого наивные иллюзии испаряются.
        Остается только быстро снимать одежду с мертвого копейщика, он уже немного закоченел, пришлось постараться, стаскивая кольчугу. Остальная одежда снялась легко, однако, и тут мне поступило ценное указание:
        - Не возись с завязками и веревками! Лишнего времени нет! Просто срезай одежду и кидай в угол! Сам будешь на ней спать!
        - Вот ведь еще какая радость! - мелькнуло снова невольно в голове, - У меня здесь и кровать будет! Повезло по-крупному!
        Сам думаю с легким сарказмом о своих перспективах, только, кажется, что Голосу это нормально заходит. Не может он отличить мою мрачную иронию и стеб от отчаяния от обычных, обязательно верноподданных мыслей Первого Слуги.
        - Да! Сначала так! Угодишь мне! Произойдет, как задумано мной! На самой большой кровати окажешься! Во дворце! Вокруг лучшие самки твоего рода! - продолжается бомбардировка отрывочными мыслями Твари.
        Понятные перспективы, поэтому я даже пустил в мысли предвкушение от такого радостного для меня будущего, довольно правдоподобно представляя знакомых лучших самок в своей постели.
        Похоже, это мое творчество понравилось Твари, поэтому больше ментальных пинков я не получил.
        С чувством юмора у нее точно - довольно плохенько дело обстоит.
        Ну, а как может оказаться иначе, если она из совсем другого мира здесь появилась. И ничего человеческого в ней нет, не стоит и надеяться.
        Зато, поступило указание найти камень, находящийся рядом, картинка которого как-то оказалась в моем мозгу. Сдвинуть его в сторону, сначала подметя вокруг него тщательно, убрав грязь, принесенную ветром, почву и пыль просто в сторону.
        Ну да, щетки и совка тут нигде не запасено для такого случая, даже воды нигде нет. Придется на сухую тереть.
        Камень, едва узнаваемый из-за клубка грязи и пыли, накопившейся на нем за примерно сто пятьдесят лет неподвижности, пришлось недолго оттирать тряпками из грязного нательного белья убитых, как и поверхность вокруг него. Тщательно сделать это не получилось из-за явного нетерпения Твари, которое я теперь могу ощущать очень даже хорошо. Без ее команд и пинков понимаю, серьезно она мне в мозгу что-то перестроила.
        Потом сдвигать камень в сторону изо всех сил, ибо весу в нем оказалось немало. Только, это получилось, пусть и не с первой попытки, камень как-то съехал в сторону, как по рельсам. Похоже, что подготовлен заранее к таким перемещениям. Под камнем, как я и ожидал, оказался уходящий в темноту почти отвесный лаз, вырубленный прямо в скале с довольно ровными краями, диаметром сантиметров в шестьдесят.
        В темноте видно все плохо, да и в самом лазе плещется чернота, а фонарик я пока доставать не хочу.
        Где-то глубоко внутри себя.
        Вырубленный - это не совсем точно сказано, скорее, просто выплавленный, судя по гладкости стенок камня и ровному заглублению его краев. Напомнило мне так же обработанные каменные стены на кургане.
        - Какая же это технология смогла так проплавить скалу? Наверно, та самая, инопланетная? - оформляется вопрос в голове.
        - Конечно! - отозвался сразу же Голос, - Первого полностью раздел?
        - Да, ничего не осталось, - отвечаю я, стараясь пристально не рассматривать обнаженное тело парня с кровавыми ранами.
        Меня сейчас может вырвать, если я попробую что-то дальше представить, что с телом будет.
        - Нечего брезговать! Привыкай! Спускай тело головой вниз!
        Тут я уже не стал переспрашивать, к чему именно мне привыкать нужно. И так все понятно, вот к такому дерьмовому занятию.
        Спросил только:
        - А тело зачем туда спускать? Мой Бог, - добавил, вспомнив, как теперь положено обращаться в Голосу.
        - Восстановить меня! - последовал правдивый, совсем не маскирующий ничего ответ.
        Тоже какая-то информация для моего мозга, только, обдумать ее лучше потом.
        Пришлось опускать голову и руки в дыру, потом переваливать остальное тело и придерживая за щиколотки, спросить:
        - Так просто и отпускать? Тело же сильно упадет!
        Однако, услышал только: - Давай!
        Грязные ступни мелькнули и исчезли, по лазу-норе тело летело шебурша, потом где-то остановилось в полете, причем, достаточно мягко упало на что-то.
        Куда-то в сторону центра площадки под каменным навесом улетело, скользя по наклону лаза, собирая за собой пыль и грязь со стенок.
        Далеко летело, метров двадцать, как мне кажется.
        - Теперь второго раздевай! Не теряй время! Поднеси сюда и еще раз протри пол вокруг лаза! Камень задвинь обратно! Много грязи падает!
        - Понятно! - подумал я про себя и столкнул камень на прежнее место одним рывком.
        - Когда все выполнишь! Иди за тем раненым! Он еще может сам ходить! В нем есть много жизни! Я чувствую! Гони его сюда!
        Теперь наш кордебалет с моим непосредственным участием продолжается с теми разбойниками, которые уже здесь или не так далеко остались.
        Что же потом будет?
        - Потом спустишься к месту схватки и найдешь там живых! Или умирающих! Как хочешь! На себе или еще как! Поднимешь их сюда! Мне энергия от еще живых очень нужна! И тебе тоже! - это уже информация вытащена из моего мозга, похоже.
        - Как же я с ними справлюсь? - резонный вопрос от меня, - Там воины настоящие и не по одному остались. Они меня слушать не станут, прибьют вашего Первого Слугу с ходу.
        - Пригонишь третьего, я тебе все покажу! Не вздумай что-то замыслить! Я тебя теперь, мой Первый Слуга, везде найду! - еще одно ободряющее напутствие верному Слуге.
        С очень понятными перспективами, если он окажется недостаточно верным.
        Пришлось раздеть второго, снова протереть уже относительно чистый каменный пол этой полу пещеры его грязным бельем и уложить его рядом. Одежда полетела в то же место, где от первого трупа лежит, значит, скоро и третья полетит.
        Как-то пришло быстро понимание, что с таким ментальным контролем мне лучше что-то понимать в глубине сознания, а вот думать только что-то верноподданное.
        Типа: - Вот сейчас спущусь и раненого разбойника приведу! А если не сможет идти - на себе принесу!
        В глубине сознания где-то неоформленной мыслью гуляет - как бы сбежать оттуда попробовать.
        Но, я про побег ничего не думаю, только про доставку и транспортировку новой жертвы внятно размышляю про себя.
        Потом дальше спускаться придется, по планам Твари, там и подумаю нормально.
        Вскоре я вижу отползшего к камням раненого стражника, зато, внизу тишина стоит, схватка закончилась за эти два-три часа совсем новой для меня жизни. Новой и очень страшной.
        Время к обеду, только, есть совсем не хочется.
        Звуки на стоянке стихли, все или умерли или отходят, как мне кажется. Однако, потом чьи-то голоса оттуда слышно, значит, кто-то все-таки одержал решающую победу. И может еще громко кричать на кого-то.
        Рыжий стражник смотрит на меня загнано и с ненавистью. Понимает, что совсем не для того, чтобы его пожалеть и перевязать рану, мной же и нанесенную, я спустился. Впрочем, он уже сам перевязался, вот и хорошо, мне хлопот меньше.
        - Вставай! Пошел наверх! - начинаю я разговор с бандитом, приставляя ему лезвие копья к шее и надавливая.
        Обязательно необходимо показать Голосу, что я беспощаден при выполнении его приказов и заодно проверить, слышит ли он меня сейчас. Если слышит, тогда может контролировать мой мозг, а значит, и меня полностью.
        Разбойник идти наверх не хочет, показывает на довольно кровавую рану и уверяет, что потерял все силы вместе с ушедшей кровью.
        На всякий случай я снова пытаюсь аппелировать к Голосу, только, ответа не получаю. Хотя, мне все же кажется, что есть чье-то присутствие у меня в башке. Кто-то меня слушает и следит, не выдавая себя никак внешне.
        Чувствую теперь как-то по другому, уже не привычными органами чувств.
        Проверить это я могу только попыткой бегства и открытым неповиновением. Впрочем, это в любом случае лучше делать со стоянки, она на пятисот метрах дальше, как я понимаю про себя.
        На сколько ментальная сила Голоса действует?
        Наверно, по физическим законам - чем дальше, тем слабее.
        Только, придется сначала так же разобраться с этим раненым и послушать лекцию Голоса о том, как я могу заставить слушаться меня оставшихся в живых воинов. Они-то точно так просто вверх не полезут, как бы я их не уговаривал.
        Ну, если только в погоню кинутся за мной. Вторая часть Марлизонского балета с беготней.
        И, самое главное - это узнать, что это за таблица, которую мне вживили в мозг.
        Есть у меня глубинное чувство, что сейчас мне придется притвориться, чтобы Голос немного успокоился насчет меня.
        Своего Первого Слуги, молодцевато-придурковатого попаданца в этот мир по его вине.
        Ладно, я все же поднимаю раненого пинками, подталкиваю его копьем к подъему и чудо случается прямо у меня на глазах. Только что совсем помиравший рыжий мужик довольно уверенно карабкается по склону, цепляясь руками за кусты.
        Как говорится - добрым словом и копьем добьешься гораздо больше, чем только добрым словом.
        А всего то воткнул ему лезвие на пару сантиметров в задницу, забрав перед этим палаш и кинжал с пояса.
        Да и пояс тоже заставил расстегнуть, бросил все там же на камни, тащить наверх точно нет никакого смысла.
        Веду себя, как безжалостный пособник Твари и мыслю так же:
        - Сейчас приведу жертву! Моему Богу будет хорошо! Мне будет хорошо! Моему Богу - отлично! Мне - тоже отлично!
        Делать то больше нечего, только эти фразы гонять, а то сразу другие, нехорошие и крамольные мысли по отношению к Твари в голову лезут.
        А тут за такое очень быстро и очень больно наказывают, это я уже себе на носу конкретно зарубил.
        Уже около нависшего козырька Голос отвлек меня:
        - Слуга, ты где?
        Ага, как будто не чувствует меня совсем рядом, дураком прикидывается. Где-то опять очень глубоко констатирую я и отвечаю, что уже вот-вот полезем в пещеру.
        Только, в это время отвлекся от конвоирования пленника и тут же прилетела ответка.
        Чертов умирающий рыжий стражник ловко развернулся и прыгнул на меня, замахиваясь вытащенным откуда-то небольшим ножом. Не убоялся выставленного копья и с размаху накололся на мой инстинктивный ответ ему навстречу.
        Копье еще раз попало ему в грудь, поэтому прыжок к свободе не состоялся. Впрочем, теперь лезвие зашло в ту же рану, в то же место еще дальше, поэтому вопрос его жизни и смерти - не больше пары минут осталось дышать мужику.
        - Быстрее давай! Он помирает! - это я и сам хорошо понимаю.
        Пришлось бросать копье и изо всех сил тащить тяжелое тело между камнями, протискивать под козырек и бросать около одного бедолаги, оставшегося здесь лежать совсем голым.
        - Давай! - услышал я ментальный приказ и задрал снова голову уже умирающего бандита.
        Впрочем, каким бы он не был умирающим, разглядев голое тело знакомого приятеля около камня, до него всего то метра три и кинжал перед глазами, бывший стражник собрал последние силы и вцепился мне в руку, заблокировав намертво кисть с ножом перед своим горлом.
        - Давай! - услышал я снова, через секунду промедления нетерпеливый удар сильно голодной Твари по голове опять выбил меня из сознания.
        Очнувшись лежа на уже неподвижном теле стражника, едва придя в себя, услышал злющий Голос:
        - Ты почему не перерезал ему горло? Почему он просто умер? Слуга!
        - Да потому, что Мой Бог ударил меня по башке очень не вовремя! Он сопротивлялся изо всех сил и держал меня за руки! Нужно было подождать немного только!
        - Ты что, с умирающим не мог справиться?
        - Не мог! Он оказался очень силен! - раздраженно отвечаю я.
        На самом деле ничуть не раскаиваюсь, что этот рыжий помер сам, предсмертным усилием лишив Тварь большей части прихода от своей смерти.
        Да и я не выступил в роли палача, отправляющего чужие жизни на съедение ненасытной Твари.
        Пытался это сделать, однако, обломался из-за ее нетерпеливой жадности, не стану себя оправдывать.
        Молчание и потом: - Мне слабый Слуга не нужен!
        - Какой уж есть! - пора немного постоять за себя.
        Опять молчание: - Хорошо! Теперь ты все увидишь! Сначала скинь мне второе тело! Его я могу усваивать! Когда говорю с тобой, смертный!
        Усваивать? Как-то не хочется даже видеть сам процесс, мелькает у меня в голове, но, я сразу отвечаю:
        - Сейчас отодвину камень! И протру сначала пол!
        Вскоре хлопоты со вторым телом заканчиваются, оно исчезает в лазе и валится на что-то снова без стука и грохота. Опять уезжая на пару метров от лаза в сторону.
        На мгновение мне слышится недовольство внизу, как-то неудачно ударила нога трупа куда-то не туда.
        Проходит несколько секунд тишины и я слышу: - Садись на любое место! Прими удобную позу!
        Я выполняю указания, плюхнувшись на уже очищенный участок подальше от рыжего покойника.
        - Закрой глаза и скоси их наверх!
        Я делаю так и вижу в темноте какие-то светящиеся символы на краю зрения. Только, рассмотреть внимательно их не могу, из-за сильно скошенного взгляда и маленького размера.
        - Видно плохо!
        - Ничего! Смотри на них долго! Мне нужен обратный сигнал! Для настройки Таблицы!
        Смотреть приходится минут пять или десять, как значки постепенно увеличиваются и становятся различимы.
        - Сто пятьдесят лет этим не занимался! Уже позабыл! Как вашу убогую таблицу настроить!
        Есть повод спросить о неведомом:
        - А такую Таблицу, как у Моего Бога, можно мне поставить?
        - Наглый Слуга? Или слишком умный?
        - Какой уж попался, Мой Бог! - не забываю я вставить приветствуемое титулование.
        - Наглый - это не плохо! Иначе хорошую жизнь себе не получишь! Только не переходи черту!
        Потом следует объяснение довольно удовлетворенным тоном. Как-то я уже немного разбираюсь в оттенках обращений ко мне Голоса:
        - Мою таблицу тебе не понять! Она сложная! Я с ней с детства рос!
        Ого! У Моего Бога даже детство было?
        - Было! Не смей задавать Богу вопросы! Я больше терпеть не стану! Отвлекаешь!
        Что-то Твари не понравился вопрос о детстве. Наверно, плохие воспоминания.
        Приходится молчать еще несколько минут. Потом я замечаю, что крайние значки кое-где превратились к знакомые мне местные цифры. И не просто в цифры, а в незнакомые здесь никому дроби.
        Ну, кому-то знакомые, наверно, где-нибудь в Высшей Академии в столице Империи, однако, мне такие умники пока не попадались на пути.
        Из нескольких рядов непонятных абсолютно значков напротив четырех появились значения дробей.
        Ну, мне знакомые и Моему Богу тоже. Очень маленькие по значению, кстати. Вообще - малюсенькие.
        - Да, это так! И еще Всеобщему Уроду и его Слугам!
        Это тоже понятно, про кого изволит гневаеться мой повелитель.
        - Что теперь видишь!
        - Я вижу четыре знакомых цифры, Мой Бог! То есть, мне знакомых, остальные люди вряд ли в них разберутся.
        - Хорошо! Больше тебе и не требуется! Запоминай сверху вниз!
        - Первая - Ментальная Сила! Вторая - Внушение! Третья - Энергия! Четвертая - Физическая Сила!
        Ого, первая отличается от второй, хотя, по мне - так примерно одно и тоже.
        - Не одно и тоже. Ментальная Сила - чтобы ломать и подчинять! Внушение - чтобы заставлять делать! Без Ментальной силы!
        - И чем же, Мой Бог, мне поможет значения Ментальной и Физической Силы, еще прочих характеристик в одну от двести шестнадцати? - интересуюсь я, внимательно разглядев циферки.
        Ответ моего нового хозяина не оставляет мне вариантов, как он сам думает. Или она, а может и - оно.
        - Я открыл тебе Таблицу! Теперь сам ее наполняй! У меня лишней силы и энергии для тебя нет! И никогда не будет!
        Понятно, тащи себя сам из болота за свои собственные волосы, как славный барон.
        - Правильно! Именно так и увеличишь значения!
        - А сколько нужно и чего сделать, чтобы перейти с единицы хотя бы на двойку от двести шестнадцати? - сильно интересует и такой вопрос ново обращенного адепта очень темной по понятиям и творимым действиям Системы.
        - Поработать придется! Примерно двести живых, разумных существ принести мне в жертву! Чтобы они сильно мучились! И поднимешься над собой на один уровень!
        Все, пора опускать занавес.
        Глава 23
        Из абсолютно непонятного мне количества разных характеристик, написанных какой-то внеземной абракодаброй, Голос объяснил мне только четыре и больше не стал ничего обсуждать:
        - Четыре ты видишь! По цифровому значению смотри! Все теперь знаешь! Больше не о чем говорить!
        Ага, запомнить названия из фантастически разных и непонятных символов я точно не смогу, буду тогда ориентироваться по цифрам. Хотя, чего на них ориентироваться, они есть и все, очень такие скромные, конечно.
        Однако, что-то у меня открыто, может помочь в будущем.
        Только, будущее такое у меня намечается, что долго в нем задерживаться однозначно не стоит.
        Ножом по горлу и в пропасть - лучший выход из сложившегося положения. Резкий прыжок и все, никакая блокировка сознания не остановит падающее тело, тем более, я уже видел здесь пару подходящих мест.
        Лететь и лететь до остановки.
        До следующей ступени, как сказал Голос, мне еще примерно двести человек или других разумных существ придется зарезать здесь. Или уже не здесь, а каком-то более приспособленном месте.
        Замок что ли захватывать будем? Откуда Черный Властелин начнет свой кровавый путь?
        Медленно и со значением перерезать горло бьющемуся в ужасе телу, получая жалкие копейки на свой открытый Тварью счет? Зато, откармливая Тварь и делая ее сильнее с каждой жертвой? Затягивая у себя ошейник на шее?
        Интересно, а нелюди - разумные существа? Открыл бы Голос портал сюда из их степей, я бы постарался. Никто бы просто так не умер и никого бы там не осталось в живых. А что, самки орков еще нарожают.
        Ну, это я от бессилия своего так шучу нехорошо, на портал силенок у Твари точно не хватит сейчас.
        Звероящеры его любимая паства, верные пропавшему сто пятьдесят лет назад Богу. Наверняка, это он разрешил им лакомиться человечиной, для поднятия дешевой популярности среди серо-зеленого народа…
        Одному за другим глотки резать? Перспектива - просто зашибись для человека из толерантного будущего!
        Только, где же их тут найти, этих разумных существ? Толпы беспечного народа не собирают грибы в этих горных лесах, да и сильно поблизости не проживают. Часа три добираться своим ходом до Патринила, сколько до следующей деревни или села - даже и не знаю.
        Все эти мысли проносятся глубоко внутри сознания, зато, внешне у меня надета уже немного привычная броня.
        - Надо - так надо, - привычно думаю я, однако, все же не могу не спросить:
        - А если перевести Таблицу полностью на местный язык?
        - Ни к чему! После победы этим займусь! Сначала победить требуется! - отшивает меня Мой Бог.
        - Врет ведь, - понимаю я где-то далеко внутри, но, больше не спорю, чувствуя раздражение Твари.
        Однако, про вранье как-то здорово так понял, что динамит меня Тварь пока. Спорить и указывать на замеченное несовпадение слов и дел не стану, не мой это путь к свободе и уважению человеческой личности.
        Тупиковый такой способ добиваться своего у бессердечной Твари, которая шуток юмора совсем не понимает.
        Еще раз щелкнет по мозгам, а где предел у таких щелчков? Боюсь, что уже недалеко от края я нахожусь, особенно после всех манипуляций и многократных потерь сознания.
        Потом в голове наступает молчание, я тоже придерживаю разбегающиеся мысли, чтобы не выдать себя и снова думая, как мне все-таки повезло попасть сюда:
        - Попасть, да не просто так, а еще лишить жизни копейщика прямо над Моим Богом. И скормить его тело, это же так здорово, что мне не пришлось далеко ходить!
        Эти подобострастные мыслишки с определенным стебом в моей голове заканчивают затянувшееся молчание. Тварь уже немного предсказуемо реагирует на них, снова развешивая увесистые морковки перед моим носом:
        - Теперь ты сделал первый шаг к величию! Других Слуг пока опасайся! Людей уже нет! - довольно ценное разъяснение для меня.
        Я хочу спросить про других Слуг и что значит - людей уже не опасаться?
        Побеждать силой или использовать ментальный таран? А как его использовать? Хотелось получить немного реальной информации.
        Только, разговоры совсем закончились, голод Твари неутолим в принципе:
        - Иди вниз! Приведи двух, трех, всех, кто там выжил! Быстрее!
        Подхватываю копье и старательно размышляя по-прежнему на тему - как мне повезло и как я скоро смогу еще больше отличиться перед моим Богом и Господином, начинаю спускаться по каменистым склонам.
        Прохожу мимо той верхушки склона, где разлита засохшая кровь рыжего мужика и некоторое время прислушиваюсь к тому, что творится внизу.
        И тут я чувствую легкий толчок в мозгу, он сообщает мне, что Тварь следит за мной. Просто не выдержала лишней остановки и задержки по времени, ментальным таким образом подтолкнула меня быстрее доставить ей чужие сладкие жизни.
        Мол, нечего терять время и чего-то там бояться Слуге, когда его божество испытывает сводящее с ума чувство векового голода.
        Что же, хорошо, что я теперь знаю точно, на какой дистанции Голос может достать меня ментально. Тут всего то расстояние метров двести между скалой, где логово Твари и этой вершиной склона. А напрямик, от его логова - еще ближе.
        Только, вот на какой уже не сможет дотянуться до меня - это придется установить опытным путем.
        Я быстро сбегаю вниз, тормозя древком копья время от времени по склону, когда меня начинает заносить, а ноги не успевают за телом.
        Изображаю необыкновенную активность инициативного дебила.
        Уже пробежав половину расстояния, я почувствовал, как из моего сознания что-то исчезло, а голова мгновенно освежилась и стала свободной.
        Вот оно как обозначается наличие в своем сознании чужой злобной воли!
        Кажется, со своим новым минимальным уровнем Ментальной Силы я могу теперь гораздо больше чувствовать влияние Голоса. Как и то, когда его уже нет во мне.
        Это очень круто, только, настоящая проверка еще впереди. Специально буду долго возиться с теми, кто остался на месте стоянки и вполне вероятно, что смогу что-то почувствовать.
        Пасет меня крайне нетерпеливая Тварь или уже нет ее в моей голове? Специально меня покинула или больше не может поддерживать управление?
        По ее мельчайшим оттенкам голода и неудовольствия своим Первым Слугой, если они просочатся ко мне в мозг.
        Теперь возвращаемся к нашим телятам. Я уже почти спустился к стоянке и помня про арбалеты стражников, пытаюсь рассмотреть сверху, что там произошло.
        Вижу несколько тел, лежащих неподвижно. Похоже, в самом конце схватка дошла до края рощи, дружинники все же продавили стражников и оттеснили их с центра стоянки. Где я их видел в последний момент.
        Однако, большинство убитых здесь дружинники, я могу отличить троих из них по одинаковой одежде от двоих бывших разношерстно одетых стражников.
        Если здесь преимущество оказалось у разбойников, кто же победил в бою?
        Я медленно дохожу до тел, вижу, что бандиты зарублены и заколоты, а вот дружинники погибли или оказались ранены именно из арбалетов, у двоих точно торчит по болту в груди. На таком расстоянии кольчуга не спасет от болта, это я уже хорошо знаю по своему военному опыту.
        При такой тактике должны бандиты победить, как мне кажется.
        Дохожу почти до центра стоянки, рассматривая валяющихся везде убитых, как из-за какого-то шалаша на звуки моих шагов с разных сторон выскакивают двое выживших стражников, наводя на меня арбалеты.
        Оба такие легко раненые и очень решительно настроенные. Еще и хорошо испуганные, что остались только одни из прежней двадцатки воинов. Понимают, что теперь следующие дружинники легко помножат последних бандитов на ноль. Ждут своих сбежавших подельников, которым давно бы уже пора вернуться после погони.
        То есть, навести получается у одного только, второй, более ближний ко мне, сразу натыкается головой на пятку копья и валится на землю.
        Ничего себе! Я одной рукой как-то очень метко и сильно бросил древко копья, одним ударом отправил в нокаут первого стрелка.
        Помню, что мне приказано Тварью, поэтому на автомате оставляю жизнь первому бандиту.
        Зато тот второй, который оказался в пяти метрах от меня, подняв арбалет, даже не прицелившись как следует, сразу нажимает пусковую скобу.
        Был бы я прежним человеком, болт бы точно нашел меня и вонзился мне в живот, ближе к печени.
        Только, я отчетливо осознал тот момент, где-то за секунду до того, когда мужик в пробитой кольчуге решил стрелять в меня. Успел отстраниться от места, куда нацелено острие болта и по какому-то внутреннему наитию крикнул:
        - Стреляй!
        И еще раз скомандовал:
        - Стреляй!
        Легко раненый в плечо и ногу разбойник послушно выстрелил, даже не довернув арбалет в мою сторону.
        Вообще мимо меня, туда, откуда мое тело исчезло уже секунду назад, очень долгую секунду для меня.
        Болт свистнул в целом полуметре от моей фигуры, оплошавший стражник оторопело и безнадежно посмотрел на свою руку и сам арбалет. После чего поднял голову, чтобы сразу же упасть от удара по голове, прямо по лбу пришедшемуся.
        - Вот и первые счастливые лично для меня последствия только что приобретенных характеристик, - признался я себе.
        Все на тоненького прошло, мог и я здесь остаться лежать, однако, выжил даже без особых проблем.
        - Почему же Тварь так уверена в моей победе? - такой вопрос меня до этого момента сильно интересовал, а вот теперь как-то сразу я понимаю почему.
        И из-за новых способностей у меня и из-за того, что происходит с ней самой.
        Просто она страшно голодная и нетерпеливая, поэтому погнала меня вниз, толком ничего не объяснив про мои новые возможности. Рискуя моей жизнью и еще тем, что я просто сбегу от нее.
        От векового голода ничего не соображает, дура страшная!
        Похоже, что тела и энергия убитых и принесенных в жертву троих разбойников ее не насытили нисколько!
        Это я уже как-то могу определить. Ничего не соображает и делает понятные мне ошибки, прямо на авось действует.
        А почему бы мне и не сбежать? Никто меня не держит, похоже, заберу мое добро, одну лошадь у бандитов прихвачу. Навьючу ее и поеду себе спокойно в Кворум торговать! За время службы я научился с упряжью управляться и даже ездить немного могу. В смысле, что на часок-два меня хватит, потом придется отдых ногам и спине с поясницей давать.
        Ну, я готов лошадь всю дорогу в поводу вести, чтобы из этих мест поскорее исчезнуть.
        Останется только пару оставленных внизу дружинников объехать, если они еще там дежурят. Что совсем не трудно проделать по другим распадкам между каменистыми холмами. Еще хорошо бы не встретить в ближайшее время никого знающего меня в лицо из остальной дружины норра.
        Хотя, не так много тут таких высоких воинов в отставке раскатывает, чтобы меня сразу же не признали, как убийцу молодого норра, просто по рассказу тех же выживших возчиков.
        Здесь обшарю и стражников, и дружинников, наберу монет и еще чего-то ценного. Наверняка, они из баронства после неудачного восстания убежали не с пустыми руками, что-то прихватили с собой.
        С хорошими деньгами всяко проще будет новую жизнь начать в тех же баронствах.
        Спасибо Твари за новые Характеристики и установленную Таблицу говорить не стану, просто исчезну не прощаясь. Если народ тут прямо сейчас толпами в ее логово не полезет, никогда она меня не найдет в жизни.
        Пока наберется силы, я уже далеко окажусь.
        Ну, это в моей лично жизни, ограниченной достаточно во времени по сравнению с существованием самой Твари.
        Я-то сто пятьдесят лет проспать не смогу, материк этот, где Империя разместилась - очень большой по размерам. Так и он - не единственный на планете, есть еще два таких же континента.
        То есть, убежать и спрятаться вполне можно, однако, при мысли о простом бегстве, кроме облегчения, я чувствую какое-то сопутствующее ему настойчивое чувство, что это - очень неправильный поступок.
        Нельзя ее здесь так оставить, если я могу к ней подобраться так близко, как никто другой.
        Подобраться и нанести удар в спину, коварно и беспощадно.
        Стражников придется безжалостно добить, чтобы они не полезли своих наверх искать. Тех, которые ушли за мной и не вернулись. Где они сразу попадут к Твари в рабство, тогда начнется круговорот крови и жертв снова.
        Только, и вариант с их заслуженной смертью - без гарантий особых.
        Рано или поздно здесь появится остальная дружина норра, разберется с тем, что здесь случилось. Заподозрит, что этих двоих кто-то именно последними убил и вполне возможно, что отправятся обыскивать соседние горы, где опять же попадут в ментальную ловушку Твари.
        Всего то подняться на триста метров и все, в твоих мозгах уже поселилась Тварь. От нее уже никуда не денешься, все выполнишь, что прикажут.
        Придется что-то решать прямо сейчас, уходить или еще что-то придумать.
        Пока я вяжу по рукам и ногам приходящих в себя стрелков, теперь неспешно обыскиваю тела, еще шалаши с мешками и поясами. Дружинники все мертвы, наверняка, их добили оставшиеся в живых стрелки-арбалетчики.
        А вот среди бывших стражников двое еще живы. Ходить сами не смогут, не то состояние у них точно, однако, уже хорошо перевязаны и помрут только если от заражения крови. Или ее потери.
        Чтобы послужить приманкой для Твари и отвлечь ее - вполне способны.
        Хоть какую-то пользу принесут людям в конце своей поганой жизни.
        Только, как мне ее достать? Из тощи скалы? Лезть в эти темные проходы?
        Скинуть камень в лаз? Не поможет, она мне все мозги выжжет за пару секунд.
        Единственно, что в момент смерти приносимого в жертву человека она явно отключается от контроля, первый раз точно три минуты отсутствовала где-то.
        Да, у меня будет пара минут после перерезанного горла жертвы, когда Тварь окажется беззащитной.
        Даже не так - не способной сломать мне мозги!
        Однако, как до нее добраться?
        И тут во время обыска одного из шалашей я нашел в нем две здоровенные фляги, литров по пять каждая, сделанные из дерева и плотно обтянутые кожей. Такие дорогие вещи как-то не очень соотносятся с беглыми стражниками, только, похоже, они смогли много чего прихватить из замка своего бывшего хозяина.
        Сначала я подумал, что там какое-то вино, может даже сладкое и плотное.
        С чашами в руках тут много разбойников бродило во время моего появления, вот я и подумал, что они очень дорогое вино распивают по случаю удачного грабежа.
        Ну, не очень удачного, двое сразу на тот свет отправились, один совсем из строя вышел без шансов.
        Только, повод выпить никто долго искать не станет, и при победе, и при поражении.
        Вот и я вытащил с трудом пробку из специального, похоже, дерева, плотно разбухшую, принюхался и признал жидкость во флягах крепким самогоном. Попробовал сделать глоток:
        - Ух и крепкая зараза!
        Потом намочил какую-то тряпку и поднес к ней зажигалку.
        Ну, горит отлично, вспыхнула сразу же и полыхала долго. Похоже, что сивушных масел в достатке, градусов шестьдесят-семьдесят, как минимум.
        Тут у меня и появилась интересная идея, как можно распорядиться пленными, ранеными и моей находкой.
        Глава 24
        Первым делом я спрятал в мешки фляги с самогоном, пока никто находку мою не рассмотрел.
        Ни к чему видеть их моим пленникам, скоро идти к укрытию Твари, она точно проверит у них мозги и память. И может заинтересоваться, зачем это Первому Слуге столько сильно горючей жидкости.
        Возьмется как следует за меня, и кто его знает, насколько далеко она может пробраться дальше моих сильно поверхностных мыслей.
        Даже мешки на них вешать не стану, чтобы фляги своим плеском и запахом не изобразили опять же знакомую картину в головах стражников.
        Понесу, как и многое другое, на себе.
        Им найдется что тащить из последних сил, поэтому я связал им руки спереди пока и перекинул веревку через высокую ветку, чтобы они со своими руками оказались на виду у меня. Постоят пока, подумают над своим нехорошим поведением.
        Раненые никуда не денутся, они не смогут убежать, да и требуется мне только один из них. Выбор придется сделать мне, только, он совсем не сложный такой получается.
        Пленники понесут самого легкого, что вполне понятно. Как раз один из вариантов - здоровенный полнокровный мужик весу немалого и второй - легкий тщедушный мужичок, почти уже старик.
        Смерти из бывших стражников достойны все, поэтому жалеть никого не стану.
        Мне тоже не требуется, чтобы появившимся внезапно дружинникам норра кто-то успел рассказать, куда отправилась интересная процессия в составе двух почти целых бандитов, несущих одного сильно раненого, а еще их сопровождает известный теперь всем в округе воин в отставке.
        Убивший в поединке молодого норра и этим поставивший себя вне закона в этой местности.
        То есть, именно что конвоировал, заставляя немилосердно карабкаться по каменным склонам, ускоряя острием копья.
        Поэтому я перестал копаться в барахле, поняв, что время уходит на самом деле.
        Никакой активности в мозгу я не чувствую и сильно надеюсь, что смогу разобрать, когда окажусь в круге возможного воздействия ментала-Твари.
        Собрал уже необходимое, нашел с пол сотни золота во всех просмотренных кошелях, теперь пора выполнить задуманное. Далеко еще не все я здесь обыскал, оставлю на потом этот приятный процесс.
        Да и заниматься им лучше на склоне холма над лошадьми, чтобы не пропустить появление заинтересованных зрителей, а потом и возможных участников мародерки.
        Или погибну, как герой во время ликвидации Твари, поэтому излишек барахла мне не потребуется.
        Подгоняю пленников к тщедушному раненому и заставляю поднять его вместе с пуховым одеялом, на котором он пытается выжить.
        Как и я ожидал, пленники не хотят никого нести, активно указывая мне на свои раны:
        - Они же от нагрузки откроются, мы кровью истечем. Зачем его наверх волочь?
        - Может - откроются, может - не откроются, здесь вы точно умрете и прямо сейчас! Сами возчиков перебили зачем-то, а теперь ваш черед - попробовать выжить!
        Стражники продолжают упираться, тогда я в назидание непослушным бандитам закалываю второго раненого ударом в шею.
        Он хватается за воздух с минуту, потом его руки опадают, он вытягивается уже мертвый.
        Теперь все пленники замолчали и уже боятся спорить со мной так активно.
        Показал себя жестоким и безжалостным душегубом - все, что и потребовалось зрителям, чтобы проникнуться как следует серьезностью момента.
        - Кто следующий? - блефую я.
        На самом деле убить никого больше я не могу, иначе мой план не сработает.
        Демонстрации такого аргумента вполне хватает всем, пленники поднимают с кряхтением одеяло с раненым на плечи, тот пытается помочь своим подельникам, хватаясь за шеи.
        И наша процессия начинает подъем на следующий каменистый склон.
        Хорошо, что они не подозревают, какая встреча их скоро ждет и куда они поднимаются.
        Два пленника накинули себе одеяло на плечи, раненый сидит между ними и держится за их шеи. Поднимаемся медленно, но уверенно, хотя, мужики постепенно сдыхают после потери крови и такой солидной нагрузки, когда приходится карабкаться по каменной осыпи.
        Только, добравшись до середины склона, оба разбойника внезапно резко ускоряются.
        Я иду сзади в пяти метрах, чтобы контролировать попытку возможного побега и сразу понимаю, что случилось.
        Да и сам через те же пять метров получаю в голове образ страшно недовольной и голодной Твари.
        - Почему так долго, Слуга?
        Успеваю еще бросить на этом месте небольшую палку для ориентира.
        - Эти сопротивлялись, пришлось наносить ранения и потом еще перевязывать, Мой Бог. Зато, еще одного своего смогли прихватить, теперь сразу три жертвы получится принести. На стоянке еще один едва живой остался, не знаю, доживет или нет до нашего возвращения, - с честным лицом и мыслями я все так и представляю.
        - Быстрее поднимай их!
        Ну, это она зачем-то мне транслирует свое недовольство, хотя, видно, что уже взяла обоих бандитов под свой ментальный контроль.
        Вон они как ногами перебирают и даже не собираются останавливаться на следующей площадке для того, чтобы передохнуть. Как бы не померли от такой нагрузки, однако, мне же проще.
        Теперь и под навес раненого затащат, как бы он не упирался.
        И при виде тела своего покойного товарища сильно нервничать не станут, примут как должное.
        Я концентрирую мысли именно на том, что вижу перед собой, ни секунды не пытаясь обдумать, что вскоре придется сделать.
        Так же быстро мы оказываемся перед навесом, немного запаниковавшего раненого мужичка товарищи рьяно затаскивают под него.
        Я пока остаюсь снаружи, осматриваясь вокруг, как раздаются дикие крики мужичонки, разглядевшего, кто там лежит:
        - Грюн, Хуммель, это же Нибенг там валяется!!! Чего вы улыбаетесь, дебилы? Тащите меня отсюда!!! Это совсем плохое место!!! Он тут не просто так помер, идиоты!!!
        Однако, забравшись под козырек, я вижу обоих пленных бандитов с довольными рожами, удерживающими бессильно барахтающегося товарища.
        Пора и мне приступать к кровавому обряду, не стоит затягивать с этим делом, пока Тварь отвлеклась на контроль новых бедолаг. Я достаю нож, решительно оттаскиваю мужичонку на положенное место, как Тварь останавливает меня:
        - Пусть один из них принесет жертву! Ты пока постой! Посмотри за ними! Чтобы не бросились бежать! Когда я улечу в наслаждение!
        Не знаю, что это, знак неудовольствия или Тварь и правда не сможет контролировать пленных и связанных бандитов. Ну, связанных только по рукам и то, только спереди. Могут ломануться вниз, как только ментальный контроль ослабнет, а они рассмотрят, при чем они тут присутствуют и лично сейчас участвуют.
        Я делаю вид, что очень недоволен и ругаюсь достаточно сердито, что кто-то отберет мои баллы, очки или как их там назвать.
        А внутри довольный как слон.
        Пока просто подхожу к камню, забрав у пленников одеяло, на котором принесли первую жертву.
        Как бы мне самому жертвой тут не стать, если Тварь во мне начала разочаровываться. А подходящие подручные - вот они, уже здесь стоят и лыбятся, один поднимает голову трепыхающегося мужичка, второй примеряется к его горлу.
        Я бросаю нож перед ними, продолжая переживать про себя о том, что не я перережу горло.
        Похоже, это у меня получается, ибо, на меня внимания Тварь не обращает никакого, плотно руководит новыми палачами.
        Да еще всегда будешь бояться при такой жизни и карьере, что чем-то не угодил Господину своему, поэтому скоро твоя очередь радовать его своей смертью. Очень неблагодарное занятие - работать на такого нанимателя без малейших признаков человеческого.
        Вот нож припал к шее бедолаги, тот страшно мычит, придавленный тушей одного бандита к каменному полу и потом тоненько визжит, когда чувствует острую боль в горле. Визг постепенно захлебывается в брызнувшей крови.
        Вздох удовлетворения доносится и до меня, установленная Таблица в моей голове исправно передает ощущения Твари, пусть и минимально.
        - Пора! Рискнуть!
        Умело откатываю камень в сторону одним толчком, даже не прилагая особой силы. Пока в мозгу замелькали ощущения далекого экстаза, пока первые струйки крови потекли в широкие трещины где-то над обителью Твари.
        Пропихиваю одеяло в нору и, придерживая его, накладываю мелкие дрова и хворост, забранные из лагеря бандитов. Выливаю на одеяло почти полную флягу самогона, отрубив ей горлышко одним ударом припасенного топора и чиркаю приготовленной зажигалкой.
        Хорошо, что загоревшийся спирт не взорвался как тот же бензин.
        Тут же бросаю на занявшееся пламя солидный камень, принесенный только что и смотрю, как огненный шар улетает вместе с дровами по желобу лаза. На его месте остаются языки горящего самогона.
        Открываю крышку на второй фляге, выливаю немного, с литр на стенку лаза, потом так же кидаю ее вниз. Самогон на стенке сразу же вспыхнул, теперь из лаза в низкий потолок бьет прямо такая горяченная струя пламени сгорающего спирта.
        Камень я не стану задвигать, приток воздуха для горения необходим.
        Поэтому просто кидаюсь в лаз, мгновенно оказываюсь на воздухе и несусь по склону, прямо как в забеге на стометровку. Скачу, как горный баран, не боясь себе что-то сломать.
        Главное, чтобы не сломали мне мозги, остальное я переживу.
        Через какое-то время с криками за моей спиной из щели под козырьком вылезают опомнившиеся бывшие стражники и несутся следом, отставая от меня на добрую сотню метров.
        Я уже пробегаю кровавое пятно на вершине склона, а они еще и середину дистанции до него не добежали.
        Считаю секунды и, хоть запас еще секунд в пятнадцать есть, ну, как я прикидываю, когда пробегаю мимо моей палки-ориентира, не переставая перебирать ногами.
        Когда до стоянки бандитов осталось метров сто, я притормозил и начал оборачиваться назад, по моим подсчетам прошло две минуты, когда острый нож отворил шею жертвы.
        Сейчас, плюс - минус полминуты, Тварь должна прийти в себя.
        Она стала сильнее, впитав в себя жизнь и кровь мужичка из беглых стражников, поэтому может дальше закинуть свой ментальный аркан.
        С другой стороны, ее тело должно уже хорошо гореть, если я все правильно понял. Костер на ней самой или где-то рядом поджаривает ее физическое тело, от растекшегося самогона никуда не спрятаться в тесной норе.
        Как оно выглядит - это тело и может ли огонь ему повредить - я точно не знаю.
        Только понимаю, что в толще скалы должна держаться нулевая или отрицательная температура, значит, если она там пролежала сто пятьдесят лет - жару она точно не любит, зато к холоду относится положительно.
        Я продолжил быстро спускаться, а добравшись до стоянки и убедившись, что гостей новых там еще нет, заметил, что оба бандита не добежали до видимого участка спуска. Похоже, убежать они не успели, только, разрази меня гром, если я пойду проверять, что там с ними случилось.
        И в полном неведении про их судьбу счастливо уеду. Меньше знаешь - спокойнее спишь.
        Поэтому я продолжил мародерку, посматривая теперь вниз холма, на стоянку лошадей, потом обязательно возвращаясь к другому краю, высматривая бывших пленников.
        Понимаю, что Тварь взяла их снова под свое управление, теперь обязательно попробует отомстить, захватить меня их руками. Впрочем, вряд ли она выпустит их на такое расстояние, где нахожусь я, потеряет возможность контроля над своими новыми рабами.
        Тем более, они выросли под воздействием настойчивой веры во Всеединого Бога, поэтому так просто зомбировать у нее бывших стражников не получится. Как она сама мне рассказывала.
        Хлопоты все не заканчиваются, свои тюки я уже нашел, теперь досматриваю трофейные пожитки и уже собираюсь покинуть эту уютную рощу.
        Через часа два-три наступит темнота, мне бы гораздо спокойнее было оказаться подальше от Твари, мертвых тел и самой бандитской стоянки.
        Еще нужно добраться до места, где меня ждет Мурзик и забрать кота с собой в новое путешествие.
        Чтобы я еще куда-то пустился в погоню?
        Ни за что! Ни в жизнь!
        И тут мне в голову прилетает какая-то новость, или говоря современным языком - сообщение от Таблицы.
        Я на минуту перестаю заниматься спуском присмотренных многочисленных трофеев к лошадям и сажусь под деревом, чтобы ознакомиться с ним.
        Да, длинную строку из непонятных значков-символов я отчетливо вижу, только, о чем мне сообщают, не смогу понять. Была бы Таблица на местном языке, тогда - никаких проблем, только, она, похоже, на родном языке Твари.
        Нет смысла тратить время сейчас на ее расшифровку, пора готовить лошадей к выходу, пока никто не появился здесь.
        Что достаточно странно и так для меня.
        Поэтому я развесил тюки на лошадок, отобрав себе двух самых смирных из крестьянского каравана, лошади стражников меня хозяином признавать так сразу не собираются.
        Привязал одну за другой и повел свой мини-караван обратно к дороге, где было совершено ограбление и убийство. Без Мурзика я уезжать отсюда не собираюсь, пусть и рисковое это дело его искать.
        Впрочем, мои последние дни - и так сплошной смертельный риск для моей жизни и еще больше психики.
        Впрочем, около места стычки с бандитами и дуэли с норром я окажусь уже в первых сумерках, вряд ли там меня дожидается кто-то до сих пор.
        Ну, а если дожидается - появится еще одна возможность проверить, что я приобрел, служа Твари.
        Лошадок я оставил на тропинке, когда заметил знакомые ветвистое дерево, с которого наблюдал за исчезновением бывших стражников с лошадьми норра.
        Прошел до дорожки, не чувствуя никакой жизни в этих местах, а когда оказался на знакомом месте, громким голосом позвал кота.
        Звать пришлось долго и побегать тоже пришлось, не поверил я, что Мурзик куда-то ушел сам далеко, если только проголодался и отправился на охоту за лесными мышами.
        Так оно и оказалось, пробегав в общей сложности с километр по кустам вокруг дорожки, я все же нашел Мурзика. Кот просто появился между кустов, позволил подхватить себя на руки и отнести к лошадям.
        Там ему перепало немало мяса, правда, только сушеного, но и его котейка наворачивал с хрустом, видно, что сильно проголодался за день.
        Располагаясь на ночлег тут же, за соседним холмом от места стычки, я еще раз зашел в свою Таблицу.
        - Так, сообщение на абракадабре все еще висит прямо посередине Таблицы.
        И тут мой внутренний взгляд натолкнулся на то, что не рассмотрел сразу в спешке сборов.
        Все четыре значения дробей выросли, и выросли очень сильно.
        Да не только они выросли, напротив всех остальных символов появились свои цифры в виде тех же дробей!
        Вместо сиротливой циферки один, той самой единички в местных реалиях, теперь в числителе светятся совсем другие значения.
        Ментальная сила - восемнадцать от двести шестнадцати!
        Это что такое! Как такие цифры могут оказаться у меня?
        Ладно, если бы единичка превратилась в двойку, это еще как-то можно понять, пусть я и не принес в жертву двести разумных существ. Только, такой фантастически большой приход может означать одно для меня - что Тварь сдохла все же.
        Сдохла в мучениях, ее сила частично перешла ко мне.
        Я немного и на этот исход рассчитывал, честно говоря, однако, совсем немного, самую малость.
        Пусть и рискнул с самогоном и костром, все же гораздо больше рассчитывая на быстрый побег с места агрессивного нападения на Тварь.
        Ну, она получит ожоги и еще что-то из ранений, придется ей тратить свои силы на излечение, останется меньше возможностей хватать людей и доминировать над ними.
        Примерно, как-то так.
        А тут уже открытые характеристики в Таблице подпрыгнули на восемнадцать единиц, все остальные новые дошли до двенадцати.
        Судя по всему, это очень большие значения для новообращенного адепта темной силы.
        Теперь бы хорошо немного разобраться с моими новыми возможностями, чем я и занимался до полночи.
        Лошади пофыркивают, Мурзик счастливо дрыхнет, найдя хозяина, а же гоняю Таблицу в голове, пытаясь понять, как ее можно переключить на местный язык.
        Глава 25
        Разбираться с таблицей пришлось долго, только, вечером ничего у меня на скорую руку не вышло.
        Просто опустил голову на грудь и мгновенно отрубился, только Мурзик остался на посту сторожить нашу стоянку.
        Умаялся я за этот бесконечно длинный эпичный день, столько всего произошло. Даже трудно представить, что все случившееся смогло уложиться всего-навсего в светлое время одного дня.
        Это я в пять утра выехал из городка около Станы, в семь столкнулся с бандитами, сражался и бегал от них часок, потом еще в один час уложилось появление дружины и дуэль с молодым норром.
        Нет, гораздо меньше, всего-то минут в пятнадцать.
        Часок удирал уже от дружины, потом еще с полчаса схватка на стоянке бывших стражников, подъем наверх и вот она, нежданная встреча с Тварью в ее логове.
        Где-то в пол-одиннадцатого я ощутил ее в своей башке, сколько она меня вырубала - не знаю, может еще полтора часа прошло до первой жертвы. Потом часок на вторую жертву и мне ставят таблицу в Голову.
        Полтора - два часа на спуск вниз и подготовку к мщению, еще возня с пленными и раненым стражниками. Нападение на гнездо Твари заняло всего одну минуту. Побег и хлопоты на стоянке до пяти вечера, когда я ухожу вниз, нахожу кота, встаю ночевать около места схватки, потому что в темноте идти куда-то нет смысла.
        Теперь меня беспокоят две вещи - будет ли разыскивать пропавшую дружину хоть кто-то или это она вся и была? Кто-то же должен остаться в замке и озаботиться?
        И то, что осталось у меня в голове, не стану ли я со временем такой же Тварью, как Мой Бог?
        Все эти опасения придется держать в башке, только, мои дела за меня никто не сделает.
        А что самое главное теперь для меня?
        Правильно, разобраться с пришедшим сообщением, поменять настройки в Таблице, что я смог нормально ее читать. Уверен, что есть версия там для местных пользователей, давно уже подготовлена к такому сама Таблица.
        Как я понял - Всеобщий Бог - такое же создание, как и Тварь, сильнейший Ментал и Псион, который подчинил своей религии и через нее своему влиянию всю Империю и окружающие ее земли.
        Наверняка, жестко контролируется вся верхушка церкви, а через нее - вся остальная Империя вместе с Императором и высшими сановниками.
        Вот у моей Твари так не получилось, под ее влияние попали звероящеры и небольшая часть людей, проживавших примерно в этих же землях. Всеобщий Бог смог захватить эти территории с гораздо более многочисленными последователями, разбить во множестве сражений армии Твари. Теперь под ее номинальным влиянием остались только нелюди, однако, они далеко и ничего про своего внезапно ушедшего Бога не знают.
        Иначе бы давно дошли до этих мест, тут всего-то сотня километров напрямик от границ их предыдущего вторжения.
        Крепостей нет и остановить их тут некому, земли совсем не многолюдные. Дошли бы и разбудили ее многочисленными жертвами, залили весь пол под каменным козырьком кровью людей.
        А ей тогда пришлось спрятаться, чтобы выжить, только, что-то пошло не так, как задумывалось. Она растеряла все свои силы и проснулась только под воздействием смерти копейщика от моих рук…
        Что-то такое я изредка слышал в рассказах о прошлом среди своих приятелей.
        Так ее вспоминают люди, никто, конечно, не знает, куда делся Темный Демон Зла, противостоящий всеобщему Светлому Богу Добра, считается, что божество изгнало из этого мира темную тварь.
        Или уничтожило ее огнем и молниями.
        Ни про какие человеческие жертвы они не упоминают, Всеединый Бог считается образцом доброты и всепрощения по отношению к своей пастве. Еще часто лично заступается за приговоренных к смерти преступников, тогда их отправляют работать на рудники.
        Если они, конечно, доезжают до этих самых рудников, а не умирают на жертвенном столе. Теперь у меня появились кое-какие сомнения в этом.
        Вроде и милосердно, только, жизнь под землей похожа на долгую мучительную смерть, так что, полным помилованием это действо никак не назовешь.
        Это я к чему так рассуждаю - раз у всеобщего Бога есть свои Слуги, значит, и у Твари они тоже были. Наверно, есть и понятный перевод на местную письменность самой Таблицы, мне его требуется нащупать в непонятной картинке, которая по-прежнему неподвижно висит перед моими закрытыми глазами.
        Ну, почти неподвижно, цифры в ней все-таки меняются довольно понятно и заметно для моего взгляда.
        Не зря же я почувствовал ложь в словах или мысленных импульсах Твари, когда спросил про версию с переводом. Значит, она есть и ее можно как-то настроить, если определить нужную кнопку.
        Когда я смогу воспользоваться своими возможностями и прочитаю сообщение Таблицы, тогда и пойму, что мне сейчас лучше делать.
        Есть у меня подозрение - что сообщение это крайне важно для меня.
        Поэтому я позавтракал, перевел свой караван на километр в сторону от прежней стоянки и продолжил возиться с Таблицей в своей голове.
        Бился до обеда, когда заметил, что при нажатии взглядом на один из значков в шестом слове шестой строки он меняется.
        И вместе с ним меняется весь текст. У них тут все через цифру шесть построено, как я уже давно заметил.
        - Это я на верном пути! - охватило меня лихорадочное оживление.
        Единственно, что для внятного нажатия требуется какое-то усилие и использовать этот способ получается не раньше, чем через час передышки.
        Поэтому я остаюсь на одном месте, немного передвинул стоянку в лес, чтобы меня не сразу можно было разглядеть. Через пару часок смог внятно использовать одну из полученных Характеристик, когда небольшая группа всадников проскакала в сторону стоянки бандитов по неблизкому ко мне распадку.
        - Отлично, я почти с пятисот метров почувствовал приближение группы сурово настроенных людей на лошадях! Это крутая способность!
        Спокойно зажал морды своим лошадкам, чтобы они не ответили на заливистое ржание жеребцов и дождался, пока они удалились дальше.
        Пока я пробовал менять разные языки Таблицы, часть всадников вернулась обратно и теперь проскакали уже в сотне метров от моего бивака. Опять же пришлось присматривать за животными, раз уж я чувствую сознание людей с такого, довольно безопасного для меня расстояния.
        А тут случилось долгожданное событие, при очередном нажатии на меняющийся символ выпал знакомый мне текст, как раз тот, на котором я четыре месяца назад довольно быстро научился читать.
        В легком обалдении я читаю знакомые буквы, сводя их в понятные мне предложения.
        «Подчиненный Слуга, вы уничтожили своими действиями тело и сознание Падшего Бога».
        «Теперь вы - самый развитый и единственный живой Разумный сообщества Падшего Бога. Часть его энергии перешла к вам, остальное распылилось в пространстве или осталось на месте гибели. Принимаете управление сообществом на себя. Можете приглашать новых членов в сообщество, получать энергию и распределять ее по своему усмотрению».
        Обалдеть! Это что же, значит, я все-таки добил Тварь в ее норе?
        Своей задумкой с огнем и самогоном?
        И никого больше в живых там не осталось, как ясно звучит в сообщении. Эти двое стражников или погибли, или просто не успели стать хозяевами Таблицы в своих головах?
        Так ведь они не могли ее усвоить, раз уже их разум принадлежит Всеобщему Богу. Тварь может заставить их делать все что угодно при прямом контакте, однако, оказавшись от нее подальше, они точно служить ей не станут, просто убегут.
        Это со мной Твари повезло, что я очень уж не проникся нечастыми походами в Храм Датума, просто отбывал церемонию единения с местным Богом на авось.
        Не пытаясь серьезно познать его, как все остальные жители города.
        Теперь я могу прочитать свои новые характеристики, однако, пока откладываю этот волнительный процесс на потом.
        Если Тварь уничтожена физически и ментально, мне в ее логове делать особо нечего, однако, маскировку желательно бы навести на этом месте. Хотя бы камень задвинуть на лаз и тело последнего принесенного в жертву стражника убрать.
        Один только вопрос меня беспокоит, если выжили бывшие стражники, что они будут дальше делать?
        Если у них остались какие-то мозги в наличии?
        Сейчас они спрячутся от тех же дружинников, или спустятся вниз и попадут в плен. Только, будут ли они молчать про участие в жертвоприношениях во славу Падшего Бога или побегут каяться в Храмы?
        Если, совсем, конечно, дебилы по жизни?
        Да и так их могут схватить где-то здесь недалеко, быстро приготовятся вздернуть на первом попавшемся суку. Для спасения своей жизни они намекнут, с кем имели дело, снова их отправят в ближайший Храм.
        Оттуда они больше не выйдут, только, обязательно расскажут про нового подручного Падшего Бога. Который с ним явно работал усердно и добровольно, погнал их нести приговоренного в жертву в логово Твари.
        То есть, про меня все расскажут очень подробно и добросовестно. После этого мне в Империи и ближних к ней землях точно не жить. Всех бывших воинов будут проверять, а в этих землях запретят любое перемещение без разрешения высших сановников Церкви.
        Наверняка, получив известие о том, что где-то здесь объявился его старинный враг и конкурент, Всеобщий Бог всю землю тут перероет, горы сравняет с землей, но, нору Твари найдет.
        И меня будет искать всей своей государственной и не только машиной. Даже нелюдей могут уничтожить всех, не считаясь с потерями и ценой тотальной войны, как последних прислужников Твари, теперь Темного Демона.
        А у меня хорошо различимые приметы имеются, внешность и рост явно не средние. Да и те же стражники меня всегда опознают. Придется как-то позаботиться о том, чтобы все произошедшее в этих горах осталось никому не известно.
        Поэтому я подхватил за уздечку первую лошадь, посадил Мурзика в привычный ему ящик, приладил его к седлу, развернул караван и пошел к месту последней стоянки бандитов обходным путем.
        Чужие искры сознания я ощущаю издалека со своим восемнадцатым и двенадцатым уровнями развития Характеристик, поэтому особо не рискую встречей с оставшимися дружинниками нос к носу.
        Оказавшись через час медленного перемещения по каменистым распадкам в километре от лагеря бандитов, я оставил лошадей под присмотром надежного Мурзика.
        Сам обошел лагерь, разглядев там какую-то возню нескольких человек. Похоже, собирают все, что я оставил для новых мародеров, всех лошадей и тела своих воинов.
        Заходя сверху и сбоку от лагеря, я с облегчением разглядел с высоты два далеко заметных на каменных осыпях трупа и повернул к ним.
        Тела обоих стражников остались лежать на площадке, где я тогда ранил рыжего бандита. Не успели они убежать никуда, убила их Тварь в своем посмертном усилии.
        Я осторожно подошел к ним, проверил на наличие жизни, но, они мертвы уже со вчерашнего дня и успели хорошо закоченеть.
        Внешних повреждений, кроме старых перевязанных ран, не видно. Похоже, что гибнущая Тварь смяла им мозги в кашу, пытаясь дотянуться хоть до кого-то, кто может оказаться виновен в ее муках и последовавшей за ними смерти.
        Она же не успела рассмотреть, что там под навесом точно случилось, вот и убила всех, кто оказался рядом.
        Для какой-никакой маскировки я устроил пару серьезных пробитий на мертвых телах, чтобы хоть так объяснить причину их смерти. При моем появлении несколько небольших стервятников взлетели с трупов. Они могут привлечь внимание сборщиков трофеев, правда, и скрыть следы смогут тоже.
        Как мне не хотелось это делать, я все же поднялся наверх и, сжав зубы, забрался снова под каменный козырек. Осталось только тут задвинуть маскирующий лаз камень на место, чтобы уже никто, кроме владеющего силой Таблицы, не смог разобраться, что же здесь случилось.
        Надеюсь, никого такого совсем рядом с этими глухими местами нет, а поводов сюда наведаться так у них и не появится.
        Из лаза прет горелым, какой-то тошнотворной химией, как бы я сказал, поэтому я почувствовал облегчение, когда скинул туда тело четвертой жертвы следом за парой здоровых булыжников и задвинул его.
        Собрал побольше пыли и грязи, попробовал снова восстановить прежний вид этого места. Ну, получилось это на троечку, однако, скоро сюда ветер нанесет новую грязь, маскировка станет достаточно естественной.
        Все, ухожу быстро из этого гнетущего места, никакого желания побродить по видимым в свете фонаря тропам и лазам у меня нет, пусть тайны Твари пока полежат вместе с ней. Наверняка, там имеются какие-то интересные предметы и еще много чего, только, в одиночку я тут лазать точно не стану.
        Хватит с меня таких приключений на ближайший год.
        Смерть свидетелей проконтролировал, тело принесенного в жертву с перерезанным горлом спрятал, камень задвинул на место - следы замел, как смог, хватит трудовых подвигов!
        Через полчаса я увожу лошадей в сторону большого города, рассчитывая с новыми своими способностями добраться до него без особых проблем.
        Так и получилось, земли местного норра я миновал, пришлось только пару раз спрятаться в лесу, чтобы встречные путники не могли рассказать про такого воина в отставке и приметного путешественника никому.
        Добрался до первого поворота с дорожки и повернул в сторону соседнего норрства, из осторожности старался ни с кем не встречаться еще два дня. Что оказалось не трудно, места не очень заселенные, конкретная лесная глухомань.
        Несколько попавшихся по дороге небольших деревень обошел с солидным запасом, чтобы собаки нас не учуяли.
        Через два дня выбрался на хорошую дорогу, которыми славится Империя и весело зашагал в сторону Кворума.
        Господи, из такой безнадежной переделки выбрался, да еще с новыми способностями и хорошей суммой трофейных денег.
        Мне снова круто повезло, как это уже не раз случилось за последнее время.
        Следующую ночь провел на постоялом дворе, снял отдельный номер, чтобы оставить без опаски там все свое добро. Заказал нагреть воды, хороший ужин и еще пригласил скрасить мне ночку за пол золотого симпатичную служанку.
        Жизнь определенно налаживается - золота полный кошель, дорогого добра аж шесть тюков, Таблица стала понятной и Характеристики мои очень круто подросли.
        Получается, вместо трех-четырех тысяч разумных можно принести одну Тварь в жертву и получить такой подъем по статам? Подумаю об этом на досуге.
        Кворум я объехал по кругу и прошел в ворота с противоположной стороны, поздоровавшись со стражей, заодно получил названием приличного постоялого двора с трактиром и как до него добраться.
        Деньгами воину в почетной отставке не стоит сильно раскидываться, про такое дело мне стоит помнить.
        Бывшие вояки - народ не богатый.
        Глава 26
        Город Кворум и постоялый двор мне внешне сразу понравились, все же принадлежность к большой и сильной стране сказывается на общем благоустройстве.
        Пусть и течет дерьмо сбоку по улице, зато улица при воротах не такая уж и узкая. Две лошади проходят вполне нормально через толпу, необходимо только присматривать, чтобы тюки не срезали умельцы по дороге.
        Попадаются время от времени тут такие рожи, что можно сразу на каторгу отправлять безо всякого суда.
        К воину в отставке на воротах отношение особое, как к своему человеку.
        Раздвинули всех крестьян с подводами передо мной и сказали проходить первым, как только разглядели мое копье, что это не грабли и не вилы тут торчат. А боевое оружие обученного и заслуженного воина.
        - Проходи, служивый! Откуда сам забрел в наши края? Да еще с двумя лошадьми гружеными? - засыпали меня вопросами стражники городские.
        Понятно, что со службы народ или увечными приходит, или не с таким зримым богатством за спиной, как две хорошо груженые лошади. Все добро в одном мешке за спиной умещается обычно.
        Зато, можно в стражу городскую устроиться, если начальству понравишься или людей, обученных кровь сурово проливать, не хватает. Хорошая работенка, непыльная совсем, риска для жизни тоже не много, всякая коррупция тут процветает, можно прекрасно жить.
        Если знать, с кого брать мзду и, главное, кому долю заносить. Все, как везде, как и в лучшем из миров, оставшемся неизвестно где.
        - Из Датума еду! Лошади и все, что на них - это трофеи, - сразу объясняю я.
        - Откуда столько? - вижу, что местные удивлены таким серьезным наполнением тюков.
        - С егерями хорошо людоедов потрепали в рейде. Разбойники еще напали недалеко от Патринила на караван, с которым я ехал. Пришлось повоевать, хорошо, что стражники местного норра караван охраняли. Ну, то есть, быстро появились.
        - Это какие разбойники? Откуда они там взялись? - принялся за меня старший стражи на воротах, отведя меня с лошадьми и котом в сторону.
        - Откуда-то из Вольных Баронств сбежали. Ну, я их особо не расспрашивал, мне возницы рассказали, - рассказываю я, не вдаваясь в подробности.
        - А, это те, которые против своего барона восстали! И чего, сколько их осталось? Я слышал, что их там немало оказалось, почти два десятка вроде! Опасная банда!
        - Да, столько и было сначала, потом уже никого не осталось.
        Мужики, стоящие на воротах мирного города в мирное время, да еще по такой жаре, поэтому совсем без доспехов, смотрят на меня с удивлением, потом замечают Мурзика, выглядывающего из своего ящика.
        - Твое животное? Интересный какой зверь!
        - У орков забрал, еще такой зверь хороший. Как не сожрали его - не знаю, - говорю я почти правду.
        - Откуда акцент у тебя такой? - замечают тоже сразу, - Ты что, не местный?
        - Да, издалека я. Отслужил два срока, чтобы имперские бумаги получить.
        Мой хитрый ход со службой тоже пусть лучше останется только в моей голове. Ни к чему кому-то знать, что вместо шести с половиной лет я отслужил только полгода в рядах славной имперской армии.
        Да и что там делать такому как я разностороннему человеку? Получил бумаги и бирку, научился сносно говорить и писать, освоил немного оружие - пора дальше устраивать себе хорошую жизнь в новом мире.
        Вижу, что вопросов у местных служивых ко мне много, поэтому закидываю удочку насчет посидеть сегодня вместе:
        - Это, где у вас постоялый двор получше? И чтобы трактир при нем отличный был? Приходите сегодня вечером, могу всех угостить по поводу своей удачи! Там и расскажу, что знаю! И про осаду Датума!
        - "Белый осел" будет тогда лучше всех. Придем, как сменимся, часов в шесть, - отвечает старший и отправляет со мной мальца, чтобы тот показал дорогу к названному двору.
        Хорошо, что никого особо не интересует, насколько я не местный.
        В Империю много народа из соседних королевств перебегает, кого там жизнь достала среди беззакония и постоянных войн друг с другом. Простому народу там не так живется, чтобы совсем здорово, хотя, и в Империи своих проблем хватает.
        Зато и не убивают все подряд, кому захочется, определенный порядок есть.
        Еще земли свободной на востоке много, осваивай Дикое поле, если успеешь убежать от людоедов.
        Да и суровых войн на выживание сама Империя уже давно ни с кем не ведет, пограничные конфликты и набеги Орды раз в десять лет можно серьезными проблемами не считать. Тем более, Орда не идет дальше нескольких десятков километров вглубь, ограничиваясь разорением земель на своем берегу Станы.
        Это сейчас нелюди в первый раз в истории взяли все четыре форта и осадили Датум, понесли при этом огромные потери. Теперь начальство уверено, что в ближайшие двадцать лет собрать такое количество серо-зеленых воинов у орков не получится.
        Я вот в этом не уверен, однако, делиться своим мнением ни с кем особо не собираюсь. Да и не интересно мнение простого служивого никому особенно.
        Полное единовластие нынешней императорской династии длится уже пару веков, религия тоже не имеет конкурентов, учитывая уровень возглавляющего сам процесс престолонаследования и церковного управления Ментата.
        Он и за династией присмотрит, полных дураков на престол не поставит, и церковникам не даст сильно забуреть. Думаю, вообще не балует своих Слуг, заставляет работать на износ. Это не трудно, когда ты можешь мысли читать и всех ближних своих контролировать.
        В общем, выстроенная система работает вполне нормально, без особых сбоев, внешне все очень благополучно и пристойно.
        Поэтому еда обильная и вкусная в том же указанном трактире даже стоит не особо больших денег. Стандартный номер сдается за пару серебра, поесть три раза за день еще пара, так что на один золотой можно прожить три дня в неплохом постоялом дворе. Это, конечно, без особых излишеств в выпивке и девок веселых в своей постели.
        То есть, довольно скучной жизнью для бывшего военного мужика в отставке.
        Мог бы я со своей накопленной платы за стандартный срок службы себе без проблем позволить несколько месяцев праздной жизни. Если бы монеты жал изо всех сил. Да и так бы скопить денег немало получилось, если меньше по трактирам ходить после службы и местное мутное низкоалкогольное пиво посасывать.
        Впрочем, женатых это не касается, там все деньги на семью уйдут однозначно.
        Так еще и скидка хорошая положена бывшему военному, поэтому я оплатил сразу же ночлег за пару дней.
        Надоело уже вести кочевой образ жизни, да еще все трофейное барахло желательно продать, а у меня его пять тюков набралось, не считая еще одного с инструментами. Трофеи продать, что-то купить и отправляться в баронства творить умеренный прогресс в более-менее свободной атмосфере.
        Хозяин спросил, сколько дней я лошадей буду держать и намекнул, что в его постоялом дворе в самом центре города - это удовольствие не из дешевых.
        - Для дворян местных три серебра в день, с тебя, служивый, так и быть, двумя монетами обойдусь.
        Поэтому, как только отнес тюки в номер, сразу же поинтересовался у хозяина, где можно лишнюю лошадь продать. Думаю, что после того, как расторгуюсь, мне и одной хватит, чтобы увезти оставшееся добро.
        Отвел лошадь на край города, в район, что барышники скотом торгуют, быстро продал за почти две трети нормальной цены. Потом еще подумал, договорился с торговцем лошадьми, очень толстым и разговорчивым мужиком, там же продал и вторую животину через полчаса.
        Стандартная цена упряжной лошадки в этих местах - примерно восемнадцать золотых монет. Отдал всего за двенадцать каждую и почувствовал себя спокойнее с деньгами в кошеле.
        Дороговато их содержать, да и другие мысли в голове появились. Решил сразу избавиться совсем от приметных для своих хозяев животин, они - один из следов, по которым меня могут найти дружинники убитого норра.
        Вряд ли они тут появятся и разыщут на конюшне постоялого двора своих лошадей, однако, как знать, в каком направлении сработает мысль оставшегося без наследника взрослого хозяина норрства.
        Не пошлет ли он своих людей из дружины и тех же возчиков, кто меня видел вживую, в большой город. Куда, как всем понятно, я и направлялся с самого начала. Ведь договаривался вместе с обозом доехать до самого Кворума.
        Нигде моего убитого или раненого тела оставшиеся дружинники не найдут, среди мертвецов на бандитской стоянке тоже не опознают, так что, возможны разные варианты.
        Так-то до меня особо не докопаться, даже если один из оставленных на лесной дорожке дружинников или возчиков меня опознает. Чего-то криминального у них на глазах я, кроме как убийство на дуэли молодого норра, не совершил. Это такое деяние, что, если меня самого вызвали и принудили к поединку, ничем мне не грозит по суду.
        Тут местной страже мне ничего не предъявить, однако, чужие лошади на конюшне, которых я, получается, самовольно присвоил - ну это уже как дознаватели имперские решат.
        Что это - кража или просто милосердное спасение оставшихся без хозяев животных?
        Лучше не рисковать с таким делом вообще.
        Еще ко мне может привести личное затрофеенное оружие дружинников, по нему тоже вопросы могут возникнуть. То, что поднял с бывших стражников, это уже дело десятое.
        Как оно ко мне попало?
        Тут вообще никаких живых свидетелей не имеется, все погибли тем или иным образом. Я могу с честным лицом, тем более, еще и словом порядочного воина в отставке, рассказать, что набрел на стоянку, где все лежали убитые и умершие от ран, там набрал оружия и прочего добра. Тема такая, немного скользкая, честно говоря, положено бы расследование провести, кто с кем воевал и местные власти призвать к разбору.
        Если я очень порядочный человек и воин.
        Только, тут можно сказать, что после убийства молодого норра по всем правилам, да еще в окружении его дружины, мне такими поисками правды - совсем несподручно в тех местах заниматься. Поэтому я собрал, что смог и уехал побыстрее. Собрал, конечно, гораздо больше, чем мне положено, поэтому, лучше не затягивать с продажей трофеев.
        Придется вернуть все, что опознают как оружие дружины норра и все дела.
        Чем больше продам, тем меньше заберут - это главное.
        Поэтому продавать его лучше в первую очередь, как и все именные фляги, пояса, ножи и остальное добро, которое могут связать с погибшими дружинниками.
        Вечером пришли стражники городские вшестером по главе со своим Старшим, посидели с ними как следует. Вроде и недешевое место - этот постоялый двор, только, у стражи местной с хозяином свои расклады, поэтому веселая попойка с едой обошлась мне всего в три золотых.
        Нормально так проставился новым приятелям за трофеи и просто за то, что выжил.
        Ну, и чтобы торговать без лишних проблем теперь сделал понятный и законный взнос.
        Зато, теперь я знаю, к кому обратиться и меня знают местные правоохранители.
        Рассказывал много про осаду Датума, как орков сбивали со стен и сколько приятелей осталось лежать на стенах и под ними. Помянули несколько раз павших товарищей, на прощание Старший предупредил, что воры здесь в городе силу имеют и, если что случится во время торговли, чтобы на него ссылался.
        - Не торопись копьем махать, скажи, что Савил за тебя поговорит.
        Значит, и правда, что у жуликов тут с властью контакт налажен, просто так убивать их тоже не рекомендуется. При моей торговле интереса точно не избежать со стороны криминального мира. У меня товара на двести пятьдесят - триста золотых набралось по моим предварительным раскладам.
        Так я и сделал, отобрал из своих тюков все приметное добро и вышел с ним ранним утром на местный рынок, который ближе к тем воротам, через которые я и заехал в город.
        Занял хорошее место с утра и принялся все распродавать за три четверти цены.
        То есть, в три четверти цены называю, отдаю или за эти деньги или уступаю до двух третей от нормальной стоимости.
        Смотрю по интересу покупателей, это я теперь легко определяю в каждом, насколько ему вещь нужна.
        Заодно и сам с ценами определяюсь, помню, что затягивать саму торговлю - не в моих интересах.
        Пока торгую, присматриваюсь со своими новыми способностями к людям вокруг, ощущая их мысли и настроение. Пока все идет хорошо, покупатели довольны покупками, особо даже не торгуются, понимая, что и так отдаю дешево хорошие вещи.
        По пути в город я уже хорошо разобрался с Таблицей и выставил совсем другие настройки в ней.
        Да, нашлись и такие возможности на знакомом языке, не зря я заподозрил моего бывшего Бога в откровенном вранье.
        Первым делом я поменял свой статус с простого «Слуги основателя», есть там такой на самом деле, на «Основателя сообщества», удалив из него прежнего Основателя -Тварь и просто убрав любое упоминание про него.
        Табличка с его статусом была уже неактивна, получается, что при живом Основателе ничего против его воли поделать не получилось бы.
        А вот теперь, когда сама Таблица или Система признала его мертвым или как она написала - уничтоженным, теперь совсем другое дело.
        Теперь я главный в именно этой Таблице, могу принимать других членов в сообщество, наделять их кое-какими способностями, заставлять работать на меня.
        Только, не умею этого делать и вообще не хочу про Таблицу в моей голове кому-то рассказывать. В этих краях про такие вещи никто и не знает, а вот те, кто имеет такую же у себя в голове, сразу могут распознать в именно моей враждебную им силу.
        Или не увидят просто, что я - свой, буржуинский, что в принципе - одно и тоже.
        В общем, хрен его знает, как все это дело работает.
        Только, не зря же Мой Бог, она же - Тварь, предупреждал меня, чтобы я держался подальше от Слуг Всеединого Бога.
        Правда, тогда у меня везде стояли жалкие четыре единички, а теперь по всем характеристикам уже солидные значения, от двенадцати до восемнадцати. Мне кажется, что за всю свою жизнь смертные Слуги Всеединого Бога точно не поднимаются до таких значений.
        Как мне принесло уничтожение Падшего Бога.
        Поэтому поменял в настройках в пункте «Внушение» активное воздействие на чужие мозги просто на понимание мыслей. Поставил это самое воздействие на самый минимум, потому что до нуля опустить не получается, а понимание выставил на средний уровень, потом еще немного понизил, чтобы совсем не одуреть от чужих мыслей.
        Тут я не то, чтобы разбираюсь в них дословно, далеко мне еще до уровня понимания Твари, чувствую только общий смысл, относящийся именно ко мне.
        И когда сам интересуюсь намерениями другого человека.
        Ментальную Силу тоже понизил до минимума, лучше понемногу осваиваться с тем, что во мне осталось после смерти Твари.
        Называть это существо, немилосердно покопавшееся у меня голове Моим Богом - ну, это выше моих сил.
        Энергию тоже понизил, чтобы не привлекать лишнего внимания, как и Силу Физическую.
        Уже был случай, когда до меня на том постоялом дворе докопался как-то местный кузнец. Из-за разносчицы местной, которую я ангажировал на всю ночь для сладких утех, за грудки меня хватал и много чего обещал пьяным шепотом.
        Размахивая перед носом пудовыми кулачищами требовал, чтобы я снял заказ на интимные услуги, типа, невеста она его. Я разносчицу спросил, она ничего такого не признала, сказала, что спит иногда с ним по своему желанию.
        А с проезжающим провести ночь за свою месячную плату тем более не откажется, так мне и сказала.
        Когда я вышел во двор облегчиться в местном втором туалете, то есть, на природе. В том, который расположен в постоялом дворе, меня чуть не сбило с ног настоявшееся в жаре амбре чужого дерьма.
        Надоел, в общем, мне кузнец, тогда я пихнул его в грудь в полную силу, чтобы отвязаться от него.
        Дюжего мужика килограммов под сто двадцать унесло через весь двор в изгородь, головой он едва столб не сломал. Пришел в себя не сразу, больше не задирался. Да где ему было продолжать веселье, на ноги поднялся с огромным трудом и едва ушел со двора, хватаясь за изгородь.
        Не знаю, что он подумал, больше наше выяснение отношений никто не видел, а рано утром я уехал.
        Помер кузнец или выжил все же - так и не узнал, но, Силу снизил с максимума до самого минимума, теперь всего три двести шестнадцатых показывает она.
        Так же, как и Энергия, при больших значениях она тоже из меня прет, видно это дело невооруженным взглядом.
        Двести шестнадцать - это любимая пришельцами цифра шесть в тройной степени, как я понимаю, поэтому все в ней и меряется.
        Еще нашел возможность поменять тип получаемой энергии, подстроил ее под свои возможности.
        Основатель таблицы может получать энергию тремя основными способами, не считая еще множество других вариантов:
        - Через массовое поклонение верующих.
        С этим делом у Всеобщего Бога полный порядок, чего не сказать про Тварь.
        Где-то в степях нелюди ему поклоняются, только, никак монетизировать эту ману или энергию на таком расстоянии он не может. Поэтому и проспал без сил сто пятьдесят лет.
        - Через принесение в жертву, желательно как можно более мучительным способом, разумного, чтобы он находится в полном сознании и понимал, что с ним делают.
        Это как раз то, чем я и должен был заниматься, что требовала от меня Тварь.
        - Через получение энергии при личном убийстве или причинении боли разумному.
        Вот - это какой-то единственно возможный для меня вариант.
        Если на меня нападут, конечно, я имею право защищаться и даже убить кого-то.
        За последние неделю я убил двух орков-людоедов, пару гиеноконей, не знаю, насколько они разумны. Потом двух разбойников, одного норра, еще пятерых разбойников так или иначе.
        В любом случае я оставил именно этот вариант настройки, потому что остальные мне точно не подходят.
        Через четыре часа активной торговли я распродал в основном принесенное барахло и потом почувствовал, что мной заинтересовались пара мужчин с весьма своеобразными рожами матерых преступников.
        Да и до этого около меня последние пару часов терся потрепанный молодой паренек, явно считал мои деньги с продаж. Каждый раз шею тянул, чтобы цену расслышать и с умным видом головой кивал, как бы считая мою выручку.
        Пришло время познакомиться с местным криминалом, лучше это как-то без нанесения значительных побоев организовать, да и Савил об этом же просил.
        Глава 27
        Поэтому я собрался на оплаченный обед, завернул оставшиеся трофеи в небольшой тючок и не спеша огляделся.
        Груз нетяжелый, могу и ускориться хорошо, если ситуация потребует. Хорошо уже научился их сворачивать, вся жизнь теперь в сборе трофеев и их реализации проходит.
        Ну, неплохая такая жизнь, если сравнивать ее с простым воякой за небольшое жалование тянущим армейскую лямку.
        Светило местное заливает всю площадь ярким светом, подчеркнутое внимание ко мне ощущается из вон той подворотни. Там укрылись оба мужичка с опасными лицами, и паренек-наблюдатель за моими деньгами откочевал туда же, насколько я успел заметить.
        Будет стоять на шухере, пока рыцари ножа и топора будут грабить залетного фраера. Понимаю я, что не думают они про мои воинские умения, а собираются просто загнать нож в бок и сорвать мешок с поясом с бесчувственного тела.
        Бывший вояка, конечно, не совсем фраер, только, к таким заходам из подворотни, наверняка, точно не должен оказаться готов. Другие здесь совсем принципы единоборств практикуются, никаких боев лицом к лицу не практикуется с чужими, тем более, залетными фраерами.
        Уверен, что у местных умельцев уже присмотрена подворотня по дороге к постоялому двору, где никто не должен помешать свершиться справедливости по воровским понятиям.
        С другой стороны, откуда им знать, с какой стороны я пришел, поэтому, я могу отправиться в любую сторону.
        Мне, конечно, не помешало бы немного подпитаться энергией их жизней, только, и со Старшим стражи пока портить отношения не хочется. Мне тут еще два-три дня торговать, как минимум, а благожелательность местных служивых очень даже потребуется, чтобы все прошло успешно.
        С утра заплатил податному сборщику установленный городской сбор в одну серебрушку за торговое место, теперь оно за мной закреплено до вечера.
        Так-то могут у меня спросить, где я столько оружия нашел и не пора ли мне дать показания городскому дознавателю про ту самую поляну, где такие грибы растут.
        А уж куда такой разговор выведет - Бог его знает, тем более, и денег у меня слишком много для простого вояки набралось.
        Пока торгую в свое удовольствие, рядовая стража мной не интересуется по наметившемуся знакомству, а высшие чины ничего про меня пока и не знают. Иначе, уже обложили бы сильно нелегким налогом за продажу такого добра. Все бы ничего, только, больно у меня палашей и прочих смертоубийственных предметов много, вопросы обязательно возникнут.
        Поэтому я не стал создавать прецедент с нанесением тяжких и особо тяжких, а так же не совместимых с жизнью побоев. Просто быстрым шагом, а потом и бегом стремительно удалился от расслабившихся наблюдателей в сторону постоялого двора.
        Удалился, унося честно наторгованные сорок пять золотых в кошеле на поясе.
        Огромные деньги по местным меркам, не считая еще кругленькой суммы в мешке, который приходится постоянно держать на спине.
        Хорошее дело все-таки - мародерка большого количества мертвых, хорошо снаряженных воинов в полном одиночестве. Забираешь все самое дорогое и интересное, никто не стоит над душой и не мешает работать вдумчиво и скрупулезно.
        Что-то последнюю неделю мне прямо везет на такие мероприятия, как все началось с егерей.
        Да, еще торговля идет лучше, чем я опасался и немного хуже, чем надеялся.
        Ножи, фляги, ремни и прочие безделушки разлетаются хорошо и даже отлично, вот палаши, пара целых кольчуг, лошадиная сбруя и все остальные военные предметы уходят похуже. За лошадиную сбрую барышник денег предложил мне совсем издевательски мало, поэтому я решил сам попробовать расторговаться этим товаром.
        Ничего, скоро все интересующиеся такими вещами люди узнают про новичка - торговца уцененными военными товарами, барахлом для лошадей и появятся поблизости. Да и торговцы местные просто обязаны со мной познакомиться, перекупить часть товара, которым я создаю им недобросовестную конкуренцию.
        Плохо то, что местные бандиты знают, где меня теперь искать и второй раз убежать так просто не удастся. Даже с выходом из постоялого двора могут возникнуть проблемы.
        Да и в номер могут забраться, поэтому нужно быть настороже, что с моими открытыми Характеристиками совсем не сложно.
        Потом я смотрю на проснувшегося и потягивающегося Мурзика, я меня мелькает неясная мысль насчет того, чтобы и его присоединить к теперь моему единолично сообществу.
        Вполне может мне стать помощником в новой жизни. Если, конечно, таблица посчитает его разумным созданием.
        Деньги при себе держать придется постоянно, жаль, что потратить их сразу не получится. Не знаю еще, где остановлюсь в своих странствиях и чем займусь в Вольных баронствах. Где найдется подходящее для меня производство, какой-то рудник или мастерская, там и попробую начать что-то производить по более-менее современным лекалам.
        Поэтому и деньги не потратить здесь никак, не знаю еще, что покупать потребуется.
        Сложно еще никого не убить, когда будут серьезно покушаться на мои жизнь и здоровье, поэтому я посылаю мальчишку к страже на ворота, попрошу Старшего составить мне протекцию перед ворами.
        По такому интересному вопросу приходит сам Савил, после кружки пива, чтобы промочить горло, он сообщает мне следующее:
        - Придется обращаться к моему начальству, вплоть до капитана городской стражи, чтобы решить вопрос с ворами окончательно.
        Раз у меня так много дорогого товара, придется заплатить серьезную пошлину в размере двадцати-двадцати пяти процентов от суммы наторгованного.
        Это он мне сообщает, немного подумав. Похоже, уже знает, что у меня на две-три сотни золота товара наберется. Ну, мужик опытный, вчера подробно мои тюки рассмотрел и меня расспросил про товар.
        То есть, пятую, а скорее всего - четвертую долю, как уже понимаю я.
        Ну, хорошо, что не половину от наторгованного, мог бы оказаться и такой вариант. Я принимаю условия после некого раздумья, понимая, что деваться мне особо некуда.
        Скорее всего, это от него появились те уголовные рожи, которые любого нормального человека испугают при встрече. Появились, чтобы мы с ним как раз и обсудили вопрос с защитой.
        Я, конечно, крутой воин и все такое прочее, однако, с целым городом воевать точно не потяну, тем более, если еще и стража хочет моих денег получить. Очень хочет, наверняка, нечего и сомневаться в этом.
        Можно, пожалуй, собраться за пару минут, найти подходящую подводу в нужную сторону и закинуть на нее свое добро. Которого стало уже хорошо так поменьше, на целых пару тюков.
        Это, чтобы не делиться с стражниками и высоким начальством честно заработанным.
        Уехать в соседний юолее крупный город, туда еще четыре дня пути, с заездом краем дороги в баронства, чтобы там снова начать торговать. Заодно и баронства посмотрю немного, что там за жизнь налажена.
        Только и в следующем городе мне не избавиться от внимания воров и, значит, общения с городскими властями с последующей обязательной выплатой денег.
        Принцип жизни везде здесь один и тот же - живи сам и давай жить другим, то есть, делись не очень законно нажитым. Да и с выездом возможны проблемы, могут и там докопаться стражники, если мимо денег пролетят.
        Ну, я могу и через Восточные ворота выехать, если за постоялым двором наблюдение не выставят именно за мной.
        Или погоня быстро организуется солидная по численности, причем, довольно быстро, как только узнают про мой отъезд.
        Я ее, скорее всего, перебью без особых проблем, только, здесь больше появиться не смогу легально. Поставлю себя вне закона, защищая закон и уменьшая численность нехороших парней с непонятной, кстати, никому силой.
        Силу мою светить перед свидетелями точно нельзя, придется всех жестко зачищать, такое вот непременное условие применения моей тайной силы.
        Трудно быть одиночкой в средневековом городе, с этим утверждением не поспоришь. Один все же - в поле не воин.
        Поэтому я соглашаюсь с требованием Савила:
        - Только, деньги выдам после торговли, после обеда уже.
        - А те, что уже наторговал? - похоже, стражнику уже примерно известно, что кошель мой серьезно потяжелел.
        Возможно, что и вся сумма известна, если это он бандитов натравил на меня.
        - Эти я без такого договора получил, уже с риском для себя, - отвечаю я ему.
        Такое положение вещей справедливо, однако, и у Савила есть свои аргументы:
        - Если тебя на эти деньги обворуют и с ними остальное прихватят, тогда к нам никаких претензий.
        Мы бьем по рукам, он убегает утрясать вопросы с начальством и ворами.
        Не очень я верю Старшему стражи Западных ворот Кворума, как зовется его место работы, поэтому буду держаться настороже. Слишком хитрым себя считает, судя по его мыслям, но, вроде пока ничего плохого не замышляет.
        Ну, это дело такое, сейчас не замышляет, а через пол часа уже вполне готов окажется на подлости.
        Плотно пообедав, я даю себе часок поспать и снова перебираю трофейное барахло, отбирая как-то помеченные предметы, то же оружие или личные вещи.
        К моим пятидесяти золотым после трофеев с нелюдей, я еще набрал на месте гибели почти тридцати человек стражников и дружинников с сотню золота.
        Что примечательно и обо многом говорит, это то, что у дружинников с деньгами было совсем плохенько. Понятно, что служат совсем небогатому норру за невысокую плату. Добирают за счет крестьян и остальных жителей норрства.
        А вот у бывших стражников с монетой очень даже ничего. Видно, что они не только самогон двойной или тройной перегонки забрали весь из замка, еще и сокровищницу барона потрясли. Ну, или всех слуг грабанули на жалованье, честно накопленное за годы долгой и беспорочной службы.
        У меня еще пара арбалетов в тюке с инструментами лежат, как раз с их помощью открутил допотопный средневековый крепеж и разобрал машинки. Иначе они очень в глаза бросаются. Хорошо, когда можно отрегулировать газовый ключ и с его помощью зажать, все что понадобилось, для откручивания плохо нарезанных допотопных болтов.
        Тут еще до таких инструментов несколько веков неспешной эволюции полагается подождать.
        Отложил в этот раз побольше себе товару, все оставшееся с дружины норра и еще остального добра для ассортимента.
        Жулики местные меня на выходе из постоялого двора ожидали, в ближайшей подворотне и сразу изрядно оживились. Пришлось подойти к ним поближе, показать свое приготовленное копье и палаш, мол, смотрите, чем я вас убивать буду, умело и с любовью к этому процессу.
        Два тяжелых тюка мне мешают свободно размахивать оружием, только, и жулики ничего не знают про наш уговор с Савилом, рассчитывают у меня деньги уже после торговли отнять.
        Мурзика покормил и выгулял после обеда, теперь кот мирно спит в номере, все больше прибавляя в весе.
        На моем торговом месте уже разложился торговец каким-то поношенным хламом, пришлось его шугнуть, чтобы он исчез с оплаченного прилавка.
        Как я и думал, слухи о таком торговце достигли ушей других мастеровых и купцов, поэтому через пол часа после начала торговли я получил предложения продать за пол цены все оружие, еще всю упряжь и третье пожелание насчет оставшейся мелочевки.
        - Приходите через пару часов в «Белого осла», там покажу, что у меня осталось, - предложил я всем троим торговцам.
        Можно им и все отдать, только, теперь мне придется подмазать местную стражу в лице Савила. Сколько дойдет до его начальства - не знаю, не удивлюсь, если и ничего.
        Впрочем, он свое дело знает, обошел все подворотни на площади и, как видимо, провел необходимые переговоры с ворами. Местные бандиты после этого исчезли с горизонта, а Савил, проходя мимо меня, кивнул, что все в порядке.
        В порядке - так в порядке, я еще поторговал, а в назначенное время встретился на постоялом дворе с самыми активными купцами и ремесленниками.
        Дело пошло совсем отлично, я скинул цену до половины, предприниматели славного города Кворума забрали у меня почти все добро, а именно особенно компрометирующие меня вещицы - так все до единой.
        Позже вечером появился и мой новый приятель, получил свои шесть золотых за столом в трактире.
        Савил изрядно повеселел, хотя и попробовал снова меня пробить на долю от утренней торговли. Довольно настойчиво поддавливал, изо всех сил намекая, что что-то там не гарантирует, а когда я твердо отказался несколько раз, почувствовал от него определенное злорадство по этому поводу.
        Ну, точно, какая-то подстава меня ждет. То ли от местных бандитов, то ли от начальства его, трудно так сразу сказать.
        От бандитов я отобьюсь, а вот от начальства уже нет, придется ради спасения своей жизни им в головы залезать и команды выдавать. После такого грандиозного шухера мне придется скрываться по всему материку от Слуг Всеединого Бога и от него самого.
        Поэтому, это просто здорово, что Старшему стражи Западных ворот не известно о том, что весь свой товар я только что продал, а мой мешок потяжелел еще на сто десять золотых.
        Теперь в нем почти триста монет в золоте, еще у меня остался один тюк с инструментами и все.
        Ну, еще немного трофейного барахла, лишнее я в номере оставлю, и так довольно тяжелая поклажа набирается.
        Поэтому я не стану ждать надвигающиеся проблемы, а начинаю их решать по мере сил своих.
        Проводил взглядом удаляющегося Савила и заметил, как он что-то указал паре своих стражников на площади перед трактиром. Похоже, оставил присматривать за мной, только, это не беда, запасной выход из постоялого двора мне хорошо знаком.
        Как раз специально этим вопросом озаботился, предчувствуя такие проблемы.
        Не прощаясь ни с кем, подхватил свой тюк с инструментами, мешок с деньгами, ящик с Мурзиком и незаметно покинул постоялый двор, потеряв, правда, утренний оплаченный завтрак.
        Только, около черного хода меня тоже ждали, как оказалось, пара крепких парней с характерными лицами резво подхватились от стен подворотни, на которые опирались, размахивая дубинками.
        Пришлось применить темную магию, как бы сказали местные священники.
        Залезть им в мозги, заставить встретить меня стоя навытяжку и получить по паре проколов в грудь и шею. Пришлось задержаться в темной подворотне, дожидаясь, когда предсмертные судороги закончатся, а жизнь полностью покинет тела не самых лучших людей на этом свете.
        Энергии с тел собрал немало, первый раз такое проделал с новой теперь жизни. Приходится дожидаться последнего выдоха умирающих и прямо как глубокий вздох совершать над телом.
        Делать больше нечего, шуметь и привлекать внимание к моему техничному уходу из своего места проживания мне категорически не требуется.
        Эту парочку я приголубил без особых проблем, однако, если такие новости быстро дойдут до стражи города, мне несдобровать.
        Поэтому я поднял сброшенные вещи и поспешил к Восточным воротам, справедливо рассудив, что местная стража точно не в курсе наших денежных разногласий со стражей Западных ворот.
        Кто бы на меня не наехал, просто бандиты или та же верхушка Стражи, это уже все равно, что я этот вопрос наверняка не понял. Скорее всего, те же бандиты по наущению Савила, его начальство имеет возможности вершить правосудие, то есть, отжимать свою долю, на совсем другом уровне.
        До заката еще с полчаса, последние крестьяне и жители предместий города покидают сам Кворум, поэтому я вышел безо всяких проблем, привлекая, правда, внимание стражи своим оружием и внешним видом.
        Вскоре незваные гости не обнаружат меня в номере, поднимут тревогу, потом найдут пару этих неудачников и начнут расспрашивать всех, кто стоял на воротах.
        Поэтому я, находясь в зоне видимости от ворот, дошел до предместий, скрылся из виду, повернул направо и по узеньким дорожкам в наступающей темноте обошел город.
        Добрался до первого постоялого двора со стороны Западных ворот и остановился там, попросив разбудить вместе с первым отъезжающим в нужную мне сторону.
        Ранним утром я подсел на подводу к расторговавшемуся крестьянину, который как раз едет обратно домой в сторону баронств.
        Разговаривать с утра особо не хотелось, я сторожил погоню и через пару часов заметил на одном из холмов, что за нами кто-то быстро катится, поднимая столб пыли.
        На следующем холме я уже точно рассмотрел догоняющую нас подводу с несколькими пассажирами и в подзорную трубу понял, что в погоню отправились не стражники, а приятели убитых бандитов.
        В принципе, как и следовало ожидать, стража не стала пачкаться преследованием отставного воина, поэтому меня догоняют только бандиты. Решили все по-тихому провернуть, чтобы с начальством не делиться.
        Иначе меня догоняли бы конные стражники, чтобы вернуть обратно в город и снять первые показания.
        - Давай, мужик, я здесь сойду! - я скинул на повороте свое барахло, накинул на плечи мешок и исчез за кустами.
        Пожилой дядька уехал не оглядываясь, понял по моему тону, что у меня и значит - у него тоже, намечаются проблемы и поэтому нахлестывает лошадь изо всех сил.
        Я осмотрелся вокруг, место оказалось вполне подходящее для встречи с пятью бандитами.
        Здесь дорога проходит по лесу, хоть она довольно широкая и накатанная, в пределах видимости никого нет.
        Жаль, что арбалеты у меня все еще разобраны, впрочем, я сразу поднял себе Ментальную силу и Подчинение на максимальный уровень, так же, как и Энергию с Физической силой.
        Теперь посмотрим, что скажут при встрече бандиты.
        Мурзика и мешок с деньгами я отнес подальше в кусты, я сам затаился за широким деревом, ожидая появления погони.
        Глава 28
        Арбалет у жулика оказался, конечно, не заряжен.
        Преследователи быстро едут, надеются появиться сзади внезапно и незаметно, а там всегда минуту можно найти, чтобы тетиву натянуть и болт положить. Тем более, с таким превосходством в живой силе, прямо беспроигрышный вариант без особого риска отоварить вояку в отставке.
        Отоварить и прибрать его денежки.
        Я проверил ментально головы мужиков и получил подтверждение, что они ведут погоню и скоро надеются начать пересчет моих денег своими собственными руками. Образно, конечно говоря, просто надеются после небольших формальностей и чьей-то смерти сильно разбогатеть.
        Думаю, других таких сильно богатых мужчин на этой дороге в такую рань больше не имеется, погоня стопроцентно за мной отправлена.
        Кем она отправлена и направлена - про это я подумаю потом, уже на досуге.
        Поэтому, увидев меня, когда я резко выскочил из-за дерева, стрелок спрыгнул в другую сторону от телеги, начав судорожно натягивать тетиву. У него другого оружия, кроме ножа на поясе, не видно.
        Зато мое копье сразу же воткнулось первому бандиту, сидевшему справа от возчика, в живот, немного там задержалось и потом выскочило. Однако, за это время остальные бандиты вместе с возницей очень резво перескочили на другую сторону подводы и достали; кто - длинные тесаки, кто - дубинки.
        Достали, однако, в бой не лезут, нетерпеливо посматривают на стрелка. Только, у того с нервяка и внезапно появившейся рядом опасности руки плохо слушаются, тетива пару раз слетела с ложа и еще болт упал на землю в густую траву.
        Машинка самая простая, заряжается с помощью спины и рук, однако, наверняка, проверенная в деле и хорошо себя показавшая. На нее весь расчет у бандитов, как я понимаю.
        Не знаю, кого уже собрали в погоню за мной, четверо взрослых мужиков не стали искушать судьбу, прыгая на обученного воина с длинным копьем и палашом. Не их это тактика, так смело гибнуть в открытом бою.
        Да и пример двух убитых в городе жуликов, пусть и не слишком высокого уровня, подействовал на бандитов.
        Один просто уже не может прыгать, зато возчик, про которого я не думал, что он тоже окажется среди воров, активно размахивает дубинкой и торопит с остальными приятелями стрелка непечатными выражениями.
        Ну и отлично, а то определенная проблема вырисовывалась с ним, если бы он оказался просто нанятым для поездки мужиком. И убивать как-то жалко, а не убивать - тоже нельзя, мне свидетели совсем не нужны. Тем более, на таком удалении от городских ворот и при наличии густого леса вокруг, спрятать следы побоища очень не трудно.
        Наверно, всего трое осталось таких достаточно опытных джентльменов ножа и ударов исподтишка, поэтому они и сами не полезли в бой, и от меня не отступают далеко. Ждут, когда стрелок пару раз попадет в мое тело, тогда и они осмелеют безмерно, добьют беспощадно.
        Ну, может, еще дадут помучаться, чтобы я все осознал как следует, что зря связался с Ночной лигой города Кворума. И, тем более, напрасно убил около трактира двух начинающих, но, уже проверенных жизнью и темными делишками парней. И уж совсем зря проколол живот их личному приятелю, вон как ему сейчас нехорошо приходится, ругается и корячится на остановившейся подводе, придерживая кишки.
        Да, сквозное полостное ранение - такое болезненное дело.
        Ну, а кому сейчас легко? Мне что ли? Успеет подумать о жизни своей неправедной и раскаяться, прежде чем попадет в серые пустоши забвения.
        Я не стал долго ждать, пока бандиты на что-то созреют, заранее достав из мешка перевязь с метательными ножами, начал тренировку на скорость метания острых предметов.
        Оказалось, что в этой спортивной дисциплине бандиты явно отстающие. Брошенные мной пять специальных ножей воткнулись сразу в двоих ухарей, одному достаточно травматично, в область груди. Второму в руку, которой он пытался отбить лезвие. Видно, что резвый, только, не очень умелый, теперь голосит, зажимая располосованный локоть и требует врача с носилками. Ну, просто просит срочно его перевязать, пока кровью не истек.
        Однако, это ему не в армии товарищей просить о помощи, тут - каждый за себя воюет.
        В меня один бандит тоже бросил свой нож, однако, видя как он вытащил и размахнулся, я сбил бросок, попав ему в лицо. Правда, не острием, а тыльной частью, поторопился сильно метнуть лезвие. Зато, похоже, что выбил пару зубов. А нож смельчака пролетел рыбкой мимо меня в добром метре.
        Все же на службе я с особым интересом и прилежанием изучал преподаваемые опытными вояками такие дисциплины, как работа с копьем или защита с ножом. Это когда орда уже ушла, а у нас появилось свободное время для тренировок. По палашу у нас больших мастеров не нашлось. Да и я сам мог бы многих поучить рубить острой кромкой оружия более-менее эффективно, а вот с ножом умельцы попадались незаурядные.
        Как правильно бросать и даже биться в близком контакте, все это я усвоил на троечку, однако, вот именно сейчас метание ножей на скорость мне пригодилось. Целыми среди нападавших остались только стрелок и потерявший зубы плотный молодец, правда, болт уже встал на свое законное место, арбалет начали поднимать в мою сторону.
        Пришло время перехватывать управление арбалетом, я вошел своим сознанием в голову стрелка, направил острие болта в бок плотному разбойнику и нажал спуск.
        После чего с удовлетворением наблюдал, как оседает простреленный, очень громко матерясь и визжа при этом.
        И как с ошарашенным видом стоит паренек, не понимающий, что именно случилось. Он даже не осознал, что им кто-то управлял сейчас, просто таращится на подстреленного и готовится к страшной смерти.
        Похоже, плотный по сложению мужик главный в этой команде.
        Все остальные перестали орать и пораженно смотрят, не осознавая свое незавидное положение.
        Пора с ними кончать, я обхожу на высокой скорости подводу и сразу наношу пару ударов. Сначала пробиваю грудь стрелку, потом раненому в руку. Все, убежать уже никто не убежит, а мне пришло время заняться поглощением посмертной энергии.
        Раненый в грудь ножом еще пытается отмахнуться дубинкой, поэтому уходит из этого мира первым.
        Но, сначала я проверяю окружающие меня кусты и лес ментальным взглядом, нет ли свидетеля того, что тут сейчас произойдет. То, что я добью всех бандитов - в этом нет никакого особого греха, а вот то, что я замираю на минуту-две над каждым умирающим - это довольно подозрительно для чужих взглядов.
        Никого вокруг нет, поэтому я провожу процедуру прощания с каждым бандитом, тогда они что-то начинают понимать.
        Что явно не с тем парнем связались и могли бы получить отпущение всех грехов, если бы успели поделиться своими откровениями с кем-то еще из Храма.
        Желательно сразу со священниками Всеединого Бога.
        Однако, выслушать предсмертный шепот холодеющих уст совсем некому, а моя характеристика Энергии переполнена уже на втором покойнике. Она у меня не очень прокачана, приходится перекидывать лишнюю часть на другие Характеристики. Я закидываю часть самой Энергии в Характеристику Предчувствия и поднимаю ее до тринадцати единиц, нужная по жизни Характеристика. Еще поднимаю саму Энергию до девятнадцати двести шестнадцатых.
        Если любители до чужого добра так и продолжат лезть ко мне, удастся все Характеристики прокачать за время поездки.
        Потом добираю посмертную энергию последнего бандита, начинаю очень даже быстро и сильно освобождать от мертвых тел саму дорогу. Она такая довольно оживленная, поэтому мне повезло, что образовался перерыв в пятнадцать минут для решения вопроса с моей погоней.
        Сначала утаскиваю тела на десять метров в кусты, потом привязываю вожжи лошади к дереву, чтобы она никуда не ушла без меня от страшного места, пропахшего кровью.
        Так близко тела оставлять тоже нельзя, поэтому я продолжаю свои эвакуационные мероприятия, скидываю их в небольшую канаву, попавшуюся мне в лесу.
        Потом скоблю острием копья окровавленную землю, засыпаю особо заметные места землей с обочин и когда через еще десять минут уезжаю на трофейной лошадке, ничто уже особо не напоминает о разыгравшейся на этом месте трагедии. Тем более, уже чувствую приближающийся обоз подвод из Кворума, совсем ни к чему, чтобы кто-то рассмотрел мое честное и добродушное лицо.
        Тюк, мешок и Мурзик с ящиком разложены на сене, лошадка бодро перебирает копытами и я понемногу успокаиваюсь, отдышавшись после активной переноски тел на большие расстояния.
        - Отлично получилось, теперь мне не придется таскать тяжести на себе. Одного меня лошадь сможет везти без проблем по пятьдесят километров в день. Гораздо лучше, чем проситься к кому-то по дороге и, тем более, тащить набравшиеся тридцать кило на себе под беспощадными лучами Ариала.
        С бандитов я собрал немного денег, опять же пояса с кошелями, неплохие ножи, дубинки и в общем то все.
        Вряд ли из города пришлют искать настоящих егерей, чтобы найти пропавших бандитов, это уже прерогатива высших военных властей. Не бургомистра и не Стражи, тем более, не Ночной Лиги.
        Пройдет день-два, следы сражения совсем исчезнут, бандиты наверняка решат, что их подручные добрались до моих денег, а выжившие встали на ногу, не желая ни с кем делиться.
        Станут их по другим городам разыскивать, пройдет пару месяцев, пока убедятся, что пропали посланные в погоню бесследно. Ну, и на меня кое-какие подозрения падут, поэтому мне в Кворуме лучше вообще не появляться.
        Пока все прекрасно получилось, я смог переполняющую меня Энергию направить на другую характеристику и теперь понимаю, как это можно сделать. Только, убивать в таких количествах людей не собираюсь и, надеюсь, они на меня нападать не будут.
        По большому счету мне не так уж и требуется прокачивать Характеристики. Для нормальной жизни вполне хватит тех уровней, которые уже у меня есть
        Одно только мне неизвестно, с какого расстояния или уровня высокопоставленные Слуги Всеобщего бога могут меня раскусить?
        Или даже простые посвященные в Таблицу?
        Это я могу проверить только на личном опыте, однако, в этом случае необходимо полное отсутствие свидетелей.
        В том же Храме точно к высшим священникам приближаться не стоит, там уже никуда не убежишь, если на тебя укажут пальцем.
        Однако, такие люди сами по себе по безлюдным местам не ходят и не ездят, так что я могу спокойно жить в баронствах, посещать местный Храм и никак не светиться.
        А вот в столицу Империи, город Кташ, мне теперь путь заказан однозначно.
        Раздумывая так я спокойно качусь на трофейной подводе, наглаживая Мурзика за ушами и слушая мурлыканья кота.
        Следующий ночлег я организовал себе сам на опушке леса, когда стемнело. Светиться в первом постоялом дворе пока не хочу, поэтому нахожу полянку в лесу, где распрягаю лошадку, путаю ей передние ноги и пускаю вдоволь попробовать лесной травы.
        Себе с Мурзиком варю обычную кашу в найденном среди вещей бандитов котелке.
        Потом долго лежу на телеге, рассматривая чужое небо с чужими звездами и думаю о том, где мне найти в новом мире пристанище. Нам с Мурзиком найти, на самом деле.
        Котяра выспался за ночь и теперь активно охотится где-то под телегой на лесных мышей.
        Похоже, не хочет терять приобретенную форму. Хозяин у него бедовый, все время рискует жизнью, поэтому коту не стоит снова толстеть и расслабляться.
        Опять приходит мысль подключить его к Таблице, но, я пока не решаюсь. Мне кот в качестве разведчика очень бы не помешал, только, можно пока не спешить.
        Кто его знает, как на нем такая операция скажется? Еще с ума сойдет от моего неумелого вмешательства.
        Не скажу точно, как прошла бы стычка около черного хода постоялого двора в Кворуме, вполне возможно, что я так же просто переколол бы обоих бандитов. Только, тогда и нашумел бы гораздо больше, если бы ментально не задавил их.
        Нашумел бы больше и привлек к себе внимание, пара свежих покойников точно не порадовала бы служивых, пусть они явно представители преступного клана…
        А вот в сегодняшней стычке Таблица и ее возможности мне точно помогли. Не взял бы я под контроль арбалетчика - кто знает, чем бы все закончилось. Тогда кидал бы все ножи именно в него, а так только по его дружкам, собираясь использовать выстрел болтом самым коварным для нападавших способом.
        Ночью к нашему лагерю подобрались волки, пять здоровенных зверюг высветились своими хищными сознаниями в соседних кустах, заинтересовавшись гостями на своей территории, а особенно, упитанной кобылкой.
        Смог на них попрактиковаться, сразу на части стаи. Взял под контроль сознание самого сильного зверя и заставил его напасть на другого самца. Когда завязалась схватка, вошел в сознание третьего и его натравил на соседа. Тайная охота на лошадку сорвалась, хищники перепугались сошедшего с ума вожака и сразу разбежались.
        Правда, потом всю ночь мне снилось сладкое мясо и горячая кровь прошлой жертвы вожака.
        Не такое приятное дело - забираться в сознание хищников, остается дурное послевкусие от такого процесса.
        После этой ночевки я свернул с самой посещаемой трассы в сторону гор и теперь уже ночую на постоялых дворах. Тут уже меня вряд ли кто отследит по дороге, а леса стали сумрачнее и гуще, теперь каждый ночлег придется ждать незваных гостей.
        Перед перевалами провел в одном селе два дня, ждал попутчиков на всякий случай. Да и одна девка в трактире приглянулась, сговорился с ней за треть золотого на то, чтобы весело провести ночь. Тут народ деньгами не сильно разбалован, сам ночую за одну серебряную монету и еда так же обходится.
        Моей бирки и копья хватает для всех, чтобы не доставляли проблем, хотя, места уже самые отделенные, граница Империи. Местные лесорубы и углежоги - дюжие ребята, однако, догадываются, что убивать я умею гораздо лучше, чем они.
        Две ночи оказались плотно заняты с местной горячей девушкой, потом долго отсыпался до самого обеда.
        Вот чем мне нравится эта земля, нет никаких особо строгих моральных или религиозных принципов, чтобы свободная девушка подарила проезжему молодцу свое тело и горячие объятия, если они договорятся о плате.
        Понятно, что Всеединому Богу немного наплевать, кто и с кем спит из его последователей. Ему точно наплевать, лишь бы побольше детей рожалось и вера новых подданных Империи поддерживала его правление. А слишком пуританских священнослужителей сам, наверняка, по рукам и мозгам бьет, чтобы не лезли в не свое дело.
        Я часто слышал на проповедях про плодитесь и размножайтесь без ограничений, дети мои.
        Даже задумался на пару часов, чтобы остаться в глухом селе среди хороших и сильных людей, где нет никаких волнений и тревог.
        Но, представил свою будущую жизнь здесь на протяжении еще тридцати-сорока лет здесь и начал быстро собираться.
        Следующим утром, поднявшись на перевал, я полюбовался видом красивых отрогов Синих гор и вскоре оказался на территории первого Вольного баронства.
        Никакой стражи тут не стоит, за проезжающими приглядывают сами владельцы земель.
        Оно такое, самое маленькое по территории, барон здесь правит самый ершистый и задиристый. Любит обкладывать проезжающих повышенной платой и с ним возможны проблемы, как предупредил меня попутчик.
        Моего спутника, везущего подводу брюквы, быстренько проверили дружинники барона, издалека заметившие наши две подводы, долго поднимавшиеся к самому замку, стоящему на дороге.
        Содрали с него пару мешков брюквы, денег у селянина, естественно, не оказалось. Потом подступили ко мне, однако, тут их ждал облом.
        Никакого товара для торговли у меня нет, оружие наш брат служивый может возить беспошлинно, даже инструменты идут как мои личные вещи. Впрочем, меня и подводу и не обыскивали, не положено себя так вести с воином в отставке, хотя, законы Империи на территории баронств не работают так, как следует.
        - Проезжай быстрее, служивый. Пока сам барон не обратил на ваши телеги внимание, - только шепнул мне старший дружины.
        Ну, я не стал задерживаться, как и мой напарник со своей брюквой, прибавили хода и вскоре замок, небольшой и состоящий из одного донжона, исчез за поворотом.
        - Хорошо, что барон сам не спустился. Очень он, зараза, любит докапываться и лишнего брать, - подошел ко мне возница, довольный тем, как мы проскочили.
        - А сколько у него народа в дружине? - поинтересовался я на всякий случай.
        - Совсем мало, человек двадцать.
        - Странно, почему Империя не захватит эти земли себе?
        - С этой стороны нет ничего сильно ценного, рудники железные, так этого добра в Империи хватает. С другой стороны есть медные, еще свинец добывают с сурьмой. Серебро так же идет, но, это все с другой стороны от Империи добывают. Поэтому, если наши захотят наложить лапу на рудники в дальних баронствах, придется воевать с королевствами на другой стороне гор. Уже пробовали не раз, только, трудно в горы войска перебрасывать и снабжение тоже. А королевствам легко это делать со своей стороны, да и пути в горах легко блокировать. Поэтому договариваются между собой рано или поздно, что баронства остаются свободными и продают добытое в обе стороны.
        Хорошая политинформация для меня.
        - Значит, в этих баронствах и для торговли с производством самая свобода, раз никто не дает друг другу наложить лапу на эти земли?
        - Да, там вообще с торговлей хорошо. Торгуют беспошлинно и никто не грабит народ, - подтверждает попутчик, взрослый мужик с хитрым лицом.
        Я продал ему несколько поясов с кошелями и ножами за пол цены и еще меньше, теперь он доволен, что сможет перепродать барахло с выгодой среди своих земляков. И рассказывает мне все откровенно, больше мне ничего и не требуется от него.
        Сам он остается во втором баронстве выгружать заказанную репу с брюквой, а мне придется проехать еще километров пятьдесят через горы с долинами, чтобы добраться до местной зоны свободной торговли.
        Ладно, теперь я знаю, где наилучшие условия для торговли и производства в этих землях.
        Теперь все от меня зависит, как я смогу устроиться в продолжающейся новой жизни.
        Глава 29
        Заняло у меня это дело - добраться до местной зоны Такс Фри, два дня.
        Пришлось реально пробираться по горам, даже пара пассажиров с грузом со мной добрались до баронства, которое называется Томпур.
        Если есть возможность немного заработать, подозрительно будет отказываться одинокому бывшему вояке, где-то раздобывшему повозку с лошадью. Или честно заработавшему на нее.
        Впрочем, тут еще свидетельства на право собственности не имеется, а мой статус подразумевает возможность самому задавать вопросы, а не отвечать на чьи-то.
        Вот я и не отказываюсь, заодно расширю свои знания об окружающем мире. Здесь все отлично осведомлены о делах ближайших поселений, немного знают про ближайший город и, в общем-то, больше ничего про другие части Империи.
        Поэтому, чтобы что-то узнать про местную жизнь, приходится приезжать именно в то место, которое тебя интересует.
        Ну, может, еще в столице чиновники и высшие священники неплохо знакомы с состоянием дел в отдельных областях Империи. Только, они мне ничего не расскажут, да и появляться в столице мне точно ни к чему.
        Один мужик везет полугодовой сбор горного меда, второй несколько бочек солонины для работников рудников. Лошадь, похожая немного на земной аналог, только, более выносливая, оказалась не очень рада лишнему весу на горной дороге после пустой телеги до этого.
        Везла телегу ну с очень недовольным видом.
        Я хорошо разговорил обоих мужиков, радующихся такой недорогой попутке, поэтому к вечеру первого дня уже знаю всю ситуацию с местными баронами.
        Кто - деловой, кто - нет, с кем стоит иметь дело, а с кем лучше не связываться по жизни.
        Всего Вольных баронств около тридцати, пять довольно крупных, остальные средние и мелкие, есть и совсем крохотные, как то самое первое.
        Вот я и заехал в половину всех баронств, присмотрелся к городкам и селам при каждом. И понял для себя, что не очень мне нравится жизнь в таких удаленных от цивилизации местах. Когда в поселении живет двести шахтеров со своими семьями - это не так здорово для жизни, как я наглядно вижу.
        Прокатившись по центральным баронствам, я серьезно задумался, получив всю необходимую информацию от попутчиков и сам все оценив, куда двигаться дальше.
        Осталась у меня надежда на три крупных баронства, которые уже частично находятся на равнине и лежат в двух днях пути подводой от самого крупного в этих местах города, со смешным названием Ликвиум, по имперским, конечно, понятиям.
        Местные называют его по-старому - Ликвар, значит, что переименовал он не так много лет назад.
        Проблема для меня еще в том, что в королевствах за горами и ближних к ним баронствах говорят на своих языках, кто к кому тяготеет исторически. А я учить еще пару языков для комфортной жизни не очень хочу. Получается, что выбор у меня не такой и большой.
        Или жизнь в достаточно малолюдных поселках в центре гор, где развита добыча полезных ископаемых и нет особого комфорта в жизни, как и самой цивилизации.
        Или ехать ближе ко Ликвару, где и населения тысяч сорок наберется, и баронства достаточно свободные для частной инициативы имеются поблизости.
        В отличии от той же Империи, где все давным-давно уже поделено и расписано между своими, очень такое дело непростое влезать со своими интересами.
        Пусть я и собираюсь заниматься умеренным прогрессорством в рамках законности, все равно, даже с этим тихим делом лучше в баронства ехать. Что я сейчас и делаю, проезжая уже четырнадцатое баронство, чтобы оказаться в пятнадцатом.
        После полу бессонной ночи, рано утром я запряг животину, собрал вещи в номере, посадил Мурзика на плечо и, как старый пират Джон Сильвер со своим попугаем, погрузился и выехал в сторону первого крупного баронства.
        Еду один и уже знаю, что и здесь есть банды разбойников, бежит активно сильно проштрафившийся народ в сторону баронств. Да и не очень сильно тоже, никому не хочется за небольшое прегрешение попасть на каторгу, где самый минимальный срок - шесть лет. Как раз средний срок арестанта жизни в рудниках.
        Большой спрос на каторжников в Империи, поэтому судьи все чаще за полную ерундовину выписывают по шесть лет рудников.
        Зажимают конкретно народ местный, похоже, какие-то проблемы в стране назревают все-таки, не такая уж тишь и благодать патриархальная. Это же не сами судьи так свирепствуют, подталкивают их к таким приговорам, значит, имеется целенаправленная такая имперская политика - побольше бесплатного труда организовать.
        Знакомая история по моей стране, ничего нового нет под небесами.
        Тем более, леса тут дремучие в предгорьях, много всяких холмов и ущелий, есть где спрятаться и внезапно обрушиться на голову караванщиков. Много чего идет из мастерских и рудников в горах на равнину, в имперские города, а обратно продукты в основном везут. Продукты в Империи гораздо дешевле, чем в горных равнинах растить выходит.
        Вот и я перед сильно густым лесом приготовил уже три своих арбалета.
        Последний трофейный с бандитов даже зарядил, он не сильно тяжелый в натягивании, два других уже настоящие такие, которые с бывших стражников, пока просто приготовил и болты рядом разложил.
        С обычной силой среднего человека натянуть их получится пару раз всего и займет немало времени такое дело. С моей теперь максимальной могу сделать это и сидя, и лежа, силенки хватает на все.
        Снова включил Характеристики на максимум, чтобы заранее определить засаду и что вы думаете?
        Только проехал невысокий перевал, отделяющий одно баронство от другого, как сразу принял сигнал, что на одном из деревьев имеется наблюдательный пост разбойников или еще каких-то служивых.
        Может, дружинники именно разбойников и высматривают?
        С меня, вроде, и брать-то нечего, однако, в этих небогатых местах и подвода с лошадью ценность немалая, поэтому мимо просто так не пропустят.
        И точно, вскоре встретили меня шестеро служивых из баронской стражи, получив сигнал с дерева двойным посвистыванием какой-то местной птицы.
        - Не видел кого здесь? Служивый? - обратился ко мне самый взрослый мужик из засады.
        Когда внезапно взяли мою лошадку под уздцы, выскочив из кустов.
        - А вояка то готов к встрече! - довольно весело один из дружинников указал на снаряженный арбалет и еще пару просто лежащих.
        - Ого, - рассмотрел и старший баронской засады мое боевое снаряжение, - Да ты непростой вояка! Откуда столько дорогих арбалетов?
        - Где взял, там уже нет, - усмехнулся я.
        - А все же? - настаивает старший.
        Его можно понять, арбалеты такие очень дорогие машинки и у простого военного в отставке не должны на телеге лежать.
        - Банду из бывших баронских стражников за Кворумом разгромили, - сдержанно ответил я и понял, что местные вояки поняли, о ком речь.
        - Ого, мы еще про это ничего не знаем! Что, всех взяли?
        - Ну, взять никого не получилось. Зато, никто и не выжил.
        - Это же нашего соседа стража была! Сможешь с нами проехать до замка нашего хозяина, барона Истримила? - вежливо попросил мужик.
        Именно попросил, не стал давить своим количеством вооруженных людей под его командованием.
        - Да без проблем, туда и еду.
        - Отлично, тогда и мы с тобой. Барон, его милость, отправил нас эту сторону прочесать, а раз ты тут один проехал, значит, никого тут нет, - вполне себе довольно заметил главный отряда, вскоре мужики в броне и с оружием окружили мою подводу.
        Когда рассмотрели Мурзика, выбравшегося из ящика и активно вылизывающего себе лапы, вопросов про кота стало больше, чем про судьбу своих знакомых в прошлом стражников.
        По дороге много меня расспрашивали, и про акцент спросили, на что я ответил:
        - Издалека я, мужики. Вы такой страны даже и не знаете.
        А вот насчет того, что никого здесь нет, это они поспешили так подумать.
        С другой стороны дороги кто-то пристально наблюдал за нашим караваном и это ощущение взгляда в спину долго не исчезало у меня.
        То ли служивые кого оставили за округой наблюдать, то ли разбойники оказались похитрее и сами срисовали дружинников пораньше.
        В любом случае мне никак с ними не поделиться таким знанием, не стоит привлекать к моим способностям лишнее внимание. Пусть все думают, что я совсем такой простой воин в отставке.
        Пока проверил легонько головы окруживших меня служивых, каких-то враждебных намерений никто не питает, вот сильно корыстные прослеживаются у парочки самых нехороших по общечеловеческому признаку, как я понимаю, дружинников.
        Что-то вроде, как было бы здорово этого воина в отставке прибить и скинуть с дороги, а его арбалеты и все, что у него найдется, забрать себе.
        Довольно обычные мысли для рядовых наемников, немногим отличающихся от бандитов по своим моральным принципам. Как говорится, сегодня - охраняем, завтра - грабим.
        Ну, еще немного так будете усердно прикидывать, и я мозги то вам поломаю, будете всю оставшуюся жизнь под себя ходить, любители моего добра.
        Так я подумал и запомнил на всякий случай лица этих молодцев, до чужого добра охочих.
        Арбалет я не сразу разрядил, потом два часа неспешного пути, и я оказался перед красивым замком на вершине приподнятого холма. Перед ним раскинулось солидное поселение, из нескольких труб идет довольно густой дым, похоже, что именно рядом с замком есть какое-то производство. Вроде, что-то плавят и пара кузниц имеется, довольно передовых для этих мест.
        Про барона Истримила я уже слышал не раз в разговорах с попутчиками.
        Оборотистый и тщательно относящийся к делам пожилой мужчина, умеет торговать и производить. Довольно непростой в общении, но, слово свое держит и деньги обещанные выплачивает своим работникам.
        Для этих лет и своего дворянского звания достаточно приличный человек, хоть и не без повышенного самомнения.
        Ну, тут дворяне все такие, один молодой норр чего стоил, выдумавший на меня напраслину и сгинувший на устроенной им самим дуэли. Остальные от него недалеко ушли, так что, стоит понимать, что каким бы приличным человеком дворянин не был в отношениях со своими равными, кинуть простолюдина может в любом случае, не особо при этом задумываясь.
        А я по всем понятиям - простолюдин.
        Хотя, могу и под благородного закосить, если очень потребуется. Где-то очень далеко отсюда, в своей стране вполне могу таким оказаться, не стоит сразу от такого варианта отказываться. Вести себя должным образом, с некой куртуазностью, точно смогу, пусть и не так, как тут принято, зато, именно так, как это происходит на моей очень далекой родине. С ножом и вилкой за столом точно справлюсь, покажу, что умею еще не сильно притязательному обществу.
        Очень такое звание мне жизнь в этих местах упростит и поможет легализоваться в дворянском обществе. Остаться просто смышленым простолюдином - это такой вариант, чтобы потерять все, чего добьешься за пару лет прогрессорства, в один момент.
        Когда твой благородный компаньон решит, что больше твои знания и мозги ему не так уже и требуются, чтобы делиться прибылью еще много лет.
        Поэтому все последние тридцать минут, пока дружинники и я вместе с ними, добираемся до площади перед замком, я настойчиво размышляю, кем мне представиться сейчас.
        Когда мы оказываемся перед замком, старший наряда спешит доложить своему хозяину, что случилось и кого они встретили во время дежурства.
        Я же пока распрямляю свои плечи и напускаю на лицо высокомерное выражение.
        Дело еще в том, что случившееся около замка того самого Ольриха Вельтерила станет известно местным дворянам через месяц-два точно. Ведь судьба бывших стражников, поднявших мятеж в соседнем баронстве, всех заинтересует очень даже пристально. Да и хозяин этих подонков вскоре объявится, чтобы лично выслушать мой рассказ. Еще на арбалеты лапу попробует наложить, как настоящий владелец этих машинок.
        А если я благородный - это уже не получится, только с той же дуэлью, арбалеты - мои честные трофеи.
        Что там случилось с обозом, почему погиб молодой норр и кто его убийца, тот самый высокий и широкоплечий воин в отставке. Если я останусь простолюдином, возможны любые варианты, вплоть до попытки выдать меня родственникам того самого наглого норра. В любом случае, судьба моя будет зависеть от совсем чужих людей, что они там решат между собой, совсем не интересуясь моим мнением.
        Если же я представлюсь дворянином из очень-очень далекого государства, из тридесятого королевства, тогда возможны совсем другие варианты.
        И молодого норра я убил по праву, хотя и так это случилось без нарушения любых законов чести. Однако, его смерть в схватке на палашах еще больше подтвердит мои слова, что я совсем не простой воин.
        То, что я служил в Датуме простым стражником - это ничего страшного.
        Мое дело, кем мне представиться в таком случае, чтобы получить новые бумаги и права, пусть у меня такой обет оказался наложен. Или еще что можно придумать со временем.
        Честно говоря, если бы не моя Таблица и возможность забираться в чужие головы, я бы, наверно, не стал так рисковать. Однако, что случилось - то случилось, теперь я смогу использоваться свои Характеристики на благо себе.
        Даже глупо будет не воспользоваться своими новыми возможностями, чтобы люди, все здесь решающие, признали меня равным себе.
        Вскоре появляется высокий и хорошо сохранившийся пожилой дворянин в сопровождении главного дружинника и старшего наряда, с которым я уже знаком.
        Он внимательно рассматривает меня, всем своим видом намекающего на благородное происхождение и первый же вопрос показывает, что я смог донести до барона свою претензию.
        - Воин, как я могу обращаться к тебе?
        Видно, что барон немного задумался, сказать «тебе» или «вам» и решил все-таки не усложнять жизнь.
        Я пока не заявил о себе, как дворянине, вот и нечего об этом переживать.
        - Меня зовут - виконт Рауль де Бражелон.
        Храбрым гасконцем я представляться не стал, так как не знаю его имени и боюсь забыть, как меня зовут.